Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по истории

Иноязычная ономастика русских документов XVIIЦXIX вв., относящихся к открытию и освоению Восточной Сибири и Дальнего Востока России, как исторический источник

Автореферат докторской диссертации по истории

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ВОСТОЧНЫХ РУКОПИСЕЙ

На правах рукописи

БУРЫКИН Алексей Алексеевич

Иноязычная ономастика русских документов XVII-XIX вв.,

относящихся к открытию и освоению

Сибири и Дальнего Востока России,

как исторический источник

Специальности : 07.00.09 Ч Историография, источниковедение и

методы исторического исследования; 07.00.07 Ч Этнография, этнология и антропология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Санкт-Петер бург 2011

Диссертацияаа выполнен в отделеаа Центральнойаа иаа Южнойаа Азии Института восточных рукописей РАН.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор КАЩЕНКО Сергей Григорьевич (исторический факультет СПбГУ)

доктор исторических наук ОСТРОВСКИЙ Александр Борисович (Российский этнографический музей, г. Санкт-Петербург)

доктор исторических наук УСПЕНСКАЯ Елена Николаевна

(Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера)

РАН, Санкт-Петербург)

Ведущая организация:а Институт этнологии и антропологии

им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН (г. Москва)

Защита состоится 21 октября 2011г. в 11 часов на заседании Диссертационного Совета Д 002.041.01 при Институте восточных рукописей РАН по адресу:

191186 Санкт-Петербург, Дворцовая набережная, д. 18.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института восточных рукописей РАН.

Автореферат разослан л__ сентября 2011 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета, доктор исторических наук, доцент

Французов С.А.

Общая характеристика работы

Настоящая работа посвящена комплексному анализу источников по истории открытия и исследования Сибири и Дальнего Востока, относящихся к XVII-началу XX в. Предмет ее исследования - ономастический материал: географические названия, названия народов и территориальных групп, отдельные личные имена, отраженные в документальных источниках. Цель исследования Ч совершенствование методов изучения письменных источников и извлечение из них новой исторической и этнографической информации, приводящейся в соответствие с современными представлениями об истории и этнографии Сибири и Дальнего Востока. Задачи работы Ч разработка системного междисциплинарного подхода к анализу данных письменных источников с учетом концепций, выработанных в границах частных научных дисциплин, совершенствование методики анализа ономастического материала письменных источников, в том числе с учетом специфики источников, составленных и написанных на русском языке конца XVI-XVIII вв.

Актуальность темы диссертации связана с необходимостью междисциплинарного исследования письменных и печатных источников по истории и этнографии Сибири и Дальнего Востока России, в том числе в рамках интердисциплинарной историографии, предметом которой должна стать разница в концепциях, идеях и подходах между разными дисциплинами Ч историей, этнографией, географией и языкознанием. Реализованный в работе подход к источникам открывает новые возможности получения дополнительных данных для истории, исторической географии, этнографии, издания исторических источников и памятников истории науки.

Новизна работы заключается в изменении подхода к ономастическому материалу как к междисциплинарному источнику: расширении представлений о языковой основе имен собственных на основе историко-этнографических и археологических данных, в характеристике имен собственных и всех иноязычных элементов русскоязычных источников с учетом разных форм билингвизма и практики межэтнического общения на изучаемых и описываемых территориях. Конкретными результатами работы являются уточнение языковой принадлежности и установление этимологии около 100 топонимов и около 70 этнонимов, представленных на территории Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Теоретическая значимость диссертации заключается в разработке стратифицирующего подхода к ономастическому пространству региона, которое аккумулирует разноязычные имена собственные, проявляющиеся в этом пространстве в разные исторические периоды, накапливает и сохраняет историко-этнографическую информацию об аборигенных этносах и характере контактов первооткрывателей и исследователей с представителями этих этносов. Представляемый в работе подход к ономастике открывает новые возможности для интегрирования и взаимной верификации

исторических и этнографических концепций и положений, сформулированных в недрах разных частных дисциплин от археологии до языкознания. В индуктивном плане данный подход позволяет получать новые результаты при работе с конкретным материалом по любым иным регионам, при работе с документальными источниками на других языках, в дедуктивном плане он предоставляет возможности для совершенствования методики источниковедческих исследований.

Практическая ценность диссертации состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в написании работ по истории Сибири и Дальнего Востока, по этнографии коренного населения этих регионов, по истории географических открытий на Дальнем Востоке и Северо-Востоке Азии, при подготовке новых изданий документов по истории открытия и освоения Сибири и Дальнего Востока, осуществлении новых изданий сочинений русских путешественников XVIII-начала XX в. и составлении научных комментариев к таким изданиям, при чтении лекционных курсов по истории Сибири и Дальнего Востока и по этнографии народов этих регионов.

ичный вклад автора в разрабатываемую проблематику: 1) полевая

работа по изучению языков народов Восточной Сибири и Дальнего

Востока Ч экспедиции в Магаданскую область (1980-1982, 1984, 1987-1991

г.), на Чукотку (1984, 1988, 1990-1994 г.), на Камчатку (1978 г.) и в

Хабаровский край (1987 г.), а также стационарная работа на Чукотке (1992Ч

1994 гг.), сбор материала по этим языкам (лексика и ономастика); 2)

Совершенствование источниковедческой базы исследований Ч подготовка и

издание словарей по эвенскому и чукотскому языкам; 3) Расширение круга

источников по культуре и языкам народов Севера, Сибири и Дальнего

Востока России Ч находка и издание юкагирско-русского и

эвенско-русского словарей, составленных первым юкагирским ученым

Н. И. Спиридоновым, идентификацияаа иаа новаяа публикация

материала саамско-английского словаря, составленного в 1556 г. английским моряком С. Барроу (в литературе этот словарь более 70 лет считался словарем ненецкого языка), новый перевод и новое издание ряда текстов на языках народов Сибири, записанных в XVIII-XIX вв; 4) Рассмотрение новых публикаций историко-этнографических источников, осуществленных в 1990-е-2000-е гг., а также справочников и научных исследований, относящихся к проблематике вопроса; 5) Конкретные результаты этимологического исследования топонимов, этнонимов и частично антропонимов, извлекаемых из документов, и соотнесение результатов этимологического исследования с историческими событиями, этнографической реальностью и историко-этнографическими концепциями.

Гипотеза исследования Ч ономастикой и иноязычая часть лексикона текстовых исторических источников находятся в зависимости от языка, обслуживающего составление документов, и находятся в состоянии динамической, постоянно перестраивающейся систематизации в плане формы имен собственных (топонимов, этнонимов, антропонимов) и изменяющейся во времени связи имен собственных с обозначаемыми ими

реалиями. Данная динамика отражается в историографии проблем и связывается с различными частными концепциями. Наблюдаемые явления в своей совокупности формируют картину исторического и шире Ч гуманитарного знания о географической среде, истории ее освоения и изучения, об этническом составе и истории народов, описываемых в историко-этнографических и историко-географических сочинениях и документах, о составе и процессе формирования современной парадигмы исторических знаний.

На защиту выносятся следующие положения:

Имена собственные являются универсальным признаком любых письменных источников;
Состав собственных имен, или ономастикой исторических письменных источников, отражающих ситуации этнокультурных контактов, является разноязычным, и входящие в него имена собственные восходят в большей части к языкам народов, описываемых в источниках, в меньшей части Ч к языкам, на которых составлялись документы, или к языкам посредников-переводчиков;
В документальных источниках в силу специфики наиболее ранних форм языковых контактов, наблюдается смешение иноязычных лексических единиц, принадлежащих к разным разрядам Ч имен нарицательных и имен собственных (географических названий, личных имен, названий народов, этнических и территориальных групп), причем чаще всего имена нарицательные принимаются за имена собственные (реже наоборот), и имена собственные разных разрядов смешиваются друг с другом;
В сфере иноязычных географических названий, фиксируемых документальными источниками об открытии и исследовании Сибири и Дальнего Востока, наблюдается фиксация местных географических терминов в функции топонимов, что формулирует этимологическую константу этимологического анализа топонимии: наиболее надежными этимологиями топонимав являются те этимологии, которые связывают их с географическими терминами и словами, характеризующими географические объекты;
В сфере личных имен, отражающихся в документах о ранних контактах русских и коренных жителей Сибири и Дальнего Востока, наблюдается процесс смешения личных имен с наименованиями лиц по этнической или этнотерриториальной принадлежности, а также с социальными (половозрастными и потестарными) терминами;
В сфере этнонимов в источниках прослеживается отражение как автоэтнонимов-самоназваний, так и аллоэтнонимов Ч названий народов, бытующих у их соседей. Разнообразная культурная маркировка этнонимов, включая народные этимологии, является закономерным продуктом функционирования этнонимов;
В основе этнонимов, фиксирующихся в регионах Восточной Сибири и Дальнего Востока, обычно лежит наименование этнической группы по

территории расселения, по географическим объектам или их названиям, а также по характерным особенностям ведения хозяйства и образа жизни;

ексические единицы, восходящие к языкам народов, описываемых в документальных источниках, подвержены процессам адаптации их к ресурсам того языка, на котором составляются документы. При этом отмечается отождествление разных географических объектов, имеющих одинаковые или похожие названия, сводящее их к указаниям на один объект, и отождествление разных или сходно звучащих этнонимов, подводящее их под название одного и того же этноса или этнической группы. Иноязычные имена собственные также подвергаются модификации в силу ассоциации их с именами нарицательными языка, на котором составляются документы;
Средством верификации языковой принадлежности топонимов является соотнесение террриторий, на которых они фиксируются, с ареалами этносов, к языкам которых они возводятся, или к ареалам археологических культур, принадлежащих более ранним этносам.
Идентификация этнических групп, описываесых в источниках, даже при зафиксированных этнонимах осуществляется посредством соотнесения фактов языка и данных о хозяйственно-культурном комплексе с этносом, присутствие которого ожидается на данной территории в соответствующий хронологический период, исходя из археологических материалов или современного расселения;
огика идентификации топонимов в исторических письменных источниках предполагает возможность конкретизации определения объекта от неизвестного к известному, от более удаленного к менее удаленному объекту, от более крупного объекта к более мелкому. Топонимы, признаваемые легендарными, часто оказываются неидентифицированными реальными именами мест, сохраняющимися до наших дней, и действенным средством их локализации является изменение масштаба географических представлений и поисков географических объектов на местности от более общего к более конкретному Ч до микротопонимики;
огика идентификации этнонимов предполагает увязывание территории бытования и фиксации этнонима с исторической территорией проживания этноса, и от макроэтнонима Ч этнического наименования к микроэтнониму Ч названии территориальной группы, рода или патронимии. Наименования этносов, признаваемых исчезнувшими, чаще всего являются микроэтнонимами, имеющими меньшую продолжительность бытования, нежели макроэтнонимы;
Основными препятствиями для извлечения исторической и этнографической информации из иноязычного ономастического материала письменных источников является ошибочное или недостоверное определение языковой принадлежности единичных онимов или комплекса онимов из конкретного источника, смешение топонимов с именами нарицательными, личных имен Ч с социальными терминами. Серьезным недостатком существующих методов топонимических исследований является минимизированиеа объема географическиха апеллятивов,а обедняющее

языковые ресурсы для историко-этимологических исследований топонимов, препятствующее надежному определению языковой принадлежности топонимов;

Ч Уточнение языковой принадлежности этнонимов и какой-либо прогресс в их этимологическом анализе увеличивает объемы исторической информации и способствует приобретению новых исторических, географических и этнографических знаний.

Источники работы. Основные источники представленной работы Ч это документы XVII-XVIII вв., литература по истории и исторической географии региона, описания путешествеников XVIII-XIX вв., труды по истории и географии Сибири и сопровождающие их документы, научная литература по этнографии и археологии, в которой используются данные письменных источников, литература по топонимике, отчасти картографический материал и сопровождающая его литература.

История и историография вопроса. Кроме карт, фиксирующих топоним и этнонимы, и описаний путешествееников XVIII в., ценным источником систематических сведений по топонимике и этнонимике являются Описания Тобольского и Иркутского наместниичеств конца XVIII в, а также разнообразные географические словари. В XIX в. начинается публикация источников по истории открытия Сибири. В XX в. появляются научные описания языков народов Сибири и Дальнего Востока, ко 2-ой половине XX в. относятся исследования в области топонимии разных регионов Сибири (Западная и Южная Сибирь, Якутия, Прибайкалье и Забайкалье, Северо-Восток, Дальний Восток, систематические описания топонимии береговой черты). Топонимика и история открытий и исследований в Сибири и на Дальнем Востоке нашли свое отражение в ряде региональных энциклопедий и специальных словарях, в наши дни появляются справочные издания по этнонимии.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, восьми глав, заключения и Библиографии. Библиография к диссертации включает более 640 названий, из них 14 на иностранных языках.

Апробация работы. Материалы диссертации публиковались в виде докладов и статей на симпозиумах Интеграция археологических и этнографических исследований (Омск, 1999-2006), Северном археологическом конгрессе (Ханты-Мансийск, 2002), Сибирских чтениях (МАЭ РАН (Кунсткамера), 1988-2010), Этнографических чтениях (РЭМ, 2000-2010), XIV Всероссийской конференции Писцовые книги и другие историко-географические источники XVI-XX вв., посвященной 70-летию исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета (2004), конференциях ИЛИ РАН, Международных конференциях Ономастика Поволжья (2002, 2010), Археологических конференциях Исторического факультета СПбГУ (2000-2002), Герценовских чтениях Института народов Севера РГПУ им. Герцена (1985-1998), Конференции по историографии и источниковедению стран Азии и Африки (2001), а также на конференциях Лев Николаевич Гумилев и исторические

судьбы Евразииа (Санкт-Петербург, 2002), Этнос, ландшафт, культура

(Санкт-Петербург,а 1999),аа Международнойа Западно-Сибирской

археолого-этнографическойа конференцииа (Томск,а 2010).а Поа теме диссертации опубликовано 90 научных работ.

Содержание работы

Глава 1. Теоретические и методологические проблемы в историко-этнографических исследованиях.

1.1. Специфика письменных источников с иноязычным и многоязычным фоном. Документы, относящиеся к истории открытия, освоения и исследования Сибири и Дальнего Востока демонстрируют нам объемный спектр частных особенностей, которые могут по-разному проявляться в границах частных научных дисциплин. Их языковая специфика складывается из следующих факторов: 1) В источниках встречаются слова, вышедшие из употребления и оставшиеся в статусе исторических терминов или слов-историзмов; 2) В них могут присутствовать редкие диалектные слова, которые не всегда фиксируются словарями русского языка; 3) В таких документах встречаются слова, заимствованные из языков коренного населения территорий, которые требуют идентификации с формальной и семантической стороны; 4) Топонимический материал таких документов обычно распадается на две группы, одну из которых составляют названия, отождествляемые с теми, что присутствуют на современной карте, а другую Ч названия таких объектов, которые не удается обнаружить вовсе и они становятся предметом разнообразных предположений; 5) Антропонимия таких источников редко становится предметом внимания: исследователи в характеристике этнической идентичности носителей имен всецело полагаются на данные документа; 6) Этнонимы, извлекаемые из документов, как правило, отождествляются с похожими по виду этнонимами, присутствующими в позднейших или современных источниках; 7) Языковой материал, извлекаемый из русскоязычных источников, связан незримыми и не всегда осознаваемыми ассоциациями всех единиц текста с русским языковым континуумом. Примеры Ч река Тастах превратилась в Толстак, озеро Хубсугул Ч в Косогор, топоним Камчатка стал ассоциироваться с названием ткани и прозвищем казака, которому и приписывается первооткрывательский приоритет. Многие названия адаптировались к нормам грамматики русского языка и получили русские по происхождению суффиксы: Индигир Ч Индигирка, Ковым Ч Ковыма, Колыма.

Характерные трудности исследования имен собственных в письменных источниках: 1) Неразличение онимов и апеллятивной лексики, прежде всего восприятие географических апеллятивов и соционимов Ч в качестве топонимов и антропонимов соответственно; 2) Неполное понимание лексических единиц языка информанта составителем документа; 3) Неполное понимание слов русского языка информантомаа в вопросах; 4)

Понимание лексических единиц языка информанта через призму какого-то другого языка и образование ложных ассоциаций; 5) Искусственное выстраивание связного текста на основе расспросов информанта при посредстве переводчика-толмача с использованием нескольких языков; 6) Невозможность учета многозначности слов языка информанта в переводимом устном рассказе, отражающаяся на смысле текста.

1.2 Историческая ономастика в контексте вспомогательных

исторических дисциплин. ингвистическая составляющая

вспомогательных исторических дисциплин в наши дни едва ли может быть ограничена ономастикой. К вспомогательным историческим дисциплинам мы можем отнести комплекс фактов, который может быть объединен понятием листорическая этнолингвистика, это генеалогическая классификация языков, диалектология в ее пространственном и временном континуумах, знания об ареальных связях языков, элементы истории языков, отражаемых в источниках, в гармонии с хронологией документов, описание языковой ситуации, факты этнокультурных контактов, отражаемые письменными источниками, переводческая практика, формы проявления иноязычного и инокультурного материала в источниках, особенности этнической письменной традиции в диалектике ее с письменной традицией языка документальных источников, знания, относящиеся к гипотезам и теориям отдаленного родства языков, языковых семей и групп в их историографической оценке и т. д.

Теория и методика разработки вспомогательных исторических дисциплин для каждого хронологического периода и для каждой историко-культурной области показывает, что систематика и приоритеты таких дисциплин в разных регионах имеют свою специфику. Не составляют исключения из общего правила и регионы Сибири и Дальнего Востока.

1.3. Онимы и псевдоонимы или квазионимы в документальных исторических источниках: проблемы интерпретации ономастического материала в историко-этнографических исследованиях и основные причины и следствия неточностей в интерпретации онимов. Из опыта изучения ономастического материала в письменных источниках с разноязычным ономастическим фоном известны случаи неразграничения иноязычных имен собственных и имен нарицательных, а равно случаи смешения разных разрядов имен собственных. Эти типичные ошибки или примеры спорных интерпретаций сводимы в три группы: 1) Топонимом, то есть названием географического объекта, признается любое именование, которое располагается в тексте источника при понятном русском географическом (топографическом) апеллятиве: река, гора, мыс, и т. п.; 2) Этнонимом признается любое именование множества людей, которое выглядит как название народа или какой-то группы людей; 3) Антропонимом, личным именем или прозвищем конкретного человека, признается любое слово, которое стоит в тексте при антропонимическом

апеллятиве (человек, мужик, женка, каком-либо этнониме или социальном термине и т. д.

Изучение истории ономастического пространства региона невозможно без анализа собственно этнографической информации, содержащейся в исторических источниках, так как эта информация (сведения о традиционных занятиях, хозяйстве, одежде, жилище, обычаях, верованиях и т. п.), содержащаяся в тех или иных документах, составляет основу для этнической идентификации описываемого аборигенного населения.

1.5. Методы идентификации языка ономастического пространства

и конкретизации языковой принадлежности имен собственных.

Наиболее простым и наиболее доступным источником гипотез о языковой

основе ономастического пространства, прежде всего топонимики, являются

прямые указания на этническую принадлежность обитателей. При

отсутствии прямых указаний топонимы могут связываться с субстратом,

адстратом или интерстратом Ч языком мигрантного населения.

1.6. Состав ономастикона: Топонимы, этнонимы, антропонимы.

1.6.1. Методы работы с ономастическим материалом: Топонимы.

Механизм исследования топонимического материала и отдельных топонимов включает следующие процедуры: 1) Отграничение собственно топонимов от географических апеллятивов и идентификация апеллятивов; 2) Определение языковой принадлежности топонима; 3) Локализация топонима на местности и на современной карте; 4) Установление надежной этимологии топонима.

Лингвистический и источниковедческий анализ топонимов предполагает такой компонент оценки материала, как роль формы первых фиксаций топонимов, учет языковой ситуации при первых фиксациях, изучение процессов адаптации иноязычных топонимов. Более ранние фиксации формы топонимов (не обязательно самая первая фиксация) лучше отражают звучание топонима в языке-источнике, и соответственно более наглядно раскрывают значение топонима для его этимологического исследования. Позднейшие формы топонимов носят на себе черты фонетической адаптации местных названий русским языком, они показывают нам встраивание топонима в морфологическую систему русского языка и формируют вокруг топонима определенный новый смысловой и культурный ореол, который так или иначе проявляется в исследованиях.

1.6.1.1. Критерии достоверности этимологических объяснений топонимов и методы топонимических исследований. Наиболее надежные этимологические объяснения топонимов Ч это такие объяснения, которые связывают зафиксированный в источниках и существующий ныне на картах и в атласах топоним с географическим апеллятивом какого-то языка и/или включают в себя характеризующие визуально наблюдаемые признаки объекта, к которому относится данный топоним. Этот же прием является наиболее эффективным при оценке конкурирующих этимологии топонима Ч этимология, связывающая топоним с апеллятивом или характеристикой объекта, всега предпочтительнее, чем любая другая этимология.

Применение формантного анализа в топонимии. Его достоинства и недостатки. Формантный анализ, то есть выявление языковых элементов, характерных для того или иного класса географических названий (названий рек, озер, гор и т. д.) превратился в краеугольный камень топонимики. Положительной стороной его является собирание местных географических апеллятивов, отрицательной Ч минимизирование числа апеллятивов как следствие неполноты знакомства с материалом, и излишне устойчивая привязка топонимических идей к гипотезе о языковой основе субстратной топонимии, возможность ошибочного выделения формантов, неполнота инвентаря формантов, стирание формантов при заимствовании топонимов и опосредованных фиксациях, сдвиги в географической отнесенности названий и т. п.
Топонимикой исторических источников и современная топонимика. В наиблее простых ситуациях по существу достаточным является факт совпадения или сходства наименования объекта и указания его локализации с именем объекта и локализацией его на современной карте. Сложнее обстоит дело со случаями невыявленного смешения топонимов и апеллятивов, или неотмеченного факта наличия в регионе сходных или тождественных топонимов, а также ошибочной идентификации топонимических формантов.

1.6.2. Методы работы с ономастическим материалом: Этнонимы. В

этимологическом изучении этнонимии до сих пор не выработано надежных и

эффективных методов. Исключительно значимой проблемой при анализе

этнонимов является различение разных разрядов этнонимов, прежде всего Ч

противопоставление авто этнонимов, то есть самоназваний народов, и аллоэтнонимов Ч названий того или иного народа, бытующих у его соседей, отразившихся в историко-этнографических источниках, и т. д.

Последовательность процедур анализа этнонимов мы можем представить следующим образом: 1) Отождествление этнонима как именования этноса или субэтноса, то есть территориальной группы; 2) Определение статуса этнического наименования: представляет ли именование собственно этноним или макроэтноним (название этнической единицы) или же микроэтноним (название территориальной группы); 3) Определение субъекта именования: представляет ли исследуемое именование автоэтноним (самоназвание народа) или аллоэтноним (название народа, бытующие у каких-то других народов); 4) Установление хронологии и локализация первых фиксаций этнонима; 5) Соотношение лингвистических данных об этнониме с территориальной характеристикой и миграциями его носителей; 6) Изучение репертуара моделей образования этнонимов в контексте социальной дифференциации этноса; 7) Отыскание этимологии названия этноса или выбор предпочтительной этимологии из имеющихся и предложенных ранее этимологии.

1.6.3.аа Методы работы с ономастическим материалом:

Антропонимы. Процедура характеристики антропонима, зафиксированного

в историческом или этнографическом источнике распадается на следующие

этапы: 1) Верификация определения статуса антропонима; 2) Определение языковой принадлежности антропонима; 3) Персонификация антропонима Ч процедура отождествления носителя имени с каким-либо лицом, упомянутым в документах; 4) Установление значения антропонима.

ингвистические составляющие в историко-этнографических исследованиях и проблема лингвистического сопровождения междисциплинарных исследований. Яркая особенность методики исследования, аргументации и практики изложения выводов в работах, где используется ономастический материал Ч это то, что данные разных исторических дисциплин (истории, археологии, этнографии, антропологии и языкознания) часто используются без учета тех дискуссий, споров и различий в гипотезах, которые существуют внутри самих этих дисциплин. Вследствие этого в историко-этнографических штудиях для обоснования тех или иных положений часто повторяются какие-то давно устаревшие идеи и положения, причем они часто приводятся без ссылок как нечто аксиоматическое. В исследованиях по этногенезу и этнической истории, где используются данные разных дисциплин, нередко наблюдается междисциплинарная диспропорция информации, то есть оперирования неравными и неравноценными объемами информации из смежных научных дисциплин.
Общие особенности конкуренции гипотез, теорий, концепций и точек зрения в интердисциплинарных исследованиях. В области знаний, где соприкасаются археология, история в ее разных направлениях (история России, история отдельных регионов, история титульных этносов), этнография, антропология, география в ее нескольких разделах, неизбежным оказывается существование самых разных гипотез, выдвигаемых исследователями в рамках частных дисциплин, и теорий, находящих признание и действующих в качестве инструмента в частных науках. Наиболее заметным в таких междисциплинарных конфликтах оказывается ахрония (вневременной характер утверждений и постулатов в применении к истории науки) или дисхрония (несоответствие формирования какой-либо теории уровню современных знаний по причине того, что данная теория сформировалась в условиях иной, предшествующей научной парадигмы) концепций в частных или смежных дисицплинах.

Яркий пример такого явления Ч это так называемая прибайкальская теория этногенеза тунгусов, сформулированная А. П. Окладниковым и Г. М. Василевич на рубеже 1940-х-1950-х гг. В 1970-е гг., после новаторских работ А. П. Деревянко и других новосибирских археологов школы А. П. Окладникова, в частности, после детального археологического изучения Приамурья стало ясно, что результаты работ археологов в этом регионе подтверждают ту теорию этногенеза тунгусов, которую сформулировал в 1930-е гг. С. М. Широкогоров. Казалось бы, из этого с очевидностью должно было явствовать, что прибайкальская теория этногенеза тунгусов и даже теория этногенеза эвенков должна была быть

оставлена, однако открытия археологов остались без внимания у ряда этнографов, у фольклористов и языковедов.

1.9.а О практике общения русских землепроходцев с коренным

населением Северо-Востока Азии в середине и второй половине XVII в.

В качестве переводчиков для казаков-землепроходцев часто выступали местные женщины Ч лясырки. Толмачи из служилых людей появляются в Западной Сибири в конце XVI в., на Арктическом побережье Ч к 50-м гг. XVII в. По изданным историческим документам середины и 2-ой половины XVII в. состав лиц, знающих языки коренного населения, и деятельность переводчиков-толмачей могут быть освещены довольно подробно.

1.10.а Языковая ситуация в Западной Сибири в XVI-XVII вв. и

практика общения русских служилых людей с коренными жителями:

этнические, социальные, тендерные аспекты культурных контактов и

двуязычия в исторической динамике. Из документов становится

известным, что татарский язык в XVII в. в Западной Сибири стал средством

межэтнического общения и использовался русскими служилыми людьми в

общении с калмыками и хантами. Московская администрация располагала

штатом переводчиков, владевших самыми разными языками, причем эту

роль выполняли русские, осваивавшие языки соседних народов.

Глава 2. Гидронимы Западной и Средней Сибири: опыты разрешения интердисциплинарных научных дискуссий.

Введение. За более чем три с половиной века в процессе изучения этнографии, истории и географии Восточной Сибири многие географические названия и этнические наименования приобретали различные объяснения и истолкования в сферах частных наук. Однако источниковедческий анализ документов, содержащих самые ранние фиксации географических названий и этнических наименований, позволяет получить данные, которые могут обещать принципиально новые результаты для истории этнических контактов, истории освоения региона, истории географических открытий.
Обь (Проблемы идентификации объекта в источниках в связи с этимологией названия). Считается, что название реки Обь не имеет надежной этимологии и встречается в Новгородской IV и Софийской I летописях под 1364 г., в известиях о походе новгородцев в Югру. Отождествление реки с таким названием, знакомой новгородцам, и реки Объ за Уралом не является надежным: названия Обь, Обва происходят от коми слова об сугроб, и скорее всего в летописях речь идет об Обве, впадающей в Каму. Интересующая нас Объ столетие спустя будет именоваться Обь великая. Местность Обдор Окрестности Оби, отождствляемая с устьем Оби, где был построен Обдорск-Салехард, упоминается с достоверностью с 1484 г.
Иртыш (Этимология названия, топонимческий ландшафт и проблема этнической принадлежности древнего населения центральной и южной части Западной Сибири). Происхождение названия реки Иртыш остается не выясненным. Поиски объяснений этого названия в тюркских языкахаа являютсяаа бесперспективными.аа Поаа мнениюаа А. П. Дульзона,аа этот

гидроним восходит к енисейским языкам, находя, что формант -тыш соответствует кетскому сесъ река и соответствующим формам других енисейских языков . Вероятно, в этом гидрониме представлен кетский корень эръ Ч 'соболь'. Тогда получается, что Иртыш по своему значению Ч это соболиная река. Предполагаемая форма Эръсесъ могла превратиться в Иртыш при заимствовании ее татарским языком, или, что нельзя исключать, она восходит к какому-то иному енисейскому языку.

2.4. Енисей (К проблеме этнической информации при топонимах в

источниках и проблеме аутентичности языкового материала для

этимологического анализа топонимов). Из известных нам документов

наиболее раннее упоминание этой реки встречается в жалованной грамоте

Бориса Годунова промышленникам, в которой упоминаются реки Пур и Таз,

а также самоядь Ч ненцы. Это указывает на вероятность самодийского

происхождения данного гидронима. В топонимиконе ненцев, отразившемся в

фольклоре, отмечаются географические имена Енся ям' Река с крутыми,

прямыми берегами и Ензя-яха, соотносительные с гидронимом Енисей.

Иные версии толкования гидронима Енисей основаны на языковых

материалах XVIII в., не имеющих подтверждения в лингвистических

источниках.

Ангара (об инерции и стереотипах в топонимических этимологиях). Ангара Ч название одного из правых притоков Енисея, единственной рки, вытекающей из озера Байкал. Изучение источников показывает, что река Анкара-мурэн, упомянутая Рашид-ад-дином, не может быть современной Ангарой, так как образуется при слиянии рек. Река с названием Ангара, на которой казаки Енисейского острога брали аманатов у эвенков в 1646 г. Ч какая-то река, впадающая в Байкал: казаки от берега Байкала ходили вверх по этой реке. Среди жителей долины этой реки не упоминаются буряты, значит, монголо-бурятское происхождение данного гидронима маловероятно. Возможно, этотназвание происхозит от эвенкийских слов о:нган - мелкая сосна, растущая на заливных берегах-слово с таким значением вполне могло быть принято за название реки, или о:ннга:н внутренний угол чего-либо, - такое название у эвенков мог носить Култук, залив в западной части Байкала.
Байкал (Новая этимология топонима и ее историко-этнографические обоснования). Топонимисты признают, что ни одна из имеющихся версий происхождения этого названия не является удовлетворительной . Есть возможности сформулировать гипотезу о его происхождении из языка предполагаемого дотюркского и домонгольского населения Прибайкалья и Забайкалья. Юкагирское слово вайгуол плавник, лес, выброшенный на берег водой не только внешне весьма сходно с названием Байкала, но и принадлежит к географическим апеллятивам, связанным с границами воды и суши. В Байкальском регионе имеются и

Калинин В. М., Фролов Н. К. Иртыш // Югория. Энциклопедия Ханты-Мансийского автономного округа. Ханты-Мансийск, 2000. 2 Гурулев С. А. Что в имени твоем, Байкал? Ч Новосибирск, 1982. С. 13-14

другие топонимы, для которых можно предполагать юкагирское происхождение (гидроним Лена и ороним Яблоновый хребет).

2.7. Золотая баба Ч идол или топоним? Так называемая Золотая баба, загадочная статуя, служащая культовым объектом коренных народов Западной Сибири, уже много лет является объектом разностороннего обсуждения в науке о народах Сибири, в литературе об истории Сибири и среди сакральных тайн культуры ее народов.

Вполне возможно, что в основе онима Золотая Баба лежит сочетание слов Ал Тым-апа Ч наименование священного места в низовьях реки Тым (правого притока Оби) или реки с похожим названием. Такое наименование, будучи понятым как Алтын-апа и неправильно переведенным на русский язык с татарского, инициировало сначала в среде русских, а затем и в среде ученых европейцев представления о богине, в которой позднее синтезировались черты Богородицы Ч девы Марии и образы богинь Древней Греции, Рима и Центральной Азии. Отдельные описания изображения Золотой Бабы, в частности, описания ее как статуи обнаженной женщины, которой служат мужчины, полностью противоречат тендерному распределению культовых сфер у хантов и манси и представлениям о телесности в их культуре.

Глава 3. Названия рек Средней Сибири в контексте археологических и этнографических данных.

3.1. Этнический состав древнейшего населения Якутии и смежных территорий по данным археологии и этнографии. В последнее время исследования Ю. А. Мочанова и С. А. Федосеевой позволили систематизировать неолитические культуры Якутии, во времени лежащие наиболее близко к известным нам фактам этнической истории этого региона. С. А. Федосеева, в 1960-е гг. изучавшая археологические памятники бассейна Вилюя, совершенно правомерно соотнесла их по материалу с памятниками глазковской культуры Прибайкалья, которые в этническом отношении после трудов Г. М. Василевич и А. П. Окладникова рассматривались как принадлежащие предкам современных эвенков . Позже, в конце 1960-х-начале 1970-х гг., после изучения культур бассейна Амура, А. П. Деревянко пришел к однозначному выводу о том, что родиной пратунгусов, как предполагал С. М. Широкогоров, был Дунбэй (Маньчжурия) и, по мнению самого А. П. Деревянко, Средний Амур . Он же справедливо утверждает: Неолитические племена Прибайкалья, Забайкалья, Нижнего Амура и Приохотья следует относить к палеоазиатским . Таким образом, мы располагаем хорошей перспективой для того, чтобы подтвердить мнения археологов, отождествляющих часть неолитических культур Якутии и Крайнего Северо-Востока с предками юкагиров и чукотско-корякскими народами..

3 Федосеева С. А. Древние культуры Верхнего Вилюя М., 1968. С. 165 и ел.

4 Деревянко А. П. Приамурье в древности (до начала нашей эры). Новосибирск, 1976. С. 274, 278.

5 Там же. С. 278.

3.2.1.аа Названия крупнейших рек Якутии. Лена (этимология

гидронима в связи с методами топонимических исследований). Река Лена

стала известной русским землепроходцам примерно в 20-е гг. XVII в.

По-якутски она называется Ёлюёнэ или Элиэнэ. Выведение этого названия из

эвенкийского диалектного слова енэ река неубедительно, так как само оно

может быть названием Лены.

В юкагирском языке имеется слово йойл, которое имеет значение ляр, крутой берег реки, следовательно, по-юкагирски йойл=эну(н"), йойн=эну(н") Ч река с крутыми берегамиЧ то, что характерно для Лены в ее верхнем течении и отдельных мест в низовьях. Юкагирскими по происхождению являются названия рек Марха Ч левый приток Лены и левый приток Вилюя, Мархара и Мархая в бассейне Вилюя и еще некоторые названия, происходящие от юкагирского словаморхэ(н") карликовая береза, ерник.

Алдан (проблемы этимологии и перспективы выявления чукотско-корякского субстрата на територии Якутии). Это название до недавнего времени связывали с тюркским словом алтан золото, что не имело оснований. Возможно, гидроним Алдан соответствует чукотско-корякскому названию Гиллэн "вээм Ольховая река.
Вилюй (к примерам системной соотнесенности языковой принадлежности топонимов одного ареала). Один из притоков Вилюя носит название Марха, реки в бассейне Вилюя - Мархара и Мархая. Они соответствуют юкагирскому слову морхэнг береза, карликовая береза, ерник. Далее к северо-востоку, на Чукотке, столь же широко распространен чукотский гидроним Вылгилвээм Березовая река. Можно предположить, что название Вилюй Ч это чукотское Вылгилвээм, адаптированное позже языками якутов и эвенков.
Яна. Поиски объяснений гидронима в этнографическом и географическом контексте. Если река Яна была открыта, как другие сторонние реки, в ходе плаваний вдоль побережья Ледовитого океана на восток от устья Лены, то, видимо, она получила название по своему устью. По-корякски вангыйн"ын устье реки, еще ближе к этому названию корякское енвын, ян"вын бухта.
Индигирка, она же Собачья. Опыты разрешения нерешаемых проблем. Эвенская форма названия этой реки Ч Индигир, но ни из якутского, ни из эвенского, ни из юкагирского языков оно не объясняется. Вероятнее всего, что в основе названия реки Индигирка лежит чукотское слово йынрыйыр скалистый берег, термин, от которого образован целый ряд географических названий Чукотки.

История появления названия Собачья применительно к Индигирке выглядит так: эвенкийское слово аму, кроме значения море, обозначает также реку, впадающую в море, и оно созвучно с юкагирским словом аамэ собака, и старое названия Индигирки Собачья возникло из-за смешения разных слов двух некогда контактировавших языков.

Алазея (проблемы истории топонимов в контактных зонах). Поскольку гидроним Алазея связывается с территорией расселения юкагиров, было бы логичным искать объяснение этого названия в юкагирском языке, но оно не отыскивается. Вероятно, название реки Алазея происходит от юкагирского названия какой-то территориальной группы местных жителей (юкагиры Ч лалайцы Ч алади).
Колыма (пример необходимости учета разнообразных источников для интерпретации топонима). Название Колыма, как мы полагаем, соответствует чукотскому Куйвивээм Наледная река. Чукотское слово куйвикуй, куйвын наледь встречается во множестве названий рек на Чукотке, старая форма названия реки, о которой идет разговор, в русских документах XVII в., Ч это Ковыма и Ковым, что еще ближе к предполагаемому чукотскому источнику.

3.3. Топонимы палеоазиатского происхождения на территории Якутии. Имеется ряд топонимов, для которых определено или вероятно юкагирское или чукотское происхождение. Это гидронимы Амга, Анюй, Буотама и Ботобуя, Калгын, Котуй, Кубуй, Кутана, Лабынкыр, Мая, Оймякон, Омолой, Омолон, Топмо, Чондон, Чукча. Ареал распространения чукотско-корякских топонимов на территории Якутии оказывается весьма обширным и потенциальные границы его распространения охватывают практически ту же территорию, что и ареал ымыяхтахской неолитической культуры.

Глава 4. Географические легенды XVI-XVII веков и современная карта Северо-Востока Азии.

4.1. АНИАН или АКИАН? К проблеме происхождения

названия пролива между Азией и Америкой и его изображений на

географических картах XVI-XVIII вв. Пролив Аниан, отделяющий

американский континент от Азии, стал изображаться на картах с XVI века.

Л. С. Берг и другие ученые полагали, что источником названия Аниан

послужило Путешествие Марко Поло, однако надо признать, что

стремления истолковать это название как связанное с названием области Аму

в Китае не имеют перспективы.

Если считать, что часть сведений о Восточной Арктике почерпнута западноевропейскими географами из русских документов и карт, то мы можем полагать, что название Аниан представляет собой искаженное в передаче латинскими буквами обозначение Северного Ледовитого Океана АКИАН Ч Океан, принятое на русских картах вплоть до первой трети XVIII в. Становится понятным, почему название Аниан не встречается на русских картах. Этим же может объясняться и различное содержание, вкладываемое в название Аниан разными европейскими картографами.

4.2.а егендарная река Нелога. Нелога, Нерога Ч название реки к

востоку от Колымы, считающейся легендарной: это название довольно

быстро исчезло из исторических документов. Предполагалось, что и Нелога -

это река Чаун (М. И. Белов), или даже река Амур (Н.Н.Степанов).

Вероятнее всего, река Нелога Ч это река Наглейнынваам, верховья

реки Раучуа, впадающей в Восточно-Сибирское море, а серебряная гора Ч

это гора и мыс Наглёйнын на берегу Чаунской губы. Название народа,

живущего на этой реке нанки, натты, наттыла Ч это приморские чукчи Ч

ан"к"алъыт.

4.2.1. Кем был колымский князец шаман Пороча и почему на Нелоге серебро висит из яру. Аманат по имени Пороча, рассказавший о серебре на Нелоге Ч очевидно, чукча, знакомый с территорией к Востоку от Колымы и адекватно ее описавший. Присутствие серебра в его рассказах Ч не вполне корректное понимание слов чукотского языка, принимаемых за название серебра в якутском языке.

4.3.а Таинственная река Погыча. Погыча Ч название реки, лежащей

где-то к востоку от Колымы, и являвшейся первоначально главной целью

походов землепроходцев морем на восток. В. Г. Богораз считал, что

Погыча Ч это река Пахача на Северо-Востоке Камчатки, так же думали

Л. С. Берг, С. В. Бахрушин, А. В. Ефимов и Б. П. Полевой. А. В. Олсуфьев

полагал, что Погыча Ч это Погынден, приток Малого Анюя. Часто

повторялось утверждение, что Погыча Ч это река Анадырь.

Есть много оснований для того, чтобы утверждать что река Погыча Ч это река Пучевеем (по-чукотски Пучьэвээм), впадающая в Чаунскую губу. Точно напротив ее устья, хотя и на удалении от него к северу, находится остров Айон. Название реки Пучевеем Ч Пучьэвээм объясняется из чукотского языка: почъалгын (множественное число пучъэт) рукав, рукав реки.

4.3.1. Кто такая Колымская ясырка именем Калиба и о чем она рассказывала Михаилу Стадухину (первое упоминание об острове Айон). Колымская ясырка именем Калиба, от которой Стадухин узнал об острове против устья Погычи Ч это, очевидно, чукчанка с именем КелевгиЧКэлевъи Дышащая духами. Тогда получается, что остров против устья реки Погычи, Ч это остров Айон, на котором и ныне живут чукчи.

4.4.а Загадочная река Ковыча. Река с названием Ковыча Ч третья из

рек, упоминаемых документами середины XVII в. и признававшихся

легендарными. Если собрать воедино все указания на то место, где может

находиться река Ковыча, то получится, что Ковыча Ч это современная река

Кувет, наносимая на нынешние карты как правый приток Пегтымеля. Таким

образом, район истоков всех трех рек, считавшихся легендарными Ч Нелоги,

Погычи и Ковычи охватывает пространство на удалении в 150-200 км от

истоков Малого Анюя. Все географические названия левобережья реки

Анадырь Ч чукотского происхождения. Очевидно, что все эти названия

стали известны казакам непосредственно от чаунских чукчей.

Глава 5. Гидронимы Крайнего Северо-Востока Азии и проблемы исторической географии Восточной Сибири.

5.1. Анадырь. Проблемы языковой принадлежности топонима и единичности-множественностиа отапеллятивныхаа аатопонимова в

источниках. Анадырь Ч название одной из крупнейших рек Северо-Востока, ставшее известным в форме Анандырь, Онандырь с середины 40-х гг. XVII в. Это название выводимо из чукотского языка и сосответствует чукотскому слову энмаатгыр ручей, протекающий в скалах. На Арктическом побережье Чукотки существовал поселок Энмаатгыр, названный по одноименной небольшой реке. Эта река (Энмаатгыр), название которой попадало в документы, а позднее вместе с ее изображением и на карты в том же облике, что и название реки Анадырь, не позволяла составить представления об очертаниях Северо-Востока Азии, и только сейчас мы отмечаем, что Анадырь и Энмаатгыр Ч это две разные реки с исторически одинаковыми названиями.

5.2. Чендон и Гижига: трудности локализации топонимов, соотносительных с апеллятивами. Гижига Ч река, впадающая в Гижигинскую губу, поселение недалеко от устья, имевшее статус города (в XVIII в. этот город назывался Гижигинск). Как принято считать, верховья реги Гижиги в прошлом имели юкагирское название Чондон, Чендон. По-юкагирски чанду, чандэ Ч это просто верх, верховья реки; это слово относилось и могло относиться к любой реке.

Ранние формы названия реки Гижиги, которые встречаются в документах Михаила Стадухина Ч формы Изига, Ижига. По-корякски слово г"эйгын"ын, г"эйгыны означает брод. В диалекте тайгоносских коряков это слово звучит как г"эджгын"ын или г"эджгыны. В одном из этих значений Ч лустье реки или место переправы, брод данное слово легло в основу названия всей реки, а позднее и поселения на ее берегу.

Глава 6. Этнонимы Северо-Востока Азии, соотносительные с

топонимами: проблемыа историко-лингвистическогоа анализа

этимологически связанных топонимов и этнонимов.

6.1. Камчатка и камчадалы. Этимологические парадоксы.

Существующие объяснения названия Камчатка, во-первых, недостаточно

аргументированы, во-вторых, они восходят к легендам XVIII в., выводящим

этот топоним из антропонима Кончат.

Скорее всего, форма этнического наименования коряков хончало, приводимая С.П.Крашенинниковым, воспроизводит корякское слово к"ончалг"о живущие на расстоянии одного перехода, а топоним Камчатка соотносится с чукотским к"ончагты, корякским к"ончайтын" на одну кочевку. В условиях непонимания языка за название реки, мыса, полуострова, поселения можно было принять все, что угодно Ч в том числе и именование своих же соседей и расстояние до соседней реки или поселения.

6.2.аа Топонимия и этнонимия Камчатки и Чукотки в книге

Г. В. Стеллера Описание земли Камчатки. Г. В. Стеллер в своем

Описании... проявляет максимальное внимание к названиям мест и

народов, которые он описывает. Название ительменов Ч namalan, якобы

живущие в подземных жилищах, Ч соотносится с чукотским нымылъын,

корякским нымылг'ын оседлый, лоседло живущий. Название юкагиров

edel, бытующее у коряков и отмеченное Стеллером, не связано со словом волк и происходит от самоназвания лесных или колымских юкагиров одул.

6.3. Чаун и чуванцы. Чаун Ч название реки, а также горы в верховьях

реки, давшее наименование Чаунской губе, а впоследствии и целой

территории под названием Чаун-Чукотки. При сходстве названия реки Чаун

и названия народа чуванцы с юкагирским словом чавул море, находятся

основания считать эти названия не юкагирскими, а чукотскими и связывать

их с топонимом Чаан чаун и налзванием местных чукчей чаалъыт.

6.4. Шелагский мыс и шелаги. Топоним Шелагский мыс,

служащий названием мыса на побережье Восточно-Сибирского моря к

востоку от Чаунской губы, как отмечается во многих источниках, связан с

загадочным этнонимом шелаги. Этноним шелаги в разных вариантах

фиксируется уже в конце первой трети XVIII в. При этом у отдельных

авторов (И. Г. Георги) шелаги считаются одной из двух территориальных

групп чукчей. Это название происходит от названия чаунских чукчей Ч

чаалъыт или чулъылъыт. В отношении этнонима шелаги дальнейшие поиски какого-то неизвестного племени, притом племени юкагироязычного, представляются бесперспективными.

Глава 7. Топонимика, документы и проблемы истории географических открытий.

7.1. Топонимия "Списка с чертежа Сибирской земли":

предполагаемый маршрут похода Михаила Стадухина вдоль

Арктического побережья летом 1649 г. и свидетельство возможного

открытия Стадухиным Камчатского полуострова в 1651 г. Список с

чертежа Сибирской земли 1673 г. дает характеристику мест к востоку от

Колымы: А от усть Колымы реки и кругом земли мимо устей рек Ковычи и

Нанаборы и Ильи и Дури до каменной переграды... до того камени парусами

добегают об одно лето., а через тот камень ходу день, а как на него человек

взойдет, и он оба моря видит: Ленское и Амурское . Если здесь отразились

сведения из документов участников арктических походов 1640-х гг,

проникших в район мыса Сердце-Камень.

Если поставить вопрос: кто из землепроходцев, посетивших эти места, столь достоверно мог назвать видимое с гор Камчатки Берингово море Ленским, а Охотское Амурским, то ответ на него ясен Ч это Михаил Стадухин. Тот факт, что Пенжинская губа, на берега которой вышли стадухинцы после похода по реке Пенжине в 1651 г., составляет часть Амурского, т. е. Охотского моря, был установлен Стадухиным по прибытии в Охотск.

7.2. Святой нос и Утаень: свидетельства арктических

мореходов о Северном Приохотье в Сказании о великой реке Амуре. В

Сказании о великой реке Амуре Н. Спафария при описании мест к северу

от устья Амура наименование Святой Нос является калькой с корякского

6 Цит. по кн.: Белов М. И. Подвиг Семена Дежнева. 3-е изд-е. М., 1973. С. 167.

Тайнгынот запретная земля, позже зафиксированное как Тайгонос, а название Утаень Ч первая попытка записать звучание этого названия.

7.3. Идентификация топонимов северной части Охотского

побережья по маршруту Михаила Стадухина от Тайгоноса до Тауйска и

проблема установления языковой принадлежности дотунгусского

населения Северного Приохотья. Здесь рассматриваются топонимы

Авекова (от корякского личного имени Эвек), Амахтон, Армань, Атарган,

Вархалам, Вилига, Гарманда, Герба, Детрин, Каленчуга, Кони, Лайковая,

Матуга, Матыкиль, Мотыклей, Наяхан, Нелькоба, Нявленга, Ойра, Пенжина,

Сиглан, Сугой, Таватум, Тауй, Уптар, Чайбуха, Яма, Яна, почти все они

имеют корякские этимологии и связываются с географическими

апеллятивами, что согласуется с данными об этнической истории

Северо-Западного Приохотья до XVII в. Большая часть этих топонимов

исторически не являются гидронимами и обозначает какие-то объекты в

устьях рек, что и определяет их формальную специфику.

Топонимика западного побережья Охотского моря, от Тауйска до Охотска и от Охотска к югу. В этом регионе рассматриваются топонимы Иня, Кухтуй, Охота, Уега, Ульбея, Улья, Урак, из которых только названия Иня и Урак объясняются из эвенского языка и указывают на присутствие эвенов в этом регионе, остальные названия имеют корякское происхождение.
Об источниках некоторых загадочных топонимов к северу от Амурского лимана. Описание побережья Охотского моря от района севернее реки Тугур до Амурского лимана, представленное в книге С. П. Крашенинникова Описание земли Камчатки, содержит некоторые необычные названия географических объектов: река Тугур или Тухуру-бира, лостровок Кебут-хада или Каменная гора называемой, мысы Лангада-офоро, Мянгада-офора, Амур река, или по тамошнему Сахалин-ула, от Нингай-биры верстах в 15.... В тексте книги Крашенинникова упоминаются китайские ландкарты, послужившие их источником. По крайней мере одна из таких карт использовалась при подготовке Второй Камчатской экспедиции, три ее экземпляра из семи сохранившихся нахоядтся в фондах Института восточных рукописей РАН в Санкт-Петербурге .

7.6.аа Амур и Амгунь. Относительно даты, когда именно русские

землепроходцы узнали об Амуре, до сих пор у специалистов нет единства.

Проблема заключается в том, какое из географических названий в

документах конца 1630-х-начала 1640-х гг. принимать за название реки

Амур.

Важные данные, проливающие свет на происхождение названия Амур, содержатся в описании путешествия Н. Спафария. Он пишет: Декабря в 30-й день от Аргунскаго острова ехали через реку Аргуню по льду и потом

Пан Т. А. 1) Карта Китая 1719 г., составленная иезуитами в период Канси, из коллекции СПбФ ИВ РАН (памяти Б. П. Полевого) // Традиционная культура Востока Азии. Выпуск № 4. Благовещенск, 2003. С. 232-242; 2) Карта империи Цин, составленная иезуитами в 1719 г.// Российско-китайские научные связи: проблемы становления и развития. СПб, 2005. С. 28-35 и др.

переехали хребет степной ... и выехали на реку небольшую Хабур..., ... Декабря в 31-й день оставили реку Габура, и ехали версты с три до другой

реки Тербула степью ... . Таким образом, уже во времена Спафария исток Амура отпределялся как место слияния Шилки и Аргуни. Гидроним Хабур, Габур, как кажется, проливает свет на присхождение названия Амур. Форма Хабур заставляет соотнести указанное Спафарием название реки с письменно-монгольским словом qabur, монг. хамар нос; перегородка, что-л. смежное; холм, возвышение, мыс, выдающийся вперед, горный отрог, выступ горы между ущельями. Это название, переносимое на реки по смежности, позволяет нам определить монгольский источник изолированно стоящего в тунгусо-маньчжурских языках солонского слова омар река.

Название Амура, бытующее у южнотунгусских народов Ч Мангму, Мангбу, Мангбо не имеет этимологии в тунгусских языках. В контексте проявлений в Приамурье чукотско-корякского субстрата имеется возможность рассматривать приведенные выше южнотунгусские формы как заимствования чукотского названия Мэйн "ывээм Большая река.

Название реки Амгунь, на наш взгляд, восходит также к апеллятивной лексике чукотско-камчатских языков и соответствует чукотскому слову эмнун" Ч тундра, приречная тундра.

7.7.а Сахалин. История топонима. Считается, что остров Сахалин был

открыт в результате походов Василия Пояркова и Ерофея Хабарова. Его

название впервые появилось в Европе в 30-е гг. XVIII в. на картах

французского географа д'Анвиля, в составлении которых могли быть

использованы карты Восточной Азии, подготовленные жившими в Китае

французскими или итальянскими миссионерами. На картах дАнвиля

Сахалин называется Saghalien-anga-hata, что воспроизводит маньчжурское

написание реки Амур, названной по-маньчжурски на китайской карте

Сахарин-анийан хада - скала в устье черной реки . Известно и другое

маньчжурское название реки Амур Ч Сахалян-ула черная река. Причиной

переноса наименования реки Амур на остров, лежащий вблизи ее устья,

явилась, видимо, сложная конфигурация береговой линии в районе устья

Амура, северной части Татарского пролива и северной части самого острова

Сахалин.

7.8.аа Царство Узакинское: топонимы и псевдонимы в ранних

русских известиях о Японии и японцах. Загадочное лцарство Узакинское

упоминается всего в одном документе Ч первой скаске

Владимира Атласова 1697 г. Сведения об этом царстве были получены от

японца, которого звали Татэкава Дэнбэй. В Скаске, записанной с его слов в

1702 г., название его родного города воспроизведено как Осакка и изредка

как Асаккаа .

Путешествие чрез Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границ Китая русского посланника Николая Спафария в 1675 году// Записки русского географического общества по отделению этнографии. Т. X, вып. 1, СПб., 1882.

9 Справочник по истории географических названий на побережье СССР. Изд. 2-е, М., 1985. С. 303.

10 Русская тихоокеанская эпопея. Хабаровск, 1979. С. 502.

Индейскоеаа царство котороеаа по скаске Атласов является сюзереном лцарства Узакинского, и которое называется даже Индея это, как верно отмечается в комментариях к последнему изданию документа, название Иеддо (Токио) на осакском диалекте Ч Ендо или Эндо, как в рассказе Дэнбэя.

7.9.а Плавал ли Стадухин вокруг Камчатки? Михаил Стадухин со

своим отрядом в феврале 1651 г. покинул Анадырский острог, далее его

отряд перешел на реку Пенжину, и начал свое плавание по Охотскому морю

с Пенжинской губы Ч это сомнений не вызывает. Но и в современной

литературе, и в некоторых старых источниках имеются утверждения, что

Стадухин со спутниками обошел вокруг полуострова Камчатка.

Сам Стадухин подробно изложил маршрут своего похода: А с той реки Зиги [=Изиги, т. е. Гижиги. ЧА.Б.] шли морем лето целое, а как мы пришли на Дирядну реку, с сю сторону называют Тавуем, а на ту реку

пришли 161 году сентября в 10 день, а на той реке острожек поставлен . И далее мы читаем следующее: А как мы пошли с Андыря реки морем, видели нужи и бедности... . Последний фрагмент отписки, полностью напечатанной в IV томе Дополнений к актам историческим, не вошел в сборники документов о русских географических открытиях, изданные в 1950-е гг. Именно поэтому версия о морском плавании Стадухина, державшаяся некоторое время после публикации 4-го тома Дополнений..., ушла в тень после того, как в обороте появились сокращенные публикации документов Стадухина. Позднейшие исследователи стали обращать внимание на сообщаемые в документах подробности сухопутного похода Ч и одновременно недоумевали, откуда могли появиться сведения о плавании вокруг Камчатки.

Плавания Михаила Стадухина вдоль побережья Охотского моря в 1651-1652 гг. и проблема даты основания Тауйского ясачного зимовья. В сочинении протоиерея Прокопия Громова Материалы для истории камчатских церквей, основанном на источниках XVIII-XIX вв., отмечается, что датой основания Тауйска считается 1650 г. . Эта дата косвенно подтверждается и текстами отписки самого Стадухина: ла на той реке острожек поставлен (выделено нами. Ч А. Б.) . Исходя из этого, есть основания полагать, что он застал на Тауе этот самый лострожек уже построенным, но покинутым его основателями, имена которых остаются нам неизвестными.
Роспись от Охоты реки... 1651 г. как топонимический, историко-географический и историко-этнографический источник. Примернаяаа дат составленияаа этойаа Росписи Ч1651аа г.аа Несмотряаа на

11аа Колумбы земли Русской. Хабаровск, 1989. С. 73.

12 Дополнения к актам историческим. Т. IV. С. 120, 121.

Там же.

Крылов В. Материалы для истории камчатских церквей. Казань,а 1909. С. 25 (оттиск из кн.: Православный благовестник, 1908, кн. 8). Дополнения к актам историческим. Т. IV. М., 1851. С. 121..

ненадежность установления языковой принадлежности и гипотетичность объяснений топонимов, содержащихся в Росписи от Охоты реки, мы можем извлечь из ее топонимического материала ценную информацию о распределении тунгусских и корякских топонимов в западной части Охотского побережья в середине XVII в.

Глава 8. Этнонимы Северо-Востока Азии.

8.1.аа Эвены и эвенки. Как отмечала Г. М. Василевич, мнения о

тождестве этнонимов уванъ и эвенки придерживались А. Н. Бернштам и

А. П. Окладниковаа . К. А. Новикова полагала, что название и самоназвание

~ 17 о

эвенов эвэн означает здешний, местный . Здесь надо сразу же признать, что именно данное объяснение происхождения названия лэвены выглядит наиболее верным.

8.2.а Тунгусы. Первые свидетельства бытования этнонима тунгусы,

ставшего на многие годы общим наименованием двух этносов Ч эвенков и

эвенов приходятся на последнюю четверть XVI в. Территория с названием

Тунгосия упоминается в записках Генриха Штадена 1577 г.; один из

притоков Енисея носит название Тунгуска по крайней мере с 1611 г.

Е. А. Хелимский и Ю. Янхунен предложили новую этимологию этнонима Тунгусы, связав его с этнонимами лесных ненцев и селькупов, происходящими от самоназвания кетов de , deng люди.

Есть еще одна возможность пролить свет на происхождение этнонима тунгусы. Можно допустить, что он восходит к одному из родовых названий эвенков и эвенов, которое получило широкую распространенность при расселении эвенков на их нынешней территории. Напрашивается сравнение названий Тунгучерский род, Tungusir с названием двух рек Ч реки Тугур, впадающей в Охотское море, и реки Тунгир Ч правого притока Олекмы в бассейне Лены.

8.3.а Названия эвенских и эвенкийских родов. Из анализа около 50

этнонимов, зафиксированных в XVII-XVIII веках, становится понятным, что

среди родовых названий Охотского побережья названия родов эвенов

(ламутов) и эвенков (тунгусов) достаточно надежно отделяются друг от

друга. Основная часть родовых названий происходит от названий

местностей. Сами же топонимы этого региона принадлежат языку

дотунгусского корякского населения этой территории.

8.4.аа Заметки об этнониме чжурчжэни и названии

чжурчжэньский язык. Наименование дючеры русских документов

XVII в. не имеет однозначного понимания. Под наименованием дючеры

могут подразумеваться три разных этноса или этнических группы: 1)

собственно чжурчжэни, именовавшиеся по-маньчжурски зурчэн (это и было

их самоназвание); 2) эвенки Ч жители бассейна реки Зеи (эвенк, деючен,

множественное число деючер); 3) некая этническая группа, которая

предположительно могла войти в состав нанайцев.

16 Василевич Г. М. Эвенки. Л., 1969. С. 11.

17 Новикова К. А. Очерки диалектов эвенского языка. Т. 1. М.-Л., 1960. СП.

В маньчжурском языке наряду с этнонимом зурчэн (из которого форма дючеры, встречающаяся в русскоязычных источниках, невыводима) имеется слово зучэ, зучэн яр; пучина, глубь, караул, пикет (на яру и по берегам реки). Русские землепроходцы, выйдя на Амур, услышали о том, что ниже по реке живут дючеры от эвенков. Те дючеры, о которых эвенки рассказывали казакам, представляли собой не этнос, а маньчжурские караулы, которые располагались на берегах Амура.

8.5. Юкагиры и якуты. Этноним юкагиры не является самоназванием

юкагиров: верхнеколымские лесные юкагиры называют себя одул,

нижнеколымские тундренные Ч вадул. Высказывались предположения, что

название юкагиры связаны с эвенским словом йуке холодный или йоке

далекийаа .

В юкагирском языке есть слово йокэ далеко, вдали, и по-чукотски слово ыяа также означает далеко, вдали, ыяакэн далекий, дальний, множественное число Ч ыяакэт. Вероятнее всего, эти слова и лежат в основе этнонима лякутцкие люди, лякуты, а в эвенкийской адаптации с суффиксом родовых названий -гир Ч в основе этнонима люкагиры.

Проблеме происхождения самоназвания якутов саха посвящена объемная литература, обсуждающая две гипотезы Ч соответствует ли исторически якутская форма саха общетюркскому слову jaqa край , или не соответствует . Мы полагаем, что самоназвание якутов саха является монгольским по происхождению и представляет собой закономерное преобразование известного монгольского этнонима чахар в тюркоязычной среде, в частности, в якутском языке (ср. монг. хадар 'скала', и якут, хайа) . Замечания В. Серошевского относительно того, что название чахары в якутском языке существует независимо от самоназвания якутов и

принадлежит к социальной терминологии , относятся не к этнониму, а к монгольскому по происхождению социальному термину, который был заимствован в якутский язык относительно поздно.

8.6. Анаулы, чуванцы, ходынцы. Данные этнонимии к этнической

истории восточных юкагиров Этноним анаулы можно связывать с

названием одного из истоков реки Белой Ч реки Энмываам: энмы-лъыт,

энмы-ва-лъыт, энмываам-ылъыт Живущие на реке Энмываам.

Основа этнонима чуванцы - чаалъыт чаунцы, жители окрестностей Чаунской губы Ч собственно чукотская. По данным источников, чуванцы

Юкагиры. Новосибирск, 1975. С. 5; Линденау Я. И. Описание народов Сибири. Магадан, 1983. С. 156; Фольклор юкагиров Верхней Колымы. Ч. 1. Якутск, 1989. С. 3. 19 Серошевский В. Якуты. М., 1993. С. 196.

Дугаров Р. Н. Саха (якутские) и хори (бурятские) этнотопонимические параллели // Культурное наследие народов Сибири и Севера. Материалы IV Сибирских чтений. СПб., 2000. С. 99-102 и указанную там литературу.

Впервые эта этимология представлена в работе: Бурыкин А. А., Решетов А. М. <Рец. на кн.> Агеева Р. А.а Какого мы роду-племени? Этнолингвистический словарь-справочник.а М., 2000 // Этнографическое обозрение, 2002. № 1. С. 170-172 22 Серошевский В. Якуты. М., 1993. С. 493.

были известны юкагирам под названием шолилау ,а однако это название опять же соотносится с названием чаунских чукчей.чульылг"ьш, чулъылъэ.

Название ходынцы применительно к этносу, жившему между Колымой и Анадырем, объясняется так: по-корякски олень Ч к"оян"а или, на диалекте тайгоносских, пареньских, пенжинских коряков Ч к"одян"а и этноним означает лоленные.

8.7.а Чукчи. В отношении этимологии названия чукчи, точнее,

чукотско-корякского слова чавчыв, возможно, правы С. Н. Стебницкий и

разделяющий его точку зрения В. В. Леонтьев, когда они утверждают, что в

этом этнониме представлена модификация глагольного корня чейв-ык

ходить, передвигаться, чайвы-гыргын хождение с утратой согласного -й-

при удвоении корняаа .

8.8.а Коряки. Этноним коряки в виде люди корятцкие, как мы

помним, впервые упоминается в одном из документов, связанных с поисками

реки Погычи. Второй раз корятские люди появляются в документах тогда,

когда рассказывают Михаилу Стадухину про реку Гижигуаа .

Традиционно с 1740-х гг. этноним коряки связывается с чукотским словом к"оран"ы, корякским к"оян"а домашний олень, и всех исследователей смущало наличие в этом слове звука/?, который в собственно корякских диалектах не встречается.

При изучении документов стало ясно, что название коряки употребляется в них по отношению к оседлому населению, а не к оленеводам. Тогда более чем вероятно, что этноним коряки происходит от чукотской формы ак"оракы не имеющий оленей, ак"оракылъыт безоленные. И хозяйственная характеристика тех, кого впервые называли коряки, и тот контекст, в котором это название встречается в наиболее ранних документах, кажется, оставляют данную возможность в качестве единственной.

8.9. Земля Китиген и ее обитатели. Чукотско-эскимосские этнические контакты и ранняя история острова Врангеля. Земля Китиген или Тикиген встречается на картах 1760-х гг. к северу от Шелагского мыса, а также в письме Ф.П.Врангеля к Ф. П. Литке от 11 июня 1822 г. . Название загадочной земли Китиген Ч Тикиген обладает видимым сходством с чукотским словом к"ытрын галечная сухая коса, мыс, коса. Видимо, чукчи так называли мыс Блоссом на юго-западе острова Врангеля, в той самой точке, которая будет ближайшей к земле чаунских чукчей.

Название народа храхаи, хряхи, упоминаемого источниками второй половины XVIII-первой половины XIX в., почти без сомнений объясняется из чукотского языка как ак"оракы не имеющие оленей, безоленные Ч и

Долгих Б. О. Родовой и племенной состав... С. 433. 24 Леонтьев В. В. Происхождение этнонима "чукчи" и слова "чаучу" // Краеведческие записки. Вып. XII. Магадан, 1982. С. 153.

Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на Северо-Востоке Азии. Сост. Н. С. Орлова. М., 1951. С. 157. 26 Пасецкий В. М. Арктические путешествия россиян. М., 1974. С. 138.

может относиться к кому угодно: к приморским чукчам, оседлым корякам, к эскимосам, к юкагирам.

8.10. Этноархеология острова Врангеля: вопросы историографии.

Считается, что сведения о суше, которая видна в ясные дни к северу от мыса Якан, были получены Ф. П. Врангелем и его спутниками в 1820-х гг., так как ее локализация совпала с истинным положением острова Врангеля. Однако еще К. Мерк, участник экспедиции Биллингса-Сарычева, писал, что чукчи

рассказывыают ему о земле напротив Шелагского мыса . В сообщении К. Мерка допущена топографическая ошибка: за названием Шелагский мыс скрывается мыс Якан, который так назвали восточные чукчи.

Известно, что в 30-х гг. XX в. на западном побережье острова Врангеля были обнаружены остатки жилища или нескольких жилищ, сходных с жилищами оседлых чукчей, и некоторые предметы из дерева и кости. Это означает, что остров Врангеля посещался или был обитаем чукчами в XVII-XVIII вв.

8.18. Бородатые люди и лесистые острова в Восточной Арктике или сюжет для обсуждения того, как на основе языковых фактов, имеющих косвенные отражения в источниках, рождаются исторические легенды. Среди сообщений о неведомых землях, которые будто бы видели путешественники XVIII в. в Северном Ледовитом океане, встречаются указания на то, что на этих островах имеется лес или даже стоячий лес . В этих же рассказах встречаются упоминания о бородатых людях.

История, стоящая за этими рассказами, такова. Многозначность чукотского слова уттуут Ч дерево, бревно, наносные дрова, дрова для печи Ч превращает землянки, построенные из плавника, т. е. дерева, выбрасываемого морем, в бревенчатые дома. В ряде языков народов Арктического побережья борода и лусы обозначаются одним словом, ср. юкагир. ан"ан пугэлбиэ усы, борода (доел, шерсть рта), эвенск. гургат борода, усы. Усы и борода являются антропологическим признаком чукчей. Следовательно, рассказы о бородатых людях, если они записываются со слов юкагиров или эвенов, относятся не к неведомым русским или загадочному народу, а к чукчам, которые имеют то, чего нет у рассказывающих Ч усы и бороды.

9. Заключение.

9.1. О характере исторической информации, сообщаемой ономастикой документальных источников. Анализ ономастического материала, представленного в письменных источниках по истории открытия и исследования Сибири и Дальнего Востока, показывает, что имена собственные играют весьма важную роль в формировании исторических, географических и этнографических знаний об изучаемой территории. Свойством быть источником информации, средством хранения и перманентного аккумулирования информации обладают не только имена,

Этнографическиеаа материалыаа Северо-Восточнойаа географическойаа экспедиции. 1785-1795. Магадан, 1978. С. 99. 28 Кондратов А. М. Была земля Арктида. Магадан, 1983. С. 131-153.

восходящие к языкам аборигенного населения, языкам-посредникам или языковому интерстрату - языку неустойчивых сообществ, но и имена собственные, источником которых является лексический фонд русского языка. Наиболее значительный компонент знаний, извлекаемый из имен собственных - это их языковая основа, почти всегда однозначно определяющая этническую принадлежность населения территории. Следующий по значимости компонент информации, получаемой посредством топонимов - это внутренняя форма, значение названий, выступающее как свидетельство конкретного знания носителей языка о называемом объекте. Еще один компонент знаний, извлекаемых из имен собственных - это локализация географических объектов, лежащих на границах исследуемого пространства, и идентификация наблюдаемых географических объектов с известными единицами топонимикона.

В истории собственно этнонимов пока еще не выработаны какие-то универсальные модели их образования ни в целом для класса ономов, ни для какой-то определенной этнической традиции, более того, для языка и культуры каждого этноса характерно множество моделей именования ближних и дальних соседей. Микроэтнонимия на территории Средней и восточной Сибири обычно связана с топонимией и производна от нее, как бы далеко ни отстояли друг от друга мотивирующий топоним и группы носителей микроэтнонима.

История этнонимов обычно отделена даже от первых документов разнообразными событиями территориальной и социальной реинтеграции этноса, ои по сути дела никак не связана с анализом источников в плане их интерпретации. Общая этнонимическая картина в комплексе источником или одном объемном источнике обычно оказывается мозаичной, включает автоэтнонимы и аллоэтнонимы с далеко не одинаковой историей, и как раз презумпция этой неодинаковости становится одним из вспомогательных приемов поисков направлений исследований и оценки результатов объяснения этнонимов.

Антропонимы, засвидетельствованными истрическими документами, служат свидетельством этнической или этноконфессиональной идентификации их носителей, которая определяется по языковой отнесенности антропонимикона (чукотские, эвенкийские имена) или его конфессиональной принадлежности (татарские, калмыцкие, бурятские имена).

9.2. Этнографические факторы формирования географических представлений о Северо-Востоке Азии в середине и второй половине XVII в. При формировании географических представлений о северонвосточной оконечности Азии и отдельных территориях, фиксировавшихся на чертежах Сибири, важную роль играли ориентиры Ч топонимы и этнонимы, соотносительные с народом, населяющим ту или иную местность.

Если взять за исходную точку отсчета конец 30-х гг. XVII в., то, исходя из наименования тех рек, которые стали известны землепроходцам от обитателей тайги и лесотундры Средней Сибири Ч эвенков, можно было

сделать предположение, что устье Лены и Охотское побережье омываются водами одного океана, называемого Ламу. Слово это соотносится с эвенкийским словом аму море. Второе обстоятельство, которое создавало впечатление о единстве береговой линии Арктического и Тихоокеанского побережий Ч это одинаковые топонимы или географические апеллятивы, не являющиеся собственно топонимами и встречающиеся в совершенно разных участках местности.

9.3. Роль данных топонимики и этнонимики в историко-этнографических исследованиях. Основные положения этнической истории народов Восточной Сибири и Крайнего Северо-Востока, сформулированные и выверенные по ономастическим данным, могут быть изложены в следующем виде: 1) В пространстве от Прибайкалья до Нижней Лены, выявляется очаг юкагироязычных топонимов и этнонимов, что указывает на присутствие юкагиров в этом регионе; 2) По всей территории Якутии прослеживается субстратная топонимика, находящая объяснение в чукотском и корякском языках; 3). Топонимика бассейна Колымы вскрывает ареальные связи юкагирского языка и чукотско-камчатских языков и является свидетельством юкагирско-чукотских этнокультурных и языковых контактов 4) Топонимика Западной Чукотки оказывается принадлежащей чукотскому языку, а не юкагирскому; 5) Топонимика Чукотки, относящаяся к ареалу восточнее Чаунской губы, стала известна русским уже в середине XVII в., однако источники, содержащие эти сведения, необоснованно не вызывали доверия; 6) Географические названия Западного побережья Охотского моря имеют корякское происхождение, что подтверждает связь археологических культур Приохотья с предками коряков; 7) Топонимика чукотско-корякского происхождения в Охотоморском ареале уходит далеко на юг и охватывает бассейн Амура; 8) Этнонимы тунгусо-маньчжурских народов северной группы, в частности, родовые названия эвенов и эвенков, связаны с топонимикой Западного Приохотья и происходят от топонимов, представленных в этом регионе, но сами эти топонимы восходят к корякскому языку и принадлежат дотунгусскому населению; 9) Этнонимы якуты и юкагиры связаны с присутствием чукотско-корякского этнического субстрата на территории расселения современного якутского и юкагирского этносов. Их распространение по Восточной и Средней Сибири связано с встречными миграциями: расселением эвенков по междуречью Лены и Енисея и движением русских землепроходцев с запада на восток; 10) Этноним коряки происходит из чукотского языка и первоначально применялся к оседлым приморским чукчам, позже к оседлым корякам. 11) Данные топонимики и этнонимики указывают на следы присутствия какой-то территориальной группы юкагиров в XVII в. в верховьях Индигирки и бассейне Оймякона; 12) Анализ названий некоторых территориальных групп юкагиров указывает на их смешанное юкагирско-чукотское происхождение. 13) На западной Чукотке отсутствует какой-либо дочукотский этнический субстрат. Названия шелаги и чуванцы принадлежат территориальным группам чукчей, обитавших в бассейне реки Чауна; 14) История восточных

юкагиров Ч ходынцев, чуванцев и анаулов, указывает на то, что данные группы юкагиров были смешаны с чукчами или коряками уже на момент прихода землепроходцев в бассейн реки Анадырь; 15) Отдельные небольшие группы чукчей в период, предшествующий контактам с русскими (в XV-XVI вв., в XVIII в., возможно, и в более позднее время мигрировали с Арктического побережья на Медвежьи острова и на остров Врангеля; 16). В период XVIII-XIX вв. чукчи, живущие в разных районах Арктического побережья, поддерживали торговые связи с эскимосами ; 17) Гипотеза о наличии эскимосской топонимики в охотоморском ареале, сформулированная И. С. Вдовиным, не находит подтверждения на топонимическом материале, но в пользу присутствия эскимосов в этом регионе говорят факты археологии, этнографии и языка; 18) Документы XVII в., описывающие походы землепроходцев, содержат некоторые сведения, относящиеся к неизвестным ранее подробностям таких походов, и, очевидно, они содержат также информацию об отдельных экспедициях, которая ныне не известна по другим источникам.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Публикации в журналах, включенных в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, выпускаемых в Российской Федерации, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора наук:

Бурыкин А.А. Нелога, Погыча, Ковыча Ч легендарные реки русских документов середины XVII века и современная карта Чукотки // Этнографическое обозрение, 1998. № 6. С. 79-88.
Бурыкин А.А. К интерпретации некоторых загадочных этнонимов Арктического побережья Чукотки// Этнографическое обозрение, 2000. №4. С. 45-59.
Бурыкин А.А. Великие реки Сибири [Лена, Индигирка, Колыма, Анадырь] // Русский язык в школе, 2001. № 4. С. 87-92.
Бурыкин А.А. <Рец на кн.> Историко-этнографическое описание народов Камчатки в трудах Г. В. Стеллера. Подг. текста, пер., ст. и прим. З.Д.Титовой. Петропавловск-Камчатский, 1999, 87 с.)// Этнографическое обозрение, 2001. № 4. С. 162-164.
Бурыкин А.А. Георгий Алексеевич Меновщиков (к 90-летию со дня рождения) // Этнографическое обозрение, 2002. № 6. С. 109-117.
Бурыкин А.А., Решетов A.M. <Рец. на кн.> Агеева Р. А. Какого мы роду-племени? Этнолингвистический словарь-справочник. М., 2000 // Этнографическое обозрение, 2002. № 1. С. 168-172.

БурыкинА.А., Решетов A.M. <Рец. на кн.> История и археология Дальнего Востока. К 70-летию Э. В. Шавкунова. Владивосток, 2000.Ч214 с. // Этнографическое обозрение, 2002. № 5. С. 161-165.
БурыкинА.А., Решетов A.M. <Рец на кн.> Ученые-североведы. Сборник био-библиографических очерков/ Сост. Н.М.Артемьев. СПб.: Образование, 2001. Ч 211 с; Ученые Калмыцкого Института гуманитарных исследований / Сост. П. Э. Алексеева, Е. Н. Бадмаева, М. Б. Байслханова, В. Ш. Санжиева. Элиста, 2001. Ч 435 с. // Этнографическое обозрение, 2002. № 5. С. 166-169.
Бурыкин А.А. Соображения об источниках Сказания о великой реке Амуре Николая Спафария// Вестник СПбГУ. Серия 2: История, языкознание, литература, 2003, вып. 4. С. 77-83.
Бурыкин А.А. Магадан // Русский язык в школе, 2003. № 2. С. 97-98.
Бурыкин А.А. <Рец. на кн.> Иванов Н. М. Монголизмы в топонимии Якутии. Якутск, 2001 // Mongolica-VI. Посвящается 150-летию со дня рождения А. М. Позднеева. СПб., 2003. С. 151-152.
Бурыкин А.А., Коробейникова О.Ю. Слова "калмык", "калмыцкий" в русском языке XVIII века (по материалам картотеки Словаря русского языка XVIII века) // Mongolica-VI. СПб., 2003. С. 69-72.
Бурыкин А.А. Владилен Вячеславович Леонтьев (к 75-летию со дня рождения) // Этнографическое обозрение, 2004. № 1. С. 134-141.
Бурыкин А.А. Камчатка// Русский язык в школе, 2004. №4. С. 91-95.
Бурыкин А.А. Алдан и Вилюй// Русский язык в школе, 2004. № 1. С. 96-98.
Бурыкин А.А. <Рец. на кн.:> Бахтин Н. Б., Головко Е. В., Швайтцер П. Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания. М.: Новое издательство, 2003.-291 с.// Этнографическое обозрение, 2006. № 2. С. 155-161.

Бурыкин А.А., Кастров А.Ю., Марченко Ю.И., Светозаровой Н.Д. Из истории собирания материалов по языкам и фольклору народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока России, хранящихся ныне в Фонограммархиве Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН // Труды Института лингвистических исследований РАН - Acta Linguistica Petropolitana. Т. II, часть 1. СПб., 2006. С. 543-589.
Бурыкин А.А. Первое собрание образцов фольклора эвенов Якутии (к 135-летию издания)// Труды Института лингвистических исследований РАН - Acta Linguistica Petropolitana. Т. Ill, часть 3. СПб., 2007. С. 361-392.

Бурыкин А.А. Из истории этнонима эскимосы в русском языке// Труды Института лингвистических исследований РАН - Acta Linguistica Petropolitana. Том V, часть 3. СПб., 2008. С. 230-233.
Бурыкин А.А., Очирова Н.Г., Омакаева Э. У., Басангова Т.Г. Александр Михайлович Решетов и отечественное монголоведение // Научная мысль Кавказа, 2008, № 4., ч. 2 (57). С. 5-10.

Монографии, которые в соответствии с информационным сообщением ВАК от 14.10.2008 г. № 45.1-132 могут быть отнесены к публикациям в периодических изданиях, включенных в Перечень...:

21.аа Бурыкин А.А. Историко-этнографические и историко-культурные

аспекты исследования ономастического пространства региона (топонимика и

этнонимика Восточной Сибири). СПб.: Петербургское востоковедение,

2006. Ч224 с.

Разделы в монографиях, брошюры:

Бурыкин А.А. Чуванцы. Происхождение и этническая история. Материальная и духовная культура (конец Х1Х-начало XX вв.). Анадырь, 1993. Ч32 с.
Бурыкин А.А. Народы Чукотки // Чукотка. Природно-экономический очерк. М.: Арт-Литэкс, 1995. С. 190-219 (Глава 9).

Статьи в энциклопедических изданиях:

Северная Энциклопедия. М., 2004. Совместные статьи БурыкинаА.А. и Решетова A.M.: Анисимов А. Ф. (с. 36), Антропова В. В. (с. 37), Анучин В. И. (с. 38), Бранд А. (с. 107), Грачева Г. Н. (с. 214), Иванов СВ. (с. 310), Идее И. (с. 314-315), ИславинВ.А. (с. 326), Крейнович Е. А. (с. 447), Леонтьев В. В. (с. 502), Ляпунова Р.Г. (с. 522), Меновщиков Г. А. (с. 557), Новицкий Г. И. (с. 658), Носилов К. Д. (с. 664), Сем Ю. А. (с. 887), Харузин Н. Н. (с. 1034) Ч 16 статей. То же в кн.: Practical Dictionary of Siberia and the North. Moscow: European Editions & Severnye Prostory, 2005.
Encyclopedia of the Arctic/ Ed. Mark Nuttall Vol. 1-3. New York and London: Routledge. 2004. Статьи БурыкинаА.А. (A. Burykin): Charcot, Jean-Baptiste, Vol. 1. P. 325-326; Chukchi-Kamchadal languages, Vol. 1. P. 343-346; Ivanov S. V., Vol.2. P. 1028-1029; LevinM. G., Vol. 2. P. 1180-1181; Menovshchikov G. A., Vol. 2. P. 1277-1278; Okladnikov A. P., Vol. 3. P. 1565-1566; Vdovin I. S. Vol. 3. P. 2122-2123.

Статьи, тезисы докладов, рецензии в других изданиях:

26. Бурыкин А.А. Древнейшие субстратные и адстратные компоненты в

лексике тунгусо-маньчжурских языков // Конференция Лингвистическая

реконструкция и древнейшая история Востока. Вып. 1. Тезисы и доклады

конференции. М., 1984. С. 20-23.

21. Бурыкин А.А. ингвистические материалы XVIII-XIX веков как источник изучения исторической диалектологии эвенского языка// Ареальные исследования в языкознании и этнографии. Тезисы V конференции на тему Проблемы атласной картографии. Уфа, 1985. С. 32-34.

Бурыкин А. А. Эскимосско-алеутские субстратные элементы в лексике языков Охотского побережья // Тезисы конференции аспирантов и молодых научных сотрудников ИВ АН СССР. Т. П. Языкознание, литературоведение. М., 1987. С. 26-29.
Бурыкин А.А. Методы изучения истории лексики языков, не имеющих древних письменных памятников // Историческое развитие языков и методы его изучения. Тезисы докладов межвузовской конференции. Ч. 1. Свердловск, 1988. С. 7-8.
Бурыкин А.А. Тунгусо-маньчжуро-нивхские связи и проблема генетической принадлежности нивхского языка// Вопросы лексики и синтаксиса языков народов Крайнего Севера. Межвузовский сборник научных трудов. Л., 1988. С. 136-150.
Бурыкин А.А. [Топонимические этимологии (эвенские, якутские корякские, чукотские топонимы, 45 словарных статей)]// Леонтьев В. В., Новикова К. А. Топонимический словарь Северо-Востока СССР. Магадан, 1989 (Суммарный объем около 1 а.л.).
Бурыкин А. А. История и культура эвенов// История и культура эвенов. Магадан, 1992. С. 3-13.
Бурыкин А.А. Этногенез эвенков и проблема неолитической принадлежности неолитических культур Прибайкалья: современное состояние вопроса // Проблемы археологии, истории, краеведения и этнографии Приенисейского края. Сборник научных трудов. Т. П. Красноярск, 1992. С. 66-68.
Бурыкин А. А. Следы культуры эскимосов на Охотском побережье// Системные исследования взаимосвязи древних культур Сибири и Северной Америки. Вып. 4. СПб., 1996. С. 48-59.
Бурыкин А.А. О происхождения этнонима Камчадалы II Русский язык конца XVII-начала XIX веков (вопросы изучения и описания). СПб., 1999. С. 102-115.
Бурыкин А.А. Судьба прибайкальской теории этногенеза тунгусов в свете новых археологических и этнографических данных // Интеграция археологических и этнографических исследований. Москва-Омск, 1999. С. 44-46.

37'.Бурыкин А.А. Топонимика Магадана как историко-этнографический источник// Магадан: годы, события, люди. Тезисы докладов научно-практической конференции, посвященной 60-летию г. Магадана. 15-16 июля 1999 г. Магадан, 1999. С. 156-157.

Бурыкин А.А. Этнос, ландшафт, имя (историко-этнографические аспекты изучения ономастического пространства региона) // Этнос, ландшафт, культура. Материалы конференции. СПб., Европейский Дом, 1999. С. 108-113.
Бурыкин А.А. Ареалы археологических культур и субстратная топонимика (на материале археологических памятников и топонимики Якутии) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Владивосток-Омск, 2000. С. 121-122.

Бурыкин А. А., Окладникова Е. А, Некоторые аргументы к установлению этнической принадлежности древнего населения Нижней Колымы (к вопросу об исторических границах Берингии) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Владивосток-Омск, 2000. С.107-108.
Бурыкин А.А. О рукописных и печатных источниках Описания Якуцкой провинции 1794 г. // Архивные материалы о монгольских и тюркских народах в академических собраниях России. Доклады научной конференции. СПб.: Петербургское востоковедение, 2000. С. 120-124.
Burykin A. On manuscripts and printed sources of the "Description of Yakutian Province" of 1794 // Архивные материалы о монгольских и тюркских народах в академических собраниях России. Доклады научной конференции. СПб.: Петербургское востоковедение, 2000.. С. 125-128.
Бурыкин А.А. О названии Берингова пролива в картографии XVI-XVIII веков (Аниан или Акианъ?) II Материалы XXIX межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов СПбГУ. 13-18 марта 2000 г., Санкт-Петербург. Вып. 6. Секция истории русского языка. Язык и ментальность. Секция классической филологии. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. С. 42-44.
Бурыкин А.А. Интерпретация устных рассказов исторических источников как проблема переводоведения // III Международная конференция по переводоведению Федоровские чтения. Тезисы докладов. 26-28 октября 2001 г. Санкт-Петербург. СПб., 2001. С. 12-13.
Бурыкин А.А. К истории названий народов Восточной Сибири по материалам XVII-XVIII веков (чукчи, коряки) II Русский язык конца XVII-начала XIX века (вопросы изучения и описания). Сборник 2. СПб., 2001. С. 68-80.
Бурыкин А.А. К определению ареала расселения юкагиров по данным ономастики (топонимики и этнонимики) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Нальчик-Омск, 2001. С. 80-82.

Бурыкин А.А. Моржи в охотоморском ареале (по материалам исторических источников, фольклора, этнографии и лингвистики) // Пространство культуры в ареально-этнографическом измерении: Западная Сибирь и сопредельные территории. Материалы XII Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции. Томск, 2001. С. 18-20.
Бурыкин А.А. Роль изучения топонимики для археологических и историко-этнографических исследований // Диковские чтения. Материалы научно-практической конференции, посвященной 75-летию со дня рождения члена-корреспондента РАН Н. Н. Дикова. Магадан, 2001. С. 147-153.
Бурыкин А.А. Топонимика севера и запада Охотского побережья // Филологический журнал, Вып. X. Южно-Сахалинск, 2001. С. 71-80.
Бурыкин А.А. Эвенкийские и эвенские этнонимы Охотского побережья// Традиционная культура народов Восточной Азии. Вып. 3. Благовещенск, 2001. С. 246-253.

Бурыкин А.А. Эвенкийский географический термин ЛАМУ 'море' в русских сибирских документах середины XVII века// Лингвистический ежегодник Сибири. Вып. 2. Красноярск, 2000. С. 89-96.
Бурыкин А.А. Бородатые люди и лесистые острова в Восточной Арктике как сюжет для обсуждения проблем языковой эквивалентности и интерпретации переводных устных рассказов в историко-этнографических источниках // Материалы XXXI Всероссийской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов Санкт-Петербургского университета. 11-16 марта 2002 г. Актуальные проблемы переводоведения. СПб., Филологический факультет СПбГУ, 2002. С. 10-12.
Бурыкин А.А., Решетов A.M. И. С. Вдовин Ч этнограф, языковед, автор учебников для чукотских школ (к 95-летию со дня рождения) // Этнология и образование: проблемы интеграции высшей школы и академической науки. Материалы научно-практической конференции. Владивосток, 12-15 ноября 2002 г. Владивосток, 2002. С. 53-57.
Бурыкин А.А. Историко-этнографические аспекты изучения ономастического пространства региона (теория и методология) //Ономастика Поволжья. Тезисы докладов IX Международной конференции. Волгоград, 9-12 сентября 2002 г. Волгоград: Перемена, 2002. С. 5-8.
Бурыкин А.А. Миграции с востока на запад и проблемы этнокультурной истории народов побережья Северного Ледовитого океана // Северный археологический конгресс. Тезисы докладов. Екатеринбург-Ханты-Мансийск, 2002. С. 11-13.
Бурыкин А.А. Михаил Стадухин и его роль в географических открытиях и исследованиях на Северо-Востоке Азии в 40-е-50-е годы XVII века // Якутский архив, 2002. № 4(8). С. 97-111.
Бурыкин А.А., Решетов A.M. Народы Крайнего Севера и Дальнего Востока России в трудах исследователей. Кн. 1-2. М.:Северные просторы, 2002:

Кн. 1. Стадухин М. В. - С. 11; Идее Избрандт - С. 31; Новицкий Г. И. -С. 40; Зуев В. Ф. - С. 102; ИславинВ. А. - С. 174; Дьячков А. Е. - С. 264; Носилов К. Д. - С. 353; Патканов С. К. - С. 394; Штернберг Л. Я. - С. 406; Харузин Н. Н. - С. 481; Анучин В. И. - С. 505;

Кн. 2: Аврорин В. А. - С. 8; Анисимов А. Ф. - С. 23; Антропова В. В. -С. 35; Василевич Г. М. - С. 71; Вдовин И. С. - С. 83-84; Грачева Г. Н. - С. 95; Иванов С. В. - С. 204; КрейновичЕ. А. - С. 235; Леонтьев В. В. - С. 248; Ляпунова Р. Г. - С. 261; Меновщиков Г. А. - С. 284; Сем Ю. А. - С. 404.

Бурыкин А.А. О мнимом и реальном соотношении чжурчжэньского и маньчжурского языков // История и культура Востока Азии. Материалы международной конференции (Новосибирск, 9-11 декабря 2002 г.). Т. 1. Новосибирск, 2002. С. 99-103.
Бурыкин А.А. Проблема взаимоотношения ландшафта и этноса в диахронии (роль топонимики и этнонимики в идентификации археологических культур и изучении древних этнокультурных контактов) //

еваа Николаевича Гумилеваа иаа историческиеаа судьбыаа Евразии.аа Материалы конференции. Т. 1. СПб., Европейский дом, 2002. С. 146-152.

Бурыкин А.А.Русская этнонимия как объект историко-лексикологического исследования (источники, указатели, картотеки, словари) //Восточнославянская историческая лексикография на современном этапе. К 75-летию древнерусской рукописной картотеки XI-XVII вв. М., 2002. С. 243-246.
Бурыкин А.А. Восточносибирские древности в описании путешествия Ф.П.Врангеля// Интеграция археологических и этнографических исследований. Сборник научных трудов. Омск, 2003. С. 7-8.
Бурыкин А.А. К методике региональных топонимических исследований (замечания по поводу новых этимологии названия города Магадана) // Материалы конференции, посвященной 100-летию со дня рождения профессора Веры Ивановны Цинциус (13-14 октября 2003 г.). СПб., 2003. С. 75-80.
Бурыкин А.А., Шарина СИ. Культура коренных жителей Сибири по историко-этнографическим источникам: проблемы топики повествования и точки зрения наблюдателя // Культурное пространство путешествия. Материалы научного форума 8-10 апреля 2003 г. СПб., 2003. С. 75-77.
Бурыкин А.А. Новое в интерпретации находок из лагеря русских полярных мореходов XVII века на Восточном Таймыре // Якутский архив, 2003. №1(9). С. 55-64.
Бурыкин А.А. Путешественник, дневник, книга и редактор: к проблеме филологического анализа описаний путешествий в исторических и этнографических исследованиях // Культурное пространство путешествия. Материалы научного форума 8-10 апреля 2003 г. СПб., 2003. С. 262-265.
Бурыкин А.А. Федор Петрович Литке как исследователь этнографии ненцев// Словцовские чтения-2003. Материалы XV Всероссийской научно-практической краеведческой конференции. Тюмень,

2003. С. 103-104.

67.аа Бурыкин А.А. О практике общения русских землепроходцев с

коренным населением северо-востока Азии в середине и второй половине

XVII века // Якутия Ч форпост освоения северо-востока Сибири, Дальнего

Востока и Русской Америки (XVII-XX века). Якутск: ЯФ Изд-ва СО РАН,

2004. С. 35-44.

Бурыкин А.А. Поздние письменные источники по этнографии народов Восточной Сибири: специфика преподнесения материала и возможности его использования // Этнографический источник. Материалы Третьих Санкт-Петербургских Этнографических чтений. СПб., 2004. С. 57-60.
Бурыкин А.А. Роспись от Охоты реки... 1651 г. как топонимический и историко-этнографический источник // Культурное наследие народов Сибири и Севера. Материалы Пятых Сибирских чтений, Санкт-Петербург, 17-19 октября 2001 г. Ч. 1. СПб., 2004. С. 46-50.

Бурыкин ?.?.,БудниковаС.В.Сочинениеа протоиерея Прокопия Громова Материалы для истории камчатских церквей как историко-этнографический источник // Этнографический источник. Материалы Третьих Санкт-Петербургских Этнографических чтений. СПб., 2004. С. 143-147.
Бурыкин А.А. Топонимика Якутии как свидетельство древних языковых контактов аборигенного населения Восточной Сибири // Бюллетень фонетического фонда русского языка. № 9, октябрь, 2004. Исследования по языковой интерференции (Европейская Россия, Сибирь, Дальний Восток). Бохум, 2004. С. 7-43.
Бурыкин А.А. Устные рассказы в письменных документах по истории географических открытий на Севере России как историко-географический источник (к проблеме специфики интерпретации) // Тезисы докладов XIV Всероссийской конференции Писцовые книги и другие историко-географические источники XVI-XX вв., посвященной 70-летию исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Санкт-Петербург, 18-20 октября 2004 г. СПб., 2004. С. 15-17.
Бурыкин А.А. Федор Петрович Литке Ч исследователь этнографии ненцев // Земля Тюменская: Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея. Вып. 17. Тюмень, 2004. С. 210-218.
Бурыкин А.А. Этноархеология острова Врангеля (Вопросы историографии) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Сборник научных трудов. Алматы-Омск, 2004. С. 14-15.
Бурыкин А.А. Жилища и строения аборигенов Арктики на Медвежьих островах в связи с проблемой этнической принадлежности групп мигрантов с побережья на острова восточной части Северного ледовитого океана// Культурное наследие народов Сибири и Севера. Материалы Шестых Сибирских чтений. Санкт-Петербург, 27-29 октября 2004 г. СПб.: Кунсткамера, 2005. С. 107-111.
Бурыкин А.А. Заметки об этнониме чжурчжэни и наименовании чжурчжэньский язык// Кюнеровские чтения (2001-2004). Краткое содержание докладов. СПб., Кунсткамера, 2005. С. 16-19.
Бурыкин А.А. Описание земли Якуцкой для Екатерины Великой. О рукописных и печатных источниках Описания Якуцкой провинции 1794 г. //Илин, 2005. № 2. С. 58-61.
Бурыкин А.А. Проблемы этнографического изучения и задачи археологических исследований следов пребывания коренных жителей побережья Северного Ледовитого океана на Медвежьих островах // Интеграция археологических и этнографических исследований. Сборник научных трудов. Омск, 2005. С. 124-127.
Бурыкин А.А. Древности Новосибирских островов // Интеграция археологических и этнографических исследований. Сборник научных трудов. Красноярск-Омск, 2006. С. 70-72.
Бурыкин А.А. Михаил Стадухин и его роль в географических открытиях и исследованиях береговой черты Северного Ледовитого и Тихого

океанов в 40-е-50-е годы XVII века// Новый часовой, 2006, № 17-18. С. 230-248.

Бурыкин А.А. Названия народов Чукотки и Камчатки в книге Г. В. Стеллера Описание земли Камчатки // Россия и Германия: Историко-культурные контакты Материалы Международной научной конференции. Якутск, 23-24 августа 2005 г. Посвящается 300-летию со дня рождения первого историка Сибири Г. Ф. Миллера. Якутск, 2006. С. 229-242.
Бурыкин А.А. Языковая ситуация в Западной Сибири в XVI-XVII веках и практика общения русских служилых людей с коренными жителями: этнические, социальные, тендерные аспекты двуязычия в исторической динамике // Словцовские чтения-2006. Материалы XVIII Всероссийской научно-практической краеведческой конференции. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006. С. 158-161.
Бурыкин А.А. Саамско-английский словарь середины XVI века Ч первый памятник языка Кольских саамов // Сборник научных трудов. Т. 2, вып. 3. Апатиты, Изд-во Кольского Филиала ПетрГУ. 2007. С. 88-90.
Бурыкин А.А. Проблемы генетических связей палеоазиатских языков в новой перспективе // Языковые контакты в аспекте истории. VI международная научная конференция по сравнительно-историческому языкознанию. Москва, 29-31 января 2008 г. М., 2008. С. 22-23.
Бурыкин А.А. Сибиреведение в научной жизни этнографа: Александр Михайлович Решетов // Культурологические исследования в Сибири, 2007. № 2 (22). С. 18-23.
Бурыкин А.А. О пределах применения формантного анализа в топонимике (по материалам топонимики Восточной Сибири) // Русское народное слово в языке и речи. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 75-летию Арзамасского государственного педагогического института им. А. П. Гайдара (22-24 октября 2009 г.). Арзамас-Саров: СГТ, 2009. С. 38-42.
Бурыкин А.А. Поздние письменные источники по истории и культуре народов Восточной Сибири: специфика преподнесения материала и возможности использования // Керековские педагогические чтения. Август 2009 г. СПб.: Изд-во Политехнического университета, 2009. С. 18-33.
Бурыкин А.А. О новых аспектах, новых задачах и новых возможностях изучения ойконимов (к созданию электронной базы данных Ойконимы России) // Ономастика Поволжья: сб. материалов XII Междунар. конф. (Казань, 14-16 сент. 2010 г.)/ Под ред. И. А. Гилязова. Казань: Отечество, 2010. - 444 с. С. 41-47.
Бурыкин А.А., КичиковаН.А. Об одном малоизвестном топонимическом словаре-справочнике 1980-х годов (Справочник по истории географических названий на побережье СССР, М., 1985)// Ономастика Поволжья: сб. материалов XII Междунар. конф. (Казань, 14-16 сент. 2010 г.) / Под ред. И. А. Гилязова. Казань, Отечество, 2010. С. 240-242.
Бурыкин А.А. Золотая баба Ч идол или топоним? // Культура как систем ваа историческомаа контексте: опытаа Западно-Сибирских

археолого-этнографических совещаний...ЧМатериалы Международной Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции. Томск, 19-21 мая 2010 г. Томск: Аграф-Пресс, 2010. - 506 с. С. 54-56.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по истории

Blog

Иноязычная ономастика русских документов XVIIЦXIX вв., относящихся к открытию и освоению Восточной Сибири и Дальнего Востока России, как исторический источник