ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ В ЯПОНИИ: ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОД (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 40-Х - НАЧАЛО 50-Х ГОДОВ ХХ ВЕКА) Специальность 08.00.01 - Экономическая теория АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук Санкт

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по экономике

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

У Н И В Е Р С И Т Е Т

__________________________________________________________________

На правах рукописи

ДРУЖИНИН НИКОЛАЙ ЛЬВОВИЧ

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ В ЯПОНИИ:

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОД

(ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 40-Х Ц НАЧАЛО 50-Х ГОДОВ ХХ ВЕКА)

Специальность 08.00.01 - Экономическая теория

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора экономических наук

Санкт - Петербург

2010

Работа выполнена на кафедре истории экономики и экономической мысли Санкт-Петербургского государственного университета

Научный консультант: Засл. работник высшей школы РФ,

доктор экономических наук, профессор

Богомазов Геннадий Григорьевич

Официальные оппоненты: Доктор экономических наук, профессор

Максимов Сергей Николаевич

Доктор экономических наук, профессор

исовик Борис Синаевич

Доктор экономических наук, профессор

Платонов Дмитрий Николаевич

Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов

Защита состоится л 17 июня 2010 г. в 16 часов на заседании совета Д-212.232.27 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 191123, Санкт-Петербург, ул. Чайковского д. 62, экономический факультет СПбГУ, ауд. 415.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. А. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан л мая 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор экономических наук, доцент Дубянский А.Н.

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования.

Послевоенное развитие Японии, характеризовавшееся стремительным подъемом экономики на базе проведенных институциональных реформ, продемонстрировало значительные возможности японской экономической модели. Имея свои преимущества и недостатки, эта модель несет на себе отпечаток той двойственности, которая в целом была характерна и для истории, и для экономики послевоенной Японии. Эта двойственность заключалась в тесном переплетении новых институтов, заимствованных в период оккупации, с собственными институтами, заметно укрепившимися в период мобилизационной экономики. Экономические реформы, произошедшие в Японии сразу после Второй мировой войны, имели множество различных предпосылок, обуславливались десятками факторов, начиная с политических и идеологических и заканчивая демографическими и научно-техническими. Однако, несмотря на их обилие, институциональные факторы занимают в этой системе особое место. Это обусловлено тем, что в Японии институты - традиции, обычаи, формальные и неформальные правила поведения - играли и продолжают играть ключевую роль.

Послевоенные экономические успехи неразрывно связываются с наличием в Японии особой институциональной среды1. Строгое следование установленным правилам издавна было залогом рациональной организации достаточно многообразных и сложных хозяйственных связей и рачительного использования ограниченных природных ресурсов. Устоявшиеся в обществе институты четко структурируют поведение экономических агентов, с одной стороны, затрудняя любые радикальные изменения, а с другой стороны, оказывая важное стабилизирующее воздействие на всех участников и позволяя властям в случае проведения решительных реформ делать это эффективно без страха дестабилизации ситуации, потери управляемости страной, впадения в иностранную колониальную или полуколониальную зависимость, обращения к контрреформам. Таким образом, внутренняя институциональная структура японского общества сама по себе стала фактором, предопределившим характер, направление и успех послевоенных реформ, а также возможность последующего экономического роста.

Данная работа посвящена исследованию экономических реформ, осуществленных в Японии в период второй половины 40-х - начала 50-х гг. ХХ века, в ней рассматривается также предыстория этих реформ, и анализируются их последствия. Поскольку проблемы институциональных трансформаций имеют во многом интернациональный характер, многие из выявленных закономерностей позволяют лучше разобраться в сущности проблем современных рыночных реформ в России. Ведь трудности, с которыми сталкиваются российские предприятия в новых для себя рыночных условиях, чаще всего имеют под собой не столько технологическую, сколько институциональную основу. Оказалось, что ранее существовавшие институты были не столь уж бесполезны, несмотря на их справедливую критику, они выполняли ряд важнейших организационных функций, с другой стороны новые институты показали свое далеко не полное соответствие особым условиям переходного периода, когда сохраняется прежняя система неформальных правил и на нее накладывается совокупность новых, плохо структурированных и слабо контролируемых норм.

Актуальность исследования проблем, связанных с институциональными изменениями послевоенной Японии, обусловлена, той значимостью, которую имеют последствия этих изменений для Японии и понимания источников как ее современных лидирующих позиции, так и серьезных проблем в экономике, а также с тем ценным опытом реформирования, который может быть извлечен и использован другими странами, в том числе и Россией, при проведении глубоких институциональных реформ.

Актуальность диссертационного исследования связана еще и с тем, что в последнее время в западной экономико-историографической литературе появились оригинальные разработки, по-новому трактующие предпосылки столь успешного развития Японии во второй половине ХХ в. В диссертации приводится пример такого сдвига, когда в дополнение к культурологическому подходу Дж. Абегглена и Ч. Наканэ2, развивавшим в своих работах оригинальные концепции исторической самобытности японского народа и важной роли уникальных институциональных характеристик, в 1970 - 1980-е гг. добавился лэкономический подход Р. Дора и К. Койке3, учитывающий рациональность и универсальность японской организационной практики. Позднее появились работы М. Аоки и И. Инкстера4, С. Цуро и В. Цуцуи5, в которых развивались новые идеи относительно причин столь стремительного послевоенного развития Японии, формулировались оригинальные подходы к анализу этих явлений. Постепенно в 1990 - 2000-е гг. в круг исследуемых проблем по экономической истории Японии стали включаться относительно новые вопросы экономии трансакционных издержек, информационного обеспечения, оппортунистического поведения, асимметрии информации. Все большее внимание при этом уделялось не столько рассмотрению отдельных традиций и обычаев, сколько анализу систем устоявшихся правил и их влияния на экономические процессы. Таким образом, с одной стороны, возникли новые термины, подходы и формы анализа, а с другой стороны, появились результаты этих разработок в отношении более глубокого понимания закономерностей развития Японии в послевоенный период. Обобщение этих новых подходов, их критический анализ, практическое применение и развитие представлялись важнейшей задачей настоящей диссертации. Диссертационное исследование было нацелено на преодоление односторонности в освещении и оценках рассматриваемых вопросов и стало обобщающим трудом, в котором раскрываются проблемы комплексного учета институциональных факторов развития экономики Японии после Второй мировой войны.

Степень разработанности темы. Реформирование Японии в послевоенный период, а также теоретические вопросы, связанные с анализом институциональных условий экономического развития, исследованы в трудах известных отечественных экономистов: Абалкина Л., Авдулова А., Брагинского С., Динкевича А., Жукова А., Капелюшникова Р., Клейнера Б., Кравцевича А., Кулькина А., Кутакова Л., Латышева И., Лебедевой И., Матрусовой Т., Навлицкой Л., Певзнера Я., Пигулевской Е., Пичугина Б., Полтеровича В., Попова В., Пронникова В., Рамзеса В., Рязанова В., Синютина М., Тихоцкой И., Тимохиной И., Шаститко А., а также в работах таких зарубежных ученых, как Аоки М., Ван дер Вее Г., Веблен Т., Джонсон Ч., Дор Р., Икео К., Инкстер И., Коуз Р., Коэн Д., Макмиллан Ч., Миядзима Х., Морисима М., Накамура Т., Накане С., Нельсон Р., Норт Д., Окава К., Портер М., Рейшауер Э., Рихтер Р., Розовски Г., Саймон, Г., Таки А., Тачибанаки Т., Тосака Д., Уильямсон О., Уинтер С., Фридман Д., Фукуяма Ф., Фуруботн Э., Ходжсон Д., Цуро С., Цуцуи В., Эрроу К., Эггертссон Т., Ямагучи С.

В то же время проблемы учета институциональных факторов применительно к условиям послевоенной Японии, как представляется, не нашли еще пока должного освещения в отечественной экономической литературе.

Объектом диссертационного исследования стал процесс экономических преобразований в Японии в период второй половины 40-х - начала 50-х гг. ХХ века.

Предметом диссертационного исследования являются важнейшие институциональные условия экономического развития Японии в период второй половины 40-х - начала 50-х гг. ХХ века, происходившие в это время институциональные изменения, их предпосылки, движущие силы, сущность, особенности, результаты и последствия.

Область исследования соответствует п. 2.3., п. 2.4. специальности 08.00.01 Экономическая теория паспорта специальностей ВАК.

Цели и задачи диссертационного исследования. Цель данного исследования состоит в проведении историко-экономического анализа широкого спектра институциональных условий, обеспечивших коренную трансформацию экономической системы Японии в период второй половины 40-х - начала 50-х гг. ХХ века; выявлении и использовании новых материалов и подходов для более полного раскрытия всего комплекса причин послевоенной модернизации экономики Японии, выработке теоретических положений, предложений и рекомендаций, связанных с процессом проведения институциональных реформ.

Указанные цели исследования обусловили постановку и решение следующих задач:

Обобщить и развить подходы к анализу историко-экономических предпосылок институциональных изменений в Японии в послевоенный период на основе новейших разработок отечественных и зарубежных ученых и материалов, собранных в ходе научно-исследовательской работы в Осакском университете (Япония).
Провести экономический анализ институциональных изменений в Японии в период второй половины 40-х - начала 50-х гг. ХХ века, раскрыть их причины и своеобразие.
Определить, каким образом в ходе реформ удалось сохранить и даже усилить социальное единство в обществе.
Выявить институциональные факторы реформирования японской промышленности, связанные с роспуском дзайбацу6 в первые послевоенные годы, определить причины, сущность институциональных реформ и их социальную направленность.
Раскрыть причины и характер проведенных в Японии земельных реформ 1945 - 1946 и 1946 - 1950 гг., определить движущие силы и механизмы институциональных изменений в аграрной сфере и их социально-экономическое значение.
Исследовать истоки институциональных изменений в финансовом секторе Японии, выделить и проанализировать институциональные условия создания экономической системы, ориентированной на банки.
Оценить роль государства и оккупационных властей в осуществлении институциональных реформ. Ответить на вопрос, каким образом проводимые институциональные изменения обеспечивали постепенное разрешение социально-экономических проблем, за счет чего удавалось избегать сопротивления и попыток отхода от намеченного курса реформ.
Выявить противоречия в позиции США по отношению к реформам в Японии.
Раскрыть влияние наиболее важных институтов таких, как кэйрэцу7, амакудари8, институт пожизненного найма, кружки качества на снижение трансакционных издержек и экономический прогресс.
Обобщить японский опыт проведения радикальных институциональных реформ, сформулировать предложения и рекомендации, направленные на эффективную разработку и практическое осуществление программ институциональных трансформаций.

Методологической базой диссертационного исследования являлись принципы системного, структурно-функционального, сравнительного и исторического подходов. На разных этапах работы применялись классические принципы методологии познания общего и особенного, обобщения и аналогии, синтеза и анализа, дедукции и индукции. В диссертации использовался институциональный анализ, предполагающий наличие зависимости между институтами общества и вектором его развития. Раскрытие проблем экономической истории подразумевало также использование междисциплинарного подхода, расширение рамок исследования за счет включения в него ряда вопросов социальной психологии, экономической социологии, а также геополитики. Общей методологической основой исследования выступает диалектический метод познания социально-экономических явлений.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в результате проведенного анализа была выдвинута и всесторонне обоснована идея о том, что именно взаимосвязанная совокупность внутренних институциональных факторов, усиленная внешним институциональным воздействием в условиях оккупации, явилась уникальным ресурсом стремительной модернизации японского общества, источником повышения социальных возможностей нации, причиной снижения трансакционных издержек и основой для быстрого экономического роста.

На защиту выносятся следующие основные положения научной новизны:

Уточнены, обобщены и развиты подходы к анализу историко-экономических предпосылок институциональных изменений в Японии в послевоенный период с учетом того, что в 1980 - 2000-е гг. в круг исследуемых проблем по экономической истории Японии стали включаться относительно новые вопросы экономии трансакционных издержек, информационного обеспечения и оппортунистического поведения.
Доказано наличие тесной взаимосвязи между культурно-историческим наследием Японии, в частности, устойчивыми формами внутригруппового взаимодействия и обмена информацией между группами, и теми институциональными сдвигами, которые произошли в период второй половины 40-х - начала 50-х гг. ХХ века.
Обоснована важная роль институциональной среды японского общества при проведении радикальных экономических реформ и адаптации страны к новым институциональным условиям. Установлены причины, по которым Япония оказалась в состоянии воспринять институциональные новшества, возникшие в период второй половины 40-х - начала 50-х гг. ХХ века, и создать модернизированную институциональную систему, ставшую фундаментом лэкономического чуда.
Доказана направленность экономических реформ в промышленности, аграрной и финансовых сферах Японии на снижение общего уровня трансакционных издержек, достигнутое в результате вводимых в ходе преобразований механизмов защиты прав собственности, усиления информационно-регулирующей деятельности государственных органов, прежде всего министерства внешней торговли и промышленности, а также эффективного противодействия оппортунистическому поведению в рамках внутри- и межгруппового взаимодействия.
Обоснована тесная взаимосвязь новых и устоявшихся институциональных форм, включая дуализм японской экономики, систему кэйрэцу, институт пожизненного найма, кружки качества и систему точно вовремя. Раскрыт генезис новых институтов, ставших итогом реформ в Японии, проанализировано их значение для последующих высоких темпов экономического роста, доказана значимость интеринституционального взаимодействия для повышения эффективности японской экономической системы в целом.
Раскрыта специфика японских систем государственного управления, а также роль амакудари и пожизненного найма как институционализированных форм управления человеческими ресурсами, доказана их роль в ослаблении тенденции к оппортунистическому поведению. Раскрыты особенности японской модели минимизации трансакционных издержек, как при осуществлении рыночных трансакций, так и при организации иерархических структур на примере системы кэйрэцу.
По-новому определено значение фактора усиления американского влияния на проведение экономических реформ в Японии. Исследованы истоки институциональных изменений в аграрном и промышленном секторах японской экономики, выделены и проанализированы институциональные условия проведения двух земельных реформ 1945 - 1946 и 1946 - 1950 гг., а также обстоятельства роспуска дзайбацу. При этом были также определены движущие силы и механизмы осуществленных изменений, и их социально-экономическое значение в свете тех интересов, которые проявили США по отношению к Японии в условиях начавшегося в 1947 г. политико-экономического противостояния с советским блоком.
Определены предпосылки и характер институциональных изменений в финансовой сфере послевоенной Японии, вызванных деятельностью американских оккупационных властей. Доказаны существенная значимость экономических дискуссий, которые имели место в штабе оккупационных войск, и их влияние на выработку направленности и содержания реформ. Конкретизированы позиции участников дискуссий, раскрыто содержание политики лобратного курса при проведении реформ в финансовой сфере, уточнены институциональные факторы создания экономической системы, ориентированной на банки.
Выявлены и проанализированы противоречия в позиции США по отношению к реформам в Японии, определены источники этих противоречий, формы их проявления, прежде всего, в деятельности американской оккупационной администрации в Японии, а также последствия, которые они имели для проведения экономических реформ в Японии. Дана объективная оценка процессам, происходившим в Японии в условиях оккупации и действиям американских властей с учетом новых данных и сведений, полученных в ходе исследований.
Доказана принципиальная значимость влияния внутри- и внешнеполитических сил на подготовку и проведение институциональных преобразований в Японии, включая деятельность представителей японизма и левых сил. Уточнены сущность и значение японской либеральной и консервативной идеологии и их воздействие на формирование и проведение государственной экономической политики, нацеленной на организацию эффективного сотрудничества с развитыми капиталистическими странами, прежде всего США, в рамках программы догоняющего развития.
Обобщен японский опыт проведения радикальных институциональных реформ, сформулированы общетеоретические предложения и рекомендации, направленные на эффективную разработку принципов и практическое осуществление программ отечественных институциональных трансформаций, очерчены сложности механического заимствования отдельных элементов японской институциональной системы в российских условиях и возможные негативные последствия их использования в отрыве от целостного набора взаимосвязанных институтов.

Теоретической и информационной базой диссертации стали исследования отечественных и зарубежных ученых. Работа основывается как на хорошо известных классических отечественных и иностранных источниках, так и на новейших публикациях российских и зарубежных исследователей, активно занимающихся углубленным изучением послевоенного опыта развития Японии, а также проблемами экономической теории.

Важным информационным источником диссертации также являлись материалы, собранные автором в ходе научно-исследовательской работы в Осакском городском университете в 2000 - 2001 гг. В работе использовались архивные материалы научной библиотеки Японского фонда министерства иностранных дел Японии (г. Киото) и доступные в электронном виде материалы официальных сайтов Банка Японии, министерства финансов Японии, министерства внешней торговли и промышленности Японии, а также межрегиональной общественной Ассоциации японоведов в России.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что материалы исследования и полученные на их базе научно-практические выводы могут быть использованы при разработке моделей институциональных реформ в странах, проходящих этапы реструктуризации и имеющих сходные с Японией макроэкономические проблемы, а также сложности в институциональной настройке важнейших социально-экономических процессов. Результаты диссертации могут быть применены для выработки комплекса конкретных мероприятий по адаптации широко используемых в Японии приемов и методик государственной поддержки бизнеса, организации эффективного корпоративного управления, идеологической поддержки институциональных реформ, сознательного конструирования новых институтов с целью их модернизации в условиях российской экономики. На основе проделанного анализа, сделанных обобщений и практических выводов возможно совершенствование имеющихся подходов к вопросам теоретического анализа и практического реформирования социально-экономических систем. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы также в учебных курсах по экономической истории зарубежных стран, мировой экономике, истории Японии, политологии, социологии, истории международных отношений, экономической географии, в спецкурсах по ведению бизнес-отношений с японцами, японским системам менеджмента и маркетинга, особенностям стереотипов группового поведения японцев.

Апробация работы и публикации. Материалы диссертационного исследования докладывались автором и обсуждались на нескольких научных и научно-практических конференциях, включая международные. В частности, можно отметить следующие доклады:

Рыночное реформирование сельского хозяйства: всегда ли успех гарантирован? (Опыт Японии) на научной конференции Общества Знание Мир на пороге третьего тысячелетия. СПб. 19 апреля 2001 г.
Роль профсоюзов в становлении гражданского общества в (на примере Японии) на межрегиональной научно-практической конференции Общества Знание Гражданское общество в России: проблемы и перспективы. СПб. 8 декабря 2001 г.
Japanese economic policy in front of the new problems of XXI century (Японская экономическая политика перед лицом новых проблем ХХI века) на российско-японской конференции экономического факультета СПбГУ. 2002 г.
Стратегия японских фирм в условиях глобализации на международной научно-методической конференции Общества Знание Стратегия и тактика фирмы в условиях тотальной глобализации. СПб. 14 февраля 2002 г.

Полученные результаты были также апробированы и использованы при подготовке и преподавании в СПбГУ ряда учебных курсов: Экономическая история зарубежных стран (2001, 2003, 2008), История мировой экономики (2003), Российско-японские отношения на современном этапе (2005), Япония - модель экономического роста (2007).

По теме диссертационного исследования автором опубликовано 24 работы, включая две монографии, общим объемом 35 п.л.

Объем и структура диссертации. Диссертационная работа изложена на 352 стр., состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников (301), а также 8 приложений.

Основные положения диссертационного исследования

В первой главе диссертации Культурно-исторические предпосылки эффективной институциональной трансформации в Японии исследуется влияние на развитие послевоенной экономической системы Японии комплекса факторов, обусловленных культурно-исторической традицией этой страны. Она открывается рассмотрением вопроса о том, какую роль играли институты в экономической истории Японии. Основной идеей данного раздела стало утверждение о том, что для такой почитающей традиции и устоявшиеся обычаи страны, как Япония именно институты, непосредственно связанные со специфической трудовой этикой, культурно-историческими ценностями, складывавшимися длительное время основами взаимоотношений, стали тем потенциалом, который в решающей степени способствовал экономическому расцвету страны. Можно утверждать, что экономические успехи Японии стали не столько результатом импорта технологий или наличия определенных культурных характеристик, сколько итогом их удачного синтеза, произошедшего вследствие институциональных реформ, сумевших модернизировать всю экономическую систему.

В начале работы уточняется ряд ключевых терминов, имеющих в экономической литературе неоднозначное толкование. Так, прежде всего, понятие линститут в силу сложившихся обстоятельств не является единым в рамках различных концепций. В данной работе автор придерживается подхода Д. Норта, который дает следующее определение: Институты - это правила, механизмы, обеспечивающие их выполнение, и нормы поведения, которые структурируют повторяющиеся взаимодействия между людьми9.

Основной темой диссертации стал анализ институциональных условий, т.е. важнейших институциональных обстоятельств, институциональных факторов развития экономики Японии в первое послевоенное десятилетие. Под институциональными факторами подразумеваются факторы, обусловленные присутствием в обществе как отдельных институтов, так и всей институциональной системы в целом и происходящими институциональными изменениями. Как представляется, всю совокупность данных факторов можно было бы разделить на четыре группы:

1. Институциональные факторы, обусловленные культурно-исторической традицией, связанные с действием устоявшихся неформальных правил поведения, выработанных годами алгоритмов действий, общепризнанных норм и социальных устоев. Сюда относятся и многовековые навыки взаимодействия в коллективе (институт группизма), и принципы межличностных связей (институт гири10), и традиционно принятые в Японии схемы отношений государства и бизнеса (традиции патернализма), и исторически обусловленное умение заимствовать достижения из внешней среды и многое другое.

2. Институциональные факторы, обусловленные сложившейся в Японии сразу после Второй мировой войны политико-экономической системой, связанной с формированием соответствующих формальных и неформальных правил и механизмов их исполнения, представляют собой вторую большую группу факторов. Сюда относятся институты, образовавшиеся еще в довоенный и военный периоды и оказывавшие сильное влияние на развитие Японии уже после войны. Это и правила мобилизационной экономики, и укоренившиеся элементы националистической идеологии - японизма, и еще более глубокие либеральные нормы, и практика профсоюзной борьбы, и целая система новых норм и правил, привнесенных оккупационными властями. Все эти факторы представляли собой клубок чрезвычайно разнородных и запутанных отношений, однако именно в процессе их взаимодействия образовывались те импульсы, которые давали толчок к развитию всей экономической системы, именно в процессе их столкновения определялся вектор движения страны.

3. Третьей, самой главной, группой институциональных факторов стали собственно институциональные реформы, которые представляли собой радикальное изменение формальных правил, приведшее к принципиальному изменению существовавшей институциональной системы. Сюда относится и коренная перестройка института землепользования, и ликвидация института дзайбацу, и обновление норм корпоративного управления, и изменения правил функционирования финансовой системы. Как представляется, проведение соответствующих реформ имело большой эффект не только вследствие непосредственного изменения технико-экономических параметров, но и благодаря опосредованному воздействию на экономику факторов, связанных с решением социальных проблем, восстановлением социальной справедливости, достижением социального консенсуса. В результате уже имевшиеся в Японии институты, например, институт пожизненного найма или принцип нэмаваси11, приобрели совершенно иной смысл. Следует также отметить, что большое влияние на развитие японской экономической системы оказали такие неэкономические факторы, как принятие новой конституции, изменение статуса императора, проведение реформы в сфере образования.

4. Наконец, четвертая группа институциональных факторов развития послевоенной японской экономики представляет собой совокупность новых методов хозяйствования, принципов проведения государственной экономической политики, процедур организации бизнеса, правил внутрифирменного взаимодействия, норм личного поведения в коллективе. Появление этих новшеств стало закономерным итогом предшествующих институциональных изменений и фундаментом для ускоренного экономического роста.

Анализируя японскую экономику в указанный период, необходимо остановиться на вопросе о том, почему послевоенное экономическое развитие Японии оказалось в такой большой зависимости от процессов, связанных с динамикой институтов. Ответ на этот вопрос включает в себя, во-первых, рассмотрение глубокой взаимозависимости культуры и экономики, которая исторически сложилась в Японии; во-вторых, анализ роли японского государства, проводившего политику избирательной поддержки нужных институтов, и, наконец, в-третьих, изучение значения притока новой информации и формирования новых идей после поражения в войне.

В научной литературе12 стало общим местом упоминание о важности учета культурных факторов в истории Японии и, в частности, об уникальной роли традиций. На наш взгляд, традиции действительно занимают в японском обществе особое место, однако необходимо особо подчеркнуть, что они не являются только лишь данью собственной истории, как это иногда представляется, некоей дорогостоящей причудой, которая оплачивается благодаря современным эффективным методикам, не имеющим со стариной ничего общего. Японские традиции, будь-то патернализм или группизм, очень умело эксплуатируются там, где они оказываются пригодными и выгодными, они культивируются, сознательно взращиваются и закрепляются в массовом сознании вовсе не как обременительная историческая повинность, сугубо внутренний, не имеющий большого значения ритуал, а как форма поддержания высоких нравственных стандартов, способ сохранения достигнутого уровня культуры и необходимый элемент ультрасовременного экономического поведения, к тому же ориентированного в значительной степени на цели международной конкурентной борьбы. Благодаря перенесению семейных институтов, например, традиций лояльности к старшим, на уровень производственных отношений (о чем писал известный социолог Дж. Аббеглен)13, в Японии достигается значительная экономия трансакционных издержек14. Процессы согласования, контроля, оценки, мотивации приобретают в результате гораздо менее конфликтный характер, что обусловлено присутствием в деловой среде строго соблюдаемой системы правил игры, которая, будучи распространенной в том числе и на нерегулируемые контрактами отношения, значительно повышает степень определенности и предсказуемости в действиях экономических агентов. Это, безусловно, способствуют более гармоничному развитию всей экономической системы. Традиции не только не тянут общество назад, являясь зачастую воплощением уже несуществующих форм организации хозяйственной жизни или отживших ценностных ориентиров, в Японии они, наоборот, в значительной степени обеспечивают его движение вперед, сокращая при этом бремя необходимых расходов.

Анализ предпосылок формирования в Японии уникальной институциональной структуры включает в себя рассмотрение таких типично японских характеристик, как ограниченность территории и высокая плотность населения. Как отмечает ряд исследователей экономической истории Японии15, условия для успехов на пути догоняющего развития и эффективного заимствования новейших западных технологий Японией в ХХ веке стали складываться еще в период Токугава (1600 - 1868 гг.) Быстрому развитию инфраструктуры городов, и прежде всего столицы Эдо, во многом способствовала существовавшая тогда система заложничества (санкин катай), которая окончательно оформилась в 1634 - 1635 гг. при Токугава Иэмицу16. Институт заложничества не только способствовал зарождению нового крупнейшего центра, но и обусловил появление более современных для того времени путей сообщения. В результате создавалась столь необходимая для Японии транспортная инфраструктура. На все это накладывалась коммерческая инфраструктура торговых домов сого сёся, деятельность которых основывалась на поиске и аккумуляции информации относительно спроса и предложения на всевозможные товары. Успех мэйдзийских и последующих преобразований во многом был обеспечен тем, что в стране была подготовлена почва для быстрого восприятия, продвижения и распространения заимствованных технологий и институтов.

Существенную роль при этом помимо отлаженной системы распространения информации играл другой важнейший фактор - японский тип группизма, предполагающий особые социальные отношения, которые подкреплялись чувством долга, доверием, взаимными уступками17. Культура Японии исторически складывалась под воздействием сразу нескольких религий - синтоизма, буддизма, конфуцианства, последнюю особенно часто выделяют в качестве основы японского делового стиля поведения. В отличие от классического китайского конфуцианства, японское неоконфуцианство делало особый акцент на иерархических отношениях, вопросах подчинения, верного служения, обязанностей и долга. Симбиоз конфуцианства и синтоизма оказал сильное воздействие на формирование такого важнейшего института, как самурайская этика бусидо18.

Краеугольным институтом в этой сложившейся институциональной системе, как отмечают некоторые исследователи (Р. Бенедикт, И. Инкстер), был институт гири, который непосредственно связан с институтом группизма и который включал в себя особое отношение японцев к необходимости строгого и четкого исполнения своих контрактных и тем более долговых обязательств. Несмотря на то, что схожие системы отношений существовали в Китае и в других странах, только в Японии долговые обязательства в рамках института гири ставились в самый центр общей структуры взаимных обязательств. В диссертационной работе демонстрируется значение данных институтов применительно к послевоенному периоду формирования корпоративных отношений.

Говоря об исторических предпосылках послевоенных институциональных изменений, необходимо особо отметить принципиальное значение предвоенного и военного периодов 1930 - 1940-х гг. В это время были сформированы институты, соответствовавшие нуждам мобилизационной экономики, подразумевавшие в первую очередь особую роль государственного регулирования и усиления идей патернализма. Это создало основу для активного использования уже в послевоенный период многих элементов военной экономики, доказавших свою жизнеспособность.

В диссертации анализируется роль японского государства, которое вовсе не оставалось безучастным к процессу использования культурно-исторического багажа для целей реформирования страны, а являлось, что следует подчеркнуть особо, активнейшим архитектором институционального строительства. Процесс адаптации культурного наследия к потребностям растущей экономики являлся, безусловно, важной, но далеко не единственной заслугой государства. Значительно более сложной и значимой задачей являлось сознательное, целенаправленное взращивание нужных институтов, т.е. административное воздействие на культуру с целью приспособления институциональной среды к новым импортируемым социальным и экономическим технологиям. Для обозначения этого явления И. Инкстер использовал термин культурный инжиниринг. Культивирование идеалов оказалось важнейшей функцией японского государства, с помощью которой оно добивалось развития общества в заданном направлении. Практически на каждом этапе эволюции японской экономики государством выдвигались лозунги момента, столь характерные для советской системы, в рамках крупнейших компаний и даже небольших фирм разрабатывались концепции корпоративной философии, которые представляли собой этические кодексы поведения. Не остались в стороне от этого процесса и оккупационные власти, уделявшие пропаганде своих идей значительное внимание.

Исторически институциональные изменения в Японии были тесно связаны с той информацией, которая просачивалась в страну из внешнего мира19. Институциональные изменения, имевшие место в Японии в период оккупации, были тесно связаны и даже отчасти обусловлены большим потоком новой информации, которая поступала в Японию по различным каналам из США. Имеется в виду приток новых идей, касавшихся реформирования экономической и политической сфер, обмен технологиями, пропаганда американского образа жизни и т.п. Приезжавшие в Японию американские советники и работавшие в СКАП20 сотрудники (Д. Додж, К. Эдвардс, В. Ладежинский, В. Дрейпер, Э. Уэлш, Т. Беплат У. Лекаунт и др.) привносили в экономическую политику Японии свое видение проблем (подробно исследуемое в диссертации), разрабатывали собственные, нередко противоречившие друг другу планы действий и программы реформ. Как представляется, этот фактор играл немаловажную роль, учитывая принципиальную значимость информации при принятии экономических решений.

В качестве итога первой главы диссертационного исследования отмечается следующее: 1). Для анализа послевоенных реформ в Японии учет институциональных условий чрезвычайно существенен в силу устойчивости и значимости институтов в японском обществе. В Японии, где преобладающим типом личности является homo institutius - человек институциональный - характерна повышенная ориентация на общественные установки. В этом случае большое значение имеет способность государства сформулировать национальные цели развития, обеспечить необходимую институциональную трансформацию - культурный инжиниринг для снижения издержек реформ, а также добиться легитимизации новшеств путем гармонизации новых формальных правил с устоявшимися неформальными нормами. Выполнение этих условий стало основой успеха как преобразований Мэйдзи, так и послевоенных реформ в Японии. 2). Генезис важнейших институциональных условий, связанных с тем, что японское общество было восприимчивым к новым перспективным идеям, умело их быстро перенимать, адаптируя к ним свою социально-экономическую систему, имело четко организованное взаимодействие экономических агентов и эффективную систему передачи информации внутри иерархических структур, относится к эпохе Токугава. Именно тогда благодаря системе заложничества (санкин катай), коммерческой инфраструктуре торговых домов сого сёся и крупномасштабным государственным инфраструктурным проектам был завершен процесс централизации страны и сформировано единое информационное пространство. 3). Японская трудовая этика во взаимосвязи с неоконфуцианскими и синтоистскими обычаями, подкрепленные институтами бусидо и гири, обеспечили формирование уникального института группизма, который стал основным связующим звеном в японской истории. Группизм является одним из важнейших институтов, на котором базируются все социально-экономические отношения в Японии. Группизм традиционно способствует улучшению управляемости в коллективе и более эффективному решению производственных задач, он обеспечивает защиту иерархических структур от агрессивных интеринституциональных воздействий, а также способствует снижению трансакционных издержек (прежде всего оппортунистического поведения). Группизм непосредственно связан с такими формами организации взаимодействия экономических агентов, как институт пожизненного найма, система ринги21, принцип нэмаваси, институт амакудари, система канбан22, методика ротации кадров. Именно эти институты стали основой послевоенной японской экономической модели.

Во второй главе диссертации Политико-экономические факторы институциональных реформ в Японии доказывается, что возникшая в послевоенный период совокупность формальных и неформальных правил и механизмов их поддержки генерировалась не неким абстрактным государством, а вполне определенным и достаточно многочисленным кругом основных политических и экономических сил Японии, среди которых выделяются консервативные, либеральные, левые силы и оккупационные власти. В работе доказывается принципиальная важность учета вклада в реформы всех без исключения ведущих сил и взаимодействия между ними. В диссертации анализируется позиция каждой из сторон в процесс институциональной трансформации и обосновывается значимость гармоничного сочетания соответствующих экономических программ. В диссертации особый акцент сделан на доказательстве чрезвычайно существенного положительного влияния на ход реформ японских консерваторов, а также штаба СКАП. В диссертации подчеркивается, что было бы ошибочно связывать с консервативным японизмом исключительно отрицательные стороны экономического развития Японии, поскольку экономическая программа действий сторонников японизма включала в себя и такие идеи, которые впоследствии в том или ином виде составили основу специфически японской экономической модели и по сей день активно используются в Японии. Можно выделить как минимум восемь следующих элементов:

ограничение прав акционеров в пользу менеджмента,
закрепление рабочей силы за конкретным предприятием,
подчинение принципа максимизации прибыли принципу максимизации объемов выпуска,
широкое распространение государственного контроля и планирования,
усиление координирующей деятельности государства,
всемерная поддержка крупных экспортоориентированных компаний,
активное использование коллективисткой идеологии,
обращение к культурному наследию как форме повышения производительности труда.

В диссертации также доказывается, что чрезвычайно важную роль в процессе институционального реформирования Японии сыграли оккупационные власти, причем главным оружием оккупации стала не репрессивная, а сильная социальная и экономическая политика. Штаб СКАП имел очень разветвленную структуру (приводится в приложении № 4 диссертации). Отдел экономики и науки специально был создан для того, чтобы на основе тщательного квалифицированного анализа генерировать новые фундаментальные правила экономического взаимодействия и производить институциональные изменения в нужном направлении. Американские представители во многом решились начать то, что давно уже собирались и должны были сделать сами японцы, но в результате многих факторов не могли этого предпринять, оказавшись в своеобразной институциональной ловушке, когда назревшие институциональные изменения сдерживаются существующей институциональной структурой вследствие природной консервативности институтов, больших выгод от ее сохранения для элиты и высоких затрат на преодоление сопротивления. Усилия американских реформаторов были направлены на то, чтобы изменить существующие правила игры в пользу наименее привилегированных слоев населения, тем самым реформам обеспечивалась необходимая поддержка и устойчивость. Именно акцент на социальную составляющую реформ позволил добиться не только восстановления экономики, но и чрезвычайно ценного в тот период социального консенсуса.

В диссертации делается вывод о том, что для решения этих сложнейших задач была выбрана следующая стратегия: американские оккупационные власти сознательно выводили японскую экономическую систему из состояния институционального равновесия путем инициирования к принятию японской стороной новых правил хозяйствования. В результате снятия старых и формального утверждения новых принципов экономической деятельности институциональное равновесие нарушалось и становились возможными и необходимыми дальнейшие институциональные изменения вплоть до приведения всей системы в равновесное состояние. Институциональное равновесие - это такая ситуация, в которой при данном соотношении сил игроков и данном наборе контрактных отношений, образующих экономический обмен, ни один из игроков не считает для себя выгодным тратить ресурсы на реструктуризацию соглашений23. Вывести экономическую систему из институционального равновесия реформаторы могли несколькими основными способами. Во-первых, отменой прежних ограничений, снятием запретов, ликвидацией устаревших институтов. Это создавало временный вакуум, который постепенно заполнялся новыми отношенческими нормами и моделями поведения, т.е. новыми институтами. Во-вторых, путем непосредственного введения новых норм хозяйственной и общественной деятельности. В-третьих, путем снижения трансакционных издержек на самостоятельное изменение участниками контрактных соглашений друг с другом. Прежнее институциональное равновесие базировалось нередко на принуждении экономических агентов к сохранению существующих порядков даже в том случае, когда они были явно невыгодны одной из сторон. Благодаря созданию защитных механизмов представители привилегированных слоев общества были надежно защищены от попыток изменить положение вещей прежде всего мерами административного характера. Ликвидация этих защитных механизмов, снятие систем принуждения неминуемо, хотя и не сразу, вела к разрыву или пересмотру невыгодных соглашений, т.е. к необходимым институциональным изменениям.

Помимо японизма в Японии существовали и другие общественные течения, исповедовавшие иные принципы организации экономики и политики. В диссертации определена роль либеральных и левых сил в проведении институциональных реформ, прослеживается история становления их идеологии, анализируются взгляды их лидеров. Наиболее влиятельным являлось либеральное направление. Именно на него была возложена историческая задача по восстановлению японской экономики и реализации тех институциональных реформ, которые были инициированы американской стороной, именно представители этого направления оказывались во главе четырех из пяти правительственных кабинетов периода оккупации.

Представления японцев о либеральном пути развития экономики были достаточно своеобразны и отличались от западного понимания либерализма. Прежде всего, необходимо отметить, что либеральное мировоззрение в Японии базировалось не на индивидуализме западного образца, а на японской разновидности группизма, включавшем в себя и уникальный институт гири, и трудовую этику, и патернализм, и конкурентные отношения внутри иерархических структур. Конечно, это не означало, что в Японии отсутствовали индивидуальные предприниматели, самостоятельно строившие свой бизнес, однако создаваемые фирмы не были подчинены исключительно целям личного обогащения или максимизации прибыли. Японская фирма представляла собой объединение людей, гораздо более сильно взаимосвязанных друг с другом именно благодаря институту группизма. И поэтому вполне естественным было возникновение более широкого спектра целей деятельности, включавшего в значительной степени социальные аспекты. Поэтому в рамках японского либерализма отношения между трудом и капиталом не носили столь явного антагонистического характера, и возникавшие в массовом порядке после войны профсоюзы имели возможность достаточно быстро налаживать эффективное взаимодействие с работодателями, ставя во главу угла долгосрочные общефирменные интересы. Именно это обеспечило возможность внедрения института пожизненного найма, и создало предпосылки для быстрого роста производительности труда.

Третьей влиятельной силой в Японии были социалисты. Их идеи, воплощенные в реальную экономическую политику через политические партии, профсоюзы и другие организации, оказывали существенное воздействие на формирование послевоенной японской экономической модели. Характеризуя воззрения японских социалистов необходимо отметить, что они также были своеобразны и отражали специфику японской институциональной системы. Поскольку классовые противоречия в рамках японской фирмы, активно эксплуатировавшей институт группизма, были несколько приглушены, в фокусе внимания оказывались большей частью производственно-организационные проблемы. Поэтому, несмотря на радикальность отдельных представителей, в целом деятельность профсоюзов и левых партий не стала тормозом для капиталистического развития экономики Японии. Более того, они играли позитивную роль в вопросах увеличения производительности труда, организации эффективных форм работы, поддержки производства в случае банкротства владельцев. Фактически, и левые и либеральные силы изначально были объединены идеей развития национальной экономики в целом и отдельных предприятий в частности - и теми и другими это воспринималось как неотъемлемое условие достижения собственных целей. Это позволяет объяснить сосуществование определенной примеси японизма в их идеологии, с одной стороны, а с другой стороны, наличие хороших взаимоотношений со штабом СКАП.

Анализ роли социалистов был важен в связи с тем, что их платформа не была единой, и так сложилось, что в историографической литературе даются нередко противоречивые оценки этой важной составляющей японского общества24. В диссертации подчеркивается, что имелась широкая коалиция левых общественных движений, представленных Социалистической и Коммунистической партиями Японии. Несмотря на близость позиций этих партий, между ними существовали значительные расхождения. Характерно, что, несмотря на многие заимствованные марксистские идеи, японскими социалистами проводилась своя особая политика, в результате чего даже устоявшиеся понятия наполнялись новым содержанием. Так, одним из лозунгов Социалистической партии был призыв к социалистической революции. Однако реальное наполнение этого положения было далеко от традиционного марксистского понимания. Под социалистической революцией подразумевалось не смена общественной формации или коренное преобразование старой политико-экономической системы, а лишь комплекс мероприятий в области социальной политики, т.е. экономическое улучшение условий жизни рабочих. Об уничтожении капитализма речь не шла и в этом отношении взгляды японских социалистов были схожи со взглядами европейских социал-демократов. В целом, это была достаточно конструктивная позиция, имевшая много точек соприкосновения со взглядами либеральных и даже консервативных политиков.

В значительно меньшей степени это можно было сказать относительно позиции Коммунистической партии. Хотя Компартия Японии и не выступала за проведение социалистической революции, т.е. формально была в этом вопросе менее радикальной, чем Социалистическая партия, она выступала за проведение демократической революции и единственная не побоялась выдвинуть требование о ликвидации императорской системы. В обстановке оккупации и кризиса взгляды марксистского крыла левых сил стали рассматриваться во многом как элемент необходимой и весьма востребованной в обществе национально-освободительной политики. Основой идеологии японских марксистов стало понятие нации (миндзоку) и программа пробуждения нации, которая была обращена к национально-патриотическим чувствам народа, призывала обратиться к историческим корням японской нации.

Социалисты сыграли заметную роль в первые послевоенные годы в Японии. В деятельности кабинета министров, под руководством социалиста Т. Катаяма, принимал участие известный японский экономист - представитель неоинституционального направления экономической мысли - Сигэто Цуро (Shigeto Tsuro). Поскольку деятельность этого видного японского экономиста не нашла должного отражения в отечественной экономической литературе, в диссертации содержится подробный анализ его взглядов. С. Цуро был не только выдающимся теоретиком, внесшим значительный вклад в становление японской неоинституциональной экономической школы, он был также активным реформатором и членом японского правительства в самое переломное и сложное время оккупации, при его непосредственном участии вырабатывались сами основы будущей японской экономической модели и его приверженность идеям смешанной экономики, всемерного использования в рамках капиталистической экономики социальных принципов организации, безусловно, имела важное значение.

Внутриполитическая ситуация в послевоенной Японии была непростой, но она обеспечила постепенное продвижение институциональных реформ. Глубокие политические и экономические противоречия оказались в конечном счете преодолены, и произошло это благодаря эффективной конкуренции идей и программ в относительно свободных условиях демократического выбора.

Обобщая идеи, изложенные во второй главе диссертации, необходимо отметить, что 1). Реальный ход институциональных реформ определялся текущим соотношением политических и экономических сил - консерваторами, либералами и социалистами. Итоговые преобразования были результатом взаимодействия, дискуссий, противоречий между этими направлениями. Несмотря на имевшиеся различия подходов, они во многом дополняли друг друга, выполняя свои социально-экономические функции. Консерватизм сочетался с левым радикализмом, и тех и других объединяли либералы - центристы. Важным было то, что в этой обстановке благодаря действию оккупационных властей поддерживались возможности демократического выбора и сохранялся общий вектор реформ. 2). Движущие силы реформ были настолько разноплановыми, что развитие Японии в направлении формирования смешанной экономики, по определению С. Цуру, было вполне закономерно. При этом элементы государственно-регулируемой мобилизационной экономики, активно поддерживаемые представителями японизма, находили себе эффективное применение в условиях восстановительного периода, а программы пробуждения самосознания нации (миндзоку ишики) и развития профсоюзной деятельности, отстаиваемые представителями левых сил, способствовали усилению социальной активности граждан и сглаживанию трудовых конфликтов, придавая экономике социальную направленность. 3). Значение внешнего воздействия на проведение реформ в Японии было велико, во многом оно способствовало благоприятному исходу преобразований. Противоречия между китайской и ляпонской группировками внутри руководства США, принятие лобратного курса, а также твердая позиция Д. Макартура, возглавлявшего оккупационные власти и поддерживавшего программу коренных институциональных реформ в Японии, имели важнейшее значение в той сложной внутриполитической обстановке, которая сложилась в послевоенной Японии. В то же время это были уникальные итоги исключительного набора источников, что не позволяет делать выводы о некоей запрограммированности, неизбежности успеха реформ, о его предопределенности и легкой повторяемости в других условиях.

В третьей главе диссертации Институциональные преобразования второй половины 1940-х гг. Ц обеспечение экономической стабильности и социального консенсуса доказывается значимость институциональных реформ как мер по сохранению японской экономики и важнейших социальных мероприятий, обеспечивших последующее гармоничное развитие всего социума. Реформы не просто решали некие застарелые проблемы или чьи-то геополитические задачи, они смогли заложить основу новых взаимоотношений в японском обществе, стали прочным фундаментом для появления целого спектра всевозможных институтов, которые впоследствии сформировали облик японской экономики.

Сложившаяся во второй половине 1940-х гг. траектория эволюции экономической системы Японии стала результатом действия достаточно большого комплекса разнообразных факторов, среди которых большое значение имели рассматриваемые в диссертации институциональные факторы. Япония проводила реформы в непростой ситуации двоевластия - японское правительство и штаб СКАП совместно вырабатывали основы новой институциональной конструкции. Инициативы СКАП очень часто не согласовывались, а предлагались к обязательному исполнению японской стороне. Эти привнесенные извне правила и порядки представляли из себя в определенном смысле внешние институциональные факторы. Они оказывали сильное влияние на экономику, причем важным было то, что они давали важные сигналы экономическим агентам, которые выстраивали линию своего поведения с учетом этих новых ограничений и возможностей. Впоследствии на этой основе вырабатывались уже новые, собственно японские правила и нормы, которые закрепляли возникшие институты на практике.

Особого внимания заслуживает вопрос о том, каким образом достаточно болезненные реформы удавалось совмещать с сохранением и даже усилением социального единства в обществе. Очевидно, что успех реформ был обеспечен именно их массовой поддержкой, использованием открывшихся возможностей в целях эффективного экономического развития, без этого столь быстрого возрождения Японии произойти не могло. Обеспечение социального консенсуса было одной из важнейшей целей этого периода - аграрная реформа, роспуск дзайбацу, усиление роли профсоюзов, демократизация обеспечили не только расширение экономических возможностей, но и, что, пожалуй, даже более существенно, гармонизировали накаленные до предела социальные отношения, освободив общество от чрезвычайно затратных конфликтов.

В рамках третьей главы рассматриваются институциональные изменения, произошедшие в трех ключевых сферах японской экономики - сельском хозяйстве, промышленности и финансах.

Проведение радикальных реформ в аграрной сфере Японии в первые послевоенные годы имело чрезвычайно большое значение не только для сельского хозяйства Японии, но и для всей экономики в целом. Успешные институциональные преобразования в аграрном секторе позволили миллионам граждан найти себе работу и доход. Тем самым была минимизирована безработица и ликвидирован излишек предложения рабочей силы на рынке труда. Благодаря этому трудовые ресурсы в стране могли оцениваться более высоко. Впоследствии, начиная с 1950-х гг., такие ключевые, структурообразующие институты японского общества, как система пожизненного найма и повозрастной оплаты труда были непосредственно связаны со сложившимся на рынке труда дефицитом рабочей силы и необходимостью весьма деликатного обращения с трудовыми ресурсами. Сельскохозяйственное производство оттягивало на себя огромную трудовую армию - до половины всего занятого населения (49,4% в 1950 г.)25.

Ключевым моментом для начала реформ было то, что к 1946 г. почти половина (46%) всей культивируемой земли в Японии находилась в аренде и, следовательно, обрабатывалась не собственниками, а арендаторами на тяжелых, подчас трудновыполнимых условиях; а именно из расчета обязательной арендной платы, составлявшей от 50 до 70% собранного урожая26. Земельную проблему нельзя было решить ни путем увеличения площади посевных площадей вследствие их ограниченности, ни посредством кредитования фермеров - у них не было свободных резервов для выплаты кредитов и процентов по ним, требовались решительные меры в области перераспределения прав собственности, т.е. в чистом виде были необходимы институциональные реформы, изменение внутренних правил хозяйствования в аграрном секторе.

Провести в жизнь через японский парламент такие революционные институциональные изменения, явным образом нарушавшие права привилегированных классов, было нереально, решающую роль в преодолении этого мощного сопротивления сыграла политика американских оккупационных властей по этому вопросу и активная позиция самого крестьянства и представлявших его интересы политических сил - именно эти силы стали генератором новых правил хозяйствования.

Институциональные трансформации оказываются далеко не второстепенным техническим этапом, а приобретают решающее значение. В диссертации доказывается, что чрезвычайно важную роль при проведении реформ сыграла выработка правил, не допускавших двойственного толкования, уклонения от их выполнения. Поскольку от этого технического процесса зависит траектория конкретных институциональных трансформаций, зачастую он становится главным местом противостояния противоборствующих групп интересов. Не случайно в послевоенной Японии земельных реформ было две - первая (1945 - 1946 гг.), неудачная, представляла собой именно такой тупиковый путь решения аграрного вопроса, который патронировался стороной, наименее заинтересованной в серьезных преобразованиях. Ситуация накалялась: резко увеличилось число арендных споров: если за весь 1945 г. их было зарегистрировано 5171, то за пять с небольшим месяцев 1946 г. уже около 20 тыс.27 Это очевидным образом доказывает рост издержек на проведение переговоров и урегулирование споров относительно вопросов собственности. Причем динамика этого процесса свидетельствует о нарастании противоречий и невозможности их разрешения на основе существовавших правил.

Вторая же земельная реформа (1946 - 1950 гг.), преследуя те же цели, но, используя иной механизм проведения передела собственности, опираясь на иную систему правил и способов их реализации, оказалась в состоянии действительно кардинально видоизменить аграрный сектор благодаря новой институциональной системе.

Для объяснения того, как в условиях оккупации удалось провести эффективную демократическую аграрную реформу, в кратчайшие сроки решив проблемы, копившиеся и не находившие своего разрешения десятилетиями, не расколов общество, не вызвав гражданской войны, саботажа и, с другой стороны, не породив иждивенческих настроений в крестьянской среде, не вызвав новых переделов, криминализации отношений, спекуляции землей, в диссертации проводится подробный анализ процедуры выработки решения относительно проведении реформы и сопутствовавшей этому дискуссии в рамках Союзного совета и Дальневосточной комиссии28; исследуется механизм реализации плана реформы, начиная с выборов земельных комитетов и заканчивая определением цен выкупа и условиями реализации земли.

Среди наиболее существенных правил необходимо отметить, что земля покупалась Земельными комитетами, то есть государством (губернаторами префектур), выступавшим в роли посредника, что снимало необходимость ведения тяжелых переговоров и споров между самими землевладельцами и арендаторами. Это значительно упрощало проведение реформы, переводя сложные межличностные отношения в обезличенную форму официальной процедуры. Представительство в земельных комитетах было главным и решающим вопросом, от которого зависела судьба конкретных дел землевладельцев. Оно составлялось по формуле 5 - 2 - 3; именно столько человек в них было от арендаторов, крестьян-собственников и помещиков. Это было вполне демократично, при этом процедура четко фиксировалась в законе. Что же касалось самого главного - финансового вопроса, то выкупные цены были теми же, что и во время первой земельной реформы, когда за основу принимался рыночный уровень цен на землю на 18 сентября 1939 г., то есть 758 иен за 1 тан (0,1 тё, около 0,1 га) поливной (более плодородной: на 70 - 75%) земли и 447 иен за 1 тан суходольной земли. В стране бушевала невиданная до того времени инфляция, которая сводила на нет ценность получаемых компенсаций.

Благодаря реформе правительству удалось в целом кардинально изменить ситуацию в деревне: количество хозяйств собственников возросло на 77%, увеличившись почти на 1,7 млн единиц, а их удельный вес стремительно возрос с 36 % до 62% от общего числа хозяйств. Чистых арендаторов стало в 5 раз меньше. Это был значительный прогресс29. Однако главным, на чем традиционно не заострялось внимание в советский период, было то, что в результате реформы достигался большой положительный эффект в сфере социальных отношений. Явная эксплуатация и бросающаяся в глаза несправедливость уступили место более равноправным и деловым отношениям. Проведенные институциональные преобразования смогли существенным образом оздоровить отношения собственности в деревне. Если в 1946 г. количество конфликтов достигало 20 тыс., то за все последующее время проведения реформы произошло только 110 инцидентов и подано около 4 тыс. гражданских исков, связанных с перераспределением земли30. На практике это означало существенное снижение расходов на определение и защиту прав собственности, т.е. снижение трансакционных издержек. Именно эти изменения, как представляется, стали основой количественного улучшения показателей урожайности, объемов сбора сельхозпродукции и других важнейших индикаторов. Чрезвычайно важным было то, что дисбаланс в сторону опережающего развития промышленных отраслей не сопровождался обнищанием деревни, разорением фермерства, нарастанием кризисных социальных явлений в деревне. Реформы 1946Ц1950 гг. заложили прочный фундамент для того, чтобы впоследствии сельское хозяйство не стало тормозом развития всей экономики.

Антимонопольные мероприятия, проведенные японским правительством совместно со штабом оккупационных войск, имели для Японии еще более серьезные институциональные последствия. По существу, реформировался костяк японской промышленности, подверглась трансформации вся система корпоративного управления, видоизменился рынок ценных бумаг, усилилась роль банков, произошло перераспределение полномочий и экономической власти внутри японской элиты, сместились акценты поведенческих установок экономических агентов. Все это представляло собой не что иное, как историческое изменение институциональных условий хозяйствования в Японии.

Общеизвестно, что японские власти неохотно восприняли идею о расчленении дзайбацу, всячески противясь ее проведению. Однако далеко не все было столь однозначно в той непростой внутриполитической обстановке, которая сложилась в первые послевоенные годы в японском обществе. Предлагавшиеся американской стороной институциональные изменения действительно были крайне не выгодны узкой прослойке представителей крупного капитала, которые придерживались консервативных взглядов в том смысле, что продолжали в той или иной степени разделять идеологию, доминировавшую в японских верхах в предвоенные и военные годы. В то же время постепенно все большую силу набирали сторонники либерального направления. К этой группировке принадлежало значительное число менеджеров различных уровней. Реорганизация дзайбацу предоставляла им широкие перспективы для быстрого карьерного роста. С роспуском дзайбацу и изменением системы корпоративного управления трансформировался и такой характерный для Японии институт, как банто31.

В диссертации особое внимание уделено самой процедуре реорганизации дзайбацу и последствиям этих институциональных изменений. Размещение акций бывших дзайбацу началось в 1948 г., для этих целей был создан Координационный комитет по размещению акций. Правила, определенные этим комитетом, имели первостепенное значение для формирования новой структуры корпоративного управления в Японии, они имели явную социальную направленность. Согласно этим правилам, во-первых, приоритет покупки продаваемых акций предоставлялся работникам самой компании, а также жителям той местности, в которой компания действовала. Во-вторых, в целях недопущения восстановления прежней концентрации собственности в руках узкого круга лиц физическим лицам запрещалось покупать более 1% акций данной компании. Наконец, в-третьих, не допускалось реконцентрации собственности и юридическими лицами. На основании императорского указа № 567 аффилированным с дзайбацу компаниям запрещалось покупать акции других аффилированных компаний. Согласно же антимонопольному закону 1947 г. владеть акциями запрещалось всем промышленным компаниям. Эти запреты носили тактический характер, вскоре они были отменены или пересмотрены.32 Временной лаг, задержавший их вступление в работу на фондовом рынке позволил в большей степени воспользоваться своими приоритетными правами физическим лицам.

В результате к 1950 г. работникам предприятий, а также местным жителям территорий, на которых располагались предприятия, было продано 42,7% акций, непосредственно работникам было продано 41,8 млн акций (на 1 сентября 1949 г.), или 27,1%. Всего же физическим лицам принадлежало примерно 70% акций33. Это была коренная трансформация отношений собственности.

Такое удачное развитие событий также не является случайным. Реформы проходили по определенному плану, который с самого начала был направлен не на то, чтобы лица, принимающие решения, бюрократия, финансовая олигархия, а также высший управленческий состав смогли нажиться на переделе собственности, упрочив свое материальное положение, как очень часто происходит в подобных ситуациях, а на то, чтобы была претворена в жизнь первоначальная установка на демократизацию рынка ценных бумаг.

Для этого правительством были предприняты специальные меры. Это и создание в 1947 г. специального образовательного движения, распространявшего информацию о фондовом рынке среди мелких инвесторов; и меры по финансовой поддержке тех, кто желал приобрести акции, но не имел достаточного количества свободных средств (для этих целей было разрешено использовать замороженные депозиты, а также брать специальные инвестиционные кредиты, которые могли покрывать до 70% стоимости покупки до 2500 иен34) и другие мероприятия, рассматриваемые в диссертации. В результате процесс размещения акций проходил очень организовано и быстро: всего за полтора года, к июлю 1949 г., было продано 80% акций, институционально система владений и участий стала более рациональной, фактически восстановились эффективные формы взаимодействия. Благодаря реформам многие члены кланов дзайбацу были освобождены от обязанности объединения. Во многом больший прагматизм и расчетливость в межкорпоративные отношения были привнесены благодаря системе головных банков, которая упорядочила прежние отношения, придав им более современный вид.

Созданная реформаторами система формальных правил, оказалась весьма действенной и в целом продуктивной. Установленные институциональные ограничения стимулировали участников к действиям, имевшим в целом позитивный макроэкономический эффект. Предоставление возможности приобретать акции позволяло гражданами вкладывать свои сбережения в реальный сектор, снижало инфляцию и спекулятивные настроения на товарном рынке. Реализация же работникам предприятий акций их собственных компаний имела, помимо всего прочего, важный мотивационный эффект. Значительным был и социальный смыл проведенной реформы - по сути, произошла мирная социальная революция. Сильнейшее социальное расслоение, сохранявшееся со времен Токугава, усилившееся за годы Второй мировой войны и неминуемо грозившее вылиться в серьезные общественные конфликты, было преодолено, пусть и не до конца, с минимальными издержками и побочными эффектами.

Источники институциональных изменений в финансовом секторе Японии.

В диссертации обстоятельно анализируется дискуссия о путях реформирования банковского сектора Японии. Достаточно важным и, как представляется, недостаточно изученным в отечественной научной литературе является вопрос о том, почему коммерческим банкам Японии, заключавшим в себе немалую экономическую мощь, удалось избежать расчленения по примеру основных дзайбацу. Наиболее известным, хотя и достаточно общим, объяснением этого факта является ссылка на принятие Соединенными Штатами лобратного курса в отношении Японии и связанную с этим переориентацию американской экономической линии. Данный сдвиг в американской политике, безусловно, имел место, однако этот фактор не рассматривается безусловно всеми экономистами в качестве главного и единственного35 и, на наш взгляд, не может полностью раскрыть всю совокупность причин, по которым финансовая сфера Японии оказалась в особых условиях реформирования. Ведь, несмотря на лобратный курс, промышленные и торговые компании дзайбацу, все же подверглись серьезному расчленению.

Фактически вокруг реформирования финансового сектора Японии жаркие споры разгорелись с самого начала оккупации и продолжались вплоть до 1950 г. В них были вовлечены как японские экономисты и политики, так и американские советники и руководители СКАП. Уникальность дебатов состояла в том, что наиболее острые различия в подходах к рассматриваемому вопросу проявились не только между японской и американской сторонами, но и среди самих японских и американских реформаторов. Причем, если говорить об американской стороне, то реформирование банковской сферы Японии стало объектом противоречий не только между отдельными подразделениями штаба СКАП, но и на высшем уровнеЦ между вашингтонскими представителями Государственного департамента США и верховным главнокомандующим Д. Макартуром. Дискуссия разделила участников на группу сторонников активных мер по демонополизации финансового сектора Японии, даже если это было связано с принятием значительных рисков по стабилизации и экономическому восстановлению Японии, и тех, кто руководствовался в первую очередь вопросами быстрейшей реабилитации японской экономики, пусть и в ущерб программным схемам реформирования. Для Японии эта дискуссия имела первостепенное значение, она во многом решала то, какой будет послевоенная модель экономического развития и какими темпами оно будет происходить.

Причины, по которым японские банки сохранили свои позиции и даже их усилили за время оккупации, различны. Можно отметить наличие системы взаимосвязанных факторов, рассмотрение которых в отрыве друг от друга не может прояснить суть достаточно сложных институциональных изменений. Действительно, традиционная аргументация, объясняющая сохранение банковской системы Японии исключительно нежеланием японских и оккупационных властей ее реформировать не может быть признана удовлетворительной хотя бы потому, что целый ряд официальных документов и распоряжений американского командования, а также японских органов власти (принятых на самом высоком уровне под давлением СКАП) выдвигали задачу коренного реформирования японской банковской системы в качестве особо важной и неотложной. Так, в частности, к этому можно отнести аналитические выводы комиссии Эдвардса (доклад, опубликованный в марте 1946 г.); официальные документы Государственного департамента США (SWNCC 302, FEC 230), стандарты реорганизации банковского сектора, подготовленные главой антимонопольного отдела СКАП Э. Уэлшом и принятый на его основе японским парламентом закон № 207 от 9 декабря 1947 г. Об устранении чрезмерной концентрации экономической мощи.

В штабе СКАП ответственным за проведение оккупационной политики по отношению к японским банкам в период с 1946 по 1948 гг. был американский банкир Тристиан Е. Беплат. Т. Беплат сыграл важную роль в недопущении развала японских банков и страховых компаний. В диссертации подробно исследуется аргументация, благодаря которой ему удалось убедить руководство СКАП в целесообразности проведения по отношению к банковскому и страховому секторам более умеренной политики, что, безусловно, стало немаловажным фактором последующих успехов Д. Доджа в проведении финансовой реформы в Японии в 1949 г.36

Парадоксальным образом наличие в Японии в первые послевоенные годы высокой инфляции также способствовало сохранению коммерческих банков от разукрупнения. Именно угроза финансовой паники, тотальной дестабилизации положения с угрозой социального взрыва вынудили американских стратегов отказаться от первоначальных планов коренного антимонопольного реформирования банковского сектора Японии.

Во многом взгляды и логика японских экономистов и политиков обусловливались накопленным опытом банковского регулирования и той моделью развития финансового сектора, которая была выбрана Японией в ответ на кризис конца 1920-х - начала 1930-х гг. и предполагавшая укрупнение разрозненных банков. Поэтому для японцев демонополизация и расчленение банков представлялись катастрофическим движением назад, обратно к банковскому кризису 1927 г.

Принятие лобратного курса смягчило позиции сторонников деконцентрации банковской сферы, однако оно вовсе не прекратило дискуссию и не отменило действие уже принятых постановлений. Потребовалась длительная борьба мнений и принятие целого пакета дополнительных решений, рассматриваемых в диссертации, для того, чтобы преодолеть курс на демонополизацию японских банков.

Японские банки в итоге сохранились как мощные финансовые центры, именно на них была сделана ставка в новой экономической структуре, государство активно способствовало кредитной экспансии коммерческих банков, создавая специальные условия для придания последним приоритетного положения. Это стало основой для создания целого комплекса новых институтов в рамках возникшей системы кэйрэцу. Удержание коммерческими банками своих позиций означало сохранение многих принципов мобилизационной экономики - системы 1940 г., и даже ее усиление в том плане, что в 1940 г. количество банков в Японии превышало три сотни, а в 1952 г. их было 85. В то же время коренным отличием было то, что теперь банки финансировали проекты мирного восстановления экономики. Мощное средство государственного регулирования финансовой сферы было также сохранено и использовалось в целях ускоренного развития базовых отраслей промышленности. Важным изменением было отсутствие холдинговых компаний дзайбацу и существенное изменение роли банков в рамках имевшихся финансово-промышленных групп. Банки становились не только финансовыми, но и организационными центрами в новой экономической системе - это было выгодно как объединявшимся вокруг них частным предприятиям, так и государству, которое активно использовало приобретенные рычаги воздействия на банковский сектор в целях макроэкономического регулирования. Такая направленность институциональных изменений стала результатом противоречивого взаимодействия сразу нескольких влиятельных сил. Во-первых, важной движущей силой этих изменений в сторону демилитаризации финансовой сферы были, безусловно, американские оккупационные власти, приложившие немало сил для устранения многих милитаристических элементов из японской экономической системы. Во-вторых, значительную роль в корректировке американского курса и выработке более взвешенного подхода к реформам играли японские власти, которые активно выступали за приоритетное решение задач восстановления экономики и ее развития в быстром темпе, опираясь прежде всего на базовые отрасли. Кроме того, весьма существенной была инерция, которую имела японская экономическая система и ее достаточно устойчивая институциональная структура. Созданная в предвоенные годы экономика мобилизационного типа открыла широкие возможности перед японским правительством и отказываться от них не входило в его планы. В сущности, ставилась задача использования механизма мобилизационной экономики в новых условиях догоняющего типа развития.

В качестве общих выводов относительно произошедших в Японии институциональных преобразований второй половины 1940-х гг. можно выделить следующие положения: 1). Институциональные реформы, проведенные в Японии после войны, были инициированы оккупационными властями, однако они были в большей степени нацелены не на ослабление экономики страны-конкурента, а на преодоление излишнего монополизма и восстановление хозяйства. При этом реформаторы опирались на целый комплекс устоявшихся формальных и неформальных правил, и несмотря на свою радикальность, тем не менее, сохраняли определенную преемственность экономической политики - это было залогом быстрого восприятия реформ в обществе и их продвижения в направлении выгодном как США, так и Японии. 2). Важной особенностью институциональных реформ этого периода была социальная направленность проводимой политики. Во многом это было противовесом усиливавшемуся радикализму левых сил. Эта тактика позволила обеспечить в обществе социальный консенсус и гармоничное развитие нации в заданном направлении. Ликвидация архаичного помещичьего землевладения и решение земельной проблемы в пользу многомиллионного класса арендаторов, роспуск дзайбацу и перераспределение прав собственности от олигархов рядовым акционерам - все это в значительной мере оздоровило социальные отношения и способствовало развитию на новом уровне традиционных институтов внутри- и межгруппового взаимодействия. Успех реформ и последовавший за ними продолжительный период высоких темпов экономического роста стали следствием заблаговременного выбора перспективной модели социально-экономического развития, предполагавшей учет интересов различных слоев населения и имевшей благодаря этому широкую социальную базу. Именно это обеспечило реформам стабильное продвижение, устранило опасность их сворачивания и перехода к контрреформам после окончания периода оккупации. 3). Принципиальное значение имело удачное сочетание таких благоприятных для японской экономики событий, как либерализация ее экономики и одновременно демократизация экономической жизни, а кроме того, сохранение координирующей, регулирующей и организующей роли государства, ограниченного в своей деятельности новыми формальными и традиционными неформальными институтами. Важным было то, что наряду с проведением сугубо рыночных реформ осуществлялись жесткие меры административного контроля, японское правительство не впало в крайности рыночного радикализма. 4). Дискуссия, развернувшаяся вокруг банковского сектора Японии, имела важное значение для последующих институциональных изменений в финансовой сфере. Сохранение ограниченного количества крупных банков в стране и создание на месте разрушенных структур дзайбацу системы основных банков происходило не под действием свободных рыночных сил, а под руководством японского государства, действовавшего совместно со штабом СКАП. Обратный курс был важным, но далеко не единственным фактором, предопределившим судьбу банков в Японии. Раскол в штабе американских оккупационных властей свидетельствовал о наличии различных подходов к трансформации финансового сектора Японии и о той остроте, с которой был связан выбор конечного варианта развития. На этот выбор оказали свое воздействие множество посторонних и даже случайных обстоятельств, однако центральным фактором была установка на восстановление японской экономики, которая диктовала свою логику действий.

В четвертой главе диссертации Институциональные изменения и повышение социальных возможностей нации как условие для быстрого экономического роста анализируются итоги послевоенных институциональных реформ и доказывается значимость вновь возникших институтов для последующего периода высоких темпов экономического роста.

Дуализм японской экономики, система кэйрэцу и практика пожизненного найма как институционализированная форма управления человеческими ресурсами. В данном разделе прослеживается развитие новых правил организации японских финансово-промышленных групп, анализируется сущность системы кэйрэцу, доказывается значимость тех институциональных форм, которые она принесла с собой. Исследование институциональных особенностей японской рыночной экономики начато с анализа таких основополагающих структур, как рынок и фирма. Можно утверждать, что одним из важнейших условий экономического роста в послевоенной Японии было то, что удалось найти такую институциональную форму, которая минимизировала бы трансакционные издержки, одновременно используя преимущества нерыночных иерархических структур и рыночных методов координации. Эту роль сыграла сеть субконтрактных связей, которая имеет в Японии уникальное по своим масштабам распространение и является линституциональным приспособлением для снижения трансакционных издержек37, фактически она представляет собой не имеющую в мире аналогов информационно-организационную структуру.

Такая форма взаимодействия оказалась весьма выгодной для крупных японских концернов, имевших большие объемы производства и нуждавшихся в значительном количестве поставщиков. Механизм свободного рынка не мог в полной мере удовлетворить очень высоким требованиям этих компаний и был вытеснен долгосрочными отношениями, подразумевавшими более тесные связи, возможность обмена опытом и передовыми технологиями, стабильные финансовые отношения, более точное выполнение контрактных обязательств. Как пишут Р. Харт и С. Кавасаки, образование бизнес групп и, в частности, систем кэйрэцу позволяет снижать трансакционные издержки межфирменного взаимодействия, возникающие вследствие естественной и специально поддерживаемой асимметрии информации38. Механизм экономии трансакционных издержек включал в себя прежде всего свободный обмен информацией, которая быстро и без искажений могла передаваться между многочисленными экономическими агентами на различных уровнях внутри бизнес групп.

Зачастую дуализм японской экономики рассматривается как недостаток, учитывая разрыв в доходах и уровне жизни. В диссертации показаны причины, по которым дуализм все же сохраняется и прослеживается связь этого явления с институтом пожизненного найма. Именно этот знаменитый институт сыграл цементирующую роль для системы кэйрэцу. Фактически, закрепление практики пожизненного найма можно интерпретировать как развитие в новом качестве и на новом уровне института банто, связанного с деятельностью бывших дзайбацу. В основе обеих практик - сознательное принятие риска работодателем, оказывающим особое доверие своему работнику в обмен на лояльность и преданность при любых условиях. Безусловно, в новых условиях требовались уже иные формы преданности, все больше связанные с проявлением собственной инициативы и творчества, однако обращение к старым обычаям и устоявшимся институтам, адаптация их к современности было весьма характерным и вполне успешным шагом. Сформировавшаяся практика негативного отношения к смене места работы постоянными сотрудниками обусловила трехкратное снижение текучести кадров по сравнению с американским уровнем39 с вытекающими отсюда последствиями в плане экономии трансакционных издержек.

На наш взгляд, значение и уникальность японских методик организации труда заключается не в том, что соответствующие новации были изобретены и применены в массовом масштабе, а в том, что они оказались не обремененными высокими трансакционными издержками, не слишком затратными, т.е. жизнеспособными в конкретных институциональных условиях. Сложность заимствования этих организационных технологий связана с тем, что воссоздать формы их реализации вне схожих социокультурных условий практически невозможно.

Государственное регулирование внешнеэкономических связей, проблема бюрократии и роль института амакудари. В данном разделе раскрываются причины, по которым государственный аппарат Японии оказался в состоянии взять на себя регулирующую функцию по управлению экономикой и смог выполнить эту миссию, несмотря на традиционный бюрократизм системы.

Сила бюрократии в период оккупации и после ее окончания была настолько внушительной, что это позволило некоторым авторам определить ее в качестве одной из двух главных движущих сил японского общества40. Анализируя причины эффективности государственного управления в Японии, следует остановиться на том, что в послевоенный период в Японии государство играло поистине ключевую роль как организатор условий роста всей экономики. Это происходило не только за счет некой формальной поддержки крупного бизнеса государством, а было следствием всесторонней заботы и опеки, включая и неформальные связи.

В период оккупации американские оккупационные власти, несмотря на то, что формально ратовали за развитие в Японии демократии и свободных рыночных отношений, в реальности охотно использовали административные рычаги воздействия на экономику, как доказывается в диссертации, это имело весьма серьезные последствия (особенно во внешнеторговой сфере). СКАП генерировал множество новых правил и решений в экономической сфере и тем самым давал импульс к выбору тех или иных направлений развития послевоенной экономики Японии. Причем это касалось не только военно-промышленных секторов, но и распространялось на вполне мирные отрасли. Происходившие внешние, формальные институциональные изменения вызывали ответную реакцию на микроуровне, где начинались трансформации внутренних неформальных практик.

Процесс централизации управления экономикой и рост могущества японской бюрократии, разумеется, не были результатом только оккупации, они проявлялись еще в довоенный период, когда Япония стремительно наращивала свой военно-промышленный потенциал. Центральную роль в осуществлении общего контроля за развитием промышленности и внешней торговли Японии в первые послевоенные годы играло министерство торговли и промышленности, которое было образовано в 1929 г. и которое должно было консолидировать ведущие, прежде всего машиностроительные, отрасли экономики и координировать их деятельность на основе принципов централизованного планирования. В 1949 г. оно было преобразовано в министерство внешней торговли и промышленности (МВТП). Деятельность МВТП приводила к экономии издержек в масштабах всей экономики и таким образом данная бюрократическая структура оказывалась не менее эффективной, чем самый успешный японский концерн: по подсчетам, под влиянием направляющей деятельности этого министерства в течение 1950-х гг. структура промышленности и внешней торговли изменилась таким образом, что Япония экономила в начале 1960-х гг. полтора процента объема импорта в год, что за пять лет, с 1960 по 1965 гг., составило 1 млрд долл.41

Как представляется, МВТП сыграло важную роль в общем снижении уровня неопределенности в экономике и в увеличении экономических возможностей частных компаний. МВТП как централизованная государственная структура выполняла важную информационную функцию, снабжая всех участников надежными сведениями относительно текущего состояния и перспектив развития экономики. Более того, важность этой работы заключалась в том, что экономились не только трансакционные издержки, которые фирмы несли или собирались осуществить, но и те издержки, которые фирмы ввиду их запретительно высоких размеров вообще были не в состоянии нести, что, разумеется, не позволяло им даже планировать соответствующие направления работы и извлекать из них свою прибыль.

В целом государственный аппарат в Японии не стал тормозом для развития всей экономической системы, а наоборот способствовал ее развитию. Это было возможно лишь благодаря его внутренним характеристикам.

Японская бюрократия. Проблема эффективности работы чиновников является одной из важнейших для любой экономической системы, где государство играет значимую роль. Для Японии эта проблема также была вполне актуальна, как представляется, именно ее эффективное решение стало во многом залогом того, что государственный аппарат в целом и отдельные министерства в частности смогли выполнить возложенные на них задачи и способствовать развитию экономической системы в благоприятном для всей страны направлении.

Одним из важнейших институтов контроля в Японии традиционно является институт группизма. А одним из главных институтов, выполнявшим в Японии мотивационную функцию, был институт амакудари. Традиционно, говоря об идейной сплоченности японского общества, прежде всего подразумевают сцементированность его политической и экономической структуры. Эта важная характерная черта Японии связана с существованием целого комплекса институтов, среди которых нужно выделить практику интеринституционального взаимодействия. Она подразумевает образование и функционирование разнообразных форм сотрудничества (обмена информацией, ротации кадров, лоббирования интересов и т.д.) между корпоративными и государственными структурами. Одной из таких форм и является практика амакудари - дословно спуск с небес, представляющая из себя кадровое перемещение уходящих в отставку обычно после пятидесяти лет высокопоставленных государственных управленцев, на ответственные посты в аффилированных компаниях или в частном бизнесе, а также в политическую сферу. Переход вышедших в отставку высокопоставленных правительственных чиновников на ключевые посты в транснациональные корпорации, банки, частные компании, общественные фонды, политические организации, как правило, обеспечивает институциональную преемственность, взаимосвязь различных организаций, эффективное управление, учет и лоббирование интересов этих организаций при формировании государственной политики.

На основе подробного анализа преимуществ системы амакудари в диссертации сделан вывод о том, что, несмотря на имевшие место злоупотребления, чиновники правительственных ведомств, в общем и целом имели шанс сделать карьеру лишь в случае эффективной работы их организации, беспристрастно измеряемой тем, какую реальную пользу оно приносит конкретным экономическим субъектам. Именно это взаимопроникновение, а не конфликт интересов, стремление и возможность удовлетворять свои потребности в результате созидания, а не посредством разрушения чего-либо, как представляется, и стали одними из главных институциональных слагаемых успеха всей японской экономической политики.

Институционализация научно-технической деятельности, работа кружков качества в Японии Ц третий, заключительный вопрос, освещаемый в четвертой главе, в нем доказывается присутствие в японской экономике целого комплекса институциональных факторов, обусловивших ее инновационное развитие. Прежде всего это система мер государственной поддержки науки и наукоемких производств. Огромную роль играло то, что государством проводилась целенаправленная политика институциональных трансформаций, обеспечивавших наиболее эффективное использование заимствованных методов производства. В соответствии с японским опытом, - подчеркивал Р.Минами, - политика увеличения социальных возможностей, позволяющая абсорбировать современные технологии, представляет собой огромную важность42. Под увеличением социальных возможностей понимается развитие способностей социума к восприятию все более совершенных технологий, знаний, достижение нового уровня образования, формирование нужных на данном этапе институтов.

В Японии ведущая роль государства заключалась прежде всего в институциональном строительстве. С помощью государства создавались общие правила взаимодействия различных участников, в частности, формировались основы плодотворной кооперации бизнеса и науки. Основы трехстороннего сотрудничества промышленности (сан), правительства (кан) и академии наук (гаку) в деле разработки и освоения новой техники, так называемая система сан-кан-гаку, были сформированы еще в 1912 г. Система сан-кан-гаку оправдала себя и впоследствии широко применялась при создании импортозамещающей продукции. Фактически она представляла собой межсекторальную кооперацию, при которой на долю государства выпадали, во-первых, инициирование и практическая реализация соответствующей идеи, во-вторых, определение прав участников на использование совместно полученных результатов. Последнее представляется даже более существенным, чем первое, т.к. при формировании новой институциональной формы важнейшим являлась мотивация участников, а также создание механизмов контроля за надлежащим выполнением условий соглашения.

Уникальные организационные технологи и Японии име ют в своей основе укоренившиеся характеристики поведения, особу ю логику действий и определяющий их смысл. Японские кру жки качества, система точно в срок - just in time, практика пожизненного найма и специфическая японская управленческая этика - вот наиболее известные пр имеры особого подхода к делу, когда прибыль получается для сторонних наблюдателей практически лиз ничего, а точнее, из способности организовать проце сс производства в соответствии с име ющ имся институциональным базисом, снизив до минимума трансакционные издержки всех видов за счет внутренних резервов работников или структурных подразделений.

Обеспечение максимальной отдачи при минимуме затрат оказывается возможным лишь в соответствующих институциональных условиях, т.е. в особой атмосфере взаимных ожиданий, намерений, отношений, при которой из неосязаемой нематериальной институциональной субстанции выкристаллизовывается отчетливый материальный результат. Введение системы точно в срок оказалось удачной институциональной новацией, которая намного превзошла ожидания ее организаторов - произошло взаимодействие различных институтов, усиление действия одного возможностями другого института, определенное наложение эффектов, при котором отдельные, возможно и не столь важные, преимущества привели в конечном счете к значительному результату, связанному с обеспечением высочайшего качества производства.

С вопросами качества неразрывно связан такой важнейший для послевоенной Японии институт, как кружки качества. Создание и поддержание такой мощной и высокопроизводительной системы было непростым, но очень выгодным и крайне необходимым мероприятием. Работа в кружках качества, являясь вновь созданным, даже в определенной степени заимствованным институтом, в свою очередь определяется более глубокими собственно японскими представлениями об инновациях и получении нового знания. Основным отличием от западного подхода является то, что обязательным участником этих процессов выступает группа. В диссертации подробно исследуются особенности японского подхода к инновационной деятельности, на основании чего делается вывод о том, что именно достаточно своеобразное отношение японцев к инновациям во многом предопределило судьбу кружков качества и многих других организационных новшеств, позволив преодолеть разрыв между продвинутыми импортированными технологиями и их эффективным поглощением.

В качестве итога отмечается: 1). Появление системы кэйрэцу, ориентированной на головные банки, формирование института пожизненного найма, возникновение кружков качества - все это было следствием активного взаимодействия целого спектра взаимообусловленных институциональных факторов, базировалось на прочном фундаменте предыдущего развития, траектория которого также влияла на конкретные особенности новой институциональной системы. Существенное значение имела система 1940 г. и опыт предвоенного и военного периодов, когда в экономику внедрялись методы планирования и макроэкономического государственного регулирования. Внедрение новых институтов представляло собой форму приспособления фирм к изменившимся условиям с целью повышения мотивации труда и его качества одновременно со снижением трансакционных издержек. 2). Успех японской модели экономического развития базировался на том, что бурное развитие отдельных компаний не шло вразрез с развитием национальной экономики (в том числе и благодаря активному государственному вмешательству), общественные ценности преобладали над своекорыстными интересами отдельных предпринимателей. Значимую роль в этом играла и традиционная японская деловая этика, и такие институты, как амакудари и система пожизненного найма. При этом личные предпочтения наемных работников не сталкивались с групповыми целями их организаций (здесь важную роль играло коллективистское мышление, в целом свойственное японцам и институт группизма). 3). Государственное регулирование таких наиболее важных сфер, как внешнеэкономическая и научно-исследовательская, развитие системы сан-кан-гаку имели своей главной целью расширение адаптивных возможностей нации на пути эффективного заимствования передового иностранного опыта и включения страны в систему мирохозяйственных связей, что стало залогом успеха модели догоняющего развития в условиях стремительного развития мировой торговли и НТР. Вместе с тем определяющим было сочетание институтов пожизненного найма, системы точно в срок и кружков качества с традиционно присущими японцам особенностями инновационной активности, которые смогли всецело проявиться в создавшихся институциональных условиях. 4). Институциональные факторы, связанные с проведением послевоенных реформ и формированием новых условий хозяйствования, сыграли в процессе экономического развития Японии в первой половине 1950-х гг. роль катализатора, ускорив внутренние процессы социально-экономического развития страны, обеспечив достижение большей гармонии во взаимоотношениях между экономическими агентами и снижение сил трения - трансакционных издержек в хозяйственной жизни. Они во многом предопределили тренд последующего движения общества и заложили основы знаменитой японской экономической модели, сделав возможным быстрое восстановление хозяйства и поддержание высоких темпов экономического роста.

Заключение подводит общий итог работы. В диссертации резюмируется, что успешное проведение институциональных реформ после Второй мировой войны было во многом подготовлено самим ходом всей японской истории, когда уже была образована уникальная по своим возможностям институциональная система. Во многом успех институциональных преобразований в Японии был связан с четкостью и последовательностью при выработке формальных правил, по возможности исключавших двойственное толкование и создававших более прозрачные конкурентные условия для всех участников экономической жизни.

Таким образом, за фасадом экономического чуда в Японии скрывалась кропотливая работа властей по управлению институциональными изменениями, происходившими в обществе. Успех послевоенных реформ в Японии стал возможен не только благодаря финансовой помощи США, заимствованию западных технологий и трудолюбию японцев, но и в результате того, что все эти факторы оказались связаны в работающую систему, поставлены на службу обществу, организованы для их использования в целях общего экономического роста, а не в интересах роста благополучия узкого слоя граждан. Проведенные институциональные изменения представляли собой действительно крупномасштабное социально-экономическое преобразование.

Безусловно, из истории японских институциональных трансформаций можно вынести немало ценных уроков, которые были бы полезны и для России, находящейся на пути реформ и ставящей перед собой амбициозные задачи вхождения в число стран-лидеров экономического развития. В этой связи, во-первых, необходимо подчеркнуть особую значимость институционального базиса при проведении реформ. Институциональные новшества должны иметь надежную опору в виде уже сформированных устойчивых формальных и, главным образом, неформальных практик. Важная роль государства заключается в сознательном выдвижении нужных институтов на первый план, в проведении специально для этих целей культурного инжиниринга, который позволил бы снизить в последующем издержки институциональной трансформации. Ведь именно высокий уровень этих издержек тормозит, а нередко и вовсе останавливает движение реформ в нужном направлении.

Во-вторых, особое внимание должно быть уделено вопросу о том, кто именно будет разрабатывать условия проведения институциональных реформ, чьим интересам они будут отвечать в конечном счете, не появятся ли в системе новых правил такие изъяны, которые извратят сущность намеченных преобразований и скомпрометируют саму идею реформ, подорвав к ним доверие общества. Это неминуемо приводит к сужению социальной базы реформ и необходимости их корректировки, кроме того, в определенных условиях возможна и полная смена курса и начало контрреформ. Для противодействия этим неблагоприятным тенденциям заранее должны быть сформированы четкие и прозрачные системы правил, не допускающие двойственного толкования, а также обеспечен действенный контроль за их выполнением.

В-третьих, большое значение имеет темп институциональных изменений. Слишком медленное, половинчатое, противоречивое решение насущных проблем, требующих немедленного решения, не может обеспечить требуемой динамики реформ, что также сопряжено с возникновением целого ряда неблагоприятных побочных эффектов. Постепенно трансформируются направление и сам смысл реформ, усиливается опасность обострения конфликтов и возникновения серьезных социально-экономических конфликтов.

В-четвертых, следует отметить благотворную роль государственных программ и частных инициатив, направленных на формирование инновационного типа поведения у широкого круга участников экономических процессов. Для этой цели должен быть повышен статус наемного персонала, включающего в себя как менеджеров фирм, так и рядовых работников; пересмотрен или уточнен набор базовых приоритетов компаний в сторону усиления долгосрочных задач развития. Очевидно, существует смысл использования элементов системы пожизненного найма, в частности, системы ротации кадров и обучения на предприятии, а также опыта организации кружков качества, подкрепленной соответствующими финансовыми стимулами.

В-пятых, нельзя не отметить плодотворного влияния объединяющей нацию идеи, которая, будучи подкрепленной реальными институтами, становится не столько формальным штампом, сколько внутренним ориентиром для каждого члена социума, укореняясь в личной системе предпочтений индивидов. Это в значительной степени снижает издержки внутригруппового взаимодействия, оппортунистического поведения, позволяет эффективнее развивать институты на базе общих групповых интересов, способствует сплочению различных социальных групп и усилению социальной стабильности.

Наконец, что является чрезвычайно существенным, нужно понимать, что механическое заимствование отдельных элементов целостной институциональной структуры Японии, в рамках которой прослеживается очевидное взаимодействие институтов и их взаимозависимость, не может обеспечить схожий эффект от их использования. Это подразумевает важность не столько копирования каких-либо институтов, сколько изучения принципов институциональных изменений и опыта эффективной трансформации институтов в рамках избранной стратегии развития.

Список работ, опубликованных по теме диссертации

А) Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК:

Влияние институциональной среды на корпоративное управление (на примере Японии) // Вестник СПбГУ. Серия Экономика. 2006. Вып.2. 0,7п.л.
Особенности японской системы рационального принятия экономических решений // Вестник СПбГУ. Серия Экономика. 2007. Вып. 2. 0,6 п.л.
Дуализм японской экономики и послевоенная система кэйрэцу // Вестник СПбГУ. Серия Экономика. 2008. Вып. 2. 0,5 п.л.
Особенности японского подхода к инновационной деятельности // Вестник СПбГУ. Серия Экономика. 2008. Вып. 4. 0,5 п.л.
Японская бюрократия и генезис института амакудари //Вестник СПбГУ. Серия 5. 2009. Выпуск 2. В соавторстве с Мисько О.Н. (50%). 0,5 п.л.
Послевоенные реформы в японской промышленности и формирование новой системы корпоративных отношений // Вестник ИНЖЭКОНа. Серия Экономика. 2009. Вып.1 (28). 0,5 п.л.
Анализ основ формирования в Японии уникальной институциональной структуры // Вестник ИНЖЭКОНа. Серия Экономика. 2009. Вып. 3 (30). 0,7 п.л.

Б) Монографии,

Япония: экономическое чудо. Изд. Питер. СПб., 2003. 265 с. 14 п.л., 4 тыс. экз.
Институциональные факторы развития послевоенной экономической системы Японии. Изд. СПбГУ. СПб., 2007., 200 с. 12 п.л.

В) Публикации в журналах и сборниках научных трудов, материалах конференций

Рациональный выбор потребителя // депонировано ИНИОН РАН № 51381 09.04.1996. 1 п.л.
Проблема занятости - новая проблема Японии ХХI в. // Северо-Восточная Азия: экономическое и политическое решение в начале нового века. (Сборник статей). СПб. 2002. 0,5 п.л.
Japanese economic policy in front of the new problems of XXI century // Материалы российско-японской конференции экономического факультета СПбГУ. 2002. Университет г. Фукуи. 2003. 0,5 п.л.
К вопросу классификации мотивов поведения экономических субъектов // Ученые записки. СПб ИВЭСЭП и Общество Знание СПб и Лен. обл. Том 7. Теория и практика экономического развития России в XXI веке. СПб. 2004. 0,1 п.л.
Российская модель корпоративного управления в условиях приватизации // Материалы международной научно-практической конференции Экономические реформы в транзитивной экономике. 7 апреля 2004 г. СПб. 2005. С. 12-15. 0,2 п.л.
Предпосылки создания в послевоенной Японии системы основных банков // Современные проблемы науки и образования. 2009. № 1 www.science-education.ru/number5.htm (январь-февраль 2009). 0,3 п.л.
Вклад американских реформаторов в организацию и проведение институциональных преобразований в Японии в период оккупации // Российский экономический интернет-журнал [Электронный ресурс]: Интернет-журнал АТиСО / Акад. труда и социал. отношений Ч Электрон. журн. Ч М.: АТиСО, 2002Ч . Ч № гос. регистрации 0420600008. Ч Режим доступа: 0,6 п.л.
Этика и бизнес // Тезисы конференции Общества Знание СПб. 1997. С. 93-96. 0,2 п.л.
Проблемы восприятия информации // Материалы научно-практической конференции Общества Знание Образование XXI века: проблемы, прогнозы, модели, проекты. СПб. 1998. С. 237-241. (в соавторстве с Алексеевым Е. П. 50%) . 0,1 п.л.
Рыночное реформирование сельского хозяйства: всегда ли успех гарантирован? (Опыт Японии) // Материалы научной конференции Общества Знание Мир на пороге третьего тысячелетия 19.04.2001. СПб. 2002. С. 77-80. 0,1 п.л.
Проблемы рыночного реформирования земельных отношений в России и опыт проведения земельной реформы в Японии (1946 - 1950 гг.) // Материалы научной конференции Общества Знание Мир на пороге третьего тысячелетия 19.04.2001. СПб. 2002. С. 81-86. 0,2 п.л.
Роль профсоюзов в становлении гражданского общества (на примере Японии)// Материалы межрегиональной научно-практической конференции Общества Знание Гражданское общество в России: проблемы и перспективы 08.12.2001. СПб. 2002. Т. 1. С. 49-52. 0,3 п.л.
Экономическая политика Японии в условиях глобализации // Материалы научной конференции экономического факультета СПбГУ. СПб. 2002. 0,1 п.л.
Стратегия японских фирм в условиях глобализации // Материалы международной научно-методической конференции Общества Знание Стратегия и тактика фирмы в условиях тотальной глобализации 14.02.2002. Т.2. СПб. 2002. С. 31-33. 0,2 п.л.
Российская модель корпоративного управления в условиях приватизации и постприватизационный период // Материалы научно-методической конференции Общества Знание Трансформация российской экономики. СПб. апрель 2004. 0,1 п.л.

1 Inkster I. The Japanese Industrial Economy. Late development and cultural causation. L., N.Y., 2001. P. 26.

2 См. Nakane C. Japanese Society. London, 1974, Abegglen J. The Japanese Factory. N.Y., 1958.

3 См. Dore R.P. British Factory, Japanese Factory. London, 1973; Koike K. Skill formation system in the U. S. and Japan: A comparative Study / The economic Analysis of the Japanese Firm / Ed. by Aoki M. North-Holland, 1984; Koike K. Skill formation in mass production: Japan and Thai // Journal of the Japanese and International Economies. 1987. P. 408-440.

4 Inkster I. The Japanese Industrial Economy. Late development and cultural causation. L., N.Y., 2001; Аоки М. Фирма в японской экономике. Информация, стимулирование и заключение сделок в японской экономике. СПб, 1996.

5 Tsuru Sh. Institutional Economics Revisited. Cambridge, 1993; Tsutsui W. Banking policy in Japan. American efforts at reform during the Occupation N.Y., London, 1988.

6 Дзайбацу - термин, означающий денежный клан или конгломерат, использовался c XIX до первой половины XX века для именования больших семей, контролирующих банковские и индустриальные объединения (картели, синдикаты), распущенные после войны.

7 Кэйрэцу - крупные корпоративные конгломераты и холдинги, наследники более старой формы корпоративной структуры дзайбацу.

8 Амакудари - кадровое перемещение уходящих в отставку руководителей государственных структур на ответственные посты в аффилированных компаниях, частном бизнесе, политической сфере.

9 Норт Д. Институты и экономический рост: Историческое введение // THESIS. 1993. Вып. 2. С. 73.

10 Институт гири подразумевает особое отношение японцев к необходимости строгого и четкого исполнения своих контрактных и тем более долговых обязательств.

11 Нэмаваси - принцип достижения всеобщего согласия (консенсуса), улаживание разногласий, ослабление противоречий.

12 См. напр., Dore R.P. British Factory, Japanese Factory. London, 1973. P. 375 - 376; Streeck W., Yamamura K. The Origins Of Nonliberal Capitalism: Germany And Japan In Comparison. N.Y., 2001. Р. 2-6.

13 Abegglen J. The Japanese Factory. N.Y., 1958. Free Press. P. 129.

14 См. Аоки. М. Фирма в японской экономике. СПб, 1995.

15 Mosk C. Japanese Industrial History: Technology, Urbanization and Economic Growth. N.Y., 2001; Minami R. Economic Development of Japan: A Quantitative Study. Hampshire, 1994; Ohkawa K. and Rosowsky H. Japanese Economic Growth: Trend Acceleration in the Twentieth Century. Stanford, 1973.

16 См. Hanley S., Yamamura K. A Quiet Transformation in Tokugawa Economic History // Journal of Asian Studies. № 30. 1970.

17 См. Dore R. Goodwiil and the Spirit of Market Capitalism // British Journal of Sociology. 1983. 34 (3). P. 459-482.

18 Первоначально эта система правил была основой отношений узкой социальной прослойки японского самурайства. После реставрации Мэйдзи идеи бусидо получили новое применение в среде предпринимателей, чиновничества, а затем и широких слоев населения. В основе кодекса бусидо закреплялись идеи служения общему делу, приоритет коллективных начал над личными интересами, необходимость достижения согласия, лояльность и уважение к старшим.

19 Идею о взаимозависимости информации и экономических изменений развивали Р. Нельсон и С. Уинтер: Новая информация и экономические изменения неразделимы. Информация - это сведения об изменениях. В свою очередь, информация дает направленность изменениям, которые порождают новую информацию, стимулирующую и формирующую следующие изменения. Нельсон Р., Уинтер С. Эволюционная теория экономических изменений. М., 2002. С. 456.

20 СКАП (SCAP - Supreme Commander for the Allied Powers); Главнокомандующий объединенными силами - эта аббревиатура использовалась как для обозначения самого главнокомандующего силами США в Японии, так и для обозначения штаба оккупационных войск в Японии - в диссертации везде имеется в виду второе значение.

21 Ринги - традиционный в Японии принцип выработки и принятия экономических решений, подразумевающий приоритетную активность низовых звеньев.

22 Канбан является информационной системой, обеспечивающей оперативное регулирование объема произведенной продукции на каждой стадии производства, она служит средством обеспечения методики точно в срок.

23 Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997. С. 112.

24 См. например: Grad A. Land and Peasant in Japan. N.Y., 1952; Hadley E. Antitrust in Japan. Princeton, 1970; Cohen J. JapanТs Postwar Economy. Indiana, 1958; Певзнер Я.А. Экономика Японии после Второй мировой войны. М., 1955; Государственно-монополистический капитализм в Японии. М., 1961; Динкевич А. Военные финансы Японии. 1937-1945 гг. М., 1958; Экономическая и военная помощь США Японии. М., 1962.

25 Япония / Под ред. Я.А.Певзнера. М., 1973. С. 257.

26 Nakamura T. The Postwar Japanese Economy. Its Development and Structure. Tokyo, 1981. P.27.

27 Yamaguchi Sh. Some Aspects of Agrarian Reform in Japan. Tokyo., 1948. P. 28.

28 Союзный совет для Японии был создан в качестве консультативного органа союзных держав при главнокомандующем оккупационными войсками союзников в Японии. В состав совета входили: представитель США Ч главнокомандующий оккупационными войсками (председатель), представители СССР, Китая и Великобритании (последний одновременно представлял также Австралию, Новую Зеландию и Индию). Местопребыванием совета был Токио. Дальневосточная комиссия была создана для выработки согласованных решений, направленных на то, чтобы обеспечить выполнение Японией ее обязательств по условиям капитуляции. В ее состав вошли представители Австралии, Великобритании, Индии, Канады, Китая, Нидерландов, Новой Зеландии, СССР, США, Филиппин и Франции (в 1949 г. были включены также представители Пакистана и Бирмы). Местопребыванием комиссии был Вашингтон.

29 Экономические и политические проблемы современной Японии/ Под. ред. Я. Певзнера. М., 1963. С.147.

30 История Японии. 1868-1998 / Под ред. Жукова А. М., 1999. Т.2. С. 516-517.

31 Институт банто обеспечивал преданность членов корпорации и, главным образом, ее менеджеров (банто) своим хозяевам, которые взяли их в свое время в фирму, выдвинули на ответственный пост и после этого вправе были ожидать абсолютной лояльности.

32 В 1949 г. промышленным компаниям было дано право владеть акциями других компаний. После окончания оккупации был также отменен императорский указ №567, а в 1953 г. в результате новой ревизии антитрестовского закона предел владения финансовым институтом акциями промышленных компаний был увеличен с прежних 5 до 10%.

33 Мияджима Х. Приватизация акционерной собственности бывших дзайбацу и возникновение в Японии опирающихся на банки корпоративных группировок // Корпоративное управление в переходных экономиках. Инсайдерский контроль и роль банков / Под ред. М. Аоки, Х. Кима. СПб., 1997. С. 460-461.

34 Там же. С. 459.

35 См., например, Tsutsui W. Banking policy in Japan. American efforts at reform during the Occupation. N.Y., L., 1988.

36 Hadley E. Antitrust in Japan. Princeton, 1970. P. 72.

37 Debroux Ph. Human Resource Management in Japan: Changes and Uncertainties : A New Human Resource Management System Fitting to the Global Economy (Explorations in Asia Pacific Business Economics). Hampshire, 2003. Р. 32.

38 Hart R., Kawasaki S. Work and Pay in Japan. N.Y., 1999. P. 129.

39 ОЕСР Employment Outlook. Sept. 1989. P. 63.

40См. Najita T. Japan. Englewood Cliffs, N.J.; Prentice-Hall 1974. P. 2. ; Hollerman L. International Economic Controls in Occupied Japan / The Japanese Economy and Economic Issues since 1945 (Dimensions of Contemporary Japan) / Ed. by E. Beauchamp N.Y., L., 1998.

41 Япония / Под. ред. Я. А. Певзнера. М., 1973. С. 230.

42 Minami R. Power Revolution in the Industrialization of Japan 1885-1940. Tokyo, 1979. P. 314.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по экономике

Blog