Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по философии  

На правах рукописи

УДК 18

Игнатьев Денис Юрьевич

УНИВЕРСИТЕТ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ: ЭСТЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

Специальность: 09.00.04 Ч эстетика

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата философских наук

Санкт - Петербург

2012 г.

Работа выполнена на кафедре эстетики и этики

Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена

Научный руководитель: Официальные оппоненты: Ведущая организация:

доктор философских наук, профессор Демидова Ольга Ростиславовна доктор философских наук, профессор, профессор кафедры эстетики и философии культуры Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования Санкт-Петербургский государственный университет Прозерский Вадим Викторович кандидат философских наук, старший преподаватель кафедры гуманитарных наук Санкт-Петербургского филиала Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего профессионального образования Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики Демин Максим Ростиславович Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств

Защита состоится л18 мая 2012 года в 17 часов на заседании совета Да212.199.10 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Российском государственном педагогическом университете им.аА.И.аГерцена по адресу: 197046, г.аСанкт-Петербург, ул. Малая Посадская, д. 26, ауд. 317.

С диссертацией можно ознакомиться в Фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета им.аА.И.аГерцена по адресу: 191186, г. Санкт- Петербург, наб. р. Мойки, 48, корп. 5.

Автореферат разослан л  ______    _______________  2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат философских наук, доцент А.Ю. Дорский

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данное диссертационное исследование посвящено философско-эстетическому осмыслению феномена университета в русской культуре. В рамках настоящей работы университет рассматривается как эстетический феномен и как пространство приращения эстетических смыслов.

Актуальность темы исследования определяется развитием философской полемики по поводу дальнейшего пути реформирования российской системы образования, ориентированной на включение в Болонский процесс. Немаловажным фактором выбора именно эстетического подхода для осмысления такого культурного феномена как университет является глубокая укорененность эстезиса в русской образовательной парадигме, что прослеживается уже на уровне центрального концепта лобразование, где корнем слова является лобраз Ч одно из фундаментальных понятий эстетики. Обращение к истории отечественного университетского образования обусловлено как продуктивностью историко-типологического подхода, позволяющего инициировать диалог с прошлым, для осмысления которого необходима временная дистанция, так и определенной схожестью проблем, с которыми столкнулся университет дореволюционный и современный.

Включение российского университетского образования в Болонский процесс сопровождается выработкой нового эстетического образа университета. Перед российским университетом вновь возникает проблема самоидентификации, которая была ключевой в дореволюционной России как собственно для университета, так и для русской интеллигенции в целом. Наличный исторический опыт указывает на опасность недооценивания значимости процессов самоидентификации, связанных с университетским образованием в России. Маргинальность и конфликтность русской интеллигенции по отношению к государству и обществу может быть во многом объяснена теми препятствиями, которые возникали на пути формирования ее собственного образа. Основную роль в этом процессе было суждено сыграть университету. Это объясняет эстетическую (аксиологическую), а не социально-экономическую природу конфликта между государством и интеллигенцией в России. Сложность в формировании адекватного образа университета заключается в принципиальном различии между отправными точками университетской истории России и Запада и их ценностными ориентирами.

Современное состояние науки (постнеклассическая парадигма) позволяет оперировать методами, дающими возможность преодолеть крайний дуализм, характерный для европейской науки начиная с эпохи Просвещения. В основе этого дуализма лежит идея строгого разграничения субъекта и объекта при стремлении исключить воздействие субъекта на наблюдаемое явление (изучаемый феномен), а на этом основана утопическая идея объективной науки классической парадигмы. Свое продолжение развитие этой идеи находит в попытке рассмотрения формально-логического и чувственного познания как двух противоположных и независимых форм, т.е. в попытке изолировать одно от другого. Такой подход обусловил противопоставление науки и художества (искусства) как форм духовной деятельности человека. Упразднение подобной условности и ограниченности бинарного мышления позволяет рассматривать университет в единстве его логосной и эросной природы. Данный подход делает возможным исследование феномена университета в единстве его собственного эстетического потенциала, заключенного в самой природе научной деятельности, и эстетических ожиданиий общества, во многом определяющих его появление в России XVIII века.

Степень разработанности проблемы При наличии огромного количества работ по истории, философии и социологии образования практически отсутствуют исследования, посвященные изучению университета как эстетического феномена. Довольно много написано о духовном облике русской интеллигенции, что, принимая веховский тезис о студенчестве как квиэнтессенции русской интеллигенции, имеет непосредственное отношение к данной теме.

Теме осмысления университета посвящены труды таких западных мыслителей как Р.аБарнетт, П.аБурдье, Г.аГельмгольц, В.аГумбольдт, Ж.аДелор, Ж.аДеррида, И.аКант, Ф.аВ.аЙ.аШеллинг, М.аХайдеггер, Т.аМаурер, Д.аНьюмен, Х.аОртега-и-Гассет, Б.аРидингс, Д.аРобертс, А.аМ.аКруз, Х.аЮ.аРодригес, В.аРоуг, Ю.аХабермас, Г.аХаймпель, К.аЯсперс.

Результаты философского исследования феномена современного российского университета изложены в работах А.аП.аВалицкой, М.аА.аГусаковского, А.аМ.аДонсковой, О.аЭ.аДушина, И.аВ.аЗахарова, Е.аС.аЛяхович, А.аА.аКоролькова, В.аА.аКуренного, Н.аС.аЛадыжец, А.аР.аМаркова, И.аБ.аРоманенко, П.аЮ.аУварова.

Историографическую основу луниверситетского вопроса в русской культуре составили исследования А.аЮ.аАндреева, А.аЕ.аИванова, Ю.аД.аМарголиса, Г.аА.аТишкина, Ф.аА.аПетрова.

Изучение луниверситетского вопроса теснейшим образом связано с осмыслением феномена российской интеллигенции, отраженного в работах таких исследователей как В.аЕ.аБагно, В.аВ.аВозилов, М.аЛ.аГаспаров, В.аИ.аГидиринский, С.аС.аИлизаров, К.аГ.аИсупов, М.аС.аКаган, Б.аИ.аКолоницкий, И.аВ.аКондаков, В.аР.аЛейкина-Свирская, Ю.аМ.аЛотман, А.аВ.аСоколов, Б.аА.аУспенский, А.аИ.аФурсов, Г.аИ.аЩетинина, Ю.аА.аШрейдер.

Следующую группу источников составляют труды дореволюционных мыслителей, посвященные теме российской интеллигенции и непосредственно связанному с ней луниверситетскому вопросу. В эту группу вошли работы таких авторов как Н.аА.аБердяев, С.аН.аБулгаков, В.аИ.аВернадский, М.аО.аГершензон, Н.аЯ.аДанилевский, С.аЯ.аЕлпатьевский, А.аС.аИзгоев, Н.аК.аКольцов, М.аК.аЛюбавский, Д.аН.аОвсянико-Куликовский, Н.аИ.аПирогов, В.аВ.аРозанов, Ф.аА.аСтепун, Е.аН.аТрубецкой, Г.аП.аФедотов. Сочинения указанных авторов представляют особую ценность для проводимого исследования, поскольку, наряду с тем, что они содержат в себе результаты философского осмысления феномена дореволюционной российской интеллигенции, эти тексты сами являются материалом для философско-эстетического анализа в силу того, что они, в большинстве случаев, были написаны выдающимися представителями университетской интеллигенции.

В последние десятилетия в российской гуманитарной науке появилось немало исследований, посвященных культуре дореволюционного университета. Эти работы, не являясь собственно философско-эстетическим анализом образа российского университета, предоставляют обширный историко-культурный материал для данного исследования. Историко-культурному осмыслению феномена дореволюционного университета посвящены работы таких авторов как Е.аА.аВишленкова, С.аЮ.аМалышева, А.аА.аСальникова, А.аМ.аКоллонтай, Т.аВ.аКостина, И.аП.аКулакова, А.аС.аРевушкин, Н.аН.аНикс, Н.аЯ.аОлесич, В.аВ.аПономарева, Л.аБ.аХорошилова, А.аС.аХакимова, Р.аГ.аЭймонтова.

Источниковедческой базой исследования являются государственные документы, дневниковые записи и мемуарные тексты, посвященные феномену российского университета. Весьма значимую часть составили дореволюционные публицистические и философские сочинения, посвященные луниверситетскому вопросу.

Основная цель исследования состоит в анализе эстетического образа российского университета как уникального феномена отечественной культуры.

Достижение поставленной цели предполагает последовательное решение следующих задач:

• выявить эстетический потенциал науки как основной составляющей университетской идеи;
• произвести историко-философский анализ условий возникновения феномена университета в европейской культуре;
• определить эстетические константы университета как феномена культуры;
• аналитически описать парадигму эстетических образов российского университета.

Указанные задачи в логике их последовательного решения определяют структуру диссертации.

Объект исследования Ч университет как эстетический феномен русской культуры.

Предмет исследования Ч генезис и эволюция эстетического образа российского университета.

Методологические и теоретические основы исследования

Необходимость всестороннего рассмотрения университета как эстетического феномена и форм его бытийствования в русской культуре определила выбор системного анализа в качестве методологического основания исследования. Обращение к обширному источниковедческому материалу обусловило необходимость применения герменевтического и семиотического подходов к интерпретации смыслов рассматриваемых феноменов. Применение элементов сравнительного анализа позволило выявить как общекультурные, так и специфически российские черты эстетического образа университета.

Положения, выносимые на защиту:

1. Университет является одной из попыток воплощения мечты человечества об универсальном знании. Его эстетическая природа определяется исконным стремлением человеческого духа к гармоническому единству и целостности. В связи с этим возникновение университетской институции в европейской культуре может быть объяснено не только прагматическими, но и символическими причинами.

2. Наука обладает собственным эстетическим потенциалом, который является для нее имманентным, а не привнесенным извне, например, из искусства. Наука выполняет гармонизирующую функцию, порождая космос смыслов из хаоса фактов. Эстетические установки во многом предопределяют результаты научного поиска в рамках оппозиций: порядок Ч хаос; симметрия Ч асимметрия; простота Ч сложность.

3. Эстетической родиной университета является Средневековье, соответственно, университет есть отображение готической картины мира. Именно особенности средневековой христианской культуры с ее герметичностью и диалектикой партикуляризма Ч универсализма определяют возможность возникновения университета, превращая его в специфически европейскую культурную институцию.

4. Просвещение есть не единственная эпоха в истории культуры, а повторяющееся явление, возникающее при смене образовательной парадигмы как составляющей общекультурной парадигмы. Эстетический подход, ориентированный на метафизическое понимание источника света Знания, позволяет выделить такие типы эстезиса Просвещения как лисихатский, лаполлоновский и прометеевский.

5. Культурное наложение университета как кристаллической гармонизирующей структуры, порожденной герметическим миром средневекового города, на метафизический ландшафт русского дикого поля формирует уникальный эстетический облик российского университета и определяет приоритет его культуротворческих функций. Заимствованный из Европы как атрибут европейской просвещенности, университет был призван удовлетворить потребность российского общества в культуре диспута и ассоциации (университет как агон и агора русской культуры).

6. Эстетические причины возникновения университета в русской культуре определяют восприятие феномена новоевропейской науки как художества, что находит свое выражение как в кунсткамерности науки XVIII века, так и в театральном характере российского университетского образования всего дореволюционного периода. Театральный компонент, являющийся неотъемлемой составляющей феномена университета и определяющий его уникальность в качестве социокультурного института, в российском университете оказывается доминирующим, что определяет принципиальное изменение его эстетического образа в направлении от пространства науки к пространству художественности.

7. Эстетический образ российского университета определяется единством его заимствованного характера и обретенного на русской культурной почве специфического облика. Такие качества университетской культуры как мессианизм, мечтательность, восприятие науки в качестве лосуществления высшей правды жизни наряду с сопутствующими им этосом и эстезисом религиозного служения определяют предельно русский эстетический образ университетского феномена в России.

Научная новизна исследования состоит в том, что:

• феномен университета впервые рассмотрен в эстетическом аспекте;
• исследована символическая природа феномена университета и определена его эстетическая миссия в культуре;
• выявлены эстетические причины возникновения университета в русской культуре;
• определены особенности эстетики быта российской университетской корпорации;
• рассмотрен феномен театральности российского университета.

Теоретическая значимость исследования заключается в рассмотрении феномена университета в эстетическом ракурсе. Полученные результаты могут способствовать более полному осмыслению университета как одной из констант мировой культуры. Сформулированные выводы могут послужить дальнейшему исследованию науки как целостного феномена культуры в единстве ее гносеологической и эстетической составляющих. Достигнутые теоретические результаты могут стать основой для продолжения исследовательской работы, развернутой в сторону целостного аналитического описания единой европейской и российской эстетической парадигмы образования.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования его результатов в педагогической практике в высших учебных заведениях в курсах аксиологии, эстетики и истории культуры. Полученные результаты могут иметь значение для организационной практики в условиях формирования нового облика российского университетского образования. Материалы диссертации могут быть использованы в научно-исследовательской работе в различных областях гуманитарного знания. Результаты исследования, связанные с анализом университетского феномена как типа корпорации, могут быть востребованы специалистами в области корпоративной культуры.

Апробация работы

Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в публикациях автора, вышедших в специализированных изданиях и сборниках материалов научных конференций, в числе которых статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Минобразования и науки РФ для публикации результатов диссертационных исследований.

По теме диссертации были сделаны доклады на конференциях Человек в философии Просвещения (2008); Санкт-Петербургский университет в XVIIIЦXX вв.: европейские традиции и российский контекст (2009); Эстетика и этика в изменяющемся мире (2009); Актуальные проблемы философии, социологии, политологии и психологии (2009); Актуальные проблемы современной науки и образования (2010); Гуманитарное образование в России: сегодня и завтра (2010).

Результаты диссертационного исследования обсуждались на семинарах и заседаниях кафедры эстетики и этики РГПУ им. А. И. Герцена.

Структура и объем работы

Объем работы составляет 168 страниц. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложения. Список литературы насчитывает 370 источников, из них 44 на иностранных языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

       Во Введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, анализируется степень ее разработанности, формулируются цели и задачи, определяются объект и предмет исследования, обосновываются методологические принципы работы, ее научная новизна и практическая значимость, а также формулируются положения, выносимые на защиту.

       Первая глава Метафизика и эстезис университета посвящена философско-эстетическому исследованию оснований университетской идеи.

       В первом параграфе Эстетическая парадигма науки как формы культуры исследуется эстетический потенциал науки как главной составляющей университетской идеи. В данном параграфе предпринимается попытка доказать, что наука обладает собственным эстетическим потенциалом, который является для нее имманентным, а не привнесенным извне, например, из искусства.

Утверждая, что эстетическое начало науки состоит в том, что она являет человеку красоту мироздания (в качестве объективной основы которой можно рассматривать категорию порядка), необходимо ответить на вопрос: существует ли объективно порядок, который представляет научная картина мира, или сама наука создает его из хаоса бытия? В первом случае наука выполняет функцию отражения, и уместно говорить о ее эстетическом потенциале лишь применительно к оформлению результатов исследовательской работы. Во втором случае наука рассматривается как конституирующая не существующий в природе порядок, а научная картина мира предстает не как отражение гармонии мироздания, а как образ красоты человеческого мышления. В этом случае гармония мира есть не что иное, как формальное требование человеческого сознания, а наука Ч это способ удовлетворения эстетической потребности в обнаружении универсального порядка. Наиболее полно эстетический потенциал науки раскрывается в конечных результатах академического творчества, таких как научные теории и законы, эксперименты и их протоколы, карты, схемы, инструменты и многое другое. В первую очередь имеет смысл обратить внимание на эстетику словесного академического творчества. Все многообразие жанров научного стиля объединяют черты, которые, помимо гносеологической, имеют еще и эстетическую ценность. В своем пределе академический язык достигает такой точности и ясности, что вызывает эстетический отклик на явление совершенства чистой формы в языковой сфере. При всей кажущейся противоположности художественной литературе лучшие образцы научных текстов приближаются по своей выразительности к поэтическим произведениям. В связи с эстетической окрашенностью научных текстов находится их способность к трансформации в художественные объекты. Научные тексты способны трансформироваться в художественные с утратой своей научной значимости. При этом они не обесцениваются совершенно, но воспринимаются эстетически благодаря тому, что в них отразилась красота человеческой мысли, пусть и ошибочной. С развитием научных знаний о мире некоторые теории, тексты, инструменты или целые отрасли науки теряют свое утилитарное или теоретическое значение. Вместе с тем они не выпадают совершенно из культуры, но обретают эстетическое значение.

Университет является одной из форм реализации эстетического потенциала науки, поскольку он, как феномен культуры, вызывается к жизни как прагматическими, так и символическими причинами. В связи с этим университет рассматривается как одна из попыток воплощения мечты человечества об универсальном знании, содержащем в сжатом виде всю полноту представлений о мире. В данном параграфе рассматриваются различные формы, которые обретает идея универсального знания в истории культуры. Одной из таких форм является европейский средневековый университет как воплощение христианской идеи логосности мироздания. Конкретной формой вербализации сокровенного знания стали многочисленные суммы, т.е. собрания знаний о мире и Боге, которые при всей своей обширности не должны были распадаться на изолированные (атомизированные) частности, поскольку все эти знания представлялись как многочисленные лучи, исходящие из единого центра Ч Христа. Само слово universitas обозначало и совокупность схоластов как цех, и целостность мироздания, т.е. Вселенную, Космос, который гармоничен и упорядочен. Возникновение такой институции как университет стало возможным только в пространстве христианской европейской культуры.

Во втором параграфе лЕвропейское средневековье как лэстетическая родина университета: университет Ч готический образ мира рассматриваются причины возникновения феномена университета в европейском средневековье. Обнаруживается взаимосвязь между университетской идеей и универсалистской установкой средневековой культуры. Возможность появления университетской институции в европейском средневековье объясняется дидактизмом, кафоличностью (социокультурным универсализмом) и логосностью (понимаемой и как гносеологический универсализм, и как вербальная направленность средневекового университета).

Изначально слово УuniversitasФ не означало универсальности знания, этот термин отражал цеховую структуру средневекового общества, обозначая совокупность (корпорацию) учеников и наставников. Идея средневекового корпоративного устройства общества опиралась на слова апостола Павла: И вы Ч тело Христово, а порознь Ч члены (Кор. 12Ц27). На этой идее корпоративности основан универсализм университетского знания: всю полноту знаний о мире не может вместить в себя один человек, но ее носителем может стать университетская корпорация. Средневековая христианская диалектика партикуляризма и универсализма положена в основание современной университетской институции с ее диалектикой специализации и универсальности. Сама возможность универсального знания основывалась на представлениях о герметичности мира: сотворенный мир имеет свои пределы во времени и в пространстве, следовательно, конечному миру соответствует конечное знание о нем. Сущностной характеристикой университетского знания является его целостность. Средневековые университетские штудии не были лишь описанием современной им локальной европейской окружающей реальности, но сообщали этой реальности характер вселенскости, всеобщности. Наиболее точно эту особенность средневекового мышления отражают категории микро- и макрокосма. Несомненно, что университет в Средние века являл собой микрокосмом, обладающим такой же полнотой, универсальностью и целостностью, что и макрокосм. Университет напоминает собой готический собор, который символизирует целостное единство мира, но единство сложное: единство через многообразие, которое выражается во фрактальности элементов собора. В соборе выделяются отдельные части, они строго оформлены и, составляя единство, обладают некоторой автономией. Эрвин Панофский в своей работе Готическая архитектура и схоластика приходит к предположению о влиянии средневековой схоластики на готическую архитектуру. Это имеет непосредственное отношение к рассматриваемой проблеме эстетики университета в связи с тем, что схоластика и готика лежат в самом основании университетской идеи как одного из центральных элементов средневековой культуры. Как всякий культурный элемент, университет обладает своей внутренней логикой развития, что сказывается на его эстетическом облике, имеющем явные черты готической культуры в любой из периодов его истории.

В настоящее время университетская (универсалистская) идея оказывается вновь актуальной для общества, переживающего глубокий кризис индивидуализма и гуманизма. Это состояние характеризуется в первую очередь стойким ощущением утраты смысла собственного существования, веры в прогресс и в возможность построения целостной картины мира. Парадоксально, что разворачивающийся лапокалипсис смысла, проходящий пунктиром через весь XX век, сопровождается небывалыми успехами науки. Вместо формирования новой целостной и непротиворечивой картины мира происходит ее распад. Современный образ социума подобен образу расширяющейся Вселенной, в которой элементы все дальше отстоят друг от друга. В интеллигибельном пространстве действие сил распада приводит к утрате веры в универсалии, вследствие чего Универсум распадается на отдельные фрагменты, позволяющие составить лишь разорванную картину мира, либо заставляющие в принципе отказаться от подобной попытки. В прямой зависимости от состояния метафизической философии находится университетская институция, таким образом, кризис первой неизбежно сопровождается кризисом последней.

Третий параграф УСвете тихийФ и идеал русского Просвещения посвящен рассмотрению духовных основ феномена просвещения на русской культурной почве.

До XVIII века Русь стремилась к реализации новозаветного идеала просвещения, который состоял в том, что Христос есть истинный Свет. Под просвещением же понималось озарение человека этим Светом Истины.

Исходно понятие блеска было чуждо русскому сознанию. В XVIIЦXVIII вв. на смену исихатскому идеалу, который был воспринят Древней Русью от Византии, пришли представления о светскости как о внешнем свете. Внутренний духовный человек размыкается в мир и наполняется внешним светом. С этим связаны понятия блеска и блестящей образованности, а также новые эстетические требования к внешней оформленности мира. В связи с этим носители новоевропейского светского сознания воспринимают исихатскую сосредоточенность на внутреннем зрении как тьму и мрак, т.е. отсутствие светскости как способности отражать внешний свет. В этом нашел свое продолжение спор Варлаама Калабрийца и Григория Паламы о природе нетварного света: западная традиция, приняв позицию Варлаама, сосредоточилась на внешних формах и природе естественного света, подарив миру шедевры светского искусства и достижения науки как способности видеть мир в свете разума, восточная же православная традиция сосредоточилась на внутреннем духовном делании, что определило глубокий рефлексивный характер русской культуры и недостаток ее светскости и оформленности.

В проекте Модерн идеи Варлаама разовьются в представления об аполлоновской природе света. Идеал внутреннего самоуглубленного созерцателя духовного света окажется замещенным идеалом нового светского (от устремленности к внешнему миру форм и света) человека. Духовные усилия отныне будут направлены не на внутреннее делание, а на познание внешнего мира и на просвещение Ч распространение света знаний, моральных и эстетических норм, т.е. на утверждение аполлоновского мира (геометрического, конечного, формального). При этом закономерным оказывается, что внутренняя сокровенная жизнь Древней Руси воспринимается новым человеком как темная, а ее метафизический ландшафт кажется погруженным во мрак. Этот поворот от невечернего света к светскости Аполлона окажется не последним витком эволюции образа света и типа просвещения в русской культуре. За лучезарностью и блеском новой светской культуры вскоре будут различимы отблески темного прометеевского света, символа огня в топках зарождающейся техногенной цивилизации и сопутствующего ему пламени революций.

Проект Просвещение становится утверждением новых аполлоновских начал (взамен старых исихатских) в пространстве русской культуры. Создаваемый университет изначально был призван выполнять не просто образовательную функцию, которая на деле оказывается совершенно вторичной и социально не обусловленной, а служить храмом науки, понимаемой не как совершенно самостоятельная и самоценная форма общественного сознания, но как часть нового мира, построенного на аполлоновских основаниях. Этот процесс обращения культуры от внутреннего духовного света к свету внешнему и сопутствующему идеалу светскости начался еще в XVII веке и сопровождался появлением новых для Руси образовательных форм, например, Славяно-греко-латинской академии, открытие которой в Москве могло положить начало новой образовательной традиции, основанной на синтезе православной монашеской духовности и западного рационализма и светскости. Подобный тип образованности мог бы означать гармонию двух образов света: внутреннего и внешнего в едином образовательном пространстве. Искусственное прерывание естественного процесса развития высшего образования в России XVIII века, вызванное умалением роли Славяно-греко-латинской академии и открытием университета, призванного к утверждению нового типа образованности, не позволило осуществиться идеям синтеза в русской культуре. Такое строгое противопоставление духовной академии (приемницы Славяно-греко-латинской академии) и университета способствовало развитию конфликта между новой светской культурой и православной духовной традицией. Внутренняя исихатская установка как часть национальной ментальности не оказалась ни изжитой, ни реализованной. В условиях новой культурной реальности она проявляла себя как рецидив средневекового сознания. У России не было Ренессанса Ч моста, соединяющего средневековье и Новое время. Отсутствие этого естественного соединения выразилось в столкновении и конфликтном сосуществовании средневековья и Нового времени в едином пространстве русской культуры.

Во второй главе Российский университет как эстетическое заимствование рассматривается генезис эстетического образа университета в пространстве русской культуры.

В первом параграфе лРоссийский университет: от барокко к классицизму предпринимается попытка проследить взаимосвязь между развитием университетской идеи и такими эстетическими феноменами как барокко и классицизм на примере эстетических образов науки.

Российский университет (как и университеты Нового времени в целом) был очень тесно связан с классицистической эстетикой эпохи Просвещения. В XVIIЦXVIII веках в духовной сфере России происходит поворот от исихатского молчания к диалогической культуре барокко. В этот период истории русской культуры возникает интерес просвещенной части общества ко всему удивительному, что в первую очередь проявляется в полемической риторике. Русская культура повернулась от идеалов богоугодного невежества к идеям бесконечного вопрошания, любопытству, которое, как похоть ума, полагалась греховной с позиций русской православной средневековой аскетики. В XVIII веке любопытство и стремление к наукам проявляются как одна из форм чувственности, поэтому чахнет университет-монастырь и процветает салонная наука, куриозность, эмпирика-экспериментаторство как познание природы, зрелищность науки, т.е. все то, что щекочет ум, доставляет чувственное наслаждение. Университет (и публичная наука в целом) вестернизирует российское общество главным образом не тем, что насаждает науки, дающие реальные плоды, а тем, что развивает любопытство, направляет вожделеющее начало ума на внешний мир, на его познание. Возникновение университета в России укладывается в общую схему интереса к игровому и курьезному в культуре русского барокко XVIII века. Полемичная по своей природе наука выполняла в России начиная с последней четверти XVII века агональную функцию, компенсируя недостаток этих начал в пространстве русской культуры. Университету же суждено было стать агоном и агорой, т.е. теми началами, которые определили облик всей европейской культуры.

Духовная атмосфера барокко создает предпосылки для формирования системы высшего светского образования в России, но сама дробность барокко не является благоприятным условием для возникновения и развития университета. Университетская история России теснейшим образом связана с идеями классицизма как имперского стиля. Идейное и эстетическое содержание стиля ампир оказывается наиболее созвучным идее императорского университета, т.е. той оригинальной университетской модели, которая начала создаваться в XVIII, а получила свое конечное оформление в начале XIX века. В самом архитектурном облике новых университетских комплексов воплотились как идеи просвещенческого рационализма с его механицизмом и геометрическим методом, так и символика имперской власти. Классицизм репрессивен в своем утверждении объективности и единственности истины. Сама нормативная эстетика классицизма основана на этой вере в абсолютность истины. Идея объективной (лчистой) науки, отделенной от чувственной сферы исследователя, тождественна классицистической установке на проведение четкой границы между жизнью и литературой. Эти положения были совершенно не созвучны русским студентам Ч романтикам, которым объективная истина казалась враждебной и безнравственной в силу своего репрессивного характера, а теоретические основания науки Ч совершенно неотделимыми от аксиологических оценок.

Второй параграф лМетафора versus дефиниция: реальность символа в русской образовательной парадигме посвящен исследованию эстетической природы русской образовательной парадигмы.

Для русской парадигмы характерно восприятие академической проблемы как личной драмы, что сопровождается чувственностью русской мысли. Подобная этизация и эстетизация науки в западной парадигме воспринимается как недостаток, в русской Ч как конечное оправдание. Результатом подобной ориентации русской школы на внутреннее преображение ученика в Новое время стало преобладание воспитания над собственно образованием, понимаемым уже как усвоение объема знаний и развитие инструментария для воздействия на внешний мир. Собственная же деятельность студентов оказалась направленной на самих себя: на самопознание и на возделывание внутреннего человека. В этом отношении университет в России оказался вписанным в древнерусскую иконотворческую парадигму образования, что сделало его более русским и традиционным, чем прочие типы вестернизированных учебных заведений, имеющих в государстве более прагматические функции, чем университет.

Университет вырастает из средневекового ощущения определенности (ограниченности) мира, тесноты космоса, его иерархизированности и структурированности. Это ощущение противоположно русскому ощущению бесконечности простора поля (метафизической степи), которое порождает чувство беспредельной аморфности. Русская (восточная) картина предполагает возможность единства (неразличения, тождества) слова и предмета, духа и мира; точнее, в русском сознании принципиально отсутствует западный дуализм, проводящий четкую границу между субъектом и объектом, миром материальным и миром духовным. Теологическому сознанию Запада (из него впоследствии вырастет вся рационалистическая традиция) противопоставляется литургическое сознание восточного православия, для которого характерно представление о соединении в слове идеального и реального миров, преодоление границы между субъектом и объектом, материей и духом. Эта разница определяет основные способы познания мира в западной и восточной традиции: посредством дефиниции и посредством метафоры соответственно. Этим же определяется приоритет устной речи в русской культуре в противоположность западной письменной традиции как возможности объективного отражения реальности и формы духовного капитализма. В устном выступлении, в сакральном событии в целом истина не запечатлевается, а проживается. Все это объясняет, во-первых, примат художественных форм познания перед формально-логическими (метафорическое познания, которое не мыслит дефинициями, воспринимая их как ограниченность), что определяет чувственно-оценочное восприятие университета, с особым значением его этической и эстетической составляющей, а во-вторых, повышенное внимание универсантов к словесному творчеству и университетским событиям (актам, диспутам, сходкам), которые воспринимались ими как формы поклонения Правде-Истине, а не как способы продуцирования положительного знания. Восприятие университета как храма и ожидание в его стенах проповеди вместо собственно академических занятий определяют риторическую направленность российского университета. Живое звучащее слово, призванное зажечь сердца слушающих, тогда как именно слушающими, а не усердно занимающимися, как это должно следовать из самой этимологии слова, и были русские студенты, предпочиталось всякому лученому письменному тексту как результату кропотливой работы. Это свойство во многом определило эстетический облик российского университета.

Центральной темой третьего параграфа логос и эрос российской университетской науки является эстетическая привлекательность идеи университета для российского просвещенного общества. В этом параграфе рассматривается специфика эстетического образа российской университетской науки

Сущность образования как системы составляет единство двух противоположных начал, которые можно условно обозначить как логосное и эросное. Логосное начало тождественно дидактической составляющей образования: это и желаемый образ личности ученика как идеальный результат педагогической деятельности, и содержание образования, явленное в форме, отвечающей требованиям строгости и ясности, и сам процесс научения и воспитания, предполагающий усилие и дисциплину как со стороны учителя, так и со стороны ученика, призванных к взаимному преодолению сопротивления собственной природы и природы преподаваемого знания. Логосная природа феномена образования в первую очередь обращает на себя внимание, поскольку весь образовательный процесс выстраивается вокруг категорий формы и выражения как реализации логосного принципа. Эту формальную и рациональную составляющую можно было бы условно назвать репрессивным началом образовательной системы, основанным на репрессивной природе формы, диктующей закон определенности, т.е. границы, уже предполагающей принцип репрессивности. Противоположностью логосному началу является начало эросное, которое реализуется в образовательном пространстве в качестве свободы творческого поиска, возможности свободной трансформации собственной личности, радости от постижения нового знания. Эрос как мировое влечение и соединяющее начало упраздняет дистанцию между изучаемым предметом, учеником и учителем, объединяя их в едином радостном событии, в котором и учитель, и ученик переживают радость сотворчества. В этот момент учитель из диктатора (диктующего, предписывающего) и ученик из слушающего превращаются в соучастников чуда рождения текста (понимаемого максимально широко) как объекта их деятельности.

Западная образовательная традиция гораздо более тяготеет к логосному началу, нежели российская. Сама по себе западная наука вырастает из ремесла, из естественных потребностей развивающегося средневекового города, что определяет ее технологический характер и ориентацию на результат. Российская же наука своим возникновением обязана скорее символическому, чем прагматическому обоснованию. На долю молодой российской науки и ее вотчины Ч университета выпала миссия утверждения начал европейской культуры на русской почве. От университета русское общество ожидало удовлетворения потребности спора, диспута, особого рода словесного творчества, не развитого в русской культуре. Поэтому российская интеллигенция Ч это не совокупность профессионалов, интеллектуалов, тружеников, специалистов, а собор носителей особой этики и эстетики; не интеллектуально-профессиональный критерий является решающим при отнесении человека к сословию интеллигенции, а критерии этический и эстетический.

Для российского студенчества наука была источником свободы благодаря своей диалогической природе (диспут, опровержимость) и несвободы из-за своей строгости и дисциплины (диктат объективной истины, природа дефиниции). Это порождало необходимость разделения науки на казенную классическую и луличную романтическую (революционную, риторическую и/или демагогическую). Демократический эгалитарный этос разночинного студенчества восставал против элитарной природы науки. В свою очередь российский университетский преподаватель предпочитал на лекции импровизацию и вдохновение заранее тщательно выверенной структуре занятия, ведь для определенной части преподавателей конечной целью было не формирование у своих слушателей знаний о предмете, а создание яркого эстетического события, что вполне соответствовало чаяниям большинства студентов. Эта тенденция оказывалась теснейшим образом связана с нежеланием российской университетской корпорации оформлять результаты собственных исследований в виде диссертаций и публикаций. Лучшее в этой культуре доверялось устному слову, а не письму.

Неприятие технологии и методологии как проявление силы эросного и слабости логосного начала в российском образовании парадоксальным образом соседствует с сильнейшим формализмом, который может быть объяснен недостаточностью естественного ощущения формы, что определяет российскую страсть к заимствованию и реформаторству по пути изменения формы.

В третьей главе Российский университет: парадигма эстетических образов представлено собой результат аналитическое описание парадигмы эстетических образов университета как феномена русской культуры.

Первый параграф лЭстетические горизонты российского университета посвящен исследованию эстетики академического быта российской университетской корпорации.

В воспоминаниях бывших студентов образ университета оказывается наделен утопическими чертами, что связано как с естественным стремлением видеть прошедшую молодость в идеальном свете, так и с тем необыкновенным местом, которое было отведено университету в русской культуре. Университет в России был чем-то большим, чем просто учебное заведение. Будет справедливым признать, что собственно образовательные функции оказались вторичными по отношению к той мессианской роли, которая была назначена университету русским обществом. Комплекс качеств, который можно назвать мессианизмом русского духа, вызывал к жизни веру в университет, которая порой заменяла собой религиозную веру. Менее всего духовные искания российской общественности были связаны с чистой наукой западного университетского типа.

Университет обладал огромной силой привлекательности для российской дореволюционной молодежи, но привлекательность эта имела не академический, а эстетический характер. Эстетический характер бытования университетского феномена в русской культуре оказался теснейшим образом связан с повышенным вниманием универсантов к эстетике быта, т.е. к формальной составляющей университетской культуры, воспринимаемой порой более трепетно, чем содержание.

Российский университет так называемой передовой молодежью воспринимался как полигон манифестов новой разночинной эстетики, оппозиционной эстетике дворянской. Университет позволил формирующейся российской интеллигенции персонифицировать себя, обрести и манифестировать собственный стиль. Этими сугубо эстетическими причинами во многом объясняется перманентный конфликт между университетом и государством. Стиль в целом, а в данной ситуации в особенности означает гораздо больше, чем способ организации формы; за всяким стилем стоит целостное мировоззрение, поэтому всякое стилевое различие лежит не только в эстетической, но и в этической плоскости. Своеобразной чертой разночинной эстетики было восприятие разночинцами-нигилистами естественных наук: для них они Ч проявление эстетического течения, противоположного идеализму, лишь средство утверждения собственной эстетики и этики. Манифестируемые нигилистами в качестве средства к изменению (улучшению) повседневной жизни, естественные науки выталкиваются ими в сферу мировоззренческих споров. Лишенное собственно гносеологической ценности и не получившее практического применения естествознание оказывается лишь маркером определенной идеологии и частью этического и эстетического манифеста.

Полемика студенчества с государством и обществом может рассматриваться как борьба художественных стилей: классицизма и романтизма. Враждебность к изящной литературе в разночинной студенческой среде соседствует с крайним литературоцентризмом, обязывающим проживать жизнь по канонам литературы, что обнаруживает себя в принципиальной неразличимости литературы и жизни. В этом упразднении четкой грани между искусством и жизнью проявляется романтический характер российского разночинного студенчества.

Русский университет, обязанный самим своим возникновением империи и имперской идее и ориентированный на подготовку кадров для гражданской государственной службы, приобрел явно выраженный антиимперский характер, что вполне обусловлено природой университета как социокультурного института. Длительное время (и до революции, и в советский период) университет являет собой форму своего рода внутренней эмиграции, он существует как культурный институт линоприродный России (и царской, и советской).

История западного и российского университетов имеет разные корни. Матерью западного университета является церковь, а матерью российскогоаЧ государство, следовательно, применительно к эстетическому облику этих двух разных типов университетов речь может идти об эстетосфере церковности и эстетосфере государственности. Это определяет разницу в университетских стилях Европы и России. Европейский университет, родившийся лиз сердца церкви, и по сей день обнаруживает культурную близость к своей Alma Mater: корпорации (ордена); облачение (ряса, капюшон); перстни; латинская терминология; степени; академическая мобильность и путешествия (паломничество); диалектика родного и вселенского (универсальность университета в пространстве католической Европы и землячества) Ч все эти культурные элементы обнаруживают близость церкви и университета. Для российского дореволюционного университета, напротив, характерны черты имперской эстетики: мундиры, шпаги, идеи службы, чинов и армейской дисциплины.

Во втором параграфе лУниверситет и мусейон исследуется близость университета и музея как двух родственных феноменов культуры.

Между университетом и музеем несомненна онтологическая взаимосвязь. Они основаны на принципах универсальности и энциклопедизма. Собственно университетская деятельность сводится к формированию картины мира при помощи вербального кода, строительным материалом здесь служат концепты. Такую деятельность можно было бы назвать текстуализацией действительности. Музей создает универсальный образ мира при помощи вещей, повествует о мироздании на языке вещей. Дополняя друг друга, университет и музей действительно приближаются к идеалу универсализма. Музей и университет Ч это образы двух типов культур: res (вещь) и logos (слово). Соединение музея и университета в едином пространстве создает почву для формирования целостного образа культуры.

В эпоху Просвещения близость университетского и музейного пространств прослеживается наиболее отчетливо, поскольку в это время и музею, и университету суждено было олицетворять гармонию мироздания, воплощением которой был Аполлон. Вполне справедливо было бы называть просвещенческий университет мусейоном Ч домом муз, который символизировал бы совокупность человеческого знания. В эпоху Просвещения университет, как и музей, становится вотчиной Аполлона. Задача университета и музея видится деятелями эпохи Просвещения в построении храма универсального знания, идеального образа мира. Рационалистический дух Просвещения требовал, чтобы картина мира была составлена из познанных, описанных и классифицированных элементов. На достижение этой цели направлялись усилия университета и музея. В музее идея систематизированного, упорядоченного мира предстает зримо. Для эпохи Просвещения характерен взгляд на музей как на прикладной университет. Сущностное единство университетского и музейного пространств прослеживается с позиции еще одного важного института эпохи Просвещения Ч театра. Если университет можно назвать театром идей Ч местом, где разворачивается драма идей и научного познания, то музей Ч это театр вещей, сцена, на которой актерами мировой драмы выступают предметы. В основании университетской и музейной идеи лежит страсть к коллекционированию, собирательству, которая в XVIII веке выразилась в интересе ко всему причудливому, необычному. Эта страсть имеет глубокие корни, поскольку связана с присущим человеку стремлением собрать космос из хаоса бытия. Коллекционирование систематизирует объекты действительности, являет упорядоченный фрагмент мироздания. Если для Средневековья большее значение имело составление библиотек, сумм, компендиумов, поскольку слово в этой культуре ценилось выше вещи, то в эпоху Просвещения обостряется интерес к природным и художественным объектам. Это обусловило развитие естественных наук (ботаника, зоология, минералогия и т.д.), а также возникновение таких наук, как искусствоведение и археология, т.е. исследовательских направлений, не только непосредственно связанных с музейной деятельностью, но и  подразумевающих возникновение музеев как хранителей эмпирических объектов изучения.

Сегодня границы между музеем и университетом размываются. Ведущие музеи мира вполне напоминают университеты, выполняя ряд их функций. Так, крупные музеи превращаются в исследовательские и образовательные центры, а традиционные европейские университеты уже могут восприниматься как музеи, поскольку их здания, библиотеки, мебель, академическое облачение и сами традиции, несомненно, являются музейными экспонатами, но не законсервированными, а реально функционирующими. В свою очередь, и музеи стремятся превратиться из древлехранилища в университет, где экспонаты обретут голос и смогут повествовать об истории природы и человека.

Третий параграф Театральность университета посвящен исследованию вопроса об онтологической взаимосвязи университета и театра в целом и о театральном характере российского университета в особенности.

С помощью публичных лекций, опытов, диспутов и прочего наука утверждает свой статус в социуме. Театральность в данном случае выполняет социализирующую функцию. Особенно ярко это проявилось в России XVIII века, когда наука как социальный институт лишь утверждалась в стране. Было необходимо познакомить общество с фигурами профессоров и студентов. Театрализованные формы с их максимальной эмоциональностью наиболее подходили для решения этой задачи.

Если справедливо говорить о том, что наука в целом формирует картину мира, то именно в университете эта картина одушевляется, обретает новое измерение Ч чувственное, эстетическое. В университете научная картина мира предстает в виде драмы бытия и драмы познания. Кафедра оказывается сценой, на которой разворачивается эта драма. Научный текст можно рассматривать как сценарий, который на университетской кафедре превращается в драматическое действие (действо). Университет Ч это пространство, в котором научный текст обретает голос, из знаковой системы, подобной языку, становится речью, начинает звучать. На университетской лекции студенты становятся зрителями и участниками события, которое рождается у них на глазах и при их непосредственном участии. Читая книгу, можно забежать вперед или вернуться назад, наконец, книгу можно отложить в сторону, в то время как всякое университетское занятие строится по канонам классической драмы с единством времени, места и действия. Слушатели становятся свидетелями зримого воплощения мысли, которая осуществляется здесь и сейчас. Университетское событие невозможно отложить или приостановить, само осознание этого факта создает ощущение драматической напряженности происходящего. Повествование ли об истории древнего мира или изображение математических формул Ч все превращается в драматическое событие, в котором действие последовательно развивается и следующий шаг заранее не известен, даже если содержание текста хорошо знакомо. Внутренняя драматургия научного текста раскрывается на кафедре, обретает зримое воплощение. Одно это действо уже делает университет совершенно неповторимым явлением культуры. Никакое дистанционное образование не может заменить живого университетского общения, поскольку только присутствие в аудитории дает возможность принять участие в творческом акте создания и переживания неповторимого феномена Ч университетского занятия.

Университетская театральность имеет два аспекта: во-первых, это университетские церемонии, воплощающие собой мировой порядок, Ч то, что можно условно назвать аполлоновским началом университета, его официальной частью, связанной преимущественно с преподавательским составом; во-вторых, это карнавал студенческой жизни как образ прорывающегося хаоса Ч дионисийское начало.

Роль универсанта подразумевала пусть условное, но право свободы слова. Пожалуй, в условиях российской действительности университет был единственным местом, где была узаконена публичная форма поведения. Великим благом университета были гибкие охранительные рамки роли, которые давали универсанту несколько более свобод, чем остальным гражданам, при этом университетская рампа не была жестко фиксированной, т.е. университетское пространство размыкалось в мир.

В Заключении подводятся итоги работы, намечаются возможные перспективы разработки поставленной проблемы, формулируются основные выводы:

1. Изучение причин и условий возникновения феномена университета позволяет сделать вывод о принципиально утопической природе университетской идеи не только в русской, но и в мировой культуре в целом. С этих позиций университет может быть рассмотрен как попытка воплощения мечты человечества об универсальном знании.

2. Хронотоп Средневековья является эстетической родиной университета. Целый ряд условий, характерных именно для европейского региона определенной эпохи, сделал возможным возникновение университета как специфически европейской институции.

3. В исследовании выявлена взаимосвязь между эросностью университетской науки и эросностью русской духовности, для которой характерна недостаточность логосного начала, проявляемая в силе стихийного и слабости формального начал русской культуры.

4. Культуротворческая функция была наиболее значимой для университетской институции в дореволюционный период, что объясняет доминирование его эстетической составляющей и позволяет рассматривать университет как пространство приращения эстетических смыслов.

5. Специфика риторического и театрального характера противопоставляет университетскую науку так называемой чистой академической науке, что является отличительным признаком российской образовательной традиции, тогда как сущность западного университета состоит в единстве его исследовательской и образовательной функций.

6. Предложенная в работе парадигма эстетических образов университета выявила сущностное единство между такими феноменами как театр и университет и сделала очевидным доминирование театральной составляющей в культуре российского университета.

7. Будучи заимствованным из европейской культуры, университет, не имея культурной укорененности на русской почве, оказался в результате серьезных трансформаций явлением типично русским, сочетая в себе инокультурность внешних форм с глубоко традиционным характером поведенческих жанров представителей университетской корпорации.

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях (общим объемом 3,6ап.л.):

1. Игнатьев Д.Ю. Воцерковленное язычество: университет как образ мира // Космополис. №2. 2008. С.а54Ц59. (0,4ап.л.)

2. Игнатьев Д.Ю. Театральность университета: российский контекст // Общество. Среда. Развитие. №2. 2010. С.а105Ц109. (0,3ап.л.)

3. Игнатьев Д.Ю. Университет и музей: эстетические аспекты // Общество. Среда. Развитие. № 2. 2011. С.а161Ц165. (0,3ап.л.)

4. Игнатьев Д.Ю. Свете тихий как идеал русского Просвещения // Философский век. Альманах. Вып. 34. Человек в философии Просвещения / Отв. редакторы Т.В.аАртемьева, М.И.аМикешин. СПб.: Санкт-Петербургский центр истории идей, 2008. 210ас. С.а43Ц51. (0,5ап.л.)

5. Игнатьев Д.Ю. Об эстетической парадигме науки как формы культуры // Эстетика и этика в изменяющемся мире: Сб. статей / Отв. ред. О.Р.аДемидова. СПб.: Астерион, 2009. 320ас. С.а236Ц243. (0,4ап.л.)

6. Игнатьев Д.Ю. Университет как средневековая константа европейской культуры // Актуальные проблемы философии, социологии, политологии и психологии: Материалы XII Международной студ.-асп. науч. Конф (15Ц16 октября 2009аг.) / Перм. гос. ун-т. Пермь: Изд-во ПермГУ, 2009. Вып. 12. 447ас. С.а38Ц44. (0,3ап.л.)

7. Игнатьев Д.Ю. Эстетический образ российского университета в воспоминаниях универсантов // Санкт-Петербургский университет в XVIII-XX вв.: европейские традиции и российский контекст: Труды международной научной конференции. 23Ц25 июня 2009аг. / Отв. ред. Л.Ю.аДворниченко, И.Л.аТихонов. СПб.: Издательский дом Санкт-Петербургского государственного университета, 2009. 495ас. С.а194Ц207. (0,8ап.л.)

8. Игнатьев Д.Ю. Университет в русской культуре: риторика как соблазн // Гуманитаристика, гуманитарное знание, гуманитарное образование: проблемы и перспективы. Часть I. СПб.: Астерион, 2010. 144ас. С. 40Ц45. (0,3ап.л.)

9. Игнатьев Д.Ю. Университет как эстетическое заимствование // Актуальные проблемы современной науки и образования. Общественные науки: Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. T.VII. Ч.1. Уфа: РИ - БашГУ, 2010. 791аc. С.а341Ц346. (0,3ап.л.)

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по философии