Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по философии
На правах рукописи
Рязанов Александр Владимирович
ЭТНОС
В КОММУНИКАТИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ СОЦИУМА
Специальность 09.00.11 Ч социальная философия по философским наукам
Автореферат диссертации на соискание ученой степени
доктора философских наук
Саратов Ч 2009
Работа выполнена в Поволжской академии государственной службы имени П.А.аСтолыпина
Научный консультант Заслуженный работник высшей школы РФ, доктор философских наук, профессор Гасилин Владимир Николаевич
Официальные оппоненты:
член-корреспондент РАН, доктор исторических наук, профессор Арутюнов Сергей Александрович, ИЭА РАН
доктор философских наук, профессор Беркович Наум Арьевич, Санкт-Петербургский государственный университет сервиса и экономики
доктор философских наук, профессор Козин Николай Григорьевич, Саратовская государственная академия права
Ведущая организация Тамбовский государственный университет имени Г.Р.аДержавина
Защита состоится л12 ноября 2009 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Да212.243.09 по присуждению ученой степени доктора философских наук при Саратовском государственном университете имени Н.Г.аЧернышевского по адресу: 410012, г.аСаратов, ул. Астраханская, 83, корп.аXII, ауд. №203.
С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета имени Н.Г.аЧернышевского
Автореферат разослан л___ ________ 2009 года
Ученый секретарь
диссертационного совета Листвина Е.В.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Выбранная для рассмотрения тема соединяет в себе три ключевых понятия современной гуманитарной науки: лэтнос, пространство и коммуникация. Актуальность темы обусловлена спецификой развития современного социума, сосуществованием и параллельным развитием двух мировых тенденций Ч глобализации и локализации, что делает будущее сложно предсказуемым. Демографический взрыв в большинстве развивающихся стран, интернационализация экономики стимулируют процессы миграции, которые ведут к тому, что мононациональных государств остается все меньше и меньше. Традиционные идентичности (этнические, национальные, конфессиональные) начинают расшатываться и вытесняться новыми идентичностями, многие из которых являются результатом развития (в странах золотого миллиарда и ряде других) общества потребления. Идентичности в целом оказываются связанными с соответствующими коммуникативными пространствами, в рамках которых циркулируют те или иные значимые для данного сообщества ценности. В связи с этим рассмотрение структуры и содержания этнических коммуникативных пространств, обеспечивающих циркуляцию и трансляцию скрепляющих их ценностей, представляет значительный интерес.
Очевидным можно считать тот факт, что современный мир ускоряет темпы развития во многом благодаря появившимся новым СМК, которые сжимают его до размеров глобальной деревни и лотменяют расстояния, делая их неактуальными. Коммуникации меняют свое содержание и форму и сами становятся ценностью. Постепенно создается мировое коммуникативное пространство, которое оказывается тесно связано с экономикой, маркетингом, геополитикой и многим другим. Это пространство порождает конкурирующие с этнической идентичности, которые во многих случаях теснят и замещают ее. Данный процесс не является самопроизвольным и нерегулируемым. Достаточно легко могут быть выделены активные и пассивные субъекты этого процесса, а, значит, он потенциально может быть управляемым и во многих случаях является управляемым. Поскольку этническая идентичность представляет собой особую ценность, позволяющую поддерживать преемственность локальных внутриэтнических ценностей и придавать этнической системе определенную устойчивость и, одновременно, эластичность, то поиск ее оснований, механизмов передачи и разрушения представляют несомненный интерес. В такой ситуации теоретические и практические исследования этнических коммуникативных пространств становятся еще более актуальными.
Актуальность исследования обусловлена также сложностью и неоднозначностью феномена этноса, по поводу которого дискуссии не утихают уже несколько десятилетий, а настоящее и будущее современных государств, включая Россию, во многом зависит от флуктуаций этнического и национального полей коммуникативного пространства. Ведущиеся дискуссии носят отнюдь не только абстрактно-теоретический характер. Они имеют прямой выход на практику государственного строительства, межнациональных и межконфессиональных отношений, геополитики.
Степень разработанности проблемы.
Применительно к теме исследования, можно выделить несколько тематических блоков, рассмотрение которых является особо значимым. Во-первых, Ч это коммуникативный блок, направления которого получили глубокую проработку в рамках бихевиоризма (Д. Уотсон, Б. Скиннер), символического интеракционизма (Дж. Мид, Г. Блумер, Ч. Кули, Т. Шибутани), феноменолого-герменевтического направления (М.Хайдеггер и К. Ясперс), понимающей социологии (А. Шюц), трансцендентально-прагматического подхода (К.О. Апель), теории коммуникативного действия (Ю. Хабермас), постструктурализма (Ж.-Ф. Лиотар). Концепт коммуникация активно разрабатывался в рамках семантико-лингвистического подхода, Ч это работы Р. Барта, М. Бахтина, Э. Сепира, Ф. Соссюра, Н. Хомского, также в трудах теоретиков культуры Ч Кл. Гирца, К. Леви-Строса, Л. Леви-Брюля, Э. Лича, Б. Малиновского, М. Мосса. Оригинальную трактовку коммуникации предлагает Н. Луман. В рамках каждой теории сам рассматриваемый концепт получает разное освещение и поворачивается своими различными гранями. К данному направлению примыкают работы исследователей мифологической коммуникации Ю.М. Антоняна, В.Н. Гасилина, М. Лившица, Э.Б. Тайлора, А.Ф. Лосева, М. Элиаде. Свою актуальность применительно к рассматриваемой теме показали также работы русских философов рубежа XIX-XX веков Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, Н.О. Лосского, В.В. Розанова, В.С. Соловьева, С.Л. Франка.
Проблематика пространства была поднята на уровень социально-философской рефлексии благодаря работам Н.А. Бердяева, И.А. Ильина, И. Канта, А.Ф. Лосева, М. Хайдеггера, К. Ясперса.
В контексте разработки общеметодологических подходов диссертационного исследования значительный интерес представляют работы, посвященные исследованиям структур социального пространства. Тему социального пространства активно разрабатывали П. Бергер, П. Бурдье, Э. Дюркгейм, П.А. Сорокин, Т. Парсонс, В.Б. Устьянцев, Т.И. Черняева, а также философы-постмодернисты: Ж. Бодрийяр, Дж. Ваттимо, М. Постер, М. Фуко.
Важный понятийный и фактический материал для анализа специфических особенностей коммуникации, взаимосвязи мышления и языка, а также коммуникативного поведения дают исследования отечественных авторов, разрабатывающих сравнительно новые научные дисциплины: психолингвистику и лингвокультурологию. Это работы И.Н. Горелова, Н.И. Жинкина, А.А. Залевской, Е.С. Кубряковой, В.И. Карасика, В.В. Красных, А.В. Олянича, З.Д. Поповой, И.А. Стернина, Н.В. Уфимцевой.
Рассмотрение коммуникативного пространства этноса оказалось возможным также в рамках синергетической парадигмы, которая позволяет рассмотреть организацию интересующего нас пространства как открытой нелинейной системы. Наибольшая заслуга в развитии данного подхода принадлежит В.П. Бранскому, К.Х. Делокарову, Е.Н. Князевой, С.П. Курдюмову, Л.В. Лескову, С.Д. Пожарскому, И. Пригожину.
Вторым важным тематическим блоком, применительно к теме диссертации, является блок исследований этнической проблематики, разработка которой имеет богатую традицию как в зарубежной, так и в отечественной науке. Отечественная традиция оказалась плодотворной в разработке примордиалистского (эссенциалистского) направления. С этим направлением были связаны научные позиции Ю.В. Бромлея Ч творца социальной теории этноса, Л.Н. Гумилева Ч основателя природно-биосферной концепции этногенеза, С.А. Арутюнова и Н.Н. Чебоксарова, которые являются создателями линформационной концепции этноса. Несмотря на определенные, подчас существенные различия, близкие позиции к примордиализму в своих работах выразили Н.А. Беркович, Л.М. Дробижева, С.И. Замогильный, И.Ю. Заринов, Н.Г. Козин, В.И. Козлов, В.В. Пименов, С.Е. Рыбаков, Ю.И. Семенов, Х.Б. Тадтаев, С.А. Токарев, С.В. Чешко. Конструктивистское направление нашло свое выражение в трудах А.Г. Здравомыслова, В.С. Малахова, В.А. Тишкова, А.Г. Осипова, В.Н. Ярской.
Среди зарубежных исследований можно найти значительное число сторонников конструктивистской парадигмы: Б. Андерсон, Дж. Армстронг, М. Бэнкс, Ф. Барт, Р. Брубейкер, К. Вердери, Э. Геллнер, К. Калхун, А. Коэн, М. Смит. Однако есть сторонники и примордиалистских взглядов на этничность: К. Айзэкс, К. Гирц, П. ван ден Берге, Э. Смит.
Проблематика, непосредственно связанная с разработкой этнического коммуникативного пространства, нашла свое отражение в работах исследователей теорий информационного общества и процессов глобализации: З. Баумана, У. Бека, Д. Белла, Э. Гидденса, М. Кастельса, С.Г. Кара-Мурзы, Е.В. Листвиной, Р. Мертона, А.С. Панарина, Э. Тоффлера, Ф.аУэбстера, В.Б. Устьянцева, В.Г.аФедотовой, Ф.аФукуямы, С.аХантингтона, А.Н. Чумакова, А.Ю. Шеховцева.
Ряд важных аспектов, применительно к теме диссертационного исследования, рассматривались в рамках этнопсихологического направления: К. Касьянова, В.Г. Крысько, З.В. Сикевич, Т.Г Стефаненко, Ю.П. Платонов, А.А. Налчаджян, В.Ю. Хотинец, Г.Г. Шпет и в рамках культурологии: А.С. Ахиезер, И.В. Кондаков, А.А. Пелипенко, Н.А.аХренов, И.Г.аЯковенко.
Теоретические и методологические основания работы. При работе над диссертационным исследованием автор руководствовался следующими методологическими подходами и принципами:
системный подход дал возможность рассматривать этническое коммуникативное пространство как некую целостность в многообразии его внутренних и внешних связей;
структурно-функциональный подход позволил раскрыть структуру этнического коммуникативного пространства, выявив основные элементы, образующие его и обусловливающие выполнение определенных функций в рамках социума;
исторический подход способствовал рассмотрению этнического коммуникативного пространства как исторически и динамически развивающегося явления и одновременно процесса (племя Ч этнос Ч нация);
синергетический подход был применен с целью привлечения исследовательского и понятийного аппарата, который позволил взглянуть на интересующий нас феномен в иной системе координат.
Использованные в работе методы теоретического исследования включают теоретический анализ и синтез, абстрагирование и конкретизацию, аналогию и моделирование.
В работе использовались теоретические положения и выводы, которые содержатся в трудах отечественных и зарубежных исследователей в области философии, социологии, культурологии, этнологии, психолингвистики. Синтез этих взглядов позволил выработать комплексный подход к исследованию интересующего нас феномена.
Объектом исследования является этнос как коммуникативный феномен.
Предмет исследования Ц коммуникативное пространство этноса.
Цель и основные задачи исследования. Целью исследования является выявление структуры, содержания, динамики, флуктуаций коммуникативного пространства этноса и его соотношения с коммуникативным пространством социума.
Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих исследовательских задач:
1. дать теоретико-методологическое обоснование понятию коммуникативное пространство этноса;
2. выявить сущностные черты коммуникативного пространства этноса;
3. исследовать причины и направленность флуктуаций рассматриваемого пространства в исторической ретроспективе и перспективе;
4. определить и проанализировать детерминанты коммуникативного пространства этноса;
5. обосновать возможность выделения индивидуальных этнических коммуникативных пространств;
6. выявить соотношение между этническим коммуникативным пространством и коммуникативным пространством социума;
7. исследовать сущность новых идентичностей, порождаемых глобализацией и их влияние на традиционные идентичности;
8. исследовать систему взаимодействий: этническое коммуникативное пространство - СМК - социум;
9. показать роль манипуляции в управлении развитием коммуникативных пространств;
10. обосновать пределы и опасность конструктивистского вмешательства в функционирование существующих этнических коммуникативных пространств.
Научная новизна диссертационного исследования, связанная с самой постановкой проблемы, состоит в следующем:
1. дано авторское определение коммуникативного пространства этноса;
2. выявлены структурные элементы и сущностные черты рассматриваемого коммуникативного пространства;
3. представлена авторская интерпретация флуктуаций этнического коммуникативного пространства;
4. обоснована возможность выделения и анализа индивидуального этнического коммуникативного пространства;
5. обосновано авторское понимание этноса как одновременно воображенного и онтологического феномена;
6. представлено авторское видение перерастания лэтнического в национальное;
7. осуществлен синтез и обобщение идей и ключевых концептов ряда гуманитарных наук и их новых направлений применительно к теме исследования;
8. выявлены содержательные характеристики и пределы социального конструирования;
9. доказана необходимость управления развитием этнических коммуникативных пространств;
10. дан авторский анализ перспектив развития этнических коммуникативных пространств.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Коммуникативное пространство этноса представляет собой сложно структурированную систему, скрепляемую через внутриэтническую коммуникацию носителей этнического начала и состоящую из совокупности взаимосвязанных и взаимозамещаемых структурных элементов. Среди этих элементов основными являются концептосфера, язык, религия, историческая память, коммуникативное поведение, включающее обычаи и ритуалы, а также мифы, ценности, мнемотопы, которые сохраняются, выражаются и транслируются посредством друг друга.
2. Этнос как вид социума может существовать в симбиотическом единстве с другими видами коллективных идентичностей, например, с общегражданской или конфессиональной. Степень такого симбиоза зависит от конкретных исторических условий существования этноса и от того объема функций, которые взяли на себя иные виды коллективных идентичностей.
3. Уменьшение плотности этнически маркированных коммуникативных потоков в рамках этнических коммуникативных пространств объясняется объективным процессом высвобождения индивида из коллективного тела в процессе развития современных обществ. Серьезный толчок этим процессам дает массовая культура, которая широко распространяется в различных странах мира и унифицирует все, с чем она соприкасается. Специфика развития государств в XX веке породила потребность развития коммуникативных технологий, которые способны удерживать в рамках одного государства различные этносы, классы, социальные группы и оставлять у власти некоторые из них, и такие технологии появились. Они позволяют манипулировать общественным мнением за счет работы в информационном и коммуникативном пространстве социума, препятствуя тем или иным образом циркуляции конкурирующих с ними коммуникативных потоков.
4. Коммуникативное пространство этноса способно к флуктуациям: под влиянием обстоятельств оно может как сжиматься, так и расширяться, т.е. менять свою плотность и протяженность. Оно способно к регенерации через активизацию тех или иных структурных элементов. В некоторых случаях такая регенерация будет формальной, через инсценировку. Обстоятельства, при которых происходят флуктуации, могут быть как естественно сложившимися, так и результатом целенаправленного действия изнутри и извне рассматриваемого пространства. Таким образом, флуктуации коммуникативного пространства этноса являются последствиями спланированных кем-либо изменений или его стихийных реструктуризаций.
5. Этническое и государственное коммуникативные пространства в современных условиях могут выступать в роли союзников в противостоянии новым идентичностям, появившимся в результате развития процессов глобализации. Однако ни одно из них не является чем-то единым и не управляется из одного центра. В рамках каждого есть индивидуальные и коллективные субъекты, которые в определенные моменты оказывают на развитие рассматриваемых пространств определяющее влияние. Кроме того, не следует забывать постоянно присутствующий при этом конфликт интересов разных социальных слоев и групп и, соответственно, интерпретаций происходящего.
6. Представляется целесообразным рассматривать индивидуальные (внутренние) этнические коммуникативные пространства, которые могут различаться плотностью и параметрами этнически окрашенных характеристик. Они могут включать степень владения родным языком и ориентации на этнически маркированные образцы культуры, степень освоения навыков соответствующего коммуникативного поведения. Индивидуальное этническое коммуникативное пространство представляет собой сегмент коммуникативного пространства индивида. Чем моложе этнос, тем выше плотность индивидуальных коммуникативных пространств этнофоров. На данном этапе развития этноса об индивиде можно говорить достаточно условно, так как коллективное начало в этот период явно превалирует над индивидуальным. Чем дальше продвигается этнос на пути построения собственного государства или вхождения в какое-либо другое государство, чем менее зависим человек от своей группы, тем больше вероятность того, что он будет ориентироваться на индивидуальные ценности и интериоризировать те культурные образцы (независимо от их происхождения), которые ему будут в этом благоприятствовать.
7. Во многих случаях возникает необходимость восстановления этнических коммуникативных пространств. В этом контексте совершенно понятной является исключительная сложность реконструкции (пусть только внешней) того, что изначально являлось продуктом естественного развития событий. Следовательно, возврат к чему-то ушедшему или уходящему в изменившихся условиях в полном смысле слова не является возможным. Однако объективно существующие в настоящее время процессы глобализации заставляют их противников мобилизовывать усилия, направленные на консервацию и восстановление скреп, объединяющих людей в этносы и национальные государства. В реальности такие процессы не могут не сопровождаться защитой коммуникативного пространства соответствующих этносов и национальных государств от проникновения чужеродного влияния в виде образов, смыслов и, в особенности, идей. Такая защита может иметь разный характер и проводиться с различной степенью интенсивности (агрессивности), что зависит от специфических в каждом случае конкретных обстоятельств.
8. Реконструкция коммуникативного пространства невозможна без воссоздания или создания прецедентных имен и ситуаций, знание которых сближает индивидуальные коммуникативные поля лиц, вовлеченных в рассматриваемый процесс. Естественно, такая реконструкция, по сути, не может быть не чем иным, как модернизацией. Люди невольно лопрокидывают в прошлое свои представления о нем, воссоздавая идеально-типическую картину былого. В результате этого они начинают чувствовать свое родство и общность происхождения. Все эти субъективные ощущения усиливаются благодаря происходящему в таком случае взаимному эмоциональному заражению. Значительная часть условий, необходимых для развертывания этнополитических процессов, формируется именно в этническом коммуникативном пространстве. Даже усеченное этническое коммуникативное пространство потенциально способно предоставить материал, на основе которого будут реконструированы утерянные элементы этнической культуры, восстановлены основные этнические ценности и, казалось бы, навсегда утраченные внутриэтнические коммуникации и взаимосвязи.
9. Этнос существует и организуется через функционирование своего коммуникативного пространства. Наличие плотных внутриэтнических коммуникативных связей, которые составляют социальный капитал и обеспечивают ориентирующимся на них субъектам определенные преимущества при функционировании современных мультикультурных обществ, является важнейшим ресурсом, лежащим в основе воспроизводства того или иного этноса или этнической группы. Таким образом, этническое коммуникативное пространство представляет собой форму существования этноса и одновременно ресурс для его воспроизводства.
10. Этнические коммуникативные пространства нуждаются в управлении, так как они являются основой для существования и воспроизводства одного из значимых в современном мире видов коллективных идентичностей Ч этнической идентичности. Управление этносферой, этническими коммуникативными пространствами в современном глобализирующемся мире представляет собой необходимый элемент управления в целом. Консерватизм рассматриваемых пространств, межцивилизационные противоречия, быстрая диаспоризация многих стран мира представляют собой ту взрывоопасную среду, которая должна быть постоянно под мониторингом и, в случае необходимости, дезактивирована посредством применения ненасильственных средств.
Теоретическая, методологическая и практическая значимость исследования заключается в возможности использования основных положений и полученных выводов в научной разработке проблем этнических коммуникативных пространств, что дает возможности проведения комплексных исследований изучаемого феномена. Диссертация, синтезируя знания ряда гуманитарных наук и их отдельных направлений, открывает перспективы их дальнейшей разработки в рамках социальной философии.
Полученные автором выводы могут эффективно применяться в качестве концептуальной основы для изучения этнически маркированных проблем современности как в теоретической, так и в практической плоскости, а также в учебном процессе для разработки и преподавания курсов Социальная философия, Философия этноса, Культурология, Управление общественными отношениями, Теория и практика связей с общественностью, Этноконфликтология. Основные положения и выводы автора могут служить в качестве вспомогательного материала в работе сотрудников миграционных служб, журналистов, политических деятелей, специалистов в области PR, государственных и муниципальных служащих. Результатом их применения может быть достижение профессиональной коммуникативной компетентности современных специалистов в области управления.
Апробация работы. Полученные в диссертации результаты были изложены в выступлениях и докладах на III Всероссийском социологическом конгрессе Глобализация и социальные изменения в современной России (Москва, 2006); II международном симпозиуме Политические процессы в России и зарубежных странах: национальные особенности в условиях глобализации (Саратов, 2006); II Международном конгрессе конфликтологов Современная конфликтология: пути и средства содействия развитию демократии, культуры мира и согласия (Санкт-Петербург, 2004 г.);
на международных научно-практических конференциях: Социогуманитарная ситуация в России в свете глобализационных процессов (Москва, 2008), IV международной конференции Человек в современных философских концепциях (Волгоград, 2007), Этноконфессиональные отношения в современной России и странах СНГ: содержание и роль (Челябинск, 2007), Вызовы глобализации в начале XXI века (Санкт-Петербург, 2006), III Международной конференции РКА Коммуникация и конструирование социальных реальностей (Санкт-Петербург, 2006), Экстремизм как социальный феномен (Курган, 2005), Институциональные и социальные факторы экономического развития России. (Саратов, 2005), Современные коммуникативные практики (Саратов, 2004 г.);
всероссийских научных конференциях: Цивилизационный кризис и национальная безопасность России (Саратов, 2007), Перспективы политического развития России (Саратов, 2007), Российские регионы в условиях трансформации современного общества (Волгоград, 2006), Системные характеристики политического режима современной России и стран Центрально-Восточной Европы (Саратов, 2005) л21 век: новые горизонты гуманитарных наук (Самара, 2004 г.);
всероссийских научно-практических конференциях: Актуальные проблемы безопасности: правовые, экономические и социальные аспекты (Уфа, 2008), Развитие партнерских отношений государства, гражданского общества и бизнеса (Саратов, 2006), Государственное и муниципальное управление в условиях формирования гражданского общества и рыночной экономики: опыт, проблемы, перспективы (Челябинск, 2006), Национальная политика и культура в современных условиях (Уфа, 2006);
межрегиональных научно-практических конференциях: Власть и общество в России: традиции и современность (Рязань, 2008), Межнациональные отношения в полиэтничном регионе: проблемы и пути оптимизации (Уфа, 2005).
Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в 52 публикациях общим объемом 41,5 п.л., из которых 7 статей опубликованы в периодических научных изданиях, включенных в перечень ВАК, изданы 2 авторских монографии.
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре философии Поволжской академии государственной службы им. П.А. Столыпина.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обосновывается актуальность темы, анализируется степень ее разработанности, формулируются цель и задачи исследования, определяется объект, предмет, научная новизна исследования; представлены теоретико-методологические основания, теоретическая и практическая значимость, формы и характер апробации основных идей.
Первая глава Коммуникативное пространство этноса: теоретико-методологические основы содержит теоретический обзор и анализ наиболее распространенных взглядов на ключевые понятия, используемые при выполнении данного исследования.
В первом параграфе первой главы Коммуникация и коммуникативное пространство анализируются ключевые для данного исследования понятия: коммуникация, линформация, пространство, лэтнос и социум. Автор отмечает, что все они достаточно давно, интенсивно и продуктивно разрабатываются учеными. Соответственно, имеется немалое количество трактовок и, следовательно, эти понятия будет точнее называть концептами. В данном случае под концептом понимается комплексная мыслительная единица, которая в процессе мыслительной деятельности (в соответствии с голографической гипотезой считывания информации А.А. Залевской) поворачивается разными сторонами, актуализируя в процессе мыслительной деятельности свои разные признаки и слоиЕ1. Каждый исследователь, естественно, работает в своей системе координат и со своей понятийной сеткой. Соответственно, содержательное наполнение этих концептов, не говоря уже об их сопряженности, может быть существенно различным.
Автор считает, что коммуникация является необходимым атрибутом социальной жизни человека и лежит в основе коммуникативного пространства того или иного вида социума. Однако коммуникативное пространство включает не только коммуникацию, понимаемую как общение. Кроме того, оно вмещает все смыслозначимые единицы различной природы, охваченные этим пространством, которые не могут непосредственно принимать участие в самом процессе коммуникации, но способны оказывать на нее ее существенное влияние, определяя ее параметры и характеристики.
Коммуникация играет важнейшую роль в процессе структурирования социального пространства. Сравнение социального пространства с коммуникативным показывает, что второе является сегментом первого, причем дискретным сегментом. Это объясняется тем, что коммуникативные структуры более или менее равномерно распределены по различным полям социального пространства (экономическому, правовому, политическому, идеологическому и др.). Именно усложнение коммуникативных структур, сопровождавшее процесс антропосоциогенеза, когда-то создало социальное пространство. С тех пор эти процессы идут параллельно, взаимно стимулируя друг друга, но сохраняя при этом известную долю самостоятельности.
Уникальный понятийный и фактический материал для анализа специфических особенностей коммуникации, взаимосвязи мышления и языка, а также коммуникативного поведения дают исследования отечественных авторов, разрабатывающих сравнительно новые научные дисциплины: психолингвистику и лингвокультурологию. Это работы И.Н. Горелова, Н.И. Жинкина, А.А. Залевской, В. Красных, А.В. Олянича, З.Д. Поповой, И.А. Стернина. Особенно ценным в нашем случае представляются материалы анализа в их работах понятия концептосферы, введенного еще Д.С. Лихачевым, а также соотношения понятий концепт и слово, концепт и значение и др.
Постмодернистские подходы к коммуникации и коммуникативному пространству коренным образом отличаются от подходов исследователей, придерживающихся классической парадигмы. Пожалуй, главной характеристикой их взглядов является релятивизация коммуникации и информации, да и вообще всех характеристик современной жизни во всех ее проявлениях. Еще одним важным моментом, характеризующим постмодернистский подход, является борьба его приверженцев с идентичностью и аутентичностью.
Безотносительно к тому, как относиться к постмодернизму как направлению современной гуманитарной мысли, в нем можно отметить, применительно к теме диссертационного исследования, ряд позитивных моментов. Его теоретики (Ж. Бодрийяр, Дж. Ваттимо, Ж.-Ф. Лиотар) верно подметили новые тенденции в развитии современных обществ, связанные с коммуникациями, и особенности современной литературы и искусства. Некоторые введенные ими понятия (например, Ж. Бодрийяром, симулякр, симуляция), встроенные в схемы рассуждений обладают большим объяснительным потенциалом. Ж. Бодрийяр описал специфику и эффекты, порождаемые медиа-посредничеством, которые коренным образом меняют (отменяют) вовлеченность реципиента в процесс.
Анализ коммуникативного пространства этноса как вида социума возможен также в рамках синергетической парадигмы, которая позволяет рассмотреть организацию интересующего нас пространства как открытой нелинейной системы. В настоящее время синергетика претендует на роль общенаучной методологии, что в определенной степени можно считать оправданным. Использование характерной для данной методологии терминологии может быть весьма продуктивным.
Значительный интерес, с точки зрения изучения коммуникации и коммуникативного пространства современности, представляет собой концепция линформационного общества Д. Бэлла и линформационного капитализма М. Кастельса. В этих концепциях коммуникация и информация выносятся во главу угла и рассматриваются как ключевые в современных трансформациях западных обществ в новую информационную стадию своего развития. Так, М. Кастельс отмечает, что главной чертой линформационной эпохи становится наличие сетей, которые связывают между собой различных социальных агентов, которые в более ранний период не имели бы таких возможностей коммуникации, а значит кооперации. Он отмечает, что эти изменения способствуют фрагментации общества, корректировке или разрушению прежних идентичностей и формированию новых.
Существенное влияние на развитие современных этносов оказывает массовая коммуникация, которая стала возможна благодаря появлению интерактивных СМИ и СМК. В нашем случае главный интерес представляют эффекты, порождаемые массовой коммуникацией. Они выражаются в изменениях коммуникативного поведения индивидов, порождающих массового человека, который оторван от традиционной культуры. Именно эти эффекты, достигаемые с помощью манипулятивных технологий, изменяют традиционные формы социальности, модифицируя или сменяя имеющиеся базовые идентичности.
Во втором параграфе первой главы Этнос и социум: многообразие подходов автор отмечает, что на настоящее время существует множество подходов к феномену лэтноса, в том числе и тех, которые отвергают его существование в реальности. Существует немалое количество его определений. Однако до сих пор не создано хоть в какой-то степени общепризнанного. Следует отметить, что сам термин лэтнос не является широко распространенным в современной науке, так например, в западноевропейской науке он практически не используется. Наиболее глубокую разработку он получил в отечественной гуманитарной науке, в трудах таких исследователей как С.А. Арутюнов, Ю.В. Бромлей, Л.Н. Гумилев, В.И. Козлов, Ю.В. Семенов, Н.Н. Чебоксаров.
В отечественной научной традиции до сих пор наиболее распространенным подходом к трактовке этноса является примордиалистский (эссенциалистский или субстанциональный) подход. Глава советской этнографической школы Ю.В. Бромлей полагал, что этнос есть листорически сложившаяся на определенной территории устойчивая межпоколенная общность людей, обладающих не только общими чертами, но и относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных образований (самосознанием), фиксированным в самоназвании (этнониме)2.
По мнению С.Е. Рыбакова, теория этноса, сформированная Ю.В. Бромлеем и его коллегами, по самой сути своей Ч историческая (точнее историософская) концепция этнического, а решающее ее преимущество перед западными концепциями этничности, сформировавшимися в рамках социально-антропологической парадигмы, заключается в историческом подходе к изучению явлений, в исследовании целостных процессов, а не замороженных статических состояний, произвольно вырванных из потока этнической истории и контекста этногенетических процессов3. Советские исследователи разрабатывали именно теоретические основы данной отрасли знания, уделяя особое внимание роли исторических условий, формирующих этническое начало в ходе всемирно-исторического процесса. По мнению ряда отечественных специалистов4, основной проблемой советской теории этноса являлась проблема нахождения собственно этнической субстанции, так как те признаки, через которые определялся этнос (язык, культура и др.), строго говоря, этническими не являются.
Отдельным направлением в развитии науки об этносе в рассматриваемый период можно считать теорию этногенеза Л.Н. Гумилева, который оппонировал в течение всей своей жизни лофициальной советской науке в лице, прежде всего, Ю.В. Бромлея. Несмотря на сложившуюся вокруг Л.Н. Гумилева и его идей ситуацию, следует отметить, что продвигаемые им взгляды на этнос находились в русле примордиализма.
Оригинальную концепцию этносов как линформационных сгустков, разработали С.А. Арутюнов и Н.Н. Чебоксаров. Основная идея данной концепции состоит в том, что этнос представляет собой систему коммуникационных, информационных связей, которые его формируют и поддерживают. В. Пименов предложил компонентную теорию этноса, в соответствии с которой последний понимается как лотносительно автономная, исторически возникшая, динамически воспроизводящаяся и саморегулирующаяся сложная социальная система, компоненты которой Ч демографическая, пространственно-географическая, экономическая, социальная, языковая, культурная, бытовая и психологическая Ч связаны отношениями числа, порядка, направления, интенсивности, координации и субординации5.
Активным проводником конструктивистских подходов в России является В.А. Тишков. Конструктивистская концепция получила свое распространение в отечественной науке в сложное для российского государства время и имеет своим источником западную концепцию этничности, которая получила развитие в рамках социально-культурной антропологии. Основные идеи, вокруг которых строятся конструктивистские подходы, заключаются в следующем: нет смысла говорить об этносе, так как он является результатом социального конструирования и в объективной реальности не существует, есть смысл говорить об этничности, понимаемой как форма социальной организации культурных различий, а также национализме, так как он имеет инструментальную ценность как средство политической мобилизации.
По мнению В.А. Тишкова, лэтническая идентичность или принадлежность к этносу есть произвольно (но не обязательно свободно!) выбранная или предписанная извне одна из иерархических субстанций, зависящих от того, что в данный момент считается этносом /народом /национальностью/ нацией (в этническом смысле). Ибо в каждый данный момент, как в прошлом, так и в настоящем, так и тем более в современном мире, рынок культурных маркеров для формирования системного, т.е. очерченного границами, этнически целого чрезвычайно разнообразен6.
Взгляды В.А. Тишкова на этнос и этничность были подвергнуты справедливой критике Ю.И Семеновым, который пишет, что, даже если полностью встать на позицию социального конструирования, все же, чтобы полностью не порвать с реальностью, приходится признать, что даже сознательно создаваемые социальные конструкции существуют не только в сознании их творцов, но в значительной степени и независимо от него7.
Однако, оценивая значение и роль рассматриваемых нами концепций, В.Р. Филиппов утверждает, что примордиалистская парадигма побуждает к политизации этничности и открывает этническим антерпренерам безграничные возможности для этнополитических спекуляций и мобилизации этничности в интересах этнополитических элит. Вторая парадигма Ч конструктивистская Ч дает возможность обосновать целесообразность и необходимость деполитизации этничности и деэтнизации политики8. На самом деле обе эти парадигмы можно с одинаковым успехом использовать как для одного, так и для другого.
Диссертант отмечает, что понятие нация исключительно политизировано и в литературе можно найти множество возможных определений и мнений по этому поводу. В настоящее время прннято различать два основных подхода к трактовке нации: 1) государственно-политический подход, свойственный французской и англо-американской науке и 2) культурно-этнический подход, характерный для немецкой науки. Направленность и специфические особенности таких подходов исторически обусловлены. Кроме того, в русском языке термин нация нередко используется в значении лэтноса (народа).
По мнению В.С. Малахова, нация Ч это проекция на общество определенных ожиданий. Это попытка представить некоторое множество людей с разными интересами и разными ценностями в качестве единого целого. Субъект этих ожиданий или власть, или политические активисты (часто это низовые, внесистемные активисты), которым по определенным причинам необходимо подчеркнуть общность между людьми, которых они объединяют с помощью слова нация9. В соответствии с таким подходом нация оказывается не более чем виртуальным образованиям, за которым нет референта.
Позиции исследователей, которые пытаются найти взвешенную, далекую от крайностей точку зрения на рассматриваемую проблему (они могут исходить как от примордиалистской, так и конструктивистской ориентаций), в последнее время начинают усиливаться, так как уже сложилось понимание того, что во многом противоречия сохраняются за счет того, что конкурирующие стороны не вполне адекватно понимают специфические особенности позиций друг друга.
С одной стороны, термин лэтнос можно считать способом классификации или способом понятийной организации реальности, так как человеку свойственно отражать и интерпретировать окружающий его мир. Но принятие этого утверждения не говорит о том, что этносы в реальности не существуют. Если считать лэтнос, класс, расу, конфессию и др. только способами понятийной организации реальности, способами классификации (по В.С. Малахову), то тогда следует признать, что за ними нет референтов в реальности. Однако это не так: этносы существуют через совокупности людей, обладающих теми или иными общими признаками. Таким образом, следует различать термин лэтнос как способ понятийной организации реальности (здесь мы рассматриваем сферу мышления) от реально существующего вида социума. То есть, он и воображен как термин, и онтологичен, как реально существующий феномен. Естественно, что между объектом и его отражением (по сути, интерпретацией) существует определенный люфт. Поэтому неудивительно, что в ситуации, когда ни одно, ни другое не остается статичным, а от трактовок данного феномена зависит очень многое в жизни современных государств, между различными интерпретациями этноса и этничности (точнее, их субъектами) ведется борьба.
Вторая глава Cтруктура и детерминанты коммуникативного пространства этноса состоит из двух параграфов. В первом параграфе Структура коммуникативного пространства этноса анализируются структурные элементы рассматриваемого пространства и отмечается, что коммуникативное пространство этноса как особого вида социума имеет сложную, многосоставную структуру. Его структурные элементы образуют сложную разноуровневую систему соподчиненности и взаимовлияния. Она потенциально может содержать различное количество переменных, так как существующая в настоящее время ситуация с научным определением понятия лэтнос позволяет соотносить с ним социумы, различные по способу их формирования и находящиеся разных уровнях социально-экономического и политического развития. Каждый такой уровень будет коррелироваться в рамках определенного набора переменных, и удельный вес таких переменных, их реальное влияние на саму коммуникацию будет существенным образом изменяться в зависимости от той стадии развития, на которой находится рассматриваемый этнос.
Коммуникативное пространство этноса не является константой, оно подвержено динамическим и структурным изменениям. Так, оно может быть статичным, а может динамично изменяться в зависимости от специфики текущей ситуации. Некоторые переменные, лежащие в основании его структуры, могут в определенных ситуациях выпадать из системы, например, факт наличия у того или иного этноса родного языка (естественно, такое событие не может произойти вдруг и сразу). Функции родного языка со всеми из этого вытекающими издержками, может выполнять и другой язык. Могут быть подвержены выпадению из системы и последующему замещению этнические ценности, серьезным модификациям может быть подвергнута историческая и социальная память. Однако во всех этих случаях коммуникативное пространство этноса не исчезает, а происходит его перегруппировка, хотя бы и за счет снижения плотности и насыщенности циркулирующих внутри него этнически обусловленных коммуникативных потоков. При этом общая интенсивность циркуляции коммуникативных потоков может даже нарастать, но они будут нейтральны или даже негативны по отношению к этническому началу.
Диссертант особо отмечает роль концептосферы и языка в структуре коммуникативного пространства этноса, утверждая, что в структуре коммуникативного пространства этноса концептосфера обладает особым статусом, так как в ней находят свое выражение и постоянно воспроизводятся ценности, нормы, свойственные тому или иному этносу. Поскольку каждый естественный язык складывался исторически и на него оказывали и оказывают влияние множество факторов самого различного происхождения, то и концептосфера, и семантическое пространство языка уникальны. Концептосферы разных народов существенно отличаются друг от друга, и это отличие касается прежде всего состава и содержания концептов. Причиной этому являются исторические, географические, социальные, политические, конфессиональные и иные факторы, в результате действия которых концептосфера и коммуникативное пространство этноса или этнической группы в целом приобретают (без преувеличения) феноменальный характер.
Интериоризированные человеком концептосфера и язык выступают способом присвоения мира и его укоренения в нем. Коммуникативное пространство этноса организуется и функционирует во многом благодаря существованию сопряженности между концептосферой и языком, в которых находят свое выражение история и этносоциальный опыт соответствующего народа. Концептосфера и язык являются также средствами хранения и трансляции ценностей, свойственных тому или иному народу или этнической группе. Таким образом, полноценное функционирование этнического коммуникативного пространства без соответствующих концептосферы и языка вряд ли возможно.
Диссертант отмечает, что язык, а через него и концептосфера выступают важнейшим интегратором этнофоров и, в известной степени, организатором соответствующего этнического коммуникативного пространства. При помощи языка транслируются этнические ценности и формируются этнические авто- и гетеростереотипы, которые способствуют ускорению процессов адаптации индивидов и групп к условиям существования и осуществляют психологическую самозащиту этноса. Интегративная функция языка воплощается также в увязывании структурных элементов коммуникативного пространства этноса друг с другом. Именно наличие и функционирование языка дает возможность осуществлять транзит этносоциального опыта при передаче значимой информации от старших поколений младшим. Концептосфера при этом исполняет роль поставщика материала для последующей вербализации того, что общественно значимо.
Иначе говоря, концептосфера и язык отражают уже познанную и освоенную представителями данного этноса действительность, ранжируют по степени значимости и важности ценности, предлагают определенные классификации и объяснительные схемы окружающего мира, тем самым закрепляя результаты проведенной познавательной деятельности. Кроме того, обеспечивая сохранение этносоциального этноса, концептосфера и язык являются своеобразным гарантом существования полноценного коммуникативного пространства этноса и самого этноса как вида социума. Любой представитель той или иной этнической общности в определенной степени психологически защищен соответствующей концептосферой и языком, которые делают его жизненный мир по-своему гармоничным, предсказуемым и осмысленным.
В качестве следующего элемента структуры коммуникативного пространства этноса автор диссертационного исследования рассматривает лэтническую картину мира, отмечая, что термин картина мира нельзя отнести к устоявшимся в современной гуманитарной науке. Термин картина мира оказывается тесно связанным с терминами ментальность и менталитет. Опираясь на взгляды А.Ю. Гуревича, Ж. ле Гоффа, Г.Д. Гачева, В. Гумбольта, Й.Л. Вайсгербера, В. Красных, С.Е. Кубряковой, диссертант приходит к выводу о том, что наличие этнической картины мира является непременным условием для нахождения того или иного субъекта в коммуникативной структуре этноса. Этническая картина мира представляет собой сложно структурированное образование, содержащее в свернутом виде значимую адаптированную информацию, которая может быть потенциально полезна ее носителю. В случае необходимости эта информация актуализируется и проявляет себя в виде эмоций, реакций, инстинктивной деятельности, речевого выражения. Она складывается исторически у того или иного народа, но, тем не менее, является подвижным образованием, которое активно реагирует на изменения в жизни этнофоров.
Язык фиксирует значительную часть содержания этнической картины мира. Представители разных народов по-своему понимают содержание понятий свобода, справедливость и др., что указывает на их особое по статусу место в соответствующих этнических картинах мира. Это говорит о том, что каждая этническая картина мира уникальна, но, кроме того, она по-особому преломляется в каждом из этнофоров, то есть представители одного и того этноса могут иметь в чем-то отличающиеся друг от друга картины мира. Представляется, что в любом случае общего будет больше чем различий.
Изменения этнических картин мира могут носить позитивный или негативный характер. Позитивные изменения ведут к расширению соответствующего этнического коммуникативного пространства и (или) к увеличению его плотности. Они могут достигаться за счет усиления циркуляции этнически маркированной информации в положительном контексте в межличностном общении, а в настоящее время и через посредство СМИ и СМК. Негативные изменения этнических картин мира, которые могут быть наблюдаемы в эпоху глобализации чаще, чем их антиподы, ведут, соответственно, к сокращению и (или) уменьшению плотности соответствующих пространств. Думается, однако, что ситуация может носить более сложный характер.
В качестве важного структурного компонента рассматриваемого пространства автор выделяет историческую память. Именно память является тем элементом, который скрепляет и создает преемственность в передаче этносоциального опыта от старших к младшим поколениям. Конечно, память сохраняет не все события, произошедшие с представителями того или иного этноса за период его существования, она избирательна. Она сохраняет наиболее важные, ключевые из них, но сохраняет их в превращенном, мифологизированном виде. Реконструкция коммуникативного пространства немыслима без воссоздания или создания прецедентных имен и ситуаций, знание которых сближает индивидуальные коммуникативные поля лиц, вовлеченных в рассматриваемый процесс. Прецедентные имена и ситуации составляют национально-культурный компонент коммуникации и являются своеобразными маркерами, отделяющими своих от чужих. Естественно, такая реконструкция, по сути, не может быть не чем иным, как модернизацией. Люди невольно лопрокидывают в прошлое свои представления о нем, воссоздавая идеально-типическую картину былого.
Укрепление этнической (национальной) идентичности не может не сопровождаться конструированием (реконструкцией) соответствующих этнических коммуникативных пространств. СМИ и СМК, получив такой заказ от общества и государства, обладая всеми возможностями влияния на массового человека, который создан не только в странах Запада, но и на постсоветском пространстве, будут стараться его выполнить. Одним из первых шагов в этом направлении, где бы это конструирование ни производилось, будет усиленное внимание к этнической (национальной) истории. Правительство и ориентирующиеся на него круги будут стараться восстановить официальную версию такой истории, несмотря на сопротивление деконструктивистов. Именно эта версия истории получит первоочередное тиражирование, и будет пропагандироваться государственными структурами. Очевидно, определенную поддержку государства получат традиционные для страны конфессии, которые работают на укрепление выше названной идентичности. Данная тенденция хорошо заметна в современной России.
С целью усиления плотности циркуляции этнически (национально) ориентированных информационных потоков возможна актуализация традиционных (забытых или полузабытых) праздников, дат важных для государства исторических событий, важных географических мест (мнемотопов). Связь с родной землей в умах этнофоров часто является сакральной, и отделить коммуникативное пространство от пространства физического на личностном уровне представляется весьма затруднительным Ч они сливаются в единое целое. Физическое пространство находит свое выражение в языке в виде географических названий: топонимов, гидронимов. Они, как правило, оказываются как раз тесно сопряженными не только с важнейшими событиями истории того или иного этноса, но и ментальными структурами его членов, предоставляя материал для формирования соответствующей ему картины мира. Даже в случае утери этносом его территории эта связь не прерывается, что является источником неутихающей боли многих его членов.
Как важный структурный элемент коммуникативного пространства этноса диссертант рассматривает коммуникативное поведение. Коммуникативное поведение этноса как внешнее выражение внутреннего содержания, безусловно, является многослойным, постоянно воспроизводящимся образованием. В ситуации устойчивого развития этноса или этнической группы отклонения от традиционно закрепленного поведения будут минимальными. Если же этническая система испытывает сложности в том или ином отношении, то вышеназванные отклонения, новые модели поведения этнофоров будут гораздо более распространены. Изменения в коммуникативном поведении в данном случае можно считать своеобразной формой адаптации носителей этнического начала к изменяющимся условиям.
Коммуникативное поведение само по себе Ч сложное структурное образование. Оно представляет собой своеобразный набор поведенческих программ для любого человека, находящегося в рамках этнического поля, какого бы он ни был возраста или пола. Пока эти программы освящены и востребованы практикой, этническая система находится в ситуации стабильности и сами эти программы постоянно воспроизводятся. В тех же случаях, когда они становятся неэффективыми и (или) непрестижными, они начинают вытесняться и замещаться другими практиками или модифицироваться.
Коммуникативное поведение этноса задается и является выражением определенного коммуникативного кода, который представляет собой совокупность визуальных и динамических знаков, которые сопровождают процесс вхождения в коммуникацию и пребывания в ней. Воспитанные в рамках той или иной этнической культуры индивиды с детства интериоризируют соответствущую данной культуре совокупность кодов, которая позволяет этнофорам успешно осуществлять коммуникацию в привычной для них среде. Каждый носитель этнического начала сознательно ли или неосознанно воспроизводит те образцы поведения, которые требуются от него в соответствии с ожиданиями окружающих соплеменников в той или иной жизненной ситуации.
Характерная особенность изменений коммуникативного поведения во многих современных этнических системах Ч их асинхронность. Так, можно отметить одновременное существование в рамках одной этнической системы многочисленных групп с различным коммуникативным поведением, что является результатом различного доступа к транслируемым посредством СМИ и СМК новым идентификационным моделям и неравенства в возможностях потребления.
В параграфе втором Детерминанты коммуникативного пространства этноса автор вновь подчеркивает, что коммуникативное пространство этноса можно считать результатом длительного развития и взаимодействия многих составляющих как природного, так и культурного происхождения.
Коммуникативное пространство уникально для каждого этноса потому, что каждый из них проходит свой путь становления и развития. Оно опосредуется многими факторами-детерминантами. Среди них по степени важности можно выделить: естественно-географический, экономический, конфессиональный и социально-политический факторы, а также фактор инфильтрации в коммуникативное пространство этноса инокультурных коммуникативных потоков. Эти факторы сложно рассматривать изолированно, так как они действуют одновременно и существенным образом влияют один на другой. Например, естественно-географический фактор влияет на все вышеназванные факторы, придавая им каждый раз специфические черты.
В свою очередь экономический фактор оказывает существенное влияние на естественно-географический фактор, опосредуя миграции, антропогенные изменения ландшафта, расширяя или сужая ареал распространения того или иного этноса. На социально-политический фактор воздействие со стороны экономического фактора происходит через формирование той системы организации управления, которая соответствует достигнутому уровню развития экономики этноса.
Таким образом, факторы-детерминанты имеет смысл рассматривать и в отдельности, и в совокупности. Только такой подход может позволить анализировать коммуникативное пространство этноса не в статике, а в динамике и с точки зрения его содержания, и с точки зрения его структуры.
Естественно-географический фактор оказывает на коммуникативное пространство этнический группы значительное влияние, обусловливая интенсивность, необходимость, да и саму возможность (и регулярность) контактов как самих представителей группы между собой, так и самой группы с себе подобными в окружающем пространстве. Этот факт является определяющим даже для самой возможности этнической группы выйти на уровень этноса.
Влияние естественно-географического фактора на коммуникативное пространство этноса, несомненно, существует, но в каждом случае оно будет различным и будет зависеть от взаимодействия с другими факторами. Важнейшим фактором взаимодействия с ним будет экономический фактор, который опосредует многие параметры коммуникативного пространства той или иной этнической группы, а, следовательно, ее положение и статус. Среди этих параметров важнейшими являются плотность и направленность циркулирующих коммуникативных потоков. Если группа экономически состоятельна и обеспечивает с гарантией свое воспроизводство, если она сохраняет традиционную для себя культуру, по крайней мере, ее основные элементы или хотя бы не утратила память о ней, то будет сохранено ядро ее коммуникативного пространства.
Одним из важнейших факторов воздействия на коммуникативное пространство этноса является социально-политический фактор. Причем чем ближе к современности, тем большее значение этот фактор начинает играть. Дело в том, что его влияние обусловлено статусом и весом властных коммуникаций, которые исходят и непосредственно связаны с теми сословиями или классами, которые находятся в данном социуме у власти. Эти социальные группы объективно заинтересованы в интегрирующих коммуникациях, которые призваны корректировать картину мира подчиненных классов или сословий, гасить недовольство и манипулировать их притязаниями. В условиях стабильного развития осуществлять такого рода мероприятия относительно легко. В случае же нестабильного развития возможны общественные катаклизмы, провоцирующие раскол условно единого прежде коммуникативного пространства (дальнейшее расхождение его подпространств).
И в условиях социально-политической стабильности внутри коммуникативного пространства этноса существуют подпространства, по крайней мере, господствующего и подчиненного слоев населения. Они имеют как существенные пересечения, так и несомненные расхождения по своему содержанию и направленности. В условиях устойчивого развития между ними существует баланс, позволяющий сохранять определенное единство. В случае же конфликтного развития баланс нарушается, и это создает угрозу существованию народа и государства.
Социально-политический фактор активно коррелирует с коммуникативным пространством этноса через формирование политической мифологии, что иногда происходит стихийно, но в большинстве случаев является результатом сознательной деятельности. Политический миф переконфигурирует коммуникативное пространство этноса, вытесняя его, так как он нацелен на формирование политической идентичности.
Фактор инфильтрации в коммуникативное пространство этноса инокультурных коммуникативных потоков, пожалуй, сам является производным и зависящим от экономического и социально-политического факторов, но он, в ряде случаев, проявляет известную самостоятельность и вызывает особого рода эффекты. К последним можно отнести следующие: проникновение в коммуникативное пространство этноса понятий, концептов и идей, чуждых ему, и вызывающих изменение этнической картины мира, вытеснение на периферию традиционной для этноса культуры, изменение существовавшей системы ценностей, замещение образовавшихся лакун суррогатной культурой, появление маргинальных групп населения, которые утрачивают этническую идентификацию. Перечень подобных эффектов можно продолжить, а их результатом всегда будет изменение вектора развития этноса и переконфигурирование его коммуникативного пространства.
Рассматриваемый фактор с течением времени становится все более весомым, так как его влияние на коммуникативное пространство этносов постепенно усиливается благодаря охватившим мир процессам глобализации. Динамика подобного влияния теснейшим образом связана с жизненными силами этноса, точнее с их увеличением или уменьшением, с возможностями этноса, его элиты противостоять влияниям, извне и изнутри разрушающим его, и со способностями усваивать инновации, повышающие его возможности адаптации к быстро меняющейся ситуации в мире.
По мнению автора диссертационного исследования, важным фактором, влияющим на содержание, плотность и направленность коммуникативного пространства этноса, является религиозный фактор. Идеи, установки, ценности, связанные с религией, составной частью включаются в коммуникативную культуру и пространство того или иного этноса, нации, страны. Достаточно часто религиозные ценности смыкаются с этническими настолько, что различить их практически не представляется возможным. На определенном этапе религиозные ценности фактически становятся этническими.
Процесс подобного замещения не бывает одномоментным. Он всегда имеет некоторую временную протяженность, которая должна быть достаточной для того, чтобы все произошло относительно плавно и бесконфликтно. Подобное замещение, вероятно, редко доходит до логического конца, так как итог, как правило, представляет собой некий симбиоз исходного коммуникативного пространства и усвоенного чужого религиозного опыта. Для того чтобы чужое стало своим необходимо время.
Конфессиональный фактор, меняя установившиеся внутри этноса коммуникативные практики, в известной степени расширяет горизонты пространства этноса, вводя в оборот надэтнические ценности. При усвоении последних, этнос неизбежно теряет часть присущей ему культуры, модифицирует ее и постепенно попадает под влияние социума-донора. Речь не обязательно идет о прямом подчинении, результатом может быть зависимость в культурном отношении. Присущая этносу изначально духовная культура вынуждена мимикрировать к усваиваемой религии.
Коммуникативное пространство этноса-реципиента лоткрывается для влияния извне. Старые авторитеты сменяются новыми. Вектор развития этноса меняет свою направленность. В известной степени принятие той или иной религии для этноса означает выход за его пределы. Сторонние силы получают возможность менять направление его развития, сознательно или неосознанно провоцируя возникновение внутри него дезинтеграционных процессов. Интеграционные процессы могут возникнуть уже на надэтническом уровне с социумом-донором.
Усвоение новой религии, по сути, является своеобразной инновацией в коммуникативное пространство этноса. Измененные религиозные коммуникации имеют период становления и развития в новом социуме, во время которого происходит притирка разнородных частей и достижение каждый раз нового баланса отношений между старым и новым.
Представляя собой объяснительную модель происходящего в мире, религия, ставшая господствующей в данном обществе, получившая поддержку высших сословий, надстраивается над этнической культурой. Таким образом, превращенное коммуникативное пространство этноса получает прививку иной духовной культуры, усваивает новые для себя сюжеты, стереотипы, аксиологию.
Далее диссертант рассматривает соотношение понятий коммуникативное пространство этноса и лэтносоциальный опыт, подчеркивая, что в любом социуме происходит циркуляция информационных потоков. Они имеют разную направленность и степень насыщенности. С течением времени, в динамично развивающихся социумах происходит постепенное ускорение движения таких потоков, в результате чего происходит расширение и структурное усложнение их коммуникативных пространств. Это происходит в том числе и за счет вытеснения и аберрации горизонтальных коммуникаций (микрокоммуникаций). Главной причиной здесь становятся набирающие силу, плотность и агрессивность, вертикальные коммуникации (макрокоммуникации). Их можно назвать коммуникациями (в собственном смысле слова) с известной долей условности, постольку специфической их характеристикой является слабая обратная связь. Вертикальные коммуникации окрашиваются во властные тона, отчасти сакрализируются, пытаясь использовать горизонтальные коммуникации в своих целях. В большинстве случаев такими целями являются установление в социуме в том или ином виде отношений господства-подчинения. Эти отношения далеко не всегда будут силовыми, современные PR-технологии дают возможность добиться этого через манипуляцию. Ненужные для центра власти понятия, концепты устраняются из вертикальных коммуникаций, а если этого не происходит, то меняется их содержание, и иначе выстраиваются акценты.
Этносоциальный опыт накапливается и передается, прежде всего, через горизонтальные коммуникации. Он объективно выступает консервативным началом, стоящим на пути изменений вообще или гасит эти изменения, выхолащивая их содержание. По содержанию понятие этносоциального опыта близко габитусу в понимании П.Бурдье и Н.Элиаса. Этносоциальный опыт соединяет в единое целое индивидуальный опыт человека и опыт той этносоциальной группы, с которой он себя ассоциирует. Этносоциальный опыт опосредуется распространенными в данном обществе коммуникациями и позволяет представить взаимозависимость личностного и социального в процессе происходящих изменений. Он сохраняет присущую данному социуму мотивацию действий носителей индивидуального начала.
Для социума, находящегося в состоянии транзита, свойственно наличие постоянного дисбаланса между горизонтальными и вертикальными коммуникациями. Нельзя сказать, что они находятся в параллельных мирах, но безусловным фактом является то, что каждая их них стремится сохранить свои плотность, интенсивность, а, следовательно, и влияние на широкие народные массы. Борясь за влияние, вертикальные коммуникации постепенно занимают первенствующую позицию.
Этносоциальный опыт, имея сложную структуру, тесно связан с коммуникативным пространством социума. С одной стороны, он опосредуется им, с другой Ч сам оказывает обратное влияние. Естественно, что коммуникативное пространство социума может быть, а в настоящее время не может не быть управляемо. Оно не существует само по себе. Поскольку миром правят интересы, то на коммуникативное пространство пытаются оказать влияние различные центры силы как внутри социума, так и со стороны. Разумеется, что эти влияния будут разнонаправленными, они будут апеллировать к разным ценностям, стремиться изменить их, вытеснить некоторые и внедрить другие, выгодные для себя.
В данном контексте особую важность приобретает вопрос сохранения цивилизационной и национальной идентичности многими народами. Он тесно смыкается с вопросами преемственности поколений и социального кодирования. Этносоциальный опыт, выполняя стабилизирующую и адаптивную функцию, представляет собой сложно структурированное образование, которое способно активизировать подчас неосознаваемые поведенческие императивы и программы их реализации. Он, являясь исторически изменчивым, обусловливает характер взаимодействия между людьми, которые являются его носителями и в этом смысле лежит в основании человеческого и социального капитала.
Внутриэтническая коммуникация в настоящее время представляет собой самостоятельную ценность, так как часто именно в процессе ее осуществления индивидуальные носители этнического начала могут вновь и вновь хабитуализировать традиционные для данного этноса внешние образцы поведения и поддерживать континуитет нравственных ценностей. В современной ситуации, когда в чистом виде внутриэтническая коммуникация возможна лишь в относительно небольшом количестве случаев (виной тому являются усиливающиеся процессы глобализации, стимулируемые распространением новых средств передачи информации), ее ценность имеет тенденцию к возрастанию.
Временами этнос уступает все более глобализирующемуся обществу, но в последнее время маятник качнулся в другую сторону Ч этнические ценности вновь оказываются востребованными и заявляются их носителями все в более категоричной форме.
Ценности внутриэтнической коммуникации, по мнению автора диссертационного исследования, смягчают тяжесть происходящих в современной России процессов массовой дезадаптации, связанной с переделом собственности и крушением господствовавшей долгое время идеологии. Эти ценности позволяют носителям этнического начала ощутить определенного рода укорененность в быстро изменяющихся условиях современной жизни.
Глава 3 Флуктуации этнических коммуникативных пространств состоит из двух параграфов. В первом параграфе Социокоммуникативная ситуация в современной России характеризуя современную социокоммуникативную ситуацию в России, автор отмечает ряд новых тенденций. Среди них особо выделяются продолжающаяся диверсификация и фрагментация коммуникативного пространства как отдельного человека, так и социальных групп, социума в целом.
Одна из тенденций, оказывающих влияние на социокоммуникативную ситуацию, Ч быстрое распространение современных технологий передачи информации, которые во многих случаях самым серьезным образом изменяют сам процесс коммуникации. Возникают новые виды коммуникаций, которые не являются социальными в полном смысле слова.
Новые технологии передачи информации сближают этот процесс с собственно коммуникацией, и грань между передачей информации (информированием) и коммуникацией становится все более и более зыбкой. Коммуникацию на условиях фактической анонимности в сети Интернет можно считать коммуникацией с известной долей условности. Технологии передачи информации, нацеленные на обязательное установление обратной связи, практически выводят ее на уровень коммуникации. Это Ч PR-технологии, и используются они современными и радио, и телевидением, и сетью Интернет. Сближение информирования (формализованного, мимикрирующего к коммуникации, которая носит личностный характер) и коммуникации, их взаимное влияние и переплетение изменяет коммуникацию Ч она становится формальной, личностное начало в самом процессе часто лишь имитируется.
В настоящее время сложно сказать, есть ли единое социокоммуникативное поле российской культуры. Представляется, что, скорее, перед нами конгломерат различных полей, часть которых пересекается в некоторой области, другая же часть составляют поля, существующие параллельно и изолированно друг от друга. Степень такой изоляции в текущий период имеет тенденции к увеличению. Это проявляется в росте коммуникативной, а, значит, социальной дистанции между представителями различных слоев населения. Между представителями разных (особенно полярных) социальных старт, процесс коммуникации даже в смысле простого понимания друг друга будет затруднен. В случае неуспешной коммуникации возможны коммуникативный сбой (недостаточно адекватная коммуникация, недостаточно полное взаимопонимание участников коммуникации) и коммуникативный провал (неадекватная коммуникация, полное непонимание коммуникантами друг друга). Одна из причин этого Ч уменьшение количества прецедентных имен, прецедентных ситуаций и прецедентных феноменов в целом, циркулирующих среди носителей того или иного языка. Этот факт можно считать одним из симптомов центробежных тенденций в том или ином социуме. Он явно присутствует в современном социокоммуникативном пространстве России.
В пункте 3.1.1 диссертант подобно останавливается на социокоммуникативных основаниях и функциях современной российской клиентелы, отмечая, что в ситуации общей дестабилизации люди были вынуждены выживать, опираясь на уцелевшие связи и имеющиеся (чаще несистемные, альтернативные) источники получения доходов или искать новые. В ситуации общей нестабильности наиболее востребованными оказываются архаические хозяйственные и обслуживающие их коммуникативные практики, поскольку последние отличаются несистемностью и особой эффективностью в кризисные периоды. Они демонстрируют высокую адаптивность в периоды социальных и политических трансформаций, позволяя их участникам образовывать устраивающие всех (пусть и на начальном этапе, пусть вынужденно) коммуникативно-хозяйственные сети.
Несмотря на некоторую экзотичность наименования этих сетей (коммуникативно-хозяйственные), термин достаточно точно передает реальное положение вещей: сети создаются из экономической необходимости с помощью несистемных, по сути дела архаических коммуникативных практик. Эти практики действительно архаические (патрон-клиентские отношения), так как отношения несистемного господства-подчинения в более или менее явно выраженном виде можно увидеть на примере многих государств древнего мира. А основу этих практик можно увидеть на примере жизни людей на более ранних этапах существования социальных общностей.
Патрон-клиентские отношения на практике представляют собой своеобразный ритуализированный обмен необходимыми для всех их участников уcлугами. Причем эти отношения неформальные, они существуют параллельно с легальными социальными и политическими структурами и коммуникативными практиками и, в известной степени, в противовес им. Они ритуализированы тем, что требуют от своих участников соблюдения определенных правил и норм, том числе и коммуникативных.
Клиентела как неформальный социальный институт, безусловно, имеет социокоммуникативные основания. Она призвана не только заполнять вакуум власти, возникающий в результате ослабления в обществе государственных начал, но и представляет собой форму социальной организации, которая неоднократно доказывала свою гибкость и эффективность в сложных и неоднозначных ситуациях. Эта эффективность отчасти компенсаторного характера (при ослаблении влияния формальных структур). Патрон-клиентские отношения за счет своей гибкости и несистемности в случае их встроенности в формальные структуры позволяют последним существовать пусть и в превращенном виде.
В пункте 2 данного параграфа автор уделяет внимание динамике коммуникативного пространства этноса, отмечая, что эта динамика будет существенным образом различаться в зависимости от стадии развития, на которой находится этнос и окружающих условий существования. В обычных условиях этническое коммуникативное пространство изменяется достаточно медленно. К стадии перехода от племени к этносу оно уже имеет сложившуюся структуру, которая существует благодаря наличию и циркуляции языка как способа передачи информации.
Динамические изменения этнических коммуникативных пространств являются следствием социального, политического и экономического развития социума. Они неповторимы и представляют собой пульсацию сопряженных друг с другом структурных элементов рассматриваемого пространства. Эта сопряженность является уникальной для каждого существующего коммуникативного пространства этноса, так как любое из них является результатом длительного исторического развития. Интенсивность такой пульсации сложно измерить в каких-либо единицах. Несколько проще обстоит дело с определением направленности данных изменений. Основным трендом является уменьшение плотности этнических коммуникативных пространств.
Динамика изменений связана также со скоростью вызревания процессов взаимодействия структурных элементов, протекающих внутри ядра этнического коммуникативного пространства. Следовательно, на рассматриваемую нами динамику влияют не только внешние, но и внутренние факторы, что делает анализируемый процесс еще более сложным. Динамическая композиция таких факторов представляет собой непременное условие существования и развития этноса. Этнос не может существовать в статическом состоянии, динамика непременно сопровождает все его существование от времени его появления и до самого конца.
В пункте 3 данного параграфа рассматриваются структурные изменения этнических коммуникативных пространств, их динамика и направленность.
Диссертант считает, что, ядро коммуникативного пространства, которое представляет собой своеобразную коннективную структуру, состоит их языка, культурной и коммуникативной памяти, мифов, этнических ценностей, ритуалов и магии, этносоциального опыта, архетипов и мнемотопов.
Коннективная структура ядра Ч самая устойчивая часть коммуникативного пространства этноса, инновации в нее со стороны возможны главным образом в случае наступления каких-либо экстраординарых событий: стихийных бедствий, войн, переселений, социальных катаклизмов, принятия новой религии и т.п. Ядро окружено зоной периферии, которая является, по сути, зоной контакта. Контакт происходит между этносом и окружающим миром во всех его проявлениях. В эту зону поначалу попадают новые для этноса информация, явления и отношения. Именно в периферийной зоне коммуникативного пространства все новое, необычное, непривычное для этноса проверяется на соответствие общим принципам ядра коммуникативного пространства данного этноса. Зона контакта выполняет важную функцию адаптации этноса к окружению: именно в ней отбрасывается то, что не нужно для полноценной жизни и развития этноса, а нужное усваивается. То, что усваивается, потенциально, в превращенном виде может перейти в ядро коммуникативного пространства этноса. Такое усвоение в подавляющем большинстве случаев не является слепым и буквальным Ч оно непременно должно являться творческим. Новые информация, явления и отношения проходят проверку на соответствие основным структурным элементам ядра коммуникативного пространства этноса и в случае их полезности они могут войти и даже заместить, чаще, однако, лишь видоизменить вышеназванные элементы.
Таким образом, направленность происходящих с коммуникативными пространствами этносов изменений легко просматривается. Во многих случаях можно наблюдать нарушение баланса между различными элементами его структуры, разрушение ценностного ядра. Это сопровождается ростом индивидуализма и отстранением от коллективистских ценностей. Этническая идентичность все чаще начинает соперничать с иными идентичностями, которые порождаются и транслируются СМИ и СМК.
Динамика изменения коммуникативного пространства этноса зависит от жесткости и силы новых центров тяготения, генерирующих идентичности. Они выступают конкурентами в борьбе за контроль над личностью, индивидуальное коммуникативное пространство постепенно становится как минимум двухслойным. Динамика изменений будет еще выше, если одновременно с этим проявляют свое действие другие дестабилизирующие коммуникативное пространство факторы.
Во втором параграфе третьей главы Характер и направленность флуктуаций коммуникативных пространств сделана попытка применения к анализу коммуникативного пространства этноса синергетического подхода.
Диссертант признает, что соотношение хаоса и порядка, одной из наиболее важных оппозиций синергетики, проецируясь на этнос как специфический вид социальной группы, фиксирует относительно гибкий баланс между номинальным и реальным порядком отправления власти в рассматриваемом виде социума. Формальные (номинальные) структуры управления как носители порядка сосуществуют с реальными (неформальными) структурами как носителями хаоса. При таком подходе становится более понятным неустойчивость существующего порядка и устойчивость хаоса.
Таким образом, синергетический подход позволяет проанализировать имеющиеся в наличии факты и получить новые выводы относительно интересующего нас социального феномена как диссипативной системы, обменивающейся с окружающей средой веществом, информацией и энергией.
Анализ коммуникативного пространства этноса в терминах синергетики дает возможность понять особенности взаимодействия его структурных элементов, а также проследить, как и за счет чего происходит его самоорганизация. Представляется также интересным синергетическое объяснение флуктуаций рассматриваемого коммуникативного пространства как выражение идеи нестабильности. Такое объяснение демонстрирует сложный и неоднозначный характер саморегуляции коммуникативного пространства этноса и позволяет уловить нюансы его реакции на воздействия со стороны других подобных систем.
В данном параграфе автор также анализирует трансформации коммуникативных пространств диаспор и выявляет их причины подчеркивая, что диаспору нельзя рассматривать как статичный феномен, диаспора Ч это, скорее, процесс, который имеет начало и конец, но ни одно и не другое в подавляющем большинстве случаев не является резко выраженным по времени. Диаспора Ч это социальный организм, скрепами которого могут являться язык, общая культура, религия, которые, в свою очередь, образуют общую систему ценностей данной этнической группы.
Когда принимающее сообщество негативно относится к той или иной диаспоре (причины этого могут иметь гетерогенный характер), ее члены сплачиваются, в большей степени ориентируются на свои этнические ценности. В таком случае члены диаспоры в меньшей степени поддаются ассимиляции окружающим населением страны-реципиента. Если ситуация благоприятствует диаспоре, то они быстро обрастают связями с окружающим населением, сплоченность же их общины в этом случае будет падать. В последнем случае коммуникативное пространство диаспоры претерпевает существенные перемены: оно постепенно теряет свою этнокультурную специфику и входит в сферу влияния коммуникативного пространства принимающей стороны. Эти процессы не всегда являются стихийными, в ряде случаев государство-реципиент активно вмешивается в происходящее, усиливая или тормозя объективно происходящие процессы аккультурации и ассимиляции
Процессы ассимиляции, несомненно, наблюдавшиеся и господствовавшие вроде бы в большинстве государств мира совсем еще недавно, стали повсеместно пробуксовывать. Диаспоры, увеличившись численно, стали занимать гораздо более активную позицию по защите своих интересов, чем ранее. Следует признать, что это мировой тренд.
Рассматривая коммуникативное пространство евразийской идеи, диссертант приходит к следующим выводам. Евразийское коммуникативное пространство никогда не являлось и не является сейчас жестко структурированным: напротив, оно внутренне разнородно и полицентрично. Одновременно сосуществуют и развиваются разные, подчас серьезно отличающиеся друг от друга направления.
Не следует преувеличивать объем и плотность коммуникативного пространства евразийской идеи Ч достаточно большое количество даже образованных людей либо имеют о ней смутное представление, либо даже не слышали о ней. Однако такое пространство существует, и в последние годы можно отметить его некоторое расширение и повышение плотности циркулирующих внутри него информационных потоков.
Уже с момента своего возникновения евразийская идея выступала обоснованием особого пути и особой миссии России как государства многонационального по формированию и справедливому обустройству территории и народов не только России, но и заинтересованных в этом близлежащих стран. Сама евразийская идея отвечает мессианистским устремлениям, которые имели и имеют достаточно широкое распространение среди людей, ориентирующихся на русскую культурную традицию в любом ее варианте (российском или советском). Вышеназванный мессианизм, вероятно, один из самых устойчивых, постоянно воспроизводящихся российских архетипов. Он является результатом тысячелетней истории российского государства и населявших его народов.
Актуальность неоевразийства заключается в том, что ее адепты опираются на существенно изменившуюся после распада СССР ситуацию в мире и активно занимаются прогностической деятельностью, просчитывая различные сценарии развития будущих событий в сфере международной политики. Таким образом, неоевразийство вдохнуло новую жизнь в евразийскую идею и придало новый импульс циркулирующим коммуникативным потокам в рамках коммуникативного пространства евразийской идеи.
Коммуникативное пространство евразийской идеи, несмотря на существующий широкий спектр ее трактовок, мнений по ее поводу, представляет собой, с одной стороны, определенный результат достаточно длительной ее разработки заинтересованными субъектами, с другой стороны оно является своеобразным ее месторазвитием, которое устремлено к будущему. Наличие внутри евразийской идеи разных проектов повышает ее устойчивость в целом. Таким образом, ее шансы воплотиться в том или ином виде в действительности, несомненно, вырастают.
В четвертой главе Управление этническим коммуникативным пространством исследованы возможные способы управления данным пространством и выявлены основные проблемные моменты, связанные с такого рода деятельностью. В параграфе первом Проблемы управления этносферой отмечено, что подобное управление требует особого внимания и умения, так как предмет управления сложен, тесно связан со многими сторонами материальной и духовной жизни, некоторые из которых являются малозаметными или даже скрытыми. Однако именно эти малозаметные или скрытые стороны (аспекты) внутриэтнической жизни могут давать эффекты, значимые с точки зрения управления развитием общества и государства в целом.
Государственная политика по отношению к этническим группам и общностям должна ориентироваться не на абстрактные идеи мультикультурализма или какой-нибудь подобной теории. Она должна формулироваться и реализовываться, отталкиваясь от реального положения вещей и учитывая всю совокупность конкретных фактов (исторических, экономических, социально-политических и др.), необходимых для выработки взвешенной национальной политики.
В государствах, где отсутствует политическая и экономическая стабильность, где велика роль теневых процессов во всех сферах общественной активности и правительства которых не контролируют информационное пространство (этот контроль не обязательно должен быть прямым) и условно контролирует границы, нельзя успешно провести никаких реформ. Управление этносферой вообще и межнациональными отношениями в частности в полиэтничных государствах часто требует диверсификации. Диверсификация подразумевает использование разных приемов и методов управления, проведение определенной политики не только по отношению отдельным этносам и этническим группам в рамках государства, но и по отношению к ним же применительно к региону их проживания. Нужно признать, что единой политики по отношению ко всем этносам и этническим группам нет ни в одном полиэтническом государстве мира.
Правительства государств, столкнувшихся с подобными проблемами, вынуждены принимать меры, адекватные текущей ситуации, и определенным образом их координировать. Предпринимаемые меры чаще всего носят как умиротворяющий, так и охранительный характер. В первом случае речь идет, как правило, о предоставлении более значительных социальных льгот и преференций, а во втором Ч государства тем или иным образом стремятся поставить барьер эмиграции из потенциально опасных регионов мира.
В пункте 1 первого параграфа автор рассматривает роль манипуляции в конструировании коммуникативного пространства, отмечая, что независимо от надолго спланированных перспективных целей соответствующих социальных групп, в современном российском обществе фактически происходят манипуляции различного рода идентичностями: политическими, этническими, классовыми, региональными, возрастными, субкультурными, потребительскими и др.
Человек включается в игру, не сознавая этого. Он не субъект, а объект игры. Не он играет Ч им играют. нУ человека остается иллюзия того, что он свободен в своем выборе. Однако выбор за него уже сделан. Человек, постоянно меняющий идентичности, лостанавливается на стадии детского возраста, ему не так интересна реальная жизнь с ее сложностями, она становится для него вторичной, от нее лучше уклоняться. Посредством симуляции человек субъективно реализует себя, попадая в мэйнстрим, искусственно создаваемый для него СМК. Он становится в полном смысле слова массовым человеком. В данном случае манипуляции идентичностью объективно выступают в роли механизма завоевания и удержания политической власти, а также как инструмент социального контроля масс.
Чехарда идентичностей, манипуляция ими со стороны различных центров силы и влияния не проходит бесследно для психики каждой конкретной личности и всего сообщества в целом: механизм отсрочки ожиданий срабатывает все хуже и хуже, однако, некоторый резерв для поддержания содержания современной российской действительности еще есть. Этот резерв не может быть большим, учитывая размах и векторы направленности происходивших в России за последнее столетие изменений.
Однако речь идет не только о манипуляциях идентичностями через рекламу, брендинг, но и через навязывание дискурса. Искусственно внедренные на новую непривычную почву понятия-концепты оказывают дезорганизующее действие на коммуникативное пространство социума, внося путаницу в уже имеющиеся дискурсы. Это порождает множество конфликтных ситуаций и бесплодных дискуссий, которые только запутывают и без того сложную ситуацию как в гуманитарных науках, так и в области практической реализации, казалось бы, известных и усвоенных листин.
Манипуляции идентичностями, как и манипуляции сознанием вообще, осуществляются разными агентами, преследуют личные или групповые интересы и могут создавать серьезные искажения социальной реальности у лиц подвергшихся их воздействию. Поскольку данные манипуляции являются на практике массовыми, они потенциально могут привести к самым серьезным последствиям как для субъектов, на которые они направлены, так и для физической реальности, на которой все это раньше или позже отражается.
В пункте 2 данного параграфа диссертант подвергает анализу манипулятивный потенциал концепта толернатность. По его мнению, понятия толерантность, гражданское общество, социальное партнерство были образованы в определенной конкретно-исторической обстановке в ситуации противостояния в мире двух политических систем, одна из которых пропагандировала идеи социального реванша и предлагала радикальное решение проблем неравенства и бедности. В государствах, в которых формировалась и реализовывалась либеральная идея, существовала настоятельная необходимость нейтрализации идей конкурентов и устранения самой возможности возникновения и успеха революционного или просто сколько-нибудь активного социального движения низов.
Ангажированные интеллектуалы постепенно сконструировали тот набор понятий, тот дискурс, который при умелом использовании создавал впечатление единства разных слоев общества, затушевывая реально существующие классовые и иные различия. При этом некоторые из этих линых различий получили глубокую проработку и, таким образом, конструировались конкурирующие с классовой идентичности (субкультурные, гендерные и др.).
Использование данного термина носит в современной российской действительности иногда скрыто, иногда откровенно манипулятивный характер. Подобные термины, становясь предметами моды, внедряясь в массовое сознание, дезорганизуют его, лишают его привычных ориентиров, вытесняют реальные цели мнимыми. При системном их использовании они переконфигурируют коммуникативное пространство реципиентов.
Спекуляция термином толерантность (как в СМИ, так и в науке) способствует экономическому и политическому ослаблению тех этнических групп, где терпимость выражена изначально на достаточно высоком для данного социума уровне и дальнейшее ее культивирование может привести (и реально приводит) к утрате как реального, так и воображаемого статуса. Группы могут быть разными по численности и составлять как большинство того или иного социума, так и его малую часть. Особенно быстро эти процессы происходят в условиях аномии, когда существующие законы в значительной степени не соблюдаются, или действуют селективно Ч не для всех ситуаций и не для всех людей. Следует также обратить внимание на тот факт, что бывают случаи, когда меньшинство демонстрирует интолерантность по отношению к большинству, особенно, если оно чувствует чью-либо поддержку и уверено в толерантности этого большинства.
Толерантность, присущая различным группам населения, зависит, конечно, не только от социокультурного фактора, но и от многих иных факторов. Ее можно как укреплять при помощи проведения спланированных мероприятий, так и сознательно расшатывать, дезинформируя граждан о существе происходящих событий посредством использования так называемого лязыка вражды. Однако дело это достаточно опасное, так как предел эластичности системы в целом заранее не известен. Дело осложняется тем, что при этих процессах задействовано много факторов, и, следовательно, последствия сделанного не всегда возможно предугадать.
Во втором параграфе лПрактика управления этническим коммуникативным пространством автор рассматривает вопросы конструирования и деконструкции коммуникативного пространства этноса.
Реконструкция того, что изначально являлось продуктом естественного развития событий, представляется делом исключительно сложным. Во многих случаях проблемой является даже восстановление владения членами этноса родными языками. Восстановление функционирования родного языка можно соотнести восстановлением этнической границы. Реконструкция коммуникативного пространства этноса или этнической группы важна не сама по себе, а постольку, поскольку именно она организует внутриэтническую коммуникацию. Последняя призвана сплачивать носителей этнического начала (реальных или пока еще потенциальных) посредством их сопричастности приписываемым им этнокультурным ценностям. Если, в силу разных причин, они были в значительной степени утеряны, то они могут быть восстановлены через инсценировку. Инсценировка выступает в качестве необходимого этапа, через который должны пройти заинтересованные лица на пути к обретению утерянной идентичности. Параллельно с прохождением этого начального этапа происходит формирование этнически ориентированного идеологического ядра, которое с одной стороны является результатом процесса реконструкции коммуникативного пространства этноса или этнической группы, с другой стороны Ч является ее катализатором.
Интересно отметить, что в последнее время тенденции к конструированию этнических коммуникативных пространств возникли в государствах и среди народов, которые, казалось бы, преодолели стадию узко национальных, правительства которых часто выступали на международной арене и внутри своих стран с точки зрения космополитического гуманизма.
Деконструкция коммуникативного пространства этноса может быть произведена несколькими способами. Она будет наиболее успешной при их комбинировании. Отчасти ослабление плотности этнически ориентированных коммуникативных потоков происходит объективно под влиянием информационной революции, средств СМИ и СМК, которые часто являются проводниками глобализации. Вытеснение таких коммуникативных потоков может быть усилено в результате сознательной политики лиц, контролирующих деятельность масс-медиа. Деконструкция будет произведена быстрее, если она сопровождается прямым или опосредованным ударом по тем структурным элементам, которые лежат в основании коммуникативного пространства этноса: по исторической памяти через СМИ, СМК, посредством целенаправленного воздействия на учебные, научные и культурные учреждения, по традиционным ценностям, замещая их чем то ярким, не требующим усилий для усвоения, приятным и модным.
Далее диссертант рассматривает реструктурирование коммуникативных пространств как элемент геополитики.
Интересы геополитики требуют комплексного использования открывающихся в настоящее время возможностей. Одной из таких наиболее интересных в данном контексте возможностей является взаимодействие PR-технологий и новых интерактивных СМК. В умелых руках они становятся оружием, эффективность которого сложно переоценить. Мишенью в таком случае является сознание людей, воздействуя на него можно одержать победу над противником, победить которого иначе не представляется возможным. Учитывая действительно объективно существующее в мире движение к глобализации происходящих процессов, мировые центры силы все чаще стараются использовать не только и не столько силовое давление, сколько мягкую мощь (soft power). Эта новая сила воздействует на человека и общество через коммуникативное пространство и производит изменения внутри него. Изменения касаются переконфигурирования соответствующего коммуникативного пространства, при котором более или менее целенаправленно производится разрушение и замещение отдельных его структурных элементов. Поскольку эти процессы не могут быть скоротечны Ч они могут быть весьма затратными по времени, но их эффективность при реализации геополитических целей может быть поразительной.
Управлению также подлежит смысловая и языковая среда этнических и государственных коммуникативных пространств. В случае, если они не защищены ни государством, ни авторитетными деятелями литературы и искусства (интеллигенцией), создаются благоприятные условия для введения в рассматриваемое пространство понятий, концептов чуждых для данной культуры. Они действуют подобно вирусам, разрушая коммуникативное пространство, которое в данном случае является реципиентом, вытесняя и шельмуя родные для него понятия и концепты.
Внедрение подобных понятий-концептов и их продвижение при помощи различных способов создает в соответствующей страте внутреннего коммуникативного пространства такую интеллектуальную среду, в которой образуются своеобразные фигуры умолчания, т.е. лакуны, накапливающие не выходящий на поверхность негативный потенциал. Таким образом, животрепещущие проблемы не выходят на уровень открытого обсуждения или обсуждаются на таком языке (влияние политкорректности), который не позволяет должным образом расставить необходимые акценты из-за опасения быть обвиненным в чем-то недостойном. Таким образом, объективно увеличивается разрыв между различными стратами рассматриваемого коммуникативного пространства, они начинают мыслить в разных категориях, ориентируясь на разные системы координат. При этом реальные проблемы часто замалчиваются, подлинные причины подменяются мнимыми, а произошедшие, происходящие или планируемые события получают неправильную интерпретацию.
Таким образом, для реализации геополитических целей наиболее удобными являются несиловые методы, с помощью которых можно провести деформацию коммуникативного пространство общества и государства потенциального противника и лишить его необходимой внутренней поддержки посредством формирования на территории потенциального противника пятой колонны из числа его же граждан. В то время как те, кто будет продолжать ориентироваться на традиционные идентичности Ч будут дезорганизованы, разобщены и не способны к серьезному сопротивлению.
В конце второго параграфа анализируется взаимосвязь коммуникативного пространства этноса и этнополитических процессов.
Активизация и расширение этнических коммуникативных пространств по времени предшествуют динамическим изменениям в этнополитических процессах в том или ином государстве. Современный мир дает много различных видов конкретных проявлений корреляций между ними.
Для активизации инициируемых процессов представители национальной интеллигенции стремились расширить соответствующие коммуникативные пространства за счет издания газет и литературы на родных языках, ведения на них радио- и телевещания, популяризации истории и культуры своих народов. В конструируемое коммуникативное пространство втягивалась значительная масса людей, идентичность которых претерпевала существенные изменения (от советской к этнической или национальной идентичности), часто застревая в той или позиции.
Реконструкция и расширение коммуникативного пространства этноса втягивают в свою орбиту новых и новых субъектов, структурно меняя их идентичность, и, таким образом, являются катализаторами этнополитических процессов в случае, если к этому есть соответствующие предпосылки (экономические, социальные и политические).
В свою очередь протекающие этнополитические процессы, подпитываемые расширением этнического коммуникативного пространства, оказывают на него обратное влияние. Они стимулируют внутриэтническую коммуникацию. Втянутый в эти процессы человек острее ощущает свою принадлежность к определенной этнической группе, он в большей степени, чем ранее связывает с ней свою личную судьбу. В рамках коммуникативного пространства этноса проходит все стадии оформления этническая идеология, которая часто является необходимой предпосылкой успешной этнополитической мобилизации.
В заключении излагаются итоги диссертационной работы, формулируются выводы, определяются направления дальнейшей разработки проблемы.
Основное содержание диссертации изложено в следующих публикациях автора:
Монографии
- Рязанов А.В. Этнос в коммуникативном пространстве социума. - Саратов: Изд-во СГУ, 2007. - 192с. (12 п.л.)
- Рязанов А.В. Этнос и коммуникация. - М.: Лабиринт, 2007. - 112с. (7 п.л.)
- Рязанов А.В., Замогильный С.И., Замогильный Д.С. и др. Законодательство Российской Федерации, Испании, Канады и Швейцарии в сфере национальной политики. - Саратов: И - Наука, 2008. - 193с. (12,1/2,0 п.л.)
Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ
- Рязанов А.В. Коллективные идентичности и цивилизация // Социально-гуманитарные знания. - 2008. - №4. Дополнительный выпуск. - С. 328-335. (0,45 п.л.)
- Рязанов А.В. Этос как этносоциальный опыт // Известия Саратовского университета: Новая серия. Философия, психология, педагогика. Вып. 2. - 2008. - Т. 8. - С. 54-58. (0,5 п.л.).
- Рязанов А.В. Диаспоризация как феномен глобализации // Аспирантский Вестник Поволжья. - 2008. - №5-6. - С. 181-185. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Коммуникативное пространство этноса и этнополитические процессы // Социально-гуманитарные знания. - 2007. - №2. - C. 263-277. (0,8 п.л.)
- Рязанов А.В. Коммуникативное пространство региональных политических элит // Регионология. - 2007. - № 1. - C. 27-34. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Манипулятивный потенциал концепта толерантность // Философия и общество. - 2007. - №1. - С. 82-97. (0,8 п.л.)
- Рязанов А.В. Структурные изменения этнических коммуникативных пространств: динамика и направленность // Философия и общество. - 2006. - №4. - C. 87-102. (0,8 п.л.)
Статьи, опубликованные в других изданиях:
- Рязанов А.В. О рассогласованности дискурсивно-коммуникативных практик в современной России // Психология и экономика. - 2008. - Т. 1. - №1-2. - С. 103-109. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Борьба за память: конфликт интерпретаций прошлого и настоящего // Человек. История. Культура: Исторический и философский альманах. - Саратов: ПАГС, 2008. №7. - С. 34-41. (0,4 п.л.)
- Рязанов А.В. Современные коммуникативные практики: соотношение формы и содержания // Актуальные проблемы безопасности: правовые, экономические и социальные аспекты. - Уфа: РИ - БашГУ, 2008. - С. 253-259. (0,4 п.л.)
- Рязанов А.В. Властный дискурс и общество в современной России // Власть и общество в России: традиции и современность. - Рязань, 2008. Т.2. - С. 154-159. (0,3 п.л.)
- Рязанов А.В. Этноконфессиональные отношения в современной России - интегратор или дезинтегратор? // Этноконфессиональные отношения в современной России и странах СНГ. - Челябинск: Центр анализа и прогнозирования, 2007. - С. 30-36. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Реструктурирование коммуникативного пространства как элемент геополитики // Политические и экономические процессы в условиях глобализации: российский и зарубежный опыт: Сб. науч. трудов. - Саратов: ПАГС им. П.А. Столыпина, 2007. - С. 179-187. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Картина мира и ее роль в коммуникативном пространстве этноса // Коммуникативные аспекты социального управления. - Саратов: Издательский центр Наука, 2007. - С. 37-49. (0,55 п.л.)
- Рязанов А.В. Цивилизация и национальная идентичность // Время - Пространство - Ценности цивилизаций. Сб. науч. ст. - Саратов: Научная книга, 2007. - С. 138-144. (0,4 п.л.)
- Рязанов А.В. Коммуникация и коммуникативное пространство в трудах В.С. Соловьева и С.Л. Франка // Человек в современных философских концепциях. В 4 т., Т. 3. - Волгоград: Изд-во ВоГУ, 2007. - С. 802-805. (0,2 п.л.)
- Рязанов А.В. Рассогласованность дискурсивно-коммуникативных практик в современной России: конфликт интерпретаций // Перспективы политического развития России. - Саратов: Саратовский государственный социально-экономический университет, 2007. - С. 44-48. (0,3 п.л.)
- Рязанов А.В. Контроль над памятью как ресурс удержания власти // Цивилизационный кризис и национальная безопасность России. Сборник научных работ. Ч 2. - Саратов: Издательский центр Наука, 2007. - С. 70-76. (0,4 п.л.)
- Рязанов А.В. Виртуализация коммуникативного пространства и ее последствия // Виртуальное пространство города. Сборник научных статей. - Саратов: Издательский центр Наука, 2007. - С. 55-60. (0,3 п.л.)
- Рязанов А.В. Коммуникативное пространство российских реформ // Государственное и муниципальное управление в условиях формирования гражданского общества и экономики: опыт, проблемы, перспективы. - Челябинск: Центр анализа и прогнозирования, 2006. - С. 39-45. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Коммуникативное поведение в структуре коммуникативного пространства этноса // Новые тенденции и закономерности социально-экономического развития России: Сб. науч. трудов. В 3 ч.Ч. 1. - Саратов: Изд-во ФГОУ ВПО Саратовский ГАУ, 2006. - С. 38-46. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Историческая память в структуре коммуникативного пространства этноса // Героико-патриотическое воспитание граждан в современной России. - Челябинск: Центр анализа и прогнозирования, 2006. - С. 79-87. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Архаические коммуникативные и хозяйственные практики как механизм адаптации населения в трансформирующейся России // Инновации в условиях социально-экономических трансформаций современной России: Сб. науч. трудов. В 3 ч. Ч.1. - Саратов: Изд-во ФГОУ ВПО Саратовский ГАУ, 2006. - С. 19-26. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Коммуникативное пространство евразийской идеи // Формирование евразийского пространства: проблемы и перспективы. - Челябинск: Центр анализа и прогнозирования, 2006. - С. 27-34. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Социокоммуникативные основания и функции современной российской клиентелы // Социокультурные проблемы языка и коммуникации: сб. науч. трудов. Вып. 3. - Саратов: ПАГС, 2006. - С. 20-28. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Институт социального партнерства: специфика российской ситуации // Развитие партнерских отношений государства, гражданского общества и бизнеса: Сб. науч. трудов. - Саратов: ПАГС, 2006. - С. 186-189. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Коммуникативное пространство этноса: синергетический подход // Человек. История. Культура: Исторический и философский альманах. - Саратов: ПАГС, 2006. № 5. - С. 76-85. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Проблемы управления этносферой // Социум и власть. Ц2006. - №3. - С. 55-62. (0,6 п.л.)
- Рязанов А.В. К основаниям устойчивости политических режимов в странах восточной и центральной Европы // Sic transitЕ Опыт власти посткоммунизма. - Саратов: Научная книга, 2006. (серия Научные доклады. Вып. 7.) - С. 237-244. (0,4 п.л.)
- Рязанов А.В. Коммуникативное пространство этноса и менталитет // Национальная политика и культура в современных условиях: Сб. науч. трудов в 2-х частях. - Уфа: Гилем, 2006. Ч.1. - С. 268-273. (0,3 п.л.)
- Рязанов А.В. Конструирование и деконструкция коммуникативного пространства этноса // Коммуникация и конструирование социальных реальностей: Сб. науч. статей. Ч.1. - СПб.: Роза мира, 2006. - С. 193-199. (0,3 п.л.)
- Рязанов А.В. Региональные элиты в современной России // Глобализация и социальные изменения в современной России. - М.: Альфа-М, 2006. Т.10. - С. 140-143. (0,2 п.л.)
- Рязанов А.В. Социально-культурная динамика в регионе // Российские регионы в условиях трансформации современного общества. - Волгоград: Изд-во ВоГУ, 2006. - С. 384-388. (0,2 п.л.)
- Рязанов А.В. Детерминанты коммуникативного пространства этноса // Социально-экономические проблемы управления человеческим развитием: Сб. науч. трудов. В 2 ч. Ч.1. - Саратов: Изд-во Поволж. межрегион. учеб. центра, 2005. - С. 79-91. (0,6 п.л.)
- Рязанов А.В. Современный город и этносоциальный опыт // Город: глобальные перспективы и местные контексты: Межвузовский сборник научных статей. - Саратов: Изд-во Латанова В.П., 2005. - С. 122-130. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Манипуляции идентичностями в конструировании коммуникативного пространства // Социокультурные проблемы языка и коммуникации: сб. научных трудов. Вып.2. - Саратов: ПАГС, 2005. - С. 92-100. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Социокоммуникативная ситуация в современной России // Куда идет Россия: проблемы системной трансформации современного российского общества. - Челябинск: ЧИ (филиал) УрАГС, 2005. - С. 141-147. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Динамика коммуникативного пространства этноса // Проблемы социально-экономического развития современной России: Сб. науч. трудов в 2 ч. Ч.1. - Саратов: Изд-во ФГОУ ВПО Саратовский ГАУ, 2005. - С. 80-89. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Структура коммуникативного пространства этноса // Реформирование государственной службы как стабилизирующий фактор становления гражданского общества в России: Сб. науч. трудов. - Саратов: ПАГС, 2005. - С. 198-201. (0,35 п.л.)
- Рязанов А.В. Особенности этносоциальной ситуации в современной России // Экстремизм как социальный феномен: Сб. науч. трудов. - Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2005. - С. 187-192. (0,3 п.л.)
- Рязанов А.В. Этнополитическая динамика в регионе // Межнациональные отношения в полиэтничном регионе: проблемы и пути оптимизации. - Уфа: Информреклама, 2005. - С. 79-83. (0,3 п.л.)
- Рязанов А.В. Конфессиональный фактор коммуникативного пространства этноса // Социально-культурологические аспекты социологии управления: Сб. науч. трудов. В 2 ч. Ч.1. - Саратов: Изд-во Поволж. межрегион. учеб. центра, 2004. - С. 68-78. (0,5 п.л.)
- Рязанов А.В. Коммуникативное пространство социума и этносоциальный опыт // Стратегии и практики коммуникации в современном обществе. - Саратов: ООО Научная книга, 2004. Ч.1. - С. 113-117. (0,3 п.л.)
- Рязанов А.В. Трансформация коммуникативного пространства диаспор // Повышение эффективности учебно-воспитательного процесса в условиях реформирования государственной службы: Сб. науч. трудов. - Саратов: ПАГС, 2004. - С. 77-80. (0,3 п.л.)
- Рязанов А.В. Этнос и его коммуникативное пространство // Современная парадигма социально-гуманитарного знания. - Саратов: Аквариус, 2004. - С. 99-103. (0,3 п.л.)
- Рязанов А.В. Реконструкция коммуникативного пространства этноса // Человек. История. Культура: Исторический и философский альманах. - Саратов: ПАГС, 2004. № 3. - С. 48-52. (0,25 п.л.)
- Рязанов А.В. Внутриэтническая коммуникация как ценность // Социокультурные проблемы языка и коммуникации: сб. науч. трудов. - Саратов: ПАГС, 2004. - С. 40-44. (0,25 п.л.)
- Рязанов А.В. Регион как этнографический феномен // Регион: экономический, этнографический и культурный феномен России. Сб. науч. трудов. - Саратов: ПАГС, 2003. - С. 49-50. (0,2 п.л.)
- Рязанов А.В. Этносоциальный опыт и личность // Вопросы акмеологии. вып.5. - Саратов: изд-во Сарат. пединститута, 2000. - С. 230-232. (0,2 п.л.)
1 Язык и национальное сознание. Вопросы теории и методологии. - Воронеж, 2002. - С. 27.
2 Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. - М., 1983. - С. 58.
3 Рыбаков С.Е. Философия этноса. - М., 2001. - С. 47.
4 См.: Рыбаков С.Е. Философия этноса. - М., 2001. - С. 56-63; Элез А.Й. Критика этноса. - М., 2001; Чешко С.В. Человек и этничность // Этнографическое обозрение. - 1994. - № 6. - С. 35.
5 Пименов В.В. Удмурты. Опыт компонентного анализа этноса. - Л., 1997. - С.13-14.
6 Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. - М., 2003. - С. 121
7 Семенов Ю.И. Торопиться с заупокойной молитвой по этносу вряд ли стоит (Об основных идеях книги В.А. Тишкова Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии. - М., 2004.) // Философия и общество. - 2006. - № 2. - С. 99.
8 Филиппов В.Р. Парадигматика этнологии // htpp:/www.viu-online.ru/sciense/publ/bulleten10/page9.html
9 Малахов В.С. Национализм как политическая идеология. - М., 2005. - С. 20.
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по философии