Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по истории
Динамика антропологической дифференциации населения юга Западной Сибири в эпохи неолита-раннего железного века
Автореферат докторской диссертации по истории
На правах рукописи
Чикишева Татьяна Алексеевна
Динамика антропологической дифференциации населения юга Западной Сибири в эпохи неолита - раннего железного века.
Специальность 07.00.06 - археология.
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
Новосибирск - 2010
Работа выполнена в Отделе археологии палеометалла Учреждения Российской академии наук Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН (ИАЭТ СО РАН).
Научный консультант: академик РАН Молодин Вячеслав Иванович
Официальные оппоненты:
член-корреспондент РАН, доктор исторических наук
Черных Евгений Николаевич (Институт археологии РАН)
профессор, доктор исторических наук Козинцев Александр Григорьевич (Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН (Кунсткамера)
доктор исторических наук Медведев Виталий Егорович (Учреждение Российской академии наук Институт археологии и этнографии Сибирского отделения РАН)
Ведущая организация:
ФГОУ ВПО Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова
Защита состоится 2 июня 2010 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 003.006.01 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора исторических наук при Учреждении Российской академии наук Институте археологии и этнографии Сибирского отделения РАН по адресу: 630090, г. Новосибирск, проспект Академика Лаврентьева, 17
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Учреждения Российской академии наук ИАЭТ СО РАН
Автореферат разослан ла апреля 2010 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор исторических наук аС.В.Маркин
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Привлечение палеоантропологических материалов как важнейшего исторического источника является одним из основных методологических подходов в исследованиях историко-культурных и этно-культурных общностей древнего населения. Одно из направлений биологического исследования палеоантропологических материалов - расогенетическое - предполагает изучение физических особенностейа людей (морфологии черепа, зубной системы, костей посткраниального скелета) с целью установления генезиса объединяющей их общности. На практике сравниваются группы антропологических объектов или отдельные индивидуумы для выявления совокупностей со сходными комплексамиа морфологических признаков, анализируются их географический, историко-культурный ареалы и время существования, устанавливается очаг и хронологический период формирования данного комплекса особенностей. Специфические сочетания краниологических признаков палеоантропологических серий соотносят с характеристиками таксонов расовой систематики современного человечества (расами, антропологическими типами).
Актуальность темы. Расогенетическое направление исследований чрезвычайно актуально для азиатской части Евразии. Клинальность в распределении генетических маркеров или антропологических признаков здесь нарушаласьа историческими событиями, вызывающими переселения крупных групп населения. О большей части этих событий нет письменных сведений. Мы располагаем только элементами материальной культуры (но они часто заимствуются от соседей и не всегда свидетельствуют о смене населения), и морфологией человека, т. е. антропологическим типом, появление которого вне ареала его формирования является самым точным свидетельством миграции.
Накопленный к настоящему времени опыт изучения археологических культур на юге Сибири, а также дисперсии и динамики антропологического состава её населения свидетельствует о том, что дифференциация краниологических комплексов и культурогенетические процессы в этом регионе протекали зонально. Следовательно, и ареалы синхронно развивающихся культур и ареалы антропологических общностей чересполосно перекрывали друг друга и иногда простирались широтно не только через всю Сибирь (например, культуры окунёвского и карасускского круга) но и через весь Евразийский материк (культуры андроновской и скифо-сибирской культурных общностей). Это обусловливало поликомпонентность самих культур и антропологического состава их носителей. Поэтому очень важным принципом в исследовании юга Западной Сибири является рассмотрение максимально широких синхронных профилей антропологического состава населения на фоне диахронных данных. Только в этом случае можно получить антропологические реконструкции, объективно отражающие динамику расогенетических процессов, которые связаны со стабильностью, эволюционными трансформациями или смешениями различных физических комплексов.
Изучение антропологического состава древнего населения юга Западной Сибири имеет более чем вековую историю. За это время, благодаря работам таких ученых как Г.Ф.Дебец, В.П.Алексеев, В.А.Дрёмов, А.Р.Ким, А.Н.Багашёв, С.С.Тур, К.Н.Солодовников и других в антропологической науке начало формироваться представление о морфологии носителей отдельных культур в этом регионе. Автором данного диссертационного исследования также был изучен целый спектр культур в хронологическом диапазоне от эпохи неолита до эпохи раннего железа включительно.
Введенный в научный оборот краниологический материал из южного региона Западной Сибири в целом сложен по своему антропологическому (типологическому) составу. Значительная его часть демонстрирует фенотипическую монголоидно-европеоидную промежуточность комплексов антропологических черт. Современный подход к использованию палеоантропологического материала как исторического источника предъявляет строгие требования к расогенетической интерпретации таких комплексов. С этой точки зрения актуальной задачей палеоантропологического исследования становится получение систематизированного представления о разнообразии и распределении устойчивыха комплексов краниометрических признаков на Евразийском материке в целом и в его основных регионах в аспекте их культурно-хронологической динамики.
Актуальность исследования обусловлена необходимостью систематизации и введения в научный оборот накопленных на современном этапе археологического изучения региона палеоантропологических материалов. Каждый новый этап археологического и антропологического изучения любого региона способствует созданию более полной и более цельной картины истории его древних народов, поскольку динамика их антропологического состава сопряжена с изменениями культурно-исторических процессов на осваиваемой ими территории.
Цель и задачи исследования. Целью работы является изучение процессов антропологической (морфологической) дифференциации в среде древнего населения южных районов Сибири в хронологическом, историко-культурном и географическом аспектах. Ее достижение предусматривает решение следующих задач:
1. Обобщение и систематизация палеоантропологического материала по археологическим культурам в соответствии с современным состоянием археологических источников.
2. Детальную презентацию исследованных групп древнего населения южных районов Западной Сибири по двум системам физических признаков - краниометрической и одонтологической. Этот аспект исследования заполнит часть лакун фактического материала, необходимого для реконструкции расогенетических и культурогенетических (в той мере, в какой они нашли отражение в антропологических данных) процессов в уникальном историко-культурном и географическом регионе.
3. Определение популяционных и надпопуляционных эпохальных и локально-территориальных тенденций изменчивости антропологических признаков и их комплексов в южном регионе Сибири.
4. Выявление близких в антропологическом отношении (по комплексу краниометрических и одонтологических признаков) групп населения для определения географического и историко-культурного пространства, в котором развивались общие процессы расогенетического характера.
5. Выделение основных морфологических компонентов (краниологических типов) населения южного региона Сибири и их таксономическая оценка.
6. Корреляция результатов палеоантропологического анализа с выводами археологических исследований.
Территориальные рамки исследования. Исследование проведено на территории, которая условно может быть названа южным регионом Западной Сибири. Она включает лесостепные районы Западно-Сибирской равнины и отдельные области Алтае-Саянской горной страны.
Хронологические рамки исследования охватывают сменяющие друг друга культуры в хронологическом диапазоне от эпохи неолита (по современным данным радиоуглеродного датирования от VI тыс. до н.э.) до гунно-сарматского времени (I-II вв. до н.э. - I-II вв. н.э.).
Материалы и методика исследования. Материалом для исследования послужили палеоантропологические находки эпох неолита, раннего металла, бронзы и раннего железа, полученные в южном регионе Западной Сибири за истекшие несколько десятилетий (с конца 1970-х до начала 2000-х годов) и находящиеся в составе коллекций Института археологии и этнографии СО РАН. Краниологическую часть исследованного материала представляют свыше 600 черепов относительно хорошей сохранности (либо восстановленные с достаточной полнотой из фрагментов). Одонтологическая коллекция более многочисленна, так как для изучения могли быть использованы фрагменты челюстей с зубами и изолированные зубы.
В основу работы положены классические антропометрические и одонтоскопические методики. Использованы программы, по которым советскими, российскими и зарубежными антропологами изучались и изучаются любые антропологические серии, что дало возможность привлечь к анализу опубликованные и находящиеся в архивах данные других исследователей.
В тех случаях, когда из погребений изученных в диссертации могильников был собран весь остеологический материал, проводился анализ их демографической структуры. Половозрастные данные оценивались в виде процентных соотношений взрослых и детей, мужчин и женщин.
Анализ внутригрупповой изменчивости признаков основан на сравнении внутригрупповых дисперсий со стандартными, вычисленными В.П.Алексеевым и Г.Ф.Дебецем (Алексеев, Дебец, 1964). При оценке однородности или многокомпонентности краниологических серий по краниометрическим признакам использован F-критерий Фишера. Достоверность отношений эмпирических дисперсий к стандартным проверялась по таблицам F-распределения (Лакин, 1980).
Межгрупповой анализ проводился с использованием метода кластерного анализа комплексов из 16 краниометрических признаков. Для его графического отображения были получены дендрограммы кластеризации квадратичных Эвклидовых расстояний между группами, рассчитанных с использованием внутригрупповых средних краниометрических признаков. Статистическое исследование проводилось с помощью интегрированной системы статистического анализа и обработки данных SPSS 13.0 for Windows.
Методология исследования. В соответствии с целью, поставленной в данной работе, и задачами, которые потребовалось решить для ее достижения, методологическую основу диссертационного исследования составили пять теоретических обобщений: 1. концепция антропологической (морфологической) дискретности человечества; 2. подход к антропологическому составу человечества как к системе популяций; 3. концепция экологической изменчивости популяций человека как ведущего фактора антропологической дифференциации человечества; 4. гипотеза о дифференцирующей роли социальных факторов в антропологической дивергенции человечества; 5. понимание расы или антропологического типа как исторической категории.
Объектом исследования являются культурогенетические процессы, протекавшие на юге Западной Сибири в культурно-хронологическом диапазоне от эпохи неолита до эпохи раннего железа включительно.
Предметом исследования являются антропологические особенности историко- культурных групп населения южного региона Западной Сибири.
Научная новизна исследования. Результаты проведённого исследования палеоантропологических материалов существенно пополнили базу антропологических данных по южному региону Западной Сибири и предоставили новые факты для усиления группы гипотез о протоморфности краниологических типов, составляющих основу его древнего населения. Эти данные достаточны для обоснования их статуса в таксономической системе вариантов морфологического разнообразияа древних и современных групп человечества.
Практическая и теоретическая значимость работы. Теоретическая ценность работы заключается в том, что в ней обобщены новые материалы по палеоантропологии южного региона Западной Сибири. Выявлены эпохальные, региональные и локально-территориальные закономерности формирования антропологического состава широкого спектра культур. Введение в научный оборот новых антропологических данных и полученных на основе их интерпретации результатов расширяет возможности для изучения расо- и этногенеза коренного населения Сибири, и позволяет подвести объективную основу под многие культурогенетические реконструкции. Эти данные являются полноценной базой для усовершенствования таксономической системы вариантов морфологического разнообразия древних и современных групп человечества.
Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы при создании научных трудов по антропологии и древней истории Северной Евразии, а также для разработки спецкурсов для студентов исторических факультетов ВУЗов.
Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались автором на Итоговых сессиях ИАЭТ СО РАН, на I (2006 г., г. Новосибирск) и II (2008 г., г. Суздаль) Всероссийских археологических съездах, на Международном Скифском Конгрессе (Der Skythenkongress) в г. Берлине (2007 г.), на Международной конференции Человек: его биологическая и социальная история (г. Москва, 2009 г.).
По теме диссертации автором опубликовано 7 монографий (коллективных), 50 статей, где общий вклад соискателя составляет 67,0 а.л.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, списка литературы, списка сокращений и приложения, вынесенного в отдельный том. В приложении представлены в табличном виде данные обследования палеоантропологического материала, положенного в основу работы, и результаты их статистического анализа. В главах работы последовательно от эпохи к эпохе рассмотрены изменения антропологического состава населения южных районов Сибири и выявлены факторы, определяющие его генезис.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, её теоретическая и практическая значимость и новизна, определяются цель и задачи работы, территориально-хронологические рамки исследования, кратко характеризуются источники, методология и методы их изучения.
Глава 1. Материал, методы и методология исследования.
1.1. Палеоантропологическая база данных Южных районов Сибири и сопредельных территорий, составившая материал исследования. В параграфе содержатся сведения о палеоантропологических материалах, положенных в основу работы. Они хранятся в Институте археологии и этнографии СО РАН. По мере их поступления, систематизации и изучения автором диссертации публиковались предварительные результаты обследования, рассуждения о биологических особенностях представленных ими групп населения и трактовки их генезиса. В итоге была составлена база данных краниологического и одонтологического анализа серий, происходящих из могильников и отдельных погребений широкого спектра культур и вариантов культур юга Западной Сибири в хронологическом диапазоне от эпохи неолита до эпохи раннего железа включительно. В данной работе эти данные представлены единым блоком.
Большим блоком базы данных диссертационного исследования являются антропологические характеристики привлеченных к сравнительному анализу историко-культурных групп Евразии. В основном они получены из публикаций. В главу включён список этих групп с указанием источника и археологического контекста антропологического материала.
1.2 Использованные методы. Особое внимание в параграфе уделено обоснованию правомерности использования для решения поставленных задач только кластерного анализа, как метода межгруппового многомерного сопоставления, без привлечения методов главных компонент, факторного или канонического анализа. По отношению к этому методу у некоторых исследователей имеется устойчивое предубеждение. Подвергается сомнению сама возможность использования непосредственно средних групповых показателей для расчета межгрупповых статистических расстояний.
Принять решение об использовании метода кластеризации квадратичных Эвклидовых расстояний между группами, рассчитанных на основе внутригрупповых средних значений краниометрических признаков, автору диссертации позволил собственный опыт оценки результатов классификаций. Дендрограммы, построенные по обоим алгоритмам практически не отличаются, особенно если речь идет о группах, демонстрирующих тесные статистические связи. А использованный в диссертации алгоритм позволил существенно расширить спектр групп, привлеченных к сравнительному анализу. Он дал также возможность варьировать набором переменных.
1.3. Методология исследования. Основные факторы трансформаций антропологического состава человечества. Чтобы адекватно учитывать специфику объекта исследования при интерпретации антропологических данных требуется руководствоваться некоторыми принципами организации этих данных, которые относятся к методологии науки. В параграфе кратко излагается суть основных теоретических концепций, которые составили методологию данной работы.
Глава 2. Общая географическая, историко-культурная и антропологическая характеристика южного региона Западной Сибири. В главе скоординированы результаты аналитического обзора основных исследований по палеогеографии, археологии и палеоантропологии.
2.1.Эколого-географическая характеристика южного региона Западной Сибири и динамика физико-географических условий окружающей природной среды в эпохи неолита - раннего железа. В параграфе изложены концептуальные положения по особенностям взаимодействия географической среды и популяций человека. Также представлена климато-географическая характеристика основных районов южного региона Западной Сибири в настоящее время и результаты современных достижений по выявлению закономерностей климатических изменений в голоценовую эпоху геологической истории Евразии в целом и на юге Западной Сибири. Привлечены результаты реконструкций динамики климатических и ландшафтных изменений, сопряженности с ними этнокультурной истории в основных районах южного региона Западной Сибири.
2.1.1.Особенности взаимодействия географической среды и популяций человека. Рассмотреныосновные категории в рамках экологического подхода к палеоантропологии и археологии. К ним относятся: 1.Биогеоценозы как комплексы геофизических явлений, характеризующих географическую оболочку Земли, и взаимосвязанных сообществ живых организмов (биоценозов); 2.Антропогеоценозы как системы, аккумулирующее в себе взаимосвязь и взаимовлияние окружающей среды, общности людей как биологической подсистемы, и общности людей как хозяйственного коллектива. Категория антропогеоценоза введенная в практику антропологических исследований В.П.Алексеевым (Алексеев, 1984), позволяет избежать прямолинейного экологического либо историко-культурного детерминизма при интерпретации их результатов.
К наиболее значимым факторам окружающей среды антропогеоценоза, влияющим на внутрипопуляционные модификации биологического и социокультурного плана, относятся пищевые ресурсы, особенности климата, геоморфологическая структура местности, то есть структурные элементы ландшафта. Ландшафт вынуждает людей приспосабливаться к его особенностям, постепенно вырабатывать адекватные формы быта и стереотипы поведения, которые становятся отличительными чертами этносов. Осваивающие тот или иной ландшафт человеческие популяции не остаются также индифферентными к геофизическим компонентам ландшафта в биологическом смысле. Многие функциональные признаки, особенности минерального обмена и черты строения тела проявляют изменчивость, имеющую климатогеографический градиент.
2.1.2.Характеристика современных ландшафтов в южном регионе Западной Сибири. Ареалы археологических культур, носителям которых посвящена диссертация, локализованы в регионе, представляющем в ландшафтно-географическом отношении зону лесостепи между Иртышом и Енисеем, которая перемежается участками степей и горами. Характеризуются континентальным климатом. Условной северной границей региона может считаться область соприкосновения в наши дни сплошной таёжной и лесостепной зон. Палеоантропологический материал происходит и в ретроспективном отношении и в наши дни из нескольких природных зон. Зона лесостепи на протяжении от Урала до Енисея перемежается участками степей на Западно-Сибирской равнине, в предгорьях Алтая, в Кузнецкой котловине. Степи между Обью и Енисеем - Бийская, Кузнецкая, Ачинская, Минусинская, Абаканская, Красноярская и Канская разделяются горами на отдельные островные участки. Степи расположены на различных топографических уровнях, в разнообразных морфологических и климатических условиях, поэтому они резко отличаются друг от друга. У Западных предгорий Алтая и Салаирского кряжа заканчивается широтное простирание степной и лесостепной природных зон и начинает проявляться высотная поясность. В Алтае-Саянских горах значительные площади занимает высокогорный пояс, при чём в этом поясе наблюдаются существенные различия между Алтаем, Саянами, и Восточно-Тувинским нагорьем.
Локальное разнообразие ландшафтов южного региона Западной Сибири во многом предопределило развитие этнокультурных процессов и особенности формирования антропологического состава в разных его районах. В разделе дается краткая географическая характеристика районов, из которых происходят положенные в основу диссертации палеоантропологические материалы: Барабинской провинции Западно-Сибирской равнины, Алтайской области Алтае-Саянской горной страны, Саяно-Тувинской области Алтае-Саянской горной страны.
2.1.3.Динамика палеоклимататических изменений в южном регионе Западной Сибири. Основные современные особенности климатической и ландшафтной структуры на юге Западной Сибири, как и в любом другом географическом регионе Евразии, были сформированы в голоценовую эпоху, и также как в любом другом регионе с определенной периодичностью здесь развивались флуктуирующие изменения температурного режима и режима увлажнения. К настоящему времени для голоцена Евразии установлены некоторые общие закономерности изменения климата, заключающиеся в выявлении ритмов определенной длительности, а для отдельных регионов восстановлена довольно подробная история этих климатических колебаний. Она опирается на радиоуглеродные даты, что дает возможность синхронизировать динамику климатических изменений с особенностями этнокультурных и расогенетических процессов.
В разделе изложены основные положения исследований А.В.Шнитникова и Н.А. Хотинского, посвященных изучению климатических ритмов Земли и динамики изменений растительности в эпоху голоцена (Шнитников, 1957, Хотинский, 1977, 1989). Очень важными предпосылками для реконструкции процессов культурогенеза и формирования антропологического состава на территории Евразии следует считать заключения об асинхронных тенденциях изменений увлажненности и температурного режима в областях с морским и умеренно-континентальным климатом умеренного пояса Евразии, с одной стороны, и резко континентальным, с другой стороны. Это позволяет объяснить глобальные миграционные процессы в регионе и культурные инновации адаптивного характера. Таким образом, климато-географический фактор, действующий асинхронно в отношении уровня благоприятности условий окружающей среды по разные стороны Уральского хребта мог векторизировать миграционные процессы на территории Евразии. Существенным моментом является возможность соотнесения изменений антропологического состава этно-культурных образований с локальными особенностями физико-географических условий во время их функционирования.
В настоящее время для проведения таких координаций в южном регионе Западной Сибири имеется хорошая база: объем материалов по стратиграфии, хронологии и палеогеографии голоцена значительно увеличился, появились палеоклиматические реконструкции для различных провинций этого региона (Волкова, 1969; Волкова, Бахарева, Левина, 1989; Левина, Орлова, 1993; Зыкин В.С., Зыкина В.С., Орлова Л.А, 2000; Чеха В.П., Андренко О.В., Макаров Н.П., Орлова Л.А, 2000; Дергачева, Деревянко, Феденева, 2006).
Картина климатических и ландшафтных изменений в разных районах южносибирского региона успешно сопоставляется с археологическими данными, свидетельствующими о культурных трансформациях (Дирксен и др., 2006; Виппер и др., 1989), и может быть привлечена также для интерпретации трансформаций антропологического состава на этой территории.
2.2. Общие закономерности и региональные тенденции историко-культурных и расогенетических процессов в южнома регионе Западной Сибири. В параграфе дан историографический обзор исследований широкого спектра историко-культурных образований южного региона Сибири, как в аспекте динамики процессов культурогенеза, так и изменений антропологического состава населения. Такой подход совместного рассмотрения генезиса культур и наполняющего культуры антропологического состава их создателей позволил сфокусировать внимание на основных противоречиях между реконструкциями, обосновываемыми двумя корпусами источников - археологических и палеоантропологических.
2.2.1.Эпоха камня и переход к эпохе палеометалла. Южный регион Сибири был заселён человеком в эпоху палеолита. Судя по исследованным на сегодняшний день памятникам, в разных районах региона первые люди появились в разное время. Отправной период археологической истории региона связан с Алтаем, причём на этой территории имеются археологические и палеоантропологические свидетельства двух волн представителей рода Homo (Деревянко, 2005). Первая волна, судя по возрасту древнейших палеолитических индустрий многослойной стоянки Карама, расположенной в долине р. Ануй в северо-западной части Горного Алтая, определяется датой не позднее 800 тыс. лет и связана с расселением архаичных видов (Homo erectus?) (Деревянко, Шуньков, 2005). Во вторую миграцию (около 300 тыс. лет назад) территория Алтая была заселена человеком современного физического типа (видом Homo sapiens). С этого времени на Алтае наблюдается непрерывная преемственность в технике изготовления орудий, прослеживается эволюция среднепалеолитической индустрии в верхнепалеолитическую.
Древнейший палеоантропологический материал в регионе представлен одонтологическими образцами. Полиморфизм в морфологии зубов должен быть обусловлен различной генетической основой древнейших переселенцев на Азиатский континент. В дальнейшем на этой основе в результате метисационных и адаптационных процессов формировались особенности древнейших рас Азии. Взаимодействие представителей двух расовых стволов на юге Сибири в эпоху верхнего палеолита можно считать доказанным. (Герасимов,1935; Дебец, 1946, Дебец, 1948; Тернер, 1990; Terner, 1983; Шпакова, 1997, 2000, 2001; Шпакова, Деревянко, 2000).
На территории Сибири среди памятников эпохи мезолита пока не обнаружено могильников или даже отдельных захоронений, которые могли бы дать палеоантропологическиие находки. Это должно быть в определенной степени связано со спецификой поселений, которые достаточно малочисленны.
В эпоху неолита Сибирь была плотно заселена, о чём можно судить по огромному количеству археологических памятников, в том числе и по появлению некрополей. Созданная к настоящему времени обширная база радиоуглеродных дат свидетельствует о том, что эпоха неолита для Южного региона Западной Сибири совпала с оптимальным по климатическим условиям во всей Северной Евразии отрезком атлантического периода голоцена 6000-5500 лет назад. Человек осваивал территории, либо сочетавшие за счет высотной поясности широкий набор ландшафтов с обязательным компонентом темнохвойных елово-кедрово-пихтовых лесов (межгорные котловины Алтая, долина среднего Енисея с прилегающими к ней низкогорьями Восточного Саяна, Присалаирье), либо районы на границеа лесостепи и леса (отдельные районы Западно-Сибирской низменности в междуречье Оби и Иртыша). Именно эти регионы, судя по уровню концентрации археологических памятников, сочетали наиболее благоприятные экологические условия для жизнеобеспечения людей, за счет охоты, рыболовства и собирательства. Остепненные ландшафты, такие как в Минусинской котловине или в котловинах и на нагорьях Тувы, были менее привлекательны для коллективов человека в эпоху неолита. Энергетический потенциал лесостепных и степных биогеоценозов был раскрыт человеком с развитием скотоводства и земледелия.
Археологические материалы поселенческих комплексов и могильников носителей неолитических культур юга Западной Сибири свидетельствуют об их широких контактах с тремя этнокультурными областями: 1.Зауральем и северо-западными районами Восточной Европы,а 2.Южным Приуральем и северными районами Средней Азии, 3. Прибайкальем. Эти линии связей подкрепляются для отдельных районов региона палеоантропологическими данными (Дремов, 1980, 1997; Зах, Багашев, 1998).
Для переходного времени от неолита к бронзовому веку ав археологической литературе часто применяется термин ранний металл, который использован и в данной работе. Период раннего металла, развивающийся по закономерностям новой эпохи - палеометалла - на юге Западной Сибири начался на рубеже IV-III тыс. до н.э. и закончился в начале II тыс. до н.э.
Характерной чертой эпохи палеометалла является формирование систем особого рода, представляющих собой тесно взаимосвязанные очаги металлургии и металлообработки, так называемых металлургических провинций, в которых и проявлялся с максимальной полнотой весь комплекс прогрессивных инноваций. Концепция металлургических провинций, как крупных технологических и историко-культурных систем древности, предложена Е.Н.Черныхом (Chernykh, 1971; Черных, 1976, 1978, , 1989, 2007, 2008). Это чрезвычайно важное в методологическом отношении открытие, позволяющее в понимании целого ряда аспектов генезиса и археологических культур и антропогеоценозов избежать абсолютизации климато-географического фактора.
2.2.2. Период раннего металла. В истории культур периода раннего металла южных районов Сибири большое внимание традиционно уделяется обоснованию их связей со степными курганными культурами - ямной и катакомбной. Но для этих культур было уже характерно широкое применение бронзы, тогда как в южносибирских комплексах встречаются только отдельные металлические изделия. Однако в среде племен афанасьевской культуры Горного Алтая уже отмечаются следы зарождения особой металлургической Саяно-Алтайской горной области в составе Евразийской металлургической провинции (ЕАМП). Её расцвет пришелся на II тыс. до н.э., и в дальнейшем она сыграла выдающуюся роль в формировании металлопроизводства позднебронзовых сообществ степного пояса и восточно-евразийской модели металлургии в целом (Черных, 2008, с.46).
В южном регионе Западной Сибири к культурам периода раннего металла, по которым имеется палеоантропологический материал, соответствующий задачам данной работы, относятся усть-тартасская и афанасьевская.
Значительное внимание в литературе уделено вопросу о происхождении афанасьевской культуры, решение которого проводится в контекстах автохтонной и миграционной гипотез, причем миграционная занимает лидирующие позиции.
В настоящее время опубликованы довольно многочисленные краниологические материалы из афанасьевских курганов (Чикишева, 1994, 2000; Солодовников, 2003, 2005). Анализ полиморфизма строения черепа в разных локальных группах афанасьевцев свидетельствует о едином протоморфном палеоевропейском типе в их антропологическом составе, внутри которого существовали морфологические варианты, обусловленные какими-то генетическими разрывами между территориальными группами афанасьевцев. Дискуссионным представляется вопрос о происхождении брахикранных черепов, обнаруженных в составе афанасьевского краниологического материала, происходящего с территории Горного Алтая. Он детально рассмотрен автором диссертации в соответствующем разделе работы.
Усть-тартасская культура, бытовавшая в лесостепном междуречье Оби и Иртыша (основными памятниками являются могильники Сопка-2/3 и Сопка-2/3А), имеет аналогии погребальному обряду на могильниках хвалынской и самарской энеолитических культур, а также в энеолитических комплексах Зауралья и Притоболья (Молодин, 2001). Однако, по мнению В.И.Молодина, эти черты объясняются не контактам, а эпохальными тенденциями, сформировавшимися конвергентно (Молодин. 2001). В подходе к проблеме сложения и контактов усть-тартасской культуры В.И.Молодин ориентировался, прежде всего, на керамику. В соответствующем разделе работы рассматривается антропологический аспект проблемы формирования усть-тартасской культуры.
2.2.3.Ранний бронзовый век. В раннем бронзовом веке в южном регионе Сибири оформилось несколько культурных комплексов: комплексы байрыкского типа, одиновская и кротовская культуры в Барабинской лесостепи (Молодин, 1985), комплексы ирбинского типа в лесостепном Присалаирье и Среднем Приобье (Зах, 2003), елунинская культура в предгорно-равнинной зоне Алтая (Кирюшин, 2002), крохалевская культура в Новосибирском районе Верхнего Приобья (Полосьмак, 1978, 1979; Молодин, Полосьмак, 1980).
В этой группе культур южного региона Сибири зарождалась самусьско-сейминская историко-культурная общность, на основе которой в среднем бронзовом веке было создано уникальное бронзолитейное производство и комплекс бронзовых изделий сейминско-турбинского типа, широко распространенный в лесостепной и лесной зоне Евразии (Черных, 2008; Черных, Кузминых, 1989).
Ранний бронзовый век в Северной Евразии характеризуется значительной перестройкой растительного покрова, вызванной похолоданием (Хотинский, 1977). При отсутствии в отдельных областях региона полномасштабных культурных комплексов, причины которого, возможно, кроются в уменьшении плотности населения, вызванном экологическими условиями, особенно остро стоят вопросы их происхождения, взаимосвязей и исторических перспектив.
2.2.4. Средний бронзовый век. В среднем бронзовом веке в южном регионе Сибири произошли два крупномасштабных события: сформировался ряд автохтонных культур, ставших ядром Саяно-Алтайской горной металлургической области ЕАМП (Черных, 2008), и началось, бесспорно доказанное археологическими данными, беспрецедентное до этого отрезка исторического времени, передвижение по обширным пространствам Евразии групп населения - миграция племен андроновской историко-культурной общности.
К автохтонным культурам относятся в лесостепном Обь-Иртышском междуречье кротовская на финальном этапе ее развития (Молодин, 1977, 1985, 1986), в степной Минусинской котловине окуневская (Максименков, 1969, 1975; Вадецкая, Леонтьев, Максименков, 1980), в Горном Алтае (Молодин, 1991, 1993, 2002, 2006) каракольская.
В последнее время оформился подход к окуневскому культурному комплексу как к культурной общности многокомпонентному культурному образованию, в формировании которого принимали участие местные неолитические и разнородные инновационные традиции (Савинов, 1997, Подольский, 1995). Окуневский феномен выводится за рамки локальной археологической культуры, и рассматривается как центр, влияющий на формирование различных культур Северной Азии (Соколова, 2006). При таком подходе выделенная в Г.А. Максименковым (Максименков, 1969, 1975) культура рассматривается как одна из культур окуневской историко-культурной общности.
Палеоантропологические материалы окуневской культуры были изучены многими антропологами (Алексеев, 1961а, 1961б; Дебец, 1980; Зубов, 1980, Беневоленская, 1997; Громов, 1995, 1997а, б; Козинцев, Громов, Моисеев, 1995), показавшими двукомпонентность антропологического состава минусинских окуневцев и отметившими своеобразие формирующих его морфологических типов, заключающееся, прежде всего, в их брахикрании.
В соответствии с самыми последними археологическими, радиоуглеродными и антропологическими данными, европеоидный компонент в среде культур окуневского типа мог входить в этнокультурные группы центральноазиатского региона на протяжении длительного времени (более тысячелетия), и имеет он западноевропейское происхождение (Семенов, 1997; Ковалев, 2005, 2007, 1009; Ковалев Эрдэнэбаатар, 2007; Козинцев, 2008).
Второй компонент окуневцев Минусинской котловины обладал монголоидными либо промежуточными монголоидно-европеоидными характеристиками. Он мог быть связан с населением эпохи неолита, Среднего Енисея (Громов, 1997 б). Существует также точка зрения, что базой окуневской культуры послужил не местный неолит, а западносибирский энеолит, восходящий к западносибирскому горизонту культур гребенчато-ямочной керамики (Семенов, 1997).
Одна из локальных культур Окуневского круга - каракольская -развивалась в Горном Алтае. Её памятники локализованы в центральной части Горного Алтая, среди них базовым является могильник у села Каракол Онгудайского района (Кубарев, 1988). Они немногочисленны. Известны ритуально-культовые комплексы, наскальные рисунки (Озерная, Калбак-Таш, Торгун), погребения (могильники у сел Каракол, Озерное, Беш-Озек).
Палеоантропологические материалы каракольской культуры демонстрируют преемственность с неолитическим населением Горного Алтаяи и Среднеенисейского региона, а также сходство с носителями окуневской культуры Минусинской котловины (Чикишева, 2000 а, 2003 а; Тур, Солодовников, 2005). На мужских черепах выявляется также моделирующее влияние европеоидной примеси, тяготеющей к носителям своеобразного варианта окуневской культуры с территории Тувы - Аймырлыг-XIII, XVII -и елунинской культуры (Тур, Солодовников, 2005).
На юге Горного Алтая выявлен погребальный комплекс Бертек-56, синхронный памятникам каракольской культуры, но имеющий своеобразные черты культурного комплекса (Молодин, Полосьмак, Новиков и др., 2004). Погребенных здесь людей характеризует европеоидный антропологический тип, отличающийся от известных краниологических вариантов афанасьевцев (Чикишева, 2000а, 2003).
Для памятников каракольской культуры особенно четкими являются археологические параллели с окуневскими комплексами, но намечаются и другие направления культурных связей - Верхнее Приобье, горные районы Центральной Азии (Молодин, 2006). Вопрос о происхождении каракольской культуры пока остается открытым.
Развитие в первой половине II тыс. до н.э. ксеротермических процессов в континентальных областях Евразии повлекло за собой миграционные потоки локальных групп автохтонного населения, которые были стимулированы мощным миграционным импульсом, исходящим из блока культур андроновской общности.
В соответствии с последними данными радиоуглеродного датирования продвижение племен андроновской культурно-исторической общности в южные районы Западной Сибири происходило в первую четверть II тыс. до н.э (Молодин и др., 2008). До недавнего времени хронологический интервал андроновской экспансии ограничивался более поздними датами -а XVII - XII вв. до н.э. (Косарев, 1981; Молодин, 1985; Кирюшин, 2002).
В предгорно-равнинном степном Алтае андроновские племена продвинулись на ареал племен елунинской культуры, в степных и лесостепных районах Западной Сибири от правобережья Иртыша до левобережья Енисея они внедрились на ареалы самусьских, кротовских и окуневских племен. Сосуществуя и взаимодействуя андроновские и автохтонные племена, могли частично смешиваться ассимилироваться (Максименков, 1968; Косарев, 1981; Матющенко, 1973б; Молодин, 1985; Молодин, Глушков, 1989, Вадецкая, 1986; Кирюшин, 2002; Соколова, 2007). В результате этих процессов сложились культуры с синкретичным обликом керамики, определяемым как андроноидный (Косарев, 1981). К ним относятся корчажкинскаяа и еловская культуры, относящиеся, становление которых началось на рубеже среднебронзового и позднебронзового веков.
Задача изучения антропологической дифференциации андроновского населения Западной Сибири неоднократно ставилась в исследованиях (Дебец, 1948; Алексеев, 1961; Дремов, 1997). Тем не менее, она остается актуальной, так как пополнение андроновских палеоантропологических коллекций новыми находками позволяет совершенствовать и уточнять полученные ранее выводы по расогенезу западносибирских племен андроновской культурной общности.
2.2.5. Поздний бронзовый век. Во второй половине II тысячелетияа до н.э. культурогенетические процессы на территории Евразии были связаны с климатическими перестройками, а инициировано инновациями в области технологии металлургического производства в Алтае-Саянском регионе (Черных, 2008). Сформировались две новые его модели в границах Евразийской Металлургической Провинции - сейминско-турбинская влияние которой имело западное направление, и карасукская, направленная на восток (Черных, 2008). В генезисе культур позднебронзового века южного региона Западной Сибири большое значение имела территория Алтае-Саянского нагорья, в силу привлекательности её горнорудных богатств (Бобров, Кузьминых, Тенейшвили, 1997).
Основными культурными образованиями позднего бронзового века на территории Алтае-Саянского нагорья является карасукская культура, в южных лесостепных районах Западно-Сибирской равнины - ирменская. По отношению к ним проблематичными являются многие вопросы. Основными проблемами, которые могут быть решены с помощью антропологического аспекта исследования, являются: 1) Степень и механизмы влияния андроновских (федоровских) групп; 2) Автохтонные субстраты культур; 3) Характер взаимовлияния культур; 4) Участие в формировании культур позднего бронзового века на юге Западной Сибири бегазы-дандыбаевского этнокультурного компонента, и др.
Итоги краниологического и одонтологического изучения палеоантропологических материалов карасукской культуры монографически представлены Г.Н.Рыкушиной (Рыкушина, 2007). Основным результатам антропологического изучения ирменской культуры, полученным на данный момент времени в основном усилиями автора диссертации, посвящен самостоятельный раздел главы 4 данной работы. Связанная с носителями бегазы-дандыбаевской культуры группа представлена на могильнике Старый Сад и в нескольких погребениях могильника Преображенка-3, исследованных в Барабинской лесостепи. В свое время, палеоантропологическая коллекция из этих комплексов была опубликована автором диссертации (Молодин, Чикишева, 1988; Чикишева, 2000б). В специальном разделе главы 4 данной работы она рассматривается в контексте генезиса и взаимоотношений свиты культур позднего бронзового века в целом в южном регионе Западной Сибири.
2.2.6. Ранний железный век. Ранний железный век в данном диссертационном исследовании представлен материалами Алтае-Саянского нагорья. В целом же на территории степного пояса Евразии к раннему железному веку относится широкий спектр культурных образований, которые рассматриваются исследователями в составе культур скифского типа (или скифо-сибирской этнокультурной общности), сложившихся в I тыс. до н.э. (Мартынов, Алексеев, 1986). Представленный в данном разделе историографический обзор включает проблемы ранних кочевников Горного Алтая и Тувы, поскольку автором диссертации изучен новый, значительный по объему палеоантропологический материал из этих областей Алтае-Саянского региона.
Ранний железный век на означенной территории представлен несколькими группами памятников. Имеются основания для культурно-хронологического разграничения, с одной стороны, памятников VIII-начала VI вв. до н.э. или конца IX-начала VI вв. до н.э. (майэмирская культура в Горном Алтае и алды-бельская культура в Туве), с другой стороны, памятников конца VI-начала II вв. до н.э. (пазырыкская культура в Горном Альае и уюкско-саглынская в Туве). Для раннего этапа актуальны проблемы автохтонной основы культур, со второй половины VI вв. до н.э. - проблемы внешних миграционных импульсов (Савинов, 1994, 2002; Марсадолов, 1999; 2000; Таиров, 1999). Подход к этим проблемам антропологов в значительной степени основывался на оценке соотношения монголоидного и европеоидного компонентов в составе населения Алтае-Саянского нагорья (Дебец, 1948, 1950; Руденко, 1953, 1960; Алексеев, 1958, 1974, 1984, 1986).
Обновленная база антропологических данных (Тур, 1997,1999; Чикишева, 1994, 1996, 1997, 2000 б, 2003 б) позволяет вывести антропологический аспект их изучения за пределы этой дискуссии. В настоящее время объем палеоантропологического материала позволяет сравнить морфологические особенности представителей разных культурно-хронологических групп скифского времени, выяснять расогенетическое значение компонентов, связанных с населением предшествующих эпох и привнесенных в результате межэтнических взаимоотношений
Глава 3. Антропология населения южного региона Западной Сибири в эпохи неолита и раннего металла. В главе представлены результаты изучения краниологических и одонтологических особенностей палеоантропологического материала, на основе которого стало возможным реконструировать антропологический состав неолитического населения южных районов Сибири и обсуждать вопросы его формирования..
3.1. Краниологические особенности населения эпохи неолита южных районов Западной Сибири. Параграф содержит описания отдельных находок и краниологических серий, а также результаты сопоставления краниометрических данных с синхронным краниологическим материалом с территории Евразии в целом.
3.1.1. Население Алтае-Саянского нагорья. К неолитической эпохе на территории Горного Алтая могут быть отнесены две краниологические находки: череп женщины из захоронения в пещере Каминная (Усть-Канский р-н, республика Алтай) и мужчины - в пещере Нижнетыткескенская-1 (Чемальский район республики Горный Алтай).
По признакам, дифференцирующим, древних и современных монголоидов Северо-Восточной Евразии, оба черепа из горноалтайских пещер проявляют сходство между собой и с краниологическим материалом из могильников Базаиха, Батени и Долгое Озеро в лесостепных районах бассейна Среднего Енисея. Наблюдаемое сходство не доходит до идентичности, и среднеенисейские черепа проявляют определенный полиморфизм. Тем не менее, с учетом того, что вся эта группа представляет собой смесь единичных находок из разных могильников, следует с должным вниманием отнестись к тому комплексу признаков, который их объединяет. Это архитектоника мозговой капсулы (небольшой высотный диаметр и мезо-брахикрания) и лицевого отдела (малый высотный диаметр, уплощенность в горизонтальном плане), а также сходный тип моделированности переносья и выступания носовых косточек.
Представление о краниологических особенностях неолитического населения северных предгорий Алтая составлено на основе материалов из нескольких некрополей, расположенных на территории Предалтайской равнины (Приобском плато) в Бийско-Катунском междуречье - Солонцы-5 (серия исследована автором диссертации) Усть-Иша, Иткуль (Большой Мыс), Костенкова Избушка (Дрёмов, 1980, 1997).
В этом материале ощутимо влияние монголоидного компонента, тяготеющего к неолитическому населению Прибайкалья (большие горизонтальные диаметры мозговой коробки, наклонный лоб, наличие плоских горизонтов широкого лица и случаев малых углов выступания носовых косточек при относительно высокой спинке носа). В серии из Солонцов-5 выявляется также морфологический компонент, который характеризуется мезо-брахикранной черепной коробкой, средневысоким и среднешироким уплощенным лицом, хорошо моделированным переносьем и довольно большим углом выступания носовых косточек. Он сближает людей из могильника Солонцы-5, могильников бассейна Среднего Енисея и погребений в пещерах Горного Алтая.
Краниологические особенности неолитического населения Кузнецкой котловины изучены автором диссертации на небольшом материале из могильников Лебеди-2 и Васьково-4. Дополняют характеристику данные по черепам из могильников Кузнецкий Заречное-1 (Алексеевым, 1961; Дремов, 1997). Обнаружено как минимум два краниотипа, отличающихся как общими размерами лицевого отдела и отдельными элементами его структуры, так и сочетанием диаметров черепной коробки. Но по вертикальному и горизонтальному профилям лица и антропологическим особенностям лобной кости черепа из Кузнецкой котловины однообразны, что может свидетельствовать об их генетической связи с некоей древней монголоидной формой.
3.1.2.Население Барабинской лесостепи. Изучены краниологические материалы из трех некрополей: Сопка-2/1, Протока, Корчуган, обнаружившие своеобразное сочетание признаков: совмещение довольно противоречивых в смысле современной типологии расоводиагностирующих черт первого порядка. Выявленный краниологический тип может быть причислен к особому варианту неолитической расы лесной полосы Северной Евразии сложившейся в географически промежуточной области между зонами обитания настоящих европеоидов и монголоидов. Имеющиеся находки (к сожалению, в большинстве своем единичные), палеоантропологически представляющие этот регион, свидетельствуют о существовании нескольких вариантов в ее составе, локализованных на огромных пространствах западно-сибирской лесостепной зоны, в лесном Зауралье, в северных лесных районах Восточно-Европейской равнины, в Карелии и Прибалтике.
3.1.3.Формирование антропологического состава неолитического населения южного региона Западной Сибири по данным краниологии. Для неолитического населения Алтае-Саянского нагорья и южных лесостепных районов Западно-Сибирской равнины в целом характерны большие диаметры мозговой коробки и лицевого отдела, широкий лоб, сочетание уплощенности лица с моделированным переносьем, тенденция к выступанию альвеолярного отростка верхней челюсти. На фоне общего сходства дифференцируются краниологические серии из Барабинской лесостепи (Сопка-2/1, Протока), черепа из пещер Горного Алтая и среднеенисейского района (Базаиха, Батени, Долгое озеро), часть черепов кузнецко-алтайской культуры (Усть-Иша, Солонцы-5, Васьково-4, Лебеди-2). Краниологические особенности людей верхнеобской культуры и часть черепов из могильников кузнецко-алтайской культуры не выступают обособленным комплексом, а к тем или иным выделенным группам в основном на границах ареалов культур. Это свидетельствует об интенсивности локальных антропологических связей в кругу неолитических культур юга Западной Сибири.
Краниологический материал из Южных районов Западной Сибири в целом сложен по своему типологическому составу. Эта сложность подчинена иным закономерностям, нежели взаимодействия миграционных потоков. Фактор миграции здесь не был определяющим в процессах расогенеза в эпоху неолита. На первое место должен быть поставлен фактор незавершенности морфологической дифференциации популяций населения на консолидированные комплексы монголоидной и европеоидной основных (географических) рас.
Исходя из концепции первичного монголоидно-европеоидного ствола (Biasutti, 1959; Keith, 1949), могут быть логично объяснены древнейшие и древние переходные или неконсолидированные расовые комплексы Евразии. Один из таких комплексов, представленный в разных антропологических вариантах на территории северно-западной лесной зоны Евразии, выделен В.В.Бунаком в самостоятельную расовую общность - северную евразийскую антропологической формацию (Бунак, 1956, с.101). Именно к этой антропологической общности относятся неолитические группы населения Барабинской лесостепи (Протока, Сопка-2/1). В этом комплексе преобладает европеоидная специфика. В Алтае-Саянском регионе, начиная с эпохи неолита, автор диссертации выделяет ещё одну особую расовую общность, для которой предлагает статус люжной евразийской антропологической формации.
Определенной неконсолидированностью с явным преобладанием европеоидных черт, видимо, характеризуются древние краниологические типы Западной и Юго-Восточной Европы (представители так называемой протоморфной палеоевропеоидной расы) и Юго-Западной Азии (представители протосредиземноморской расы). Морфологически неконсолидированный краниологический тип, но с преобладанием черт монголоидной специфики существовал на территории Прибайкалья и связан с неолитическим населением этого региона
С позиции древних протоморфных антропологических общностей Евразии, характеризующихся своеобразной европеоидно-монголоидной промежуточностью их расовых комплексов, открывается возможность для интерпретации сходства удаленных в пространственном отношении групп не только миграциями, но и конвергентностью возникновения частично сходных комплексов признаков, что особенно характерно для неолитического времени.
Связи популяций юга Западной Сибири (включая Предсалаирье и Кузнецкую котловину) и прибайкальского неолитического населения убедительно доказываются антропологическими (Дремов, 1980, 1997; Кунгурова, Чикишева, 2002) и археологическими (Кирюшин, Кунгурова, Кадиков, 2000; Кунгурова, 2005) данными.
3.2. Краниологические особенности населения южного региона Западной Сибири в период раннего металла. В параграфе представлены характеристики краниологических особенностей исследованной автором диссертации части антропологической коллекции афанасьевской культуры и двух серий усть-тартасской культуры.
3.2.1. Население Алтае-Саянского нагорья. Из всей массы обширного афанасьевского краниологического материала выделяются черепа двух серий, которые исследованы автором диссертации: из местонахождений Бертек-33 и Урускин Лог-1.
Комбинация антропологических признаков находок из афанасьевских курганов местонахождения Бертек-33 близка, с одной стороны, к гиперморфным высокоголовым, широколицым краниотипам из юго-западных и центральных районов Алтая, не проявляющим никаких признаков влияния монголоидной расы (Солодовников, 2006, с.11). Но с другой стороны, в ней смягчена свойственная эти краниотипам гиперевропеоидность (тенденция к мезогнатии, ослаблению моделированности переносья и понижению угла выступания носовых костей). Близким сочетанием особенностей лицевого отдела характеризуется серия из погребений могильника Гумугоу в Синьцзяне (вторая половина III первая четверть II тыс. до н.э.) (Хань Кансинь, 1986).
В отличие от серии из Бертека-33 серия из Урускиного Лога-1 брахикранна или мезо-брахикранна, и такая форма черепной коробки не вписывается в морфологический комплекс афанасьевского населения в целом, пусть и полиморфный, но все же, довольно однотипный, тяготеющий к энеолитическому древнеямному населению Восточной Европы. К.Н.Солодовников также обнаружил черепа, характеризующиеся подобной морфологией, связав их происхождение с миграцией на территорию Алтая представителей ямной культуры из районов степного Предкавказья и Нижнего Поволжья (Солодовников, 2003). Однако, аналогии брахикранным вариантам афанасьевских черепов можно найти и в местной среде - в неолите Горного Алтая (пещеры Каминная и Нижнетыткескенская-1). С признанием автохтонности брахикранного компонента в антропологическом составе афанасьевцев для территории горного Алтая реализуетсяа ситуация взаимосвязей местного и пришлого населения.
Своеобразие черт краниологических серий из могильников Берттек-33 и Гумугоу может быть объяснено на основе автохтонных для центральноазиатского региона протоморфных комплексов, возможно, также восходящих к южной евразийской антропологической формации.
3.2.2 Население Барабинской лесостепи. Зафиксированы различия демографической ситуации в двух группах - Сопка-2/3 и Сопка-2/3А, имеющих также некоторые особенности в погребальном обряде, что может свидетельствовать о том, что некрополи оставлены двумя самостоятельными палеопопуляциями, каждая из которых функционировала на основе собственных и различающихся моделей демографической адаптации.
Усть-тартасское население в целом может рассматриваться как однородное с позиции его отнесения к единому краниологическому типу, восходящему к краниотипу предшествующего населения неолитической культуры.
Краниологический материал из погребений с ямочно-гребенчатой керамикой могильника Сопка-2 (комплекс Сопка-2/2) в типологическом отношении соответствует критериям варианта северной евразийской антропологической формации, характерного для населения Барабинской провинции эпох неолита и раннего металла, однако, в большей степени проявляет сходство с материалом из могильника Протока.
3.2.3. Формирование антропологического состава населения южных районов Западной Сибири в период раннего металл по данным краниологии. По данным краниологии выявлено антропологическое сходство населения двух районов - северных лесостепных предгорий Алтая и лесостепной Барабинской лесостепи. Специфика краниологических комплексов обеих этнокультурных групп восходит к контактам большемысской, серовской и устьтартасской культур.
Какой-либо преемственности или взаимовлияния по вектору афанасьевская культура - автохтонные культуры - в южном регионе Сибири не прослеживается. Однако, морфологические аналогии для некоторой части горноалтайского афанасьевского краниологического материала могут быть найдены в автохтонном антропологическом субстрате на территории Горного Алтая. Это наблюдение в большей степени вписывается в логику взаимодействия мигрантного и автохтонного населения, которая на любой территории предполагает, скорее, его взаимодействие, чем изолированное сосуществование.
3.3. Одонтологическая характеристика населения южных районов Западной Сибири неолитической эпохи и периода раннего металла. Одонтологические материалы неолитического времени из Горного Алтая и Бийского Приобья объединяет мозаичное сочетание восточных и западных маркеров, сходный их набор и макродонтия.
Неолитические одонтологические образцы из Кузнецкой котловины отличают меньшие размеры зубов в целом, что сближает их с неолитическими одонтологическими образцами из Барабинской лесостепи. Барабинская одонтологическая серия выделяется на фоне алтайских серий существенным уклонением одонтологического комплекса в сторону усиления в нем восточных черт, присутствием архаичных черт и мезодонтией.
Образцы большемысской культуры на фоне всех проанализированных материалов проявляют наиболее контрастное сочетание восточных и западных маркеров. Компонент, привнесший западные (европеоидные) тенденции в одонтологический комплекс серии из Иткуля, характеризовался чертами южного грацильного одонтологического комплекса.
Одонтологический комплекс усть-тартасской культуры имеет заметное сходство с одонтологическим комплексом групп неолитического времени с территории Барабинской лесостепи. В то же время в нем появляются свидетельства участия компонента связанного с западным одонтологическим стволом. Характеристикам, на основе которых мог бы формироваться одонтологический комплекс населения Барабинской лесостепи периода раннего металла, в наибольшей степени соответствует среднеевропейский одонтологический тип, который в качестве одного из основных компонентов отмечен среди групп населения Латвии эпох мезолита и неолита, эпохи бронзы (конца III - начала II тыс. до н.э.) (Гравере, 1985).
Зафиксирован одонтоскопический признак, объединивший большемысскую и устьтартасскую одонтологические серии - лопатообразная вестибулярная поверхность верхних медиальных резцов.
Сочетание одонтоскопических признаков в афанасьевской серииа соответствует североевропейскому реликтовому варианту северного грацильного одонтологического типа, для которого характерен повышенный удельный вес восточных характеристик и среди них коленчатой складки метаконида, пониженная частота четырехбугорковых первых нижних моляров (Зубов, Халдеева, 1993).
У афанасьевцев обнаружен также комплекс, объединяющий их с неолитическим населением Алтая: мезо-макродонтия, отсутствие признаков редукции первого верхнего моляра и близкое сочетание частот числа бугорков и типов узора на нижних молярах. Таким образом, в одонтологических комплексах населения Алтая неолитической эпохи и периода раннего металла в целом сохранились свидетельства некоего общего для него субстрата, вероятно, восходящего к южной евразийской антропологической формации.
Глава 4. Антропология населения Южного региона Западной Сибири в эпоху бронзы. В главе представлены результаты изучения краниологических и одонтологических особенностей носителей культур раннего, среднего и позднего бронзового веков.
4.1. Население южных районов Сибири раннего бронзового века по данным антропологии. В параграфе проанализированы антропологические особенности носителей одиновской, кротовской, андроновской (фёдоровской), и ирменской культур, а также люди из погребений так называемой культуры эпохи поздней бронзы могильников Старый Сад и Преображенка-3.
4.1.1. Население одиновской культуры. Автором диссертации изучены антропологические особенности краниологической и одонтологической серий одиновской культуры из некрополя Сопка-2/4 (Молодин, 2008).
Установлено антропологическое сходство с краниологическими сериями предшествующих археологических этапов, происходящих с могильного комплекса Сопка-2 - усть-тартасской культуры периода раннего металла и неолитической. Однако, в одиновской серии более выраженная тенденция к возвращению комплекса к специфическим особенностям неолитической серии. Об этом свидетельствует легкое, но все же, усиление, общей мезогнатии и появление альвеолярного прогнатизма вертикального профиля лица, уменьшение высоты переносья и понижение угла выступания носа. При этом какой-либо монголоидной специфики, привнесенной извне, из какого-либо района лежащего за пределами лесостепной Барабы, не отмечается. Это наблюдение дает основание предполагать сохранение потенциала автохтонного антропологического субстрата, ассимилирующего импульсы инкорпорантов, вовлеченных в процесс формирования усть-тартасской культуры.
Комплекс одонтологических особенностей в популяции одиновской культуры, в целом имеет локальные, возможно, специфичные только для автохтонного населения лесостепного района Барабинской сочетания признаков, в большей степени тяготеющий к комплексам восточного одонтологического ствола. Характерные признаки западного одонтологического ствола также имеют место, и они в большей степени связаны с мужской группой в составе этой популяции.
4.1.2. Население кротовской культуры. Крупнейшим могильным памятником этой культуры является некрополь Сопка-2 (Молодин, 1985, 2001). Первый или классический этап культуры датируется концом III - началом II тыс. до н.э., второй или поздний этап - первой половиной II тыс. до н.э. Спецификой позднего этапа кротовской культуры является ее сосуществование с осваивающими территорию Барабинской лесостепи племенами андроновской (федоровской) культуры.
Краниологические особенности людей из погребений первого этапа представляют собой такой же морфологический комплекс, какой мы выявили для предшествующего населения одиновской культуры (за исключением менее высокой черепной коробки в мужской группе одиновцев), устьтартасской культуры и для ещё более раннего населения неолитической эпохи, обнаруженного в погребениях могильников Сопка-2/1. Таким образом, очевидна биологическая преемственность населения, связанного с сакральным пространством памятника Сопка-2 на протяжении четырёх тысячелетий.
На фоне общности антропологического субстрата барабинского населения нескольких эпох в целом, особо отчетливо проявляются изменения морфологического комплекса, произошедшие на позднем этапе развития кротовской культуры. Направления изменчивости признаков краниологического комплекса в мужской группе могли быть обусловлены вовлечением в её антропологический состав морфологического комплекса носителей андроновских (федоровских) культурных традиций В женской группе появляются особенностей монголоидного характера, не связанные с автохтонным субстратным компонентом. Европеоидный компонент, вошедший в антропологический состав женской группы поздних кротовцев, не соответствует хорошо известным и общепринятым критериям антропологического типа населения андроновской (фёдоровской) культуры.
Судя по антропологическим данным, смешивалось кротовское население не с племенами андроновцев (фёдоровцев), а с носителями иных антропологических комплексов, связанных с населением, отодвинутым на север в предтаежную зону Западной Сибири волной мигрантов - фёдоровцев.
Население елунинской культуры, которую некоторые исследователи рассматривают как основной субстрат в генезисе кротовской культуры (Кирюшин, 2002), в антропологическом отношении отличается от кротовского (особенно мужская его часть), представляя собой представителей южной ветви европеоидного расового ствола, отличающихся долихоморфностью пропорций краниума. В антропологическом отношении европеоидный компонент, внесший некоторые трансформации в краниологический тип кротовцев, должен был характеризоваться эуриморфностью, по крайней мере, лицевого отдела.
Одонтологический комплекс продемонстрировал биологическую преемственность в группах населения Барабинской лесостепи на протяжении от эпохи неолита до андроновского времени и сохранение генетической основы, при несомненной трансформации признаков за счет притока переселенческих групп. Базовый одонтологический тип населения Барабинской лесостепи тяготеет к среднеевропейскому одонтологическому типу, по классификации А.А.Зубова и Н.И.Халдеевой (Зубов, Халдеева, 1993).
Вестибулярная лопатообразность, появившаяся в детском контингенте группы усть-тартасской культуры, затем доминировала у мужчин одиновской культуры, затем у женщин классического этапа кротовской культуры, и исчезла на позднем этапе развития кротовской культуры. Поскольку предполагается связь этого признака на территории Северной Евразии с ареалом северных континентальных монголоидов (Scott, Turner, 1997), можно говорить о том, что принесший его на рубеже неолита - раннего металла миграционный импульс полностью растворился к началу андроновской миграции в автохтонной среде барабинского населения.
В генезисе антропологического состава позднего кротовского населения, возможно, принимал участие второй компонент западного происхождения - северный грацильный одонтологический тип в его реликтовом варианте. Для него характерна в современности мозаичная локализация на территории Северо-Восточной Европы. В археологические периоды возможен более монолитный его ареал. Появление этого типа на территории Барабинской лесостепи происходит в постнеолитическое время, и на всех последующих этапах формирования антропологического состава населения на территории Барабы, он связан с женским контингентом населения. Таким образом, еще до андроновской миграции, зафиксированной археологическими данными, население Барабинской лесостепи в период раннего металла и в раннем бронзовом веке контактировало с населением Северо-Восточной Европы через брачные связи.
4.1.3. Население андроновской (фёдоровской) культуры. Материалы автора диссертации положены в основу изучения групп из Барабинской лесостепи и восточных районов Верхнего Приобья. Дополнительно рассматриваются также серии из западных районов Верхнего Приобья, Томского Приобья и Минусинской котловины.
Анализ внутригрупповых дисперсий признаков показал дивергенцию локально-территориальных групп носителей фёдоровской культуры в южном регионе Западной Сибири. С одной стороны, выделяются подгруппы и группы с чрезвычайно смешанным составом практически на уровне механического смешения двух или более антропологических типов (женские подгруппы барабинской и восточной верхнеобской групп, мужская подгруппа минусинской группы). С другой стороны, выделяются группы, характеризующиеся устойчивыми комплексами, для формирование которых потребовалось длительное время (томская и западная верхнеобская группы).
Анализ краниологических особенностей локально-территориальных групп носителей андроновской (фёдоровской) культуры южного региона Западной Сибири продемонстрировал сложный антропологический состав населения этой части ареала андроновской культурно-исторической общности, подразумевающий разные генетические корни мигрантов для выделенных групп и разную степень участия в генезисе андроновских популяций монголоидного компонента, по-видимому, автохтонного происхождения. Судя по антропологическим данным, полученным на сегодняшний день для территории Западной Сибири, направленный в этот регион миграционный импульс, инициированный в фёдоровской среде андроновской культурно-исторической общности, постепенно вовлекал в сферу своего влияния другие культуры.
В основе антропологического состава андроновского (фёдоровского) населения Западной Сибири лежат как минимум четыре краниологических типа. Три из них в расогенетическом отношении восходят к палеоевропеоидной расе - вариантам протоевропейского антропологического типа. Компонент, тяготеющий к монголоидной расе, является автохтонным. В наиболее активной форме этнорасовое взаимодействие мигрантов и групп автохтонного населения происходило в районах Барабинской лесостепи и верхнеобского правобережья. В степном Алтае и Минусинской котловине андроновские популяции обнаруживают в своем антропологическом составе только компоненты, генетически восходящие к протоевропейскому типу. Этому могли способствовать два фактора: относительная изолированность мигрантов и общий генетический субстрат пришлого и автохтонного населения. В Томском Приобье морфологический комплекс протоевропейского антропологического типа выражен в наименьшей степени, и можно предположить, что в этом районе фактор брачных связей не играл определяющей роли в формировании андроновских этнокультурных особенностей.
4.1.4.Население ирменской культуры. Палеоантропологические особенности населения ирменской культуры изучены автором диссертации в двух локально-территориальных группах, совпадающих также с вариантами культуры: барабинского -могильники Преображенка-3, Сопка-2 в Центральной Барабе (Молодин, Чикишева, 1988) и инского - могильники Журавлёво-1, 3, 4 в Кузнецкой котловине (Бобров, Чикишева, Михайлов, 1993).
В обеих группах средние значения признаков, эффективно разграничивающих на краниологическом материале представителей европеоидных и монголоидных антропологических типов, не выходят за пределы европеоидных значений, либо допускают присутствие небольшой монголоидной примеси. Характерный для обеих групп краниологический комплекс включает мезобрахикранную черепную коробку, средневысокое, широкое, с тенденцией к уплощенности лицо, очень высокое переносье, значительное выступание носовых косточек. В пространстве носителей культур степной бронзы Северной Евразии многие группы характеризуются именно таким сочетанием признаков, что создаёт затруднения в применении палеоантропологического материала к решению вопросов развития этногенетических и культурогенетических процессов в регионе.
При этом внутригрупповой анализ изменчивости краниологических признаков показал, что локально-территориальная группа из Барабинской лесостепи однородна. В то же время в группе из Кузнецкой котловины многие признаки проявляют достоверно повышенную изменчивость, и их наборы не идентичны в мужской и женской подгруппах. Все краниологические комплексы, обнаруженные у носителей барабинского и инского вариантов ирменской культуры, характеризуются эуриморфностью и могут рассматриваться как морфологические варианты в пределах определенной антропологической общности, связанной с генетически родственными культурами скотоводческо-земледельческих племен степной и лесостепной зоны южного региона Сибири. В состав этой общности входили ирменские, карасукские, андроновские, андроноидные племена.
Открытие южной евразийской антропологической формации дает основание предположить, что генетическая основа этой антропологической общности восходит к обитателям Алтае-Саянских предгорий и горно-степных котловин. В Саянской области данный антропологический субстрат представлен палеоантропологическими материалами эпохи неолита и окуневской культуры. Что касается предгорий Алтайской области по правобережью Верхней Оби, где можно предсказать существование автохтонного субстрата носителей ирменской культуры, в данном районе практически не исследованы археологические памятники раннего бронзового века.
Результатами межгруппового статистического анализа подтверждается участие западносибирских групп носителей андроновской культуры в формировании антропологического состава всех ирменских групп с демонстрацией локально-территориальной преемственности. Морфологические компоненты, связанные с носителями карасукской культуры на уровне мужских подгрупп вошли в антропологический состав только томского варианта ирменской культуры, но на уровне женских подгрупп являются объединяющим компонентом её инского и барабинского вариантов.
4.1.5. Люди из погребений так называемой культуры эпохи поздней бронзы могильников Старый Сад и Преображенка-.3. В разделе представлен антропологический аспект вопроса о соотнесении данных памятников с бегазы-дандыбаевской культурой и об участии связанного с ними населения в формировании барабинского варианта ирменской культуры. Решение первого вопроса осложняется отсутствием в литературе палеоантропологических материалов из погребений бегазы-дандыбаевской культуры.
Демографическая структура могильника Старый Сад отражает те же тенденции жизнеспособности населения, которые были свойственны в целом позднему бронзовому веку и культурам южных районов Западной Сибири, что ставит под сомнение мигрантное происхождение группы на территории Барабинской лесостепи из иной социальной и природно-климатической среды.
Мужская и женская части серии, демонстрируя сходство по большому комплексу антропологических признаков, имеют отличия, которые не могут быть объяснены закономерностями полового диморфизма. На основании наблюдаемых различий можно предполагать, что происхождение мужского и женского контингента серии шло из антропологически близкой, но не идентичной среды.
Выявленный в серии краниологический комплекс, в котором сочетаются брахикранная или мезобрахикранная, относительно высокая черепная коробка, широкое средневысокое лицо, слабо уплощенное в горизонтальном плане, и высокое переносье при умеренном выступании носовых костей, в расогенетическом отношении соотносится с южной евразийской антропологической формацией. Это доказывается также результатами межгруппового анализа, объединившими серию с носителями окунёвской и карасукской культурами Хакасии - причиной сходства является принадлежность этих групп населения к единой расовой общности. Данные статистического анализа свидетельствуют также о сходстве серии с носителями андроноидных культурных традиций и, следовательно, не об ирменской, а об андроноидной, основе культуры эпохи поздней бронзы.
Женская часть серии проявляет сходство с представителями андроновской культурно-исторической общности Северного Казахстана, что может свидетельствовать об участии в формировании женского контингента населения индивидов, связанных генетическими корнями с антропологическим субстратом этой общности и её потомками. Одним из вариантов объяснения конкретного пути их появления в Барабинской лесостепи может быть своеобразная структура брачных связей, обусловливающая приток женщин из среды бегазы-дандыбаевских племен, принесших в Барабу также бегазы-дандыбаевские традиции изготовления керамических изделий.
4.3. Население Горного Алтая среднего бронзового века по данным антропологии. Параграф содержит результаты изучения палеоантропологических материалов эпохи бронзы, происходящих с территории Горного Алтая.
4.3.1. Население каракольской культуры. Небольшой палеоантропологический материал, исследованный автором диссертации, происходит из трех курганов, раскопанных В.Д.Кубаревым в 1985, 1986 гг. в селе Каракол Онгудайского района республики Алтай (Кубарев, 1988).
Морфология черепов каракольской культуры и их фрагментов, в целом, близка к особенностям, идентифицирующим окуневские черепа. К ним относятся умеренная брахикрания, очень широкое, средневысокое, гетеропрозопное и ортогнатное лицо, хорошо моделированное переносье, средневыступающие носовые косточки. Такой же комплекс, за исключением чрезвычайно сильно выраженной гетеропрозопии, сближает какракольские черепа с находками рубежа неолита-энеолита из Каминной и Нижнетыткескенской-1 пещер Горного Алтая, а также из Базаихи и Долгого Озера на Среднем Енисее.
Это сходство палеоантропологического материала можно расценивать как свидетельство того, что морфологический субстрат, определивший монголоидную специфику физического типа как окуневского населения Среднего Енисея так и синхронного ему населения каракольской культуры Горного Алтая, автохтонен и связан с теми группами эпохи неолита или рубежа неолита-энеолита, которые оставили погребения на Базаихе и Долгом Озере, а также в пещерах Горного Алтая. Следовательно, носители каракольской и окуневской культур имели общий антропологический субстрат в среде предшествующих им носителей неолитических культур (что вовсе не исключает принадлежности неолитических памятников Красноярско-Канского региона и Горного Алтая к разным культурным общностям).
Одонтологическая серия каракольской культуры характеризуется макродонтностью и сочетанием признаков восточного и западного комплексов, представленных примерно в равных пропорциях, распределенными у разных индивидов (т.е. не присутствующие единым комплексом у одного индивида).
Из признаков западного комплекса на зубах каракольцев присутствует бугорок Карабелли и дополнительный дистальный бугорок на первых верхних молярах Состав признаков восточного направления гораздо шире, чем западного. Признаки западного направления, обнаруженные в каракольской одонтологической серии, имеют определенную связь с европеоидной расой, однако, в связи с очень малой численностью серии идентифицировать европеоидный компонент не представляется возможным. По признакам восточного направления одонтологический комплекс каракольской культуры может быть сопоставлен с комплексом окуневской культуры.
4.3.2. Индивиды из погребального комплекса Бертек-56. Особое место среди археологических памятников II тыс. до н.э. на территории Горного Алтая занимает поминально-погребальный комплекс Бертек-56, содержавший два погребения, одно из которых (погребение 1) принадлежало ребенку 8-9лет, второе (погребение 2) - мужчине 30-35 лет (Молодин, 1993).
Особенностями мужского черепа являются огромный продольный диаметр, резкая долихокрания, очень большая высота мозговой коробки, очень большие скуловой диаметр и высота лица, небольшие орбитыа высокой формы, ортогнатный вертикальный профиль лица и уплощенный горизонтальный. Налицо такое сочетание краниологических признаков, которое может явиться результатом смешения носителей двух разных морфологических комплексов, возможно даже относящимся к двум разным расам - монголоидной и европеоидной. С особенной яркостью эффект индивидуальной метисации проявляется в строении зубной системы, характеризующейся асимметричностью строения зубов правых и левых половин верхней и нижней челюстей. В целом же в одонтологическом комплексе погребенного преобладают признаки восточного ствола: лопатообразностьа на медиальных и латеральных резцах, дистальный гребень тригонида на первых молярах. Размеры зубов характеризуют их как гипермакродонтные.
В одонтологическом комплексе мальчика мозаично сочетаются восточные (выраженная лопатообразность медиальных и латеральных резцов, у6-форма первого нижнего моляра, затек эмали на втором нижнем моляре) и западные (дополнительный дистальный бугорок первого верхнего моляра) признаки. Такое сочетание одонтоскопических признаков, которое мы наблюдаем на зубах мальчика и мужчины, очень вероятно для каракольского и окуневского одонтологического материала.
Сочетание морфологических особенностей, наблюдаемое на черепе мужчины, ближе к вариантам краниологического типа, распространенного у носителей окуневской культуры. Однако, расположен курган в ареале каракольской культуры или какого-то родственного ей культурного образования, что даёт основание вывести один из смешивавшихся компонентов из антропологического состава алтайских представителей культур окуневского круга.
Европеоидный краниологический вариант, ставший вторым компонентом метисации, характеризуется особенностями, свидетельствующими о возможных в эпоху бронзы связях племен Юго-Восточного Алтая со скотоводческим населением Передней и Средней Азии, о чём говорят данные археологии (Молодин, Полосьмак, Новиков и др., 2004, с. 206). О возможности такого направления связей косвенно могут свидетельствовать результаты палеогенетического анализа людей из погребений в комплексе Бертек-56. Выявленная в образце митохондриальной ДНК ребенка гаплогруппа W (Чикишева, Губина и др., 2008; Чикишева, Губина, 2008), распространена в настоящее время в Европе, Западной и Южной Азии и с высокой частотой в Северном Пакистане (Petraglia, Bridget, 2007; Metspalu, Kivisild et al., 2004). В образце митохондриальной ДНК мужчины обнаружена гаплогруппа Н, доминирующая в древних образцах с территории Горного Алтая (неолитического и образцов каракольской культуры) (Чикишева, Губина и др., 2008; Чикишева, Губина, 2008; Чикишева, Поздняков и др., 2009).
Глава 5. Антропология населения южных районов Сибири в эпоху раннего железа. Глава содержит результаты исследования палеоантропологических материалов ранних кочевников Горного Алтая и Тувы.
5.1. Антропологическая характеристика ранних кочевников Горного Алтая. В параграфе изложена результаты исследований палеоантропологической коллекции V-III вв. до н.э. - носителей пазырыкской и каракобинской культур.
5.1.1. Состав обследованного палеоантропологического материала пазырыкской культуры и его палеодемографическая характеристика.а Обосновано подразделение материала на локально-территориальные группыа в соответствии с приуроченностью памятников к долинам основных рек Горного Алтая (Уландрыка, Юстыда, Барбургазы, Бугузуна, Чуи), а также к плоскогорью Укок и районам Центрального Алтая.
5.2.1.Вариации краниометрических признаков ранних кочевников Горногоа Алтая. Внутригрупповой анализ краниологических серий показал, что они неоднородны в антропологическом отношении, однако, входящие в их состав компоненты не несут резких морфологических различий по признакам высокого таксономического уровня. Антропологический состав женского контингента пазырыкской серии сложнее, нежели мужского. Преобладающим компонентом в ее антропологическом составе пазырыкского населения является морфологический тип с промежуточным выражением основных черт, дифференцирующих европеоидную и монголоидную расы. Этот комплекс имеет определенное сходство с южно-сибирской расой, однако, является более европеоидным (у ранних кочевников Горного Алтая выше черепная коробка, гораздо менее уплощенное лицо и более выступающий нос, чем у современных представителей южно-сибирской расы казахов и киргизов).
Ощутимо также влияние европеоидного компонента, который характеризуется широким и высоким лицом. Концентрация в едином комплексе североазиатского типа монголоидных признаков наблюдается у нескольких индивидов, что свидетельствует, скорее, о политических взаимоотношениях пазырыкцев с монголоидными народами Восточной Сибири, чем о систематическом смешении населения в пазырыкское время. Аналогично выглядит ситуация с антропологическим составом сакских племенных объединений.
Европеоидный компонент в несмешанном виде более всего сосредоточен в локальных группах пазырыкцев из долин Барбургазы и Бугузуна, на плато Укок и в сборной группе из Центрального Алтая. В группах из Уландрыка, Юстыда и долины среднего течения Чуи он представлен в виде примеси, но при этом его удельный вес выше на Уландрыке, тогда как на Юстыде он ощутим в наименьшей степени из всех локальных групп пазырыкцев. Предполагаются его генетическая связь со скотоводческими группам северных районов Передней Азии и южных районов Средней Азии II тыс. до н.э.
Морфологическое своеобразие ранних кочевников Горного Алтая определяет краниологический комплекс, занимающий промежуточное положение по отношению к двум большим расам. Он представлен в основной массе пазырыкцев, погребенных в рядовых курганах. В могильнике Уландрык и в каракобинской группе этот компонент является преобладающим. Именно этот морфологический компонент следует считать на Алтае автохтонным, уводя его генетическую линию развития от пазырыкцев через население каракольской культуры к рубежу неолита - раннего металла в среду племен, оставивших захоронения в пещерах Горного Алтая.
5.2.2.Одонтологические особенности ранних кочевников Горного Алтая. Одонтологический тип пазырыкцев и кара-кобинцев складывается из черт, присущих представителям нескольких расовых подразделений современного человечества. Наблюдаемая сложность одонтологического комплекса пазырыкцев может быть отражением процессов метисации, в которых приняли участие южно-сибирские, переднеазиатские и центральноазиатские компоненты. Одонтологический комплекс кара-кобинской группы в большей степени тяготеет к северным грацильным европеоидным вариантам, а также к вариантам, распространенным на территории Западной и Центральной Сибири. В отношении размеров зубов пазырыкская одонтологическая серия мезодонтна, каракобинская - мезо-макродонтна.
5.2.3. Формирование антропологического состава ранних кочевников Горного Алтая. В разделе обосновывается вероятность расогенетических связей ранних кочевников Горного Алтая с сакским и усуньским населением Джунгарского Алатау, Тянь-Шаня, Семиречья и Восточного Приаралья через общий антропологический субстрат южной евразийской антропологической формации.
5.3. Антропологическая характеристика ранних кочевников Тувы. Параграф содержит результаты исследования палеоантропологических материалов алды-бельской, уюкско-саглынской культур и переходного к эпохе хунну времени.
5.3.1. Состав обследованного палеоантропологическог материала ранних кочевников Тувы и его палеодемографическая характеристика. Ранний этап алды-бельской культуры (VII в.до н.э) представляет краниологическая серия из кургана Аржан-2, её финальный этап (V - IV вв. до н.э.) - серия из кургана 4 могильника Копто, уюкско-саглынскую культуру (VI - IV вв до н.э.) и время переходное к эпохе хунну (II в.до н.э. - I в. н.э.) - серии из могильника Догээ-Баары-2.
В группе из Копто наблюдается искажение поло-возрастных показателей на фоне других групп, где они соответствуют стабильным популяциям, включающим индивидуумов разных поколений. Оно может быть вызвано вливанием в эту группы мигрантов - молодых женщин детородного возраста и подростков.
5.3.2. Вариации краниометрических признаков ранних кочевников Тувы. Вырисовывается общая тенденция модификаций антропологического состава ранних кочевников Тувы. На протяжении семи веков она заключается в инфильтрации морфологических признаков, являющихся ведущими дифференцирующими особенностями европеоидных и монголоидных антропологических комплексов. Этот процесс не был следствием массовой смены обитателей тувинских степей, а происходил, вероятно, в результате последовательного проникновения в их среду небольших групп каких-то контингентов людей, морфологически отличающихся от ранней группы, связанной с Аржаном-2.
Констатируются разные антропологические субстраты уюкско-саглынского и алды-бельского населения. Речь идёт не о контрастных антропологических типах, а о вариантах в пределах одной антропологической общности - южной евразийской антропологической формации, ареал которой связан с центральными горно-степными районами Евразии. Морфологические особенности уюкско-саглынских краниологических серий находят прототип в группе черепов монгун-тайгинской культуры. Для ранней алды-бельскойа серии из кургана Аржан-2 можно предположить общий субстрат с раннескифским населением Горного Алтая.
5.3.3.Одонтологические особенности ранних кочевников Тувы. В одонтологическом типе исследованных групп сочетаются, с одной стороны, признаки европеоидного компонента (низкие частоты диастем и краудинга, высокая степень грацилизации М2, М1 и М2, высокие частоты бугорка Карабелли, очень низкие частоты затёка эмали на первых молярах), и с другой стороны, маркеры монголоидного компонента (высокие частоты торусов нижней челюсти, медиальных резцов лопатообразной формы, дистального гребня тригонида и коленчатой складки метаконида). Оба компонента представлены в равной степени и в едином устойчивом комплексе, который мог сформироваться в результате метисации в предшествующее время и является их одонтологическим субстратом.
При наличии общего субстрата группы проявляют определённое своеобразие по сочетанию одонтологических признаков в комплексах, свидетельствующее об индивидуальной расогенетической истории каждой из них В целом одонтологический комплекс группы из Аржана-2 можно рассматривать как базовый, в который на протяжении истории населения привносились новые элементы как минимум из двух источников Циз одонтологических комплексов североазиатского типа, с одной стороны, и западносибирского, другой.
5.3.3. Формирование антропологического состава ранних кочевников Тувы. Изменения в базовом антропологическом субстрате происходили в результате последовательной инфильтрации морфологических признаков, являющихся ведущими дифференцирующими особенностями европеоидных антропологических комплексов, и были связаны с постоянным притоком групп людей из западных районов Евразийских степей. Для двух хронологических периодов - при переходе к финальному этапу алды-бельской культуры (V в до н.э.) и при переходе к гунно-сарматскому времени (конец III в. до н.э.) на краниологическом материале улавливаются последствия импульса из антропологической среды монголоидного населения восточных районов Евразии. Восточный импульс принёс в антропологический состав ранних кочевников Тувы компонент с морфологическим комплексом дальневосточной расы, основным у населения Северного Китая.
Глава 6. Региональные и локально-территориальные особенности формирования антропологического состава древнего населения Алтае-Саянского нагорья. Анализ широкого спектра историко-культурных образований южного региона Западной Сибири, показал, что при дифференцированном рассмотрении генезиса культур и генезиса наполняющего культуры антропологического состава их создателей, наблюдается некоторое противоречие. Археологическая база данных свидетельствует о больших географических масштабах межкультурных контактов населения этого региона, т.е. вскрывает эпохальные и межрегиональные тенденции этно-культурогенеза. Со своей стороны, две системы антропологических признаков - краниологическая и одонтологическая - предоставляют доказательства для довольно консервативной модели расогенеза, основанной на внутрипопуляционных трансформациях антропологического состава населения и большей значимости локально-территориальных взаимодействий его групп.
Локально-территориальные межпопуляционные взаимодействия определяли расогенетические процессы как во внутренних горных областях Алтае-Саянского нагорья, так и в предтаежных лесостепных областях Западно-Сибирской равнины, обусловливая в них на протяжении нескольких эпох сохранение двух древних автохтонных и протоморфных базовых антропологических общностей, которые в систематике антропологических типов Евразии могут соответствовать расам второго порядка. Одна из них - северная евразийская антропологическая формация - представлена в разных антропологических вариантах на территории северно-западной лесной зоны Евразии, вторая - люжная евразийская антропологическая формация - в южных горно-степных районах Евразии. Наибольшее влияние межрегионального масштаба испытывали предгорные лесостепные и степные котловины.
Заключение. Проведенный в диссертационном исследовании анализ краниологических и одонтологических особенностей палеоантропологического материала в контексте культурогенетических процессов, протекающих на юге Западной Сибири, позволил сделать ряд важных выводов по проблемам динамики антропологического состава древнего населения этого региона. В свою очередь результаты антропологического исследования предоставили важные факты для реконструкции процессов генезиса историко-культурных феноменов.
Выбранный для исследования хронологический диапазон очень широк - от эпохи неолита (по современным данным радиоуглеродного датирования от VI тыс. до н.э.) до рубежа эр. Большое внимание уделено неолитическим палеоантропологическим находкам, поскольку именно к этапу неолита уходят генетические истоки населения основных автохтонных археологических культур региона. Их анализ в сравнительном аспекте позволил сделать чрезвычайно важный вывод о том, что в антропологическом составе на территории Евразии в эпоху неолита и на рубеже неолита-энеолитаа преобладали протоморфные морфологические комплексы с незавершенной дифференциацией на консолидированные антропологические типы монголоидной и европеоидной основных (географических) рас.
Одним из основных результатов диссертационного исследования можно считать выделение автором работы двух базовых протоморфных антропологических общностей, на основе которых под действием факторов межпопуляционных взаимодействий и внутрипопуляционных трансформаций формировалась структура антропологического состава населения южного региона Западной Сибири, начиная с эпохи неолита.
В южных лесостепных и предтаёжных районах Западно-Сибирской равнины - в частности в Барабинской провинции - к эпохе неолита оформилсяа антропологический комплекс северной евразийской антропологической формации, который сохранился в этом ареале до финального этапа кротовской культуры. Возможно, что его элементы присутствуют и в антропологическом составе некоторых современных угорских и восточно-финских народов (Давыдова, 1975, 1986). Ареал северной евразийской антропологической формации может быть реконструирован по антропологическим находкам из северо-западных (Поонежье, Южный бассейн Белого моря, Карелия, Прибалтика) и юго-восточных (Северная и Центральная Бараба) его окраин, а также из северной лесной зоны Восточно-Европейской равнины.
В центральных горно-степных районах Евразии - в частности на территории Алтае-Саянского нагорья - на рубеже неолита-энеолита оформился комплекс люжной евразийской антропологической формации, впервые выделенной автором настоящей работы. На протяжении как минимум четырех тысячелетий она была ядром антропологического состава населения данной территории. С этой общностью связано происхождение антропологического субстрата культур ранней фазы эпохи бронзы - окуневской и каракольской, основного антропологического компонента карасукского круга культур и культуры безвещевых погребений Тувы (монгунтайгинская культура) и Монголии эпохи поздней бронзы, а также ряда групп населения скифо-сакской этнокультурной общности.
Результаты диссертационного исследования продемонстрировали высокий уровень интенсивности межкультурных взаимоотношений населения в предгорных районах Алтайской и Саянской областей региона в эпоху неолита. Получены убедительные антропологические доказательства непосредственного влияния на населяющие их группы людей племен серовской культуры прибайкальского неолита. Юго-западное направление связей неолитического населения юга Западной Сибири, устанавливаемое в основном по археологическим источникам для большемысской и кельтеминарской культур, не получило антропологического обоснования как миграционный импульс, и может быть объяснено существованием в отдаленном прошлом общего генетического (антропологического) субстрата их носителей, с чем, вероятно, связано сохранение межкультурных контактов у потомков.
Для расогенетической истории Евразии чрезвычайно важен период раннего металла, положивший начало принципиально новым технологиям жизнеобеспечения населения и неизбежным перестройкам внутриплеменных и внутриродовых социальных отношений, опосредующих, в свою очередь, через систему демографических адаптаций, биологические антропологические особенности популяций.
В этот период активно формируются новые культуры, для которых актуальны многие проблемы генезиса. Две базовых антропологических общности сохранились в границах их ареалов и составили основу морфологических особенностей населения периода раннего металла. Результатами исследования констатируется антропологическая преемственность носителей усть-тартасской и неолитической культур в Барабинской лесостепи. В некоторых группах мигрантного для территории Горного Алтая населения афанасьевской культуры обнаруживаются морфологические особенности, указывающие на взаимодействие через брачные контакты с автохтонным населением. Получены свидетельства импульса носителей большемысской культуры Барнаульско-Бийского Приобья или их потомков в антропологическую среду носителей усть-тартасской культуры Барабинской провинции.
Очевидные миграционные импульсы на территорию Горного Алтая с юга из среды скотоводческого населения Передней или Средней Азии прослеживаются по антропологическим данным, начиная со II тыс. до н.э., и усиливаются в эпоху ранних кочевников.
Население Барабинской лесостепи в раннем бронзовом веке сохранило потенциал автохтонного антропологического субстрата, ассимилировав импульс инкорпорантов большемысской культуры. В антропологическом комплексе носителей одиновской культуры, сменившей усть-тартасскую, наблюдаются черты, специфичные для людей эпохи неолита этого района. На классическом этапе кротовской культуры, сменившем одиновскую, в антропологическом составе населения выявляется только автохтонный морфологический комплекс.
Заметные изменения в антропологическом составе населения Барабинской провинции произошли на финальном этапе развития кротовской культуры, являвшегося периодом её сосуществования с носителями андроновской (федоровской) культуры. Новые морфологические черты не связаны с населением федоровской культуры и разительно отличаются от специфических особенностей носителей елунинской культуры. По-видимому, миграционная волна со стороны племен андроновской культурно-исторической общности отодвинула на север в предтаежную и южно-таежную зоны обитателей Алтае-Саянских предгорий, где на основе смешения их антропологического типа (восходящего к южной евразийской антропологической формации) с местными племенами (в антропологическом отношении восходящими к северной евразийской антропологической формации) происходил процесс этногенеза андроноидных культур. Этот же компонент вошёл в состав населения позднего этапа кротовской культуры.
Судя по сложному антропологическому составу носителей фёдоровской культуры южного региона Сибири, миграционный импульс со стороны племён андроновской культурно-исторической общности вовлекал в сферу своего влияния многие культуры. В наиболее активной форме этнорасовое взаимодействие мигрантов и групп автохтонного населения происходило на территории Барабинской лесостепи и верхнеобского правобережья. В степном Алтае и Минусинской котловине носители фёдоровской культуры сохраняют протоевропейский антропологический тип (в его андроновском варианте), который, вероятно, был характерен для создателей фёдоровских культурных традиций.
Антропологическую основу населения ирменской культуры составили морфологические варианты в пределах южной евразийской антропологической формации. В формировании населения всех локально-территориальных вариантов ирменской культуры принимали участие андроновские западносибирские группы. Влияние анторопологического компонента карасукской культуры констатируется у населения томского варианта ирменской культуры и прослеживается в женских подгруппах её барабинского и инского вариантов.
Мужская подгруппа краниологической серии из погребений, для которых предполагалась связь с бегазы-дандыбаевской культурой (Молодин, Чикишева, 1988; Молодин, Нескоров, 1992) продемонстрировала морфологическое сходство с носителями андроноидных культурных традиций, женская - с представителями андроновской культурно-исторической общности Северного Казахстана. Такая структура антропологического состава может свидетельствовать об автохтонной западносибирской основе данной группы населения и о структуре его брачных связей, предполагающей приток женщин из среды носителей бегазы-дандыбаевской культуры, которые в антропологическом отношении, видимо, были похожи на андроновское население Северного Казахстана.
В горных районах Алтая и Саян (в Центральной Туве) антропологическую основу ранних кочевников составила автохтонная протоморфная антропологическая общность, восходящая к южной евразийской антропологической формации. Изменения в антропологическом составе населения происходили в основном со второй половины VI в. до н.э. В антропологическом составе носителей пазырыкской культуры Горного Алтая выявляется европеоидный компонент, генетически восходящий к скотоводческому населению северных районов Передней Азии и южных районов Средней Азии. На финальном этапе алды-бельской культуры Тувы фиксируется компонент, связанный со средой раннего сарматского населения, а в конце III в. до н.э. на этой территории отмечается импульс со стороны населения Северного Китая.
Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях
(с авторским вкладом 67 п.л.)
Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК:
1. Чикишева Т.А. Палеоантропологические находки неолитического времени с территории Среднего Зауралья. - Известия Сибирского отделения АН СССР. - Новосибирск: Наука, 1991. - Вып. 2. - С. 56-60 (0,5 п.л.).
2. Чикишева Т.А.,а Шпакова Е.Г. К вопросу об антропологическом типе неолитического населения Приморья.// Гуманитарные науки в Сибири. - Новосибирск: Наука, 1995. - С. 30-37. (Авторский вклад 0,4 п.л.).
3. Йонеда М., Кузьмин Я.В., Морита М., Попов А.Н., Чикишева Т.А., Шибата Я., Шпакова Е.Г.аРеконструкция палеодиеты по стабильным изотопам углерода и азота в коллагене костей из неолитического могильника Бойсмана-2 (Приморье).// Гуманитарные науки в Сибири. - Новосибирск: Наука, 1998. - № 3. - С. 9-13. (Авторский вклад 0,1 п.л.).
4. Чикишева Т.А. Новые данные об антропологическом составе населения Алтая в эпохи неолита-бронзы.// Археология, этнография и антропология Евразии. - № 1(1). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - С.139-148. (1,15 п.л.).
5. Чикишева Т.А. К вопросу о формировании антропологического состава населения Западной Сибири в эпоху поздней бронзы (интерпретация палеоантропологического материала из могильника Старый Сад в Центральной Барабе).// Археология, этнография и антропология Евразии. - № 2 (2). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - С.131-147.а (2,05 п.л.).
6. Чикишева Т.А., Поздняков Д.В. Антропология населения Горного Алтая в гунно-сарматское время.// Археология, этнография и антропология Евразии. -№ 3 (3). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000, с. 116-131. (Авторский вклад 0,85 п.л.).
7. Чикишева Т.А. Вопросы происхождения кочевников Горного Алтая Эпохи раннего железа по данным антропологии.// Археология, этнография и антропология Евразии. -№ 4 (4). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - ас. 107-121. (1,8 п.л.).
8. Чикишева Т.А. Особенности зубной системы ранних кочевников Горного Алтая.// Археология, этнография и антропология Евразии. - №1 (9). - Новосибирск: ИАЭТ СО РАН, 2002. - С. 149-159. (1,28 п.л.).
9. Чикишева Т.А., Поздняков Д.В.Население западно-сибирского ареала андроновской культурной общности по антропологическим данным.// Археология, этнография и антропология Евразии. - № 3 (15). - Новосибирск: Изд-во ИАИЭТ СО РАН, 2003. - С.132-148. (Авторский вклад . 1,5 п.л.).
10. Аристова Е.С., Чикишева Т.А., Зайдман А.М., Машак А.Н., Хорошевская Я.А. Случай гипофизарного нанизма у индивида, погребённого в кургане скифской эпохи на территории Тувы.// Археология, этнография и антропология Евразии № 3 (27). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2006. - С.139-147. (Авторский вклад 0,4 п.л.).
11. Чикишева Т.А., Губина М.А., Куликов И.В., Карафет Т.М., Воевода М.И., Ромащенко А.Г. Палеогенетическое исследование древнего населения Горного Алтая // Археология, этнография и антропология Евразии. - № 4 (32). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2008. - С.130-142. (Авторский вклада 0,5 п.л.).
12. Чикишева Т.А. К вопросу о формировании антропологического состава ранних кочевников Тувы.// Археология, этнография и антропология Евразии. №4 (36). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2008. - С.120-139. (2,4 п.л.).
13. Чикишева Т.А., Полосьмак Н.В., Волков П. В. Одонтологический материал из кургана № 20 в Ноин-Уле (Монголия).// Археология, этнография и антропология Евразии. - № 3 (39) Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2009. - С. 145-151. (Авторский вклад 0,5 п.л.)
14. .M. Glantz, B. Viola, P. Wrinn, T. Chikisheva, A. Derevianko, A. Krivoshapkin, U. Islamov, R. Suleimanov, T. Ritzman. New hominin remains from Uzbekistan // Journal of Human Evolution. - 2008. - V. 55. - P. 223-237. (Авторский вклад 0,2 п.л.).
Монографии:
15. Полосьмак Н.В., Чикишева Т.А., Балуева Т.С. Неолитические могильники Северной Барабы. - Новосибирск: Наука, 1989. - 104 с. (Авторский вклад 5,1 п.л.).
16. Бобров В.В., Чикишева Т.А., Михайлов Ю.Н. Могильник эпохи поздней бронзы Журавлево-4. - Новосибирск: Наука, 1993. - 155 с. (Авторский вклада 5,0 ап.л.).
17. Попов А.Н., Чикишева Т.А., Шпакова Е.Г. Бойсманская археологическая культура в Южном Приморье. (По материалам многослойного поселения Бойсмана-2). - Новосибирск: ИАЭТ СО РАН, 1996. - 93 с. (Авторский вклада 5,0 п.л.).
18. Молодин В.И., Савинов Д.Г., Елагин В.С., Соболев В.И., Полосьмак Н.В., Сидоров Е.А., Соловьев А.И., Бородовский А.П., Новиков А.В., Ким А.Р., Чикишева Т.А. Беланов П.И. Бараба в тюркское время. - Новосибирск: Наука, 1988. - 176 с. (Авторский вклад 3,0 п.л.).
19. Деревянко А.П., Молодин В.И., Савинов Д.Г., Балуева Т.С., Васильев С.К., Гребнев И.Е., Мельников Б.В., Мыльников В.П., Новиков А.В., Октябрьская И.В., Полосьмак Н.В., Слюсаренко И.Ю., Соловьев А.И., Чайко А.В., Черемисин Д.В., Чикишева Т.А. Древние культуры Бертекской долины. - Новосибирск: Наука,а 1994. - 224 с. (Авторский вклад 1, 7 п.л.).
20. Молодин В.И., Полосьмак Н.В., Чикишева Т.А. и др. Феномен алтайских мумий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - 320 с. (Авторский вклад - 2,8 п.л.).
21. Молодин В.И., Воевода М.И., Чикишева Т.А., Ромащенко А.Г., Полосьмак Н.В., Шульгина Е.О., Нефедова М.В., Куликов И.В., Дамба Л.Д., Губина М.А., Кобзев В.Ф. Население Горного Алтая в эпоху раннего железа как этнокультурный феномен: происхождение, генезис, исторические судьбы (по данным археологии, антропологии, генетики). - Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2003. - 286 с. (Авторский вклад 12,6 п.л.).
Статьи в сборниках научных трудов:
22. Чикишева Т.А. Опыт оценки связей антропологических признаков со средовыми факторами на примере Алтае-Саянского региона.//Проблемы антропологии древнего и современного населения Советской Азии. - Новосибирск: Наука, 1986. - С. 170-191. (1,3 п.л.).
23. Чикишева Т.А., Бацевич В.А. Применение методов оценки палеопатологического состояния скелета при изучении древнего населения.// Палеоантропология и археология Западной и Южной Сибири. - Новосибирск: Наука, 1988. - С. 54-66. (Авторский вклад 0,87 п.л.).
24. Молодин В.И., Чикишева Т.А. Курганный могильник Преображенка-3 - памятник культур эпохи бронзы Барабинской лесостепи.// Палеоантропология и археология Западной и Южной Сибири. - Новосибирск: Наука, 1988. - С. 125-206. ( 2,6 п.л.).
25. Чикишева Т.А. Антропологические находки эпохи раннего металла из Усть-Канского района Горно-Алтайской автономной области.// Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. - Барнаул: Изд-во Алтайского госуниверситета, 1988. - С. 162-164. (0,19 п.л.).
26. Молодин В.И., Чикишева Т.А. Погребение воина IV-V вв. н.э. в Барабе.// Военное дело древнего и средневекового населения Северной и Центральной Азии. - Новосибирск: Изд-во СО АН СССР, 1990. - С. 161-179. (Авторский вклад 0,6 п.л.).
27. Ким А.Р., Чикишева Т.А. Погребение из Нижнетыткескенской пещеры - 1 - первая доафанасьевская могила на территории Горного Алтая.// Кирюшин Ю.Ф., Кунгуров А.Л., Степанова Н.Ф. Археология Ныжнетыткескенской пещеры - 1. Приложение. - Барнаул: Изд-во АГУ, 1995. - С. 95-117. (Авторский вклад 1,1 п.л.).
- 28. Чикишева Т.А. Некоторые новые палеоантропологические материалы эпохи бронзы с территории Сибири. // 3 годовая итоговая сессия Института археологии и этнографии СО РАН, ноябрь 1995. - Новосибирск, 1995. - С. 103-106. (0,2 п.л.).
- 29. Молодин В.И., Чикишева Т.А. Неолитический могильник Корчуган.// Новейшие археологические и этнографические открытия в Сибири. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СОРАН, 1996. - С.185-190. (Авторский вклада 0,19 п.л.).
- 30. Чикишева Т.А. К вопросу о формировании антропологического состава населения пазырыкской культуры Горного Алтая.// Новейшие археологические и этнографические открытия в Сибири. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1996. - С. 249-252. (0,25 п.л.).
- 31. Чикишева Т.А. К вопросу об антропологическом сходстве населения пазырыкской культуры и сакской этнокультурной общности.// Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Т.III. - Новосибирск: ИАЭТ СО РАН, 1997. - С. 314-320. (0,38 п.л.).
- 32. Чикишева Т.А., Поздняков Д.В.К вопросу об антропологическом типе древнетюркского населения центральных и южных районов Горного Алтая. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. -Т.III. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1997. - С. 321-325. (Авторский вклад 0,16 п.л.).
- 33. Чикишева Т.А., Поздняков Д.В. К особенностям морфологии населения гунно-сарматского времени центральных и восточных районов Горного Алтая.// Социально-экономические структуры древних обществ Западной Сибири. - Барнаул: Изд-во АГУ, 1997. - С. 154-159. (Авторский вклад 0,2 п.л.).
- 34. Молодин В.И., Чикишева Т.А., Рыбина Е.В.Палеодемография игрековской культуры. // Социальная организация и социогенез первобытных обществ. - Кемерово, 1997. - С. 43-49. (Авторский вклад 0,2 п.л.).
- 35. Чикишева Т.А. Особенности динамики антропологического состава населения Горного Алтая в древности (от эпохи неолита до начала нашей эры).// Сибирь в панораме тысячелетий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - Т.1. - С.631-643. (0,75 п.л.).
36. Молодин В.И., Ромащенко А.Г., Воевода М.И., Ситникова В.В., Чикишева Т.А.Палеогенетический анализ генофонда населения Сибири.// Интеграционные программы фундаментальных исследований. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - С. 306-318. (Авторский вклад 0,2 п.л.).
37. Белокобыльский Ю.Г., Чикишева Т.А. Могильник лугавской культуры у с. Ефремкино (Хакассия).// Проблемы археологии,а этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Материалы 6 годовой итоговой сессии ИАЭТ СО РАН. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - С. 174-177. (Авторский вклад 0,2 п.л.).
38. Молодин В.И., Новиков А.В., Чикишева Т.А. Неолитический могильник Корчуган на Средней Таре.// Проблемы неолита-энеолита юга Западной Сибири. - Кемерово: Изд-во Кузбассвузиздат, 1999. - С.66-98. (Авторский вклад 0,6 п.л.).
39. Кунгурова Н.Ю., Чикишева Т.А. Результаты исследования неолитического могильника Солонцы-5 на р. Бия. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Том VIII. -Новосибирск: Изд-во ИАИЭ СО РАН, 2002. - С.121-129. (Авторский вклад 0,3 п.л.).
40. Аристова Е.С., Чикишева Т.А., Машак А.Н. Некоторые данные исследования палеопатологического материала из кротовских погребений могильника Сопка-2.// Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Т. VIII. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН,а 2002. - С. 654-656. (Авторский вклад 0,12 п.л.).
41. Чикишева Т.А. Результаты исследования новых палеоантропологических материалов из могильника на поселении Бойсмана-2.// Проблемы археологии и палеоэкологии Северной, Восточной и Центральной Азии (раскопки 1998-2000 гг.). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2003. С. 209-213. (0,58 п.л.)
42. Аристова Е.С., Чикишева Т.А., Машак А.Н. Некоторые данные об особенностях строения посткраниального скелета населения эпохи энеолита могильника Сопка.// Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Т. IX. - Ч. II. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН,а 2003. - С. 164-167. (Авторский вклад 0,15 п.л.).
43. Дьяконов В.М., Шпакова Е.Г., Чикишева Т.А., Поздняков Д.В. Погребение Вилюйское шоссе в Якутске: палеоантропологические характеристики и предварительная датировка. //Древние культуры Северо-Восточной Азии. Астроархеология и палеоинформатика. - Новосибирск: Наука, 2003. - С. 65-90. (Авторский вклад 0,5 п.л.).
44. Чикишева Т.А. К вопросу об антропологическом составе населения южных районов Западной Сибири в эпохи неолита и бронзы. // Горизонты антропологии. - М.: Наука, 2003. - С. 430-437. (1,0 п.л.).
45. Чикишева Т.А. К вопросу об антропологическом составе населения Западной и Южной Сибири в эпоху неолита.// Палеоантропология, этническая антропология, этногенез. -Санкт-Петербург, 2004. - С.48-60. (1,0 п.л.).
46. Чикишева Т.А., Поздняков Д.В. Краниологические особенности средневекового населения Барабы (по материалам могильника Сопка-2).// Молодин В.И., Соловьев А.И. Памятник Сопка-2 на реке Оми. Культурно-хронологический анализ погребальных комплексов эпохи средневековья. Т. 2.- Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004.- с. 162-180. (Авторский вклад 1,0 п.л.).
47. Поздняков Д.В., Чикишева Т.А. Антропологическая характеристика краниологического материала из погребений эпохи ранней бронзы могильника Преображенка-6.// Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Т. XI. - Ч. 2. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. - С.20-24. (Авторский вклад 0,1 п.л.).
48. Чикишева Т.А., Поздняков В.Д. Антропологическое исследование ымыяхтахского воина из местности Кёрдюген.// Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Т. XII. - Новосибирск: Изд-во ИАЭОТ СО РАН, 2006. - С. 234-240. (Авторский вклад 0,2 п.л.).
49. Чикишева Т.А. Антропологический состав населения эпохи энеолита - ранней бронзы Барабинской лесостепи по данным краниологии. // Современные проблемы археологии России. - Т. I. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2006. - с. 481-483. (0,35 п.л.).
50. Чикишева Т.А., Бужилова А.П., Добровольская М.В., Медникова М.Б. Методические подходы для реконструкции процессов адаптации на примере кротовской культуры. // Современные проблемы археологии России. - Т. II. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2006. - С. 391-393. (Авторский вклад 0,1 п.л.).
51. Чикишева Т.А., Васильев С.К., Орлова Л.А. Зуб человека из пещеры Логово Гиены (Западный Алтай).// Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Т. XIII. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2007. - С. 156-161. (Авторский вклад 0,2 п.л.).
52. Пилипенко А.С., Ромащенко А.Г., Молодин В.И., Журавлев А.А., Гришин А.Е., Поздняков Д.В., Куликов И.В., Чикишева Т.А., Кобзев В.Ф. Формирование этнокультурных сообществ в западносибирской лесостепи на основе данных палеогенетики (первые результаты).// Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале. Т. III. - М.: Изд-во ИА РАН, 2008. - С. 391-394. (Авторский вклад 0, 05 п.л.).
53. Губина М.А., Чикишева Т.А., Куликов И.В., Воевода М.И., Ромащенко А.Г. Палеогенетическое исследование древнего населения Горного Алтая. // Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале. Т. III. - М.: ИА РАН, 2008. - С. 342-344. (Авторский вклад 0,1 п.л.).
54. Чикишева Т.А. Губина М.А. Некоторые результаты палеогенетического и антропологического изучения древнего населения Горного Алтая.// Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири. - Т.XIV. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2008. - С.275-281. (Авторский вклад 0,3 п.л.).
55. Чикишева Т.А., Поздняков Д.Н., Губина М.А., Куликов И.В. Изучение генетико-антропологического состава населения древних историко-культурных общностей Алтая.// Вестник РГНФ. - Вып. 3. - М.: Изд-во РГНФ, 2009. - С. 46-57. (Авторский вклад 0,2 п.л.).
56. Michael Schultz, Hermann Parzinger, Dmitrij V. Posdnjakov, Tatjana A. Chikisheva, Tyede H. Schmidt-Schultz.Oldest known case of metastasizing prostate carcinoma diagnosed in the skeleton of a 2,700-year-old Scythian king from Arzhan (Siberia, Russia).// International Journal of Cancer. аVolume 121, Issue 12, Date: 15 December 2007, Pages: 2591-2595. ISSN '1097-0215'. (Авторскийвклад 0,2 п..).
57. Michael Schultz, Dmitrij V. Posdnjakov, Tatjana A. Chikisheva, Tyede H. Schmidt-Schultz. Palaopatalogische Untersuchungen an Skeletten aus Arzan 2 // Im Zeichen des Goldenen Greifen. Konigsgraber der Skythen. Munchen, Berlin, London, New York: Prestel, 2007. S. 85-92. (Авторский вклад 0,2 п.л.).
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по истории