Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Московская книжность XV-XVII вв. Переводческая школа метрополичьего и патриаршего скриптория

Автореферат докторской диссертации по филологии

На правах рукописи

ИСАЧЕНКО Татьяна Александровна

МОСКОВСКАЯ КНИЖНОСТЬ XVI-XVII ВВ.:

ПЕРЕВОДЧЕСКАЯ ШКОЛА МИТРОПОЛИЧЬЕГО И ПАТРИАРШЕГО

СКРИПТОРИЯ

Специальность 05.25.03 Ч Библиотековедение, библиографоведение и книговедение

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 2009

Работа выполнена в Научно-исследовательском отделе книговедения ФГУ Российская государственная библиотека

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор

Рэм Александрович Симонов доктор филологических наук, профессор

Евгений Михайлович Верещагин доктор филологических наук, профессор

Александр Александрович Волков

Ведущая организация: Новосибирский государственный университет

Защита состоится 29 мая 2009 г. в 14-00 часов на занседании Диссертационного совета Д 212.147.02 при ГОУ ВПО Моснковский государственный университет печати. По адресу: 103045, Москва, ул. Садовая Спасская, д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московнского государственного университета печати.

Автореферат разослан _______________ 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного советаа С.А. Карайченцева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Изучение переводных литератур и переводческих школ русского средневековья имеет солидную традицию. Опыт, накопленный палеослависти-кой в этой области, отличается вниманием к культурным связям России и Занпадной Европы, за которыми видится взаимопроникновение православной и католической традиций. Говоря о таких связях, мы всегда имеем в виду различнное их взаимодействие, хронологически восходящее к различным эпохам. Средневековые латинские переводы дисциплинарно - уставной и аскетической литературы, творения западных Отцов Церкви (Бенедикт Нурсийский, Амвронсий Медиоланский), весь круг святителя Геннадия Новгородского, благослонвившего переводить недостающие библейские книги с Вульгаты для Свода 1499 года, и, в конечном счете, деятельность сил, составивших своеобразный "тренугольник" - Ближний Восток (включая Афон, Египет, Иерусалим) - Монте-Кассино - Радонеж, это с одной стороны, один уровень взаимодействия. С друнгой - распространение на Руси памятников дохристианской литературы, пронникновение откровенных ересей и жеучений.

Взаимопроникновение православного славянского мира (Slavia ortho-doxa) и мира латинского (Slavia romana) в диссертации рассматривается на примере важнейших для средневекового сознания переводных текстов, выншедших из стен митрополичьего (а с кон.XVI века - патриаршего) скриптория. В каждом отдельном случае рассматриваются переводы уникальные, ранее в заданном аспекте не изучавшиеся.

С одной стороны, исследуются тексты библейских переводов, ценнтральное место среди которых занимает перевод Нового Завета, выполненный по благословению Архиерейского Собора 1673 г. (НЗЕ), впервые исследованный и введенный в научный оборот . Почти одновременно в процессе библейской справы XVII века были выполнены новые переводы, ориентированные на за-

1 Новый Завет в переводе иеромонаха Чудова монастыря Епифания Славинецого (поел.треть XVII в.): Четвероевангелие, Деяния Свв. Апостолов, Послания Свв. Апостолов, Апоканлипсис. Факсимиле. Подгот. изд., исслед. ТА. Исаченко. (Biblia Slavica. Serie III: Ostslavische Bi-beln. Band 2. Herausgegeben von Hans Rothe und Friedrich Scholz. Unter Mitarbeit von Christian Han-nick und Ludger Udolph. Paderborn - Mьnchen Ч Wien - Zurich. Verlag: Ferdinand Schoningh. 2004. -XXIX + 830 с

4 падные образцы. Источниками в данном случае послужилаа не греческий текст Септуагинты, а польские источники, восходящие к латинской Вульгате. В связи с этим, к анализуаа привлекалисьаа Книга Иова (1671) и Псалтирь (1683), сохраннившиеся в единичных списках (Исаченко, 1984; 2000).

С другой стороны, исследовался текст переводного лечебника 1534 г. (так называемый Травник Любчанина; Тр1534 г.), переведенный с немецкого. В связи с его изучением к анализу привлекались родственные источники, в чанстности - Тайная Тайных {Т.Т.) и хронографическая Александрия, отдельные фрагменты которой, как показал еще В.М.Истрин, вошли в Т.Т.

В диссертации исследуются памятники московской книжной культунры, выполненные в пределах одной культурной традиции и ориентированные на определенный образец. Объектом исследования является предлагаемая мною модель переводческой школы (скриптория), которую я, на примере коннкретных памятников рукописной книжности XV-XVII, выявляю и исследую в соответствии с заданными установками

Для того чтобы установить наличие школы как культурно-исторического и лингвистического явления, нужно решить как минимум две задачи: а) выявить корпус репрезентативных текстов и б) те филологические, лингвистические и экстралингвистические параметры, которые позволяют обънединить эти тексты в некое единство. Решение данных задач составляет преднмет нашего исследования. Способы оценки деятельности школы и ее литерантурных результатов осуществляются по определенным параметрам:

Выбор исходного текста, ориентация на определенный идеализиронванный тип текста, намеренная ориентации автора на определенную переводченскую и герменевтическую традицию, на определенный культурный ареал, коннкретный язык и памятники данного языка.
Характер переводного текста, который определяется совокупнонстью технических параметров: а) языковой, диалектной, социолингвистической принадлежностью переводчика; б) собственно школой, принадлежностью его, как автора и переводчика, к определенному направлению, учению, группе; совонкупностью усвоенных им к началу работы (и в процессе ее) знаний, методов, нанвыков, технических приемов; в) степенью устойчивости языковых норм - орфонграфической, грамматической, лексической - в языке переводчика.

5 3. Выбор модели перевода, то есть совокупность технических параметнров: способов калькирования, контекстуальной синонимии, иноязычной лексинки, глоссирования, вариативной лексики.

Выведенные параметры, на примере имеющихся текстов, позволяют обсуждать вопрос о существовании переводческих школ, основных способах и принципах их формирования. В пределах московской книжности указанного пенриода, удалось установить корпус текстов, репрезентативных для каждой шконлы, выявить языковые принципы, характерные для текстов.

В результате проведенного комплексного историко-филологическое изучения указанных рукописных памятников XV-XVII вв. можно вполне опренделенно утверждать, что сопоставление церковнославянского и латинского язынков, особенно когда речь идет о библейской филологии, выходит за рамки спонров о языке и распространяется на спор между западноевропейской и русской культурой в целом.

Это позволяет внести уточнения в ранее существующие представления о библейской справе конца XVII в., установить текстологическую связь новонго библейского перевода (НЗЕ), связанного с именем Епифания Славинецкого, иеромонаха Чудова монастыря, с трактатом На оглаголующия Священную Библию (рукопись ГИМ, Синод, собр., № 373, 80-е гг. XVII в.), ранее не являвншемуся предметом научного изучения. Трактат подробно исследовался нами в качестве программного сочинения, подготовившему почву новому переводу. Полемика по вопросу о библейских исправлениях, развернувшаяся в 80-х гг. XVII в., позволила рассматривать указанное сочинение в качестве попытки реншить важнейшие богословские вопросы библейской филологии и теоретически обосновать подготовку нового перевода. Попутно его изучение позволило вынявить конкретных лиц, причастных к справе, подтвердить прежние наши нанблюдения, сделанные на материале рукописных списковаа НЗЕ.

Наличие книгописной мастерской в Чудовом монастыре в сер. XIV -нач. XV вв. совершенно очевидно вытекает из результатов исследования Т.В.Пентковской (2008, 2009), подтвердившей предварительные наблюдения о связи Чудовского Нового Завета (ЧНЗ) с именем святителя Алексия (Алексеев, 1999), утверждением на Руси типа общежительного монастыря, строящегося по подобию Сергиева. Преобразование монастырской жизни требовало изменений в Уставе.а Доказательство того, что между 1365 и 1378 гг. в России специально

для общежительного Чудова монастыря был сделан перевод Иерусалимского устава, потеснило сразу два мнения: (1) не существует лингвистических или филологических аргументов, которые бы позволили связать текст, хранившийся в Чудовом монастыре, с именем святителя и (2) известное мнение А.И.Соболевского, что книги московских митрополитов в Чудовом монастыре не хранились. Как написанный для Чудова монастыря в связи с введением в нем нового Устава, ЧНЗ одним своим появлением опровергает это мнение. Следует думать, что возникновение в 80-х гг. XVII в. новой (расширенной) редакции Жинтия свт.Алексия находится в прямой связи со строительством и освящением в Чудовом монастыре храма его имени (1683 г.).

Приведенное в начале XX в. А.И. Соболевским описание важнейших переводов XIV-XVII вв. открыло глаза современников на целый мир литературнной переводной продукции старой Москвы. В своей работе 1903 года А.И.Соболевский резонно опровергает тезис о культурном изоляционизме Руси, однако он утверждает, что греческое влияние на литературу Московской Руси XV-XVII вв. не могло быть сильным. Но мы видим огромный пласт переводнной литературы, ориентированной на греческий язык и греческую культуру, оснтавшийся преимущественно в рукописях. Изучение переводной литературы именет многоаспектный характер. Отмечая работы, выполненные на стыке историнко-филологической науки, выделим из общего ряда классические исследования дореволюционной славистики: фундаментальные работы А.В.Горского, К.И.Невоструева (1855-1917) и А.И.Соболевского (1903), которые стали для нас образцами и ориентирами на пути к решению поставленных задач.

Актуальность, новизна исследования и теоретическая значимость исследования.

Актуальность исследования обусловлена особым культурным значением рассматриваемых памятников рукописной книжной культуры, ранее предметом специального научного исследования не являвшихся. Актуальность избранной темы определяется, помимо того, тем, что тексты, появившиеся в митрополичьем (и патриаршем) скриптории, являются важнейшими памятнниками средневекового сознания, многие из которых актуальны и по сей день. Анализ языковой ситуации XVII в. может помочь современному общенству себя осознать и пойти по нужному направлению.

Научная новизна диссертации определяется: 1) выявлением критенриев, по которым возможно идентифицировать источники, соотнося их с

7 принадлежностью той или иной переводческой школе; 2) выявлением корнпуса репрезентативных текстов, так или иначе связанных с исследуемыми течениями русской рукописной книжности данного периода; 3) введением в научный оборот неизвестных или не изучавшихся ранее источников, помогаюнщих выработке вышеупомянутых критериев; в этой связи оценке и комплекснному исследованию впервые подверглись рукописные источники:

-аа перевод Нового Завета (70-е rr.XVII в.), который содержится в спин

сках Синодального греческого собрания ГИМ (далее - Синод. / греч. собр.) №

472 и Синод. / греч.собр. № 473, относящихся к группе греческих рукописей,

переписанных в России в XVII, и в рукописи собр. Ундольского (РГБ) под №

1291;

библейские книги в новых переводах конца XVII в.: Книга Иова (1671) и Псалтирь (1683) в рукописях СПб ФИРИ РАН, колл. Н.П. Лихачева (№№ 384, 385), ГИМ, Синод. № 710 и РНБ, собр. Ундольского № 9;

-а комплекс полемических сочинений чудовской школы, важнейшими из

которых являются Книга на оглаголающих Священную библию (ГИМ, Син

нод. № 373) и Обличение на гаждателей Священного Писания (Чуд. №

285/83);

- Травник 1534 г., выполненный для вел.кн. Василия Ивановича по

благословению митрополита Даниила в рукописи Центральной научной библион

теки Харьковского Национального университета (ХНУ, перв.треть XVI в.; спин

ски: РГАДА, ф.181, № 649, 1616 г., ГИМ, Увар. № 387, нач. XVII в.; РНБ, F.VI.

9/?>2> ок. 1669 г.; БАН Литвы, ф.22, № 25, k.XVII в.);

-а комплекс полемических сочинений XVI-XVII вв., связанных с критин

кой концепта внешняя мудрость; важнейшим источником здесь является рун

кописный сборник СПбДА № 427 (лл.276-287);

Вышеперечисленные тексты рассматриваются во всей доступной полнноте рукописной традиции - как с точки зрения самих этих переводов, так и с точки зрения их иноязычных оригиналов.

Выявлены новые сведения о лицах, принадлежавших в той или иной переводческой школе, считавшихся лидерами этой школы, определявших её понлитику и зафиксировавших свои воззрения в виде теоретических трактатов (пинсем, высказываний); выделен значительный пласт лексики, не зарегистрированнной историческими словарями русского языка и не вошедшей в Картотеку

8 древнерусского языка (КДРС), родоначальником которой является академик А.И. Соболевский. Диссертация обобщает исследования 20-летней работы в области переводной литературы XV-XVII вв. Изучение языка исследуемых пенреводов проливает свет на происхождение заимствований в русском переводе (из греческого, арабского, латинского, немецкого и польского языков), сам спонсоб обогащения словарного состава русского языка лексикой других языков, дает возможность расширить список грецизмов, полонизмов, германизмов в языке русских переводов XV-XVII вв.

Методологическая и теоретическая основа исследования. Диссернтация выполнена как книговедческое исследование с использованием методов источниковедения, литературоведения, лингвотекстологии, палеографии и биб-лиографоведения (с учетом опыта подготовки и дальнейшего активного испольнзования в диссертации материалов составленного намиа Описания Музейного

собрания РГБ, т. 2 и исследований по гимнографии) .

Диссертация опирается на традиционные исследования, посвященные

рукописной книжности, ее атрибуции и классификации, прежде всего на работы

акад. А.И. Соболевского, архим. Леонида (Кавелина), А.В.Горского и

К.И.Невоструева, а также на работы отечественных славистов, историков рукон

писной культуры: Л.П.Жуковской, Н.А.Мещерского, Д.С.Лихачева, М.Ф. Мурь-

янова, Р.А. Симонова, А.А. Турилова, А.В. Чернецова. Мы опирались на катан

ложные описания и исследования А.С. Зерновой, ЯП. Запаско, И.В.Поздеевой,

Е.Л.Немировского, методологические и теоретические работы историков

книжной культуры и книжного дела: А.А.Беловицкой, В.И.Васильева,

М.М.Панфилова, Т.Г.Куприяновой; на фундаментальные исследования общен

признанных авторитетов в области истории текста (А.Ф. Лосева, М.М. Бахтина,

С.С.Аверенцева, Д.С.Лихачева, А.М.Панченко, Ал.В.Михайлова,

Ю.С.Степанова и С.С.Проскурнина) и языка (В.В.Виноградова, Е.М.Верещагина, А.А.Алексеева, М.И.Чернышевой); классиков истории книжнной культуры Н.Ф.Федорова, М.Н.Куфаева, Г.П.Георгиевского. В области бибнлиографических описаний памятников древней рукописной традиции мы опиранлись на методику, разработанную еще академиками А.А.Шахматовым, Н.К.Никольским, В.Н.Перетцом, М.Н.Тихомировым, развитую иаа усовершенст-

* Музейное собрание. Описание. Т. 2. (подгот. изд, вступ. статья Т.А.Исаченко ). М.: Скрипторий, 1996 - 496 с; (Исаченко Т.А., сост.) МурьяновМ.Ф. История книжной культуры России. Очерки. 4.1, 2. СПб.: Mip-ь, 2008.

9 вованную нашими учителями, членами Археографической комиссии АН СССР: Л.П.Жуковской, Н.Б.Шеламановой, А.А.Туриловым. При датировке рукописнных текстов особую ценность представляли для нас рекомендации известных отечественных специалистов по филигранологии А.А.Амосова, В.М.Загребина, Т.В.Диановой, Л.В.Костюхиной. Палеографические характеристики в области почерковедения мы осуществляли, опираясь на классический труд В.Н.Щепкина и современные исследования Л.М.Костюхиной. Образцами постатейных описанний сборников и их классификаций служили для нас работы О.В.Творогова, И.П.Еремина, Д.М.Буланина, М.А.Моминой, Б.М.Клосса, Я.Н.Щапова, специа-листов-древников Отдела рукописей Государственной библиотеки им. В.И.Ленина (РГБ).

Проведенное исследование показало, что лишь всесторонний анализ, отражающий сложный процесс взаимопроникновения и сосуществования теннденций общественного развития на отрезке XV-XVII вв., может объективно воссоздать картину особенного в книговедческом знании, отражением которого (по А.А.Беловицкой) является специально-книговедческое знание, в данном коннкретном случае - рукописная книжность. На смену понятию листория текста должно прийти понятие школа как необходимый этап его конкретизации.

Работа представляет собой концептуальное осмысление специфики линтературного процесса периода Московского Царства (явившего, по мысли А.Ф.Лосева и П.А.Флоренского, идеал православия), утверждение обоснованнонсти выработанного русским средневековьем взгляда на церковнославянский язык как на язык православия (работы Т.Л.Мироновой, Л.В. Левшун и отчасти М.С.Киселевой); вводится теоретическое обоснование понятия школа как особой реалии русской историко-филологической науки.

Практическая значимость исследования заключается в том, что ее мантериалы органично вливаются в состав энциклопедии русской книжности, каким является Словарь книжников и книжности Древней Руси, где уже неоднократнно публиковались статьи диссертанта. Материалы диссертации были также включены в научное описание второго тома Описания Музейного собрания РГБ (1996 г.). Кроме того, результаты исследования могут быть использованы при составлении исторических словарей, в частности Словаря русского языка XI-XVII вв., в учебном процессе на филологических и исторических факультетах вузов. Опытом такого сотрудничества РГБ и МГУП стал реальныйа учебныйа и

10 научно-исследовательский цикл (выпуск дипломниковаа и защита канд.дисс. на факультете электронных изданий, 2000 г.).

В работе применялся филологический метод исследования, разрабонтанный школой Института русского языка им. В.В.Виноградова РАН и текстонлогической школой Отдела древнерусской литературы Пушкинского Дома. Даннный метод предполагает всестороннее изучение памятников письменности. В основе его лежит историко-культурный, археографический, лингвотекстологинческии и лексикологический анализ источников, в необходимых случаях дополнненный сопоставлением с текстами источников-оригиналов и вниманием к панлеографии списков.

Цель работы: установить наличие переводческой школы как кульнтурно-исторического и лингвистического явления; определить принципы перенвода и дать характеристику техническим приемам исследуемых переводов, принвлекая материал одной из ведущих школ русского средневековья - школы Чундова монастыря; получить новую научную информацию о конкретных лицах, участвовавших в создании переводов, о влиянии этих переводов на ход понследующего развития культуры и общественного сознания; выявить те филонлогические и лингвистические параметры, которые позволяют объединить эти тексты в некое единство. В соответствии с поставленными целями нами решались следующие конкретные задачи:

выявить корпус репрезентативных текстов, вышедших из скрип-тория названной школы;
дать всестороннее комплексное описание исследуемых переводов,

включая их археографический и историко-филологический комментарий, оснонванный, в том числе, на изучении редакторской правки, определить в качестве основного метода такого изучения лингвотекстологическии сопоставительный анализ с выявлением расхождений и разночтенийаа в составе источников;

Х исследовать библейские переводы, выполненные в рамках книжн

ной справы XVII в., показать особенности языка и перевода каждого выявленн

ного текста, его место в истории русской библейской филологии;

восстановить все исторические свидетельства о переводах, свянзанные с записками, воспоминаниями, описями и записям, сохранившимися в рукописях, а также в старых публикациях;
выявить комплекс полемических сочинений, связанных с пробленматикой библейского перевода, показать текстологическую взаимозависимость текстов;
восстановить картину распространения исследуемых переводов, их возможное влияние на последующие опыты в этой области (в частности, степень влияния на важнейший и ближайший по времени, после Указа Петра 1712 г., перевод Елизаветинской Библии 1751 г.);
осуществить фрагментарную реконструкцию чудовского скрип-тория XVII в., на базе почерковой экспертизы выявить важнейшие переводы и списки, связав их с конкретными лицами из патриаршего окружения;
показать в диссертации, что греческий язык воспринимается руснской культурой как первовобраз, а славянский - как образ первообраза, что, в свою очередь, находит отражение в теоретическом осмыслении графики, орфонграфии, лексики, грамматики переводимого текста;
исследовать особенности языка и перевода лэнциклопедических переводов XVI в., выявить языковые особенности, реконструировать терминонлогическую систему первой ботанической энциклопедии; проследить этапы эвонлюции западноевропейской научной мысли на русской почве;
в экскурсе, посвященном распространению лэнциклопедических переводов, получивших популярность и распространение в великокняжеской среде, показать, что эти тексты могли переводиться как с греческого языка (пондобно хронографической Александрии), так и с латинского, немецкого (как иснследованный нами Тр1534 г.), арабского или древнееврейского (Т.Т., Книга про-

12 рока Даниила). При этом высокой степенью сакральности и православного доснтоинства для русских книжников несомненно обладает лишь церковнославяннский язык;

Х установить связь между концепцией языковой правильности и концепцией православия; указать на факт присутствия идеи книжного образа в сознании традиционалистов XV-XVII вв., теоретическом осмыслении этой идеи в школе Чудова монастыря; исследовать письма старца Елиазарова монастынря Филофея, находящиеся в окружении текстов чудовской школы в сборнике СПбДА № 427.

Положения, выносимые на защиту

Наличие чудовской школы как культурно-исторического и лингвиснтического явления подтверждается корпусом репрезентативных текстов, преднставленных важнейшими богословскими сочинениями, переводами церковно-догматических трактатов, выполненных иноками вт.пол.XVII в.
Филологические и лингвистические параметры позволяют объединнить тексты, вышедшие из стен патриаршего скриптория и получившие свое дальнейшее распространение по региональным собраниям в единое целое.
Всестороннее комплексное описание исследуемых переводов позвонляет утверждать, что греческий язык воспринимается русской культурой как пернвообраз, а славянский - как образ первообраза, что подтверждает наблюдения ученых, сделанных на материале раннего (домонгольского) периода переводной славянской письменности.
Теоретическое осмысление переводческой техники и статуса перевондимых текстов свидетельствует о высокой степени сакральности славянского языка как слепка с языка-архетипа, которым для русских книжников несомненно является греческий язык. Языковая практика вт.пол.ХУП в. показывает, на принмере конкретных текстов, что чудовские иноки, следуя идее первообраза, вое-

13 производят в своих трудах греческий оригинал с той степенью буквальности, канкая была достигнута в Чудовском Новом Завете московского святителя Алексия (XIV в.).

Концепция языковой правильности отождествляется с концепцией православия. Православное достоинство церковнославянского языка приобрентает первостепенное значение, а язык в сознании книжников XVII в. получает столь же высокий статус, какой он имел в середине XV в. (1459 г.) после приобнретения Москвой церковной автокефалии.
Наше исследование опровергает мнение о том, что Евангелие иеромоннаха Епифания Славинецкого в рукописи Ундольского - единственный список сохранившегося перевода. Помимо этого сегодня можно с уверенностью указать еще две рукописи, содержащие тот же перевод - Синод./ греч.собр. под № 473 и 472. Оба списка датируются 80-ми годами XVII в., т.е. достаточно близко стоят ко времени появления оригинала.
Стремление к грецизации, архаизации перевода позволяют объединить НЗЕ и Алексиевский Новый Завет (ЧНЗ) сер.XIV в. в группу текстов, доныне представленных лишь десятью рукописями ЧНЗ. Ранее в науке было принято рассматривать ЧНЗ в качестве лостровного образования в общерусском языконвом процессе.

8.а Наше исследование показывает, что своей популярностью в читан

тельской среде лэнциклопедические переводы и своды, выполненных в митрон

поличьем скриптории XVI в., опровергают тезис Я.С.Лурье о правлении вел.кн.

Василия Ивановича Ш как о времени жесткой унификации русской культуры.

Апробация исследования

Результаты исследования обсуждены на заседании Научно-методического совета НПО книговедения РГБ. Итоги работы обсуждались на занседании ученого совета РГБ в связи с утверждением к печати монографии Перенводная Московская книжность XVI-XVII вв. (на материалах митрополичьего и

14 патриаршего скриптория). Основные положения диссертации нашли отражение в 24 докладахаа и выступлений на конференциях и международных семинарах:

Международный симпозиум по проблемам этимологии, историченской лексикологии и лексикографии (Москва, 1984). Доклад на тему: Две шконлы московского перевода второй половины XVII в..
Международная научная конференция Traduzione e ri el ab orazione nelle letterature di Polonia, Ucraina e Russia XVIЧXVIII secolo (Милан, 26-29 сеннтября, 1996). Доклад на тему: Перевод и толкование в "еллино-славенской" школе Чудова монастыря (вторая половина XVII века).
Научная конференция Румянцевские Чтения (Москва, РГБ, апнрель, 1996). Доклад на тему: Смоленская наказная грамота митрополита Ма-кария в каноническом сборнике МДА.
Международная научная конференция Applications of Information Technologies to Biblical Studies. (Летняя школа. София, 29 июля -3 августа 1998 г.). Доклад на тему: Revision of Liturgical texts typology of Slavonic Russian Bibнlical Version.

5)а Научная конференция Макариевские Чтения (Можайск, июнь

1998). Доклад на тему:аа Евфимий Чудовский и преп. Максим Грек.

Международная научная конференция л500 лет Геннадиевской Бибнлии (Москва, Патриаршая Синодальная библейская комиссия и Синодальная библиотека Московского Патриархата, 14 -17 декабря 1999 г.). Доклад на тему: Библейская справа в Новгороде. Новгородские владыки Геннадий и Иов.
Восточнославянская историческая лексикография на современном этапе. К 75-летию Древнерусской рукописной картотеки XI-XVII вв. Весенняя сессия (Москва, Институт русского языка РАН, 2000 г.). Доклад на тему: О подготовке научно-критического издания Новый Завет в переводе иеромонаха Чудова монастыря Епифания Славинецкого. 70-80 гг. XVII в..
Восточнославянская историческая лексикография на современном этапе. К 75-летию Древнерусской рукописной картотеки XI-XVII вв. Осенняя сессия. (Москва, Институт русского языка РАН, 2000 г.). Доклад на тему: Моснковский Печатный двор. К истории чудовского скриптория вт.пол. XVII-нач. XVIII вв..
Сергиевские Чтения (МГУ, ноябрь 2001 г.). Доклад на тему: Пронсветительская деятельность Новгородского владыки Иова в K.XVII-нач. XVIII

15 вв..

10) Круглый стол МГУП. Презентация электронного издания Московн

ский Печатный двор (март, 2001).

11)а Международная научно-практическая конференция, посвященная

190-летию И.И.Срезневского Славянские языки, письменность и культура (Рян

зань, 27-29 мая, 2002). Доклад на тему: Новые источники по исторической

лексикографии. О подготовке научно-критического издания Новый Завет в пен

реводе иеромонаха Чудова монастыря Епифания Славинецкого. 70-80 гг. XVII

в..

12)аа Научная конференция Национальная библиотека в современном

социокультурном процессе. (Москва, РГБ, апрель 2002 г.). Доклад на тему:

Новый документ, касающийся жизни чудовского инока Евфимия.

13)П-я Международная научная конференция Спасо-Преображенский Валаамский монастырь: духовные традиции, история, культура (Валаамский монастырь, 29 сентября -1 октября 2003 г.). Доклад на тему: Новгородский арнхиепископ Геннадий как просветитель. Библейская филология в Новгороде.

Конференция Язык, текстология и история славянских памятников письменности (к 85-летию со дня рождения Л.П.Жуковской) (Москва, РГБ, 19-20 мая 2005 г.). Доклад на тему: Текстология Евангелия (исследования Л.П.Жуковской в области истории русского литературного языка).
Международная конференция История и культура славян в зеркале языка: славянская лексикография (Москва, Институт русского языка РАН, окнтябрь, 2005). Доклад на тему: Академик О.Н. Трубачев - профессор М.Ф.Мурьянов: диалог ученых.
VII-e Иоанновские образовательные чтения (Архангельск. 1-3 ноябнря 2005 г.). Доклад на тему: Неизвестные автографы архиепископа Афанасия Холмогорского в ростово-ярославском рукописном собрании.
Международная конференция Северное Причерноморье: к истокам славянской культуры (Алупка-Херсонес, 22-26 сентября 2006 г.) Доклад на тенму: Диалог не прекращается.
Международная конференциял Румянцевские Чтения (Москва, РГБ, 2006). Доклад на тему: Мультимедийные проекты РГБ: Русская Библия.
Четвертая международная конференция Комплексный подход в изучении Древней Руси (Москва, 2-5 октября 2007 г.). Доклад на тему: Травнник Николая Любчанина и его судьба на русской почве.

Международная конференция Румянцевские Чтения (Москва, РГБ, апрель, 2007). Доклад на тему: Первая ботаническая энциклопедия Руси. Спинсок царской казны ?
Загребинские чтения (Санкт-Петербург, октябрь 2007). Доклад на тему: "Новый Гиппократ" западной цивилизации.

Международная конференция Румянцевские Чтения (Москва, РГБ, апрель, 2008). Доклад на тему: Вильнюсский список Травника 1534 г..
Seminarier och gаstfтrelаsningar under vвrterminen 2008 / Institutionen for moderna sprak / Slaviska (Международный семинар, Упсала, 5 мая, 2008). Докнлад на тему: Царская рукопись Травника в русском переводе Николая Бюлова 1534 г..

24)Akademie Wissenschaften und Kunste/ Nordrhein-Westfalen (г.Дюссельдорф, 28 ноября, 2008). Доклад на тему: Die "Biblia Slavica" und rusнsisene Ьbersetzungen 1673-1678.

Результаты исследования отражены в 63 публикациях, в том числе в монографии.

Структура диссертации. В соответствии с объектом и предметом иснследования диссертация состоит из Введения, четырех больших глав с дополни-тельным экскурсом в историю лэнциклопедических переводов XVI в., Заклюнчения и нескольких приложений. Библиографическая часть включает список иснпользованных рукописей и список литературы. Каждая глава завершается теорентическими выводами.

Во введении дано обоснование выбора темы, ее актуальности, показана научная новизна, сформулированы цели, задачи исследования и определены ментоды решения поставленных задач. Обобщается предшествующая историография вопроса.

Попытки обобщения предшествующих исследований приводят нас к вынводу, что для идеи Slavia romana- Slavia orthodoxa проблематика языкового вонпроса не дает никаких отчетливых лизоглосс. В эпоху славянского средневеконвья концепция языковой правильности отождествляется с концепцией правосла-

2 К энциклопедическим рассматриваемые труды XVI в. отнесены нами, исходя из знанчения греч. enelyclios, 'круговой, совокупный, систематический': Травник 1534 г. - первая илнлюстрированная компиляция по траволечению, открывающая путь выдающимся трудам грознненской эпохи.

вия, это ведет к стремлению упорядочить орфографию. Достоинство церковнонславянского языка определяется тем, что он является преемником языков древненеврейского и греческого, а нормативной базой церковнославянского языка долнжен служить его восточнославянский перевод.

Переводческая техника первых славянских переводчиков (Кирилла,

Мефодия, их учеников и последователей) стала предметом пристального расн

смотрения мировой славистики в последние два десятилетия (работы

Э.Ханзака, Ф. Томсона, И. Огрен-Лисен, А.Шёберга, Е.М.Верещагина,

А.А.Алексеева, М.Ф.Мурьянова, М.И.Чернышевой, А.М.Камчатнова,

В.Б.Крысько,а А.А.Пичхадзе, К.А.Максимовича,а Л.И.Щеголевой,

Т.В.Пентковской). Наблюдения, сделанные европейскими и отечественными учеными на материале переводов XI-XIV вв., позволяют опираться на эти иснследования при изучении текстов более позднего времени (XV-XVII вв.), осонбенно в тех случаях, когда переводчики заявляют, что они трудятся в русле предшествующей традиции. Изучая тексты конца XVII века, удалось выявить теоретические предпосылки формирования стройной теории перевода - в том винде, в каком она зафиксирована в трактатах чудовской школы.

Исходя из этого, первая, теоретическая глава диссертации, посвящен

на идее книжного образа в русской культуре. Одно из первых восприятий

книжного образа в русской культуре фиксируется оригинальным древнерусн

скимаа памятникома -а Лаврентьевскойа летописьюаа подаа 898аа г.:

Землд ндшд ????? и н'ксть ?? ндс ^митеА, иже БЫ ны ндкдздлъ и по^мдлъ ндсъ,

иа протолковдлъ стыга _ не рдз^лгкемъ ко ни гречьск^ газык^ ни дтиньск^.а Они ко ны онд

ко ^чдть, д они ко ны индко, чгЬм же не рдз^лгкемъ книжндго окрдзд, ни силы ???.

В этом летописном контексте понятие книжный образ отождествляется с нанчертаниями букв, письменами, которые предстоит постигать молодому славяннскому народу. Между тем, византийская идеи образа всеохватна, она включает в себя огромный семантический и понятийный материал {Чернышева ,1994, 2005), да и само понятие образ в системе координат византийской религиозной филонсофии является достаточно емким. Оно также занимает ведущее место в релингиозно-философской системе всего русского средневековья и русского сознанния: л ...слово и образ являлись, в понимании византийцев, определенными мантериализованными субстанциями [вероятно, иконами - Т.И.], в которых запе-

18 чатлевается, сохраняется и передается на уровне эмпирического бытия божестнвенное Откровение, священное Предание (Бычков, 1973).

Акцентируется внимание на субстанциональном или сущностном воснприятии мира, основанном у древнерусских книжников на представлениях о соотношении имени и сущности. Восприятие платоновской идеи слова пронизошло через перевод трактата Дионисия Ареопагита под названием De divinis nominibus, осуществленный в XI в. Иоанном Экзархом. Мысль о приоритете смысла (лсилы слова) по отношению к пустым звукам привела к теоретинческому осмыслению имени и сущности (смысла и выражения).

Аналогичным образом в средневековой музыке система пения на пондобен имеет глубокий метафизический смысл: она вводит в музыку ту же связь подобия, какая существовала в иконописи между изображением и изображаемым {Шмеман, 1961, с. 190). Дионисий Ареопагит, который являлся неоспоримым авторитетом для первых славянских переводчиков и вообще для Руси, учил, что церковное пение есть отзвук или эхо пения небесного, которое гимнограф слыншит духовным слухом и передает в своем творчестве. Отсюда следовало, что сончинение гимнографа есть копия небесного архетипа. Человек уподобляется ангенлам и совершает высшее, на что он способен, когда приносит небесам свое

?И?И?И0??И??0?Иа ггЕша (Мурьянов, 2003).

Сделанные ранее наблюдения подтолкнули науку о славянской перенводческой деятельности и повлекли за собой переворот во взглядах. Через сопоставление с другими средневековыми переводами пришло осознание того, что славянские переводы включены в современный им уровень европейской переводческой деятельности, отвечают требованиям своего времени и испольнзуют характерные для европейской науки переводческие принципы. Это позвонлило славистам перейти к теоретическому философскому обоснованию перевондческой практики, бытовавшей в ранний период славянской истории: язык перевода ориентирован на идеальный язык-архетип, а потому между собой они находятся в отношениях, имеющих фундаментальную первооснову прототипа и образа: опосредованное влияние сродни сложному процессу взаимодействия и взаимопроникновения культур (Чернышева, 1994).

В з 1 показывается, что, в отличие от предшествующего периода, когда воззрения книжников фиксировались от случая к случаю, преимущественно в форме отдельных высказываний, в XVII в. именно чудовская школа осуществи-

ла попытку дать теоретическое обоснование взглядов на перевод, воплотив в них идею образа и первообраза - важнейшую идею средневекового мышленния: греческий язык воспринимается как первообраз, а славянский - как образ первообраза

Обсуждается вопрос о существующих теориях перевода в Древней и Московской Руси, разбирается достаточно расплывчатая классификация перенводов по общей ориентации на дословный (буквальный) и свободный (лвольный), предложенная дореволюционными славистами (А.И.Соболевский, В.М.Истрин). Вводятся уточнения в новую классификацию переводов, предлонженную чешской исследовательницей Светлой Матхаузеровой (в основу этой квалификации легли философские воззрения переводчиков).

В эпоху славянского средневековья концепция языковой правильности отождествляется с концепцией православия, это ведет к стремлению упорядончить орфографию. Значимым становится различение омофонов и омографов (О/ D). Буквы рассматриваются как проявление божеского присутствия (Сказание изъявленно о письменех Константина Костенечского), поэтому справа прондиктована в первую очередь ориентацией на образец. Языковая практика вт.пол.XVII в. показывает, что чудовские иноки, следуя идее Первообраза, воснпроизводят в своих трудах греческий оригинал с той степенью буквальности, какая была достигнута в Чудовском Новом Завете Святителя Алексия XIV в.

з 2 посвящен школе Чудова монастыря. Приводятся исторические свиндетельства о ее существовании, обращается внимание на особенности в передаче грамматических конструкций, на своеобразие лексического строя, анализируетнся графика, орфография (явление так называемой омонимии).

Школа, ярким представителем и лидером которой является чудовской инок Евфимий, имеет определенные характеристические особенности:

в своей переводческой практике переводчики следует системе понсловного перевода с ориентацией на язык-архетип; одно-однозначное соответнствие переводимых и переводящих лексем с поморфемным калькированием терминологической и общенаучной лексики, с сильно выраженной тенденцией к грецизации на всех уровнях результирующего текста неоспоримо свидетельнствуют об ориентации переводчиков на определенную языковую модель.
на уровне лексики данная тенденция реализуется в обильном и не всегда мотивированном притоке иноязычных слов, на уровне синтаксиса Ч в элементах греческого управления, греческой структуры фразы, на уровне акцен-

20 тологии Ч в следовании греческой системе ударений в заимствованных словах, на уровне орфографии Ч в грецизирующем начерке, переходящем местами в

пографемное воспроизведение облика заимствуемого слова ????????? 'обрезан

ние ' (греч.................... ); л.......... )бо глетсл, еже ГО дкта до крлевъ перстовъ.

Феофмлктъ.а Нередкиа случаиа использованияа греческиха букв

.............................................. аПоказательно, в какой-то мере, то, что в Букваре чу-

довского книжника Кариона Истомина среди заглавных букв присутствуют такнже греческие графемы, на том основании, что л греческая же писмена и сла-венская, яко овча съ материю ... обоя между собою подобствуютъ и согласунются.

В 2.1. дается характеристика скриптория Чудова монастыря вт. пол. XVII в., приводятся теоретические высказывания лидера школы инока Евфи-мия, позволяющие утвердится идее греко-славянского синтеза в русской кульнтуре вт. пол. XVII в.

Позиции этой школы зафиксирована в ряде трактатов и предисловий к переводным сочинениям вт.пол. XVII в., что позволяет сформулировать ее принципы и выявить внутренние противоречия.

Основной герменевтический принцип школы Чудова монастыря (так называемый буквализм) непосредственно вытекает из ситуации, заданной, с одной стороны, полемикой со старообрядцами, с другой - с латинствующими и протестантствующими. Чудовским переводчикам предстояло дать новое толконвание местам, превратно толкуемым старообрядцами (то есть оказаться в следонвании греческим подлинникам более точными их интерпретаторами, чем сами начетчики-старообрядцы). С другой стороны, эта чрезвычайная (и, к сожаленнию, даже чрезмерная) степень точности была необходима для обличения ненправильности (а значит и неправедности) новых западнических переводов. Можно сказать, что в следовании образцам, грекофилы XVII в. более точны, чем сами старообрядцы, а субстанциональное начало, отношение к Имени и Сущнности, сближает тех и других. И те, и другие - традиционалисты в отношении к Слову: Слово и Бог составлены из одной материи, читать такой текст - значит войти в сферу влияния той же материи, так что исчезает разница между субъекнтома и объектом восприятияа .аа Образъ не Бгъ, но Бга показуетъ знати, убо

3 Подобное отношение, связанное с лобожением букв и слов отражено, например, в финлологических трудах Константина Костенечского (Ягич И.В. Рассуждениея южнославянской и

достоит Бга образъ чествовати, - пишет чудовской инок Евфимий, выражая, тем самым, свое отношение к идее Первообраза (рукопись РНБ, собр. Погодина, № 1227).

В 2.2. рассматриваются важнейшие переводы, выполненные в школе Чудова монастыря вт. пол. XVII в.

В свете существующего мнения о том, что естественное развитие издантельской программы Московского Печатного Двора было прервано в середине XVII в. никоновской книжной справой, обсуждается книгоиздательская деянтельность этого времени. Речь идет о новых, выполненных в рамках так назынваемой справы, переводах, рассматриваются результаты труда книжников из окружения патриарха Никона, подчеркивается их важность и актуальность. Центральное место среди них, несомненно, занимает перевод Нового Завета в редакции 1674-79 гг., осуществление которого предпринято в рамках библейнской справы XVII века; далее следует корпус церковно-канонических текстов и переводов, осуществленных старцем Епифанием и его учеником Евфимием. Не потеряли своей актуальности произведения полемической литературы. Понлучает известность и публикуется полемика чудовских иноков с латинствую-щими и протестантствующими (Панин, 2004, 2007).

В з 3 рассматриваются концепты простоты и понятности в языконвой практике конца XVII в., поскольку, исходя из теоретических установок слендования образу, всякое упрощение (лпростота) языка конфессионального текста воспринимается грекофилами как нарушение его статуса: из языка священного он становится языком литературным. Изменение статуса церковнославянского языка в переводах к. XVII в. рассматривается в з 4 первой главы на примере переводов Книги Иова (1671 г.) и Псалтири (1683 г.), выполненных не с греченского языка, а с польского, с опорой на латинскую Вульгату.

Глава завершается обобщенными наблюдениями за научным оснащенинем рукописей Евфимия, биографией инока Евфимия, реконструированной нами по документальным свидетельствам очевидцев и основным выводом первой гланвы, согласно которомуаа книжная справа вт.пол. XVII в. рассматривается как

отражение идеи книжного ОБрдзд в русской культуре.

русской старины о церковнославянском языке. СПб., 1896. с.366 и далее), который, в свою оченредь, высоко ценил труды Евфимия Тырновского.

Вторая глава диссертации посвящена исследованию малоизвестной редакции Нового завета вт. пол XVII в., выполненной по решению Поместного собора 1673 г. (Евгений, митр., 1827). Открывается глава общей информацией о списках Синодального/ греческого собрания (ТИМ) под №№ 472 и 473, которые относятся к группе греческих рукописей, переписанных в России в XVII в. Уканзываются источники перевода (славянские и греческие), приводится археографинческое постатейное описание рукописей. В виду отсутствия в литературе достонверных сведений о НЗЕ, подробно исследуются известия о переводе в отечестнвенной и зарубежной историографии. В ряду свидетельств о новом переводе рассматриваются: опубликованная записка митрополита Евгения (Болховитино-ва), описи книг иеромонаха Евфимия Чудовского (собственноручная опись его библиотеки и опись, изданная А.Е. Викторовым), наконец, сведения о переводе из предисловия к рукописи перв. трети XVIII в., хранящейся в собрании известнного библиофила XIX в. В.М. Ундольского (РГБ, ф. 310, № 1291).

Стремление к воссозданию общей истории перевода славянской Библии во всей ее полноте на протяжении XI Ч начала XX вв. стало задачей многих иснследований дореволюционной науки. В начале XX в. интерес к тексту славянской Библии в среде виднейших филологов времени, представляющих цвет отечестнвенной славистики (В.Н. Бенешевич, Г.А. Воскресенский, Н.Н. Дурново, И.Е. Евнсеев, Г.А. Ильинский, В.М. Истрин, Н.М. Каринский, Н.П. Лихачев, Х.М. Лопа-рев, А.В. Михайлов, М.Д. Муретов, А.С. Орлов, В.Н. Перетц, В.А. Погорелов, П.К. Симони, СИ. Смирнов, А.И. Соболевский, М.Н. Сперанский, Н.Л. Туниц-кий, А.А. Шахматов), побудил организовать при Московском Археологическом Обществе специальную Комиссию по изучению древне-славянской Библии с ценлью подготовки научного издания. Вопрос об этом был внесен в повестку археонлогического съезда 28 июля 1911 г. в докладе проф. И.Е. Евсеева о "новгородской Геннадиевской Библии 1499 г.". Съезд единогласно принял резолюцию, в виду общенационального значения Библии, просить Св. Синод взять на себя труд ее научного авторитетного издания.

Вынужденный перерыв в работе (1917 и последующие годы) отодвинул задачу на неопределенный срок. Исследования в области славянской библеисти-ки были возобновлены в России лишь в 60Ч70-х годах XX столетия (работы Н.А. Мещерского, Л.П. Жуковской, Е.М.Верещагина, а чуть позже - А.А.Алексеева и А.М.Камчатнова).

В з 1 Новый Завет поел, трети XVII в. рассматривается в кругу библейнских текстов преимущественно московской школы, в связи с чем дается текстонлогическая оценка нового перевода.

Рассматриваются важнейшие этапы библейской справы, указывается на неизменное стремление русских переводчиков к работе с библейским текстом с целью его усовершенствования. Оценивается вклад московского святителя Алексия в дело усовершенствования библейского перевода в приближении его к византийско-греческим образцам. Отмечается, что переведенный московским святителем в Константинополе в середине XIV в. Новый Завет (ЧНЗ), положил начало пробудившемуся интересу к библейской филологии в послемонгольский период. В дальнейшем этот перевод продолжал активно оказывать влияние на формирование библейского канона во второй половине XVII в., ориентируя чинтателя на греческий язык и создавая, тем самым, своеобразный образец, модель лобраза и подобия. На полях и в тексте НЗЕ XVII в. часто можно встретить сиглу "Чуд.", надписанную киноварью над строкой. Этой пометой книжник указывает на повторяющееся чтение ЧНЗ святителя Алексия. Сиглой Бес. отнмечены повторяющиеся чтения перевода Бесед Иоанна Златоуста, выполненнонго преп. Максимом Греком. Непереведенные грецизмы, новообразования, букнвализмы в передаче синтаксиса, а также система акцентуации - все это свидентельствует о сознательной ориентированности на традицию грекофильства -буквальный, пословный перевод, о прямом, непосредственном влиянии греченского языка на сознание переводчика и принципы целого направления (школы).

Текстологические исследования Кирилло-Мефодиевского перевода Евангелия позволили составить представление о закрытом и контролируемом характере текстологической традиции славянского Евангелия (исследования А.А.Алексеева). Эти особенности обусловили высокий уровень стабильности текста Евангелия, чем осложняются задачи установления связей между сохраннившимися источниками раннего периода переводной славянской письменнонсти. Так, Г.А.Воскресенский, в своем капитальном издании Евангелия от Марка (1896), оказался в затруднительном положении, потому что не смог убедительно связать текстологическую теорию с наличным материалом, который по своей природе не давал возможности для однозначной интерпретации. Перед этой проблемой оказался и И.Вайс через сорок лет, когда ему пришлось издавать ренконструкцию четвероевангелия (1935-1936).

Современные ученые в истории славянского Евангелия выделяются три периода. Первый - от времени создания перевода до церковных преобразований в Болгарии в кон. IX в.; это время существования служебного тетра. Второй -период активной деятельности Православных Церквей на славянских землях, в результате которой произошло формирование важнейших типов евангельского текста. Третий - от Толкового Евангелия Феофилакта Охридского (Th) до печатнных изданий. С появлением Толкового Евангелия связано возникновение афоннской редакции, к которой текстологически непосредственно восходит Новый Завет московского митр. Алексия, основавшего в 1362 г. Чудов монастырь, конторому был дан общежительный устав.

В свою очередь НЗЕ прямо ориентирован на труд свт. Алексия, что неноднократно подчеркивается переводчиками. Однако этот перевод представляет самостоятельную страницу библейской филологии, исследованию которого бынли посвящены работы Г.А.Воскресенского, М.Д. Муретова и, недавно защинщенное в виде докторской диссертации, исследование Т.В.Пентковской (2009). Этим переводом, как известно, завершается старомосковский период в развитии библейского перевода. Книжники Чудова монастыря, трудившиеся над перевондом новозаветного канона в конце XVII в., восприняли эту ориентацию, выбрав ЧНЗ в качестве одного из авторитетных источников вносимых ими исправлений.

Редакция НЗЕ разделяет все чтения, приведенные для характеристики редакции ЧНЗ. Это значит, что она целиком основана на редакции ЧНЗ. По своней лингво-стилистической и богословской природе редакция НЗЕ не расходится с редакцией Th, но редакция ЧНЗ оставила более яркий отпечаток на тексте.

Евангелие от Иоанна Глава 6

Стих	Чтения НЗЕ, совпадающие с чтениями ЧНЗ	Чтения цел. текста
Ин. 6,22	К7> ШаЕЛеЦЪ )	К7> ШЛБЛЬ
Ин.6,23	Елгоддривш^ ГдУ	ХВМ^ В03ДЛВШС XBdAi/ воз- давше Гдеки
Ин.6,27	R7. ЖИЗНЬ B^MNisto Cd жизньаа Pg животъ сего ко оцх ч<хпеч<хтствов<х Егъ Cd пьчлтьл'к) /^ знамена	въ животъ вечный сего ко оцх знамена Егъ

Глава16

Ин. 16,2

печми исполни вдше сердце

скорви исполнихъ сердца

		ВАША.
Ин.16,7	ГШаКЛИТЪ НС ПрШДСТЪ КЪ В<ШЪ	оут^шитель нс пршдетъ
Ин.16,11	raKw нйЧйлникъ mоou cerw	raKw кназь mоou cerw

Обнаруженные в Геннадневской Библии 1499 г. (ГБ) схождения с Вульгатой заставили ученых Библейской комиссии начала XX в. подвергнуть критической оценке московское первопечатное издание славянской Библии 1663 г. как один из источников ГБ 1499 г. По выражению И.Е. Евсеева, в Геннандиевском библейском своде 1499 г. произошел сдвиг с греческого русла (лв Геннадиевском библейском своде судьба столкнула славянский перевод Библии

с латинской Вульгатой) . Отсюда становится ясным, почему в среде книжников XVII в. особую актуальность приобретает вопрос об исправлении Библии, и пончему критической оценке подвергается издание 1663 г. Этому вопросу посвянщена вся третья глава диссертации.

И.Е.Евсеев напрямую связывает возрождение идеи греко-славянского синтеза с реакцией русскоязычной православной среды на распространение хринстианского универсализма. Касаясь перспектив исправления Библии 1663 г. и подготовки новой ее редакции к изданию, ученый замечает: "Можно было раснсчитывать, что этот текст (Библии 1663 года - Т.И.) найдет себе пересмотр в трудах почтенного ученого XVII в. Епифания, но, к несчастью, возникли иерарнхические смуты, связанные с делом патриарха Никона, и ученая энергия Епифанния была направлена на другие книжные потребности тогдашнего времени" (Евнсеев , 1916, с. 125). Из этого ясно, что перевод старца Епифания Славинецкого Евсееву не был известен.

Выполненный по благословению Московского Архиерейского Собора 1673 г. в последней трети XVII века старцем Епифанием Славинецким и его понмощниками, перевод остался в тени отечественной библеистики. О нем ничего не знали А.В.Горский и К.И.Невоструев, заложившие своим описанием синондальных рукописей основы отечественной библеистики, другие ученые XIX и XX вв. Прекрасный знаток славянских рукописных коллекций акад.

По мнению Евсеева, пополнение Библейского Свода за счет Вульгаты на Руси могло пронисходить лишь в том случае, когда цель эта не могла быть достигнута никаким другим образом (Русь к тому времени не располагала всеми переводами библейских книг).

26 А.И.Соболевский отождествлял этот перевод только с одним поздним списком Четвероевангелия в собрании В.М.Ундольского (20-х годов XVIII в.).

Оказавшись в греческой части Синодального собрания, перевод Епифа-ния не вошел в "Описание" прот. А.В. Горского и К.И. Невоструева, в котором знаменитые археографы представили описание почти всех рукописей Ветхого и Нового Завета, сопроводив их важнейшими обобщениями, заложившими основу отечественной славянской библеистики. В 1894 г. архимандрит Владимир (Финлантропов) включил списки под № 26 и 27, содержащие книги Нового Завета, переписанные писцами Московского Печатного двора, в "Систематическое опинсание. .. ", но о переводе Епифания он тоже ничего не знал. Долгое время единстнвенным свидетельством о переводе была записка, опубликованная митрополинтом Евгением (Болховитиновым) в первом томе "Словаря писателей духовного чина". В ней подробно описывались обстоятельства начала работ, сообщалось о прежних переводах Священного Писания на греческий и славянский языки, гонворилось о Ртищевском братстве при Андреевском монастыре, о благословении Собора 1673 г., постановившего приступить к исправлению Библии, и о труде Епифания. До появления в собрании В.М. Ундольского рукописи Четвероеваннгелия, предисловие к которому в исторической части совпало с запиской митронполита Евгения, перевод Епифания считался утерянным либо вовсе не сущестнвовавшим. Наиболее пространное изложение всех обстоятельств библейской справы конца XVII в. дал в своей книге М. Сменцовский (1899). В обобщенном виде недавно их представил Ф.Томсон (1998).

з 2 второй главы посвящен особенностям языка нового перевода, анализу многослойной правки, присутствующей на полях черновика перевода (Синод./ греч. собр. № 473) в виде глосс. Глоссы являются важной составляюнщей частью текста нового перевода. Повторное обращение к тексту с целью рендактирования и уточнения перевода - то, что можно было бы назвать системой, является яркой особенностью "еллинославенской" школы. Многочисленные переправки и переделки, испещряющие страницы рукописей и книг, нахондившихся в руках чудовского справщика Евфимия, отмечались еще его совренменниками (см.: Указ об отстранении Евфимия от справы от 17 июля 1690 г. в документах РГАДА, ф. 1182/1, ед. хр. 67, л. 90-92, опубликован И. Мансветовым (1883). Названная особенность признавалась и самим Евфимием (предисловие к сборнику Щит веры с прошением переводчика на имя патриарха Адриана,

ркп. ГИМ, Синод, собр., № 346). Более того, она выступает в качестве осознаннного принципа его деятельности в качестве справщика и переводчика.

В систему строка - поле практически встроен весь научно-справочный аппарат перевода, прежде всего ссылки на авторитетные тексты, в том числе пенреведенные во вт. пол.XVII в. в стенах чудовского скриптория. Ссылки даются на святоотеческие толкования (Феофилакта Болгарского, Епифания Кипрского, Иоанна Златоуста), цитируется греческий текст и указывается 33, л.43 об.) и многие другие. Всего рассмотрено и проанализировано 23 разъяснительные глоссы на 23 л. текста.

Разъясняя смысл чтения Ев. Мк.7,3 фдрУсее ко и все ийдее, держдсь

предднид стдрцев, не еддт, не ^мыв тшдтельно р&ъ........................................................

............. Евфимий, со ссылкой на Феофилакта Болгарского, добавляет:

л.................. си есть до дкта............... ко глетсл, еже ГО дкта до крдевъ перстовъ.

^еоф\глдкт5(л.55об.). Такие же толкования приводятся на слова кдтепетдсмд

(..................... , завеса, Мф. 27,51, л. 44), д['дрдхлш (.................... , подать, Мф.17,

24, л.26), крдшево м'Ьсто (................................ Голгофа, Мф.27, 33).

В Синод./греч. собр. № 473 нами также выявлены следы редакторской работы инока Евфимия над новым переводом. Можно допустить, что ему, как ведущему справщику МИД, как раз и было поручено заключительное чтение текста перед передачей его на Патриаршее рассмотрение в Крестовую палату. На л.12об. рукописи находится пространная записка Евфимия, обращенная к Патриарху. После выписанных неудачных, по мнению Евфимия, чтений присутнствует замечание; Сать и премногдд сицевдд ОБрЪгдетсА. Докро бы не едином^*

промести, гакоже и преА мдлыми wgb денми шкешдСА стна Вдшд". В ряду неудачных чтений отмечены: Мф.1,18 шкр^чившеиСАХс припиской: "л^мше шкр&ен'Ьи ко

вывшей);а Мф. 1,23а во мр'Ьве воЗим'Ьетъ (с припискойа "л^мши: пршмет");а Мф.4,4 мрезь Йто Бжее (с припиской: "л^мше: изъ Йтъ Бжшхъ" и пометой: Бжее въ грдммдтиц'к н'Ьсть, но БжУе). Всего приведено 11 разночтений по первым пяти

главам Евангелия от Матфея. Аналогичная приписка Евфимия присутствует в списке Синод.собр № 472 (л. 184, Ев. Ин.). Предложенные редактором чтения согласуются с прежним переводом, зафиксированным в издании Библии 1663 г.

28 Вопреки распространенному мнению о новаторстве Евфимия, здесь явно демоннстрируетсяа консервативная приверженность его чтениям прежнего перевода, а, следовательно, Евфимий в ряде случаев ориентируется на труд Острожских справщиков и, в конечном счете, на чтения Свода 1499 г.

В столбцах греческого и славянского текста на протяжении всей руконписи наблюдается смена писавших. Установлено, что в славянской части пончерки меняются 8 раз. В переписывании принимают участие 6 писцов. Гранинцы почерков и их идентификация анализируются нами в 3-ей, заключительной главе диссертации, посвященной книгописанию в Чудовом монастыре вт.пол. XVII в.

Представленные выше наблюдения о характере нового перевода и осонбенностях его языка позволяют установить принципиальные позиции для тинпологического сопоставления переводов чудовской школы, важнейшего книго-писного центра Руси, с лингвистическими установками и типом продукции коннкурирующих школ.

К сравнению привлечены также два списка Евангелия от Иоанна, сондержащие редакцию Алексиевского ЧНЗ - Cod. и Pg.(пользуемся принятыми со-

кращениями издателей текста ) XIV в. Комментируются встретившиеся замены, по которым можем судить о характере перевода, поскольку НЗЕ следует чтениням ЧНЗ: жидовство -> иудейство (Посл.Гал. 6,22);аа OYTrfeiuHTiAb -> пдрдклитъ 6,22;

)кордкль -> кордклецъ 6, 3; животъ-> жизнь 6,27; зчдменовдти _>аа печдтствовдти)

синтаксические конструкции : не да мы искусни явимся, но да вы доброе сотво-рите (цел. не гакд дд мы искусни [двимса), 3,7; не бо можем что на истину, но о

истина (цел. чтоже ко можшъ нд истина, но по истина), 13,8; элод'ки-^лототворцы

(Шосл. Петра, 2, 12).Следование указанной редакции легко проследить по кинноварной сигле Чуд.

Сопоставление наиболее интересных для историка культуры мест новон

го перевода с соответствующими чтениями предшествующих переводов позвон

ляют выделить следующие разряды лексики, вовлеченной переводчиком в

дальнейшее словарное развитие русского литературного языка: 1) грецизмы,

вошедшиеаа ваа состава русскогоа литературногоа языка (например:

дрХ'н-реи вм. первосвАишникъ, Укономъ вм. пристдвникъ 4.2 днгИл"|"И вм. елгов'Ьствовдше

Новый Завет на греческом языке с подстрочным переводом на русский язык / Под ред.А. А. Алексеева. СПб.: РБО, 2001.

2.14; ??????? в зн. 'притча'; с#ндгогд вм. сышъ, csKOpHiije; с#нодъ вм. сокоръ;

????????? вм. постдвленУе, р^коположеше; л??????? вм. сло^гд; х'пгонъ вм.ризд (Мф.5,40),

дкрУды вм. пр^зи (Мф.1,6; 3,4). Часть заимствований, введенной заменами в пенревод НЗЕ, не являются собственно нововведениями, их культурное освоение состоялось еще на раннем этапе переводческой деятельности славян.

Вторую группу составляют грецизмы, не привившиеся в русском языке. Среди

них можно видеть вкрапления (hapax legomena): дшонств^шыи 'беснующийся',

веслствити 'грести на веслах', пдрикУд 'пребывание в чужой стране' вм.

пришельствУе; ??????? вм. ^мдстУе; пиретъ 'слуга', веллы 'писания', а также

??????????, ??????, BpАBОA)АnоopKОA, ештропъ, дкров ctоa 'обрезание ' (греч.

................. ? ); Бллголичествовлти 'хвалиться' (греч. ?.............. ); кстрдша 'окрн

естные страны' (греч. ?.......... ); вадпокоенУе) (греч................... ), состУшествовдти)

. (греч.................... ), ГОгллвихъ) окезглдвихъ, цел. ???????^?? (.................... ), прозывдти

'раздражать" (греч................ ? ); сорддовдтисл 'радоваться' (греч.......... ?........... ) и

многие другие.

Третью группу лексических замен составляют случаи, учтенные впонследствии при переводе Синодальной Комиссии под руководством митрополита Филарета1856 г. Поел. Павла.Гал.: 3.19 преступлений; 2.14 не право ходят; 4.11 пострадаете туне; 4.24 иносказуема; 5.16 не совершайте. Шосл.Павла. Кор., 13 не мыслит злаго;13,13 пребывает.

В результате наблюдений за языком перевода НЗЕ могут быть сденланы следующие выводы:

1)а стремление к грецизации, архаизация перевода позволяют объедин

нить НЗЕ и Алексиевский Новый Завет сер.XIV в. (ЧНЗ), который до этого в

науке было принято рассматривать в качестве примера лостровного образован

ния в общерусском языковом процессе;

2) констатируя в предисловии к Четвероевангелию приверженность

славяно-греческим образцам, переводчики НЗЕ следуют указанной традиции,

опираясь на чтения ЧНЗ, что в каждом конкретном случае отмечается ими кинон

варной сиглой над строкой; в тексте присутствуют экзегетический пласт комн

ментированных чтений, способствующих соединению традиций; на уровне лекн

сики данная тенденция реализуется в обильном и не всегда мотивированном

притоке иноязычных слов, на уровне синтаксиса - в элементах греческого

управления, греческой структуры фразы, на уровне акцентологии - в следовании

греческой системе ударений в заимствованных словах, на уровне графем - в гре-

цизирующемаа начерке, переходящем местами в пографемное воспроизведение облика заимствуемого слова;

3) выбранный принцип комментирования с многократным возвращенинем к одному и тому же месту с целью всесторонней экзегезы и, глоссирования позволяет определить стиль работы переводчика его установкой на своеобразнную двухаспектную герменевтическую модель, при которой переведенный и иснходный тексты представляются как бы взаимодополняющими компонентами единой системы;

в переводческой практике "грекофилов", как и в древнерусской пракнтике киевского периода, действует феномен, получившим название "мышление по подобию". В широком смысле феномен понимается как воздействие языка -выразителя мировоззрения и языка в целом со всеми используемыми в нем линтературными и стилистическими приемами. При этом язык-архетип и язык перенвода находятся в отношении, имеющем фундаментальную первооснову для средневекового мировоззрения, в отношении прототипа и образа. Таким обранзом, общее отношении к авторитетному образцу, каким являлся для чудовских переводчиков XVII в. греческий перевод (и, следовавший ему текст ЧНЗ святинтеля Алексия) составлял для справщиков епифаниевского окружения фунданментальную первооснову, о которой его ученик Евфимий заявляет в своем прендисловии к Четвероевангелию в списке Ундольского № 1291;
начатый в 1673 г., а продолженный в 1678Ч1679 гг. (уже после смернти старца, последовавшей в 1675), труд Епифания занимает важное место в ряду прежних и последующих библейских сводов: Геннадиевской Библии (1499), Острожской (1581), Московской (1663) и Елизаветинской (1751). Роль нового перевода, выполненного учеными монахами в кон. XVII в., представляется важнным этапом в едином многовековом движении усовершенствования библейского текста. Одновременно, он со всей очевидностью демонстрирует устойчивость средневековой модели мышление по подобию Феномен мышления по подонбию не может рассматриваться с позиции примитивизма переводческой пронцедуры, так как он является частью общефилософской концепции, основанной на представлении о соотношении имени и его сущности. Эта концепция нашла воплощение к трактатах Дионисия Ареопагита, который был неизменным автонритетом как для первых славянских переводчиков, так и для переводчиков -лгрекофилов вт.пол. XVII в. Это подтверждается неугасающим интересом к его

31 наследию на протяжении веков и поздним переводом Творений Ареопагита, вынполненным Евфимием Чудовским в 1675 г.

Третья глава диссертации посвящена трактату На оглаголующих Священную Библию (ГИМ, Синод. № 373) и его значению в становлении отенчественной библейской текстологии (з 1). Рассмотрение трактата предваряет краткий очерк становления текстологии как научной дисциплины (1.1.) , оценинвается вклад, который внес в историю текстологии Нового Завета американский ученый Брюс Мецгер; наиболее ценные его наблюдения рассматриваются в связи с изучением комплекса критических текстов, совпадающих по времени своего появления с появлением нового перевода чудовской школы (1.2.).

Критика перевода Иеронима и критика издания Библии 1663 г. в сонставе трактата На оглаголующих Священную Библию рассматривается в (1.З.). С этой целью нами привлечен текст Оглавления жесловий латинских на Священное Писание и на святую и православую Восточную церковь, который читается на л.26-27об. рукописи ГИМ, Синод.№ 373. В указанное оглавление вынесены серьезные искажения, которые, по мнению составителя, присутствуют в латинском тексте и его переработках. Всего отмечено 62 искажения, т.е схизнматических нововлиянийаа библейского перевода.

Оглавление строится на разборе ветхозаветного (1.4.) и евангельнского текстов (1.5.) , которые подробно разобраны в третье главе. В завершении, на основании замечаний трактата, дается оценка греческому тексту научно-критического издания Нестле-Аланда (1.6.)

Не вызывает сомнения и то, что трактат На оглаголующих Священную библию (черновое название сочинения) - попытка решения богословских, текнстологических и источниковедческих вопросов в связи с подготовкой нового перевода. В этой связи значительное место в трактате уделено вопросам критинки перевода Иеронима и критика издания Библии 1663 г.

Важнейшие наблюдения, связанные с анализом данного трактата, могут быть обобщены следующим образом:

1) Появление Книги на оглаголующия Священную библию А.В. Горнский и К.И. Невоструев приписывают чудовскому иноку Евфимию, хотя сущенствует мнение, что трактат мог написать иеродиакон Дамаскин, ведший полеминку с латинствующим архимандритом Гавриилом Домецким (точка зрения М.Сменцовского). Существует и третья точка зрения:аа по мнению митрополита

Евгения, "Обличение" было сочинено в Новгороде и связано с деятельностью Лихудов при дворе новгородского митрополита (пометы митрополита в рукопинси Софийского собр. под № 1203).

Наше исследование позволяет утверждать, что полемика по вопросу о переводе Библии уходит в 80-е годы XVII в. След ее Ч в критических замечанинях на полях рукописи Синод./ греч.собр. № 473 (л. 12 об., приписка с записями редактора), патриаршем запрете на распространение перевода Псалтири Авраа-мия Фирсова 1683 г., в умолчании об осуществленном переводе Книги Иова 1671 года, наконец, в появлении Книги на оглаголующия Священную Бибнлию.

Проведя анализ списков, мы можем выделить целый комплекс текстов, связанных с данной проблематикой. Это доказывает правоту А.В. Горского и К.И. Невоструева, предполагавшего участие Евфимия Чудовского в составленнии трактата.

Полемическая заостренность текста позволяет увязать его появление с распространением новых библейских переводов, осуществленных с Вульгаты (70-80-м гг. XVII в.). Наше исследование показало, что в составлении трактата принимало участие несколько человек, помимо Евфимия, в работе принимали участие Феодор Поликарпов, иеродиакон Дамаскин, Николай Семенов, еще два книжника, почерка которых мы видим в списках евангельского перевода Син./ греч. №473.

Критические замечания и текстологический анализ нашли отражение в текстах Синод./греч. рукописи №№ 473, 472 и Ундол.1291;

2) Синод. № 373 - протограф всех рукописей, имеющих название 1) Показание, яко святую Библию греческую седмъдесятых преводников и самих этих святых и богомудрых преводники живо гаждение Иероним латинский учитель (БАНД6.14.24; РНБ, Софийск. собр. № 1203; 2) Обличение на гажда-телей Св.Писания (Чуд.285). По словам Горского и Невоструева, сочинение служит вступлением к защищению LXX переводчиков. Рукопись Синод. № 373 является черновым автографом иноков Евфимия, Феодора Поликарпова, писца Щита веры, Флора Герасимова и иеродиакона Дамаскина; на л.7 - водянной знак герб семи провинций, указывающий на 80-е гг. XVII в. В состав ее входят тексты, позднее получившие законченный вид в Чуд. № 285/83;

3)а На оглаголующих Священную библию - черновое название сон

чинения, которым озаглавлены тексты, объединенные позднее в беловом спин

ске Чуд.285 под общим названием Обличение на гаждателей Священного Пин

сания. Обличение включает тексты:

Показаше яко святую Библию греческую седмъдесятых превод-ников и самих этих святых и бгомудрых преводники живо гаждение Иеро-ним латинскш учитель;
Предислов1е на Библию или паче жеслов1е на седмдесятъ стыя преводникы, еже писа 1еронимъ, лапнскш учитель;

Х Оглавление жесловш латинсюхъ на Сщенное Писаше;

Х Статью из сочинения патриарха Нектария О папской власти

(Синод, собр. № 373, на л.78-78об.) и тексты, приписываемые св. муч. Иустину

под общим названием Святаго Иустина философа и мученика Слово увещан

тельное к еллином (Синод, собр. № 373, на л. 74-75). Появление последних в

составе трактата принципиально важно. Авторитетом св. Иустина, одного из

древнейших священномучеников Церкви (II в.) и Иерусалимского патриарха

Нектария составитель вносит в свой текст необходимые исторические свиден

тельства и поправки, имеющие под собой веские основания.

Все названные рукописи содержат (с теми или иными вариантами) текнстологический разбор лжесловий, т.е схизматических нововлияний библейнского перевода.

4)а Черновыми материалами трактата следует считать:

ж Синодальный сборник № V (на л.308-313 Показаше яко зове-мый Апслский Символ не есть стыхъ апсловъ слов, но чуждш есть Стыя Цркве, рукой Федора Поликарпова, к. XVII - нач.XVIII в.),

Синодальный сборник № I (на л.200-205 которого помещено Предисловие Андрея Вехеля Едерска к Библии, перевод с издания Francoнfurti, apud Wechelihaeredis, 1'597; рукой Федора Поликарпова, после 1691 г.; А.И.Соболевский предполагал (1903, с.214), что это перевод Евфимия.
рукопись Софийск. собр. № 1227 {Сборник полемических статей; вт.пол.XVII в). На.лл.1-118 - Слово Василия Великого против Евномия (автонграф Евфимия). Ко многим л. подклеены полоски текста с исправлениями. Между л.119 и 120 вклеен лист. Много исправлений Евфимия поверх зачеркну-

34 того и на полях. Перед нами - черновая рабочая тетрадь. Между л.62-63 - занписка (XIX в.): Автографъ монаха Евфим1я, справщика Патр1арха Никона. Послед.статья сборника Хе'Латш жеслов1е о МагдалшгЪ"

Х ярославскую рукопись Нектарий Иерусалимский, О папской власти (Лукьянов: № 101 (697) , к. XVIII в. (б.зн.: 1) л. 283- герб семи пронвинций; 2) л.286- герб Амстердама).

Рукопись писана двумя почерками. Лл. 1Ч294 и с 296 до конца Ч чиснтовой список руки Евфимия-монаха, снабженный, по обыкновению, пометами и дублетами на полях. Почерк этой части рукописи тождественен почерку Синод, собр. № 464 (Номоканон с толкованиями Вальсамона в переводе Евфимия). На л. 295 помещен Епилог, принадлежащий второму писцу Синод./греч.473. Почерк очень схож с почерком списка Ундольского 1291 с Четвероевангелие Славинецкого.

На л. 2 под старопечатной заставкой киноварный заголовок с выходнынми данными: Напечатася ннЪ первое греческимъ типомъ в честной патр1аршей и господарской обители стыхъ славны и первоверховныхъ апслъ, зовемЪй ЦЕТАЦУ1А в Ъто спсителыюе 1682 в ??? 1улш в Пасш МалдавсгЬи. На славенскш же Д1алектъ преведеся в црствующемъ велиц'Ьмъ градЪ МосквЪ.

5. Автографы инока Евфимия в рукописях Синод, собр. № 373 и Чуд. № 285 подтверждают несомненное участие самого чудовского старца в составленнии трактата, переводе важнейших его статей, а также осуществлении общего редактирования. Время появления текстов по водяным знакам и по общей пронблематике, связанной с критикой латинствующих, определяется 80-90-ми гг. XVII века.

В дополнительном экскурсе, посвященном лэнциклопедическим пенреводам, получившим в XVI веке популярность и распространение в великонкняжеской среде, показывается, что эти тексты могли переводиться как с греченского языка (подобно хронографической Александрии, включенная в дальнейншем в Лицевой летописный свод; сокращ. Ал), так и с латинского, немецкого (как исследованный нами Тр1534 г.), арабского или древнееврейского (Т.Т., Книга пророка Даниила, исследованные М.Н.Сперанским, В.Ф. Райаном, И.Е.Евсеевым). При этом высокой степенью сакральности и православного достоинства для русских книжников несомненно продолжал обладать лишь

церковнославянский язык. В этом смысле особое значение имеет открытие, сденланное А.А.Архиповым (1995) и развитое М.Таубе (1985; 1994; 1995; 1998, 2000), означающее новый этап в изучении западнорусских переводов с древненеврейского. Вильнюсская рукопись Книги Даниила XVI в., традиционно связынваемая с кругом жидовствующих (Евсеев, 1902; 1905), в той части, которая написана по древнееврейски, переведена западнорусский язык, тогда как аранмейские части переведены на церковнославянский. Аналогично тому, как цернковнославянский язык выступает здесь языком высокой степени сакральности, а западнорусский занимает следующее за ним положение в иерархии языков, так и греческий для русских переводчиков XII -XVII вв. занимает лидирующее полонжение в языковой иерархии по той же самой причине.

В связи с этим, дополнительное развитие и подтверждение получает идея книжного образа в русской культуре. Все наблюдения свидетельствуют о том, что греческий язык воспринимается русской культурой как первовобраз, а славянский - как образ первообраза {Бычков, 1973; Верещагин, 1996; 199ба;2001; Чернышева, 1991,2005; Камчатное, 1992, 1998).

В з 1 исследуется Травник вел.кн. Василия 1534 г. Перевод является прологом тех энциклопедических работ, которые последуют за ним при царе Иоанне IV-ом Грозном. Его появление на Руси связано не с рукописной традинцией как с таковой, а с первыми опытами книгопечатания.

Травник 1534 г. более известен по имени врача и переводчика - немца Николая Любчанина (Николай Булева / Бюлова < Bulow, Buelow -1548), лечивншего смертельно больного вел.князя Василия Ивановича (запись Софийской Ш-ей летописи под 1533 г.). Известно, что перевод 1534 г. был сделал по заказу московского митрополита Даниила, получил название Благопрохладный вернтоград здравию, которое читается в вязи списка 1616 г. Рукопись перенвода, датированная 1534 годом с указание точной даты окончания работ -4 мая, хранится в Центральной научной библиотеке Харьковского национнального университета им. В.Н. Каразина под № 159 (далее: ХНУ).

Переводческой деятельности Николая Бюлева в Москве и Новгороде отведен п. 1.1.

Источником русского перевода Тр 1534 г. являются инкунабула 1492 г., которая считается наиболее полным изданием немецкой книги Der Gart der Ge-

36 sundheit (= Hortus sanitatis/Deutsch, Der Hortus sanitatis des Johannes von Cube ; текст на нижненемецком диалекте, более близком к голландскому языку, чем к современному литературному немецкому). Издание включает 688 глав, в том числе 542 главы основного корпуса, к которому было добавлено приложенние о минералах с сохранением общей нумерации. Русский перевод точно воспроизводит последовательность и общее число глав.

В 1.2. рассматриваются два возможных источника перевода Бюлова -инкунабула БАН Литвы с расширенным латинским вариантом Der grofie Hortus sanitatis (Strassburg, 1499 г.) и ранняя инкунабула Hortus Sanitatis, хранящаяся в РГБ (Mainz, 1485). Особенностью первого издания является присутствие на понлях глосс, которые сопоставлялись нами с транскрипциями старшего русского списка ХНУ.

Учитывалось, что Николай Бюлов какое-то время находился в Литве как пленный (лполоняник литовской), кроме того, в записях перевода есть ссылки на латинскую книгу, поэтому названные инкунабулы рассматриванлись как вероятные источники русских транскрипций.

1.3. включает подразделы, в которых рассматриваются русские транснкрипции иноязычных терминов, особенности русского терминообразования (бонтаническая и медицинская номенклатура), приводится описание важнейших списков памятника и их сопоставительный анализ.

Интерес представляет судьба списков памятника Ч харьковского (ближайшего к дате появления перевода 1534 г. и его возможного оригинала), московского парадного 1616 г., составленного хранителем и ризничим Флором, петербургского ицевого (РНБ, F.VI. 91 \, ок.1669 г.), наконец, второго московнского (ГИМ, Увар. № 387, сер. XVII в.). Известен также вильнюсский список конца XVII в., который текстологически примыкает к сокращенной редакции лицевого петербургского списка (БАН Литвы, ф.22, № 25). Каждый из пяти списков представлен подробным археографическим описанием, осуществленнными впервые.

В приложение вынесены: сводный латино-русский указатель средневенковых фармацевтических обозначений XVI--XVII в., а также систематический указатель названий болезней, снабженный их современными соответствиями.

Изучение списков приводит к следующим выводам.

13 Любекская редакция Gaerde der Suntheit 1492 г. приписывается Иоганну Воннеке фон Кубе (-1503/1505).

37 (1) Принадлежность двух старших списков Тр1534 г. (ХНУ и 1 московнского) митрополичьему скрипторию подтверждается как водяными знаками, так и одновременным включением статьи о врачебном художестве в митрополинчью Сводную Кормчую (рукопись Ундольского № 27, л.425 об.). Указанная стантья (о всяком врачевании и врачебном художестве в травах и в древесех, и в плодех, и в златех ..., ив камениях, и в водах, и в рыбах, и во иных многих пондобных сим) формирует представление о тексте, аналогичном предложенному Николаем Бюловым .

филиграни списка ХНУ (лцветок-пятилистник под короной и гернбовый большой щит под короной из розеток, увенчанный сверху цветком, под щитом буква "С"), совпадают со знаками нескольких других текстов, созданнных в митрополичьем скриптории: бумагой Оболенского списка Никоновской летописи (РГАДА, ф.201, № 163, между 1526 и 1530 гг.), а также бумагой минтрополичьей Сводной Кормчей и ее источника, рукописи Иосифо-Волоколамского монастыря № 489. Все эти тексты, как показал Б.М.Клосс, были созданы в стенах митрополичьих мастерских;
одна из филиграней харьковского списка (лкувшин с одной ручной, корона с пятью зубцами под цветком, на тулове литеры GD), как показали нанши наблюдения, совпадает со знаком бумаги Послания Филофея Псковсконго на звездочетцев (перв. пол.XVI в.), адресатом которого является Николай Бюлов;

3)а установлены факты редактирования харьковского списка, который

сохранил следы исправлений, а список 1616 г. отразил их. Наиболее показательн

ными являются случаи с изъятием целых фрагментов первоначального перевода

в гл.1 (Нъкая же црца Манзиолсюе земли ту траву Артемез1ана звала своим

именем, понеже еъ имя Артемиз1я, понеже много от той травъ (так!) испытан

ла она недугом своим, л.4-6, текст вымаран киноварью в харьковском списке

и не воспроизведен в царском);

- полная утрата гл. 18 (Аллелуия. Щавей заячий ).

Мы полагаем, что данные устранения - результат цензурирования со стороны редактора, которым вполне мог являться митрополит Даниил. Редакнторская правка, однако, не коснулась изображения людей, в том числе обнанженных мужчины и женщины (лл.308 и 566об.).

4)а Источником Тр 1534 г. мог являться не только текст издания 1492

г., но и одно из предыдущих илиаа последующих латинских изданий Hortus Sani-

tatis (Mainz, 1483, Strassburg,1499, Venice, 1511, Strassburg, 1517, Strassburg, 1529, Venice, 1536 и т.д.). Об этом говорит запись по нижнему краю л.283 со ссылкой на латинское издание: Въ латынской книзъ 323 число переступлено и т.д., в соответствии с которой, глава 323 в переводе отсутствует. Глоссы страсбургско-го издания 1499 г. из библиотеки Б АН Литвы дают основание предположить, что глоссарий к инкунабуле мог составляться еще в Литве, учитывая, что Бюлов был литовским полоняником ;

5) В списке ХНУ утрачены главы 5-7, 286-317, 420-423, 533-541. Но в царском списке Флора 1616 г. они присутствуют. Однако, в нем нет специалинзированных указателей, которые мы видим в рукописи ХНУ на л.469-471 (сланбительные и общеукрепляющие средства). Гипотетически это могло означать, что список 1616 г. имеет другой протограф. Установление факта зависимости списка 1616 г. от списка ХНУ проводилось несколькими способами.

Изучение редакторской правки. Большая часть исправлений редактора ХНУ носит уточняющий характер. Исправления присутствуют как в заголовках, так и в основном тексте: Ашюм селевестири (рустикум) по латински, Буренъ маркъ по немецки (гл.8); ла то ес<ть> сырупъ (оксимел) асеторумъ простой, а тот сырупъ (оксимел) мешаем со иным питьем и даем болящему пр1яти (гл. 42). В подавляющем большинстве случаев составитель списка 1616 г. учитывает пометы редактора ХНУ. Учитывает и точно переносит в текст. Он также в ценлом ряде случаев переносит в текст ошибки переводчика (или писца) - в точном соответствии с харьковской рукописью: нификлова трава вм. финиклова, емчю-гы вм. жемчюгы (гл.39, 6). Но случаи эти немногочисленны. Иногда Флор ненверно прочитывает слова с выносными буквами х, м, н, д, к, это приводит к текстовым искажениям: по руски семя, кое оставается на пупавка (форма им.п. появляется на месте предложного: на пупавках; .28об.).

Изучение русских транскрипций арабских терминов. Изучение руснских транскрипций для арабских слов выявило закономерность последовательнной порчи текста. Д. А. Морозов показал последовательные искажения в транскрипциях арабских слов на примере шести немецких и латинских изданий Hortus Sanitatis. По его наблюдениям транскрипции отражали все этапы иснкажений: с учетом передачи еврейской, латинской традиции.

В силу средневековой практики сокращений даже для передачи малоизвестных слова многие сочетанияа букв оказывалисьаа взаимозаме-

39 няемы. Такие варианты отличаются чисто графическим сходством. Наиболее сложный случай представляет собой написание cui (1485,1528.Сар.191. 1492.Сар.214) появившееся, несомненно, под влиянием соответствующего омографичного латинского слова, которое следует читать как tin: ficus [Cap.214] cui (араб.; Serapio) к&и (Tp 1534 г. (214) ФикЙЪ. Винные агоды).

Нами была поставлена задача выявления возможных искажений в спинске 1616 г. при передаче арабских слов русской транскрипцией. В случае выявнления искажений это могло бы служить показателем для указания на более иснправный список и существование протографа, отличного от ХНУ. Однако эти предположения не подтвердились. Были выявлены только 2 случая расхожденния при передаче арабских транскрипций в царском списке (1616), но оба они передают неразборчивыеа начертанияа букв харьковского протографа:а azarum

[Сар. 19] aerma (ХНУ: делрмл) 1616: слрмл,) и astrentz [Сар.25] теи (ХНУ: mнod; 1616: меон).

Изучениеаа рукописи ХНУ показало:

1)аа так называемый харьковский список имеет многочисленные пропусн

ки, отсутствие и перестановки глав, что подтверждает сведения ризничего Флон

ра (1616) о плохой сохранности оригинала;

Источником мог служить не только текст издания 1492 г., но и одно из последующих латинских изданий Hortus Sanitatis (Strassburg, ок.1503, 1507, Venice, 1511, Strassburg, 1517, Strassburg, 1529, Venice, 1536 и т.д.). Об этом гонворит запись по нижнему краю л.283 со ссылкой на латинское издание: Въ ла-тынской книзЪ 323 число переступлено и т.д. .
текстологический анализ показал зависимость Уваровского списка 1616 г. от харьковской рукописи. В подавляющем большинстве случаев в нем учтены пометы, сделанные редактором; нередко в текст перенесены ошибки, сделанные переводчиком (или писцом).
анализ передачи арабских слов в русской транскрипции не выявило закономерной и последовательной порчи текста. Текст заголовочных статей старшего списка Тр1534 г. в списке 1616 г. передается достаточно точно;
факт сходства почерка и бумаги списка ХНУ Тр1534 г. с почерком и бумагой Филофеева Послания позволяют допустить существование списка -протографа, которым список ХНУ не является.

Русская медицинская терминология в Тр1534 г. Так как автор был врачом и человеком естественнонаучных интересов, словарь содержит обширнные терминологические списки, помещенные в начале, либо в конце всех раснсматриваемых рукописей. Несомненно, что при составлении списка болезней и лекарственных препаратов (алфавитный и систематический указатели перевонда), Николай Любчанин опирался в значительной мере на собственный опыт врачевания, есть основание предполагать и его знакомство с русскими диалектнными названиями: волосатикъ преим. сев. 'язва, нарыв, опухоль'; кила волог. 'бонлезнь от наговора', арх., онеж., костр., вят. 'мошонка'; усовъ сев. и вост. 'колотье'; камчуг волог., перм. 'нарыв', сарат., астр, 'род проказы', вят., новосиб. 'болезнь ног, костоеда или ногтоеда', казан, 'боль в суставе'; своробъ сев. 'лихорадка'.

В историческом словаре русского языка (Сл РЯ XI-XVII вв.) фиксирунется зачастую единственное или наиболее раннее употребление медицинского термина из Тр1534 г. Достаточно сравнить медицинскую терминологию Тр1534 г. с лексикой подобного рода в других свидетельствах иностранцев о русском языке XVI в., чтобы отметить весьма значительный объем его указателей: названние заболеваний насчитывает более 200 наименований, в том числе лекарственнных средств, преимущественно растений 542. Для сравнения отметим, что слонвари иностранцев, находившихся на службе в России приблизительно в этот пенриод, значительно беднее: у Жана Соважа совсем нет лексики, относящейся к болезням, есть только слова со значениями 'врач, доктор', 'аптекарь', 'лекарь', 'здноровье' и глагол немочь 'болеть' (Ларин 1948). Томас Шрове поместил лишь слонва, связанные с болезнями человека и собственно медицинских терминов у него можно насчитать всего 11 (Schroue 229-320). В анонимном нижненемецком слонваре-разговорнике (Ridley) на л. 38а находится раздел "Van Schterbens Leiifften vnnd Krankheiten" ("О смерти и болезнях"), который содержит всего 15 слов. В псковском разговорнике Т. Фенне 1607 г. раздела о болезнях вообще нет (Эк-керт 1986). Словарь-дневник Ричарда Джемса содержит 25 собственно мендицинских терминов (приводятся в транслитерации издания Б.А. Ларина). В словаре Ридли список болезней содержит 56 слов (Коннова-Стоун, 2000). Дж. Стоун склоняется к мнению, что рукопись Ридли - компиляция словарных спинсков нескольких авторов, возможно основанных на печатных и рукописных иснточниках, в том числе Тр 1534 г. (Коннова-Стоун, 2000).

41 Говоря о медицинской терминологии, не следует забывать, что термин "названия болезней" употребляется в применении к источникам XVI-XVII вв. несколько условно, поскольку в народной медицине квалифицируются не бонлезни в современном понимании этого слова, а болезненные симптомы, состоянния, которые имеют внешнее проявление, ... и субъективные ощущения больнонго" (Меркулова 1980): болесть вертлужная (=вертлуг, артетивая), 'артрит1 14.18 443.з; болезнь водоточивная (=идропозия), 'водянка' 3.6 4.?9 19.5,и 37.19 194.6 201.8 296.15 448.g 498.9 522?; болесть горляная (=опухление, оток), 'болезнь гортани и глотки' 354.6 392.8 448.15 492.ю 529.6 542.ю; болесть в грудех (^=плеврезис), 'легочное заболевание, плеврит' 14.и 270.18, 20 472.з; болесть во истах и в кишках усови (=коликапасия, коликовипасия), 'кишечные колики ' 2.23 31.5 70.7 178.14 210.3 271.и 301.2? З80.ц 394.9 399.3 441.3 542.6 и др.

Одновременно в списках Тр 1534 г. присутствует значительный пласт врачебной терминологии, ранее словарями не зафиксированной и преднставляющий собой вкрапления, т.е. слова, сохранившие звучание латинских терминов. Всего отмечаем 48 таких вкраплений: герисипиллиева болезнь, б. дес-суриева (=дессурия, стружение уринное) 2.?2 343.6 350.8 444.7 450.5 521.5; б. де-сентериева (= утроба кровавая); аолопизия (=испадение власов), иптономия (вредительная мокрость во очах), стономия (болесть очная, а то есть, егда пред очию аки комары или мухи летают), периплевмония (апостемы на плюче), епти-зис (сухотная), синкопис (безсилие), идропозия (водоточивная болесть, коя ража-ется от вредительные мокрости) и другие.

Анализ ботанической терминологии Тр1534 г. привел к следующим выводам. В подавляющем большинстве случаев латинской кальке переводчик предпочитает описательную модель перевода. Повторяющиеся чтения говорят о том, что переводческих средств Николаю Бюлеву явно не хватает. Как следстнвие - появляются повторы, объединяющие одним названием разные виды.

aloes lignь [Cap.36] / ebanus [Cap. 195] - синодом

eupatoriь [Cap.181] / satiriуn [Cap.443] воронье сдло/ вдронье сдло

Ratera [Сар.429] / stafisagria [Сар.467] репейки

condros [Сар. 164] / risum [Сар.436] пшено сороминское

crispula [Сар. 120] / Криспула /

Перопасторис [Сар.396] /

Бурса пасторисъ [Сар.74] Тдшкд трдвд/ Тдшникъ /Тдшки зллие

Ленсъ [Сар. 279] / Оробусъ [Сар.353] Соцевицд

Исоппусъ [Cap. 264] / Иреосъ [Cap.538] Иссопъ / Исопъ Пиза [Сар. 412] / Ребелия [Сар.431] / ??????.

Стремление переводчика избегать нагромождения экзотических слов, ведет его путем перевода терминов - следуя древней традиции, названия растенний отражают многообразие мира живой природы: боброва струя I боброво сенмя (442), (145), воробьево просо (334), воловых глаз хвощ I воловей язык (150), (62), коровей глаз (160), курья нога (372), песий вишни/ песий кал /песий лен (124), (37), (416), свиной кроп /свиная вошь /свиной щавель (282), (99), (ПО) и др. Переведенными в Тр 1534 г. оказались 434 слова предметного указателя.

Говоря о переводческих приемах, отмечаем попытки этимологизированния - главное значение переводчик уделяет смыслу, а именно нарочитое стремление добраться до смысла и есть один из главных признаков этимологич-ности: (62) Буглоса. Воловей языкъ. (117) Синоглоса. Собачей языкъ.(229) Гла-диолусъ. Мечикъ. (283) Лингва ависъ. Птичей языкъ. (321) Матрисильва. Лъсная матка (389) Премола верисъ. Первовесенник и др.

Иноязычные заимствования в русском переводе 1534 представлены вкраплениями греческого, арабского, латинского, немецкого и польского язынков. Переводчик XVI в. оставил не переведенными 108 (из общего числа 542) латинских фармацевтических названий, которые употреблены терминологиченски, причем значительная группа иноязычных заимствований была адаптиронвана в славянский язык на раннем этапе культурного освоения, в том числе ченрез библейские переводы: (420) Рута. Рута. (317) Мускусъ. Макусъ (264) Исопнпусъ. Иссопъ. (306) Мандрагора (122) Сипресусъ. Кипарисъ.(126) Камфора. Камфора. (128) Кардомомумъ. Кардомонъ.

Греческие и арабские заимствования из средневековой латыни в ботанинческой номенклатуре Тр 1534 г. также представлены незначительными вкрапнлениями (7 арабских и 9 греческих заимствований выделены шрифтом):

в русском

Греческие заимствования в заголовочнных статьях немецкой инкунабулы Joнhann von Kube. Gaerde der Suntheit (Liibeck, 1492 )

КопытникЪ. Подл'Ьшник.

Древо агрифолиево.

Ти<...>ный.

Ташка трава.

Чемерица

Чемерица черная

Мурова

Свиной кропъ.

Песказеево древо и плодъ.

Бросквиново древо.

ХрЪнь.

Саркоколово древо или смола.

Греческие заимствования переводе Тр 1534 г.

azarum [Сар. 19] agrifoliu [Сар.49] amoniu [Сар.51] crispula [Сар. 120] elleborus [Сар. 189] elleborus niger [Cap. 190] proserpinata [Cap.367] peucedanu [Cap.382] piscacea [Cap.385] persica [Cap.405] raffanus [Cap.421] sarcocolla [Cap.460]

Арабские заимствования в заголовочнных статьях инкунабулы Johann von Kube. Gaerde der Suntheit (Liibeck, 1492 )

Bedugar [Cap.81] bemedato buzeiden [Cap.94] cartamus crocus ortulanus [Cap. condes / condesi [Cap.158] elatinus [Cap. 196] elitropium [Cap. 197] ephimedium [Cap. 198] effemereon [Cap. 199] melongena [Cap.330] nabach [Cap.346]

139]

Арабские заимствования в Тр 1534 г.

Остро<лист>.

Безуйден корень.

Шафранъ.

МылникЪ.

ПовойникЪ (указатель);

Елатин (в тексте), ланица(указатель);

Ефемерон, по арапски точию (в тексте)

Мелонгена. Мелонгеново древо и плодъ

НабахЬ.

Арабским заимствованием в Тр 1534 г. является гуляфная вода (от пер-сид. %hk гол-абяф, розовая вода).

атинские вкрапления, к которым переводившему не удалось подобрать

перевод, используются терминологически: (233) Гамандрия. Гамандриева транва; (237) Галитрикумъ. Галитрикова трава; (285) Лаврея. авриа трава; (290) Латива. атива трава и др.

Польские вкрапления заимствованы составителем списка 1616 г. из донполнительного источника, которым, вероятно, являлся перевод Травника Бутурнлина 1588 г.: диванна (512,), занкелъ (173), злотник (414), опих (6). Указатель царского списка 1616 г. значительно расширен русскими дефиниций в сравненнии саа указателем списка ХНУ: гл.203, л А по руски кукликъ.

В списке ХНУ выявлен ряд поздних дефиниций в виде подписей к ринсункам (XVIII в.): гл.51 голубиная нога, гл.7 дикая петрушка, гл.74, чижей глаз или воробьиной язык, гл.75, репа заборная, включая диалектные названия (на л. 466об присутствует форма волха, которую В. Даль помечает сиглой вор.кур, т.е. воронежское, курское).

В заключении главы отмечаются особенности языка нового перевода: 1) случаи написания щелок /счелок с варьированием щ-сч;2) характерно немецкое удвоенное "ф" на конце: менстрофф (menstroff) 23.9; 3) грамматические несообнразности , связанные с выбором падежа: пропуск творити с пелыном (ем. пелы-нью) 3.3, пелынная вода смешена с чернилом (ем. чернилами) 3.12, растение сперму (ем. спермы) от того приятия ражается 15.10); 4) графические особеннонсти текста, к которым относим слова-кентавры с элементам латинской графики: 6yKinnaN, соломандра через лат. С (аналогично в переводе Евфимия Чудов-ского коломандра через К: Синод, собр, № 464, л.238об).

К уникальным примерам словоупотреблений следует отнести русские народные названия двух богородичных праздников Рождества и Успения Пренсвятой Богородицы - дни, различающиеся по формам суффиксального образонвания Госпожин / Госпожцын день: а ту траву собираем промеж Оспожиным днем и Оспожцыным (гл. 85.5). Сл РЯ XI-XVII вв. фиксирует Оспожцын (Ослонжни) день без учета различия праздников. Отмечаем фонетическую особеннность переводчика - фрикативность с утратой начального г: Оспожцын / Оспожин, в Ермании.

Для точного воспроизведения специального средневекового немецкого текста на современном ему языке Московии XVI века, "ученому невольнику" великого князя Василия Ш-го потребовалось не только знание русского языка,

45 но и всей терминосистемы, которая соответствовала бы средневековой фарманцевтической латыни в русском языке московитов. Сложность немецкого оригиннала, насыщенность его усложненной медицинской терминологией, трудность в передаче ботанических названий и русских бытовых понятий заставляют перенводящего часто оговариваться: ъще смею рещи, кутью, 509.6; пити для различнных болестей, коих яз, переводщик книги сея, написати не велел, 6.18. В этом смысле выбранный им способ этимологизирования и частичного калькирования лексики был оптимальным способом создания нового текста .

О трудностях, с которым встретился Николай Любчанин, подбирая точнные соответствия латинским обозначениям, свидетельствуют его замечания в тексте: л Амбра... нЪкш же русаки и поляки имянуют то зел1е похоть китову, а существа не вЪдаю, как назвати по руски (л.47, гл.40); Бораго. .. .на Руси фрязове промеж собя сЪют (л.74, гл.64); А аз переводчик <чаю > то ря<бина>" (л.426, гА1Ъ); Вирго асторис. Жадная трава. А надобеть то тем, которые сукна делают (гл.519); Изопум гумидум. Сок рунный. А то есть некое масло или сало, кое выточим из руна овчия (гл. 265); Фагусъ. Букъ древо. А растет точию в немецких странах (гл.218); ЛупинусЪ. Сол-ночн<и>къ стручастый. А то есть плод ветвеной, подобно бобу (гл.269); Езула. Козья брада. А растет на Коломне множественно (гл. 184) и другие.

Завершает третью главу з 5, в котором прослеживается путь обращенния к терминосистеме Тр 1534 г. чудовского инока Евфимия в процессе его работы над переводом толкового Номоканона (1693-1695 гг). Для сопоставления

привлекается фрагмент статьи CD грддцкдгш закона с упоминанием сильнейших

отравляющих веществ. Сравнивается перевод Сводной кормчей (РГБ,

собр. Ундольского, л.426об) и перевод инока Евфимия (ГИМ, Синод.собр. №

464, .238об.),

исследуются следующие пары слов, обозначающих сильные отравляюн

щие средства: kohi'w / свиная вошь (лат. cicuta, греч.............. , болиголов), акон

нит /чемрица (лат. Aconitum, воронье око), вувросто / вуво варсо/ воронья ягода

(лат.Иуа ursi). Установливается факт обращения инока Евфимия к терминологин

ческой системе Тр 1534 г. через присутствие в его переводе таких названий как

свиная вошь, аконит, чемрица, вувросто.

Ошибки, возникающие при транслировании средневековой фармацев-стической номенклатуры в русский перевод, проиллюстрированы примерами современного и древнеславянского переводов: летописным сказанием о понсещении новгородских земель Апостолом Андреем Первозванным (эпизод с ба-

46 нями, омовение квасом усниянным), где совр. толкование усниянныйаа (от ус-

ния ''кожа') в переводе ПЛДР не представляется убедительным. Вероятнее предположить усниянный изаа лат. Husqiamus, белена.

Ошибочными можно считать чтения Изборника 1073 г. с гигиеничен

скими предписаниями на май и апрель: майя ла поросяте не яждь (СРЯ,

т. 17, с. 126) и лаприля л ртшы не 'Ьжь (Сл РЯ, т.22, с. 124), где поросяте <

прасы < греч.................... , ук-порей, a pt>na < греч................. , редька. Текст восн

ходит к эпохе античности и читается в нескольких византийских сборниках

(Литаврин, 1971), включая русский перевод (РГБ, собр.ТСЛ/2, № 762, нач. XVI

в., л.270-274).

Выводы. Ошибки при транслировании средневековой фармацевтиченской системы в современный перевод неизбежны, если при этом не будет учтенна номенклатура названий, представленная в Травнике 1534 г. Эта система ренконструирована нами по пяти спискам Тр1534 г.

з 2 и 3 экскурса посвящены изучению Тайная Тайных и хронографинческой Александрии, впоследствии включенной в ЛЛС. Переводы появились на Руси в разное время (XII и XV вв.), но активно вовлечены в круг четьей линтературы в середине XVI в. Каждому памятнику в данной главе отведен отдельнный параграф.

В з 2, посвященном Тайная тайных, показано, что подлинники мнонгих естественнонаучных, астрологических и медицинских сочинений восходят к арабской (или арабо-еврейской) литературе IX-X вв., явившейся посредницей в переводах с греческого после завоевания арабами Испании. Исследователи обращают также внимание на многочисленные интерполяции, включенные в эти контаминированные (греческо-арабские) тексты переводчиками, чаще всего - носителями еврейского языка {Сперанский, 1908; Ryan,, 1999; Manzalaoui 1970-71; Grignaschi, 1977). Путь исторического движения подобных текстов на Русь представляется следующим: Греция-Сирия-Египет - Западная Европа (Италия, Испания, Германия) - Русь. В языковом отношении эта схема выглядит следующим образом: греческий - персидский - еврейский - арабский- латиннский - (немецкий, польский, чешский)Ч русский (как правило, южнорусский диалектный). Своеобразнымаа преломлением этой истории стала легенда о ле-

чебнике Строгановых лекарств, зафиксированная в поздних русских рукописях

(XVIII в).

Главное содержание Т.Т. составляет изложение учения Аристотеля, понэтому интересующие нас добавления в Ал. связаны именно с этой особенностью Т.Т. (рукопись РГБ, собр. Ундольского, № 749, представляющая сокращенную вторую редакцию).

Появление Т.Т. в одно примерно время с хронографической версией Александрии, другими энциклопедическими переводами сходной тематики, общая их связь с митрополичьим скрипторием, отражает настроения эпохи. Присутствие Т.Т. среди книг царской библиотеки не является случайностью. Обращает на себя внимание тот факт, что многие политические рекомендации, которые мы встречанем в тексте Т.Т., повторяются в сочинениях Ивана Пересветова (в его Сказании о Магомете Салтане, Большой челобитной). Рекомендации, адресованы, главным образом, Ивану IV, например: выдача судебных книг {выдал им книги судебные по чему им правити и винити), (а не велел их прикабаливати, ни прихолопити, а служити им добровольно), о преданном служении {кто у меня верно служит и стоит люто против недруга, и тот у меня лучшей будет). Как ни странно выгляндит то, что Пересветов использует в качестве источника Т.Т., связь указанного труда с Т.Т. очевидна: эзотерическая работа по искусству управлять государстнвом, открытая в эпоху Ислама и переведенная для нужд Халифа, она содержит, помимо прочего, обоснование того, что надо игнорировать греков в ввиду паденния Византии. Тайная Тайных содержит все наиболее важные в данном коннтексте политические и военные рекомендации, которые обобщены Пересветовым в работе, где главное действующее лицо - царь Иван IV. По мнению Райэна, Иван IV мог следовать историческому прецеденту, оправдывая свои действия, взывая к имперскому достоинству.

Из сказанного ясно, что отношения светских и духовных властей в эпоху, предшествовавшую Стоглавому Собору (1551), является важнейшей темой разнмышления ведущих публицистов XVI в. Аналогия, проведенная между Алексанндром Великим и вел.кн. Московским как бы расширяет границы русского госундарства, провозгласившего себя Третьим Римом и принявшего в качестве герба византийского двуглавого орла. Эта параллель также накладывает легендарный образ Александра Македонского на образ русского царя, возводящего свою родонсловную к римскому императору, объединяя тем самым регалии Вавилона и Винзантии.

Движение истории здесь осуществляется по тому же кругу, что и в ЛЛС -от некоего мирового центра через Вавилон и Персию, державу Александра Макендонского, Египет, Римскую империю и Византию на Русь. Этот путь роднит его с другим лэнциклопедическим переводом митрополичьей ризницы рубежа XV-XVI - Травником 1534 г. (Тр 1534 г.).

Характеризуя язык Т.Т., А.И.Соболевский писал, что перевод сделан, по-видимому, в Западной России или Московской Руси людьми, недавно прибывшинми из Западной Руси и не успевшими освоиться с бытовой московской терминолонгией. Обилие западноруссизмов и гебраизмов порой затрудняет чтение текста. Приведем описание камеи: Учини перьстенъ из сребра и злата, и яхонту черлено-го, ворый на нем образ бтоулин, иже хоробруеть и ездить на кфире. Первое слово объясняется из евр. Betula = Девица (также и знак зодиака Ч дева), второе Ч это еврейское k'fir = лев ( тот же знак зодиака Ч лев).

Другой пример, который приводит Соболевский: а луна бы (въ) сафаре образе, где сафар, от евр. Saraf, 'серафим' (в тексте говорится о персте). Еще пример: описание в тексте покупки раба (дабы не купить больного): а будет на нем шюма, веди его в лазню. Эта шюма, говорит Соболевский, Ч евр. Schuma, 'нарост, болячка'. Некоторые места были признаны Соболевским "попросту темнными".

Все русские списки изучены сегодня с точки зрения языка (выделение ве-ликорусизмов, белорусизмов, церковнославянизмов), орфографии (с учетом слунчайных описок, буквализмов), а так же присутствия или отсутствия предисловий, жизнеописания Аристотеля и ономастических таблиц. Большинство текстов разнделено на главы (трактаты), некоторые из которых делятся на врата Ч также, как это мы видим в арабской редакции. Гебраизмы могли попасть в текст из арабско-еврейского перевода. Влияние жидовствующих скорее можно связать с присутнствием дополнительных статей, переведенных, как доказано, непосредственно с еврейского.

В дополнительных статьях русские списки содержат тексты : 1) по физиногномике; 2) рассуждение о драгоценных камнях, 3) сказание о временах года, в той или иной степени перекликающиеся со статьями, которые читаются в Погондинском сборнике № 1121, Александрии и Травнике 1534 г. М.Н. Спераннский предполагал, что эти вставки были включены уже в еврейский оригинал, с которого и был сделан непосредственно русский перевод. Из всего сказанного следует, что сегодняшняя задача в изучении Т.Т. Ч отыскать место, занимаемое

49 первоначальной Т.Т. в ряду дополнительных текстов, интерполированных в ее сонстав на русской почве.

В 1908 г. акад. М.Н.Сперанский опубликовал это переводное сочинение, запрещенное Стоглавом, не проводя границы между памятником, хранящимся в митрополичьей библиотеке (списки патриарха Никона и иерея, впоследствии иенромонаха, Никифора Симеонова в Воскресенском и Синодальном собраниях ГИМ) и Аристотелевыми вратами, занесенными в Индекс лотреченных книг.

Позже М.Н.Сперанским был обнаружен список, отличный от ранее им

опубликованного. Текст помещался в рукописи Музейского собрания Историчен

ского музея Москвы (№ 1226, XVII в.). Изучая и сопоставляя списки, Сперанский

утвердился во мнении, что в Т.Т. гадательно-астрологическии элемент играет

второстепенную роль, в то время как Аристотелевы врата Стоглава - это, прежн

де всего,а гадательное писание (................... ), где само гадание носит оккультный

характер.

Популярность текста в XVI в. в среде княжеской элиты заставляет неконторых современных историков интерпретировать его появление интересами понлитического расчета. При этом не оспаривалось влияние жидовствующих. По наблюдениям В. Райэна, важные политические и военные рекомендации, которые адресованы царю Ивану Грозному Иваном Пересветовым, имеют своим источнинком Т.Т. - произведение, хорошо известное в политических кругах Москвы в XVI- XVII вв.. Не отрицают факт знакомства с ним известного мудреца XVI века, преп. Максима Грека такие авторитетные ученые, как академики М.Н.Сперанский и А.И.Соболевский (издатель и рецензент русской версии памятника). Последний полагает, что произведение могло оказать влияние также на послания князя Курбнского.

В з 3 дается общая характеристика Александрии русских хронографов, прослеживается путь ее изучения. Можно сказать, что данная средневековая понвесть послужила для русских читателей, пожалуй, основным источником сведенний о македонском царе Александре, покорившем Восток, дошедшем до края земли и заглянувшим в потусторонний мир. Цель этого похода - подчинение сенбе могущественного Вавилона и окрестных земель, народы которых столь нечеснтивы, что, в случае завоевания ими Святой земли, они осквернят ее святыни. Эта тема стала доминантой произведения. В отдельных списках памятника называетнся еще одна цель, стоявшая переда Александром - желание обрестиа бессмертие.

Образ Александра Великого исключительно важен для русской истории (В Алекнсандрии встречаем сцену ледового побоища Александра с Дарием, а, следовательнно, напрашивается параллель ледовой битвы русского князя Александра Невского; имя Александр в императорскую эпоху носят многие русские цари - освободители и завоеватели).

Современные исследователи, вслед за А.И.Соболевским, относят Ал. К группе древнерусских переводов. Перевод Ал. появился на Руси достаточно рано (XII в.), причем в полемике с В.М.Истриным акад. А.И.Соболевский (1905) убендительно показал, что славянский текст (так называемой, Сербской Ал.) появился ранее сохранившихся греческих списков, а, следовательно, влияние греческого текста на славянский следует рассматривать с учетом предшествующего обратнонго влияния славянского на греческий.

Текст Александрии, включенный в Летописец Еллинский и Римский, позже вошел в ЛЛС как памятник хронографии. О.В.Творогов уточнил А. А. Шахматова и В. М. Истрина относительно времени появления 2-ой редакции ЕЛ -до 1435 г. и доказал использование в ЛЛС текста так называемого русского хроннографа редакции 1512 г. Таким образом, в 1568-1576 гг. хронографическая А. была включена в состав второго тома ЛЛС (БАН, 17.17.9). В.М. Истрин (1893) опубликовал древнерусский текст Александрии по четырем славянским спискам, в том числе списку Чудова монастыря № 51/353, сер.XV в., который исследовался в нашей работе.

Далее указываются источники перевода и дополнений. Характерным признаком Александрии русского Хронографа, то есть Ал. второй редакции Александрии являются добавления. Источником добавлений служила, главным образом, письменная литература, причем составитель проявил большую начинтанность: ему известна была и историческая, и поучительная, и апокрифическая литература. Фантастические известия о восхождении А. на небо и испытание им морских глубин восходят к народным преданиям, от того источник их назвать зантруднительно. Среди источников рассматриваемой Ал. указываются :

Хроника Георгия Амартола
Хроника Иоанна Малалы

Откровение Мефодия Патарского
Творения Епифания Кипрского
Слово Кирилла Александрийского
Сказание об Индийском царстве

Хождение трех иноков к Макарию
Пчела
Физиолог
Хождение Зосимы к Рахманам
Народн ыя сказания
Еллинский Летописец
Священное Писание
Тайная Тайных.

Отсюда понятно, что распространение первоначального сюжета Ал. происнходило в нескольких направлениях. Один из них связан с Тайная Тайных.

Ал. соединена с Т. Т. в списке из собр. У идольского, № 749 (сокращенная вторая редакция). Поскольку главное содержание "Тайная Тайных" составляет изнложение учения Аристотеля, добавления в этой редакции Александрии связаны именно с этой особенностью "Тайная Тайных". Позднее эпизод беседы царя Алекнсандра с врачом Моисеем Египтянином из Т.Т. перешел в русские травники. В параграфе рассматриваются эпизоды, включенные в Ал. из Т.Т., а также эпизоды, требующие исторического и филологического комментария, проводится анализ мест, представляющих трудности перевода.

Полный комментированный перевод памятника вынесен нами в приложенние. В пределах главы анализируются отдельные эпизоды повествования, конторые наглядно демонстрируют, что на разных этапах у переводчиков возникали определенные трудности: на этапе первоначального осмысления текста (согласно Истрину-Соболевскому, это происходило в XII в.); при вторичном его освоении (процесс включения текста в состав русского Хронографа и, далее, в состав ЛЛС; XV-XVI вв.); наконец, на этапе современного перевода в связи с составлением комментариев к готовящемуся факсимильному переизданию ЛЛС.

1-ый этап. Рассматриваются слова и выражения, вызвавшие затруднения у древнерусских переводчиков в XII в. Рассматриваются эпизоды:

О философских грамотах. Буквы, под которыми А. скрыл в инициалах

известие об основании им города, названы философскими грамотами - очевидно,

в том смысле, что они представляют некоторую загадку. В славянском переводе

буквы переданы как А.В.Г.Д.Е , что не разъясняет загадки. Нам удалось устанон

вить, что греческие буквы (грамоты) ,...................... означают: - Александр, -

................ (царь)........................ (род), -............. (бога), -.......................... (построил

город). ат. Alexander rex genus Jovis fecisset.

Иерусалимский эпизод, к котором содержится подробное описание ефу-да первосвященника, переполненного экзотической лексикой (названия тканей, отделок, всякого рода украшений) .

Подарки царя Дария (лл.638об-639) с неверно переведенными греч.

............. , мяч и греч.............. , плеть, которые во 2-ой редакции Александрии прин

обрели формы мечь и кочергд: меч дарю тебе, чтобы ты учился, а кочергу, чтобы

играл с ровнями, не прельщая юных разбойников и не увлекал за собой, и не смунщал города, как старый разбойник.

О звездных колах (л. 693 об), которые иза созвездий (греч.

.................................................. ; шли по млечному пути, по следам созвездий) прен

вратились в колеса с драгоценными камнями, освещавшими дорогу своим блен

ском (въ сл'Ьдъ эв'Ьздныхъ колъ).

П-ой этап.аа Рассматриваются случаи, вызвавшие затруднения при втонричном освоении (XI-XVI вв.):

а)а переводчиком употреблено выражение замазати суньклитиком: Алекн

сандр похвали Бога вышняго, повеле заковати врата железом и замазати сунъкли-

muKOMz его же ни железо сечет, ни огнь жжет (т.е. повелел А. заковать ворота жен

лезом и запечатать синклитом, который ни железо не точит, ни огнь не берет,

л.695). Сунъулитиком употреблено на месте ожидаемого с&ьклитомъ (где с^ньклитъ,

вещество, не поддающееся воздействию огня и железа, подобно мрамору, из греч.

................... Выражение впервые зафиксировано в Откровении Мефодия Патар-

ского под 1377 г. (~ 1096 г.), часто употребляется в летописях XVI в.

С^ньклитикъ вм. с^ньклитъ Ч ошибка вторчного освоения (греч................. , царн

ский советник, сановник, боярин);

б) И видев же Александр ту болвана стояща, именем Ептаавея, не вельми

велика суща, никакоже дивна, якоже есть писал Омир (ЛЛС, л.652) Речь идет об

изваянии кумира, именуемого Ептавей, которого увидел Александр. На месте

греч......................... фигурирует вымышленное имя Ептаавей (ошиб. прочтение с

вариантами написаний: Нептавей, Египет)]

в) К подобного рода ошибкам можно отнести врата адовы - предмет пон

лемики Соболевского с Истриным.

Ш-ий этап переводческой деятельности характеризуют трудности совренменного перевода. Примерами служат выражения

53 члсьпыи столжь, грекли копдти и злжьжеш А'Ьла. Первое связано с попыткой толнкования астрологических знаков, изображенных на скрижалях царя Нектанава, увлекавшегося астрономией и некромантией. Второе - с толкованием градонстроительных укреплений. Третье - толкованием загадочного др. - рус. зажь,

употребленное переводчиком в слитном написании выражение зажьженУе

д'Ьла (с варинатом: д'Ьлд), что вызвало определенные трудности при перенводе. Древнерусское ^ажь, наследник, наследство отмеченоаа единичной фиксанцией по списку Русской Правды XIV в. (вез Заж^, без наследников - Словарь

древнерусского языка XI-XIV вв.Т.III, с.301) необходимо читать в раздельном написании - злжьа жеше д'Ьла, переводя его на современный язык фразой только

по делам наследования, то, что будет взято за женой.

Текст Ал. содержит многочисленные сведения, позволяющие реконстнруировать табуированные действия древних народов, например магические дейнствия, совершаемые с помощью птиц. В данной главе проводится анализ выранжения волъ)(вЙошии птою ('гадаюший по полёту птиц') , оценивается реакция лентописца-переводчика на этот эпизод повествования, рассматривается ряд аналонгичных запретов, присутствующих в толковом Номоканоне XVII в. (Кормчей книге).

Также анализируется эпизод, связанный с употреблением с пищу войнском Александра персидского пепла {пръскый попел ) (л.699об.).

В заключении делаются выводы теоретического характера.

Перевод Ал. выполнен в кирилло-мефодиевских традициях. Основным филологическим показателем здесь является соответствие смысла и выраженния, понятность и простота, тяга с этимологизации, использование иноязычных вкраплений для обозначения терминологически привившейся лексики.

Как можно видеть, переводчик стремиться избегать нагромождения экн

зотических слов, ведет его путем поиска новых переводческих средств. Гречен

ской кальке он предпочитает описательную модель перевода, которая этимолон

гически объясняет встретившееся слово: иже на коне яздити начнет, на немже

есть волуя глава {из греч........................ ); в других редакциях А. поясняется прон

исхождение имени коня Волуя голова тем, что конь имел на бедре клеймо с го-

54 овой быка: и наречешь же ся тотъ конь Волуя глава, понеже имеяше на стегне знамение образ, имущ волую главу.

В тексте присутствует около 150 грецизмов, большая часть которых хон

рошо адаптирована переводчиком и употребляется, главным образом, терминон

логически: кидаръ (греч................ , царское украшение первосвященников, головн

ное покрывало (л. 630), вусъ (греч................ ), тонкая льняная ткань (в ЛЛС нен

редко в форме: от вуса съскано; л.бЗОоб.), подиръ (греч............... ), акинф (греч.

.............. ), яхонт. Поэтому, когда в тексте встречаются малознакомые не перен

веденные выражения, такие как палица евелова (л.587) ~ статусная принадн

лежность кудесника Нектанава, или панкратья и мантомаха для обозначения

видов единоборств, то гипотетически можно предположить терминологичность

этих понятий. И то и другое в момент создания перевода могло быть хорошо

известно на Руси (греч................................ , палица из черного эбенового дерева,

которое не поддается гниению;.......................... , всеборье,....................... , борьба

с ремнями).

Следует указать ряд заимствований из латинского, немецкого, польского языков, которые в Ал немногочисленны и отмечены в Словаре русского языка XI-XVII вв. ранними фиксациями:

1. яко шелковицы шиду, л. 702 ( т.е. как тонкопряхи прядут шелкон

вую нить), шида происходит от др. - верх. - нем. Side, лат. seta, шелк);

2.дал ей за вено Рим, л.625 (т.е. царь же Вуз взял её за себя, и в кан

честве выкупа за невесту отдал Рим), вено происходит от лат. venum, приданое,

выкуп за невесту;

3. акы с храбрыми некыми и с сведоки ратем, нъ акы с простыми и с

страшливыми женами, л.654об. (т.е. я же готовлюсь к сражению с вами не как с

храбрецами некими, прославившимися ратными подвигами, но как простыми и

пугливыми бабами), сведоки происходит от др.-рус. сьв'Ьд'Ьти, пол. swiadek, с XVI в.).

На основании полученных результатоваа в Заключении сформулированы выводы диссертации:

1. Вопреки представлениям о постепенной порче текста в рукописной традинции, которые, в своё время, бытовали в текстологической науке, наше иснследование доказывает, что в среде книжников XV-XVII вв. продолжает бытовать пиетет по отношению к тексту-первообразу, тексту- архетипу. Первообразом, при этом, являлся греческий язык, славянский же воспринима-

ется как образ первообраза. Эти наблюдения диссертанта подтверждают нанблюдения ученых, сделанные на материале раннего (домонгольского) периода переводной славянской письменности.

Как было показано нами на обширном материале своего исследования, всякая книжная справа в древнерусской культуре может напоминать движение вспять и даже остановку. Но следствием этого возвращения ченрез обращение к первоисточникам является медленное развитие с прондвижением вперед, и в этом видится диалектичность исторического и языкового развития: старая форма наполняется новым содержанием.
В результате появления в XVII в. целого комплекса текстов, переведеннных с греческого и ориентированных на определенный книжный образец, стало возможным восприятие определенной книжной модели. Еще Н.П.Киселевым были отмечены случаи влияния греческой графики на гражданский шрифт петровской эпохи. Идея книжного образа в русской культуре, связанная с функциональной идеей подобия, ведет, как доказывает автор, не только к непосредственному влиянию греческого языка на язык пенреводных памятников, но и к опосредованному влиянию греческой культуры на московскую книжность XV-XVII вв., влиянию литературному и мировознзренческому. Значительно расширяется круг литературы, она выходит за рамнки конфессиональной книжности .
В сознании книжников XVII в. первостепенное значение приобретает правонславное достоинство церковнославянского языка. Язык богослужения полунчает столь же высокий статус, какой он имел в середине XV в. (1459 г.) после приобретения Москвой церковной автокефалии. Концепция языковой пранвильности отождествляется с концепцией православия.
В результате книжного исправления библейских переводов, несмотря на заверения справщиков их консервативной приверженности древним обнразцам, церковнославянский язык новых переводов XVII в. претерпевает изменения. В одних случаях, он меняется, модернизируется в соответстнвии в языковыми вкусами своего времени (это удалось показать на перенводах с польского), в других идеологический традиционализм доводит эту грань творчества грекофилов Чудова монастыря до крайности : сакральный язык богослужебных книг претерпевает изменения, что вызывает раскол в обществе. В плане языка и языкотворчества лидер традиционалистов Евфи-мий Чудовский является даже большим новатором и "модернистом", чем обнличаемый им "еретик" Фирсов, автор перевода Псалтири 1683 г. Язык свянщенный становится языком литературным. Россия оказывается на поронге Нового времени.
Популярность в читательской среде лэнциклопедических переводов, выполнненных в митрополичьем скриптории XVI в. с разных языков, неуклонно раснтет. Открытость славянского мира как в сторону латинского запада, так и в сторону мусульманского востока, подтверждается на примере памятников еснтественнонаучного жанра. Этот интерес прослеживается на протяжении всего периода XV-XVII вв., что опровергает тезис Я.С.Лурье о правлении вел.кн. Василия Ивановича Ш как о времени жесткой унификации русской культунры.

Когда мы рассматриваем русскую переводную литературу на широком фоне эволюции средневекового сознания, то мы вынуждены признать, что история русской переводной литературы не есть одномерный, линейный поступантельный процесс. Реальная картина исторического языкового развития ненсравнимо сложнее. В нем находится место не только последовательным спинралям развития, но и временным остановкам, перерывам, кажущимся периондами временного регресса. Последнее особенно характерно для переходных эпох в истории общества и языка.
Наличие чудовскои школы как культурно-исторического и лингвистического явления подтверждается корпусом репрезентативных текстов, представленнных важнейшими богословскими сочинениями, переводами церковно-догматических трактатов, выполненных иноками вт.пол.XVII в.
Изучение переводов одной из ведущих школ Руси позднего средневековья -чудовскои школы - на примере текстов, созданных в ближайшем окружении патриархов и при их благословении, позволили сформулировать ее принципы, а также выявить внутренние противоречия, являющееся неизбежным следстнвием установки на верность букве. Показано, что даже самое общее деленние на Запад и Восток в конце XVII в. привело к возникновению в среде руснских книжников двух религиозно окрашенных партий, за которыми видятся разные переводческие школы.

Результаты исследования отражены в следующих печатных работах автора (всего 63 названия).

Список публикаций в ведущих научных изданиях, определённых ВАК.

Исаченко Т.А. (Исаченко-Лисовая). Псалтирь Аврамия Фирсова 1683 г. Особенности языка и перевода // Известия ОЛЯ АН СССР. 1984. Т. 43. № 3. С.248-257.
Исаченко Т.А. Аврамий Фирсов //Труды отдела древнерусской литерантуры. 1985. Т.40. С. 178-179.
Исаченко Т.А. Номоканон Феодора Вальсамона в переводе Евфимия Чудовского. K.XVII в. //Вопросы языкознания. 1987. № 3. С.111-121.
Исаченко Т.А. Новый Завет превода и стяжания иеромонаха Чудова монастыря Епифания Славинецкого вт. пол. XVII в. // Вопросы языконзнания. 2002. № 4. С. 73-92.
Исаченко Т.А. Исследователь славянской письменности Измаил Иванонвич Срезневский (1812-1880)" // Библиотековедение. 2002. № 5. С. 70-75.
Исаченко Т.А. Я думаю по-русски (к 200-летию со дня рождения В.И. Даля) // Библиотековедение. 2002. № 3. С.82-87.
Исаченко Т.А. Просветительский форум Русский язык в культуре Роснсии в РГБ (16 октября 2002 г.) // Библиотековедение. 2003. № 3. С. 8Ч 13.
Исаченко Т.А. Текстология Евангелия (исследования Л.П.Жуковской в области истории русского литературного языка) // Библиотековедение. 2005. № 4. С.81-84.
Исаченко Т.А Продолжение традиций - в диалоге с ученым (к 75-летию академика О.Н.Трубачева) // Библиотековедение. 2005. № 6. С.76-80.
Исаченко Т.А. Георгий Новый у восточных славян (рец.а на кн. И.И. Ка-

иганова) // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 2002. Т. 61. № 1. С.60Ч71.

11. Исаченко Т.А. Александрия Чудова монастыря под № 51/353, сер. XV

в. / Особенности перевода и языка // Сибирский филологический журн

нал.

2008. №3. С.113-119.

Исаченко Т.А. Древнерусские лечебники как лингвистический источнник // Библиотековедение. 2009. № 1. С.48-53.
Исаченкоа Т.А.аа И оклеютсл квлсомъ Йнианымъа (оаа путешествииаа апостола

Андрея по Новгородским землям) // Русская речь. 2009. № 2.

14. Исаченко Т.А. Оглавление жесловий латинских в составе трактата На

оглаголующих Священную библию и вопросы полемики вокруг нового бибн

лейского перевода конца XVII в. // Вестник Московского университета. Сер. 9.

Филология. 2009. № 5.

Монография

15. Исаченко Т.А. Переводная Московская книжность XV-XVII вв. /На матен

риалах митрополичьего и патриаршего скриптория М.: Пашков Дом, 2009-

335 с. (Усл. п.л. 22,8)

16. [Исаченко T.A.J Книга о рождении младенческом и о том, как детей малых

беречь, кормить и лечить / Подгот. изд., науч. коммент., перевод, вступ. стан

тья. М.: Воскресение, 1992 - 95 с. (Усл. п.л. 5,9 )

[Исаченко T.A.J "Смоленская наказная грамота митрополита Макария (по рукописи МДА № 108). Из истории Стоглава. / Подгот. изд., науч. коммент., иссл-е. М.: Археографический Центр, 1996. -273 с. (Усл. п.л. 17,1)
[Исаченко T.A.J Книга глаголемая Прохладный вертоград (редакция 1672 года)/ Подгот. изд., иссл-е, науч. коммент. вступ. статья. М.: Археографинческий Центр, 1997. - 409 с. (Усл. п.л.25,6)
[Исаченко ТА.] Новый Завет в переводе иеромонаха Чудова монастыря Епи-фания Славинецого (посл.треть XVII в.): Четвероевангелие, Деяния Свв. Апостолов, Послания Свв. Апостолов, Апокалипсис. Факсимиле. Подгот. изд., исслед. Т.А. Исаченко. (Biblia Slavica. Serie III: Ostslavische Bibeln. Band 2. Herausgegeben von Hans Rothe und Friedrich Scholz. Unter Mitarbeit von Christian Hannick und Ludger Udolph. PADERBORN - MЬNCHEN Ч WIEN ZURICH. VERLAG Ferdinand Schтningh. 2004. - XXIX + 830 с. (Усл. п.л. 53,7).
[Книга пророка Даниила (с дополнениями)] // Лицевой летописный свод. ХРОНОГРАФИЧЕСКИЙ СБОРНИК. Научный аппарат к факсимильному изданию рукописи из фондов Отдела рукописей Библиотеки Российской Академии наук. Лл. 417 об. - 519. Комментированный перевод). М.: Актеон, 2008. (Усл. п.л. 2,5).
[Александрия Хронографическая второй редакции Псевдо-Каллисфена / Жизнеописание Александра Македонского] // Там же. л. 587 - 714 об. Комментированный перевод. М.: Актеон, 2008. (Усл. п.л.4,4).

[Библейские книги. Книга Руфь. Четыре Книги Царств] // Там же. л. 2-9 об.; л. 10-389. Комментированный перевод. М.: Актеон, 2008. (Усл. п.л.11,3).
[Книга Эсфирь в древнерусском переводе, сделанном с древнееврейского языка, главы 1-10,3] // Там же. л. 389 об. - 417. Комментированный перенвод. М.: Актеон, 2008. (Усл. п.л.0,7).

24.а Исаченко Т.А. Текстуальные полонизмы Псалтири Фирсова: книжные заим-

ствования или диалектизмы ? // Русская региональная лексика XI-XVII вв. М.,а 1987. С.68-107.

Исаченко Т.А. Псалтирь Аврамия Фирсова 1683 г. - первый опыт перевода библейских книг масоретской редакции на русский язык // Кавказ и Визаннтия. Ереван. 1988. Вып.6. С. 137-145.
Исаченко Т.А. О переводческой деятельности Евфимия Чудовского // Хринстианство и церковь в России феодального периода (Материалы). Новосинбирск, 1989. С. 194-210.
Исаченко Т.А. Евфимий Чудовский и рукописи канонического права в РГБ // Тезисы докладов и сообщений по итогам научно-исследовательской ранботы ГБЛ за 1991. М., 1992. С.87-88.
Исаченко Т.А. Евфимий Чудовский // Словарь книжников и книжности Древней Руси. XVII век. А-3. СПб., 1992. С. 287-296.
Исаченко Т.А. "Духовное завещание" Евфимия Чудовского и другие малоизнвестные материалы. // Книга. Исследования и материалы. М., 1994. Т. 69. С.171-179.
Исаченко Т.А. Перевод и комментарий в еллинословенской школе Чудова монастыря // Герменевтика древнерусской литературы. 4.2. XVI-нач. XVIII в. М., 1994. С. 192-206.
Исаченко Т.А. Возвращение в прошлое // Наука в России.а 1994. № 1. С.
Исаченко Т.А. Хиландарский медицинский кодекс № 517// Археографиченские прилози. Белград, № 18, 1996. С. 119-130.
Исаченко Т.А. Смоленская наказная грамота митрополита Макария в канноническом сборнике МДА // Румянцевские Чтения. Материалы научной конференции. М., 1996. С.35-36.
[Исаченко Т.А.] Музейное собрание. Описание. Т. 2. (подгот. изд, вступ. стантья). М., 1996-496 с. (Усл. п.л. 31, 0)
Исаченко Т.А. Revision of Liturgical texts typology of Slavonic Russian Biblical Version // Applications of Information Technologies to Biblical Studies. Abstracts of Summer School. Sofia, 1998. P.15-16.
Исаченко Т.А. Собрание С.Л.Полякова // Рукописные собрания Российской государственной библиотеки. Указатель. М., 1998. Т.1. Вып.3.С. 195-200.
Исаченко Т.А. Евфимий Чудовский и преп. Максим Грек // Макариевские Чтения. Можайск, 1998. Bbin.VI С.258-265.
Исаченко Т.А. Перевод и толкование в "еллино-славенской" школе Чудова монастыря (вторая половина XVII века) // Traduzione e rielaborazione nelle letterature di Polonia, Ucraina e Russia XVIЧXVIII secolo (a cura di Giovanna Brogi Bercoff, Maria Di Salvo, Luigi Marinelli). Redazione di Marcello Piacentini. Alessandria: Edizioni dell' Orso S.r.l. 1999. С 267-278.
Исаченко Т.А. Галеново на Гиппократа // Древнерусские апокрифы. М., 2000. С. 450-453 (в соавторстве с В.В.Мильковым).
Исаченко Т.А. Книга Иова в переводе монаха Чудова монастыря Моисея (1671 г.). Особенности перевода и языка // Древняя Русь. Вопросы медиевинстики. 2002. № 4 (10).С.67-75.
Исаченко Т.А. Малейшее правило собственныя молитвы (о неизвестном письме чудовского старца Евфимия новопостриженному монаху Иову в Софийском сборнике № 1179) // Русская историческая лексикография на современном этапе. М., 2000. С. 198-206.
Исаченко Т.А. Новые источники по исторической лексикографии. О подгонтовке научно-критического издания Новый Завет в переводе иеромонаха Чудова монастыря Епифания Славинецкого. 70-80 гг. XVII в. // И.И.Срезневскийа и современная славистика: наука и образование. Сборник

научных трудов международной научно-практической конференции понсвященной 190-летию И.И.Срезневского Славянские языки, письменность и культура. Рязань, 2002. С. 107-111.

Исаченко Т.А. Новый документ, касающийся жизни чудовского инока Ев-фимия // Национальная библиотека в современном социокультурном пронцессе. Тезисы и сообщения. М., 2000. Вып.1.С.230-240.
[Исаченко ТА., сост.] Владимир Иванович Даль / К 200-летию со дня рожндения. Справочно-информационные материалы. М., 2001. - 79 с. (Усл. п.л.4,9)
Исаченко Т.А. О подготовке научно-критического издания Новый Завет в переводе иеромонаха Чудова монастыря Епифания Славинецкого. 70-80 гг. XVII в.// Восточнославянская историческая лексикология на современном этапе. К 75-летию Картотеки XI-XVII вв. М., 2003. С.109-116.
[Исаченко ТА., отв.ред.]. МуръяновМ.Ф. Гимнография Киевской Руси. М., 2003.-451 с. (Усл.п.л. 37,1)
Исаченко Т.А. О комментариях М.Ф.Мурьянова к текстам канонов // Мурья-нов М.Ф. Гимнография Киевской Руси . М.,2003. С.430-434.
Исаченко Т.А. Канон деснице Иоанна Предтечи. Творение магистра Феодо-ра Дафнопата (комментированный перевод Канона Феодора Дафнопата) II Мурьянов М.Ф. Гимнография Киевской Руси . М., 2003. С.284-307.
Исаченко Т.А. Академик О.Н. Трубачев- профессор М.Ф.Мурьянов: диалог ученых// История и культура славян в зеркале языка: славянская лексиконграфия. Международная конференция. Тезисы докладов и выступлений. М., 2005.С. 51-53.
Исаченко Т.А. Патриарх Никон и его окружение. Чудовской инок Евфимий // Никоновские Чтения в музее Новый Иерусалим. Сборник статей. М., 2005.Вып.2. С. 109-122.
Исаченко Т.А. Новый Иерусалим Патриарха Никона // Румянцевские Чтенния. Международная конференция. Тезисы докладов и выступлений. М., 2006. С. 109-114.
Исаченко Т.А. Мультимедийные проекты РГБ: Русская Библия // Румянцевнские Чтения. Международная конференция. Тезисы докладов и выступленний. М., 2006. С.110-115.
Исаченко Т.А. Из истории государевой аптеки /неизвестные автографы ар-хиеп. Афанасия Холмогорского // История отечества: святые и святыни Руснского Севера. Архангельск: Поморский университет, 2006. С.90-96.
Исаченко Т.А. Травник Ивана Грозного. К истории Харьковского списка нач. XVI в.//Румянцевские Чтения-2007.
Исаченко Т.А. Травник Николая Любчанина и его судьба на русской почве // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2007. . № 3 (29). С.41-43.
Исаченко Т.А. На смену науки должно прийти точное знание // Мурьянов М.Ф. История книжной культуры России. Очерки. 4.1.СПб., 2007. С. 9-19.
[Исаченко ТА., отв.ред.]. Мурьянов М.Ф. История книжной культуры Роснсии. Очерки. 4.1. СПб., 2007. - 621 с. (Усл. п.л.50,7)
[Исаченко ТА., отв.ред.] . Мурьянов М.Ф. История книжной культуры Роснсии. Очерки. 4.2. СПб., 2008. - 648 с. (Усл. п.л. 52,7)
[Исаченко Т.А.] Библиография по славянской гимнографии (1995-2007 гг.)// Муръянов М.Ф. История книжной культуры России. Очерки. 4.2. СПб.: Mipb, 2008.
Исаченко Т.А. Находка Вильнюсского архива // Румянцевские Чтения. Межндународная конференция. Тезисы докладов и выступлений. М., 2008. С.240-245.

Исаченко Т.А. Александрия в русской рукописной традиции // Восточная коллекция. Лето. 2008. С.28-41. Осень.2008. С.72-82. Зима.2008. С.30-38.
Исаченко Т.А. Трактат На оглаголующих Священную Библию и его знанчение в становлении отечественной библейской текстологии // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2009 (в печати)
Исаченко Т.А. Является ли Харьковский список Травника 1534 г. автогранфом перевода Николая Бюлова ? // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2009.

№2.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Blog

Московская книжность XV-XVII вв. Переводческая школа метрополичьего и патриаршего скриптория