Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по культурологии

Российский хронотоп в культурном опыте рубежей (XVIII-XIX вв.)

Автореферат докторской диссертации по культурологии

На правах рукописи

ЕТИНА Наталия Николаевна

Российский хронотоп

в культурном опыте рубежей

(XVIII-XIX вв.)

24.00.01 - Теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора культурологии

Ярославль

2009

Работа выполнена на кафедре культурологии и журналистики

ГОУ ВПО Ярославский государственный педагогический университет

им. К. Д. Ушинского

Научный консультант:аа аа Заслуженный деятель науки РФ,

доктор искусствоведения, профессор

Злотникова Татьяна Семеновна

Официальные оппоненты: аа аа доктор культурологии, профессор

Едошина Ирина Анатольевна;

а а доктор философских наук, профессор

Киященко Лариса Павловна;

доктор философских наук, профессор

Кудрин Альберт Константинович

Ведущая организация: аа аа ГОУ ВПО Российский государственный

а гуманитарный университет

Защита диссертации состоится 25 сентября 2009 г. в 11 час. на заседании совета Д 212.307.04 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ГОУ ВПО Ярославский государственный педагогический университет

им. К. Д. Ушинского по адресу: г. Ярославль, Которосльная набережная, 46-в, ауд. 506.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке ГОУ ВПО Ярославский государственный педагогический университет

им. К. Д. Ушинского по адресу: г. Ярославль, Республиканская ул., 108.

Отзывы на автореферат присылать по адресу: 150000, г. Ярославль,

Республиканская ул., 108. Диссертационный совет Д 212.307.04.

Автореферат разослана л___ ____________а 2009 г.

И.о. ученого секретаря

диссертационного совета

доктор культурологии, доцентаа аа Т.В. Юрьева

Общая характеристика работы

Актуальность исследования определяется следующими факторами.

Для культурологического дискурса современного отечественного гуманитарного знания особенно актуальным является системное определение сущностных признаков и выявление концептов русской культуры. Важным подходом к разрешению названной научной коллизии можно считать интегративно детерминированную типологизацию явлений отечественной культуры в ее доминантных проявлениях. К числу последних принадлежит, на наш взгляд, культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа.

Рубеж - одна из значимых, личностно и массово переживаемых социально-культурных, нравственных, психологических, философско-эстетических доминант русской культуры на протяжении всего времени ее существования. Рубеж - теоретически отрефлексированный ракурс нашего исследования, позволяющий соотнести широко представленный за последние три столетия российский культурный опыт со специфической культурной парадигмой.

Хронотоп - это в нашем исследовании не просто характеристика или признак культуры, но имеющий свои рубежи универсум. Хронотоп и рубежи - своего рода культурные зеркала, отражающие не только мир / опыт России, но и служащие субъектами взаимного отражения. Отсюда мы полагаем, что рубеж, характеризующийся собственным хронотопом, означает больше, чем знак переходного состояния.

Таким образом,

Актуальность данного исследования связана с обращением к феномену рубежа, во многом определяющему специфику русской культуры на протяжении всех периодов ее существования и своеобразие драматичного по личностному восприятию культурного опыта ее творцов и носителей. Осознание природы рубежности особенно значимо для современного человека, чьи поиски этнической, духовной, личностной - культурной - идентичности осуществляются в сложной ситуации глобализации. Такое состояние позволяет, во-первых, соотнести современный опыт с культурной традицией, важной духовной парадигмой русской культуры, и, во-вторых, осознать своеобразие существования страны, нации, личности в рубежных, пограничных состояниях и ситуациях, а также понять жизненные и культурные перспективы России, пребывающейа на очередном рубеже.

Постоянный интерес отечественного гуманитарного знания к поиску и осознанию сущностных качеств и концептов русской культуры не означает исчерпанности данного научного поля, наоборот, демонстрирует его исследовательский потенциал. При этом существующие в области теории и истории культуры исследования, главным образом, посвящены рубежам конкретных (календарных) веков или границам конкретных явлений. Целенаправленное осмысление культурного опыта рубежей как определяющий ракурс постижения русской культуры XVIII-XХ вв. осуществляется впервые.

Проблема исследования связана с анализом российского хронотопа в культурном опыте рубежей (XVIII - XX вв.). Данное проблемное поле обозначает непосредственный и широкий круг вопросов, осмысленных в работе.

Этот круг включает в себя проблематику теоретико-методологической культурологический интеграции двух концептов - хронотоп и рубеж и формирование специфической культурологической дефиниции концепта хронотоп рубежей, необходимой для раскрытия хронотопа рубежей как парадигмального культурного феномена. В круг вопросов, очерчивающих проблему исследования, также входит верификация и изучение спектра отечественного опыта актуализации хронотопа рубежей как в социокультурных, так и в художественных практиках, с акцентуацией социальных, гендерных, нравственно-духовных, духовно-эстетических аспектов.

Цели диссертационного исследования

постановка и исследование проблемы хронотопа рубежей как культурного явления и культурологической проблемы;
систематизация представлений о российских социокультурных и художественных практиках XVIII - XX вв. в плане реализации в них опыта рубежности.

Для достижения указанных целей были поставлены следующие задачи, определившие логику и структуру исследования:

Верифицировать дефиниции понятий хронотоп и рубеж, на основе интегративных культурологических подходов методологически обосновав инновационную концептуальную интерпретацию ключевой для данного исследования хронотопа рубежей.
Выявить универсальные роли и место хронотопа рубежей в русской культуре XVIII-XX вв.
Концептуализировать временные и пространственные проявления рубежности в русской культуре XVIII - ХХ вв.
Сформулировать системный подход к социокультурным гендерным аспектам актуализации рубежности в российской культуре XVIII - ХХ вв., проявившиеся в продуцировании и бытовании специфически рубежных гендерных моделей и стереотипов, в трансформации традиционных гендерных ролей, изменившей границы маскулинности и феминности и определившей судьбы женщин, причастных культурной деятельности.
Систематизировать в интегративном (социально-психологическом, религиозно-нравственном, художественно-эстетическом) научном поле социальные и художественные составляющие российского опыта рубежности XVIII - ХХ вв., ставшие основаниями для парадоксального самосознания творца в ситуации рубежа, для формирования амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, поисков, драм и преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.

Объектом исследования является культурный опыт рубежей России XVIII-XX вв.

Предмет исследования - российский специфический хронотоп как доминанта культурного опыта рубежей России XVIII-XX вв.

Территориальные границы теоретической и эмпирической базы исследования ограничены пространством России не только в качестве менявшего свои границы в течение XVIII - XX вв. геополитического субъекта, но и как социокультурной целостности, образованной методологически актуальной для нас тернарной амоделью Россия - столица - провинция.а При этом мы подчеркиваем (в силу равнозначности, хотя и не равноценности для культуры и культурологии как науки, эту систему изучающей) двойственный характер территориальных границ исследуемого объекта - реальный и условный, возникающий в интеллектуальной и художественной рефлексии современников и соучастников, а нередко творцов культурного опыта рубежей. Россия, таким образом, интерпретируется нами как микрокосм по отношению к Европе как историко-культурному ориентиру и теоретической модели жизнеустроения; и Россия как макрокосм, называемый нами ойкуменой рубежного социокультурного опыта, и содержащий собственную систему пространственных и личностных координат.

Хронологические границы предполагают изучение российского культурного опыта рубежей периода XVIII - XX вв.

Данная хронологическая локализация связана со знаковыми и глубинными для России рубежными вехами - началом и концом реализации российского имперского цивилизаторского проекта. Для России это был период своеобразного Нового времени, проникнутого первоначально культурными интенциями творчества, новатизма, динамики, и, затем, исчерпавшего их. Исток и импульс данного проекта - культурный опыт Петра I (приход к власти (1689 г. - реально, 1682 г. - официально), петровские реформы (1682Ц1725 гг.), основание Петербурга (1703 г.)), провозглашение себя императором, а России империей (1721 г.). Завершающая временная граница нашего исследования - конец старой, по выражению А.А. Блока, России, формально произошедший в 1917 г., но в силу духовной преемственности пролонгированный в культурном опыте творческой элиты до 1920-х - начала 1930-х гг.

Двухсотсорокавосьмилетний период, имея в виду наиболее удаленные друг от друга и формально зафиксированные точки отсчета, оказался весьма плодотворен для исследуемого нами культурного опыта рубежей. Здесь рубежи, известные в отношении цивилизационных эпох (Ренессанса и Нового времени, Нового и Новейшего времени) находят соответствие в рубежах веков, переживаемых Россией (XVII-XVIII, XVIII-XIX, XIX-XX вв.). Те, в свою очередь, перекрещиваются с рубежами культурных парадигм, прежде всего, ментальных и философско-эстетических (Просвещение - романтизм, романтизм - реализм и натурализм, реализм - символизм и модернизм). Сами же XVIII и XIX века наполнены правлением рубежных для судеб России монархов - Петра I, Елизаветы, Екатерины II, Павла I, Александра I, Николая II, рубежными событиями - дворцовыми переворотами, цареубийствами, войнами, реформами, и, разумеется, рубежными открытиями и тенденциями (этническая и ментальная самоидентификация; создание системы образования по европейским образцам; взлет естественных наук, в частности, физиологии и медицины в ее практическом, связанном с постоянными войнами, аспекте; расцвет, взаимодействие и динамическая смена художественных систем от сентиментализма, романтизма и реализма - к символизму, модернизму; утверждение принципа синтеза искусств как рубежного феномена; формирование религиозно-философский дискурс гуманитарной сферы).

Материал исследования составили несколько групп источников:

опубликованные вербальные источники - значимые для раскрытия самосознания репрезентативных представителей рубежной культурной элиты теоретические и критические статьи, эпистолярные опыты, программные заявления, мемуарная литература;
художественные произведения репрезентативных а аспекте российского хронотопа рубежности поэтов и писателей (А.А. Блока, М.А. Богдановича, Ю.В. Жадовской, М.Ю. Лермонтова, К.К. Павловой, М.С. Петровых,
А.С. Пушкина, Е.П. Ростопчиной, А.П. Чехова), живописцев (М.А. Врубеля, Т.А. Медведева), архитекторов (П.Я. Панькова, Н.А. Спирина) и др.
верифицируемый традиционными для теории и истории культуры материалами социокультурный опыт выдающихся и показательных в плане реализации рубежности персоналий: российских императоров Петра I, Анны Иоанновны, Павла I, его супруги Марии Федоровны; культурных деятелей и творцов Е.А. Баратынского, А.И. Герцена, А.С. Грибоедова, П.Я. Чаадаева, русских символистов А.А. Блока и М.А. Врубеля; женщин-творцов (А.А. Ахматовой, Е.И. Дмитриевой, Ю.В, Жадовской, К.К. Павловой, М.С. Петровых,
Е.П. Ростопчиной, М.И. Цветаевой и др.); провинциальных творцов и культурных деятелей (М.А. Богдановича, Ю.В. Жадовской, И.М. Затрапезнова,
Н.А. Спирина, К.К. Павловой, М.С. Петровых, Т.А. Медведева).

При этом степень подробности в обращении к этим персоналиям различна, определяясь в зависимости от концепции исследования и контекста личных судеб и культурного опыта России.

Особо отметим два момента, касающихся эмпирического материала:

редкое для отечественных исследований в области гендера привлечение экстраординарного материала - опыта российского императора Павла I и его супруги императрицы Марии Федоровны осмысленного не в конктексте социально-политического бытия, но в комплексном аспекте;
региональный компонент: в работе впервые в ракурсе реализации рубежности анализируются отдельные произведения и творчество провинциальных ярославских художников - архитектора Н.А. Спирина, живописца-монументалиста Т.А. Медведева, поэтов К.К. Павловой, Ю. В. Жадовской,
М.А. Богдановича, М.С. Петровых.

Теоретико-методологическая основа исследования.

Исследование основывается на использовании комплекса методов (историко-типологического, культурно-исторического, социокультурного, социопсихологического, а также биографического, искусствоведческого и текстологического анализа художественного образа), отвечающих теоретической базе современной культурологии в ее герменевтической парадигме с акцентуацией типологического, исторического, личностного подходов.

Теоретико-методологическая база работывключает в себяа опыт и учения мыслителей, философов, ученых, связанных с философской и культурной антропологией (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, В.В. Зеньковский, А.В. Мень,

В.С. Соловьев. П.А. Флоренский, Г.В. Флоровский, С.С. Хоружий и др.).

В работе также задействованы концепты, методы и приемы других отраслей научного знания, в частности, метода системного анализа (М.С. Каган, В.Н. Садовский); структурно-типологического метода (И.В. Кондаков; мотивный анализ Б.М. Гаспарова), философской и культурно-антропологической рефлексии

(А.В. Азов, М.М. Бахтин, В.С. Библер, М.Г. Ваняшова, Н.И. Воронина, Г.Д. Гачев, И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Л.П. Киященко, А.А. Ухтомский и др.); культурно-исторического метода (в духе А. Тойнби, О. Шпенглера, Й. Хёйзинги); искусствоведения (Н.А. Дмитриева, Т.С. Злотникова, Д.Е. Максимов, К.В. Мочульский, В.Н. Орлов, Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин, А.М. Эткинд, Е.Г. Эткинд); семиотики (Ю.М. Лотман, З.Г. Минц); социокультурного анализа в сочетании с социально-психологическим анализом; мифокритики (Э. Кассирер, К. Леви-Стросс, В.Н. Топоров, М. Элиаде, К.Г. Юнг). В работе востребован культурологический, эстетический и философский (С.С. Аверинцев, Э. Кассирер, А.Ф. Лосев, П.А. Флоренский, Й. Хейзинга, С.С. Хоружий, К.Г. Юнг) опыт символического истолкования культуры.

Значимую для исследования теоретико-методологическую парадигму составил опыт исследования хронотопа различных процессов и явлений, осуществляемый в культурологии (Н.Д. Ирза, И.А. Едошина, Т.А. Яковлева), литературоведении (М.М. Бахтин), истории (А.Я. Гуревич), эстетике (Т.С. Злотникова), психологии (А.А. Ухтомский), мифокритике (Е.М. Мелетинский, Е.А. Ермолин), философии и социологии (А.В. Азов, А.С. Ахиезер, С.Н. Иконникова, В.Ю. Меринов, А.С. Степанова, Н.А. Хренов, М.М. Шибаева).

Работа осуществлена в контексте гуманитарных научных изысканий в области переходности, пограничности, кризисности (Г. Зиммель, Г. Кайзерлинг, Ф. Конечны, Р. Мертон, Х. Ортега-и-Гассет, Р. Парк, А. Тойнби, Й. Хёйзинга,

О. Шпенглер,а А. Швейцер, К. Ясперс) как основы русской культуры (А.С. Ахиезер, Н.А. Бердяев, И.В. Бестужев-Лада, И.А. Едошина, В.В. Розанов, В.Б. Земсков, Т.С. Злотникова, В.В. Ильин, М.С. Каган, С.А. Кравченко, И.В. Кондаков, Т.Ф. Кузнецова, А.Ф. Лосев, Д.В. Сарабьянов, П.А. Сорокин, Г.Ю. Стернин,

А.Я. Флиер, П.А. Флоренский, Н.А. Хренов).

Непосредственной исследовательской базой работы является ведущая научная школа России по культурологии при ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского.

Гипотеза исследования строится на следующих предположениях:

Хронотоп и рубеж - два взаимно интегрирующих концепта, не имеющие традиции взаимной интеграции в научном осмыслении и нуждающиеся в специфической интерпретации с позиций современной культурологии.
Культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа является одной из специфических, причем универсальных доминант русской культуры XVIII - XX вв. Хронотоп рубежей, типологизированный нами в культурологической категории культурный опыт рубежей, является универсумом российской историко-культурной динамики и российского культурного пространства. Российский культурный опыт рубежей XVIII-XX вв. включает рубежи культурных парадигм: пространственно-временных, философско-эстетических, социокультурных, нравственно-психологических.
Социокультурные аспекты рубежности российского культурного опыта XVIII - ХХ вв. репрезентативно транслированы в гендерную сферу.
Социальный и художественный российский опыт XVIII - ХХ вв. является основанием для особого модуса, характеризующего самосознание творца в ситуации рубежа, формирования специфических нравственно-духовных парадигм, бытия в условиях социальных и духовно-эстетических рубежей.
Русская культура XVIII - ХХ вв. характеризуется масштабной актуализацией временных и пространственных проявлений рубежности на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях.

Степень изученности проблемы выявлена нами в четырех аспектах:

1. Рубеж и рубежность как парадигма русской культуры. 2. Хронотоп. 3. Общие закономерности трансформаций русской культуры XVIII - XX вв. 4. Персоналии русской культуры, репрезентативные в аспекте рубежности.

1. Рубеж и рубежность как парадигма русской культуры.

Российский культурный опыт, казалось бы, обширно и разнообразно интерпретированный в своих частных проявлениях, не перестает вызывать стремление постичь его глубинные и часто парадоксальные основания, осмыслить его имманентную противоречивым историко-культурным процессам природу. В русле этих интенций появлялись и, несомненно, будут появляться, рефлексии и теории, раскрывающие русскую культуру как вторичную и подражательную

(Г. Байер, Н.М. Карамзин, Ю.М. Лотман, Г. Миллер, А.П. Новосильцев,

М.П. Погодин, А.Л. Шлёцер, П.Я. Чаадаев,) или духовно самобытную (М.И. Артамонов, Л.Н. Гумилев, Д.И. Иловайский, Д.С. Лихачев, М.И. Ломоносов,

Б.А. Рыбаков, В.В. Седов), синтетичную (В.Н. Татищев), но при этом кризисную

(А.В. Азов, Н.А. Бердяев, Н.И. Воронина, И.А. Едошина, Е.А. Ермолин,

Вяч. И. Иванов, Т.С. Злотникова, Л.П. Киященко, Н.И. Киященко, Т.Ф. Кузнецова, В.В. Розанов, В.С. Соловьев, С.М. Соловьев, Г.Ю. Стернин) или переходную (А.С. Ахиезер, Г.В. Драч, М.С. Каган, И.В. Кондаков, Н.А. Хренов). Именно в контексте подобной научной парадигмы осуществлено данное исследование.

В современном научном гуманитарном тезаурусе употребление слова рубеж - явление обыденное. Однако мы установили, что парадоксально приобретя право быть и восприниматься научным сообществом в качестве специального термина, рубеж не имеет четкой дефиниции. Чаще всего рубеж используется, во-первых, в своем буквальном значении как граница, предел, допустимая норма, и, во-вторых, как составная часть словосочетаний, в которых он, уточняя временные или пространственные рамки (лрубеж эпох, рубеж веков, за рубежом), имплицитно корреллирует, но научно не верифицирует понятие хронотоп.

Рубеж, отделяющий лодно от другого, и, в то же время, реализующий связь того и другого, становится понятием, синонимичным понятию граница, которая в философском дискурсе есть л До середины XIX века, за исключением философских размышлений Г. Гегеля, граница в своей сущности и целостности практически не привлекала специального внимания исследователей, поскольку гораздо больший интерес вызывало не само ее существование, а результаты перехода через нее. Исследователи переходных состояний Г. Зиммель, Г. Кайзерлинг, Ф. Конечны, Р. Мертон, Х. Ортега-и-Гассет, Р. Парк, А. Тойнби, Й. Хёйзинга, О. Шпенглер,

А. Швейцер, К. Ясперс, в отечественной традиции А.С. Ахиезер, Н.А. Бердяев, И.В. Бестужев-Лада, Г.В, Драч, В.В. Розанов, В.Б. Земсков, Г.И. Зверева,

Т.С. Злотникова, В.В. Ильин, М.С. Каган, Л.П. Киященко, С.А. Кравченко,

И.В. Кондаков, Т.Ф. Кузнецова, А.Ф. Лосев, Д.В. Сарабьянов, П.А. Сорокин, Г.Ю. Стернин, А.Я. Флиер, П.А. Флоренский, Н.А. Хренов привлекли внимание к пограничному как предмету целенаправленного осмысления. Для нас данная научная парадигма стала одним из оснований теоретико-методологической базы. Мы экстраполируем разработанный методологический ракурс изучения сходного понятия - рубежности, поскольку он так же, как пограничность, лишен стабильности и оформленности.

В гуманитарной науке нами обнаружены и другие понятия, корреллирующие с понятием рубежа, но не тождественные ему, - кризис (А.В. Азов, Н.А. Бердяев, Н.И. Воронина, И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Вяч. И. Иванов, Т.С. Злотникова, Л.П. Киященко, Н.И. Киященко, В.В. Розанов, В.А. Сапрыкин, В.С. Соловьев, С.М. Соловьев, Г.Ю. Стернин) и конец (Н.А. Бердяев,

Е.А. Ермолин, Т.С. Злотникова, В.В. Розанов, С.М. Соловьев). Их интерпретация также имеет для нас большую ценность прежде всего в плане дифференциации специфической семантики рубежа.

Вторым вектором научного освоения понятия рубеж является, как мы уже обозначили, его служебная, уточняющая виды рубежей (пространственные и временные, внешние и внутренние, качественные и количественные, существенные и несущественные, постоянные и изменчивые, преодолимые и непреодолимые, по Д.Е. Пивоварову) позиция. В научном дискурсе для обозначения подобной ситуации мы обнаружили особый терминологический ряд, раскрывающий хронологию: рубеж эпох (М. Блок, В.С. Библер, В.В. Виноградов, А.А. Генис, И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Т.С. Злотникова, М. Лифшиц,

В.И. Максимов, Д.А. Ольшанский, Н.Т. Пахсарьян, В.А. Сарычев, Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин), переходная (культурная) эпоха (М.С. Каган, А.Ф. Лосев, А. Тойнби, О. Шпенглер, Й. Хёйзинга, К. Ясперс),а рубеж (смена) циклов - истории (А.С. Ахиезер), культуры (П.А. Сорокин, Н.А. Хренов),а рубеж веков (М. Блок, И.А. Едошина); определяющий пространственные границы картины мира (Э. Кассирер, Т.Ф. Кузнецова, А.Ф, Лосев, К. Леви-Стросс, Е.М. Мелетинский) или рубежи ее локусов (регионологические и провинциологические исследования Н.И. Ворониной, Е.А. Ермолина, Т.С. Злотниковой).

Социологи Р. Мертон, Р. Парк осуществили исследование рубежности через выявление и анализ характеристик маргинальной личности, маргинальных (лиминальных) культурных общностей и цивилизационных образований.

Среди социокультурных исследований, соприкасающихся с нашей проблематикой, выделяются традиции гендерного измерения культуры общества (Ш. Берн, М. Мид, Дж. Келли) и теории социально-культурной конструкции (гендерные стереотипы; гендерный дисплей И. Гоффмана).

Тем не менее, данные интерпретации рубежной проблематики и рубежного тезауруса являются либо специальными, но узкопрофильными, либо применяемыми к локальным периодам или явлениям культуры. Вэтом существующем проблемном рубежном поле мы впервые целенаправленно выделяем и исследуем на материале русской культуры XVIII-XX вв. рубежи культурных парадигм. Специальная культурологическая дефиниция понятия рубеж также обосновывается нами впервые.

2. Хронотоп.

Верификация понятия хронотоп в отечественном гуманитарном знании, казалось бы, не является проблематичной. Хронотоп традиционно определяют в прямом значении греческих основ, лежащих в его основании, как целостное время-пространство, воплощенное в некоем объекте (художественном произведении, творчестве конкретного автора, культурной эпохе) с целью выражения культурного или художественного смысла. Однако и история употребления термина, и его интерпретация в рамках отдельных отраслей знания - культурологии (Н.Д. Ирза, И.А. Едошина, Т.А. Яковлева), литературоведения (М.М. Бахтин), истории (А.Я. Гуревич), эстетики (Т.С. Злотникова), психологии (А.А. Ухтомский), мифокритике (Е.М. Мелетинский, Е.А. Ермолин), философии и социологии (А.В. Азов, А.С. Ахиезер, С.Н. Иконникова, В.Ю. Меринов, А.С. Степанова, Н.А. Хренов, М.М. Шибаева)а - требует не только пояснений, но и полемики.

В эстетике, литературоведении и культурологии авторство понятия хронотоп часто приписывается активно использовавшему его М.М. Бахтину, хотя в действительности, это не так. Понятие хронотоп возникает раньше - и характерно, что именно на рубеже XIX-XX вв. В научный оборот понятие хронотоп под воздействием идей Г. Минковского и А. Эйнштейна ввел А.А. Ухтомский. Для нас несомненную ценность имеет его изначальная интерпретация понятия.

А.А. Ухтомский полагал возможным применять термин хронотоп в нейрофизиологии, однако допускал его использование и в гуманитарной сфере. Подобная возможность проистекает из универсального характера хронотопа, мыслимого как имманентное качество бытия: Мы живем в хронотопе, - писал ученый . Универсальный характер понятия хронотоп не получил у А.А. Ухтомского целенаправленного обоснования, однако ученый писал о возможности применения хронотопа к различным уровням бытия, вплоть до понимания сущности мира и прогнозирования будущего.

А.А. Ухтомский намечает культурно-антропологическое понимание хронотопа. Он не раскрывает, но фиксирует двойственный характер хронотопа, который является и имманентным бытию, и условным, мыслимым, а значит, продолжая его логику, и воспринимаемым субъектом - человеком.

Впоследствии новаторский и интегративный характер понятия хронотоп у А.А. Ухтомского отрефлектировал, в частности, М.М. Бахтин. Но последний экстраполировал в литературоведение лишь ядро понятия и локализовал его до границ литературоведческой категории. В отечественном научном знании дефиниция понятия хронотоп восходит именно к интерпретации его у М.М. Бахтина в качестве формально-содержательной категории литературы, выражающей существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе .

Однако хронотоп, который М.М. Бахтин мыслил как категорию литературоведения, оказался востребованным понятием в других сферах гуманитарной научной мысли - эстетики, истории, философии, мифокритики, культурологии. Такая научная судьба понятия была бы невозможна без подчеркнутого нами универсализма, заложенного в дефиниции хронотоп создателем термина А.А. Ухтомским. При этом, парадоксальным образом, при экстраполяции термина в различные отрасли гуманитарного знания, учитывается прежде всего опыт его использования М.М. Бахтиным.

Позднейшие интерпретаторы (И.А. Едошина, Б.П. Голдовский, Т.С. Злотникова, Н.М. Инюшкин, С.И. Митина, Н.Д. Ирза, И.В. Кондаков, Ю.Л. Троицкий, Н.А. Хренов) разнообразием ситуаций, к которым он применяется, придали понятию хронотоп характер универсальной, интегративной категории. В культурологии хронотоп трактуют как лединство пространственных и временных параметров, направленное на выражение определенного (культурного, художественного) смысла . К сожалению, спектр интерпретаций понятия хронотоп невелик, ограничен апелляцией к трактовке его М.М. Бахтиным. Зачастую слово хронотоп употребляется без специфической его интерпретации. Мы же, в свою очередь, избрав понятие хронотоп центральным для производимого исследования, такую интерпретацию стремимся осуществить.

Таким образом, рубеж и хронотоп - понятия, которые и прежде осмысливались исследователями, их употреблявшими, как категории. Но они использовались как самодостаточные. В настоящей работе впервые, в анализе сочетания российских переходных состояний от эпохи к эпохе, от пространства столицы к ойкумене провинции, соединяются с культурологических позиций два взаимно интегрирующих концепта.

3. Общие закономерности трансформаций русской культуры XVIII - XX вв.

Самостоятельного и отдельного исследования культурного опыта рубежей, пережитых Россией XVIII - XX вв., не производилось, отсутствует и целостное культурологическое исследование русской культуры данного периода. Данный период русской культуры как хронологическая целостность в локальном аспекте историко-художественных связей России и Запада был представлен в исследовании Д.В. Сарабьянова и содержал историко-культурный методологический посыл.

При этом существует богатая палитра работ, раскрывающих специфическую типологию русской культуры (см. п. 1 данного раздела), общую логику историко-культурной динамики России, а также историю культуры и ее парадигм отдельных периодов.

Общая логика историко-культурной динамики России, корреллирующая с нашей проблематикой, раскрывается в работахА.С. Ахиезера, Т.И. Балакиной, П.М. Бицилли, Н.А. Бердяева, И.В. Бестужева-Лада, Е.А, Ермолина,

В.В. Розанова, В.Б. Земскова, В.В. Ильина, Г.С. Кнабе, С.А. Кравченко,

И.В. Кондакова, Т.Ф. Кузнецовой, А.В, Меня, Ю.М. Лотмана, П.Н. Милюкова, М.Н. Покровского, С.М. Соловьева, П.А. Сорокина, А.Я. Флиера, П.А. Флоренского, Н.А. Хренова. Отметим, что в ряде случаев исследователями (А.С. Ахиезер, Е.А. Ермолин, Г.И. Зверева, И.В. Кондаков, А.В. Мень, А.Я. Флиер) осуществляется значимое для исследования соотнесение истории русской культуры с динамикой мировой культуры (А. Тойнби, Й. Хёйзинги, О. Шпенглера,а К. Ясперса).

Из работ, анализирующих отдельные аспекты и периоды русской культуры, значимы для исторического, философского и искусствоведческого аспектов исследования рубежности являются работы исследователей, раскрывающие динамику и специфику культуры отдельных, особенно, рубежных периодов в ее духовной (Ю.М. Лотман, В.Н. Топоров, Л.А. Трубина, Н.А. Хренов), художественной (А.Н. Бенуа, П.П. Гнедич, Н.А. Дмитриева, Т.С. Злотникова, Д.В, Сарабьянов, Г.Ю. Стернин, И.Ф, Худушина), философской (В.В. Зеньковский, Н.Ф. Уткина, А.Д. Сухов), философско-эстетической (Ю.Д. Левин,

Ж. Нива, И. Серман, В. Страда, А.М. Эткинд, Е.Г. Эткинд, А. Пайман,

И.П. Смирнов) составляющей.

Особо подчеркнем важную роль существующей в гуманитарном знании интерпретации культурной парадигмысимволизма как специфического для рубежа веков явления. В сфере гуманитарной мысли и деятельности, включая и сферу художественного творчества, символизм чаще всего предстает в следующих значениях: символизм как особый феномен культуры, специфическое культурное творчество; символизм как миропонимание (выражение А. Белого), форма религиозного мистического сознания; символизмкакпорождение сознания (форма мысли) или форма познания, как особое качество художественного творчества (Х.Э. Керлот); символизм как особый тип (метод, направление, стиль и пр.) художественного творчества: а) художественное творчество, бессистемно пользующееся символом (сознательно или бессознательно) как художественным средством; б)а художественный интуитивный метод, воспринятый в том числе и как художественная школа (В.Я. Брюсов); в) художественное направление (Ж. Мореас, А.М. Кантор, Ж. Нива, Е.В. Ермилова, А.А. Русакова);

г) художественное течение (А.В. Леденев). В научной мысли присутствуют и национальные истолкования корреляты символизма (С.С. Аверинцев, Вяч. И. Иванов, Е.В. Ермилова).

В научной рефлексии актуализируются сходные позиции комплексного осмысления философско-эстетических культурных парадигм при интерпретации присущих рубежам веков сентиментализма (Н.Т. Пахсарьян), Просвещения (Э. Зицер, А.Л. Зорин, Ю.М. Лотман, В.Ю. Проскурина, В.И. Сахаров, П. Шамю), романтизма (Ю.Д. Левин, Ю.В. Манн, И.П. Смирнов), реализма (И. Паперно), модернизма (И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Е.А. Сарычев).

Важной для нас составляющей отечественного научного знания является провинциология как научная дисциплина, выделившаяся в рамках культурологического научного дискурса при исследовании проблем региональной культуры в ее философско-антропологической составляющей (Н.И. Воронина,

И.В. Отставнова); в социокультурном и культурно-антропологическом ракурсах (научная школа по теории и истории культуры при ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского под руководством Т.С. Злотниковой); типологических особенностях (Инюшкин Н.М.) в специфических проявлениях (М.Г. Ваняшова, В.П. Кудинов, А.И. Куприянов). Особенно значимы те исследования, в которых русская провинция интерпретируется в качестве пространства духовного, характерного для особого типаментальности (Н.И. Воронина, Т.С. Злотникова).

Гендерный аспект социокультурной парадигмы на материале русской культуры конкретных периодов раскрывают А.А. Денисова (терминологический аспект), И.А. Жеребкина (психоаналитический аспект), Г.И. Зверева (интеллектуальный аспект), В.О. Михневич (конкретно-исторический аспект), Н.Л. Пушкарева (методологический аспект), И.Л. Савкина (творческий аспект).

При этом целостное комплексное культурологическое исследование российского рубежного культурного опыта XVIII - XX вв. в аспекте хронотопа осуществляется впервые.

4. Персоналии. Номинативный ряд личностей, чей опыт привлекался для исследования, достаточно широк. Круг персоналий определен проблемой и задачами исследования культурного опыта рубежей в аспекте хронотопа.

Социокультурная сфера представлена парадоксальными фигурами, являвшимися таковыми и для современников, и для позднейших интерпретаторов их жизни: императора Павла I и его супруги Марии Федоровны.

Исследования, посвященные личности и деятельности Павла I, более обширны, чем Марии Федоровны, почти лишенной исследовательского интереса. Но при этом они представлены сходными концептуально-методологическими позициями. Основной блок исследований носит биографический характер (Ф.А. Бюлер, В.В. Тимощук, Е.С. Шумигорский). Психологический портрет Павла I, данный П.И. Ковалевским, категорично и тенденциозно приписывает российского императора к дегенеративному психологическому типу. На наш взгляд, подобные исследования находятся под сильным влиянием мемуарной литературы, характеризующейся двумя противоположными тенденциями - предельным негативизмом или оправдательным пафосом. Лишь в последнее время появились альтернативные исследования, в которых осуществляются попытки по-новому осмыслить исторические, политические, идеологические, эзотерические, психологические особенности опыта и результаты его культуросообразной деятельности Павла I (В. Захаров, В.П. Зубов, А.В. Скоробогатов, Ю.А. Сорокин). В гендерном ракурсе социокультурный опыт императора Павла I и его супруги Марии Федоровны ранее не анализировался.

Художественная сфера представлена персонами, закрепленными на разных уровнях их личностного и творческого бытия.

Мы избрали для рассмотрения уровень признанных гениев - А.А. Блока, М.А. Врубеля.

В оценках современников (А. Белый, А.Н. Бенуа, Н.А. Бердяев, В.Я. Брюсов, Вяч. И. Иванов, К.А. Коровин, Н.К. Рерих, С.М. Соловьев, В.Ф. Ходасевич, К.И. Чуковский) М.А. Врубель и А.А. Блок предстают репрезентативными для эпохи творцами.

Проблему пограничности личности и творчества М.А. Врубеля в эстетическом и психологическом аспектах затрагивали М.М. Алленов, Н.А. Дмитриева, Д.З. Коган, А.А. Русакова, Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин. На присутствие рубежности в опыте А.А. Блока указывают М.Г. Ваняшова, Л.К. Долгополов, Е.В. Ермилова, Д.Е. Максимов, И.С. Меламед, З.Г. Минц, Ж. Нива, С.Л. Слободнюк, В.Ф. Ходасевич, К.И. Чуковский, А.М. Эткинд.

С недавних пор исследователи указывают на связь социокультурного опыта М.А. Врубеля (М.М. Алленов, Н.А. Дмитриева, Д.З. Коган, А.А. Русакова,

Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин) с символистской культурной парадигмой.

Можно отметить наличие элементов культурологического подхода к опыту художников в трудах искусствоведческого характера (Н.А. Дмитриевой, А.А. Русаковой, Д.В. Сарабьянова, Г.Ю. Стернина о М.А. Врубеле; М.Г. Ваняшовой, Е.В. Ермиловой, И. Меламеда, В.Ф. Ходасевича, К.И. Чуковского,

А.М. Эткинда об А.А. Блоке). Однако целенаправленного и последовательного культурологического осмысления проблемы хронотопа рубежей применительно к репрезентативному для парадигмы рубежности асоциокультурному опыту

М.А. Врубеля и А.А. Блока фактически нет.

Мы также выделили специфически детерминированный в аспекте рубежности гендерный уровень (женщина-творец является традиционно парадоксальной фигурой), представленный в исследовании персоналиями К.К. Павловой, Ю.В. Жадовской, Е.П. Ростопчиной, М.С. Петровых и др. Наибольшую методологическую и фактографическую ценность представляют собой исследования, посвященные проблеме своеобразия женского творчества в России (И. Савкиной, В.О. Михневич, И.А. Муравьевой).

Мы обозначили уровень специфической пространственной детерминанты - рубежа общего и частного, всемирного и локального: это уровень провинциального (по месту своего обитания) творца (М.А. Богданович, Ю.В. Жадовская, И.М. Затрапезнов, Т.А. Медведев, К.К. Павлова, П.Я. Паньков, М.С. петровых, Н.А. Спирин).

Исследования скудны по количеству, и главным образом носят биографический (Астафьев А.В., Астафьева Н.А. о ярославских писателях), краеведческий (О.А. Городецкая о Т.А. Медведеве, А.Я. Грязнов о И.М. Затрапезнове) или историко-искусствоведческий характер (С.Н. Овсянников о П.Я. Панькове, В.А. Летин, Т.А. Третьякова о Т.А. Медведеве, Н. Гилевич, А. Чобат о М.А. Богдановиче).

Исходя из данной нами характеристики изученности проблемы, можно утверждать, что целостного, комплексного, методологически интегративно ориентированного исследования хронотопа рубежей в российском культурном опыте XVIII - XX до сих пор не существовало.

Научная новизна работы заключается в том, что в исследовании:

обоснована и осуществлена культурологическая интеграция понятий хронотоп и рубеж; хронотоп рубежей рассмотрен как культурологическая проблема, в связи с чем сформулированы и обоснованы дефиниции культурный опыт рубежей, рубеж, рубеж культурных парадигм, хронотоп рубежей, лойкумена провинциальной культуры;
исследование русской культуры XVIII - XX вв. впервые осуществлено в особом методологическим ракурсе, соотносящем российский культурный опыт со специфической - рубежной акультурной парадигмой;
выявлена и целостно изучена специфическая парадигма отечественной культуры XVIII - XX вв., представленная как культурный опыт рубежей;
комплексно исследован российский хронотоп культурного опыта рубежей XVIII-XX вв.: исследованы проблемы хронотопа рубежей как культурного явления; изучены российские социокультурные (императорская чета Павел I и Мария Федоровна) и художественные практики. (творцы в аспекте демонизма их мироощущения, творцы в аспекте гендерной специфики) XVIII - XX вв. в плане реализации в них опыта рубежности;
в ракурсе реализации рубежности впервые интерпретированы провинциальные артефакты (Собор Св. апостолов Петра и Павла при Ярославской Большой Мануфактуре, Здание академического театра имени Ф. Волкова архитектора Н.А. Спирина и др.) и творчество провинциальных ярославских художников - живописца-монументалиста Т.А. Медведева, поэтов К.К. Павловой, Ю.В. Жадовской, М.А. Богдановича, М.С. Петровых.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней

историко-типологически мотивирована взаимная связь дефиниций хронотоп и рубеж и дана специфическая культурологическая дефиниция понятий культурный опыт рубежей, рубеж, рубеж культурных парадигм, хронотоп рубежей, лойкумена провинциальной культуры;
хронотоп рубежей раскрыт как специфический универсум и парадигма русской культуры;
осуществлен комплексный анализ социокультурного и индивидуально-творческого уровней проявления хроноса и топоса рубежности в культурном опыте России XVIII - XX вв.;
опыт актуализации рубежности в социокультурных и художественных практиках России XVIII - XX вв. осмыслен применительно к гендерной и эстетической сферам;
изучены социальные и художественные составляющие российского опыта рубежности XVIII - ХХ вв., ставшие основаниями для самосознания творца в ситуации рубежа, формирования амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, поисков преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.

Практическая значимость апроизведенного в работе исследования определяется возможностью экстраполяции разработанной методологии при исследовании конкретных проявлений русской культуры и мирового культурного опыта, генетически связанного либо аналогичного русскому.

Определяется возможность использовать материалы работы в образовательном процессе высшей и средней школы при изучении культурологического цикла дисциплин, в том числе в образовательном процессе Института филологии ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского.

Практическое значение работы для социально-нравственного образования и воспитания вытекает также из ее социокультурной установки на утверждение значимой культурно-исторической роли провинции с ее специфической рубежностью в жизни России.

Практическое значение проведенной работы связано и с необходимостью расширения интеллектуального спектра обеспечения межкультурной коммуникации, смысл которой существенно меняется в условиях глобализации процессов, актуализирующих культурный опыт рубежей.

ичный вклад диссертанта заключается в том, что в исследовании на материале русской культуры XVIII-XIX вв. раскрыто уникальное значение культурного опыта рубежей как сложного социокультурного феномена; выведены и обоснованы культурологические дефиниции культурный опыт рубежей, рубеж, рубеж культурных парадигм, хронотоп рубежей, лойкумена провинциальной культуры; выявлен и монографически исследован особый вид рубежа - рубеж культурных парадигм и его философско-эстетических, пространственно-временных, нравственно-психологических составляющих; целостно исследован российский хронотоп культурного опыта рубежа XVIII-XX вв. и его составляющие - хронос и топос, социокультурные аспекты гендера, социальный и художественный российский опыт актуализации рубежности; в ракурсе реализации рубежности впервые проанализированы провинциальные артефакты (Собор Св. апостолов Петра и Павла при Ярославской Большой Мануфактуре, Здание академического театра имени Федора Волкова архитектора Н.А. Спирина и др.) и творчество провинциальных ярославских художников - живописца-монументалиста Т.А. Медведева, поэтов К.К. Павловой, Ю.В. Жадовской, М.А. Богдановича, М.С. Петровых.

Достоверность результатов диссертационного исследования обеспечивается фундаментальным характером поставленной проблемы и разносторонности ее разрешения; определении исходных теоретико-методологических позиций; комплексностью методологии, адекватной задачам работы; системным и полным обобщением проявлений российского культурного опыта рубежей в аспекте хронотопа; обширной апробацией.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Для культурологического дискурса современной отечественной гуманитарной науки актуальной и не решенной в полной мере задачей остается раскрытие сущностных признаков и выявление концептов русской культуры. Важный подход к ее разрешению - выявление специфики отечественной культуры в ее доминантных проявлениях, каким и является, на наш взгляд, культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа.

2. При доминировании хроноса хронотоп рубежей предстает инвариантом российской историко-культурной динамики. Его показательными вариантами являются кризисный хронотоп российских рубежей, осознанный культурной элитой рубежа XVIII - XIX вв. и XIX - XX вв., а также хронотоп рубежной личности А.С. Пушкина, встречи с которым реализованы в лирическом опыте К.К. Павловой и Е.П. Ростопчиной. Преимущественная актуализация топоса ведет к дифференциации российского пространства на своеобразные социокультурные сферы, имеющие, но лишь в числе прочих, территориальные ограничения. Одной из таких сфер является выделяемая нами в качестве специфического феномена и введенная в качестве культурологической категории лойкумена русской провинциальной культуры, особенности которой определяют смыслополагание рубежей провинциального локуса - в частности, уникального для Верхневолжского региона ярославского храма во имя Святых апостолов Петра и Павла (1736Ц1744).

3. Русская культура XVIII - ХХ вв. характеризуется масштабной актуализацией временных и пространственных проявлений рубежности на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях.

Временная рубежность определяет специфическое преломление ренессансной парадигмы в русской культуре рубежа XIX - XX вв., а также ход исторического времени в опыте творцов рубежа XIX - ХХ вв. (А.П. Чехова,

М.А. Богдановича, М.С. Петровых). Пространственная рубежность в социально-духовном аспекте детерминирует структуру мира в сознании культурной элиты рубежа XIX-XX вв.; в социально-культурном - определяет горизонт столицы и провинции со специфическими носителями и творцами, чьи судьбы во многом детерминирует комплекс столичности (К.К. Павлова, М.С. Петровых), компенсирующий комплекс провинциальности, и в чьем творчестве (М.А. Богданович) складывается топика репрезентативного провинциального пространства - города.

4. Социокультурные гендерные аспекты актуализации рубежности в российской культуре XVIII - ХХ вв. проявились в продуцировании и бытовании специфически рубежных гендерных моделей и стереотипов (гамлетизм), в трансформации традиционных гендерных ролей, что изменило привычные границы маскулинности и феминности и определило судьбы женщин, причастных культурной деятельности (императрица Мария Федоровна, женщины-авторы К.К. Павлова, Е.П. Ростопчина, Ю.В. Жадовская, А.А. Ахматова, Л.Д. Блок,

Е.И. Дмитриева, М.И. Цветаева) и образы женщин-персонажей, в творчестве мужчин низведенные от архетипа Вечной Женственности, Прекрасной Дамы до гендерного стереотипа современницы.

5. Российский опыт рубежности XVIII - ХХ вв., актуализированный в социальных и художественных практиках репрезентативных в аспекте рубежности представителей творческой элиты рубежа XIX - XX вв. А.А. Блока и М.А. Врубеля, является основанием для формирования и трансформаций самосознания творца в культурной ситуации рубежа, создания амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, нахождения специфических форм преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.

6. Хронотоп рубежей - значимая и впервые именно так поставленная культурологическая проблема, разрешаемая посредством интеграции двух взаимно связанных концептов. Хронотоп рубежей - специфический универсум русской культуры, парадоксально целостный и ценный своей вариативностью, что требует типологизации его в культурологической категории культурный опыт рубежей. Носителями опыта рубежности являются субъекты русской культуры (от личности до сообщества) и феномены русской культуры (от произведения до культурного процесса), обладающие верифицируемыми имманентными качествами рубежности или воспринятые как таковые другими субъектами культуры.

Апробация и внедрение результатов диссертационного исследования осуществлялись на заседаниях кафедры культурологии и журналистики

ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского; на международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях: Культура. Образование. Православие (Ярославль: ЯГУ им. П.Г. Демидова, 1996); 4-я, 6-я, 8-я конференции молодых ученых (Ярославль, ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 1996, 1998, 2000); Молодая наука - ХХI веку (Иваново, ИвГУ, 2001); Пастуховские чтения (Ярославль: ЯРИПК, 2002); Чтения Ушинского (Ярославль: ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2003, 2004, 2006); л100 лет после Чехова (Ярославль: ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2004); Третьи Алмазовские чтения: Роль творческой личности в развитии культуры провинциального города (Ярославль, 2005); Науки о культуре - шаг в ХХI век (Москва: РИК, 2005, 2007); X, XI, XII Пушкинские чтения (Санкт-Петербург: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2005, 2006, 2008); Первый Российский культурологический конгресс (Санкт-Петербург, 2006); А.С. Пушкин в Подмосковье и Москве. XII Пушкинская конференция (Большие Вяземы, 2007); Информационные и коммуникационные науки в изменяющейся России (Краснодар: КГУКИ, 2007); Науки о культуре в новом тысячелетии: I Международный коллоквиум молодых ученых (Москва - Ярославль: ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2007); Интеграция науки и образования. Информационная культура и креативный потенциал общества и личности (Краснодар: КГУКИ, 2008); Курьез в искусстве и искусство курьеза. ХIV Царскосельская научная конференция (Санкт-Петербург, 2008); XVIII век: женское / мужское в культуре эпохи Ч XVIIIe siecle : feminin / masculin dans la culture de lТepoque (Москва: МГУ им. М.В. Ломоносова, 2008).

Результаты исследования внедрены в образовательный процесс Института филологии ГОУ ВПО Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского.

Основная проблематика диссертации представлена в пятидесяти трех публикациях, в том числе восьми, осуществленных в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух частей (Часть I. Хронотоп рубежей как культурное явление и культурологическая проблема; Часть II. Опыт актуализации рубежности в социокультурных и художественных практиках России), каждая из которых включает две главы (I.1. Хронотоп рубежей как культурологическая проблема, I.2. Хронос и топос в России как явления рубежности; II.1. Социокультурные аспекты гендера в России как рубежного явления, II.2. Социальный и художественный российский опыт актуализации рубежности); заключения, библиографического списка источников литературы, включающего 476 наименований. Общий объем работы -аа 489а с.

Основное содержание работы

Во введении обоснованы актуальность постановки проблемы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, достоверность результатов; сформулирована гипотеза исследования и положения, выносимые на защиту; определены его цели, задачи, объект и предмет, хронологические и территориальные границы, эмпирический материал; обозначены теоретико-методологические ориентиры, представлен анализ научного освоения проблемы и охарактеризован личный вклад, апробация и внедрение; отражена структура работы.

Первая часть Хронотоп рубежей как культурное явление и культурологическая проблема посвящена исследованию важной для современного отечественного гуманитарного знания и актуальной для русской культуры проблемы хронотопа рубежей.

В первой главе Хронотоп рубежей как культурологическая проблема предприняты верификация дефиниций понятий хронотоп и рубеж, обоснование интегративной интерпретации ключевой концептуально-методологической категории хронотопа рубежей, а также раскрытию универсальной роли и места хронотопа рубежей в русской культуре XVIII-XX вв.

В параграфе 1 Хронотоп и рубеж: верификация дефиниций осуществлена верификация ключевых концептов и категорий исследования.

Нами было проакцентировано, что введение в научный обиход термина хронотоп было осуществлено не М.М. Бахтиным, как часто указывается, а А.А. Ухтомским. Последний интерпретировал хронотоп (лвремя-пространство) как интегративную категорию, свободно экстраполируемую из естественно-научной (нейрофизиология) в гуманитарную сферу знания; в своем онтологическим статусе характеризующую имманентное качество бытия; в антропологической проекции определяющее условный и субъективный характер представления о времени-пространстве. М.М. Бахтин, используя хронотоп в качестве литературоведческой и эстетической категории, локализовал семантику и методологические возможности понятия. Позднейшие интерпретаторы (И.А. Едошина, Б.П. Голдовский, Т.С. Злотникова, Н.М. Инюшкин, С.И. Митина, Н.Д. Ирза, И.В. Кондаков, Ю.Л. Троицкий, Н.А. Хренов), применяя понятие хронотоп к изучению внеэстетических ситуаций, возвращались к его исходным интегративным возможностям, но при этом апеллировали семантикой, предложенной М.М. Бахтиным. Так, универсализация понятия, произведенная А.А. Ухтомским, является для данного исследования особенно ценной.

Хронотоп осознан в работе как онтологически рубежное понятие и в силу синтеза в себе двух измерений - хроноса и топоса, и в силу освоения естественнонаучной и гуманитарной сферами, и в силу такого непосредственного фактора, как генерирование в рубежный период русской культуры. Поэтому хронотоп является прежде всего универсальной методологической категорией, применимой для изучения как относительно статичных явлений рубежности (художественное произведение или целостный временной период), так и для динамичных, подвижных и пограничных объектов (трансформации самосознания творца, культурный опыт рубежей). Семантика термина в работе актуализирует все выше обозначенные смыслы с акцентом на его онтологическом (безусловном, имманентном бытию) и культурно-антропологическом (субъективно обусловленным в интеллектуальной или художественной рефлексии) характере.а

Хронотоп представляет собой не просто значимое для данной работы понятие, но категорию, имеющую ключевой характер для всех уровней (социокультурного, индивидуально-творческого) и аспектов исследования. Он представлен в разнообразии вариантов - как особый универсум хронотоп рубежей, как хронотоп российского культурного опыта различных временных, пространственных рубежей, рубежей философско-эстетических, социокультурных и духовно-нравственных культурных парадигм.

При культурологической дефиниции понятия рубеж мы основываемся, во-первых, на интерпретации буквального значения слова (граница, предел, допустимая норма), экстраполяции и одновременно семантической дифференциации близких по смыслу понятий граница, грань, переход, кризис, конец и другими, конкретизирующими природу, характер или виды рубежа. При этом мы предлагаем интерпретировать рубеж в культурном опыте, мыслимом в конкретике параметров хронотопа, как самостоятельное бытие (универсум), в котором происходит встреча иных самостоятельных, часто локальных (по месту в пространстве) и преходящих (во времени) экзистенций.

В данном параграфе также выявлены и определены генезис (представления об изначальной дискретности мира), природа (имманентную, продуцируемую), качества (переходность, кризисность, пограничность, нестабильность, неотчетливость, подвижность), характер (условный, конкретный), состояние рубежа. Особое внимание уделено видам рубежа. Мы предлагаем выделять рубежи культурных парадигм (которыми при условии доминирующего, устойчивого и общезначимого характера могут являться форма, тип, компонента культуры): пространственно-временных, философско-эстетических, социокультурных, нравственно-психологических.

Для обозначения опыта рубежности, как в его целостности, так и в различных аспектах и уровнях его проявления в культуре мы употребляем выражение культурный опыт рубежей (см. С. 19). Рубеж для нас - это время, место и состояние встречи различных интенций, явлений, процессов в культуре, а значит, и в человеке, результатом которой является опыт обновления, развития или гибели.

Таким образом, хронотоп рубежей - впервые именно так поставленная культурологическая проблема, разрешаемая посредством интеграции двух взаимно связанных концептов.

В параграфе 2 Хронотоп рубежей - универсум российской историко-культурной динамики осуществленоа исследование особого статуса и роли хронотопа рубежей в качестве универсума российской историко-культурной динамики применительно к социокультурному (кризисный хронотоп в самосознании культурной элиты рубежей XVIII - XIX вв. и XIX-XX вв.) и индивидуально-творческому (хронотоп рубежной личности А.С. Пушкина) уровням российского культурного опыта.

Хронотоп рубежей в его кризисной составляющей явственно верифицируется в культурном опыте России рубежей XVIII - XIX и XIX-XX вв. на социокультурном уровне осознания культурной элитой. Он носит как общий, так и индивидуализированный, вариативный характер. Общим для бытования кризисного хронотопа рубежей в культурном опыте России конца XVIII в. - начала XIX в. и конца XIX в. - начала XX в. является смыслополагание и переживание его как рубежного, переходного. Однако при этом рубеж XVIII - XIX вв. оказывается в сознании современников футурологичен, в то время как рубеж XIX - XX вв. воспринимается в большей мере эсхатологическим. Парадоксальным образом, оба историко-культурных рубежа, являясь особыми периодами, замыкают линейную композицию - ограничивают историко-культурную зону ХIХ века в России. Мы полагаем, что подобное совпадение является симптоматичным для российской культуры и репрезентирует хронотоп рубежей в качестве особого, периодически актуализируемого универсума. В силу данного обстоятельства мы считаем возможным рассматривать хронотоп рубежей универсумом или инвариантом российской историко-культурной динамики.

Анализ хронотопа рубежей на индивидуально-творческом уровне в лирическом опыте репрезентативных для русской литературы и культуры первой трети XIX в. женщин-творцов К.К. Павловой и Е.П. Ростопчиной демонстрирует появление в русской культуре особого хронотопа выдающейся, рубежной творческой личности - хронотопа А.С. Пушкина. В опыте К.К. Павловой и Е.К. Ростопчиной хронотоп А.С. Пушкина является кульминацией хронотопа их взаимного диалога, который по своему характеру корреллирует с затянувшейся творческой дуэлью, одним из поводов и средств ведения которой является А.С. Пушкин. Основнойа формой приобщения к хронотопу А.С. Пушкина являются апелляция к имени и образу А.С. Пушкина в творчестве двух поэтесс в качестве эпиграфа, актуализирующего общение, диалог и соотносящего с пушкинской традицией (Е.П. Ростопчина использовала в качестве эпиграфов цитаты из поэмы Евгений Онегин, стихотворения Послания Чаадаеву); источника и образца для подражания, проявившегося в присвоении и освоении пушкинских мотивов, образов, тем, ритмики (Мечта Е.П. Ростопчиной; Ты, уцелевший в сердце нищем К.К. Павловой); предмета рефлексии (в связи с творчеством как воплощения национальной поэзии; в связи со смертью; в связи с женской заинтересованностью); героя произведения (Две встречи, Черновая книга Пушкина Е.П. Ростопчиной; Дума, Ответ Языкову К.К. Павловой).

Решающую роль в хронотопе женской дуэли играет другой факт. В хронотопе лирических героинь обеих поэтесс определяется важнейшее событие - встреча с корифеем, воплощением поэзии и осияние его славой, преображение в творца в результате его благословения. И если К.К. Павлову на авторство благословляет известный в России поэт Е.А. Баратынский, то Е.П. Сушкову (Ростопчину) - наша слава (Е.П. Ростопчина), признанный лучшим поэтом своего времени А.С. Пушкин, а также В.А. Жуковский, отведший поэтессе, в ее самосознании, роль преемницы Поэта.

В параграфе 3 Хронотоп рубежей - универсум российского культурного пространства осмыслено преломление хронотопа рубежей на социокультурном уровне применительно к выделяемому нами феномену ойкумены русской провинциальной культуры и смыслополаганию хронотопа рубежей провинциального локуса.

Хронотоп рубежей в качестве универсума реализуется в дифференциации российского пространства на своеобразные социокультурные сферы, имеющие, в том числе, территориальные ограничения. Одной из таких сфер является выделяемая нами в качестве специфического феномена и введенная в качестве культурологической категории лойкумена русской провинциальной культуры.

Произведя верификацию дефиниций понятия провинция, имеющих три интерпретационных направления (политико-географическое, оценочное, культурологическое), мы пришли к заключению о возможности осмыслить провинцию как пространство особого типа менталитета и культуры и ввести в научный оборот специфическую дефиницию лойкумена русской провинциальной культуры. С одной стороны, дефиниция лойкумена русской провинциальной культуры несет в себе восходящую к античным представлениям об ойкумене как обитаемой представителями определенной цивилизации вселенной или территории, географическую коннотацию. В таком статусе дефиниция фиксирует отдельный этногеографический и пространственно-временной континуум - континуум русской провинции. Она ограничивает изучаемый феномен территориально - локусом русской провинции. В этом плане предложенная дефиниция соотносится с семантикой понятия культура русской провинции, но обладает более широкой смысловой нагрузкой. Дефиниция лойкумена русской провинциальной культуры обладает и детализирующим смыслом. Серьезную ценность для нас представляет семантика особой территории, даже части русской культуры, обладающей специфическими чертами. Здесь на первый план выходит не этногеографическая составляющая дефиниции, а ее функция, дифференцирующая типы культурных сфер и процессов.а

Жизнь ойкумены русской провинциальной культуры с точки зрения ее направленности представляет собой попытку достичь столичного эталона, что определяет ее важное качество - подражательность, вторичность по отношению к образцу.

Ойкумена русской провинциальной культуры характеризуется особым механизмом взаимодействия с внешним миром, осуществляемым посредством процедур рецепции и адаптации. Мы даем специфическую интерпретацию рецепции в культуре, трактуя ее не как эпизодическое, случайное, но как систематическое культуросообразное обращение к признанному классическим наследию с целью культурного присвоения (подразумевающего и осознание некоего феномена достоянием внутреннего опыта персоны, феномена, эпохи, и практическое, вполне утилитарное использование) или освоения (научная и художественная рефлексия).

Произведя анализ художественного опыта провинциальных творцов (архитектора Н.А. Спирина, живописца Т.А. Медведева, поэтов Ю.В. Жадовской, К.К. Павловой, М.А. Богдановича, М.С. Петровых), мы выявили на их деятельности, что характер рецепции в провинциальной культуре предстает в следующих вариантах. С точки зрения объекта рецепции характер процедуры связан, во-первых, как с имманентными ей моментами, так и, во-вторых, с представлением о ней в научной и художественной рефлексии. С точки зрения субъекта рецепции ее характер может быть пассивным, осознанным и выборочным (перевод, инсценировка), а также активным (подражание, переделка, интерпретация, создание нового произведения с использованием образцового материала). Показательно, что рецепция в провинциальной ярославской монументальной живописи следует за образцами художественных открытий, а не интеллектуально-философских рефлексий. В рамках XIX в. речь идет о выраженных ренессансных и барочных итальянско-нидерландских приоритетах отечественного, в том числе провинциального, академизма. При этом наиболее активным в аспекте рецепции европейских образцов на ярославской земле была артель художника-академика Т.А. Медведева, чья роль в формировании ярославской культуры до сих пор не оценена по достоинству.

В целом, рецепция, осуществляемая в культурном пространстве провинцииа - процесс сложный, иерархический и многоступенчатый. Рецепция в провинциальной культуре началась с момента ее появления и продолжается до сих пор. Подвергаемые рецепции провинциальным творчеством начала определены нами, соответственно, как национальный, европейский, мировой культурный процесс в вершинных достижениях и актуальных тенденциях. При этом провинциальное творчество приобретает однонаправленную иерархию нисхождения, которую мы предлагаем обозначить понятием нисходящей рецепции. Иное направление рецепции - интеграция провинциальной культуры в национальное и европейское социокультурное пространство также осуществлялось и осуществляется в процессе культурного творчества. По аналогии с нисходящей рецепций, мы называем этот процесс рецепцией восходящей и отмечаем его исключительный характер.

Адаптацию в ойкумене русской провинциальной культуры мы рассматриваем как частный случай рецепции, выступающей, однако, не просто механизмом приспособления существующих культурных матриц к определенным условиям, но механизмом упрощения. Важную роль здесь играет аудиторный фактор. В то же время адаптация, именно в силу упрощения объекта, позволяет технически облегчить труд субъекта адаптации - провинциального художника. Она может также способствовать социокультурной адаптации личности художника или группы художников с социальной средой провинции, что является важным фактором их личного и творческого благополучия. При таком функционале, адаптация в провинциальной культуре становится важной задачей рецепции.

Исходя из этого, мы определяем сущность ойкумены провинциальной русской культуры как синтетизм, пытающийся примирить элитарное (столичное) с народным (местным), в ряде случаев доходящим до маргинальности.

Универсальный для культурного опыта России характер хронотопа рубежей можно наблюдать не только в глобальном плане дифференциации различных социокультурных ойкумен, но и в локальных культурных памятниках. Мы впервые произвели культурологический анализ хронотопа рубежей уникального для российского Верхневолжья памятника - храма св. ап. Петра и Павла при Ярославской Большой Мануфактуре.

Смыслополагание хронотопа рубежей в посвящениях главных алтарей храма св. ап. Петра и Павла при Ярославской Большой Мануфактуре реализована на множестве уровней: личностном; архитектурном; топографическом; историческом.

Личностный уровень смыслополагания рубежей доминантен, он представлен прежде всего рубежными для христианства новозаветными персоналиями (св. апостолы Петр и Павел, св. Симеон Богоприимец и св. Анна Пророчица), а также персоналиями, рубежными для русской и ярославской культуры (Петр I, Анна Иоанновна, И.М. Затрапезнов). Рубежный характер отличает и принцип соотнесения персон друг с другом. Это выражается, во-первых, в двойственности парных как внутри (св. Симеон и Анна, ап. Петр и Павел), так и внешне (императоры Петр I и Анна Иоанновна) посвящений, в сопряжении семейного, личного уровня с государственным в посвящении зимнего храма. Во-вторых, в интровертивной рубежности, своеобразном двойничестве персоналий, затрагивающей и раскрывающей механизмы самоидентификации и мифологизации И.М. Затрапезновым собственной личности как птенца Петрова и даже метонимизированной его ипостаси.

Архитектурная рубежность проявляется и в сочетании прототипов - зального храма, характерного для Северной Европы, соединенного с традиционным для русского церковного зодчества храмом-кораблем; Петропавловского собора и Аннинского храма в Санкт-Петербурге, и в наличии двух этажей - ланнинского (нижнего) и петровского (верхнего).

В топографическом плане рубежность храма касается не типичного для отечественной традиции расположения храма в промышленной зоне комплекса Ярославской Большой Мануфактуры. Это и рубеж, место встречи мира горнего и дольнего, и протестантская по генезису легитимация, освящение производственной деятельности, и демонстрация высоких покровителей, обеспечивших статус хозяев.

В результате мифологизации места Петропавловский комплекс становится благословенным гнездом птенца Петрова, открывшего на местном уровне окно в Европу. Символика Петербурга как града апостола Петра - церкви и рая, - отчасти передается и данному ярославскому локусу, приобретающему значение окна в историю и вечность. Рубежи отечественной истории (правление Петра I и Анны Иоанновны), преодоленные мифологизированной преемственностью двух правителей, рубежи предпринимательства в Ярославле, вехи семейной активности, инспирированные и поддержанные монаршими патронами - все эти акценты посвящений главных алтарей храма имеют рубежный смысл.

Аллегорическим зеркалом смыслополагания рубежей в посвящениях храма является особо чтимый образ Воскресения, подаренный И.М. Затрапезнову императором Петром I. Этот факт, постоянно упоминающийся исследователями, проинтерпретирован нами впервые.

Смыслополагание рубежей уникального для региона Петропавловского храма не ограничивается только посвящениями главных алтарей. Рубежность имманентна этому храму, его создателю, его вдохновителю.

Во второй главе Хронос и топос в России как явления рубежности предпринято исследование конкретных вариантов бытования хроноса и топоса рубежей в российском культурном опыте XVIII - XX вв.

В параграфе 1 Хронос рубежей в культурном опыте России осуществлен анализ конкретных вариантов бытования хроноса как явления рубежности парадигмы исторического времени в русском культурном опыте на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях.

Первый, социокультурный уровень проявления рубежного хроноса представлен в репрезентативном опыте интеллектуально-художественного соотнесения отечественными исследователями культуры и искусства и российскими мыслителями и творцами рубежа XIX - XX вв. современного им состояния культуры с Ренессансом. Традиция именовать рубеж XIX - XX вв. в России русским Ренессансом, восходит к определению Н.А. Бердяевым русской культуры этого периода как русского духовного ренессанса.

Произведенный нами анализ интеллектуальных, художественных, поведенческих практик, востребованных российской культурной элитой рубежа веков, показывает, что культурная эпоха русского Ренессанса весьма специфически и парадоксально корреллирует с эпохой Возрождения, одновременно приближаясь к ней (в переживании исторического порога, антропоцентризме, искусствоцентризме и эстетизме, поиске удаленного во времени образца), и удаляясь от нее (в специфической религиозности, ироническом пафосе, эсхатологических ожиданиях).

Подчеркнем: Ренессансная парадигма русской культуры рубежа XIX - ХХ вв. является в большей мере эмоционально переживаемой и мыслимой метафорой эпохи, нежели онтологически имманентной ее сутью. Это подчеркивает другое определение русской культуры этого периода, также данное Н.А. Бердяевым - Серебряный век. В такой логике качественного лубывания российской культуры по сравнению с ее вершинным Золотым веком именно последнему может быть отведена роль российского Ренессанса. При этом, с одной стороны, сам момент рецепции возрожденческих традиций в русской культуре рубежа XIX - XX вв., с другой стороны, возможность экстраполировать понятие ренессанс на другой временной рубежный период русской культуры (рубеж XVIII - XIX вв.), демонстрируют парадигматический характер ренессанса и как одного из наиболее ярких рубежных периодов в истории культуры, и как повторяющегося явления. Именно в силу данного обстоятельства и оказывается возможной приобщенность ренессансу как парадигме исторической и культурной рубежности различных историко-культурных периодов, в том числе рубежа XIX - XX вв. в России.

Индивидуально-творческий уровень парадигмы исторического времениа раскрывается нами в конкретном опыте драматургии А.П. Чехова, лирики М.А. Богдановича и М.С. Петровых.

В парадигме исторического времени для А.П. Чехова-драматурга наиболее значимый момент - настоящее. В общем, эсхатологически ориентированном культурном контексте рубежа XIX - XX вв., такой приоритет парадоксален, так же, как парадоксально особы чеховские футурологические откровения. Будущее предстает в пьесах А.П. Чехова многоаспектно: как реальное будущее персонажей, будущее, мыслимое персонажами, предугаданное автором будущее человечества и России; как реставрация прошлого силами памяти, проект или бизнес-план ближайшего будущего, глобальная футурологическая мечта, которая никогда не свершитсяЕ Однако наиболее часто будущее оборачивается в драматургии А.П. Чехова катастрофой и смертью, символически переносимой на эсхатологические судьбы человечества и мира. Собственно, будущего в пьесах А.П. Чехова нет: оно обрывается звуком лопнувшей струны, замирающим, печальным, словно с неба идущим. Таково закономерное следствие диагноза, поставленного современного драматургу настоящему. Есть в пьесах А.П. Чехова актуальность, помноженная на вечность, позволяющая им, пребывая с вечностью наравне, оставаться плотью театральной, художественной, жизни следующего, профетически (или медицински) спрогнозированного им столетия.

В лирике М.А. Богдановича парадигма исторического времени представлена разнообразно и включает в себя линейное (историческое), циклическое (природное, физиологическое), перманентное (лирическое, творческое, созерцательное) время; реальное время лирического героя и мыслимое персонажами виртуальное время воспоминания или мечты. Экспрессивная окраска временных пластов М.А. Богдановичем сочетает как типичные для эпохи рубежа веков предчувствия и ожидания, так и оригинальные нюансы, связанные с личной смертельной болезнью. Собственно, можно говорить о личностной мифологизации времени. Ее индивидуальный характер наиболее очевидно проявился в том, что будущее (а отнюдь не настоящее, как это было, например, у символистов) в поэзии М.А. Богдановича сопряжено с катастрофой и смертью, символически переносимой на эсхатологию человечества и мира. В этом опыт М.А. Богдановича совпадает с интуициями А.П. Чехова.

Реализация рубежей парадигмы исторического времени в судьбе и лирике М.С. Петровых специфична. В отличие от многих других современников календарного и культурного рубежа XIX - XX вв., М.С. Петровых дожила до того будущего, которое было предметом их футурологических предчувствий. Настоящее, совпавшее разве что с чеховскими прогнозами, оказалось повседневным, и, в силу этого фактора, пошлым. Неудивительно, что осознание

М.С. Петровых себя, мира, поэзии, имеет динамический характер отторжения настоящего и идеализации прошлого.

Способы ухода от настоящего в опыте М.С. Петровых - сигарета, творчество, чувственная мистика, поэтизация прошлого. Прошлое (идеализированное лотдаленное биографическое; недавнее) предстает как своеобразная проекция души, рефлексии и творчества. В представлении о прошлом М.С. Петровых присутствует некая прапамять, сходная с платоническим анамнесисом, о настоящей родине, о подлинных истоках себя и мира. Специфический выход из настоящего для М.С. Петровых - будущее, мыслимое как вечность, в которой недостойной дарован Господней рукой Во блаженном успении вечный покой. Так, вектор эксплицированного в поэзии М.С. Петровых ощущения времени, убегая от реалий мучительно переживаемого настоящего, парадоксально стремится к утраченному опыту прошлого и одновременно - к будущему, мыслимому, по-чеховски, как уход в вечность.

В параграфе 2 Топос рубежей в культурном опыте России осуществлено исследование вариантов проявления в российском культурном опыте рубежного топоса.

На социокультурном уровне рубежный топос нашел реализацию в воспринимаемой и продуцируемой культурной элитой рубежа XIX - XX вв. особой пространственной картины мира.

В опыте А.А. Блока и М.А. Врубеля, репрезентативных носителей культурного опыта рубежа XIX - XX вв., пространственный универсум структурируется посредством взаимодействия символов многомирия и пути, которое исторически организует бытийный универсум художников как этапное движение по структурным бытийным пластам - от Тезы, пространства Абсолюта (Бога и Богородицы для Врубеля, Мировой Души, Лучезарной Подруги, Прекрасной Дамы для Блока), через Антитезу - лиловый сумрак, лиловые миры, демониану (Врубель) к грядущему органическому всеединому Синтезу, преображенному новому миру. В их показательном для рубежной культуры опыте интеллектуально-художественного полагания сложной пространственной картины мира в аспекте преломления ее в жизни, топос слит с хроносом,а в очередной раз раскрывая хронотоп рубежей как универсум. Подобные устремления являлись типичными для культурной элиты рубежа XIX - XX вв., нацеленной на преодоление любых, в том числе, пространственных и творческих рубежей.

Значимой составляющей российского топоса рубежей является социокультурная грань столицы и провинции, где складывается специфическая культурно-антропологическая общность провинциальной творческой элиты, реализующей в опыте ее репрезентативных представителей К.К. Павловой,

М.С. Петровых, М.А. Богдановича, в числе прочего, комплексы провинциальности иа столичности, а также провинциальную топику.

Ситуация рубежей в русской культуре проявляет более богатую, чем очевидная данность, палитру культурных типов творческих личностей провинции. Мы выделяем две модели - выдающуюся творческую личность в провинции и провинциальную творческую личность.

Первая модель - выдающаяся творческая личность, - выделяется нами на основании географического фактора. В силу разных обстоятельств (от физической болезни до духовного выбора) часть творческой элиты остается в провинции, где ее представители могут и создавать новое, и адаптировать созданное столичными гениями. Практика подобного рода существовала в рубежные периоды и европейской, и русской культур (Д.Г. Байрон, И.-В. Гёте, А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой, московские символисты, М.И. Цветаева, П.И. Чайковский, И.Е. Репин, Д.В. Поленов, А.П. Чехов).

Вторая, выделенная нами модель провинциальной культурной элиты, - провинциальная творческая личность - верифицируется нами как имманентный провинциальной культуре феномен. Она раскрывается в двух разновидностях. Первая - творческая личность провинции, типизирующая обитателей провинции, наделенных творческими способностями и волей к культурной активности (К.К. Павлова (Яниш), Ю.А. Жадовская, Т.А. Медведев; аМ.А. Богданович, М.С. Петровых). Вторая разновидность - тип провинциальной личности, не обязательно обитающей в провинции, но каким-либо образом совпадающей с комплексом духовно-нравственным провинциальности. Жестких границ между ними мы не усматриваем и не утверждаем.

На пересечении социокультурного (столица и провинция как культурные универсумы) и культурно-антропологического (творческая элита провинции) планов в индивидуальном, и при этом типичном в своей рубежности, опыте жительницы провинции К.К. Павловой и обитательницы столицы М.С. Петровых складывается специфический духовно-нравственный комплекс столичности. Он реализуется многогранно - в географическом, историко-культурном, художественно-культурном, личностном аспектах.

Столичность в опыте К.К. Павловой имеет множество смысловых оттенков и интенций. Прежде всего столичность представлена причастностью глобальному, активностью, готовностью к действенному служению Родине, самопожертвованию, мистическим чувством родства со своим народом и страной, верностью православным идеалам первопрестольной, связанным с переживаем Москвы как третьего Рима. В то же время столичность подразумевает неприемлемую К.К. Павловой петербургскую светскость, показную образованность и салонность, совмещающую литературную возвышенность и человеческий цинизм, суетность. В комплекс столичности входит не просто соответствие, но отчасти моделирование романтического образа современницы

А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, несостоявшейся невесты А. Мицкевича. Специфика столичности К.К. Павловой в том, что поэтесса оказывается не только вынуждена, но и готова пожертвовать ею, сместившись на территорию провинции, окончив жизнь в безвестности и бедности. При этом отказ от столичности осуществляется К.К. Павловой в географическом и социальном планах, не затрагивая глубинных качеств личности (целостность, творческую активность, космополитический настрой, внутреннее достоинство).

Иначе выражается столичный аспект опыта М.С. Петровых. Доминирующий ракурс комплекса столичности здесь - поэтический. Именно в аотношении Поэзии М.С. Петровых осознает себя провинциалкой, и, в силу неспособности выйти за пределы своей вторичности, остается лобитательницей провинции, будучи жительницей столицы.

Аутентичным в своей конкретике носителем столично-провинциальной рубежности является топика города в лирике провинциального поэта М.А. Богдановича. Образ города у М.А. Богдановича является рубежным: синтетичным и интертекстуальным. В нем сочетаются пространственно-временные, предметные и метафизические аспекты, характерные для русской символической поэзии рубежа веков. Наиболее существенное влияние на создание образа города в лирике М.А. Богдановича оказала городская лирика В.Я. Брюсова и А.А. Блока. В этом смысле город М.А. Богдановича типичен.

Уникальность городской образности М.А. Богдановича проявляется в характере рецепции брюсовских открытий проявляется на формально-структрурном уровне, а блоковских - на уровне метафизическом. Второй момент, придающий трактовке города у М.А. Богдановича индивидуальное наполнение - белорусский лад, вовлеченность романтизированного национального начала, экзотического для русской литературы и культуры. Отличает городскую лирику М.А. Богдановича и провинциальность, выступающая и качеством методологии (вторичность), и приоритетом провинциальных городов в топике стихотворений. В поэзии М.А. Богдановича город предстает и своей реальной конкретикой - местом суетной земной жизни, и образом-символом чужого места, Града Земного, цивилизации в целом, дионисийской чаши, не являясь при этом доминантой его художественного мира, а представая поводом для раскрытия внутреннего мира лирического героя.

Вторая часть исследования Опыт актуализации рубежности в социокультурных и художественных практиках России посвящена изучению российских социокультурных и художественных практик XVIII - XX вв. в плане реализации в них опыта рубежности.

В первой главе Социокультурные аспекты гендера в России как рубежного явления предпринят анализ рубежности маскулинности и феминности в сознании и практиках рубежей в России XVIII - XX вв.

В параграфе 1 Гендерная модель российской рубежной маскулинности - Гамлет произведен анализ гамлетовской составляющей российского социокультурного опыта рубежей XVIII - XX вв.

Гамлетизм, возникший на рубеже XVI-XVII вв., в период кризиса ренессансной личности и ренессансного героя, столь отчетливо зафиксированного У. Шекспиром в трагедии Гамлет, являет собой, на наш взгляд, особый культурно-антропологический и социокультурный феномен рубежности. Его рецепция в российском культурном опыте актуализируется в рубежных ситуациях. Одним из ее результатов является появление в качестве значимой для опыта рубежей модели маскулинности русского / российского Гамлета.

Феномены русского гамлетизма и русского Гамлета имеют специфический рубежный генезис, поскольку восходят не к ренессансному шекспировскому истоку, как феномен европейского гамлетизма, а к европейской (немецкой, отчасти английской и французской) традиции рубежа XVIII - XIX вв. его эстетической интерпретации.

Мы даем гамлетизму трехаспектное толкование. Гамлетизм - методологический принцип, локализующий интерпретацию трагедии У. Шекспира модусом личности Гамлета. Гамлетизм - комплексная характеристика признаков специфической рубежной личности (рефлективность, интеллектуальность, обладание мистическим опытом, критицизм, ироничность, вербальная выраженность, нервозность, неопределенность, эгоизм, безволие, маргинальность, жертвенность, трагизм, кризисность). Гамлетизм также фиксирует рубежное состояние персонифицированного субъекта (личности, группы, типа личности, объединения, страны, национального духа, периода времени).

Образ русского (российского) Гамлета и феномен гамлетизма в русской культуре корреллируют друг с другом. Русский Гамлет - субъект гамлетизма, в различных вариантах реализации, его персонификация и носитель. При использовании выражения русский Гамлет важен не момент этнической идентификации или самоидентификации, а принадлежность определенному культурно-антропологическому типу русской культуры. Речь идет, в первую очередь, о конкретных и реальных личностях, но также и о художественных персонажах. В парадигму русского гамлетизма входят император Павел I, его сын Александр I, мыслитель П.Я. Чаадаев, писатель А.С. Грибоедов, его герой А.А. Чацкий (Горе от ума), поэт Е.А. Баратынский, герой А.С. Пушкина В. Ленский (Евгений Онегин), художник М.А. Врубель, поэт А.А. Блок, писатели В.В. Розанов и В.М. Гаршин, герои рассказов и драм А.П. Чехова, актеры И.М. Смоктуновский, и персонажи, им сыгранные (князь Мышкин (Идиот), Юрий Деточкин (Берегись автомобиля)), В.С. Высоцкий, А.А. Миронов.

Синтез всех трех обозначенных нами значений гамлетизма произошел в интерпретации современниками личности первого русского Гамлета - Великого князя Павла Петровича. Цесаревич Павел получает прозвище российский Гамлет во время европейского путешествия с женой под именем графа и графини Северных (1781 - 1782 гг.). Осознание судьбы Павла как зеркала трагедии Датского принца несомненна и для отечественной традиции, в частности, показательный факт изъятия пьеса А.П. Сумарокова Гамлет из театрального репертуара сразу после воцарения Екатерины II в 1762 году. Новая волна гамлетовских ассоциаций, последовавшая за убийством Павла I и восшествием на престол Александра I, пролонгировала изгнание трагедии из сценической жизни России до 1810 г.

Образ российского Гамлета - Павла возникает в результате сложных политических интриг и идеологических войн и интерпретации внешней биографической и политической ситуации Павла Петровича. В сознании современников и исследователей Великий Князь Павел Петрович был отнесен к парадигме трагических, рубежных личностей.

Произведенный нами анализ качеств его судьбы, личности и деятельности доказывает, что гамлетизм Павла Петровича имеет не только мыслимое, но и реальное бытие. Мы выявляем несколько модусов гамлетизма в опыте Павла I - биографический (или сюжетный); психологический; ментальный; аксиологический; деятельностный; поведенческий; политический.

Биографический модус гамлетизма Павла Петровича заключен в возможности соотнести событийный ряд его жизни с историей Датского принца. Основные сюжетные проявления гамлетовской парадигмы судьбы Великого князя Павла Петровича, императора Павла I включают в себя: рождение Павла Петровича; убийство отца Петра III; захват власти Екатериной II; фаворитизм; отстранение от власти и ограничение социальной и политической активности; заговор и убийство Павла I. Они подкрепляются и возможностью экстраполяции системы персонажей шекспировской трагедии на окружение Павла Петровича, среди которого есть и Тень отца Гамлета (образ Петра III), Гертруда (Екатерина II), Клавдий (собирательный образ фаворитов, среди которых наиболее значимы Г.Г Орлов, А.Г. Орлов-Чесменский, и Г.А. Потемкин), Офелия (Великая Княгиня Наталья Алексеевна, Великая Княгиня Мария Федоровна,а Е.И. Нелидова), Форнтибрас (Александр I). При этом ситуация Русского Гамлета была уникальна эксотеричностью и экстенсивностью заговора против Петра III, идеализацией отца, принципиально иной ролью матери-самодержицы и своеобразным (редуцированным, синтезируемым) характером функций других лиц.

К биографическому, не только сюжетному, но и кумулятивному проявлению гамлетовской парадигмы в судьбе Павла Петровича мы относим его экстраординарное по качеству и затянувшееся по времени образование. Отметим и уникальность интенсивного, специализированного образования русского Гамлета, ставшего для него на долгие годы единственной сферой самореализации.

Гамлетизм Павла Петровича в психологическом аспекте мы фиксируем как имманентное состояние пограничной личности (сходство) и навязанный мотив безумия (отличие). Психологически рубежной личности русского Гамлета необходимы были точки опоры, гармонизирующие его внутренний мир. Шекспировский Гамлет их не нашел, или же не заметил. Русский Гамлет, не обнаруживая опорных для него моментов в имеющейся реальности, попытался их создать. Прежде всего, эта потребность выразилась в аксиологии, создании личностной системы ценностей, среди которых доминировали порядок, закон, справедливость, регламентация, личность монарха и монархия, системность. Те опорные моменты, которые могли эффективно способствовать и некоторое время способствовали гармонизации личности и жизни (любовь, дружба, семья, искусство, природа, чувство) оказались в опыте Павла Петровича девальвированы. В результате, он концентрируется в своей деятельности на монархической государственной космогонии, подчиненной образцовым для него системам - прусской милитаристской, эклектичной религиозно-рыцарской (в основе - православие, католические ордены мальтийцев и масонов), просветительской и классицистской эстетической. Концепция собственной личности продуцируется Павлом Петровичем на основе самоидентификации с образом боговдохновенного абсолютного монарха и образцами Генриха IV, Петра I, Аполлона.

Для русского Гамлета был характерна и ментальная рубежность, проявившаяся в эклектизме рациональных и иррациональных ментальных парадигм - мифологической, рыцарской, просветительской, сентименталистской, романтической, религиозной.а

Поведенческие стратегии Павла Петровича также отличались гамлетовской противоречивостью как внутренних мотиваций, так и внешних проявлений. Он сочетал редкое терпение с маниакальной торопливостью, категоричность с подверженностью влияниям, личный аскетизм с щедростью, любезность с высокомерием, страх с безрассудством, загадочность с прозрачной искренностью.

В определенном отношении проанализированные проявления Павла Петровича противоречат гамлетовской парадигме кризиса, распада, разочарования. Но, в действительности, русский Гамлет, проживая кризис, находит, как ему кажется, возможный путь выхода. В самосознании шекспировского Гамлета также присутствует созидательный посыл: The time is out of joint: O cursed spite, / That ever I was born to set it right! (Распалась связь времен, / И я ее восстановить рожден). Деятельность же его трагически деструктивна. Но русского цесаревича не убивают сразу, и у него, ставшего императором, есть некоторое время для эксперимента по спасению себя и мира. Безусловно, это спасение иллюзорно, поскольку даже нахождение точек опоры способствует лишь временной гармонизации личности русского Гамлета и не дает ему возможности перевернуть мир.

В параграфе 2 Рубежность феминности в российском культурном опыте проанализирована проблема рубежных проявлений феминности в русской культуре XVIII - XX вв.

В социальном плане рубежность феминности представлена в специфической и репрезентативной гендерной парадигме судьбы российской императрицы Марии Федоровны, супруги Павла I.

На момент заключения брака принявшая православие вюртембергская принцесса Мария Федоровна обладала необходимыми для принятой Екатериной II прусской модели сватовства провинциальностью в географическом, политическом и финансовом планах, сочетающейся с просветительско-сентименталистской ценностной парадигмой, четко регламентирующей роль и назначение женщины; физическим здоровьем; миловидной внешностью и женственностью; достаточным уровнем образованности и интеллекта; безупречным происхождением. Брак с российским цесаревичем Павлом для Софии-Доротеи оказался личным рубежом, решительно изменившим весь строй ее жизни.

Мария Федоровна в организации своего супружества и соответствующих сфер жизни руководствовалась соображениями, изложенными Павлом в Инструкции, которую он передал своей невесте. Несмотря на более поздние приписки, выражающие ненужность инструктажа для обоих супругов, в строе жизни Марии Федоровны имеются показательные совпадения, касающиеся регламентаций религиозности, поведения, репутации Великой Княгини и отношения к императрице Екатерине II, публике, народу, желательнаго ея обращения с супругом, хозяйственности и бытового аскетизма. Мы полагаем эти совпадения не случайными, определенными коррелляцией требований Павла Петровича с ее собственной системой ценностей. Подчеркнем: мотивация исполнения требованийЦжеланий Павла имела в поведении и сознании Марии Федоровны сентименталистскую и сентиментальную природу, подчиненную сердечной и рациональной необходимости.

Именно гендерный аспект личности Софии-Доротеи, Великой Княгини и императрицы Марии Федоровны, понятый ею как призвание быть женой и матерью, лимитировал ее социокультурную деятельность пространством семьи и собственного, удаленного от столицы, двора, вынес ее на периферию культурной жизни.а Тем не менее, реальная деятельность и опыт Марии Федоровны во многом превзошли предъявляемые к ней требования. Ее личность обозначила высокий, если не высочайший рубеж женской активности своего времени. Показательным является факт соотнесения Марии Федоровны с Марией - Богородицей (при том, что святой покровительницей российской императрицы являлась Мария Магдалина), формализованный установкой посмертного знака Мариинской беспорочной службы.

Показательным для российского культурного опыта рубежей являются также гендерные аспекты творчества, определившие типичную судьбу женщины-автора в России. Особенно сильно напряжение женского и творческого начал в русской культуре двух рубежей веков: XVIII - XIX и XIX - XX вв.

Две культурные ситуации двух рубежей веков в отношении женского творчества являются логическим продолжением друг друга. В рамках рубежа XVIII - XIX вв. в России женское творчество получает право на существование в виде особого феномена романтической дворянской культуры - женской литературы, с определенными истоками и сложившимися типологическими чертами. Однако социокультурный статус женского творчества остается маргинальным по отношению к универсальному творчеству мужчин. Это, безусловно, влияет на проблематизм самосознания русских художниц слова, как столичных, так и - в еще большей мере, провинциальных: сложился комплекс женщины-поэтессы. Однако данный проблематизм не влечет за собой стремления отказаться от собственного биологического пола. Рубеж XIX - XX вв., когда женщина лузнала, что она - поэт (М.И. Цветаева) и буквально ворвалась в центр культурного пространства, снимает с женского творчества первородный грех пола и вместе с ним удел периферийности. Вместе с тем в эту эпоху, изменившую в позитивном направлении отношение общества к феномену женского творчества, надламывается отношение к собственному полу многих творчески одаренных женщин. Гендерные эксперименты Прекрасных Дам модернизма принципиально нивелируют их природную женственность.

Происходящие трансформации феминности, в частности, стереотипизация романтического образа Прекрасной Дамы определяют сущность и специфику женщины-персонажа в российском культурном опыте рубежей.

Прекрасная Дама в русской культуре рубежей предстает в многообразии вариантов - художественных, социокультурных, духовно-нравственных.

Истоки интереса к Прекрасной Даме в российской культуре связаны, во-первых, с романтической интерпретаций европейского средневекового чувственно-мистического по духу, но светского по характеру куртуазного культа Прекрасной Дамы, восходящего к культу Мадонны, во-вторых, с откровениями женственного адресата, обнаруживающимися и на национальной почве, в культе Софии Премудрости Божией, актуализированном и оригинально истолкованном В.С. Соловьевым, и культе Богородицы.

В сентименталистской и романтической (главным образом) мировоззренческой парадигме русской культуры рубежа XVIII - XIX вв. светская куртуазная традиция с учетом ее религиозного истока - культа Мадонны, сочетается с гендерными идеями Просвещения, адаптацией романтиками образа Вечной женственности, Мировой души, идущего от Я. Бёме, и (в меньшей степени) православным образом Софии Премудрости Божией. Их типы (немецкий, английский, французский) мы обнаружили в романтической культуре конца XVIII - первой трети ХIХ вв., когда в России была осуществлена реабилитация женского творчества. Опыт Йены, корреспондировавший с распространенными в России первой трети XIX века масонскими представлениями, актуализировал эзотерическую чувственную мистику Вечной Женственности и ее символические воплощения главным образом в мужском творчестве Н.М. Карамзина, В.А. Жуковского, К.Н. Батюшкова, П.Я. Чаадаева, А.С. Пушкина и др. Английский байронический опыт преломился в русском романтизме муками безответной любви, болезненным эротизм, жертвенностью, иррационализмом, фатализмом, страданиями, ироническим пафосом, трагизм одиночества, экстраполируемыми и на персонажей-женщин. Наиболее выраженной и популярной стала французская романтическая рецепция, связанная с влиянием Ж. де Сталь и А. Дюпен-Дюдевана (Жорж Санд). Именно французская модель является в России матрицей для формирования романтического образа женщины - русской Сафо, хозяйки салона, экстравагантной, светской, образованной, талантливой, интеллектуальной, духовно свободной, знаменитой, несчастливой.

Самореализация женщин - творческих личностей следующего, серебряного рубежа веков востребовала именно эти романтические модели. Их рецепция осуществилась не в чистом виде, но в том интегрирующем жизнетворчестве, которое было характерно для эпохи поиска великого синтеза. Французская светская модель продолжает доминировать в самосознании женщины-автора и поведении женщины-персонажа. Эффектной является и ланглийская модель, в рамках которой популярна женщина-вамп, наделенная в сознании окружающих и самосознании, демоническими качествами (А.К. Герцык,

З.Н. Гиппиус, А.А. Ахматова). Немецкая модель не была популярна у женщин-авторов, но оказалась задействована в символизме. Важным обстоятельством символистского освоения немецкой версии образа Прекрасной дамы, актуализированной в творчестве мужчин, является его рубежная встреча с французской моделью, значимой для феминных социокультурных практик. Прекрасные дамы модернизма заявляли права на творческую сферу, транслируя тенденции маскулинизации и активной и публичной игры гендерными масками и стереотипами. В этой социокультурной игре различными гранями феминности важным фактором является преодоление любой статичности - исторической, этнической, гендерной, художественно-эстетической, личностной.

Максимальной концентрацией неоромантической образности Прекрасной Дамы является образ Черубины де Габриак - мистификации Е.И. Дмитриевой (Васильевой) и М.А. Волошина. На этапе замысла М.А. Волошин отобрал наиболее востребованные современной ему культурной элитой стереотипичные неоромантические черты Прекрасной дамы разных моделей - эротизм, мистику, гениальность, красоту, страдание, одиночество, но актуализировал экзотический национальный колорит. Образ Черубины де Габриак представлял собой новую модель Прекрасной дамы, сформированную на основе синтеза имевшихся. В результате она целый год царила на русском Парнасе, пока мистификация не была раскрыта.

Женские амплуа рубежа ХIХ - ХХ века являлись индивидуальными и яркими синтезирующими преломлениями типичных моделей романтического образа Прекрасной Дамы. Они воплотились как в художественной образности, определившей специфику женщины-персонажа, так и в самосознании и социокультурной самопрезентации женщин, а также в сознании, художественном творчестве и жизнетворчестве мужчин.

Во второй главе Социальный и художественный российский опыт актуализации рубежности предпринято обоснование социальных и художественных составляющих культурного опыта рубежей, явившихся основаниями для трансформаций самосознания творца в ситуации рубежа и формирования специфически рубежной, амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, а также определившими драматизм бытия культурной элиты в ситуации социальных и духовно-эстетических рубежей.

В Параграфе 1 Самосознание творца в России в ситуации рубежа осмыслены трансформации самосознания творца рубежа XIXЦXX вв.

Осознание и постулирование смысла искусства и роли художника в культурном опыте рубежей имеет самостоятельную значимость. Оно может быть расценено и расценивается мыслителями и творцами как одна из первых задач искусства и художника в ситуации смены культурных парадигм, каковая произошла на рубеже XIX - XX вв. Подобный опыт актуален дляа репрезентативных творцов рубежа XIX - XX вв. А.А. Блока и М.А. Врубеля.

Эстетические аспекты самосознания поэта А.А. Блока и живописца

М.А. Врубеля связаны с актуализаций в рубежной культурной ситуации искусствоцентристских традиций платонизма, мистики неоплатонизма, христианства, романтизма, символизма; с апелляцией к модели религиозного искусства, опирающегося на мистический опыт.

Доминирующими направлениями художнического самосознания

М.А. Врубеля и А.А. Блока являются, во-первых, целенаправленное осознание и постулирование смысла искусства и роли художника, во-вторых, амбивалентная декларация свободы искусства от чуждых законов и свободы художника при реализации своей миссии и одновременно их связанности религиозной задачей; в-третьих, постулирование религиозной миссии и пафоса искусства, фиксации и практической реализации его конкретных религиозных задач и форм (реалиорность, аскетическое эстетизированное служение, важными составляющими которого являются вестничество и пророчество с перспективой теургии).

Самосознание художника рубежа XIX - XX веков содержит идею творчества как привилегированной сферы социальной реализации художнического единения, идею искусства как прообраза будущего всеединства. Искусство, по такой логике, приобретало черты земной церкви, телесного социально-эстетического универсума. В сознании и опыте М.А. Врубеля и А.А. Блока искусство и творчество, интерпретируемые как мир искусства и мир художников являются формой и задачей духовно-нравственной и культурной социализации, адаптирующей актуальную для эпохи идею всеединства.

В параграфе 2 Рубеж нравственно-духовный: демонический текст русской культуры осуществлено исследование нравственно-духовной парадигмы демонизма.

Стремление рубежной культуры к великому синтезу (термин В.С. Соловьева), примиряющему противоречия и совмещающему смыслы, выразилось, на наш взгляд, в создании в русской культуре рубежей XVIII - XIX и XIX - XXа вв. своеобразной духовно-нравственной парадигмы демонизма.

В плане культурной генеалогии российский демон совместил в себе и античные, и христианские реминисценции, и в то же время оказался романтизирован. Европейская романтическая традиция вочеловечила демона, придав ему внешнюю антропоморфность и экстраполировав его опыт в состав внутреннего мира романтического героя и его создателя - универсального художника - романтического гения. В этом смысле показательным, моделирующим и собственную, и последующую демонизацию личности героя и художника оказался персональный опыт носителя, как он сам полагал, родового проклятия лорда Д.Г. Байрона.

На русской почве рубежа XVIII - XIX веков наиболее значительными результатами данного процесса стали версии демона - духа отрицания и сомнения у А.С. Пушкина, духа изгнания и сомнения у М.Ю. Лермонтова. Именно они ввели в русскую культуру принцип написания слова демон как имя собственного - с заглавной буквы, наделили его индивидуальностью, в случае с М. Лермонтовым - отчасти собственной. Палитра художественной актуализации образа демона на рубеже XIX - XX вв. богата и разнообразна. Это страдающая романтическая личность, бунтарь-одиночка (Вяч. И. Иванов, Л.Н. Андреев,

М. Горького, А.А. Блок, К.Д. Бальмонт); иррациональная стихийная (часто - дионисийская) сила, ставшая имманентной логикой жизни (К.Д. Бальмонт;

А.А. Блок; Ф. К. Сологуб; А. Белый, Вяч. И. Иванов, В.Я. Брюсов, Л.С. Бакста); нежить (А.М.а Ремизов, А.А. Блок); дьявол (В.С. Соловьев, Д.С. Мережковский, Л.Н. Андреев, М.В. Добужинский). Знаменательной экспликацией образа Демона в художественной творчестве воспринималась галерея демонов

М.А. Врубеля. Яркость личностного преломления темы и ее роковое влияние на судьбу художника утвердили за ним репутацию гения, явившего первообраз Демона.

Интерес к демоническому и актуализация образа демона на рубеже XIX - XX вв. включали следующие направления: эстетическое (интерпретация демона в качестве образа, персонифицирующего инфернальную Бездну), символическое (в качестве символа эпохи), жизнетворческое (сознательное культивирование демонизма), аксиологическое (демон как образец), культурно-антропологическое в духовно-нравственном аспекте (демон как образец личности неоромантического гения и культурный персонаж).

Так на рубеже XVIII - XIX вв. в России создавалась романтическая художественная традиция демонизма, трансформировавшаяся на рубеже XIX - XX вв. в эстетически закрепленную, онтологически и аксиологически значимую социокультурную и духовно-нравственную парадигму.

В параграфе 3 Рубеж социального и духовно-эстетического в российском культурном опыте осуществлена систематизация российских социальных и художественных рубежных практик, ставших основанием для поисков, драм и преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей

Творцам рубежа XIX - XX вв. исходное состояние бытия представляется цельным, но утраченным в ходе исторического времени. Современный распад социального универсума в их сознании - испытание человечества на разрыв, рассеяние же их собственного мира искусства и мира художников - драматическая коллизия, требующая преодоления. В опыте художников рубежа XIX - XX вв. А.А. Блока и М.А. Врубеля раскрываются перспективы преодоления социального распада духовно-эстетическими силами.

Востребованная Врубелем и Блоком парадигма духовного всеединства как новая форма эстетического коллективизма эзотерического круга творческой элиты и дальнейшая ступень социализации искусства, реализуется в их опыте посредством актуализации следующих форм: символистское келейное искусство (религиозно-философские; творческие (художественные); бюрократические, государственные собрания и объединения), мистическое сектантство (лбратство; род и семья; брак). Однако задача всеединства в сознании и практиках Врубеля и Блока оказывается в горизонтальном разрезе бытия недостижимой. Исключение составляют лишь формы родовой сопричастности (Блок) и брака (Врубель и Блок), возможности которых осмыслены и пережиты художниками как достижение полноты взаимного единения. В целом же и Врубель, и Блок предпочитают коллективности взаимность и индивидуальный опыт. Это не означает отказа от поисков всеединства, просто вектор социально-духовных интересов художников оказывается направлен не по горизонтали коллективной социализации, а по вертикали мистического слияния с божественным началом (Мировой Душой или Бездной).

В Заключении подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы, намечены перспективные возможности развития темы.

К основным выводам исследования относятся следующие:

Важным подходом к разрешению задачи раскрытия сущностных признаков и выявления концептов русской культуры является выявление специфики отечественной культуры в ее доминантных проявлениях, каким и является, на наш взгляд, культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа. Хронотоп рубежей - значимая и впервые именно так поставленная культурологическая проблема, разрешаемая посредством интеграции двух взаимно связанных концептов.

Хронотоп рубежей представляет собой особый универсум русской культуры XVIII - XX вв. При доминировании хроноса хронотоп рубежей предстает инвариантом российской историко-культурной динамики. Преимущественная актуализация топоса ведет к дифференциации российского пространства на своеобразные социокультурные сферы, имеющие, но лишь в числе прочих, территориальные ограничения.

Русская культура XVIII - ХХ вв. характеризуется масштабной актуализацией временных и пространственных проявлений рубежности на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях.

Социокультурные гендерные аспекты актуализации рубежности в российской культуре XVIII - ХХ вв. проявились в продуцировании и бытовании специфически рубежных гендерных моделей (гамлетизм), в трансформации традиционных гендерных ролей, что изменило привычные границы маскулинности и феминности и определило судьбы женщин, причастных культурной деятельности и образы женщин-персонажей.

Российский опыт рубежности XVIII - ХХ вв., актуализированный в социальных и художественных практиках, является основанием для формирования и трансформаций самосознания творца в культурной ситуации рубежа, создания амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, нахождения форм преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

етина, Н.Н. Род, семья и брак как форма соборности в опыте А. Блока [Текст] / Н.Н. Летина // Вестник Костромского государственного университета имени Н.А. Некрасова. - 2005. - №6. - С. 71-76. - 0,75 п.л. (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ).
етина, Н.Н. Гендерный фактор провинциальности женского творчества [Текст] / Н.Н. Летина // Вестник Костромского государственного университета имени Н.А. Некрасова. 2006. - № 6. - С. 139-143. - 0,5 п.л. (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ).
етина, Н. Н. В контексте комплекса столичности (судьбы Каролины Павловой и Марии Петровых) [Текст] / Н.Н. Летина // Философские науки. - 2007. - № 1. - С. 130-138. - 0,5 п.л. (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ).
етина, Н.Н. Теоретические основания рецепции в провинциальном искусстве [Текст] / Н.Н. Летина // Регионология. - Научно-публицистический журнал. - 2008. - №3 (64) - С. 295-302. - 0,5 п.л. (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ).
етина, Н.Н. Ойкумена русской провинциальной культуры [Текст] / Н.Н. Летина // Вопросы культурологии. - 2009. - №2. - С. 20-23. - 0,5 п.л. (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ).
етина, Н.Н. Культурная антропология провинциальной творческой элиты России рубежей веков [Текст] / Н.Н. Летина // Обсерватория культуры. - 2009. -а № 2. - С. 96-100. - 0,5 п.л. (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ).
етина, Н.Н. Константы кризиса в духовном опыте творческой элиты России рубежа XIX - XX вв. [Текст] / Н.Н. Летина // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. -а 2009. - №1 (январь - февраль). -а С. 52-57. - 0,5 п.л. (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ).
етина, Н.Н. Культурно-философские основания самосознания творца рубежа XIX-XX вв. в России [Текст] / Н.Н. Летина // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. - 2009. - № 1(1). - С. 66-70. - 0,5 п.л. (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ).
етина, Н.Н. Российский хронотоп в культурном опыте рубежей (XVIII-XX вв.): Научная монография [Текст] / Н.Н. Летина. - Ярославль : Изд-во ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2009. 276 с. - 17,25 п.л.
Суворова , Н.Н. Демониана серебряного века - демониана Врубеля [Текст] / Н.Н. Суворова // Молодые исследователи - школе. - Ярославль : Изд-во ЯГПУ, 1997. - С. 60 - 70. - 0,75 п.л.
Суворова, Н.Н. Впечатления натуры М.Врубеля в портрете С.Мамонтова [Текст] / Н.Н. Сувороваа // Ярославский педагогический вестник. - 1997. - № 2. - С. 5 - 11. - 0,75 п.л.
Суворова, Н.Н. Зарубежная литература: Рабочие программы для студентов Высшей школы филологии и культуры. [Текст] / Н.Н. Суворова, Т.В. Леденева, Н.К. Блатова, Н.И. Бушманова, Е.А. Ермолин, Т.И. Ерохина, О.В. Кочкина, Е.М. Уздина. Ярославль : Изд-во ЯГПУ им. К.Д.Ушинского, 1997. - 118 с. -а 6,25 п.л. (авторских 1,56 п.л.).
Суворова, Н.Н. Эстетизация религиозности в русской культуре рубежа XIX-XX вв. [Текст] / Н.Н. Суворова // Культура. Образование. Православие: Сб. материалов региональной науч-практ. конференции. - Ярославль : ЯГУ им. П.Г. Демидова, 1996. - С. 165 - 167. - 0,2 п.л.
Суворова, Н.Н. Реализм (натурализм) и мифотворчество Михаила Врубеляа [Текст] / Н.Н. Суворова // Материалы докладов 4-й конференции молодых ученых. - Ярославль : Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 1996. - С. 65-67. - 0,2 п.л.
Суворова Н.Н. Художник как трикстер (на материале русской худ. культуры рубежа ХIХ-ХХ вв.) [Текст] / Н.Н. Суворова // Материалы докладов 6-й конференции молодых ученых: В 2 ч. - Ч.2. - Ярославль : Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 1998. - С. 296 - 298 - 0,2 п.л.
Суворова Н.Н. Зарубежная литература: Рабочие программы для студентов Высшей школы филологии и культуры. [Текст] / Н.Н. Суворова, И.В. Азеева, Н.И. Бушманова т др. Ярославль : Изд-во Медиум-пресс, 2000 - 128 с. - 8 п.л. (3,2 п.л.).
Суворова, Н.Н. Мифологема Бездны в сознании художника-символиста:а А.Блок и М. Врубельа [Текст] / Н.Н. Суворова // Материалы докладов 8-й конференции молодых ученых. Ярославль : Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2000. - С. 228-230. - 0,2 п.л.
Суворова, Н.Н. История мировых цивилизаций. [Текст] / Н.Н. Суворова // Ярославль : Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2001 - 27 с. - 1,7 п.л.
Суворова, Н.Н. Мифологема Бездны в сознании художника-символиста: А.Блок [Текст] / Н.Н. Суворова // Молодая наука - ХХI веку: Материалы международной научной конференции. Иваново, 19-20 апреля 2001 г.: В 7 ч. - Ч.1. - Филология. - Иваново : Иван. гос. ун-т, 2001. - С. 78-79. - 0,2 п.л.
Суворова, Н.Н. Романтизм. Литературы Западной Европы и Северной Америки [Текст] / Н.Н. Суворова, О.В. Кочкина. - Ярославль : Изд-во ЯГПУ, 2002 - 62 с. - 3,9 п.л. (авторских 2,5 п.л.).
Суворова, Н.Н. Романтическая ирония как культурная традиция и проблема гуманитарного образования [Текст] / Н.Н. Суворова // Материалы Пастуховских чтений. - Ярославль : ЯРИПК, 2002. - С. 249-251. - 0,2 п.л.
Суворова, Н.Н. Зарубежная литература. Рабочие программы для студентов заочного отделения Высшей школы филологии и культуры. [Текст] / Н.Н. Суворова, И.В. Азеева, О.В. Кочкина, Е.М. Уздина. - Ярославль, Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2003 - 44 с. - 2,75 п.л. (авторских 1,4 п.л.).
Суворова, Н.Н. Суицид романтической иронии [Текст] / Н.Н. Суворова // Филология. Культурология. Речевая коммуникация. Материалы международной конференции Чтения Ушинского. - Ярославль : Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2003. - С. 201 - 205. - 0,3 п.л.
Суворова, Н.Н., Личность в культуре: социально-психологический и художественный опыт в аспектах научного исследования и обучения. [Текст] / Н.Н. Суворова, Т.С. Злотникова, Е.А. Ермолин, Т.И. Ерохина. Соответ. разделы // Личность в культуре: разработка междисциплинарных модулей исследовательской и образовательной деятельности: социально-психологический и художественный опыт в аспектах научного исследования и обучения. - Отчет в рамках ЕЗН за 2003 г. о работе Научной школы по культурологии при ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского. Регистрационный номер ВНТИЦ - 0120.0510245. Инв.номер ВНТИ - - 0220.0 505841. - 0,3 п.л.
Суворова, Н.Н. Не все читали заревые знаки: к проблеме самосознания А.Блока [Текст] / Н.Н. Суворова // Ярославский педагогический вестник. - 2004. № 1-2. С. 67-70. -а 0,5 п.л.
Суворова, Н.Н. Начало ХIХ и начало ХХ века: от футурологии к эсхатологии [Текст] / Н.Н. Суворова // Язык и культура: Материалы международной конференции Чтения Ушинского. - Т. 2. - Ярославль : Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2004. - С. 138-143. - 0,2 п.л.
Суворова, Н.Н. Константы будущего в драматургии А.П. Чехова [Текст] / Н.Н. Суворова // 100 лет после Чехова. Научный сборник: Материалы научно-практической конференции (Ярославль, май 2004) и Интернет-конференции (портал Auditorium.ru, апрель-июнь 2004). Ярославль : Изд-во ЯГПУ, 2004. - С. 80-84. - 0,4 п.л.
етина, Н.Н., Личность в культуре: историко-типологический аспект изучения творческого опыта в системе высшего и среднего образования. [Текст] / Н.Н. Летина, Т.С. Злотникова, Е.А. Ермолин, Т.И. Ерохина. Соответ. разделы // Личность в культуре: разработка междисциплинарных модулей исследовательской и образовательной деятельности: историко-типологический аспект изучения творческого опыта в системе высшего и среднего образования. - Отчет в рамках ЕЗН за 2004 г. о работе Научной школы по культурологии при ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского. Регистрационный номер ВНТИЦ - 0120.0504905. Инв. номер ВНТИ - - 0220.0 504114. - 0,3 п.л.
етина, Н.Н. М. Петровых: провинциальность как творческая судьба провинциального поэта [Текст] / Н.Н. Летина // Третьи Алмазовские чтения: Роль творческой личности в развитии культуры провинциального города. - Ярославль : Ремдер, 2005. - С. 316-320. - 0,5 п.л
етина, Н.Н. Провинциальный поэт рубежа XIX-XX вв. как современник эпохи: поэзия аллюзий М. Петровых [Текст] / Н.Н. Летина // Науки о культуре - шаг в ХХI век: Сборник материалов ежегодной конференции-семинара молодых ученых. - Т. 5. - М. : РИК., 2005. - С. 223-227. - 0,4 п.л.
етина, Н.Н. Поэтизация повседневности прошлого и разоблачение повседневности настоящего в творчестве провинциального поэта (М.Петровых) [Текст] / Н.Н. Летина // Поэтика повседневности. Фольклор. Художественная литература. - Материалы международной научной конференции Пушкинские чтения - 2005. Санкт-Петербург 6-7 июня 2005 г. - СПб. : ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2005. - С. 119-126. - 0,5 п.л.
етина, Н.Н. Символистский модус ментальной модели русской культуры рубежа XIX-XX вв. [Текст] / Н.Н. Летина // Ментальные модели русской культуры: Сборник научных трудов. - Ярославль : Изд-во ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского , 2005. -С. 95-106. - 0,75 п.л.
етина, Н.Н., Исследование синергетического дискурса культурно-образовательных процессов в современном мире. [Текст] / Н.Н. Летина, Т.С. Злотникова, Е.А. Ермолин, Т.И. Ерохина. Соответ. разделы // Личность в культуре: разработка междисциплинарных модулей исследовательской и образовательной деятельности: исследование синергетического дискурса культурно-образовательных процессов в современном мире. - Отчет в рамках ЕЗН за 2005 г. о работе Научной школы по культурологии при ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского. Регистрационный номер ВНТИЦ - 01200505543. Инв. номер ВНТИ - - 0220.0 602438 - 0,3 п.л.
етина, Н.Н. Женщина - творческая личность как феномен провинциальной культуры [Текст] / Н.Н. Летина // Первый Российский культурологический конгресс. Программа. Материалы докладов. - СПб. : Эйдос, 2006. - С. 276. - 0,1 п.л.
етина, Н.Н. Провинциальный художник как канал культурной коммуникации [Текст] / Н.Н. Летина // Коммуникативные стратегии в культурном поле провинции. Межрегиональный сборник научных работ. Ярославль - Санкт-Петербург : Изд-во ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2006. - С. 115-1220,5 п.л.
етина, Н.Н. Женский комплекс столичности: Каролина Павлова и Мария Петровых [Текст] / Н.Н. Летина // Столицы и столичность в истории русской культуры: Научный сборник. - Ярославль : Изд-во ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2006. - С. 161-165. - 0,75 п.л.
етина, Н.Н. Рецепция античности в культуре русского ренессанса рубежа XIX-XX вв. [Текст] / Н.Н. Летина // Язык и общество: диалог культур и традиций: Сборник научных материалов международной научной конференции Чтения Ушинского. - Ярославль : Изд-во ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2006. - С. 24-31 - 0,5 п.л.
етина, Н.Н. Соборность как синтез искусств в творчестве М. Врубеля [Текст] / Н.Н. Летина Науки о культуре - шаг в XXI век. - Т. 7. - М. : РИК, 2007. - С. 216-219. - 0,3 п.л.
етина, Н.Н. Комплекс женского творчества в контексте женского творчества [Текст] / Н.Н. Летинаа // Науки о культуре - шаг в XXI век. - Т. 7. - М. : РИК, 2007. - С. 395-403. - 0,5 п.л.
етина, Н.Н. Константы времени (прошлое, настоящее, будущее) в творчестве М.Богдановича [Текст] / Н.Н. Летина // XI Пушкинские чтения. Материалы международной конференции 6 июня 2006 г. - Т.1. - СПб. : ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2006. - С. 236-240. - 0,5 п.л.
етина, Н.Н., Создание междисциплинарного модуля изучения личности в культуре на основе герменевтического дискурса. [Текст] / Н.Н. Летина, Т.С. Злотникова, Е.А. Ермолин, Т.И. Ерохина. Соответ. разделы // Личность в культуре: разработка междисциплинарных модулей исследовательской и образовательной деятельности. Создание междисциплинарного модуля изучения личности в культуре на основе герменевтического дискурса. - Отчет в рамках ЕЗН за 2006 г. о работе Научной школы по культурологии при ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского. аРегистрационный номер ВНТИЦ - 01200505543. Инвентарный номер ВНТИ - - 022.007 03227. - 0,3 п.л.
етина, Н.Н. Встречи с А.С. Пушкиным в лирических хронотопах К. Павловой и Е. Ростопчиной [Текст] / Н.Н. Летина // А.С. Пушкин в Подмосковье и Москве. Материалы XII Пушкинской конференции 7-8 октября 2006 г. М. : Мелихово, 2007. - С. 152-161. - 0,5 п.л.
етина, Н.Н. Вестничество как информационный модус русского символизма [Текст] / Н.Н. Летина // Информационные и коммуникационные науки в изменяющейся России. Материалы международной научной конференции. Краснодар, 20-23 сентября 2007 г. Краснодар : КГУКИ, 2007. - С. 282-285.- 0,3 п.л.
етина, Н.Н. Реализация романтического стереотипа образа Прекрасной дамы в женском амплуа Серебряного века [Текст] / Н.Н. Летина // Науки о культуре в новом тысячелетии: Материалы I Международного коллоквиума молодых ученых. - М.-Ярославль : Изд-во ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2007. - С. 176-180. - 0,5 п.л.
етина, Н.Н. Разработка междисциплинарного модуля изучения личности в культуре на основе семиотического дискурса [Текст] / Н.Н. Летина, Т.С. Злотникова, Е.А. Ермолин, Т.И. Ерохина и др. Соотв. Разделы. // Личность в культуре: разработка междисциплинарных модулей исследовательской и образовательной деятельности. Разработка междисциплинарного модуля изучения личности в культуре на основе семиотического дискурса. Отчет в рамках ЕЗН за 2007 г. о работе Научной школы по культурологии при ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского. - Регистрационный номер ВНТИЦ - 01200505543. Инв. номер ВНТИ - - 0220.0 802165. - 0,3 п.л.
етина, Н.Н. Заметка как трансформер супружеского дискурса Великого князя Павла Петровича и Великой княгини Марии Федоровны [Текст] / Н.Н. Летина // Жанры в историко-литературном процессе: сб. науч. Ст. / Под ред. Т.В. Мальцевой. - СПб. : ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2008. - Вып. 4. - С. 125-129. - 0,5 п.л.
етина, Н.Н. Семантика рубежей в посвящениях главных алтарей Петропавловского храма г. Ярославля [Текст] / Н.Н. Летина, В.А. Летин. Ярославский педагогический вестник. Научный журнал. - 2008. - №2 (55). - С. 90-95. - 0,5 п.л. (авторских 0,3 п.л.).
етина, Н.Н. Ресурс эротико-платонического гнозиса в опыте русского художника-символиста рубежа XIX-XX вв. [Текст] / Н.Н. Летина // Интеграция науки и образования. Информационная культура и креативный потенциал общества и личности. Материалы международной научной конференции. Краснодар. 4-7 сентября 2008. - Краснодар : КГУКИ, 2008. - С. 350 - 352. - 0,2 п.л.
етина, Н.Н. Семантические парадоксы посвящений главных алтарей Петропавловского храма Ярославля [Текст] / Н.Н. Летина // Курьез в искусстве и искусство курьеза. Материалы XIV Царскосельской научной конференции. - СПб., 2008. Ца С. 255-262. - 0,5 п.л.
етина, Н.Н. Гендерная парадигма судьбы принцессы Софии-Доротеи Вюртембергской XVIII век: женское / мужское в культуре эпохи Ч XVIIIe siecle : feminin / masculin dans la culture de lТepoque. Научный сборник / Под редакцией Н. Т. Пахсарьян. М. : Экон-Информ, 2008. - С. 56-62. - 0,5 п.л.
етина, Н.Н. Усадьба как космос: традиция обустройства усадеб в русской культуре XVIII - XIX вв. [Текст] / Н.Н. Летина // Традиционное и нетрадиционное в культуре России. - М. : Наука, 2008. / отв. ред. И.В. Кондаков. - 605 с. - С. 64-87. (авторских 0,3 п.л.)
етина, Н.Н. Разработка междисциплинарного модуля изучения личности в культуре на основе социокультурного дискурса. Соответствующие разделы. [Текст] / Н.Н. Летина, Т.С. Злотникова, Е.А. Ермолин, Т.И. Ерохина и др. // Личность в культуре: разработка междисциплинарных модулей исследовательской и образовательной деятельности. Разработка междисциплинарного модуля изучения личности в культуре на основе социокультурного дискурса. Отчет в рамках ЕЗН за 2008 г. о работе Научной школы по культурологии при ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского. Регистрационный номер ВНТИЦ - 01200505543. Инв. номер ВНТИ - - 022.00 901579. - 0,3 п.л.
етина, Н.Н. История зарубежной литературы [Текст] / Н.Н. Летина, М.И. Марчук, Т.В. Тернопол. - отв. ред. Н.Н. Летина. - Ярославль : Изд-во ГОУ ВПО ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2009. - 104 с. - 6,5 п.л. (авторских 2,1 п.л.).

Формат 60?84 1/16 Усл. печ. л. 2,5

Тираж 100 экз. Заказ №____

ГОУ ВПО Ярославский государственный педагогический

университет им. К. Д. Ушинского

150000, Ярославль, ул. Республиканская, 108

Типография ГОУ ВПО Ярославский государственный

педагогический университет им. К. Д. Ушинского

150000, Ярославль, Которосльная наб., 44.

Фамилия Суворова изменена на Летину в 2004 г. в связи с заключением брака (свидетельство о заключении брака I-ГР № 555340).

Пивоваров, Д.Е. Граница / Д.Е. Пивоваров [Текст] // Современный философский словарь. Под общей ред. В.Е. Кемерова. - Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск: Панпринт, 1998 - С. 213.

Ухтомский, А.А. Доминанта души [Текст] / А.А. Ухтомский. - Рыбинск : Рыбинское подворье, 2000. - С. 80.

Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике [Текст] / М.М. Бахтин // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. - М. : Худож. лит., 1975. - С. 234.

Ирза, Н.Д. Хронотоп // Культурология ХХ век: Энциклопедия. / гл. ред., сост. и авт. проекта С.Я, Левит. СПб.: Унив. кн., 1998; Т. 2: М - Я / отв. ред. Л.Т. Мильская. - С. 338.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по культурологии

Blog

Российский хронотоп в культурном опыте рубежей (XVIII-XIX вв.)