Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по культурологии  

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Мартысюк

Павел Григорьевич

ЭВОЛЮЦИЯ МИФОЛОГИЧЕСКОЙ ИДЕИ ВЕЧНОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ В 

ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

Санкт-Петербург

2008

Работа выполнена на кафедре культурологии Белорусского государственного университета культуры и искусств

Научный консультант:       доктор философских наук, профессор

Э.К. Дорошевич

Официальные оппоненты:               доктор философских наук, профессор

А.С. Кармин

доктор философских наук, профессор

Е.Г. Соколов

доктор философских наук, доцент 

О.С. Борисов

Ведущая организация:        Санкт-Петербургский университет Государственной противопожарной службы МЧС России              

Защита состоится л_______________ 2008__ г. в ______ часов на заседании диссертационного совета Д.212.232.11 по  защите  диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, В.О., Менделеевская линия, д. 5, философский факультет, ауд. ______

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М.Горького Санкт-Петербургского государственного университета

Автореферат разослан л______________________2008__ г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат философских наук, доцент  Л. Е. Артамошкина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

В начале III тысячелетия продолжается начатое в науке еще коперниковской революцией преодоление антропоцентрического понимания мироздания, открывшее перед человеком неограниченные возможности освоения мирового пространства. Подобное умонастроение подкрепляется верой в научно-технический прогресс, в его способность не только оказать решающее воздействие на социальные изменения и формирование мировоззренческих установок всего общества, но и удержать человека в гармоничном согласии с окружающим миром. Однако в рамках современной культуры уже становится очевидной как противоречивая природа самого прогресса, так и его неспособность решать проблемы общечеловеческого и общекультурного характера.

Одной из причин противопоставления человека и мира, обострившегося в рамках сциентистского мировидения, в определенной мере явилась утрата связующего и одновременно жизнеутверждающего мифологического начала. Отчуждение человека от мира повлекло потерю их первоначального единства, что в итоге привело к дестабилизации и дискомфорту человеческого бытия. Это пробудило потребность в обращении к установкам традиционной культуры, несущим в своем содержании идеи и ценности метафизического характера. Формирующиеся в контексте мифа феномены Космос, Природа, Вечная жизнь и  т. д. содержат перспективу возвращения некогда утраченного освоенного, комфортного мира и в контексте современной культуры обретают новое звучание.

Миф выступает той жизненно важной средой, которая не только предопределила возникновение идеи вечного возвращения, но и позволила ей раскрыться в полноте своих структурных и функциональных возможностей. Многое из того, что является понятным в терминологии господствующих научных концептов, к которым относятся прогресс, лциклическое развитие, спиралевидное развитие и т. п., в свете мифологической идеи вечного возвращения обретает новое видение. А то, что традиционно воспринимается в эмпирическом отношении относительно простым, принимает как экзистенциальные, так и метафизические оттенки. Все это убеждает в актуальности исследуемой темы и дает основание утверждать, что анализ мифологической идеи вечного возвращения будет способствовать расширению теоретической и исторической базы как философии, так и других гуманитарных наук, изучающих многообразные аспекты культуры.

Академическая актуальность мифологической идеи вечного возвращения раскрывается в контексте филологических текстов, реконструирующих мифологические формы культуры, в свою очередь определившие эти тексты. Среди авторов таких текстов следует назвать русских ученых А. Н. Афанасьева,  Ф. И. Буслаева, А. Н. Веселовского, В. И. Даля, Д. К. Зеленина, Ф. Ф. Зелинского, С. В. Максимова и др.

Идея вечного возвращения нашла отражение в учении представителей антропологической школы, среди которых можно выделить Р. Бенедикт, Ф. Боаса, Э. Лича, Б. Малиновского, М. Мид, А. Р. Рэдклифф-Брауна, Э. Тайлора и др.

История мифологической культуры в разное время была представлена работами российских авторов: С. С. Аверинцева, Ю. М. Антоняна,  М. М. Бахтина, В. А. Василевича, Д. А. Гаврилова, Я. М. Голосовкера, И. М. Дьяконова, В. В. Иванова, О. Е. Иванова, С. Н. Иконниковой,  В. Б. Иорданского, М. С. Когана, Ф. Х. Кессиди, А. Ф. Косарева, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана, Б. В. Маркова, Е. М. Мелетинского, Д. Е. Наговицина, С. Ю. Неклюдова, Е. С. Новика, В. С. Полосина, В. Я. Проппа,  А. М. Пятигорского, Ю. Н. Солонина, П. А. Сапронова, Р. В. Светлова, М. И. Стеблин-Каменского, Г. А. Ткаченко, В. Н. Топорова, Е. А. Торчинова,  Д. С. Раевского, Б. Л. Рифтина, О. М. Фрейденберг и др.

Среди современных зарубежных исследований следует сослаться на работы Ж. Дюмезиля, Э. Кассирера, К. Леви-Строса, Л. Леви-Брюля, Г. Надя,  К. Хюбнера,  М. Элиаде и др. В них в большей или меньшей степени фиксируются основные закономерности зарождения и функционирования идеи вечного возвращения в мифологических пластах культуры.

В литературном мифотворчестве Х. Л. Борхеса, Д. Джойса, Ф. Кафки, Т. Манна, Г. Г. Маркеса, К. Д. Бальмонта, А. Белого, В. И. Иванова и др. мифологическая идея вечного возвращения была представлена в качестве одного из оснований утверждения собственных культуротворческих идей, в результате чего приобрела явно выраженные субъективные оттенки.

Мифологическая идея вечного возвращения выступает важнейшим элементом структуры ряда фольклорных жанров и напрямую связана с их мифосемантической обусловленностью. Среди российских и белорусских авторов, чьи идеи легли в основу восточно-славянской фольклористики, следует назвать Т. А. Агапкину, Г. А. Барташевич, Н. Н. Велецкую, Э. К. Дорошевича, В. М. Конона, И. И. Крука, Е. Е. Левкиевскую, А. В. Морозова, А. В. Никитину, Н. М. Никольского, Б. А. Рыбакова, В. К. Соколову, Н. И. Толстого, С. М. Толстую, Т. Б. Щепанскую и др.

       Таким образом, можно констатировать, что на сегодняшний день мифологическая идея вечного возвращения получила достаточно глубокое изучение как в отечественных, так и зарубежных источниках и в определенной степени достигла в них достаточно высокой степени разработанности. Вместе с тем при всем многообразии концептуальных подходов и мнений, высказанных учеными, их концепции имеют частный характер и выступают в качестве структурного элемента ими предложенных более общих теоретических построений. Это не позволило в полном смысле слова показать универсальность, уникальность и одновременно известную самостоятельность мифологической идеи вечного возвращения, в то время как в нашем исследовании она получает концептуальный характер.

       На основании сказанного можно сделать вывод, что в настоящее время не существует исследования мифологической идеи вечного возвращения, способного лечь в основу анализа мифа, различных культурно-исторических типов, основных направлений в развитии фольклорной традиции, а также оценки состояния современной культуры. Это открывает возможности комплексного изучения мифологической идеи вечного возвращения, что и обусловливает актуальность диссертации.

Связь работы с крупными научными программами, темами

Диссертация подготовлена в рамках комплексной темы кафедры культурологии УО Белорусский государственный университет культуры и искусств УОсновные тенденции развития духовной культуры Беларуси в постсоветский периодФ, разрабатываемой в 2001Ц2005 годы, и темы ССМiжкультурная камунiкацыя кантэксце глабалiзацыйных працэсаТТ, разрабатываемой в 2006Ц2010 годы.

Цель и задачи исследования

Целью диссертационной работы является разработка концепции мифологической идеи вечного возвращения. Реализация цели исследования предполагает решение взаимосвязанных задач:

• раскрытие сущности мифологической идеи вечного возвращения и оценка ее влияния на мифологические и метафизические основания культуры;
• осмысление многогранных проявлений идеи вечного возвращения в контексте корреляции функционирующих в мифе представлений о естественной и сверхъестественной сферах и аргументация аксиологической направленности мифа в свете идеи вечного возвращения;
• выявление места идеи вечного возвращения в формировании установок первобытной культуры и определение своеобразия природы мифологической метаморфозы как объективированной формы идеи вечного возвращения;
• оценка влияния идеи вечного возвращения на космоцентрическую парадигму античной культуры, несущую в своем содержании ценности мифологического и метафизического характера;
• определение кризиса мифологической идеи вечного возвращения в контексте христианской культурно-исторической парадигмы (Средневековье, Возрождение);
• выявление процессов десакрализации и дифференциации мифологической идеи вечного возвращения в культуре Нового времени;
• экспликация своеобразия мифологической идеи вечного возвращения в архетипических предметах волшебной сказки;
• раскрытие специфики проявления идеи вечного возвращения в мифосемантическом и мифопоэтическом содержании календарно-обрядовых праздников (на примере традиционной культуры восточных славян);
• обоснование редукции мифологической идеи вечного возвращения как причины неблагополучия экологической культуры и теоретическое обоснование пути преодоления экологического кризиса.

Объект и предмет исследования

В качестве объекта исследования выступает содержательное воздействие мифологической идеи вечного возвращения на исторические парадигмы культуры. Выбор объекта исследования позволил рассмотреть историю культурного бытия мифологической идеи вечного возвращения, выявить способы ее функционирования в культурной традиции, определить статус в современной культуре.

В качестве предмета исследования выступает трансформация мифологической идеи вечного возвращения в генетически связанных с мифом феноменах культуры (религия, мифологическая история, искусство, волшебная сказка, календарно-обрядовые праздники).

Гипотеза

Мифологическая идея вечного возвращения, являясь следствием сакрализации природных циклов, по мере редукции основ традиционного мифа не только сохраняет свои мифопоэтические основания, но и обнаруживает в своем содержании явно выраженные метафизические оттенки. Синтез мифопоэтических оснований идеи вечного возвращения и ее метафизического содержания приводит к противоречивому восприятию идеи вечного возвращения, что и выступает основной причиной ее последующей трансформации в мифосодержащих формах культуры.

Десакрализация мифологической идеи вечного возвращения в рамках современной культуры привела к утрате таких важнейших атрибутов мифологического сознания, как антропоморфизм и гилозоизм, что и явилось одной из причин отчуждения человека от природы.

Ориентация на ценности антропоприродной гармонии в контексте ресакрализации мифологической идеи вечного возвращения может выступить одним из факторов восстановления утраченного единства между человеком и природой и тем самым способствовать успешному решению экологической проблемы.

Методология и методы проведенного исследования

Теоретическая основа исследования формировалась на основе синтеза философско-культурологических (Ф. Ницше, М. Хайдеггер, Ж. Делез, А. Ф. Лосев, Я. Э. Голосовкер и др.), филологических (А. Н. Афанасьев,  Ф. И. Буслаев, А. Н. Веселовский, В. И. Даль, Д. К. Зеленин, Ф. Ф. Зелинский, С. В. Максимов), культурно-антропологических (Ф. Боас, Э. Лич, Б. Малиновский, М. Мид, А. Р. Рэдклифф-Браун, Э. Тайлор), фольклорно-этнологических (Т. А. Агапкина, Г. А. Барташевич, Н. Н. Велецкая,  Э. К. Дорошевич, В. М. Конон, И. И. Крук, Е. Е. Левкиевская,  Е. М. Мелетинский, А. В. Морозов, С. Ю. Неклюдов, А. В. Никитина,  Н. М. Никольский, В. Я. Пропп, Б. А. Рыбаков, В. К. Соколова, Н. И. Толстой,  С. М. Толстая, Т. Б. Щепанская) и психоаналитических (Дж. Кэмпбелл,  Э. Нойманн, О. Ранк, К. Юнг и др.) концепций формирования и последующего развития мифологической идеи вечного возвращения.

Методы теоретического исследования:

- структурно-функциональный метод, позволяющий исследовать идею вечного возвращения путем обращения к принципу бинарности как важнейшей составляющей структуры мифа. В диссертации структурно-функциональный метод представлен в качестве ведущего метода исследования. Благодаря возможностям данного метода по вопросу решения проблемы противостояния элементов бинара нам удалось, в отличие от отдельных представителей структурно-функционального метода, исключить введение промежуточного звена-медиатора. Подобное решение можно аргументировать тем, что сама по себе бинарная оппозиция уже содержит надлежащий потенциал, способный устранить имеющееся противостояние. В дальнейшем это подтверждается приводимыми в работе мифологическими текстами;

- метод теоретической реконструкции, позволяющий проследить эволюцию мифологической идеи вечного возвращения в историко-культурной мысли;

- герменевтический метод, определяющий возможность интерпретации культурологических и философских текстов с точки зрения выявления в них различных аспектов мифологической идеи вечного возвращения;

- метод компаративного анализа, использование которого предоставляет возможность соотнесения параллельных мифологических сюжетов в синхронном и диахронном срезе культуры с целью установления качественной специфики приоритетов мифологической идеи вечного возвращения;

специальные методы исследования мифа:

- семиотический метод, который дает описание семантики мифа, основанной на дуальном принципе восприятия мира архаическими народами;

- структурно-типологический метод, позволяющий проследить динамику повторяющихся элементов мифа и волшебной сказки по мере развития сюжетной линии.

Теоретическая (научная) значимость полученных результатов

Теоретические положения, выдвинутые в диссертации, могут послужить основой и направлением будущих научных изысканий в области философии, культурологии, религиоведения, фольклористики и др.

Материалы диссертации, а также разработанные в ней методологические подходы и полученные результаты позволяют более глубоко осмыслить специфику мифа как важнейшей формы культуры, лучше ориентироваться в разнообразии и специфике современных социокультурных процессов.

Материалы диссертации были использованы при подготовке следующих монографий: Идея прогресса в европейской культуре: становление и эволюция (Минск Академия МВД РБ, 1998. - 111 с.), Мифологическая идея вечного возвращения в эволюции культуры (Минск Адукацыя i выхаванне, 2004. - 285 с.)

Рекомендации по практическому использованию результатов

Полученные в диссертации результаты могут быть использованы:

• при разработке общих и специальных курсов, подготовке учебных программ, пособий и методических разработок по философии, культурологии, религиоведению (Динамика культуры, Культура, общество, человек, Миф в культуре, Первобытная культура, Античная культура, Средневековая культура, Культура эпохи Возрождения);
• в процессе экологического образования и воспитания, ориентированных на ценности антропоприродной гармонии и использование экологического потенциала традиционной культуры.

Отдельные материалы диссертации были использованы при разработке и чтении учебных курсов по Культурологии, Этике, Эстетике, прочитанных в разное время в Академии МВД Республики Беларусь в период с 1994 по 2005 г. Материалы диссертационного исследования в период с 2003 по 2005 г. были внедрены в учебный процесс Академии МВД Республики Беларусь.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту

1. В идее вечного возвращения определяющим выступает представление о вечности. В связи с мифорелигиозной реальностью, фиксируемой в категории вечность, формируется конструктивная сторона мифологической идеи вечного возвращения, которая проявляется в периодическом возвращении сущего к Вечности, зафиксированном в  пренатальном, сакральном начале культуры как источнике полноты бытия и универсального блага. Деструктивная сторона идеи вечного возвращения возникает вне сферы трансцендентной реальности и утверждается в ряде вариаций, утративших истинный смысл целеполагания. Благодаря категории вечность идея вечного возвращения, изначально оформившаяся в мифе, в последующем не только сохраняет мифопоэтические основания, но и обнаруживает в своем содержании метафизические оттенки. Синтез мифопоэтических оснований идеи вечного возвращения и ее метафизического содержания обусловливает заданность культуротворчества, а также формирует его трансцендентальный смысл.

2. Идея вечного возвращения определяет циклическую природу мифа, которая является следствием корреляции ее сверхъестественной (сакральной) и естественной (профанной) пространственно-временных сфер. Теснейшее взаимодействие сакральной и профанной сфер приводит к воспроизводству отдельных вариаций повседневного бытия в пространственно-временном измерении мифа. Благодаря тесной связи с ритуалом, который выступает действенной стороной мифа, последний выполняет важнейшую функцию, связанную с идеальным восстановлением единства и упорядоченности мира, поддержанием стабильности во Вселенной. Мифоритуальный комплекс временно устраняет возникший разрыв (лгрехопадение) между человеком и божественным миром, упраздняет привычный в своей конечности социально-культурный порядок и возвращает человека к Вечности. Идея вечного возвращения выступает своего рода матрицей мифа, формирует его устойчивые основания, способность к воспроизводству, а также статус неизменного присутствия в различных культурно-исторических типах.

3. Идея вечного возвращения легла в основу синкретизма архаической культуры. Она сформировала логику мифа, на основании которой архаическая картина мира строится исходя из принципа все есть все или все во всем. Это объясняет природу происхождения вещей из различных субстанциальных форм мифа и последующего в них возвращения. Феномен оборотнического всеприсутствия формирует у человека способность к идентификации себя с другими людьми, животными, растениями, неодушевленными предметами, а также различными природными явлениями. Идея вечного возвращения органично связана с феноменом метаморфозы и во многом определяет ее смысловую направленность и возможности в рамках мифологического пространства-времени.

4. Идея вечного возвращения определяет направленность античной культуры, семантическую основу которой образует система мифолого-религиозных представлений. В античности формируется неоднозначное отношение к вечному возвращению как феномену, содержащему элементы конструктивной и деструктивной направленности, что является следствием оппозиции миф - логос. Идея вечного возвращения, будучи субстратом космоцентризма античной культуры, заявляет о себе в контексте натурфилософских воззрений, мифологической истории и мифологемы судьбы.

5. В контексте христианской культурно-исторической парадигмы Средневековья формируется отношение к языческой идее вечного возвращения как одному из вариантов бессмысленного коловращения, внешнего принуждения, раскрывающегося через телесные формы. В рамках христианской эсхатологии как учении о последних вещах, конечной судьбе мира и человека эта исходная посылка приводит к замене языческой идеи вечного возвращения и растворения в Космосе христианской идеей возвращения в Вечность. В культуре Возрождения идея вечного возвращения заключает в себе элементы античной и христианской традиций, в своем единстве образующих культурно-историческую парадигму - лантропоцентризм. Возрожденческий антропоцентризм предполагает возвращение к исконной основе человека, базирующейся на светской и религиозной ориентации культуры.

6. В культуре Нового времени мифологическая идея вечного возвращения переживает десакрализацию, в силу чего перестает ограничиваться рамками традиционного мифа. Несмотря на то, что в представлениях о новоевропейской и современной культуре доминирует идея прогресса, соотношение идеи вечного возвращения и идеи прогресса не сводится к противостоянию, а обретает форму взаимополагания и взаимопроникновения. Взаимопроникновение идеи вечного возвращения и идеи прогресса спроецировано и на возможности мифологической истории, что находит выражение в историческом учении Дж. Вико, Г. Гегеля, О. Шпенглера, А. Тойнби, а также в утопических проектах построения идеального общества. В новоевропейской литературе (Э. Гофман,  Н. Гоголь, Т. Манн, Ф. Кафка, Дж. Джойс) используются традиционные мифологические сюжеты для самостоятельного литературного мифотворчества. В культурологических и философских концепциях (С. Киркегор, Ф. Ницше,  Вл. Соловьев, Е. Трубецкой, М. Хайдеггер, Ж. Делез) идея вечного возвращения утрачивает свой изначально универсальный, вселенский характер, распространяясь лишь на отдельные стороны культурного и религиозного опыта. В учении представителей различных культурологических и философских направлений содержится целый ряд схожих интенций, способных в большей или меньшей степени прояснить гетерогенную природу идеи вечного возвращения, а также выявить ее метафизические основания.

7. В волшебной сказке идея вечного возвращения непосредственно связана с феноменом исходной недостачи витальных благ, подчиненных единому ритму приобретение - потеря. Она объективируется в сказочных предметах, к которым относятся живая и мертвая вода, молодильные яблоки, яйцо, скатерть-самобранка, рог изобилия, и других предметах, воплощающих извечные этнокультурные архетипы. Общим для этих архетипических предметов является их принадлежность к сакральному миру безграничных потенций. Они заключают в себе сверхъестественную силу, позволяющую возвратить человека к жизни, даровать ему вечную молодость, а также благодаря своим репродуктивным способностям обеспечить его неиссякаемым материальным благом.

8. Представляющие этническую культуру восточных славян календарно-обрядовые праздники благодаря фундирующей их содержание мифологической идее вечного возвращения воссоздают пограничную ситуацию, где порядок рождается из беспорядка, хаос и космос, жизнь и смерть оказываются в едином витальном пространстве. Посредством повторяющегося обрядового действа человек временно преодолевает конечность бытия, вновь утверждается в самом себе и возвращается к истоку для нового начинания. В итоге мы имеем дело с мифологической идеей вечного возвращения, представленной через круговорот жизни и смерти, в своей основе определяющей своеобразие календарно-обрядовой культуры.

9. Мифологическая идея вечного возвращения оказала влияние на современную культуру посредством включения ее в художественную традицию. Она получила оригинальное воплощение в противостоянии элементов рациональных и лиррациональных (аполлонизм - дионисизм), раскрывшихся в неизменных экзистенциальных ориентациях мифа и генетически связанных с ним эмоционально-художественных формах культуры. В связи с этим мифологическая идея вечного возвращения способна выступить исходным принципом формирования отдельных видов искусства, а также стилей художественной культуры.

Мифологическая идея вечного возвращения органично вошла в содержание современного экологического сознания, в частности, его обыденного уровня, основанного на идее природных циклов. Тем не менее современная экологическая культура лишилась прежде установившейся гармонии между человеком и природой, основанной на антропоморфном сопричастии. Отсюда возникла потребность как в обращении к прежним формам экологической культуры, так и их реминисценциям благодаря творческой деятельности современного человечества.

ичный вклад соискателя

Представленная диссертация - это результат многолетней работы соискателя по исследованию мифологической идеи вечного возвращения в европейской культуре, в процессе которой проведен философско-культурологический анализ проблемы.

Это нашло подтверждение в следующих результатах:

- установлено, что в вечном возвращении определяющим выступает представление о вечности, которое определяет мифологическое и метафизическое содержание культуры;

- определено, что циклическая природа мифа обусловлена корреляцией присущих ему сверхъестественной и естественной сфер. Идея вечного возвращения не только выступает важнейшим элементом содержания мифа, но и формирует как устойчивые основания мифа, так и статус его неизменного присутствия в культуре;

- выявлено, что идея вечного возвращения влияет на формирование установок первобытной культуры, а также определяет своеобразие природы мифологической метаморфозы как объективированной формы идеи вечного возвращения;

- установлено, что мифологическая идея вечного возвращения легла в основу космоцентрической парадигмы античной культуры, определившей ее семантическую направленность;

- показано, что в рамках христианской культуры формируется негативное отношение к языческой идее вечного возвращения. Будучи воспринятой в качестве одного из вариантов бессмысленного коловращения, отрывающего человека от Бога, она подменяется идеей возвращения в Вечность;

- определено, что в культуре Нового времени мифологическая идея вечного возвращения претерпевает десакрализацию и дифференциацию, в результате чего распространяется на отдельные стороны культурного, философского и религиозного опыта;

- установлено, что мифологическая идея вечного возвращения объективируется в архетипических предметах волшебной сказки, выражающих потребность человека в сохранении и воспроизводстве витальных благ;

- отмечено, что мифологическая идея вечного возвращения, базирующаяся на основе представлений о жизни и смерти, в своей основе определяет своеобразие традиционной культуры (представления о календарных циклах, аграрной обрядности и т. п.);

- обосновано, что ресакрализация мифологической идеи вечного возвращения способна выступить одним из факторов восстановления утраченного единства между человеком и природой и тем самым способствовать успешному решению экологических проблем.

Диссертационное исследование является оригинальным и выполнено автором индивидуально. Результаты диссертации получены самостоятельно, апробированы на многих научных конференциях и закреплены в ряде авторских публикаций.

Апробация результатов диссертации

Основные положения диссертационного исследования легли в основу выступлений диссертанта на 16 международных и республиканских конференциях, круглых столах, семинарах. Основные положения и выводы исследования докладывались на Кирилло-Мефодиевских международных чтениях (Минск, 2001); первых республиканских чтениях Философы XX века: Семен Франк (Минск, 1998); шестых республиканских чтениях Философы XX века: Алексей Лосев (Минск, 2001); седьмых республиканских чтениях Философы XX века: Макс Шелер (Минск, 2002); Современные проблемы духовного развития учащейся молодежи (Минск, 1998); Самоценность детства и детская культура (Минск, 1999); Проблемы интеграции науки, техники, производства в современном обществе (Минск, 2001); Сучасная культуралогiя: актуальныя праблемы тэорыi i практыкi (Мiнск, 2001); Научно-технический прогресс и проблемы гуманизма (Минск, 2002); Современные философские и социально-политические проблемы теории и практики общественного развития (Минск, 2003); Мiжкультурны дыялог у Беларусi: нацыянальна-культурнае i духовнае развiццё ва вмовах глабалiзацыi (Мiнск, 2003); Этносоциальные процессы в трансформирующемся обществе (Гродно, 2001); Теоретико-методологические проблемы исторического познания (Минск, 2001); Прырода, чалавек, культура: праблемы гармонii (Мiнск, 2003); Национально-культурный компонент в тексте и языке (МГЛУ, 2005); Обретение образа (Минск, 2007).

Опубликованность результатов

Результаты исследования нашли свое отражение в 62 публикациях: 2 монографиях, 24 научных статьях в рецензируемых журналах, 3 научных статьях в научных сборниках, 17 материалах конференций, 3 учебных пособиях, 13 учебно-методических материалах. Общий объем опубликованных материалов составляет 62,7 авторских листа.

Структура и объем диссертации

Диссертационное исследование состоит из Введения, Общей характеристики работы, Основной части, которая включает в себя четыре главы, Заключения и Библиографического списка. Полный объем диссертации составляет 345 страниц, из них 23 - библиографический список (в количестве 272 наименований использованных источников).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении и общей характеристике работы обосновываются выбор темы исследования, ее актуальность, раскрывается научная новизна, определяются связь работы с крупными научными программами, темами,  цель, задачи, объект  и предмет исследования, личный вклад и значимость положений, выносимых на защиту, а также отражаются степень апробированности и опубликованности результатов диссертации, структура и объем диссертации.

В первой главе Концептуальные и методологические основы анализа мифологической идеи вечного возвращения: обзор литературы с точки зрения перспектив формирования теоретической основы мифологической идеи вечного возвращения анализируются различные концепции и методы, представленные в рамках философского знания. В большинстве своем они восходят к анализу идеи вечного возвращения, основанной на бинарном принципе конституирования мифа.

Миф занимает одно из первостепенных мест как предмет гуманитарного знания. Несмотря на явно выраженный интерес к нему со стороны представителей социологии, политологии, этнографии, религиоведения, наиболее широкие горизонты исследования его универсальной природы открываются в рамках философского и культурологического знания. Что касается идеи вечного возвращения, то она выступает важнейшей принципом построения мифа, во многом определяет его структуру и формирует функциональные уровни в контексте эволюции культуры.

До последнего времени идея вечного возвращения, как правило, связывалась с философскими построениями Ф. Ницше и, соответственно, интерпретировалась в их контексте. Заслугой немецкого мыслителя является то, что, используя традиционные античные мифообразы и учение натурфилософов, он сумел создать свое собственное учение о вечном возвращении. При этом ему удалось показать гетерогенность природы вечного возвращения, ее позитивную и деструктивную направленность.

В рамках диссертационной темы особый интерес представляют многочисленные труды М. Элиаде (Аспекты мифа, Священное и мирское, Образы и символы, Миф о вечном возвращении и др.), в которых разрабатывается теория мифотворчества. М. Элиаде разработал насыщенную богатой символикой теорию вечного возвращения в мифе. Ему удалось синтезировать отдельные научные идеи своих предшественников и создать универсалистскую концепцию мифа. Несомненной заслугой М. Элиаде является абсолютизация и широкая популяризация представлений о вечном возвращении, в дальнейшем получивших определенную философскую и художественную интерпретацию в рамках современной культуры.

Значительное внимание исследованию мифологической идеи вечного возвращения уделяется в многочисленных трудах А. Ф. Лосева: Диалектика мифа, Античная философия истории, История античной эстетики, Мифология греков и римлян и др. С одной стороны, по мнению А. Ф. Лосева, миф предстает лощущаемой и творимой вещественной реальностью, с другой - эта же реальность является лотрешенной от обычного хода явлений. Важнейшей идеей, определившей лосевскую концепцию мифа, выступает идея неразделенности идеальной и вещественной сфер бытия мифа.  В диссертации показана объективация вечного возвращения, опосредованная бытийственными формами мифа.

Несомненный интерес в контексте диссертационного исследования представляют теоретические оценки мифа, высказанные Я. Э. Голосовкером в работе Логика мифа. Одной из его важнейших заслуг является то, что ему удалось показать мифологическую идею вечного возвращения в форме движения отдельных чувственных образов по кривой смысла, вплоть до превращения ее в замкнутый круг.

Вечное возвращение во многом обязано принципу бинарности, который пронизывает все мифологическое мышление. Обращение к принципу бинарности как важнейшей составляющей структуры мифа предопределило структурно-функциональный метод исследования мифа, представленный в трудах таких исследователей традиционных культур, как К. Леви-Строс, Ж. Дюмезиль, Б. Малиновский,  Э. Лич, А. Рэдклифф-Браун, М. Элиаде и др., а также семиотический метод, получивший выражение в трудах Вяч. Вс. Иванова, Ю. М. Лотмана, А. М. Пятигорского, Н. И. Толстого, В. Н. Топорова и др. В трудах этих авторов описание семантики мифа осуществляется благодаря определенному набору бинарных оппозиций, генетически восходящему к классификационной системе, основанной на бинарном принципе восприятия мира архаическими народами.

Исследование культурно-психологической стороны мифологической идеи вечного возвращения восходит к аналитической психологии, основателями которой выступили К. Юнг и его последователи О. Ранк, Э. Нойманн, Дж. Кэмпбелл и др. Соотнося мифы с архетипами, представители психоаналитической школы рассматривают их в качестве продуктов коллективного бессознательного. Согласно их концепции, миф является продуктом психики, который содержит в себе всю силу своих первоисточников. Исходя из этого, мифология утверждает повторяемость извечных архетипов, их приверженность единому образцу повторения.

Периодическая актуализация мифологического прошлого, наделенного полнотой бытия, становится возможной благодаря ритуалу, который в примитивных культурах выполняет основные жизнеобеспечивающие функции. Необходимость прохождения ритуала сквозь многообразие культурных форм нашла отражение в творчестве Г. Мюррея, Г. Вайзингера, Ф. Корнфорда, Д. Харрисон и др. Что касается обрядовой теории мифа, то ее разработка во многом предопределена трудами  В. Робертсон-Смита, Дж. Фрэзера, Б. Малиновского, М. Элиаде, С. Хьюмана,  А. Рэдкклифф-Брауна и др. Эти ученые внесли значительный вклад в исследование ритуала, разработку его классификации, структуры и функций. В рамках настоящего исследования обрядовый подход к мифу и его проявлениям в примитивных культурах способствует более глубокому прояснению возможностей идеи вечного возвращения с точки зрения приятия ее мифологическим сознанием.

Представитель постмодернистской философии Ж. Делез указывает непосредственную зависимость вечного возвращения от недостаточности полноты эмпирического бытия или же его преизбыточности. Преизбыточность сущего, взятого в его эмпирическом измерении, формирует трансцендентные основания вечного возвращения, которые оказываются недоступными для области эмпирической. Вместе с этим вмешательство трансцендентного начала в область эмпирического устраняет ее недостаточность и определяет возможности не только будущего цикла, но и сохраняет способность к восстановлению первоначального состояния сущего.

Структурно-типологический метод, нашедший применение в структурной фольклористике, в том числе в области сказковедения, в достаточно полном виде представлен в трудах В. Я. Проппа, Е. М. Мелетинского и его последователей: С. Ю. Неклюдова, Е. С. Новика и Д. М. Сегала. Он позволяет зафиксировать мотивы вечного возвращения (ритм потерь и приобретений) в качестве носителей повторяемости в мифе и волшебной сказке, а также воспринять закон повторения динамических элементов волшебной сказки в целях замедления и усложнения ее сюжетного развития.

Применительно к исследованию аграрной мифологии несомненный интерес представляет концепция, созданная российскими учеными О. М. Фрейденберг,  В. Н. Топоровым, А. К. Байбуриным и др., согласно которой представления о смене времен года могут быть изображены как момент перехода от природы к культуре, от хаоса к космосу, от дряхлеющей и отживающей свой век прежней реальности к реальности, несущей в себе факт обновления. Что касается общих представлений о календарном переходе, то они нашли отражение в работах белорусских ученых, среди которых можно назвать Г. А. Барташевич, В. М. Конона, И. И. Крука, Т. И. Шамякину и др. Календарный рубеж содержит в себе момент перехода от старого к новому, от отжившего к нарождающемуся, сопровождающийся их ожесточенным противостоянием. Он вполне укладывается в систему дуальных представлений, во многом определяющих структуру и направленность мифа, а также специфику мифологической идеи вечного возвращения в рамках этнической культуры.

Следует отметить, что, несмотря на высокий уровень научных трудов, им не удалось в полной мере показать универсальность и одновременно известную самостоятельность мифологической идеи вечного возвращения.

Благодаря философскому анализу мифологической идеи вечного возвращения, проведенному  в рамках диссертационного исследования, удалось: определить ее сущность, обусловленную взаимодействием структурообразующих компонентов - вечность и возвращение; показать содержательное воздействие на формирование культурно-исторических парадигм; выявить место в мифе и генетически связанных с ним формах культуры; показать влияние на специфику протекания социокультурных процессов; определить возможности участия в формировании основных направлений фольклорной культуры. Все они имеют принципиальное значение для современной культуры, что в итоге определяет основную направленность заявленной темы диссертационного исследования.

Во второй главе Теоретический анализ идеи вечного возвращения как сущностной характеристики мифа осуществлен теоретический анализ идеи вечного возвращения, позволивший показать специфику ее природы, а также выявить качественное своеобразие в контексте мифа и мифолого-метафизической культуры.

В параграфе 2.1 Сущность мифологической идеи вечного возвращения выявлены основные параметры идеи вечного возвращения и ее возможности в рамках мифа и мифосемантических формах культуры. При этом утверждается, что вечное возвращение представляет собой сложный социокультурный феномен, природа которого до сих пор не изучена должным образом и требует скрупулезного научного анализа. Изначальная сложность, неоднородность и противоречивость данной идеи влекут за собой целый ряд проясняющих ее природу дефиниций. Их многообразие можно объяснить тем, что ни одно из них в отдельности не в состоянии заключить в себе сущность идеи вечного возвращения, представленную в неизменной полноте.

В вечном возвращении стягивается воедино спектр взаимосвязанных между собой проблем, которые можно условно разделить на проблемы естественно-научные (космософические) и проблемы гуманитарные. В контексте космогонии и космологии вечное возвращение отражает циклическую природу космоса, как природного универсума, представленную в различных ее вариациях. В своем человеческом (гуманитарном), главном для нас, измерении вечное возвращение конкретизируется как проблема бесконечного становления человеческой самости, вечности, смерти и бессмертия и т. д.

Вечное возвращение проистекает из экзистенциальной природы человеческого сознания. В связи с этим в нем наличествует постоянное воссоздание общечеловеческого опыта, что находит выражение в утверждении Екклесиаста: Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: смотри, вот это новое; но это было уже в веках, бывших прежде нас (Еккл. 1:9Ц10).

В то же время этот феномен во многом определяется ограниченностью возможностей человеческой природы по отношению к духовному универсуму, в связи с чем оказывается вызванным к жизни бесконечным стремлением личности к обретению устойчивых и стабилизирующих бытие духовных ориентиров в неустойчивом и дестабилизированном профанном мире. Потребность в возвращении возникает тогда, когда самосознание человека в стремлении к овладению миром как целым приходит к обостренному ощущению своей конечности, в результате чего возникает сам факт утраты, казалось бы, раз и навсегда обретенных культурных ценностей. Во многом это обусловлено тем, что то будущее, ради которого человек пренебрег своим прошлым и настоящим, в итоге оказывается далеко не всегда по своей аксиологической направленности более предпочтительным по отношению к тому, что уже успел засвидетельствовать человеческий опыт. Отсюда и проистекает потребность в обращении к идеализированному прошлому, сопровождающаяся параллельным отысканием причин, вызвавших его разрушение.

Близкие по содержанию вечному возвращению такие понятия, как вечный город, вечная молодость, вечная жизнь и т. д., образуют единый смысловой ряд, выступая в качестве архетипов культуры и символов ее постоянства. Устойчивость данных феноменов обусловлена их непреходящим характером, к тому же они являют собой идеальные формы человеческого бытия, утверждающиеся в метафизическом измерении культуры. Вечное возвращение в силу своей специфики не встраивается в названный семантический ряд, но и не дистанцируется от него полностью.  В содержательном отношении оно гораздо глубже, так как, частично вбирая в себя эти понятия, не исчерпывает ими свой онтологический и аксиологический потенциал. Вечное возвращение оказывается зафиксированным в различных формах и вариациях культуры, оно придает им не только внутреннюю динамику, но и формирует их трансцендентный и символический характер пролонгации бытия.

Структурообразующими составляющими вечного возвращения являются понятия вечность и возвращение. Природа феномена вечность генетически связана со сферой запредельно человеческой (трансцендентной). В столкновении с сакральным бытием человек обостренно ощущает свою конечность, но в то же самое время у него формируется мысль о преодолении этой конечности и приобщении к высшей духовной субстанции. Во многом это определяет саму природу вечного возвращения и обусловливает перспективы ее реализации в метафизическом и мифологическом измерениях культуры.

Идея вечности настойчиво внедряется в сознание человека, его быт, образ жизни, материальную и духовную деятельность. Опираясь на феномен вечности, она проявляется как тяга к обретению полноты бытия, т. е. его устойчивых параметров и ориентиров развития, включающих собирание и аккумуляцию жизненных сил, бессознательное стремление к обнаружению себя во всех измерениях бытия. В мифе это становится возможным в пределах вещественно-телесной организации, в качестве каковой выступает мифологический антропоморфизм.

Идея вечного возвращения имеет гетерогенную природу, заключающую в себе присущие ей сущностные элементы как негативного, так и позитивного характера. Деструктивность вечного возвращения выступает в ряде вариаций, к которым можно отнести: бессмысленное повторение, бесконечное движение по кругу, то, что формирует порочный круг бытия. Эта деструктивность распространяется в отношении к культурным процессам, представленным в их бесперспективности. Бессмысленность повторения выражается в неспособности преодолеть различного рода противоречия, устранить расщепленность и обреченность сущего. На фоне деструктивности вечного возвращения раскрывается его конструктивная сторона, благодаря которой формируется потребность в обретении неизменного универсального бытия, наделенного атрибутами вечности. В этой связи религиозные мифы основываются на архетипе жизненных ситуаций и в большинстве своем ориентированы на возможность реального возвращения частичной или полной первозданной цельности человека, желаемой стабильности его бытия, что в конечном итоге выступает залогом бессмертия человеческого рода.

В параграфе 2.2 Мифологическое пространство-время как источник вечного возвращения анализируются основные параметры пространственно-временной структуры мифа, предопределившие направленность мифологической идеи вечного возвращения.

В диссертации указывается на то, что миф совмещает в себе две реальности. Одна эмпирическая (повседневная), другая внеэмпирическая (сверхъестественная). Будучи соединенными, эти две реальности определяют специфику мифологического пространства-времени, которая выражается в связи прошлого и будущего в бесконечно продолжающемся настоящем. По этой причине мифологический мир не способен эволюционировать, обусловливая тем самым своих главных персонажей совершать одни и те же деяния, выдерживая при этом пределы неизменного. Примером тому являются мифологические представления о неиссякающем молоке козы Хейдрун и неиссякающем мясе козлов Тора, чудесного вепря, питающего павших воинов эйнхериев, о порождающем себе подобных кольце Одина, о возвращающемся, как бумеранг, молоте Тора, не говоря уже о бесчисленных символах плодородия и плодовитости.

Цикличность времени связана с различием качественного состояния мифологических эпох, следствием которого являются их упадок и последующее возрождение. Она также оказывается зафиксированной в смерти и новом рождении различных форм сущего, что в конечном итоге выступает источником множества обрядов, среди которых первостепенное место занимает обряд инициации. Перечисленные свойства мифологического времени формируют качественное своеобразие идеи вечного возвращения, реализующейся в замкнутом пространственно-временном мире мифа. В первую очередь это выражается в том, что вселенские циклы неизменно повторяются в частных формах бытия, порождая тем самым круговорот всего сущего. Подобное является основанием частичной или полной обреченности отдельных форм, по сути, их фатализма. Эта участь характерна и для судьбы индивида, находящейся в полной зависимости от судьбы Вселенной.

Бесконечная циркуляция сущего в рамках ограниченного мифологического пространства, включающая периодическое возвращение телесных форм к самим себе, свидетельствует о невозможности преодолеть эту предельно замкнутую обусловленность. Отсюда, наряду с такой фундаментальной бинарной оппозицией, как сакральное - профанное, в контексте мифологического пространства определенный смысл приобретают и другие оппозиции, такие, как верх - низ, небесное - земное и т. д. На первый взгляд, в мифе они играют второстепенную роль, однако без них представление о мифологическом пространстве было бы неполным. Специфика мифологического пространства формирует и особенности идеи вечного возвращения, осуществление которой становится возможным через превращенные формы сущего. По сути, здесь мы имеем дело с всеобщим оборотничеством, которое на определенном мифологическом уровне определяет характер идеи вечного возвращения.

Циклическая природа мифа является следствием корреляции его сакральной и профанной пространственно-временных сфер, отражающих в своей целокупности бытийную суть мифа. При этом профанная пространственно-временная сфера подчинена времени, что касается сакральной пространственно-временной сферы, то ее отличает вневременность и вечность. Естественная реальность в рамках мифологического сознания занимает вторичное положение по отношению к сверхъестественной и оказывается в полной зависимости от последней. Когда сверхъестественное пространство-время встраивается в естественное пространство-время, то это в итоге приводит к тому, что священные места могут повторяться в профанном времени до бесконечности, так и не утрачивая своего сакрального смысла.

Сверхъестественное пространство-время обладает амбивалентной природой. С одной стороны, оно является носителем различного рода мирского блага, включая и возможность бессмертия. С другой стороны, является вместилищем различного рода опасностей, представляющих угрозу для жизни. Несмотря на отдельные деструктивные стороны своего выражения и отсутствие культурных характеристик, сверхъестественное пространство-время в большинстве случаев имеет позитивную направленность, выступая в качестве вместилища всеобщего блага. Отказ от сферы сверхъестественного является потенциальным источником культурогенеза, имплицитно сохраняющего потребность в возвращении к первовремени.

В параграфе 2.3 лХарактерные черты мифа в свете идеи вечного возвращения миф рассматривается как источник зарождения и последующего становления идеи вечного возвращения как феномена культуры. Указывается на то, что в мифе идея вечного возвращения получает достаточно полное выражение. Она выступает своего рода матрицей мифа, благодаря которой миф демонстрирует постоянство на всем протяжении развития культуры.

В диссертационном исследовании миф представлен в контексте культурогенеза, что позволило выявить не только истоки его формирования, но и проследить последующую трансформацию в эволюционирующих формах культуры.

Благодаря сверхъестественной природе мифа перед человеком открывается возможность выхода за рамки своей временной ограниченности. Миф способствует восполнению и созиданию человеком себя в бытии, в котором для него нет весомых природных оснований. Это объяснимо тем, что он в себя вмещает ту бытийную основу, которая отсутствует в поддающемся рациональному осмыслению окружающем мире.

Важнейшей особенностью мифа является обеспечение устойчивых параметров жизни, обычаев и традиций. Потребность в возвращении к мифу возникает тогда, когда человек начинает остро ощущать непрочность, незавершенность этого мира, неспособность обрести устойчивые параметры бытия и заключить себя в них. Миф в силу своей организации может даровать человеку подобного рода устойчивость, а также и способность к сохранению своей самости. Это определяется неизменной констатацией тех человеческих потребностей, которые мифология удовлетворяет.

Первоначальной моделью комфортного мира, дарующего человеку неизменное постоянство его бытия, выступила мифология, которая является источником и образцом всякой гармонии. Благодаря ей мир представлялся как череда изоморфных объектов, к которым можно отнести Вселенную, Землю, территорию племени, социум и самого человека. Все эти объекты находились в тесной и неразрывной связи.

Будучи связанным с ритуалом, миф выполняет функцию поддержания культурных традиций, формирования культурно опосредованного отношения к жизни и смерти, а также сохранения исторического прошлого человечества. Идея вечного возвращения в ритуально-мифологическом комплексе соотносится с удержанием в памяти первоначальных мифических событий, имеющих сакральное значение для верующих в них. Ритуальное возвращение к первоначальному мифическому событию является одним из основных мотивов любой мифологии.

В третьей главе Трансформация мифологической идеи вечного возвращения в эволюции культуры показано зарождение и поэтапное становление мифологической идеи вечного возвращения в контексте диахронии культуры, а также ее влияние на становление основных парадигм традиционной культуры.

В параграфе 3.1 Истоки формирования идеи вечного возвращения в архаической культуре выявлены истоки возникновения мифологической идеи вечного возвращения, базирующиеся на сакральных формах архаической культуры.

В достаточно богатой классификации мифов, представленной в рамках архаической культуры, выделяются их основные разновидности, в большей или меньшей степени иллюминирующие возможности мифологической идеи вечного возвращения, а также, в свою очередь, обязанные ей схожестью своей структуры и смысловой направленности. К ним в первую очередь необходимо отнести космогонические, эсхатологические и календарные мифы.

Широко наблюдаемое у различных народов единообразие мифологических сюжетов, историй и архетипов объясняется тем, что мировоззрение человека во всех регионах земного шара эволюционировало в одном направлении. Их функционирование основывалось на одних и тех же исходных принципах. В этой связи обращение к большинству архаических мифов востока и запада позволяет засвидетельствовать универсальное представление культур о существовании первоначального неделимого мира. В последующем в результате ритуального жертвоприношения (древнеиндийская мифология - Пуруша, аккадская мифология - Тиамат, скандинавская мифология - Имир и т. д.) возникла дуальная организация космоса. Дифференциация первоначально единого мира формирует мифологическую установку на вечное возвращение, реализующуюся через систему бинарных представлений. Принцип бинарности позволяет архаичному сознанию заключать осмысливаемую картину мира в систему дуальных представлений. Благодаря вечному возвращению пары противоположностей пребывают в состоянии равновесия и отражают бытие отдельно взятого мифологического образования. Разрушение установленного баланса внутри бинарной оппозиции может привести к разрушению мифологической картины мира.

Знание древних людей базировалось на бытии природы, не затронутой ни временем, ни становлением, - по сути своей, неизменной, имеющей определенный характер и способность к периодическому воспроизводству. Рост растения, впрочем, как и рождение человека, приписывался одной и той же силе. Поэтому в контексте мифологического мышления одно в состоянии заменить другое. Это во многом обусловлено тем, что земля в мифе выступает в качестве общей матери, из недр которой выходит все сущее, включая и людей. После смерти все вновь возвращается в землю, чтобы вновь восстать к жизни в круговороте становления. Мать-Земля, символизирующая плодородие земли, в рамках архаического сознания формирует представление о человеческой плодовитости, связанной с женщиной и материнством. Древние люди повторяли все, что находилось в их поле зрения, тем самым утверждая синкретичную связь мира и человека. Все вокруг воспроизводилось и в предметном мире, и в вещи, и в действии. Например, в фазах луны (появление, рост, убывание и новое возрастание) первобытный человек усматривал временное умирание человечества с последующим возвращением его к жизни. Аналогичные сюжеты неизменно присутствовали в архаических апокалипсисах и антропогониях, влючающих и мифы о происхождении человека.

огика архаической культуры, обусловленная принципом синкретизма, предполагает констатацию всего через все, отсюда проистекает возможность самых разнообразных переходов и превращений. На основании этого архаическая картина мира строится исходя из принципа все есть все или все во всем. Это же объясняет природу происхождения вещей из различных элементов и последующее в них возвращение.

Одной из мифологизированных форм культуры, в которых идея вечного возвращения получила достаточно полное выражение, выступают различные мистериальные культы. Среди многочисленных языческих мистерий принято выделять четыре основные: египетские (Озирис и Изида), лидийско-фригийские (Аттис и Великая Матерь богов), елевзинские (Деметра, Персефона и Загрей-Дионис) и мистерии Митры. Истоки мистерий лежат в далеком первобытном сознании человека, который был всецело включен в циклические ритмы природы, связанные с процессами пробуждения и упадка, цветения и увядания. Эти процессы породили представления о жизни и смерти, а также веру, что все умершее вновь возродится в свой черед. Отсюда основными моментами культа были изображения страданий, умирания и воскресения богов, а также приобщение верующих к их телу и крови. Участники мистерий признавали вечность круговорота мира, что подтверждалось различного рода природными явлениями. Все это вселяло веру в то, что великие боги также умирают и возрождаются в обновленном виде, полном божественной энергии. По аналогии с богами умирают и люди, чтобы затем возвратиться к жизни. Человек через бога становился способен освободиться от своей низшей природы, чтобы затем приобщиться к жизни вечной.

В параграфе 3.2 Мифологема вечного возвращения в античной культуре раскрываются возможности мифологической идеи вечного возвращения в рамках космоцентризма античной культуры.

Идея вечного возвращения легла в основу космоцентрической модели античного мира и предопределила ряд мифосемантических представлений культуры. Изначально оформившись в космически-мифологических концепциях, в перспективе она реализуется и в историческом контексте, тем самым обнаруживая свое присутствие в таком феномене античной культуры, как мифологический историзм. В пределах мифологического историзма история рассматривается в качестве части природы и соответственно в качестве части космоса, что предполагает рассмотрение исторического развития в соотнесенности с циклическими изменениями, которые претерпевает космос. Космоцентризм дает возможность увеличить ценность истории в космическом смысле, сделать так, чтобы она соответствовала высшей основе всего сущего - космосу.

Циклическое движение в природе и истории не осуществляется само по себе и не является следствием произвольно вращающихся различных форм бытия. В основе движения всего сущего лежит божественное, которое и правит им. Здесь мы обращаем внимание на вечное возвращение как возможность спасения отдельных форм сущего в пределах замкнутого пространства античной картины мира. В вечном возвращении содержится фактор внутренней стабильности и неизменности единой мировой субстанции, при этом претерпевающей бесконечное внешнее круговращение.

Миф о вечном возвращении, в основе своей содержащий неизменно повторяющийся процесс уничтожения и восстановления всего сущего, наличествует в досократовский период античной культуры, который целиком можно назвать космологическим. Эмпедокл, Гераклит и пифагорейцы в своем учении о вечном возвращении используют отдельные оппозиционные признаки, имеющие глубокие архаические корни, в свою очередь свидетельствующие о трагическо-мифологической основе античного мироощущения. В более поздний период античной культуры идея вечного возвращения была зафиксирована в космологическом учении Платона, в теории вечного круговорота тел и душ. Согласно платоновскому мифу, отклонение от идеального вращения, сообщаемого космосу демиургом, в итоге приводит к возвращению мира в исходное идеальное состояние, без которого космосу и человеку угрожает смерть.

Судьба в представлении античной культуры непосредственно связывалась с космическими ритмами, со сменой дня и ночи, годичными циклами, а также вегетативными циклами в природе, созвучными соответствующим ритмам человеческого организма. Судьбе подвластно все индивидуальное. Она возвращает его в лоно всех вещей, тем самым стирая любую индивидуацию. Судьба неизменно ведет человека к смерти, не препятствуя при этом восприятию им всей полноты проживаемой жизни. В определенном смысле судьба аннигилирует и обрекает жизнь смерти, но сама эта смерть становится условием новых рождений и освобождает место для них.

Представления о судьбе отражают трагическо-мифологическое миросозерцание, характерное для античной культуры, и тем самым выявляют деструктивную сторону природы вечного возвращения. В контексте античного мифа деструктивная сторона вечного возвращения связана с нарушением установленного богами порядка. Факт богоборчества влечет за собой посмертное наказание. Непрерывность циклического движения, доведенная до бесконечности, зафиксирована в образах вечной казни богоборцев в Аиде (Иксион, Сизиф, Данаиды, Тантал и др.). Здесь мы встречаем полное отсутствие надежды на избавление от мук, т. е. преодоление дурной повторяемости, которую Пифагор охарактеризовал как беспредельное.

Негативизм вечного возвращения нашел отражение и в учении Филолая из Кротона, который учил, что вечное рождение и вечный распад являются уделом проявленного, существующего во времени, тогда как то, что не рождает и не рождается, неподвижно11. Отсюда следует, что вечное движение и вечное возвращение равнозначны страданию и несвободе.

Предпосылки выхода из обреченности на вечное возвращение становятся возможными по мере редукции основ классического мифа и формирования философских представлений о логосе. К примеру, у Платона перспективы преодоления вечного возрождения души в новом теле (метемпсихозы), позволяющие ей навсегда остаться во внеземном мире, открываются перед философами, сориентированными на духовные ценности.

В параграфе 3.3 Кризис языческой идеи вечного возвращения в христианской культуре Средневековья выявлены кризисные тенденции языческой идеи вечного возвращения в рамках святоотеческого богословия.

Стало уже традиционным воспринимать библейскую картину мира чуть ли не как единственно способную высвободить человека из циклического времени и перенести его в мир линейного времени. При этом человек освобождается от довлеющей власти космоса, ставя его в зависимость от Священной истории. Наряду с этим идея первоначальной полноты времени сохраняет свою значимость, но при этом уже переносится из прошлого в будущее, каковым является Царство Божие.

Христианская доктрина предполагает историческую ориентацию основных библейских образов при безусловном разрыве с повторяющимися природными феноменами, присутствующими в архаических мифах. Вместе с этим было бы несправедливо констатировать возможность полной демифологизации библейской мифологии, учитывая тенденцию к возрастанию ее действенности и актуальности по мере удаления от христианской доктрины. Отчасти, будучи наделено мифологическими характеристиками, христианство не только высвечивает кризис языческой идеи вечного возвращения, но во многом обостряет и актуализирует ее смысловые оттенки.

Апологеты средневекового христианства придерживаются системы взглядов, идущей вразрез с восприятием идеи вечного возвращения, сложившейся в античной мифологической традиции. В лоне христианской культуры обнаруживает себя тенденция к расставанию со старыми сюжетами вечного возвращения, сложившимися не только в античности, но и предшествующих ей архаических культурах. Здесь на первое место выходят важность религиозного опыта веры и ценность человеческой личности. В христианстве обратимость циклического времени подменяется необратимостью, что не допускает возможности повторения иерофаний, явленных во времени. Об этом в первую очередь свидетельствует жизненный путь Христа, который жил, был распят и воскрес: л...навсегда воссел одесную Бога... (Евр. 10:12). В результате Боговоплощения возникла полнота мгновения. Время прекратило свое становление и преобразовалось в вечность, которая возвратилась в сферу профанного бытия.

Если вечное возвращение в языческой культурной традиции устраняет смерть через периодическое возобновление жизни, то в христианской культуре Средневековья вечное возвращение уже замещается возвращением в вечность, которая в результате грехопадения оказалась человеком утраченной. В христианстве акт первотворения оказывается вынесенным за пределы мирской истории в область сакрального измерения, возвращение в которую становится возможным через преображение человеческой природы в некоторое другое жизненное состояние, не подлежащее разрушению и гарантирующее вечную жизнь.

Несмотря на то, что историческому пути развития в христианской мысли Средневеконвья присуща векторность, ей все же удается сохранить отдельные аспекты вечного возвращения, основательно закрепившиеся в языческой традиции. Это во многом обусловлено тем, что окончательное уничтожение истории в христианстве мыслится через призму возвращения в вечность. Земная история, взятая в целом, в средневековой картине мира представляет собой не что иное, как завершенный цикл, где человек и мир возвращаются к творцу, а время возвращается в вечность.

Идея вечного возвращения также имеет место в круговращении церковного календаря, в литургии и мистериях, где разыгрывались не только евангельские сюжеты, но и космические драмы. Драма Иисуса Христа сделала возможным спасение человечества. Отсюда проистекает единственный способ обретения спасения: ритуальное воспроизведение искупительной жертвы Иисуса Христа. Подобное воспроизведение, несомненно, имеет мифологические корни. Если апологеты христианской церкви отвергали цикличность мифологической концепции времени, подчеркивая при этом неповторимость и уникальность каждого события Священной истории, народное сознание принимало эти события через бесконечно возвращающийся цикл постов и праздников, соотнесенных с циклом сельскохозяйственных работ.

В параграфе 3.4 Антропоцентрические ориентиры идеи вечного возвращения в культуре Возрождения отмечается, что в эпоху Возрождения антропоцентризм стал ведущей культурной парадигмой. Это выразилось в том, что человек оказался центром космоса как законченного целого.

Восприняв идею вечного возвращения, оформившуюся в античности, мыслители эпохи Возрождения в то же время выработали к ней свое отношение. Идея вечного возвращения стала сводиться не к периодическому возврату, затрагивающему интересы целостной истории, а к круговороту только отдельных исторических форм. Это свидетельствует о том, что гуманистическая теория круговорота приобрела феноменальный, а не сущностный характер.

Возвращение традиций античного прошлого эпохой Возрождения становится невозможным из-за разницы мировосприятия. Гуманизм в отличие от космоцентричной античности антропоцентричен. Антропоцентрическое видение мира предполагает центральное положение в нем человека, замкнутость человека и мира на себе, в то время как в античной картине мира безраздельно доминирует Космос, всецело подчиняющий себе человека. Казалось бы, обращенность ренессансного сознания к культурным идеалам античности должна была бы выступить важным фактором удержания идеи вечного возвращения в рамках классического мифа. Однако это оказалось невозможным по причине того, что античное прошлое имплицитно воспринималось как прошедшее. Это можно объяснить тем, что Возрожденцы в первую очередь думали о себе, о собственном ля и собственной жизни в настоящем, о собственном возрождении, об обновлении своей человеческой сущности. В связи с этим попытка возвращения в историческое прошлое есть не что иное, как  обращение к самому себе, как выражение полноты возрожденческого духа.

Традиционный (классический) миф утратил свою актуальность и соответственно прекратила свое бытие космическая повторяемость, которая на ранних этапах становления культуры актуализировала прошлое и делала его полноценным настоящим. В контексте ренессансного сознания начинает иссякать вера в миф. На первое место выступает человеческое деятельностное начало, расшатывающее основы мифологического миропонимания. Однако, несмотря на возникшую тенденцию к демифологизации культуры Ренессанса, миф не изживает себя без остатка. В силу того, что ценностная ориентация Возрождения была обращена вспять, в историческое прошлое, в ней по-прежнему сохранялась возможность пребывания в пределах мифа. Однако возвращение в рамках возрожденческого мировоззрения уже начинает восприниматься в русле окончательного освобождения от традиционного мифологического мировоззрения. Вследствие этого оказалось преодоленным различие между возвращением в прошлое и движением в будущее.

В эпоху Ренессанса наметился отход от традиционного мифа, раскрывшегося во всех измерениях в античной культуре. Мифологическая идея вечного возвращения утратила всеобъемлющий характер, что явилось весомой причиной ее последующей десакрализации и дифференциации в культуре Нового времени.

В параграфе 3.5 Десакрализация и дифференциация мифологемы вечного возвращения: от новоевропейской к современной культуре вскрываются перспективы эволюции мифологической идеи вечного возвращения от новоевропейской к современной культуре. При этом отмечается, что система взглядов, сформировавшаяся в отношении мифологической идеи вечного возвращения в античной, средневековой и культуре Возрождения определенным образом трансформировалась в культуре Нового времени. В этой связи необходимо обратить внимание на то, что идея вечного возвращения для эпохи Нового времени не характерна. С уходом в прошлое античной культуры она начинает утрачивать свой доминирующий, тотальный характер. Во многом это объяснимо тем, что на первый план в это время выступает идея прогресса. Уже в начале XVII в. в учении одного из родоначальников новоевропейской культуры Ф. Бэкона она нашла отражение в сфере научного познания и обосновалась в чистом виде - свободном от элементов циклизма. В контексте новоевропейской культуры идея вечного возвращения оказалась оттесненной на периферию и получила выражение в трудах лишь отдельных представителей этого времени.

Наметившийся в период Ренессанса отход от традиционного (классического) мифа, раскрывшегося во всех измерениях в античной культуре, сказался и на качественном своеобразии идеи вечного возвращения, оформившейся в мифологизированных формах культуры Нового времени. По сути, в эпоху Нового времени намечается поворот в сторону субъективного мифологизирования. Обращение к традиционному мифу как материалу самостоятельного художественного мифологизирования нашло выражение в творчестве немецких романтиков: Гофмана, Гельдерлина, Новалиса и др.

Мифологическая атмосфера произведений романтиков, включающая элементы таинственного, причудливого, трансцендентного, формируется на фоне реальной жизненной ситуации. Это актуализирует различные бинарные оппозиции, характерные для мифа, и накладывает отпечаток на качественное своеобразие мифологической идеи вечного возвращения. Вмешательство в канву их произведений низменных демонических сил опосредует жизнь человека через борьбу доброго и злого, светлого и темного и т. п. Отсюда ощущение жизненных маргиналий, нередко вызывающих ниспадение в бездну магического зла с последующим возвращением к спасительному свету.

В культуре декаданса уже стало традиционным связывать учение о вечном возвращении с фигурой немецкого мыслителя Ф. Ницше. Утверждая факт смерти иудейско-христианского бога, он тем самым десакрализует культуру. Обратившись к античному наследию, включающему учение натурфилософов, а также древнегреческую мифологию, Ф. Ницше создает свое учение о вечном возвращении. Он выявляет гетерогенность природы вечного возвращения. С одной стороны, определяемое им время в отдельные периоды должно неизбежно повторять одинаковое положение вещей. В целом это подрывает уверенность в неповторимой индивидуальности человеческой личности, а также допускает ее возможную идентификацию с представителями последующих поколений. С другой стороны, идея вечного возвращения, рассмотренная Ф. Ницше, не ограничивается только истолкованием ее как явления деструктивного порядка, а, несомненно, содержит в себе и позитивный потенциал. Это можно объяснить тем, что вечное возвращение, устраняющее надежду на неповторимость всего сущего, вместе с тем возвращает нам то, что, казалось бы, уже навсегда было утрачено. По сути своей оно является носителем вечного как чего-то бесконечно ценного и неповторимого. Акцентируя особое внимание на феномене вечность, Ф. Ницше, а за ним и М. Хайдеггер представляют его в качестве абсолютизации настоящего, в котором соприсутствуют прошлое и будущее. Достижение полноты бытия в настоящем осуществляется через периодическое возвращение вечности.

Исследуя идею вечного возвращения, Ф. Ницше постепенно погружается в мифотворчество. Противопоставляя миф истории, он создает концепцию становления мира как вечного возвращения одного и того же. В пределах этого возвращения осуществляется и возвращение самого человеческого бытия. Оно постоянно возвращается к тому же самому сущему и к земле как средоточению этого сущего. Обращение к утраченному мифу Ф. Ницше рассматривает как средство обновления культуры и человека. Кризисные тенденции современной культуры, по мнению Ф. Ницше, являются следствием утраты ею мифа.

Проблема присутствия деструктивных проявлений вечного возвращения в повседневных формах культуры нашла отражение в философско-религиозном учении Вл. Соловьева и Е. Трубецкого. Пути решения этой проблемы лежат в утверждении идеи всеединства и, как следствие, в утверждении полноты жизни, преодолевающей смерть всего сущего.

Стремление к устранению противоречий между индивидом и внешней, чуждой ему средой, в рамках современной культуры открывает перспективы идеи прогресса. Одной из главных причин ее актуализации явилась десакрализация эсхатологического мифа. В итоге эсхатологический миф растворился в идее светского прогресса. Идея построения идеального общества во многом детерминирована верой во всемогущую силу прогресса, способную привести к общественному благу. Однако обращение к прогрессу по-прежнему обусловлено неизменной тягой к сакральному. В связи с этим различного рода утопии ставят своей целью выход за пределы истории.

Вечное возвращение противопоставлено прогрессу, хотя при этом не исключает и сходства с последним. Момент сходства обусловлен самой заявкой на будущее. Прогресс во многом определяет будущее культуры, в то время как вечное возвращение его не исключает и наряду с этим удерживает в своей памяти культурное прошлое. Идеальная модель человеческого бытия, которую мы надеемся обрести в неопределенном будущем, путем инверсии уходит в прошлое или частично присутствует в настоящем, тем самым становясь более весомой и доказательной.

В четвертой главе Характерные черты мифологической идеи вечного возвращения в этнической культуре восточных славян выявляются особенности мифологической идеи вечного возвращения как одной из ведущих тем фольклорной культуры восточных славян.

В параграфе 4.1 Вечное возвращение как восполнение витальных благ в архетипах восточно-славянской культуры на примере волшебной сказки рассматриваются архетипы восточно-славянской культуры, выражающие неиссякаемую потребность человека в сохранении и воспроизводстве жизненно важных форм культурного бытия. В диссертации утверждается, что в бесконечном стремлении к достижению абсолютного блага, желании максимальной реализации своих потребностей человек, сам того не подозревая, оказывается во власти мифов, сказок или других феноменов культуры, схожих с ними по смысловой направленности. Звеном, связующим эти сферы культуры, является их обращенность к области сверхъестественного, которая, исходя из своей направленности, допускает возможность чуда. Силой чуда человек способен преобразить окружающий повседневный мир. Благодаря чуду перед людьми открывается целый ряд важных жизненных перспектив. Среди них выделяется перспектива вечно продолжающейся жизни, обретения неиссякаемых материальных благ, постижения тайн природы, построения идеального общества и других весьма притягательных, но в реальной жизни фактически неосуществимых идеалов. Мифологическая идея вечного возвращения непосредственно связана с феноменом исходной недостачи отдельных ценностных форм, который, по мнению В. Проппа, выступает одним из самых очевидных открытий фольклористики, в большинстве своем сделанных на материале мифа и волшебной сказки. С исходной недостачей связаны такие важные темы сказки, как приобретение, потеря и последующее возвращение утраченных благ. Нередко в процессе устранения исходной недостачи возникает новая ситуация, способствующая обретению дополнительных сказочных благ.

Добыча мифических благ крайне затруднительна и нередко чревата временными трудностями: утратой материального достатка, различного рода физическими увечьями, а то и временной смертью. Нередко путь к достижению желанных благ лежит через систему испытаний героя. Это можно объяснить тем, что отдельные мифологические блага обладают сверхъестественными свойствами, так как имеют непосредственное отношение к сакральному миру. В мифе область сакрального наделена амбивалентной природой. С одной стороны, она является носительницей позитивного начала, с другой - содержит в себе элементы деструкции.

Между сверхъестественным и естественным пространством мифа и волшебной сказки лежит граница, преодолеть которую и при этом, сохранив свою самость, вернуться в исходное положение становится возможным в основном благодаря мифологическому оборотничеству. Сказочный герой, переправляющийся в мир иной, принимает облик животного, птицы, иногда использует чудесные приспособления. Его превращение, как правило, случается в тот момент, когда он узнает о тридесятом царстве. Превращение героя в животное или природные объекты предполагает изменение его субстанции, что в мифе равнозначно временной смерти. Однако миф не знает смерти в полном смысле этого слова, посему метаморфоза вбирает в себя фазу временной смерти с последующей ее заменой жизнью, т. е. возвращением к первоначально утраченной субстанции.

Применительно к мифу и сказке было бы уместным говорить о связи идеи вечного возвращения с мифическими предметами, наделенными сверхъестественными свойствами. В славянской мифологии эти объекты представляют архетипы: жизнь и смерть. Например, живая и мертвая вода, море или болото, куда отсылаются смерть и различные болезни, древо жизни и спрятанное возле него яйцо со смертью Кощея, молодильные яблоки и др. Все они отражают извечные этнокультурные архетипы славянского народа, связанные с вечной жизнью и вечной молодостью. Среди мифологических предметов - носителей сверхъестественных свойств было бы уместным выделить предметы, символизирующие неиссякаемый материальный достаток.  К ним следует отнести скатерть-самобранку, кошелек-самотряс, рог изобилия и др.  В числе предметов, дарующих человеку максимальную свободу действий, фигурирует шапка-невидимка. Человек, надевший ее на себя, оказывается невидимым и в связи с этим соотнесенным с потусторонним миром. Сняв ее, он вынужден сообразовывать свои действия с условиями реального мира. Общим для всех этих архетипических предметов является их принадлежность к сакральному миру, миру безграничных потенций. В связи с этим и предметы, относящиеся к этому миру, согласно мифологическим представлениям, являются источником безграничных возможностей. Они заключают в себе сверхъестественную силу, позволяющую возвратить человека к жизни, даровать ему вечную молодость, а также благодаря своим репродуктивным способностям, обеспечить его неиссякаемым материальным благом.

В целом, обращаясь к фольклорной сказке, мы в состоянии констатировать ее способность к воспроизводству цикличности темпоритма родовой витальности традиционного общества, в рамках которой утверждается связь природы и человека, природных и человеческих ритмов. Все это возвращает человека к древнейшим архетипам мифологического сознания, к истокам народной культуры. Стереотипы фольклорных ситуаций сохраняют и закрепляют определенные архетипы и культурные традиции. В мифологических и сказочных представлениях о жизни и смерти, бесконечно воспроизводящей себя жизни представлены организационные принципы патриархального уклада жизни, гарантирующие выживание и воспроизводство человеческого рода. Эти принципы выражены и закреплены в фольклоре в качестве социальных норм и ценностей.

В параграфе 4.2 Представления о жизни и смерти в календарно-обрядовых праздниках и современная экокультура восточных славян определяется роль мифонатуралистической оппозиции жизнь - смерть как источника формирования идеи вечного возвращения в системе календарно-обрядовых праздников. При этом утверждается, что в рамках культуры XX века миф не изжит без остатка. Наоборот, в современной ситуации его отдельные элементы сохраняют удивительную живучесть и способность к самовоспроизводству. Человек, сам того не замечая, по-прежнему находится во власти мифологических циклов, во многом определяющих его жизнь и ценностную ориентацию.

Широкий диапазон тематических возможностей народной (этнической) культуры славян включает в себя не только метафизическую проблематику (тема бессмертия, вечной жизни и т. д.), но и прагматическую (материальное обустройство быта, приумножение достатка и т. д.). На наш взгляд, связующей основой столь широкой фольклорной тематики выступает русско-ведическое учение о ляви, нави и прави. Что касается этимологии слов навь и лявь, то каждое из них выражает определенную область бытия. Потусторонняя реальность именуется русско-ведическим словом навь, а посюсторонняя - русско-ведическим словом лявь. Под словом правь понимается правда, истина. Правь является важнейшим феноменом, способным привести в согласие противостоящие друг другу вышеназванные сферы бытия. Как срединный мир она посредствует между высшим - навь - и нижним - лявь - мирами. Выступая синтезом нави и ляви, правь способствует формированию мифического архетипа Универсума (Абсолюта, Космической гармонии, Рода), представленного своего рода вместилищем витальных благ, гарантом бессмертия человеческого рода. В рамках диссертационного исследования диалектика коррелирующих нави и ляви как высшего и низшего, вечного и преходящего определяет смысловую направленность мифологической идеи вечного возвращения. В отношении прави можно утверждать, что она в определенной степени снимает напряжение между навью и лявью, а также гармонизирует эти сферы бытия. По нашему мнению, своим тематическим многообразием, своеобразием и самобытностью славянский фольклор в первую очередь обязан учению о прави. Благодаря этому учению определяющими фольклорными темами становятся: преодоление смерти и утверждение вечной жизни, продолжение рода, приумножение материального достатка, абсолютная стабильность и тому подобное.

Своеобразие календарно-обрядовых праздников определяется в полной мере календарной хронологией, т. е. годичным циклом. Например, ранневесенний период у всех восточных славян был насыщен поминальной тематикой. И это не случайно, так как в языческой календарной традиции пробуждение природы, возрождение ее творческих сил связывалось с пробуждением к жизни душ умерших. В связи с этим в рамках праздника наступления весны особую актуальность обретает тема возвращения предков, которая в свою очередь влечет за собой целый комплекс ритуальных действий. Идея периодического возвращения предков, основательно оформившаяся в народной традиции, знаменует собой победу жизни над смертью и утверждает вечную жизнь. По нашему мнению, немаловажным обстоятельством, утверждающим факт вечной жизни в системе календарно-обрядовых праздников, выступают представления о способности временного воссоединения сакральной и профанной сфер бытия. Тема пребывания умерших предков в мире живых, характерная для восточнославянской мифологии, в определенной мере проявляется и в православных праздниках. Умершие предки, присутствующие на праздниках, воплощают собой идею полноты времени, раскрывающуюся через наличие прошлого в бесконечно повторяющемся настоящем.

Отдельные элементы традиционной древнеславянской культуры сохранились в системе календарно-обрядовых праздников, хотя во многом и утратили свою религиозную суть. В определенной мере их воспроизводство является следствием деятельности архетипов, вызванных к жизни внешним стереотипизированным поведением участников праздника, стремящихся сохранить традиции, идущие от дедов и прадедов. Вместе с тем древнеславянский народный праздник Дожинки, предполагающий почитание духов земли за урожай, дарованный ими, утратил свое первоначальное сакральное значение и в современной ситуации оказался представленным как праздник урожая. В связи с этим и творческие ориентиры в рамках праздника обрели иную направленность. Они получили явное смещение от божества к человеку. Творцом нивы стало выступать не божество или некая иная сверхъестественная сущность, а человек, простой сельский труженик. Религиозно-магическая сторона календарно-обрядовых праздников, претерпевшая очевидную секуляризацию, в итоге была замещена эстетической.

Календарно-обрядовые праздники не сохранились в первозданном виде. Значительную трансформацию в них претерпел и сам мотив смерти. В определенной степени он индивидуализировался, утратив тем самым присущий ему изначально коллективный, общинный характер. Отождествление микро- и макрокосма, человека и природы также утратило свою актуальность. Природа перестала быть живой участницей событий человеческой жизни, материнским лоном, вечно порождающим началом, а стала рассматриваться как объект утилитарной деятельности человека. С утратой единого связующего начала, по сути - сакрального центра, даже в период массовых гуляний человек не способен преодолеть рамки собственной индивидуации. Эгоцентрические мотивы, присущие человеческой природе, в состоянии вызвать к жизни элементы деструктивного поведения. В первую очередь это касается отношения к природе. Десакрализация мифологической идеи вечного возвращения, сопровождающаяся утратой таких важнейших атрибутов мифологического сознания, как антропоморфизм и гилозоизм, сформировала не только индифферентное отношение человека к вегетативным циклам, но и грубое вмешательство в мир природы. Вера в беспредельные репродуктивные возможности природы, в то, что через неизменно повторяющиеся вегетативные циклы она способна до бесконечности воспроизводить саму себя, в состоянии привести к негативным последствиям. Подтверждением тому является возникшая дисгармония, приведшая к разрушению существовавшего некогда единого целого человек - природа, а в конечном итоге и нарастающая тенденция экологического коллапса. Отсюда важнейшей задачей, которая стоит перед современным человечеством, выступает формирование направлений экологической культуры, основанных на приемлемом уровне согласования культурной и естественной среды, способном привести к их органическому синтезу. Пути ее решения актуализируют проблему возвращения к духовному наследию предков, опосредованному новыми вариациями сакральности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Основные научные результаты диссертации

В результате проведенного исследования можно заключить, что цель его достигнута. Это позволило сформулировать следующие основные выводы:

1. Природа мифологической идеи вечного возвращения обусловлена корреляцией образующих ее феноменов вечность и возвращение, где ведущим выступает феномен вечности. Это устраняет тождественность понятия вечное возвращение с рядом близких ему по смыслу понятий, таких, как лцикличность, повторение, возрождение, и придает ему универсально-антропологический характер. Феномен возвращение фиксируется в отдельных воспроизводящих себя формах культуры, обнаруживающих стремление к неизменному присутствию в изменчивом мире. Обусловленная феноменом вечность мифологическая идея вечного возвращения раскрывает свой позитивный потенциал через тягу к обретению полноты бытия, т. е. его устойчивых параметров и ориентиров развития, включая собирание и аккумуляцию жизненных сил, стремление к обнаружению сущего во всех его измерениях.

Мифологическая идея вечного возвращения содержит различные смысловые оттенки. В некоторых из них проявляется ее позитивный характер, другие демонстрируют ее деструктивную направленность. Конструктивная сторона мифологической идеи вечного возвращения фиксируется в периодическом обращении сущего к сакральному началу культуры как источнику универсального блага. Деструктивная сторона идеи вечного возвращения формируется вне сферы трансцендентального опыта и утверждается в ряде вариаций, утративших истинный смысл целеполагания. К нему можно отнести: бессмысленное повторение, бесконечное движение, все то, что по своему содержательному наполнению формирует порочный круг бытия. Деструктивная сторона идеи вечного возвращения распространяется на отдельные проявления культуры, а также различного рода артефакты, символизирующие конечность всего сущего. Установлено, что конструктивная сторона мифологической идеи вечного возвращения доминирует над деструктивной, так как способствует сохранению жизненно важных культурных феноменов и ценностей.

2. Миф выполняет важнейшую функцию, связанную с восстановлением единства и упорядоченности мира, поддержанием стабильности во Вселенной. Это становится возможным благодаря идее вечного возвращения, которая выступает важнейшим элементом содержания мифа, формирует его устойчивые основания, способность к воспроизводству, а также статус неизменного присутствия в культуре. Идея вечного возвращения обнаруживает свои истоки в мифе. Именно там она получает первоначальное выражение и оказывается в состоянии продемонстрировать полноту своих возможностей. Сакральный мир мифа, будучи наделен вневременными характеристиками, отражает полноту мифологической реальности. При этом он не замыкается в пределах своей идеальности, а оказывает влияние на повседневную сферу бытия. Влияние сакральной сферы на профанный мир, в том числе и личность, способствует их обновлению и возрождению. Возвращение к сакральному времени благодаря ритуалу временно устраняет возникший разрыв между человеком и божественным миром, упраздняет привычный социально-культурный порядок. Во многом это объясняется тем, что первоначальное пространство-время выступает своего рода универсумом возможностей человеческого бытия. Оно содержит вечное благо и гармонию мира, что делает бытие человека совершенным. Периодически возвращаемое первоначальное пространство-время выступает своего рода универсумом возможностей человеческого бытия. Оно содержит вечное благо и гармонию мира, что делает бытие человека совершенным. Разрушение этой первоначальной гармонии выступает в качестве источника развития культуры как продукта человеческой жизни и деятельности. В сложившейся ситуации культура через духовные и материальные формы выражения выступает своего рода замещением, эквивалентом изначально утраченного состояния универсального блага, подменяющего его многообразием частных благ.

3. Идея вечного возвращения формируется в первобытной культуре в процессе сакрализации природных циклов. Дорефлексивный опыт древних людей базируeтся на бытии природы, не затронутой ни временем, ни становлением, - по сути своей неизменной, имеющей определенный характер и способность к периодическому воспроизводству. Синкретизм первобытной культуры во многом предопределен мифологической идеей вечного возвращения, которая, будучи объективированной в природных циклах, формируется на основе ассимиляции человека в природе, а также его идентификации с другими формами сущего.

Важнейшим элементом архаической картины мира, в котором идея вечного возвращения получает вещественное оформление, выступает всеобщее оборотничество. В рамках первобытной культуры всеобщее обротничество представлено мифологической метаморфозой, трикстерством, регенерационными и эклектическими формами. Природа метаморфозы имеет гетерогенный характер, что объясняется, во-первых, ее связью с отдельными мифологическими формами, стремящимися через систему превращений к сохранению жизненной субстанции в рамках строго очерченного мифологического пространства. Во-вторых, метаморфоза обусловлена неиссякаемой потребностью отдельных форм сущего - в мифолого-антропологическом контексте - выйти за пределы замкнутого пространства мифа. Однако любая попытка преодолеть замкнутое пространство мифа оборачивается возвращением в исходное положение. По этой причине рост отдельных витальных форм не становится их подлинным становлением, а оборачивается бесконечной чередой различных перевоплощений. Метаморфоза сопряжена со стремлением отдельных сущностей к предельно значимому для них основанию и сопровождается преодолением изначально присущих им параметров бытия, утративших свою актуальность и самодостаточность. Следствием этого является опредмечивание идеи вечного возвращения в ряде мифологических эклектических форм, что в последующем легло в основу отдельных тем художественной культуры. Утверждение статуса вечности также оказывается зафиксированным в хтонических феноменах, выступающих заполнителями Вселенной. Со временем они обретают статус архетипов культуры, символов неизменности и постоянства.

4. Античная культура восприняла мифологическую идею вечного возвращения во всем многообразии ее проявлений. Она сформировала космоцентрическую модель мира, предопределившую ряд мифосемантических представлений культуры, содержащих идею вечного возвращения. Идея вечного возвращения, изначально оформившаяся в космически-мифологических концепциях, включает  повторяющиеся процессы созидания и разрушения. В перспективе идея единого и вечного Космоса, рождающегося из Хаоса, неизменно разрушающегося и растворяющегося в Хаосе, но затем вновь восстанавливающегося из него, в перспективе реализуется и на историческом плане, обнаруживая свое присутствие в таком феномене античной культуры, как мифологический историзм.

В античной культуре формируется критическое истолкование мифологической идеи вечного возвращения. В отличие от первобытности античность рассматривает идею вечного возвращения в качестве феномена, содержащего элементы как конструктивной, так и деструктивной направленности.  Циклическое движение в природе и истории определяется присутствием божественного, которое и правит им. Оно же определяет конструктивную природу вечного возвращения, как возможности сохранения отдельных форм сущего в пределах замкнутого пространства античной картины мира. Наряду с этим представления о судьбе в контексте оппозиции миф - логос отражают трагическо-мифологическое миросозерцание, характерное для античной эпохи и тем самым выявляют деструктивную сторону природы вечного возвращения. В античном учении о метемпсихозе (Пифагор, Платон, орфики) утверждается деструктивная сторона вечного возвращения как круге необходимости, дистанцирующей человека от Космоса и тем самым претящая его вхождению в Вечность. Предпосылки выхода из обреченности на вечное возвращение  и возвращение в Вечность (Космос) в какой-то мере становятся возможными в пределах античного логоса.

Мифологическая идея вечного возвращения повлияла на формирование античной космоцентрической картины мира и выступила источником образования ряда вариаций культуры (натурфилософия, мистериальные культы, мифологическая история, мифологема судьбы).

5. Отношение к мифологической идее вечного возвращения в рамках христианской культуры Средневековья обусловлено теоцентрической мировоззренческой парадигмой. Средневековое христианство вскрыло кризис языческой идеи вечного возвращения как одного из вариантов бессмысленного коловращения, внешнего принуждения, раскрывающегося через телесные формы. Она, с точки зрения христианства, ставит человека в зависимость от биологических и природных циклов, утверждает в вечной телесности, что препятствует его духовному преображению. Это нашло выражение в мифологической истории, представленной христианской эсхатологией, как учением о последних вещах, о конечной судьбе мира и человека. Исходная посылка в итоге приводит к замене языческой идеи вечного возвращения (периодического возвращения к Вечности) христианской идеей возвращения в Вечность, следствием которой является преображение человеческой природы и окончательное обретение ею статуса Вечности.

В культуре Возрождения мифологическая идея вечного возвращения заключает в себе элементы античной и христианской традиций, в своем единстве образующие культурно-историческую парадигму - лантропоцентризм. Проблема вечного возвращения сводится к обновлению человеческой личности, ее возвращению к исконной основе, базирующейся на светской и религиозной ориентации культуры. В этот культурно-исторический период человек становится центром мироздания как законченного целого и утверждается в божественной полноте. Здесь Возрождение истолковывается как возвращение в идеальную форму. Оно не ограничивается, как это имеет место в языческой культуре, вхождением человека в природные циклы и его ассимиляцией в Космосе, а также не умаляет, как это имеет место в христианстве, его телесного начала по отношению к духовному. Уподобляясь Богу, человек заставляет природу служить себе, тем самым утверждая свою высшую природу, выводящую ее подобно божественной за пределы распространяющихся в пределах мироздания различного рода циклических процессов.

6. В культуре Нового времени мифологическая идея вечного возвращения переживает десакрализацию и последующую дифференциацию, в результате чего утрачивает тотальный, доминирующий характер. Несмотря на то что в представлениях о новоевропейской и современной культуре на первый план выходит идея прогресса, соотношение идеи вечного возвращения и идеи прогресса не сводится к противостоянию, а обретает форму взаимополагания и взаимопроникновения. Только в наиболее абстрактных и потому односторонних линейных версиях общественного прогресса представления о нем исключают элементы циклизма. Конструктивная сторона вечного возвращения определяется критериальностью прогресса. Там, где намечается граница движения по прямой, возникает потребность в удержании отдельных форм культуры, сумевших сохранить свою позитивную направленность. Взаимопроникновение идеи вечного возвращения и идеи прогресса спроецировано и на возможности мифологической истории, что находит выражение в историческом учении Дж. Вико,  Г. Гегеля, О. Шпенглера, А. Тойнби, а также утопических проектах построения идеального общества. В литературе (Э. Гофман, Н. Гоголь, Т. Манн, Ф. Кафка, Дж. Джойс) идея вечного возвращения раскрывается через амбивалентные мифообразы, которые в отличие от традиционного мифа выступают как взаимоисключающие и находят воплощение во враждебных литературных персонажах.  В философии (С. Киркегор, Ф. Ницше, Вл. Соловьев, Е. Трубецкой, М. Хайдеггер, Ж. Делеза) идея вечного возвращения утрачивает свой изначально универсальный, вселенский характер, распространяясь лишь на отдельные стороны культурного, философского и религиозного опыта. В учении представителей различных культурологических и философских направлений содержится целый ряд схожих интенций, способных в большей или меньшей степени прояснить как конструктивную, так и деструктивную направленность идеи вечного возвращения. Акцентируя особое внимание на феномене вечность, С. Киркегор, Ф. Ницше, М. Хайдеггер представляют его в качестве абсолютизации настоящего, в котором соприсутствуют прошлое и будущее. Достижение полноты бытия в настоящем осуществляется через периодическое возвращение вечности. Проблема присутствия деструктивных проявлений вечного возвращения в повседневных формах реальности нашла отражение в религиозном учении Вл. Соловьева и Е. Трубецкого. Пути решения этой проблемы лежат в утверждении идеи всеединства и, как следствие, в утверждении полноты жизни, преодолевающей смерть всего сущего.

7. Мифологическая идея вечного возвращения генетически связана с феноменом исходной недостачи витальных благ, во многом определяющим содержание волшебной сказки. Семантическую основу волшебной сказки образуют архетипы, выражающие неиссякаемую потребность человека в сохранении и воспроизводстве жизненно важных форм социального и культурного бытия. Их представляют сказочные предметы, к которым относятся живая и мертвая вода, молодильные яблоки, яйцо, скатерть-самобранка, рог изобилия и др. Общим для этих архетипических предметов является их принадлежность к сакральному миру. Они заключают в себе сверхъестественную силу, дарующую их обладателю неограниченные возможности. Это выражается в способности возвращения к жизни, вечной молодости, а также неиссякаемом витальном благе. Добыча витальных благ влечет за собой оборотничество героя, которое позволяет ему преодолеть границу между миром естественным и сверхъестественным, претерпеть смерть и вернуться к жизни. В волшебной сказке идея вечного возвращения реализуется через систему реинкарнационных представлений, которая не ограничивается восполнением (возвращением) недостающих при жизни благ. Реинкарнация героя связана с восстановлением нарушенного мирового порядка (макрокосма) и охраной интересов своего рода (микрокосма).

8. Этническая культура восточных славян в ее современной вариативности сохраняет элементы архаического мифа. Представляющие ее календарно-обрядовые праздники благодаря присущей им идее вечного возвращения воссоздают пограничную ситуацию, где порядок рождается из беспорядка, хаос и космос, жизнь и смерть сменяют друг друга в едином витальном пространстве. Динамическая схема праздника соответствует бесконечной циркуляции материальных благ, витальных чувств, обращению, одухотворенному в связи с открытостью всего всему, щедрости и обмену.

Благодаря мифосемантической основе календарно-обрядовых праздников идея вечного возвращения оформляется в комплексе представлений о вечно оживающей природе. Подобное проистекает из самой природы мифа, которая не допускает факта существования неживой природы. В связи с этим в рамках мифологического сознания смерть воспринимается как источник жизни, способствующий ее периодическому обновлению. Посредством повторяющегося обрядового действа человек возвращается к истоку бытия для нового начинания. Тем самым он демонстрирует противостояние смерти и стремление утвердиться в вечной жизни. Вневременное понятие о вечности на земле является человеку в облике его родового и культурного постоянства. Для человека высшая идея постоянства - бессмертие. Утрата идеи бессмертия - признак падения и смерти культуры.

9. Мифологическая идея вечного возвращения оказала влияние на современную культуру посредством включения ее в художественную традицию (литературно-поэтическую, музыкальную и др.). Обусловленная тягой отдельных форм сущего к предельно значимому для них основанию, она претерпела объективацию в мифотворческих кентаврических формах. Подобного рода  эклектика (соединение противоположных начал) снимает проблему противостояния естественной и сверхъестественной сфер мифа и реализует идею полноты жизни в искусстве. Дуальная природа мифологической идеи вечного возвращения, будучи спроецированной на возможности художественного творчества, получает оригинальное воплощение в противостоянии элементов рациональных и лиррациональных (аполлонизм - дионисизм), раскрывшихся в неизменных экзистенциальных ориентациях мифа и генетически связанных с ним эмоционально-художественных формах культуры. В связи с этим идея вечного возвращения способна выступить исходным принципом формирования отдельных видов искусства, а также стилей художественной культуры. Следствием этого противостояния выступил сюрреализм, как соединение несоединимого, а также феномен незавершенной формы, нашедший выражение в высоком (элитарном) искусстве.

Мифологическая идея вечного возвращения органично вошла в содержание современного экологического сознания, в частности, его обыденного уровня, основанного на идее природных циклов. В контексте современного мировидения оказалась утраченной антропоморфная связь между человеком и природным универсумом, что нашло отражение в десакрализации ряда фольклорных элементов, изначально выстроенных на системе натурмифологических верований. Мифологические представления о способности человека через комплекс ритуальных действий влиять на вегетативные циклы утратили свою актуальность. Современная экологическая культура лишилась прежде установившейся гармонии между человеком и природой, основанной на антропоморфном сопричастии. Отсюда и вечное возвращение перестало выступать средством визуализации идеи закономерного и предопределенного хода неизменно повторяющихся природных процессов, обусловливающего устойчивость и стабильность всего сущего в пространственно-временном континууме. Обращение к мифологической идее вечного возвращения реанимирует систему аутентичных фольклорных представлений, делающих ход вещей узнаваемым и предсказуемым. По сути, в ней имплицитно содержится знак символического ловладения многообразием природных процессов и их постижения в творческой деятельности современного человечества.

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ СОИСКАТЕЛЯ

Публикации в периодических и продолжающихся изданиях, рекомендованных ВАК РФ для публикации основных результатов диссертационного исследования

1. Мартысюк, П.Г. Феномен восполнения утраченных благ как источник формирования этнокультурных архетипов восточно-славянской культуры / П. Г. Мартысюк // Вопросы культурологии. - М., 2007. - № 8 . - С.65 - 68.
2. Мартысюк, П.Г. Этнокультурные архетипы восточнославянской культуры как объективированная форма вечного возвращения // МИТС-НАУКА: международный научный вестник: сетевое электронное научное издание; № 2, 2007. Ч Режим доступа: Мартысюк Павел Григорьевич статья.pdf, свободныйа Ч Загл. саэкрана.
3. Мартысюк, П. Г. Мифологические основания культуротворчества / П. Г. Мартысюк // Вопросы культурологии. - М., 2007. - № 12 . - С.75 - 77.
4. Мартысюк, П. Г. Проблема жизни и смерти в календарно-обрядовых праздниках восточных славян / П. Г. Мартысюк // Вопросы культурологии. - М., 2008. - № 1 . - С. 17 - 27.
5. Мартысюк, П. Г. Место мифа в экологической культуре / П. Г. Мартысюк // Вестник МГУКИ. - М., 2007. - № 6. - С. 15 - 19.
6. Мартысюк, П. Г. Идея вечного возвращения в сакральной культуре / П. Г. Мартысюк // Вестник МГУКИ. - М., 2008. - № 1. - С. 32 - 37.

Монографии

1. Мартысюк, П. Г. Идея прогресса в европейской культуре : становление и эволюция : монография / П. Г. Мартысюк ; ред. А. И. Верёвкина. - Минск : Акад. МВД РБ, 1998. - 111 с.

2.        Мартысюк, П.Г. Мифологическая идея вечного возвращения в культуре / П. Г. Мартысюк ; ред. Н. В. Супрунчук. - Минск : Адукацыя i выхаванне, 2004. Ц  288 с.

       

Научные статьи в рецензируемых журналах

1. Мартысюк, П. Г. О некоторых направлениях воспитания духовности личности / П. Г. Мартысюк, Г. Г. Романович // Сац.-пед. работа. - 1997. - № 3. Ц  С. 11Ц15.
2. Мартысюк, П. Г. Патриотизм и духовность : сопоставительный анализ /  П. Г. Мартысюк, Г. Г. Романович // Сац.-пед. работа. - 1999. - № 2. - С.2Ц8.
3. Мартысюк, П. Г. Тема человека в культурологическом учении Ф.Ницше/ П. Г. Мартысюк // Вестн. Акад. М-ва внутр. дел Pесп. Беларусь. - 2000. - № 2. - С.179Ц182.
4. Мартысюк, П. Г. Нравственная свобода в контексте права / П. Г. Мартысюк, О. И. Адамюк // Вестн. Акад. М-ва внутр. дел Pесп. Беларусь. - 2002. - № 1. - С.184Ц187.
5. Мартысюк, П. Г. О нравственных проблемах социального управления /  П. Г. Мартысюк // Вестн. Акад. М-ва внутр. дел Pесп. Беларусь.  - 2002. - № 1. - С. 175Ц178.
6. Мартысюк, П. Г. Деструктивизм духовности в контексте современной культуры / П. Г. Мартысюк // Вестн. Акад. М-ва внутр. дел Pесп. Беларусь. - 2003. - № 2. - С.80Ц82.
7. Мартысюк, П. Г. Идея вечного возвращения и христианство / П. Г. Мартысюк // Теократия. - 2003. - № 1. - С.86Ц106.
8. Мартысюк, П. Г. Тема мифа в современной культуре / П. Г. Мартысюк // Вестн. Акад. М-ва внутр. дел Pесп. Беларусь. - 2003. - № 1. - С.148Ц151.
9. Мартысюк, П. Г. Идея вечного возвращения в контексте корреляции естественной и сверхъестественной сфер мифа / П. Г. Мартысюк // Акад. М-ва внутр. дел Pесп. Беларусь. - 2004. - № 1. - С.182Ц185.
10. Мартысюк, П. Г. Идея патриотизма в контексте мифотворчества / П. Г. Мартысюк // Чалавек. Грамадства. Свет. - 2004. - № 2. - С.21Ц25.
11. Мартысюк, П. Г. Миф как характерная черта детского сознания / П. Г. Мартысюк // Праблемы выхавання. - 2004. - № 2. - С.69Ц74.
12. Мартысюк, П. Г. О характерных особенностях мифологического времени и пространнства / П. Г. Мартысюк // Теократия. - 2004. - № 1. - С.78Ц90.
13. Мартысюк, П. Г. Фольклор как важнейший элемент духовного воспитания личности / П. Г. Мартысюк // Вестн. Акад. М-ва внутр. дел Pесп. Беларусь. - 2004. Ц  № 2. - С.18Ц20.
14. Мартысюк, П. Г. Идея вечного возвращения в музыке / П. Г. Мартысюк// Музык. i тэатр. мастацтва : праблемы выкладання. - 2005. - № 1. - С.19Ц20.
15. Мартысюк, П. Г. Мифологическая метаморфоза в контексте идей вечного возвращения / П. Г. Мартысюк // Маст. адукацыя i культура. - 2005. - № 2. - С.14Ц17.
16. Мартысюк, П. Г. Тэма жыцця i смерцi аграрных святах усходнiх славян/  П. Г. Мартысюк // Беларус. гiст. часоп. - 2005. - № 4. - С.37Ц42.
17. Мартысюк, П. Г. Идея вечного возвращения как феномен культуры / П. Г. Мартысюк // Чалавек. Грамадства. Свет. - 2007. - № 1. - С.10Ц17.
18. Мартысюк, П. Г. Мифологема начала в культуре Авангарда / П. Г. Мартысюк // Чалавек. Грамадства. Свет. - 2007. - № 3. - С.37Ц42.

Научные статьи в научных сборниках

1. Мартысюк, П. Г. Идея прогресса : пути философского самоопределения /  П. Г. Мартысюк // Философия : проблемы преподавания : науч.-метод. сб. / Респ. ин-т высш. шк. Белорус. гос. ун-та ; под. ред. Г. Я. Миненкова. - Минск, 1997. - Вып. 2 : Проблема построения образовательных стандартов. Ц  С.62Ц65.
2. Мартысюк, П. Г. Об особенностях сознания ребенка : диалог с детством /  П. Г. Мартысюк // Инновационная деятельность в общеобразовательной школе : сб. науч. ст. / Белорус. гос. пед. ун-т ; под ред. А. С. Новика. - Минск, 1999. - С. 147Ц150.
3. Мартысюк, П. Г. Идея вечного возвращения в святоотеческом наследии /  П. Г. Мартысюк // Фiлософiя. Культура жiття. - Днпропетровск, 2003. - Вiп. 23. - С.68Ц84.

Материалы научных конференций

 

1. Мартысюк, П. Г. Диалектика общественного прогресса и культура как одна из проблем философии Гегеля / П. Г. Мартысюк // Человек. Техника. Экология : материалы респ. науч.-практ. конф., Минск, 9Ц21 апр. 1995 г. / Акад. аграр. наук Респ. Беларусь, Белорус. науч.-исслед. ин-т механизации сел. хоз-ва. - Минск, 1995. - С.205Ц209.
2. Мартысюк, П. Г. Проблема соотношения государства и личности в социальной философии Вл. Соловьева / П. Г. Мартысюк // Возрастание социальных функций науки и техники в современном обществе : материалы респ. науч.-практ. конф., Минск, 22Ц25 апр. 1997 г. / Акад. аграр. наук Респ. Беларусь, Белорус. науч.-исслед. ин-т механизации сел. хоз-ва. - Mинск, 1997. - С.127Ц130.
3. Мартысюк, П. Г. Проблема прогресса в европейской культуре : на примере философии Освальда Шпенглера / П. Г. Мартысюк // Возрастание социальных функций науки и техники в современном обществе : материалы респ. научн.-практ. конф., Минск, 22Ц24 апр. 1998 г. / Акад. аграр. наук Респ. Беларусь, Белорус. науч.-исслед. ин-т механизации сел. хоз-ва. - Минск, 1998. - С. 280Ц284.
4. Мартысюк, П. Г. Проблема смысла жизни в философских концепциях  С. Франка и М. Хайдеггера / П. Г. Мартысюк // Философы XX века : Семен Франк : материалы респ. чтений, Минск,  22Ц24 апр. 1998 г. / Респ. ин-т высш. шк. Белорус. гос. ун-та ; сост. B. C. Вязовкин. - Минск, 1998. - С.79Ц82.
5. Мартысюк, П. Г Формирование и развитие духовных потребностей личности / П. Г. Мартысюк, Г. Г. Романович // Современные проблемы духовного развития личности : материалы респ. науч.-практ. конф. / Белорус. гос. пед. ун-т им.  М. Танка ; под общ. ред. А. А. Гримоть. - Минск, 1998. - С.138Ц141.
6. Мартысюк, П. Г. Культуротворчество : истоки самоопределения / П. Г. Мартысюк // Самоценность детстнва и детская культура : материалы респ. науч.-практ. конф., Минск, 22Ц23 апр. 1999 г. / Мин. Дворец детей и молодежи. - Минск, 1999. - С.53Ц57.
7. Мартысюк, П. Г. Влияние этических норм на управленческие процессы в обществе / П. Г. Мартысюк // Проблемы организации управления в современном обществе : теория и практика : материалы респ. науч.-практ. конф., Минск, 28Ц30 апр. 1999 г. / Акад. аграр. наук Респ. Беларусь, Белорус. науч.-исслед. ин-т механизации сел. хоз-ва. - Минск, 1999. - С.62Ц65.
8. Мартысюк, П. Г. Миф в культурноЦисторическом процессе / П. Г. Мартысюк // Теоретико-методологические проблемы исторического познания : материалы междунар. науч. конф., Минск, 1Ц2 февр. 2001 г. : в 2 т. / Респ. ин-т высш. шк. Белорус. гос. ун-та. - Минск, 2001. - Т. 1. - С.57Ц59.
9. Мартысюк, П. Г. Проблема взаимовлияния этических норм и управленческих процеснсов в обществе / П. Г. Мартысюк // Проблемы интеграции науки, техники, производства в современном обществе : материалы респ. науч.-практ. конф., Минск, 16Ц19 мая 2001 г. / Акад. аграр. наук Респ. Беларусь, Белорус. науч.-исслед. ин-т механизации сел. хоз-ва. - Минск, 2001. - С.244Ц247.
10. Мартысюк, П. Г. Миф. Вера. Этнос / П. Г. Мартысюк, Э. К. Дорошевич // Этносоциальные и конфессиональные процессы в трансформирующемся обществе : материалы междунар. науч. конф., Гродно, 15Ц16 нояб. 2001 г. : в 2 ч. / Гродн. гос. ун-т. - Гродно, 2001. - Ч. 2. - С.29Ц31.
11. Мартысюк, П. Г. Диалектика мифа в контексте культурологии А. Ф. Лосева /  П. Г. Мартысюк // Философы XX века : материалы респ. чтений-6, Минск, 18 янв. 2001 г. / Респ. ин-т высш. шк. Белорус. гос. ун-та ; сост. В. С. Вязовкин. - Минск, 2002. - С.14Ц17.
12. Мартысюк, П. Г. Основные проблемы преподавания культуры в Академии МВД Республики Беларусь / П. Г. Мартысюк // Сацыяльна-гуманiтарныя навукi сiстэме вышэйшай школы : матэрыялы навук. - метад. канф., Мiнск, 5Ц6 лют. 2002 г. / Беларус. дзярж. ун-т культуры. - Мiнск, 2003. - С.133Ц136.
13. Мартысюк, П. Г. Идея человека в культурологическом учении М. Шелера /  П. Г. Мартысюк // Философы XX века : Макс Шелер : материалы респ. чтений-7, Минск, 16 янв. 2003 г. / Респ. ин-т высш. шк. Белорус. гос. ун-та ; сост. B. C. Вязовкин. - Минск, 2003. - С.36Ц38.
14. Мартысюк, П. Г. Народный эпос как источник формирования патриотизма у курсантов Академии МВД Республики Беларусь / П. Г. Мартысюк // Проблемы развития образования, юридической науки и практики : материалы междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 45-летию Акад. МВД Респ. Беларусь, Минск, 24Ц25 марта 2003 г. / под ред. И. И. Басецкого. - Минск, 2003. - С.156 - 157.
15. Мартысюк, П. Г. Миф как явление культуры / П. Г. Мартысюк, Э. К. Дорошевич // Прырода, чалавек, культура : праблемы гармонii : матэрыялы навук. канф., Мiнск, 25Ц26 сак. 2003 г. : у 2 ч. / Беларус. дзярж. ун-т культуры. - Мiнск, 2003. - Ч. 2. - С.55Ц63.
16. Мартысюк, П. Г. Традиционная и нетрадиционная духовность в контексте культурного самоопределения личности / П. Г. Мартысюк // Этносоциальные и конфессиональные процессы в современном обществе : материалы междунар. науч.-практ. конф., Гродно, 5-6 июня 2003 г. / Гродн. гос. ун-т. - Гродно, 2003. - С.374Ц377.
17. Мартысюк, П. Г. Диалектика религии и культуры в контексте трансформационного общества / П. Г. Мартысюк // Мiжкультурны дыялог у Беларусi : нацыянальна-культурнае i духонае развiццё ва умовах глабалiзацыi : па матэрыялах мiжнар. навук.-практ. канф., Мiнск, 10Ц12 снеж. 2003 г. / пад рэд.  Л. Уладыкоскай-Канаплянiк. - Мiнcк, 2004. - С.219Ц224.

Учебные пособия

1. Мартысюк, П. Г. Правовая этика : учеб. пособие / П. Г. Мартысюк. - Минск : Веды, 1999. - 70 с.
2. Мартысюк, П. Г. Юридическая этика : учеб. пособие / П. Г. Мартысюк. - Минск : Веды, 2000. - 45 c.
3. Мартысюк, П. Г. Этика : учеб. пособие / П. Г. Мартысюк. - Минск : Акад. МВД РБ, 2001. - 83 с. 

Учебно-методические материалы

1. Мартысюк, П. Г. Культурология : учеб. программа / П. Г. Мартысюк. - Минск : Акад. МВД РБ, 2000. - 50 с.
2. Мартысюк, П. Г. Эстетика : учеб. программа / П. Г. Мартысюк. - Минск : Акад. МВД РБ, 2000. - 20 с.
3. Мартысюк, П. Г. Этика : учеб. программа / П. Г. Мартысюк. - Минск : Акад. МВД РБ, 2000. - 24 с.
4. Мартысюк, П. Г. Культурология : учеб.-метод. пособие / П. Г. Мартысюк. - Минск : Акад. МВД РБ, 2000. - 30 с.
5. Мартысюк, П. Г. Эстетика : учеб.-метод. пособие / П. Г. Мартысюк. - Минск : Акад. МВД РБ, 2000. - 12 с. 
6. Мартысюк, П. Г. Этика : учеб.-метод. пособие / П. Г. Мартысюк. - Минск : Акад. МВД РБ, 2000. - 15 с.
7. Мартысюк, П. Г. Культурология : учеб.-метод. пособие / П. Г. Мартысюк. - Минск : Акад. МВД РБ, 2001. - 16 с.
8. Мартысюк, П. Г Культурология : учеб.-метод. пособие / П. Г. Мартысюк, С. В. Масленченко. - Минск : Акад. МВД РБ, 2003. - 40 с.
9. Мартысюк,  П. Г. Культурология : учеб.-метод. пособие / П. Г. Мартысюк, С. В. Масленченко. - Минск : Акад. МВД РБ, 2004. - 54 с.
10. Мартысюк, П. Г. Культура первобытного общества : лекция / П. Г. Мартысюк. - Минск : Акад. МВД РБ, 2002. - 16 с.
11. Мартысюк, П. Г. Культура эпохи Возрождения : лекция / П. Г. Мартысюк. - Минск : Акад. МВД РБ, 2002. - 20 с.
12. Мартысюк, П. Г. Миф в культуре : лекция / П. Г. Мартысюк. - Минск : Акад. МВД РБ, 2002. - 16 с.
13. Мартысюк, П. Г. Средневековая культура : лекция / П. Г. Мартысюк. - Минск : Акад. МВД РБ, 2002. - 20 с.

---

1 Фрагменты ранних греческих философов. - М. : Наука, 1989. - Ч. 1, с. 444.

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по культурологии