Авторефераты по темам >> Авторефераты по истории

ОСНОВАТЕЛИ МОНАСТЫРЕЙ В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ И РЕЛИГИОЗНОМ УКЛАДЕ БЕЛОЗЕРЬЯ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX - ПЕРВАЯ ЧЕТВЕРТЬ XX ВВ.)

Автореферат кандидатской диссертации по истории

На правах рукописи

ТРЕТЬЯКОВА Светлана Владимировна

ОСНОВАТЕЛИ МОНАСТЫРЕЙ В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ

И РЕЛИГИОЗНОМ УКЛАДЕ БЕЛОЗЕРЬЯ

(ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX - ПЕРВАЯ ЧЕТВЕРТЬ XX ВВ.)

Специальность:аа 07.00.02 - Отечественная история

07.00.07 - Этнография, этнология и антропология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Архангельск - 2007

Работа выполнена на кафедре теории, истории культуры и этнологии ГОУ ВПО Вологодский государственный педагогический университет

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Камкин Александр Васильевич

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Щуров Геннадий Степанович

кандидат исторических наук, доктор философских наук, профессор Теребихин Николай Михайлович

Ведущая организация:

Сыктывкарский государственный университет

Защита состоится 31 октября 2007 г. в 12.00 на заседании Диссертационного совета Д 212.191.02 при Поморском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 163002, г. Архангельск, ул. Смольный Буян, д. 7, учебный корпус ПТУ № 2, ауд. 10.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова по адресу: 163002, г. Архангельск, пр. Ломоносова, д. 4.

Автореферат разослан____ сентября 2007 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета доктор исторических наук, доцент

Ф.Х.Соколова

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Для исследования проблем социальной истории, общественного и этнического сознания изучение исторической памяти народа о деятелях прошлого имеет особую значимость. Устойчивые коллективные представления о персоналиях политической и церковной истории России, полководцах, народных героях, подвижниках благочестия можно признать ярким явлением исторической ментальности, ее стержнем. Память о них становится механизмом сохранения государственной, гражданской, исторической, этнической и конфессиональной идентичности. Ее сбережение и межпоколенная трансляция являются верным признаком осмысления народом общности своего исторического прошлого и своего единства, а представления о героях локальной истории - еще и свидетельством этнолокальной принадлежности, осознанием региональной общности.

В этом контексте отдельный интерес имеют бытовавшие в народе исторические представления (и поддерживающие их религиозно-культурные практики) об основателях русских православных средневековых монастырей, память о которых оказалась поразительно устойчивой. Если народные знания об исторических персонажах могли стираться во времени, то память о святых за давностью лет, как правило, не исчезала. Важно и то, что такая память несла не столько когнитивный, сколько духовно-нравственный и аксиологический потенциал, по-своему воздействующий на различные поколения православных соотечественников и всегда востребованный. Этот историко-культурный феномен, несомненно, требует дополнительных изысканий.

Степень научной разработанности проблемы. Тема диссертации в обозначенной формулировке собственной истории изучения практически не имеет. Вместе с тем, историография проблемной области предпринимаемого исследования (общенациональной и региональной церковной истории, севернорусской монастырской культуры, истории русской святости, этнической культуры в локальных вариантах) чрезвычайно обширна. Наиболее важными ее направлениями можно признать следующие.

I. Труды ученых дореволюционной церковно-исторической школы по истории Русской Православной Церкви, церковной иерархии (Амвросий (Орнатский), Макарий (Булгаков), Филарет (Гумилевский), Е.Е. Голубинский, П. Строев, И.М. Покровский), монастырского строительства и монашества (В.В. Зверинский, А. Ратшин). Достоинством указанных работ служит привлечение колоссального круга источников, систематика изложения, обширная библиография, обилие фактологического материала. В XIX столетии появляются труды, авторами которых были религиозные писатели и публицисты. В 1855 г. выходит Русская Фиваида на Севере А.Н. Муравьева, созданная после паломнической поездки по святым местам Северного края, в которой автор впервые установил историческую преемственность и духовное родство между вологодско-белозерскими иноческими общинами и их подвижниками - учениками трех поколений святых учителей (Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского, Корнилия Комельского). Особое место в историографии досоветского этапа принадлежит исследованиям конца XIX -начала XX вв., посвященным монастырям Белозерья (Н.К. Никольский, Н.П. Успенский, И.И. Бриллиантов ).

1а Никольский Н.К.а Кирилло-Белозерский монастырьа и его устройствоа доа второй четверти XVII века (1397-1625). Т. 1. Вып. 1. Об основании и строениях монастыря. - СПб., 1897; Т. 1.

В советское время исследования церковной тематики приняли иные концептуальные ракурсы и затрагивали, как правило, те вопросы церковной и монастырской истории, которые были связаны с развитием феодальных отношений (Н.М. Никольский), теорией классовой борьбы, социального протеста (И.У. Бу-довниц). В 1985 г. вышла книга Г.Г. Прошина , в отдельных главах которой автор подчеркивает роль сакральных монастырских комплексов (святых мощей, часовен, крестов, камней, монастырских источников) в религиозно-идеологическом воздействии на верующих.

В постреволюционный период церковная проблематика получает дальнейшее развитие в зарубежной русистике (Н.Д. Тальберг, И.М. Концевич, А.Д. Шмеман, А.В. Карташев и др.). В 1930-1950-е годы в Германии поэтапно публикуются материалы И.К. Смолича, касающиеся различных сторон единого церковно-исто-рического явления - русской монастырской жизни, составившие в итоге фундаментальный труд по истории монашества . Несмотря на хронологическую масштабность исследования, автор не оставил без внимания особенное положение русских монастырей и их подвижников в многомерном пространстве духовных, культурных, социальных и мировоззренческих связей своего времени. С конца 1980-х гг. начинают оформляться новые авторские концепции, методики и междисциплинарные подходы к изучению монастырей (B.C. Белоненко, М.С. Черкасова, П.Н. Зырянов, Е.В. Романенко и др. ). Важное место локальная (севернорусская) церковная и монастырская история стала занимать в работах З.В. Дмитриевой, А.А. Куратова, А.В. Камкина, М.С. Черкасовой, Е.В. Романенко, Э.Г. Ракова, Е.Р. Стрельниковой, И.А. Смирнова, А.В. Смирновой, Г.О. Ивановой, Л.И. Глы-зиной, М.С. Серебряковой и др.4

Вып. 2. О средствах содержания монастыря. - СПб., 1910; Успенский Н.П. Кирилло-Белозерский Успенский первого класса монастырь. - Кириллов, 1897; Он же. О больших строителях Кирилло-Белозерского монастыря // ЧОИДР. - 1897. - Кн. 1. - Разд. IV. - С. 1-58; Бриллиантов И.И. Ферапонтов Белозерский, ныне упраздненный монастырь, место заточения патриарха Никона. К 500-летию со времени его основания 1398-1898. - СПб., 1899.

1 Прошин Г.Г. Черное воинство: (Русский православный монастырь. Легенда и быль). - М., 1985.

2 Смолич И.К. Русское монашество, 988-1917. Жизнь и учение старцев: Приложение к Истории

Русской Церкви / Пер. с нем. протоиерея В.А. Цыпина, митрополита Иоанна (К.Н. Вендланда). -

М, 1997.

3 Белоненко B.C. К постановке вопроса о комплексном изучении русских монастырей // Правосла

вие в Древней Руси. Сборник научных трудов. - Л., 1989. - С. 141-143; Черкасова М.С. Крупная

феодальная вотчина в России конца XVI - XVII веков: (по архиву Троице-Сергиевой Лавры). -

М, 2004; Зырянов П.Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века. - М, 2002;

Романенко Е. В. Повседневная жизнь русского средневекового монастыря. - М., 2002.

4 Дмитриева З.В. Вытные и описные книги Кирилло-Белозерского монастыря XVI - XVII вв. -

СПб., 2003; Куратов А.А. Православные святыни и святые в истории Архангельского Севера. -

Архангельск, 2004; Камкин А.В. Православная церковь на Русском Севере: Очерки истории до

1917 года. - Вологда, 1992; Черкасова М.С. Из истории монастырских сел Белозерья // Белозерье:

Краеведческий альманах. Вып. 2. - Вологда, 1998. - С. 128-138; Романенко Е.В. Первый скит Рос

сии: страницы истории XV - XX вв. // К Свету. Край Кирилла Белозерского. - 1997. - № 15. -

М., 1997. - С. 62-92; Раков Э.Г. Монастыри Белозерья // Там же. С. 41-47; Стрельникова Е.Р. Но-

вомученики и исповедники Белозерские. Монастыри Кирилловского уезда в XX веке // Там же.

С. 121-171; Она же. Ферапонтов монастырь в начале XX века // Источник. Приложение № 4. - Во

логда, 2003. - С. 59-73; Смирнов И.А. Кирилло-Белозерский монастырь в 1764 - 1924 годах.

(Краткий очерк истории хозяйства) // Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. 2. - Вологда, 1997.

- С. 52-76; Он же. Горицкий Воскресенский женский монастырь во второй половине XIX века //

Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. 5. - Вологда, 2003. - С. 97-116; Смирнова А.В. Нило-

Сорская пустынь // Кириллов: Краеведческий альманах.аа Вып. I. - Вологда, 1994. - С. 140-156;

П. Исследования по истории общерусской и местной святости в дореволюционный период касались, преимущественно, вопросов церковной канонизации (Е.Е. Голубинский, В.П. Васильев) и источниковедческого анализа памятников русской агиографии (В.О. Ключевский, И. Яхонтов). После революции тема русской святости была продолжена в эмиграции в работах Г.П. Федотова и иеромонаха Иоанна (Кологривова) . В советской России аспекты христианского культа святых освещались в известном идеологическом ключе. Объективное изучение представлялось единственно возможным лишь в рамках искусствоведения, исторического источниковедения, филологии и текстологии. Закономерное возвращение к теории святости происходит в 1990-е годы в работах В.Н. Топорова, В.М. Живова, архимандрита Макария (Веретенникова)2.

Непреходящее значение имеют исследования, посвященные отдельным святым, составляющим белозерский сонм - Г.М. Прохорова, Е.Г. Водолазкина, Е.Э. Шевченко3, А.Л. Лифшица4, О.П. Лихачевой, Л.А. Чуркиной5, Т.Б. Карбасо-вой , Е.В. Крушельницкой , Е.Э. Терентьевой , Е.В. Романенко , Е.Р. Стрельниковой . В числе сюжетов, разработанных в трудах указанных авторов - агиография, гимнография и иконография белозерских преподобных, история почитания отдельных подвижников. В последнее время в поле авторского внимания оказываются следующие темы: церковно-канонические и народные аспекты почитания святых, их мощей и комплекса реликвий в различные периоды истории (Ф.Б. Успенский, диакон Александр (Мусин), А.С. Лавров, А.Н. Кашеваров, В.Ф. Козлов);аа почитаниеа вселенскиха иа общерусскиха святыха (М.В.аа Мальцев,

Иванова Г.О., Смирнов И.А. История Кирилло-Белозерского музея-заповедника // Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. I. - Вологда, 1994. - С. 7-37; Глызина Л.И. Кирилловское купечество и Кирилло-Белозерский монастырь // Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. 3. - Вологда, 1998. - С. 120-131; Серебрякова М.С. О дате основания Ферапонтова монастыря // История и культура Ростовской земли. 2000. - Ростов, 2001. - С. 32-39.

1 Федотов Г.П. Святые Древней Руси / Сост. и вступ. ст. А.С. Филоненко. - М, 2003; Кологри-

вов И. Очерки по истории русской святости. - М., 2001.

2 Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. В 2-х т. - М, 1995-1998; Жи

вов В.М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. - М, 1994; Макарий (Веретенни

ков), архимандрит. Святая Русь: агиография, история, иерархия. - М., 2005.

3 Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские / Статьи, подготовка текстов, перевод

с древнерусского и комментарии Г.М. Прохорова, Е.Э. Шевченко, Е.Г. Водолазкина. - СПб., 1994;

Шевченко Е.Э. К истории канонизации преподобного Нила Сорского // Древняя Русь. Вопросы

медиевистики. - 2004. - № 1(15). - С. 95-101.

4 Лифшиц А.Л. Преподобный Иродион Илоезерский чудотворец: забытый святой, неизученное

житие // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. - 2004. - № 4(18). - С. 129-132.

5 Лихачева О.П., Чуркина Л.А. Служба, житие и похвальное слово Кириллу Белозерскому (по ру

кописям северных собраний Ленинграда) // Древнерусское искусство. Художественные памятники

русского Севера. - М., 1989. - С. 351-356.

6 Карбасова Т.Б. История почитания преподобного Кирилла Новоезерского // Русская агиография:

Исследования. Публикации. Полемика / Отв. ред. С.А. Семячко. - СПб., 2005. - С. 504-526.

7 Крушельницкая Е.В. Автобиографические источники и их использование в памятниках житий

ной литературы XVI - XVII вв.: (Жития Филиппа Ирапского, Герасима Болдинского, Мартирия

Зеленецкого, автобиогр. Сказание Елеазара Анзерского): Автореф. дис. на соиск. ... канд. филол.

наук. - СПб., 1992.

8 Терентьева Е.Э. Источники и редакции жития Мартиниана Белозерского // Древнерусская лите

ратура. Источниковедение. Сборник научных трудов / Отв. ред. Д.С. Лихачев. - Л., 1984. - С. 149-

155.

9 Романенко Е.В. Нил Сорский и традиции русского монашества. - М., 2003.

10а Стрельникова Е.Р. Ферапонтов монастырь в ликах и лицах. - М., 1998.

Т.В. Петрова, СВ. Римский, М.М. Каспина, Р.И. Клевцова); культы отдельных (местных) подвижников (О.В. Есеева, Е.А. Мельникова, Н.А. Насонова); особенности восприятия святых в массовом религиозном сознании людей разных эпох (Ю.Е. Арнаутова, Е.Б. Смилянская) и др. Теория и история церковной канонизации освещается в работах митрополита Ювеналия (Пояркова), игумена Андроника (Трубачева).

III. Самостоятельное направление составили работы по истории русской церковной архитектуры и искусства. В первые десятилетия XX в. искусствоведческое изучение Кирилло-Белозерского и Ферапонтова монастырей было положено В.Т. Георгиевским, Н. Макаренко, А.И. Анисимовым, В.В. Даниловым. В советской историографии авторами монографий, научно-популярных изданий, путеводителей по городам-музеям явились Г.Н. Бочаров, В.П. Выголов, А.Н. Кирпичников, И.Н. Хлопин, Г.И. Вздорнов, И.А. Кочетков, О.В. Лелекова, С.С. Подъяпольский, М.Н. Шаромазов и др. Актуальные исследования севернорусского церковного искусства представлены работами М.С. Серебряковой, Е.П. Варакина, Т.Н. Пятницкой, Т.Л. Никитиной (по архитектуре и монументальной живописи) , Э.К. Гусевой, В.Г. Пуцко, М.И. Мильчика, А.А. Рыбакова, Н.Н. Чугреевой, А.А. Фомичевой, Л.Л. Петровой, Н.В. Петровой, Т.Г. Петровой, О.В. Сергеевой, М.Ю. Хрусталева (по иконографии белозерских святых)2, Н.А. Хлебниковой, Н.А. Маясовой, А. Кругловой (по памятникам лицевого шитья) , Е.В. Шакуровой, Е.Р. Стрельниковой (по прикладному искусству) . В своей

1а Серебрякова М.С. Памятники архитектуры Ферапонтова монастыря по архивным документам

XVII - XX веков // Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. I. - Вологда, 1994. - С. 187-213;

Варакин Е.П., Пятницкая Т.Н. Архитектурные исследования Филиппо-Ирапской пустыни // Ду

ховное, историческое и культурное наследие Кирилло-Белозерского монастыря. К 600-летию ос

нования. - СПб., 1998. - С. 157-174; Никитина Т.Л. Иконография стенописи Святых ворот Кирил

ло-Белозерского монастыря // Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. 4. - Вологда, 2001. -

С. 202-211.

2а Гусева Э.К. Икона Кирилл Белозерский конца XV - начала XVI в. из собрания Государствен

ного Русского музея // Древнерусское искусство. Художественные памятники русского Севера/

Отв. ред. и сост. Г.В. Попов. - М, 1989. - С. 113-122; Пуцко В.Г. Иконописные портреты основа

телей северных русских монастырей: корни локальной художественной традиции // Кириллов:

Краеведческий альманах. Вып. 2. - Вологда, 1997. - С. 207-224; Мильчик М.И. Островные мона

стыри Русского Севера в иконографии XVI - начала XVIII века // Святые и святыни северорусских

земель. Материалы VII науч. регион, конференции / К.А. Аверьянов, Т.Б. Андреева, А.С. Бовкало.

Сост. и науч. ред. Н.И. Решетников. Гос. муз. объединение Худ. культура Русского Севера. -

Каргополь, 2002. - С. 109-118; Рыбаков А.А. Вологодская икона: Центры художественной культу

ры земли Вологодской XIII-XVIII веков. - М., 1995; Чугреева Н.Н. Об одном типе списков с ико

ны преподобного Кирилла Белозерского Дионисия Глушицкого в собрании музея имени Андрея

Рублева // Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. 3. - Вологда, 1998. - С. 193-200;

Фомичева А.А. Житийная икона преподобных Ферапонта и Мартиниана // Ферапонтовский сбор

ник. Вып. VI / Под общ. ред. Г.И. Вздорнова. - М., 2002. - С. 235-254; Петрова Л.Л., Петрова Н.В.,

Шурина Е.Г. Иконы Кирилло-Белозерского музея-заповедника. - М., 2003; Петрова Т.Г. Препо

добный Кирилл Новоезерский и памятники его иконографии в собрании Вологодского музея-

заповедника // Известия Вологодского общества изучения Северного края. 2000-летию Рождества

Христова посвящается. Вып. VIII. Исследования и реставрация памятников культуры Русского

Севера. - Вологда, 2000. - С. 64-70; Сергеева О.В., Хрусталев М.Ю. Заметки по иконографии Фи

липпа Ирапского в XVIII - начале XX вв. // Там же. С. 55-57.

3а Хлебникова Н.А. Древнерусское лицевое шитье XV-XVII вв. в коллекциях музеев Вологды и

Вологодской области: Автореф. дисс. на соиск. ... канд. искусствовед. - М., 1982; Маясова Н.А.

Древнерусское лицевое шитье из собрания Кирилло-Белозерского монастыря // Древнерусское

искусство. Художественные памятники русского Севера / Отв. ред. и сост. Г.В. Попов. - М., 1989.

- С. 203-224; Круглова А. Образ Кирилла Белозерского в шитье великокняжеских светлиц //

совокупности они дают целостное представление о роли церковного искусства в формировании образов почитаемых белозерских подвижников в массовом сознании верующих. Научные работы последнего времени указывают на становление новых методологических подходов и концепций, наиболее активно разрабатываемых группой ученых Центра восточнохристианской культуры (A.M. Лидов, А.Л. Баталов и др.). В трудах исследователей не только констатируется историко-культурное значение реликвенных (церковных и монастырских) комплексов, но и определяется их роль в организации сакральных пространств. Возникла специальная область исторических изысканий - иеротопия, выявляющая и анализирующая примеры сакрально-пространственного конструирования.

IV.а Исследования по общей и этнической истории региона (Русского Севера)

и образующих его зон. В исторической ретроспективе историография данной

группы представлена трудами М.К. Любавского, Н.П. Успенского, Г.Н. Виногра

дова, Т.И. Осьминского, А.И. Копанева, П.А. Колесникова, В.А. Кучкина,

Л.М. Демина, А.В. Камкина, Г.С. Щурова, Г.Г. Фруменкова, В.Н. Булатова,

А.А. Куратова. Существенно расширяют данный список опубликованные резуль

таты археологических разысканий в районе Белого озера (Н.А. Макаров,

С.Д. Захаров, А.П. Бужилова, А.Н. Башенькин, А.В. Кудряшов). С точки зрения

этнической истории Русского Севера важны исследования М.В. Витова,

И.В. Власовой, К.В. Чистова, Т.А. Бернштам . Главным их итогом следует счи

тать признание факта лареальности севернорусской культуры.

В историческом и этнографическом изучении сакральной географии Севера России ведущее место принадлежит Поморской школе семиотики культуры. В монографиях Н.М. Теребихина , широко известных не только в стране, но и за ее пределами, на основе глубокого анализа ландшафтных образов Европейского Севера и пространственных менталитетов населяющих его народов, выстраивается целостная концепция философии северной культуры.

V.а В разработке проблем мировоззрения, этнического самосознания, отдель

ных видов идентичности велика роль разных поколений ученых - представителей

Московской этнологической школы (Ю.В. Бромлей, М.Н. Губогло, И.В. Власова

и др.). Исторические представления русского народа как неотъемлемая часть на

ционального самосознания стали предметом исследований А.В. Буганова . В изу

чении локальной исторической памяти в последнее время возрастает роль регио

нальных школ. Широко известны труды ученых Пермского государственного

София. - Новгород, 1998. - № 1. - С. 33-34; Она же. Золотое шитье светлиц великокняжеского рода // София. - Новгород, 1998. - № 3. - С. 24-27.

1 Шакурова Е.В. Рака Кирилла Белозерского из Кирилло-Белозерского монастыря // Памятники

культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник. 1982. -Л., 1984. -

С. 408-416; Стрельникова Е.Р. Рака Мартиниана (предварительные наблюдения) // Ферапонтов-

ский сборник. Вып. II / Сост. и авт. предисл. Г.И. Вздорнов. - М, 1988. - С. 126-144.

2 Битов М.В. Этнография русского Севера. - М, 1997; Власова И.В. Дорогами земли Вологодской.

Этнографические очерки. - М., 2001; Русский Север: Ареалы и культурные традиции / Ред.-сост.

Т.А. Бернштам, К.В. Чистов. - СПб., 1992.

3 Теребихин Н.М. Сакральная география Русского Севера: (Религиозно-мифологическое простран

ство севернорусской культуры). - Архангельск, 1993; Он же. Лукоморье: Очерки религиозной тео

софии и маринистики Северной России. - Архангельск, 1999; Он же. Метафизика Севера. - Ар

хангельск, 2004.

4 Буганов А.В. Русская история в памяти крестьян XIX века и национальное самосознание / Отв.

ред. М.М. Громыко. - М., 1992; Он же. Национальное сознание и народная память // Русские. -

М., 2003. -С. 647-653.

университета (Г.Н. Чагин, А.В. Теленков ). На современном этапе получают развитие исследования, актуализирующие некоторые аспекты мировоззрения и идентичности (гражданской, региональной, религиозной), формирующиеся в условиях модернизации российского общества в пореформенный период истории (Б.Н. Миронов, Т.Г. Леонтьева, А.Н. Розов).

VI. Изучение этноконфессиональной жизни русских второй половины XIX -первой четверти XX вв. предпринято в работах М.М. Громыко, А.В. Буганова, СВ. Кузнецова2, К.В. Цеханской3, Х.В.Поплавской4, Т.А. Бернштам5, Т.Б. Щепан-ской , А.А. Панченко и многих других. Очевидным признаком динамики современных этнокультурных и этноконфессиональных изысканий явилась тенденция к осмыслению максимально широкого спектра вопросов религиозной жизни этноса. Наблюдается существенное углубление проблематики; на основании обширного материала источников реализуются не только общие сюжеты конфессиональной практики (обрядов жизненного цикла, праздничной культуры, повседневного религиозного поведения), но и проблемы самосознания, ментальности, различных форм идентичности.

Итак, отдельные аспекты поставленной в настоящей работе проблемы имеют разную степень освещения. Диссертации и научные монографии, посвященные проблеме коллективной памяти о деятелях церковной истории и связанной с ней конфессиональной практики второй половины XIX - первой четверти XX вв., как целостному явлению, отсутствуют. Автор полагает, что историко-этнографи-ческое исследование, имеющее своим предметом исторические представления о святых - основателях севернорусских монастырей и комплекс сопутствующих православно-религиозных традиций, предпринимается впервые.

Объект исследования - коллективная память о деятелях государственной и церковной истории России как важнейший компонент национального самосознания и основа культурных практик русского этноса.

Предметом исследования стали исторические представления об основателях белозерских монастырей - особом типе персоналий истории Русской Православной церкви, функционирующие в массовом сознании и религиозном укладе Бело-зерья второй половины XIX - первой четверти XX вв.

1 Чагин Г.Н. История в памяти русских крестьян Среднего Урала в середине XIX - начале XX ве

ка. - Пермь, 1999; Теленков А.В. Национальное самосознание русских во второй половине XIX -

начале XX века (По материалам Среднего Урала): Дисс. на соиск. ... канд. ист. наук. - Пермь,

2003.

2 Громыко М.М. Мир русской деревни. - М., 1991; Громыко М.М., Кузнецов СВ., Буганов А.В.

Православие в русской народной культуре: направления исследований // Этнографическое обозре

ние. - 1993. - № 6. - С. 60-68; Громыко М.М., Буганов А.В. О воззрениях русского народа. -

М., 2000.

3 Цеханская К.В. Икона в жизни русского народа. - М., 1998; Она же. Иконопочитание в русской

традиционной культуре. - М., 2004.

4 Поплавская Х.В. Народная традиция православного паломничества в России в XIX-XX веках.

(По материалам Рязанского края): Дисс. на соиск. ... канд. ист. наук. - М., 2000.

5аа Бернштам Т.А. Приходская жизнь русской деревни: Очерки по церковной этнографии. -

СПб., 2005.

6 Щепанская Т.Б. Кризисная сеть (традиции духовного освоения пространства) // Русский Север:

К проблеме локальных групп / Ред.-сост. Т.А. Бернштам. - СПб., 1995. - С. 110-176.

7 Панченко А.А. Народное православие. Исследования в области народного православия. Деревен

ские святыни Северо-Запада России. - СПб., 1998.

Цель диссертационного исследования состоит в изучении всех аспектов и проявлений исторической памяти об основателях белозерских монастырей в условиях второй половины XIX - первой четверти XX вв. Исторический аспект поставленной цели заключается в уяснении значимости коллективной памяти о событиях местной истории и культуры XIV - XVI столетий в общественной атмосфере пореформенного времени, а этнографический - в определении роли и места народных представлений об учредителях монастырских общин Белозерья в конфессиональной культуре локального социума, во всем многообразии ее ментальных и поведенческих составляющих.

Для реализации намеченной цели представляется важным решить следующие задачи:

реконструировать топографическую и топонимическую карту белозерского историко-культурного ареала второй половины XIX - первой четверти XX вв.; обозначить ее важнейшие точки и ключевые объекты, фокусирующие и сохраняющие историческую память об основоположниках монастырских поселений;
выявить многообразие информационно-коммуникативных способов получения, накопления и транслирования знаний о родоначальниках монастырей Белозерья; проследить эволюцию их форм в исторических условиях второй половины XIX - первой четверти XX вв. с учетом общероссийских и региональных культурных тенденций;
изучить историческую преемственность и динамику культа местных подвижников в религиозной жизни Белозерья в период обновления и модернизации российского общества.

Хронологические рамки. В диссертации рассматривается период второй половины XIX - первой четверти XX столетий. Нижняя временная граница предопределена начавшимся после реформ 1860-х годов процессом трансформации русского общества, отмеченным динамичными изменениями, которые затронули все сферы жизни социума: экономическую, политическую, культурную, духовную. На фоне общероссийского модернизационного ложивления северные губернии значительно позднее испытали влияние реформирования, что предопределило некоторую консервацию локальных социокультурных систем. Верхний хронологический рубеж исследования обусловлен 1920-ми годами - временем массового закрытия белозерских монастырей, разрушения местных церковно-административных институтов, и, в целом, началом ломки религиозной традиции и сворачивания системы православно-пространственных координат Белозерья. В отдельных разделах диссертации автор допускает расширение указанных временных границ в целях осмысления генезиса, исторической преемственности и эволюции изучаемых явлений.

Территориальные границы исследования охватывают земли, локализованные в районе Белого озера, известные как летописная историко-культурная область и консолидированное территориальное образование (Белоозеро), располагавшиеся на границе между центральными землями средневековой Руси и ее северной периферией. В рамках заявленной хронологии в территориально-административном аспекте под Белозерьем понимается географический ареал в составе трех уездов Новгородской губернии: Белозерского, Кирилловского и Череповецкого.

Методология исследования. Концептуальной основе диссертации в полной мере соответствует феноменологический подход к познанию прошлого. В рамках

данного подхода локальная историческая память и сопутствующая ей конфессиональная практика могут рассматриваться как уникальное культурное явление, обладающее такими признаками как устойчивость во времени и пространстве, адаптивность к внешним факторам (историческим, социально-экономическим, политическим процессам), органичное единение общественно-значимого и сугубо личного начал в формировании комплекса исторических представлений. Эта методологическая установка объясняет авторское внимание к каждому отдельному, даже частному, проявлению исторического знания. Какие-либо квантитативные измерения становятся неуместными, поскольку важнее не схематизация фактов и их статистический анализ, а вся палитра нюансировки исторических, агиологиче-ских представлений и религиозных переживаний. Только их совокупность позволяет реконструировать изучаемый предмет в наибольшей полноте.

Обращение к региональному исследованию побуждает автора апеллировать к методологическим принципам, которые реализовываются в рамках социальной истории, где предпочтение отдается не макроисторическим построениям, а микроистории, открывающей новые, скрытые пласты исторического знания. Вместе с тем, именно этот принцип ведет к осмыслению общенациональных, общеисторических процессов через познание местной истории, изучение региональных социокультурных систем, постижение локальных ментальных миров.

В целом же настоящая работа, сочетающая феноменологический подход и отвечающие региональному уровню исследования принципы социальной истории, при использовании ряда общенаучных и частнонаучных методик, встает на путь исторической объективности, системности и непротиворечивости в изучении коллективных исторических представлений и религиозных практик, функционирующих в исторических, социокультурных и этнолокальных условиях второй половины XIX - первой четверти XX вв.

Источниковую базу диссертационного исследования сформировали неопубликованные архивные и изданные материалы, представленные широким спектром исторических документов и этнографических свидетельств.

Центральный корпус источников составила архивная документация. В ходе исследования использованы материалы семи архивохранилищ: Российского этнографического музея, г. Санкт-Петербург (РЭМ), Государственного архива Вологодской области (ГАВО), Череповецкого центра хранения документации (ЧЦХД), сектора письменных источников Вологодского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника (СПИ ВГИАХМЗ), отдела письменных источников Кирилло-Белозерского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника (ОПИ КБИАХМЗ), отдела письменных источников Череповецкого музейного объединения (ОПИ ЧерМО), Централизованного фонда фольклорно-этнографических материалов (ЦФ ФЭМ). В результате обследования фондов центральных, региональных и местных архивов выявлен комплекс разнообразных историко-этнографических источников.

При подготовке диссертации привлекалась документация, отложившаяся в следующих фондах архивохранилищ. В архиве РЭМ - Ф. 7 (Этнографическое бюро князя В. Н. Тенишева); в ГАВО - Ф. 983 (Белозерское духовное правление), Ф. 652 (Вологодское общество изучения Северного края (ВОЙСК), документация дореволюционного периода) и Ф. 4389 (материалы ВОЙСК за 1918-1930-е гг.); в ЧЦХД - Ф. 1 (Исполнительный комитет Череповецкого губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов), Ф. 2 (Исполнительный комитет

Череповецкого окружного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов), Ф. 3. (Исполнительный комитет Череповецкого уездного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов), Ф. 18. (Административный отдел исполнительного комитета Череповецкого губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов). В архивах музеев ценные для настоящего исследования исторические источники выявлены: в ВГИАХМЗ - Ф. 2. (Вологодская Духовная консистория), Ф. 157. (ВОЙСК). Использованы также фондовые материалы ВГИАХМЗ (рукописные книги, настенные листы с текстами лицевых молитв белозерским святым). В КБИАХМЗ письменные источники и фотодокументы, привлекаемые для изучения означенной темы, отложились в Ф. 1. (Материалы по истории дореволюционного периода). В ЧерМО были обследованы Ф. 8. (Череповецкий Воскресенский собор) и Ф. 9. (Личные фонды дореволюционного периода). Отдельного внимания заслуживает коллекция видовых фотооткрыток начала XX в. с изображением памятников церковной архитектуры г. Череповца, хранящаяся в фонде фотографий ЧерМО. Особую группу фондовых материалов составляют фонодокументы ЦФ ФЭМ - коллекции Фольклорно-этнографиче-ского центра при Министерстве культуры РФ (ФЭЦ), Череповецкого и Кадуйско-го центров народной традиционной культуры (ЧЦ НТК, КЦ НТК).

Основные виды использованных источников:

I. Официальные документы местных церковных институций представлены делопроизводством Белозерского духовного правления и Вологодской духовной консистории середины XVIII - начала XX столетий. Комплекс монастырской учетной документации формируют разновременные описи строений и имущества монастырей Белозерья, приходно-расходные, вкладные книги. Описи монастырского имущества дают возможность установить объектный состав свято-мемориальных комплексов, связанных с именами белозерских святых, увидеть их в диахроническом срезе. Докладная и отчетная документация освещает наиболее типичные стороны внутренней жизни белозерских монастырей.

П. Отдельная группа исторических источников - архивные материалы 1918-1930-х годов. Они представлены нормативно-распорядительными актами, учетно-статистической и докладной (контрольной) документацией местных органов советской власти (Череповецкого губернского, окружного и уездного Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов). Массовый характер имеют инвентарные описи церковного имущества 1919-1926 годов. Безусловная ценность подобных документов заключается в том, что в них нередко содержится детальное описание имущества церквей, в том числе состава храмовых икон и принципов их размещения в интерьере церкви, что позволяет зафиксировать наличие иконописных образов белозерских святых и факты их локализации в литургически значимых местах храмового пространства (иконостас, алтарь).

Историко-статистические описания XIX - начала XX вв. К этой группе относятся комплексные обследования территорий Российской империи, историко-статистические описания конкретной местности, церковных приходов или монастырей. В числе опубликованных архивных материалов второй половины XIX столетия существенный интерес для данной работы представляют Летописи событий отдельных монастырей Белозерья.
Нарративные источники включают обширный список документов личного происхождения (мемуары, дневниковые записи, путевые заметки). Их авторами явились как известные русские историки, литераторы, искусствоведы, публици-

сты, краеведы, так и простые, нередко анонимные, паломники, в разное время посетившие святыни Северной Фиваиды. Малочисленная, но ценная с информативной точки зрения группа нарративных материалов - воспоминания представителей разных поколений жителей Белозерья: С.Д. Чечулина (1866-1936), А.Ф. Трошева (1901-1987), Е.В. Тихоновой (1912-2000).

V.а Этнографические материалы. Данную группу формируют архивные доку

менты секции рукописей РЭМ: отчеты белозерских и череповецких корреспон

дентов Этнографического бюро князя В. Н. Тенишева. Значимые этнографические

свидетельства содержат материалы корреспондентов ВОЙСК, отложившиеся в

фондах ГАВО и ВГИАХМЗ. В своей совокупности они характеризуют этнокуль

турную традицию Русского Севера в ее самобытных, локальных вариантах. Важ

ная группа этнографических источников - фонодокументы ЦФ ФЭМ, включаю

щие записи интервью, полученные во время экспедиций в Череповецкий, Кадуй-

ский и Кирилловский районы Вологодской области. В исследование введены по

левые этнографические материалы автора, собранные в процессе экспедиционной

работы в Вологодской области: г. Череповце (сентябрь 2002); г. Кириллове (но

ябрь 2003); Кадуйском районе (июнь - июль 2004) и г. Белозерске (июль 2004).

VI.а Памятники гимнологии и агиографии белозерских святых образуют само

стоятельную группу источников, нашедших отражение, как в рукописной, так и

печатной книжной традиции. В контексте данного исследования севернорусскую

агиографию следует расценивать, во-первых, как источник изучения церковной и

народной традиции почитания святых, поскольку тексты житийной литературы

раскрывают генезис культа святого, фиксируют основные этапы его становления.

Во-вторых, качественный состав памятников агиологии и гимнографии белозер

ских святых, признаваемых важнейшим ресурсом формирования народных исто-

рико-агиографических знаний, дает возможность оценить состояние местной

книжной культуры во второй половине XIX - первой четверти XX столетий.

VII.а В настоящей работе использован пространный ряд визуальных источни

ков: иконография белозерских святых, виды местных монастырей и памятников

церковной архитектуры. Изобразительные источники, отложившиеся в фондах

региональных музеев, представлены коллекцией ВГИАХМЗ (рукописные листы с

изображением святых), КБИАХМЗ и ЧерМО (фотооткрытки начала XX в.).

VIII. Периодическая печать. В ходе исследования были отобраны дореволю

ционные периодические издания общероссийского и регионального значения.

Полностью просмотрены (за весь период существования) комплекты Церковных

ведомостей, Новгородских епархиальных ведомостей и Вологодских епархи

альных ведомостей. В результате выявлены и проанализированы разнообразные

по жанру и содержанию публикации 1864-1919 гг. общим объемом более 350 ста

тей.

В комплексе рассмотренные материалы формируют вполне репрезентативный корпус источников для изучения коллективной исторической памяти об основателях монастырей Белозерья и связанных с ней религиозных практик, содействующий успешной реализации поставленных научных задач.

Научная новизна работы. В диссертации впервые предпринято изучение коллективной памяти, включающей конкретно-исторические сведения, народные воззрения и агиологические представления об основателях белозерских монастырей, и сопутствующего ей спектра православно-религиозных традиций второй половины XIX - первой четверти XX вв. как целостного комплекса явлений, ранее

не становившегося предметом специального исторического исследования. Введены в научный оборот новые источники - архивные документы, материалы текущей периодики, фольклорно-этнографические данные, экспедиционные материалы автора, - обобщение и анализ которых способствовал разностороннему изучению проблемы.

Теоретическая значимость. Научные результаты диссертации вносят определенный баланс в существующую историографическую ситуацию, расширяя проблемное поле региональных исследований, длительное время отдававших предпочтение иным темам локальной истории и культуры. Недостаточная освещенность проблем коллективного сознания, исторического мышления, отдельных видов идентичности во многом объясняется и существовавшей до настоящего времени автономностью научных областей, в сфере которых данные исследования предпринимались. Настоящая работа имеет комплексный характер и проводится с учетом интеграции актуальных методик ряда гуманитарных наук, позволяющих открывать новые когнитивные возможности и вырабатывать альтернативные существующим, инновационные тактики исследования малоизученных локально-исторических и этнокультурных явлений. Отдельные результаты диссертации в известной мере дополняют концепцию народно-православной религиозности, активно развиваемую в последнее время в работах этноконфессиональ-ной проблематики, и углубляют направление подобных исследований.

Практическая значимость результатов диссертации состоит в возможности их применения в научно-практической сфере и образовательной деятельности. Содержание и теоретические данные работы могут служить задачам дальнейшего изучения проблем национального сознания и различных аспектов идентичности (прежде всего - конфессионального и регионального). Материалы и обобщения диссертационного исследования применимы в разработке образовательных курсов по истории и этнической культуре как обследуемого ареала (Белозерья), так и Русского Севера в целом.

Апробация и введение в научный оборот результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в 8 научных статьях общим объемом 2,45 п. л. Некоторые результаты и выводы, полученные в процессе исследования, отражены в 7 докладах автора, представленных на 2 международных, 1 всероссийской и 4 межрегиональных научных и научно-практических конференциях и чтениях.

Наиболее значимые конференции, на которых проходила апробация: XVII и XVIII Ломоносовские международные чтения (I и II Поморские чтения по семиотике культуры: Сакральная география и традиционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севера России), Архангельск, ноябрь 2005 г., Ке-нозеро, июль 2006 г.; Всероссийская научно-практическая конференция Русская культура и XXI век: проблемы сохранения и использования историко-культурного наследия, Вологда - Кириллов, ноябрь 2004 г.; межрегиональная конференция Европейский Север в судьбе России: общее и особенное исторического процесса, Вологда, февраль 2004 г. Научные результаты работы были представлены на семинаре в отделе этнологии русского народа Института этнологии и антропологии РАН (Москва, май 2004 г.). Диссертация рассмотрена и одобрена на расширенном заседании кафедры теории, истории культуры и этнологии Вологодского государственного педагогического университета.

Структура работы обусловлена целью предпринимаемого исследования и определена кругом поставленных задач. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

П. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении аргументирована актуальность темы, установлены предмет, объект, хронологические и территориальные рамки, сформулированы цель и задачи исследования, определена методологическая основа. Проведен анализ историографии и состава источников по теме диссертации; обоснованы ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость.

В главе 1 Свято-мемориальные комплексы Белозерья во второй половине XIX - первой четверти XX вв. предпринят исторический анализ процесса формирования коллективной памяти о деятелях церковной истории средневековой Руси и монастырской колонизации отдельных территорий Русского Севера. Основополагающим компонентом локальных исторических и агиологических представлений служит ландшафтная память; ее жизнеспособность во многом поддерживается свято-мемориальными комплексами конкретного историко-культурного ареала. Под данным термином в концептуальном контексте настоящего исследования понимаются природные и антропогенные ландшафтные объекты, фокусирующие историческую память о событиях и лицах монастырского освоения края.

Свято-мемориальное пространство Белозерья второй половины XIX - первой четверти XX вв., его историческая топонимия и топография, связанные с бытованием коллективной памяти об учредителях иноческих общин края, сформировались в силу исторических факторов, важнейшим из которых стало монастырское освоение севернорусских земель. Наиболее интенсивные волны монастырской колонизации заволжской Руси приходятся на конец XIV века (Череповецкий Воскресенский, Кирилло-Белозерский, Ферапонтов монастыри), XV век (Нило-Сорская, Ворбозомская пустыни и другие) и XVI столетие (Кирилло-Новоезерский монастырь, Филиппо-Ирапская пустынь, Иродионова-Илоезерская пустынь, Горицкий Воскресенский монастырь и прочие). В последующие века число основанных монастырей было не столь значительным. В целом, за период с XIII по XX столетия в Белозерском крае было учреждено более тридцати иноческих общин. И хотя многие из основанных на исторической территории Белозерья монастырей были упразднены в XVIII в., к началу изучаемого периода на православно-топографической карте края сохранялись главные очаги монастырского средоточия.

Распределение монастырских обителей, действующих в Белозерье в начале XX в. образовывало следующую систему. В Кирилловском уезде действовали Кирилло-Белозерский, возобновленный Ферапонтов, Горицкий женский монастыри и Нило-Сорская пустынь. На территории Белозерского уезда находился островной Кирилло-Новоезерский монастырь. В пределах Череповецкого уезда располагались Филиппо-Ирапская пустынь, Леушинский и Богородицкий Парфеновский женские монастыри, восстановленная Антониево-Черноезерская пустынь. Доминантное положение монастырских обителей в православном пространстве Белозерья, соподчиненность им окружающего геокультурного ландшафта являлось очевидным. В пределах белозерской историко-культурной области разнонаправлен-

ные векторы монастырского влияния преломлялись, как минимум, в трех измерениях: визуальном - выраженном в зрительном маркировании сопредельной территории; вербальном - заключенном в локальном топонимическом тексте; ментальном - обнаруживающем себя, посредством устных нарративов, в историческом сознании местного социума, особенных свойствах коллективной народной памяти, специфических чертах этнолокальной идентичности.

Девятнадцатый век в истории иноческих общин Белозерья стал тем благодатным периодом, в течение которого произошел стремительный рост их популярности, предопределенный начавшимся в обществе и Церкви процессом возрождения идеалов монашеского служения и заметным улучшением экономического благосостояния монастырей, что сопровождалось превращением последних в наиболее востребованные духовные центры в пространстве Русского Севера. Для отдельных монастырей края такой период неразделимо связан с эпохой деятельности выдающихся настоятелей: архимандрита Новоезерского монастыря Феофана (Соколова) (| 1832); строителя Нило-Сорской пустыни иеромонаха Никона (Приху-дайлова), впоследствии ее насельника, иеросхимонаха Нила (f 1870); настоятеля Кирилло-Белозерского монастыря архимандрита Иакова (Поспелова) (f 1896); Леушинской игуменьи Таисии (Солоповой) (| 1915) и некоторых других. Организаторский талант, харизматические качества и духовный потенциал настоятелей и подвижников белозерских обителей позволил не только преобразить внешний их облик, но и восстановить внутренний порядок иноческого жития в исконном духе строжайшего монастырского устава.

В целом, можно говорить о ряде тенденций, характеризующих локальную монастырскую культуру второй половины XIX - первой четверти XX вв. Сеть белозерских монастырей сложилась в исторической, рано освоенной области Русского Севера. Их месторасположение в районах с довольно высокой плотностью населения, географически удобных, развитых в хозяйственном отношении, стратегически важных с точки зрения естественных путей коммуникации, свидетельствовало, что белозерские монастыри никогда не находились ни в географической ни в социальной изоляции и были всецело интегрированы в систему экономических, политических и культурных процессов. В изучаемый период имели место два локальных очага монастырского средоточия (территориально соответствующие одноименным уездам) - кирилловский, где действовали монастыри, основанные в XIV-XVI столетиях, и череповецкий, где монастырское строительство продолжалось в XIX и даже в XX веке. Третий очаг - белозерский, известный как область малых обителей, основателями которых в XVI веке явилось третье поколение подвижников (ученики Корнилия Комельского), фактически утратил свой потенциал. Однако находившийся здесь всеобще известный Кирилло-Новоезерский монастырь сохранял за ним роль значимого центра религиозной, культурной и социально-экономической жизни. Лидерство в локальной монастырской системе по-прежнему оставалось за Кирилло-Белозерским монастырем. Доказательством духовного авторитета Кирилло-Белозерского монастыря стало учреждение здесь в 1907 г. по указу Святейшего Синода кафедры Кирилловского епископа, который становился вторым викарием Новгородской епархии.

Важная черта локальной монастырской культуры Белозерья - духовная и ладминистративная интеграция иноческих общин в единую монастырскую сеть. Во второй половине XIX в. действующие монастыри края образовывали первый благочинный округ и были поднадзорными благочинного, назначаемого из архиман-

дритов Кирилло-Белозерского монастыря. Наблюдается конструктивное взаимодействие обителей, проявляемое в патронате старших, более крупных монастырских корпораций над младшими. Происходят некоторые качественные изменения в жизни обителей: восстанавливается автономия Нило-Сорской пустыни, возрождается Ферапонтов монастырь. В конце XIX - начале XX вв. существенно возрастает социокультурная и духовная роль женского монашеского служения. Действующие в Белозерье девичьи общины, - Горицкая и Леушинская, - отличались не только экономическим благополучием и религиозным значением, но и широкой миссионерской и храмоздательной деятельностью. Трудами игуменьи Леушинского монастыря Таисии в декабре 1903 г. возобновлен Ферапонтов монастырь; в целях осуществления православной миссии среди старообрядцев, имевших скиты в Череповецком уезде, восстановлено действие Черноезерской пустыни (1911 г.). Некоторые монастыри края, например Филиппо-Ирапская пустынь, выполняли известные пенитенциарные функции (сюда ссылали для исправления насельников других обителей). Древние традиции пустынножительства (особенно в лице отдельных подвижников) отчасти сохраняла Нило-Сорская пустынь, однако некоторые внешние признаки экономического благополучия, выражающиеся в строительстве новых храмов, активном поновлении монастырских святынь, заметно нарушали нестяжательские заповеди преподобного Нила, идеалы бедной, белой церкви. В целом, на протяжении второй половины XIX столетия и вплоть до 1920-х годов белозерские монастыри играли ведущую роль в истории и культуре края, являясь главными ориентирами народно-религиозной жизни, местами средоточия православных святынь, важнейшими очагами концентрации исторической памяти о родоначальниках иноческих поселений Бело-зерья.

К началу исследуемого периода в храмах функционирующих и некогда упраздненных монастырей находились святые мощи двенадцати местных подвижников, как всенародно известных, так и локально почитаемых. Образующие сонм местных святых белозерские подвижники являлись учениками и духовными собеседниками трех поколений учителей - Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского и Корнилия Комельского. И хотя выделение самостоятельного собора бело-зерских чудотворцев не произошло, в церковной и народной традиции они предстают как некое духовное единство (семейство белозерских преподобных).

Ярким проявлением исторической памяти об основоположниках монастырей стала сакрализация части пространства, связанного с земным подвижничеством почитаемых личностей. Вследствие этого ландшафтные формы исторической ментальности явственнее всего обнаруживают себя в восприятии топографических реалий, очевидно связываемых в народном сознании с местами временного или постоянного пребывания святых. В пространстве Белозерья монастырские свято-мемориальные комплексы, аккумулирующие историческую память и концентрирующие знание о монастыреначальниках, занимали особое место в православно-топографической иерархии. Наиболее памятными, знаковыми ландшафтными объектами, как правило, оказываются места первоначального поселения преподобноиноков. Топографически процесс сакрализации мемориальной монастырской зоны выражался в выделении части пространства и его маркировании (сакральный комплекс малого Ивановского монастыря и др.), топонимически -сопровождался появлением нового монастырского микротопонима (Кириллов холм, ров святого Филиппа и т.п.).

В общей композиции свято-мемориального пространства Белозерья второй половины XIX - первых десятилетий XX вв. особое место принадлежало монастырским реликвенным комплексам. В изучаемый период в белозерских монастырях сберегались прижизненные вещи их родоначальников: келейные вещи подвижников (книги, иконы), богослужебная утварь, предметы одежды. Гносеологическое и эмоциональное значение монастырских реликвий велико: они создавали ощущение присутствия святого и его эпохи. Существенное значение в числе прочих мемориальных объектов имели часовенные постройки и кресты, включенные в сферу влияния белозерских монастырей, что допускает их рассмотрение в единстве историко-культурных, топографических и духовных связей. Возведение данных объектов логично расценивать как своеобразный знак маркирования монастырского ландшафта и расширения его сакральных сфер.

Изучение круга объектов, образующих мемориальные комплексы православных монастырей, является для настоящего исследования особенно актуальным. Оно дает целостное представление о том, что представляло собой историко-культурное пространство белозерских обителей, и какова была степень его участия в сохранении памяти об основоположниках монастырей. Таким образом, во второй половине XIX - первых десятилетиях XX вв. свято-мемориальные комплексы Белозерья одновременно служили и средой формирования, и главным фактором сохранения коллективных воззрений о событиях и деятелях церковной истории региона.

Глава 2 Сохранение исторической памяти об основателях монастырей: эволюция форм раскрывает механизмы получения, аккумулирования и трансляции знаний о местных святых подвижниках, описываемые посредством схемы, основанной на рецептивных принципах информационного воздействия, включающей ее важнейшие составляющие: книжный текст, устное слово и образ.

Анализ состояния локальной книжной (рукописной и печатной) традиции второй половины XIX - первой четверти XX вв. проводился с целью раскрытия ее познавательных возможностей, определения значения в сохранении и накоплении историко-агиографических знаний. В результате обследования севернорусских книжных коллекций из собрания краеведческих музеев Вологодской области выявлены частновладельческие рукописные книги XVIII - XIX века, с разной степенью полноты содержащие материалы о святых Белозерского края. В их числе преобладают рукописные жития Кирилла Новоезерского и Филиппа Ирапского, богослужебные сборники и гимнографические сочинения (каноны и акафисты избранным белозерским святым). На большинстве из указанных памятников зафиксированы личные автографы и пометки владельцев - читателей книг.

Во второй половине XIX в. приток книгопечатной продукции в отдельные регионы России осуществлялся самыми разными путями. Распространению доступной по содержанию и цене литературы способствовало функционирование столичных издательств. Духовная литература, выпускаемая Синодальными типографиями, находила максимальный сбыт в простонародной среде читателей. Синодальные издания, бытующие в обследуемом регионе, представлены популярными гимнологическими и агиографическими произведениями (жизнеописаниями местных святых, акафистами Кириллу Белозерскому, Нилу Сорскому, Кириллу Но-воезерскому). Наряду с государственными центральными типографиями книгопечатное дело инициировали и частные издатели. Небольшая типография И.В. Малькова в Кириллове выпускала всевозможные брошюры по истории и

культуре края. Там же была осуществлена публикация целого ряда книг, приуроченных к мемориальным датам и сопутствующим торжествам прославления бело-зерских святых подвижников и учрежденных ими обителей. Так, в 1913 году в виде самостоятельного издания опубликован обширный отрывок из Русской Фи-ваиды на Севере А.Н. Муравьева, приуроченный к 400-летию со времени открытия мощей преподобного Мартиниана Белозерского. К тому же празднеству был выпущен дополнительный тираж жития преподобного Ферапонта, выдержавший до этого уже два издания.

С 60-х гг. XIX в. свободное распространение получили всевозможные периодические издания: Епархиальные ведомости, Душеполезное чтение, Странник, Русский паломник и прочие, имевшие читателей и подписчиков во всех слоях русского социума. Издания, как правило, отличала сравнительно невысокая цена, а также разносторонность и обширность содержания. В них публиковались новости церковной жизни, проповеди священнослужителей, агиография прославленных угодников (в том числе белозерских святых), материалы исторического характера, описания российских и вселенских святых мест и многое другое. Заметный вклад в дело религиозно-нравственного просвещения народа вносили и сами монастыри. В книжных лавках местных обителей богомольцы могли приобрести самую разнообразную литературу, и, прежде всего, жития белозерских святых угодников.

Эффективным средством информационного воздействия в изучаемый период по-прежнему являлись церковные службы и проповеди. В пореформенное время получают известность и принципиально новые формы массового религиозного просвещения - народные чтения. В своей совокупности они не только отвечали целям молитвенно-литургического общения, духовного воспитания, но и являлись органичным наполнением информационно-коммуникативного пространства Бело-зерья, связанного со знанием о местных святых. Эмоциональный фон духовных песнопений и молитвословий, произносимых в момент богослужения в память о том или ином святом, обогащал внутренний мир верующего, помогая всецело лустремить сердце и чувства к виновнику совершаемого торжества. Познавательный аспект литургических текстов давал возможность осознать суть происходящего, постигнуть смысл празднования. Совокупность методов проповеди и внебогослужебных бесед действовала не только на чувственное, но и на логическое, интеллектуальное восприятие.

Во второй половине XIX - первой четверти XX вв. достопамятные сюжеты исторических и агиографических преданий о родоначальниках белозерских монастырей по-прежнему сохранялись в народной памяти и передавались изустно. Максимальная концентрация таких повествований отмечается в исторических областях, тяготеющих к монастырской обители или церковной святыне. Так, в череповецких землях широкое распространение получили легенды о преподобных Феодосии и Афанасии - основателях Воскресенского монастыря, а также святом Филиппе Ирапском. Комплексы историко-агиографических нарративов представляют собой сложную повествовательную структуру. В ней можно выделить ряд сходных сюжетных линий с устойчивыми содержательными компонентами, а именно: неординарные, порой чудесные, условия появления святого и дальнейшее нахождение его в данной местности; маркирование географии его пребывания и, как следствие, возникновение новой топографической сакралии (креста, часовни, храма, монастыря); установление отношений с местным населением и прочее.

Устные повествования о подвижниках Белозерского края можно признать наиболее эффективным вербальным средством передачи и сохранения ценных знаний о местных святых и локальных церковных святынях. Главное преимущество данного способа транслирования информации - исключительная жизнестойкость комплекса сказаний историко-агиографического содержания, большинство из которых народная память сохранила до наших дней практически в первозданном виде. Обогащению знаний о святых и локальных православных святынях благоприятствовала широко бытующая странноприимная практика. Процесс информационного взаимодействия путника и принимающей стороны представляется одним из важнейших факторов популяризации исторических знаний, способствующих повсеместному распространению информации о монастырях Белозерья и их подвижниках, что находило ответную реакцию в традиции паломничества.

Анализ зрительного наполнения монастырского, храмового и жилого пространства выявил обширный круг средств информационно-визуального воздействия (фреска, икона, лицевая молитва, религиозный лубок, почтовая фотооткрытка и прочих). В своей совокупности они давали возможность верующему наглядно представить чтимого угодника, оценить диапазон прославивших его деяний и чудес, поскольку многообразные художественные приемы иконографии всячески стремились сделать изображение хорошо узнаваемым не только в главных, но и во второстепенных деталях.

В конечном итоге локальное информационное пространство Белозерья второй половины XIX - первой четверти XX вв. создавало благоприятные условия для сохранения существующего и накопления нового исторического знания. Взаимодействуя, и значительно дополняя друг друга, они углубляли народные представления о церковной истории средневековой Руси, монастырской колонизации обширных территорий Русского Севера в XIV - XVI столетиях и ее ключевых исторических фигурах.

В главе 3 Культ святых - основателей монастырей в религиозной практике Белозерья рассматриваются наиболее типичные, массовые формы конфессиональной практики: паломничество и религиозно-праздничная традиция (участие в монастырских праздничных богослужениях, торжествах и крестных ходах, посвященных памяти отдельных белозерских святых). Важность изучения религиозной практики связана с тем, что в массовом сознании белозерские подвижники предстают не просто как исторические персонажи и церковные деятели, а как почитаемые святые угодники. В связи с этим, конфессиональная практика может расцениваться одновременно и как форма реализации исторических воззрений и агиологических представлений, и как способ получения нового эмпирического знания и его закрепления в религиозном опыте.

Высокая концентрация объектов религиозного поклонения способствовала превращению белозерской области Северной Фиваиды в один из узловых центров паломничества на Русском Севере. Во второй половине XIX - первой четверти XX вв. объектами паломнических визитаций в пространстве обозначенной историко-культурной области служили фактически все действующие монастыри. Устойчивой традицией, наглядно отражающей локальные признаки изучаемого явления, стал обычай поочередного посещения монастырей, образующих в совокупности единый куст белозерских обителей. Эта особенность паломнической культуры была характерна, например, для жителей сел и деревень, составляющих Кьямский приход Белозерского уезда: На Кьяме у многих принято за обычай ка-

ждогодно путешествовать в г<ород> Кириллов на девятое число июня, в монастырь к преподобному Кириллу Белозерскому, оттуда ходят в Воскресенский Го-рицкий монастырь, потом к Нилу Сорскому, а на обратном пути в Новоезерский монастырь к Кириллу Новоезерскому . В том случае, если мощи почитаемого угодника покоились в обители, расположенной вблизи мест проживания верующих, паломничество, совершаемое внутри единой монастырской зоны, становилось общепринятой и широко бытующей традицией. В числе наиболее распространенных причин паломнических выходов источники называют желание поклониться святым мощам местных чудотворцев, принять участие в торжественном монастырском богослужении, приуроченном к дням их памяти, лочистить душу покаянием во время строгого поста, а также непременно выполнить имеющийся религиозный обет.

Документальные свидетельства досконально восстанавливают схему пребывания паломника на месте и дают описание характерных для него поведенческих моделей. Несомненно, первостепенным долгом каждого богомольца было поклонение месту упокоения родоначальника обители и служение молебна у его надгробия. Неотъемлемой частью паломнической программы становилось посещение знаковых объектов монастырского ландшафта (келья и часовня преподобного Кирилла Белозерского, часовня и святая сосна Филиппо-Ирапской пустыни, кладезь Нила Сорского и др.), а также природных святынь сопредельного пространства (гора Маура, Кобылина гора). Аналогичная схема, многократно повторяемая в воспоминаниях богомольцев, наглядно иллюстрирует духовные устремления поклонников.

Материалы источников доказательно свидетельствуют, что к началу XX столетия в Белозерье выработались устойчивые паломнические маршруты, охватывающие фактически все главные святыни ареала. Кроме того, в границах отдельной административно-территориальной единицы (уезда) самоочевидно выявляются сублокальные доминанты паломнических визитов, связанные с культом местных святых: Кирилло-Белозерский (Кирилловский уезд) и Кирилло-Новоезерский (Белозерский уезд) монастыри, Филиппо-Ирапская пустынь (Череповецкий уезд). В пространственных контурах своего религиозного влияния они, бесспорно, притягивали наибольшее количество богомольцев. Духовно-ценностное содержание паломнического выхода, открытость и сугубая добровольность предпринимаемого путешествия обнаруживают отнюдь не формальный характер религиозного поведения верующих. Одновременно паломничество является зеркальным отражением степени популярности конкретного святого места в народе. Вследствие этого мониторинг состояния паломнической практики в рамках отдельного этноло-кального ареала позволяет дать вполне адекватную оценку уровня почитания местных угодников и связанных с ними святынь, как в личностном, так и в общественно-значимом аспекте.

Система праздничной монастырской культуры Белозерья во многом определяла порядок временных доминант религиозной практики, связанной с почитанием белозерских подвижников. В храмовые дни и периоды местных монастырских торжеств белозерские монастыри оказывались главными центрами православно-религиозной жизни. Желание принять участие в праздничном монастырском бо-

1 Богословский Н. Материалы для истории, статистики и этнографии Новгородской губернии, собранные из описаний приходов и волостей // Новгородский сборник. Вып. I. - Новгород, 1865. -С. 142.

гослужении в день памяти святого обуславливало невероятный приток верующих в обитель. Как отмечал в конце XIX века череповецкий корреспондент Этнографического бюро, народ любит торжественные церковные процессии и относится к ним, пожалуй, серьезнее, чем ко всем остальным церковным богослужениям . Очевидно, что церковные службы и крестные ходы белозерских обителей играли ведущую роль в структуре буднично-праздничных ритмов, как самих монастырей, так и этноконфессиональной жизни окрестного населения. При сопоставлении данных о сезонности массовых притоков богомольцев в конкретные монастыри с их внутренним календарем памятных дат, обнаруживается, что всплеск паломнической активности приходится именно на время престольных монастырских праздников и дней памяти местных святых.

Праздничная культура белозерских обителей была весьма насыщенной. В каждом монастыре наличествовал свой внутренний праздничный режим, сложившийся за предшествующие столетия. В отдельные периоды монастырской истории он мог существенно варьироваться, преимущественно, в сторону расширения системы локальных праздничных координат. Важно, что на период второй половины XIX - начала XX вв. приходятся главные юбилейные торжества, памятные даты и знаковые события в истории местных обителей: 500-летие Кирилло-Белозерского (1897 г.) и Ферапонтова (1898 г.) монастырей; 400-летие со дня кончины преподобного Нила Сорского (1908 г.) и обретения мощей преподобного Мартиниана Белозерского (1913 г.); восстановление Ферапонтовой обители и Ан-тониево-Черноезерской пустыни. Подготовка к этим торжествам со стороны монастырей и самых широких слоев общественности (в отдельные праздники количество присутствующих превышало 3000 человек) служили важными моментами единения сугубо личного и коллективного, общественного начал в почитании местных святых. Сама по себе массовость праздничной монастырской культуры создавала предпосылки для существенного расширения ареала функционирования знаний о святых - основателях иноческих общин Белозерья и традиции их почитания.

Изучение региональной праздничной традиции показало, что во второй половине XIX - начале XX вв. ритмика религиозно-праздничной культуры Белозерья испытывала влияние действующей системы монастырских празднеств и крестных ходов. Участие в них верующих обогащало агиологические познания народа. Это не только упрочивало религиозное чувство, но и давало конкретные исторические знания (об основании монастыря, о его строителях, выдающихся настоятелях и известных подвижниках, о памятных событиях и датах его истории и т.п.), формировало представление о святом как покровителе, чудотворце, скором помощнике и закрепляло его образ в массовом сознании.

Таким образом, историко-культурный ландшафт Белозерья второй половины XIX - первой четверти XX вв., во всей полноте предметного, информационного, символико-смыслового насыщения, являлся квинтэссенцией православного пространства на Русском Севере, представляя собой аутентичную и самодостаточную среду бытования локальных исторических представлений и православно-религиозных традиций, поддерживаемую многовековой исторической преемственностью и культурным опытом поколений.

1 РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 832. Л. 7.

Заключение диссертационного исследования содержит главные наблюдения и выводы, анализирующие состояние коллективной памяти об основателях бело-зерских монастырей в общественно-исторических условиях и локальной этнокон-фессиональной культуре второй половины XIX - первой четверти XX вв.

Изучение народной памяти о деятелях русской церковной истории XIV -XVI вв. как непреложного компонента национального самосознания и сущностного признака региональной идентичности обнаружило ее живость и многофункциональность в социокультурных условиях пореформенной России. Региональный ракурс исследования удостоверяет, что знания об основателях белозер-ских монастырей в хронологических границах изучаемого периода бытовали как преемственная и устойчивая культурная традиция. Вместе с тем, локальные исторические воззрения служили не только ресурсом сохранения местной летописи событий, но и являлись множителем единого, общенационального комплекса народных представлений о ходе государственного и церковно-исторического развития.

Анализ содержательной стороны коллективной исторической памяти ставит перед исследователем, по крайней мере, два вопроса. Во-первых, что собой представляли объективные условия функционирования исторической памяти и соответствующей религиозной практики во второй половине XIX - первой четверти XX столетий? Во-вторых, каков был состав народного исторического знания и, следовательно, каким был образ белозерских подвижников в массовом сознании, как он сопрягался с восприятием исторической личности в целом?

Первый из названных аспектов позволяет констатировать нижеследующее. В обозначенный период белозерский историко-культурный ареал представлял собой православно-насыщенный локус Русского Севера, с ощутимым доминированием (пространство-созидающим топографическим, визуальным, семантическим, социокультурным) монастырей. На протяжении второй половины XIX - первой четверти XX столетий монастырская сеть Белозерья оставалась достаточно плотной, что определяло особое положение этого очага православно-монашеской жизни в пределах Новгородской епархии. К завершению исследуемого хронологического этапа в территориальных границах трех уездов действовало девять иноческих общин, большинство которых имело многовековую историю. Выраженная их концентрация обнаруживалась в Кирилловском уезде, который являлся своеобразным религиозным эпицентром Белозерья с весьма заметной, знаковой исторической ролью местной монастырской культуры (прежде всего, Кирилло-Бело-зерского монастыря), соподчиняющим периферийную сеть монастырей, интегрируя и консолидируя их в единую церковно-административную, сакрально-пространственную и духовную систему.

В действующих, а также упраздненных в разное время и реорганизованных в приходские храмы монастырях Белозерья сохранялись мощи двенадцати преподобных - родоначальников местных монастырских поселений, основанных в XIV - XVI вв. Вне белозерских пределов погребенным оказался лишь преподобный Ферапонт (мощи подвижника находились в Лужецком Можайском монастыре Московской епархии). Таким образом, географическая область земного подвижничества учредителей местных монастырей являлась как исконной средой формирования, так и основной сферой бытования начальных исторических и агиоло-гических представлений, своеобразной топографической памяти о событиях и лицах церковной истории Белозерского края.

Во второй половине XIX - начале XX вв. функционирующие монастыри края играли всевозрастающую роль в консервации этнокультурных ценностей, представленных памятниками церковной истории и православной культуры, сакральных объектов и реликвий, являющихся ключевыми точками концентрации исторической памяти об основоположниках монастырей Белозерья. Дело сохранения белозерских святынь в изучаемый период во многом стимулировалось их востребованностью в народной среде, что сопровождалось планомерными действиями по восстановлению и лэкспонированию монастырских реликвий. Личные вещи святых, ранее сберегаемые в монастырских ризницах, во второй половине XIX в. намеренно помещаются в местах, доступных обозрению и даже осязанию верующих. Они создают особый эффект присутствия подвижника и его эпохи, становятся живыми свидетелями монастырской истории.

С точки зрения региональной истории, на изучаемый этап приходится заметное оживление монастырской традиции почитания белозерских преподобных. Источники дают возможность определить и оценить весь комплекс мер, направленных на сохранение внутримонастырских культов белозерских угодников: поддержание круга праздничных богослужений и крестных ходов, в память о том или ином чтимом святом, инициирование издательства печатной продукции (брошюр, душеполезных листков, литографических изображений, иконографических копий), содержащей сведения о белозерских преподобных, предназначенной для продажи или безвозмездной раздачи приходящим богомольцам, активная просветительская работа (организация паломнических экскурсий детей) и многое другое. Период конца XIX - начала XX вв. в истории отдельных белозерских монастырей отмечен памятными датами и сопутствующими им праздничными событиями. Новой страницей монастырской истории и локальной праздничной культуры явилась беспрецедентная организация юбилейных торжеств, посвященных 500-летию Кирилло-Белозерской обители. Все эти аргументы удостоверяют, что во второй половине XIX - первой четверти XX вв. православные обители края, служили главными охранителями локальной историко-культурной памяти. Более того, интегральный образ белозерских монастырей становится как органичной частью севернорусского пространственного менталитета, этноконфессионального сознания, так и выразительным символом региональной принадлежности.

Изучение объективных факторов функционирования исторической памяти закономерно поднимает вопрос и о состоянии местного информационного пространства. Его постановка предполагает, в первую очередь, выявление способов поддержания и сохранения существующего локального историко-культурного текста, а также путей проникновения нового исторического знания в крестьянскую среду. На протяжении исследуемого периода важным источником народных знаний об основоположниках монастырей Белозерья оставалось местное предание. Особенная концентрация легендарных нарративов (исторических повествований, агиографических репрезентаций) отмечается в локальных околомонастыр-ских зонах. Многовековая межпоколенная (вертикальная) трансляция устных преданий поддерживала их жизнеспособность, устойчивость во времени, а горизонтальная мобильность, во всей широте географического охвата, обеспечивалась за счет носителей - странников, паломников, крестьян-отходников. Прослеживается и преемственность взаимодействия устного текста с литературными формами (как церковными, так и светскими). Известно, что информация, бытующая в форме устного повествования, сохраняемая в монастыре или народе, в последствии,

как правило, становилась фактической основой для агиографических сочинений и церковных летописцев. Во второй половине XIX - начале XX вв. предания о бе-лозерских подвижниках нередко служат протоосновои исторического описания той или иной местности (или конкретного монастыря), сюжетной линией литературных произведений.

В пореформенный период рукописная традиция бытования летописно-агио-графических текстов уступает место печатному книжному слову. Поступательный процесс распространения грамотности активизировал спрос на книгоиздательскую продукцию. И хотя в условиях модернизации русского общества в читательских интересах образованных слоев - городских обывателей, интеллигенции, наблюдается заметное смещение в область светской литературы (произведений художественной классики, легкого чтива, светской периодики, книг научно-практического характера), простой народ сохраняет приверженность литературе религиозно-наставительного свойства. Заметно повысилось внимание к истории и агиологии Северной Фиваиды в среде местной интеллигенции и российской общественности. Отмечается его некоторая эволюция: от любительского интереса к профессиональному историческому знанию, от местного исторического собирательства к общероссийскому уровню научных изысканий. Авторами многочисленных трудов о монастырях Белозерского края и их подвижниках становятся столичные (Н.К. Никольский) и местные (Н.П. Успенский, И.И. Бриллиантов, Л. Афетов) историки, настоятели и иноки белозерских обителей (архимандриты Кирилло-Белозерского монастыря Варлаам и Иаков, игуменья Леушинского монастыря Таисия, иеромонах Антоний (Сорунков), инок Иоанн (Калинин) и многие другие), ученые путешественники (А.Н. Муравьев, СП. Шевырев, М.В. Толстой). Их исторические знания проникали в народную среду опосредованно.

Существенное место в вербально-коммуникативной сфере функционирования информации по-прежнему принадлежало содержательно-идеологическому компоненту богослужения и проповедничества. Между тем, в пореформенное время появляются и принципиально новые виды массового религиозного просвещения -внебогослужебные собеседования и народные чтения. Вербальный историко-культурный текст во многом обогащался за счет изображения. Во второй половине XIX - первой четверти XX вв. образы белозерских обителей и их подвижников, бытующие в прежних иллюстративных формах (иконе, фреске, иллюминированной рукописной книге, рисованном лубке), дополнили новые приемы визуализации (хромолитография, фотооткрытка).

Историко-агиографические представления об основателях белозерских монастырей, сформировавшиеся в многовековом опыте на основе топографической памяти, устного предания, популярных исторических сведений и эмпирического знания, являлись устойчивым элементом местного историко-культурного текста. На протяжении второй половины XIX - первой четверти XX вв., в результате контаминации существующих народных представлений и новых исторических данных, происходило их взаимообогащение и углубление. Обширный видовой диапазон этого знания, включающего нарративные (устные), книжные и изобразительные формы, и разноуровневая иерархическая структура, - от легендарного предания до профессионального исторического интереса, - вместе с тем формировали границы единого локального информационного пространства.

Второй аспект исследования, - об образах белозерских подвижников в народной памяти, - привел автора к следующим наблюдениям. Исторические представ-

ения белозерского населения о святых - основоположниках монастырей свидетельствуют об особом видении образа местных подвижников. Можно выделить несколько ведущих признаков, характеризующих этот образ. В массовом сознании белозерские преподобноиноки предстают, прежде всего, в качестве некой духовной общности, составляющей в итоге сонм местных святых-покровителей. Вместе с тем, в народном восприятии белозерских святых неизбежно присутствует избирательность. Отдельные имена (Кирилл Белозерский, Кирилл Новоезер-ский) определенно занимают приоритетные позиции в иерархии местной святости. Предположительно, деятельность этих подвижников измерялась не только личностными качествами, но и их общецерковной и общенациональной значимостью. Нередко народный агиоцентризм формировался как в силу индивидуальных приоритетов в почитании святых, так и немаловажных внешних факторов (состояние монастырского культа, открытость мощей святого). Анализируя роль белозерских святых в отечественной истории и этноконфессиональной культуре второй половины XIX - первой четверти XX вв., можно говорить о разных уровнях их значения: общерусском (Кирилл Белозерский), севернорусском (Кирилл Новоезерский, Нил Сорский), локальном (Филипп Ирапский) и микротерриториальном (Иродион Илоезерский, Сергий Шухтовский).

Таким образом, представления о белозерских монастыреначальниках имеют ряд особенностей, как вполне типичных для восприятия исторических личностей (правителей, полководцев, государственных деятелей), так и разнящихся с ними в силу известных причин, стереотипности и субъективизма в восприятии святости. Важно помнить, что в народном сознании отцы-основатели белозерских монастырей предстают не только и не столько как персонажи исторического процесса, но в большей степени как почитаемые святые подвижники. Память о святых - родоначальниках монастырей Белозерья не была просто ментальной фиксацией исторического знания; она обнаруживает себя как информационный фундамент для бытования разнообразных этнокультурных и этноконфессиональных практик.

Относительное угасание локальной коллективной памяти о белозерских подвижниках и деформация подпитывающих ее религиозно-культурных традиций приходятся на вторую половину 1920-х годов. Происходит своего рода возврат к практикам более ранней поры. Этот поворот наблюдается в активизации устной трансляции историко-агиографических сведений, в возобновлении рукописного способа их фиксации, в переходе от общественных форм популяризации и передачи знаний об основателях православных обителей Белозерья к межличностным. Заметно меняются и способы реализации представлений о белозерских святых в религиозной повседневности. Хранителем исторической памяти о них становится семья, приход, маргинальный социум. Монастырская традиция почитания белозерских преподобноиноков уступает место храмовой и домашней; открытые, демонстративные формы - скрытым, тайным; массовые - индивидуальным. Указанные тенденции создают очевидные предпосылки для дальнейшего изучения народной памяти о событиях и деятелях русской церковной истории и намечают новые, актуальные направления современных исторических исследований.

ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Статьи в научных изданиях в соответствии с перечнем ВАК

1.аа Третьякова СВ. Устные нарративы о подвижниках Белозерья и их роль в со

хранении традиции почитания местных святых // Вестник Поморского универси

тета. Научный журнал. Серия Гуманитарные и социальные науки. - 2006. -

№ 4. - 0,4 п. л.

Статьи и материалы научных конференций

Третьякова СВ. Традиции почитания преподобного Кирилла Новоезерского (по материалам Этнографического бюро князя В.Н. Тенишева) // Памятники Русского Севера. Ферапонтовские краеведческие чтения, посвященные 500-летию стенописи Дионисия в соборе Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря. Источник. Приложение № 4. - Вологда: Издательский центр Вологодского института развития образования, 2003. - 0,2 п. л.
Третьякова СВ. Православные традиции северорусского крестьянства конца

XIX Ч начала XX вв. (На материалах Белозерского края) // Краеведческие запис

ки. Выпуск VIII. Материалы 8-9 Тихомировских чтений. - Ярославль: Ярослав

ский музей-заповедник; ООО Ремдер, 2005. - 0,4 п. л.

Третьякова СВ. Святые реликвии белозерских монастырей // Европейский Север в судьбе России: Общее и особенное исторического процесса. Материалы научной конференции. - Вологда: ВИПЭ ФСИН России, 2005. - 0,3 п. л.
Третьякова СВ. Геокультурная среда Белозерского края и ее роль в формировании этноконфессинального сознания местного населения // Мировоззрение и культура севернорусского населения / Отв. ред. И.В. Власова. - М.: Наука, 2006.-0,35 п. л.
Третьякова СВ. Паломничество в монастыри Белозерского края во второй половине XIX - начале XX вв. (К вопросу о традициях почитания местных святых) // XVII Ломоносовские международные чтения. Вып. 2: Поморские чтения по семиотике культуры. Сб. научных докладов и статей. - Архангельск: Поморский государственный университет, 2006. - 0,2 п. л.
Третьякова СВ. Православное пространство Белозерья: К проблеме сакрализации топографических объектов, связанных с культами местных святых // Поморские чтения по семиотике культуры: Вып. 2: Сакральная география и традиционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севера России: Сб. науч. статей / Отв. ред. Н.М. Теребихин. - Архангельск: Поморский университет, 2006.

-а 0,3 п. л.

8.аа Третьякова СВ.аа Странноприимствоа ва белозерскома краеа ва XIX -а начале

XX века: (гносеологический аспект) // Русская культура нового столетия: Про

блемы изучения, сохранения и использования историко-культурного наследия /

Гл. ред. Г.В. Судаков. Сост. С.А. Тихомиров. - Вологда: Книжное наследие, 2007.

-а 0,3 п. л.

Авторефераты по темам >> Авторефераты по истории

Blog

ОСНОВАТЕЛИ МОНАСТЫРЕЙ В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ И РЕЛИГИОЗНОМ УКЛАДЕ БЕЛОЗЕРЬЯ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX - ПЕРВАЯ ЧЕТВЕРТЬ XX ВВ.)