Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по истории
Региональный политический процесс в условиях Гражданской войны 1917-1922 гг. (на материалах Дона и Кубано-Черноморья)
Автореферат докторской диссертации по истории
На правах рукописи
ЗАЙЦЕВ Андрей Алексеевич
региональный политический процесс в условиях гражданской войны 1917-1922 гг.
(НА МАТЕРИАЛАХ ДОНА И КУБАНО-ЧЕРНОМОРЬЯ)
Специальность 07.00.02 - Отечественная история
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степениа
доктора исторических наук
Москва - 2009
Диссертация выполнена на кафедре общественно-гуманитарных дисциплин филиала Санкт-Петербургского института внешнеэкономических связей, экономики и права в г. Краснодареа
Научный консультант:
доктор исторических наук, профессор
ТУРИЦЫН Игорь Викторович
Официальныеа оппоненты:
доктор исторических наук, профессора
яблочкина Ирина Валерьевна
доктор исторических наук, профессор
CЁмик алла анатольевна
доктор исторических наук
Семенов Александр Альбертович
Ведущая организация: Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова
Защита состоится 23 ноября 2009 г. в ___ часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.01 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571 Москва, проспект Вернадского, д. 88, кафедра истории МПГУ, ауд. 817.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ по адресу: 119992, ГСП-2, Москва, ул. Малая Пироговская, д.1.
Автореферат разослан __ октября 2009 г.
Ученый секретарь
диссертационного советаа аа Киселева Л.С.
I. Общая характеристика работы
Актуальность исследования. Эпоха Гражданской войны 1917-1922 гг. вписала в историю России одну из наиболее драматических страниц. С одной стороны, она стала особым этапом модернизации страны, поступательно, с фатальной неизбежностью преодолевавшей очевидные реликты феодального прошлого, системные противоречия политического, социально-экономического, социокультурного порядка. Однако, с другой стороны, эпоха гражданской войны явилась временем по-настоящему трагических потерь, причем не только и не столько материальных. Утрата промышленного потенциала, деградация основного для экономики страны аграрного сектора отступают на задний план перед лицом гибели миллионов людей, ставших жертвами братоубийственного конфликта. Гигантские людские потери (около 13 млн. чел.), связанный с этим глубокий духовный кризис российского общества позволяют констатировать факт гуманитарной катастрофы.
Принципиально важно и то, что, начатая революционными событиями 1917 года, Гражданская война создала качественно новую политическую реальность, привела к возникновению уникальной модели, позиционированной ее создателями как единственно демократическая. Однако она, в итоге, обнаружила серьезные изъяны, подведя страну к политической катастрофе рубежа 1980-1990-х гг. В данном контексте полагаем очевидным, что успех оптимизации политической жизни современной России зависит не только от адекватного учета текущих политических реалий, но и от понимания сущности системы, определявшей ее развитие в недавнем советском прошлом.
Обращаясь к анализу масштабной трансформации российской государственности, важно учитывать, что в условиях общенационального кризиса происходит неизбежное усиление значения региональных политических процессов, что объективно требует их научного осмысления. В данной связи, представляется актуальным обращение к истории Северного Кавказа, который и сегодня обладает высоким потенциалом конфликтности.
Анализ состояния научной разработки проблемы, проведенный в первом разделе диссертации, показал, что она входит в число наиболее обсуждаемых и дискуссионных в отечественной историографии, а потому настоятельно требует своего дальнейшего изучения.
С учетом этого, в качестве объекта исследования определена фаза острого гражданского противостояния, связанная с падением монархии и поиском новых форм политической самоорганизации российского общества.а
Предмет исследования составляет комплекс политических событий, явлений и процессов, характеризующих радикальную трансформацию социально-политического строя России в годы Гражданской войны.
Целью исследования является изучение особенностей развития российского регионального политического процесса в условиях Гражданской войны 1917-1922 гг.
Задачи исследования:
- выяснить степень научной изученности, источниковую базу проблемы, методологическую основу ее изучения и с учетом этого определить ее слабо разработанные аспекты и перспективы дальнейшего исследования;
- рассмотреть альтернативы политического развития Дона и Кубано-Черноморья в условиях углубления кризиса власти (1917-1918 гг.);
- осмыслить противоречия политического самоопределения донского и кубанского казачества в 1917-1920 гг.;
- осуществить комплексный анализ феномена Добровольческой армии как основы антибольшевистского военно-политического лагенря;
- исследовать процесс интеграции государственных новообразований Юга России и попытки создания единого союзного государства;
- выявить особенности политического процесса на Дону и Кубано-Черноморье в условиях малой Гражданской войны 1920-1922 гг.
Хронологические рамки исследования охватывают период 1917-1922 гг., ознаменованный острым военным противостоянием различных социально-классовых и политических групп российского общества и определивший принципиальные основы развития страны на длительную историческую перспективу. В ходе данного гражданского конфликта на значительной части территории России существовали режимы, альтернативные центральному советскому правительству. Нижнюю границу периода определяет начало полосы революционных потрясений, верхнюю - момент затухания гражданской войны в рамках региона, охваченного широким повстанческим движением.
Территориальные рамки исследования определены с учетом сложившегося к 1917 году административно-территориального деления Юга России и ограничены границами Области Войска Донского, Кубанской области и Черноморской губернии. Территории Дона, Кубани и Черноморья с доминированием славянского (русского и украинского) населения являлись наиболее развитой частью не только Северного Кавказа, но и России в целом, представляли собой регион интенсивного товарного сельскохозяйственного производства. В то же время, объединяя ведущие казачьи области страны - Область Войска Донского и Кубанского войска, регион отличался наличием специфической общественно-политической и социокультурной среды, формируемой реалиями сословной обособленности казачества, общинными казачьими традициями, высоким уровнем государственного самосознания казачества и т.д., влияние которой на события Гражданской войны представляется весьма существенным. аа
Характеристика источниковой базы приводится в 1 разделе работы.
Методологическую основу диссертации составили научные принципы объективности и историзма, основанные на признании вариативности исторического процесса, исходящие из приоритета фактов, документальных свидетельств, предполагающих безусловный отказ от политической заданности, ангажированности. Автор руководствовался принципами диалектики, материалистического понимания закономерностей социального развития. Исследование проводилось с применением общенаучных (логического, исторического, системного анализа и др.), специально-исторических методов (проблемный, хронологический, сравнительный и др.) и методов смежных наук (статистический и пр.), а также с учетом необходимости использования многофакторного анализа, позитивных наработок разных исторических школ.
Научная новизна исследования определяется, прежде всего, тем, что в диссертации осуществлено комплексное научно-историческое обобщение специфики развития регионального политического процесса на Юго-Востоке России в условиях Гражданской войны 1917-1922 годов.
Исследованием установлено, что наиболее важным следствием событий 1917 г. для региона стало не общепризнанное в советской историографии двоевластие и даже не многовластие, а неуклонно углублявшийся кризис власти, в большей степени связанный не с ростом политической активности и культуры населения, а с нарастанием деструктивных элементов анархии и самоуправства. Неясные ожидания перемен породили в массах целый комплекс политических иллюзий, нашли воплощение в процессах разрушения существующих и формирования различного рода новых властных структур, обернувшихся неизбежным нарастанием политической конфликтности.
Изученные материалы доказывают, что центральное значение для региона приобрел конфликт из-за земли, развивавшийся в сословно-классовом измерении. Однако его трактовка как борьбы казаков за сословные привилегии требует существенного уточнения, а именно, переноса акцента на борьбу са правами казаков, которые были обусловлены не только исторически, но и функционально - службой, требовавшей времени, средств, и, в конечном счете, самопожертвования. В итоге, не идеализируя казачества, следует признать его роль как носителя демократических ценностей. В данной связи, очевидно, что казаки, как сторонники народоправства, демократии стали жертвой экстремистских сил, уничтоживших особый уклад их жизни.
Отмечая демократический потенциал казачества, автор полагает, что доминировавшая в казачьем движении с 1918г. антибольшевистская составляющая была вынужденной, обусловленной крайностями большевизма. Именно это обусловило неустойчивость союза казачества с главной политической силой белого движения на Юге - Добровольческой армией, являвшейся не просто контрреволюционной, но и монархической силой, а потому не способной создать действительно массовую базу белого движения. В наиболее ярком виде внутренние противоречия в антибольшевистском лагере проявились при этом в неудаче многочисленных попыток интеграции областей Белого Юга.
Исследование показало, что все еще имеющие место рецидивы взгляда на казаков как контрреволюционную силу, а области их проживания - как оплот контрреволюции, Вандею можно объяснить лишь устаревшей трактовкой большевиков как единственной подлинно революционной силы. Автор полагает, что на деле значительный демократический потенциал как казачьих областей Дона и Кубани, так и, в равной степени, крестьянского Черноморья был подавлен в ходе так называемой малой Гражданской войны большевиками, добивавшимися власти любой ценой.
Научно-теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в научном анализе феномена регионального политического процесса на этапе максимального обострения общенационального кризиса, связанного с переходом от монархии к республиканскому строю, в выявлении объективных закономерностей, а также общего и особенного в эволюции политического строя России, в политической культуре населения страны. Практическая значимость работы заключается в возможности применения ее фактологического и концептуального содержания в научной и преподавательской работе. Основные положения и выводы диссертации могут найти применение при подготовке новых научных трудов, в разработке общих и специальных курсов по российской политической истории.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в монографиях, других научных публикациях, общим объемом более 60 печатных листов. О результатах исследования автор докладывал на кафедре общественно-гуманитарных дисциплин филиала Санкт-Петербургского института внешнеэкономических связей, экономики и права в г. Краснодаре. Выводы доводились до сведения научной общественности на ряде всероссийских, международных и региональных научных конференций.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести разделов, заключения и списка литературы и источников.
II. основное содержание диссертации
Во Введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяются цели и задачи исследования, его хронологические рамки, рассматривается научная новизна и практическая значимость диссертации.
В первом разделе - Историография, источники и методология изучения проблем регионального политического процесса в условиях Гражданской войны 1917-1922 гг. рассмотрены основные научные подходы к изучению темы, осуществлен анализ ее историографии и источниковой базы.
В разделе показано, что эпонха круншенния абнсонлюнтинстнской моннарнхии существенно усложнила российскую внутриполитическую ситуацию. Остро поставива вопрос о власти, она не только стимулировала политическую активность населения, дала толчок развитию партийно-политической системы, но и породила серьезные деструктивные явления и процессы, в том числе на региональном уровне, разрушавшие основы российской государственности. Многомерность и противоречивость российского политического процесса создают несомненные трудности для его осмысления, ставят сложные задачи отработки методологии, адекватной масштабу исторического явления.
Актуальность отмеченной задачи дополнительно усиливается тем, что в условиях методологического кризиса, вызванного дистанцированием с рубежа 1990-х годов от прежде доминировавшей идеологии, ученые начали поиск новых исследовательских парадигм. Однако вплоть до сего дня в отечественной исторической науке методологические проблемы принадлежат к числу наиболее дискуссионных. Несмотря на ряд достижений, на наш взгляд, в основном связанных с расширением арсенала используемых методик исследования и поиском приемлемых форм их синтеза, отход от прежних подходов дается непросто. Подтверждением этому могут служить многочисленные работы, совмещающие противоречивые теоретико-методологические подходы и порождающие довольно резкие оценки новейшей историографии, сумевшей лишь пассивно и эклектично мобилизовать разработанные западной наукой концепции и, не удосужившись разобраться в вопросе об их изоморфности отечественным реалиям, на наш взгляд, оправданы. В данной связи, в работе отдается предпочтение более категорическому по своему характеру онтологическому методу (лчто есть явление).
Историография темы диссертации весьма масштабна, что объясняется уже тем, что история Гражданской войны в России изучается уже девять десятилетий. Причем устойчиво высокий интерес к данной проблематике на протяжении всего этого времени обеспечивался ее значением для легитимации советской политической модели. Наличие в историографии существенно разнящихся методологических подходов позволило определить два основных периода в ее развитии - советский (до конца 1980-х гг.) и постсоветский (с рубежа 1990-х гг. по настоящее время).
Изучение российского политического процесса эпохи Гражданской войны началось уже ее современниками. В зависимости от политических взглядов и специфики собственного видения текущих событий, авторы по-разному оценивали и идеал государственного и социального устройства, и ведущий к нему путь. Однако, несмотря на пестроту предлагавшихся оценок, преобладающее значение в массе политических публикаций изначально приобрели настроения решительного обновления страны. В работах основной части авторов, имеющих для нас скорее источниковое значение, выяснялись вопросы обеспечения оптимального политического устройства, гарантирующего реализацию демократических прав и свобод граждан. Наиболее радикальные позиции революционного создания диктатуры пролетариата, основанной на безусловном насилии, заняли большевики, принципиально несогласные с мнением оппонентов о том, что там, где нет лобъективных условий для социалистической революции, простым захватом власти ее не произведешь. Наряду с политической публицистикой в годы войны появились и первые исторические работы о событиях в регионе, в основном, вышедшие на Белом Юге. а
В 1920-е годы научно-историческое осмысление феномена Гражданской войны существенно активизировалось, по сути, став ее продолжением. Особенно болезненным оно было для российской эмиграции, как бы заново переживавшей поражение Белого дела, обдумывавшей его причины. Несмотря на широкий разброс исследовательских оценок, следует признать, что доминирующее значение в эмигрантской литературе получил взгляд на белое движение, как на неудачный политический эксперимент, вместивший в себя все основные недостатки монархического прошлого, что обусловило его неприятие подавляющим большинством российского населения.
С другой стороны, победа большевиков привела к формированию устойчивой советской историографической традиции, связанной с обоснованием закономерности революции и разгрома сил реакции в Гражданской войне. Ее неотъемлемой частью стала богатая литература, исследующая проблемы военно-политического противостояния на Юге России, изображавшемся как исключительно опасный лочаг контрреволюции. На первое место здесь вышло изучение собственно военных аспектов и руководящей политической роли коммунистической партии в организации борьбы с контрреволюцией и формировании новой государственности.
Большое внимание советскими авторами 1920-х годов уделялось также социально-классовой проблематике, прежде всего, выяснению социальной природы и политической позиции казачества, характера его земельных противоречий с линогородними. В данной связи укажем на то, что в публикациях 1920-х годов был сделан важный вывод о преобладании в кубанской и донской станице середняка. Ценным представляется переход к изучению феномена областничества, самостийности, попыток создания на антибольшевистской основе федерации областей Юга России, процессов поиска третьего пути в революции и т.д.
На основе накопленного научного материала, в начале 1930-х гг. были созданы серьезные работы, системно осмысливающие региональный политический процесс. Полагаем, что исследователям удалось показать его сложность, многомерность и противоречивость. История Гражданской войны начала наполнятся человеческим содержанием, личностным измерением.
Нонвые условия существования исторической науки возникли в течение 1930-х гг. С 1931 г. началось создание официальной Истории гражданской войны в СССР, причем любое, даже незначительное отступление от директивной истории жестко пресекалось. В числе первых это почувствовали историки Северного Кавказа. Так, в 1931 г. на заседании Краснодарского ГК ВКП (б) Н.Л. Янчевский заклеймил Н.Т. Лихницкого как отъявленного троцкиста. Годом позже схожая участь постигла И.П. Борисенко, в 1934 г. осужденного за лантисоветскую деятельность. а а
В целом, в литературе утвердились новые схемы, в значительной степени, упрощавшие и искажавшие историю Гражданской войны в регионе. Тем не менее, и в это время появлялись довольно ценные исследования.
Новый этап в развитии историографии Гражданской войны был связан с эпохой лоттепели. Его отличительными чертами стали, прежде всего, значительная интенсификация исследований истории Гражданской войны при корректировке некоторых концептуальных подходов к ее пониманию на основе возврата к неким идеальным ленинским нормам, якобы искаженным затем в период культа личности, а также значительный рост внимания к историко-партийной, в том числе ленинской проблематике. При этом позитивные перемены наметились и в сфере изучения процессов и событий на Юге России. Наряду с исследованием собственно военной проблематики, авторы в большей степени обратили внимание на партийно-политическую работу РКП(б), развитие партизанского и подпольного движения, причины военно-политического поражения белого движения. Историки, хотя и не без труда, отчасти отошли от упрощенной черно-белой картины классового противоборства, в связи с чем, наметились разные подходы к оценке социальной основы антибольшевистского движения.
В итоге, в 70-80-е гг. в историографии, с одной стороны, закрепилось ведущее значение проблем воюющей партии, при разработке ряда относительно новых тем, прежде всего, связанных с восстановлением ленинской концепции истории непролетарских партий. Однако ценным здесь стало лишь накопление фактического материала. Характер оценок рассматриваемых явлений в основном оставался традиционным, причем региональные процессы вписывались в заданную общероссийскую схему. В частности, по мнению авторов, демократическая контрреволюция только расчищала путь контрреволюции буржуазно-помещичьей и затем поглощалась последней. В данной связи, явно недостаточно была разработана история антибольшевистского движения в 1921-1922 гг. Несмотря на позитивные подвижки, по-прежнему вяло изучалась история контрреволюции, в целом, а также политические процессы в среде казачества. С другой стороны, на данном этапе все же наметился выход на новый уровень систематизации материала, в том числе и на региональном уровне.
Принципиально новый период отечественной историографии, связанный с радикальныма изменением методологии исследований, начался с 1990-х гг. Поиск нового видения эпохи Гражданской войны шел сложно, сопровождался не только приобретениями, но и очевидными потерями. Отказываясь от мифов и догм советской историографии, ученые испытывали серьезные трудности, в частности, нередко превращались в популяризаторов западных работ. Тем не менее, уже первые публикации характеризовало обращение к так называемым белым пятнам, фигурам умолчания в истории гражданской войны. В центре внимания исследователей оказались самые разнообразные вопросы. В итоге, в силу обширности массива подготовленных работ, особое значение приобрел их историографический анализ.
Новый период был отмечен глубоким переосмыслением событий эпохи Гражданской войны. В его рамках появилось большое количество трудов, системно освещающих эпоху в целом, причем, с одной стороны, отчасти продолжающих прежний конфликт уже на исследовательском уровне, а с другой - пытающихся извлечь уроки из прошлого. Особенно важное значение для исследования имеют труды, комплексно воссоздающие особенности политического процесса 1917-1922 гг., анализирующие характер советской политической системы.
Нужно также особо выделить естественное стремление пересмотреть проблематику исследований, которое, в силу радикализма позиций ряда историков, обернулось тем, что к настоящему времени в историографии сложилась парадоксальная ситуация. Критикуя черно-белое обыденное мышление советской историографии за преимущественную разработку в ней военно-политической проблематики, исследователи в то же время вынуждены признать, что Гражданская война в первую очередь является именно военно-политическим феноменом. Соответственно, ее изучение для гражданских историков должно основываться, прежде всего, на необходимости познания политических процессов. В данной связи, в литературе, в значительной степени под влиянием зарубежных авторов, начали утверждаться подходы, основанные не на классовом подходе, а на изучении различных сторон конфликта. В частности, уже с начала 1990-х гг. предлагалось рассматривать Гражданскую войну как столкновение белого движения, народного сопротивления большевикам и линтернационал-социализма.
В целом, это позволило воссоздать более сложную картину развития войны, прежде всего, обогатить литературу о различных социальных слоях. В контексте данного исследования особенно интересны работы, анализирующие специфику политического сознания отдельных социальных групп. Примечательно, что большая часть ученых склонны считать, что социальной основой формировавшегося строя стали самые незрелые, как правило, маргинальные слои города и деревни, в принципе не способные адекватно определять как собственные групповые, так и более широкие - общенациональные - интересы. В рамках региона основное внимание привлек к себе политический феномен казачества. Менее успешно изучен политический облик крестьянства, интеллигенции. В то же время все чаще исследователи освещают общее течение лобщественной жизни.
Обращаясь к доминирующей проблематике, отметим, что заметно выросло количество публикаций по истории антибольшевистского движения. Ученые по-новому взглянули на политику и практику белого движения, в том числе на Юге России. Наиболее полно ими освещается политический облик Добровольческой армии, проблемы возникновения и основные направления деятельности белых правительств. При этом в оценке их стратегии, в частности, ослаблявшей белую государственность политики непредрешенчества, преобладают критические оценки. Активно изучаются и персоналии. Причем, на наш взгляд, отмечается определенная идеализация и белого движения, и его руководителей.
Повышенный научный и общественный интерес вызывали также различные аспекты деятельности в регионе политических партий. При этом на фоне спада интереса к истории РКП (б), все более активно изучаются либералы и социалисты. Заметно продвинулось в последнее время изучение третьей силы, в т.ч. сепаратистских и повстанческих движений казачества.
В целом, в постсоветской литературе все более явными становятся крайне негативные оценки советской политической модели, а также политики большевиков, которая создала массовую базу контрреволюции
В первом разделе дана также характеристика источниковой базы исследования, которая формировалась на основе использования как опубликованных, так и архивных документов и материалов.
Среди опубликованных источников основное значение имели традиционные серии партийно-государственных документов, протоколы и стенограммы различных партийных форумов РКП(б), многочисленные сборники, характеризующие классовую борьбу в 1917-1922 гг. а также политические документы и нормативно-правовые акты, публиковавшиеся в периодических изданиях отдельных сборниках.
Для показа альтернативных политических подходов большое значение имеют программные документы оппозиционных политических партий. Отдельно отметим впервые опубликованные в полном объеме документы высших региональных (в т.ч. войсковых) и государственных органов белого Юга, прежде всего, сборник документов Протоколы заседаний Кубанского краевого правительства: 1917-1920, воссоздающий картину деятельности правительства Кубанского казачьего войска, а затем и Кубанского края.
Большую группу источников составили сборники, отражающие события гражданской войны, становление белых режимов и борьбу с ними, ряда других исторических процессов. Отдельные группы источников составляют статистическая и справочная литература, а также мемуары современников - носителей различной политической идеологии. Особую группу опубликованных источников составляет периодическая печать.
Отдельный блок источников составили архивные документы. Основная часть материала находится в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). В нем автором изучены фонды высших органов власти РСФСР - СНК РСФСР (Ф. 130), ВЦИК (Ф.1235), а также Особого совещания при Главнокомандующем ВСЮР (Ф. 439, 440, 446 и т.д.) и т.д.
Важные сведения извлечены из фонда ЦК КПСС (Ф.17), Юго-Восточного Бюро ЦК РКП(б) (Ф.65) и пр. в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ). Полезная информация, прежде всего, военно-политического плана извлечена из фондов Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) и Российского государственного военного архива (РГВИА). В работе также исследованы документы Центров документации новейшей истории Краснодарского и Ставропольского краев (ЦДНИКК, ЦДНИСК) и Ростовской области (ЦДНИРО), соответствующих Государственных архивова (ГАКК, ГАСК, ГАРО), а также архивных отделов администраций городов Сочи, Новороссийск, Армавир.
Во втором разделе - Альтернативы политического развития Дона и Кубано-Черноморья в условиях углубления кризиса власти (1917-1918 гг.) исследованы политические настроения населения и динамика партийно-политической активности на этапе перехода к тотальной Гражданской войне.
В разделе показано, что революционное изменение существующего строя населением региона в основном было воспринято с подъемом, что обусловило видимую легкость утверждения новых властных структур. При этом изначально, помимо комиссаров-кадетов Временного правительства (Дон - М.С. Воронков, Кубань - К.Л. Бардиж, Черноморье - Н.Н. Николаев), призванных организовать систему гражданского управления, на волне демократической эйфории претензии на власть явочным порядком заявили городские думы, земства, различные общественные группы. В частности, в созданный 3 марта 1917 г. высший общественный и административный орган Ростова-н/Д - Гражданский комитет вошли представители 23, в Донской областной исполнительный комитет - 38 организаций. Поскольку в ряде случаев инициативные группы перешли к разоружению полиции, жандармерии, как существующие, так и вновь возникавшие органы власти в первую очередь повсеместно призывали к сохранению порядка.
На фоне сдержанного аполитизма сельской глубинки, политическая дезорганизация в основном нарастала в городах, погрузившихся в череду всевозможных выборов, праздников (Свободы, Международной солидарности трудящихся и пр.). Из политически организованных сил здесь выделялись доминировавшие в различного рода исполкомах и гражданских комитетах либералы (особенно кадеты) и социалисты (ПСР, РСДРП и пр.). В своем большинстве они ратовали за мирное демократическое развитие, искренне стремились к просвещению масс, всестороннему разъяснению вопросов выдвинутых политическим моментом. Так, даже в декабре 1917 г. на краткосрочных кубанских войсковых курсах для казачьих частей работали докладчики лот кадетов до большевиков. Как показало поражение левых партий на выборах в Учредительное собрание, политика стабильности и классового мира находила одобрение большинства населения региона.
Однако центр тяжести местной политической жизни все более смещался от эйфории всеобщего демократического единения к жесткой борьбе. Крайняя запутанность властных отношений создала благоприятные условия для нарастания радикальных политических настроений и оформления деструктивных течений. Особенно заметно при этом изменился облик стремительно левевших Советов, в состав которых поначалу предлагалось кооптировать даже представителей полиции. Роль разрушителей сыграли политические экстремисты, прежде всего, большевики. По вполне справедливому мнению современника: когда приехали первые политкаторжане, с этого момента началась политическая борьба.
В разделе показано, что нарастание радикальных политических настроений обеспечивалось не столько активностью определенных партий. В ситуации, когда политические взгляды населения отличались крайней расплывчатостью, а системные убеждения, по сути, отсутствовали, левые партии стали лишь своего рода запалом, взорвавшим ситуацию в регионе. Но партийная агитация принесла свои плоды только на фоне обострения насущных вопросов текущего дня, прежде всего, вопросов о мире и земле, начавших решаться после Октября 1917г. Причем если стремление к миру было доминирующим, то породивший острые разногласия между казаками и иногородними вопрос о земле дал крайним левым возможность развязать в регионе гражданскую войну. При этом ситуацию дополнительно обострили оставившие рабочих без куска хлеба скрытые локауты на местных предприятиях, а затем - хлынувшие с Украины мутные потоки анархистов. аа
В итоге, радикальное изменение обстановки в регионе, связанное с доминированием здесь в первой половине 1918 г. Советов, в основном было обеспечено пассивностью массы населения и действиями преимущественно инорегиональных отрядов войск и Красной гвардии. Однако позиции Советов довольно быстро подорвали военно-коммунистические акции, в силу чего, в конечном счете, они перешли к политике массовых мобилизаций, что обозначило принципиально новый этап гражданского противостояния.
В заключении раздела обоснован вывод о том, что, по мере углубления кризиса власти, региональный политический процесс все более обнаруживал свою специфику, связанную с актуализацией задач борьбы с большевизмом.
В третьем разделе - Противоречия политического самоопределения донского и кубанского казачества в 1917-1920 гг. выясняется роль и место казачества в региональном политическом процессе.
В разделе показано, что в условиях нараставшего в послефевральской России кризиса власти, на Дону и Кубани одной из наиболее устойчивых и политически значимых структур оставалась войсковая. Это определило ее ведущее значение в организации политической власти. Уже в марте Временное правительство пошло на повсеместное создание Войсковых кругов, в ходе июльских событий превратившихся в основные структуры управления в регионе. В подобном стремлении казачьих лидеров к созданию органов власти всего коренного населения на паритетных началах левые силы справедливо увидели движение к ларистократической республике.
В связи со стремительным развитием событий, осуществить на практике эти идеи не удалось. Более того, как Донское, так и Кубанское правительство к началу 1918 г. утратили авторитет среди вернувшихся частей фронтового казачества, что было использовано большевиками, проводившими лполитику казакоманства, выдвижения казаков на все ответственные места, в решающей степени предопределившую их кратковременную победу в регионе. Однако нейтралитет казачества был быстро исчерпан военно-коммунистической политикой. От стихийных выступлений весны 1918 г. (к примеру, из 15 выступлений на Дону в марте - апреле 1918 г. 9 стали реакцией казаков на приход карательных или реквизиционных отрядов ) и создания отдельных отрядов добровольцев, к лету 1918 г. оно перешло к масштабной войне с большевиками на основе взаимодействия с Добровольческой армией.
Отмечая особое значение казачества, выступавшего как наиболее крупная, консолидированная и организованная антибольшевистская сила, тем не менее, нужно признать, что его отличала аморфность политических воззрений, с одной стороны, обусловившая приоритет сословных интересов, а с другой - ситуативность политического мышления, его обусловленность текущими приоритетами. В частности, позиция казачества изначально сводилась к признанию необходимости борьбы в основном лишь в рамках своих областей. Как отмечал 10 июня 1918 г. на совещании с добровольцами председатель Кубанского правительства Л.Л. Быч: Главнейшая наша задача - это борьба с большевизмом. Однако мы ищем путей выхода, чтобы спасти, прежде всего, наш край, а потом и Россию. Непривлекательность для казачества роли спасителей России обусловила его сосредоточенность на внутриобластных проблемах. С осени 1918 г. местные правительства взяли курс на возрождение мирной гражданской жизни. Причем их политика являлась далеко не узко-сословной. В частности, на Дону и Кубани оформились коалиционные органы власти. Поскольку казачество в своем большинстве не приняло идеи восстановления монархии, запретив ее пропаганду наряду с большевизнмом, в регионе началось проведение демократических преобразований. В итоге, к 1919 г. здесь даже получили популярность идеи прощения врагов и лумиротворения.
Вместе с тем, и после создания коалиционных правительств, созыва представительных органов с участием иногородних, политическая ситуация в регионе оставалась неустойчивой. Здесь сохранялась острота не только сословных, но и внутрисословных противоречий, в частности, отразившаяся в конфликтах красных и белых, стариков и молодых, в породивших хроническую латаманско-министерскую чехарду спорах лидеров самостийного черноморского и великодержавного линейного казачества Кубани и т.д.
Еще более заметно сказывалась на ситуации специфика прифронтового региона. Прежде всего, обуславливавшее крайнюю непрочность белого лагеря областничество казаков породило их углублявшиеся противоречия с вождями Добровольческой армии. В итоге, с переходом военных действий в начале 1919 г. в решающую стадию, под давлением А.И. Деникина было вынуждено признать его верховное командование обновленное руководство Всевеликого войска Донского. Одновременно усилились противоречия с добровольцами и кубанских властей. Своего апогея они достигли к середине 1919 г. в связи с призывом Кубанской Рады к прямой борьбе со старыми врагами-монархистами и ее последующим разгоном. Важно особо отметить, что эти противоречия активно пытались использовать в своих интересах большевики, предлагавшие казачьим правительствам признание областной автономии в обмен на отказ от поддержки Добровольческой армии.
Огромные потери в борьбе с большевиками, усталость от войны, рост противоречий с добровольцами усилили критическое восприятие казачеством политических целей белого движения, обусловили рост настроений аполитизма, автономизма и даже сепаратизма, а также протест казачьих верхов против превращения областей в придаток Вооруженных сил юга России.
В четвертом разделе - Добровольческая армия как основа антибольшевистского политического лагенря Юга России в 1917-1920 гг. исследован военно-политический феномен добровольчества.
Проводившаяся руководством казачьих областей Юга России, политика непризнания Октябрьского переворота обусловила концентрацию в регионе наиболее последовательных антибольшевистских сил. При этом главным центром их консолидации, несмотря на вялые возражения местных казачьих властей, с ноября 1917 г. стала столица Всевеликого войска Донского - Новочеркасск. Основой формируемой армии явилось русское офицерство, по меткому замечанию одного из гусар, смотревшее на новое амплуа свободных граждан Е как на кратковременный отпуск, за которым надо было что-то делать. Что делать? - Ясно, бороться с большевиками.
Длительное время для Добровольческой армии основную трудность представляли проблемы финансирования и кадров. Некоторое время они решались за счет соглашения, заключенного в декабре 1917 г. с французским правительством, однако, по свидетельству М.В. Алексеева, успехи красных, несчастный отход из Ростова, неудачи в Кубанской области все расстроили. В этих условиях принципиально важное значение для армии приобрел союз с Кубанским войском. Вынужденно начавшись 17 марта 1918 г. во время Первого Кубанского (лледяного) похода, он стал возможен как союз между силами не только антибольшевистской, но и антинемецкой ориентации. Тем не менее, споры с кубанцами относительно лобъема их автономии создавали в отношениях сторон явную напряженность. К тому же, рассматривая себя как основу будущей великой возрожденной русской армии, имеющей широкие государственные задачи, руководство Добрармии считало, что не может сидеть в одном каком-нибудь углу и в любой момент может уйти с Дона и Кубани.
В целом, вожди армии считали неприемлемыми пронемецкую (до осени 1918г.) ориентацию дончаков и автономизм кубанцев. Причем главное затруднение возникает с вопросом о единоличной власти, которую они хотят заменить какой-то нелепой коллегиальной диктатурой. Тем не менее, к сентябрю 1918 г. именно Кубань дала около 2/3 состава Добровольческой армии. Особое соглашение о взаимодействии было достигнуто в конце 1918г. с Донской армией. В крестьянской Черноморской губернии было введено военно-походное управление под началом военного губернатора полковника Кутепова. Уже позднее, подчеркивая особые заслуги казаков, А.И. Деникин отметил, что в своей массе они не проявляли стремления к отрыву от Роснсии. Этим болела лишь часть казачьих верхов - людей скорбноголовых.
Подозрения казачьих верхов в сепаратизме с конца 1918 г. обусловили переход к политике их последовательного подчинения. Заметным успехом стало формирование ручного руководства Донской области. Предложения о разгоне Рады были сделаны и кубанскому атаману Филимонову. Закрепляя новый политический курс в отношении казачьих областей, А.И. Деникин на обеде в честь атаманов Дона, Кунбани и Терека в Екатеринодаре 7(20).06.1919 г. произнес скандально известный тост о проклятом большевистском вчера, странном самостийном сегодня и прекрасном велико-русском завтра.
Реализуя данную политику, вожди Добровольческой армии заняли позицию непредрешения настоящей и будущей политической жизни страны. Вопрос о том или ином государственном устройстве должен был решаться народом, как совокупностью всего населения Единой и Неделимой России, без различия национальности и религии. Однако дистанцироваться от политической жизни армия не смогла. В данной связи следует признать справедливость утверждения Н.И. Астрова: формально многие из них (руководителей армии - авт.) находились вне партий, но это обстоятельство не делало их ни беспартийными, ни аполитичными.
В то же время, ведя борьбу с большевиками, армия была вынуждена решать множество текущих вопросов, не дожидаясь создания лобщерусской власти. Однако попытки организовать эффективную систему гражданского управления (Особое Совещание) оказались не вполне успешными. В итоге, неудачи на пути строительства белой диктатуры все чаще понуждали вождей движения к репрессиям. Карательнные отряды добровольцев оставили за собой широкий след в станицах и селах Дона, Кубани, Черноморья.
В заключении раздела обоснован вывод о том, что политика репрессий серьезно подорвала и без того довольно сомнительный имидж Добровольческой армии в регионе, дала толчок росту партизанского движения, массового дезертирства казаков и, в итоге, предопределила ее гибель.
В пятом разделе - Деятельность региональных правительств в сфере интеграции государственных новообразований Юга России осуществлен анализ попыток создания федерации антибольшевистских областей.
В разделе показано, что в условиях острого кризиса российской государственности важное значение приобрел вопрос о консолидации вновь созданных демократий. Уже в сентябре 1917 г. в Екатеринодаре состоялись две конференции по вопронсам о государственном строе России, собравшие представителей казачьих войск Юга России и горских народов Кавказа, а 21 октября 1917 г. во Владикавказе был подписан договор, намечавший создание Российской Демократической Федеративной Республики с признанием членов Союза отдельными штатами. Однако активная деятельность объединенного правительства, приступившего к работе 16 ноября 1917 г. в Екатеринодаре, причем немедленно направившего войска в Грозный, Калмыкию, на Дон, Терек, вскоре оказалась прерванной. Переместившись в Ростов, оно даже провело 25 января 1918 г. финансонво-экономический съезд, призванный укрепить Юго-Восточный союз как экономическое целое. Однако заботы об этом оказались излишними, так как Союз фактически перестал существовать, оказавшись сонюзом правительств без народов.
Новая попытка возрождения Юго-Восточного союза бынла предпринята на заседании особой комиссии представителей Донна и Кубани, состоявшемся 12(25)-13(26) июня 1918 г. в Новочеркаснске. Опираясь на договор от 20 октября 1917 г. и соглашение между Донном и Кубанью от 9(22) мая 1918 г., стороны высказались за заключение нового союзного договора. Однако проект создания Доно-Кавказского союза, объединяющего на началах федерации Донское, Кубанское, Терское, Астраханское войска, Союз горцев Северного Кавказа и Дагестана, ввиду пронемецкого характера проекта, был заживо похоронен А.И. Деникиным, пообещавшим немедленно свернуть Добровольческую армию с Екатеринодарского направления на Царицын.
Вновь вопрос о создании союза южных областей был поставлен уже в контексте предстоящей мирной конференции по итогам мировой войны, в связи с необходимостью сложения реальных сил государственных образований Юга России. Однако инициаторы проекта - кубанцы, предложившие созвать конференнцию Дона, Кубани, Терека, Дагестана, Крыма, Грузии, Армении, Азербайджана и др., не получили поддержки Добрармии и аДонского войскового круга. После убийства на июньской (1919 г.) Южно-Русской конференции главы кубанской делегации Рябовола, на свет появился проект создания люжноруснской власти, с ведущей ролью Добровольческой армии, однако и он не устроил А.И. Деникина, как многоголовый совдеп.
Конец длительным прениям положило лишь контрнаступление Красной Армии, отбросившей деникинские армии к Черному морю. В этой ситуации верхи казачества предприняли попытку созданния союза без участия Деникина. С этой целью Верховный круг Дона, Кубани и Терека, заседавший с 4(17) по 30 января (12.02) 1920 г. принял союзную конституцию. Однако и он, в итоге, был вынужден признать главой Южно-Русской власти до созыва Учредительнного собрания А.И. Деникина. Этот очередной политический маневр должен был создать видимость перевода диктатуры А.И. Деникина на конституционные рельсы. Вскоре, однако, иллюзорность подобной демократизации стала очевидна и для Верховного круга. 7(20) марта 1920 г. на последнем заседании Южно-Рyccкoгo правительства было сообщено о его разрыве с Верховным главнокомандующим. При этом было решено приступить к самостоятельной обороне Дона, Кубани и Терека и прилегающих к ним областей, а также к организации новой союзной власти. Но к выполнению постановленния приступить не пришлось из-за стремительного наступления частей Красной Армии, открывшего принципиально новый период в истории региона.
В шестом разделе - Особенности политического процесса на Дону и Кубано-Черноморье в условиях малой Гражданской войны 1920-1922 гг. осмыслена специфика политической конфликтности эпохи повторной советизации региона.
В разделе показано, что в ходе войны в регионе все более активно формировались устойчивые антиденикинские настроения, в ряде мест, особенно ва Черноморье, принявшие форму массового движения. Здесь еще в ноябре 1919 г. возник Комитет освобождения Черноморской губернии, ориентированный на установление федеративных связей с соседними демократическими образованиями. При этом повстанцы обрантились к СНК и партии коммунистов с предложением отказа от партийной диктатуры и требованием образования коалиционного социанлистического правительства.
Учитывая демократические настроения населения, его отношения с пришедшими в регион большевиками в короткий срок стали конфликтными. Лишь первое время большевики применяли лосторожную миротворческую политику, в результате чего население в массе своей примирилось с Советской властью. Более того, к примеру, казачество только трех отделов Кубано-Черноморской области в марте 1920 года ссынпало на заготпункты более 2,5 млн. пудов хлеба без всякого принуждения и нажима.
Однако все более осуществлявшаяся большевиками по праву сильнейшего политика подавления любого инакомыслия и, особенно, реализация ими военно-коммунистических акций, начиная с весны 1920 г., с неизбежностью породили ширящееся движение антикоммунистической направленности. С момента своего зарождения оно придало совершенно новые черты конфликту общества и власти. Огромный размах движения, по своей силе являвшегося в Советской России одним из наиболее мощных, привел к тому, что случаи налетов и активных выступлений Зеленых и прочих банд стали заметно усиливаться и выливаться в организованные выступления, принявшие большие размеры в Донецком, Усть-Медведицком округах Донской Области, Баталпашинском и Лабинском отделах Кубанской ОбластиЕ. Причем мелкий бандитизм стал выливаться в крупные организованные выступления.
Широкое антибольшевистское движение в 1920-1921 гг. принимало в регионе различные формы - от диверсий и саботажа до мятежей, восстаний и фронтальных боевых действий повстанческих формирований. При этом оно изначально не было однородным ни по свонему социальному составу, ни по характеру поставленных целей и задач. Составлявшие основную часть повстанцев казаки-середняки, наряду с бедняками, зачастую были жертвами страха перед возмездием за службу в белой армии, куда они были принудительно мобилизованы, или сонсловных предрассудков, основанных на представлении о Советской власти как о власти иногородних. Значительно пополнились рянды повстанцев и за счет уклонившихся от мобилизации в Красную Армию дезертинров. Значительно меньшим было присутствие среди бело-зеленых крестьян из иногородних.
В то же время, движение имело и свои принципиальные основы. Лишь незначительная часть повстанцев являлась носителем идеалов собственно белого движения. Политический облик массового движения, так называемого политического бандитизма определяли лозунги: За Советы без коммунистов, Долой коммунистов и их продотрядников, Да здравствует Советская власть и свободная торговля, Да здравствует Учредительное собрание, Да здравствует Красная Армия и др.
На Кубани особое значение получило также самостийническое движение, к 1921 г. выросшее в наиболее серьезную силу. Причем его признанными лидерами стали хорошо известные своими антиденикинскими выступлениями полковники Пилюк и Савицкий, в 1920 году принявшие Советскую власть, и даже входившие в состав комиссии по борьнбе с бело-зелеными и казачьей секции при Кубано-Черноморском областном ревкоме.
Таким образом, первоначально обнаруживая полную готовность принять Советскую власть, местное население в основном не могло примириться с политикой военного коммунизма.
В разделе показано, что в сложившейся ситуации основное содержание политики большевиков в регионе в 1920-1922 гг. определило сочетание политики умиротворения, массовых амнистий, попыток возрождения Советов, с одной стороны, и предельно жесткого насаждения нового режима - с другой. Политика репрессий по отношению к бело-зеленому движению, сочеталась с последовательной ликвидацией остатков прежнего казачьего и городского самоуправления и формированием вертикали чрезвычайных органов исполнительной власти. Однако, несмотря на использование значительных воинских контингентов и массовые репрессии, стабилизацию политической ситуации в регионе, в частности, формирование здесь системы Советов, удалось обеспечить лишь после перехода к реализации новой экономической политики. В результате, уже ничто не могло спасти от гибели распыленное, имевшее расплывчатую политическую программу бело-зеленое движение. В 1922 г. оно постепенно утратило свое значение, частично переродившись в заурядную уголовщину.
В заключении автор подводит итоги работы, делает обобщения, и выводы, предлагает рекомендации по дальнейшему научному осмыслению и анализу данной темы.
По теме исследования опубликованы следующие работы:
Монографии
1. Зайцев А.А. Контрреволюция Кубани и Черноморья в 1917-1920 гг. Краснодар, 1990. 195 c. (15,0 п.л.)
2. Зайцев А.А. Лукьянов С.А. Кубань в ХХ веке.Краснодар: Перспективы образования, 2006. 128 с. (7,45/3,7 п.л.)
3. Зайцев А.А. Региональный политический процесс в условиях Гражданской войны 1917-1922 гг.: На материалах Дона и Кубано-Черноморья. М., 2009. 210 с. (20,0 п.л.) Работы, опубликованные в периодических научных изданиях,
рекомендованных перечнем ВАК
4. Зайцев А.А. Кубанские самостийники и деникинская контрреволюция в 1918-1920 гг. // Наука и школа. 2008. № 5. С.73-75. (0,5 п.л.)
5. Зайцев А.А. Вопрос о земле и политические настроения крестьянства Юго-Востока России (1918-1920 гг.) // Наука и школа. 2008. № 6. С.76-78. (0,5 п.л.)
6. Зайцев А.А. Третья сила в борьбе за формирование юго-восточного антибольшевистского блока (1917-1920 гг.)// Преподаватель ХХI век. 2009.№1. С.260-268. (0,7 п.л.)
7. Зайцев А.А. Бело-зеленое движение на Юге России в поисках третьего пути (1920-1922 гг.) // Культурная жизнь Юга России. 2009. №2 (31). С.61-66. (1,0 п.л.)
8. Зайцев А.А. Военно-политическое положение на Северном Кавказе и военная самоорганизация большевиков в 1920 г.// Наука и школа. 2009. №1. С.72-75. (0,5 п.л.)
9. Зайцев А.А. Интеграционные процессы на Северном Кавказе в 1917-1920 гг.: к вопросу о создании Юго-Восточного союза// Научные проблемы гуманитарных исследований. 2009. №7. С.41-47. (0,5 п.л.)
10. Зайцев А.А. К характеристике аграрного движения на Северном Кавказе в 1917-1920 гг. // Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки. Научный журнал. 2009. №3. С.75-81. (0,6 п.л.)
Брошюры
11. Зайцев А.А. Мемуары участников гражданской войны на Кубани и в Черноморье как исторический источник. Краснодар: КГУ, 1986. 22 с. (1 п.л.)
12. Зайцев А.А. Крушение мелкобуржуазных иллюзий на Кубани и Черноморье (1917-1920 гг.). Краснодар: Знание, 1990. 40 с. (2,5 п.л.).
13. Зайцев А.А. Революция и гражданская война в России 1917-1920 гг.// История советского общества. Факты. Проблемы. Люди. Раздел 1. Ч.1. (1917-1929 гг.). Краснодар: Краснодарский краевой общественно-политический центр, 1991. С. 1-96. (6,0/3,0 п.л.)
Статьи
14. Зайцев А.А. Мемуарная литература как источник изучения социальной психологии качества в годы гражданской войны // Казачество в революциях и гражданской войне. Материалы 2-й Всесоюзной научной конференции. Черкесск, 1988. С. 80-85. (0,35 п.л.)
15. Зайцев А.А. Революция и гражданская война 1917-1920 гг.// Екатеринодар - Краснодар: Два века города в датах, событиях, воспоминаниях ЕМатериалы к Летописи. Гл. 4, 5.Краснодар, 1993. С. 382-460. (0,5 п.л.)
16. Зайцев А.А. Кубанская область и Черноморская губерния в период гражданской войны (1918-1920 гг.) // Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г./ Под ред. В.Н. Ратушняка. Краснодар: Советская Кубань, 1996. С. 517-536. (1,0 п.л.)
17. Зайцев А.А. Статьи. // Энциклопедический словарь по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 г. Под ред. Б.А. Трёхбратова. Краснодар: Эдви, 1997. С. 13, 96, 120, 199, 361, 382, 457, 539, 666, 670. (0,5 п.л.)
18. Зайцев А.А. Кубань и Черноморье, кровью умытые // История Кубани. ХХ век: Очерки. Под ред. В.Е. Щетнёва. Краснодар: ОИПЦ Перспективы образования, 1998. С. 7- 29. (1,4 п.л.)
19. Зайцев А.А. Статьи// Казачество. Энциклопедия/ Под ред. А.П. Федотова. М.: Издательство Энциклопедия, 2003. С.25-26. (0,3 п.л.)
20. Зайцев А.А. Кубань и Черноморье в революционном вихре // История Кубани с древнейших времен до конца ХХ века. Краснодар: ОИПЦ Перспективы образования,2004. С. 181-201. (1,2 п.л.)
21. Зайцев А.А. В огне гражданской войны //Родная Кубань. Страницы истории / Под ред. проф. В.Н. Ратушняка. Краснодар: ОИПЦ Перспективы образования,2004. С. 156-166. (0,7 п.л.)
22. Зайцев А.А. Статьи.// Казачество. Энциклопедия. Под ред. А.П. Федотова. Москва: Издательство Энциклопедия, 2008. С.41-42. (0,3 п.л.)
23. Зайцев А.А. Статьи.// Кубановедение от А до Я. Энциклопедия/ Под ред. В.Н. Ратушняка. Краснодар: Традиция, 2008. С.36, 43-44. (0,3 п.л.)
24. Зайцев А.А. Революция и Гражданская война на Кубани в 1917-1920 гг. // Протоколы заседаний Кубанского краевого правительства. 1917-1920. Сборник документов в 4-х томах/ под ред. А.А. Зайцева. Краснодар, 2008. Т. 1. С. 7-14. (0,5 п.л.); Приложения. Т.4. (1,0 п.л.)
25. Зайцев А.А. Кубанское казачество в 1917-1920 гг.// История формирования и развития кубанского казачества. Кубанское казачество в годы советской власти (гражданская война, годы репрессий, эмиграция).Краснодар, 2009. С.31-50. (1,5 п.л.)
Тезисы
26. Зайцев А.А. Участие зарубежных интернационалистов в защите завоеваний Октября на Кубани и Черноморье // Великий Октябрь и дружба народов. Исторический опыт и современность. Материалы Всесоюзной научной конференции Орджоникидзе, 1988. С. 175-177. (0,1 п.л.)
27. Зайцев А.А. Периодическая печать Кубано-Черноморья в 1918-1920 гг. // Журналистика в изменяющемся мире. Материалы Всесоюзной научной конференции. Вып. 1. Ростов-на-Дону, 1991. С. 35-36. (0,1 п.л.)
28. Зайцев А.А. О характере влияния политики краевого правительства на экономику и культуру Кубани в 1917-1920 гг. //История Советской России: новые идеи, суждения. Тезисы докладов республиканской научной конференции. Ч.1. Тюмень, 1991. С.55-57. (0,2 п.л.)
29. Зайцев А.А. Щетнёв В.Е. Демократические и авторитарные тенденции в истории казачества // Политические отношения, власть и демократия как факторы общественного развития. Материалы Всероссийской научной конференции. Ч.2. Краснодар, 1992. С. 21-24. (0,3/0,15 п.л.)
30. Зайцев А.А. Щетнёв В.Е. Революция, советская власть и кубанское казачество: проблемы изучения. // Кубанское казачество: проблемы истории и возрождения. Тезисы докладов научной конференции. Краснодар, 1992. С. 49-52. (0,3/0,15 п.л.)
31. Зайцев А.А. О некоторых тенденциях в истории кубанского казачества //Казачество в истории России. Тезисы докладов международной научной конференции. Краснодар, 1993. С. 100-103. (0,2 п.л.)
32. Зайцев А.А. Кубанская казачья Рада: в поисках третьего пути //Проблемы истории казачества XVI-XX вв. Сборник материалов 3-й Всероссийской конференции. Ростов-на-Дону, 1995. С. 124-125. (0,1 п.л.)
33. Зайцев А.А. К вопросу об археографическом и источниковедческом аспектах новейшей истории кубанского казачества //Кубанское казачество: три века исторического пути. Материалы международной научно-практической конференции. Краснодар, 1996. С. 82-85. (0,2 п.л.)
Вольная Кубань. 1918. 11 октября.
ГАКК. Ф.Р-6. Оп.1. Д. 127. Л.24 об.
См. напр.: ГАКК. Ф.Р-7. Оп.1. Д.436. Л.72.
ЦДНИКК. Ф.1774-р. Оп.2. Д.76. Л.1.
ЦДНИРО. Ф.12. Оп.5. Д.120. Л.92; Вольное казачество. Париж, 1932. №100. С.33.
Возрожденные полки Русской армии в Белой борьбе на Юге России. М., 2002. С.11.
Протоколы заседаний Кубанского краевого правительства: 1917-1920. ... Т.1. С.94, 92.
Журналы заседаний Особого совещания при Главнокомандующем Вооруженными Силами на Юге России А.И. Деникине. М., 2008. С.35.
ГАКК. Ф.Р-6. Оп.1. Д.37. Л.112.
Казачество. Мысли современников о прошлом, настоящем и будунщем казачества. Париж, 1928. С.27-28.
ЦДНИКК. Ф.1774. Оп.2. Д.56. Л.4.
Филимонов А.П. Разгром Кубанской рады// АРР. Т.5. Берлин, 1922. С.324.
Вестник Добровольческой армии. 1918. №4. 20-21 июня.
См. напр.: ГАКК. Ф.Р-6. Оп.1. Д.218. Л.2; ЦДНИРО. Ф.12. Оп.1. Д.248. Л.1; и др.
ГАРФ. Ф.1799. Оп.1. Д.15. Л.11.
ЦДНИКК. Ф.2830. Оп.1. Д.123. Л.Л. 2, 2об.
АОАГН. Ф.2. Оп.1. Д.888. Л.Л. 58-59.
Деникин А.И. Очерки русской смуты: В 5-ти т. Берлин, 1923. Т.3. С.69.
Протоколы общих заседаний Кубанской Чрезвычайной краевой ранды созыва 28 октября 1918 г. В 4-х вып. Екатеринодар, 1919. Вып.1. С. 19.
РГАСПИ. Ф.274. Оп.1. Д.18. Л.Л. 17-22.
Кубанский путь. 1920. 5 февраля.
Зеленая книга. История крестьянского движения в Черноморской губернии. Прага, 1921. С.40.
Крестьянская Черноморская газета. 1920. 6 февраля.
Раковский Г. В стане белых (От Орла до Новороссийска). Константинополь, 1920. С.425.
ГАРФ. Ф.130. Оп.4. Д.230. Л.8.
ГАРО. Ф. Р-1185. Оп.1. Д. 10. Л.Л. 56-57.
См.: РГВА. Ф.9. Оп.15. Д.1. Л.171.
РГВА. Ф.192. Оп.1. Д.1. Л.13; ЦДНИКК. Ф.1. Оп.1. Д.7. Л.Л. 105, 130.
Львов Ф. Учреждение объединенного Совета Дона, Кубани и Терека. Историческая справка// Донская летопись. 1923. № 1; Добровольский С. Куди вела Кубанська рада козаков. Ростов н/Д, 1927; Фавицкий В. Зеленая армия в Черноморье. Пятигорск, 1924; Лихницкий Н.Т. Классовая борьба и кулачество на Кубани. Ростов н/Д, 1931; и др.
Борисенко И.П. Советские республики на Северном Кавказе в 1918 году. Краткая история республик. В 2-х т. Ростов н/Д, 1930; Бойков С. Буркин Н. Кандюрина З. Октябрь на Северном Кавнказе. Ростов-н/Д, 1934; и др.
Федорченко С. З. Народ на войне. М., 1925; Борисенко И. Авантюристы в гражданской войне на Северном Кавказе в 1918 г. Ростов н/Д, 1930; и др.
История гражданской войны в СССР. Т.1-2. М., 1935-1941.
ЦДНИКК. Ф.1772. Оп.1. Д.151. Л.Л. 14, 39; Д.198. Л.47; Ф.2830. Оп.1. Д.204. Л.97.
Казачество под большевистским знаменем. Пятигорск, 1936; Меликов В.А. Сталинский план разгрома Деникина. М., 1938; и др.
Разгон И.М. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе. 1917-1920 гг. М., 1941; Раенко Я.Н. Хроника исторических событий на Дону, Кубани, Черноморье. Т.1-2. Ростов-н/Д., 1941; и др.
Петров Ю.Л. Военные комиссары в годыа гражданской войны. М., 1956; Найда С.Ф. Алексашенко А.П. Коммунистическая партия в период иностранной военной интервенции и гражданской войны. Вып.1-2. М., 1959; и др.
Берхин И.В. Вопросы истории периода гражданской войны (1918-1920 гг.) в сочинениях В.И. Ленина. М., 1961; В.И. Ленин и Советские Вооруженные Силы. М., 1967; и др.
Сухоруков В.Т. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге в 1918-1920 гг. М., 1961; Кондаков А.А. Разгром десантов Врангеля на Кубани. Краснодар, 1969; и др.
Иванько Н.И. За власть Советов. Ставрополь, 1957; Волошко Т.П. Памятный двадцатый год. Краснодар, 1964; Бабичев Д.С. Донское трудовое казачество в борьбе за власть Советов. Роснтов н/Д, 1969; и др.
Красильникова К.К. Партизанское движение на Кубани и Черноморье (1918-1920 гг.). Краснодар, 1957; Спиридонов Н.С. Подпольная деятельность большевиков Кубани в годы гражданской войны. Краснодар, 1960; и др.
Кузьмин Н.Ф. К истории разгрома белогвардейских войск Деникина // Вопросы истории. 1956; Агурев К.В. Разгром белогвардейских войск Деникина (октябрь 1919 - март 1920 гг.). М., 1961; Рыбаков М.В. Против Деникина. М., 1962; и др.
См.: Берз Л.И. Хмелевский К.А. Героические годы. Октябрьская революция и гражданская война на Дону. Ростов н/Д, 1964; Алексашенко А.П. Крах деникинщины. М., 1966; Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов н/Д, 1977; и др.
Колесников А.К. Ленинские принципы организационного рунководства КПСС (октябрь 1917-1923 гг.). М., 1971; Этенко Л.А. Большевистские организации Дона и Северного Кавканза в борьбе за власть Советов. Ростов н/Д, 1972; Бугай Н.Ф. Революционные комитеты Дона и Северного Кавказа (1919-1921 гг.) М., 1979; Осадчий И.П. Парнтия большевиков - организатор победы социалистической революции на Северном Кавказе. Ростов н/Д, 1978; и др.
Комин В.В. Банкротство буржуазных и мелкобуржуазных партий России в период подготовки и победы Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1965; Думова Н.Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром, октябрь 1917-1920 гг. М., 1982; Непролетарские партии России. Урок истории. М., 1984; Сенцов А.А. Рождение Кубано-Черноморской республики (1917-1918 гг.) Краснодар, 1984; Сергеев В.Н. Крах мелкобуржуазной демократии на Дону, Кубани и Тереке (1917-1920 гг.). Дисс... докт. ист. наук. Ростов н/Д, 1988; и др.
См.: Этенко Р.Г. Контрреволюционная деятельность эсеро-меньшевистского подполья на Дону и Кубано-Черноморье после разгрома деникинщины (1920-1921 гг.) //Гражданская война на Северном Кавказе. Махачкала, 1982. С. 104-110. и др.
Поликарпов В.Д. Пролог гражданской войны в России. Октябрь 1917 - февраль 1918. М., 1976; Кириенко Ю.К. Крах калединщины. М., 1976; и др.
Ермолин А.П. Казачество и революция. М., 1982; Воскобойников Г.А. Прилепский Д.И. Казачество и социализм. Ростов н/Д., 1986; Казачество в Октябрьской революции и гражданской войне. Черкесск, 1984; Казачество в революциях и гражданской войне. Черкесск, 1988; Кириенко Ю.К. Революция и донское казачество (февраль - октябрь 1917 г.). Ростов н/Д, 1988; и др.
См.: Минц И.И. История Великого Октября. Т.1-3. М., 1977-1979; Минц И.И. Год 1918-й. М.,1982; Гражданская война в СССР. Т.1-2. М., 1980-1986; Антисоветская интервенция и ее крах. 1917-1922. М., 1987.
Хмелевский К.А. Хмелевский С.К. Буря над Тихим Доном. Ростов-н/Д., 1985; Гугов Р.Х., Козлов А.И., Этенко Л.А. Вопросы историографии Октября на Дону и Северном Кавказе. Нальчик, 1988; Устиновский И.В. Ленинская аграрная политика и ее осуществление на Северном Кавказе (октябрь 1917-1927гг.). Ростов-н/Д, 1989; Зимина В.Д. Крах германофильской монархической контрреволюции на Юге России в годы Гражданской войны и интервенции. Калинин, 1989; и др.
Россия в XIX-XX вв. Взгляд зарубежных историков. М., 1996; и др.
Федюк В.П. Деникинская диктатура и ее крах. Ярославль,1990; Карпенко С.В. Крах последнего белого диктатора. М., 1990; Денисов С.В. Белая Россия. СПб., 1991; Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994; и др.
Тормозов В.Т. Белое движение в Гражданской войне: (историография проблемы, 1918-1998 гг.). Дисс. Е докт. ист. наук. М, 1998; Яблочкина И.В. Антигосударственные вооруженные выступления в Советской России. 1921-1925 гг. Историография проблемы бандитизма. М., 1999; Ушаков А.И. Антибольшевистское движение в годы гражданской войны в России. Отечественная историография. Дисс. Е докт. ист. наук. М., 2004; Воронов В.Н. Салов О.А. Белое движение в Гражданской войне на Юге России (ноябрь 1917 - 1920 гг.). Историография и источниковедение проблемы. М., 2007; и др.
Революция и Гражданская война в России. 1917-1923. Т.1-4. М., 2008; Гражданская война в России: События. Мнения. Оценки: Памяти Ю.И. Кораблева. М., 2002; Кара-Мурза С.Г. Гражданская война. 1918-1921 - урок для XXI века. М., 2003; Голубев С.А. Точка перехода. Россия 1917-1923 годы: исторические хроники. М., 2007; и др.
Воронов Ю.М. Становление идеократии: истоки, ментальность, аппарат (1917-1929 гг.). Иваново, 1993; Трукан Г.А. Путь к тоталитаризму. 1917-1929 гг. М., 1994; аЛеонов С.В. Рождение советской империи: государство и идеология. 1917-1922 гг. М., 1997; Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997; НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты. М., 2006; и др.
Суханова Н.И. Гражданская война 1917-1920 гг. на Северном Кавказе: социально-политический аспект. Дисс. Едокт. ист. наук. Ставрополь, 2004. С.15.
См. напр.: Бернштам М. Стороны в Гражданской войне 1917-1922. М., 1992.
Витковский В.А. Развитие общественно-политической активности тверского крестьянства в годы гражданской войны (1918-1920). Калинин, 1990; Яров С.В. Политическое сознание рабочих Петрограда в 1917-1923 гг. Дисс. Е докт. ист. наук. СПб., 1999; Канищев В.В. Трагедия провинциальной интеллигенции (1917 Ц1920 гг.). М., 2000; и др.
Зайнетдинов Ш.Р. Изменение социальной структуры Российского общества. (По материалам переписей населения 1897-1939). Дисс. Е докт. ист. наук. Екатеринбург, 2000. С.485.
Венков А.В. Атаман Краснов и Донская армия, 1918 год. М., 2008; Бурдун В.Н. Кубанское казачество в Белом движении на Юге России. Дисс. Е канд. ист. наук. М., 1998; Филин М.В. Протестное движение российского казачества в условиях политики военного коммунизма и ее последствий: 1918-1922 гг. Дисс. Е канд. ист. наук. М., 2007; и др.
Черкасов А.А. Крестьянское движение на Черноморье в период революции и гражданской войны. Дисс. Е канд. ист. наук. Сочи, 2002; и др.
Решетова Н.А. Интеллигенция Дона и революция (1917 - перв. пол. 20-х гг.). М., 1997; и др.
Кузнецов А.А. Гражданская война на Кубани: революционаризация общественной жизни: 1917-1921 гг. Дисс. Е канд. ист. наук. Майкоп, 2007; и др.
Венков А.В. Антибольшевистское движение на юге России на начальном этапе гражданской войны. Ростов н/Д, 1995; и др.
Бортневский В.Р. Белое дело. Люди и события. СПб., 1993; Зимина В.Д. Белое движение в годы гражданской войны. Волгоград, 1995; и др.
Федюк В.П. Белое движение на Юге России (1917-1920 гг.). Дисс. ... докт. ист. наук. Ярославль, 1995; Ушаков А.И. Федюк В.П. Белый Юг, ноябрь 1919 - ноябрь 1920. М., 1997; Карпов Н.Д. Трагедия Белого Юга. 1920 год. М., 2005; Кулаков В.В. История военного и государственного строительства белых властей Юга России 1917-1920 гг. Дисс. Е докт. ист. наук. М., 2005; и др.
Бутаков Я.А Добровольческая армия и Вооруженные силы Юга России (концепции и практика государственного строительства (дек 1917- март 1920)). Дисс. Еканд. ист. наук. М., 1998; Сухенко А.Д. Добровольческое движение на Юге России (1917-1920 гг.). ДиссЕа канд. ист. наук. Ростов н/Д, 2000; Волков С.В. Трагедия русского офицерства. М., 2001; Юдин С.С. Моральный дух Добровольческой армии и его укрепление (ноябрь1917 - январь 1919 г.). Дисс. Е канд. ист. наук. М., 2006; и др.
Трукан Г.А. Антибольшевистские правительства России. М., 2000; Цветков В.Ж. Аграрная политика в белогвардейских правительств Деникина и Врангеля, 1919-1920 гг. Дисс. ... канд. ист. наук. М., 1996; Гражданов Ю.Д. Антибольшевистское движение и германская интервенция в период Гражданской войны, 1917-1920 гг. Дисс. Е докт. ист. наук. Волгоград, 1998; и др.
Белые генералы. Ростов н/Д, 1998; Ипполитов Г.М. Деникин. М., 2000; и др.
Гасанов Б.К. Политические движения и партии на Северном Кавказе в 1917-1920 гг.: идеология, практика, исторические судьбы и уроки. Дисс. Е докт. ист. наук. М., 1997; Цаканян Г.Н. Белая власть юга России и антибольшевистские политические партии и организации в 1918-1920 гг. ДиссЕ канд. ист. наук. Пятигорск, 2004; и др.
Яблочкина И.В. Казачий сепаратизм на Дону и Кубани в первые годы нэпа. М., 1999; Черкасов А.А. Гражданская война на Кубани и Черноморье (1917-1922 гг.): третья сила в социально-политическом противостоянии. Дисс. Едокт. ист. наук. Ставрополь, 2004; и др.
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 1898-1970. Т.2. 1917-1924. М., 1970; Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. 1917-1957 гг. Сб. документов. В 4-х тт. М., 1957; и др.
Восьмой съезд РКП (б). Март 1919 г. Протоколы. М., 1959; Отчеты Центрального Комитета РКП с VIII до X съезда. М., 1921; и др.
Ленин В.И., КПСС о борьбе с контрреволюцией. М., 1978; и др.
Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР; и др.
См.: Партия в период иностранной военной интервенции и гражданской войны (1913-1920 гг.): Документы и материалы. М., 1962; и др.
Программные документы национальных политических партий и организаций России (конец XIX в. - 1917 г.): Сборник документов. Вып. 1-2. М., 1996; Всероссийский Национальный Центр. М., 2001; и др.
Приказы Кубанскому казачьему войску. Екатеринодар, 1919; Протоколы заседаний Кубанского краевого правительства: 1917-1920. Сборник документов в 4-х томах/ Под ред. А.А. Зайцева. Т.1-4. Краснодар, 2008; и др.
Борьба за власть Советов на Дону (1917Ц1920 гг.): Сб. документов. Ростов-н/Д, 1957; Борьба советского народа с интервентами и белогвардейцами на Юге России. Ростов-н/Д., 1962; и др.
Политические деятели России. 1917. Биографический словарь. М., 1993; и др.
Архив русской революции. В 22 т. М., 1991-1993; Этапы большого пути. Воспоминания о гражданской войне. М., 1962; Верная гвардия: (русская смута глазами офицеров-монархистов)/ Сост. и ред. А.А. Иванов при участии С.Г. Зирина. М., 2008; и др.
Правда, Великая Россия, Утро Дона, Вольная Кубань и др.
Сергеев В.Н. Политические партии в южных казачьих областях России (1917-1920 гг.). Ч.1. Ростов н/Д, 1993. С.44, 53.
См. напр.: Кубанский курьер. 1917. 7 марта;
Ростовская речь. 1917. 17 марта, 25 апреля.
ГАКК. Ф. Р-1259. Оп.1. Д.88. Л.6.
Вольная Кубань. 1918. 3 января.
ЦДНИРО. Ф.12. Оп.2. Д.153. Л.18.
ЦДНИКК. Ф.2830. Оп.1. Д.205. Л.6.
Толмачев И.П. В степях донских. М., 1959. С. 8, 47.
См. напр.: Известия Кубанского облисполкома. 1918. 10 июня.
Трагедия казачества (1917-1918 гг.). Прага, 1933. Ч.1. С.45-46.
РГВИА. Ф.366. оп.2. д.28. л.298.
РГАСПИ. Ф.17. Оп. 65. Д.31. Л. 137 об.
Венков А.В. Донское казачество в гражданской войне (1918-1920). Ростов н/Д, 1992. С.41.
Протоколы заседаний Кубанского краевого правительства: 1917-1920. ... Т.1. С.96, 97.
Поляков Ю.А. Наше непредсказуемое прошлое. Полемические заметки. М., 1996. С.194.
Бухарев В.М. Локшин Д.И. Крестьяне России в 1917 году. Пиррова победа лобщинной революции// 1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1998. С.131.
Саква Р. Переосмысливая военный коммунизм// Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994. С.134.
Рожков Н.А. Уния, федерация и автономия. М., 1917; Год русской революции. М., 1918; Большевики у власти. Социально-политические итоги октябрьского переворота. Пг.-М., 1918; Из глубины. М., 1918; Народовластие: 1-й сб. статей. Екатеринодар, 1919; и др.
Ленин В.И. Русская революция и гражданская война. Пугают гражданской войной// Полн. собр. соч. Т.34. С.214-128; Осинский Н. Строительство социализма. М.-Пг., 1918; Октябрьский переворот и диктатура пролетариата. М., 1919; Бухарин Н. Преображенский Е. Азбука коммунизма. М., 1920; Лацис М.И. (Судрабс) Два года борьбы на внутреннем фронте. М., 1920; Стучка П. Революционная роль права и государства. М., 1921; и др.
Гендельман М. Большевизм и диктатура рабочего класса// Большевики у власти. М., 1918. С.269.
Суворин А. Поход Корнилова. Ростов-н/Д., 1918; Кубанец (Сверчков Д.Ф.) 1917 и 1918 годы на Кубани (со вклюнчением истории 1-го Кубанского похода). Екатеринодар, 1919; Воробьев Н. О неосновательности притязаний грузин на Сухумнский округ (Абхазии). Ростов н/Д, 1919; Волин В. Дон и Добровольческая армия: очерки недавнего прошлого. Ростов н/Д, 1919; и др.
Добрынин В. Борьба с большевизмом на Юге России, участие в борьбе донского казачества (февраль 1917 - март 1920 г.). Прага, 1921; Кубань. Зборник статт'ив про Кубань i кубанцив. Прага, 1926; Сулятицкий П. Нариси зютори революции на Кубани. Т.1. Прага, 1925; Залесский П.Н.а Главные причины неудач белых движений на Юге России// Белый архив. Париж, 1928; Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917 - 1918 гг. Б. м., Ч. 1-5; Милюков П.Н. Россия на переломе: большевистский период русской революции. Т. 1-2. Париж, 1927; Зайцов А.А. Очерки по истории русской гражданской войны. Париж, 1934; и др.
Анишев А.А. Очерки истории Гражданской войны (1917-1920 гг.). Л., 1925; Антонов-Овсеенко В.А. Записки о гражданской войне. М., Т.1-4. 1924-1933; Какурин Н. Как сражалась революция. М.-Л., 1925; Блументаль Ф. Партийно-политическая работа в гражданскую войну 1918-1921 гг. М., 1924; Тухачевский М.Н. Борьба с контрреволюционными восстаниями // Война и революция. 1922. №16; 1926. №7; и др.
Стройло. Повстанческое движение на территории Северо-Кавказского военного округа// Красная Армия. 1921. №2; Триандафилов В.К. Краткий стратегический очерк наступательных операций Южного фронта по ликвидации деникинской армии: зап. воен.-науч. общество. М., 1921; Свечников М. Борьба Красной армии на Севернном Кавказе (сентябрь 1918 - апрель 1919 гг.). М.-Л., 1926; Калинин И. Русская Вандея. М., 1926; Подшивалов И. Десантная экспедиция Ковтюха. Ликвидация врангелевского десанта на Кубани в августе 1920 г. Тактичеснкий очерк. М.-Л., 1927; Голубев А.В. Врангелевские десанты на Кубани. Август-сеннтябрь 1920 года. М.-Л., 1929; Головенченко Ф. Емельянов Ф. Гражданская война в Ставропольской губернии. Ставрополь, 1928; Янчевский Н.Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. В 2 т. Ростов-н/Д., 1927; Деникинщина. М., 1931; и др.
Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар, 1923; Мальт М. Деникинщина и крестьянство// Пролетарская революция. 1924. №1 (24), №4(27); Микоян А.И. Партия и казачество. Ростов н/Д, 1925; Метелев А. Кубанское крестьянство в борьбе с корниловщиной //Пролетарская революция. 1926. № 4(51). С.89-124; Егоров А.И. Разгром Деникина в 1919 г. М., 1931; и др.
Ульянов И. Казаки и Советская республика. М.-Л., 1929; Янчевский Н.Л. Разрушение легенды о казачестве. Ростов н/Д, 1931.
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по истории