ДУХОВНОЕ ЛИДЕРСТВО В СОЦИОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ Специальность: 24.00.01 - теория и история культуры Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии Челябинск

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по культурологии

На правах рукописи

ЗУБАНОВА Людмила Борисовна

ДУХОВНОЕ ЛИДЕРСТВО

В СОЦИОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ

СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Специальность: 24.00.01 - теория и история культуры

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора культурологии

Челябинск - 2009

Работа выполнена на кафедре культурологии и социологии Челябинской государственной академии культуры и искусств.

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Защита состоится л_____ ________________ 2009 г. в л_____ часов на заседании

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Челябинской государственной академии культуры и искусств.

Автореферат разослан л_____ __________________ 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного Совета,

кандидат культурологии, доцент Ю.Б. Тарасова

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Стратегическая значимость исследовательских усилий не только для понимания и описания происходящих в современной культуре процессов, но и для прогнозирования их возможных последствий возрастает в условиях перехода в новое тысячелетие, актуализируя проблемы современного духовного лидерства.

Тему лидерства, как и большинство научных тем, принято относить одновременно и к вечно актуальным и к лактуализирующимся именно на современном этапе. Справедливым можно признать и то, и другое утверждение. Идея Ведущего, указующего путь человечеству, открывающего горизонты и раскрывающего смыслы, находит свое воплощение в образах Прометея, Моисея, Христа, Магомета; тема героического в истории возникает как в моменты духовного напряжения, так и в периоды стагнации; ожидание мессии становится одной из центральных идей религиозно-философской мысли. Почитание всякого великого, событийного, выдающегося из повседневного круговорота жизненных обстоятельств вплетается в систему мировосприятия человека. Властители умов - классики литературы открывали на своих страницах простор для рыцарских порывов духовных безумств Дон Кихота; таинственной мощи гарантирующего победу духа фактора икс; терзаний сильной личности, не твари дрожащей, а лимеющей право дерзновенного выхода за установленные обществом пределыЕ

Сегодняшняя действительность вдохновляет на поиски совершенства в самых различных областях: от бесконечной гонки наращивания военной, экономической, космической мощи лидеров-государств до рейтингов политической популярности и звездных хит-парадов. Стремление к первому, лучшему, эксклюзивному вплетается в ткань каждодневных отношений. Но, возводя лидерство в один из фетишей эпохи, современная действительность и опрокидывает его до статуса легкой достижимости, размывая идею уникальной судьбы технологиями практического научения, тренинговыми методиками выработки необходимых для эффективного лидерства качеств. Метафора трудноосуществимого пути уступает место беговой дорожке, у финиша которой удачливого спринтера ожидает гарантированный успех.

Проблема духовного лидерства как преломления уникальной человеческой судьбы в судьбах истории - выглядит на этом фоне бесконечного марафона к зримому и ощутимому первенству несколько неуместной, отягощенной грузом научно-практической нерентабельности и может быть выражена скорее в терминах отрицания собственной актуальности, в бесконечности не: время господства молчаливого большинства (Ж. Бодрийяр), а не творческой энергии Единиц; время глобалистских умонастроений, первостепенной обращенности внимания на человеческие конгломерации, а не на человека; время нивелирования авторитетов, разоблачения кумиров, развенчания идолов, а не возвеличивания судеб героев; время прочтения истории, а не ее авторства; время фабрикации служебных фигур для насущных нужд, а не суммация истинных, эксклюзивных вожаков; время технологий практического научения, достижений конкретных результатов, а не фантомности феноменов, к коим может быть отнесено и лидерство духа.

Таким образом, в пользу духовного лидерства логичнее было бы выстраивать систему доказательств актуальности вопреки. Но разве на каждом переломном этапе исторического движения человечество не ожидает, не отыскивает Человека, берущего на себя функции рулевого, становящегося исходной точкой начала нового пути, олицетворяющего собой своеобразную перспективу общественной идентичности, ориентирующего-на-себя начала..

Мы стали свидетелями нарастающего разлома внутри общества, отделившегося от контуров устоявшихся ценностных систем и морально-нравственных устоев и пытающегося обрести очертания новой цельности. Неуверенность духа времени выражается в участившихся дискуссиях о его иррациональности, возрастании рисков, почти статусном оформлении идеологии беспомощности перед разрушающими воздействиями эпохи. Центростремительная сила духовно-ценностных исканий оказывается в вакууме духовности, заполнить который нечем, кроме ставших похожими на заклинания сентенций о переходности, маргинальности, нестабильности времени и ощущения себя в нем. В обстоятельствах, когда мир для человека и человек для мира перестают быть прозрачно-знакомыми и понятными, ощущается острая необходимость поиска ица, в котором и может случиться, произойти ситуация узнавания, открытие нового отражения себя в зеркале времени. Это проблема, лежащая в плоскости кризиса идентичности, невозможности обнаружения очевидной ктойности субъекта, переживающего бесконечные попытки прислонения себя к шатким основаниям суперобщностей - партиям, государству, нации. Но эти метаповествовательные скрепы (Ж. Лиотар) не дают ощущения одушевленности перспектив жизненного пути. В разворачивающемся многообразии идентификационных искушений - этнической, религиозной, политической, профессионально-трудовой, региональной, гендерной и т.д., Ц заслоненным оказывается главное личностное прочтение - обнаружение себя в подлинно человеческом Я. Все прочие вариации на темы групповой идентичности лишь тень от этого основного предмета исканий, лишь обозначения, которыми Я рассказывает о себе, перелистывая финальный словарь персоны (Р. Рорти), отыскивая историю собственного жизненного самоопределения.

Классик теории идентичности Э. Эриксон справедливо отмечал: чтобы утратить идентичность, сначала надо иметь её - проблема самонахождения человека оказывается связанной с проблемой обретения духовных оснований жизненного пути. И если каждый раз, причисляя себя к религиозным течениям, политическим партиям, общественным движениям, национально-государственным построениям, мы удерживаем в сознании некий образ (как совокупное выражение множественности характеристик, стянутых в едином целом), в соответствии с которым мы и меряем, определяем собственную причастность к данному идентификационному признаку, то и в случае определения себя как человека, личности, индивидуальности, мы должны опираться на подобное основание самоотождествимости. Образы, ориентируясь на которые, мы можем делать себя, определять себя, находить тропы собственного духовного пути, - не осознаваемые в буквальном авторстве, становятся предпосылкой непрекращающейся всю жизнь духовной рефлексии нашего самостановления. Это и есть образы жизненного пути духовных лидеров, предопределивших собственной судьбой духовный опыт поколений. Совпадая с образом каждого конкретного, отдельного Я, духовный потенциал лидерства каждый раз оживает в индивидуально-интимном внутреннем движении и разворачивается в сообществе.

Актуальность осмысления духовных оснований и придания им формы воплощенных ориентиров особенно возрастает в переходные эпохи брожения, становления нового мышления, новой ментальности, нового типа духовности. И если, согласно М. Буберу, антропологическая тематика усиливается в эпоху бездомности как поиск укрытия, в эпоху вакуума духовности логичным можно признать актуализацию тематики духовного лидерства, как поиска опоры в сильных духом. Кризис духовности, таким образом, мы можем связать с проблемой забвения пути, определенного лидерами прошлого, инфляцией новых магистралей духовного движения, определяемых лидерами современности и самой проблематичности последних.

Очевидная симптоматика обостренного переживания духовной разреженности и дезориентированности, представленная обилием разноречивых признаков (от научных штудий до массовидных явлений) актуализирует философско-культурологическое прочтение проблем духовной деятельности как важного компонента жизни общества, воздействующего на все сферы социума.

Таким образом, проблемное поле исследования замыкается в нескольких узловых противоречиях:

- между реальными свидетельствами и последствиями роли духовного лидерства в истории и недостаточной разработанностью методологических подходов для его анализа;

- между разнообразием концепций осмысления духовного лидерства в творческом наследии русской и западной философско-культурологической мысли и отсутствием направленной рефлексии о феномене духовного лидерства как фундаментальной проблемы;

- между сложившейся традицией рассмотрения духовных аспектов лидерского пути как эмблематичной, спекулятивной характеристики общественно-политических деятелей и необходимостью перемещения ценностно-духовной составляющей лидерства в статус первично-значимой, базисной основы истолкования действенности феномена;

- между контекстуальной необходимостью исследований, направленных на поиск основ ценностной интеграции вокруг значимого, личностно-выраженного духовного центра в современной России и их отсутствием в поле социокультурной практики;

- между необходимостью актуальной систематизации и анализа проблем, препятствующих формированию и развитию духовного лидерства в ХХI веке, и недостаточным учетом трансформирующихся социокультурных условий современности.

Степень научной разработанности проблемы

Сложность и неоднозначность объекта изучения определяется с одной стороны, междисциплинарным характером его анализа, разнообразием культурологических, философских, социологических, политологических и психологических подходов к его истолкованию (луниверсальным правом интерпретации), с другой - отсутствием какой-либо конкретной дисциплины, направленной на изучение данного феномена (лпредметной безместностью). Это ставит перед нами как проблему систематизации достаточно большого массива информации, накопленной в различных областях знания (на первый взгляд, лишь косвенно связанной с объектом изучения), так и проблему анализа предметно-определенных работ, непосредственно фиксирующих особенности функционирования духовного лидерства в современной России.

Все изученные источники можно классифицировать как по степени их приближенности к предмету исследования, так и по возможностям, предоставляемым ими в раскрытии темы.

Прежде всего, это описательные трактовки понятия лидерство и исследования лидеров в действии - наиболее многоплановая и многочисленная группа источников. В этом ряду место почетных пионеров в анализе проблемы лидерства принадлежит авторам концепций вождизма и героизма: труды Т. Карлейля, С. Хука, классиков русской субъективно-социологической школы Н.И. Кареева, П.Л. Лаврова, Н.К. Михайловского, разработчикам теорий марксизма - К. Марксу, Г.В. Плеханову; теорий идеального правления, нашедших отражение в классических работах философов (Геродот, Фукидид, Платон, Аристотель, Н. Макиавелли, Ш. Монтескье, А. де Токвиль, Г. Гегель, Р. Эммерсон); так и в исследованиях наших дней (Ж. Блондель, Л. Даймонд, Р. Такер, С. Хантингтон и др.); теории элит - начиная с лотцов-основателей Г. Моска, В. Парето и Р. Михельса, до современных элитологических концепций западных (В. Гэттсмен, У. Корнхауэр, К. Лэш, Д. Лэйн, К. Мангейм, Г. Меджид, Дж. Рекс, Дж. Сартори) и российских исследователей (Г.К. Ашин, Л.Н. Васильева, О.В. Гаман-Голутвина, Т.И. Заславская, А.В. Кошелева, О.В. Крыштановская, Е.В. Охотский, Ю.В. Хуторянский и другие).

Отличительная особенность первой группы источников состоит именно в адресно-ориентированном характере описания проблемы, в нахождении реального (героизм, вождизм) или идеального (концепции власти, элиты) прообраза лидера, на фиксации отличительных черт которого сосредотачивают свое внимание авторы. Вместе с тем, несмотря на узнаваемость лидеров в действии, подобные воззрения все же ориентированы на изначальный субъективизм исследования лособости лидерских проявлений, сознательный отрыв от объясняющей природы анализа (здесь уместно вспомнить, введенный Т. Карлейлем образ лидера как homo magus - чародея). Наиболее полно данный подход выражают идеи харизмы и харизматического лидерства, разработанные М. Вебером и продолженные в работах Й. Бенсмана, Э. Вилнера, Р. Итвела, М. Гайванта, К. Гиртца, Р. Глассмана, У. Мерфи, К. Левенштейна, К. Фридриха, Н.В. Фреик, Э. Шилза, Ш. Эйзенштадта, Д. Эммета и других. Исключением можно признать современные концепции элиты и теории власти, в большей мере ориентированные на стратификационную природу общества (элита как высокостатусная группа), чем на психологизм описания неординарных качеств лидера.

Еще одну многочисленную группу источников составляют исследования практически-ориентированного характера, связанные с попытками объяснения происхождения лидерских способностей и проявлений. Объяснение природы лидерства наиболее активно реализовывалось в русле психологических школ: психоаналитической (А. Адлер, З. Фрейд, К.Г. Юнг) - внимание на бессознательном стремлении к первенству, превосходству, реализации комплекса Наполеона; йельской (Г. Лассуэл, Б. Скинер, У. Уайт) и близкой по проблематике франкфуртской (Т. Адорно, Г. Маркузе, М. Хоркхаймер, Э. Фромм) - анализ факторов взаимодействия лидеров и их последователей, механизмы формирования лидерского влияния; в классической (Г. Блуммер, Г. Лебон, С. Московичи, Г. Тард) и современной (Д.В. Ольшанский, Б.Д. Парыгин) психологии масс, где лидер предстает как гипнотизер, вожак толпы, умело использующий механизмы массового заражения, убеждения и внушения.

В данной группе источников особое место принадлежит своеобразному лагерю технологизма - исследованиям социально-управленческого и социально-коммуникативного характера. К ним мы можем отнести концепции лидерского капитала как совокупности личностных качеств и талантов (Д. Гоулман, К. Гринт, Л. Стаут, Б. Трэйси, Д. Фэйворс), поведенческие теории лидерства, концентрирующие внимание не столько на свойствах характера, сколько на манере поведения лидера (Р. Блейк, Р. Лайкерт, Дж. Моутон, Р. Танненбаум, Дж. Форд, У. Шмидт), схожие с ними атрибутивные теории лидерства (Х. Симз, П. Сьюдфельд, П. Тетлок, Ф. Фидлер). Влияние лидера на поведение группы и формирование соответствующих лидерскому замыслу последствий анализируются в мотивационных теориях лидерства (А. Маслоу, Р. Хаус), теориях обмена и трансактного анализа (Г. Келли, Дж. Марч, Г. Саймон, Дж. Тибо, Д. Хоманс). Изучение преломления лидерского потенциала в связке с окружением (группой и шире - окружающей действительностью) предопределило развитие целой группы ситуативных теорий (Дж. Браун, К. Джибб, Е. Уэсбур), акцентирующих внимание на социальном контексте, порождающем лидерские качества или порожденном в результате новаторских инициатив лидера.

Каждая из названных теорий базируется на методических основах измерения лидерского потенциала, не столько даже как личностно присущего качества, сколько как характеристики отношений между целями лидера и потребностями группы. Таким образом, несмотря на значительный характер представленности практически-ориентированных исследований, они в большей мере выступают именно практиками взаимодействия (эффективность связи: лидерЦгруппа) и не могут в полной мере претендовать на построение теоретической модели лидерства.

В этом смысле наибольший интерес представляли исследования, концентрирующие внимание на сущностном прочтении лидерства. В целом, в работах данного характера описание теоретической модели лидерства связано с выявлением смысловой доминанты преломления лидерского потенциала и, прежде всего, в политической сфере (проблема политического лидерства). Несмотря на ограничение сферы лидерских проявлений рамками политического, предложенные авторами модели вполне могут претендовать на универсальный характер построения (модели общественно-политического лидерства Ж. Блонделя, О.Н. Гундарь, Е.В. Кудряшовой, В.И. Тимошенко, М.Ю. Федоровой, Т.А. Штукиной). Таким образом, политическое лидерство можно отнести к числу наиболее изученных типов лидерства, подтверждением чему становятся современные исследования Г.А. Авциновой, С.С. Андреева, В.И. Власова, Г.С. Галиуллиной, Л.Я. Гозман, Д.Б. Запольского, Б.И. Кретова, М.И. Медведева, Д.Е. Слизовского, В.Г Смолькова и других.

Понимание духовного лидерства в терминах политического стало возможным при рассмотрении поля политики как идеологически-символического начала, восхождения к своеобразному вбиранию различных общественных полей (П. Бурдье, Н.А. Шматко, А.С. Панарин). Рассмотрение личности культурного политика отражено в рамках игровой методологии и концепций социального проектирования Ю.Л. Котляревского, В.Н. Макаревича, С.Б. Синецкого, Г.П. Щедровицкого и др. Лидерство в поле культурно-духовного производства было соотнесено с концепциями капитализации культуры (П. Бурдье, А. Гоулднер, П. Бергер, Н. Луман), в которых культурным идеологам и политикам отводится функция аккумуляции духовных достижений как накопления особого вида символического капитала, используемого в целях макросоциального программирования.

Несмотря на многообразие подходов к исследованию лидерства, глубину погружения в природу лидерских проявлений, в анализе проблемы наблюдается, на наш взгляд, некоторая односторонность толкования. Лидерство рассматривается в качестве высшей ступени иерархической системы, как некая точка достижения доминантного состояния субъекта, при этом, данная доминанта замкнута в плоскости социально-политического восхождения и властно-управленческих позиций. Анализ источников позволяет обнаружить заметную брешь неисследованности ценностно-духовной природы лидерства.

Поскольку само сочетание духовное лидерство в буквальной формулировке почти не воспроизводилось исследователями (за исключением литературы не столько научного, сколько религиозно-мистического и публицистического характера), представлялось обоснованным изучение источников, обнаруживающих смысловую связь с предметом исследования, в частности, - проблемами духовности.

Прежде всего, необходимо сосредоточить внимание на своеобразном крыле философско-интуитивистского направления, выявляющего проблему лидерства духа. Опорными для нас явились работы сторонников философии жизни (А. Бергсон, Ф. Ницше); Б.П. Вышеславцева, представившего проблему лидерства в религиозно-философской плоскости; идеи персоналистической философии Н.А. Бердяева и воззрения И.А. Ильина; концепция лосевого времени К. Ясперса и теория пассионарности Л.Н. Гумилева, обозначающие в качестве первотолчка духовно-исторического развития человечества деятельность уникальных его представителей. Теоретические основы идей как Ф. Ницше, так и Н.А. Бердяева можно отнести к особому жанру - жизнеописание личной духовной борьбы, попытка вербального обнаружения собственных открытий духа, фиксация его дыхания.

Изучению самобытности духовно-философских исканий уникальных личностей посвящены работы К.М. Кантора, М.К. Мамардашвили, В.С. Невелевой, С.С. Хоружего, Г.П. Худяковой. Понимание лидерства как определяющего события истории вывело к исследованиям событийной составляющей исторического процесса (Ф. Бродель, В. Виндельбанд, В. Дильтей, Р. Коллингвуд, А. Тойнби), философских традиций истолкования просветляющего значения со-бытия (М.М. Бахтин, М. Хайдеггер).

Понимание лидерства в динамическом аспекте развития творческих идей стало возможным при анализе работ А. Моля и Т. Куна; определение духовного лидера как точки бифуркации в развитии общественной системы, потребовало опоры на принципы синергетики, отраженные в трудах Г. Гольца, Е.Н. Князевой, С.П. Курдюмова, Э. Ласло, Г. Г. Малинецкого, А.П. Назаретяна, И. Пригожина и других.

Данные источники содержат ценный материал о природе духовного, позволяют проследить историческую последовательность в оценке духовно-преображающих творческих проявлений. Вместе с тем, проблема духовного лидерства в них зачастую предстает лишь домысливающим основанием, что во многом затрудняет комплексный, системно-определенный подход к выявлению природы и сущностных характеристик феномена.

Рассматривая духовное лидерство как ценностное преобразование действительности, необходимым представлялся анализ литературы, ориентированной на обобщение аксиологической проблематики. В работе были учтены основные положения аксиологических концепций В. Виндельбанда, Г. Когена, Р.Г.Лотце, Г. Риккерта с содержащимися в них положениями об общезначимости вечных ценностей, идеальной форме существования ценностей, их нормативной роли в становлении культуры, обособленном характере духовных ценностей (М. Шелер), значимости ценностной рефлексии в понимании действительности (М.С. Каган). Были изучены теории ценностей Б.П. Вышеславцева, И.А. Ильина, И. Канта, Т. Парсонса; обобщающие трактовки ценностного мира, отраженные в работах В.И. Плотникова, А.Б. Невелева, Н.Л. Худяковой и других.

Особый интерес для нас представляли ценностные модели лидерства (К. Ходжкинсон, С. и Т. Кучмарские, Г. Фейрхольм), выявляющие совпадение индивидуальных (лидер) и общественных (группа) ценностных систем; классификации ценностного лидерства М. Херманн, Р. Линтона.

Задачи исследования диктовали необходимость перехода от общефилософских проблем изучения лидерства к практически- ориентированным подходам исследования лидерских проявлений. Эмпирическая основа исследований лидерства была представлена на пересечении двух основных направлений анализа: лингво-культурологическом и аудиторно-оценочном.

ингво-культурологическое направление основывается на взаимодействии лидеров и последователей через анализ речевых практик, образно фиксируемых нами как рассказанное лидерство. Воссоздание жизненного пути лидера, представляющее своеобразный момент распредмечивания биографии человека, находит отражение в работах Х. Буде, Г. Гарфинкеля, Д. Гелена, И. Гофмана, Ф. Знанецкого, К. Литлера, У. Томаса, К. Шоу, И. Щютце и др. Наиболее ценным опытом систематизации биографических стратегий послужили работы Е.Ю. Мещеркиной.

Интерпретация текстов становится предметом феноменологии и герменевтики; взаимодействие языковых и социальных структур прослеживается в концепциях этнометодологии, когнитивной социологии, символического интеракционизма, социального конструктивизма, постструктуралистской и постмодернистской парадигм. Значительный вклад в изучение речевых практик внесли исследования интерактивной социолингвистики и социологии языка (Дж. Гамперц, А. Сикурель, Г. Гарфинкель), традиции лингвосоциологии (Р. Белл, Р. Гроссе, А. Нойберт, Л.Б. Никольский). Рассмотрению языковой коммуникации как действенного механизма ценностной политики и пропаганды посвящены исследования Р. Барта, Р.М. Блакара, Т. Водака. Установление корреляционной зависимости между лингвистической основой текста и воссозданием личностно-психологического образа его автора находит отражение в ряде теорий: мотивационный анализ Д. Винтера; операционно-когнитивное кодирование Э. Толмена, О. Хольсти, Л. Зигельмана; нарративный анализ Х. Олкера и др.

В общем направлении дискурсивной психологии (Р. Харе, Дж. Поттер, П. Стирнс, К. Герген, Р. Джил) разрабатывалась методология и методика линтерпретативного репертуара - взаимодействия речевых практик и мировосприятия личности. В психолингвистическом направлении следует обратить особое внимание на концептуальные положения теории речевых актов (Дж. Остин, Дж. Серль, Г. Грайс).

В диссертации обобщается опыт современных исследований, посвященных анализу текстового портрета лидеров: психолингвистическая экспертиза текстов исторических деятелей (А.А. Добровольская, А.Д. Леонтьев, В.В. Усачева, Е.В. Харитонова), интент-анализ политического дискурса как выявление конфликтных намерений в выступлениях политических деятелей современной России (Т.Н. Ушакова, Н.Д. Павлова, К.И. Алексеев); метафорическое моделирование (А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский, Ю.Н. Караулов, А.П. Чудинов, Ю.Б. Феденева, К.И. Алексеев) как исследование способов познания мира через анализ метафорического содержания текстов выступлений лидеров. Изучение портрета лидера через речевые практики восприятия аудиторией отражено в исследованиях Ю.Л. Качанова, В.Ф. Петренко, А.П. Супруна, Н.А. Шматко, Н.Г. Яновой.

Особенностью рассмотренных концепций является то, что их анализ остается в большинстве случаев лингвоцентрическим, не преодолевающим рамки текста. Вместе с тем, коммуникативный характер лидерства предопределяет необходимость выхода в социокультурный контекст, не только в рефлексированное слово, но и в ценностно-деятельностное тело культуры.

Аудиторно-оценочное направление приближает нас к непосредственным реакциям воспринимающей аудитории, вводит в область мнений и представлений, к рейтинговой основе взаимодействия. Базовые методические основы исследования и интерпретации общественного мнения отражены в работах И.Ф. Девятко, Т.И. Заславской, О.А. Кармадонова, А.Ю. Мягкова, Л. Ньюмана, В.А. Ядова и других. Теоретическое осмысление рейтингов, особенности организации рейтинговых замеров в структуре электоральных исследований и средств массовой информации описаны в трудах Н.П. Веремеевой, И.В. Левицкой, Д.Г. Ротмана, Л.Н. Федотовой, И. Д. Фомичевой; монографических исследованиях М.М. Назарова, П. Шампаня и других. Основой формирования модели референтного взаимодействия лидера и аудитории послужили теории рационального выбора (Г. Беккер, А. Даунс, Д. Коулмен, М. Олсон, М. Хектер и др.), концепции формирования популярности (Л.Е. Гринин, П.В. Разин, С.С. Соковиков), практики электоральной социологии.

Обобщая разработанные подходы к рейтинговой фиксации лидерства и лидерских проявлений, можно зафиксировать особую зону дефицита исследований смысловых, ценностных компонент выбора того или иного лица. Таким образом, представлялось необходимым сосредоточить внимание на понимании рейтинга не только в качестве суммирующих количественных индикаторов отношений к конкретной персоне, но и как к показателю духовной диагностики общественных настроений.

В этой связи потребовали проработки источники, посвященные анализу духовно-символического поля современной действительности. Прежде всего, интерес для нас представляли исследования прогностического характера, отраженные в трудах Н. Арто, У. Бека, Д. Белла, И.В. Бестужева-Лады, Э. Гидденса, К. Мангейма, Э. Тоффлера.

Анализ духовно-символического пространства современной российской действительности стал возможен при учете накопленного опыта изучения мифотворчества и мифологического сознания, зафиксированного в наследии Э. Дюркгейма, К. Леви-Брюля, Б. Малиновского, автора символической теории мифов Э. Кассирера, трудах Р. Барта, К. Манхейма, В. Парето, Ж. Сореля, З. Фрейда, К. Юнга; исследованиях отечественных мыслителей С.Н. Булгакова, А.Ф. Лосева и современных российских авторов Л. Г.Ионина, Г.В. Осипова, Ж.Т. Тощенко и других.

Осмысление процессов современности, динамика общественно-политической ситуации, диагностика ценностных основ и духовных ориентиров россиян систематизированы в исследованиях А.Х. Бурганова, Т.И. Заславской, А.И. Кравченко, Н.И. Лапина, Ю.А. Левады, В.К. Левашова, Н.В. Романовского, Ж.Т. Тощенко, П. Штомпка, В.А. Ядова и других. Исследования В.А. Артемова, А.А. Давыдова, Г.Е. Зборовского, Ю.А. Левады, Н.Ф. Наумовой, И.М. Поповой, З.В. Сикевич, В.П. Яковлева и других, направленные на изучение социального самочувствия, переживания социального бытия индивидуальным сознанием, - представляют особый временной срез символического сознания россиян.

В изучении духовно-символического пространства современной России необходимым представлялся анализ исследований, ориентированных на интеграционные стратегии и осмысление идентичности. Одним из вариантов интеграции россиян является поиск наиболее приемлемой государственной идеологии, что предопределило изучение концепций ряда российских и западных авторов: М. Вебера, Ю.Г. Волкова, К.С. Гаджиева, Ю.Н. Давыдова, Х. Зейферта, К. Мангейма, Б. Межуева, А.С. Панарина, Ф. Тённиса, Ю. Хабермаса, М. Шелера, Э. Шилса и других. Объединяющая идея как способ выработки интегративной идеологической концепции на сегодняшний день занимает российских политологов Э.Я. Баталова, Г.Г. Дилигенского, Б.Г. Капустина, Л.С. Мамута, И.К. Пантина, А.И. Соловьева и других.

Для понимания проблемы в социально-психологическом аспекте рассмотрения особое внимание вызвали исследования процессов индивидуальной и коллективной идентичности. Тема социальной идентичности получила углубленное рассмотрение в работах Х. Арендт, Э. Гоффмана, А. Турена, В. Хесле, Э. Эриксона, В.А. Ядова. Весомый вклад в исследование кризиса идентичности внесли представители психоанализа: З. Фрейд, К. Юнг, А. Адлер, Э. Фромм, К. Хортни и другие. Современные сценарии идентификации исследовались Б. Гройсом, М.Н. Губогло, А.В. Гулыгой, А.Н. Малинкиным, Е.Г. Трубиной и другими. Исследовательский материал, отраженный в данной группе источников, представляет собой ценный опыт осмысления современного состояния ценностно-духовного поля, дает возможности для прогнозирования перспектив духовного лидерства в России.

Одним из главных условий прогнозирования таких перспектив выступает определение субъектов общественных преобразований. Проблеме оценки инновационно-реформаторских функций различных социальных групп посвящены работы М.В. Горностаевой, М. Гефтера, Г.Г. Кириленко, В.Ф. Кормера, С.А. Магарила, С.Б. Орлова, Р.В. Рывкиной, А.В. Соколова, К.Б. Соколова, О.К. Степановой (роль интеллигенции); исследования перспектив интеллектуальной элиты, осуществленные Э. Блохом, В.Л. Иноземцевым, Н.А. Малинкиным, Л. Паэнто, А.Д. Савельевым, А.В. Соколовым, А.И. Соловьевым, В.А. Филатовым, Д.Б. Цыганковым, А.В. Юревичем и другими.

Социокультурное пространство, представляющее собой поле опредмечивания деятельности лидеров, исследовалось нами через изучение ценностного пространства современных средств массовой информации - медиапространство. В связи с этим, в ракурс рассмотрения вошли работы, анализирующие социально-психологические аспекты функционирования средств массовой информации. Проблема исследования коммуникативных эффектов находит отражение в трудах классиков теории и практики коммуникации М. Вебера, Д. Клаппера, П. Лазарсфельда, Г. Лассуэлла, У. Липпмана, Н. Постмана, Д. Рисмена, Ю. Хабермаса. Обобщающий опыт изучения медиапространства России представлен в работах Г.П. Бакулева, О.В. Бойко, Т.М. Дридзе, С.Г. Кара-Мурзы, Н.Б. Кирилловой, М.М. Назарова, Р.Х. Симоняна, В.П. Терина, Ф.И. Шаркова и других. В изучении медиапространства как арены ценностного взаимодействия участников коммуникации наиболее ценными для нас были представления о ценностно-конструирующей природе масс-медиа, нашедшие отражение в работах Р. Барта, Ж. Бодрийара, П. Бурдье, Г. Дебора, Н. Лумана и других.

Данные исследования, не будучи напрямую связанными с проблемой духовного лидерства, дают необходимую основу понимания масс-медиа как арены ценностного обмена, трибуны трансляции значимых ориентиров общественного развития, среды, в которой возможно реальное воплощение лидирующих фигур современности.

Таким образом, обобщая анализ источников, можно сделать следующий вывод: несмотря на значительный вклад исследователей в разработку проблемы, область ценностно-духовных аспектов лидерского пути понимается чаще всего в качестве своеобразной надстройки, производной от политических, социально-экономических, национально-государственных отношений. Существующий теоретико-концептуальный базис вышеуказанных гуманитарных исследований дает нам возможность вывести проблему духовного лидерства на новый категориальный уровень, преодолев некоторую односторонность трактовок в его рассмотрении.

Обобщая все вышеназванное, мы приходим к осознанию существующей потребности: в конкретизации понятия духовное лидерство, систематизации подходов к исследованию феномена; в выявлении сущностных характеристик и типологических черт духовного лидерства, раскрывающих его природу и особенности проявления; в обосновании роли и значения нынешних элит в ценностно-духовных исканиях общества; в анализе социокультурной пространственной среды с позиции степени благоприятствия возникновения в ней лидеров; в прогнозировании возможных перспектив духовного лидерства в современной России.

Объектом исследования выступает феномен духовного лидерства.

Предметная область исследования связана с выявлением субстанциальных аспектов и основополагающих принципов духовного лидерства, анализом функционирования лидерства в современном социокультурном пространстве.

Цель исследования - анализ реальной представленности и перспектив социокультурного потенциала духовного лидерства в современной России на основе целостной концептуализации феномена.

Осуществление поставленной цели становится возможным посредством решения следующих задач:

Осуществить критический анализ действующих в истории общественной мысли подходов и традиций истолкования лидерства; выявить ведущие образы восприятия лидеров в историко-культурном наследии, зафиксировать смысловые характеристики и отличительные черты, определяемые каждым из них в понимание лидерской природы;
На основе анализа существующих моделей и классификаций лидерства обосновать собственное понимание феномена, выработать определение понятия духовное лидерство;
Осуществить типологический анализ духовного лидерства, выделить осевые принципы основополагающих типов лидерства;
Рассмотреть особенности функционирования духовного лидерства, выделив основные этапы его развития и формы восприятия в социокультурном пространстве;
Систематизировать исследовательские и интерпретативные практики анализа лидерских проявлений;
Обосновать значение медиапространства как потенциального и актуального поля лидерства в современной культуре; разработать методику исследования ценностно-духовных ориентиров общественного развития представленных в медиапространстве;
Исследовать аксиологические аспекты лидерства в медиапространстве; на основе качественно-нарративного анализа медиа-посланий зафиксировать основные характеристики образа действительности, транслируемого лидерами мнений; обозначить ведущие ориентиры общественного развития и сценарии ценностной интеграции социокультурного пространства;
Выявить спектр конфигураций лидирующих субъектов в социокультурном пространстве с позиций их инновационно-реформаторского потенциала, определить перспективы лидерства в современной России, выделить основные проблемные зоны его формирования.

Теоретико-методологические основы исследования

Теоретико-методологические основы исследования базируются на концептуальных достижениях зарубежной и отечественной науки в области культурологии, социальной философии, социологии, политологии, социальной психологии, теории и практики коммуникаций.

Методология исследования опирается на единство философско-культурологического, структурно-функционального и системно-аналитического подходов; принципы историзма, целостности, многомерности и вариативности развития.

Описание функционирования духовного лидерства в обществе осуществлено с опорой на логику и методологию синергетического подхода.

Принципы осмысления культуры и социокультурного пространства, язык и основные категории культурологии, методы исследования культуры применялись с учетом работ отечественных культурологов А.И. Арнольдова, П.П. Гайденко, А.Я. Гуревича, Б.С. Ерасова, Н.С. Злобина, С.Н. Иконниковой, Л.Г. Ионина, М.С. Кагана, Л.Н. Когана, Э.С. Маркаряна, В.М. Межуев, Э.В. Соколова, А.Я. Флиера, В.С. Цукермана.

Поскольку ценностно-нормативные основания, идеалы и культурные образцы являются важнейшими компонентами культуры как регулятивной системы, - анализ аксиологических аспектов различных видов социальной практики виделся в качестве базовой составляющей культурологического исследования.

Таким образом, нам оказывается близким понимание культуры как ценностно-смысловой, нормативно-регулятивной и символико-информационной составляющих любой сферы деятельности (А.Я. Флиер); духовного измерения социума (Б.С. Ерасов), аксиосферы (М.С. Каган).

Методологической основой в изучении ценностной основы русской культуры для автора явились работы А.С. Ахиезера, Н.А. Бердяева, С.Н. Иконниковой, И.В. Кондакова и Ю.А. Лотмана с содержащимися в них положениями о социодинамическом характере развития русской культуры, бинарности и амбивалентности ее строения.

Анализ накопленных в истории культуры трактовок лидерства осуществлялся в синтезирующем использовании диахронной и синхронной логики исследования, позволяющей, с одной стороны, выявлять устойчивые, константные значения лидерства, с другой - осуществлять сравнительный анализ различий восприятия образов лидеров.

Основываясь на классификации ценностных теорий В.И. Плотникова, в диссертации был осуществлен типологический анализ лидерства, позволивший выделить четырехкомпонентную модель ценностной трансформации.

Смысловая оппозиция идей К. Ясперса (концепция лосевого времени) и Л.Н. Гумилева (теория пассионарности) закладывалась в основу разделения онтологического и нормативного типов духовного лидерства, принципа универсальной значимости и общественно-значимых, разделяемых большинством убеждений.

При изучении медиапространства (как актуального поля лидерства и пространства репрезентативной культуры) применялся семиотический подход в трактовке масс-медиа; учитывались коммуникативные контексты существования социокультурного пространства,

В осмыслении медиаобраза использовались основные положения постмодернистской методологии.

Оценивая медиапространство как арену ценностного обмена, мы опирались на идею публичного диалога Ю. Хабермаса и теорию диалога М.М. Бахтина; ценностная персонификация медиаобраза исследовалась с опорой на концепцию лидеров мнений П. Лазарсфельда.

При разработке авторской модели ценностно-тематического рейтинга масс-медиа использовались принципы предикативного анализа текста Т.М. Дридзе (выявление макропредикатов) и методика взвешивания текста А.А. Леонтьева.

Эмпирической базой изучения медиапространства стал контент-аналитический подход к исследованию российской прессы (газеты: Аргументы и факты, Известия, МК-Урал) за 2000Ц2007 гг.

При интерпретации текстов интервью со значимыми общественными персонами - лидерами мнений, использовались нарративные практики интерпретации текстов (776 текстов интервью, посвященных 994 героям). Опора на дискурсивные практики анализа (Т. Ван Дейк, З. Харрис), позволила концентрироваться не столько на структуре текста, сколько на содержащейся иерархии ценностей, отображающей мировоззренческие позиции героев публикаций.

При анализе духовно-символической составляющей социокультурного пространства мы опирались на символический, имажетивный и психоаналитический подходы в осмыслении социальной мифологии (Э. Кассирер, З. Фрейд, К. Юнг), рассматривая миф как символическую проекцию интерпретации реальности, ведущую к порождению и функционированию социальных архетипов.

Динамика социокультурного пространства обосновывалась в традициях культурвитализма - изучения внутреннего потенциала культурного развития, трактуемого как опыт новаторства (Ф. Ницше, А. Бергсон, Г. Зиммель).

Обозначив деятельность духовных лидеров как фактор социокультурной трансформации, автор, тем не менее, придерживается позиции многофакторного подхода, согласно которому социальные изменения не детерминированы каким-либо одним фактором развития. В данном случае роль лидеров рассматривается нами как не единственное, но значимое условие культурной инноватики.

Научная новизна исследования

Основные результаты исследования, определяющие его научную значимость и новизну:

1. Осуществлен комплексный культурно-исторический анализ ведущих концепций и трактовок лидерства, разработана типология доминантных образов лидерства, возникающих в динамике рефлексии феномена: лидер-герой (концепции вождизма, героической личности), лидер-государь (концепции идеального правления), лидер-аристократ (теории элит), лидер-пророк/эксперт (концепции сакрального знания, идеи мессианства), лидер-менеджер (теории эффективного руководства и управления); зафиксирована архетипическая основа духовного лидерства, представленная образом лидера-пророка.

2. Дана авторская трактовка духовного лидерства как феномена деятельностного преобразования действительности, осуществляемого через взаимозависимость и взаимообусловленность ценностного мира конкретного человека (духовного лидера) и универсальности ценностных перспектив человеческих общностей; обосновано понимание духовного лидерства как персонифицированной функции интенциального вектора социокультурного развития;

3. Разработана четырехкомпонентная основа ценностной трансформации, осуществляемой духовными лидерами: психологическая (лидер как кумир), нормативная (лидер как идеолог), трансцендентальная (лидер как духовный учитель), онтологическая/онтогенетическая (лидер как новатор истории); предложена типология лидерства, основанная на своеобразии функционально-образного воплощения феномена в социокультурной реальности: мессианство, апостольство, миссионерство, каузальное лидерство.

4. Обоснована возможность и целесообразность применения синергетического подхода к исследованию духовного лидерства, при котором духовный лидер предстает воплощением момента бифуркации, персонифицированным стимулом разрешения бифуркационного процесса, определяющим дальнейшее развитие социокультурной системы;

5. Раскрыта общая природа духовного лидерства, связываемая с индивидуально-универсальной перспективой жизненного пути лидера; доминантой общественно-ценностной идентичности через доминирующую идею жизни лидера; аутентично-автономным характером творчества как персонально значимого дела, претворяющегося в общественной деятельности; бунтарством духа как основой жизненного сценария переустройства, ценностного реформаторства.

6. Впервые систематизированы принципы и направления лингво-культурологического анализа лидерства (текстовая репрезентация личности лидера и его последователей) и рейтинговой основы фиксации как качественных показателей воплощения лидерства в социокультурных практиках; разработана авторская модель ценностно-тематического рейтинга медиапространства как актуального поля лидерства в современной информационной культуре;

7. Проведено комплексное контент-аналитическое исследование аксиологических аспектов лидерства в медиапространстве; на основе нарративных практик интерпретации медиа-посланий (776 текстов интервью, посвященных 994 героям), выявлены общие и специфичные тенденции, характеризующие духовно-символическое поле современной российской культуры;

8. Представлена авторская характеристика роли субъектов общественных преобразований, формирующих инновационно-реформаторский потенциал общества, основанная на выделении ключевых проблем восприятия и реального функционирования различных типов лидерства в культуре современной России;

9. Выявлен комплекс определяющих характеристик современной социокультурной ситуации, оказывающих влияние на формирование и функционирование духовного лидерства в XXI веке в контексте: прагматизации и рационализации социокультурной среды; гетерогенности и децентрации социокультурного пространства; институционализации социокультурного бытия; дезориентации и хаотизации духовно-ценностных сфер; тенденции к ограничению проявлений духовного лидерства уровнем микросоциальных процессов и субкультурных образований.

Положения, выносимые на защиту:

1. Культурно-исторический принцип анализа лидерства основывается на характере мировоззренческой рефлексии, превалирующем в культуре эпохи, что позволяет разработать типологию доминантных образов лидерства: лидер-герой (концепции вождизма, героической личности), лидер-государь (концепции идеального правления), лидер-аристократ (теории элит), лидер-пророк/эксперт (концепции сакрального знания, идеи мессианства), лидер-менеджер (теории эффективного руководства и управления). В целом, культурно-историческая динамика образов лидерства предстает как колебание циклов персонификации/деперсонификации; технологичности (рациональности) / утопичности (иррациональности) объяснения лидерских проявлений. Архетипической основой духовного лидерства становится образ лидера-пророка, отражающий персонифицированное начало и органический мессианизм как определяющие характеристики возможных ценностно-духовных преобразований действительности.

2. Духовное лидерство понимается в качестве персонифицированной функции интенциального вектора социокультурного развития, а лидер предстает воплощением определяющего события истории и событием в истории, понимаемым, с одной стороны, как интенсивность воздействия на ход истории, с другой, - в терминологии со-бытия - взаимодействия и взаимообусловленности ценностного мира конкретного человека (лидера) и универсальности ценностных перспектив человеческих общностей. Осуществляемое духовными лидерами ценностное преобразование связывается с идеями трансференции как переноса результатов духовной работы личности в сферу интернальных социокультурных отношений. Лидер предстает воплощением момента бифуркации, персонифицированным стимулом разрешения бифуркационного процесса, определяющим дальнейшее развитие социокультурной системы.

3. Духовный лидер выступает персонально выраженным универсумом ценностно-смыслового континуума, представленного как четырехкомпонентная основа ценностной трансформации: психологическая (лидер как кумир), нормативная (лидер как идеолог), трансцендентальная (лидер как духовный учитель), онтологическая/онтогенетическая (лидер как новатор истории). Наиболее значимыми типами духовного лидерства, оказывающими определяющее воздействие на развитие социокультурной системы, являются онтологический и нормативный типы (онто и норма - лидеры). Основой разделения данных типов выступает смысловая оппозиция идей К. Ясперса (концепция лосевого времени) и Л.Н. Гумилева (теория пассионарности) Ц принципа универсальной значимости и общественно-значимых, разделяемых большинством убеждений. Вторым вектором выступает типология лидерства, основанная на своеобразии функционально-образного воплощения феномена в социокультурной реальности: мессианство, апостольство, миссионерство, каузальное лидерство.

4. Общая природа лидерских проявлений раскрывается через анализ четырех осевых принципов духовного лидерства: 1. индивидуально-универсальная перспектива жизненного пути лидера; 2. доминанта общественно-ценностной идентичности через доминирующую идею жизни лидера; 3. аутентично-автономный характер творчества как персонально значимого дела, претворяющегося в общественной деятельности; 4. бунтарство духа как основа жизненного сценария переустройства, ценностного реформаторства. Обращение к специфике онтологического и нормативного типов лидерства фиксирует различия в характере ценностных преобразований, осуществляемых онто- и норма-лидерами, определяемые как маргинальная и референтная основа идентификационного маршрута.

5. В культуре новейшего времени лидерство реализуется в многоаспектном пространстве социокультурных коммуникаций. Специфичность современного коммуникативного пространства представляет, с одной стороны, - сферу воплощения лидерских персоналий, с другой, - различные формы их экспликаций. Исследование лидерства в социуме базируется на лингво-культурологическом анализе (антропология слова как текстовая репрезентация личности лидера) и аудиторно-оценочных принципах фиксации лидерских проявлений (представленность лидерства в социокультурной среде). Лингво-культурологический анализ лидерства раскрывается через прямое и опосредованное сканирование речевых практик (лрассказанное лидерство) - интерпретацию действий лидера последователями, окружением или им самим; аудиторно-оценочная основа - приближает к непосредственным реакциям воспринимающей аудитории, полю рейтинговых исследований, классифицированных как рейтинги социокультурных предпочтений и рейтинги влияния. В качестве оптимальной, синтезирующей основы совмещения вышеобозначенных подходов видится анализ аксиологических аспектов медиапространства как актуального поля лидерства в условиях современной информационной культуры.

6. Медиапространство как актуальное поле лидерства выступает сферой его репрезентации в культуре. Содержание дискурсивных медиа-посланий, транслируемых лидерами, создает поле ценностей и смыслов, представляющих аудитории возможные перспективы социокультурных преобразований. На наиболее предметно-выраженном уровне, лидерство предстает в медиапространстве деятельностью агентов духовно-символического производства Ц лидеров мнений, персонифицирующих и олицетворяющих ценности, приближая их к массовому принятию и признанию большинством через личностное влияние лидера.

7. Исследование аксиологических аспектов лидерства в медиапространстве позволило выявить тенденции, характеризующие духовно-символическое поле современной российской культуры:

- качественное обновление ценностного пространства социума не находит полного воплощения в реальных лидерах мнений, что приводит общество в состояние ценностного неравновесия, столкновения актуальных и традиционных способов мышления и поведения;

- доминирующим типом выражения лидерской позиции в контексте данного несоответствия становится путь естественной диффузии, выраженный в форме ценностного ожидания: постепенного переустройства сознания через вытеснение неработающих ориентиров и расширение зоны влияния новых моделей мышления и поведения;

- в качестве ведущего темпорального основания выступает социальный презентизм (актуализм), выраженный в пессимистических оценках настоящего при разнотипной мифологизации прошлого и устранении от четких проективных видений будущего устройства;

- возрастание роли политика и художника (как обобщенных характеристик лидеров мнений) приводит к конкуренции сценариев ценностного технократизма и духовного романтизма в преобразовании социума; приоритетной зоной духовной консолидации современного российского общества определяется нравственно-этическое измерение.

8. Сосуществование сценариев романтизма и технократизма обозначает два основных проблемных участка в духовно-символическом пространстве современной российской действительности: идеологический дефицит (отсутствие социетальных идей) и технологическое несовершенство (необеспеченность целеполагания технологиями реализации целей). При исследовании роли субъектов общественных преобразований, формирующих инновационно-реформаторский потенциал общества, выделены основные проблемы восприятия и реального функционирования различных типов лидерства в российской культуре XXI века: утрата притязаний на лидерство традиционными группами интеллигенции; дистанцирование от универсально-значимой лидерской функции интеллектуалов-экспертов; формирование в статусе теневого лидерства флагманов современного бизнес-слоя; усиление роли политико-идеологического лидерства; актуализация образа лидера, понимаемого как воплощение мифологемы повседневного героя.

9. Современная социокультурная ситуация порождает проблемные зоны, препятствующие возникновению и развитию духовного лидерства. К числу ведущих характеристик современной социокультурной ситуации, оказывающих влияние на формирование и функционирование духовного лидерства в XXI веке, могут быть отнесены: прагматизация и рационализация социокультурной среды; гетерогенность и децентрация социокультурного пространства; институционализация социокультурного бытия; дезориентация и хаотизация духовно-ценностных сфер, футурологическая неопределенность повседневности; тенденция к ограничению проявлений духовного лидерства уровнем микросоциальных процессов и субкультурных образований. Одновременно, эти условия служат основой для обратных тенденций, ведущих к активным поискам реальных воплощений лидерства в контексте насущных, неизбывных потребностей в обретении ориентиров и перспектив социокультурной динамики.

Практическая значимость исследования

Разработанные в диссертации теоретико-методологические положения позволяют продвинуться в культурологическом изучении проблем лидерства, вопросов ценностного единства в обществе; смены интеграционных и дезинтеграционных состояний социокультурного пространства; соотношения универсальных и локальных уровней культурной идентичности.

Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в педагогическом процессе, при подготовке основных курсов по культурологии, основам социокультурного проектирования, культурной политики, социологии культуры, общей социологии, социологии коммуникаций, социальной философии, политологии, социальной психологии в высших и средних учебных заведениях, дополнив их содержание в части изложения роли субъектов преобразования действительности.

Авторские методики анализа медиапространства (ценностно-тематический рейтинг средств массовой информации) могут быть использованы для совершенствования учебных курсов по социологии культуры, социологии журналистики, теории и практике массовых коммуникаций.

Практическая значимость материала диссертации видится в возможности использования результатов исследования для разработки и внедрения специализированных курсов: Духовное лидерство в истории культуры, Социология лидерства, Лидерство в социокультурном пространстве современной России.

Положения исследования могут быть использованы в представленных аспектах для анализа деятельности средств массовой информации с целью совершенствования их работы по позиционированию фигур, лидирующих в социокультурном пространстве, в том числе для учета возможного характера восприятия подобных материалов аудиторией.

Авторские подходы к анализу роли российских элит как интеграторов современного социокультурного пространства, систематизация проблем формирования и функционирования различных типов лидерства в России могут найти применение в разработке концепций, программ и проектов по культурной политике.

Апробация диссертационной работы, изложение ее основных положений осуществлено в 50 публикациях: в том числе в четырех монографиях (три - авторские, одна - в соавторстве), в трех учебных и научно-методических пособиях, 43 статьях (7 из них в рецензируемых научных журналах).

Основные положения диссертационной работы обсуждались на российских и международных научных и научно-практических конференциях: Судьба России: образование, наука, культура - Четвертая всероссийская конференция, посвященная 80-летию Уральского государственного университета им. А.М. Горького, Екатеринбург, 12-14 октября 2000 г; Большой Урал - ХХI век Ц всероссийская научно-практическая конференция ХIII Уральские социологические чтения, Екатеринбург, УГТУ-УПИ, 2001 г.; Святыни и ценности культуры Урала Ц I Славянский научный собор. - Челябинск, 24 мая 2003 г.; Культура, искусство, образование: новое в методологии, теории и практике Ц XXVI научно-практическая конференция ЧГАКИ. - Челябинск, 4 февраля 2005 г.; Журналистика и СМИ в многополярном мире - всероссийская научно-практическая конференция, Москва, 2-5 февраля 2005 г.; межвузовская научно-практическая конференция, посвященная НОУ ЧИЭП им. М.В. Ладошина, Ц Челябинск, 2006.; Социальное пространство Урала в условиях глобализации XXI века - международная научно-практическая конференция XVI Уральские социологические чтения, Ц Челябинск, 7-8 апреля 2006 г.; Молодежь в науке и культуре ХХI века Ц V всероссийская научная конференция молодых ученых, аспирантов и соискателей. - Челябинск, 2 ноября 2006 г.; Культура, личность, общество в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования - всероссийская конференция Екатеринбург, 2007 г.; Молодежь в науке и культуре XXI века - VI международная научно-творческая конференция молодых ученых, аспирантов и соискателей. 1-2 ноября 2007 г., Челябинск.; Экономические, юридические, социокультурные аспекты развития региона - всероссийская научно-практическая конференция. - Челябинск, НОУ ЧИЭП им. М.В. Ладошина (27 марта 2008 года); Единое социокультурное пространство - I международная научно-практическая конференция, Челябинск, ЧГАКИ, 27 марта 2009 г.

Материалы исследования и теоретические выводы послужили основой для содержания лекций, семинарских и практических занятий со студентами Челябинской государственной академии культуры и искусств и Челябинского государственного университета по курсам: культурология, социология культуры, прикладная культурология, культурная политика, основы социокультурного проектирования, методы социологических исследований, социология массовых коммуникаций, социология журналистики.

Апробация идей и выводов диссертационного исследования нашла отражение в мониторинге ценностного пространства современных СМИ (осуществленном в рамках программы грантов Президента Российской Федерации Конкурс молодых ученых - кандидатов наук: МК - 7541.2006.6).

Структура диссертационного исследования. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы. Содержание работы изложено на 312 страницах, библиографический список включает 400 наименований.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность и степень научной разработанности темы, дается характеристика теоретико-методологических принципов, формулируются объект и предмет анализа, определяется цель и ставятся задачи, выделяются проблемное и терминологическое поле исследования.

В первой главе Лидерство: динамика представлений и концептуализация феномена обосновано собственное понимание феномена лидерства в культурно-историческом и содержательно-теоретическом прочтении, выявлены субстанциальные аспекты и осевые принципы лидерства, представлен его типологический анализ.

1.1. Культурно-исторические метаморфозы образа лидера. Культурно-исторический анализ лидерства осуществлен в синтезе трех основных направлений: осмысление содержательной трактовки термина; концептуальное обоснование идеи лидерства; выделенный образ лидера. Культурно-историческая динамика представлений о лидерстве видится как смена сложившихся в культуре образов восприятия лидеров: лидер-герой, лидер-государь, лидер-аристократ, лидер-пророк, лидер-эксперт, лидер-менеджер, - в циклическом колебании персонификации / деперсонификации культурного героя; технологичности (рациональности) / иррациональности (утопичности) объяснения лидерских проявлений

Тема героической личности, великого человека в истории - одна из самых ранних концепций лидерства, центральная тема которой связана с процессом делания истории за счет деяния: деятельности отдельных, ярких индивидуумов (Т. Карлейль, С.Хук, Н.И. Кареев, Н.К. Михайловский, П.Л. Лавров). Именно данный образ в большей мере отвечает выделяющей природе лидерства, причем, данная выделенность чаще всего имеет персонально закрепленный характер, связанный с конкретной героической персоной. Отличительной особенностью лидера-героя можно признать активно-преобразующее воздействие на исторический процесс, ход которого отождествляется с личностно-героическими свершениями.

Теории идеального правления (лидер-государь) нашли отражение в трудах классических философов (Геродот, Фукидид, Платон, Аристотель, Н. Макиавелли, Ш. Монтескье, А. де Токвиль, Г. Гегель, Р. Эммерсон); так и в современных исследованиях (Ж. Блондель, Л. Даймонд, Р. Такер, С. Хантингтон и др.). Основное отличие от идеи лидера-героя, состоит в деперсонификации образа лидера-государя, в выработке общей модели идеального правления. Кроме того, большое значение придается лидерскому окружению и окружающей макро-действительности как неотъемлемым составляющим лидерства (в героическом образе лидера последние мыслились лишь ареной преломления замечательных качеств героя, объектом его воздействия). Так у Т. Гоббса правитель предстает человеком, играющим роль, продиктованную окружением; у Р. Такера - предписанную политической культурой общества; у Г. Гегеля - выражающим потребности общественного развития. Свойственная лидеру-герою зависимость от времени заменяется в случае с лидером-правителем ориентацией на место: выраженность лидерских качеств сохраняется лишь при условии властного статуса.

В теории элит (лидер-аристократ) лидирующее положение фиксируется в различных вариациях: высший уровень компетентности (В. Парето); наиболее активные в политическом отношении управленцы (Г. Моска); лица, пользующиеся в обществе наибольшим богатством, престижем и властью (Г. Лассуэлл); лица, занимающие ведущее положение в различных общественных сферах (В. Гэттсмен). Парадоксальность элитологических концепций, утверждающих идею избранничества, заключается в том, что именно в них субъектность лидерства уже не просто деперсонифицирована (обезличена), но и размножена - распространена на многих лидеров: современные принципы плюрализма элит утверждают внутренние деления на суперэлиты, субэлиты, региональные элиты, а также дифференциацию по сферам деятельности - экономическая, политическая, научная элита (в противовес Х. Ортеге-и-Гассету, К. Лэш пишет уже о восстании элит). Выявление в элите персонального начала в значительной мере затруднено: с одной стороны, члены элиты могут рассматриваться самостоятельными, уникальными субъектами; с другой, - их индивидуальность имеет смысл как в привязке к определенному статусно закрепленному капиталу, так и к оттеняющей его группе, лишенной данных привилегий (элита на фоне массы). И хотя состав элиты и может рассматриваться как неоднородный, допуская ранжирование по критерию внутренней элитности как интенсивности выражения лучших качеств, вместе с тем, даже наиболее значимый представитель лэлиты элит всегда зависим от референтной группы, чьи интересы он явно или скрыто выражает.

Идея лидера-пророка как прародителя, предвестника судьбы очень важна для понимания духовного лидерства. Образ пророка всегда персонифицирован (не случайно, религиозные течения определяются в сознании не столько ценностно-доминантной основой программной части, сколько узнаваемым лицом пророка), он отделен от лидера-героя важной чертой: его влияние на ход истории состоит не в активизации собственных лидерских возможностей, а, скорее, в актуальности присутствия в конкретном историческом отрезке. Лидер-пророк не совершает подвигов на поле истории, его преобразующая функция осуществляется особенным проживанием; мыслится уже не столько в формах внешнего героизма, и отличительность его качеств лежит не в плоскости активно-значимых сверхспособностей - ловкости, военной доблести и т.п. Вышесказанное дает основание трактовать образ лидера-пророка в качестве архетипической основы духовного лидерства.

В современной действительности образ лидера-пророка, совершая трансформацию от сакрального проживания к сакрализации знания, - заменяется образом лидера-эксперта и может рассматриваться, скорее, как продолжение теории элит (научной, интеллектуальной элиты). Его персонификация как бы раскалывается надвое: с одной стороны, безусловно, носит адресно-конкретный характер (в этой связи можно вспомнить наиболее известный анализ творчества великих ученых, осуществленный В. Оствальдом, Г. Селье и др.); с другой - он представитель элитной прослойки, когорты экспертов. Лидер-эксперт, обладающий ресурсом уникального знания, эксклюзивной информации, наиболее просвещенный (в отличие от посвященного пророка) создает этико-философский дискурс общества - предельное знание о знаниях. Обладая ценным ресурсом недоступной для большинства информации, лидер-эксперт становится, по выражению К. Мангейма, лцентром систематизации знания, что позволяет ему находиться в ранге исключительности. Особую значимость подобный лидерский тип приобретает в эпоху постиндустриализма, организуя разделение представителей второй и третьей волн (Э. Тоффлер), выступая на авансцене общественного развития в виде новой техноструктуры (Дж. Гэлбрейт), новой интеллектуальной технологии (Д. Белл).

В целом, метаморфозы восприятия образа лидера представляют собой попеременную актуализацию признака лособости - силы, власти, знания, опыта, информации. Каждый рассмотренный образ позволяет выделить смысловые характеристики, проясняющие трактовку духовного лидерства: персонально закрепленная ответственность изменяющего ход исторического движения деяния, оборачивающегося событием истории (образ лидера-героя); возвышающая природа влияния на группу (лидер-государь); ценностный характер преобразования действительности, творческое инициирование новых структур общественного устройства (лидер-аристократ); определение хода исторического развития (направления, идеалов и целей движения) собственным существованием - активностью присутствия, событийностью жизни (лидер-пророк).

Теоретическое, концептуальное обоснование природы лидерства делится на два основных лагеря лидерского гностицизма и агностицизма, представляет динамику наложения линий технологизма (рационализма) и шаманизма (иррациональности, утопичности), где в первом случае природа лидерства видится как формируемая, как набор определенных навыков, приобретаемых в ходе личностных усилий (теория общих черт лидерства, атрибутивные, ситуативные, мотивационные и поведенческие теории лидерства, теории обмена и трансактного анализа); а во втором - как необычный дар, необъяснимый внутренний ресурс, посланный свыше (харизматическое лидерство М. Вебера, теория пассионарности Л.Н. Гумилева, теологическая концепция тяги С. Хоружего). Иррационально-утопические построения были фундаментом в изучении героико-пророческих образов лидеров: непостижимость лидерской природы связывалась не столько с иррациональностью приобретения лидерского потенциала, сколько с отсутствием навыков практического научения лидерству, свойственных рациональной линии лидерского технологизма (наиболее полно воплотившейся в современном образе лидера-менеджера).

1.2. Субстанциальные аспекты духовного лидерства. Сравнительный анализ существующих определений лидерства, позволил выделить три класса обобщающих трактовок понятия (не противоречащих друг другу существенно, но акцентирующих различные стороны в понимании лидерства):

1. Определение лидерства как властно-административного или идеологического влияния Ц персонифицированной формы взаимодействия публично-политической власти и общества, основанной на административном и символическом (идеологическом) капитале;

2. Понимание лидерства в ключе управленческо-предпринимательской модели взаимодействия - рассмотрение лидерства как управленческого статуса, социальной позиции, связанной с принятием важных решений; формы взаимовыгодного обмена между запросами группы и способами их удовлетворения со стороны лидирующего лица; конкурентная борьба за право распределения различного рода ресурсов;

3. Лидерство как особая эмоционально-заразительная сила личностного магнетизма - акцент на психологических взаимоотношениях лидера и группы последователей.

Традиционно лидерство рассматривается в качестве высшей ступени иерархической системы, как некая точка достижения доминантного состояния субъекта, основанного на: властно-закрепленном капитале; управленческой позиции, социальном статусе; зависимости от реакций выдвигающих или поддерживающих групп. Признавая значимость подобного истолкования лидерства, мы все же считаем необходимым акцентировать духовно-символическое начало лидерства, понимаемое нами не в традиционных определениях идеологичности (программно-идейные построения) или нравственно-этических качеств лидера, а как особую форму ценностного взаимодействия уникальной личности и последователей.

Сущностное прочтение духовного лидерства предполагает движение к укрупнению традиционных трактовок и определений лидерства, осуществляемое по следующим направлениям:

1. Укрупнение поля влияния лидерства: рассмотрение его не только на уровне межличностного взаимодействия малых групп; разделения лидерства и формального руководства; преодоление институционализации лидерских проявлений, утверждение многослойности посыла и восхождение к своеобразному вбиранию различных общественных полей, вхождение в сферу общезначимости.

2. Укрупнение масштаба воздействия лидера на окружающую действительность: широкомасштабность реформаторского проекта, понимание осуществляемых лидером преобразований как стратегической трансформации.

3. Углубление воздействия лидера на окружающую действительность как интенсивность притязаний на переустройство, креативность и революционность - ценностно-законодательная природа лидерства, духовно-символический захват социокультурного пространства, социокультурное новаторство.

Таким образом, духовное лидерство мы понимаем как феномен деятельностного преобразования действительности, осуществляемое через взаимодействие и взаимообусловленность ценностного мира конкретного человека (лидера) и универсальности ценностных перспектив человеческих общностей. При этом, универсальность рассматривается как имманентная характеристика лидера, детерминированная, тем не менее, конкретными историческими социокультурными условиями.

Основываясь на классификации ценностных теорий В.И. Плотникова, была выработана четырехкомпонентная основа, осуществляемой лидерами ценностной трансформации: психологическая (лидер как кумир), нормативная (лидер как идеолог), трансцендентальная (лидер как духовный учитель), онтологическая (лидер как новатор истории). Во всех типах духовного лидерства мы имеем дело с ценностной трансформацией, но в различных границах: от духовного преображения ценностного мира конкретной единичной личности до системного проекта, знаменующего новый дух времени, определяющего уже макро-сознание поколения, а иногда и человечества.

Рассмотрение проблематики лидерства и последующий анализ концепций исследовательских школ и направлений, с одной стороны, позволили укрепиться в необходимости междисциплинарного исследования проблемы; с другой - обозначили необходимость более четкого и монографически-определенного подхода к выявлению природы и сущностных характеристик духовного лидерства.

1.3. Духовное лидерство: содержательные характеристики и типологические черты. Концептуализация феномена духовного лидерства стала возможной при учете творческого наследия русской и западной философско-культурологической мысли: концепции жизненного порыва А. Бергсона, идее сверхчеловека Ф. Ницше, персоналистической философии и классификации времени Н.А. Бердяева, проблемы жизнетворчества как оппозиции закона и веры, единства нравственного принципа и лица (Н. Гартман, Б.П. Вышеславцев).

Оппозиция в прочтении исторических преобразований, представленная в концепциях К. Ясперса (лосевое время) и Л.Н. Гумилева (теория пассионарности) вывела к непосредственной демонстрации различия в трактовке духовного лидерства, пониманию двух его возможных вариаций, берущих начало из единого истока, но обнаруживающих смысловое несоответствие: лидерство духа (Ясперс) и дух лидерства (Гумилев), столкновение человека-прорыва и человека-призыва - разделения онтологического и нормативного типов проявления духовного лидерства, принципа универсальной значимости и общественно-значимых, разделяемых большинством убеждений.

Общая природа проявлений духовного лидерства отражалась через введение четырех осевых принципов духовного лидерства.

Прежде всего, мы можем выделить индивидуально-универсальную перспективу жизненного пути лидера - соединение индивидуальной судьбы с судьбами человечества, сопряжение жизненного и исторического пути (лпроектировщики бытия К.М. Кантор); ценностном преобразовании мира или преобразующем мир поступке (М.М. Бахтин), представляющем собой не столько конкретное деяние, сколько особую форму проживания, обозначенную как жизненная манифестация.

Жизненная манифестация - определение значимых принципов развития собственным существованием и может рассматриваться в качестве основы второго осевого принципа духовного лидерства, обозначенного как доминанта общественной идентичности через доминирующую идею жизни лидера. Доминирующая идея жизни лидера понимается как идентификационный маршрут - предопределение собственной судьбой духовного опыта последующих поколений. Совпадая с образом каждого конкретного отдельного Я, духовный потенциал лидерства каждый раз оживает в индивидуально-интимном внутреннем движении, выступает своеобразной мерой осознания духовности последователей (так этическая и нравственная составляющая оценивается по сформулированным религиозными лидерами заповедям).

В отличие от публичного политика и общественного деятеля духовный лидер чаще всего настроен на аутентично-автономный характер творчества как персонально значимого дела. Автономность понимается нами как персонифицированный характер творчества, независимый от социальной институциализации и определяющего воздействия групп.

При этом не следует причислять духовное лидерство к виду затворничества и самозамкнутости; автономность лидерства продиктована не столько стремлением искусственно отгородиться от коллективной поддержки и провозглашением форм независимости от групп, сколько естественно возникающим бунтарством духа. Бунтарство духа не связывается напрямую с формами общественного протеста, а представляет скорее бунт внутреннего характера, духовную революционность, определенную философию вопреки, новаторские формы преобразования окружающей действительности.

Обращение к специфике онтологического и нормативного типов лидерства фиксирует различия в характере ценностного преобразования, осуществляемого онто - и норма-лидерами, определяемые нами как маргинальная и референтная основа идентификационного маршрута.

Духовный онто-лидер, находясь в состоянии принципиальной неодновременности с окружением, оказывается в маргинальноЦдиссонирующем положении между: между устоявшимся и новым, разрозненным и целостным, искомым и найденным (симптоматично в этой связи название книги о российской интеллигенции М. Гефтера Маргиналы в Маргиналии) Ц пересечение укорененно-стабильного состояния ценностной определенности и зарождающейся перспективы обновления ценностной идентификации. Онто-лидер, таким образом, пребывает в промежуточной зоне ценностной безместности, состоянии, определенном К. Марксом универсальной ничтойностью (дающем возможность максимальной энергийности в стремлении стать всем). Обращаясь к хрестоматийно закрепленной роли интеллигенции, укажем на одно важное обстоятельство в ее определении - прослойка - промежуточность, дающая способность преодолевать ограниченность классового интереса, восходить к системе универсальной значимости, быть, по определению К. Мангейма, свободно парящей интеллигенцией. Маргинально-диссонирующий характер героя наглядно демонстрируется русской классической литературой в теме лишнего человека - выпадающего за рамки привычных структур, живущего в разрез с кодексом установленных обществом ценностно-нормативных предписаний, выполняющим роль культурного аутсайдерства (К. Касьянова).

Свойственная нормативному лидерству референтность свидетельствует о том, что норма-лидер выступает выразителем идей и ценностей современной ему эпохи, способным считывать страхи, надежды, ожидания, образ мыслей и характер чувств последователей (властитель дум). Подобный характер лидерства действует в соответствии с определенным А. Тойнби механизмом Вызова-и-Ответа. Актуальный Ответ на Вызов времени, выступающий своеобразным вариантом реагирования на спрос времени, представляющий собой творческий импульс необходимого преобразования среды, усложнения ее структуры.

Норма-лидер заметен - в этом отражен референтный характер лидерства: как накладывающего особую мету героя своего времени; так и в эффективности принятия лидера, признания в качестве властителя дум, способного организовать, объединить и направить в нужное русло активность современников. Неслучайно само появление лидера, а, точнее, его ожидание, актуализируется в периоды кризиса идентичности, дезинтеграции вокруг значимого ценностного пространства, усиления утраты смыслов жизненных ритуалов. Духовный лидер предстает своеобразной объединяющей идеей, не столько сплачивающей массы, сколько дающей связующую нить индивидуального ля с историей, культурой страны, универсально значимыми основами мира, воплощающей в себе напряжение коллективной надежды (Э. Кассирер).

Во второй главе Теоретико-методологические подходы к исследованию лидерства впервые систематизируются исследовательские практики изучения лидерских проявлений, обосновывается авторская модель анализа медиапространства как актуального поля лидерства в современной информационной культуре.

2.1. Лингво-культурологический анализ лидерства. Данный подход к фиксации лидерских проявлений основывается на взаимодействии лидеров и последователей через анализ речевых практик, образно фиксируемых как рассказанное лидерство (антропология слова) и построенных на основе интерпретации действий лидера последователями, окружением или им самим.

Опосредованные формы сканирования речевых практик базируются на использовании биографического метода, техниках глубинного интервью, документальных представлений последователей, - всего того, что можно определить как закадровый текст. Общая опора на биографическую методологию как тематизацию субъективности (во всем многообразии вариаций: листория жизни, листория отдельного случая, жизненный путь, лустная история) позволяет фиксировать сопряжение биографии лидера и историко-культурного контекста эпохи. Сквозным принципом, пронизывающим методологию биографического анализа становится способ конструирования жизни или жизненная конструкция индивида.

Прямое сканирование речевых практик построено на непосредственном установлении корреляционной зависимости между лингвистической основой текста и воссозданием личностно-психологического образа его автора (мотивационный анализ Д. Винтера; операционно-когнитивное кодирование Э. Толмена, О. Хольсти, Л. Зигельмана; нарративный анализ Х. Олкера и др.). Большинство авторов данного направления при анализе языковых структур исторических деятелей (от Ленина и Сталина - О. Хольсти, С. Уокер; до Иисуса Христа - Х. Олкер) опираются на методологию В.Я. Проппа, открывшего понятие функции как поступка действующего лица.

Многообразие методологических подходов к анализу текстов лидеров, может быть систематизировано на основе четырех ведущих направлений лингвистического анализа: 1. исследование частоты употребления определенных речевых конструкций в тексте лидера; 2. исследование эмоциональной нагрузки текста лидера; 3. исследование содержательно-смысловой нагрузки речевых практик лидерских групп; 4. воссоздание образа лидера через речевые конструкции последователей.

Таким образом, лингво-культурологической анализ лидерства позволяет находиться в своеобразном поле обнаружения интерпретаций лидерства - понимании высказанного или рассказанного лидерства. Ограничения использования данного подхода к анализу лидерства связаны с тем, что анализ остается в большинстве своем лингвоцентрическим, не преодолевающем рамки текста и не в полной мере отражающим особенности взаимодействия лидера и группы (референтную аудиторно-оценочную основу нормативного лидерства).

2.2. Представленность лидерства в социокультурной среде: рейтинговая основа фиксации. Аудиторно-оценочная основа фиксации лидерства обращена к интерпретации обнаружения - многовариантным выборам лидера последователями. Все многообразие фиксации нормативного лидерства (репутационный анализ, практики электоральной социологии, сравнительно-оценочные исследования) сводится к общей рейтинговой основе исследований, концентрирующих внимание на символическом капитале признания лидера элитарными (рейтинги влияния) или массовыми (рейтинг предпочтений) группами.

Опираясь на концепцию символического капитала П. Бурдье (капитала известности и популярности, основанного на факте быть известным) персональный рейтинг норма-лидера понимается как фиксируемое состояние символического капитала, обретшего своего носителя и закрепленного за конкретным именем. Рейтинговое восхождение того или иного лица представляется как интенсификация символической власти лидера над полем культуры - своеобразная зона захвата общественных ожиданий, воплощения значимых ценностей. Таким образом, процесс становления нормативного лидерства мы можем рассматривать как деятельность по обеспечению над-ситуативных основ популярности в аудиторном пространстве (совокупности и наложении полей потенциального, реального и целевого взаимодействия лидера и группы) и движение к оформлению зоны референтного влияния - целевой аудитории лидера. Рейтинг в сфере духовной культуры позволяет диагностировать не столько оцениваемый объект, сколько выступает показателем духовного развития оценивающего субъекта. Соответственно, и вектор возможных исследований духовного лидерства может быть понят не только в терминах Мы-определяющего лидерства (лидер через оценивание окружения), но и в обратном повороте лопределяющее-Мы-лидерство (через персону лидера о духовном состоянии масс).

Общая духовная ситуация времени во многом определяется характером культурной идентичности со значимыми (озвученными лидерами и созвучными большинству) символами, идеями и ориентирами времени - общим смыслообразующим образом действительности. Этот образ становится фиксируемым, запечатленным образом благодаря средствам массовой информации, упорядочивающим его изменчивость в информационных картинах дня, недели, месяца, года, десятилетия. Средства массовой информации как действующие метафоры (М. Маклюэн) или современные мифы (Р. Барт) оказываются своеобразными маскировщиками идеологии, обеспечивая символическое единство социальной среды.

Таким образом, анализ современного поля масс-медиа представляется нам в качестве синтезирующего подхода, позволяющего учитывать как коммуникативную природу лидерства (связь с воспринимающей аудиторией), так и характер текстового обращения - медиа-послания. Состояние постиндустриальной информационной культуры предопределяет необходимость перехода к изучению медиапространства, образующего актуальное поле современного лидерства.

2.3. Медиапространство как актуальное поле лидерства современной информационной культуры. Функциональная природа медиапространства оценивается в значениях референции (создания образцов, легитимизирующих социальные практики и нормирующих отношения к ним) и репрезентации (производство и оформление способов мышления, существующих в обществе в разных социальных группах).

Ценностная основа современного медиапространства определяет ситуацию присвоения транслируемых ценностей и смыслов в качестве основы мировосприятия потребляющего. В трактовке Ю. Хабермаса - это особая публичная сфера, обеспечивающая возможность широкого общественного диалога, своеобразная легальная платформа общения, понимаемая как арена ценностного обмена. В пространстве медийного диалога воспринимающая аудитория продляет информационный эффект в повседневной практике, воспроизводит полученные знания о мире как сценарии личностного самоопределения в нем.

Ценностная составляющая медиапространства видится нам в том, что декларируемая функция информирования представляет собой не столько информацию о происходящем событии, сколько о событийности происходящего - присваивает событиям ценностную значимость, придает им собственно статус событийности (лмы делаем новости!).

Еще большее воздействие связывается с ценностной персонификацией поля масс-медиа - особой формой одушевления ценности через значимых персон, агентов духовно-интеллектуального производства, обозначенных нами, в соответствии с терминологией П. Лазарсфельда, как лидеры мнений. Благодаря участию лидеров мнений, коммуникация осуществляется в логике превращения незнакомого в знакомое (С. Московичи) с использованием механизмов анкоринга и объективации.

Социокультурное пространство может быть исследовано через изучение аксиологических аспектов медиапространства в свою очередь организованного лидерами мнений, персонифицирующими и олицетворяющими ценности, приближая их к массовому принятию и признанию большинством через личностное влияние лидера.

Выявление значимых публичных персон (лидеров мнений) и диагностика духовных основ современного российского общества предстает в виде многоуровневого образования, логической последовательности процедур, осуществляемых через иерархию следующих уровней:

1. Уровень базовой организации материала - учет формально-значимых характеристик анализируемых публикаций;

2. Уровень локальной организации материала - портретная диагностика героев; выявление общего контекста беседы - локального тематизма рассказа; выделение ценностно-смысловых блоков повествования; ценностная иерархия выделенных блоков;

3. Уровень ценностной концентрации материалов - содержательная интерпретация текстов с учетом следующих показателей: временная ценностная перспектива, характер переживания социального времени, приоритетная зона духовной консолидации, возможные сценарии духовного возрождения, оценка субъектов общественных преобразований и избираемых ими сценариев развития, содержательный концепт сообщения.

В качестве методических основ исследования использовались принципы латентного кодирования, направленные на поиск и последующую интерпретацию скрытых, имплицитных значений содержания текста. В тексте лидера, помимо распространенной процедуры определения категорий анализа (приравненных к слову, упоминанию) интерпретативная практика базируется на процедуре мобилизации смысла сообщения в тематически определенных текстовых отрезках, выражающих локальный тематизм, лейтмотив беседы. В тексте лидера (текст интервью) ценностно-смысловой блок фиксирвоался как оформленный и логически выстроенный мини-рассказ внутри большего повествования. Связность текста определялась последовательностью из 3-9 высказываний, образующих семантическое единство. Основой такого рода контекстного прочтения выступает методика предикативного анализа текста Т.М. Дридзе (выявление макропредикатов - основная мысль текста), при использовании которой структура текста предстает в виде списка оценочных суждений, в котором эти суждения: а) приведены к обобщенному виду; б) каждому оценочному предикату (текстовому отрывку) приписан вес в зависимости от его места в предикативной структуре текста; в) фиксация их частотности в тексте относительно общего числа оценочных утверждений.

Последовательное обобщение всех выделенных уровней анализа позволяет обозначить поле ценностной персонификации как духовно-символической основы современного медиаобраза действительности (отраженного в оценках лидеров мнений).

Таким образом, мы приходим к необходимости изучения социокультурного пространства через анализ медиапространства, не являющегося в полной мере его референтом (хотя, информационно-коммуникативная составляющая нередко трактуется в качестве базового элемента культурного пространства), а представляющего актуальное поле лидерства современной информационной культуры, особую среду производства и трансляции культурных кодов, образующих репрезентативную культуру современной России.

В третьей главе Аксиологические аспекты лидерства в медиапространстве на основе нарративных практик анализа тестов масс-медиа обобщаются основные тенденции, характеризующие как нынешних лидеров мнений, так и духовно-символическое поле современной российской культуры.

3.1. Образ действительности в портретной диагностике лидеров мнений: анализ медиа-посланий. Исследуемый в теориях массовой коммуникации лэффект ореола (или лэффект нимба), распространяющийся на авторитетную, популярную персону, - во многом создается благодаря частоте присутствия публичного лица в СМИ. По мысли П. Бурдье, в современном обществе понятие быть трансформируется в быть замеченным у журналистов, что способствует, согласно Л. Паэнто, формированию сообщества медиатических интеллектуалов, контролирующих рычаги символической власти над сознанием воспринимающей аудитории. Люди известности (Л.Е. Гринин) становятся новой властвующей информационной элитой, или, как некогда определил Р. Миллс - классом профессиональных знаменитостей, определяют барометр общественного мнения, нормируя социальные представления и модели желаемого устройства. Современные медийные герои, обозначенные в терминологии П. Лазарсфельда лидерами мнений, оказываются держателями лингвистического капитала (П. Бурдье), транслируя с общественной трибуны (в обновленном статусе - масс-медиа) наиболее ценные ориентиры общественного развития.

Базой эмпирического исследования аксиологических аспектов медиапространства стал контент-анализ российской прессы (газеты: Аргументы и факты, Известия, МК-Урал) начала XXI века (2000Ц2007 гг.). Используя дискурсивные, нарративные практики анализа текста было изучено 776 публикаций (текстов интервью), посвященных 994 героям.

Портретная диагностика лидеров мнений на основе фиксации социально-демографических характеристик, позволяет делать выводы не столько о статистическом распределении половозрастных признаков героев материалов, сколько об особом лценностном заказе общества на того или иного героя времени. Было зафиксировано, что декларируемая тенденция качественного обновления ценностного пространства социума не находит полного воплощения в реальных лидерах мнений, что приводит общество в состояние ценностного неравновесия, столкновения актуальных и традиционных способов мышления и поведения.

Доминирующим типом выражения лидерской позиции в контексте данного несоответствия становится путь естественной диффузии, выраженный в форме ценностного ожидания: постепенного переустройства сознания через вытеснение неработающих ориентиров и расширение зоны влияния новых моделей мышления и поведения.

В качестве ведущего темпорального основания выступает социальный презентизм/актуализм, выраженный в пессимистических оценках настоящего при разнотипной мифологизации прошлого и устранении от четких проективных видений будущего устройства. Доминирование социального презентизма позволило выявить три ведущих состояния общества: транзитное состояние - ситуация нахождения между прошлым и будущим в определенном ценностном вакууме; состояние стабилизации как лукорененной определенности - прагматическая ориентация и нацеленность на успех; состояние кредитованных возможностей - характерное для обществ опережающего отражения, в которых настоящее понимается преимущественно в качестве трамплина к возможному будущему.

Второе направление портретной диагностики лидеров мнений осуществлялось нами в соответствии с отраслевым критерием - привязкой к профессиональной сфере деятельности героев публикаций как зоне распределения символического капитала, понимаемого как способность человека к производству мнений, наличие особой легитимной компетенции, проявляющейся в праве интерпретации происходящего. Результаты осуществленного анализа позволяют выявить два наиболее популярных образа лидеров-мнений: политик и художник (равно как и популярность двух общественных сфер - политики/государственного управления и художественной культуры/ искусства). Таким образом, можно говорить о преобладании двух полюсов, зашифрованных в названных образах: эмоционально-чувственном (художник) и рационально-прагматическом (политик), олицетворяющих культ духа и культ разума (безусловно, такое отождествление фиксируется скорее в традиционно-стереотипном прочтении образов, что, однако не мешает фиксировать романтическую нагрузку в политической сфере, равно как и не лишает сферу художественного творчества рационально-прагматического начала).

Усиление того или иного образа определяет и способы достижения поставленных целей преобразования действительности: утопической (сценарий ценностно-духовного романтизма) и прагматической (сценарий разумного технократизма) ориентации; позволяет прогнозировать приоритетную зону ценностной консолидации, определять характер и направленность духовных перспектив современности.

3.2. Ценностные основы интеграции социокультурного пространства.

Поиск фундаментальной ценностной основы идентичности российского общества XXI века, способной обеспечить легитимность осуществляемых преобразований, дающей возможность наметить возможные перспективы духовного развития, напрямую связан с осмыслением ценностно-идеологической составляющей действительности.

Для выявления значимых ценностных ориентиров в высказываниях лидеров мнений нами исследовался содержательный концепт сообщения - повторяющиеся образы, явно выраженные ценности, отражающие своеобразный базис сплочения. В таком значении концепт можно соотнести с категориями очевидности (О.А. Кармадонов), имеющими особое культурное значение для общества в определенный исторический период, с приписанным ценностно-символическим содержанием и реакцией на это содержание. Именно они могут рассматриваться в качестве базового фундамента социальной идентичности, опорных конструкций последующего ценностного самоопределения.

Сущностный концепт сообщений в высказываниях лидеров мнений фиксировался в двух основных вариантах: поиск оснований идентичности: постановка проблем объединения, сплочения, консолидации (концепт - объединяющая национальная идея); содержательная основа идентичности: образы, ценности и представления, вокруг которых возможно сплочение нации. Проблематика объединяющей идеи, на наш взгляд, неразрывно связана с проблемой духовного лидерства, индивидуально-универсальная природа которого (ориентирующее-на-себя начало, лидер как доминанта общественной идентичности) рассматривалась нами в предшествующих главах. Референтный характер нормативного лидерства наиболее значим именно в периоды кризиса идентичности как поиск центра, объединяющего разрозненные и дезинтегрированные ценностные миры социума. Во многом лидер сам становится той самой, обретшей лицо объединяющей идеей, дающей связующую нить индивидуального ля с историей, идеологией, культурой страны, универсально значимыми основами мира. Именно поэтому понимание ценностных оснований, способов формирования и принятия объединяющей идеи проясняет и характер востребованного в обществе лидерства.

Осуществленный анализ высказываний лидеров мнений в ХХI веке, свидетельствует о продолжающейся ситуации поиска оснований идентичности, актуальности постановки проблем объединения в практике современной российской действительности. При этом обнаруживается преобладание утопической направленности в принятии объединяющих идей, скорее осознанная потребность в большой Мечте, чем в рационально выстроенных программах общественных преобразований.

Системообразующим основанием объединения, ведущим ценностным ориентиром сплочения, несмотря на провозглашаемые (на уровне официальной идеологии) идеалы либерально-демократического и рыночно-капиталистического устройства, оказывается категория порядок (не являющаяся оппозиционной по отношению к выбранным векторам движения, но и не выступающая в полной мере их отличительной чертой, опорной конструкцией). Представленная в итоговом распределении медиа-посланий лидеров мнений категория свобода чаще всего трактуется в терминах ограничения, мыслится в целом как принимаемый, но не своевременный идеал. Подобная ностальгия по единению в целом отражает пульсирующий характер российской истории и вызвана потенциальной раздвоенностью культуры, присущей ей тоталитарностью (Н.А. Бердяев) при которой тяга к преодолению раскола нередко оборачивается потребностью в сверхцентрализации.

Анализ возможных сценариев ценностного самоопределения актуализирует вопрос о субъектах общественных преобразований, способных учесть потребности, устремления, ожидания и общую ориентацию общественного спроса, занять лидирующее положение в духовно-символическом пространстве современной России.

В четвертой главе Духовное лидерство в России: современное состояние и возможности формирования представлена авторская характеристика роли нынешних российских элит как интеграторов социокультурного пространства, выделены основные проблемы восприятия и реального функционирования различных типов лидерства, зафиксирован комплекс характеристик современной социокультурной ситуации, оказывающих влияние на формирование и функционирование духовного лидерства в XXI веке

Столкновения противоречивых тенденций, выражающиеся в сосуществовании утопизма и прагматизма, романтизма и технократизма, ценностей исконно русского и западно-ориентированного пути, обозначают два основных проблемных участка в духовно-символическом пространстве современной российской действительности: идеологический дефицит - пребывание в сфере средств без четкой формулировки целей; технологический вакуум - оторванность целеполагания от практической реализации целей, дефицит средств, противоречие духовного проекта и его эмпирического воплощения. Доминирование того или иного сценария в обществе определяет и соответствующий тип лидерства, равно как и выдвигающиеся на авансцену общественного внимания лидеры способны формировать перспективы последующего социального развития.

На наш взгляд, именно состояние идеологического дефицита на сегодняшний день оказывается наиболее ощутимым на уровне массового сознания, порождает состояние обезличенности, а, скорее, без-ЛИКости времени (отсутствие фундаментальных личностей, узнаваемого лика пророка, идеолога), как бы символизирует подведение черты под прежней эпохой великих людей и великих потрясений (отсюда и мифологизация образов прошлого, зафиксированная при анализе временных перспектив).

Современная социокультурная ситуация диктует необходимость соединения образов идеологического характера (лидер-государь, лидер-пророк) и управленческих, тактических позиций (лидер-менеджер, лидер-эксперт). Однако пропагандируемый сценарий духовного романтизма, связанный с явной потребностью в выдвижении романтиков-идеологов, властителей дум, лархитекторов общественных преобразований, - наталкивается как на невозможность, так и на нежелание художников взять на себя функции духовного лидерства. Класс интеллигентов-художников стал все чаще восприниматься как скомпрометировавший себя, не прошедший испытание свободой и искушением рынка, выбравший инерционный характер действий. Подтверждением этому становится распространенный как в научной, так и в публицистической литературе образ уходящей с авансцены общественного развития интеллигенции.

Обмирщение пророка знаменует сужение зоны духовно-символической компетенции до замкнутых границ поля конкретных задач аналитико-прагматического характера, что создает объективные условия для актуализации образа лидера-эксперта. Однако современный тип лидера-эксперта также занимает позицию дистанцирования от лидерских полномочий. Он в большей мере - игрок в специализированно-замкнутом поле, для подлинной роли духовного лидера лишенный универсального порыва на духовно-символическую интервенцию действительности, на вхождение в зону общезначимости, раздвигающую узкие рамки институционально закрепленных границ.

Парадоксальным можно признать и то, что в век культа успеха и успешности как магистральной категории развития общества, на первый взгляд, должно произойти срастание философии времени и олицетворяющего его образа лидера-менеджера. Анализ медиапространства свидетельствует о том, что данный тип героя, как правило, оценивается в негативном контексте и позиционируется в некотором противопоставлении духовности (традиционной оппозиции духовного и материального богатства), оказывается лишенным именно духовно-идеологической нагрузки, перенося лцентр тяжести с вопросов стратегического характера на тактику реализации уже заявленных целей. В этом смысле лидер-менеджер - необходимый и востребованный участник игры в рассматриваемой нами ситуации технологического вакуума. Однако он вряд ли может занимать лидирующие позиции в преодолении идеологического дефицита в общенациональном масштабе (хотя, нельзя не учитывать привлекательность данного образа для определенных групп) и представляет скорее тип теневого лидерства.

Духовные лидеры в полном смысле лидеомены (Л. Козер) - люди, транслирующие определенный комплекс идей, апеллирующих к универсальности культурных и моральных ценностей, хранителями и проводниками которых они выступают. В этом смысле столь необходимый в ситуации идеологического дефицита образ духовного лидера в большей мере отождествим с образом лидера-государя, олицетворяющего философию политики и властно закрепленные функции управления. Образ лидера-правителя при уже зафиксированной нами тенденции актуализации ценности порядка и традиционно свойственном русскому человеку патернализме, Ц можно признать одной из наиболее приемлемых конструкций лидерства в современной России.

По сути, каждый из названных образов мы рассматриваем с определенной подгонкой под статус героя времени. Вместе с тем, правомерен и иной логический поворот анализа - может ли быть определена современная действительность как время героев? В подобной ситуации одной из возможных перспектив духовного лидерства можно признать выдвижение повседневного героя, обычного человека, выбирающего необычный жизненный путь.

К числу характеристик современной социокультурной ситуации, оказывающих влияние на формирование и функционирование духовного лидерства в XXI веке, могут быть отнесены:

1. Прагматизация и рационализация современной социокультурной среды - оказывающая непосредственное воздействие как на деятельность лидирующих субъектов (пренебрегающих универсальностью посыла, стремлением к поиску новых утопий или большой мечты); так и на воспринимающую аудиторию, во многом утратившую способность веры в духовное лидерство.

2. Гетерогенность и мультикультурность современного социокультурного пространства - его мозаичность и утверждение культурной децентрации ставят под сомнение возможности поиска и обретения духовного центра.

3. Институционализация социокультурного бытия Ц порождает представления о возможности осуществления социокультурных запросов и целей без участия лидеров. Вместе с тем, в практической деятельности современных социокультурных институтов, как правило, отсутствуют устойчивые механизмы генерации персонально лидирующих фигур.

4. Дезориентация и хаотизация духовно-ценностных сфер - проявляющиеся в симультативности и имитационном характере культуры, доминировании иллюзорного (оказывающегося подчас реальнее реального). Совокупность указанных факторов приводит к тому, что внешняя - презентативная сторона затмевает внутреннюю - доктринальную (де-сакрализация теорий).

5. Тенденция к ограничению проявлений духовного лидерства уровнем микросоциальных процессов - социокультурная локализация как уход в микро-пространство повседневности. В этой связи зафиксированный исследователями бунт субкультур Ц с одной стороны удовлетворяет потребности группы в фигуре лидера (вожака, кумира), но, с другой стороны, не способствует появлению фигур большего масштаба.

Вместе с тем, комплекс выделенных проблем социокультурного развития может пониматься не в качестве пессимистичного итога забвения духовного лидерства (лбанкротства лидеров Э. Тоффлер), а как этап накопления пассионарной энергии, вызревания интеллектуально-творческого потенциала будущих субъектов культурно-исторического развития, способных превратить время созерцания в период активной и преобразующей трансформации поля культуры нового тысячелетия.

В Заключении обобщаются основные выводы диссертационного исследования, намечаются возможные перспективы изучения духовного лидерства в социокультурном пространстве современной России.

По теме диссертации соискателем опубликованы следующие работы:

1. Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, определенных ВАК МОиН РФ:

1. Интеллектуальное лидерство: от пророка к эксперту // Вестник Челябинского государственного университета. Выпуск 13. Философия. Социология. Культурология. - Челябинск: ЧеГУ. - 2009. - №29 (167). - С.51-54.

2. Медиаобраз действительности в портретной диагностике лидеров мнений // СОЦИС (Социологические исследования). - 2009. - № 10.ЦС.56-62.

3. Лидерский потенциал современной интеллигенции в символическом пространстве масс-медиа // Вестник Челябинского государственного университета. Выпуск 14. Философия. Социология. Культурология. - Челябинск: ЧеГУ. - 2009.Ц №30 (168). - С.62-67.

4. Лидеры мнений - новая информационная элита // Журнал Сибирского федерального университета. Гуманитарные науки. - 2008. - №1(4). - С. 481-485.

5. Дух лидерства или лидерство духа? // Вестник Челябинского государственного университета. Выпуск 10. Философия. Социология. Культурология. - Челябинск: ЧеГУ. - 2008. Ц №33 (132). - С. 48-53.

6. Средства массовой информации как арена ценностного обмена // Вестник Челябинского государственного университета. Выпуск 9. Философия. Социология. Культурология. - Челябинск: ЧеГУ. - 2008. - №32 (133). - С. 26-29.

7. Массовая информация: измерение коммуникативных эффектов //Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия Социально-гуманитарные науки, Вып. 6. - 2006. Ц №8 (63). - С.138-141.

2. Монографии:

8. Духовное лидерство в современной России / Л.Б. Зубанова. - Челябинск: ЧГАКИ, 2009. - 200 с.

9. Медиаобраз действительности: ценностное пространство современных средств массовой информации/ Л.Б. Зубанова. - Челябинск: ЧГАКИ, 2007. - 244 с.

10. Личная популярность: способы конструирования и методы исследования: Монография/ Л.Б. Зубанова, Т.В. Барашева. - Челябинск: ЧГАКИ, 2007. - 169 с.

11. Объединяющие идеи в динамике цивилизаций: Монография / ЧГАКИ. - Челябинск, 2002. - 152 с.

3. Главы в коллективных монографиях:

12. Рейтинговые технологии в социально-культурной деятельности/Глава в монографии: Социально-культурная деятельность: теория, технологии, практика: коллективная монография/Ред.-сост. Л.Е. Осипова, науч. ред. В.Я. Рушанин; Челяб. гос. академия культуры и искусств. - Челябинск, 2005. - 232 с. - Ч. II. - С. 112-126.

13. Социология и журналистика // Интеграция научных дисциплин в журналистское образование: монография/под ред. М.В. Загидуллиной, И.А. Фатеевой. - Челябинск; Чел гос. ун-т, 2007. - 230 с. (Современное медиаобразование)// Глава 5 - Социология и журналистика. - С. 133-151.

4. Учебные и научно-методические пособия:

14. Социокультурная динамика: основные подходы и принципы рассмотрения: Учебное пособие. - Челябинск: ЧГАКИ, 2001. - 82 с.

15. Рейтинговые исследования в социологии журналистики: Учебное пособие. - Челябинск: Челяб. гос. ун-т, 2006. - 122 с.

16. Лидерство: прикладные основы исследования. - Челябинск: ЧГАКИ, 2009. - 88 с.

5. Статьи в сборниках научных трудов; статьи и тезисы докладов на научных конференциях:

17. Сущностное прочтение лидерства //Научная жизнь. - №4. - 2007. - С.101-104.

18. Лидерство как ценностное преобразование действительности //Мир науки, культуры, образования. - 2007.Ц №2 (5). - С.58-60.

19. Сущность лидерства и возможность формирования лидерского потенциала//Педагогическое образование и наука. - 2007. - №3. - С.53-58.

20. Феномен духовного лидерства в социально-философских концепциях // Узбекистан-Россия: Перспективы образовательно-культурного сотрудничества: Сб.науч.тр. Т.2. - 2008. - С.55-64

21. Лидерство: основные подходы к определению // Социокультурная реальность: спектр аналитических подходов. - Челябинск: ЧГАКИ; Гротеск, 2008. - С.82-107.

22. Лидерство: социологическая основа фиксации // Культура, личность, общество в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования. Ч.2. - Екатеринбург, 2007. - С.80-82.

23. Проблема лидерства в социокультурном пространстве // Единое социокультурное пространство: теоретические и управленческо-технологические проблемы. Материалы международной научно-практической конференции / ЧГАКИ. - Челябинск, 2009. - С.54-58

24. Ценностное пространство СМИ: опыты диагностики// Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. - 2007. - №1 (11) - С.31-38.

25. Образ лидера: метаморфозы восприятия// Молодежь в науке и культуре ХХI века/ Материалы V Всероссийской научной конференции молодых ученых, аспирантов и соискателей. 2 ноября 2006 г. Ч.1./ ЧГАКИ. - Челябинск, 2006. - С.47-55.

26. Общественно-значимое лидерство: анализ поля духовного производства // Экономические, юридические и социокультурные аспекты развития региона. Часть 2. Социокультурное и коммуникативное пространство региона: Сборник научных трудов [Текст]: в 2-х ч./ Под ред. В.Н. Ни. - Челябинск: НОУ ЧИЭП им. М.В. Ладошина, 2008. - С.188-198.

27. Лидерство XXI века: проблемы и перспективы интеграции социокультурного пространства // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. - 2009. - № 3(19) - С.29-34.

28. Осевые принципы духовного лидерства // Культура - Искусство - образование: новые аспекты в синтезе теории и практики. Материалы ХХХ научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава академии / ЧГАКИ. - Челябинск, 2009. - С.85-92.

29. Политические рейтинги в пространстве современных СМИ// Уральские социологические чтения: Социальное пространство Урала в условиях глобализации - ХХI век: Материалы международной научно-практической конференции (Челябинск, 7-8 апреля 2006 года): в 3 ч. Отв. ред. С.Г. Зырянов. - Челябинск: Центр анализа и прогнозирования, 2006. - Ч. 3. - С.95-99.

30. Поиски новой российской идентичности. К анализу медиа-сообщений // ЗНАК: проблемное поле медиаобразования. - 2008. - №1(2). - С. 50-65.

31. Современные проблемы социальной идентификации// Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. Серия 3: Культурологические науки. - 2003. - №3. - С.19-27.

32. Проблема русского пути в трудах отечественных философов // Тезисы докладов XXII научно-практической конференции (по итогам исследовательской работы преподавателей института за 1998 Ц1999 гг.) Часть I. - Челябинск, 2000.Ц С. 26 -28.

33. Общегосударственные идеалы и личностные ценности современной России // Судьба России: образование, наука, культура: Тез. Четвертой Всерос. конф: Екатеринбург, 12-14 окт: 2000 г./Мин-во образования РФ, Администрация губернатора Свердл.обл., Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького и др. - Екатеринбург, 2000. - С.274-276.

34. Проблемы объединения в современном мире // Развитие профессионального образования на пороге третьего тысячелетия: Материалы межвузовской областной научно-практической конференции. 27 апреля 2000 года. - Челябинск: Издательство ЧГПУ, 2000. - С. 226-229.

35. Ценностные основы интеграции в современной России (анализ общероссийской и региональной прессы) // Экономические, юридические и социокультурные аспекты развития регионов: Сборник научных трудов [Текст]: в 2-х ч./ Под ред. В.Н. Ни. - Челябинск: Челябинский институт экономики и права им. М.В. Ладошина, 2008. - Ч.2. Вопросы развития социокультурного и коммуникативного пространства регионов.Ц С.288-298.

36. Ценность как фактор интеграционных процессов в современном обществе (социологический аспект)// Большой Урал XXI век. - Сборник материалов всероссийской научно-практической конференции. - Ч.1 Уральским социологическим чтениям 25 лет. - Екатеринбург, 2001. - С.35 - 37.

37. Синергетическая модель изменений в обществе // На рубеже тысячелетий. Материалы научных исследований преподавателей, аспирантов и студентов ЧГАКИ и других вузов/ЧГАКИ. - Челябинск, 2001. - С 56 -62.

38. Идеи как историческая сила // Культура - искусство - образование: Материалы XXIII научно-теоретической конференции преподавателей / ЧГАКИ. - Челябинск, 2002. - С.6-9.

39. Объединение и единство: подходы к определению // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. Серия 1: Социально-гуманитарные науки. - 2002. - №1. - С.35-44.

40. Социальная самоидентификация и ценностные ориентации жителей Южного Урала (на материалах социологического исследования) //Святыни и ценности культуры Урала/ Сборник материалов I Славянского научного собора 24 мая 2003 г., г. Челябинск. - Челябинск: ЧГАКИ, 2004. - С.57-62.

41. Актуальность рейтинговых исследований// Культура - искусство - образование: новое в методологии, теории и практике. Материалы XXVI научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава академии/ ЧГАКИ. - Челябинск, 2005. - С.49-55.

42. Мониторинг профессиональной востребованности специалистов//Вестник №6. Сборник научных статей (НОУ ЧИЭП им. М.В. Ладошина)/ Под ред. В.Н. Ни. - Челябинск: ООО Рекпол, 2006. - С. 95-102.

43. Актуальность локального: анализ исследовательской активности в регионах// Экономические, юридические и социокультурные аспекты развития региона: Сборник научных трудов/ Под ред. В.Н. Ни. - Челябинск: НОУ ЧИЭП им. М.В. Ладошина, 2007. - С.194-203.

44. Социолингвистическая основа исследований лидерства: обзор подходов // Молодежь в науке и культуре XXI века/ Материалы VI Международной научно-творческой конференции молодых ученых, аспирантов и соискателей. 1-2 ноября 2007 г. Ч. II./ ЧГАКИ. - Челябинск, 2007. - С.205-210.

45. Лидеры как интеграторы социокультурного пространства// Экономические, юридические и социокультурные аспекты развития региона: Сборник научных трудов/ Под ред. В.Н. Ни. - Челябинск: НОУ ЧИЭП им. М.В. Ладошина, 2009. - С.194-200.

46. Медиасреда современного общества: изучение ценностного воздействия

47. Рейтинги политического лидерства в пространстве современных СМИ

48. Социологический анализ коммуникативного пространства

49. Культура толерантности в социологическом измерении: проблемы языковой репрезентации в современных СМИ

50. Перспективы лидерства в оценках молодежи

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по культурологии

Blog