Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Геософские аспекты творчества Н.С. Гумилева

Автореферат докторской диссертации по филологии

На правах рукописи

РАСКИНА

Елена Юрьевна

Специальность 10.01.01 - Русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Архангельск - 2009

Работа выполнена на кафедре теории и практики журналистики Московского гуманитарного института имени Е.Р. Дашковой

Официальные оппоненты:	Доктор филологических наук, профессор еденев Александр Владимирович ГОУ ВПО Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова
	доктор филологических наук, профессор Зобнин Юрий Владимирович НОУ Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов
	доктор филологических наук, профессор Кихней Любовь Геннадьевна НОУ Институт международного права и экономики имени А.С. Грибоедова
Ведущая организация:	ГОУ ВПО Тверской государственный университет

Защита состоится 05 июня 2009 года в 10.00 ч. на заседании диссертационного совета ДМ 212.191.04 при ГОУ ВПО Поморский государственный университет имени М.В. Ломоносова по адресу: 164520, Архангельская область, г. Северодвинск, ул. Торцева, д. 6, ауд. 21.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова по адресу: 163002, г. Архангельск, пр. Ломоносова, 4.

Автореферат разослан л___ марта 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук,

профессор Эмилия Яковлевна Фесенко

Общая характеристика работы

Постановка проблемы.

Для творчества Н.С. Гумилева характерно художественное, религиозное и культурно-философское осмысление географических образов, тем и мотивов. В произведениях поэта география перерастает в геософию (сакральную географию). Геософия исследует систему взаимосвязей между природой и культурой и понимается нами не как география (лземлеописание), а как наука об лумной сущности земли - лземлемудрие. К геософии относятся характерные для лсеребряного века русской литературы идеи о сакральности природных и культурных объектов, о лблагодатности или лбезблагодатности земель. Изучением геософских тем, мотивов и образов в русской литературе ХХ века ав настоящее время занимаются такие исследователи, как Р.Д. Тименчик , Н.М. Теребихин , Н.А. Богомолов , Д.В. Громов , Ю.В. Зобнин и др.

Приключения и путешествия были для него всего лишь аскезой. Он мечтал о создании собственной науки - геософии, как он ее назвал, умудренной в климатических зонах и пейзажах , - писал французский поэт Жан Шюзевиль, близко общавшийся с Гумилевым в 1910 г. в Париже. Анализируя стихотворение Гумилева Современность (1911), Р.Д. Тименчик упоминает о лнедовоздвигнутом поэтом лздании новой науки о чудесах земли. Он (Н.С. Гумилев - Е.Р.) открыл ее в 1909 г., назвал геософией, решил основать Геософическое общество с участием М. Кузмина и В.К. Ивановой-Шварсалон и в связи, возможно, с этими проектами Вере Шварсалон какую-то нечисть подариЕ (тритона?), - пишет ученый . По мнению Р.Д. Тименчика, гумилевская геософия сродни лджаграфии барона Брамбеуса (О. Сенковского), которую последний называл наукой о чудесах и редкостях земли (лгеософия Гумилева рифмовалась с джаграфией и другими научными шутками барона Брамбеуса ).

Как справедливо указывает М. Баскер, лпреобладавший долгое время литературно-критический стереотип Гумилева как поэта-воина, путешественника и влюбленного в Музу Дальних странствий открывателя новых земель заметно модифицировался, а образ Гумилева - тайновидца и тайнописца - стал получать некоторое признание как в России, так и за границей . По мнению М. Баскера, многие гумилевские культуронимы нельзя назвать лгеографической реальностью, поскольку они являются не реальными точками, указанными на карте, а землями, городами и странами, существующими лишь в творческом сознании поэта.

Восприятие Гумилева как тайновидца и тайнописца, стремление рассмотреть скрытые, образно-символические значения под трудно проницаемой внешней оболочкой стихов, характерно для работ Р.Д. Тименчика, А.И. Павловского, Н.А. Богомолова, Ю.В. Зобнина. Тем не менее, о религиозных, философских и культурных смыслах гумилевской географии литературоведы, как правило, упоминали только в связи с лафриканскими стихотворениями и путешествиями поэта.

Так, Н.А. Богомолов предложил локкультные ключи к некоторым важным особенностям жизни и творчества Н.С. Гумилева, в частности, к африканским стихотворениям. Исходя из концепции доктора Папюса, к которой Гумилев обращался в ранний, парижский период (1907 - 1908 гг.), именно Африка являлась континентом, где лобитали наследники предшествующих цивилизаций, рассматривалась как хранилище важнейших данных о магических корнях современного лтайного знания, - утверждает исследователь . А.И. Павловский писал, что Африка была для него (Гумилева - Е.Р.) без всякого преувеличения лотражением рая, а может быть, и самим раем, существовавшим, как это ни странно, не на небе, а на земле . Именно эта лтайна природы - способность ее в определенных состояниях напоминать о Творце - и присутствует в лнатурфилософии Гумилева. Он никогда не забывает том, что за лбезбожным, стихийным, лгреховным состоянием мироздания, скрывается идеальный образ первозданного рая, - пишет Ю.В. Зобнин .

В ранних поездках Гумилева немалую роль сыграло стремление к эксцентричности, желание привлечь к себе внимание. Отчасти и попытки уйти от самого себя. И, разумеется, любопытство. <Е> Но последнее путешествие вызвано уже глубоким интересом, любовью к тем краям (Абиссинии - Е.Р.) и стремлением их понять , - трактует значение, цели и смысл африканских путешествий поэта А.Б. Давидсон. В монографии Муза странствий Николая Гумилева А.Б. Давидсон обращает внимание на следующие слова поэта: Самое ужасное - мне в Африке нравилась обыденностьЕ Быть пастухом, ходить по тропинкам, стоять у плетняЕ . Эту лобыденность Давидсон связывает с лпервозданностью африканского континента, его подлинной, девственной природой, которая и привлекала поэта.

Однако любовь Гумилева к чудесам и тайнам земли вызывала насмешки современников: Иванова-Разумника, Л.Н. Войтоловского, В.Л. Львова-Рогачевского, Б.А. Садовского и др. Все эти литературные критики видели в Гумилеве Тартарена русской поэзии, упрекали его в бутафорских эффектах и бегстве от современности в декоративный, условный Восток. У Н. Гумилева большое тяготение к Востоку, - писал В.Л. Львов-Рогачевский, - он любит придумать что-нибудь этакое экзотическое, он любит лнебывалые плоды, лнездешние слова. У Алексея Толстого один из его помещиков уехал из своего медвежьего угла в Африку и оттуда прислал своему дядюшке Мишухе Налимову банку с живым крокодилом. В поэзии Гумилева, как в банке симбирского помещика, плавает лтемно-изумрудный крокодил. Впрочем, тут целый зверинец: Изысканный бродит жираф. Встречаются лсвирепые пантеры, слоны, львы, обезьяны, какаду, лперья страуса .

Многообразие флоры и фауны, характерное для образного ряда стихотворений Н.С. Гумилева, является, однако, доказательством лчудес и тайн земли, указанием на красоту и необычность тварного мира. Даже в небесных сферах поэт видит лзоологический сад планет (стихотворение Память). Первозданность африканской природы сближает ее с раем. Но эта подлинная, девственная природа искажена первородным грехом. В сборнике Шатер изображена не только прекрасная в своей первозданности, но и страшная, ужасающая Африка. Так, в стихотворении Судан, после описания тенистых рощ и галерей лесов, тихого озера Чад и лсамых чудесных, неожиданных птиц и животных перед читателями предстает картина африканской охоты: Бродят звери, как Бог им назначил, / К водопою сбираются вместе, / К водопою сбираются мирно. / И не знают, что дивно прекрасны, / Что таких, как они, не отыщешь, / И не знает об этом охотник, / Что в пылающий полдень таится / За кустом с ядовитой стрелою, / И кричит над поверженным зверем, / Исполняя охотничью пляску, / И уносит владыкам Судана / Дорогую добычу свою [4, 171]. Африка - это лотражение рая, искаженное, смутное земное воспоминание о рае, которое наполняет душу лирического героя поэзии Гумилева тоской по раю небесному.

Образ рая - земного и небесного - в творчестве Н.С. Гумилева связан с архетипическим сюжетом лизгнания из рая. Этот сюжет присутствует в ряде стихотворений поэта, таких как Адам, Сон Адама, Райский сад, в поэме Блудный сын и т.д. Господь, изгнав человека на землю из рая, вселил его на ней прямо рая сладости (Быт 3, 24), чтоб он, непрестанно обращая взоры к раю и вместе питаясь надеждой возвращения в рай, пребывал в непрестанном плаче покаяния, - писал свт. Игнатий (Брянчанинов) . Надежда на возвращение в райский сад, сны о святой земле (Индии Духа) являются для лирического героя поэзии Гумилева путеводной звездой, сопровождают его в странствиях. Так, в стихотворении Райский сад перед читателями предстает картина Эдемского сада: В золотисто-лиловом мираже / Дивный сад предо мною встает. / Ах, такой раскрывался едва ли / И на ранней заре бытия, / И о нем никогда не мечтали / Даже Индии солнца - князья. / Бьет поток; на лужайках прибрежных / Бродят нимфы забытых времен; / В выем раковин длинных и нежных / Звонко трубит мальчишка-тритонЕ [2, 63].

Уже современники и соратники по второму Цеху поэтов отмечали, что экзотизм африканских стихов Гумилева обладает совсем иной породой, нежели лэкзотизм Гогена и все, что ему родственно . Только близорукому Гумилев покажется потомком Гогена, - справедливо утверждал Г. Адамович в рецензии на вышедший в Севастополе сборник Шатер. - Он всегда был и остался в новой своей книге прежде всего мужественным в смысле желания работать в мире, лпреображать его, как любят у нас говорить, а не очаровываться имЕ . Природа этих стихов совсем иная, - продолжал Г. Адамович. - Есть мир и есть человек, хозяин его. Хорош тот хозяин, который все любит и все хочет описатьЕ .

Если в пассивном экзотизме Гогена Адамович видел выдумку мечтательного и усталого поколения, лотвыкшего от действия и ищущего утешения и обмана, то в африканских стихах сборника Шатер поэт и соратник Гумилева по второму Цеху совершенно справедливо усмотрел желание одухотворить логромную, беспредельную во всех измерениях материю, преобразить движением, поэтическим ритмом лкосный сон стихий. Однако, как резюмировал Адамович в своей рецензии на Шатер: Огромная, беспредельная во всех измерениях материя еще не одухотворена, и наша культура есть еще младенческий слабый лепет .

Работа поэта (человека-хозяина) в мире заключается в том, чтобы открыть (лисчислить) и назвать неведомые пространства, одухотворить и окультурить материю. Поэт подобен географу, который лисчислил неведомый мир, предугадал его существование, или мореплавателю, который первым увидел на горизонте никому не известную землю. Лирический герой поэзии Н.С. Гумилева - это лискатель нездешних Америк. Стихия лирического героя - движение, понимаемое как вечное совершенствование. Географические реалии в произведениях Гумилева становятся элементами сакральной географии, приобретают не только художественное, но и культурно-философское и религиозное значение. Символические, культурно-философские и религиозные аспекты географических образов, тем и мотивов, характерных для творчества Н.С. Гумилева, рассмотрены нами в диссертационном исследовании.

Объектом исследования являются все доступные на сегодняшний день художественные тексты Н.С. Гумилева (поэзия, проза и драматургия), литературная критика, письма, переводы, воспоминания, дневники современников. Мы старались учесть все наиболее значительные работы критиков и литературоведов о творчестве поэта, а также упоминания о нем в литературоведческих и культурологическиха штудиях Серебряного века.

Предмет исследования - геософские аспекты творчества поэта, культурно-философская и религиозная направленность присутствующих в художественном пространстве поэзии, прозы и драматургии Н.С. Гумилева географических тем, образов и мотивов. При анализе роли географических тем, образов и мотивов в творчестве Н.С. Гумилева следует учитывать, что мы имеем дело с философией географии - геософией. Земля предстает в творчестве поэта живым, мыслящим, окультуренным пространством, что предвосхищает идеи В.И. Вернадского, К.Э. Циолковского, П.Н. Савицкого об окультуривании биосферы, превращении ее в качественно новое состояние, пронизанное светом духовности, - ноосферу.

Странствия лирического героя поэзии Н.С. Гумилева направлены на постижение лдуши земли, являются поисками лрая земного, особого, сакрального пространства, подобного райскому саду, Эдему. Многие, наиболее важные топонимы, присутствующие в произведениях Н.С. Гумилева, являются культуронимами - географическими реалиями, наполненными культурно-философским и религиозным смыслом. Такими культуронимами являются Абиссиния, Египет, Китай, Индия, Византия, Ирландия, Франция, Россия. Гумилевский экзотизм является не пассивным, а активным, он направлен на постижение новых, далеких земель, подобных в своей первозданности райскому саду. Для творчества Гумилева характерно сближение образов поэта, дающего вещам имена, и географа, путешественника, открывающего и познающего далекие земли. Как следствие, путешествие сродни познанию, открытию, называнию, одухотворению и окультуриванию земного пространства.а

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы проанализировать геософские аспекты творчества Н.С. Гумилева, рассмотреть основные культуронимы, относящиеся к гумилевской сакральной географии.

Постановка подобной цели исследования определила и его задачи, среди которых можно назвать:

изучение сакральной географии произведений Н.С. Гумилева, ее основных маршрутов и ориентиров, геософской проблематики творчества поэта;
анализ наиболее значимых для творчества Гумилева топонимов, которые наполнены культурно-философскими и религиозными смыслами (культуронимов). В диссертационном исследовании рассматриваются такие культуронимы, как Индия, Китай, Абиссиния, Египет, Византия, Персия, Ирландия, Франция, Россия;
изучение темы лстранничества духа в произведениях Н.С. Гумилева в контексте лпаломнической литературы и ллитературы путешествий;
исследование образно-символической наполненности концепта лпуть к раю в творчестве Н.С. Гумилева;
анализ значений лродного и лвселенского в сакральной географии произведений Н.С. Гумилева;
осмысление роли Руси-России в геософской проблематике произведений поэта.

Научная новизна исследования обусловлена необходимостью целостной интерпретации гумилевской лсакральной географии, геософских аспектов творчества поэта. Нуждается в пересмотре само представление о гумилевском лэкзотизме. Каждая из экзотических стран, упомянутых в контексте гумилевской сакральной географии (Абиссиния, Персия, Китай, Индия, кельтская Ирландия), является не просто чужим и таинственным миром, интересным для путешественника, привлекательным в своей чужеродности и непохожести, но наследницей древней магической культуры, одним из сакральных центров земли. Так, Абиссиния - это страна царя Соломона и царицы Савской, Персия - страна поэтов-суфиев, Ирландия - лземля друидов, снов и струн, Китай - край великих поэтов эпохи Тан, лзаклинателей стихий, поэтов-монахов.

Экзотизм Гумилева - это не бегство усталого и мечтательного декадента от европейской цивилизации, а стремление освоить новые для русской поэзии пространства. Так, благодаря Шатру в пространство русской поэзии вошла Абиссиния-Эфиопия - одна из самых таинственных и насыщенных культурными реалиями стран загадочного лчерного континента, земля лчерных христиан. Поэтому мы можем говорить о гумилевском лактивном экзотизме как о совершенно особом феномене, восходящем к геософским аспектам творчества поэта.

Пассивный экзотизм связан с отторжением западных ценностей, бегством от них, часто - физическим и безвозвратным. Активный экзотизм предполагает сближение Запада и Востока в контексте геософской проблематики, постижение лчудес и лтайн мирской географии, проникнутой духом божественного.

Странствие к истокам великой реки, плавание к неведомой, благодатной земле или стремление достичь чудесного сада уподобляется в текстах Гумилева паломничеству к святыне. В этом контексте путешествие/ странствие является вариантом паломничества, а сюжетные линии, связанные с путешествиями, - элементами лпаломнического текста. В то же время лирический герой - это не только лстранник духа, но посредник между различными культурными мирами, между древнейшими культурами земли, такими как Египет, Китай, Индия, Персия, Эллада-Византия, Русь-Россия, лостров друидов Ирландия, прекрасная Франция и т.д.

Сквозной сюжет путешествия к благодатной земле, чудесному саду, великой реке или лродине иной необыкновенно важен для произведений Гумилева. Как странник, идущий лпутем жемчужным по садам береговым, изображен Христос в одноименном стихотворении поэта. В этом стихотворении Спаситель говорит своей пастве о светлом рае, лчто розовее / Самой розовой звезды [1, 277]. По лжемчужному пути за Христом следуют апостолы: Не томит, не мучит выбор, / Что пленительней чудес?! / И идут пастух и рыбарь / За искателем небес [1, 277]. Этот сюжет может быть интерпретирован как путь к чудесному саду, подобному райскому (стихотворение Эзбекие), или же - как возвращение в небесную прародину после лстранствия земного (стихотворение Прапамять).

Одним из самых ярких воплощений образа-символа (паломник) в творчестве Гумилева является стихотворение Паломник, герой которого - Ахмет-оглы - движется к земной Мекке, но обретает Мекку небесную. В этом стихотворении поэт дает ему следующую характеристику: Он очень стар, Ахмет, а путь суров, / Пронзительны полночные туманы, / Он скоро упадет без сил и слов, / Закутавшись, дрожа, в халат свой рваный <Е> Он упадет, но дух его бессонный / Аллах недаром дивно окрылил. / Его, как мальчик страстный и влюбленный, / В свои объятья примет Азраил / И поведет тропою разрешенной / Для демонов, пророков и светил. / Все, что свершить возможно человеку, / Он совершил - и он увидит Мекку [2, 89-90]. В стихотворении Ослепительное лирический герой восклицает: И я когда-то был твоим, / Я плыл, покорный пилигрим, / За жизнью благостной и смирной, / Чтоб повстречал меня Гуссейн / В садах, где розы и бассейн / На берегу за старой Смирной [2, 11]. На пути к благодатной земле героев ожидают соблазны, искушения и испытания: лпещеры джиннов и волков, хранящих древнюю обиду (стихотворение Ослепительное), пропасти и бездны. Герои могут не дойти до цели, свернуть с намеченного пути, духовно погибнуть, выбрать лужасную дорогу лкапитана с ликом Каина (заключительное стихотворение цикла Капитаны). Но персонажи, одетые лв броню своих святынь, следуют по правому пути, лпути слова. В стихотворении Правый путь описана праведная дорога: Что ж, это путь величавый и строгий: / Плакать с осенним пронзительным ветром, / С нищими нищим таиться в берлоге / Хмурые думы оковывать метром [1, 201].

Во многих мифологических системах рай расположен на юге видимого мира, а самая южная страна является, соответственно, самой чудесной. В основе такой трактовки лежит представление об особом, символическом значении сторон света, когда одно из направлений признается священным . В пьесе Гумилева Дерево превращений таким священным направлением признается юг, а Индия названа самой чудесной и, одновременно, самой южной из стран. Для некоторых других произведений Гумилева характерна лнордическая традиция, в которой священной стороной признается север, а самой чудесной является загадочная страна лна севере мира (Крайняя Туле, о которой сообщал древнегреческий путешественник Пифей, совершивший туда плаванье) . Так, в поэме Северный раджа сакральной оказывается далекая северная страна, в которой герой поэмы намеревается создать линую Индию, виденье.

В индоевропейской мифологической системе север символизировал истоки индоевропейской культуры, изначальный нордический рай, центр, неподвижный полюс, точку, где сходятся противоположности, символическое место, не подвластное космической энтропии. Как движение на юг, так и движение на север (на лвосток и лзапад) в том контексте, который создает все творчество Гумилева, изначально ориентированное не только на лфизику, но и на лметафизику в мировидении, имеет религиозно-философский смысл. Для реконструкции географической символики и образности мы привлекаем такое понятие, как карта мира по Н.С. Гумилеву. Географический код произведений Н.С. Гумилева понимается нами как совокупность знаковых, символических географических реалий, как иерархическая последовательность культуронимов, каждый из которых является этапом на пути к Индии Духа

Культуронимы - это историко-культурные и религиозные центры-локусы. Бесспорно, в произведениях Н.С. Гумилева есть топонимы, не являющиеся культуронимами, не наполненные культурными и сакральными смыслами, однако в задачи данного исследования не входит рассмотрение подобной топонимики. Такие топонимы имеют лпроходное значение, не обладают образно-символическим содержанием, не участвуют в создании художественной образности.

В отличие от топонима, для культуронима значимо, прежде всего, его культурологическое и мифологическое содержание. Под культуронимами мы понимаем пространственно-временные центры мировой культуры и истории, сакральные центры земли, являющиеся элементами сакральной географии. В данной работе мы рассматриваем ирического героя поэзии Гумилева именно как странника, блуждающего по миру в поисках Индии Духа , которая может быть интерпретирована как духовно-поэтическая вершина, религиозная, культурная или природная святыня, благодатная земля, лцарство поэтов, священная прародина человечества. В творчестве Гумилева присутствуют две Индии: Индия как культурно-историческое пространство, входящее в восточный мир лот Индии до Византии, и Индия как лмир иной, лнегеографическая реальность - Индия Духа. Религиозно-философская интерпретация темы странничества сближает творчество Гумилева с паломнической литературой русского и европейского средневековья.

К лпаломнической литературе относятся произведения разных жанров, повествующие о путешествии к святыне (святыням), сакральной, благодатной земле (землям). Такие произведения описывают жизнедействие в священном пространстве - месте проявления божественной силы, которая лвмешивается в историю различными путями, неизменно оставляя в ней глубокий след . В произведениях паломнической литературы пространство предстает упорядоченным континуумом, космосом, где зло является последствием человеческих грехов. Соответственно, описываются плодоносные местности Святой земли, которым противопоставляются опустошенные и заброшенные места, проклятые Творцом. Горы играют свою роль в паломническом путешествии: на них расположены святыни, с их вершин открывается вид на святые земли. Флора и фауна являются частью священного пространства: лтак, дикие звери, уже не существовавшие к тому времени в Святой земле, связаны в памяти Даниила с отрывками из Писания или Житий святых .

В гумилевской сакральной географии представлены не только святые, но и проклятые земли, что во многом соответствует описанию райских (плодоносных) и мертвых (опустошенных) земель в паломнической литературе. Так, в цикле стихотворений Капитаны упоминаются благодатные земли, где лс деревьев стекают душистые смолы и лрозы краснее, чем пурпур царей, и, одновременно, проклятая Богом локраина, лгде капитана с ликом Каина / Легла ужасная дорога [1, 240]. От благодатной или безблагодатной земли лирического героя поэзии Гумилева часто отделяет река (Полночь сошла, непроглядная темень, / Только река от луны блестит, / А за рекой неизвестное племя, / Зажигая костры, шумит - [2, 156]). Соответственно, назвать реку своим именем - высшая честь для странника (Древний я отрыл храм из-под песка, / Именем моим названа река - [2, 17]).

В художественном пространстве поэзии Н.С. Гумилева значим не сам факт экзотического путешествия, а смысл и цель этого путешествия, духовная наполненность странствий героя. Смыслом и целью странствий в творчестве Гумилева является лродина иная - райский сад, утраченный лпраотцем Адамом после грехопадения, а движущей силой - тоска по утраченному раю, символизирующему полноту Бытия в Боге. Так, в стихотворении Эзбекие герой обретает душевный мир и покой только в чудесном саду, подобном райскому: Но этот сад, он был во всем подобен / Священным рощам молодого мира: / Там пальмы тонкие взносили ветви, / Как девушки, к которым Бог нисходит; / На холмах, словно вещие друиды, / Толпились величавые платаны, / И водопад белел во мраке, точно / Встающий на дыбы единорогЕ [3, 162].

Родное в гумилевской сакральной географии постигается через лвселенское, Русь-Россия - через мировую культуру. Русская культура сосредоточила в себе модели различных культур, различные культурные парадигмы. Сердце России в стихотворении Н.С. Гумилева Наступление названо лзолотым (Золотое сердце России / Мерно бьется в груди моей - [3, 52]). В записных книжках А.Ахматова отмечала: Сколько раз он говорил мне о той лзолотой двери, которая должна открыться перед ним где-то в недрах его блужданий, а когда вернулся в 1913 году, признался, что лзолотой двери нет. (См. Пятистопные ямбы). Это было страшным ударом для него .

Золотая дверь как религиозный символ связана с мистическим посвящением и, одновременно, с вечно женственным началом мироздания. После насыщенных и ярких странствий под лчужими небесами именно Россия оказалась для Гумилева заветной лзолотой дверью, ведущей к Индии духа. Образ-символ России интерпретирован в произведениях Гумилева в духе геософской проблематики. Россия понимается как пространство лдуховного змееборчества, небесными покровителями Руси-России в произведениях Гумилева предстают герои-змееборцы: Вольга, св. Георгий Победоносец, Михаил Архистратиг.

Сакральная география произведений Н.С. Гумилева - это единство лродного и лвселенского, топонимика, осмысленная в религиозно-философском и культурологическом контексте. Интерпретация основных элементов этой сакральной географии, анализ геософской проблематики творчества поэта является актуальной задачей современного литературоведения.

Основные положения, выносимые на защиту:

Географические мотивы, символы и образы являются одним из важнейших содержательных пластов поэзии, прозы и драматургии Н.С. Гумилева. Эти мотивы, символы и образы интерпретированы поэтом в русле лфилософии географии - геософии (сакральной географии).
Геософия (сакральная география) была для Н.С. Гумилева наукой об лумной сущности земли, о ее чудесах и тайнах. В своей поэзии Гумилев предвосхитил многие идеи В.И. Вернадского, К.И. Циолковского и П.Н. Савицкого об лумном веществе, организующем земную оболочку, о превращении биосферы в ноосферу. Земля виделась поэту пронизанной сиянием духовности, тогда как земные дороги в его представлении вели к потерянному раю - Эдемскому саду. Земным отражением, отблеском этого рая являются благодатные земли, к которым стремится лирический герой поэзии Н.С. Гумилева - странник, путешественник, паломник.
Элементами сакральной географии являются многочисленные культуронимы, присутствующие в произведениях Н.С. Гумилева. Особенное значение для творчества поэта имели культуронимы Ирландии (острова жрецов-поэтов друидов), лсвященного Китая (страны поэтов-монахов), таинственной Индии, лсестры-красоты - Франции, Руси-России, коварной, двоящейся Византии, лстраны черных христиан - Абиссинии, мистического Египта. Все эти культуронимы подробно рассмотрены нами в диссертационном исследовании.
Для творчества Н.С. Гумилева важен мотив пути к Индии Духа, которая понимается как лцарство поэтов, священная отчизна, утраченная человеком в ходе истории. Однако именно к этой лсвященной отчизне упрямо и упорно стремится лирический герой поэзии Н.С. Гумилева - путешественник, странник, паломник, географ, визионер.
В своих произведениях Гумилев сближал образ поэта (лзаклинателя стихий, мага, лвоина Слова) с образами странника, путешественника, географа. Путешествия связаны в произведениях Гумилева с символикой движения, понимаемого как стремление к Абсолюту, постижение высшего смысла бытия, самосовершенствование. Гумилевскую лфилософию движения необходимо рассматривать в контексте геософской проблематики произведений поэта.

Теоретико-методологической базой работы является соединение элементов историко-биографического, структурно-семиотического методов с мотивным и мифопоэтическим. Выбора обусловлена их адекватностью объекту исследования. Основополагающее значение имеет для нашей работы мифопоэтический метод, разработанный русской и зарубежной мифопоэтической школой литературоведения. Методологическая база диссертационного исследования основана на трудах К. Хюбнера , М. Элиаде , Е.М. Мелетинского , М.М. Маковского , С.С. Неретиной , Н.С. Широковой и др.

В частности, в работах К. Хюбнера указывается, что элементами мифической (сакральной) географии являются теменосы (культуронимы). Как доказываета Хюбнер, главное отличие мифической или сакральной географииа от географии в ее обычном понимании состоит в том, что в мифической географии роль составных элементов играют священные элементы пространства.

Местности, освященные культом, с целью предохранения их от всякого осквернения были отделяемы межою или оградою от мест неосвященных, и таким образом получалось то, что называется Temenoz; (от temnw - режу). Такой священный участок не мог быть употребляем для каких-то человеческих надобностей , - подобное определение термина лтеменос дал исследователь античной культуры В.В. Латышев. Ученый указывал на существование священных земель, которые могли использоваться людьми в светских целях, а также на участки, которые становились культовыми под условием лоставаться совершенно необработанными . Культовыми могли также становиться реки, озера, сады, дороги. Элементами лсакральной географии являются скрытые духовные центры, существующие в определенных местах земли.

В диссертационном исследовании мы использовали терминологическую базу мифопоэтической школы отечественного и зарубежного литературоведения. В частности, такие понятия, как лтеменос (культуроним), лкультовое пространство, лсакральная география.

Теоретическая ценность исследования.

Диссертация позволяет углубить представления об интерпретации географических терминов, тем и мотивов в русской литературе лсеребряного века. Результаты исследования дают возможность интерпретировать сакральную географию текстов Н.С. Гумилева, ее маршруты и ориентиры.

Практическая ценность исследования.

Полученные результаты могут быть применены в теоретических разработках, связанных с русской литературой и культурой начала ХХ века, а также в процессе преподавания русской литературы ХХ века в высших учебных заведениях, при составлении учебных пособий и программ для высшей и средней школы.

Апробация основных положений и выводов диссертации осуществлялась в докладах, прочитанных на конференциях: Язык и культура (5-я, 6-я, 7-я, Киев, 1996-1998), Международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения С.А. Есенина (Киев, Киевский национальный университет имени Т.Г. Шевченко, 1996), XII Клюевские чтения (Вытегра, 1996), Николай Заболоцкий и его литературное окружение (СПб: ИРЛИ, 2003 г.), Творчество А. Ахматовой и Н. Гумилева в контексте поэзии ХХ века (Тверь, ТГУ, 2005), Молодежь и политика в условиях глобализации (Париж: Университет Париж-4 (Сорбонна), 2006), Дашковские чтения (М, МГИ им. Е.Р. Дашковой, 2005-2007), Гумилевские чтения: международная конференция филологов-славистов (СПб.: СПБГУП, 2006); Михаил Булгаков в XXIа веке: к 40-летию выхода в свет романа Мастер и Маргарита (СПб: ИРЛИ, 1-2 ноября 2006 г.), II Международныйа Гумилевский поэтический фестиваль Коктебельская весна-2007 (Коктебель, 2007), Московская городская научно-практическая конференция Языкознание для всех (М.: Государственный институт русского языка им. Пушкина, Гимназия №1541, 2007), Время в поэтике акмеизма (Лионский университет, Centre d`etudes slaves Andre Lirondelle, 2009).

По материалам докторской диссертации опубликованы две монографии . Материалы исследования были использованы в комментариях к Полному собранию сочинений Н.С. Гумилева , подготовленному Отделом новейшей литературы ИРЛИ (главный редактор - Н.Н. Скатов, зам. гл. редактора - В.П. Муромский, Ю.В. Зобнин).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы.

Содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность и научная новизна темы, обусловившие ее выбор, анализируется состояние и степень изученности темы, определяются цели, основные задачи и теоретическая база диссертации, обосновывается практическая значимость исследования.

Первая главаа диссертационного исследования лТемы, мотивы и образы лпутевой словесности в творчестве Н.С. Гумилева посвящена анализу темы лстранничества духа в произведениях Н.С. Гумилева в контексте лпутевой словесности. В этой главе диссертационного исследования изучаются геософские аспекты творчества Н.С. Гумилева, анализируется сакральная география текстов поэта. В контексте геософских теорий первой половины ХХ века рассматривается принадлежавший поэту проект Геософического общества, определяются основные культуронимы, входящие в состав гумилевской сакральной географии.

Путевая словесность (литература путешествий) понимается в данном исследовании как произведения разных жанров, центральным для которых является тема странствий. В работе была рассмотрена трансформация средневекового жанра лхождений в русской литературе лсеребряного века, в частности, в творчестве Н.С. Гумилева.а В контексте творчества Н.С. Гумилева нас особенно интересовала литература путешествий к благодатным землям или святыням (паломническая литература), центральной для которой является тема лстранничества духа. Героев паломнической литературы привлекает не столько наглядная, сколько знаковая сущность святых мест, лвозможность вспомнить в связи с ними персонаж или событие священной истории .

Исторически сложились два понимания паломничества - узкое и широкое. Согласно узкому понимаю данного термина, паломничество - это путешествие к религиозной святыне. В широком смысле паломничество - это путешествие, аобладающее духовным или культурным смыслом. В данном исследовании мы будем придерживаться второй (широкой) трактовки понятия. аСогласно этой трактовке, в качестве паломничества может рассматриваться путешествие к культурным святыням - местам, связанным са жизнью и творчеством деятелей культуры и искусства.

В поэзии Н.С. Гумилева присутствуют образы-символы как религиозных, так и культурно-природных святынь. К религиозным можно отнести лсияющий Иерусалим (стихотворение От всех заклятий Трисмегиста), лсикомору Богоматери из стихотворения Вступление (сборник Шатер), Красное море, исполнившее Божий закон (стихотворение Красное море), острова Родос и Патмос (стихотворения Родос и На острове, константинопольский собор св. Софии (Африканский дневник), лтаинственный город, тропический Рим (стихотворение Галла) и т.д.

Религиозные святыни могут быть связаны с бегством Святого Семейства в Египет, с ветхозаветными и новозаветными географическими реалиями. Так, в стихотворении Н.С. Гумилева Вступление описана левангельская сикомора: И последняя милость, с которою / Отойду я в селенья святые: / Дай скончаться под той сикоморою, / Где с Христом отдыхала Мария [4, 13]. В стихотворении Евангелическая церковь под самым сводом храма герою видится остов корабля, устремленного в вечность (Дрожал вверху под самым сводом / Неясный остов корабля, / Который плыл по бурным водам / С надежным кормчим у руля - [4, 58]).

К культурным и природным святыням, представленным в творчестве поэта, относятся лстарая Смирна (стихотворение Ослепительное), Адис-Абеба, город роз (одноименный акростих), каирский сад Эзбекие, подобный лсвященным рощам молодого мира (стихотворение Эзбекие), абиссинский Гондар - лстолица поэтов и роз (стихотворение Абиссиния) и т.д. В ряде стихотворений поэт вводит в пространство паломнической литературы новые святыни и маршруты - как культурно-исторические, так и религиозные. К числу таких святынь относятся столицы древних царств, в прошлом - центры великих культур, а также священные города древности и лоазисы девственной, гармоничной природы, такие как Гондар, столица древнего Аксума, Левант, символизирующий святыни и культуру Ливана, Израиля, Сирии и Иордании, таинственный остров Мадагаскар (стихотворение Мадагаскар) и т.д.

Святыня понимается нами как объект, побуждающий героя к подвигу апаломничества. Под религиозными и историко-культурными святынями подразумеваются храмы, монастыри, чудотворные иконы, святые мощи, ареликвии, священные источники и реки, а также места, связанные с жизнью и творчеством известных культурных деятелей, памятники архитектуры и искусства. Дорога являлась в паломнических ритуалах лпограничной территорией, разделявшейа сакральное и мирское. Отдельные черты языческого паломничества не исчезли с принятием христианства. Наиболее ярко они проявились в народном христианстве. В христианской культуре паломничество понимается как повторение крестного пути Христа. Путь паломника подобен земной жизни человека, представляющей собой движение к смерти и миру иному. Паломник бескорыстно служит святыне, отдает себя ей.

Ярким примером лпаломнических текстов являются не только древнерусские хождения в Святую землю, но и апокрифические путешествия к раю. Рассказы о поисках таинственного Царства Пресвитера Иоанна и плаваниях св. Брендана, в русской литературе - многочисленные хождения к Святой земле - являются вариантами лпаломнического текста мировой литературы. Для паломнической литературы характерен определенный повторяющийся круг сюжетов: к числу таковых относится посещение Святой земли (часто - сакральных царств и островов). Святой (райский) остров может пониматься как цель водного путешествия героя (героев). Так, иной мир представлялся кельтским монахам-паломникам в виде острова: Острова Радости или Юности.

В произведениях Н.С. Гумилева присутствует мотив поиска райских (золотых) островов. Так, в рассказе Путешествие в страну эфира героям предстают Острова Совершенного Счастья: Огромный вал выплеснул меня на серебряный песок, и я догадался, что это острова Совершенного Счастья. Их было пять. Как отдыхающие верблюды, лежали они посреди моря, и я угадывал их длинные шеи, маленькие головки и характерный изгиб задних ног [6, 112].а Представление о лземном рае как об острове (лзолотых островах) на краю света восходит к образу-символу скрывшейся под водой (водами мирового океана) благодатной земли (чудесного града, ушедшего под воду, подобно Китежу и Кер-Ису). Остров является частью, лосколком сакральной лпервой земли, которая была сотворена на заре Бытия . Таким чудесным островом на краю света в драматической поэме Гондла Гумилева является ллебединая Ирландия, противостоящая суровой Исландии воинов-лволков. В стихотворении Пощади, не довольно ли жалящей болиЕ священные лзолотые острова изображены как место для молитвы и самосовершенствования (Но теперь, словно белые кони от битвы, / Улетают клочки грозовых облаков, / Если хочешь, мы выйдем для общей молитвы / На хрустящий песок золотых островов - [1, 225]).

В сакральной географии Н.С. Гумилева лблагодатная земля - цель и итог странствий героя-паломника - может быть уподоблена саду, девственной, неведомой земле, морскому побережью или оазису в пустыне. В этом случае поэт опирался на библейскую традицию изображения Рая в Ветхом и Новом Заветах, в Книге Бытия и в Откровении Иоанна Богослова.

В своем творчестве Гумилев обращался ко многим культуронимам, упомянутым авторами средневековых Хождений в Святую землю (о. Патмос и Родос, Ливан, Палестина, Иерусалим, Индия и др.). В одной из долин восточного Ливана происходит действие рассказа Золотой рыцарь. Именно в этой долине, которая, как и все центры гумилевской сакральной географии, лблизка к раю, к семерым рыцарям-крестоносцам приходит Христос и уводит их за собой в рай: Неизвестный рыцарь показывал дорогу, и скоро уже ясно стали различаться купы немыслимо дивных деревьев, утопающих в синем сиянии <Е> Навстречу едущим вышла нежная и блистательная дева Мария, больше похожая на старшую сестру, чем на мать золотого рыцаря, Властительного Синьора душ, Иисуса Христа [6, 31]. Описание острова Патмос, присутствующее в стихотворении Н.С. Гумилева На острове, приближается к паломническому осмыслению историко-культурного и религиозного значения места, где был создан Апокалипсис. В строфах Над этим островом какие выси, / Какой туман! / И Апокалипсис здесь был написан / И умер Пан! / А есть другие: с пальмами, с лугами, / Где весел жнец / И где позванивают бубенцами / Стада овец [3, 47] культурологически и философски связываются книга Откровения св. Иоанна Богослова, повествующая о конце христианского мира, Страшном Суде и втором пришествии Христа, и легенды о смерти Пана, относящиеся к концу мира языческого. В тоже время для стихотворения На острове характерная лгеографическая контаминация: поэт соединяет острова Патмос и Паксос (Палодес). Остров Патмос, упоминаемый в кн. Откровения Иоанна Богослова (Откр. 1, 9), не имеет никакого отношения к легендам о смерти Пана. Эти легенды связаны с островом Паксос (Палодес). Однако в христианской традиции упомянутый выше эпизод связывается с рождением Христа и гибелью языческого мира, поэтому лсопряжение книги упоминания о кн. Откровения, повествующей о конце нашего мира, и легенды о смерти Пана - мира языческого - в тексте Гумилева логически оправдано [3, 318].

Иерусалим представлен в произведениях Н.С. Гумилева как цель и итог земных странствий - Иерусалим пилигримов (Да, ты в моей беспокойной судьбе - / Иерусалим пилигримов, / Надо бы мне говорить о тебе / На языке серафимов - 3, 112). В произведениях Гумилева присутствует и образ лгорнего Иерусалима - небесного града, отражением которого является земной Иерусалим (Стыдимся мы входить слепыми / В сияющий Иерусалим - [4, 75]). В стихотворении Память лирический герой предвидит дни, лкогда взойдут, ясны / Стены Нового Иерусалима / На полях моей родной страны [4, 92]. Новый Иерусалим в стихотворении Память - это символический образ Царства Божия, которое наступит после Страшного Суда и Светопреставления, на Новой земле. У Гумилева этой Новой землей названы поля родной страны поэта - России.

Родос - остров в Эгейском море, у юго-западного побережья Турции, где обосновались члены военно-монашеского ордена иоаннитов (другое название - госпитальеры, родосские рыцари), представлен у Гумилева как некий идеал, который нужно отвоевать лу веков, у пространств, у природы. Мы идем сквозь туманные годы, / Смутно чувствуя веянье роз, / У веков, у пространств, у природы / Отвоевывать древний Родос [2, 102]. Родос изображен в одноименном стихотворении Гумилева как святое место, охраняемое Небесной Невестой, Девой Марией: Но в долинах старинных поместий, / Посреди кипарисов и роз, / Говорить о Небесной Невесте, / Охраняющей нежный Родос! [2, 102]. И Патмос, и Родос в сакральной географии Гумилева заключают в себе символику и образность лзолотых островов (лостровов Совершенного Счастья).

Маршруты паломнических странствий, упомянутые в средневековых Хождениях в Святую землю, и маршруты гумилевской сакральной географии во многом совпадают. Однако в произведениях Гумилева читателям предлагаются не сжатые путевые комментарии паломника, а пространные и художественно разработанные сюжеты. В произведениях Гумилева поэт - это не только географ, мореплаватель и землепроходец, но и лстранник духа, искатель Абсолюта.

Во второй главе диссертации лИсторико-культурное пространство Европы в художественном мире Н.С. Гумилева подчеркивается, чтоаа пространство Европы представлено в гумилевской сакральной географии такими культуронимами, как Ирландия, Франция и др. Доказывается, что поэт видел в Ирландии страну друидов - древних кельтских жрецов-поэтов. Н.С. Гумилев не только увлекался кельтской культурой и историей друидизма, но и усматривал в друидах лидеальных поэтов, способных стать наставниками лсвободных народов. Так, в стихотворении Канцона поэт писал: Земля забудет обиды / Всех воинов, всех купцов, / И будут, как встарь, друиды / Учить с зеленых холмов, / И будут, как встарь, поэты / Вести сердца к высоте, / Как ангел водит кометы / К неведомой им мете [3, 175].

В этой главе диссертационного исследования рассматриваются причины обостренного интереса русского поэта к древней кельтской культуре Ирландии, анализируются лтворческие плоды этого интереса - в частности, драматическая поэма Гондла. Деятели лкельтского возрождения начала ХХ ст., такие как У.-Б. Йейтс, Дж. Рассел и другие, видели в Ирландии лстрану друидов, снов и струн воскрешали в воображении читателей друидическое прошлое этой страны, кельтские культурные традиции. Гумилев обращался к кельтскому прошлому Ирландии в контексте своих лпоэтократических идей - представлений о высокой роли поэзии и поэтов в жизни народов и государств.

Зеленый Эрин в текстах поэта предстаета как часть пространства Севера, духовный центр кельтского мира. От стихотворения Оссиан (1905) до неоконченной пьесы Красота Морни (1920) культуроним Ирландия неизменно присутствовал в творчестве Гумилева. В стихотворении Оссиан изображены лсуровые и гневные герои древней Ирландии - Кухулин и Фингал (По небу бродили свинцовые, тяжкие тучи, / Меж них багровела луна, как смертельная рана. / Зеленого Эрина воин, Кухулин могучий / Упал под мечом короля океана, Сварана - 1, 40).а Это стихотворение являлось своеобразным откликом на перевод поэм Оссиана, выполненный Е.В. Балобановой в 1890 г. . Макферсон называет войско Кухулина лзеленого Эрина воинами, а Фингала - лкоролем пустынь. У Гумилева Фингал назван лвладыкой пустыни (И встретил Сваран исступленный, в грозе ликованья, / Героя героев, владыку пустыни, Фингала - [1, 40]). В Оссиане Ирландия - лзеленый Эрин - это, прежде всего, родина лсуровых и гневных героев, страна, символизирующая мужество и воинскую доблесть.

Наиболее яркое воплощение культуроним Ирландия получил в драматической поэме Гондла. В Гондле Ирландия - это блаженная страна, райский уголок вечной молодости и счастья. Е Родина наша не эта / Ненавистная сердцу тюрьма, / А страна, где зеленое лето / Никогда не сменяет зима, - говорит об Ирландии Лера-Лаик [5, 108]. Драматическая поэма Гондла стала продолжением кельтской темы, важной для творчества Гумилева. К кельтской теме относятся образы и мотивы, навеянные ирландскими и исландскими сагами, лартуровским эпосом, Оссианом Д. Макферсона и играющие важную роль в стихотворениях из сборников Путь конквистадоров, Романтические цветы, Жемчуга, в поздних стихотворениях Лес, Дева-Птица и в неоконченной драме Красота Морни. В Красоте Морни упоминается мудрость кельтских жрецов-друидов, которая лпитает нас в этом страшном мире, где каждый шаг грозит гибелью, каждое движение - несчастием и, в тоже время, лкак сорная трава, растет из славных могил [5, 306].

По свидетельству самого Гумилева, в лоснование пьесы Гондла положен цикл кельтских легенд, которые приведены французским исследователем Арбуа де Жубанвиллем в его Истории кельтской литературы . В одной из этих легенд говорится о горбатом принце Гондле или Кондле, жившем во втором веке от Рождества Христова в Ирландии, о его несчастьях и отъезде на Острова Блаженства в таинственной стеклянной ладье. Гумилев писал в Заметках о Гондле, что легенда, изложенная Жубанвиллем, была им изменена и переработана за счет введения лпараллельных мотивов, собранных в книге Древнесеверные саги и песни скальдов в переводах русских писателей (СПб.: Серия Русская классная библиотека. Сер. 2. Вып. 25, 1903).

В контексте русского восприятия кельтской (ирландской) культуры и лкельтского возрождения начала ХХ века рассматривали драматическую поэму Гондла как современники поэта (Н. Оцуп, П. Медведев), так и позднейшие исследователи (М. Баскер, Ю.В. Зобнин, Д. Рейфилд). Д. Рейфилд рассматривал пьесу в контексте русского восприятия кельтской культуры. Как утверждал исследователь, к началу ХХ века русские поэты и деятели культуры стали откликаться на кельтские мотивы и настроения и даже отождествляли кельтский дух со славянским. Обе нации жили за счет интуиции и племенных обычаев; обе находились под угрозой беспощадного рационалистического мировоззрения и организации латинских и германских культур , - утверждает Рейфилд. Исследователь называет драматическую поэму листолкованием двух миров, поэзии и реальной действительности, на фоне норманнской победы над кельтскими обитателями Исландии . Интерес к друидизму и кельтской культуре Ирландии сближал Гумилева с лотцом лкельтского возрождения, ирландским поэтом-символистом У.Б. Йейтсом.

Во второй главе диссертационного исследования рассматриваются парижские маршруты Н. Гумилева 1907-1908 и 1917 гг. в контексте интереса поэта к эстетике и культуре средневековой Франции. Подчеркивается, что средневековую эстетику Гумилев воспринимал и изучал как непосредственно (сквозь призму французских рыцарских романов и хроник XII-XIII ст.), так и косвенно - через образность и символику произведений французских художников-модернистов на средневековые сюжеты. Культуронимы Ирландия и Франция рассматриваются им в контексте лкельтского возрождения начала ХХ века.

Франция сыграла поистине судьбоносную роль в жизни и творчестве Гумилева. В биографическом плане пребывание поэта во Франции может сравниться по яркости и насыщенности только с абиссинскими путешествиями. Изучение средневековых французских хроник и рыцарских романов помогло Гумилеву проникнуть в пространство средневекового французского искусства, воссоздать знаковые элементы этого пространства в своем творчестве. Так, например, райские деревья в рассказе Золотой рыцарь утопают в синем сиянии, тогда как лсинее свечение готических витражей символизировало в средневековой Европе свет высокой духовности. Средневековые витражи создавались с учетом трех основных цветов - синего, красного и фиолетового.

Гумилевский интерес к средневековым хроникам и рыцарским романам предполагал увлечение легендой о чаше Грааль в интерпретации Кретьена де Труа и Робера де Борона. Для Гумилева было особенно привлекательным видение кельтских стран как владений Грааля, земель, освященных присутствием в ниха христианских реликвий. Так, например, в стихотворении Я откинул докучную маску... фигурирует чаша Грааль: Я хотел бы бродить апо селеньям, / Уходить в неизвестную даль, / Приближаясь к далеким владеньям, / Зачарованной чаши Грааль" [1, 91].

В 1907-1908 гг., а затем спустя десять лет, в 1917-1918 гг., поэт постигал лпарижский текст, оказавший несомненное влияние на его видение России. В поэзии Гумилева Россия неразрывно связана с Францией, их судьбы удивительныма образом сплетены. В стихотворении Франции читаем: Франция, на лик твой просветленный / Я еще, еще раз обернусь / И как в омут погружусь бездонный, / В дикую мою родную Русь [3, 192]. Постигая лчужое небо, иные культуры и страны, интерпретируя в своей поэтической географии самые разные культуронимы, поэт неотвратимо приближался к постижению лзолотого сердца России.

Третья глава диссертации Многоликая Африка: африканский континент в сакральной географии Н.С. Гумилева посвящена интерпретации лмноголикой Африки в творчестве поэта. В частности, рассматривается значение культуронима Египет в лсакральной географии Гумилева. Подчеркивается, что в творчестве Гумилева тема Египта распадается на два периода: имеется ввиду книжное знакомство поэта с культурой Египта, ознаменовавшееся выходом журнала Сириус и появлением на его страницах неоконченного прозаического произведения Вверх по Нилу (Листы из дневника), и знакомство реальное, связанное с гумилевскими поездками в Египет, датировка первой из которыха является дискуссионной (1907 или 1908 г.г.?). В этой главе диссертационного исследования рассматриваются египетские паломнические маршруты, характерные для православной духовности и присутствующие в поэзии и прозе Гумилева: путешествие к лсикоморе Богородицы, паломничество по маршруту, связанному с бегством Святого Семейства в Египет.

Сикомора, в тени которой отдыхало Святое Семейство во время бегства в Египет, это вполне реальная, а не легендарная точка египетского маршрута паломников-христиан. Священную сикомору Богоматери показывали паломникам-христианам в Гелиополе. Так, Е.Э. Картавцов вспоминал, что это было уже не то самое дерево, но, согласно преданию, от того же самого корня. А. С. Норов в своих Путешествиях по Египту и Нубии (Санкт-Петербург, 1840) писал, что Священная сикимора Богоматери находилась в саду, в стороне от дороги, на территории коптского монастыря, в Гелиополе, тогда и ныне - Эль-Матарии, пригороде Каира.

При изучении первого, книжного знакомства поэта с культурой Египта следует, прежде всего, обратить внимание на египетское название журнала Сириус (Звезда Нила). В Истории неба К. Фламмариона указано следующее: Тесная связь между появлением этой звезды (Сириуса - Е.Р.) и разлитием Нила заставила народ еще чаще называть ее Звездой Нила или просто Нилом, - по египетски и по-еврейски - Сихор, по-гречески Soqiz, по-латыни SiriusФ . Верховья Нила, египетский бассейн которого манил к себе исследователей и поэтов, располагаются на территории современных Судана и Эфиопии (гумилевской Абиссинии). В верховьях Нила находитсяа таинственная страна лкороля-волхва Бальтазара, упомянутая в рассказе (Один нищий дервиш рассказал мне, что в тропических лесах еще могуче племя мудрых эфиопов под властью потомка короля-волхва Бальтазара - [6, 20]).

Культуроним Египет в текстах Гумилева подается и через образ Упреступной, но пленительной царицыФ, как, например, в стихотворении УГиенаФ (1907): Над тростником медлительного Нила, // Где носятся лишь бабочки да птицы, // Скрывается забытая могила // Преступной, но пленительной царицы [1, 133]. Царица из стихотворения Гиена отождествляется некоторыми исследователями, к примеру, В.С.Баевским, с Клеопатрой. Образ лпреступной, но пленительной царицы - ключевой для творчества Гумилева - не исчерпывается версией В.С.Баевского. Царица, подобная крадущейся из пещеры гиене (Она была такою же гиеной, // Она, как я, любила запах крови - [1, 133]), напоминает о девушке с головой гиены из стихотворения Ужас (Я встретил голову гиены // На стройных девичьих плечах - [1, 149]).

В стихотворении Ужас девушка с головой гиены предстает перед лирическим героем в лтени столпившихся колонн, окруженная статуями из ниш. Архитектурный фон, на котором происходит встреча героя с инфернальной героиней Ужаса (ллес столпившихся колонн), а - египетский. Гигантские колонны древнеегипетских храмов (Карнак) располагались по квадратно-гнездовой схеме и действительно представляли собой ллес столпившихся колонн.

Образы девушки с головой гиены и подобной гиене царицы восходят к древнеегипетской богине войны и палящего солнца - Сехмет, образ которой снова актуализировался в творчестве Гумилева в 1909 г., когда поэт прислал будущей Черубине де Габриак, Е.И. Дмитриевой, сонет на конкурсные рифмы Тебе бродить по солнечным лугам. Поэтесса ответила сонетом Закрыли путь к нескошенным лугам и предложила М.А. Волошину включиться в соревнование. М.А. Волошин написал сонет Сехмет (Влачился день по выжженным лугам), в котором появился образ богини лс узкой грудью, с профилем гиены, подобный гумилевской инфернальной героине Ужаса и Гиены, и назвал эту богиню - Сехмет (Кто с узкой грудью, с профилем гиены // Лик обращал навстречу вечерам? ). 13 мая 1909 г. Дмитриева писала Волошину: Ваш сонет ло гиенеа учший из трех .

Гумилеву и Волошину была известна привезенная в Эрмитаж из Карнакского храма большая статуя богини Сохмет в облике восседающей на троне женщины с головой львицы. Эту статую в 1837 г. привез в Северную Пальмиру А.С. Норов. В Ужасе и Гиене Гумилева, и в Сехмет Волошина речь идет об инфернальной героине, но создать такой образ можно было лишь с привлечением символики гиены, а не львицы. В египетской мифологии гиена была животным, посвященным Тифону, - противнику светоносного Осириса.

Гумилевская трактовка египетской темы не исчерпывается символистскими аллюзиями и оккультным мистицизмом. Напротив, Гумилев обращал читательское внимание на православные паломнические маршруты. Поэт неоднократно упоминает египетские реалии, связанные с бегством Святого Семейства в Египет и пророком Моисеем. Пророк Моисей упоминается в лафриканских стихах Гумилева в связи с Красным морем, исполнившим Божий закон, именно это море лраздвинуло цепкие руки зыбей, / чтоб прошел Моисей и погиб Фараон [4, 15]. Мотив исхода евреев из Египта, когда Господь шел перед ними в лстолпе огненном, необыкновенно важен для творчества Гумилева. И природа, и человек следуют закону божественного движения, преображения и совершенствования.

аКарфагенский миф получил свое отражение не только в рассказе Лесной дьявол, поэме Капитаны, но и, косвенно, в теме Леванта в творчестве Гумилева. Карфагенская тема сближается в творчестве Гумилева с темой древних библейских земель (Ливана - Палестины). Левант упоминается в текстах поэта как собирательный культуроним, отсылающий нас к культурным центрам Восточного Средиземноморья, к основанным финикийцами средиземноморским городам. Достаточно вспомнитьа лнетленный пурпур королевских мантий, который ищет на Леванте лирический герой Пятистопных ямбов, и, конечно, стихотворение Ослепительное: Я тело в кресло уроню, / Я свет руками заслоню, / И буду плакать о Леванте [2, 11].

Замыкает африканскую тему исследования анализ функциональной значимости культуронима ш в творчестве поэта. Анализируются произведения Н. Гумилева и Вячеслава Иванова на абиссинскую тему, рассматриваются представления об Абиссинии как о священной стране царя Соломона и царицы Савской, характерные для трактовки лабиссинского мифа в творчестве поэтов лсеребряного века.

Абиссиния (Эфиопия) была окружена в начале ХХ века значительным историко-культурным ореолом. Сформировался Уабиссинский мифФ, отдельные элементы которого были чрезвычайно важны для текстов христианского средневековья, европейского романтизма и, с другой стороны, для масонской и мусульманской традиции. В сакральной географии Н.С. Гумилева культуроним Абиссиния необыкновенно значим для интерпретации образности и символики пространства Африки. В стихотворении Абиссиния из сборника Шатер, описывая прошлое страны, воскрешаемое звуками баганы, поэт говорит: Было время, когда перед озером Тана / Королевской столицей взносился Гондар. / Под платанами спорил о Боге ученый, / Вдруг пленяя толпу благозвучным стихомЕ / Живописцы писали царя Соломона / Меж царицею Савской и ласковым львом [4, 26]. Упоминание о царе Соломоне и царице Савской в стихотворении Абиссиния является вполне обоснованным. Царица Савская была легендарной властительницей Сабейского царства (Сабы), расположенного на юге Аравии (Йемен). Иногда Абиссиниюа (древний Аксум) называли провинцией, входившей во владения царицы. История Абиссинии восходит к Аксумскому царству.

В Библии, в Третьей книге Царств, сказано, что царица Савская, услыхав о мудрости царя Соломона, Упришла испытать его загадкамиФ (3 Царств 10, 1-13). По эфиопским преданиям, по возвращению из Иудеи, у царицы Савской родился сын Менелик. В Аксум, по воле Соломона, был перевезен из Иерусалима Ковчег Завета. Потомком Менелика I считал себя правивший Абиссинией во время путешествий Гумилева император Менелик II.

После принятия христианства Аксум воспринимался как второе по значению христианское государство, младший брат Византии. Впоследствии наследницей Византии ощущала себя Русь. Эта историческая и религиозная близость Руси, Византии и Абиссинии была одной из причин влечения к Абиссинии русского поэта. Сближал Византию, Русь и Абиссинию и Л.Н.Гумилев, разделявший отцовскую увлеченность историей Абиссинии и, в частности, Аксумским царством. Так, в книге Поиски вымышленного царства ученый писал о Византии: Брызги ее золотого сияния застывали на зеленых равнинах Ирландии (Иоанн Скотт Эригена), в дремучих лесах Заволжья (Нил Сорский и нестяжатели), в тропических нагорьях вокруг озера Цана (Аксум) и в Великой Евразийской степи... . В гумилевской поэтической географии Ирландия, Русь и Византияа сближаются благодаря лбрызгам золотого византийского сияния - религиозному культурному родству. Тема России в текстах Гумилева переплетается с темами друидической Ирландии, Франции, Византии, Абиссинии - ее ближайших духовных спутниц.

Четвертая глава Восток в мифопоэтическом пространстве Н.С. Гумилева посвящена образно-символическим и культурным кодам поэзии Н.С. Гумилева, связанным с Китаем и Персией. Для Гумилева, как и для Вячеслава Иванова и Н.А. Клюева, лстарая Персия, соединяла ав себе зороастрийскую и мусульманскую духовную традицию, была страной поэтов-суфиев: от Гафиза (Хафиза) до Руми. Гумилев выступал в переписке с Ларисой Рейснер под именем Гафиза - величайшего поэта-мистика средневекового Ирана. Князь Шираза Гафиз является главным героем пьесы Гумилева Дитя Аллаха.

Культуроним Персия рассмотрен на материале пьесы Дитя Аллаха (образ Гафиза) и стихотворений, вошедших в рукописный сборник Персия (1921). Интерес Н.С. Гумилева к культуре древнейа Персии был во многом связан с вниманием поэта к творчеству Насири Хосрова, основателя секты исмаилитов. Русский перевод Песни Насири Хосрова послужил источником стихотворения Гумилева Пьяный дервиш, включенного поэтом в рукописный сборник Персия .

Для стихотворений, вошедших в сборник Персия, характерно использование элементов суфийской духовности. В суфийской мистической лирике, как правило, упоминается лицо (лик) красавицы или красавца и ее (его) пышные темные кудри (локоны). Кудри красавца всегда темны, как ночь, - писал востоковед Е.Э. Бертельс в своей классической работе О поэтической терминологии персидских суфиев. - Лицо сияет, как солнце; сравнение эманаций единства, озаряющих мрак множественности, с лучами солнца известно всякому, кто хоть раз заглядывал в диваны суфийских поэтов . Дуновение ветра (откровение а - ихлам) отбрасывает кудри с лица красавицы (красавца), позволяет заглянуть за лпокровы вечности.

Подобная расшифровка перекликается со следующими строками стихотворения Н.С. Гумилева Пьяный дервиш, основанными на суфийской символике: Мир - лишь луч от лика друга, / Все иное - тень его [4, 102], где под Другом подразумевается Бог. Лик Друга символизирует высшую духовную энергию, Благодать Божию, а луч от Лика Друга - творческую энергию Бога, посредством которой был создан мир. Источником для этого гумилевского стихотворения послужила Песня великого персидского поэта Насири Хосрова .

Гафиз в пьесе Гумилева Дитя Аллаха торжественно обращается к Хизру - покровителю странствующих и путешествующих, духовному наставнику суфиев (Великий Хизр, отец садов, / В одеждах, как листва зеленых, / Хранитель звонких родников, / Цветов и трав на пестрых склонах, / На мутно-белых небесах / Раскинул огненную ризуЕ / Вот солнце! И судил Аллах / О солнце ликовать Гафизу [5, 84]. Имя Хызр (Хизр) постоянно встречается в суфийской поэзии. В Коране сказано, что Муса (Моисей) и его служитель лвстретили одного слугу из слуг наших, на которого Мы низвели нашу милость, и которому Мы дали познать высшее знание (Коран,18:64). В этом мудром слуге, учителе и наставнике, суфии видели Хызра.

Согласно суфийской традиции, бессмертный Хызр владел источником живой воды и творил чудеса, защищал странников и путешественников. В пьесе Гумилева Дитя Аллаха Хизр назван лотцом садов: речь идет о лсадах истины, которые неоднократно упоминаются в поэтических произведениях персидских средневековых поэтов-мистиков. Хизр считался хранителем листочника бессмертия. У Гумилева Хизр назван лхранителем звонких родников, / Цветов и трав на горных склонах [5, 84], что вполне соответствует суфийской поэтической традиции.

История встречи Мусы (Моисея) с Хызром, согласно суфийской традиции, может служить примером взаимоотношений между мастером и учеником. Суфийская трактовка ученичества Моисея по отношению к Хызру оказала влияние на семантику названия последней поэтической книги Гумилева Огненный столп. В суфийских источниках пророк Моисей (Муса) следует за своим учителем Хызром, который может предстать не только в зеленых, но и в огненных одеждах. В обращении Гафиза к Хизру из пьесы Дитя Аллаха упоминается огненная риза Хизра (На мутно-белых небесах раскинул огненную ризу - [5, 84]).

При рассмотрении лперсидской темы в творчестве Гумилева мы учитывали тот факт, что Персия была для русских поэтов олицетворением мусульманского мистицизма - страной поэтов-суфиев: от Гафиза до Руми. Многие поэты начала ХХ века (Вяч. Иванов, Н.А. Клюев, С.А. Есенин и др.) считали мусульманский мистицизм родственным русскому православному мистицизму.

В данной главе диссертационного исследования рассматривалась также китайская тема в творчестве Гумилева, анализировался мотив лпутешествия в Китай. Священный Китай занимал Гумилева на протяжении всей его жизни, но можно проследить определенные вспышки этого интереса, связанные с созданием стихотворения Путешествие в Китай (1910), незавершенной китайской поэмой Два сна (1918) и лсборником китайских стихов Фарфоровый павильон (1917). М. Баскер справедливо считает, что стихотворение Путешествие в Китай в творчестве Гумилева является символом лпоисков рая - в духе Пушкина и Бодлера. Китай, как конечное место назначения, должен, естественно, восприниматься как достижение совершенного понимания... , - утверждает М. Баскер.

Знакомство Гумилева с китайской культурой началось в ранний царскосельский период, поскольку в Екатерининском дворце, Китайской деревне и Китайском театре было сосредоточено немало китайских лдиковин. В 1910 г., в Париже, Гумилев любовался обширной коллекцией китайского искусства из Музея Восточного искусства Гимэ (Musee Guimet des arts asiatiques). Среди петербургских коллекций китайского искусства Гумилеву, бесспорно, была знакома коллекция Кунсткамеры (музея Антропологии и этнографии имени Петра Великого). В 1880-е - 1910-е гг. происходило интенсивное пополнение фондов музея, в том числе и китайской коллекции. Академик В.В. Радлов, возглавлявший музей с 1894 по 1918 годы, в 1903 г. возглавил Русский комитет по изучению Средней и Восточной Азии, направлял в азиатские страны, в том числе и в Китай, исследователей. При непосредственной помощи академика В.В. Радлова была осуществлена и гумилевская абиссинская экспедиция 1913 г. За тот период, когда В.В. Радлов руководил Музеем антропологии и этнографии имени Петра Великого, китайскую коллекцию музея существенно пополнили такие исследователи-китаисты, как В.М. Алексеев (1881-1951), А.И. Иванов, Н.М. Пржевальский, П.К. Козлов, В.Ф. Ладыгин, М.М. Березовский.

В сборник лкитайских стихов Фарфоровый павильон вошли вольные переводы стихотворений китайских поэтов эпохи Тан: Ли Бо, Ли Вэя, Чжан Цзи, Юань Цзе, Тзе Тие, Цзяо Жаня, Ду Фу и др. В работе над переводами Гумилев, по собственному признанию, пользовался Яшмовой книгой Юдифь Готье, также представлявшей собой вольные переводы китайской поэзии, работами маркиза Сен-Дени, Юара, Уэлея (Уили) и др. Наиболее важным источником стихотворений, вошедших в Фарфоровый павильон, является Яшмовая книга Юдифь Готье (1845-1917), опубликованная в 1867 г. Личность и творчество дочери Теофиля Готье были особенно близки Гумилеву в связи с тем, что именно Юдифь Готье, по словам Реми де Гурмона, вместе с Пьером Лоти открыла для французской поэзии лвкус экзотики (лJudith Gautier semble, avec Pierre Loti, representer, dans la litterature francaise contemporaine, le gout de l'exotisme ).

Юдифь Готье была хозяйкой литературного салона, который среди поэтов назывался Отелем Синего Дракона. Название этого салона глубоко символично: синий (лазурный) дракон в китайской мифологии - один из четырех духов-защитников человечества, символ Востока, познания, мудрости и стабильности. Китайский дракон ллунь относится к четырем волшебным животным, так называемой лчетверке совершенных, остальные - это единорог, феникс и черепаха. Особый интерес в связи с творчеством Гумилева представляет тот факт, что дочь Теофиля Готье была поклонницей и ученицей Элиафаса Леви (Альфонса-Луи Константа), чьи книги Учение и ритуал высшей магии, История магий, Ключ к тайнам и др. пользовались успехом в парижских литературных кругах. Книга Э. Леви Учение и ритуал высшей магии в 1910 г. была переведена на русский язык.

В 1906-1908 гг. Н.С. Гумилев обращался к работам Э. Леви и даже называл себя ладептом оккультизма, что зафиксировано в письмах к В. Брюсову (Когда я уезжал из России, я думал заняться оккультизмом. Теперь я вижу, что оригинально задуманный галстух или удачно написанное стихотворение могут дать душе тот же трепет, как и вызыванье мертвецов, о котором так не красноречиво трактует Элифас Леви - 8, 23). Юдифь Готье интересовала Гумилева не только как писательница, подарившая французской литературе начала ХХ ст. лвкус экзотики, но и как ученица и последовательница Элиафаса Леви. В 1907-1908 гг., во время пребывания Н.С. Гумилева в Париже, салон Юдифь Готье (Отель Синего Дракона) являлся одним из центров литературного Парижа.

Для образно-символической интерпретации лсборника китайских стихов Фарфоровый павильон важна символика фарфора как лимператорского материала (слово лфарфор на фарси обозначает лимператорский), заключающего в себе величие Поднебесной империи. Беседка или павильон, наряду с башней, колодцем и дверью, являются символическим обозначением Вечной Женственности. В стихотворении Китайская девушка (1914) фигурирует голубая беседка лпосредине реки, ставшая лтемницей для лирической героини стихотворения (Голубая беседка / Посредине реки, / Как плетеная клетка, / Где живут мотыльки (Е) У меня жеа в темнице / Куст фарфоровых роз, / Металлической птицы / Блещет золотом хвост - [3, 50]). Образ беседки лпосредине реки из стихотворения Китайская девушка соотносится с образом-символом фарфорового павильона, поднявшегося лсреди искусственного озера (стихотворение Фарфоровый павильон, открывающее сборник лкитайских стихов). И беседка, и павильон символизируют убежище, подобное райскому саду, где находят приют избранные души. Соответственно, китайская тема связана с мотивом лрайского убежища, огражденного сакрального пространства, благодатной земли.

Создание незавершенной лкитайской поэмы Два сна было связано с эстетическими взглядами Гумилева, сформулированными в интервью графу Карлу Бечхоферу Робертсу. Новая поэзия ищет простоты, ясности и точности выражения. Любопытно, что все эти тенденции невольно напоминают нам лучшие произведения китайских писателей, и интерес к последним явно растет в Англии, Франции и России , - утверждал Гумилев. Простота, ясность и точность были присущи поэзии эпохи Тан. Великие поэтические произведения, созданные в эпоху Тан, символизировали для Гумилева культуру и эстетику Китая - священной страны поэтов-пророков древности.

Пятая глава диссертационного исследования ллРусь и лРоссия в произведениях Н.С. Гумилева посвящена религиозно-философским и эстетическим аспектам культуронима Россия в творчестве Гумилева. Анализируется гумилевское видение лгенеалогии русского духа: финской колдовской культуры, византийской и индийской, лв странном перекрещении которых, по мнению поэта, рождалась Русь. Доказывается, что в текстах Гумилева последовательно раскрывается лгенеалогия русского духа, в художественной форме рассматривается влияние эллинства, византинизма, лскандинавского костяка и лтаинственной Индии на становление русского национального сознания.

Если Швеция в текстах Гумилева - это страна лсуровых мужей, подобных Рюрику, пришедших править дикой, степной, печенежьей Русью и подъять ее для силы, славы и победы (стихотворение Швеция), то Византия - женственна и коварна. Русь, сформировавшаяся в атмосфере лперекрещения мужественной скандинавской культуры и женственной византийской, в сакральной географии Гумилева переняла силу и удаль варяжских лсуровых мужей и византийскую печаль. Гумилев не был ни славянофилом, ни западником. Поэта увлекала генеалогия русского духа, в котором соединились завоевательный дух норманнов и грезы Афанасия Никитина о таинственной Индии.

Для сборников Колчан, Костер и Огненный столп характерно обращение Гумилева к теме России, теме, которая, несомненно, имела место и в раннем творчестве поэта, но не получила должного художественного развития. Осмысление пространства России в рамках сакральной географии сопровождалось у Гумилева сближением мотивов духовного странствования и духовного воинствования, где поэт - Божий странник, становится в то же времяаа лвоином Бога, ведущим духовную борьбу с силами лвсемирного распада.

Миф о поэте - лвоине духа - непосредственно связан с образами небесных патронов земного воинства. Так, лвоин Георгий и святой Пантелеймон являются страждущему воину и исцеляют его тело и дух (стихотворение "Видение"). В стихотворении Смерть из сборника Колчан погибшему воину является Михаил Архистратиг: Там Начальник в ярком доспехе, / В грозном шлеме звездных лучей, / И к старинной, бранной потехе / Огнекрылых зовет трубачей [3, 55]. В рать Михаила Архистратига после героической кончины на земле попадает герой поэмы Мик Луи. Рать Михаила Архистратига в творчестве Н.С. Гумилеваа - это не только ангельское воинство, но и воинство словесное, где мечом является Слово.

Поиски Индии Духа соотносились у Гумилева с поисками языка "девственных наименований" (стихотворение Роза), Слова, согласно которому мир был сотворен. Эти поиски были направлены на постижение Божественного Слова путем вхождения в его пространство, часто в стихах Гумилева представляющееся пространством географическим - древним лцарством поэтов.

В Заключении подводятся итоги исследования.

Географические темы, образы и мотивы играют важную роль в творчестве Н.С. Гумилева, обладают яркой образностью и символикой, наполнены историко-культурными, философски-религиозными и мифологическими смыслами. Топонимы, присутствующие в гумилевской поэтической географии, в большинстве своем являются культуронимами, а лгеография в стихах перерастает в геософию - философию географии.

Геософия лотца акмеизма предшествовала геософским теориям левразийцев - П.И. Савицкого, Н.С. Трубецкого, П.И. Савицкого, Г.В. Вернадского, Л.П. Карсавина, П.П. Сувчинского, а также работам лпоследнего евразийца - Л.Н. Гумилева. Путешествие в гумилевской сакральной географии сродни открытию, художественному постижению, лназыванию историко-культурного и религиозного центра-локуса. Путешествие в поэзии Н.С. Гумилева - реализация лбожественного движенья, в котором лживым становится, кто жил (поэма Открытие Америки). Сакральные царства древности представлены в произведениях Гумилева как лцарства поэтов, поданы в контексте поэтической истории человечества. Так, Китай - это страна поэтов эпохи Тан, пространство Персии актуализировано именем Гафиза, древняя Ирландия представлена как земля поэтов-друидов. Гумилевская сакральная география актуализирует основные религиозные и историко-культурные центры-локусы мировой истории, предлагает читателю уникальное путешествие по временам и культурам, в котором тема России занимает едва ли не главное место.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Издания, рекомендованные ВАК РФ

1. Мотив Дблагочестивого творчестваФ (Дсмиренного знанияФ) в художественной программе акмеизма [Текст] // Русская литература. - 1999. - №3 - С. 168-175. (0,6 п.л.).

2. Пространство России в поэтической географии Н.С. Гумилева [Текст] // Русская литература. - 2001. - №2 - С. 37-41. (0,6 п.л.).

3. Кельтское возрождение начала ХХ века и образ кельтского мира в текстах Н.С. Гумилева а[Текст] // Наука и школа. - 2005. -№2 - С. 25-30 (0,3 п.л.).

4. ирический герой поэзии Н.С. Гумилева: лнищий Лазарь или лвеликолепный волхв? [Текст] // Наука и школа. - 2005. - №3 - С. 59-62.а (0,2 п.л.).

5. Образы китайской культуры культуры в творчестве Н.С. Гумилева [Текст] // Вестник Поморского университета. Серия Гуманитарные и социальные науки. Спецвыпуск. - 2008. - С. 61-66. (0,4 п.л.).

6. Основные понятия, образы и символы символы сакральной географии Н.С. Гумилева [Текст] // Вестник Вятского государственного университета. - 2008. - №4 (2) - С. 70-75. (0,5 п.л.).

7. Странничество и паломничество как формы духовного совершенствования героя в произведениях Н.С. Гумилева [Текст] // Вестник Поморского университета. Серия "Гуманитарные и социальные науки". - 2009. - №1 - С. 113-117. (0,4 п.л.).

8. Куда ведет лпуть конквистадоров? (мотив лзавоевания (открытия) Америки в творчестве Н.С. Гумилева) [Текст] // Латинская Америка. - 2009. - №4 - С. 100-107. (0,5 п.л.).

II. Монографии

9. Поэтическая география Н.С. Гумилева [Текст]: Монография / Е.Ю. Раскина. - М.: МГИ имени Е.Р. Дашковой, 2006. - 164 с. (7 п.л.)

10. Геософские аспекты творчества Н.С. Гумилева [Текст]: Монография / Е.Ю. Раскина; [Рецензенты: д.филол.н., проф. Л.Г. Кихней, д.филол.н., проф. Ю.В. Зобнин]. - М.: МГИ имени Е.Р. Дашковой, 2009. - 200 с. (8 п.л.).

III. Публикации в других изданиях

11. Гумилев, Есенин, Клюев (к проблеме рецепции новокрестьянской традиции культурой лсеребряного века) [Текст] // Сергей Есенин: Научные статьи и материалы Международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения поэта. - Киев: Киевский национальный университет имени Т.Г. Шевченко, 1996. - С. 45-57. (0,5 п.л.)

12. Контуры абиссинского мифа в африканских текстах Н.С.Гумилева [Текст] // Материалы Пятой Международной научной конференции Язык и культура. - Киев: Фонд гуманитарного развития CollegiumФ, 1997. - Том II. - С. 133-139. (0,3 п.л.).

13. Поэтика и логика гумилевского мифа об Индии Духа (базовый код) [Текст] // Материалы Шестой Международной научной конференции Язык и культура. - Киев: Фонд гуманитарного развития Collegium, 1998. - Том V. - С. 221-228. (0, 3 п.л.)

14. Контуры абиссинского мифа в африканских текстах Н.С.Гумилева: (Поэма Мик, сборник Шатер) [Текст] // Ритуально-мифологчний пдхд до нтерпретац тексту: збрник наукових праць / За заг. Ред. Л.О. Кисельово, П.Ю. Поберезкно. - Кив: ЗМН, 1998. - С. 156-171. (0,5 п.л.).

15. Вернется ли лотлетевшая Русь? Н.С.Гумилев и поэты лкрестьянской купницы: Н.А.Клюев и С.А.Есенин [Текст] // Русская словесность в школах Украины. - 1999. - №4. - С. 45-49. (0,2 п.л.).

16. Поэтическая география Николая Гумилева [Текст] а// Творчество А. Ахматовой и Н. Гумилева в контексте поэзии ХХ века. - Тверь: ТГУ, 2005. - С. 100-112. (0,5 п.л.).

17.- 25. Словарные статьи: Раевский Г.; Ставров П., Познер В., Анстей О.,а Величковский А., Бобров С., Ильязд, Федорова Н., Озеров Л. // Русская литература ХХ века. Прозаики, поэты, драматурги. Библиографический словарь в 3 т. Т.1-3. - М.: Олма-Пресс, 2005. - (1 п.л.).

26. Культуроним Персии в сакральной географии Н.С. Гумилева [Текст] // Гумилевские чтения. Материалы Международной научной конференции 14-16 апреля 2006 г. - СПб: Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов, 2006. - С. 66-77. (0, 6 п.л.).

27. Геософские аспекты творчества Н.С. Гумилева [Текст] // Культура. Филология. Образование. Выпуск четвертый. - Смоленск: СмоГУ, 2006. - С. 42-51. (0, 3 п.л.).

28. Ганнон Карфагенянин, князь Сенегамбий: карфагенский миф в произведениях Н.С. Гумилева [Текст] // Россия и мир: вчера, сегодня, завтра. Проблемы психологии и межкультурной коммуникации. - М.: МГИ имени Е.Р. Дашковой, 2007. С. 153-162. (0, 5 п.л.).

29. Дом поэтов в Тверской Карелии [Текст] // Москва: сегодня, завтра. - 2007. - №10 - С. 50-54 (0,4 п.л.).

30. Историософское видение Руси-России в произведениях Н.С. Гумилева [Текст] // Вестник Луганского национального педагогического университета имени Т.Г. Шевченко. Филологические науки. - Часть II. - 2008 - С. 119-124. (0,3 п.л.).

31. Значение историко-литературного архива П.Н. Лукницкого для изучения творчества Н.С. Гумилева и А.А. Ахматовой [Текст] // Всник Одеського нацонального унверситету. Матерали Мжнародно науково конференц до 190-рччя Науково бблотеки ОНУ мен . . Мечникова УВузвська бблотека в реалзац нових концепцй освти: принципи розвитку та результати дяльностФ 18 - 20 вересня 2008 р. Т. 13. Вип. 8. Серя: Бблотекознавство, бблографознавство, книгознавство. Одеса, 2008. - С. 184 - 189. (0,3 п.л.)

32. Власть поэзии и образы лпоэтов-королей в произведениях Н.С. Гумилева [Текст] // Власть. - 2008. - №9 - С. 126-130. (0,6 п.л.).

IV. Подготовка текстов, научный комментарий

33. Гумилев Н.С. Собрание сочинений в 10 т. Т. 5. М.: Воскресенье, - 2004. - (0,6 п.л.).

34. Гумилев Н.С. Собрание сочинений в 10 т. Т. 6. - М.: Воскресенье, 2005. - (0,6 п.л.).

35. Гумилев Н.С. Собрание сочинений в 10 т. Т. 7. - М.: Воскресенье, 2006. - (0,6 п.л.).

36. Гумилев Н.С. Собрание сочинений в 10 т. Т. 8. - М.: Воскресенье, 2007. - (0,5 п.л.).

Поэмы Оссиана Джеймса Макферсона: Исследование, перевод и примечания Е.В. Балобановой. СПб.: Художественная литература. 1890.

Jubanville H. D`Arbois. Cours de litterature celtique (T. 5, Paris. 1892. L`Epopee celtique en Irlande. Part. 1. P. 385-390.

Rayefild D. Celtic, Wagner and Blok // Symbolism and after. Essays on Russian Poetry in Honour of Georgette Donchin. Ed. McMillan A. London. Bristol>

Там же.

Картавцов Е.Э. По Египту и Палестине. Путевые заметки. СПб., 1896.

Фламмарион К. История неба. М., 1994. С.120.

Волошин М. Киммерия. Киев: Молодь. 1990. С. 38.

Письма Е. Дмитриевой к М.А. Волошину // Новый мир. 1988. №12. С. 154.

Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. Легенда о "государстве пресвитера Иоанна". М.: Ди-Дим. 1994. С. 112.

Об источниках "Пьяного дервиша" см. подр.: Баскер М. Стихотворение Н.Гумилева УПьяный дервишФ (творческий генезис и метапоэтика текста) // Филология-Philologica, Краснодар. 1994. №3. С. 46-53.

Бертельс Е.Э. Заметки по поэтической терминологии персидских суфиев. Локон и лицо // Язык и литература, I, Л., 1926. С. 361-386.

Записки Восточного отделения Русского археологического общества. СПб., 1890. С. 386-393.

Баскер М. Гумилев, Рабле и Путешествие в Китай. К прочтению одного прото-акмеистического мифа // Н. Гумилев и русский Парнас: Материалы научной конференции 17-19 сентября 1991 г. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме. 1992. С. 15.

Les Celebrites d'aujourd'hui: Judith Gautier, par Remy de Gourmont. Paris: Bibliotheque internationale d'edition. 1903.

Гумилев в Лондоне. Неизвестное интервью. Публикация Э. Русинко // Н. Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. СПб.: Наука. 1994. С. 305.

Тименчик Р. Геософия и Джаграфия // SANKIRTOS. Studies in Russian and Eastern European Literature, Society and Culture: In Honor of Tomas Venclova. Ed. by Robert Bird, Lazar Fleishman, and Fedor Poljakov. Frankfurt am Main et al.: Peter Lang Verlag. 2007. P. 161-166.

Теребихин Н.М. Сакральная география Русского Севера. Архангельск: Изд-во Архангельского государственного университета. 1993.а

Богомолов Н.А. Оккультные мотивы в творчестве Гумилева // Н. Гумилев и русский Парнас. Материалы научной конференции 17-19 сентября 1991 г. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме. 1992. С. 47.

Энциклопедия сакральной географии / Сост. Д.В. Громов. М.: Ультра-Культура. 2005.

Зобнин Ю.В. Странник духа (о судьбе и творчестве Н.С. Гумилева) // Н.С. Гумилев: РRO et CONTRA. Личность и творчество Николая Гумилева в оценке русских мыслителей и исследователей / Сост., вступ. Ст.а и прим. Ю.В. Зобнина. СПб.: РХГИ. 1995. С. 5-53.

Тименчик Р. Указ. соч. P. 161-162.

Тименчик Р. Указ. соч., С. 162.

а Тименчик Р. Указ. соч., С. 165.

Баскер М. Гумилев, Рабле и лпутешествие в Китай: к прочтению одного прото-акмеистического мифа // Н. Гумилев и русский Парнас. Материалы научной конференцииа 17-19 сентября 1991 г. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме. 1992. С.5-25.

Павловский А.И. О творчестве Николая Гумилева и проблемах его изучения // Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. СПб: Наука. 1994. С. 3.

Зобнин Ю.В. Николай Гумилев - поэт православия. СПб.: СПбГУП. 2000. С. 77.

Давидсон А.Б. Муза странствий Николая Гумилева. М.: Наука. 1992. С. 188.

Давидсон А.Б. Указ. соч., С. 303.

Львов-Рогачевский В.Л. Н. Гумилев. Жемчуга. Рец. // Н.С. Гумилев: PRO ET CONTRA. Личность и творчество Николая Гумилева в оценке русских мыслителей и исследователей. СПБ.: РХГИ. 1995. С. 381.

Здесь и далее произведения Н.С. Гумилева цитируются по: Гумилев Н.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Т.1-8. М.: Воскресенье, 1997-2007, с указанием в тексте тома и страницы.

Свт. Игнатий (Брянчанинов). Слово о человеке. СПБ. 1995. С. 54.

Альманах Цеха поэтов. Книга вторая. Петроград. 1921. С. 69.

Там же, С. 70.

Там же, С. 71.

Альманах Цеха поэтов. Книга вторая. Петроград. 1921. С. 72.

Подосинов А.В. Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии. М.: Языки славянской культуры. 1999. С. 100-110.

Широкова Н.С. Культура кельтов и нордическая традиция античности. СПБ: Евразия. 2000. С. 50-70.

Пониманию Индии как священного имени мешает наше представление об Индии определенной, географически локализованной стране. Но если прочитать это имя на языке олонецкого наречия, то Индия - это указание на иное место, иное царство: линди - в другом месте, в другой раз (см.: Пашко О. Индия в творчестве Н.А. Клюева (к определению границ мифопоэтического пространства) // Ритуально-мифологический подход к интерпретации текста. Сборник научных трудов. Киев: КГУ. 1998. С. 131.

Гардзанити М. У истоков паломнической литературы Древней Руси // Хожение игумена Даниила в Святую Землю в начале XII в. // изд. Подг. О.А. Белоброва, М. Гардзанити, Г.М. Прохоров, И.В. Федорова; отв. ред. Г.М. Прохоров. СПб.: Издательство Олега Абышко. 2007. С. 289.

Ахматова А. Записные книжки (1958-1966). Москва-Torino. 1996. С. 639-640.

Хюбнер К. Истина мифа. М.: Логос. 1996.

Элиаде М. Священное и мирское. М.: Алетейа. 1994.

Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Языки русской культуры. 1995.

Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М.: Языки русской культуры. 1996.

Неретина С.С. Слово и текст в средневековой культуре. М.: Алетейа. 1995.

Широкова Н.С. Культура кельтов и нордическая традиция античности. СПб: Евразия. 2000.

Латышев В.В. Очерк греческих древностей. Часть 2-я: богослужебные и сценические древности. СПб.: В типографии В. Безобразова и К. 1889. С. 19.

Латышев В.В. Очерк греческих древностей. Часть 2-я: богослужебные и сценические древности. СПб.: В типографии В. Безобразова и К. 1889. С. 20.

Раскина Е.Ю. Поэтическая география Н.С. Гумилева. М.: МГИ имени Е.Р. Дашковой, 2006; Геософские аспекты творчества Н.С. Гумилева. М.: МГИ имени Е.Р. Дашковой. 2009.

Гумилев Н.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Т. 5-8, М.: Воскресенье. 2002-2007.

У истоков паломнической литературы Древней Руси // Хожение игумена Даниила в Святую Землю в начале XII в. / Изд. подг. О.А. Белоброва, М. Гардзанити, Г.М. Прохоров, И.В. Федорова; отв. ред. Г.М. Прохоров. СПб.: Издательство Олега Абышко, 2007. С. 289.

К паломнической литературе относятся такие произведения древнерусской литературы, как Поклоненье святого града Иерусалима (XVI в.), Повесть о святых и богопроходных местах святого града Иерусалима Гавриила Назаретского (XVII в.), Хождения Василия Познякова и Трифона Коробейникова (XVI в.), Слово о некоем старце (XVIЦXVII вв.), Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковича (XIIIа ст.) и др. К паломническим текстам косвенно примыкают Хождения за три моря Афанасия Никитина (XV ст.), где в качестве волшебной земли фигурирует Индейское царство.

См., к примеру: L`ile et le sacre dans la Russie de Nord. Cahiers Slaves №7. Civilisation russe. Universite de Paris-Sorbonne (Paris IV). 2004.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Blog

Геософские аспекты творчества Н.С. Гумилева