Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по истории

Сельское население Восточной Сибири (1960Ц1980-е гг.)

Автореферат докторской диссертации по истории

 

 

На правах рукописи

 

 

Славина Людмила Николаевна

 

СЕЛЬСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ

(1960Ц1980-е гг.)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

 

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Новосибирск 2010

 

Работа выполнена на кафедре отечественной истории ГОУ ВПО Красноярский

государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева

Научный консультант:	доктор исторических наук Ильиных Владимир Андреевич
Официальные оппоненты:	доктор исторических наук Исупов Владимир Анатольевич
	доктор исторических наук, профессор Занданова Лариса Викторовна
	доктор исторических наук, профессор Горбачев Олег Витальевич
Ведущая организация:	Учреждение РАН Институт истории и археологии Уральского отделения РАН

Защита состоится 20 декабря 2010 г. в 10 час. 30 мин. на заседании Совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 003.030.01 при Учреждении РАН Институт истории Сибирского отделения РАН по адресу: г. Новосибирск, ул. Николаева, 8.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории СО РАН.

Автореферат разослан л_________________ 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор исторических наук а аа Н.П. Матханова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность и научная значимость изучения темы диссертации определяются той ролью, какую она играет в исследовании основных проблем отечественной истории ХХ века. Анализ процесса трансформации социально-демографической сферы общества и определение характера развития и качества разных категорий населения необходимы для решения фундаментальной проблемы специфики российской модернизации, оценки итогов советского периода истории России по этому, главному, критерию, понимания сущности аграрного строя в 1930Ц1980-х гг., а также для более глубокого представления о ситуации в постсоветской деревне. Поскольку ход социально-демографических процессов сопрягался с большим разнообразием жизни в пространственном отношении, необходимы специальные исследования населения отдельных территорий. Раскрытие основных закономерностей и региональной специфики поможет отчетливее представить сущностные черты общероссийских народонаселенческих процессов.

Демографический кризис в современной России обусловил социальную актуальность темы диссертации. Требуется научное осмысление его причин и рекомендаций для разработки эффективной социальной и демографической политики . Имеются две точки зрения: 1) единственной причиной кризиса являются реформы 1990-х гг.; 2) демографическая сфера России пребывает в кризисе с 1960-х гг., а реформы лишь усугубили его. Это актуализирует изучение периода 1960Ц1980-х гг. для поиска в нем истоков современных проблем. Сторонники второй позиции создали работы о воспроизводстве населения России в 60Ц80-е гг., не оставляющие сомнений в их правоте. Но общероссийская картина нивелирует разнообразие ситуаций в регионах. Для выяснения причин депопуляции на конкретных территориях необходимо изучение населения каждой из них.

Актуальность темы данной работы обусловливается также необходимостью совершенствования теоретико-методологических основ изучения населения. Сущность изменений в нем трактуется неоднозначно, часто на основе противоположных по сути концепций. И устоявшиеся, и появившиеся в последнее время методологические конструкты требуют более основательного подкрепления результатами конкретных исследований, в том числе региональных.

Степень изученности темы. Специальных работ о сельском населении Восточной Сибири 1960Ц1980-х гг. немного. Но имеется большой полидисциплинарный комплекс публикаций, так или иначе касающихся его изучения. Диссертация опирается на теоретико-методологические и конкретно-исследовательские труды отечественных и зарубежных историков, демографов, экономистов, социологов, географов, медиков и других специалистов.

В изучении населения России и ее регионов последнего советского тридцатилетия выделяются два периода - советский (60Ц80-е гг.) и постсоветский, которые соединяет переходный этап, охватывающий годы перестройки. В первый период были разработаны общая теория народонаселения и большинство подходов и концепций, на которых базируются современные исследования населения. Они представлены в трудах А.И. Антонова, В.А. Борисова, Д.И. Валентея, А.Г. Вишневского, А.Г. Волкова, Л.Е. Дарского, А.Я. Кваши, Л.Л. Рыбаковского, А.Г. Харчева и др. В Сибири аглавным разработчиком методологии и методики изучения населения была группа новосибирских социологов-экономистов из ИЭОПП СО АН СССР во главе с Т.И. Заславской .

Теории и концепции отечественных обществоведов подкреплялись разработками иностранных ученых . Среди них центральное место заняли теория демографического перехода и конкретизирующие ее концепции.

Конкретные исследования, касающиеся проблем диссертации, по охвату территории делятся на три группы. Это труды о населении: а) СССР и России, б) Сибири, в) Восточной Сибири и ее административно-территориальных образований. В диссертации они оценены с позиции решаемых исследовательских задач.

В первый период изучение населения осложнялось неудовлетворительным состоянием информационной базы из-за малой доступности статистики населения и других категорий источников, табуированием многих тем. Большая часть исследований проводилась для служебного пользования, публикации их результатов оседали в спецхранах. Сельское население Сибири 60Ц80-х гг. изучали представители разных наук, специально или попутно. Основные заслуги принадлежат социологам-экономистам из ИЭОПП СО АН. Их труды основаны на государственной статистике, результатах собственных обследований и своих же методах и методологии исследования, которая базировалась на концепции урбанизации. Сельские жители (в основном Западной Сибири) в них рассмотрены многопланово, проанализированы факторы их развития. Для данной диссертации эти труды представляли ценность конкретной информацией, теоретико-методологическими разработками и выводами. В Восточной Сибири центром исследований населения выступал Институт географии СО АН . В публикациях этого Института, а также Бурятского научного центра СО АН и местных вузов есть информация о сельском населении Восточной Сибири, но специально эта проблема не изучалась.

Литературу о населении Сибири можно разделить в соответствии с предметом изучения на четыре блока: 1) о пространственном движении (миграции и изменениях в расселении), 2) о воспроизводстве (естественном движении), 3) о социальном развитии (изменении структур) населения, 4) комплексные исследования. Часть работ специально посвящена сельским жителям, в других имеются сведения о них.

Первый блок включает работы о миграции населения Сибири. Ее анализировали в экономическом ключе В.И. Переведенцев и Ж.А. Зайончковская . Они измерили параметры потоков, определили факторы миграции и интерпретировали их. Их вывод об определяющем значении для миграции стремления индивидов улучшить условия жизни изменил представление о сущности этого явления. Группа Т.И. Заславской специально изучала миграцию сельских жителей Западной Сибири с социологических позиций - ее причины, направления и объемы потоков, состав переселенцев, зависимость между интенсивностью движения людей и уровнем развития экономики и социальной инфраструктуры поселений, влияние миграции на экономическую и социально-демографическую сферы деревни. Была названа ее главная причина - разрыв в уровнях социального развития города и села, предложена классификация ее факторов, определена их иерархия. Миграция трактовалась как закономерный, но деформированный вмешательством государства процесс оттока людей из села в город, как результат урбанизации Сибири, охватившей и деревню . Миграцию жителей Восточной Сибири исследовали географы, но лишь как источник формирования населения этой территории .

Сельское расселение в Восточной Сибири изучалось географами тоже односторонне, в узких проблемных и территориальных рамках. Более глубоко исследовали проблему новосибирские социологи-экономисты в рамках концепции совершенствования системы сельского расселения. Они предложили типологию поселений, рассмотрели связи разных типов с социально-демографическим составом жителей и уровнем интенсивности миграции, дифференциацию условий жизни в разных поселениях и т.д. Процессы изучались на основе концепции преодоления существенных различий между городом и деревней в ходе ее урбанизации, а система расселения оценивалась как базовый фактор всех видов развития и дифференциации населения .

Второй блок объединяеттруды о естественном движении. В Восточной Сибири его анализировали только как источник формирования населения географы. Намного полнее оно освещено в работах новосибирских экономистов и социологов. Из них нужно отметить диссертацию и монографию Е.М. Левицкого о населении Сибири и Дальнего Востока на рубеже 50Ц60-х гг., в которых сделаны не утратившие до сих пор актуальности выводы о его старении и прогрессивности этого процесса, о формировании нового режима воспроизводства поколений в регионе . Воспроизводство сельского населения Западной Сибири во взаимосвязи с миграцией охарактеризовано в работах Л.П. Ляшенко и С.В. Соболевой . Картину естественного движения населения дополняют публикации медиков об отдельных процессах воспроизводства. Они более ценны как источник информации.

Брак и семья сельских жителей в Восточной Сибири не изучались, а в Западной их основным исследователем являлась А.Р. Михеева . В ее работах сельская семья рассмотрена как сфера воспроизводства и социализации новых поколений и как элементарная экономическая единица, в которой формируются и реализуются потребности людей. По итогам анализа тенденций брачности, разводимости и рождаемости, эволюции размеров семей ею был сделан вывод о переходе сельчан к современному типу семьи.

Первые публикации историков о пространственном и естественном движении сельского населения Сибири рассматриваемого периода появились в 80-х гг. Это работы Н.Е. Шишкиной о жителях западносибирской деревни 60-х гг. Она тоже исследовала эти процессы лишь как факторы численности населения. Работы Н.Е. Шишкиной были частью начатого в 70-х гг. новосибирскими историками во главе с Н.Я. Гущиным демографического изучения сельского населения Сибири советского периода.

Третий блок включает литературу о социальном развитии населения и его структурах. Они исследовались масштабно, в том числе историками. Наличие историографических обзоров проблемы преобразования социальной структуры сибирской деревни освобождает нас от анализа всех публикаций 60Ц80-х гг. Отметим основное. Историки считали главной задачей всестороннее изучение колхозного крестьянства и опубликовали много работ по этой проблеме . Но до 90-х гг. не появлялось трудов, где бы крестьянство комплексно рассматривалось в социально-демографическом плане. Это же относится к сельскому рабочему классу и интеллигенции.

В 80-х гг. историки начали изучать по итогам переписей сельские трудовые ресурсы как часть населения деревни - динамику численности и половозрастного состава, уровень, характер занятости, отраслевую, квалификационно-профессиональную и образовательную структуры. Но основные исследования трудовых ресурсов проводились экономистами из СО ВАСХНИЛ и группой Т.И. Заславской . К середине 80-х гг. социальная структура (в широком плане) населения сибирской деревни историками была изучена слабо. В их немногочисленных работах рассматривалось лишь несколько структурных срезов .

Комплексные исследования населения Сибири составляют четвертый блок работ. Это труды социологов-экономистов ИЭОПП, в которых сельчане рассмотрены либо как часть аграрной подсистемы общества, либо специально, с подробной характеристикой их образа жизни . К ним примыкают работы обо всем населении региона, которые содержат сведения о сельских жителях и информацию факторного порядка, конкретизирующую ситуацию на изучаемой территории, Ц это монографии Е.Д. Малинина и А.К. Ушакова, В.В. Воробьева и экономико-географические работы иркутских авторов .

Годы перестройки отмечены взрывом интереса к проблемам населения, снятием ограничений с их изучения, обращением к ранее закрытым темам, расширением круга публикаций. Целостную картину воспроизводства и развития населения западносибирской деревни в условиях урбанизации представили в коллективной монографии социологи-экономисты ИЭОПП . Она стала основой для дальнейшего изучения сельского населения региона, в том числе для историков, тоже расширивших исследования демографической истории Сибири .

Активизация отечественной исторической демографии вызвала дискуссии о предмете ее исследования. Большинство историков считали, что надо изучать динамику численности и состава населения, его расселение, миграцию, брачно-семейные отношения, рождаемость и смертность, демографическое поведение, демографическую политику и социальную структуру (в широком ракурсе) .

На этом переходном этапе сохранялась актуальность прежних тем, но расширился спектр рассматриваемых вопросов, особенно касающихся воспроизводства населения. В исследованиях С.В. Соболевой и других авторов были сделаны выводы о худшем, чем в целом в России, состоянии общественного здоровья и более высоком уровне рождаемости и смертности в Сибири, о более молодой возрастно-половой структуре сибиряков, о переходе их в основном к современному типу воспроизводства . Началась переоценка факторов развития населения, уточнялась их иерархия, делались попытки отойти от абсолютизации экономических факторов и конкретизировать роль политических. Обследования уровня и образа жизни в сибирской деревне пополнили информацию об этой группе факторов .

Возрос интерес и к проблемам социальной структуры населения, вызвавший ревизию теоретико-методологической основы ее изучения. В развернувшейся дискуссии по проблемам классовой структуры сибирские историки пытались интегрировать позитивные элементы разных подходов. Они полагали, что раскритикованная трехчленная формула должна сохранить значение, но признавали ее недостаточность для полной характеристики общества (населения) и считали необходимым конкретизировать ее анализом первичных элементов структуры (профессиональных групп и т.п.). Такой подход лежал в основе их исследований сельского населения.

Итоги первого периода изучения сельского населения региона 60Ц80-х гг. были подведены в пятом томе Истории крестьянства Сибири, написанном совместно новосибирскими историками, социологами и экономистами . В нем охарактеризованы все сельчане - динамика их численности, половозрастной структуры, рождаемости, смертности и естественного прироста, миграции, рассмотрены изменения в расселении, уровне и характере занятости в производстве, классовая, отраслевая и профессиональная структуры, образование и общественно-политическая активность. Книга интересна системным анализом, новыми трактовками ряда вопросов, обилием конкретного материала о населении, условиях и факторах его развития.

Впостсоветский период сельское население 60Ц80-х гг. изучается в основном историками. Они получили возможность ставить новые проблемы и иначе решать старые благодаря расширению круга источников, появлению новых объяснительных теорий разных уровней обобщения, в частности теории модернизации. В нее логично вписались общая теория населения, концепция урбанизации деревни, идеи и концепции крестьяноведения ,возрождение которого в России помогло лучше понять суть перемен в сельских жителях. Их изучение приобрело новый смысл - оценить советский вариант модернизации деревни. Четко обозначилась необходимость анализа всех видов движения населения и их факторов.

Большинство исследований пространственного движения населения в современный период базируются на концепциях урбанизации, миграционного перехода и т.п. , естественного движения и воспроизводства - на теории демографического перехода и конкретизирующих ее концепциях. А.Г. Вишневский успешно апробировал эту теорию на материалах России ХХ в. Ее дополнили идеи историков В.Б. Жиромской (о прерывности (интераптивности) перехода в России) и В.А. Исупова (о его мерцающем характере в Сибири). Получили признание новые зарубежные концепции и теории - второго демографического перехода, межпоколенных потоков богатств (J.C. Caldwell), рождаемости (R. Freedman), ценности детей (J. Fawsett, R. Lee, R. Bulatao), новая экономическая теория семьи (G. Becker, T. Schultz, R. Pollak, R. Willis), теория трансформации интимности Э. Гидденса и т. д. Широко используются оригинальные идеи (вместе с конкретной информацией) из работ иностранных авторов о демографическом развитии России .

Теоретико-методологическая база изучения социальной структуры населения переживает глубокую трансформацию. Сосуществуют разные концепции, а конкретные исследования отличает множество трактовок понятия социальная структура и ее критериев. В определении понятий, границ и основ социальной дифференциации населения нет единства, подходы к их осмыслению чаще всего базируются на идеях К. Маркса, Ф. Энгельса, М. Вебера, В. Парето, Г. Моска, П. Сорокина. Историки изучают социальную структуру с разных методологических позиций теории стратификации, опираясь на междисциплинарный подход, синтез с социологией и другими науками.

В конкретно-историческом изучении сельского населения Сибири 60Ц80-х гг., как и всего советского периода, лидируют новосибирские историки школы Н.Я. Гущина (Т.М. Бадалян, В.А. Ильиных, И.Б. Карпунина, А.П. Мелентьева). Комплексные исследования сельского населения Восточной Сибири проводятся в Красноярском педагогическом университете (Л.Н. Славина, Н.В. Ворошилова и др.). В Иркутском педагогическом университете .В. Занданова разрабатывает проблемы аграрных переселений в Сибирь в послевоенный период. Публикации других авторов по этой тематике имеют эпизодический характер. Большинство из них представлено тезисами выступлений и материалами конференций .

Постсоветские условия не вызвали радикальной корректировки проблематики и постановки качественно новых задач. Продолжаются демографо-статистические макроисследования населения, значение которых заключается в углублении анализа прежних проблем, в появлении новых ракурсов их рассмотрения, совершенствовании исследовательских приемов и корректировке выводов. Теоретико-методологические обоснования изучения населения Сибири ХХ в. и историографические обзоры его хода и результатов даны в работах Н.Я. Гущина .

Сибирские историки анализируют все виды развития сельского населения 60Ц80-х гг., но неравномерно. Отстает изучение пространственного движения, тогда как в других регионах России оно исследуется активно. Взгляд на сельскую миграцию в историографии претерпел эволюцию - от оценки на рубеже 80Ц90-х гг. как неблагоприятного следствия аграрной политики до современного понимания как проявления глобального процесса урбанизации в контексте модернизации. Среди публикаций выделяются труды О.В. Горбачева о миграции сельских жителей в Центральной России в 1940Ц1980-х гг. Их автор интерпретирует миграцию в рамках теории модернизации Ц как инструмент урбанизации, интерсоциетального взаимодействия и распространения в обществе инноваций Ц и изучает ее комплексно, выясняет основные тенденции, закономерности и региональную специфику, место в жизни общества и последствия вызванных ею изменений.

Из крупных работ историков о миграции в Восточной Сибири можно назвать лишь труды Л.В. Зандановой о сельскохозяйственном переселении в Сибирь из Европейской России . Они охватывают период до середины 60-х гг., но содержат полезную информацию и выводы для изучения населения следующих десятилетий. Л.В. Занданова рассмотрела влияние внешних аграрных миграций на динамику численности, структуру и воспроизводство жителей региона и в целом положительно оценила его.

Интересны результаты исторических исследований проблем сельского расселения . А.А. Попов проанализировал его динамику на севере Европейской России на основе концепции двух этапов преобразования советской деревни и определил реконструкцию сельского расселения в 60Ц80-х гг. критериальной чертой второго этапа. Л.Н. Мазур и Л.И. Бродская рассмотрели изменение расселения на Урале как результат урбанизации деревни, а политику партии и государства оценили как важный, но не всеопределяющий фактор этого процесса. Их оценку, более умеренную по сравнению с концом 80-х гг., разделяют географы.

В исследовании воспроизводства населения Сибири появились новые ракурсы. Его характер стал рассматриваться и как показатель степени устойчивости развития региона . Поставлены вопросы о демографических последствиях Великой Отечественной войны и депортации народов, демографических потерях в 60Ц80-х гг. и демографической лцене перестройки . В исследовании здоровья и смертности усилился социальный акцент. Здоровье начало трактоваться как основа социальных качеств людей и индикатор развития человеческого потенциала .

Главной целью изучения рождаемости, брака и семьи в современный период является осмысление того кризиса, который, по мнению многих, переживает институт семьи. Ведущим исследователем этих проблем в Сибири остается А.Р. Михеева . Она в числе первых в России начала изучать фактические браки и внебрачные рождения и в их росте увидела признак второго демографического перехода. А.Р. Михеева доказывает общность тенденций брачности и рождаемости в деревнях Сибири, России и в европейских странах в 60Ц80-х гг. и трактует их как проявление модернизации семьи.

Историки предложили новый ракурс исследования сельской семьи в рамках проблемы эволюции крестьянского двора в ХХ веке. Рассмотрев ее на материалах Западной Сибири, они сделали вывод: сельская семья как институт пережила глубокую трансформацию, вызванную модернизацией, выступавшей в форме раскрестьянивания . Большинство авторов не разделяют кризисную оценку семьи и делают вывод о ее жизнеспособности.

Проблемы социальной структуры сельского населения 60Ц80-х гг. исчезли из разряда приоритетных. Изучение его социально-классовой структуры прекратилось. Исследуются другие структурные срезы, чаще не специально, а попутно с другими вопросами, либо рассматриваются отдельные социальные группы населения. Получили общую оценку отраслевая, социально-профессиональная и этническая структуры. Более основательно охарактеризована динамика образовательной структуры и ее факторы .

Расширился круг обобщающих работ о населении Сибири, в том числе сельском. Первым комплексным исследованием темы стала небольшая монография - учебное пособие автора диссертации о сельском населении Красноярского края 60Ц80-х гг. Ее проблематика была в дальнейшем расширена и получила углубленную разработку. Появились многочисленные публикации о населении национальных автономий. Среди них нет специальных трудов о сельских жителях 60Ц80-х гг., но сведения имеются во многих работах .

В историко-статистической монографии о населении Западной Сибири в ХХ в. рассмотрены основные процессы развития населения за столетие, выявлены закономерности, тенденции и детерминанты его воспроизводства на разных этапах, изменения его количественных и качественных характеристик. Сельское население 60Ц80-х гг. описано кратко, но хорошо прослеживается специфика его развития благодаря широкому историческому ракурсу исследования .

Монографию В.А. Ильиных, И.Б. Карпуниной и А.П. Мелентьевой о сельском населении Западной Сибири 60Ц80-х гг. отличают широта проблематики и источниковой базы, четкая методология. Изменение форм жизнедеятельности сельчан и типов их поведения авторы трактуют как адаптацию к менявшимся социальным и экономическим реалиям, а количественные и качественные перемены в них - как ее результат. Авторы не просто представили цельную картину развития населения в общем контексте истории деревни, а рассмотрели жизнь сельчан как один из факторов трансформации российского социализма и его самоликвидации . Сельскому населению Восточной Сибири 60Ц80-х гг. посвящена монография автора диссертации . В ней комплексно рассмотрены все виды его развития и оценены результаты к концу советского периода. Основные положения монографии легли в основу данного диссертационного исследования.

Тема диссертации разрабатывалась с опорой на труды московских историков, прежде всего, на монографию Население России в ХХ веке, как на эталонную работу, отражающую современное состояние отечественной исторической демографии советского периода, - характер и иерархию проблематики, подходы и методы исследования. В ней учтены новейшие тенденции демографической науки: оценены особенности демографического перехода в России и тип воспроизводства населения, связь между урбанизацией и демографическим развитием общества и т.д.

Сельское население России середины - второй половины ХХ в. наиболее полно охарактеризовано в трудах О.М. Вербицкой и Л.Н. Денисовой . Исследования О.М. Вербицкой, охватывающие 40Ц50-е гг., выступили фундаментом для анализа изучаемых в диссертации процессов.  Работы Л.Н. Денисовой по истории российской деревни 60Ц80-х гг., семейной и трудовой жизни сельских женщин представили общероссийский контекст, без которого невозможны региональные исследования.

Среди публикаций, давших представление о факторах развития населения, важно, прежде всего, выделить работы по модернизации и урбанизации России и ее регионов. Модернизации посвящено много литературы, требующей специального анализа. Отметим лишь интересный опыт ее теоретического осмысления уральскими историками . Основные результаты исследования урбанизации России охарактеризованы А.С. Сенявским . Хорошо освещены в литературе закономерности и специфика урбанизации Сибири, которую историки трактуют как один из самых значимых аспектов модернизации, оказавших кардинальное влияние на развитие региона и его населения . В ряде работ специально проанализированы основные факторы развития жителей сибирской деревни .

Диссертационное исследование опирается на труды демографов, выступавшие ориентиром в теоретико-методологическом и эмпирическом отношениях. Это, прежде всего, монография Демографическая модернизация России под редакцией А.Г. Вишневского, где дан системный анализ развития демографической сферы страны в ХХ в. Его сущность авторы видят в модернизации, которая имела консервативный характер, осталась незавершенной, но в корне изменила частную и публичную жизнь россиян. Монография дала вектор движения исследователям, разделяющим модернизационную парадигму. Альтернативной работой является сборник трудов В.А. Борисова Демографическая дезорганизация России, где те же процессы трактуются в кризисной парадигме . Эти книги отражают современную ситуацию в демографическом изучении населения, которую определяет противостояние стоящих за ними школ.

Обзор литературы показал, что сельское население Сибири 60Ц80-х гг. в разной степени изучено в рамках ряда дисциплин. Сложилось представление обо всех трех видах его движения, закономерностях, основных тенденциях, дифферентах и детерминантах процессов. Вклад в изучение темы внесли историки, освоившие ранее малодоступные источники и разработавшие ряд проблем. Но целостного представления о развитии сельского населения региона в историографии не сложилось, ни одна проблема не получила монографической разработки. Не преодолена диспропорция в изученности населения Западной и Восточной Сибири. Большинство исследований фрагментарны по проблематике. Самым узким местом является теоретико-методологическая база, что характерно для всех отечественных работ по социально-демографической истории второй половины ХХ века. Нет общей концепции развития населения, объединяющей и подчиняющей одной идее разные процессы. Отсутствует четкое представление о факторах народонаселенческих процессов, их иерархии. Таким образом, необходимость дальнейшего исторического изучения населения сибирской деревни 60Ц80-х гг. очевидна. Для этого имеются историографические, методологические и информационные предпосылки.

Объектом исследования в работе выступает сельское население Восточной Сибири как сложная общность, субъект многочисленных социальных связей и отношений.

Предметом изучения является рассматриваемый в совокупности естественного, пространственного и социального движения процесс развития населения в условиях модернизации и урбанизации деревни. Широкий подход к предмету изучения обусловлен тем, что полное представление о населении дает лишь рассмотрение всех форм его развития в их взаимообусловленности. Положенная в основу исследования трехчастная модель развития населения наиболее точно отражает объект изучения.

Цель исследования - на основе комплексной реконструкции процесса развития сельского населения Восточной Сибири как системы и анализа количественных и качественных изменений в его физическом и социальном воспроизводстве выявить главные тенденции и региональную специфику его модернизации и оценить его качество в конце советского периода.

В соответствии с указанной целью определены задачи диссертации:

- проанализировать динамику численности и изменения в расселении сельчан;

- оценить масштабы и основные направления миграции, ее роль в воспроизводстве и развитии сельских жителей;

- реконструировать динамику социальной структуры населения на основе демографических, экономических, этносоциальных, образовательных критериев дифференциации;

- определить характер эволюции семейно-брачных отношений, основные демографические параметры и тенденции развития сельских семей как института воспроизводства новых поколений;

- охарактеризовать процессы естественного движения, тип и режим воспроизводства населения;

- выявить региональные особенности и формы проявления общих закономерностей развития населения в специфически-конкретных сибирских условиях;

- изучить действие универсальных и специфических факторов, обусловливавших ход и характер народонаселенческих процессов в восточносибирской деревне.

Решение этих задач дает возможность сделать обобщения теоретического и методологического характера, определить закономерности, общее и особенное в развитии изучаемого населения.

Хронологические рамки исследования - рубежи 50Ц60-х и 80Ц90-х гг. Нижняя временная рамка является рубежом многих процессов в истории России и Восточной Сибири, обусловивших переход развития населения в новую фазу. Верхняя граница работы - окончание советского периода истории России, изменившее все виды движения населения. Изучаемые десятилетия - внутренне единый период в истории страны и в развитии главных тенденций социальных и демографических процессов.

Территориальные рамки работы охватывают Восточную Сибирь в административных границах 60Ц80-х гг. В нее входили Красноярский край с Хакасской АО, Эвенкийским и Таймырским АО, Иркутская область с Усть-Ордынским Бурятским АО, Читинская область с Агинским Бурятским АО, Бурятская и Тувинская АССР. Восточная Сибирь являлась одним из десяти экономико-географических районов РСФСР и представляла собой сформировавшийся народнохозяйственный комплекс, единство которого во многом определяло общность социально-демографических процессов на его территории. Но это не исключало специфики развития населения в административно-территориальных образованиях региона, что заставило проводить его анализ во внутрирегиональном разрезе.

Методология исследования основана на комплексе теоретических представлений макроЦ, мезоЦ и микроуровней. Представления макроуровня составили принципы теории модернизации. Она дала системные объяснения особенностей развития периода истории, в котором проживало изучаемое население. Ключевыми понятиями теории являются модернизация и урбанизация. Под модернизацией понимается процесс трансформации традиционного общества в современное. Специфика ее российского варианта определяется концепцией консервативной модернизации. Урбанизация оценивается как ее важнейший рычаг и продукт и трактуется как многогранный процесс утверждения урбанистических ценностей, норм и стандартов в качестве универсальных в городе и в деревне. Изменения в социально-демографической сфере определяются как часть модернизации общества, ее субпроцессы.

Методология мезоуровня сформирована на основе общей теории народонаселения (ОТН), которая представляет собой систему теорий и концепций, трактующих процессы развития населения, и методологических подходов к их изучению. ОТН позволила определить место населения в обществе, объяснить закономерности изменений в нем, их направление и движущие силы, характер взаимодействия между народонаселенческими процессами, систему связей между обществом и населением. Синтез базовых принципов, концепций и теорий ОТН помог интегрировать знания о разных сторонах развития населения, построить внутренне непротиворечивую его модель и согласовать ее с базовой теорией модернизации.

Методологию микроуровня составили концепции и категории наук, изучающих отдельные стороны развития конкретного населения.В совокупности они обеспечили формирование системного представления о сельском населении Восточной Сибири и интерпретацию его развития как одного из проявлений глобальной модернизации советского общества в конкретных условиях региона.

Особый уровень методологии составили подходы, принципы, методы и процедуры, применявшиеся в исследовании и трактовке полученных результатов. Междисциплинарный характер изучаемых проблем вызвал необходимость использования категориального аппарата, подходов и методов многих наук о населении при главенстве исторических. Исследование основано на комплексном использовании методологических основ социологического (социального), модернизационного, цивилизационного, формационного, структурно-функционального, эволюционного, исторического (ретроспективного)подходов и опирается на основные принципы исторического исследования - историзм, разностороннюю наблюдаемость, объективность. Отбор конкретных методов и процедур исследования обусловили подходы и принципы работы и особенности источников. Вместе с общенаучными применялись методы исторического исследования - историко-генетический, ретроспективный, историко-системный, историко-сравнительный, историко-типологический, проблемно-хронологический, интегративный. Количественные методы - общие и статистико-демографические - являются базовыми.

Комбинация названных теорий и концепций разных уровней обобщения стала ключом к пониманию сущности развития населения, подтвердила целесообразность широкого подхода к его изучению, помогла конкретизировать объект, предмет, цели и задачи работы, а совокупность указанных методов позволила провести многосторонний анализ объекта исследования.

Источниковую базу исследования составил комплекс документов и материалов, опубликованных и извлеченных из 46 фондов 11 государственных и ведомственных архивов, большей частью из ГАРФ, РГАЭ, текущих архивов Федерального агентства государственной статистики и его территориальных органов. Документы из РГАСПИ и региональных госархивов дали уточняющие сведения. Все источники делятся на пять групп: статистическая информация, нормативные акты, делопроизводственная документация, материалы периодической печати, источники личного происхождения.

Основную группу источников составила государственная статистика. Ее дополнила статистика организаций и учреждений разного профиля. Доказательная база диссертации основана на итогах переписей населения 1959, 1970, 1979, 1989 и 2002 гг., микропереписи 1994 г. и текущей статистике естественного и механического движения населения.

Главное достоинство материалов переписей заключается во всеобщем охвате населения, многоаспектности собираемой информации, единовременности и регулярности проведения, общности методологических принципов и сопоставимости результатов. Меньшая их часть опубликована в открытой печати, часть издана для служебного пользования в многотомниках и тематических сборниках, абсолютное большинство хранится в архивах. Разработочные таблицы переписей 1959, 1970 и 1979 гг. извлечены из фондов ЦСУ в РГАЭ (ф. 1562), ГАРФ (ф. А-374) и региональных госархивов, переписи 1989 г. - из текущих архивов статорганов. Материалы переписей - уникальный по объему информации источник, а по многим показателям, прежде всего по основнымструктурам населения, - единственный. Они дали разносторонние и полные сведения о численности и основных структурах всего населения, характере его расселения, об образовании, занятиях и месте работы, миграции, основных этнических процессах, о семьях, их жилищных условиях, а микроперепись - о брачном, семейном и репродуктивном поведении. Итоги переписей позволили реконструировать динамическую картину развития населения и провести сравнения по большинству показателей. Они обеспечили решение большей части поставленных в исследовании задач, но содержат недостаточно сведений о миграции. В 1959 г. вопросы о ней не ставились, а собранная тремя следующими переписями информация ограниченна по кругу вопросов и фиксирует не процессы миграции, а их результат в лице неместных уроженцев. По ним можно лишь косвенно определить интенсивность миграционных потоков, состав мигрантов и т.п.

Информация о пространственном и естественном движении населения извлечена из материалов текущего статучета, которые в основном хранятся в госархивах и в архивах статорганов и до второй половины 80-х гг. почти не публиковались в открытой печати. Сборники под грифом ДСП содержат общие показатели основных демографических процессов в административно-территориальных образованиях региона. Чуть больший объем показателей представлен в изданных во второй половине 80-х и в 90-х гг. Росстатом и его региональными органами Демографических ежегодниках и тематических сборниках.

Большой комплекс документов составила текущая статистика миграции. Хранящиеся в архивах разработки ее данных сведены в таблицы по семи формам, включающим группировки по объему и направлениям миграционных потоков, полу, возрасту, редко по национальности мигрантов, источникам их существования, характеру труда, семейному положению, числу детей, продолжительности проживания. Текущая статистика механического движения имеет изъяны. Она отрывочна, отсутствуют ежегодные данные, учтены не все переселения. Точность данных о миграции в сельской местности намного ниже, чем в городах, погрешности и расхождения в разных источниках составляют 10Ц15% и более. В таблицах указан общий объем перемещений, часто без деления потоков на внутреннюю и внешнюю, организованную и неорганизованную миграции; нет сведений о ее мотивах. Однако несмотря на это официальная статистика позволяет определить основные параметры миграционных процессов.

В фондах ЦСУ имеется массив таблиц с показателями рождаемости и смертности, отчетов (в виде таблиц) за разные годы о составе населения по полу и возрасту, сопровождаемых Аналитическими записками с оценкой изменений и их причин. Там же хранятся сводные таблицы о распределении семей по размерам, типам и числу детей по общественным группам, позволяющие уточнить особенности семей колхозников, рабочих и служащих.

Текущую госстатистику населения дополнили еще шесть комплексов документов, полученных из фондов статорганов, которые дали уточняющую и конкретизирующую отдельные вопросы информацию. Это материалы сельсоветского учета, сводные годовые отчеты колхозов и совхозов, сведения о сельских населенных пунктах по числу жителей в них, статистика здравоохранения, образования и материалы бюджетных обследований. Последние содержат социально-демографические характеристики сельских семей и их членов, а также информацию об уровне и условиях жизни разных общественных групп сельчан.

Часть статистики представляет информацию о факторах и условиях развития населения. Она в основном извлечена из фондов статучреждений, но частично из сборников Народное хозяйство Е в ... году и из тематических сборников под грифом ДСП. В комплексе она отражает изменения условий жизни в деревне и ее урбанизацию, представляет контекст, в котором шли народонаселенческие процессы, но содержит мало показателей.

Большинство статистики введено в научный оборот впервые. Она представлена в основном в виде авторских расчетов. Создано свыше 200 таблиц динамических рядов абсолютных и относительных показателей разных процессов. Проблема достоверности статистики решалась традиционным методом - перепроверкой разными источниками.

Ко второй группе относятся два вида нормативных источников (нормативно-правовые акты (НПА) и акты правоприменения) и политические директивы, на практике приравнивавшиеся к НПА, но по форме таковыми не являвшиеся. Это решения партийных съездов, пленумов и постановления ЦК КПСС, которые легли в основу законодательной деятельности государства, а также тексты законов, указов, постановлений, инструкции, циркуляры высших органов государственной власти и управления, совместные партийно-правительственные постановления. Опубликованные и неопубликованные директивные документы, регламентировавшие все стороны жизни советского общества и его сельской подсистемы, делятся по уровню компетенции на две части - союзные и республиканские (документы съездов, Политбюро и ЦК КПСС, Верховных Советов СССР и РСФСР, Советов Министров СССР и РСФСР) и региональные. В местных архивах встречаются присланные из ЦК КПСС документы, ведомственные нормативные акты и принятые в ответ на них постановления крайЦ и обкомов партии и органов советской власти, в большинстве совместные. Они важны для понимания изучаемой эпохи, но в них мало информации о населении.

Нормативные документы позволили охарактеризовать правовую основу деятельности органов власти в сфере управления народонаселенческими процессами и социально-экономическим развитием региона. Документы региональных партийных и государственных органов помогли осветить проблему разработки и реализации в регионе социальной и демографической политики. К этой группе источников тематически примыкают доклады и выступления руководителей партии и государства и их работы, изданные в виде отдельных публикаций, собраний сочинений или тематических сборников.

Третью группу источников составила делопроизводственная документация партийных, советских, плановых, хозяйственных, статистических, переселенческих органов, извлеченная из центральных и региональных архивов. Она делится на организационно-распорядительную, учетно-контрольную и отчетно-информационную. Для нее характерны разнотипность, отсутствие системности, раздробленность, фрагментарность, пробелы в хронологии и в номенклатуре документов. В этой группе источников наибольший интерес представляли документы из фондов статорганов, дополнявшие и уточнявшие извлеченную оттуда же статистику, - аналитические записки, справки, отчеты и т. п. Документация из фондов Минздрава РСФСР (ГАРФ, ф. А-482), Бюро медицинской статистики Минздрава РСФСР (ГАРФ, ф. А-9226) и отделов здравоохранения на местах помогла углубить анализ естественного движения населения и его факторов, состояния здоровья и характера заболеваемости сельчан, качества медобслуживания. Документы Главного переселенческого управления при СМ СССР (ГАРФ, ф. А-327) и Главного управления переселения и оргнабора рабочих (ГАРФ, ф. А-518) отражают специфику советской миграционной политики и содержата информацию о разных видах переселений, трудовом и бытовом устройстве переселенцев, степени их приживаемости и т. д. Дополнительная информация о динамике уровня общего образования населения и условиях его получения извлечена из фондов Министерства образования РСФСР (ГАРФ, ф. А-2306) и местных отделов народного образования, сведения об уровне образованности сельских работников разных отраслей - из фондов учреждений и предприятий, где они были заняты, - культуры, сельского хозяйства и т. д. Там же имеется информация о сельской интеллигенции и условиях ее жизни. В ГАРФе в фонде А-9563 (Министерство просвещения РСФСР) представлены закрытая отчетность в Госплан и Министерство финансов, статистика для внутреннего пользования. Отрывочные сведения о сельчанах Восточной Сибири встречаются в документах ряда фондов министерств и ведомств в РГАЭ и ГАРФ.

Четвертую группу источников представляет периодическая печать (общая и специализированная) трех уровней - центрального, регионального и районного. Несмотря на известные изъяны, этот источник полезен многоплановостью информации. Наряду с публикациями документов партийных и государственных органов в ней содержатся аналитические и обзорные статьи, критические заметки, статистические данные, сводки об экономическом и социальном развитии региона, позволяющие лучше понять жизнь людей в деревне, их проблемы, специфику положения в отдельных местах. Самыми полезными оказались публикации второй половины 80-х гг., особенно в районных газетах, о состоянии окружающей среды, здоровье и смертности разных категорий населения, распространении болезней, увечьях и гибели от внешних воздействий и т. д. Многие аспекты газетных публикаций не нашли отражения в других источниках.Пятая группа объединяет несколько разновидностей источников личного происхождения, которые предоставили возможность иллюстрации количественных показателей и тех закономерностей, которые просматриваются по массовым источникам. Это близкие к разряду мемуаров работы местных руководителей и специалистов, посвятивших свою жизнь деревне; публицистические произведения на сельские темы, давно получившие высокую оценку как источники; лдеревенская проза, которой нет равных по описанию социальных трансформаций в ходе модернизации деревни. Она апомогла лучше понять дух эпохи, быт и нравы сибирской деревни, условия повседневности, в которых шли социально-демографические процессы. Эпистолярные источники представлены письмами и жалобами сельчан по социально-бытовым вопросам в государственные и общественные организации, отложившиеся в их архивных фондах. По характеру к ним близки письма населения в газеты. В местных архивах их нет, они обнаружены лишь в РГАСПИ в фонде редакции газеты Сельская жизнь (ф. 591) в виде подборок фрагментов из них, в основном жалоб на недостатки в социальной сфере. Информационные возможности их малы, но они являются редким источником, отражающим настроения людей, их субъективные оценки повседневности.

Источниковая база диссертации отражает изучаемый объект в многообразии его структурных элементов и взаимосвязей с учетом изменений во времени, т. е. соответствует принципам комплексности, системности и динамичности и имеет необходимые предпосылки для реализации цели и задач исследования. Оценка достоверности, полноты и сопоставимости источников проводится в основной части работы по ходу исследования. Большинство их используется впервые.

Новизна и научная значимость работы определяется тем, что:

Ц она представляет собой первое комплексное исследование сельского населения России 60Ц80-х гг. в контексте модернизационных преобразований, проведенное на материалах восточносибирского региона. Сформировано целостное представление оба эволюции населения села, оценены тенденции и масштабы изменений в главных процессах его развития, раскрыты их универсальные закономерности и региональная специфика, проанализированы факторы-детерминанты. Большинство процессов на материалах Восточной Сибири прежде не изучались;

Ц в ней впервые интегрированы и критически оценены результаты изучения сельских жителей Восточной Сибири представителями разных дисциплин;

Ц в ней обобщены теоретико-методологические достижения наук о населении, предложена и апробирована на конкретно-историческом материале сформированная в рамках модернизационной парадигмы общая концепция развития населения, позволяющая исследовать все процессы и их взаимодействие в рамках единого методологического пространства;

Ц она развивает новое направление историко-демографических исследований - изучение региональных и локальных аспектов социально-демографической истории России в советский период на основе создания баз данных материалов статистики населения. Впервые так подробно и комплексно изучены материалы переписей населения и текущей демографической статистики. В научный оборот введен большой корпус ранее не использовавшихся источников общероссийского и регионального уровня.

Практическое значение диссертации состоит в том, что:

Ц она частично ликвидировала территориальные и проблемные диспропорции в изучении населения Западной и Восточной Сибири. Эмпирические материалы, результаты и выводы работы дополняют общероссийскую и сибирскую историографию, способствуют углублению конкретно-исторического изучения темы и совершенствованию теоретико-методологической базы исследования;

Ц историографический обзор работ историков и представителей других дисциплин с позиций исторической науки, выводы и рекомендации автора могут стать основой для расширения поля исторического поиска и постановки новых проблем;

Ц предложены подход к изучению населения на основе сочетания методов истории и других наук, а также методология его исторического исследования с позиций теории модернизации и конкретизирующих ее теорий и концепций. Они могут использоваться целиком или фрагментарно для изучения населения, в том числе других периодов истории, подходят для микро- и макроисследований в масштабах России;

Ц содержащиеся в работе фактический материал и теоретические положения могут быть полезны при изучении региональной сибирской и отечественной истории в целом, социально-демографической и аграрной истории Сибири и России, в крестьяноведческих исследованиях. Их могут использовать демографы, изучающие современное население, но нуждающиеся в информации о предыдущих поколениях, и представители наук, которые исследуют отдельные стороны взаимодействия населения с экосистемой, например этнодемографы, географы;

Ц основные выводы и положения диссертации могут использоваться для совершенствования теоретических основ социально-демографической политики в регионе с целью повышения ее эффективности. Они будут полезны при разработке этой политики и ее реализации.

При выполнении исследования получены результаты, обладающие качествами новизны, которые выносятся на защиту:

1. Население может быть оптимально изучено на основе трехчастной модели, отражающей все стороны его развития. Для его исследования в историческом ракурсе хорошо подходят модернизационная парадигма и сконструированная в ее рамках многоуровневая методология. Их возможности интерпретации общероссийских и региональных процессов доказаны в работе.

2. 60Ц80-е гг. являлись одним из этапов модернизации сельского населения Восточной Сибири, которая выступала в форме урбанизации. Перемены в населении имели не радикальный, а эволюционный характер. В предыдущих десятилетиях оно пережило трансформацию в форме раскрестьянивания, к концу 50Цх гг. превратилось в общность, в основном раскрестьяненную по большинству признаков, а в изучаемый период эволюционировало в ранее заданном направлении, закрепляя урбанистические черты.

3. Сибиряки модернизировались по российским стандартам, собственных не создали, тренды региональных процессов не противоречили общероссийским, а отличия имели только количественный характер - в регионе ярче проявлялись черты советской модели модернизации, определяемой как консервативная и паллиативная. Сельское население Восточной Сибири и Европейской России развивалось синхронно, регион не был вторым эшелоном модернизации относительно центра страны.

4. Изменения в брачно-семейной сфере сибиряков не могут интерпретироваться в кризисной парадигме. Они означали не крах института семьи, а его модернизацию, но с пережитками.

5. Опыт демографического развития сельского населения Восточной Сибири не уникален, его хорошо объясняет теория демографического перехода. Сельчане региона вступили в этот переход позднее жителей центра страны, но в 60Ц80-х гг. он уже не имел у них догоняющего характера. Его третий этап в регионе начался и прервался примерно в то же время, что в Европейской России, и также имел больше черт не классической, а южноазиатско-африканской модели перехода, которые у сибиряков были выражены особо отчетливо.

6. Паллиативность и консервативность демографической модернизации сельчан проявлялись в сочетании свободы матримониально-сексуально-прокреационного поведения с традициями всеобщей ранней брачности и рождаемости, снижении рождаемости до уровня развитых стран и сохранении смертности на уровне развивающихся и т.п.

7. Нет оснований искать в деревнях Восточной Сибири признаки второго демографического перехода. Два из них - рекордный уровень внебрачных рождений и свободных браков - имели иную природу и были больше следствием девиантного поведения, чем успехов модернизации. Другие признаки отсутствовали.

8. Большинство характеристик сельского населения в регионе были лучше, чем в России. Его численность сократилась меньше и не на всей территории, относительные миграционные потери были ниже. Сибиряки были моложе и медленнее старели, имели более высокий естественный прирост и осуществляли расширенное воспроизводство поколений до конца советского периода.

9. Начавшуюся в 1993 г. в селах региона депопуляцию обусловили не тенденции предыдущего этапа демографического развития, а системный кризис 90-х гг.

Апробация результатов работы. Основные положения, результаты и выводы диссертационного исследования изложены в 71 публикации автора общим объемом 102 п. л., в том числе в монографии, учебном пособии и девяти статьях в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК. Они докладывались на международных, всесоюзных, всероссийских и региональных научных конференциях и симпозиумах в 1989Ц2010 гг., проводившихся Объединенным Институтом истории, филологии и философии СО АН СССР (с 1992 г. Объединенный Институт истории, филологии и философии СО РАН, с 2006 г. Институт истории СО РАН), Новосибирским, Иркутским, Кемеровским, Курганским, Красноярским (ныне СФУ) госуниверситетами, Новосибирским и Красноярским госпедуниверситетами, Омским государственным аграрным университетом, Институтом истории, археологии и этнографии АН КазССР и Целиноградским госпединститутом (КазССР), Международной ассоциацией исследователей истории и культуры российских немцев (г. Москва), Всероссийским научным и культурно-просветительским обществом Энциклопедия российских деревень (г. Москва).

Содержащийся в работе фактический материал, теоретические положения и выводы использовались при реализации научных проектов, поддержанных РГНФ и дважды Красноярским краевым фондом науки, при подготовке обобщающего труда Население Западной Сибири в ХХ веке. Их использует автор в учебной и методической работе на историческом факультете Красноярского педуниверситета, в курсах лекций по истории Красноярского края, Сибири и России, в работе с магистрами и аспирантами в КГПУ, с учителями в Институте повышения квалификации. Они легли в основу учебного пособия автора Сельское население Сибири в 1960Ц1980 гг. (на материалах Красноярского края), читаемых спецкурсов Население Красноярского края в 1960Ц1980-х гг. и Проблемы современной демографии и развития населения России и Красноярского края, спецсеминара по исторической демографии. Результаты исследования также используются другими преподавателями на историческом факультете СФУ и на неисторических факультетах других вузов Красноярска. Диссертация обсуждалась на кафедре отечественной истории КГПУ и в секторе аграрной истории Института истории СО РАН.

Основное содержание работы

Структура диссертации построена по проблемно-хронологическому принципу в соответствии с целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, четырех глав, разделенных на 12 параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы. В приложениях представлены таблицы движения населения.

Во введении обосновываются выбор темы, ее актуальность, оценивается степень ее разработанности, определяются предмет, основные цели, задачи и методология исследования, его территориальные и хронологические рамки, дается обзор источниковой базы, характеризуются научная новизна и практическая значимость диссертации, выделяются положения, выносимые на защиту, показывается степень апробированности исследования.

В основной части работы все процессы проанализированы в региональном и внутрирегиональном аспектах, в сравнении с аналогичными в городах региона и в деревнях РСФСР в целом. Первая глава диссертации Численность и пространственное движение населения состоит из трех параграфов. В первом параграфе Численность населения рассматривается динамика численности сельских жителей Восточной Сибири и ее административно-территориальных образований, выявляются источники и специфика ее изменений, оценивается характер урбанизации региона.

В 1959 г. в сельской местности Восточной Сибири жили 3059,6 тыс. чел. - 5,5% сельского населения России. В послевоенный период его численность росла, но в конце 50-х гг. в ее динамике наступил перелом, прежде всего, из-за ускорения индустриализации этой территории. Вызванная ею урбанизация, охватившая и деревню, стала главным фактором развития сельчан.

Изменения численности сельского населения в Восточной Сибири определяли его естественное и механическое движение. Их соотношение в разные годы и на разных территориях различалось. Динамика численности сельских жителей Восточной Сибири по масштабам и тенденциям отличалась от таковой по РСФСР. В первой половине 60-х гг. число сельчан в регионе почти не менялось, с середины 60-х до начала 80-х гг. - сокращалось, в 80-х - незначительно росло, тогда как в целом в России уменьшалось непрерывно. Восточная Сибирь относилась к числу регионов с наименьшими потерями сельского населения. С 1959 по 1989 гг. оно сократилось на 15,9% против 30,4% в РСФСР, в том числе на 26,0% в Иркутской области и Красноярском крае, а в Бурятии, Читинской области и Туве выросло на 0,9, 1,4 и 34,3% соответственно.

Качество модернизации населения во многом определялось уровнем урбанизации региона. Удельный вес горожан рос на всей его территории, но медленнее, чем в РСФСР. В 1959 г. он составлял 52,7% против 52,4% в республике, в 1989 г. - соответственно 71,9 и 73,6%. В 1959 г. население Восточной Сибири находилось на стадии высокой урбанизации, в 1989 г. - очень высокой. Однако рассредоточенность большинства горожан по мелким городам и ПГТ означала, что реальный уровень урбанизированности региона был ниже. Слабое развитие городской цивилизации тормозило модернизацию сельского населения и придавало ей специфику.

Во втором параграфе Изменение системы расселения сельских жителей анализируются на основе концепции урбанизации процессы реконструкции сельской поселенческой сети как базового фактора развития населения и изменение его социально-пространственной структуры.

Система сельского расселения в Восточной Сибири была очень динамичной в первой половине ХХ в. в связи с концентрацией населения в более крупных деревнях. В конце 50-х гг. процесс ускорило государство, начавшее реконструкцию сельской поселенческой сети. Восточная Сибирь выступала российским лидером этого мероприятия. С 1959 по 1970 гг. исчезли 37,9% ее деревень, с 1970 по 1979 гг. - 23,6%, с 1979 по 1989 гг. - 5,7%. Пространственная форма организации сельского общества в регионе изменилась радикально. Если с 1926 по 1959 гг. число поселений уменьшилось на треть, то в 1959Ц1989 гг. - в 2,2 раза (с 11734 до 5249). Их средний размер вырос с 261 до 490 чел. Доля мелких поселений (до 100 жителей) сократилась с 48,1 до 28,1%, а очень крупных (свыше 1000 чел.) выросла с 4,7 до 13,7%. Удельный вес деревень людностью 100Ц1000 чел. поднялся до 58,2%. Деревни преобразовывались по городским эталонам, строились многоквартирные и многоэтажные дома, что разрушало мир крестьянской усадьбы и тот строй жизни и систему ценностей, на которых базировалось аграрное общество.

Трансформация системы расселения изменила пространственную структуру сельского населения. Восточная Сибирь и прежде отличалась его более высокой концентрацией. В 60Ц80-х гг. она ускорилась и шла быстрее, чем в РСФСР. Доля жителей мелких поселений в регионе снизилась с 5,4 до 2,3%, средних и крупных - с 60,7 до 43,3%, а очень крупных - выросла с 33,9 до 54,4%. На всей территории региона в мелких деревнях осталась ничтожно малая часть людей, а больше половины сосредоточилось в очень крупных.

В параграфе сопоставляются разные точки зрения на плановую реконструкцию сельского расселения (М.А. Безнина, Л.Н. Денисовой, Л.Н. Мазур и др.). Автор солидарен с критической оценкой этого процесса, считает, что в Восточной Сибири требовалось сохранение всех деревень, поскольку каждая осваивала определенную территорию, и разделяет определение М.А. Безниным его как внешнего фактора раскрестьянивания деревни. Но в то же время разрушительное действие политики государства не абсолютизируется. Автор согласен с О.В. Горбачевым, что эта кампания в очередной раз продемонстрировала тенденцию соответствия мероприятий аграрной политики глобальным закономерностям при стремлении форсировать ход естественных процессов.

В третьем параграфе рассмотрена миграция как глобальный процесс, оказавший масштабное воздействие на динамику и структурные характеристики населения, выявлены основные направления его перемещений, численность и состав мигрантов. В основу анализа положена концепция миграционного перехода.

В изучаемый период население восточносибирской деревни отличали очень активные переселения. Его внешние миграционные связи развивались со всеми союзными республиками и регионами РСФСР, но их объемы были небольшими. Основные перемещения происходили внутри региона, преимущественно внутри областей.

Наиболее социально значимой являлась сельско-городская миграция, интенсивность которой была выше, чем в других регионах России. Она отражала и во многом определяла процесс урбанизации. В ее основе лежал комплекс факторов, действовавших в течение всего тридцатилетия. В диссертации представлено авторское видение хорошо разработанной в науке проблемы факторов миграции. В большинстве сельчане направлялись в малые городские поселения и ПГТ, служившие для них ступенькой на пути в город. Переезжая в основном в города своего региона, они не играли главной роли в росте их населения. Так, из осевших в городах Восточной Сибири переселенцев 1968Ц1969 гг. только 31,8% прибыли из ее сел.

Анализ динамики миграции из деревни позволил выделить следующие ее этапы:

1) конец 50 - середина 60-х гг. Возрастание интенсивности выбытий, стимулированное ускорением индустриализации региона; 2) середина 60 - середина 70-х гг. Пик интенсивности оттока из деревни; 3) середина 70 - середина 80-х гг. Замедление темпов миграции; 4) вторая половина 80-х гг. Новый подъем ее волны и спад на рубеже 80Ц90-х гг.

Из деревень уезжали лица всех возрастов при преимущественном оттоке молодежи, который в Восточной Сибири был особенно интенсивным. Состав мигрантов по полу характеризовался тем, что усилился отток молодых женщин, вызвавший дисбаланс полов в репродуктивных когортах. Его масштабы были пропорциональны уровню урбанизированности территории.

Переселения в деревню из городов и других сельских поселений представляли собой два различных по всем характеристикам миграционных потока, пропорции которых в разных частях Восточной Сибири различались. В начале 60-х гг. объем потока переселенцев из городов в деревню был заметно меньше встречного, но потом они выравнивались.

Аграрные миграции - традиционные переселения сельчан из европейской части страны и внутри Сибири - продолжали развиваться, но их характеристики обновились. Обогатился спектр их факторов и причин, причем у внутренних и внешних мигрантов они различались. С 60-х гг. внешние организованные сельскохозяйственные переселения перестали играть важную роль в формировании сельского населения региона, но росли масштабы несельскохозяйственных миграций. Большинство прибывавших в деревни региона сельских мигрантов шли в несельскохозяйственные производства, и благодаря им в ряде районов сельское население росло.

Внутрирегиональная сельская миграция была преимущественно внутриобластной и осуществлялась на небольшие расстояния из малых поселений в более крупные. Большинство этих мигрантов составляли жители неперспективных деревень. Масштабы их переселений неизвестны, так как почти не учитывались. По мнению географов, в Восточной Сибири их доля составляла 13Ц15% в объеме всех перемещений сельского населения в пределах области (края, республики). Внутрирегиональная сельская миграция не влияла на численность сельских жителей региона, но вызывала качественные изменения.

Точные масштабы всех миграций из-за плохого учета нельзя установить. Переписи фиксировали лишь их итоги в лице неместных уроженцев. В 1979 г. ими являлись 51,7% сельчан региона, в том числе 63,9% лиц трудоспособного возраста. Последствия миграции были чрезвычайно многообразными. Они подробно проанализированы в работе.

Вторая глава лСоциально-демографический состав сельского населения, состоящая из четырех параграфов, посвящена анализу результатов социального движения населения, отраженных в динамике его социальной структуры (состава). В силу множественности признаков структура населения изучена не всесторонне. Рассмотрены наиболее показательные для оценки модернизации населения проекции в половозрастном разрезе.

В первом параграфе Состав населения по полу и возрасту этот социальный срез анализируется как социально-демографическая структура. Ее динамика влияла на все процессы в обществе и сама являлась результатом действия трех групп факторов: 1) снижения рождаемости и роста смертности, 2) катаклизмов первой половины ХХ века, 3) миграций.

В конце 50-х гг. сельское население в регионе было моложе, чем в РСФСР, и имело меньшую диспропорцию полов. В последующем их соотношение выравнивалось и в 1989 г. составило 998 мужчин на 1000 женщин. Но общий показатель скрывал увеличивавшуюся в течение 30 лет диспропорцию во взрослых возрастах: в старших росла доля женщин из-за мужской сверхсмертности, в молодых и средних - мужчин из-за женской миграции из сел, перекрывшей убыль в мужской части населения от миграции и смертности. Диспропорция полов в молодых возрастах была огромной. В 1959 г. в группе 15Ц24 года девушек было на 8,7% меньше, чем парней, в 1989 г. - на 20,1%.

Характер изменения возрастной структуры сельчан соответствовал законам демографической модернизации - она старела. В 1959 г. сельчане находились (по шкале демографического старения) на этапе демографической молодости (7,6% лиц в возрасте 60 лет и старше), в 1970 г. - зрелости (8,9%), в 1979 г. - преддверия старости (10,5%), в 1989 г. - на пороге старости (11,8%). В этом процессе сибиряки отставали примерно на четверть века от сельского населения России и старели быстрее всего в Красноярском крае, медленно - в Туве. Возрастные структуры этносов различались, но постарение затронуло всех. К началу 90-х гг. молодыми остались лишь народы Севера. Возрастной состав этносов зависел не только от демографических, но и от других факторов, в том числе от ассимиляции, которая делала русских моложе.

Мужчины были все время молодыми, женщины старели быстро. Доля лиц старше 60 лет среди мужчин поднялась за 30 лет с 6,0 до 8,1%, среди женщин - с 9,0 до 15,4%. Постарение ухудшило репродуктивные качества женщин. При сокращении их общего количества на 15,9% число 15Ц49-летних уменьшилось на четверть, 15Ц29-летних - на треть.

Удельный вес населения рабочего возраста в деревнях региона был чуть выше, чем в России, за 30 лет не сократился, но его численность уменьшилась на 14,9% и изменилась структура по полу: доля мужчин поднялась с 48,3 до 55,7%. Трудоспособное население тоже постарело, но и в конце 80-х гг. имело лучшие, чем в селах РСФСР, демографические характеристики. Иждивенческая нагрузка на него не выросла, но ее структура ухудшилась: бремя стариков в 1,5 раза потяжелело, а нагрузка детьми снизилась в 1,2 раза. Восточносибирская деревня в изучаемый период держалась не на стариках, хотя удельный вес лиц пенсионного возраста в населении поднялся с 9,7 до 14,7%.

Во втором параграфе Динамика национального состава населения охарактеризованы основные народы, жившие в крае, и специфика национального состава сельчан.

В деревнях Восточной Сибири переписи учитывали свыше 100 национальностей. Большинство населения (95,2% в 1959 г.) составляли семь народов - русские (78,4%), буряты (6,8%), тувинцы (3,0%), украинцы (2,5%), немцы (1,7%), хакасы (1,5%) и татары (1,3%). Столь же многонациональным было население деревень каждого административного образования. Его этническая структура везде, за исключением Тувы, была однотипной. Русские составляли большинство повсюду, кроме Тувы и Агинского автономного округа. Их доля, как и восточнославянских народов в целом, в селах региона была ниже, чем в деревнях РСФСР, коренных этносов - выше.

Динамику национального состава сельских жителей определяли три основных фактора: естественное движение, миграции всех видов и этнические процессы (ассимиляция), а также этническое самоопределение людей и политика государства. Влияние последствий войны ослабевало, но росла роль урбанизации, охватившей все этносы. На рубеже 50Ц60-х гг. она ускорилась. Этносы различались темпами оттока в города и усвоения городских стандартов. К концу 80-х гг. все некоренные народы стали городскими - в сельской местности проживало меньшинство их. Коренные этносы остались сельскими, большая часть каждого жила в деревне.

Этническая ассимиляция в регионе шла активно. Ее первой стадией выступала языковая ассимиляция. В работе представлена динамика языковой структуры сельчан и показано, что русский язык был почти единственным, который ассимилировал другие языки. В конце советского периода русскоговорящими являлись 95% населения - все русские (75% жителей) и четыре пятых сельчан других национальностей с русским языком в качестве родного или второго. Анализ распространения межнациональных браков показал их массовый характер. В регионе в 1959 г. смешанными являлись 8,7% сельских семей, в 1989 г. - 14,2%.

В 60Ц80Цх гг. в национальной структуре сельского населения региона принципиальных сдвигов не было. Одни и те же народы входили в первую семерку, почти не менялась их иерархия по численности, но пропорции структуры изменились, так как динамика численности у каждого этноса была своя. Доля некоренных народов в населении уменьшилась, а русских - больше всех (с 78,4 до 75,0%). Удельный вес большинства коренных народов вырос и в целом превысил 17%. Благодаря им был смягчен процесс общего сокращения сельского населения региона, но они не могли компенсировать качественные потери. Характер этнодемографического развития вносил дополнительные трудности в модернизацию сельского общества, но вследствие преобладания русских и других некоренных народов население деревни в целом к концу советской эпохи имело весьма современные характеристики.

В третьем параграфе Образовательная структура населения анализируется динамика общего и профессионального образования и соответствующих структур сельчан. Образование трактуется как один из базовых показателей развития человеческого потенциала деревни.

Перепись 1959 г. зафиксировала крайне низкий уровень образованности сельских жителей Восточной Сибири. Три четверти их составляли лица с начальным образованием (35,6%) и без него (41,0%), в том числе 12,0% были неграмотными. Семилетнее образование и выше имели 23,4% населения, из них среднее специальное и высшее - лишь 5,1%. Образовательная структура сельчан в регионе была примерно такой, как у сельских жителей России, но отличалась от структуры горожан, 42,0% которых окончили не менее 7 классов.

В рассматриваемый период главные тенденции и динамика роста образовательного уровня у сибиряков были теми же, что у всего населения России: в 60-х гг. в деревне осуществлялся восьмилетний, а с 70-х гг. - средний всеобуч. В работе охарактеризован процесс повышения образования населения в половом, возрастном, национальном и территориальном разрезах. Рассмотрены его основные факторыа - ликвидация неграмотности, изменения в системах общего и специального образования, миграция, проанализированы проблемы доступности и качества обучения, образовательной активности разных поколений и этносов. К 1989 г. доля лиц со средним (включая неполное) и выше образованием в деревнях региона поднялась до 71,3% против 85,4% в городах. Вузы или техникумы окончили 20,4% сельских жителей, средние ПТУ - 11,0%. Все женщины в возрасте до 60 лет превзошли мужчин в профессиональной подготовке. Сократилась дистанция между социальными группами и классами, этносами, жителями разных территорий. Самые большие различия оставались между поколениями. В деревне жили несколько типов сельчан, различавшиеся не только уровнем образования, но и формами социализации, и фактически представлявшие разные социокультурные миры - от патриархального (старшие поколения) до урбанистического (молодежь).

На 60Ц80-е гг. пришлись основные достижения населения в образовании в советский период. Но их результаты - уровень и качество образованности сельчан в конце 80-х гг. - не заслуживают высокой оценки как весьма далекие от современных стандартов. Этот вывод подробно аргументируется в работе.

В четвертом параграфе Отраслевая структура занятости рассматриваются перемены в отраслевой и внутриотраслевой структурах сельчан как механизм изменения их социального состава и индикатор модернизации и раскрестьянивания деревни.

Отраслевая структура занятости сельских жителей региона принципиально не отличалась от таковой в РСФСР. Имелись небольшие количественные различия в межотраслевых пропорциях и скорости их изменения. Внутри региона эти структуры тоже различались незначительно. В 1959 г. 84,4% занятых в народном хозяйстве сельчан трудились в материальном производстве, из них 52,6% - в сельском хозяйстве. Раскрестьянивание деревни, главным признаком которого является уход населения из сельского хозяйства, в Восточной Сибири зашло дальше, чем в целом в России, где в нем работали 61,7% сельчан. Смешение аграрной и внеаграрной популяций в разной степени наблюдалось на всей территории региона. Самую пеструю отраслевую структуру имели жители иркутской деревни, самую однородную - сельчане Тувы. Данные переписи 1959 г. о распределении населения по отраслям и характеру занятий показали, что в деревнях преобладал доиндустриальный тип работника.

Сдвиги в экономике Восточной Сибири в 60Ц80-х гг. вызвали изменения социально-экономических характеристик сельчан. Они были окончательно вовлечены во внедомашнее производство. Если в 1959 г. ЛПХ были главным источником средств существования для 9,7% сельчан рабочего возраста, а работа вне дома - для 77,2%, то в 1979 г. - соответственно для 0,6 и 86,3%. Эти годы стали очередным этапом эмансипации женщин от семьи, так как именно их лизымали из ЛПХ. Сельчане стали чаще менять место и характер труда. Самый большой поток шел из сельского хозяйства в другие отрасли.

Отраслевые структуры разных поколений не имели больших различий. Молодежь была меньше занята в сельском хозяйстве и больше в образовании и культуре. Структуры занятости крупных этносов тоже принципиально не различались. Все в большинстве трудились в материальном производстве, и лишь немногие в непроизводственной сфере. У коренных народов была ниже занятость в материальном производстве и выше в сфере обслуживания, а занятые в производстве работали преимущественно в сельском хозяйстве и мало кто в индустриальных отраслях.

За 60Ц80-е гг. в отраслевой структуре сельчан радикальных перемен не произошло, сдвиг в пользу непроизводственных отраслей был небольшим, большинство продолжали работать в материальном производстве. Занятость в аграрной сфере сократилась повсеместно. В 1989 г. сельскохозяйственное население составляло в селах региона 41,2% работников общественного производства, в том числе в деревнях Красноярского края, Иркутской области и Бурятии - 39,6Ц39,9%, Читинской области - 45,3%, Тувы - 48,3%. Доля несельскохозяйственного населения выросла с 47,4 до 58,8%, но занятость в индустриальных отраслях не расширилась: совокупная доля работников промышленности, строительства, транспорта и связи оставалась на уровне 25%. Сфера труда в деревне отличалась меньшим разнообразием, чем в городах, и это играло главную роль в оттоке оттуда населения.

Третья глава Брак и семья в деревне состоит из двух параграфов и посвящается анализу брачно-семейных отношений и соответствующих структур населения как части процесса его модернизации и становления современного типа воспроизводства. В первом параграфе Браки и разводы рассмотрен очередной этап перехода к современному типу брака.

В конце 50-х гг. брачная структура сельчан в Восточной Сибири была деформированной из-за диспропорции полов, вызвавшей очень высокую брачность у мужчин и низкую у женщин. Но эта диспропорция была меньше, чем у сельских жителей РСФСР. В последующем уровень женской брачности всюду рос, а мужской оставался сверхвысоким. Динамику брачности определяли группы социально-экономических, поведенческих и демографических факторов, главным из которых являлся дефицит невест. В регионе он был острее, чем в селах РСФСР, и к концу 80-х гг. охватил население до 45 лет. Уровень брачности женщин в молодых, а затем и в средних возрастах стал выше, чем мужчин. В работе показаны изменения брачности по полу, возрасту и национальностям.

Уровень брачности у населения разных административных образований Восточной Сибири различался незначительно. Больше были этнические различия. Их граница проходила между русскими и другими некоренными народами, с одной стороны, и коренными - с другой. Они проявлялись в сроках и частоте заключения браков у молодежи, а с возрастом стирались.

Сибиряки до конца советской эпохи сохраняли традицию всеобщих ранних браков, что противоречило европейскому типу брачности. В 1989 г. в регионе были замужем 34,7% 18Цлетних и 48,8% 19Цлетних сельчанок. Среди лиц старше 16 лет никогда не состояли в браке 21,8% мужчин и 10,5% женщин. В диссертации представлено авторское видение причин и факторов молодой брачности сибиряков.

Признаком модернизации брачных отношений являлись рост матримониальной мобильности сельчан, увеличение числа разводов, повторных и фактических браков. Разводы стали нормой в деревне и почти достигли городского уровня (2,0о/оо в 1991 г.). Их рост (вместе с овдовениями) стимулировал повторные браки. В 1960 г. 3Ц4% женихов и 2Ц4% невест регистрировали брак повторно, а в 1991 г. - каждый пятый и каждая четвертая. В 1994 г. в повторных браках состояли 17,3% замужних женщин и 13,0% женатых мужчин. В работе анализируются также фактические браки, широко распространенные в деревнях региона и составлявшие в 1994 г. 13,8% в общем числе брачных союзов.

Показатели брачности сельчан благоприятствовали воспроизводству новых поколений. Но тенденции рождаемости свидетельствовали об автономизации этих процессов, что было признаком модернизации и того и другого.

Во втором параграфе Сельская семья анализируются изменения в семье как институте воспроизводства поколений и динамика семейной структуры населения. 60Ц80-е гг. оцениваются как один из этапов перехода от традиционной семьи к современной, а перемены в ней - как проявление модернизации.

В 60Ц80-х гг. институт семьи в селах региона сохранял свои позиции, доля живших в ней не изменилась и превышала 91% населения. Менее десятой части составляли одинокие люди и отдельно жившие члены семей. Количество сельских семей в Восточной Сибири сократилось за 30 лет на 3,8, в РСФСР - на 21,1%.

К концу 50-х гг. большинство сельских семей потеряли признаки традиционных крестьянских семей и имели урбанистические черты, которые развивались в последующем. С 1959 по 1989 гг. средний размер семей сократился с 4,0 до 3,5 чел., но они остались крупнее (на 0,2 чел.) городских и сельских семей в России. Их размеры зависели от уровня урбанизации территории проживания (самые малые - в красноярских деревнях, самые большие - в Туве), от национальности их членов. Самыми мелкими являлись однонациональные семьи славянских народов, смешанные семьи имели средние размеры, а самыми крупными были семьи коренных этносов. Но все семьи перестраивались по лекалам урбанизации, разница по этническим, социальным и территориальным признакам стиралась.

Структуры сельских семей по размеру и их динамика были схожими на всей территории региона. Везде рос удельный вес семей из 2Ц4 чел. и увеличился с 65,4 до 78,3% за 1959Ц1989 гг. Доля семей из 2 чел. поднялась с 21,4 до 31,6%, из 6 чел. и более - снизилась с 18,7 до 9,1%. С 70-х гг. самыми распространенными в деревне стали семьи из двух человек, составлявшие в 1989 г., как в городах, 31,5%.

В параграфе охарактеризованы факторы измельчания семей - переход к малодетности и нуклеаризация. В 60Ц80-х гг. многодетных семей (5 и более детей) было мало в деревнях, их жители переходили уже к малодетности (1Ц2 ребенка). В 1970 г. по три ребенка и более имели лишь 38,0% семей с несовершеннолетними детьми. Попытки государства остановить рост малодетности не имели успеха. К 1989 г. доля 1Ц2-детных семей в деревнях региона поднялась до 72,6%, что вызвало снижение доли семей с детьми. В 1970 г. в Восточной Сибири не имели детей до 18 лет 18,7% сельских семей, в 1989 г. - 37,8%. В большинстве это были последетные семьи.

Сельчане в абсолютном большинстве приняли модель малой нуклеарной семьи. В 1970 г. полные нуклеарные семьи составляли в деревнях региона 66,8%, а вместе с неполными - 78,1%. Только 20,5% семей были сложными, в том числе лишь 2,6% состояли из двух и более супружеских пар. К 1989 г. удельный вес полных нуклеарных семей вырос до 73,4% и еще 10,4% являлись неполными нуклеарными, доля сложных семей снизилась до 13,1%, в том числе из двух пар - до 1,2%. Сельчане-сибиряки обогнали по степени нуклеаризации семьи и горожан, и сельских жителей России.

Осколочных семей в восточносибирской деревне было немного, и их доля снижалась (с 14,9 до 11,7% за 1970Ц1989 гг.). Облик их тоже менялся. В конце 50Цх гг. многие являлись семьями фронтовиков, затем военный фактор сменили овдовения, разводы, внебрачные рождения. В основном это были материнские семьи. В полных семьях пол главы семьи обусловливали многие факторы, в первую очередь ее демографический тип, размер и национальность членов. В 1959 г. женщины возглавляли 23,0% сельских семей в регионе, в том числе 13,7% - разнонациональных и 25,6% - однонациональных. Трансформация ролевых семейных функций продолжалась в 60Ц80-х гг. В работах автора диссертации описана основа этого процесса - вовлечение женщин во внесемейное производство и его последствия.

Структура семей по общественному положению их членов у сибиряков имела особенности. В 1959 г. 47,4% семей возглавляли рабочие, 12,9% - служащие и лишь 38,8% - колхозники. В селах региона преобладали однородные по социальному составу семьи, но их доля снижалась (с 74,8 до 66,5% за 1970Ц1989 гг.), и росла доля смешанных. Около половины однородных семей (51,2% в 1970 г. и 48,5% в 1989 г.) составляли семьи рабочих, 8,0Ц8,8% - служащих. Доля колхозных семей, больше других сохранявших элементы крестьянского домохозяйства, сократилась с 15,6 до 9,2%, изменились их сущностные характеристики, и к 1989 г. они мало отличались от остальных.

В 60Ц80-х гг. семейная структура сельских жителей региона и основные параметры семей радикально не менялись. Сельская семья в Восточной Сибири эволюционировала в том же направлении, что в целом в России, а ее специфика проявлялась в более высоком уровне показателей - доле живших в семье сельчан, размерах семей, детности, удельном весе смешанных и нуклеарных семей, фактических союзов.

Четвертая глава лВоспроизводство населения, состоящая из трех параграфов, посвящена анализу модернизации процессов воспроизводства населения и характера демографического перехода в сибирских условиях. 60Ц80-е гг. определяются как его третий этап.

В первом параграфе Смертность характеризуется динамика статистических параметров и факторов смертности всего населения и отдельных категорий, продолжительности его жизни.

Определяющей тенденцией развития смертности в первой половине ХХ в. в селах Восточной Сибири, как и во всей стране, было снижение вследствие становления ее нового типа. В начале 60-х гг. динамика ее уровня изменила направление, и в последующем подъемы чередовались со снижениями, но преобладала тенденция роста. В 60Ц80-х гг. уровень смертности во всех возрастах в деревнях региона был выше и рос быстрее, чем в городах и в целом по селам РСФСР. Характер этого роста, вместе с другими признаками, свидетельствовал о кризисе процесса ее модернизации.

Динамика структуры причин смертности в деревнях региона отвечала законам модернизации: росла и упрочилась на первых местах доля смертей от сердечно-сосудистых, онкологических болезней и внешних воздействий, снижалась - от инфекций и паразитарных заболеваний. Сибиряки реже, чем сельские жители РСФСР, умирали от сердечно-сосудистых болезней (в 1,6 раза в 1990 г.) и рака (в 1,2 раза), но в 1,5 раза чаще - от инфекций и прочих экзогенных факторов. Особенно неблагоприятной была динамика смертей от несчастных случаев, а также убийств и самоубийств, уровень которых за 30 лет вырос соответственно в 6 и 2,6 раза и намного превышал показатель по селам России.

Половозрастные особенности смертности у сибиряков были ярко выражены. Законам модернизации больше соответствовала женская смертность, которая перемещалась в старший возраст. Мужская смертность росла во всех возрастах с 15 лет. Уровни смертности мужчин и женщин различались, и разрыв между ними увеличивался. Структуры причин смертей тоже были разными. У женщин преобладали эндогенные причины, у мужчин - экзогенные. При этом от тех и других мужчины умирали намного чаще, особенно в рабочих возрастах. В работе охарактеризована смертность трудоспособного населения, которая являлась проблемой для всей страны, но в регионе стояла еще острее, так как ее уровень был выше.

Тенденции развития младенческой смертности у сибиряков тоже плохо вписывались в стандарты модернизации. Прежние высокие темпы ее падения сменились медленными и неустойчивыми. За 60Ц80-е гг. она снизилась менее чем на треть, ее коэффициент, составлявший 23,9Й в 1990 г., был на 25% выше, чем в городах, и на 30% выше, чем в селах РСФСР. Структура ее причин, как и календарь, оставались во многом архаичными.

Характер смертности негативно сказался на величине ожидаемой продолжительности жизни в восточносибирской деревне. В 1958Ц1959 гг. она составляла 62,39 года у мужчин и 70,02 года у женщин, была чуть выше, чем в городах региона, но ниже, чем в селах РСФСР. В следующие десятилетия этот показатель перестал расти. За весь период женская жизнь стала на 1,5 года длиннее (71,6 года в 1990Ц1991 гг.), а мужская на 2 года короче (60,4 года), тогда как за предыдущее 30-летие она выросла в деревнях Сибири на 28 лет. С 7,6 до 11,2 года увеличился разрыв в продолжительности жизни мужчин и женщин. Трактовка процесса смертности в диссертации опирается, с поправками на специфику региона, на высказанные в литературе соображения о ее развитии в общероссийском масштабе. Они сводятся к тому, что слишком высокий для развитых стран уровень и архаичный характер смертности в России явились продуктом искусственно ускоренной, паллиативной модернизации общества. В этом видится сущность ее долговременного кризиса, который в деревнях региона проявился особенно отчетливо.

Во втором параграфе Рождаемость анализируются динамика, статистические параметры и региональные особенности репродуктивного процесса.

Уровень рождаемости, снижавшийся в первой половине ХХ в., в конце 50-х гг. оставался в деревнях Восточной Сибири весьма высоким.Ее суммарный коэффициент (среднее число рождений на одну женщину) в 1958Ц1959 гг. составлял 3,956. В 60Ц80-х гг. рождаемость продолжала снижаться, но процесс не был однонаправленным и прошел три этапа: 60-е гг. - быстрое снижение; 70-е Ц1986 гг. - рост, перемежающийся спадами; с 1987 г. - падение. С 1960 по 1991 гг. коэффициент суммарной рождаемости сократился на 27,6% - до 2,854, но остался на 20% выше, чем в сельской местности РСФСР. Внутрирегиональная дифференциация характеристик рождаемости сглаживалась вследствие достижения большей однородности репродуктивного поведения разных социальных, этнических и территориальных групп. Степень занятости женщин во внедомашнем производстве почти перестала определять ее уровень, как и образование. Различия целиком не исчезли, но тенденция к унификации детородного процесса была налицо.

Данные переписей об итоговом числе детей у женщин показали сближение показателей рождаемости в смежных женских когортах 40-х - начала 60-х гг., свидетельствующее о стабилизации нормы детности в деревне в изучаемые десятилетия. У этих женщин было в среднем не менее 2,5 ребенка, что обеспечило расширенное замещение поколений в деревнях региона до конца советского периода.

Ключевым моментом развития рождаемости в 60Ц80-х гг. стало ее ломоложение. У женщин старше 25 лет она сокращалась темпами, пропорциональными их возрасту, и почти прекращалась к 35 годам. 20Ц24-летние женщины сохраняли ее на одном уровне. У 15Ц19-летних она выросла вдвое, и к началу 90-х гг. почти достигла уровня 25Ц29-летних женщин. В деревнях региона, как и РСФСР, сложилась модель, сочетавшая снижение рождаемости, как в развитых странах, и омоложение возраста матерей, как в отсталых развивающихся. Из-за ломоложения процесс рождаемости стал менее устойчивым и очень зависимым от возрастной структуры женщин. Но при этом рождаемость у сибирячек оставалась всеобщей. По микропереписи 1994 г., лишь 10,4% женщин в возрасте 18 лет и старше не родили детей, в том числе 4,8% состоявших в браке.

Деревни Восточной Сибири отличал самый высокий в России уровень внебрачной рождаемости. В 1959 г. внебрачные дети составляли 20,3% новорожденных, в 1991 г. - 26,9%. Этот показатель различался по территории, но везде превышал среднероссийский, а самым большим был в Туве - 38,5%. В работе рассмотрены общие и специфические причины этого феномена, даны социально-демографические характеристики матерей внебрачных детей.

Все аспекты изменений в рождаемости и ее факторах показывают, что в 60Ц80-х гг. прокреативные отношения в восточносибирской деревне стала определять малодетность. Однако жесткие репродуктивные нормы не установились.

В третьем параграфе Естественный прирост и воспроизводство населения оцениваются особенности модернизации процесса естественного прироста, тип и режим воспроизводства поколений.

К концу 50-х гг. в восточносибирской деревне почти сформировался современный тип воспроизводства населения, причем с наилучшим в ее истории режимом. Его обеспечивал очень высокий естественный прирост - 24,4 чел. на тысячу жителей в 1960 г. Он был выше, чем в селах РСФСР, и достигался лценой сравнительно невысокой рождаемости благодаря низкой смертности.

Тенденции динамики естественного прироста населения в 60Ц80-х гг. в целом соответствовали законам демографического перехода: из-за роста смертности и снижения рождаемости он падал. В 60-х гг. его абсолютные размеры сократились в 2,8, а общий коэффициент - в 2,6 раза. В этом десятилетии население России в целом перешло в фазу суженного воспроизводства, но в деревнях Восточной Сибири такого не было. В 70-х гг. коэффициент естественного прироста там вырос на 17%, в 80-х сократился в 1,5 раза. За 30 лет он уменьшился в 3,4, а абсолютные ежегодные размеры прироста - в 4 раза. Естественный прирост сокращался неравномерно по территории, и в итоге внутрирегиональные различия в его размерах увеличились по сравнению с концом 50-х гг. В 1991 г. он составлял от 3,2 чел. на тысячу жителей в красноярских деревнях до 10,0 чел. в читинских и 16,8 чел. в Туве.

Коэффициент естественного прироста у сибиряков был намного выше, чем у среднестатистических сельчан России, и эта разница росла. В 60 г. она составляла 1,3 раза, в 80 г. - 4,1 раза, а к 90-м гг. различия стали качественными. Общий коэффициент у сибиряков - 7,1Й в 1991 г. - означал, что прирост оставался на уровне расширенного воспроизводства, общероссийский коэффициент - 1,1Й - показывал, что российская деревня подошла к границе нулевого роста населения.

В параграфе оценивается качество воспроизводственного потенциала сельского населения региона в конце советского периода. Несмотря на ухудшение большинства количественных и качественных демографических характеристик сельчан, оно оставалось удовлетворительным.

В заключении подводятся итоги и делаются обобщающие выводы исследования. Они сводятся к следующему.

60Ц80-е гг. были очередным этапом модернизации сельского населения Восточной Сибири. Она развивалась по стандартам общероссийской модернизации, которая определяется как консервативная и паллиативная. Ее черты у сибиряков проявлялись ярче, и в этом заключалась главная особенность их модернизационного процесса. Отличия, обусловленные спецификой региона, имели только количественный характер и были вторичными по отношению к общероссийским закономерностям. Население модернизировалось поступательно, но неритмично: 60-е гг. отмечены бурными изменениями, 70-е гг. - стабилизацией большинства процессов, 80-е - начало 90-х гг. - рваными ритмами течения. Различия в развитии населения административно-территориальных образований региона, кроме Тувы, разных социальных и этнических групп не были большими. Не все модернизационные сдвиги можно однозначно оценить как свидетельство прогресса. Многие имели негативный характер.

Модернизацию сельского населения определяли факторы, общие для всей страны. Но в Восточной Сибири сильнее действовали экономический фактор - форсированная индустриализация, факторы миграции, сопротивления пространства, специфики национального состава населения, низкого качества городской среды. Влияние политического фактора слабело, он нигде не был доминантным.

Внутридеревенских предпосылок для модернизации не хватало, люди урбанизировались быстрее, чем среда. Это противоречие частично разрешалось миграцией. Восточносибирская деревня являлась полигоном активных переселений, с которыми были связаны все изменения в ее населении. Благодаря миграции сельское общество достигло большего социального, культурного и этнического разнообразия. Но она же выступала дестабилизирующим фактором социально-демографического развития.

Признаки модернизации видны во всех видах социального движения населения и его структурах. Ее антропокультурной основой выступал рост образования. Он изменил все качества людей и усилил социокультурную нивелировку общества, составлявшую доминанту его развития. Социальные сдвиги были связаны в первую очередь с изменением места сельского хозяйства в жизни деревенского социума, переставшего играть в ней главную роль. Социально-демографические показатели свидетельствуют об особенно быстром разрушении в регионе конструкций аграрного общества и раскрестьянивании деревни. Его внешним проявлением была миграция из крестьянской среды и из деревни, внутренним - исчезновение традиционной системы социального и демографического воспроизводства, социальное перерождение остававшихся в деревне, приобретение ими урбанистических черт.

Модернизация брачно-семейных отношений сочетала сохранение традиций всеобщих ранних браков с рекордным в России распространением свободных союзов. Характер изменений в семье также позволяет оценить их как проявление модернизации, паллиативной и консервативной по сути. Ярких признаков кризиса семьи как института воспроизводства поколений не было, рождаемость оставалась всеобщей, хотя и снижалась.

60Ц80-е гг. стали очередным этапом демографического перехода населения к современному типу воспроизводства. Большинство демографических процессов в регионе протекали синхронно с общероссийскими, имели общие тренды и динамику. Хотя все коэффициенты естественного движения у сибиряков были выше, их модель демографического перехода не противоречит общероссийской и вписывается в нее как региональная разновидность. Демографические аспекты качества жизни сельчан региона не заслуживают высокой оценки из-за отсутствия явных успехов в модернизации демографической сферы и прекращения роста продолжительности жизни. Тенденции развития смертности свидетельствовали о кризисе ее модернизации. Динамика уровня рождаемости соответствовала канонам демографического перехода, но качество противоречило им. Ее главные тенденции - ломоложение и всеобщая детность - были противоположны тем, что развивались в западных странах. Омоложение рождаемости в работе оценено как не имеющее перспективы во всех отношениях. Тип воспроизводства населения в деревнях региона определяется как в основном современный, но его режим - как нерациональный, еще более затратный, чем в России в целом.

В деревнях региона особенно ярко проявлялась противоречивость российской модели демографической модернизации, сочетающей традиционные черты с признаками второго демографического перехода - следующего этапа модернизации. Она отразилась в социально-демографических качествах сибиряков, с которыми они пришли в постсоветскую эпоху: с одной стороны, всеобщая, ранняя и весьма высокая по меркам модернизации рождаемость, обеспечивавшая расширенное воспроизводство поколений, достаточно молодое и медленно стареющее население, неполное истощение демографического потенциала, с другой - большая диспропорция полов в репродуктивных когортах, сверхсмертность и архаичная структура ее причин во всех возрастах, стагнация показателя продолжительности жизни на низком уровне, рекордное распространение внебрачной рождаемости, свободных брачных союзов и дестабилизация семьи. Опыт демографической модернизации сибиряков трудно признать успешным, но ее интегральный показатель - высокий естественный прирост - был вполне удовлетворительным.

Главный итог развития сельского населения Восточной Сибири состоял в том, что в результате его урбанизации сельское общество превратилось в современное, с преобладанием городских ценностей и норм, с типом личности, радикально отличавшимся от доминировавшего в 50-х гг. Сформировавшиеся у сельских жителей региона социально-демографические качества в принципе являлись универсальными для сельчан России. В большинстве они окончательно потеряли базовые социальные и демографические черты крестьянства, превратились в наемных работников, в основном в несельскохозяйственной сфере, но, лишившись крестьянских черт, приобрели урбанизированный облик далеко не в полной мере. Они приблизились к урбанизационным стандартам по количественным показателям, но были далеки по качественным.

Для дальнейшего исследования темы можно предложить,во-первых, изучение на основе модернизационной парадигмы населения разных регионов страны. Единый подход позволит уточнить общие закономерности и локальные отличия в его развитии, показать многообразие социально-демографической реальности на территории России или доказать обратное. Во-вторых, в региональных исследованиях, особенно на начальной стадии, перспективно использование подходов, базирующихся преимущественно на количественных методах. Они позволяют определить параметры процессов, универсальные и специфические черты. В-третьих, количественные методы исследования не дают полного представления о качестве развития населения. Задача дальнейшего изучения темы видится в переносе акцентов на содержательный анализ всех форм движения населения в рамках антропокультурной парадигмы.

Список основных публикаций по теме диссертации

Монографии, учебные пособия

1. Сельское население Сибири в 1960Ц1980 гг. (на материалах Красноярского края): Учебное пособие. Красноярск, 1992. 121 с.

2. Сельское население Восточной Сибири (1960Ц1980-е гг.). Красноярск, 2007. 471 с.

Статьи в рецензируемых журналах РФ

3. Образование и интеллектуальный потенциал Восточной Сибири (некоторые итоги советского периода) // Вестн. НГУ. Сер.: История, филология. Новосибирск, 2003. Т. 2. Вып. 2. С. 117Ц127.

4. Естественное движение сельского населения Восточной Сибири в 1960-х - начале 1990-х гг. // Вестн. Красноярского гос. ун-та. Гуманитарные науки. Красноярск. 2004. № 6. С. 139Ц142.

5. Миграция и развитие сельского населения Восточной Сибири в 1960-х - начале 1990-х гг. // Вестн. КрасГАУ. Красноярск, 2005. Вып. 7. С. 316Ц323.

6. Военное поколение сельских жителей Восточной Сибири (штрихи к коллективному социально-демографическому портрету) // Вестн. КрасГАУ. 2005. Красноярск. Вып. 8. С. 348Ц359.

7. Смертность в восточносибирской деревне в 1960 - начале 1990-х гг. // Вестн. Томского гос. ун-та. Томск. 2008. № 316. С. 93Ц101.

8. Рождаемость сельского населения Восточной Сибири в 1960-х - начале 1990-х гг. // Гуманитарные науки в Сибири. Сер.: Отеч. история. 2008. № 2. С. 114Ц118.

9. The Birth Rate of the Townsfolk of Krasnoyarsk Territory in the Context of AllЦRussian Demographic Trends (1990thЦ2000th) // Journal of Siberian Federal University. Humanities&Social Sciences. Krasnoyarsk. 2009. 2 (4). Р. 549Ц559. (в соавт.).

Рождаемость городского населения Красноярского края в контексте общероссийских демографических процессов (1990Ц2000-е гг.) // Журнал Сибирского федерального университета. Гуманитарные науки. Красноярск. 2009. 2 (4). С. 549Ц559.

10. Модернизация процесса воспроизводства сельского населения Восточной Сибири (1960Ц1980-е гг.) // Вестн. КГПУ им. В.П. Астафьева. Красноярск. 2010 ( 2). С. 215Ц220.

11. Динамика возрастно-полового состава сельского населения Восточной Сибири в контексте демографической модернизации деревни (1959Ц1989 гг.) // Гуманитарные науки в Сибири. Сер.: Отеч. история. 2010. № 3. С. 106Ц110.

Другие публикации в научных изданиях

12. Динамика численности сельского населения Восточной Сибири в 60Ц80-е гг. // Исторический опыт социально-демографического развития Сибири: Тез. докл. и сообщ. всесоюз. науч. конф. Новосибирск, 1989. Вып. II. С. 70Ц72.

13. Основные изменения уровня жизни сельского населения Красноярского края в 1980-е годы // Тенденции социального развития сибирской деревни: Сб. статей. Новосибирск, 1990. С. 156Ц162.

14. Развитие трудового потенциала восточносибирского села в 60Ц80-е гг. // Демографическое развитие Сибири. 30Ц80-е гг. (Исторический опыт и современные проблемы): Сб. статей. Новосибирск, 1991. С. 104Ц128.

15. Влияние политики интенсивного промышленного освоения на демографическое развитие сельского населения Сибири (1960Ц1980-е гг.) // Историческая демография Сибири: Сб. науч. трудов. Новосибирск, 1992. С. 215Ц238.

16. Восточносибирская деревня в 1960Ц1980-х гг. (Проблемы изучения) // Байкальская историческая школа: проблемы региональной истории: Тез. докл. и сообщ. науч. конф. Иркутск, 1994. Ч. II. С. 103Ц105.

17. Демографическая ситуация и воспроизводство населения в деревнях Красноярского края (1980Ц1990-е гг.) // Матер. для изучения сельских поселений России: Докл. и сообщ. третьей науч.-практ. конф. Энциклопедия российских деревень. М., 1995. Ч. II. С. 85Ц89.

18. Статистические материалы как источник для анализа развития сельского населения 1960Ц1980-х гг. // Архивный фонд Красноярского края: вопросы научного и практического использования: Тез. докл. науч.-практ. конф. Красноярск, 1995. С. 144Ц149.

19. Воспроизводство сельского населения на современном этапе (региональный аспект) // Народонаселенческие процессы в региональной структуре России ХVIIIЦХХ вв.: Матер. межд. науч. конф. Новосибирск, 1996. С. 185Ц188.

20. Трудовая деятельность сельских женщин в 1960Ц1980-х гг. (на материалах Красноярского края) // Итоги и задачи регионального краеведения: Матер. всерос. конф. по ист. краеведению. Курган, 1997. Ч. II. С. 139Ц143.

21. Последнее поколение советского крестьянства (на материалах Восточной Сибири 1960Ц1980-х гг.) // Проблемы аграрной и демографической истории Сибири: Сб. статей. Новосибирск, 1997. С. 134Ц145.

22. Сельское население Сибири 1960-х - 1980-х гг. Некоторые итоги изучения // Россия: исследования по социально-политической истории, историографии, демографии: Сб. статей. Красноярск, 1999. С. 125Ц161.

23. Суицид в восточносибирской деревне (конец 1950-х - нач. 1990-х гг.) // Аграрное и демографическое развитие Сибири в контексте российской и мировой истории XVIIЦXX вв.: Сб. статей. Новосибирск, 1999. С. 194Ц197.

24. Смертность сельского населения Восточной Сибири (основные тенденции и итоги развития в 1960Ц1980-е гг.) // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития: Сб. науч. трудов. Омск, 2000. С. 89Ц90.

25. Немцы в Красноярском крае (некоторые итоги демографического и социокультурного развития в условиях спецпереселения) // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны и в первое послевоенное десятилетие 1945Ц1955 гг.: Матер. 7-й межд. науч. конф. М., 2001. С. 503Ц517.

26. Этническая ситуация в сельской местности Восточной Сибири в 1960Ц1980-х гг. (по материалам переписей населения) // Этнокультурные взаимодействия в Сибири (XVIIЦXX вв.): Тез. докл. и сообщ. межд. науч. конф. Новосибирск, 2003. С. 275Ц279.

27. Динамика сети сельских поселений Восточной Сибири в 1960Ц1980-х гг. // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития: Сб. науч. трудов: в 3 ч. Омск, 2004. Ч. I. С. 96Ц100.

28. Социально-демографические последствия депортации (на примере немцев Красноярского края) // Гуманитарные науки в Сибири. Сер.: Отеч. история. 2004. № 2. С. 34Ц40.

29. Рождаемость в сельской местности Восточной Сибири в 1960-е - начале 1990-х гг. // Сибирская деревня: проблемы истории: Сб. науч. трудов. Новосибирск, 2004. С. 186Ц197.

30. Социально-демографический потенциал восточносибирской деревни на рубеже 1980Ц1990-х гг. // Пишем времена и случаи: Матер. всерос. науч.-практ. конф. Новосибирск, 2008. С.194Ц200.

31. Эволюция репродуктивного поведения и тенденции рождаемости в красноярской деревне в 1990Ц2000-х гг. // Сибиряки. Региональное сообщество в историческом и образовательном пространстве: Сб. науч. трудов. Новосибирск, 2009. С. 134Ц143.

32. Облик брака в сибирской деревне середины 1970-х - начала 1990-х гг. // Проблемы аграрного и демографического развития Сибири в ХХ - начале ХХI в.: Матер. всерос. науч. конф. Новосибирск, 2009. С. 122Ц126.

Постановление Верховного Совета Российской Федерации О неотложных мерах по изучению населения и демографических перспектив Российской Федерации № 4182Ц1 // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. №1. Ст. 18; и др.

Методология и методика системного изучения советской деревни. Новосибирск, 1980; и др.

Landry A. La Revolution demographique. P., 1934; Notestein F.W. Population: the long view // Food for the world. Chi., 1945; Дэвис К. Социология демографического поведения // Социология сегодня. Проблемы и перспективы. Американская буржуазная социология середины ХХ века. М., 1965; Пресса Р. Народонаселение и методы его изучения. М., 1966; Изард У. Методы регионального анализа: введение в науку о регионах. М., 1966; Россет Э. Процесс старения населения: Демографическое исследование. М., 1968;ZelinskyWilbur. The hypothesis of the mobility transition // Geographical Review. Apr., 1971. Vol. 61. № 2; Сови А. Общая теория народонаселения. М., 1977; Омран А. Эпидемиологический аспект теории естественного движения населения // Проблемы народонаселения: О демографических проблемах стран Запада. М., 1977; Хаджнал Дж. Европейский тип брачности в перспективе // Брачность, рождаемость, семья за три века. М., 1979; Ласлетт П. Семья и семейное домохозяйство: исторический подход // Там же; аКоул Э. Дж. Снижение рождаемости в Европе со времен французской революции до Второй мировой войны // Там же; Павлик З. Проблемы демографической революции // Там же; и др.

См.: Географическое изучение Азиатской России. Иркутск, 1997.

Зайончковская Ж.А., Переведенцев В.И. Современная миграция населения Красноярского края. Новосибирск, 1964; Переведенцев В.И. Миграция населения и трудовые проблемы Сибири. Новосибирск, 1964; и др.

Социально-экономическое развитие села и миграция населения. Новосибирск, 1972; Корель Л.В. Перемещения населения между городом и селом в условиях урбанизации. Новосибирск, 1982; и др.

Дианов М.А. Внутриобластная миграция населения (на примере Читинской обл.): дис. ... канд. геогр. наук. Иркутск, 1981; и др.

8 Типология сельских поселений. М., 1977; Социально-демографическое развитие села: региональный анализ. М., 1980; Социально-территориальная структура города и села. Новосибирск, 1982; и др.

евицкий Е.М.Экономико-статистическое исследование воспроизводства населения Сибири и Дальнего Востока на основе таблиц продолжительности жизни. Новосибирск, 1962; и др.

яшенко Л.П., Соболева С.В. Перспективы демографического развития деревни (на примере Сибири). М., 1974; и др.

Михеева А.Р. Семейная структура сельского населения // Проблемы социально-экономического развития западносибирской деревни. Новосибирск, 1981;и др.

Шишкина Н.Е. Сельское население Западной Сибири в 1959Ц1970 гг. (изменение численности и состава): дис. ... канд. ист. наук. Новосибирск, 1986; и др.

См.: Гущин Н.Я., Московский А.С., Соскин В.Л. Историография Сибири (советский период): учеб. пособие. Новосибирск, 1980; и др.

Трудовые ресурсы и социальные проблемы сибирского села. Новосибирск, 1983; Основные направления формирования трудовых ресурсов и улучшение условий жизни на селе. Новосибирск, 1985; и др.

Гущин Н.Я. Основные этапы, закономерности и особенности преобразования социальной структуры сибирской деревни (1917 г. Ц конец 70-х гг.): учеб. пособие. Новосибирск, 1982; и др.

Рывкина Р.В. Образ жизни сельского населения. Новосибирск, 1979; Современное развитие сибирского села: опыт социологического изучения. Новосибирск, 1983; и др.

Малинин Е.Д., Ушаков А.К. Население Сибири. М., 1976; Воробьев В.В. Население Восточной Сибири (современная динамика и вопросы прогнозирования). Новосибирск, 1977; География населения Сибири. Иркутск, 1976; Чуднова В.И., Кожуховская Н.Ф. Население Саянского ТПК (формирование и расселение). Новосибирск, 1979; и др.

Социально-экономическое развитие сибирского села. Новосибирск, 1987.

Исторический опыт социально-демографического развития Сибири. Вып. II. Новосибирск, 1989; Тез. докл. и сообщ. науч. конф. Демографические процессы на Урале, в Сибири, Средней Азии и Казахстане. ХIXЦХХ вв.. Целиноград, 1991.

Шелестов Д.К. Историческая демография. М., 1987; Дробижев В.З., Поляков Ю.А. Историческая демография - важное направление научных исследований // Историки спорят. Тринадцать бесед. М., 1989; Социально-классовая структура и демографические процессы в России и СССР: вопросы комплексного изучения. М., 1990.

Демографическое развитие Сибири (Теоретические и прикладные аспекты исследования). Новосибирск, 1987; Соболева С.В. Демографические процессы в региональном социально-экономическом развитии. Новосибирск, 1988; Ее же. Системный анализ демографических процессов в регионе (на примере Сибири): дис. Е д-ра экон. наук. М., 1990; Проблемы демографического развития Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1991; и др.

Условия и образ жизни сельского населения (тенденции изменения). Новосибирск, 1990; и др.

Крестьянство и сельское хозяйство Сибири. 1960Ц1980-е гг. Новосибирск, 1991.

Shanin T. The Awkward>Шанин Т. Понятие крестьянства // Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире. М., 1992; Ильиных В.А. Тенденции и этапы процесса раскрестьянивания в Сибири в советский период (к постановке вопроса) // Гуманитарные науки в Сибири. 1998. № 2; и др.

Рыбаковский Л.Л. Миграция населения (вопросы теории). М., 2003.

Вишневский А.Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М., 1998.

Caldwell J.C. Toward a restatement of demographic transition theory // Population and Development Review. 1976. V. 2. № 3Ц4; Fertility and family planning in Europe around 1970. N.Y., 1976; Levels and trends of fertility through the World. 1950Ц1970. N.Y., 1977; Caldwell J.C. A theory of fertility // Population and Development Review. 1978. Dec. V. 4;а Freedman R. The sociology of human fertility. N.Y., 1975; Fawcett J. Psychological perspectives on population. N.Y., 1973; Schultz T.W. Investing in people: The economics of population quality. Berk, 1981; Early Life. Changes, Transition in Pregnancy and Birth Outcome in South India. Groningen, 2003; Гидденс Э. Трансформация интимности. М., 2002; Его же. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М., 2004; и др.

28 Lewis A.R., Rowland H.R. Population redistribution in the USSR: it,s impact on society, 1897Ц1977. New York, Washington; Praeger, 1979. P. 2; Feshbach M. The Soviet Union: Population Trends and Dilemmas // Population Bulletin. 1982. № 3. August; Максудов С. Некоторые причины роста смертности в СССР // СССР: внутренние противоречия. Т. 3. Chalidze publications, 1982; Бернштам М. Сколько жить русскому народу (размышления американского демографа) // Москва. 1990. № 5; Фешбах М., ФрендлиЦмл. А. Экоцид в СССР. Здоровье и природа на осадном положении. М., 1992; и др.

Народонаселенческие процессы в региональной структуре России. ХVIIIЦХХ вв. Новосибирск, 1996; Проблемы аграрного и демографического развития Сибири. Новосибирск, 1997; Региональные процессы в Сибири в контексте российской и мировой истории. Новосибирск, 1998; Аграрное и демографическое развитие Сибири в контексте российской и мировой истории. ХVIIЦХХ вв. Новосибирск, 1999; и др.

Гущин Н.Я. Демографическое развитие советской Сибири: основные этапы и проблемы // Историческая демография Сибири. Новосибирск, 1992; Его же. аДемографическое развитие Сибири новейшего времени: основные итоги и проблемы изучения // Известия СО РАН. Сер.: Ист., филол. и филос. 1993. Вып. 1; и др.

Горбачев О.В. На пути к городу: сельская миграция в Центральной России (1946Ц1985 гг.) и советская модель урбанизации. М., 2002; и др.

Занданова Л.В. Переселение крестьянства в Азиатскую Россию (конец 40-х - сер. 60-х гг. ХХ века). Иркутск, 1997; и др.

Попов А.А. Культура северной деревни в 60-е - 80-е годы (на материалах Архангельской и Вологодской областей, Карельской и Коми АССР): дис. Е д-ра ист. наук. М., 1996; Мазур Л.Н., Бродская Л.И. Эволюция сельских поселений Среднего Урала в ХХ веке: опыт динамического анализа. Екатеринбург, 2006; и др.

Воспроизводство населения и демографическая ситуация как показатель устойчивого развития // Сибирская конференция Закономерности социального развития - ориентиры и критерии моделей будущего развития. Новосибирск, 1994.

Гущин Н.Я. Население Сибири в ХХ в.: основные тенденции и катаклизмы в развитии. Новосибирск, 1995; и др.

Тимурова Л.Н., Боронова Л.В., Думова И.И. Демографические и социально-экономические аспекты здоровья населения Бурятии. Улан-Удэ, 1994; и др.

Михеева А.Р. Сельская семья в Сибири: жизненный цикл и благосостояние. Новосибирск, 1993; Ее же. Феномен сожительства в сибирской деревне // ЭКО. 1994. № 6; и др.

Крестьянская семья и двор в Сибири в ХХ веке: проблемы изучения. Новосибирск, 1999; Очерки истории крестьянского двора и семьи в Западной Сибири. Конец 1920-х - 1980-е годы. Новосибирск, 2001.

Карпунина И.Б., Мелентьева А.П. Отраслевая и образовательная структуры занятого населения западносибирского села в 60Ц80-е годы // Гуманитарные науки в Сибири. 1995. № 1; Затеев В.И., Хараев Б.В. Динамика изменений и взаимодействия этносоциальной и демографической структур региона. Улан-Удэ, 1999; Ворошилова Н.В. Образовательный потенциал сибирской деревни: основные тенденции и факторы воспроизводства в 1960-1980-х гг. (на мат-лах Красноярского края): дис. Е канд. ист. наук. Красноярск. 2003; и др.

Славина Л.Н. Сельское население Сибири в 1960-1980 гг. (на материалах Красноярского края): учеб. пособие. Красноярск, 1992.

Кышпанаков В.А. Население Хакасии: историко-демографическое исследование (1926Ц1989 гг.). Новосибирск, 1996; и др.

Население Западной Сибири в ХХ веке. Новосибирск, 1997.

Карпунина И.Б., Мелентьева А.П., Ильиных В.А. Сельское население Западной Сибири в 1960Ц1980-е гг. (факторы, тенденции и результаты социально-демографической адаптации). Новосибирск, 2003.

Славина Л.Н. Сельское население Восточной Сибири (1960Ц1980-е гг.). Красноярск, 2007.

Население России в ХХ веке: Исторические очерки: в 3 т. Т. 3, кн. 1. 1960Ц1979. М., 2005.

Вербицкая О.М. Российское крестьянство: от Сталина к Хрущеву. Середина 40-хЦначало 60-х годов. М., 1992; Ее же. Население российской деревни в 1939Ц1959 гг. Проблемы демографического развития. М., 2002; Ее же. Российская сельская семья в 1897Ц1959 гг. Историко-демографический аспект. М.; Тула, 2009; Денисова Л.Н. Исчезающая деревня России: Нечерноземье в 1960Ц1980-е годы. М., 1996; Ее же. Женщины русских селений. Трудовые будни. М., 2003; Ее же. Судьба русской крестьянки в ХХ веке. Брак. Семья. Быт. М., 2007; и др.

Побережников И.В. Переход от традиционного к индустриальному обществу: теоретико-методологические проблемы модернизации. М., 2006; и др.

Сенявский А.С. Урбанизация России в ХХ веке. Роль в историческом процессе. М., 2003; и др.

Букин С.С., Исаев В.И. Урбанизация Сибири в ХХ веке: закономерности и особенности // Хозяйственное освоение Сибири в контексте отечественной и мировой истории. Новосибирск, 2005; и др.

Карпунина И.Б., Мелентьева А.П. Основные факторы социальных изменений в сельском населении Западной Сибири в 1960Ц1980-е гг. // Гуманитарные науки в Сибири. 2001. № 2; и др.

Демографическая модернизация России. 1900Ц2000. М., 2006.

Борисов В.А. Демографическая дезорганизация России: 1897Ц2007. М., 2007.

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по истории