Geum.ru
   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии  

На правах рукописи

Шатилова Любовь Михайловна

АКТУАЛИЗАЦИЯ ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ ЭКСПЛИЦИТНОСТИ И ИМПЛИЦИТНОСТИ КАК КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ ДОМИНАНТ В НЕМЕЦКОЙ И РУССКОЙ

ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Москва - 2011

Работа выполнена на кафедре переводоведения и когнитивной лингвистики лингвистического факультета

Института лингвистики и межкультурной коммуникации

Московского государственного областного университета

Научный консультант:

заслуженный деятель науки РФ,

доктор филологических наук, профессор Лев Львович Нелюбин

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор

Наталия Глебовна Епифанцева

доктор филологических наук, профессор

Марина Николаевна Макеева

доктор филологических наук, профессор

Татьяна Сергеевна Нифанова

Ведущая организация:

Московский гуманитарный педагогический институт

Защита диссертации состоится л07 октября 2011 г. в 1130 часов на заседании диссертационного совета Да212.155.04 при Московском государственном областном университете по адресу: 105082, г. Москва, Переведеновский переулок, д. 5/7.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 105005, г. Москва,

ул. Радио, д. 10 а.

Автореферат разослан л___ ____________ 2011 г.

       

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук,

доцент  Марина Вячеславовна Фролова

Общая характеристика работы

В конце XX века активно развивается новая междисциплинарная область гуманитарных исследований - лингвокультурология, в центре которой находятся язык и культура. Единого мнения относительно статуса, предмета и методов лингвокультурологии нет. Общепринятым является определение лингвокультурологического исследование как изучение языка в неразрывной связи с культурой [Воркачев, 2004; Карасик, 2002; Маслова, 2001; Попова, Стернин, 2003; Степанов, 1997; Телия, 1996].

Язык наиболее полно свидетельствует о существовании в нашем сознании разнообразных структур знания о мире. В процессе восприятия мира рождаются когнитивные структуры, они создаются в актах познания, отражают и обобщают человеческий опыт и осмысленную в разных типах деятельности с миром действительность. Язык выявляет, объективирует то, как увиден и понят мир человеческим разумом, как он преломлен и категоризован сознанием [Кубрякова, 1997, с. 35].

В когнитивной лингвистике под категоризацией понимается подведение явления, объекта, процесса и тому подобное под определенную рубрику опыта, категорию и признание его членом этой категории [Краткий словарь когнитивных терминов, 1996, с. 57]. Под лингвокультурологической категорией нами предлагается понимать языковые стереотипы, эталоны, обладающие как общечеловеческой, так и национальной культурной значимостью, свойственной определенному народу-носителю изучаемого языка.

Языковое сознание является совокупностью перцептивных, концептуальных и процедурных знаний носителя культуры об объектах реального мира. Образ сознания, ассоциированный со словом, - это попытка описать знания, используемые коммуникантами при производстве  и восприятии речевых сообщений. А, отсюда, имя (слово, тело знака) является той культурной рамкой, которая накладывается на индивидуальный опыт каждого человека, прошедшего социализацию в определенной культуре.

Свойственный тому или иному языку способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен, так что носители разных языков могут видеть мир немного по-разному, через призму своих языков. Языковая картина мира - это исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности. Она может быть наивной и отличаться от научной картины мира [Маслова, 2001].

У отдельной личности, по мнению О.В. Тимашевой, картина мира будет детерминирована прежде всего его характером. Картина мира изменяется при состояниях сознания. Она будет опосредована и тем языком, на котором говорит данная группа. Очень важно, что ни одна картина мира, взятая в отдельности, не является исчерпывающей [Тимашева, 2004]. Существенным компонентом национальной картины мира в когнитивной лингвистике считаются ключевые концепты культуры: понятие духовной сферы, оценок, стихийных состояний человека [Арутюнова, 1994].

Наряду с языковой картиной мира В.И. Карасик выделяет ценностную картину мира в языке. Здесь разграничиваются, по меньшей мере, этнокультурный и социокультурный планы применительно к различным видам оценочных отношений [Карасик, 2002, с. 167].

Картина мира, закодированная средствами языковой семантики, со временем может устаревать и традиционно воспроизводить былые оппозиции в силу естественной недоступности иного языкового инструментария, с помощью которого могут создаваться новые смыслы, при этом старые служат для них своего рода строительным материалом. Поэтому роль языка заключается не только в передаче сообщения, но и во внутренней организации того, что подлежит сообщению. Отсюда возникает как бы пространство значений (в терминологии А.А. Леонтьева), то есть закрепленные в языке знания о мире, куда входит национально-культурный опыт конкретной языковой общности. В этой связи формируется языковая картина мира как совокупность знаний о мире, запечатленных в лексике, фразеологии, грамматике [Цит. по: Тимашева, 2004, с. 68].

В языковой картине мира доминирующими категориями можно считать эксплицитность и имплицитность, так как знания о мире могут быть представлены в языке как явно, так и скрытно. Под эксплицитным значением в данной работе понимается прямое кодифицированное, недвусмысленно выраженное значение языковых знаков, то есть семиотическое значение, которое заключается в прямой реализации в речи словарно-языковых значений, или возникает как результат их комбинирования. В толковом переводоведческом словаре Л.Л. Нелюбина термин лэксплицитный имеет два значения: 1) имеющий открытое выражение, маркированный; 2) пояснительный, поясняющий, ясный, точный [Нелюбин, 2008, с. 255].

Имплицитная информация - это та информация, для получения которой требуются усилия реципиента, несводимые к сопоставлению языковых единиц и их значений (то есть лопознанию единиц в тексте). Е.Г. Борисова, Ю.С. Мартемьянов к имплицитной информации причисляют ассоциации слова. По их мнению, ассоциации иногда тесно связаны со значением слова. Некоторые ассоциации могут влиять на сочетаемость слов, что служит доказательством этой связи [Борисова, Мартемьянов, 1999]. В словаре Л.Л. Нелюбина термин лимплицитный означает подразумеваемый, невыраженный [Нелюбин, 2008, с. 60].

К имплицитным языковым средствам относятся семантические элементы, не выраженные явно, но вытекающие из эксплицитно выраженных средств [Бондарко, 1971]. Е.И. Шендельс и П.А. Лекант считают, что не может быть невыраженного смысла. Неявное выражение смысла возможно за счет содержательных импликаций, осуществляемых в процессе речевой деятельности [Лекант, 1986, с. 78Ц82; Шендельс, 1977, с. 34Ц37].

В центре внимания когнитивной лингвистики наших дней возникает интерес к проблемам отражения знаний в языке, при этом ставятся вопросы о типологии языковых средств передачи определенного концептуального содержания [Бабина, 2005, с. 141]. Н.Н. Болдырев концептуализацию понимает как один из основных мыслительных процессов, с помощью которого человек воспринимает, познает как окружающий мир, так и свой собственный внутренний мир, а также формирует, организует и структурирует полученные знания о мире. Концептуализация в языке обнаруживает специфику на каждом из языковых уровней. Лексика непосредственно отражает картину мира и репрезентирует те элементы, которые практически познаны и усвоены определенным языковым коллективом, говорящим на том или ином языке [Болдырев, 1994].

Что касается термина концептуальная доминанта, то по мнению  В.И. Карасика, необходима теоретическая разработка других близких по своему значению к концептуальным доминантам понятий ценностных доминант в языке, которые представляются важными для лингвистики, поскольку эта исследовательская задача позволяет интегрировать достижения в области культурологического языкознания. Наряду с ценностными доминантами В.И. Карасиком объективно выделяются в языке культурные доминанты, которые могут быть измерены. Языковедом предлагается методика изучения культурных доминант в языке в виде системы исследовательских процедур, направленных на освещение различных сторон концептов, а именно смыслового потенциала соответствующих концептов в данной культуре. Лингвистическое исследование культурных доминант может осуществляться в виде наблюдения и эксперимента (сплошная выборка лексических и фразеологических единиц, а также прецедентных текстов из словарей, сборников пословиц и афоризмов, текстов художественной литературы, газет и т.д., с одной стороны, и интервьюирование носителей языка, разработка анкет, включающих различные оценочные суждения, связанные с определенными предметными областями, с другой стороны) [Карасик, 2002, с.166Ц205].

В данной работе вводится термин концептуальная доминанта. Под ним мы предлагаем понимать основной признак проявления мыслительного процесса в языке, с помощью которого человек формирует в своем языковом сознании представления о мире. К разряду таких концептуальных доминант можно причислить эксплицитность и имплицитность, являющиеся лингвокультурологическими категориями.

Одной из возможностей изучения данных лингвокультурологических категорий можно считать семантическое исследование таких элементов речевого этикета, как благопожелания, которые в большей мере проявляют явно или скрытно богатый народный опыт, неповторимость обычаев, образа жизни, условий быта и культуры народа. Культура общения - это та часть культуры поведения, которая выражается главным образом в речи, показывая специфику выражения языковой картины мира носителей того или другого языка.

Актуальность данного исследования определяется недостаточной разработанностью в сопоставительном языкознании проблемы эксплицитности и имплицитности языковых средств, которые можно представить в виде лингвокультурологических категорий, являющихся концептуальными доминантами в языковой картине мира. Мало исследованные эксплицитные и имплицитные формы благопожеланий могут раскрывать национальную специфику языковой картины мира. Пожелания занимают особое место в речевом этикете. Само слово пожелание имеет три значения: 1) наименование этикетной ситуации, когда собеседники желают друг другу добра; 2) сумма выражений - стереотипов общения, составляющих коммуникативно-семантическую группу единиц речевого этикета со значением пожелания; 3) каждое из выражений, с помощью которых осуществляют речевой акт пожелания [Культура русской речи, 2003, с. 480]. Н.И. Формановская и Х.Р. Соколова, сопоставляя немецкий и русский языки, подразделяют пожелания на общие и частные, применительно к данной ситуации [Формановская, Соколова, 1989]. При этом недостаточно изученным остается в лингвистике вопрос контекстуальной актуализации лингвокультурологических категорий эксплицитности и имплицитности в виде благопожеланий при их функционировании в немецких и русских художественных текстах.

Объектом предлагаемого диссертационного исследования являются эксплицитность и имплицитность как лингвокультурологические категории, выступающие в качестве концептуальных доминант в виде благопожеланий в немецкой и русской языковой картине мира.

Предметом изучения стали эксплицитные и имплицитные средства выражения семантики благопожеланий на немецком и русском языках, которые являются концептуальными доминантами их актуализации как лингвокультурологических категорий.

Материалом для исследования послужил корпус благопожеланий из толковых, фразеологических, разговорных, двуязычных словарей и словарей-справочников речевого этикета на немецком и русском языках, а также примеры функционирования благопожеланий в немецких и русских художественных текстах второй половины XX века.

Целью данного диссертационного исследования является установление сходств и различий представленности в благопожеланиях лингвокультурологических категорий эксплицитности и имплицитности, выступающих в качестве концептуальных доминант в немецкой и русской языковой картине мира.

Гипотеза исследования заключается в том, что эксплицитность и имплицитность являются лингвокультурологическими категориями и могут быть выражены в языке промежуточными случаями. Эти категории находят свое отражение в языковой картине мира, выступая в качестве концептуальных доминант, и имеют возможность языковой реализации в качестве благопожеланий как необходимого элемента речевого этикета, обладающих особым национальным характером отражения в языковой картине мира.

Для достижения поставленной цели в ходе исследования решались следующие задачи:

1) определить статус лингвокультурологических категорий в языке; уточнить, проанализировав имеющиеся точки зрения в лингвистике, понятия эксплицитности и имплицитности как концептуальных доминант в языковой картине мира;

2) установить место благопожеланий в речевом этикете, являющемся элементом национальной речевой культуры; в сопоставительном аспекте проанализировать существующие классификации немецких и русских благопожеланий, способных актуализировать лингвокультурологические категории эксплицитности и имплицитности;

3) определить и сопоставить перечень немецких и русских эксплицитных пожеланий добра, представив их в виде тематических групп, объединенных лексико-семантическими полями;

4) представить состав тематических групп имплицитных пожеланий добра в сравниваемых языках в виде семантических полей для установления специфики актуализации имплицитности как концептуальной доминанты в немецкой и русской языковой картине мира;

5) осуществить сопоставительный анализ лексико-семантических полей непожеланий зла, актуализирующих лингвокультурологические категории эксплицитности и имплицитности в языковой картине мира в сопоставляемых языках;

6) исследовать возможности функционирования в сопоставительном аспекте эксплицитных благопожеланий в немецких и русских художественных прозаических текстах второй половины XX века, акцентируя внимание на актуализации данных лингвокультурологических категорий в качестве концептуальных доминант в языковой картине мира;

7) установить состав нормативных и стилистических тематических групп благопожеланий, способных выразить лингвокультурологическую категорию имплицитности как концептуальную доминанту в языковой картине мира, на материале немецких и русских художественных текстов.

Основными теоретическими источниками в данной работе являются труды русских и зарубежных лингвистов, занимающихся вопросами изучения актуализации лингвокультурологических категорий в языковой картине мира (Ю.Д. Апресян, А.А. Акишина, Н.Д. Арутюнова, Н.Н. Болдырев, Н.Г. Брагина, В.Н. Бондаренко, А. Вежбицкая, В.В. Виноградов, С.Г. Воркачев, В.В. Воробьев, Л. Вейсгербер, Л.С. Выготский, И.М. Гетман, В.И. Говердовский, Г.П. Грайс, В.И. Карасик, В.Г. Касевич, В.В. Красных, Е.С. Кубрякова, Дж. Лакофф, Н.И. Лауфер, А.А. Леонтьев,  П.А. Лекант, Ю.С. Мартемьянов, В.А. Маслова, Э. Сепир, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия, С.Г. Тер-Минасова, О.В. Тимашева, Б. Уорф, Е.В. Урысон, М. Хайдеггер, Е.И. Шендельс, Е.И. Шейгал), исследованием речевого этикета (А.А. Акишина, П.С. Гуревич, Н.И. Формановская, Н.М. Стрелкова), сопоставительным анализом лексических систем языков (И.Б. Борисова, А.Е. Гусева, Н.Г. Епифанцева, В.Д. Ившин, Е.Л. Кузьменко, Ю.Н. Марчук, Л.Л. Нелюбин, В.В. Ощепкова, Е.В. Сидоров, Г.Т. Хухуни, Е.Г. Чалкова).

Научная новизна данного исследования состоит в том, что в нем впервые:

  1. предложены обоснования понятий лингвокультурологических категорий, концептуальных доминант, уточнена формулировка определений эксплицитности и имплицитности как лингвокультурологических категорий;
  2. продемонстрирована возможность актуализации лингвокультурологических категорий эксплицитности и имплицитности в виде благопожеланий, которые выступают в качестве концептуальных доминант в немецкой и русской языковой картине мира;
  3. систематизированы и исследованы в сопоставительном аспекте немецкие и русские благопожелания как важная часть речевого этикета, который содержит в себе специфику национальных культурных традиций общения, отраженных в сознании носителей этих языков;
  4. рассмотрено выражение лингвокультурологических категорий эксплицитности и имплицитности в рамках непожеланий зла, составляющих промежуточный случай благопожеланий в сопоставляемых языках;
  5. разработан комбинаторный метод сопоставительного анализа семантики речевых клише, состоящий из следующих этапов:

- классификация речевых клише по группам с учетом эксплицитной и имплицитной возможности выражения их семантического наполнения;

- представление в виде лексико-семантических полей эксплицитных речевых клише в сопоставительном аспекте на базе нескольких языков;

- репрезентация посредством семантических полей имплицитных речевых клише при сопоставлении нескольких языков;

- сравнение и сопоставление переходных случаев экспликации и импликации семантики речевых клише посредством лексико-семантических полей;

- обобщение полученных результатов исследования для выяснения характера концептуальных доминант репрезентации лингвокультурологических категорий в языковой картине мира сопоставляемых языков.

Теоретическая ценность диссертационного исследования заключается в том, что оно способствует дальнейшему развитию категориальной лингвокультурологии, разработке положений репрезентаций лингвокультурологических категорий в лексической системе языка. Применяемый понятийный аппарат и методика исследования могут быть использованы при описании концептуальных доминант в языковой картине мира и имеют выход в более широкую сферу как когнитивной лингвистики, так и лингвокультурологии в целом. Данная работа вносит вклад в разработку лингвокультурологического подхода к описанию понятийных и языковых категорий в рамках теории межкультурной коммуникации и теории речевого этикета. Полученные результаты могут стать основой для построения типологии способов репрезентации категорий эксплицитности и имплицитности как в родственных, так и в неродственных языках.

Практическая ценность данной работы видится в возможности применения предложенного комбинаторного метода исследования для описания речевых клише в других языках. Этот метод может оказаться полезным в исследованиях по сопоставительной лексикологии при плевом подходе к анализу лексического состава родственных языков. Полученные результаты исследования могут найти применение в лекционных курсах по сопоставительной типологии немецкого и русского языков, по лексикологии немецкого языка, в спецкурсах и спецсеминарах по лингвокультурологии, по сопоставительному лингвострановедению, а также по проблемам межкультурной коммуникации в вузе, при составлении учебных пособий и лексико-грамматических практикумов по немецкому языку для вузов, при составлении двуязычных словарей речевого этикета.

В ходе исследования использовались следующие методы: познавательный метод установления специфики культуры общения, структурно-семантический, функциональный, количественный, метод моделирования, сопоставительный и комбинаторный методы.

Познавательный метод установления специфики культуры общения позволил выяснить национальный колорит семантики речевых клише, используемых традиционно носителями немецкого и русского языков. Структурно-семантический анализ дал возможность изучить содержательную сторону благопожеланий в немецком и русском языках. Функциональный анализ позволил выяснить значимость использования видов пожеланий в художественных текстах на примере немецкого и русского языков. С помощью количественного метода была выявлена частотность употребления исследуемых видов пожеланий в художественных текстах. Метод моделирования обеспечил построение лексико-семантических и семантических полей пожеланий добра в сопоставляемых языках. Использование сопоставительного метода способствовало выявлению общих и отличительных черт семантики пожеланий добра в немецком и русском языках. Предлагаемый впервые в работе комбинаторный метод помог систематизировать и классифицировать речевые клише, актуализирующие на материале немецкого и русского языков лингвокультурологические категории эксплицитности и имплицитности в языковой картине мира.

Апробация результатов исследования.

Материалы диссертации отражены в 42 публикациях общим объемом 39,31 п.л., включая две монографии (13,87 п.л.), учебное пособие (в соавт. - 7,3 п.л.), 39 статей, из них 11 статей в научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ, 7 статей в научно-теоретических и прикладных журналах. Основные положения работы излагались в докладах на научных конференциях различного уровня, в том числе 21 международной: Проблемы прикладной лингвистики (Пенза, 2006, 2007); Языковые и культурные контакты различных народов (Пенза, 2007, 2009); Лингвистические парадигмы и лингводидактика (Иркутск, 2007); Филология и культура (Тамбов, 2007); Актуальные проблемы профессионального речевого общения (МоскваЦМичуринск, 2007); Умение и нововъведенияЦ2007 (София, 2007); Perspektywiczne opracowania nauki i technikiЦ2007 (Przemyl, 2007); Vdeck mylen inflanho stoletЦ2008 (Praha, 2008); Klov aspekty vdeck innostiЦ2008 (Praha, 2008); Nastolen modern vdyЦ2008 (Praha, 2008); Постигането на висшето образованиеЦ2008 (София, 2008); Бъдещете проблемите на световната наукаЦ2008 (София, 2008); Молодежь и наука: реальность и будущее (Невинномысск, 2009); Язык. Культура. Коммуникация (Ульяновск, 2009); Романо-германская филология и дидактика в вузе (Москва, 2011); Ключови въпроси в съвременната наукаЦ2011 (София, 2011).

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Лингвокультурологическая категория понимается как языковые стереотипы, эталоны, обладающие общечеловеческой и национальной культурной значимостью, свойственной определенному народу-носителю изучаемого языка. Лингвокультурологическими языковыми категориями могут выступать эксплицитность и имплицитность. Эксплицитность понимается как прямое кодифицированное, недвусмысленное выражение значения языковых единиц, которое заключается в прямой реализации их в речи. К языковой имплицитности относятся семантические элементы, не выраженные явно, но вытекающие из их дополнительной экспликации. Эти категории могут быть концептуальными доминантами в языковой картине мира. Под концептуальной доминантой предлагается понимать основной признак проявления мыслительного процесса в языке, с помощью которого человек формирует в своем языковом сознании представления о мире.

2. Лингвокультурологические категории эксплицитности и имплицитности могут реализовать себя в качестве концептуальных доминант в немецкой и русской языковой картине мира в виде благопожеланий, которые являются неотъемлемой частью речевого этикета и способны ярко отражать национальную специфику восприятия действительности в языковом сознании. Речевой этикет является важнейшим элементом национальной культуры, так как в устойчивых формулах общения отложился богатый народный опыт, неповторимость обычаев, образа жизни, условий быта и культуры каждого народа. Благопожелания занимают особое место в речевом этикете, так как они способны номинировать этикетные ситуации, когда собеседники желают друг другу добра, выражают стереотипы общения, составляющие самостоятельную, отдельную коммуникативно-семантическую группу единиц речевого этикета; способствуют осуществлению речевого акта пожелания. Немецкие и русские благопожелания можно распределить на три группы:

  1. эксплицитные пожелания добра;
  2. имплицитные пожелания добра;
  3. промежуточные случаи.

3. Лингвокультурологическая категория эксплицитности выражается в семантике немецких и русских благопожеланий, в которых отмечается явное присутствие пожелания добра. Лексико-семантические поля эксплицитных благопожеланий обладают проявлением сходства в структуре, так как в их состав входят такие фрагменты, названные нами тематическими группами, как: лобщее благо, добрые чувства, луспех, добрые напутствия, здоровье, пожелания-приветствия, пожелания при прощании,  благопожелания в адрес умершего. Каждый фрагмент лексико-семантических полей представлен в виде микрополей тематических групп благопожеланий, которые проявляют в большей мере свое сходство, что находит реализацию в качестве определенных символов в немецкой и русской языковой картине мира. Однако в русской языковой картине мира можно встретить специфические образы представления пожеланий-приветствий, пожеланий при прощании и в адрес умершего.

4. Имплицитные пожелания добра в немецком и русском языках, представленные в виде семантических полей, обладают сходством в наличии в их составе следующих тематических групп: 1) лобобщенные пожелания; 2) луспех, удача; 3) здоровье, долголетие; 4) пожелания при расставании; 5) пожелания-приветствия; 6) добрые напутствия; 7) пожелания работающим, названия которых отчасти перекликаются с эксплицитными благопожеланиями. Составной частью семантического поля немецких имплицитных пожеланий добра является такой сектор, как добрые чувства, а русского языка: 1) достаток; 2) пожелания новобрачным; 3) пожелания идущему в баню; 4) благопожелания в адрес умершего. В имплицитных благопожеланиях наблюдаются в большей мере, по сравнению с эксплицитными благопожеланиями, различия в актуализации названных лингвокультурологических категорий как концептуальных доминант в немецкой и русской языковой картине мира.

5. К разряду благопожеланий, занимающих промежуточное место между эксплицитными и имплицитными пожеланиями добра, относятся непожелания зла. Для таких пожеланий в немецком и русском языках существует возможность использования антонимов добра за счет употребления отрицаний. В немецкой и русской языковой картине мира находят свое отражение четыре сферы применения таких пожеланий, характеризующих эмоциональное состояние, действие, характер и здоровье человека. Состав лексико-семантических полей таких пожеланий в сопоставляемых языках обладает спецификой, соотносимой с национальными стереотипами общения в немецкой и русской языковой картине мира.

6. При функционировании эксплицитных благопожеланий в немецких и русских художественных текстах второй половины XX века сходство проявляется в использовании тематических групп: 1) добрые напутствия; 2) лобщее благо; 3) пожелания-приветствия; 4) пожелания при расставании; 5) добрые чувства; 6) пожелания удачи, успеха; 7) пожелания здоровья. Отличительной чертой немецких текстов является функционирование стилистических пожеланий родителям, а русских текстов - употребление пожеланий в адрес умершего.

7. Имплицитные пожелания в немецких и русских художественных текстах проявляют сходство в присутствии тематических групп: добрые напутствия, пожелания при прощании, пожелания удачи. Отличительной чертой немецких текстов является употребление имплицитных пожеланий-приветствий во время еды, профессиональных пожеланий лесорубу и лограничение пожеланий. В русских текстах используются обобщенные пожелания добра подгруппы Божья благодать. В немецких и русских художественных текстах функционируют непожелания зла, относящиеся к демонстрации лэмоционального состояния человека и действия человека. Особенностью русских текстов является наличие непожеланий зла тематической группы характер человека.

Структура, содержание и объем диссертационной работы определяются целью и поставленными задачами. Предлагаемое исследование состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы (свыше 500 источников литературы на русском и иностранных языках), списка художественной литературы, послужившей источником примеров, и приложения. Работа содержит 59 схем, 3 таблицы, наглядно иллюстрирующие основные результаты проведенного исследования.

Основное содержание работы

Во введении формулируются цель и задачи исследования, дается обзор основных положений лингвокультурологии, когнитивной лингвистики, теории межкультурной коммуникации, где рассматривается понимание лингвокультурологической категории, концептуальной доминанты, языковой картины мира, эксплицитности, имплицитности в языке; обосновывается актуальность, раскрываются теоретическая и практическая значимость, научная новизна работы, описываются применяемые в ней методы исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава работы Теоретическое обоснование изучения лингвокультурологических категорий в рамках сопоставительного анализа языковых единиц посвящена современным представлениям о категориях с позиции лингвокультурологии, языковой картине мира, современным подходам к изучению проблемы межкультурной коммуникации и речевого этикета.

Термин лингвокультурология возник в связи с работами фразеологической школы В.Н. Телия [Телия, 1996] и публикациями  В.В. Воробьева, В.А. Масловой, В.В. Красных [Воробьев, 1997; Маслова, 2001; Красных, 2002]. По определению Э. Сепира и Б. Уорфа, лингвокультурология - это лцелостное теоретико-описательное исследование объектов как функционирующей системы культурных ценностей, отраженных в языке, контрастивный анализ лингвокультурологических сфер разных языков (народов) на основании теории лингвистической относительности [Сепир, 1993; Уорф, 1960].

Отдельно лингвокультурологическая категория не имеет однозначной дефиниции в современном языкознании. Ю.М. Лотман вводит термин лингвокультурная категория, под которой предлагает понимать стереотипы, символы, эталоны, мифологемы и другие знаки национальной и общечеловеческой культуры, освоенной народом-носителем того или иного языка [Лотман, 1994].

В нашей работе вводится термин лингвокультурологическая категория, под которой предлагается понимать языковые стереотипы, эталоны, обладающие как общечеловеческой, так и национальной культурной значимостью, свойственной определенному народу-носителю изучаемого языка.

ингвокультурологические категории могут выступать в качестве концептуальных доминант в языковой картине мира. Под концептуальной доминантой предлагаем понимать основной признак проявления мыслительного процесса в языке, с помощью которого человек формирует в своем языковом сознании представления о мире. Концептуальные доминанты проявляются в языковой картине мира.

Понятие языковой картины мира хорошо разработано в современном языкознании (Н.Д. Арутюнова, Ю.Д. Апресян, Л. Вейсгербер, И.М. Гетман, В.И. Карасик, В.Г. Касевич, В.А. Маслова, В.П. Руднев, О.В. Тимашева, Э. Сепир, М. Хайдеггер, Б. Уорф). В словаре культуры XX века картина мира определяется как система интуитивных представлений о реальности [Руднев, 2001, с. 120]. Картину мира можно выделить, описать или реконструировать у какой-либо социопсихологической единицы - от нации или этноса до какой-либо профессиональной группы или отдельной личности. Каждому отрезку времени соответствует своя картина мира.

Важнейшим элементом национальной культуры является речевой этикет. В языке, в устойчивых формулах общения отложился богатый народный опыт, неповторимость обычаев, образа жизни, условий быта и культуры каждого народа. Культура общения - это та часть культуры поведения, которая выражается главным образом в речи.

Речевой этикет - это область языковых единиц, которые реализуют функцию вежливости во всех речевых ситуациях: приветствие, знакомство, приглашение, совет, поздравление, прощание и другое. Особое место в речевом этикете занимают пожелания, так как они способны номинировать этикетные ситуации, когда собеседники желают друг другу добра, выражают стереотипы общения, составляющие самостоятельную, отдельную коммуникативно-семантическую группу единиц речевого этикета; способствуют осуществлению речевого акта пожелания. Немецкие и русские благопожелания можно распределить по трем группам:

  1. эксплицитные пожелания добра;
  2. имплицитные пожелания добра;
  3. промежуточные случаи.

Во второй главе Лексико-семантическая актуализация эксплицитности в виде пожеланий добра в немецкой и русской языковой картине мира рассматривается эксплицитность как лингвокультурологическая категория, которая находит свое воплощение в пожеланиях добра. В данной главе дается сопоставительный анализ эксплицитных пожеланий добра в немецком и русском языках, представленных в виде лексико-семантических полей. Сопоставительный анализ состава полей проводится за счет вычленения фрагментов полей, развернутых в дальнейшем в виде микрополей тематических групп.

Эксплицитность является лингвокультурологической категорией в любом языке. За счет эксплицитности, то есть открытого оформления языковыми средствами, в нашем случае благопожеланиями, осуществляется удачная коммуникация между людьми. Благопожелания в сопоставляемых языках могут системно быть объединены в следующие тематические группы: лобщее благо, добрые напутствия, здоровье, добрые чувства, луспех, пожелания при прощании,  пожелания-приветствия, благопожелания в адрес умершего. Эти группы образуют лексико-семантическое поле эксплицитных пожеланий.

СХЕМА 1

ексико-семантическое поле эксплицитных пожеланий добра в немецком и русском языках





В обоих языках пожелания общего блага делятся на две подгруппы: спокойной ночи и благополучие. В немецкой и русской языковой картине мира пожелания спокойной ночи ассоциируются с наличием покоя. А благополучие связано с обобщенным пожеланием добра. В русской языковой картине мира, однако, пожелания благополучия воплощают добро, миролюбие, счастье. Эксплицитные пожелания добрые напутствия как в русском, так и в немецком языках подразделяются на четыре подгруппы: 1) благословение; 2) поддержка; 3) лудача; 4) лободрение. В немецкой и русской языковой картине мира эксплицитные пожелания благословения соотносятся с представлениями о неизбежности хода событий, если они поддерживаются Богом. Пожелания поддержки связаны с символикой обретения покоя, стойкости в напряженных жизненных ситуациях. Эксплицитные пожелания лудачи сопряжены с понятиями благоприятного исхода событий, а пожелания лободрения представлены понятиями о смелости, радости и мужественности.

Особенностью русской языковой картины мира выступают стереотипы обращений к Богу при эксплицитном выражении пожеланий добрых напутствий. Эксплицитные пожелания здоровья в немецком и русском языках делятся на пожелания здоровья болеющим и долголетия. В языковой картине мира этих языков пожелания долголетия связаны с образом времени, но в русской языковой картине мира пожелания здоровья болеющим соотносятся с представлениями о времени в форме всей жизни человека.

Пожелания добрые чувства в обоих языках состоят из подгрупп: счастье, радость, любовь, дружба и мечты. В немецкой и русской языковой картине мира пожелания счастья содержат образ хорошего удела и дружелюбия, пожелания радости связаны с весельем, любви - с пониманием общей любви, но в русской языковой картине мира любовь соседствует с согласием, а пожелания дружбы - с присутствием в жизни хорошего друга. В языковой картине мира обоих языков пожелания лосуществления задуманного связаны с эталоном исполнения мечты, желания.

В немецкой и русской языковой картине мира пожелания луспеха демонстрируют луспех в деятельности, достижение поставленной цели и присутствие творчества. Семантическое сходство эксплицитных пожеланий при прощании в немецком и русском языках проявляется в конкретизации пожеланий в виде подгрупп: благополучие, лудача в отдыхе, лудача в дороге. В немецкой и русской языковой картине мира пожелания благополучия при расставании обусловлены символикой счастья, мира, доброй погоды с учетом того, что Господь способствует реализации этих пожеланий. В русской языковой картине мира эти пожелания уточняются констатацией благоприятного времени. В языковой картине мира обоих языков пожелания хорошего отдыха представлены образами веселого отдыха, имеющего статус каникул и отпуска. Но в русской языковой картине мира отдых - это и праздник, и рыбалка, и охота. Эталоном пожеланий лудачи в дороге при расставании выступает конкретизация средств передвижения в пути.

Как в немецком, так и в русском языке эксплицитные пожелания-приветствия разделяются на: пожелания благополучия во времени, во время еды и пожелания мира. Пожелания благополучия во времени в немецкой и русской языковой картине мира представлены номинацией времени суток, но в русской языковой картине мира благополучие может иметь обобщенную форму приятного времяпровождения. Пожелания-приветствия во время еды в языковой картине мира обоих языков имеют вид стереотипов пожеланий аппетита. Особенностью русской языковой картины мира является упоминание пожелания здоровья во время еды. В языковой картине мира обоих языков пожелания-приветствия мира обусловлены стремлением к сохранению мира и спокойствия, но в русской языковой картине мира специфично понимание мира в доме и семье.

Эксплицитные благопожелания в адрес умершего в немецкой и русской языковой картине мира представлены стереотипами благопожелания лцарство небесное и мир праху, которые связаны с образами вечной жизни в раю, но в русской языковой картине мира эти стереотипы выделяются дополнительно номинацией смерти. Русские пожелания вечной памяти и вечного покоя символизируют добрые воспоминания об умершем.

Эксплицитность проанализированных благопожеланий концептуально доминирует в языковой картине мира, обеспечивая начало и конец общения между носителями данных языков, но эксплицитность как лингвокультурологическая категория актуализируется в немецкой и русской языковой картине мира, проявляя в большей мере сходства, чем различия.

Третья глава Репрезентация имплицитности в семантике немецких и русских пожеланий добра в языковой картине мира подробно раскрывает природу имплицитной информации, и ее культурологические особенности. Имплицитная информация - это та информация, для получения которой требуются усилия слушателя, несводимые к сопоставлению языковых единиц и их значений. Основным признаком имплицитной информации является факультативность: она восстанавливается слушающим, и поэтому результат восстановления может быть неоднозначным [Борисова, Мартемьянов, 1999].

Можно выделить следующие случаи понимания имплицитности в лексическом значении. Во-первых, это некоторые компоненты значения, в основном неденотативного характера (коннотативные, ассоциативные, эмотивные). Отдельно следует отметить пресуппозицию. Во-вторых, это коммуникативное значение, соотносящее значение лексемы (обычно служебной) с коммуникативными  и текстовыми явлениями. Наконец, имплицитной может считаться информация, передача которой оказывается факультативной при восприятии слова. Это внутренняя  форма слова и фраземы, культурная аура (происхождение, использование в прецедентных текстах и тому подобное). В смысле любой словоформы в тексте присутствует изрядное количество имплицитной информации. Часть информации может одновременно и выводиться слушающим, и входить в значение слова. При этом наблюдается большое число промежуточных случаев от очевидно нового значения до более или менее очевидного совпадения со словарным значением, слегка отягченного определенной связью с установившимся контекстом [Борисова, Мартемьянов, 1999].

Имплицитность, как и эксплицитность, относится к разряду лингвокультурологических категорий. К имплицитности в языке относятся семантические элементы, не выраженные явно, но вытекающие из их дополнительной экспликации. Категория имплицитности может, как и категория эксплицитности, выступать в качестве концептуальной доминанты в языковой картине мира, так как обе оформляют мыслительный процесс в сознании человека посредством определенных наборов языковых знаков, проявляющих себя как явно, так и опосредованно. Имплицитность как лингвокультурологическая категория находит свое воплощение в виде определенных устойчивых речевых клише, относящихся к разряду речевого этикета, к числу которых можно причислить благопожелания.

В главе представлен сопоставительный и сравнительный анализ семантических полей пожеланий добра в немецком и русском языках, которые актуализируют лингвокультурологическую категорию имплицитности как концептуальную доминанту в немецкой и русской языковой картине мира. Имплицитные благопожелания в немецком и русском языках можно представить в виде семантических полей, которые распадаются на одинаковые фрагменты: 1) лобобщенные пожелания; 2) пожелания успеха, удачи; 3) пожелания здоровья, долголетия; 4) пожелания при расставании; 5) пожелания-приветствия; 6) добрые напутствия; 7) пожелания добра работающим. Составной частью семантического поля немецких имплицитных пожеланий добра является сектор добрые чувства, а русских пожеланий элементы: 1) достаток; 2) пожелания новобрачным; 3) лидущему в баню; 4) благопожелания в адрес умершего.

СХЕМА 2

Семантическое поле имплицитных пожеланий добра

в немецком языке





СХЕМА 3

Семантическое поле имплицитных пожеланий добра

в русском языке









Между немецкими и русскими имплицитными лобобщенными пожеланиями добра явного сходства не наблюдается. Если в немецкой языковой картине мира они связаны с лобдуманностью действия и луспешным завершением, то в русской языковой картине мира имплицитные обобщенные пожелания добра ассоциируются с пожеланиями счастливой жизни, здоровья, Божьей благодати, прочности покупки.

В немецкой и русской языковой картине мира имплицитные пожелания луспеха, удачи соотносятся с пониманием луспеха, удачи в учебе, в жизни. Отличительной чертой немецкой языковой картины мира являются образы луспеха, удачи в деятельности и подтверждение успеха, в русской языковой картине мира - образы лироничных пожеланий и пожеланий луспеха, удачи в пути. Имплицитные пожелания здоровья в немецкой и русской языковой картине мира связаны со стереотипом лобобщенного пожелания здоровья как болеющим, так и неболеющим, но в немецкой языковой картине мира пожелания здоровья сопровождаются стереотипными пожеланиями от противного. В русской языковой картине мира они соотносятся с образами здоровая жизнь, долголетие, долголетие и достаток, имеющими форму шутки. Одинаковым образом в немецкой и русской языковой картине мира имплицитные пожелания при прощании символизируют лудачный исход начатого дела, а именно пребывания в пути, так как дорога всегда сочеталась с наличием опасности. Русские пожелания при прощании подразделяются дополнительно на две тематические подгруппы: 1) доброго пути; 2) спокойной ночи, где имеют место пожелания достатка, обращение к Богу за помощью, представленные пожеланиями от противного, чтобы не спугнуть удачу.

В немецкой и русской языковой картине мира имплицитные пожелания-приветствия обедающим представлены символикой приема пищи. В немецкой языковой картине мира данные пожелания подчеркивают отражение времени обеда, а в русской языковой картине мира они связаны с номинацией важных продуктов питания, с почтительным отношением к еде. В русском языке пожелания-приветствия составляют пожелания встречным, которые могут быть конкретизированы как лобщие пожелания, пожелания торговцу, работающим, лотдыхающим, гуляющим, компании. В русской языковой картине мира дополнительные пожелания встречным соотносятся с образами Божьей помощи, особенно в пути, с номинацией деятельности и занятости встречных.

Как в немецкой, так и в русской языковой картине мира благопожелания добрые напутствия символизируют желание быть бодрым. В немецкой языковой картине мира это мотивировано христианской готовностью принимать то, что дает Бог, а в русской языковой картине мира они представлены символами сохранения в целостности жизненно важных частей тела человека (головы, рук). В немецкой языковой картине мира дополнительные пожелания решительности и смелости обусловлены противопоставлением слабости и скуке. В обоих языках отмечается присутствие пожелания лутешение. В немецкой языковой картине мира утешение соседствует с терпением и мудростью. В русской языковой картине мира лутешение направлено на придание уверенности в доброе разрешение жизненных проблем со временем, образом которого выступает мук. Добрые напутствия как предостережение присутствуют в немецком языке, в языковой картине мира они приобретают вид стереотипа проявления осторожности в зависимости от того, как начинает складываться день с утра. В русском языке добрые напутствия конкретизируются в виде добрых пожеланий, которые подразделяются на пожелания спокойствия и благополучия. В русской языковой картине мира они символизируют мир и достаток в семье.

Немецкие и русские имплицитные пожелания работающим могут быть адресованы людям, занимающимся профессиональной деятельностью. В немецком языке встречаются имплицитные пожелания, адресованные спортсменам, а в русском языке подобные пожелания могут предназначаться работающим по дому. В обоих языках среди профессий называется профессия летчика, деятельность которого специфически представлена в немецкой и русской языковой картине мира. В немецкой языковой картине мира полет летчика ассоциируется со счастливым взлетом, а в русской языковой картине мира - с удачной посадкой. В немецком языке кроме профессии летчика называется профессия горняка, и в языковой картине мира данное пожелание является стереотипом, связанным с представлением об удачном окончании работы. Отличительной особенностью русского языка является функционирование имплицитных профессиональных пожеланий, адресованных военному, моряку, водителю, охотнику, рыбаку, крестьянину, ткачихам. В русской языковой картине мира эти пожелания добра выражают окончание работы, поспешность. В немецком языке пожелания спортсменам адресованы пловцу, игроку в кегли и в языковой картине мира связаны с представлениями о достижении хороших результатов, зависящих от состояния спортивного инвентаря и условий соревнований. В русском языке имплицитные пожелания работающим по дому делятся на пожелания молотильщикам, пастуху, жарящей женщине, сбивающему масло, стирающей белье, доящей корову, стригущим овец. В языковой картине мира они ассоциируются с пониманием достатка в доме.

В немецком языке имеют место имплицитные пожелания добрые чувства, которые в языковой картине мира ассоциируются с образами времени, счастья и чистоты. В русском языке имплицитные пожелания достатка конкретизируются в виде пожеланий наживать добро, преумножение богатства и в шутливой форме, в языковой картине мира символизирующих приобретение богатства, которое дается Богом, противопоставляется беде и связывается с наличием здоровья в течение всей жизни. Имплицитные пожелания лидущему в баню в русской языковой картине мира демонстрируют освобождение от грязи, не только телесной, но и духовной. В русской языковой картине мира имплицитные пожелания в адрес умершего соотносятся с обретением покоя, мира, оставлением грехов. Имплицитность немецких и русских благопожеланий концептуально доминирует в языковой картине мира сравниваемых языков, гарантируя удачное общение между носителями данных языков, проявляя в большей мере специфику актуализации в немецкой и русской языковой картине мира.

В четвертой главе Актуализация промежуточных случаев эксплицитности и имплицитности в немецкой и русской языковой картине мира описываются проблемы отрицания в современном языкознании, возможность использования антонимов добра в пожеланиях за счет употребления отрицательных конструкций. Нами анализируются лингвистические данные о средствах выражения универсальной категории отрицания в различных по строю и развитию языках, а именно в немецком и русском языках. Распространенным средством выражения отрицания в языках различных типов являются отрицательные частицы. Одной из самых древних и распространенных частиц является частица *ne в индоевропейском праязыке, которая первоначально была автономной и могла употребляться при любом знаменательном слове. В языке отрицание может быть выражено имплицитно, в составе отдельной положительной словоформы или же целой синтаксической конструкции.

Рассматриваемые нами немецкие и русские благопожелания могут быть не только эксплицитными и имплицитными, но и составлять промежуточные случаи актуализации лингвокультурологических категорий эксплицитности и имплицитности в языковой картине мира. К разряду таких благопожеланий относятся непожелания зла, содержащие отрицание. Они содержат, с одной стороны, пожелания добра, которые противостоят злу, а с другой стороны, употребляя такие пожелания, адресант подсознательно выражает недоброе отношение к адресату. Эти пожелания в работе представлены в виде лексико-семантических полей антонимов базовых лексем das Gute и добро.

СХЕМА 4

ексико-семантическое поле непожеланий зла в немецком и русском языках

В обоих языках сходство наблюдается в ядерном составе полей. Лексемами, образующими ядро этих полей, являются в немецком языке лексема das Bse, в русском языке - зло, которые имеют сходство в значении злой. Как в немецком, так и в русском языках лексико-семантическое поле непожеланий зла подразделяется на четыре сферы тематических групп, характеризующих человека: лэмоциональное состояние, действие, характер и здоровье.

Тематическая группа непожеланий зла лэмоциональное состояние человека в немецком и русском языках содержит в своем составе ядро логорчение и секторы беспокойство, страх. Но в русском языке данное микрополе образуют такие фрагменты, как тоска и лотчаяние, не имеющие соответствия в немецком языке. В немецкой и русской языковой картине мира непожелания зла в сфере эмоционального состояния, конкретизированные чувством огорчения, воплощают символ отсутствия горя, беды и печали. А в русской языковой картине мира эти пожелания соотносятся с отсутствием уныния. Непожелания беспокойства в языковой картине мира сопоставляемых языков воплощаются символами приобретения покоя, но в русской языковой картине мира дополнительные пожелания этой группы символизируют отсутствие тревоги, горя. Непожелания страха в немецкой и русской языковой картине мира связаны с образом боязни, а в русской языковой картине мира страх может приобретать образ робости, неуверенности и трусости. Эмоциональное состояние человека, представленное непожеланиями зла, ассоциируется в русской языковой картине мира с отсутствием тоски и отчаяния.

Небольшое различие в составе ядер микрополей действие человека в немецком и русском языках проявляется в том, что в немецком языке ядерной лексемой является словосочетание bse sein (быть злым, сердитым), а в русском языке - глагол сердиться. В обоих языках в одинаковой мере в микрополях содержатся элементы: сердиться, делать глупости, обманывать, быть опрометчивым. В русском языке значительно больше элементов, выражающих действие человека при непожеланиях зла: не держать зло, не помнить зло. В немецкой и русской языковой картине мира непожелания зла в виде действий человека ассоциируются с преодолением злости, сердитости, глупости, обмана и опрометчивости, а в русской языковой картине мира такие пожелания символизируют присутствие желания избавиться от зла.

В микрополях характер человека в немецком и русском языках отсутствует ядро. Лексемы, составляющие эти микрополя, подчеркивают отрицательные черты характера человека: наглость, ребячество, робость, упрямство. Но в русском языке к разряду таких фрагментов дополнительно относятся трусость и потеря выдержки. В немецкой и русской языковой картине мира непожелания зла, сопряженные с характером человека, соотносятся с пониманием вредных черт характера: наглости, робости, упрямства, внутренней незрелости, в русской языковой картине мира к таким чертам характера относятся трусость и неумение быть выдержанным.

В микрополях здоровье человека сходство констатируется в составе их ядра. В обоих языках семантика ядерных лексем одинаково связана с понятием холода. В немецком языке можно встретить пожелание не ушибиться, в русском языке - пожелание не болеть. В немецкой языковой картине мира имеет место понятие отсутствия травматизма, а в русской языковой картине мира - отсутствия болезни вообще.

Итак, непожелания зла могут занимать промежуточное положение среди благопожеланий, так как, обладая имплицитной семантикой пожелания добра, эксплицитно содержат в своем составе лексемы, выражающие понятие зла. Но такие благопожелания могут актуализировать лингвокультурологические категории эксплицитности и имплицитности в качестве концептуальных доминант в немецкой и русской языковой картине мира, проявляя как моменты сходства, так и моменты различия.

В пятой главе лПредставленность категорий эксплицитности и имплицитности в виде благопожеланий в немецких и русских художественных текстах рассматривается проблема исследования художественного текста в современной лингвистике, анализируется функционирование эксплицитных, имплицитных пожеланий добра и промежуточных случаев в немецких и русских художественных текстах второй половины XX века.

Современная гуманитарная мысль обращается к вопросам раскрытия ресурсов трансформации значения в знаковых макрообразованиях. Текст обретает статус понятия, ключевого для доминирующих научных парадигм, и попадает в фокус внимания многих наук. В лингвистике текст понимается как иерархическое единство высшего ранга, многоаспектное и многомерное образование, совмещающее характеристики системного объекта, сложного знака и коммуникативного целого. При функционировании в тексте языковые единицы других уровней приобретают дополнительные характеристики. Немецкие и русские благопожелания, функционирующие в художественных текстах, можно подразделить на две группы: 1) зафиксированные словарем и 2) стилистические пожелания, которые имеют свои особенности.

Оставляя за рамками данной работы вопросы актуализации лингвокультурологических категорий эксплицитности и имплицитности в художественной картине мира, мы провели сопоставительный анализ функционирования благопожеланий в немецких и русских художественных текстах. При функционировании эксплицитных пожеланий добра в немецких и русских художественных текстах сходство проявляется в употреблении таких тематических групп, как: добрые напутствия, лобщее благо, пожелания-приветствия, пожелания при расставании, добрые чувства, пожелания удачи, успеха, пожелания здоровья. Отличием немецких текстов является функционирование стилистического пожелания родителям, а русских текстов - употребление эксплицитных пожеланий в адрес умершего. В немецких и русских художественных текстах выявлено сходство в употреблении пожеланий добрые напутствия, представленные тематической подгруппой лободрение, которые могут быть словарными:

Beruhigen Sie sich, sagte Beauvais [Seghers, 1962, S. 93]; Успокойся, моя бедная девочка! [Пермитин, 1965, с. 600] и не словарными: Das schaffst du, sagte Karl Steuer [Stephan, 1983, S. 99]; Всегда ... вездеЕНе бойся Е будь сильнойЕорлик мойЕдо последнего дыханияЕ [Фадеев, 1972, с. 456].

Однако в русских художественных текстах встречаются пожелания, зафиксированные в словаре в значении поддержка: Береги себя, - изменившись в лице, сказал Андрей Ефимович и обнял Проценко [Фадеев, 1972, с. 31]; благословение: Благословляю тебя на жизнь, - вдруг совершенно отчетливо произнес ТополевЕ [Ажаев, 1966, с. 636]. Сходство в языках проявляется в наличии окказиональных пожеланий подгруппы: поддержка: Ja, das lass mal sein, meint Martin, der froh istЕ [Grlich, 1982, S. 134]; Будь самим собой, не приукрашивай, наша правда хороша и в натуральном виде [Ажаев, 1966, с. 692]. Но в обоих языках художественные тексты могут содержать стилистические эксплицитные пожелания хорошей жизни: Haben Sie's gut gehabt! [Fallada, 1984, S. 197]; Сейте разумное, доброе, вечное! [Канович, 1989, с. 253].

Спецификой русских текстов можно считать присутствие эксплицитных стилистических пожеланий добра и жизни в форме тоста: За все хорошее, братцы! - сказал он. - Будем живы! [Сапронов, 1976, с. 25]; долголетия и счастья: Пусть живет дольше дедаЕ во счастии. Ноги пусть хранит, не остужаетЕ Не дай бог, ревматизм схватитЕ [Бирюков, 1986, с. 202].

Тематическая группа эксплицитных пожеланий-приветствий проявляет сходство в функционировании в текстах пожеланий во время еды: Looten Sie sick dat good smecken auf den Tisch[Bredel, 1961, S. 49]; Добрый вечер и приятного аппетита! - вкрадчиво сказал Иван ПетровичЕ [Пермитин, 1965, с. 607]; благополучия во времени: Guten Morgen! Sagt er langsam [Fallada, 1984, S. 13]; Доброе утро, мамочка. Ты давно встала? [Князев, 1982, с. 111]. Однако в русских текстах употребляются пожелания, не зафиксированные в словаре: кушать на здоровье: Кушайте на здоровье, добавляя в миски ухи, приговорила польщенная старуха-хозяйка [Кондратенко, 1964, с. 86]; Божья помощь:

Здравствуйте, хозяйка, да поможет вам Бог! [Айтматов, 1965, с. 23]; приятного отдыха: Шофер поставил чемоданы в угол и сказал: Приятно отдыхать с дороги! [Пермитин, 1965, с. 594].

Эксплицитные пожелания при расставании проявляют себя в текстах в одинаковой мере тематическими подгруппами благополучие: Vielen Dank, ihr Freunde, lebt wohl [Seghers, 1962, S. 238]; Прощайте, ребята! СчастливоЕ [Фурманов, 1968, c. 10]; лудача в дороге: Gute Fahrt! [Veken, Kammer, 1996, S. 247]; Счастливого пути, Ковалев! [Фадеев, 1972, с. 75].

В немецких текстах функционируют стилистические пожелания лудача в профессиональной деятельности: Also gute Wache! [Renn, 1970, S. 358], в русских текстах - помощь высших сил: Да хранит тебя святый Баубедин [Айтматов, 1965, с. 35]; добрые напутствия: Помни всегда, о чем с тобой договаривались. Дальняя перспектива. Не стареть душой, не измельчать, что бы ни случилось. Мужественным будь в горе и в трудностяхЕ [Ажаев, 1966, с. 635]; здоровье: Ну, жинка, будь здорова. Как все, так и я, - сказал Лапуцан, набивая карманы патронами [Кондратенко, 1964, с. 348].

Эксплицитные пожелания лобщего блага в немецких и русских художественных текстах представлены отмеченными в словаре тематическими подгруппами: спокойной ночи: Ich wnsche Euch also eine gute Nacht [Peyinghaus, 1985, S. 60]; Спокойной ночи, ответила за себя и за Дорского Ентеле [Канович, 1989, с. 231]; благополучие: Ich wnsche ihr alles Gute [Peyinghaus, 1985, S. 22]; Но ты не забывай только одно, что я тебе желаю добра и даже забываю, что ты ненавидишь меня [Мамин-Сибиряк, 1963, с. 301].

В эксплицитных пожеланиях добрые чувства в художественных текстах на сопоставляемых языках используются словарные варианты пожелания счастья: Ich kann Ihnen Glck wnschen [Renn, 1970, S. 56];

Будь счастлива, Алтынай [Айтматов, 1965, с. 51], но в немецких текстах встречаются не зафиксированные словарем пожелания счастья: Ich bin auf gut Glck in die Stadt zurck [Seghers, 1962, S. 51].

Пожелания здоровья в текстах на немецком и русском языках имеют сходство в функционировании тематической подгруппы пожеланий здоровья болеющим: Lieber Herr Debuisson, leben Sie wohl [Seghers, 1962, S. 151]; Здоровья бы ему, чтобы он сделал! Одним духом силенЕ [Корнюшин, 1973, с. 330], а в русских текстах дополнительно - долголетия: Пусть долго живет [Айтматов, 1965, с. 203]. В текстах на русском языке функционируют не зафиксированные в словаре пожелания здоровья болеющим: А ты поправляйся, - зашептала она. - Поправляйся скорей [Сапронов, 1976, с. 42].

В немецких и русских художественных текстах используются эксплицитные словарные пожелания лудачи и успеха в жизни: Ein gutes neues Jahr fr uns [Grlich, 1982, S. 269]; Желаю удачи от всей души! - Алексей протянул шоферу руку [Ажаев, 1966, с. 147], но в русских текстах можно встретить словарные пожелания, направленные в адрес умершего. Это в основном пожелания тематической подгруппы лцарство небесное: Ну, царствие небесное, - согласился Безенчук [Ильф, Петров, 1965, с. 19].

Отличием немецких художественных текстов является стилистическое эксплицитное пожелание, адресованное родителям:

Ungestrte Nchte  und nahrhaftes Essen - was kann man sich mehr wnschen, besonders, wenn man Kinder hat! [Peyinghaus, 1985, S. 187].

Наиболее часто в немецких и русских художественных текстах используются эксплицитные пожелания добрые напутствия, реже - пожелания-приветствия, пожелания при прощании. Редко встречаются тематические группы пожеланий: лобщее благо, добрые чувства, здоровье, лудача. В немецких текстах нечасто можно констатировать употребление группы пожеланий родителям, в русских текстах - пожеланий в адрес умершего.

Сходство в немецких и русских художественных текстах проявляется в употреблении имплицитных пожеланий, выражающих добрые напутствия, пожелания при прощании, лудачу. В немецких текстах имеет место употребление имплицитных пожеланий-приветствий во время еды, стилистических профессиональных пожеланий лесорубу и лограничение пожеланий. В русских текстах используются лобобщенные пожелания добра подгруппы Божья благодать.

Имплицитные пожелания добрые напутствия в немецких и русских художественных текстах проявляют сходство в использовании тематических подгрупп поддержка: Nimm's Leben von der heiraten Seite [Bredel, 1961, S. 11]; Будем держаться бок о бок, не отходя друг от друга, или, как говорится, ноздря в ноздрю, - сказал Беридзе [Ажаев, 1963, с. 13] и лутешение: Das ist vorbei, sagte mein VaterЕ [Lenz, 1997, S. 30]; Ну ладно, решительно сказал он звероводу! - Будь что будет! [Никитин, 1964, с. 130], но каждая из них имеет свои особенности.

В немецких и русских художественных текстах имплицитные пожелания удачи могут быть представлены только тематической подгруппой лудача в учебе: Hals- und Beinbruch! [Fallada, 1984, S. 610]; Ступай, АлексейЕНи пуха тебе ни пера. Полной удачиЕ [Ажаев, 1966, с. 694].

В немецких текстах функционируют имплицитные пожелания при прощании, выражающие лудачный исход: Mach's gut, MartinЕ [Grlich, 1982, S. 30]. В русских текстах встречаются стилистические имплицитные пожелания при прощании, содержащие в себе доброе напутствие: Прощайте, товарищи, будьте крепки духом, а мы тожеЕ [Фурманов, 1968, с. 10].

В немецких художественных текстах существует возможность функционирования имплицитных пожеланий-приветствий во время еды, зафиксированные в словаре: Mahlzeit, meint einer der AufgerufenenЕ [Grlich, 1982, S. 24]. В художественных текстах на немецком языке можно встретить стилистическое профессиональное пожелание лесорубу. Данное пожелание выражает удачу во время пиления деревьев. Оно не зафиксировано в словаре. В нем используется профессиональная лексема, а именно die Sge - пила: Viel Glck an der Sge! [Stephan, 1983, S. 103].

В немецких художественных текстах нами отмечено стилистическое имплицитное пожелание, выражающее лограничение пожеланий:

Wnsche, nichts als wnsche hat das Kind! [Peyinghaus, 1985, S. 30]. Отличительной особенностью русских художественных текстов является функционирование имплицитных обобщенных пожеланий добра тематической подгруппы Божьей благодати: И да хранит вас небо [Канович, 1989, с. 24].

Имплицитные пожелания в значении добрые напутствия в немецких и русских художественных текстах можно встретить чаще всего, реже употребляются пожелания лудачи, пожелания при прощании. В немецких художественных текстах нечасто имеют место пожелания-приветствия, лограничение пожеланий, отсутствующие в русских текстах. В русских текстах отмечается редкое употребление лобобщенных пожеланий добра, не отмеченное в немецких текстах.

В немецких и русских художественных текстах функционируют промежуточные случаи непожеланий зла, относящиеся к демонстрации лэмоционального состояния человека, представленные тематическими подгруппами: логорчения: Jacqueline sagte: Macht keine Scherze, wenn ihr zu ihm hineingeht, lacht nicht, seid auch nicht traurig [Segers, 1962, S. 87]; Не огорчайся, если иногда будут жаловаться на меня [Ажаев, 1966, с. 584];

преодоление страха: Hab keine Angst! [Segers, 1962, S. 188]; Коли Бог дал, то ничего не случится, Верочка, ты не бойся [Князев, 1982, с. 230], а в русских текстах дополнительно пожеланиями отказа от беспокойства:

Не беспокойтесь и никаких разговоров с соседями [Богомолов, 1981, с. 144], тоски: Не кисни, детка. Не мякни [Корнюшин, 1973, с. 285].

Непожелания зла, охватывающие тематическую группу действие человека, могут использоваться в немецких и русских художественных текстах. В немецких текстах встречаются стилистические пожелания раскаиваться: Du sollst das nicht bereuen, dachte ich [Renn, 1970, S. 370],

в русских художественных текстах это подгруппа непожеланий сердиться, зафиксированная словарем: Не сердитесь на меня, родная! [Бирюков, 1986, с.191] и целый ряд стилистических непожеланий зла типа: не тушеваться: Не тушуйся перед москвичами, - заботливо наставлял он, положив руку на плечо инженера. Но и не заносись [Ажаев, 1966, с. 692];

не вешать голову: Пусть не вешает головы. Пусть живет гордо. Смотрит людям в глаза смело - она имеет право быть матерью [Айтматов, 1965, с. 204]; не быть несчастнее других: Я вам скажу: Не будьте несчастнее других! и да хранит вас небо [Канович, 1989, с. 24]; не затаить зло: Не носи камень за пазухой. Свои мы [Корнюшин, 1973, с. 315]; не терять время: Не теряйте время! Лишне вокруг да около не ходите. Вы меня поняли? [Богомолов, 1981, с. 130].

Тематическая группа непожеланий зла характер человека используется в русских художественных текстах в виде подгрупп не робеть: Не робей, не робей, ребята! [Фурманов, 1968, с. 91]; не распускаться: Не распускайся! [Канович, 1989, с. 166]; не быть ребенком: Не будьте ребенком [Ильф, Петров,1965, с. 70].

Количественный анализ показывает, что наиболее часто в немецких и русских художественных текстах функционируют непожелания зла в значении лэмоциональное состояние человека. Несколько реже употребляются пожелания тематической группы действия человека. В русских текстах зафиксированы редко используемые пожелания в значении характер человека, которые отсутствуют в немецких текстах.

Каждая из глав диссертации заканчивается выводами.

В заключении обобщаются результаты исследования и приводятся основные выводы, полученные в ходе работы.

Библиография содержит список теоретических работ, словарей и справочников, художественной литературы, послужившей источником примеров, на немецком и русском языках.

Приложение содержит список немецких и русских эксплицитных и имплицитных пожеланий добра, а также непожеланий зла.

Благодаря исследованию удалось установить на материале благопожеланий возможности явных, скрытных и промежуточных типов актуализации лингвокультурологических категорий эксплицитности и имплицитности как концептуальных доминант в немецкой и русской языковой картине мира. В диссертации разработана комбинаторная методика лингвокультурологического исследования немецких и русских речевых клише, которая открывает перспективы анализа языкового выражения других лингвокультурологических категорий, существующих в языках. Применение комплексного анализа благопожеланий в немецком и русском языках позволило установить национальную специфику их отражения в языковой картине мира носителей этих языков, представленную в виде концептуальных доминант.

Перспективы дальнейшего исследования видятся в том, что лингвокультурологические категории эксплицитности и имплицитности также могут выступать в виде концептуальных доминант в других родственных и неродственных языках. Можно исследовать диахронию становления благопожеланий как возможность реализации названных лингвокультурологических категорий, а также пути использования пожеланий не только в художественных, но и в текстах другой стилистической направленности.

Основное содержание диссертации отражено в следующих опубликованных работах:

1. Шатилова Л.М. Контрастивность отрицания во фразах пожелания добра в немецком и русском языках: монография - Мичуринск: Изд-во МичГАУ, 2009. - 64 с.

2. Шатилова Л.М. Эксплицитные и имплицитные возможности выражения пожеланий добра в немецком и русском языках: монография. - Мичуринск: Изд-во МичГАУ, 2010. - 182 с.

3. Шатилова Л.М., Попова Л.Г, Попова Н.В. Красота и добро по-немецки и по-русски: интересные уроки по сопоставительной лексикологии немецкого и русского языков: учеб. пособие на досуге. - Мичуринск-Наукоград: Изд-во МичГАУ, 2009. - 119 с.

4. Шатилова Л.М. Типологический анализ пожеланий добра в виде отрицательных конструкций // Вестник Тамбовского ун-та. Сер.: Гуманитарные науки. Ц Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2008. Ц Вып. 10 (66). Ц С. 62Ц67.

5. Шатилова Л.М. Типологическая характеристика благопожеланий в немецком и русском языках // Вестник Поморского ун-та. Сер.: Гуманитарные и социальные науки. Ц Архангельск: Изд-во Поморского гос. ун-та им. М.В. Лермонтова, 2008. Ц № 3. Ц С. 281Ц287.

6. Шатилова Л.М. Имплицитные способы выражения благопожеланий в немецком и русском языках // Вестник Вятского гос. гуманитарного ун-та. Сер.: Филология и искусствоведение. Ц Киров: Изд-во ВятГГУ, 2009. Ц № 1(2). Ц С. 80Ц83.

7. Шатилова Л.М. Типологическое сопоставление имплицитных пожеланий луспеха, удачи (на материале немецкого и русского языков) // Вестник Челябинского гос. ун-та. Сер.: Филология и искусствоведение. Ц Челябинск: Изд-во ЧеГУ, 2009. Ц № 5. Ц Вып. 29. Ц С. 149Ц154.

8. Шатилова Л.М. Эксплицитные пожелания при прощании в сопоставительном аспекте (на материале немецкого и русского языков) // Вестник Поморского ун-та. Сер.: Гуманитарные и социальные науки. Ц Архангельск: Изд-во Поморского гос. ун-та им. М.В. Лермонтова, 2009. Ц № 7. Ц С. 265Ц268.

9. Шатилова Л.М. Немецкие и русские эксплицитные пожелания, выражающие добрые чувства // Вестник Пятигорского гос. лингвистического ун-та. Ц Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2009. Ц № 2. Ц С. 196Ц198.

10. Шатилова Л.М. Имплицитное выражение добрых напутствий в немецком и русском языках // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Т. 11. Ц Самара: Изд-во Самар. науч. центра РАН, 2009. Ц № 4 (4). Ц С. 1046Ц1049.

11. Шатилова Л.М. Функционирование эксплицитных пожеланий добра в немецких и русских художественных текстах // Вестник Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: Лингвистика. Ц М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2009. Ц № 3. Ц С. 24Ц32.

12. Шатилова Л.М. Эксплицитное выражение добрых напутствий в немецком и русском языках // Известия Самарского науч. центра РАН. Т. 12. Ц Самара: Изд-во Самар. науч. центра РАН, 2010. Ц № 3. Ц С. 221Ц227.

13. Шатилова Л.М. Функционирование имплицитных пожеланий добра в немецких  и русских художественных текстах // Известия Самарского науч. центра РАН. Т. 11. Ц Самара: Изд-во Самар. науч. центра РАН, 2009. Ц № 4 (5). Ц С.1333Ц1336.

14. Шатилова Л.М. Профессиональные пожелания добра в виде имплицитных высказываний (на материале немецкого и русского языков) // Вестник СПб. ун-та. Сер. 9. Ц СПб: Изд-во СПб. ун-та, 2010. ЦВып. 1. Ц С. 222Ц231.

15. Шатилова Л. М. Пожелания в немецком и русском языках и их разновидности // Проблемы прикладной лингвистики: сб. ст. междунар. научно-практ. конфер. - Пенза: Приволжский дом знаний, 2006. - С. 237Ц239.

16. Шатилова Л. М. Сопоставительная характеристика немецких и русских благопожеланий с ключевыми словами der Gott и Бог // Языковые и культурные контакты различных народов: сб. ст. междунар. научно-метод. конфер. - Пенза: Приволжский дом знаний, 2007. - С. 365Ц367.

17. Шатилова Л.М. Сопоставительный анализ лексико-семантических полей антонимов, используемых для выражения добра // Проблемы прикладной лингвистики: сб. ст. междунар. научно-практ. конфер. - Пенза: Приволжский дом знаний, 2007. - С.282Ц285.

18. Шатилова Л. М. Современные лингвистические подходы к изучению языковой картины мира // Альманах современной науки и образования. Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии: межвуз. сб. науч. тр. - Тамбов: Грамота, 2007. - Ч. 1. - С. 306Ц308.

19. Шатилова Л.М. Современные проблемы межкультурной коммуникации // Лингвистические парадигмы и лингводидактика: материалы XII Междунар. научно-практ. конфер. 13Ц15 июня 2007 г. - Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2007. - Ч. 2. - С. 249Ц253.

20. Шатилова Л.М. Структура и виды пожеланий добра в немецком и русском языках // Альманах современной науки и образования. Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии и методика преподавания языка и литературы: межвуз. сб. науч. тр. - Тамбов: Грамота, 2007. - № 3. - Ч. 2. - С. 235Ц236.

21. Шатилова Л.М. Пожелания добра как выражения менталитета (на материале сопоставления немецкого и русского языков) // Филология и культура: материалы VI Междунар. науч. конф. 17Ц19 октября 2007 года. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина , 2007. - С. 51Ц53.

22. Шатилова Л.М. Сопоставительный анализ отрицательных пожеланий добра, характеризующих действие человека // Альманах современной науки и образования: межвуз. сб. науч. тр. - Тамбов: Грамота, 2008. - № 2. - Ч.2. - С. 238Ц240.

23. Шатилова Л.М. История возникновения термина межкультурная коммуникация // Актуальные проблемы профессионального речевого общения: материалы I Междунар. науч. Интернет-конфер. молодых ученых 01Ц30 ноября 2007 г. - Мичуринск: Изд-во МичГАУ, 2007. - С. 8Ц10.

24. Шатилова Л.М. Понятие языковой картины мира // Актуальные проблемы профессионального речевого общения: материалы I Междунар. науч. Интернет-конфер. молодых ученых 01Ц30 ноября 2007 г. - Мичуринск: Изд-во МичГАУ, 2007. - С. 65Ц67.

25. Шатилова Л.М. Сопоставительная характеристика немецких и русских фраз пожеланий добра // Умение и нововъведенияЦ2007: материалы III Междунар. научно-практ. конфер. 16Ц31 октомври 2007 г. Филологичны науки. - София: БяГРАД-БГ, 2007. - Т. 7 - С. 23Ц25.

26. Шатилова Л.М. Проблема отрицания в современной лингвистике // Perspektywiczne opracowania nauki i technikiЦ2007: materiay II Midzynar. naukowi-prakt. konfer. 16Ц30 listopada 2007 roku. Filologiczne nauki. ЦPrzemyl: Nauka I studia, 2007. - D. 8. - S. 80Ц82.

27. Шатилова Л.М. Пожелания, характеризующие характер человека в немецком и русском языках в виде отрицательных конструкций // Альманах современной науки и образования: межвуз. сб. науч. тр. - Тамбов: Грамота, 2008. - № 8. - Ч.1. - С. 229Ц230.

28. Шатилова Л.М. Немецкие и русские пожелания благополучия // Vdeck mylen inflanho stoletЦ2008: materiay IV vdecko-prakt. konfer.  15Ц31 bezen 2008 roku. - Praha: Publishing House Education and Science, 2008. - D. 8. - S. 9Ц12.

29. Шатилова Л.М. Типологическая характеристика фраз пожеланий здоровья в немецком и русском языках // Klov aspekty vdeck innostiЦ2008: materiay IV Midzynar. naukowi-prakt. konfer. 15Ц31 ledna 2008 roku. Filologiczne nauki. - Praha: Publishing House Education and Science, 2008. - D. 7. - S. 31Ц33.

30. Шатилова Л.М.. Имплицитная семантика обобщенных пожеланий  добра в немецком и русском языках // Nastolen modern vdyЦ2008: materiay IV Midzynar. naukowi-prakt. konfer. 27.09. - 05.10.2008 roku. Filologiczne nauki. - Praha: Publishing House Education and Science, 2008. - D. 6. - S. 87Ц89.

31. Шатилова Л.М. Имплицитные способы пожеланий здоровья в немецком и русском языках // Постигането на висшето образованиеЦ2008: материали за IV Междунар. научно-практ. конфер. 17Ц25 ноември 2008 г. Филологични науки. Музика и живот. - София: Бял ГРАД-БГ, 2008. - Т. 9. - С. 3Ц6.

32. Шатилова Л.М. Имплицитная информация в лексике // Иноязычная филология и дидактика в вузе: междунар. межвуз. сб. науч. тр. - М.ЦМичуринск: Изд-во МичГАУ, 2009. - Вып. 5. - С. 23Ц29.

33. Шатилова Л.М. Культурологические аспекты имплицитной информации // Иноязычная филология и дидактика в вузе: междунар. межвуз. сб. науч. тр. - М.ЦМичуринск: Изд-во МичГАУ, 2009. - Вып. 5. - С. 9Ц14.

34. Шатилова Л.М. Русскость как имплицитная информация в лексике и фразеологии // Молодежь и наука: реальность и будущее: материалы II Междунар. научно-практ. конфер. 3 марта 2009 г. Филологические науки. - Невинномысск: НИЭУП, 2009. - Т. IV. - С.352Ц354.

35. Шатилова Л.М. Типологическая характеристика эксплицитных пожеланий долголетия // Бъдещете проблемите на световната наукаЦ2008. материали за IV Междунар. научно-практ. конфер. 17Ц25 декември 2008 г. Филологичи науки. - София: Бял ГРАД-БГ, 2008. - Т. 13. - С.53Ц55.

36. Шатилова Л.М. Эксплицитные пожелания луспеха в деятельности в немецком и русском языках // Альманах современной науки и образования: Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии и методика преподавания языка и литературы: межвуз. сб. науч. тр. - Тамбов: Грамота, 2009. - № 2. - Ч. 3. - С. 184Ц185.

37. Шатилова Л.М. Эксплицитные пожелания-приветствия в немецком и русском языках // Язык. Культура. Коммуникация: материалы III Междунар. заочной научно-практ. конфер. - Ульяновск: Типография Облучинского, 2009. - С. 67Ц71.

38. Шатилова Л.М. Художественный текст как объект лингвистических исследований // Языковые и культурные контакты различных народов: сб. ст. Междунар. научно-метод. конфер. - Пенза: Приволжский Дом знаний, 2009. - С. 187Ц191.

39. Шатилова Л.М. Имплицитные способы выражения отрицания // Коммуникация и Язык в социально-культурном пространстве: Междисциплинарный подход: материалы междунар. конфер. 02Ц04 декабря 2009 г. - Челябинск: Издат. центр ЮУр ГУ, 2009. - С. 396Ц398.

40. Шатилова Л.М. Имплицитное выражение пожеланий добрые чувства в немецком языке // Актуальные проблемы профессионального речевого общения: материалы II Междунар. науч. интернет-конфер. молодых ученых 2010 г. - Мичуринск: Изд-во МичГАУ, 2010. - С. 209Ц213.

41. Шатилова Л.М. Статус эксплицитности в современной лингвистике // Ключови въпроси в съвременната наукаЦ2011: материали за VII Междунар. науч. практ. конфер. 17Ц25 април 2011 г. Филологични науки. - София: Бял ГРАД-БГ, 2011. - Т. 29. - С. 76Ц78.

42. Шатилова Л.М. Проблема категоризации языка как объект лингвистического исследования // Романо-германская филология и дидактика в вузе: материалы I Междунар. заоч. науч. конфер. - Москва: Изд-во МГПИ, 2011. - С. 101Ц104.

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии