Все авторефераты докторских диссертаций
ЭВОЛЮЦИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО ОБЛИКА КУБАНСКОГО КРЕСТЬЯНСТВА В 1917-1980-е ГОДЫ
Автореферат докторской диссертации
На правах рукописи
масюков Николай Александрович
Эволюция социокультурного облика кубанского крестьянства в 1917-1980-е годы
Специальность 07.00.02 - Отечественная история
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степениа
доктора исторических наук
Москва - 2012
Диссертация выполнена в Институте международного права, экономики, гуманитарных наук и управления имени К.В. Россинского на кафедре философских и исторических наук
Научный консультант:
доктор исторических наук, профессор
ТУРИЦЫН Игорь Викторович
Официальныеа оппоненты:
доктор исторических наук, профессора
ершов Виталий Федорович
доктор исторических наук, профессор
звягольский Андрей Юрьевич
доктор исторических наук, профессор
семенов Александр Альбертович
Ведущая организация: Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова
Защита состоится 14 мая 2012 г. в ___ часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.01 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571 Москва, проспект Вернадского, д. 88, кафедра истории МПГУ, ауд. 817.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ по адресу: 119992, ГСП-2, Москва, ул. Малая Пироговская, д.1.
Автореферат разослан 10 апреля 2012 г.
Ученый секретарь
диссертационного советаа аа аКиселева Л.С.
I. Общая характеристика работы
Актуальность проблем эволюции российского крестьянства определяется его особым значением в истории страны, несмотря на процессы модернизации, остававшейся аграрной на протяжении значительной части прошлого столетия. Сельское хозяйство и сегодня является системообразующим сектором экономики, а крестьянство представляет собой важнейший общественный слой, облик и деятельность которого оказывают колоссальное влияние на российский социум. При этом оно сказывается не только в сфере прямого взаимодействия крестьянства с другими группами населения, но и в ментальной области. Поскольку значительная часть современного российского общества имеет крестьянские корни, в скрытой, превращенной форме это и сегодня систематически проявляется в российской повседневности.
В контексте истории российского крестьянства, особенно необычным и противоречивым представляется его развитие в условиях советской России, где в рамках социалистического эксперимента были реализованы грандиозные программы обобществления земельной собственности и коллективизации. В итоге, с одной стороны, был создан довольно мощный аграрный сектор, а с другой - стали реальностью драматические процессы раскрестьянивания, изменившие весь облик крестьян, их мироощущение.
В процессе российской модернизации неоднократно предпринимались системные аграрные реформы. Однако в целом они не дали ожидаемого результата. Несмотря на ряд достижений, страна, обладавшая колоссальным земельным фондом, вложившая в постсталинский период в аграрную сферу значительные средства, так и не смогла преодолеть отставание. В то же время, на наш взгляд, именно опыт СССР позволил впервые выявить одну из ведущих тенденций современного аграрного развития, состоящую в более активном использовании механизмов государственного регулирования.
Необходимость повышения конкурентоспособности экономики России, обеспечения ее продовольственной безопасности предполагает не только решение текущих вопросов модернизации аграрного сектора, но и учет российской исторической традиции, в том числе, осмысление особенностей трансформации крестьянского социума в советскую эпоху. В отмеченном контексте представляется целесообразным обращение к опыту развития крестьянства в одном из наиболее развитых аграрных регионов России.
Анализ состояния научной разработки проблемы, проведенный в первом разделе, показал, что, хотя она нашла отражение в отечественной историографии, тем не менее, нуждается в дополнительном изучении.
С учетом этого, в качестве объекта исследования автором избран социокультурный феномен российского крестьянства.
Предметом исследования являются процессы развития российского крестьянства в условиях грандиозного советского социально-экономического эксперимента.
Цель исследования - осмыслить характер и особенности эволюции социокультурного облика кубанского крестьянства в 1917-1980-е годы.
Исходя из поставленной цели, определены следующие частные задачи:
- выяснить степень научной изученности, источниковую базу проблемы, методологическую основу ее изучения и с учетом этого определить слабо разработанные аспекты и перспективы ее дальнейшего исследования;
- рассмотреть процесс изменения приоритетов советской государственной аграрной политики, их влияние на социокультурный облик крестьянства;
- проанализировать особенности обновления гражданских ценностей и политического облика кубанского казачества и крестьянства;
- комплексно изучить процессы модернизации отношений собственности и их влияние на сферу трудовой деятельности крестьянства Кубани;
- исследовать особенности трансформации образовательного и культурного облика кубанского крестьянства и казачества;
- осмыслить противоречивые процессы, протекавшие в духовно-нравственной сфере жизни кубанского казачества и крестьянства в 1917-1980-е годы, показать специфику эволюции быта и семейно-брачных отношений.
Хронологические рамки исследования охватывают период 1917-1980-х годов, т.е. с начала масштабной аграрной революции, развернувшейся в условиях крушения имперской России, и вплоть до вхождения страны в полосу катастрофических потрясений (в частности, связанных с деградацией сельского хозяйства), завершившихся отказом от социалистической идеи и переходом к строительству рыночной экономики. В указанном контексте, несмотря на целый ряд аграрных реформ советской эпохи, изменявших облик российского крестьянства, этот период является принципиально однородным.а
Территориальные рамки исследования ограничены пределами современного Краснодарского края, несмотря на некоторые отступления от административно-территориальных границ Кубанской области Российской империи, являющегося ее прямым преемником.
Анализ степени изученности проблемы и характеристика источниковой базы диссертации проведены в 1 разделе работы.
Научная новизна исследования определяется, прежде всего, тем, что в диссертации, на основе обширного массива документальных источников, осуществлен комплексный научно-исторический анализ процессов эволюции социокультурного облика кубанского крестьянства в 1917-1980-е годы.
Проведенное исследование позволяет констатировать, что советская аграрная политика, направленная на изменение облика крестьянства, преодоление его мелкобуржуазных устремлений, на деле стала политикой раскрестьянивания, оказавшей огромное влияние на социокультурные процессы в крестьянской среде. Не оформленная в должной степени доктринально, она реализовывалась непоследовательно и в политической практике. Отсутствие должной ясности и определенности, обусловило, в итоге, неустойчивость ее видения самим крестьянством, всегда осознававшим неопределенный статус союзника. Особенно характерным это настороженное отношение к инициативе власти было для Кубани, с ее казачьими традициями.
Исследование показало, что в рамках периода отличительной чертой кубанского крестьянства являлось фактическое отсутствие у него системных политических взглядов, их противоречивость. С одной стороны, в его сознании отчасти сохранялся демократический потенциал казачьего самоуправления, а с другой - по мере преодоления остроты классового противостояния и роста социальной однородности советского общества, закреплялось значение начал иерархичности, персонификации власти. Принципиальное значение имела также устойчивость традиционных государственно-ориентированных ценностей патриотизма, готовности к выполнению воинского долга, уважения к справедливой и сильной власти и т.д.
Изученные документы позволяют констатировать, что устойчивым мировоззренческим принципом, определявшим наиболее значимые черты социокультурного облика кубанского крестьянства, являлось приоритетное внимание к вопросам трудовой этики, острое неприятие бесхозяйственности, безделья. Репутация рачительного хозяина в глазах крестьянского сообщества являлась лучшей аттестацией как отдельного хлебороба, так и руководителя, в том числе, лидера государства. В итоге, известная неудовлетворенность работой в коллективных хозяйствах, в повседневной жизни находившая продолжение в активном труде в хозяйствах личных, сформировала в сознании крестьян целый комплекс противоречивых норм, вплоть до асоциальных.
Установлено, что важное влияние на социокультурный облик кубанского крестьянства оказал достигнутый в рамках периода значительный рост его образовательного уровня. Однако становление качественно нового образовательного и культурного пространства обусловило масштабные, но неустойчивые перемены. Прежде всего, в немалой степени, в силу низкой технической оснащенности аграрного труда, образование так и не стало для крестьян настоящей потребностью. В то же время, рост образовательного уровня не нашел закрепления в росте нравственности общественных отношений, что стало особенно очевидным в конце 1970-х - 1980-х годах.
Комплексный анализ духовно-нравственной сферы жизни кубанского казачества и крестьянства в 1917-1980-х гг. показал, что огромные людские потери, понесенные региональным аграрным социумом за годы советской власти, в конечном счете, разрушили многие традиционные ценности. Данную тенденцию закрепили процессы модернизации, урбанизации, изменившие жизнь кубанской станицы, по сути, максимально приблизившие ее к жизни городской. Вместе с тем, несмотря на ряд очевидных утрат, в частности, нашедших отражение в демографических процессах, сельская повседневность показывала устойчивость социально наиболее значимых норм - моральных, гражданских, этических.
Методологической основой диссертации явились теоретические идеи, обуславливающие понимание исторического развития, как сложного, многослойного процесса, определяющегося комплексом материальных, социальных, культурных и духовно-нравственных факторов. Исследование базируется на принципах историзма и объективности, критической интерпретации источников, систематизации и сравнительного анализа данных, деполитизированного подхода к истории, научного беспристрастия. Автор исходит из признания вариативности исторического процесса, существования известных исторических альтернатив. В процессе исследования использованы три группы методов: общенаучные, специально-исторические, методы смежных наук.
Теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в комплексном научном анализе социокультурного феномена кубанского крестьянства, изменений, происходивших в нем под влиянием реализации программ социалистической модернизации. Материалы диссертации будут способствовать углублению и расширению проблематики дальнейших теоретико-методологических и историографических работ по проблемам истории крестьянства. Полученные научные результаты представляют интерес для широкой общественности, руководителей и работников сельского хозяйства, органов государственной власти и управления. Результаты исследования могут быть использованы в процессе преподавания, при подготовке обобщающих и специальных трудов, учебно-методической литературы, посвященной истории развития российской деревни.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в научных публикациях общим объемом 52 печатных листа. О результатах исследования автор докладывал на всероссийских и региональных конференциях по проблемам аграрной истории России.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести разделов, заключения и списка литературы и источников.
II. основное содержание диссертации
Во Введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяются цели и задачи исследования, его хронологические рамки, рассматривается научная новизна и практическая значимость диссертации.
В первом разделе - Историография, источники и методология изучения эволюции социокультурного облика кубанского крестьянства в 1917-1980-е годы проведен анализ основных научных подходов к изучению темы, ее историографии и источниковой базы, методологии исследования.
В работе применялись классические методы исследования. В частности, исторический и логический методы использованы для определения основных этапов эволюции крестьянства. Сравнительно-исторический анализ показал специфику развития крестьянского социума, диалектику общего и особенного. Метод синхронизации позволил одновременно рассмотреть основные составляющие социально-психологического облика крестьянства в рамках каждой из отдельно стоящих исследовательских проблем.
Вместе с тем, изучение социокультурного облика крестьянства требует отхода от привычных методов исследования. В ситуации, когда, при значительном расширении сферы научного поиска, значительная часть методологических приемов советской исторической школы утратила свою востребованность, возникла потребность в применении новой методологии. Особенности поднятой научной проблемы обусловили опору на достижения новейшей философии, социальной и исторической психологии, исторической антропологии, культурологии, социологии и т.д. Междисциплинарный подход способствовал более глубокому пониманию сущности исследуемых проблем, а принцип толерантного отношения к существующим точкам зрения - использованию теоретического потенциала различных научных школ.
В частности, свою эффективность показали псиконцепции социальных представлений (Московичи С., Дуаз В.), концепции ролевого поведения и социальной перцепции (Бодалев А.А., Келли Дж. и др.), концепция деформации общения и личности (Сухов А.Н., Соколов И.И. и др.), концепция интуиции, как способа исторического познания (Шпенглер).
Особо выделим концепции в рамках истории повседневностиа (Бродель Ф., Блок М., Гуревич А. и др.), позволяющие всесторонне исследовать сферу человеческой обыденности в ее историко-культурных, социокультурных, политико-событийных, этноконфессиональных и иных контекстах.
Степень изученности проблемы. Проблемы истории российского крестьянства всегда привлекали пристальное внимание исследователей. Им посвящено огромное количество научных публикаций. Анализ большого массива литературы, в той или иной степени затрагивающей вопросы эволюции социокультурного облика крестьянства в 1917-1980-е гг., позволяет выделить два основных периода в развитии отечественной историографии проблемы - советский и постсоветский. Вместе с тем, ее изучение предполагает учет тех дореволюционных исследований, которые посвящались истории региона, прежде всего, казачества, а также различным аспектам истории и повседневности всего населения Кубани.
Всевластие коммунистической моноидеологии в рамках первого периода ограничило изыскания советских исследователей горизонтами установок правящей коммунистической партии. Уже в 20-е годы при анализе новейшей истории крестьянства они преимущественно обращались к тем вопросам, которые характеризовали политическую позицию крестьян и казачества в годы гражданской войны, в первую очередь исследовали проблемы нарастания аграрных, классовых противоречий.
Впрочем, преобладающее внимание к политической составляющей кубанской жизни характеризовало и работы оппонентов большевиков, в последующем оказавшихся в эмиграции. Как отмечал бывший председатель Кубанского краевого правинтельства Л.Л. Быч: лони желают оправдать себя в своих злондеяниях, выставить себя героями и рыцарями без страха и упрека, а всех остальных лохаять, опорочить, забросать грязью. Собственно жизнь, интересы самого населения региона не привлекали особого внимания.
Несмотря на преобладание в историографии работ апологетического характера, в 20-е гг. было сделано немало ценного. Рассматривая положение крестьянства, исследователи плодотворно изучали проблемы его социально-экономической эволюции под влиянием масштабных политических перемен (в т.ч. в широком историческом контексте, сравнительно-историческом измерении), показывали черты нового и старого в жизни села. На региональном уровне особенно плодотворным оказался период курса Лицом к деревне!, ознаменованный появлением ряда достаточно взвешенных, вдумчивых работ, авторы которых не только агитировали, но и пытались понять насущные потребности населения. Особое внимание в это время привлекла история земельных отношений на Кубани.
В 30-х - начале 50-х гг. в исторической литературе утвердились упрощенные схемы, связанные с признанием реакционности и косности основной массы казачества и отсталости крестьян. Лишь в условиях лоттепели ситуация начала постепенно меняться. В центре внимания исследователей остались проблемы истории революции. Ведущее значение в рамках периода устойчиво сохраняла историко-партийная тематика. Однако в связи с текущей актуализацией вопросов ускорения развития аграрного сектора, интенсификации сельскохозяйственного производства, в 1950-1960-х гг. начался поворот к более углубленному изучению сферы экономической жизни. В частности, уже в 1958 - 1961 гг. вышли в свет первые работы о развитии колнхозного строя в 1953-1958 гг., в которых рассказывалось о борьбе КПСС за крунтой подъем сельского хозяйства.
Комплексно разрабатывая вопросы теории и истории государственной аграрной политики, ученые в 1960-е гг. утвердили понимание того, что курс на коллективизацию сельского хозяйства являлся абсолютно неизбежным, хотя и не всегда безошибочным вариантом модернизации. Вместе с тем, до 1953 г. отношения менжду колхозами и государством носили в основном нетоварную форму; заготовительные цены на сельхозпродукцию были ниже себестоимости, заготовки имели налоговый характер, нарушался принцип материальной заинтересованности колхозов и колхозников.
Растущее внимание ученых привлекали также изменения в социально-экономическом положении крестьян, проблемы обновления их экономической и культурной жизни. В данной связи они акцентировали внимание преимущественно на позитивных переменах. Вместе с тем, поскольку са 60-х гг. определенный общественный резонанс приобрела тема вымирающей деревни, особый интерес ученых привлекли социально-демографические проблемы. Их авторы, в частности, показали, что если в 50-е годы среди причин оттока из села на первом месте находилась недостаточная оплата труда, то в 60-е годы решающее значение приобрела неудовлетворенность характером работы, культурно-бытовыми условиями на селе.
В отмеченном контексте, с 1960-х гг. вырос интерес не только к сфере производственных отношений, теме сочетания личного и коллективного, но и к вопросам культурного строительства. Появился целый ряд работ, характеризующих изменения в сфере быта, образования, науки, культуры.
В целом, рассматриваемый период характеризовался значительным усилением интенсивности исследований, формированием научных центров изучения аграрной истории России. Даже беглый обзор появившихся в 1950-1980-е годы мононграфий и статей, в той или иной степени затрагивающих историю эволюции казачества и крестьянства на Кубани, мог бы стать самостоятельным исследованием. Вместе с тем сосредоточившись на теме текущего шефства города над деревней, историки недостаточно внимания обращали на многие социальные проблемы, внутренний мир, особенности жизни крестьянства. Причем на недооценку развития социальной сферы села обратили внимание уже современники.
Анализ публикаций 1950-1980-х гг. показывает, что более глубокому исследованию проблем развития села, соцокультурного облика крестьянства мешало отсутствие политического плюрализма и свободы выбора концепций научного поиска. В конце 80-х годов усиливается критика аграрной политики КПСС, а также устаревших концептуальных подходов, в частности, нашедших отражение в работах обобщающего плана. При этом стал доминирующим вывод о том, что капитальные вложения оказались бессильными перед несовершенством производственных отнношений, не заинтересованностью работников сельского хозяйства. Однако в основном такая критика являлась попыткой анализа с позиций обновления социализма.Начало 1990-х годов характеризуется значительной интенсификацией научных поисков, а также решительной сменой исследовательских парадигм, разработкой сравнительно новых тем. Прежде всего, наступивший период был связан с утверждением радикально-реформаторской концепнции, суть которой сводилась к резкой (порой неоправданно) критике основ аграрной политики КПСС и признанию пагубности социалистической системы хозяйствованния. В то же время, конкретно-исторические работы (в том числе региональные) показывали, что аграрную политику СССР нельзя сводить к антикрестьянским акциям. Многое было сделано для развития аграрного сектора, улучшения материнального положения сельского населения.
В новых условиях усилилось стремление к историософскому осмыслению эволюции российского крестьянства, рассмотрению ее в широком историческом контексте. На данной основе начался пересмотр привычных схем периодизации аграрной политики, в единые реформационные циклы стали объединяться ранее обособлявшиеся этапы реформ.
И хотя в прикладных исследованиях, в силу существующей традиции и реакции на политические события современности, важнейшее значение сохранила тема взаимоотношений власти и крестьян, политической активности последних, все большее значение приобретает стремление к осмыслению социокультурного бытия крестьянской России.
Это сказалось и на уровне осмысления общеполитических процессов, получивших дополнительное освещение через анализ особенностей крестьянского сознания, ментальности. Особый интерес исследователи проявили к кризисным моментам истории, связанным с деформацией морально-нравственных ориентаций и нравственной деградацией общества, что, по мнению ряда ученых, особенно явно проявлялось в крестьянской среде, где в основе всех потрясений всегда лежал отход от традиционных представлений о морали и нравственности.
Осуществлялась также активная наработка материала, показывающего неразрывные связи социокультурных и экономических процессов. При этом в научной среде все более утверждается понимание того, что лигнорированние, произвольное обращение с временными параметрами сельского бынта - одна из причин кризисного состояния нашего сельскохозяйственнонго производства. В данной связи, нельзя не согласиться с утверждением А.А. Хагурова о том, что лособенно тесная связь культуры и экономики наблюдается в аграрной сфере. Здесь носителем культуры выступает крестьянство. Без учета его ментальности, социально-психологических и этнических черт проводить реформы, значит безумно рисковать.
Утверждение данных подходов способствовало пересмотру взглядов на экономическое бытие крестьян, теоретической переоценке его социальной природы. В частности, развитие взглядов на личные подсобные хозяйства подвело ряд ученых к выводу о наличии в СССР слоя протобуржуазии. а
Под влиянием радикальной смены исследовательских парадигм, жизнь крестьянства начала углубленно рассматриваться в контексте листории повседневности. При этом на передний план вышли проблемы быта, особенности мировоззрения и картины мира крестьянина, роль традиционных ценностей и т.д. Причем впервые данная проблематика вышла из общего контекста исследований, приобрела самостоятельное звучание.
Углублению исследований по крестьянской проблематике существенно способствовало развитие регионалистики. Осмысливая ее отличительные особенности на Кубани, необходимо отметить резко возросшее внимание к истории казачества, как дореволюционной, так и советской. Этот поворот позволил лучше понять кубанскую социокультурную традицию.
В то же время по-прежнему активно исследуется послевоенный период, в первую очередь, социальные и социокультурные процессы на селе. Современные исследователи собрали и обобщили богатый фактический материал, вышли на интересные обобщения и выводы. В частности, отметим качественно новое понимание процессов раскрестьянивания, которое с 1950-х годов (в отличие от 30-40-х гг.) сопровождалось улучшением в уровне жизни крестьянства и приобрело ненасильственный характер. Свое продолжение получило изучение истории культуры, просвещения. Новое направление научного поиска определили труды, анализирующие сферу религиозной, духовной жизни.
Источниковая база работы представляет обширный комплекс опубликованных и архивных документов и материалов.
Среди открытых публикаций, прежде всего, выделим нормативно-правовые акты - Конституции СССР и РСФСР, законы, правительственные постановления, создавшие нормативную основу развития сельского хозяйства. В силу специфики исследуемой эпохи, принципиальное содержание аграрной политики, ее приоритеты определялись решениями съездов, конференций КПСС, пленумов ее ЦК. Наряду с постановлениями партийных форумов, особо отметим многочисленные тематические лаграрные сборники. К ним примыкают материалы отраслевых и региональных аграрных совещаний, довольно точно характеризующих состояние дел в сфере сельского хозяйства, имевшиеся здесь достижения и недостатки. Для экспертной оценки аграрной концепции КПСС первостепенное значение имеют работы руководителей КПСС и Советского государства.
Обширный массив материалов, характеризующих советскую аграрную политику, вошел в разноплановые сборники документов, издававшиеся на протяжении всего рассматриваемого в диссертации периода. Вместе с тем, известная односторонность публикаций советской эпохи потребовала обнародования материалов, связанных с освещением мало известных, либо же замалчивавшихся сторон жизни советской деревни. Важное значение в этой связи приобрело отражение в таких сборниках взглядов и представлений самого крестьянства. Значительный массив документов, в частности, характеризующих развитие кубанского крестьянства и казачества, в постсоветский период был опубликован в Краснодарском крае.
Несмотря на неточности, обусловленные политическим заказом власти, ценный материал, характеризующий развитие крестьянства, содержат многочисленные статистические и аналитические сборники. Еще одну группу источников образуют мемуары, освещающие жизнь крестьян сквозь призму субъективно-личностного восприятия. Обширный материал автору дали периодические издания. В работе широко использовались материалы дореволюционной и советской, центральной и региональной прессы.
Основным документальным источником стали архивные документы, прежде всего, Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Российского государственного архива экономики (РГАЭ). В первом изучены фонды органов власти и управления - Советов Министров СССР и РСФСР (Р-5446, А-259), Министерств сельского хозяйства, культуры РСФСР (А-616, Р-501) и т.д. Во втором интерес представляли фонды Министерства сельского хозяйства СССР (Ф.7486), Министерства совхозов СССР (Ф.7803) и т.д.
Исключительную ценность имеют документы Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ) и Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). В РГАНИ основной интерес представляли материалы съездов и пленумов ЦК КПСС (Ф. 1, 2), Секретариата и отделов ЦК (Ф. 6, 5). В РГАСПИ изучены фонды ЦК КПСС (Ф.17), Юго-Восточного бюро ЦК РКП (б) (Ф. 65) и т.д.
Обширный комплекс материалов, характеризующих социокультурный облик кубанской станицы, хранится в Государственном архиве и Центре документации новейшей истории Краснодарского края (ГАКК, ЦДНИКК). В ГАКК исследованы документы исполкомов, их подразделений (в т.ч. управлений сельского хозяйства - Ф. 1480, 1717, 1857). В ЦДНИКК изучались материалы Краснодарского крайкома КПСС (Ф.1774-А), крайкома ВЛКСМ (Ф. 2006), местных комитетов. Определенное значение имели отражающие пребывание Кубани в составе Северо-Кавказского и Азово-Черноморского краев материалы аналогичных архивов Ростовской области (ГАРО, ЦДНИРО), а также документы информационного центра ГУВД Краснодарского края (САФ ГУВД КК) и Армавирского краеведческого музея (АКМ).
Использование указанного комплекса источников составило основу исследования, позволило автору решить его основные задачи.
Во втором разделе - Приоритеты советской государственной аграрной политики и их влияние на социокультурный облик крестьянства рассмотрены основные этапы советской модернизации кубанской станицы.
В разделе показано, что становление большевистской политики раскрестьянивания было растянуто во времени. Декрет о земле, Закон о социализации земли шли в русле эсеровских представлений. Получив поддержку крестьян, на Кубани они вызвали настороженное отношение со стороны казачества, категорически не приемлющего притязаний на общинные земли со стороны иногородних. Неустойчивость землепользования, чрезвычайные конфискационные меры большевиков в 1918 г. привели к переходу основной массы казаков под белые знамена. В итоге, курс 1917-1918 гг. на их широкое привлечение к советскому строительству, в 1919 г. сменился политикой геноцида. К концу гражданской войны казаки рассматривались как крайне реакционная сила. Впрочем, повстанческое движение 1920-1922 гг. свидетельствовало о том, что и крестьянство в отношении власти было настроено весьма критично. Так, в Воззвании крестьян Черноморской губернии говорилось: Мы, с оружием в руках, выгоняли и коммунистов, и добровольцев - и те и другие хотели загнать нас, крестьян, палками и плетками в рай, одни в коммунистический, другие в монархический. Переход к нэпу постепенно позволил стабилизировать положение в кубанской станице. Хозяйства хлеборобов уверенно восстанавливались. Курс Лицом к деревне закрепил отказ от крайностей антиказачьей политики. В частности, было решено активнее использовать кадры казаков-коммунистов, ускорить проведение землеустройства, широко привлекать казаков к работе земельных комиссий и т.д. Однако после октябрьского (1925г.) пленума ЦК ВКП (б) лозунг поддержки крепких хозяйств был снят, стали расти налоги, ограничивалась аренда земли, наем рабочей силы. В разделе показано, что закрепление данного курса в немалой степени было связано именно с детальным анализом в ЦК ВКП(б) и ВЦИКе кубанской практики 1925-26 гг.
Репрессивная политика достигла крайних форм в годы форсирования строительства социализма. Результаты борьбы с кулачеством оказались особенно трагичными для Кубани, где, на основе союза иногородней и казачьей бедноты, селян вначале взяли мерами экономического порядка и на основе советской законности. Вслед за этим наступила эпоха тотального обобществления и массового террора 1929-1933 гг. Массовые выселенияЕв отндаленные северные районы СССР и конфискация имущества на Кубани приобрели характер репрессии в отношении целых станиц. Политика власти ударила не только по казакам. Следствием карательных мер стал голод 1933 г., демографические последствия которого сказывались и в 80-е годы.
Политика конца 20-х - 30-х гг. закрепила индифферентность, пассивность сознания сельского населения Кубани и, в то же время, его нестабильность, конфликтность, укоренившиеся еще с гражданской войны. Это дало плоды уже в годы войны Отечественной, когда немцы весьма активно привлекали на свою сторону недовольных обещаниями нового земельного порядка.
Война нанесла аграрной Кубани колоссальный урон. Учитывая роль края, еще до его полного освобождения сюда начали возвращать людские и материальные (технику, скот и пр.) ресурсы. В то же время, решая задачи восстановления, государство встало на путь жесткой эксплуатации крестьян. Причем, в послевоенный период их положение стало даже более тяжелым, что, в частности, показал голод 1946-1947 гг. Следствием этого явился растущий отток населения в города. Отход от крайностей данной политики наметился лишь в 1952 г., когда XIX съезд санкционировал опережающий рост доходов колхозников (на 40% в 1951-55гг. и 35% - у рабочих), сохранившийся в течение 1950-х гг. Только декабрьский (1959г.) пленум ЦК установил, что рост их доходов не должен опережать рост доходов рабочих и служащих.
Фиксируя активизацию аграрной политики КПСС в 50-80-е гг., усиление социальной зашиты крестьян, повешение их благосостояния, автор показал, что, в итоге, она так и не получила системной завершенности. С одной стороны, неизмеримо возросли масштабы капиталовложений в аграрный сектор. Произошло его качественное техническое переоснащение. С другой стороны, не лиспытывая никакой конкуренции и, поэтому, не имея внешних стимулов для совершенствования, не учитывая в должной мере личный интерес крестьян, аграрная сфера, вышедшая уже на индустриальный уровень АПК, испытывала проблемы качества роста, его эффективности. Состояние сельского хозяйства потребовало разработки Продовольственной пронграммы СССР, реализация которой выводила аграрную Кубань на качественно новый уровень развития. Однако ее выполнение не состоялось, что так и не позволило удовлетвонрить растущий спрос на продукцию сельского хозяйства.
В контексте отмеченных процессов, развитие аграрной Кубани, несмотря на наличие ряда нерешенных проблем, выглядело более предпочтительно. Основные производственные показатели, уровень жизни колхозников, потребления селян здесь, как правило, были выше среднероссийских. Более того, станицы все более напоминали собой малые города. Все это ограничило чрезмерный отток населения в город, способствовало сохранению привлекательности сельской жизни для значительной части населения.
В третьем разделе - Гражданские ценности и политический облик кубанского казачества и крестьянства в 1917-1980-е гг. рассмотрены изменения в сфере политической культуры селян.
Особенности общественно-политической жизни Кубани в начале XX в. определяла, с одной стороны, специфическая система ценностей казачества - военно-служилого сословия, сохранившего черты демократического устройства. Являясь государственниками, неся службу за веру, царя и отечество, испытывая почтение к сильной власти, казаки требовали от нее справедливости. Не случайно, борьба за правду прошла через всю их историю. Неразвитость политических представлений, обусловила их неустойчивость, противоречивость, актуализировав лособость казачьего социума. Поэтому другой важной чертой общественно-политической реальности на Кубани стал конфликт казаков и иногородних. Эти факторы особенно ярко проявились после краха монархии.
Заявляя о поддержке Временного правительства, станичные сходы исключали из сословия (из числа почетных казаков, стариков) сановников, непопулярных войсковых начальников, требовали единения казачества, созыва Казачьего круга и т.д. С возвратом на Кубань фронтовиков, популярность здесь получили и левые идеи: Вначале советской власти поверили и считали, что она знаменует собой начало казацко-мужицкого царства.
В силу неразвитости политической культуры казаков и крестьян, в сознании и поведении этих сословий сочетались противоположные установки, что придало происходившим в регионе процессам непредсказуемый характер. Так, органы НКВД фиксировали: вслед за окончанием активных военных действий, Советская власть пользовалась исключительными симпатиями среди казачьего и не казачьего населения. Однако политика конфискаций, расказачивания, репрессий быстро дискредитировала власть, решившую принять меры к уничтожению контрреволюционного настроения.
Политически благонадежными кубанцы не считались и в дальнейшем. В 20-30-е гг. раскол власти и общества, в целом, сохранялся. В частности, в станицах, где Советы фактически не избирались, а назначались, режим большевиков считался властью иногородних. Причем и сами коммунисты признавали, что в глазах населения члены партии вообще не имеют авторитета, а лизбранный Совет не только не должен пользоваться доверием, но полным презрением народа. Лишь в 1925/26гг. население смогло отчасти реализовать стремление к активному участию в общественной жизни. Однако неприемлемый для власти состав новых Советов, появление лозунгов Кубань для кубанцев, Земля казакам и др., обусловили отказ от данного курса.
Нереализованная потребность в участии в общественной жизни, с одной стороны, политическая индифферентность - с другой, надолго определили горизонты жизни кубанской станицы. Воспитание социалистически близких элементов в 30-е гг. здесь базировалось на массовых репрессиях. Конфликт власти и значительной части общества был снят лишь патриотическим единением в годы Великой Отечественной войны. Борьба с врагом на фронте и за его линией (к примеру, по краю сохранились данные на 5764 партизана), бегство и уничтожение коллаборационистов, смягчение отношения власти к казачеству способствовали единению общества на новой основе. По сути, именно Отечественная война окончательно легализовала режим. В данном контексте, отношение селян к любой (даже гипотетической) политической нелояльности стало преимущественно отрицательным.
Общество еще более сплотили процессы возрождения, модернизации страны, смягчения режима в годы лоттепели, повышения уровня жизни, расширения гражданских свобод. В итоге, с одной стороны, вторая половина 50-х - начало 80-х гг. в жизни сельских тружеников Кубани явились вренменем нарастания пропагандистского пафоса. Политико-идеологинческое воспитание стало рассматриваться как важнейший фактор подъема сельского хозяйства. Возрастала роль КПСС. В колхозах и совхозах наблюндался рост численности коммунистов (стали создаваться парткомы). Однако с другой - уже в силу крестьянской психологии нивелированная масса сельских тружеников, как правило, жила своим интересом, показывая разрыв между идеологическими догмами и ориентирами массового сознания. Даже в высказываниях сельских коммунистов содержалось все более скептическое отношение к агиткампаниям.
Хотя противостояние режиму отсутствовало, растущий аполитизм (ллишь бы не было войны), жалобы, скрытые формы протеста (портреты И. Сталина на лобовых стеклах в 70-80-е гг. и пр.) отразили идейный кризис. В 80-е гг. его усилили скупые материалы о деле Медунова и пр. В целом, идеи коммунизма в сознании крестьянства девальвировались. Их эрозия еще более усилились в связи с провалом программы перестройки.
В четвертом разделе - Модернизация отношений собственности и ее влияние на сферу трудовой деятельности казачества и крестьянства Кубани в условиях социалистического строительства 1917-1980-х гг. исследованы изменения в хозяйственной жизни хлеборобов, их отношении к труду.
К 1917 г. на аграрной Кубани исторически сложились различные типы земельной собственности. Однако 72,9% площадей здесь занимали земнли казачьих обществ. Своим паем казак мог распорядиться по-разному - обрабатывать, сдавать в аренду; за долги обществу пай мог быть изъят в общественный фонд. И все же обладание общинными землями являлось основой казачьей жизни, чертой, отличавшей его от иногородних крестьян.
Как правило, казаки привлекались к труду уже с 4-5 лет: Повседневный труд, моральные нормы, впитанные с молоком матери, способствовали социализации подрастающего поколения, и трудовому воспитанию отводилась главенствующая роль. Упорный труд как основа зажиточной жизни доброго казака являлся непререкаемой социальной ценностью, важнейшей составной частью сознания (Кому работа в тягость, тот не знает радость, Много языком робыть - бэз гроша в кармане быть). Умение хозяинувать высоко ценилось обществом, тем более, что усиливалась дифференциация общества, росла конкуренция со стороны иногородних. Не случайно, одной из главных причин ухода казачьих частей с фронта в 1917 г. стало то, что Кубань была наводнена солдатами.
В годы гражданской войны, казачеству, которому не были близки ни идеи уравнительности, ни деникинский курс на сохранение незыблемыми за собственниками их прав на земли, было особенно трудно найти свое место в общественно-политическом процессе. В данной связи, одним из приоритетов для него стала сфера труда военного, вернее, сфера обогащения за счет военной добычи. Однако это не дало особых дивидендов. Напротив, в ходе войны произошла примитивизация сельского труда, была подорвана его техническая оснащенность. К тому же большевики сделали ставку на принудительный труд. Их целью стала всеобщая трудовая земледельческая или, вернее сельскохозяйственная повинность без различия пола с 18 до 38 лет для всего здорового населения России. И в условиях нэпа местная печать в основном писала о трудовом фронте, продфронте и пр.
Однако идеал рачительного хозяина, для большей части хлеборобов оставался основным. Несмотря на то, что в основном они хозяйствовали по старинке, а урожайность оставалась низкой, возрос интерес к аграрным знаниям. Даже на выборах в Советы по возможности: Выбирают казаки по принципу: выборный должен быть хозяином общественного добра.
Однако перспективы развития хозяйства в годы нэпа были ограничены. Любое расширение хозяйства каралось. Политикой прогреснсивного обложения в сознание хлеборобов внедрялось убеждение, что выгоднее быть бедным. В свою очередь, у власти росла уверенность в том, что репрессивные меры должны носить показательный (предупреждающий других) характер. В итоге, 1928г. вернул станицу в эпоху военного коммунизма.
Особенно явное неприятие населения, причем не только казачьего, с 1928-1929гг. вызывали попытки создания коллективных хозяйств. К примеру, в станице Афипской среди группы казаков и середняков имеются такие настроения и разговоры: Е лучше пропадем сами, но в колхоз не пойдем. В итоге, как нигде активно, на Кубани велась кампания раскулачивания, подчиненная в первую очередь задаче ускорения коллективизации. В рамках коллективных хозяйств эксплуатация крестьян достигла апогея. Даже власти на местах фиксировали применение голого администрирования при проведении хлебозаготовок, массовые обыски хлеба у колхозников.
Разрушительные последствия начального этапа коллективизации не удалось преодолеть вплоть до войны, нанесшей аграрному сектору экономики края ущерб еще более чем на 7 млрд. рублей. В данной связи эксплуатация крестьянства достигла своего пика. При этом ограничение личных хозяйств дополнялось жесткими мерами по обеспечению трудовой дисциплины. Так, за два летних месяца 1948г., в ходе борьбы с паразитическими элементами, решением колхозных собраний и сельских сходов были высланы как тунеядцы и спекулянты за пределы края 80 человек. Предупреждены - 74 человека. В данной связи сразу усилился приток населения в колхозы.
Лишь в условиях лоттепели крайние формы эксплуатации уступили место политике поощрения личной трудовой активности колхозников на основе развития и коллективного, и личного хозяйства. В частности, Кубань шла в авангарде движения за новые формы оплаты труда. С 1955 г. здесь впервые отмечена практика авансирования (в 1964г. уже до 90% хозяйств). С 1957 г. начался переход к денежной оплате труда. Активно внедрялась и система дополнительной оплаты - важный стимул труда колхозников вплоть до сего дня.
Основные изменения в сфере труда крестьян в 1950-80-х гг. были связаны с кардинальным ростом его технической оснащенности, формированием широкого слоя механизаторов. Так, в начале 80-х гг., на Кубани на 250 тыс. га. посевов на орошаемых землях работали 3500 механинзированных звеньев. Однако данный курс не получил завершенности в создании адекватной модели организации труда. Более того, ее появление затруднило наследие прошлого. Так, оценивая ситуацию в крае, Коммунист отмечал: Некоторые колхозники имеют очень хорошие экономические показатели, люди живут зажиточно, а до последнего времени не соревнуются за коммунистический труд.
Соревнование, надуманные почины не могли поднять престиж труда крестьян, остававшегося недооцененным материально. Следствием являлась низкая производительность труда, высокая себестоимость продукции и т.д. В итоге, в благодатном регионе многие хозяйства оставались убыточными.
Реализация в 80-е гг. Продовольственной программы, в основном вызвала перенстройку системы управления сельским хозяйством, однако по-прежнему мало учитывала потребности модернизации сферы труда, личный интерес колхозника. В итоге, она не смогла качественно изменить ситуацию.
В пятом разделе - Особенности трансформации образовательного и культурного облика крестьянства советской Кубани исследована специфика модернизации социокультурной сферы, ее влияние на кубанскую станицу.
В разделе показано, что в предреволюционный период на Кубани особое внимание уделялось начальному образованию, тесно сопряженному с религиозным воспитанием (25-35% учебного времени). В итоге, к 1917 г., в основном благодаря усилиям местных властей, казачьего сообщества, в области не осталось ни одного отдела, выпадающего из сети начальных школ (10 инспекторских районов). К 1917 г. возник вопрос о необходимости перехода к всеобщему начальному образованию. Однако образовательный и культурный уровень населения, в целом, оставался невысоким.
В условиях революции и гражданской войны образовательные процессы в области приобрели разновекторный характер. С одной стороны, в связи с перемещением в регион значительной части столичной интеллигенции, здесь произошло оживление культурной жизни. Но с другой - война привела к заметному упадку массовой культуры, особенно в станицах. Лишь с окончанием войны, вопросы развития массового образования вновь были предметно поставлены в повестку дня: линтеллигенция начала просыпаться и понемногу начинает заботиться о проведении Единой трудовой школы. При этом для работы в школах грамоты, нередко обслуживавших до 2-3 тысяч человек, потребовалось большое количество школьных работников. Помимо ликвидации неграмотности, важное значение приобрели профессионально-техническое обучение и, особенно, школы политической грамоты.
Станичники стали, прежде всего, объектом политико- и культурно-просветительной работы. Используя институты образования и культуры как каналы политического воздействия, власть делала ставку на массовые агиткампании. В содержательном плане учебный процесс отличало также внимание к практикоориентированным курсам при явном нигилистическом отношении к истории и культуре России (вплоть до начала 30-х годов). Его отражением в 1920-е гг., в частности, стала кампания лукраинизации Кубани. Однако, несмотря на имевшие место недостатки, местные школы уже тогда не испытывали особого недостатка ни в учителях, ни в учениках. При этом и в содержании обучения уже в 1930-е гг. удалось обеспечить бесспорное преимущество советского плана перед европейскими.
Серьезный удар по культурно-образовательной инфраструктуре был нанесен в годы Великой Отечественной войны. Вместе с тем, уже к 1950-м гг. в основном удалось вернуть детей за парты, дать им начальное образование, обеспечить последовательное развитие 7-ми, восьмилетних школ.
В послевоенный период происходил устойчивый рост образовательного и культурного уровня крестьян Кубани. Были последовательно решены задачи ликвидации безграмотности, перехода к всеобщему семилетнему образованию. К 1970 году практически 100% детей охватили восьмилетним всеобучем, причем важнейшим аспектом этой программы стало оказание разнообразной материальной помощи детям из малообеспеченных семей. В результате напряженной работы, к концу 1970-х гг. удалось осуществить переход к всеобщему среднему образованию. При этом 90,2% школьников, ушедших после 8 класса на производство, учились в вечерних и заочных школах. Дальнейшую учебу в вузах, техникумах, ПТУ и различного рода дневных курсах продолжили более 60% выпускников 10-х классов. Благодаря этому в колхозах и совхозах значительно возросло число дипломированных специалистов сельского хозяйства.
Огромное внимание уделялось также культурному обслуживанию кубанской станицы. В частности, быстро развивались сеть домов культуры, кинотеатров, библиотек. Проблемы сельской жизни широко освещались в местных и центральных СМИ, в многочисленных теле- и радиопередачах. (Сельское утро, На полевом стане, Сельский час и т.д.). Активно проводилась лекционная работа. В итоге, к 1980-м годам в крае сложилась качественно новая образовательная и культурная среда.
Однако по мере нарастания элементов застоя, все более очевидными становились не только проблемы качества роста, но и элементы разложения. В частности, начало снижаться качество образования. Учреждения образования поразили формализм, процентомания, необъективность в оценке знаний. Краснодарский крайком в данной связи отмечал (октябрь 1985г.), что по ряду показателей (лобеспечение всеобщего среднего образования, своевременное окончание учащимися восьмилетней и средней школы, организация трудового воспитания и обучения школьников, развитие системы профтехобразования, качество подготовки и воспитанность специалистов) мы еще отстаем от соседей и Российской Федерации в целом.
В заключение показано, что данные тенденции получили логическое завершение в глубоком идейном кризисе, рожденном неудачей перестройки.
В шестом разделе - Изменения в быту и духовно-нравственной сфере жизни кубанского казачества и крестьянства в 1917-1980-е годы рассмотрены новые черты мировоззренческих и ментальных основ регионального социума, особенности трансформации станичной повседневности.аа
В разделе показано, что, начавшаяся в 1917 г. эпоха революционных потрясений, стала отражением поразившего общество глубокого духовного кризиса. Под влиянием возрастания социальной мобильности, углубления имущественного расслоения, девальвировались традиционные ценности, получали распространение асоциальные девиации. К примеру, в станицах большую остроту приобрела проблема пьянства, обусловившего деградацию части общества. В итоге, пьяницы, которые в 1917 г. проявляли полное неповиновение власти, в дальнейшем стали ее олицетворением. Для варки самогона вводилась порой даже лособая, натуральная, бабья повинность. а
Максимальной глубины кризис достиг в годы гражданской войны, в связи с ростом внутренней конфликтности. При этом жизнь человека легко приносилась в жертву политическим идеалам, корысти и даже просто прихоти. Немалую роль в процессе обесценивания жизни сыграли также голод, эпидемии (тиф,а холераа и др.). Так, по некоторым данным, только в 1919 г. жертвами эпидемий на Кубани стали около 60 тыс. человек.
Однако и после войны вернуться к привычной жизни не удалось. С одной стороны, изменилось положение казачества, утратившего роль военно-служилого сословия и владельца общинных земель. Еще большее значение имело ограничение хозяйственной активности кулаков, обусловившее не только многочисленные социально-экономические издержки, но и деформации сознания. По мере того, как частная инициатива ставилась вне закона, крестьянство нищало, причем некоторые знатоки видели проблему даже в том, что крестьянин стал есть пшеничный хлеб каждое воскресенье. Разгром кулаков, получивший вид своеобразного советского спорта, популяризация противоречащих местной традиции идей уравнительности, активно насаждаемый сверху раскол сельского общества на противостоящие группы, способствовал смене ценностных ориентиров, особенно среди молодежи. Все чаще стали проявляться такие пороки как зависть, злоба, доносительство, лень, пьянство. Большое распространение приобрели криминальные формы поведения.
Коллективизация и ликвидация кулачества оказали решающее влияние на изменение общественной психологии. Созданная ими атмосфера страха, подрывала силы крестьянства, максимально актуализировала задачи элементарного выживания. В течение десятилетий актуальность сохраняла тема полуголодного существования. К примеру, весной 1947 г. на Кубани белый хлеб продавался только по врачебным справкам, причем очереди за ним выстраивались и в закрытых магазинах для номенклатуры.
Особенно негативное влияние на развитие аграрной Кубани оказали огромные людские потери в Великой Отечественной войне, обострившие демографическую проблему. На этом фоне, трудная послевоенная жизнь, беспросветный труд деморализовали крестьянский мир, подрывали основы его существования, усиливали стремление к уходу в города. Лишь с наступлением эпохи лоттепели ситуация стала постепенно меняться.
В контексте негативных тенденций, особое значение имела известная утрата связи поколений. В частности, забвению было предано казачье прошлое. Опасаясь возможных репрессий, многие боялись рассказывать о предках. Отметим, что эта установка власти имела место и в 1960-1970-е гг. Как отмечалось в одной из публикаций: нужно умелой пропагандой вскрыть все темные стороны быта казачестваЕ И тогда, казаки перестанут быть казаками. В контексте такой политики, постановлением ЦК КПСС (январь 1972г.) был, в частности, нанесен удар по журналу Кубань.
Тем не менее, несмотря на наличие известных негативных тенденций эволюции, базовые мировоззренческие черты крестьянской ментальности, причем как гражданские, так и семейные, личные, в рамках периода все же сохранились и продолжали оставаться определяющими.
В заключении автор подводит итоги работы, делает обобщения, и выводы, предлагает рекомендации по дальнейшему научному осмыслению и анализу данной научной проблематики.
По теме исследования опубликованы следующие работы:
Работы, опубликованные в периодических научных изданиях,
рекомендованных перечнем ВАК
1. Масюков Н.А. Эволюция правовой культуры крестьянства в условиях гражданской войны 1917-1922 гг. (на материалах Кубано-Черноморья)// Вестник Майкопского государственного технологического университета. 2011. № 2. С.35-39. (0,5 п.л.)
2. Масюков Н.А. Кризисные тенденции в развитии сельского хозяйства СССР в 1970-е - начале 1980-х годов и их влияние на социокультурный облик крестьянства (на материалах Кубани)// Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки. 2011. № 2. С. 82-87. (0,6 п.л.)
3. Масюков Н.А. Политика государства и изменение образовательной среды кубанской станицы в 1953-1960-е годы// Наука и школа. 2011. №5. С.61-64. (0,5 п.л)
4. Масюков Н.А. Приоритеты советской аграрной политики и их влияние на социокультурный облик кубанского казачества и крестьянства (1918-1943 гг.)// Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки. 2011. № 4. С.65-69. (0,5 п.л.)
5. Масюков Н.А. Гражданские ценности и политический облик кубанского казачества и крестьянства в 1917-1980-е гг.// Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета (Научный журнал КубГАУ). Краснодар: КубГАУ, 2011. №72(08). С. 216-232. // (1,0 п.л.)
6. Масюков Н.А. Аграрная политика КПСС и противоречия развития аграрного сектора Кубани: анализ исторического опыта 1945-1960 гг.// Историческая и социально-образовательная мысль. 2011. №4. С. 32-37. (0,5 п.л.)
7. Масюков Н.А. К вопросу о духовно-нравственной эволюции российского крестьянства в 1953-1990 гг. (на материалах Кубани)// Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета (Научный журнал КубГАУ). Краснодар: КубГАУ, 2011. №74(10). С. 285-301. // (1,0 п.л.)
8. Масюков Н.А. Крестьянский быт и эволюция семейно-брачных отношений в контексте модернизационных процессов 1950-1980-х годов: (на материалах Кубани)// Историческая и социально-образовательная мысль. 2011. №4. С. 47-52. (0,5 п.л.)
9. Масюков Н.А. Модернизация отношений собственности и ее влияние на сферу трудовой деятельности казачества и крестьянства Кубани в условиях социалистического строительства 1917-1980-х гг.// Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки. 2012. № 1. С.60-65. (0,5 п.л.)
Монографии
10. Масюков Н.А. История российского крестьянства в XIX-XX вв.: дискуссионные проблемы современной историографии. Краснодар: Институт им. К.В. Россинского, 2010. 87 с. (5,5 п.л.)
11. Масюков Н.А. Социокультурный облик кубанского казачества и крестьянства (1917-1980-е годы). М.: Спутник, 2011. 217 с. (20,0 п.л.)
Брошюры
12. Масюков Н.А. Большевики и кубанское казачество в 1917-1922 гг. Краснодар: Институт им. К.В. Россинского, 2006. 35 с. (2,0 п.л.)
13. Масюков Н.А. Власть и акрестьянство в условиях новой экономической политики (на материалах Кубани). М.: НИИИП, 2008. 39 с. (2,5 п.л.)
14. Масюков Н.А. Кубанское крестьянство в годы восстановительного периода 1945-1953 гг. М.: НИИИП, 2009. 31 с. (2,0 п.л.)
15. Масюков Н.А. Советское крестьянство: исторический обзор экономических и социокультурных проблем. 2009. Краснодар: Институт им. К.В. Россинского, 31 с. (2,0 п.л.)
16. Масюков Н.А. Эволюция российской сельской школы (XIX-XX вв.). Краснодар: Институт им. К.В. Россинского, 2009. 32 с. (2,5 п.л.)
17. Масюков Н.А. Эволюция социокультурного облика кубанского крестьянства в 1917-1980-е годы. Краснодар: Институт им. К.В. Россинского, 2010. 69 с. (4,0 п.л.)
Статьи
18. Масюков Н.А. Профессиональное самосознание кубанских студентов: осмысление исторического опыта советских вузов // Новые подходы к теории и практике образования. Сб. статей. Краснодар, 1998. С. 69-73. (0,4 п.л.)
19. Масюков Н.А. Образовательные инновации в советской школе 1920-х гг.: к истории проблемы // Актуальные проблемы российской модернизации.а Краснодар: КЮИ МВД РФ, 2001. С.65-74. (0,5 п.л.)
20. Масюков Н.А. К вопросу о правовом воспитании крестьянской молодежи в годы застоя (1970-1985 гг.) // Правоохранительные органы России: история и современность. Краснодар: КЮИ МВД РФ, 2002. С.29-37. (0,4 п.л.)
21. Масюков Н.А. Сельская молодежь Кубани в условиях борьбы за средний всеобуч // Кубань в XX веке: осмысление исторического пути. Материалы научного семинара. Краснодар: КЮИ МВД РФ, 2003. С.41-52. (0,6 п.л.)
22. Масюков Н.А. Нравственный облик молодого поколения эпохи лоттепели// История Кубани. Актуальные проблемы научных исследований. Сб. статей. Краснодар, 2004. С.80-88. (0,5 п.л.)
23. Масюков Н.А. Трудовая этика кубанского крестьянина: традиции и новаторство // Аграрный сектор Кубани на современном этапе. Краснодар: КГАУ, 2005. С.54-61. (0,4 п.л.)
24. Масюков Н.А. Правовое воспитание в сельской школе: опыт 1990-х годов// Образование, экономика и право в современной России: пути развития в новом веке: Мат-лы межвузовской научно-практической конф-ции, 12 декабря 2006г. Краснодар: Институт им. К.В. Российского, 2006. С.48-54. (0,4 п.л.)
25. Масюков Н.А. Советская образовательная политика 1970-х годов: особенности исторического опыта // Труды СГУ. Серия Право и образование, Вып. 10. М., СГУ, 2009. С.94-104. (0,5 п.л.).
26. Масюков Н.А. Развитие высшей аграрной школы Кубани в 1970-1980-е годы // Вестник МГОУ. Кропоткин, 2009. №3. С.46-53. (0,4 п.л.).
27. Масюков Н.А. Кубанское крестьянство в информационном пространстве 1980-х годов// Средства массовой информации в современном российском обществе: традиции и обновление. Сборник научных трудов. М.: НИИП, 2009. С. 155-159. (0,4 п.л.)
28. Масюков Н.А. Техническое перевооружение аграрного сектора экономики СССР в 1970-1980-е гг. (на материалах Кубани)// Российская научно-техническая политика: история и современность. М., 2010. С. 94-102. (0,5 п.л.)
29. Масюков Н.А. Кубанское крестьянство в советском культурном пространстве 1950-1980-х гг.// Социально-экономические процессы в СССР в послевоенный период. Сб. статей. М.: СГУ, 2010. С.75-81. (0,5 п.л.)
30. Масюков Н.А. Советская пропаганда: к проблеме эффективности в условиях перестройки (на материалах Кубани)// Актуальные проблемы новейшей истории России. Сб. статей. М.: НИИП, 2011. С.49-55. (0,5 п.л.)
Краевое совещание по работе в деревне при Северо-Кавказском крайкоме РКП/б/. Стенографический отчет. Ростов-на-Дону, 1925.а С.210.
РГАСПИ. Ф.17. Оп.69. Д.72. Л.164; ГАРФ. Ф.1235. Оп.340. Л.492. Л.2; и др.
Известия Северо-Кавказского крайкома ВКП(б). 1927. № 19(29). С.15.
Сталин И.В. Сочинения. Т.10. С.311.
РГАЭ. Ф.9414. Оп.1. Д.1944. Л.17.
КПСС в резолюцияхЕ М., 1985. Т.8. С. 279-281, 303-304, 483.
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 32. Д. 46. Л. 217.
Материалы XXVI съезда КПСС. М., 1981. С.20.
См. напр.: ГАКК. Ф. Р-1857. Оп. 1. Д. 1032. Л. 6.
См. напр.: ГАКК. Ф. Р-1259. Оп.1. Д.35. Л.10; Д.69. Л.2.; Ф.Р-6с. Оп.1. Д.10. Л.Л.134-135.
Шкуро А.Г. Записки белого партизана. М., 1991. С.25.
ГАРО. Ф.Р-1185. Оп.1. Д.10. Л.Л.56-57.
ЦДНИКК. Ф.17. Оп.1. Д.152. Л.6.
ГАКК. Ф. Р-699. Оп.1. Д.10. Л.60; Ф.Р-102. Оп.1. Д.32. Л.24.
ЦДНИРО. Ф.118. Оп.1. Д.180. Л.127; Ф.7. Оп.1. Д.595. ЛЛ.556-557.
ГАКК. Ф.Р-4372. Оп.1. Д.17. Л.43.
См. напр. отношение к репатриантам: ЦДНИКК. Ф. 1774-А. Оп.2. Д.1819. Л.Л.8-9.
См.: Партийная жизнь. 1965. №10. С. 15.
Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар, 1923. С. 13.
См. напр.: ГАКК. Ф.449. Оп.7. Д.5. Л.Л.108 - 109.
ГАКК. Ф.656. Оп.1. Д.45. Л.96.
Осадчий И.П. Октябрь на Кубани. Краснодар, 1977. С.130.
ГАКК. Ф.Р-6с. Оп.1. Д.2. Т.2. Л.384.
РГАСПИ. Ф.17. Оп.66. Д.25. Л.67.
Кубанская правда. 1918 24 мая.
Лабинская беднота. 1922. 16, 20, 28 июня и т.д.
Горюнов П. О казачьем вопросе. (Из наблюдений и опыта работы по Ейскому району Донского округа). Новочеркасск, 1925. С.19.
ГАКК. Ф.Р-603. Оп.1. Д.1. Л.102.
ЦДНИКК. Ф.8. Оп.1. Д.578. Л.4.
ГАКК. Ф.Р-383. Оп.1. Д.114. Л.122.
ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.2. Д.4. Л.10.
Краснодарскому краю 65 лет: Страницы истории в документах архивного фонда Кубани: Историко-документальный альбом. Краснодар, 2002. С.91.
ГАКК. Ф.Р-1246. Оп.7. Д.595. Л.83об.; ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.10. Д.37. Л.24.
ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.26. Д.394. Л.Л.63-64.
См. напр.: Советская Кубань. 1982. 17 июля.
ГАКК. Ф.470. Оп.2. Д.757. Л.2; Д.1536. Л.2; Ф 469. Оп.1. Д.25. Л.3.
Лабинская беднота. 1920. № 27; № 38; №82.
Веселов М.О. Учебные планы начальной и средней школы: сравнительный анализ. М., 1939. С. 52.
ГАКК Ф.Р-1561. Оп.2. Д.854. Л.22.
ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.24. Д.435. Л.2-3.
ГАРФ. Ф.А-561. Oп.l. Д.1082. Л.2.
ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.29. Д.383. Л.21.
ГАКК. Ф.Р-6с. Оп.1. Д.5. Л.90.
В Кубанских станицах.// Великая Россия. 1919. 20 сентября.
РГАСПИ. Ф.17. Оп.21. Д.1822. Л.261.
К.Д. Савченко - И.В. Сталину // Известия ЦК КПСС. 1989. №8. С. 209.
ЦДНИКК. Ф. 1774-А. Оп.3. Д.364. Л.36.
См.: Литературная газета. 1972. 15 ноября.
Береснев В.Л. Исторические особенности реформирования аграрнных отношений в России. Дисс. ... докт. ист. наук. Екантеринбург, 1996; Наухацкий В.В. Аграрная политика в СССР в 1965-1990 годы: проблемы разработки и реализации. Дисс. ... докт. ист. наук. Ростов н/Д, 1997; Судьбыа российского крестьянства / Под ред. Ю.Н. Афанасьева. М., 1996; Москвитина Р.А. Социокультурные процессы российского села (70-90-е годы XX века). Дисс. ... докт. ист. наук. Саратов, 1998; Романченко В.Я. Государственное сельнское хозяйство России: исторический опыт, проблемы, уроки развития. Дисс. ... докт. ист. наук. Саратов, 2001; и др.
См.: Кулев В.М. Культура труда и быта российской деревни (вторая половина 50-х - 80-е годы). Самара, 1993; и др.
Никонов А.А. Спираль многовековой драмы: аграрная наука и политика России (XVIII-XX вв.). М., 1995; Данилов В.П. Аграрная реформа и крестьянство в России 1861-1994 гг. Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирование. М., 1995; Судьбы российского крестьянства. М., 1996; Крестьянство в исторической судьбе России. М., 2001; Маслов С.С. Колхозная Россия. История и жизнь колхозов. М., 2007; и др.
См.: Вербицкая О.М. Российское крестьянство: от Сталина к Хрущеву. Середина 1940-х - начало 60-х годов. М., 1992; Берсенев В.Л. Исторические особенности реформирования аграрных отношений в России. Екатеринбург, 1994; и др.
Кущетеров P.M. Насилие: политика коммунистической партии в отношении крестьян, методы и результанты ее осуществления. Черкесск, 1993; Ингерфлом К.С. Несостоявшийся Гражданин. М., 1994; Вилков А.А. Менталитет крестьянства и российский политический процесс. Саратов, 1997; Состин Д.И. Влияние политических партий на крестьянство Дона, Кубани, Ставрополья между революциями 1917 г. Дисс. ... канд. ист. наук. Ставрополь, 1995.
Кознова И.Е. Историческая память российского крестьянства в XX веке. Дисс. Е докт. ист. наук. Самара, 2005; и др.
Приходько Л.С. Мировоззренческие ориентации русского крестьянства: XX век. Екатеринбург, 2009; и др.
См.: Кожура О.И. Социально-психологический облик кубанского крестьянства и казачества в годы нэпа. Дисс. Е канд. ист. наук. Краснодар, 1999; Воярж Е.В. Перемены в социокультурном облике российского крестьянства в 1917-1921 гг. Дисс. Еканд ист. наук. Славянск-на-Кубани, 2005; и др.
Симуш П.И. Мир таинственный... Размышления о крестьянстве. М., 1991. С 184.
Хагуров А.А. Крестьянство (методологические и социальные проблемы исследования) // Крестьяноведение 3: Социальные рензервы стимулирования сельскохозяйственного труда. Материалы 2-й Всероссийской конференции. Краснодар, 2001. С.40.
Савельев В.А. Эволюция хозяйственных представлений крестьянства и казачества на Дону и Кубани в условиях нэпа (1921-1929 гг. Дисс. .. канд. ист. наук. Армавир, 2009; и др.
Безнин М.А. Димони Т.М. Протобуржуазия в сельском хозяйстве России 1930-1980-х годов (новый подход к социальной истории российской деревни). Вологда, 2008; и др.
Семенов А.А. Повседневная жизнь населения России в годы гражданской войны (1917-1920 гг.). Дисс. Едокт. ист. наук. Краснодар, 2005; Лысенко Р.Ю. Повседневная жизнь российского крестьянства в годы лоттепели (1953-1964 гг.). Дисс. Еканд. ист. наук. Кропоткин, 2009; и др.
Горлова И.И., Монасков А. Культура Кубанских станиц 1794 - 1917 гг. Краснодар, 1993; Куценко И. Я. Кубанское казачество. Краснодар, 1993; Верхнекубанские казаки: быт, культура, традиции (к 80-летию репрессирования казачества). Черкесск, 1999; Очерки истории Кубани с древнейших времен до 1920 г./ Под общ.ред. В.Н. Ратушняка. Краснодар, 1996; Недвига Н.Г. Кубанское казачество религия, образ жизни, культура по документама XIX - начала XX века. Краснодар 1997; Александров С.Г. Физическое воспитание детей и молодежи кубанского казачества (середины XIX - начала XX в.). Краснодар, 1999; и др.
Ряполова Е.Л. Общественно-политические и социокультурные процессы в годы хрущевской лоттепели. 1953-1964 гг.: По материалам Кубани. Дисс. Е канд. ист. наук. Краснодар, 2003; Дербе Б.С. Кадры села Адыгеи в период восстановления и развития сельского хозяйства в 1945-1965 гг.: опыт и уроки. Майкоп, 2001; Чайка Е.А. Социальная политика Советского государства на селе с 1945 по 1965 гг.: На материалах Краснодарского, Ставропольского краев и Ростовской области. Дисс. Е канд. ист. наук. Армавир, 2004; и др.
Филатов С.В. Партийно-государственная аграрная политика и уровень жизни колхозного крестьянства в 1950-е - начале 1960-х гг.: по материалам бюджетных обследований крестьянства Ростовской области и Краснодарского края. Дисс. Е канд. ист. наук. Ростов н/Д, 2006. С.34.
Лях В.И. Просвещение и культура в истории Кубанской станицы. Краснодар, 1997; Криводед В.В. Культурное и социальное развитие кубанского крестьянства (1945-1959). Краснодар, 1998; Денисов Н.Г. Лях В.И. Художественная культура Кубани. Краснодар, 2000; и др.
См.: Беликова Н.Ю. Православная церковь и государство на Юге России конец ХIХ - первая четверть ХХ вв. Краснодар, 2004; и др.
Декреты Советской власти. М., 1957-2004. Т.1-16; Конституция (Основной Закон) СССР. М., 1977; История колхозного права. Сборник законодательных материалов СССР и РСФСР. 1917-1958. В 2 т. М., 1958; Сборник решений по сельскому хозяйству. М., 1963; и др.
См: Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 9-е изд-е. М., 1985-1986. Т. 7-9; Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Сб. док-тов. т. 1-11. М., 1968-1977; и др.
Партия - организатор крутого подъема сельского хозяйства: Сб. документов. (1953 - 1958). М., 1958; Ленинская аграрная политика КПСС: Сб. важнейших документов. Март 1965- июль 1978. М., 1978; и др.
Краевое совещание по работе в деревне при Северо-Кавказском крайкоме РКП(б) 16.III-26.III.1925г. Стенографический отчет. Ростов н/Д, 1925; Всероссийское совещание по сельскому хозяйству. М., 1963; и др.
Хрущев Н.С. Строительство коммунизма в СССР и развитие сельского хозяйства. Т.4. М., 1963; Брежнев Л.И. О дальнейшем развитии сельского хозяйства СССР. М., 1972; и др.
Борьба за Советскую власть на Кубани в 1917-1920 гг.: Сб. документов и материалов. Краснодар, 1957; и др.
Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД, 1918-1939: Док-ты и мат-лы. М., 2000; и др.
Письма во власть. 1917-1927. М., 1998; Крестьянские истории: Российская деревня 20-х годов в письмах и документах. М., 2001; и др.
Краснодарскому краю 65 лет: Страницы истории в документах архивного фонда Кубани: Историко-документальный альбом. Краснодар, 2002; Без грифа секретно. Из истории органов безопасности на Кубани: очерки, ст., док. повести. Краснодар, 2007; и др.
Сельское хозяйство СССР. Статистический сборник. М., 1971; Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года. РСФСР. М., 1963; Краснодарский край за 50 советских лет. Статистический сборник. Краснодар, 1967; и др.
Уровень нашей жизни в 1913-993 гг. Аналитический сборник. М., 1993; и др.
См.: Голоса крестьян. Сельская Россия XX века в крестьянских мемуарах. М., 1996; От оттепели до застоя. Сборник воспоминаний. М., 1990; Микоян А.И. Так было. Размышления о минувшем. М., 1999; Хрущев Н.С. Воспоминания. М., 1997; и др.
Вольная Кубань, Сельская жизнь, Советская Кубань, Комсомолец Кубани и др.
РГАСПИ. Ф.17. Оп.4. Д.7. Л.5; Оп.65. Д.35. Л.216.
ГАКК. Ф. 1542. Оп.1. Д.111. Л.32.
Фелицын Е.Д., Щербина Ф.А. Кубанское казачье войско. Воронеж, 1888. Попка И.Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. Т. 1-2. Краснодар, 1998; Короленко П.П. Двухсотлетие Кубанского Казачьего войска 1696-1896: Исторический очерк. Екатеринодар, 1896; Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. 1-2. Екатеринодар, 1910-1913; и др.
См. публикации в Известиях общества любителей изучения Кубаннской области, Кубанских сборниках (с 1883г.), Кубанских календарях (с 1893г.), Памятных книжках Кубанской области и др.
Калинин И. Русская Вандея. М., 1926; Метелев А. Кубанское крестьянство в борьбе с корниловщиной //Пролетарская революция. 1926. № 4(51). С.89-124; Фавицкий В. Зеленая армия в Черноморье. Пятигорск, 1924; Мальт М. Деникинщина и крестьянство// Пролетарская революция. 1924. №1 (24), №4(27); Янчевский Н.Л. Краткий очерк истории революции на юго-воснтоке (1917-1920). Ростов н/Д, 1924; Янчевский Н. Гражданская борьба на Северном Кавказе. Т.1-2. Ростов н/Д, 1927; и др.
Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар, 1923; Добровольский С. Куди вела Кубанська рада козаков. Ростов н/Д, 1927; Лихницкий Н.Т. Классовая борьба и кулачество на Кубани. Ростов н/Д, 1931; Янчевский Н.Л. Разрушение легенды о казачестве. Ростов н/Д, 1931; и др.
Кубанец (Сверчков Д.Ф.) 1917 и 1918 годы на Кубани (со вклюнчением истории 1-го Кубанского похода). Екатеринодар, 1919; Добрынин В. Борьба с большевизмом на Юге России, участие в борьбе донского казачества (февраль 1917 - март 1920 г.). Прага, 1921; Сулятицкий П. Нариси зютори революции на Кубани. Т.1. Прага, 1925; его же. Разгром Кубанской краевой рады в ноябре 1919 г. Прага, 1931; и др.
Кубань. Зборник статт'ив про Кубань i кубанцив. Прага, 1926. С. 193.
Ванштейн А.Л. Тяжесть обложения крестьянского населения в довоенное и революционное время// Сельское и лесное хозяйство. 1922. №1-2; Крицман Л. Классовое расслоение в советской деревне. М., 1926; Челищев А.Н. Динамика крестьянского хозяйства. М., 1928; и др.
Большаков А.М. Деревня. 1917-1927. М., 1927; Брыкин Н. В новой деревне: Очерки деревенского быта. Л., 1925; и др.
Клейнер И. Действительность кубанской станицы. Краснодар, 1924; Мышкин С. Парторганизации Юго-Востока. Ростов н/Д, 1924; Горюнов П.О. О казачьем вопросе. (Из наблюдений и опыта работы по Ейскому району Донского округа). Новочеркасск, 1925; Микоян А.И. Партия и казачество. Ростов н/Д, 1925; Лола М. О кубанском казачестве. Ростов н/Д - Краснодар, 1926; и др.
Гольдентул И. Земельные отношения на Кубани. Краткий исторический очерк. Ростов н/Д, 1924; Скворцов С.А. Землевладение в Кубанской области. Использование земель общинами Кубани. Краснодар, 1925; и др.
См. напр.: Янсон П.М. От угнетения и бесправия - к счастливой жизни. Л., 1936; Казачество под большевистским знаменем. Пятигорск, 1936; и др.
Улько Г.Е. Октябрь на Черноморье. Краснодар, 1957; Осадчий И.П. Октябрь на Кубани. Краснодар, 1977; и др.
Этенко Л.А. Большевистские организации Дона и Северного Кавканза в борьбе за власть Советов. Ростов н/Д, 1972; Осадчий И.П. Парнтия большевиков - организатор победы социалистической революции на Северном Кавказе. Ростов н/Д, 1978; Очерки истории Краснодарнской организации КПСС. Краснодар, 1976; и др.
Кубань в 6-й пятилетке. Краснодар, 1956; Три плана по мясу. М., 1959; Новый этап в развитии колхозного строя: Сб. ст. М., 1959; Полянский Д.С. Превратим Кубань в фабрику мяса и молока. М., 1967; и др.
См.: Краев М. Новый этап в развитии колхозного строя. М., 1958; Алещенко И.Б. Коммунисты Кубани в борьбе за новое, передовое в сельском хозяйстве. Краснодар, 1961; Артюшин В.А. Партийные организации Кубани в борьбе за крутой подъем сельского хозяйства (1953-1960). Краснодар, 1961; и др.
Трапезников С.П. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос. В 2 т.а М., 1976; Грек Г.В. Аграрная политика КПСС в действии. Минск, 1980; и др.
Островский В.Б. Колхозное крестьнянство СССР: Политика партии в деревне и ее социально-экономические результаты. Саратов, 1967; Дмитриенко В.П. Советская экономическая политика в первые годы пролетарской диктатуры. М., 1986; Устиновский И.В. Ленинская аграрная политика и ее осуществление на Северном Кавказе (октябрь 1917-1927гг.). Ростов-н/Д, 1989; и др.
История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. М., 1963; Союз рабочего класса и крестьянства на современном этапе. М., 1962; Венжер В.Г. Колхозный строй на современном этапе. М., 1966; Щетнев В.Е. Об основных этапах революционных аграрных преобразований на Кубани// Научные труды Краснодарского педагогического института. 1968. Вып.101; и др.
Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М., 1977; Криводед В.В. Социальные изменения в среде колхозного крестьянства 1946-1958 гг. Краснодар, 1972; Зырянов Ф.П. Станицы меняют облик. О преодолении социально-экономических различий между городом и деревней. Краснодар, 1974; Тюрина А.П. Социально-экономическое развитие советской деревни 1965-1980. М., 1982; Октябрьская революция и изменения в облике сельсконго населения Дона и Северного Кавказа. Краснодар, 1984; и др.
Черниченко Ю. Кубань - Вологодчина // Новый мир. 1965. №4. С.145-149; и др.
Арутюнян Ю. В. Социальная структура советской деревни. М., 1971; Симуш П.И. Социальный портрет советского крестьянства. М., 1976; Социально-экономическая структура населения Дона и Северного Кавказа. Ростов н/Д, 1984; и др.
Деннисов Ю.П. Развитие колхозной демократии. 1946 - 1970 годы. Ростов н/Д., 1975; Кубань в коммунистическом походе. Очерки. Краснодар, 1964; Развитие пронизводственных отношений в сельском хозяйстве. М., 1977; Лукинов И.И. Экономические и социальные проблемы агропромышнленного комплекса. В 3-х т. М., 1985; и др.
Белянов В.А. Личное подсобное хозяйство при социализме. М., 1970; и др.
Кубанские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани. М., 1967; Манаенков А.И. Горизонты культуры кубанского села. Краснодар, 1975; и др.
История советского крестьянства. В 5-ти т. М., 1973-1988; Аграрная история Дона и Северного Кавказа. Ростов н/Д, 1980; и др.
Гугов Р.Х., Козлов А.И., Этенко Л.А. Вопросы историографии Октября на Дону и Северном Кавказе. Нальчик, 1988; и др.
Алексеенко И.И. Великий союз созидателей. Деятельность КПСС по укреплению союза рабочего класса и колхозного крестьянства в 1953-1970 гг. Краснодар, 1971; Криводед В.В. КПСС - организатор шефства города над деревней в период 1953-1958 гг. Краснодар, 1968; и др.
Воронцов А.В. Продовольственная программа СССР и социальнное переустройство села. Л., 1985. С. 20.
См. напр.: История советского крестьянства: 5 т. Т.4. Крестьянство в году упрочения и развития сонциалистического общества, 1945 - конец 1950-х годов. М., 1988.
Кириченко Р. Погосов И. Реалистический взгляд на процессы в сельском хозяйстве// Коммунист. 1990. №16. С. 36.
Все авторефераты докторских диссертаций