Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Вербальная агрессия в профессиональной коммуникации

Автореферат докторской диссертации по филологии

На правах рукописи

КОСТЯЕВ Алексей Петрович

ВЕРБАЛЬНАЯ АГРЕССИЯ В ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ

КОММУНИКАЦИИ

10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Тверь 2011

Работа выполнена на кафедре общего и классического языкознания ГОУ ВПО Тверской государственный университет.

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор,

Заслуженный деятель науки РФ

Романов Алексей Аркадьевич

Официальные - доктор филологических наук, профессор

оппоненты: Мокиенко Валерий Михайлович

(ГОУ ВПО Санкт-Петербургский

государственный университет);

- доктор филологических наук, профессор

Жельвис Владимир Ильич

(ГОУ ВПО Ярославский государственный

педагогический университет);

- доктор филологических наук,

доктор психологических наук, профессор

Румянцева Ирина Михайловна

(Институт языкознания РАН, г. Москва).

Ведущая организация: ГОУ ВПО Воронежский государственный

университет.

Защита состоится л27 декабря 2011 г. в 12.00 час. на заседании диссертационного совета Д 212.168.09 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Новгородском государственном университете им. Ярослава Мудрого по адресу: 173014, Великий Новгород, Антоново, Гуманитарный институт НовГУ, ауд. 1213.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого, с авторефератом - на официальном сайте ВАК по адресу: // www.vak.ed.gov.ru, размещенным л 2011 г.

Автореферат разослан л_____ ____________ 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат филологических наук, доцент В.И. Макаров

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящее исследование выполнено в русле когнитивно - дискурсивной парадигмы лингвистики и посвящено комплексному описанию механизма воздействия дискурсивных актов вербальной агрессии на организацию эффективной деятельности участников профессиональной интеракции.

Проблемы организации эффективной (т.е. согласованной, непротиворечивой, бесконфликтной, результативной) коммуникации в сфере профессионального принятия оперативных решений в условиях вербального эмоционально-агрессивного воздеймствия, порождающего ситуацию неструктурированной (дискомфортной) вербальной интеракции между ее участниками в рамках определенмного территориального пространства, приобретают в настоящее время особую актуальность, которая обусловливается следующими основными моментами:

1) широким распространением в сфере межличностных отношений системы различного рода деструктивных вербальных проявлений - от агрессивных аффективных (эмотивных, аффицированных) речевых актов прямых и косвенных угроз, импульсивных инвективных действий (инвектив) в виде оскорбления, презрения, бесчестия, хулы, резких выступлений и выпадов против кого-либо, негативных оценок до злых шуток, сплетен, пересудов, враждебных фантазий, бранных выражений и даже деструктивных форм поведения (например, навета, подстрекательств, подначиваний, передразниваний и подтрунивания) в условиях эмоционального воздеймствия, обусловливающих возникновение ситуаций неструктурированной (дискомфортной, стрессовой) интеракции между ее участниками в рамках определенмного территориального пространства в процессе ремализации одним из участников конкретных задач и операций в сфере профессиональной деятельности, не получившей в гуманитаристике должного описания,

2) не разработанностью в условиях современной (как обыденной, так и профессиональной) коммуникации проблемы вербального агрессивного (эмо-ционального, аффективного, в том числе и аффицированного, т.е. затронутого аффектом) поведения, а также отсутствием механизма использования регулятивных или прагмалингвистических (Л.А. Киселева, 1978) средств управления вербальным агрессивным поведением и осуществления контроля за проявлением вербальной агрессивности индивида,

3) все возрастающим интересом в гуманитаристике (лингвистике, психо-логии, психоанализе, социологии, физиологии, философии и криминологии) к изучению эмоционального компонента в актах вербальной агрессии (эмоцио-нального агрессивного воздействия), детерминированного как наличием множества белых пятен в концептуальном поле данного феномена, так и потребностями прикладных исследований в биологии, генетике, психологии, психоанализе, психотерапии, педагогике, криминологии, социологии, когнитивистике, психолингвистике и лингвистике (см.: Е.И. Галяшина, 2003; Н.Д. Голев, 1999; В.И. Жельвис, 1993; 2007; 2008; К.Э. Изард, 1998; 2008; А.А. Леонтьев, Ю.А. Сорокин, 2009; К. Лоренц, 1994; А.Р. Лурия, 1998; А. Лэнгле, 2004; В.М. Мокиенко, 1994; Ю.В. Монич, 2005; Э.Л. Носенко, 1975; С.Г. Пилецкий, 2008; Л.А. Пиотровская, 1994; 1995; К.Ф. Седов, 2007; В.Н. Телия, 1991; В.И. Шаховский, 1987; 2008; 2009; Ю.В. Щербинина, 2006; M. Booth-Butterfield, 1990; A. Dama-sio, 1998; Р. Ekman, 1972; K. Foppa, 1992; N. Frijda, 1986; Halpern, 1993; T. Jay, 1999; P.N. Johnson-Laird, 1989; M.L. Kasermann, 1995; G.F. Mahl, 1993 и др.),

4) важностью и значимостью дальнейшего исследования - с опорой на достижения разных философских и научных школ - оптимальных стратегий поведения индивидов в условиях вербальной агрессии как акта лэмоционального, аффектного воздействия и поиска форм конструктивного поведения в дискомфортных ситуациях жизненных пространств говорящего субъекта, поскольку механизм их функционирования определяется ключевой ролью эмоций, которую они играют в мобилизации и поддержании решающих стратегий (А. Бек, А. Фриман, 1998: 37) жизни человека как социального субъекта,

5) потребностью в разработке модели эмоционального, аффективного воздействия и поиска механизма формирования условий эффективного взаимодействия интерактантов с целью выработки приемов и методов луправления эмоциональными процессами, подкрепляющими их поведение, направленное на выживание в институционально-профессиональной среде и лустановление связей через ожидание и переживание различных типов эмотивного воздействия на непосредственных участников профессиональной коммуникации, ибо лаффекты и агрессивность, не имеющие внешнего выхода и клапана для их регуляции, могут не только вызывать страдания, но и приводят к общей слабости побуждений вплоть до пассивности и аспонтанности, а также к потере работоспособности (Ф. Ри-ман, 1999: 53-54),

6) необходимостью учета эмотивно-аффективного фактора воздействия на коммуникативную специфику профессиональной деятельности (например, высказанных оскорблений, ругательств, угроз, ненависти, ярости или зависти) в силу того, что названные факторы являются, во-первых, неизбежными в жизни любого человека вообще и в институционально-профессиональной сфере, в частности, и, во-вторых, становятся чрезвычайно опасными, когда накапливаются в неотреагированном виде и становятся основой для развития депрессии в будущем. Вызванные актами агрессивной дискурсии бессильная ярость, фрустрированная агрессивность, чувство ненависти и зависти, на которые участники профессиональной коммуникации вынуждены в процессе своей деятельности реагировать и каким-то образом вынуждены их подавлять, делают объектов деструктивного агрессивного воздействия как участников профессиональной интеракции депрессивными, подавленными, т. е. похожими на детей, которые не могут проявить себя из-за своей зависимости и беспомощности (Ф. Риман, 1999: 53-54),

7) установлением связей между эффективностью реализации самой про-фессиональной деятельности и безопасными условиями, в которых осуществляется такая деятельность, а также выявлением роли специфики условий успешности результативного (эффективного) коммуникативного обмена между участниками профессиональной деятельности и системой вербальных средств, оказывающих влияние на организацию профессионального взаимодействия коммуникантов и способы трансляции и адекватной интерпретации предоставляемой этими средствами информации, фиксации особенностей вербального поведения интерактантов в профессиональной коммуникации и возникновению возможных или потенциальных коммуникативных помех (коммуникативных сбоев, рассогласований, провалов, коммуникативных конфликтов), в том числе и описанию приемов создания благоприятной (лтворческой) психоэмоциональной атмосферы общения,

8) исследованием ключевых вопросов, связанных с природой и истоками вербальной агрессивности, определением природы феномена вербальной агрессии, выявлением сущности причин и следствий агрессивного вербального поведения, а также спецификой коммуникативного взаимодействия участников социальной интеракции в условиях атмосферы эмотивного агрессивного дискомфорта, которые остаются открытыми и нуждаются в дополнительном исследовании;

9) уточнением по отношению к смежным понятиям объема содержания самого термина вербальная / речевая агрессия, рассматриваемого, преимущественно, как социально-психолингвистическое явление любой логосферы и не имеющего своего четкого семантического и прагматического статуса.

Кроме того, актуальность проведенного исследования определяется важностью дальнейшей разработки научных представлений об эмотивных дискурсивных процесса, протекающих в различных по объему, сложности и структуре дискурсивных пространствах, необходимостью уточнения и совершенствования методов и приемов описания содержания и структуры актов вербальной агрессии. Поэтому проблема описания механизма воздействия актов вербальной агрессии в сфере профессиональной деятельности представляет собой одну из наиболее актуальных и насущных институционально-профессиональных, лингвопсихологических и лингвокогнитивных проблем современного общества, ибо причины нашего интереса к чувствам и эмоциям не только теоретическое или научное любопытство, каким бы сильным оно не было, а наш интерес ...обусловлен тем, что многие важные проблемы современного общества являются во многих отношениях (как прямо, так и косвенно) эмоциональными про-блемами (R. Leeper, 1970: 151) .

В качестве объекта исследования выступает эмотивный дискурс агрес-сивной направленности, продуцируемый в прототипической для него форме об-щения в условиях социально-институционального пространства профес-сиональ-ной деятельности.

Предметом исследования является взаимозависимость между аффектив-ным зарядом (воздействуюшим потенциалом) вербальных единиц - дискурсивных практик агрессивной (инвектогенной) направленности и его эмоциональным восприятием личности в условиях профессиональной деятельности принятия оперативных решений.

Цель исследования заключается в построении теоретической модели дискурсивного акта агрессивного воздействия, отраженного в речевых (дискурсивных) эмотивных практиках, ее верификации в институционально-интерак-тивном пространстве производственной сферы и выявлении уровня влияния вербальных агрессивных эмотивов как актов деструктивной дискурсии на языковую личность в условиях профессиональной деятельности принятия решений.

Поставленная цель обусловила постановку и решение следующих за-дач:

- выявить системообразующие признаки агрессивного деструктивного дискурса (дискурса вербальной агрессии), продуцируемого участниками профессиональной деятельности;

- осуществить теоретическое изучение влияния агрессивного вербального воздействия на деятельность субъекта в сфере профессионального взаимодействия;

- установить содержательные компоненты дискурса вербальной аг-рессии как наиболее полной формы интеграции знаний об агрессивном дискурсе и ее структуру;

- выделить релевантные жанрообразующие признаки рассматриваемого дискурса и его ведущие жанры или типы;

- определить частотный ряд вербальных агрессивных формул-практик с суггестивным потенциалом (зарядом) аффективного воздействия и на этой основе разработать типологию актов вербальной агрессии с учетом принципов системного анализа личности;

- описать механизмы эмоционального воздействия вербальных агрессивных формул на участников коммуникативного процесса в профессиональной деятельности и предложить набор регулятивных средств по нейтрализации последствий аффективного дискомфорта;

- произвести экспериментальную проверку гипотезы и определить взаимозависимость между вербальным агрессивным воздействием и результативностью (эффективностью) деятельности участников профессиональной деятельности принятия оперативных решений;

- обобщить полученные данные для приближения к смежным сферам институционально-социальной интеракции;

- раскрыть основные коммуникативные помехи в сфере профессиональ-ного взаимодействия, вызванные вербальным агрессивным дискомфортом, и способы их устранения;

- исследовать эмоциогенность профессиональной коммуникации, вы- явить кластеры типичных эмоций, реализуемых в агрессивном дискурсе, и способы управления ими со стороны участников профессиональной интерак-ции.

В качестве рабочей гипотезы исследования выдвигается следующее по-ложение: в условиях профессиональной интеракции вербальное агрессивное воздействие порождает эмоциональный дискомфорт в виде аффективного заряда и оказывает негативное влияние на результативность профессиональной деятельности.

Методологической основой исследования явились общетеоретические положения о диалогичности языка, речи и сознания, о языке и речи как важ-нейших факторах социализации индивида, о тесной взаимосвязи рацио-нального и эмоционального в поведении субъекта, о связи различных струк-тур сознания (языка, познания, мышления, памяти, мотивации, эмоционального опыта, интуиции), а также концепция взаимосвязи личности и деятельности, теория системного анализа психических явлений и принципы целостной организации языкового субъекта и его речевой деятельности, которые предполагают вероятностную связь между лингвистическими и психологическими факторами.

Для реализации поставленных в работе цели и задач применялся целый ряд методов: социолингвистические методы включенного наблюдения и опроса участников дискурсивных событий профессионально-институциональной деятельности, а также общенаучный гипотетико-дедуктивный метод, метод количественного анализа полученных результатов, метод интерпретативного анализа, метод эмотивного контент-анализа и метод когнитивного моделирования. Кроме того, использовались: дефиниционный анализ с опорой на толковые словари; метод построения субъективных семантических пространств с использованием факторного анализа - тест ассоциативного восприятия и оценки вербальной информации Ч. Осгуда, метод анализа образов (имагогика) и програм-мный метод автоматизированной экспертизы вербального воздействия Dia-tone (рег. в Роспатент под № 990729 от 08.10. 1999 г.). При анализе эмпирического материала были использованы элементы психологических диагностических процедур, в частности, методика FPI - Фрайбургский вариант личного оп-росника в адаптации А.А. Крылова, а также диагностика показателей и форм агрессии А. Басса и А. Дарки в адаптации Д.Я. Райгородского.

Теоретической базой данного исследования послужили работы отечественных и зарубежных исследователей в области лингвистической прагматики (Дж.Л. Остин, Дж.Р. Сёрл, Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева, А. Вежбицкая, Г.Г. Почепцов, А.А. Романов, И.П. Сусов, G. Helbig, G. Leech, G. Klaus, R.C. Stal-naker, Z.Vendler и др.), психологии, физиологии и философии эмоций (Э. Берн, В.В. Бехтерев, В.К. Вилюнас, Н.В. Витт, В. Вундт, Б.И. Додонов, К. Изард, А.Р. Лурия А. Менегетти, К. Лоренц, С.Л. Рубинштейн, П.В. Симонов, Э. Фромм и др.), когнитивной лингвистики (А.Н. Баранов, Г.И. Богин, Н.Н. Болдырев, Е.С. Кубрякова, М. Минский, У. Найссер, Е.Ф. Тарасов, Ч. Филлмор, У. Чейф и др.), лингвистики текста (А.Г. Баранов, В.В. Богданов, К.А. Долинин, Л.А. Черняховская, W. Dressler, J. Petofi, S.J. Schmidt и др.), теории дискурса (Э. Бенвенист, Т. Ван Дейк, В.З. Демьянков, Т.М. Николаева, В.И. Карасик, Н.Н. Миронова, П. Серио, М. Фуко, Р. Харре и др.), конверсационного анализа и этнографии речи (Ю.Н. Караулов, Ю.В. Монич, И.А. Стернин, С.М. Эрвин-Трипп, Х.Я. Ыйм, D. Gordon, G. Lakoff, H.P. Grice, D.H. Hymes, E. Oksaar, H. Sacks, E. Scheg-loff, G. Schank и др.) и лингвистической теории эмоций или эмотиологии (Е.М. Вольф, В.И. Жельвис, В.М. Мокиенко, Л.А. Пиотровская, В.Н. Телия, В.И. Шаховский, P. Ekman, А. Vrij, N.H. Frijda, K. Scherer, A. Wierbizca и др.).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Агрессивность как неотъемлемая динамическая характеристика ак-тив-ности и адаптивности говорящего субъекта (говорящей личности) является одним из ряда факторов вербального агрессивного поведения, совокупная реализация которых личностью (или группой лиц) в определенных условиях приводит к появлению психологического или физического дискомфорта, морального и материального ущерба, угрозы или препятствия реализации профессиональной деятельности в рамках интерактивного пространства системы жизненных сценариев участников профессиональной коммуникации.

2. В практике профессиональной коммуникации субъектов институцио-нально-профессиональной деятельности манифестационная транспарентность вербальной агрессивности может иметь различную степень выраженности как на уровне ее развития (от низкого до предельного), так и на уровне ее экспли-цитно-имплицитной вербальной маркированности. Уровневые показатели аг-рессивных форм поведения участников профессиональной коммуникации (будь то физическая, вербальная агрессия или эмоциональные проявления обиды, раздражения, негативизма, подозрительности и др.) определяются воздействующим потенциалом аффективного заряда вербальных раздражителей или стрессоров (в понимании А.Р. Лурия и А.Н. Леонтьева), в котором факторные показатели силы и внутреннего дискомфорта способны фиксировать критические точки разграничения разновидностей вербальных агрессивных форм дискурсивных проявлений или формул в ситуациях профессиональной интеракции субъектов.

3. Агрессивный вербальной дискурс как типовое комплексное образова-ние представляет собой особый класс простых и сложных речевых действий (аффективных и аффицированных практик, эмотивных формул, агрессивных эмотивов), используемых говорящим субъектом для выражения и подтверждения выраженной им прагматической значимости (иллокутивной силы и иллокутивного потенциала) своих интерактивных шагов (практик, реплик, ходов) с целью доминирования или преодоления сопротивления собеседника в процессе реализации своей коммуникативной установки.

4. Воздействие дискурсивных формул вербальной агрессии порождает нестандартные (дискомфортные, конфликтные) ситуации, маркированные в речевой практике профессионального общения эмоциогенной категорией аффекта, оказывающей влияние на организацию языкового сознания. Аф-фективность как психоэмоциональное состояние влияет на организацию когнитивной картины мира субъекта (личности) и проявляется в доминиро-вании значений вербальных агрессивных формул, коррелирующих с отрицательной оценкой своей профессиональной деятельности и репродуктивностью (клишированой частотностью) употребления этих семантических комплексов с ориентацией на переживания, угрозу, появление помех и преград. Следствием такого влияния является развитие повышенной (обостренной, болезненной) рефлексии, напряженности, пас-сивности, негативизма, чувства вины. В практике профессиональной коммуникации данная категория реализуется в виде трех взаимосвязанных эмотивных форм: невротичность, агрессивность и депрессивность.

5. В функционально - семантическом плане вербальные агрессивные фор-мулы выступают в виде вербального раздражителя, специфика которого раскрывается в воздействующем потенциале аффективного заряда, что про-является в доминировании значений отрицательной оценки, в размытости и абстрактности семантического пространства значений используемых лекси-ческих единиц - номинантов вербальной агрессии, а также в клишированном использовании вербальных комплексов, которые ориентированны, по преимуществу, на переживания, связанные с событиями прошлого опыта и указывающие на внутренний мир человека. Аффективный заряд воздействия дискурсивных формул вербальной агрессии образует когнитивно - эмоциональные структуры, обеспечивающие взаимодействие между уровнем восприятия и уровнем абстрактного мышления языковой личности, а вытесненные в подсознание аффективные переживания оказывают влияние на процесс перенастройки когнитивной системы воспринимающего (реципиента) и ее вербализации.

6. Клишированное (или псевдоритуальное) употребление эмотивных формул вербальной агрессивной дискурсии в определенном профессио-нально - территориальном пространстве связано в своем большинстве с реализацией их символической функции подчеркивания или репрезентации маскулинного статуса (лвоина, завоевателя, лохотника, а также защитника и хранителя личностных территориальных границ) участников профессионального общения независимо от их полоролевой принадлежности.

7. Регулятивная специфика использования говорящим субъектом эмотивных формул вербальной дискурсии (аффективных дискурсивных практик) обусловлена реализацией комплексного набора коммуникативных стратегий дискредитации собеседника, среди которых доминантными являются стратегии положительной самопрезентации, стратегии разграничения свой - чужой, стратегии формирования и ограничения (меты) лосвоенного территориального пространства и своего круга, стратегии лигры на понижение. Результативная успешность применения стратегий дискредитации собеседника оценивается посткоммуникативным эффектом, отражающим внутренне состояние (лмир) реципиента в определенной семантической последовательности: реципиент (чувствует себя объектом негативного воздействия через Q (обижен через Q (оскорблен через Q (негативно переживает Q)))), где Q несправедливо и не фактуально для реципиента.

8. Учет уровневых показателей (критических точек) проявления агрессивных форм поведения в профессиональной коммуникации позволяет фиксировать (устанавливать и определять) этапный характер комплексной деятельности ее субъектов по профилактике агрессивного поведения и нормализации психологического климата их микросоциума. Фиксация данного этапа в профессионально - институциональной деятельности субъектов определяется доминантными факторами субъективной отрицательной оценки используемых вербальных раздражителей (стрессоров, лагрессоров) с целью реализации набора стратегий дискредитации оппонента, среди которых значимыми являются стратегии положительной самопрезентации личности на фоне других, стратегии разграничения и оценки свой-чужой, стратегии формирования и ограниче-ния (меты) лосвоенного территориального пространства, своего круга, стратегии лигры на понижение, стратегии развенчания притязаний и стратегии навешивания ярлыков.

Материалом исследования послужили 5650 (фиксированных в пись-мен-ной и устной форме) фрагментов диалогического взаимодействия на русском, немецком и французском языках, полученные преимущественно методом спло-шной выборки из художественных произведений, посвященных описанию внутреннего мира человека и приводимых в качестве соответствующей аргументации выдвигаемых положений и гипотез. Кроме того, в исследовании использованы данные респондентов (96 дискурсивных фрагментов и 480 ассоциаций), полученные в результате эмпирических исследований с участием двух групп оперативного персонала в возрасте 25-40 лет. Общее количество испытуемых - 124 человека.

Научная новизна исследования состоит в установлении системообра-зующих признаков агрессивного деструктивного дискурса, продуцируемого в социо-институциональном пространстве профессиональной интеракции, выделении жанрообразующих показателей актов агрессивной дискурсии, определении его ведущих жанров (типов), описании специфики содержания эмоциональной регуляции в условиях профессионального взаимодействия, выявлении связей глубинных факторов психоэмоциональных состояний говорящей личности с механизмами знаковой (символической) оценки ими собственной профессиональной деятельности, комплексном подходе к изучению влияния уровня эмоциональной устойчивости языковой личности на эффективность его профессиональной деятельности, фиксации связи глубинных факторов психоэмоциональных состояний говорящего субъекта с механизмами знакового конструирования комплекса пар положительных и отрицательных стимуляционных значений, организованных по принципу бинарных оппозиций и выступающих как класс всех мотивов и стимулов, которые в состоянии вызвать соответствующую реакцию в виде согласия (одобрения) или несогласия (протеста). В исследовании впервые применен комплексный подход к изучению влияния уровня эмоциональной устойчивости языковой личности, который расширяет исследовательское поле включением в него фактора подсознательного и освещением его диа-лектики с ценностно-нормативными установками культуры, а также предложена авторская разработка методики диагностирования уровня эмоциональной устойчивости языковой личности в сфере производственных отношений.

Теоретическая значимость работы заключается в углублении научных подходов, доказывающих неразрывную интегральную связь между агрессивностью вербального воздействия и эмоциональной сферой личности участников профессионального общения, в развитии идеи влияния аффективных вербальных комплексов на когнитивную креативность как осмысленное понимание и мироистолкование модели поведения человека в условиях коммуникативного дискомфорта и продуктивность вербализации внутреннего мира личности. В работе расширяется и уточняется представление о суггестивных аспектах внутривербального бытия системы семантических репрезентаций, когнитивно связанных с элементами типовой ситуации (фреймовой конфигурации) профессионального взаимодействия, предлагается типология агрессивных дискурсивных актов, вводится ряд новых понятий для описания приемов блокировки и противодействия агрессивному влиянию инвектогенных эмотивных единиц. В работе также определена модель комплексного исследования агрессивной интеракции субъектов профессиональной деятельности в условиях дискомфортной ситуа-ции, порожденной путем использования одним из участников вербальных аг-рессивных комплексов-стрессоров и установлены основные параметры такого изучения, выявлена специфика коммуникативного обмена деструктивными агрессивными практиками, что вносит определенный вклад в учение о дискурсе. Детальное описание феномена дискурсивных актов агрессии деструктивной направленности также является дополнением научного знания о коммуникативной компетенции и о языковой личности в целом и обладает теоретической значимостью для антропоцентрической лингвистики, социолингивистики и этнолингвистики. Изучение такого явления как агрессивные дискурсивные образования в прагмалингвистическом плане способствует описанию закономерностей раз-вития и функционирования языка в социуме, позволяет осмыслить с лингвистической точки зрения процесс регуляции речевого поведения участников деструктивной интеракции, расширяет представление о соотношении коммуникативной, ситуативной и языковой семантики. В общелингвистическом плане теоретически значимыми являются аргументы в пользу анализа регулятивной функции языка, в особенности ее воздействующей и преобразующей речевое поведение разновидности. Теоретически значимым также является распространение инструментария прагмалингвистики на семантический анализ таких явлений как изменение личностных установок говорящего субъекта посредством специфических коммуникативных единиц - эмотивных агрессивных дискурсов, ориентированных на различные области профессиональной коммуникации.

Полученные в диссертации выводы о жанрообразующих параметрах вербального агрессивного дискурса, о специфичности и манифестационности представляющих его типизированных форм, о направлениях анализа меж - и внутрижанровой специфики определяют пути дальнейшего развития современной теории речевых жанров или актов. Выделение типичных вербализуемых эмоций, установление их роли в качестве параметра эмотивности агрессивного дискурса является значимым для современной теории эмотиологии, представляя собой одно из перспективных направлений изучения дискурса в частности и коммуникативной лингвоэкологии в целом.

Практическая значимость исследования определяется возможностью применения её основных положений, выводов и методик анализа при разработ- ке программы развития эмоциональной устойчивости личности в условиях профессионального обучения персонала и переподготовке кадров. Разработанная и апробированная в ходе исследования методика диагностики эмоциональной устойчивости личности может быть также использована при проведении профессионального психологического отбора, а также в психолингвистической экспертизе, позволяющей диагностировать психоэмоциональные состояния языковой личности по продуктам речевой деятельности. Кроме того, результаты исследования могут использоваться в дидактических целях при разработке элективных курсов Психология и этика делового общения, Управленческая риторика и культура речи, Управленческая коммуникация, Языковая личность в профессиональном общении, Лингвопсихологические основы управления персоналом, Лингвоэкология вербальной агрессии в профессиональной коммуникации. Они также могут быть положены в основу составления практического руководства по организации общения в профессиональной сфере, адресованного руководителям отделов по точным операциям с целью повышения эффективности и оптимизации профессиональной деятельности их сотрудников.

Достоверность результатов исследования обеспечена их опорой на фундаментальные методологические и теоретические принципы научного ис-следования, согласованностью основных теоретических принципов и положе-ний с данными экспериментальных исследований, использованием комплекса психолингвистических методов, статистически значимых результатов исследования. Адекватность применяемого психолингвистического инструментария проверена с помощью современных методов статистического корреляционного анализа, подтверждена проверкой результатов диагностики коммуникативных характеристик испытуемых.

Апробация работы проходила в виде докладов и выступлений на на-учно-практических конференциях (в том числе 16 международных): Методы активизации учебного процесса и практической подготовки студентов в современных условиях (Тверь, 2002), Личность и бытие. Всероссийская конференция (Краснодар, 2002), Научно-лингвистические и психолого-педагогические проблемы преподавания иностранного языка (Тверь, 2003), Языковое пространство личности: Функционально-семантический и когнитивный аспекты (Тверь, 2003), Гуманитарные проблемы миграции: социально-правовые аспекты адаптации соотечественников в Тюменской области (Тюмень, 2006), Художественный текст в диалоге культур. Международная научная конференция, посвященная Году Пушкина в Казахстане (Алматы, Казахстан, 2006), Наука и образование. 7-я Международная научная конферен-ция (Белово, 2008), Культура как текст. Международная научная конференция (Москва, Смоленск, 2008; 2009), Проблемы региональной науки и образования. Международная научно - практическая конференция (Тверь, 2008), Языковой дискурс в социальной практике (Тверь, 2009), Современные технологии производства. Междуна-родная научно-практическая конференции (Тверь, 2009), Язык и культура (Украина, Киев, 2009; 2010), Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. Вторая Международная конференция (СПб., 2010), Ars grammatica: Грамматические исследования. 4-я Международная научная конференция (Беларусь, Минск, 2010), Тext processing and cognitive technologies. The XII - th Internationale Conference Cognitive Modeling in Linguistics (Dubrovnik, Croatia. September 6-12, 2010).

Диссертация обсуждалась на расширенном заседании межвузовского теоретического семинара Языковое пространство личности: функционально - семантический и когнитивный аспекты Института прикладной лингвистики и массовых коммуникаций ТГСХА и заседании кафедры общего и классического языкознания Тверского государственного университета.

Основные материалы исследования по теме диссертации отражены в 38 публикациях (общим объемом 41, 65 п.л.): 2 монографиях, 36 статьях и сообщениях в журналах и межвузовских сборниках научных трудов, 10 из которых опубликованы в изданиях, рекомендуемых ВАК Российской Феде-рации.

Структура диссертации обусловлена логикой исследования, его це-лями и задачами, отражает последовательность предпринятого исследования и состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной научной литературы и списка приложений. Текст диссертации снабжен диаграммами и таблицами.

СОДЕРЖАНИЕ И ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Во Введении обосновывается выбор и актуальность темы исследования, формулируется проблема и рабочая гипотеза, определяются цель и задачи исследования, его структура, объект и предмет, описывается общая теоретическая и методологическая основа работы, определяются положения, выносимые на защиту, представляются основные результаты исследования, его научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность, приводятся сведения об апробации и внедрении.

Первая глава Общие принципы описания агрессивного проявления речевых действий в профессиональной коммуникации посвящена анализу феномена вербальной агрессии как формы эмотивного воздействия говорящего субъекта на своего партнера по интерактивно-институциональному пространству в конверсационной реальности профессионального взаимодействия. Данный феномен признается лингвистами, психолингвистами, психологами, лингвопсихологами, этносоциологами одним из ряда важнейших факторов вербального поведения коммуникантов, совокупная реализация которых индивидом или группой лиц в определенных условиях приводит к появлению негативных эмоциональных состояний, психологического или физического дискомфорта, морального и материального ущерба, угрозы или препятствия реализации профессиональной деятельности в рамках интерактивного пространства системы жизненных сценариев участников профессиональной коммуникации.

Особенностью механизма эмотивного воздействия является тот факт, что деструктивные вербальные единицы (эмотивы, экспрессивы, инвективы) способны не только регулировать (организовывать, направлять, корректировать) поведение участников профессиональной деятельности, но и дезорганизовывать её. Именно функциональная неоднозначность влияния эмоций на целесообразность речевого поведения и продуктивность профессиональной деятельности человека явилась причиной углубленного изучения случаев их дезорганизации, т.е. причиной возникновения проблемы эмоциональной устойчивости говорящей личности или субъекта в институционально-профессиональной сфере деятельности и общения.

Несмотря на существующее количество определений самого понятия лэмоциональная устойчивость, большинство из которых имеют принципиальные различия, в предлагаемом исследовании данное явление определяется как свойство говорящей личности, проявляющееся в стереотипе эмоционального поведения человека в напряженных эмоциогенных условиях коммуникативно-профессиональной деятельности, характеризующееся эмоциональной стабильностью и оптимальными динамическими свойствами эмоций и способствующее сохранению определенной направленности действий, адекватных функциониро-ванию человека. Отмечено, что эмоциональная устойчивость - важнейшая составляющая эмоционально-волевого компонента психологической подготовлен-ности говорящей личности к профессиональной деятельности, которая обеспечивает эффективное развитие других компонентов: мотивационного, гностического и оценочного.

Наиболее значимыми критериями эмоциональной устойчивости говоря-щего субъекта в рамках коммуникативно-профессиональной деятельности яв-ляются: степень оптимальности эмоциональных переживаний, степень доминирования положительных или отрицательных эмоций и другие. Установлено, что для решения вопроса о способах диагностики эмоциональной устойчивости все чаще используется принцип построения критериев по результатам той деятельности, тех условий, в которых работает человек. Анализ данных современной научной литературы позволяет выделить две основные группы условий возникновения и протекания эмоциональной устойчивости: внешние и внутренние.

Показано, что эмоции (эмоциональные состояния) обеспечивают взаимодействие между уровнем восприятия и уровнем абстрактного мышления участников профессиональной интеракции. Подчеркивается, что разнообразие эмоциональных состояний может быть сведено к понятию аффективности. Поскольку аффективное влияет на образование ассоциаций, то ассоциативные связи могут возникать вокруг хорошего или плохого настроения, создавая лярлык схемы или лаффективный ярлык, своего рода лаффективную энграмму (А. Линден, М. Спелдинг, 1994).

Словесный (вербальный) раздражитель различного порядка (эмотивный, в частности, - в пределах от экспрессивов до инвективов) способен провоцировать (активировать) ярлык схемы в виде шаблона, как универсального для данной локальной этнографии структурного лекала (Р. Харре, 2005), что оказывает влияние на представления участников коммуникативного взаимодействия в пределах конкретного профессионального пространства. Отмечено, что даже сдержанные импульсы не исчезают, а оказывают влияние на процесс конструирования образов в ментальных пространствах и, более того, могут появляться в замаскированном виде, т.е. имплицитно. При этом внешняя репрезентация импульса в виде вербального (аффективного, аффицированного) раздражителя представляет собой означающее или симптом того означающего, который вытеснен (или вытесняется) из сознания говорящего субъекта. Закономерность такого вытеснения сводится к следующему: чем сильнее аффективный заряд, тем более он приводит к искажению умозаключений и объективных представлений.

По этой схеме чаще всего проявляется функциональный механизм реализации адаптивной функции эмоций, связанных с потребностями человека выполнять функции оценки и побуждения, в которых представлено соответствие поведения человека и испытываемых им воздействий его основным потребностям, интересам и ценностям. В эмоциях представлено целостное отношение человека к миру; они тесно связаны с центральными личностными образованиями, самосознанием и личностной идентичностью, являя собой основную мотивационную систему человека и его личностные смыслы.

Эмоциональность, по мнению психологов, философов и психолингвистов, признается ключевым фактором, обусловливающим жизненный успех. Тем самым предполагается, что эмоциональные реакции и эмоциональные состояния человека являются основной формой осознания им своей собственной индивидуальности. Признается, что эмоциональная реакция является безошибочным индикатором, указывающим на истинное отношение человека к происходящему, в том числе и к своему собственному когнитивному и поведенческому функционированию. И хотя жизнь человека (внутренняя - психическая - те-лесная / габитусная) есть, прежде всего, эмоциональная жизнь, тем не менее, эмоциональные реакции остаются сугубо индивидуальными.

Поскольку истинные чувства - в том числе и аффективные - часто бывают от человека скрыты, то необходимы специальные исследования, раскрывающие разрыв контакта субъекта с собственной индивидуальностью и в этом кроется сложность (а, может быть, даже и невозможность) ее осознания и выражения.

В реальном коммуникативном пространстве эмотивная сторона агрессивного конверсационного обмена маркируется различными средствами вербальной экспрессии: от лексических инвективов, слов и выражений с линвектогенной направленностью, ругательств, бранной лексики и лексики, порочащей честь и достоинство личности, и всевозможных оценочных выражений до различных зооморфизмов (ср.: Л.Г. Бабенко, 1989; Т.М. Беляева, В.А. Хомяков, 1985; В.И. Жельвис, 1998; 2000; Л.А. Пиотровская, 1994; К.Ф. Седов, 2003). Однако имеющийся в лингвистических исследованиях перечень маркёров эмотивно-экспрессивной стороны агрессивного поведения коммуникантов (см.: Л.В. Енина, 1999; Т.В. Матвеева, 1986; О.Е. Филимонова, 2001; Б.Я. Шарифуллин, 2000) не позволяют в полной мере описать - с учетом конкретных функционально-семантических параметров - содержательные характеристики вербальных актов агрессивной дискурсии, что в первую очередь обусловливает необхо-димость определения и систематизации дискурсивного архива речевой аг-рессии как форм проявления конкретных типов речевого поведения, функционирующих в рамках более широкого социально-псхилогического дискурсивного контекста, т.е. в типовых сценариях жизни, в терминологии Л. Витгенштейна, и включающих в себя типовых (архетипических, концептуальных) представителей коммуникативного архива вербальной агрессии, а именно: от отдельных словесных оскорблений или инвективных выражений до конкретных дискурсивных практик, способных создавать дискомфортное положение дел в отношениях участников социальной вообще и профессиональной в частности сферах.

Предлагаемое в научной литературе деление на первичные и вторичные (или лэксплицитные, полуэксплицитные, прямые, косвенные и неопределяемые) жанры инвективной (агрессивной) коммуникации (К.Ф. Седов, 2007: 254-262; см. также: Н.Д. Голев, 1999; М.А. Грачев, 2009; В.И. Жельвис, 1997; 2007; В.М. Мокиенко, 1994; 1995; И.А. Стернин, 2000) не позволяет в должной мере определить функционально-семантическую основу и прагматическую результативность таких жанров, поскольку они и функционально, и содержательно - в виду своей многозначности - могут противопоставляться друг другу в конверсационном пространстве профессиональной деятельности, например: лотсыл и молчание, лобвинение (в суде - это одна ситуация, а в обыденном разговоре - совершенно другая) и демонстрация обиды, словесные нападки в виде юмористических зацепок или неуклюжего проявления интереса, флирта и констатация некомпетентности и т.д. Кроме того, сведение всей жанро-вой разновидности вербальной агрессии только к инвективному поведению говорящей личности оставляет за пределами анализа многие другие акты социальной коммуникации, которые в условиях прагматической транспозиции способны выражать такой же вербальный агрессивный заряд как и инвективы.

Действительно, ограничиваясь лишь рамками описания только обсценного (экспрессивного) проявления вербальной агрессии, достаточно трудно выйти на описание взаимосвязи личностных установок говорящего субъекта с его личным эмоциональным состоянием и эмоциональным состоянием (аффекты, стресс, фобии, фрустрации и т.п., т.е. эмоциональной сферой глубоко личных переживаний) его собеседника как адресата, получателя или объекта агрессивных дискурсивных практик и на определение их суггестивного потенциала как результативного воздействующего эффекта, связанного с целевыми и прагматическими па-раметрами использования дискурсивных практик-стрессоров.

Анализ данных современной научной литературы психологического, психолингвистического и лингвистического направлений дает основание выделить две основные группы факторов возникновения и протекания актов эмоциональной институционально-профессиональной интеракции: внешние и внутренние. К внешним факторам, вызывающим отрицательные эмоциональные сомстояния и дезорганизующим результативную профессиональную деятельность человека, а также исключающим возможность его обычного адекватного поведения, относятся такие условия деятельмности, которые могут быть категоризованы как объективно существующие, а именно: стресс, фрустрация, конфликт и кризис, вы-званные определенными (конкретными) стимулами как вербального, так и авербального порядка.

Одной из слабых сторон изложенных подходов к исследованию фак-торов эмоционального поведения личности в профессиональном конверсационном пространстве является применение в них чаще всего формальных методов к тому, что с трудом поддается формализации, а также рассмотрение вербальной эмоциональной агрессии только как проявление некоторых отдельмных абстрактных параметров, психологическая, физиологическая, социальная и коммуникативная природа многих из которых остается еще до сих пор не раскрытой. Очевидно преувеличение роли биологических предпосылок в становлении эмоциональной стороны вербальной агрессии и в то же время недооцененной остается роль социально-психологических и интерактивных факторов профессионального взаимодействия. Также неоправданно мало уделяется внимания изучению собственно эмоциональных параметров устойчивости личности в условиях проявления эмоциональных помех в институционально - профессиональном общении. Тем не менее, было установлено, что изучение эмоциональной природы вербального (в том числе и агрессивного) поведения личности должно кроме прочего включать в свой предмет как собственно эмоции, так и те эмоциональные параметры, которые несут информацию об отношении субъекта к конкретным условиям социально-институциональной (профессиональной) интеракции, поскольку стержневой характеристикой эмоций является отражение, существующее в форме отношений субъекта (как языковой личности) к отражаемому. Преимущественно этим и обос-новывается в данной работе выбор методик для описания уровня эмоциональной стороны вербального агрессивного поведения и воздействия, а также отношения говорящего субъекта к разнообразным вербальным деструктивным стимулам в сфере профессионального взаи-модействия.

Во второй главе Языковые эмотивные концепты с установкой на дест-руктивное взаимодействие в сфере профессионального общения был предложен подход к исследованию вербального эмоционального поведения в профессиональной коммуникации, включающий в себя элементы этнографического дискурс-анализа и конверсационного анализа, позволивший установить, что в основе анализа агрессивного поведения лежат два направления: процессуальный анализ и микроанализ дискурсивных проявлений эмотивной коммуникации. Определено, что специфика анализа конверсационного эмоционального поведения в профессиональной коммуникации сводится к тому, что существующие на сегодняшний день представления о коммуникативном процессе (коммуникативном взаимодействии) открывают иное понимание данного феномена, отправным моментом в исследовании которого является энергоинформационный взгляд на коммуникативный процесс, заключающийся в осознании того положения, что информация не передается или обменивается чисто механически, а перекомбинируется в сознании коммуниканта в иную текстуальность как форму ее существования, поскольку функция языка сводится не столько к информированию, сколько в большей степени к формированию или вызову, по Ж. Лакану, представлений (ср. также: А. Менегетти, 2000).

Энергоинформационный подход к процессам эмотивной коммуникации открывает определенные возможности поиска объяснения механизмов эмоционального (аффицированного, т.е. затронутого эмоциями) воздействия индивидов в сфере профессиональной интеракции, когда эмоциональная со-ставляющая речевого воздействия накладывается на выполнение точных (предписанных по регламенту) производственных действий или операций. В рамках данного подхода методологический акцент в лингвистических описаниях делается на антропоцентризме, вследствие чего значительное внимание в интерпретации механизмов эмотивного (аффицированного) воздействия уделяется прагмалингвистическим особенностям и когнитивным характеристикам дискурсивного поведения (взаимодействия) участников профессиональной интеракции с учетом личностного уровня человека, рассматривая его как семиотическую личность. При антропоцентрическом подходе к языку явления, служащие для выражения и высказывания личностно-обусловленных реакций и отношений, а также речевых эффектов, создаваемых с этой целью, приобретают важное значение для описания механизма эмоционального поведения в целом и аффицированного воздействия в частности в речеведческой области лингвопсихологи как части психолингвистики.

С этих позиций признается целесообразным подойти к разработке функционально - содержательных категорий когнитивного стиля деятельности и эмотивного поведения говорящего индивида в виде её базовой интегративной единицы - типовой дискурсивной практики, а также к построению типологии ментальных, когнитивных (семантических) пространств участвующих в коммуникативной интеракции субъектов. Оправданность такого шага обусловливается тем, что в теории когнитивного стиля допускаются наличие опыта в бессознательной сфере и динамизм или пульсация личностных конструктов, способных отражать этапы развития самосознания (В.Ф. Петренко, 2007; 2010). Очевидно, что в предлагаемом направлении когнитивного поиска возникают вопросы, ответы на которые лежат за рамками концептуального аппарата чисто лингвистической когнитивной парадигмы, а именно: почему некоторые сенсомоторные схемы становятся осознанными (т.е. принимают репрезентативную, в частности, ту или иную вербальную форму), в то время как другие схемы остаются бессоз-нательными и почему некоторые схемы действий агента как субъекта противоречат идеям, которые индивид как когнитивный агент сознательно уже сформулировал, и, наконец, почему эти идеи занимают более высокое место, чем схемы действия, и, соответствующим образом, способны блокировать их интеграцию в сознательное мышление? Без поисков ответов на эти вопросы трудно понять специфику воздействующего механизма эмотивного влияния агрессивных вербальных единиц (практик, актов, высказываний, реплик и т.п.) на человека в определенной сфере его жизнедеятельности, в частности, в сфере профессиональных отношений.

Для решения поставленных вопросов предложена парадигма целостно-сти, где ведущим является антропный принцип, согласно которому говорящий, будучи в один и тот же момент и субъектом, и когнитивным агентом, выступает в роли медиатора, проводника некоторой идеи, т.е. он сам является знаком, совмещающим в себе микро- и макрокосм (психосферу и ноосферу). Исходя из того, что человек говорящий, семиотический и коммуницирующий амальгамирует указанное единство, то основные формы проявления его истинной сущности (намерения, установки, мотивы, формы поведения) есть духовная, разумная, сознательная, деятельностная и психологическая. Поэтому с позиций предложенного антропного принципа в парадигме целостности функционально-ког-нитивное измерение эмотивного проявления аффицированных свойств поведения индивида получает инструментальную (главным образом, воздействующую) функцию, а не конечную (результативную), как это принято считать в когнитивной парадигме. Этот вывод подтверждает существование целого ряда ме-тафакторов, которые лежат в основе или в глубине бессознательного, задавая тем самым конструирующую деятельность когнитивной сферы говорящего субъекта. С этих позиций методологическое пространство для эмпирического научного поиска заявленной проблемы может быть представлено сле-дующими координатами: антропоцентризм (антропность, когнитивистика) - синергетика (эксплицитная коммуникация - имплицитная коммуникация) - линейность - нелинейность. И хотя для настоящего исследования приемлемыми оказываются такие познавательные установки, как антропность, синергетичность, имплицитность, нелинейность, тем не менее, ограниченность самого предмета исследования не позволяет в полной мере вскрыть и показать работу этих познавательных установок без обращения к поведению говорящего субъекта в пространстве эмотивного семиозиса вербальной агрессии.

Не ставя задачу описать все компоненты, характеризующие языковую личность в процессе эмотивных актов профессиональной коммуникации, в предлагаемой работе лишь акцентируется внимание на коммуникативных особенностях эмоционального (аффицированного) поведения участников профессиональной интеракции в профессиональных условиях дискомфортного вербального воздействия. Именно поэтому в поле зрения предлагаемого исследования вводится эмотивная / эмоциональная компетенция говорящего субъекта и когнитивного агента как один из основных параметров, определяющих семантику и прагматику его коммуникативного поведения в условиях дискомфортного использования эмотивных агрессивных вербальных стимулов или стрессоров, в терминологии А.Н. Леонтьева.

В первую очередь делается попытка определить семантическую основу (базу) концептуальной природы деструктивных эмотивных единиц как стиму-лов аффицированного воздействия, реализуемых в эмотивных актах профессиональной коммуникации. Показано, что при доминировании эмоциональной составляющей (принцип доминанты как главного системообразующего фактора антропосоциогенеза и ведущего действия во всевозможном многообразии проявлений последнего, по А.А. Ухтомскому) в мотивации поступков говорящего субъекта, проявляющейся в условиях агрессивной коммуникации любого порядка, оценка ее семантической основы (лхорошо - плохо, вредно - полезно, лопасно - безопасно, нравится - не нравится и т.п.) происходит на подсознательном уровне, на уровне первовидения или предвидения (в терминологии Е.Ю. Артемьевой, А.Ш. Тхостова), что в реальной практике социально-коммуникативного взаимодействия сказывается на способах вербальной экспликации эмоционального состояния человека. По этой причине оценка его эмоционального состояния получает локализацию, сравнимую степень интенсивности, модальность и, по данным А.Ш. Тхостова (2002), соотносится с культурными, перцептивными и языковыми эталонами, т.е. она может получать (или коррелировать с) вербализованную (ой) форму (ой).

Определено, что если эмоции человека есть переживания, носящие довербальную (дотекстовую, дословесную) природу, то человек может их сформулировать для себя самого и для других, рассказав о них, описав или назвав их, выразив их в конкретной вербальной форме, которая становится дискурсом. В зависимости от характера выражения сформулированной эмоции, конкретный вербальный дискурс может иметь различную природу - от положительного конструктивного до отрицательного деструктивного. Отмечено, что процесс выражения сформулированной эмоции имеет в некотором роде парадоксальный характер (точнее, свойство, характеристику), сводящийся к эмоциональной реакции человека на тот или иной (вербальный или авербальный) стимул, на то или иное событие, происшествие, ситуацию. Этот парадокс обусловлен тем, что, с одной стороны, всякая эмоциональная реакция переживается как глубоко спонтанная, мгновенно возникающая в виде всплеска, острой реакции, и, с другой стороны, она в то же время переживается как что-то глубоко личное. Больше того, парадоксальность проявляется также и в том, что такая реакция может иметь матричный статус (т.е. инвариантную основу), определяемый в виде системы, которая способна задавать модели поведения для каждого из участников коммуникативного общения и которая обладает высокой оценочной составляющей для участников социально-профессиональной интеракции. Если какая-то модель или какой-то дискурс предписывает что-то, связанное с эмоциональным переживанием, то это означает, что в ней (в нем) представлено определенное количество оценок. Поэтому такой оценочный дискурс может иметь, как минимум, две оценки: он оценивает предписываемое выше (по значимости, статусу, целесообразности, полезности и т.п.), чем уже оцененное запрещаемое. На этой основе определяется крайняя важность оценочной роли (оценки) события-стимула для говорящего индивида, потому что она всегда присутствует в эмоциональной (агрессивной) коммуникации любого порядка. В этом плане любая оценка является составляющей частью эмоции или одним из этапов эмоции, имеющим довольно конкретную привязку к определенным типам реакции, так как, реагируя в условиях эмоциональной коммуникации, человек в то же время не может избегать и собственной эмоциональной оценки, например, даже в вопросах, обращенных к себе: так ли (то ли) я сейчас чувствую или говорю?

Показано, что каждый человек обладает знанием о своей эмоции и это знание базируется на следующих его допущениях (посылах): а) одно и то же ощущение (эмоция, состояние, чувствование), переживаемое участником эмо-циональной коммуникации, переживается им в различных, а иногда даже и в противоположных (радость-грусть, отвага-страх и т.п.) качествах, б) любое ощущение (эмоция, состояние, чувствование) появляется внезапно и что оно происходит сразу, в) возникшее в результате воздействия какого-либо вербального или авербального стимула (слова-стрессора, жеста-каузатора) эмоциональное состояние есть всегда персональная эмоция участника ком-муникации и она не является чьей-то чужой, какой-то другой, а только такой, какой она есть, т.е. конкретной, г) существует некий регулятивный механизм в виде определенных культурно выработанных эталонов - знаковых структур (может быть, даже в виде типовых естественно-языковых дискурсивных практик или типовых дискурсов), которые определяют (подсказывают, сигнализируют, информируют), как именно участник эмоциональной коммуникации должен такое явление (состояние) эмоционально закодировать (т.е. осуществить лакт означения), принять и оценить, и какие действия в виде реагирования (т.е. уже в виде по-сткоммуникативного, результирующего эффекта) он должен реализовать.

Собранная методом сплошной выборки на основе данных лексикографических источников и проанализированная совокупность (в количестве 87) речеактовых (в духе идей теории речевых актов) глаголов, используемых в речевой практике для эмоционального выражения вербального агрессивного воздействия, позволила сформировать определенное семантическое концептуальное пространство (эмоционально-семантическое поле вербальной агрессии) с гиперонимическими признаками (свойствами): а) нанесение вреда объекту речевого воздействия и б) лишение объекта речевого воздействия способности чинить препятствия начинаниям агента. Установлено, что названные гиперонимические признаки представляют семантическое ядро концептуального пространства аффицированных (затронутых эмоциональным состоянием аффекта) пси-хических состояний участников коммуникации, порожденных деструктивны-ми эмотивами (эмоционально-негативными речевыми / дискурсивными прак-тиками) в соответствующих речевых актах или дискурсивных практиках. Оп-ределено, что наиболее частотными вербальными маркерами таких дискур-сивных практик являются речеактовые глаголы, выражающие вербальную агрессию (вербальные маркеры агрессии): оскорбить, обругать (ругаться), обижать, оценивать и бранить.

К менее частотным маркёрам выражения вербальной агрессии относятся те речеактовые глаголы, которые в своей основе не обладают столь ляркой эмоциональной окраской (эксплицитным иллокутивным проявлением агрессивного воздействия) по сравнению с эксплицитными вербальными показателями агрессии, а именно: критиковать, позорить, чернить, хулить, чихвостить. Выявлено, что при использовании в определенных сценариях жизненных ситуаций участников профессиональной коммуникации они способны вызывать не столько ситуацию причинение вреда, зла, сколько сигнализировать о ситуации необходимой коррекции в интерактивном процессе, направленной на улучшение отношений между коммуникантами. Также установлено, что названные маркёры вербальной агрессии в своем большинстве репрезентируют не семантический признак нанесение вреда, а скорее они выражают (определяют) лишь негативную оценку адресата воздействия как партнера по коммуникации, демонстрируя или подчеркивая ситуацию ухудшения отношений с ним со стороны говорящего. При этом показано, что такая ситуация может не только ухудшиться, но она может перерасти в ситуацию прямой агрессии путем открытого наступления со стороны инициатора (агрессора, инвектора). В этих условиях зафиксирована возможность разделения всех речеактовых (дискурсивных) маркёров вербальной агрессии по степени проявления в них признаков прямой и косвенной агрессии (эмоционально-негативных форм речевого поведения), способных причинять непосредственный вред адресату или стать в перспективе трудно преодолимым злом для него, которое возможно снять лишь последующим демонстративным наказанием зла, чтобы оно перестало быть для него ощутимым.

Анализ эмпирического материала показал, что в коммуникативном процессе акты вербальной агрессии, чаще всего, маркируются: 1) речеактовыми глаголами, в семантике которых содержатся доминантные признаки, умаляющие способности, возможности и достоинства адресата как человека, 2) речеактовыми глаголами со значением угрозы, проклятия, а также глаголами, выражающими негативную оценку личности и профессиональных качеств адресата как объекта речевого воздействия и 3) речеактовыми глаголами, выражающими нецензурную брань в адрес собеседника как объекта речевого воздействия и партнера по общению. Кроме того, зафиксировано, что вербальная агрессия также может быть маркирована речеактовыми глаголами с характерным, измененным интонационным рисунком, выступающим в качестве факторного каузального средства на пути действий инициативного агента (агрессора) по устранению препятствия и речеактовыми глаголами, выражающими необоснованное обвинение и упреки.

В качестве средств преодоления препятствий путем прямого вербально-эмотивного воздействия на адресат и захвата его врасплох были также выделены факторы агрессии и зла, действующие в пользу бенефициария (т.е. в пользу того, кто испытывает на себе улучшение по устранению препятствий (К. Бремон, 1972: 116-125), чтобы сделать своего собеседника реально или потенциально неспособным блокировать начинания агента по продолжению реализации своей стратегической инициативы в сфере профессиональной деятельности. К числу этих факторов относятся такие вербальные конструкты, которые способны вызывать вербальную агрессию, т. е. конструкты, рассматриваемые в качестве причины вербальной агрессии. К ним, в первую очередь, причислены: заведомая ложь и грубое враньё; необоснованная оценка и оскорбление; негодование, возмущение по поводу действий своего собеседника; демонстрация откровенного и преднамеренного непонимания; любые неуместные в ситуации совместной профессиональной деятельности вербальные действия; эмоциональное со-стояние человека; молчание, игнорирование собеседника в ситуации совместной профессиональной деятельности и откровенная грубость, хамство, нападки; личная неприязнь; недружелюбные выражения, перерастающие в словесное унижение и др.

Данные лексикографических источников дают основание считать, что семантическое пространство актов вербальной агрессии включает в себя не только те вербальные конструкты, которые непосредственно выражают вербальную агрессию, но и такие компоненты, которые могут обозначать потенциальную возможность возникновения агрессии, например, в виде сопутствующего фактора повышенной интонации, нарочитой демонстрации своего личностного и профессионального превосходства и ста-туса.

Выделенное семантическое ядерное пространство и семантическая периферия концептуального пространства (концепт-1 и концепт-2) речеактовых глаголов (маркеров) вербальной агрессии и описанное общее семантическое пространство речеактовых глаголов двух групп (группа сильной и группа слабой степени) репрезентации агрессивности позволили определить два основных класса актов вербальной агрессии: класс деструктивных и класс конструктивных вербальных интеракций, которые в свою очередь подразделяются на определенные подклассы, членящиеся также на субклассы и конкретные их составляющие. Последние представляют собой определенные вербальные агрессивные коммуникативные акты, подразделяющиеся на аффективные и стрессовые коммуникативные акты с последующим разбиением аффективных коммуникативных актов на узловой слот инвектогенных коммуникативных актов, в число которых входят коммуникативные акты ругани, брани, унижения, уничижения, злословия, принуждения, изливание злобы (срывание злости), хулы, хамства, мата, сквернословия, наговора, очернения, обзывания, проклятия, кривосуда и др. Слот стрессовых коммуникативных актов охватывает такие коммуника-тивные акты, как: выражения дерзости (говорить дерзости), издевки, глумле-ния, осмеивание, нападки, оскорбления, подстрекательства, уколы, придирки, презрения, срама и др.), в основе которых лежат определенные вербальные действия (аффицированные дискурсивные практики) различного характера и направления.

Установлено, что взаимодействие участников профессиональной комму-никации по реализации конфликтных агрессивных практик может быть в об-щем виде представлено в трех базовых схемах (моделях):

а) модели конструктивного конфликтного взаимодействия, когда инициатор (агент, инвектор) и адресат стремятся посредством аффицированного (затронутого аффектом) общения улучшить в интересах каждого сложившуюся (или складывающуюся в момент взаимодействия) ситуацию, в которой устраняются существующие (в том числе и субъективно-объективные) препятствия с целью эффективного (результативного) их преодоления;

б) модели деструктивного агрессивного воздействия, когда в интерактивном процессе аффицированного деструктивного воздействия представлена попытка находящегося под агрессивным вербальным воздействием адресата избежать ситуации нанесения ему вреда и воспрепятствовать его устранению как противника замыслов инициатора;

в) модели деструктивного инвектогенного воздействия, когда в ситуа-ции производственного общения реализуются наиболее грязные вербальные практики актов откровенной брани, оскорбления, отборного мата, унижения, уничижения, обзывания с целью полного устранения собеседника (адресата) из продуктивной сферы производственного цикла; особенностью реализации такой агрессивной инвективной тактики агентом является маскировка агрессивных действий под видом нейтрального или даже обычного вербального или авербального симулякра, незначимого для данного момента эмотивного действия или оценки. Разновидностью этой модели можно считать ситуацию деструктивного инвектогенного воздействия, когда интерактивный обмен агрессивными дискурсивными практиками не может быть реализован эксплицитно по каким - либо объективным причинам, например ввиду явной публичности и откровенной провокационности со стороны агрессора или ввиду слишком громких, тяж-ких и значимых последствий для агрессора.

Взаимоотношения между коммуникативными конфликтными актами де-структивной (агрессивной) направленности удобно представить в виде некоторого дерева зависимостей, в котором отношения между бинарными оппозициями можно проследить как сверху вниз, так и снизу вверх без какого-либо существенного изменения таких отношений:

Конфликтные

Деструктивные Конструктивные

Агрессивные Эмотивные Оценочно -

транспонированные Стимулирую-щие

Аффективные Стрессовые Экспрессивные Оценочные Эмоциогенные

Инвектогенные Квалификационные Эмоциональные

Узловые (или вершинные) коммуникативные акты деструктивной направленности подлежат в представленной типологии также разбиению на отдельные (конкретные) представители соответствующего типового узла (слота). Например, если опускаться вниз по узловой линии, то вербальные конфликтные акты подлежат разбиению на деструктивные, а направление по противоположной линии приведет к разбиению на конструктивные конфликтные акты.

Функционально-содержательную (прагматическую) специфику сугге-стив-ной направленности конструктивных аффицированных действий можно свести к схематическому представлению, по К. Бремону, коммуникативного взаимодействия между субъектом (как агентом) конфликтного конструктивного аффицированного действия и адресатом такого действия, в котором (взаимодействии) осуществляется этапная реализация совместного (с обоюдной заинтересованностью) устранения существующих (в том числе и субъективно - объектив-ных) препятствий с целью эффективного (результативного) их преодоления и улучшения ситуации, которая обусловила (каузировала) применение таких конструктивных аффицирован-ных действий, ср.: (№1)

Улучшение, которое

необходимо достичь

Препятствие, которое

необходимо устранить

Возможные средства

Процесс улучшения Процесс устранения Применение средств

Достигнутое улучшение Устранение Успех примененных

препятствий средств

Очевидно, что несмотря на применение конструктивных аффицирован-ных действий бенефициарием (агентом, субъектом, т.е. лицом, которое в конечном итоге испытывает на себе улучшение от их использования) в данной типовой интеракции, в итоге инициатор (агент или субъект) и адресат (как объект воздействия) совместно переживают в положительном плане ситуацию улучшения положения дел, сложившегося до момента использования агентом таких вербальных действий. Например: Что же это ты, молодчик (сукин сын, разбойник, недотепа, неумеха) опять столько брака допустил? К пяти часам всё устранить! - Ладно, к пяти часам всё устраню.

Заслуживает особого внимания взаимодействие участников профессио-нальной интеракции в ситуации, когда реализуются наиболее грязные вер-бальные проявления узла инвектогенных коммуникативных актов, а именно: актов откровенной брани, оскорбления, отборного мата, унижения, уничижения, обзывания и т.п. Основным отличительным признаком прагматического использования таких инвектогенных коммуникативных актов можно считать специфическое поведение говорящего как инициатора инвективного воздействия (инвектора, агрессора), которое базируется на внезапном и необоснованном использовании указанных актов вербальной агрессии, чтобы стремительно, без подготовки и анализа буквально ошеломить своего собеседника, смять его, подавить волю, желание, настрой и выбить из продуктивного профессионального ритма своей деятельности. Причем, такая инвективная тактика агрессора, как правило, маскируется под какую-нибудь объективную причину (см. символ х1 на схеме), которая может скрываться (симулироваться) под видом эмотивного нейтрального или даже обычного вербального (возможно, и авербального) симулякра, незначимого для данного момента действия или оценки (на схеме это представлено в виде символа у). Таким образом, происходит как бы невинный (замаскированный) обман, подмена истинных намерений агрессора и лишь затем происходит экспликация инвектогенной дискурсивной практики, ошеломляющее, подавляющее воздействие которой увеличивается ввиду неподготовленности адресата. Такая схема-модель инвективного взаимодействия представлена в следующем виде (№2) :

Перспектива инвективного агрессора Перспектива жертвы инвективы

Тот, кого нужно

сделать жертвой

оскорбления

Наличие х1, которое + Отсутствие у,аа vsаа Видимость у,

нужно скрытьа которое нужноаа в которую нужно

симулировать поверить

Процесса Процесса + Процесса vsа Процесс

обмана сокрытияаа аа симуляцииа убеждения

Жертв Наличие ха + Отсутствие у vsаа Видимость у,

содеянно-аа скрыто аа симулированоа в которую

го а поверили

обмана аа = Ошибка,

в которую должны

впасть

Отмечены также случаи, когда интерактивный обмен инвективными дискурсивными практиками по каким - либо объективным причинам (ввиду публичности, например, или слишком громких, тяжких или значимых, лощутимых последствий для агрессора) не может быть реализован эксплицитно. В этой ситуации агрессивный инициатор прибегает к тактическому использованию дискурсивных практик обмана, чтобы заманить своего адресата-жертву в ловушку, в которой он совершит ошибку и тем самым поможет агрессору нанести себе ощутимый ущерб. Схематично такая ситуация может быть представлена следующим образом (схема № 3):

Перспектива агрессора Цаа Перспектива жертвы а Перспектива агрессора-

обманщика агрессии - обмана обманщика

Противник, которого

Необходимо