Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по истории
В О Е Н Н Ы Й У Н И В Е Р С И Т Е Т
На правах рукописи
САМОВИЧ Александр Леонидович
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА В ОТНОШЕНИИ
ИНОСТРАННЫХ ВОЕННОПЛЕННЫХ
(XIX Ц начало ХХ в.)
Специальность 07.00.02 - Отечественная история
А В Т О Р Е Ф Е Р А Т
диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
МОСКВАЦ2011
Диссертация выполнена на кафедре истории Федерального государственного военного образовательного учреждения высшего профессионального
образования Военный университет
Научный консультант Ц доктор исторических наук, профессор
Арзамаскин Юрий Николаевич
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Филипповых Дмитрий Николаевич
доктор исторических наук
Окороков Александр Васильевич
доктор исторических наук
Кирмель Николай Сергеевич
Ведущая организация Ц ВУН - Сухопутных войск Общевойсковая академия Вооруженных сил РФ
Защита диссертации состоится л 14 марта 2012 г. в ___ часов на заседании диссертационного совета по историческим наукам (Д 215.005.06) при Федеральном государственном военном образовательном учреждении высшего профессионального образования Военный университет (123001, г. Москва, ул. Большая Садовая, д. 14)
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Федерального государственного военного образовательного учреждения высшего профессионального образования Военный университет
Автореферат разослан л___ ____________ 2011 г.
Ученый секретарь диссертационного совета
по историческим наукам
профессор
А.М. Махров
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ
Во все времена количество захваченных в плен солдат и офицеров противника служило элементом престижа победившего правителя и государства, рассматривалось в качестве доказательства силы армии и умелых действий полководцев, становилось веским аргументом для решения сложных дипломатических споров. В период ведения военных действий проблема военнопленных была почти единственной темой коммуникации между противоборствующими сторонами, особой сферой международных отношений, предметом активной пропаганды и общественной дискуссии. Не стало исключением в этом отношении и Российское государство, участвовавшее на протяжении ряда столетий в целой серии крупномасштабных войн и вооруженных конфликтов.
О том, с какой частотой и в каких масштабах России приходилось сталкиваться с реальностью военного плена можно судить по следующим данным. Например, только за период наполеоновских войн в глубь Российской империи было препровождено свыше 100 тыс. воинов Великой армии Наполеона1. Всех их в соответствии со сложившимися к тому времени традициями и обычаями европейской войны необходимо было лечить, кормить и одевать, расходуя на это значительные ресурсы государства. С не меньшей остротой в XIX - начале ХХ в. стоял вопрос о размещении и содержании многотысячных контингентов военнопленных Русско-шведской (1808-1809 гг.), русско-турецких (1806-1812, 1828-1829, 1877-1878 гг.), Польско-русской (1831 г.), Крымской (1853-1856 гг.) и Русско-японской (1904-1905 гг.) войн. Отдельной страницей в истории русского плена стала Первая мировая война 1914-1918 гг., побившая все рекорды по числу захваченных в плен вражеских воинов - свыше 2 млн человек 2.
В итоге вопросы размещения, содержания, трудового использования и репатриации значительных масс военнопленных наряду с множеством проблем военно-политического и социально-экономического характера неминуемо становились одной из живых реалий жизни страны, а сами оказавшиеся в плену иностранные подданные - одним из важнейших объектов политики Российского государства.
Как показывает исторический опыт, проблема военного плена не имеет границ, она одинаково в равной степени характерна для всех стран, вовлеченных в военный конфликт, но в каждой из них дополнялась специфическими характеристиками, особенностями и отличительными чертами. В этом контексте весьма уместным становится оформленние задачи по исследованию не декларируемых международных и национальных правовых актов по вопросам военного плена, а конкретной деятельности Российского государства по отношению к иностранным военнопленным на определенном историческом этапе.
Актуальность темы исследования обусловлена следующими обстоятельствами.
Во-первых, недостаточной научной разработанностью рассматриваемой проблемы в зарубежной и отечественной исторической науке. Сегодня история немецких, французских, польских, турецких, японских и др. военнопленных изучается как несколько отдельных, не связанных между собой военными, политическими, экономическими и др. аспектами проблем. В итоге все еще сохраняется немало белых пятен, вопросов и проблем, требующих глубокого и всестороннего исследования3.
Во-вторых, важностью освещения новых и мало изученных страниц российской истории в преддверии 200-летия Отечественной войны 1812 г. и 100-летия начала Первой мировой войны 1914-1918 гг. Будучи наиболее крупными и значительными по воздействию на общественное сознание событиями начала XIX и ХХ в., оба этих военных конфликта оставили неизгладимый след в исторической памяти воевавших народов и требуют к себе самого пристального внимания со стороны общественности и ученого мира. Сложная и многоаспектная проблематика военного плена лэпохи 1812 года и Первой мировой войны 1914-1918 гг. в этом отношении представляется нам наиболее перспективным направлением современных научных исследований.
В-третьих, наличием в политической риторике последних лет вопросов, связанных с отношением Российского государства к захваченному в плен противнику4. Представляется, что выявленные в ходе исследования примеры гуманного обращения с оказавшимися в русском плену иностранными подданными и неоспоримые доказательства ведущей роли России в развитии международного гуманитарного права помогут в укреплении положительного имиджа страны на международной арене, усилят позиции российских дипломатов при решении спорных и трудноразрешимых международных вопросов в пользу своего Отечества.
В-четвертых, глубоким гуманистическим и нравственным подтекстом рассматриваемой проблемы. После подписания в 1990-х гг. Россией ряда межправительственных соглашений о воинских захоронениях тысячи семей из разных стран проявляют активный и неослабевающий с годами интерес к розыску мест погребения иностранных воинов (в том числе и военнопленных), а также к обстоятельствам гибели своих родных и близких5. В этой связи вновь выявленные и восстановленные захоронения военнопленных становятся не только местами скорби и памяти, но и служат основой для взаимопонимания и примирения народов бывших враждебных государств, лучшей гарантией сохранения воинских захоронений наших соотечественников за рубежом.
В-пятых, необходимостью преодоления сформированного в советский период негативизма по отношению к истории России XIX - начала XX в. Реализованные в исторических исследованиях господствующие ранее идеологические парадигмы прочно окрасили историю Российской империи в черную тональность негативных оценок. В годы советской власти этим оценкам придали вырванную из общего фона и контекста исторических событий классово-политическую направленность, основанную на отрицании старой власти и ее институтов, идеологизации и политизации исторической науки. В связи с этим одной из важнейших задач современности становится преодоление сложившегося стереотипа восприятия дореволюционной России как некой лимперии зла. Объективное освещение деятельности государственных органов в решении многочисленных проблем военного плена способно, на наш взгляд, склонить чашу весов в пользу исторической истины.
Степень научной разработанности проблемы. К началу XXI в. накоплен значительный массив литературы, отражающей различные аспекты военного плена. Интерес к пребыванию на российской земле многочисленных контингентов французских, немецких, польских, турецких и других военнопленных обнаружился еще в императорской России. Вопросы численности захваченных в плен солдат и офицеров противника рассматривались в основном в работах, касающихся хода и итогов военных действий, а также освещающих деятельность выдающихся русских полководцев и военачальников. Обстоятельства пленения, отношение к военнопленным со стороны представителей власти и местного населения находили отражение преимущественно в краеведческих изданиях и трудах губернских ученых архивных (археографических) комиссий, приуроченных к 100-летнему юбилею изгнания Наполеона из России. Среди тех, кто затронул проблематику военного плена лэпохи 1812 года следует выделить труды В.И. Ассонова, И.И. Проходцова, Н.Ф. Хованского, И.И. Благовещенского, И.И. Францишкевича-Яновского, Н.А. Голубцова, Г.А. Колосова6.
Судьбам отдельных военнопленных Великой армии Наполеона уделили свое внимание П.Л. Юдин, П.А. Устимович, К.А. Военский и Ф.В. Духовников7. Вопросов численности, состава, размещения и содержания наполеоновских военнопленных коснулся в своей книге Вильна в 1812 году Ф.А. Кудринский8. Общая картина военного плена на территории северо-западных губерний России отражена также в вводных статьях к публикациям архивных документов М.А. Мельниковой и С. Томилина9.
Небольшой вступительной статьей о формировании орловских легионов из военнопленных предварил свою археографическую работу публикатор многочисленных документов по истории 1812 г. действительный член Русского военно-исторического общества В.Р. Апухтин10. Проблема распространения среди наполеоновских военнопленных эпидемических заболеваний была затронута в книге А. Ермолова11.
Давая общую оценку перечисленным выше работам, необходимо указать, прежде всего, на их незначительный объем и описательность, что обусловлено неполной вовлеченностью в научный оборот имевшихся в распоряжении авторов архивных источников. Большинство авторов невольно становились по большей части летописцами, нежели ланалитиками рассматриваемых событий. Между тем они поставили ряд вопросов, которые если и не получили окончательного разрешения, то послужили для последующих историков ориентирами при дальнейших исследованиях. Следует также отметить, что в связи с утратой многих архивных документов в огне революционных событий 1917 г. и во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. немногочисленные труды дореволюционных авторов стали приобретать значение первоисточника.
В советский период тема иностранных военнопленных XIX - начала ХХ в. затрагивалась, как правило, лишь при рассмотрении итогов военных действий или в рамках интернациональной проблематики военного плена12. Одним из немногих, кто уделил серьезное внимание вопросам военного плена периода Первой мировой войны стал Н.М. Жданов, бывший в свое время председателем Московского отделения РОКК, затем сотрудником Центральной коллегии о пленных и беженцах при СНК РСФСР. Будучи наиболее компетентным среди советских работников, занимавшихся проблематикой военного плена, он в своей книге Русские военнопленные в мировой войне 1914-1918 гг. приводит сводные данные о численности иностранных военнопленных в России, рассматривает организацию их учета, работу Стокгольмской и Копенгагенской конференций, на которых уточнялись нормы международного права в области содержания и использования труда военнопленных, сообщает о результатах посещений русских концентрационных лагерей представителями международного комитета Красного Креста. Оценивая книгу Н.М. Жданова в целом, можно сделать обоснованный вывод о том, что она является одной из наиболее удачных, обстоятельных и объективных работ, затрагивающих широкий комплекс интересующих нас проблем13.
В работах, посвященных участию бывших военнопленных в революционных событиях 1917 г. и в Гражданской войне 1918-1922 гг., авторы нередко обращаются к так называемому чехословацкому вопросу14. Определенную значимость имеют публикации Ф. Валеховского, В.С. Драгомирецкого, Н. Каржанского и др., в которых уделяется внимание становлению чехословацких обществ в России, попыткам создать из военнопленных чехов национальные воинские формирования и проблемам, стоявшим на пути их активного использования на фронтах Первой мировой войны 1914-1918 гг.
В 1929 г. в Сибирской советской энциклопедии увидела свет статья советского революционного деятеля и публициста В.Д. Вегмана Военнопленные империалистической войны. Ее можно назвать первым и, пожалуй, самым заметным опытом рассмотрения положения иностраннных военнопленных Первой мировой войны в Сибири15. Однако эту работу не обошел характерный для советских исследователей предвзятый взгляд на политику Российской империи в отношении иностранных военнопленных, выразившийся не в показе объективных условий и факторов, приведших к ухудшению условий содержания военнопленных на фоне масштабной и затяжной мировой войны, а в акцентировании репрессивной составляющей режима военного плена.
В 30-40-е гг. ХХ в. интересующая нас проблемантика разрабатывалась слабо, исключение по-прежнему составляли сюнжеты, связанные с историей революционного и интернационального движений среди оказавшихся в русском плену иностранных воинов16. Приверженцы этого направления ориентировались в основном не на рассмотрение правовых, организационно-управленческих и бытовых аспектов военного плена, а на показ усилий большевистских органов по привлечению в свои ряды как можно большего числа сторонников из среды военнопленных.
До середины 1950-х гг. в связи с тем, что на первый план вышли вопросы, связанные с обобщением опыта и подведения итогов Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., проблема иностранных военнопленных XIX - начала ХХ в. советскими учеными практически не изучалась. Тема военного плена периода Российской империи была как бы вторичной для исследователей, рассматривалась эпизодически по сравнению с другими военными проблемами и лишь в контексте итогов значимых для страны военных побед: для периода Отечественной войны 1812 г. - это потери Великой армии пленными в ходе отступления из Москвы; для Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. - сдача турецких крепостей и пленение армии Османа-паши; для Первой мировой войны 1914-1918 гг. - капитуляция гарнизона Перемышля и значительное число пленных, захваченных во время Брусиловского прорыва 1916 г. Проблематика военного плена Крымской 1953-1956 гг. и Русско-японской 1904-1905 гг. войн в связи с их неудачным исходом для Российского государства вообще не изучалась.
Новый этап в историографии проблемы, как нам представляется, начался после празднования 40-летия Октябрьской революции (1957 г.) и продолжался до конца 1980-х гг. На протяжении этого периода пронводились международные конференции, чаще всего к очередному юбилею революции, выходили в свет научные монографии отдельных авнторов и коллективные обобщающие работы, в которых вопросы военного плена рассматривались преимущественно в целях обоснования тезиса о невыносимости условий содержания иностранных пленных в Российской империи как главном факторе, способствовавшем их революционизации17. Рассмотрение сюжетов, связанных с участием военнопленных держав Центрального блока в революционных событиях 1917 г. на стороне России, призвано было укрепить складывавшиеся после Второй мировой войны дружеские отношения между государствами и народами соцлагеря. Так, итогом научных сессий, организованных Комиссией историков СССР и ГДР в Москве и Берлине по случаю 150-летия освобождения Германии от наполеоновского господства стала публикация в 1965 г. сборника материалов, посвященных различным аспектам совместной борьбы русского и немецкого народа против Франции в 1813 г. Две статьи сборника были посвящены непосредственно вопросу создания и деятельности Российско-германского легиона из военнопленных18.
Данные о числе иностранных военннопленных Первой мировой войны, отложившиеся в фондах многих центральных и регионнальных архивов, легли в основу статей сборника Интерннационалисты. Трудящиеся зарубежных стран - участники борьбы за власть Советов на юге и востоке республики, вышедшего в Москве в 1971 г. На основе широкого круга источников авторы сборника воссоздали в целом объективную, хотя и не лишенную идеологического подхода историческую панораму жизни иностранных военнопленных в русском плену. В 1980 г. был выпущен сборник статей венгерских и российских историков Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917-1922 гг.19. Статьи сборника посвящались венгерским военнопленным, оказавшимся в концентрационных лагерях под Хабаровском, Спасском, Никольск-Уссурийском, Раздольным, Шкотово, Благовещенском.
Проведенный диссертантом анализ работ зарубежных историков из стран социалистического лагеря показывает заметное влияние на их творчество советской историографии. Причем это влияние четко прослеживается как при формулировании важнейших, ключевых проблем исторического поиска, так и при анализе и трактовке тех или иных событий.
Во второй половине ХХ столетия в центре внимания советских историков вновь оказалась проблематика военного плена лэпохи 1812 года. Так, отдельные эпизоды из жизни военнопленных, находившихся в Оренбургском крае, были рассмотрены в работе П.Е.аМатвиевского, изданной к 150-летию Отечественной войны 1812 г.20 Интересные сведения о судьбе захваченных в плен солдат и офицеров Великой армии Наполеона были выявлены В.Г. Сироткиным21. Проблемы определения общей численности наполеоновских военнопленных были подняты в статье М. Любавина22.
Рост интереса к изучению различных аспектов военного плена XIX - начала ХХ в. наблюдается и в постсоветский период развития российской историографии. Несомненно, что актуализации научных исследований в этом направлении способствует приближение 200-летия изгнания наполеоновских полчищ с территории России и 100-летия с начала Первой мировой войны. Важнейшим итогом работы современных историков становятся многочисленные публикации в научной прессе и защищенные диссертации, отличающиеся поиском новых аспектов в исследовании проблематики военного плена, введением в научный оборот ранее неиспользуемых источников, привлечением достижений зарубежной историографии. При этом вектор исторических исследований смещается от политической и военной истории к исторической антропологии, что позволяет рассматривать прошлое во всей своей многомерности и вариативности. Среди российских исследований значительный интерес вызывают работы В.А. Бессонова, Б.П. Миловидова, С.Н. Хомченко, С.В. Белоусова, К.В. Иванова, В.П. Тотфалушина и др., посвященные проблематике военного плена 1812 г.23
Глубоким и всесторонним охватом вопросов военного плена Отечественной войны 1812 г. отличается в частности научная деятельность В.А.аБессонова. Он опубликовал ряд статей, в которых подробно рассмотрел особенности пребывания военнопленных Великой армии в российских регионах, обстоятельства их пленения и законодательную базу, определявшую содержание военнопленных в России24. Своего рода итогом его скрупулезных изысканий стала защищенная в 2001 г. кандидатская диссертация25. Самостоятельно и в соавторстве с другими российскими историками В.А. Бессонов и далее продолжил исследование проблемы пребывания иностранных военнопленных на территории России26.
В преддверии 200-летнего юбилея Отечественной войны 1812 г. интерес к теме военнопленных Великой армии продолжает расти. Начатую В.А. Бессоновым и В.П.аТотфалушиным серию региональных статей о пребывании пленных в Псковской, Ярославской, Тамбовской, Пензенской губерниях с успехом продолжил и развил Б.П. Миловидов27. В своих работах автор стремится критически и всесторонне проанализировать все доступные печатные и архивные материалы, в особенности синхронные источники: публицистику, официальную переписку, делопроизводственную документацию, частные письма и дневники современников. Этот принцип работы с первоисточниками придал его статьям особую научную значимость и выгодно выделил их среди публикаций последних лет.
Положению военнопленных в Саратовской губернии посвящены статьи В.П. Тотфалушина28. Опираясь на опубликованные материалы и архивные документы, он осветил различные стороны жизни военнопленных, коснувшись судеб некоторых из них, в том числе вступивших в российское подданство. Система финансирования военнопленных на примере отдельно взятого региона рассмотрена в статье К.В.аИванова. Для оценки выполнения предписаний правительства по содержанию военнопленных на местах автор привлек документы, извлеченные из архива Пензенской области29. Вопросы, связанные с военнопленными в Поволжье, достаточно подробно осветил С.В.аБелоусов30. Ряд статей, касающихся различных аспектов пребывания военнопленных в Астраханской, Оренбургской, Пензенской и Симбирской губерниях опубликовал С.Н. Хомченко31. Обстоятельства пленения военнослужащих армии Наполеона во время боевых действий и в ходе малой войны рассмотрены в статьях А.И.аПопова. Им был также составлен справочник о военнопленных, оставивших впоследствии мемуары о своем пребывании в России32.
Новым позитивным моментом в развитии историографии проблемы на современном этапе стал интерес к персоналиям - конкретным участникам и проводникам политики Российского государства в сфере военного плена33. К таким чрезвычайно интересным и содержательным работам самого последнего времени можно отнести публикации Б.П. Миловидова34.
Обращают на себя внимание также несколько статей, размещенных на страницах изданной в 2004 г. энциклопедии Отечественная война 1812 года. Это прежде всего обзорная статья В.А. Бессонова Военнопленные Великой армии и его же публикация, посвященная легиону из французских, итальянских и голландских военнопленных в Орле, а также развернутая статья В.П. Тотфалушина о Русско-немецком легионе35.
К числу удачных работ, посвященных различным аспектам военного плена периода Русско-турецкой (1828-1829 гг.) и Крымской (1853-1856 гг.) войн, следует отнести публикации В.А. Бессонова, Б.П. Миловидова и Е.В. Кузнецова36.
В работах, касающихся проблематики военного плена Первой мировой войны, доминирует сюжеты раскрывающие повседневную жизнь военнопленных в отдельно взятых регионах. В этом отношении отдельно следует назвать монографию Т.Я. Иконниковой, в которой рассматривается широкий спектр вопросов пребывания германских и австро-венгерских военнопленных в самом отдаленном от линии фронта регионе России - Дальнем Востоке. Автор затронула такие аспекты проблемы как: особенности размещения и характер трудового использования лузников войны, роль религии в условиях плена, деятельность международных миссий Красного Креста по улучшению положения военнопленных в концентрационных лагерях, вопросы обмена и интернирования отдельных категорий пленников в нейтральные страны, изменение условий плена в 1917 г.37 Небезынтересные наблюдения об особенностях пребывания военнопленных Австро-Венгрии, Германии и Османской империи в пределах Ставропольской губернии содержатся в монографии И.В. Крючкова38.
Среди современных исследователей, стремящихся осветить и проанализировать положение иностранных военнопленных периода Первой мировой войны 1914-1918 гг., следует выделить С.А. Солнцеву, А.И. Гергилеву, С.Н. Васильеву, Э.С. Идрисову, Н.В. Суржикову, А.Н. Талапина, И.Б. и Б.И. Нимановых39. Социокультурным практикам взаимоотношений иностранных военнопленных с жителями российских регионов посвящены статьи Л. Ощепкова, О. Варнаковой, Ю.А. Иванова и др.40 Влияние официальной идеологии и пропаганды на формирование образа врага, отношение населения страны пленения к безоружным вражеским воинам - эти и подобные по своней новизне сюжеты сегодня по праву признаны однинми из наиболее актуальных в отечественной историографии.
Проблеме военного плена Первой мировой войны посвящено несколько диссертационных сочинений41. Так, в кандидатской диссертации С.Н. Васильевой освещены условия содержания и особенности пребывания иностранных военнопленных в России в годы Первой мировой войны. В работе представлена информация о численности и правовом положении военнопленных, об их трудовой деятельности, организации концентрационных лагерей, рассмотрены вопросы репатриации.
Основной целью диссертационной работы Е.Ю. Бондаренко стало изучение положения иностранных военнопленных на российском Дальнем Востоке. Хронологические рамки диссертации охватывают период с августа 1914 г. по декабрь 1956 г. Одна из глав диссертации непосредственно посвящена вопросам формирования, содержания и трудового использования контингента военнопленных дальневосточных лагерей в годы Первой мировой войны.
Большое внимание региональным особенностям деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных было уделено историками Сибири. Так, целью диссертационного исследования А.Н. Талапина стало определение особенностей состава и положения военнопленных Первой мировой войны находившихся на территории западносибирского региона. Исследователь проанализировал количественные показатели, характеризующие состав военнопленных, расквартированных в Западной Сибири, выделил особенности их положения с учетом национальной принадлежности, охарактеризовал систему содержания и организации труда военнопленных, степень подверженности революционной агитации и вовлеченности в политическую жизнь края.
Материалы о положении иностранных военнопленных Первой мировой войны в Сибири обобщены также в диссертации А.И. Гергилевой. Автор изучила условия содержания военнопленных в пределах Омского и Иркутского военных округов. В работе анализируются международные правовые акты, касающиеся вопросов военного плена, изменения в мировоззрении военнопленных, характер их взаимоотношений с местными жителями, вопросы репатриации.
Реализацию политики российских властей в отношении иностранных военнопленных на Южном Урале в 1914-1921 гг. избрала предметом своего исследования Э.С. Идрисова. Достоинством диссертации следует считать опору на местную периодическую печать при рассмотрении особенностей трудового использования военнопленных в южно-уральском регионе, проблемы их восприятия населением Оренбургской и Уфимской губерний. Автор коснулась также вопросов переписки военнопленных и организации их религиозной жизни.
Примечательно, что результаты кропотливого труда С.Н. Васильевой, Т.Я. Иконниковой и А.И. Гергилевой нашли отражение не только на страницах научных журналов, но и в изданных по итогам диссертационных исследований учебных пособиях и монографиях, что следует признать существенным вкладом в развитие отечественной историографии военного плена периода Первой мировой войны42.
В 1990-е гг. проблема изучения положения военнопленных в России получила развитие и в литературе дальнего зарубежья. Среди авторов, которые стремятся более объективно подойти к рассмотрению данной проблемы, следует выделить В. Шмидта (Германия) и Ф. Бокура (Франция). Современный немецкий исследователь В. Шмидт в своих статьях попытался высветить как положительные, так и отрицательные стороны пребывания баварских пленных в России в 1812-1814 гг.43 Директор Центра изучения Наполеона Ф. Бокур, отмечая недостаточность материалов по проблеме военнопленных армии Наполеона сосредоточенных во французских архивах, обратил внимание исследователей на необходимость широкого привлечения российских источников из центральных и региональных архивов44. Среди задач, которые еще требуют своего разрешения, он выделил следующие: выявление обстоятельств пленения солдат и офицеров Великой армии Наполеона в России, анализ отношений военнопленных с представителями российской власти и общества, определение маршрутов передвижения партий военнопленных внутри Российской империи.
Положению военнопленных Первой мировой войны в Сибири посвящены статьи немецкого исследователя И.И. Шлейхера45. Безусловным достоинством его работ является то, что автор опиранется на литературу и источники немецкой стороны, на основе которых пытается анализировать проблему размещения и содержания военнослужащих Германии и Австро-Венгрии в сибирских лагерях. Еще один зарубежный автор, в сферу научных интересов которонго входит проблематика военного плена - немецкий исследователь Г. Вурцер46. В его фундаментальном труде Военнопленные стран Центральной Европы в России во время Первой мировой войны рассмотрены практически все аспекты темы: восприятие немецкими солдатами и офицерами самого факта пленения, отношение к России и русским, особенности размещения и содержания, трудовое использование и т. д. Особую ценность исследованию придает использование материалов архива г. Штуттгарта и Военного архива г. Вены.
Вопросы пребывания иностранных военнопленных Первой мировой войны на российской земле были затронуты также в работах таких зарубежных исследователей как Р. Нахтигаль, М. Росси и П. Свольшак.47 В наше время появились также и совместные исследования проблем военного плена, в частности, сборник докладов российских и зарубежных ученых на симпозиуме в Шалабурге в 1995 г. Пленены в России48
Анализ работ зарубежных исследователей показывает, что одной из основных причин их повышенного интереса к проблематике русского плена является недостаточное и одностороннее ее освещение истории пребывания иностранных военнопленных на российской земле в предшествующие десятилетия и недоступность в недалеком прошлом многих важнейших архивных документов и материалов в бывшем СССР.
Подводя общий итог состоянию научной разработанности проблемы, следует отметить, что, несмотря на тематическое разнообразие публикаций и широкий спектр введенных в научный оборот источников, отечественной и зарубежной историографии до сих пор не достает исследований, в которых очерченная проблема рассматривалась бы комплексно, а предметом изучения стали бы не отдельные ее тематические срезы, а целостный процесс деятельности Российского государства по отношению к захваченному в плен противнику.
Исходя из актуальности и степени научной разработанности проблемы, объектом диссертационного исследования избрана политика Российского государства в отношении иностранных военнопленных в ХIХ - начале ХХ в., предметом - осуществляемая государственными органами деятельность по учету, размещению, всестороннему обеспечению, трудовому использованию, социальной адаптации, обмену и репатриации захваченных в плен солдат и офицеров противника в исследуемый период.
Научная проблема исследования заключается в обобщении исторического опыта деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных в XIX - начале ХХ в., выявлении ее основных принципов и тенденций, закономерностей и характерных черт, извлечении исторических уроков, формулировании выводов и научно-практических рекомендаций.
Хронологические рамки исследования охватывают исторический период с 1802 г. по октябрь 1917 г. Дата нижнего рубежа связана с учреждением в 1802 г. Комитета министров Российской империи, центральных органов государственного управления (министерства Военных сухопутных сил, МВД, МИД и др.), рассматриваемых нами в качестве основных субъектов политики Российского государства в отношении иностранных военнопленных. Верхняя граница исследования определяется октябрем 1917 г. - временем кардинальных социально-политических перемен в жизни Российского государства и общества (прекращение деятельности Временного правительства, установление советской власти и др.), приведшим к существенным изменениям в государственной деятельности, в том числе и в сфере военного плена.
Территориальные рамки исследования представлены пространством Российской империи в границах ХIХ - начала ХХ в., а также рамками театров военных действий за ее пределами при рассмотрении условий и обстоятельств пленения вражеских воинов в ходе войн, ведшихся на территории других государств.
Цель диссертационного исследования - с позиций современных требований исторической науки комплексно и всесторонне проанализировать деятельность Российского государства в отношении иностранных военнопленных в XIX - начале ХХ в., ее влияние на эволюцию внешней и внутренней политики страны, состояние международного гуманитарного и военного права в исследуемый период.
Исходя из поставленной цели, соискателем были определены следующие исследовательские задачи:
- рассмотреть историографию проблемы и охарактеризовать ее источниковую базу;
- провести анализ развития законодательной базы военного плена;
- раскрыть особенности учета и размещения иностранных военнопленных на территории России;
- выявить проблемы денежного, вещевого и продовольственного обеспечения военнопленных, оказания им медико-санитарной помощи;
- изучить порядок и условия трудового использования, находящихся в плену нижних чинов противника;
- рассмотреть характер взаимоотношений иностранных военнопленных с представителями российской власти и общества;
- проанализировать проблему привлечения военнопленных в ряды национальных воинских формирований, показать сложный процесс обмена и репатриации вражеских воинов;
- на основе комплексного решения поставленных задач сделать научно-обоснованные выводы, извлечь исторические уроки, определить наиболее перспективные направления в изучении темы, сформулировать научно-практические рекомендации по использованию отечественного опыта работы с иностранными военнопленными в современной научной, военной и внешнеполитической деятельности.
Методологическую основу диссертации составили основные общенаучные принципы: научность, историзм, объективность и системность. В ходе исследования автор опирался также на наиболее распространенные и универсальные методы научного познания: анализ и синтез, индукция и дедукция, аналогия и обобщение. Они позволили сбалансировано охарактеризовать все компоненты исследуемой проблемы и реконструировать целостную картину деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных в XIX - начале ХХ в.
Учитывая специфику проблематики военного плена, характер используемых источников и содержащихся в них данных, ряд конкретных научных задач был решен с помощью методического инструментария других наук. Так, наличие массива нормативно-правовых документов в составе источниковой базы потребовало применения метода контекстной интерпретации правовых актов. В рамках междисциплинарного подхода важное значение принадлежало сравнительно-культурному методу. Их сочетание с традиционными методами исторического исследования способствовало процессу вживания в исследуемую эпоху, позволило правильно понять и объяснить истинный смысл рассматриваемых исторических событий, глубже проникнуть в психологию поступков участников исследуемого процесса.
Среди специальных исторических методов при проведении исследования важное значение придавалось проблемно-хронологическому методу, в соответствии с которым автор выделил основные проблемы в деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных и рассмотрел главные события и факты, относящиеся к изучаемым в диссертации вопросам, в строго временной последовательности.
Использование историко-системного метода позволило рассмотреть деятельность Российского государства в сфере военного плена как сложную многоуровневую систему взаимосвязанных между собой элементов, представленных конкретными государственными органами и общественными организациями и подчиненных общей цели - решению многочисленных проблем, связанных с пребыванием значительных контингентов иностранных военнопленных на российской земле.
Историко-сравнительный и историко-типологический методы позволили путем использования исторических сравнительных параллелей и типологического сравнения проанализировать предмет исследования в широкой исторической ретроспективе, выявить общее и особенное в деятельности государства в отношении иностранных военнопленных.
На основе применения историко-генетического метода раскрыты причинно-следственные связи между историческими событиями и явлениями, проанализирована динамика количественных и качественных изменений, показана преемственность основных направлений рассматриваемой нами деятельности в различные временные отрезки.
Для разработки избранной темы автор использовал такие методы исследования исторической реальности, как от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному, а также синхронный и диахронный методы. Значительное место отводилось методам сравнительного анализа, актуализации и репрезентативности.
Источниковую базу исследования составили многочисленные источники, разделенные автором на несколько групп: законодательные акты, материалы официального делопроизводства, статистические источники, периодическая печать, документы личного происхождения.
Высокий уровень взаимодействия с зарубежными странами в сфере военного плена отражают ратифицированные Российским государством положения международного права. Это прежде всего постановления Женевской конференции 1864 г. (конвенция Об облегчении участи раненых и больных воинов во время сухопутной войны), Гаагских конференций 1899 и 1907 гг. (конвенция О законах и обычаях сухопутной войны), протоколы II Стокгольмской конференции 1916 г., отдельные мирные договоры и трактаты, в которых затрагивались вопросы обмена и репатриации военнопленных.
Основными документами национального законодательства, определявшими правовое, организационное и бытовое пространство, в котором должны были находиться иностранные военнонпленные в России, являются высочайше утвержденные положения О военнопленных. В рассматриваемый период было принято несколько таких положений49. Имевшие силу закона эти нормативные правовые акты отчетливо показывают отношение верховной власти к проблематике военного плена в целом и к иностранным военнопленным в частности.
Несмотря на всю важность опубликованных законодательных материалов, самый ценный и значительный массив документальных источников, отражающих реальное положение дел с военнопленными в России, хранится в фондах российских и зарубежных архивов. Это прежде всего документы высших и центральных органов государственной власти, сосредоточенные в профильных фондах Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Российского государственного исторического архива (РГИА), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ).
По своей значимости и количеству введенных, в научный оборот документов ведущее место в исследовании занимают документы РГВИА. Материалы фондов: Канцелярия Военного министерства (Ф. 1), Главный штаб Военного министерства (Ф. 400), Штаб верховного главнокомандующего (Ставка) (Ф. 2003) и др. позволяют реконструировать весь процесс осуществления управленческих инициатив военного ведомства в сфере военного плена от первоначального предложения до окончательного отчета о проделанной работе. Кроме того, сохранившиеся в этих фондах результаты контрольной деятельности военных властей отражают итоги принятых решений, дают наглядное представление о режиме военного плена, демонстрируют реальные условия содержания и трудового использования иностранных военнопленных, содержат сведения об их численности и составе, хранят ведомости и именные списки оказавшихся в плену солдат и офицеров противника50.
Немаловажное значение для настоящего исследования имеют материалы и документы, характеризующие деятельность местных военных учреждений (штабов военных округов, канцелярий губернских и уездных воинских начальников), связанную с принятием, препровождением, распределением на местах, содержанием и репатриацией иностранных военнопленных. Большинство из них носит организационно-распорядительный (постановления, распоряжения, предписания, приказы, указания) и справочно-информационный (переписка с различными организациями и частными лицами, справки, ведомости, планы) характер.
Высоким информационным потенциалом отличается комплекс законодательных и делопроизводственных материалов, хранящихся в РГИА. Выявленные документы высших административных органов Российской империи (Комитета и Совета министров), а также центральных органов государственного управления, в концентрированном виде отражают официальную позицию российских властей по отношению к захваченному в плен противнику, раскрывают принципы, приоритеты и основнные направления государственной деятельности в сфере военного плена в рассматриваемый период51.
Следует также отметить, что большое количество разнообразных материалов о пребывании иностранных военнопленных на российской земле сосредоточено в ГАРФ. Это в основном документы, сосредоточенные в фондах Департамента полиции исполнительной МВД (Ф. 102) и Отдельного корпуса жандармов (Ф. 110). Их изучение дает возможность не только судить о механизме взаимодействия полицейских и жандармских учреждений с военными властями и губернской администрацией в вопросах надзора за пленными, но и проследить ситуацию, сложившуюся вокруг военнопленных на местах52.
Материалы инспекционных поездок различных миссий Красного креста в концентрационные лагеря военнопленных, а также переписка между внешнеполитическими ведомствами государств по поводу условий содержания, захваченных в плен иностранных воинов, были извлечены из фондов АВПРИ. Наиболее ценный массив информации отложился в профильном фонде этого архива - Отдел о военнопленных (Ф. 160). Хранящаяся в нем документация раскрывает деятельность царского МИД фактически по всем направлениям работы с иностранными военнопленными в 1914-1917 гг.: размещение, содержание, трудовое использование, обмен, репатриация, принятие подданства страны пленения и др.53
Конкретизировать отдельные вопросы пребывания иностранных военнопленных на территории России в XIX - начале ХХ в. позволяют документы и материалы региональных российских архивов. Например, в ЦИАМ сохранились списки военнопленных 1812 г., разместившихся в столице, и ведомости умерших от ран и болезней в Шереметевской, Голицынской больницах, Московском военном госпитале, рапорты о размещении их на квартирах, Московском тюремном замке и других местах. В фондах ГАСО содержится информация о количестве военнопленных, их перемещении, затратах на содержание, данные о смертности, заболеваниях, использовании на работах в пределах Смоленской губернии.
Расширить возможности исследования истории военного плена в России в значительной степени позволяют материалы архивов ближнего зарубежья, в частности коллекции исторических документов архивных учреждений Республики Беларусь. Так, сохранившиеся в фондах Национального архива Республики Беларусь (НАРБ), Национального исторического архива Беларуси (НИАБ) в Минске и в Гродно документы дают возможность представить весь спектр деятельности российской администрации, связанной с пребыванием иностранных военнопленных в пределах западных губерний, позволяют охарактеризовать мероприятия местных властей по приему, размещению, и трудовому использованию лузников войны, установить объем расходов на их содержание и последующее возвращение на родину. Наиболее значимыми и информационно емкими являются имеющиеся в фондах этих архивов информационные (рапорта, справки), распорядительные (указы, приказы и циркулярные предписания) и отчетные (акты, сводки, ведомости) документы.
Для более полного и достоверного исследования избранной нами темы найденный в архивохранилищах комплекс документов был дополнен за счет группы статистических материалов. Их полнота и качество надежно определяются в ходе анализа переписки по сбору сведений о военнопленных между органами центральной и местной власти. Наиболее ценные сведения обобщающего характера почерпнуты из материалов, сосредоточенных в фондах: Департамента полиции исполнительной и Собственной Е.И.В. канцелярии (РГИА), Главного штаба Военного министерства и Главного управления Генерального штаба (РГВИА).
Раскрытию отдельных аспектов темы послужили материалы периодической печати. Несмотря на лаконичность и описательный характер газетных статей и корреспонденций с мест, многие из них содержат ценную информацию о реальных условиях пленения военнослужащих противника и их жизни в плену. Наиболее полезными для целей настоящего исследования стали сведения, извлеченные из публикаций столичной, губернской и военной периодики, официальных изданий земств и обществ Красного Креста.
Не сохранившиеся или не зафиксированные в официальных документах и периодической печати сведения по истории военного плена содержат материалы личного происхождения. События, которые пережили иностранные военнопленные в русском плену нашли свое отражение во множестве воспоминаний как самих бывших пленников, так и лиц, находившихся рядом с ними (губернских чиновников, русских воинов, местных жителей и др.)54. Многие мемуары иностранных военнопленных были переведены на русский язык и затем опубликованы в России55.
Среди источников личного происхождения не менее ценным, чем воспоминания, является личная переписка56. Письма пишутся под свежим впечатлением происшедших событий и в большинстве случаев лишены той апологетической направленности, которая присуща мемуарам участников рассматриваемых событий. К сожалению, за отдельные исторические периоды круг таких источников невелик и не позволяет представить все многообразие сюжетов, связанных с пребыванием иностранных военнопленных на российской земле.
II. СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ
Цели и задачи исследования определили соответствующую структуру диссертации. Она состоит из введения, четырех глав, разделенных на 14 параграфов, заключения, списка источников и литературы, приложений.
Во введении обосновывается актуальность темы, показывается степень ее научной разработанности, указываются объект, предмет, цель, хронологические и территориальные рамки исследования, теоретико-методологические основы его проведения, источниковая база, научная новизна и практическая значимость работы, формулируются научная проблема и положения, выносимые на защиту.
Глава 1 Ц Историография, источниковая база и теоретико-методологические основы исследования - состоит из трех параграфов.
В первом параграфе рассматривается степень изученности проблемы, место данной темы в современной исторической науке, выделены периоды, особенности и тенденции развития отечественной и зарубежной историографии проблематики военного плена. Обращается внимание на то, что последние годы отмечены попытками серьезного и глубокого изучения особенностей пребывания иностранных военнопленных в отдельных регионах России, и хотя круг проблематики военного плена еще не очерчен полностью, однако уже определены его основные контуры.
Во втором параграфе рассмотрены основные группы и подгруппы источников по исследуемой проблеме, дана их классификация и характеристика, выделены наиболее важные для изучения архивные фонды. Отмечается, что используемые в исследовании источники разнородны по происхождению, составу, функциональной направленности, уровню объективности и имеют ряд особенностей. Тем не менее они обладают достаточной комплексностью и репрезентативностью, что является прочной основой для успешного решения всех поставленных исследовательских задач.
В третьем параграфе изложены основные теоретические и методологические подходы к изучению проблемы, раскрывается сущность применяемых методов, рассматривается понятийно-категориальный аппарат исследования. Особое внимание уделено раскрытию таких категорий как военный плен, военнопленные, политика государства в отношении военнопленных, режим военного плена, концентрационный лагерь для военнопленных.
Глава 2 Ц Военно-политические и правовые основы деятельности в сфере военного плена - разделена на три параграфа.
Первый параграф содержит краткий обзор войн России XIX - начала ХХ в., показывает влияние их характера на численность и состав иностранных военнопленных. Отмечается, что Российская империя, как одна из ведущих мировых держав того времени, участвовала в целой серии крупномасштабных войн и вооруженных конфликтов, различавшихся по составу сторон, интенсивности и размаху военных действий. Начиная с эры наполеоновских войн и до окончания Первой мировой войны, русскими войсками в общей сложности было взято около 3 млн пленных, являвшихся представителями различных стран и народов.
Во втором параграфе рассматриваются факторы формирования политики Российского государства в отношении иностранных военнопленных, раскрываются место и роль государственных органов в ее реализации. Обращается внимание на то, что проблема военного плена в ее законодательном, социально-экономическом, организационно-административном и других аспектах привлекала целый ряд государственных органов и общественных организаций к проработке важнейших ее вопросов, а сама эффективность работы с военнопленными во многом зависела от субъективного начала - управленческих усилий и организаторского опыта руководителей и сотрудников этих структур.
Третий параграф посвящен процессу законодательного оформления деятельности Российского государства по отношению к захваченному в плен противнику, показу усилий России в развитии международного гуманитарного права, рассмотрению основных нормативно-правовых документов, регулировавших сферу военного плена в XIX - начале ХХ в. На фоне общего внешне- и внутриполитического курса страны прослежена зависимость изменений законотворческой деятельности по изучаемой теме от векторов правительственной политики в целом.
Глава 3 - Размещение, содержание и трудовое использование захваченных в плен иностранных воинов - подразделяется на четыре параграфа.
В первом параграфе уделяется внимание проблемам удаления военнопленных с театра военных действий и их размещения на значительном пространстве Российской империи, а также развития общего и персонального учета захваченных в плен солдат и офицеров противника. Подчеркивается, что условия размещения, наряду с вопросами питания и обмундирования, являлись одним из решающих факторов, оказывавших влияние на жизнь и здоровье иностранных воинов в русском плену. Указывается, что организация и тщательное ведение учета военнопленных были необходимы для решения целого ряда задач при их размещении, содержании, трудовом использовании, социальной адаптации и возвращении на родину.
Во втором параграфе раскрываются особенности всестороннего (денежного, вещевого, продовольственного и др.) обеспечения иностранных военнопленных, показывается зависимость уровня содержания оказавшихся в плену вражеских воинов от состояния экономики страны пленения.
Третий параграф посвящен специфике оказания медико-санитарной помощи в условиях плена, причинам высокой заболеваемости и смертности среди военнопленных, отмечается стремление российских властей сохранить жизни и здоровье оказавшимся в плену иностранным воинам.
В четвертом параграфе рассматривается характер и сферы трудового использования иностранных военнопленных на территории России, обращается внимание на складывание устойчивой тенденции к массовому принудительному труду военнопленных в интересах страны пленения.
Глава 4 - Социальная адаптация, обмен и репатриация иностранных военнопленных - подразделяется на четыре параграфа.
В первом параграфе дана развернутая характеристика взаимоотношений представителей российской власти и общества к размещенным на территории России иностранным военнопленным, представлена реакция солдат и офицеров противника на столкновение с новой для них реальностью военного плена.
Во втором параграфе рассматриваются вопросы организации личной переписки иностранных военнопленных, особенности ее цензуирования, раскрывается характер и содержание писем из плена.
В третьем параграфе рассматривается процесс создания на территории России национальных добровольческих формирований из военнопленных. Анализируются мотивы перехода определенной части оказавшихся в плену иностранных воинов на сторону победителей.
В четвертом параграфе раскрыты дипломатические и организационные аспекты репатриационных процессов. Рассмотрены сюжеты, связанные как с частичным (путем обмена в ходе военного конфликта), так и полным (путем общей репатриации по окончании военных действий) возвращением иностранных военнопленных на родину.
В заключении подведены итоги диссертационного исследования, сделаны основные выводы и оценена значимость полученных результатов для современности, сформулированы исторические уроки и научно-практические рекомендации.
В списке источников и литературы указаны исторические материалы, на которые опирался автор в ходе проведения исследования.
В приложениях к диссертации представлены: список сокращений; таблицы со сводными данными о составе, численности и географии размещения иностранных военнопленных; схемы (рисунки, диаграммы), характеризующие основные показатели деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных в XIX - начале ХХ в.
III. НАУЧНАЯ НОВИЗНА
И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Научная новизна исследования вытекает как из самой постановки проблемы, так и из ее содержания. Она определяется прежде всего недостаточной разработанностью темы в отечественной историографии и заключается в следующем:
- на основе всестороннего и комплексного изучения литературы и источников исследована крупная проблема, имеющая большое значение для дальнейшего развития отечественной исторической науки, военного и международного гуманитарного права;
- определяется уровень научной разработанности проблемы, подвергаются критическому анализу публикации по данной теме, предлагается периодизация историографии с учетом качественных и количественных характеристик изданной литературы и защищенных диссертаций;
- сформулировано и обосновано авторское определение понятий политика государства в отношении иностранных военнопленных, режим военного плена, концентрационный лагерь для военнопленных;
- в научный оборот введено значительное количество новых архивных документов и материалов, связанных с деятельностью Российского государства в сфере военного плена;
- впервые комплексно и всесторонне рассмотрены основные аспекты проблемы: вопросы пленения, учета, размещения, содержания, трудового использования, социальной адаптации, обмена и репатриации иностранных военнопленных;
- сделаны обобщения и выводы, сформулированы уроки, научно-практические рекомендации, имеющие важное значение в военной, дипломатической и правовой сферах, обозначены новые перспективные направления исследований в проблематике военного плена, требующие углубленной разработки российскими историками.
На защиту выносятся:
- результаты исследования состояния историографии и характеристика источниковой базы рассматриваемой научной проблемы;
- обоснование методологии исследования деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных;
- авторская оценка законодательства в сфере военного плена;
- итоги деятельности государственных органов по размещению, учету, всестороннему обеспечению, трудовому использованию, привлечению в ряды национальных воинских формирований, обмену и репатриации иностранных военнопленных;
- обобщенный соискателем опыт деятельности государства по социальной адаптации захваченных в плен солдат и офицеров противника;
- сформулированные автором теоретические выводы, исторические уроки и научно-практические рекомендации, вытекающие из анализа исследуемой проблемы и актуальные в современных условиях.
Основное содержание диссертации и обоснование положений, выносимых на защиту.
Отечественная и зарубежная историография проблематики военного плена проделала достаточно долгий и сложный путь развития. К началу XXI столетия накоплен значительный массив литературы, отражающей различные аспекты военного плена на территории России. Изучение большого числа разноплановых трудов, посвященных пребыванию иностранных военнопленных на российской земле, позволяет выделить в развитии историографии исследуемой проблемы три основных периода: первый - дореволюционный (начало XIX в. - 1917 г.); второй - советский (с 1917 г. и до начала 90-х гг. ХХ в.) и третий - постсоветский период (с начала 1990-х гг. по н. вр.).
Вместе с тем проведенный историографический анализ темы свидетельствует о том, что, несмотря на тематическое разнообразие публикаций и широкий спектр проработанных источников, отечественной историографии до сих пор не достает исследований, в которых очерченная проблема рассматривалась бы комплексно, а предметом изучения стали бы не отдельные ее тематические срезы, а целостный процесс формирования и реализации политики Российского государства по отношению к захваченному в плен противнику. Узконаправленный характер проводимых исследований, с одной стороны, свидетельствует об углублении научных поисков, а с другой Ц о неготовности отечественных и зарубежных историков к обобщенному воссозданию общей картины русского плена с учетом новых методологических подходов.
Научная разработка темы в основном носит региональный характер и представлена преимущественно работами, затрагивающими проблематику военного плена лэпохи 1812 года и Первой мировой войны 1914-1918 гг. В то же время ее источниковый массив достаточно разнообразен и содержит большой набор как опубликованных, так и не введенных еще в научный оборот документов и материалов. Значительный объем документов по истории военного плена на территории России хранится не только в федеральных, но и в региональных государственных архивах. Часть документов находится в национальных (государственных) архивах ближнего зарубежья. Данный корпус документальных свидетельств имеет солидный информационный потенциал применительно к нашей проблематике. Систематизация использованных источников позволяет констатировать, что архивные комплексы исследования в значительной степени отличаются друг от друга происхождением, функциональной направленностью и степенью объективности в освещении деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных. Все это ведет к росту латентной информации, для извлечения которой требуется применение новых методов, а изменение видовой структуры исторических документов ставит перед исследователем проблему тщательного компаративного анализа.
Как показало проведенное исследование, деятельность в отношении иностранных военнопленных является составной частью общегосударственной (внутренней и внешней) политики государства, продолжением политического курса страны в условиях ведения военных действий и в ходе ликвидации их последствий по окончании войны. Она представляет собой совокупность правовых, дипломатических, социальных, экономических, организационных и иных мер, осуществляемых органами государственной власти при участии заинтересованных общественных организаций в соответствии с национальным законодательством и заключенными международными договорами. В рассматриваемый период работа с захваченными в плен солдатами и офицерами противника осуществлялась по следующим основным направлениям: размещение, учет, всестороннее (денежное, вещевое, продовольственное и др.) обеспечение, оказание медицинской помощи, трудовое использование, социальная адаптация, привлечение на военную службу, частичное (обмен) и полное (общая репатриация) возвращение военнопленных на родину.
Основная роль в реализации политики государства по отношению к захваченному в плен противнику принадлежала центральным (министерствам и ведомствам) и местным (штабам военных округов, канцеляриям губернаторов) органам государственной власти. Главными проводниками (субъектами) этой политики являлись Военное министерство, МИД, МВД и их структуры на местах. В связи со сложностью и ростом задач, связанных с содержанием на российской земле значительных контингентов иностранных военнопленных в годы Первой мировой войны 1914-1918 гг. в составе Главного управления Генерального штаба и МИД России были образованы специализированные отделы по заведыванию военнопленными и ло военнопленных57. В штабах Московского, Казанского, Туркестанского, Омского, Иркутского и Приамурского военных округов создаются соответствующие специализированные отделения58.
На отдельных этапах российской истории к решению многочисленных проблем военного плена подключались также и другие центральные органы государственного управления. Взаимодействие между ними осуществлялось по направлениям работы с военнопленными. Особое место в выработке согласованной позиции по наиболее сложным вопросам военного плена отводилось высшим совещательным административным органам Российской империи - Комитету министров (в царствование Александра I) и Совету министров (в царствование Николая II). Многие документы, касавшиеся вопросов учета, размещения, содержания и репатриации иностранных военнопленных периода наполеоновских войн, прошли через Собственную Е.И.В. канцелярию, призванную способствовать реализации достаточно широких полномочий монарха в военное время, не исключая и сферу военного плена.
Важную роль в практической реализации принятых наверху решений играли ключевые фигуры на местах - губернаторы. Сохранившиеся в региональных архивах документы канцелярий военных и гражданских губернаторов демонстрируют широкий спектр вопросов, которыми приходилось заниматься руководителям регионального и местного уровней с момента поступления взятых в плен солдат и офицеров противника на жительство во вверенные им губернии59. Вплоть до окончания общей репатриации иностранных военнопленных хозяевам губерний приходилось вникать практически во все аспекты их жизнедеятельности: от обеспечения теплой одеждой и обувью до организации переписки с родными и близкими60.
Положение оказавшихся на территории России иностранных военнопленных регулировалось различного рода нормативно-правовыми актами, сформировавшимся с учетом: развития международного и национального права, опыта содержания военнопленных в предыдущих военных конфликтах, а также складывавшейся внешнеполитической и внутренней обстановки в стране61. Российское законодательство в сфере военного плена развивалось в основном в форме именных указов и высочайше учрежденных Положений О военнопленных, регламентировавших фактически все основные вопросы, связанные с пребыванием иностранных воинов в русском плену. Изданные в их развитие многочисленные подзаконные акты (циркулярные предписания, инструкции, приказы) существенно дополняли правовую базу военного плена, учитывая характер тех или иных войн, специфику отдельных российских регионов, национальные, конфессиональные и другие особенности захваченных в плен солдат и офицеров противника62.
В целом деятельность Российского государства по отношению к иностранным военнопленным XIX - начала ХХ в. базировалась на выработанных международным сообществом положениях о законах и обычаях войны, достижениях отечественной юридической науки и практики63. Однако, несмотря на стремление России к правовому закреплению гуманного отношения к захваченному в плен противнику, в условиях разрушительного и продолжительного военного конфликта реалии плена нередко оказывались далеки от международно-правовых гарантий. Особенно уязвимыми оказывались такие стороны военного плена, как денежное, вещевое, продовольственное и медицинское обеспечение иностранных военнопленных.
В период с 1802 г. по октябрь 1917 г. деятельность Российского государства в отношении иностранных военнопленных строилась в соответствии с историческими реалиями, многообразными внутриполитическими и внешнеполитическими факторами. Ее анализ свидетельствует, что характер и конечный результат мероприятий, затрагивавших различные стороны жизнедеятельности иностранных военнопленных на территории России, определялись воздействием ряда факторов, условно объединенных нами в следующие группы: а) группа военно-политических факторов; б) группа экономических факторов; в) группа социально-гуманитарные факторов; г) группа географических факторов.
Важнейшим обстоятельством, детерминирующим характер деятельности Российского государства в сфере военного плена выступали военно-политические факторы. Увеличение размаха военных действий, их затяжной характер, участие в сражениях многомиллионных армий, оснащенных разнообразным оружием и военной техникой влекло за собой не только рост числа убитых и раненых, но и захваченных в плен воинов. За рассматриваемый нами период с 1802 г. по октябрь 1917 г. число военнопленных в России возросло более чем в 300 раз (от 6 тыс.64 в годы Французско-прусско-русской войны 1806-1807 гг. до 2 млн65 в годы Первой мировой войны 1914-1918 гг.).
Наряду с военно-политическими факторами на деятельность Российского государства по отношению к иностранным военнопленным существенное воздействие оказывал экономический фактор. От степени экономического развития государства зависели финансирование, продовольственное и материальное положение многочисленных контингентов иностранных военнопленных. Соответственно повышалось или снижалось качество жизни в плену.
Экономически благополучное государство способно было создать материальную базу для успешного выполнения стоящих перед ним целей. В условиях же экономического спада образовывался разрыв между провозглашенными принципами политики и реальным их воплощением. Продолжительный и разрушительный характер отдельных войн, в которых конфликтующие стороны несли колоссальные экономические потери, зачастую не позволял соблюдать даже самые элементарные нормы обеспечения военнопленных66. Как показывает исторический опыт, в условиях дефицита финансовых ресурсов очень привлекательной для российской экономики становилась идея использования принудительного труда военнопленных. Ценность такого труда виделась в том, что эта организованная рабочая сила могла использоваться на самых труднодоступных, неосвоенных территориях, в экстремальных условиях, куда вряд ли можно было обеспечить приток собственных граждан. Именно в этом и состояла его несомненная экономическая выгода для Российского государства. Однако, однажды встав на путь использования дешевого принудительного труда военнопленных, руководство страны уже не смогло отказаться от этого. В дальнейшем тезис о необходимости обязательного трудоиспользования военнопленных даже на сооружении военных объектов, что было запрещено всеми международными соглашениями, не просто не затушевывался, но периодически возникал на самых разных государственных уровнях.
Большое влияние на деятельность в отношении иностранных военнопленных оказывали факторы социокультурного характера (цивилизационные). Стереотипы и стандарты поведения, задаваемые культурными образцами, неписанными правилами и традициями, этническими и другими предпочтениями, в общем, различные параметры социокультурной субъективности играли в отношениях с иностранными военнопленными весьма значимую роль. В первые же дни своего плена иностранные воины вынуждены были вступать в систему сложных взаимоотношений с окружающими их представителями власти и населением страны пленения. Постепенно участники этой вынужденной коммуникации получали разнообразную информацию друг о друге, условиях жизни и деятельности (моральных ценностях и установках людей, с которыми приходилось общаться, системе сложившихся отношений и др.). Тем самым время проведенное в плену становилось своего рода периодом межцивилизационного диалога и взаимопроникновения культур, открывающим определенные возможности для восприятия зарубежного опыта. При чем через такой способ знакомства с культурной жизнью страны пленения проходили десятки и сотни тысяч иностранных военнопленных.
Существенное влияние на деятельность государства в сфере военного плена оказывали ратифицированные российской стороной международные договоры и соглашения об обращении с военнопленными, выделенные нами в группу международно-правовых факторов. Зависимость рассматриваемой нами деятельности от развития норм международного гуманитарного права особенно отчетливо проявилась во второй половине XIX - начале ХХ в., когда Российским правительством были инициированы и впоследствии ратифицированы Гаагские конвенции 1899 и 1907 гг. О законах и обычаях сухопутной войны.
Определяющее значение в установлении содержания и приоритетности направлений деятельности государства в сфере военного плена имели субъективные (личностные) факторы. Это прежде всего свойства личности и мировоззрение носителей верховной власти - российских императоров, которые в силу особого статуса сосредоточивали в своих руках всю полноту государственной власти, формировали высшую бюрократию и принимали окончательное решение в выработке правительственного курса. В идеале самодержавный правитель, беря на себя ответственность за выбор и реализацию однозначно интерпретируемых целей, должен был компенсировать существующие в государстве структурные, функциональные и прочие расхождения процесса принятия и реализации государственных решений, придавая ему интегрированный и относительно систематизированный характер. Неразрывная связь ресурсов государства с позицией монарха придавало власти и управлению дополнительные возможности увеличивать свое регулятивное воздействие. Однако не всегда император соответствовал своему назначению. Известны случаи, когда решение принималось импульсивно, без учета всех возможных последствий и альтернатив, под влиянием эмоций монарха, который руководствовался лишь своим собственным пониманием ситуации и далеко не всегда был способен осуществить оптимальный выбор67.
В то же время деятельность в сфере военного плена определялась и рядом факторов, связанных с личностными характеристиками и политическими пристрастиями ближайшего окнружения российских императоров. Обладая большими полномочиями в осуществлении государственной политики, приближенные лица нередко сами начинали воздействовать на принятие важных политических решений, на процессы формирования и реализации государственной политики во всех ее проявлениях. В итоге в выработке политического курса сходились сразу несколько логик и мотиваций выдвижения (и реализации) целей, задаваемых не только позицией монарха, но и интересами конкретных отраслей, ведомств, организаций, групп давления и даже отдельных лиц, задействованных в принятии соответствующих решений.
Среди особенностей пребывания многочисленных контингентов иностранных военнопленных на территории России в XIX - начале ХХ в. можно выделить следующие:
а) ценностно-мировоззренческие:
- гуманное отношение к лузникам войны со стороны российской администрации и местного населения,
- проявление заботы о больных и раненых военнопленных,
- всестороннее (вещевое, продовольственное и др.) обеспечение,
- учет национальных, религиозных, социальных и др. различий военнопленных;
б) организационно-распорядительные:
- формирование нормативно-правовой базы военного плена с учетом региональных особенностей России,
- организованный характер препровождения, размещения, содержания и репатриации иностранных военнопленных, доступ к подданству Российской империи,
- тесное взаимодействие военных, полицейских и гражданских властей в вопросах размещения, содержания и репатриации военнопленных;
- розыск отдельных военнопленных по запросам высокопоставленных родственников;
в) финансово-экономические:
- расходование значительных сумм на содержание военнопленных,
- стремление сократить издержки на военнопленных путем привлечения части из них на военную службу, к интеллектуальному (врачи, учителя, переводчики, музыканты) и физическому (портные, сапожники, хлебопеки и др.) труду,
- активное трудоиспользование военнопленных нижних чинов на крепостных, сельскохозяйственных, городских и других видах работ в интересах восстановления разрушенной войной экономики региона.
Деятельность Российского государства в отношении иностранных военнопленных за период с 1802 г. по октябрь 1917 г. претерпела качественные изменения, связанные прежде всего с гуманизацией отношений в сфере военного плена. Содержание иностранных воинов в русском плену в основном соответствовало правилам и обычаям европейской войны, положениям и требованиям международного гуманитарного права. Само отношение к захваченным в плен солдатам и офицерам противника было дифференцированным по национальному, сословному и профессиональному признакам и нередко выражалось в виде предоставления некоторых льгот и снисхождений для вступивших на путь союзнических отношений с Россией, для знатных и высокопоставленных пленников, квалифицированных врачей, мастеровых и др. специалистов, привлеченных к труду в интересах страны пленения68. По особо важным вопросам содержания военнопленных, их материального и медицинского обеспечения российским правительством было принято большое количество решений, соответствующих принципам законности и гуманизма.
Кроме того, к положительным сторонам деятельности государственных органов в сфере военного плена следует отнести стремление совместить общегосударственные интересы с ведомственными задачами путем объединения усилий различных министерств и ведомств при отработке важнейших вопросов по учету, размещению, содержанию, трудовому использованию, обмену и репатриации иностранных военнопленных. На всем протяжении рассматриваемого периода деятельность Российского государства в отношении иностранных военнопленных оставалась рефлексивной к изменениям в политической, военной и экономической ситуациях в стране, к смене приоритетов в рамках внешней и внутренней политики государства. Во многом, именно благодаря этому, в целом удавалось решить большинство из возникавших проблем с содержанием на территории России многочисленных контингентов иностранных военнопленных XIX - начала ХХ в. Вместе с тем практика работы с иностранными военнопленными не была свободна от недостатков, в частности от организационных упущений в вопросах размещения, денежного, продовольственного и вещевого обеспечения, медико-санитарного обслуживания и трудового использования.
Историю пребывания на российской земле иностранных военнопленных следует рассматривать как яркий пример групповой и индивидуальной коммуникации между представителями разной социокультурной и языковой общности, имевшими свои этнические коды, религиозные отличия, конвенции поведения. За период пребывания иностранных военнопленных в русском плену можно проследить всю гамму оттенков этой коммуникации: межкультурный контакт - межкультурное взаимодействие - инокультурное влияние - чуждые заимствования.
Непосредственно на восприятие пленных и соответствующее отношение к ним оказывали влияние многие составляющие. В большинстве своем они отражали довольно глубокие исторические корни, политическую, экономическую, социальную и психологическую атмосферу, сложившуюся вокруг оказавшихся в русском плену иностранных воинов. Складывавшаяся вокруг военнопленных коммуникационная среда может быть охарактеризована как сложное социокультурное пространство, где пересекались личностные и групповые интересы оказавшихся в плену вражеских солдат и населения страны пленения, преодолевались языковые и психологические барьеры, осуществлялся межкультурный диалог. Для значительной части жителей Российской империи иностранные военнопленные являлись единственным живым воплощением враждебного государства, на восприятие которого влияли, с одной стороны, сложившиеся ранее стереотипы, с другой - повседневные практики вынужденного взаимодействия и общения.
Чем выше была плотность бытовых контактов, тем быстрее предрассудки и предубеждения сменялись нормальными межчеловеческими отношениями, позволявшими военнопленным успешно адаптироваться к условиям военного плена. Стратегия и тактика правящих кругов России в отношении социокультурной адаптации захваченных в плен иностранных воинов, на наш взгляд, была высокоэффективной: они включались в экономическую и социальную систему в местах проживания, со стороны властных органов присутствовал постоянный контроль как за настроениями самих пленников, так и за состоянием общественного мнения вокруг них.
В содержании военнопленных наиболее острыми были вопросы обмундирования и питания. Рост числа военнопленных, сложные проблемы экономического и политического положения воюющих сторон - все это существенно влияло на их всестороннее обеспечение. Однако по мере возможности, исходя из наличия сил и средств, российская сторона стремилась преодолеть и нередко преодолевала данную негативную тенденцию. Демонстрируя озабоченность судьбой пленных, российские власти руководствовались различными соображениями: политическими (в том числе заботой об имидже России на международной арене), экономическими (заинтересованность в пленных как дешевой рабочей силе, способной хотя бы частично заменить мобилизованных в армию рабочих и крестьян), санитарными (опасения, что вспышки инфекционных заболеваний среди военнопленных распространятся за пределы мест их содержания и приведут к эпидемии среди местного населения).
Деятельность Российского государства по отношению к захваченному в плен противнику осуществлялась с учетом ряда основополагающих принципов, а именно:
а) принципа законности. Он предусматривал создание и постоянное развитие полноценной и адаптированной к условиям того или иного военного конфликта законодательной базы, на которой строились отношения Российского государства с иностранными военнопленными. Важно отметить, что принимаемые в России положения О военнопленных наделялись силой закона, а на самих военнопленных распространялось действие всех российских законодательных документов: постановлений, уставов, распоряжений и др. Применение принципа законности означало также, что находящимся в плену вражеским солдатам и офицерам гарантировались: сохранение жизни; гуманное обращение; денежное, вещевое, продовольственное обеспечение с учетом занимаемого ранее служебного положения; оказание необходимой медицинской помощи; обеспечение права личной переписки и удовлетворения духовных потребностей и т. д. В то же время преступившие закон иностранные военнопленные подвергались уголовному преследованию наравне с российскоподданными на основании постановлений военного суда69;
б) принципа гуманизма, который был связан прежде всего с необходимостью гуманного отношения к захваченному в плен противнику. Важное значение здесь имел тот факт, что в соответствии со сложившимися к XIX столетию обычаями европейской войны военный плен рассматривался не как форма наказания, а всего лишь как способ изоляции военнослужащего от участия в дальнейших военных действиях. Многочисленные примеры спасения жизни безоружных воинов, проявления милосердия и снисхождения к поверженному врагу свидетельствуют о сформировавшейся в России устойчивой традиции гуманного отношения к иностранным военнопленным;
в) принципа выполнения взятых на себя международных обязательств, или принцип ответственности. Он просматривается в многочисленных двусторонних и многосторонних международных соглашениях Российского государства, касающихся судеб иностранных военнопленных. Это могут быть: договора о взаимном обмене, находящимися в плену инвалидами, врачами, священниками; подписанные почетные капитуляции, где сказано о беспрепятственном возвращении на родину гарнизонов сдавшихся крепостей; и, конечно же, ратифицированные российской стороной гаагские конвенции и другие международные документы. Несоблюдение этого принципа, по сути, лишает смысла все те положения, которые были включены в коллективный договор, соглашение;
г) принципа подконтрольности (контролируемости) структур, занимающихся вопросами военного плена. Его применение в полной мере распространялось на всю деятельность государственных органов по размещению, содержанию, трудовому использованию и репатриации иностранных военнопленных. Осуществляемый контроль за своевременным и качественным выполнением органами власти требований нормативно-правовых актов в сфере военного плена являлся одной из базовых функций государственного управления, а также средством обратной связи между центром и регионами, в которых были размещены многочисленные контингенты иностранных военнопленных. Этот принцип ориентировал не только на необходимость фиксации нарушений, но и на установление причин тех или иных отклонений от принятых решений, а также на принятие мер по устранению выявленных недостатков;
д) принципа дифференциации и индивидуализации военного плена. Дифференциация осуществлялась путем классификации военнопленных на отдельные группы в зависимости от национальности, государственной принадлежности, вероисповедания, профессии, должностного положения, возраста, состояния здоровья и по многим другим основаниям. Этим обеспечивалось решение многочисленных задач: от предотвращения негативного влияния одних военнопленных на других (например, офицеров на нижних чинов; враждебно настроенных к России на лояльных к ней), до создания условий для надлежащего содержания в плену с учетом статуса, физического состояния, национальной, государственной принадлежности и др. признаков военнопленного. Индивидуализация, в отличие от дифференциации, предполагала переход от общих критеринев, установленных положениями О военнопленных, к частной ситуации. Однако применительно к военнопленным необходимо иметь в виду, что речь могла идти не об абсолютной, а об относительной индивидуализации. Обычно учитывались особенности не каждого пленника, а группы военнопленных, обладающих примерно сходными признаками (сословными, национальными, профессиональными) или состояниями (больные, пожилые, малолетние) или те свойства, которые были важны с политической или военной точки зрения (например, принадлежность к государству, ставшему на путь союзнических отношений с Россией). В результате принцип дифференциации и индивидуализации реализовывался не во всем объеме работы с военнопленными, а выборочно и эпизодически;
е) принципа политического прагматизма, который проявлялся в том, что российское руководство выстраивало отношения с захваченными в плен солдатами и офицерами противника, исходя из соображений, суливших прежде всего определенные политические и экономические выгоды. Наиболее отчетливо этот принцип прослеживается: в принудительном трудовом использовании нижних чинов; использовании труда и профессиональных знаний медицинских специалистов; формировании из числа военнопленных национальных воинских формирований; первоочередной репатриации подданных государств, вступивших на путь союзнических отношений с Россией.
Характерными чертами осуществляемой в XIX - начале ХХ в. деятельности в отношении иностранных военнопленных были ее комплексность, системность, многоуровневость, полисубъектность, прагматизм, дифференцированный, духовно-нравственный (гуманистический) и правовой характер.
Для проводимой в период с 1802 г. по октябрь 1917 г. деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных были свойственны следующие тенденции.
Первая - усиление правовой составляющей в деятельности государственных органов по размещению, учету, всестороннему (вещевому, денежному, продовольственному и др.) обеспечению, трудовому использованию, социокультурной адаптации, обмену и репатриации иностранных военнопленных. Созданная в XIX - начале ХХ в. нормативно-правовая база военного плена представляла собой конкретное воплощение полинтических установок, подходов и проектов верховной власти по отношению к иностранным военнопленным. Характерной чертой развития законотворческого процесса в сфере военного плена было создание специальных орнганов для разработки или пересмотра Положений О военнопленных.
Вторая - расширение субъектов деятельности в отношении иностранных военнопленных и увеличение роли невластных акторов (общественных организаций) в решении вопросов военного плена. Создание устойчивой системы содержания и трудового использования военнопленных было несомненным бюрократическим успехом императорской России. На государственном уровне с ведома и при непосредственном участии российского императора закладывались основные принципы этой системы и определялись приоритетные направления работы с военнопленными, в то время как на местном (губернском) уровне деятельность военной и гражданской администрации наполнялась конкретным содержанием со свойственными конкретному региону отличиями. Вместе с тем опыт административной и полицейской практики показал, что решить проблемы лузников войны не просто, особенно, если их число составляют десятнки, а то и сотни тысяч человек.
Третья - гуманизация отношений государства и общества к поверженному противнику, смягчение (экономия) репрессии в отношении иностранных военнопленных. В XIX - начале ХХ в. на положение иностранцев в русском плену оказывали влияние многие составляющие. Среди наиболее важных были: обстоятельства пленения, чин (ранг) того или иного пленника; готовность российских властей к принятию значительного числа пленных, характер их взаимоотношений с представителями страны пленения; складывающаяся военно-политическая обстановка. Несмотря на положительное или отрицательное воздействие перечисленных выше факторов на судьбу отдельно взятого пленника, оказавшийся в русском плену солдат или офицер оставался в определенном правовом поле, которое составляли нормы, возникавшие на основе целого ряда распоряжений центральных и местных властей. Эти нормы имели довольно глубокие исторические корни, отражали политическую, экономическую, социальную и психологическую атмосферу, сложившуюся вокруг взятых в плен воинов вражеской армии.
Ключевым моментом реального положения военнопленных в местах содержания являлось отношение с властью и местным населением. Это был один из основных аспектов, влиявших на их жизнедеятельность и психологическое состояние. Жизнь лузников войны была наполнена примерами зависимости решения незначительных бытовых вопросов от представителей администрации местного и высшего уровня, характера взаимоотношений с окружавшими их жителями региона. Архивные дела буквально пестрят прошениями пленников о пособии, просьбами о соблюдении их законных прав, решении вопросов личного характера и другими подобными обращениями70. Тем не менее на всем протяжении рассматриваемого нами периода судьбы лузников войны находились в поле зрения российского правительства, стремившегося придать отношениям с военнопленными цивилизованный и подчеркнуто гуманный характер. В Российской империи к военнопленному официальные документы предписывали относиться гуманно, соблюдая его основные права - доступ к еде, воде, медицинской помощи, приемлемые санитарные условия и свободу вероисповедания.
При всех недостатках, являвшихся неизбежным следствием издержек военного времени, следует признать, что военные и гражданские власти на всем протяжении времени пребывания иностранных военнопленных в России находились на высоте своего положения, обеспечив не только выполнение важной государственной задачи, но и сохранив жизни многих пленников.
Четвертая - широкое вовлечение военнопленных в трудовые процессы. Характерной особенностью военного плена на территории России являлось активное использование иностранных военнопленных в производственной и других сферах деятельности в качестве источника дешевой рабочей силы. На всем протяжении рассматриваемого периода им принадлежала роль мобильного трудового ресурса российской экономики. Переход от эпизодического к массовому использованию их труда диктовался прежде всего нуждами военного времени. В условиях дефицита рабочих рук вовлечение военнопленных в производственные процессы было вполне закономерным явлением, хотя и не решало полностью проблемы нехватки трудовых кадров. В конечном итоге, массовое использование пленных иностранцев в трудовых процессах вошло в систему, стало одним из важнейших условий для беспрепятственного хода промышленных и сельскохозяйственных работ, обыденной реалией хозяйственной жизни России. Помимо этого, труд иностранных военнопленных давал возможность высвободить определенную долю собственных рабочих, обучить и приспособить их для более квалифицированного и значимого производства.
Пятая - активизация усилий Российского государства по привлечению военнопленных к военному сотрудничеству. Одной из форм такого сотрудничества стала добровольная служба захваченных в плен солдат и офицеров противника в рядах национальных воинских формирований (дружин, легионов, отрядов и т.д.), создаваемых в качестве ядра вооруженных сил будущих независимых государств. Условия их использования во многом зависели от эволюции внешней и национальной политики Российского государства, которые находились под влиянием событий на фронте. Статус того или иного национального формирования определялся степенью доверия российского руководства к его личному составу. Некоторые из них, например, Российско-немецкий легион (1812 г.), чехо-словацкие формирования (1917 г.) с военной точки зрения были полноценными боевыми частями, которые хоть и создавались с определенными политическими целями, тем не менее использовались по своему прямому назначению.
Проведенное автором исследование показало, что деятельности государственных органов по отношению к захваченному в плен противнику в XIX - начале ХХ в. были присущи некоторые закономерности. К их числу можно отнести:
- зависимость основных направлений этой деятельности от внешне- и внутриполитических задач, решаемых государством в ходе того или иного военного конфликта, а также от численности и национального состава оказавшихся в русском плену иностранных воинов;
- возрастание эффективности деятельности в отношении иностранных военнопленных от уровня развития международного и национального права; учета опыта работы с иностранными военнопленными в ходе предыдущих военных конфликтов;
- зависимость реального положения взятых в плен солдат и офицеров противника от условий содержания находящихся во вражеском плену русских воинов; складывающейся социально-политической и экономической ситуации в стране пленения.
Исследование опыта деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных XIX - начала ХХ в. позволило сформулировать автору определенные исторические уроки.
Первый урок заключается в необходимости творческого применения накопленных знаний, всестороннем учете не только позитивного, но и негативного опыта в деятельности Российского государства по отношению к иностранным военнопленным. Проведенное исследование показало, что каждый новый военный конфликт так или иначе изменял общую картину плена, отражался на условиях содержания военнопленных и создавал новый опыт в деле правового и социально-экономического регулирования их жизнедеятельности. Несмотря на то, что сегодня войны ведутся скорее ограниченными, пусть даже высокотехнологичными средствами и способы вооруженной борьбы нацелены на сведение собственных потерь к нулю, избежать захвата части военнослужащих в плен не удается ни одной из противоборствующих сторон. Следовательно, изучение отечественного опыта в сфере военного плена продолжает оставаться актуальной и востребованной современностью задачей.
Второй урок состоит в том, что деятельность государства по отношению к захваченному в плен противнику приносит желаемый результат лишь тогда, когда она организуется и проводится в полном соответствии с требованиями международного и национального законодательства. Среди многочисленных жертв войны военнопленные, пожалуй, в наибольшей степени испытывают на себе негативные последствия вооруженного противостояния, вынужденной изоляции и длительного удержания во власти противника. Неготовность воюющих стран урегулировать общепринятые нормы международного права, жесткая военно-политическая конфронтация и накал взаимной вражды являются не самым лучшим фоном при определении участи пленных. Выявленные же отступления от правил и обычаев ведения войны (уничтожение безоружных солдат, содержание в бесчеловечных условиях, жестокая эксплуатация) нередко крайне политизируются, становятся чрезвычайно мифологизированными, а иногда и прямо фальсифицируются. В этой связи строгое соблюдение принципов законности и обязательного исполнения взятых на себя международных обязательств должно стать не просто декларируемой правовой нормой, а найти конкретное воплощение в реальной деятельности государства в отношении иностранных военнопленных.
Третий урок. Руководство страны, ставшее на путь гуманизации отношений в сфере военного плена, даже в сложных условиях военного времени должно вести свой курс неуклонно и последовательно. Это касается как законотворческой деятельности, так и повседневной практики по размещению, содержанию, трудовому использованию и репатриации иностранных военнопленных. В то же время цели и вытекающие из них задачи политики по отношению к захваченному в плен противнику должны соответствовать тем возможностям и ресурсам, которые государство может без перенапряжения материальных и духовных сил нации выделить на решение проблем военного плена. При всей важности общечеловеческих ценностей и необходимости заботы о захваченном в плен противнике деятельность государства должна быть результатом прежде всего осознания собственных национальных интересов, носить достаточно гибкий и прагматичный характер, служить интересам не только иностранных военнопленных, но и собственного народа.
Не менее актуальным в современных условиях является четвертый урок - прошлое настоятельно требует установления плодотворных контактов между государствами, бывшими некогда военными противниками. Тенденция к глобализации и вместе с тем к гуманизации международных отношений влечет за собой необходимость преодоления негативных последствий, доставшихся человечеству в наследство от прежних времен. Для преодоления субъективных суждений и выводов по истории военного плена в России исследователь должен опираться на критический анализ широкого круга разноплановых источников. Основным доказательством в пользу выдвигаемых концептуальных положений может служить только документально подтвержденный и тщательно проверенный факт, а не мнение, основанное на домысле, силе научного или общественно-политического авторитета. Именно такой подход позволит достигнуть требуемой глубины научных обобщений, дающих полные и беспристрастные оценки изучаемой научной проблемы.
Урок пятый. Для динамичного развития отечественной историографии проблемы военного плена следует постоянной координировать проводимые научные исследования российских историков с достижениями зарубежной исторической мысли по данной проблеме. Конструктивное сотрудничество на уровне международных отношений взаимно обогатит национальные историографические культуры. Вместе с тем интернационализация научных знаний не умаляет требований вести аргументированную полемику с иностранными учеными в целях развенчания заведомо предвзятых и утрированных выводов и положений.
IV. ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ И РЕКОМЕНДАЦИИ
Представляется, что квалифицированный анализ положения военнопленных, основанный на всестороннем изучении исторических документов и нормативных источников, поможет в укреплении положительного имиджа России на международной арене. Приведенные в исследовании примеры гуманного отношения к иностранным военнопленным со стороны представителей российской власти и общества, соблюдения Россией норм и принципов международного права способны сыграть не последнюю роль в упрочении доверия между странами и народами, бывшими некогда военными противниками.
Вводимые в научный оборот данные могут быть использованы в учебном процессе высших учебных заведений, а также стать базой для написания обобщающих и специальных трудов по отечественной истории, истории российского и международного права, истории международных отношений. Значимость полученных результатов определяется также возможностью их использования в выработке рекомендаций по совершенствованию основных положений современного международного гуманитарного права. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы организациями и ведомствами, связанными по роду своей деятельности с решением гуманитарных вопросов.
Кроме того, обнаруженные в процессе исследования архивные материалы имеют важное значение: для выяснения судеб иностранных военнопленных; установления мест их содержания (в том числе концентрационных лагерей); определения на местности и восстановления мест их захоронений; проведения поисковых полевых работ на территории бывших кладбищ военнопленных, эксгумации и перезахоронения останков умерших; уточнения биографических данных наиболее известных пленников.
Предложенные в диссертации основные научно-практические рекомендации сводятся к следующему.
1. Исследование деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных в XIX - начале ХХ в. целесообразно рассматривать как одну из приоритетных задач научно-исследовательской деятельности в области гуманитарных наук и военно-поисковой работы в Вооруженных силах РФ.
В этой связи считаем целесообразным начать подготовку многотомной обобщающей монографии, освещающей генезис политики Российского государства по отношению к захваченному в плен противнику с позиций современной методологии научных исследований и с учетом всего комплекса выявленных первоисточников, в том числе и иностранного происхождения. Значительную роль в решении этого вопроса могли бы сыграть Военный университет, НИИ (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ совместно с научно-исследовательскими учреждениями РАН (институт российской истории, институт всеобщей истории и др.).
2. Задача углубленного изучения и исследования опыта деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных требует облегчения доступа исследователей к документам, хранящимся в архивах, рассекречивания их части в соответствии с действующим законодательством. В этом историкам-исследователям должна быть оказана всяческая помощь со стороны соответствующих государственных органов.
На взгляд автора, государственным архивам федерального и регионального значения, отделам рукописей НРБ и РГБ желательно продолжить работу по дальнейшему развитию источниковой базы по проблематике военного плена. Наиболее перспективным направлением в этом отношении видится продолжение научных работ по совершенствованию научно-справочного аппарата крупнейших отечественных архивохранилищ, составлению межархивных и межбиблиотечных каталогов, созданию электронных справочно-информационных систем, формированию поисковых баз данных о военнослужащих, оказавшихся в русском плену. Особое значение в связи с этим приобретает комплексное исследование всей совокупности первоисточников по истории военного плена как в России, так и за рубежом.
3. Представляется важным, чтобы ведущие издательства научной направленности (РОСПЭН, НАУКА и др.) осуществили переиздание ставших раритетами научных и научно-популярных изданий, в том числе зарубежных, а также сборников документов по проблематике военного плена с одновременным устранением археографических недостатков и дополнением их ранее не публиковавшимися источниками. При подготовке новых энциклопедических изданий желательно включить в них статьи или специальные разделы, посвященные деятельности Российского государства в отношении иностранных военнопленных.
4. В вузах заинтересованных ведомств (МО, МВД, МИД и др.) целесообразно было бы отвести учебное время на изучение тем: Нравственные, дипломатические и правовые основы военного плена, Зарождение и развитие традиции гуманного отношения к поверженному противнику, Вклад России в становление и развитие международного гуманитарного права. Кроме того, подготовить и издать учебные пособия, в содержание которых включить систематизированный материал, отражающий сущность, содержание и основные направления политики Российского государства в отношении иностранных военнопленных.
5. Военно-историческим клубам и поисковым движениям сосредоточить внимание на выявлении новых мест захоронений иностранных военнослужащих, умерших в плену во время прошедших войн и вооруженных конфликтов на территории России. Управлению МО РФ (по увековечению памяти погибших при защите Отечества)а организовать переучет мест массовых и одиночных захоронений иностранных военнопленных, их паспортизацию и мемориализацию на основании вновь выявленных данных.
6. Для координации научной работы в рамках изучения проблематики военного плена представляется целесообразным установить тесные научные контакты военных историков с основными центрами хранения документов - ГАРФ, РГИА, РГВИА и другими. Реальным и перспективным направлением такого научного взаимодействия могло бы стать создание постоянных научных центров при университетах России, Польши, Германии, Франции и др. стран в целях проведения совместных исследований, обмена опытом по написанию учебных пособий и преподавания истории в этих странах. В рамках совместных проектов целесообразно организовать проведение международных конференций и семинаров.
7. Продолжить дальнейшие исторические и междисциплинарные исследования по данной проблеме. В качестве предложений для диссертационных исследований автор рекомендует следующие темы:
- Роль Комитета (Совета) министров Российской империи в формировании политики в отношении иностранных военнопленных,
- Вклад российский ученых-правоведов в становление и развитие международного гуманитарного права,
- Развитие системы концентрационных лагерей для военнопленных,
- Интеграция иностранных военнопленных в российское общество,
- Судьбы иностранных военнопленных в России.
Реализация данных предложений, на наш взгляд, может оказать позитивное влияние на дальнейшую разработку проблематики военного плена и будет способствовать как укреплению имиджа страны на международной арене и развитию добрососедских отношений со странами, бывшими некогда противниками России, так и формированию гуманистического и патриотического сознания российских граждан.
V. АПРОБАЦИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ
Апробация основных результатов диссертационного исследования осуществлялась в течение всего периода работы над темой: а) в ходе докладов на международных, республиканских и др. научных конференциях (форумах, семинарах); б) путем всестороннего обсуждения материалов диссертации на заседаниях кафедры истории Военного университета и кафедры социально-гуманитарных дисциплин Военной академии Республики Беларусь; в) во время проведения занятий в рамках государственно-правовой и профессионально-должностной подготовки с офицерским составом Вооруженных сил РФ и Республики Беларусь.
По теме диссертации опубликованы следующие научные работы:
Монографии
- Самович А.Л. Военнопленные наполеоновских войн в западных губерниях России. Мн., 2008. 87 с. (5 п.л.).
- Самович А.Л. Военнопленные XIX - начала ХХ в. в западном регионе России (историческое исследование). М., 2011. 258 с. (15,4 п.л.).
- Самович А.Л. Политика Российской империи в отношении иностранных военнопленных (XIX - начало ХХ в.). М., 2011. 360 с. (24 п.л.).
Статьи в ведущих научных журналах, включенных в перечень ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации
1. Самович А.Л. Турецкие военнопленные 1877Ц1878 гг.: опыт размещения, содержания и трудового использования на территории России // Вестник Екатерининского института. № 2, 2010. С. 54-60 (0,5 п.л.).
2. Самович А.Л. Османские сюжеты русского плена // Родина. № 6, 2010. С. 42-45 (0,3 п.л.).
3. Самович А.Л. Турецкие военнопленные 1877Ц1878 гг.: размещение, содержание, взаимоотношения с населением российских губерний // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. № 3, 2010. С. 17-26 (0,6 п.л.).
4. Самович А.Л. Содержание военнопленных в России в 1806Ц1807 гг. // Военно-исторический журнал. № 10, 2010. С. 52-55 (0,3 п.л.).
5. Самович А.Л. Содержание и трудовое использование военнопленных на территории Белорусссии в годы Первой и Второй мировых войн // Вестник военного университета. № 3, 2010. С. 96-101 (0,4 п.л.).
6. Самович А.Л. Российская власть и военнопленные Великой армии Наполеона в 1806Ц1807 гг. // Власть. № 10, 2010. С. 111-114 (0,3 п.л.).
7. Самович А.Л. Военнопленные в Российской империи как проблема отечественной истории, политики и права // Вестник Екатерининского института. № 4, 2010. С. 84-88 (0,4 п.л.).
8. Самович А.Л. Проблема польских военнопленных и пути ее решения в 1831 году // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. № 2, 2011. С. 161-164 (0,3 п.л.).
Статьи в ведущих научных журналах, включенных
в перечень ВАК Республики Беларусь
1. Самович А.Л. К вопросу о военнопленных наполеоновской армии 1812Ц1814 гг. в Российской империи // Беларускi археаграфiчны штогоднiк. Вып. 6. Мн.: Бел НДIДАС, 2005. С. 127-134 (0,5 п.л.).
2. Самович А.Л. Иностранные военнопленные 1812 г. в Могилевской губернии: вопросы содержания и репатриации // Веснiк Магiлеускага дзяржаунага унiверсiтэта iмя А.А. Куляшова. № 1, 2007. С. 3-6 (0,3 п.л.).
3. Самович А.Л. УНе мщением, а великодушием...Ф. Нравственные и правовые аспекты военного плена // Беларуская мысль. № 8, 2007. С. 108-113 (0,3 п.л.).
4. Самович А.Л. Отечественная история военного плена: некоторые итоги изучения проблемы // Вести Института современных знаний. № 3, 2007. С. 24-27 (0,3 п.л.).
5. Самович А.Л. Турецкие военнопленные 1828Ц1829 гг. в Минской губернии // Вести Института современных знаний. № 3, 2008. С. 12-15. (0,3 п.л.)
6. Самович А.Л. Опыт восприятия турецких военнопленных населением белорусских губерний (1877Ц1878 гг.) // Веснк Гродзенскага дзяржавнага унверстэта. Серыя 1. № 1, 2009. С. 22-25 (0,3 п.л.).
7. Самович А.Л. Турецкие военнопленные 1877Ц1878 гг. в Витебской губернии // Веснк Вцебскага дзяржавнага унверстэта. № 1, 2009. С. 12-16 (0,3 п.л.).
8. Самович А.Л. Трудовое использование иностранных пленных 1914-1918 гг. на территории Беларуси // Гсторыя: праблемы выкладання. № 7, 2009. С. 57-60 (0,3 п.л.).
9. Самович А.Л. Работать, чтобы выжить. Труд военнопленных 1914-1918 гг. на территории Беларуси // Беларуская мысль. № 11, 2008. С. 108-113 (0,4 п.л.).
Статьи в научных сборниках и журналах
1. Самович А.Л. Война 1812 года в Беларуси: содержание и репатриация французских военнопленных // Айчынная сусветная гсторыя: сучасныя погляды метады даследавання. Мн., 2004. С. 100-104 (0,3 п.л.).
2. Самович А.Л. Военнопленные Великой армии Наполеона в Могилевской губернии // Шлях Маглевскай гсторы: зб. навук. прац. Могилев, 2005. С. 126-130 (0,3 п.л.).
3. Самович А.Л. Hostes dum vulnerati fratres (Страдающий враг - не враг). К истории становления и развития международного гуманитарного права // Актуальные проблемы современной науки: Труды 1-го Международного форума. Гуманитарные науки. Ч. 41-42. Самара, 2005. С. 44-47 (0,3 п.л.).
4. Самович А.Л. Не мщением, а великодушиемЕ. К вопросу о нравственных и правовых аспектах военного плена // Актуальные проблемы современной науки: Труды 1-го Международного форума. Гуманитарные науки. Ч. 43. Самара, 2005. С. 132-135 (0,2 п.л.).
5. Самович А.Л. Польский вопрос России. Военнопленные княжества Варшавского в 1812Ц1814 гг. // Актуальные проблемы современной науки: Труды 2-го Международного форума. Гуманитарные науки. Ч. 36-39. Самара, 2006. С. 156-159 (0,3 п.л.).
6. Самович А.Л. Военнопленные 1812-1814 гг. Пропущенные страницы истории // Исторический поиск Беларуси: альманах. Мн., 2006. С. 232-241 (0,6 п.л.).
7. Самович А.Л. К истории польского вопроса 1812-1814 гг. // Исторический поиск Беларуси: альманах. Мн., 2006. С. 398-402 (0,4 п.л.).
8. Самович А.Л. Отечественная история военного плена, как исследовательская проблема // Наука и военная безопасность. № 1, 2006. С. 60-63 (0,3 п.л.).
9. Самович А.Л. История военного плена: постановка и пути решения научной проблемы // Сборник научных статей Военной академии Республики Беларусь. № 10, 2006. С. 34-38 (0,3 п.л.).
10. Самович А.Л. Оставить без исследованияЕ. (К истории польского вопроса 1812-1814 гг.) // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. Вып. V / Труды ГИМ. М., 2006. Вып. 161. С. 246-248. (0,3 п.л.).
11. Самович А.Л. К вопросу о судьбах польских военнопленных 1831 г. // Acta Albaruthenica. № 5, 2005. С. 164-165 (0,2 п.л.).
Тезисы и доклады на научных конференциях
1. Самович А.Л. Французские военнопленные 1812 г. в Могилевской губернии // Романовские чтения-I: сб. трудов Международной науч. конф. / ред. О.В. Дьяченко. Могилев: МГУ, 2005. С. 107-109. (0,3 п.л.).
2. Самович А.Л. Правовое регулирование положения военнопленных. История вопроса // Содружество наук: Мат-лы межд. науч.-практ. конф., 22 февраля 2005 г. Ч. 2, Барановичи: БарГУ, 2005. С. 253-255 (0,3 п.л.).
3. Самович А.Л. Отношение российской власти и общества к польским военнопленным 1812Ц1814 гг. // Менталитет славян и интеграционные процессы: история, современность, перспективы: Материалы IV межд. науч. конф., 26Ц27 мая 2005 г. Гомель: ГГТУ, 2005. С. 253-254 (0,3 п.л.).
4. Самович А.Л. Узники войны. Судьбы и участь польских военнопленных 1812Ц1814 гг. // Россия-Польша: филологический и историко-культурный дискурс: сборник статей участников межд. науч. конф.,18-19 ноябр. 2005 г. Магнитогорск: МаГУ, 2005. С. 74-80 (0,4 п.л.).
5. Самович А.Л. Цена войны. К вопросу о трудовом использовании германских военнопленных на территории Беларуси // Беларусь i Германiя: гiсторыя i сучаснасць: мат-лы мiжнар. навук. канф., 12 мая 2005 г. / рэд. А.А. Каваленя. Мн.: МДЛУ, 2005. С. 118-121 (0,3 п.л.).
6. Самович А.Л. Война и общество. К истории зарождения и развития традиции гуманного отношения к военнопленным // Сборник материалов 8-й межд. научно-практич. конф. Актуальные проблемы науки и образования, 27Ц28 октября 2005 г. Ч. 2. Новозыбков: БГУ, 2005. С. 99-101 (0,2 п.л.).
7. Самович А.Л. Польские военнопленные 1831 г. Забытые страницы истории // Романовские чтения-II: Сб. трудов межд. науч. конф., 10 ноября 2005 г. / ред. Я.Г. Риер. Могилев: МГУ, 2006. С. 39-40 (0,3 п.л.).
8. Самович А.Л. Содержание и трудовое использование иностранных военнопленных первой мировой войны в Минской губернии // Мiнулае павiнна служыць людзям: мат-лы архiвных чытанняв, 14 снежня 2005 г. / адк. рэд. Ю.У. Несцяровiч. Мн., 2006. С. 138-144 (0,5 п.л.).
9. Самович А.Л. Трудовое использование германских военнопленных Первой мировой войны в Минской губернии // Беларусь i Германiя: гiсторыя i сучаснасць: мат-лы мiжнар. навук. канф., 12 мая 2006 г. / рэд. А.А. Каваленя. Мн.: МДЛУ, 2007. С. 35-40 (0,4 п.л.).
10. Самович А.Л. Методология и методы исследования истории пребывания иностранных военнопленных на территории Беларуси // Кулешовские чтения: Сб. трудов межд. науч. конф., 10-11 ноября 2005 г. / ред. Я.Г. Риер. Могилев: МГУ им. Кулешова, 2007. С. 227-229 (0,3 п.л.).
11. Самович А.Л. Иностранные военнопленные Первой мировой войны на территории Беларуси (по материалам НИАБ в Минске) // Архiвныя чытаннi I-III: матэр. навук. канф., Мiнск, 2003-2005 гг. / рэд. А.В. Мальдзiс. Мн.: РIВШ, 2006. С. 172-177 (0,4 п.л.).
12. Самович А.Л. Иностранные военнопленные XIX в. на территории Беларуси: источниковая база исследования // Романовские чтения-IV: сб. трудов межд. науч. конф., 22-23 ноября 2007 г. / ред. Я.Г. Риер. Могилев: МГУ, 2008. С. 13-14 (0,2 п.л.).
13. Самович А.Л. Отступление Великой армии через Березину: потери пленными как важнейшая проблема историографии // Война 1812 года: военное искусство, военно-экономическое противоборство, гуманитарные аспекты: Мат-лы межд. военно-историч. конф., 22-23 ноября 2007 г. / ред.-сост. Г.Ч. Лянкевич. Мн.: ВА РБ, 2008. С. 111-117 (0,4 п.л.).
14. Самович А.Л. Узники войны (к вопросу об отношении власти и общества к польским военнопленным 1812 г.) // Шлях да узаемнасц: Мат-лы мжнарод. навук. канф., 11-12 стапада 2004 г. / рэд. С. Мусiенка, Гродно: ГДУ мя Я. Купалы, 2004. С. 145-149 (0,3 п.л.).
15. Самович А.Л. Военнопленные Великой армии Наполеона в России: историография проблемы // Сучасныя праблемы гстарыяграф гсторы: Мат-лы Рэсп. навук. канф., 28 стапада 2003 г., Мн.: БДПУ, 2003. С. 640-643 (0,3 п.л.).
16. Самович А.Л. Иностранные военнопленные на территории Беларуси, как проблема военной истории // Славянск свет: мнулае сучаснае: Мат-лы Рэсп. навук.-практ. канф., 28 сакавка 2004 г., Мн.: БДПУ, 2004. С. 162-165 (0,3 п.л.).
17. Самович А.Л. Проблема военного плена в исторической ретроспективе // Доклады VII научно-практич. конф. Военной академии Республики Беларусь, 26-27 января 2005 г., Мн., 2005. С. 160-162 (0,3 п.л.).
А.Л. Самович
1 См: Внешняя политика России XIX и начала ХХ веков: документы Российского Министерства иностранных дел. М., 1970. Серия 1. Т. 7. С. 31.
2 ГАРФ. Ф. 3333. Оп. 19. Д. 1. Л. 355.
3 Причины тому - объективные: комплексный научный труд такого рода требует решения целого ряда достаточно сложных исследовательских задач, охватывающих весь спектр вопросов, связанных с правовым статусом, содержанием, социокультурной адаптацией и возвращением, оказавшихся в плену иностранных воинов. Очевидно и то, что успешное изучение проблемы невозможно без идентификации природы национальных историографических традиций, преодоления узких рамок национальных историй и обращения исключительно к первичному историческому материалу. - Прим. авт.
4 Примером может служить устойчивое стремление Польского сейма добиться от России признания моральной ответственности за расстрел польских офицеров в Катыни и выплат семьям погибших материальной компенсации. В этой связи вполне закономерно возникает вопрос, сумела ли российская сторона должным образом содержать у себя военнопленных. Ответ на него без подкрепления соответствующими историческими источниками всегда будет весьма заметным и не однозначным. - Прим. авт.
5 Постановление Правительства РФ от 16.12.1992 г. № 979 О подписании соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Федеративной Республики Германии об уходе за военными могилами в Российской Федерации и в Федеративной Республике Германии; Постановление Правительства РФ от 23.02.1994аг. Nа145 О подписании Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Польша о захоронениях и местах памяти жертв войн и репрессий.
6 См.: Ассонов В.И. В тылу армии. Калужская губерния в 1812 году: обзор событий и сборник документов. М., 1912; Проходцов И.И. Рязанская губерния в 1812 году (преимущественно с бытовой стороны). Ч. 2. Рязань, 1915; Хованский Н.Ф. Участие Саратовской губернии в Отечественной войне. Саратов, 1912.; Благовещенский И.И. Памяти императора Александра I-го Благословенного и Отечественной войны для жителей Олонецкого края. Петрозаводск, 1912; ФранцишкевичЦЯновский И.И. Памятная книжка Олонецкой губернии на 1812 год. Петрозаводск, 1912; Голубцов Н.А. 1812 год в Архангельской губернии. Архангельск, 1912; Норцов А. Вступительная речь Председателя Тамбовской ученой архивной комиссии / Тамбовская губерния в 1812-1813 гг.: рефераты, статьи и документы. Тамбов, 1914. С. 6-10; Колосов Г.А. Взгляды на гуманные требования войны и их выполнение во время войн 1812-1814 гг. СПб, 1913.
7 См.: Юдин П.Л. Французы-казаки // Оренбургские губернские ведомости. 1892. № 32; Его же. Ссыльные 1812 г. в Оренбургском крае // Русский архив. 1896. №а3; Устимович П.А. Современник французской революции 1789 г. жив в Саратове // Братская помощь. 1889. № 24, 25; Военский К.А. Последний из ветеранов Великой армии // Новое время. Приложение. 28 мая 1894; Его же. Из воспоминаний о последнем офицере армии Наполеона I // Русская старина. 1896. №а4; Духовников Ф.В. Немцы, иностранцы и пришлые люди в Саратове // Саратовский край. Саратов, 1893.
8 См.: Кудринский Ф.А. Вильна в 1812 году. Вильна, 1912.
9 См.: Мельникова М.А. Дела Витебского губернского архива (о военнопленных): материалы для истории Отечественной войны 1812 года // Полоцко-Витебская старина. Вып. I, Ч. I, Витебск, 1911. С. 41-64; Томилин С.В. Военнопленные Великой армии: акты и документы архива Виленского, Ковенского и Гродненского генерал-губернаторского управления, относящиеся к истории 1812-1813 гг. Ч. I. Переписка по военной части // Виленский временник. Вильна, 1912. Кн. 6. С. 19-38.
10 См.: Апухтин В.Р. Формирование легионов из пленных французов, итальянцев и голландцев в Орле в 1812-1813 гг. М., 1913.
11 См.: Ермолов А. Комитет министров в царствование императора Александра I. Обозрение главнейших предметов обсуждения Комитета министров в 1810-1812 гг. СПб., 1891.
12 Клеванский А.Х. Военнопленные центральных держав в царской и революционной России (1914-1918 гг.) // Интернационалисты в боях за власть Советов. М., 1965. С. 21-65; Сироткин В.Г. Судьба французских солдат в Роснсии после 1812 года // Вопросы истории. 1974. № 3. С. 129-136; Фадеев А.В. К истории создания русско-немецкого легиона в России в 1812-1813 гг. // Освободительная война 1813 г. против наполеоновского господства. М., 1965. С. 264-273.
13 См.: Жданов Н.М. Русские военнопленные в мировой войне 1914-1918 гг. / Под ред. А.А. Свечина [и др.]. М., 1920.
14 Валеховский Ф. Чехословаки в России. Екатеринбург, 1918; Драгомирецкий B.C. Чехословаки в России (1914-1920). Париж-Прага, 1928; Каржанский Н. Чехословаки в России. М., 1918; Зиновьев Г.Е. Чехословаки, белогвардейцы и рабочий класс. М., 1927; Ильин Н. Чехословаки: Самостоятельное чешское государство. Чехия под властью Австрии. Чешский народ в период Европейской войны. Уфа, 1918; Holecek. Nase vojsko. Irkutsk, 1919.
15 См.: Вегман В. Военнопленные империалистической войны // Сибирская советская эннциклопедия: в 4 т. Т. 1. Новосибирск, 1929. Стб. 517-521.
16 См.: Гирченко В.П. Революционная деятельность иностранных интернационалистовЦвоеннопленных в Восточной Сибири. Верхнеудинск, 1933; Шурыгин А. Революционные волнения в интервентских войсках на Дальнем Востоке. 1918-1922 гг. Хабаровск, 1938; Рейхберг Г., Олыпа Р. Международный пролетариат в борьбе против интервенции в СССР. М., 1941.
17 См.: Дело трудящихся всего мира. Факты, документы, очерки о братской помощи и сонлидарности трудящихся зарубежных стран с народами Советского Союза. М., 1957; Данилов В.А. Интернационалисты на Урале и в Сибири. Свердловск, 1972; Венгернские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке 1917-1922 гг.: к истории советско-венгерских интернациональных связей. М., 1980; Клеванский А.Х. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус. Чехословацкие политические организации и воинские формирования в России. 1914-1921 гг. М., 1965; Его же. Военнопленные центральных держав в царской и революционной России (1914-1918 гг.) // Интернационалисты в боях за власть Советов. М., 1965. С. 21-65.
18 См.: Фадеев А.В. К истории создания русско-немецкого легиона в России в 1812-1813 гг. // Освободительная война 1813 г. против наполеоновского господства. М., 1965. С. 264-273; Редер Р. Немецко-русское боевое содружество накануне Освободительной войны // Освободительная война 1813 г. против наполеоновского господства. М., 1965. С. 274-287.
19 Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917-1922 гг. М., 1980.
20 Матвиевский П.Е. Оренбургский край в Отечественной войне 1812 г. Оренбург, 1962.
21 Сироткин В.Г. Судьба французских солдат в Роснсии после 1812 года // Вопросы истории. 1974. № 3. С. 129-136; Его же. Отечественная война 1812 г. М., 1988.
22 Любавин М. Пленные 12-го года // Нева. 1987. № 9. С. 194-196.
23 См.: Бессонов В.А. Потери Великой армии в Отечественной войне 1812 г. (к вопросу определения численности военнопленных) // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. Вып. I / Труды ГИМ. М., 2002. С. 167-187; Бессонов В.А., Миловидов Б.П. Военнопленные поляки. 1812-1814 гг. // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. Вып. VII / Труды ГИМ. М., 2008. С. 134-189; Хомченко С.Н. Мемуары военнослужащих армии Наполеона, проведших плен в Оренбургской губернии в 1812Ц1814 гг. // История Оренбургская: Наследие и современность. Т.а2. Оренбург, 2006. С.а325-336 и др.; Белоусов С.В. Правовое регулирование положения военнопленных армии Наполеона в России // История государства и права. 2005. № 7. С 18-22 и др.; Иванов К.В. Система финансирования военнопленных 1812Ц1814 гг. // Отечественная война 1812 г.: Источники. Памятники. Проблемы. Бородино, 1997. С.а190-197; Тотфалушин В.П. Новое о легендарном Савене // Эпоха 1812 года: Исследования. Источники. Историография. Вып. III / Труды ГИМ. М., 2004. С. 233-236 и др.
24 См.: Бессонов В.А. Нормативные документы, определявшие содержание военнопленных в Российской империи в 1812 г. // Отечественная война 1812 г. Источники. Памятники. Проблемы. Бородино, 1999. С.а12-23; Его же. Содержание военнопленных Великой армии в 1813-1814 гг. // Отечественная война 1812 г. Источники. Памятники. Проблемы. Можайск, 2000. С.а11-29; Его же. Полицейский надзор за пленными 1812 г. // Отступление Великой армии Наполеона из России. Малоярославец, 2000. С.а76-89; Его же. Военнопленные в Калуге. Декабрь 1812 г. // II этап Отечественной войны 1812 г. Проблемы изучения. Источники. Памятники. Малоярославец, 1997; Его же. Потери Великой армии в 1812 г. на пограничных кордонах Калужской губерннии // От Москвы до Парижа, 1812Ц1814 гг. Малоярославец, 1998 и др.
25 Бессонов В.А. Военнопленные Великой армии 1812 г. в России (по материалам Калужской губернии): дис Е канд. ист. наук. Самара, 2001.
26 См.: Бессонов В.А. Законодательная база и политика государства по отношению к военнопленным в России в 1812-1814 гг. // Эпоха 1812 года: Исследования. Источники. Историография. Вып. IV / Труды ГИМ. М., 2005. С. 49-80; Бессонов В.А., Тотфалушин В.П. Военнопленные Великой армии в Саратовской губернии // Проблемы изучения истории Отечественной войны 1812 года. Саратов, 2002. С.а163-176 и др.
27 См.: Миловидов Б.П. Военнопленные наполеоновской армии в Псковской губернии в июле-октябре 1812 г. // Проблемы изучения истории Отечественной войны 1812 г. Саратов, 2002. С.а207-216; Его же. Военнопленные в Ярославской губернии в 1812Ц1814 гг. // Отечественная война 1812 г. и российская провинция в событиях, человеческих судьбах и музейных коллекциях. Малоярославец, 2003. С.а142-152; Его же. Военнопленные Великой армии в Тамбовской губернии в 1812-1813 гг. // Отечественная война 1812 г. и российская провинция в событиях, человеческих судьбах и музейных коллекциях. Малоярославец, 2004. С. 176-191; Миловидов Б.П., Хомченко С.Н. Военнопленные армии Наполеона в Пензенской губернии // Отечественная война 1812 г.: Источники. Памятники. Проблемы. М., 2006. С.а261-288 и др.
28 См.: Тотфалушин В.П. Французы в Саратове. К истории войны 1812 г. // Годы и люди. Вып. 6. Саратов, 1992. С.а157-164; Его же. Эпизод из жизни французских военнопленных в Саратове // Военно-исторические исследования в Поволжье. Вып.а3. Ч.а1. Саратов, 1998. С.а100-104 и др.; Его же. Мемуары военнопленных л12-го года как источник по истории Саратовского края // Краеведы и краеведение Поволжья в контексте общественного развития региона: история и современность: Мат-лы Х межрег. краевед. чтений. Саратов, 2003.
29 См.: Иванов К.В. Система финансирования военнопленных 1812Ц1814 гг. // Отечественная война 1812 г.: Источники. Памятники. Проблемы. Бородино, 1997. С.а190-197; Его же. Военнопленные Великой армии в Российской империи // Историко-археологические изыскания. Самара, 1997. Вып. 2. С. 82-91.
30 См.: Белоусов С.В. К вопросу определения численности военнопленных армии Наполеона в Пензенской губернии // Политическая жизнь Западной Европы. Арзамас, 2004. С. 165-173; Его же. Конвоирование военнопленных армии Наполеона в Поволжье // Вестник СГУ. Гуманитарная серия. 2005. № 4. С.а80-86; Его же. Военнопленные армии Наполеона в Поволжье: размещение, содержание, взаимоотношения с местным населением // Вестник СГУ. Гуманитарная серия. 2006. № 1. С. 48-55 и др.
31 См.: Хомченко С.Н. Военнопленные армии Наполеона в Поволжье и Приуралье в 1812-1814 гг.: дис Е канд. ист. наук. Самара, 2007; Его же. Мемуары военнослужащих армии Наполеона, проведших плен в Оренбургской губернии в 1812Ц1814 гг. // История Оренбургская: Наследие и современность. Т.а2. Оренбург, 2006. С.а325-336; Его же. Военнопленные армии Наполеона в Симбирской губернии в 1812Ц1814 гг. // Известия Самарского научного центра РАН. Спец. выпуск. Самара, 2006. С. 7-11; Его же. Военнопленные армии Наполеона в Нижегородской губернии в 1812-1814 гг. // Отечественная война 1812 г. и российская провинция в событиях, человеческих судьбах и музейных коллекциях. Малоярославец, 2006. С.а190-209 и др.
32 Попов А.И. Удивительные встречиЕ // От Москвы до Парижа... Малоярославец, 1998. С. 121-132; Его же. Потери командного состава Великой армии в 1812 г. // Император. 2007. № 10. С. 4-16 и др.
33 Попов А.И. Первый французский генерал, попавший в плен в России в 1812 г. // Воин. 2001. № 5. С. 19-22; Тотфалушин В.П. Жизнь и судьба Ж.-Б. Савена в свете новых фактов // Бородино и наполеоновские войны. Битвы. Поля сражений. Мемориалы. М., 2003. С. 376-383; Гладышев А.В., Тотфалушин В.П. Страдания француза в России. По страницам воспоминаний Р. Вьейо о пребывании в русском плену 1812-1814 гг. // Россия и Франция. XVIII-XX века. Вып. 7. М., 2006. С. 115-136 и др.
34 Миловидов Б.П. Принц Георгий Ольденбургский и военнопленные Великой армии в 1812 г. // Эпоха 1812 г.: Исследования. Источники. Историография. Вып. III / Труды ГИМ. М., 2004. С. 107-124; Его же. Партизан А.С. Фигнер и военнопленные Великой армии в 1812Ц1813 гг. // Отечественная война 1812 г. и российская провинция в событиях, человеческих судьбах и музейных коллекциях. Малоярославец, 2007. С. 157-176; Его же. Жизнь и судьба военнопленного врача Генриха фон Рооса // Бородино и наполеоновские войны: Битвы. Поля сражений. Мемориалы. Можайск, 2008. С. 307-317; Его же. Генерал-майор барон К.М. Герздорф и орловские легионы в 1813 г. // Бородино в истории и культуре. Можайск, 2010. С. 237-265 и др.
35 Бессонов В.А. Военнопленные Великой армии // Отечественная война 1812 г.: энциклопедия. М., 2004. С. 137-138; Его же. Легион из французских, итальянских и голландских военнопленных // Отечественная война 1812 г.: энциклопедия. М., 2004. С. 406; Тотфалушин В.П. Русско-немецкий легион // Отечественная война 1812 г.: энциклопедия. М., 2004. С. 629-630.
36 См.: Бессонов В.А. Военнопленные Крымской войны 1853Ц1856 гг. в Калужской губернии // Труды Регионального конкурса научных проектов в области гуманитарных наук. Вып. 7. Калуга, 2006. С. 51-63; Миловидов Б.П. К истории формирования программы использования турецких пленных на государственных работах в 1818-1829 гг. // Вестник военно-исторических исследований: межвуз. сб. науч. трудов. Вып. 1. Пенза. 2009. С. 61-69; Его же. Русская армия и турки в 1828-1829 годах: встречи после боя // Диалог со временем. Вып. 29. М., 2009. С. 163-185; Его же. Иностранные военнопленные и российское общество в годы Крымской войны // Российская история. № 5. 2010. С. 153-164; Кузнецов Е.В. Военнопленные в Пензенской губернии в период Крымской войны // Краеведение. № 1. 2000. С. 38-44.
37 Иконникова Т.Я. Военнопленные Первой мировой войны на Дальнем Востоке России (1914Ц1918 гг.). Хабаровск, 2004.
38 Крючков И.В. Военнопленные Австро-Венгрии, Германии и Османской империи на территории Ставропольской губернии в годы Первой мировой войны. Ставрополь, 2006.
39 См.: Солнцева С.А. Военнопленные в России в 1917 г. (мартЦоктябрь) // Вопросы иснтории. 2002. № 1. С. 148; Гергилева А И. Временное правительство и вопрос о военнопленных // Право. Личность. Культура. Вып 3. Красноярск, 2005. С 277-279; Суржикова Н.В. Военнопленные Первой мировой войны в Екатеринбурге и на Урале в 1914-1916 гг. // Бакунинские чтения. Т. 1. Екатеринбург, 2005. С. 252-263; Ниманов И.Б. Развитие нормативно-правовой базы содержания и использования военнопленных в начальный период Первой мировой войны // Актуальные проблемы региональной истории: экономика, политика, право. Саранск, 2005. С. 86-99; Ниманов Б.И. Содержание иностранных военнопленных на территории России в годы Первой мировой войны // Вестник РУДН. Серия: История России. 2009. № 2. С. 53-61; Его же. Численность и этнический состав иностранных военнопленных в России в годы первой мировой войны // Опыты историко-антропологических исследований. М., 2009. С. 90-96.
40 См.: Ощепков Л. Чужие среди чужих. Взаимоотношения военнопленных и населения Пермской губернии в годы Первой мировой войны // Ретроспектива. Пермь, 2008. № 6, С. 22-28; Варнакова О. Унесенные ветром войны // Ретроспектива. Пермь, 2008. № 6, С. 29-32; Иванов Ю.А. Военнопленные первой мировой в российской провинции // Отечестнвенные архивы. 2000. № 2. С. 100-105.
41 См.: Васильева С.Н. Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и России в годы первой мировой войны: дис Е канд. ист. наук. М, 1997; Исаев А.П. Российские органы управления и военнопленные противника: вопросы взаимоотнношений (1917-1922 гг.): дис Е канд. ист. наук. СПб., 1998; Безруков Д.А. Система управления военнопленными и использование их труда в Новгороднской губернии в 1914-1918 гг.: дис Е канд. ист. наук. Великий Новгород, 2001; Гергилева А.И. Военнопленные первой мировой войны на территории Сибири: дис Е канд. ист. наук. Красноярск, 2006; Бондаренко Е.Ю. Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России: 1914-1956 гг.: дис Е д-ра ист. наук. Владивосток, 2004; Талапин А.Н. Военнопленные Первой мировой войны на территории Западной Сибири: июль 1914 - май 1918 гг.: дис Е канд. ист. наук. Омск, 2005; Идрисова Э.С. Иностранные военнопленные Первой мировой войны на Южном Урале в 1914-1921 гг.: дис Е канд. истор. наук. Оренбург, 2008.
42 См.: Васильева С.Н. Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и России в годы первой мировой войны. М., 1999; Иконникова Т.Я. Военнопленные Первой мировой войны на Дальнем Востоке России (1914-1918 гг.): монография. Хабаровск, 2004; Гергилева А.И. Военнопленные первой мировой войны на территории Сибири: монография. Красноярск, 2007.
43 Schmidt W. Das Schicksal der bayerischen Kriegsgefangenen in Ruβland 1812 bis 1814 // Militargeschichtliche Mitteilungen. 1987. № 2. S.а9-25; Шмидт В. Судьба баварских военнопленных в России в 1812-1814 гг. // 185алет Отечественной войне 1812 г. Самара, 1997. С.а78-91.
44 Бокур Ф. Пленные великой армии Наполеона в России в 1812-1814 гг. // 185 лет Отечественной войне 1812 года / Сб. мат-лов межд. конф. Самара, 1997. С. 47-60.
45 Шлейхер И.И. Военнопленные первой мировой войны: проблемы пленения, транспортировки и содержания в сибирских лагерях // Из прошлого Сибири. Вып. 4. Ч. 1. Новосибирск, 2001. С. 54-97; Шлейхер И.И. Пленные стран Четверного союза в Сибири: некоторые вопросы транспортировки и содержания в лагерях // Военно-исторические исследования в Поволжье: Сб. науч. трудов. Вып. 6. Саратов, 2005. С. 78-90.
46 Wurzer G. Die Kriegsgefangenen der Mittelmachte in Russland im Ersten Weltkrieg / G. Wurzer. V&R Unipress, 2005.
47 Nachtigal R. Kriegsgefangenschaft an der Ostfront 1914Ц1918. Literaturbericht zu einem neuen Forschungsfeld. Frankfurt am M., 2005; Nachtigal R. Zur Anzahl der Kriegsgefangenen im Ersten Weltkrieg // Miltaergeschichtliche Zeitschrift. 2008. № 67. S. 345-384; Rossi M. I рrigionieri dello zar: soldati italiani dell'esercito austro-ungarico nei lager della Russia (1914-1918). Milano, 1997; Свольшак П. Словенские военнопленные во время Первой мировой войны // Последняя война Российской империи. М., 2006. С. 242-244.
48 Gefangen in Russland. Die Beitraege des Symposions auf der Schallaburg 1995. Hrsg. S. Karner. Graz-Wien, 1995.
49 Положение О пленных 1829 г. // ПСЗРИ-I. Т. IV. № 2977; Положение О пленных и добровольно переходящих польских чинах 1831 г. // РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 5083. Ч. 15. Л. 229-239; Положение О пленных 1854 г. // ПСЗРИ-II. Т. XXIX. № 28038; Временное положение О военнопленных Восточной войны 1877 г. // ПСЗРИ-II. Т. LII. № 57530; Временное положение О военнопленных Русско-японской войны 1904 г. // CУиРП (1904 г.). Ст. 935; Положение О военнопленных 1914 г. // СУиРП (1914 г.). Ст. 2568.
50 См.: РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 21249; Ф. 400. Оп. 3. Д. 2565; Ф. 2003. Оп. 2. Д. 551.
51 См.: РГИА. Ф. 1263. Оп. 1. Д. 8, 27, 35, 38, 41-44, 46, 48, 56, 58, 60, 61, 63-66, 75, 99, 123, 124, 378, 602, Ф. 1286. Оп. 5. Д. 688, 709, 733, 752 и др.
52 См.: ГАРФ. Ф. 102. Оп. 71. Д. 84, 91, 97, 118; Оп. 73. Д. 95, 108, 109, 172, 181, 259; Ф. 110. Оп. 2. Д. 274 и др.
53 См.: АВПРИ. Ф. 160. Оп. 708. Д. 1700, 2162, 2799, 2904, 3499, 3511 и др.
54 Rtippel E. Kriegsgefangen im Herzen Russland. B., 1912; Zimmermann C. Bis nach Sibirien: Erinnerungen aus dem Feldzuge nach Russland und aus der Gefangenschaft 1812-1814. Hannover, 1863; Breton A. Lettres de ma captivite en Russie (1812-1814). Paris, 1906.
55 См.: Письма о войне в России 1812 года. Сочинение Пюибюска, генерал-обер-провиантмейстера войск наполеоновых. М., 1833; Пешке С.Б. Мое пребывание в российском плену в 1812 году // Военно-исторические исследования в Поволжье. Саратов, 2003. Вып. 5. С. 391-405; Флек А. Описание моих страданий и судеб во время наполеоновского похода и моего плена в России // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. Вып. II / Труды ГИМ. М., 2003. С. 218-221; Ведель К. История одного офицера в войне против России в 1812 году, в русском плену в 1813Ц1814 годах, в походе против Наполеона в 1815 году: Воспоминания // Поволжский край. Саратов, 2005. Вып. 12. С. 169-186; Вьейо Ж. Воспоминания одного пленного в России в 1812Ц1813Ц1814 гг. // Саратовский краеведческий сб.: Научные труды и публикации. Вып. 2. Саратов, 2005. С. 269-274; Военнопленный в сердце России. 1812Ц1814 гг.: воспоминания гусарского лейтенанта Вестфальской королевской армии Эдуарда Рюппеля // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. Вып V / Труды ГИМ. М., 2006. С. 286-309 и др.
56 Переписка военнопленных французов в Витебске 1812Ц1813 гг. Б.г., Б.м.; Переписка отставного поручика Кирасирского Военного ордена полка А.Т. Слепцопа по делам военнопленных Кирсановской округи. Тамбов, 1914.
57 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 6. Д. 13. Л. 3; АВПРИ. Ф. 160. Оп. 708. Д. 6210. Л. 12.
58 РГИА. Ф. 1276. Оп. 14. Д. 449. Л. 105.
59 См.: ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 3. Д. 2038; Ф. 17. Оп. 1. Д. 266, 772; НИАБ в Минске. Ф. 1430. Оп. 1. Д. 36201; Ф. 2001. Оп. 1. Д. 2109; НИАБ в Гродно. Ф. 1. Оп. 1. Д. 297, 299; ГАСО. Оп. 1. Д. 18, 89, 183 и др.
60 См.: Акты и документы архива Виленского, Ковенского и Гродненского генерал-губернаторского управления, относящиеся к истории 1812-1813 гг. Ч. I. Кн. 6. Переписка по военной части // Виленский временник. Вильна, 1912.
61 См.: Сборник узаконений о привлечении находящихся в России военнопленных на работы и других правил и постановлений, относящихся до военнопленных. Пг., 1917.
62 См.: Инструкция для содержания военнопленных Русско-японской войны внутри Империи // РГВИА. Ф. 400. Оп. 3. Д. 2565. Л. 166-171; Правила содержания военнопленных нижних чинов в пунктах водворения Казанского военного округа / Приказ Казанскому военному округу. 1916. № 753; Правила об отпуске военнопленных для работ в частных промышленных предприятиях / Приказ Киевскому военному округу на театре военных действий. 1916. № 684 и др.
63 Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами. Т. 14. СПб., 1905; Гессен В.М. О значении Гаагской конференции // Журнал Министерства юстиции. 1900. №3. С. 107; Мартенс Ф.Ф. Брюссельская международная конференция 1874 г. СПб., 1874; Числов П.И. Современное право войны. М. 1910.
64 РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1091. Л. 445; В различных документах военного ведомства цифра военнопленных Великой армии Наполеона находившихся в России в 1806-1807 гг. колеблется от 5664 до 6116 чел. - Прим. авт.
65 Россия в мировой войне 1914-1918 гг. (в цифрах). М., 1925. С. 41.
66 РГИА. Ф. 1282. Оп. 1. Д. 769. Л. 1-2; АВПРИ. Ф. 160. Оп. 708. Д. 2799. Л. 12 об.-17; РГВИА. Ф. 970. Оп. 3. Д. 1973. Л. 95-103 об.
67 РГВИА. Ф. 400. Оп. 3. Д. 2565. Л. 76 об.
68 РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1708. Л. 165; Ф. 29. Оп. 14. Д. 90. Л. 4; НИАБ в Минске. Ф. 295. Оп. 1. Д. 101. Л. 505.
69 ЦИАМ. Ф. 629. Оп. 13. Д. 12, 18, 20, 21, 25, 27, 38 и др.; Воинский устав о наказаниях // Военный сборник. № 7. 1875. С. 101.
70 РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1395. Л. 494; АВПРИ. Ф. 160. Оп. 708. Д. 6073. Л. 13.
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по истории