Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по культурологии  

  На правах рукописи

Окунев Юрий Павлович

ДИНАМИКА КУЛЬТУРЫ РУССКОГО СЕВЕРА

В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННЫХ СОЦИАЛЬНЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ

Специальность: 24.00.01. - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора культурологии

Москва - 2007

Работа выполнена на кафедре культурологии ИППК МГУ им.  М.В. Ломоносова

Официальные оппоненты: 

доктор философских наук, профессор А.А.Оганов

доктор исторических наук, профессор О.М.Вербицкая

доктор философских наук И.В.Малыгина

 

Ведущая организация: Российский государственный гуманитарный университет

       Защита состоится  л14 июня 2007 года в 15.00 час.  на заседании диссертационного совета Д 501.001.92 по теории и истории культуры в Институте переподготовки и повышения квалификации преподавателей социальных и гуманитарных наук Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992, Москва, Ленинские горы, 2-й корпус гуманитарных факультетов МГУ, ауд. 849.

       

С диссертацией можно ознакомиться  в читальном зале научной библиотеки МГУ им. М.В.Ломоносова (2-ой учебный корпус гуманитарных факультетов МГУ).

       Автореферат разослан  л    2007 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат  философских  наук, доцент  Бажуков В.И.

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования.  В современном российском обществе уже не одно десятилетие происходят болезненные процессы, связанные с реформами и нацеленные на оптимизацию социально-экономических, политических и духовных основ жизнедеятельности людей. На первом этапе реформирования многие российские политические лидеры  проявляли пренебрежение не только к традиционной основе нашей жизни, но и к отечественной культуре в целом. По мере того, как выяснялось, что реформаторские усилия, ориентированные на механическое заимствование достижений, взятых из опыта развитых стран Запада, оборачиваются болезненными последствиями для основной части российского населения, подрывают духовные и психологические основы социальной практики, исследователи стали проявлять больше внимания к осмыслению отечественных культурно-цивилизационных корней и традиций.

Нынешние кризисные процессы внутри нашего общества и культуры дополняются крайне противоречивыми тенденциями в практике глобальных взаимодействий народов современного мира. В развитых странах разворачиваются сложные процессы перехода культуры от индустриальной стадии к стадии постиндустриальной, информационной. С одной стороны, эти процессы содержат в себе масштабный потенциал для общественного развития, расширения кругозора личности, усиления ее творческого начала. Но с другой стороны, информационная культура постмодерна заключает в себе немалое число угроз, как по отношению к личности, так и для разных культурных сообществ. Например, современная экономическая практика повсеместно ухудшает экологическую среду, жизнь в крупных городах становится все более искусственной и враждебной для всего живого, разрушаются межпоколенные связи, молодежь утрачивает позитивные ориентиры собственной жизни и др. Немаловажно и то, что преимущества информационных взаимодействий и глобальных отношений приобретают неодинаковые результаты для стран с разным уровнем экономического развития, с разным соотношением традиций и инноваций.

Поэтому на разных континентах ныне идет поиск путей выхода из тупиков общества потребления и культуры постмодерна. При этом политические деятели, исследователи,  рядовые граждане разных стран начинают рассматривать отечественные  духовные корни, этно-национальные традиции, исторические комплексы локальных сообществ внутри своих культур как опоры, нейтрализующие гуманитарные издержки техногенной цивилизации. Таким образом, глобальные процессы ныне дополняются процессами регионализации, стремлением людей сохранить самобытный характер своих культур и субкультур. 

Указанные социокультурные тенденции в разных странах ставят на повестку дня разрешение сложной теоретической и практической проблемы: насколько непротиворечиво и эффективно можно интегрировать современные реалии с народной основой жизни и региональными особенностями развития. В этом направлении разворачиваются поиски совершенствования форм жизнедеятельности не только в странах Азии, Латинской Америки, арабо-мусульманского мира,  но и в странах Западной Европы, в частности в ее северных регионах  (Норвегии, Швеции, Финляндии и др.).

В отечественном обществоведении обращение к исследованию собственной культурно-цивилизационной основы жизнедеятельности отчетливо обозначилось, начиная со второй половины 90-х гг. ХХ в. Так, восстанавливается теоретический дискурс  о сущности отечественной культуры, который осуществлялся до революции более полутора столетий и завершился в русской эмиграции. Возрождаются также разные методологические направления анализа самобытного характера российской культуры/цивилизации, а также начинает осмысляться ее развитие в ХХI в.

В этом пространстве общественного и теоретического интереса к отечественным традиционным основам особый вектор поисков связан с анализом культур российских этносов (и субэтносов), а также культур различных регионов страны. Следует подчеркнуть, что указанное направление исследований         региональных (локальных, местных)  культур и субкультур России  развивалось до революции, однако в советский период оно проявлялось достаточно слабо. Исключение из этого правила представляют исследования, проводимые в СССР в 30-е гг. в рамках краеведения. Но и тогда  официальная методология советского марксизма не позволяла осуществить полноценный теоретический анализ местной культуры.

Ныне возрождение интереса к локальным культурам и субкультурам происходит в нашем обществе повсеместно. Кризисный характер современного развития России стимулирует восстановление на ряде территорий страны некоторых традиционных хозяйственных занятий, возрождение ремесел и форм народного искусства. Немалый интерес стал привлекать к себе местный фольклор. Все эти позитивные процессы постепенно  востребуются в разных областях культурной практики. Одной из таких областей стала хозяйственная практика, точнее ее важная составная часть Ч  экономика культуры с такими сегментами, как производство товаров культурного назначения,  социокультурный сервис и туризм и др.

Параллельно в эти же годы в нашей науке происходит становление таких междисциплинарных областей, как культурология, регионоведение, география культуры. Новые дисциплины стали активно включаться в анализ региональных культур, а также тех трансформационных процессов локальной практики, которые обусловливались реформами. Научные исследования свидетельствовали, что далеко не все территориальные сообщества способны одинаково безболезненно интегрироваться в динамичные процессы обновления российского общества. Причиной этому выступают разные обстоятельства. Одним из тормозов, который не позволяет ныне оживлять  социокультурную практику, хозяйственную и повседневную жизнь людей, является отсутствие новых социально-организационных механизмов, управленческих методов и самодеятельных форм активности граждан в новых условиях. В свою очередь такие  механизмы и формы деятельности невозможно сформировать оптимальным образом при отсутствии объективных  знаний о внутренних источниках развития, заключенных в той или иной региональной культуре и ее традиционном комплексе. В такой обстановке метод проб и ошибок сопряжен с немалыми издержками.

В описанной выше ситуации актуальной является следующая научно-теоретическая проблема: остаются неясными те механизмы, которые определяют трансформации в локальных культурах страны и взаимодействие местных традиций с культурными инновациями в контексте модернизационных преобразований. Разрешение этой проблемы позволило бы, во-первых, прояснить теоретические представления о закономерностях взаимодействия в региональных культурах и субкультурах России традиционного комплекса и современных форм жизнедеятельности, во-вторых, более адекватно решать практические задачи модернизации, в частности, создать эффективные проекты как на уровне регионального обновления, так и на уровне общенациональных преобразований России. 

Указанная выше научно-теоретическая проблема решается в исследовании на примере анализа динамики культуры Русского Севера (в данном случае она представлена масштабами Архангельской области). Издержки реформаторской активности политического центра затронули северные регионы страны, издавна заселенные русским населением, точно в такой же степени, как и все другие территории. Однако ряд особенностей Севера придает многим кризисным процессам и тенденциям особенно тяжелый, трудноразрешимый характер.

Степень разработанности проблемы. Проблемы анализа культуры в целом, а также той или иной региональной культуры России не раз рассматривались в многочисленных работах с разных дисциплинарных позиций и в рамках различных теоретических представлений. В данном случае встает задача интегрировать разные дисциплинарные подходы и теории в культурологическую позицию, которая позволяла бы предметно рассмотреть культуру Русского Севера в условиях модернизации. 

С этой целью, прежде всего, следует подчеркнуть значимые результаты исследования феномена культуры. Смысловое содержание понятия культура так или иначе раскрывалось в работах классиков культурфилософской и культурологической мысли. Среди зарубежных авторов ХХ века к анализу понятия и феномена культуры обращалось немалое число аналитиков, среди которых выделим М. Вебера,  М. Хайдеггера, О. Шпенглера, Тейяра де Шардена, Л. Уайта, К. Клакхона,  Б. Малиновского и др. Продуктивные попытки дать содержательный анализ русской культуры, а также российской цивилизации, в рамках которой русская культура выступает интеграционным стержнем, не раз предпринимались в работах отечественных ученых, как прошлого (П.Я.Чаадаев, Н.Я.Данилевский, К. Леонтьев, Н.А. Лосский, Н.А. Бердяев и др.), так и настоящего времени (Д.С. Лихачев, В.М. Межуев, А.С. Ахиезер, И.В. Кондаков, Б.С. Ерасов, А.С. Панарин, А.М. Панченко и др.).

В  общетеоретической тематике культурологического знания для проблемы данного исследования особое значение приобретают направления анализа, связанные с эволюцией, динамикой, самоорганизацией культуры (П.А. Сорокин, Г.А. Аванесова, Д.Г. Горин и др.), традициями и инновациями (Э.С. Маркарян, Н.Г. Михайлова и др.), морфологией и структурой культуры (Э.А. Орлова  и др.).

В последнее десятилетие в отечественной науке на пересечении культурологического, географического знания и регионоведения произошло становление таких  междисциплинарных направлений, как  география культуры и культурологическое регионоведение. Применительно к современной отечественной культуре ведущими проблемами анализа являются следующие: размещение материальных артефактов и духовных ценностей на российской территории, в разных ландшафтах и климатических зонах; культурно-географическое районирование; социокультурная инфраструктура в разных регионах; компактное проживание на тех или иных территориях разных этно-национальных, религиозных, языковых сообществ и др. В становлении методологических основ географии русской культуры немалый вклад внести такие исследователи, как  С.Я. Сущий и А.Г. Дружинин, Ю.А. Веденин, Р.Ф. Туровский  и др.1

Культура Русского Севера вновь стала интенсивно изучаться в последние 10-15 лет в рамках разных гуманитарных наук. Эту культуру как целостное явление рассматривали историки, археологи, фольклористы, краеведы, искусствоведы, подходя к ее анализу с позиций конкретных дисциплин. Только за последние десятилетия фонд научной литературы по истории культуры Русского Севера и отдельных ее аспектов пополнился работами известных на Севенре ученых Ч В.В. Ануфриева, Ю.А. Барашкова, Н.В. Дранниковой, Г.П. Дурасова. Ю.И. Дюжева, В.А Зайцева, А.В. Камкина, T.M. Кольцовой, A.Г. Мельника, Т.Б. Митлянской, Е.В. Пащенко, Б.С. Пономарева, Г.П. Попова, Л.Д. Поповой, Е.А. Рыжковой, П.Т. Синицыной, И.В. Стрежнева, Е.И. Тропичевой, А.А. Шалькевича и др.2

Однако до настоящего времени в научной литературе крайне мало работ, дающих обобщающий анализ культуры Русского Севера в ключе культурологического анализа. На этом фоне практически отсутствуют культурологические исследования трансформационных процессов в данной субкультуре в контексте современных социальных преобразований. Указанный ракурс анализа требует обращения к проблематике культурной и социальной антропологии (работы А.А. Белика, Л.П. Воронковой, В.И. Бажукова и др.), исторической и современной этнологии (В.А. Тишков, С.В. Лурье, Л. Дробижева и др.). В этом направлении исследовались такие аспекты жизни русских на Севере, как поведенческие стереотипы и субэтнические региональные  обычаи, мировоззренческие представления и общая картина мира,  психологические особенности и черты характера русских на Севере (работы Н.М. Теребихина, В.И. Коротаева, Т.А. Воронина  и др.3).

Историческую эволюцию и современную динамику культуры Русского Севера невозможно исследовать без учета ее связи с конкретной природно-географической и климатической средой. В связи с этим в отечественных исследованиях изучаются такие аспекты культурной практики северян, как их традиционные хозяйственно-промысловые занятия, особенности жилища, одежды, питания, а также вся система традиционного жизнеобеспечения4.

Укажем на значимость в данном исследовании тех идей, представлений и методов анализа, которые развиваются в рамках социальной культурологии и социологии культуры. Для разрешения поставленных в исследовании целей и задач особенно важно корректное совмещение концептуальных представлений, взятых из теории культуры, с идеями, разрабатываемыми в социальных теориях. В данном случае такое совмещение имеет место на примере идей о культурной и социальной динамике, теории модернизации общества и самоорганизации культуры, теории стратификации и представлений о субкультурах и др. В связи с этим  важное значение приобретают работы  Г. Зиммеля, П. Бурдье, Б.С. Ерасова, Л.Г. Ионина, Ф.И. Минюшева, Л.И. Михайловой и др. Данное направление анализа применительно к культуре Русского Севера развивает Ю.Ф. Лукин, В.И. Ульянинский, С.И. Шубин.

Особое направление в изучении проблематики данного исследования представляют вопросы, связанные с прикладной культурологией и управленческими аспектами культурной практики. В рамках этого направления анализа рассматриваются проблемы самоорганизации и институционализации культуры, управления культурными процессами в условиях рынка, прогнозирование культурных последствий модернизации и др. В зарубежной литературе идеи и методы этого направления глубоко разработаны в работах Ш. Эйзенштадта. В ключе указанных вопросов изучаются также современная российская модернизация. В свою очередь анализ процессов обновления связан с рассмотрением соотношения традиций и инноваций, процессов культурного саморегулирования и культурной политики. В этом случае зарубежные и отечественные авторы обращаются также к изучению развития экономики культуры, социокультурного проектирования,  прогнозирования, выработки социокультурных программ и технологий и т.п. (работы М.А. Арнарского, Э.А. Орловой, О.И. Карпухина, Г.Л. Тульчинского и Е.Л. Шековой  и др.). 

Прикладные и управленческие направления исследований региональных культур заключает в себе немалый эвристический потенциал анализа, что видно на примере монографии Г.А. Аванесовой и О.Н. Астафьевой5. В данной работе авторы рассматривают социокультурное развитие российских регионов и управленческое регулирование локальных процессов с позиций синергетического подходов, что позволяет им сделать нетривиальные выводы относительно особенностей  обновления разных региональных культур  современной России.

Все перечисленные выше дисциплинарные ракурсы, концептуальные  направления и методологические аспекты анализа культуры Русского Севера интегрируются в данном исследовании в пространстве теоретического и прикладного культурологического знания.

       Объектом исследования в диссертации выступает культура Русского Севера, являющаяся региональной частью русской культуры. В данном случае культура Русского Севера представлена конкретным регионом Ч Архангельской областью, которая является исторически первоначальной территорией, где археологи находят наиболее древние артефакты, свидетельствующие о расселении праславян, славян, а позже русских. Здесь же сложились наиболее представительные и укоренные на всем Европейском Севере формы хозяйствования, быта, духовной культуры русских. В советский период жители области успешно освоили технологии индустриальной культуры. В наше время население этой административной единицы  России, с одной стороны, продолжает активно использовать сбереженное культурно-историческое наследие, с другой, обладает многими социо-культурными качествами для интеграции в глобальные связи и динамику современного мира. Указанные особенности делают данную часть северной русской культуры представительным объектом анализа.

Предметом исследования являются трансформационные механизмы в культуре Русского Севера в период проведения социальных преобразований последних двух десятилетий. 

Цель исследования состоит в том, чтобы посредством культурологического подхода проанализировать динамику культуры Русского Севера в условиях интенсивных реформ, модернизационной политики в целом, проводимой центральной и региональной властью в России. 

Для достижения поставленной цели решаются следующие исследовательские задачи:

- обосновать теоретико-методологические основания культурологического анализа трансформаций традиционного комплекса и инноваций в региональной культуре в период модернизации;

- проанализировать основные этапы исторической эволюции культуры Русского Севера;

- охарактеризовать социокультурную ситуацию в современной России и проанализировать социокультурную ситуацию северного региона в условиях реформирования и глобальных взаимодействий;

- исследовать народные формы жизнедеятельности русского населения в предшествующие периоды и проанализировать их состояния в условиях перемен (фольклор, религиозная практика, народные промыслы и др.);

- изучить те культурные механизмы (рыночные отношения, сотрудничество с зарубежными странами, инновационные программы, внедряемые в практику учреждений культуры и др.), которые позволяют обновляться традициям, поведенческим стереотипам, духовным нормам народной жизни;

- выявить соотношение механизмов самоорганизации русской культуры Севера с механизмами государственного управления на примере культурной политики;

- проанализировать роль СМИ в развитии традиционного комплекса региональной культуры;

- оценить эффективность региональной культурной политики в деле сохранения цивилизационного ядра русской культуры Севера и рассмотреть новые социокультурные программы и технологии .

Рабочая гипотеза:

1. Автор исходит из следующего предположения: русская культура в целом, а также региональная культура Русского Севера наделены немалым запасом прочности своего воспроизводства и высоким уровнем адаптационных возможностей. В этой связи они способны адекватно отзываться на широкий диапазон реформаторской политики. Однако, эти возможности русской культуры (особенно региональной) небезграничны. Целый ряд направлений, целей и методов модернизации могут приобрести для них  конфликтный и мало совместимый характер. В итоге модернизационная политика способна подорвать базисные основы культурного воспроизводства русских и привести общество к системному кризису, который начинает угрожать существованию не только государства,  но и российской культуры.
2. Автор предполагает, что в настоящее время в недрах русского общества, включая население северных регионов, накапливается конструктивный потенциал социальной и духовной активности, способный не только противостоять разрушительному воздействию неадекватного реформирования и негативным культурным воздействиям извне, но и  повернуть модернизационные преобразования в нужное для общества русло. Далеко не очевидно, что данный потенциал сможет проявить свою позитивную силу в ближайшее время - слишком много неблагоприятных условий и предпосылок действует на отечественную культуру. Вместе с тем, автор исходит из того, что данный конструктивный потенциал скорее всего обнаружит себя в ряде регионов, среди которых с высокой степенью вероятности будет представлен северный регион русской культуры.

Методологическая основа и методы исследования. Поскольку исследование осуществлено в пространстве культурологического анализа, оно приобретает междисциплинарный  характер. Концептуальной базой работы выступает теория культуры, в частности, такие ее разделы, как динамика, морфология культуры, традициология (в частности, понимание сущности традиций, механизмы их зарождения, обновления и исчезновения и др.), представление о природе этно-национального характера русской культуры и ее субкультур. Немаловажное значение имеют также теоретико-антропологические принципы изучения жизнедеятельности человека в условиях Севера. При этом автор использует исторические, социальные и социологические методы исследования. Так, развивая анализ сущности современного состояния культуры русского народа и культуры Русского Севера, автор не может обойти проблематику их исторической динамики. В исследовании развернуты принципы исторического анализа эволюции северной части русского этноса и культуры русских в этом регионе. В данном случае используются методологические установки, разработанные, как в мировой науке о культуре (принципы исторической школы Анналы), так и  особенно в отечественной науке о культуре в работах историков ХIХ в., а также исследователей ХХ века (исследования Д.С. Лихачева, Г.С. Кнабе, А.М. Панченко и др.). В данном случае особенно важными оказываются принципы историзма и сравнительного культурно-исторического анализа.

В исследовании используются разработки разных авторов о строении культуры,  системно-функциональный и структурный подходы, которые позволяют выделять в объекте анализа разные части, структурные и морфологические единицы (хозяйственную, художественную, религиозную, бытовую культуры, а также разные области и элементы культурной практики). Основное внимание в исследовании  уделено теоретической проблематике обновления традиций, соотношения традиций и инноваций, возможности воздействия на традиционный комплекс управленческими методами. В связи с этим в работе задействованы представления и методы, используемые в теории модернизации незападных культур.

Автор опирается также на теоретические представления регионоведения и географии культуры, в частности, тех разделов этих междисциплинарных направлений, которые связаны с анализом региональных и этнических культур, порубежных субкультур,  с пониманием диффузии культурных артефактов в разных гео-ландфаштных пространствах.

Немалую роль в исследовании приобретает углубление теоретико-методологических принципов и конкретных методов анализа прикладного культурологического знания. Принципы прикладной культурологи важны в исследовании проблем политического управления социокультурной сферой на государственном и региональном уровне, работы учреждений культуры в условиях рынка, деятельности региональных СМИ, а также в процессе разработки социокультурных программ и технологий. Среди теоретических идей такого рода укажем на обращение к принципам социальной организации и государственного управления, к синергетическим представлениям о соотношении в культурном развитии самоорганизации и рационального регулирования и др. Прикладные методы анализа апробированы автором в процессе его участия в ряде организационных мероприятий культурной политики Архангельской области и реализации международных проектов Баренц-региона. В исследовании представлены результаты использования процедур прогнозирования, программирования и внедрения социокультурных проектов, а также задействован анализ материалов фактографического (включая материалов СМИ), статистического характера,  законодательных актов федерального и местного масштаба,  управленческих документов.

На защиту выносятся следующие положения: 

1. В исторической эволюции культуры Русского Севера имели место  следующие этапы. Первоначальный этап можно определить как языческий. В этот период в культуре свободно взаимодействовали и перемешивались восточно-славянские и финно-угорские элементы. На втором этапе культурная система Русского Севера постепенно интегрируется в киевско-новгородскую культуру, христианскую по своему характеру и самобытную по субэтническим формам проявления.  В это время Русский Север становится порубежным регионом государственной системы Московской Руси, в которой православие закреплено в качестве духовного центра народного мировоззрения.
2. В имперский период регион превращается в провинциальную русскую субкультуру, которая развивается в цивилизационном пространстве России, сохраняя широкую известность как хранительницы самобытных форм народной жизни и  духовно-аскетической практики монастырей. Начиная с XVIII в. Русский Север притягивает к себе широкие массы православных паломников, а в XIX в. сюда устремляются также фольклористы, историки, представители художественной интеллигенции, словом те, кто ведет поиск Святой Руси. Вместе с тем в имперский период население региона адаптируется к инновациям городской, а затем и индустриальной культуры при сохранении самобытных (в частности крестьянских, промысловых, религиозных) форм народной жизни. В советский период регион почти утрачивает статус духовно-религиозного центра. Однако в это время население интенсивно осваивает  индустриальные формы труда и жизнедеятельности. В целом же область продолжает сохранять положение культурной периферии.
3. Постсоветский период открывает новый этап культурной динамики, который пока представлен на микровременной шкале исторического времени (последние 15Ч20 лет). Современная культура Русского Севера испытывает издержки неэффективного реформирования. Жизнедеятельность населения области  определяется спадом местной экономики и связанной        с этим безработицей, поляризацией социальной структуры, тревожной демографической ситуацией,  наплывом мигрантов. Неблагополучной является социально-психологическая атмосфера. Значительная часть населения (квалифицированные работники, интеллигенция, молодежь), переживают духовную дезориентацию, утрату позитивных жизненных ориентиров. С издержками протекают процессы социализации молодежи. Ее представители зачастую недостаточно информированы или даже  дезинформированы относительно отечественных социальных и культурных проблем. У них относительно слабо развиты навыки освоения как местных, так и общерусских традиций.

4. Однако на фоне кризисных тенденций контрастом выступают те ростки нового культурного синтеза, которые отчетливо проявляются в последние 7Ч8 лет. Данный синтез вырастает из разных пластов общерусской и локальной культуры. В нем задействован как опыт прошлой культуры, так и реалии современной практики. Синтез проявляется в ряде самодеятельных видов активности населения, а также в деятельности учреждений культуры. Он рождается в отраслевой сфере культуры, в ходе реализации локальной культурной политики, в рыночной среде и бизнесе (разновидности социокультурного сервиса и туризма).

5. Усиление самостоятельности региональных учреждений культуры стимулирует их осваивать новые технологии обслуживания посетителей. Активизация социальной роли местных организаций культуры и СМИ позволяет им включиться в процесс формирования статуса и имиджа так называемых творческих городов. В целом локальная социокультурная сфера начинает поддерживать многообразные связи со странами Баренц-региона. Реализация совместных проектов с зарубежных партнерами дает возможность населению возродить некоторые хозяйственные, бытовые и досуговые традиции, определяемые  жизнью в северных условиях.

6. В преодолении кризиса более глубокое значение приобретает восстановление в регионе полноценной религиозно-монастырской практики и самодеятельных духовных форм деятельности. В настоящее время восстанавливается православное северное подвижничество, начинают полноценно функционировать монастырские общины и воскресные школы. Примечателен массовый  интерес населения к этнофольклорным видам общения, проведению отдыха и семейных праздников с элементами культурного наследия. Народные промыслы также получили стимулы развития, как в связи с интересом жителей к наследию, так и по причине туристского спроса на их изделия. 

7. Одно из ключевых значений в трансформации культуры Русского Севера приобретает эффективная культурная политика, проводимая центром и местными властями. Федеральный уровень политики задает стратегические цели развития местной культуры, поддерживает ресурсами объекты, приобретающие национальное значение. Локальный уровень политики призван оказывать повседневную поддержку учреждениям культуры, регулировать социокультурную практику региона. Осуществленный анализ установил, что между представителями двух уровней управления пока нет единой стратегии, мало согласованных действий. В регионе еще не выработано четкого разделения функциональной ответственности, не сформированы самодостаточные ресурсные потоки. Если федеральный центр в какой-то мере выполняет обязательства перед культурной сферой региона, то местная власть не может полностью осуществлять ее бюджетное финансирование.

8. Одну из своих задач местная власть видит в том, чтобы создать предпосылки для позитивной трансформации локальной культуры. В регионе сложилась практика отбора на конкурсной основе социокультурных проектов и программ с последующей их реализацией на взаимовыгодной основе разными сторонами. С этой целью сформировано немалое число фондов поддержки развития социокультурной сферы. Этому же служат механизмы создания культурных центров разного профиля и творческих городов. В системе культурной политики важную роль играют местные СМИ. Анализ материалов региональных СМИ показал, что в передачах двух общественных телеканалов, каналов радио, в двух массовых газетах имеется немало рубрик, затрагивающих состояние культуры Русского Севера. Однако эффективность общественного воздействия СМИ на сознание населения  (особенно молодежи) относительно невысока, точнее сказать, заметно ниже, чем у коммерческих и частных СМИ.

9. Несмотря на не всегда благоприятные трансформации уклада и образа жизни населения, на масштабные издержки современных реформ, можно констатировать, что на современном этапе русская культура в северном регионе проявляет высокие адаптационные возможности и жизнестойкость; в настоящее время ее творческий потенциал не разрушен. Речь идет не столько о материальных или социальных формах воплощения традиций (они весьма изменчивы и продолжают меняться), сколько о сохранности важнейших духовных ценностей, значимых культурных смыслов, определенных качеств менталитета северян, их коммуникативных, волевых, психологических характеристик. Указанные традиционные компоненты регенерируются ныне в адаптированном режиме к современным реалиям жизни. Проявляя высокую восстановительную способность, они взаимодействуют с культурными инновациями, идущими в региональную практику извне, тем самым, приспосабливая их к этой практике. Указанный вывод позволяют утверждать, что при стабильном развитии и  адекватной стратегии обновления местное население способно в будущем преодолеть наиболее болезненные тенденции нынешней ситуации (демографический спад, экономический кризис, несбалансированные миграционные потоки, социальное расслоение и др.). Однако это не произойдет автоматически. Для подобного поворота событий требуются усилия управленческой элиты, разных социальных слоев и групп, всех жителей региона.

Новизна диссертационного исследования.

1. В исследовании впервые в отечественной научной литературе осуществлен системный теоретический анализ социокультурных процессов, происходящих на Русском Севере в связи с радикальными преобразованиями в нашей стране. Через призму культурологического анализа определены наиболее важные адаптационные тенденции, характерные для культуры данного региона в условиях реформирования и кризиса. В концептуальном ключе рассмотрена также динамика регионального развития и предпосылки сохранения традиционных основ северной культуры в условиях ХХ1 в.

2. Определена возрастающая роль культуры как важнейшего фактора развития масштабного Баренц-региона на примере международного сотрудничества Европейского и Русского Севера. В практике сотрудничества проанализированы внедренческие проекты, реализуемые в Архангельской области со странами  Баренц-региона.

3. Рассмотрена возрастающая роль традиционной религиозной практики и веры людей как источника духовного потенциала, стимулирующего развитие данного региона. В частности, проанализировано состояние храмовой культуры и трудового климата монастырских общин, что приобретает определенное значение в воспитании подрастающих поколений.

4. Охарактеризованы особенности северного русского фольклора с точки зрения развития образного мышления и духовного развития жителей региона. Проанализированы организационно-хозяйственные, технологические и общественные аспекты деятельности  народных промыслов. Выявлены перспективы их обновления как экономического и коллективного механизма, позволяющего сохранить традиции прикладного народного творчества.

5. Проанализированы новые подходы к формированию культурной политики с учетом функций политического центра и задач региональной власти. Рассмотрены новые организационно-управленческие методы и технологии по сохранению и развитию региональной культуры Русского Севера. Конкретно рассмотрена возрастающая роль СМИ как инструмента культурной политики по сохранению традиций Русского Севера. 

Теоретическая значимость исследования. Автором разработаны теоретико-методологические принципы анализа трансформаций традиционной региональной культуры в период модернизации. В этой связи конкретизированы концептуальные  представления о соотношении в период модернизации ведущих факторов развития региональной культуры;  механизмов сохранения и обновления традиций (их действие проявляется  через спонтанные процессы самоорганизации населения), а также  социокультурной политики с ее целями, проектами, способами реализации, организационными технологиями. Теоретически осмыслены результаты и последствия региональной культурной динамики в условиях социальных трансформаций.

Практическое значение.  Содержащиеся в диссертации выводы и рекомендации могут быть  использованы в качестве методологической и фактологической базы в следующих направления и видах деятельности:

- в процессе обоснования перспектив системы государственного регулирования по отношению к локальному сообществу и региональной культуре в новых социально-экономических условиях через реализацию программ, инициатив, предпринимаемых государством в конкретных регионах с целью оптимизации общественного и духовного развития России:

Ц  в ходе разработки на региональном уровне стратегий социального развития, которые нацеливаются на преодоление кризисного состояния через партнерское взаимодействие заинтересованных хозяйствующих субъектов, преодоление социальных конфликтов, углубление гражданского взаимопонимания разных социальных групп, через сбалансированную демографическую ситуацию, регулирование миграционных потоков и др.;

- в процессе реализации программ развития культуры Русского Севера, а также в совместной разработке социокультурных проектов с представителями  международных организаций Комитета Баренц-региона;

- в процессе разработки учебных программ, элективных курсов, задействованных в  подготовке и переподготовке специалистов в сфере культурной политики и социокультурной практики, а также в ходе написания учебных пособий, методических рекомендаций и др.

       Апробация результатов исследования. Теоретические выводы, практические рекомендации, внедренческие процедуры  использовались автором  в процессе реализации культурной региональной политики в 1994Ч2003гг. в составе высшего уровня  управления учреждениями культуры Архангельской области.  Автор участвовал:

- в создании двух стратегических программ развития региональной культуры: Развитие культуры Архангельской области 1996Ч2000 гг., Культура Русского Севера  2000Ч2006 гг., - и  в их  реализации;

- в разработке новых организационно-административных структур управления и  хозяйственных механизмов деятельности учреждений  культуры в рыночных условиях;

- в разработке правовой базы по реализации в регионе новых проектов и программ в социокультурной сфере;

- в реализации четырех международных проектов и программ по социокультурной тематике  с представителями  международных организаций  Баренцев-Евро-Арктического региона;

- в разработке новых направлений экономической поддержки Агенством по культуре и кинематографии РФ традиционных комплексов культуры Русского Севера.

Концептуальные положения и выводы исследования нашли применение в научно - аналитической работе автора, а также в процессе его участия в работе теоретических и научно-практических конференций, семинаров, круглых столов. Автор выступал с докладами и сообщениями  на многочисленных конференциях (см. в тексте диссертации).

Материалы и результаты исследования используются автором в процессе  учебно-педагогической деятельности Ч  при проведении занятий на факультете управления Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова, а также в практической работе  в лаборатории народного творчества ПГУ им. М.В. Ломоносова.

       Положения и результаты выполненного научного исследования прошли апробацию в ходе реализации программы Развитие культуры Архангельской области 1996Ч2000 г.г., Миграционная программа Архангельской области на 1995Ч1996 г.г., стратегической программы Культура Русского Севера 2000Ч2006 г.г., на Международной конференции Культура мира в России: итоги и перспективы (Москва, март 2001 г.),  научно - практической конференции Народная культура и педагогика (Архангельск, март 2003 г.), на ХХI Международных Ломоносовских чтениях (Архангельск, ноябрь 2004 г.), Международной научно-практической конференции "Образовательные системы Баренцева региона: проблемы, тенденции развития" (Архангельск, март 2005 г.), Круглом столе по проблемам развития традиционной культуры Русского Севера (Архангельск, июнь 2005 г.), межрегиональной научно - практической конференции Традиционная культура Каргополья (Каргополь, июнь 2005г.), Международной конференции Человек, культура и общество в контексте глобализации (Москва, ноябрь 2005 г.), международной конференции Государственное управление в ХХ1 веке: традиции и инновации (Москва, май 2006 г.), Всероссийской научной конференции: Миграции и туризм в России (Москва, июнь  2006 г.). 

       Диссертация была обсуждена и рекомендована для защиты на заседании кафедры культурологии ИППК МГУ им. М.В. Ломоносова.

       Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав (четырнадцати параграфов), заключения и библиографического списка. Целесообразность предлагаемой структуры объясняется необходимостью  последовательного решения исследовательских задач и логикой достижения поставленной цели.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

       Во введении обоснована актуальность темы и дана характеристика разработанности проблемы, формулируются цель, задачи, гипотеза исследования, его методологическая база, положения, выносимые на защиту, научная новизна, теоретическая и практическая  значимость результатов диссертационной работы.

В первой главе Теоретико-методологические основы анализа культуры Русского Севера рассматриваются методологические возможности исследования русской культуры и трансформаций культуры Русского Севера в пространстве культурологического знания. 

Параграф 1.1. Возможности анализа культуры в рамках культурологического знания посвящен проблемам исследования феномена культуры (включая русскую культуру) методами культурологического знания, которое способно интегрировать познавательные приемы и способы анализа разных гуманитарных и негуманитарных дисциплин. Здесь же рассматриваются особенности становления и развития культурологии в отечественной и мировой науке.

С этой целью в параграфе проанализированы важнейшие понятия и термины культурологической теории, рассмотрены основные подходы анализа к феномену культуры. Смысл фундаментальной категории гуманитарно-социального знания культура во второй половине ХХ века приобрел общепризнанный характер. Ныне эта категория отображает базисное явление человеческой жизни -  целостный, устойчивый способ жизнедеятельности разных поколений конкретного сообщества (этнического, национального, цивилизационного) или как совокупные признаки жизнедеятельности, свойственные целым эпохам в их типологической сущности. Данный феномен  невозможно исследовать методами какой-либо одной или даже двухЧтрех научно-гуманитарных дисциплин. Культуру по существу нельзя исследовать, не учитывая общетеоретических представлений о человеке, обществе, о результатах человеческой деятельности, а также без учета теорий среднего уровня, эмпирической базы о фактах культуры, собранных в разных социогуманитарных, а также некоторых естественно-научных дисциплинах (физической антропологии, географии). 

До недавнего времени культура изучалась преимущественно в рамках истории, философии, искусствознания, литературоведения, языкознания и др. Хотя все эти дисциплины продолжают вносить свой вклад в исследование культуры, в этот процесс интегрируются и новые предметные области. Укажем дисциплинарные особенности подхода к изучению культуры. 

Для проблематики исследования важно понимание феномена культуры в ее историческом развитии, что формирует обращение к историческим  методам анализа.  Рассмотрены представления об исторической эволюции, динамике и любых изменениях в той или иной культуре. Под исторической эволюцией понимаются постепенные изменения в культуре, которые, согласно эволюционным представлениям, осуществляются от простого к сложному. Однако в современных исследованиях речь идет нередко о культурной динамике, которая реализуется как в исторически протяженных, так и в среднесрочных, оперативных масштабах времени, которая способна осуществляться в разных формах - как от простого к сложному, так и от сложному к простому (кризис и деградация культуры), как изменения по прямому вектору, так и изменения по кругу, волновые изменения.

Кроме исторического подхода, культура исследуется методами философского анализа (анализ семантических, аксиологических аспектов, изучение общественного бытия и  индивидуального существования в культуре, исторической памяти, национальных традиций и др.). Значительную роль в анализе культуры выполняют методы культурной антропологии. Особенно важным оказывается анализ того, каким образом осуществляется освоение конкретным человеком своей культуры с первых годов жизни, как формируется у него чувство этно-национальной идентичности, каким образом он взаимодействует с представителями собственной культуры или иноэтнических культур.

Указанные выше аспекты Ч только применительно к тому или иному этносу Ч анализируются методами этнологии. Важнейшим разделом этнологии выступает знание о традициях (устойчивых комплексах, определяющих любой вид деятельности человека) и  о том, каким образом они обновляются во времени, особенно в период реформ и управленческих преобразований. Немалый интерес вызывают ныне идеи о сохранении традиции, идущей из глубины веков (примордиальная традиция). Современные научные представления исходят из того, что в любой, даже наиболее прочной традиции заключены возможности для ее сохранения через спонтанное самообновление, адаптирующее ее к изменениям в культуре.

Ведущий вклад этнологического анализа заключается в разработке методов и приемов анализа культуры конкретных народов, включая культуру русского народа. В этом направлении отечественными исследователями изучена история русской культуры, способность русских обживать обширные территории с суровым климатом, глубокое освоение ими ценностей православия, а также важнейшие черты характера, чувство самоидентичности, свойства психологии и менталитета и т.п. 

Теоретические методы социального анализа, а также конкретные методы социологического исследования также используются в постижении культуры. При этом формируется новое знание о том, как в культуре проявляют себя различные социальные закономерности Ч институциональные, стратификационные,  статусноролевые, организа-ционные и др. Теория модернизации общества выступает  разновидностью социальных теорий среднего уровня, ее идеи позволяют раскрыть некоторые закономерности обновления культуры.

В последнее  время в анализе культуры широко используются общенаучные методы познания (системный, структурно-функциональные, информационный и др.). В понимании изменений в культуре немалую эвристическую ценность приобретают общенаучные методы синергетики. В работе развивается понимание процессов самоорганизации, что позволяет судить как о спонтанном характере развития культуры, так и о возможностях ее управленческого регулирования. Отличительная черта самоорганизационных процессов в культуре Ч их самопроизвольность, отсутствие рационально-управленческого начала при наличии иерархического ряда управленческих центров и множества конкретных управленческих стратегий разных субъектов общественного развития. Самоорганизация любой национальной культуры представляет собой сверхсложные, бесконечномерные, хаотизированные на уровне элементов, но упорядоченные на более высоком уровне процессы социокультурной системы, которые являются открытыми и интенсивно обмениваются веществом, энергией, информацией с природной средой и соседними социокультурными сообществами.

Интеграция указанных выше дисциплинарных подходов, методов, обще-теоретических идей может осуществляться в современной науке в рамках культурологического знания. На основе собственного синтетического характера культурология формирует общие представления о культуре, а также вырабатывает методы, специально нацеленные на познание культуры и особенностей ее исторического развития. В конце параграфа прослеживаются закономерности и этапы становления культурологии  как междисциплинарной области социогуманитарных наук.

Второй параграф первой главы Теоретические подходы и методы исследования современной культуры Русского Севера сосредотачивается на обосновании теоретико-методологической основы и разработке методов изучения культуры Русского Севера. Немаловажной проблемой в этой связи является вопрос о концептуальных принципах выделения региональной культуры, ибо реально, на территории далеко не всегда эта культура выражена в отчетливо фиксируемых формах.  Здесь в первую очередь должно быть задействовано междисциплинарное направление география культуры, связанное с анализом расселения на территории субъектов культурной деятельности, а также ареала распространения культурных ценностей конкретного народа или сообщества. В этом случае культурные артефакты и субъекты культурной активности рассматриваются в тесной взаимосвязи с гео-ландшафтным и климатическим факторами и все вместе анализируются как целостное единство. Русская культура в теоретических рамках географии культуры также рассматривается с точки зрения ее неравномерного распространения на разных гео-ландшафтных, климатических и геополитических ареалах российской территории6.

Раздел культурологического знания география культуры соотносится с другой областью анализа Ч регионоведением, которая позволяет более точно выделить культуру Русского Севера как определенный регион на северной части Европейской России. По признанному в научном сообществе подходу, субкультура данного региона охватывает Вологодскую, Архангельскую, Мурманскую области и часть компактного расселения русских в Карельской Республике. В нашем исследовании культура Русского Севера представлена Архангельской областью, что обусловлено ее длительной историей,  этническим составом населения, ее центральным положением среди других территорий, а также репрезентативностью форм материальной культуры, психологических и духовно-семантических характеристик жителей.

В исследовании региональной культуры Русского Севера необходимо использовать  многие разделы, идеи и методы теории культуры. Так, трансформационные механизмы данной культуры рассматриваются с позиций исторического подхода и теории самоорганизации. В содержании культуры Русского Севера выделяются разные структурные части (народная культура и институциональная культурная практика Ч работа СМИ, учреждений культуры и др.), различные области культуры (хозяйство и традиционные хозяйственные занятия, искусство, религиозно-монастырская деятельность, быт, отдых и др. Особое внимание обращается на состояние механизмов воспроизводства традиционной культуры Ч  языковой практики (северный диалект русского языка), а также устных фольклорных форм прошлого  (мифы, сказки, пословицы и др.). Специально исследуются такие устойчивые компоненты региональной культуры, как ментальные и психологические особенности северян, их чувство региональной (субэтнической) и национальной идентичности, характер и др.

С точки зрения философского и этнологического анализа культуры рассматриваются не только способы воспроизводства, но и механизмы обновления региональных традиций. В самих традициях выделяют примордиальную часть (т.е. наиболее древние компоненты, относящиеся к фольклорной картине мира, к культовым вещам, элементам быта, народного искусства, исторической памяти и др.), устойчивые компоненты и инновационные элементы. Таким образом, анализируется способность традиций адаптироваться к современным жизненным реалиям и трансформироваться в режиме самоорганизации. В этом направлении предусматривается изучение региональной церковно-монастырской практики, художественных промыслов и ремесел, современного фольклора и др.).

В анализе динамики современной культуры Русского Севера большую роль  призваны выполнить теории и методы социальной культурологии.  В этой связи рассматривается методология анализа региональной социокультурной ситуации в условиях преобразований. В исследовании выработаны подходы изучения тех объективных факторов (модернизационной политики центра, перестройки работы местных властей, деятельности хозяйственных структур и учреждений культуры и др.), которые оказали решающее воздействие на формирование кризисной ситуации и в Архангельской области. В понимание состояния социокультурной ситуации входит и  активность самих жителей: их состав (по социокультурным параметрам, а также в зависимости от интенсивности миграционных и эмиграционных процессов),  их трудовая занятость, уровень материального благосостояния, психологическая устойчивость,  духовная целостность и т.п. При этом важно анализировать адаптационные качества населения, готовность разных социальных групп жителей к освоению инноваций. 

В заключение параграфа рассмотрены особенности анализа региональной культуры Русского Севера в рамках прикладной культурологии и теории управления. С  целью внедрения модернизационных проектов в российские регионы органы центральной и местной власти нуждаются в знаниях о социокультурных процессах на местах. Их представители должны иметь навыки анализа сопряженности в социокультурной практике механизмов самоорганизации жизнедеятельности населения, с одной стороны, и социокультурной политики, управленческих технологий, с другой. В связи с этим в исследовании важно проанализировать а) цели, задачи, методы и последствия модернизационной политики центра по отношению к регионам, включая Архангельскую область; б) реальную политику местных властей в сфере социокультурной практики (цели, задачи, конкретные внедренческие проекты и технологии и эффективность данной политики); в) реакцию местного населения на проводимые реформы и целостную практику самоорганизационной активности людей, включения их в инновационные процессы. 

Указанные аспекты социокультурной политики в регионе целесообразно исследовать на примере взаимодействия центральных и региональных властей в области  обновления и сохранения традиций, разработки локальных социокультурных проектов и методов внедрения  (на примере внедрения новых культурных центров, формирования творческих городов, проектов международного сотрудничества в рамках Баренцев-Евроарктического региона и др.). Для эффективности оперативной повседневной практики необходим анализ таких аспектов социокульурной политики, как достаточные объемы ее финансирования, работа учреждений культуры в рыночных условиях, деятельность общественных СМИ, участие малого и среднего бизнеса экономики культуры в культурных проектах и др. 

В параграфе 1.3. Анализ основных  этапов исторической эволюции культуры Русского Севера,  как сказано выше, данное исследование сосредоточено на анализе современного состояния региональной культуры Русского Севера. Вместе с тем современное состояние в условиях модернизации невозможно адекватно исследовать, не имея представления о предыдущих этапах ее эволюции, о ее ядерных качествах и традиционных  пластах. Только с учетом этого можно теоретически отрефлексировать то, что происходит с культурой Русского Севера в условиях нынешней модернизации.

Говоря об этапах исторической эволюции, важно обращать внимание не только на сущность содержательных аспектов данной этно-региональной культуры, но и на ее формы. Необходимо также учитывать те внутренние и внешние факторы, которые формируют ее, способствуют ее развитию, а, может быть, ведут к деградации или застою. Среди внешних факторов следует назвать, прежде  всего,  гео-ландшафтные, климатические, миграционные (из других стран и зарубежных регионов), геополитические. Среди внутренних факторов важно учитывать демографические, миграционные (внутрироссийские), этнические, хозяйственно-экономические, политические, социокультурные, духовные. Среди указанных общих факторов, определяющих качественные характеристики любой региональной культуры, существует немало специфических локальных или временных детерминантов, связанных с конкретными условиями и характеристиками жизнедеятельности данного  сообщества. Их изучение и учет при оценке исторической эволюции региональной культуры, не только условие научного  анализа, но и категорическое требование реальной практики, без учета которого любая исследовательская деятельность обречена на неудачу.

Не перечеркивая известные исторические данные об истории Русского Севера, ныне рождается  новый подход к этому вопросу, который основан на археологии и анализе артефактов, связанных с более древними пластами культурных слоев и освоением этого региона протославянскими и даже протоарийскими племенами. Строгими методами историко-археологических и лингвистических исследований установлено, что через северные территории современной России в доисторические времена осуществлялась  миграция в виде неоднократных волн переселенцев, которые представляли протоарийские племена. Примерно 12000Ч8000 лет тому назад они вынуждены были начать исход с крайнего Севера на юг в связи с неблагоприятными изменениями климата. Ныне никто из серьезных ученых эти данные не оспаривает. В настоящее время осуществляется осмысление этих фактов, перестраиваются исторические представления о далекой предыстории отечественной культуры, включая и культуру Русского Севера. Признавая эти данные вполне объективными, хотя и не вошедшими пока во всем объеме в гуманитарные науки, мы вынуждены признать, что далекие предки русского народа начали освоение северных территорий  уже за четыре тысячелетия до основания Великого Новгорода. За этот период освоение Севера происходило в волновом режиме, то затухая, то возрастая. Таким образом, протославянские племена задолго до нового летоисчисления взаимодействовали на этой территории с прото-лапландскими и протоугорскими племенами. Об этом свидетельствуют найденные памятники промыслово-культовой каменной архитектуры на островах Белого моря (фигурнные выкладки), кремневые скульптуры и графика на Кольском полуострове. Памятниками первобытного искусства являются, в частности, рисунки на стенах грота, обнаруженные при раснкопках около деревни Курга Пинежского района.

Новые данные в вопросе освоения русскими северных территорий не отменяет важность письменных свидетельств того, что  в XII в. н.э. представители новгородских торговцев и ушкуйников создавали здесь свои поселения. В этот период торговые контакты между славянами, финно-язычной чюдью и  норманами-викингами уже тогда обусловили  здесь длительный контакт трёх культурных комплексов, которые могут быть условно названы культура леса (финно-язычные племена тайги), культура моря (народы морской культуры в варяжскую эпоху) и культура поля (славяне-земледельцы, формирующиеся в древнерусскую народность). 

В регионе заложен огромный экономический, ресурсный потенциал, который еще предстоит реализовать в ходе цивилизационного развития России. Однако значение области для Российской Федерации  не сводится только к хозяйственно-экономическому потенциалу. Территория, занимаемая ныне Архангельской областью, является этногеографической основой значительного по площади историко-культурного края, определяемого исследователями как Русский Север. Этнографическая, духовно-культурная уникальность Русского Севера делает его памятником не только российской, но и мировой культуры.

В художественной культуре новгородское влияние на Севере проявилось в богатейших традициях фольклора, сохранившего былины новгородского цикла, в развитии иконописи, резьбы и росписи по дереву, в удивительной архитектуре Ч памятниках деревянного зодчества. Особо следует указать на сохранение коллективистских норм социального взаимодействия, взаимопомощи, и одновременно на развитие самостоятельности и самодеятельных форм активности населения северных территорий.

Но гораздо более глубокое и трудно определимое  влияние эти генетические духовные черты северян оказали в нынешней ситуации на их отношение к нововведениям. Органическая предрасположенность к предпринимательству проявляется в формах не похожих на наиболее часто встречающихся в центре. Речь идет о тяготении к деланию, к производительному бизнесу, хотя, безусловно, в сложившейся социально-экономической ситуации эта установка легко утрачивается, перерождается в свою противоположность Ч  стремление добыть деньги любым путем, как можно быстрее, значит, на перепродаже дефицита, к которому относится на Севере едва ли не все, что нужно для нормальной жизни. Процесс формирования славянского населения в Поморье, привнесение из Новгородской, Ростовской и Московской земель элементов более развитой кульнтуры, а также концентрация в регионе носителей народной культуры, скоморохов, и наличие большой территории Северного края, на которую не вступала нога иноземных поработителей, отдаленность и труднодоступность многих районов обнширной северной территории для центральной власти Ч все это послужило созданию лоазиса русской культуры Ч хранилища исконно славянского кульнтурного наследия.

Россия, заимствуя на первоначальных этапах модернизации способы и технологии социального обновления, а также кадры специалистов, вместе с тем сохраняла собственные духовные обнразцы, целостные свойства общественной организации, комнплексные социальные нормы. Речь идет о мобилизационном типе развития страны, который может переходить в инновационнный при определенных условиях; о приоритетной роли государнства во взаимодействии с разными слоями и группами населения; об отсутствии гражданского общества западного типа при актуанлизации в условиях повышенной опасности качеств социальной ответственности, гражданственности, патриотизма; о большом значении политических факторов развития и о сниженной роли экономических факторов; о близких, но не единых представленинях о будущем, без которых реформы становятся проблематичнынми. Все это позволяет утверждать, что в сложившихся в начале XX века условиях Русского Севера вероятность безболезненных преобразований была крайне ничтожна.

Отработка социалистического способа обновления страны объективно приобрела для России разрешающее значение. Не случайно в рамках синергетического анализа социализм правонмерно рассматривать как один из вариантов выхода из состояния бифуркации. Однако данная модель обновления изначально имела краткосрочный эффект действия. В рамках советской мондели жизнедеятельности были созданы институциональный комнплекс и социокультурные предпосылки для нового аттрактора, т. е. для устойчивого состояния общественной и культурной сиснтемы. Вместе с тем эти процессы сопровождались, как отмечено выше, огромными издержками гуманитарного и социокультурнонго характера, особенно в условиях Русского Севера. Отметим объективные предпосылки подобных изндержек. Отсутствие у монархической верхушки конструктивного видения будущего страны, а также неадекватный подход к преобнразованиям недолго пробывшего у власти буржуазного правинтельства по существу исключили более легкие пути вхождения России в новый век, связанные с капиталистическими формами, в том числе с кооперацией, мелким предпринимательством, с форнмированием средних слоев.

Необходимо сделать следующий вывод: советский период для Русского Севера, с одной стороны Ч подрыв русских традиций за счет их игнорирования, с другой Ч продвижение традиций в русле реалий ХХ в. Ч освоение индустриальной, городской культуры, образования, быта и др. Северяне  пытались сохранить традицию,  лучше всего это удавалось старшим поколениям, жителям малых городов и села, женщинам, верующим, писателям и художникам деревенских тем, народных образов, символов (Ф.  Абрамов,  Б. Шергин, В. Личутин, С. Писахов и др.)

Анализ теоретико-методологических подходов к изучению социокультурной ситуации, сложившейся в 90-е годы в России, выяснение ее сущностных характеристик и основных структурных элементов, а также факторов ее формирования, является необходимым основанием исследования социокультурной ситуации в конкретном регионе Российской Федерации. Очевидно, что без учета общего состояния социально-культурной сферы страны в целом любые теоретические основания вряд ли могут быть продуктивны.

Прежде всего необходимо отметить радикальность трансформации всех сфер жизни российского общества, глубину потрясений, испытанных практически всем населением страны. Другим существенным показателем последних нескольких лет стала небывалая динамика изменений, способная привести к цивилизационному сбою, нарушению не только политико-экономической, но и социально-психологической стабильности, к надлому социокультурной преемственности. В диссертационном исследовании автору важно выявить глубину изменений, определить индикаторы стабилизации социокультурной ситуации на Русском Севере.

Вторая глава Социокультурная ситуация в северном регионе в условиях российских реформ и глобальных взаимодействий посвящена изменениям условий жизни северян, трансформации духовных ценностей, усилению самостоятельности субъектов культурной деятельности в условиях социальных преобразований, активизации культурного сотрудничества со странами Баренц-региона.

Осмысление изменений социокультурной ситуации в регионе предпринимается в параграфе  2.1. Изменения общественных условий жизнедеятельности населения региона.

В последнее время становится все более очевидным, что выход России из глубокого кризисного состояния возможен только через возрождение регионов. Российскими учеными и политиками регион начинает рассматриваться как целостный организм. Логично выделить в этом общественном организме систему, обеспечивающую сущностные функции человеческого бытия на уровне устойчивого, относительно самостоятельного образования под названием регион. Социальное пространство региона несет в себе совокупность общих черт и закономерностей как общества в целом, так и специфических региональных особенностей.

Основными компонентами региональной социокультурной сферы выступают: стратегические программы развития области, включая специфические программы районов, городов (поддержка судостроения, рыбопромыслового флота, специализация агропромышленного комплекса по выращиванию картофеля, модернизация целлюлозно-бумажных комбинатов и т.д.); создание ассоциаций лесопромышленников, северорусских землячеств, формирование производственных объединений (Титан, Североалмаз, Центр атомного судостроения, Международный космический центр и др.); реорганизация государственных организаций по видам и типам (компании, фирмы, тресты, синдикаты). Следует положительно оценить движение местных землячеств. Активность землячеств способствует сохранению традиций, помогает поддерживать микрокоммуникации, воспроизводит особые для данной местности социально-психологические характеристики и духовные качества. Социальное самочувствие, историческая память, оценка социокультурной реальности, жизненные переживания приобретают главенствующее значение в процессах социальных преобразований. Отношения неформально-психологического типа распространяются не только в структурах обыденной практики и семейно-родственных взаимосвязях. Они продолжают закрепляться и развиваться в официальных производственных коллективах, учреждениях власти, в сфере обслуживания. Патрон-клиентные отношения нередко подчиняют себе институциональные отношения, особо это наблюдается в администрациях районов и городов,  малом и среднем бизнесе. Патрон-клиентные отношения свидетельствуют о реальной расстановке социальных сил в области (северодвинцы лидируют в Областном Собрании депутатов, Администрации области).

Политическое формирование Родина-Архангельская область определяет стратегию развития региона. Под влиянием потребностей жителей области члены объединения стремятся конкретизировать стратегию развития районов, городов, по возможности через механизм бюджетного финансирования удовлетворять интересы социальных групп. Одновременно используются материальные ресурсы крупных региональных фирм, компаний - Титан, Сезон, Петровский, МТС и др.

В условиях социальных преобразований активную роль играет  православная церковь. Архангельская Епархия возрождает монастыри, движение паломников на Соловки, использует СМИ. Нравственные установки, ценностно и эмоционально ориентированные позиции настоятелей приходов привлекают верующих, укрепляют их психологическое равновесие. Высок в регионе потенциал культурного воздействия. Камерный оркестр, Государственный Северный Академический народный хор, многочисленные фестивали, Дни культуры районов, городов обеспечивают удовлетворение потребностей социальных групп, в то же время поддерживают целостную социальную и культурную сферу региона в действующем состоянии.

Социокультурная среда Русского Севера испытывает активное воздействие со стороны стран Барец-региона, с которыми поддерживает экономические, производственно-хозяйственные, социокультурные связи, проявляет собственный запас прочности и готовность к обновлению. Природно-культурный ландшафт региона определяет образно-духовный аспект своеобразия и динамичности. Беломорье, Пинежье, Кенозерье являются историко-культурными памятниками местных жителей. Природно-ландшафтный компонент активно включается местными властями в региональные преобразования (Антонио-Сийский, Соловецкий, Веркольский монастыри посещают десятки тысяч туристов). Кенозерский парк участвует в программе Экология жизни. Необходимо модернизировать сеть социокультурных коммуникаций региона для взаимодействия с общероссийской и зарубежной (Баренц-региона)  инфраструктурой.

В последние десятилетия динамика социально-экономических преобразований зависит от позиций среднего класса, его численности и состава. В условиях Русского Севера средний класс формируется медленными темпами и составляет 3Ч5% от общей численности северян. В структуре доходов северян, по оценкам статистики, 2/3 составляет оплата труда. Ее необходимо увеличить на 30Ц40%, тогда появится возможность у населения не только использовать средства на ипотеку, на питание  и товары первой необходимости, но и удовлетворять интересы, а именно Ч посещать театры, музеи, выставочные залы.

Угроза потерять работу, особенно волновавшая северян в 2003 году, в последующем сохраняется примерно на одном уровне Ч 22Ч24%. Оченвидно, наступил период адаптации к этой угрозе и общественное сонзнание выделяет ее на уровне других Ч спада производства в промышнленности (сельском хозяйстве), преступности, социальной несправеднливости (соответственно 25%; 24%; 25%). При этом важно обратить внимание на такие факторы, как спад производства, преступность, кризис морали, культуры, образования и другие, которые имеют тенденцию к снижению. С одной стороны, это свидетельнствует о некоторой общей стабилизации обстановки, с другой Ч адапнтации населения к реалиям жизни.

Одновременно северяне проявляют все большее беспокойство по поводу социальной несправедливости (2002 г. Ч 15%; 2003 г. Ч 21%;  2002 г. Ч 24%; 2003 г. Ч 25%), коррупции и взяточничества среди чиновнников (соответственно 27%; 14%; 15%; 52%). Молодежные группы северян больше волнуют не столько финансонвые проблемы, сколько угроза потерять работу (среди 25Ч29-летних эта проблема номер один Ч 97,7%); ухудшение состояния окружающей сренды (среди 18Ч24-летних этот показатель Ч 38,7%); кризис морали, культуры, образования (среди 18Ч24-летних Ч 18,6%, среди 25Ч29-  летних Ч 21,3%; в целом Ч 17,6%) и т.д.

Причины обострения демографической ситуации в резкой разнице доходов. Смертность до сих пор превышает рождаемость. В 2002 году людей в регионе умерло почти в 2 раза больше, чем родилось. Бедность сегодня и вчера - не одно и то же. За последнее десятилетие колоссально возросла информированность населения, и на этой основе появилась возможность сравнивать уровень и качество жизни в советское и постсоветское время, у них и у нас. Появилась также возможность выбора: вкладывать лишний рубль в улучшение качества жизни или в расширенное воспроизводство детей (свыше 2,5 ребенка на одну семью). Статистика свидетельствует, что большая часть молодых семей склоняется к принципу: лучше меньше, да в достатке. Семья как негосударственный институт нуждается в поддержке со стороны муниципальных культучреждений, просветительский характер работы которых нуждается в дополнении ориентаций на поддержание семейно-бытовой культуры. Поэтому развитие семейного чтения в массовых библиотеках, использование в деятельности музеев интерактивной методики, ориентированной на семью, перепрофилирование сельских клубов в Центры семейно-бытовой культуры Ч это не только инновации в реформировании культурно-просветительной работы, но и проявление тенденции к разгосударствлению культурной политики.

Центры семейно-бытовой культуры способны обращать внимание на локальные экоусловия, в которых живет семья. Согласно последним научным гипотезам, здоровье жителей как важнейший экологический показатель лишь на 8Ч12% определяется состоянием медицинского обслуживания, а на 25% Ч экологическим состоянием среды.

Одним из следствий депопуляции является старение жителей и возрастание доли групп старшего возраста в общем населении. С 2000 года этот сегмент начинают занимать довольно многочисленные послевоенные поколения, что приведет к перевесу пожилых людей над другими возрастными группами. Потери населения от миграции остаются достаточно болезненными, и к 2016 году они составят 40% от общей убыли жителей. Ожидаемая продолжительность жизни для мужчин Ч 63 года, для женщин Ч 75 лет.

В формировании духовных потребностей, оси координат здоровья ведущая роль принадлежит образованию, науке. Имеющаяся материально-техническая база и кадровый состав позволяют на современном уровне вести занятия во всех типах учебных заведений, включая научные и исследовательские работы. За пятилетие число государственных и негосударственных вузов, их филиалов и представительств возросло в 7 раз (стало 28), а число студентов Ч вдвое и достигло 35 тысяч.

Анализ социальной инфраструктуры позволяет сделать вывод о том, что большинство негативных процессов, характерных для всего российского общества, проявляется особенно болезненно в Архангельской области как северной территории. Причем набор жизненных благ, направленных на облегчение адаптации и проживания людей на Севере, за немногим исключением уступает среднероссийским критериям и зачастую не соответствует минимальному уровню государственных социальных стандартов. А пресловутый северный коэффициент в том виде, в каком он установлен, не только не восполняет затраты северян по своему жизнеобеспечению, но и создает вторичные проблемы: понижает конкурентоспособность предприятий и уменьшает  налоговые поступления в бюджет. И, как результат, социальная недообустроенность снижает главный потенциал области Ч человеческий фактор. 

Ощущение социальной тяжести жизни на Севере во многом присуще широким слоям населения Архангельской области Ч достаточно ярко это проявляется и в местной прессе, и в письмах в администрацию области.

В параграфе 2.2. Трансформация общественного сознания и духовных ценностей

при оценке социальных условий культурно-творческой деятельности жителя области надо учитывать, что, например, в Мурманской области и Республике Коми выходцы из других регионов составляют значительную часть населения. Архангельская область, наоборот, представлена коренным местным населением, которое во многом воспринимает окружающую природную социальную среду как большой дом, подлежащий осторожному реставрированию, в каком бы плачевном состоянии он не находился. Утрата массовым сознанием этого чувства под воздействием объективных обстоятельств чревата серьезными культурно-нравственными утратами, отчужденностью от малой родины с неизбежными изменениями ценностной иерархии и социальным поведением людей, которые не захотят терпеть тяжести жизни на Русском Севере.

Как видим, социальная реабилитация и оптимизация социокультурной ситуации в регионе жизненно необходимы, ибо экономические, социально-демографические и экологические параметры развития Русского Севера все явственнее указывают на диспропорцию производственной роли Севера в российской национальной экономике и снижение уровня ответственности государства за социально-экономическое благополучие северян. Конечно, не все просто в измерении тревожного состояния населения, порожденного сломом социалистической парадигмы и рыночным реформированием. Безусловно другое: такая тревога Ч реальный факт, сигнал опасности и беспокойства для конкретного человека, показатель негативной тенденции изменения всей социокультурной ситуации в целом. Такой срез вряд ли показателен для выводов о политических изменениях в обществе. Но для вывода о состоянии социального самочувствия большинства жителей Архангельской области этой информации вполне достаточно. Прямо связана такая оценка социальной обстановки на Русском Севере с возможностями творческого самовыражения человека, живущего в такой социальной среде.

Кризисное состояние Русского Севера на фоне усиления снижения общего культурного уровня и привнесения в эту сферу стандартов поведения, основанных на культе наживы, насилия, превращают проблему социализации культурного поколения в разряд стратегических. Осложняется эта проблема стремлением северян пересмотреть опыт старшего поколения, отрицая при этом его для себя. В результате нарушается преемственность поколений со всеми последствиями для национально-этнической культуры. В этом случае престижное образование, блестящие знания специальности не прибавляют нравственности человеку.

Только нравственно-совестливый человек, представляющий, что есть высшие блага и ценности,  не склонен считать других виновными в выпавших на его долю трудностях. К сожалению, тенденция к безнравственности в обществе нарастает. Эта проблема так или иначе решается учительством Русского Севера. Так, в школах районов области усилиями учителей, родителей и школьников поддерживается народная традиция человеческого общения на основе ценностей северорусской семьи. Дух народных посиделок, на которых дети знакомятся со старинными песнями, традициями и обычаями русских поморов приобщает молодое поколение к формам и духу русского общения в крестьянской северной семье далёкого прошлого. Создаваемая на посиделках реставрация духовных ценностей северорусского населения, создаёт нравственно-психологическую ситуацию, которая благоприятно воздействует на человеческое общение в самой школе, в семьях и поселениях.

Обеспечение действенной социальной защищенности населения от негативного воздействия кризиса в суровых природно-климатических условиях возможно, по мнению автора, в случае придания области статуса региона приоритетного развития, что обеспечит соответствующую государственную поддержку. Придание области такого статуса опирается на ее уникальное транспортно-географическое положение и наличие крупной и разнообразной сырьевой базы, мощного промышленного потенциала, что открывает широкие возможности развития хозяйства в условиях открытой экономики и рыночных отношений.

Политическая активность гражданина зависит от комплекса причин. Но главная, по  мнению автора, связана с особенностями формирования его личности в условиях нестабильного, переходного общества, со всеми проблемами социально-экономического, духовно-нравственного и т.д. характера. Значительное снижение политической активности населения произошло из-за утраты доверия к властям и возможности как-то повлиять на сложившуюся ситуацию. И дело не в лусталости от политики, а в кризисе доверия, утрате иллюзий, осознании своей беспомощности. Отсюда проявление агрессивности, голосование за экстравагантных политиков или, наоборот, бегство от политики, уход в себя. Такого рода явления носят не единичный, а массовый характер, они создают определенную почву и для возможностей самовыражения не только в политической сфере общественной жизни.

Центр тяжести самореализации в некомфортных социальных условиях перемещается в непосредственно окружающее человека социальное пространство Ч семью, приусадебное хозяйство, частную жизнь. Возможный вариант проявления в политике активности для северян не характерен. Данные исследований свидетельствуют, что северяне не склонны к экстремизму. Забастовки, как цивилизованная форма разрешения трудовых споров, конфликтов, наименее приемлемы среди населения области. В то же время в связи с ослаблением защитной функции профсоюзов социально-политическая атмосфера на экономически нестабильных предприятиях может привести к стихийным формам протеста, что может обострить всю социокультурную ситуацию в целом.

Безусловно, давно назревшие проблемы, которые осложняют жизнь населения северных регионов России, во многом  обострены характером и темпами рыночного реформаторства, не учитывающего специфику российской действительности и культуры. Однако применительно к северу страны это происходит из-за утвердившегося за многие годы и торжествующего ныне доктринального отношения к Северу, игнорирующего экономические, социальные и духовно-культурное особенности региона. Речь идет о необходимости пересмотра принципов отношения к Северу, одним из которых является обязательный учет развития социокультурной ситуации, состояния и тенденций развития духовно-культурной сферы.

Такие изменения неизбежны на пути подлинного реформирования общества, но они останутся благими порывами или отстанут от жизни без выработки новой государственной политики, как реального фактора оптимизации всей социальной ситуации на Севере России.

В параграфе 2.3.  Процессы освоения учреждениями культуры рыночных механизмов раскрываются особенности деятельности учреждений культуры в новых социальных условиях.

Приватизация сферы, использование механизма частной инициативы, оказывается на практике детонатором разрушительных процессов. Как и в целом в России, приватизация учреждений культуры, их перепрофилирование оказалось особенно болезненным в условиях северной малонаселенности, разбросанности клубов, домов культуры по огромной территории. Трудно определить прямой ущерб материальной базе северной, да и всей российской культуры, не говоря уже о духовно-культурных последствиях, массового вывоза икон, предметов старины, который приобрел масштабы бедствия для Русского Севера, который можно назвать естественным музейным хранилищем России.

Организационно-структурные изменения порождают и новые социокультурные проблемы. Внедрение рыночных начал в деятельность традиционных институтов культуры приводит к растерянности и потере ориентиров среди многих работников культуры, менталитет которых соответствует пока системе бюджетных ожиданий, спаду их активности, а то и полной депрофессионализации. Отдельные категории населения в свою очередь оказываются не в состоянии самостоятельно обеспечить удовлетворение своих культурных потребностей и реализовать собственный культурный потенциал. И дело не только и не столько в их чисто экономических возможностях, но и в несоответствии привычных стереотипов культурного поведения и потребления тем новым реалиям культурной жизни, которые утвердились в последние годы.

Трансформация повседневной жизни северян рождает новые формы, виды культурных инициатив среди учреждений культуры. Можно назвать целый список элементов новых управленческих технологий, проникающих в музейную сферу благодаря сети Интернет. Среди этих элементов - средства оперативной коммуникаций (электронная почта, списки рассылки, новостные разделы музейных сайтов); распределенные ресурсы и средства доступа к ним (базы данных, порталы, терминалы компьютерных сетей); средства координации деятельности (электронные доски объявлений, форумы, электронные опросы); формы обратной связи и организации сотрудничества (гостевые книги, телеконференции); средства производства (инструментарий поиска ресурсов и партнеров, стандартные и специализированные программные средства); места делового общения, обмена идеями и взаимного консультирования (wed Ч клубы, Интернет Ч кафе); пространство совместного проектирования и средства продвижения проектов (wed Ч лаборатории, обмен баннерами); наконец, целые виртуальные поселения с проблемно ориентированной социальной структурой и специализированными вспомогательными службами (Geocities, Fortunecitу  и др.).

Уникальность региона Русского Севера заключается и в том, что здесь, в отличие от других областей России, традиционная крестьянская культура сохранилась более полно и была передана современному поколению непосредственно от ее носителей. Поэтому реальным механизмом стимулирования социокультурной активности населения является действенная, значит, практическая, конкретная государственная и общественная поддержка проектов развития традиционных центров бытования художественных  промыслов, коллективов, опирающихся на местную фольклорную традицию, проведение фестивалей, конкурсов и т.п.; внедрение традиционных форм народной культуры в современную систему воспитания и образования; содействие межрайонным инициативам по сохранению традиционной культуры.

Следует отметить особую значимость возрождения Международной Маргаритинской ярмарки в г. Архангельске, открытие центров немецкой культуры, норвежско-финского культурного центра, татарского праздника Сабантуй, присвоение статуса Федерального учреждения музею  деревянного зодчества Малые Корелы и художественному объединению Культуры Русского Севера, оказание финансовой поддержки Государственному академическому Русскому народному хору.

Противоречия и сложности социально-экономического положения области и отрасли культуры с наибольшей полнотой отразились на сфере культурно-досуговой деятельности. С одной стороны изменяются ценностные ориентации досуговых организаций, налицо демократизация их деятельности, свобода в выборе форм и методов, децентрализовано управление клубными организациями. Появилась возможность стимулирования многообразия досуговых формирований, поощрения инициативы и самостоятельности в этой сфере. Культурно-досуговые организации пытаются обеспечить не только рекреационные условия, но и возможности творческого развития личности. С другой стороны, при отсутствии рынка потребителей досуговой сферы, слабости инициативных движений, рассредоточенности сельских районов и малых городов области клубные организации по-прежнему остаются едва ли не единственной формой государственного влияния на сферу социокультурного творчества основной массы населения.

Положение  усугубляется  серьезнейшими  перекосами  в  развитии материальной базы культуры среди административных районов области, отдельные отстают от находящихся в лучшем положении в 5, а то и в 22 раза. Причем за последнее десятилетие подобные диспропорции только нарастали. Такого рода диспропорции в социокультурном развитии самым губительным образом сказываются на всей ситуации в регионе, на взаимоотношениях между людьми. Можно сделать вывод: очевидна острая потребность в выравнивании уровней культурной обеспеченности населения, в подключении к этому процессу средств массовой информации, дополнительных источников финансирования и т.д.

Параграф 2.4. Активизация культурного развития региона через сотрудничество с зарубежными странами посвящен анализу социокультурных связей со странами Баренц-региона.

Наиболее ярко проявилась  роль культуры как фактора развития на примере международного культурного сотрудничества европейского Севера России в рамках Баренцева Евро-Арктического региона. Она способствует обеспечению мирного сосуществования в регионе, объединению возможностей для его развития  как территории, привлекательной для проживания, совместному выходу на внешний рынок, привязке культурных проектов к экономической деятельности.

В 1993 году  северные соседи предложили  уникальный механизм своего рода интеграции Архангельской области в евронпейское сообщество: сотрудничество в Баренцевом Евро-Арктичеснком регионе. Редкая российская территория могла похвастаться такими возможностями. В силу лишь своего географического понложения регион  оказался на границе цивилизаций, в зоне, где еще не забыты исторические торгово-экономические международные связи, где очевидны общие международные интересы, а самое главное, где со стороны Запада была проявлена политическая воля к сотрудничеству с нами. Другое дело, в какой мере мы этими возможностями воспользовались. Наглядным результатом сотрудничества стало привлечение финансовых средств Министерства окружающей среды Норвегии на  реставрацию памятников Соловецких островов и Кенозерского национального парка, содействие партнеров по Баренцеву  Евро-Арктическому региону в разработке проектов развития культурного туризма на Европейском Севере России.

Коммюнике международной конференции Баренцево сотрудничество в сфере культуры на пороге ХХI века. Итоги и приоритеты., которая состоялась в г. Архангельске в 1998 году, провозгласила идею превращения Баренцева региона в созидающую и привлекательную территорию Европы, открытую для инициатив, определив культуру в качестве коммуникации, формирующей атмосферу доверия.

Новая Баренц-программа существенно укрупнила приоритетные нанправления сотрудничества, сведя их к пяти основным блокам: развитие экономики / инфраструктуры; формирование компетентности / образование; охрана окружающей среды / здравоохранение; улучшение культурно-бытовых условий / культура; коренные народы. В 2005 году из 275 проектных предложений 156 были поддержаны. Кроме того, получили финансирование 102 малых проекта в 1998 году, 113 малых проектов в 1999 году и 148 в 2000 году.

Преобразования в России последних лет весьма перспективны для международного сотрудничества стран Баренцева региона. Предпосылнкой развития межгосударственных отношений на региональном уровнне является многовековой опыт контактов народов, населяющих тернриторию, примыкающую к Баренцеву морю. В процессе сотрудничества была отработана структура межрегионнального сотрудничества стран-участниц Баренц-региона. В послендующие годы практика показала, что данная структура межрегиональнного сотрудничества оказалась близка к оптимальной.

Социологический опрос, проведенный в г Архангельске в 1996 году, показал, что общественное мнение не адекватно отражает социальную значимость программ Баренц - региона. Значительная часть опрошенных (36%) смутно представляла суть и цель программ Баренцева региона, почти половина (45%) не информинрованы вовсе. Еще 10% респондентов затруднились ответить. Оценка северянами полезности программ Баренцева региона скорее индиффенрентная. 60% респондентов считают, что они не касаются их жизни. В общественном сознании превалировала идея, что от реализуемых пронграмм большую выгоду получают чиновники (48,4%) и предпринимантели (34,4%). Остальным группам северян Ч творческой интеллигенции, педагогам, переводчикам и др. Ч реализуемые программы Баренц-ренгиона мало что дают. В целом только 3,5% респондентов посчитали, что программа Баренцева региона приносит большую пользу области, еще 16% Ч некоторую пользу и 15,3% Ч небольшую пользу.

В системе трансформационных преобразований культуры Русского Севера особую роль играет активная инновационная политика участников Баренц-региона, особенно региона - Архангельская область. Новые горизонты сотрудничества региона в рамках БЕАР (Баренцев-Евро-Арктический регион) дают возможность активной трансформации  учреждений культуры. Руководители Центров культуры активно включаются в процесс разработки и реализации новых культурных проектов.

Динамика духовного обновления северян рассматривается в третьей главе Динамика традиционных форм жизнедеятельности населения Русского Севера. В данной главе рассмотрены такие традиционные сферы жизнедеятельности населения региона, как религиозно-манастырская практика, фольклор и народные ремесла и промыслы.

       Формированию  религиозно-мифологических и мировоззренческих взглядов русского населения региона посвящен параграф 3.1. Религия как источник духовного обогащения культуры Русского Севера.

В конце XX века пришло осознание того, что процессы, проходящие в России, не могут рассматриваться в отрыве от религиозной составляющей. Она серьезно затронула политическую, социальную и культурную сферу, будучи тесно связанной с национальной и социальной политикой. Сегодня проблема религиозного фактора анализируется представителями современной культурологической и религиоведческой мысли (А.Г. Шевченко, А.А. Красиков, А.А. Нуруллаев, С.З. Канаев Д. Б., Малышева, М.А. Абрамова, Р.А. Лопаткин, В.Н. Рагузин, Н.А. Завершинская, В.В. Панюкова, Ф.Г. Овсиенко, Н.Н. Сидякова) в контексте процессов трансформации общества, характеризующихся последствиями дезинтеграции и распада единой страны и прежней гражданской идентичности, глубинной перестройкой социально-экономической системы, массовой деполитизацией общественного сознания, социальной активностью.

Русский Север пережил на своем историческом пути несколько последовательно сменявших друг друга моделей религиозной жизни, предполагавших главенствующее положение одной из религий в обществе на определенном временном отрезке, но не вытеснявших  иные религии из сферы духовной жизни населения полностью. Древнейшая из таких моделей - языческая, характерная для коренных жителей  северного региона в период, предшествовавший русской колонизации, сохранилась в малоизмененном виде или в форме отдельных пережитков до наших дней, но период ее безраздельного господства окончился в эпоху освоения Заволочья новгородцами и суздальцами в XII - XIV вв. На ее смену славянскими переселенцами-христианами была принесена традиционная для России православная религиозная модель, предполагавшая миссионерскую деятельность среди неславянского населения края, то есть постепенное вытеснение языческих верований и язычества как религиозной системы из жизни Русского Севера.

Наиболее эффективным инструментом распространения христианства на северных землях явилась монастырская колонизация края, несколькими волнами охватившая гигантские территории от Урала до западной Карелии и от Вологодчины до Кольского полуострова и самоедских тундр. Первая - древнейшая - попытка укоренения монашеских обителей на землях Поонежья и Заволочья была инициирована из Новгорода Великого, кровно заинтересованного не только в хозяйственном, но и в культурно-религиозном освоении колониальных северных территорий. Первые монахи-отшельники переселялись из Новгорода на острова Ладожского и Онежского озер и в Каргопольские земли в XIII Ч  XIV вв.

В 80Ч90-е годы ХХ века северяне, отбросив коммунистические догматы, начали возвращаться в лоно церкви, веруя искренне, всей душою, как и их предки, в добро, в христианские ценности. Это возвращение людей к нравственным истокам, обращение к религии представляется нам важнейшей тенденцией трансформации Русского Севера в конце ХХ века и создает предпосылки для развития русской цивилизации в XXI веке. Так, 80Ч90% студентов исторического, физико-математического факультетов и факультета начальных классов считают, что душа нуждается в вере, и 25% респондентов-историков, 30% физиков, 40% студентов факультета начальных классов думают, что в принципе все равно, как верить. Некоторые студенты не смогли назвать даже время рождения Христа. Настораживает также то, что многие не знают сект и конфессий, их деятельности, разницы между ними. Естественно, что все это способствует вовлечению молодежи в религиозные секты.

Наиболее представительно в Архангельске, безусловно, выглядит Русская Православная Церковь. Историческая православная традиция  имеет заметное влияние не только (и не столько) на людей пожилого возраста, но и на молодежь. Следует отметить также и другие формы участия Русской Православной Церкви в общественной жизни: посещение священнослужителями исправительно-трудовых учреждений, работа воскресных школ при каждом из действующих в Архангельске храмов, организация летнего отдыха детей при Антониев-Сийском и Соловецком монастырях, выступления священников перед призывниками и военнослужащими, посещение больниц, домов престарелых, центров социальной защиты.

В декабре 1995 года впервые в городе в подготовке к празднику Рождества Христова объединились три евангельских церкви Архангельска: Церковь евангельских христиан-баптистов, Церковь адвентистов седьмого дня и Церковь Христа. Все это позволяет надеяться, что участие религиозных объединений в общественной жизни в дальнейшем будет развиваться на принципах толерантности, в соответствии с общечеловеческими идеалами и уважительным отношением к русской исторической традиции.

Анализ религиозной ситуации в Архангельской области позволяет сформулировать следующие выводы. Развитие религиозной ситуации в регионе является объективным процессом, связанным с либерализацией религиозной жизни, переосмыслением духовных ценностей. Эти процессы стали возможными благодаря формированию новых государственно-конфессиональных отношений, закрепляющих религиозную свободу и равенство всех религиозных объединений перед законом. Религия становится одним из действенных факторов социально-политической жизни. Наблюдаются определенные элементы политизации религии, что чревато в конечном итоге возникновением конфликтных ситуаций на религиозной почве. По принадлежности к религиозным конфессиям лидирующее положение в области занимают православные христиане. Достаточно большое количество протестантов, что связано с быстрым ростом протестантских религиозных объединений и их активной миссионерской деятельностью. Как некие особенности региональной религиозной жизни можно выделить следующие: повышение традиционной религиозности населения по мере удаления от центра; взаимопроникновение религиозных и бытовых традиций. Религиозно-общественная ситуация в Архангельской области продолжает оставаться стабильной.

       Сегодня, во время социальных преобразований, Церковь могла бы стать духовным центром, но как будет практически  развиваться состояние религии в регионе в ближайшие десятилетия - сказать невозможно. 

Параграф 3.2 Северный фольклор и сохранение образного мышления  жителей региона посвящен динамике развития образного восприятия окружающей среды северянами. В сложных условиях современных преобразований следует обратить особое внимание на лум народа, чтоб он не разбежался по дуростям. А такая опасность наблюдается. Поэтому следует активно использовать сегодня синекризм фольклора.

В системе культуры особую роль занимает фольклор. Он образно раскрывает социальные явления, углубляет, расцвечивает диалог говорящих: Много на свете умного, да хорошего мало, Думать хорошо, а отгадывать и того лучше. Догадка лучше ума, Не будь грамотен, будь памятен. Последняя притча явно отдает предпочтение традиции, в ущерб новации, а значит, и модернизации. Не зря русские религиозные мыслители утверждают, что русскому народу больше подходят катехизисы, чем наука. В этом смысле  неудивительно, что один из лидеров народничества сочинил Катехизис революционера.

Фольклор - это устное народное творчество, специфика которого заключается в его изначальной мультимедийности и полиэлементности. Так, например, любой обряд представляет собой своеобразное сценическое действие. Любая игра исполняется во время определенного праздника, ее исполнение сопровождается пением и хореографическими движениями. По определению Н.И. Толстого, фольклорный текст является культурным текстом. Он состоит из вербального (словесного), акционального (действенно-двигатель-ного), локативного (приуроченного к определенному месту), темпорального (временного) кодов.

Архангельская область обладает богатейшими фольклорными традициями. Здесь в XIX Ч начале XX веков были открыты былины и причитания, в это же время оказалась записана народная драма. Русский Север сохранил уникальные явления народной жизни, исчезнувшие в других регионах России. Кроме того, в полиэтнических условиях Севера произошло сближение различных типов культур (русской и финно-угорской), которое в науке терминологически определяется как лаффинетет. Традиционная культура Русского Севера характеризуется как культура вторичной, или поздней, архаики. Русский Север не только сохранил, но и создал свои формы культуры (например, виноградия Ч величальные песни, которые исполнялись во время зимнего свято-рождественского цикла и реже Ч на свадьбах).

       На Русском Севере широко известны имена сказительниц М. Кривополеновой, М. Крюковой, авторов северных сказок С. Писахова, Б. Шергина. Герои сказок дед Малина, Шиш, купчиха Авдотья стали живыми участниками исторических событий, происходящих на севере. Фольклорный образ Ивана Лобанова (прототип известного русского борца Ивана Лобанова) стал героем северных былин. Поэт самоучка Михаил Суханов был известен в начале ХIХ века как автор былин, басен, песен (песни По улице мостовой, Ласточка, Ездок исполнялись в Москве, Санкт-Петербурге).

В современной культурной практике населения русского Севера существует обширный слой бытового творчества по фольклорному типу. Сюда следует отнести музыкально-песенное, инструментальное и словесное устное творчество. Это Ч песни (уличные, дворовые, студенческие, туристские), припевки, предания, байки, анекдоты, драматические рассказы. Такое творчество по-своему ярко и неоднородно. Оно аккумулирует сюжетно-содержательные, образные, стилистические другие элементы, идущие от профессионального искусства, массовой культуры, от классического фольклора. Бытовое творчество формирует промежуточное культурное пространство. Смешение разнородных элементов, эклектичность способствовала тому, что бытовое творчество мало привлекало внимание исследователей. Сегодня в условиях Севера целый культурный пласт оказался мало изученным, недостаточно зафиксированным, что приводит к утрате многих современных бытовых текстов, а  главное Ч отсутствие наших представлений о культуре в разных ее формах. Только в 90-е годы ХХ столетия интерес к бытовой  культурной практике стал возрастать. Издаются сборники бытовых текстов: частушек, тостов, анекдотов,  народных песен.

Бытовые формы народного творчества на Севере активно сосуществуют в поликультурном пространстве, в мире высокоразвитых информационных технологий. Бытовые тексты формируют образную сущность жизни социальных групп, общества в целом. Поэтому сегодня целесообразно рассматривать бытовое музыкальное и словесное творчество с культурологических позиций, с их  социально-культурной принадлежности, характера и содержания социально-культурного контекста, социальной среды, механизмов бытования, а также определения их социальных функций в современных условиях русского Севера. В бытовых песнях можно обнаружить мелодические обороты и даже целые мелодии авторского происхождения (примером может служить концертная программа сестер В. и Н. Любимовых), а также фольклорные и фольклоризированные  напевы (программа народного коллектива Сугревушка). Некоторые расхожие байки, анекдоты почерпнуты у известных северных сатириков (К. Фатьянов, Д. Ушаков, А. Кузьмин). Можно услышать и предания старины глубокой, и стародавние пословицы, поговорки (следует назвать широко известного поморского художника-рассказчика Кузьму Лешукова). Известные северные прозаики Ф. Абрамов, В. Личутин, В. Белов в своих произведениях широко используют северную образную говорю.

       Можно сделать вывод, что бытовые устно-повествовательные формы могут хранить и передавать из поколения в поколение данные, имеющие общественную и культурную значимость.

Вопросам соотношения обновления и преемственности, самобытного развития и заимствований в цивилизационном развитии Русского Севера посвящен параграф 3.3. Возрождение народных промыслов в контексте обновления культуры Русского Севера.

Анализируя художественное творчество северян, развивающегося на базе местных традиций, можно видеть,  что носителями его являются непосредственно сами жители районов, городов области. В прошлом художественный промысел имел совершенно определенный смысл. Это был кустарный промысел, зародившийся в крестьянской среде, где сохранилась внутренняя связь кустарных промыслов с крестьянским бытовым искусством и народной средой, так как изделия их шли прямо от производителя к потребителю через местные ярмарки и лавки. Сегодня понятие народные художественные промыслы стало еще более широким и запутанным в силу участия в них разных мастеров и художников-профессионалов. Для одних исследователей промыслы Ч это сложившиеся в советский период предприятия, такие как, холмогорская косторезная школа, для других аналитиков Ч это добровольные объединения индивидуально работающих художников на основе традиции, для третьих Ч это объединение мастеров-хранителей традиционных форм ремесла, для четвертых Ч это коммерческая фирма, на которой трудятся мастера и художники. Исключения составляют промыслы, где сами мастера являются авторами и исполнителями изделий и предметов быта, где главным остаются творческий труд и ремесло. Примером могут служить братья Валентин и Владимир Шевелевы из г. Каргополя, Сергей Клыков из Вельска, Галина Баландина из Пинеги и другие.  Носителями традиций в подобных промыслах выступают мастера, творчество которых развивается на основе местной традиции, а материальная заинтересованность сочетается с потребностями в творчестве и культурной традицией.

В результате всех изменений, происходивших в ХХ в., понятие народная традиционная культура идентифицируется не с крестьянскими ремеслами, а так называемыми художественными промыслами. Таким образом, на протяжении десятилетий, а это признают сегодня уже многие искусствоведы, сформировалась ведомственная модель представлений о народном искусстве,  на основе которой формируется государственная политика и творческая практика.

В итоге одна из ведущих тенденций советского периода (и сегодня это имеет продолжение) Ч это не развитие всей традиционной народной вещной культуры (всех ее видов и форм, возникающих в условиях быта), а исключительно  художественных промыслов, переросших в крупные объединения фабричного типа, с введением механизированного труда. 

Ныне творчество народных мастеров формируется в системе реалий современной жизни и культуры, но при сохранении локальных особенностей. Так,  утилитарно-бытовая ориентация современных форм творчества, основанного на народной традиции, прослеживается  в Ненецком округе, Мезенском, Лешуконском, Устьянском, Вилегодском районах, находящихся в глубинке. Здесь  повседневные предметы и вещи до сих пор рождаются и живут на корнях быта, продолжая служить жизненным потребностям населения, женщины по-прежнему ткут, вышивают, вяжут элементы одежды, мужчины строят дома. В Каргопольском, Плесецком, Онежском районах  широкий размах строительства частных, личных деревянных домов. В городах и районах области идет реставрация и строительство храмов и монастырей, возрождается гужевой транспорт Ч тарантасы, телеги, повсеместно плетут корзины, бураки, туеса. Многие изделия народных  мастеров остаются внутри личных хозяйств. Но появляются  товарные партии, создаваемые для рынка. Это деревянные украшения для кухни, половики ручной  вязки, кружева, вышивка для украшения интерьера квартир. В целом можно сделать вывод: деревенские умельцы, ремесленники и мастера отдаленных районов пока обслуживают преимущественно сельское население, но в большинстве крупных районов области изделия мастеров выполняют функции городского потребителя, связанные с  художественно-декоративным назначением, а не функцию практическо-хозяйственного использования.

Декоративно-художественная функция в традиционной народной культуре наиболее ярко выраженная и самая действенная в современных условиях. На эту функцию работают почти все формы народного творчества и производства в народных художественных традициях Ч мастера районов и городов, этнографических центров, но главным образом художественные промыслы и фирмы индивидуальных мастеров. Ярким примером может служить ежегодно проводимый в г. Каргополе Праздник народных мастеров  России, где представлены разнообразные изделия народного творчества. 

Третья функция Ч религиозно-ритуальная оживилась с конца 80-х годов ХХ столетия. Она возродилась во всех формах народного искусства, включая и самодеятельное творчество. Мастера обратились вновь к писанию икон и изготовлению всевозможных церковных предметов.  При Соловецком подворье возрождена мастерская по написанию икон. Наметился обратный процесс Ч от росписей шкатулок к изготовлению икон, складней, крестов. Подобные изделия пользуются спросом на современном - как внутри региональном, так и межрегиональном рынке.

В современной народной культуре Русского Севера прослеживается также культурно-памятная функция. Появился целый ряд изделий, варьирующих как бы музейные вещи крестьянского искусства прошлого. Детские люльки, прялки, лавки, скамейки, кухонная утварь. Их особая привлекательность состоит в чертах минувшего, неизменно дорогого. Сувенирная функция Ч это воспроизведение того или иного предмета ушедшего поморского быта в виде памятного знака. Эта функция возобладала во многих формах народного современного искусства. Рында, каргопольские глиняные игрушки, холмогорские костяные украшения, сольвычегодская чернь по серебру, красноборские берестяные туеса,  шкатулки, мезенские расписные кухонные доски, новодвинские кружева  и многое другое.

Коммерческая функция характерна для всех форм социального быта народного искусства. Продукция мастеров связана с рынками, местными и региональными, отечественными и зарубежными. Экономическая функция в современных условиях играет решающую роль, превращая предметно-вещный мир традиционной народной культуры в область широкого потребления, создавая условия для дальнейшего развития. В экономической функции следует различать положительное и отрицательное. Экономическая основа способствует развитию творчества и обновлению предметно-вещного мира. С другой стороны Ч невольно разрушающая народную культуру, так как эксплуатирует качества  народной образности, стилевых приемов декоративности. Эстетика вещи прежде не выступала самодовлеющей  ценностью. Традиционное народное искусство в основе было здоровым и плодотворным в своем жизненном развитии и никогда не уклонялось от своего главного назначения Ч функционально-художественного оформления быта.

Следует сделать вывод: не все выделенные искусствоведами формы существования традиционного народного искусства являются аутентичными, т.е. народными. Менее всего это касается художественных промыслов и производств. Первая форма Ч этническая, частично вторая Ч местные промыслы, как и творчество отдельных мастеров могут считаться народными, реально участвующими в создании предметно-вещного мира.

В XX веке, под воздействием научно-технического прогресса и социальных изменений, в обществе, в предметном творчестве усилилось проектное, прогностическое начало, предвидение будущего в конкретных предметных художественных образах. Вместе с тем, значительная часть культурного наследия просто не работает в нынешней социокультурной  ситуации, что наносит серьезный урон становлению исторического и культурного самосознания новых поколений. Более того, сегодня проблема сохранения культурного наследия для населения области выступает как вопрос о сохранении областью культурной самобытности, о развитии у людей чувства локальной культурной идентичности.

На основе выше сказанного необходимо сделать вывод: В современных условиях переходного периода нет оптимальных форм сохранения ремесел и промыслов. Рынок диктует условия массового производства изделий, против этого выступают известные северные мастера С. Клыков, Г. Баландина, Н. Смирнова, В. Шевелев и другие.

Проблему отношений СМИ и культуры автор рассматривает в параграфе 3.4. Отображение проблем традиционной культуры Русского Севера в локальных СМИ. Современные коммуникации способны стимулировать творческую деятельность и облегчить распространение культуры, но в то же время представляют серьезную опасность для культурной самобытности многих народов. Вместе с тем всесторонняя информированность нанселения может активизировать (например, в последние годы в России) противоположное этноцентризму явление Ч ксеноцентризм. В сегодняшннем своем проявлении это прежде всего убежденность в том, что западнный и вообще зарубежный образ жизни превосходит отечественные донстижения и ценности. Очевидная опасность ксеноцентризма в том, что возведенный в абсолют, он способен вызвать уничижительное отношение к собственной национальной культуре. На современном этапе развития все больше возрастает потребность людей в получении объективной, содержательной информации. Местная пресса удовлетворяет информационные запросы читателей, связанные с микросредой обитания (семья, производственный коллектив, место жительства). Это особенно актуально в настоящее время, когда идут процессы урбанизации, индустриализации, глобализации, создающие дефицит межличностных отношений, вакуум в психике индивида.

Кроме того, СМИ местного масштаба являются своеобразным банком истории и культуры данной местности. В области выходит более ста газет, более десятка журналов и телерадиопрограмм. На электронном рынке Ч крупным лигроком является Федеральный центр, так как ГТРК Поморье Ч федеральное предприятие. В крупных городах значительную конкуренцию Поморью оказывают частные телекомпании: АТК, ТВС и др. В последние годы активно растет количество интернет-изданий. Сегодня их насчитывается несколько десятков.

На рынке информационных услуг сохраняет свое присутствие и государство. Это особенно важно для населения глубинных районов, которые частник, как правило, обходит стороной, потому что производство газет там убыточно. В качестве госучреждений зарегистрирована двадцать одна редакция районных и городских газет. В качестве МУ Ч две редакции. Учредителями СМИ выступают Управление печати, администрации муниципальных образований и сами редакции. Совокупный тираж этих изданий Ч примерно 110 тысяч экземпляров. В последние годы они завершили переход на новые технологии Ч компьютерный набор и офсетную печать. Это стало возможным благодаря тому, что районные и городские газеты получают субсидии из областного бюджета.

Глобальный проект Общественная экспертиза финишировал в России в 2000 году. Первое исследование в рамках этого проекта называлось Измерение свободы слова в России. Архангельская область относится к группе субъектов федерации, где сочетаются благоприятные и неблагоприятные условия для свободы массовой информации. Ее индекс составил 36,7% (средний по России).

Важнейшим аспектом работы органов местного самоуправления в сфере информационной политики является регулярный мониторинг СМИ. Сбор социальной информации, анализ общественного мнения, знание возможной реакции населения на проводимые мероприятия Ч все это позволяет проводить более взвешенную и эффективную политику, добиваться поставленных целей, в том числе и в социально-экономической сфере.

Электронные СМИ Ч в Архангельской области представлены  информационными компаниями: Русский Север, Двина Ч информ, Норд Ч информ и Интернетом.  Сегодня в Архангельской области Интернет доступен тысячам горожан, а, следовательно, узнавать новости жители области смогут не только по радио и телевидению, но и через Интернет.

Судя по количеству и разнообразию представленных средств массовой информации, Архангельская область не должна сегодня испытывать информационный голод.  Проблема у местных СМИ  в другом,  впрочем, как  у большинства  региональных СМИ Ч  в ограничении свободы слова,  в зависимости от мнения администрации области, мэрии города и инвесторов, вкладывающих деньги в  СМИ. В Архангельской области  руководство большинства средств массовой информации предпочитают занимать лояльную позицию по отношению к администрации области. Поэтому затруднена публикация сведений, связанных с критикой действий областной администрации, городской мэрии. Соответственно, большая часть населения области не может получить достоверную информацию о реальном положении дел в области.

Качественно новые формы духовной самоидентификации обнусловлены действием информационных полей. Воздействие информационного поля объективно и не зависит от характера субъективных целей. Его влияние определяется заложенным в нем смыслом, содержанием, значимостью информации, с одной стороны, и спецификой социальной психологии людей, которые оказываются в его пространстве, с другой. Региональные СМИ могут подсказать выбор объекта Ч символа исходя из социокультурных возможностей данной личности.

Информационная Галактика лоткрыта для включения самых различных материалов, она доступна всем, независимо от возрастных, половых, социальных, этнических и иных различий. Неограниченная свобода, как принцип, открыла возможности включения в память информационной Галактики порнографических, садистских материалов, инструкций по применению взрывчатых и иных веществ, которыми могут воспользоваться террористы и т.д. и т.п.

Если введение цензуры полагается неприемлемым или практически неосуществимым, то можно рассчитывать лишь на внутреннюю цензуру тех информационных организаций, которые отвечают за наполнение памяти международных Сетей и готовы учитывать требования традиционной культуры.

Учитывая непростой характер отношений между информационной Галактикой и традиционными культурами, правомерно поставить еще один вопрос: является ли информационная Галактика маргинальным образованием по отношению к доминирующим традиционным культурам или ей принадлежит будущее, и она сформирует новую духовную среду, в которой традиционные культуры не смогут выжить?

По мнению автора, одно должно дополнять другое. Традиционная культура региона является фундаментом, на котором и будет формироваться духовная среда информационной Галактики. Из выше сказанного, следует сделать вывод: СМИ местного масштаба должны активно формировать информационный банк культуры региона, который будет использован в духовной среде информационной Галактики.

Анализу культурной политики в регионе, оценке механизмов самоорганизации северной культуры, региональной социокультурной политики посвящена IV глава Механизмы самоорганизации северной культуры и культурная политика в регионе.

В параграфе 4.1. Соотношения механизмов самоорганизации и управленческая деятельность центра в регулировании культурных процессов на местах. 

Проанализированная выше социокультурная ситуация в России и, в частности, в Архангельской области Ч самое весомое доказательство неблагополучного состояния культурной политики, ее неадекватности целям кардинального демократического переустройства общества и неэффективности в тех политических (и геополитических), социально-экономических условиях, в которых Россия встречает XXI век.

Вряд ли можно отрицать неудовлетворительное состояние культурной политики в России и, в частности, на Севере, представляющей сегодня достаточно хаотические попытки различных ведомств предотвратить наиболее вопиющие проявления культурной деградации, конвульсивные движения всех субъектов этой политики по затыканию дыр Ч вместо системной деятельности, основанной на научной мысли, сбалансированной на всех уровнях и во всех звеньях и направленной не только на опережающее развитие сферы культуры, имеющей смыслообразующее значение для всего социального организма, но и на культуризацию общества в целом. Единой государственной культурной политики, отвечающей новым экономическим и социально-духовных реалиям, в стране нет,

К сожалению за последние годы ведомственные перегородки не были снесены, более того, укрепились и стали в условиях экономической нестабильности дополнительным дезорганизующим фактором, особенно в условиях Русского Севера. Дело не только в том, что по различным ведомствам разнесены производство культурных ценностей (книг, кинофильмов) и их форм потребления (библиотеки, телевидение). Гораздо большей опасностью являются формальные связи между государственными органами, отвечающими за свою часть культурной политики, а главное Ч узковедомственный характер этой политики, игнорирующей реальную целостность культурного поля, в котором живет человек.

Проблема соотношения внутреннего механизма самоорганизации и внешних воздействий пересекается с проблемой возможности рациональной трансформации внутренней структуры и характера социокультурной системы крупными управленческими центрами (государственными, региональными), которые выступают внутренними элементами самой системы.

Учитывая особые условия Русского Севера, правомерно говорить о важности в социокультурной политике жестких управленческих мер, целостной стратегии, направленной на  анализ и изменение социокультурной практики. Необходимость такой управленческой линии диктуется целым рядом непреложных задач, связанных, например, с сопротивлением внешней агрессии, преобразованием материальной среды обитания (в частности, градостроительства) с регулированием межнациональных отношений, с социокультурным сервисом, с сохранением экологической среды и т.п.

Все сказанное выше лишь предварительные методологические положения относительно соотношения спонтанных процессов самоорганизации и возможностей их управленческого регулирования в обществе, в частности в культуре. В аналитической практике концептуально пока не разработано целостное видение исторической и оперативной динамики подобного рода естественных социокультурных суперсистем и не определена допустимая мера их трансформации посредством управленческого вмешательства.

В широком практическом диапазоне  социокультурная политика включает в себя деятельность, связанную с формированием общенациональной картины мира и разработкой общенациональных целей развития, направленных на поддержание, стимулирование, распространение имеющегося  в обществе, в том числе в региональных культурах, потенциала обновления. Так, В. Жидков и К. Соколов, связывая ядро культуры с общенациональной картиной мира, полагают, что объектом регулирования широко трактуемой государственной культурной политики является эта картина мира. Именно она обеспечивает взаимопонимание представителей различных субкультур, входящих в данную культурную общность. Поэтому общенациональную картину мира следует поддерживать, сохранять, а также обновлять и развивать в условиях модернизации, приспособляя тем самым эту картину мира к меняющейся реальности.

        На Русском Севере в большей степени, чем на уровне федерального центра, социокультурная политика воспринимается и осуществляется (правда, скорее на спонтанно-интуитивном, лишь частично на организационном уровне, но редко на отрефлексированном, программном уровне) как единое целое, пронизывающее все другие направления региональной политики. Это предопределено многими факторами, в частности более компактным объемом управленческой деятельности, ее приближением к объекту регулирования, к целостным локальным процессам самоорганизации  и жизнедеятельности населения.

Социальная и культурная практика на местах, как показано выше, во многом складывается спонтанно, через механизмы саморазвития. Специфика же социокультурной политики связана с ее целеполаганием, рациональностью, проективным характером. Объектом регулирования становятся те ключевые области, узлы и звенья социокультурной практики, состояние которых в условиях реформирования безусловно требует этого. В процессе реформирования следует добиваться того, чтобы между механизмами самоорганизации и управленческим регулированием не создавалось масштабной конфликтогенности и разбалансированности.

Социальная и культурная политика советского периода, претендовавшая на всеобъемлющий характер регулирования и тотальное управление, достигнув максимально возможного масштаба, оказалась тем не менее на низком уровне эффективности. В конечном счете она пришла в острое противоречие с глубинными историческими процессами самоорганизации российского общества и российских народов, что с полной очевидностью раскрыло опасность расхождения этих важнейших механизмов поддержания общественных систем действия.

Не имея возможности охватить своим воздействием все процессы самоорганизации людей, социокультурная политика региона должна сосредоточиваться на регулировании социальной практики, на приоритетных пространствах, на важнейших разновидностях культурной активности, на ключевых звеньях общественных отношений. Через проектирование социокультурной сферы и создание новых ее компонентов данная политика нацеливается на стимулирование целесообразных, имеющих значение для регионального сообщества направлений самоорганизации в культуре. В связи с этим следует говорить о социокультурной политике региона как о специфическом механизме самоорганизации и саморазвития.

Что касается социальной и культурной политики на Русском Севере в узковедомственном смысле слова, то она в настоящее время во многом трансформируется, не выходя вместе с тем за определенные организационно-административные рамки, которые в основном сложились в предшествующие десятилетия. Бурное региональное развитие, конечно, ставит перед социальной и культурной политикой  новые задачи.

Сегодня, в условиях социальных преобразований, необходимо, хотя бы контурно, определить реальное состояние культурной политики и возможности ее оптимизации в условиях Русского Севера.

Параграф 4.2. Особенности социокультурной политики в регионе посвящен анализу данной проблемы. Особое внимание в условиях социальных преобразований следует уделять инструментам культурной политики: распределение грантов и премий; занятость и создание рабочих мест; создание культурной инфраструктуры: зданий, оборудования, пространства для осуществления культурной деятельности; формирование законодательной и нормативной базы для деятельности учреждений культуры и искусства.

Анализ региональных изменений всех сфер общественной жизни, данный в предыдущих главах, позволяет сделать вывод о глубоком кризисе, поразившем в 90-е годы ХХ столетия социальные структуры, определяющие культуру Русского Севера Одной из причин этого явилась несостоятельность всей северной политики государства. На общем фоне непродуманных, бессистемных, порой бессмысленных усилий государства этот вектор  общегосударственной политики требует ныне коренного преобразования, улучшения важнейших своих направлений.

В региональной культурной политике прежде всего, предстоит сбалансировать региональные и федеральные приоритеты, упрочить ее правовую базу. Все это должно вытекать из ясного осознания значимости северного региона в контексте общероссийской и русской культуры. Предстоит также детально проработать конкретные способы вывода региона из культурного и социального кризиса, При этом следует адекватно оценить человеческие и ресурсные возможности, обусловленные местной спецификой, системой регионального жизнеобеспечения и хозяйствования и т.д. Преимущества, созданные самой природой, традициями, кадровым и человеческим потенциалом должны быть использованы в полную силу.

В нынешних условиях необходимо признать несоответствие уровню решаемых задач в области культуры многих профильных управленческих структур как федерального, так и регионального уровней. В исследовании обозначены некоторые важные подходы, которые могут оказаться полезными при разработке современной культурной политики государства на Русском Севере. Первым принципиальным положением является признание северного (и любого другого) региона полноценным субъектом во всех сферах жизни регионального сообщества, а также российского общества в целом. Инициатива в пересмотре принципов региональной культурной политики может исходить как от  центра, так и от региона. Однако решающую роль должен сыграть центр, вполне способный путем внесения общефедеральных законодательных актов и разумной налоговой политики в сфере культурной жизни существенно изменить положение с социокультурной практикой в регионах. Практика показала, что односторонняя децентрализация страны ведет по существу к распаду России.  Еще недавно царившие среди некоторых политиков упования на наибольшую политическую самостоятельность регионов ныне дискредитировали себя прежде всего потому, что подобные процессы приводили к разрыву внутренних связей между центром и регионом, что не могло не сказаться отрицательно и на локальной и на российской культуре в целом. Обретение региональными властями и местным сообществом самостоятельности в решении собственных культурных проблем должно сопровождаться укреплением разветвленных и глубоких взаимоотношений центра и регионов, их зависимости друг от друга.

Новым условиям и задачам регионального реформирования системы управления в сфере культуры более соответствуют партнерские, договорные отношения между всеми субъектами региональной культурной политики. Конкретным механизмом реализации принципа партнерства могут стать отношения на договорной основе между субъектами управления разных уровней, аналогичного Соглашению о культурном сотрудничестве между администрацией области и Министерством культуры РФ, где определены предметы ведения, полномочия и обязанности сторон по развитию сферы культуры области, совместное участие в финансировании приоритетных направлений развития и т.п. Оценивая принятое Соглашение, следует сказать, что Министерство культуры свои обязательства (особо в плане финансирования) выполняло в прошедшее десятилетие не систематически и не в полном объеме.

В параграфе 4.3.  Формирование целостных форм локальной практики  посредством новых управленческих методов и технологий автор анализирует инновационные проекты культурной политики, которые способны органически интегрироваться в самоорганизационные процессы и взаимодействовать с традициями.

Признаки этой эволюции мы можем отследить на примере самих традиционнных культурных институций. Так, не вызывает сомнений быстрая трансформация музея Ч по давно устоявшейся традиции места элитарного коллекционирования и исследования Ч в центр формирования досуга и работы со свободным временем самых разных социальных групп.

В настоящее время наиболее актуальной проблемой для Русского Севера является проблема экономического и культурного развития регионов в современных социально-экономических условиях. Каргопольский музей-заповедник в течение нескольких последних лет стал лидером среди государственных и общественных организаций, осуществляющих деятельность по культурному развитию региона. Музей не ограничивает решение своих долгосрочных задач только изучением культурного наследия Каргополя. Для музея важны и насущны конкретные результаты в деле возрождения традиционной среды обитания региона и прямое участие в развитии современных отраслей: историко-культурного образования и туризма.

Стратегический план развития Соловецкого государственного музея-заповедника разработан в качестве основного инструмента управления и планирования развития Соловецкого музея-заповедника на долгосрочную перспективу и решает основные задачи управления стратегическим развитием. Под концепцией развития понимается система долгосрочных, стратегических целевых ориентиров деятельности музея-заповедника, влекущих за собой новые формы его управления, технологического и ресурсного обеспечения. Новое понимание миссии Соловецкого музея-заповедника: система целевых ориентиров, предлагающаяся в качестве альтернативы  предшествующей  концепции  развития  музея-заповедника, позволяет приблизиться к формулировке его миссии в новых политических, социально-экономических и культурных условиях развития России, находящейся на пути демократических преобразований, перехода к рыночным отношениям и интеграции в мировое сообщество.

Фактически программирование является политикой в действии, методом осуществления стратегических целей культурной политики, социальной технологией решения ее задач. Смысл программной политики в сфере культуры Архангельской области является сохранение самобытного культурного наследия Российского Севера, возрождение духовных и художественных северных традиций, а также укоренение их в современной культурной жизни. Для реализации этой цели в качестве приоритетных выделяются следующие направления: сохранение, изучение и оптимизация использования культурного наследия Архангельской области, в том числе разработка проектов по созданию особо ценных охраняемых территорий; приобщение детей к культурным традициям Русского Севера и поддержка детского творчества; развитие музейной сферы области; поддержка и развитие народных художественных промыслов и ремесел; содействие развитию профессионального искусства; модернизация и информатизация библиотечного обслуживания; реорганизация сети учреждений культуры и поддержка локальных инициатив; модернизация и повышение уровня подготовки и переподготовки профессиональных кадров; совершенствование системы государственного управления в сфере культуры на областном уровне.

Ярмарки и сопровождающие их культурные мероприятия, фестивальное движение, идущие на территорию Архангельской области зачастую из других регионов, позволяют говорить об этих мероприятиях как о новом культурном ресурсе, о развитии коллективных чувств и  переживаний, способных интегрировать население. Проведение ярмарок и фестивалей, сопровождаемое инвестициями, новыми технологиями в организации досуга,  способны заметно оздоровить локальную экономику культуры. Новая стратегия в организации досуга жителей области доказывает, что в настоящее время многие фестивальные и ярмарочные события имеют тенденцию в направлении развития креативной культурно-досуговой индустрии. К руководству региона приходит понимание, что сфера культуры, досуга, местного культурного наследия может стать одним из ресурсно-экономических источников развития территории.

Технологии стратегического регионального планирования использовались  представителями местной власти при разработке программ развития культуры Архангельской области. В течение последних 15 лет реализация таких программ предусматривает преобразование ряда финансовых и организационно-управленческих механизмов в деле управления областной сферы культуры. Так, уже с февраля 1995 г. Областной комитет по культуре финансирует проекты и культурные инициативы на основании конкурса заявок. При этом преимуществом при рассмотрении пользуются те проекты, которые обеспечены гарантированным финансированием за счет иных, кроме областного бюджета, средств.

В заключении подводятся итоги и формулируются основные выводы диссертационного исследования.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Окунев Ю.П. Особенности международного культурного сотрудничества. Статья: печатная. // Культурное сотрудничество в Баренцевом регионе. Архангельск, 1997,

  0,6 п. л.

2. Окунев Ю.П. Социокультурная ситуация на Севере.  Статья: печатная. // Ориентир. Информационный бюллетень администрации Архангельской области. № 2, 1997 г.,

  0,8 п. л.

3. Окунев Ю.П. От встречи разных культур выигрывают все.  Статья: печатная. // Журнал Фестиваль. Архангельск, июнь, 1997, 0,4 п. л.
4. Окунев Ю.П. Миграционная программа Архангельской области.  Статья: печатная. // Архангельск, июнь, 1998, 4 п. л.
5. Окунев Ю.П. Современная социокультурная ситуация на Русском Севере. Статья: печатная. // Государство, религия и этносы на Севере. Архангельск, 1998, 0,5 п. л.
6. Окунев Ю.П. Тенденции развития культуры на Севере России. Статья: печатная. // Ломоносовские чтения. Сборник докладов и тезисов. Архангельск, издательство ПГУ, 1998, 0,5 п. л.
7. Окунев Ю.П. Особенности взаимосвязей муниципальных и региональных органов власти Архангельской области. Статья: печатная. // Региональная политика и проблемы развития Европейского Севера: взгляд из ХХ века в XXI век. Архангельск, издательство ПГУ, 1999, 0,6 п. л.
8. Окунев Ю.П. Истоки образов в творчестве народных мастеров Севера. // Ломоносовские чтения. Сборник докладов и тезисов. Архангельск, издательство ПГУ, 2001, 2 п. л.
9. Окунев Ю.П. Традиции народного искусства Севера России. Отв. Ред., Архангельск, 2001.
10. Окунев Ю.П. За жизнетворчество архангелогородцев. Статья: печатная. // Волна. Архангельские областные ведомости. Март, 2003, 0,8 п. л.
11. Окунев Ю.П. Рожденный  временем. // Сборник докладов и тезисов. Архангельск, издательство ПГУ, 2003, 29 п. л., отв. Ред.
12. Окунев Ю.П. Художественный образ в творчестве мастеров - умельцев Севера. // Университетские чтения. Выпуск 6, МГУ им. М.В. Ломоносова, М., 2004, 0,4 п. л.
13. Окунев Ю.П. Культура русского Севера в 90-е годы ХХ века. // Научно - политический журнал Государственная служба №2, 2004, 0,6 п. л.
14. Окунев Ю.П. Социокультурные технологии оптимизации социокультурной ситуации в Архангельской области.  МГУ им. М.В. Ломоносова. // Университетские чтения. Выпуск 6, М., 2004,0,8 п. л.
15. Окунев Ю.П. Культура русского Севера в системе глобализации.  Монография. Научное издание. Архангельск, Поморский университет, 2004, 12,5 п.л.
16. Окунев Ю.П. Через приобщение к культуре Ч к сознательной целесообразной деятельности. Эффективность управления Ч главный резерв России. // Сборник научных трудов. Архангельск, ПГУ, 2005, 0,9 п.л.
17. Окунев Ю.П. Особенности миграционных процессов на Русском Севере (конец XX- начало XXI вв.) // Сборник научных докладов Всероссийской научной конференции Миграции и туризм в России. Институт Российской истории РАН, Москва, 2006,

  0,8 п.л.

18. Окунев Ю.П. Самоорганизация Ч ведущий фактор развития культуры. Статья: печатная. // Научно-популярный журнал Народное творчество, Москва, №5, 2006, 0,6 п.л.
19. Окунев Ю.П. Особенности социокультурной политики в регионе. Арханельск, // Поморский вестник, №2, 2006, 0,9 п.л.
20. Окунев Ю.П. Особенности современного развития культуры Русского Севера. Монография. Научное издание. Архангельск, Поморский государственный университет им. М.В. Ломоносова, 2006, 11,5п.л.
21. Окунев Ю.П. Образность в творчестве народных мастеров Русского Севера. Статья: печатная. // Научно-популярный журнал Народное творчество, Москва, №6, 2006, 0,8 п.л.

---

1 Веденин Ю.А. Очерки по географии искусства. СПб., 1994.; Сущий С.Я., Дружинин А.Г. Очерки географии русской культуры. Росток-на-Дону. 1994. Дружинин А.Г. Теоретические основы географии культуры. Ростов-на-Дону, 1999.  Туровский Р.Ф. Культурные ландшафты России. М., 1998 и др.

2 Ануфриев В.В. Феномен культуры Русского Севера. Арх - ск, ПГУ, 1995 и др.

3 Воронина Т.А. Традиционная и современная пища русского населения Вологодской области // Русский Север, Наука, СПб, 1992; Теребихин Н.М. Сакральная география Русского Севера. Архангельск, 1993; Он же, Метафизика Русского Севера. Архангельск. 2002.; Коротаев В.И. Русский Север в конце XIX - первой трети XX века. Проблемы модернизации и социальной экологии. Архангельск, 1998 и др.

4 Базарова Э.Л., Бицадзе Н.В., Окороков А.В., Селезнева Е.Н., Черносвитов П.Ю. Культура русских поморов. Опыт системного исследования. М., 2005 и др.

5 Аванесова Г.А., Астафьева О.Н. Социокультурнное развитие российских регионов: механизмы самоорганизации и региональная политика. М., РАГС, 2004.

6 См.: Сущий С.Я.,  Дружинин Г.А.  Очерки географии  русской культуры. Ростов на-Дону. 1994 и др.

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по культурологии