Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии  

На правах рукописи

Щ Е Р Б А К Антонина Семеновна

КОГНИТИВНЫЕ ОСНОВЫ

РЕГИОНАЛЬНОЙ ОНОМАСТИКИ

10.02.19 - теория языка

10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Тамбов 2008

Работа выполнена в ГОУ ВПО

Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина

Научный консультант Ц        доктор филологических наук, профессор

         Николай Николаевич Болдырев

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, ведущий

  научный сотрудник

  Алексей Алексеевич Бурыкин

  доктор филологических наук, профессор

  Михаил Викторович Горбаневский

  доктор филологических наук, профессор

  Марина Николаевна Макеева

Ведущая организация:        ГОУ ВПО Нижегородский государственный университет имени Н.И. Лобачевского

Защита состоится 5 декабря 2008 г. в 11.30 час. на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д. 212.261.04 в ГОУ ВПО Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Дер-
жавина по адресу: 392000, г. Тамбов, ул. Советская, 93, ауд. 70.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина.

Автореферат размещен на сайте ВАК www.vak.ed.gov.ru 4 сентября 2008 г.

Автореферат разослан __________________ 

Ученый секретарь

совета по защите

докторских и кандидатских диссертаций  И.Ю. Безукладова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данная работа посвящена описанию когнитивной и языковой специфики репрезентации ономастических знаний в языке, т.е. репрезентации знаний об ономастических единицах и передаваемом ими концептуальном содержании.

Объектом предлагаемого исследования является русская ономастика Центрального Черноземья России, в частности тамбовская ономастика, являющаяся неотъемлемой принадлежностью регионального варианта литературного языка.

Предметом исследования является концептуальное содержание, репрезентируемое ономастическими единицами.

Актуальность данной работы определяется ее включенностью в круг современных исследований в рамках антропоцентрической парадигмы на стыке диалектологии, ономастики и когнитивной лингвистики. В начале XXI столетия в лингвистике обозначился и стремительно растет интерес к проблемам языковой концептуализации, к исследованию специфики языкового сознания носителей отдельных языков. Изучение проблем репрезентации ономастических знаний в языке совпадает с общей тенденцией современных когнитивных исследований в лингвистике, ориентированных на анализ различных видов взаимодействия когнитивных и языковых структур, осмысление вопроса о соотношении языка и внеязыковой действительности
(Е.С. Кубрякова, Ю.С. Степанов, Н.Н. Болдырев, Н.В. Васильева, А. Вежбицкая, Ч. Филлмор, У. Крофт, А. Круз и др.).

В настоящее время назрела необходимость выяснения вопроса о том, как имена собственные отражают процессы познания и репрезентируют явления окружающего нас мира и языка как части этого мира, т. е. становится актуальным изучение ономастики с когнитивных позиций.

Выбор темы исследования обусловлен необходимостью целостного исследования ономастических концептов, репрезентируемых тамбовскими ономалексемами, которое до сих пор не предпринималось. Данное исследование охватывает лишь часть обширной области русского диалектного ономастикона, ибо мы ограничиваем ареал изучения (Центральное Черноземье) и типы онимов (личные имена и фамилии, прозвища, топонимы). Такое ограничение, тем не менее, позволяет сделать выводы, касающиеся основных параметров концептуальной и языковой картины мира носителей русского языка данного ареала.

Выбор объекта и направления исследования определил его основную цель - изучить ономастические единицы как средство репрезентации определенного концептуального содержания. На основе этого обобщить и систематизировать принципы и механизмы представления знаний в языке применительно к ономастическим единицам, показать концептосферу онимов, используемых жителями определенного региона России (Тамбовская область).

В свете поставленной цели определились частные исследовательские
задачи работы:

1. Ввести и определить понятия: ономастическая репрезентация, ономастический концепт, ономастическая категоризация.
2. Выявить когнитивные основы ономастической репрезентации и определить специфику репрезентации знаний о мире ономастическими средствами.
3. Определить способы ономастической репрезентации: как и за счет чего ономастика отражает концептуальное содержание. Установить иерархические связи, в силу которых выделяются уровни категоризации в ономастике и определяется их специфика.
4. Выявить специфику региональной концептосферы онимов в когнитивной системе языка.
5. Выделить языковые модели ономастической репрезентации.
6. Определить языковые механизмы ономастической репрезентации.
7. Продемонстрировать отражение в концептосфере региональных онимов разных аспектов историко-культурной информации.

Решению поставленных задач способствовало использование основных общеязыковедческих положений о взаимосвязи и взаимовлиянии языка и общества, о системности языка как общем принципе организации русской ономастики, наблюдения о том, что язык, в целом, и имя собственное, в частности, выполняет отражательную функцию, а также результаты исследования диалектного концепта в когнитивной системе языка (А.Ф. Лосев, А.В. Суперанская, В.А. Никонов, Э.М. Мурзаев, Н.И. Толстой, В.Д. Бондалетов,
М.В. Горбаневский, А.К. Матвеев, А.Д. Шмелев, Н.Н. Болдырев, М.Э. Рут, М.В. Голомидова, Е.Л. Березович, А.А. Бурыкин, Н.В. Васильева, И.С. Карабулатова, С.П. Васильева и др.).

Решение поставленных задач определило основное содержание работы и позволило сформулировать положения концепции ономастической репрезентации, выносимые на защиту:

1. Универсальной единицей хранения и передачи ономастической информации, при помощи которой осознается и структурируется полученное знание, является ономастический концепт. Ономастический концепт встраивается в концептуальную систему языка, являясь неотъемлемой частью языковой картины мира. Структура и содержание ономастического концепта обусловлены различными представлениями о явлениях действительности и включают в себя языковые знания в виде определенных моделей их репрезентации.
2. Выделяются два основных типа ономастического знания: антропонимическое и топонимическое знания, которые хранятся в памяти человека в категориальной форме. В основе антропонимических категорий лежат антропонимические концепты, в основе топонимических категорий - топонимические концепты.
3. Репрезентация ономастического знания обеспечивается языковыми механизмами - системами фонологических, грамматических, лексических и синтаксических единиц, которые исторически принадлежат разным языкам (элементы субстрата, адстрата, книжного языка и др.), а также разным хронологическим состояниям одного и того же языка и разным социорегиональным вариантам языка. Первичная языковая объективация ономастического концепта находит отражение в апеллятивах, во многом определяющих семантику онимов и концептосферу онимов (явления онимизации, трансонимизации и онимической деривации). Онимы отражают картину мира человека во всех ее составляющих, образуя концептуальное пространство региональной ономастики.
4. Инвентарь языковых средств, служащих для создания онимов, определяется различными уровнями категоризации объектов: базовым, субординатным и суперординатным. В русском языке основные антропонимические (имя, фамилия) и топонимические (официальные названия географических объектов) единицы, содержащие наибольшую часть наших знаний и обеспечивающие реальную индивидность каждому конкретному лицу сообщества или определенному географическому объекту, сосредотачиваются на базовом уровне; семейно-индивидуальные прозвища и уличные фамилии, народные географические названия - на субординатном уровне. На суперординатном уровне антропонимические и топонимические знания репрезентируются такими категориальными единицами, как ЧЕЛОВЕК и ПРОСТРАНСТВО.
5. Важным свойством концептосферы онимов является её неоднородность. Это предполагает, что ее отдельные области имеют различную значимость в общей концептуальной системе. Из концептосферы национального языка в концептосферу онимов отбирается лишь то, что имеет особое значение для формирования ментальных доминант этноса и их языковой репрезентации. Различия в восприятии окружающего пространства, в способах мировидения носителей русского языка служат когнитивной основой ономастической репрезентации, которая и определяет стабильность региональной концептуальной картины мира.
6. Специфика региональной концептосферы онимов обусловлена рядом факторов, среди которых выделяются: отражение региональных духовных и аксиологических представлений; пространствообразующая роль территории; природно-климатические особенности территории; способ обживания территории в зависимости от времени и места заселения.
7. Отражение картины мира в региональном ономастиконе неразрывно связано с передачей диалектных отличий в языке. В этом также проявляется специфика региональной концептосферы онимов. Соответственно в ее состав входят ономастические и диалектные концепты, не совпадающие в различных говорах, диалектах, языках. Это обусловливает различие и между ономастическими категориями.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем предложена теория ономастической репрезентации, ориентированная на изучение и описание роли ономастических категорий в объективировании и классификации знаний о мире в такой их разновидности, как ономастические знания. В работе впервые определяются и применяются понятия ономастической репрезентации, ономастического концепта. Впервые предлагается теория трех уровней категоризации регионального антропонимикона, под которыми понимаются различные способы структурирования знания, находящие выражение в ономастике.

Новизна данного исследования определяется и тем, что в нем разрабатываются принципы формирования концептосферы онимов и отражения в ней региональной картины мира как составной части национальной картины мира. Это позволяет связать ономастический материал с языковой картиной мира и рассмотреть его как средство сохранения исторической памяти носителей русского языка, как средство формирования и выражения ономастического знания в человеческом сознании.

Новой в теоретико-методологическом плане является разработка методики исследования регионального ономастического материала, направленная на изучение ономастических концептов. Эта методика предполагает анализ различных областей знания: о человеке (для антропонимической лексики) или географическом месте - для топонимов. Эти области служат источником формирования значений диалектных и, в частности, ономастических единиц. Впервые предлагается достаточно полный перечень тамбовских антрополексем и тополексем, не являвшихся предметом специального лингвистического изучения, что нашло отражение в приложении к работе.

В основе предлагаемой концепции лежит идея о том, что региональную концептосферу русских онимов образуют ономастические концепты, которые являются базой для формирования ономастических категорий.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключена в обосновании и применении когнитивного подхода к изучению ономастических единиц в языке, в дальнейшем развитии теорий концептуализации и категоризации.

Теоретически важной является разработка базовых положений концепции ономастической репрезентации и соответствующего понятийно-термино-
огического аппарата для изучения принципов организации концептосферы онимов и способов ее репрезентации. Материалы исследования вносят свой вклад в изучение процессов эволюции ономастического материала в рамках русских народных говоров, а также общенациональной языковой системы в целом.

В связи с этим углубляется представление о соотношении универсального и локального в концептосфере онимов. Предпринятое исследование региональной ономастики открывает перспективы для сравнения тамбовского ономастикона с аналогичным материалом из других регионов Центральной России. Одновременно с этим в исследовании отрабатываются теоретические и методологические проблемы изучения региональной ономастики в когнитивном аспекте, что вносит определенный вклад в дальнейшее развитие диалектологии и ономастики, общей теории языка.

Ценность диссертации состоит и в том, что ее результаты могут быть значимыми для дальнейшей разработки лексикографической теории.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования содержащихся в ней теоретических положений и выводов в процессе изучения и описания российского ономастикона, в дальнейшем углублении методики анализа ономастических единиц в контексте познавательных процессов. Материалы данного исследования могут быть использованы в теоретических курсах лекций по введению в языкознание, общему языкознанию, когнитивной лингвистике, лексикологии русского языка, ономастике, русской диалектологии, ономастической и диалектной лексикографии, ономастической лингвогеографии. Представленные в приложении № 1 пробные статьи к словарю Фамилии Тамбовской области с диалектной основой могут послужить практическим материалом в работе диалектологов и ономастов, а также основой для создания Энциклопедического словаря тамбовских говоров.

Достоверность и обоснованность полученных результатов обеспечивается соответствием теоретических установок исследования полученным результатам, представительным корпусом примеров, включающим диалектологические материалы, а также использованием комплексной методики анализа.

Материалом исследования послужили имена собственные, собранные автором в ходе диалектологических экспедиций, которые ежегодно проводятся на протяжении последних 27 лет кафедрой русского языка Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина по программе Лексического атласа русских народных говоров (ЛАРНГ) Института лингвистических исследований РАН (Санкт-Петербург), а также справочные данные авторитетных русских ученых. Всего проанализировано свыше 15000 ономалексем и около 7000 тополексем.

Методологической базой исследования послужили основные положения:

1) о главенствующей роли антропоцентрического принципа в организации языка (В. Гумбольдт, Л. Вайсбергер, М. Мюллер, Э. Сепир, Б. Уорф,
Ф. Боас и др.);

2) о соотношении концептуального пространства, представленного единицами знания, и семантического пространства, представленного средствами языка (Ю.С. Степанов, В.Г. Костомаров, Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Н.Н. Бол-
дырев, Н.Д. Бурвикова, А.А. Залевская, И.А. Стернин, З.Д. Попова и мн. др.).

Положение о соотношении концептуального и языкового уровней принимается в качестве методологической основы для изучения ономастики и служит одним из исходных положений теории ономастической репрезентации. Ономастический знак репрезентирует языковое знание как составную часть знания о мире, что позволяет говорить об ономастической репрезентации как особом категориальном способе структурирования концептуального содержания.

Для достижения поставленной цели и решения ряда конкретных задач в работе применяются методы концептуального анализа и когнитивного моделирования. Используются и традиционные исследовательские методы: непосредственного наблюдения и описания, этимологический анализ, применяемые при соотнесении региональных имен собственных с диалектным лексическим материалом.

Инновационный характер работы заключается в описании ономастикона Тамбовской области как относительно закрытого ономастического пространства, неоднородного в диалектологическом отношении.

Апробация материалов исследования: Основные положения работы излагались автором в докладах, выступлениях и сообщениях на научных конференциях различного уровня, в том числе на международных научных конференциях Стереотипность как концептосфера в русском языке, литературе, культуре и обучении русскому языку (Польша, Познань 2001), Европейская русистика и современность. Русское слово в изменяющейся картине мира (Польша, Познань 2003 года), Европейская русистика и современность. Русский язык, литература и культура в общеевропейском пространстве XX века (Польша, Познань 2005), Культура и образование на рубеже тысячелетий (Тамбов 2000), Реальность этноса. Национально-региональный компонент в образовании: содержание, структура, функции (Санкт-Петербург 2001), Славянские языки, письменность и культура (Рязань 2002), Проблемы государства, права, культуры и образования в современном мире (Тамбов 2005), Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования (Тамбов 2003, 2004, 2005), Филология и культура (Тамбов 2005, 2007), Актуальные проблемы современной лингвистики (Елец-Москва 2006), Foreign philology Language - Literature - Education (Самарканд 2006), Язык и культура (Украина, Киев 2007), Международном конгрессе Русский язык: исторические судьбы и современность (Москва, МГУ 2004), Международном конгрессе по когнитивной лингвистике (Тамбов 2006), на Топонимической комиссии при Русском Географическом Обществе (Москва, 2007), на ежегодных Всероссийских диалектологических совещаниях Лексический атлас русских народных говоров (Санкт-Петербург 2003Ц2008) и др.

По теме диссертации опубликовано более 80 научных работ, в том числе две авторские монографии: Проблемы изучения региональной ономастики. Ономастикон Тамбовской области (Тамбов, 2006), Региональная ономастика в когнитивном аспекте (Тамбов, 2008); часть коллективной монографии Социальная когниция: ономастика и культура. Тамбовские прозвища (Электронное издание № 0320501222 от 6 декабря 2005 г.); 8 статей в журналах, рекомендованных ВАК для публикации результатов докторских диссертаций.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной научной литературы, списка справочных изданий и приложения Фамилии Тамбовской области с диалектной основой.

Во Введении раскрывается актуальность выбора темы, высказывается отношение к имеющим место точкам зрения на сущность ономастических единиц, формулируются цель и конкретные задачи, мотивируется научная новизна диссертации, ее теоретическая и практическая значимость, приводятся сведения об апробации работы, дается характеристика основных методов анализа.

В Первой главе Теоретические проблемы и методологические аспекты ономастической репрезентации концептуального содержания в языке приводится обзор научной литературы, посвященной общей теории имени собственного; формируется теоретическая база, в рамках которой анализируется ономастический материал, излагаются ключевые положения теории когнитивной ономастики, определяются исходные понятия развиваемой концепции.

Вторая глава Типы ономастических знаний и способы их репрезентации в языке раскрывает типы ономастических знаний на примере антропонимической и топонимической категорий на материале ономастики Тамбовской области; выявляет факторы, обусловившие проявление специфических региональных черт ономастической картины мира Тамбовского края; доказывает, что основой формирования ономастических концептов могут служить диалектные концепты. В данной главе рассматриваются концептуальные модели формирования антрополексем и тополексем, анализируются антропонимические и топонимические концепты, отражающие изменения и территориальные отличия в ономастической системе: фонетические, словообразовательные и лексические; устанавливаются определенные способы видения окружающего мира, фокусируется внимание на наиболее значимых участках действительности, которые находят отражение в региональных ономастических единицах.

В Заключении подводится итог проведенного исследования и в обобщенном виде излагаются результаты исследования, намечаются дальнейшие возможности и пути изучения концептуальных основ формирования региональных онимов.

В Приложении приводится словарь-справочник Фамилии Тамбовской области с диалектной основой.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Обзор отечественной литературы в области региональной ономастики позволяет утверждать, что в традиционной лингвистике объектом изучения является лантропонимический диалект (А.Г. Митрошкина), диалектное имя (Н.В. Подольская), по терминологии Н.К. Фролова, диалектоним (местный географический оним). Традиционный подход к изучению региональных онимов в большей степени опирается на рассмотрение их в системе лингвокраеведческих дисциплин. В этом случае в центре внимания исследователей оказывается история возникновения онимов, их этимология, ареал распространения, лексико-семантическая классификация и структурно-словообразовательная характеристика (Е.Н. Полякова, Ю.И. Чайкина,
Н.К. Фролов, С.А. Попов, Е.С. Отин, В.Л. Васильев и др.). Между тем, любое имя собственное есть ономастический знак, отражающий комплекс знаний об имени собственном (языковые и энциклопедические знания) и служащий для организации ономастического знания в человеческом сознании.

Настоящая работа посвящена изучению языкового представления ономастического знания на всех уровнях языка, которое осуществляется с помощью ономастических категорий и получает название ономастической репрезентации. Под термином ономастическая репрезентация подразумевается передача ономастических знаний в виде концептов (единиц знания) и языковых единиц (единиц языка).

Основные положения теории репрезентации ономастических знаний применяются в работе к языковому материалу Тамбовской области, являющей собой территорию позднего смешанного этногенеза.

Обращение к ономастике с когнитивных позиций совпадает с общей логикой современных когнитивных исследований в лингвистике, которые ориентированы на изучение соотношения языковых форм с их когнитивными аналогами и прежде всего - с определенными структурами знания
(Е.С. Кубрякова) и на исследование модели организации и обработки концептуального содержания в языке. В аспекте когнитивного подхода предмет изучения ономастики переносится с языковых средств языка на рассмотрение ономастических реалий с точки зрения их участия в процессе формирования смысла, в процессе языкового отражения и формирования типов знаний о мире в такой их разновидности, как ономастические знания (Н.В. Васильева).

Это подводит нас к вполне закономерной необходимости изучать имена собственные в контексте познания и отражения целостной системы ономастических знаний. В основе данного подхода лежит понимание языка как средства формирования и выражения мысли, хранения и организации знания в человеческом сознании (Н.Н. Болдырев), исследование того, какие ономастические знания отражаются в типологии онимов.

Среди работ, посвященных рассмотрению основного вопроса ономастики о значении имени собственного, можно выделить три направления - лингвокультурологическое (В.Г. Костомаров, Е.М. Верещагин, В.В. Воробьев, Н.Д. Бурвикова, Г.Д. Томахин, А.Т. Хроленко и др.), этнолингвистическое (Н.И. Толстой, С.М. Толстая, М.М. Копыленко, А.С. Герд, Е.Л. Березович
и мн. др.) и психолингвистическое (И.С. Карабулатова).

Основной задачей лингвокультурологии и этнолингвистики применительно к ономастическому материалу является исследование и описание
механизмов, на основе которых осуществляется взаимодействие онимов
как единиц языка с семантикой культурного кода. Результатом действия данного механизма является презентация онимами культурной семантики
(Е.И. Съянова).

Признавая перспективность каждого из направлений, нельзя не отметить, что отечественные лингвисты в рамках каждого из направлений усматривают свои цели при изучении имен собственных. Этнолингвистический подход нацелен на репрезентацию национально-культурной специфики в структуре языкового знака. Для этнолингвистики характерно изучение языка сквозь призму человеческого сознания, менталитета, бытового и обрядового поведения, мифологических представлений и мифопоэтического творчества (Н.И. Толстой, С.М. Толстая). В этнолингвистике объект не единица языка, а человек, индивид, его поступки и действия в его отношении к языку и через язык (А.С. Герд).

В рамках культурологического направления интерпретация имен собственных охватывает не весь ономастикон в целом, а лишь избирательные имена собственные, которые маркированы национальной культурой и лобладают особой известностью (Е.Л. Березович). В работах представителей культурологического направления основное внимание уделяется рассмотрению имен собственных только в синхронном аспекте, что не позволяет раскрыть в полной мере сущности ономастических процессов в рамках единой динамической системы. Тем самым нарушается соотношение синхронии и диахронии как методологического отражения фундаментального свойства языка - временной динамики, которая является проявлением историчности существования имен собственных как одного из общественных факторов. Е.Д. Поливанов подчеркивал, что возможность передачи языка от одного поколения к другому достигается статически доминирующим над динамикой развития характером процессов языковой преемственности.

Культурологический подход оперирует термином логоэпистема, который был впервые введен В.Г. Костомаровым и Н.Д. Бурвиковой в значении ономастического знака (антропонима или топонима), требующего осмысления на двух уровнях: на уровне языка и уровне культуры. По мнению ученых, логоэпистема лявляется маргинальным знаком, адекватное понимание которого предполагает ориентировку и в области кода (языка) и в области сообщаемой этим кодом информации (культуры). В основе рассуждения о логоэпистеме лежит когнитивная идея: положение о концептуальном уровне как едином уровне представления знаний и универсальной основе системы языка. Однако, по сути, логоэпистема является элементом значения слова и локализуется в языке.

Сторонники когнитивного подхода в ономастике рассматривают значение имени собственного как результат отражения действительности сознанием человека (И.С. Карабулатова). Когнитивная функция ономастических явлений, по мнению М.В. Голомидовой, проявляется в задействованности имен собственных в процессе мыслительной деятельности человека и
в способности сохранять знания как собственно языковые, так и энциклопедические.

В данной работе анализируются два основных типа ономастического знания: антропонимические и топонимические. Единица ономастического знания, определяющая семантику имен собственных вообще, понимается как ономастический концепт. В реферируемой работе используются термины антропонимический концепт как единица ономастического знания о человеке и его свойствах и топонимический концепт как единица ономастического знания о пространственных, географических характеристиках. Всё многообразие ономастических концептов в сознании человека, живущего на определенной территории, т.е. совокупность концептов естественных объектов, так и собственно языковых концептов, формирует концептосферу онимов.

Анализ важнейших характеристик лингвокультурных концептов в лингвистической концептологии позволяет говорить о выделении основных их характеристик, к числу которых В.И. Карасик и Г.Г. Слышкин относят следующие: комплексность бытования, ментальная природа, ценностность, условность и размытость, изменчивость, ограниченность сознания носителем, трехкомпонентность, полиапеллируемость, многомерность, методологическая открытость и поликвалифицируемость. Развивая идеи важнейших характеристик лингвокультурных концептов, мы выделяем базовые характеристики ономастических концептов.

Ментальность образования. Областью формирования ономастического концепта является индивидуальное и коллективное сознание; именно в сознании он отражает общие и особенные представления человека об объектах реальной действительности, объективированных в онимах и типизированных в семантических моделях.

Ценностность. Специфичность ономастического концепта проявляется в отражении основных ценностных представлений в сознании человека (национальная самобытность, духовная жизнь, память, свой-чужой), специфические черты которых реализованы в ономастике.

Комплексность бытования. Ономастический концепт - особая единица энциклопедического и языкового знания, определяющая семантику имен собственных.

Консервативность и относительная изменчивость. Ономастический концепт обладает устойчивой структурой, обеспечивающей единообразное его понимание в рамках определенной области знания.

В большинстве своем ономастические концепты являются консервативными и устойчивыми, поскольку имеют закрепленные за ними ономастические средства вербализации, актуальные для мышления и общения.

Устойчивость системы языковых средств выражения и делает их общеизвестными и употребительными. Лишь незначительное число ономастических концептов можно отнести к неустойчивым в том случае, когда они обслуживают сферу индивидуального мышления. Ограниченность сознанием носителя языка позволяет говорить о существовании индивидуальных, коллективных, этнокультурных и общечеловеческих ономастических концептов.

Полиобъективация. Существует множество способов языковой объективации ономастических концептов. Один и тот же концепт вербализуется в языке при помощи языковых единиц разных уровней. В то же время отмечается однородность языкового оформления применительно к ономастической лексике, которая используется в официальной коммуникации. Речь идет о явлении стандартизации, в ходе которой для определенных категорий устанавливается единая норма: орфографическая, транскрипционная, орфоэпическая, морфологическая, словообразовательная (А.В. Суперанская).

Моноклассифицируемость. Ономастические концепты имеют четкую классификацию по ряду оснований: по явлениям, которые соположены ему в мире, по тематике, по носителям, по типам дискурса, ориентированного либо на живую устную речь, либо на кодифицированность литературного языка. Данный фактор обусловливает определенность границ ономастических категорий, объединяющих ономастические концепты и формы их репрезентации в языке.

Многомерность. Ономастический концепт многомерен. Для выражения концептуального содержания и моделирования данного концепта могут быть использованы традиционные единицы когнитивистики (ономафрейм как структурированный концепт, концептуальные метафоры, концепты-представления, конкретно-чувственный, предметный образ).

Языковая репрезентация ономастических концептов в русском языке может осуществляться посредством прописной буквы (город Орел, но птица орел), посредством суффикса, например, -ОВИЧ/-ЕВИЧ, -ЫЧ/-ИЧ, -ОВНА
и др. (Петрович, Васильевич, Кирилловна, Палыч, Сергеич (разг.), одной лексемы (Иван, Иванович, Иванов, Тамбов) или словосочетания (Иван Иванович, Дикое Поле, Черная речка), устойчивых сочетаний (Иван-дурак, Иван-болван), прецедентного текста, имеющего дело с репрезентацией образа: Иудушка - предательство; Рублевское шоссе (Рублевка) - респектабельность, современная богатая жизнь и т. п.

Актуализация ономастических концептов осуществляется за счет большого арсенала языковых средств, среди которых можно выделить две большие группы. Ориентированные на систему языка, ономастические концепты репрезентируются прежде всего на грамматическом и лексическом уровнях языка.

1. Грамматическая онимизация с помощью служебных морфем (аффиксация, плюрализация, сингуляризация), корневых морфем (сложение основ без соединительной гласной или с соединительной гласной, сращение) и синтаксических средств (образование имен-словосочетаний).
2. Семантическая онимизация (простая, метафорическая, метонимическая, гибридная).

Средством репрезентации ономастического концепта служат и аббревиатуры типа Сан-Саныч (Александр Александрович), а также многочисленные лономаварианты (А.Н. Антышев), т. е. варианты одного онима: Саша = Шура = Саня, Сашок = Шурик = Санёк, Сашка = Шурка = Санька, Сашуля = Сашенька = Сашечка = Сашулечка = Шурочка = Шураня = Шурёночек = Санечка = Санюлечка, Саш = Шур = Сань, Алекс и т. п. Выбор определенного ономаварианта для репрезентации антропонимического концепта обусловлен разнонаправленными факторами социального характера.

Важным свойством ономастических концептов является тот факт, что они служат основой для формирования ономастических категорий. Под ономастической категорией понимается объединение имен собственных на основе общего концепта (концепта имени). Ономастические категории имеют такой же характер, что и другие лексические категории, поскольку язык использует общекогнитивные механизмы категоризации. Антропонимический концепт лежит в основе антропонимической категории, топонимический концепт - в основе топонимической категории. Ономастические категории отражают языковые знания человека, его деятельность с языком - умение пользоваться ономастическими знаками для называния объектов действительности. На концептуальном уровне ономастическая категория объединяет разнообразие наблюдаемых и виртуальных названий и именований во что-то единое, подводит их под единую рубрику, под определенные тематические классы онимов, что позволяет рассматривать различные объекты/субъекты как элементы одной категории. Из этого следует, что система ономастических знаний определяет природу и структуру ономастических категорий.

Для нас принципиально важен тот факт, что ономастические концепты, образующие региональную концептосферу онимов, тесно связаны с диалектными концептами как особым типом знания о территориальных разновидностях языковых единиц, т. е. диалектные формы могут служить средством репрезентации ономастического знания, поскольку диалектные концепты маркируются в концептосфере региональных онимов и обеспечивают концептуальную основу для возникновения оппозиций на разных языковых уровнях. С помощью диалектных и ономастических концептов структурируется знание о регионах, их культурной и языковой специфике. В случае, когда ономастический концепт приобретает языковое выражение в региональном ониме, данный оним репрезентирует собственно ономастические знания и знания диалектного характера, т. е. региональный оним закрепляет и отражает территориальные отличия в ономастической системе (фонологические, словообразовательные, лексические).

Ономастикон любого языка складывается из различного языкового материала и существует в виде системы лексических и морфологических единиц, которые исторически принадлежат разным языкам (элементы субстрата, адстрата, книжного языка и др.), а также разным хронологическим состояниям одного и того же языка и разным социорегиональным вариантам языка. Какая-то часть концептосферы онимов репрезентируется немотивированными ономалексемами. Основной причиной появления немотивированных единиц ономастического пространства является их заимствованный характер. Наличие в ономастиконе любого языка заимствованных топонимов является абсолютной лингвистической универсалией, а наличие заимствованных антропонимов - статистической универсалией с высокой степенью вероятности.

Наибольший пласт онимов, отмеченных на территории Тамбовской области, содержит финно-угорские, мордовские и тюркские элементы. Б.И. Зимин отмечает, что тюркское наследие оставило довольно значительный след в топонимике Тамбовской области (населенные пункты: Энгуразово, Карай-Марьино, Карай-Салтыки; реки Балыклей, Битюг, Ира, Кашма и др.). Наличие финно-угорских элементов в тамбовской топонимии отмечал П.Я. Горбунов (реки Пишляйка, Пичаевка, Савала и др.). М.Н. Морозова выделяла мордовские элементы в названиях рек, населенных пунктов и урочищ (Мокша, Калаис, Мокрая и Сухая Панда, Пичаево, Липляй и др.). Таким образом, являясь преимущественно русской, тамбовская ономастика содержит мордовские (в основном эрзянские), татарские и синкретичные (в основном русско-мордовские), а также другие единицы. При этом мордовские элементы доминируют в гидронимических названиях (эрзянский детерминатив -лей и мокшанский -ляй, -лай - река).

Другая часть концептосферы онимов репрезентирована мотивированными ономастическими единицами. Мотивированность ономастических знаков - это средство компрессии ономастикона и его систематизации. У одних онимических знаков мотивированность чисто смысловая (если эти знаки возникли в процессе номинации средствами данного языка, а не относятся к субстрату или к другому языку), невыраженная в языке и записываемая в сознании без поддержки формы (озеро Чистое, болото Круглое, река Черная).

Мотивированность ономастических знаков может быть смысловой и структурной, поддерживаться языковой формой, но быть неоднозначной. До сих пор учеными ведутся споры о названии многих топонимов и гидронимов. Возможно, что у третьих знаков, в случае присутствия народной этимологии, мотивированность чисто структурная (ср.: Тамбов = Там Бог/х как народная интерпретация). Мотивированность онима, независимо от того, имеет ли она структурный характер, т. е. имеет ли под собой некий лингвистический фундамент, или она имеет понятийно-смысловой характер, воплощающий в ониме признаки денотата, не отменяет главного принципа лингвистической семиотики - принципа произвольности языкового знака.

В связи с этим проявляется неоднородность концептосферы онимов, которая заключается в том, что ее отдельные области имеют различную значимость в общей концептуальной системе. В разных русских говорах основные принципы семантической мотивации наименований идентичны, однако выбор конкретных способов мотивации названия в разных микросистемах не всегда одинаков. Это связано с различиями в восприятии окружающего пространства, в способах мировидения носителей говоров. Так, многие лексемы в русских говорах имеют большую семантическую амплитуду. Например, распространенные на Тамбовщине фамилии Бирюков, Бирючков содержат семантическую структуру диалектной лексемы волк, обращенной к следующим концептуальным областям:

1)        поведенческая оценка - характеристика человека через отношение к нему окружающих либо через отношение самого человека к окружающим: нелюдимый, лодинокий, молчаливый, неразговорчивый, злой, замкнутый, лугрюмый и т. п.;

2)        характеристика человека через его отношение к труду (лленивый человек);

3)        характеристика человека по внешнему виду (лтолстый, крупного телосложения, здоровый);

4)        характеристика человека по его возрастному и семейному признаку (лстарый, вдовый, лодинокий). Отмечаются и частные диалектные системы, в которых слово бирюк имеет и другие значения (Т.И. Вендина).

В современных тамбовских говорах слово бирюк отмечается в следующих значениях: 1) волк; 2) страшилище, которым пугают детей (перен.);
3) нелюдимый, угрюмый, одинокий человек (перен.). Значение лодин из видов рыбы - ерша, отмеченное словарем В.И. Даля, на сегодня утеряно. В настоящее время сложно определить, какое содержание стало основой для образования фамилии Бирюков, восходящей к прозвищу Бирюк от апеллятива бирюк. В то же время лексема бирюк служит для репрезентации содержания зооморфного характера (дикий зверь), мифологического характера (страшилище, которым пугали детей), антропоморфного характера (прозвище человека).

Концептосфера онимов включает как современные, так и архаичные структуры, отражающие культурологическую ситуацию в тот или иной исторический период. Она служит для отображения определенных знаний о мире в виде организованных ономастических концептов, репрезентированных различными ономастическими знаками. Будучи порождением концептосферы национального языка и одной из ее составляющих, концептосфера онимов может оказывать и оказывает преобразующее воздействие на концептосферу национального языка.

Выстраивание концептосферы онимов определяется инвентарем концептов и неслучайностью их компонентов. Для ее формирования отбирается то из концептосферы национального языка, что становится знанием об имени собственном, то, что имеет особую значимость для формирования ментальных доминант этноса, их языковых репрезентаций.

Так, среди названий птиц и животных есть в русском языке слова типа чибис, кочет, корова, бык, лошадь, кобыла, баран, свинья, собака, кошка, т. е. названия тех птиц и животных, с которыми знаком человек, говорящий по-русски (фамилии типа: Чибисов, Кочетков, населенные пункты: Коровино, Свиньино). В то же время в русском языке есть и названия таких животных, как як, сарлык и сарлычиха (помеси яка и коровы); лама, ягуар, броненосец, агути, которые обитают в Южной Америке. Однако в русском ономастиконе нет названий, которые включали бы слова этого типа. В концептосфере имен нарицательных, формирующих языковую категорию названий диких кошек, для русского языка будут присутствовать слова лев, тигр, рысь, барс, гепард, леопард, пантера (разновидность леопарда, выделяемая по окрасу). Однако в этот перечень вряд ли попадет слово ягуар, может не попасть слово пума ввиду малой частотности, а рядовой носитель русского языка может и не знать, что каракал, сервал и оцелот - это тоже представители семейства кошачьих. Концептосера онимов отбирает из концептосферы имен нарицательных то, что имеет прагматическую значимость в реальной жизни человека и имеет конкретизированные соответствия в действительности.

Подобный пример можно привести из географической терминологии. В русских говорах присутствуют слова рамень, ляда, гай, кичка, макитра, махотка, кулига, подол, студень, рогач, чапельник, свайка и мн. др. Вместе с обозначаемыми понятиями они входят в региональную картину мира, но только некоторые слова из вышеперечисленных присутствуют в русской географической терминологии (Новая Ляда, Рогачи, Осино-Гай).

Поэтому, говоря о том, что региональными онимами становятся избирательные слова из числа имен нарицательных, мы обращаем внимание на диалектическую связь в языке между номинативными единицами. Так, чем абстрактнее представление о реалии (затон, горка, проток, родник, ручей, ключ, болото, чаща, яр, поляна, куст, дубрава), тем выше его назывательная способность: Кивалкин затон, Лопухов затон, Паревский затон, Стекленев (Линев) затон; населенные пункты Красная Дубрава (Сосн.), Красная Поляна, Красные Лужки (Ток.), Красный Куст (Увар.), Красный Городок (Мич.), Красная Горка (Жерд., Морш.), Краснояровка (Муч.).

Следует признать, что ономастические концепты играют существенную роль в создании региональной концептосферы онимов. Диалектный ономастикон в некоторых своих сферах выступает как локальная рецепция относительно стандартизованного национального ономастикона. Это мы видим в личных именах, которые в русском национальном ономастиконе не соотносимы с диалектными словами, и в качестве диалектного материала в этой группе онимов могут выступать лишь диалектные формы уменьшительных имен или вторичные онимы, образующиеся от личных имен, например, фамилии, названия населенных пунктов и т. п. Массу диалектных слов мы находим в диалектной топонимике и складывающейся на ее основе региональной топонимике, а также в составе прозвищ, инвентарь которых черпает свои ресурсы в диалектной речи. Например: Пекшев (Пекша), Петеров (Петер), Петичев (Петик), Петошин (Петоша), Петраев (Петрай), Петраков (Петрак), Петрашов (Петраш), Петриков (Петрик), Петрунин (Петруня), Петрухин (Петруха), Петрушин (Петруша), Петрушкин (Петрушка), Петрынин (Петрыня), Петрянин (Петряня), Петьков (Петько), Петянов (Петян).

В тамбовском ономастиконе отмечаются лексемы, типичные как для данной местности, так и для других территорий. Так, фамилия Дубасов восходит не к слову дуб и не к глаголу дубасить - сильно бить. Она возникла на той территории России, где когда-то носили старинные сарафаны особого цвета и покроя - дубасы. Традиционная одежда крестьянского населения на территории Тамбовской области принадлежала к южновеликорусскому бытовому комплексу, так называемому поневному. Слово дубас через прозвище попало в фамилию. Трудно предположить, каким образом слово дубас оказалось в тамбовских говорах: привнесено ли оно сюда переселенцами из других русских областей или заимствовано от исконных жителей Тамбовского края, говоривших когда-то по-мордовски.

В то же время в региональном ономастиконе количество диалектных элементов может и не быть значительным, поскольку ономастикон формируется не исключительно за счет диалектной лексики, а складывается из разных ресурсов. К их числу относятся онимы разных разрядов, выстраивающие словообразовательные цепочки и переходящие из одного разряда в другой (топонимы, образующиеся от личных имен, в основном по фамилиям первопоселенцев), иноязычные онимы (прежде всего гидронимы и топонимы), онимы, образованные на основе лексикона или ономастикона национального языка и т. д.

Структура концептосферы имен нарицательных и концептосферы онимов в принципе идентична. Как одна, так и другая репрезентируются тремя группами слов: иноязычные слова, слова национального языка и диалектные слова. Однако в области пересечения лексикона и ономастикона, на которую приходится использование имен нарицательных в функции онимов или производящих основ онимов, лексические единицы трех различных групп не имеют однозначной соотнесенности.

Следует отметить, что ономастикон, прежде всего топонимика (микротопонимика, ойконимия, урбанонимия) и прозвища, не является закрытой системой и имеет свойство постоянно обновляться и пополняться новыми элементами. В качестве основы для новых ономастических единиц могут быть использованы любые лексико-семантические и тематические группы слов или любые онимы, которые будут выступать мотивирующими единицами для новых онимов. Любая лексическая единица в силу тех или иных причин может получить статус онима, не утрачивая при этом статуса имени нарицательного или общей производящей основы имени нарицательного и имени собственного.

Как показывает материал, концептосферу имен нарицательных репрезентируют лексемы, обладающие свойством неравномерной изменяемости, в то же время концептосферу онимов в большей степени репрезентируют диалектные слова и языковые архаизмы, которые обладают более устойчивым характером и имеют свойство сохраняться без радикальных изменений в течение достаточно длительного времени. Регулярность и частотность употребления тех или иных нарицательных существительных в нормированном языке и диалектной речи позволяет им перемещаться в область ономастикона и служить знаком для обозначения одушевленных существ (людей и животных) и неодушевленных объектов (местности, водоема). В этом случае имена нарицательные начинают передавать содержание ономастических концептов, формируя концептосферу онимов. В результате исследования особо подчеркивается следующее:

1. Становясь онимом, слово не может порвать связь с тем источником, из которого оно произошло, поскольку сохраняет в себе конкретное содержание тех или иных концептуальных признаков.
2. Отмеченные типы антропонимических и топонимических знаний свидетельствуют о слиянии различных концептуальных признаков, позволяющих говорить о том, что структура ономастических концептов задает способы его репрезентации за счет выделения различных концептуальных характеристик: человек, христианство, территория, свой-чужой, память.

В системе наших рассуждений концептосфера онимов служит средством хранения и передачи двух типов знания: неязыкового знания о мире и его категориях и собственно языкового знания, знания языковых значений и категорий. Речь идет о том, что имя собственное является средством объективации явлений действительности, выполняя основные языковые функции (номинативную, выделительную и дифференцирующую), оно являет собой результат познания действительности.

В связи с этим в концептосфере онимов проявляются два аспекта их онтологии. Во-первых, совокупность всех групп ономастической лексики (статический аспект), т. е. у её пользователей есть общий фонд знаний. Во-вторых, функционирование единиц и употребление их в высказываниях (динамический аспект), с помощью которых кодируются энциклопедические знания (вся совокупность названий в любом ономастическом пространстве оказывается живой в памяти сельских жителей старшего возраста).

Региональная ономастическая лексика в силу своей специфики в большей степени репрезентирует способность человека лудерживать в памяти использование разных средств языка, набор его эмоционально-оценочных и словообразовательных средств. Вследствие этого концептуализация в ономастике проявляет свою специфику на всех языковых уровнях, создавая базу для рассмотрения ономастической репрезентации как особого категориального способа репрезентации знаний в языке.

Основу значительной части тамбовских фамилий и прозвищ составляют диалектизмы, имеющие южнорусский характер. Рассмотрение тамбовских антрополексем с точки зрения их участия в процессе языкового отражения и формирования знаний о мире в такой их разновидности, как ономастические знания, позволило выделить комплекс знаний, лежащих в основе формирования антрополексем, бытующих на территории Тамбовской области (рис. 1).

Рис. 1. Содержание антропонимического концепта человек

На рис. 1 показано, что важнейшие характеристики концепта человек расположены в иерархическом порядке:

1. Мужчина/отец (наличие форманта -ОВ/-ЕВ; -ИН/-ЫН в фамилии); для разряда стандартных, унифицированных фамилий на территории Тамбовской области характерно затухание форманта -ин/-ын, что, видимо, связано с двумя факторами: а) наличие вариативных форм типа Паршин/Паршев, Яшкин/Яшков; Нюсин/Нюсинов; б) наращение двойного или тройного форманта -инов: Щедрин/Щедринов, Федорин/Федоринин/Федори-
   нинов.
2. Род деятельности (самые распространенные фамилии типа Бочаров, Бердников, Ведерников, Глинщиков, Гребенщиков, Земцов, в основе которых лежат имена нарицательные-апеллятивы: бочар, бердник, ведерник, глинщик, гребенщик, земец).

Система современных тамбовских фамилий отражает указание на ту или иную профессию, состав имеющих место среди преобладавших некогда народных промыслов, кустарных производств и ремесел в данном регионе.

3. Визуальный облик человека: позитив/негатив. Краснёнков (краснёнок - сын красного, т. е. красивого человека), Завидов (завид - красивый), Красавцев, Красов (красивый); Бабаев (бабай - леший, т. е. страшный, некрасивый), Страшнов (некрасивый); Апряткин (апрятка - лопрятный, Хохлунов (хохлун - щеголь), Дерюгин (дерюга - грубая одежда), Клоков (клок - лодетый в лохмотья), Космачев (растрепа), Чупахин (чупаха - неряха); Уклеин (маленький, юркий), Махонин (маленький); Годин Го-
   да - удачливый, красивый; Мурнин Мурна - некрасивый.
4. Ментальный тип человека: позитив/негатив. Русскому миропониманию свойственно отношение к действительности с позиции невыделения приоритетов с положительной оценкой; сознание носителей русского языка концептуализирует прежде всего значительную часть отрицательных признаков концепта человек. Любое отклонение от нормы является ее нарушением. Отклонение от нормы (преуменьшение норма превышение) идет в сторону больше нормы, нежели в сторону меньше нормы.
5. Топонимические объекты (Арзамасцев, Борисоглебский, Волгин, Волжин, Москвин, Тамбовцев, Чернянский, Ярославцев).
6. Этническая характеристика (Москалёв, Мордовин, Поляков, Черемисин, Черкасов, Чеславин).
7. Место проживания (Забродин (тот, кто живет за бродом, неглубоким местом на реке), Концевой (человек, живущий на конце деревенской улицы/порядка), Луговцов (лжитель луговой местности)).

По отношению к антропонимическим лексемам выявлены важнейшие когнитивные признаки, позволяющие увидеть определенные тенденции имянаречения по характеру деятельности: ручной труд; производственная деятельность; хозяйственная деятельность, торговая деятельность; деятельность, связанная со службой; владение какой-либо собственностью, получение продукта питания. В связи с этим выделяются различные способы представления концептуального содержания в языке. Определены основные способы антропонимической концептуализации: объектный, процессуальный и целевой, а также смешанные способы: объектно-целевой, объектно-процессуальный и процессуально-целевой.

Объектный способ концептуализации профессиональной деятельности человека представлен 3 группами, в основе каждой из которых лежит принцип использования определенного типа объекта, орудия или материала:

1. Принадлежал к роду тех, кто делал разнообразные изделия из дере-
   ва - Бурашниковы (бураш - лособого рода деревянная посуда), Копыловы (копыТл - часть прялки), Бердниковы, Бердины (бёрда - деталь ткацкого станка), Щепиловы (лщепенная посуда, т. е. деревянная), Плоскачовы (плоска - баклажка для воды), Сидельниковы (седельник - мастер, делающий седла), Черенковы (лчеренки - рукоятки ножа, вилки и т. д.), Бердюгины (бердюга - тот, кто делает бёрдо - деталь ткацкого станка), Пришвины (пришва - валёк на ткацком станке).
2. Принадлежал к роду тех, кто делал изделия, вещи и поделки (из луба, камыша, лыка, глины и т. п.) - Глинщиковы, Гончаровы (глинщик - гончар), Пестеревы (пестерь - небольшая плетенная из луба корзина для корма скота; орл., курск., тмб.), убянкины, убочниковы, Палубинские (полуба - полубь - береста, полубить горшок - лобвить полубью; псков., твер.), Цыновниковы (цыновать - разрезать на узенькие полоски, ленты для плетения лаптей, корзин и т. п.; курск., орл., воронеж., тмб.), Горшенёвы (горшеня - горшечник, гончар), Черепановы (черепан - гончар, горшечник; волог., перм., вят., сиб., тмб.).
3. Принадлежал к роду тех, кто работал с металлом и по металлу, по драгоценным металлам - Ковешниковы (ковец - шкатулка для драгоценностей), удковы (лудили), Медниковы, Ковалевы, Кузнецовы, Оружейниковы, Чекановы, Булатниковы, Кольчугины, Саблины, Сабельниковы, Золотаревы (золотарь - позолотчик по дереву), альниковы (лальник - лювелир; лал - в др.-русск. - рубин).

Процессуальный способ концептуализации профессиональной деятельности человека представлен 12 группами, которые выделены по типу деятельности человека:

1. Принадлежал к роду тех, кто был связан с процессами производства (мастерских, заводов, фабрик) - Будановы (будан - рабочий, приписанный к заводу, где производили поташ, смолу, деготь, селитру), Соловаровы, Варцовы, Варцевы (соловар, варец - солевар - тот, кто руководит вываркой соли), Усолкины (усолка - рабочий усолья, т. е. солеварни), Черенковы (черенок - тот, кто работает на черене, т. е. на солеварне), Синельниковы (синельник - тот, кто красит ткань в синий цвет), Маренниковы (маренник - специалист по окраске тканей в красный цвет; маренник марена - растение, из которого добывают красную краску), Шуравлевы (шуравль - кочегар; в волог. и южн. говорах), Заводчиковы, Заводские, Цигельниковы (цигельник - тот, кто работает на цигеле, цигель - кирпичный завод; в зап. и южн. говорах), Волокитины (волокита - работник, волочащий борону); Промысловские.
2. Принадлежал к роду тех, кто был организатором какого-либо дела (владел лабазами, магазинами, харчевнями, постоялыми дворами) - опасовы, абазниковы (лопас - лабаз; лабаз - небольшая лавка; южн.), Гостевы (гость - купец в старину), Нановы (хан(ан) - постоялый двор, трактир; в южн. говорах), Торгачевы (торгач, торгаш - мелочный купец), Махрачёвы (махрач, махрятник - мелочной торгаш, коробейник; тмб.), Крамаровы, Крамаренковы (крамарь - разносчик или лавочник, торгующий галантереей; южн., псков., костр., тмб.), Шинкины, Шинкарёвы (шинок - кабак; южн.), Разуваевы (разувай - загородный кабак, где грабят; псков., твер.).
3. Принадлежал к роду тех, кто занимался торговлей (скупкой, перекупкой, откупом) - Тыркины, Кутырёвы (кутырь, кутырка - скупщик свиной щетины), Целовальниковы (целовальник - сборщик различных налогов либо лоткупщик той или иной монополии от государства (продажа водки, соли и т. д.), целовал крест, что будет честен в своих делах), Маклаковы (маклак - перекупщик, маклер), Конобеевы (конобей - таз, кувшин, умывальник; тмб.), Ардашниковы (ардаш - шелк самого низкого сорта), Барыкины (барыка - мелкий торговец), Коломниковы (коломенка - гладкая пеньковая или льняная ткань), Шибаевы (шибай - торговец скотом или перекупщик), Скурлатовы (скарлат - название дорогой ткани), Шибаевы (шибай - перекупщик, барышник).
4. Принадлежал к роду тех, кто занимался лечением людей, знахарством, ворожейством, лечил животных - Рудометовы (рудомет - лцирюльник, фельдшер, аптекарь, ветеринар, т. е. люди, которые метали (пускали) кровь (руду) пациенту), Цырульниковы (цирюльник - парикмахер; мог пустить кровь, др.-рус. - хирург), Ворожищевы, Ворожеевы, Ворожейкины, Гадалины (гадала от гад - предсказатель; в олонец. говорах), Коноваловы (коновал - конский лекарь), Животарёвы (животарь - тот, кто исцеляет, возвращает здоровье, силу, бодрость; тот, кто обладает животворной силой).
5. Принадлежал к роду тех, кто был потомком мельников - Мирошниковы (мирошник - мельник; южн., зап. говоры), Прудниковы (прудник - тот, кто держал мельницу на пруду, вделец водяной мельницы, южн.), Засыпкины (засыпа, засыпка - помощник мельника), Пересыпкины (пересыпка - работник мельницы, кто пересыпает муку в мешки), Мельцевы (лмельцами называли тех, кто перерабатывал зерно ручными жерновами), Мельниковы (мельник), Затворщиковы (от диал. затворщик - тот, кто работает на мельничных шлюзах водяной мельницы).
6. Принадлежал к роду тех, кто некогда охранял что-либо, был носильщиком - Воротневы, Воротниковы (воротня/вороник - привратник), Сторожевы, Вахтины (при том, что слово лвахта Ц довольно позднее немецкое заимствование), Гридневы, Гридчины (гридня, гридка гридь - воин, княжеский телохранитель), Драгилёвы, Драгели (драгель - драгиль - ключник, сносчик).
7. Принадлежал к роду тех, кто был на разного рода государственных службах - Сокорёвы (сокарь - листец, соглядатай), Натаровы (натар - нотарий, нотариус, хотя здесь уместно говорить и о слугах нотариуса), Писаревы, Ярыгины (ярыга в Московской Руси - мелкий служащий), Дьяковы (дьяк - чиновник в допетровской Руси), Жильцовы (жильцом назывался в XVЦXVI вв. человек, состоявший на государственной службе; в
   XIX в. - это батрак, живущий в хозяйском доме, а не приходящий поденно).
8. Принадлежал к роду тех, кто занимался всякого рода перевозками и извозом - Можаровы, Можарцевы (можар - возница, возивший на чумацких возах, мажах, соль, хлеб и рыбу с берегов Черного или Азовского морей; чумаки - те, кто занимался частным извозом; в южн. говорах), Фурмановы (фурман - лизвозчик), Фурлетовы (фурлет - возница), Ямщиковы, Перевозовы, Кучеровы, омовцевы (ломовец - ломовой извозчик, т. е. тот, кто перевозит грузы).
9. Принадлежал к роду тех, кто служил в армии или на флоте - Драгуновы, Гренадёровы, Стрельцовы, Эсауловы (есаул - чин в казачьих войсках), Солдатовы, Темниковы (темник - в старину начальник тьмы, тысячного войска), Корабельниковы (корабельник Ц лматрос), Гридасовы (гридень - воин отборной дружины).
10. Принадлежал к роду тех, кто находился в услужении у людей высшего сословия (были слугами, поварами, садовниками, конюхами и т. д.) - Князевы, Бояриновы, Адмираловы, Асессоровы (асессор - заседатель в казенной палате; коллежский асессор - чин 9 класса в царской России), Генераловы (слуга генерала), Сенаторовы, Полковниковы, Басмановы (басман(щик) - тот, кто печет басман, т. е. дворцовый или казенный хлеб).
11. Принадлежал к роду тех, кто был служителем культа - Стихарёвы (стихарь - тот, кто читал стихиры в церкви), Чтецовы (чтец - тот, кто читает молитвы у тела усопшего), Звонаревы, Кондаковы (кондак - тот, кто пел кондаки, т. е. краткую церковную песнь), Просвирины, Проскурины (проскура - просвира).
12. Принадлежал к роду крестьян, из которых некогда выбирались должностные лица - Десятниковы (десятник - бригадир), Старостины (староста - выборный из крестьян, старший в общине), Ходаевы, Ходаковы, Ходаковские (ходай/ходок - выборный председатель из народа, идущий к важному лицу за помощью), Соцковы (от сотский - младший полицейский надзиратель, выбранный самими же крестьянами, первоначальное написание, видимо, Сотсковы).

Целевой способ концептуализации профессиональной деятельности человека представлен 5 группами. В основе выделения данного способа лежит концептуальный признак лполучение продукта питания, который репрезентируют следующие фамилии:

1. Принадлежал к роду тех, кто варил различные кушанья и питье (чаще всего на продажу) - Калачёвы, Калашниковы (калашник - тот, кто готовит и/или продает калачи), Просянниковы (просяники - блины из просяной муки), Гущины (гуща - каша из ячменя с горохом), Кругликовы (круглик - пресный, слоеный круглый пирог), Шешневы (шешень - рисовая ле-
   пешка), Кулагины (кулага - каша из ржаной муки и солода; мучная жидкая похлебка), Масленниковы, Маслянсковы (масляник - продавец масла), Репницыны (репница - квас из репы), Винокуровы (лкурили вино), Проскуряковы, Ячменевы, Ячменниковы (делали изделия из ячменя), Пирожковы, Расстегаевы (расстегай - пирожок с продолговатым разрезом наверху, через который видна начинка), Сытины (сыта - медовый отвар), Сбитневы (сбитень - напиток из воды, меда и пряностей), Черепнёвы, Черепнены (черепенник - гречишник, прожженное в постном масле тесто в виде стопок; печется в черепушках), Олейниковы, Алейниковы (в написании отражено аканье), Алеевы (олей - растительное масло, олейник - тот, кто делает растительное масло, маслобойщик; южн. и зап.), Потрашковы (потрошок - тот, кто варит потроха и/или продает их), Прасоловы, Прасолковы (прасол - в южн., вост. говорах - скупщик рыбы и мяса, в тмб. говорах - скупщик скота, в курск. говорах - перекупщик, скупщик холста, пеньки, щетины); Солодиловы, Солодковы, Солодовниковы (солод - проросший хлеб, в котором образуется сахар; солодовник - торговец солодом; северные говоры), Отрубинниковы (отрубянник - хлеб из непросеянной муки).
2. Принадлежал к роду тех, кто занимался выращиванием продуктов сельского хозяйства - Хренниковы, Огородниковы, Рассадниковы, Зелепукины (зелепука - зелень), Тютюнниковы (тютюник - самый низкий сорт табака).
3. Принадлежал к роду тех, кто занимался животноводством и птицеводством - Скотниковы, Конюховы, Коровниковы, Свинаревы, Телятниковы, Резниковы (резник - забойщик скота), Молевы (моля - от молить -
   в воронеж., вят., перм. говорах - бить скотину).
4. Принадлежал к роду тех, кто занимался пчеловодством - Земцовы (земец - пасечник), Пчелинцевы, Пасечниковы, Ульевы, Пчельниковы, Бортниковы (бортник Ц лчеловек, собирающий мед).
5. Принадлежал к роду тех, кто занимался охотой и рыболовством (переработкой всего пойманного и выловленного) - овилины (ловила - лохотник), овленцовы (ловленец - лохотник), овцовы (ловец - лохотник), овкачевы (ловкач - лохотник, овейкины (ловейка - лохотник), Шнякины (шняка - рыбак, владелец шнеки/шняки, рыбацкой лодки), Неретины (нерет(а) - рыболовная верша), Шаховы (шах - др.-рус. - лискусный мастер, плетущий особо хитроумные рыболовные сети).

Как оказывает материал, в большинстве своем русские фамилии репрезентируют смешанные способы концептуализации профессиональной деятельности человека: объектно-целевой, объектно-процессуальный и процессуально-целевой.

В основе выделения объектно-целевого способа лежат концептуальные признаки: лтип материала, идущего на изготовление продукта труда и лрезультат труда:

1. Принадлежал к роду тех, кто делал ткани, шил одежду и обувь - Сукмачёвы (сукманина - крестьянская полушерстяная домотканина, полусукно, сермяга), Тепляковы (тепляки - валенки; тмб.), Шушпановы (шушпан - род верхней одежды, длинный крестьянский сарафан, рубаха; нижегор., симб., перм. - женская широкая одежа; кафтан; воронеж., тмб., ряз.), Шушуновы (шушун - арх., волог., вят., сиб., нижегор., твер., яросл., костр., тульск., ряз., тмб. - разновидность женской одежды, короткая шуба, шубейка, женская кофта), Чибрикины (чибрики - вид обуви).
2. Принадлежал к роду тех, кто выделывал кожу - Скуратовы, Шкураты, Шкураевы (скурат, шкурат, шкурай - скорняк), Сапьнниковы (саптян/сафьян - выделанная козлиная кожа), Ирошниковы (ирошник - тот, кто занимается выделкой ирхи; ирха - разновидность кожи под замшу), Овчинкины, Овчинниковы (овчинник - скорняк, выделывающий овчины), Кожемякины, Кожевниковы, Дуботолковы (дуботолк - помощник скорняка, который растирал кору дуба и замешивал ее кипятком), Кажаевы (кожай - скорняк), Шаповаловы (шаповал/шапавал - валяльщик; в южн. говорах), Кравцовы (кравец - закройщик).
3. Принадлежал к роду тех, кто был потомком шорников (профессия, связанная с изготовлением конской сбруи, телег, карет, разведением и уходом за лошадьми) - Шорниковы, Сидельниковы, Чепраковы (чепрак - подстилка под седло), Шлейниковы, Шлейновы (шлейник, шлейна - шорник), имаревы (римарь - шорник; в зап. и южн. говорах), Гребенщиковы, Гребенниковы (гребень - расческа для ухода за лошадьми), Гужевниковы (гужевник - человек, делавший гужи, гужа - кожаные или веревочные петли, крепящие оглобли с дугой; либо гужевник - человек, занимавшийся гужевыми перевозками).

Концептуальные признаки лтип деятельности человека и лматериал, идущий на изготовление продукта труда лежат в основе выделения объектно-процессуального способа: Бочаров, Бочарников, Бочкарёв, Бондарев, Кадочников, Кадашов (бондарь, бочар - тот, кто делает бочки, кадки; кадаш - кадка, кадушка, бочка; тмб.), Каданцев (каданец - кадка), Купарёвы (купор/купарь - бондарь), Бондинов (бондя - кадушка с крышкой).

В основе выделения процессуально-целевого способа концептуализации профессиональной деятельности человека лежат признаки лполучение продукта питания и лтип деятельности человека: Курятниковы (разводили кур), Поваровы, Кошеваровы (кошевар - в др.-рус. - повар), Курниковы (пекли курники, курники - пироги с начинкой из мяса курицы), Шешневы (пекли шешни, шешень - рисовая лепешка), Просянниковы (просянники - блины из просяной муки).

Содержание структуры концепта человек по ономастическим данным дает возможность выделить шесть наиболее общих моделей. Антропонимический концепт репрезентируется, в первую очередь, патронимическими фамилиями, начало которым дали мужские имена и от которых зафиксированы отчества (модель N 1 pat); матронимическими фамилиями, образованными от женских личных имен (модель N 2 mat); метронимическими фамилиями, ведущими начало от названия родственных отношений, существующих внутри семьи. Семейно-родовые прозвища отражают информацию о ментальном предпочтении отобранных смыслов и их сочетаний в именовании, а также формируют отношения лотец - сын, муж - жена, дед - внук, родственник - свояк и т. п., являясь маркерами региональной картины мира: Влазнев влазень, Привалов, Привалин привал, Животников животник. Диалектные лексемы влазень, привал, животник до сих пор употребительны в тамбовских говорах в значении зять, живущий в семье тестя, что было нежелательно в крестьянской среде (модель N3 mеt (mat/pat)).

Основным отличительным признаком, характерным для антропонимической системы Тамбовской области, является преобладание прозвищ как в количественном, так и в содержательном аспектах, которые лежат в основе фамилий; из 9000 проанализированных фамилий более 7000 являются прозвищными. Прозвищные фамилии (модель N 4 pat/mat) объективируют представления о визуальной и ментальной характеристиках человека. Концепт лпрозвище репрезентируют фамилии:

1)        восходящие к нецерковным личным именам, выполнявшим функцию своеобразного оберега: Невер Неверов, Невзор Невзоров, Нелюб Нелюбов, Некрас Некрасов, Непрока Непрокин;

2)        восходящие к именованию человека по роду его деятельности и профессии: Тесёлкин (тесёлка - плотник), Бударин (бударь - строитель);

3)        восходящие к собственно прозвищам: а) визуального типа, которые давались по какому-либо внешнему признаку: Чуканов (чукан - диал. щеголь), Хиров (от диал. хирый - хиреть - хворый, хилый), Хлуденцов (хлуденец - от диал. хлуд - жердь, дубинка, коромысло; ряз., тмб., яросл., калуж.); б) ментального типа, которые давались по чертам характера, манере поведения: Умник Умников, Хлус Хлусов (хлус - шут, враль; тмб.);
в) ситуативного типа (географическая реалия, местоположение жилища, этническая принадлежность, вероисповедание, какое-либо пристрастие и т. д.): Ягун Ягунов (лнасмешливое прозвище акающего или якающего населения в тмб., ряз., курск., белгород. говорах);

4)        восходящие к луличным (лдворовым) фамилиям, подобные фамилии в большей степени отражают территориально маркированную информацию о ее носителе: а) по именам или прозвищам родственников: Бирюковы (Павловы) - у прадеда было прозвище Бирюк, которое ему дали за нелюдимый характер; Миколашкины (Бородины) - деда звали Николаем; Ховрины (Симоновы) - бабушку звали Хавроньей;

б) по роду деятельности родственников: Колотушкины (Субботины) - дед был сторожем, бил по ночам в колотушку; Тархановы (Прохоровы) - выделывали кожу; аптевы (Салычевы) - дед плел лапти;

в) по чертам характера одного из членов семьи или всей семьи в целом: Негожевы (Волковы) - непутевые; Вояки (Симоновы) - драчуны; Горячие (Четвертковы) - вспыльчивые; етуны (Пискуновы) - часто переезжают с места на место;

г) по внешнему виду одного из членов семьи или всей семьи: Кривихины (Дьячковы) - очень некрасивые, на рожу кривые; Грязные (Гусевы) - нечистоплотные; Пышкины (Алексеевы) - все плотного телосложения; Малютки (Симоновы) - все маленького роста.

д) по указанию на вероисповедание кого-нибудь из родственников: Молокановы (Назаровы) - принадлежали к секте молокан; Бахтисты (Попо-
вы) - дед был баптистом, Богомазовы (Максимовы) - дед был богомазом (писал иконы);

е) по каким-либо особенностям, выделившим кого-нибудь из членов семьи либо семью из ряда других: Чиликовы (Житины) - ловили воробьев, чилик (тмб.) - воробей; Банновы (Асеевы) - первые в селе построили баню; Забелкины (Четвертаковы) - белили избу по нескольку раз;

ж) по любимым словам кого-нибудь из членов семьи: Пичужкины (Степановы) - у отца, главы семьи, пичужка - ругательное слово; Чепухины (Поздняковы) - дед часто употреблял слово чепуха.

Однако по частотности распространения на первом месте выделяются прозвищные фамилии, мотивированные профессиональной деятельностью, что определяло некогда парадигму жизнедеятельности человека.

Исследование типов фамилий на территории Тамбовской области позволило выделить нестандартные фамилии (модель N 5 pat/mat). Из исследованных 8000 фамилий, бытующих на территории современной Тамбовской области, было выявлено незначительное число нестандартных фамилий: 230 прозвищных фамилий (Рудак, Сытник, Бондарь, Шкурат), 29 патрономических (Василец, Федчун, Якубяк, Касьян), 5 матронимических (Душа, Галата, Клеопа, Планида, Татьянок), 5 метронимических (Бабешка, Примак). Анализ нестандартных фамилий показал, что по своему происхождению они тяготеют к апеллятивной лексике.

Концепт выделенность человека в социуме репрезентируют искусственные фамилии модели N6 mat/pat (обычно это вторые имена, принимаемые при принятии священнического или чаще монашеского сана): Вознесенский, Преображенский, Вонмигласов (сочетание старославянских слов вонми (внемли, услышь) + глас (голос)); Благодатский, Сперанский.

Обобщение мотивировочных признаков в сфере антропонимикона, позволившее определить шесть основных моделей фамильных антрополексем, отражает основные перцептивные, духовные и аксиологические представления о человеке: модель Pers+PrN 1 pat, репрезентирующая концепт мужчина; модель Pers+PrN 2 mat, репрезентирующая концепт женщина; модель Pers+PrN 3 mеt (mat/pat), репрезентирующая концепт семья/род; модель Pers+PrN 4 pat/mat, репрезентирующая концепт принадлежность к роду; модель Pers+PrN 5 pat/mat, репрезентирующая концепт нестандартные фамилии, и модель Pers+PrN 6 pat/mat, репрезентирующая концепт выделенность человека в социуме.

Антропонимические концепты репрезентируются в русском языке с помощью фонетико-акцентуационного оформления, наличия регулярной формы именительного падежа (с вокативом) и словообразовательных средств, а не словоизменительных (в терминологии А.А. Реформатского), что находит отражение в наличии стандартизированных суффиксов (-ов/-ев,  -ин/-ын,
-ский). В этом состоит главное морфологическое отличие фамилий от прозвищ, которые не имеют стандартной морфологической формы. Языковая объективация антропонимического концепта представлена преобладающей десемантизированной основой (Петров, Рогачев, Покровский).

Анализ содержания топонимического концепта в сознании жителей территории Тамбовской области позволил установить следующие его основные характеристики (рис. 2).

Рис. 2. Содержание топонимического концепта пространство

Концентрические круги на рис. 2 расположены по частотности отражения ономастической информации в нашем материале:

1. Человек Ц мужчина/женщина (имя или фамилия владельца, его членов семьи; имя или фамилия первопоселенцев): Наличие топонимического форманта -ка со значением принадлежности отмечается в большинстве топонимов, восходящих к полной или сокращенной основе личного собственного имени: Андреевка, Анновка, Васильевка, Екатериновка, Ивановка, Ильиновка, Семеновка и т. п. Топонимы типа Ваново, Иваново, Иванково, Иванцово содержат суффикс принадлежности -ов со значением владение по наследству. Топонимы отражают сведения о роде занятий первого поселенца, жителей поселения: Дегтянка (Сосн.), Бондари (Бонд.), Пустоваловка (Ржакс.), Сукмачёвка (Жерд.); Лычное (Перв.), Дегтянка, Новая Дегтянка (Сосн.); о социальном статусе поселенца или группы поселенцев: Дворянки (Инж.), Княжье/Княжево (Знам.), Вельможино, Вельможка (Гавр.); Солдатская Духовка, Солдатская Дача (ныне с. Татаново), Солдатские Дворики (Тамб.), Солдатчино (Умет); об особых приметах первых поселенцев: Хлыстово (Морш.), видимо, первопоселенец (первопоселенцы) принадлежал к секте хлыстов.
2. Водоемы (Вихляйка, Волчки, Вяжля, Вячка, Глазок, Грязное, Старое Грязное - Новое Грязное по р. Грязнуше, Ржакса).
3. Флора, фауна, ландшафт (Большая Талинка, Горелое, Заречье, Крутое, Кутли, Липовка, Липяги, Лужки, Ольшанка).
4. Реалии культа (Большое Никольское, Благовещенское, Знаменка, Солдатская Духовка, Спасское, Успеновка).
5. Оппозитивность (Верхние, Средние, Малые Пупки, Верхнеспасское- Нижнеспасское, Новоюрьево- Староюрьево).
6. Род деятельности жителей (Бондари, Дегтянка, Пустоваловка, Сукмачовка).
7. Социальная характеристика жителей (Дворянки, Донское, Иноземная Духовка, Княжево, Стрельцы).
8. Исторические сведения (Караул пост, служащий как для охраны, так и для предотвращения внезапности нападения, Стежки, Умет умет - сторожевой пост). Пупки - населенный пункт в Сосновском районе области. Три села, которые делятся на Верхние Пупки (ныне с. Советское), Средние Пупки (ныне с. Октябрьское) и Малые Пупки (ныне с. Подлесное). Села были основаны 5 (18) ноября 1639 г.

В сфере топонимов Тамбовской области по частотности употребления доминируют отпатронимические названия населенных пунктов. Значительное число топонимов образовано от ландшафтной лексики. Это свидетельствует о том, что наши предки занимались преимущественно сельским хозяйством и различными промыслами и ремеслами. Менее распространены на исследуемой территории персональные мемориальные названия, несущие исторические сведения, что является доказательством естественного развития топонимических процессов на территории Тамбовского края.

В структуре однословных топонимов, наиболее распространенных на данной территории, концепт место репрезентируется содержанием концептуально значимых представлений о реке, отражающих знание не только о самих водных объектах, но и память об историческом прошлом края и людях, некогда заселявших данную местность и оставивших заметный след в тамбовской топонимике. Эти представления обусловлены различными знаниями о денотативных признаках объекта: чувственно-эмпирическими и культурно-историческими. Данный факт позволил выделить различные характеристики концепта вода, которые легли в основу соответствующих топонимов: качество, вкус, температура, цвет, особенности русла, звук, характер течения, характер берегов и дна, ориентир местности (растительность):

качество: Грязное (Сосн.) по р. Грязнуша (грязнуша - в диал. лил, тина, болото, илистое дно и кривизна берегов делает воду реки грязной, черной). Практически все названия рек, связанные с оценкой качества воды, имеют негативный оттенок с большей или меньшей долей заложенной в него экспрессии: Поганка, Грязнуша, Вонючка, Ржавка, Солонка;

вкус: Питерка (Морш.) по р. Питерка (возможно, восходит к слову питер в выражении много было у батюшки и питеру и идеру, т. е. питья и еды, такое выражение бытует в олон. говорах) [Фасмер Т. III: 268]; возможно, от мордовского слова пичер, что означает сосна;

температура: Студёновка (Умет.) по р. Студёновка (студёная вода - холодная, ключевая);

цвет: Рудовка (Пич.) по р. Рудовка; название река получила по цвету воды и желтых песков в обнажениях по оврагам: рудый - кроваво-красный; рудой - рыжий (южн., тмб.); Оржевка (Умет.) по р. Оржевка (названа по желтой, мутной как бы ржавой воде), Ржавец (Инж.) по р. Ржавка (ржавец - железистый ручеек из ржавого болота, ключ, родник, живец, ручей; диал.; ключ, ручей, болотце в ржавой воде); Шмаровка (Морд.) - шмара - тина на воде, ряска (южн.), лцвет воды (вост. говоры);

особенности русла: с. Вихляйка (Сосн.) восходит к народному названию реки. Село расположено на берегах р. Пишляйки, которая как бы вихляет, т.к. река извилистая. По характеру реки, ее извилистого русла, село стало называться Вихляйка, затем официально Троицкая Вихляйка;

звук: Вячка (Кирс.) по р. Вячка (вякать, вяканье - произносить звуки; Галдым (Тамб.) по р. Галдым - галдеть, галдить - шуметь, кричать, шумно разговаривать (народная этимология);

характер течения: Ящерка (Ток.) по р. Ящерка (название получила по извилистому руслу и быстрому течению; ящерка - быстрый, тмб.); Вышенка (Пич.) по р. Вышенка (от др.-рус. вышний - верхний);

характер берегов и дна: Вяжля (Кирс.) по р. Вяжля (вязь, вяз - вязкое место болото, топь, вязель - топкое болото, болото низинного типа; однокоренное слово вяземень - лилистая река; в южн. говорах);

форма: Серповое (Морш.) по р. Серп; название река получила по кривизне русла у слияния рек; форма кривизны напоминает форму серпа (лкривого ножа);

ориентир местности (растительность): Ивенье (Морш.) по р. Ивенка (названа по поросшим ивой берегам), Пичаево (Пич.) (р. Пичаевка) (название восходит к финн.-уг., мордовским словам: пиче - сосна и ава - женщина, т. е. сосновая женщина; река получила название по роду леса по ее берегам); Польное апино (Никиф.) по р. Польной Воронеж (Польной - польной - безлесная местность, чистое поле, т. е. полевая река); Озерки (Петр.).

Классификация средств репрезентации топонимических знаний позволила систематизировать весь набор названий населенных пунктов исследуемого региона. В результате исследования было установлено, что структура топонимического знания включает базовые концептуальные области, которые отражают различные представления: человек, религия, вода, растительность, природа, ландшафт, нумеративность, мемориальность (Верхние Пупки, Средние Пупки, Нижние Пупки).

В основе формирования тамбовских топонимов лежит взаимодействие концептов место (ысые Горы (Тамб.); человек (имя + фамилия/фамилия + фамилия): Дуплято-Масловка (Знам.), название села восходит к имени первопоселенца Дупляты и фамилии владельца Маслова; Александрово-Павловское (Самп.) - отражается информация о двух владельцах одной местности; христианство (Солдатская Духовка); растительность: свой/своё - Вишневка (Сосн.), Грушевка (Инж.), Малиновка (Сосн.); чужой/чужое Ц Осино-Гай (Пич.) - гай в тамбовских говорах означает дубрава, роща, чернолесье, небольшой лиственный лес, особенно в низменных местах, в лугах; андшафт: Кривополянье (Бонд.), Верхоценье (Самп.), ипяги (Инж.) - липяг - возвышенность, покрытая каким бы то ни было лесом; вода (Каменный Брод (Сосн.), местность расположена у каменного брода на реке Челновой; Устье (Мич.) расположено в устье реки Польной Воронеж, Устьи (Морш.) находится у слияния двух рек - Кашмы и Цны; число (евые амки, затем Третьи евые амки).

В ходе исследования выявлено, что представления тамбовских жителей о пространстве и времени (времени основания) находят отражение в следующих преобладающих концептуальных характеристиках: первостепенность/второстепенность места, верх/низ, впереди/позади, справа/слева/середина.

1. Первостепенность/второстепенность места: в основном составные наименования с определениями типа:

а) Большой/Малый: Ящерка Малая Ящерка Большая Ящерка, Большая Верда (Стар.), Большая Лазовка (Ток.), Большая Липовица, Большая Матыра, Большая Талинка (Тамб.), Большая Ржакса (Ржакс.), Большое Лаврово (Мич.), Большое Шереметьево, Большой Ломовис (Пич.), Малый Ломовис, Малый Бурначек (Ток.), Малая Лозовка, Малая Даниловка, Малая Семеновка (Ток.), Малый Избердей, Малый Самовец, Большой Избердей (Петр.);

б) Новый/Старый: Новая Ляда (Тамб.), Новоархангельское, Старое Сеславино (Первом.), Новоклёнское, Новое Космодемьяновское, Старо-Космодемьяновское (Первом.), Новое Гаритово (Петр.), Новое Тарбеево (Мич.), Новопокровка (Морд.), Новогрязное (Сосн.), Новознаменка (Знам.), Старая Грязновка (Сосн.), Новоникольское, Старая Казинка (Мич.), Старогрязное (Ток.), Старое Сабурово (Никиф.), Старое Устье (Морш.).

2. Верх/низ: Верхоценье (Самп.), Верхнеспасское - Нижнеспасское (Расск.), Верхний Шибряй - Верхний Шибряй, Верхнее Чуево (Увар), Нижне-Чуево (Муч.), Низовка (Бонд.), Нижние Пески, Верхние Пески, Верхняя Чистовка; (Умет.),

3. Впереди/позади; справа/слева/середина: Заречье, Подлесное, Правые Ламки (Сосн.), Серединовка (Самп.).

В топонимической системе региона в ряду топонимов, грамматически оформленных по форме pluralia tantum, отмечены как однословные, так и двусловные топонимы: Большие Кулики, Малые Кулики (Морш.), Волчки (Петр.), Вяжли (Пич., Умет.), Гумны (Морш.), Кобяки (Кирс.), Кутли (Пич.), Липяги (Гавр.), Лысые Горы (Тамб.), Ольхи (Сосн.), Пановы Кусты (Самп.), Пеньки (Морш.), Правые Ламки (Сосн.), Спасские Выселки (Ржакс.), Сурки (Кирс.), Третьи Левые Ламки (Сосн.), Троицкие Росляи (Сосн., Ток.). Такие топонимы, как Кутли, Гумны, Горы, Липяги, Кусты, Волчки, Пеньки отражают результат лексикализации форм множественного числа и являют собой достаточно древний тип образования тополексем, в наше время малопродуктивный.

Основные типы словообразовательных моделей ономалексем исследуемого региона такие же, как и в других смежных областях. В то же время на территории Тамбовской области доминирующим словообразовательным средством является морфологический: суффиксация с разнообразным набором формантов и сложение основ. Выделяются различные структуры топонимов, среди которых особое место составляют двусловные, трехсловные и составные, выделяющие в своем составе базовые и зависимые элементы: Бадин Угол, Парский Угол, Сосновый Угол, Атманов Угол, Пахотный Угол.

Анализ ономастических единиц показал, что основы формирования региональных онимов закладывают те концепты, которые определяют формирование онимов определенного региона. При этом ономастические концепты в виде представлений человека о положении вещей в мире закрепляются в языке через значения конкретных ономастических единиц, что обеспечивает сохранение ономастических знаний и их преемственность от человека к человеку, от поколения к поколению.

Исследование тамбовской ономастики позволило установить, что частотные антрополексемы, отличающиеся диалектными фонетическими признаками, характерны для южнорусских говоров. Данные антропонимические единицы репрезентируют содержание ономастических концептов и обеспечивают концептуальную основу для возникновения фонетических оппозиций: Ярастов Эраст, отражено яканье; Абалкин обалка (полный человек), отражено аканье; обзин лабза (лстец), отражено оканье; Пищурин пеТщер (неповоротливый человек), отражено иканье, Ерилин Ярило (имя славянского бога весны и любви), отражено еканье; Цуканов цукан
(о человеке, произносящем - вместо Ч), отражено цоканье.

Ономастические словообразовательные форманты, закрепленные прежде всего за суффиксами со значением степени родства, социальной и территориальной принадлежности, определяют принципы формирования топонимических категорий в нашем сознании. Фамильный формант -к указывает, как правило, на концептуальный признак принадлежность одному человеку (Ивановка по имени Иван), форманты -ов/-ев, -ин/-ын - на принадлежность роду (Иваново по фамилии Иванов).

Словообразовательная структура названия населенного пункта отражает различные знания о типах поселений, и грамматическая оформленность рода топонима строго совпадает с грамматическим родом существительного-апеллятива. Если происходит преобразование села в деревню или поселок городского типа, то при наименовании учитывается род апеллятива. Топоним по форме мужского рода - это город, поселок: г. Котовск, п. Первомайский, п. Зеленый; топоним в форме среднего рода - село: Котовское, Петровское, Никольское; название женского рода - деревня, слобода: Петровская, Никольская, Покровская, Заворонежская Слобода. Иными словами, стандартизирующие суффиксы, характерные для языкового представления топонимической категории, выводят определенный топонимический ряд: -ово, -ино (для названий сел), -ка, -овка (для названий деревень), -ов, -ин (для названий городов, поселков).

Исследование знаний ономастического характера позволило установить ушедшие или уходящие из языка слова, в том числе и диалектные: бастрак, бастрюк (Бастраков); байстрык, бастрыка (Бастрыкин); мастрюк (Мастрюков); бичёнок, бичера - нелюдимый, угрюмый, одинокий человек, бедняк (Бичёнков); бутора (в костр. - бред, в курск. - шум, гам, крик; от буторить - будоражить; от буториться в тмб. говорах - дичиться, ломаться, стыдиться, робеть; глядеть угрюмо, исподлобья (Буторин); бычок - площадка углом между двух сходящихся оврагов (населенные пункты Бычок (Петр.), Бычки (Увар.)); кутли/кут - лугол, закоулок, тупик; верши на или конец глухого залива, заводи, мыса (с. Кутли, Пич.); епанечник - тот, кто шьет епанчи, епанешник - тот, кто валяет епанчи (фамилии Епанечников, Епанешников, Епаншенников, Епанечников); жуковой - темный, черный, о цвете волос (Жуков); журба - печаль, горе, кручина (Журбин); кадаш - кадка, кадушка, бочка, бочар, бондарь (Кадащов); каданец - человек, занимавшийся изготовлением либо продажей деревянных бочек - кадей, кадок, кадушек (Каданцев); конобей - таз, кувшин, умывальник (Конобеев); липяг - возвышенность, покрытая каким бы то ни было лесом (д. ипяги, Гавр.); махрач, махрятник - мелочный торгаш, коробейник (Махрачёв); пестерь - человек, плетущий пестерь; небольшая плетенная из луба корзина для корма скота (Пестерев); прасол - скупщик скота, торговец скотом (Праслов, Прасолков, Прасолов); тепляки - валенки, тепляк - мастер, делающий валенки (Тепляков); рудой - рыжий (Рудовка, Пич.); сукманина - крестьянская полушерстяная домотканина, полусукно, сермяга (с. Сукмановка, Жерд.); родовик - коренной житель (Родовиков); хлуденец, хлуд - жердь, дубинка, дрюк (Хлуденцов, Хлудов); хлус - шут, враль, хлусить - шутить, врать; обманывать, надувать (Хлусов); чикун - сын родной сестры (Чикин); чилик - воробей (Чиликин); чинёнок - ло человеке, постоянно ходившем в заплатанной одежде (Чинёнков); чичер - ветреная погода с мелким дождем и снегом (Чичерин); шушпанник - человек, шьющий шушпаны, шушпан - род верхней женской одежды свободного покроя (Шушпанников, Шушпанов); шушун - разновидность женской одежды, женская кофта; шушун - человек, шьющий
шушуны, либо носящий просторную бесформенную одежду (Шушунов); шуяк - левша (Шуяков).

В ходе исследования выявлено, что ономастические категории служат для отображения знаний о реалиях предметного мира и направлены на дифференциацию тематических групп ономастической лексики (живая природа/неживая природа). Человек автоматически осуществляет категоризацию людей и физических объектов как естественных, так и созданных человеком, при этом значительная часть наших категорий является категориями не предметов, а категориями абстрактных сущностей (Дж. Лакофф).

Сущность ономастической категоризации состоит в том, что она отражает и интерпретирует концептуальную систему человека в языке, то, что принято называть языковой картиной мира. Она отражается в ономастических категориях, репрезентацию которых осуществляют тематические классы онимов и их подклассы. Поскольку тематический принцип группировки ономастической лексики лежит в основе ономастической категоризации и соотносится с конкретно-предметным уровнем категоризации действительности, то лексические значения и основанные на них разряды онимов дают представление о тех или иных природных объектах и отражают знания об этих объектах, тем самым отражая категоризацию объектов.

Категоризация ономастических единиц осуществляется на трех уровнях: базовом, суперординатном и субординатном.

Суперординатный уровень передает знания общего порядка в виде категорий ЧЕЛОВЕК и ПРОСТРАНСТВО.

Базовым уровнем является срединный уровень, на котором репрезентируются знания об официальном именовании человека или традиционном названии географической местности. Этот уровень содержит наибольшую часть наших ономастических знаний и обеспечивает реальную индивидность каждому конкретному лицу сообщества или определенной местности. На базовом уровне категоризация имен осуществляется гештальтно, т. е. нерасчлененно.

На субординатном уровне сосредотачиваются прозвища, уличные фамилии, неофициальные местные названия географических объектов. Если в условиях социальных конвенций мотивированность имени собственного считается нежелательной из-за коннотаций мотивирующей основы, то прозвищные имена создаются как раз для того, чтобы точнее охарактеризовать человека теми языковыми средствами, которые поддерживаются языком повседневного общения. На субординатном уровне проявляется мотивированность и сложный состав не только прозвищ, но и топонимов, для которых выделяемые признаки чаще всего сохраняют либо первичное название местности, либо его характерную отличительную черту. Местность может поменять свое официальное название, но долгое время сохраняется в памяти жителей. Например: населенный пункт Паревский Куст местные жители называют Паревкой, Карай-Пущино - Караем, Пахотный Угол - Солдатчиной.

Категоризация имен собственных, в частности регионального антропонимикона, и категоризация имен собственных, отражающих семантику топонимических объектов и их физических свойств, отражена в таблицах 1, 2.

Таблица 1

Человеческие существа

Категоризируемые сущности	Уровни
ЧЕЛОВЕК	Суперординатный уровень
Официальные или традиционные имена и фамилии	Базовый уровень
Прозвища, уличные фамилии	Субординатный уровень

Таблица 2

Топонимические объекты

Категоризируемые сущности	Уровни
ПРОСТРАНСТВО	Суперординатный уровень
Официальные названия топообъектов	Базовый уровень
Местные географические названия	Субординатный уровень

В ходе проведенного исследования установлено, что ономастические знания, полученные человеком в результате концептуализации и категоризации окружающей действительности, могут различаться по той причине, что ономастические категории организованы иерархически, от наиболее общих к наиболее конкретным категориям. Имена собственные в иерархической структуре организованы таким образом, что детализация происходит вниз от базового уровня, конечным итогом является выявление отражения специфики частного на фоне общего. В результате этого антропонимы и топонимы, типичные для того или иного региона, сосредоточиваются на субординатном уровне, сохраняя при этом локальные особенности на фоне общерусской ономастической традиции.

В целом наблюдения над региональной ономастической картиной мира показали, что сознание человека воспринимает окружающий мир, фиксирует его образ и отражает исторические и социально-культурные факты развития Тамбовского края, что говорит о результатах заселения данной территории и постоянных контактах русскоязычного населения.

Изучение регионального ономастического материала позволяет заключить, что:

- репрезентация ономастических знаний осуществляется в виде соответствующих концептов и единиц языка;

- когнитивной основой ономастической репрезентации служат различные типы ономастических концептов, среди которых базовыми являются антропонимический и топонимический;

- наличие двух ипостасей ономастического концепта: ономастический концепт как единица знания и как структура знания, выраженная в ономастических единицах;

- ономастический концепт лежит в основе формирования ономастических категорий, являющих собой объединение объектов на основе общего концепта;

- концептуальная система онимов включает как концепты естественных объектов, так и собственно языковые концепты, обеспечивающие стабильность региональной концептуальной картины мира;

- концептосфера онимов неоднородна: ее отдельные области имеют различную значимость в общей концептуальной системе;

- ономастическая категоризация осуществляется на трех уровнях.

В результате предпринятого анализа выявлены факторы, обусловившие формирование ономастической картины Тамбовской области и проявление специфических региональных особенностей концептосферы онимов. К числу данных факторов относятся:

1. Специфические ментальные представления о человеке, отражающие основные духовные и аксиологические представления. Судя по семантике прозвищных фамилий, положительная характеристика человека сводится к соответствию с идеалом: красивый силач, здоровяк, ловкий, спорый, удачливый, усердный, правдивый. В сферу негативного говорящие на диалекте относят крикунов, плакс, пройдох, лежебок, насмешников, лентяев, смутьянов, гунов, распутников, неловких, неумех, жуликов, жадных, завистливых, обжор, пьяниц, хулителей, копуш, нерях, драчунов, пустомелей, косноязычных.

2. Природно-климатические факторы (флора и фауна). Выбор оценки рельефа местности, его ландшафта служил для человека тамбовской земли основой для поселения, что свидетельствует об общерусском характере представлений, лежащих в основе топонимического концепта. Частотность названий населенных пунктов, например, включающих обозначения породы деревьев, на территории Тамбовской области дает следующую последовательность: береза, ольха, дуб, сосна, липа, осина, рябина.

3. Пространствообразующая роль территории (территория позднего смешанного этногенеза, на которой происходило смешение соседствующих языков или других русских говоров). На формирование тамбовских говоров повлияла миграция населения из западных и северных областей России. Заселение Тамбовского края шло с запада, с северо-запада и севера, но в значительной степени - с юга, с Дона.

Так, южнорусское слово кочет противопоставляется севернорусским словам: певун и пеун; в псковских говорах отмечается употребительность петун, а в брянских говорах - певень. Это подтверждают и факты распространения русских фамилий. Известное южнорусским говорам слово кочет в значении петух лежит в основе фамилий, распространенных на территории Тамбовской области: Кочетов, Кочетков, Кочетков. Фамилия Курин восходит к прозвищу Куря (в зап., южн. говорах - лцыплёнок), Куркин (курка - то же, что курица); Курников (именование человека по роду его деятельности; волог., псков., тмб.). В ономастическом материале регионального характера отмечаются и другие диалектные слова: кукарей, коч, кочеток - петух (ласковое). В Мичуринском районе Тамбовской области отмечаются населенные пункты Кочетовка 1 и Кочетовка 2. В Токаревском районе области отмечается населенный пункт Кочетовка, упомянутый в документах ревизской сказки 1834 года. Возможно, название образовано по фамилии владельца либо первопоселенца, может быть, оно указывает и на драчливый характер первых жителей этих сел.

4. Способ обживания территории в зависимости от времени и места заселения. Единицы топонимической категории ярче отражают объем знаний о мире, в частности - конкретно о природе, отчасти - о хозяйстве и конфессиональной жизни (представления дальний/ближний; верхний/верхне-, нижний/нижне-; старый/старо-, новый/ново-; нумеративные представления: Первый, Второй).

Все это, в конечном итоге, позволило описать когнитивную специфику ономастической репрезентации в языке и представить ту часть концептуальной системы, которая репрезентируется ономастическими единицами, бытующими на исследуемой территории. Выделенные и описанные в работе когнитивные модели и языковые механизмы ономастической репрезентации позволили подтвердить и развить некоторые положения когнитивной ономастики, в частности положения о том, что имя собственное может репрезентировать множество когнитивных структур. Формирование региональной концептосферы онимов тесно связано с составом ономастических категорий, который может заметно варьировать от одного региона к другому. При этом различия между ономастическими категориями определяются различиями, которые лежат в основе ономастических концептов, а также уровнями концептуализации в ономастике.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях
автора:

1. Щербак, А.С. Проблемы изучения региональной ономастики. Ономастикон Тамбовской области: монография / А.С. Щербак. - Тамбов: ТГУ
   им. Г.Р. Державина, 2006. - 293 с.
2. Щербак, А.С. Региональная ономастика в когнитивном аспекте: монография / А.С. Щербак. - Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2008. - 197 с.
3. Щербак, А.С. Социальная когниция: ономастика и культура. Тамбовские прозвища: коллективная монография / Л.И. Дмитриева, А.С. Щербак, А.В. Тимошин (Электронное издание № 0320501222 от 6.12.2005 г.)
4. Щербак, А.С. Принципы анализа топонимических изменений в России: отражение языковой картины мира (на материале тамбовских географических объектов) / А.С. Щербак // Вестник Оренбургского государственного университета. Ц 2004. Ц № 6 (31). Ц С. 14-16.
5. Щербак, А.С. Общая специфика имени собственного / А.С. Щербак // Вестник Тамбовского университета. Сер. Гуманитарные науки. Ц Тамбов, 2005. Ц Вып. 3 (39). Ц С. 85-90.
6. Щербак, А.С. Региональная ономастическая картина мира: историческая память / А.С. Щербак // Научная мысль Кавказа. Ц Ростов-на-Дону, 2005. Ц № 9 (77). Ц С. 32-40.
7. Щербак, А.С. Семантика ономалексемы с диалектной основой (на материале Тамбовской области) / А.С. Щербак // Вестник Оренбургского государственного университета. Ц 2005. Ц № 10 (48). Ц С. 10-15.
8. Щербак, А.С. Город Тамбов на реке Цне / А.С. Щербак // Русский язык в школе. Ц 2006. Ц № 4. Ц С. 99-101.
9. Щербак, А.С. Концептосфера языка как ментальная основа формирования топонимов / Щербак А.С. // Вопросы когнитивной лингвистики. Ц 2007. Ц № 3. Ц С. 40-45.
10. Щербак, А.С. Ономастический знак-символ в когнитивном аспекте / А.С. Щербак // Вестник Тамбовского университета. Сер. Гуманитарные науки. Ц Тамбов, 2007. Ц Вып. 7 (51). Ц С. 7-11.
11. Щербак, А.С. Языковые способы репрезентации ономастических  концептов / А.С. Щербак // Вестник Тамбовского университета. Сер. Гуманитарные науки. Ц Тамбов, 2008. Ц Вып. 5 (61). Ц С. 207-214.
12. Щербак, А.С. Фразеологизмы в современных тамбовских говорах / А.С. Щербак, Л. Выжанова // Слово: мат-лы междунар. лингв. конф. 2Ц4 окт. 1995 г.). - Тамбов: Изд-во ТГУ, 1995. - С. 62-63.
13. Щербак, А.С. Антонимические оппозиции в лексике природы тамбовских говоров / А.С. Щербак // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования 1995). - СПб.: ИЛИ РАН, 1998. - С. 199-203.
14. Щербак, А.С. Тамбовские говоры в прошлом и настоящем (диалектологический очерк) / А.С. Щербак. - Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 1999. - 73 с.
15. Щербак, А.С. Фамилии Тамбовской области. Словарь-справочник:
    в 8 вып. / Л.И. Дмитриева, А.С. Щербак. - Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 1998. - Вып. 1. - 159 с.; 1999. - Вып. 2. - 163 с.; 1999. - Вып. 3. - 163 с.; 2000. - Вып. 4. - 160 с.; 2000. - Вып. 5. - 147 с.; 2001. - Вып. 6. - 157 с.; 2002. -
    Вып. 7. - 151 с.; 2003. - Вып. 8. - 151 с.
16. Щербак, А.С. Тамбовская диалектная речь в поэтическом творчестве Марины Цветаевой / А.С. Щербак // Сб. науч. статей, посвящ. 20-летию Тамбовской лингвистической школы. - Тамбов, 2006. - С. 213-218.
17. Щербак, А.С. Особенности текста проклятий в тамбовских говорах / А.С. Щербак // Слово II.: сб. науч. работ. - Тамбов, 1997. - С. 180-183.
18. Щербак, А.С. Старое и новое в тамбовских говорах / А.С. Щербак // Экология языка и речи. Слово в диалектном тексте. Слово IV: мат-лы
    науч.-практ. межвуз. лингв. конф. 27Ц29 мая 1999 г. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1999. - С. 31-38.
19. Щербак, А.С. Общая характеристика тамбовских говоров /
    А.С. Щербак // Звучащая хрестоматия. Южновеликорусские говоры Тамбовской области. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1999. - С. 3-18.
20. Щербак, А.С. Генезис тамбовских говоров / А.С. Щербак // Мат-лы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. - Тамбов: Изд-во ТГУ
    им. Г.Р. Державина, 1999. - С. 4-10.
21. Щербак, А.С. Нежто тебе это чучело не недокучело! / Щербак А.С., Кондракова Е. // Мат-лы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1999. - С. 75- 79.
22. Щербак, А.С. Звучащие тексты тамбовских говоров в лингвокраеведении / Л.В. Голузо, А.С. Щербак, И.Г. Голузо // III Царскосельские чтения: науч.-теорет. межвуз. конф. с междунар. участием 26Ц27 апр. 1999 г. - СПб: ЛГОУ, 1999. - Т. II. - С. 225-226.
23. Щербак, А.С. Живой голос Тамбовщины / Л.В. Голузо, А.С. Щербак, И.Г. Голузо // Сельская Россия прошлое и настоящее: докл. и сообщ. 7 рос. юбил. науч.-практ. конф. (Тула 26Ц27 нояб. 1999 г.). - М.: Всерос. науч. и культ-просвет. об-во Энциклопедия российских деревень, 1999. - С. 170-171.
24. Щербак, А.С. Диалектная фразеология как источник изучения фамилий Тамбовской области / А.С. Щербак // Экология языка и речи. Слово в диалектном тексте. Слово IV: мат-лы науч.-практ. межвуз. лингв. конф. 27Ц29 мая 1999 г. - Тамбов, 1999. - С. 76-77.
25. Щербак, А.С. Ориентиры анализа лексической системы тамбовских говоров / А.С.аЩербак // Русский язык вчера, сегодня, завтра: мат-лы рос. конф., посвящ. 40-летию кафедры русского языка Воронеж. гос. ун-та и
    75-летию со дня рожд. И.П. Распопова. - Воронеж: ВГУ, 2000. - С. 169-170.
26. Щербак, А.С. О наименовании травы, которая жжется, в тамбовских говорах / А.С. Щербак, О. Ижнина // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2000. - Вып. 2. - С. 68-69.
27. Щербак, А.С. Русское диалектное слово и культура / А.С. Щербак // Культура и образование на рубеже тысячелетий: мат-лы междунар. науч.-практ. конф. (дек. 2000 г.). - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2000. - С. 222.
28. Щербак, А.С. Словарь гидронимов Тамбовской области / Л.И. Дмитриева, А.С. Щербак. - Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2000. - 41 с.
29. Щербак, А.С. Диалектная лексическая единица в когнитивном аспекте (на материале тамбовских говоров) / А.С. Щербак // Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий: мат-лы Всерос. науч.-практ. конф., посвящ. 200-летию со дня рожд. В.И. Даля и 70-летию Воронеж. гос. пед. ун-та. - Воронеж: ВГПУ, 2001. - С. 125-126.
30. Щербак, А.С. Диалектная лексика при изучении пословиц и поговорок Тамбовщины / А.С. Щербак // Фольклор и литература: проблемы изучения: сб. ст. - Воронеж: ВГУ, 2001. - С. 192-194.
31. Щербак, А.С. Национально-региональный компонент как фактор сохранения культурных традиций Тамбовского края / А.С. Щербак // Реальность этноса. Национально-региональный компонент в образовании: содержание, структура, функции: материалы Второй междунар. науч.-практ. конф., 25-28 апр. 2000 г. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2001. - С. 129-131.
32. Щербак, А.С. О наименовании белки и мелкого леса в тамбовских говорах / А.С. Щербак, О.Е. Ижнина, О.А. Бочарова // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. - Тамбов: Изд-во ТГУ им.
    Г.Р. Державина, 2001. - Вып. 3. - С. 95-98.
33. Щербак, А.С. Семантика диалектного слова погода (концептуальный анализ) // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. - Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2001. - Вып. 3. - С. 4- 8.
34. Щербак, А.С. Ономастика Тамбовской области. Опыт энциклопедии / Л.И. Дмитриева, А.С. Щербак. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2001. - Ч. 1. - 113 с.
35. Щербак, А.С. Добре жироватьЕ или Ему жить - жиры /
    А.С. Щербак // И.И.аСрезневский и современная славистика: наука и образование: сб. науч. тр.: междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 190-летию со дня рожд. И.И. Срезневского. Славянские языки, письменность и культура. 27Ц20 мая 2002 г., Рязань. - Рязань, 2002. - С. 208-209.
36. Щербак, А.С. Ономастика: культурно-социальный аспект / А.С. Щер-
    бак // Шолоховские чтения: сб. науч. тр. / отв. ред. Ю.Г. Круглов. - М.: РИЦ МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2002. - С. 277-282.
37. Щербак, А.С. Слово на тамбовской карте / А.С. Щербак // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002. - Вып. 4. - С. 5-12.
38. Щербак, А.С. Ономастика Тамбовской области. Опыт энциклопедии / Л.И. Дмитриева, А.С. Щербак. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002. - Ч. 2. - 97 с.
39. Щербак, А.С. Топонимы Тамбовской области: культурно-соци-
    альный аспект / Л.И. Дмитриева, А.С. Щербак. - Тамбов: Изд-во ТГУ им.
    Г.Р. Державина, 2002. - 53 с.
40. Щербак, А.С. Антропоцентрический принцип отражения картины мира в ономастике (на материале говоров Тамбовской области) / А.С. Щербак // Лексический атлас русских народных говоров. Материалы и исследования. 2000. - СПб.: Наука, 2003. - С. 5459.
41. Щербак, А.С. Стереотип как культурно маркированная единица в русских говорах / А.С. Щербак // Problemy wspolczesnej komparatystyki. - Poznan, 2003. - С. 245-249.
42. Щербак, А.С. Методологические принципы описания русской языковой картины мира (на региональном материале) / А.С. Щербак // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2003. - Вып. 5. - С. 5-9.
43. Щербак, А.С. Этноцентрический принцип в русском ономастиконе / А.С. Щербак // Воронежское Прихоперье: филология и этнография: сб. науч. тр. по регионологии. - Борисоглебск: БГПИ, 2003. - С. 132-133.
44. Щербак, А.С. Псковское дубаса и тамбовское дубас // А.С. Щербак // Псковские говоры: синхрония и диахрония: межвуз. сб. науч. тр. - Псков: ПГПИ, 2003. - С. 314-317.
45. Щербак, А.С. Этнодиалектологический аспект в художественном образовании / А.С.аЩербак // Интеграционные процессы в хореографическом образовании: опыт, проблемы, перспективы: мат-лы и ст. межвуз. практ. конф., 28Ц29 апр. 2003 г. - Тамбов: Изд-во ТГУ, 2003. - С. 120-124.
46. Щербак, А.С. Региональная лингвистика как объект изучения /
    А.С. Щербак // Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования: мат-лы I-й междунар. науч.-практ. конф. (заоч.) 17Ц19 июня
    2003 г. - Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2003. - С. 75-76.
47. Щербак, А.С. Диалектизмы в основе тамбовской ономастики / А.С. Щер-
    бак, Н. Андреева // VIII Державинские чтения: мат-лы науч. конф. препод. и аспир. Февраль 2003. - Тамбов: ТГУ, 2003. - С. 39-40.
48. Щербак, А.С. Словарь тамбовских говоров (растительный, животный мир, ландшафт, метеорология) / С.В. Пискунова А.С. Щербак, И.В. Поповичева и др. - Тамбов: Изд-во ТГУ им Г..Р. Державина, 2003. - 185 с.
49. Щербак, А.С. Региональный ономастикон в аспекте изучения когнитивной лингвистики / А.С. Щербак // Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования: мат-лы 2 Междунар. науч.-практ. конф.
    (заоч.) 28 марта 2004 г.: в 5 ч. - Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2004. - Ч. 4. - С. 249-252.
50. Щербак, А.С. Функционально-семиологический подход к описанию регионального ономастикона / А.С. Щербак // Вопр. филологии. - СПб., 2004. - Вып. 10. - С. 50-55.
51. Фамилии Тамбовской области: словарь-справочник / Дмитриева Л.И., Щербак А.С. // Электронное издание № 5090 от 11.11.2004 г., Номер  государственной регистрации 0320401460.
52. Щербак, А.С. Языковая картина мира в ономастике Тамбовской области / А.С. Щербак // Самостоятельная работа студентов-филологов. - Ч. III. - Вып. I. - Тамбов, 2004. - С. 161-168.
53. Щербак, А.С. Принципы отражения структуры образного значения диалектного слова в словаре / А.С. Щербак // Проблемы диалектной лексикологии и лексикографии. - СПб.: Наука, 2004. - С. 127-135.
54. Щербак, А.С. Диалектная лексика в ономастиконе Тамбовской области / А.С. Щербак // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2001Ц2004. - СПб.: Наука, 2004. - С. 206-212.
55. Щербак, А.С. Семантика лексики одежды как объект изучения региональной антрополексемы / А.С. Щербак, А.А. Пустовалова // Лексический атлас русских народных говоров: материалы и исследования. 2001Ц2004. - СПб., 2004. - С. 225-227.
56. Щербак, А.С. Региональный антропонимикон (этнолингвистическое осмысление) / А.С. Щербак // Русский язык: исторические судьбы и современность: II Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, филологический факультет. 18Ц21 марта 2004 г.): труды и материалы. - М.: МГУ, 2004. - С. 179.
57. Щербак, А.С. Архивные документы как источник изучения истории русского языка и элементов русской ментальности / А.С. Щербак, А.Б. Курабекова // Черноземье в лингвокультурологическом пространстве России: межрегион. сб. ст. по краеведению. - Липецк, 2004. - С. 39-44.
58. Щербак, А.С. Исторический материал по региональной ономастике / А.С. Щербак // Тамбовская губерния: вехи истории: сб. мат-лов историко-краеведческих чтений. - Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2004. -
    С. 117-120.
59. Щербак, А.С. Нестандартные фамилии Тамбовской области /
    .И. Дмитриева, А.С. Щербак. - СПБ.: Филол. ф-т СПбГУ, 2004. - 40 с.
60. Щербак, А.С. Ономастика и культура: социальный аспект /
    А.С. Щербак // Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования: мат-лы III междунар. науч.-практ. конф. (заоч.). - Тамбов, 2005 - Ч. 2. - С. 202-204.
61. Щербак, А.С. Лингвоэкологическая специфика имени собственного: русский этикет / А.С. Щербак // Русский язык как национальное достояние: мат-лы заседания Круглого стола. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005. - С. 62-66.
62. Щербак, А.С. О структуре отражения картины мира в русском ономастиконе / А.С. Щербак // Исследования по лексикологии и грамматике русского языка / под ред. Мариана Вуйтовича. - Poznan, 2005. - С.137-143.
63. Щербак, А.С. Термины родства в русских говорах (на материале тамбовского ономастикона / А.С. Щербак // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2005. - СПб.: Наука, 2005. -
    С. 277-285.
64. Щербак, А.С. Имя собственное в Интернете / А.С. Щербак // Технологии Интернет - на службу обществу: сб. ст. по мат-лам Всерос. науч.-практ. конф. - Саратов, 2005. - С. 391-394.
65. Тамбовские говоры: фонохрестоматия / Щербак А.С., Пискуно-
    ва С.В., Моисеева Л.С. и др. // Электронное издание № 6540 от 11.11. 2005 г., номер государственной регистрации 0320500976.
66. Щербак, А.С. Ономастика и культура: социальный аспект /
    А.С. Щербак // Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования: мат-лы 3-й Междунар. науч.-практ. конф. (заоч.). - Тамбов, 2005 - Ч. 2. - С. 202-204.
67. Щербак, А.С. Социорегиональные варианты русского национального языка / А.С.аЩербак // Проблемы государства, права, культуры и образования в современном мире: Мат-лы II-й междунар. науч.-практ. интернет-конф. 22 марта 2005 г. - Тамбов, 2005. - С. 368-371.
68. Щербак, А.С. Когнитивные аспекты русской ономастики / А.С. Щербак // Филология и культура: мат-лы V междунар. науч. конф. 19Ц21 окт. 2005 г. - Тамбов: ТГУ, 2005. - С. 399-402.
69. Щербак, А.С. Ономастический атлас-спутник ЛАРНГ / А.С. Щербак // Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий: мат-лы III Всерос. науч.-практ. конф.: в 3 ч., 29Ц30 окт. 2005 г. Воронеж. - Воронеж: ВГПУ, 2005. - Ч. 3. - С. 276-284.
70. Щербак, А.С. Лингвокогнитивный подход к изучению региональной ономастики / А.С. Щербак // Studia Rossica Posnaniensia. - Poznan, 2006. -
    С. 93-99.
71. Щербак, А.С. О механизме глубинной предикации в региональном ономастиконе / А.С. Щербак // Актуальные проблемы современной лингвистики. Тихоновские чтения: мат-лы Междунар. науч. конф., посвящ. 75-летию проф. А.Н. Тихонова. - Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006. - Т. 1. - С.457-459.
72. Щербак, А.С. От таксономической классификации к когнитивной категоризации собственных (личных) имен / А.С. Щербак // Foreign philology. Language - Literature - Education. - Самарканд (Узбекистан), 2006. - С. 33-36.
73. Щербак, А.С. Особенности картографирования ономастической лексики (на материале Тамбовской области) / А.С. Щербак // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2006. - СПб.: Наука, 2006. - С. 92-100.
74. Словарь тамбовских говоров. Человек / Пискунова С.В., Щербак А.С., Поповичева И.В. и др. // Электронное издание № 8571 от 26.09.2006 г., номер государственной регистрации 0320601275.
75. Щербак, А.С. Риторическая современность современна / А.С. Щербак // Современные тенденции функционирования русского языка и культуры речи вузовского преподавателя: мат-лы Всерос. науч. конф. (г. Белгород, 27Ц29 нояб. 2006 г.): в 2 ч. - Белгород: Изд-во БеГУ, 2006. - Ч. II. - С. 273-276.
76. Щербак, А.С. Тамбовский диалектный ономастикон и европейская культура / А.С. Щербак, Войцех Каминьски // Международный конгресс по когнитивной лингвистике: сб. мат-лов 26Ц28 сент. 2006 г. - Тамбов: ТГУ, 2006. - С. 385-387.
77. Щербак, А.С. Словарь тамбовских говоров. Человек: анатомические названия, физические особенности, социальные и семейные отношения, духовная культура / С.В. Пискунова, А.С. Щербак, И.В. Поповичева и др. - Тамбов: Изд-во ТГУ им Г.Р. Державина, 2006. - 268 с.
78. Щербак, А.С. Принципы отражения языковой картины мира в региональном ономастиконе / А.С. Щербак // Moва i культура. - Киiв, 2007. -
    Вып. 9. - Т. VI (94). - С. 221-225.
79. Щербак, А.С. Российский язык - это язык русский / А.С. Щербак // Мат-лы VI Междунар. науч. конф. 17Ц19 окт. 2007 г. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2007. - С. 86-89.
80. Щербак, А.С. Лексика, относящаяся к растительному миру и рельефу местности в составе топонимов (по материалам тамбовской топонимии /
    А.С. Щербак // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2007 / Ин-т лингв. исслед. - СПб.: Наука, 2007. - С. 328-333.
81. Щербак, А.С. Понимание ономалексемы как свернутого текста /
    А.С. Щербак // Русские говоры: вчера, сегодня и завтра. - Тамбов: Изд-во Першина, 2008. - С. 193-199.

Подписано в печать 04.07.2008 г. Формат 60×84/16. Объем 1,95 усл. печ. л.

Тираж 100 экз. Заказ 1276.

Издательский дом Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина

392008, г. Тамбов, Советская, 190г.

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии