Авторефераты по темам >> Разные специальности - [часть 1] [часть 2]

Особенности французско-русских интерференций в произведениях Гайто Газданова

Автореферат кандидатской диссертации

На правах рукописи

КАЗБЕКОВА ФАТИМА ЗАУРОВНА

ОСОБЕННОСТИ ФРАНЦУЗСКО-РУССКИХ ИНТЕРФЕРЕНЦИИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ГАЙТО ГАЗДАНОВА

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Владикавказ-2012

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО Северо-Осетинский государственный университет имени К. Л. Хетагурова

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Камболов Тамерлан Таймуразович

Хараева Лариса Ханбиевна

доктор филологических наук, профессор,

ФГБОУ ВПО Кабардино-Балкарский

государственный университет имени

Х.М.Бербекова

заведующая кафедрой романских языков;

Калабекова Людмила Тазретовна

кандидат филологических наук, доцент ФГБОУ ВПО Северо-Осетинский государственный университет имени К. Л. Хетагурова заведующая кафедрой иностранных языков для гуманитарных факультетов (ЛЯП)

Санкт-Петербургский государственный университет

Защита состоится л3 мая 2012 г. в 14. 00 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.248.02. при ФГБОУ ВПО Северо-Осетинский государственный университет имени К. Л. Хетагурова по адресу: 362025, РСО-Алания, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ФГБОУ ВПО Северо-Осетинский государственный университет имени К. Л. Хетагурова.

Автореферат разослан л31 марта 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

Ольга Джемаловна Бичегкуева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Теория языковых контактов развивалась на протяжении многих десятилетий в России. Существенный вклад в развитие этого направления лингвистической науки внесли Бодуэн де Куртенэ, В.Б.Беляев, Е.М.Верещагин, Г.М.Вишневская, В.А.Виноградов, Ю.Д.Дешериев, Ю.О.Жлуктенко, А.А.Залевская, Г.В.Колшанский, В.Н.Комиссаров, РК.Миньяр-Белоручев, Е.Д.Поливанов, В.Ю.Розенцвейг, Ф.П.Филин, Л.В.Щерба и др. В работах российских ученых исследовались самые различные аспекты теории языковых контактов и билингвизма: общелингвистические и социолингвистические проблемы взаимодействия языков, лингвистические вопросы языковых контактов, психологические, а также педагогические и методические проблемы двуязычия. Изучение языковых контактов в современной лингвистике представляет собой самостоятельное направление. Основы современной теории взаимодействия языков были разработаны в середине XX века в трудах Г.Шухардта [1950], А.Мартине [1953], УВайнрайха [1953] и Э.Хаугена [1953].

Рассматривая проблемы взаимодействия языков и двуязычия как конкретной формы реализации языковых контактов, важно подчеркнуть, что билингвизм не является чисто лингвистической проблемой, поскольку имеет глубокие психологические и, в конечном счете, социально-исторические корни. С лингвистической точки зрения проблема двуязычия заключается в том, чтобы описать языковые системы, которые оказываются в контакте друг с другом, и выявить те различия между ними, которые затрудняют одновременное владение обоими. Затем необходимо найти наиболее вероятные проявления интерференции, возникающих в результате контакта языков, и, наконец, указать и зафиксировать в поведении двуязычных носителей те отклонения от норм каждого из языков, которые связаны с их двуязычием. Следует отметить, что предметом многих исследований стал коллективный билингвизм, социальные аспекты его становления и развития. В то же время индивидуальный билингвизм, соотнесенный с одним членом языковой общности, рассматривался и изучался гораздо реже. Представляется, что этот перекос приводит к неоправданно одностороннему описанию билингвизма, к недостаточной комплексности его изучения. Восполнение этого методологического недостатка наиболее эффективно за счет исследования писательского билингвизма, поскольку в литературных текстах можно четко определить фазы перехода с одной языковой системы на другую и установить психолингвистические закономерности реализации билингвальной личности. Таким образом, необходимость повышения комплексности, многоаспектности исследований билингвизма за счет расширения изучения зоны его индивидуального проявления определяет

Актуальность настоящей работы.

Тема диссертации связана с явлением индивидуального билингвизма и посвящена исследованию особенностей лингвистических интерференции в произведениях Гайто Газданова - одного из наиболее ярких русских писателей XX века, сложившегося как личность и состоявшегося как художник в условиях эмиграции, в двуязычном социокультурном контексте.

В работе рассматривается литературный билингвизм как высшая форма индивидуального билингвизма, что дает возможность через язык писателя приблизиться к его языковой личности. Использование этого подхода к исследованию интерференции в рамках литературного билингвизма имеет свои преимущества: в литературной речи не встречаются случаи интерференции, возникающие вследствие языковой некомпетентности, так как уровень владения обоими языками у писателя очень высок. Кроме того, примеры интерференции, обнаруженные в текстах литературных произведений писателя, можно использовать для раскрытия различий между контактирующими языками.

Научная новизна работы определена ее предметом, т.е. выявлением особенностей лингвистических интерференции в письменной речи писателя на грамматическом и лексическом уровне. До настоящего времени предметом исследований творчества Г. Газданова были сугубо литературоведческие аспекты: жанровое своеобразие его романов, поэтика его прозы, художественное мышление автора, система повествований и т.п. Собственно лингвистический аспект произведений Г. Газданова и, в частности, изучение французско-русских интерференции, как результата литературного билингвизма писателя, впервые становится предметом специального исследования.

Объектом исследования являются языковые интерференции в письменной речи, наблюдаемые в текстах художественных произведений писателя-билингва ГГазданова.

Предметом исследования является индивидуальный билингвизм Гайто Газданова в аспекте типологических определений; основные признаки ситуативного и продуктивного билингвизма; причины доминантной роли французского языка в идиолекте писателя; актуализация языковых интерференции на различных системных уровнях.

Гипотеза исследования состоит в том, что произведения на родном языке писателя-билингва, творчество которого формировалось и развивалось в эмиграции, в иноязычной социокультурной среде, неизбежно содержат проявления языковой интерференции, обусловленной воздействием второго языка.

Цель данного исследования заключается в определении природы билингвизма Г. Газданова и выявлении характерных особенностей интерференции в литературных произведениях писателя, когда именно неродной язык (французский) оказывает влияние на родной - русский язык.

Цель работы определяет необходимость решения следующих задач:

выявление индивидуальных черт языковой личности писателя Газда-нова, отражающих особенности его биографии, а также степень сбалансированности внутрисубъектного сосуществования французского и русского языков;
определение в соответствии с существующими классификациями типа билингвизма Г. Газданова и, следовательно, природы двуязычия писателя;
анализ особенностей французско-русских грамматических и лексических интерференции в произведениях Г. Газданова.

В качестве основного в работе используется метод структурно-сопоставительного анализа, позволяющего показать влияние французского языка (языка среды почти полувекового проживания писателя) как в области грамматики, так и в области лексики, на русский язык - основной язык творчества писателя.

Материалом исследования послужили тексты романов Г. Газданова: Вечер у Клер, История одного путешествия, Полет, Ночные дороги, Призрак Александра Вольфа, Возвращение Будды, Пробуждение, Эвелина и ее друзья, документальная повесть На французской земле, а также повести и более сорока рассказов.

Теоретическая значимость настоящей работы заключается в том, что в ней устанавливаются новые аспекты осмысления проблемы лингвистического сознания писателя-билингва, проблемы взаимосвязи билингвизма и литературного творчества. Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего изучения проблемы индивидуального литературного билингвизма и общей теории билингвизма.

Практическая ценность работы состоит в том, что материалы исследования и основные положения могут быть рекомендованы для использования в вузовской практике: в лекционных курсах по теории перевода и на практических занятиях по практике перевода, в преподавании французского и русского языков, при чтении спецкурсов по языкознанию, стилистике, социолингвистике, при написании курсовых и дипломных работ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Специфика проявления интерференции зависит от определенных социальных условий, в которых находится писатель-билингв. ГГазданов использовал на протяжении длительного периода времени речевую компетенцию именно неродного языка, которая была усвоена им еще в раннем детстве, а окончательно сформировалась и усовершенствовалась путем вхождения, а точнее, - слияния с языком социального окружения. Со временем речевая компетенция неродного языка приобретает в его сознании функцию лингвистической доминанты и начинает оказывать императивный прессинг на систему родного языка.

ингвистический анализ произведений писателя Г. Газданова позволяет говорить о высокой концентрации в них французско-русских интерференции. Речь идет не об отклонении от норм и нарушении правил, характерных для недостаточной лингвистической компетенции, а именно об интерферен-циях, которые переходят на более высокий уровень языка, допускающий вариативность и альтернативность решений в области структурной организации высказывания.
Французско-русские интерференции как результат речевой деятельности Г. Газданова при попеременном использовании двух языков, проявляются в русскоязычных произведениях автора на грамматическом и лексическом уровнях и приводят к нарушению норм русского языка.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на II Всероссийской научно-практической конференции молодых ученых и специалистов: Современная российская наука глазами молодых исследователей (Красноярск, 2012), на VII Международная научно-практическая конференция аспирантов и студентов: ЯЗЫК. КУЛЬТУРА. КОММУНИКАЦИЯ (Челябинск, 2012), на VIII Международной научно-практической конференции Дни науки - 2012 (Прага, 2012), на научной конференции в рамках Дня науки в СОГУ, на заседании кафедры французского языка факультета иностранных языков Северо-Осетинского государственного университета им. К.Л.Хетагурова. Материалы диссертации были использованы на занятиях для преподавателей французского языка в Северо-Осетинском республиканском институте повышения квалификации работников образования. По теме диссертации опубликовано восемь статей.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы. Работа изложена на 153 страницах.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы, актуальность и новизна исследования, его теоретическая и практическая значимость, определяется цель и задачи работы, формулируется гипотеза, аргументируется выбор материала исследования, указываются методы исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе Билингвизм и явление языковой интерференции исследуются феномен билингвизма, как особого вида речевой деятельности, различные подходы к его изучению, анализируются существующие классификации билингвизма, рассматривается явление лингвистической интерференции, как частный случай взаимодействия языков, который возникает при регулярном использовании писателем двух различных языков.

В нашем исследовании билингвизма Г.Газданова мы опираемся на концепции отечественных и зарубежных лингвистов: теорию двуязычия Л.В .Щербы, УВайнрайха, теорию языковых контактов В.Ю.Розенцвейга, психологическую типологию билингвизма Е.М.Верещагина. Под двуязычием мы понимаем, во-первых, владение двумя языками и регулярное переключение с одного языка на другой в зависимости от ситуации общения; во-вторых, некий континуум состояний в процессе соотнесения языка в индивидуальном и коллективном сознании: от начального состояния билингва до конечного состояния, когда второй язык полностью вытесняет бывший родной или же сосуществует с ним, независимо от него.

Соглашаясь в целом с мнением Л.В. Щербы, Y Вайнрайха, В.Ю. Розенц-вейга, хотелось бы обратить внимание на некоторые формулировки. Во-первых, приводимый авторами критерий владения двумя языками представляется несколько абстрактным при условии, если не уточняется степень этого владения. Во-вторых, апелляция ученых к фактору свободного переключения мыслительно-речевого аппарата с одного языкового инструментария на другой тоже не является достаточным основанием для адекватного определения билингвизма. Еще более слабым, на наш взгляд, представляется тот способ представить сущность этого явления, который предлагает Y Вайнрайх - параллельное владение двумя языками, поскольку сам по себе факт использования одновременно двух языков может опираться даже на незначительную языковую компетенцию в области неродной лингвокулыуры. На наш взгляд, недопустимо вводить в пространство билингвизма несовершенное владение неродным языком. Более того, уже упомянутая нами логическая предпосылка, касающаяся степени владения языком и выступающая веским аргументом в определении билингвизма, почему-то получает неоднозначное осмысление, налагаясь на материал родного языка и неродного. В частности, этот критерий всегда обходится молчанием как несущественный, когда речь идет о степени владения системой родного языка. В действительности, никто не поставит под сомнение факт билингвизма как вполне достоверного явления при условии, если билингвом окажется человек, владеющий родным языком откровенно плохо, но свободно изъясняющийся на каком-либо ином языке, пусть даже и с явными ошибками. По всей вероятности, определение билингвизма должно опираться, помимо уже сформулированного представления о степени владения языками, также и на другие признаки в общей совокупности языковых компетенций какой-либо конкретной языковой личности.

Одним из важных критериев для определения билингвизма является определение понятия родной язык. Мы склонны дифференцировать родной язык как язык этноса или материнский язык, и второй родной язык т.е. язык, главенствующий в функциональном отношении, доминирующий в

семье в силу каких-либо социальных условий, иначе говоря, язык мышления и речи. Определение билингвизма должно учитывать владение индивидом всеми материальными ресурсами обоих языков.

Кроме того, следует отметить, что сущность билингвизма определяется не столько степенью владения языками и даже не их количеством, а, прежде всего, способом овладения ими: усвоен ли второй язык в общении с носителями этого языка в ситуациях, исключающих пользование родным языком, или же он усвоен при попеременном употреблении в одних и тех же ситуациях родного и неродного языков. Важно также помнить, что билингвы могут значительно различаться по возрасту, в котором ими были усвоены языки, условиями усвоения неродного языка, степенью владения двумя языками, фактором культурной интерференции, а также социокультурной значимостью языков и многими другими возможными факторами. Важнейшими для определения феномена билингвизма представляются также вопросы, связанные с тем, в какой мере и каким образом социально-исторические условия определяют процессы речевых контактов, как речевое поведение билингвов связано с социальными ситуациями билингвизма.

Анализируя язык литературных произведений Г.Газданова, мы рассматриваем модель речевого поведения билингва, отклоняющегося от правил русского языка в построении и оформлении предложений, уподобляя их закономерностям структурной организации неродной лингвокулыуры. Для Г.Газданова родным языком был русский, а проживание во Франции поставило его в условия, когда языком повседневного общения стал французский. Таким образом, нами рассматривается русская речь писателя во всем разнообразии авторских отклонений от кодирования ее литературной нормы первой трети XX столетия, которая оказалась под явным и существенным влиянием неродного для писателя французского языка.

Исследование феномена билингвизма требует также определения доминирующего языка. Не следует считать, что доминантный речевой механизм может быть отождествлен с родным языком билингва. Если родным языком билингва считать речевой механизм, который складывается у него в первую очередь и позволяет ему порождать речевые произведения, принадлежащие языку этнической группы, в которую этот билингв входит, то наблюдаются ситуации, при которых доминантным оказывается именно неродной язык. Но какой бы язык ни становился доминирующим (родной или так называемый неродной), влияние одного языка на другой не может быть ликвидировано полностью, вне зависимости от степени равновесия между сосуществующими в одном сознании различными языковыми системами. Речевая деятельность писателя-билингва, когда он пишет на одном из языков, обязательно испытывает на себе влияние другого языка. Лингвистический билингвизм

редко находится в состоянии абсолютного равновесия, и это значит, что одна из лингвистических систем всегда преобладает над другой, оказывая, в той или иной степени, на нее свое влияние. Точнее говоря, даже лингвистическая доминанта не может устранить относительную зависимость одного языка от другого в лингвистическом сознании билингва, как бы высоко ни были развиты его лингвистические навыки зависимого языка. Явление, которое возникает из-за отсутствия баланса между языками в сознании индивида, получило название ингвистической интерференции.

В осмыслении термина лингвистические интерференции и сегодня существуют довольно значительные разногласия. Согласно наиболее устоявшемуся и общепризнанному определению, интерференция - это отклонение от нормы в системе одного языка под влиянием второго (его форм, моделей и правил их сочетаемостей) как результат их взаимодействия в условиях двуязычия, складывающегося либо при языковых контактах, либо при индивидуальном освоении второго языка.

Общеизвестно, что наиболее часто объектом интерференции является неродной язык, однако наблюдаются ситуации, при которых доминантным в бытовой, социальной, профессиональной и т.д. жизни индивида оказывается именно неродной язык, и именно этот язык становится основным источником интерференции в процессах коммуникативного воспроизведения структурного устройства языка. Представление, согласно которому человек, в совершенстве владеющий своим родным языком и выучивающий затем другие языки, приводит в состояние речевых интерференции эти последние под влиянием родного языка, является чрезмерным упрощением (если не сказать более - явной аберрацией) реально явленных соотношений. Эти соотношения, слагающиеся в сознании человека между системой родного языка и теми, которые он может усвоить впоследствии под влиянием фактора системно-коммуникативных интерференции, могут оказаться двунаправленными. Если определить родной язык как язык, усваиваемый первым (а по определению Данте, - усваиваемый с молоком матери), то вполне очевидно: родной язык может оказаться объектом интерференции со стороны тех языковых систем, которые языковая личность усвоит впоследствии.

В частности, для русскоязычных литературных произведений Г.Газданова характерны лексические единицы, морфологические и синтаксические конструкции, более свойственные для французского языка, нежели для русского. Этот именно тот случай, когда неродной язык выполняет роль доминанты и оказывает влияние на родной язык писателя.

Во второй главе рассматриваются основные этапы жизни и творческой деятельности Г.Газданова, анализируются социально-исторические условия формирования личности писателя-билингва в условиях эмиграции, а также

делается попытка определить природу и характер билингвизма Г.Газданова. Проведен диалингвальный анализ тех грамматических структур французского и русского языков, в которых обнаруживаются случаи влияния неродного языка на родной язык писателя, выявляются особенности французско-русских интерференции в произведениях автора.

Исследование социально-исторических условий формирования личности писателя, прожившего почти пятьдесят лет во Франции, но главным языком творчества которого был, по собственному его утверждению, русский язык, показало, что он не смог избежать, в ситуации постоянного языкового контакта и взаимодействия в его сознании двух разных языковых систем, что и стало для него естественным способом вхождения в новую языковую и культурную среду. По характеру внутрисубъектной связи между языковыми системами в сознании языковой личности и соотнесенности этих двух речевых механизмов между собой билингвизм Г.Газданова относимый в целом к смешанному типу, было бы рациональнее всего квалифицировать как ситуативный. Этот вид билингвизм Г.Газданова допустимо считать естественным, являющимся результатом процесса социальной адаптации в условиях полного погружения писателя в иноязычную среду. Билингвизм писателя, бесспорно, можно отнести к продуктивному типу: его творческая деятельность является доказательством филигранного умения безупречно строить свою речь, принадлежащую вторичной языковой системе.

Довольно сложно определить однозначно, какой из языков (русский или французский) является для него доминирующим. С одной стороны, доминирующим может считаться для писателя русский язык, усвоенный им в раннем детстве. Следует учитывать также и тот немаловажный фактор, что русский язык является для Г.Газданова главным языком литературного творчества, и именно его он считал для себя родным. И, наконец, в условиях эмиграции русский язык был для него основным средством общения с соотечественниками. Но, с другой стороны, столь же важным для Г.Газданова может считаться и французский язык, так как на протяжении последних пятидесяти лет своей жизни он являлся носителем французского языка, который тоже был выучен им в детстве и который стал для него существенным для получения высшего образования и устройства на работу. Несомненно, совершенное владение ГГаздановым французским языком не может вызывать никаких сомнений. Подтверждением этому является и его документальная повесть Je m'engage а dйfendre, написанная им на французском языке. Таким образом, изучив социально-исторические условия формирования двуязычной личности Г.Газданова и учитывая совершенное знание французского языка и фактор времени можно утверждать, что в процессе социальной адаптации доминирующим языком для писателя становится именно французский язык.

В рамках данного исследования были рассмотрены не типичные случаи интерференции, возникающие вследствие недостаточной языковой компетенции, а интерференции в письменной речи двуязычного писателя, уровень владения обоими языками которого очень высок и допускает вариативность и альтернативность решений в области структурной организации высказывания.

Индивидуальный билингвизм Г.Газданова, определяющий глубину французско-русских интерференции, отражает самобытность языка его произведений. При этом отклонения от норм русского языка можно наблюдать и в лексике, и в грамматике (особенно в синтаксисе), что соответственно ведет и к нарушению принятых установок узуса.

В тестах произведений Г.Газданова структурные факторы различия

между двумя контактирующими русским и французским языками лежат в основе интерференции, налагающихся на порядок взаимного расположения основных членов предложения, в типах и конкретных формах категориальной связи слов в словосочетаниях и в предложениях.

Нередко можно встретить предложения, в которых под влиянием французского языка нарушен порядок слов, свойственный синтаксическим конструкциям русского языка. Речь идет о придаточных определительных предложениях, вводимых местоимением который. Согласно правилам грамматики русского языка относительные местоименные слова располагаются в самом начале придаточного предложения. Исключение составляет тот случай, когда слово который входит в качестве зависимого компонента в состав субстантивного словосочетания. Тогда оно располагается после существительного: Девочка, рассказ о которой тебя заинтересовал; улица, названия которой я не помню. Таким образом, порядок слов в русском придаточном предложении ограничен стилистически нейтральным расположением слов, при котором тематические компоненты препозитивны: придаточное предложение начинается именно с дополнения, за которым следуют относительное местоименное слово который, подлежащее и сказуемое. Во французском же сложноподчиненном предложении относительное местоимение clont всегда помещается перед подлежащим придаточного предложения, а после clont следуют (по схеме прямого порядка слов): подлежащее, сказуемое, прямое дополнение, что не соответствует аналогичной фразе русского языка. В произведениях Г.Газданова мы часто встречаем именно этот тип придаточного предложения, в котором автор сохраняет французский порядок слов: ...и мне вдруг стало бесконечно жаль Павла Александровича; надо было полагать, что в этом мире, которого она была живым и непреодолимым напоминанием, ему была суждено роль ее бледного спутника... [Возвращение Будды, 1990, с.427]. Придаточная часть данного сложноподчиненного предложения,

полностью воспроизводит порядок слов французского предложения, вводимого относительным местоимением dont:. ...et soudain j'eus infiniment pitie d e Pavel Alexandrovitch; force йtait de supposer que dans cet autre monde dont elle йtait le rappel vivant et invicible, il avait йtй condamnй аjouer le rвle triste du pale compagnon... [Le retour du Bouddha., 2002, c.67]. Нормам русского языка скорее будет соответствовать: ... живым и непреодолимым напоминанием которого она была. И хотя структура предложения нарушена относительно его порядка слов, смысл предложения остается неизменным и вполне понятным.

Синтаксической калькой с французского языка можно считать и придаточные предложения с союзом без того, чтобы, встречающимся в русском языке довольно редко. Во французском же языке придаточные предложения, вводимые соответствующим ему союзом sans que, употребляются чаще, формируя при этом общее негативное значение. В аналогичных им придаточных предложениях русского языка глагол должен сопровождаться отрицательной частицей не, которая во французском языке инкорпорирована в форму союза sans que. В русских предложениях Г.Газданова отрицание перед глаголом отсутствует, подобно тому, как если бы он строил его французский эквивалент: л.. .мне случалось ехать довольно быстро, задумавшись о чем-нибудь и не глядя по сторонам; потом, без того, чтобы что-либо произошло, я сильно нажимал на тормоз, машина останавливалась... [Ночные дороги, 1990, с. 136]. Это соответствует французскому: ...ilт'arrivatide rouler assez vite..., sans regarder autour de moi, sans que rien sepassвt, je /reinбis trиs fort: le taxi s'arretait [Chemins nocturnes,1991, e.58].

Синтаксическую кальку мы видим и в следующем предложении, где глагол употребляется в сослагательном наклонении: Казалось, что прошло очень много времени до той минуты, пока послышались неторопливые шаги... [Ошибка, 1990, с.459]. Для русского предложения логичнее было бы (в данном контексте) после союза пока, употребленного автором в значении до тех пор, пока, до того времени, пока, поставить перед глаголом частицу не. У Г.Газданова мы видим французский вариант употребления союза jusqu'а ce que (до тех пор, пока не), после которого во французском языке частица не никогда не употребляется.

Спецификой французского языка является то, что все его средства: просодические (в частности, интонация), синтаксические (прежде всего порядок слов), лексические (детерминативы, выделительные частицы, повторы), получают в его системе синтаксические ограничения, которые провоцируют перестройку всего предложения (в русском языке все перечисленные средства подобных ограничений не имеют). Конструктивной особенностью расчлененных предложений является выделение в обособленный сегмент неглагольного элемента (подлежащего, дополнения, обстоятельства, преди-

катива), который репрезентируется приглагольным местоимением. Именно такую французскую конструкцию мы видим в русском языке у Г.Газданова: Это меня не интересует, ваш счет [Пилигриммы, 1996, с.319].; То, что я думаю, чего она совершенно не выносила, это была простота [Судьба Саломеи, 1990, с. 507]. Кроме того, для французского языка характерно употребление выделительных конструкций. Среди моноремных презента-тивных конструкций наиболее распространены: а) с'est qui...; б) ce que...; в) с 'est (il у a; voilа) qui .... С помощью французской выделительной конструкции можно подчеркнуть любой член предложения; русскому же языку такое употребление местоимений, а также наличие подобных выделительных конструкций не свойственно, напротив, оно скорее избыточно. В русском языке выделение любого члена предложения осуществляется с помощью слов именно, конечно, только и т. п.

Ярким примером синтаксической кальки в произведениях Г.Газданова является употребление несвойственной для русского языка конструкции начинать + глагол несовершенного вида. Глагольные перифразы французского языка, выражающие различные нюансы вида или модальности, являют собой аналитические конструкции, образующиеся с помощью полувспомогательных глаголов, отягощенных функциями наклонения, вида, времени, лица, числа, и инфинитива значимых глаголов в сопровождении соответствующих предлогов. Примером такой конструкции во французском языке является перифраза se mettre а + infinitif, commencer а + infinitif co значением вида: напр., Il commengait а dormir lorsqu 'onl'йveilla (он начал спать, когда его разбудили) [Le Petit Robert, 1984, с.343]. В русском языке данная грамматическая категория образуется с помощью приставок по-, за-, про-, на-, с-, при- и др. В произведениях Г.Газданова можно наблюдать универсальное явление морфологической косвенной интерференции: замену по аналогии с французским языком, синтетических форм аналитическими. В частности, в текстах произведений Г.Газданова мы встречаем типично французские перифразы: л.. .мне вдруг, среди бела дня, начиналось хотеть спать, и я дремал, сидя в кресле [Возвращение Будды, 1990, с.505].

Несовпадение правил глагольного управления в двух языках Газданова также привело к нарушению грамматической нормы русского языка под влиянием французского, отразившемуся на индивидуальном стиле Г.Газданова. В частности, нередко встречаются примеры неправильного употребления словосочетаний, когда автор употребляет беспредложную конструкцию вместо предложной или, наоборот, предложную конструкцию вместо беспредложной. Эти синтаксические перевертыши также допустимо считать синтаксическими кальками: отсутствовать из дому (absenter de) [Пилигримы, 1996, с.367]; говорили са военнымиаа словечками (parler de; par) [Вечер у

Клер, 1990, с.96]; надавил лед (presser qch) [История одного путешествия, 1990, С.151].

В текстах произведений Г.Газданова были выявлены и морфологические интерференции. Нельзя не отметить, что в грамматическом строе русского языка категория вида одна из основных и самых специфических категорий глагола. От категории вида зависят и возможность образования временных форм, и типы спряжения, и лексическое значение многих глаголов. Во французском языке имеется два явления, в которых усматривают категорию вида: 1) противопоставление простых и сложных времен; 2) противопоставление точечных и линейных времен. В текстах Г.Газданова нередко можно встретить предложения, где автор вместо несовершенного вида глагола, который выражает действие процессности, т.е. не ограниченного пределом, что в приведенных примерах соответствует контексту, употребляет его совершенный вид: л5 один прекрасный день я получил месячное жалование, ушел - и больше никогда не вернулся в это учреждение [Ночные дороги, 1990, с. 318]. Это соответствует французскому: ...je ne suis jamбis revenue.... Согласно правилам русского языка в данном предложении уместнее было бы употребить несовершенную форму глагола: больше никогда не возвращался. Совершенный вид не может употребляться при выражении действия в процессе его протекания, не может обозначать развернутый, развивающийся процесс - он передает свернутый, концентрированный целостный факт, ограниченный пределом [Русская грамматика, 1980, с.605].

Часто встречаются у Г.Газданова предложения, в которых при перечислении нескольких глаголов (однородных членов) автор употребляет две видовые формы вместо одной, тогда как согласно Русской грамматике для выражения последовательности фактов используется сочетание нескольких глаголов совершенного вида. Используя две видовые формы в данном контексте, автор провоцирует тем самым формально-грамматическое противоречие: И неоднократно мне хотелось, разом, в один короткий день, забыть все, что мне пришлось видеть, испытать и узнать, - для того, чтобы исчезло это тягостное видение мира... [Ночные дороги, 1990, с.201]. В данном случае и глагол видеть необходимо было бы облечь в форму совершенного вида: лувидеть (как и глаголы испытать, лузнать). Встречаются у Газдано-ва также и предложения, где использование одной видовой формы глаголов вступает в противоречие с нормой русского языка: Всю неделю, работая в Версале, он с нетерпением ждал субботы, потом одевался по-праздничному и ехал в Париж:, чтобы ночью, на пустынной улице, произносить свои едва слышные оскорбления и грозить в направлении кафе [Ночные дороги, 1990, с.113]. Глаголы произносить и грозить могли бы быть употреблены в данном контексте в их совершенном виде для указания законченности дей-

ствия, его ограничения внутренним пределом, представляющим действие как целостный акт: л.. .чтобы произнести и погрозить в направлении кафе. Автор, используя несовершенный вид этих глаголов, хотел, вероятно, подчеркнуть, что описываемые действия имеют повторяющийся характер, придавая им, таким образом, не совсем русское звучание. Анализ приведенных примеров становится иллюстрацией того, что интерференции в синтаксисе и, шире, - на уровне грамматики в целом, сказывается не в грубых ошибках, а в неорганичности фразы.

Довольно часто встречающимся видом грамматических интерференции является в текстах Г.Газданова выражение категории числа абстрактных имен существительных. Для этих существительных (по крайней мере, для многих из них) естественной формой существования во французском языке оказывается форма как единственного, так и множественного числа: l'amour/ les amours (вспомним les amours duportier), leloisir/lesloisirsn т.д. В русском языке абстрактные существительные тяготеют к форме единственного числа (хотя, разумеется, не исключена возможность оформления их грамматического числа по стереотипному образцу данной категории: свобода / свободы - политические, социальные, экономические и т.д.). У Г. Газданова семантический класс абстрактных имен получает регулярное воплощение в категориальной форме множественного числа: Но в такие дни он много читал, и на это, главным образом, уходили его досуги [Полет, 1996, с.313]; ...доктор говорил правду: выпитый стакан вина немедленно вызвал у него рвоты и мучительное заболевание [Возвращение Будды, 1990, с.425]. Необычность таких употреблений определяется простой и ясной причиной: неосознаваемой имитацией тех системных форм, которыми актуализируются все имена существительные во французском языке независимо от их семантической отнесенности. Те различия, которые настигают две лингвокультуры в данном звене их структурной организации, утверждают нас в убеждении, что дух французского языка (l'esprit de langue) стремится к воплощению множественного числа абстрактных имен в гораздо более недифференцированном виде, (т.е. без излишней категоризации), чем это происходит в русском языке. Справедливости ради следует сказать, что и в узусе русского языка последнего времени сформировалась устойчивая тенденция (столь же чуждая духу его системы) облекать в форму множественного числа абстрактное существительное риск, ставшее одним из штампов социально-политической риторики. Получается, что возникают своего рода межъязыковые дублеты (точнее говоря, параллели) там, где их ранее не было: les risques / риски. Остается только надеяться, что русский аналог слова les vomissements (рвота) останется отстраненным от категории множественного числа и будет по-прежнему воплощать его логико-информативное содержание посредством сочетания со словом приступ.

Особый интерес вызывает употребление Г.Газдановым пассивных конструкций. Хотя их употребление не противоречит нормам русского языка (каждая из лексических единиц предложения, взятая в отдельности, выбрана и оформлена правильно; соблюдены и правила лексического сочетания слов), но это употребление не соответствует узусу современного литературного общения и звучит как-то не так, несколько искусственно: Язамечал вообще, что мое внимание бывало гораздо чаще привлекаемо предметами, которые не должны были бы меня затрагивать... [Вечер у Клер, 1990, с. 3 8], что соответствует французскому топ attentionйtait attirйe... . Анализируя данные примеры, нельзя не заметить, что выбор автором пассивной формы вполне соответствует программе речевого поведения на французском языке. Во французской лингвокулыуре пассивная форма глаголов - это аналитическая конструкция, образуемая с помощью глагола быть и причастия прошедшего времени, что мы и видим в русском предложении Г.Газданова. Кроме того, эта форма во французском языке более универсальна: это значит, что практически все переходные глаголы могут иметь пассивную форму во всех временных парадигмах и наклонениях. В русском же языке возможности образования пассива ограничены, поскольку страдательные причастия прошедшего времени могут быть образованы далеко не от всех переходных глаголов несовершенного вида [Русская грамматика, 1980, с.671]. Кроме этого в русском языке более многочисленны, чем во французском, и лексические ограничения. Так, в предложении Г.Газданова можно встретить: л.. .такое положение, если и не всегда непогрешимо, то часто оказывается при-ложимым к различным социальным явлениям [Вечеру Клер, 1990, с.71]. Причастия приложимы в словаре русского языка нет. Однако, следует отметить, что в литературе XIX века пассивные конструкции, неординарные для современного читателя, были более частотны.

Нередки случаи интерференции и в словообразовательных моделях. Согласно определению словаря под редакцией М.И.Панова, словообразовательные нормы не допускают употребления в литературных текстах слов, структура которых нарушает принципы сочетания морфем. В произведениях Г.Газданова встречаются слова, построенные по словообразовательным моделям французского языка и, соответственно, отсутствующие в русском языке. Примеры таких дериватов допустимо именовать морфологическими кальками: несамоуверенность (I 'incertitude) [Вечер у Клер, 1990, с. 13]; неотзывчивость (l'insensibilitй, I'indifference) [Вечеру Клер, 1990, с.44]. Морфологическая структура этих слов абсолютно ясна: они образованы от слов самоуверенность, лотзывчивость, переходимые с помощью приставки не- по аналогии с французскими словами, например: incertitude(in + certitude) или insensibilitй (in + sensibilitи). В процессах

создания антонимических пар оба языка прибегают к помощи отрицательных префиксов: in- во французской системе и не- - в русской. Однако, вопреки реальному существованию такой словообразовательной модели в русском языке, в его лексической системе не имеется только что упомянутых слов, которые были созданы Г.Газдановым в соответствии с данными моделями.

Широко распространены в текстах литературных произведений Г.Газданова и лексические кальки, которые, по мнению многих исследователей, являются одним из самых активных видов влияния чужого языка. Так, например, мы встречаем: скелетические тела [На французской земле, 1996, с.685] вместо предлагаемого БТС скелетоподобный [БТС, 2001, с. 1194]. Французские словари регистрируют именно прилагательное squelettique - qui evoque un squelette (par sa maigreur) [Le Petit Robert, 1984, e. 1857] (тот, который напоминает скелет (своей худобой). ГГазданов употребляет в своем предложении французский вариант для выражения необходимого ему понятия.

Ярким примером лексико-семантической кальки является и употребление притяжательных местоимений. Как известно, русский язык отличается от многих других европейских языков наличием немаркированного по категории лица притяжательного местоимения свой. Местоимение свой именно такого типа (т.е. с отсутствующей маркированностью лица) вытесняется у Г.Газданова под влиянием французского языка притяжательными местоимениями, имеющими, напротив, четкую характеристику лица, как это и положено во французской системе: Ты понимаешь теперь твое заблуждение? [Эвелина и ее друзья, 1996, с.697]. Кроме того, в произведениях Г.Газданова часто встречаются фразы, где употребление притяжательных местоимений вообще избыточно: ...я перегружен цитатами и воспоминаниями о чужих чувствах - и они часто мешали мне жить моей собственной жизнью [Эвелина и ее друзья, 1996, с.730].

Интересным представляется и словосочетание безличный человек, использованное писателем в предложении: Володю встретил тот самый старательный француз, о котором говорил Николай, человек среднего роста, совершенно безличный [История одного путешествия, 1990, с. 147]. В русском языке, скорее сказали бы безликий человек, т.е. лишенный своеобразия, индивидуальности. Прилагательное безличный, чаще употребляющееся в русском языке в основном как лингвистический термин (лбезличный оборот, безличное предложение), допустимо также отнести к разряду семантических калек. Во французском языке для выражения смыслов безликий и безличный существует, согласно словарям, лишь одно слово: impersonnel, что, вероятнее всего, и повлияло на использование его Г.Газдановым в русском предложении.

Влиянием французского языка на русскую речь Г.Газданова в ее письменном варианте можно объяснить и необычное употребление числительного лодин: л... я начал ее разыскивать, приехав одним зимним утром в этот город, мне сказали, что она уехала [Хана, 1996, с.491]. По-русски было бы правильнее сказать лоднажды зимним утром, что соответствует французскому un matin. Объясняется этот факт просто: французские артикли не имеют прямого соответствия в русском языке по той известной причине, что русский язык - это безартиклевая система. Неопределенный артикль французского языка, восходящий, как известно, к латинскому числительному unus, сохранил в современном языке формальное и частично функциональное тождество с числительным un; кроме того, он может иметь с ним и семантическое тождество. Следовательно, сложившуюся ситуацию допустимо объяснить приблизительно такой версией. Приведенное предложение таит в себе импульс явного воздействия двух реалий на языковое сознание его автора: одна из этих реалий идет из французской системы, а другая - из русской. В данном случае имеется в виду глубинное (в сущности этимологическое) значение наречия лоднажды, соответствующее кванторному смыслу лодин раз, информативно и функционально приравниваемого к числительному.

В текстах литературных произведений Г.Газданова наблюдается использование разного рода лексических заимствований, так называемых межъязыковых омонимов как одного из вариантов проявления французско-русских интерференции. Автор употребляет заимствованные из французского языка слова, совпадающие с русскими по форме, но неравнозначные по объему значения. Сближение лексических единиц разных языков, причиной которого является, прежде всего, их фонетическое сходство, а затем и вытекающее из него их семантическое употребление, также приводит к непроизвольным нарушениям языковой нормы. Так, например, у Г.Газданова можно прочитать: ...я занимался журнальной работой... [Призрак Александра Вольфа, 1990, с.302]. В данном случае автор использует слово журнальной, имея в виду работу в газете, - по-французски dansle journal, что не соответствует соотнесенному слову русского языка. Кроме того, в русской системе слово журнальный гораздо чаще выступает в составе сочетаний журнальный стол, журнальная статья. Несовпадение семантических полей в контактирующих языках, которое довольно часто является причиной лексико-семантической интерференции, можно наблюдать и в примере со словом пакет: И подумать только, что я, который раздавал папиросы пакетами, вынужден теперь просить одну папиросу у вас [Ночные дороги, 1990, с.236]. В русском тексте для выражения понятия пачка сигарет автор использует лексические средства, калькированные из французского языка paquet de cigarettes. И хотя слово пакет, употребленное в пред-

ожении вместо русского пачка, фонетически и информативно несколько сходно с французским, его семантика в русском языке гораздо шире, чем во французском.

Нарушение правил узуального обращения со словом мы видим и в следующем примере: У нее ... были многочисленные родители, хронически голодавшие в России... [Полет, 1996, с.305]. Французское слово parents может обозначать, согласно словарю Le Petit Robert, как отца и мать, так и близких и дальних родственников (Parents: АЛ. Le pere et la mиre; 2. lit. Les ascendants. В. 1. Personne avec laquelle on a un lien de parente). В русском же языке слово родители однозначно и обозначает только отца и мать. Поэтому употребление данного слова в сочетании с прилагательным многочисленные неуместно и недопустимо, а у Г.Газданова мы видим абсолютно французское значение данного существительного.

Довольно часто в текстах Г.Газданова можно встретить слова и выражения, значения которых читателю понятны, в силу того, что в русском языке существуют синонимичные им однокорневые слова и устойчивые словосочетания, позволяющие понять смысл сказанного. Однако в упомянутых словосочетаниях, употребленных автором, эти слова в современном русском языке не используются. Следовательно, в аспекте общепринятых правил системы они являют собой нарушения деривационных норм русского языка. Так, у Г.Газданова можно прочесть: безвыходная нищета... [Ночные дороги, 1990, с.127]; л...ощущение смертельной тоски и безвыходности; [Полет, 1996, с.455]. Прилагательное безвыходный естественнее бы звучало в сочетании с существительным положение или ситуация, тогда как нищета бывает скорее безысходной, т.е. безнадежной, так же как и ощущение безысходности [БТС, 2001, с.69].

Очень часто в наименовании приемов пищи, приуроченных к определенному времени дня, старая эмиграция следовала французским традициям. Не является исключением в этом смысле и Гайто Газданов. В его произведениях при описании ситуации, когда речь идет о приемах пищи, встречаются фразы, подобные следующей: Я обедал у него однажды февральским холодным вечером [Возвращение Будды, 1990, с.447]. Большой толковый словарь русского языка слово лобед объясняет как лосновной прием пищи, еда {обычно в середине дня).

Нередко в своих произведениях Гайто Газданов пользуется приемом дословного или буквального перевода, т.е. лексико-семантическим калькированием выражений, характерных для французского языка и звучащих не столько по-русски, сколько по-французски, хотя и вполне понятно: У нее были братья - в последнем градусе чахотки - в швейцарских санаториях, откуда они должны были уйти... [Полет,1996, с. 305]; Эти люди жили в

глубине домов, и еще в прежние времена я неоднократно видел их... [Вечерний спутник,1990, с. 483]; это случилось со мной впервые зимой последнего года [Третья жизнь, 1996, с.318].

Часто в текстах литературных произведений Г.Газданова мы наблюдаем нарушение правил обращения с заимствованным словом. Конкретно это может выражаться в его неправильном использовании, когда мы сталкиваемся с изменением (расширением или сужением) объема значений данного слова: Я ведь, батенька, в пении и в музыке партизан. [Ночные дороги, 1990, с. 239]. Слово партизан в русском языке - однозначно: член народного вооруженного отряда, самостоятельно действующего в тылу врага (Ожегов, 1989, с.492). А во французском языке, кроме данного значения, оно располагает еще одним смыслом, который соответствует слову-синониму adepte, что в переводе означает сторонник, приверженец, любитель. Следовательно, и в данном случае Г.Газданов употребляет слово партизан в одном из его французских значений.

Ярким примером лингвокулыурной интерференции является и пример метонимии со словосочетанием с почетным легионом, что абсолютно понятно любому человеку, знающему французский язык и французскую цивилизацию: речь идет о человеке, награжденном орденом Почетного легиона. Тогда как, читая это словосочетание на русском языке, человек, не владеющий соответствующими фоновыми знаниями, вряд ли поймет ее правильно: л... одна из постоянных посетительниц кафе, женщина удивительной некрасивости... говорила, приблизившись вплотную к пятидесятилетнему человеку с почетным легионом [Ночные дороги, 1990, с.120].

Изучая язык произведений Г.Газданова, невозможно не обратить внимания на создание автором целого ряда окказионализмов, которые, однако, не выходят за рамки его произведений, оставаясь на уровне его авторского речетворчества. Индивидуальный билингвизм писателя и отсутствие, по его собственному замечанию, непосредственного контакта с людьми и языком родины являются причиной возникновения авторских языковых лакун, которые и заполняются столь же авторскими окказионализмами: ...немецким отрядом расстреливателей.... [На французской земле, 1996, с. 691]; л... муж, любовник, ухаживатель? [История одного путешествия, 1990, с.223]; л...убедить женоподобного гестаписта... [На французской земле, 1996, с.702]; ...карманщик Володя Чех [Повесть о трех неудачах, 1996, с.15]; она потеряла поэтому ту умность разговора, которая ее обычно не покидала [Полет, 1996, с.428]. Большинство таких образований возникает по аналогии со словами, имеющими частотные хождения в узусе. Новизна этих слов достигается тем, что они синонимичны общеизвестным словам, употребляющимся в языке, имеют те же корни, но отличаются словообразовательными средствами, которые использованы при их формировании. Способ

создания нового, свежего, нешаблонного слова, с точки зрения общепринятого языка - это нарушение его грамматической нормы. По этому пути идет Г.Газданов. Он создает отглагольные существительные расстрели-ватель, лухаживатель по аналогии с узуальными: читатель, слушатель, покупатель и т.п.; а существительные гестапист и карманщик имитируют модель, запечатленную в словах машинист, таксист, финансист и часовщик, каменщик или кладовщик и т.п. Во французском переводе, сделанном Е.Бальзамо, слову умностъ соответствует л... с ette intelligence de laconversation. Это существительное, отсутствующее в русском языке, является производным от умный + суффикс -ость, как храбрость от храбрый или глупость от глупый. И в данном случае речь идет о словообразовательной модели, характерной для языка эмигрантов первой волны, к которым относится Г.Газданов.

Интерференции как результат взаимодействия двух языков в условиях билингвизма, по мнению многих исследователей, чаще рассматриваются как лотрицательный языковой материал. Анализируя примеры французско-русских интерференции на грамматическом или лексическом уровнях, обнаруженные в текстах произведений Г. Газданова, нельзя не отметить тот факт, что наличие таковых в его письменной речи, напротив, способствует созданию особого индивидуального стиля писателя. Учитывая неординарный характер билингвизма Г. Газданова и, как неизбежное следствие, непредсказуемый облик его интерференции, некоторые из которых выходят подчас за рамки прогнозируемых межъязыковых взаимодействий и, имея в виду безупречное владение писателем обоими языками, мы вправе настаивать на идее возможной контаминации в одной единице двух процессов, порождающих чистые интерференции, неотягощенные каким-либо дополнительным признаком, и одновременно интерференции, лежащие в пограничном пространстве, где может помещаться авторское речетворчество.

В Заключении излагаются основные результаты диссертации. Концептуальное содержание выполненной работы может получить дальнейшее развитие в исследованиях степени реальной корректности постулата о двойственном характере единиц, впитывающих в себя признаки интерференции и индивидуального речетворчества, налагается преимущественно на словообразовательные модели.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора: Статьи в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК

1. Казбекова Ф.З. Авторский билингвизм ГГазданова как ментальная основа лексико-семантических интерференции в его произведениях [Текст]

/ Ф.З.Казбекова // Вестник КГУ им. Н.А.Некрасова. №2. Основной выпуск: научный журнал. - Кострома: Изд-во КГУ, 2010. - С. 176-178.

2. Казбекова Ф.З. Элективный курс ГГазданов в культуре Русского зарубежья [Текст] / Ф.З.Казбекова // Вестник СОГУ им. К.Л.Хетагурова. №1. Общественные науки / гл. ред. проф. А.А.Магометов. Северо-Осетинский гос. ун-т. - Владикавказ: ФБГОУ СОГУ, 2011. - С.167-171.

3.Казбекова Ф.З. Лексико-семантический аспект авторского билингвизма Г.Газданова [Текст] / Ф.З.Казбекова // В мире научных открытий. Т. 21, № 9.4. Проблемы науки и образования: научный журнал - Красноярск: Научно-инновационный центр, 2011. Ч С.1225-1231.

Статьи и материалы докладов, опубликованные в других изданиях:

Казбекова Ф.З. Особенности межъязыковой интерференции в произведениях Г.Газданова [Текст] / Ф.З.Казбекова // Тезисы докладов конференции по итогам НИР факультета международных отношений СОГУ за 2005 г./ под ред. канд. филол. наук, доц. С.И.Кайтуковой; Северо-Осетинский гос. ун-т. -Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2006. - С. 102-105.
Казбекова Ф.З. Явление межъязыковой интерференции в произведениях Г.Газданова [Текст] / Ф.З.Казбекова // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Выпуск IX: Межвузовский сборник научных трудов / под ред. док. филол. наук ТЮ.Тамерьян; Северо-Осетинский гос. ун-т. - Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2007. - С.207-209.
Казбекова Ф.З. Билингвизм Г.Газданова [Текст] / Ф.З.Казбекова // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Выпуск X: Межвузовский сборник научных трудов / под ред. док. филол. наук ТЮ.Тамерьян; Северо-Осетинский гос. ун-т. - Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2008. - С.245-248.
Казбекова Ф.З. Авторские окказионализмы как проявление индивидуального билингвизма ГайтоГазданова [Текст] / Ф.З.Казбекова // Материалы II Всероссийской научно-практической конференции молодых ученых и специалистов: Современная российская наука глазами молодых исследователей. Вып.4: научный журнал. - Красноярск: Научно-инновационный центр, 2012.-С 173-178.

8.аа Казбекова Ф.З. Личность в лингвокулыурном аспекте [Текст] /

Ф.З.Казбекова // Научная мысль информационного века - 2012. Материалы

VIII Международной научно-практической конференции: научный журнал-

Прага: Przemysl. Nauka i Studia, 2012. - C.35-37.

Подписано в печать 26.03.2012. Усл. п.л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ № 67.

Издательство Северо-Осетинского государственного университета имени

К. Л. Хетагурова, 362025, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46.

Авторефераты по темам >> Разные специальности - [часть 1] [часть 2]

Blog

Особенности французско-русских интерференций в произведениях Гайто Газданова