Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разным специальностям
На правах рукописи
ФАДЕЕВ Сергей Михайлович
ПОЗДНЕВИЗАНТИЙСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ
КОНЦЕПЦИЯ (ПО СОЧИНЕНИЯМ МАНУИЛАаII
ПАЛЕОЛОГА)
Специальность 07.00.03 - всеобщая история
(средние века)
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Иваново - 2012
Работа выполнена в ФГБОУ ВПО Нижегородский государственный университет им. Н.аИ.аЛобачевского
Научный | кандидат исторических наук, доцент |
Официальные | Полывянный Дмитрий Игоревич, Кущ Татьяна Викторовна, ФГАОУ ВПО Уральский федеральный университет имени первого президента России Б.Н.аЕльцина, доцент кафедры истории Древнего мира и Средних веков |
Ведущая | ФГАОУ ВПО Белгородский государственный национальный исследовательский университет |
Защита состоится л13 апреля 2012аг. в 12 часов 30 минут на заседании Диссертационного совета Да212.062.02 при ФГБОУ ВПО Ивановский государственный университет по адресу: 153025, г. Иваново, ул.аЕрмака, д.а37/7, ауд.а209.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО Ивановский государственный университет.
Автореферат разослан л____ _____________ 2012агода
Ученый секретарь
диссертационного совета Тюленев В.М.
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы. В последние годы в социальных науках наблюдается существенное оживление интереса к вопросам политической идеологии и ее эволюции. Такая тенденция вызвана гораздо более тесным, чем ранее, взаимодействием на мировой арене между обществами, придерживающимися совершенно различных позиций в понимании власти, государственности и форм международных отношений. Если в середине ХХ в. в западном мире велись дискуссии о деидеологизации и конце идеологий, то сегодня появляются исследования, в которых изучение Ч как теоретическое, так и конкретно-историческое Ч политических идеологий выступает в качестве ключевой задачи.
Очевидно, развитие науки в этом направлении невозможно без тщательного изучения различных исторических вариантов политической идеологии. В этом отношении поздневизантийский период представляет особенное теоретическое и историческое значение, поскольку позволяет проследить процесс трансформации идеологии империи и зарождения нового типа политического мышления на заре нового времени.
Объектом исследования являются идеологические представления и политическая мысль поздневизантийского общества (1261Ч1453).
Предметом исследования является политическая концепция, представленная в сочинениях Мануила II Палеолога в историческом и идейном контексте. Под политической концепцией при этом понимается комплекс взглядов данного исторического лица на осуществление политики государством, общественными институтами и отдельными лицами.
Хронологические рамки исследования. Определяются периодом политической деятельности Мануила, охватывая период с 1390-х гг. до смерти императора в 1425 г.
Степень научной разработанности темы. Тема политической концепции Мануила Палеолога связана с тремя основными направлениями исследований: это исследования по политической истории его правления, исследования по истории поздневизантийских интеллектуалов и, наконец, исследования в области византийской политической мысли.
Политическая история правления Мануила II. Первым специальным исследованием периода правления Мануила II с привлечением его собственных работ является небольшая монография Ж.аБерже де Ксивре1. Главным достижением данной работы является введение в научный оборот значительной части сочинений Мануила, представленных в рукописи Parisinus graecus 3041. Данное исследование оставалось фактически единственным монографическим сочинением о Мануиле Палеологе на протяжении ста лет, до 1969 г., когда свет увидела монография Д.аБаркера2. Данная работа представляет более детальное описание политической деятельности Мануила Палеолога и основывается на большем количестве источников. Ко времени ее создания были подготовлены издания писем Мануила под редакцией Лёграна, а также вышли отдельные статьи и монография Дж.аДенниса о периоде правления Мануила в Фессалонике3. Особое значение в монографии Баркера имеет использование византийских актовых материалов, опубликованных Дёлгером4 и издание эпистул наставника и главного корреспондента Мануила Димитрия Кидониса Лёнерцем5. Работа Баркера с ее подробным изложением событий политической истории и детальным научным аппаратом остается по сей день единственным специальным трудом по периоду правления Мануила Палеолога. В обобщающей главе Мануил как император: некоторые выводы автор характеристику приемов внешней и внутренней политики в контексте современной ситуации, однако особенности этих приемов не связываются им с теми или иными изменениями политической концепции. Внимание исследователей также уделялось поездке Мануила в Западную Европу, предпринятой в 1401Ч1403агг6. Отдельным сочинениям и письмам Мануила посвящены статьи Дж.аДенниса7, который также является автором просопографического исследования корреспонденции Мануила, включенного в ее издание.
Мануил Палеолог в контексте истории византийских интеллектуалов. Основы подходов к исследованию византийских интеллектуалов как феномена были заложены в 60-е гг.аХХ в. в статьях и монографиях И.аШевченко8 и А.П.аКаждана9. Основным принципом их подхода стало признание того, что риторические тексты византийских авторов являются информативным памятником своей эпохи, несмотря на особенности их формы. Несомненно, что это наблюдение в полной мере может быть отнесено к сочинениям Мануила Палеолога. В отечественной науке по отношению к поздневизантийскому периоду данный подход применялся в работах М.А.аПоляковской10, И.П.аМедведева11, а также Т.В.аКущ, которая в некоторых статьях обращается к корреспонденции Мануила Палеолога в качестве основного источника12. Путем анализа особенностей интерпретации риторической топики данные исследователи раскрывают специфику различных явлений византийской действительности данного периода, а также используют риторические тексты для выявления просопографических сведений, политических и философских взглядов.
Исследования в области византийской политической мысли. В отечественной и в значительной степени в мировой византинистике проблему византийской политической мысли как феномена поставил Г.Э.аВальденберг. Его труд, созданный в 1920-е годы, был издан относительно недавно13. Главным методологическим достижением данной работы является то, что автору удалось выйти за рамки литературного анализа текста, который привел многих исследователей к выводу о бессодержательности византийских текстов на политическую тематику. Одна из глав данной работы посвящена Мануилу Палеологу, однако автор ограничивается рассмотрением лишь одного сочинения византийского императора, делая вывод о том, что л[Мануил] заботится о красоте стиля, но идей у него почти нет14. Такая оценка обусловлена в первую очередь довольно узкими границами политической литературы, устанавливаемыми Г.аВальденбергом. Из всех сочинений Мануила он рассматривает на предмет политической концепции лишь одно (Сто поучительных глав, относящееся к жанру зерцал принцев). Современные исследователи, однако, приходят к выводу о том, что политическая мысль была представлена в гораздо более широком спектре жанровых форм. На этой предпосылке основывается, в частности, Д.аАнгелов, обращаясь в недавнем исследовании идеологии и политической мысли в Византии в 1204Ч1330-хагг.15 к широкому кругу источников, включающих и типично риторические и эпидейктические тексты. Хронологические рамки работы Д.аАнгелова ограничивают область рассмотрения периодом, предшествующим периоду, исследуемому в данной работе, однако, она представляет собой методологически важный пример использования аналогичных источников для анализа политической идеологии.
К другому типу исследований византийской политической мысли относятся обобщающие работы, стремящиеся установить общие категории византийской политической идеологии на всем протяжении ее истории. К их числу в первую очередь необходимо отнести работы Э.аАрвейлер16 и Х.-Г.аБека17. Значимость данных работ состоит, прежде всего, в выработке понятийного аппарата и общих терминов, некоторые из которых активно используются и в настоящей диссертации (например, понятие политической ортодоксии, сформулированное Х.-Г. Беком). Однако этот обобщающий подход обуславливает и ограничения, поскольку не учитывает особенностей исторической эволюции, значимость которой все настойчивее признается исследователями, в том числе, и в нашей стране. Например, если в обобщающем сборнике Культура Византии VIIЧXIIавв. система идеологических представлений характеризуется Г.Г.аЛитавриным как наиболее традиционная сфера в общественной жизни империи и говорится о том, что вопреки изменяющейся социальной действительности воззрения на происхождение, сущность и цели государственной власти Ч и прежде всего власти императора Ч оставались неизменными18, то, делая выводы о развитии политической мысли в поздневизантийский период М.А.аПоляковская и И.П.аМедведев указывают на то, что поздневизантийская политическая мысль на различных её уровняхЕ в целом отражала реальные импульсы общественной жизни19. При характеристике ее особенностей, соавторы лишь упоминают о Мануиле Палеологе, уделяя внимание главным образом источникам других типов.
Отдельным аспектам византийской политической идеологии посвящены статьи И.С.аЧичурова. В работе Политическая идеология средневековья: Византия и Русь20 автор не только рассматривает пути и характер рецепции византийских политических идей Московским государство, но предлагает собственную периодизацию развития политической мысли в самой Византии. Отмечая общую тенденцию к более аристократизированному пониманию власти с конца XI в. автор не указывает никаких особенностей, свойственных более позднему периоду. Данная работа является примером того, что и в зарубежной21, и в отечественной науке проблемы византийской политической идеологии часто затрагивались в связи с развитием идеологии Московского государства. Особенное внимание при этом уделялось идеологеме Москва Ч Третий Рим22. Необходимо отметить, что исследования в этой области имеют лишь косвенное отношение к рассматриваемой теме, поскольку анализируют в большей степени не ее предмет (византийскую политическую идеологию), а ее рецепцию.
В последние годы также появились исследования, затрагивающие вопросы поздневизантийской идеологии в связи с исследованием философских течений эпохи и в первую очередь Ч поздневизантийского неоплатонизма, главным представителем которого был Георгий Гемист Плифон. Новейшая работа Н.аСиниоссоглу23 уделяет еще большее внимание утопическим идеям данного автора, чем предшествующие работы Ф.аМазэ24 и И.П.аМедведева. Данная проблематика имеет отношение к рассматриваемой теме, поскольку Мануил Палеолог рассматривался Плифоном как человек, способный осуществить описанные им принципы, однако, он этого не сделал, пытаясь выработать собственную консервативную концепцию. Некоторые её особенности при этом имеют отношение к тенденциям т.н. неоэллинизма, которые уже изучались исследователями25. Также наследием классической культуры является и концепция ученой дружбы, занимающее важное место в политической концепции Мануила. Помимо указанных работ о византийских интеллектуалах к теме филии исследователи обращались как к элементу позднеримской идеологии26, дипломатическому институту27, этической категории, основанной на христианской этике28, а также как к социокультурному феномену, присущему эллинству и отраженному в литературе29. Различные стороны этого понятия находят отражение и в работах Мануила Палеолога.
Источниковая база исследования. Источниковая база данного исследования может быть разделена на две основные части. Первая из них включает сочинения Мануила Палеолога, разнообразные по форме и назначению. К их числу относятся его эпистулы, диалоги (Диалог с неким персом, Диалог с императрицей-матерью о браке), речи различных типов (Надгробное слово деспоту Пелопоннеса Феодору Палеологу, Семь этико-политических речей), зерцало принцев (Сто поучительных глав), богословские трактаты и малые отдельные речи (включая этопеи). Перечисленные сочинения никогда не переводились на русский язык, некоторые из них не имеют современных критических изданий. Вторую группу источников составляют тексты поздневизантийского периода (включая Никейскую империю), затрагивающие вопросы политической теории. Их использование позволяет установить идейный контекст и показать формирование анализируемой политической концепции. Они включают в себя речи Никифора Влеммида, Георгия Акрополита, Фомы Магистра, Георгия Гемиста (Плифона), а также сатирический диалог Путешествия Мазариса в Аид, созданный анонимным автором при дворе Мануила.
Методология работы. Методологической основой данного исследования послужили как общенаучные (общелогические, теоретические), так и специальные междисциплинарные методы исследования, а в качестве основных принципов Ч принципы объективности и историзма. К общелогическим методам исследования относится анализ, синтез, индукция, дедукция и аналогия. К теоретическим Ч абстрагирование (выделение общих свойств и отношений изучаемого предмета), обобщение и систематизация. Исследование политической концепции также предусматривает использование системного подхода: различные ее составляющие рассматриваются в неразрывном соединении с целым. Сама рассматриваемая система (политическая концепция) при этом изучается как сложный и противоречивый объект, который, в свою очередь, входит в состав более сложных систем. К специально-научным методам исследования, применяемым в данной работе, относятся сравнительно-исторический, историко-генетический и историко-ретроспективный. Специальные методы анализа включают синхронный и диахронный анализ, позволяющие одновременно определить место изучаемой политической концепции в историческом контексте и выявить ее особенности среди прочих концепций, существовавших в данный исторический период. Кроме этого, для работы с источниками применялся комплекс специальных междисциплинарных методов, направленных на реконструкцию исторических фактов: определение регистра текста и влияние его на терминологию, трактовка тех или иных терминов в контексте топики и жанровых требований.
Цели и задачи исследования. Целью данной работы является исследование и формулирование поздневизантийской политической концепции в том виде, в котором она представлена в сочинениях Мануила II Палеолога. Для достижения этой цели предполагается решить следующие задачи:
- Установить происхождение, основные атрибуты и исторический контекст потестарной модели философа на троне, представленной Мануилом.
- Определить основные атрибуты императорской власти в рамках политической концепции Мануила.
- Определить способы осуществления власти императором, его отношение к элите и отношения между интеллектуалами как корпорацией и императором.
- Определить и описать взгляды Мануила II на государство и его народ.
- Определить отношение автора к другим народам и культурам, выявить черты образа другого в рамках политической концепции и в данном историческом контексте.
Научная новизна. Новизна предмета исследования данной работы состоит в том, что политическая концепция Мануила Палеолога не являлась ранее предметом специального научного исследования как в отечественной, так и в зарубежной науке. Проблематика данной работы связана с малоизученной областью поздневизантийской политической мысли. Для изучения этого предмета используется новый круг источников, состоящий из риторических сочинений, которые не привлекались ранее для систематического анализа политической концепции данного автора и не включены в полной мере в имеющиеся работы по поздневизантийской политической мысли. Для работы с этими источниками привлекается набор специальных методов, которые начали осваиваться исследователями лишь недавно (анализ топики, выявление коммуникативного аспекта риторических сочинений) и не применялись к данным источникам. Использование новых методов и аспектов рассмотрения позволяет сделать новые выводы об особенностях политической концепции Мануила Палеолога и добавить новые и существенные штрихи к пониманию поздневизантийской политической мысли и идеологии в целом.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Сочинения Мануила Палеолога могут быть охарактеризованы как риторические в том смысле, что они следуют определенному набору требований, традиционно предъявляемым к византийским текстам высокого стиля. Однако, несмотря на их зачастую неделовой характер они содержат значительное количество элементов политического мышления и идеологии.
2. В вопросах, относящихся к политической идеологии, Мануил демонстрирует определенную гибкость подхода к топике. В некоторых случаях он использует общие места для достижения вполне конкретных результатов, что открывает для нас систему политических взглядов, характерных для его времени и среды.
3. Мануил не прибегает к идее универсальной империи в своих сочинениях (в том числе, полемических), не отвергая её открыто, подобно некоторым другим византийским авторам, он представляет развитие государств как циклический процесс и разобщает идеи богоугодности и политического процветания.
4. Концепция императорской власти Мануила является результатом эволюции типа лимператора-интеллектуала, которую можно проследить со времен никейской империи.
5. В работах Мануила находит отражение новый патриотизм гражданского типа, подразумевающий идентификацию групп по признаку их происхождения из определенного города и их ответственность за происходящие в нем события.
6. Мануил демонстрирует также значительные отличия в восприятии народов Западной Европы по сравнению с авторами предшествующих периодов. Используемая им терминология по отношению к народам Западной Европы говорит о значительной дифференциации в их восприятии (он полностью отказывается от обобщающего термина франки), что соответствует определенным изменениям как во внутренней идеологии империи, так и отражает происходящие в регионе геополитические процессы.
Теоретическая и практическая значимость. Результаты данного исследования могут быть использованы для дальнейшего исследования истории поздневизантийской политической мысли и истории византийской государственности на позднем этапе её существования, а также при подготовке соответствующих разделов в курсе истории средних веков и специальных курсов по истории византийской политической мысли, литературе Византии, политической истории Византийской империи эпохи Палеологов.
Апробация научных результатов. Основные результаты и выводы данного исследования были представлены в докладах на конференциях различных уровней: международных ЧМеждународный конгресс византинистов (София, 2011), Международные конференции аспирантов-византинистов (Оксфорд, 2010, 2012), всероссийских Ч всероссийская конференция молодых ученых Образы прошлого (Воронеж, 2009), Чтения памяти С.И.аАрхангельского (Нижний Новгород, 2010) и региональных Ч XIII Нижегородская сессия молодых ученых (Татинец, 2008), Добролюбовские чтения (Нижний Новгород, 2008). Результаты исследования отражены в 9 публикациях (в том числе в одном издании, входящим в список рекомендованных ВАК) общим объемом 2ап.л., из которых автору принадлежат 2 п.л.
Соответствие паспорту специальности. Проблематика и выводы диссертации соответствуют паспорту специальности 07.00.03 - всеобщая история (средние века), а именно п.а13 Власть в истории. История государства и его институтов. Государство и общество. Сфера политики и политических отношений. История политической культуры. Государство, политика и человек, а также п.а20 История общественной мысли. Интеллектуальная история.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы.
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении диссертации обоснована актуальность темы, показана степень изученности проблемы, определены объект и предмет исследования, хронологические рамки исследования, дана общая характеристика источниковой базы (подробная характеристика сочинений Мануила как исторического источника по данной теме дана в главе 1). Также во введении дается характеристика основных методологических подходов (в особенности, методика анализа риторических текстов) и указываются цели и задачи диссертации.
Глава 1. Сочинения Мануила Палеолога как памятник поздневизантийской политической концепции. В первой главе диссертационного исследования дана характеристика источников, лежащих в основе работы. Необходимость этой характеристики обуславливается тем, что большая их часть не рассматривалась прежде как источник сведений по политической концепции и ни одно из них не является по форме политическим трактатом. В данной главе показано, что различные сочинения содержат существенные элементы политической идеологии. Так, эпистулы императора открывают систему его взаимоотношений с интеллектуальной элитой, которая в данный период была географически разрознена. Сочинения богословской тематики (в особенности, Диалог с неким персом) освещают существенные вопросы исторического основания политической концепции Мануила. В некоторых случаях (как, например, в Диалоге о браке) автор подходит к трактовке жанра очень свободно, выражая в форме подражания платоновскому диалогу идеи, касающиеся злободневных вопросов, наиболее из которых интересен вопрос о престолонаследии. То же самое относится и к речам. Например, в Надгробном слове деспоту Пелопоннеса Феодору, следуя традиционной форме энкомия, Мануил затрагивает современную проблематику взаимоотношений Феодора с местными топархами (земельной знатью) и выражает свое понимание любви к родине, что позволяет проанализировать эволюцию понимания родины и, в конечном итоге, изменения в самоидентификации, которая является краеугольным камнем политической концепции.
Глава 2. Императорская власть: сущность, атрибуты, способы осуществления и репрезентации. В первом параграфе Исторические условия дается очерк особенностей исторической ситуации в Византии палеологовской эпохи. Особенно подчеркиваются факторы, имеющие отношение к эволюции государственной формы. Также дается краткое жизнеописание Мануила Палеолога с целью выявления его места в истории Византии. Во втором параграфе Формирование образа императора-интеллектуала рассматривается традиция трактовки роли императора как первофилософа и перворитора государства тремя авторами периода никейской империи и палеологовского периода. Подчеркиваются социальные и идеологические предпосылки данного явления, указываются наиболее важные общие черты. Для этого анализируются сочинения трех авторов предшествующего периода - Никифора Влеммида, Георгия Акрополита и Фомы Магистра. В их работах прослеживается один характерный мотив: понимание императорской virtus смещается в сторону его качеств как интеллектуала. В третьем параграфе Византийский император в сочинениях Мануила Палеолога рассматривается образ императорской власти, представленный в нескольких работах этого византийского императора. Особое внимание уделяется сложному тому, как общие места, заимствованные автором из античной литературы, используются для достижения вполне современных целей. Так, в Надгробном слове деспоту Пелопоннеса Феодору Палеологу автор описывает индивидуальную virtus правителя в римском духе для того, чтобы показать превосходство этого представителя своей династии перед представителями феодальной знати, оспаривавших у него власть и в целом настроенных против правления константинопольской династии на Пелопоннесе (что показано на примере других источников этого времени). В четвертом параграфе Императорская власть и рассматривается фундаментальная категория в сфере социальных связей в Византии - филия, лученая дружба. Подчеркивается, что для такого типа правителя, как Мануил, она являлась чрезвычайно важной категорией, выходящей за рамки чисто интеллектуальных занятий. В значительной степени она служила связующим звеном в структуре элиты, была связана с её рекрутированием и функционированием. В данном параграфе, среди прочего делается вывод о том, что Мануил наследовал традиции античной филии в понимании её как лобмена услугами. В этой связи совершенно логичным представляется рассмотреть вопрос о текстах Мануила, которые обычно не использовались для рассмотрения политической идеологии (в частности, экфрасис шпалеры с изображением весны в Лувре). Непрагматический характер многих произведений Мануила необходимо понимать именно в контексте филии и в очень предметном восприятии текста в византийской культуре. В византийской культуре существуют примеры уподобления изящных риторических текстов шелковым тканям. Очень красноречиво говорится о таком материальном контексте обмена текстами и в упомянутой выше речи Никифора Влеммида: подобно тому, как производители материальных благ отдают правителю часть от того, что они создают, лученые мужи также обязаны посвящать правителю часть своей словесной продукции. В современных исследованиях по этой теме также обращается внимание на сходство лексики применяемой к созданию текста и к ткачеству. Учитывая особенности политики Мануила, его ориентацию на Запад и его умение максимально использовать в интересах Константинополя запас престижа культуры греков, этот аспект словесности приобретал еще большее значение. Однако, обмен текстами, как уже было сказано, имел огромное значение и для внутренней политики. Эта функция изящной словесности рассматривается в шестом параграфе Эмоциональная связь и devotio. В данном параграфе обращается внимание на наблюдение некоторых медиевистов о важной роли эмоций в обществе позднего Средневековья. Тексты Мануила Палеолога (и в особенности эпистулы) дают богатый материал для понимания того, как общие эмоциональные переживания формировались между людьми на расстоянии и влияли на консолидацию элиты. Описание различных острых выражений чувств - один из топосов эпистолографии в целом, как и описание реакций слушателей на чтение писем в интеллектуальных театрах. Даже если учитывать, что данные описания в значительной степени являются лишь частью литературного этикета, нельзя недооценивать их как части системы ожидаемого поведения каждого отдельного участника переписки и традиций, существовавших внутри данной замкнутой корпорации интеллектуалов. В этом отношении неделовые по своей тематике письма становятся совершенно полноценной частью политического механизма и не должны игнорироваться при его анализе.
Глава 3. Византийское государство и идентичность его народа в представлении Мануила. В первом параграфе Мануил Палеолог и теория УнеоэллинизмаФ рассматривается такая существенная для данной эпохи проблема, как изменения в употреблении этнонима лэллин в работах Мануила. Некоторые исследователи связывали палеологовскую эпоху со значительными изменениями в самоидентификации населения византийских территорий. По их мнению, в это время наметились тенденции к отказу от лимперского наименования римляне в пользу этнического наименования лэллины. В данном параграфе анализируется употребление данного термина в текстах Мануила, и делается вывод, что данный автор не являлся частью неоэллинистической тенденции и его употребления термина лэллины гораздо более консервативно, чем у авторов Пелопоннеса (Георгия Гемиста, Лаоника Халкокондила). Он сохраняет двойственное значение данного термина в двух различных дискурсах: христианском и антикизирующем. Ни в одном из них он не ассоциирует себя с лэллинами. Некоторое исключение составляют только его ссылки на греческое изящество и лэллинизм языка, но это является лишь традиционным для византийских авторов разделением античной культуры на прекрасную форму и предосудительное содержание, и не служит знаком какого-либо сдвига в самоидентификации автора. Второй параграф данной главы УПатриотизмФ в концепции Мануила посвящен самоидентификации Мануила и его отношению к патрии, поскольку этот элемент является ключевым для всей идеологической системы. В данном параграфе обосновывается вывод о том, что в политической концепции Мануила сосуществует два понимания преданности к родине. Первое из них - культурное, когда под своей средой понимается территория, на которой главенствуют собственные обычаи и особенно греческий язык. Второе понимание можно отнести к проявлениям нового типа мировоззрения - гражданского. Мануил связывает жителей городов уже не с определенным культурным ареалом, а именно с общиной людей, ведущих общее происхождение из этого города. При этом в данном случае патриотизм понимается как ответственность граждан за судьбу своего города, в чем некоторые исследователи усматривают появление нового, гражданского типа мышления.
Глава 4. Отношение Мануила к другим странам и народам. Первый параграф данной главы Понятие УварварФ у Мануила затрагивает проблему эволюции значения данного термина в поздневизантийскую эпоху в целом и в работах Мануила в частности. Отмечается, что для Мануила характерны суждения о единстве всех народов по природе. В Ста поучительных главах он говорит о том, что достоинство человека зависит не от его происхождения, а от воспитания. Таким образом, несмотря на то, что в некоторых местах Мануил обращается к оппозиции варвары - эллины в культурном смысле, в целом это противопоставление сглаживается. Во втором параграфе Турки и персы указываются особенности дифференциации и употребления данных этнонимов в культурном контексте периода правления Мануила. Показано, что Мануил дифференцирует эти термины по нескольким критериям (языковым, культурным и историческим). Этноним персы свойственен для эпистолографии, где Мануил выбирает более архаичные варианты и других наименований. В некоторых текстах (Диалоги с неким персом) они сопутствуют, при этом Мануил склонен дифференцировать их по принципу принадлежности к высшему культурному слою. Таким образом, в случае с данной парой используется традиционный для византийских авторов культурный критерий. Противоположная тенденция отмечается в отношении западноевропейских народов, наименование которых рассматривается в третьем параграфе Народы Западной Европы. Политический курс Мануила по отношению к западноевропейским правителям и Риму значительно отличался от того, что вели его предшественники. Это означает, что связанная с этим идейная основа претерпела изменения. Как и в описанных выше случаях, это самым заметным образом отражается на употреблении терминологии. В частности, Мануил полностью отказывается от употребления термина франки, который служил обобщающей категорией в текстах предшествующих периодов. На смену ему приходят дифференцированные наименования различных западноевропейских народов, что говорит и о дифференциации их восприятия. Данная тенденция объясняется не только более сильной вовлеченностью Мануила в международные отношения в связи с особенностями его внешней политики, но и с более глубинными изменениями идеологического характера: используя такую терминологию он сопоставляет собственное государство уже не со всеми народами Западной Европы как с единством, но с каждым из государств по отдельности. Второй экуменой он именует Англию, хотя и в контексте энкомия. Дифференциация названий западноевропейских народов означает также и то, что отныне Мануил соотносил свое государство не со всем регионом (употребляя обобщающий термин франки), а с каждым из этих народов в отдельности. Это наблюдение коррелирует с идеями циклического развития государств, высказанными ими в Диалоге с неким персом (см. выше). В четвертом параграфе Легендарные страны и народы рассматриваются этнонимы, употребление которых было связано не столько с наблюдаемой Мануилом реальностью, сколько с литературной традицией. Однако, как и любые другие элементы топики, они часто используются автором для характеристики вполне реальных явлений, а также дополняют наши представления об образе другого в политической концепции.
В заключении подведены итоги и сформулированы основные выводы исследования:
Сочинения Мануила II Палеолога (1391Ц1425) могут быть охарактеризованы как риторические в том смысле, что они следуют определенному набору требований, предъявляемых к форме выражения и использованию терминологии. Однако, в них отчетливо присутствуют элементы политической идеологии, присущие данному автору (лполитическая концепция). Занятия риторикой и создание произведений высокого стиля во многом воспринималось Мануилом как вид политической деятельности, которая имела отношение к государственному управлению и формированию элиты. В некоторых случаях Мануил демонстрирует гибкость подхода к топике: прибегая к общим местам, он пытается добиться вполне конкретных целей. В силу этого риторические произведения могут рассматриваться как источник по политическому мышлению эпохи. Многие черты стиля писем служили образованию эмоционально и идейно сплоченной корпорации лиц, многие из которых имели ключевое значение для осуществления государственной политики или были неформальными представителями византийских интересов на Западе. Переписка была также связана с другими видами интеллектуальной деятельности (обмен литературой, интеллектуальные театры). В этом качестве она представляется эволюцией позднеримской панегирической культуры, значение которой для обеспечения функционирования государственного управления уже подчеркивалось исследователями.
Таким образом, Мануил основывал репрезентацию своей власти на образе философа на троне, который прошел долгий путь эволюции от античности до средневековья. На практике такая роль императора выражалась в создании изящных риторических произведений. В одном из них (Семь этико-политических речей) Мануил утверждает, что искусство говорить - главное качество хорошего правителя.
Политическое мышление Мануила Палеолога имеет значительные отличия от традиционных установок предшествующих периодов. В частности, Мануил не прибегает к идее универсальной империи, хотя и не отвергает при этом ее напрямую в отличие от некоторых других византийских авторов данного периода. В контексте полемики с турками-мусульманами он предпочитает основывать свои доводы на идее циклического развития и упадка государств. Столь же фундаментальным сдвигом является разобщение идей богоугодности народа и политического процветания. Данная идея, заимствованная из Ветхого Завета, являлась краеугольным камнем богословия империи. Необходимо отметить, что такая точка зрения высказывается Мануилом именно в сочинении полемического характера и как нельзя лучше показывает причины такого изменения. Они связаны с усвоением идеологией того факта, что мусульмане (турки) одерживают победы над христианами (ромеями и другими народами Европы) несмотря на свою религию. Такие изменения в философии государства, развиваемой императором, находятся в противоречии с идеями, высказываемыми константинопольской Церковью в данный период. Судя по посланию 1395 г. константинопольского Патриарха князю Московскому по поводу прекращения упоминания византийского императора за литургией, Церковь продолжала придерживаться доктрины универсальной христианской империи (лбез императора нет Церкви, без Церкви нет христианства). Таким образом, можно отметить следующее раздвоение идеологии империи между Церковью и государством. С одной стороны, Константинополь становится по существу городом-государством, его правитель уже не может опираться на идеи универсализма и его политическая концепция приобретает более светские, прагматические черты, в ней возникают элементы гражданственности (в узком смысле: взаимные обязательства города и его жителей, чувство гордости, связанное с происхождением из определенного города). С другой стороны, этой тенденции противостоит церковная доктрина универсальной христианской империи. Позднее эта двойственность сделает возможным возникновение идеи Третьего Рима в Московском государстве.
Мануил демонстрирует очень значимые отличия от авторов предшествующих периодов византийской истории и в восприятии народов Западной Европы. Особенно продуктивным в изучении данного аспекта его политической концепции является анализ терминологии, связанной с названиями народов и стран. Показательно, к примеру, полное прекращение использования термина франки по отношению к народам Западной Европы. Вместо него автор прибегает к дифференцированным терминам для разных народов (хотя и не изменяет традиции византийских текстов высокого стиля использовать архаичные их виды). Однако этот принцип не применяется к наименованию главной силы, противостоящей христианским государствам этого периода - туркам. В текстах Мануила имеется тенденция культурной дифференциации турок и персов, хотя, например, в эпистулах выбор термина персы диктуется исключительно соображениями стиля.
Давая обобщающую характеристику политической концепции Мануила, таким образом, нужно отметить её переходный характер, сочетание коренных изменений с верностью консервативным формам. Это доказывает то, что совсем недавно исследователи были склонны игнорировать: византийская политическая концепция эволюционировала так же, как и любая другая, а её консервативные формы зачастую обманчивы.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
- Фадеев, С.М. Особенности употребления этнонимов в сочинениях МануилааII Палеолога // Вестник Нижегородского университета им. Н.аИ.аЛобачевского. Ч 2011. Ч №а1. Ч С. 237-241 (автора Ч 0,6 п.л.).
- Фадеев, С.М. Исторический нарратив в условиях кризиса государства: византийский пример // Образ прошлого: материалы всероссийской конференции ВГУ, Воронеж, 24Ч26 апреля 2009аг. Ч Воронежа: Воронежский государственный университет, 2009. Ч С. 67-68 (автора Ч 0,1 п.л.).
- Фадеев, С.М. Скифы в Римской истории Никифора Григоры // Чтения памяти И.С. Архангельского / Материалы всероссийской научной конференции, Нижний Новгород, 7Ч8 апреля 2010 г. Ч Нижний Новгорода: НГПУ, 2010. Ч С.а123-126 (автора Ч 0,2 п.л.).
- Фадеев, С.М. Эпистулы византийских интеллектуалов: проблемы интерпретации // Нижегородская сессия молодых ученых. Гуманитарные науки (13; 2008), Татинец, 17Ч21 февраля 2008аг. / Отв. за вып. Зверева И.А. Ч Н. Новгорода: Гладкова, О.В., 2009. Ч С. 306-307 (автора Ч 0,1 п.л.).
- Фадеев, С.М. Идейные особенности поствизантийской историографии на примере Показания историй Лаоника Халкокондила // Альманах по истории Средних веков и раннего Нового времени / Под ред. А.Н. Маслова. Ч Нижний Новгорода: Пламя, 2011. Ч С. 27-32 (автора Ч 0,5 п.л.).
- Фадеев, С.М. Отношения между императором и интеллектуалами в поздней Византии (по политическим трактатам XIII-XIV вв.) // Традиции и инновации в отечественной и мировой истории и культуре. Материалы научной конференции Добролюбовские чтения, 5Ч7 февраля 2009аг. Ч Нижний Новгорода: НГЛУ, 2009. Ч С.а139-146 (автора Ч 0,5 п.л.).
- Fadeev, S. Geographic and ethnic terms in the works of Manuel II Palaiologos: some problems of interpretation // Abstracts of the 2010 International Graduate Conference, Oxford, 5Ч6 March 2010. Oxfordа: Oxford Byzantine Society, 2010. P. 57 (автора Ч 0,05 п.л.).
- Fadeev S. Reconstruction of Political Conception from the Rhetorical Writings of Manuel Palaeologus а// Proceedings of the XXIInd International Congress of Byzantine Studies, Sofia, 22Ч27 August, 2011. Vol. III. Sofia, 2011. P.а142-143 (автора Ч 0,05 п.л.).
- Fadeev, S. The Republic of the Hellenes and the Return of the King: Remarks on the Political Imagination of the Fifteenth-century Peloponnesian Authors // Abstracts of the 2012 International Graduate Conference, Oxford, 17Ч18 February 2012. Oxfordа: Oxford Byzantine Society, 2012. P. 41 (автора Ч 0,05ап.л.).
Фадеев Сергей Михайлович
ПОЗДНЕВИЗАНТИЙСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ
(ПО СОЧИНЕНИЯМ МАНУИЛА II ПАЛЕОЛОГА (1391Ц1425))
Специальность 07.00.03 - всеобщая история (средние века)
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Подписано в печать 00.00.0000 г.
Формат 60/8416. Бумага писчая. Печать плоская.
Усл.апеч.ал. 1,25 Уч.-аизд.ал. 1,16. Тираж 100 экз.
1 Xivrey, Berger de. moire sur la vie et les ouvrages de l'empereur Manuel Palologue // moires de l'Institute de France. Paris: Acadmie des Inscriptions et Belles-Lettres 19,2 (1853). Ч P. 1Ц201.
2 Barker, J.W. Manuel II Palaeologus (1391Ц1425): A Study in Late Byzantine Statesmanship. New Jersey: Rutgers University, 1969.
3 Dennis, G. The Reign of Manuel II Palaeologus in Thessalonica, 1382-1387. Romae: Pont. Institutum Orientalium Studiorum, 1960.
4 Regesten der Kaiserurkunden des ostrmischen Reiches von 565Ц1453. Mnchen: Oldenbourg, 1924Ц1965.
5 Dmtrius Cydons. Correspondance. Ed. R.-J. Loenertz. Citt del Vaticano : Biblioteca apostolica vaticana, 1956Ц1960.
6 Васильев, А.А. Путешествие византийского императора Мануила II Палеолога по Западной Европе (1399Ч1403 гг.) // ЖМНП. Ч 1912. Ч №39. Ч С. 41Ц78, 260Ц304; Schlumberger, G. Un empereur de Byzance Paris et Londre. Paris, 1916.
7 Dennis, G. Four Unknown Letters of Manuel II Palaeologus // Byzantion XXXVI. Brussels, 1966. P. 35-40; Dennis, G. Two Unknown Documents of Manuel II Palaeologus // Travaux et Memoires 3. Paris, 1968. P. 397-404; позже труда Баркера также вышли: Dennis, G. Official Documents of Manuel II Palaeologus // Byzantion XLI. Brussels, 1971. P. 45-58; Dennis, G. Some Notes on the Correspondence of Manuel II Palaeologus // Actes du XIVe Congres international des Etudes byzantines. Bucarest, 1971, vol. II, Bucharest, 1975. P. 67-73.
8 См. evenko, I. Society and Intellectual Life in Late Byzantium. L.: Variorum Reprints, 1981.
9 Каждан, А.П. Византийская культура / А.П. Каждан. Ч М.: Наука, 1968; Kazhdan, A.P., Constable, G. People and Power in Byzantium: an introduction to modern Byzantine studies. Washington: Dumbarton Oaks, 1982; Kazhdan, A. Certain Traits of Imperial Propaganda in the Byzantine Empire from the Eighth to the Fifteenth Centuries // Prdication et propagande au Moyen Age : Islam, Byzance, Occident. Paris: Presses Universitaires de France, 1983. P. 13Ц27.
10 Поляковская, М.А. Портреты византийских интеллектуалов. Ч СПб.: Алетейя, 1998.
11 Медведев, И.П. Византийский гуманизм XIVXV вв. Ч СПб: Алетейя, 1997.
12 Кущ, Т.В. Образ отечества в корреспонденции Мануила II Палеолога // ВВ. Ч 2005. Ч Т. 64. Ч С. 136-140; 49. Кущ, Т.В. Пейзаж в поздневизантийском письме // АДСВ. Ч 2003. Ч Вып. 34. Ч С. 348-354.
13 Вальденберг, В.Е. История византийской политической литературы в связи с историей философских течений и законодательства. Ч СПб.: Дмитрий Буланин, 2008.
14 Там же. С. 488.
15 Angelov, D. Imperial Ideology and Political Thought in Byzantium (1204Ц1330). Cambridge: Cambridge University Press, 2007.
16 Ahrweiler, H. LТidologie politique de lТEmpire byzantine. Paris: Presses universitaires de France, 1975.
17 Beck, H.-G. Das byzantinische Jahrtausend. Mnchen: Beck, 1978.
18 Литаврин, Г.Г. Политическая теория в Византии с середины VII до начала XIII в. // Культура Византии: вторая половина VII Ч XII в. Ч М.: Наука, 1989. Ч С. 58.
19 Поляковская, М.А., Медведев, И.П. Развитие политических идей в поздней Византии // Культура Византии: XIII Ч первая половина XV в. Ч М.: Наука, 1991. Ч С. 279.
20 Чичуров, И.С. Политическая идеология средневековья: Византия и Русь. Ч М.: Наука, 1990.
21 Dvornik, F. Byzantine Political Ideas in Kievan Russia // Dumbarton Oaks Papers. Ч 1956. Ч Vol. 9/10. Ч P. 75Ц121; Obolensky, D. The Byzantine Commonwealth: Eastern Europe, 500Ц1453. L.: Weidenfeld and Nicolson, 1971; evenko, I. Byzantium and the Slavs in letters and culture. Cambridge-Napoli: Harvard University Press, 1991.
22 Обзор данной проблематики см. в: Синицына, Н.В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции (XVЦXVI вв.). Ч М.: Индрик, 1998; Шаховской, Д.М. Идея Москва Ч Третий Рим. Основная тематика // Римско-константинопольское наследие на Руси: идея власти и политическая практика. IX Международный семинар исторических исследований От Рима к Третьему Риму, Москва, 29Ц31 мая 1989 г. Ч М.: Ин-т рос. истории РАН, 1995. Ч С. 140Ц146.
23 Siniossoglou, N. Radical Platonism in Byzantium: Illumination and Utopia in Gemistos Plethon. Cambridge: Cambridge University Press, 2011.
24 Masai, F. Plthon et le platonisme de Mistra. Paris: Les Belles Lettres, 1956.
25 Magdalino, P. Tradition and Transformation in Medieval Byzantium. Aldershot: Variorum Reprints, 1991; Vakalopoulos, A. Origins of the Greek Nation: the Byzantine Period, 1204Ц1261. New Brunswick: Rutgers University Press, 1970; Angold, M. Byzantine СNationalismТ and the Nicaean Empire // Byzantine and Modern Greek Studies. Ч 1975. Ч No. 1. Ч P. 49Ц70; Vryonis, S. Recent Scholarship in Continuity and Discontinuity of Culture:>
26 Brown, P. Power and Persuasion in Late Antiquity: towards a Christian Empire. Madison: The University of Wisconsin Press, 1992.
27 Burton, P. Friendship and Empire: Roman Diplomacy and Imperialism in the Middle Republic (353Ц146 BC). Cambridge: Cambridge University Press, 2011.
28 Posdkalsky, G. Von Photios zu Bessarion: der Vorrang humanistisch geprgter Theologie in Byzanz und deren bleibende Bedeutung. Wiesbaden: Harassowitz Verlag, 2003. S. 19Ц37.
29 Belfiore, E. Murder Among Friends: Violation of Philia in Greek Tragedy. N.Y.-Oxford: Oxford University Press, 2000.
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разным специальностям