Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Ономастическое пространство древнерусских памятников письменности Киевской Руси

Автореферат докторской диссертации по филологии

На правах рукописи

СОКОЛОВА Елена Николаевна

ОНОМАСТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ДРЕВНЕРУССКИХ ПАМЯТНИКОВ ПИСЬМЕННОСТИ КИЕВСКОЙ РУСИ

Специальность 10.02.01 -Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Челябинск - 2010

Работ выполнен н кафедреаа общегоаа языкознанияаа ГОУаа ВПО Тюменский государственный университет.

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Фролов Николай Константинович

доктор филологических наук, профессор Баранова Ольга Витальевна

доктор филологических наук, доцент Глухих Наталья Владимировна

доктор филологических наук, доцент Выхрыстюк Маргарита Степановна

Ведущая организация: ГОУаа ВПО

университет им. В.И. Ульянова-Ленина.

Казанскийаа государственный

Защита состоится 23 апреля 2010 г. в 10.00 часов на заседании объединенного диссертационного совета ДМ 212.295.05 при ГОУ ВПО Челябинский государственный педагогический университет и ГОУ ВПО Тюменский государственный университет по адресу: 454080, г. Челябинск, пр. Ленина, 69, конференц-зал (ауд. 116).

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Челябинского государственного педагогического университета по адресу: 454080, г. Челябинск, пр. Ленина, 69.

Автореферат разослан лаа марта 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук,а доцент

.П. Юздова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая работа посвящена лингвистической и историко-культурной интерпретации ономастикона древнерусских церковных и светских текстов ??-???? вв. Становление русской ономастической лексики является одной из научно значимых проблем современной лингвистической науки за счет возросшего внимания к истокам языкового национального самосознания, актуализации вопросов теоретического, методологического и прикладного аспектов описания антропонимов и топонимов Древней Руси.

В диссертационной работе выявлены состав и специфика ономастического пространства древнерусских памятников старшей эпохи, определены концептуальные подходы к его описанию. Изучение природы собственных имен, выявление их семантики и этимологии позволило сделать дополнительные выводы о национально-культурной оригинальности древнерусской ономастической лексики.

Актуальность исследования обусловлена пока еще не решенными проблемами комплексного описания ономастического фонда памятников письменности эпохи Киевской Руси в русле сравнительно-исторического языкознания с учетом энциклопедических, лингвистических и историко-этимологических особенностей собственных имен.

Начальный этап формирования русской антропонимии и топонимии видится как особый хронологический срез, связанный с дискуссионными вопросами о составе бытовых дохристианских имен, происхождении княжеских имен, адаптации иноязычных имен на Руси. Мотивация выбора номинативной лексики, специфика функционирования онимов в анализируемых источниках ??-???? вв., реализация двуименности в свете концепции диглоссии, как и проекция изменений социокультурного фона в составе онимических знаков пока еще остается за рамками академической ономастики. Пристальное внимание исследователей к этимологии отдельных географических названий, способам реконструкции древнеславянских миграций населения и локализации этнических групп, ментальной сущности этноса, поискам его культурных символов представляются значимыми для исторического языковедения и особенно для истории славяно-русского лексикона.

До настоящего времени наиболее сложной и многоплановой является проблема воссоздания лингвоэтнического единства древнерусской антропонимической и топонимической систем, обнаружения непосредственных связей между собственным именем и ментальными ориентирами.

Диссертационная работа опирается на традиции ономастических исследований, отраженных в трудах ономастов XX в. - Х.Ч. Алишиной, Н.А. Баскакова,аа В.Д. Бондалетова, СБ. Веселовского, М.В. Голомидовой, СИ.

Зинина, Ю.А. Карпенко, Г.Ф. Ковалева, Т.Н. Кондратьевой, И.А. Королевой, СМ. Медведь, А.Н. Мирославской, В.А. Никонова, Н.Н. Парфеновой, Н.В. Подольской, С. Роспонда, М.Э. Рут, A.M. Селищева, В.Э. Сталтмане, А.В. Суперанской, В.И. Супруна, О.Н. Трубачева, Б.А. Успенского, Н.К. Фролова, В.К. Чичагова, П.П. Чучки и др.

Отдельные вопросы становления восточнославянской антропонимии исследуются в работах М.А. Бобрик, Г.К. Валеева, Н.В. Василенко, Е.Ф. Данилиной, И.А. Королевой, А.С. Либермана, А.Ф. Литвиной, Л.Н. Макеева, Е.А. Мельниковой, И.Н. Миловановой, А.А. Молчанова, Е.В. Пчелова, В.П. Строговой, И.Д. Сухомлина, Ф.Б. Успенского, А.А. Шумиловой и др.

История изучения русских географических названий представлена в трудах Р.А. Агеевой, Е.Л. Березович, Ж.Ж. Варбот, В.Л. Васильева, СП. Васильевой, И.А. Воробьевой, К.С. Горбачевича, В.А. Горпинича, Л.А. Климковой, А.К. Матвеева, Э.М. Мурзаева, В.П. Нерознака, В.А. Никонова, Н.В. Подольской, А.И. Попова, Е.М. Поспелова, Б.А. Рыбакова, В.Д. Северинова, A.M. Селищева, Г.Я. Симиной, А.В. Суперанской, М.Н. Тихомирова, В.Н. Топорова, Н.К. Фролова, М.А. Ююкина и др.

В современной науке о собственных именах сформировались научные школы - Московская, Санкт-Петербургская, Уральская, Красноярская, Воронежская, Томская, Волгоградская, Тюменская и др., выдвинувшие достаточно известные концептуальные подходы формирования и стабилизации теории ономастики. Аспектуальные проблемы традиционно решаются с позиции синхронии, будь то эпоха настоящего или эпоха далекого прошлого. Если в современной ономастике (XIX-XX вв.) всесторонне прослежены различные вопросы официальной, паспортной и поэтической ономастики, то синхронические аспекты начала славянской государственности, возникновения новых поселений, освоения финноугорской, тюркской и иных территорий, привело к образованию смешанной славяно-неславянской антропонимии и топонимии.

Относительно вышеназванной проблемы наши представления связываются с идеями интерпретации полиэтнического комплекса, ставшего впоследствии единой ономастической системой. Структурно такая этноономастическая модель, на наш взгляд, представляет собой своеобразный для современного понимания сложный субстрат, дешифровка которого несомненно будет способствовать современной интерпретации как русской, так украинской и белорусской структур онимии, установлению онимических универсалий для ономастического пространства, становясь своеобразным эталоном при именовании географических объектов у восточных славян.

Собственные имена, зафиксированные в древнерусских текстах Киевской эпохи и составляющие их ономастическое пространство, - это уникальный по своему составу и характеристикам пласт лексики, связанный саа лингвокультурнымаа сознаниемаа языковогоаа коллектива.аа Ономастическое

пространство в этом случае, по нашим наблюдениям, эквивалентно ономастической картине мира древнерусского этноса, которая требует дальнейшего научного изучения как неотъемлемая часть языковой картины мира в целом.

Научная новизна диссертационного исследования обусловлена реализацией интеграционного подхода к описанию древнерусской антропонимической и топонимической систем, существовавших в пространстве и во времени далекого прошлого, выявлением комплекса словообразовательных, семантических, этимологических и иных характеристик собственных имен. Научная новизна работы, таким образом, предполагает моделирование старорусского ономастического пространства в сфере антропонимии и топонимии, учитывающее связь имен собственных с контекстуальным употреблением. Участие именных знаков в формировании пространства письменно-художественных текстов эпохи Киевского государства базируется на прикреплении тех или иных собственных имен к текстам религиозного и светского характера. В работе уточняется понятие парадигмы географического названия, вводится понятие историко-географической парадигмы топонима. Номинация в пространстве собственных имен рассматривается в исследовании не только как процесс деятельности имятворческого характера, но и как средство онимического словопроизводства в старшую эпоху. Новыми являются частные приемы анализа и интерпретации фактического материала.

В рамках диссертационного исследования впервые осуществлен опыт системного описания древнерусской ономастической лексики, зафиксированной в письменных памятниках, с оценкой способов ее репрезентации и функциональных возможностей. Уделено внимание целостному взаимодействию антропонимического и топонимического пластов лексики. Указанные аспекты способствуют объективной реконструкции ономастической картины мира.

Объектом диссертационного исследования является ономастическое пространство древнерусских памятников письменности старшей эпохи. Для обозначения всей совокупности ономастических названий В.Н. Топоров употребляет терминопонятие ономастическое (топономастическое) пространство. Будучи логичным и удобным, оно представляет собой научный и к настоящему времени весьма распространенный концепт. Можно говорить об объеме ономастического пространства, его структуре, в частности о классах составляющих его названий и о строении разных разрядов ономастической лексики.

Ономастическое пространство - это именной континуум с разнообразным его заполнением в разные эпохи у разных народов. При этом целесообразны некие ограничения терминирования объема данного

пространства заданными исследователем рамками отбора фактического материала. Внутренний мир человека формируется совокупностью приро дно-социального пространства, повторяя его многомерность. Социально-культурное и лингвистическое пространство оказываются в одном парадигматическом ряду духовных ценностей.

Предметом исследования служат собственные имена (антропонимы и топонимы), зафиксированные в письменных текстах Киевской эпохи с учетом их репрезентации в контексте языковой картины мира и места в лексической системе древнерусского языка.

Теоретическая значимость исследования заключается в аргументации концепции системного и многоаспектного описания ономастического пространства древнерусских письменных текстов ??-???? вв. В диссертационной работе систематизируются проблемы, связанные с определением места ономастической лексики в памятниках церковной и светской литературы Киевской Руси, что имеет важное значение для разработки русской исторической ономастики вообще и антропонимической лексикографии в частности.

Результаты и структурная модель описания фактического материала имеют непосредственное отношение к изучению корпуса текстов Киевской и Московской Руси, в которых представлена духовная культура восточных славян и отражено их языковое сознание.

Практическая значимость диссертационного исследования определяется возможностью использования материалов и основных результатов при разработке курсов по русской исторической лексикологии, лингвистическому источниковедению, этнолингвистике, истории русского литературного языка, а также специальных дисциплин, связанных с проблемами исторической ономастики: Актуальные проблемы изучения древнерусских памятников письменности, Проблемы исторической лексикологии и лексикографии. Методологические подходы и полученные выводы могут оказать существенную помощь в изучении истории письменной культуры, ономастической лексики других жанров литературного языка. Фактический материал, представленный в диссертационной работе, может быть использован при составлении ономастиконов и других лексикографических изданий.

Целью диссертационного исследования является комплексное лингвистическое описание и историко-культурная интерпретация ономастической лексики древнерусских церковных и светских текстов XI-XIII вв. с учетом фонетических, морфологических, структурных и семантико-этимологических аспектов анализа собственных имен.

Цель предполагает решение следующих задач:

1)а систематизировать пласты ономастической лексики,

зафиксированной в церковно-публицистических и светских памятниках

письменности эпохи Киевской Руси;

2)аа описать фонемику и морфемику ономастических единиц в

исследуемых текстах;

3)а выявить структурные и семантико-этимологические особенности

древнерусского ономастикона;

4) определить взаимосвязь антропонимов и топонимов и их

номинативный статус в старший период формирования русской культуры;

предложить интерпретацию исследуемого материала в контексте языковой картины мира восточных славян;
рассмотреть возможности репрезентации исследуемого материала в источниках в его связи с актуальностью комплексного лексикографирования древневосточнославянских онимов.

Источники и материалы исследования

Источниками исследования послужили тексты оригинальных древнерусских памятников письменности ??-???? вв. церковного и светского содержания: Житие Александра Невского (ЖАН), Житие Авраамия Смоленского (ЖАС), Житие Феодосия Печерского (ЖФП), Моление Даниила Заточника (МДЗ), Наставление тверского Епископа Семена (НТЕС), Поучение Владимира Мономаха (ПВМ), Послание Климента Смолятича (ПКС), Поучения к простой чади (ППЧ), Послание Якова-черноризца к князю Дмитрию Борисовичу (ПЯЧДБ), Слово о Законе и Благодати митрополита Илариона (СЗБ), Слово Моисея Выдубицкого (СМВ), Слово о Меркурии Смоленском (CMC), Слово о полку Игореве (СПИ), Слово о погибели Русской земли (СПРЗ), Слова Серапиона Владимирского (ССВ), Хожение игумена Даниила (ХИД). Вышеупомянутые тексты в отличие от переводных византийско-христианских принято считать оригинальными, то есть принадлежащими перу древнерусских книжников.

В основу отбора источников был положен, во-первых, хронологический принцип, во-вторых, принцип жанровой отнесенности -Жития, Поучения, Послания, Слова, Хожения. Эти произведения представляют собой сочинения религиозного нравственно-этического плана, отражающие ораторское красноречие, а также описывающие путешествие в Святую землю; и сочинения, связанные с жизнеописанием русских князей. Созданные образованными людьми своего времени, указанные произведения весьма точно и достоверно отражали фиксацию в них собственных имен, среди которых встречаются единицы, не зафиксированные более ни в одном памятнике древнерусской литературы. Исключительная ценность источников, на наш взгляд, определяется, в первую очередь, их древностью,

когда важность каждой онимической единицы является бесспорной, как с точки зрения ее графической передачи и особенностей контекстуального окружения, так и с позиции отражения реального, религиозного и мифо-поэтического мировосприятия.

Материалом для исследования послужила сформированная автором картотека, насчитывающая 2903 ономастических единицы, в том числе 1641 антропоним и 1262 топонима. Фиксация онимов осуществлялась посредством сплошной выборки в академических изданиях памятников.

Методы исследования

В диссертационном исследовании находит применение комплекс известных лингвистических методов и приемов, в том числе используемых в теоретической ономастике, а также отдельные общенаучные методы. Методологическую основу работы составляет исходный принцип системного подхода к объекту и предмету изучения, определяющий способ построения, общую ориентацию и характер исследования в целом.

Описательный метод, призванный характеризовать явления языка на определенном этапе развития, представляется основным в данной работе. В рамках научного описания ономастических единиц (антропонимов и топонимов), извлеченных из текстов древнерусских памятников ??-???? вв. методом сплошной выборки, реализуется прием классификации, основанный на семасиологическом и структурном принципах.

Использование в работе сравнительно-исторического метода связано с изучением истории ономастического фонда древнерусского языка через сравнение с данными близкородственных ему языков. В этом случае весьма важным представляется осмысление истории древних собственных имен в связи с историей общества, социально-экономической и культурной жизнью восточных славян.

Значимое место в исследовании отводится сопоставительному методу, с помощью которого в ряде случаев изучаются ономастические факты древнерусского языка и неродственных ему языков, а также факты внутри самого древнерусского языка путем сравнения и обнаружения различий и тождеств. Выявление общего и специфического в сравниваемых языках, сопоставление собственных имен в составе ономастических систем различных языков позволяет обнаружить специфику изучаемого явления в каждом языке и показать его существенные признаки.

В работе используются элементы структурного метода (формантный), помогающего выявить структуру значений ономастических единиц. Конструктивная методика, в основе которой лежит рассмотрение национальных, исторически изменчивых особенностей того или иного языка как формы реализации универсальных закономерностей, важна для воссоздания ономастической картины мира древнейшей эпохи.

Используемый в работе семиотический метод основывается на признании знакового характера ономастических единиц и системной их организации в пределах ономастического пространства конкретного языка.

С ограничениями применяется в работе этимологический анализ (выделяется только этимон-апеллятив или первичное собственное имя), который, так или иначе, соотносится с обнаружением исторических закономерностей формирования моделей ономастических единиц.

Метод лингвистической интерпретации, состоящий в раскрытии смысла полученных результатов и определении содержательной характеристики исследуемого материала, использовался с целью выявления особенностей ономастического пространства памятников письменности старшей эпохи.

При исследовании древних текстов немаловажными оказались приемы текстологического анализа, необходимые для разграничения собственного и несобственного имени. Особое место в работе занимает стилистический анализ, применяемый к собственным именам в составе художественного текста и способствующий выявлению стилистических функций ономастических единиц в художественном пространстве произведения, а также особенностей отбора имен.

Представленная в работе комплексная методология отражает связь с теорией, в значительной степени прогнозируя научные результаты исследования и свидетельствуя об объективности полученных выводов.

Основные положения, выносимые на защиту

Начальный этап формирования древнерусского ономастикона отражает складывавшуюся систему онимных символов русской культуры, связанную с идеей православия, ролью деятелей просвещения и приобщением к христианской вере.
Однословные христианские и нехристианские личные имена содержат сведения об именуемом, касающиеся его отношения к социальному статусу, образованности, этнической принадлежности, роду деятельности, просветительскому мировоззрению.
В системе антропонимии традиционные и раритетные фонетико-морфологические модификации христианских личных имен отражают состояние древнерусского именослова.
Совокупность антропонимии и топонимии организует ономастическое целое, то есть ономастическое пространство, его систему и структуру.
Вариативность географических названий в текстах древнейших памятников позволяет констатировать наличие историко-географических и лингвоэтнических парадигм топонимов, включающих дублетные названия одного и того же топообъекта, включая типы топонимообразования.
В качестве географическихаа терминов и номенов, являющихся

родовыми или видовыми детерминативами географических объектов, в источниках выступают следующие: а) термины: гора, земля, лесъ, море, область, озеро, островъ, пещера, пустыня, река, село, страна; б) номены: верхъ, градъ, гумно, дворъ, дебрь, купель, место, потокъ, пристанище, ровъ. В анализируемых текстах переход географических апеллятивов в топонимы создает возможность реконструкции отапеллятивных наименований в русском историческом ономастиконе.

Набор личных собственных имен, составляющий антропонимическое пространство письменных памятников старшего периода, связан с жанровыми особенностями текстов Поучений, Слов, Житий, Посланий и Хожений.
Ономастические единицы, зафиксированные в памятниках письменности Древней Руси, являются средством репрезентации концептуального содержания ономастического пространства, отражением миропонимания народа и его этнического самосознания.

Апробация работы

Основные положения диссертации изложены в докладах на III международном конгрессе исследователей русского языка Русский язык: исторические судьбы и современность (Москва, 2007), международной научно-практической конференции VIII Виноградовские чтения (Москва, 2004), а также международных научно-практических конференциях в Кемерово (2006), Омске (2001), Пензе (2004), Ишиме (2009), Тюмени (2000, 2002, 2008), всероссийских научно-практических конференциях в Соликамске (2004, 2008), Стерлитамаке (2006), Тобольске (2005), Тюмени (1998, 1999, 2005, 2006, 2009), окружной научно-практической конференции в Сургуте (2001), межрегиональной научно-практической конференции в Тюмени (2001). Материалы, проблематика и результаты исследования обсуждались на кафедре общего языкознания Тюменского государственного университета.

По теме диссертации опубликовано 36 научных работ, общим объемом более 28 п.л., из них семь в рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК, монография Ономастическое пространство древнерусских памятников письменности Киевской Руси (Тюмень, 2009), 4 коллективных монографии (Воронеж, 2003, 2004, 2007, 2009).

Структура диссертационного исследования

Диссертационная работа состоит из Введения, трех глав, Заключения, библиографического списка (622 наименования), списка источников и их сокращений, двух приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении охарактеризованы актуальность исследования, научная новизна, объект и предмет исследования, теоретическая и практическая значимость, цель и задачи работы, методы и приемы исследования, представлены материалы и источники, историография вопроса и положения, выносимые на защиту.

В первой главе Ономастическая картина мира в памятниках старшей эпохи излагаются теоретические положения, связанные с определением места имен собственных в древнерусском лексиконе и становлением ментальности в зеркале древнерусского ономастического словаря, а также описанием фонетико-морфологической специфики древнерусского ономастикона.

Особая роль имен собственных в языке создается вследствие разного рода отклонений их поведения от норм, наблюдаемых на материале имен нарицательных, в частности вследствие гетерогенности имен, входящих в онимический класс. Специфика собственного имени в отличие от нарицательного в системе языка состоит в том, что оно определяет общие признаки разных классов предметов, сочетающихся с идеей их конкретизации в речи.

Исследование древнерусского ономастического фонда и суждения о месте ономастической лексики в древнерусском языке осложнены, прежде всего, в силу недостаточных сведений о его лексической системе, а также временной отдаленности. Невозможно с достаточной полнотой судить не только о происхождении и совокупности значений какого-либо древнерусского слова, но даже об общем числе древнерусских слов.

В дохристианский период основной номинативно-знаковой единицей являлось личное имя, имя родного языка, образованное от апеллятивных слов и сочетаний {Блудъ, Малъ, Ярославъ). После принятия христианства в русский именослов священники внедрили византийские имена, среди которых были древнейшие, образованные от имен и эпитетов античных богов. В процессе вхождения в русскую языковую систему христианские имена функционировали наряду с нехристианскими. Вопрос о том, являлись ли нехристианские имена этого периода исконнорусскими личными, остается дискуссионным. Большей степени индивидуализации поименованного лица способствовало в древнейшую эпоху добавление к личному имени патронима. Древнерусские отчества активно используются в княжеских родах в составе многословных формул именования {Городиславъ Михайловичъ). Широкое распространение как у мужчин, так и женщин высшего сословия получают наименования только отчеством {Святославичъ, Глебовна).

В период ??-???? вв. в памятниках письменности свидетельствуются антропонимические единицы, с различных сторон характеризующие

внешность, поведение, статус его носителя. Такие антропонимические формулы могли употребляться либо в составе многокомпонентных антропонимических формул {Иосиф Прекрасный), ибо автономно (Песнотворецъ).

Разнообразные способы именования в эпоху Киевской Руси в большинстве своем были социально обусловлены, поскольку языковая функция различения индивидов развивается в соответствии с социальными потребностями и способствует появлению новых типов антропонимов.

К традиционным способам номинации у восточных славян могут быть отнесены мотивы профилактического именования детей (имена-обереги -Бессон, Горе), мотивы посессивной топонимической номинации социального характера (Боляровъ островъ), так или иначе связанные с национальными традициями.

В ??-???? вв. получает свое воплощение традиция прославления в именах (Брячиславъ, Всеволодъ, Владимиръ, Всеславъ, Изяславъ, Мстиславъ, Ратимиръ, Ростиславъ, Святополкъ, Святославъ, Ярославъ, Ярополкъ), в том числе при помощи владельческих названий {Василъевъ, Володимеръ, Юръевъ градъ, Святославлъ, Александрова земля).

Употребление трехсловных мужских антропонимических формул, включая имена отца и деда, становится одной из номинативных черт древнерусской родовой традиции, подчеркивающей связь поколений и способствующей идентификации поименованного: Слово о плъку Игореве, Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова (СПИ, 372), л...покушаюся писати житие святаго князя Александра, сына Ярославля, а внука Всеволожа (ЖАН, 426), Похвалимъ же и мы по силе нашей... нашего оучителя и наставника великааго кагана нашеа земли володимера вънука старааго игоря сна же славнааго Святослава... (СЗБ, 91).

В древнерусских письменных текстах фиксируется значительное число топонимической лексики, служащей пространственным и ментальным ориентиром и относящейся к различным историческим временам. В системе географических имен Киевского периода со всей очевидностью обнаруживается одна из существенных черт русской топонимии - ее формульность, в которой отражается конкретный морфологический и словообразовательный тип топонима.

По особенностям словоизменения и формообразования древнерусские топонимы соотносятся с конкретной частью речи: именем прилагательным (Узъкое море), именем существительным (Новъградъ, Белъ-градъ, Берестъе). В топонимии того времени используются словообразовательные модели: сложные слова (Боголюбово), словосочетания (Днепръ Словутичъ). Топонимы с суффиксами овъ, -евъ, -инъ выполняли свою общепринятую посессивную функцию: Василъевъ, Горошинъ, Микулинъ, Туровъ, Канинъ. Однако наиболее ранними географическими наименованиями оставались отапеллятивные безаффиксные топонимы-субстантивы типа Броды, Поля.

Весьма распространенным приемом образования новых топонимов являлась трансономизация, при которой возникал и реализовывался перенос известного имени в иной ономастический класс. В исследуемых источниках свидетельствуются факты переноса и трансформации одних географических объектов по смежным названиям других: город Генисаретъ - озеро Гешсаретъское, город Тивериада - озеро Тивериадъское, город Содомь -море Содомъское, река Меня - город Менъскъ, река Полота - город Полотскъ.

Являясь не только лингвистическими, но и экстралингвистическими единицами, собственные имена могут содержать в своей семантике различную культурно-историческую информацию (В.Н. Топоров, М.В. Горбаневский, В.И. Супрун, Н.К. Фролов, В.В. Колесов, Д.В. Полежаев и др.), связанную со становлением материальной и духовной культуры определенного народа.

При освоении окружающей действительности человек формирует представление об окружающих объектах, определяющих сущность картины мира, а реальным способом ее выражения является язык. Языковая картина мира аккумулирует в себе на эксплицитном или имплицитном уровне когнитивную деятельность индивида. Язык - это основной и главный элемент, способный выразить особенности народной ментальности. Различия между языковыми картинами мира различных народов обнаруживается, прежде всего, в специфичных словах, не переводимых на другие языки и заключающих в себе характерные для данного языка концепты. Ментальность может быть определена как миросозерцание, отраженное в категориях и формах родного языка, которое в процессе познания соединяет интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных проявлениях (В.В. Колесов).

Модель мира, лежащая в основе ментальности русского человека, связана с пространственно-временными, количественными, этническими и прочими характеристиками окружающей среды. Еще в начале XX в. известный географ В.В. Семенов-Тян-Шанский указывал на существующую связь между местными названиями и географическим ландшафтом, проявляющуюся в наличии целого ряда оппозиций (наличие оппозиций во многом связано с русским православием, где основополагающей является поляризация ценностных представлений) в пространстве (верхний-нижний: Новъгородъ Нижний, ближний-дальний, северный-южный: Устъюгъ, запад-восток: Въсточная страна - Западная страна) и времени (старый-новый); оппозиций, связанных с размером топообъекта (большой-малый: Донъ Великий - Донец Малый), его цветовыми обозначениями (красный-белый: Красный дворъ - Бело озеро) и этническими наименованиями (русский-нерусский: Русъская земля - Половецкая земля). В данном случае речь идет об актуализации в процессе именования определенных элементов пейзажа и территориальныха признакова уа различныха народов.а Ка примеру,

характеристика топографических особенностей и природных богатств (изобилия) реализуется в ряде славянских ойконимов (Берестъе, Броды, Выдубичи, Лубьны, Стародубъ, Прилукъ городъ). Влияние географической среды на ономастикой - это постоянно действующий фактор объективной действительности, и имена каждого народа носят отпечаток географической среды, в которой складывалась его культура.

Применительно к эпохе Киевского государства можно говорить о постепенном ономастическом формировании символов русской культуры, среди которых ключевое значение приобретает символ веры. Так, в системе географических имен исследуемых источников находят отражение христианские религиозные представления (Богородица Пирогощая, Богородици святыя церковь, Богородици монастырь, Богородици соборная церковь, Христа церковь, Честънаго Креста монастырь, Боголюбиво). Широко представлены в топонимическом пространстве древнейшей эпохи имена святых (агионимы) (Димитрия святаго монастырь, Марии святыя богородици церковь, Михаила архангела церковь, Николы святаго монастырь, Феодосия монастырь). Религиозная идея святости являлась в древнейшую эпоху своеобразным национально-культурным идеалом, воплощенным в образе Святой Руси.

Имена собственные сохраняют определенную этнокультурную маркированность, которая позволяет реконструировать утраченные фрагменты незасвидетельствованного письменными памятниками языкового сознания, отражают те фрагменты картины мира Древней Руси, которая не всегда эксплицитно восстанавливается по данным письменных и материальных памятников.

Лексическая панорама древнерусского антропонимикона ??-???? вв. складывалась по мере религиозно-культурных изменений, связанных с принятием в 988 г. византийско-православного христианства и функционированием специфичного смешанного типа славяно-языческого и христианского мировоззрений, имевших место у восточных славян в течение нескольких веков.

В период Киевской Руси в древнерусском именослове оказались греческие, древнееврейские, латинские, иранские и имена иной этнической принадлежности. Фонетико-морфологические варианты календарных личных имен в исследуемых памятниках в перспективе отражают древнерусские процессы адаптации христианского именника. Результатом различия звукового строя в библейском именнике древнерусского и древнегреческого языков как в физиолого-артикуляционном смысле, так и в наборе гласных и согласных, является системный характер фонетических модификаций, фиксируемый в исследуемых источниках:

1. стяжение групп гласных и согласных - Авраамий (ЖАС), Авраамъ (СЗБ, ЖФП, ХИД, ЖАН) -> Аврамъ (СЗБ), Варлаамъ (ЖФП) -> Варламъ (ЖФП), Гавриилъ (ХИД) Ч> Гаврилъ (ХИД), Даниилъ (СЗБ) Ч> Данилъ (МДЗ,

ХИД), Иоаннъ (ЖАС, ХИД) -> Иоанъ (ССВ, ЖФП), Сусанна -> Сусана (ПЯЧДБ);

2. переход СС>С: Иессей Ч> Иесей (ХИД);

3.переход ЛЛ>Л. Кириллъ Ч> Кирилъ (ХИД); Трифиллий Ч> Трифолий (ХИД);

аферезис. Иоасафат Ч> Асафатъ (ХИД), Иоакимъ (ХИД) Ч> Акимъ (ХИД), Иеффай -> Ефъфай (ПЯЧДБ) и др.;
синкопа. Димитрий (ЖАН, ЖФП) Ч> Дмитрий (ЖАН), Дмитрей (ПЯЧДБ);
стяжение ЕО>Е. Симеонъ (ХИД) Ч> Семенъ (НТЕС);
усечение имени, e целях удобства произнесения. Климентъ (ПКС, ЖФП) Ч> Климъ (ПКС). В текстах фиксируются многочисленные замены гласных и согласных, связанные с особенностями языкового строя древнерусского языка: Давидъ (ХИД, МДЗ, СПИ, ССВ, ПЯЧДБ, ЖАС, ЖФП) Ч> Давыдъ (ПВМ, ЖАН, СПИ), Палагия Ч> Пелагия (ХИД), Исмаилъ Ч> Измаилъ (ХИД) и другие.

Судя по нашим наблюдениям, разнообразные морфологические модификации христианские личные имена претерпевают в их финальной части. Это касается замены конечного слога -ий слогом -ей и отпадением конечного слога: Григорий (ПКС) Ч> Григорей (ПКС) Ч> Григоръ (ПКС), Меркурий (CMC) Ч> Меркурей (CMC), Анастасий (ЖАС) Ч> Анастас (ЖФП), а также добавления конечного слога -ий к каноническому имени, не имевшему этой формы: Варлаамъ (ЖФП) Ч> Варламий (ЖФП); замены конечного форманта -ия/-иа формантом -ья: Илия (ЖФП, ХИД), Илиа (ХИД) -> Илья (ХИД), Мария (ЖАС, ЖФП, ХИД) -> Марья (ЖАС). В отдельных случаях вариативность связана с набором диалектных оттенков: Евфимий Ч> Еуфимий (ЖАС) - употребление билабиального /в/.

Вариативность топонимов в исследуемых текстах, которая, по нашим наблюдениям, представлена более чем 50 единицами, обусловлена, с одной стороны, неустойчивостью топонимических номинаций (собственно русские топонимы), с другой стороны, существенными различиями фонетической, морфологической и структурной систем языков-источников и языка-преемника. В данном случае целесообразно говорить о парадигме географического названия (В. Л. Васильев), а точнее - историко-географической парадигме топонима, которая подразумевает совокупность всех зафиксированных вариантов одного названия, связанных с одним и тем же топообъектом.

В источниках засвидетельствованы следующие типы топонимических вариантов: фонетический (Иерихонъ// Ерехонъ, Ерихонъ (греч. ??????, лат. Iericho, Hiericus): л...того Иерихона Иисус Навгинъ взял и разорил до конца (ХИД, 54); л...господь нашь Иисусъ Христос глаголя: Человекъ схождааше от Иерусалима на Ерихонъ и в разбойники впаде, и съвлекъше и, язви возложиша на нь. Едемъ оубо Иерусалимъ сказаеться, Иерихонъ же миръ...

(ПКС, 286); Зде же прослави богъ Александра пред всеми полкы, яко же Исуса Наввина у Ерехона (ЖАН, 434). (Отпадение начального И.); ексико-семантический {Месопотамия/ Сердоречие (греч. ???????????): л...входят рекы ты въ езеро Генисаритьское, а 6 рекь идут к Велицей Антиохии; да то ся место зоветь Месопотамия, еже есть Сердоречие (ХИД, 94); синтаксико-семантический (антропонимический посессив + детерминатив, вариантом которого является конструкция: антропонимический посессив с отапеллятивным прилагательным + детерминатив: Еефимья святого монастырь// Еуфимьевъ монастырь: И ту есть близь был манастырь святаго Феоктиста под горою на полудни лиць от манастыря Еуфимьева (ХИД, 60); О манастыре святаго Евфимья (ХИД, 60); орфографический (Печерскиймонастырь//Печерьскиймонастырь, ...вне града бысть близъ за Непръ рекою в Печерстем монастыри (CMC, 204); л...и бысть манастырь славьнъ, се же и доныне есть Печерьскый наричемъ (ЖФП, 334); варианты с наличием и отсутствием географического термина {Путивль/Путивль городъ: ...стоять стязи въ Путивле (СПИ, 372); Ярославна рано плачеть Путивлю городу на забороле... (СПИ, 384).

Вышеперечисленные типы топонимических вариантов позволяют судить в том числе об адаптации иноязычных географических названий, наличии полных и частичных онимических калек (Бело озеро (русское название представляет собой кальку др.-вепс. Vougedjбrvi (vouged белый, jбrvi лозеро), Святая Гора (так именуется в Хожении полуостров Афон. Греч. ????? ???? - Святая Гора); ассимилированных топонимов (Родъ (греч. '?????), Ефесъ (греч. ??????); географических имен, усвоенных путем прямой адаптации (Калимносъ (греч. ????????), Вифлеемъ (греч. ???????), Капернаумъ (греч. ??????????), Индия (лат. India).

Поскольку древнерусские книжники были талантливыми авторами публицистико-художественных текстов, то, несомненно, они представляли определенную социальную группу лиц, в сочинениях которых запечатлено мировидение древнерусского народа. Основной причиной при именовании как людей, так и географических объектов, является мотивация, отражающая своеобразие народного самосознания и ценностные ориентиры. Соответственно, личные имена особым способом проявляют себя как маркеры национальной ментальности. Итогом интерпретации ономастической картины мира в Древней Руси можно считать сложившуюся систему обозначений географических объектов и индивидов.

Во второй главе Система и структура древнерусской антропонимии XI-XIII вв. рассматриваются теоретические вопросы, связанные с аспектами историко-культурной дифференциации языческого и христианского именников, определением принципов диахронно-синхронного подхода в классификации антропонимов; приводится классификация антропонимов, извлеченных из исследуемых источников.

В последние десятилетия достоянием науки об именах стали предложенные оригинальные идеи классификации антропонимических единиц (A.M. Селищев, С. Роспонд, А.Н. Мирославская, В.А. Никонов, СИ. Зинин, А.В. Суперанская, Н.К. Фролов и др.). Для системы личных собственных имен, зафиксированных в памятниках письменности XI-XIII вв., актуальны следующие значимые подходы к интерпретации ономастического пространства: структурный (позволяющий судить о становлении русской формулы именования и включающий деление на однословные, двухсловные, трехсловные и многословные антропонимические формулы); этимологический (базирующийся на выяснении древнейших связей имени собственного и нарицательного, установлении его происхождения и мотивировки), тематический принцип (связанный с выделением имен личных, патронимических и прозвищ), а также учет социальной принадлежности именуемого и его половозрастного статуса.

Исследование антропонимического пространства подразумевает учет системности имен в определенный исторический период. Любая синхронная ономастическая выборка, осуществленная по типам собственных имен в связи с именуемыми объектами, связана культурно-исторически и лингвистически с прочими классами собственных имен, представленных в то же время на той же территории, а также с именами других эпох и территорий (А.В. Суперанская, В.Э. Сталтмане).

В исследуемых источниках засвидетельствованы весьма разнообразные формулы именования эпохи Киевского государства. Среди некалендарных мужских личных имен функционировали одноосновные номинативные знаки. Борись, Боянъ и др.; двухосновные композиты. Брячиславъ, Всеволодъ, Владимиръ, Всеславъ и др.

Обозначение лица одним некалендарным личным именем отражало определенные традиции. Все двухосновные композиты в исследуемых источниках - это имена представителей княжеских родов. Например, композит Изяславъ (вариант - Издеславъ) (от слав, основ взять + слава) упомянут в Поучении Владимира Мономаха: То и пакы ходихомъ, том же лете, со отцемь и со Изяславомь биться Чернигову с Борисомъ, и победихомъ Бориса и Олга (ПВМ, 402). В указанном контексте сообщается о битве на Нежатиной Ниве близ Чернигова 8 октября 1078 г., где Мономах, его отец Всеволод Ярославич и Изяслав Ярославич (сын Ярослава Мудрого, княживший в Турове - (1024 - 1078 гг.) победили Бориса Вячеславича и Олега Святославича. Старший сын Ярослава Мудрого, великий князь киевский Изяслав неоднократно упоминается в Житии Феодосия Печерского: И уведавь убо князь Изяславь бывшее о болярине и о каженице его, разгневався зело (ЖФП, 324). В Послании Климента Смолятича личным именем назван киевский князь (1146 - 1154) Изяслав Мстиславич, единомышленник Климента и его покровитель: Имать писание твое наказание с любовию к нашему тщеславию, и таку съ радостию прочет

пред многыми послухи и пред княземъ Изяславомъ тобою преславною къ мне писание (ПКС, 282). Одним из спутников игумена Даниила является, вероятно, упоминаемый в тексте Изяславъ Иванович: Мне же, худому, недостойному, пригоди богъ в столп-от святый, одва могох ввести с собою единого Издеслава (ХИД, 40).

Однословные календарные мужские личные имена в исследуемых источниках XI - XIII вв. более чем в семь раз превышают число некалендарных, что закономерно свидетельствует об их активном внедрении церковниками в систему имянаречения. Среди христианских имен значительное место принадлежит именам библейского происхождения. Это имена архангелов Михаила (в церковной форме; др.-евр. мика-элъ кто как (Бог) и Гавриила (в церковной форме и др.-церк. Гаврилъ; др.-евр. габриэлъ: габри сильный муж + эль бог), упомянутых в связи с их ролью в пантеоне библеизмов: л... да явися архаггелъ Гавриилъ яве... (ХИД, 102); И ту прииде Гаврил архаггелъ, посланъ от бога къ девици Марии (ХИД, 100); Азъ есмь Михаилъ, воевода божьи, послан есмь на помощь тебе (ХИД, 56); л...и на том месте явися святый Михаил архистратиг Иисусу Навгину (ХИД, 56); л...исшедши ис церкви, пречистая богородице со архистратиги господни Михаилом и Гавриилом (CMC, 206); Богъ же милости воздасть ти противу трудомъ твоимъ, и архистратиг Михаилъ, емуже еси послужилъ нелестно, но о Христе державно милосердуя и о всехъ (СМВ, 408). В последнем примере об архангеле Михаиле говорится, как о покровителе князя Рюрика Ростиславича, строившего Михайловский собор, мастером в котором являлся Петр-Милонег.

Имена личные библейских персонажей объективно подразделяются, как правило, на три этногенетических пласта. К первому из них следует отнести древнеиудейские онимы. Составной частью библионимов являются номинативные знаки греческого и латинского происхождения. Иудейское вероучение в Европе вначале приняли греки, которые стали авторами Нового Завета, внедрив в библейский ономастикой новые христианские имена греческих просветителей. Иудейско-христианское вероучение через греческое посредство проникает в именник римлян, что создает в совокупности предпосылки для появления второго пласта библионимов, ставших достоянием верующих христиан. Пантеон греко-латинских антропонимических библеизмов хронологически формируется по мере канонизации видных представителей этнических сообществ.

Интенсивное освоение библейского греко-латинского именника обусловлено прежде всего активной популяризацией христианской веры, добровольной и насильственной, поэтому христианское богословие оказалось решающей мерой воздействия на религиозное мировосприятие европейцев. Наши материалы позволяют выделить довольно устойчивый и обширный перечень имен известных деятелей христианской письменной культуры.аа Так,аа ваа древнерусскихаа источникахаа отраженоаа имяаа римского

императора Константина I Великого (ок. 285-337 гг.), покровительствовавшего христианам и много сделавшего для укрепления христианства в византийско-римской империи, который был причислен к лику святых. Имя употребляется в церковной форме, в т.ч. притяжательной (лат. Константину с: констанс постоянный): л... подобниче великааго коньстантина равнооумне равнохолюбче (СЗБ, 96). Автор Слова сравнивает здесь с императором Константином князя Владимира I. И до царства Константинова до перваго збора и седмаго (ЖАН, 436). Речь идет о том, что первый вселенский собор был в 325 г., а седьмой - в 787 г. - в Никее.

Имя Корнилий (в церковной форме; греч. Корнилиос: ат. Корнелиус: корну рог - римск. родовое имя) упоминает автор Хожения: А от Тарсуфа до Кесария Филиповы суть версты 24, все подле море ити. В той же Кесарии святый Петръ апостолъ крестилъ Корнилия (ХИД, 80). Имеется в виду римлянин, центурион италийской когорты, набиравшейся из уроженцев Италии. Когорта стояла в Кесарии Палестинской, Даниил ошибочно называет ее Филипповой. Согласно Деяниям апостолов, сотнику Корнилию, человеку благочестивому, богобоязненному явился ангел и посоветовал пригласить апостола Петра. Петр покрестил Корнилия, его родственников и близких друзей, это были первые крещенные Петром неиудеи, язычники.

В одном из текстов фиксируется имя Мануилъ (в церковной форме; греч. Мануэль - усечение имени Эммануэль: др.-евр. иммануэл с нами наш Бог - второе имя Иисуса Христа): И жюръ Мануилъ... великыя дары посылаша к нему (СПРЗ, 130). Имеется в виду византийский император Мануил Комнин. В указанном контексте речь идет о приношении даров Владимиру Мономаху, однако упоминание Мануила как современника Мономаха ошибочно.

К третьему ряду наименований следует отнести имена церковнослужителей, ибо в своем большинстве они генетически копируют имена месяцеслова. Православный месяцеслов почитался как высоко авторитетный канон. Казалось бы, это обстоятельство должно было обеспечивать сходство использования имен на разных территориях Руси. Между тем в наших источниках очевидно наличие как сходства, так и заметного различия в именниках разных текстов. Вместе с тем именник церковнослужителей - это совокупность имен служителей культа, оставивших заметный след как в православии, так и в христианстве в целом. Впоследствии эти онимы вошли в число канонизированных, т.е. получили возможность использоваться в качестве индивидуальных номинативных знаков для новорожденных.

Среди имен церковнослужителей общедоступными оказались имена: Амфилохиий (греч. Амфилохос - имя мифического основателя города Аргоса, прорицателя, ср. назв. др. племени амфилохи: амфилогос спорящий): л...ноябриа,аа въаа 24,аа наа памятьаа святагоаа отцаа Амфилохияаа (ЖАН,аа 438),

народная форма имени Афонасий (греч. атанатос бессмертный), церковные формы имен Климентъ (греч. Климентос: лат. клеменс милостивый, снисходительный, кроткий), Фома (греч. Томас: арамейск. те-ома близнец): Послание написано Климентомъ митрополитомъ рускым Фоме прозвутеру, истолковано Афонасиемь мнихомъ (ПКС, 282). Русский митрополит Климент Смолятич, простой монах Зарубского монастыря под Киевом, родом из Смоленска, назван также личным календарным именем в усеченной форме - Климъ: ...да скажю ти сущихъ славы хотящихъ, иже прилагают домъ к дому и села к селомъ, изгои же и сябры, и бърти, и пожни, ляда же и старины. От нихъ же окаанный Климь свободенъ (ПКС, 282).

Личным именем Антоний в церковной форме (лат. Антониус - римское родовое имя, возможно, из греч. антео вступать в бой, состязаться - эпитет Диониса) именуется Антоний Великий (III - IV вв.) - отшельник, признаваемый церковью как основоположник монашества: Преподобьный же Антоний и съ сущими съ нимь и съ блаженыимь Феодосиемь беша въ печали мнозе (ЖФП, 328). В указанном памятнике свыше 80 раз в церковной форме упомянуто имя блаженного Феодосия. Феодосии (греч. Теодосиос: теос бог + досис данный). Фигурируют в Житии Феодосия Печерского имена келаря Феодора (церковная форма; греч. Теодорос: теос бог + дорон дар), прозвутера Дамиана (в церковной форме; лат. Дамианус посвященный богине изобилия Дамии), великого Никона (церковная форма; греч. Никон: никао побеждать): л...шедъ же келарь Феодоръ къ блаженууму Феодосию... (ЖФП, 334); И бе въ манастыри его единъ некто чьрноризець, санъмь прозвутеръ, имьньмь Дамианъ, иже рьвьнием подражааше житию и съмерению преподобнааго своего отьца Феодосия (ЖФП, 350); л...меню же преподобнааго Антония, и блаженааго Феодосия и великааго Никона (ЖФП, 322).

В числе княжеских имен, носители которых в разное время были канонизированы, в наших материалах оказались некоторые обладатели церковных имен, освоенных православным населением. В совокупности двухосновные и однословные имена представляли в ??-???? вв. то самое антропонимическое пространство, которое обличалось взаимодействием дохристианских и христианских наименований. Например, календарное имя Георгий (в церковной форме; греч. Георгиос: георгос земледелец - эпитет Зевса) - это крестное имя князя Ярослава Мудрого упомянуто в контексте: л...помолися о сне твоемь блговернемь георгин (СЗБ, 99). Народная форма указанного имени - Юрий - употреблена в Слове о погибели Русской земли: л...все покорено было богомъ крестияньскому языку, поганьскыя страны, великому князю Всеволоду, сыну его Юр_ью, князю кыевьскому (СПРЗ, 130); л...до ныняшняго Ярослава, и до брата его Юр_ья, князя володимерьскаго (СПРЗ, 130). В первом примере речь идет о Юрии Владимировиче Долгоруком (кон. 90-х гг. XI в. - 1157 г.), князе суздальском

и киевском, сыне Владимира Мономаха. Во втором примере упомянут Юрий Всеволодович (1188-1238 гг.), великий князь владимирский.

В церковной форме Димитрий и параллельно в мирской - Дмитрий -употребляется имя сына Александра Невского, князя Дмитрия Александровича: А сына своего Дмитрия посла на Западныя страны... (ЖАН, 436); Поиде князь Димитрий в силе велице, и плени землю немецкую, и взя град Юрьевъ, и възвратися к Новугороду (ЖАН, 436). Среди русских князей назван личным именем (в разговорной форме Дмитрей) Дмитрий Борисович (1253-1294 гг.) - воинственный князь угличский (с 1286 г.), а затем ростовский (1289 г.): Добро бо от бога къ божию слузе начатии, великому князю Дмитрею от многогрешнаго черноризьца Якова (ПЯЧДБ, 456). Использование того или иного варианта имени, видимо, обусловливалось ситуацией упоминания, высокочтимой или бытовой.

Таблица № 1

Однословные мужские календарные имена	Примеры	Кол-во	%	Наиболее частотны в памятниках
Библейские	Авраамъ Адамъ Иаковъ Исаакъ Павелъ	392	47,29	ХИД (195), СЗБ (452), ЖАН (14)
Греко-римский антропонимический пласт	Августъ Георгий Константинъ Корнилий Феодосии	28	3,42	ХИД (16), ЖАН (4), ИКС (3)
Имена церковнослужителей	Антоний Варлаамъ Георгий Никонъ Сава	322	39,36	ЖФП (192), ЖАС (52), ХИД (31)
Княжеские имена	Александръ Андрей Давьщъ Дмитрий Яковъ	76	9,29	ЖАН (54), ЖФП (7), ПВМ (4), СПИ (4)

Вслед за личными и патронимическими именами в однокомпонентных антропонимических именованиях в древнерусских текстах использовались величальные прозвищные имена, в том числе мужские: Богоносецъ, Богословецъ, Златаустъ, Песнотворецъ, Предтеча, Приточникъ. Например, мелиоративное приложение-прозвище Песнотворецъ подчеркивало особые заслуги библейского царя Давида, которому приписывается авторство Псалтыри, состоящей из 150 псалмов: Помянемъ Песнотворца, иже рече... (ЖАН, 428).

Женский именник в памятниках древнерусской письменности не отличаетсяаа богатством,аа такаа какаа участиеаа лицаа женскогоаа пол согласно

языческой традиции в то время было крайне ограниченным. Женские имена, как правило, присутствовали в источниках лишь в особых случаях, когда подчеркивалась роль женщины в тех или иных событиях.

В числе некалендарных женских личных имен известно лишь имя Ольга (в церковной форме; др.-рус; сканд. Хейлъга: хеша святая): ты же съ бабою твоею оьгою принесъша крстъ от новааго иерслма констянтина града (СЗБ, 97). Речь идет о событии, когда царица Елена совершила путешествие в Иерусалим, с целью лотыскать крест, на котором был распят Иисус Христос. После обретения ею Креста Господня (326 г.), вскоре было установлено празднование Воздвижения Честного и Животворящаго Креста Господня (335 г.).

Ваа исследуемыхаа текстахаа зафиксированыа постепенно

распространявшиеся личные календарные женские имена: Агарь, Анна, Дина, Евга, Евдоксия, Елена, Ерина, Иелисавефъ, Мария (Марья, Мариамъ), Марфа, Пелагия, Су сана, Фамаръ и др.

Календарное имя Мария (церковная форма) отмечает ряд источников. Вариант имени - Мариамъ (др.-евр. мариам, возможно, из мрйм юбимая, желанная; в др. текстах имя фиксировалось с помощью одних согласных; в VII в. озвучено в Библии как Миръям, в Евангелии - как Мариам, Марьям, Мария; отсюда рус. варианты этого имени Мариамна, Маръяма, Маръяна): И ту прииде Гаврил архаггелъ, посланъ от бога къ девици Марии (ХИД, 100); лцьркъвь же велику камениемь възградити въ имя святыя богородиця и приснодевыя Мария (ЖФП, 382); пресвятая и приснодево богородице Марие (ЖАС, 100) (о Богородице); пою ти песнь победную, аки Мариамъ древле (СМВ, 410). В Библии рассказывается о благодарственной песне пророчицы Мариам и других женщин в честь бога, утопившего войско фараона, когда оно преследовало уходивших из египетского плена евреев. Имя матери Авраамия Смоленского дано в разговорной огласовке - Марья: Скоро въстани и пойди, яко Марья отроча роди, имаши e крещати (ЖАС, 68). Разговорно-бытовая ситуация в этом случае повлияла на огласовку онима.

Библейские имена Марфа (в церковной форме; греч. Марфа/Марта: сир. Мара хозяйка, госпожа); Пелагия (в церковной форме; греч. Пелагия: пелагос морская - эпитет Афродиты); Рахиль (в церковной форме; греч. Рахелъ: др.-евр. рахел овечка); Романа (др.-церк. - женск. к Роман); Ревекка (в адаптированной на русской почве форме Ревека; др.-евр. рибка сеть или от р-б-к привязывать); Саломия (в церковной форме, вариант имени Соломония); Тавифа (в церковной форме; греч. Табити женск. божество скифов, отождествленное с греч. Гестией - хранительницей домашнего очага, позже - города) находят отражение в следующих контекстах: ли на том месте усрела Марфа Иисуса (ХИД, 44); ли в той пещере и гроб святыя Пелагии блудници (ХИД, 50). Речь идет о византийской святой (ум. 461 г.); И есть пещера... иде же лежат... вси сынове Ияковли; и жены их ту лежат,

Сарра, Ревека, а Рахиль кроме лежить на пути у Вифлеема (ХИД, 70) (Рахиль - жена Иакова, сына Исаака); И ту есть баня Диоскоридова, иде же работал Иоаннъ Богословъ с Прохором у Романы (ХИД, 28); Мария Магдалыни и Мария Ияковля и Саломии, - иде же стояху вси (ХИД, 38); В том граде во Опии святый Петръ апостолъ Тавифу въскресилъ (ХИД, 80) (одна их учениц апостола Петра).

Личное имя Евдоксия (в церковной форме; греч. эудоксия доброе имя, доблесть, похвала), принадлежит жене византийского императора Аркадия (377-408 гг.), которая принимала активное участие в гонениях на Иоанна Златоуста. В Житии Авраамия Смоленского оно упомянуто в контексте: л... и в доску вписавъ, глаголаше свой грехъ, яко на святаго Иоана.

Традиционным для эпохи Киевского государства оставалось величанье княгинь посредством патронима, как правило, от некалендарных имен). На этот факт указывают Ипатьевская, Лаврентьевская летописи и другие источники. В двух случаях находит отражение факт такого именования, при упоминании княгинь Ярославны и Глебовны: Ярославна рано плачеть Путивлю городу на забороле (СПИ, 384) (речь идет о дочери Ярослава Владимировича Галицкого (Осмомысла), жене Игоря Святославича); забывъ чти и живота, Чрънигова отня злата стола, и своя милыя хоти, красныя Глебовны... (СПИ, 376) (жена Всеволода, сестра Владимира Глебовича Переяславского, внука Юрия Долгорукого, дочь Глеба Юрьевича).

Таблица № 2

Однословные женские календарные имена	Примеры	Кол-во	%	Наиболее частотны в памятниках
Библейские	Агарь Анна Мария Ревека Сарра	60	98,7	ХИД (29), СЗБ (16), ЖАС (5)
Греко-римский антропонимический пласт	Евдоксия Елена Ерина	8	1,3	ХИД (5), СЗБ (2), ЖАС (1)

Рассмотренные выше однословные антропонимические знаки, характерные для церковных, богослужебных текстов, где носители имен традиционно различаются и выделяются лишь с помощью личного имени, являются таковыми по своей сути. В древнерусских же Словах, Поучениях, Хожениях повествуется о лицах не только духовного звания, но и о светских персонажах - князьях, полководцах и мн. др.

В исследуемых источниках следует выделить двухсловные мужские антропонимические формулы типа Борись Вячеславичъ, Владимиръ Игоревич, Всеволодъ Святъславличъ, Гаврило Олексичъ, Давид Святославичъ, Дмитрий Борисович, Игорь Святъславличъ, Ярославъ Володимеровичъ и др.

(по модели: ичн. имя + патронимическое имя), где второй компонент отличается оттенком величания, луважения, знатности, например: лБориса же Вячеславлича слава на судъ приведе (СПИ, 376), Слава Игорю Святъславличю, Буи Туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу! (СПИ, 386).

Двуименной у русских князей являлась формула: христианское личн. имя в Им.п. + нехристианское личн. имя в Им.п. : Се же имена их: Михаил Святополкъ, Василие Владимиръ... (ХИД, 114).

В древнерусских текстах использовалась двухсловная мужская формула именования по модели: ичн. имя + имя предка по отцу или матери (в притяжательной форме или в Р.п.) со словом сын, например: Единъ же Изяславъ, сынъ Васильковъ, позвони своими острыми мечи о шеломы литовския (СПИ, 382) и по модели: слово сын + имя предка. Туга и тоска сыну Глебову! (СПИ, 380). Раритетны именования типа: слово внук, правнук + имя предка (в притяжательной форме): Ярославе и вси внуце Всеславли! (СПИ, 382).

Двухсловная антропонимическая мужская формула именования - ичн. имя + топоним на -скый (-ский), -ской явилась прообразом владельческих, семейных прозваний, ставших затем фамилиями: Глебъ Менский, Меркурий Смоленский, Мъстиславъ Смоленский, Святъславъ Киевский и др. Например: л...и поставлену ему бывшу... иереемъ при княженьи великого и христолюбиваго князя Мьстислава Смоленьскаго и всея Рускыа (ЖАС, 74).

Двухсловная антропонимическая мужская формула именования - ичн. имя + топоним на Чинъ также относится к числу антропонимических моделей, в которых второй компонент, - этноним или катойконим - мог перейти впоследствии в фамильное имя: Ефронъ Хетфеянинъ, Лука Прусинъ: Ту бо пещеру Сугубую Авраамъ купил у Ефрона Хетфеянина на погребение всему роду своему (ХИД, 70).

Среди двухсловных именований мужчин весьма активна модель: ичн. имя + прозвище. Антоний Великий, Василий Великий, Володимеръ Манамахъ, Григорий Богословец, Данилъ Заточеникъ, Еуфимий Новый и под. Например: л... тем же ово собою, ово въ жены бестудныя преображающеся, то же, яко о Великомъ Антонии пишется (ЖАС, 78) (Антоний прозван Великим, поскольку считался первым христианским иноком и основателем монашества. Житие Антония Великого, написанное Афанасием Александрийским (IV в.), с древнейших времен известно на Руси.); Егда устраяшеся въ священчьскыи санъ, образъ же и подобье на Великого Василья (ЖАС, 78) (Василий Кесарийский Великий, ок. 330-379 гг., - лотец церкви; с 370 г. являлся епископом Кесарии Каппадокийской, а также создателем литургии, названной его именем.); л...яко же великый Иоанъ Златаустъ учитъ (ЖАС, 76), Изъ всехъ любя и часто почитати учение... великого вселеныя учителя Иоанна Златоустаго (ЖАС, 72), л...не послушахомъ светилъ великих, рку: Василья и Григорья Богословца, Иоана Златоуста (ССВ, 440) (Иоанн Златоуст (прозвище от сложения золотой +

уста) Хрисостом, 347 - 407 гг., - лотец церкви, в 398-404 гг. -константинопольский патриарх. В Древней Руси с ранних времен известны различные сборники слов Иоанна Златоуста, а также его житие, написанное Александрийским епископом Георгием (VII в.). Любопытно, что отдельные эпизоды из Жития Иоанна Златоуста использует автор жизнеописания Авраамия Смоленского.).

Представлены в источниках и двухсловные женские антропонимические формулы: ичн. имя сына (в притяжательной форме или в Р.п.) со словом мать, относящееся к редким обозначениям носителей имени: Плачется мати Ростиславля по уноши князи Ростиславе (СПИ, 386), И на зиму Смолинску идохъ, и-Смоленска по Велице дни выидох; и Гюргева мати умре (ПВМ, 406). Единственной формулой именования женск. личн. имя + имя сына (в притяж. форме) является: Мария Магдалыни и Мария Ияковля и Саломии, - иде же стояху вси... (ХИД, 38). Аналогична формула: ичн. имя + топоним на -ыни. Мария Египтяныни, Мария Магдалыни: л...на той же купели и Мария Египтяныни преиде по водам къ отцю Зосиме, и приять тело Христово (ХИД, 52).

Среди трехсловных мужских именований можно выделить именование по модели: ичн. имя + топоним на- ы + прозвище. Галичкы Осмомысле Ярославе! (СПИ, 380). Единична трехсловная модель: ичн. имя + имя предков с исходом на -а (в притяжательной форме) со словами сын, внук. ...покушаюся писати житие святаго князя Александра, сына Ярославля, а внука Всеволожа (ЖАН, 426). Принцип трехсловной формулы индивидуализации именуемого лица, обязательный в наше время, был в Древней Руси в зародышевом состоянии, но именно трехсловная модель именования оказалась наиболее перспективной.

В исследуемых текстах упомянуто значительное число иноязычных имен, большую часть которых составляют имена тюркского и арабского происхождения: Агалдадъ, Амаликъ, Аепа, Азгулуй, Асадукъ, Асинъ Багубарсъ, Белкатгинъ, Бонякъ, Гзакъ, Итларъ, Кобякъ, Кончакъ, Коксусъ, Неврюнъ, Огъ, Сакзъ, Санахиримъ, Саукъ, Тугорканъ, Урусоба, Шароканъ и др. Например, в Хожении игумена Даниила фиксируется имя Аморъ (араб. 'Umar паломник): А сиа церкви нынешняя создана есть от старейшины страциньского именемъ Аморъ (ХИД, 42). Речь идет о Халифе Омаре I (634-644), сподвижнике и втором преемнике Мухаммеда. Отметим, что в домусульманской антропонимии у арабов основным именем считалось л'исму 'аламин (лличное имя), т.е. имя, данное при рождении, имя, по которому становился известным человек.

Тюркоязычный именник оставил заметный след в онимической лексике восточнославянских языков: Асадукъ - это, возможно, имя тестя Олега Святославича, женатого на половчанке. Имя Асадук относится к особому типу притяжательного словосочетания: Асадук < es-i oduq бодрствующий, внимательный (Н.А. Баскаков). Антропоним Саукъ (известен по летописям с

1078 г.). Имеется несколько версий относительно этимологии имени Саук 1) < sawug будь здоров, выздоравливай; 2) < sawug - suwug - < sawux холодный; 3) < sayoq - sayqol правое крыло; 4) < say-yq ум, сознание (Н.А. Баскаков): И азъ шедъ с черниговци и с половци, на Десне изьмахом князи Асадука и Саука (ПВМ, 402).

Особое место в наших источниках занимают мифонимы и теонимы, частично взаимозависимые и взаимозаменяемые, так как в мифонимии можно легко обнаружить имена божеств, которые, в свою очередь, со временем модифицируются в мифонимы. В совокупности же теонимы и мифонимы - это наименования мифических персонажей, схожих с именами людей. Не исключена ситуация, когда антропонимы, теонимы и мифонимы могут оказаться в одном ряду имен. В этой связи мы предлагаем включить в число антропонимических единиц мифические имена и имена божеств, каждое из которых приобрело свою терминологическую оболочку. Таким образом, антропонимы в их диахронии и синхронии как бы вбирают онимические единицы, относящиеся к персонажам из теонимии и мифонимии, теоретически представляя нечто единое целое.

Ономастам известен термин мифоантропоним - то есть имя собственное человеческого существа в мифах и былинах, которое человек представлял себе как реально существующее. Важно заметить, что теонимы вошли в антропонимический словник. Имена божеств явились одним из источников антропонимии прошлого и настоящего. Например, именование Вавилъ в Хожении - это Ваал (Баал, первоначально Балу, общесемит. b 7 хозяин, владыка), древнее общесемитское божество, почитавшееся в Финикии, Палестине и Сирии как бог плодородия, вод, войны. Первоначально имя Ваал было нарицательным обозначением божества того или иного племени, потом местности (Ваал Тира, Ваал Сидона и др.) Культ Ваала через финикийцев и карфагенян постепенно во II-I тыс. до н.э. распространился далеко на Запад (в Египет, Испанию и др.): л...на той же горе жерьци Вавиловы исклалъ ножем и рече Илиа: Ревнуя поревновах по господи бозе моем (ХИД, 80).

В Житии Авраамия Смоленского упомянуто имя Саваофъ (Саваот) (один из эпитетов Бога в иудейской и христианской традиции, ивр. Господь Воинств): И да презрить вся съдержай владыка господь Саваофъ... (ЖАС, 102). Имя может означать Господь воинств Израилевых или же Господь воинств Ангельских. В Ветхом Завете встречается с Первой книги Царств.

Разнообразен блок имен языческих богов и существ, которые использует автор в Слове о полку Игореве: Див, Жля, Карна, Обида, Троянъ, Хърсъ: ...збися Дивъ, кличетъ връху древа, велитъ послушати земли незнаеме (СПИ, 374). Общепринятого толкования Дива в Слове нет. Первые издатели видели в Диве филина, считавшегося в народе вещей птицей. Как одно из значений слова Див в словаре В. Даля наряду со значением чудо, диво, указано: зловещая птица, вероятно, пугач, филин.

Див в Слове - это языческое божество дикого, не освоенного человеком пространства, где присутствуют опасные (дикие) для человека природные силы. Ср.: др.-рус. дивъ дикий; в евангелии от Матф. III, 4: dueiu медь дикий мёд.

Отметим, что в большинстве случаев при фиксации однословных христианских и нехристианских личных имен даются разнообразные сведения об именуемом, касающиеся его принадлежности к библейским святым, церковному сану, титулу, социальному положению, этнической принадлежности, роду деятельности, родственным отношениям, связи с географическими местами (место рождения, княжения, церковного служения), индивидуальных физических и нравственных характеристик и под.: лОлегь князь рускыи (ХИД, 30), некто мужь старейшина в земли Ижерстей именемъ Пелугий (ЖАН, 428), брата Брячеслава (СПИ, 382), деду своему Всеславу (СПИ, 382), храброму Мстиславу (СПИ, 372), святыи апостолъ Тимофеи (ХИД, 28); лДавидъ пророкъ и царь (ССВ, 450), святый Навгудимос мученикъ (ХИД, 26), чьрноризець, санъмь прозвутеръ, имьньмь Дамианъ (ЖФП, 350); лФеодосья архимандрита (ЖАС, 70), Яковъ, родомъ полочанин, ловчий бе у князя (ЖАН, 430), новгородець, именем Меша (ЖАН, 430). Женские имена: лСарру, жену его (ХИД, 68), сестру его Дину (ПЯЧДБ, 456), святаа Елена (ХИД, 30) и

др.

Таким образом, антропонимия, засвидетельствованная в анализируемых источниках, явилась фундаментом именника, механизмом и средством имянаречения многовекового антропонимического пространства восточных славян. Это пространство - несомненный факт братского единства современного населения Белой, Великой и Малой Руси.

Третья глава Древнерусская топонимия как источник становления восточнославянской системы географических названий посвящена аспектам таксономизации и классификации топонимии старшей поры, этимологизации древневосточнославянских топонимов, их структурно-словообразовательной специфике.

Географические названия эпохи древнерусского государства, являясь культурным наследием этнического сообщества восточных славян, законсервировали топонимическую информацию о прошлом расселении славянских народов и их представлениях о мироустройстве. Поскольку топонимы отличаются известной устойчивостью, аспекты их изучения находится на стыке истории лексикологии, этимологии и диалектологии. Опосредованно отражая историческую и географическую реальность, топонимы XI-XIII вв. сохраняют на века социокультурную и этногеографическую информацию, отражая ценные сведения о языковых контактах и древних этнических связях, миграциях народов, культуре, быте и их языковом самосознании.

Топонимическое пространство исследуемых текстов складывается из географических названий, относящихся по своему происхождению к разным языкам и функционирующих на разных территориях. Это в большинстве своем топонимы, восходящие к лексике славянских, тюркских и финноугорских языков. Для древних топонимов, особенно с затемненной внутренней формой, обычно определяется принадлежность к той или иной семье языков. Для семантически лясных топонимов лингвоэтническая принадлежность к группе родственных языков актуальна при анализе морфемики слова.

Наряду с собственно топонимами (мезотопонимами) - названиями любого географического объекта: океана, материка, страны, города, реки, оврага и т.д., в наших источниках фиксируются макротопонимы и микротопонимы, которые соотносятся между собой как родовые и видовые онимические единицы.

Традиционно выделяемые семантические типы топонимов представлены в исследуемых памятниках старшей эпохи следующими:

1) оронимы - собственные названия любого объекта рельефа

местности: горы, хребта, перевала, долины, холма, оврага (Елеонъская гора,

Киевские горы, Ливанъская гора);

2)ойконимы - собственные названия любого селения, в том числе

города, посада, села, деревни (Белая Вежа, Белъ-градъ, Берестъе);

3)а хоронимы - названия стран, больших исторических и

географических областей (Ижерская земля, Индия, Иудея);

гидронимы - собственные названия любого объекта гидрографии: моря, реки, озера, колодца, водохранилища, канала. Среди них - пелагонимы - названия морей, а также акватории моря: губа, залив, бухта (Варяжъское море, Великое море, Дышючее море); потамонимы - названия рек (Афамъская река, Богъ, Волга, Двина); имнонимы - названия озер, прудов (Бело озеро, Лаче озеро, Генисаритъское озеро); микрогидронимы (Авраамовъ кладязъ, Канинъ, Кидаръский потокъ);

инсулонимы - названия островов и полуостровов (Алий, Боляровъ островъ, Калимносъ островъ);
спелеонимы - названия пещер, гротов и целых подземных систем (Давыдова пещера, Илии пророка пещера, Иоанна Крестителя пещера);
дримонимы - названия лесов (Гепсимания, Чешъский лесъ); в том числе фитонимы - имена собственные отдельных растений, которые могут служить топографическими ориентирами (Мамврийский дубъ);
агиотопонимы, которые в исследуемых источниках представлены в основном названиями церквей и монастырей (Гавриила архангела церковь, Герасимовъ монастырь, Димитрия святаго монастырь).

Весьма актуальной проблемой, связанной с выработкой непротиворечивых принципов описания топонимического материала старшейа эпохи,а являетсяа определениеа критериева классификации

географических имен, позволяющих выявить характерные признаки лексики подобного рода.

В лингвистической науке известен целый ряд топонимических классификаций, предложенных Т. Войцеховским, В.А. Жучкевичем, Ф. Миклошичем, В.А. Никоновым, Ф. Палацким, С. Роспондом, A.M. Селищевым, А.И. Соболевским, М.Ф. Сумцовым, А.В. Суперанской В.Н. Топоровым и др.

Топонимическое пространство древнейших памятников письменности Киевской эпохи представляет собой многомерную иерархическую модель, в которой системообразующими элементами служат топонимы. Предметом классифицирования является слово, главная единица в этой иерархии, его фонетическое наполнение, семантическое содержание, морфолого-словообразовательная структура, этимологическая характеристика.

Структурные признаки топосистемы связаны с хронологическим и этнолингвистическим аспектами и представлены в виде иерархических классов (таксон): более мелкие географические объекты (микротопонимы) являются частью более крупного географического объекта, который, в свою очередь, относится ко всей территории государства. Не следует забывать, что ведя речь о таксономической организации исследуемых онимов, мы имеем дело с топонимическим пространством древнейших текстов, которые, в свою очередь, служат для исследователя своеобразной географической картой.

Этимологический анализ древних географических названий является весьма актуальной и сложной проблемой в лингвистической науке, несмотря на то, что опыт этимологических исследований апеллятивной и проприальной лексики к настоящему времени является весьма обширным и связан с именами А.К. Матвеева, Э.М. Мурзаева, А.Г. Преображенского, О.Н. Трубачева, М. Фасмера, Г.П. Цыганенко, П.Я. Черных, E. Seebold и др. Этимология географических названий отражает их происхождение, выяснение содержания и отношений с другими подобными. Известная специфичность этимологизации ономастического материала связана с комплексным характером применяемых методов и способов исследования. Ключевое значение при определении происхождения географических названий, базой для образования которых могут служить как нарицательные, так и собственные имена, имеет фонетический, морфологический и словообразовательный анализ, сведения исторического и географического плана, характер топонимической системы, к которой принадлежит этимологизируемое название, а также способы фиксации топонимов в письменных источниках.

В исторической топонимике весьма важным остается вопрос о характере номинативной мотивировки географических имен. В качестве конкретных наименований могут выступать как нарицательные, так и собственныеаа имена.аа Приаа этомаа кругаа слов,аа используемыхаа ваа качестве

географических названий, связан с определенными тематическими группами лексики.

В качестве географических терминов и номенов, являющихся родовыми или видовыми обозначениями географических объектов в источниках выступают следующие: а) термины: гора, земля, лесъ, море, область, озеро, островъ, пещера, пустыня, река, село, страна; б) номены: верхъ, врата, градище, градокъ, градъ, гумно, дворъ, дебрь, купель, лавра, место, метохия, монастырь, поморие, потокъ, пристанище, ровъ, столпъ, церковь. Основой топонимии являются апеллятивы, которые оказываются частью сложных и составных географических названий, определяющих смысловое содержание топообъектов.

Уже в письменных источниках старшей поры имеет место переход нарицательных имен - географических терминов в топонимы: город Городецъ (ЖАН), Прилукъ городъ (ПВМ) (название от народного географического термина прилук край излучины, реки, обрыва), город Псковъ (ЖАН) (в качестве исходной признается форма Плесковъ, в основе которой др.-русск. плесъ колено реки от одной луки до другой).

Группа географических названий, возникших на основе природно-ландшафтной лексики, отражает размеры и конфигурацию природных объектов, особенности гидрологии и рельефа, флоры и фауны: город Броды (ПВМ) (на границе Руси с Польшей в Волынской земле), город Выдубичи (СМВ), город Глоговъ (серб, глог боярышник), аче озеро (МДЗ) (название из карел, аччу низкий, низменный, мелкий, неглубокий, отлогий, что весьма точно характеризует озеро: оно мелководно, его низменные берега почти со всех сторон окаймлены болотами), город Лубъны (ПВМ) (название по форме краткого прилагательного от др.-русск. уб луб, кора, лыко), город Стародубъ (ПВМ), Узъкое море (ХИД) (древнерусское название Мраморного моря объясняется сходством по форме), река Ижжера (ЖАН) (из фин. Inkeri лизвилистая), река Хоролъ (ПВМ) (ср. др.-сербск. хрълъ быстрый), город Берестъе (ПВМ) и ряд других.

Значительную группу в исследуемых источниках составляют названия, имеющие в качестве мотивировочной основы личное имя человека, связанное с именуемым объектом по его местожительству, роду занятий, отношениям принадлежности и под. (в числе которых множество микротопонимов): Авраамовъ кладязъ (ХИД), Асафатова дебрь (ХИД), Давыдова пещера (ХИД), Илии пророка пещера (ХИД), Иосифовъ ровъ (ХИД), Исавово село (ХИД), ручей Канинъ (СПИ) (в этом названии канин -притяжательное прилагательное от русск. прозвищного имени Каня (птица каня, канюк сарыч), Мелхиседекова пещера (ХИД) и др.

Судя по нашим материалам, древнерусская полисонимия отражает личные имена их основателей: город Василъевъ (ЖФП), город Володимеръ (ПВМ), город Гюргевъ (ПВМ) (на реке Роси, 1095 г.), Юръевъ градъ (ЖАН) (Дерпт),аа городаа Киевъаа (СПИ,аа ПВМ,аа СЗБ),аа Константинъаа градъаа (СЗБ)

(Иерусалим), Костянтинъ градъ (ЖФП) (Константинополь), город Микулинъ (ПВМ), город Переяславлъ (ПВМ), город Путивлъ (СПИ) (название в форме притяжательного прилагательного на -jb- от гипотетического др.-русск. личного имени Путив или Путим), Ростовъ городъ (ЖФП) (традиционно название связывают со слав, личным именем Рост (ср. Ростислав), город Святославлъ (ПВМ), город Туровъ (ПВМ) (Согласно Повести временных лет (под 980 г.), основан неким человеком по имени Туры), город Черниговъ (ПВМ, СПИ) (название происходит от собственного имени Чърнигъ, производного от чърнъ черный) и др.

Древнерусские хоронимы также антропоцентричны: они связаны с личными именами: Александрова земля (ЖАН), Володимиръская оболостъ (ЖФП), Завулона и Неффалима земля (ХИД) (Завулон и Неффалим - библ. персонажи, чьими именами названы колена Израилевы, каждое из которых получило определенную землю для обитания) и др.

Поскольку анализируемые жанры древнерусских текстов были написаны в основном духовными лицами, то совершенно естественно в них имели место культовые топонимы, связанные с христианским вероучением и богослужением: Апостольские врата (ХИД), Боголюбиво (ЖАН), Богородица Пирогощая (СПИ), Богородици монастырь (ЖАС) (Богородицкий монастырь к юго-востоку от Смоленска), Богородици соборная церковь (CMC) (Успенский собор, заложенный Вл. Мономахом), Премудрости домъ божий (СЗБ), Иоанна Златоустаго монастырь (ХИД), Иоанна Предтечи святаго монастырь (ХИД), Марии святыя богородици церковь (СЗБ), Михаила архангела церковь (ЖАС), Софии святая церковь (ЖАН) и др.

В исследуемых источниках фиксируется ряд географических объектов, отражающих цветовую характеристику в топонимической номинации: Бело озеро (МДЗ) (название озера в пределах современной Вологодской области связывают с белым цветом грунта дна), Синее море (СПРЗ) (заимствовано у тюрко-монголов, пользовавшихся цветовой ориентировкой), Чермное море (МДЗ) (связано с цветовой ориентировкой народов Востока, согласно которой южная сторона обозначалась красным цветом (др.-рус. чермный -красный), город Белая Вежа (ПВМ), Белъ-градъ (СПИ) (назван так, вероятно, по цвету стен или строений), и др.

Становление системы географических названий безусловно связано с именем этноса, владевшего той или иной территорией, а также проживавшей в непосредственной близости от макрообъектов. Поэтому терминологическое пространство в этой группе ономастикона связано с пелагонимией, гидронимией, хоронимией, полисонимией и агионимией. Отэтнонимные топонимы представлены в древнерусских текстах следующими: Варяжъское море (ЖАН) (от этнонима варяги), Гречъская земля (СЗБ), Немецкая земля (ЖАН), Половецкая земля (СПИ, ПВМ), Половецкое поле (СПИ), Смоленскъ градъ (CMC) (от слав, этнонима смоляне/смолене), Угорскыи горы (СПИ),

Хананейская земля (ХИД), Чешъский лесъ (ПВМ), Чюдъское озеро (ЖАН) (от названия фин. племен - чудъ) и др.

В системе топонимии древнерусского периода письменности используются адъективы типа великий, малый: Антиохия Великая (ХИД), Антиохия Малая (ХИД), Великое море (ХИД) (В русской традиции именования великое (лбольшое) подчеркивает его размеры), Донецъ Малый (СПИ), Донъ Великий (СПИ), Ираклия Великая (ХИД) и др.

Единичны в исследуемых текстах примеры метафоризации топонимов: Дышючее море (СПРЗ) (Дышащее море - это Белое море и Северный Ледовитый океан. Названы дышащими из-за больших приливов и отливов), Сновъская река (ХИД) (название от глагола сновать).

Древние авторы дают описание внешних особенностей и местоположения топообъекта: лКипръ есть островъ великъ зело... (ХИД, 30), лХидониа островець малъ (ХИД, 82) и др. Любопытно, что самими авторами текстов делаются попытки осмысления значения географических названий. Так, в Хожении игумена Даниила даны этимологические комментарии к целому ряду географических названий: л.. .гора высока велми и велика зело, и снези на ней лежат чрес лето; имя горе той иван; на той горе раждается ливанъ и темианъ белый (ХИД, 94), л...тогда свята богородица нарече имя месту тому Каламонии, еже ея протолкует Доброе обителище (ХИД, 54), И есть около места того поле красно велми... и то ся место зоветь Агиапимина, еже протолкуется Святаа паства (ХИД, 66), И та земля вся около дуба того зоветься Мамбрия, да потому зоветься дубъ-отъ Мамбриский (ХИД, 68), лимя месту тому Спудий, иже ся протолкуеть Тщание богородично (ХИД, 38), да то ся место зоветь Месопотамия, еже есть Сердоречие (ХИД, 94) и др.

Древнерусские памятники письменности ??-???? вв. фиксируют значительное число топонимических единиц, отражающих степень охвата территорий, известных русским и значимых для их языкового сознания. В связи с этим можно говорить об определенных культурно-языковых намерениях авторов в употреблении топонимов, служащих не только пространственным ориентиром, но и знаковыми именованиями мировосприятия.

Берестъе (Брест): л...и отъиде к Берестию со Изяславомь, а мене посла Смолиньску (ПВМ, 402). Впервые упоминается в летописи 1019 г. как Берестъе, от берестъе (др.-русск. основа *берест-, расширенная суф. -ъ]е) березовая кора, береста; возможна также связь с др.-русск. берест вяз (Е.М. Поспелов). Исходной для др.-русск. *берестъ > Берестие, Берестъе стала праславянская форма *berstje с собирательным значением вязы (В.П. Нерознак).

Мелетиния// Метания островъ (остров Митилин в Эгейском море): А от Мелетинии до Ахия острова верстъ 100... (ХИД, 28); А от Тенеда острова до Метании острова верстъ 100; и ту лежит святыи митрополит

Мелетиньскы (ХИД, 28). Название острова Митилин (греч. ????????) догреческого происхождения, предположительно хеттское: в Каппадокии есть название Моутилиа того же гнезда. Из древнегреч. митилос - вид съедобной раковины или митилон новейший - попытки переосмыслить непонятное название (В.П. Нерознак). Имеется версия, что именем своей дочери - Митилена - Макарей назвал город Митилена на острове Митилин.

Мологинские врата. И дошед врат Мологинских, ту же вышла на воду некая девица... (CMC, 206). Ворота с таким названием в Смоленске неизвестны и, возможно, имеются в виду Молоховские ворота, через которые из Смоленска шла дорога на Молоховскую волость и далее на Мстислав. Позволим себе предположить, что в данном случае речь идет о речном пороге, названном именно Мологинские врата, а сам контекст следует рассматривать как мифопоэтический, поскольку с рекой у древних славян были связаны многочисленные культы, и которая мыслилась как некая граница, рубеж в жизни человека. Подобное мифопоэтическое осмысление, связанное с водой и образом Девы-Обиды представлено в Слове о полку Игореве: Въстала Обида въ силахъ Дажь-Божа внука, вступила девою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синемъ море у Дону (СПИ, 378). Ср. также Молога (река, левый приток Волги; Тверская, Новгородская и Вологодская область). Название оставлено древним населением края: основа мол- не объясняется из современных языков, но широко предствлена в зоне от Поочья до Сухоны и Вага: Мола, Молота, Молонда, Молога (бассейн Костромы), Молохта, Молокча, Молокша. Форманты, сопровждающие эту основу, известны до древней финн.-угор, гидронимии и сводятся к терминам со значением река (Е.М. Поспелов).

Сноеь// Сноеьская река// Сноеь река - река в Черниговской области, (название происходит от глагола сновать, от и.-е. основы *snau плыть, течь), берущая начало в окрестностях г. Стародуба и впадающая в Десну: И есть всем подобенъ Снове реце, в шире и в глубину, и болонием подобенъ есть Иорданъ (ХИД, 88); л...вшире же есть Иордан яко же есть Сновь на устий (ХИД, 52), Всемъ же есть подобенъ Иордан к реце Сновьсей... (ХИД, 52). Возможна иран. этимология (ср. древнеинд. снаути сочиться, течь).

С некоторой осторожностью можно утверждать, что в Древней Руси объективно функционировала система топонимии в широком понимании этой отрасли знания, мировосприятия топонимической панорамы, части ономастикона, в совокупности репрезентирующего идею ономастического пространства.

Топонимическое словообразование, в особенности историческое, отличается известным своеобразием. С грамматической точки зрения топонимы древнерусского языка можно разделить на однословные (Берестъе), сложные (Царъградъ) и названия-словосочетания (Новгородъ Нижний).

Наш материал дает возможность расширенного иллюстрирования структуры древнерусских топонимов, что может стать объектом автономного изучения.

Атрибутивный тип: Модель 1 - бессуффиксная: краткое прил.+ сущ. в ed. ч. м.р.: Белъ-градъ (СПИ), Новъградъ (СПИ), Новъгородъ (ПВМ), Новгородъ (СПИ), Новъгородъ (ЖАН), Новъгородъ (МДЗ). Модель 2 -бессуффиксная: краткое прил.+ сущ. в ed. ч. ср.р. : Бело озеро (МДЗ).

Аппозитивный тип: Модель 1 - сущЛсущ. в ед.ч.. Устъюгъ (СПРЗ), Царъградъ (ХИД), Царъградъ (МДЗ), Цесаръгородъ (СПРЗ).

Сложение без суффиксации - чистый композит: Модель 1 - именная основа + соедин. гласн. о/е + именная основа (равная слову) : Стар-о-дуб-ъ (ПВМ).

Сложение с суффиксацией - суффиксальные композита: Модель 1 -именная основа + соедин. гласн. о/е + именная основа + суффикс + флексия в ед. ч.\ Бог-о-люб-ив-о (МДЗ), Бог-о-люб-ив-о (ЖАН).

Безаффиксные топонимы: Воинъ (ПВМ), Волга (ЖАН), Выра (ПВМ), Глоговъ (ПВМ), Голтавъ (ПВМ), Двина (СПИ), Десна (ПВМ), Донъ (ПВМ), Дунай (СПИ), Ижжера (ЖАН), Каяла (СПИ), Кыевъ (СПИ), Коръдно (ПВМ), Краснъ (ПВМ), Нева (ЖАН), Немига (СПИ), Рось (ПВМ), Сальня (ПВМ), Сновь (ХИД), Стугна (ПВМ), Сула (ПВМ), Супой (ПВМ), Сурожъ (СПИ), Халепъ (ПВМ), Хоролъ (ПВМ); в том числе отантропонимные: Володимеръ (ПВМ), Володимеръ (ЖАН) и др.

Суффиксальные топонимы: Модель 1 - именная основа + суффикс -je. Берест '-je (ПВМ), Болон '-je (СПИ), Скуделънич-je (ХИД); Модель 2 -именная основа + суффикс -ец + флексия в ед.ч. (в составе указанной модели в первом примере имеет место процесс превращения географического термина в топоним): Город-ец-ъ (ЖАН), Дон-ец-ъ (СПИ); Модель 3 - именная основа + суффиксы -ов, -ев + флексия в ед.ч.: Борич-ев-ъ (СПИ), Василъ-ев-ъ (ЖФП), Гюрг-ев-ъ (ПВМ), Рим-овъ (ПВМ), Рим-ов-ъ (СПИ), Рост-ов-ъ (ПВМ), Тур-ов-ъ (ПВМ), Черниг-ов-ъ, Щерниг-ов-ъ (ПВМ), Черниг-ов-ъ, Чръниг-ов-ъ (СПИ); Модель 4 - именная основа + суффикс -ин + флексия в ед.ч.: Вар-ин-ъ (ПВМ), Горош-ин-ъ (ПВМ), Кан-ин-ъ (СПИ), Кснят-ин-ъ (ПВМ), Микул-ин-ъ (ПВМ); Модель 5 - именная основа + суффикс -иц + флексия в ед.ч.: Ворон-иц-а (ПВМ); Модель 6 - именная основа + суффикс -ьск, -ск + флексия в ед.ч.: Дръют-ъск-ъ (ПВМ), Кур-ъск-ъ (ЖФП), Кур-ъск-ъ (ПВМ), Кур-ъск-ъ (СПИ), Мен-ъск-ъ (ПВМ), Одр-ъск-ъ (ПВМ), Плесн-ъск-ъ (СПИ), Cymej-ск-ъ (ПВМ); Модель 7 - именная основа + суффиксы -jb, -ск + флексия в ед.ч.: огожъскъ (ПВМ) < * ог^'ъ-скъ, Полотскъ (СПИ), Полтескъ (ПВМ) < Полот Дъ(е)ск-ъ; Модель 8 - именная основа + суффикс -ен + флексия в ед.ч.: уб-ън-ъ (ПВМ), Ром-ен-ъ (ПВМ); Модель 9 - именная основа + суффикс -jb. укамлъ (ПВМ) < уком-jb, Переяславлъ (ПВМ) < Переяслав-jb, Путивлъ (СПИ) < Путив-jb, Святославлъ

(ПВМ) < Святослав-jb; Модель 10 - именная основа + суффикс -еск, -енск, -иньск + флексия в ед.ч.: Смол-инъск-ъ, Смол-енск-ъ, Смолн-еск-ъ (ПВМ).

Конфиксальные топонимы: Модель 1 - префикс вы- + именная основа + суффикс -ич + флексия мн.ч.. Вы-дуб-ич-и (СМВ). Модель 2 - префикс по- + именная основа + суффикс -je. По-мор '-je (СПИ), По-сул '-je (СПИ).

Плюративы: Модель 1 - именная основа + флексия мн.ч.. Брод-ы (ПВМ); Модель 2 - именная основа + суффикс -к + флексия мн.ч.: Дудут-к-и (СПИ); Модель 3 - именная основа + суффикс -ищ + флексия мн.ч. : Сел-ищ-а (ЖАС).

Топонимические словосочетания: Модель 1 - крат. прил. в ед. ч. + сущ. в ед.ч. (геогр. термин/номен): Александрова земля (ЖАН), Антиохиевъ градъ (ХИД), Боляровъ островъ (ЖФП), Грезнова дебръ (ХИД), Давыдова пещера (ХИД), Юръевъ градъ (ЖАН) и др.; Модель 2 - полн. прил. в ед. ч. + сущ. в ед. ч. (геогр. термин/номен) : Варяжъское море (ЖАН), Великое море (ХИД), Володимиръская оболостъ (ЖФП), Гречъская земля (СЗБ), Западная страна (ЖАН), Ижерская земля (ЖАН), Чермное море (МДЗ), Чешъскш лесъ (ПВМ), Чюдъское озеро (ЖАН) и др.; Модель 3 - сущ. в ед. ч. + сущ. в ед.ч. (геогр. термин): Володимиръ градъ (ЖФП), Константинъ градъ (СЗБ), Кыевъ городъ (ЖФП), Непръ река (CMC), Прилукъ городъ (ПВМ), Псковъ градъ (ЖАН), Ростовъ городъ (ЖФП), Смоленескъ градъ (ЖАС) и др.; Модель 4 - полн. прил. в ед. ч. + сущ. в ед. ч. : Белая Вежа (ПВМ); Модель 4а - полн. прил. в ед. ч. + сущ. в ед. ч. (в составе указанной модели имеет место процесс превращения географического термина в компонент топонима): Новый Городъ (ПВМ), Святая Гора (ХИД); Модель 5 - сущ. в ед. ч. + полн. прил. в ед.ч.: Антиохия Великая (ХИД), Донъ Великыи (СПИ), Новъгородъ Нижний (ЖАН) и др.; Модель 6 - полн. прил. во мн. ч. + сущ. во мн. ч. (геогр. термин/номен): Араратъскыи горы (ЖАН), Гелъвунъские горы (ХИД), Киевские горы (СПИ), Сихемъские горы (ХИД), Угорскыи горы (СПИ); Модель 7 - сущ. в ед. ч. + сущ. в ед.ч.: Днепръ Словутичъ (СПИ); Модель 8 - прич. в ed. ч. + сущ. в ed. ч. (геогр. термин): Дышючее море (СПРЗ).

В определенный период формирования топонимии типовые основы и форманты складываются в многообразные комбинации и порождают разнообразие лексем как в дотопонимной лексике, так и в топонимах.

В Заключении подводятся основные итоги диссертационного исследования и делаются выводы, касающиеся формирования многоформульной системы русской ономастической лексики, служащей средством идентификации, конкретизации и репрезентации определенного концептуального пространства, источником зарождения русских культурно-исторических ономастических традиций.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

Монографии

Соколова Е.Н. Проблема систематизации лексико-стилистического пространства в древнерусских памятниках письменности (раздел в монографии)// Научные исследования: информация, анализ, прогноз. Монография/ П. Ф. Кравчук, В. В. Попов, Н. И. Лыгина и др. / Под общ. ред. проф. О. И. Кирикова. Книга 1. Воронеж: ВГПУ, 2003. С. 173-181.
Соколова Е.Н. Национально-культурная специфика древнерусского текста как объект лингвистического изучения (раздел в монографии)// Научные исследования: информация, анализ, прогноз. Монография / Б. В. Асатрян, Т. П. Агафонова, Н. М. Бружукова и др. / Под общ. ред. проф. О. И. Кирикова. Книга 3. Воронеж: ВГПУ, 2004. С. 37-43.
Соколова Е.Н. Антропонимическое своеобразие Слова о законе и благодати митрополита Илариона (раздел в монографии)// Научные исследования: информация, анализ, прогноз. Монография/ Э.А. Болодурина, Т.А. Булыгина, Н.Н. Веселова и др. / Под общ. ред. проф. О. И. Кирикова. Книга 12. Воронеж: ВГПУ, 2007. С. 120-129.

4. Соколова Е.Н. Ономастическое пространство древнерусских

памятников письменности Киевской Руси. Монография/ Под ред. д.ф.н.,

проф. Н.К. Фролова. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2009. 244 с.

5.а Соколова Е.Н. Система ойконимов в древнерусских памятниках

письменности Киевской эпохи (раздел в монографии)// Научные

исследования: информация, анализ, прогноз. Монография /A.M. Аматов,

Н.Б. Андренов, А.П. Бабченко и др. /Под общ. ред. проф. О. И. Кирикова.

Книга 24. Воронеж: ВГПУ, 2009. С. 175-186.

Статьи в научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ для публикации результатов докторских исследований

1.а Соколова Е.Н. Фонетико-морфологическая адаптация христианских

личных имен в памятниках киевской эпохи// Вестник Челябинского

государственного университета. Серия Филология, Искусствоведение. Вып.

21.2008. №16(117). С. 141-147.

2.аа Соколова Е.Н. Однословные мужские некалендарные имена в

письменных текстах старшей эпохи// Известия Волгоградского

государственного педагогического университета. Серия Филологические

науки. 2008. № 10 (34). С. 121-124.

3.аа Соколова Е.Н. Из истории изучения древнерусской

антропонимической системы// Вестник Челябинского государственного

университета. Серия Филология, Искусствоведение. Вып. 23. 2008. № 21

(122). С. 147-157.

4. Соколова Е.Н. Структура антропонимов в Слове о полку Игореве//

Вестник Тюменского государственного университета. 2009. № 1. С. 187-193.

5.а Соколова Е.Н. Именования женщин в древнерусских памятниках

письменности Киевской эпохи// Вестник Челябинского государственного

педагогического университета. Научный журнал. Серия Филология и

искусствоведение. 2009. № 4. С.258-266.

Соколова Е.Н. Двухсловные мужские антропонимические формулы в памятниках Киевской эпохи// Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия Филологические науки. 2009. № 5 (39). С. 82-86.
Соколова Е.Н. Древнерусская топонимическая лексика как объект лингвистического изучения// Вестник Читинского государственного университета. Серия Филология и искусствоведение. 2009. № 3 (54). С. 172-177.

Статьи и материалы конференций

Соколова Е.Н. Слово о полку Игореве в контексте русской духовной культуры// Экология культуры и образования: филология, философия, история. Сборник статей. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 1997. С. 10-17.
Соколова Е.Н. Философская мысль Древней Руси// Славянские духовные традиции Сибири. Материалы общероссийской научно-практической конференции. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 1999. С. 155-159.

Соколова Е.Н. Лексическое своеобразие Слова о законе и благодати митрополита Илариона// Лингвистический ежегодник Сибири. Сборник научных трудов. Выпуск 1. Красноярск: ПЦ КрасГУ, 1999. С. 101-107.
Соколова Е.Н. Лексическое своеобразие Моления Даниила Заточника// Традиции славяно-русской словесности в Тюмени. Материалы всероссийской научно практической конференции. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2000. С. 14-19.

12. Соколова Е.Н. Проблема диглоссии древнерусского литературного

языка// Лингвистические аспекты речевой культуры. Межвузовский сборник

научных статей. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2000. С. 99-105.

Соколова Е.Н. Проблемы таксономического описания лексики древнерусских памятников письменности// Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. Межвузовский тематический сборник. Выпуск 3. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2000. С. 57-60.
Соколова Е.Н. Семантико-стилистическое своеобразие мирских притч в Молении Даниила Заточника// Славянские духовные ценности на рубеже веков. Сборник статей. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2001. С. 118-123.
Соколова Е.Н. Система стилистических синонимов древнерусского языка: проблемы синхронии и диахронии// Объединенный научный журнал. М., 2001. №10. С. 40-43.

Соколова Е.Н. К проблеме авторства Слова о полку Игореве// Человек и общество: на рубеже тысячелетий. Международный сборник научных трудов. Выпуски 6-7. Воронеж: ВШУ, 2001. С. 133-136.
Соколова Е.Н. Слово о полку Игореве как уникальный источник для изучения лексики древнейшего периода// Человек и общество: на рубеже тысячелетий. Международный сборник научных трудов. Выпуск 8. Воронеж: ВГПУ,2001.С. 134-138.

18.а Соколова Е.Н. Аннотированная историография лексики

древнерусских памятников старшей поры// Славянские истоки словесности и

культуры в Западной Сибири. Сборник статей по материалам

межрегиональной научно-практической конференции: В 2 ч. Часть 1.

Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2001. С. 26-35.

Соколова Е.Н. Временная лексика в памятниках Киевской Руси// Наука и образование XXI века. Сборник тезисов докладов Второй окружной конференции молодых ученых ХМАО: В 2 ч. Часть 1. Сургут: Изд-во СурГУ, 2001. С. 142-144.
Соколова Е.Н. Стилистическая синонимия в древнерусских текстах ??-???? вв.// Материалы I международной конференции Русская филология: Язык - Литература - Культура. Сборник статей. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2002. С. 156-158.

Соколова Е.Н. Магический текст Слова о полку Игореве: проблемы датировки и авторства// Человек и общество: на рубеже тысячелетий. Международный сборник научных трудов. Выпуск 17. Воронеж: ВГПУ, 2002.С. 169-172.
Соколова Е.Н. К проблеме темных мест Слова о полку Игореве// Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста и речи. Сборник статей Всероссийской научной конференции: В 3 тт. Соликамск: РИО СГПИ, 2004. Т. 2.С. 163-167.
Соколова Е.Н. Авторство Слова о полку Игореве: загадка или очевидность?// VIII международные Виноградовские чтения. Проблемы истории и теории литературы и фольклора. Материалы конференции. М.:МГПУ, 2004. С. 119-125.
Соколова Е.Н. Жизнь легендарного текста: 820 лет Слову о полку Игореве// Славяно-русские духовные традиции в культурном сознании народов России. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. В 2 ч. Часть 1. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2005. С. 170-172.
Соколова Е.Н. Актуальные проблемы изучения ономастического пространства древнерусских памятников письменности эпохи Киевской Руси// Виноградовские чтения - 2005. Мат-лы Всерос. науч.-практ. конф. Тобольск: ТГПИ, 2005. С. 162-163.
Соколова Е.Н. Проблемы стилистической синонимии в русских памятниках старшего периода// Изменяющаяся Россия: новые парадигмы и новыеаа решенияаа ваа лингвистике:аа Материалыаа Iаа Международнойаа научной

конференции. В 4 ч. Часть 2. Кемерово: Юнити, 2006. С. 295-303. (Серия Филологический сборник. Вып.8).

27.а Соколова Е.Н. К вопросу об изучении древнерусской

антропонимической системы ??-???? вв.// Современная парадигма

лингвистических исследований: методы и подходы: Сб. материалов Всерос.

науч.-практ. конф. Стерлитамак: Стерлитамак. гос. пед. академия, 2007. С.

96-100.

Соколова Е.Н. Антропонимия Моления Даниила Заточника// Духовная культура русской словесности. Мат-лы науч.-практ. конф. В 2 ч. Часть 2. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2007. С. 137-140.
Соколова Е.Н. Состав и структура антропонимов Моления Даниила Заточника// Русский язык: исторические судьбы и современность. Труды и мат-лы III Межд. конгресса исследователей русского языка. М.: МГУ, 2007. С. 90.

30.а Соколова Е.Н. К вопросу об именовании церковнослужителей в

Хождении игумена Даниила// Камский путь: Мат-лы Всерос. науч.-практ.

конф. Строгановские чтения - III, Лингвистические и эстетические

аспекты анализа текста и речи - VII)/ Ред.-сост. И.А. Подюков. Соликамск:

СГПИ,2009. Т. 1.С. 92-94.

31.аа Соколова Е.Н. Состав и структура антропонимов в Житии

Александра Невского//1 Кодуховские чтения. Межвуз. сб. науч. и науч.-мет.

статей. Ишим: Изд-во ИГПИ, 2009. С. 130-136.

Авторефераты по всем темам

Авторефераты по филологии

Blog

Ономастическое пространство древнерусских памятников письменности Киевской Руси