Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии

Роль референции и коммуникации в концептообразовании и исследовании концептов (на материале русского, английского, французского языков)

Автореферат докторской диссертации по филологии

 

На правах рукописи

 

Крючкова Надежда Владимировна

 

 

Роль референции и коммуникации

в концептообразовании и исследовании концептов

(на материале русского, английского, французского языков)

 

 

 

Специальность 10.02.19 - теория языка

 

 

 

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

 

 

 

 

 

 

Саратов - 2009

Работа выполнена на кафедре теории, истории языка

и прикладной лингвистики Института филологии и журналистики

Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского

Научный консультант	доктор филологических наук, профессор Гольдин Валентин Евсеевич
Официальные оппоненты	доктор филологических наук, профессор Елина Евгения Аркадьевна
	доктор филологических наук, профессор Стернин Иосиф Абрамович
	доктор филологических наук, профессор Тарасова Ирина Анатольевна
Ведущая организация	Волгоградский государственный педагогический университет

а а

Защита состоится л28 октября 2009 г. в ______ часов на заседании диссертационного совета Д 212.243.02 при Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского по адресу: 410012, Саратов, ул. Астраханская 83, аудитория 301.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского.

Автореферат разослан л_____ ________________2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Ю.Н. Борисов

общая характеристика работы

Реферируемая работа посвящена теоретическим проблемам выявления роли референциальных и коммуникативных факторов в формировании концептов, разработке принципов комплексного анализа и типологизации концептов с учетом их коммуникативно-дискурсивных характеристик. Исследование выполнено с позиций новых направлений современной лингвистики - лингвокультурологического и лингвокогнитивного подходов к языку и речи.

На рубеже XX-XXI веков одним из основных направлений лингвистики стало изучение концептосфер языков и отдельных концептов в их составе. Несмотря на разнообразие трактовок самого термина концепт в современной российской лингвистике, можно говорить о том, что сформировались определенные тенденции его интерпретации, сложились школы исследования концептов, в рамках которых выработаны (и продолжают совершенствоваться) принципы анализа и общая методология изучения концептов. В частности, активно ведется изучение концептов волгоградской, воронежской, екатеринбургской, кемеровской, краснодарской, саратовской, тамбовской школами. Концепты как явления уровня ментальных репрезентаций являются предметом анализа многих известных зарубежных исследователей (C. Goddard, R. Jackendoff, R.W. Langacker, G.а Rey, L. Talmy, A. Wierzbicka и др.).

Многочисленные исследования концептов, проведенные за последние полтора-два десятилетия, представляют собой в основном анализ различных типов концептуального содержания: главный вопрос, на который отвечали исследователи, состоял в выяснении того, чтo в сознании носителей языка стоит за теми или иными номинациями концептов. При этом меньшее внимание уделялось функциональному аспекту изучаемого явления, то есть ответу на вопрос о том, каковы коммуникативные функции концептов и каковы особенности варьирования, изменения единиц концептосферы. Между тем важной чертой современной лингвистики (и филологии в целом) является повышенный интерес к прагматическим и динамическим аспектам языка в их связи с явлениями сознания и культуры. Исследователи говорят о УсинергетическомФ, УинтегративномФ подходе к изучению языка, текста, литературы и культуры в целом.

В данной работе исследование концептов осуществляется в русле динамического подхода: концепты рассматриваются как явления динамического уровня взаимодействия языка, сознания, дискурса, культуры, характеризуемые потенциальностью смыслов, получающие определенность только на дискурсивном уровне, в условиях взаимодействия всех этих составляющих.

Показательно, что в современной лингвистике подчеркивается важность изучения когнитивных свойств интересующих языкознание явлений в связи с их функционально-коммуникативными свойствами. По словам Е.С. Кубряковой, УЕкаждое языковое явление может считаться адекватно описанным и разъясненным только в тех случаях, если оно рассмотрено на перекрестке когниции и коммуникацииФ (Кубрякова 2004).

Концепты как структуры хранения знаний, несомненно, играют важную роль в процессе коммуникации; именно изучение их коммуникативной природы, их реального функционирования в дискурсивной практике позволит по-новому взглянуть и на их структурно-содержательные, когнитивные свойства. Справедливо в этом отношении замечание Н.Д. Голева, который пишет о неадекватности распространенной абсолютизации, УспрямленииФ когнитивной концепции, Ус ее желанием все и вся напрямую возвести к сознанию и познанию, не считаясь с тем, что таковые опосредуются коммуникативной функцией, которая делает познание (категоризующую функцию) и т.п. следовыми, а не целевыми категориямиФ (Голев 2008). При этом коммуникативным свойствам концептов как явлений не только когнитивной, но и коммуникативной природы редко уделяется внимание в современных работах лингвокогнитивного и лингвокультурологического направлений.

Актуальность работы обусловлена важностью динамического подхода к исследованию концептов, необходимостью выявления роли концептов в процессах коммуникации и определения принципов анализа типологии концептов, учитывающих их коммуникативно-дискурсивные характеристики, необходимостью совершенствования методики изучения коммуникативного и языкового сознания, методов описания концептов и концептосфер. Изучение концептов в отвлечении от их дискурсивных свойств, от связанного с этими свойствами варьирования заметно тормозит развитие когнитивной лингвистики, и преодоление этой ограниченности в понимании концептов - одна из актуальных задач науки.

Целью данной работы является выявление роли референции и коммуникации в формировании содержания концептов и в особенностях их дискурсивного воплощения, разработка принципов функционального анализа и типологизации концептов с учетом их структурно-содержательных и коммуникативно-дискурсивных характеристик.

Поставленная цель предполагает решение следующих исследовательских задач:

1. Выявление изученных в лингвистике содержательных, структурных, референциальных и когнитивных признаков концептов (параметров их моделирования и типологизации) и определение собственных ориентиров в основных дискуссионных вопросах современной лингвоконцептологии и обоснование используемого в данной работе понимания концепта как коммуникативно-дискурсивного явления;
2. Определение методологических принципов функционального анализа концептов (описания концептуального содержания в связи с постулируемыми целями и задачами исследования);
3. Изучение особенностей варьирования концептов различной референциальной отнесенности;
4. Выявление структурно-содержательных и коммуникативных особенностей концептов разных референциальных сфер.

Предмет настоящего исследования - основные референциальные типы концептов, определяющиеся совокупностью структурно-содержательных и функционально-коммуникативных характеристик, и их репрезентация на системно-языковом (лексико-фразеологическом) и дискурсивном уровнях, а также в их ассоциативных связях.

Объектом изучения в данной работе являются основные лексические единицы русского, английского и французского языков, связанные с исследуемыми концептами, дискурсивное функционирование указанных лексических единиц и их ассоциативные связи по материалам ассоциативных экспериментов.

Научная новизна работы определяется, во-первых, обоснованным в ней пониманием концепта как референциально обусловленного коммуникативно-дискурсивного явления; во-вторых, - осуществленным в работе комплексным анализом различных типов варьирования концептов (диахронного, возрастного, лингвокультурного), в-третьих, - разработанными в исследовании принципами типологизации концептов с учетом их референциальных и функционально-дискурсивных признаков.

Методы и приемы. При анализе материала использованы описательный метод, метод обобщения, приемы компонентного анализа значений лексических номинантов исследуемых концептов, метод когнитивной интерпретации контекстного употребления указанных лексем, их сочетаемости и ассоциативных связей, выявляемых в ходе ассоциативных экспериментов.

Материалом исследования послужили основные лексические единицы, номинирующие исследуемые концепты в русском, английском и французском языках (существительные - имена концептов, синонимы этих существительных, однокоренные с ними слова); ассоциативные реакции носителей русского, английского и французского языков на указанные лексические единицы как формы ловнешнения ментальных явлений (всего проанализировано более 7500 разных ассоциативных реакций на русские слова-стимулы, более 300 разных реакций на английские слова-стимулы и около 8200 реакций на французские слова-стимулы); корпусы текстов русского, английского и французского языков (УНациональный корпус русского языкаФ объемом более 130 млн. словоупотреблений); УBritish National CorpusФ объемом 100 млн. словоупотреблений; французская часть корпуса УEuropean Parliament Proceedings Parallel CorpusФ объемом более 40 млн. словоупотреблений), а также тексты французских СМИ конца XX - начала XXI вв. (объем текстовой выборки из газет УLe mondeФ, УLes EchosФ, УNouvel ObservateurФ - 712.483 словоупотребления) как текстовые репрезентации концептов.

При анализе лексических номинантов исследуемых концептов в качестве основных источников нами использовались толковые, фразеологические словари, словари синонимов, семантический словарь и др. При анализе ассоциаций, связанных с основными лексемами, номинирующими исследуемые концепты, привлекались материалы УРусского ассоциативного словаряФ [РАС 1994-1998], составленного по результатам массовых свободных ассоциативных экспериментов, английского ассоциативного словаря УEdinburgh Associative ThesaurusФ, а также УАссоциативного словаря школьников Cаратова и Саратовской областиФ, функционирующего в электронном виде в Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского. Изучение дискурсивного функционирования лексем, номинирующих исследуемые концепты, проводилось на материале указанных выше текстовых корпусов. При поиске в УНациональном корпусе русского языкаФ проводилось ограничение подкорпусов по времени создания текстов или их типу - с целью описания изменений в содержании и функционировании концептов на разных этапах развития лингвокультуры и в разных типах дискурса.

Теоретическая значимость работы связана с постановкой и решением значимых для дальнейшего развития когнитологии методологических проблем: критическим анализом имеющихся на сегодняшний день классификаций и типологий ментальных единиц, определением функциональных принципов исследования концептов, разработкой принципов референциально-коммуникативной типологизации концептов, определением содержательных и коммуникативно-дискурсивных особенностей различных по референциальной отнесенностиа концептов. Данная работа содержит теоретические основы анализа конкретных концептов и концептосфер как на базе одного языка, так и при сопоставлении различных языков.

Практическая значимость данного исследования состоит в том, что результаты исследования могут быть использованы в курсах по общему языкознанию, когнитивной лингвистике, теории перевода, лингвострановедению, межкультурной коммуникации, при подготовке пособий по лингвистике и когнитивной лингвистике. Работа содержит обширный дидактический материал для курсов русского,а французского и английского языка как иностранных. Полученные результаты могут быть использованы в лексикографической практике при составлении комплексных словарей нового типа.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Концепт - это не только структура хранения знаний, но и явление, обладающее коммуникативными функциями. Концепт получает свою содержательную определенность только в коммуникации (на уровне дискурсивной реализации).
2. Изучение концептов (их структурно-содержательное моделирование, типологизация) должно проводиться с учетом их функционально-коммуникативного, а не только ментально-психического измерения. Для типологизации концептов с учетом совокупности их структурно-содержательных и коммуникативно-дискурсивных характеристик значимыми являются следующие параметры, выявленные на материале трех лингвокультур и, следовательно, не обусловленные спецификой одной языковой системы или национально-культурным менталитетом: роль конкретно-чувственного образа в формировании содержания концепта, характер культурно-ценностного компонента, структурная целостность, характер взаимодействия с другими единицами концептосферы, уровень национальной специфичности, уровень вариативности в рамках одной лингвокультуры, роль концепта в дискурсе (способность структурировать дискурс, играть дискурсообразующую роль), осознаваемость и обсуждаемость (актуальность), возможность включения концепта в концептуальные со- и противопоставления, отражающие актуальные социальные, культурные, идеологические ценности.
3. Культурная ценность концепта представляет собой его коммуникативно-дискурсивное свойство, выражающееся в частотности употребления имени концепта в речи, в его способности объединять различные семантические и концептуальные сферы, в его включенности в значимые для данной культуры ценностные оппозиции. Данное понимание культурной ценности позволяет моделировать концепт как совокупность культурно-значимых концептуальных смыслов.
4. Ядерно-периферийный способ структурирования концептуального содержания релевантен в разной степени для разных типов концептов.
5. Концепт представляет собой принципиально вариативную единицу: его содержание модифицируется под воздействием культурно-исторических, социальных, возрастных, гендерных, дискурсивных факторов.
6. Коммуникативно-дискурсивные характеристики концептов коррелируют с их структурно-содержательными характеристиками. Разные референциальные типы концептов характеризуются различными особенностями коммуникативно-дискурсивной реализации.
7. Разные референциальные типы концептов в различной степени подвержены варьированию, как внутриэтническому, так и межкультурному. Наиболее вариативными являются концепты социальной сферы.

Апробация работы. Основные положения и выводы исследования обсуждались на международных, всероссийских и межвузовских научных конференциях, включая:

1. международные научные конференции: УРусская и сопоставительная филология: состояние и перспективыФ (Казань, 2004), УЯзык и общество в синхронии и диахронииФ (Саратов, 2005), III Международная научная конференция УПредложение и словоФ (Саратов, 2005), Международная научно-практическая конференция УКоммуникативистика в современном мире: человек в мире коммуникацийФ (Барнаул, 2005), УIII Международные Бодуэновские чтения: И.А. Бодуэн де Куртенэ и современные проблемы теоретического и прикладного языкознанияФ (Казань, 2006), УВопросы структурной, функциональной и когнитивной лингвистики: теория и практикаФ (Саратов, 2007), XIV Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых УЛомоносовФ (Москва, 2007), УЯзык и культура в России: состояние и эволюционные процессыФ (Самара, 2007); IV Международная научная конференция УПредложение и словоФ (Саратов, 2007);
2. всероссийскую заочную научно-практическую конференцию УЯзык. Культура. КоммуникацияФ (Ульяновск, 2007);
3. межвузовскую научную конференцию УЭрос и ТанатосФ (Саратов, 2009).

аПо теме диссертации опубликовано 38 работ, в том числе 2 монографии (общим объемом 36,1 п.л.), 36 статей и материалов конференций (общим объемом 12,9 п.л.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы и словарей, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы, актуальность и новизна исследования, определяются цель и задачи работы, характеризуются методика и материал исследования, аргументируется необходимость использования различных источников материала; формулируются выносимые на защиту положения.

Глава I УОнтология, эпистемология, типология концептовФ содержит анализ теоретических и методологических проблем, связанных с онтологией, эпистемологией, типологией концептов. Здесь рассматривается ряд важнейших для данного исследования вопросов, касающихся определения природы концепта и методики его исследования: вопрос о соотношении концепта, значения, смысла и понятия, о понимании концепта как единицы мышления, знания и культуры, о природе концепта как динамического и вариативного явления, о роли концепта в порождении и восприятии дискурса, о принципах типологизации концептов; обсуждаются различные подходы к изучению концепта и обосновывается используемая в работе методика описания концептов.

Релевантным для данного исследования является разграничение концепта как единицы уровня ментальных репрезентаций, единицы концептосферы и значения как единицы языка (З.Д. Попова, И.А. Стернин, М.В. Никитин и др.). Концепт, в отличие от понятия, рассматривается в работе, вслед за Ю.С. Степановым, как культурно-значимое, УпереживаемоеФ, включающее Уне только логические признаки, но и компоненты научных, психологических, авангардно-художественных, эмоциональных и бытовых явлений и ситуацийФ (Степанов 2007).

В некоторых исследованиях последних лет концепт предстает не просто как единица уровня ментальных репрезентаций, а как явление, характеризующее взаимодействие сознания, языка, текста и культуры. В этом случае акцентируются такие свойства концепта, как его УпотенциальностьФ и динамичность (Ю.Е. Прохоров, В.Г. Зусман, А.А. Филатова, О.А. Алимурадов).

В таких исследованиях прослеживается мысль об интегрирующей роли концепта, выступающего УскрепляющимФ элементом в отношении сознания, языковой системы, культуры и обеспечивающего их выход на коммуникативно-дискурсивный уровень.

Для данного исследования особенно важна мысль о динамической природе концепта, причем эта динамичность имеет два аспекта. Первый состоит в изменчивости концепта под влиянием исторических, культурных, социальных, возрастных, гендерных и др. факторов. Второй аспект заключается в дискурсивно-коммуникативной обусловленности реализации концепта, в функциональности его существования как единицы, не только принадлежащей уровню ментальных представлений или уровню культуры, но и объединяющей эти уровни в реальной коммуникации.

Концепт определяется в работе как структура хранения знаний, присутствующая в сознании носителя языка в УсвернутомФ, УминимализированномФ виде и реализующаяся только в процессе коммуникации, на уровне дискурса. В сознании носителя языка концепт представляет собой не жесткую структуру с устойчивым набором признаков, а Увероятность взаимосвязейФ, ассоциативных и дискурсивных.

Такое понимание концепта подразумевает обязательность его устойчивого обозначения, поскольку подобная структура может существовать только при наличии объединяющего ее центра - коммуникативно-релевантного понятия, а коммуникативно-релевантное понятие требует и устойчивого словесного обозначения. Это обозначение не должно быть непременно однословной языковой номинацией, это может быть и сложная номинация, бытующая в общенациональном дискурсе или же устойчиво релевантная для отдельной социальной группы.

Функциональный характер концепта состоит, на наш взгляд, в том, что концепт является единицей коммуникации, получающей определенность на уровне дискурсивной реализации. Концепт в нашем представлении - это не только структура хранения знаний, но и явление, наделенное определенными коммуникативными свойствами. С одной стороны, содержание национально-культурной концептосферы обусловлено тем, что именно находится Ув фокусеФ внимания носителей данной лингвокультуры, что становится предметом обсуждения, с другой - сложившаяся в сознании индивида система концептуальных представлений определяет, в значительной степени, содержание порождаемого им дискурса. Концепт поэтому можно назвать Усвернутой моделью дискурсаФ, в этом заключается его потенциальный характер.

Важнейшей составляющей концепта является его ценностный компонент. Ценностная составляющая концепта состоит не только в оценочных коннотациях, связанных с языковым именем концепта, и в численности языковых единиц, апеллирующих к данному концепту (Г.Г. Слышкин), но может быть расширена путем определения места концепта в концептосфере и в дискурсе - путем описания того, какие другие концепты (сочетания концептов) регулярно актуализируются в дискурсе в связи с исследуемым концептом, в каких смысловых со- и противопоставлениях этот концепт участвует в дискурсе. Культурная ценность концепта проявляется и в ассоциативных связях его основных языковых номинантов. Регулярные ассоциативные связи и дискурсивное употребление находятся в двунаправленных отношениях: ассоциативные связи и определяют дискурсивное употребление, и являются его отражением, формируясь на его основе; ассоциативно-вербальная сеть, зафиксированная в ассоциативных словарях, одновременно демонстрирует и предречевую готовность говорящего, и его гипертекстовый потенциал (Ю.Н. Караулов).

Необходимо учитывать, что характер проявления культурной ценности может быть различным у разных типов ментефактов, поскольку различается прежде всего степень осознаваемости этой ценности носителями языка. Какие-то явления ясно осознаются ими как специфичные для данной культуры или эпохи (социального класса, возрастной субкультуры и т.п.); в то же время Укультурная ценностьФ многих ментефактов всегда остается имплицитной, выявляемой лишь с помощью специальных методик анализа.

Для данной работы преимущественное значение имеет коммуникативное измерение концепта как основа его культурной ценности: для определения УкультурногоФ статуса концептов первостепенное значение имеет, на наш взгляд, круг тем, сюжетов, регулярно оказывающихся в фокусе внимания носителей данной культуры, иначе говоря, - то, что именно подвергается обсуждению ва коммуникативном поле данной культуры. На наш взгляд, культурная ценность как необходимая составляющая концептуального содержания состоит именно в уровне обсуждаемости той или иной идеи, уровне ее осознаваемости носителями языка, а также в интегративном характере таких идей - их способности объединять значительное количество элементов ментальной сферы. Интересно в этой связи наблюдение Ю.Е. Прохорова о регулярном возникновении имени концепта в качестве реакции на различные стимулы; таким образом имя концепта Укак бы соединяет воедино другие семантические пространстваФ.

В данном исследовании основное внимание уделяется поэтому культурной ценности как коммуникативно-дискурсивному свойству концепта, выражающемуся в частотности употребления имени концепта в речи, в его способности объединять различные семантические и концептуальные сферы (это выражается в возникновении его в качестве реакции на множество стимулов, в использовании в разнообразных контекстах - для характеристики различных явлений и объектов), в его включенности в значимые для данной культуры ценностные оппозиции.

В исследованиях последних лет отмечаются некоторые аспекты взаимодействия концепта и дискурса (Е.В. Бобырева, С.Г. Воркачев, Е.Н. Горбачева, В.В. Дементьев, В.И. Карасик, М.В. Шаманова). Одним из таких аспектов является Уконцептуальное наполнениеФ дискурса как одна из его существенных характеристик. Исследователи указывают на то, что важнейшим измерением дискурса являются его ключевые концепты (Астафурова, Губанова 2007, Бобырева 2007, Богданов 2007, Волошенюк 2006, Кабаченко 2007, Смыслова 2007, Шейгал 2004, Черепанова 2007). Можно предположить, что не только типы дискурса, но и отдельные жанры могут обладать собственной УконцептосферойФ (см., например, Шмелев, Шмелева 2008).

Отношения дискурса и концепта, по-видимому, глубже, чем отношения Уконтейнер - содержимоеФ. Дискурсивные свойства концепта проявляются и в том, что концепт является, как мы уже отмечали, свернутой Умоделью дискурсаФ. Показательна в этом отношении намечающаяся в последние годы тенденция применения знаний о концептах в процессе формирования дискурсивной компетенции, в частности, в преподавании иностранных языков (см.: Иванова 2004, Юрманова 2007).

Другим важным аспектом взаимодействия концепта и дискурса является роль дискурса как среды и основного фактора формирования концептуального содержания, а в конечном счете, и системы этнических концептов.

В ряде исследований фактически показано формирование отдельных концептов в том или ином типе дискурса - публицистическом, педагогическом, художественном, хотя это не всегда являлось целью исследования (Гусар 2006, Кофанова 2006, Смыслова 2007). Осуществленный в этих работах анализ свидетельствует о том, что содержание концепта, в том числе его ценностная составляющая, находится в прямой зависимости от содержания дискурса и вырабатываемых в нем ценностей и от всего социо-культурного контекста в целом. Становление дискурса и формирование принадлежащих ему концептов выступают, таким образом, как сопутствующие друг другу и взаимосвязанные процессы.

Исследования показывают, что формирование концептов может быть результатом выработки в дискурсе нового знания о различных явлениях действительности, при этом один тип дискурса предоставляет возможность такой рефлексии над некоторыми явлениями, которой не находится места в других типах дискурса. Данный тип влияния дискурса на формирование концепта продемонстрирован в (Радзиевская 2007).

Отношения концепта и дискурса носят, таким образом, двунаправленный характер: не только тот или иной тип дискурса объединяет в себе определенные концепты, но и концепты, неся на себе отпечаток того дискурса, к которому они по преимуществу принадлежат, обладают способностью некоторым образом направлять коммуникацию, порождая вокруг себя определенный дискурс.

Несмотря на то, что многие важные аспекты проблемы отношений концепта и дискурса уже обозначены исследователями, многое еще остается неизученным. Перспективным представляется дальнейшее изучение и дискурсивной природы концепта, и концептуального наполнения дискурса, в частности, рассмотрение вопросов о средствах и способах дискурсивного формирования концепта, о влиянии различных типов дискурса на процесс становления концептов, об особенностях дискурсивной реализации ментефактов различных типов.

Для адекватного описания концепта, понимаемого как дискурсивно-коммуникативная единица, сферой бытования которой является текст, необходимо обращение к материалу, содержащему информацию о функционировании концепта в речи и его интерпретации в сознании носителей языка. Этим целям соответствует прежде всего анализ текстового функционирования языковых номинаций концепта и данных психолингвистических экспериментов. Совершенно справедливо мнение В.Е. Гольдина о том, что приоритетными источниками материала при описании концептуального содержания являются текстовые корпусы и корпусы экспериментальных данных.

Современные психолингвиствистические исследования убеждают в том, что ассоциативные материалы не являются набором индивидуальных реакций, но отражают, напротив, типичные связи, существующие в массовом сознании носителей языка. Ассоциативный материал раскрывает не только индивидуальные, но и нормативные компоненты концептуального содержания (при условии проведения массовых экспериментов) (Гольдин 2006). Данные ассоциативных экспериментов отражают устойчивые связи между единицами языка, которые составляют основу коммуникативной компетенции носителей языка. Ценность ассоциативного материала состоит, таким образом, в описании Упредречевой готовностиФ (Ю.Н. Караулов) носителей языка, в выявлении усредненных, общезначимых для данной лингвокультуры ассоциаций, без которых невозможна коммуникация.

Задаче выявления усредненных ассоциаций хорошо соответствует материал публицистических текстов: именно этот тип дискурса ярко отражает массовое сознание, сознание "среднего" носителя языка (при использовании популярных изданий, предназначенных широкому кругу читателей). Кроме того, сам характер публицистического дискурса обеспечивает достаточно полную реализацию концептуального содержания в разных его аспектах. С одной стороны, вследствие свойственного публицистическому стилю широкого использования тропов возможно выявление различных направлений концептуализации и метафоризации того или иного фрагмента действительности. С другой стороны, свойственная этому стилю социальная оценочность означает отражение в его текстах важных социальных, культурных и идеологических ценностей; эта особенность публицистического дискурса делает возможным выявление на его основе ценностного компонента в составе концепта.

Использованная в работе методика анализа может быть охарактеризована как комплексная, так как включает в себя целый ряд процедур: наблюдения над бытованием именуемых концептов в лексических значениях соответствующих слов; наблюдения над исторической динамикой этих значений; наблюдения над разными аспектами дискурсивного функционирования слов, именующих исследуемые концепты в дикурсах разных типов и разных периодов; наблюдения над ассоциативными реакциями, полученными на слова-стимулы, номинирующие исследуемые концепты; сопоставление исследуемых концептов в разных лингвокультурах. Весь этот комплекс процедур сосредоточен на обнаружении разноуровневых проявлений (функционирования) концептуальных смыслов. Сказанное позволяет весь этот комплекс процедур назвать функциональным анализом концептов. Целесообразность такого подхода к анализу концептов диктуется их ментальной сущностью, вариативностью их содержания и языковой экспликации, коммуникативной значимостью.

В Главе I также анализируются основные существующие способы типологизации концептов. Несмотря на многообразие предлагаемых в современной лингвистике моделей типологизации концептов представляется возможным объединение этих моделей по типу признаков, лежащих в их основе. Основные способы типологизации концептов, на наш взгляд, сводятся к трем видам, которые обобщенно можно обозначить следующим образом: типологизация по объектной референции, типологизация по когнитивному принципу и типологизация по функциональным особенностям.

Типологизация по референциальному признаку проводится в работах С.Г. Воркачева, М.В. Никитина.

Возможность построения типологии концептов на основе различий концептуализируемых объектов признается не всеми исследователями. Так, В.И. Карасик отмечает, что построение исчерпывающей и непротиворечивой классификации концептов, понимаемых как переживаемые типизируемые фрагменты опыта, является невыполнимой задачей.

Еще один достаточно распространенный принцип референциального (отобъектного) выделения типов концептов - это тематический принцип. По тематическому принципу выделяются эмоциональные (Красавский 2001, Ежова 2002, Зайкина 2005, Шаховский 2008 и др.), темпоральные (Лебедько 2002), этические (Мокаева 2004), семиотические (Арутюнова 1999, Полиниченко 2005), образовательные (Толочко 1999), оценочные (Гаврилова 2006), идеологические концепты (Филиппова 2007) и некоторые другие. В указанных исследованиях специфика концепта обнаруживается прежде всего в том, какие именно явления действительности подвергаются концептуализации, но не в том, каким образом происходит этот процесс и каков его результат.

Таким образом, существующая на сегодняшний день референциальная типологизация концептов не основывается на последовательном сопоставлении различных типов концептов по тем или иным параметрам. Как правило, не рассматриваются и специфические особенности (содержательные, структурные, функциональные) самих ментефактов, возникших в результате концептуального лосвоения тех или иных объектов и явлений действительности (или типов объектов и явлений). При отсутствии же таких специфических особенностейа правомерность, обоснованность выделения типа концепта может быть поставлена под сомнение. Методология референциальной типологизации, несомненно, нуждается в дальнейшей разработке.

Широкое распространение в современной лингвоконцептологии получила типологизация концептов по признаку культурной маркированности отображаемых ими объектов. Так, наиболее часто упоминаемый тип концепта - это так называемый культурный, или лингвокультурный концепт.

Культурными, или лингвокультурными, могут называться, с одной стороны, специфичные национальные концепты, являющиеся яркими отличительными феноменами данной культуры (концепт Фауст (Семочко 2004), концепт свобода (Лисицын 1996) и др.), с другой стороны, - достаточно универсальные концепты, обладающие в какой-то мере национальной спецификой (например, концепт состояние здоровья (Усачева 2002)). В ряде работ подчеркивается, что только концепты первого типа имеют полное право именоваться культурными (лингвокультурными). Вместе с тем деление концептов на универсальные и идиоэтнические (см. Вежбицка 1999, Алефиренко 2002) в достаточной мере условно, поскольку идиоэтничность частично присутствует и в концептах-универсалиях (Воркачев 2003).

В некоторых исследованиях высказывается мнение о том, что разные типы конкретных имен обладают не равной возможностью обрести статус культурных концептов. Так, В.И. Карасик, С.Г. Воркачев полагают, что культурными концептами не являются ментальные образования, стоящие за обозначениями отприродных реалий (Карасик 2002, Воркачев 2003). Представления же, вербализуемые именами предметных артефактов, могут развиться до уровня культурного концепта в случае, если они лобрастут этнокультурными ассоциациями - культурно-значимыми смысловыми рядами; примером такого предметного концепта является концепт МАТРЕШКА (Карасик 2004). По мнению А.С. Самигуллиной, возможность Упредметного концептаФ стать УлингвокультурнымФ напрямую связана с его символьной функцией (Самигуллина 2006).

Наиболее распространенной в современной лингвистике является типологизация концептов по принципу, который можно обозначить как УкогнитивныйФ. Суть этого принципа состоит в том, что основанием для типологизации концептов становятся не столько признаки концептуализируемых объектов, сколько особенности отображающих их ментальных единиц и способ познания, лежащий в основе процесса концептуализации.

В ряде концептологических исследований выделяется тип абстрактных концептов (концепты радость, горе, страх (Валиева 2003), быт (Рудакова 2005), успех (Эренбург 2006) и др.). Идея абстрактности концепта связывается с идеей индивидуальности, с возможностью множественной интерпретации (УкалейдоскопичностьюФ, противоречивостью - А.П. Бабушкин, Л.О. Чернейко), способностью вбирать в себя признаки других типов ментальных образований (картинок, фреймов, сценариев), способностью совмещать противоположную оценочность (Н.Р. Эренбург), а также с идеей сравнительно небольшой значимости наглядного образа в составе концепта (вплоть до того, что наличие такого образа может и вовсе исключаться). Описанное понимание абстрактных концептов не предполагает проведения каких-либо различий внутри данного класса ментальных явлений. Такое разграничение, однако, представляется возможным (ср. классификацию абстрактных имен в (Чернейко 1997)).

По когнитивному принципу строится и известная типология А.П. Бабушкина. В этой классификации разграничиваются типы ментальных образований, отражающие различные способы хранения знаний, представлений в ментальной сфере носителя языка. Этот принцип лежит и в основе классификации З.Д. Поповой и И.А. Стернина, включающей следующие типы концептов: представление (обобщенный чувственно-наглядный образ предмета или явления); схема (концепт, представленный некоторой обобщенной пространственно-графической или контурной схемой); понятие (концепт, который состоит из наиболее общих существенных признаков предмета или явления, результат их рационального отражения и осмысления; фрейм (объемное представление, некоторая совокупность стандартных знаний о предмете или явлении); сценарий / скрипт (последовательность нескольких эпизодов во времени); гештальт (Уцелостный образ, совмещающий чувственные и рациональные элементы, а также объединяющий динамические и статические аспекты отображаемого объекта или явленияФ) (Попова, Стернин 2001).

По мнению М.В. Никитина, указанный тип классификации строится на разнородных основаниях (УНетрудно видеть, - замечает исследователь, - что подобные типологии осциллируют между отображаемыми сознанием объектами (денотатами) и характером их отображения в сознанииФ (Никитин 2005)). Отмечается возможность наличия в содержании одного концепта сразу нескольких структур представления знаний (Крылов 2007, Смыслова 2007).

Во многих концептологических исследованиях высказывается мысль о том, что содержание концепта изменчиво и зависит от множества факторов (Гольдин 2003, Варзин 2003, Карасик 2002, Попова, Стернин 2001, Слышкин 2004, Степанов 1997, Фрумкина 1995). Самыми важными из них признаются факторы культуры и языка. В связи с этим одним из основных направлений изучения возможного варьирования концептов является сопоставление их содержания в разных лингвокультурах. Вместе с тем существенное влияние на содержание и функционирование концептов оказывают и другие факторы - социальные, возрастные, гендерные, дискурсивные, индивидуальные. Возможное влияние этих факторов следует учитывать и при изучении национально-культурной обусловленности концептов. Исследователи обращают внимание и на динамический (исторический) характер концептуального содержания, обосновывая, таким образом, важность изучения концепта в диахроническом аспекте (Карасик 2007, Зинковская 2006, Филатова 2007 и др.).

Концепт, таким образом, осознается многими исследователями как принципиально не-статичное образование, в силу своей индивидуальной природы обладающее сложным изменчивым содержанием.

Неоднородность, вариативность концептуального содержания может, по-видимому, стать еще одним - наряду с характеристиками концептуализируемых денотатов и особенностями самих УконцептуализирующихФ структур - основанием типологизации концептов. Такая типология может быть названа функциональной, поскольку она направлена на описание возможностей функционирования концептов по различным параметрам. Следует отметить, что варьирование касается не только содержания отдельно взятого концепта, но и всей концептосферы в целом: оно проявляется в том, какие именно концепты находятся Ув фокусеФ внимания, становятся предметом обсуждения, размышления - для той или иной языковой личности, социальной группы, этнокультурной общности и т.п. На сегодняшний день еще не существует функциональной типологии концептов. Однако исследователями отмечаются некоторые возможные параметры такой типологии (В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин).

В работе рассматриваются особенности функционирования концептов (направлений варьирования их содержания), описанные в современной лингвистике - как в связи с попытками типологизации концептов, так и безотносительно к какой-либо типологии или классификации. Термин варьирование толкуется при этом расширительно: как модификации в концептуальных представлениях, отправной точкой формирования которых являются объекты и явления единого мира.

Внутриэтническое варьирование представляет собой изменения в концептуальном содержании в зависимости от разнообразных социальных и дискурсивных факторов, а также в зависимости от возрастных, гендерных, индивидуальных особенностей носителей языка. К внутриэтническому варьированию относится и диахронная эволюция концепта.

Исследования возрастного варьирования концептуального содержания свидетельствуют о том, что возрастная специфика в содержании концепта может быть связана с актуализацией отдельных признаков в структуре концепта; сопоставление содержания концептов у детей и взрослых позволило выявить некоторые закономерности формирования концептов в процессе становления языкового сознания индивида (в частности, формирование концепта в онтогенезе на основе конкретно-чувственных представлений (Чернышева 2001)). Возрастные особенности концептуального содержания анализируются также в (Гольдин 2005, Воркачев 2004, Рудакова 2005, Сдобнова 2006, Солохина 2005). Исследования показывают, что возрастная динамика ассоциативного реагирования не является однородной и определяется, в частности, характером стимула и возможностью изменения отношения к обозначаемому этим стимулом объекту или явлению на протяжении жизни человека. Так, в (Гольдин 2005) отмечается, что усложнение ассоциативного поля происходит в отношении тех стимулов, которые называют социально значимые понятия, - стимулов, отсылающих к ситуациям, участие в которых может меняться по мере взросления испытуемых.

Другим фактором внутриэтнического варьирования концептов является социальный фактор, точнее, - совокупность факторов, влияние которых на содержание концептосферы носителя языка, по мнению исследователей, особенно значимо в современную эпоху. Профессиональный фактор, в частности, оказывает несомненное влияние на формирование концептуальных связей в сознании носителя языка (Милехина 2006, Овчинникова, Кибанова 2007, Одинокова 2004).

Изучение гендерного варьирования концептов в настоящее время является одним из активно развивающихся направлений лингвистики. В некоторых исследованиях делаются выводы о наличии гендерной специфики в содержании концепта, отражающем особенности мужской и женской психологии, а также традиционное закрепление гендерных ролей (С.Г. Воркачев, А.В. Рудакова, Н.Р. Эренбург). Гендерная специфика языкового сознания исследуется в работах Е.И. Горошко (например, (Горошко 1996)), см. также работы (Мокрушина 2007, Паланчук 2008, Островская 2006, Семенова 2006) и др.

Ряд концептологических исследований содержит данные, свидетельствующие о том, что содержание концепта может меняться при его функционировании в различных типах дискурса (см., например, Бобырева 2007, Воркачев 2005, Гаврилова 2007, Слышкин 2004, Янова 2005).

Как правило, сопоставление и интерпретация данных, полученных при изучении материала различных типов дискурса, не являются целью исследования (см., например, Иванова 2007, Копылова 2007, Кофанова 2006, Смыслова 2007, Усачева, Чуканова 2007). Вместе с тем, и результаты исследований, не выходящих на интерпретацию дискурсивного варьирования концептов, свидетельствуют о том, что такое сопоставление возможно и правомерно и что особенности функционирования концепта определяются, в частности, и характеристиками того или иного типа дискурса (Мещерякова 2005, Полиниченко 2005, Солохина 2005). В отдельных исследованиях особенности дискурсивной реализации концептов рассматриваются как их типологические характеристики (Красавский 2001, Нерознак 1998).

Особый вид дискурсивной реализации концепта представляет собой его функционирование в художественном тексте, где проявляются особенности индивидуально-авторской интерпретации концептуального содержания. Концепты художественного текста также подвергаются типологизации (Болотнова 2008, Маршина 2004, Орлова 2002, Рудакова 2004, Сергеева 2002, Тарасова 2003, Чурилина 2003, Гершанова 2003 и др.).

Динамическая сторона концепта все больше привлекает к себе внимание лингвистов. В ряде работ трансформация концептуального содержания в диахроническом аспекте является непосредственным объектом изучения: Зинковская 2006, Иванова 2006, Ковалев 2003, Колмогоров 2000, Кошкина 2008, Кругликова 2004, Терина 2007 и др. Факторами, влияющими на диахронические изменения в содержании концепта, оказываются смена системы социальных отношений, ослаблениеа или, наоборот, усиление влияния различных философских и религиозных систем.

Наиболее часто в центре внимания исследователей оказывается лингвокультурное варьирование концептов (см., например, работы Е.Ю. Балашовой, Л.Е. Вильмс, Н.В. Дорофеевой, С.В. Зайкиной, Я.В. Зубковой, Ю.В. Мещеряковой, И.В. Палашевской, Д.Ю. Полиниченко, Н.Н. Панченко, А.С. Солохиной, Р.Р. Тазетдиновой и др.)

Как показывают исследования, лингвокультурная специфика концептов может проявляться в ряде аспектов.

Этноспецифичный характер могут носить отношения между концептами, т.е. межконцептуальные связи. Специфичной для той или иной лингвокультуры может быть степень актуальности отдельных компонентов концептуального содержания. Лингвокультурной спецификой, по наблюдениям исследователей, могут быть отмечены средства вербализации концепта (Игнаткина 2005, Стернина 2000). Этнокультурная специфика концептов выявляется и в несовпадении аспектов их содержания.

Во всех описанных выше случаях в содержании соотносительных концептов в различных лингвокультурах обнаруживаются как общие, так и этноспецифичные черты. Сходным обычно оказывается основное содержание соотносительных концептов в различных лингвокультурах. Этнокультурные различия в концептуальном содержании касаются прежде всего ценностной и ассоциативно-образной сторон концепта.

В последнее время наметилось стремление к объединению различных типологий концептов (Карасик 2007).

С учетом всего вышесказанного в данной работе предлагаются принципы построения типологии концептов, приближенной к естественной (ср. классификацию частей речи), основанной на представлении о концептосфере как о континуальном поле с более или менее типичными составляющими ее единицами. В таком понимании культура вообще и концептосфера как форма ее существования - единое поле, в котором существует множество разнородных ментальных явлений (ментефактов), стремящихся к определенным типам, но не всегда достигающих типологической чистоты. Отдельно взятые ментальные единицы являются типичными в большей или меньшей степени.

В реферируемой работе осуществляется комплексный анализ концептов, учитывающий совокупность их референциальных и коммуникативных свойств. Основанием для выбора референциальных типов ментефактов были идеи, высказанные в работах Л.О. Чернейко, Е.С. Кубряковой и др. исследователей о структурно-содержательных различиях между ментальными явлениями, связанными с наглядно-чувственным опытом, и ментальными явлениями, оперирующими только концептуальной информацией, не связанной с таким опытом и как бы надстраивающейся над ним. В продолжение этой мысли нами были выбраны такие ментальные единицы, которые могут быть репрезентативными представителями названных альтернативных классов (отприродные ментефакты, с одной стороны, и ментефакты, отражающие социальные ценности типа престиж, с другой), и те, которые, как кажется, занимают промежуточное положение между ними (ментефакты возрастных периодов, основанные на чувственно воспринимаемой информации, но при этом подверженные влиянию социальных, исторических и других факторов). Отличительной особенностью ментефактов типа ПРЕСТИЖ является и их включенность в сферу социальных ценностей. Можно предположить, что степень зависимости содержания концепта от социально значимых представлений является одним из факторов, определяющих особенности его функционирования и характер его варьирования (ср. данные исследования В.Е. Гольдина об особом характере возрастного варьирования ассоциативных реакций на слова-стимулы, называющие социально значимые понятия (Гольдин 2005)). Другим основанием для выбора конкретных концептов для анализа было то, что некоторые концепты находятся, если можно так выразиться, в проблемной зоне, то есть не все исследователи признают за ними статус концепта (это касается отприродных ментефактов).

Очевидно, не все ментефакты могут быть отнесены к указанным трем типам: целью исследования было не построение всеобъемлющей референциальной типологии (подобные типологии уже существуют, см., например, Чернейко 1997), а изучение таких участков градуальной референциальной УшкалыФ, которые позволили бы проследить роль и взаимодействие референциальных и коммуникативных факторов в формировании и функционировании концептов.

В данной работе не рассматриваются также стереотипы (В.В. Красных), особенность которых состоит в наличии устойчивого набора признаков, и очень близкие к ним лингвокультурные типажи (В.И. Карасик). В силу своих структурно-содержательных особенностей подобные ментефакты подвержены различным типам варьирования в минимальной степени. Не исследуются ни сложные ментальные образования, представляющие собой, фактически, модели поведения (концепты сценарного типа); ни особый тип ментефактов, представляющих собой модели построения дискурса. Все это, безусловно, свидетельствует о невозможности получить полномасштабную картину национальных концептосфер в их функциональном и содержательном аспектах на материале отдельно взятого исследования, но одновременно и о больших перспективах дальнейших исследований в этой области.

Глава II посвящена описанию структурно-содержательных и коммуникативно-дискурсивных особенностей концептов сферы натурфактов на примере концепта БЕРЕГ.

Описанию концептов сферы натурфактов и лексических единиц, номинирующих различные природные объекты и явления, посвящено в современной лингвистике немало исследований (при этом, как правило, соответствующие ментальные образования определяются исследователями как УконцептыФ): Адонина 2004, Воронина, Каминская, Новик 2000, Домбровская 2000, Ермакова 2000, Зайнуллина 2003, Колокольцева 2003, Костин 2007, Курбатова 2000, Ливенец 2007, Молоткова 2006, Осколкова 2004, Пак 2006, Палутина 2004, Панасова 2007, Ракитина 2001, 2003, Хайчевская 2000, Чарыкова 2006, Чудакова 2005.

Данные исследований свидетельствуют о том, что концептуализация натурфактов основывается на их чувственном - чаще всего зрительном - восприятии и базируется на дальнейшем метафорическом использовании возникшего в результате такого восприятия чувственного образа. Лежащий в основе концептуализации натурфактов чувственный образ может носить не только зрительно воспринимаемый характер, однако зрительное восприятие все же является наиболее частым источником концептуальной информации.

Взаимодействие концептов сферы натурфактов с другими единицами ментальной сферы характеризуется, как отмечают исследователи, подчиненной ролью данного типа ментефактов, их УвстраиваемостьюФ в качестве атрибутов в более сложные ментальные единицы, в частности, - в сценарные концепты (Молоткова 2006).

В ряде исследований показано, что концепты сферы натурфактов характеризуются значительной общностью в разных языках и культурах (Ракитина 2003, Домбровская 2006). Нельзя не признать, однако, в отдельных случаях сильной культурной маркированности связанных с натурфактом ассоциаций (Зайнуллина 2003).

В отдельных исследованиях представлены примеры того, как отприродный ментефакт под влиянием социально-культурных и/или дискурсивных факторов (в системе художественного произведения, в культурном контексте эпохи, в идиостиле писателя) приобретает совершенно особый статус, начиная выполнять Уобъединяюще-символизирующуюФ функцию (Колокольцева 2003, Зусман 2001).

Берег как натурфакт, являющийся отправной точкой процесса концептуализации, представляется достаточно репрезентативным для своей сферы по ряду причин. Этот натурфакт относится к базовым элементам природного ландшафта, а следовательно, имеет все основания быть одним из древнейших концептов, прочно укоренившихся в концептосферах исследуемых лингвокультур. Можно предположить, что на его основе осуществляется концептуализация самых различных явлений, в том числе и не относящихся к сфере натурфактов. Кроме того, типичность данного ментального образования состоит и в том, что в основе концептуализации натурфакта УберегФ лежит чувственное (зрительное) восприятие (материалы РАС свидетельствуют о яркости чувственного образа в составе концепта БЕРЕГ), что является, по данным ряда исследований, общей особенностью данного класса ментефактов. Одним из критериев выбора данного концепта является и частотность речевого употребления его имени.

Лексикографические толкования русского имени концепта БЕРЕГ отражают важные аспекты концептуализации данного натурфакта: во-первых, это концептуализация берега как края, границы, и, во-вторых, - этот аспект по материалам лексикографических источников можно отметить лишь предположительно - связь ментефакта БЕРЕГ с архетипической оппозицией свой - чужой (употребление родные берега как обозначения родины, своего пространства имплицирует наличие чужого пространства, чужих берегов; ср. название романа В.В. Набокова Другие берега).

В английском и французском языках наблюдается большее, чем в русском, разнообразие лексического выражения смысла Скрай суши у водыТ (англ. bank, shore, coast, seaside, beach; фр. bord, cote, rive, rivage эти лексемы различаются прежде всего тем, что обозначают край земли у разных типов водоемов). В английском и французском языках в основе номинаций берега как участка суши лежит чувственно-воспринимаемый образ возвышающейся части пространства. В русской же лингвокультуре на современном этапе развития лексической подсистемы языка номинация берег не связана с наглядно-воспринимаемым признаком. В значениях лексем shore, rive, как и в значении русской лексемы берег, акцентируется соотношение берега как части суши и водной стихии (берег как граница).

В русскоязычном дискурсе реализуются следующие признаки концепта БЕРЕГ:

1. Берег (вместе с рекой) как знаковый элемент пространства (Будущее, во имя которого пролито столько крови и пота, не принесло на эти берега ни достатка, ни гармонии, ни умиротворения; бескрайние сети, привольно раскинувшиеся на берегах великой реки Интернет). Производные признаки: берег как обозначение родины, родимого края, детства (юности, молодости), Уоткуда мы родомФ (Дай руку, далекий бостонский друг, и войдем в нашу молодость, на исчезнувший берег советской Атлантиды, когда каждый из нас был беззаботен, краснощек, любил и был любимым; В пять лет мальчик лишился семьи, после чего жил по родне, по теткам, по чужим людямЕ Это человек, который всегда находился в ситуации потерянного рая, оставшегося на другом берегу); берег как символ личной (психологической) сферы субъекта (алкоголь в случае с Козерогом может выступить в качестве мостика "на другие берега" - немного выпив на вечеринке, Козерог станет гораздо оживленнее).
2. Берег как элемент оппозиции Усуша - водная стихияФ. Водная стихия в таком противопоставлении выступает как нечто чуждое человеку, опасное и непредсказуемое; в отличие от нее берег, суша представляется чем-то прочным, безопасным, придающим уверенность (Мы стоим на берегу, призываем другого: "Спасись, приплыви - я протяну тебе руку! .." Но сами не сходим в этот адЕ; А гроза приближалась. Россия, - немая и мертвая. Петербург, оторванный от нее, - как бы оторванный от берега, безумным кораблем мчался в туманы и в гибель).
3. Берег как элемент сценария морского путешествия. Стремление достичь берега в результате путешествия в реальном или воображаемом пространстве используется для метафорического обозначения поисков смысла жизни или конечной цели, результата каких-либо конкретных действий или размышлений человека (Что же дальше, куда плыть, где твой оставленный берег? А если плыть - то зачем? Кто ты есть в этом призрачном мире?; К какому берегу двинуться читателю? Как разобраться в потрясающем воображение огромном количестве книг и журналовЕ?; Книгу можно сравнить с морем, на одном берегу которого - эрудиция, а на другом - тривиальные обыденные мысли, события, факты, и автор плывет в своем ковчеге, не зная, к какому берегу пристанет).
4. Берега как границы реки. Производные признаки: два берега как противоположные точки зрения (Не следует ли открыто высказаться по поводу идеологической пропасти, нас разделяющей? Наиболее чуткие люди противоположного берега (напр. Струве) ведь уже явственно ее почувствовали и отметили); берега как жесткие ограничения, налагаемые идеологией, нормативными документами, общественные установления, подчиняющие себе течение жизни человека и т.п. (И пусть лодочка плыла-качалась в бетонных берегах идеологии - они стали видны только теперь, когда бетон облупился и потрескался; Развитие мари культуры в Приморье бьется о камни законодательного берега; Много огней и раньше и после манили не одного меня своею близостью. Но жизнь течет все в тех же угрюмых берегах, а огни еще далеко).

В английском дискурсе также реализуются признаки Уберег как безопасное место, дающее чувство защищенностиФ (Where the wings of pain had dropped him, there had miraculously been infinite but unblinding light, a great strenuous joy that was somehow calmЕ, and now he had been floated back to the comfortable shore of his cool clean bed) и Уберег как репрезентативный элемент пространстваФ, при этом производные последнего признака характеризуются неодинаковой актуальностью: чаще берег символизирует личную (психологическую) сферу субъекта (She'd given up and love had not visited her lonely shore in years), не актуальна реализация берега как обозначения родины, родимого края, детства (юности, молодости).

Высокая частотность реализации свойственна в английской лингвокультуре для признака Уберег как элемент сценария морского путешествияФ (Oh! hear me witness that my heart is set on higher things - it would sail into far seas unvisited of man, but always there is this anchor of the flesh chaining it to its native shore; The marriage she had assumed naively would be the end of every serious relationship now seemed a very distant - if not unreachable - shore; If Hell exists, it must consist of being eternally sick on a ship which crosses the Narrow Seas but never reaches shore; In other references dhamma is the raft on which men may cross the ocean of existence to the farther shore of Nirvana).

Во французском дискурсе реализуются признаки Уберег как репрезентативный элемент пространстваФ (Il ne faut pas oublier que l'elargissement nous offre la possibilite d'accroitre le nombre de visiteurs se rendant aux rives de l'Europe pour voir une partie du patrimoine culturel), Уберег как элемент сценария морского путешествияФ (nous sommes submerges par le flot du doute et de lТincertitude, ballottes dТune rive a lТautre sans que nous sachions a laquelle nous agripper). Высокая частотность реализации характерна для признака Удва берега как противоположностиФ (при этом исходным образом служат как берега реки, так и берега моря) (la parole et l'action sont souvent les deux rives d'une mer immense; C'est une question a laquelle les collegues de l'autre bord ne semblent pas avoir songe; Le radicalisme de tous bords en sort renforce, en Israel comme chez les Palestiniens).

Исследование трех лингвокультур продемонстрировало, таким образом, значительную общность реализации признаков концепта БЕРЕГ, несмотря на заметные отличия в лексической реализации смысла Скрай суши у водыТ. Лингвокультурная специфика отмечается прежде всего в частотности реализации отдельных признаков.

Анализ концепта БЕРЕГ, а также данные ряда исследований, посвященных отприродным ментефактам и номинирующим их языковым единицам, позволил выявить основные структурно-содержательные и коммуникативно-дискурсивные особенности такого типа ментефактов. Доминирующую роль в формировании концептуального содержания отприродных ментефактов играет чувственное восприятие и связанные с ним эмоционально-оценочные коннотации. Благодаря наличию у них структурирующего сильного центра (чувственного образа) такие ментефакты обладают структурной и содержательной целостностью: составляющие их признаки развивают потенции, предоставляемые заключенной в них исходной образностью. Культурная ценность данного типа ментефактов возникает за счет их взаимодействия с концептами, репрезентирующими ценности данной лингвокультуры. Вне соотношения с другими типами ментальных единиц отприродные ментефакты содержат не собственно Укультурную ценностьФ, а эмоционально-оценочные коннотации, основанные на чувственно-воспринимаемых свойствах соответствующих объектов и на характере вовлечения натурфакта в практическую деятельность людей (например, восприятие берега как надежной опоры, дающей чувство защищенности).

Взаимодействие ментефактов данного типа с другими видами ментальных единиц характеризуется подчиненной, УвспомогательнойФ ролью первых. По отношению к сценарным концептам натурфакты (как и артефакты) выполняют функцию атрибутов или Уобстоятельств действияФ - такова роль концепта берег в структуре сценарного концепта путешествия. По отношению к абстрактным понятиям такие ментефакты являются УпоставщикамиФ образности, позволяющей снабдить абстрактное мышление чувственно-образной опорой; при этом присутствующая в отприродных ментефактах эмоциональная оценочность, воспринимаемая носителями языка как безусловная, транслируется в абстрактные понятия, что способствует их контекстному осмыслению и делает их УпереживаемымиФ (ср. метафоризацию одиночества и непонимания как нахождения человека на противоположном берегу).а

Направления концептуализации, задаваемые спецификой самого концептуализируемого объекта, как уже указывалось, характеризуются у данного типа ментефактов очень высокой степенью сходства в различных лингвокультурах. Различие в реализации этих направлений (их регулярности, системности, частотности) определяется формой языкового воплощения (этимологией, внутренней формой номинирующих лексем, системой их значений), а также реалиями лингвокультуры, такими, как особенности природного ландшафта (например, широкие реки и их берега как организующие пространство элементы в русской культуре), уклад жизни (например, мореходство как одно из самых распространенных занятий в английской культуре). Особенности ментефактов этого типа, определяющие низкий уровень их национально-культурной специфичности, обусловливают и их незначительную вариативность - вследствие слабой подверженности влиянию культурных, исторических, социальных, возрастных и других факторов.

Поскольку понятийные и эмоционально-оценочные признаки таких ментефактов основаны на чувственном восприятии, эти признаки воспринимаются носителями языка как безусловные и с трудом выходят на уровень сознания, на уровень обсуждения (маловероятна коммуникативная ситуация, в которой носитель языка может задаться вопросом УЧто такое берег / гора / дождь и т.п.?Ф). За счет отсутствия внутренней вариативности содержания этого типа ментефактов и характера их оценочности, четко определяемой чувственно-воспринимаемыми свойствами концептуализируемого объекта, маловероятно включение этих ментефактов в системы социальных и идеологических ценностей.

Особый статус, однако, эти ментефакты способны приобретать в системе художественного текста (возможно, и в некоторых видах публицистических текстов) - статус, который не свойствен им в бытовом или любом другом типе речи. В отдельном художественном произведении, в художественном дискурсе отдельной эпохи, в идиостиле писателя подобные ментефакты могут играть генерализующую роль, интегрируя важнейшие для данного произведения или данной эпохи смыслы и становясь, таким образом, концептами.

Глава III посвящена описанию структурно-содержательных и коммуникативно-дискурсивных особенностей концептов сферы физического бытия на примере концептов возраста - ДЕТСТВО, ОТРОЧЕСТВО, МОЛОДОСТЬ, ЗРЕЛОСТЬ, СТАРОСТЬ. В данной главе анализируются особенности лингвокультурного варьирования указанных концептов в русской, французской и английской лингвокультурах, а также специфика иных типов варьирования (диахронного, возрастного, дискурсивного) концептов возраста на русскоязычном материале.

Как показывают данные исторических, этнографических, социологических и лингвистических исследований (Авдеева 2008, Ариес 1977, Бгажноков 1983, Березович 2007, Глушкова, Агарщикова 2007, Клушина 2000, Крючкова 2003, 2005, Лалаева 2007, Леонтович 2000, Микаилова 2007, Погораева 2002, Шахматова 2000, Щербо 2008, Crouset-Pavan 1996, Malvano 1996, Passerini 1996, Schindler 1996), представления людей о возрастах жизни образуют нечеткое множество, подверженное воздействию разнообразных культурно-исторических, собственно социальных, политических, семиотических, возрастных и иных факторов. Все эти факторы влияют на осознание возрастной структуры общества, особенностей тех или иных возрастных групп и оценочное отношение к ним. Вместе с тем в разных лингвокультурных сообществах существуют и некие общие, стереотипные представления о возрасте, находящие отражение в различных национальных языках, в дискурсивном использовании концептов возраста. Концепты возраста эксплуатируются в целях манипулирования общественным сознанием и создания определенного политического имиджа. Все это, несомненно, говорит о том, что концепты возраста занимают очень важное место в структуре представлений того или иного этноса о мире, а также о том, что такие концепты способны активно взаимодействовать с множеством других концептов.

В современном дискурсивном употреблении (конец XX - начало XXI вв.) проявляется ряд устойчивых характеристик возрастных периодов.

Детство ассоциируется с отсутствием серьезных занятий, забот, это счастливый период безоблачного существования, характеризуемый чувством защищенности, безмятежности (Мягкая, пасторальная, детская безмятежность пронизывает крепость, будто канули навсегда в прошлое войны, костры и кровь); это также период, когда можно полностью отдаться своим впечатлениям, период фантазий, свободного выражения своих эмоций (Пригласите к себе в дом не обычного дизайнера, а настоящего художника. И детство вернется). Наиболее часто актуализируются при оценке поведения взрослых следующие представления об особенностях детского возраста: интеллектуальная неразвитость и отсутствие жизненного опыта, проявляющиеся в наивности, доверчивости, глупости, совершении простых ошибок; особенности характера и поведения, также связанные с недостаточной разумностью, рациональностью, - безрассудство, легкомыслие, беспечность, совершение необдуманных действий, безответственность, упрямство, озорство, шалости (Труд быть "нормальным" был слишком великЕ, чтобы Чехов мог себе позволить капризы оригинальничанья - тех безответственных и ребяческих игр с самими собою и с жизнью , в которые так "заигрался" Серебряный век); способность детей искренне радоваться не очень значительным вещам (Прошло то время, когда изготовители вирусов довольствовались детской радостью, достигая эффекта "расползания" символов на экране компьютера); чувство зависимости и беспомощности (Ечто-то беспомощное, ребяческое появилось во всем подтянутом, молодеческом облике).

Отрочество зачастую осознается говорящим не как отдельный и самостоятельный период, а как период, примыкающий к детству или юности, что доказывает амбивалентность качественных характеристик отрочества, наличие в соответствующем концепте признаков, объединяющих его с концептами детство и юность. Вместе с тем концепт ОТРОЧЕСТВО обладает и рядом устойчивых отличительных признаков: особенности внешности (угловатость, нескладность, прыщавость, снижение привлекательности), пробуждение сексуальностиа и обостренное восприятие всего, что связано с этой сферой, различные протестные формы поведения, вытекающие из противопоставления себя миру взрослых (В противном случае следует повторение сценария 1991 года и снова подростковая обида на весь взрослый мир), ощущение собственной неполноценности, неуверенность в себе (Вся эта шумиха у нас - подростковый комплекс неполноценности, мы везде видим всемирные заговоры против нас), склонность к абстрактным рассуждениям при незнании жизни и отсутствии реальных забот, поиск ответов на философские вопросы (Но перечитал - плохо. Плохо. Подростково-велеречивая заумь, просто какая-то муть), примитивность в различных ее проявлениях: отсутствие глубины восприятия, неразвитость языка, вкуса.

Наиболее часто актуализируемые в современном дискурсивном употреблении свойства молодости - это недостаточное понимание вещей, глупость и неопытность; энергичность, бодрость, здоровье; внешняя привлекательность; пылкость, энтузиазм, способность сильно чувствовать, легко/сильно увлекаться чем-либо. Ассоциация Умолодость - энергичностьФ переносится и на неодушевленные объекты, при этом свойство энергичности может трансформироваться в социально значимые свойства динамизм, активность, напористость (во многом благодаря энергии и молодости этого направления психологии изменился социальный статус психологии в обществе). Это одно из наиболее часто УтранслируемыхФ в различные невозрастные сферы свойств молодости, что свидетельствует о его высокой социальной ценности. Ассоциация молодость - красота и здоровье чрезвычайно устойчива с современной лингвокультуре (АдамЕ явно ненавидел Еву с ее выкрутасами со Змием, из-за коих он потерял невинность и бессмертие, то есть вечную молодость (читай: красоту и здоровье); Разве это не замечательно - вложить деньги в спорт, гарантирующий людям здоровье, молодость, силу и красоту). Красота и здоровье молодости стали штампом рекламного дискурса (Заветная мечта косметологов - создавать эликсиры молодости и красоты, а заветная мечта каждой женщины - использовать их!). В целом концепт МОЛОДОСТЬ занимает особое место в современном дискурсе, выделяющее его из ряда остальных концептов возраста. Связано это с распространенным в современных западных обществах культом молодости и высокой социальной ценностью именно тех качеств, которые ассоциируются с молодостью: энергичность, динамизм, напористость, внешняя привлекательность. Становление культа молодости в современной российской культуре не остается незамеченным носителями языка и осознается ими как сравнительно недавнее явление, обусловленное западным влиянием.

Наиболее характерными и часто упоминаемыми свойствами возрастного периода зрелости являются мудрость и понимание жизни, опыт (он ушел из жизни в возрасте, когда артистическая деятельность только входит в пору зрелости, когда жизненный опыт только-только начинает шлифовать мастерство), осмотрительность, способность сдерживать свои порывы, стремление избегать конфликтов (Если конфликты все же разгораются, то находятся влиятельные силы, способные их успешно гаситьЕ Все это свидетельства постепенного обретения региональными элитами политической зрелости), отсутствие восторженно-радостного отношения к жизни; самостоятельность, способность нести ответственность за свои действия; полнота развития, расцвет физических сил, интеллектуальных, профессиональных способностей, что выражается в успехах и свершениях (все-таки скоро уже двадцать четыре года, возраст зрелости и свершений!). Именно признак полноты развития, максимальной реализации потенций наиболее часто транслируется в иные сферы, используясь не только для характеристики человека (За "юностью" следует "зрелость" - период цивилизации в узком смысле этого слова, в течение которого народы реализуют себя в науке, искусстве).

Наиболее часто упоминаемой особенностью возрастного периода старости является ослабление здоровья, упадок сил и беспомощность. Часто актуализируются также признак отсутствия страстей и желаний, отсутствия сильных эмоций, присущих молодости, отрочеству и детству, усталость от жизни, стремление к покою (Старость наступает только тогда, когда вам уже не хочется ничего пробовать). Именно по этому признаку зачастую происходит противопоставление старости и молодости (Старость - это юность уставших людей; Это цикл, Клео. Молодость и устремленность, старость и смерть). Реализуются также следующие признаки: мудрость, знание жизни, обращенность в прошлое, в воспоминания; негативные особенности внешности лиц этого возраста (она думала о том, что больше всего на свете боится и ненавидит старость - ужасную, некрасивую, морщинистую, злоязыкую старость); уважение со стороны младших (чаще на уровне предписания, а не констатации факта).

В Главе II анализируются также возможности варьирования концептов возраста в русской линвгокультуре. Как показывают различные исследования, варьированию более всего подвержены возрастные концепты в рамках периода, предшествующего зрелости, поэтому данный аспект функционирования концептов рассматривается основном на примере концепта МОЛОДОСТЬ.

Дискурсивное функционирование концепта МОЛОДОСТЬ во 2-ой половине XVIII - 1-ой половине XIX вв. характеризуется иной, чем в современную эпоху, степенью актуальности ряда признаков. Значительно меньшую актуальность демонстрируют признаки энергичности, бодрости, жизненной силы, здоровья, а также признак красоты; ни разу не встретилось сопоставление молодость - энергичность. Основное отличие в реализации признака полнота жизненных сил в XVIII-XIX вв. состоит в том, что в этот период данный признак еще не приобретает высокой социальной ценности (жизненная энергия молодого человека направлена не на активную социальную деятельность, а на развлечения). Для современной же эпохи важно проявление признака полноты сил в социально значимых качествах энергичности, напористости и т.п.

Наиболее актуальным в рассматриваемый период, причем значительно превосходящим по частоте реализации все остальные признаки, оказывается признак Уэмоциональное (а не рациональное), восторженное отношение к жизниФ. Наиболее часто данный признак реализуется путем указания на УпылкостьФ молодости; молодость характеризуются как УкипящаяФ, УветренаяФ, используются сочетания типа УогоньФ, УпламяФ, УхмельФ, УжарФ молодости (Но пылкость молодости, обольщения света и суетное честолюбие воспрепятствовали мне покориться БогуЕ; - Графиня! - закричал Леонин, и весь жар молодости отразился на его щеках; Юность бьётся, кипит, играет в нём и вырывается наружу, как пена искромётного вина из переполненной чаши; Полюби потребное и нужное душе с такою силою, как полюбил прежде хмель юности своей). Свойство эмоционально-восторженного мировосприятия молодости часто актуализируется в этот период и упоминанием о таких ее свойствах, как безрассудство, горячность, бесшабашность, легкомыслие. Молодость осознается главным образом как возраст, УжаждущийФ наслаждений и забав, говорят о УбурнойФ, УбуйнойФ, УзнойнойФ молодости, о УлихойФ и УбеспорядочнойФ жизни в этом возрасте (по причине беспорядков моих во время молодости недостоин я наслаждаться счастливою жизнию между воздушными обитателями; Вот мчится телега - буйная молодость русских дорог; исповедь души светлой и воздушной, осужденной на душную и грубую темницу, исповедь молодости, жажды, желаний; Он забывал и прелести таинственной графини, и буйные веселия юностиЕ).

Специфической особенностью рассматриваемого периода является и взаимодействие концепта МОЛОДОСТЬ с понятиями религиозной сферы грех, добродетель и порок (Как камень с души своротил, сказав здесь о тайных моих грехопадениях в юности; В шутках своих он часто не щадил ничего святого, хотя после бурных дней своей молодости он сделался настоящим христианином).

Дискурсивное функционирование концепта МОЛОДОСТЬ, рассматриваемое в работе на материале текстов советской эпохи, характеризуется рядом особенностей. Основные отличия состоят здесь в относительной актуальности тех или иных признаков концепта, при том, что сам состав этих признаков остается одним и тем же. Характерной чертой советской эпохи является то, что происходит значительное повышение (сравнительно с периодом XVIII-XIX вв.) актуальности признака полнота жизненных сил, свойственного концепту МОЛОДОСТЬ, и его частая конкретизация путем указания на качества силы, энергичности, активности, здоровья (А эти, молодые, прекрасные, спокойные, сильные, еще и жизни не знавшие, идут и не жалеют, как бы отстраняют, покорные, кубок жизни; Нужен молодой и здоровый, спокойный и энергичный человек). Высокая частотность контекстов, актуализирующих указанные признаки концепта МОЛОДОСТЬ, является проявлением не только диахронного, но и дискурсивного варьирования, поскольку воспитание здорового и сильного поколения было четко сформулированной задачей коммунистической партии (Партия считает одной из важнейших задач - обеспечить воспитание, начиная с самого раннего детского возраста, физически крепкого молодого поколения с гармоническим развитием физических и духовных сил). В отношении данных свойств важным для советского дискурса было и то, что эта энергия должна была быть направлена на идеологически одобряемые цели (Комсомольцы и молодежь района заверяютЕ, что они всю свою кипучую энергию отдадут делу претворения в жизнь предначертаний великого Сталина).

Метафора энергичной молодости носит в советском дискурсе всеобъемлющий характер; она используется для описания не только отдельных лиц молодого возраста или даже всего поколения молодых строителей коммунизма, но и для характеристики всей страны в целом, отдельных ее республик, сфер народного хозяйства, спорта, науки (Молодая национальная республика под руководством партии и правительства с удесятерённой энергией наверстывает потерянные годы).

В некоторых контекстах молодежь характеризуется не только как энергичная, но и как опытная, несмотря на то, что, как было показано, признак неопытности (как проявление более общего признака недостаточного развития) является одним из основных и устойчивых в диахронном варьировании признаков в структуре концепта МОЛОДОСТЬ (В нем были двое - старпом и третий механик, оба молодые и сильные, уже опытные моряки; Молодежь, ее опыт, ее энергия - предмет особого внимания). Молодежь наделяется даже свойством ответственности, что вступает в противоречие с базовым содержанием концепта: как отмечалось выше, и в современном употреблении, и в XVIII-XIX вв. регулярным было, напротив, указание на безответственность молодости (Задачи немыслимых прежде масштабов мы можем поручать комсомолу, всем молодым людям Советской страны и видим, что им присуще благородное чувство личной ответственности за все происходящее на нашей земле). В целом можно говорить о стремлении советского дискурса нивелировать негативные признаки, входящие в структуру концепта МОЛОДОСТЬ (неопытность, незнание жизни, незрелость, безрассудство, легкомыслие), и наделить молодежь наибольшим количеством положительных характеристик.

В целом конкретизация базовых признаков концептов возраста в каждую отдельную историческую эпоху в отдельных видах дискурса направлена на соотнесение этих базовых признаков с социально значимыми для данного периода развития общества свойствами.

Как показывает анализ возрастного варьирования концептов возраста, ассоциации школьников отражают минимум содержательной части концепта (его минимальную базовую часть), остальное же - это признаки, возникающие в дискурсивных связях (реализация потенциальных смыслов, заложенных в концепте, в дискурсивных связях). В целом ассоциативные реакции школьников, полученные в ответ на стимулы, связанные с концептами возраста, носят в большей степени идентифицирующий характер, то есть направлены часто на нахождение соответствия стимулу, а не на его характеристику или оценку. Рассмотренные ассоциации свидетельствуют о том, что способ ассоциативного реагирования школьников характеризует позицию наблюдателя лизнутри (а не лизвне) возрастных периодов детства и молодости (поэтому, например, практически отсутствует у школьников осмысление свойств детского и молодого возраста с помощью абстрактных понятий - наивность, неопытность и др.). Возраст - один из самых важных параметров самоидентификации человека, поэтому изменение позиции наблюдателя, происходящее со сменой возрастных периодов, может выражаться в варьировании не только возрастных, но и других концептов.

Изучение лингвокультурного варьирования концептов возраста на материале английской и французской лингвокультуры свидетельствует о значительной общности этих концептов в рассмотренных лингвокультурах. Так, регулярно в современном английском дискурсе реализуются такие признаки концепта YOUTH, как внешняя привлекательность (This is the time for a foreigner to see English youth and beauty at its best; Some people become panicky about losing their looks, their youth), неопытность (he was too young, too inexperienced, and too much was being asked of him too soon), сила, здоровье (But within a few days, all her mother's youth and vigour were gone and the energetic, independent woman whose health and dependability she had taken for granted for so long had turned into a helpless invalid).

Вместе с тем, отмечаются и некоторые отличия, касающиеся прежде всего актуальности отдельных признаков. Например, признак энергичности, динамичности характеризуется относительно меньшей (по сравнению с русской лингвокультурой) частотой дискурсивной актуализации и меньшей транслируемостью в другие сферы. Особенностью английского дискурса, отличающей его от русского дискурса, является и устойчивая ассоциация молодость - невинность, регулярно эксплицируемая в речевом употреблении (The innocence of youth will give way to the pressures of adulthoodЕ).

В русском и французском лингвокультурных сообществах существует ряд устойчивых, общих характеристик и оценок, связанных с концептами возраста: отсутствие развитых умений и навыков, искушенности в каком-либо деле в детском возрасте; здоровье, сила, бодрость, легкомыслие, неопытность, недостаточная зрелость в молодости; расцвет, полнота физического и умственного развития в зрелом возрасте; слабость, усталость, недостаток жизненных сил в старости.

Вместе с тем, есть и некоторые различия в актуальности отдельных признаков возрастных концептов. Например, как показывает анализ ассоциативных реакций, у французов молодость чаще всего ассоциируется с беззаботностью, которая является самым актуальным концептуальным признаком, а также с незрелостью, веселостью (insouciance, insouciant, gaite, gai, immaturite и др.). В сознании же носителей русского языка молодость ассоциируется с рядом положительных качеств, характеризующих социально активную личность (R деловой, и быстрый, инициативный, смелый, уверенный, удалой). В описании типичных для этого возраста ситуаций также наблюдаются некоторые различия: для французов с молодостью чаще ассоциируется ситуация праздника, вечеринки (sorties, sТamuser, fete, loisirs); актуальна и ассоциация со свободой. В целом ответы русских испытуемых рисуют образ более социально активного молодого человека. Такие общие свойства молодости, как сила, энергичность в русской лингвокультуре наделяются большей значимостью и получают дальнейшее развитие, притягивая в структуру концепта МОЛОДОСТЬ представления не только о физических, но и о социально значимых свойствах личности.

В целом структурно-содержательные характеристики концептов возраста в определенной степени сближают их с отприродными ментефактами, однако наблюдаются и существенные различия. Важную роль в развитии содержательных признаков этого типа концептов играют чувственно-воспринимаемые свойства концептуализируемых объектов, формирующие прототипичные для каждого возраста образы. Такие прототипические образы, объединяющие физически воспринимаемые особенности объекта, являются в значительной мере общими для различных культур, поэтому базовые (чувственно-образные) признаки данного типа концептов демонстрируют низкий уровень национально-культурной специфичности.

Ценностный компонент такого рода концептов, в отличие от ценностного компонента отприродных ментефактов, носит двойственный характер: с одной стороны, ценностность проявляется как эмоционально-оценочное отношение, формирующееся на основе чувственно-образного восприятия, с другой, - культурная значимость этих концептов тесно связана с идеей социальной ценностности. Концепты возраста в каждой культуре включаются в свойственную этой культуре систему социально и культурно значимых представлений, в результате чего их ценностный компонент может обладать заметной национально-культурной спецификой.

Взаимодействие концептов возраста с другими единицами ментальной сферы характеризуется двумя аспектами. Первый состоит в их том, что их образность включается в абстрактные понятия, выполняя по отношению к ним символьную функцию. Так, молодость, а точнее входящий в этот концепт образ молодого человека, в современной культуре является символом красоты, здоровья и энергичности. Этот аспект сближает их с отприродными ментефактами. Второй аспект заключается в множестве содержательных пересечений возрастных концептов со смежными концептами и их вовлеченность в важные для данной культуры ценностные сопоставления и оппозиции.

Функционирование концептов возраста проявляет их значительные отличия от ментефактов природных явлений и артефактов и сближает их с концептами, отражающими социальные и культурные ценности. Концепты возраста представляют собой вариативное явление, подверженное не только лингвокультурному, но и диахроническому, дискурсивному, идеологическому и др. типам варьирования.

Внутренняя вариативность содержания концептов возраста связана и с позицией наблюдателя, естественным образом меняющейся на протяжении жизни человека. У каждого возраста есть свое ценностное отношение и к своему, и к другим возрастным периодам: дети хотят повзрослеть, взрослые стремятся сохранить молодость и т.д. Возможно, эта особенность свойственна всем концептам физического бытия человека.

Одной из особенностей концептуального поля возрастных концептов является градуальность, нечеткость вычленения его фрагментов (отдельных концептов возраста). Так, например, концепт ОТРОЧЕСТВО, выделяясь на современном этапе развития русской лингвокультуры как самостоятельный концепт, все же сохраняет диффузность границ со смежными концептами - ДЕТСТВО и МОЛОДОСТЬ; такая диффузность свойственна и другим концептам, имеющим множество точек пересечения, общих признаков, что и позволяет говорить о градуальности членения концептуальной возрастной шкалы.

Концепты возраста характеризуются меньшей, чем ментефакты конкретно-предметных объектов, степенью выделимости в качестве отдельной ментальной единицы, УизолированностиФ на фоне соответствующей концептуальной сферы. Специфика их содержания обусловлена той концептуальной системой (системой концептуальных со- и противопоставлений), в рамках которой они существуют; этим они отличаются от конкретно-предметных концептов, которые в значительно большей степени независимы от своего концептуального окружения: их содержание формируется УизнутриФ, на базе конкретно-чувственных представлений. Содержание же отдельных концептов возраста наиболее четко выявляется в оппозициях с другими концептами данного концептуального поля: детство, отрочество - зрелость, молодость - старость, молодость - зрелость).

Концепты возраста характеризуются значительной степенью включенности в сферу социальных представлений, социальных ценностей: изменение их содержания (и всей возрастной концептосферы в целом) неразрывно связано с изменением в социальной структуре общества, с его социальной УидеологиейФ как представлением о качествах, обладающих определенной социальной ценностью. С этой точки зрения можно сказать, что представление об особенностях возрастных периодов в каждую конкретную историческую эпоху складывается в своего рода социально и идеологически обусловленную УмифологиюФ. УНагруженностьФ социальной оценочностью сближает концепты возраста с концептами социальной сферы. Именно включенностью анализируемых концептов в систему социальных ценностей объясняется возможность их эксплуатации в идеологических дискурсах. Однако варьирование содержания возрастных концептов и возрастных концептосфер возможно лишь в определенных границах. Эти границы заданы внесоциальными факторами - биологическими свойствами, связанными с определенным этапом в жизни человека как биологического существа. Не случайно поэтому исследователи, анализирующие возрастные концепты в сопоставительном аспекте на материале различных лингвокультур, приходят к выводу о сходстве многих аспектов их концептуального содержания.

Имплицитная оценочность этих концептов (связанная с биологическими свойствами возрастных периодов и потому воспринимаемая как безусловная), с одной стороны, и их наделенность социально значимыми признаками - с другой, делают их эффективным средством построения идеологического дискурса, инструментом манипулирования общественным сознанием.

Определение специфики концептов возрастного типа возможно и по признаку, который мы обозначим как степень их осознаваемости. Степень осознаваемости напрямую связана с внутренней вариативностью концептуального содержания, с УдискуссионностьюФ содержания концепта. В фокусе внимания оказывается то, что может подвергаться различным интерпретациям, что не имеет однозначного понимания. Поэтому осознаваемость эксплицируется, в частности, через обсуждаемость. Степень осознаваемости концептов, включенных в сферу социальных ценностей, выше, чем у концептов, содержание которых целиком обусловлено конкретно-чувственными представлениями. Вместе с тем, степень осознаваемости возрастных концептов ниже, чем у концептов социальной сферы - в том смысле, что носители языка меньше осознают их УартефактностьФ, их социально-обусловленный характер (среднему носителю языка концептуальное наполнение возрастной шкалы, существующее УздесьФ и УсейчасФ, кажется совершенно естественным и не вызывает вопросов и сомнений). В случае с концептами возраста обсуждению подвергается в большей степени не их УвнутреннееФ содержание, а возможность квалификации кого-либо с помощью того или иного концепта. Иначе говоря, само содержание концептов возраста кажется многим носителям языка совершенно естественным, хотя эта естественность в значительной мере иллюзорна.

Структурно-содержательные и функциональные особенности концептов возраста репрезентативны для особого типа концептов (в частности, к этому типу можно отнести концепты сферы физического бытия человека) - основанных на чувственно-образном восприятии, но одновременно активно включающихся в систему социально и культурно значимых представлений.

Глава IV посвящена описанию структурно-содержательных и коммуникативно-дискурсивных особенностей концептов сферы социальной ценностности на примере концепта ПРЕСТИЖ / PRESTIGE.

Понятие УпрестижФ является одним из важнейших ценностных ориентиров современного общества. Вместе с тем это понятие с трудом поддается определению; концепт ПРЕСТИЖ обладает сложным и многоаспектным содержанием и большой вариативностью интерпретаций.

Лексикография отражает проблематичность точного определения понятия престиж, связанную и с объективной трудностью проведения четких границ внутри сферы социальной ценностности, представляющей собой некое единое смысловое поле с взаимопересекающимися элементами, которые по-разному комбинируются в разных именах (таких, как престиж, авторитет, мода, популярность и др.).

Неустойчивость положения имени престиж в существующих словарных классификациях отражает двойственность его семантики, которая проявляется и при дискурсивном функционировании этого слова: с одной стороны, престиж может интерпретироваться как свойство, объективно возникающее при наличии определенных данных (и используемое лицом именно как самостоятельно существующее свойство), с другой стороны, в содержании этого понятия значительное место занимает и представление о субъективном и, следовательно, изменчивом, вариативном характере престижа.

В русских и английских лексикографических источниках понятие УпрестижФ толкуется через сходный набор семантических компонентов, образующих в этих языках сферу социальной ценностности. Самые яркие различия состоят в заметно более тесном взаимодействии семантики СпрестижаТ и СвластиТ, СвлиянияТ (СpowerТ, СauthorityТ) в английском языке. Prestige в лексической системе французского языка в большей степени сближается с понятием привлекательности, чем с понятием авторитета; акцент делается на внешней стороне престижа как свойства того, что очаровывает, обольщает, восхищает.

Дискурсивный анализ показывает включение имени концепта ПРЕСТИЖ в разнообразные контекстные со- и противопоставления. Наиболее часто в сочинительных конструкциях с лексемами престиж и престижность соседствует слово авторитет (или авторитетность) (престиж и авторитет Московского государственного университета леса; 15-летний стаж "Ники" уже доказал ее престиж среди кинематографистов, а "Золотому Орлу" еще предстоит завоевать авторитет"). Престиж сближается с имиджем, модой, а также с популярностью, известностью, славой, признанием (Наконец, есть еще и вопрос имиджа, престижа; Гражданин Н.Л. очень рвался на модный и престижный спектакль в известном театре; перевод Липкина - это (через русский язык) престиж и известность не только в границах СССР и сопредельных "братских" стран, но и во всей Европе, это возможность литературного признанияЕ).

Престиж часто предполагает очень широкий круг субъектов оценки и является именно массовой ценностью (политический престиж в СНГ и в общепланетарном масштабе; престиж науки в глазах российской и мировой общественности; престиж Красной Армии в глазах всего мира).

В современном массовом сознании носителей русского языка престиж и авторитет являются отчасти со-положенными, но все же более противопоставленными понятиями. Они противопоставлены, во-первых, по признаку субъекта оценки, т.е. по тому, является ли эта оценка частной (или оценкой небольшой группы лиц - как авторитет) или массовой (как престиж или мода), а во-вторых, - по признаку источника возникновения социальной ценности лица, объекта или явления, обозначаемой именем престиж, т.е. по тому, является ли эта высокая ценность следствием заслуг (как авторитет) или же следствием моды, популярности (как мода или престиж), статуса.

Престиж ассоциируется с богатством, материальным благосостоянием, однако взаимосвязь этих понятий многоаспектна. С одной стороны, престиж и материальное благосостояние сопутствуют друг другу, так как связаны с высокой социальной оценкой (Никаких мыслей о престиже, зарабатывании денег; Здесь каждый заботится о своем престиже, считая, что деньги определяют все). Престиж, как и репутация, непосредственно влияет на возможность его обладателя зарабатывать деньги (престиж и известность позволяют Mercedes-Benz и BMW держать цены высокими). Вместе с тем в ряде контекстов стремление к престижу противопоставляется соображениям материальной выгоды (А "Арт-Москва" делает ставку на актуальное искусство, что с точки зрения престижа хорошо, но с точки зрения коммерции, возможно, не очень). Еще один аспект взаимосвязи престижа и богатства состоит в том, что дорогие вещи являются символами, знаками престижа (Есть, конечно, такое понятие, как престиж Ч то самое, что заставляет людей покупать 600-й "Мерседес" и часы от "Картье").

Соображения престижа могут также вступать в противоречие с утилитарными соображениями, возникает смысловая оппозиция Спрестиж vs. функциональностьТ (Между престижем и утилитарностью (заголовок статьи - Н.К.); Еэто не спортивный болид. Это скорее символ престижа, статусная вещь и супердорогая игрушка для взрослых мальчиков; Шанель - это косметика для "поддержания" социального статуса, не более. На мой взгляд, выброшенные на ветер престижа деньги).

Престиж может осознаваться как ложная ценность, противопоставленная настоящим ценностям и реальным заслугам (В этой партии люди, для которых важны не личное благополучие, не престиж и должность, а забота о каждом человеке; Одни стремятся называться операторами не потому, что создают свой продукт, а только ради престижа).

Анализ динамики концепта ПРЕСТИЖ в русской лингвокультуре на протяжении XIX-XXI вв. показал, что данный концепт, начиная формироваться в последней трети XIX в., становится в итоге одним из важнейших элементов концептосферы социальных ценностей. Основная сфера приложения оценки престиж в XIX в., на которую приходится абсолютное большинство употреблений, - это сфера власти. Как правило, речь идет о престиже институтов власти и отдельных лиц или групп лиц, обладающих властью и высоким социальным статусом. Характерна и тесная связь самого этого понятия с понятиями УвластьФ, УвлияниеФ (Мне кажется, что Colonne - не первоклассный, но хороший капельмейстер. Он должен быть очень добросовестен и трудолюбив, но в нем мало огня, во всей его фигуре нет того престижа, той повелительности, которая порабощает оркестр до того, что все они делаются как бы одной душой, одним колоссальным инструментом). В современном же русском общественном дискурсе и русской лингвокультуре в целом престиж власти не является актуальной, обсуждаемой темой.

Следует отметить, что в XIX в. оценка по параметру престижности еще не используется по отношению к артефактам (практически отсутствуют подобные контексты и в дискурсе советской эпохи). Основным синонимом лексемы престиж в XIX в. выступает, безусловно, слово авторитет (князь Владимир Андреевич Долгоруков сумел дать своей личности и своему положению престиж, авторитет и обаяние; Здесь, конечно, сказывается в то же время влияние господствующего класса, пользующегося известным престижем и авторитетностью в населении и возбуждающего подражание в других классах населения).

На протяжении XX в. идет развитие концепта ПРЕСТИЖ, обретающего свое место в системе ценностей русской лингвокультуры. Происходит сдвиг от понимания престижа как свойства, очень близкого к личному авторитету и репутации (и требующего обоснования личностными качествами и заслугами), в сторону интерпретации его как показателя социальной ценностности, определяемой, как и мода, общественным мнением, мнением толпы.

В текстах советского периода прослеживается содержательная противоречивость концепта престиж. С одной стороны, эксплицируется важность престижа как личного свойства, основанного на заслугах, или как условия осуществления власти и функционирования социальных институтов (здесь престиж вызывает только положительную оценку). В советском дискурсе престиж как показатель социальной ценности социальных институтов, как свойство государственной власти занимает важное место в официальном дискурсе. С другой стороны, престиж как социальная лценность (при характеристике индивидуальных устремлений) часто интерпретируется как надуманное понятие, лишенное внутреннего смысла, и противопоставляется истинным ценностям. Приоритет престижа, его центральное место в менталитете, в жизненной философии рассматриваются как характерные черты западной жизни (Время, престиж и деньги - главные ценности в жизни американца; "расточительная, надменная колесница престижа"), при этом выдвижение престижа как приоритетной ценности осуждается (Станет молодой человек упрямиться - менять способности на наклонности, склонности - на престиж, - он поплатится за это при распределении).

В современной русской лингвокультуре оценка по признаку престижности является ключевой социальной оценкой, распространяемой на самые разные сферы: эта оценка применяется к различным соревнованиям и конкурсам, к наградам, премиям, титулам, званиям, к артефактам (машины, недвижимость, часы, одежда и др.), фирмам, производящим эти артефакты или предоставляющим коммерческие услуги, к профессиям и видам деятельности, к городам и государствам, к учебным заведениям (а также дипломам и специальностям), к институтам власти и лицам, находящимся у власти, к социальному статусу, к различного рода организациям (спортивным командам, клубам, театрам и т.п.), к отраслям знания. При этом основания для данной оценки варьируются в зависимости от сферы ее приложения.

Сферы приложения оценки по признаку престижности (как и основания этой оценки) характеризуются лингвокультурной спецификой, которая касается и выделения тех или иных сфер, и их относительной частотности. Специфической для английской лингвокультуры является сфера проектов и контрактов; очень часто, в отличие от русской лингвокультуры УпрестижностьФ выступает в качестве оценки отдельного лица (не связанного с властью) (The professor was Mrs Gutermann's most prestigious boarder, and her favourite; Yet it was the Burgundians, if anyone, who were the most prestigious people in Gaul in the second decade of the sixth century).

Концепт ПРЕСТИЖ в русской лингвокультуре и его аналоги в английской и французской лингвокультурах характеризуются значительным сходством содержания и дискурсивного функционирования. Понятие престижа в современной западной культуре (к ценностям которой активно присоединяется и русская культура) - порождение массовой культуры. Престиж интуитивно осознается как мнение толпы, отсюда и указание на необоснованность престижа, несоответствие этой оценки реальным заслугам.

Вместе с тем проанализированный концепт характеризуется и некоторыми лингвокультурными различиями. Эти различия касаются отдельных сфер приложения концепта ПРЕСТИЖ / PRESTIGE, а также его связей, со- и противопоставлений с другими концептами и понятиями, актуализирующими различные аспекты концептуального содержания. Так, в английской лингвокультуре наблюдается гораздо более сильная связь концепта PRESTIGE, с одной стороны, и концептов POWER и AUTHORITY, с другой, а также почти отсутствующее в русской лингвокультуре осознание престижа как результата борьбы и победы, как своего рода завоевания.

Некоторые отличительные лингвокультурные особенности сочетаемости имени концепта ПРЕСТИЖ (высокая стандартность глагольной сочетаемости, частое приложение концепта к городам и государствам, бoльшая его закрепленность за публичной, государственной сферой) в современном русскоязычном дискурсе объясняются, по-видимому, традициями выбранного в качестве объекта анализа публицистического дискурса (в советское время концепт ПРЕСТИЖ был в значительной степени принадлежностью официального дискурса).

Регулярное контекстное ассоциирование понятий престижа и доверия по отношению к власти, интерпретация престижа как морального или лэтического свойства, отмеченная в современном английском и французском дискурсе, совершенно не свойственна современному русскому дискурсу: темы доверия к власти, морального авторитета власти не относятся в современной русской лингвокультуре к устойчивым элементам дискурса.

Можно предположить, что в других культурах понятие престижа будет иметь и более заметные отличия, поскольку для содержательного наполнения престижа как концепта социальной сферы важную роль всегда будет играть традиционный характер культуры, большая или меньшая распространенность в том или ином обществе массовой культуры, характер самоидентификации человека в обществе (например, отношения человек - государство, человек - власть; коллективистский или индивидуалистический менталитет) и ряд других факторов, по которым разные национальные культуры могут быть в разной мере друг от друга дистанцированы.

Анализ концепта ПРЕСТИЖ / PRESTIGE и смежных с ним концептов показал, что концепты, репрезентирующие идею социальной ценностности, как и другие описанные в данной работе ментефакты, обладают рядом содержательных и коммуникативно-дискурсивных особенностей. Чувственный образ в содержательной структуре данного типа концептов играет совершенно иную роль, не характерную для отприродных ментефактов и концептов сферы физического бытия человека. Чувственный образ не является здесь единой отправной точкой процесса концептуализации, смысловым центром, определяющим потенциальные направления концептуализации и метафоризации. Этот образ в составе данного типаа концептов носит дополнительный характер и может быть самым различным у разных носителей одной лингвокультуры и меняться под воздействием культурно-исторических, социальных факторов, под воздействием моды. Содержательным центром концептов данного типа является ценностный компонент, определяющийся включением концепта в систему социально и культурно значимых со- и противопоставлений и обладающий поэтому национально-культурной специфичностью.

Как лексико-семантическая, так и дискурсивная и ассоциативная репрезентация подобных концептов демонстрируют отсутствие четких переходов, границ между смежными компонентами этой концептуальной сферы. В целом данную концептосферу, по-видимому, можно представить как единое смысловое поле, составляющие которого определенным образом взаимодействуют между собой и комбинируются в разных его фрагментах. Наделение подобных комбинаторных объединений концептуальных элементов языковым обозначением, служащее выделению данной комбинации смыслов из единого смыслового поля и образованию концепта, происходит вследствие коммуникативной релевантности такой комбинации, лаккумулирующей важнейшие ценности данной культуры. В связи с указанными особенностями формирования концепты социальной сферы характеризуются отсутствием структурной целостности.

Концепты, репрезентирующие социальные и культурные ценности, подвержены значительному варьированию по нескольким направлениям. С одной стороны, социальной оценке свойственна относительность. Так, относительность оценки престижно / непрестижно проявляется, в частности, в том, что престиж всегда больше или меньше другого престижа (занимает определенное место на Ушкале престижейФ). Содержание социальной оценки в значительной степени зависит и от сферы ее приложения (определяющей ее основания и актуализирующей различные аспекты концептуального содержания) и от круга субъектов оценки.

Несмотря на наличие некоторых закономерностей в направлениях варьирования концептов социальной сферы, область такого варьирования может быть предельно широкой, вплоть до того, что в различных типах контекстов, в различных сферах приложения таких концептов могут выступать на первый план противоположные аспекты концептуального содержания (ср. отношения престижа и богатства, прибыли, возможность интерпретации престижа и как заслуженной, и как незаслуженной оценки и др.). Так, разнообразие возможных оснований для оценки чего-либо как престижного или, наоборот, непрестижного (престижный, потому что: дорогой, качественный, давно существующий, новый, высокооплачиваемый или вообще не оплачиваемый, модный и др.), принципиальная варьируемость престижа в зависимости от субъекта оценки приводят к тому, что, фактически, единственными безусловными компонентами концепта ПРЕСТИЖ являются Свысокая оценкаТ и тесно связанная с ней Сэксклюзивность (то, что есть не у всех)Т. В остальном же ПРЕСТИЖ выступает как своего рода пустая категория, наполняемая смыслом в соответствии с ценностными оппозициями, актуальными для данного социума (или его части) и приложимыми к той или иной сфере общественного бытия; именно включенность в эти ценностные оппозиции определяет культурно-ценностный компонент данного типа концептов. Оценка по шкале престижности сама по себе означает лишь предпочтение, высокую оценку, а основания этой высокой оценки могут варьироваться.

С другой стороны, содержание концептов социальной сферы изменчиво во времени и испытывает сильное влияние исторических и социально-экономических факторов. Внутренняя вариативность содержания данного типа концептов позволяет носителям языка в своих целях наполнять их идеологически маркированным содержанием и целенаправленно наделять те или иные идеи, объекты и явления социальной и идеологической ценностью. Лингвокультурная специфика концептов социальной сферы определяется как культурными традициями, так и характером социальных отношений и типом цивилизации. Репрезентируя ключевые для данной культуры, эпохи или социального страта ценности, концепты социальной сферы способны играть дискурсообразующую роль; характеризуясь высокой степенью осознаваемости и обсуждаемости, они становятся специальным предметом рефлексии и задают ценностную направленность дискурса, определяя оценочность его восприятия носителями лингвокультуры.

В Заключении подводятся итоги исследования, делаются выводы о роли референциальных и коммуникативно-дискурсивных факторов концептообразования, отмечается важность учета совокупности этих факторов при анализе содержания концептов и их типологизации.

Концепт представлен в работе как явление, характеризуемое не только когнитивными и структурно-содержательными, но и коммуникативными свойствами. Концепт выполняет важные функции в процессе коммуникации и получает содержательную определенность на уровне дискурса. Коммуникативные функции концептов заключаются в обеспечении взаимопонимания коммуникантов на основе представляемой концептами общности когнитивной базы (основных знаний о мире и общих отношений к ним), а также в том, что концепты играют дискурсообразующую роль, то есть способны выступать темой актуальных метакогнитивных текстов, в основном - дискуссионного характера. Этим обусловлена перспективность дальнейшего изучения концептов с учетом коммуникативного, а не только ментально-психического измерения. В методологическом плане задаче описания концепта как коммуникативно-дискурсивного явления в наибольшей мере соответствует исследование дискурсивного функционирования имени концепта и его ассоциативных связей, выявляемых экспериментальным путем и отражающих зафиксированные в сознании носителей языка дискурсивные связи.

В результате исследования были выявлены следующие основные структурно-содержательные и функциональные параметры, по которым различаются проанализированные концепты: роль конкретно-чувственного образа в формировании содержания концепта, характер культурно-ценностного компонента, структурная целостность, характер взаимодействия с другими единицами концептосферы, уровень национальной специфичности, уровень вариативности в рамках одной лингвокультуры, роль концепта в дискурсе (способность структурировать дискурс, играть дискурсообразующую роль), осознаваемость и обсуждаемость (актуальность), возможность включения концепта в концептуальные со- и противопоставления, отражающие актуальные социальные, культурные, идеологические ценности. Названные параметры рассматриваются нами как параметры функциональной типологии концептов.

Представленный в работе функциональный анализ концептов показал взаимообусловленность их коммуникативно-функциональных и структурно-содержательных характеристик. Концепт как совокупность содержательных признаков предстает в качестве дискурсивного явления, получающего свою содержательную определенность в том или ином типе речи. Анализ доказал оправданность привлечения ассоциативного материала, обнаруживающего усредненные общенациональные ассоциативные связи. Установленное в ходе исследования взаимное соответствие данных, выявляемых на ассоциативном и дискурсивном материале, представляется значимым в плане методологии изучения концептов.

Данные о функционально-коммуникативных особенностях различных референциальных типов концептов открывают путь к выработке принципов их функциональной типологизации. Проведенный анализ разнотипных по референции концептов свидетельствует о релевантности принципа построения типологии концептов с учетом взаимосвязанности их структурно-содержательных и функциональных характеристик. Функциональная типологизация концептов должна осуществляться с учетом совокупности взаимосвязанных признаков, каждый из которых в отдельности может характеризовать и какой-либо другой тип концептов. В рамках такой типологии происходит пересечение типов по ряду параметров, что в наибольшей степени позволяет моделировать концептосферу не как некий конструкт, а в ее естественном виде.

Осуществленный в работе анализ концептов позволяет по-новому осмыслить и более частные проблемы структурно-содержательного моделирования концептов. На примере избранных для анализа концептов показано, что ядерно-периферийный способ структурирования концептуального содержания в разной степени релевантен для разных по референциальной отнесенности типов концептов, а структурно-содержательные характеристики концептов находятся в закономерной связи с их коммуникативно-дискурсивными характеристиками.

Представленный в работе функциональный анализ показал, что культурная ценность концепта представляет собой его коммуникативно-дискурсивное свойство, отражающееся в частотности употребления имени концепта в речи, в его способности объединять различные семантические и концептуальные сферы, в его включенности в значимые для данной культуры ценностные оппозиции. Данное понимание культурной ценности позволяет моделировать концепт как совокупность культурно-значимых концептуальных смыслов.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Монографические работы

1. ингвокультурное варьирование концептов. - Саратов: Научная книга, 2005. 165 с.
2. Концепт - Референция - Коммуникация. - Саратов: Изд-во УИП БаженовФ, 2009. 412 с.

Статьи в изданиях, рекомендуемых ВАК:

1. Специфика проявления концептуальных признаков в лексической системе языка и в ассоциативных связях (на материале концепта старость в русском языке) // Вестник Томского государственного педагогического университета. - Томск, 2006. - Вып. 5 (56). - С. 75-79.
2. ексикографические и экспериментальные данные в раскрытии содержания концептов // Вестник Томского государственного университета. - Томск, 2008. - № 315. - С. 19-24.
3. Концепт престиж в отражении системной и ассоциативной лексикографии // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки / Научно-практический журнал. - Пенза, 2008. - №3(7). - С. 91-98.
4. Взаимодействие концептов как основа их варьирования // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. - Волгоград, 2008. - №10(34). - С. 21-25.
5. Что такое престиж? // Русская речь. - М., 2009. - №1. - С. 53-58.
6. Языковая концептуализация натурфактов: элементы природного ландшафта // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Социология. Политология. - Саратов, 2009. - Вып. 1. - Т. 9. - С. 53-57.
7. Дискурсивное варьирование концептов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. - Н. Новгород, 2009. - № 4. - С. 271-276.

Статьи и материалы конференций:

1. Словообразовательные реакции в ассоциативном словаре // Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых ученых. Вып. 4. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2001. - С. 175-177.
2. Гнездовые словообразовательные реакции как отражение концептуальных связей лексических единиц // Культурологические и лингвистические аспекты коммуникации: Сб. ст. Ч. II. - Саратов: МГСУ, 2001. - С. 93-98.
3. Словообразовательное гнездо как единица языкового сознания // Русский язык: исторические судьбы и современность: Международный конгресс исследователей русского языка: Труды и материалы. - М.: Изд-во МГУ, 2001. - С. 188-189.
4. Ассоциативная методика как методика лингвистического исследования и преподавания лингвистических дисциплин // Речеведческие дисциплины в ВУЗе и школе: Тезисы и материалы всероссийской научной конференции. Ч. II. - Самара: Изд-во СамГПУ, 2001. - С. 21-24.
5. Понятие УмолодойФ как компонент концепта УвозрастФ в русском языке // III-и славистические чтения памяти проф. П.А. Дмитриева и проф. Г.И. Сафронова. - СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2001. - С. 53-55.
6. Влияние социокультурной среды на структуру и функционирование концепта (на материале концепта возраст) // Автор. Текст. Аудитория. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2002. - С. 114-118.
7. Статистическая динамика возрастных номинаций в публицистике последних десятилетий // Филологические этюды. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2002. - С. 140-143.
8. Национальная специфика возрастных концептов // Предложение и Слово: Межвуз. сб. науч. трудов. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2002. - С. 444-448.
9. Социокультурная обусловленность представлений о возрасте (к вопросу о варьировании концептов) // Вопросы филологии и книжного дела: Межвуз. сб. науч. трудов. - Ульяновск: УГТУ, 2004. - С. 102-109.
10. Методы изучения концептов // Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы. Междунар. науч. конф., посв. 200-летию Казанск. ун-та. - Казань: Казан. гос. ун-т, 2004. - С. 271-272.
11. Об источниках и приемах изучения концептов // Культурологические и лингвистические аспекты коммуникации. - Саратов: Изд-во УНаучная книгаФ, 2005. - Вып. V. - С. 97-103.
12. О количественном аспекте дискурсивного изучения концептов (на материале концептов возраста) // Университетская филология - образованию: человек в мире коммуникаций: Материалы Междунар. науч.-практич. конф. УКоммуникативистика в современном мире: человек в мире коммуникацийФ. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005. - С. 23-26.
13. ексико-семантические репрезентации концепта молодость / jeunesse в русском и французском языках по данным лексикографии // Язык и общество в синхронии и диахронии: Труды и материалы междунар. науч. конф., посвященной 90-летию со дня рождения проф. Л.И. Баранниковой. - Саратов: Изд-во УНаучная книгаФ, 2005. - С. 272-279.
14. Концепт молодость в политическом дискурсе // III Международные Бодуэновские чтения: И.А. Бодуэн де Куртенэ и современные проблемы теоретического и прикладного языкознания: Труды и материалы: в 2 т. Т. 1. - Казань: Казан. гос. ун-т, 2006. Ц - С. 86-88.
15. ексико-семантические репрезентации концептов детство / enfance в русском и французском языках по данным лексикографии // Культурологические и лингвистические аспекты коммуникации: Межвуз. сб. науч. трудов. - Саратов: ТД УБелфортФ, 2006. - Вып. 6. - С. 8-17.
16. ексико-семантическая репрезентация концепта УдетствоФ в русском языке по данным лексикографии // Предложение и слово: Межвуз. сб. науч. трудов. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2006. - С. 370-375.
17. Концептуальные представления о возрастных периодах и их реализация в ассоциациях носителей русского и французского языков // Ученые записки кафедры психологии образования: Сб. науч. трудов. - Вып. 4. - Саратов: Изд-во УНаучная книгаФ, 2007. ЦС. 264-275.
18. Сопоставление данных лексикографических источников и ассоциативных экспериментов при изучении концептов // Вопросы структурной, функциональной и когнитивной лингвистики: теория и практика: Сб. науч. трудов по материалам междунар. конференции, 26-27 марта 2007 г. - Саратов: И - УНаукаФ, 2007. - С. 301-306.
19. Некоторые методологические проблемы описания структуры концептов // Материалы XIV Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых УЛомоносовФ. Секция УФилологияФ. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2007. - С. 148-150.
20. Репрезентация концепта зрелость на лексическом уровне современного русского языка // Язык. Культура. Коммуникация: Материалы Всероссийской заочной научно-практической конференции, г. Ульяновск, март 2007 г. - Ульяновск: УГТУ, 2007. - C. 161-164.
21. Особенности национальных представлений о возрастном периоде зрелости // Вопросы социальной психологии: Сб. науч. трудов. - Вып. 3 (8). - Саратов: И - УНаукаФ, 2007. - С. 286-301.
22. Структура и границы концепта // Ethnohermeneutik und kognitive Linguistik / Hrsg. von R.D. Kerimov. - Landau: Verlag Empirische Padagogik, 2007. - (Reihe УEthnohermeneutik und EthnorhetorikФ Bd. 12. Herausgeber der Reihe: H. Bartel, E.A. Pimenov). - C. 51-57.
23. ингвокогнитивный и лингвокультурологический подходы к определению концепта // Культурологические и лингвистические аспекты коммуникации: Межвуз. сб. науч. трудов. - Вып. 7. - Саратов: Изд-во УНаучная книгаФ, 2007. - С. 51-59.
24. Концепт престиж в русской и английской лингвокультурах // Язык и культура в России: состояние и эволюционные процессы: Материалы международной научной конференции / Отв. ред. Н.А. Илюхина, Н.К. Данилова. - Самара: Изд-во УСамарский университетФ, 2007. - С. 155-158.
25. Концепт престиж как часть концептосферы социальной оценки // Филологические этюды: Сб. науч. трудов молодых ученых: в 3 ч. - Вып. 11, ч. III. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2008. - С. 96-104.
26. УПрестижФ как центральный компонент семантической сферы социальной ценностности // Предложение и слово: Межвуз. сб. науч. трудов. - Саратов: И - УНаукаФ, 2008. - С. 113-117.
27. Концептуализация берега как одного из репрезентативных элементов русского природного ландшафта // Вопросы социальной психологии. - Вып. 4 (9). - Саратов: И - УНаукаФ, 2008. - C. 338-356.
28. юбви все возрасты покорны? // Эрос и Танатос как универсумы бытия: Межвуз. сб. науч. трудов / Сост. В.П. Крючков. - Саратов: Изд-во УИП БаженовФ, 2009. - С. 65-72.
29. Рецензия на книгу: Карасик В.И. Языковые ключи. Волгоград: Парадигма, 2007 // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия филология. Журналистика. - Саратов, 2009. - Вып. 1. - С. 78-81.

Подписано в печать 03.07.2009 г. Формат 60 х 84 /16.

Бумага офсетная. Усл. п.л. - 2,8

Тираж 100 экз. Заказ № 144.

Издано и отпечатано в ИП УБаженовФ

410071, г. Саратов, ул. Шелковичная, 149, кв. 292

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии