Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по истории

Эволюция денежных систем Причерноморья и Балкан в XIIIЦXV вв.

Автореферат докторской диссертации по истории

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Исторический факультет

Кафедра истории Средних веков и Раннего нового времени

На правах рукописи

ПОНОМАРЕВ АНДРЕЙ ЛЕОНИДОВИЧ

ЭВОЛЮЦИЯ ДЕНЕЖНЫХ СИСТЕМ ПРИЧЕРНОМОРЬЯ И БАЛКАН В ???-XV ВВ.

Специальность 07.00.03 Ч Всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Москва, 2010

Работа выполнена на Кафедреа истории Средних векова и Раннегоа нового времени Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова

Официальные оппоненты:а доктор исторических наук,

профессор Бибиков Михаил Владимирович

доктор исторических наук,

профессор Бородкин Леонид Иосифович

доктор исторических наук,

чл.-корр. РАН Гайдуков Петр Григорьевич

Ведущая организация:

Институт востоковедения Российской Академии Наук

Защита диссертации состоится "07" апреля 2010 г. в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 501.002.12 в Московском Государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992, г. Москва, Ломоносовский пр-т, д. 27, корп.4, МГУ, Исторический факультет, диссертационный совет по всеобщей истории

Автореферат разослан "

2010 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат исторических наук доцент

Никитина Т.В.

Актуальность исследования

Воссоздание материальной составляющей истории человечества не менее важно для понимания прошлого, чем реконструкция путей духовного и интеллектуального прогресса. Одной из основ экономики и немаловажным ее компонентом еще в Античности стало денежное обращение. Актуальность темы, озаглавленной Эволюция денежных систем и напрямую связанной с историей экономики, обуславливают процессы междисциплинарной интеграции и развития информационных технологий, определяющие магистральные пути развития в гуманитарных науках нашего времени. Появление нового материала, методов или инструментов исследования влечет за собой необходимость и обязанность для ученого предложить новое объяснение прошлому. Сказанное относится к истории государств, существовавших в XIII-XV вв. в обширном регионе, простиравшемся от Каспийского моря до Адриатического. Весьма долго казалось, что картина их истории, нарисованная историками XIX в. по нарративному материалу, собранному эрудитами и энциклопедистами, опубликованному трудами ученых критической школы и позитивистов, нуждается лишь в новых красках и деталях. Однако, освоение целых пластов архивных документов, невостребованных ранее, превращение археологии в источник разнообразных и беспристрастных фактов, поликультурные изыскания нарушали эту идиллию. Новый взгляд на взаимоотношения Золотой Орды и Руси стал возможен только после исследований Г.А. Федорова-Давыдова, во многом основанных на археологическом изучении следов, оставленных монгольской империей, а история Трапезундской империи по сути стала известна только после работ СП. Карпова, поднявшего огромный пласт документации западноевропейского происхождения. Новации коснулись не только сферы аграрных, социальных или межэтнических взаимоотношений. Направление историографии, отпочковавшееся от изучения крестоносного движения, сосредоточилось на анализе торговой активности западноевропейцев на Леванте. Хотя присутствие итальянских республик в Византии фиксируют документы предшествовавшей Комниновской эпохи, говорить о том, что оно стало важным фактором исторического развития, можно лишь после 1204 г., когда рыцари Четвертого крестового похода взломали отстраненность и самоизоляцию региона. Отсчет времени, начатый с Partitio Romaniae, закончился уже в Новое время, когда исчезли последние следы сети торговых факторий и территориальных анклавов, раскинутой по Эгеиде и Черноморью рыцарями и итальянскими предпринимателями. Однако более двух веков присутствие западноевропейского купечества было постоянной составляющей и экономической и политической жизни региона.

Именно желание лучше понять, какова была функция, которую выполняли на Востоке европейские купцы, каковы были условия их деятельности, чем, наконец, человечество обязано рыцарям не только креста, но и кошелька, послужило уже давно отправной точкой данного исследования, лишь условно нумизматического.

Сложность задачи усугублялась тем, что предмет исследования Ч лэкономическая интеграция и финансовая кооперация Ч распылен в историографии по самодостаточным направлениям. Большинство из них, в том числе и нумизматические штудии, имеют национальную окраску, другие, подобно изучению истории Византии, крестоносного движения или левантийской торговли, изначально сформировались как интернациональные. Претендовать на адекватность компаративного исследования экономики различных государств Балкан и Причерноморья трудно, если не знать, что же собой представляли деньги современников и соседей византийских императоров из последней династии Палеологов. С одного взгляда понять, что история банковского дела в Венеции переплетается с анализом аграрной истории Византии или с характеристикой демографических процессов в Золотой Орде, наверное, невозможно. Однако и первая, и вторая и третья не могут обойтись без использования содержащихся в документах эпохи сведений о деньгах, которые ссужали банкиры, платили парики или чеканили ханы. Замкнувшись в рамках национальной нумизматики вполне реально отследить внешние признаки эволюции этих денег, однако увидеть параллели, узнать, почему, как и когда менялись денежные системы, из-за чего происходили кризисы, нельзя без помощи того же компаративного анализа. Ответить, по крайней мере, на часть вопросов стало возможно, обратив пристальное внимание на цифровую информацию, которую предоставляют нам не только письменные документы того времени, но и сами монеты. Для этого историку-медиевисту пришлось воспользоваться методами и достижениями не стоявших на месте лингвистики, металловедения, исторической географии и экономики, теории вероятностей и математического моделирования, перевоплотиться и в средневекового счетовода, и в современного статистика.

Степень изученности темы

Изучение денежных систем XIII-XV вв., существовавших на территориях государств Восточной и Юго-Восточной Европы происходило, в первую очередь, в рамках национальных историографии. Преимущественный интерес ученых Болгарии, Сербии, Турции или России к собственному нумизматическому прошлому объяснять не требуется. Свой вклад в нумизматику внесли и родоначальники современных научных шкоЧ М. Динич, Т. Герасимов, О. Илиеску, Г.А. Федоров-Давыдов. Первые описи болгарских, трапезундских, золотоордынских и византийских монет были составлены уже к сер. XIX в. С. Любичем, Ф. де Пфаффенхоффеном, Х.М. Френом, Ф. де Солеи. В настоящее время обращаться к ним почти нет нужды, поскольку к 30-м годам XX в. ученые уже располагали самой полной на сегодня систематизацией трапезундского материала, сделанной О.Ф. Ретовским, описаниями болгарской монеты Н. Мушмова, каталогами А.К. Маркова, обработавшего собрание мусульманских монет Эрмитажа и В. Ротса, издавшего византийские монеты из Британского музея. До сих пор активно используется труд Г. Шломберже, покрывающий чекан государств Латинского Востока вплоть до XV в. Формирование сегодняшних представлений о типологии балканского чекана завершили труды И. Юруковой, В.

Пенчева (Болгария), М. Йовановича, С. Дмитриевича, В. Иванишевича (Сербия). Если Чекан генуэзских колоний Г. Лунарди можно рассматривать как дополнение к труду Г. Шломберже, то альтернативой последнему являются каталоги Д.М. Меткальфа или совместный труд А. Маллоя, И.Ф. Престон и А.Дж. Зельтмана Монеты государств крестоносцев, 1098-1291.

Типологическое изобилие до сих пор не позволило создать свода золотоордынских монет, и нумизматы вынуждены довольствоваться далекими от полноты публикациями В.П. Лебедева, Ю.Е. Пырсова и Р.З. Сагдеевой вкупе с прежними попытками систематизации Г.А. Федорова-Давыдова и С.А. Яниной. К работе по созданию пока распыленного свода приложили свои знания также ученые из Румынии и Молдавии, для которых орда Ногая и орда Мамая Ч феномены их национальной истории. Отставание турецкой нумизматики, выражавшееся в том, что до появления в 1999 г. Акче С. Сречковича ничего, кроме каталогов двух частных коллекций, не существовало, активно ликвидируется в последнее десятилетие. Свидетельством тому стали разнообразные описания монеты турецких бейликов и хулагуидского государства, в которых Д. Ольмер, X. Перк, К. Ольчер и другие систематизируют номенклатуру и раскрывают легенды монетных эмиссий.

Сегодняшнее состояние поздневизантийской нумизматики определяют выпущенный С. Бендаллом и П.Дж. Дональдом в 1979 г. обзор Поздний чекан Палеологов, каталоги личной коллекции С. Бендалла и составленный Ф. Грирсоном пятый том описания византийских монет, хранящихся в Дамбартон Оке. Последняя работа примечательна тем, что, помимо традиционного описания монет, она содержит обширный исследовательский раздел, в котором приводится история денежного обращения поздней Византии по версии Ф. Грирсона, дается реконструкция системы номиналов, выясняются названия монет.

Перечисленные работы в конечном итоге суммируют те сотни заметок и статей, авторы которых занимаются атрибуцией, спорят о классификации, ищут место уже известных и новонайденных монет в системе денежного обращения региона. Подобные вопросы не вставали перед европейскими нумизматами, чьи интересы были сосредоточены на монетах Венеции и Неаполя, постоянно присутствовавших на денежном рынке Балкан и Эгеиды. Corpus Nummorum Italicorum, каталоги Н. Пападополи и Р. Спара содержат детальную, вплоть до имен граверов, информацию о происхождении дукатов, гроссо и джильятов. Подобная определенность в сочетании с доступностью письменных сведений обусловила опережающее развитие экономических штудий. Доллар Средневековья назвал Р.С. Лопес одну из своих работ, посвященную золотому дукату Венеции, и для исследователей денежных систем Леванта, писавших во второй половине XX в., роль венецианской монеты была уже энциклопедическим фактом, с которым нельзя было не сверять собственные гипотезы. История банковского дела Венеции, воссозданная Ф.Ч. Лэйном и Р. Мюллером, детальный разбор законодательства и описание производственных процессов, нашедших употребление на монетном дворе Венеции, представленные А. Сталем, не только

воссоздают реалии деятельности средневековой финансовой администрации, но также задают критерии поиска и те параметры монет, которые помогают ориентироваться в истории развития денежных систем Балкан и Причерноморья. Это Ч уровень производственных затрат и переоценки монеты, объемы чекана и производительность труда, курсы золота и серебра, стопа монеты, даты реформ и многое другое, что не может не служить серьезным подспорьем для рассматриваемой в диссертации темы в силу чрезвычайной вовлеченности Венеции в экономику Леванта.

Одной из ключевых фигур в историографии является итальянский дипломат и коллекционер, нумизмат и палеограф Т. Вертеле. Хотя изыскания самого Т. Вертеле не вылились в обобщающий фундаментальный труд, роль, которую ученый сыграл в науке, трудно переоценить. Т. Вертеле указал главные направления, на которых надо искать ответы на вопросы о генезисе поздневизантийской денежной системы Ч сравнение нумизматических данных с коммерческой документацией итальянского происхождения, он же указал на связь византийской и венецианской денежных систем1. Намного раньше остальных нумизматов ученый приобщился к математическим и статистическим методам исследования. Пусть первые попытки определения объема эмиссий остались историографическим казусом из-за фантастичности исходных данных, пусть ученый, не располагавший подлинными весами монеты, вхолостую потратил время, реконструируя денежные системы Византии и Болгарии по бухгалтерии Амедея Савойского, но в результате мы обязаны именно Вертеле огромным комплексом сведений о византийской денежной системе периода Палеологов. Коллекция Вертеле, переданная в Дамбартон Оке, исчисляется не монетами, но кладами, ему же мы обязаны бухгалтерией Бадоэра, и массой сведений о денежном счете и обращении, выявленных в непрофильных публикациях или в неопубликованных архивных фондах. Наконец, ради уникальных данных химических анализов ученый жертвовал предметами вожделения коллекционера.

Подходы Т. Вертеле к нумизматическому материалу, пускай не сразу, но заинтересовали науку. Появление неразрушающих технологий вызвало волну публикаций, связанных с анализом нумизматического материала. Среди них оказалось немало работ, посвященных византийской и левантийской проблематике, поскольку вдохновителями изданий (в первую очередь серии Металлургия в нумизматике) были упомянутые С. Морриссон и Д.М. Меткальф. Последующее появление международных исследовательских проектов, нацеленных в том числе и на конкретные монетные находки, а также научных центров, сосредоточенных на изучении монетного или художественного металла древности, показывает, что тема давно переросла интересы энтузиастов-одиночек. Пользуясь универсальными методами работы с палеографическим материалом, предлагая свои конъюнктуры в тексты рукописей и интерполируя сведения более раннего периода истории на XIV в. М. Хенди, A.M. де Гуадан, Ф. Грирсон и С. Морриссон выработали, общее по сути, объяснение устройства денежных систем Византийской империи до и

1 Bertele Т. Moneta veneziana e moneta bizantina (secoli XII-XV). Firenze, 1973.

после введения серебряного перпера. Болгарские ученые завершили разработку типологии и по метрологии монет установили этапы эволюции серебра династии Асеней. Джучидская нумизматика, наконец, определила, что татарские деньги назывались деньги и избавилась от объяснений особенностей устройства денежной системы, предполагавших, что покупательная способность серебряной монеты зависела от веса медных пулов.

Крайне скудный пласт историографии посвящен проблемам, связанным с бытованием монеты. За исключением работ, в которых прослеживается территориальное распределение находок, можно по пальцам пересчитать публикации, авторы которых оперируют такими понятиями, как динамика веса, объем монетного фонда, его весовая и хронологическая структура. Исследования, сосредоточенные на количественных характеристиках нумизматического материала, проводились в основном в рамках античной нумизматики и пожалуй, только интерес Дж. Руссо к флорентийской монете и Э. Лианта к перперам Мануила II непосредственно связан с тематикой диссертации. К. Болин и М. Крауфорд показывали на примере античных монет, какие возможности по управлению финансами скрыты в выпуске монет из благородных металлов. Республиканские денарии дали возможность В. Эсти и Дж. Картеру создать свой метод оценки производительности монетных дворов по повторяемости штемпелей. Этим же материалом воспользовался Т. Фольк, пожелавший узнать, можно ли определить, сколько чеканщиков одновременно работало на монетном дворе. Ф. де Каллатай применял метод Эсти для того, чтобы воссоздать общую численную картину античного монетного производства, пытаясь понять, как связана продуктивность монетных дворов с числом дошедших до нас монет. Конечно через античную нумизматику к медиевистам пришло понимание того, что технология чекана подводит эти веса под действие важнейшего закона статистики Ч закона Гаусса. Уже зная об этом Ф. Деламар, И. Мюллер и другие могли трактовать вес денариев и драхм, устанавливая закономерности, по которым он изменяется во времени.

Технологические новации и наработки античной нумизматики заботами уже упомянутых М. Меткальфа, С. Морриссон, Э. Оберляндера-Тырновеану, а теперь Дж. Бейкера, Э. Лианта и других нумизматов получают все более широкое распространение. Вместе с типологическими изысканиями в национальных историографиях такие работы создают предпосылки для нового осмысления механизмов, управлявших денежными системами Балканского региона невзирая на границы. Вопрос о взаимосвязи денежных систем Юго-Восточной Европы, поставленный М. Меткалфом почти полвека назад2, оказался похороненным под разнообразными важными, интересными, но частными сюжетами. Сам Меткалф в 1960-е годы не мог предложить концептуального решения, поскольку этому мешали и широта хронологического охвата и незавершенность исследований в национальных отраслях нумизматики. Только в 2005 г. болгарский нумизмат и математик Стоян Авдев, сопоставив разнообразие счетных перперов Балкан и

2MetcalfD.M. Coinage in the Balcans, 820-1355. Thessaloniki, 1965.

разносортипу золотой монеты с именами Ватаца и Палеологов, задумался о единстве финансового рынка3. Хотя его гипотеза (разные золотые монеты были физическим воплощением локальных счетных перперов) игнорирует корни счетных единиц и противоречит хронологии, хотя из поля зрения С. Авдева выпала важнейшая составляющая стоимости монеты Ч ее переоценка, к общим выводам, а также к подходу автора к материалу можно только присоединиться. Речь идет о взаимосвязи и взаимопроникновении различных денежных систем, о ключевой функции, которую во всем регионе выполняла византийская монета, наконец, о неизбежности использования математических и статистических реконструкций в нумизматических исследованиях.

Круг литературы, необходимой для освещения темы, нельзя ограничить лишь трудами по нумизматике Причерноморья и Балкан или исследованиями экономики самих регионов. Медиевисты разных научных школ, разрабатывавшие целые направления науки, уже создали цельную картину функционирования европейского и средиземноморского хозяйства в условиях международного разделения труда и экономической интеграции. Роль, которую золото и серебро играло в этой торговле, давно и неоднократно получала отдельное объяснение в трудах историков4. Условия и объемы торговли, ее доходность, состав товарооборота и техника торговых операций, формы коммерческого кредита и организации торговли, условия навигации и мотивы политических акций, тенденции экономического развития были рассмотрены в ставших уже классическими трудах В. Гейда, Р. Лопеца, Дж. Луццатто, Дж. Пистарино, СП. Карпова, М. Балара, П. Спаффорда, Р.Мюллера и многих других5.

Предмет исследования

Предметом данного исследования является история денежного обращения государств Причерноморья и Балкан и взаимодействие между территориальными составляющими экономической системы, сложившейся здесь в XIII-XV вв. В диссертации рассмотрены различные компоненты денежных систем: технология и практика монетного производства, монетные стандарты, системы номиналов, мер веса и денежного счета, а также особенности функционирования систем, основанных на обращении монеты из благородных металлов и специфика денежного рынка Средневековья, функционирующего в условиях монетного биметаллизма. В рамках изучаемой темы находятся также вопросы, связанные с

Авдев С. Монетната система в Средновековна България през XIII-XIV век. София, 2005.

4 Lopez R.S. Back to Gold, 1252. Economic History Review. 1956. Vol. 9. P. 219-240;

Watson A.M. Back to Gold and Silver. Economic History Review. 1967. Vol. 20. P. 1-34.

5 Heyd W. Histoire du commerce du Levant au moyen-вge. Leipzig, 1885-1886; Карпов

СП. Итальянские морские республики и Южное Причерноморье в XIII-XV вв.: Проблемы

торговли. М., 1990; Balard М. La Romanie Gйnoise, (ХПе-dйbut du XVe siйcle). Roma, 1978;

Pistarino G. I Gin dell'Oltremare. Genova, 1988; Lopez R., Irwing W. Medieval Trade in the

Mediterranean World. NY, 1955; Lopez R. The Commercial Revolution of the Middle Ages,

950-1350. NY, 1971; Spufford P. Handbook of Medieval Exchange. London, 1986; и т.д.

доходностью торговли, добычей серебра и золота, их движением по торговым путям, с ролью государства в эволюции денежных систем.

Цели и задачи исследования

Главной содержательной задачей исследования является определение хронологии и причин эволюции денежных систем региона, выяснение закономерностей развития и целей монетной политики. Главной методологической задачей Ч апробация методов квантитативного исследования нумизматического материала.

В связи с обозначенными целями в диссертации потребовалось решить комплекс взаимосвязанных исследовательских задач:

собрать и ввести в научный оборот неизвестный ранее нумизматический материал и данные письменных документов;
создать базу данных нумизматического материала, составить компьютерные программы для ее обработки, а также для моделирования процессов чекана и денежного обращения;
верифицировать типологию наиболее значимых монетных эмиссий;

4) обосновать приоритет экономической функции денег перед

пропагандистской и политической;

5) объяснить специфику средневековой системы счета, системы мер и

денежных единиц, показать возможности двенадцатеричной системы, ее

преимущества и следствия применения, а также выяснить допустимый предел

погрешностей и колебаний в финансовой документации эпохи;

6)а установить универсальные параметры денежного обращения, и разработать

методы их определения применительно к нумизматическому материалу;

найти закономерности, которые связывают между собой различные численные и метрологические характеристики монетного фонда, соотнести их с параметрами математических законов и определить последние;
обосновать условия экономического взаимодействия и единства рынка Восточного Средиземноморья;
рассмотреть связь кредитования и доходности торговли с номинальной стоимостью монеты и ее переоценкой;

10)аа показать эфемерность прибыли, получаемой за счет снижения стопы

чекана;

11) сопоставить изменения, которые претерпевали денежные системы

Причерноморья и Балкан с тенденциями развития рынка драгоценных металлов,

известными по западноевропейскому материалу; наконец,

12) сравнить результаты эволюции различных денежных систем.

Территориальные рамки

Территориальные рамки исследования, обозначенные в заглавии диссертации как Причерноморье и Балканы, определяют границы существовавших в регионе государств. Возрожденнаяаа Империяаа ромеев,аа известнаяаа намаа какаа Византия,

первоначально включала многие области Малой Азии, Балкан и континентальной Греции, но непрерывно сжималась за счет территориальной экспансии, сначала сербских королевств, Болгарского царства, турецких бейликов, а затем Ч Османского султаната. Под влиянием монгольского государства, принадлежавшего потомкам хана Джучи, которое современники-европейцы называли Империя Газарии, а мы зовем Золотая Орда, находились обширные лесостепные зоны Восточной Европы. Татарская монета ходила от Дуная до Иртыша, от Закавказья до Верхнего Поволжья, пока распад Орды, становление Литовского и Московского государства не изменили расстановки сил и облика денежных систем. Отнюдь не бескрайняя Трапезундская империя рано стабилизировала свои границы в мусульманском окружении, но ее пограничное положение очерчивает связи, уводящие далеко за сельджукский Иконий или Тебриз Ильханов. Статус других игроков на денежном рынке региона Ч Венеции, Неаполя и княжеств Латинской Греции, даже родосских рыцарей, был экстерриториальным; внимание к их монете в работе обусловлено процессами экономической интеграции, связанными с активностью западноевропейского купечества в бассейнах Эгейского, Черного и Адриатического морей.

Хронологические рамки

Хронологические рамки исследования в значительной мере определяет ход политической истории, поскольку денежная система является порождением финансовой политики конкретного государства. Главное внимание в диссертации уделено периоду 1261-1453 гг., приходящемуся на время существования реставрированной Византийской империи Палеологов и на время коммерческой экспансии итальянских морских республик в регионах, окружающих Черное и Эгейское море. Диверсификация средств денежного обращения, обозначившая начало нового этапа в экономической жизни региона в середине XIII в., происходила параллельно с возникновением и укреплением новых держав региона. Однако, изначально многополярный и саморегулирующийся денежный рынок по мере расширения Османского султаната все более сокращался, удовольствовавшись в середине XV в. турецким серебром и венецианским золотом.

Источники

Реконструкция денежно-финансовых систем региона основывается на сведениях, которые содержатся в документах, относящихся к различным категориям. Опубликованные и неопубликованные своды законов регламентируют работу монетных дворов или же описывают практику налогообложения. Этому посвящены византийский Logarike XI в., сербский Рудничный устав XV в., генуэзские уставы монетного двора 1315 и 1445 г., венецианские постановления 1268 и последующих лет.6 Аналогичная информация содержится в ряде хроник и

6 Archivio di Stato di Genova. San Giorgio. Zecca Antica. 20 (Далее Ч ASG.SG.); Закон о рудницима деспота Стефана Лазаревича / Издао и увод написао Никола Радо]чип. Београд. 1962; Il Capitolar dalle Broche della Zecca di Venezia, 1358-1556 / a cura di G. Bonfмglio Dosio. Padova, 1984.

трактатов ближневосточного происхождения7. Технические эдикты королей и коммун, международные трактаты и юридические тяжбы также включают сведения, непосредственно относящиеся к монетной политике государств эпохи Средневековья8. Информация о средствах денежного обращения и нормах налогообложения, которой располагали участники рынка, обобщена и структурирована в торговых практиках, составленных купцами для своих личных нужд или в качестве пособий для товарищей по профессии. Практика торговли Пеголотти, пособия Уццано, де'Риччи и других авторов покрывают два века истории левантийской торговли9. Состояние денежного рынка, который законодатели создавали, а купцы-литераторы пытались описать, хронометрировали средневековые бухгалтеры. Уже опубликованы счетные книги ряда монетных дворов Европы, частная бухгалтерия купцов из Константинополя, Барселоны, Венеции и Дубровника, а военная экспедиция Амедея Савойского, пришедшего на помощь Византии в 1366 г., описана в своеобразной бухгалтерской хронике10. Неопубликованными остаются использовавшиеся в диссертации книги генуэзских массариев (казначеев) Перы и Каффы, составленные в период с 1374 по 1472 гг.11 Техника торговли, ее территориальные особенности, формы организации и кредита широкоаа представленыаа ваа публикацияхаа нотариальныхаа документов.аа Последние

7 Например: Рашид ад-Дин. Сборник летописей / Пер. А.К. Аренде. М.; Л., 1946. Т. 3.

8а Tafel G.L.E, Thomas G.M. Urkunden fьr Alteren Handels- und Staatsgeschichte der

Republik Venedig. Wien, 1856. Bd. 1-3; Thiriet F. Deliberations des assemblйes vйnitiennes

concernant la Romanie...: 1160-1363; 1364-1463. Parнs; La Haye, 1966-1971. T. 1-2; Bertele

Т. I gioelli della corona bizantina dati in pegno alla repubblica veneta nel sec. XIV e Mastino II

della Scala. // Studi in onore di Amintore Fanfani, 6 vols. Milano, 1962. T. 2. P. 89-177;

Desimoni С Intorno alla impressa di Megolo Lercari in Trebisonda, lettera di Bartolomeo

Senarega a Giovanni Pontano. Atti della Societа Ligure di Storia Patria. 1884. T. 13. P. 495-536;

Gjuzelev V. Les relations bulgaro-vйnitiennes durant la premiиre moitiй du XlVe s. Sacramento

et patto de messer Imperator Alexandre di Zagora // Medieval Bulgaria. Byzantine Empire.

Black Sea-Venice-Genoa. 1988; Карпов СП. Регесты документов фонда Diversorum Filze

Секретного Архива Генуи, относящиеся к истории Причерноморья // Причерноморье в

Средние века. М.; СПб., 1998. Вып. 3. С. 9-81, и т.п.

9а Pegolotti F.B. La Pratica della mercatura / Ed. by A. Evans. Cambridge (Mass), 1936;

Uzzano, Giovanni da. La pratica della mercatura scritta da Giovanni di Antonio da Uzzano nel

1442 // Pagnini del Ventura G.F. Della decima... Lisboa; Lucca, 1776; Tarifa zoи noticia dy pexi

e mexure di luogi e tere che s'adovra marcadantia per il mondo. Venice, 1925; Borlandi F. El

libro mercantie et usanze de'paesi. Torino, 1936; Saminiato de'Ricci. Il Manuale di mercatura di

Saminiato de'Ricci / A cura di A. Borlandi. Genova, 1963;и др.

10а ASG. SG. Zecca Antica. 5-9; Blanchet J.-A. L'Atellier monйtaire du Prince Noir а

Limoges en 1365. Revue Numismatique. 1898. Т. 2. P. 507-518; Il libro dei conti di Giacomo

Badoer, Costantinopoli (1436-1440) / Ed. U. Dorini and Т. Bertele. Roma, 1956; ДиниЬ M. Из

Дубровачког архива. Београд, 1957. Кн. 1; Bollati di Saint Pierre F. Illustrazioni della

spedizione in Oriente di Amedeo VI il Conte Verde. Torino, 1900; и т.д.

11 ASG. SG. 34. 590/1303-1304. Massaria Peyre 1390; ASG. SG. 34. 590/1305-1306.

Massaria Peyre 1402. ASG. SG. 34. 590/1225. Massaria Caffй 1374; ASG. SG. 34. 590/1226.

Massaria Caffй 1381. ASG. SG. 34. 590/1268 и др.

освещают ситуацию в генуэзских факторияхЧ Пере, Каффе, Ликостомо, Хиосе, Лайяццо и Фамагусте12, в венецианских Ч в Тане, на Крите и Негропонте13. Архивы тяготевших к Венеции коммун Далмации также предоставили для изданий свои материалы14. Содержание сохранившихся монастырских актов Балкан и Византии15 связанно в первую очередь с землевладением и землепользованием. Подобно купцам, монастыри были участниками экономической деятельности, и составители актов вносят свою лепту в комплекс сведений об устройстве денежных систем региона, ибо они не могли обойтись без денежного счета и денег, двух составляющих финансовой системы любого государства. Крупицы сведений об устройстве денежных систем причерноморских и балканских государств рассеяны в маргинальных для темы диссертации поэмах, записках путешественников, хрониках, переписке, в синаксарях и житиях, в математических и естественнонаучных сочинениях того времени, наконец, в юридических и финансовых трактатах16.

Важнейшее значение для темы диссертации имеет источник, который традиционно считается эпиграфическим, хотя информация, которую он несет, является вполне официальной и документальной. Монеты как таковые предоставляют самую объективную информацию о существовавших на территориях Причерноморья и Балкан денежных системах. Качество этой информации зависит и от методов исследования, и от объема анализируемого материала. За прошедшие века в музеях и частных коллекциях было накоплено огромное количество нумизматических находок. Уже с середины XIX в. российские и европейские ученые приступают к созданию сводов и типологий монеты Восточной и Юго-Восточной Европы. Очередная систематизация материала Сербии, Болгарии, Византии и государств Латинского Востока произошла в последнюю четверть XX в. и связана она с именами здравствующих и

12 Прежде всего: Brгtianu G. Actes des notaires Gйnois de Pйra et de Caffa de la fin du treiziиme siиcle (1281-1290). Bucureti, 1927; Balard M. Genes et l'Outre-Mer. Les actes de Caffa du notaire Lamberto di Sambuceto, 1289-1290. Paris; La Haye, 1973; Balbi G., Raiteri S. Notai genovese in Oltre Mare. Atti rogati a Caffa e a Licostomo, sec. XIV. Genova, 1973.

Например: Прокофьева Н.Д. Акты венецианского нотария в Тане Донато а Мано (1413-1419) //Причерноморье в Средние века. СПб., 2000. Т. 4. С. 36-174.

14аа Динип М. Из дубровачког архива. Београд, 1957-1967. Кн. 1-3; Monumenta

Catarensia / ed. A. Mayer. Zagreb, 1951-1981. Vol. 1-2.

15а Серию изданий актов Афонских монастырей открывают: Actes de Chilandar / Pubi,

par L. Petit et B. Korablev. // Actes de lAthos; V: Pt. 1. Византийский Временник. 1911. Т. 17:

Прил. 1; Actes de Chilandar : Actes Slaves / Pubi, par B. Korablev. // Actes de l'Athos; V: Pt. 2.

Византийский Временник. СПб., 1915. Т. 19: Прил. 1. На сегодняшний день в критических

изданиях свет увидели документы пятнадцати монастырей.

16а Ioannes Cantacuzenus. ...Hi stori arum libri IV... Bonn, 1828; Gregoras, Nicephorus.

...Byzantinae historiae libri XXXVII. Paris, 1858. Pachymerus, Georgius. De Michaele et

Andronico Palaeologis... Bonn, 1835. Voi. 1-2; Idem. Georges Pachymйrиs relations

historiques. Paris, 1999-2000. Voi. 3-5. (CFHB; 24); Georgius Phrantzes, Ioannes Cananus,

Ioannes Anagnostes. Bonn, 1924; Georgius Phrantzes. Cronaca / Giorgio Sfranze. A cura di

Riccardo Maisano. Roma, 1991. (CFHB; 2); и др.

поныне исследователейЧ С. Димитриевича, В. Пенчева, С. Бендалла, Д.М. Меткальфа и других. Параллельно с осмыслением типологии монеты различные отрасли нумизматики накапливали статистическую информацию, относящуюся к ее бытованию. Эталоном нумизматической работы в последнее десятилетие стала публикация монетных комплексов с их метрологическим и поштемпельным описанием. Помимо этого была произведена каталогизация монетных кладов, найденных за прошедший век. В поле зрения ученых попали сокровища Кипра, Золотой Орды и Болгарии, находки в балкано-эгейском регионе монет Венеции, Неаполя и латинских княжеств Греции17.

Дополнительные и более того, исключительные возможности для исследования дало привлечение материала, поступившего в свободную продажу. Разные аукционные дома периодически поставляли базовый материал для классификации, например, византийской монеты. За период 2005-2008 гг. на регулярных и на электронных аукционах было продано более 15 тысяч монет XIII-XV вв., отчеканенных в государствах Балкан и Малой Азии. Говорить о том, что обращение к аукционным каталогам позволило пополнить существовавший в научном обороте нумизматический материал, было бы неправильно. К примеру, публикация О.Ф. Ретовского18, по сию пору являющаяся базовой для нумизматики Трапезунда XIII в., содержит описание 450 кирманеули Мануила I и Иоанна II, тогда как за четыре года было продано около 400 таких монет. Другой каталог византийских монет, составленный Ф. Грирсоном на основе главнейшей мировой коллекции в Дамбартон Оке, включает лишь 47 серебряных василиков Андроника II и 288 золотых перперов XIV в.19, тогда как в торговле появилось около 200 серебряных и более 1100 золотых монет.

Описания тематических и региональных каталогов, публикации музейных коллекций, сведения об аукционных лотах и неопубликованные пока музейные материалы вместе взятые образовали комплекс, который уже удовлетворял многим критериям статистической представительности. Собранный материал позволил уверенно судить о процессах, происходивших с денежными системами в целом, поскольку магистральные направления развития, модификации или деградации денежных систем связаны не с нумизматическими униками, а с продукцией массовых эмиссий. Это был материал, на котором экономика средневековья оставила следы, по которым следовало восстановить историю денежного хозяйства и монетного производства, определить законы, которые воздействовали не только на татарские или византийские деньги. В значительной мере именно этому и посвящена предлагаемая диссертация.

Metcalf D.M. Coinage of the Crusades and the Latin East... London, 1995;.Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет. Нумизматика и Эпиграфика. М., 1960. Т. 1. С. 94-191, и др.

18 Retowski O.F. Die Mьnzen der Komnenen von Trapezunt. M., 1910.

19аа Catalogue of the Byzantine Coins in the Dumbarton Oaks Collection and in the

Whittemore Collection: Volume Five: Michael VIII to Constantine XI, 1258-1453 / by Ph.

Grierson. Washington (DC), 1999. Vol. 5.

Методологическая основа

Выбор темы работы и сама ее формулировка предопределяют приверженность автора к междисциплинарному подходу и интеграции знания. Методологической основой диссертации является опора на первоисточники, статистические закономерности и математические законы. Медиевистика как отрасль истории традиционно базировалась на привлечении данных и инструментария других наук, в первую очередь, филологии и искусствознания. Без их помощи, и без помощи вспомогательных исторических дисциплин, таких как палеография, кодикология или эпиграфика, адекватно истолковать достаточно ограниченный круг документального материала, доступный исследователю и сегодня, фактически невозможно. Проблематика диссертации, связанная с изучением экономической истории, с одной стороны, сужает круг традиционных источников, сведения из которых могут найти в ней применение, а с другой стороны Ч открывает новые возможности. Привлечение для анализа экономических процессов памятников материальной культуры, каковыми по сути являются монеты, дает в руки медиевисту арсенал соответствующих методов, уже апробированных исследователями, интересовавшихся развитием технологий и естественно-научных знаний эпохи. Освоение палеографии и статистики, помощь метрологии и лингвистики, знакомство с историей банковского дела и историей развития технологий, наконец, использование математического моделирования были необходимыми элементами предпринятого исследования. Критерии правдоподобия и согласия, которые нумизмату и историку предоставляет статистика и теория вероятностей, подводят твердую почву под приводимые суждения и оценки качественных и количественных показателей денежного рынка.

Сопоставление денежных обращений, разделенных временем и пространством, было бы невозможно без использования системного подхода, предполагающего анализ системообразующих признаков. Такими признаками являются количественные и метрологические характеристики монет, отражающие две основные функции денег Ч меры стоимости и средства платежа. Базовые положения политической экономии, определяющие функции денег, были положены в основу интерпретации изменений, происходивших с монетой государств региона. Вместе с основами человеческого поведения, мотивируемого в экономической антропологии элементарной выгодой и расчетливостью, они составили методологическую опору, позволившую отказаться от предвзятого отношения к способностям средневековых финансистов и поверхностного объяснения сути экономических процессов, затрагивавших не только Балканы и Причерноморье, близорукой жаждой наживы средневековых государей.

Описание процессов, обусловивших возникновение и эволюцию денежно-финансовых систем региона, не может не включать в себя характеристики причинно-следственных связей и закономерностей явлений, которые растянуты во времени и разделены пространством, что составляет суть историко-генетического метода. Необходимая для исследования типологизапия нумизматического материала,аа включающаяаа ваа себяаа неаа толькоаа изобразительныеа апризнаки,аа ноаа и

количественные показатели, представляет собой элемент историко-типологического метода, чье предназначение Ч выявление структур в массе исторических объектов. Инструментом этой типологизации стали новые информационные технологии исторической науки и, в первую очередь, технология баз данных, позволяющая производить многомерное исследование и моделирование, визуализировать и обобщать результаты в виде таблиц, диаграмм и графиков.

Научная новизна

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые в отечественной и зарубежной историографии был предпринят комплексный межрегиональный анализ проблем денежного обращения с помощью методов квантитативной нумизматики. В процессе работы были определены методологические принципы, выработана методика и техника сопоставления нумизматических данных с универсальными показателями экономического развития. Разработка самих методов, определение неизвестных ранее характеристик денежного обращения, реконструкция этапов развития денежных систем региона также определяют новаторское значение работы. Полученные результаты доказывают необходимость использования квантитативных методов в исследованиях, связанных с нумизматикой. Межрегиональное изучение проблем функционирования средневековых денежных систем Балкан и Причерноморья проведено впервые в отечественной историографии. История денежного рынка Византии, Трапезунда и Золотой Орды обрела даты реформ и динамику изменений денежных единиц. Денежная масса в этих государствах была неоднородна, в ней могли сохраняться монеты предшествующих эмиссий в редуцированном виде. Градуальные изменения накапливались в результате обрезки, отбора и циркуляции старой монеты, они являлись как результатом приспособления потребителя к периодическим финансовым нововведениям власти, так и следствием адаптации систем к переменам, происходившим и у соседей, и в макропространстве экономики. В диссертации показана важность, точнее необходимость, учета процессов обрезки и отбора монеты при исследовании денежных систем Средневековья. Без этого невозможно понять идеи, которыми руководствовались средневековые финансисты в своей деятельности и, наряду с самоценной детализацией изменений, происходивших с монетным фондом, восстановить динамику идей, которые лежали в основе финансовых новаций. Комплексное видение экономических процессов в регионе и выявление закономерностей развития денежных систем стало возможным благодаря признанию того, что их определяет не только подобие ментальностей, идентичность способностей людей той эпохи или родство мер веса, но и наднациональные и внерегиональные факторы. Это были глобальные перемены, происходившие на рынке драгоценных металлов, перемены, связанные с уровнем добычи, открытием новых месторождений и даже с климатическими изменениями, менявшими, например, направление караванных путей, по которым африканское золото шло на рынки Европы или Азии.

Ряд ответов, которые дало исследование, не позволяет более говорить о деструктивной роли государства в эволюции денежных систем. Другие результаты актуальны не только для региона Балкан и Причерноморья. Экстерриториальность рацио благородных металлов, доказанная синхронностью изменений денежных систем позволяет по новому и заново поставить вопрос об экономических пружинах, толкавших золото и серебро по путям мировой торговли, и о той роли, которую эта торговля играла в экономическом взаимодействии Запада и Востока.

Практическая значимость исследования

Результаты исследования позволяют воссоздать динамику изменений, происходивших с монетным фондом балканских и причерноморских государств в XIII-XV вв., установить хронологию реформ и дать им объяснение. Собранный материал дает возможность отказаться от трактовок эволюции денежных систем, шедших по пути снижения веса монеты, как деградации. Исследование заставляет пересмотреть прежние трактовки уровня развития денежных систем региона и оценки их состояния, а также определяет неизвестные ранее параметры монетных систем. Универсальность обнаруженных вероятностных законов, описывающих монетную массу и ее поведение, открывает путь для применения методов, разработанных в диссертации, при исследовании регионов и эпох, не обеспеченных письменными памятниками. Другой результат исследования, курсы денежных единиц региона, предоставляет в руки исследователей средневековой экономики инструмент, позволяющий проводить межрегиональные и компаративные исследования, связанные с определением объемов торговли, тяжести налогов, уровня цен и доходов, уровня благосостояния населения. Результаты работы и разработанные методы могут быть использованы при составлении учебных пособий и в преподавании истории Средних веков, исторической информатики, вспомогательных исторических дисциплин, а также при подготовке общих и специальных курсов.

Апробация диссертации

Методологические подходы, применяемые в диссертации, и методы, разработанные для анализа количественных показателей нумизматического материала, представлены в монографии, посвященной денежному обращению Золотой Орды и Трапезундской империи. Результаты исследований были доложены на международных и всероссийских научных конгрессах и конференциях, проходивших в Москве, Лондоне, Саратове, Волгограде, Азове и др. Среди нихЧ XVIII и XXI международные конгрессы византинистов в 1991 и 2006 гг., I и IV международные конференции Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV вв. 2001 и 2005 гг., конференции Ассоциации История и компьютер 2004 и 2006 гг., международные конференции 2005 г. Numismatic, Sphragistic and Epigraphic Contributions to the History of the Black Sea Coast (Варна, Болгария) и 2007 г. Relazioni economiche tra Europa e mondo islamico, secc. XIII-XVIII (Прато, Италия). Кроме того, частные результаты исследований были представлены на конференциях, российского уровня

посвященных 75-летию Г.А. Федорова-Давыдова (Казань, 2006) и 60-летию СП. Карпова (Москва, 2008).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории Средних веков и Раннего нового времени Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова 8 декабря 2009 г.

Структура диссертации

Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы. Каждая глава включает в себя разделы, посвященные отдельной проблеме, либо отдельному этапу развития конкретной денежной системы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, характеризуется степень изученности проблем, формулируются цели и задачи исследования. Здесь также приводится характеристика основных типов источников, использованных при проведении исследования. Историографический раздел введения содержит обзор основных работ, связанных с изучением экономической истории региона в целом, либо освещающих устройство денежных систем отдельных государств.

Первая глава диссертации содержит описание методов, использованных, либо разработанных в процессе работы над темой. В главе также объясняются методологические принципы и подходы, определяющие приложимость нумизматического материала к изучению экономических процессов.

Раздел 1. Экономическое развитие Европы в XIII-XV вв. и расцвет средиземноморской торговли сопровождали важные новации в области финансов и монетного дела. Преимущества, которые ряд стран получил в процессе интеграции европейского рынка, повлекли за собой утверждение в качестве торговой или международной некоторых типов монеты. Зона обращения английских стерлингов, венецианских матапанов и дукатов, флорентийских флоринов выходила далеко за границы перечисленных государств. Авторитет, завоеванный этой монетой, ее высокие потребительские качества и стабильность определили возникновение нового явления на денежном рынке. Второстепенные эмитенты начинают выпуск подражаний и прямых имитаций престижной монеты, сильно или слабо разбавляя ими обращение.

Этот феномен был двоякой природы Ч психологической и экономической. Для потребителей монетный тип стал символом, который помогал определить потребительские качества денег. Обладатели монетной регалии ради этого отказывались от потребностей так сказать, лидеологической пропаганды и неизменяемые монетные типы десятилетиями обслуживали экономику. Такой была судьба неаполитанского джильята с именем Роберта Анжуйского Ч его чеканили праправнуки короля. Такой была судьба византийского золотого и серебряного

перпера, неразборчивые легенды которых оставляли для опознания лишь фигуры и псевдопортреты императоров. Болгарский царь Иван Александр соседствовал на грошах со своим сыном Михаилом и через двадцать лет после его смерти. В этот ряд попадают венецианские гроссо, на которых ничего, кроме имени дожа не менялось (читали ли его?), трапезундские аспры и даже мусульманская монета, на которой отчеканена, казалось бы, точная дата. Указанные особенности типологии монетного производства вынуждали нумизматов, приверженных к типологизации, гиперболизировать ничтожные различия в манере гравера и оформлении монеты, приходить таким путем к неправомерным выводам. Определение хронологии и принадлежности эмиссий крайне необходимо для понимания путей эволюции денежных систем, но методов художественного анализа для этого недостаточно.

Раздел 2. Неотъемлемой составляющей денежных систем была система номиналов. В зависимости от периода и региона в нее включались серебряные и золотые, билонные и медные монеты. Появление новых и исчезновение прежних номиналов, акцептация иностранных являются характерными показателями изменений, происходящих с финансами. Из-за того, что в историографии, прежде всего византийской, к монетам прилагаются имена-суррогаты, созданные самими нумизматами, выяснение самоназваний монеты Ч также необходимая часть реконструкции денежных систем. Практически все они всегда были построены на двенадцатеричной системе счета Ч в лире было 20 сольдо и в сольдо Ч 12 денаро, в перпере было 24 карата и т.п. Отклонения от простейшей для средневекового менталитета двенадцатеричной системы номиналов требуют отдельного объяснения и специального внимания.

Раздел 3. Определение стоимости товаров, сумм кредита или дани производилось в денежно-счетных единицах, а не в реальной монете. С реальной монетой их связывали либо упомянутые пропорции двенадцатеричной системы, либо вес. Разные региональные денежные единицы, даже если они и назывались одинаково, например, перпер, имели отличную друг от друга стоимость и использовались для счета, одни Ч серебряной, а другие Ч золотой монеты. Присутствие в методической главе подобного раздела, посвященного системам денежного счета, обусловлено необходимостью адекватного сопоставления сведений разнородных письменных памятников с нумизматическим материалом в основной части исследования.

Разделы 4-7. Первоисточником многих ошибочных объяснений и гипотез в историографии является непонимание того, что монета имеет номинальную стоимость, которая выше цены содержащегося в ней металла. Эта разница, переоценка монеты, появляется, в первую очередь из-за производственных затрат. Вторым источником переоценки является монетная регалия, благодаря которой государство, монополизировавшее производство монеты, может ввести плату за чекан. Размер этой платы устанавливал не только величину дохода, который можно получить с монетного двора. От нее зависела заинтересованность поставщиков серебра и золота. Величина переоценки предопределяла предназначение монеты, спрос на нее в торговле, пригодность монеты для международных транзакций и

многое другое, что следует описывать как составляющие финансовой политики. Понимать, что государство не паразитировало на денежной системе, а наоборот, как основной пользователь монеты, больше, чем кто-либо иной, было заинтересовано в ее стабильности и процветании, крайне важно. Знать о функциях переоценки необходимо для того, чтобы не заблуждаться насчет выгод, которые, короли, якобы, пытались получить, снижая вес собственной монеты. Если власть предлагала населению полегчавшую монету по прежней номинальной стоимости, она по сути лишь увеличивала переоценку. Но что тогда мешало ей для увеличения доходов просто увеличить переоценку, не меняя веса? Алогизм ситуации приводит к выводу, что изменения веса монеты в регулярных реформах имеют мало общего с намерением поднять доходы казны. В редких случаях, когда известны размеры эмиссий, выгода от порчи монеты сводится к килограмму золота. Следует искать поэтому другие, объективные предпосылки для денежных реформ.

Раздел 8. В отсутствие документальных данных о монетных стандартах региона судить о них мы можем только на основании сохранившегося нумизматического материала. За последние полвека в нумизматику пришло понимание того, что статистические методы позволяют установить такие параметры монеты, как законный вес и ремедиум, а равно и пробу, присущую конкретной эмиссии. Пригодность естественно-научных методов для нумизматического исследования объясняется тем, что монеты относятся к классу единообразных изделий, а процесс их производства подчиняется законам природы Ч законам случая, главнейшим из которых является закон нормального распределения вероятностей, закон Гаусса. Для оценки параметров распределения (т.е. законного веса и ремедиума) нумизматы сейчас прибегают к анализу столбиковых диаграмм веса. Однако применение этого метода чревато большой ошибкой при анализе малых, порядка 20 монет, выборок. Метод не позволяет анализировать распределения, искаженные за счет того, что население отобрало из обращения на переплавку тяжелейшие экземпляры монет, и недостаточно чувствителен для того, чтобы определить, каков характер имеющегося распределения, Ч не включает ли оно в себя на самом деле монеты двух близких по законному весу выпусков. Подобных недостатков лишен описанный в разделе 8 гл. 3 метод анализа кумулятивного распределения, повсеместно применяемый в точных науках и использованный в данной диссертации. С его помощью возможно определить параметры монетной массы с точностью до 0,01 г и выше, хотя эти параметры еще и нельзя принять за нормы, использованные при чекане.

Раздел 9. Выявление упомянутых весовых норм обязательно, поскольку только так возможно узнать, какими идеями руководствовались средневековые финансисты, вводя одну монету вместо другой. Благодаря специальным исследованиям и опытам, проведенным в XIX в., мы имеем представление о возможных потерях веса монет вследствие стертости. Цифры, не превосходящие 0,05 г, указывают и редкие упоминания в торговых практиках, и изучение монетных комплексов XIV в. Наиболее же точно определить законный вес средневековыха монета позволяета преемственностьа культур,а рационализм

человеческого мышления и связь монетного дела Средневековья со средневековой метрологией. Для средневековых монетчиков важен был не вес конкретной монеты, измеренный в мельчайших весовых фракциях, допустим, гранах, а стопа чекана, определявшая, сколько монет изготавливалось из базовой весовой единицы. И подобно тому, как вес современных изделий ориентирован на килограммы, граммы и миллиграммы, стопа монеты различных государств стремилась к простейшим числам, простейшим в двенадцатеричной системе, Ч 72 перпера из византийской литры (1 экзагий), 96 флоринов из марки Флоренции (У> саджо). Мелкая европейская монета часто чеканилась дюжинами 144 (12 дюжин), 192 (16 дюжин), 240 (20 дюжин), а мусульманская соотносилась с дирхемом или мискалем просто как Уз, ХА, %, /10 или /12.

Хорошо известно, что средневековые меры веса были неисправимо разнообразны Ч для разных товаров существовали разные меры; даже одинаковые по имени, они не совпадали в разных областях. Менее известно, что меры веса для золота и серебра подобным разнообразием не страдали: централизованные государства сознательно, а территориальные конгломераты княжеств или эмиратов в силу необходимости использовали достаточно ограниченный набор мер. И в Лондоне, и в Париже, и в Буде использовали тройскую марку, монетчики Ближнего и Среднего Востока обходились двумя-тремя типами мискаля.

Увидеть взаимосвязь между средневековыми мерами веса для благородных металлов пользуясь современной метрической системой и десятеричным счетом, крайне затруднительно. Требуется посмотреть на метрические эквиваленты разнообразных марок, ратлей и фунтов с позиций двенадцатеричного счета, прибегнуть к использованию простых дробей и круглых цифр двенадцатиричной системы. Только так можно увидеть генетическую связь средневековых европейских и ближневосточных стандартов с позднеримским фунтом-ранневизантийской литрой, чей метрический эквивалент принят здесь за 327,45 г. Специфика средневекового счета объясняет, почему 2 кёльнских марки равны 100 тебризским мискалям, почему генуэзская лира равна % египетского ратля, почему марка польского Кракова не отличается от татарского сума и т.п. Простые дроби объясняют также, что алгоритм появления татарского сума и русского рубля был идентичен, и показывают, как эволюционировали византийские меры веса в XII-XIV вв. Представленная в работе схема должна

Раздел 10. Рационализм финансистов и мастеров проявлялся и при подборе пробы средневековой монеты. В том случае, если их целью не был выпуск монеты из технологически чистого золота или серебра, состав металла определял счет пробы на 24 карата для золота и 12 унцийЧ для серебра. Из записей монетных дворов и торговых практик популярные композиции с содержанием /12, /ю, /п или 3Л серебра достаточно хорошо известны. От того, сколько благородного металла содержит монета, зависела ее стоимость, однако точности выше Va карата (0,5%) для золота и Va унции (1%) для серебра на практике не требовалось. Отрегулировать потребный для денежной системы размер номинальной стоимости монеты было проще путем подбора величины переоценки.

Раздел 11. В зависимости от типа монеты и монетной политики державы переоценка средств денежного обращения варьировала многократно. Например, документально зафиксировано существование в XIV в. венецианских гроссо, чеканившихся почти бесплатно, и торнезелло, переоцененных на 50%, т.е. вдвое. Монеты из меди, чеканившиеся в регионе в отличие от Европы, теряя переоценку, переставали быть деньгами вовсе. Суждения о состоянии финансов и об экономических процессах, игнорирующие переоценку монет, способны породить ошибочные концепции. Например, цена золота, измеренная в серебре, окажется в Византии на 20% выше, чем в Венеции, потому что перпер Палеологов был переоценен то на 15, то на 25%, а дукат дожей только на 1,2658% (из 80 отчеканенных монет одна оставалась у государства). Цена серебра, измеренная в

золоте, окажется высокой в Египте и низкой Ч в Европе, если не учитывать, что дирхемы султанов были переоценены на порядок выше, чем европейские гроши. Из подобных некорректных расчетов рождается некорректная теория, объясняющая движение денег и металлов в торговле Востока и Запада как раз, якобы, существовавшей разницей в рацио, и гарантированным высоким доходом при торговле благородными металлами.

Взимание платы за чекан было необходимым элементом стабильной денежной системы, и восполнить нехватку документальных сведений о размере этой платы позволяют метрологические характеристики нумизматического материала. Анализ, проведенный, в частности, в разделе 11, демонстрирует, что только после законодательного понижения веса денег прежняя монетная масса переживала один из двух процессов: либо монета обрезалась (когда государство допускало обрезку), либо тяжелейшие экземпляры изымались на переплавку. В нормальной ситуации этого не происходило, ибо монетчики согласовывали переоценку монеты с ее технологическим ремедиумом. Ремедиум и законный вес являются отражением параметров строгих математических законов, которые описывают производство монеты. Это позволило на формульном уровне20 повторить эмпирические расчеты средневековых монетчиков и определить величину переоценки, необходимую когда-то для стабильности денежной массы, и сейчас Ч для реконструкции денежных систем Византии и Золотой Орды, Болгарии, Молдовы и Трапезунда.

Раздел 12. Серьезным препятствием на пути нумизматов, стремившихся реконструировать нормы чекана средневековой монеты, было отсутствие данных о потерях веса, которым монета подвержена в процессе обращения. Внести ясность в этот вопрос позволяет не только представленное в диссертации детальное исследование кладового материала золотоордынского происхождения, датируемого с точностью до года21, или же использование аналогий, описанных в специальных работах, посвященных античным и современным денежным системам. Поправки, которые необходимо делать на стертость монет при метрологическом анализе, оказались вполне определимы и предсказуемы в силу специфики функционирования денежных систем региона. Их определяет не только приверженность монетчиков к монете стандартного размераЧ либо 20-22 мм, либо 16-18 мм. Ограничения на величину этих потерь ставит регулярное проведение денежных реформ в Балканском и Причерноморском регионе. Как и многие другие параметры монеты, средние потери веса связаны с действием законов, имеющих вероятностную природу. Их определяет среднее время жизни

Ponomarev A.L. Seigniorage, Barred Culling and Wisdom of Al Marco Coinage. Studii i Cercetгri di Numizmatica. 2006. Т. 12-13. P. 293-310.

Пономарев А.Л. Деньги Золотой Орды и Трапезундской империи: Квантитативная нумизматика и процессы средневековой экономики. М., 2002. С. 81-90.

монеты в обращении, которое зависит, от скорости, с которой изменяется состав денежной массы22.

Раздел 13. Экспоненциальный закон, описывающий процесс обновления монетного фонда, был обнаружен23 на золотоордынском материале благодаря тому, что монетные комплексы с татарской монетой многочисленны, а сами монеты датируются с точностью до года. Суть процесса (если не пользоваться терминами высшей математики) состоит в том, что ежегодно из обращения уходит в среднем постоянный процент старых монет, на смену которым приходят свежеотчеканенные монеты. Увидеть это позволяет графическое отображение состава кладов в полулогарифмической системе координат. Тангенс угла наклона линейных трендов, к которым тяготеют точки, описывающие хронологический состав клада, является генетической характеристикой процесса. Эта величина описывает вероятность ухода, с которой монета покидает конкретное обращение, подобно тому, как всякое радиоактивное вещество характеризует вероятность распада его атомов. Линейный характер полученных зависимостей говорит также о стабильном размере денежного фонда, а отклонения от трендов указывают на кризисные периоды или структурные изменения денежной системы. После того, как характер закона определен, его применение не ограничивает отсутствие дат на монетах. Как показывают приведенные в работе примеры, даже если хронологию эмиссий определяет только имя государя, нумизматических данных оказывается достаточно для того, чтобы определить искомый параметр денежной системы. Кроме того, закон дает возможность датировать типы, для которых известна лишь последовательность выпуска. Наконец, с вероятностью ухода получает объяснение структура монетных комплексов и состав денежного фонда на территориях, пользовавшихся, подобно Восточной Европе в ??-?? вв., чужеземной монетой (раздел 14).

Догадки нумизматов о том, что обращение обновляется ежегодно на доли процента, ничего общего с действительностью не имеют. Самые медленные денежные системы обновляются на 2-3% в год, нормой является 5-10%, а при определенной экономической ситуации и соответствующей монетной политике монетные дворы должны ежегодно чеканить до трети, и даже до половины того количества монеты, которое существует в государстве. Скорость обновления монетного фонда является одной из базовых характеристик денежной системы наряду с законным весом, пробой или номинальной стоимостью монеты. От нее зависит средний вес ходячей монеты, рассмотренный в разделе 15. В стабильных системах его величина не уходит за пределы 10-тилетней стертости, но в кризис, при замедленном обновлении фонда, снижение веса ходячей монеты способно инициировать денежную реформу. Скорость обновления монетного фонда является критерием, по которому следует различать характер денежных систем, показателем того, какую экономику, производящую или торговую, монета обслуживала.

Существование вероятностного экспоненциального закона денежного обращения дает историку математические инструменты (раздел 16), применение которых позволяет уточнять дату образования монетных комплексов, по единственной монете определить не только нижнюю, но и верхнюю хронологическую границу археологических комплексов, а в будущем позволит определять динамику рыночной активности на отдельно взятом поселении.

Раздел 17. Многие суждения предшествующей историографии о состоянии денежно-финансового рынка или же об уровне развития монетных систем основывались на имеющемся в наличие нумизматическом материале. Определяя монетный тип как редкий, нумизматы рассматривали редкость как

Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет. No. 138.

свидетельство падения производства и деградации денежной системы. Неадекватность подобного подхода и вытекающих из него концепций обусловлена тем, что распространенность того или иного типа монеты в настоящее время обусловлена не только уровнем средневекового производства, но и разнообразными процессами бытования монеты, в частности, кладообразования. Редкой монета может оказаться не только в силу ограниченной эмиссии, но и из-за того, что ее выпустили в период, когда население не прятало деньги в кубышки, или из-за того (так обстоят дела с венецианским торнезелло), что копить сильно переоцененную монету никто не желал. Для объективных выводов необходимо знание действительных размеров эмиссий, и для бесписьменных эпох и регионов дать его могут только сами монеты.

Потребность в указанных данных обусловила разработку методики, которая позволяет определять производительность монетных дворов, методику, результаты использования которой позволили придти ко многим выводам, сформулированным ниже в гл. 2-4. Математическое моделирование, лежащее в основе этой методики, стало возможным благодаря тому, что и процесс производства монеты и ее бытование подчиняются законам случая, которые уже хорошо известны. Технология монетного производства в рассматриваемое время базировалась на использовании гравированных штемпелей, числом которых допустимо измерять монетные эмиссии. Время службы штемпелей, т.е. их производительность, с точки зрения математики описывается теми же законами, что и срок службы любого оборудования в наши дни. Этими законами мы неосознанно пользуемся, пока не закончится гарантия. Поэтому возможно создать математическую модель монетного чекана, описываемую так называемым бета-биномиальным законом, и содержащую произвольное число монет, отчеканенных произвольным числом штемпелей. Извлекая случайным образом из этой модели (виртуального монетного фонда) монеты удалось установить закономерность, которая описывает соотношение между, с одной стороны, общим числом штемпелей, представленных в модели (?), и логарифмом числа монет, извлеченных из модели (х), а с другой, числом штемпелей (d), которые эти монеты представляют. Это была не просто закономерность, а сумма двух нормальных распределений вероятности, уже упомянутых законов Гаусса:

dа =

/а -(х-а^2а -(х"а2)

1 1 2а2а 1 02?92

IV 2??1аа V 2??2

Параметры распределений были определены статистически по результатам 200 тысяч выборок-экспериментов: ai = 1,1406N + 17,538; а2 = 0,482 IN-0,9106; ?? = 1,8359? - 2,9785?~0'5; ?2 = 1,074IN - 3,7121?~0'5.

Данные о количестве монет нумизмат имеет всегда, определить число штемпелей, которыми биты имеющиеся монеты, также возможно, поэтому нетрудно сосчитать на компьютере, сколько же штемпелей ушло в производство на монетном дворе, а не судить о состоянии монетного дела по обманчивой редкости перперов, гроссо или дукатов.

ГЛАВА 2. ЗОЛОТАЯ ОРДА В XIII-XV ВВ.

В предисловии ко второй главе рассмотрены события, предшествовавшие появлению в регионе множества денежных зон, и обстоятельства, этому сопутствовавшие. Четвертый крестовый поход и падение Константинополя в 1204 г. были ключевыми моментами истории. Но не только они привели к финансовому переделу и появлению в регионе взамен двух денежных систем Ч византийской и сельджукской, плеяды региональных денежных рынков. Денежные системы Причерноморья и Балкан конституировались на полвека позднее, когда появление двух монгольских империй обеспечило условия для международной торговли, а реставрация Византии открыла доступ к рынкам региона для всего западноевропейского купечества. Экономике, торговле (и фиску не в последнюю очередь) понадобились средства обмена, и массовый чекан начался в областях, доселе не ведавших о монете.

В первую очередь это относится к Северному Причерноморью (раздел 2.2). Здесь при хане Берке рождается новая монетная зона. Основой денежного обращения становится серебряная монета, в силу ряда обстоятельств получившая в литературе имя лярмак. Действительно, у тюркских народов Центральной Азии данный термин существовал, но прилагался он и к серебряной, и к золотой, и даже к китайской бронзовой монете, примечательной наличием в центре квадратного отверстия. Серебряная монета золотоордынских ханов в Причерноморье безо всяких сомнений носила другое имя Ч барикак или барикат, которое зафиксировано в международных договорах и частных контрактах западноевропейского происхождения за 1281-1343 гг. Самоназвание местной монеты, связанное, очевидно, с монгольским bariku Ч выплатами и поступлениями в казну, использовалось до середины XIV в., указывая тем самым временной предел, до которого в Северном Причерноморье существовала самостоятельная зона денежного обращения.

Условия, на которых она возникла и существовала, удалось узнать благодаря легендам и метрологии монет. Вес барикатов Берке (2,095 г) не имеет аналогий в мусульманском чекане, зато он составляет ровно половину от веса золотого перпера современника Берке (1257-1267)Ч византийского императора Михаила VIII (1261-1282), чеканившего из литры веса 75 монет. Более того, при существовавшем в сер. XIII в. рацио золото-серебро только этот перпер мог быть тем лалтуном (лзолотым), который упомянут в легенде барикатов одного из типов: л12 этих [монет] за алтун. Воплощенные в монете простейшие соотношения нельзя не трактовать как государственную политику, определяемую экономическойаа целесообразностьюаа иаа требованиямиаа финансовойаа кооперации.

Изменение рацио благородных металлов, падение пробы перпера понуждали Джучидов модифицировать барикат. Они предпочитали понижать его вес, поскольку такая реформа не требовала отзыва всей прежней монеты, а приводила лишь к тому, что старые барикаты обрезались, а обрезки, принесенные на монетный двор, снова и снова давали доход казне благодаря монетной регалии, принадлежавшей ханам.

Перемещение барикатов из одного стандарта в другой, следовавшее за обрезкой, удалось уловить только благодаря методике анализа кумулятивного распределения разработанной и описанной в гл. 1. Метрологические параметры чеканов, полученные в результате анализа, и определение их номинальной стоимости указывают на то, что в 667, 675, 683, 686, 689 и 695 г.х. (1268/1269, 1267/1268, 1284, 1287, 1290, 1295/1296 г.) появлялись не просто новые монетные типы. Правители Золотой Орды каждый раз предлагали рынку монету, которую было нетрудно считать в перперах и нетрудно изготовить. Барикаты трех первых эмиссий оставались /12 алтуна-перпера, хотя стопа их чекана понизилась со 150 до 160, и затем до 170 монет из литры 314,352 г. Переход на курс л16 барикатов за перпер, случившийся в 683 г.х./1284 г., не доставил проблем и монетчикам: они стали бить 16 дюжин монет из 100 дирхемов веса, а через три года до максимума упростили нормы чекана, доведя вес бариката до Vi дирхема. Более-менее стабильная экономическая ситуация первой половины 1290-х годов (теперь вес бариката составлял Уз мискаля) закончилась в период конфронтации Токты с Ногаем. Но не только смута была причиной почти ежегодных смен веса. В конце века лихорадило денежные системы и Ирана (попытка введения бумажных денег, возможно, тому причиной), и Трапезунда, и Византии, о которых речь будет идти ниже. Италия и Франция своими путями приспосабливались к новым ценам на золото и серебро, крымский же барикат надолго приобрел крайне популярный в мусульманском мире и на Леванте законный вес в четверть мискаля.

Раздел 2.3. Хотя у нас нет письменных сведений о взаимодействии денежных систем разных регионов Золотой Орды, хотя находки монет не дают оснований для каких-либо выводов о связи причерноморского бариката и поволжского дирхема, нельзя было не предполагать, что в одном государстве существовал общий подход к решению задач денежно-финансового характера. Что позволяет говорить об этом? В процессе эволюции денежной системы с 1265 по 1300 г. татарская монета Причерноморья потеряла в весе 42%. Реформы, которые пережила поволжская монета, происходили в свои сроки; одна из них, удвоившая вес дирхема в 690 г.х. (1291 г.), была исключительной по характеру, но результат, с которым дирхем Золотой Орды закончил первые полвека своего существования, был аналогичным. Если Менгу-Тимур (1267-1280) чеканил в Поволжье из ратля 300 дирхемов (1,572 г), то вес последних укекских дирхемов Токты (1290-1312) с датой 706 г.х. (1306/1307 г.) составляет почти точно 1,8 г. С учетом удвоения номинала в 690 г.х. монета, подобно барикату, полегчала на 42,7%.

С 670-х годов, когда в столичном сарайском регионе начался чекан, до 710 г.х., который после работ Г.А. Федорова-Давыдова почитался за момент становления

единой денежной системы Золотой Орды, прошло всего сорок лет. За эти сорок лет ордынские ханы шесть или семь раз приспосабливали поволжскую монету (а вовсе не портили ее) к менявшейся, пока неясно как, экономической конъюнктуре. Эти реформы маркируют датированные монетные типы дирхемов Туда-Менгу, Тула-Буги и Токты с датами 683, 688, 690, 692, 693, 697 г.х. (1284, 1289, 1291, 1293, 1294, 1297/1298 г.) Найденные стандарты этих эмиссий, их строгий ремедиум (дирхемы Сарая не требовалось переоценивать более, чем на /24) вносят порядок в хронологию выпуска множества анонимных и датируемых лишь XIII в. татарских монет. Теперь вес безымянных дирхемов с родовой тамгой дома Бату, орнаментами или зооморфными фигурами, а равно вес дирхемов с именем давно умершего багдадского халифа Насир ад-Дина или с неопознаваемыми тамгами, становится достаточным основанием для датировок с точностью порядка трех лет.

Раздел 2.4. Решение многих проблем джучидской нумизматики зависело от того, чем на самом деле были самые ранние серебряные монеты, регулярно присутствующие в кладах XIV-XV вв. Ч монеты с легендой Токта, Сарай ал-Махруса, 710. Значение этого выпуска определяло не то, что для Г.А. Федорова-Давыдова и следующих поколений ученых чекан 710 г.х. (т.е. 1310/1311 г.) был ордынской реформой, унифицировавшей средства денежного обращения в государстве, а для нас Ч ни чем иным, как седьмой по счету нижневолжской. Многоликость данных, которые скрывает нумизматический материал, в полной мере раскрылась при всестороннем исследовании этой, казалось бы, частной темы. Монеты с датой 710 г.х. были первыми деньгами Золотой Орды, деньгами в буквальном смысле этого слова, потому что не до распада Орды, а на века слово данг, данга, деньга стало самоназванием татарской и русской монеты25.

Результатом применения перечисленных выше методик, поштемпельного анализа 230 монет, создания типологии и выяснения состава металла дангов стали новые факты, объясняющие многие явления в последующей судьбе татарской денежно-финансовой системы. Производство дангов, идентифицируемых ранее как чекан Токты 710 г.х. на монетном дворе Сарая ал-Махруса, осуществлялось не единовременно, а с 710 по 713 г.х. на четырех разных дворах мастерами Токты, кого-то из претендентов на престол, и Узбека, после победы в династической борьбе получившего трон. Об этом говорят штемпельные связи, и это объясняет почему в истории джучидского чекана немало лет, когда (если судить только по монетным датам) монету не чеканили, и почему с именами ханов бывают сопряжены нереальные даты. Чекан упомянутых дангов был осуществлен с использованием всего 27 штемпелей аверса, при этом на монетном дворе трудилось в среднем 1,35 чеканщика, монетный штемпель срабатывался за 60 календарныхаа днейаа иаа былаа способенаа выдержатьаа ваа среднемаа 90аа тыс.аа ударов.

Пономарев А.Л. Чьи на Руси деньги? Финансовый кризис в Золотой Орде 1380Ч 1381 гг. по данным бухгалтерской книги генуэзского казначейства в Каффе (Феодосия) // Труды Международных нумизматических конференций Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV вв., (I МНКЧ Саратов, 2001; II МНКЧ Муром, 2003). Москва, 2005. С. 47-49.

Количественные методы позволили выяснить не только то, что за год монетный двор Сарай перерабатывал около тонны серебра, но и то, что за год 20% монеты покидало обращение. Производной от этих цифр, пусть с невысокой точностью, является общий объем монетного фонда Поволжья, около 3,5 млн. монет, что почти мало отличается от оценки размера денежной массы Причерноморья. Даже одного последнего наблюдения достаточно для того, чтобы усомниться в концепции, ставившую в основание денежной системы Орды унификационную реформу по лосновному столичному стандарту.

Идея создателей данга была тривиальной и уже, похоже, крайне насущной Ч им требовалось не унифицировать монету, а уравнять номинальную стоимость монеты в Поволжье со стоимостью бариката образца 700 г.х., обслуживавшего наиболее монетизированный регион монгольской империи. Их вычисления были необычайно элегантны. Монета имела необычную пробу 683%о, которую получали, просто добавив к семи частям слиткового серебра обычной монгольской пробы 976%о три части меди, и вполне рациональную стопу Ч 300 монет из ратля. В результате содержание серебра в данге было всего на 0,0015 г больше, чем в барикате, на деле воплощавшем идеалы счета и монетного производства Ч вес в четверть мискаля и пробу 11 унций26.

Раздел 2.5-6. В накопившемся за два столетия джучидском материале после 710 г.х. существует практически непрерывный хронологический ряд чеканов, несущих на себе дату по хиджре. Точная датировка монеты XIV в. и экстраординарные ее количества стали необходимым условием для поиска законов, по которым жил денежный рынок и которые определяли изменения и характеристики монетного фонда не только в монгольском государстве. Описанная в главе 1 методика определения скорости изменения хронологического состава монетной массы в полном объеме была применена именно к золотоордынскому материалу. Существование вероятности ухода влечет за собой важный методологический вывод: монетный комплекс, клад, является слепком с обращения не только на момент тезаврации, но и для всех предшествующих лет27. Благодаря этому можно совмещать данные кладов, зарытых на разных этапах эволюции денежной системы, находить критические моменты развития и реконструировать параметры изменений в денежной массе. Поступательное развитие денежного обращения Орды в правление Узбека (1313-1341) характеризует стабилизация скорости ее обновления на уровне 10% в год. Обработка кладового материала показала, что важным этапом в истории татарской монетной системы был 747 г.х. (1346/1347 г.). Количество дангов в обращении резко, более чем на четверть, возросло за счет сокращения зоны бариката. Из нее

Пономареваа А.Л.аа Первыеаа денгиаа Золотойаа Орды.аа Вестникаа МГУ.аа Серияаа 13. Востоковедение. М., 2010. №2. (В печати).

Пономарев А.Л. Данные комплекса кладов золотоордынских монет XIV в. для проверки роли клада как снимка с обращения и определения экономической структуры общества // ВГБИЛ. Тезисы 4-й научной конференции молодых ученых и специалистов. М., 1986. С. 16-21.

ушел Крым и южнорусские степи, и только в Азаке до смуты продолжался выпуск монеты по весовому стандарту в четверть мискаля. Династическая распря 1360-1380 гг. не привела к прекращению чекана, практически не изменилась и скорость обновления монетного фонда. Она меняется только с приходом к власти Токтамыша, и последующие полвека примерно 12% монет в год оставляют обращение. Вес данга во времена Узбека и Джанибека (1341-1357) изменился мало. Ползучее снижение стопы, к которому в середине XIV в. прибегли и в Венеции, и в Византии, и в Болгарии, в Орде и на Руси не влекло за собой фатальных перемен, поскольку Восточная Европа располагала универсальной и не подверженной новациям мерой стоимости Ч сумом-рублем. После того как в середине 1360-х годов утвердился новый стандарт монеты, просуществовавший до 785 г.х. (1383/1384 г.), счетный сум стал равен 140 дангам вместо прежних 120. Денежные реформы Токтамыша 785 и 796 г.х. (1393/1394 г.) уравняли сум сначала со 150, а затем с 200 дангов. Серебряная монета Орды, весившая теперь желанные четверть мискаля, в отличие от старого бакиката была сильно переоценена, а содержание серебра в ней упало почти до 700%о. Ее стандарт менялся еще трижды Ч около 810 г.х. нормой для данга стали примерно 0,98 г, еще через десять лет стандарт упал до 0,84 г, а в конце 1430-х годов мы имеем дело уже с монетой веса, близкого к 0,72 г.

Раздел 2.8. Изменения, происходившие на денежном рынке Орды, затрагивали не только ее вес. Средний размер кладов, зарытых при Узбеке и Джанибеке, примерно на 30% ниже, чем эта же величина у кладов периода Великой Замятии, что является прямым показателем роста благосостояния общества в целом. Реформа Токтамыша, положенная в основу периодизации Г.А. Федоровым-Давыдовым, реформой по сути дела не была. Победивший в 782 г.х. (1381 г.) всех соперников хан не изменял данга, хотя он и изменил количество монеты в государстве. Хронологические характеристики обращения, полученные при исследовании, говорят о том, что монетный фонд вырос втрое. Однако, проведенный в разделе анализ указывает, что именно при Токтамыше изменилась структура распределения доходов, богатые стали богаче, а доходы бедных остались на прежнем уровне.

Для выяснения специфики распределения богатства и доходов в современной экономической статистике используется так называемый индекс Джини, с помощью которого измеряется уровень отклонения от равномерного распределения доходов. Документальный и нумизматический материал XIII-XV вв. содержит данные, которые приложимы к методам современного экономического анализа. Благосостояние описывают суммы компенсаций, которые выплатил Михаил VIII Палеолог венецианским купцам, ограбленным его подданными. Распределение богатства в среде генуэзского купечества, торговавшего на Черноморье, реконструируется по данным, содержащимся в нотариальных сделках Перы28. Сведения подобного рода дает нам распределение

Пономарев А.Л. Клады, контракты, репарации - статистика доходов в Средние века // Экономическая история. Ежегодник 2002. М., 2004. С. 561-579.

числа кладов золотоордынской монеты по их размеру. Проделанный анализ показал, что четкой границы между большими и маленькими кладами существовать не может, поскольку связь размеров кладов с их числом описывает монотонная функция Ч отрицательная геометрическая прогрессия. В то же время анализ показал, что совокупность кладов неоднородна, что в общей массе присутствует группа кладов, чей размер не может превышать и не может быть меньше определенной величины. Существование максимума монет в кладах этой группы связано с тем, что они представляют собой кошельки служилого люда и поэтому в них не могло оказаться денег больше, чем положено при обычной средневековой практике выплаты жалованья трижды в год. Многочисленность указанной группы кладов (до 40% от их общего числа) указывает на широкое распространение наемного труда в полукочевом государстве.

Сравнение данных, полученных на основе нумизматического материала, относящегося к разным периодам истории Орды в XIII-XV вв., показало, что неравенство в распределении доходов среди ее населения сравнимо с тем, которое характерно для развивающихся стран в 1960-х годах, и мало отличается по показателям, от того, которое существовало в среде современников Ч генуэзцев и венецианцев. Давно известные изменения в типовом составе денежного фонда оказались согласованы с независимыми данными совершенно иного характера, с изменениями величины кладов. Тривиальное утверждение размеры кладов характеризуют благосостояние членов общества позволило заметить сдвиги в экономике, связанные с деурбанизацией и с ростом доли наемного труда.

ГЛАВА 3. ИМПЕРИЯ ВЕЛИКИХ КОМНИНОВ

Несмотря на свои незначительные размеры Трапезундская империя ставила заметный след в истории денежного обращения Причерноморья. Аспр комнинат Ч плоская серебряная монета с именами Мануила I (1238-1263) и Иоанна II (1280-1297) Великих Комнинов на данный моментЧ самая распространенная коллекционная монета из региона. Хотя базовое описание трапезундского чекана было создано О.Ф. Ретовским почти сто лет тому назад, проблемы денежного обращения империи не нашли должного отражения в историографии. Методы квантитативной нумизматики позволили посмотреть на накопленный за последние полвека материал как на отражение двухвековой истории экономики понтийского государства. Благодаря им в стилистически однородной массе монет удалось уловить критерии, которые характеризуют этапы и принципы эволюции денежно-финансовой системы Понта.

О денежном рынке Трапезунда можно говорить с середины XIII в., когда после образования монгольской империи Ильханов и реставрации Византии Трапезунд был включен в систему торговли Запада и Востока. Прежние типологии связывали начало чекана аспра с именем Иоанна I (1235-1238), но такую датировку невозможно было объяснить характером и уровнем товарности экономики государства, находившегося на окраине христианского мира. Окончательно отказатьсяа от указанной гипотезыа позволяет монета,а обнаруженнаяа воа время

работы над диссертацией в коллекции Национальной библиотеки Франции. Реверс этого аспра отчеканен штемпелем, который еще О.Ф. Ретовский приписал Иоанну I, зато на аверсе св. Евгений, патрон Трапезунда, изображен в манере и стилистике, присущей граверу, который создавал штемпели и для Иоанна II, и для Феодоры, ненадолго захватившей трон в 1284 г.

Изобилие аспров с именем Мануила I (число штемпелей достигает 500) объясняется не только тем, что его наследники били свою монету от имени умершего императора, но и тем, какую функцию выполнял аспр в экономике. Находки монеты Великих Комнинов известны по всему Причерноморью и на Балканах, но главным качеством аспров было то, что они обслуживали рынок в пункте, где смыкались сухопутный торговый путь из столицы Ильханов Тебриза и морской путь из Византии и Европы. Объемы монетного производства были избыточны для внутренних нужд небольшого государства, хотя и звавшегося империей. Подобная гипертрофия монетного производства предполагает вполне определенную модель экономики. Такая модель была реализована в Венеции в 1330-е годы. Торговый профицит, который Адриатическая Республика имела с Европой в период расцвета левантийской торговли, погашался за счет поступления европейской монеты и европейского серебра. Это серебро уходило на Восток для того, чтобы погасить дефицит левантийской торговли. Но была одна маленькая деталь: серебро и золото уплывало на галерах не в том виде, в котором оно пришло в Венецию. Республика перечеканивала его в собственную монету, и плата за эту перечеканку стала существенным подспорьем для государства из-за обилия протекавшего через лагуны благородного металла29.

Реализовать такую модель монетного производства можно, естественно, только в торговом центре, в котором смыкаются разные маршруты торговли. Появление подобной модели в Трапезунде означает, что город-эмпорий имел дефицит торговли в одном направлении и профицит в другом, а равно и то, что доход от чекана монеты стал представлять для императоров отдельный интерес. Произойти это могло только в связи с указанными политическими изменениями, а торговые связи с соседями предопределили и стандарты трапезундской монеты.

Свою денежно-финансовую политику правители из династии Великих Комнинов неизменно согласовывали с реалиями экономической жизни в регионе. Регулируя вес, пробу и цену чекана они стремились обеспечить спрос на собственную монету, защитить ее от вывоза и переплавки, наоборот, стимулировать ввоз серебра в Трапезунд. В XIV в. эти меры стали необходимы в связи с развитием внутреннего рынка и переориентацией всего хозяйства империи на потребности внутрирегиональной черноморской торговли. Реформы, проведенные согласно результатам исследования, в 1292, 1297, 1299, 1318, 1333, 1349 годах и позднее, преследовали вполне утилитарные цели. Императоры отслеживали колебания стоимости благородных металлов и стремились адаптировать свою монету к базовым средствам обращения того времени Ч к

Stahl A.M. Zecca: The Mint of Venice in the Middle Ages. Baltimore; London, 2000. P. 369-379.

византийскому перперу и венецианскому дукату. Модификация норм чекана происходила в рамках мусульманской системы весов; на смену первым аспрам комнинатам, весившим 5/s мискаля, пришла монета в /6 дирхема. Превратившись в /4 мискаля, аспр вскоре поменял тип: с 1299 г. Алексей II стал чеканить так называемые конные аспры, просуществовавшие до конца империи. Сам Алексей и его наследники последовательно снижали вес аспра до % дирхема, /и мискаля, Vi дирхема, 1\2 дирхема и Уз дирхема. Проба серебра, некогда составлявшая 10% унции, в ходе этих реформ понижалась сначала до 9, затем до 8, наконец до 6/4 унций, но неизменной оставалась привязка монеты к окружающим денежным системам. Трапезундский аспр был порой равен и малоазийскому дирхему и двум барикатам, но всегда находился в простых соотношениях с византийским счетным перпером, хотя тот сам не был неизменен. Характеристики эмиссий трапезундского аспра, сведенные в табл. 3.1, показывают, как торговая монета, изначально стоившая Vs перпера, за полтора века превратилась в эквивалент /36 перпера.

ГЛАВА 4. ДЕНЕЖНО-ФИНАНСОВАЯ СИСТЕМА ВИЗАНТИИ И БАЛКАН Центральное место в диссертации занимает исследование византийской денежной системы. Оснований для этого предостаточно. Это и отмеченное в гл. 2 взаимодействие с золотоордынской монетой и описанная выше связь аспра и перпера. В конечном итоге византийские корни имеют и другие системы Балкан и Эгеиды XIII-XV вв. Системы денежного счета Латинской Греции, денежные номиналы Болгарии и Сербии, мусульманских эмиратов прямо или через посредников восходят либо к византийской nomisma hyperpyron, либо к византийской системе мер. За прошедший век нумизматы, изучавшие византийскую монету, создали немало мифов, поскольку главным их инструментом был искусствоведческий анализ типологии. Исследование экономической природы монетного чекана с помощью квантитативных методов позволяет отказаться от ошибочных отождествлений, датировок и гипотез. Византийская денежная система, традиционно включавшая в себя золотые, серебряные и медные номиналы, должна объяснить нам, чем руководствовались средневековые монетчики, управляя непростой биметаллической системой.

Прижившийся в историографии со времен Эдуарда Гиббона взгляд на историю Византии, как на историю упадка и разрушения, преодолеть крайне трудно. За то время, пока реставрированная империя Палеологов приходила в упадок и агонизировала, появились и исчезли две монгольские империи и сербская, многие эмираты и царства, но поскольку скорость исторического процесса Члишь один из показателей его качества, у ученых, посвятивших себя изучению византийской монеты, всегда существовало подспудное ощущение, что они работают с ценностями умиравшего государства. Правители этого государства были недальновидные политики и неудачливые финансисты, которые, обманывая своих подданных, беспрестанно портили собственное золото и не могли даже предложить им настоящей монеты, поскольку перперы требовалось взвешивать. Население было крайне небрежно при денежных расчетах и расхождения в 5-10% никого не

смущали. Так можно суммировать исходные положения, из которых вырастали гипотезы, объясняющие функционирование денежного рынка в поздней Византии.

Концептуальные положения, на которых построена данная диссертация, абсолютно иные и прямо противоположные. Использование дробей двенадцатеричной системы позволяло современникам производить вычисления с точностью выше долей процента и этой точностью они не пренебрегали. Монета Палеологов всегда обладала номинальной стоимостью и ходила по счету, потому что у монеты нельзя отнять функцию меры стоимости, ради которой человечество и изобрело деньги. Взвешивание монеты при платежах, упоминаемое современниками, конечно, имело место, но с его помощью купцы не определяли сумму к уплате, а проверяли уже оговоренную сумму. Квалификация византийской элиты была не ниже, чем у финансистов какой-нибудь Франции или Италии, даже просто в силу более высокой культуры общества в целом. Обман потребителя, который способен проверить качество монеты у любого ювелира, не может быть при этом краеугольным камнем монетной политики. Поэтому понижение стопы монеты Ч мероприятие публичное, которое необходимо интерпретировать с позиций общегосударственной и экономической целесообразности и пытаться понять, каковы были представления о последней у государственных мужей, ответственных за финансы.

Рассмотренная в первом разделе гл. 4 история византийского перпера позволяет определить действительное положение дел30. Обширная держава, которую Андроник II (1282-1328) унаследовал от отца, к концу правления его внука Иоанна V (1341-1391) сократилась до округи Константинополя. Прежние византийские земли достались малоазийским эмирам, болгарским и сербским государям, и конечно, османам. Представления о доминирующей роли венецианской монеты в денежном обращений Эгеиды и Балкан XIV в. или о гегемонии итальянского купечества, уже в начале XX в. утвердившиеся в историографии, связанной с изучением торговли на Леванте, были еще одним немаловажным компонентом в восприятии процессов византийской экономики.

Сведения о распространенности венецианской и византийской монеты могли бы быть источником сомнений и отправной точкой исследования, но поскольку данные получены в ходе исследования, они являются наглядной и дополнительной иллюстрацией того, что прежние представления о функционировании денежного рынка региона устарели. Об этом говорит сопоставление цифр: на полторы тысячи перперов 1285-1341 гг. выпуска, появившихся в продаже за последние пять лет, приходится два десятка венецианских золотых дукатов. Редкое серебро Андроника II (ок. 400 экз.) почему-то встречается на аукционах не реже, чем гроши-матапаны правивших одновременно с ним дожей, находимые, что также показательно, не только на бывших территориях Византии.

Разносортная масса византийских золотых перперов с варьирующей пробой, которую нумизматы отказывались признавать за монету, ходившую по номиналу,

Пономарев А.Л. Кризис, которого не было: Денежно-финансовая система Византии в конце XIII - середине XIV в. Византийский Временник. 2008. Т. 67. С. 17-37.

оказалась вовсе не аморфной. Анализ кумулятивных распределений выявил среди перперов Иоанна V три весовых нормы Ч 4,12, 3,45 и 2,94 г, а их сопоставление с письменными памятниками позволило понять, что реформа, создавшая перпер 3,45 г, подобный половине дуката, отмечена и у византийских хронистов под 8 декабря 1351г. Анализ весовых стандартов, даже при использовании квантитативных методов, не мог бы быть успешным, если бы мы забыли, что монеты пришли к нам из обращения, которое приспосабливало идеи финансистов к менявшейся экономической ситуации. Отбор тяжелой монеты и обрезка в нормальных условиях были государственными преступлениями, но при денежных реформах они превращались в инструмент, с помощью которого сама власть и население адаптировали прежние эмиссии под новый стандарт (подобного рода процедуры исключают идею о приеме византийской монеты по весу). Разделить смесь перперов разных стандартов, даже если исходные распределения веса по закону Гаусса искажены, все же возможно. У перперов Андроника II удалось обнаружить три стандарта чекана Ч 4,22, 3,8 и 3,34 г. Это были законные веса /72,

/go литры и 19 карат, появившиеся у византийского золота в реформы, даты которых (1308, 1318 и 1329 г.) удалось также обосновать в данном разделе. К весу в

/72 литры (1 экзагий) вернулся Андроник III (1328-1341), наконец в 1332 г. заменивший перперы с изображением Андроника II и Михаила IX на монету, где вместе с дедом Андроником изображен был он сам. В распоряжении финансистов Палеологов находились и другие инструменты, позволявшие изменять перпер Ч проба золота и размер сеньоража. Монета кардинально отличалась от золота, традиционного для Европы, чему мы и обязаны долгим ее недопониманием. Золото было невысокой пробы (11%, 10 и Щ/зкарат) и имело немыслимую для Европы переоценку, из-за которой номинальная стоимость перпера могла превосходить его металлическую стоимость на четверть. Высокая переоценка, характерная для перперов типа л4 замка, заменивших в 1308 г. тип л6 замков, допускала широкий ремедиум перпера, который заставлял нумизматов рассматривать всерьез обращение золота Андроников по весу и подозревать Палеологов в финансовых махинациях.

В реальности императоры лишь комбинировали простые дроби, и меняя вес, пробу или плату за чекан, они приспосабливали перпер к задачам, которые ставила экономика. Стабильность денежной системы была среди приоритетов, но при существовании в государстве биметаллической денежной системы добиваться стабильности, в том числе и сопоставимости цен в золоте и серебре, можно было разными способами. Позволительно было менять официальный курс серебряной монеты по отношению к золотой (так поступали в Венеции), можно было зафиксировать курс, и, в зависимости от изменений рацио благородных металлов, модифицировать монету. Андроник II сделал выбор в пользу своего серебряного дуката, чей вес все его царствование не отклонялся от 2,11 г Ч Vi экзагия. Поэтому его монетчики были обязаны менять золотой перпер, чтобы сохранить соотношение между золотой и серебряной монетой л1 к 12, на котором долгие века строилась денежная система Византии, соотношение, от которого зависела и структура цен и движения монетной массы.

Скрупулезное повторение за византийцами расчетов переоценки, веса и пробы металла в монете показало, что при проведении реформ византийского золота в 1308, 1318 и 1329 г. они исходили из значений рацио благородных металлов, соответствовавших круглым цифрам Ч 12, 14 и 16 грамм серебра за грамм золота. Подобная динамика рацио известна достаточно давно по многочисленным коммерческим и официальным документам европейского происхождения, в том числе и по венецианским источникам, прямо связанным с торговлей на Леванте. Эта динамика объясняет финансовые новации Палеологов и указывает на предсказуемость действий и квалификацию средневековых финансистов.

Денежная система империи полностью обновилась только в 1332 г. Перемена произошла практически одновременно с венецианской денежной реформой, подробно описанной в документах Сената. Смену монетных типов и номиналов трапезундской, сербской и болгарской монеты в это же время маскирует воцарение новых правителей. Все эти события были результатом глобального кризиса, потрясшего денежные системы Средиземноморья: стоимость золота за короткое время опустилась на треть, рацио упало с отметки 16 до 10,5. Венецианская денежная система отбросила серебряный грош как основу денежных расчетов, и перешла на золотой дукат и серебряное сольдино. Балканский биметаллизм, который существовал благодаря эмиссиям серебра Асеней, Неманичей и Палеологов, выпуску перперов и подражаний им на неизвестных монетных дворах, отреагировал на кризис двояко. В самой Византии стали чеканить золото опять по весу в один экзагий, снизили вес серебряного дуката до 10 карат. Латинское, турецкое и славянское окружение предпочло сохранить стандарт золота, появившийся в 1329 г. Пореформенные перперы Андроника III стали обрезать под вес 3,34 г, и чуждые им стилистически и необрезанные перперы с изображениями двух Андроников оказываются продукцией пока нераспознанных монетных дворов. Золотой перпер, который условно можно называть болгарским, поскольку это имя сохранили счета Амедея Савойского, воевавшего в Болгарии в 1367 г., просуществовал, как говорит эта дата, немало лет.

В том, что в 1340-1350-х годах Византия переживала глубокий политический кризис, сомнений быть не может. Главным показателем упадка финансовой системы государства в период регентства Анны Савойской для историков был и остается тот факт, что вдовствующая императрица заложила венецианцам за 30 тыс. дукатов свои драгоценности. Но после того, как на аукционах с середины 1990-х годов были проданы сотни перперов Иоанна V и Анны Савойской, о другом аргументе создателей теории финансового краха империи в 1340-е годы Ч существование всего пяти таких монет, можно забыть. Принятую же ныне атрибуцию указанных перперов как эмиссии 1341-1347 гг. опровергает существование двух законных весов, второй из которых появился лишь в 1351 г. при реформе Иоанна VI Кантакузина. Определение объемов эмиссии, основанное на анализе повторяемости штемпелей, не позволяет рассуждать о деградации денежной системы. Если благополучной Золотой Орде было достаточно 13 штемпелей в год для чекана столичного серебра, то минимум 10 штемпелей для

золота, в течение 30 лет ежегодно уходивших в производство, нельзя выдать за показатель краха финансов Византии.

Раздел 4.4

Примат типологии, а вернее, примат толкований типологии, стал для нумизматов источником проблем и заблуждений. Возведя в абсолют идеологический контекст изображений, они предопределили, что золото Иоанна V и Анны Савойской могло выпускаться лишь до 1347 г., в период регентства. То же самое говорится и об их серебряной монете. Ее ошибочно именуют basilikon, полагая, что 12 базиликонов равнялись перперу. Монета Иоанна и Анны не могла быть василиком (по-русски) не потому, что это имя в действительности принадлежало лишь монетам военной эмиссии, осуществленной в 1304 г. для выплат Каталанской кампании. Связь золотого и серебряного номинала определяли их вес и рацио металлов. При соотношении л1 к 24, фиксируемом реальным материалом, серебряные монеты Иоанна и Анны могли называться только каратами, и потому, что /24 счетного перпера называлась именно карат, и потому, что бухгалтер Амедея Савойского говорит о монетах с названием denarii quaratorum (прежние исследователи трактовали эти упоминания как некомпетентность Антонио Барбери).

Находки серебра Иоанна и Анны случаются крайне редко. Основным источником информации остается клад из 228 монет, найденный в конце 1920-х годов. Монеты клада не раз опубликованы и разобраны по штемпелям, известна их метрология. Историки, рассуждавшие о коллапсе финансов в 1350-е годы, не понимали, что датировать этот клад 1347 г. невозможно. Число штемпелей, которыми отчеканены монеты, якобы, 1341-1347 гг., превышает 300, но не только по этой причине все эти караты не могли быть изготовлены до воцарения Иоанна VI. Среди монет клада существуют сильно стертые экземпляры, что невозможно для монет, обращавшихся, максимум, шесть лет. Помимо этого, метрология каратов свидетельствует о том, что их законный вес неоднократно подвергался изменениям, одно из которых было связано с реформой перпера в 1351 г.

Сравнение характеристик византийского карата, полученных в результате анализа клада, со сведениями, которые содержатся в бухгалтерской книге Амедея Савойского, с параметрами золотого перпера, определенными в предыдущем разделе, а также с данными о чекане болгарской серебряной монеты, показало, что проблемы, которые возникали перед финансистами балканских государств в 1340-1360 гг. можно было решать по разному. Перемены на рынке благородных металлов, начавшееся активное внедрение золотого дуката на рынки Леванта после массовых эмиссий Андреа Дандоло, заставляли и болгарских царей и византийских императоров модифицировать свою монету. Хотя болгарский золотой перпер не изменялся, а византийский изменился лишь однажды, их серебряная монета пережила неоднократную смену веса. И болгарский аспр и византийский карат потеряли до 60% своего веса, но процесс этот происходил по разной логике. Биметаллическая система Византии, основанная первоначально на золоте с высокой переоценкой и серебре Ч с низкой, к середине 1360-х годов поменяла

приоритеты. Перпер теперь ни по металлическому содержанию, ни по номинальной стоимости не отличался от половины золотого дуката. Болгарские цари в процессе эволюции своей денежной системы превратили серебряный аспр в чрезмерно переоцененную монету, сохраняя невысокую переоценку золота. Серебро в аспрах было переоценено практически на 80%, что препятствовало его вывозу из страны, позволяло утилизовать переоцененные венецианские торнезелло, но подтолкнуло владетелей Добруджи к надчеканке сербских динаров для наполнения рынков полунезависимого деспотата.

В бухгалтерии Амедея нередко упоминаются дукаты Константинополя. Зная их курс по отношению к перперу и рацио золото-серебро, удалось определить, что эквивалентом этого дуката было 1,6 г серебра. Однако в существующих типологиях византийской монеты ничего подобного найти нельзя. С другой стороны, в обращении Балкан 1350-1370-х годов присутствовали подражания венецианским гроссо с именем умершего за век до того дожа Лоренцо Тьеполо, непонятно кем выпущенные по весу 1,6 г. Вероятно, перед нами не две загадки, а один ответ Ч Иоанн V помимо каратов для внутреннего рынка чеканил торговую монету, подобно тому, как венецианцы, начав в 1332 г. выпуск сольдино, продолжили чекан матапанов для купцов, отправлявшихся на Восток. Выпуск подражаний венецианской монете Ч явление широко распространенное, отрицать существование подобных эмиссий в Византии можно лишь при уверенности в том, что чванливость императоров возобладала над доводами экономики.

Раздел 4.5

В долгое правление Иоанна V Палеолога закончилась история византийской золотой номисмы, которой нумизматика и обязана своим именем. Умиравшая империя отказалась от чекана золотого перпера и полностью перестроила свою денежную систему, начав выпуск тяжелой 8,5-граммовой серебряной монеты, которая получила в литературе название ставрат. Это имя встречается в документах XIV-XV вв., написанных на греческом (?? ?????????), итальянском (stravati) и старославянском (ставраты) языках. Оно образованно от греческого ??????? и его можно перевести как крестовый. За этим именем скрываются многие особенности денежного обращения на Балканах и Эгеиде в XIV-XV вв., которые стало возможно увидеть только доказав, что византийскую монету никогда ставратом не называли. Этой проблеме посвящен ряд параграфов главы 4, в которых анализируются по преимуществу сведения различных письменных памятников31.

В том, что византийскую монету последних Палеологов, на которой не было никакого креста, стали называть ставратом, виновато ошибочное толкование сведений бухгалтерской книги Джакомо Бадоэра, торговавшего в Константинополе в 1436-1439 гг. Купец отбирал из обращения тяжелые stravati и продавал их по весу на монетный двор. Поскольку Бадоэр делал это в Константинополе, монета

Пономарева А.Л.аа Денежныйа рынока Балкана ва XIV-XV вв.:аа перпераа иа ставрат. Византийский Временник. 2007. Т. 66. С. 60-92.

которую он отбирал, должна быть византийской Ч с точностью до наоборот решили нумизматы. Подобный отбор везде был порчей монеты, по сути государственным преступлением, совершить его, тем более по заказу некоего Критопула, заведовавшего монетным двором, Бадоэр, конечно же, не мог. Внести окончательную ясность в вопрос позволяют многочисленные сербские документы, остававшиеся вне поля зрения византинистов, в которых задолго до предполагаемой даты (1367 г.) появления византийского ставрата упоминаются крестатые перперы. Толкование этого и сопутствующего (лкрестатые гроши) термина в сербской нумизматике грешит той же ошибкой, что и у византинистов Ч сербских динаров с крестом не существует. Нотариальные акты Котора, вдобавок, позволяют установить, что соответствия между весом сербских динаров и крестатых грошей не наблюдается. С помощью крестатого перпера на самом деле считали монету неаполитанских королей: первоначально это было пять джильятов, а после того, как в 1332 г. на 20% понизились венецианская лира и венецианский перпер, появился легкий крестатый перпер включавший, соответственно, четыре джильята, неизменной деталью оформления которых был крест, занимавший весь аверс монеты.

Под именем ставрат греки знали джильяты с именем Роберта Анжуйского и джильяты родосских рыцарей. Находки кладов с ними и отдельных монет случаются в регионе регулярно. Торговая монета высокого качества полтора века была популярна на Леванте и конкурировала с венецианским серебром. Мы плохо представляем, насколько значимо было ее присутствие, очевидно, потому что неаполитанские архивы, в отличие от венецианских, сохранились плохо. Сведения Бадоэра и сербских актов о реальной монете Ч ставратах подчеркивают полиморфность обращения региона, которую всегда скрадывает приверженность бухгалтерии к счету на денежные единицы.

После определение ставрата как неаполитанской монеты пришлось заново искать дату перехода Византии на серебряный стандарт. Кардинальное изменение денежной системы было результатом и политических, и экономических перемен. Данные об экономической подоплеке тех событий предоставляют проанализированные в диссертации счета из книг генуэзского казначейства Каффы за 1374 и 1381гг. Кроме курсов сума и перпера, позволяющих установить номинальную стоимость последнего, они демонстрируют, что рыночные колебания находились на уровне 0,7% от официального курса, а также дают динамику рыночного курса в период кризиса, последовавшего за разгромом Мамая на Куликовом поле (курс сума к аспру упал тогда со 140 до 125 дангов). Сочетая их с венецианскими данными о динамике рацио золото-серебро, возможно увидеть, что безболезненный (без изменения номинальной стоимости денежной единицы) переход на серебряный перпер стал возможен после 1369 г. Этот переход был также следствием политических событий 1371 г.: после битвы на Марице балканские государства превратились в вассалов османского султана и введение серебряного перпера в 1372 г. было для Византии способом адаптировать свою денежную систему к монете сюзерена. Счетный перпер приспособился даже к тюркской системе счетаЧ в нем стали считать не 12, и не 20 (как в Европе)

фракций, а 16 аспров, которые уже соответствовали турецкому акче. Многие типы болгарской и сербской монеты того времени также соответствуют турецкому весу в четверть мискаля.

Адаптация византийской денежной системы к османской, произошедшая в 1372 г., не была вечной. У нее были более глубокие корни, а именно, генетическая связь турецкого монетного дела с денежной системой Венеции (а венецианской Ч с ближневосточной). Связь эта возникла на заре османского чекана, пришедшейся на время глобальной перестройки множества денежных систем после кризиса начала 1330-х годов. Установившееся в тот момент соотношение л32 акче за дукат непосредственно об этом свидетельствует. Венецианская реформа приравняла 64 сольдо серебра (64 сольдино) к дукату, а еще не всемогущие османы уравняли два сольдино и свое акче. О принципах позднейшей денежной политики Мурада I или Баязида I во многом можно лишь догадываться, но ее результат налицо Ч до начала XV в. равенство дуката и 32 акче оставалось практически незыблемым.

Историография не может похвастаться избытком работ, касающихся проблем денежного обращения Византии в 1370-1450-е годы. Непрезентабельная и однообразная монета Мануила II (1391-1425) или Иоанна VIII (1425-1448) не располагает к типологическим изысканиям. Уникальная находка клада монет Константина XI (1448-1453) исчерпывает по существу эту тему. Еще более редкими оказываются работы, затрагивающие бытование монеты, от которых можно было бы ожидать периодизации чекана и истории денежной системы. Хотя Ф. Грирсон предпринял такую попытку, ему нельзя поставить в заслугу то, что он примерно датировал одну из пяти произошедших за это время реформ. Как показало обращение к рукописям, свои выводы он обосновывал подсчетами, в которых вместо курса перпера и дуката использовались ставки кредитования. Анализ счетов Бадоэра, проделанный Т. Бертеле и С. Морриссон, также нельзя назвать успешным, поскольку они не стали рассматривать всю совокупность сведений о функционировании рынка, сохранившуюся в гроссбухе венецианца. Для того чтобы понять, какой жизнью жила византийская монета в конце XIV- сер. XV вв. недостаточно было и недавнего исследования Э. Лианта, сумевшей определить производительность монетного двора при Мануиле II по повторяемости штемпелей на его серебряных перперах.

Для того, чтобы понять историю серебряного перпера, потребовалось пересмотреть комплекс сведений из венецианского архива, известный по публикациям Т. Бертеле, захронометрировать по дням изменения курса перпера, дуката и акче в счетах Бадоэра, наконец, определить, что же собой представляли турецкие акче, поскольку из-за отставания османской нумизматики их вес и другие параметры оставались неясными. Сделать это позволила государственная документация Дубровника, счета Михайло Лукаревича, составленные в Ново Брдо (главный центр добычи серебра на Балканах) синхронно с книгой Бадоэра, мониторинг аукционных продаж турецкой монеты. Наконец, только воспользовавшисьаа методами,аа которыеаа гарантируютаа определениеаа параметров

монеты с той же точностью, с какой ее определяли сами средневековые финансисты, удалось получить адекватные объяснения финансовых новаций.

Серебряный двойной перпер Иоанна V образца 1372 г. (hyperpyron mega), чеканившийся по норме /зб литры, пережив в 1379 г. коррекцию веса (до /37 литры), при Мануиле II уступил место главной монеты перперу с половинным весом в 4,11 г. Император отказался от указанной нормы /14 только после начала блокады Константинополя Баязидом I в 1396 г. Появление перпера нового типа BASILEUS, его серебряное содержание 3,56 г, соответствующее весу золотого дуката Венеции, явно свидетельствует о том, что целью Палеолога была верификация всяческих расчетов и платежей, привязанных к рацио золото-серебро, колебавшемуся в 1380-1390-е годы между 11 и 11,5. Отринуть зависимость от турецкой монеты было тем проще, что военная катастрофа 1402 г. под Анкарой и распад Османского султаната дестабилизировали акче в той же мере, как и поражение Мамая дестабилизировало данг. Ориентация денежной системы Византии именно на дукат становится очевидной при следующей реформе, приведшей около 1418 г. к появлению перперов типа PISTOS. Что-нибудь более удобное для потребителя создать было трудно: вес перпера был равен весу золотого дуката, а содержание серебра и переоценка были подобраны так, что стоимость дуката составляла 3 счетных перпера, т.е. 12 серебряных перперов-монет. Стабильность цен на золото и серебро в последующие пятнадцать лет гарантировала стабильность перпера и его курса к золоту Венеции. Начало изменений застал в Константинополе Джакомо Бадоэр, пользовавшийся поначалу курсом л3 перпера 6 карат за дукат, который отстаивала С. Морриссон в споре с Т. Вертеле, считавшим в дукате только 3 перпера. Графики динамики курса по данным Бадоэра, представленные в диссертации, показывают, что никто из них не был прав полностью, и что суть процесса, который застал Бадоэр, намного глубже.

Понять, что происходило в Константинополе, невозможно, если не знать, как организовывал свою торговлю рагузский купец Михайло Лукаревич. Маргинальная, казалось бы, не только для византинистики публикация М. Динича содержит сведения, имеющие кардинальное значение для оценки процессов всей левантийской торговли в целом. Лукаревич вывозил из Ново Брдо в Дубровник серебро, добытое местными рудокопами, которое он закупал на турецкие акче. Поэтому из его записей нам известен серебряный эквивалент акче Ч его номинальная стоимость на начало 1438 г. Но удивительно другое, сумма, которую Михайло мог за свое серебро выручить на монетном дворе Венеции или Дубровника в золотых дукатах, была на 2-4 дуката меньше, чем он мог получить в Ново Брдо за свои акче по существовавшему тогда курсу л35 акче за дукат. В действительности же купец не планировал прибыли при покупке серебра, потому что прибыль он уже получил на маршруте Дубровник-Ново Брдо: ему требовалось лишь зафиксировать ее, избавившись от переоцененной турецкой монеты. Описанный казус, привязанный к источнику добычи серебра, представляет собой эталон, характеризующий намерения и возможности европейского купечества, вынужденного перемещать благородные металлы по путям торговли.

Совмещение данных Бадоэра и Лукаревича позволило увидеть, что изменение курса пер пера и акче, произошедшее в течении 1437-1438 г., было обусловлено тем, что Мурад II в три этапа поднял переоценку своей монеты. Хотя курс акче и перпера поменялся, курс перпера и дуката не менялся еще год. Лишь с 12 ноября 1439 г. Джакомо стал считать в перпере 15 аспров вместо 16. Появление новой системы номиналов, не замеченное предшествующими исследователями, произошло в рамках запоздалой реформы, которую нельзя было провести раньше, поскольку с февраля 1438 г. Иоанн VIII занимался делами церковной унии на Ферраро-Флорентийском соборе. Реформа 1439 г. приравняла перпер к 10 акче и оставшиеся до мая 1453 г. годы он был обречен следовать за монетой султанов.

Византийская денежная система была жива в 1440-е годы, хотя бы потому, что она менялась. Полностью адаптировавшись к османской системе, серебряный перпер стал весить один дирхем. Монета султанов и Палеологов легко конвертировалась, что гарантировало на нее взаимный спрос. По этим причинам потерявшие все земли императоры могли чеканить серебра не меньше, чем их отец. Если мастера Мануила II использовали 5 штемпелей в год для чекана перперов, то мастера Константина за четыре года пустили в производство около 20 штемпелей, но не перперов, а двойных перперов. Монетный двор на Золотом Роге работал не переставая, поэтому, как и их коллег в предшествующие века, монетчиков последнего императора ромеев нельзя обвинить в трагедии государства.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ РАБОТЫ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ

Возникновение зон денежного обращения, рассматриваемых в работе, было связано с экономическими процессами, порожденными переменами, произошедшими в Восточном Средиземноморье после Четвертого крестового похода и монгольских завоеваний. Монетный чекан здесь, как и повсюду, был не только прерогативой власти, но и ее обязанностью. Он удовлетворял фискальные потребности не напрямую, а опосредованно, за счет поддержания товарно-денежной системы. Финансовая стабильность была одной из неизбывных задач государственной власти. Модификации средств обращения и реформы позволяли ей приспосабливать финансово-денежную систему государства к экономической ситуации, менявшейся в силу макроэкономических изменений. Идеальные модели денежной системы, создаваемые финансистами, проверялись на пригодность населением. Отбор тяжелой монеты на переплавку и обрезка монеты оказывали прямое действие на состояние денежного рынка. Изначальное противодействие этим злоупотреблениям было важной задачей для финансистов и монетчиков.

Изменения, производимые с монетой, основывались на двенадцатеричной системе счета и простых пропорциях. Генетическая связь средневековых мер веса облегчала пересчет одних денег в другие, обуславливала существование идентичных норм чекана в разных государствах и облегчала задачи производства и финансового управления. Точность средневековых расчетов составляла доли процента и для адекватной реконструкции денежных систем Средневековья современный историк обязан оперировать величинами с сопоставимой точностью. Определить исходные и искомые параметры денежных систем позволяет знание статистических законов, математические методы моделирования процессов производства и денежного обращения. С их помощью определяются, например, законные веса монет и проба, размеры эмиссий, подвижность и величина монетного фонда, уровень эксплуатации монетной регалии. Последний дает представление о номинальной стоимости монеты, которую недопустимо смешивать с металлической стоимостью при анализе взаимосвязей денежных систем и определении стоимости благородных металлов. Определение величины переоценки позволяет опровергнуть гипотезу о существовании в регионе денежных систем, в которых монета могла обращаться только по весу.

Характеристики монет и параметры денежных систем, полученные в результате квантитативного исследования, изучение динамики курсов и особенностей денежной терминологии в документах позволили определить даты монетных реформ, масштабы эмиссий и самого монетного фонда. Благодаря им удалось заметить синхронность в изменениях денежных систем Трапезунда и Золотой Орды, Византии, Венеции и балканских государств. Полученные результаты позволяют переоценить значение и роль, которую монета Византии, Венеции и Неаполя играла в денежном обращении региона.

Согласно господствовавшей в историографии точке зрения, гласящей, что византийская экономика в XIII-XIV вв. находилась в затяжном кризисе, монета империи не могла существенно влиять на денежный рынок Эгеиды, Балкан и Причерноморья. Соответственно, функции резервной валюты историки оставляли серебряным гроссо и золотым дукатам Венеции. Представительные нумизматические данные свидетельствуют о том, что только в середине XIV в. влияние византийской денежной системы сошло на нет, и финансовую нишу перпера заняла монета венецианских дожей, неаполитанских королей и турецких султанов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История денежного обращения и монетного дела неразрывно связана с экономическим развитием и политическими процессами на Балканах, Леванте и в Причерноморье. Как всякий археологический материал, монеты более, чем беспристрастны, и эмоциональные суждения хронистов о состоянии государств могут не совпадать со свидетельствами бесчисленных документов из металла. Представить цветущую экономику с упадком монетного дела и экономическую стагнацию, сопровождающуюся монетарной экспансией, невозможно. Доказывать же связь политического могущества с успехами экономики, очевидно, нет необходимости. Управление государством всегда было специфическим бизнесом князей, королей и императоров, и власти не могли иметь намерения вести его плохо. Поэтому моделирование, определение сроков и условий монетных реформ, реконструкция законных весов и продуктивности монетных дворов Балкан и Причерноморья является, по существу, рассказом о том, как средневековые элиты использовали свои знания и интеллектуальные способности для обеспечения благоденствия подданных, а следовательно, и самих себя.

На рубеже ???-??? вв. десятки тонн серебра, привезенные рыцарями Четвертого крестового похода в Венецию, позволили дожу Энрике Дандоло начать выпуск принципиально новой для Европы монеты, denaro grosso, гроша-матапана. Понять, почему правитель-практик повелел чеканить из венецианской марки серебра 109 и /12 гроссо, крайне несуразное число монет, удалось не сразу. Ответ состоял в том, что, готовясь отплыть на Восток, венецианцы отчеканили монету, соответствующую % весового дирхема мусульман. Когда этот ответ был найден, удивления от того, что европейские и мусульманские монеты XII-XV вв., никогда не соприкасавшиеся на рынке, имеют одинаковый вес, уже не возникало. Наоборот, множество других, якобы, случайных совпадений перерастало в систему, в которой случайности уже не было места. Совпадения порождали вопросы, удовлетворительных ответов на которые литература не давала. Их следовало искать в документах и археологическом материале.

Появление любой новой монеты предваряла идея финансистов. Суть идеи была не в том, чтобы выпустить непонятно какую, зато новую монету. Идея предполагала, что новая монета будет обслуживать обращение лучше, чем старая. В меру своих знаний средневековые монетчики регулировали денежный рынок, и для того, чтобы понять, чего они добивались, необходимо знать, как они это делали, и чем руководствовались, определяя параметры новой монеты.

Элементарная математика была необходима финансовой администрации даже для того, чтобы исчислить, как старая монета будет соотноситься с новой. Ею пользовались монетные мастера, выпуская подобия иностранных монетных брендов, не приспособленных под местные меры веса. Однако, средневековые купцы и банкиры, мытари и финансисты жили в мире чисел, непохожем на наш, поэтому проникнуться их ментальностью чрезвычайно трудно. Задачи, которые они решали,аа выгляделиа финансовыми,а хотяа поаа сутиа былиа математическими.

Условия этих задач содержатся не только в сохранившихся письменных документах, их задает метрология разнообразных монет. Условия замаскированы непривычной для нас двенадцатеричной системой счета и формой записи. Поэтому объяснение системы средневековых денежных стандартов и их эволюции кроется вовсе не в метрической системе с ее десятыми и сотыми долями. Объяснение кроется в унциях, экзагиях, дирхемах, мискалях и в их простых долях, в той системе счета и записи, которой пользовались мастера и финансисты прошлого, вовсе не чуждые рационального мышления.

Используя простые численные соотношения при выборе веса и пробы монеты финансовая администрация создавала денежные системы, которые были совместимы с системами соседей также на уровне простых дробей. Подобная рационализация имела преимущества, аналогичные тем, которые современная Европа попыталась получить, введя общеевропейскую валюту. Средневековые финансисты стремились максимально упростить расчеты и исчисление процентов в мире, где еще обращалось множество денег. На какое-то время им это удавалось, но затем флуктуации экономического развития делали старую монету неудобной. Простые решения затейливым образом отразились в документах и на самих монетах. Подвижность рынка и коммерческий процент искажали исходные базовые пропорции на бумаге, долгая жизнь металлических денег меняла их вес как постепенно, так и стихийно, путем обрезки или отбора. Но это не значит, что в существовавшей на рынке разносортице золота и серебра не было порядка.

Основу исследования денежных систем составили методы статистического анализа, а также квантитативные методики, разработанные специально для решения конкретных задач данного исследования и ориентированные именно на нумизматические данные. Их использование позволило определять главнейшие параметры денежных систем, универсальные для любого обращения. Нумизматический материал позволяет оценить объемы денежных эмиссий, определить законный вес монет для государств региона, утративших по большей части и следы официальной документации. Эталонная стертость, скорость, с которой монета стареет и с которой обновляется монетный фонд, были определены для обращения как раз такого государстваЧ Золотой Орды. Золотоордынский эталон и методика, апробированная на татарской монете, исчисляемой сотнями тысяч, дали основу для вынесения суждений о денежном обращении других регионов даже в тех случаях, когда сведения были крайне фрагментарны.

Человечество в XX в. утратило привычки жизни с деньгами из благородных металлов, а нумизматическое сообщество практически забыло то, что подобная монета обладает переоценкой. Различия в металлической и номинальной стоимости денег игнорировались в попытках реконструкции денежных систем региона. Предложенная в диссертации методика позволяет определять переоценку монеты помимо письменных свидетельств. Ее разработка потребовала межрегионального подхода и стала необходимым компонентом при реконструкции денежных систем Причерноморья и Балкан.

В ряду концептуальных установок, позволивших проанализировать денежные системы Балкан и Причерноморья, лежат и постулаты того, что коммерсанты и финансисты умели прекрасно считать, блюли свою выгоду, имели опыт и системные знания, которые предсказывали им отдаленные последствия их решений. В двух словах, они не были ни невежами, ни глупцами. Порча средневековой монеты, в которой поколения нумизматов видят панацею от финансовых трудностей, в реальности была эффективна лишь как способ поднять сеньораж и переоценку монеты. Примеры, взятые из истории монетного дела Византии, показывают, что доход от нее был несравним с вероятными проблемами. И наоборот, неправомерно заниженная переоценка и номинальная стоимость монеты могла привести к ее усиленному вывозу за рубеж, недостаток монеты влек за собой дефляцию, фактическиЧ удешевление товаров, производимых подданными. Государство в целом оказывалось на опасном пути, когда оно было не в состоянии компенсировать свои потребности, обеспечиваемые импортом, за счет экспорта. Это государи понимали и поэтому (уже в эпоху абсолютных монархий) чрезвычайно жестко контролировали вывоз благородных металлов и доводили до эшафота даже первоклассных предпринимателей.

Неадекватные толкования истории финансов и развития денежных систем региона в предшествующей историографии возникли не только как следствие методологических просчетов или культурологической предвзятости. Их корни уходят в неравномерность развития исторической науки. К середине XX века нумизматы до деталей изучили монету Венеции и Неаполя, известную по тысячам экземпляров и томам манускриптов. Поэтому так рано родились и утверждения о доминирующей роли венецианских серебряных и золотых дукатов в обращении региона. В то же время вердикт о тяжелой болезни византийских финансов ученые вынесли тогда, когда было известно всего пять перперов Иоанна V и Анны Савойской. Уникальность этой монеты оправдывала подобные умозаключения. С тех пор количество перперов, прошедших через руки нумизматов и антиквариев, увеличилось даже не в десятки, а в сотни раз, но никто из создателей современной византийской нумизматики не посчитал нужным пересматривать диагноз своих учителей. Нечто подобное произошло и с историей проникновения итальянских торговых республик на Левант. Архивные сокровища Генуи и Венеции стали питательной средой, на которой еще в XIX в. выросла концепция, говорящая о полной деградации собственной торговли Византии во времена Палеологов и о доминировании в Империи интересов двух Республик. Постепенно теряя адептов, концепция до сих пор не дала ответа на вопрос, почему набиравшие силы торговцы легко справлялись с императорами, но ничего не могли поделать с турецкими пиратами и эмирами. Ряд указанных причин заставлял меня воздержаться от аргументации мнениями и ориентироваться на фактический материал, интерпретация которого зависит только от общих принципов человеческой логики и психологии, не менявшихся тысячелетия, Ч от математики, от ума и жажды наживы, но вовсе не от скаредности и глупости.

Установить взаимосвязи и взаимозависимость денежных системам Восточного Средиземноморья было бы невозможно не приняв утверждение о равенстве рацио

золото-серебро в регионе. Оно появилось не из нумизматических штудий, а из определения той роли, которую благородные металлы играли в торговле между Западом и Востоком. Доминирующее, точнее, единственное объяснение этой роли в историографии сводится к тому, что разница стоимости золота и серебра на Востоке и на Западе провоцировала перетекание этих металлов по путям торговли. Объяснение появилось из-за неправомерного смешения металлической и номинальной стоимости монет, результатом которого являются счетные ошибки, указывающие на, якобы, разницу в цене благородных металлов.

Но дело не только в ошибках вычислений. Историческая концепция, описывающая торговлю Европы с Ближним Востоком, создавалась в европейских кабинетах и начальным пунктом этой торговли полагались европейские порты. Загрузив на галеры самые выгодные товары, в том числе золото и серебро, европейцы отправлялись в Бейрут и Александрию, чтобы закупить там пряности, которые по возвращении реализовывались с большой выгодой. Иначе выглядит эта торговля, если посмотреть на нее из Египта. Загрузив корабль дорогими специями, купцы прибывают в Венецию, где распродают весь груз. На вырученные деньги они закупают все самое прибыльное Ч текстиль, железо, медь или стекло, и с удивлением обнаруживают, что хотя галера уже загружена под завязку, у них еще остаются десятки тысяч дукатов. И они принимают единственное возможное решение: венецианские деньги надо брать с собой, даже если на этом ничего нельзя выгадать.

Проблема европейского экспорта золота или серебра на Восток оказывается не проблемой торговой конъюнктуры, а проблемой логистики. Обмениваться должны не только равные стоимости, но и равные тоннажи. Ввоз легких восточных товаров с высокой удельной стоимостью нельзя компенсировать экспортом только тяжелых европейских Ч с низкой. Дисбаланс в тоннаже выравнивала самая легкая европейская специя Ч благородные металлы. Спустя 500 лет история повторила этот же эксперимент. Чайные клиперы из Ливерпуля везли обратно в Китай тонны американского серебра, пока англичане не нашли баланс стоимости и веса в поставках опиумного мака.

Начиная с эпохи крестоносцев два вопроса, которые нельзя смешивать, определяют контуры и функционирование денежных систем региона: почему серебро везли из Европы на Восток и почему его везли на Восток всегда? Ответ на первый вопрос дает логистика. Но что толкало купцов на вывоз золота и серебра, что гарантировало его сбыт на Востоке?

Серебро везли на Восток всегда, потому что именно там оно исчезало. Вывоз серебра из Европы не означал, однако, его исчезновения: деньги оставались в рамках мировой экономической системы. Действительные, необратимые потери металла были четырех типов. Как ни парадоксально, главным фактором была стертость монеты при обращении, порядка 0,2% от ее веса в год. Угар серебра при переделе монеты (в пределах 1%) приводил к меньшим потерям, ибо меньше 10% монет в год покидало обращение. Доля денежной массы, ушедшей в клады, не могла быть больше 4% (уровня смертности), а в действительности составляла

сотые доли процента, поскольку далеко не каждый их прятал, поскольку из найденных кладов серебро возвращалось в оборот. Даже потеря из кошелька одной монеты в три года влияла бы на обращение больше, чем сокрытие кладов. Суммарное воздействие всех четырех факторов навряд ли выходило за пределы 0,3%. Необратимые потери определяли пределы роста монетного фонда. Если бы в денежном обращении Европы находилось 10 тыс. тонн серебра (т.е. на каждого из 50 млн. жителей приходилось по 100 двухграммовых монет), вся 30-титонная добыча европейского серебра уходила бы только на то, чтобы компенсировать упомянутые потери. И в XIV, и в XV в. подобного уровня монетаризации Европа не достигла, соответственно, излишки рудного производства могли и уходили на Восток.

Демографическая, хозяйственная и климатическая ситуация там отличалась от европейской. Голландские финансисты зафиксировали в XIX в., что одни и те же серебряные деньги по разному теряют свой вес. Монеты, отправленные в Голландскую Индию, теряли за год вдвое больше веса, чем те, которые оставались ходить в Соединенных Провинциях. Обильно потевшие подданные восточных султанов, индийских радж и китайских императоров вольно-невольно очищали монету от поверхностного чернения Ч слоя сернистого серебра, делая это в другом климате и ритме, нежели северные народы.

Восточным финансистам требовались для восполнения потерь обращения объемы серебра, несопоставимые с европейскими, ведь не только потери были выше, но и население Азии на порядок превосходило Европу. Откажись Китай в XIV в. от бумажных денег, ему только на компенсацию потерь стертости потребовалась бы половина серебра, добываемого в Европе. Это гарантировало постоянный спрос на европейские металлические специи в странах с кочевым и, по преимуществу, сельскохозяйственным населением. В силу неравенства объемов монеты, необходимой для обеспечения повседневной жизни, любые незначительные подвижки в Азии могли спровоцировать рост спроса на серебро, который европейские торговые партнеры не были в состоянии удовлетворить безболезненно для денежных систем Европы. Только появление новых промышленных технологий в середине XV в. и последовавшее вскоре открытие Америки решили данную проблему, хотя и создали другую. В Новое время Европа вступила с революцией цен и совершенно иными деньгами, нежели те, к которым привыкли подданные византийских императоров и золотоордынских ханов.

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Монография

1. Пономарев А.Л. Деньги Золотой Орды и Трапезундской империи:

Квантитативная нумизматика и процессы средневековой экономики. М., 2002.

Научные публикации в изданиях, рекомендованных Высшей Аттестационной комиссией

Пономарев А.Л. Денежный рынок Балкан в XIV-XVbb.: перпер и ставрат. Византийский временник. 2006. Т. 66. С. 60-92.
Пономарев АЛ. Кризис, которого не было: Денежно-финансовая система Византии в конце XIII - середине XIV в. Византийский временник. 2008. Т. 67. С. 17-37.
Пономарев АЛ. Кризис, которого не было: Денежно-финансовая система Византии в конце XIII - середине XIV в. Часть 2. Византийский временник. 2009. Т. 68. С. 25-47.
Пономарев АЛ. Денежная политика Трапезундской империи. Вестник МГУ. Серия 8. История. М., 2010. №. 2. (В печати).
Пономарев А.Л. Первые деньги Золотой Орды. Вестник МГУ. Серия 13. Востоковедение. М., 2010. №2. (В печати).
Пономарев А.Л Серебряный перпер: Эволюция денежной системы Византии при последних Палеологах. Византийский временник. 2010. Т. 69. (В печати).
XVIII Международный конгресс византинистов. Византийский временник. 1993. Т. 54. С. 207-219. (Совместно с Бибиковым М.В., Карповым СП., Богдановой Н.М., Близнюк СВ., Шукуровым P.M.)
XXI Международный конгресс византийских исследований в Лондоне (21-26 августа 2006 г.) Византийский временник. 2008. Т. 67. С. 291-300. (Совместно с Вином Ю.Я.; Захаровой А.В.; Карповым СП.; Лидовым A.M.; Лобовиковой К.И.; Медведевым И.П.; Шукуровым P.M.; Этингоф О.Е.)

10. Хроника научной жизни. XVIII Международный конгресс

византиноведческих исследований. // Вестник Московского государственного

университета. Серия 8. История. 1992. №4. С.56-76. (Совместно с Близнюк СВ.,

Богдановой Н.М., Шукуровым P.M.)

Другие научные публикации

Ponomarev A.L. Crisis of Coinage or Coinage of the Crisis (1300-1350) // International Congress of Byzantine Studies (21st: 2006: London, England). Proceedings of the 21st International Congress of Byzantine Studies, London 21-26 August 2006. London, 2006. P. 116.
Ponomarev A.L. Monetary Markets of Byzantium and the Golden Horde: State of Affairs According to the Account Books of the Genoese Treasurers of Caffa, 1374-1381 // Море и берега. К 60-ти летию Сергея Павловича Карпова. М., 2009. Р. 595-612.
Ponomarev A.L. Seigniorage, Barred Culling and Wisdom of Al Marco Coinage. Studii si Cercetari di Numismatica. 2006. Т. 12-13. P. 293-310.
Ponomarev A.L. Silver In, Silver Out: Principles for Calculating Outflow of a Medieval Currency. // Istituto Internazionale di Storia Economica "F. Datini". Relazioni economiche tra Europa e mondo islamico, secc. XIII-XVIII. Prato, 2007. P. 1008-1026.
Ponomarev A.L. The Genoese Treasurers of CaffaЧ Witnesses of the Golden Horde Crisis and Byzantine Reform. Acta musei Varnensis. Варна, 2008. Т. 7. Ч. 1. С. 427-445.
Пономарев А.Л. Данные комплекса кладов золотоордынских монет XIV в. для проверки роли клада как снимка с обращения и определения экономической структуры общества // ВГБИЛ. Тезисы 4-й научной конференции молодых ученых и специалистов. М., 1986. С. 16-21.
Пономарев А.Л. Денежный рынок Трапезундской империи в XIII-XV вв. // Причерноморье в Средние века. М., 1998. Т. 3. С. 201-239.
Пономарев А.Л. Клады, контракты, репарации - статистика доходов в Средние века // Экономическая история. Ежегодник 2002. М., 2004. С. 561-579.
Пономарев А.Л. Кого нет, того не сосчитать? или сколько в Византии было знати и купцов // Математические модели исторических процессов. М., 1996. С. 236-245.
Пономарев А.Л. Монетное обращение Золотой Орды в XIV в. (Методика анализа) // Причерноморье в Средние века. М.,1995. Т. 2. С. 131-155.
Пономарев А.Л. Население и топография Каффы по данным бухгалтеской книги МассарииЧ казначейства за 1381-1382 гг. // Причерноморье в Средние века. М.; СПб.: Алетейя, 2000. Т. 4. С. 317-442.
Пономарев А.Л. О пользе описания распределения качественных признаков показательным законом // Информационный бюллетень ассоциации История и компьютер. Минск, 1997. Вып. 21. С. 47-49.
Пономарев А.Л. Об особенностях денежного счета в Золотой Орде (по данным нотулярия Ламберто ди Самбучетто) // ВГБИЛ. Тезисы 3-й научной конференции молодых ученых и специалистов. М., 1983. С. 8-10.

Пономарев А.Л. Путеводитель по рукописи массарии Каффы 1374 г. Liber massariae Caffae tempore regiminis egregii viri domini Iuliani de Castro consulis Caffae MCCCLXXIV nunc indicaras et a pluribus mendis purgaras // Причерноморье в Средние века. Москва, 2005. С. 41-138.
Пономарев А.Л. Считая сосчитанное: Проверка корректности нового статистического закона распределения качественных признаков результатами президентских выборов // Круг идей: Традиции и тенденции исторической информатики / Под ред. Л.И. Бородкина, И.Ф. Юшина. М., 1997. С. 297-309.
Пономарев А.Л. Хитрости средневековья: чекан лаль-марко и законы Гаусса // Информационный бюллетень ассоциации История и компьютер. Москва; Тамбов, 2006. Вып. 34. С. 132-134.
Пономарев А.Л. Чего нет, того не сосчитать? Или сколько в Византии чеканили денег // Математические модели исторических процессов. М., 1996. С. 224-235.
Пономарев А.Л. Чекан аль-марко: закон Гаусса и хитрости средневековых финансистов // Город и степь в контактной евро-азийской зоне. 3-я международная научная конференция посвященная 75-летию Г.А. Федорова-Давыдова. М., 2006. С. 214-215.
Пономарев А.Л. Численность купечества и объем торговли генуэзской колонии в Пере в 1281 г. (по данным картулярия Габриэле де Предоно) // XVIII международный конгресс византинистов. Москва 1991. Резюме сообщений. М., 1991. С. 913-914.
Пономарев А.Л. Чьи на Руси деньги? Финансовый кризис в Золотой Орде 1380-1381 гг. по данным бухгалтерской книги генуэзского казначейства в Каффе (Феодосия) // Труды Международных нумизматических конференций Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV вв., (I МНК Ч Саратов, 2001; II МНК Ч Муром, 2003). Москва, 2005. С. 47-49.
История Византии в Московском Государственном университете им. М.В. Ломоносова, 1980-1990 // Византиноведение в СССР: состояние и перспективы исследований. Москва,1991. С. 9-35. (Совместно с Близнюк СВ., Богдановой Н.М., Шукуровым P.M.)

Авторефераты по всем темам

Авторефераты по истории

Blog

Эволюция денежных систем Причерноморья и Балкан в XIIIЦXV вв.