Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по истории

Бурятские этнокультурные процессы в условиях трансформации российского общества (1990-е - 2000-е гг.)

Автореферат докторской диссертации по истории

 

На правах рукописи

 

 

а

аа АМОГОЛОНОВА Дарима Дашиевна

 

БУРЯТСКИЕ ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ПРОЦЕССЫ

В УСЛОВИЯХ ТРАНСФОРМАЦИИ

РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

(1990-е - 2000-е гг.)

Специальность 07.00.02 - отечественная история

 

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наука

 

 

 

 

 

 

Улан-Удэ - 2009

Работа выполнена в отделе философии, культурологии и религиоведения Учреждения Российской академии наук Институте монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН

 

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Скрынникова Татьяна Дмитриевна

Официальные оппоненты:а доктор исторических наук, профессор

Дашиева Надежда Базаржаповна,

доктор исторических наук, профессор

а Дятлов Виктор Иннокентьевич,

а доктор исторических наук, профессор

Жуковская Наталья Львовна

Ведущая организация: ГОУ ВПО Бурятский государственный

ауниверситет

Защита состоится 17а декабря 2009 г. на заседании диссертационного совета Д 003.027.01 при Учреждении Российской академии наук Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6)

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке Бурятского научного центра СО РАН по адресу: г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6

Автореферат разослана 15ноябряа 2009 г.аа

Ученый секретарь

диссертационного совета Жамсуева Д.С.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность диссертационного исследования определяется несомненной исторической значимостью этнополитических и этнокультурных процессов в современной России, вызванных трансформацией российского общества в постсоветский период. Коллапс советской идеологии и модернизация российского общества побудили национальные элиты искать новые идеи, способствующие сохранениюа бурятского этноса в эпоху модернизации и глобализации. С одной стороны, радикальные трансформации российского общества породили активную деятельность национальных элит, но, с другой стороны, этнокультурные процессы, в котором участвуют как элиты, так и общество в целом, оказывают воздействие на общероссийский политический климат, что, безусловно, является актуальным для исторического исследования.

Этнокультурные процессы являются реальным выражением развития идей нациестроительства, связанных с консолидацией всех бурят и территорий их проживания, возвращением исторической и культурной памяти, повышением статуса бурятского языка,а возрождением традиционных форм хозяйствования. Существенным отличием постсоветского культурного возрождения этнических групп России является включение культурных традиций в современность в качестве полноправных компонентов общественной жизни. Особенно в последние время, в условиях деполитизации этничности, культурное возрождение продолжается и развивается в направлении модернизации, в соответствии с уровнем развития общества. Поскольку этнокультурные процессы являются неотъемлемойа частью современной истории бурят, актуальность их изучения несомненна.

Степень научной разработанности темы

В соответствии с избранной темой, научныеа работы рассматриваются в связи с освещением и решением в них разных проблем, которые важны для диссертационного исследования.

Во-первых, это труды, в которых дается исторический анализ событий последних двадцати лет (советский и особенно постсоветский период в России) с особым вниманием к исследованию нациестроительства и этнокультурного возрождения, государственной политики в области регулирования межэтнических отношений. К этой же группе примыкают работы, в которых анализируются политические, социальные и экономические процессы в современной России.

Во-вторых, это исследования общеметодологического содержания, касающиеся изучения и в исторической, и в иных гуманитарных науках проблем методологии истории, цивилизации, культуры. К этой же группе относятся труды, посвященные исследованию нации, национализма, этнической и национальной идентичности, а также работы, рассматривающие феноменыа культуры как знаковую систему или обсуждающие социальные функции культуры.

В-третьих,а выделяется литература, которая с различных позиций рассматривает вопросы истории постсоветской Бурятии, а также бурятского национального культурного возрождения.

Первая группа исследований рассматривает современные исторические процессы в России как беспрецедентный переходный период, характеризующийся сложным переплетениема вызовов модернизации и пережитков социалистического тоталитаризма как ва сфере социальных практик, так и в ментальности населения (Д.А. Ванюков, Т.И. Заславская, И.Г. Яковенко). В этих работах характеризуется сущность советской модернизации по отношению к малым народам России (Ю.Л. Слезкин), освещаются и анализируются факты политической истории новейшего периода (Е.Е. Вяземский, Н.В. Елисеева, С.П. Рябикин, А.К. Соколов), формулируются проблемы, стоящие перед Россией, и предлагаются их возможные решения (Л.А. Арутюнян, Т.И. Заславская, Р.А. Медведев). Национальный вопрос в России оценивается как наиболее сложноеа явление постсоветской эпохи (Р.Г. Абдулатипов, Д.А. Аманжолова, М.Н. Губогло), причем ряд авторов, как российских, так и зарубежных, негативно оценивают постперестроечную эпоху с точки зрения утраты Россией позитивного опыта СССР в решении проблем мирного сосуществования в полиэтничном сообществе (А.С. Барсенков,а С. Коэн). Другие авторы предлагают исследовать современность в сравнительно-сопоставительном аспекте (В.В. Дегоев,а Д.Х. Ибрагимова) или с точки зрения исторической преемственности политического курса (Ю.Н. Афанасьев,а Д.Е. Фурман). Публикации, посвященные этнополитическим процессам в постсоциалистическом пространстве, при широте концептуальныха подходов, чаще всего настаивают на том, что этнокультурное разнообразие неизбежно становится препятствием на пути создания гражданского общества на демократических основах (А.И. Миллер, М.О. Мнацаканян, А.П. Мякшев, Г.В. Старовойтова, С.В. Соколовский, Г.Т. Тавадов). Так, в зарубежных работах о постсоветской России и других бывших советских республиках и социалистических странах синхроническое историческое и политологическое исследование часто подтверждается диахроническим материалом, что позволяет авторам подтвердить идею о сложности или даже невозможности преодоления глубины культурных и экономических противоречий как в странах бывшего СССР, так и за его пределами (Ш. Волчик, П. Джувилер, А. Ричмонд, Дж. Хатчинсон). В том же ключе проводятся сопоставления и сравнения на материалах различных государств, главным образом тех, которые относились к социалистическому лагерю (Э. Алворт, А. Бор, А. Вильсон, В. Ло, Г. Смит, М. Тодорова, Д. Чиро). Одной из обсуждаемых тем стала этатизация этничности как средства государственного контроля в СССР (дТАнкосс, Р. Суни), причем этой проблеме в сравнительном аспекте уделялось внимание еще в советские времена (Дж. Данлоп).а Та же проблема рассматривается как важная причина нарастания межнациональных конфликтова и проявлений расовой нетерпимости в последующий период (Ш. Волчик, Дж. Миллар, Р. Шпорлюк). Кроме того, ряд исследователей, признавая, что СССР представлял беспрецедентный пример существования или декларирования многонациональной советской нации, уделяют внимание проблеме закономерности актуализации этнонациональной идеологии после распада такой политической общности (Т. Вихавайнен, Р. Суни).

В трудах, относящихся ко второй группе, актуальны исследования по определению цивилизационного статуса России на основании возникшей еще в советский период идеи содружества культур и формирующегося ныне полицентризма (Г.Г. Пиков), по стратегиям развития национальной политики в области культуры и межнациональных отношений (Т.М. Гудима, А.В. Костина). В данной группе исследований предпринимаются попытки выработать методологические принципы для определения закономерностей и специфических черт современной истории России, состоящей в постсоциалистической капиталистической модернизации и сопутствующих политических и социальных процессах (А.Б. Безбородов,а Н.В. Старостенков, В.И.а Толстых, Г.Ф. Шилова). а

С точки зрения целей диссертационного исследования, важно охарактеризовать труды, посвященные методологическим проблемам этничности, национальной и этническойа идентичности и дифференциации, нации в ее различных толкованиях, национализма в глобальном контексте и на значительном историческом отрезке.

Одними из первых на проблему этнического и национального сознания, а также соотношения понятийа этнической группы и нации обратили внимание Э. Ренан, предложивший различать исторически сложившиеся общности с позиций государственной и гражданской принадлежности, и М. Вебер, для которого сложение и функционирования нации тесно связано с интересами, объединяющими государство и население. Проблемы функционирования этничности в условиях складывания современной нации разрабатывалисьа Н. Глазером и Д.П. Мойниханом, в то время как Р. Бенедикт и ее последовательница М. Мид заложили основы междисциплинарного подхода к исследованию истории и культуры, а также доказали, что культура (традиции) играют решающую роль в формировании социальных установок и поведения людей.

С точки зрения методологии исследования этничности, нации и национализма продуктивным оказывается рассмотрение культуры как системы символов (Ю.М. Лотман). Социальные функции культурной памяти исследует Р. Барт в трудах, посвященных мифологии (в том числе и современному социально-политическому мифотворчеству), и доказывает, что миф обладает способностью адаптироваться к изменяющимся внешним условиям. Широкое использование мифологических мотивов и свойств мифологического сознания в политике стало темой как исторических, так и политологических и культурологических исследований (А.Н. Кольев, аВ.С. Л.М. Дробижева сформулировала принципиально новые исследовательские цели в изучении современной этничности в России, стремясь выявить не только специфические для нашей страны маркеры культурных границ, но и доказать, что культурные различия не обязательно являются фактором конфликтности, а, напротив, могут способствовать социальной стабилизации.

Постсоветские исследования этничности и национализма ныне широко используюта междисциплинарные подходы, включающие методы и принципы различных дисциплин (история, социология, этнология, культурная и социальная антропология, религиоведениеа и др.). Следует отметить, чтоа существенную новизну и активность этим исследованиям придало развитие, начиная с 1970-х гг., концепций социального конструктивизма (Б. Барнс, Д. Блур). Их идеи повлекли за собой применение этой методологии собственно к объектам исследования, в частности, к социальным группам. Применительно к исследованиям этнической и национальной принадлежности/идентичности в контексте современной истории, концепции конструктивистов, хотя и не всегда полностью совпадают, тем не менее, строятся на отказе от идеи объективной данности разделения людей на этнические и национальные группы, поскольку такого рода деление является результатом деятельности социальных акторов (В.М. Воронков, В.А. Тишков, Б. Андерсон, Дж. Армстронг,а Дж. Брюлли,а К. Вердери, Э. Геллнер, М. Гиберно, Г. Деланти, Дж. Комарофф, В. Коннор, А.П. Коэн, К. Кумар, А. Хастингс).

В дискуссиях между сторонниками принципиальных направлений в исследовании этничности, наций и национализма формулируется в качестве третьего направления инструментализм (ситуационизм) (в значении, близком понятию прагматизма в трактовке Дж. Дьюи), а потом становится мостом, объединяющим полярные концепции на основании возможности использования этнической принадлежности в определенных прагматических (политических) целях (А.Г. Здравомыслов, С.Г. Кара-Мурза, В.В. Коротеева, В.С. Малахов, М.М. Соколов, А.А. Цуциев).

Для отечественных специалистов, исследующих современные этнополитические и этносоциальные процессы в контексте российской действительности, характерно стремление максимально сблизить теоретические положения гуманитарных наук с реальными текущими событиями, формирующими социальный климат в стране. Поэтому неслучайно, что большая часть исследований, так или иначе, касается политических проблем, в частности, соотношения этнокультурной принадлежности и российского гражданства (В.М. Воронков, В.А. Тишков), взаимоотношений между элитами этнополитических субъектов РФ и центральными властями (Л.М. Дробижева), между представителями разных этнических групп (А.Г. Осипов). Большая группа работ анализирует причины и прогнозирует последствия роста расизма и других проявлений экстремизма в России как в средствах массовой информации, так и в непосредственном общении представителей разных этнических групп (В.М. Воронков, О.В. Мобилизация этничности в России, выразившаяся в первую очередь в ее политизации и занятииа этнической идентичностью высоких позиций в иерархии идентичностей, стала темой исследований на материале различных этнокультурных групп в нашей стране. Так, политические аспекты этнокультурного возрождения исследуют М.Н. Губогло, С.И. Замогильный, Э.А. Паин. Исследования с позиций современной конфликтологии проводятся А.Р. Аклаевым, А.В. Глуховой, Е.Ю. Красовой, а проблемы взаимодействия культур в контексте этнопсихологических особенностей национальных групп изучаются Л.М. Дробижевой, Т.С. Гузенковой,а В.В. Коротеевой, Г.У. Солдатовой.а

Исследования этнокультурного возрожденияа в тесной связи с проблемой российского этнического регионализма (А. Магомедов) в значительной мере связаны с политическими событиями в стране в начале 1990-х гг. (лпарад суверенитетов), но не ограничиваются ими. Актуальным остается изучение государственного регулирования взаимоотношений между центром и этнополитическими субъектами РФ (В.А. Тишков, С.В. Соколовский, М.Я. Устинова),а соотношения и иерархии национально-культурных идентичностей (Н.Ф. Бугай, А.М. Гонов,а М.Н. Губогло,а В.Ф. Пряхин,а В.А. Ядов), формирования этнонациональной идеологии (Д. Исхаков, А.Я. Зарипов,а Ч.К. Ламажаа, аН.П. Москаленко,а Ф.С. Файзуллин), ароли и влияния религиозного фактора в формировании общественного сознания россиян (А.-Г.К. Алиев, З.С. Арухов, К.М. Ханбабаев, Т.С. Гузенкова, Е.М. Галкина, Е.В. Самушкина), а также воспитания взаимной толерантности у россиян, принадлежащих к разным этническим группам (Ю.В Арутюнян, Л.М. Дробижева, А.Д. Коростелев, Р.Н. Мусина, А.А Сусоколов). Не утрачивает значимости тема сохранения и развития национальных культур и, в частности, этнических языков, которые в современных условиях становятся не только феноменом культуры и фактором этнической идентификации (Ж.Т. Уталиева), но и инструментом достижения политических целей (М.Н. Губогло).

Работы, так или иначе связанные с проблемами современной бурятской этничности и характером процессов этнокультурного возрождения, представляется целесообразным разделить на две группы, определяемыми не дисциплинарным или методологическим принципом, а целями, которые исследователи перед собой ставят.

Первая группа включает труды представителей бурятской гуманитарной интеллигенции, в первую очередь, историков и философов, сыгравших заметную роль в формировании и актуализации современной бурятской этничности. Отличительными особенностями этой группы исследований являются выраженная направленность на политизацию чувств этнической принадлежности и стремление использовать этническую историю, включая эпоху средневековья, новое времяа и советский период, в этномобилизационных целях (Т.М. Михайлов, В.Ц. Найдаков, И.С. Урбанаева, В.А. Хамутаев, Ш.Б. Чимитдоржиев).

Именно эти авторы сформировали современный характер бурятской этнической идентичности,а включающий вербализацию и обоснование таких важнейших его компонентов как лисконное право на этническую территорию, принадлежность к великой монгольской и центральноазиатской общности, буддийская культурная идентичность, восстановление исторической справедливости, без языка нет народа. Активное участие в политических практиках национального возрождения способствовало выдвижению этих ученых в число этноидеологов, сформировавших современное пространство бурятской этничности - чувства родовой принадлежности к национальной группе. Этномобилизующее значение работ, написанных представителями научной элиты, которая, собственно, и создала современный идеологический язык бурятского символического пространства и его границы, требует их исследования как материалов для изучения современной истории и политических процессов в этнической Бурятии.

Ко второй группе работ, посвященных решению проблем современной бурятской этничности и этнокультурного возрождения, относятся исследования, нацеленные на анализ современных политических и социокультурных процессов и проводящиеся в рамках отдельных гуманитарных отраслей или в контексте междисциплинарного подхода. Историки М.Н. Балдано, А.А. Елаев, Е.А. Строганова исследуют данные процессы с точки зрения выявления исторических закономерностей и особенностей политического и культурного развития бурят, современного нациестроительства и этнополитической идеологии; К.М. Герасимова, Н.Л. Жуковская и Т.М. Михайлов - с позиций как истории, так и этнологии и религиоведения; Б.П. Крянев характеризует различные организации (партии и движения), созданные по этнокультурному принципу и декларировавшие этнонациональные цели; политолог Э.Д. Дагбаев исследует роль средств массовой информации в формировании и направлении национально-политических процессов в полиэтничных государствах на примере Бурятии; проблеме межэтнических взаимоотношений в Бурятии посвящено исследование С.А. Панарина. Религиовед Г.Е. Манзанов выявляет зависимость между успехом национальной идеологии и ростом номинальной религиозности;а социолог И.И. Осинский исследует роль традиций в духовной культуре современной бурятской интеллигенции; социологи Ю.Б. Рандалов, А.В. Бильтрикова, И.Н. Дашибалова, И.Э. Елаева, В.Г. Жалсанова на основании своих полевых исследований представили целостную картину политических стереотипов и настроений в различных пластах бурятского общества, проанализировали современное состояние и перспективы изменений в этносоциальном климате Бурятии. Т.Д. Скрынникова, И.Э. Елаева, Г.А. Дырхеева, С.Д. Батомункуев и П.К. Варнавский проводят исследования с позиций современной социальной и культурной антропологии, выявляя и анализируя этно-идентификационные и этно-дифференцирующие характеристики бурятской этничности в различных аспектах социокультурных практик. Г.А. Дырхеева и И.Г. Балханов разрабатывают тему сохранения бурятского языка с позиций как социолингвистики, так и лингвосоциологии, рассматривая данную проблему в различных аспектах: законодательных, образовательных, мировоззренческих и функциональных.

Оценивая степень изученности темы, отметим, что, несмотря н обилиеа работ о различных аспектах современных бурятских этнокультурных процессов в контексте переходного периода в России, проблема, поставленная в диссертационном исследовании, предметома комплексного изучения не становилась. В условиях деполитизации этничности в России ее социальные функции ничуть не сужаются, и анализ формирующих ее этнокультурных процессов является научной проблемой, требующей своего решения. Этнокультурные процессы, зародившиеся в годы этнической мобилизации, продолжают воспроизводиться до сих пор и, благодаря своему неполитическому содержанию и следующей из этого факта бесконфликтности, становятся все более популярными, т.е. охватывающими каждого, ощущающего свою сопричастность этнической культуре. Более того, благодаря снижению уровня этнополитического разграничения, формируется надэтническая культурная идентичность, характеризующаяся тем, что свою причастность к бурятской культуре (в первую очередь, к некоторым народным обычаям) испытывают и не-буряты (региональная идентичность).а

Все эти факторы обусловили выбор темы и постановку исследовательской цели.

Целью диссертации является комплексное исследование постсоветского бурятского возрождения, рассматриваемого как нераздельная совокупность политических и этнокультурных процессов.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих исследовательских задач:

• раскрыть исторические условия формирования специфических черт национально-культурного возрождения бурят: преемственность и динамику;
• проанализировать основные теоретико-методологические подходы к исследованию постсоветских этнокультурных процессов и этнического национализма у бурят и дать их классификацию;
• определить исторические, политические и культурные факторы формирования современной этнической идеологии бурят;
• проанализировать условия и причины активизации бурятской этничности в постсоветский период как значимого фактора организации социальных отношений;
• исследовать обратную связь между идеологией бурятского возрождения и активизацией культурно-исторической памяти;
• выявить роль религии в современных бурятских этнокультурных процессах;
• показать динамику формирования города Улан-Удэ не только как столицыа национальной республики, но и как центра бурятского мира.

а Объектом исследования являются процессы бурятского этнокультурного возрождения в условиях трансформации российского общества.

Выбор в качестве объекта исследования современных бурятских этнокультурных процессов обусловлен рядом принципиальных моментов.а Во-первых, не преодоленная в нашей стране к настоящему моменту политизированная этничность становится одним из важных рычагов государственно-административного регулирования взаимодействий как между Центром и регионами, так и между субъектами РФ. Следовательно, необходимо выяснить, насколько современное этническое пространство в России (с его выраженными политическими границами) способно развиваться в направлении гражданского общества, не утрачивая при этом своих культурных традиций и своеобразия.

Во-вторых,а даже в условиях выраженных и устойчивых тенденций к деполитизации этносоциальных процессов в России, что явно проявляется в стратегическом планировании властей и, что не менее важно, в массовом сознании населения, национальная принадлежность играет важную роль при выборе идентификационных предпочтений.

В-третьих, условием успешного исторического анализа проблемы постсоветской этничности является исследование тех элементов этнокультурных процессов, которые составляют этносферу.

Предметом исследования выступает анализ исторических корней, преемственности и динамики процессов современного бурятского этнокультурного возрождения, развития национальной идеологии, воспроизводства и модернизации культурных феноменов.

Теоретико-методологическая основа исследования

Теоретико-методологическими основаниями диссертационного исследования являются принципы историзма, объективности, ценностный и системный подходы, определяющие сущностную сторону исторического познания.

Принцип историзма позволяет изучать социально-культурные реалии процесса национально-культурного возрождения в динамике их изменения, становления во времени, развития, когда они рассматриваются как определенная целостность, обладающая имманентным смыслом. Этнокультурные процессы у бурят в условиях трансформации российского общества в рамках историзма новой исторической науки (лшкола Анналов) исследуются в неразрывном единстве с цивилизационной культурой. Принцип объективного взгляда на историю позволил провести комплексный анализ и оценку фактов этнокультурных процессов в их совокупности и выявить их основные ценности. Ценностные установки национально-культурного возрождения, сформулированные бурятской интеллектуальной элитой, были определены на основании ценностного подхода, использующего в исследовании истории современности аксиологические теории и концепции, накопленные в различных областях гуманитарных наук при изучении общества, а также в исследовании исторических изменений, происходящих в России в переходный период. В данной диссертационной работе системный подход является одним из принципиальных, поскольку исследование нацелено на анализ этносоциальных и этнокультурных процессов, представляющих собой сложную систему, в контексте общесистемных закономерностей, включая связь с внешней средой и обратную связь. Историко-системный подход позволил выявить причинно-следственные связи между модернизацией постсоветского периода и ростом национального самосознания.

В работе также применялись и другие специальные методы исторического исследования: историко-типологический, благодаря которому стало возможным выделение общих для периода трансформации российского общества тенденций в процессе национально-культурного возрождения; историко-генетический, способствовавший реконструкции в постсоветской идеологии тех черт этнокультурных процессов начала ХХ в., к которым обращается современная интеллектуальная элита. Использование историко-генетического метода позволило установить не только сходство, но и глубокую связь между процессами складывания национальной идеологии в период дореволюционной модернизации бурят и современным национальным возрождением. Благодаря использованию этого метода стало возможным не только проследить содержание и логику развития национальной идеологии, но и наиболее полно проанализировать причины, по которым в принципиально новых социальных, политических и экономических условиях события отделенного времени оказали воздействие на современность. При этом важное место в исследовании занимает диахронный метод, который позволил показать преемственность и динамику этнокультурных процессов в разные периоды (начало и конец ХХ в.), тогда как благодаря синхронному анализу, стала возможной системная реконструкция этнокультурных оснований национального возрождения бурят в постсоветский период. При анализе как синхронического (современные буряты - современные монголы), так и диахронического аспектов этнокультурных процессов (буряты в Российской империи - современные буряты, Монгольская империяа - современная Республика Бурятия) применялся историко-сравнительный метод.

Использование структурно-функционального метода позволило осуществить анализ структуры, характеристик и функций бурятской этничности постсоветского периода и показать, основываясь на фактологическом материале, способы и пути ее формирования и функционирования как символического пространства, в котором отдельные компоненты выступают в качестве маркеров, устанавливающиха этнокультурные границыа своей территории.

Важным методологическим основанием диссертационного исследования стало сочетание принципа социального конструктивизма и семиологического подхода к социокультурным процессам и феноменам, рассматриваемым как систематизированная совокупность социализированных кодов и символов. Это позволило не только наиболее адекватно рассмотреть и проанализировать собственно исторические факты, но и апредложить понятийный аппарат современного научно-гуманитарного знания по отношению к изучению конкретных феноменов - этнокультурных процессов у бурят ав современной России. Одним из важнейших понятий, введенных соискателем при анализе этносоциальных и этнокультурных процессов, является понятие бурятской этносферы. Оперируя данным термином, соискатель рассматривает современные социокультурные процессы в Бурятии в их неразрывном единстве и с учетом специфических характеристик каждой из них. Социокультурное пространство в таком ключе представляется и анализируется не только как совокупность знаков и символов, составляющих особую семиосферу - современную бурятскую этничность, но и как динамический исторический процесс, включающий собственную периодизацию, наличие которойа обусловлено сложным переплетением внутренних и внешних факторов политического, экономического и культурного свойства.

В работе был использован также иа диалектический метод, поскольку он позволяет рассматривать этнокультурные процессы во взаимосвязи всех составляющих эти процессы компонентов.

Из научных методов эмпирического исследования применялись методы наблюдения и описания, то есть целенаправленное восприятие этнокультурных процессов, фиксация сведений от участников какого-либо действия (художественного, религиозного, политического), а также при личном и непосредственном ознакомлении с феноменами культуры и с политическими действиями.

Источниковая база исследования

Диссертационное исследование базируется на комплексе исторических источников, отражающих все их информационное и видовое разнообразие.а Основными источниками исследования являются письменные источники (законодательные акты, делопроизводственные и статистические материалы, документы политических и общественных организаций, публицистические и литературные произведения, материалы периодической печати).

В процессе исследования автором были изучены и проанализированы документы Национального архива Республики Бурятия и Общего архивного фонда Центра восточных рукописей и ксилографов ИМБТ СО РАН.а Установлено, чтоа круг неопубликованных источников по предмету исследования весьма ограничен. Наибольшая часть документов сосредоточена в Национальном архиве Республики Бурятия. Там содержатся важные сведения, касающиеся истории постсоветского периода:а законы, постановления, указы, распоряжения, переписка законодательных и правительственных органов РБ (фонд Верховного Совета Бурятской ССР и Народного Хурала РБ Р-2042, фонд администрации Президента и правительства РБ Р-2028, фонд совета по делам религий при правительстве Бур. ССР и уполномоченного по делам религии при правительстве РБа Р-1857,а документы Всебурятской ассоциации развития культуры Р-2091). Также использовались фонды, содержащие материалы по дореволюционной иа советской истории Бурятии (Фонды 2, 58, 483, 484, 485) и архивные данные, уже введенные в научный оборот другими исследователями.

Кроме того, использовались текущие архивы ВАРК, отчеты по экспедициям сотрудников ИМБТ, опубликованные материалы Всебурятских съездов, конференций, круглых столов.а

Важное значение для диссертационного исследования имели научные и публицистические труды лидеров бурятского национального движения.а Работы Б.Б. Барадина, М.Н. Богданова, Ц. Жамцарано,а М. Ербанова, Э.-Д. Ринчино, относящиеся к дореволюционному и советскому периодам, позволили проанализировать политическое содержание националистических проектов, предлагавшиеся пути развития и организации бурятской общности и компоненты национальной идеи. Сравнительно-сопоставительный анализ работа Т.М. Михайлова, В.Ц. Найдакова, Ш.Б. Чимитдоржиева, относящихся к постсоветскому периоду, позволяет сделать вывод о существовании преемственности в формулировании целей бурятского культурного возрождения и в аргументации, которая используется в современной бурятской идеологии.а

В диссертации использовались статьи и заметки, опубликованные в газетах Аргументы и факты в Бурятии (2000-2009), Бурятия (1992-2009), Информ Полис (1992-2009), Молодежь Бурятии (1988-2006), Московский комсомолец в Бурятии (2001-2008), Номер один (1999-2009), Правда Бурятии (1985-2006), Пятница плюс (2005-2009), Угай Зам (2005-2008), Центральная газета (2006-2008), журнал Мир Байкала (2004-2009).

Также использовались материалы радио- и телепередач, художественные кинофильмы Первый нукер Чингис-хана, Силою вечного Неба,а Улан-Удэнская история, документальный фильм Послание Хамбо-ламы. Материалами для исследования послужили также литературные произведения: сборник стихов Любовь моя - Улан-Удэ, стихи Б. Дугарова, Г. Раднаевой, Е. Сындуева и др. поэтов, прозаические произведения В. Алагуевой, Я. Халбая, ламы Тенчоя, книга бурятских буддийских притч, составленная И. Мухановым.

Источниками служили произведения художников Л. Бертаковой, Е. Болсобоева, Д.-Н. Дугарова, Б. Доржиева, Н. Дудко, Ю. Мандаганова, И. Налабардина, Д. Пурбуева, А. Цыбиковой, скульпторов А. Миронова, Д. Намдакова, Б. Сундупова. Представляли исследовательскую ценность театральные произведения в различных жанрах режиссеров Ц. Бальжанова, Д. Баторовой, Д. Бадлуева, Э. Жалцанова, опера Гэсэр, фестивали и праздники л1000 лет эпосу Гэсэр, Алтаргана, Мода монголов мира, конкурсы Дангина-Гэсэр, фестиваль Ночь ёхора, спортивно-художественные мероприятия сурхарбан, Три игры мужей, религиозно-обрядовые действа (хуралы) в честь буддийских праздникова Сагаалган и Майдари в дацанах, шаманские обряды тайлган, а также празднование нового года по лунному календарю в рамках светских мероприятий.

Хронологические рамки исследования включают период с 1990 г. по настоящее время. Постсоветский период бурятского этнокультурного возрождения предлагается рассматривать с точки зрения его разделения на три этапа, а именно: 1990-1995 гг. - политизация этнокультурных процессов; 1996-2000 гг. - широкое обсуждение бурятской этнокультурной проблематики в научных и публицистических работах, изменение социальных функций религии, обращение к историческому наследию в художественном творчестве с одновременным угасанием политического компонента идеологии; с 2000 г. по настоящее время - установление и функционирование обратной связи между выработанной элитами идеологией и ментальностью представителей бурятской общности, способствующей деполитизации этнокультурных процессов.

Территориальные рамкиа исследования охватывают этническую Бурятию, включающую в себя Республику Бурятия, Агинский и Усть-Ордынский бурятские автономные округа, Иркутскую и Читинскую области в административных границах до 2008 года.

Научная новизна исследования заключается в следующем: впервые дана комплексная характеристика и оценка современных бурятских этнокультурных процессов в контексте междисциплинарного подхода; выявлена преемственность современной бурятской идеологии от национальных лидеров начала XX в.; предложена новая трактовка и интерпретация понятийного аппарата современных гуманитарных исследований применительно к постсоветскому историческому периоду и конкретно - к бурятским этнокультурным процессам; выявлены и проанализированы особенности современных бурятских этнокультурных процессов; выделены три этапа в современном бурятском этнокультурном возрождении; исследованы составные элементы выработанной национальными элитами идеологии бурятского национального возрождения, касающиеся исконных прав на этническую территорию, разрушительного влияния русификации и европеизации, трагедии бурятского языка, восстановления культурного единства с Монголией и с пространством буддийской цивилизации; разработана методика исследования современных этнокультурных процессов, составляющих совокупность; предложен междисциплинарный подход к исследованию этнокультурных процессов с позиций сочетания методов исторических и других гуманитарных наук;а предложено понятие современной бурятской этносферы, охватывающей этнокультурное пространство во всем многообразии его характеристик и проявлений; определены и исследованы с позиций современной исторической науки этнокультурные процессы как фрагменты этносферы, выступающие в структурном и нераздельном единстве социокультурной системы с идеей этнонационального единства в качестве базового концепта; рассмотрено современное бурятское религиозное возрождение; проведен исторический аанализ характерных черт буддийского и шаманского обновления; выявлены и исследованы социальные функции религии в бурятской постсоветской модернизации; показаны и проанализированы феномены постсоветского бурятского художественного творчества, представленного в литературе, драматическом и музыкальном искусстве, живописи и скульптуре, в кино и в средствах массовой информации; доказано, что современные этнокультурные процессы, являясь выражением обратной связи между этнонациональной идеологией и бурятским населением, в наибольшей степени способствуют деполитизации этничности и приведению ее в русло культурной идентичности; доказано на примере современных бурят формирование непротиворечивого единства гражданской (всероссийской) и национально-культурной идентичностей, создание регионального культурного пространства и предпосылок для устойчивой межэтнической толерантности и доверия.

Теоретическая и практическая значимость работы

Практическая ценность диссертационной работы состоит в том, чтоа результаты позволяют использовать сформулированные в диссертации новые подходы к исследованию этнокультурных процессов в постсоветском пространстве в рамках различных гуманитарных дисциплин - история, философия, социология, религиоведение, культурология; ввести в исторические исследования методологию и принципы социальной и культурной антропологии, касающиеся социальных процессов, в частности, этнокультурных практик; усовершенствовать работу законодательных и исполнительных органов власти в сфере развития этнокультурного строительства, формирования гражданского климата в стране, укрепления межэтнических взаимоотношений и доверия; улучшить эффективность работы общественных организаций, ставящих перед собой цели сохранения и развития культурного многообразия в России; повысить качество преподавания в вузах дисциплин, касающихся истории, политических процессов, традиционной и современной этнической культуры, регионоведения, этнографии и этнологии.

Апробация работы

Основные аположения диссертационной работы докладывались и обсуждались на конференциях, в том числе международных Diverse Cultures in Contemporary World (Москва, 2005), Identity and Social Change in Russia (Нью-Йорк, 2006), Орос баа Монгол ХХ зуунд. Туршлага ба асуудлууд (Улан-Батор, 2006), Мир Центральной Азии (Улан-Удэ, 2007), Чингис-хан и судьбы народов Евразии-2 (Улан-Удэ, 2007), Улымжиевские Чтения - 4 (Улан-Батор, 2008), International Seminar on social and political processes in post-Soviet space (Беркли, 2008) и всероссийских Социогенез в Северной Азии (Иркутск, 2005), Конструирование идентичности в современной России (Великий Новгород, 2007).

Кроме того, работа апробирована в процессе преподавания автором курсов Теория и практика современных национализмов и Современная бурятская этничность для студентов исторического факультета Бурятского государственного университета и слушателей курсов повышения квалификации преподавателей общественных наук при БГУ, во время исследовательской стажировки в Институте Кеннан, Вудро Вильсон-центра в Вашингтоне, США.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, шести глав,а состоящих их тринадцати параграфов, заключения, списка источников и литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении дается обоснование актуальности темы диссертации, раскрывается степень ее научной разработанности, ставится цель исследования и определяются его задачи, описываются методы, формулируются гипотезы, а также научная новизна и положения, выносимые на защиту.

В главе I Исторические корни и преемственность этнокультурных процессов постсоветского периода: бурятская национальная идеология от начала XX в. до Перестройки в СССР исследуются исторические и мировоззренческие предпосылки современных бурятских этнокультурных процессов.

В параграфе 1.1. Формирование и развитие бурятской этнополитической идеологииа (начало XX века и ранний советский период) характеризуются, во-первых, исторические события, повлекшие за собой массовые выражения протеста против политики имперских властей и становление бурятского национально-политического движения и, во-вторых, становление бурятской автономии. Дореволюционная национальная идеология была нацелена на этническую консолидацию, являвшуюся, по мысли интеллектуальной элиты бурятского общества, гарантией сохранения этнокультурной идентичности и самобытности. Проблемы, стоявшие перед обществом, обсуждались на бурятских съездах и в трудах национальных лидеров. Существенные противоречия между имперской политикой и этнонациональными интересами, а также включение бурят в общероссийские процессы актуализировали проблему национальной идентичности. Модернизационные процессы, воспринимавшиеся и в позитивном, и в негативном ключе, нашли отражение в идеологии в форме поисков обоснования для сосуществования ряда идентичностей, что было обусловлено современным мировоззрением лидеров.а

В условиях существенных изменений в традиционном образе жизни абурят национальные лидеры дореволюционного периода сформулировали основные концепции национальной идеологии, состоявшие в обращении к традиционной культуре как основе общебурятской солидарности, способной противостоять русификации, понимаемой в различных смыслах, от утраты этнического языка и системы традиционного образования до ассимиляции. Другой темой в идеологии было укрепление в сознании бурят общемонгольского единства посредством упрочения позиций буддизма, сохранения старомонгольской письменности и распространения ее в среде западных бурят. Политические требования не отличались радикализмом и касались сохранения этнокультурного наследия, в частности, посредством восстановления способов административного управления, не противоречившим традиционным формам социальной организации.а

Уже в 1905 и 1906 гг. бурятские съезды выдвигали идеи о предоставлении самоуправления, причем отдельно для забайкальских и предбайкальскиха бурят. Наибольшую остроту проблема автономии приобрела после Февральской революции 1917 г., когда на I аВсебурятском съезде был образован Центральный Национальный комитет бурят-монголов Восточной Сибири (Бурнацком) - руководящий органа бурятской национальной автономии Буряад-Монгол улс, включавшей всю территорию расселения бурят вокруг Байкала. В 1918 г. по предложению Ц. Жамцарано III съезд Советов Забайкальской области принял резолюцию, официально провозглашавшую право бурятского народа на самоопределение. На ряде совещаний и съездов 1917 г. речь шла и о реализации программ национального возрождения, и о тесном увязывании реализации этих программ с национальным и государственным строительством в пределах бурятской автономии.а

Романтизм революционной эпохи привел, во-первых, к отрицанию какой-либо положительной роли России, оцениваемой с позиций критики царизма и русских, а во-вторых - к упрочению идеи нациестроительства на основании превалировавшего мнения о естественности совпадения этнического ареала с политическими границами.а Кроме того, получили развитие идеи общемонгольской идентичности через активное употребление в политических дискуссиях политонима бурят-монголы. Однако, несмотря на то, что идея панмонголизма нашла отражение в риторике политических деятелей в первые годы после Февральской и Октябрьской революций, причем не только внутри бурятской общности, практическая реализация этого проекта не состоялась.

Концепция бурятского самоопределения получила развитие в 1920-1921 гг., когда была образована Бурят-Монгольская автономная область Дальневосточной Республики и предпринимались попытки сформулировать национальные задачи как сохранение, укрепление и развитие самоуправления бурятского народа, защиту его от посягательств на его культуру, его быт, его жизнь сначала на территориях Забайкалья, а затем и всей этнической Бурятии. Таким образом была окончательно отредактирована бурятская национальная идея, состоящая в огосударствлении этничности; культурные особенности, исторические корни стали инструментом на пути к достижению этнонациональной цели - возможно полной реализации проекта автономии.а

Хотя среди бурятских большевиков в 1917-1920 гг.а существовали диаметрально противоположные взгляды на предоставление бурятам автономии в составе советской России,а тем не менее, их стремление поставить бурятское национальное движение под свой контроль привело к одобрению создания Бурят-Монгольской автономной области РСФСР (1922 г.), которая расценивалась как территория, где будет происходить перевоспитание бурят в сторону интернационализации и участия в мировой революции.

В параграфе 1.2. Бурятские этнокультурные процессы и идеология советского периода рассматривается феномен сосуществования этнокультурных процессов с советской идеологией и менталитетом. Казалось бы, что с образованием бурятской автономии (этатизации этничности) этнокультурные процессы, развернувшиеся в начале ХХ в. благодаря идеям, разрабатываемым лучшими представителями национальной интеллектуальной элиты в предшествующие годы (1905Ц1921 гг.), получат дополнительный стимул для дальнейшего развития.

Действительно, в течение отличавшегося нестабильностью периода между революциями 1917 г. и образованием СССР в 1922 г., этнически ориентированные идеи предыдущего периода сохраняли свою актуальность. Более того, этнокультурные процессы, инспирированные идеями этнокультурного возрождения бурят, активно развивались и десятилетие после создания БМАССР благодаря деятельности национальных лидеров. Поскольку образование оставалось каналом воспроизводства этничности, лидеры национально-культурного возрождения пытались использовать возможности, предоставляемые новыми историческими условиями: они обратились к реализации планов по национализации школы и введению бурятского языка и предметов, связанных с традиционной бурятской и монгольской культурой. На этом этапе большое значение придавалось также деятельности монастырей как центров культуры. Кроме того, через монастыри осуществлялась связь с Монголией, они помогали эмиграции бурятского населения. Несмотря на все усилия религиозных деятелей и помощь им со стороны бурятской интеллектуальной элиты, все попытки обновленцев реформировать буддийскую церковь и адаптировать буддийское учение к требованиям времени не принесли успеха: к концу 1930-х годов все буддийские монастыри были закрыты, а буддийские монахи репрессированы.

Бурятские большевики момента образования БМАССР стремились придать интеграции бурят в политическое пространство советский народ большее значение, нежели их этнокультурным особенностям, которые могли бы препятствовать созданию бурятской социалистической нации. И если представители старой националистически настроенной интеллигенции все же пытались реализовать идею этно-нации через построение культурной нации, то для коммунистов национально-культурное строительство подразумевало, в первую очередь, коренное изменение в сознании: преобладающие этнические ценности должны были быть замещены идеей советского патриотизма и лояльности властям, а социально-значимое (классовое) должно было стать приоритетом над этнонациональным.

Идеология коммунистов, особенно в сфере идентификационных практик, формулировалась так, чтобы подчеркнуть, во-первых, социально-классовую лояльность и, во-вторых, государственно-политическую идентичность в масштабах всего СССР. В процессах социокультурной модернизации национальной периферии этнический компонент был включен в идеологический арсенал советского государства. Национальный вопрос решался коммунистами предельно инструментально: утверждая советские этнонации, они попутно встраивали их в жесткую систему советского политико-идеологического пространства. С одной стороны, такой подход к национальному вопросу создавал иллюзию его полного решения в СССР и в определенном достаточно узком поле позволял удовлетворять этнокультурные потребности коренных народов. С другой стороны, подобная ситуация открывала свободу маневра для концептуализации идеи единой социальной общности - советского народа.

Глава II Основные формы выражения этнокультурных процессов и их теоретическое осмысление содержит методологический анализ политических, социальных и культурных феноменов постсоветской этничности. В ней исследуется понятия, дефиниции и содержание методологических концепций, связанных с изучением этноса, нации, нациестроительства как по отношению к мировым историческим процессом, так и конкретно в связи с Бурятией.

В параграфе 2.1 лТеоретические концепции и основные понятия этнического национализма автор предлагает свести все многообразие интерпретаций к нескольким концепциям, которые, во-первых, по-разному отвечают на вопрос о степени социальной и культурной обусловленности условий происхождения нации и национального самосознания, во-вторых, предлагают различное понимание соотношения этничности и чувства национальной принадлежности, в третьих, применимы к современным бурятским этнокультурным процессам.

Автором предложено исходить не только из базового разделения всех концепций по принципу примордиализма и конструктивизма, а обращая внимание, главным образом, на сущностную сторону обсуждения условий, при которых принадлежность к определенной этносоциальной группе служит причиной выдвижения этой группой требований о признании ее отдельного политического статуса, что ведет к ее политизации. Автор предлагает рассмотреть принятую в науке терминологию и проанализировать ее с точки зрения признания или непризнания универсальности для любого исторического периода и общности.а

В частности, термин национализм понимается в научной литературе как идеология, нацеленная на создание нации, составляющую отдельную политическую единицу - государство. аПостсоветский национализм коренных народов отличается рядом существенных особенностей по сравнению с классическими определениями, поскольку он нацелен на нациестроительство в границах России, причем идентификация с государством ни лидерами, ни большинством представителей этнической группы не подвергается сомнению. Поэтому для характеристики этнонационального возрождения среди коренных народов России более актуальным термином является лэтничность, служащая реально существующей социальной границей, но при этом не определяющаяся традиционным культурным комплексом в силу значительной русификации и урбанизации. Термин лэтническая группа в условиях выдвижения концепций, связанных с национальной идеей, оказывается недостаточным, а потому даже и те из национальныха лидеров, кто убежден, что существует формационно-поступательное развитии от рода, племени, народности к нации, предпочитают говорить о своей этнической группе как о сложившейся нации. Постсоветский этнический национализм, хотя и подразумеваета дистанцирование от советской истории и, соответственно, ота российской гражданской идентичности, все же нацелен не на создание государства, а на реэтнизацию - культурное возрождение в языковом, религиозном, хозяйственном и художественном аспекте. Реэтнизация становится не только способом достижения национальных целей, но и собственно национальной идеей. Ослаблению гражданского национального чувства служило возрождение исторической политической памяти в аспекте сравнения великого прошлого народа с советским периодом истории, когда данный народ подвергался унижениям и репрессиям.а В этой связи требуется рассмотреть применимость к этнокультурным процессам в российском полиэтническом сообществе понятия ресантимент, который непременно присутствует в политической идеологии национально-освободительного движения. Однако для постсоветского пространства ресантимент - это стремление не противопоставить культурные и нравственные ценности своей общностиа поведению и морали, узаконенным в государстве, а доказать, что и своя общность исторически выработала ценности, не менее важные, чем те, которыми руководствуется современное общество.

Требованияа о признании бурят репрессированным народом, входившие в политическую риторику бурятского возрождения, можно расценивать как ирредентизм, но поскольку с этими требованиями элиты обращались к российским властям и не подразумевали политических акций, то и ирредентизм, и сецессионизм оставались лишь декларациями, не вызывавшими значительного общественного отклика.

Одновременно следует отметить, что потенциальный национализм внутри коренных народов России все же существует; его наличие в значительной степени определяется состоянием российского общества.

Ваа параграфе 2.2 лПостсоветский национализм: общее и особенное автор предлагает, на основании проведенного выше анализа понятийного аппарата исследования постсоветского национализма, введение в научный оборот понятий лэтнокультурное пространство и культурная этносфера как обладающих некоторыми характеристиками национализма и одновременно существенно отличающихся от него. Эти понятия более точно определяют сущность бурятских этнокультурных процессов, обладают качествами вариативности и полисемантичности, от этнической репрезентации посредством феноменов культуры до онтологизации этногруппового статуса в политических границах своей национальной территории. Этносферы постсоветского пространства характеризуются политической мобилизацией этнического чувства на определенном историческом этапе, в эпоху Перестройки, крушения СССР и социализма, вследствие чего широкие слои населения вовлекаются в нациестроительство, состоящее в упрочении внутриэтнических связей на основании солидарности и эгалитаризма. А поскольку периода перераспределения властных ресурсов быстро завершился, и этнополитические элиты стали демонстративно выражать лояльность российскому руководству, то националистический проект, уже лишенный политического пафоса, возвращается в русло этнокультурной идентификации и воспроизводства этничности.

Социальная и политическая ситуация в России, где этнические и культурные границы подразумеваются в Конституции, способствует закреплению в общественном сознании идеи о реальном существовании многочисленных этносфер, каждая из которых сформирована особым видением, восприятием и интерпретацией мира. Постсоветская этничность и, следовательно, этносфера, сотканы из разнообразных представлений об общности и уникальности, сквозной идеей и главным содержанием которых на определенном этапе выступает этнополитическая идеология.

Идеология этносферы подразумевает определенную, хотя не всегда конкретно формулируемую, цель: поддержание в национальном воображении (а заодно и в восприятии стороннего наблюдателя) картины целостности и единства этнического сообщества, его гомогенности и прочности горизонтальных связей.

Совокупность разнообразных социокультурных феноменов представляет собой процесс укрепления и осознания этнической идентичности, характеризующийся как движение к формулированию национальной идеи. Большое значение при этом имеют этнонациональныеобъекты, выполняющие символические и коммуникативные функции. национальная кухня.

Реэтнизация постсоветского пространства, понимаемая лидерами и участниками данного процесса как возвращение к истокам, продолжается. Национальные элиты действительно сделали многое для очерчивания и маркирования национального пространства, эмоциональная принадлежность к которому выступает в качестве одного из главных факторов индивидуальной идентификации и социализации.

В главе III Политические и культурные факторы формирования современной этнической идеологии бурят исследуются политические и социальные условия последних лет существования СССР и начала постсоветского периода, в которыха национальные лидеры формулировали задачи, стоявшие перед бурятским обществом. В главе также анализируются причины, по которым в условиях деполитизации этнических процессов в Россииа у представителей коренных народов по-прежнему высока мотивация к сохранению этнополитической структуры страны.

В параграфе 3.1 лФормирование бурятской национальной идеи в новых исторических условиях исследуется процесс выработки и закрепления в общественном сознании определенных концепций, составляющих в совокупности национальную идеологию. К настоящему моменту уже можно сделать вывод о том, что в отличие от любого подобного общероссийского проекта, этноидеология оказалась более успешной в продвижении на пути к национальной идее.

В Бурятии, как и в других национальных субъектах СССР, а позже России, национальное возрождение и модернизация подразумевали полное или частичное изменение статуса этнической группы, законодательно утвержденное в Конституции, закрепляющей права титульной и государствообразующей нации.

Политические процессы в этнических группах были инициированы позднесоветскими и российскими властями, способствовавшимиа усилению политизации этнокультурных процессов и активному обсуждению соотношения и иерархии государственных идентичностей. Идентичность российская, в целом не повергающаяся в общественном сознании сомнению, в период этнической мобилизации все же вступала в противоречие с идеей своего государства. Государственные задачи, стоящие перед бурятским народом и его лидерами, формулировалисьа в ходе первого этапа этнонационального возрождения (1990-1995 гг.): на Всебурятских съездах (1991-2006 гг.), в уставах и программах политических партий, общественных организаций и движений (Всебурятская ассоциация развития культуры, Конгресс бурятского народа, Бурят-монгольская Народная Партия, Нэгэдэл).

Суверенный статус и политические свободы способствовали открытому обсуждению проблемы разделения бурятского народа в 1937 г., а также переименования республики в 1958 г. Конституируемая гражданская общность - народ Бурятии, где все национальности равноправны - даже в Конституции (1994 г.) вступает в противоречие с узакониваемым (и унаследованным от советских времен) государственно-правовым статусом титульной нации, реализующей свое право на самоопределение. Формулировка статьи служит основой для интерпретаций в идеологии, вследствие которых гражданский национализм (республиканский) явно проигрывал предлагавшимся лидерами концепциям этнонационализма титульного народа. В процессе формулирования бурятской национальной идеи, которая могла бы способствовать консолидации бурят, использовались концепции, предлагавшиеся национальными лидерами еще в дореволюционную эпоху: о включении бурят в более широкие гуманитарно-географические границы центрально-азиатского региона и буддийской цивилизации,а что свидетельствует и о свойственном бурятской идеологии романтизме, и о стремлении аповысить статус и значимость этнической группы и представить самих идеологов в качестве продолжателей политических традиций бурятского национального движения.

В параграфе 3.2 лЭтническая консолидацияа и межэтнические противоречия в контексте преобразований в российском федерализме рассматривается отражение в общественном и индивидуальном сознании бурят процессов реформирования и упразднения этнополитической структуры РФ, а также межэтнических проблем в российском обществе.

Декларация о государственном суверенитете Республики Бурятия (1990 г.) подразумевала прекращение рассмотрения бурятских территорий как экономического придатка России и восстановление прав населения республики посредством введения на всей ее территории верховенства законов Бурятии и объявления недр и природных богатств собственностью народа республики. Федеративный договор (1992 г.) и принятие Конституции (1994 г.) определялиа принципиально новый статус Бурятии в России. Этнополитический аспект законотворчества получил подтверждение ва Концепции государственной национальной политики Республики Бурятия (1997 г.), в которой нашла отражение доминанта этнического над гражданским.

Однако уже с начала 2000-х гг. в связи с началом укрепления вертикали власти в России декларируемая суверенность потеряла политическую легитимность. Для бурятской идеологии эти преобразования означали потерю завоеванных позиций, в частности, в вопросе о возможном воссоединении бурятских территорий, а слишком короткий исторический промежуток времени между парадом суверенитетов и укреплением централизации власти позволял предполагать, что экономическая и политическая самостоятельность могла бы дать реальные положительные результаты. Особенно болезненной для бурят была реакция на слияние бурятских округов с Иркутской и Читинской областями, поскольку эти акции воспринимались как сигнал о приближающемся инкорпорировании республики в новую крупную административную единицу в Сибири.

С этими событиями связан как всплеск этнической политизации, не имевший значительных масштабов, так и проблема нарушения равновесия в иерархии российской и этнической идентичностей. С одной стороны, к настоящему моменту стало очевидным, что неприятие изменений в структуре РФ носит характер гражданского протеста, обусловленного тем, что экономические и социальные выгоды от реализации проектов соединения территорий этнической Бурятии с областями, населенными по преимуществу русскими, не достигнуты и в целом сомнительны. С другой стороны, эти акции российских властей воспринимаются в контексте нерешенных проблем сосуществования русского и нерусского населенияа в России в целом и в Бурятииа в частности, а потому являются сигналом о нарушении политических прав бурятского народа.

Отстаивание бурятской государственности - защитный национализм в Бурятии - тесно связано с обострением межэтнических отношений в России и отсутствием реальных результатов в попытках решить или хотя бы смягчить конфликтную ситуацию. Это означает, что деполитизация этнического сознания в значительной мере зависит от гражданского климата в России. Каждый случай проявления насилия по отношению к нерусским гражданам, особенно к бурятам, который вызван расовой нетерпимостью, горячо обсуждается в Бурятии. Только в условиях создания плодотворной и всеобъемлющей российской идеологии этническое самосознание, даже превалирующее в системе идентификационных предпочтений, не будет вступать в политическое, социокультурное и психологическое противоречие с российским национальным гражданским чувством.

Глава IV лИсторическая память и этнонациональное возрождение рассматривает роль и значение возвращения исторической памяти в процессе реэтнизации и консолидации бурят. Для бурятской идеологии образцом для подражания выступает государство монголов и в эпоху средневековья, и в настоящее время. Общемонгольская история и ценности традиционного общества вдохновили деятелей культуры на создание произведений в различных областях и жанрах художественного творчества, причем одним из факторов выступает рост интереса со стороны бурятской этнической группы к своему прошлому. Возвращение историко-культурной памяти подразумеваета и преодоление кризиса бурятского языка, к коммуникативной функции которого прибавляется важная символическая роль в этнической интеграции.

В параграфе 4.1 лИсторическое наследие монголов в бурятской идеологии рассматривается значение Монгольской империи и возрождения культа Чингис-хана в Монголии как инструмента нациестроительства, а также места, которое в этом процессе отводится другим монголам, в том числе и бурятам.

Радикальные преобразования в Монголии, начавшиеся с Перестройки в СССР, приняли выраженный характер с 1990 г., когда ушло в отставку коммунистическое руководство, а в демократических выборах приняла участие политическая оппозиция. Закрепленный в Конституции 1992 г. реальный национальный суверенитет, подразумевавший полный отказ от социалистической идеологии и признания важнейшей роли СССР в развитии страны, выдвинули на первый план концепцию нациестроительства и формулирование национальной идеи. При этом государственное пространство бывшей МНР представляло собой аполитическую данность, а обсуждение сосредотачивалось на темах монгольского национального сознания и идентичности. При том, что доминантой нациестроительства в Монголии выступала этнонациональная идентичность монголов данного государства, панмонголизм в определенный момент играл инструментальную роль, выступая в качестве одного из критериев определения истинной монгольскости. Иными словами, при формулировании концепции национального государства граница между монгольской нацией и национальными меньшинствами очерчивалась строго, что не оставляло места политическому наполнению панмонголизма.

Однако в контексте создания концепции этнической консолидации бурят реальные политические процессы в Монголии не имеют решающего значения; более важными выступают его характеристики как суверенной политической общности, обладающей высоким уровнем сохранения традиций, что нашло отражение в статьях Конституции Монголии. Поэтому в бурятской идеологии актуальность общемонгольского единства проявляется и в диахроническом, и в синхроническом аспектах: через исторические свидетельства доказывается единство бурят и монголов не только в истории, но и в настоящее время, что предлагалось закрепить посредствома создании Общемонгольского парламента (такое предложение обсуждалось на Всемонгольском съезде в 1993 г.). Бурятские национальные лидеры горячо призывают преодолеть инертность и безынициативность бурят, причем не ради достижения сиюминутных прагматических целей, а для успеха национальной идеи - сохранения бурятами национальной аутентичности и своеобразия, занятию ими достойного места в глобализующемся мире (Всебурятский съезд, 2006 г.). Реализация такого проекта, по мысли идеологов бурятского движения, способствовала бы в перспективеа восстановлению позиций бурят в монгольском мире и его великой истории и сближению бурят и монголов.

В современной монгольской идеологии центральное место отведено личности Чингис-хана, поскольку он является лотцом нации и национальным символом. Поэтому с точки зрения доказательства существования и сейчас общемонгольской общности с одинаково значимыми и для бурят, и для монголов национальными символами, в бурятской идеологииа использовалась не только общая с монголами история, но и образ Чингис-хана.

В научных и публицистических работах, характерных для второго этапа этнонационального возрождения (1996-2000 гг.), прослеживается тесная связь между характеристиками Чингис-хана - великого полководца и гуманиста - с доказательством того, что он создал империю, основывавшуюся на принципах справедливости и равноправия. Такие оценки служили воспитанию у бурят чувства национальной гордости, но не в меньшей мере поиски в своей истории идеального государства являются следствием неудовлетворенности социально-политической и экономической ситуацией в России в целом и в Бурятии в частности.

В параграфе 4.2 Языковая ситуация и проблемы возрождения бурятского языка исследуется идеологизация этнического языка, когда он становится не только транслятором и феноменом культуры, но и важным критерием этничности и национальной лояльности.

Одной из основных задач процесса национально-культурного возрождения стало сохранение бурятского языка и забота о его развитии. В контексте необходимости актуализации бурятского языка многие политики и ученые выступали с предложениями по повышению его престижности и расширению сфер его применения. В общей концепции реэтнизации, отраженной в уставе и программах Всебурятской ассоциации развития культуры (1991 г.), проблема возрождения бурятского языка представлялась первоочередной задачей, решить которую предлагалось посредством улучшения и расширения его преподавания.

Несмотря на то, что в период романтического этнонационализма бурятский язык стал государственным языком наряду с русским (Закон о языках народов Республики Бурятия, 1992 г.) и его преподавание существенно расширилось, реальных глубоких изменений в сфере его функционирования не произошло. Урбанистический образ жизни с его практицизмом и приоритетом индивидуализма над родовым коллективизмом не способствует расширению функциональной сферы бурятского языка и повышению его консолидирующей роли: вне всякого сомнения, наиболее активная и современно мыслящая молодежь отдает предпочтение индивидуалистической социализации, чем этногрупповой. А поскольку буряты стремительно становятся почти исключительно городским этносом, то бурятский язык не входит в жизненные стратегии молодежи. Тем не менее, русскоязычные буряты не подвергают сомнению свою этническую и этнокультурную принадлежность, полагая, что бурятский язык не является существенным критерием при выборе идентификационных предпочтений.а

В параграфе 4.3 лНациональная история и культура в современном художественном творчестве исследуютсяа конкретные следствия феномена обратной связи между этнонациональной идеологией и этнокультурными процессами в сфере художественной культуры. Деятели искусств внесли наибольший вклад в деполитизацию этничности, а рядовые граждане, выражающие большой интерес к их произведениям, доказали, что развитие художественного процесса является одобряемой и востребованной областью выражения этнических чувств и настроений.

Эпоха Перестройки способствовала началу этнизации художественного творчества, уже не скованного жестким предписанием быть национальным по форме и социалистическим по содержанию. Причем в культурно-художественных процессах отразились этапы постсоветской национальной идеологии. Так, Фестиваль л1000-летие эпоса Гэсэр (1991-1995 гг.), проходивший на всей территории этнической Бурятии и призванный символизировать единство бурятского народа, стал практическим воплощением первого этапа национального возрождения. О том же свидетельствовали художественные мероприятия в связи с признанием нового года по лунному календарю (Сагаалган) в качестве официального праздника.а Для художественных произведений и культурных мероприятий второго этапа характерны усилия по включению исторического национального наследия в современность, вследствие чего фольклор становится не просто областью традиции, а живой и актуальной частью этнического мировоззрения и практик.

Третий этап этнической идеологии, который начался, условно говоря, с 2000 г., характеризуется установлением прочной обратной связи между этнической идеологией и художественными феноменами. Именно сейчас элементы этнической идентичности, представленные и в профессиональном, и в самодеятельном ахудожественном творчестве, приобретают выпуклые черты; в них прослеживается зримая связь с традицией (дихотомия) и одновременно - обусловленность современным состоянием общественного сознания.

Существенно возрос статус национальных массовых культурных мероприятий. Так, летний спортивный праздник Сурхарбан, ранее проводившийся только на улан-удэнском ипподроме, теперь стал общереспубликанским мероприятием, нацеленным на формирование и распространение идей духовного единства, национального согласия этноса, воспитание подрастающего поколения и молодежи на основе многовековых традиций народной культуры (Сурхарбан-2008), апричем апофеозом праздника теперь являются торжественные мероприятия на площади Советов г. Улан-Удэ.

Темы, которым посвящают свое творчество деятели культуры, являются неполитической интерпретацией национальной идеологии и потому затрагивают большинство социально-значимых для бурята ценностей. Это касается отражения в искусстве сюжетов, связанных с реальной и мифологической историей, буддизмом и шаманизмом.

Особое место в современном художественном процессе отводится образу Чингис-хана (картины И. Налабардина, пьеса Чингис-хан режиссера Ц. Бальжанова, художественно-публицистическая книга Я. Халбая Чингис-хан - гений, стихи Б. Дугарова, кинофильм Первый нукер Чингис-хана).а

Примеры современного бурятского художественного творчества доказывают, что оно является не только формой включения в этнонациональное возрождение. Оно способно на любом историческом отрезке и при любом (или почти любом) политическом климате представить символы, убеждающие в наличии этнокультурного пространства.

Глава V л Религия в современных бурятских социокультурных процессах исследует религиозное обновление в современной Бурятии, анализирует причины изменения функций религии и ее значение в формировании национальной идеи.

В параграфе 5.1 лРоль религиозных традиций в формировании национального самосознания бурят обсуждается идентификационная роль религиозной принадлежности. Собственно религия, т.е. ее институты и практики, оказываются подчиненными главенствующей идее определения национального пространства посредством придания религиозному компоненту культуры значения символических и сакральных смыслов. Значение, которое имеет традиционная культура в современном процессе бурятского национального возрождения с точки зрения и элит, и рядовых представителей этноса, определяет выделение именно религиозной культуры, включающей шаманизм и буддизм, в качестве не только элемента, но и главного механизма этого процесса.

Традиционная духовность в контексте культурного возрождения приобретает социально-адаптационные функции благодаря присущей ей реальной или кажущейся стабильности и неподверженности негативному воздействию со стороны современных прагматичных процессов, ак которым многие россияне оказались неподготовленными. Кроме того, религия понимается и как свидетельство необратимости социальных перемен, и как национальное возрождение в смысле возврата к истинным духовным ценностям и позитивного изменения отношения людей друг к другу. Несмотря на то, что религиозные основы буддизма и шаманизма различны, в обыденном сознании четкого разделения между ними нет. Причина этого явления состоит не только в исторически сложившихся условиях, но и в том, что благодаря национальным лидерам буддизм и шаманизм стали восприниматься в единстве как этнонациональная религия. В результате успешного внедрения этнонациональной идеологии в общественное сознание, религиозные традиции воспринимаются как фактор этнической интеграции и как символ этнической принадлежности вне зависимости от глубины веры и знакомства с религиозной мифологией и догматикой. Хотя буддизм и шаманизм рассматриваются элитами как единый механизм национального возрождения, идеологическая нагрузка, лежащая на них, все же различается, поскольку шаманизм определяет этнородовую и территориальную общность, а буддизм рассматривается не только как национальная религия, но и как транслятор общемонгольской и центрально-азиатской традиции.

В параграфе 5.2. Буддийское обновление в современных бурятских этнокультурных процессах национального возрождении обсуждаются характеристики буддийского обновления в современной Бурятии и изменения социальных функций буддизма в условиях современности. Наглядным свидетельством буддийского обновления в Бурятии выступает количественный рост культовых сооружений и буддийских объединений. Так, если в советское времяа на территории этнической Бурятии существовало только два дацана (Иволгинский и Агинский), то уже к 1995 г. только в Республике Бурятия действовало 14 восстановленных или новых дацанов, в дальнейшем их число увеличилось.

Процессы в институализированном бурятском буддизме свидетельствуют как о коренном пересмотре отношения государства к религии, так и о глубоких внутренних переменах. Это проявляется в открытии в 1991 г. буддийского института Даши Чойнхорлин в Иволгинском дацане, активном участии буддийского духовенства в политической жизни в качестве членов различных партий и депутатов законодательных органов власти.а Восстановление старых и сооружение новых дацанов и иных культовых объектов сопровождалось усложнением структуры буддийской общины, в результате чего появилось несколько буддийских общин, не подчиняющихся Центральному духовному управлению буддистов России - дзогчен, дхарма, миряне. Для современности характерно обсуждение и духовенством, и мирянами негативных сторон религиозного обновления: разногласия между ламами, часто выносимые на публичное обсуждение, и коммерциализация буддийских практик.

Буддийское обновление подразумевает включение духовенства в светские культурно-художественные и спортивные мероприятия, а также в решение насущных бытовых проблем граждан, причем не только бурят.

Свидетельством обновления буддизма является существенное возрастание его значения в функции социальной идентификации. При этом буддийское возрождение, как составляющая этнокультурных процессов, не ограничивается религиозной сферой: оно направлено на десекуляризацию общественного сознания, приведение его в русло религиозной нравственности, отождествляемой с традиционной моралью.

Десекуляризация общественного сознания бурят происходит и благодаря чудесным явлениям, связанным с буддийской религией; главным из них стало, без сомнения, возвращение в 2002 г. Нетленного тела Хамбо-ламы Итигэлова.а

При активном стремлении духовенства включаться в политическую деятельность и осуществлять охранительную и социально-регламентирующую функции религии, буддизму в Бурятии все же не присуща внутрироссийская политизация. Однако в вопросах, связанных с внешней политикой, бурятские ламы занимают вполне выраженную позицию. Это касается, в частности, проблем Тибета и института далай-ламы.

В целом, несмотря на значительный рост числа людей, называющих себя буддистами, реального роста религиозности в Бурятии не произошло. Иными словами, более важной для общественного сознания оказалась выполняемая религией функция социальной самоидентификации наряду с интегративной функцией. Это свидетельствует о прочности обратной связи идеологии, формулирующей бурятскую национальную идею, с общественным сознанием.

Глава VI Значение Улан-Удэ в этнокультурных процессах национального возрождения рассматривает историю города в процессе его становления в качестве столицы Республики Бурятия, а в более широком символическом смысле - как столицу всех бурят мира. а

В параграфе 6.1 Исторический контекст формирования образа города анализируется история города как главного свидетельства модернизации бурят.

Процесс развития Удинского зимовья, основанного в 1666 г., до г. Удинска (1775 г.) был связан с потребностями России в сборе ясака с бурят и эвенков. Дальнейший рост города и повышение его статуса (с 1783 г. - уездный город Верхнеудинск Иркутского наместничества, затем губернии, а с 1851 г. - центр Забайкальской области) был обусловлен как торговыми интересами, так и политическими целями государства в связи с взаимоотношениями с другими странами. Население города в 1916 г. составляло 16 тыс. человек, бурят в нема тогда почти не было.

После Октябрьской революции Верхнеудинск стал столицей Дальневосточной республики (1920 г.),а затем город приобретает этнополитические характеристики кака центр автономной области бурят в составе ДВР (1921-22 гг.) и как столица Бурят-Монгольской АССР (1923 г.).аа В 1934 г. Верхнеудинск переименован в Улан-Удэ, приобретя одновременно этническую и советскую окраску. Качественный рост города (увеличение числа жителей до 352 тыс. в 1989 г., индустриализация, появление и развитие урбанистических характеристик) сопровождался лежащей на нем важной идеологической нагрузкой как столицы бурят, приобретших государственность в составе СССР. Хотя, как и в целом в республике, буряты в городе составляли меньшинство, тем не менее, значение города на протяжении всего советского периода было весьма важным; он был не только политическим, индустриальным, образовательным, научным и культурным центром, но и символом модернизации бурятского народа, свидетельствома успехов во включении бурят в строительство социализма и коммунизма, доказательством мудрости и справедливости ленинской национальной политики.а

Поскольку в г. Улан-Удэ сосредоточены самые значительные интеллектуальные ресурсы бурятской нации, то именно здесь проявилась наибольшая активность элит по активизации этнокультурных процессов в связи с Перестройкой в СССР и последующим этнонациональным всплеском в начале 1990-х гг.а

В параграфе 6.2 лПостсоветский Улан-Удэ - центр бурятского мира город рассматривается как центр и сосредоточение современной идеологии бурятского этнокультурного возрождения.

В постсоветский период идеологическое значение города возросло не только в силу того, что в нем формулировались лозунги и задачи национального возрождения,а но и потому, что сам город зримо и материально являл собой воплощение национальной идеи. Появление буддийских молельных домов (дуганов),а шаманских центров, различного рода организаций на этнической основе, переименование улиц - все это свидетельствовало о начавшейся реэтнизации бурят. В не меньшей степени доказательствами служили новые памятники в честь реальных и мифологических персонажей. Улан-Удэ как исторический центр бурят стал воспеваться в стихотворениях, где описывается начало города от бурятских кочевий. В стихах, идеализирующих образ города,а он рисуется и как звезда Бурятии, и как стольный град байкальской Азии, ворота России на Восток, аРоссии лепесток, где свет веков в грядущее струится.

Концепция единения всех бурят, проживающих в России и за ее пределами, неминуемо повлекла за собой утверждение о том, что Улан-Удэ - это не только столица Республики Бурятия, но и столица бурятского мира, о чем свидетельствовал проведенный в городе в 2006 г. международный фестиваль бурятской культуры Алтаргана. Это событие нашло отражение и в публицистике, и в поэтическом творчестве.

Тяжелая и пока неразрешенная проблема с сельским хозяйством заставила многих деревенских жителей республики переехать в г. Улан-Удэ. Вследствие той же причины молодые специалисты, получившие образование в городе, стремятся остаться в нем, используя все возможные связи для трудоустройства. Доля бурят в городском населении несколько возросла (с 21,4 % в 1989 г. до 29,8 % в 2002 г.).

Межэтнический аспект социокультурных процессов в Улан-Удэ, как и в целом в Бурятии, стабилен;а толерантность и уважение к традициям другой общности действительно существуют и занимают главенствующую позицию в межэтнических отношениях. Одной из причин такой ситуации следует назвать исторически сложившееся межкультурное взаимодействие и осознание жителями региональной идентичности.а

В Заключении подводятся основные итоги исследования проблемы и обозначаются перспективы ее дальнейшего изучения.

Крупномасштабные трансформации в постсоветской России вызвали коренные изменения политических ориентаций титульных наций в национальных республиках и межэтнических отношений внутри страны, что, в свою очередь, определило характер этнокультурных процессов национального возрождения. В диссертационной работе этнокультурные процессы и их значение в постсоветской истории бурят рассматриваются в совокупности с этнополитическими. Анализ этих процессов позволил выделить три этапа: политизацию этнокультурных процессов на первом этапе; активное культурное нациестроительство посредством обращения к исторической памяти, расширения социальных функций религии, этнизации художественного творчества с одновременным угасанием политического компонента идеологии на втором этапе; установление и функционирование обратной связи между выработанной элитами идеологией и ментальностью представителей бурятской общности, способствующей деполитизации этнокультурных процессов и их переносу в сферу культурной идентификации на протяжении третьего этапа.

В результате формулируется идеология бурятского нациестроительства, которая, с одной стороны, формируется в результате развертывания этнокультурных процессов, а с другой стороны, влияет на их дальнейшее развитие. В ней нашли отражение соотношение традиционности и модернизации,а реальные результаты и опыт, приобретенный данной этнической группой на протяжении реализации достаточно широкой свободы выбора и выражения взглядов в последние годы существования СССР и вплоть до сегодняшнего дня. Представления и идеи, сформулированные интеллектуальной элитой и стимулирующие этнокультурные процессы, были приведены в определенную систему, для обозначения которой соискателем было введено операционное понятие бурятская этносфера.

В противовес часто высказываемой точке зрения о том, что постсоветская этнонациональная мобилизация выступает как националистическое движение, направленное на ослабление и даже развал российского государства, исследование этнокультурных процессов у бурят показало, что постсоветский национализм коренных народов в большинстве случаев выступал в рамках неоспоримой принадлежности к российскому государству, а потому был формой выражения гражданских чувств, даже если речь шла о требовании предоставления боьших прав, в частности, в вопросе о государственном суверенитете этнической группы как субъекта федерализма. Поскольку национальным движениям в постсоветской России присущи особые черты, которые имеют мало общего с процессами в мировой истории, которые можно охарактеризовать как националистические, в работе для исследования современного национального подъема потребовалась неа только адаптацияаа терминологический аппарата к современным условиям России, но и оперирование такими понятиями как постсоветское этническое пространство, постсоветская этническая идеология, постсоветский этнический национализм, в которых существенная смысловая нагрузка ложится на определение постсоветский.

В диссертации доказано, что реэтнизация, ставшая основным наполнением процессов этнокультурного возрождения в Бурятии, имела политические черты лишь на коротком историческом отрезке конца 1980-х - начала 1990-х годов, а в последующие годы уже не была связана с политическим национализмом. Националистический проект, выработанный в период политического романтизма, с одной стороны, не реализовался, однако, с другой стороны, он стал основой для переноса акцентов в сферу культурной деятельности и идентичности, что свидетельствует о деполитизации бурятской этничности.

В работе проанализировано содержание бурятской национальной идеи и доказано, что она включает в себя, во-первых, концепцию исконного права на территорию. Своя территория бурят очерчивается не только в современной политической структуре страны, но и в исторических границах общемонгольской общности. Поэтому важное место в идеологии занимает монгольская история, особенно период монгольской империи, в формировании которой, как доказывала идеология, буряты сыграли не рядовую роль. Освоение монгольского величия включало в число предков бурят и создателя империи Чингис-хана. Современная Республика Монголия тоже стала значимым фактором в формировании бурятской национальной идеи.

Во-вторых, бурятская национальная идея нацелена на сохранение и развитие культуры, этнического самосознания и самоощущения. Анализ исследуемого материала показал, что порожденный Перестройкой националистический всплеск не исчез бесследно; он трансформировался и деполитизировался в обратной связи между этническими элитами и остальным бурятским населением, осознающим свою этничность как важный фактор мировоззрения и социализации. Этнокультурные процессы ныне осуществляются в сфере национальной культуры, вне зависимости от уровня погружения в нее.

Постсоветские этнокультурные процессы в немалой степени были связаны с возрождением бурятского языка - важного фактора этнической идентификации. Проблема сохранения, функционирования и развития бурятского языка широко обсуждалась на всебурятских съездах; языковое возрождение стало одним из приоритетных направлений деятельности Всебурятской ассоциации развития культуры. В диссертационном исследовании показано, что мероприятия, направленныеа на укрепление позиций бурятского языка, являются одной из характерных черта этнокультурных процессов. Согласно Конституции Республики Бурятия, бурятский язык стал, наряду с русским, государственным языком; расширилась сфера егоа преподавания от начального до высшего образования, причем не только для бурят; печатаются современные учебники, по которым языком может овладеть и тот, кто его не знает. Помимо радио- и телепередач, существовавших и в советское время, бурятский язык возрождается и в иных формах культуры: кино, театр, музыка (от оперы до рока), Интернет.

В диссертационной работе доказано, что этнокультурные процессы в сфере художественной культуры во многом связаны с возвращением исторической и культурной памяти. Такоеа воплощение национальной идеи нашло широкую поддержку и у деятелей литературы и искусств, и у рядовых потребителей культуры.а Такие акции, как фестиваль Эпос Гэсэр - сокровище народов Центральной Азии (1995 гг.), служившие средством пробуждения культурной памяти, гораздо успешнее, нежели политическая агитация, способствовали очерчиванию и укоренению аидей о своей земле и ее границах. Другие мероприятия, такие как традиционные сурхарбаны или новые фестивали Алтаргана, Мода монголов мира, конкурсы красоты с состязанием в знании традиционной культуры в качестве непременного условия для конкурсантов, свидетельствуют о реальном приобщении бурят (в том числе и молодых) к культурным ценностям народа, о желании не только воспроизводить, но и развивать их в новых условиях. Включение национально-регионального компонента в образование способствует воспитанию у молодого поколения чувства патриотизма и сопричастности к национальной истории и культуре.

В диссертации отмечается, что в настоящее время этнокультурные процессы в значительной степени связаны с ростом интереса к национальной культурной истории со стороны населения и его творческой элиты. Сюжеты фольклора, традиционных верований, осмысление понятий, связанных с родной землей и ее судьбой стали темами произведений художников, скульпторов, писателей, поэтов, драматургов, режиссеров, музыкантов, в творчестве которых находит воплощение идея единства этнокультурной традиции и современности, выражающейся не только в использовании новых художественных форм, стилистики, средств иа материалов, но и в ценностях и мировоззрении художников. Модернизация художественного творчества свидетельствует о включении бурятской культуры в общероссийские и мировые процессы с одновременным сохранением и развитием этнических особенностей.

Одним из важнейших этнокультурных процессов является полное возвращение религии и религиозных институтов как неотъемлемой части национального достояния. Обсуждение проблем религиозного возрождения сосредотачивалось, главным образом, на значении религии в деле национального возрождения, с чем в наибольшей степени связана ее функция социальной самоидентификации. С точки зрения национальных целей более значительное место принадлежит буддизму, поскольку его социально-идентифицирующая функция способствует этнонациональной интеграции. В диссертации доказано, что специфической чертой современного буддийского обновления в Бурятии является не только существенное изменение социальных функций религии, но и расширение сфер приложения усилий духовенства, принимающего активное участие в политической жизни, в светских мероприятиях с целью их освящения, в решении насущных проблем жителей Бурятии. Включенная в общественные практики в качестве значимого компонента, национальная религия во многом определяет характер этнокультурных процессов.

В диссертации подчеркивается, что наибольшая активность этнокультурных процессов проявлялась в г. Улан-Удэ, где сосредоточены самые значительные интеллектуальные ресурсы бурятской нации. Поэтому понятно, что не только формирование национальной идеологии, но и конкретная этнокультурная деятельность происходила в этом городе, хотя и с участием приезжавших в город представителей от районов Бурятии и бурятских автономных округов для участия в съездах, конференциях и т.д. В постсоветский период идеологическое значение города возросло не только в силу того, что в нем формулировались лозунги и задачи национального возрождения,а но и потому, что сам город зримо и материально являл собой воплощение национальной идеи. Концепция единения всех бурят, проживающих в России и за ее пределами, неминуемо повлекла за собой идею о том, что Улан-Удэ - это не только столица Республики Бурятия, но и столица бурятского мира.

В результате проведенного исследования соискатель пришел к выводу, что хотя остаточное ощущение причастности к этнополитике характеризует настроения части бурят, тем не менее, социально-политический климат в Бурятии лишен остроты межэтнического конфликта, а недовольство российским государством имеет, главным образом, черты гражданской оценки.

СПИСОК ОСНОВНЫХ ПУБЛИКАЦИЙ

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

1. Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК:

Амоголонова Д.Д. Пространство идеологического дискурса постсоветской Бурятии [текст] / Д.Д. Амоголонова, Т.Д. Скрынниковаа // Полис. - 2005. - №2. - С. 53-63. (1,2 п.л.).

Амоголонова Д.Д. История в идеологемах пространства и времени современной Бурятии [текст] / Д.Д. Амоголонова // Вестн. Бур. ун-та. Сер. 4, История. - 2005. - Вып. 10. - С. 30-36 (1 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Дискурс толерантности в современной бурятской этноидеологии [текст] / Д.Д. Амоголонова // Вестн. Бур. ун-та. Сер. 4, История. - 2006. - Вып. 11. - С. 18-24 (0,5 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Образ Чингис-хана в современном монгольском нациестроительстве [текст] / Д.Д. Амоголонова // Вестн. Бур. ун-та. Сер. 18, Востоковедение. - 2006. - Вып. 3. - С. 21-37 (0,9 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Западная наука о современной Бурятии и бурятах [текст] / Д.Д. Амоголонова // Вестн. Бур. ун-та. Сер. 4, История. - 2006. - Вып. 12. - С. 130-137 (0,4 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Религия в конструировании современной бурятской национальной идеи [текст] / Д.Д. Амоголонова //а Власть. - 2008. - № 7. - С. 56-59 (0,5 п.л.).а

Амоголонова Д.Д. Буддизм в современном бурятском национально-культурном возрождении [текст] / Д.Д. Амоголонова // Религиоведение. - 2008. Ца № 3. - С. 111-127 (1,3 п.л.).а

Амоголонова Д.Д. Образы культурной памяти в конструировании бурятской этносферы [текст] / Д.Д. Амоголонова // Вестн. Магнитогорск. ун-та. Проблемы истории, филологии, культуры. Цаа 2008. Ца Т. 70. - С. 242-254 (1 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Современный бурятский анекдот в конструировании этносферы [текст] / Д.Д. Амоголонова // Этнографическое обозрение. - 2008. - № 5. - С. 159-170 (1.3 п.л.).

2. Монографии:

Амоголонова Д.Д. Современная бурятская этносфера: дискурсы, парадигмы, социокультурные практики [текст] / Д.Д. Амоголонова. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2008. - 290 с. (22,3 п.л).

Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (постсоветский период) [текст] / Д.Д. Амоголонова, И.Э. Елаева, Т.Д. Скрынникова; под ред. Т.Д. Скрынниковой. - Иркутск: РПЦ Радиан, 2005. - 246 с. (15, 5/4,5 п.л.).

Буряты: социокультурные практики переходного периода [текст] / Д.Д. Амоголонова, С.Д. Батомункуев, П.К. Варнавский, М.М.Содномпилова; под ред. Т.Д. Скрынниковой. - Иркутск: СибПолиграфСервис, 2008. - 344 с. (20,1/4 п.л.).

1. аа 3. Статьи в зарубежных изданиях:

Amogolonova D. Mongolia in the discourse of Buryat identity [текст] / D. Amogolonova, T.а Skrynnikova // Улымжиевийн нэрэмжит угшлага-2а Цаа Улаанбаатар: Урлах Эрдэм хэвлэлийн компании, 2006. - C. 101-107 (0,5 п.л.).

Amogolonova D. Chinggis Khan in the Identity Practices of Modern Buryats [текст] / D. Amogolonova, T. Skrynnikova. // Inner Asia. - 2006. - Vol.8, № 2. - Cambridge: University of Cambridge. - С. 263-273 (0,9 п.л.).

Amogolonova D. Discourse on Ethnicity in Post-Soviet Buryatia [текст] / D. Amogolonova, T. Skrynnikova // Central Eurasian Studies Review. -а Cambridge, Massachusetts: Harvard University, 2006. - Vol. 5, № 2. - С. 50-55 (0,8 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Социокультурные практики буддийского обновления в современной Бурятии [текст] / Д.Д. Амоголонова // Цырендоржиевские чтения. - Киев, 2008. - С. 62-77 (0,8 п.л.).

Amogolonova D. Religious Renovation in the discourse of modern Buryat ethnicity [текст]а / D. Amogolonova // Улымжиевские чтения-4. - Улаанбаатар, 2008. - С. 61-66 (0,6 п.л.).

Amogolonova D. Buryat Autonomy: History and Modernity [текст] / аD. Amogolonova, P. Varnavsky, S. Batomunkuyev // The DSCA Journal. - Copenhagen, 2008. - № 1. - С. 56-71 (1,7 п.л.)а

Амоголонова Д.Д. Современная бурятская национальная идеология в условиях деполитизации этничности [текст] а/ Д.Д. Амоголонова // Этносоциальные процессы во внутренней Евразии. - Семей: Науч.-издат. центр Семипалатинского гос. ун-та. - 2008. - Вып. 9. - С. 525-531 (0,7 п.л.).

Amogolonova D. Buryat Identity in the Period of Transition in Russia [текст] / D. Amogolonova, T. Skrynnikovaа //

1. а 4. Публикации в других научных изданиях:

аАмоголонова Д.Д. Идеологемы современного бурятского национизма [текст] / Д.Д. Амоголоноваа // Социогенез ва Северной Азии. Ч. 2. - Иркутск, 2005. - С. 133-137 (1 п.л.)

Амоголонова Д.Д. Этническая история в идеологемах дискурса бурятского возрождения [текст] / Д.Д. Амоголонова // Проблемы Азиатско-Тихоокеанского региона - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2005. - С. 270-275 (0,8 п.л.)

Амоголонова Д.Д. Монголия в исторической памяти современных бурят [текст] // Монгольская империя и кочевой мир. Кн. 2. - Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 2005. - С. 286-293 (0,6 п.л.)

Амоголонова Д.Д. Современная бурятская этнополитика в контексте преобразований в российском федерализме [текст] / Д.Д. Амоголонова// Образование, культура и гуманитарные исследования Восточной Сибири и Севера в начале ХХ в: Байкальские встречи-V, Т.1. - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2005. - С. 236-242 (0,8 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Идеологемы современного бурятского этнолидерства [текст] / Д.Д. Амоголонова // Цивилизационные процессы на Дальнем Востоке. Монголия и ее окружение. - М.: Восточная литература, 2005. - С. 23-34 (1 п.л.)аа

Амоголонова Д.Д. Монгольская империя и Чингисхан в конструировании идентичности [текст] / Д.Д. Амоголонова, Т.Д. Скрынникова // Ab Imperio. - 2005. - № 4. - С. 85-92 (0, 8 п.л.)

Амоголонова Д.Д. Неомиф в конструировании современной бурятской этносферы [текст] / Д.Д. Амоголонова // Буряты в контексте современных этнокультурных и этносоциальных процессов. - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2006. - С. 28-41 (1 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Пространство бурятского неомифа [текст] / Д.Д. Амоголоноваа // Гуманитарная география. - М.: Ин-т Наследия, 2006. - С. 229-250 (1,3 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Бурятская идентичность в условиях переходного периода в России [текст] / Д.Д. Амоголонова. // История и культура народов Сибири, стран Центральной и Восточной Азии. - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2006. - С. 136-142 (0,5 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Буддийское возрождение в социокультурных практиках современных бурят [текст] / Д.Д. Амоголоноваа // Улымжиевские чтения-III. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2007. - С. 149-155 (0,6 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Бурятская национальная идеология в условиях этнической мобилизации и демобилизации [текст] / Д.Д. Амоголонова // История и культура народов Сибири, стран Центральной и Восточной Азии. - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2007. - С. 148-155 (0,5 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Образ Чингис-хана в конструировании бурятской этнокультурной идентичности [текст] / Д.Д. Амоголонова // Чингис-хан и судьбы народов Евразии-2. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2007. - С. 217-226 (0,7 п.л.)

Амоголонова Д.Д. Текст и контекст Улан-Удэ: сложный образ городского пространства [текст] / Д.Д. Амоголонова // Гуманитарная география. - М.: Институт Наследия, 2007. - Вып. 4. - С. 180-207 (1,6 п.л.).

Амоголонова Д.Д. Дискурс буддийского возрождения в конструировании бурятской этносферы [текст] / Д.Д. Амоголонова // Мир Центральной Азии-2. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2008. - С. 315-320 (0,4 п.л.)

Амоголонова Д.Д. Улан-Удэ - семантика советского и постсоветского пространства [текст] / Д.Д. Амоголонова // Советская культура. Проблемы теоретического осмысления. - СПб: ИД Петрополис, 2008. - С. 169-173 (0,4 п.л.)

Амоголонова Д.Д. Знаковые персоны современного буддийского возрождения в Бурятии [текст] /аа Д.Д. Амоголонова // Сибирские чтения в РГГУ: Альманах. - М.: РГГУ, 2008. - Вып. 3. - С. 177-186 (0,6 п.л.).

Общий объем публикаций 94,4 п.л., из них автору принадлежата 58,4а п.л.

Соискательа ааД.Д. Амоголонова

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по истории