Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по социологии

Дисфункции процессов социализации и социального контроля в условиях экспансии массовой потребительской культуры

Автореферат докторской диссертации по социологии

 

На правах рукописи

 

 

 

Хагуров Темыр Айтечевич

 

 

Дисфункции процессов социализации и социального контроля в

условиях экспансии массовой потребительской культуры

(проблемы девиантологического анализа)

Специальность 22.00.04. - социальная структура, социальные институты и процессы

Автореферат диссертация

на соискание ученой степени доктора социологических наук

Научный консультант:

доктор философских наук,

профессор З.Т. Голенкова

 

 

 

 

 

Москва 2007

Работа выполнена в Институте социологии РАН

Научный консультант:

Доктор философских наук, профессор Голенкова Зинаида Тихоновна

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор,

Култыгин Владимир Павлович

доктор философских наук, профессор,

Романенко Михаил Васильевич

доктор социологических наук

Козырева Полина Михайловна

Ведущая организация: Всероссийский научно-исследовательский институт МВД РФ

Защита состоитсяаа л23 мая 2007 г. в 13 час. на заседании Диссертационного совета Д.002.011.02 по присуждению ученой степени доктора социологических наук при Институте социологии РАН по Аресу: 117 218 Москва, ул. Кржижановского, 24/35, корп. 5.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института социологии РАН

Автореферат разослан л__ __________ 2007 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета,

Кандидат философских наукаа Е.Ю.Рождественская

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Среди комплекса вызовов и проблем, сопровождающих развитие современного общества, видное место занимает проблема глобального распространение массовой культуры американского образца, ключевыми ценностями которой выступают развлечение, гедонизм и потребление . Глобальная массовая культура несет с собой постоянно расширяющуюся семиотизацию потребления. Потребитель от потребления вещей переходит к потреблению знаков - престижа, успеха и т.п. . Семиотическую сферу культуры заполняют темы трат, удовольствия и расточительности, императивно направляющие превращение потребительских практик в образ жизни.

Вместе с тем, отчетливо проявляется моральный кризис техобществ, где потребительские ценности массовой культуры получают распространение. Симптомы этого кризиса многочисленны. Одно из проявлений -а неуклонный рост преступности, в том числе, - увеличение доли несовершеннолетних преступников . В числе других симптомов можно отметить рост числа самоубийств, распространение идеологии сексуальной вседозволенности и рост потребления наркотиков и алкоголя . Что характерно, лидерами этих процессов выступают наиболее богатые потребительские общества Америки и Европы. Аналогичные процессы затрагивают и российское общество.

Актуальность темы исследования. Одна из главных причин роста масштабов девиаций в современных обществах с развитой потребительской экономикой заключается в том, что идеалы и ценности, транслируемые культурой, утрачивают нравственное измерение и все более консьюмеризируются (от англ. consumer - потребитель). Культурные продуктыа - фильмы, книги, музыка Цстановятся товаром, функционирующим по законам рынка. Массовое искусство, стремясь привлечь пресыщенногоа потребителя, все чаще идет по пути отказа от нормативных ограничений, романтизации девиантных моделей поведения, предлагая ему новые, щекочущие раздражители.

В результате, распространение массовой потребительской культуры сопровождается масштабной релятивизацией морально-нравственных устоев. Современное общество ишается критериев нормальности, распространение получает терпимость ко всякого рода отклонениям.а Более того, само определение отклонений становится проблематичным.

Указанные тенденции обусловливают устойчивые дисфункции процессов и механизмов социализации и социального контроля. Успешность их деятельности неразрывно связана с выполнением нормирующих функций.а Это касается в равной степени и социализации, как процесса воспитания, формирования определенной нормы, образца (поведения, сознания), так и социального контроля, как процесса принуждения к норме, наказания за отклонения от нее. Целью деятельности институтов социализации и социального контроля является формирование социально-ответственной личности, стремящейся соотносить свои индивидуальные желания и потребности с социальными ограничениями.

Человек же, формируемый массовой культурой,а несет в себе новое понимание морали, права, нормы и отклонения, опирающееся на ценности индивидуализированного гедонизма. Императивом этой культуры и индивидуальным кредо ее носителей становится потакание своим желаниям, стремление к максимизации удовольствия и потребления .

Перечисленные тенденции актуализируют девиантологический подход к пониманию характераа и последствийа распространения массовой культуры, в контексте ее влияния на процессы и механизмы социализации и социального контроля, поведение и образ жизни людей во всем мире.

Вместе с тем, вряд ли можно отрицать наличие позитивных тенденций культурного развития современности, таких как создание благоприятных условий для расширенного диалога культур, формирования толерантности, рост информационных и образовательных ресурсов обществ, попадающих в орбиту информационной революции . При этом массовая культура выполняет роль общего коммуникативного поля, органично связанного с глобальными сетями массовых коммуникаций и потребительских рынков, вне которых невозможно существование современного глобального общества .

Проблемная ситуация, составляющая предмет настоящего исследования, имеет две стороны - практическую и теоретическую. Практическая сторона проблемы, заключается в том, что массовая потребительская культура, представляет собой неустранимое условие существования и развития формирующегося глобального общества. В то же время, ценности и установки, несомые этойа культурой, оказывают деструктивное влияние на процессы и механизмы социализации и социального контроля, что проявляется в увеличении количества и масштабов девиаций, сопровождающих, порождаемую массовой культурой наряду с другими факторами, релятивизацию ценностно-нормативной сферы. Теоретическая сторона проблемы связана с тем, что в рамках традиционных теорий девиантности сложно обосновать эмпирически фиксируемую девиантогенность рассматриваемых процессов, в силу изначально присущего этим теориям релятивистского подхода к пониманию феноменов нормы и отклонения.

Степень научной разработанности проблемы. Большинство вопросов, рассматриваемых в работе, достаточно давно привлекают внимание ученых. Соответственно, по данным вопросам имеется обширная библиография.

Так, общие подходы к пониманию исторической логики развития культуры были заложены в классических трудах Н.Я.Данилевского, А.Тойнби, О.Шпенглера. Их идеи получили блестящее развитие и переосмысление в работах крупнейших культурологов и философов ХХ века - П.А.Сорокина, Х. Ортега-и-Гассета, И.Хейзинги, М.Хайдеггера и др.

Вопросы содержания культуры,а рассматриваемые в ключе философии иррационализма, первоначально глубоко разрабатываются в трудах А.Шопенгауэра, Ф.Ницше, З.Фрейда, а впоследствии - в философии культуры Франкфуртской школы - в работах М.Хоркхаймера, Т.Адорно, Г.Маркузе, Э.Фромма, составивших фундаментальную базу критического анализа аксиологического содержания культуры индустриального общества.

В более радикальном ключе эти критические подходы были развиты в работах представителей постмодернистской философии: Р.Барта, Ж.Делеза, Ж.Дерриды, М.Фуко, Ж.Батайя, Ж.-Ф.Лиотара, Ж.Бодрийяра, У.Экоа и др. В их работах, во многом, определяющих методологическую логику в современных науках о культуре и обществе, получает развитие линия критического деконструктивизма и анти-аксиологизма, ведущая к релятивистскому пониманию исторических форм культуры и содержания культурных процессов современности.а К анализу данных тенденций в современном гуманитарном знании и массовом искусстве обращаются многие отечественные исследователи - Н.В. Голик П.С.Гуревич, Д.В. Затонский, Н.М. Зоркая, И.П.Ильин, Л.Г.Ионин.

Альтернативный постмодернизму подход к пониманию социальных и культурных трансформаций современного общества, опирается на, ставшие современной классикой, работы Д.Белла, Дж.Гэлбрейта, Э.Гидденса, П.Дракера, Дж.Ритцера, Э.Тоффлера, А.Этциони, Ю.Хабермаса и других авторов, которым, в целом, присущ определенный футурологический оптимизм в прогнозировании тенденций развития современного общества.

В отечественной социологии в этом направлении выделяются исследования Центра изучения постиндустриального общества под руководством В.Иноземцева.

Основные подходы к пониманию характера глобализационных процессов, определяющих специфику многих социо-культурных и социально-экономических тенденций современности, были заложены в работах У.Бека, П.Бергера, Ф.Броделя, И.Уолерстайна, С.Хантингтона, Р.Штихве и др. Среди отечественных ученых, обращающихся в своих исследованиях к анализу тенденций и последствий процесса глобализации выделяются работы О.В.Братимова, Ю.М.Горского, М.Г.Делягина, С.А. Кравченко, А.А Коваленко, С.Л. Удовика, В.Я.Яковца,а и др.

Среди работ современных отечественных и зарубежных ученых достаточно много исследований, посвященных критическому анализу формирования глобального общества потребления, акцентирующих внимание на социально-экономических и социо-культурных деформациях, сопровождающих данные процессы. Отчасти, теоретической базой этих исследований являются классические исследования генезиса буржуазного общества В.Зомбарта и Т.Веблена. Среди современных авторов этого направления выделяются работы Я.У.Астафьева, П.Бюккенена, Дж. Де Графа, М.Г.Делягина, А.Зиновьева, А.Панарина, В.В.Радаева, И.Рамоне, Дж.Стиглица, Г.А.Трофименко.

Истоки современных подходов к изучению проблем аксиологического и нормативного содержания массовой культуры, ее влияния на доминирующие образцы поведения и мышления людей в развитых индустриальных обществах прослеживаются в работах авторов XIX-XX вв. - А.Шопенгауэра, Ф.Ницше, О.Шпенглера; основоположников психологии масс Г.Тарда и Г.Лебона; итальянских основоположников теории элит В.Парето и Г.Моска. Перечисленные авторы рассматривали массовую культуру с критических позиций. Особенно резко критический подход проявился в творчестве русских философов и социологов конца XIX - начала XX вв. -а Н.А. Бердяева, Д.С.Мережковского, Н.К..Михайловского, С.Л.Франка.

Современная отечественная библиография работ, посвященных вопросам распространения массовой культуры в обществе потребления, весьма обширна. При этом подходы многих современных авторов опираются на фундаментальные работы А.Ф.Лосева, В.С.Библера, К.Ясперса и других мыслителей, чьи идеи определяют культурно-ориентированную методологию исследований в данной области. Проблемы аксиологческого содержания и функций массовой культуры рассматриваются в работах К.З.Акопяна, А.В.Захарова, Л.Г.Ионина,а С.Я. Кагарлицкой, А.В.Костиной, Л.А.Орнатской, Э.Орловой, К.Э Разлогова. Перечисленные авторы, стараясь сохранять объективность, указывают как на позитивные функции массовой культуры (рекреация, информирование), так и обращаются к анализу негативных последствий ее распространения (упрощение, примитивизация культурного содержания).а

Ряд современных авторов с резко критических позиций рассматривает последствия влияния средств массовой коммуникации на характер и содержание культурных процессов. В этом направлении, в первую очередь, выделяются работы В.Ю. Борева, Ю.С. Борцова, С.Кара-Мурзы, А.В. Коваленко, В.С Поликарпова, Е.В. Поликарповой, А. Тарасова, и др.

Очень широк круг работ современных российских авторов, рассматривающих тенденции трансформации ценностно-смысловой сферы культуры, взаимосвязи трансформаций культуры и изменения характера деятельности различных социальных институтов, отражения общемировых культурно-антропологических тенденций в современной российской культуре. Среди этого круга работ выделяются исследования А.А. Гаврилова, И.Г. Дубова, Г.Е.Зборовского, Н.Н.Козловой, Н.Б.Кириловой, Е.Ш Курбангалеевой, З.А. Мальковой, О.А.Митрошенкова, Л.И.Михайловой, Г.М Мкртчана, , , Н.Е.Покровского, А.В.Рябова, А.А.Хагурова, И.Г. Хангельдиевой, Т. Чередниченко, И.О.Шевченко, Е.А.Шуклиной.

Важное значение для понимания и объяснения социокультурных и культурно-антропологических тенденций современности имеет знакомство с зарубежными разработками в данных областях. Подробно ключевые идеи современного западного обществознания рассматриваются в работах З.Т.Голенковой, Ю.Н.Давыдова, Г.В. Драча, В.П.Култыгина, В.И. Курбатова.

Исследования в области изучения проблем отклоняющегося поведения опираются на работы классиков начала ХХ века, продолжающих во многом определять методологические подходы современных исследователей. Это труды Р.Акерса, Г.Беккера, P.Берджеса, И.Гоффмана, Э.Дюркгейма, Р.Клауорда, А.Коэна, Ч.Ломброзо, Р.Мертона,а Л.Оулина, Э.Сатерленда, Т.Селлина, Ф. Танненбаума, У.Томаса, и др.

В психологии девиантного поведения аналогичную теоретическую базу составляют работы А.Маслоу, К.Лоренца, К.Роджерса,а З.Фрейда, В.Франкла, Э.Фромма, К.Хорни,. К.Г.Юнга и дра

Современные тенденции в зарубежном криминологическом и девиантологическом дискурсе во многом, определяются доминированием постмодернистских идей и подходов - работы Р.Агнью, С.Генри, М.Ланье, Д.Миловановича, Э.Янг и др.

Среди современных работ современных отечественных ученых,а обращавшихся к изучению различных аспектов нормативности и девиантности (соотношение нормы и отклонения, наиболее острые девиации современности, состояние в криминологической сфере анализа девиантного поведения и пр.) выделяются работы Л.С.Алексеевой,а Ю.Г.Волкова, Р.О.Воронина, Я.И.Гилинского, А.И. Долговой, Г.Г.Заиграева, С.А.Завражина, В.В.Колесова, Ю.Ю.Комлева, Е.В.Кошелевой, В.А.Лелекова, В.В.Лунеева, М.Е.Поздняковой, М.В.Романенко, А.К.Романова, А.Л.Салагаева, Т.В.Шипуновой и др.

Анализ диссертаций, защищаемых в последние годы по смежным темам, показывает, что круг рассматриваемых авторами проблем весьма обширен.а Много работ посвященных проблемам семьи, социализации молодежи, молодежной культуры, адаптации, например, исследования В.П.Воробьева, О.И.Волжиной, И.Ф.Дементьевой , Л.В. Карцевой, П.М.Козыревой , Р.М.Рахимомовой, А.Л.Салагаева , В.В. Солодникова. Есть работы, в которых рассматриваются вопросы информационной безопасности общества, например исследование Ю.Ю.Комлева . Крайне интересным представляется диссертационное исследование Т.В.Шипуновой .

Таким образом, вопросы, поднимаемые в настоящем исследовании, имеют давнюю историю изучения в отечественной и зарубежной научной традиции и обширную библиографию. Вместе с тем, необходимо констатировать, что наблюдается явный недостаток работ, акцентирующих внимание на процессах социальных, культурных и антропологических рисков, связанных с распространением массовой потребительской культуры, ее воздействием на институты и механизмы социализации и социального контроля, рассматривающих эти междисциплинарные по своему характеру проблемы с девиантологической точки зрения.

Объектом исследования является процессы, механизмы и агенты социализации и социального контроля и трансформации характера их деятельности в условиях глобализации и распространения массовой потребительской культуры.

Предметом исследования являются устойчивые дисфункции процессов социализации и социального контроля, обусловленные влиянием массовой потребительской культуры, последствия этих дисфункций, а так же подходы к их изучению.

Целью исследования является выявление девиантогенных последствий дисфункций процессов социализации и социального контроля в контексте влияния массовой потребительской культуры, а также определение возможностей и ограничений существующих теорий девиантного поведения.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:

1)а выявить основания девиантологического подхода к анализу трансформаций институтов социализации и социального контроля в современных условиях;

2) рассмотреть основные подходы к пониманию процессов глобализации как одного из фактора распространения массовой потребительской культуры;

3) проанализировать влияние идей постмодернизма на массовую культуру, в аспекте влияния последней на процессы и механизмы социализации и социального контроля;аа

4) рассмотреть теоретические основания анализа девиантогенных эффектов влияния массовой потребительской культуры на процессы социализации и социального контроля;аа

5) проанализировать содержание, характер и последствия влияния массовой культуры на процессы и механизмы социализации и социального контроля;

6) разработать теоретическую и эмпирическую модель человека потребляющего, как социально-антропологического результата дисфункций процессов социализации и социального контроля;

7) проанализировать перспективы и ограничения применимости методологического аппарата современных теорий девиантности к анализу последствий влияния массовой потребительской культуры на процессы социализации и социального контроля;

8) определить возможные контуры ценностно-ориентированной методологии девиантологического анализа дисфункций процессов социализации и социального контроля в условиях распространения массовой потребительской культуры.аа а

Ключевые гипотезы исследования:

1) В современных условиях диалога и смешения культур,а релятивизирующих представления о нормах и отклонениях, что сопровождается ростом социальных патологий, актуализируется девиантологический подход к анализу социальных процессов, акцентирующий внимание на основаниях нормативных границ поведения членов социума;

2) деструктивный характер воздействия массовой потребительской культуры на процессы социализации и социального контроля усиливается под влиянием идей вульгаризированного постмодернизма, транслируемых массовым искусством и литературой;

3) последствия влияния массовой потребительской культуры на процессы социализации и социального контроля, в целом, высоко девиантогенны; глобальное распространение идеалов удовольствия, потребления и комфорта, как императивов жизнедеятельности индивидов приводит к формированию и распространению в глобальном масштабе особого, девиантного антропологического типа - человека-потребителя;

4) основные подходы современной девиантологии к анализу перечисленных выше процессов обнаруживают определенную ограниченность своего гносеологического потенциала, в силу присущих им редукционизма и релятивизма, что вызывает необходимость разработки ценностно-ориентированной методологии девиантологического анализа.

Теоретической и методологической основой диссертационного исследования являются труды отечественных и зарубежных ученых, сформировавших основные подходы к пониманию характера и содержания социально-антропологических тенденций современности. Большое влияние на подходы, используемые в диссертационном исследовании оказали идеи Х.Ортеги-и-Гассета, посвященные феномену человека массы. Подходы автора к пониманию внутреннего содержания тенденций культурного развития современности во многом сложились под влиянием идей П.А.Сорокина, в частности, его анализа формы и содержания чувственной культуры. Понимание характера и направленности процессов глобализацииа культуры, в значительной степени, определялось знакомством с международными исследованиями группы П.Бергера и С.Хантингтона. Большое влияние на понимание автором последствий влияния идей постмодернистской философии, как культурно-интеллектуальной доминанты современности, оказали фундаментальные теоретико-методологические исследования И.П.Ильина и Ю.Н.Давыдова. Наконец, взгляды автора, как девиантолога, его понимание критериев личностной и социальной нормы опираются на идеи, сформулированные философией русского религиозного ренессанса (Н.А.Бердяев, Д.С.Мережковский, С.Л.Франк), а так же на исследования в области психологии нормы В.Франкла, психологии здоровья акдемика РАО Д.В.Колесова, этический рационализм А.Маккинтайра. В работе используются методы и подходы структурно-функционального, кросс-культурного и исторического анализа, общая исследовательская установка опирается на аксиологический подход к пониманию и объяснению тенденций социальных процессов и проблем генезиса и трансформаций социальных институтов.

Новизна диссертационного исследования определяется тем, что в нем:

• выявлены основания девиантологического подхода к анализу трансформаций институтов социализации и социального контроля в современных условиях;
• проанализировано влияние идей постмодернизма на массовую культуру, в аспекте влияния последней на процессы и механизмы социализации и социального контроля;а
• осуществлен теоретический и эмпирический анализ содержания, характера и последствий девиантогенного влияния массовой культуры на процессы и механизмы социализации и социального контроля;
• разработана теоретическая и эмпирическая модель человека потребляющего как социально-антропологического результата дисфункций процессов социализации и социального контроля;
• выявлены ограничения применимости методологического аппарата современных теорий девиантности к анализу последствий влияния массовой потребительской культуры на процессы социализации и социального контроля;
• определены контуры ценностно-ориентированной методологии девиантологического анализа дисфункций процессов социализации и социального контроля в условиях распространения массовой потребительской культуры.аа а

В соответствии со сказанным на защиту выносятся следующие положения:

1. Актуальность девиантологического подхода к пониманию характера и содержания трансформаций социальных процессов современности обусловлена тем, что глобальное распространение массовой потребительской культуры при помощи современных технологий массовых коммуникаций вызывает масштабную релятивизацию ценностно-нормативных регуляторов социального поведения индивидов. Это приводит к существенным деформациям процессов социализации и социального контроля, что в свою очередь ведет ка качественному и количественному росту разнообразных девиаций.

2.а Девиантогенность последствий влияния массовой потребительской культуры на процессы социализации и социального контроля во многом обусловлена влиянием вульгаризированного постмодернизма. Сложные и рафинированные интеллектуальные построения постмодернизма абсорбируются массовой культурой в упрощенном и примитивизированном варианте нигилистического гедонизма, эмансипирующего удовольствие от категорий запрета, ограничения и долга. Основными проводниками этого становятсяа массовая литература и кинематограф, отказывающиеся от воспитательной роли и сосредотачивающиеся наа обращении к бессознательному реципиента методом шокинга.а Результатом становиться устойчивая денормативность массового и индивидуального сознания.а

3. Распространение потребительских ценностей массовой культуры в условиях процессов глобализации вызывает ряд устойчивых дисфункций процессов социализации личности и социального контроля, ведущих к деформации институтов семьи, общественной морали и образования, которые утрачивают нормирующую и социализирующую функции. Одним из главных последствий воздействия массовой потребительской культуры на механизмы социализации и социального контроля становится появление особого социально-антропологического типа - человека-потребителя.

4. Теоретический и эмпирический анализ влияния консьюмеризации на важнейшие институтыа социализации и социального контроля иа связанных с этим дисфункций позволяет объяснить базовые тенденции трансформаций паттернов мышления, поведения и психики людей под действием массовой потребительской культуры и описать человека потребляющего как:а

- человека с некритичным и несамостоятельным мышлением, восприятие и осмысление окружающей действительности которогоа носит прагматизированный и утилитарный характер;

-а человека с инфантильным складом личности, как следствие - эмоционально неустойчивого, с подавленным волевым началом, с ослабленными способностями к самоограничению и самоконтролю;

- человека, мировоззрение которого носит фрагментарный характер, у которого отсутствуют стойкие убеждения неутилитарного характера;

- человека с обедненными социальными связями преимущественно обменного типа.

5. Критический анализ основных биологических, психологических и социологических теорий девиантности показывает ограниченность их гносеологических возможностей в анализе рассматриваемых феноменов в силу присущего большинству концепций устойчивого антиаксиологизма, ведущего к релятивизму и редукционизму. В результате явно улавливаемая девиантогенность массовой культуры и порождаемого ею типа человека не может быть ни обоснована, ни объяснена, поскольку обобщенного понимания нормы, восходящей к онтологии человека и общества, эти концепции не предполагают.

6.а Девиантологический анализ феноменов человека-потребителя и массовой потребительской культуры должен опираться на ценностно-ориентированную методологию, предполагающую поиск универсальных нормативных констант человеческого существования. Подобные константы можно обнаружить, анализируя такие сферы, как социально-значимые практики, ценностная сфера культуры, смысло-жизненное пространство личности, сфера психо-биологического здоровья человека.

Теоретическая значимость исследования заключается в выявлении и описании девиантогенных последствий масштабных дисфункций институтов социализации и социального контроля, вызванных глобальным распространением массовой потребительской культуры. Значительный теоретический интерес представляет разработанная автором концептуальная модель человека-потребителя, позволяющая объяснить многие трансформации паттернов поведения и мышления индивидов в свете указанных процессов. Перспективным, в теоретическом отношении, видится выявление гносеологических ограничений сложившихся теорий девиантности и разработанный автором ценностно-ориентированный подход к пониманию сущности дисфункций процессов социализации и социального контроля в условиях распространения массовой культуры.

Практическая значимость результатов исследованияа заключается в том, что на основе полученных в диссертации результатов возможна разработка профилактических технологий работы с молодежью для муниципальных и федеральных органов власти (курирующих работу с молодежью, социальную политику и образование); на основе разработанного в диссертации ценностно-ориентированного подхода к объяснению дисфункций процессов социализации и социального контроля в современных условиях возможна разработка и проведение эмпирических исследований фундаментального и прикладного характера; полученный в диссертации материал может использоваться в подготовке и издании учебников и учебных пособий; чтении спецкурсов для студентов, обучающихся по специальностям Социология,а Социальная работа, Юриспруденция, Психология, Социология девиантного поведения, Криминология, Социальная работа с несовершеннолетними, Социология образования и др.

Эмпирическая база исследования. Основу эмпирической базы исследования составили результаты двух исследовательских проектов, выполненных автором для Управления образованием г. Краснодара в 2004/2005 (N=2023) и 2005/2006 (N=1330) гг. Также использован вторичный анализ широкого круга данных эмпирических исследований отечественных и зарубежных научных коллективов.

Апробация работы. Основные положения и выводы были апробированы автором при подготовке и издании (в хронологическом порядке): авторского учебного пособия Введение в современную девиантологию (Изд-во СКН - ВШ, 2003); втором издании Введения в современную девиантологию (в соавторстве с А.В.Маркиным), получившим гриф УМО по классическому университетскому образованию (Изд-во Краснодарской академии МВД, Краснодар, 2006 г.); учебного пособия Преступность как социальный феномен: опыт комплексного анализа (в соавторстве с В.В.Шалиным, А.В. Маркиным, В.А.Яковлевым), получившим гриф УМО по классическому университетскому образованию (Изд-во Краснодарской академии МВД, Краснодар, 2006 г.); монографии Человек потребляющий: проблемы девиантологического анализа (Гриф Института социологии РАН 2006 г.).

Идеи автора изложены также в выступлениях и докладах автора на ряде крупных научных конференций (в хронологическом порядке):

- Социальная, нравственная, юридическая ответственность СМИ в реформирующемся обществе/ научно-практическая конференция (Краснодар, 2002);

- Философия в реформируемом обществе/ научно-практическая конференция (Краснодар, 2002);

- на XXIII Всероссийской конференции по экономике/ (Адлер, 2002);

- на II Всероссийском социологическом конгрессе (Москва, 2003)

- Современная культурология: предмет, методология и методика/ научно-практическая конференция (Краснодар, 2003);

- Девиантное поведение: методология и методика исследования/ международная теоретико-методологическая конференция (Москва, ИС РАН, 2004);

- на Международной научной конференции Русская философия и православие в контексте мировой культуры (Краснодар, 2004);

- на Всероссийской научной конференции Власть, право, толерантность (Краснодар, 2005);

- на IV Всероссийском философском конгрессе Философия и будущее цивилизации (Москва, 24-28 мая 2005 года);

- на III всероссийском социологическом конгрессеа (Москва, 2006).

Ряд положений диссертационного исследования нашел свое отражение в исследованиях автора для Управления образования г. Краснодара в 2005-2006 гг. и в работе в рамках деятельности краевого Совета по профилактике подростковой безнадзорности и наркомании при департаменте науки и образования Краснодарского края. Ряд результатов диссертационного исследования апробировался в ходе экспертных консультаций, разрабатываемых автором для отдела по делам несовершеннолетних Администрации Краснодарского края и Департамента образования и науки Краснодарского края, получивших практическое внедрение на уровне реализации системы воспитательной работы отрасли Образование Администрации Краснодарского края.

Структура работы. Работа состоит из введения, пяти глав, разбитых на параграфы, заключения, списка использованных источников и литературы, а так же двух приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, формулируется исследовательская проблема, определяются цель и задачи работы, формулируются тезисы, выносимые на защиту.

В Главе 1. Глобализация и постмодернизм как факторы процессов социализации и социального контроля в современном обществе (девиантологические аспекты) рассматривается влияние процессов глобализации культуры и распространения идей постмодернизма как макро-факторов, создающих предпосылки дисфункциональности процессов социализации и социального контроля в современных условиях.

В первом параграфе первой главы Основания девиантологического подхода к пониманию характера и содержания трансформаций социальных процессов современности доказывается актуальность применения методологии девиантологического анализа к пониманию характера и содержания трансформаций социальных процессов современности.

Существуют различные подходы к пониманию итогов социальной истории ХХ века и связанных с ними тенденций современности, которые, обобщая, можно свести к двум, достаточно отчетливо проявлявшим себя в гуманитарном знании, а- лоптимистический и пессимистический. Истоки их можно видеть в позитивизме, с одной стороны, и культурном пессимизме рубежа XIX - ХХ вв.,а с другой.а Конкуренция двух этих интерпретаций наиболее отчетливо проявилась в ХХ веке. Причем достаточно явно обозначилась их научнаяа локализация. Если лоптимисты, как правило, были экономистами или социологами, то пессимисты чаще представляли культурологию или философию.

Среди комплекса вызовов и проблем, которые несет с собой становление глобального информационного общества, особое значение, с девиантологической точки зрения, имеет проблема лкросс-культурной аномизации:а процесс смешения, диффузии культур в глобальном информационном пространстве, что сопровождается разрушением традиционных ценностно-нормативных систем, вырываемых из своего культурного контекста и включаемых в процесс информационной циркуляции

Результатом этого является размывание представлений о дозволенном и недозволенном в индивидуальном и массовом сознании. Исчезает общий нормативный эталон, что неизбежно деформирует процессы социализации и социального контроля в современном обществе. Человек лишается критериев для различения позитивного и негативного, нормы и отклонения. Господствующей становится точка зрения, согласно которой каждый решает для себя сам, что нормально, а что - нет. Человек, воспитанный в ключе подобной идеологии свободы, стремится к максимизации комфорта и отказывается от ценностных суждений, что приводит к качественному и количественному росту девиаций в современных обществах. В данных условиях актуализируются вопросы о границах допустимого и недопустимого в поведении человека. С теоретической же точки зрения ключевым становится вопрос о возможных путях и критериях локализации этих границ, возможностях нахождения неких нормативных констант, теряя которые институты и механизмы социализации и социального контроля утрачивают свою функциональность.

Второй параграф первой главы лГлобализация как фактор распространения массовой потребительской культуры: тенденции и характер влияния посвящен анализу воздействия глобальных СМК (средств массовой коммуникации) на содержание, масштабы распространения массовой потребительской культуры и характер ее влияния на процессы социализации и социального контроля.

Большинство исследователей (как отечественных, так и зарубежных) склонны рассматривать культурно-коммуникационные аспекты глобализации в качестве важнейшего ее измерения в силу масштабов их влияния на сознание и поведение широких слоев населения различных стран мира. Распространение глобальных СМК (средств массовых коммуникаций), определяет не только характер, но во многом и содержание формирующейся глобальной культуры. Анализируя данные отечественных и зарубежных исследований, можно заключить, что глобальное распространение аудиовизуальных средств передачи информации приводит к упрощению транслируемых культурных образцов, идей и продуктов, среди которых доминирующими оказываются новостные и развлекательные . Акцент на упрощенно-развлекательных способах трансляции культурной информации заставляет опасаться снижения уровня интеллектуальной и духовной культуры в массовом масштабе.

Согласно данным международных исследований, проведенных под руководством П.Бергера и С.Хантингтона, выделяется четыре типа (сферы) глобальной культуры: глобальная культура интеллектуалов; глобальная деловая (давосская) культура; глобальная массовая культура и глобальные религиозные движения .

Существенным фактором формирующейся глобальной массовой культуры является потребление, что приводит к распространению в глобальном масштабе пассивно-рекреационных жизненных практик (как на Западе, так и в России), вытесняющих производительно-продуктивные. Вместе с тема глобальная культураа - неоднородна. В ней можно выделить элитарные и массовые измерения. Однако, элитарность в рамках глобальной культуры означает не столько сложность и рафинированность культурных образцов, сколько ограниченную социальную доступность. При этом универсальными ценностями как массовой, так и элитарной версий глобальной культуры оказываются гедонистические: комфорт, материальное благополучие, потребление, игра.

Третий параграф первой главы лПостмодернизм в интеллектуальной культуре современности и его влияние на массовую культуру (девиантологический аспект) посвящен рассмотрению влияния идей постмодернизма, транслируемых в массовую культуру в упрощенном и вульгаризированном варианте с девиантологической точки зрения.

Прослеживая развитие идей постмодернизма, как доминирующего философско-мировоззренческого дискурса современности, можно видеть, что он явился своеобразным итогом интеллектуальных дискуссий и катаклизмов ХХ века. Постмодернизм соединил в себе комплекс критических идей - от критических проектов К.Маркса, З.Фрейда и Ф.Ницше, до фрейдо-марксизма Франкфуртской школы и французского структурализма и постструктурализма.аа Ключевые идеи постмодернизма - это признание невозможности всех попыток построить цельную картину мира, признание относительности любой истины, цели, смысла, иерархии в истории человека и культуры, отказ от догмы в пользу интерпретации . Постмодернизм позволил резко расширить границы гуманитарных исследований, включив в них ряд новых для науки феноменов, существенно повысив гибкость объяснительных моделей и подходов в гуманитарных науках. Однако влияние постмодернизма на массовую культуру в значительной мере оказывается негативным в силу ограниченности интеллектуального ресурса последней.а Интеллектуально сложные и рафинирование построения постмодернизма активно транслируются в массовую культуру в упрощенном и примитивизированном варианте нигилистического гедонизма, эмансипирующего удовольствие от категорий запрета, ограничения и долга. Основными средствами подобной трансляции становится современное массовое искусство, активно эксплуатирующее темы нарушения нормативных ограничений, эстетизации насилия и половой распущенности, опирающееся на провокационные формы стилистики и засилье негативной героики. В первую очередь это относится к массовой литературе и кинематографу, принимающими характер лмассового эстетического бедствия (И.Ильин), которые ставят своей целью не воспитание нравственности и эстетического чувства читателя и зрителя, а развлечение, что заставляет их потакать обывательскому вкусу, отменять нравственно-эстетические стандарты, заигрывая с бессознательным реципиента.

В целом, влияние вульгаризированного постмодернизма на массовую культуру приводит к распространению идеологии гедонистического сомнения, отрицающего ценности, традиции и универсальные смыслы.а Доминирующей культурной моделью становится принцип удовольствия, освобождающий от запретов и предписаний нормативной реальности. Эти культурные интенции постмодернизма получают мощную поддержку в лице индустрии развлечений и медицинских услуг, распространяемых средствами массовой коммуникации,а которые в современных условиях становятся существенным фактором процессов социализации и социального контроля.

В Главе 2. Дисфункции процессов и механизмов социализации и социального контроля в условиях распространения массовой потребительской культуры: анализ концепций и фактов анализируются теоретические и эмпирические данные о характере, содержании и последствиях влияния массовой потребительской культуры на процессы и механизмы социализации и социального контроля.

В первом параграфе второй главы лТеоретические основания анализа девиантогенных эффектов распространения массовой потребительской культуры рассматриваются изменение представлений о характере и последствиях влияния массовой культуры на процессы социализации личности по мере ее распространения и трансформаций с конца XIXа по конец ХХ вв.

Первые попытки анализа феномена массовой культуры и последствий ее распространения можно видеть в трудах А.Шопенгауэра и Ф.Ницше, для которых характерен пафос аристократизма, презрение к утилитарно-упрощенным культурным продуктам. Оба философа отчетливо указывают на отрицательные антропологические эффекты массовизации культуры. Отчетливый культурологический пессимизм просматривается и в оценках последствий распространения массовой культуры О.Шпенглером. На негативные социально-психологические эффекты массовизации общественной жизни указывал Г. Лебон, видевший в распространении массовой культуры симптомы наступления века толп. Несколько менее пессимистичными выглядят оценки его современника Г.Тарда.

Большой вклад в изучение последствий распространения массовой культуры внесли представители русского религиозно-философского ренессанса - Н.А.Бердяев, Д.С.Мережковский, С.Л.Франк. Мыслители этой плеяды связывают распространение массовойкультуры с утратой духовного стержня, сосредоточения ценностно-нормативной и идеальной сфер культуры вокруг сиюминутных интересов материального характера, что неизбежно приводит к утрате нормативных функций институтов воспитания личности. Интересны идеи Д.С.Мережковского относительно внутреннего духовного единства культурно-антропологических качеств представителей двух полярных измерений массовой культуры - необразованных низов (представленных фигурой босяка) и просвещенного авангарда, элиты (представленной фигурой линтеллигента) .

Идеи Н.К.Михайловского, будучи во многом созвучны оценками Г.Лебона и Г.Тарда, предвосхищают также мысли З.Фрейда относительно идентификационных механизмов массового сознания, заставляющих толпу следовать за лидером (кумиром) .

Практически все исследователи, обращавшиеся к анализу массовой культуры в XIX - начале ХХ вв., подчеркивают деструктивный, отрицательный характер последствий ее влияния на институты и механизмы воспитания личности: упрощение и снижение уровня культурных образцов, а вместе с ними и мышления, ценностного мира и психологии человека массы. Своеобразной вершиной этой линии стала работа Х.Ортеги-и-Гассета Восстание масс. Глубокий и подробный анализ антропологии человека массы в условиях восторжествовавшей массовой культуры, приводит Гассета к резко негативным оценкам этого феномена. По его мнению, речь идет о серьезном кризисе европейских народов и культур, самом серьезном из возможных . Описание Гассетома культурно-антропологических эффектов массового общества лучше всего выражается термином лантропологическая и культурная катастрофа.

По мысли П.Сорокина, кризис массовой культуры связан с ее чувственным характером, определяющим фиксацию на эмпирически доступных, а потому упрощенных и утилитарных культурных образцах.

Критическая линия в отношении массовой культуры получила развитие в работах теоретиков Франкфуртской школы (Т.Адорно, М.Хоркхаймера, Э.Фромма, Г.Маркузе). Массовая культура буржуазного общества трактуется как один из инструментов эксплуатации, призванный облегчить встраивание человека в репрессивный мир производительной рациональности мягкими методами, приводящий к упрощению личности.

В дальнейшем представления о массовой культуре и последствиях ее распространения развивались в двух направлениях. Первое было связано с осмыслением масштабных технологических и экономических трансформаций современности и получило развитие в концепциях постиндустриального и информационного общества. Ученые, принадлежащие к этому направлению (Д.Белл, Э.Тоффлер, М.Кастельс, А.Турен, Т.Сакайя, Р.Инглехарт, Э.Гидденс, Дж.Ритцер и др.)аа рассматривают культурные трансформации и их институциональные последствия с позиций лрелятивно-эволюционного подхода (признание неизбежности исторических трансформаций, появления новых и отмирание прежних культурных идей, ценностей и символов) и концентрируют внимание на позитивных тенденциях культурного развития.

Второе направление, в большей степени культурологическое и продолжающее критическую линию в отношении массовой культуры, связано с постмодернизмом. Особый интерес для данного исследования представляют идеи У.Эко и Ж.Бодрийяра.

С точки зрения У.Эко, основная опасность влияния массовой культуры на процессы социализации личности заключается в том, что сформированный ею человек под воздействием масс-медиа утрачивает способность критически мыслить. В будущем это может привести к появлению новых классов, разделенных собственностью на интеллект - читающего меньшинства и смотрящейа массы.а Кроме того, указывает У. Эко, современность кладет конец привычным идентичностям и унифицированным стилям жизни. Современный человек, опираясь на множественность идентичностей рассматривает их как маски или игровые роли, которые оказываются не более чем способами самовыражения эмансипированного Я .

С точки зрения Ж.Бодрийяра, главной характеристикой современной культуры, поддерживаемой и распространяемой с помощью масс-медиа, является ее высокая семиотическая нагруженность. В информационном пространстве сама реальность исчезает, превращается в чистый знак - симулякр, замещающий реальность. Благодаря замене реального знаками реального происходит утверждение иллюзии реальности. Таким образом, фундаментальным свойством современности является тотальная симуляция . Это виртуализирует деятельность процессов социализации и социального контроля, уводя их из сферы реальных социальных практик в сферу иллюзий и представлений, распространяемых масс-медиа.

В целом, негативные оценки учеными содержания и последствий влияния массовой культуры на процессы социализации личности связаны с такими аспектами как:

- упрощение и примитивизация ценностно-смысловой сферы личности;

- распространение идеологии пассивности, вседозволенности, пошлости, китча;

-а распространение в массовых масштабах установок безвольности, пассивного гедонизма, пассивно-рекреационных жизненных практик.

Второй параграф второй главы лДеформация институтов социализации и социального контроля под влияниема потребительских ценностей массовой культуры: содержание, характер, последствия посвящен эмпирическому анализу деформаций институтов социализации и социального контроляа в контексте влияния ценностей, символов и нормативных установок массовой культуры,

Распространение массовой культуры сопровождается утверждением определенного набора ценностей: культа наслаждения, свободного времени, комфорта, достатка, личного эгоизма и потребления. Указанные ценности определяют большую часть содержания информационных потоков, создавая символический универсум комфорта и потребления. Когда процесс потребления захватывает человека целиком, становится центром его жизни, возникает лявление потребительства, связанное с односторонней зависимостью от вещей и безудержным стремлением их приобрести . Это явление провоцирует несколько тревожных психологических эффектов. Прежде всего, это эффект постоянной неудовлетворенности своим уровнем жизни, ставшей бичем потребительского общества. Неудовлетворенность сопровождается неуклонным ростом социальной изоляции. Люди все реже выходят на уровень ичных отношений, предпочитая заменять их формально-ролевыми отношениями обменного типа - на работе, с соседями и даже внутри семьи. Однако главный симптом психологического неблагополучия - утрата подлинного смысла существования .

Распространяясь на такие сферы жизни, как семья, образование, мораль, потребительские установки массовой культуры вызывают глубокую деформацию этих социальных институтов.

Первый симптом кризиса семьи - сокращение рождаемости. В процветающих обществах США и Европы уровень рождаемости ниже порога простого воспроизводства населения. В качестве одной из главных причин ученые указывают на распространение потребительских установок на сферу семейных отношений, в результате чего из практики семейных отношений исчезло понятие обязанности - родителей по отношению к детям, детей - к родителям и супругов - друг к другу . Другим фактором, способствовавшим деформации традиционной семьи, стало быстрое расширение женской занятости со второй половины ХХ века, по мере становления постиндустриальной экономики. Одним из последствий этого стало неуклонное увеличение числа двукарьерных бездетных или однодетных пар, живущих вместе на принципах контракта, а не принадлежности, как в случае с традиционной семьей. Сегодня ученые указывают на еще один фактор деформации семейных отношений - потребительская изоляция членов семьи друг от друга, когда каждый из родителей и детей, пребывая в одном физическом пространстве, находятся в разных пространствах потребления (напр.: папа в Интернете, мама смотрит видео, дети играют в компьютерные игры) .

Кризис семьи, утрачивающей свои социализирующие функции, связан с системным моральным кризисом общества, в котором получает распространение потребительская культура. Первый симптом этого кризиса - неуклонный рост преступности. Число учтенных преступлений на 100 тыс. населения в 90-е годы составило в США (с учетом всех преступлений) около 15 тыс., в Швеции - 14, в Дании - 10,5, в Англии и Уэльсе - 9, в Германии - 8,3, во Франции - 6,7, в Австрии - 6,3 тыс. В США - родине потребительской культуры - 2 млн. заключенных, т.е. 25% от числа заключенных во всем мире, хотя население этой страны составляет 5% всего населения Земли .

Отечественные социологи приводят данные социологического обследования студентов 24 вузов в 6 крупных городах России (N= 2200). Согласно этим данным Ев студенческой среде распространены следующие формы делинквентного поведения: 32% - спекуляция, фарцовка; 26% - обман, авантюризм; 25% - вымогательство, стяжательство; 28% - воровство, грабеж; 33% - участие в драках, дебошах; 27% - склонность к терроризму, насилию; 22% - изнасилование (в том числе склонность к нему); 28% - затяжное пьянство; 24% - торговля наркотиками; 28% - потребление наркотиков; 11% - гомосексуализм; 28% - проституция; 20% - склонность к самоубийству .

Институты общественной морали глубоко деформируются под влиянием популярных книг и фильмов, пропагандирующих отклоняющиеся и патологические формы поведения. Порнография и насилие становятся в обществе потребления обычным товаром. Здесь действуют две группы причин. Во-первых, закон адаптации к стимулу, заставляющий потребителя хотеть все больше возбуждающих пресыщенное внимание зрелищ и образов.а Вторая причина кроется в закономерностях маркетинга. Самый эффективный способ создать новую рыночную нишу в любом сегменте индустрии развлечений - отказаться от ограничений,а накладываемых обществом. Это позволяет создать громкую рекламу - ведь любое нарушение устойчивых моральных норм создает скандал, представляющий собой бесплатную рекламу.а И эта реклама будет тем эффективней, чем более шокирующим будет это нарушение.

В целом, можно видеть, что под действием потребительской идеологии происходит глубокая деформация институтов семьи, общественной морали и образования, которые утрачивают свою нормирующую и социализирующую функции. Основным последствием этого становится воспроизводство в массовом масштабе специфического социального типа - человека потребляющего.

В Главе 3. Человек потребляющий в системе дисфункций процессов социализации и социального контроля анализируется феномен человека-потребителя, формируемого в условиях дисфункций процессов социализации и социального контроля.

В первом параграфе третьей главы лНовый антропологический тип (основные концепции и подходы к осмыслению) осуществляется экскурс в историю представлений о социально-антропологических последствиях деформации институтов социализации и социального контроля под влиянием массовой культуры. Цель данного анализа - показать, что научное представление о потребителе как антропологическом результате дисфункций социализирующих и нормирующих институтова опирается на обширную и авторитетную научную традицию.

Говоря о человеке-потребителе, необходимо помнить, что речь идет о модели, позволяющей описать и объяснить ряд особенностей поведения, мышления и сознания людей в рамках определенных пространственно-временных ограничений. Описываемая этой моделью реальность по определению является более сложной и разнообразной - часть ее свойств и качеств просто лотсекаются моделью.

Истоки теоретического описания нового человека, формируемого обществом потребления, можно видеть в работах Ф.Ницше. Он указывает на такие черты последнего человека как гедонистическая мораль, инструментально-доброжелательное (а на глубинном уровне - отчужденное) отношение к ближнему (т.е. утрата глубоких социальных связей), типично потребительское отношение к правам и обязанностям (лслишком хлопотно), привычка к стимуляции сознания (лнемножко яду), духовно-нравственный нигилизм (лглумление и насмешки), поведенческие отклонения (лстрастишки на день и грешки на ночь). В даннойа интерпретации последний человек Ницше оказывается практически идентичным тому пониманию потребителя, как он представляется в рамках гипотезы, выдвинутой в настоящей работе.

Размышления Д.С.Мережковского сконцентрированы вокруг философских проблем культурной антропологии. Главную опасность для культуры и человека он видел в распространении мещанства - успокоенно-потребительского образа жизни, знаменующего собой отказ от великих порывов духа.а В его понимании, лмещанство предстает как точный синоним лпотребительства - сосредоточение жизненной энергии индивидов на своих узко-частных интересах, отказ от дерзаний духа, ценностей Служения и Долга .

Во многом в оценках и выводах относительно нового человека, формируемого обществом потребления, перекликаются идеи В.Зомбарта и Т.Веблена, отмечавшие такие чертыа психологии этого типа, как инфантильность, склонность к импульсивным, а не к рациональным формам поведения, повышенная внушаемость и отсутствие ясного мировоззрения .

Глубоко исследует анатомию массового человека Х.Ортега-и-Гассет, который указывает, что психология избалованного ребенка, вкупе с неумением подчиняться долгу, обусловливают специфическую поведенческую черту потребителя - лигровой стиль поведения, связанный с потребительским отношением к жизненным благам и ценностям, отказом от ответственности, связанной с ними .

Очередную страницу в изучении потребителя открыл фрейдо-марксистский ренессанс Франкфуртской школы. Оценки и выводы Э.Фромма достаточно категоричны: Ечерты характера, порожденные Енашим образом жизни, патогенны и Еформируют больную личность, а, следовательно, и больное общество . Истоки этого, считает философ, нужно искать в базовых психологических установках индустриального общества: радикальном гедонизме, эгоизме, себялюбии и алчности.

Г.Маркузе говорит об лодномерном человеке. Он появляется как результат подавления потребительской идеологией развитого индустриального общества нетоварных, некоммерческих форм существования человека. В результате возникает модель одномерного мышления и поведения, в которой все многообразие жизни, все ее трансцендентные проявления вписываются в существующий товарно-денежный порядок.

Значительный теоретический интерес для понимания социально-антропологических характеристик потребителя представляют идеи Ж.Бодрийяра. В работе В тени молчаливого большинства или конец социального он обращается к исследованию феномена массы - главного, с его точки зрения, социологического феномена современности. В изложении Бодрийяра подчеркиваются те же особенности человека массы, что и в работах более ранних авторов. Ключевым для определения массы являются примитивность мышления (лослеплен игрой символов и порабощен стереотипами) и жажда развлечений (лвсе, что угодно, лишь бы это оказалось зрелищным), вкупе с гедонистическим релятивизмом (лнежелание разделять высокие идеалы) - т.е., именно те специфические черты потребителя, на которые указывали практически все авторы, чьи идеи рассматривались выше. Отмеченные качества обусловливают то, что Бодрийяр считает главной проблемой современности - принципиальную гражданскую и политическую пассивность массового человека, неозабоченность ничем, кроме своих узко-частных интересов - молчание масс .

В целом, анализ содержания рассмотренных концепций позволяет составить достаточно емкое теоретическое описание основных антропологических характеристик человека-потребителя:

1. Мышление некритичное и несамостоятельное, линформатизированное (влияние масс-медиа), с ориентацией на подсказку. Прагматизированный и утилитарный характер восприятия и осмысления окружающей действительности. Психика незрелая (инфантильная), как следствие - подавление волевого начала в пользу эмоционального, ослабление способности к самоограничению и самоконтролю.

2. Мировоззрение фрагментировано, отсутствуют стойкие убеждения неутилитарного характера. Ориентация на себя и эгоистические интересы. Моральные нормы и ограничения - размыты, выражено императивное стремление к комфорту и наслаждениям.

3. Социальные связи и взаимоотношения с окружающими: обедненные, преимущественно обменные, при этом наблюдается тенденция к трансформации имеющихся первичных связей в связи обменного типа; прагматизация и эмоциональная обедненность межличностных взаимодействий

4. Характер поведения и образ жизни безответственный, по принципу после нас хоть потоп. Основу образа жизни составляет потребление, выступающее в роли базовой поведенческой установки к любым взаимодействиям с социальным и материальным окружением.

Во втором параграфе третьей главы Потребитель как девиантологическая проблема современности: эмпирический анализ отечественных и зарубежных тенденций осуществляется эмпирический анализ дисфункций процессов социализации и социального контроля, обусловливающих специфические поведенческие и ментальные характеристики человека потребляющего.

Говоря о когнитивных способностях потребителя, необходимо прежде всего отметить негативное влияние масс-медиа на качество мышления и психические процессы.а Цифры, иллюстрирующие масштабы этого влияния на родине потребителя - США: каждый год средний американец 1550 часов смотрит телевизор, 1160 часов слушает радио, проводит порядка 300 часов за чтением газет и журналов, становясь при этом реципиентом от 100 до 300 рекламных сообщений в день . Схожие тенденции фиксируются в отечественных исследованиях структуры свободного времени россиян, согласно которым, две трети наших соотечественников в качестве основной формы внерабочего времяпрепровождения предпочитают просмотр телепередач и видеофильмов .

Уровень интеллектуального развития того или иного общества отражает (в обобщенном виде) система образования. В последние годы отечественные и зарубежные социологи указывают на снижение качества реального (а не декларируемого) уровня образования . Основная причина этого заключается в вовлечении школы (как базовой, так и высшей) в орбиту потребительских практик и потребительской идеологии. Из системы воспитания и развития личности образование превращается в транслятора инструментальных ценностей. Институты и агенты системы образования начинают функционировать в парадигме потребительского маркетинга, строя клиентские отношения с учащимися, снижая требования к уровню знаний и дисциплины в учебных заведениях .

Также необходимо отметить снижение способности к восприятию сложных идей, особенно абстрактного, неутилитарного характера - математических, гуманитарных, в пользу этого свидетельствует падение престижа чистых академических направлений подготовки в вузах . Это говорит об отсутствии устойчивого интереса ко всему, что выходит за рамки наличной полезности, указывает на такие характеристики потребительского мышления, как ограниченность и утилитарность.

Психологический склад потребителя может быть определен, как гедонистически-безответственный. В его основе лежит неспособность или нежелание предвидеть и учитывать последствия своих действий, соотносить их с принципома реальности. Потеря чувства реальности окружающего мира, во многом, провоцируется эклектикой симулякров медиа-репрезентаций действительности. В результате, для потребительского сознания понятия, отражающие ценности, теряют свой глубинный смысл, превращаясь в легко лиспользуемые и выбрасываемые штампы и лозунги.а Это подтверждается результатами исследований российских социологов, указывающих, что современный российский обыватель Ев очень значительной степени живет в мире иллюзий, порождаемых не только его личным несовершенством и неспособностью правильно понять и отразить мир, но и окружающей культурой, навязывающей присущие ей мифы и стереотипы .

Одной из главных проблем функционирования институтов социализации и социального контроля в современных условиях является дефицит нормативных образцов, примеров для подражания. Последнее тесно связано с явной нехваткой позитивной героики в медиа-дискурсе современности. Эти тенденции нашли свое подтверждение в исследованиях, проведенных под руководством автора в 2004-2005 (N=2023 чел.)аи 2005-2006 (N = 1330).а у/гг. в школах г. Краснодара по заказу Управления образования города.

Исследования строились на опросах трех групп респондентов - школьников 9-11-х классов, их родителей и учителей. В числе вопросов, задаваемых учителям и родителям, был вопрос с просьбой оценить поведение и нравственность современных школьников по 10-балльной шкале. Отвечая на этота вопрос, 63% учителей и 52% родителей учащихся 9-11-х классов охарактеризовали ситуацию с поведением и нравственность школьников как неблагополучную. Абсолютное большинство из них в числе наиболее значимых причин подобного положения дел указали:а на первом месте - лу родителей не хватает времени для того, что бы заниматься воспитанием (деформация механизмов социализации); на втором месте -а лих со всех сторон окружают дурные примеры, навязываемые шоу-бизнесом и СМИ (девиантогенность социо-культурной среды); на третьем месте Ца) родители: лим трудно выбрать образец для подражания, б)учителя: лотсутствие в стране общей идеи, идеологии (кризис нормативных образцов).

Образцы для подражания юношество традиционно (по крайней мере, в России) черпало из книг. Для современной молодежи книги, как правило, играют менее заметную роль, нежели телевидение, видеофильм и Интернет. Это, в частности, подтвердилось и в исследовании 2004-2005 гг. Школьникам 9-11-х классов задавался вопрос с просьбой назвать любимых героев из книг и фильмов. Говоря о фильмах и киногероях, более трети школьников (38%) не смогли назвать любимый фильм/киногероя. Еще 42% указали на зарубежные фильмы/героев, преимущественно жанра лэкшн, триллеры и мелодрамы. Абсолютными лидерами рейтинга киногероев стали герои сериала Бригада - бандиты, показанные в сериале в весьма привлекательном свете.

С книгами дело обстоит хуже. Практически половина (44,4%) - не смогли назвать любимую книгу или героя, другими словами, почти половина школьников просто не читают. Относительно многие (21%) указывали в своих ответах персонажей русской классики, что, очевидно, связано с влиянием школьной программы. Еще 11% указали сказочных, детских персонажей (Колобок, Винни-Пух и т.п.) - это эпатаж, стремление скрыть тот факт, что большинство из них не читает. Таким образом, школа приобщает к литературе (в рамках программы) пятую часть школьников. Самостоятельно читают около 13% - те, кто указал современную отечественную и западную литературу. Жанры - преимущественно детективы и фантастика.

В исследовании 2005-2006 учебного года проявились еще более тревожные тенденции. 11-классников просили назвать кого-то, кто является для них примером для подражания, при этом подчеркивалось, что это может быть любой человек или герой книги/фильма. В результате: 45% школьников ответили, что примеров для подражания нет; еще 10% в качестве примера для подражания рассматривают сами себя (ля сам(а)); только 18% указали на родителей; не ответили на этот вопрос 17% учащихся.

Обобщая, можно сказать, что конструктивных героев и кумиров у современной молодежи мало.Эклектика медиа-пространства оборачивается примитивизацией идеалов, амморализацией кумиров и, в конечном счете, маргинализацией морального дискурса, содержание которого подменяется псевдо-моральными штампами и клише.

Тезис о морально-этических девиациях, вызванных кризисом нормативных образцов, подтверждают результаты сравнительного исследования семи основных проблем, которые наиболее сильно тревожили школьных учителей в 1940 и 1988 гг., проведенного американскими социологами .

Основные проблемы с учениками школ

1940 г.	1988 г.
Ученики разговаривают	Употребляют наркотики
Жуют жвачку	Употребляют алкоголь
Бегают по коридорам	Беременности
Шумят	Самоубийства
Не соблюдают очередей	Изнасилования
Одеваются не по правилам	Ограбления
Сорят в классах	Избиения

Как показали исследования, проведенные под руководством автора, восприятие тех или иных форм отклоняющегося поведения вполне соответствует декларируемым ценностным установкам, отражающим жизненные цели и стратегии современных школьников. Список последних, в порядке убывания значимости, выглядит следующим образом: лучиться, достичь успеха, думать только о себе и близких, жить как нравится. При этом восприятие молодежью приемлемых/неприемлемых форм поведения напрямую связано с характером декларируемых ценностей. Имеет место тенденция отождествления приемлемого с луспешным и неприемлемого с неуспешным.

Чем более человек погружен в потребительски практики, тем глубже и интенсивнее ценностно-нормативная сфера личности деформируется установками и идеологемами массовой культуры. Симптомы этого проявляются на уровне базовых социальных практик, в том числе, связанных с отношениями внутри семьи. В пользу этого свидетельствуют, например, данные относительно уровня сексуального насилия в американских семьях. В среднем, с сексуальными домогательствами со стороны близких родственников сталкиваются (по разным оценкам) от 10 до 15% несовершеннолетних американок. Анонимный же опрос студенток Гарвардского университета (элитного учебного заведения, куда попадают выходцы только из состоятельных слоев) показал, что каждая четвертая (!) из них в детстве подвергалась эбьюзу (сексуальное насилие со стороны родителей) .

В целом, эмпирический анализ проблемы показывает, что тенденции трансформаций паттернов мышления, поведения и психики индивидова в условиях деформации важнейших институтов социализации и социального контроля подтверждают теоретические представления о человеке потребляющем как результате этих деформаций.

Целью Главы 4. Дисфункции процессов социализации и социального контроля в свете современных теорий девиантности: ограничения и перспективы сложившихся подходов является анализ содержания сложившихся методологических подходов социологии и психологии девиантного поведения на предмет выявления их потенциала в вопросах объяснения рассматриваемых в данной работе проблем.

В первом параграфе четвертой главы Исходные методологические гипотезы обосновывается тезис об ограниченности гносеологического потенциала большинства существующих теорий отклоняющегося поведения в объяснении и осмыслении рассматриваемых в работе дисфункций процессов социализации и социального контроля и социально-антропологических последствий этих дисфункций. Данная гипотеза основывается на трех базовых положениях.

Первое - ключевая проблема современной девиантологии - в фактическом отсутствии единого девиантологического дискурса, логическое начало которого в дискуссии о сущности норм, что требует восхождения к вопросам онтологии человека и общества.

Второе - сложившиеся методологические подходы социологии и психологии отклоняющегося поведения обнаруживают ограниченность своего потенциала ва объяснении дисфункциональности процессов социализации и социального контроля в условиях влияния массовой культуры,а в силу присущих им релятивизма и редукционизма.

Редукционизм проявляет себя там, где в поле зрения ученого попадает не собственно проблема норма/отклонение, а одна из проекций этой проблемы, например, ладаптация/дезадаптация (психология) или соответствие/несоответствие распространенным в данный момент образцам (социология). Это ограничивает эвристический и прагматический потенциал теории вследствие игнорирования части процессов, явлений и связей, имеющих отношение к предмету. В некоторых случаях это может даже приводить к подмене предметной области.

Релятивизм проявляет себя как отказ от ценностных суждений, что ограничивает возможности концептуальных обобщений относительно патологичности или нормальности социальной практики. При этом автор настаивает на аксиологическом подходе к пониманию природы норм. Идеалы - отвергаем мы их, или нет - задают тенденции поведения и мышления людей. Если предположить, что идеалы имеют хотя бы черты содержательной универсальности, поддающейся эмпирической валидизации, то девиантологическая теория вынуждена использовать ценностные суждения просто в целях адекватного описания действительности.

Третье - девиантологическое знание, локализованное преимущественно в рамках социологии, криминологии и психологии, неполно и может стать более полным в результате привлечения теоретико-методологического и эмпирического багажа таких дисциплин, как культурология, антропология (философская, историческая и культурная), этика и др. Дя адекватного осмысления девиантогенных процессов современности нужны широкие междисциплинарные обобщения.

Во втором параграфе четвертой главы Биологические теории девиантности осуществляется критический анализбиологических теорий девиантности. Подчеркивается, что в настоящее время число сторонников этого подхода сравнительно невелико, большинство ученых, изучающих девиантность, предпочитают другие модели.

Подробный анализ исходных методологических оснований данного подхода позволяет автору заключить, что биологическое направление в целом не дает удовлетворительных моделей объяснения тех девиантогенных явлений современности, которые составляют предмет данной работы. В первую очередь, из-за присущего биологическим теориям редукционизма - сведения сложной и междисциплинарной проблемы поведения к наследственно-биологическим факторам, что в принципе противоречит социологическим подходам к пониманию механизмов и процессов социализации и социального контроля.

Однако, интерес к биологическим теориям девиантности проявляется регулярно, особенно в США. Дело, по-видимому, в том, что идея обвинить во всем физиологические особенности конкретного индивида, склонного к девиантности, оказывается весьма удобной. Таким образом, социальной проблемыа как бы не существует. Это позволяет не затрагивать вопрос о несовершенстве социальной системы как возможной детерминанте негативных явлений. Так же отходит на задний план вопрос о содержании идеологем массовой культуры и роли СМК (контролируемых крупным капиталом), как факторов, провоцирующих увеличение масштабов девиаций. Подобный подход, однако, не оправдывает себя в качестве средства снижения уровня девиантогенности общества, для чего требуются в первую очередь социальные, а не медицинские технологии.

Третий параграф четвертой главы Подходы психологии личности к анализу отклоняющегося поведения посвящена анализу концепций девиантности, созданных в рамках различных психологических школ в следующей последовательности: психодинамический подход (психоанализ З.Фрейда и его последователей, в первую очередь К.Г.Юнга); поведенческий (бихейвиоральный) подход (Б.Ф.Скиннер); когнитивный подход; гуманистическая психология (Э.Фромм, К.Роджерс, А.Маслоу).

Основным недостатком психодинамического подхода является присущее ему сведение онтологии человеческого к онтологии биологического. Соответственно девиантность (в частности, по Фрейду) соответствует глубинной человеческой природе, представленной в Оно. С этой точки зрения моральное либо аморальное поведение - лишь разные формы взаимодействия Оно и Сверх-Я. Между тем, категории правды, долга, любви, листины играют важнейшую роль в морально-мировоззренческом дискурсе всех исторических типах обществ, определяя характер и направленность деятельности институтов социализации и социального контроля. Полностью сводить их к адаптации нельзя. Практики чистой адаптации (например, т.н. приспособленчество) явно отличаются от практик морального долга, часто дезадаптивных, но оправдываемых моральным дискурсом практически всех культур.

Наибольшим методологическим потенциалом среди психодинамических теорий обладает - в свете исходных установок анализа - юнгинианская концепция архетипов и коллективного бессознательно, выводящая исследователя на базовые способы интерпретации человеком действительности и поведения по отношению к ней.

Общая методология исследования человеческого поведения в бихейвиористской парадигме отличается выраженным редукционизмом. Она полностью укладывается в формулу человек есть думающая и хотящая машина. Активно используется метафора черного ящика, имеющего входы и выходы - стимулы и реакции.а Поведение полностью соответствует принципу адаптации - избеганию наказаний и получению вознаграждений.а При этом игнорируется, что девиантностьа - также адаптация к каким-либо условиям. Отсюда базовый методологический вопрос: к какой среде следует адаптироваться, т.е. какая среда нормальна? Ответаа на него бихейвиоральная парадигма не допускает.

Психологи-гуманисты (Э.Фромм, К.Роджерс, А.Маслоу) достаточно близко подошли к исходным основаниям девиантологического дискурса, заявив, что патология - это невозможность реализовать собственную онтологию, которая изначально позитивна. Характерной чертой этой точки зрения является то, что понятие нормы здесь смешивает реальность и предписание. Разработанный гуманистической психологией образ лидеально здорового человека - это философско-антропологическая концепция, представляющая собой один вариантов эвдемонизма - этики счастья. Между тем, девиантогенные симптомы сознания и поведения современного человека плохо поддаются объяснению с этой точки зрения. Современный человек, как было показано ранее, утрачивает осмысленность мира и себя самого. Происходит это на фоне и вследствие размывания категорий Добра и Зла. Что бы вернуть человеку лаутентичность - один из призывов гуманистических психологов, необходимо прояснить понимание этих категорий.

В целом же, говоря о психологических теориях девиантности, можно сделать вывод, что исходная гипотеза в основном подтвердилась, и предполагаемый редукционизм, а часто и релятивизм, прослеживается, в той или степени, в каждой из рассмотренных концепций.

Четвертый параграф четвертой главы Социологические теории девиантности посвящен анализу методологических оснований ведущих социологических теорий девиантности:

1) теории аномии и напряжения (общетеоретичская база - функционализм, крупнейшие представители - Э.Дюркгейм, Р.Мертон, Р.Клауорд и Л.Оулин), сюда же относятся субкультурные теории (А.Коэн и др.);

2) теории конфликта и опирающиеся на нее левая криминология и критическая теорияа (теоретическая база - работы К.Маркса, Л.Козера, Р.Даррендорфа);

2.1.) теории на стыке интеракционизма и теории конфликта (теория стигмы И.Гоффмана, наклеивания ярлыков Ф.Танненбаумa), акцентирующие внимание на социальных определениях девиантности и связанных с ними механизмах идентификации;

3) экологический подход - Чикагская школа (фактически, на стыке функционализма и теории конфликта, но достаточно самостоятельный) - Р.Парк, Э.Бёрджес, У.Томас, Ф.Знанецкий;

4) теории социального влияния (объединяющие на междисциплинарных началах социологию и социальную психологию) - теория дифференциальных ассоциаций (Э.Сатерленд), теория контроля, исследования в области конформизма и подчинения (С.Аш, Ф.Зимбардо, С.Милграмм);

5) постмодернисткий подход, связанный с критикой и деконструкцией, базовый принцип - релятивизм - М.Фуко, Ж.Деррида, и др., отражающие, по мнению автора, кризис социологического теоретизирования в области проблем отклоняющегося поведения.

Показывается, что ключевые положения основных социологических моделей объяснения девиантности сводятся к признанию норм и отклонений социальными конструкциями, имеющими конвенциональную или репрессивную природу.а Основу такого понимания заложили Э.Дюркгейм и К.Маркс, сформулировавшие два базовых положения:

1) девиантность проявляется тогда, когда поведение индивида (группы) вступает ва противоречие с ценностями и нормами сообщества (Дюркгейм);

2) любые ценности и нормы формируются под влиянием господствующих групп (классов), которые используют их в своих интересах (Маркс).

Эти идеи легли в основу всех современных теорий отклоняющегося поведения в социологии. Базовый методологический принцип социологического подхода к изучению девиантности можно сформулировать следующим образом: девиантность социально определена, и никакое поведение само по себе девиантным не является, но становится таковым при отклонении от социально признанных (здесь и сейчас) стандартов. Последовательное рассмотрение перечисленных выше теоретических направлений убеждает в том, что все они, так или иначе, опираются на данный принцип. Это позволяет говорить об ограниченности эвристического потенциала социологических теорий девиантности применительно к анализу проблемы кризиса нормирующих и социализирующих функций социальных институтов. Если нормальным признается любое поведение, соответствующее представлениям, принятым в данном обществе, то человек-потребитель нормален - он вполне соответствует той культурной модели, которая получает распространение в современных обществах. Постулируемая же девиантность этой модели, деструктивность последствий ее распространения оказывается вне поля социологического анализа, поскольку нет инструмента для сравнительного анализа нормативного содержания деятельности институтов социализации и социального контроля в различных культурах.

Возникает сложная, с методологической и гносеологической точек зрения, ситуация: 1) в предыдущих главах доказывается дисфункциональность (патологичность, девиантность) влияния массовой культуры на процессы и механизмы социализации и социального контроля; 2) анализ основных концепций девиантности приводит к тому, что эту ненормальность невозможно ни обосновать,а ни объяснить, поскольку обобщенного понимания нормы эти концепции не предполагают; 3) остается одно из двух - либо признать рассматриваемые феномены нормальными и отказаться от попыток судить о них, либо - попытаться найти основания возможной методологии изучения и объяснения данных феноменов в девиантологическом ракурсе.

Глава 5. Ценностно-ориентированной подход девиантологического анализа дисфункций процессов социализации и социального контроля в условиях распространения массовой потребительской культуры посвящена определению оснований альтернативной релятивизму методологии девиантологического анализа.

Ва первом параграфе пятой главы Гносеологические и методологические ограничения девиантологического релятивизма рассматриваются гносеологические ограничения и методологические противоречия релятивизма как методологии изучения девиантогенных процессов современности. Наиболее распространенным в современной девиантологии является подход, согласно которому,а когда девиантология изучает девиантность, речь всегда должна идти о конкретном обществе, конкретной нормативной системе и об отклонении от действующих в данном обществе норм - не более. В другом обществе, в другое время, рассматриваемая девиантность может не быть таковой . Это определение девиантности изначально вызывает ряд непростых вопросов. Например, если принимать, что девиантность - это несоответствие поведения лофициально установленным или фактически сложившимся в данном обществе (культуре, группе) нормам и ожиданиям, то, как рассматривать ситуацию, когда фактически сложившиеся нормы и ожидания противоречат лофициально установленным? Например, закон официально запрещает коррупцию, однако, масштабы ее в современной России таковы, что использование служебного положения в личных целях стало фактической нормой в среде чиновников. Другой распространенный аргумент в защиту релятивизма - указание на избирательность систем социального контроля, имеющую классовые и культурные основания.

С точки зрения автора, в рамках данной парадигмы рассматривается лишь один из аспектов девиантности, а именно,а содержание и последствияа деятельности агентов социального контроля. При этом упускается из виду вопрос о критериях оценок, на основании которых агенты социального контроля наклеивают ярлыки. Рассматривать эти критерии через призму тотального релятивизма и классовой принадлежности - значит, упускать из виду ряд существенных особенностей морально-правового дискурса. Такие виды поведения, как убийство, кража или предательство (лишь наиболее яркие примеры) осуждаются всегда,а и тот факт, что богатые имеют больше шансов избегнуть наказания за них, говорит только о дисфункциях системы социального контроля, но не о релятивности критериев оценок. В противном случае коррупцию не рассматривали бы как преступление

Какова же природа моральной и вообще нормативной реальности? Взгляды классиков социологии морали в этом вопросе расходятся. Полярные взгляды принадлежат Э.Дюркгейму и К.Ясперсу. Э.Дюркгейм, подчеркивая принудительный по отношению к индивидуальному сознанию характер морального дискурса, полагает онтологию морального не самостоятельной, но производной от онтологии социального. Природа общества требует согласия умов и следования нормам, упорядочивающим и ограничивающим индивидуальный гедонизм. Однако, сами нормы могут изменятся по мере изменения характера социальности, присущей конкретному обществу.

К.Ясперс, в отличие от Э.Дюркгейма, видит в моральных нормах и ценностях собственное объективное бытие идеальных форм, которые, будучи трансцендентными эмпирическому бытию личности в обществе, структурируют и упорядочивают его. Напряжение между идеалом и наличным бытием создаета возможность духовного (нравственного) роста личности. Отказ от идеала с необходимостью влечет за собой деградацию как личности, так и общественных институтов, формальный контроль которых не в состоянии заменить внутренней организующей силы идеала.

Осуществляемый в параграфе анализ дает определенные аргументы против крайнего релятивизма.а В качестве гипотезы обосновывается тезис о том, что нормативная реальность обладает собственной онтологией, внешней по отношению к конкретно-эмпирическим фактам социальной жизни и высшей, по отношению к обыденным потребностям и мотивам людей, ценностью.

Вместе с тем, ряд принципиальных вопросов остается пока без ответа. Можно ли полагать содержательную универсальность нормативных предписаний, хотя бы некоторых из них? Можно ли сформулировать некое общее представление о приемлемых или желательных (добродетели) и неприемлемых, нежелательных (пороки) моделях поведения, подходящее для различных культурно-исторических контекстов?

Предполагается, что ответ мог быть положительным в случае, если бы удалось выделить и описать (пусть приближенно) определенные нормативные константы присущие природе человека, культуры и общества.

Во втором параграфе апятой главы лФилософские и научные основания нормы в рамках ценностно-ориентированной методологии девиантологического анализа последовательно рассматриваются доказательства в пользу существования определенных нормативных универсалий в области социально-значимых практик, в сфере культуры, в сфере духовно-психологического измерения человека и, наконец, в биологической сфере человеческого существования.

На уровне первичного обобщения можно выделить, по крайней мере, четыре группы универсальных норм или, если точнее, регуляторов:

1. Регуляторы картины мира, призванные навязать всем членам сообщества разделяемый контекст взаимодействий - картину мира (система идей, объясняющая окружающую действительность, формирующая фоновые ожидания, задающая систему координат хорошо/плохо, проясняющая смысл существования).
2. Регуляторы субординации, призванные упорядочить отношения между поколениями и обеспечить систему власти и управления сообществом, координацию деятельности. Эта группа норм опирается на первую.
3. Регуляторы сексуальности, упорядочивающие отношения между полами, формы воспроизводства поколений. Ослабление контроля за этой сферой ведет, если использовать биологическую терминологию, к вырождению популяции. Можно говорить, что абсолютно не контролируемое сексуальное поведение - луниверсально девиантно.
4. Регуляторы агрессивности, упорядочивающие формы допустимого насилия .

Перечисленные регуляторы определяют фундаментальные основы социального взаимодействия, однако имеют черты скорее интенциональной (по направленности воздействия), нежели содержательной универсальности.

Тезис об отсутствии содержательных нормативных универсалийа опирается на то обстоятельство, что, говоря о девиантности, исследователи, как правило, концентрируют внимание на сфере поступков, из которых складывается собственно поведение. Причины и мотивы индивидуальных поступков, рассматриваемые даже на статистическом уровне, выглядят вполне субъективными. Когда поведение рассматривается через призму индивидуальных различий, то мысль о том, что нормы - просто конвенции, с которыми одни люди соглашаются, а другие нет, выглядит вполне убедительной. По крайней мере, можно признать этот взгляд правдоподобным в отношении поступков, не связанных с причинением явного вреда окружающим. Это видение девиантности опирается на генерализацию установок либерального индивидуализма на всю сферу человеческого поведения - линдивид свободен делать все, что угодно, если это не приносит прямого ущерба окружающим.

Однако, если рассматривать поведение и поступки через призму категории деятельности и, шире, практики, то многое предстает в ином свете. Существование общества требует включения отдельных индивидов в разнообразные социально-значимые виды деятельности - добывание пищи и других ресурсов, управление, оборона от внешних врагов, накопление и передача знаний и т.п. Вне этой организованной совместной деятельности выживание как каждого индивида, так и сообщества в целом, ставится под угрозу. Чтобы эта социально-значимая деятельность стала возможной (вне зависимости от ее конкретного содержания), необходимо навязать (привить, передать) отдельным индивидам некие общие стандарты или принципы поведения. Необходимо, чтобы люди могли доверять друг другу, знать, чего ожидать друг от друга, другими словами, необходимы правила игры.

Принципиальным здесь является то, что эти ожидания (правила, стандарты) требуют, чтобы индивиды демонстрировали устойчивые закономерности в своих поступках или поведении. Причем эти закономерности должны служить достижению взаимопонимания, согласия и взаимной честности, иначе совместная деятельность станет невозможной. Соответственно, общество нуждается в определенных ичностных качествах индивидов, обеспечивающих закономерность, повторяемость требуемых обществу видов поведения.

Рассматривая поведение через призму категории социально-значимых практик, можно указать на нормативные константы поведения, имеющие универсально-ценностную природу, обеспечивающие социальную жизнеспособность и функциональность практик. К ним относятся: 1) необходимость ориентации участников социально-значимых практик на добродетели справедливости (как готовности следовать объективным стандартам практик), храбрости (как готовности отстаивать стандарты практик) и честности (как условиях доверия друг другу участников практик), вне которых существование практик невозможно (А.Маккинтайр); 2) культурная значимость, авторитетность идеациональных ценностей сверхчувственного типа, позволяющих участникам практик действовать в ситуации служения долгу, ложивляя практики жизненной энергией индивидова (П.А.Сорокин); 3)а ориентация на поиск и обретение смысла жизни через самотрансцендирование и реализацию какого-либо сверхличностного проекта: Вера, Долг, Служение (В.Франкл); 4) нравственное (т.е. - аскетичное, ограничивающее индивидуальный гедонизм) отношение к своему здоровью и взаимоотношениям с другими (Д.В.Колесов), вне которого практики деформируются пассивно-гедонистическими установками индивидов. Без ориентации участников практик на эти принципы (добродетели) практики утрачивают свою функциональность, разрушаются, что приводит к масштабным институциональным дисфункциям.

На основе анализа нормативных универсалий автором выстраивается сравнительная модель человека нормального и человека девиантного.

Сравнительный анализ нормального и девиантного человеческих типов.

Основные признаки	Человек нормальный	Человек потребляющий
1. Мышление	Критичное, адекватное реальности, самостоятельное. Понимание границ своей компетентности. Способен к восприятию сложных абстракций, типа Добро, Истина, Справедливость и т.п.	Некритичное и несамостоятельное, линформатизированное (СМИ), с ориентацией на подсказку. Восприятие сложных абстракций упрощенное вследствие прагматизации и утилитарности мышления.
2. Социальные связи	Устойчивые, эмоционально наполненные, включающие связи как обменного, так и необменного типа, однако последним уделяется больше внимания, и они оказываются более значимыми в процессе реализации социальных выборов.	Обедненные, преимущественно обменные, при этом наблюдается тенденция к трансформации имеющихся первичных связей в связи обменного типа: прагматизация и эмоциональная обедненность взаимодействий.
3. Восприятие проблемы смысла жизни	Ориентация на поиск и обретение смысла жизни через самотрансцендирование и реализацию какого-либо сверхличностного проекта: вера, долг, служение.	Боязнь, игнорирование или отрицание проблемы, сопровождающиеся бегством либо в удовольствия, либо в трудоголизм. Ориентация на себя и эгоистические интересы.
4. Мораль	Выражен аскетический элемент, подразумевающий самоограничение в пользу окружающих или сверхличностный проект.	Выражен гедонистический элемент, подразумевающий императивное эгоистическое стремление к комфорту и наслаждениям.
5. Характер поведения	Ответственный вследствие осознания конечности бытия и связанной с этим необходимости принимать окончательные решение перед лицом вызова реализации смысла. Продуктивность.	Часто безответственный, по принципу после нас хоть потоп. Игровой и туристический, с акцентом на творчество и впечатления, в процессе самоутверждения Я -реализации. Потребление.
6. Психика	Устойчива, выражен волевой компонент, способность и готовность переносить напряжение вызовов бытия.	Неустойчивая, со склонностью к шизоидным или истерическим расстройствам, либо ограничению полноты восприятия.

Предложенная модель не претендует на законченность, равно как и сам характер сделанных методологических выводов - на окончательность. Основная цель последней главы заключается в том, что бы показать методологическую ограниченность релятивистских подходов современной девиантологии в объяснении и понимании последствий дисфункций процессов социализации и социального контроля под влиянием массовой потребительской культуры, приводящих к распространению человека-потребителя, и предложить возможный альтернативный подход.

Можно выделить два основных аспекта применения выводов и результатов настоящего исследования на уровне конкретно-эмпирических исследований и в реальной социальной практике. Первый - использовать их в качестве методологического ориентира при проведении конкретно-социологических исследований отклоняющегося поведения. Второй аспект практического применения выводов и результатов настоящего исследования - использование их в качестве ориентира при планировании воспитательной политики учреждений образования и работы с молодежью, что уже нашло свое применение в деятельности автора в качестве эксперта программ учреждений образования Краснодарского края.

В Заключении подводятся итоги, формулируются основные выводы по результатам исследования, оценивается подтверждение исходных гипотез исследования. Показывается, что по результатам исследования можно говорить о подтверждении исходных гипотез. Так, в первой главе доказывается , что в условиях диалога и смешения культура представления о нормах и отклоненияха релятивизируются, что вызывает масштабные девиации на уровне индивидуального и массового поведения, обусловливает дисфункции социальных институтов. Соответственно, актуализируется девиантологический подход к анализу социальных процессов.а

В работе доказывается так же, что распространение идей вульгаризированного постмодернизма правомерно рассматривать в качестве фактора усиливающего девиантогенность воздействия массовой потребительской культуры на процессы социализации и социального контроля. Связано это с тем, что сложные идеи постмодернизма транслируются массовым искусством и литературой в упрощенных и примитивизированных формах. Целью многих авторов книжных и кино-бестселлеров является привлечение внимания потребителя с помощью агрессивных стилистических приемов: эстетизации насилия и половой распущенности, гипертрофированного натурализма, нарушения табу. Это приводит к размыванию ценностно-нормативных установок сознания значительной части потребителей массового искусства.

В работе доказывается, чтоа последствия влияния массовой потребительской культуры на процессы социализации и социального контроля являютсяа высоко девиантогенными. Учитывая масштабы распространения в индивидуальном и массовом сознании идеалов удовольствия, потребления и комфорта как императивов жизнедеятельности, можно говорить оа появлении особого, девиантного антропологического типа - человека-потребителя. Этот тип человека замещает сегодня на исторической сцене классического буржуа-предпринимателя капиталистического общества. Если последний стремился к максимизации полезности, прибыли, то человек-потребитель стремится к максимизации полезности и комфорта. Эти установки определяют отношение к нормативным ограничениям, которые осмысляются человеком-потребителем как искусственно созданные ограничения, исполнение которых часто необязательно - своего рода гедонистический нигилизм.а

Как было показано, основные подходы современной девиантологии к анализу рассматриваемых в работе процессов и тенденций обнаруживают определенную ограниченность своего гносеологического потенциала, в силу присущих им редукционизма и релятивизма. Релятивизм резко ограничивает возможности девиантологической теории в осмыслении проблем дисфункций механизмов социализации и социального контроля, поскольку нормативность, присущая этим механизмам, рассматривается как произвольная и не подлежащая оценке. Соответственно те изменения в поведении широких слоев населения, которые связаны с явлением потребительства,а оказываются не более, чем одним из многочисленных вариантов нормы. Преодолеть ограничения девиантологического релятивизма можно в рамках аценностно-ориентированной методологией девиантологического анализа, предлагаемой автором.

Публикации автора по теме исследования

1. Хагуров Т.А. Человек потребляющий: проблемы девиантологического анализа. Монография. М.: ИС РАН, 2006. - 12 п.л.
2. Хагуров Т.А., Введение в современную девиантологию/ под редакцией Драча Г.В. Авторское учебное пособие. Изд-во СКН - ВШ. - Ростов н/Д - Краснодар 2003. - 15 п.л.
3. Хагуров Т.А., Маркин А.В. Введение в современную девиантологию: учебное пособие для студентов высших учебных заведений. Краснодар, 2005 (гриф УМО по классическому университетскому образованию) - 15 п.л., (авт. - 10 п.л.)
4. Хагуров Т.А.,.Шалин В.В, Яковлев В.А., Маркин А.В. Преступность как социальный феномен: опыт комплексного анализа/ Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. Краснодар, 2006. (гриф УМО по классическому университетскому образованию) - 12 п.л., (авт. - 3 п.л.)
5. Человеческий капитал современного российского села/Коллективная монография под ред. З.Т.Голенковой, А.А.Хагурова - М.-Краснодар: ИС РАН, 2006. - 17 п.л., (авт. - 1, 5 п.л.)
6. Хагуров Т.А. Человек-потребитель: девиантологический анализ феномена/ Труды Кубанского государственного аграрного университета № 5, 2006.С.62-71. - 0.6 п.л.
7. Хагуров Т.А. Консьюмеризация образования: обучающие и воспитательные дисфункции современной школы в контексте потребительской культуры / Народное образование, № 9, 2006.С.239-245. - 1 п.л.
8. Хагуров Т.А. Массовая культура в обществе потребления: девиантологический анализ./Вестник РУДН (социология) № 2, 2007. - 1 п.л.
9. Хагуров Т.А. Социальная ответственность СМИ (социально-психологические аспекты)/Социальная, нравственная, юридическая ответственность СМИ в реформирующемся обществе. Материалы научно-практической конференции. Краснодар, 2001. С.74-78. - 0,4 п.л.
10. Хагуров Т.А. Философские основания девиантологического подхода в социальных науках. /Философия в реформируемом обществе/ Сборник материалов научно-практической конференции./ Краснодар 2002. - С.142-151. - 0,6 п.л.
11. Хагуров Т.А. Девиантогенность российской экономики в условиях глобализации/ Материалы XXIII Всероссийской конференции по экономике// Москва-Краснодар.-2002. Т.II.С.82-84. - 0,3 п.л.
12. Хагуров Т.А. Культурологическая коррекция методологии изучения девиантности./Современная культурология: предмет, методология и методика/ Труды краснодарского государственного университета культуры и искусств, Краснодар, 2003. (Приложение к журналу Культурная жизнь Юга России).С.124-130. - 0,6 п.л.
13. Хагуров Т.А. К вопросу о методологии девиантологических исследований в обществах Постмодерна. /Тезисы докладов и выступлений на II Всероссийском социологическом конгрессе. М., 2003. Т.4.С.71-76. - 0,4 п.л.
14. Хагуров Т.А. Методология девиантологических исследований феномена массовой культуры и порождаемого ею типа человека/Девиантное поведение: методология и методика исследования/ под. ред. М.Е.Поздняковой - М.: Реглант, 2004.С.27-37. - 0,5 п.л.
15. Хагуров Т.А. Постмодерн, как девиантный социокультурный проект /Социокультурное проектирование/ Кубанский госагроуниверситет - Краснодарский государственный университет культуры и искусств, Краснодар, 2004.С.175-212. - 1,25 п.л.
16. Хагуров А.А. Хагуров Т.А. Социокультурное проектирование: основные этапы методологической рефлексии/ Кубанский госагроуниверситет - Краснодарский государственный университет культуры и искусств, Краснодар, 2004.С.4 - 23.а - 1 п.л., (авт. 0,5 п.л.)
17. Хагуров Т.А. Методологический потенциал христианского мировоззрения в построении девиантологической теории./ Материалы международной научной конференции Русская философия и православие в контексте мировой культуры 20-23 октября 2004 г., Краснодар, 2004. С.136-140. - 0.4 п.л.
18. Хагуров Т.А. Методология девиантологических исследований в современном обществе: человек-потребитель в фокусе девиантологического анализа/ аа Общество и право: всероссийский научный журнал № 1, 2005 г.С.101-110.- 0,8 п.л.
19. Хагуров Т.А. К вопросу о девиантологии Постмодерна/ Философия и будущее цивилизации/Тезисы докладов и выступлений IV Всероссийского социологического конгресса (Москва 24-28 мая 2005 года). - М.: Современные тетради,2005.С.419-420. - 0,2 п.л.
20. Хагуров Т.А. Постмодерн как культурно-интеллектуальная доминанта современности: девиантогенность лосвобожденного сознания./Общество и право/Всероссийский научный журнал, № 2(12), 2006.С.77-82. - 0,9 п.л.
21. Хагуров Т.А. Социокультурные и культурно-антропологические тенденции современности:а девиантологический анализ./Тезисы докладов и выступлений III Всероссийского социологического конгресса, Москва МГУ, 1-4 октября 2006 г., Т.10.С.44-47. - 0,3 п.л.

.

Мережковский Д. Собрание сочинений. Грядущий хам / Сост. и коммент. А.Н.Николюкина. - М.: Республика, 2004.

Зомбарт В. Буржуа/ Пер. с нем./ Ин-т социологии. - М.: Наука, 1998; Веблен Т. Теория праздного класса. - М.: Прогресс, 1984.

Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс: СПб.: Пер. с исп. / Х.Ортега-и-Гассет. - М.: ООО Издательство АСТ, 2001.

Фромм Э. Иметь или быть? Ч М., 1990.С.129.

Бодрийар Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000.С.30.

Аронсон Э., Праткинс Э.Р. Эпоха пропаганды (механизмы убеждения: повседневное использование и злоупотребление). - СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2002.С.303.

Митрошенков О.А. Пространство российской духовной культуры: испытание переменами/ Социс, № 11, 2005 г.С.37-47.

См. напр. Зборовский Г.Е., Шуклина Е.А. Образование, как ресурс информационного общества// Социс, № 7, 2005.С.107- 114.

Покровский Н.Е. Российское общество в контексте американизации (принципиальная схема)// Социс, № 6, 2000.С.5- 12.

Bloom A. The Closing of American Mind.N.Y.,1987.

Базовые ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы/ Отв. ред. Рябов А.В., Курбангалеева Е.Ш. - М.: Дом интеллектуальной книги, 2003.С.240.

Прив. по: Рогозянский А. Хочу или надо? О свободе и дисциплине при воспитании детей. - М.: Лепта-Пресс, Эксмо, Яуза, 2005.С.42.

Алексеева Л.С. О насилии над детьми в семье/ Социс № 4, 2003.С.79.

Гилинский Я.И. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других лотклонений. - СПб.: Издательство Юридический центр Пресс, 2004.С.31.

Сатаров Г.А. Диагностика российской коррупции: социологический анализ. М.: Фонд ИНДЕМ, 2002.

Хагуров Т.А. Введение в современную девиантологию/ учебное пособие под. ред. Г.В.Драча. - Изд-во СКН - ВШ, Ростов-на-Дону - Краснодар, 2003.С.145.

Многоликая глобализация / Под ред. П.Бергера и С.Хантингтона; Пер. с англ. В.В.Сапова, под ред. М.М.Лебедевой. - М.: Аспект-Пресс. 2004.

Радаев В.В. Социология потребления: основные подходы/ Социс. № 1, 2005.С.10.

Гилинский Я.И. Социальная патология в современной цивилизации. В.: Криминология ХХ век. СПб.: Юридический центр Пресс , 2000.

Там же.

Орнатская Л.А. Массовая культура и дух эпохи/ Российская массовая культура конца ХХ века: Материалы круглого стола. 4 декабря 2001 г. Санкт-Петербург. СПб.:

Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы: учеб. Пособие для студентов вузов. - М.: Логос, 2000.

Пронина А.Е. Психология журналистского творчества - М.: Изд-во оск. Ун-та, 2003.

Дементьева И.Ф. Работа школы с детьми группы риска// Воспитание школьников № 7, 2002.

Козырева П.М. Толерантность и динамика социального самочувствия в современном российском обществе,а - М.: Центр общечеловеческих ценностей, 2002.

Салагаев А.Л., Шашкин А.В. Молодежные группировки: опыт пилотного исследования// Социс, №9, 2004.

Комлев Ю.Ю. От социологического изучения феномена к обновлению антинаркотических практик//Социс, № 6, 2005.

Шипунова Т.В. Проблема синтеза теорий девиантности//Социс, № 12, 2004.

Аронсон Э., Праткинс Э.Р. Эпоха пропаганды (механизмы убеждения: повседневное использование и злоупотребление). - СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2002.

Многоликая глобализация / Под ред. П.Бергера и С.Хантингтона; Пер. с англ. В.В.Сапова, под ред. М.М.Лебедевой. - М.: Аспект-Пресс. 2004.

Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: Эволюция научного мифа./ Науч. ред. А. Е. Мохов. - М., Интрада, 1998.

Мережковский Д. Собрание сочинений. Грядущий хам / Сост. и коммент. А.Н.Николюкина. - М.: Республика, 2004.

Михайловский Н.К. Герои и толпа. Избранные труды по социологии в 2Цх т., СПб.: Алетейя, 1998

Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс: СПб.: Пер. с исп. / Х.Ортега-и-Гассет. - М.: ООО Издательство АСТ, 2001.С.15.

Эко У. Средние века уже начались/ Иностранная литература. 1994. N 4. C. 258 Ч 267.

Бодрийяр Ж.а Система вещей. - М., Рудомино , 1995.

Потреблятство: болезнь, угрожающая миру / Джон Де Граф. Дэвид Ванн, Томас Х. Нэйлор; [Пер. с англ. Н.Макарова]. - М.: Ультра.Культура, 2003.

Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник: Пер. с англ. и нем./Общ. ред. Л.Я.Гозмана и Д.А.Леонтьева. - М.: Прогресс, 1990.

Бьюкенен П.Дж. Смерть Запада/ Пер. с англ. А.Башкирова. - М.: ООО Издательство АСТ, 2003.С.26-36.

Потреблятство: болезнь, угрожающая миру / Джон Де Граф. Дэвид Ванн, Томас Х. Нэйлор; [Пер. с англ. Н.Макарова]. - М.: Ультра.Культура, 2003

Кравченко А.И. Социология девиантности. - М.: МГУ, 2003.

Добреньков В.И., Кравченко А.И. Фундаментальная социология. В 15 т. Т.4.: Социальные институты и процессы. - М.: ИНФРА-М, 2004.С.245.

Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М.: Изд-во Моск. ун-та., 1990.С.16.

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по социологии