Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по истории
Сословные учреждения в России в первой половине ХIХ века (по материалам дворянских и городских обществ средневолжских губерний)
Автореферат докторской диссертации по истории
На правах рукописи
Першин Сергей Викторович
СОСЛОВНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ В РОССИИ
В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
(по материалам дворянских и городских
обществ средневолжских губерний)
Специальность 07.00.02 - отечественная история
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
Саранск 2010
Работа выполнена на кафедре экономической истории и информационных технологий Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарева
Научный консультант:а доктор исторических наук профессор
член-корреспондент РАН
а Арсентьев Николай Михайлович
Официальные оппоненты: доктор исторических наук профессор
Сенявский Александр Спартакович
доктор исторических наук профессор
Акульшин Петр Владимирович
доктор исторических наук профессор
Марискин Олег Иванович
Ведущая организация:аа Пензенский государственный педагогический
аа университет им. В. Г. Белинского а
Защита состоится л___ _____ 2010 г. в 1400 на заседании диссертационного совета Д 212.117.04 при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарева по адресу: 430000, Республика Мордовия, г. Саранск, ул. Пролетарская, 63 (учебный корпус № 20), конференц-зал (ауд. 408).
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Мордовского государственного университета имени Н. П. Огарева по адресу: Республика Мордовия, г. Саранск, ул. Большевистская, 68.
Автореферат разослан л___ марта 2010 года.
Ученый секретарь
диссертационного совета
кандидат исторических наук, доцент Э. Д. Богатырев
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы. Анализируя историю отечественных демократических институтов, исследователи по сложившейся традиции в первую очередь обращаются к реформам 1860Ц70-х гг. Не отрицая достижений этой эпохи в плане развития местного самоуправления, в то же самое время не будем их излишне преувеличивать и тем более абсолютизировать. Отдельные категории населения нашей страны участвовали в работе выборных органов, обсуждали нужды и отстаивали собственные интересы намного раньше, чем чаще всего представляется широкой публике учеными.
Органы сословного управления, будучи сформированными в относительно законченном виде благодаря екатерининским узаконениям в конце XVIII столетия, позволили дворянам и горожанам приобрести поистине уникальный для имперской России опыт самодеятельности. На собраниях дворяне избирали губернского и уездных предводителей, депутатов, заседателей опек, секретаря и прочих представителей, ответственных за удовлетворение насущных потребностей благородного общества. Дворяне утверждали земские сборы и частные повинности, назначали своих представителей в земскую полицию, кредитное и учебное ведомства, тем самым не только определяя положение собственного сословия, но и значительно влияя наа повседневную жизнь всей губернии. В городах решением текущих вопросов были призваны заниматься голова и гласные думы (ратуши), старосты, сборщики податей, оценовщики, торговые депутаты, а также другие баллотируемые и назначаемые поверенные в разные комитеты и комиссии. Заседатели из числа дворян и горожан были включены в главные губернские судебные инстанции - уголовную и гражданскую палаты.
На современном этапе развития российской государственности разграничение функций между центральными и региональными структурами, делегирование полномочий органам самоуправления, всё ещё остается полем для экспериментов. На очередном витке истории процесс реформирования системы государственного управления и местного самоуправления вновь может принять радикальный характер (об этом свидетельствуют, к примеру, заявления о необходимости заимствовать те или иные передовые наработки в области управления ведущих западных держав, которые делаются политиками и чиновниками разных уровней, не принимающими во внимание особенности менталитета населения и политические традиции этих стран), чему благоприятствуют политическая модернизация и системный экономический кризис. На наш взгляд, проведение глубоких исследований отечественного опыта сотрудничества власти и общества позволит при построении эффективных моделей взаимодействия потестарных и социальных институтов избежать многих уже совершавшихся когда-то в прошлом ошибок, в перспективе - содействует формированию реальных основ гражданского общества в нашей стране.
В качестве объекта исследования нами взяты дворянские и городские сословные учреждения. Согласно данному А. Д. Градовским определению, к ним могут быть отнесены должности и структуры, создание которых было санкционировано верховной властью с целью управления сословными обществами .
Наличие самоуправляющейся организации и участие в государственном управлении - основные, наиболее тесно взаимосвязанные признаки сословий в их классическом варианте. В отличие от западноевропейских государств, в Российской империи сословия изначально были исключены из политической жизни страны, а создаваемые верховной властью дворянские и городские общества получили право, выражаясь терминологией Свода законов 1832 г., лишь ведать нужды и пользы, иначе говоря - удовлетворять собственные экономические и социально-культурные потребности.
Предмет исследования - структурно-институциональные характеристики, деятельность органов и должностей, наделенных полномочиями управления сословными обществами.
Хронологические рамки работы охватывают период с 1801 по 1860 гг., по сложившейся в отечественной историографии традиции обозначаемый как первая половина XIX в.а
Нижние хронологические рамки нашего исследования ограничены началом XIX столетия, ознаменовавшимся событиями, оказавшими существенное воздействие на характер и направленность социально-политических процессов в Российской империи. 12 марта 1801 г. тираническое правление Павла I, вызывавшее острое недовольство в кругах дворянства, было насильственно прервано. Взошедший на престол Александр Павлович предпринял ряд мер, направленных на восстановление сословных прав и привилегий. 15 марта 1801 г. был отменен запрет дворянам избирать чиновников в уездные и земские суды. 2 апреля 1801 г. император Александр I подтвердил действительность положений Жалованной грамоты дворянству и Жалованной грамоты городам. 5 мая 1801 г. дворянам было вновь разрешено собираться в губернских центрах для обсуждения своих насущных проблем. С этого времени начинается воссоздание сословно-представительных структур, постепенно совершенствуются деятельность выборных и материальная база общественных организаций. В зависимости от региональных особенностей социально-экономического развития, реализуемых коронной администрацией мер, а также принимаемых в то или иное время законодательных новшеств трансформация сословных структур принимала на местах различную направленность.
Верхние временные рамки работы ограничены началом Великих реформ. Качественно новый этап социально-политического развития страны открывает отмена крепостного права, провозглашенная Манифестом 19 февраля 1861 г. Потерявшие бесплатную рабочую силу дворяне вынуждены были иначе взглянуть на распределение доходов со своих имений (в том числе, и на финансирование программ губернских собраний). 20 марта 1862 г. последовало Высочайшее повеление о безотлагательном принятии мер к улучшению городского общественного управления. Создание в соответствии с Положением о губернских и уездных земских учреждениях от 1 января 1864 г. всесословных органов изменило формы и степень представительства сословий в местном управлении, а также в судебных структурах.
Территориальные рамки исследования намеренно ограничены, так как структурно-функциональные характеристики сословных учреждений, расположенных в разных районах столь обширной страны, какой в XIX столетии являлась Российская империя, весьма специфичны. Данная работа основана на материалах Пензенской, Симбирской, Казанской и, применительно к середине XIX в., Самарской губерний, рассмотренных в качестве единого региона исходя из: идентичности социальной структуры и экономического развития данных административно-территориальных единиц (высокая доля среди местных землевладельцев помещиков среднего состояния, низкий удельный вес купцов и мещан, ограниченность торговой и промышленной функций большинства населенных пунктов), предопределивших схожую направленность процессов трансформации сословных учреждений; удаленности данных губерний от центров общественно-политической жизни страны; наличия тесных социально-культурных и экономических взаимосвязей между жителями указанных губерний.
Историография. Анализ литературы по исследуемой проблеме позволил выявить четыре историографических периода, характеризующихся качественными преобразованиями направленности проводимых изысканий:аа I) вторая четверть XIX в. II) середина XIX в.Ц1917 г. III) 1917Ц1985 гг. IV) 1985Ц2009 гг.
Первые попытки проанализировать деятельность органов сословного управления были предприняты П. Н. Гуляевым. В небольших по объему книгах Гуляева рассматриваются отдельные аспекты функционирования сословных учреждений, оценивается роль выборных чиновников в развитии российской провинции . Ценность для нас этих изданий заключается не в толкованиях (весьма упрощенных к тому же) происходивших в то время в дворянском и городском сословиях перемен, а в содержащихся в них отдельных полезных сведениях.
С середины XIX в. история сословий разрабатывалась представителями государственной (листорико-юридической) школы, наиболее заметный вклад в становление которой внесли К.Д. Кавелин, С.М. Соловьев, Б.Н. Чичерин и В.О. Ключевский . Реконструируя историю российского государства, сторонники данного направления обращали внимание на степень контроля за слоями и классами общества коронной администрации.
Интерес к социально-политической проблематике существенно оживили Великие реформы. Дискуссии относительно необходимости преобразований, оценки степени их эффективности, осознание необратимости изменений традиционного общественного уклада (как оказалось, совершенно еще неосмысленного современниками) - все это заставляло ученых обратить более пристальное внимание на историю сословных учреждений.
Исследования И. Е. Андреевского, И. И. Дитятина, А. Д. Градовского, В. И. Сергеевича, В. В. Ивановского, В. М. Грибовского объединяет обстоятельный анализ законодательства, доскональное изучение нормативных актов, регламентировавших деятельность дворянских и городских учреждений в XVIII - первой половине XIX в. Нельзя не отметить, однако и то, что преобладание в работах названных авторов правового подхода способствовало увеличению некритических выводов и оценок, их оторванности от практических результатов. Реальное положение дел на местах были призваны продемонстрировать выдержки из высочайших указов, а также нередко кочующие из одной книги в другую наиболее яркие и показательные примеры бедственного положения выборных органов. Среди достижений представителей данного направления следует отметить вывод о провале планов императрицы Екатерины II по созданию всесословных городских обществ, представленный в ряде подготовленных этими учеными учебниках права и поэтому получивший широкую известность. Из названных историков наиболее последовательно к выявлению реальных ячеек городского самоуправления - сословных собраний - подошел И. Дитятин.
Помимо обобщающих изданий и специальных работ при исследовании дореформенного общества нами применялись публикации второй половины XIX - начала XX в., которые с известной степенью условности могут быть разделены на следующие подгруппы: во-первых, это монографии, посвященные осмыслению прошлого благородного сословия, его значения в истории страны (А. В. Романович-Словатинского, М. Т. Яблочкова, П. А. Кашкарова, Г. А. Евреинова, А. О. Гернет, Н. П. Семенова, И. Порай-Кошица, В. Н. Снежкова) ; во-вторых, публикации, в которых анализируется опыт управления городами (Н. В. Варадинова, П. Муллова, Д. Д. Семенова) ; в-третьих, работы, в которых определяется положение выборных органов в структуре государственного управления (А. В. Лохвицкого, С.А. Адриянова, С. М. Сердонина, И. Блинова) .
Отдельные сведения о деятельности сословных учреждений, расположенных на территории Среднего Поволжья, содержаться в книгах по истории дворянства В. Н. Поливанова, А. А. Чемодурова, Г. Соколовской, В. Р. Апухтина , а также работах краеведческого плана П. Мартынова, В. Э. Красовского, А. К. Яхонтова, С. Н. Севастьянова, Г. П. Петерсона и др.
Пристальное внимание сословным органам уделили в начале XX в. представители так называемого кадетского направления отечественной историографии (А. А. Кизеветтер, В. М. Гессен, С. А. Корф, В. А. Григорьев и проч.) . Не отрицая важной роли государства в истории нашей страны, успехи её развития представители данного направления связывали в первую очередь со становлением самоуправления. Качественно новый уровень исследований, опубликованных в период либерализации и демократизации общества, был достигнут во многом благодаря обновлению подходов к истории государственных учреждений, а также более широкому использованию учеными архивных материалов. Впрочем, С. А. Корф - автор единственной вышедшей из под пера представителей данного направления серьезной специальной работы, посвященной сословному управлению - в этом плане недалеко ушел от своих предшественников, описывая в основном по законодательным актам процесс падения значения выборных структур.
Радикальные преобразования, произошедшие в России в 1917 г. сказались на характере научных исследований. Декретом от 12 ноября 1917 г. сословия, признанные пришедшими к власти большевиками пережитком царизма, ликвидировались, провозглашалось равенство всех граждан перед законом. Сословные учреждения, попавшие в разряд эксплуататорских, соответствующим образома должны были описываться учеными. Почти весь советский период отечественной историографии дворянские корпорации если и упоминались в научных трудах, то лишь с целью осуждения, неизменно заслуживая однозначно уничижительные оценки (предводители и депутаты в них Ца пособники царизма, проводники интересов господствующих классов, лаппарат принуждения крепостного крестьянства и т. д.) .
Органы городского управления рассматривались советскими историками в первую очередь в контексте проблемы кризиса феодально-крепостнической системы и формирования пролетариата .
В монографии Городское гражданство дореформенной России П. Г. Рындзюнского так называемое самоуправление описывается мимоходом, немногим более чем на 3-х страницах, дабы не отвлекать читателя от основной цели - подтвердить данные писателей-реалистов о жалком положении общественных учреждений и городского хозяйства 30Ц50-х годов XIX в.
Во второй половине XX в. издается ряд работ общественно-политической тематики. Внутренняя политика царизма исследовалась В. Г. Чернухой, Л. Г. Захаровой , общественно-политическая борьба - И. Н. Ковалевой, А. С. Овчинниковым , социально-политические процессы - А. В. Предтеченским , разложение сословий и формирование классовой структуры общества - М. Т. Белявским, А. А. Преображенским, С. И. Сметаниным . Российское чиновничество изучал П. А. Зайончковский .
Важное значение в определении места сословных учреждений в марксистско-ленинской схеме общественного развития имели научно-педагогические труды Н. П. Ерошкина . По мнению этого ученого, царское правительство терпело самостоятельность дворян и горожан лишь в случае ослабления центральной власти и в чрезвычайных обстоятельствах (война, волнения народных масс и проч.).
В целом же, на наш взгляд, данный период в отечественной историографии исследуемой проблемы - один из наименее плодотворных,а что было вполне закономерным последствием идеологических установок, господствовавших в науке.
Результатами перестройки исторической науки стало постепенное переосмысление основополагающих концептов советской историографии и расширение предметного поля исследований.
Изменение подходов сказалось на оценках социально-политических процессов XVIII - первой половины XIX в., позволило историкам (среди которых в первую очередь следует упомянуть И. Л. Андреева, В. И. Буганова, С. О. Шмидта, М. А.Давыдова, Б. Н. Миронова) представить более независимый взгляд на историю служилого сословия.
Так, например, в получившем широкую известность двухтомнике Б. Н. Миронова Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.) каждое дворянское общество было представлено сложившимся элементом гражданского общества, поскольку оно лявлялось автономным от государства сообществом свободных граждан со своей организацией, через которую они имели право и возможность влиять на политику правительства . Городское самоуправление также видится Б. Н. Мироновым вполне независимым, что объясняется этим известным российским ученым отсутствием у коронной администрации фактической возможности контролировать деятельность органов городского самоуправления .
По причине отсутствия специальных исследований представительства сословий в органах общегородского управления не обошлось в этой обобщающей работе без некоторых неточностей. Основываясь на данных Санкт-Петербурга, Б. Н. Миронов описывает типичную думу дореформенного периода .
Нельзя не отметить то, что на современном этапе усилилось воздействие на российских исследователей наработок ведущих зарубежных ученых. Существенно обогатили идейно и методически исследования социально-политической истории дореформенной России труды таких историков как С. Л. Хок (социальный контроль в помещичьих имениях), Р. Пайпс (сравнительный анализ западноевропейского и российского дворянства), M. Хильдермайер (изменение сознания горожан), А. Рибер (социальная идентификация дореформенного дворянства), Э. К. Виртшафтер, Г. Л. Фриз (сословная парадигма) .а
Определенный прогресс в изучении привилегированного сословия связан с появлением работ, в которых реконструируется история отдельных дворянских обществ. Важно то, что впервые за долгие годы должное внимание в подобного рода исследованиях уделено дореформенному периоду. Дворянство Тверской губернии изучалось Л. А. Быковой, В. В. Чижовой, Воронежской губернии - Т. Н. Литвиновой, Тамбовской губернии - М. В. Шестаковым, Ярославской губернии - О. В. Сизовой, Саратовской губернии - Т. В. Платоновой, Орловской губернии - Е. В. Теряевой . Весомый вклад в анализ региональных аспектов истории первого российского сословия внесли представители Среднего Поволжья - Н. М. Селиверстова, Е. Ю. Дементьева, Д. Ю. Мурашов, Г. А. Двоеносова .
Причина повышенного интереса ученых к изучению региональных особенностей дворянских организаций вскрывается в одной из наиболее удачных среди опубликованных в последнее время источниковедческих работ - монографии Г. А. Двоеносовой Дворянская родословная книга Казанской губернии 1785 - 1917 гг.: Погубернская организация дворянских обществ и децентрализованный сословный учет привели к формированию и концентрации основной части источников по истории и генеалогии позднего российского дворянства в провинции. В этой связи, изучение поднятых проблем должно опираться, в первую очередь, на материалы местных дворянских сословных учреждений, как на первоисточники, и только затем уже целесообразно обращение к фондам центральных органов, занимавшихся сословным учетом, поскольку в них откладывались копийные документы .
Цель диссертации Е. Ю. Дементьевой - выявление общих и частных черт бытия провинциального дворянства Среднего Поволжья относительно всей корпорации российского дворянства .Изучив особенности менталитета представителей привилегированного сословия, проживавших на территории Пензенской, Симбирской и Саратовской губерний в первой половине XIX в., Е. Ю. Дементьева пришла к весьма значимому выводу: внесенные в губернские родословные книги татары, несмотря на родство с русскими дворянами, долгое время сохраняли культурные традиции и мусульманские обычаи, перенося их на свою общественную деятельность.
Д. Ю. Мурашов проанализировал особенности ситуационного поведения пензенского дворянства 1850 - 70-х гг. Низкая социально-политическая активность пензенцев связывается данным исследователем со сформированным в дореформенный период специфичным общественным укладом, наиболее характерной чертой которого являлась принципиальная аполитичность дворян .
Следует упомянуть о том, что в связи с ростом количества работ по схожей тематике в последнее время наконец-то появилась возможность сравнивать выводы ученых.
К примеру, в 1994 г. Н. М. Селиверстова представила диссертацию, в которой писала о том, что даже в середине XIX столетия дворянские организации в средневолжских губерниях оставались почти теми же, что и при самом своем создании, действовали в русле законодательства, практически не дополнявшегося со времен Екатерины Великой. По мнению данной исследовательницы, дворянские корпорации представляли собой традицию в чистом виде, главной их задачей являлось лукрепление сословных рамок, сохранение корпоративной замкнутости дворянского сословия, а также материальная поддержка нуждающихся представителей сословия .
В опубликованной в 2006 г. монографии А. Н. Бикташаевой, М. Х. Гизатуллина и К. А. Ильиной Неформальные практики властвования в Казанской губернии (первая половина XIX века) содержаться уже совершенно иные оценки как законопослушности представителей привилегированного сословия, так и характера региональных социально-политических процессов. Действия коронных и выборных чиновников, находящихся в линтеллектуальном или географическом далеке от столичных космологических замыслов, помещенных в конкретные социальные отношения, по мнению авторов данной книги, регулировались не столько законом, сколько соотношением ресурсов власти сталкивающихся в своих интересах персонажей .
Анализируя современную историографическую ситуацию, нельзя не упомянуть об активизации генеалогических и краеведческих изысканий. Исследованием средневолжского дворянства весьма плодотворно занимались А. В. Тюстин, Е. К. Беспалова, А. А. Кругликов, К. Е. Горбунов, И. Э. Сивопляс, А. Ю. Шабалкин, М. Ю. Иванов, С. Еникеев .
В постперестроечный период наконец-то ученые обратили внимание на общественный строй дореформенных городов. Основанные на широком круге источников публикации А. В. Тюстина в 3 и 4 номерах журнала Земство за 1994 г. позволили осветить отдельные затемненные страницы истории пензенских выборных. В небольшой статье, опубликованной в Самарском земском сборнике в 1995 г., о порядке и ходе выборов на должности городского самоуправления в уездной Самаре повествует Л. М. Артамонова. Р. Р. Хайрутдинов обратил внимание на борьбу кланов за влияние в татарской части г. Казани, а также отношение татарской общины к городской власти (Эхо веков, 1997 г., № 3/4).
Отдельные пробелы в исследовании интересующей нас проблематики восполнялись Л. М. Свердловой (участие купцов в деятельности органов городского управления в Казани), Н. Б. Андреевой (управление городами Казанской губернии), Г. В. Алексушиным, Г. С. Шерстневой, А. В. Михеевой (персональный состав руководства Самары) .
Несмотря на определенные успехи историков в изучении городского самоуправления, все-таки нельзя не отметить дискуссионность даже общих оценок деятельности выборных структур. Ученым не удалось прийти к единому мнению относительно того, как воплощались в жизнь заветы матушки Екатерины в таком крупном уездном центре средневолжского региона, как г. Самара.
В кандидатской диссертации А. А. Кузьмина, посвященной исследованию самарского самоуправления 1851 - 1892 гг., состояние основного выборного органа в начале XIX в. однозначно представляется негативно: Городская дума Самары, как и думы всей губернии, были практически безвластны, не имели права решать самостоятельно хозяйственные вопросы (осуществление чуть ли не каждого мероприятия, требовало санкции из центра), служба на городских выборных должностях была непрестижна и крайне обременительна . В одной из своих статей Л. М. Артамонова называет самарскую шестигласную думу важнейшим органом местного самоуправления .
Проанализировав историю самарских выборных органов в XVIII - первой половине XIX в., Ю. Н. Смирнов приходит к выводу: без многовековой традиции участия представителей сословий и территорий в органах управления и суда, в том числе эпохи абсолютизма, невозможно было бы создание после Великих Реформ новых представительных уездных, городских, губернских органов .
В целом же, обзор опубликованных к настоящему времени исследований показал, что, несмотря на некоторые успехи в изучении социальной истории России дореформенного периода, интересующая нас проблема все еще не получила в историографии должного, соответствующего ее глубине и важности освещения.
Целью данной работы является исследование структурно-институциональных характеристик, специфики деятельности представительных органов и должностей, наделенных полномочиями управления сословными обществами.
В соответствии с поставленной целью определены следующие основные задачи:
- проанализировать процесс трансформации структурно-институциональных характеристик сословных учреждений, установить соответствие их изменений социально-политическому и экономическому развитию страны;
- определить степень влияния региональной практики применения правовых норм на выбор руководством страны той или иной внутриполитической стратегии;
- выявить региональные особенности деятельности органов внутрисословного управления;
- исследовать роль представительных органов и выборных должностей, наделенных полномочиями внутрисословного управления, в социально-политическом развитии российской провинции;
- оценить характер государственной политики по отношению к отдельным сословиям.
Использованные в работе источники могут быть условно разделены на четыре группы: 1. Архивные документы, извлеченные из Государственного архива Пензенской области (ГАПО, г. Пенза), Государственного архива Ульяновской области (ГАУО, г. Ульяновск), Государственного архива Самарской области (ГАСО, г. Самара), Национального архива Республики Татарстан (НА РТ, г. Казань), Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ, г. Саранск), Российского государственного исторического архива (РГИА, г. Санкт-Петербург). 2. Сборники документов и материалов, правительственная статистика. 3. Законодательные и нормативно-правовые акты. 4. Мемуары, записки, дневники.
Специфика источниковой базы данного исследования определяется его целевой установкой. Первичные материалы, позволяющие наиболее полно и всеобъемлюще исследовать историю сословного самоуправления, реконструировать структурно-институциональные характеристики сословных учреждений, расположенных в отдельных районах страны, отложились в первую очередь в региональных архивах. Концентрации в провинции основной части источников по истории сословных учреждений способствовали: погубернская организация дворянских обществ; децентрализованный сословный учет; отсутствие общероссийских дворянских и городских организаций.
Фонды губернских дворянских депутатских собраний (ГАПО, ф. 196; НА РТ, ф. 350; ГАСО, ф. 430) содержат ценные сведения о причислении к дворянскому сословию, избрании на должности по внутреннему управлению, назначении опек, финансах и собственности дворянских корпораций. Данные о надзорной и благотворительной деятельности дворянских выборных обнаружены нами в фондах Спасская дворянская опека (ГАПО, ф. 328), Инсарская дворянская опека (ЦГА РМ, ф. 67), Саранская дворянская опека (ЦГА РМ, ф. 23), Казанский губернский предводитель дворянства (НА РТ, ф. 407), Казанский уездный предводитель дворянства (НА РТ, ф. 384), Саранский уездный предводитель дворянства (ЦГА РМ, ф. 29). Подлинные свидетельства прошлого симбирского дворянства хранятся в архиве князя М. П. Баратаева (ГАУО, ф. 656), а также в фонде Симбирской губернской ученой архивной комиссии (ГАУО, ф. 732).
О ходе выборов в органы городского самоуправления, деятельности мещанских обществ, цеховых управ, городских доходах и расходах, переводе в мещане и в купцы, контроле депутатов над торговлей, отношениях дум и ратуш с губернским начальством позволяют судить фонды Казанская городская и шестигласная дума (НА РТ, ф. 114), Самарская городская дума (ГАСО, ф. 170), Саранская городская дума (ЦГА РМ, ф. 20), Карсунский городовой магистрат (ратуша) (ГАУО, ф. 747), Казанская ремесленная управа (НА РТ, ф. 377), Пензенская мещанская управа (ГАПО, ф. 110), Самарский купеческий староста (ГАСО, ф. 146), Саранский городской сиротский суд (ЦГА РМ, ф. 17).
В условиях усиления государственного регулирования региональных социально-политических процессов существенное воздействие на дворянские и городские учреждения оказывала коронная администрация. В ходе исследования сословных органов нами использовались фонды канцелярий губернаторов (ГАПО - 5, ГАУО - 76, НА РТ - 1, ГАСО - 3) и фонды губернских правлений (ГАПО - 6, ГАУО - 88, НА РТ - 2, ГАСО - 1), содержащие указы о преобразовании присутственны мест, о прошениях жителей губерний открыть думы и ратуши, предписания о раскладке податей, годовые отчеты со сведениями об опеках. По этим же фондам можно судить о характере государственного попечительства: наблюдении чиновников за выборами, утверждении результатов баллотировок, ревизиях городских учреждений и проч.
Документы, характеризующие деятельность органов самоуправления, их взаимоотношения с местной и центральной властью содержаться в фондах Хозяйственного департамента МВД (ф. 1287), Департамента разных податей и сборов (ф. 571), I Департамента Сената (ф. 1341), Департамента полиции (ф. 1286) РГИА.
Также в ходе исследования были использованы опубликованные сборники документов и материалов. Среди них в первую очередь следует выделить источники, появление которых было напрямую связано с деятельностью выборных в рассматриваемый период - отчеты симбирских губернских предводителей дворянства за 1836 - 1837, 1860 - 1861 гг.
Разнообразные сведения о состоянии органов сословного управления обнаружены нами в официальных изданиях. Министерство Внутренних дел опубликовало данные о городских доходах и расходах за вторую четверть - середину XIX в. Обобщенная информация по населенным пунктам средневолжского региона была собрана военным ведомством, которое представило многотомные серии Военно-статистическое обозрение и Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального Штаба.
Приводимые в третьем издании трудов Пензенской ученой архивной комиссии выдержки из дел пензенской думы за 1786 - 1826 гг. позволяют пролить свет на формирование традиций самоуправления, состояние финансов городских учреждений, взаимоотношения выборных с представителями привилегированного сословия и проч.
Подготовленные советскими архивистами и историками публикации источников, хотя и отличаются предвзятостью подбора материалов (в основном, в них представлены документы, призванные продемонстрировать борьбу народных масс с эксплуататорами и приспешниками самодержавия, в том числе, с дворянскими организациями и руководством городов), тем не менее, позволяют дополнить общую картину общественной жизни, поэтому должны быть использованы при исследовании социально-политической истории нашей страны .
Современные издания свидетельствуют об интересе ученых к новым темам. В книге А. М. Димитриевой, Р. Р. Исмагилова, Н. Д. Нерозниковой и Н. А. Шарангиной Достойны памяти потомков (Городские головы Казани 1767 - 1917 гг.) вниманию читателей предлагаются в большинстве своем публикуемые впервые документы и материалы, извлеченные из Национального архива Республики Татарстан . Отдельные сведения о цехах обнаружены нами в сборнике История Казани в документах и материалах. XIX век: Промышленность, торговля, финансы . Информация о доходах и расходах сословных учреждений представлена в издании Министерство финансов Республики Мордовия: история и современность .
Изучение сословных учреждений невозможно без детального анализа социального законодательства. Многочисленные законодательные и нормативно-правовые акты XVIII - первой трети XIX в., регламентирующие структуру и функции органов самоуправления, не должны рассматриваться вне общего отраслевого комплекса документов, так как теряют при этом целостность и воспринимаютсяа весьма фрагментарно.Определение основных тенденций развития сословного законодательства позволяет не просто исследовать механизм правового регулирования положения отдельных категорий населения России, но и предоставляет возможность выявить смысл социальной политики российских самодержцев.аа
Базовым источником при исследовании истории внутренней политики является Полное собрание законов Российской империи. В систематизированном виде действующее законодательство было опубликовано в Своде законов Российской империи (издания 1832, 1842, 1857 гг.).
Мемуары, записки и дневники - достаточно специфичный вид источников. С одной стороны, субъективность мнения авторов произведений эпистолярного жанра заставляет использовать подобного рода материалы в исторических реконструкциях весьма осторожно. В то же самое время, они лучше других источников позволяют воссоздать общественные настроения, ощутить, говоря образно, дух ушедшей эпохи. Среди привлекавшихся при написании данной работы авторов - И. М. Долгоруков, Ф. Ф. Вигель, Ф. П. Лубяновский, М. А. Дмитриев, И. С. Жиркевич, И. В. Селиванов, Э. И. Стогов, В. А. Инсарский, В. Ходнев, П. И. Юматов, В. П. Быстренин, И. И. Мешков и проч.
Таким образом, имеющаяся источниковая база позволяет достаточно полно исследовать организацию и деятельность сословных учреждений в первой половине XIX века.
Методология и методы исследования. В качестве наиболее приемлемых подходов, которые могут быть использованы в исследованииа исторического процесса нам представляются цивилизационный и стадиальный.
Методологическая ценность цивилизационного подхода определяется тем, что он диктует необходимость рассматривать общество как самобытную ценность, подверженную изменениям, являющимся органичными либо неорганичными для ее существования. Этот поход позволяет анализировать эволюцию российской цивилизации вследствие внутренней логики ее развития и влияния внешних факторов, определить место российской цивилизации в сообществе иных локальных цивилизаций . Цивилизационный подход, на наш взгляд, вполне приемлем для пояснения причин глубоких трансформаций, которые претерпели европейские социально-политические институты при попытках их приспособить к российской действительности.
Каждая из цивилизаций, обладая определенной социокультурной устойчивостью, вместе с тем, развивается в соответствии с некими универсальными закономерностями. При осмыслении процесса трансформации социальных институтов в нашей стране в период, предшествовавший масштабным реформам 1860-1870-х гг. может быть применим в дополнение к цивилизационному также и стадиальный подход. Последним в качестве приоритетных направлений исследования общества представляются такие важные аспекты, как закономерности и случайности в ходе преобразований, особенности переходных периодов.
Названные подходы предполагают использование широкого набора методов, основными среди которых являются: проблемно-хронологический, сравнительно-исторический, системного анализа, количественный, структурный. Анализируя законодательные основы деятельности сословных учреждений, мы применяли методики историко-правового и сравнительно-правового анализа.
Научная новизна. Данная работа представляет собой первое обобщающее исследование сословных учреждений дореформенного периода на материалах Среднего Поволжья, проведенное в соответствии с современными методологическими и концептуальными подходами.
Наиболее значимы следующие новации: 1) изучена роль сословных учреждений в целом, и органов внутрисословного управления в частности, в формировании локальных сообществ, осознании нужд местного населения и возможностей общественных организаций; 2) установлены конкретные механизмы трансформации выборных структур, их адаптации к потребностям представителей сословий и требованиям властей; 3) определены формы и методы взаимоотношений выборных органов с коронной администрацией и податным населением; 4) выделено несколько этапов истории сословных учреждений, которые позволяют существенным образом дополнить имеющуюся периодизацию; дана оценка политики самодержавия и степени самостоятельности сословных обществ на каждом из этих этапов.
Реконструкция истории сословных учреждений, расположенных на территории средневолжских губерний, стала возможной благодаря введению в научный оборот широкого круга источников.
Научно-практическая значимость.
Выводы, представленные в данной работе - отклик на многие острейшие проблемы, с которыми сегодня сталкивается российское общество. Выбор эффективных моделей взаимодействия власти и общества возможен лишь с учетом опыта участия населения в выборных органах, в том числе и создаваемых самодержцами с целью самоорганизации сословий. На основе материалов исследования могут быть выработаны рекомендации государственным органам, ответственным за разработку и реализацию мер социальной политики.
Результаты исследования применялись при разработке курса История региона, преподаваемого студентам-регионоведам, а также могут быть использованы при подготовке учебного пособия Социальная история России,а написании обобщающих работ по истории Отечества.
Положения, выносимые на защиту.
1. Структура и функции городского управления, порядок взаимоотношений выборных органов с представителями коронной администрации в законодательстве были определены недостаточно четко. Формирование сословных учреждений производилось с учетом специфики населенных пунктов, причем вышестоящим руководством допускались существенные отклонения от положений Жалованной грамоты городам 1785 г.
2. Как в городской, так и в дворянской среде вольные толкования нормативно-правовых актов и умышленные нарушения законодательства в своих масштабах и частоте возрастали по мере удаления от центра (страны, губернии) к окраинам. В провинции нередко сильнее законов оказывались связи и влияние акторов социально-политических процессов, устоявшиеся обычаи и проч.
3. Низкий уровень грамотности населения негативно сказался на процессе становления сословных учреждений. Отсутствие элементарных представлений об особенностях избрания и деятельности в качестве представителей сословий было, с одной стороны, причиной задержки формирования общественного сознания и элементов политической культуры, с другой - многочисленных нарушений в ходе избирательных компаний.
4. Развитие сословных структур, определенное насущными потребностями принимавших решения членов собраний, далеко не всегда отвечало нуждам самодержавия и соответствовало общегосударственным приоритетам. Так, например, многие дворянские и городские общества Среднего Поволжья, участвовавшие в подготовке средств и людских резервов для внутреннего ополчения, не забывали о необходимости защиты собственных имущественных интересов.
5. При Николае I сословные учреждения начинают трансформироваться в придаток органов государственного управления, призванный в первую очередь заниматься на безвозмездной основе мобилизацией дворянства и горожан. Подчинение коронной администрации выборных структур в средневолжских губерниях происходило с переменным успехом, однако общей тенденцией следует признать утрату к середине XIX столетия обществами значительной части собственной автономии.
6. Рассчитывая на созидательную роль дворянских учреждений в социально-экономическом развитии страны, интегрируя с этой целью органы и должности привилегированного сословия в структуру местного управления, царское правительство стремилось не допустить политизации губернских дворянских съездов, препятствовало любым попыткам дворян объединиться с целью выражения и защиты собственных узко-сословных интересов.
7. Обладая по сравнению с дворянскими учреждениями гораздо более скромными полномочиями, городские выборные органы находились под менее пристальным вниманием со стороны коронной администрации. Во многих населенных пунктах городские власти зависели от купеческих родственных кланов, состоятельных торговцев и промышленников.
8. Меры, реализуемые самодержавием в области сословного управления носили нередко бессистемный, ситуативный характер, что в первые десятилетия XIX в. в основном было обусловлено отсутствием единой концептуальной основы реформ, позже во многом было связано с реализацией интересов отдельных министерств и ведомств, а также влияния приближенных императора.
Апробация результатов исследования производилась на научных чтениях, традиционно проводимых в Мордовском госуниверситете: Огаревских (2008, 2009 гг.), Сафаргалиевских (2007, 2008, 2009 гг.), Клеянкинских (2007, 2008 гг.), Меркушкинских (2008 г.). Обсуждение основных положений диссертационного исследования происходило также на VI Региональной научной конференции историков-аграрников Проблемы аграрной истории и крестьянства Среднего Поволжья (г. Йошкар-Ола, 2001 г.), VIII конференции ассоциации История и компьютер (г. Санкт-Петербург, 2002 г.), Международной научно-практической конференции Проблемы развития регионального социума (г. Саранск, 2006 г.), I Всероссийской (IX межрегиональной) конференции историков-аграрников Мир крестьянства Среднего Поволжья: итоги и стратегия исследований (г. Самара, 2006 г.), Международной научной конференции Индустриальное наследие (г. Гусь-Хрустальный, 2006 г.), II Всероссийской (X межрегиональной) конференции историков-аграрников Среднего Поволжья (г. Йошкар-Ола, 2008 г.), VIII исторической конференции, посвященной 55-етию образования города Сарова (г. Саров, 2009 г.). По результатам исследований было опубликовано более 30 работ, в том числе 4 монографии и 9 статей в периодических изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Cтруктура. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка и приложений. При организации материала учитывались: 1) четкая заданность структурно-институциональных характеристик дворянских сословных учреждений, что нашло отражение в формате первой и второй глав диссертации; 2) видовое разнообразие органов городского самоуправления, а также сложность процесса институционализации сословий в дореформенную эпоху, определившие выбор проблемного принципа при построении третьей и четвертой глав диссертации.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность исследования, определяются его объект и предмет, хронологические и территориальные рамки, анализируется степень научной разработанности проблемы, формулируются цель и задачи работы, представляется обзор источниковой базы, формулируются методологические подходы, дается характеристика научной новизны и практической значимости проведенного исследования.а
В первой главе исследуется процесс формирования дворянских обществ и традиций сословного самоуправления на территории средневолжского региона.
Оживлению деятельности сословных учреждений в России способствовало усложнение международной обстановки в начале XIX в. Обращение к общественности манифестами 30 ноября 1806 г., 6 и 18 июля 1812 г., расчет императора на гражданскую сознательность - вполне закономерное продолжение либерального внутриполитического курса, характерного начальному этапу правления Александра I. Подтвердив всю полноту прав дворянства, российский император полагал возможным мобилизовать для войны с Наполеоном частновладельческих крестьян и получить часть средств, которыми располагали дворяне, используя восстановленные незадолго до этого сословные структуры.
В июле-августе 1812 г. в 17 российских губерниях начали создаваться временные внутренние ополчения. Казанская, Пензенская и Симбирская губернии были отнесены к III округу ополчения. Как выяснено, наиболее организованно мобилизация прошла в губерниях, в которых подготовка необходимых денежных средств, людских и материальных ресурсов происходила не без участия местной администрации.
Так, например, в Пензенской, в отличии от других исследуемых губерний, председателем занимавшегося обеспечением внутреннего ополчения комитета по настоянию царского наместника не был утвержден губернский предводитель. Съехавшиеся к концу июля в Пензу дворяне оперативно выработали положение о внутреннем ополчении, в соответствии с которым каждому записанному в родословную книгу дворянину следовало поставить определенное количество воинов, в короткие сроки избрали командный состав ополчения. Пензенское дворянское общество совместно с губернской администрацией своевременно и в наиболее полном объеме собирало с местного потомственного дворянства пожертвования на военные нужды.
Единогласно поддержав инициативы монарха, одобрив постановление о сборе необходимых для защиты Отечества сил и средств, симбирское и казанское губернские общества, тем не менее, не забывали о необходимости защиты собственных имущественных интересов от посягательств чиновников коронной администрации.
В возглавляемый губернским предводителем комитет продовольствия симбирского ополчения, состоящий из депутатов от дворянства, купечества и духовенства, благородное общество дополнительно делегировало 5 своих почтеннейших членов. Помимо обеспечения воинского контингента обмундированием и провиантом, данному органу было вменено в обязанность вместе с уездными предводителями своевременно доводить до сведения всех помещиков Симбирской губернии распоряжения правительства, а также министерств и ведомств.
Реализация утвержденных средневолжскими дворянскими обществами постановлений в целом оказалась менее успешной, нежели чем в расположенных ближе к центру страны губерниях. Предводители не проявляли должного рвения при выполнении поставленных перед ними задач, саботировали призывы губернских властей оказать давление на дворян. Попытки симбирского губернатора обязать потомственных дворян ускорить поставку ополченцев в соответствии с утвержденными положениями, организовать закупку продовольствия и лошадей по фиксированным ценам вызывали в благородном обществе открытый протест (наиболее его действенными формами являлись жалобы в высшие инстанции). Губернатору А. А. Долгорукову приходилось напрямую обращаться к помещикам, лично заниматься решением проблем, по закону входившим в круг обязанностей дворянских выборных.
Несмотря на все предпринимаемые усилия, реализовать спущенный сверху план дворянству средневолжских губерний в намеченный срок так и не удалось. К началу октября 1812 г., когда возглавляемые графом Толстым части III округа двинулись на Малороссию, заявленное число воинов не было подготовлено ни в одной из исследуемых нами губерний: пензенским дворянством было поставлено 79 % ополченцев, симбирским - 56 %, казанским и вятским - 31 %. Опыт привлечения сословных учреждений к решению общегосударственных задач, который был далеко не всегда и везде успешным, продемонстрировал правительству важность поиска альтернативных форм взаимодействия органов власти с дворянством.
В целом же, война 1812 г., ставшая серьезным испытанием для страны, оказала существенное воздействие на уклад общественной жизни российской глубинки. Объединенные патриотическим порывом, проживавшие в своих поместьях и городских домах представители привилегированного сословия, пожалуй, впервые со времени образования губернских дворянских обществ действительно ощутили себя таковыми. Более активное участие дворянства в первых послевоенных съездах, на наш взгляд, имеет непосредственную связь с осознанием привилегированной частью населения возросшей роли сословных институтов в социально-политическом развитии страны. Проведение через выборные органы довольно внушительных сумм, предназначенных для содержания ополчения и армии, заставило правительство обратить более пристальное внимание на организацию документооборота (выработка стандартных форм сношений, образцов печатей и проч.) выборных органов.
В начале XIX в. было возобновлено формирование губернских дворянских обществ. Анализ основных показателей деятельности учреждений, ответственных за пополнение благородного сословия - депутатских собраний - позволил установить, что в исследуемых губерниях количество рассмотренных дел имело тенденцию к сокращению. Спад этот особенно заметен по сравнению с периодом правления Екатерины II, когда начавшие составлять губернские книги выборные внесли в них рекордное число фамилий. Переписка депутатских собраний с Герольдией свидетельствует о преобладании в верхах мнения относительно необходимости ограничения процесса пополнения потомственного дворянства с целью сохранения чистоты привилегированного сословия и сдерживания сокращения численности податного населения.
В это время наибольшее количество сложностей в депутатских собраниях средневолжского региона возникало при рассмотрении прав на дворянство потомства местного служилого населения из-заа отсутствия у большинства претендентов на причисление к благородному сословию документальных свидетельств знатности происхождения, соответствовавших всем требованиям Герольдии. С определенными сложностями госучреждения сталкивались в связи с тем, что не были выработаны инструкции, следуя которым можно было распорядиться угодьями (казенными, приобретенными у лиц недворянского происхождения и т. д.), используемыми положенными в подушный оклад потомками служилого населения.
Судя по имеющимся в нашем распоряжении сведениям, даже доказавшие благородство собственного происхождения потомки нерусского служилого населения далеко не всегда приобретали возможность полноправного участия в жизни губернских дворянских обществ - интеграцию в провинциальное дворянство татарских князей и мурз в первой четверти XIX в. усложняли их экономическое положение, традиционный быт, а также социокультурный облик.
Вторая глава Организация и деятельность дворянских корпораций в 1830-е - 50-е гг. состоит из четырех параграфов: Дворянские собрания и выборы, Институт дворянских предводителей, Функционирование дворянских депутатских собраний, Дворянские опеки.
В первом параграфе исследуются собрания и выборы губернских дворянских обществ.
Начавшая создаваться уже в первые годы правления Николая I система всесторонней государственной опеки не замедлила сказаться на деятельности сословных учреждений. Перед Министерством Юстиции и Правительствующим Сенатом новым императором была поставлена задача добиться исполнения на местах законов и беспрекословного повиновения властям. В 1826Ц27 гг. симбирцы и пензенцы тщетно пытались оказать сопротивление усилению прокурорского надзора.
6 декабря 1831 г. императором был подписан манифест, признававший необходимым в связи с жалобами дворянства вернуть прежнее, утвержденное Жалованной грамотой значение выборам. Для этого в первую очередь обобщались и корректировались постановления, опубликованные с 1785 г. Кроме того, не касаясь сущности права избирателей, самодержец определил новый порядок выборов, наиболее соответствующий современному состоянию благородного сословия. В качестве знака лособого благоволения дворянству представлялось право избирать председателей судебных палат с последующим утверждением в верхах. Деятельность представителей привилегированного сословия Николай I счел нужным уравнять с государственной службой.
Манифестом от 6 декабря 1831 г. утверждалось Положение о порядке дворянских собраний, выборов и службы по оным. Вступавшее в силу положение существенно ограничивало избирательные права мелкопоместного дворянства (владевших менее чем 100 душами). В то же самое время правительство, постоянно получавшее сведения о нежелании значительной части провинциального дворянства участвовать в баллотировках, снизило возрастной ценз, а также требования к лицам, избираемым дворянством на исполнительские должности.
Пойдя на определенные уступки состоятельному потомственному дворянству, с недоверием относившийся к любым формам самодеятельности подданных Николай I вместе с тем усилил контроль над дворянскими обществами. Положением манифеста от 6 декабря 1831 г. устанавливалась процедура утверждения самодержцем губернских предводителей. В дальнейшем, неугодные власти дворяне отстранялись от руководства дворянскими собраниями.
Нельзя не отметить то, что административный нажим порождал в рядах поволжских дворян социальную инертность, абсентеизм, преобладание чисто формального подхода к решению дворянскими собраниями текущих вопросов. Количество прибывших на губернские съезды сокращалось: в три первые десятилетия XIX в. - из за осознания основной массой малообеспеченных дворян того, что даже само посещение подобного рода мероприятий наносит урон их и без того скромным доходам (практически не предоставляя им никаких взамен дивидендов); в 1830-1850-е гг. - в связи с повышением имущественного ценза, дававшего право избираться на должности сословного самоуправления.
Возможность участия в делах привилегированного сословия зависела от возраста, имущественного положения и чина внесенных в губернскую родословную книгу дворян, желание же - от более широкого спектра факторов социально-экономического и психологического плана. Внесенные в губернскую родословную книгу богатые помещики (в собственности которых находилось 500 крепостных и более), в свои имения из столичных и крупных городов приезжали редко, к событиям провинциальной жизни относились чаще всего совершенно индифферентно. Лучшие из проживавших в Среднем Поволжье дворян, сохранялиа интерес лишь к тем выборным должностям, которые соответствовали высокому социальному статусу, поддерживали их авторитет среди землевладельцев. Состоятельные и родовитые дворяне, баллотируясь на должности предводителей, председателей судебных палат, реже - судей, занимали ключевое положение в дворянской корпорации и местном управлении. Мелкопоместные и беспоместные дворяне рассматривали выборные должности в качестве источника средств существования. Выходцы из семей бедного дворянства нередко начинали службу в канцеляриях депутатских собраниях, вносились в списки претендентов на наименее престижные должности в государственных заведениях (заседателей, попечителей и проч.).
Обладая минимальными возможностями реализации собственных интересов в рамках сословных организаций, дворяне воспринимали решения губернских съездов о сборе средств на образовательные и благотворительные заведения как дополнительную обременительную повинность. К середине XIX в. налицо уже были признаки того, что средневолжские дворянские общества, заявлявшие о выделении средств на образовательные и благотворительные заведения, не справлялись со всеми взятыми на себя обязательствами. Декларации о готовности жертвовать на общественные нужды и принятые в торжественных залах дворянских собраний положения в обыденной обстановке далеко не всегда подкреплялись своевременными денежными отчислениями.
Во втором параграфе второй главы устанавливаются закономерности функционирования института дворянских предводителей.
Предводители являлись основными действующими лицами в дворянских обществах дореформенного периода. Губернский предводитель занимался организацией выборов, курировал депутатские собрания и опеки; официально признанный вторым (после царского наместника) лицом в губернии, он представлял интересы дворян во властных структурах. На уездного предводителя было возложено решение всех текущих вопросов, наблюдение за образом жизни представителей привилегированного сословия, проживавших на вверенной ему территории.а
Анализ сведений о лидерах средневолжского дворянства позволил установить зависимость социального статуса от имущественного положения: уездные предводители в основном принадлежали к крупнопоместным дворянам, уступая по количеству находившихся в их собственности крепостных при этом губернским предводителям. При выборе богатого, ищущего почестей и чина землевладельца общественность исходила из сугубо практических соображений: в отличии от бедного, но способного к службе дворянина, состоятельный помещик не только не требовал средств на собственное содержание, но и сам мог выступить в качестве благотворителя и мецената. Успешно баллотированный однажды губернским предводителем дворянин, отличавшийся степенным характером и способностью ладить с начальством, без труда переизбирался на новые сроки по нескольку раз. Гораздо менее продолжительной в 30 - 50-е гг. была служба на благо сословия тех из дворян, которые при отстаивании корпоративных интересов открыто занимали непримиримую по отношению к администрации позицию.а
Судя по материалам депутатских собраний средневолжских губерний, предводители, являвшиеся лидерами противоборствующих группировок, нередко задавали тон взаимоотношений в дворянских обществах. Жалованная грамота не определила подчиненность выборных от привилегированного сословия, поэтому губернские, обладавшие более высоким статусом и широкими полномочиями, выступавшие обычно от основной части благородного общества, пытались взять вверх над уездными.а
Независимость последних весьма настойчиво (о чем свидетельствуют опубликованные ва 1808, 1809, 1821, 1824, 1827, 1836 гг. указы) поддерживалась верховной властью: при увольнении в отпуск уездные, так же как и губернские, должны были докладывать напрямую царскому наместнику; губернским предводителям было запрещено принимать на уездных жалобы от рядовых дворян, обращаться к ним с приказами и проч. Покровительство равенства всех представителей привилегированного сословия, на наш взгляд, нередко использовалось самодержавием в качестве прикрытия собственных намерений не допустить излишней консолидации губернских обществ. В условиях усиления вертикали власти любые попытки дворян сплотиться вокруг одного лидера, объединиться с целью выражения и защиты узкосоциальных интересов воспринимались как потенциальная угроза власти монарха. Самостоятельность уездных предводителей создавала возможности для реализации интересов дворян, оппозиционно настроенных по отношению к большинству, формированию на выборах партий - то есть была частью нередко реализуемой во внутриполитическом курсе классической схемы Разделяй и властвуй.
Должности, изначально созданные для решения внутрисословных проблем и управления делами благородных обществ, почти всю первую половину XIX столетия лобрастали функциями, напрямую не связанными с интересами дворянских корпораций. Помимо МВД, курировавшего при Николае I общественные организации, свои поручения действовавшим на безвозмездной основе выборным не преминули дать самые разные министерства и ведомства. Возлагая часть обязанностей (а, значит, и ответственности!) на лидеров благородных обществ, сановники поясняли свои решения чаще всего тем, что никто другой лучше предводителей не осведомлен относительно положения дел на местах. В 1850 г. руководство Министерства Внутренних дел было вынуждено признать: некоторые из выполняемых предводителями поручений не соответствуют, а другие даже вовсе неприличны их званию. Из выявленных неприемлемых занятий 37 относилось к уездным и лишь 2 - к губернским предводителям. Стремление российских бюрократов использовать в своих целях органы сословного самоуправления явно не добавляло популярности (престижа) должности уездного предводителя. В разное время ка обязанностям уездного предводителя были отнесены: Продажа ветхих провиантских кулей, Освидетельствование пожарных инструментов, Наблюдение, чтобы при покупке крестьянами хлеба не был допускаем обвес и проч.
За десятилетия, прошедшие со времени избраний первых предводителей, круг их обязанностей расширился настолько существенно, что эти должности сословного управления уже нередко даже воспринимались жителями провинции кака административные. Отвлечение предводителей от исполнения своих прямых обязанностей негативно сказывалось на развитии дворянских корпораций. В то же самое время, нельзя не признатьа то, что включение дворянских выборных во всевозможные комитеты и комиссии предоставляло возможность отстаивать интересы привилегированного сословия.
В третьем параграфе второй главы исследуется деятельность дворянских депутатских собраний.
Необходимость повышения эффективности депутатских собраний, совершенно очевидная для проживавших в провинции представителей привилегированного сословия и претендентов на дворянское звание, к концу 20-х гг. уже не могла не замечаться в верхах в связи с хронической неспособностью депутатов оперативно реагировать на запросы министерств и ведомств. Сановники, объясняя наносимый общегосударственным интересам ущерб в основном нерасторопностью выборных, на главных причинах подобного положения дел - несовершенстве нормативно-правовой базы и непрофессионализме исполнителей - предпочитали внимания не заострять.
Указом от 20 апреля 1834 г. провозглашалось начало первой в истории страны полномасштабной проверки сословных учреждений, систематизировались многочисленные узаконения, касавшиеся деятельности депутатских собраний, опубликованные в XVIII - первой трети XIX в. Создаваемые в губерниях ревизские комиссии должны были проанализировать законность выдачи дворянских свидетельств депутатскими собраниями со времени их основания до 1829 г. При рассмотрении дел о дворянстве в собраниях и Герольдии чаще всего возникали вопросы относительно: 1) перечня документов, необходимых для подтверждения благородства, в том числе, доказательства благородства на основании похвальных грамот, указов о пожаловании земельными угодьями, метрик, ревизских сказок, личных свидетельств дворян; 2) возможности внесения в родословную книгу помещиков только на том основании, что их благородство не вызывает у собрания дворян каких-либо сомнений; 3) сословных прав вышедших в отставку обер-офицеров; 4) статуса детей лиц податного состояния, заслуживших потомственное дворянство.
Проверка материалов депутатских собраний средневолжских губерний позволила выявить ошибки, допущенные выборными вследствие, мягко говоря, далекой от совершенства нормативно-правовой базы, а также отсутствия должного контроля Герольдии, губернских администраций и органов прокурорского надзора над депутатскими собраниями. Ревизорами при повторном рассмотрении дел признавались недействительными даже те решения собраний, основанные на не вполне четких толкованиях отдельных положений Жалованной грамоты, разъяснение по которым было дано много позже самих актов нобилизации, в результате чего численность и персональный состав привилегированного сословия претерпели существенные изменения.
Руководствовавшиеся в своей деятельности общими положениями Жалованной грамоты 1785 г. депутатские собрания нередко позволяли себе ее вполне вольные толкования. Более того, выборные иногда даже при подтверждении благородства явно нарушали законы. Вполне вероятно, возможности причислиться к российскому дворянству у некоторых местных жителей появлялись благодаря родственным связям, клановости, взяткам. Однако, вскрыть факты злоупотреблений в результате проведенных проверок в средневолжских губерниях, насколько нам известно, не удалось. Последнее, впрочем, неудивительно, так как созданные в соответствии с указом от 20 апреля 1834 г. ревизионные комиссии представляли собой, по сути, органы самоаттестации дворянства: проверка проводилась выборными от тех же самых дворянских обществ; прописанный в узаконении прокурорский надзор оказался, как и прежде, простой формальностью.
Несмотря на очевидные недостатки реализуемой компании, нельзя, тем не менее, не признать, что подготовка к проверке, а также проведение самой ревизии депутатских собраний способствовали упорядочению их делопроизводства. Усовершенствование правовой базы сказалось на объемах документооборота - по сравнению с предшествующим периодом количество исходящих бумаг многократно сократилось. Оказавшись впервые под столь пристальным вниманием властей, депутатские собрания были вынуждены работать активней, более внимательно относиться к исполнению своих обязанностей.
Деятельность депутатских собраний в 1840Ц50-е гг. была еще достаточно плодотворной, но уже несамостоятельной: утратившие право выносить решение о причислении к привилегированному сословию, депутаты в большей степени походили на чиновников присутственных мест (занимавшихсяа подготовкой документов для Герольдии, внесением в губернские родословные книги сведений о новорожденных и переселившихся, выдачей справок и т. д.), чем на блюстителей чистоты рядов благородного российского дворянства. Вполне соответствовало данной тенденции некоторое расширение к середине XIX столетия перечня функциональных обязанностей депутатов - они привлекаются к организации выборов, наложению опек,а раскладке и отчетам по земским повинностям.
В четвертом параграфе второй главы исследуются дворянские опеки.
Преобразование органов попечительства, представленного в уездах координирующими и контролирующими учреждениями - дворянскими опеками, а также назначаемыми из числа местных дворян опекунами, на протяжении изучаемого периода производилось в основном в государственных, а не в узко-сословных интересах.
Функции дворянской опеки были значительно расширены еще при Александре I. Вначале права распоряжаться собственными поместьями было решено лишать дворян, страдающих психическими заболеваниями, затем под опеку начали передаваться имения злоупотреблявших помещичьей властью, не выплативших казенные подати и долги, а также собственность, из-за которой у наследников возникли споры. При Николае Павловиче в сферу деятельности органов опеки попали имения: расточительных; лишенных прав благородного состояния; отступивших от православия; глухонемых; безвестно отсутствующих; не вернувшихся в установленный срок из-за границы; переданные в наследство лицам, не имевшим права владеть крепостными. Таким образом, изначально задуманная как средство поддержки попавших в сложную жизненную ситуацию дворян, в первой половине XIX в. опека должна была уже выступать в качестве инструмента социально-политического и экономического контроля над представителями привилегированного сословия.
Однако, несмотря на законодательные инициативы, даже в последние предреформенные десятилетия, когда контроль государства над дворянством усилился, причины передачиа поместий в опеку оставались на территории Среднего Поволжья традиционными: опекунства в основном устанавливались над имениями малолетних сирот, вступившими в наследство после смерти родителей; под опеки часто поместья передавались также вследствие имущественных споров дворян. Представители общественности вмешивались во внутренние дела поместий и выявляли компрометирующие дворян поступки гораздо реже, чем этого требовалось в действительности. Даже в самых крайних случаях выборные стремились воздействовать на преступивших границы дозволенного путем убеждений. И дело тут, как нам представляется, не только в простом стремлении не выносить сор из избы, попытке сберечь репутацию общества. Во многих случаях предводители опасались того, что обращение в высшие инстанции и последовавшее за ним наказание дворянина спровоцируют доносы и жалобы, которые вскроют недостатки в их работе. Этими же соображениями руководствовалось нередко и губернское начальство.
Уменьшение абсолютной и относительной численности опекаемых поместий в предшествующие отмене крепостного права годы, как нам представляется, было связано с нежеланием проживавших в провинции дворян обременять себя какими-либо дополнительными обязанностями в условиях постепенно ухудшавшегося экономического состояния основанных на принудительном труде частновладельческих хозяйств, а также повышения социально-политической активности крепостного крестьянства. Далеко не последнюю роль в сокращении и без того малой доли участия опеки в делах разорившихся дворян сыграло то, что установленный еще в последней четверти XVIII в. размер выплат опекунам уже давно не соответствовал запросам и потребностям даже провинциального дворянства. В отличие от близких родственников, заботившихся о сохранности поместий и старавшихся увеличить их доходность, посторонние лица нередко соглашались с назначением опекунами с целью наживы.
Несмотря на все вышеупомянутое, следует признать то, что дворянская опека сыграла немаловажную роль в сохранении контроля над дореформенной деревней, оставаясь одним из немногих (в некоторых случаях, последних) инструментов мирного урегулирования конфликтов между правящим классом и крепостными. Судя по материалам средневолжских губерний, уже в середине 1840-х гг. вмешательство государственных структур в финансовые дела провинциального дворянства полностью прекратилось.
Третья глава Структурно-функциональная характеристика городских сословных учреждений состоит из трех параграфов: Представительство сословий в органах городского управления, Неформальные практики выборов в органы городского самоуправления, Реформирование городского устройства.
В первом параграфе третьей главы анализируется представительство сословий в органах городского управления.
По положению 1785 г. городовым обывателям дозволялось на своих собраниях с разрешения, либо по приказу царского наместника выбирать представителей в общую городскую думу. Общая городская дума с целью решения насущных проблем должна была выдвинуть по одному делегату от каждого из шести упомянутых в екатерининском законодательстве сословий (гильдий, цехов, именитых граждан, посадских, иногородних и иностранных гостей) в постоянно действующий орган - шестигласную думу.
Однако, в силу объективных причин в полной мере реализовать задуманное в большинстве даже относительно крупных городов Среднего Поволжья не удалось: собрание горожан и общая дума раздельно не существовали, фактически слившись в собрание выборщиков; представительный орган именовался просто городской думой, так как количество гласных редко когда и где достигало установленного Екатериной II значения (даже в некоторых губернских центрах просто не откуда было взяться, к примеру, иностранным гостям); в думе чаще всего заседали купцы и мещане, иногда - цехи и гласные от других слоев городского общества. В небольших поволжских городах управление и судопроизводство осуществлялись одним учреждением - ратушей. Процесс упрощения (минимизации) управленческих структур зашел еще дальше в посадах и заштатных городах, в которых иногда даже избирался единственный представитель общественности - староста.
Должности головы в думе и бургомистра в ратуше были прерогативой гильдейского купечества. О том, что эта должность считалась значимой и почетной, на наш взгляд, свидетельствует конкуренция в ходе избирательных кампаний, повторные баллотировки горожан, а также назначения нескольких представителей уважаемых и состоятельных семейств на этот пост в последующие сроки. По два раза городским головой избирались в Казани Ф. И. Хворов, С. Е. Александров, А. К. Месетников; в Пензе - П. П. Кадомцев, А. Ф. Очкин, И. И. Калашников, Н. Д. Казицын. Трижды был успешно баллотирован на пост пензенского головы П. В. Сергеев, установивший рекорд продолжительности руководства губернским центром.
Среди множества функций, делегированных органам самоуправления,а практически реализуемы были чаще всего лишь те, что касались денежных сборов, натуральных повинностей и содержания городской инфраструктуры. Гласные и голова на периодически проводимых заседаниях думы обсуждали вопросы сдачи в аренду угодий и имущества, обложения жителей, благоустройства населенного пункта. Сборами средств на городские нужды ведали податные старосты и их помощники, отслеживать сохранность городской собственности были призваны комиссары и смотрители, исполнение воинской повинности - рекрутские старосты. В помощь к думцам, для розыска по казенным и общественным делам, общественность прикрепляла десятских. Первичный (низовой) уровень сословного управления образовывался купеческими и мещанскими старостами, цеховыми старшинами, ремесленными головами.
Наблюдение за правильным производством торговли и промыслов поручалось торговым смотрителям (торговым гласным), торговым и рядским старостам. В крупных городах во второй четверти XIX в. начали создаваться торговые депутации.Коллегиальность принятия решений депутатами, наделение их широкими полномочиями (возможность регистрировать коммерческие заведения, контролировать сбор податей и проч.) оказались большим соблазном для выборных в Казани - депутация в этом губернском центре в 1825-26 гг. попыталась действовать обособленно и независимо от городской думы.
Несмотря на мелочную административную опеку над органами городского управления многочисленных предписаний и инструкций, ставившую своей целью упорядочить социально-экономическое развитие населенных пунктов, следует признать, что реальное состояние дел существенно отличалось от написанного в верхах сценария. Городские депутатские собрания - пример ладаптации установлений верховной власти к местным условиям. Ввиду отсутствия у горожан необходимости в ведении обывательских книг, а у губернского начальства - возможности и желания контролировать этот процесс, в рассмотренный нами период депутатские собрания, предусмотренные Городовым положением, существовали в основном только на бумаге и в финансовой отчетности (ведомостях расходов) дум и ратуш.
Абсентеизм значительной части горожан и медлительность органов сословного самоуправления, возникновение между чиновниками и местными сообществами расхождений по поводу перспектив населенных пунктов - причины того, что уже в 1810-е гг. для решения важных вопросов создаются комитеты и комиссии, в которые наряду с городскими выборными были включены представители коронной администрации. Думы оплачивали сметы, составленные органами, курировавшими городское строительство, состояние дорог, исполнение квартирной повинности и проч., не имея при этом права требовать с них отчета.
В условиях усложняющейся нормативно-правовой базы лучше всего в текущих делах сословных учреждений разбирались профессиональные чиновники, обычно нанимавшиеся горожанами (в основной своей массе малограмотными и безграмотными) для ведения делопроизводства. К середине XIX столетия некоторыми городами Среднего Поволжья фактически руководили секретари. Бюрократизации дум и ратуш, на наш взгляд, содействовало само правительство, сделав их канцелярских служителей, оплачиваемых из городских средств, подконтрольными коронной администрации. Канцелярия дореформенного города зависела не от думы, которая лишь аее содержала, а от распоряжений губернского правления.
Во втором параграфе третьей главы исследуются особенности избирательного процесса и выдвижение на должности городского самоуправления.
В своих усредненных значениях уровень социально-политической активности жителей городов Среднего Поволжья был невысоким. При назначении на должности, требующие наибольшего приложения сил и затрат времени, отсутствие на собрании кандидата не было для горожан препятствием - избрание могло пройти даже в заочной форме (лпо приговору). Выдвигая на ставшие вакантными места сограждан, по какой-либо причине не посетивших выборы, купцы, мещане и цеховые тем самым стремились освободить себя от исполнения обременительных обязанностей. Ограничивали привлечение малоимущих к ответственным постам губернские власти и авторитетные горожане, заинтересованные в стабильности социально-экономического развития населенных пунктов, а, значит - и в прогнозируемости действий органов управления.
Непреднамеренные нарушения выборного законодательства были связаны с низкой правовой культурой горожан: отсутствием сведений о порядке выдвижения, баллотировке кандидатур, приблизительном представлении об обязанностях выборных и проч.а Постоянно сталкиваясь с фактами злоупотреблений чиновников присудственных мест (пренебрежительное отношение к обратившемуся, мздоимство, волокита и проч.), горожане, избранные на какой-либо ответственный пост, нередко действовали по аналогии с государственными структурами, используя в качестве примера при формировании собственного стиля руководства привычные образцы поведения.
Исход и успешность проведения каждой избирательной компании определялись расстановкой сил и важностью решаемых горожанами задач в каждый конкретный отрезок времени. Как показало проведенное исследование, реализовать собственные интересы в ходе избирательных компаний, а также отстоять свои сословные права удавалось наиболее влиятельным общественным группам, возглавляемым самыми настойчивыми купцами и мещанами. В случае возникновения спорных, либо конфликтных ситуаций, в которых оказывалось замешано губернское руководство, городские общества, в отличие от дворянских собраний, вступать в открытую конфронтацию с властями чаще всего не осмеливались. Несколько вполне успешных попыток горожан отстоять свои права относятся к периодам общественного подъема и ослабления позиций самодержавия. В это время горожане могли позволить себе саботировать постановления вышестоящего начальства, шедшие в разрез с мнением большинства членов собраний.
От представителей городских сословий зависели сбор податей и исполнение повинностей в городских населенных пунктах, в этой связи коронная администрация и органы прокурорского надзора были призваны контролировать порядок проведения избирательных компаний. Отсутствие у большинства купцов и мещан желания участвовать в общественно полезной деятельности способствовало формированию уа губернского начальства вполне терпимого отношения к принуждению горожан к занятию вакансий в органах городского управления. Во многих рассмотренных нами случаях отклонения жалоб на нарушения в процедуре выборов объяснялись губернским правлением невозможностью отменить собственное решение и необходимостью обратиться по этому вопросу в вышестоящие инстанции. Администрация была заинтересована в первую очередь в переложении ответственности за деятельность городского самоуправления на плечи новых избранников, не желая вникать и вмешиваться в происходящее. Отказы занимать выборные должности рассматривались руководством куда внимательнее, так как абсентеизм в дальнейшем мог принять массовый характер и поставить под угрозу реализацию городским самоуправлением ряда важных функций (финансирование полиции и проч.).
Между тем, в обществе, в котором господствовали сословные ограничения, к полноте избирательных прав относились более внимательно, чем может показаться на первый взгляд. В крупных населенных пунктах, расположенных в восточной части исследуемого региона, ко второй четверти XIX в. существенно возросла численность старообрядцев, сектантов разного толка, в связи с чем назрел вопрос их участия в городском управлении. Царское правительство, поддерживавшее главенствующее вероисповедание и Русскую Православную церковь, не могло санкционировать (допустить) представительства старообрядцев в городских управленческих и судебных структурах. Для центральной власти сдерживание проявления опасного инакомыслия, каким на протяжении всего исследуемого периода считалось раскольничество, было гораздо важнее, чем наведение порядка во внутреннем устройстве отдельно взятого населенного пункта, такого, к примеру, как Казань. Руководство сословных органов и рядовые горожане относились к участию раскольников в городском самоуправлении иначе: не видя большой разницы в положении представителей различных направлений христианства, они желали за их счет облегчения собственной участи. Нельзя не обратить внимание на то, что борьба за свои гражданские права жителей наиболее развитых в социальном и экономическом плане городов Среднего Поволжья совпала по времени с ростом либерально-оппозиционных настроений среди дворянства.
Всеми крупными городами исследуемого региона на протяжении первой половины XIX в. управляли русские православные купцы; иноверцы-мусульмане, составляя значительную часть населения многих средневолжских городов, допускались в основном лишь в судебные органы, деятельность которых без исповедовавших ислам горожан было просто невозможно организовать. Лишенные центральной властью права выбираться на значимые должности местного самоуправления, также как раскольники и сектанты, татары игнорировали общественные службы. С несколько большим интересом казанские мусульмане шли на выборы в Татарскую ратушу, закрытую по Высочайше утвержденному 27 октября 1854 г. постановлению Государственного Совета и не раскрывшую до конца заложенный в ней потенциал.
В третьем параграфе третьей главы исследуется процесс реформирования органов городского управления.
Действовавших в Среднем Поволжье управленческих и судебных органов было явно недостаточно для удовлетворения элементарных потребностей купцов и мещан, что подтверждается многочисленными обращениями представителей коронной администрации и горожан (санкция первой и желание последних - важнейшие условия проявления инициативы, направленной на преобразование местного самоуправления) в вышестоящие инстанции с ходатайством об открытии в их населенных пунктах присудственных мест.
Попытки горожан поддержать порядок в своем поселении сочетались со стремлением расходовать на содержание и обслуживание выборных как можно меньшие силы и средства. Значительная часть городских сообществ исследуемого региона в качестве оптимальной, наиболее приемлемой формы местного самоуправления на первой стадии его становления признавало ратуши, в которые избирались минимальное число ратманов и бургомистр.
Еще в более упрощенном виде сословное управление создавалось в городах, основным занятием большинства жителей которых продолжало оставаться земледелие. Здесь развитие выборных структур сдерживалось малочисленностью населения, отсутствием у горожан свободного времени, а также низким уровнем грамотности местных жителей. В таких населенных пунктах бразды правления передавались старостам, занимавшимся в основном только вопросами внутреннего благоустройства.
Структурно-институциональные характеристики крупных городов соответствовали Городовому положению 1785 г. в гораздо большей степени - здесь наряду с магистратами функционировали думы, сиротские и словесные суды.
В связи с опережающими темпами социально-экономического развития, умножением численности, а также возрастающими потребностями купцов и мещан уже в первой трети XIX в. начала совершенствоваться структура выборных учреждений нескольких наиболее успешных населенных пунктов. В 1829 г. было дозволено в Казани избирать 50 депутатов для постановления общественных приговоров. Вопрос о внесении изменений в порядок городских собраний назрел к концу 1850-х гг. в Самаре.
На протяжении исследуемого периода жители многих уездных городов средневолжского края, в которых в соответствии с прописанными в узаконениях критериями в конце XVIII - начале XIX в. был сформирован полный комплект сословных учреждений, высказывали озабоченность относительно несоответствия затрат общественности на органы управления их эффективности. Сложность подбора необходимого количества кандидатов в ходе баллотировок и рост земских сборов способствовали тому, что в 1830-е гг. представители нескольких городов Казанской губернии выступили с инициативой замены дум и магистратов полифункциональными ратушами. Руководство Минюста высказалось против увеличения нагрузки на подчиненные им суды за счет передачи дел из подотчетных МВД органов, изыскивало всевозможные поводы для отказа, в том числе, - ссылалось на отсутствие гарантий финансирования со стороны горожан. Проработка вопроса о внутреннем устройстве городов Козьмодемьянск, Ядрин, Свияжск, Цивильск и Царевококшайск продолжалась до конца 50-х гг. XIX в. и в итоге оказалась безрезультатной.
В целом же, анализ источниковой базы позволил установить, что трансформация структуры сословных учреждений в рассматриваемый период была возможна в основном лишь в направлении ее усложнения. Горожане, заявившие о возможности содержать новые присудственные места, как выяснено, в вышестоящих инстанциях серьезных препятствий не встречали. В 1832 г. в Буинске Симбирской губернии вместо ратуши был открыт городовой магистрат; в 1859 г. - в Мокшане и Городищах Пензенской губернии начали действовать думы (до того времени - словесныеа суды).
Четвертая глава Сословные учреждения в провинциальном социуме состоит из двух параграфов: Взаимоотношения дворянских и городских учреждений с коронной администрацией, Органы привилегированных сословий и трансформация социальной структуры крестьянства.
Анализ разноплановых источников позволил выявить на исследуемой территории в относительно сложившемся виде две крайние формы взаимоотношений губернских правлений и дворянских сословных учреждений.а
Первый формат, с некоторой долей условности определенный как партнерский, характеризуется вынужденным учетом представителями коронной администрации при определении на значимые должности и решении текущих вопросов интересов губернского дворянского общества. Подобного рода связи на протяжении почти всей первой трети XIX в. имели место в Симбирской губернии. Более благоприятные условия для становления здесь традиций сословного самоуправления были созданы благодаря семейно-родственным связям, авторитету помещиков, их поддержке (в том числе - финансовой) социально-значимыха инициатив общественности, то есть напрямую зависели от развития на данной территории дворянского землевладения.
Либерализм, характерный начальному этапу внутренней политике Александра I, создавал в целом весьма неплохие перспективы для возрожденных губернских организаций привилегированного сословия. Уже в начале 1810-х гг. симбирские губернаторы, вмешивавшиеся в дела дворянской корпорации, начали ощущать последствия негативного к себе отношения со стороны представителей привилегированного сословия. Желая отстоять собственные позиции по ключевым вопросам, симбирское дворянство противодействовало администрации, используя все доступные средства.
Показательно то, что на протяжении почти всей первой трети XIX в. симбирскую корпорацию возглавляли два предводителя - А. Ф. Ермолов и М. П. Баратаев, за это же время гражданских губернаторов сменился целый десяток (причем, в устранении многих из них далеко не последнюю роль сыграла дворянская общественность). Предводителям, поддерживаемым большинством местных землевладельцев, за столь продолжительное время удалось сформировать традиции независимых от администрации действий благородного общества. Ощутившие силу собственного конформизма симбирцы не позволяли губернскому начальству определять дворян по собственному усмотрению даже на самые незначительные должности.
В Казанской губернии дворяне также были настроены решительно в отношении защиты сословных прав и привилегий. С самого начала XIX в. успех деятельности местной администрации во многом зависел от отношений, сложившихся у чиновников с потомственным дворянством: неприятие нового начальника могло обернуться для последнего многочисленными доносами и обращениями в высшие инстанции. Сенатская проверка жалобы на казанского губернатора Кацарева в 1804 г. подтвердила факты получения им взяток за назначение на должности судей и исправников. В результате обращения в Сенат предводителя дворянства Г. Н. Киселева, 5 августа 1815 г. вице-губернатору Ф. П. Гурьеву было сделано строе замечание за нанесение губернскому предводителю неудовольствия по выборам; позже Гурьев обвиняется одним из местных помещиков в вымогательстве и увольняется со службы. Список начальников Казанской губернии, лишившихся должностей из-за отсутствия консенсуса с дворянским обществом в дальнейшем пополняют И. А. Толстой и П. А. Нилов.
Однако, несмотря на ряд убедительных побед казанских дворян в борьбе с неугодными представителями коронной администрации, в полной мере реализоваться им в сословных учреждениях так и не удалось. В первые десятилетия XIX в. потенциала казанцев хватило лишь на протест, но не на созидательную деятельность. Обладавшие лидерскими качествами дворяне могли проявить себя в полной мере на общественной работе лишь в губерниях с развитым крупным помещичьим землевладением и высоким процентом крепостного населения. На наш взгляд, формирование устойчивых традиций сословного самоуправления в Казанской губернии не произошло вследствие отсутствия основного необходимого условия успешной деятельности любой общественной организации - финансовой независимости.
Вторая крайность в отношениях дворянства и местной власти - подчинение сословных учреждений воле губернского начальства. В Пензенской губернии коронная администрация начала вмешиваться в ход дворянской баллотировки, судя по некоторым мемуарам, еще в конце XVIII в., когда губернаторы назначали по своему усмотрению на выборные должности. В рассматриваемый период распоряжение руководством губернии дворянскими должностями стало уже делом обыденным. В Пензе с уважением и почтительностью дворяне относились к членам губернского правления и, конечно же, в первую очередь - к губернатору.
Гражданскому губернатору А. А. Панчулидзеву, руководившему вверенной ему императором территорией больше четверти века (1831-1859 гг.) удалось в полной мере воспользоваться отдельными характерными чертами менталитета местного дворянства. Опытный политик, служивший до этого саратовским губернским предводителем, умело использовал для усиления собственной власти в среде пензенского дворянства метод кнута и пряника: часть собственных денег тратил на проведение увеселительных мероприятий; посредством интриг и доносов устранял нежелательных оппонентов; с мелкопоместными дворянами особо не церемонился, добиваясь от них неукоснительного исполнения всех своих распоряжений.
Влияние администрации на формально независимые дворянские собрания при Панчулидзеве достигло наивысших пределов. Не обладавшие протекцией влиятельных лиц дворяне в это время могли искать защиты лишь в вышестоящих инстанциях, минуя губернские учреждения. Показателем того, что власти удалось достичь консенсуса в отношениях с местными представителями благородного сословия, на наш взгляд, является исполнение обязанностей губернского предводителя несколько сроков подряд (с 1831 по 1847 гг.) надворным советником Ф. И. Никифоровым.
В контролируемых коронной администрацией губерниях, где выборная служба являлась лишь обременительной повинностью, но не позволяла лицам дворянского происхождения отстаивать собственные интересы, к рассматриваемому периоду руководство уже сталкивалось с проблемой отсутствия у потомственных дворян желания занимать по закону закрепленные за благородными собраниями места. Демотивирующее воздействие на дворян оказывало то, что на выборных местах нельзя было приобретать чины, как на должностях в государственных структурах.
В 1830 - 50-еа гг. в связи с усилением вертикали власти и новыми законодательными установками с одной стороны, автономия дворянских сословных учреждений становиться еще более условной, с другой - отмечается уменьшение количества нарушений представителями министерств и ведомств прав общественных объединений. После публикации манифеста О порядке дворянских собраний, выборов и службы по оным в 1831 г. с губернатором согласовывался уже весь список уездных предводителей, а губернского из двух предложенных кандидатур выбирал сам император (до того по закону лишь губернский предводитель утверждался начальником губернии). Отклонений предложенных дворянскими съездами кандидатур, аналогичных не одобрению казанским губернатором в 1815 г. половины избранных, в период правления Николая I нами не обнаружено. Наиболее пристальное внимание на персональный состав руководства дворянских обществ царское правительство обратило накануне Великих реформ.
По закону городские сословные учреждения были подотчетны и поднадзорны государственным структурам: наблюдение за благоустройством городского управления вверялось в обязанность начальника губернии, жалобы на деятельность органов городского управления были призваны рассматривать губернские правления, финансовая документация учреждений должна была проверяться казенными палатами. Зависимость городских учреждений от губернского начальства усиливалась тем, что решение о принятии или увольнении на службу канцелярских служителей городские власти были призваны согласовывать с правлениями.
Однако, анализ делопроизводства дум и ратуш свидетельствует о том, что контролирующие органы редко когда имели представление о реальном положении дел на местах. В ходе сенатских ревизий средневолжских городов были выявлены многочисленные нарушения порядка делопроизводства, условий сдачи оброчных статей в аренду, исполнения повинностей и проч. В связи с неопределенностью компетенций дум и управ благочиния, также наблюдавших за порядком в населенных пунктах, но напрямую подчинявшихся губернским правлениям, к середине XIX в. в небольших городах городничие постепенно присваивают право отдавать распоряжения выборным.
Во втором параграфе четвертой главы анализируется влияние, оказываемое городскими и дворянскими сословными учреждениями на социальное развитие крестьянства.
Еще в начале XIX в. круговая порука была признана наиболее действенным способом сбора недоимок и исполнения повинностей крестьянами, переселявшимися в города. Желавшая причислиться в мещанское общество семья должна была получить два приговора: увольнительный - от сельских обществ, приемный - от городских учреждений. Как показало проведенное нами исследование, жители крупных населенных пунктов иногда отказывали крестьянам в приеме, используя при этом какой-либо формальный повод.
Осознавая сложность согласования переселения с городскими общинами, верховная власть попыталась облегчить данную процедуру для отдельных категорий населения, уже наделенных некоторыми льготами. К примеру, с 1841 г. причислявшиеся в городские общества без согласия оных вольноотпущенники были обязаны согласовать условия их принятия со старожилами в течение 5 лет. С 1849 г. получение будущим мещанином приемного приговора от городского общества было признано необязательным в том случае, если проситель заранее внесет годовую подать; также освобождались от необходимости одобрения городскими общинами собственных действий перечислявшиеся в купечество крестьяне, равно как и переходящие в городское сословие женщины.
Показателем того, что, отслеживая каждый факт переселения, выборные действовали в первую очередь в государственных, а лишь во вторую - в собственных городских интересах, на наш взгляд служит отсутствие с их стороны должного внимания к порядку заполнения обывательских книг. В то же время, сам вступительный взнос в пользу городской казны за внесение в обывательскую книгу, как нам представляется, вряд ли игнорировался сословными функционерами, создавая тем самым дополнительные сложности для переселенцев.
Исследуя характер и направленность миграции населения российской провинции дореформенного периода следует учесть то, что в наиболее динамично развивавшихся (следовательно, привлекательных для выходцев из сел и деревень) городах ко второй четверти XIX в. на деятельность ремесленников весьма ощутимое воздействие начали оказывать цеховые организации.
Крупнейшим производственным и торговым центром Среднего Поволжья являлась Казань. Сбор средств в пользу городской и ремесленной казны со всех мастеров, занимавшихся в этом городе портным, столярным, сапожным, кузнечным и серебряным ремеслами активизировался в 1827 г. 13 декабря 1827 г. было принято решение об образовании хлебной, а 9 июня 1836 г. - печной управы. Круг лиц, с которых следовало взимать деньги в пользу городской и ремесленной казны расширялся постепенно и не без помощи городской полиции. С наибольшим трудом новые порядки внедрялись среди работавших в Казани иногородних.
Между тем, ремесленниками в крупных городах становились в основном выходцы из сельской местности. По данным на 1857 г. в Казани крестьяне доминировали как среди работников (75 %), так и среди учеников (69 %) ремесленников; немногим меньше половины (44 %) крестьян было среди хозяев мастерских.
В населенных пунктах, именуемых городами, а фактически мало чем отличавшихся от крупных сел, ратуши и думы вмешивались в процесс пополнения их жителей в гораздо меньшей степени.
Придание многим поселениям Среднего Поволжья в конце XVIII - начале XIX в. статуса уездного города не повлияло на характер их экономики: основная масса записанных в мещане жителей продолжала заниматься земледелием, ремесла сохраняли подсобный характер. Новоявленные города, не ставшие в одночасье местом средоточия торговцев и промышленников, а выполнявшие в основном административные функции были мало привлекательны для крестьян, так как рынок сельскохозяйственной продукции здесь еще не сложился, а возможности для традиционных занятий уже сокращались. Более того, сами старожилы этих мест проявляли заинтересованность в увеличении численности их населения, так как рост общины облегчал выполнение повинностей (дорожной, постойной, рекрутской и проч.).а
В результате правовых ограничений торговая и производственная функции большинства малых городов средневолжского края серьезно пострадали: доля обладавшего преимуществами в торгово-промышленной деятельности гильдейского купечества (на деле являвшихся весьма условными) к середине XIX столетия по сравнению с его началом даже сократилась.
Развитие товарно-денежных отношений в условиях сохранения сословного строя способствовало изменению структуры занятости населения, формированию новых моделей производственно-отраслевой организации хозяйства. В дореформенный период часть сельских жителей отошла от земледельческих занятий и начала торговать. Увеличив капитал, торгующие крестьяне со временем распространяли свою деятельность не только на сельские базары и ярмарки, но и на городской рынок. Большинство из них, накопив необходимые средства, тем не менее, не переходили в городские сословия (в том числе, из-за требований, предъявляемых городским самоуправлением).
Органы привилегированного сословия в региональной социально-политической системе изначально были призваны играть весьма существенную роль. Выборные представлялись законодателям лучшими посредниками между властью и благородным обществом при решении самого острого и, в то же самое время, весьма деликатного вопроса - отношений дворян со своими крепостными. Практика регионального управления первой четверти XIX в. позволила руководству страны удостовериться в том, что вмешательство представителей коронной администрации в повседневную жизнь поместий далеко не всегда способствовало воцарению в провинции спокойствия и порядка.
Николаем I уже на первом этапе его правления в качестве эффективного средства воздействия на провинциальный социум использовались формальные структуры самого привилегированного сословия. Наблюдение за обращением помещиков со своими крестьянами было отнесено к обязанностям предводителей дворянства Высочайшими рескриптами на имя Министра Внутренних дел от 19 июня 1826 г. и от 6 сентября 1826 г. Имеющиеся в нашем распоряжении материалы свидетельствуют о том, что предводители чаще всего не испытывали желания вмешиваться во внутренние дела дворянских вотчин, докладывать начальству о положении крепостных и происшествиях в помещичьих имениях, т. к. во-первых, это противоречило дворянской морали, во-вторых, могло вызвать недовольство благородного общества и, как следствие, спровоцировать доносы на самих выборных чиновников.
Рост крестьянских выступлений подвигнул царское правительство в начале 1840-х гг. скорректировать применяемые меры. Персональная ответственность лидеров поместного дворянства за проступки членов благородного общества усиливалась, в то же самое время их роль в урегулировании конфликтов в дореформенной деревне явно сокращалась: следствия вместе с губернскими предводителями поручалось вести жандармским офицерам; за правильностью применения помещиками домашних средств исправления были призваны наблюдать вместе с предводителями полицейские чиновники.
По большому счету, провальным оказался также опыт привлечения сословных функционеров к решению других насущных проблем дореформенной деревни. Задумав поддержать продовольствием сельское население в неурожайные годы, правительство неоднократно обращалось за помощью к предводителям, знавшим нужды крепостных и имевшим определенное влияние на помещиков. В 1812 г.а предводителям было поручено заниматься закупкой хлеба для крестьян. Однако, как только возникла нужда в запасных магазинах, оказалось, что они почти повсеместно пусты. Полномочий общественников было явно недостаточно для самостоятельного решения ими каких-либо серьезных задач. В 1818 г. предводителям было поручено лишь наблюдать за исполнением помещиками своих обязанностей.
В заключении подводятся итоги диссертационного исследования.
Исходя из того, что именно в первой трети XIX в. представителями коронной администрации и населением средневолжского региона решались вопросы организационно-правового обеспечения деятельности дворянских и городских выборных органов, создавалась их материальная база, мы полагаем возможным определение этого времени в качестве периода становления (de facto, в отличие от de jure - 1785-1796 гг.) сословного самоуправления на исследуемой территории.
На наш взгляд, именно тогда освобожденные от обязательной службы и проживавшие в своих поместьях дворяне впервые столкнулись с необходимостью осознания местных нужд, касавшихся не только благородных обществ, но и всех жителей своей губернии. Дворянские учреждения стали важным фактором стабилизации социально-политической ситуации в российской провинции начала XIX столетия: сдерживали произвол губернских властей и чиновников по отношению к проживавшим в провинции дворянам; занимались опекой малолетних представителей привилегированного сословия и вдов дворянского происхождения, поддерживали мелкопоместных и беспоместных дворян; принимали участие в наведении порядка в крепостной деревне.
Отсутствие у центральной власти возможности привести городские сословные структуры в соответствие с действующим законодательством привносило в развитие локальных сообществ определенный элемент самоорганизации, позволяло при формировании органов управления каждым конкретным населенным пунктом учесть местные условия. Практика судебных прецедентов позволила в первые десятилетия XIX в. создавать относительно приемлемые для каждого конкретного населенного пункта органы власти и механизмы управления.
Опыт сословного самоуправления был использован в дальнейшем - неслучайно, бывшие предводители дворянства, городские головы и гласные заняли ведущие позиции во вновь созданных в результате Великих реформ управленческих и судебных структурах.
Во второй трети XIX века усиление вертикали власти оказало существенное воздействие на сословные учреждения, проявлявшееся, во-первых, в постепенном внедрении более четких норм и правил, регламентирующих их деятельность, во-вторых, в сокращении их полномочий. Расширение административно-полицейских и податных функций выборных органов, усиление над ними контроля свидетельствует о постепенной трансформации относительно автономных сословных учреждений в своеобразный придаток государственных структур.
Основные положения диссертационного исследования
отражены в следующих публикациях автора:
Монографии
1. Першин С. В. Сословные учреждения в России в первой половине XIX века (по материалам дворянских и городских обществ средневолжских губерний) / С. В. Першин ; Изд. центр Историко-социологического ин-та Мордов. ун-та. - Саранск, 2010. - 248 с. (13,25 п. л.).аа
2.а Першин С. В. Социум российской провинции в первой половине XIX века: Региональные аспекты трансформации структуры (по материалам мордовского края) / С. В. Першин ; Изд-во Мордов. ун-та. - Саранск, 2007. - 100 с. (6,25 п. л.).
3. Першин С. В. Край Ельниковский: Исторические очерки / Н. М. Арсентьев, Е. В. Никишова, С. В. Першин, В. М. Арсентьев [и др.]. - Саранск, 1998. - 464 с. (27,71 / 3,5 п.л.).
4. Першин С. В. История Мордовии: От эпохи великих реформ до великой российской революции / В. М. Арсентьев, Н. М. Арсентьев, С. Б. Бахмустов [и др.].; под ред. Н. М. Арсентьева, В. А. Юрченкова ; Изд-во Мордов. ун-та. - Саранск, 2005. - 412 с. (26,52 / 0,5 п.л.).
Публикации в периодических научных изданиях,
рекомендуемых ВАК
5. Першин С. В. Избирательные права дворян и выборы в сословные учреждения в первой половине XIX века (по материалам Среднего Поволжья) / С. В. Першин // Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. - 2008. - № 3 (22). - С. 139 - 143 (0,43 п. л.).
6.аа Першин С. В. На выборы смотрел как на дело семейноеЕ: реализация избирательных прав дворянства в первой половине XIX в. (по материалам Среднего Поволжья) / С. В. Першин // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия История России. - 2008. - № 3. - С. 17 - 23 (0,54 п. л.).а
7.а Першин С. В. Надзор предводителей дворянства за помещичьими имениями во второй четверти XIX века / С. В. Першин // Вестник Поморского государственного университета. Серия Гуманитарные и социальные науки. - 2009. - № 9. - С. 74 - 77 (0,4 п.л.).а
8. Першин С. В. Специфика социального воспроизводства служащих местных государственных учреждений в первой половине XIX в. (по материалам Ардатовского уезда Симбирской губернии и Краснослободского уезда Пензенской губернии) / С. В. Першин // Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. - 2007. - № 18 (4). - С. 152 - 155 (0,37 п. л.)
9. Першин С. В.а Влияние миграции на социально-демографическое развитие регионаа / Н. Н. Логинова, С. В. Першин // Регионология - 2006. - № 3 (56). - С. 179 - 188 (0,36 / 0,18 п.л.).
10. Першин С. В. Региональные аспекты трансформации социальной структуры крестьянства в первой половине XIX века / С. В. Першин // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2 (История). - 2007. - Вып. 4. - С. 52 - 61 (0,8 п. л.)
11. Першин С. В. Трансформация структуры государственного крестьянства в первой половине XIX века / С. В. Першин // Традиция и модернизация в развитии регионов: философия, политика, социология, история. - Саранск, 2006. - С. 142 - 156 (Прил. № 7 к журналу Регионология) (0,53 п. л.).
12. Першин С. В. Приписное крестьянство мордовского края в контексте развития казенной поташной промышленности России / Э. Д. Богатырев, С. В. Першин // Вестник Чувашского университета. - 2006. - № 6. - С. 17 - 22 (0,42 / 0,15 п. л.).
13. Першин С. В. Крестьянская семья в имперском социуме: трансформация структуры традиционной крестьянской семьи в XVIII - первой половине XIX веков (по материалам мордовского края) / Э. Д. Богатырев, С. В. Першин, Т. А. Першина // Вестник Чувашского университета. - 2006. - № 6. - С. 22 - 27 (0,32 / 0,1 п. л.).
Статьи
14. Першин С. В. К вопросу о динамике численности, социальной и этнической структуре населения Мордовии в первой половине XIX в. / С. В. Першин // Исторические и политические науки в контексте современной культурной традиции : материалы IV Сафаргалиев. науч. чтений / МГУ им. Н. П. Огарева ; - Саранск, 1999. - С. 476 - 490 (0,99 п. л.).
15. Першин С. В. Социально-демографическое развитие мордовского края в первой половине XIX в. / С. В. Першин // Общество в контексте экономической и социальной истории: Сб. науч. ст., посвящен. 90-летию со дня рождения проф. А. В. Клеянкина. Ца Саранск, 2001. - С.250 - 261 (0,88 п. л.).
16. Першин С. В. Направления и темпы миграции населения мордовского края в I половине XIX века / С. В. Першин // Человек и общество: социально-экономические аспекты развития в интерпретациях историков: сб. науч. ст. по ист. демографии, эконом. и соц. истории, посвящ. памяти профессора А. В. Клеянкина. - Саранск, 2002. - С. 150 - 157 (0,64 п. л.).
17. Першин С. В. Миграции населения мордовского края в первой половине XIX в.: анализ региональных особенностей социально-демографического развития по материалам массовых источников / С. В. Першин // Информационный бюллетень Ассоциации История и компьютер. №30. Материалы VIII конф. ассоциации История и компьютер. - М., 2002. - С. 186 - 187 (0,14 п. л.).
18. Першин С. В. Региональная специфика социального воспроизводства уездного чиновничества в первой половине XIX в. (по материалам Ардатовского уезда Симбирской губернии и Краснослободского уезда Пензенской губернии) / С. В. Першин // Проблемы развития регионального социума : материалы междунар. науч.-практ. конф., Саранск, 19 - 20 окт. 2006 г. : в 2 ч. - Саранск, 2006. - Ч. 2. - С. 449 - 451 (0,19 п. л.).
19. Першин С. В.а Стратификация и мобильность православного приходского духовенства в первой половине XIX в.: опыт микроуровнего исследования (по материалам мордовского края) / С. В. Першин // Историко-культурные аспекты развития полиэтничных регионов России : материалы X Сафаргалиев. науч. чтений. - Саранск, 2006. - С. 219 - 226 (0,55 п. л.).
20. Першин С. В. Роль миграций населения в формировании трудового потенциала региона: историко-демографическое исследование по материалам Мордовии / Н.Н. Логинова, С. В. Першин // Индустриальное наследие : материалы междунар. науч. конф., г. Гусь-Хрустальный, 26 Ц 27 июня 2006 г. - Саранск, 2006. - С. 548 - 552 (0,36 / 0,1 п. л.).
21. Першин С. В. Металлургическая промышленность России первой половины XIX в. : сб. док-тов и материалов / Н. М. Арсентьев, В. М. Арсентьев, А. М. Дубодел, А. А. Макушев, С. В. Першин, Р. С. Тарасов // Саранск, 2006. Ц 424 с. (28,3 / 0,2 п. л.).
22. Першин С. В. Анализ региональной специфики социально-демографического развития государственного крестьянства в первой половине XIX века (по материалам мордовского края) / С. В. Першин // Мир крестьянства Среднего Поволжья : итоги и стратегия исследований: материалы I Всерос. (IX межрегиональной) конф. историков-аграрников Среднего Поволжья, г. Самара, 12 - 13 мая 2006 г. / Самара, 2007. - С. 142 Ц147 (0,28 п. л.).
23. Першин С. В. Городское сословие в конце XVIII - первой половине XIX в. : воспроизводство, мобильность, структура (по материалам Мордовского края) / С. В. Першин // Модернизационные парадигмы в экономической истории России : материалы Всерос. науч. конф., г. Саранск, 20 - 21 июня 2007 г. / МГУ им. Н. П. Огарева ; [отв. ред. проф. Н. М. Арсентьев]. - Саранск, 2007. - С. 227 - 237 (0,56 п. л.).
24. Першин С. В. Воздействие военного фактора на социально-демографическое развитие региона в первой половине XIX в. / С. В. Першин // Социально-демографические проблемы Поволжья в этническом измерении: материалы Всерос. науч. конф., г. Саранск, 22 - 23 мая 2007 г. - Саранск, 2007. - С. 80 - 95 (0,5 п. л.).
25. Першин С. В. Проблемы и перспективы развития населения г. Саранск / Н. Н. Логинова, С. В. Першин // Саранск: идеалы и повседневность городской культуры : Материалы IV Воронинских научных чтений. - Саранск, 2007. - С. 305 - 310 (0,53 / 0,1 п. л.).
26. Першин С. В. Реализация избирательных прав дворянством в первой половине XIX века / С. В. Першин // Глобализация и этнокультурное развитие регионов России : Материалы Всерос. науч. конф. - Саранск, 2008. - С. 211 - 217 (0,52 п. л.).
27. Першин С. В. Доказательство дворянства потомством служилого населения Среднего Поволжья в первой половине XIX в. (к вопросу о характере внутренней политики российского самодержавия) / С. В. Першин // Приволжский федеральный округ: социально-экономические векторы развития : Материалы Всерос. науч. конф. - Саранск, 2008. - С. 255 - 260 (0,47 п. л.).
28. Першин С. В. Указ Правительствующего Сената от 20 апреля 1834 г. и ревизия деятельности дворянских депутатских собраний (по материалам Пензенской и Казанской губернии) / С. В. Першин // Приволжский федеральный округ: социально-экономические векторы развития : материалы Всерос. науч. конф. / Изд. центр Историко-социологического ин-та Мордов. ун-та. - Саранск, 2008. - С. 129 - 140 (0,92 п. л.).
29. Першин С. В. аЗаконодательные ограничения торгово-промышленной деятельности и социально-демографическое развитие городского сословия в XIX веке (по материалам мордовского края) / С. В. Першин // Жизненная история провинциального предпринимателя: материалы Всерос. науч. конф. / Изд. центр Историко-социологического ин-та Мордов. ун-та. - Саранск, 2008. С. 84 - 89 (0,47 п. л.).
30 Першин С. В. аИсследование социальной структуры первой половины XIX века в отечественной историографииа / С. В. Першин // XXXVI Огаревские чтения : Материалы науч. конф. : в 3 ч. Ч. 1. Гуманитарные науки / сост. О. И. Скотников ; отв. за вып. В. Д. Черкасов. - Саранск, 2008. - С. 8 - 11 (0,19 п. л.).
31. Першин С. В. Социальная структура и социальная мобильность / О. И. Марискин, С. В. Першин // История и культура мордовского края / Изд. центр Историко-социологического ин-та Мордов. ун-та ; [под ред. проф. Н. М. Арсентьева]. - Саранск, 2008. - С. 220 - 239 (1,35 / 0,2 п. л.).
32. Першин С. В. аК вопросу о надзорной функции дворянских сословных учреждений в первой половине XIX века (по материалам Пензенской и Симбирской губерний) / С. В. Першин // Власть и крестьянский социум Среднего Поволжья в исторической ретроспективе : межвузовский сб. науч. ст. / редкол. : Т. Д. Надькин (отв. ред.), Е. Н. Бикейкин, Э. Д. Богатырев [и др.]; Мордов. гос. пед. ин-т. - Саранск, 2009. - С. 40 - 49 (0,64 п. л.).
33. Першин С. В. Опека над помещичьими имениями в первой половине XIX века (по материалам Пензенской губернии) / С. В. Першин // Проблемы изучения взаимосвязей города и деревни Среднего Поволжья : материалы II Всерос. (X межрегиональной) конф. историков-аграрников Среднего Поволжья / Мар. гос. ун-т ; [отв. ред. А. Г. Иванов]. - Йошкар-Ола, 2009. С. 125 - 130 (0,38 п. л.).
34. Першин С. В. Изменения причин назначения опеки над имуществом дворян в первой половине XIX века (по материалам Пензенской губернии) / С. В. Першин // XXXVII Огаревские чтения : Материалы науч. конф. : в 3 ч. Ч. 1. : Гуманитарные науки / сост. О. И. Скотников ; отв. за вып. В. Д. Черкасов. - Саранск, 2009. - С. 6 - 8 (0,15 п. л.).
35. Першин С. В. Сословные учреждения в России в первой половине XIX века: состояние и перспективы исследования / С. В. Першин // Экономические реформы в России: история, современная практика, перспективы : материалы Всерос. науч. конф., г. Саранск, 20 - 21 ноября 2009 г. / МГУ им. Н. П. Огарева ; [отв. ред. проф. Н. М. Арсентьев]. - Саранск, 2009. - С. 399 - 406 (0,49 п. л.).
Всего по теме диссертации опубликовано более 30 работ общим объемом 36,56 п. л.а
См.: Долгоруков И. М. Повесть о рождении моем, происхождении и всей жизни, писанная мной самим и начатая в Москве 1788-го года в августе месяце, на 25-ом году от рождения моего. В книгу сию включены будут все достопамятные происшествия, случившиеся уже со мною до сего года и впредь имеющиеся случиться. Здесь же впишутся копии с примечательнейших бумаг, кои будут иметь личную со мной связь и к собственной истории моей уважительное отношение : в 2 т. - СПб., 2004. - Т. 1; Вигель Ф. Ф. Записки : в 2 кн. - аМ., 2003. - Кн. 1; убяновский Ф. П. Воспоминания. - М., 1872; Дмитриев М. А. Главы из воспоминаний моей жизни. - М., 1998; Жиркевич И. С. Записки // Русская старина. - 1878. - Т. XXIV. - С. 33Ц54; Селиванов И. В. Записки дворянина-помещика, бывшего в должности преподавателя, судии и председателя палаты // Русская старина. - 1880. - № 6. - С. 289Ц316; № 7. - С. 477Ц484; Стогов Э. И. Записки, рассказы и воспоминания // Русская старина. - 1878. - Декабрь. - С. 631Ц704; Инсарский В. А. Половодье. Картины провинциальной жизни. - СПб., 1875; Ходнев В. Записки пензяка // Сура. - 1997. - № 1. - С. 169Ц190; Юматов П. И. Воспоминания ветерана 1813 - 1814 годов // Земство. - 1996. - № 1. - С. 78Ц134; Быстренин В. П. Уходящее (силуэты) // Голос минувшего. - 1922. - № 1. - С. 31Ц50; № 2. - С. 91Ц107; 1923. - № 1. - С. 175Ц200; Мешков И. И. Записки Ивана Ивановича Мешкова // Русский архив. - 1905. - Кн. 2. - № 6. - С. 177Ц243 и др.
См.: Сенявский А. С. Социальные трансформации в России в контексте цивилизационной специфики (XX в.) / А. С. Сенявский // Социальные трансформации в российской истории : докл. междунар. науч. конф., 2 - 3 июля 2004 г. - Екатеринбург - Москва, 2004. С. 95 - 96.
См.: Градовский А. Д. Начала русского государственного права. Органы местнаго управления // Градовский А. Д. Собр. соч. - СПб., 1908. - Т. IX. - Ч. III. - С. 399. а
См.: Гуляев П. Н. Об опеках, учреждаемых на основании узаконений над имениями дворян и градских жителей по случаю малолетства и вдовства Е жестоким поступкам господ над крестьянами своими и по лишению дворянства и разжалованию в рядовые. - СПб., 1831; Его же. О контроле, или ревизии счетов. О суммах: принадлежащих казне, присутственным местам, приказам общественнаго призрения, училищным заведениям, также о городских доходах, земских повинностях и сельских сборах по казенным волостям. - М., 1827; Его же. О выборах дворянских и купеческих в должности по существующим законам и обрядам назначенных. - СПб., 1831.
См.: Кавелин К. Д. Краткий взгляд на русскую историю : в 4 т. - СПб., 1897. - Т. 1; Соловьев С. М. История России с древнейших времен // Соловьев С. М. Собр. соч. - М., 1988. - Кн. 17; Чичерин Б. Н. Опыты по истории русского права. - М., 1858; Ключевский В. О. История сословий в России. - М., 1913 и др.
См.: Андреевский И. Е. Полицейское право : в 2 т. - СПб., 1874. - Т. 1; Дитятин И. И. Городское самоуправление в России. Городское самоуправление до 1870 года. - Ярославль, 1877; Градовский А. Д. Указ. соч.; Сергеевич В. И. Лекции по истории русского права. - СПб., 1890; Ивановский В. В. Учебник административного права - Казань, 1907. Грибовский В. М. Государственное устройство и управление Российской империи (из лекций по русскому государственному и административному праву). - Одесса, 1912 и др.
См.: Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. - СПб., 1870; Яблочков М. История дворянского сословия в России. - СПб., 1876; Кашкаров П. А. О дворянском сословии в России. - СПб., 1885; Евреинов Г. А. Прошлое и настоящее значение русского дворянства. - СПб., 1898; Гернет А. О. Законодательство о приобретении дворянского достоинства Российской империи. - СПб., 1898; Семенов Н. П. Наше дворянство. - СПб., 1898; Порай-Кошиц И. История русского дворянства. - СПб., 1900; Снежков В. Н. Правительство и дворянство. - СПб., 1906.
См.: Варадинов Н. В. Гильдии - СПб., 1861; Мулов П. Историческое обозрение правительственных мер по устройству городского общественного управления. - СПб., 1864; Семенов Д. Д. Городское самоуправление. Очерки и опыты. - СПб., 1901.
См.: охвицкий А. В. Губерния, ее земские и правительственные учреждения. - СПб., 1864; Адриянов С.А. Министерство Внутренних Дел: исторический очерк 1802 - 1902 гг. - СПб., 1902; Сердонин С. М. Исторический обзор деятельности комитета министров. - СПб., 1902. - Т. IЦII; Блинов И. Губернаторы: историко-юридический очерк, 2008; Его же. Отношение Сената к местным учреждениям в XIX в. - СПб., 1911.
См.: Поливанов В. Н. Материалы к истории Симбирского дворянства 1781 - 1909. - Симбирск, 1909; Чемодуров А. А. Краткая записка о деятельности самарского дворянства за пятидесятилетний период существования Самарской губернии, 1851 - 1901 гг. - М. 1901. Соколовская Г. К масонской деятельности кн. Баратаева // Русская старина. 1909. - №а 2. - С. 424Ц431; № 3. - С. 631Ц649. Апухтин В. Р. Краткий очерк истории сформирования и действий Пензенскаго Дворянскаго ополчения в отечественную и освободительную войны 1812 - 1814 годов. [б. и., б. г.]; Его же. Казанское дворянское ополчение 1812Ц1813Ц1814 гг. Очерк и материалы о формировании, передвижении, военных действиях казанско-вятской народной военной силы и о пожертвованиях Казанского дворянства в Отечественную войну. - М., 1912; Его же. Симбирское дворянское ополчение. 1812 - 1814. Юбилейное издание симбирского дворянства. - М., 1912.
См.: Мартынов П. Город Симбирск за 250 лет его существования. Систематический сборник исторических сведений о г. Симбирске. - Симбирск, 1898; Его же. Селения Симбирского уезда (материалы по истории симбирского дворянства). - Симбирск, 1903; Красовский В. Э. Столетие города Сенгилея (Краткий исторический очерк). - Симбирск, 1902. Яхонтов А. К. Симбирские люди в Отечественную войну (1812 - 1912). - Симбирск, 1912. Севастьянов С. Н. Тяжба самарских казаков с купцами и мещанами города Самары из-за земель Самарской градской дачи в 1823 - 1844 гг. - Оренбург, 1897. Петерсон Г. П. Исторический очерк Керенского края. - Пенза, 2002.
См.: Кизеветтер А. А. Посадская община в России в XVIII ст. - М., 1903; Его же. Городовое положение Екатерины II 1785 г.: опыт исторического комментария. - М., 1909; Его же. Местное самоуправление в России IX - XIX вв. - Пг., 1917; Гессен В. М. Вопросы местного управления: Сборник статей. - СПб., 1904; Корф С. А. Дворянство и его сословное управление за столетие 1762 - 1855 гг. - СПб., 1906; Его же. Предводитель дворянства как орган сословного и земского самоуправления // Журнал Министерства юстиции. - 1902. - № 3. - С. 1Ц53; Григорьев В. Реформа местного управления при Екатерине II: Учреждение о губерниях 7 ноября 1775 г. - СПб., 1910.
См.: Вознесенский С. В. Разложение крепостного хозяйства и классовая борьба в России в 1800 - 1860 гг. - М., 1932; Булыгин И. А. Положение крестьян и товарное производство в России. Вторая половина ХVIII в. (по материалам Пензенской губернии). - М., 1966; Дергачев А. Ф. Крестьянское движение в Пензенской губернии накануне реформ 1861 г. - Пенза, 1958; Игнатович И. И. Крестьянское движение в России в первой четверти XIX в. - М., 1963; Клеянкин А. В. Хозяйство помещичьих и удельных крестьян Симбирской губернии в первой половине XIX века. - Саранск, 1974; Тюгаев Н. Ф. Крепостная деревня Мордовии в конце XVIII - первой половине XIX в. - Саранск, 1975 и др.
См.: Пажитнов К. А. Проблема ремесленных цехов в законодательстве русского абсолютизма. - М., 1952; Рашин А. Г. К вопросу о формировании рабочего класса в России в 30 - 50-х годах XIX в. // Исторические записки. - Т. 53. - 1955. - С. 144Ц193; Рындзюнский П. Г. Городское гражданство дореформенной России. - М., 1958.
См.: Чернуха В. Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг. XIX в. - Л., 1978; Захарова Л. Г. Самодержавие и отмена крепостного права в России. 1856 - 1861. - М., 1984.
См.:а Ковалева И. Н. Общественное движение в России в период крымской войны (1853 Ц1856 гг.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - М., 1968. Овчинников А С. Из истории общественно-политической борьбы 1840-1860 гг. (общественно-политические взгляды К. Д. Кавелина) : дис. ... канд. ист. наук. - Саратов, 1973.
См.: Предтеченский А. В. Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX века. - М.-Л., 1957.
См.: Белявский М. Т. Классы и сословия феодального общества в свете ленинского наследия // Вестник Московского университета. Сер. 9: История. - 1970. - № 2. - С. 68Ц72; Преображенский А. А. Об эволюции классово-сословного строя в России // Общество и государство феодальной России. - М., 1975; Сметанин С. И. Разложение сословий и формирование классовой структуры городского населения России в 1800 - 1861 гг. (на примере городов Урала) // Исторические записки. - М., 1978. - Т. 102. - 153Ц182.
См.: Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. - М., 1978.
См.: Ерошкин Н. П. Российское самодержавие. - М., 2006.
Миронов Б. Н. Социальная история России периода Империи (XVIII - начало XX вв.) : в 2 т. - СПб., 2000. - Т. 1. - С. 496, 521.
См.: Миронов Б. Н. Указ. соч. Ц С. 499.
См.: Хок С. Л. Крепостное право и социальный контроль в России: Петровское, село Тамбовской губернии. - М., 1993; Пайпс Р. Россия при старом режиме. - М., 1993; Хильдермайер М. Российский долгий XIX век: особый путь европейской модернизации? // AB IMPERIO. - 2002. - № 1. - С. 85Ц101; Виртшафтер Э.К. Социальные структуры: разночинцы в Российской империи. М., 2002; Фриз Грегори Л. Сословная парадигма и социальная история России // Американская русистика = Вехи последних лет. Императорский период : Антология. - Самара. - С. 121Ц162 и др.
См.: Быкова Л. А. Родословные книги Тверской губернии 1785 - 1917 гг. как источник по истории русского провинциального дворянства : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - М., 1993; Чижова В. В. Выборные от дворянства в системе местного управления Российской империи в конце XVIII - первой половине XIX вв. На материалах Тверской губернии : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Тверь, 2001; итвинова Т. Н. Организация и деятельность дворянских сословных учреждений Воронежской губернии последней четверти XVIII - первой половины XIX вв. : дис. ... канд. ист. наук. - Воронеж, 2005; Шестаков М. В. Российское провинциальное дворянство в последней четверти XVIII - первой половине XIX вв.: на материалах Тамбовской губернии : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Тамбов, 2006; Сизова О. В. Дворянство Ярославской губернии в конце XVIII - первой половине XIX веков : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ярославль, 1999; Платонова Т. В. Провинциальное дворянство в конце XVIII - первой половине XIX вв.: По материалам Саратовской губернии : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Саратов, 2002; Теряева Е. В. Служащее дворянство Орловской губернии второй половины XVIII - первой половины XIX вв. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Орел, 2009. и др.
См.: Селиверстова Н. М. Дворянство Среднего Поволжья накануне проведения великих реформ : дис. ... канд. ист. наук. - Самара, 1994; Дементьева Е.Ю. Провинциальное дворянство Среднего Поволжья первой половины XIX века : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Самара, 1999; Ее же. Взаимоотношения администрации и дворянских обществ губерний Среднего Поволжья в пушкинскую эпоху // Пушкин и культура: тезисы межд. конф., посвящен. 200-летию со дня рождения. - Самара, 1999. - С. 86-87; Мурашов Д. Ю. Провинциальное дворянство в конце 50-х - 70-х гг. XIX века (По материалам Пензенской обл.) : дис. ... канд. ист. наук. - Саратов, 2004; Двоеносова Г. А. Дворянская родословная книга Казанской губернии 1785 - 1917 гг.: реконструкция и источниковедческий анализ массового источника. - Казань, 2004.
Двоеносова Г. А. Указ. соч. аЦ С. 4.
Дементьева Е. Ю. Провинциальное дворянство Среднего Поволжья Е - С. 4.
См.: Мурашов Д. Ю. Указ. соч. - С. 52.
Селиверстова Н. М. Указ. соч. - С. 99.
Бикташаева А. Н., Гизатуллин М. Х., Ильина К. А. Неформальные практики властвования в Казанской губернии (первая половина XIX века). - Казань, 2006. - С. 3.
См.: Тюстин А. В. Пензенское дворянство: Исторический очерк. - Пенза, 2001; Его же. Пензенские губернские предводители дворянства. Биобиблиографический справочник. - Пенза, 2001. Беспалова Е. К. Баратаевка - родовое имение князя М. П. Баратаева // Усадебная культура Поволжья конца XVIII - начала XX века: Материалы II Поливановских чтений 24 - 25 апреля 2002 года. - Ульяновск, 2003. С. 37Ц45; Кругликов А. А. Внутренняя политика самодержавия во второй половине 50-х - начале 90-х гг. XIX в. и Симбирское дворянство. Его роль и влияние // Краеведческие записки. - Вып. VIII. - Ульяновск, 1989. - С. 20Ц32; Горбунов К. Е., Сивопляс И. Э., Шабалкин А. Ю. Симбирские гражданские губернаторы: Материалы к историко-биографическим очеркам. - Ульяновск, 2003; Иванов М. Ю. Симбирское ополчение в Отечественной войне 1812 г. и заграничном походе 1813 - 1814 гг.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Самара, 2002; Еникеев С. Очерк истории татарского дворянства. - Уфа, 1999 и др.
См.: Свердлова Л. М. На перекрестке торговых путей. - Казань, 1991. C. 34Ц36; Андреева Н. Б. Выборное самоуправление в городах Казанской губернии в 1781 - 1860 гг. // Актуальные проблемы вузовской науки и промышленного производства. - М., 2004. - С. 312Ц317; Алексушин Г. В. Во главе Самары. - Самара, 1999; Шерстнева Г. С., Михеева А. В. Городской голова Федор Семенович Плотников (16.04.1798Ц25.09.1857 гг.) // Самарский земский сборник. - 2007. № 2 (16). - С. 32-39 и др.
Кузьмин А. А. Городское самоуправление Самары 1851 - 1892 гг. : дис. Е канд. ист. наук. - М., 2003. - С. 27.
См.: Артамонова Л. М. Городское самоуправление уездной Самары в первой половине 19 в. / Л. М. Артамонова // Самарский земский сборник : сб. науч. ст. - Самара, 1995. - С. 8.
Смирнов Ю. Н. Участие жителей края в формировании и деятельности местных органов власти и самоуправления в XVIII - первой половине XIX вв. // Самарский земский сборник. - 2007. - № 1 (15). - С. 72 - 73.
См.: Второй отчет Симбирского губернского предводителя дворянства, о действиях по Симбирскому Дворянскому Депутатскому Собранию и о состоянии Дворянских сумм. С 1 апреля 1836 по 1 апреля 1837 года. - [Б. и.], [Б. г.]; Отчет Симбирского губернского предводителя дворянства. О действиях депутатскаго собрания, канцелярии губернскаго предводителя и посреднической комиссии и о состоянии дворянских сумм. 1861 год / Сост.: Ермолов. - [Б. и.], [Б. г.];
См.: Статистическое изображение городов и посадов Российской Империи по 1825 год, составленное из официальных сведений под руководством Директора Департамента Полиции Исполнительной Тайного Советника Штера.а - СПб., 1829;а Материалы для статистики Российской Империи, издаваемые с Высочайшаго соизволения, при Статистическом отделении Совета Министерства Внутренних дел. - СПб.,а 1839. - Т. 1; - 1841. Т. 2; Статистические таблицы о состоянии городов Российской Империи, составленныя в Статистическом отделении Совета Министерства Внутренних Дел. - СПб., 1840; Статистические таблицы о состоянии городов Российской Империи, великаго княжества Финляндскаго и царства Польскаго, составленныя в Статистическом Отделении Совета Министерства Внутренних Дел. - СПб., 1842; Статистические таблицы, составленные в Статистическом отделении Министерства внутренних дел, из сведений за 1849 год. - СПб., [Б. г.]; Статистические таблицы о состоянии городов Российской Империи, составленныя в Статистическом отделении Совета Министерства Внутренних Дел. - СПб., 1852.
См., напр.: История Татарии в материалах и документах. - М., 1937.
См.: Достойны памяти потомков (Городские головы Казани 1767 - 1917 гг.). Сборник документов и материалов / Сост. А. М. Димитриева, Р. Р. Исмагилов, Н. Д. Нерозникова, Н. А. Шарангина. - Казань, 2002.
См.: История Казани в документах и материалах. XIX век: Промышленность, торговля, финансы / Под ред. И. К. Загидуллина. - Казань, 2005. - С. 27 - 30.
См.: Министерство финансов Республики Мордовия: история и современность / Сост.: Е. М. Голубчик, Г. И. Григорьева, Ю. Ф. Юшкин. - Саранск, 2002.
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по истории