Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по социологии

Территориальное поведение социально-территориальной общности (на примере региональных общностей России)

Автореферат докторской диссертации по социологии

 

На правах рукописи

 

 

 

 

 

Завалишин Андрей Юрьевич

 

 

Территориальное поведение

социально-территориальной общности

(на примере региональных общностей России)

 

22.00.04 - Социальная структура,

социальные институты и процессы

Автореферат

адиссертации на соискание учёной степени

доктора социологических наук

Хабаровск - 2009

Работа выполнена в ГОУВПО

"Хабаровская государственная академия экономики и права"

 

Научный консультант:	доктор экономических наук, профессор Рязанцев Игорь Павлович
Официальные оппоненты:	доктор философских наук, профессор Голенкова Зинаида Тихоновна
	доктор социологических наук, доцент Сергиенко Алие Мустафаевна
	доктор экономических наук, профессор Горбунов Николай Максимович
Ведущая организация:	Российский университет дружбы народов

Защита состоится 8 октября 2009 года в 1400 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.294.04 при ГОУВПО "Тихоокеанский государственный университет" по адресу: 680035, г. Хабаровск, ул. Тихоокеанская, 136, ауд. 315л.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Тихоокеанского государственного университета.

Автореферат разослан "___" сентября 2009 года.

Учёный секретарь

диссертационного совет П.П. Лях

 

 

Общая характеристика работы

Актуальность проблемы исследования. На пороге XXI в. Россия, как и всё глобальное сообщество, столкнулась с новыми вызовами, несущими в себе потенциальную угрозу не только "знакомому нам миру" , но, возможно, и всей человеческой цивилизации. Если в середине ХХ в. эта угроза ассоциировалась, прежде всего, с возможной ядерной войной между мировыми системами социализма и капитализма, персонифицированными в СССР и США, то в 1990е - 2000е гг. она перешла в плоскость противостояния между ядерными и периферийными государствами, бедностью и богатством, институционализированными наа национальном и региональном уровнях. Это противостояние транспарентно объективировано в атаках международного терроризма на жизненные центры многих стран мира (в том числе, России), движении антиглобализма, растущей пространственной асимметрии распределения инновационных технологий, финансовых потоков и т.п., латентно - в "ползучей" экспансии нищеты и соответствующих ей жизненной философии и социальных практик из стран Азии, Африки, Латинской Америки в Западную Европу и США.

Формирование мирсистемы, начавшееся, по мнению И. Валлерстайна, ещё в XVI в. , во второй половине ХХ столетия привело к беспрецедентному росту социальноэкономической дифференциации государств и макрорегионов планеты, а также внутригосударственных регионов ряда мировых держав. В начале XXI в. это вылилось в крайнее обострение социальноэкономических, политических и социокультурных противоречий, вышедших за рамки национальных государств, породило "риски" , несущие новые вызовы всему человечеству. Мнения учёных относительно ближайших последствий этого явления разделились. Одни утверждают о наступающей "детерриториализации" физического пространства планеты, другие - о возникновении дихотомии глобализации и регионализации как "двух сторонах одной медали" . На наш взгляд, все эти процессы в равной мере имеют место в современном мире, продуцируя в совокупности тот узел проблем, который чрезвычайно сложно не только успешно "разрубить", но даже изначально адекватно "диагностировать". Отмеченные явления приводят к изменению социальной структуры современных обществ (в том числе и Российского), порождают системные трансформации, которые носят долговременный (институциональный) характер. Поскольку их воздействие зачастую проявляется латентно и имеет синергетическую природу, они требуют к себе самого пристального внимания социологов.

Одним из важных факторов трансформационного процесса является динамика территориального поведения социальнотерриториальных общностей (далее СТО). В наиболее общем виде оно представляет собой систему социальных практик, сложившихся в границах поселения, региона, исторической области, государства или макрорегиона, порождённых спецификой конкретной территории и своеобразием коллективного сознания проживающих на ней людей, отличающиеся от социальных практик, воспроизводимых населением других аналогичных территорий. При этом, по отношению к социуму, территориальное поведение проявляется амбивалентно: с одной стороны, в качестве социального института - как условие институционализации иерархической структуры ядерных, полупериферийных и периферийных регионов (государств), с другой, в качестве системы социальных действий - как фактор системной трансформации общества. Среди всех его форм в данном исследовании акцент сделан на анализе территориального социальноэкономического поведения (далее ТСЭП), которое в современных условиях продуцирует динамику не только социальноэкономических, но в значительной степени и политических, и социокультурных процессов.

Концептуализация категорий "территориальное поведение социальнотерриториальной общности", "территориальное социальноэкономическое поведение" и операционализация последнего применительно к региональным общностям России, предпринятые в настоящем диссертационном исследовании, имеют важное значение для решения целого ряда теоретических и практических задач. Среди них: 1) развитие теории и методологии социологии региона (регионализма); 2) выявление процессов, приводящих к институционализации и последующей динамикеа социальнотерриториальной структуры общества, сохранению и углублению социальнотерриториального неравенства, имеющего долговременный (исторический) характер и демонстрирующего тенденцию к усилению (как на международном, так и внутригосударственном уровнях, в частности, в России на протяжении всех 1990х - 2000х гг.); 3) оптимизация практики управления региональным развитием в условиях продолжающегося трансформационного процесса в России и глобального экономического кризиса.

Изложенная в диссертации авторская концепция территориального поведения СТО позволит приблизиться к решению данных задач благодаря возможности объективации дистинкций паттернов социального поведения общностей различного уровня (от поселенческого до макрорегионального), а также выявления факторов, опосредующих их формирование и изменение. Последнее особенно важно вследствие нарастания объективных возможностей для "конструирования" современного мира таким, каким он видится лидерам ведущих держав планеты. Для современной России, в первом десятилетии XXI в. всё ещё не вышедшей из состояния системной трансформации, это имеет витальное значение.

Степень разработанности темы исследования.

Концептуализация и операционализация категорий "территориальное поведение социальнотерриториальной общности", "территориальное социальноэкономическое поведение" позиционируется в парадигмальных рамках социологии региона, но при этом предполагает обращение к ряду смежных дисциплин, прежде всего, социальной географии, социальной психологии, пространственной экономике. Диспозиция проблематики территориального поведения СТО на пересечении предметных областей данных наук закономерно требует обеспечения междисциплинарного подхода для последующего анализа ТСЭП, что и будет показано ниже.

Вплоть до самого последнего времени изучение территориального поведения как такового было сосредоточено в рамках этологии (территориальное поведение животных) и социальной антропологии (территориальное поведение примитивных человеческих сообществ). Вместе с тем, проблема изучения взаимодействия общества и физического пространства (территории), порождающего специфические паттерны территориального поведения социального субъекта, имеет глубокие исторические корни. К ней обращались ещё в глубокой древности. В частности, Аристотель в трактате "Политика" последовательно проводит идею о том, что общество (полис) является частью природной среды и поэтому, безусловно, зависит от неё (полис - "естественное образование", человек - "политическое животное"). В период раннего средневековья религиозный философ Аврелий Августин в труде "О граде Божием" поставил вопрос о дуальности социального пространства и, соответственно, социального поведения людей в этом пространстве (праведного в "граде Божием" и порочного в "светском государстве"). В XVIII в. Ш.Л. де Монтескье в трактатеаа "О духе законов" высказал идею о значительной роли природногеографических факторов в жизни общества (южане, по его мнению, отличаются малодушием и поэтому часто оказываются под властью деспота; наоборот, жители Севера имеют твердый характер и потому свободолюбивы). Как очевидно, на протяжении нескольких эпох (по крайней мере, с серединыа 1го тысячелетия до н.э. до начала XIX в. н.э.) мыслителей привлекал, преимущественно, политический аспект территориального поведения СТО (населения полисов, средневековых княжеств и королевств, ранних национальных государств Западной Европы).

Во 2й половине XIX - начале ХХ вв. произошёл переход данной проблемы с сугубо философского уровня осмысления на естественнонаучный и обществоведческий. Одновременно предметное поле исследования стало включать в себя не только политический, но и социальноэкономический и социокультурный аспекты территориального поведения индивидов и групп. Последнее в значительной степени было связано с внедрением в общественное сознание населения Западной Европы понятия "гражданское общество" и, соответственно, априорным признанием в качестве акторов не только политических субъектов, но и отдельных индивидов, социальных групп, а также СТО. В это время возникают и активно развиваются новые научные дисциплины (российская и немецкая социальная география (Л.И. Мечников, Ф. Ратцель, К. Хаусхофер), немецкая историческая политическая экономия (Б. Гильдебрандт, В. Зомбарт,аа К. Маркс, В. Рошер, Г. Шмоллер), классическая европейскоконтинентальная и английская холистская социология (О. Конт, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, Ф. Тённис). В парадигмальных рамках этих наук разрабатываются теоретикометодологические основания для социологического анализа взаимовлияния социума и окружающей его природной среды. Однако ни в одной из них предметом научного осмысления не стало непосредственно территориальное поведение СТО (или шире - социального субъекта).

Третий этап теоретического анализа и эмпирического исследования взаимосвязи общества и территории его дислоцирования начинается в 1920е гг., когда под воздействием новых социальных процессов, порождённых вначале Первой, а позже Второй мировыми войнами, значительно ускоряются процессы глобализации и регионализации, качественным образом изменившие картину мира. Следствием этого, в частности, стало появление нового междисциплинарного направления - регионологии, в рамках которой в 1960е - 1970е гг. возникла новая отрасль социологии - социология региона (регионализма). В эти и последующие годы в социологию вошли новые понятия и категории, подвергшиеся глубокому теоретикометодологическому анализу и эмпирической верификации: пространство (физическое и социальное), социальнотерриториальная (региональная) общность, поселенческая община, территориальный интерес, регион и др., составившие теоретический фундамент данного диссертационного исследования (см. параграфы 1.5.1 - 1.5.4).

Пространство в социологии изначально рассматривалось дуалистически: в единстве физического и социального пространств, взаимосвязанных, но конфигурально и сущностно не совпадающих между собой. Основание традиции такого двойственного подходаа принадлежит Э. Дюркгейму. Впоследствии её успешно продолжили П. Сорокин, Э. Гидденс и другие западные исследователи, а в России (СССР) - А.Г. Здравомыслов, А.А. Давыдов, Ю.П. Качанов, В.И. Добреньков, А.И. Кравченко и др. Несколько по иному к анализу пространства подошёл Г. Зиммель, который исходил из утверждения о том, что оба его проявления (физическое и социальное) для социологии релевантны лишь в качестве продуктов рефлексии человеческого сознания, а потому должны анализироваться только в связи с последним. Эта идея также получила развитие в трудах западных и российских социологов (Э. Гофмана, П. Бергера, Т. Лукмана, А. Лефевра, А.Ф. Филиппова и др.). Французский социолог П. Бурдье предпринял попытку объединить обе эти традиции. По его мнению, физическое пространство (в т.ч. территория, как одно из его воплощений) является более или менее точной проекцией пространства социального и в таком виде репрезентирует его. В данной работе использован подход, сложившийся в рамках социологии пространства Г. Зиммеля и его последователей, с привлечением некоторых положений конструктивистского структурализма П. Бурдье.а

Поскольку в настоящей диссертации территориальное поведение СТО трактуется, прежде всего, как социальный институт, важное значение для понимания его сущности имеет теоретикометодологический анализ социального института как такового. Начало его исследованию было положено ещё во 2й половине XIX в. в рамках социальной философии, политической экономии и социологии (К. Маркс, Ф. Энгельс, Г. Спенсер и др., хотя сами эти учёные данной категорией ещё не пользовались). Законченное воплощение концептуализация социального института получила в рамках классического и нового институционализма, берущих начало в трудах Э. Дюркгейма, М. Вебера, Т. Веблена, Дж. Коммонса, У. Митчелла и ряда других западноевропейских и американских социологов начала ХХ в., а затем стала одной из базовых категорий всего социологического знания. Для данного труда в концептуальном плане наибольшее значение имеют исследования социальных институтов, в разные годы предпринятые В.Ф. Ануриным, Л. Бовье, А. Геленом, Э. Гидденсом и др.

Также понимание феномена территориального поведения СТО базируется на теоретических конструктах и эмпирических исследованиях социального поведения (концептуально более широкого и эксплицирующего себя, в том числе, в виде территориального поведения социального субъекта). Уже в 1й трети ХХ в. сложились два подхода к его анализу: бихевиористский, восходящий к социальной психологии и трактующий поведение человека, преимущественно, в категориях "вызоваответа" (Дж.Б. Ватсон, Э. Толмен, К. Халл, Б.Ф. Скиннер, Д.Г. Мид), и социологический, основанный на теориях социального обмена (П. Блау, Дж. Хоманс), деятельностной (Л. Выготский, М.С. Каган, Н.Ф. Наумова), социального действия (М. Вебер, Т. Парсонс, Ю. Хабермас и др.), структурации (Э. Гидденс), конструктивистском структурализме (П. Бурдье) и др., ставящих во главу угла деятельность актора (агента), конструирующего социальное и физическое пространство в соответствии со своими рациональными целями, ценностями, установками, убеждениями и т.д. Именно деятельностный подход к анализу территориального поведения СТО применён в данном исследовании.

В ХХ - начале XXI вв. социальное (экономическое, политическое, религиозное и т.д.) поведение индивидов и групп привлекало внимание многих исследователей. Наиболее широкий подход к его анализу был реализован в рамках общей и социальной психологии (Г. Гантер, Э. Гоффман, Р. Грин, Р.Г. Франк и др.). Однако акцент на территориальной составляющей поведения человека делают лишь некоторые представители данного направления. Например, К. Лоренц и Н. Тинберген утверждают, что образцы территориального поведения, инстинктивно закреплённые на протяжении тысячелетий, в значительной степени сохраняются и у современного человека. Несмотря на контроль со стороны высшей нервной деятельности, они нередко проявляются в динамике внутреннего мира личности, а в снятом виде - в территориальном поведении СТО .

Возрастает количество трудов, посвящённых анализу политического (прежде всего, электорального) поведения, связанное с активным процессом демократических преобразований, охвативших в концеа ХХ в. большинство стран мира. Исследователи данного аспекта социального поведения, работающие в парадигмальных рамках социологии и политологии, акцентируют внимание, преимущественно, на двух проблемах: вопервых, социальностатусных дистинкциях политического поведения акторов независимо от территории их проживания (Ю.Л. Воробьев, Е. Вятр, Ю. Левада, А.А. Смирнова, Г.Д. Лассуэлл, Ф. Макглинн, Дж.Н. Тилли и др.); вовторых, на своеобразии политического поведения населения конкретного региона или страны (Е.В. Ахметова, П.С. Волоковых, Л.С. Дятлова,аа Ю.Л. Качанов и др.). В том же плане, но более широком контексте проводятся исследования общественных движений и коллективных действий, непосредственно выходящие на проблематику территориального поведения СТО: протестные (В. Гельман, Д. Ольшанский, С. Тэрроу и др.), рабочие (Л. Гордон, Э. Клопов, А. Кравченко и др.), этнические (Л. Дробижева, В. Тишков и др.), экологические (Дж. Доусон, И.А. Халий, О. Цепилова,а О. Яницкий, и др.), женские (О. Воронина, Е. Здравомыслова, А. Тёмкина и др.). При всем том, ни в одном из данных направлений исследователи не ставили перед собой задачи территориальной экспликации дистинкций социальных движений и коллективных действий людей.

В проекции социологического анализа ТСЭП особое значение имеет изучение социальноэкономического поведения хозяйствующего субъекта, предпринятое в экономической теории и социологии экономики. Оно имеет глубокие исторические традиции и восходит к классическим трудам английских экономистов XIX в. - А. Смита и Д. Рикардо. На протяженииа ХХ в. в экономической теории, а позже и параллельно с ней - в экономической социологии - были созданы различные модели, разработаны теории, призванные объяснить специфику (социально) экономического поведения индивидов (в России их систематический анализ предпринят В.И. Верховиным, В.И. Зубковым, В.В. Радаевым, за рубежом - Т. Эггертсоном и др.). Однако и в этих теориях и моделях практически ни один из авторов также не поставил в центр внимания территориальный аспект социальноэкономического поведения человека (СТО).

В 1970е - 2000е гг., в процессе сближения исследовательских парадигм экономической теории и социологии в мировой и российской науке появился ряд трудов, претендующих на создание интегративных теорий, свободных от методологических заблуждений прошлого (теория рационального выбора Дж. Коулмана, сетевой подход Х. Уайта и М. Грановеттера, экономическая теория конвенций Л. Тевено, культурноисторический и этнографический подходы М. Аболафии и В. Зелизера и т.д.). Анализ данных теорий в проекции исследования ТСЭП представлен в параграфе 1.3 диссертации. Помимо названных трудов ad hoc интерес представляют произведения, создатели которых пытаются выйти на анализ территориальных дистинкций социальноэкономического поведения индивидов и групп или, по крайней мере, манифестируют это намерениеа (Т.А. Архипова, Т.И. Заславская, Э.Г. Кочетов, О.В. Лылова, Е.Б. Мостовая, Р.В. Рывкина, Л. Баррос, Д. Дж. Бейкер, С. Тарроу, С. Тиссо и др.). Хотя во всех этих работах территориальный (региональный) аспект не оказался в центре внимания исследователей, их методологические подходы и теоретические наработки могут быть использованы и при анализе территориального поведения СТО.

Большое значение для понимания природы территориального поведения социального субъекта (от индивида до СТО) имеют исследования территориальных интересов, в разные годы предпринятые Х. Арендт, ааМ. Вебером, Т. Парсонсом, а также российскими социальными географами Д.В. Доленко, Р.Г. Хузеевым и др. В отечественной социологии первыми сформулировали понятие и систематически изложили базовые территориальные интересы СТО известные российские учёные Т.И. Заславская иа Р.В. Рывкина. В 1990е гг. эту работу продолжил творческий коллектив из Твери, работающий под руководством А.А. Ткаченко (см. параграф 2.1.2). При этом ни один из названных исследователей, как в России, так и за рубежом, не ставил задачи концептуализации и операционализации территориального поведения СТО, прослеживая связь территориального интереса преимущественно с властными (политикоэкономическими) решениями и макросоциальными, макроэкономическими процессами. Человек, СТО как субъекты территориального поведения неизменно оказывались за рамками социологического анализа.

В 1960е гг., первоначально в западных, а позже и отечественных социальных науках наблюдался всплеск интереса к пространственным аспектам поведения человека, также концептуально связанным с территориальным поведением СТО. В это время, преимущественно, в Западноевропейской и Североамериканской научной мысли практически одновременно начинают проводиться исследования на стыке географии и психологии, географии и экономики, географии и социологии. Возникают такие отрасли знания как проксемика (Э.Т. Холл), поведенческая географияаа (Дж. Голд), экологическая психология (И. Альман, К.Г. Крайк). В те же годы идет активный процесс институционализации новой отраслевой социологии - социологии региона, в рамках которой анализируются проблемы влияния окружающей природной среды на общественные процессы (Л. Баррос, Р. Бьерстедт, Дж. Ферро, Б. Хакетт), территориальной дифференциации социальных общностей (В. Оу, Е.Р. Форд, Р. Хилмер) и др. В течение последующих лет в этих дисциплинах был накоплен значительный эмпирический материал, созданы оригинальные теории, объясняющие процессы формирования пространственных представлений, географических образов, мотивов и логики пространственного поведения индивида. При этом, как и в предыдущих случаях, анализ пространственного поведения не сопровождался в них территориальной экспликацией и проводился почти исключительно в рамках двух базовых категорий: направления и расстояния.

В отечественной социологии в 1960е - 1980е гг. изучение пространственного (территориального) аспекта социального (социальноэкономического) поведения было осуществлено преимущественно в рамках многочисленных прикладных исследований трудовых коллективов (Г.М. Андреева, Ю.Е. Волков, А.А. Зворыкин, Л.Н. Коган, Г.В. Осипов, И.И. Чангли и др.), жителей города и деревни (Н.В. Аитов, Ю.В. Арутюнян, Л.В. Бондаренко, Б.С. Хорев, О.И. Шкаратан, О.Н. Яницкий и др.), этнической социологии (Ю.В. Арутюнян, В. Бойко, Ю.В. Бромлей, М.Н. Губогло,а Л.М. Дробижева и др.). Особое место в плане данного исследования принадлежит комплексному региональному анализу демографического развития села в СССР, предпринятому коллективом учёных под руководством Т.И. Заславской и И.Б. Мучник во 2й половине 1970х гг. Однако ни один из исследовательских проектов того времени, в том числе и последний из названных, не ставил задачи выявления дистинкций территориального поведения социальнотерриториальных (региональных) общностей, также как и факторов, порождающих эти дистинкции, ограничиваясь лишь их констатацией.

В плане исследования ТСЭП большое значение имеют работы по социологии труда, являющегося важнейшей формой социальноэкономического поведения хозяйствующего субъекта. В России (СССР) наиболее заметный вклад в его научное осмысление внесли А.К. Гастев, Т.И. Заславская, А.Г. Здравомыслов, Г.В. Осипов, М.Н. Руткевич, О.И. Шкаратан, В.А. Ядов и мн. др. Вместе с тем, необходимо признать, что все работы в данной области, хотя и опирались на эмпирические исследования конкретных производственных коллективов, были направлены не на поиск территориальных различий их трудового поведения, а, напротив, выявление общих закономерностей, имеющих экстерриториальную природу.

Также важное место в изучении территориальных особенностей социального поведения занимает исследование его субъекта - социальнотерриториальной общности (СТО). В зарубежной социологии оно началось вскоре после окончания Второй мировой войны и связано, преимущественно, с трудами Н. Смелзера, А. Гиллери, С. Джонассена и др. В отечественной науке СТО первоначально изучали географы (А.А. Долинин,а Д.В. Доленко и др.), затем к их анализу подключились социологи и экономисты (Н.С. Аникеева, А.М. Сергиенко, А.А. Ткаченко, А.Я. Троцковский и др.). В 1990е - 2000е гг. изучение СТО в России и мире существенно интенсифицировалось, что было связано с активным региональным процессом, охватившим не только отдельные страны (в том числе и Россию), но и весь мир. Вместе с тем, необходимо отметить, что и в данный период все исследователи попрежнему игнорировали поведенческий аспект социологического анализа СТО, сконцентрировав внимание исключительно на её макросоциальных, макрополитических и макроэкономических параметрах.

Значительный вклад в теоретическое осмысление и описание территориально дифференцированных социальных процессов, непосредственно связанных с поведением СТО, внесли исследователи, представляющие социальноэкономическую географию и методологически близкую ей социологию региона (регионализма). Для концептуализации территориального поведения СТО и ТСЭП, в частности, наибольшее значение в этом плане имеют труды российских и зарубежных географов и социологов, посвящённые анализу территориального (пространственного) разделения труда (В.В. Зырянов, Д. Месси, Р. Мунро, К. Хезерингтон), территориального поведения социального субъекта (Г.С. Корепанов), региональному строительству и управлению региональными процессами (О.В. Байдалова, В.И. Затеев, Б.В. Хараев, Р. Ханчел, Е.В. Сойя, Дж. Урри), диалектике взаимодействия центра и периферии (О.В. Грицай, Г.В. Иоффе, И.П. Рязанцев, А.И. Трейвиш, А.Д. Кинг, Дж. Хённеленд, Э. Шилз), формированию и эволюции мирсистемы (И. Валлерстайн) и др. Также на проблематику ТСЭП выходят отдельные аспекты так называемой "альтернативной" человеческой географии (human geography), возникшей в западной социальноэкономической географии в 1970е - 1980е гг. (Б. Верлен, Р.Дж. Голлидж, Дж. Раштон, Р.Л. Тейер). В параграфе 1.4 диссертации научные идеи, представленные в данных трудах, проанализированы в проекции социологического анализа территориального поведения СТО.

В ХХ в. ряд исследователей занимались поиском закономерностей социальноэкономической и пространственной эволюции регионов и государств. В результате появились теории длинных волн Н.Д. Кондратьева, стадий экономического развития Дж. Фридмана, фаз эволюции расселения Дж. Джиббса, техникоэкономических парадигм К. Фримена иа др. Обращение к ним позволило выработать подходы к анализу динамики базовых моделей ТСЭП в исторической ретроспективе (раздел диссертации 2.1.3).

В 1990е гг. изучение различий в уровне развития стран и регионов, являющихся прямым следствием дистинкций территориального поведения их населения, заметно активизировалось. Наиболее содержательными в проекции настоящего исследования являются труды, посвящённые анализу социальноэкономической, политической и социокультурной ситуации в странах объединённой Европы (Т. Булман, Р. Паддисон), в государствах ЦВЕ и СНГ после распада СССР (З. Цефалвай, Дж. Нагельс, Дж. А. де Блас), в реформируемом Китае и в целом - Восточной Азии (Дж. Арриги, Д.Дж. Тран, Ван Голю, Ху Иньли) и др.

Таким образом, на протяжении более чем 150 лет в мировых и отечественных социальных науках (социальной географии, экономике, политологии, социологии региона) были созданы методологические подходы, разработаны оригинальные теории, накоплен значительный эмпирический материал по различным аспектам данного диссертационного исследования. Вместе с тем, необходимо признать, что вплоть до самого последнего времени учёные не проявляли особого интереса к территориальному анализу социального поведения СТО. В теоретическом плане ближе всего к ним оказались пространственные исследования в экономике и поведенческой географии. Однако территориальный (региональный) аспект социального поведения СТО, по сути, остался вне их парадигмальных рамок. Последнее обстоятельство послужило основанием и дало возможность для написания данной диссертации.

Цели и задачи исследования.

Изложенный выше краткий анализ степени научной разработанности проблемы, выносимой на защиту, позволяет сформулировать цели и задачи диссертации. Важнейшими целями являются: 1) теоретикометодологическое обоснование и концептуализация категорий "территориальное поведение социальнотерриториальной общности", "территориальное социальноэкономическое поведение" (ТСЭП); 2) выработка инструментария (алгоритма), статистических и социологических показателей (индексов), необходимых и достаточных для эмпирического анализа базовых моделей, а также конкретноисторических форм ТСЭП.

Для реализации поставленных целей были решены следующие задачи:

1. Дано теоретикометодологическое обоснование возможности социологического анализа территориального поведения СТО с позиций социологии пространства, методологического холизма и неоинституционализма (параграфы 1.1, 1.2, 1.3).

2. Обоснована необходимость использования при концептуализации категории "территориальное поведение социальнотерриториальной общности" теорий центра и периферии (С. Уивер, Дж. Фридман, Э. Шилз), мирсистемы (И. Валлерстайн), пространственного разделения труда (Д. Месси), территориальной организации общества (Б.С. Хорев), принятия компромиссных решений в географии (Р.Г. Хузеев, Ю.Р. Архипов). Показаны возможность и необходимость использования в данной работе результатов российских и зарубежных исследований региональных процессов и регионального (территориального) поведения, учёта традиций в изучении пространственного поведения индивида и территориального поведения социального субъекта, уточнен смысл базовых категорий данного исследования (параграфы 1.4Ц1.5).

3. Разработаны формализованная структура (теоретическая модель) и типология ТСЭП, описаны возможности их применения для качественного и количественного анализа его конкретноисторических форм, описан генезис ТСЭП в синхроническидиахронической перспективе, концептуализированы и операционализированы его базовые модели и производные от них формы: экстракционное, руральное, урбанное, миграционное, осёдлое, транспортное, местечковое, патриотическое и космополитическое (параграфы 2.1, 2.2).

4. Сформулированы концептуальные основания социологического анализа территориального социальноэкономического поведения, в частности, разработана исследовательская матрица, выведена формула расчёта, позволяющая квантифицировать качественные дистинкции территориального поведения социальнотерриториальных (региональных) общностей; построена эволюционная шкала и показана возможность её использования для прикладного анализа конкретноисторических форм ТСЭП; обоснована методика эмпирического исследования территориального поведения СТО (параграф 2.3).

5. Выведены статистические и социологические индикаторы качественных дистинкций территориального поведения СТО, с использованием которых проведён модельный анализ ТСЭП региональных общностей России в системе национальногосударственных социальноэкономических отношений, составлены сценарии возможной эволюции региональной структуры Российской Федерации на период до 2012Ц2016 гг. (параграфы 3.1Ц3.5). С целью верификации полученных социологических показателей (индексов) территориального поведения СТО проведено сравнительное эмпирическое социологическое исследование населения Хабаровска и КомсомольсканаАмуре (параграф 3.6).

6. Обоснованы перспективы дальнейшего развития концепции территориального поведения СТО и углубления его эмпирического анализа, а также показаны возможности использования предложенного в диссертации инструментария для прикладных исследований социальных процессов, протекающих в СТО разного уровня (от поселенческого до макрорегионального) (заключение).

Объект исследования - социальнотерриториальная общность.

Предмет исследования - территориальное поведение социальнотерриториальной общности, его внутренняя структура, содержание, факторы формирования и изменения базовых моделей и производных от них форм территориального социальноэкономического поведения СТО.

Методологические основания и теоретические источники исследования. Методологическими основаниями исследования послужили фундаментальные положения классической европейскоконтинентальной и английской холистской социологии (Э. Дюркгейм, О. Конт, Г. Спенсер,аа Ф. Тённис), социологии пространства (П. Бурдье, М. Вебер, Г. Зиммель,аа Т. Парсонс, П. Сорокин, А. Шюц), а также неоинституционализм (Дж. Коулман, Х. Уайт, М. Грановеттер, Л. Тевено, М. Аболафия, В. Зелизер) и социологического институционализма (С.Г. Кирдина).

Также были использованы отдельные положения и методологические подходы теорий мирсистемы (И. Валлерстайн), центра и периферии (С. Уивер, Дж. Фридман, Е. Шилз), пространственного разделения труда (Д. Месси), территориальной организации общества (Б.С. Хорев), принятия компромиссных решений в географии (Р.Г. Хузеев, Ю.Р. Архипов), рефлективистских перспектив современного западного регионализм (С. Бреслин, Р. Кокс, Ф. Сёдербаум, Б. Хеттн, Г. Хук и др.), теорий длинных волн (Н. Д. Кондратьев), стадий экономического развития (Дж. Фридман), фаз эволюции расселения (Дж. Джиббс), техникоэкономических парадигм (К. Фримен).а

Помимо этого были привлечены общенаучные и специальные методы исследования: дедуктивный (логикопонятийный) метод, диалектический подход, факторные концепции (факторы формирования и влияния), системный и структурный методы, структурнофункциональный подход, компаративный и статистический методы, синхронический и диахронический подходы, анализ и синтез.

Также диссертация опирается на опубликованные научные труды классиков мировой социологической мысли, произведения современных российских и зарубежных авторов, посвящённые анализу генезиса и эволюции социальных институтов, социального поведения, проблемам социального развития отдельных территорий (регионов) России и мира, созданные, преимущественно, в парадигмальных рамках социологии региона, экономической теории и социальной (человеческой) географии.

Эмпирическая база диссертационного исследования. Для аргументации положений и выводов диссертации использовались результаты социологического исследования "Территориальное поведение социальнотерриториальной общности (Хабаровский край)" (апрель 2009 г., N = 951, выборка репрезентативная по полу, возрасту и основным социальным стратам, случайная на последней стадии отбора единиц опроса; погрешность не превышает 5%), в котором автор выступил в качестве научного руководителя , а также вторичный анализ результатов социологических исследований, проведённых российскими учёными в 1990е - 2000е гг.: "Региональная идентичность в Европейской России" (Автор и исполнитель д. геогр. н. М.П. Крылов. Проведено в 20012004 гг. в Вологодской, Воронежской, Ярославской и Костромской областях, а также 23 городах областного и районного уровня. Выборка репрезентативная, вероятностноквотная, метод опроса - личные интервью, N=3050); "Формирование пространственных идентичностей в порубежном регионе"а (Т.Н. Кувенева, к. геогр. н., доц. А.Г. Манаков, Псков, 1999 - 2002. N=2244, выборка репрезентативна по полу и возрасту, метод опроса - анкетирование и интервьюирование); "Социокультурный портрет региона" (Научный руководитель к. соц. н. Г.С. Корепанов, Тюмень, 2005 - 2006. Выборка репрезентативна по типу поселения, методы опроса - анкетирование (N=4016), экспертный опрос (N=90)); "Состояние и практика государственного регулирования миграционных процессов на Востоке России" (Научный руководитель д.э.н., проф. Н.М. Горбунов, Хабаровск, 2005); "Социальное самочувствие, общественнополитические ориентации и электоральные предпочтения жителей Хабаровского края" (январьиюль 2008 г., тип выборочной совокупности - многоступенчатый квотный с вероятностным отбором респондентов, репрезентативный по полу, возрасту и типу поселения, N=2198. Науч. руков. д.п.н., профессор И.Ф. Ярулин) и др.

Кроме того, в качестве источников исследования использованы опубликованные данные Госкомстата РФ (СССР): "Население СССР, 1988", "Демографический ежегодник СССР: 1990", "Регионы России" (2000, 2002, 2003), "Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года", "СНГ и страны мира" и др., содержащие данные, позволяющие релевантно их интерпретировать в проекции данного исследования.

Научные результаты исследования. Теоретикометодологическим результатом диссертации явилась авторская концепция территориального поведения СТО и территориального социальноэкономического поведения, входящая в парадигмальные рамки социологии региона. Прикладные результаты исследования представлены исследовательской моделью (институциональной матрицей ТСЭП), а также системой статистических (социальноэкономических) и социологических показателей (индексов), позволяющих квантифицировать конкретноисторические формы ТСЭП социальнотерриториальных общностей разного уровня (от поселенческого до макрорегионального), и вырабатывать научнообоснованные рекомендации по их коррекции.

Научная новизна. Полученные в процессе реализации данного научноисследовательского проекта новые результаты выражаются в следующем:

1. Установлена двойственная природа территориального поведения СТО: с одной стороны, это социальный институт, обеспечивающий институционализацию структуры регионов в континууме "ядро - полупериферия - периферия", с другой стороны - система социальных действий, приводящая к динамике социальноэкономической дифференциации и, как следствие, трансформации социальной структуры общества.

2. Доказано, что территориальное социальноэкономическое поведение различных социальнотерриториальных (региональных) общностей эволюционирует в континууме "инновационное - адаптивное - консервативное", обеспечивая тем самым устойчивое воспроизведение социальнотерриториального неравенства в обществе.

3. Сформулирована авторская концепция ТСЭП, разработаны его формализованная структура и типология. Концептуализированы и операционализированы базовые модели и производные от них формы ТСЭП: экстракционное, руральное, урбанное, миграционное, осёдлое, транспортное, местечковое, патриотическое и космополитическое.

4. Разработаны исследовательская модель (институциональная матрица) и формула расчёта, позволяющие квантифицировать качественные дистинкции конкретно исторических форм ТСЭП. Доказана возможность количественного расчёта институциональной матрицы ТСЭП региональной общности на основе социальноэкономических показателей государственной статистики и её качественного анализа с привлечением социологических показателей (индексов), полученных в результате эмпирических социологических исследований на местах.

5. Построена эволюционная шкала ТСЭП, дающая возможность производить компаративный синхронический анализ территориального поведения различных СТО и диахронический анализ ТСЭП конкретной СТО на различных этапах её социальноисторической эволюции. Показана возможность использования данной методики для прогнозирования динамики социальнотерриториальной структуры общества на кратко и среднесрочную перспективу, а такжеа доказана возможность исследования территориального поведения СТО социологическими средствами на примере сравнительного эмпирического исследования населения Хабаровска и КомсомольсканаАмуре.

Положения, выносимые на защиту:

• Территориальное поведение СТО - это реальный феномен, требующий специального социологического исследования; оно имеет двойственную природу: проявляется как социальный институт и территориально апплицированная система социальных действий.
• Среди всех форм территориального поведения СТО наибольшее значение имеет территориальное социальноэкономическое поведение, в значительной степени опосредующее все остальные его формы.
• На абстрактнотеоретическом уровне ТСЭП можно представить как систему, включающую два элемента (базисный и динамический), находящиеся в сложном диалектическом взаимодействии. Первый относительно устойчив во времени и изменяется лишь в связи с изменением геополитического и геоэкономического положения региона, масштабными демографическими процессами. Второй может быть описан с помощью тео рии длинных волн Н.Д. Кондратьева, стадий экономического развития Дж. Фридмана, фаз эволюции расселения Дж. Джиббса, техникоэкономических парадигм К. Фримена и др. Базисный элемент порождает дистинкции ТСЭП, являясь в этом смысле определяющим, а динамический их нивелирует в соответствии с общим социальноэкономическим мейнстримом.
• В ходе социальноэкономической эволюции исторически сложились девять базовых моделей ТСЭП, генетически связанных с территориальной трихотомией: 1) экстракционное, руральное, урбанное ТСЭП (территория как экономический ресурс); 2) миграционное, осёдлое, транспортное ТСЭП (территория как пространство перемещения); 3) местечковое, патриотическое, космополитическое ТСЭП (территория как социокультурная ценность). Квантификация качественных дистинкций базовых моделей и производных от них форм ТСЭП различных СТО позволяет вывести интегративный коэффициент К, разместить их на условной эволюционной шкале и таким образом существенно повысить уровень объективности социологического анализа территориального поведения конкретных СТО.
• Использование концепции территориального поведения СТО в практике регионального управления и развития позволяет в диахронической перспективе получить более точное представление о причинах текущего социальноэкономического состояния конкретной региональной общности и выстроить прогнозные сценарии её возможной эволюции с упреждением от нескольких лет до нескольких десятилетий; в синхронической перспективе получить более точное представление о факторах, продуцирующих социальнотерриториальное неравенство в масштабах государства или макрорегиона, корректировать территориальное поведение конкретных социальнотерриториальных (поселенческих, региональных) общностей в соответствии с текущей парадигмой регионального строительства в России, оптимизировать региональную структуру государства в континууме "ядро - полупериферия - периферия".

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Результаты исследования имеют теоретическое, практическое и культурнообразовательное значение. Они могут использоваться для разработки и углубления теорий пространственной эволюции человечества (глобализации, регионализации и т.п.); в процессе разработки и реализации планов и программ социальноэкономического развития на региональном, национальном и международном уровнях; при проведении прикладных социологических исследований; введены в программы и содержание базовых и специализированных курсов социологии в вузах и колледжах; объективироваться в процессе самоидентификации СТО.

Апробация диссертационного исследования. Результаты исследования апробированы в выступлениях и докладах автора на международных и всероссийских научных конференциях и конгрессах, в том числе: III Всероссийском социологическом конгрессе "Глобализация и социальные изменения в современной России" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 3 - 5 октября 2006 г.); Международной научнопрактической конференции "Социальное расслоение, власть и гражданское общество в современной России" (Саратов, МИОН СГУ, 25 - 28 октября 2004 г.); всероссийских научных конференциях "Сорокинские чтения - 2004" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 7 - 8 декабря 2004 г.); "Сорокинские чтения - 2005" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 14 - 15 декабря 2005 г.); "Сорокинские чтения - 2007 " (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 4 - 5 декабря 2007 г.); "Сорокинские чтения - 2008" (Хабаровск, ДВАГС, 17 - 18 ноября 2008 г.) и др.

Также основные положения исследования прошли апробацию при обсуждении диссертации на кафедре социальногуманитарных наук Хабаровской государственной академии экономики и права; изложены в двух монографиях: "Территориальное поведение россиян (историкосоциологический анализ)". М.: Академический Проект; Гаудеамус, 2006. 456 с. (в соавторстве); "Территориальное социальноэкономическое поведение (теоретикометодологический анализ)". М: Издво РУДН, 2008. 345 с.

По теме исследования опубликованы статьи и тезисы в сборниках научных конференций, журналах, в том числе, в изданиях, рекомендованных ВАК для публикации результатов диссертационных исследований на соискание учёной степени доктора социологических наук: "Вестник Московского университета", "Вестник РУДН", "Социология", "Социологические исследования", "Регионология", "Социальногуманитарные знания", "Вестник Тихоокеанского университета" и др. Всего по материалам исследованияа автором настоящей диссертации опубликовано около 40 печатных работ. Материалы диссертации послужили основой для подготовки учебных пособий по социологии и в учебном процессе.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, четырнадцати параграфов, включённых в данные главы, заключения, списка использованной литературы и двух приложений.

Основное содержание диссертации

В главе 1 "Методологические принципы и теоретические подходы к исследованию территориального поведения социальнотерриториальной общности" обосновываются методологические принципы исследования объекта, анализируются теоретические подходы к концептуализации и операционализации территориального поведения СТО.

В параграфе 1.1 "Континуальность общества и территории" приводится социологическое обоснование необходимости и возможности территориальной экспликации социального поведения индивидов, групп и СТО, основанное на утверждении о континуальности (ad hoc онтологической неразрывности) общества и территории. Теоретикометодологическими основаниями для данного утверждения служат положения ряда теорий авторитетных учёных ХХ в., в частности, теории трёх миров К. Поппера, жизненных форм А. Шюца, социального пространства П. Сорокина, Т. Парсонса, П. Бурдье и ряда других исследователей, социологии пространства Г. Зиммеля, концепции "коллективной памяти" М. Холбвачса и "символического инвестирования пространства" Г. Трейнена. Также показана традиция социологического анализа социального и физического пространств у российских исследователей В.Г. Виноградского, Е.Г. Зинкова, З.П. Замараевой, А.Ф. Филиппова и др.

Вместе с тем, представленный обзор философских, социологических и социальногеографических представлений о связи общества и территории показал наличие значительных лакун в таких исследованиях, связанных, главным образом, с превалированием в них индуктивного подхода над дедуктивным и, как следствие, очевидным стремлением выявлять общее в особенном, игнорировать дистинкции территориального поведения социального субъекта (включая СТО).

Параграф 1.2 "Методологический холизм как парадигма исследования территориального поведения социальнотерриториальной общности" посвящён методологическому обоснованию необходимости и возможности теоретического и эмпирического анализа территориального поведения СТО как единого (или коллективного) социального субъекта.

Методологический холизм лежит в основании классической и ряда направлений неоклассической социологии XIX - 1й половины ХХ вв. Несправедливо отодвинутый на второй план во 2й половине прошлого столетия, в настоящее время он вновь берётся на вооружение в региональных исследованиях в социологии.

Центральная категория данного подхода - "коллективная общность", которая в определённых условиях и в определённом смысле может быть концептуализирована как "коллективный субъект", консолидированно вступающий в социальные взаимодействия с другими коллективными субъектами. Коллективная общность характеризуется коллективным сознанием, коллективной (групповой) идентичностью, коллективным поведением (действием), которые не сводятся к простой сумме сознаний и действий составляющих её индивидов. Поэтому в пространстве кроссгрупповых взаимодействий такую общность условно можно принять за социальную единицу (unit) (на что в своё время указывал ещё Т. Парсонс) или "индивидуального" актора и вследствие этого применить к ее анализу некоторые положения методологического индивидуализма, сложившиеся, в частности, в рамках теорий (нео)институционализма (Т. Веблен, Дж. Коммонс, Дж. Кларк, У. Митчелл, Дж. Гэлбрейт и др.).

Релевантность данного подхода обосновывается в параграфе 1.3 "Институциональные основания социологического анализа территориального поведения социальнотерриториальной общности", где приводится социологическая трактовка категории "социальный институт", даётся обоснование того, что территориальное поведение СТО имеет двойственную природу: это социальный институт и система социальных действий. Как социальный институт, территориальное поведение характеризуется системой ценностей, норм, традиций, обычаев, складывающихся в рамках той или иной СТО и закрепленных в её коллективном сознании. Оно является закономерным результатом формирования устойчивых паттернов социального взаимодействия на данной территории, в условиях данной социокультурной среды, которые интернализуются всеми (или большинством) представителями СТО и систематически воспроизводятся ими во времени и пространстве.

Также описывается связь и соотношение категории "территориальное поведение СТО" с родственными ей категориями: "поведение", "социальное поведение", "действие" и "деятельность". Проводятся дистинкции между территориальным и экстерриториальным действием, в частности, первое операционализируется по трём основаниям: 1) это действие, так или иначе опосредованное территорией, на которой оно происходит; 2) это действие, имплицитно включающее данную территорию в акт социального взаимодействия; 3) это действие, основанное на пространственной (территориальной) рефлексии социального субъекта. Говоря другими словами, территориальным является такое действие, по отношению к которому территория выступает: 1) как среда, 2) как фактор и 3) как идея.

Далее в парадигмальных рамках социологии экономики и, в частности, неоинституционализма концептуализируется территориальное социальноэкономическое поведение СТО. Так, на основании теории рационального выбора (Дж. Коулман, А. Даунс, М. Олсон, Г. Беккер и др.), оно трактуется как система взаимодействий социальных субъектов (индивидов и групп (фирм)), составляющих СТО, которые, с одной стороны, стремятся рационально максимизировать преимущества, предоставляемые им данной территорией, с другой - согласовывать свои действия для достижения общей пользы (поступаясь при этом своими эгоистическими интересами).

С позиций сетевого подхода и, в частности, сетевой концепции фирмы и рынка (Х. Уайт), ТСЭП СТО рассматривается в качестве системы устойчивых взаимодействий социальных субъектов, формирующих территориальные социальные сети, для которых территория одновременно является фактором связи и условием деятельности. При этом территория (поселения, региона или государства) рассматривается в качестве своеобразного "сигнального механизма", который и обеспечивает данное взаимодействие. Это оказывается возможным всякий раз тогда, когда для хозяйствующего субъекта мотивом экономической деятельности выступает не только максимизация прибыли, но и территориальный интерес в любой из его ипостасей.

Экономическая теория конвенций (Л. Тевено), "развернутая" в территориальной плоскости, позволяет, с одной стороны, выявлять латентные процессы, лежащие в основе формирования ТСЭП как социального института, с другой - обнаруживать факторы, приводящие к возникновению внутренних противоречий, конфликтов и кризисов, а значит, способствовать поиску путей их успешного преодоления.

Вместе с тем, все названные выше подходы имеют существенный уклон в пользу методологии индивидуализма и апеллируют к сугубой рациональности актора, что при оценке ТСЭП СТО нуждается в существенной коррекции. В этом плане более соответствующей данному исследованию является теория институциональных матриц С.Г. Кирдиной, базовые положения которой использованы для квантификации и последующего расчёта матриц ТСЭП региональных общностей России.

В параграфе 1.4 "Региональные исследования в России и мире как теоретическая база социологического анализа территориального поведения социальнотерриториальной общности" приведена краткая историография социологических исследований регионов, регионализма как процесса, а также пространственного поведения индивидов с позиций энвайронментализма, географического детерминизма, проксемики, поведенческой географии и экологической психологии.

Отмечено, что данные исследования имеют давнюю историю и, фактически, берут своё начало ещё во временах античности. После долгого перерыва интерес к территориальным общностям и пространственному поведению в Западной Европе и России вновь возник в первой половине XIX в., когда были заложены основания социальной географии и политической экономии. Современный этап региональных исследований начался в 1950е гг., когда на пересечении предметных областей социологии, экономики и географии возникла новая дисциплина - регионология.

В последующем внимание исследователей было привлечено, главным образом, к проблемам взаимодействия центра и периферии, пространственной поляризации, пространственному разделению труда и др. Вместе с тем, на фоне значительного числа работ, направленных на выявление общих закономерностей регионального процесса, появилось сравнительно немного трудов, выходящих на компаративный анализ конкретных регионов и кроссрегиональных взаимодействий между ними. И всего лишь единицы исследователей подошли к решению задачи комплексного анализа территории региона (страны) с точки зрения локализации в них тех или иных хозяйственных практик и соответствующих им моделей социальноэкономического поведения. Наиболее значительной в этом плане стала монография Т.И. Заславской и И.Б. Мучник, изданная в 1980 г.

Что касается трудов, анализирующих пространственное поведение человека, то их объединяет ряд общих черт. Вопервых, практически все их авторы в методическом плане используют индуктивный подход, стремясь обнаружить общие закономерности пространственного поведения и никак не актуализируя проблемы его территориальных дистинкций. Вовторых, как следствие первого, физическое пространство рассматривается ими абстрактно, безотносительно специфики той или иной территории. Втретьих, практически все исследователи опираются на методологический индивидуализм, элиминирующий (или последовательно игнорирующий как второстепенное) влияние социума на индивида в процессе принятия им пространственного решения. Задача же настоящего исследования состоит в обратном - поиске дистинкций социального поведения индивидов и групп, дислоцированных на конкретных территориях (в конкретных поселениях, регионах, государствах).

В параграфе 1.5 "Социологическая экспликация базовых категорий" основное внимание уделено проблеме неоднозначности трактовок категорий "пространство", "территория", "регион", "социальнотерриториальная общность" с позиций разных наук и разных методологических перспектив. Приводится и обосновывается авторский подход к концептуализации категории "субъект территориального поведения".

Так, категория "пространство" концептуализируется в двух его основных значениях: вопервых, как физическое пространство, характеризующееся тремя измерениями и овеществленное в территории, её недрах и воздушном пространстве над ней; и, вовторых, как социальноеnмерное пространство, вмещающее всё многообразие систем социальных взаимодействий (моделей поведения) индивидов и групп (СТО), складывающихся на какойлибо конкретной территории (поселения, региона, государства, всей планеты).а Используемые в указанном смысле, два этих значения оказываются конгруэнтны друг другу и могут релевантно исследоваться лишь с учётом взаимовлияния между ними.

Категория "территория", в отличие от географического подхода, трактуется как дихотомия объективного содержания (земной поверхности и дислоцированной на ней СТО как геосоциальной единицы) и субъективной рефлексии в общественном сознании места проживания и моделей территориального поведения, влияющих на действия индивидов, инкорпорированных в данную социальнотерриториальную общность. В социологическом смысле территорией является не вообще любая часть земной поверхности, но лишь та, на которой происходит интеграция деятельности социума и его территориальная рефлексия (территория объективируется общественным сознанием и благодаря этому включается в структуру социального действия как а) ресурс, б) пространство перемещения или в) идея).

"Регион" концептуализируется как динамическая самоорганизующаяся, самовоспроизводящаяся и саморазвивающаяся система (автопоэсис), включающая территорию, дислоцированную на ней СТО, социальноэкономическую инфраструктуру и органы местного (само) управления; как субъектсоциальноэкономических и политических отношений в пределах государства. Регион является социальноэкономическиполитическикультурнотерриториальной целостностью, выступающей на уровне государства субъектом социальноэкономических отношений, выполняющей определённые функции во внутригосударственном разделении труда и формирующей (как социальнополитический субъект) определённые политические отношения с Центром и другими регионами, не сводящиеся к дихотомии господство - подчинение.В качестве субъекта территориального поведения может выступать индивид, группа, общность, общество, в том числе, и всё мировое сообщество. Но наиболее релевантно с позиций концепции территориального социальноэкономического поведения относить к нему именно СТО (поселенческую, региональную, государственную, макрорегиональную), действия которой, как коллективного актора, а) опосредованы социокультурными нормами территории проживания, б) сопровождаются извлечением и использованием территориальных ресурсов (от природных до социальных), в) рефлексируются её представителями как территориальные.

В главе 2 "Топология социальноэкономического поведения" излагаются основные положения теории ТСЭП, приводятся операционализация данной категории и инструментарий для её эмпирического анализа.

Параграф 2.1 "Формализованная структура территориального социальноэкономического поведения" содержит разбор дистинкций территориального и экстерриториального поведения как необходимого условия для операционализации первого; перечень и анализ факторов формирования ТСЭП; концептуализацию категории "территориальный интерес" и обоснование необходимости качественного анализа территориальных интересов СТО при исследовании ее территориального поведения; описание формализованной структуры ТСЭП.

Важнейшим отличием территориального поведения от экстерриториального является включение территории в систему социального действия. Соответственно, к первому можно отнести такое поведение, по отношению к которому территория выступает как среда, фактор и идея в том или ином их сочетании.

Основные факторы, формирующие ТСЭП: 1) территориальное разделение труда; 2) специфика данной территории в плане (не)обеспеченности ресурсами (как природными, так и социальноэкономическими); 3) пространственная (территориальная) рефлексия СТО, объективированная в категориях "территориальный интерес" и "территориальная (региональная) идентичность". Если первая (территориальный интерес) пока не подверглась обстоятельному эмпирическому анализу, то категория "территориальная (региональная) идентичность" в 1990е - 2000е гг. привлекла внимание целого ряда исследователей как в России, так и за рубежом. Одной из наиболее фундированных в этом плане стала работа по изучению региональной идентичности (РИ) россиян, предпринятая М.П. Крыловым. В плане данного исследования важным является вывод учёного о наличии двух пространственных макроструктур, существенно влияющих на РИ СТО: 1) фундаментального градиента Север - Юг (усиление идентичности в направлении с севера на юг страны) и 2) структуры периферия - полупериферия - центр, определяющей соотношение местных и неместных факторов (см. табл. 1)

Таблица 1

Ключевые показатели региональной идентичности по поселениям

в историческом ядре Европейской России (в процентах)

Поселение	Интегральный индекс	юбовь к родному городу, краю	Российский патриотизм	Традиционалистская идентичность	Надтрадиционная идентичность
Вологда Череповец Воронеж Ярославль Кострома	29,0 14,5 39,5 32,0 16,5	74,7 64,2 91,0 90,1 72,5	31,7 25,4 45,3 45,8 25,2	+13,0 +28,1 +45,0 +26,5 +44,6	+23,3 +27,7 0 +26,8 +0,1

Формализованная структура ТСЭП включает два уровня: базисный и динамический. Базисный уровень основан на всём спектре характеристик данной территории, их рефлексии в общественном и индивидуальном сознании, социальнопсихологических особенностях ментальности СТО, дислоцированной на ней. Динамический уровень связан с социальноэкономическими процессами, которые развиваются на данной территории. Первый уровень относительно статичен и эксклюзивен для каждой конкретной местности и дислоцированного на ней социума, он изменяется лишь на протяжении сравнительно долгого времени или в виду форсмажорных обстоятельств. Второй эволюционирует в соответствии с общими социальноэкономическими законами и может быть описан, например, с привлечением теории длинных волн Н.Д. Кондратьева, теории стадий экономического развития Дж. Фридмана, фаз эволюции расселения Дж. Джиббса, техникоэкономических парадигм К. Фримена и др.

"Наложение" динамического уровня ТСЭП на пространственную структуру регионов позволяет выделить три его базовые вида: инновационный (характерный для ядра), адаптивный (полупериферия) и консервативный (периферия). Их наличие и эволюция в синхроническидиахронической перспективе обеспечивают целостность и динамику всего общества: инновационные паттерны ТСЭП возникают в ядерных регионах, затем распространяются на полупериферию и, наконец, по прошествии нескольких десятков лет достигают периферии. Цикличность данного процесса релевантно описывается теорией длинных волн Н.Д. Кондратьева.

В параграфе 2.2 "Базовые модели территориального поведения в системе социальноэкономических отношений" на основании изложенных в разделе 2.1 общих подходов приводится типология, описывается генезис, концептуализируются и операционализируются базовые модели и производные от них формы ТСЭП.

Типология базовых моделей ТСЭП основана на трёх типологических синдромах: 1) территории как экономическом ресурсе (ему соответствуют экстракционное, руральное и урбанное ТСЭП); 2) территории как пространстве перемещения (миграционное, осёдлое и транспортное ТСЭП);аа 3) территории как социокультурной ценности (местечковое (локальное), патриотическое (государственное) и космополитическоеа (глобалистское) ТСЭП).

Генезис данных моделей связан с общей социокультурной, экономической и общественнополитической эволюцией общества. В первой триаде исторически первым в глубочайшей древности возникло экстракционное ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, предполагающих экстракцию и дистрибуцию природных биологических ресурсов и полезных ископаемых, предназначенных для дальнейшей переработки и потребления. На раннем аграрном этапе появилось руральное ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, основанных на животноводстве и возделывании плодородных почв как основных факторах производства и источниках существования. На позднем аграрном этапе - урбанное ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, основанных на вторичной переработке и обмене продукции сельского хозяйства и добывающей промышленности (включает ремесленное, мануфактурное, индустриальное производство, торговлю).

Аналогично происходила эволюция следующей тройки базовых моделей ТСЭП. Исторически первым возникло миграционное ТСЭП (первоначально как бродяжничество, позже - кочевое поведение), которое в настоящее время представляет собой систему хозяйственных поведенческих практик, основанных на стремлении использовать различия экономической конъюнктуры (стоимости рабочей силы, качества и уровня жизни и т.д.), сложившейся в различных регионах страны или мира, путём перемещения с менее благоприятной на более благоприятную в социальноэкономическом отношении территорию. На раннем аграрном этапе появилось осёдлое ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, основанных на долговременном (исторически не определённом) пребывании в конкретном месте (локусе) и использовании ресурсов данной территории (как природных, так и диспозиционных). В процессе возникновения территориального разделения труда сложилось транспортное ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, интегрирующих отдельные поселения в целостные хозяйственноэкономические системы (региональные, государственные, макрорегиональные, глобальную).

В последней триаде также исторически первым появилось местечковое (локальное) ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, основанных на доминировании ценности места (локуса) непосредственного проживания, ориентированных преимущественно на использование локальных ресурсов при отказе (или минимальном участии) от включения в более широкие социальные сети. С возникновением национальных государств возникло патриотическое (государственное) ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, основанных на доминировании ценности территории государства как пространства исключительной (или, по меньшей мере, предпочтительной) социальноэкономической активности. В настоящее время продолжается процесс формирования космополитического (глобалистского) ТСЭП - системы хозяйственных поведенческих практик, основанных на доминировании ценности территории всей планеты, включении в структуру социальноэкономической активности глобального сообщества или многих его представителей.

О примерном соотношении местечкового, патриотического и космополитического ТСЭП в структуре территориального поведения СТО можно судить, в частности, по результатам эмпирических исследований территориальной (региональной) идентичности, предпринятых нами в Хабаровском крае в апреле 2009 г. иа Г.С. Корепановым в Тюменской области в 2006 г. Полученные результаты позволили рассчитать коэффициент близости (как разность между теми, кто отметил "своё" и теми, кто отметил "чужое" по отношению к жителям своего поселения, регионального центра, всего региона, Москвы, России, планеты плюс 100 во избежание получения отрицательных значений), отражающий степень самоидентификации человека по отношению к жителям соответствующего региона (от своего поселения и своей области (местечковое ТСЭП) до России (патриотическое ТСЭП) и всей планеты (космополитическое ТСЭП)) (см. табл. 2).

Таблица 2

Коэффициенты близости СТО Хабаровского края и Тюменской области по отношению к территориальным общностям разного уровня

Территория	Жители моего поселения	Жители краевого (областного) центра	Жители всего края (области)	Жители Москвы	Жители всей России	Жители всей Земли
Хабаровский кр.	163,0	129,1	117,5	70,9	99,6	66,1
Тюменская обл.	152,4	107,9	89,4	49,5	71,5	67,3

Как видно из таблицы, интенсивность переживания респондентами близости (идентичности) с населением своего поселения, продуцирующая воспроизведение местечкового ТСЭП в СТО обоих регионов, намного превысила аналогичные показатели по отношению к населению России и всего мира. При этом обнаружились и определённые различия, вызванные, на наш взгляд, тем, что региональная общность Хабаровского края воспроизводит преимущественно адаптивноинновационные формы территориального поведения (формируя регион переходного типа - от полупериферийного к субъядерному), а региональная общность Тюменской области - консервативноадаптивные формы ТСЭП (формируя регион сырьевого периферийного типа) (см. 3.4).

В параграфе 2.3 "Концептуальные основания социологического анализа территориального социальноэкономического поведения" описывается матричный метод квантификации качественных характеристик конкретноисторических моделей ТСЭП и даётся обоснование методики эмпирического социологического исследования территориального поведения СТО.

Основу матричного метода составляет институциональная матрица, построенная из 9 концептуализированных выше базовых моделей ТСЭП. Выражение данных моделей числовыми индексами, соответствующими их динамическим формам, складывающимся на том или ином этапе социальноэкономической эволюции (0 - доаграрный, 1 - аграрный, 2 - переходный к индустриальному, 3 - индустриальный, 4 - переходный к постиндустриальному и постиндустриальный этапы), позволяет получить типические матрицы, квантифицирующие динамический уровень ТСЭП для каждого из этих этапов. Расчёт матриц по формуле:

К = (а11+а12+а13)*(b21+b22+b23)*(c31+c32+c33)

даёт условный интегративный коэффициент К, позволяющий построить эволюционную шкалу ТСЭП (см. рис. 1).

 

Поскольку реально существующие СТО в тот или иной период их существования воспроизводят в повседневных практиках паттерны ТСЭП, соответствующие, как правило, не одному, а целому спектру его динамических форм, данная шкала может использоваться в качестве инструмента, позволяющего объективно оценивать их диспозицию на эволюционной шкале ТСЭП и делать на основании этого ряд теоретических и практических выводов.

Методика эмпирического социологического исследования территориального поведения СТО и, в частности, ТСЭП, основывается на тех его характеристиках, которые были показаны выше: 1) двойственном характере; 2) трихотомии территориальных детерминант, опосредующих его генезис и последующую динамику; 3) специфике девяти базовых моделей и совокупности социальноэкономических показателей, необходимых и достаточных для квантификации их динамических и производных от них форм. Отсюда можно вывести три базовых принципа, определяющих особенности социологического анализа территориального поведения СТО:

1. необходимость учёта констелляции географических, природноклиматических, экономических и социальных факторов, эксклюзивных для каждой конкретной территории (поселения, исторической области, административного региона, государства, макрорегиона);
2. необходимость анализа территориального поведения каждой конкретной СТО с учётом её места и роли в более широком формате социальнополитических и социальноэкономических отношений, складывающихся в масштабах государства и всего человечества (социальнотерриториальная стратификация, территориальное разделение труда, этап социальноэкономического развития и т.п.);
3. необходимость сочетания двух групп методов эмпирического исследования: 1) статистических, основанных на опубликованных статистических данных, позволяющих релевантно их интерпретировать в проекции исследуемой территории и дислоцированной на ней СТО; 2) социологических, дающих возможность эксплицировать качественные различия рефлексии территории (региона) в коллективном сознании, территориальной идентичности, ценностей, интересов, мотивов территориального поведения у представителей различных социальнотерриториальных общностей.

Статистические методы исследования территориального поведения СТО предполагают, преимущественно, анализ данных Госкомстата РФ, опубликованных в ежегодниках "Регионы России" и характеризующих достигнутый российскими регионами уровень социальноэкономического развития. Важная роль в этом плане принадлежит комплексному индексу развития человеческого потенциала (ИРЧП), динамика которого отслеживается по всем регионам России, начиная с 1997 г.

Социологические методы основываются на проведении массовых и экспертных опросов, позволяющих оценить уровень территориальной (региональной) идентичности населения регионов, характер и направленность территориальных интересов и ценностей, уровень сплочённости (общинности) СТО и ряд других. Большое значение для данного исследования имеет также расчёт индексов социальных настроений (ИСН) , социального самочувствия (ИИСС) ,а инновационного потенциала населения (в частности, по методике Ш. Шварца) и некоторых других.

В главе 3 "Территориальное поведение как объяснительная модель региональных социальных процессов" приведён модельный анализ ТСЭП региональных общностей России по состоянию на конец ХХ - начало XXI вв.

Параграф 3.1 "Территория России как фактор производства (базисный уровень территориального социальноэкономического поведения)" содержит анализ территории государства и составляющих его регионов как фактора производства с выведением из него основных характеристик базисного уровня ТСЭП россиян.

Важнейшими особенностями, влияющими на формирование последнего в исторической перспективе, являются: 1) значительная протяжённость территории при сравнительно немногочисленном населении; 2) высокая ресурсообеспеченность; 3) срединное положение на Евразийском континенте. На эти долговременные факторы в конце ХХ в. наложились новые явления, существенно деформировавшие традиционные черты базисного уровня ТСЭП региональных общностей России: 1) беспрецедентное (со времен монголотатарского нашествия) сокращение территории государства; 2) изменение геополитического положения значительной части регионов страны, которые из срединных в СССР стали приграничными в РФ; 3) падение "железного занавеса", сделавшее возможными поездки за границу практически для всех желающих; 4) кризисная эволюция социальноэкономической сферы общества; 5) существенное ослабление контрольнорегулятивной функции политического центра страны и адекватное ему усиление регионов.

Вследствие отмеченных выше факторов, в 1990е - 2000е гг. население России в своих повседневных практиках воспроизводило преимущественно такие черты базисного уровня ТСЭП, как миграционная активность, экстенсивность, периферийность, маргинальность идентичности.

В параграфе 3.2 "Цикл социальноэкономического развития России в конце ХХ - начале XXI вв. (динамический уровень территориального социальноэкономического поведения)" приводится характеристика кондратьевского цикла социальноэкономического развития, достигнутого всей страной и составляющими её регионами на рубеже ХХ - XXI вв., выводятся основные показатели динамического уровня ТСЭП региональных общностей России.

На основании анализа статистических данных и экспертных оценок политиков и учёных сделан вывод, что на рубеже ХХ - XXI вв. Россия в целом находилась на индустриальном этапе социальноэкономического развития (4 кондратьевский цикл). В то же время в региональном разрезе имелись значительные различия - от 1 - 2 циклов (аграрный и переходный к индустриальному этапы в ряде республик и автономных округов Северного Кавказа и Сибири) до 5 цикла (постиндустриальный этап, характерный для Москвы, СанктПетербурга и некоторых других субъектов РФ).

В параграфе 3.3 "Вектор территориальных интересов" объективируются важнейшие субъекты территориальных интересов в России концаа ХХ - начала XXI вв., приводится компаративный анализ содержания данных интересов и выводится их результирующий вектор по отношению к регионам и всей стране.

Субъектами территориальных интересов в РФ на рубеже ХХ Цаа XXI вв. были: 1) государство, представленное Федеральным Собранием, Президентом России и Правительством (высшая элита); 2) наиболее состоятельные и влиятельные лица государственного уровня (субэлита); 3) президенты республик в составе РФ, губернаторы краев и областей, мэры региональных столиц, депутаты Законодательных Собраний, представители крупного бизнеса регионального и межрегионального уровня (региональная элита); 4) СТО, интересы которых выражали и поддерживали региональные отделения российских политических партий, неполитических организаций, видные представители науки, искусства, религии и др.

На основании качественного компаративного анализа сделан вывод о наличии существенных расхождений в направленности территориальных интересов различных акторов социальнополитического пространства России в 1990е - 2000е гг., что в значительной степени предопределило крайнюю неустойчивость социальноэкономической и политической ситуации в стране в это время. Результирующий вектор, показывающий общую направленность дрейфа государства от социалистической модели общества к капиталистической в значительной степени определялся принципами социальноэкономической политики, проводившейся властными структурами Российской Федерации, но при этом на местах существенно корректировался действиями региональных элит, хозяйствующих субъектов разного уровня, отдельных представителей СТО. Именно поэтому, особенно на начальном ("ельцинском") этапе реформ, часто несогласованные территориальные действия субъектов российского экономического пространства были опосредованы несовпадением их территориальных интересов.

Параграф 3.4 "Регионы России на эволюционной шкале территориального социальноэкономического поведения в начале XXI в." содержит количественный (статистический) анализ динамического уровня базовых форм ТСЭП региональных общностей, построение матриц, расчёт интегративного коэффициента К и позиционирование регионов на эволюционной шкале ТСЭП в континууме "ядро - полупериферия - периферия" в двух системах социальноэкономических координат: 1) соответствующих индустриальному этапу социальноэкономического развития (2 - 4 кондратьевские циклы); 2) соответствующий переходу к постиндустриальному этапу (5 кондратьевский цикл) (см. рис. 2).

 

Отмечено, что важным критерием валидности интегрального коэффициента К, рассчитанного для регионов России по состоянию на начало 2000х гг., является его корреляция с другими получившими научное признание интегральными коэффициентами, в частности, ИРЧП. Так, рейтинги российских регионов, построенные на основании интегральных коэффициентов К, и региональных ИРЧП (данные Независимого института социальной политики ), позволили рассчитать коэффициенты ранговой корреляции Спирмена (rs) по состоянию на 2004 г. (rs = 0,457) и 2006 г. (rs = 0,566). Полученный результат свидетельствует, вопервых, о том, что между рассчитанными независимо друг от друга и по разным методикам показателями существует статистически значимая корреляция; вовторых, что в условиях экономического роста первой половины 2000х гг. социальноэкономическая эволюция региональных общностей происходила в соответствии с тем потенциалом ТСЭП (консервативным, адаптивным или инновационным), который был ими накоплен в предыдущие десятилетия. Следствием второго как раз и стало заметное увеличение коэффициента ранговой корреляции, произошедшее между 2004 и 2006 годами.

В параграфе 3.5 "Регионы России в проекции территориального поведения их населения (социологический прогноз)" описываются три возможных сценария эволюции структуры регионов РФ на ближайшие 5 - 10 лет в континууме "ядро - полупериферия - периферия"; даются практические рекомендации по управлению региональным строительством в стране с целью оптимизации социальнотерриториальной структуры российского общества.

Сценарий 1 "пессимистический" основан на экстраполяции тенденций, сложившихся в регионах России в 1990е гг. При сохранении государственной политики "катастрофической эффективности", основанной на "шоковой терапии", "диком" рынке, уповании на синергийный эффект автопоэсиса внутрирегионального и национального социальноэкономического пространства, предполагающей минимальный уровень вмешательства центральной власти в регулирование экономики страны и региональное строительство, он предполагает продолжение тенденции "разбегания" субъектов РФ, начавшееся в 1й половине 1990ха и лишь приостановленное силовым (политикоадминистративным) путём в 1й половине 2000х гг. При наиболее неблагоприятном стечении обстоятельств это может привести к распаду России как единого государства.

Сценарий 2 "прагматический" отталкивается от ситуации, сложившейся в стране в 1й половине 2000х гг., когда в условиях стабильного экономического роста политическое руководство всё более склонялось в сторону социальноэкономического выравнивания регионов, подобно тому, как это имело место в советское время. При этом новое правовое и экономическое пространство, возникшее в ходе кардинальных реформ в России, в значительной степени элиминировало эффективность этих действий. При всех недостатках, такая политика в долговременной перспективе может привести к "подтягиванию" периферии, переходу части ныне периферийных регионов в категорию полупериферийных, а полупериферийных - в категорию субъядерных. Вместе с тем, это не приведёт к сближению позиций периферийных и ядерных регионов, которые будут всё более отдаляться друг от друга. В результате структура регионов ядерного, полупериферийного и периферийного типов, сложившаяся к началу XXI в. и отразившая кризисное состояние российского социума, изменится лишь незначительно: увеличится доля ядерных и субъядерных регионов, соответственно, уменьшится доля полупериферийных, при стабильном депрессивном состоянии периферии. Уровень депривации населения периферийных регионов, а, соответственно, и общественнополитической напряжённости в стране возрастёт.

Сценарий 3 "оптимальный" предполагает обеспечение высоких темпов развития регионов и уже в обозримом будущем достижение экономического процветания России. Его практическая реализация возможна при условии выработки сбалансированной концепции регионального развития, учитывающей как социальноэкономические показатели регионов, так и поведенческие характеристики региональных общностей, описываемые в категориях ТСЭП. В этом случае может быть достигнуто оптимальное соотношение регионов ядерного, полупериферийного и периферийного типов при минимальном уровне социальноэкономической декомпозиции между ними. Если в начале 2000х гг. данное соотношение былоаа 7:31:51, то уже к середине 2010х гг. оно может выглядеть как 21:38:30.

В параграфе 3.6 "Опыт изучения территориального поведения социальнотерриториальной общности социологическими средствами (на примере Хабаровского края)" изложены основные результаты проведенного автором эмпирического социологического исследования "Территориальное поведение социальнотерриториальной общности (Хабаровский край)", задачами которого были, вопервых, апробация комплекса социологических показателей, объективирующих территориальное поведение СТО посредством изучения территориальной рефлексии индивидов; вовторых, сравнение двух модельных СТО (Хабаровска, который в социальнотерриториальной стратификации края имеет статус ядра, и КомсомольсканаАмуре - центра административного района в составе Хабаровского края, имеющего в социальнотерриториальной стратификации региона статус полупериферии); втретьих, верификация социологических индикаторов, позволяющих социологическими методами обнаруживать дистинкции территориального поведения социального субъекта в континууме "инновационное - адаптивное - консервативное".

Исследование показало, что, несмотря на всё ещё пионерный характер заселения Дальнего Востока, большая часть респондентов считают себя местными (77,9% ответили на этот вопрос "безусловно, да" и "скорее, да", 19,2% - "скорее, нет" и "безусловно, нет", и лишь 2,9% затруднились с ответом). Для большинства опрошенных характерно чувство "малой родины", которое усиливается с возрастом (из числа 1830летних его отметили 65,0%, 3155летних - 67,0%, старше 55 лет - 70,6%). При этом на первом месте по числу ответов на вопрос "Что именно Вы считаете своей малой родиной?" было названо место рождения (33,9%), затем - место проживания (19,5%), Хабаровский край (6,5%), весь Дальний Восток (6,4%), вся Россия - 3,4%.

Сравнение ответов респондентов из Хабаровска и Комсомольска на этот вопрос показало заметное смещение приоритетов в краевой столице (и одновременно столице Дальневосточного федерального округа) к идентификации малой родины со всем Дальним Востоком и всей Россией. Показательно также, что затруднились ответить на вопрос о "малой родине" 20,8% хабаровчан и лишь 9,1% комсомольчан. Последнее свидетельствует о территориальной "экстравертности" жителей краевой столицы, ориентированных на инновационное территориальное поведение и расширяющих пространственные границы "своего" мира за пределы не только места непосредственного проживания, но и региона, и территориальной "интровертности" СТО районного центра (Комсомольска), живущей в значительной степени своими местными (локальными) интересами.

Индекс привязанности к местности (ИПМ), полученный на основании ответов респондентов, показал наличие качественного различия в чувстве укоренённости жителей краевой столицы (ядро "притягивает", значения ИПМ более 100 в целом по выборке и во всех возрастных группах) и районного центра (полупериферия менее привлекательна, особенно для молодых, и значения ИПМ более 100 лишь в возрастной группе респондентов старше 55 лет) (см. табл. 3).

Таблица 3

Уровень укоренённости населения жителей Хабаровска и

КомсомольсканаАмуре

Поселения, возрастные группы	"Вы выбрали бы населённый пункт, в котором живёте?"				ИПМ*
	Безусловно, да	Скорее, да	Скорее, нет	Безусловно, нет
Хабаровск	34,4	20,5	21,0	8,7	125,2
18Ц30 лет	22,7	19,2	20,2	9,1	112,6
3155 лет	34,1	24,6	26,1	7,6	125,0
старше 55 лет	50,0	16,4	15,1	9,9	141,4
Комсомольск	14,9	22,3	21,5	16,4	99,3
18Ц30 лет	11,3	29,2	28,0	14,3	98,2
3155 лет	11,6	19,6	20,3	21,0	89,9
старше 55 лет	27,7	13,3	10,8	13,3	116,9

Коэффициент интенсивности слоевой близости (КИБ), рассчитанный по методике Г.С. Корепанова как отношение числа респондентов, отметивших наличие близости ("своё"), к числу тех, кто отметил её отсутствие ("чужое") позволил сравнить по данному показателю СТОа Тюменской области и Хабаровского края (см. табл. 4).

Очевидная корреляция между КИБ жителей Комсомольска и всех субрегионов Тюменской области, их отличие от КИБ жителей Хабаровска объясняется, на наш взгляд, близостью типов СТО Комсомольска и Тюменской области по формам воспроизводимого ими территориального поведения - с одной стороны, адаптивноконсервативного, формирующего регион (район) периферийного типа, с другой, адаптивноинновационного, формирующего регион полупериферийного типа.

Таблица 4

Соотношение коэффициентов интенсивности слоевой близости (КИБ) населения Хабаровского края и Тюменской области

Территория	Жители моего города	Жители краевого (областного) центра	Жители моего края (области)	Жители Москвы	Жители всей России	Жители всей планеты
Хабаровск	11,84	4,94	2,18	0,43	1,10	0,65
Комсомольск	5,50	1,14	1,22	0,43	0,89	0,19
Юг Тюменской обл.	8,72	1,91	0,91	0,12	0,36	0,22
ХМАО*	7,22	1,09	0,49	0,11	0,31	0,21
ЯНАО*	9,67	1,02	0,60	0,18	0,38	0,31

* ХМАО - ХантыМансийский автономный округ, ЯНАО - ЯмалоНенецкий автономный округ.

Также были получены индекс территориального соответствиянесоответствия (ИТСН), характеризующий уровень напряжённости, возникающей в отношениях между данной и соседствующими с ней СТО; вектор территориальной рефлексии - ВТР, объективирующий ценностные предпочтения, лежащие в основе миграционных ожиданий (уехать - остаться) и влияющие на выбор направления фактических переездов на новое постоянное место жительства; индекс территориального соперничества - ИТС (по результатам ответа на вопрос: "Ощущаете ли Вы давление (конкуренцию) со стороны жителей соседних территорий?"). Исходная гипотеза основывалась на предположении, что более высокий статус в социальнотерриториальной стратификации СТО должен выражаться в меньшем значении ИТС и наоборот (см. табл. 5).

Величины индексов ИТСН и ВТР коррелируют с приведёнными выше показателями и свидетельствуют о большей притягательности для респондентов ядра (Хабаровск) в сравнении с полупериферией (Комсомольск) (значения ИТСН: 0,056 vs 0,048). Однако по возрастным группам заметны существенные различия. Наиболее толерантны к соседним СТО респонденты старше 55 лет (значения ИТСН 0,144 и 0,193, соответственно), много менее - представители молодых возрастов, вплоть до отрицательного значения в группе хабаровчан 3155 лет (ИТСН = Ц0,008). Значения индекса ИТС также подтверждают "ядерность" СТО Хабаровска и "(полу)периферийность" СТО Комсомольска (первые ощущают меньшее давление со стороны жителей соседних территорий по сравнению со вторыми).

Кроме названных, были получены и другие социологические показатели, позволившие вывести и верифицировать комплекс социологических индикаторов, эксплицирующих дистинкции территориального поведения СТО в континууме "инновационное - адаптовное - консервативное":аа ИСН - индекс социальных настроений (Аналитический центр ВЦИОМ); тест ИИСС - индекс социального самочувствия (Е.И. Головаха, Н.В. Панина, А.П. Горбачик); ИЦП - индекс иерархии ценностых показателей (Ш. Шварц).

Таблица 5

Сравнение жителей своей местности с жителями соседних территорий

Поселения, возрастные группы	Жители своей местности				ИТСН*	ВТР**	ИТС***
	Скорее, лучше	Скорее, хуже	Ничем не отлич.	Затрудн. ответить
Хабаровск	23,5	8,6	35,9	32,0	0,056	14,9	Ц0,700
1830летн.	19,5	8,2	29,7	42,6	0,035	11,3	Ц0,690
3155летн.	25,4	10,2	35,0	29,4	Ц0,008	15,2	Ц0,714
свыше 55	26,3	7,2	44,8	21,7	0,144	19,1	Ц0,688
Комсомольск	24,3	12,0	40,0	23,7	0,048	12,3	Ц0,645
1830летн.	21,4	14,4	35,9	28,3	0,001	7,0	Ц0,664
3155летн.	26,3	13,1	40,9	19,7	0,019	13,2	Ц0,612
свыше 55	27,4	4,8	47,6	20,2	0,193	22,6	Ц0,658

* Интервал значений индекса ИТСН колеблется от Ц1 (абсолютно разные) до 1 (совершенно идентичные). Приближение значения индексаа к 0,000 означает, что доли респондентов, ответивших "отличаются" и "не отличаются", практически равны.

** Положительные значения ВТР свидетельствуют об ощущении своего превосходства над жителями соседних территорий и являются фактором, понижающим миграционные ожидания, отрицательные значения фиксируют чувство территориальной депривации и побуждают людей к переезду на более благоприятную территорию.

*** Интервал значений индекса ИТС: от Ц1 (нет никакого давления, абсолютное превосходство моей СТО над соседними) до 1 (полная зависимость, острое чувство депривации).

В заключении изложены основные результаты диссертационной работы, сформулированы выводы, обозначены перспективы дальнейшего исследования территориального поведения социальнотерриториальной общности. В частности, отмечено, что территориальное поведение человека объективируется не только в социальноэкономической сфере, а охватывает практически весь спектр социальных действий. Поэтому можно говорить о нерешённых задачах и перспективах дальнейшей работы в этом направлении. Наиболее актуальными на сегодняшний день являются концептуализация и операционализация территориального политического и территориального социокультурного поведения, позиционируемых на пересечении предметных областей социологии и политологии, социологии и культурологии.

Можно говорить и о такой масштабной задаче, как разработка фундаментальной теории территориального поведения, которая интегрировала бы в себе концепции территориального социальноэкономического, политического, социокультурного поведения и позволила бы выйти на уровень обобщения, сопоставимый по значимости и глубине с классическими теориями социального действия и экономического поведения.

аДвижение в направлении эманации концепции территориального поведения СТО в отношении конкретизации и уточнения методологии и методик исследования предполагает концентрацию внимания учёных на таких задачах, как разработка инструментария социологического анализа территориального поведения районных общностей, поселенческих городских и сельских сообществ; разработка алгоритма социологического анализа территориального поведения СТО, дислоцированной на территории административного района; изучение и тематизирование проблем функционирования и взаимодействия городских и сельских сообществ, населения областного и районных центров; выстраивание и институционализация внутриобластной (краевой) системы районов ядерного, полупериферийного и периферийного типов; совершенствование методов прикладного анализа конкретноисторических форм территориального поведения СТО; совершенствование методики количественного анализа и математического моделирования динамики территориального поведения, основанных на современных достижениях прикладной математики и компьютерных технологий и др.

Основные результаты диссертационной работы нашли отражение в следующих публикациях автора:

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК РФ

1. Завалишин А. Ю. Территориальное поведение. Опыт теоретикометодологического анализа / А. Ю. Завалишин, И. П. Рязанцев // Социологические исследования. - 2005. - № 10. - С. 8392.

2. Завалишин А. Ю. Теоретические основания социологии региона / И. П. Рязанцев, А. Ю. Завалишин // Социология. - 2007. - № 2. Ца С. 3045.

3. Завалишин А. Ю. Территориальный интерес как фактор территориального поведения / А. Ю. Завалишин // Регионология. - 2007. - № 4. - С. 2430.

4. Завалишин А. Ю. Территориальное поведение россиян как фактор капиталистической трансформации России в конце XIX - начале ХХ в.: историкосоциологический анализ / А. Ю. Завалишин // Вестн. Российского унта дружбы народов. Сер. Социология. - 2007. - № 3. - С. 6779.

5. Завалишин А. Ю. Территориальное социальноэкономическое поведение уральцев в ХХ в.: историкосоциологический анализ /аа . Ю. Завалишин // Социальногуманитарные знания. - 2008. - № 4. - С. 359370.

6. Завалишин А. Ю. Новый регионализм: методология исследования коллективных общностей / И. П. Рязанцев, А. Ю. Завалишин // Социология. - 2008. - № 1. - С. 5366.

7. Завалишин А. Ю. Методология исследования коллективных общностей / А. Ю. Завалишин // Вестн. Моск. унта. Сер. 18. Социология и политология. - 2008. - № 2. - С. 7183.

8. Завалишин А. Ю. Социальнотерриториальная общность как пространство социального действия / А. Ю. Завалишин // Вестник Тихоокеанск. гос. унта. - 2009. - № 1 (12). - С. 145154.

Монографии

1. Завалишин А. Ю. Территориальное социальноэкономическое поведение (теоретикометодологический анализ) / А. Ю. Завалишин. - М.: Издво РУДН, 2008. - 348 с.
2. аЗавалишин А. Ю. Территориальное поведение россиян (историкосоциологический анализ) / И. П. Рязанцев, А. Ю. Завалишин - М.: Академический Проект; Гаудеамус, 2006. - 456 с.

Статьи в журналах и сборниках

1. аЗавалишин А. Ю. Территориальное поведение дальневосточников: экономикосоциологический анализ / А. Ю. Завалишин // Проблемы Дальнего Востока. - 2007. - № 6. - С. 5367.
2. аЗавалишин А. Ю. Территориальное социальноэкономическое поведение россиян на рубеже XIX - ХХ вв.: опыт историкосоциологического анализа / А. Ю. Завалишин // Отечеств. журн. социал. работы. - 2006. - № 2. - С. 4858.
3. аЗавалишин А. Ю. Центр и периферия в проекции социальноэкономического поведения: междисциплинарный подход / А. Ю. Завалишин // Социал. и гуманит. науки на Дальнем Востоке. - 2006. - № 2 (10). - С. 7484.
4. аЗавалишин А. Ю. Регион: проблема генезиса и концептуализация категории / А. Ю. Завалишин // Социология регионального и городского развития: сб. статей / под ред. И. П. Рязанцева. - М.: Гаудеамус, 2006. Цаа С. 102111.
5. аЗавалишин А. Ю. Территориальное разделение труда как фактор формированияа пространственной структуры общества / А. Ю. Завалишин, В. В. Зырянов // Социология регионального и городского развития: сб. статей / под ред. И. П. Рязанцева. - М.: Гаудеамус, 2006. - С. 112124.
6. аЗавалишин А. Ю. Категории "территория" и "пространство" в социологической экспликации / А. Ю. Завалишин // Вестн. Хабар. гос. акад. экон. и права. - 2006. - № 5 (26). - С. 7179.
7. аЗавалишин А. Ю. Современные методологические перспективы социологии региона (регионализма) / А. Ю. Завалишин // Социал. и гуманит. науки на Дальнем Востоке. - 2007. - № 1 (13). - С. 6674.
8. аЗавалишин А. Ю. Региональные исследования в социологии (1950е - 2000е гг.: опыт историографического анализа) / А. Ю. Завалишин // Вестн. Хабар. гос. акад. экон. и права. - 2007. - № 2 (29). - С. 5768.
9. аЗавалишин А. Ю. Рефлексия пространства в пословицах и поговорках (опыт социологического анализа) / А. Ю. Завалишин // Социальные технологии, исследования. - 2007. - № 1. - С. 3539.
10. аЗавалишин А. Ю. Экономическое поведение в территориальной экспликации // Вестн. Хабар. гос. акад. экон. и права. - 2007. - № 4 (31). ЦС. 4855.
11. аЗавалишин А. Ю. Территориальное поведение социального субъекта: Опыт формализованного анализа / А. Ю. Завалишин // Вестн. Хабар. гос. акад. экон. и права. - 2008. - № 1 (34). - С. 7077.
12. аЗавалишин А. Ю. США, Россия и КНР в проекции теории территориального поведения / А. Ю. Завалишин // Социал. и гуманит. науки на Дальнем Востоке. - 2008. - № 1 (17). - С. 3848.
13. аЗавалишин А. Ю. Политическое поведение дальневосточников в зеркале региональной социологии / А. Ю. Завалишин // АТР: Экономика, политика, право. - 2003. - № 1. - С. 98107.
14. аЗавалишин А. Ю. Осуществление социальной политики Советского государства в национальных районах Сибири, 2030е годы: проблемы изучения / А. Ю. Завалишин // Общность судеб народов СССР: История и современность: сб. науч. тр. - М., 1989. - С. 5965.
15. аЗавалишин А. Ю. Северные народности Якутии в 20е годы / А. Ю. Завалишин // Межнациональные отношения в регионе (по материалам Якутской АССР): сб. науч. тр. - Якутск, 1990. - С. 6372.
16. аЗавалишин А. Ю. Проблемы контактов коренных народов Сибири с переселенцами в 2030е годы: социальный аспект / А. Ю. Завалишин // Национальные отношения и национальные процессы в СССР: вопросы истории: сб. науч. тр. - М., 1990. - С. 6081.
17. аЗавалишин А. Ю. Об истоках современных проблем народов Сибири и Дальнего Востока / А. Ю. Завалишин // История СССР. - 1991. Цаа № 3. - С. 5063.
18. аЗавалишин А. Ю. Национальные отношения и национальный вопрос на Дальнем Востоке: история и современность / А. Ю. Завалишин // Исторический опыт освоения Дальнего Востока. Вып. 4. Этнические контакты / Амурск. гос. унт. - Благовещенск: Издво АмГУ, 2001. - С. 5965.
19. аЗавалишин А. Ю. Мировой опыт решения проблем коренных народов Севера и его проекция на российскую действительность / А. Ю. Завалишин // Вестн. Хабар. гос. акад. экон. и права. - 2001. - № 2 (7). Ца С. 109119.
20. аЗавалишин А. Ю. О некоторых актуальных проблемах социологического регионоведения / А. Ю. Завалишин // Вестн. Хабар. гос. акад. экон. и права. - 2006. - № 1 (22). - С. 176184.

Опубликованные научные сообщения и доклады

1. Завалишин А. Ю. Национальный вопрос и проблема целостности России / А. Ю. Завалишин // Россия на пороге XXI века: матер. регион. научн. симпозиума (1415 апреля 1999 г.). В 2 ч. - Хабаровск: РИ - ХГАЭП, 1999. - Ч. 2. - С. 6669.
2. Завалишин А. Ю. Идентификационная функция исторического образования в условиях дальневосточного социокультурного пространства / А. Ю. Завалишин // Преподавание истории в поликультурном обществе и пограничных территориях: матер. междунар. семинара (Хабаровск, 2123 сентября 1998 г.). - Хабаровск: Издат. дом Частная коллекция,а 1999. - С. 112121.
3. аЗавалишин А. Ю. Инновация как фактор регионального развития (на примере КНР) / А. Ю. Завалишин // Социальноэкономическое и инновационное развитие региона: матер. III Всеросс. науч.практ. конф. - Самара: СамГТУ, 2008. - С. 5861.
4. аЗавалишин А. Ю. Социальнотерриториальное неравенство России / А. Ю. Завалишин // Социальное расслоение, власть и гражданское общество в современной России: материалы международной научной конференции / под ред. проф. Г. В. Дыльнова. - Ридер 2. - Саратов: Издво Саратовский писатель, 2004. - С. 131133.
5. аЗавалишин А. Ю. Национальная школа в Дальневосточном крае (Этап становления: 2030е гг.) / А. Ю. Завалишин // Историкокультурное и природное наследие Дальнего Востока на рубеже веков: проблемы изучения и сохранения: матер. Вторых Гродековских чтений (Хабаровск, 2930 апреля 1999 г.). - Хабаровск: Издат. дом Частная коллекция, 1999. - С. 116118.
6. аЗавалишин А. Ю. Некоторые итоги полуторавековой экспансии русской православной культуры среди коренных народов Приамурья /а А. Ю. Завалишин // Духовная жизнь Дальнего Востока России: матер. регион. науч.практ. конф. (Хабаровск, 2426 октября 2000 г.). - Хабаровск: Издат. дом Частная коллекция, 2000. - С. 3841.
7. аЗавалишин А. Ю. Проблема модернизации коренных этносов Дальнего Востока в контексте догоняющего развития России / А. Ю. Завалишин // Третьи Гродековские чтения: матер. регион. науч.практ. конф.: Дальний Восток России: исторический опыт и современные проблемы заселения и освоения территории. - Хабаровск: ДВГНБ, 2001. - С. 6569.
8. аЗавалишин А. Ю. Национальная школа в Хабаровском крае на рубеже веков: проблемы и перспективы / А. Ю. Завалишин // Третьи Гродековские чтения: матер. регион. науч.практ. конф.: Дальний Восток России: исторический опыт и современные проблемы заселения и освоения территории. - Хабаровск: ДВГНБ, 2001. - С. 136139.
9. аЗавалишин А. Ю. Политический аспект решения социальных проблем коренных народов Севера в странах циркумполярной зоны / А. Ю. Завалишин // Российская цивилизация и мир: проблемы взаимоотношений: сб. науч. тр. по матер. междунар. науч. конф.: Запад - Восток: образование и наука на пороге XXI века. - Хабаровск: Издво ХГПУ, 2001. - С. 8184.
10. аЗавалишин А. Ю. Проблемы и перспективы социологических исследований в Хабаровском крае (опыт социологографического анализа) / А. Ю. Завалишин // Стратегия развития Дальнего Востока: возможности и перспективы. В 2 т. : матер. регионал. науч.практ. конф. - Хабаровск: Дальневост. гос. науч. библиотека, 2003. - Т. 2. Политика. Гражданское общество. - С. 9093.
11. аЗавалишин А. Ю. Дальневосточный социум России: в поисках среднего класса / А. Ю. Завалишин // Четвертые Гродековские чтения: матер. регион. научнопракт. конф.: Приамурье в историкокультурном и естественнонаучном контексте России. В 2 ч. - Хабаровск: ХККМ им. Н.И. Гродекова,аа 2004. - Ч. 1. - С. 219223.

Общий объём публикаций автора по теме диссертации - более 66 п.л.

Завалишин Андрей Юрьевич

Территориальное поведение

социальнотерриториальной общности

(на примере региональных общностей России)

Автореферат

адиссертации на соискание учёной степени

доктора социологических наук

Подписано в печать 15.06.2009 г. Формат 60х84/16. Бумага писчая.

Печать офсетная. Усл. печ. л. 2,2. Уч.изд. л. 1,6. Тираж 100 экз. Заказ № 440.

680042, г. Хабаровск, ул. Тихоокеанская, 134, ХГАЭП, РИЦ

Крылов М.П. Региональная идентичность в историческом ядре Европейской России // Социологические исследования. 2005. № 3. С. 1820.

См.: Корепанов Г. Региональная идентичность как базовая категория социологии регионального развития // Власть. 2009. № 1. С. 49.

См. : Левадацентр: Индекс Социальных Настроений (ИСН) //

См.: Головаха Е.И., Панина Н.В., Горбачик А.П. Измерение социального самочувствия: тест ИИСС // Социология: 4М. 1998. №10. С. 4471.

См.: Социальный атлас российских регионов: Интегральные индексы //

См.: Корепанов Г. Региональная идентичность как базовая категория социологии регионального развития // Власть. 2009. № 1. С. 4350.

См.: Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века / Пер. с англ. под ред.а В.И. Иноземцева. М.: Логос, 2004.

См.: Wallerstein I. The Modern World System. V. IIII. N.Y.: Academic Press, 19741989.

См.: Бек У. Общество риска: На пути к другому модерну. М.: Прогресс - Традиция, 2000.

См.: Appadurai A. Modernity at Large: Cultural Dimentions of Globalization. Minneapolis, 1996.

См.: Hettne B. The New Regionalism Revisited // Theories of New Regionalism: A Palgrave Reader / Ed. byаа F. Soderbaum, T. Shaw. Basingstoke: Palgrave, 2002. Р. 2.

См.: Лоренц К. Оборотная сторона зеркала / Пер. с нем. М.: Республика, 1998; Тинберген Н. Поведение животных / Пер. с англ. М., 1969.

Заславская Т.И., Мучник И.Б. Социальнодемографическое развитие села: региональный аспект.а М.: Статистика, 1980.

Исследование проведено при технической поддержке Некоммерческого партнёрства "Дальневосточный институт социальнополитических исследований" (г. Хабаровск, научный руководитель д.п.н., проф. И.Ф. Ярулин).

См.: Заславская Т.И., Мучник И.Б. Социальнодемографическое развитие села: региональный аспект. М.: Статистика, 1980.

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по социологии