Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по юридическим наукам

Уголовный процесс западных государств и России: сравнительное теоретико-правовое исследование англо-американской и романо-германской правовых систем

Автореферат докторской диссертации по юридическим наукам

 

Санкт-Петербургский государственный университет

 

На правах рукописи

 

 

СТОЙКО Николай Геннадьевич

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС ЗАПАДНЫХ ГОСУДАРСТВ И РОССИИ:

СРАВНИТЕЛЬНОЕ ТЕОРЕТИКО-ПРАВОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ АНГЛО-АМЕРИКАНСКОЙ И РОМАНО-ГЕРМАНСКОЙ ПРАВОВЫХ СИСТЕМ

 

Специальность 12. 00. 09 - уголовный процесс,

криминалистика и судебная экспертиза;

оперативно-розыскная деятельность

 

Автореферат диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук

 

 

Санкт-Петербург - 2007

Работа выполнена на кафедре уголовного процесса и криминалистики государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования Санкт-Петербургский государственный университет

Научный консультант:

доктор юридических наук, профессор, почетный профессор Санкт-Петербургского государственного университета, заслуженный деятель науки Российской Федерации укашевич Владимир Захарович

 

Официальные оппоненты:

доктор юридических наук, профессор Вандышев Валерий Васильевич

доктор юридических наук, профессор Головко Леонид Витальевич

доктор юридических наук, профессор Смирнов Александр Витальевич

 

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский юридический институт Генеральной прокуратуры Российской Федерации

Защита состоитсяа 24 мая 2007 года в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 212.232.46 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора юридических наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199026, Санкт-Петербург, В.О., 22-я линия, д.7.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке имени А.М. Горького при Санкт-Петербургском государственном университете (199026, Санкт-Петербург, В.О., 22-я линия, д.7).

Автореферат разослан_______________2007 года.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат юридических наук, доцентаа Н.И. Мацнев


ВВЕДЕНИЕ

а Актуальность темы диссертационного исследования выражается в следующем.

Международная правовая интеграция, в которую во все большей мере вовлекается Россия, предполагает осуществление деятельности по координации ее собственной правовой политики с правовой политикой других стран. Движение нашего государства по этому пути вполне очевидно. Свидетельством тому является широкомасштабная судебно-правовая реформа, сопровождающаяся использованием зарубежного и международного опыта, правовыми заимствованиями, признанием международного права частью российской правовой системы и приведением ее в соответствие с международными правовыми стандартами. Можно сказать, что оформившаяся ранее главным образом в западных странах (вследствие интернационализации современных обществ под воздействием социально-экономических и иных факторов) тенденция к сближению национальных правовых систем стала характерной и для России.

Правда, указанная тенденция в области уголовно-процессуального права до последнего времени была менее выражена и заметна чем в других отраслях права. Подобный консерватизм объясняется в какой-то мере естественным нежеланием любого государства ограничивать свою монополию на власть и культурным наследием каждой страны. Более того, нужно иметь в виду, что в последнее время наряду с процессами глобализации, обусловившими необходимость правовой интеграции, прослеживаются процессы усиления национальной культурной автономизации (самоидентификации, поддержания и развития национальных традиций, языка, религии и т. п.), затрагивающие и сферу права. Поэтому закономерно, что взаимовлияние и взаимопроникновение национальных уголовно-процессуальных законодательств (и шире Ч правовых систем) происходят, главным образом, через посредство международного права (общепризнанные принципы, стандарты правосудия и защиты прав человека, договоры о взаимной помощи и сотрудничестве и т. п.).

Вместе с тем сказанное совершенно не исключает необходимости в создании сходных (на национальном уровне) и единых (на международном уровне) механизмов правового регулирования однородных общественных отношений, т. е. в определенной гармонизации (согласовании официальных правовых доктрин, концептуальных подходов, принципов, программ правовых действий и т. п.) и унификации (принятии основанных на общих межнациональных стандартах правовых актов или норм, действующих взамен или наряду с национальными) национальных законодательств и практики их применения. Дело заключается в том, что перед государствами, включенными в процесс интернационализации, стоят одинаковые проблемы в сфере уголовной юстиции: рост преступности (в особенности однотипных и транснациональных преступлений); недостаточное финансирование органов уголовной юстиции; слабая координация между ними; сложность, запутанность и иногда архаичность законодательства; повышение требовательности к органам уголовной юстиции с точки зрения соблюдения прав человека; судебная волокита и судебные ошибки; неэффективная защита потерпевших от преступлений; утрата общественного доверия к уголовной юстиции.

Перечисленные проблемы ясно показывают, что все государства, включенные в процесс интеграции, независимо от их желания вынуждены сотрудничать друг с другом, даже если они не подготовлены к согласованию своих законодательств. Речь идет о координации усилий в области пресечения и предупреждения международной преступности, обеспечения выдачи преступников, оказания взаимной помощи в осуществлении судебных разбирательств и исполнении наказаний, т. е. о том, что уже породило международную систему уголовной юстиции и побуждает к новаторской трансформации международного права в национальные законодательства (например, в области защиты прав и свобод человека и гражданина).

Однако следует заметить, что отмеченная выше тенденция к сближению национальных уголовно-процессуальных законодательств и практик вызывает сопротивление сложившихся культурных исторических форм судопроизводства (как относительно устойчивых и постоянно воспроизводимых). Данное явление имеет общий и естественный характер. Его игнорирование или недооценка, некритическое отношение к нему не только опасны для процессов гармонизации и унификации национальных законодательств, но и грозят дестабилизацией национальных правопорядков.

Для России, переживающей переходный период, сопровождающийся очередной в ее истории модернизацией правового строя с учетом западного опыта, сказанное особенно актуально, а в области уголовного процесса (в связи с принятием нового УПК РФ) уже превратилось в проблему теории и практики, которая в течение ряда лет является предметом порой довольно острых дискуссий: меняется ли наш уголовный процесс и в какую сторону; принесли ли произведенные нововведения пользу или вред и были ли в достаточной мере подготовленными и своевременными; становится ли отечественное судопроизводство (и должно ли быть) ближе англо-американской системе или остается (и должно оставаться) в лоне романо-германской системы; возможна ли интеграция этих систем и в каких пределах; нужны ли нам дальнейшие перемены и на какой основе.

Очевидно, что любая правовая трансляция, радикально меняющая уголовный процесс, обречена на провал, если не усиливает существующие структуры власти (а также профессионализм конкретного правоприменителя), их способность достигать поставленных перед ними политических и правовых целей. Поскольку не исключена вероятность того, что мы находимся именно в такой ситуации, важно провести сравнение российского уголовного процесса с наиболее влиятельными национальными системами судопроизводства, относящимся к разным его типам (англо-американскому и романо-германскому). Это необходимо для того, чтобы не допустить простого возврата в прошлое в ходе возможных контрреформ, а учесть собственный исторический опыт в контексте базовых ценностей, накопленных мировой уголовно-процессуальной практикой.аа

Степень разработанности темы исследования определяется тем, что традиционно уголовный процесс западных государств рассматривается на примере Англии и Уэльса, США, Германии и Франции, чьи правовые системы относятся к числу наиболее изучаемых в юридической науке; причина тому Ч их общемировая историческая значимость и огромное влияние, которое они оказали на другие страны. В юридической литературе (как западной, так и российской) накоплен значительный материал, касающийся в той или иной мере сравнения судопроизводства названных стран (а также стран, близких к ним по типу). Этому посвящены работы Алексеева Н.С., Александрова А.И., Апаровой Т.В., Боботова С.В., Бойцовой В.В., Бойцовой Л.В., Бутова В.Н., Власихина В.А., Головко Л.В., Гуценко К.В., Жалинского А.Э., Жидкова О.А., Жигачева И.Ю., Калиновского К.Б., Ковалева В.А., Лубенского А.И., Лукашевича В.З., Махова В.Н., Мельниковой Э.Б., Мещерякова Ю.В., Михайлова П.Л., Михайловской И.Б., Нажимова В.П., Наумова А. В., Николайчика В.М., Николюка В.В., Полянского Н.Н., Пешкова М.А., Рерихт А.А., Решетниковой И.В., Решетникова Ф.М., Семухиной О.Б., Смирнова А.В., Строговича М.С., Филимонова Б.А., Филиппова С.В., Чельцова-Бебутова М.А., Шагиняна А.С., Шестаковой С.Д. и других отечественных авторов советского и постсоветского периода времени. В дореволюционный период большое внимание указанной проблематикеа уделяли Баршев Я., Гартунг Н., Духовский М.В., Розин Н.Н., Случевский В., Фойницкий И.Я. и другие ученые. Среди западных правоведов можно выделить исследованияа Ashworth A., Barton L. G., Burnham W., Damaska M. R., Hatchard J., Huber B., King M., Packer H., Vogler R., Брантса К., Йорга Н., Осакве К. , Уайнреба Л., Фильда С., Флетчера Дж., Фридмэна Л. и других авторов.

Вместе с тем многие работы перечисленных выше и иных авторов носят в меньшей степени аналитический сравнительно-правовой характер, а в большей мере являются описанием уголовного процесса соответствующих стран (то есть материалом для сравнения). Значительное число работ, хотя и содержат не мало весьма интересных и ценных (в теоретическом и практическом отношении) положений, не имеют общей сравнительно-правовой направленности. Сравнительный метод в них используется как вспомогательный и не предполагает проведения завершенного научного и/или практического сравнения. Те же исследования, которые можно назвать сравнительно-правовым изучением уголовного процесса, в силу разных причин не учитывают или не достаточно учитывают современные правовые и уголовно-политические реалии (устаревший материал для сравнения, преимущественно формально-правовой анализ, отказ от обсуждения вопросов совместимости правовых институтов и проблем борьбы с преступностью). Вне таких реалий дать сколько-нибудь достоверную оценку российского уголовного процесса и/или уголовного процесса указанных выше стран в сравнительно-правовом контексте практически невозможно.а

Подобная оценка не проводилась, давно назрела и представляет собой важное самостоятельное перспективное направление научных исследований, результаты которых могут существенно повлиять на модернизацию уголовного судопроизводства в России. Вот почему настоящая работа является первым комплексным сравнительным исследованием уголовного процесса западных государств и России, соединяющим в себе теоретический, формально-правовой и уголовно-политический подход.

Объектом исследования являются:

  • формально-правовые отношения, возникающие между основными участниками уголовного судопроизводства рассматриваемых стран;
  • уголовно-политические отношения, опосредующие правовое взаимодействие основных участников уголовного судопроизводства сравниваемых стран.

Предметом исследования выступают идеологическое, политическое и правовое содержание уголовно-процессуальной деятельности в России и западных государствах, а также закономерности (тенденции) сближения и расхождения ее мировых типов и национальных видов (на примере Англии и Уэльса, США, Германии, Франции и России).

Целью исследования является определение того, возможно ли слияние англо-американского и романо-германского типа судопроизводства или доминирование (преобладание, подавление) одного типа над другим либо сохранение глубоких межтиповых различий, а также того, в каких направлениях должен развиваться российский уголовный процесс в сравнительно-правовой перспективе. Достижение поставленной цели предполагает решение таких задач как теоретическое обоснование необходимости использования в сравнительно-правовом исследовании сочетания типологического (как эталонно-правового), ценностно-правового и модельного (уголовно-политического) подходов; формулирование общих для всех сравниваемых стран уголовно-процессуальных стратегий и условий их совместимости; выявление ценностей, объединяющих и разделяющих сравниваемые разновидности уголовного процесса; установление сходных и отличных способов удержания (защиты) этих ценностей; оценку значимости общих уголовно-процессуальных стратегий для сближения национальных уголовно-процессуальных систем и развития российского уголовного процесса.

Методологической основой исследования служит сравнительный метод, необходимо предполагающий диалектическое изучение правовых систем. Сравнительный метод сочетается с другими общенаучными и специальными методами познания: формально-логическим, системно-структурным, историко-правовым и т.п.

Методика исследования предполагает межсистемное, кросснациональное, теоретическое микросравнение (изучение специфических характеристик уголовно-процессуального права пяти правовых систем, относящихся к разным правовым семьям, в научных целях) с использованием элементов макросравнения (сопоставление базисных характеристик правовых систем в пределах разных правовых семей), внутрисистемного сравнения (сопоставление правовых систем в пределах одной правовой семьи) и функционального (практического) сравнения. Приемы сравнительного анализа: концептуальный, проблемный и текстуальный. Исследовательские подходы: типологический, ценностно-правовой и модельный.

Теоретической базой исследования явились результаты теоретических исследований в области философии, социальной теории, конфликтологии, сравнительного правоведения, общей теории права и государства, а также криминологии, уголовного права и уголовно-процессуального права.

Правовой и информационной основой исследования выступили законодательство сравниваемых стран (уголовно-процессуальное и уголовное) и прецеденты, их описания в трудах крупных отечественных и зарубежных специалистов, а также справочные материалы.

Эмпирическую базу исследования составили статистические данные о состоянии преступности и борьбе с ней в сравниваемых странах, данные опросов работников российских правоохранительных органов (всего - 400 чел.), в том числе данные, полученные методом скрытого интервьюирования (18 чел.) и методом решения казусов - (105 чел.). Кроме того, использовались результаты анкетирования адвокатов (140 чел.), осужденных (175 чел.),а потерпевших (250 чел.), граждан, не являвшихся участниками уголовного процесса (123 чел.) и студентов-юристов (89 чел.), а также наблюдения судебных процессов (191). В диссертации также нашли отражение правозащитная деятельность автора, а также его опыт по правовому консультированию практических работников по конкретным уголовным делам (29).

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые на монографическом уровне производится оценка сходств и различий уголовного процесса западных государств и России, основанная на целостном сравнительно-правовом исследовании, опирающаяся на широкое понимание права и учитывающая формально-правовые позиции и объективные предпочтения (притязания) участников судопроизводства в уголовно-политическом контексте. В диссертации разрабатываются критерии сравненияа типологически и национально различающихся друг от друга видов уголовного процесса; обосновываются теоретические положения, характеризующие возможности и пределы сближения этих видов в рамках англо-американской (общее право) и романо-германской (континентальное право) правовой семьи; доказывается тезис о недопустимости масштабных заимствований из континентально-правовой (германской и французской) уголовно-процессуальной системы в англо-американскую, и наоборот; раскрывается опасность подобных заимствований для российского уголовного судопроизводства, грозящих ему разрушением собственных правовых основ; определяется принадлежность отечественного процесса к ааромано-германскому типу и, в этом смысле, вероятность его максимального сближения с германским и французским судопроизводством, а также сглаживания расхождений с английским и американским судопроизводством через единые международно-правовые стандарты и принципы; выявляются общие тенденции развития уголовного процесса (вне прямой зависимости от его типа) и общая закономерность уголовного-политического сближения его национальных видов.

Новизну диссертационного исследования определяют следующие положения, выносимые на защиту:

  • Существующий в теории традиционный типологический подход не способен дать объяснение современному состоянию уголовного судопроизводства и нуждается в модификации. Сравнение, проводимое в его рамках, является, по сути, механистическим или формально-процессуальным, абстрагирующимся в определенной мере от отраслевой конкретики, принимающим во внимание доктрины, сформировавшиеся в предшествующий исторический период и сохраняющиеся в силу правовых традиций. Поэтому он нуждается в модификации, когда в пределах одной правовой традиции (западной, например) отбираются образцы (эталоны), в качестве которых выступают судопроизводства отдельных стран. В западном праве речь идет об английском (и его американском варианте), германском и французском уголовном процессе, обладающем общепризнанной исторической значимостью и влиятельностью. По этим лэталонным видам судопроизводства типизируются и классифицируются другие национальные процессы, изучается их сближение и расхождение, и/или сближение и расхождение уголовно-процессуальных систем стран континентального и общего права. Такой подход обращен к актуальному состоянию права и может быть назван эталонно-правовым.
  • Изучение актуального состояния права требует обращения к формообразующим элементам уголовного процесса (внешней форме и структуре) для анализа сходств и различий и его содержательныма ценностям для выявления и объяснения важнейших исторических исходов его (уголовного процесса) развития: сближения, слияния, расхождения. Это предполагает привлечение сопоставимых данных (по сравниваемым странам) на двух уровнях: сравнение национальных видов уголовного процесса в целом и сравнение отдельных элементов этих видов процесса. Причем выделяемые на первом уровне базовые уголовно-процессуальные ценности должны использоваться для объяснения связей между элементами уголовного процесса на втором уровне, когда существование различных национальных видов уголовного процесса выступает в качестве необходимой предпосылки сравнительно-правового исследования, а интерпретируемые явления сравниваются в концептуально преобразованном виде. Такой подход может быть назван ценностно-правовым.
  • Обращение к ценностям и элементам уголовного процесса в свою очередь вызывает необходимость в построении его модели как инструмента для сравнения, когда судопроизводство рассматривается в качестве объективной правовой реальности, в которой цели, принципы и функции выступают в роли соорганизующего, упорядычивающего и структурирующего начала, отражающего совместность деятельности различных субъектов в широком уголовно-политическом контексте. Такой подход именуется модельным.
  • С точки зрения модельного подхода уголовный процесс Ч это соорганизованная, многоуровневая, совместная деятельность субъектов (участников) уголовного процесса, обладающих правовыми статусами и играющих (исполняющих) правовые роли, объединенная общими целями, принципами и функциями, выражающими отношения государства, общества и отдельных граждан к преступности и борьбе с ней. В таком случае модель уголовного процесса есть концептуальное выражение его осуществления на практике (или иначе Ч уголовно-процессуальная стратегия), определяющее суть уголовной политики в области уголовного процесса.
  • В целях сравнительного анализа с позиций всех трех обозначенных подходов следует выделить шесть основных стратегий (общих моделей), тесно связанных с уголовной политикой современных государств: защиты прав и свобод обвиняемого, уголовного преследования, социальной поддержки обвиняемого, социальной поддержки потерпевшего, рациональности и эффективности уголовного судопроизводства, примирения. Каждая из этих моделей обладает определенным набором признаков, отражающих ту или иную идеологическую или политическую перспективу вне зависимости от формально-правового контекста.
  • В уголовно-политическом отношении процессуальные стратегии вполне согласуются между собой (хотя практически могут вступать в столкновение друг с другом), если рассматриваются в качестве общегосударственных инструментов, призванных обеспечить потребности общества в сдерживании преступности и контроле над ней, возмещении убытков от нее и предупреждении совершения новых преступлений (т. е. являются уголовно-политической реакцией на преступность); осуществляются путем чередования, усиления одних и ослабления интенсивности других, расширения или сужения сферы своего применения и т. п. в зависимости от конкретной социальной ситуации; направлены (вне зависимости от субъективных нужд и притязаний) на достижение общих социально-интегративных целей публичного реагирования на преступления, обеспечения справедливости (меры социального согласия) и поддержания баланса интересов между потерпевшим (жертвой) и обвиняемым (преступником).
  • В сравнительно-правовом отношении согласованность и совместимость названных стратегий зависит от того, как и с помощью каких средств и способов (типологически правовых и/или национально-правовых)а они реализуются в деятельности основных участников судопроизводства Ч органов государства, обвиняемых, потерпевших, общественности (местных сообществ). Эти средства и способы определяются функционально (путем предписывания определенной функции и соответствующих им прав и обязанностей), производны от целей, за каждой из которых стоят какие-то актуальные интересы (притязания), достигаемые в условиях, заданных общими принципами уголовного процесса. По целям и принципам уголовный процесс сравниваемых стран, главным образом совпадает, по функциям - в основном разделяется в типологически правовом отношении. Совпадение определяется процессом уголовно-политического сближения уголовного судопроизводства современных государств, разделение - сохранением глубоких межтиповых различий.
  • Эффективность борьбы с преступностью, уровень защиты прав и свобод человека не находится в прямой зависимости от функциональных типовых (англосаксонский и романо-германский тип) либо видовых (германский, французский вид) различий. Обе системы сориентированы на соблюдение и защиту прав человека, требующих надлежащей правовой процедуры (процессуальной справедливости), и на контроль над преступностью, требующий обнаружения истины и наказания преступников (материальной справедливости).
  • Российский уголовный процесс по своим функциональным характеристикам является континентально-правовым и ближе всего к немецкому и французскому судопроизводствам (следственность и иерархичность), структурные и функциональные особенности которых были заимствованы и творчески переработаны на протяжении двух прошедших столетий. Наличие англосаксонского (по типу) института суда присяжных на тип системы не влияет. Изменение типовой принадлежности отечественного судопроизводства в результате масштабных правовых заимствований равнозначно потере национальной идентичности.
  • аРазвитие уголовного процесса в России происходит на собственной исторической основе с учетом международно-правового опыта. Наиболее значимые заимствования, осуществленные в ходе судебно-правовой реформы, касаются области прав человека и суда (стандарты правосудия, общепризнанные принципы, судебный контроль в стадии предварительного расследования и суд присяжных). Все они находятся в процессе адаптации и сами по себе деструктивного влияния на практику не оказывают. Российский уголовный процесс в новых прямых правовых заимствованиях не нуждается, но существует объективная потребность в использовании опыта реализации общих уголовно-процессуальных стратегий.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что в его ходе был решен комплекс сравнительно-правовых проблем, разработана научная база для дальнейшего изучения уголовного процесса сравниваемых стран, полученные результаты внесли вклад в исследование процессов правовой интеграции современных государств.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что обосновываемые в ней положения, выводы и рекомендации могут быть использованы (учтены) в правотворческой деятельности, при оценке реформы российского уголовного судопроизводства, а также планировании будущих реформ.

Апробация и внедрение результатов исследования выразилась в том, что результаты диссертационного исследования нашли свое отражение в монографиях, пособиях и других печатных работах, а также в подготовленном к изданию и рекомендованном Министерством образования РФ для студентов юридических вузов учебнике.а Общее число изданий, опубликованных автором по теме диссертации - 58 (объем личного участия - 79, 6 п.л.), в том числе в период докторантуры - 25 (объем личного участия - 43,9 п.л.), включая 2 монографии, 1 научно-практическое издание, 1 учебное пособие, 18 научных статей, научных докладов и тезисов, 2 учебно-методических пособия. В изданиях, рекомендованных ВАК, опубликовано 5 статей, за рубежом - 3 статьи.

Отдельные положения диссертации докладывались на заседаниях кафедры уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета, кафедры уголовного процесса, прокурорского надзора и правоохранительной деятельности Томского государственного университета и кафедры уголовного процесса Федерального сибирского университета, а также международных (6), всероссийских (1) и региональных (4) научно-практических конференциях, в том числе в период докторантуры - на 4 международных и 1 всероссийской конференции.

Материалы диссертационного исследования использовались при проведении научно-практических занятий с судьями, прокурорами и адвокатами (г. Красноярск: 2001 - 1, 2002 - 2, 2003 - 4, 2005 - 1; г. Санкт-Петербург: 2003 - 1, 2004 - 1). Они внедрены в учебный процесс юридического института Федерального сибирского университета, юридического института Томского государственного университета, Юридического института (г. Санкт-Петербург) по курсам Уголовный процесс и Правоохранительные органы, спецкурсам Сравнительное уголовно-процессуальное право и Защита личных прав и свобод в уголовном процессе США, а также рекомендуются студентам для дополнительного изучения на юридическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета.

Структура диссертации: введение, четыре главы и заключение, библиографический список и приложение.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность исследования, определяются степень разработанности избранной темы, объект и предмет изучения, его нормативная, информационная и эмпирическая база, формулируются цели и задачи, методология и методика их достижения, излагаются выносимые на защиту положения, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость полученных результатов, а также их апробация.

Глава первая лТеоретические основы сравнительного изучения уголовного процесса западных государств и России представляет собой теоретическую базу исследования. Она состоит из трех параграфов.

з 1. Типологический подход к сравнительному изучению уголовного процесса западных государств и России: основные типологии.

Разновидности уголовного процесса в Англии и Уэльсе, США, Германии, Франции и России представляют собой конкретные правовые реальности, сложившиеся в результате длительной исторической эволюции. На теоретическом уровне сравнения они типизируются путем выделения общих существенных признаков и классифицируются путем распределения по родственным группам на основании типичных сходств и различий.

Можно выделить несколько основных типологий (типологизаций) уголовного процесса: сравнительно-исторические и сравнительно-правовые.

В сравнительно-историческом подходе предлагалось делить уголовный процесс по этапам его исторического развития на частно-обвинительный (активные стороны и нейтральный пассивный судья), розыскной (активный суд, обвинитель Ч доноситель, обвиняемый Ч объект исследования для суда, тайное письменное производство, допустимость пытки, формализм и мелочность правил), состязательный, или смешанный (сочетание розыскных и состязательных начал). Однако данное деление вступает в явное противоречие с современными теоретическими представлениями ученых сравниваемых нами стран, согласно которым английский суд, например, с неизбежностью является выразителем правительственных интересов (J.A.G. Griffiths и др.), а германские и французские прокуроры и защитники служат интересам правосудия в той же мере, что и независимый от произвола сторон суд (L. Heinze, A.Vach, J.Pradel и др.).

Альтернативная данному делению историческая типология М.А. Чельцова-Бебутова (рабовладельческий, феодальный, буржуазный и социалистический типы), будучи чрезмерно идеологизированной, также не смогла отразить того, что существовало в действительности, хотя и не потеряла своего научного значения в силу указания на взаимосвязь права и форм его реализации с экономическими, политическими и иными конкретно-историческими условиями.

В связи с этим обращает на себя внимание появление в современной литературе ряда типологий, так или иначе объясняющих смену исторических типов уголовного процесса (или указывающих на нее) с новых (не вульгарно классовых) социально-теоретических позиций (Ю.В. Мещеряков, С.Д. Шестакова, А.В. Смирнов).

Сравнительно-правовые типологии предельно идеализированы и используются для характеристики современных форм уголовного судопроизводства. Данные в вариациях Ч обвинительный и состязательный, розыскной (инквизиционный, следственный) и состязательный процессуальный), Ч они как бы встраиваются в более широкую типологию правовых семей, когда соответствующие идеальные типы процесса рассматриваются как модели, используемые для анализа какой-либо группы родственных процессов: общего и континентального (романо-германского) права, общего, континентального и социалистического (так называемое двух? и трехстороннее деление) (J. Hatchard, B. Huber, Дж. Флетчер, Л. Бартон, О.Б. Семухина и др.). Таким путем указанные ученые строят свои идеальные модели и проводят типологизацию уголовного судопроизводства, имеющую более современные аналоги и не допускающую смешения сравнительно-исторической и сравнительно-правовой классификаций. Однако выводы этих авторов по ряду моментов также вступают в противоречие с действительностью.

Появление вышеприведенных трактовок закономерно. В силу ряда причин классическая интерпретация не способна дать объяснение современному состоянию уголовного судопроизводства. Во-первых, она предполагает анализ сравниваемых процессуальных систем, главным образом, на нормативно-правовом уровне, вне социального (прежде всего уголовно-политического) контекста. Сравнение проводится, по сути, механистически или формально-процессуально. Во-вторых, в качестве оснований деления на рассматриваемые типы процесса берутся, в первую очередь, те, которые проявляют себя на уровне соответствующих им правовых семей, т. е. на более общем уровне, абстрагирующемся в определенной мере от отраслевой конкретики. Как следствие Ч неизбежность потери каких-то существенных для того или иного типа судопроизводства признаков и ограниченная возможность обнаружения всех тенденций по его изменению. В-третьих, во внимание принимаются доктрины, сформировавшиеся в предшествующий исторический период и сохраняющиеся в силу правовых традиций (например, теория преимущественно частно-исковой природы английского процесса или отсутствия правового спора в германском и французском процессе), при этом не используются или недостаточно используются достижения смежных юридических наук. В результате, в частности, в англосаксонском типе без внимания остается досудебное производство, существенное сокращение сферы применения состязательного метода (суда присяжных), а в романо-германском совсем не учитывается или лишь частично учитывается реальное расширение состязательных (конфронтационных) начал.

Сказанное, по нашему мнению, обусловливает необходимость еще одного типологического подхода. Он может быть назван эталонно-правовым, когда в пределах одной правовой традиции (западной, например) отбираются образцы (эталоны), в качестве которых выступают судопроизводства отдельных стран. В западном праве речь идет об английском (и его американском варианте), германском и французском уголовном процессе, обладающем общепризнанной исторической значимостью и влиятельностью. По этим лэталонным видам судопроизводства типизируются и классифицируются другие национальные процессы, изучается их сближение и расхождение, и/или сближение и расхождение уголовно-процессуальных систем стран континентального и общего права. Причем сравнительный анализ, проводимый в рамках этого подхода, должен быть тесно связан с уголовной политикой, рассматривающей уголовный процесс как уголовно-политическую реакцию государства на преступность. Ибо вне контекста стратегических (политических) целей, которые государство ставит перед органами юстиции, невозможно дать ответы на вопросы о принципиальных (содержательных, ценностных, а не только формально-правовых) сходствах и различиях уголовного процесса английского, немецкого и французского образцов (в рамках правовых семей или групп). Ведь не исключено, что по своим базовым (уголовно-политическим) характеристикам (ценностям) они уже готовы к объединению либо продолжают сохранять основополагающие различия, или совпадают по базовым ценностям, но существенно расходятся по способам и средствам их воплощения в жизнь. Такой подход (типологический по принципу) нацелен, скорее, не на построение типологии (она здесь лишь следствие), а на выявление общего и особенного, типичного и своеобразного во всех изучаемых национальных видах уголовного процесса с позиций как определяемого уголовной политикой содержания (базовых ценностей), так и формального построения (процедур, правил).

Вот почему сравнение российского уголовного процесса с названными национальными видами уголовного процесса (как и сравнение между ними) нужно проводить, исходя из эталонно-правового подхода, рамки которого не только не исключают иных подходов, но и позволяют учесть их достоинства и недостатки. В контексте серьезного реформирования судопроизводства в нашей стране, сопровождающегося широким заимствованием западного опыта, это представляется особенно значимым.

з 2. Ценностно-правовой подход к сравнительному изучению уголовного процесса западных государств и России: объект, предмет и метод.

Право ценностно (объективно и субъективно) представлено в социальном мире и отдельных его частях (реальностях), являясь условием его существования и развития. По отношению к этим социальным реальностям право будет не только формообразующим (тем, что придает им форму правовых), но и качественно определяющим (тем, что придает им ценность правовых). Данное различение очень важно для сравнительного исследования, потому что независимо от избранного в качестве универсального определения (измерения) права, оно всегда берется во взаимосвязи с другими реальностями и субъектом. В этой связи общие понятия объекта и предмета исследования нуждаются в переопределении: объект Ч часть правовой реальности, созданная человеком и существующая для человека конкретно-историческая данность (институциональный правовой порядок), предмет Ч ее стороны, аспекты, непосредственные объекты ценностного отношения (стратегии, доктрины, законодательство, прецеденты, правовые учреждения и правоприменительная практика, фактическое поведение, и т. п.). Причем объекты (вне зависимости от концептуального определения права) выделяются социологически, а рассматриваются коммуникативно: в ценностной правовой взаимосвязи (отношении) друг с другом и субъектом (участниками). Сравнение при этом будет выступать в качестве особой процедуры оценивания соответствующих явлений (объектов).

Очевидно, что аналогичным образом можно структурировать любые национальные виды судопроизводства (в том числе и интересующих нас стран), для достижения целей и задач сравнения которых значимо их изучение в следующих измерениях: в нормативном, т. е. как законодательства, прецедентов и практики их применения (использования); в институциональном, т. е. как системы и структурной организации органов уголовной юстиции; в фактическом, т. е. как типичного поведения участников уголовного процесса; в идеальном, т. е. как правовых доктрин, стратегий, выраженных в них или определяемых ими целей, принципов, функций уголовного судопроизводства. В идеальном измерении речь идет о ценностном содержании уголовного процесса, в нормативном, институциональном и фактическом Ч о ценностном воплощении уголовного процесса в определенных предметных формах. В этом смысле ценности Ч то, что со-держится, а предметные формы Ч то, что у-держивает.

Хотя приведенные выше определения формы и содержания уголовного процесса не являются традиционными, они принципиально оправданы. Дело в том, что ценность Ч это и отношение к праву (в любом его измерении) как уже сформировавшемуся феномену, и сущность его бытия, и то, что предшествует праву, предопределяет право как форму своего существования. Иными словами, право (форма) есть превращенное, определенное содержание (ценность). В этом смысле правовые ценности (содержание) реальны и требуют выражения в соответствующей структуре (форме), которая, таким образом, организует данное содержание, развертывая его в нормативной системе уголовного процесса, судах и правоохранительных органах, целенаправленных действиях субъектов, уголовной политике, доктринах, принципах и т. п. Будучи развернутым содержанием, форма влияет на него, зависит от него, образует с ним единство, но не сводится к нему. Форма может менять и меняет содержание объекта, но лишь в случае, когда сам объект способен к преобразованию. От того, поддается ли такой объект как уголовный процесс преобразованию или нет, зависят ответы на вопросы о сближении судопроизводства рассматриваемых стран, а также возможность новой формы уголовного процесса России влиять на изменение старого содержания. Вот почему под непосредственным содержанием уголовного процесса следует понимать то, что его обусловило и обусловливает как социальный феномен Ч ценности, конституированные в уголовно-процессуальной форме (внешне Ч в облике законов, прецедентов, учреждений уголовной юстиции и т. д., внутренне Ч во взаимосвязи разнообразных элементов (частей) уголовного процесса).

При этом в сравнительном анализе нужно учитывать как базовые ценности, воплощенные в выделенных непосредственных объектах, так и конкретные ценности, воплощенные в отдельных элементах. Базовые ценности могут быть определены через идеальное измерение права: доктрины, принципы и т. п., представленные в виде моделей уголовного процесса. Как результат концептуализации актуальной практики и политики в области уголовного процесса, эти модели являются теоретическим выражением его высших легитимных ценностей (т. е. сущности). Конкретные ценности могут быть определены через нормативное, институциональное и фактическое измерения права: законодательство, прецеденты, правовые учреждения, правоприменительная практика, и т. п., представленные в виде решений, реализующих их действий, процедур, методов и стадий. Такое сравнение может быть названо сопоставительным, качественно интерпретативным методом, в котором большое значение придается моделям, выступающим в качестве теоретически сконструированных единичных объектов сравнения (реальных или воображаемых), широко используемых в компаративистике, в том числе и при изучении уголовного процесса.

з 3. Модельный подход к изучению уголовного процесса западных государств и России: понятие уголовно-процессуальной стратегии.

Вопрос общетеоретического определения модели уголовного процесса до сих пор остается открытым и с очевидностью требует ответа, значимого с точки зрения дальнейшего развития как национально-правовых, так и сравнительно-правовых исследований. В науке модели рассматриваются в качестве специфического средства и формы научного освоения действительности и в этом смысле своеобразной рамки исследования. Иначе говоря, в общенаучном смысле модель имеет не только чисто описательную, но и объяснительную, а также прогностическую функции. Сказанное в полной мере распространяется и на понятие модели уголовного процесса, которая, как и любая другая, будет характеризоваться определенными признаками. Важнейшие из них Ч совместность деятельности субъектов уголовного процесса, их статусно-ролевое взаимодействие, рационально упорядоченное в системе отношений (уголовно-процессуальных и уголовно-правовых), практике их реализации (правоприменительной) и типизированном поведении. Отсюда на первое место в определении уголовного процесса выступает способ соорганизации взаимодействующих между собой субъектов или со-организующее начало. Таким началом являются цели, принципы и функции уголовного процесса. На всех без исключения уровнях они имеют определяющее значение: на идеальном Ч как отражающие стратегическую и доктринальную (ценностно-правовую) рамку деятельности; на нормативном Ч согласованность правовых эталонов; на институциональном Ч организационную соотнесенность и соподчиненность органов уголовной юстиции; на правоприменительном Ч их процессуальную взаимозависимость и урегулированность отношений между собой и другими субъектами (опосредованную объективным уголовно-правовым отношением); на фактическом Ч типичность, повторяемость и воспроизводимость действий, взаимодействий и ситуаций. Причем на любом уровне цели, функции и принципы одновременно и непосредственно входят в его содержание и форму, указывая на то, что со-держится (ценности) и то, что у-держивает (способ). Следовательно, уголовный процесс Ч это соорганизованная, многоуровневая, совместная деятельность субъектов (участников) уголовного процесса, обладающих правовыми статусами и играющих (исполняющих) правовые роли, объединенная общими целями, принципами и функциями, выражающими отношения государства, общества и отдельных граждан к преступности и борьбе с ней.

Если сказанное справедливо, то модель уголовного процесса есть концептуальное выражение его осуществления на практике или иначе Ч уголовно-процессуальная стратегия. Другими словами, она (модель) определяет (описывает) суть уголовной политики в области уголовного процесса. Отсюда, модель уголовного процесса Ч это стратегия, описывающая и объясняющая его через соответствующие лобъединительные цели, принципы и функции (или с их помощью), которые могут рассмотриваться на правовом (уголовно-процессуальном) и социальном (уголовно-политическом) уровнях.

Глава вторая Основные уголовно-процессуальные стратегии в теоретическом контексте посвящена уголовно-политическому содержанию судопроизводства и включает в себя два параграфа.

з 1. Содержание уголовно-процессуальных стратегий.

При всем различии авторских подходов, поставленных исследовательских задач и предпочтений выработанные учеными разных стран модели уголовного процесса могут быть объединены в рамках шести уголовно-процессуальных стратегий (общих моделей): 1) защиты прав и свобод обвиняемого; 2) уголовного преследования; 3) социальной поддержки обвиняемого; 4) социальной поддержки потерпевшего; 5) рациональности и эффективности уголовного судопроизводства; 6) примирения. Такое объединение должно производиться, главным образом, по целевому и функциональному признакам, выделенным на основе анализа существующих в науке (главным образом западной) моделей.

Стратегия защиты прав и свобод обвиняемого выражена в моделях надлежащего правосудия (H. Packer) и согласования интересов государства и обвиняемого (J. Griffiths), а также одноранговой и иерархической, (M.R. Damaska), партисипативной и консенсуальной моделях (F. Tulkens, M. Van de Kerchove). Цель, которую она выражает, Ч справедливость (процедурная и материальная); функция, которую она предписывает органам уголовной юстиции, Ч обеспечение защиты прав и свобод обвиняемого; принципы, которым она следует - автономия суда и разделение сторон, процедурное равноправие и самостоятельность сторон в исследовании доказательств, контроль сторон за ходом судопроизводства и разрешение дела только судом, вероятная невиновность обвиняемых перед судом. К стратегии уголовного преследования относятся модель контроля над преступностью (H. Packer) и сходные с ней модели пристыживания и порицания (M. King), принудительной юстиции (F. Tulkens, M. Van de Kerchove), власти (M. King), а также надлежащего поведения (J. Braithwaite). Соответствующая этой стратегии цель уголовного процесса Ч наказание, функция Ч установление уголовного правоотношения, принципы - ограничение правового контроля за органами уголовного преследования, суровость уголовной репрессии, отчуждение и подавление обвиняемых, их вероятная виновность перед судом. К стратегии социальной поддержки обвиняемого относится модель реабилитации (M. King). Идеальной целью уголовного процесса в рассматриваемой модели является реабилитация (восстановление обвиняемого в таком состоянии его индивидных и личностных качеств, при котором он будет способен самостоятельно справляться с обращенными к нему социальными требованиями и тем самым воздерживаться от любых форм отклоняющегося поведения), функцией Ч определение и разрешение личностных проблем обвиняемого, принципами - приоритет социально-педагогического и социально-психологического воздействия над уголовно-правовым, индивидуальный подход к каждому обвиняемому и неформализованная судебная процедура, недопустимость направления дела в суд при условии незначительной общественной опасности обвиняемых и крайне низкой эффективности возможного карательного воздействия на них, участие специалистов (социальных работников, педагогов, психологов и т.п.) в процессе сбора информации, выработки и принятия решений в отношении обвиняемых. Стратегия социальной поддержки потерпевших наиболее ярко отражена в модели участия потерпевшего в деле и так называемой благотворительной модели уголовного правосудия (J. Dignan, M. Cavadino). Целью уголовного процесса, построенного в соответствии со стратегией социальной поддержки потерпевших, будет прежде всего реабилитация жертв преступлений, функцией Ч определение и разрешение их личностных проблем, принципами - участие потерпевшего в уголовном деле, равенство прав потерпевшего и обвиняемого, учет и удовлетворение реабилитационных потребностей потерпевшего, приоритет его компенсационных притязаний и обеспечение личной безопасности. Стратегии рациональности и эффективности уголовного судопроизводства соответствует модель бюрократической эффективности (M. King, Н. Кристи). Она отражает давление на уголовный процесс органов уголовной юстиции, стремящихся ввести в него ресурсосберегающие правила и процедуры. Основная цель здесь Ч сократить, оптимизировать издержки и расходы, добиться того, чтобы уголовные дела обвиняемых (подозреваемых) как можно быстрее и эффективнее рассматривались в суде. Основная функция Ч управление уголовным процессом. Основные принципы - стандартизация судопроизводства, экономичность и разделение труда, быстрота и простота, нейтрализация и минимизация конфликтов. Стратегия примирения раскрывается в моделях восстановительного правосудия и общественного правосудия (Х. Зер, J. Dignan, M. Cavadino)а , а также близких им моделях переговорной юстиции (F. Tulkens, M. Van de Kerchove), личностно-ориентированной (Н.Г. Стойко) и дискурсивно-состязательной (А.В. Смирнов). Уголовный процесс, ориентированный на стратегию примирения, должен быть нацелен на урегулирование криминальных конфликтов (столкновений интересов). Его функция Ч решать конфликты, т. е. добиваться исчерпания противоречий, вызванных совершением преступлений, на основе волеизъявления и к взаимному удовлетворению сторон (потерпевшего и обвиняемого). Его принципы - участие потерпевшего и обвиняемого в выработке решения, использование посредничества и примирительных процедур, неформальная обстановка ведения процесса, разрешение дела представителями общественности в условиях правового контроля за ними, общественный и правовой контроль за принятием решений. Представленные выше модели отражают прежде всего уголовно-политическую природу уголовного процесса (как части уголовной юстиции вообще). Многие из них даже не имеют непосредственного процессуального вида. В то же время все они есть результат концептуализации практики и в своем единстве образуют определенную идеологическую и политическую перспективу, вытекающую из ряда процессуальных деталей, данных в описаниях соответствующих стратегий. В этом смысле каждая из вышеизложенных стратегий-моделей сама по себе уже может быть использована для анализа уголовного процесса сравниваемых нами стран без специального перевода на уголовно-процессуальный уровень. Другое дело, что такой перевод становится неизбежным, как только мы начнем говорить о том, чьи интересы стоят за той или иной стратегией, кто конкретно и каким образом (путем выдвижения каких целей, исполнения каких функций, реализации каких принципов) их достигает или должен достигать. Фактически речь идет о коллективном распределении социально заданных целей и функций, формулировании соответствующих принципов и, таким образом, о согласованности и совместимости выделенных нами общих моделей.

з 2. Согласование уголовно-процессуальных стратегий.

Возможно ли согласованное и совместимое осуществление выделенных нами стратегий на двух уровнях Ч уголовного процесса вообще и его основных участников? В целом на данный вопрос может быть дан положительный ответ, но при условии двух теоретических допущений: все общие модели (стратегии) так или иначе, в той или иной мере реализуются (проявляются) в уголовном процессе (законодательстве, практике его применения, фактическом поведении и т. п.); ни одна из моделей не рассматривается в качестве альтернативы уголовному судопроизводству вообще как способу уголовно-правового реагирования на преступность. Сказанное означает, что цели, функции и принципы в уголовном процессе должны корреспондировать разным стратегиям одновременно, образуя единую систему. Однако уже в самом первом приближении экстраполяция рассматриваемых стратегий на практику показывает серьезное напряжение между ними, которое может разрешиться в трудном выборе одного из таких вариантов: обвинять ли подозреваемого и, значит, инициировать судебное разбирательство, надеяться ли на признание им своей вины (сделку о признании вины), прекратить ли уголовное дело. Тем не менее отмеченные выше противоречия относительно легко преодолеваются (по крайней мере, теоретически), если уголовно-процессуальные стратегии: 1) рассматриваются в качестве общегосударственных инструментов, призванных обеспечить потребности общества в сдерживании преступности и контроле над ней, возмещении убытков от нее и предупреждении совершения новых преступлений (т. е. являются уголовно-политической реакцией на преступность); 2) осуществляются путем чередования, усиления одних и ослабления интенсивности других, расширения или сужения сферы их применения и т. п. в зависимости от конкретной социальной ситуации; 3) направлены (вне зависимости от субъективных нужд и притязаний) на достижение общих социально-интегративных целей публично-правового реагирования на преступления, обеспечения справедливости (меры социального согласия) и поддержания баланса интересов между потерпевшим (жертвой) и обвиняемым (преступником).

Согласованность и совместимость избранных нами стратегий зависит не только от наполняющих их базовых ценностей, но и от того, как и с помощью каких средств и способов они реализуются в деятельности основных участников судопроизводства: органов государства, обвиняемых, потерпевших, общественности (местных сообществ). Эти средства и способы определяются функционально (путем предписывания определенной функции и соответствующих им прав и обязанностей), производны от целей, за каждой из которых стоят какие-то актуальные интересы (притязания), достигаемые в условиях, заданных общими принципами уголовного процесса. В этом смысле уголовный процесс в его собственно правовом контексте (законодательном и/или прецедентном) должен быть дифференцирован по целям, принципам и функциям таким образом, чтобы они не отрицали друг друга, а их реализация приводила к результатам, приемлемым с точки зрения интересов всех упомянутых участников судопроизводства (отражаемых соответствующими стратегиями). Иначе говоря, стратегии требуют актуализации выражаемых ими целей, функций и принципов в деятельности соответствующих субъектов уголовного процесса, т. е. превращения уголовно-политических (базовых) ценностей в ценности конкретные, правовые. Без этого невозможно ни согласование реальных интересов, ни удержание базовых ценностей в рамках уголовного судопроизводства.

Глава третья Цели и принципы уголовного процесса западных государств и России состоит из двух параграфов.

з 1. Цели уголовного процесса западных государств и России.

В уголовном процессе рассматриваемых нами стран цели выражаются, понимаются и интерпретируются по-разному (К.Ф. Гуценко, Л.В. Головко, Б.А. Филимонов). Они вытекают из широкого нормативно-правового контекста и чаще всего определяются доктринальным путем. Все цели очевидно близки, соответствуют выделенным уголовно-процессуальным стратегиям, согласованы в их контексте как уголовно-политические и не противоречат друг другу.

В то же время в сравнительно-правовой литературе некоторые цели и связанные с ними ценности (определяемые иначе) приводятся именно как отделяющие континентально-правовые виды уголовного процесса от англосаксонских видов. Речь идет о трех взаимосвязанных фундаментальных различиях: 1. преобладание материального уголовного права над процессуальным правом в континентально-европейских юрисдикциях и уголовно-процессуального права над материальным Ч в англо-американских юрисдикциях; 2. материальная истина в уголовном процессе континентального типа и процедурная (процессуальная) справедливость в уголовном процессе англосаксонского типа; 3. приоритет частноправовых интересов в англо-американском уголовном процессе и приоритет публично-правовых интересов в континентальном уголовном процессе.

За первым различием практически стоят цели уголовного преследования, с одной стороны, и цели защиты прав и свобод обвиняемого - с другой. В этом смысле спора о преобладании материального или процессуального права не возникает (по крайней мере, у процессуалистов), взгляды практически совпадают. Это не случайно, поскольку в настоящее время невозможно представить ни тотальный уголовно-правовой контроль над преступностью, ни полную (неограниченную) защиту личных прав и свобод. Другое дело поиск разумного баланса между неизбежностью преследования за совершение преступлений, сопровождающегося ограничением прав и свобод и риском наказания невиновных, и необходимостью высокого стандарта соблюдения этих прав и свобод, сопровождающегося ограничением властных прерогатив по уголовному преследованию и могущего привести к безнаказанности некоторых преступников. а

Второе различие очень близко к первому. В нем акцент сделан на способе достижения цели: следственном методе в континентальных юрисдикциях и состязательном - в англосаксонских.а Следственный метод Ч это способ всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств уголовного дела в целях обнаружения истины. Он требует от каждого органа государства, участвующего в уголовном процессе, не придерживаться какой-то одной, заранее предустановленной позиции, а выдвигать и проверять все возможные версии и обвинительного, и оправдывающего характера, выявляя каждое обстоятельство, необходимое для защиты законных интересов, как обвиняемых, так и потерпевших. Состязательный метод заключается в оспаривании сторонами обвинения и защиты позиций друг друга путем представления доказательств и их исследования непосредственно перед судом, когда каждая из сторон излагает свою версию событий и стремится опровергнуть версию противоположной стороны по определенным правилам, а выбор одной единственно верной версии остается за судом.

аа С точки зрения целей, между названными методами нет непроходимой границы. Различаясь процедурно, содержательно они направлены на достижение истины (и справедливости). Ведь существование уголовного процесса, который бы не был в принципе способен раскрывать реальные преступления, изобличать действительных виновников их совершения, вряд ли возможно себе представить. Сказанное позволяет утверждать, что цель достижения истины в одинаковой мере значима для уголовного процесса всех рассматриваемых стран. Более того, ее можно рассматривать в качестве своего рода внутренней цели, обеспечивающей движение уголовного дела в сторону реализации внешних (стратегических) целей. В данной связи попытка построить в России уголовный процесс, не ориентированный на истину, означает переход к тому, чего не существует в современном государственно-организованном мире.

Третье различие исходит из того, что в уголовном процессе сталкиваются интересы государства, обвиняемых (преступников), потерпевших (жертв) и местных сообществ (общественности). Интересы обвиняемых, потерпевших и местных сообществ могут существенно расходиться с интересами государства. Однако защищаются они в уголовном процессе лишь в той мере, в какой представлены государством, т. е. являются государственно или общественно значимыми. Таким образом, вопрос о фундаментальном различии приоритет частноправовых интересов Ч приоритет публично-правовых интересов фактически снимается. При этом цель удовлетворения частноправовых интересов (прав и свобод) является общим приоритетом в уголовном процессе сравниваемых юрисдикций, но не вступает в противоречие с необходимостью удовлетворения публично-правовых интересов и не превращает уголовный процесс в частно-исковую деятельность. Различия же в традиционных концепциях соотношения частноправовых и публично-правовых интересов практически преодолеваются за счет признания наличия и взаимозависимости выраженных в них внутренних целей справедливости (традиционно Ч общее право), истины и законности (традиционно Ч континентальное право), хотя и сохраняются в способах их осуществления. Иначе говоря, уголовный процесс не может быть ни частным делом обвиняемого или потерпевшего, ни делом местного сообщества (за некоторыми исключениями по очень узкой категории уголовных дел). В этой связи даже сделка о признании вины имеет публично-правовой характер, поскольку любая современная правовая система не может допустить дисбаланс между законным стремлением власти к восстановлению правопорядка и справедливости путем уголовного преследования и наказания преступников, с одной стороны, и интересом обвиняемого получить минимальное наказание или избежать его вовсе Ч с другой. Другое дело, что существует необходимость в ограничении властных полномочий органов государства, обуславливающих их преимущество перед остальными участниками уголовного процесса. Именно здесь и заключается действительный приоритет частного интереса обвиняемого в применении к нему справедливых процедур над интересом органов власти, заключающимся в том, чтобы наказать его в обход этих процедур. Указанное положение принципиально и соблюдается во всех сравниваемых нами юрисдикциях, различаясь лишь способами реагирования и предупреждения произвола.

з 2. Принципы уголовного процесса западных государств и России.

Принципы (вне зависимости от их научного определения) Ч это то, что является наиболее ярким воплощением ценностей уголовного процесса сравниваемых стран. Будучи официально признанными (на конституционном, законодательном, прецедентном или доктринальном уровне), они, так или иначе, отражают легитимные уголовно-процессуальные ценности. В данном смысле (и только) не важно различение принципов, с одной стороны, и правовой доктрины, целей законодателя, правовых взглядов, научных воззрений, и т. п. Ч с другой. Важнее ценностная основа, на которой принципы формируются, а также то, что принцип есть высший акт легитимации уголовного процесса. Поэтому теоретические расхождения в определении понятия принцип уголовного процесса, в вопросе об их количестве и т. д. здесь не имеют значения.

Описания и конкретные формулировки принципов уголовного процесса рассматриваемых стран можно найти как на законодательном уровне, так и в литературе (К.Ф. Гуценко, Л.В. Головко, Б.А. Филимонов, J. Hatchard, B. Huber и др.). Именно на эти описания следует опираться, квалифицируя соответствующие принципы как ценности.

Принципы уголовного процесса сравниваемых стран так же близки, как и цели. В ценностном отношении они дополняют цели, являясь высшим актом легитимации уголовного процесса, поэтому, как и цели, они непосредственно корреспондируют соответствующим стратегиям. Причем обращает на себя внимание то, что подавляющее большинство принципов относится к стратегии защиты прав и свобод обвиняемого. Особенно ярко это проявляется применительно к США, Англии и Уэльсу, где речь почти исключительно идет о защите личных прав и свобод. Другие стратегии выражены в принципах значительно меньше. Так, стратегии уголовного преследования соответствует германский принцип обязанности уголовного преследования, французский принцип официальности и российский принцип публичности. Стратегии социальной поддержки обвиняемого Ч в какой-то мере французский принцип обвинения по усмотрению. Стратегии социальной поддержки потерпевших Ч французский принцип защиты потерпевших. Стратегии рациональности и эффективности Ч американский принцип рассмотрения дела в разумный срок, немецкий принцип быстрого суда, французский принцип безотлагательности судебного разбирательства. Стратегии примирения прямо не корреспондирует ни один из описанных в литературе принципов. Впрочем, сказанное не означает, что вообще не существует таких положений, которые бы могли претендовать на роль относящихся к указанной стратегии принципов. Они, несомненно, есть и заданы на уровне конкретных правовых предписаний. Возводить же или не возводить то или иное положение в ранг принципа Ч дело законодателя и ученых.

Кроме того, в отличие от целей, отражающих ценность того, ради чего осуществляется уголовное судопроизводство, принципы могут определять ценность способа, которым эти цели достигаются. В этом смысле принципы указывают не только на общую ценностную основу (законный суд, презумпция невиновности, гласность и т. п.), но и на различия (например, принцип расследования в континентальном процессе и противоборство сторон в англо-американском судопроизводстве). Однако проявляются они, скорее, на функциональном, нежели на ценностном уровне.

В главе IV Функции уголовного процесса западных государств и России в сравнительно-правовом контексте речь идет о том, какими правовыми возможностями обладают и что делают основные участники уголовного судопроизводства рассматриваемых стран с точки зрения реализации поставленных целей. Глава состоит из краткой вступительной части и двух параграфов.

Во вступительной части выделяется круг сравниваемых участников уголовного процесса (основных, но не единственных): Англия и Уэльс - полиция, Королевская служба уголовного преследования (условно - прокуратура), суды (судьи, магистраты и присяжные), адвокатура (барристеры и солиситоры), обвиняемые (ответчики) и потерпевшие от преступлений; США Ч полиция, атторнейская служба (прокуратура), суды (судьи и присяжные), адвокатура (юристы), обвиняемые и потерпевшие; Германия Ч суды (судьи и шеффены), органы расследования (полиция и прокуратура), защитники (адвокаты), обвиняемые и потерпевшие; Франция Ч судебная полиция (национальная полиция и национальная жандармерия), прокуратура, органы предварительного следствия (следственные судьи и следственные камеры) и суд, защитники (адвокаты), обвиняемые (лица, привлекаемые к рассмотрению) и потерпевшие; Россия Ч органы дознания и предварительного следствия (условно - полиция), прокуратуры и суда, защитники, обвиняемые (подозреваемые), потерпевшие. Кроме того, отмечается ряд общих моментов значимых для дальнейшего анализа и указывается, что вопрос о функциях касается одного из фундаментальных различий англо-американской и континентальной уголовно-процессуальных систем: одноранговость и иерархичность(M. Damaska). Одноранговость предполагает существование автономии и децентрализации в англосаксонском типе процесса, иерархичность - зависимость и централизацию - в континентальном судопроизводстве.аа а

з 1. Функции основных участников уголовного процесса западных государств и России в досудебном производстве.

Полицейские органы всех сравниваемых стран в целом по своему общему правовому положению характеризуются заметным сходством. Это органы исполнительной власти, чья деятельность осуществляется в соответствии с командным принципом работы (разделение должностей на иерархические уровни и концентрация всей полноты власти на самом высоком из них) и требует четко выраженных отношений субординации (власти и подчинения) между служащими. Органы прокуратуры рассматриваемых стран, как и полиция, также обладают четко выраженной внутренней субординацией (хотя, с точки зрения принципа разделения властей, их положение определяется не так однозначно, как положение полиции). Что касается адвокатов, то они являются автономными как в рамках своего сообщества, так и в процессуальном смысле. Отношения, возникающие между ними в рамках соответствующих самоуправляемых организаций, непосредственного процессуального значения не имеют. Это ясно, поскольку данные организации никак не представлены и не могут быть представлены в качестве самостоятельных субъектов уголовно-процессуальных отношений.

Иначе говоря, отношения внутри полицейских и прокурорских органов всех сравниваемых стран являются типично иерархическими, вертикально интегрированными по принципу подчинения нижестоящих сотрудников вышестоящим (с незначительными проявлениями одноранговости на неформальном уровне в английской и французской прокуратуре). Отношения внутри адвокатских сообществ не имеют процессуального значения, хотя и могут быть охарактеризованы как одноранговые.

Казалось бы, доминирование субординационных связей в полицейских органах с неизбежностью влечет за собой и построение всей полицейской системы как иерархии. Но это не совсем так, поскольку в большинстве случаев современные страны располагают не одним, а несколькими полицейскими формированиями, организационно обособленными друг от друга. В одних случаях это связано с так называемой муниципализацией, когда местные органы власти берут на себя или частично разделяют ответственность за организацию и деятельность полиции; в других Ч с особенностями федеративного устройства страны (федерализация); в третьих Ч со специализацией, причем все три варианта могут сочетаться.

Английская полицейская система представляет совокупность автономных муниципальных полицейских органов, построенных на началах иерархии и интегрированных между собой посредством координации и функциональной кооперации. Полицейская система США Ч это трехуровневая система иерархически организованных автономных органов, координация деятельности которых осуществляется на межведомственной основе (на уровне муниципалитетов и штатов Ч правительствами штатов, на федеральном уровне (и в целом) Ч правительством США). Уголовно-полицейская система в Германии управляется из единого центра и не включает в себя автономных (как в США, Англии и Уэльсе) региональных или муниципальных органов. Влияние земель и муниципалитетов носит ограниченный характер и не оказывает значимого децентрализирующего воздействия. Специализация осуществляется внутри системы. Французская полицейская система в целом является единой иерархической структурой. Федерализация отсутствует по причине унитарного устройства государства, а муниципализация значима только с точки зрения организации и гражданского контроля, так как основная масса уголовных дел расследуется национальной полицией. Специализация, подобно Германии, носит внутренний характер. В России действуют несколько иерархически организованных федеральных систем полицейских органов, специализирующихся на расследовании различных категорий уголовных дел. Влияние региональных и местных властей ограниченно.

Таким образом, типично одноранговой одноуровневой системой полицейских органов можно назвать английскую полицию (муниципальный уровень), одноранговой трехуровневой Ч американскую полицию (муниципальный уровень, уровень штатов и федерации). Типично иерархическими системами являются немецкая (федеральный уровень) и французская полиция (главным образом, общегосударственный уровень). Российская полиция в данном контексте относится к одноранговой одноуровневой системе иерархически организованных органов (федеральный уровень).

Органы прокуратуры всех рассматриваемых стран, за исключением США и Германии, представляют собой единые, централизованные в масштабах государства системы. Типично одноранговой трехуровневой системой является система органов прокуратуры США, муниципальный уровень которой характеризуется одноранговостью, а уровень штатов и федерации Ч иерархичностью; одноранговой двухуровневой Ч прокуратура Германии, федеральный и земельный уровни которой иерархически устроены. Типично иерархические системы, централизованные на общегосударственном уровне, Ч английская служба уголовных преследований, французская и российская прокуратуры. Французские судебные органы предварительного следствия (весьма условно отнесенные к сравниваемому ряду органов) образуют двухуровневую иерархию, построенную по принципу инстанционности, где каждый уровень относительно автономен и вторая инстанция может пересматривать решения первой инстанции.

Органы полиции, прокуратуры и суда сравниваемых стран в ходе досудебного производства вступают друг с другом в определенные процессуальные отношения. Они своеобразны и в целом отражают данную выше характеристику их внутренних организационных отношений и организационного построения. В Англии и Уэльсе взаимоотношения между полицией и службой уголовных преследований являются типично одноранговыми: эти органы являются зависящими друг от друга (в плане деятельности) автономными центрами принятия соответствующих решений. В США эти взаимоотношения Ч одноранговые с некоторыми элементами зависимости полиции от атторнейской службы; в Германии Ч типично иерархические с полной зависимостью полиции от прокуратуры; во Франции и России Ч иерархические с некоторыми элементами полицейской автономии. Взаимоотношения французской прокуратуры и судебных органов предварительного следствия преимущественно одноранговые.

Важными участниками досудебного производства сравниваемых стран являются адвокаты-защитники, обвиняемые и потерпевшие.

аа Все адвокаты, независимо от особенностей национального уголовного процесса, обладают примерно одинаковыми функциональными возможностями и находятся в не равном положении с прокурорско-полицейскими органами (хотя в определенных законом случаях равны перед судом). В отличие от полиции и прокуратуры они не располагают и не могут располагать никакими властными полномочиями при собирании доказательств (информации). Будучи независимыми, в распоряжении своими правами (в согласованных с подзащитными пределах), адвокаты не являются автономными центрами принятия решений, влияющих на ход и результаты производства по делу.

Положение обвиняемых в досудебном производстве, их процессуальные возможности, взаимоотношения с полицией, прокуратурой и судом в целом совпадают с положением адвокатов-защитников (в силу естественной взаимосвязи их функций).

а ааЧто касается потерпевших, то наибольшими процессуальными возможностями для самостоятельной защиты своих интересов обладают потерпевшие в России, Германии и Франции. Причем особенно выделяется Россия, где потерпевшие имеют широкий круг прав, позволяющий им, в принципе, активно участвовать во всех уголовных делах. В США, Англии и Уэльсе права потерпевших весьма ограниченны. Однако большого практического значения указанное различие не имеет, так как потерпевшие сравниваемых стран во многих случаях пассивны по причине объективного совпадения их интересов с интересами государственных органов. Положение же потерпевших относительно государственных органов на досудебном производстве в целом аналогично положению обвиняемых и адвокатов-защитников: они зависимы от полиции и прокуратуры и равны перед судом. В то же время необходимо отметить, что в Германии и Франции потерпевшие являются, подобно государственным органам, автономными центрами принятия процессуальных решений (могут заявить обязательное для исполнения требование провести расследование в случае, если прокуратура прекратила уголовное дело). В принципе, в Англии и Уэльсе в аналогичной ситуации потерпевшие могут принять решение о проведении расследования и уголовном преследовании. Это решение тоже будет автономным, но в отличие от Германии и Франции реально не осуществимым, так как потерпевшие не могут рассчитывать на помощь государства.

Таким образом, если оценивать досудебное производство сравниваемых стран во всех трех выделенных нами аспектах, нельзя назвать ни одной страны, где такое производство было бы безусловно одноранговой или безусловно иерархической системой. Вместе с тем, принимая во внимание только первых два аспекта, такой водораздел прослеживается более или менее четко: преимущественно одноранговыми являются английская и американская системы (с элементами иерархических отношений), преимущественно иерархическими Ч германская, французская и российская (с элементами одноранговых отношений). Однако принимая во внимание только третий аспект, можно однозначно сказать, что все системы досудебного производства являются иерархическими с явно выраженным неравенством процессуальных возможностей негосударственных участников перед правоохранительными органами государства. Но в таком случае возникает вопрос, почему в третьем аспекте характеристика досудебного производства оказывается общей, в то время как в двух других существенно отличается по странам? Ведь по общей логике и в третьем аспекте должно быть аналогичное различение, корреспондирующее, распространенному в литературе делению на состязательный процесс англосаксонского типа и смешанный процесс континентально-правового типа. Объяснение этому может быть только таким: (1) отнесение досудебного производства англосаксонского типа к одноранговому, а континентально-правового типа Ч к иерархическому, следует рассматривать как деление только по способу организации, соорганизации и процессуального взаимодействия правоохранительных органов; (2) деление на состязательный и смешанный процесс по критерию равенства сторон (государственных и негосударственных участников) на всех этапах производства по делу и неравенства только на досудебном этапе не существует; (3) природа досудебного производства едина для всех типов процесса.

з 2. Функции основных участников уголовного процесса западных государств и России в судебном производстве.

Отношения внутри судов всех рассматриваемых стран в отличие от полиции и прокуратуры характеризуются типичной одноранговостью (в силу высокой степени автономизации функции правосудия: судьи независимы друг от друга и от кого бы то ни было в каждом случае разрешения ими уголовных дел). При этом между судьями нижестоящих и вышестоящих судов на неформальном уровне возникает некоторое подобие субординации: более или менее выраженное в Германии, Франции и России, почти не выраженное или незначительно выраженное в США, Англии и Уэльсе.

аа аСудебные системы сравниваемых стран в принципе являются организационно едиными, за исключением США (с существенными оговорками). Разумеется, речь идет о наличии звеньев и инстанций. В данном отношении типично иерархическими судебными системами являются судебные системы Германии, Франции и России. Судебная система США децентрализована, включает в себя два относительно автономных уровня, организованных по принципу иерархии и соподчиненных в единую систему Верховным Судом Ч высшей судебной инстанцией страны. Английская судебная система децентрализована и не обладает четко выраженной иерархией. Единство достигается за счет отношений координации и возможности пересмотра вышестоящими судами приговоров нижестоящих судов, а также прецедентов.

В ходе судебного производства суды взаимодействуют с прокуратурой, обвиняемыми, их адвокатами-защитниками и потерпевшими. Это взаимодействие касается пяти основных сфер ответственности, которые в принципе могут быть разделены. Четыре из них связаны с принятием наиболее важных решений (о разрешении дел по существу, обжаловании, пересмотре судебных решений, признании вины), пятая Ч с исследованием доказательств (наиболее важной деятельностью).

В английском судебном производстве можно говорить обо всех пяти выделенных нами сферах ответственности: разрешение дел по существу, обжалование, пересмотр судебных решений, признание вины и исследование доказательств. В первой из них два автономных центра (магистраты и Суд Короны), во второй Ч один полностью автономный (Суд Короны) и два ограниченных в свободе на обжалование (стороны не могут обжаловать все решения), в третьей Ч три полностью автономных (Высокий Суд, Апелляционный Суд и Верховный Суд) и один частично автономный (судья короны пересматривает решения магистратов с их участием), в четвертой Ч два (Королевская служба уголовных преследований и сторона защиты). Пятая сфера Ч это сфера ответственности равноправных сторон, разрешающих свой спор с помощью суда-арбитра.

В американском судебном судопроизводстве тоже существуют автономные центры принятия решений в отдельных сферах ответственности: в сфере разрешения уголовных дел Ч два автономных центра принятия решений (магистраты и окружные суды), иерархически связанные между собой отношениями пересмотра; в сфере обжалования Ч два (стороны, подача жалоб которыми влечет их принятие к рассмотрению); в сфере пересмотра судебных решений Ч три на федеральном уровне (окружные суды, апелляционные суды и Верховный Суд США), один или два на уровне штатов (высший суд штата, а в некоторых штатах еще апелляционный суд); в сфере признания вины Ч два (стороны); в сфере утверждения обвинительного акта Ч один (большое жюри); в сфере исследования доказательств действуют две автономные стороны и суд-арбитр.

аа В германском судебном производстве единственным доминирующим центром принятия решений является суд. Он контролирует все сферы ответственности и по отношению к участникам процесса, по сути, авторитарен. Их волеизъявление в вопросе о вине для суда значения не имеет, а относительная свобода в исследовании доказательств находится под полным контролем суда и подавляется его следственной активностью. В определенной мере исключение составляет только сфера обжалования судебных решений, где в качестве автономных центров выступают прокуроры, потерпевшие, обвиняемые и их адвокаты, жалобы которых не могут быть отклонены, если они соответствуют формальным требованиям. Причем и между судами не существует четкого разделения по сферам ответственности, поскольку все они (кроме участковых судов) являются одновременно судами первой и второй инстанций. Правда, такое деление можно провести по способу пересмотра уголовных дел: апелляционные суды (суды земли) и кассационные суды (верховные суды земель, Верховный Суд ФРГ).

Главенствующее положение во французском судебном производстве занимает судья. Остальные участники судебного производства ограничены, как и в Германии, доминирующей активностью суда. Конечно, в осуществлении своих функций они самостоятельны, но в принятии решений, касающихся основных сфер ответственности, Ч нет. Французские судьи, подобно своим немецким коллегам, эффективно контролируют каждую из этих сфер. Лишь в сфере обжалования участники производства автономны. В то же время в отличие от Германии сами суды распределены по сферам ответственности. В сфере разрешения уголовных дел есть два ограниченных возможностью пересмотра автономных центра (полицейские и исправительные суды), в сфере пересмотра Ч три (суды ассизов, пересматривающие свои решения в другом составе судей, апелляционные суды, действующие в порядке повторного судебного разбирательства, и Кассационный суд Франции, действующий в порядке кассации и ревизии в основном в интересах закона). Сфера признания вины самостоятельного значения не имеет. В сфере исследования доказательств доминирует суд.

В судебном производстве России сфера разрешения уголовных дел и сфера пересмотра судебных решений относятся к судам, автономным и иерархически связанным между собой одновременно. Сфера обжалования принадлежит сторонам (обвинитель, потерпевший, обвиняемый, защитник), автономным в подаче жалоб и представлений. Сфера признания вины не является сферой принятия автономных решений. Сфера исследования доказательств разделена между сторонами и судом, которые самостоятельны и обладают примерно равными возможностями в доказывании (с некоторыми преимуществами у сторон и ведущей организующей роли суда).

Итак, для всех сравниваемых стран характерна судейская автономия (одноранговый признак) и судебная иерархия (иерархический признак). Для США, Англии и Уэльса характерны равенство сторон и арбитральная роль суда (одноранговость), для Германии, Франции Ч доминирующая роль суда и отсутствие равенства сторон (иерархичность), для России Ч ограниченное доминирование суда и равенство процессуальных возможностей сторон (преобладание иерархичности над одноранговостью). Получается, что в судебном производстве одноранговость не противоречит иерархичности, а сочетается с ней, хотя по логике должно быть наоборот. Объяснение этому, в общем, аналогично данному применительно к досудебному производству: (1) отнесение судебного производства англосаксонского типа к одноранговому, а континентально-правового типа к иерархическому следует рассматривать как деление только по способу процессуального взаимодействия суда и других участников процесса; (2) деление на состязательный и смешанный процесс по критерию равенства сторон (государственных и негосударственных участников) на всех этапах производства по делу и неравенства только на досудебном этапе не существует; (3) природа судебного производства требует юридической централизации Ч метода, используемого для достижения общих целей в обоих типах процесса.

В заключении подводятся итоги исследования, суть которых сводится к следующему: (1) уголовное судопроизводство всех рассматриваемых стран находится в процессе уголовно-политического, а не формально-правового сближения; (2) слияние в один тип, равно как и доминирование одной системы судопроизводства над другой, в настоящее время невозможно в силу культурно-исторических причин (означает потерю национальной идентичности); (3) глубокие (межтиповые) различия сохраняются только на функциональном уровне; (4) общая философия уголовного процесса (международно признанные принципы, стандарты правосудия и т. п.) не способна привести к стиранию этих различий (они появились в результате исторической эволюции каждой системы судопроизводства, имеют естественный характер, обеспечивают целостность системы, но не препятствуют интеграционным процессам на международно-правовом уровне); (5) эффективность борьбы с преступностью, уровень защиты прав и свобод человека не находится в прямой зависимости от функциональных типовых (англосаксонский и романо-германский тип) либо видовых (германский, французский вид) различий. Обе системы сориентированы на соблюдение и защиту прав человека, требующих надлежащей правовой процедуры (процессуальной справедливости), и на контроль над преступностью, требующий обнаружения истины и наказания преступников (материальной справедливости); (6) появление и осуществление общих уголовно-процессуальных стратегий возможно независимо от таких различий и способно влиять на сближение национальных уголовно-процессуальных правовых систем на уровне целей и принципов; (7) российский уголовный процесс по своим функциональным характеристикам является континентально-правовым и ближе всего к немецкому и французскому судопроизводству (следственность и иерархичность), структурные и функциональные особенности которых были заимствованы и творчески переработаны на протяжении двух прошедших столетий (наличие англосаксонского по типу института суда присяжных на тип системы не влияет); (8) развитие уголовного процесса в России происходит на собственной исторической основе с учетом международно-правового опыта. Наиболее значимые заимствования, осуществленные в ходе судебно-правовой реформы, касаются области прав человека и суда (стандарты правосудия, общепризнанные принципы, судебный контроль в стадии предварительного расследования и суд присяжных). Все они находятся в процессе адаптации и сами по себе деструктивного влияния на практику не оказывают; (9) российский уголовный процесс в новых прямых правовых заимствованиях не нуждается, но существует объективная потребность в использовании опыта реализации общих уголовно-процессуальных стратегий.

аа

 

 

 

 

 

 

 

Список публикаций

Монографии, научные издания и учебные пособия

  1. Стойко, Н.Г. Уголовный процесс западных государств и России: сравнительное теоретико-правовое исследование англо-американской и романо-германской правовых систем. - СПб.: Издательский Дом С.-Петерб. гос. ун-та, Издательство юридического факультета С.-Петерб. гос. ун-та, 2006. - 264 с.
  2. Танцерев, М.Е. Потерпевший и его функция в уголовном процессе Российской Федерации: Монография / М.Е. Танцерев, Н.Г. Стойко. - Красноярск: И - Краснояр. ун-та, 2003. - 101 с.
  3. Стойко, Н.Г. Доказывание при прекращении уголовных дел: вопросы реабилитации и освобождения от уголовной ответственности: Научное издание / Н.Г. Стойко, А.С. Барабаш. - Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1996. - 47 с.
  4. Стойко, Н.Г. Уголовная юстиция России в развитии: Научное издание / Н.Г. Стойко. - Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1997. - 37 с.
  5. Стойко, Н.Г. Уголовная юстиция и социальная работа / Н.Г. Стойко // Введение в социальную работу. Теоретические и прикладные аспекты / Под ред. Н.Г. Стойко. - Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1998. - С. 117-129.
  6. Горелик, А.С. Справедливость судебного разбирательства и обеспечение права на защиту в уголовном судопроизводстве: Доклад по мониторингу / А.С. Горелик, А.Д. Назаров, Н.Г. Стойко. - Красноярск: И - Краснояр ун-та, 2000. - С. 38-59.
  7. Стойко, Н.Г. Вопросы законности уголовно-процессуальных действий, решений и допустимости доказательств / Н.Г. Стойко // Формирование доказательственной базы по гражданским и уголовным делам / Библиотечка лэж-Юрист. Серия Судебная практика. - М.: Издательский дом Экономическая газета, 2004. - С. 138-158.
  8. Стойко, Н.Г. Уголовный процесс Англии и Уэльса, Бельгии и Дании: сравнительно-правовой аспект: Учебное пособие / Н.Г. Стойко, А.С. Шагинян. - Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1997. - 87 с.
  9. Стойко, Н.Г. Правоохранительные органы зарубежных стран: органы уголовной юстиции / Н.Г. Стойко, Н.А. Сидорова, А.С. Шагинян // Правоохранительные органы Российской Федерации: Учебное пособие / Под. ред. проф. Ю.К. Якимовича: изд-во Краснояр. ун-та. Красноярск, 1998. - С. 208-249.
  10. аСтойко, Н.Г. Уголовный процесс в США: Учебное пособие / Н.Г. Стойко, О.Б. Семухина. - Красноярск: Краснояр. гос. ун-т, 2000. - 315 с.
  11. аСтойко, Н.Г. Правоохранительные органы зарубежных стран: органы уголовной юстиции / Н.Г. Стойко, А.С. Шагинян // Правоохранительные органы Российской Федерации: Учебноеаа пособие / Под ред. проф. М.К. Свиридова: Изд-во Томск. ун-та. Томск, 2000. - С. 184-233.
  12. аСтойко, Н.Г. Статья 6 Европейской Конвенции. Право на справедливое судебное разбирательство: Тезисы и практические задания (практикум № 2 для участника международного семинара Подготовка работников ОВД в рамках Европейсакой Конвенции по правам человека) / Н.Г. Стойко. - Красноярск: СЮИ МВД РФ, 2001. - 8 с.
  13. аСтойко, Н.Г. Правоохранительные органы зарубежных стран: органы уголовной юстиции / Н.Г. Стойко, А.С. Шагинян // Правоохранительные органы Российской Федерации: Учебноеаа пособие / Под ред. проф. М.К. Свиридова: Изд-во Томск. ун-та. Томск, 2001. - С. 184-233.
  14. аГорелик, А.С. Вопросы применения норм международного права и

аа стандартов Совета Европы в области судебной защиты прав и свобод человека: Учебно-методическое пособие (сборник материалов и нормативных актов) / А.С.Горелик, А.Д.Назаров, Н.Г. Стойко, А.С.Шагинян. - Барнаул: Издательство ЮРИКС, 2004. - 189 с.

  1. аСтойко, Н.Г. Правоохранительные органы зарубежных стран / Н.Г. Стойко, А.С. Шагинян // Правоохранительные органы: Учебное пособие. 3-е изд., испр. и доп. / Отв. ред. С.Л. Лонь. - Томск: Изд-во НТЛ, 2004. - 185-234.
  2. аСтойко, Н.Г. Юридические казусы по уголовным делам: Учебно-методическое пособие (материалы семинара Борьба с произволом в работе правоохранительных органов 30-31 мая 2005 года) / Н.Г. Стойко. - Красноярск: Адвокатская палата Красноярского края; Общественный комитет по защите прав человека, 2005. - С. 170-215.
  3. аСтойко, Н.Г. Уголовный процесс в США: Защита личных прав и свобод: Учебное пособие / Н.Г. Стойко, Г.А. Никитин. - СПб.: Изд-во Юридического института (Санкт-Петербург), 2006. - 131 с.

Научные статьи в изданиях, рекомендованных ВАК

  1. аСтойко, Н.Г. Соотношение познавательных целей деятельности защитника и органов предварительного расследования, прокуратуры и суда в уголовном процессе / Н.Г. Стойко, В.М. Царев // Правоведение. - 1988. - № 4. - С. 96-99.
  2. аСтойко, Н.Г. Уголовные процессы Англии и Уэльса, Германии, Франции и России: общая постановка вопросов для сравнения / Н.Г. Стойко // Правоведение. - 2004. - № 6. - С. 96-107.
аСтойко, Н.Г. Типологическое изучение английского, германского, французского и российского уголовного процесса / Н.Г. Стойко // Правоведение. - 2005. - № 3. - С. 118-129.
  1. аСтойко, Н.Г. Стратегии уголовного процесса и их совместимость / Н.Г. Стойко // Российский следователь. - 2006. - № 4. - С. 12-15.
  2. аСтойко Н.Г. Объект, предмет и метод сравнительного изучения уголовного процесса / Н.Г. Стойко // Вестник Красноярского государственного университета. - 2006. - № 9. - С. 82-89.

Статьи в центральных и зарубежных изданиях

  1. аStoiko, N.G. Forbydense og Magt / N.G. Stoiko // Glasnost. - 1990. - Nr. 6 (Kobenhavn O.). - S. 37, 57.
  2. аStoiko, N.G. Den sovjetiske strafferets-pleje under endring / N.G. Stoiko //аа Nordisk tidsskrift for kriminalvidenskab. - September 1990. - 77. argang. - Nr. 3. - S. 204-215.
  3. аStoiko, N.G. Criminal Law in Аction: transition from formal functioning to positive deciding of conflicts / N.G. Stoiko // Modelling, Measurement and Control. - D, AMSE Press. - 1993. - Vol. 7. - N 2. - P. 61-63.
  4. аСтойко, Н.Г. Новое уголовно-процессуальное право России и проект УПК РФ / Н.Г. Стойко // Российский бюллетень по правам человека. - 2000. - Вып. 13. - С. 84-88.
  5. аКомарова, Н.А. Комментарий к Федеральному закону от 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации / Н.А. Комарова, Н.Г. Стойко // Юридическая практика. Информационный бюллетень. - 2003. -а № 4 (35). - С. 41-67.
  6. аСтойко, Н.Г. Понятие модели уголовного процесса / Н.Г. Стойко // Юридическая мысль. Научно-практический журнал. - 2004. - № 6 (25). - С. 77-87.аа
  7. аМальтов, С.Н. Провокация в уголовном судопроизводстве: правовые последствия и меры безопасности / С.Н. Мальтов, А.Д. Назаров, Н.Г. Стойко // Вестник Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации. - 2005. - № 3. - С. 149-164.
  8. аСтойко, Н.Г. Следственный и состязательный методы в континентальном и англо-американском уголовном процессе / Н.Г. Стойко // Уголовное судопроизводство. - 2006. - № 1. - С. 43-46.
  9. аСтойко, Н.Г. В защиту государственных, личных и общественных интересов / Н.Г. Стойко // ЭЖ-Юрист. Российская правовая газета. - Июль 2006. - № 29 (434). - С. 10.

Статьи и тезисы докладов

  1. аСтойко, Н.Г. Процессы целепринятия, целеполагания и самоопределения в познавательной деятельности следователя / Н.Г. Стойко // Проблемы самоопределения молодёжи: Материалы межвуз. конференции. - Красноярск: Изд-во КГУ, 1987. - С. 118-119.
  2. аСтойко, Н.Г. Обязанность допроса обвиняемого / Н.Г. Стойко // Вопросы теории юридических обязанностей: Материалы конференции молодых ученых. - Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1988. - С. 28-30.
  3. аСтойко, Н.Г. К вопросу о недопустимости отождествления обвиняемого с преступником / Н.Г. Стойко // Актуальные проблемы охраны прав личности в советском уголовном судопроизводстве: Материалы межвуз. конференции. - Свердловск: Изд-во Свердловск. юрид. ин-та, 1989. - С. 56-60.
  4. аСтойко, Н.Г. Суд и законность / Н.Г. Стойко // Проблемы уголовной политики: советский и зарубежный опыт: Сб. науч. ст. - Красноярск: Изд-воа Краснояр. ун-та, 1989. - С. 259-270.
  5. аСтойко, Н.Г. Обеспечение неотвратимости уголовной ответственности и доказывание виновности по уголовным делам / Н.Г. Стойко // Проблемы доказывания виновности по уголовным делам. - Красноярск: РИО Краснояр. ун-та, 1989. - С. 28-39.
  6. аСтойко, Н.Г. Уголовная юстиция СССР: прошлое и настоящее / Н.Г. Стойко // Вопросы уголовной политики: Межвуз. сб. науч. тр. - Красноярск: РИО Краснояр.ун-та, 1991. - С. 175-181.
  7. аСтойко, Н.Г. Социальная работа в действии / Н.Г. Стойко // Социальные противоречия и отклоняющеесяа поведение: Материалы межвуз. конф. - Красноярск: Краснояр. гос. ун-т, 1993. - С. 7-10.
  8. аСтойко, Н.Г. Конфликт норм и целей уголовно-процессуальной деятельности в России: актуальность поиска новой модели уголовного процесса / Н.Г. Стойко, А.Н. Попов // Бюллетень клуба конфликтологов. - 1995. - Вып.4. - Красноярск: Краснояр. ун-т, 1995. - С. 98-105.
  9. аСтойко, Н.Г. Права потерпевшего в современном уголовном процессе России: поиск ориентированной на жертву преступления модели уголовного процесса / Н.Г. Стойко, А.Н. Попов // Права человека и гражданина в Российской Федерации: Учебно-практическое пособие и тезисы / Ред. А.С. Горелик, В.С. Кашо, Г.А. Овчинников. - Красноярск: Красноярская краевая организация общества Знание , 1996. - С. 175-178.
  10. аСтойко, Н.Г. Новое уголовное правоа России и уголовно-процессуальная практика / Н.Г. Стойко // Актуальные проблемы правоприменительной практики в связи с принятием нового Уголовного кодекса Российской Федерации: Сборник материалов научно-практической конференции (6-7 февраля 1997 г.). - Красноярск: Красноярская высшая школа МВД России, 1997. - С. 87-90.
  11. аСтойко, Н.Г. Судебно-правовая реформа и уголовный процесс / Н.Г. Стойко // Проблемы обеспечения законности и борьба с преступностью: Материалы межвуз. конф. - Кемерово: КемГУ, 1997. - С. 129-131.
  12. аСтойко, Н.Г. Реформа уголовного процесса в России в контексте западного опыта / Н.Г. Стойко // Правовая реформа в России и зарубежный опыт: Межвуз. сб. науч. ст. - Красноярск: Краснояр. гос. ун-т, 1997. - С. 103-107.
  13. аСтойко, Н.Г. Уголовная юстиция и социальная работа / Н.Г. Стойко // Актуальные проблемы правоведения в современный период. Ч.3: Межвуз. сборник. - Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1998. - С. 71-73.
  14. аСтойко, Н.Г. Уголовно-правовой конфликт как предмет уголовного процесса / Н.Г. Стойко // Правовые и организационно-тактические проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: Сборник материалов международной научно-практической конференции (5-6 февраля 1998 г.). Ч. 1. - Красноярск: Красноярская высшая школа МВД России, 1998. - С. 140-143.
  15. аСтойко, Н.Г. Новое уголовно-процессуальное право России / Н.Г. Стойко // Актуальные вопросы раскрытия и расследования преступлений: Межвуз. сб. Ч. 1. - Красноярск: Изд-во СЮИ МВД РФ, 1999. - С. 10-17.
  16. аСтойко, Н.Г. Конституция и Европейская конвенция по правам человека как источники национального уголовно-процессуального права стран западноевропейского союза и России / Н.Г. Стойко // Вопросы уголовного права и процесса в условиях правовой реформы: Сб. науч. ст. / Отв. ред. Н.Г. Стойко. - Красноярск: Краснояр. гос. ун-т, 1999. - С. 7-15.
  17. аСтойко, Н.Г. Законодательство и прецедент как источники уголовно-процессуального права западно-европейских стран и России / Н.Г. Стойко // Правовая реформа и зарубежный опыт: Сб. науч. ст. / Отв. ред. Н.Г. Стойко. - Красноярск: Краснояр. гос. ун-т, 2000. - С. 41-51.
  18. аСтойко, Н.Г. Главные вопросы уголовной юстиции / Н.Г. Стойко // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: Сборник материалов международной научно-практической конференции (8-9 февраля 2001 г.). Ч. 2. - Красноярск: СЮИ МВД России, 2001. - С. 121-124.
  19. аСтойко, Н.Г. Социально-теоретические подходы к пониманию уголовного процесса / Н.Г. Стойко // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: Сборник материалов международной научно-практической конференции (7-8 февраля 2002 г.). Ч. 2. - Красноярск: СЮИ МВД России, 2002. - С. 89-92.
  20. аСтойко, Н.Г. Уголовно-процессуальная функция потерпевшего по новому УПК РФ / Н.Г. Стойко, М.Е. Танцерев // Вопросы уголовного процесса и правовая реформа: Сб. науч. ст. / Отв. ред. Н.Г. Стойко. - Красноярск: Краснояр. гос. ун-т, 2002. - С. 27-38.
  21. аСтойко, Н.Г. Права потерпевшего и гарантии их осуществления по новому УПК РФ / Н.Г. Стойко, М.Е. Танцерев // Сибирские юридические записки: Ежегодник Ассоциации юридических вузов Сибирь. Вып.2 / Отв. ред. Н.Г. Стойко. - Красноярск: Краснояр. гос. ун-т, 2002. - С. 42-47.
  22. аСтойко, Н.Г. Государственная стратегия защиты жертв преступлений в уголовном процессе / Н.Г. Стойко // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: Сборник материалов международной научно-практической конференции (7-8 февраля 2003 г.). Ч. 2. - Красноярск: СЮИ МВД России, 2003. - С. 148-151.
  23. аСтойко, Н.Г. Перспективы развития государственной стратегии защиты жертв преступлений в уголовном процессе / Н.Г. Стойко // Ученые записки Юридического института Красноярского государственного университета. Вып.2 / Отв. ред. Т.В. Сахнова. - Красноярск: И - КрасГУ, 2003. - С. 181-190.
  24. аСтойко, Н.Г. Состязательная природа уголовного процесса США / Н.Г. Стойко // Ученые записки Юридического института Красноярского государственного университета. Вып.2 / Отв. ред. Т.В. Сахнова. - Красноярск: И - КрасГУ, 2003. - С. 335-339.
  25. аСтойко, Н.Г. Модели уголовного процесса: теоретическое описание англо-американской юридической практики / Н.Г. Стойко // Современные проблемы уголовного права и уголовного процесса: Материалы междунар. науч.-практ. конф. в 2 т. Т. 2 / Ред. кол. Н.В. Щедрин, И.В. Шишко, Л.В. Майорова. Красноярск: И - КрасГУ, 2003. - С. 206-212.
  26. аСтойко, Н.Г. К вопросу об уголовном процессе как системном объекте / Н.Г. Стойко // Актуальные проблемы юридической науки: тез. докл. Всерос. науч.-практ. конф. / Отв. ред. А.Н. Тарбагаев. - Красноярск: РУМ - ЮО, 2005. - С. 799-804.
  27. аСтойко, Н.Г. К вопросу о сближении континентально-правовой и англосаксонской уголовно-процессуальных систем / Н.Г. Стойко // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе. Ч. 2. / Материалы междунар. конференции. - Красноярск: Изд-во СЮИ МВД РФ. - С. 134-136.

См. об этом, напр.: Criminal procedure systems in the European Community / Ed. C. Van Den Wyngaert. London, 1993. P. 6; Уголовная юстиция: проблемы международного сотрудничества. Международный научно-исследовательский проект. М., 1994. С. 22Ц26.      Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по юридическим наукам