Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Модель многоуровневой фонологии русского языка

Автореферат докторской диссертации по филологии

На правах рукописи

СОКОЛЯНСКИИ Александр Анатольевич

МОДЕЛЬ МНОГОУРОВНЕВОЙ ФОНОЛОГИИ РУССКОГО ЯЗЫКА

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора

филологических наук

Москва - 2010

Работа выполнена на кафедре общего языкознания

филологического факультета

Московского педагогического государственного университета

Научный консультант:

доктор филологических наук, профессор Добродомов Игорь Георгиевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Бархударова Елена Леоновна

доктор филологических наук, профессор Логинова Инесса Михайловна

доктор филологических наук, профессор Петрянкина Валентина Ивановна

Ведущая организация - ГОУ ВПО г. Москвы Московский городской

педагогический университет.

Защита состоится л__ __________ 2011 г. в____ час. на заседании

диссертационного совета Д 212.154.07 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского пендагогического государственного университета по адресу: 119992, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослана л____ _________ 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Сарапас М. В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В последние десятилетия теоретическое осмысление фонологической системы русского языка в синхронии и диахронии не обогащалось принцинпиально новыми идеями. Расцвет отечественной и зарубежной фонологии, отнонсящийся к 60-70-м гг. XX столетия, не получил полноценного продолжения в иснследованиях последующих лет. Теоретическое осмысление фонологических пронблем замерло на уровне блестящих работ, написанных Е. Д. Поливановым, Н. С. Трубецким, Р. О. Якобсоном, А. Мартине, А. А. Реформатским, В. Н. Сидоровым, П. С. Кузнецовым, Р. И. Аванесовым, М. В. Пановым, В. К. Журавлевым и некоторыми другими.

В последние годы интерес к фонологии постепенно возрождается, что связанно с появлением исследований Л. Л. Касаткина, Д. Д. Беляева, И. Г. Добродомова, Г. М. Богомазова, С. В. Князева, М. Л. Каленчук, С. В. Кодзасова и некоторых других. Несмотря на целую серию чрезвычайно ценных для развития российской фонологии работ, приходится констатировать, что фонология для современнных лингвистов уже не является той наукой-эталоном, какой она была еще совсем недавно не только для лингвистов, но и для представителей смежных гуманитарных наук.

Актуальность данного исследования заключается в том, что в нем предлагается синтез уже высказанных фонологических идей и намечаются новые пути развития фонологии. Излагаемые в работе взгляды призваны донказать, что об исчерпанности фонологии говорить пока рано, что и в XXI в. фонология остается важной частью лингвистики. В целом наше исследование можно считать продолжением изысканий, начатых М. В. Пановым в Руснской фонетике (1967), но так и не получивших завершения как в его рабонтах, так и в трудах его последователей.

Объектом нашего исследования является фонетическая природа руссконго языка в синхронии и диахронии, предметом - система уровней звукового яруса русского языка, а также само выделение этих уровней.

Целью исследования является описание фонетического яруса русского языка как многоуровневой структуры в синхронии и диахронии.

Задачи исследования:

выявить соотношение фонологии и фонетики;
описать проблемы лингвистической аксиоматики в связи с исследованием фонетического яруса языка:
рассмотреть соотношение семантического и асемантического ярусов языка в их взаимосвязи;
представить уровневое строение фонетического яруса языка;
выявить единицы каждого из фонетических уровней языка;
описать систему дифференциаторов русского языка;

интерпретировать фонетическую систему вокализма современного руснского языка с позиций многоуровневой фонологии;
описать функционирование фонемы /ц/ в синхронии и диахронии;
описать историю сладкоязычия в русских говорах;
описать типологию и характер позиций в фонологии и за ее пределами.

Новизна предлагаемой работы заключается в уточнении целого ряда идей, связанных с описанием фонетики русского языка как многоуровневой системы. В то же время очевидно, что глубинно новизна работы не может определяться количеством уровней, выделяемых исследователем. Появление уровней - следствие общих подходов. Поэтому новизна работы определяется теми положениями, которые хотелось бы оговорить в качестве наиболее принципиальных для данного исследования:

Крайне важным для современной фонологии (и лингвистики в целом) является создание аксиоматики с целью построения относительно непротинворечивой фонологической теории, учитывающей лучшие достижения фононлогии последних десятилетий.
Фонетика и фонология представляют собой органическое целое, их разделение, оправданное в некоторых случаях практически, не имеет теорентических оснований. Теоретические основания имеет только собственно фоннология, которая при своем построении не должна упустить ни одного принзнака звуковых единиц.
Построение фонологии должно начинаться с выявления общей аксионматики лингвистики, которая предполагает разграничение речевого потока, языкам речи.
Изучение соотношения понятий речевого потока, речи и языка принводит к необходимости сформулировать аксиомы, касающиеся общего устройства языка.
Наиболее адекватно фонологическая система языка может быть преднставлена как многоуровневая. Предлагается выделение следующих единиц: слог (минимальная единица речевого потока), звук речи первого рода, звук речи второго рода (единицы речи), звук языка (единица языка, отвечающая за установление связи между языком и речью), дифференциатор, синтагмо-фонема, парадигмо-фонема и морфонема (единицы языка).
Первичной единицей фонологического яруса является дифференциантор, важнейшее свойство которого - отличие от других дифференциаторов.
В основе строения русского вокализма лежат две градуальные оппонзиции: по степени подъема и по степени лабиализации.
Общие подходы, обусловленные принципами многоуровневой фононлогии, позволяют по-новому поставить целый ряд фонологических вопросов (в частности, вопрос о фонологическом статусе [ц], описание сладкоязычия и др.).
Противопоставление синхронии и диахронии, сыгравшее важную роль в становлении лингвистики XX в., сегодня становится препятствием на пути к принятию фонологически обоснованных решений.

10. Понятие позиции является важнейшим при описании всех уровней языка, особое значение оно имеет при описании фонетического яруса языка. В связи с этим необходимо разграничивать: а) единицу, находящуюся в позинции; б) то, что образует позицию; в) характер воздействия позиции на единицу.

Научная новизна любого исследования заключается не только в предлонжении новых идей, но и в актуализации тех научных знаний, которые ученый считает наиболее важными для развития его науки на современном этапе. Главное в предлагаемой модели многоуровневой фонологии состоит не в конличестве выделяемых уровней, а в стремлении дать единые основания для фонетики и фонологии. По нашему мнению, фонема существует во всем ряде выделяемых единиц: слог, звук речи первого рода, звук речи второго рода, звук языка, дифференциатор, синтагмо-фонема, парадигмо-фонема и мор-фонема. Все это вместе - фонема на разных уровнях ее реализации. Очень важной особенностью предлагаемой концепции является ее способность обннаруживать новые объекты исследования в фонетике русского языка. Так, значительное место в предлагаемой работе уделено функционированию аффнрикаты ц. В первоначальные планы не входило исследование этого вопроса. Сам материал подтолкнул к тому, чтобы разобраться с тем, как в русском языке соотносятся ц и тс.

Материалом исследования послужила сама фонетическая система руснского языка в синхронии и диахронии, а также работы наших предшественнников, посвященные рассматриваемым в работе проблемам. С целью решенния конкретных задач осуществлялись фонетические эксперименты, органинзовывалось анкетирование. Полученные результаты использовались в качестве материала для исследования.

В процессе работы были использованы следующие методы исследованния: сравнительно-исторический, экспериментально-фонетический, статинстический, сопоставительный, историко-филологический.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что в ней преднлагается новая фонологическая концепция, опирающаяся на основные достинжения фонологии прошлого.

Практическая значимость работы обусловлена возможностью испольнзования полученных результатов в практике вузовского преподавания лингнвистических курсов: фонетики русского языка, теории языка, исторической грамматики и русской диалектологии.

Апробация работы. Результаты исследования докладывались на конфенренциях разных уровней, важнейшие из которых следующие: Берестяные грамоты: 50 лет открытия и изучения (Новгород, 1999); Русский язык: истонрические судьбы и современность: Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, 2001); Фонетика сегодня: актуальные проблемы и университетское образование (Москва, 2003); Культура русской звучащей речи: традиции и современность (Москва, 2004); Актуальные проблемы руснской диалектологии (Москва, 2006); Русский язык: исторические судьбы и современность: III Международный конгресс исследователей русского языка

(Москва, 2007); Фонетика сегодня: V международная научная конференция (Москва, 2007); Славянские языки и культуры в современном мире: Междуннародная конференция (М., 2009); Русско-словенские дни на философском факультете Университета в Любляне: Международная конференция (Люблянна, 2009); Актуальные проблемы русской диалектологии и исследования станрообрядчества: Международная конференция (Москва, 2009); Русский язык: исторические судьбы и современность: IV Международный конгресс исслендователей русского языка (Москва, апрель 2010); Фонетика сегодня: VI Международная научная конференция (Москва, 8-10 октября 2010). Фрагнменты исследований докладывались также на кафедре русского языка Северо-Восточного государственного университета (ежегодно в течение последних десяти лет), на кафедре общего языкознания Московского педагогического государственного университета (2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009), на ученом совете Института русского языка им. В. В. Виноградова (2006).

Структура исследования. Данная работа состоит из введения, семи глав, заключения, списка цитируемой литературы и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Глава I. Проблемы лингвистической аксиоматики в связи с изученнием фонетического яруса языка

з 1. Проблемы лингвистической аксиоматики. Вопрос об аксиоматике лингвистики и, в частности, фонетики и фонологии был поставлен П. С. Кузнецовым в статье Об основных положениях фонологии (1959). Многие из сформулированных им проблем остаются актуальными и сегодня. М. В. Панов (ссылаясь на Г. Г. Шпета) писал о том, что лязык надо изучать, как шкаф. Он предлагал объективировать изучение языка, выйти за его пренделы, относиться к нему как к чему-то внешнему. При построении лингвинстической аксиоматики важна также мысль Л. Ельмслева о том, что лединнственно, что дается исследователю языка в качестве исходного пункта... так это текст в своей нерасчлененной и абсолютной целостности1.

На начальном этапе исследования языка нам надо различать: речевой поток, речь и язык.

Речевой поток - высказывания в своей нерасчлененной и абсолютной целостности. Речевой поток исключительно материален, он имеет только план выражения.

Речь - это высказывания, построенные по законам соответствующего языка, то есть речевой поток, наделенный смыслом. Речь устанавливает сиюминутную и индивидуальную связь между материальным речевым потонком и идеальным языком.

Язык - это законы, по которым строится речь. Язык явление идеальное.

Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике. М., 1960. С. 273.

Поясним на примере различие между речевым потоком и речью. Руснский и китаец, не говорящий на русском языке, слышат фразу Маша моет раму. Строение органов слуха у русского и китайца одинаково, поэтому в мантериальном смысле они услышали одно и то же: рецепторы того и другого получили одинаковое раздражение. Это означает, что их ушей достиг один и тот же речевой поток. Отличие состоит в том, что русский извлек из этого потока конкретную речевую информацию с помощью знания языка, а китаец в лучшем случае смог определить только некоторые фонетические параметнры высказывания с опорой на китайскую фонетику.

Важнейшей аксиомой, устанавливающей отношения между речевым понтоком, речью и языком является признание того, что речевой поток преднставляет собой речь, то есть нечто осмысленное и построенное по законам того или иного языка. Ребенок, вслушиваясь в речевой поток, научается воснпринимать его как речь, то есть как нечто осмысленное, и постепенно форнмулирует на бессознательном уровне те законы построения языка, которые уже известны окружающим.

Вторая аксиома заключается в том, что речевой поток дискретен, то есть его можно разделить на последовательные отрезки. Язык предлагает нам смыслы не лцельным куском, а последовательностью, имеющей опренделенное членение (синтаксическое, лексическое, морфемное, фонемное). Услышав фразу на незнакомом языке, мы убеждены в том, что она обладает членением, схожим с тем, которое имеется в нашем родном языке.

Хотя речевой поток и един, но в этом единстве реализуются последовантельности разных уровней. Третья аксиома касается так называемого двойнного членения: в языке звучание принципиально не совпадает со значением. Все многообразие значимых единиц языка создается с помощью относительнно небольшого количества незначимых единиц. Эта аксиома позволяет говонрить о некоторой автономности звукового уровня языка. Поэтому, исследуя незнакомый для нас речевой поток, мы сразу исходим из того, что в нем фоннетические единицы являются только строительным материалом для единиц другого яруса.

Четвертая аксиома связана с устройством семантического уровня: среди значимых единиц выделяется уровень словаря и уровень предложения. Впернвые эта аксиома была сформулирована К. Бюлером.

Лингвистическая аксиоматика не ограничивается четырьмя описанными аксиомами. Необходимы дальнейшие размышления над природой языка для того, чтобы суметь сформулировать новые аксиомы.

з 2. Доморфологический этап фонологии. Отношение фонетики и фононлогии в процессе описания языка может быть представлено следующим обнразом: опираясь на интуитивное фонологическое членение фонетического потока, исследователи вычленяют из этого потока звуки. Далее эти звуки ханрактеризуются с физиологической и акустической стороны, потом эти принзнаки, выделенные исключительно фонетически, разделяются на существеннные и несущественные. Любая фонологическая школа начинается с интуи-

тивной фонологии, которая принимается за чистую фонетику. Отчетливо это противоречие было осознано тогда, когда активизировались работы по экспериментальной фонетике.

Необходимо рассмотреть основы наших фонологических построений, выяснить, каким образом формируется представление о звуковой стороне языка как таковой. Трудность такого описания заключается в том, что мы сонзнательно лишаем себя всех тех знаний, которыми уже располагает наука. Строго говоря, на начальном этапе необходимо отказаться даже от того, что язык как таковой наделен значением, то есть в нем следует различать морфенмы, слова, словосочетания и предложения. Стремление абстрагироваться на каком-то этапе от смысловой стороны языка не должно скрыть фундаменнтального положения о том, что никакое полноценное фонетическое описание языка невозможно без хотя бы элементарного осознания фонологического устройства языка. Материя языка раскрывается только тогда, когда воснпринимается семасиологическая сторона речевого потока. Поэтому первый этап в описании любого языка - это формирование элементарного представнления о его фонологической системе. В процессе дальнейшего анализа эти элементарные представления должны уточняться и углубляться.

Еще до начала анализа мы должны решить, с каким фонетическим субнстратом нам позволительно иметь дело. Иначе говоря, необходимо определить, что человек воспринимает из произносимого текста в случае абстрагирования от смысловой стороны языка. Очень важно также осознать, что фонетика не имеет отдельных теоретических оснований, отличных от фонологии. Фонетика и фонология - это одна, а не две различные науки. О бесперспективности пронведения непроходимой границы между ними писал и М. В. Панов: Ни один типичный звуковой признак не может быть безразличен фонологу; с другой стороны, изучение всякого признака должно быть доведено до фонологическонго обобщения1. Таким образом, фонология должна вобрать в себя все фонетинческое многообразие, дав ему свое собственное истолкование.

Н. С. Трубецкой исходил из того, что не звук, а фонема является первичнной: Звук языка можно определить только по соотношению с фонемой. Исхондить при определении фонемы из звука - значит вращаться в порочном кругу1.

Глава П. Сегментные единицы в речевом потоке и в речи

з 1. Соотношение семантического и асемантического ярусов языка. Главная функция звуковых единиц - донести до нас содержание значимых единиц. Но главных значимых единиц две: слово и предложение. Поэтому функции звуковых единиц разделяются: одни отвечают за то, чтобы донести до слушающего слово, другие - за то, чтобы донести до слушающего преднложение. За фонетическую структуру слова отвечают сегментные единицы, а также такое суперсегментное средство, как ударение. Единство предложения обеспечивается с помощью суперсегментных средств.

1 Панов М. В. Русская фонетика. М., 1967. С. 164.

2 Трубецкой Н. С. Основы фонологии. М., 1960. С. 46-47.

Предлагаемая далее схема не отражает иерархических связей внутри сенмантического яруса, ее назначение иное - прояснить отношения между сенмантическим и асемантическим ярусами языка. Слово и предложение задают основные параметры строения асемантического яруса.

{ {

Слово

Предложение

Семантический ярус

}

б бб

Сегментные единицы язык <

та та уа -V

Асемантический ярус

Суперсегментныеа I

_+. единицы У~

Чаа язык I

з 2. Слог как минимальная единица членения речевого потока. Отправнной точкой фонетики слова и фонетики предложения является слог. Следует согласиться с теми, кто считает, что слог - это предельный случай фонетиченского членения речевого потока. Выделение звуков в составе слога возможно только с помощью фонологии. Звук может быть минимальным фрагментом речевого потока только в том случае, если он составляет слог. В слоге гласнный обязателен, а согласный всегда существует в сопровождении гласного. Даже в случае так называемого изолированного произнесения согласных (Ты идешь с Мишей или без него? - С!) присутствует нефонологический гласный, который произносится после консонантного элемента, что хорошо видно на осциллограмме.

В качестве доказательства фонетической предельности слога могут быть приведены также такие общеизвестные факты. Процесс говорения у ребенка начинается именно со слога. Впоследствии процесс обучения чтению показынвает, что дети практически никогда не сталкиваются с проблемой разделения слова на слоги. Конечно, слова типа карман они могут делить различно, но это уже проблема слогоделения, а не собственно слога. Слоговая структура слов типа акула, корова всеми детьми воспринимается одинаково. В то же время вычленение звуков из слога - это почти всегда проблема на ранней стадии обучения чтению. Обучение иностранцев неродному языку тоже начинается со слога.

Таким образом, можно сказать, что слог - это способ существования звуков. Предельной единицей членения речевого потока является слог, миннимальной единицей речи - звук, минимальной единицей языка - фонема.

з 3. Звук речи и звук языка. Разграничение речевого потока, речи и языка в фонетике приводит не только к необходимости противопоставить звук и фоненму (как бы ни понимать эту последнюю), но и в первую очередь к противопонставлению звука речи и звука языка. Звук языка - это противоречивая единица. Некоторые считают, что это вообще оксюморон, так как звук по своей сути принадлежит речи. Однако многие выдающиеся фонологи московской школы (П. С. Кузнецов, М. В. Панов, Л. Л. Касаткин) настаивали на введении этого поннятия, причем, как правило, делали это в зрелые годы своей научной жизни.

Первым разграничивать последовательно понятия звука речи и звука языка предложил П. С. Кузнецов. Если попытаться довести идею П. С. Кузннецова до логического завершения, то среди звуков речи следует разграничинвать звуки речи первого рода и звуки речи второго рода. Звук речи первого рода - это любой конкретный звук, произнесенный определенным человеком в определенный момент. Звук речи второго рода - это типичный для каждого конкретного говорящего способ произнесения тех или иных звуков.

О необходимости введения понятия звук языка М. В. Панов писал в ранботе Фонологическая кулибряга в связи с анализом проблемы позиции1. Им были предложены формулы, которые отражают соотношение фонемы, звука языка и звука речи. С учетом разграничения звуков речи первого и втонрого рода формулы М. В. Панова могут быть уточнены.

Звук речи второго рода - это функция звука языка и позиций говорященго. Особенности произнесения каждого говорящего - производное от тех биологических и социальных факторов, которые оказали влияние на форминрование его речи. С этой точки зрения каждый говорящий в лингвистическом смысле, с одной стороны, продукт строения своего речевого аппарата (наиболее яркое противопоставление в этой области - мужская и женская речь), а с другой стороны - производное от своего возраста, места проживанния, полученного им образования, пристрастия или отсутствия такового к тенатру, кино, телевидению, радио и т. д. Биологические параметры индивидуанлизируют речь говорящего, социолингвистические - сближают с речью друнгих говорящих, сформировавшихся в той же социальной среде.

Порождение звуков речи первого и второго рода, а также звуков языка можно выразить в следующих формулах: Зр-i = f (Зр.цПр); 3p.n = f(3anr); Зя = г-(Ф,ПЯ).

Звук речи первого рода представляет собой функцию звука речи второго рода и речевых позиций, звук языка второго рода представляет собой функнцию звука языка и позиций говорящего, звук языка - функцию фонемы и языковых позиций.

Назначение звука языка - соединять звук речи с фонемой: каждый пронизнесенный звук речи должен быть отождествлен с определенной фонематинческой единицей. Поэтому главная функция звука языка - перцептивная: его задача - быть правильно соотнесенным со звуком речи. Следовательно, пернцептивную функцию следует относить не к фонеме, а к звуку языка.

Глава III. Сегментные единицы фонетического яруса языка

з 1. Дифференциаторы и синтагмо-фонемы. Признание смыслоразличи-тельной функции фонемы - это то немногое, в чем сходятся представители разных фонологических школ. Если мы рассматриваем различительную функцию как важнейшую для фонологических единиц, то именно различи-Данная работа была прислана мне М. В. Пановым в машинописном виде, в настоящее вренмя она опубликована по автографу, сохранившемуся в моем архиве.

тельная способность должна быть в центре нашего внимания. Лингвисты чансто вступали на этот путь, но почти никогда не проходили его до конца.

Например, в позиции перед гласными [а] и [о] может употребляться одинаковое количество согласных, следовательно, позиции перед [а] и [о] сонставляют одну и ту же позицию, так как различительная сила согласных пенред тем и другим гласным одинакова. Сказанное может получить точное числовое выражение. Так, слоги [та] и [то] могут быть переданы с помощью фонемной записи как /т37а5/ и /Т37О5/: в позиции перед [а] и [о] может быть противопоставлено 37 согласных, в позиции под ударением противопоставнлено 5 гласных. За различение у М. В. Панова в Русской фонетике (1967) отнвечали синтагмо-фонемы. Синтагмо-фонеме противостояла парадигмо-фонема, выполнявшая функцию отождествления. В Русской фонетике между синтаг-мо-фонемами и парадигмо-фонемами существовало известное равенство.

Позднее М. В. Панов отошел от мысли о равноправии синтагмо-фонем и парадигмо-фонем. В 1979 году он предложил различать московскую фонему, или фонему-(м), и пражскую фонему, или фонему-(п).

При этом он отмечал неудобство того, что две единицы названы одним и тем же словом: Крайне неудобно, что для этой единицы употребляется название, которое присвоено и совсем другой единице1.

В учебнике 1981 года М. В. Панов решается переименовать пражские фонемы. Теперь он называет их дифференциаторы: Итак, и фонемы, и дифференциаторы - единицы функциональные, но разные. Одна (фонема) воплощает в себе функцию отождествления языковых единиц, другая (диф-ференциатор) - функцию разграничения их . Понятно, что дифференциатонры - это прежние синтагмо-фонемы.

Описание синтагмо-фонем у М. В. Панова не лишено целого ряда пронтиворечий, основное из них связано с тем, что синтагмо-фонемы оказываютнся не подлинными единицами языка, а производными от другой единицы -синтагмо-субфонемы (или просто субфонемы ввиду отсутствия парадигмо-субфонем). Субфонема - это признак фонемы. Именно он и становится главнным героем синтагмо-фонологии, но описание этой фонологии признаков как отдельных единиц языка явно не доведено до конца: М. В. Панов ограничился только анализом структуры сочетаний согласный + согласный, на чем собнственно и завершил описание синтагмо-фонологии, или фонологии признаков.

Если первое свойство синтагмо-фонем - различать, то это свойство и должно быть положено в основу их классификации. Именно так поступил М. В. Панов с гласными, которые характеризуются по двум параметрам: 1) коэффициент различительной силы (дается в знаменателе); 2) количество дифференциальных признаков (дается в числителе). Полный перечень русских синтагмо-фонем таков: 1)/а5-о;; -э;; -у] -я25/;2)/а\ -у] -ъ2ъ1;Ъ)1у\ -и!,/3.

1 Панов М. В. Современный русский язык. Фонетика. М., 1979. С. 178-179.

Современный русский язык / под ред. В. А. Белошапковой. М., 1981. С. 97. 3 Панов М. В. Русская фонетика. М., 1967. С. 78.

Обращают на себя внимание два момента. Верхние коэффициенты сонвсем не нужны для того, чтобы получить то же самое количество синтагмо-фонем: вполне достаточно указания на их смыслоразличительную силу. Напротив, устранение нижних коэффициентов приводит к необходимости объединения некоторых единиц (например, /а\ I и /а'3 / в одной единице /а1/).

Иной подход использован М. В. Пановым при выделении согласных синтагмо-фонем. При анализе согласных фонем в позиции перед гласными М. В. Панов приходит к выводу, что перед гласными /а - о - э/ употребляется 37 согласных фонем, а перед /у - и/ - 34 (по мнению М. В. Панова, перед этими гласными не употребляются мягкие заднеязычные). Если следовать той же логике, которая использовалась при описании гласных, то в слоге [та] и [ту] должны были бы оказаться разные согласные синтагмо-фонемы: /т437а\/

и /т^Уз/- Однако в дальнейшем М. В. Панов перестает определять различинтельную силу согласных и не применяет в своей работе соответствующих конэффициентов. Причина такой непоследовательности, скорее всего, в следунющем: М. В. Панов понял, что учет различительной силы для каждой из понзиций приведет к тому, что количество согласных синтагмо-фонем возрастет до такой степени, что их подсчет может оказаться чересчур громоздким, а занчастую и просто невозможным. Только позиция перед гласными должна бынла дать 71 согласную синтагмо-фонему (37 + 34). В сочетаниях согласных с согласными их число увеличилось бы многократно.

Думается, что игнорировать факт многообразия согласных с разной разнличительной силой только из-за того, что создание их полного и законченнонго перечня связано со значительными трудностями, нельзя. Именно единицу, получающуюся вследствие определения различительной силы звуков языка в конкретных позициях, можно назвать дифференциатором.

Следуя принципам М. В. Панова, а не его же конкретным решениям, считаем необходимым различать дифференциаторы и синтагмо-фонемы. В то же время нельзя не заметить, что дифференциатор и синтагмо-фонема тесно взаимосвязаны друг с другом, так как выполняют одну и ту же функцию -различения. Однако дифференциатор реализует эту функцию через внешнее противопоставление другим дифференциаторам (сколько единиц противопонставлено в данной позиции), а синтагмо-фонема проявляет ее через свою внутреннюю признаковую структуру (с помощью каких признаков осунществляется противопоставление).

з 2. Проблема дифференциальных признаков. Часто единицы языка настолько сильно проявляют свои признаковые свойства, что вопрос о том, какие основания имеются у процедуры выделения признаков, кажется изнлишним. Действительно, местоимение он мужского рода потому, что есть она, оно. Звук [б] звонкий, потому что есть глухой [п].

Вместе с тем сами по себе артикуляционные или акустические характенристики звуков в теоретическом смысле не могут выступать в качестве лингнвистических параметров. В связи с этим представляется важным высказыванние Ф. де Соссюра: Разумеется, трудно себе представить, для чего служили

бы движения органов речи, если бы не существовало языка; но не они сонставляют язык, и, разъясняя все движения органов речи, необходимые для производства каждого акустического впечатления, мы тем самым нисколько не освещаем проблемы языка1.

Процедура разграничения дифференциальных и недифференциальных признаков описана Н. С. Трубецким на примере немецкого g . Для него принзнаковая структура фонем очевидна: важным является разграничить уже сунществующие очевидные признаки на существенные (дифференциальные) и несущественные (недифференциальные). Однако наличие самих признаков, выделенных сугубо фонетическим путем до каких-либо фонологических процедур, у него не вызывает сомнений. Такая позиция находит у него и теонретическое обоснование: Начало любого фонологического описания состонит в выявлении смыслоразличительных звуковых противоположений, котонрые имеют место в данном языке. Фонетическое описание данного языка должно быть принято в качестве исходного пункта и материальной базы .

Само по себе сопоставление звуков не извлекает из них признаков. Для окончательного решения вопроса о природе сопоставления требуется позиция нейтрализации. Именно позиции нейтрализации помогают нам понять признаконвую структуру сегментной единицы. Следовательно, исследование позиционных свойств сегментных единиц - путь к выявлению их признаковой структуры.

Глухой [т] и звонкий [д] в русском языке различаются перед гласными, но перестают различаться в конце слова, так как в конце слова возможны только глухие. Из этого следует то, что [т] и [д] имеют общие признаки и один различительный. Тогда [д] = общие признаки + звонкость, [т] = общие признаки + глухость. В связи с тем, что в конце слова нейтрализация осунществляется в глухом согласном, приходим к выводу, что глухость - немарнкированный признак, звонкость - маркированный. Общая часть этих единиц - архифонема, которая и появляется в конце слова. Возможность потери принзнака говорит о его отдельности: признак утратился, а нечто, находящееся вне этого признака (другие признаки), осталось. Стало быть, признаки внутнри единицы (по крайней мере, нейтрализуемые признаки) имеют отдельное существование, они могут мыслиться и функционировать в составе единицы, не сливаясь с нею безраздельно.

Исходя из такой логики звонкие согласные - не те, при произнесении которых дрожат голосовые связки, а те, которые не могут быть в конце слова. Путь опасный, но зато он имеет и свои преимущества: признаки выделяются не на основе физических свойств, а исходя из функциональных возможнонстей единицы. Происходит та самая проверка фонетики с помощью материанла фонологии, о которой писали другие фонологи, но при этом проверка изнначально осуществляется под контролем фонологии.

1 Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977. С. 71.

2 Трубецкой Н. С. Основы фонологии. М., 1960. С. 46.

Там же. С. 21-22.

з 3. Типы признаковых структур. В русском языке 37 согласных фонем. Это означает, что есть позиция, в которой противопоставлено именно такое количество согласных. Такое максимальное число противопоставлений именется перед гласными. Эти противопоставленные единицы отличаются друг от друга набором признаков. В принципе можно считать, что для отличия 37 согласных друг от друга необходимо 37 признаков. Вот так: /637/ - первый признак, /В37/ - второй признак, /Г37/ - третий признак и т. д.: 37 признаков -37 единиц. Вместе с тем что-то мешает нам согласиться с таким решением. Природа не терпит такого устройства мира. Количество признаков не должно совпадать с количеством единиц. В таком случае признак сам становится единицей. При таком подходе понятие признака вообще не нужно.

Начнем наш анализ с рассмотрения простейших систем противопоставнленных единиц. Первая ситуация такая: в некоторой позиции возможнна только одна единица, противопоставленная своему собственному отнсутствию. Это весьма спорная ситуация, так как принято считать, что системы из одного знака быть не может! В безударном положении в разговорной речи в русском языке могут нейтрализоваться все пять гласных фонем. Имеются в винду такие употребления, как ио[л'ис], че[л'и]сяш, град[ъ]с, пар[ъ]с и др. В даннном случае единицы [и] и [ъ] противостоят только своему собственному отсутнствию. Очевидно, что единственным свойством этой единицы будет ее преднставленность. Получается, что система в этом случае состоит из одной едининцы, но из двух знаков: первый знак - присутствие единицы, второй - ее отсутнствие. Признак материальности, представленности, имплицитно имеют все звунковые единицы, проявляет он себя в редких случаях. Поэтому его обычно не учитывают, кроме ситуации, которая здесь описана. Ситуация для языка достанточно редкая, но ее надо иметь в виду при самых различных описаниях.

Следующая возможность: в какой-то позиции возможны две единицы. Очевидно, что для противопоставления этих единиц достаточно одного признака - бинарного.

Ааа Б

?-------- ж

Например, таким образом устроен безударный русский вокализм после мягких согласных, ориентированный на икающую норму: [л'-у]бовь - с однной стороны, и [л'и]ш (лиса илеса), [п'^так, [н'и]су - с другой. Противопонставленность звуков по ряду в позиции после мягких согласных нарушена общим передвижением артикуляции гласных в переднюю зону образования, поэтому целесообразнее именно признак лабиализации считать дифференцинальным в системе русского языка, а признак ряда - недифференциальным.

Возникает вопрос, сколько здесь признаков: 1)два (лбелый и чернный); 2) один (лбелый - черный)? Мы исходим из того, что признак - это классификация объекта по одному основанию. Поэтому рассматриваем это противопоставление как построенное на одном признаке, имеющем бинарное строение. Бинарные признаки широко представлены в самых различных язы-

ках мира. Для русского консонантизма наиболее важными являются бинарнные признаки глухость - звонкость и твердость - мягкость.

В какой-то позиции возможны три единицы. Для их различенния необходим как минимум один трехчленный признак или два бинарных. Если признать отношения между признаками эквиполентными, то это может

быть обозначено как

Аа Баа В

?----- А------- О

Каждая из трех противопоставленных единиц обладает своим собственнным признаком. То, что все три фигуры представляют собой разные реализанции одного признака, обозначено тем, что они располагаются на одной прянмой. В русском языке в системе взрывных согласных противопоставлены губные - зубные - заднеязычные (п Ч т Ч к, б Ч д Ч г), нейтрализации между ними не происходит, следовательно, отношения между ними эквиполентные.

Отношения между единицами трехчленной оппозиции могут быть и градуальными, тогда для обозначения этих отношений целесообразнее польнзоваться оттенками заливки:

А Ба В

?---- ?а ---- аж

Примером такого рода оппозиции может быть противопоставление по подъему в системе русского вокализма: а Ч э -и.В позднем праславянском языке для некоторых групп согласных постулируется три степени смягчения: твердый - палатализованный - палатальный (*и -* п' - *и ").

Трехчленные оппозиции, построенные на двух бинарных признаках, неизбежно будут содержать избыточные для данного противопоставления признаки. При этом один член противопоставления будет двухпризнаковым, а два - однопризнаковыми:

Ай

вА

Такое устройство имеет завершающий формирование русский вокализм после твердых согласных, предусматривающий произношение трех противонпоставленных гласных: /и/ (б[ы]ла, мод[ы]лироватъ), /а/ (тр[а]ва, др[а]ва), /у/

(р[у]да). В этой системе /и/ ([ы]) является двухпризнаковой фонемой (неланбиализованная, верхнего подъема), а фонемы /у/ и /а/ однопризнаковыми: /у/ - лабиализованная, /а/ - неверхнего подъема. Тогда выявленные отношения нагляднее всего представить в следующем виде:

АЙ

вА жа Б

Эта схема хорошо показывает то, что связи между В и Б осуществляются только через А.

В какой-то позиции противопоставлены четыре единицы, которые могут быть охарактеризованы с помощью четырехчленной системы признаков, бинарной и сочетания трехчленной и бинарной.

Четырехчленная выглядит следующим образом:

Аа Ба Ва Г

? ЧАЧО------- ф-

В системе русского консонантизма таким образом устроен признак менста образования у глухих фрикативных, где противопоставлены губные -зубные - альвеолярные - заднеязычные (ф Ч с Ч ш Ч х). Каждый член протинвопоставления обладает своим отдельным специфическим признаком. К танкому же типу устройства признака может быть отнесен русский диалектный вокализм, имеющий в своем составе фонемы /ё/ и /6/. В этом случае количенство подъемов возрастает до четырех.

Система, построенная на двух бинарных противопоставлениях, графиченски может быть отражена так:

В,

Такое устройство имеют блоки согласных, противопоставленных по принзнаку глухости - звонкости и твердости - мягкости (п Ч б Ч п' Ч б', т Ч д Ч т' - д', с - з - с' - з'). Эта система более жесткая, она не позволяет вольнонстей в виде возможности безразлично относиться к тому или иному признаку.

Система из пяти единиц может быть охарактеризована еще более разнообразно. Во-первых, чисто теоретически она может быть охарактеризонвана с помощью одного признака, имеющего пять модификаций:

Ааа Баа ваа Г Д

?ЧЛЧО------ фЧо

Условно к такому типу можно отнести место артикуляции, предусматнривающей деление губной - зубной - альвеолярный - среднеязычный - задннеязычный. Условное существование этого признака выражается в том, что нет ряда единиц, которые составили бы по этому признаку одномерную опнпозицию. Ближе всего к оппозиции этого рода ряд: /ф - с - ш - х/.

Во-вторых, система из 5 членов может быть описана с помощью трех биннарных оппозиций: ?-^ж5А-=-А5о-е-- При графическом отображении связей между членами оппозиции приходится переходить на трехмерную графику:

Даа Б

С помощью трех бинарных оппозиций может быть описано 8 членов синстемы. Несмотря на то, что система из 8 единиц выглядит самой устойчивой, в реальных языках она встречается нечасто.

Какова наиболее оптимальная признаковая структура для описания руснских сегментных единиц? Количество фонем в языках мира колеблется от 20 до 80. В русском языке обычно выделяют 42 фонемы (5 гласных и 37 согласных). Вероятно, идеальной с точки зрения логики была бы характеристика единиц с помощью бинарных признаков. Тогда для того, чтобы полностью охарактеринзовать 50-80 единиц, необходимо от 6 (можно охарактеризовать 64 единицы) до 7 (можно охарактеризовать 128 единиц) бинарных признаков. Это при условии, что все системное пространство будет заполнено. Очевидно, что такой бинарнной классификации не существует. Бинарная классификация Р. О. Якобсона и его сотрудников включает в себя 12 бинарных признаков. Если целиком заполннить этими признаками системное пространство, то теоретически с их помонщью можно охарактеризовать 4096 единиц. Сам факт того, что реальные фонентические системы языков занимают только одну сотую того системного пронстранства, которое предоставляет дихотомическая классификация, говорит по меньшей мере о спорности теории.

з 4. Синтагмо-фонема и парадигмо-фонема. Исторически первой была ленинградская фонема. Несколько позднее формируется учение о фонеме Пражской и Московской фонологических школ. Осознавая право на сущенствование разных подходов к фонеме, лингвисты стали пытаться синтезиронвать достижения разных школ. Первым, вероятно, был А. А. Реформатский, который в статье Проблема фонемы в американской лингвистике (1941) ввел понятие дифференциального признака в учение МФШ. Сделал он это столь органично, что не сразу было осознано, что изначально учение о дифнференциальных признаках вообще чуждо основным постулатам МФШ.

Позднее, в 1945 году, в Очерке грамматики русского литературного языка Р. И. Аванесов и В. Н. Сидоров ничего не говорят о признаковой структуре фонемы, что еще раз свидетельствует о том, что МФШ на тот монмент вполне могла обходиться без этого понятия.

Отсутствует понятие дифференциального признака и в первом издании учебника Введение в языковедение (1947) А. А. Реформатского; очевидно, на тот момент он еще не пришел к однозначному выводу относительно того, насколько учение о дифференциальных признаках органично для той фонологинческой школы, которую он развивал вместе со своими коллегами. В более позднних изданиях учебника учение о дифференциальных признаках входит как сонставная часть общего учения о фонеме, но в целом смотрится в нем неорганично.

Отношение к дифференциальным признакам активно обсуждалось в хонде дискуссии о фонеме на страницах Известий Академии наук СССР. Отденление литературы и языка (1952-1953). В дискуссии приняли участие почти все ведущие фонологи того времени.

Р. И. Аванесов в монографии Фонетика современного русского литерантурного языка (1956) и в статье О трех типах научно-лингвистических

транскрипций предложил различать два уровня: фонемы и фонемного ряда. Пражская фонема (в терминологии Р. И. Аванесова - ленинградская) получанла статус фонемы, а бывшая фонема поднималась до статуса фонемного ряда.

Следующая масштабная попытка синтезировать достижения Пражской и Московской фонологических школ была предпринята в Русской фонетике М. В. Панова (1967), который в качестве магистрального для фонологии (и языка в целом) избрал деление на синтагматику и парадигматику. Вследствие такого подхода у него получилось два ряда фонем. В конечном итоге М. В. Панов пришел к выводу, что обе фонемы имеют право на существованние. Одни он назвал синтагмо-фонемами (пражские), другие - парадигмо-фонемами (московские).

Думается, что неслучайно многие серьезные лингвисты второй половинны XX века стремились ввести в оборот два типа фонем. У фонетических единиц две основные функции: различать и отождествлять. Пражская школа делал упор на первом, московская - на втором. Р. И. Аванесов и М. В. Панов пытались синтезировать достижения каждой школы, но делали это по-разному. Р. И. Аванесов подчинил пражские фонемы московским: его фоннемный ряд (= московские фонемы) состоит из фонем, сильных и слабых (= пражские фонемы). М. В. Панов пришел к выводу, что эти два ряда отнонсительно автономны.

Позднее М. В. Панов уточнял соотношение двух видов фонем и пришел к выводу, что главной является - парадигмо-фонема. После этого он решаетнся на крайне важный теоретический шаг. Осознание в качестве фонемы тольнко парадигмо-фонемы приводит к тому, что М. В. Панов признает в качестве основной функции фонемы - функцию различения: Главная задача фонемы - не различать, а отождествлять1. На принципиальную важность этого понложения недавно обратил внимание Л. Л. Касаткин: Эта формулировка до-пускает новое понимание фонемы... . Представляется крайне важным вонпрос: функция отождествления выполняется той же единицей, что и функция различения, или разными единицами? Л. Л. Касаткин настаивает на том, что эти функции выполняются одной и той же единицей: М. В. Панов писал о московской и пражской фонемах как о разных функциональных едининцах... На самом деле это не разные единицы, как считал М. В. Панов, а отранжение разных функций одной и той же единицы - фонемы, которая выполня-ет и сигнификативную, и перцептивную функцию... .

В отношении распределения функций фонемы Л. Л. Касаткин - продолжантель линии А. А. Реформатского. Отличие их позиций состоит в том, что Л. Л. Касаткин более четко проводит водораздел между двумя функциями.

Различие позиций между разными представителями МФШ в вопросе об иерархии фонетических единиц можно представить в таких схемах:

Современный русский язык / под ред. В. А. Белошапковой. М., 1981. С. 97.

2 Касаткин Л. Л. О природе фонемы // Вопросы языкознания. М., 2009. № 2. С. 94.

3 Там же. С. 96.

{морфонема}

</фонема/>	<фонемный р:
	0
0	/фонема/
и	0
[звук языка ]	[звук языка ]
{>	ft
\|звук речи \| 0	\|звук речи \| 0
слог	слог
"Классическая" МФШ	Аванесов-56

Панов-67

<парадигмо-фонема>

На фонемном уровне языка (этот уровень выше уровня звука языка), по нашему мнению, необходимо выделение четырех рядов единиц: диффенренциатор, синтагмо-фонема, парадигмо-фонема, морфонема.

Вслед за М. В. Пановым считаем, что центральной в механизме функционнирования сегментных единиц является парадигмо-фонема, которая состоит из ряда позиционно чередующихся синтагмо-фонем. В этом отношении мы отступаем от М. В. Панова, для которого и синтагмо-фонема, и парадигмо-фонема базировались на звуке языка.

з 5. Парадигмо-фонема и морфонема. Функция отождествления объединняет парадигмо-фонему и морфонему. Вместе с тем традиционно принято противопоставлять эти единицы (М. В. Панов, В. Г. Чурганова, Н. Е. Ильина, С. М. Толстая) или даже отрицать морфонему как отдельную единицу (А. А. Реформатский).

Очевидно, что парадигмо-фонема и морфонема призваны отождествнлять морфемы разного уровня абстракции: морфонема отождествляет собнственно морфему, а парадигмо-фонема - морф. Возникает вопрос о том, что является первичным: соотношение морфа и морфемы или соотношение пара-дигмо-фонемы и морфонемы. Скорее всего, точнее второе, хотя оба решения не исключают друг друга. Дело в том, что разграничение морфа и морфемы строится на фонетических, а не на морфологических основаниях (см. работы Е. А. Земской). В одну морфонему включаются единицы, чередующиеся в пределах морфемы под влиянием грамматической позиции, а в одну парандигмо-фонему включаются единицы, чередующиеся в пределах морфемы иснключительно под влиянием фонетических факторов.

Помимо морфонемы Л. Л. Касаткин предложил выделять суперфонему (чередование типа конец - конца). По нашему мнению, морфонема и супернфонема не принадлежат разным уровням языка. Целесообразнее считать, что суперфонема (в соответствии с ранним Л. Л. Касаткиным) - это один из способов реализации морфонемы.

з 6. Уровневое устройство фонетического яруса языка. В работе предлангается следующее соотношение уровней фонетического яруса языка:

{морфонема}

<парадигмо-фонема>

/синтагмо-фонема/

/дифференциатор/

[звук языка]

|звук речи второго рода|

it |звук речи первого рода|

it слог

Глава IV. Система дифференциаторов русского языка (в позиции согласный + гласный + согласный)

В нашей работе разграничиваются следующие понятия: семантический критерий, морфологический критерий и семантическая проверка.

Семантический критерий - это один из краеугольных камней в постронении фонологии, основанный на признании приоритета семантических единниц над фонетическими, это использование в процессе фонетического аналинза всего объема знаний о слове, включая его грамматическую характеристинку, стилистическую окрашенность, частотность, социолингвистическую ханрактеристику и т. п.

Морфологический критерий - это использование в процессе фонетиченского анализа знаний о морфемной структуре слова в том объеме, в котором нам эти знания преподносят словообразование и морфология. Морфологиченский критерий можно рассматривать как частную разновидность семантиченского критерия.

Семантическая проверка - это вспомогательный прием, который позвонляет выяснить реальность бытования тех или иных фонетических единиц или их сочетаний в словарном составе того или иного языка.

Все, что в сегментной последовательности отличается друг от друга, представляет собой разные дифференциаторы. Дифференциаторы выделяютнся на основе следующих принципов: 1. Дифференциаторы выделяются в сонставеа главнойа сегментнойа единицыа речевогоа потокаа -а слоге.

Противопоставление дифференциаторов осуществляется в одной позиции.
Основное свойство дифференциатора - коэффициент различительной синлы. 4. При выделении дифференциаторов следует избегать использования морфологического критерия. Это требование не является обязательным, оно вовсе не вытекает из самой природы дифференциаторов.

Объем одной главы не позволил решить все проблемы, связанные с вынделением дифференциаторов. Именно поэтому в данной главе мы ограничинлись решением следующих проблем: 1. Выделение гласных дифференциатонров, их отличие от явлений атипичной фонетики. 2. Выявление согласных в структуре С + Г. 3. Выявление согласных в структуре Г + С.

з 1. Вычленение в языке минимальных слогов. Задача начального этапа вычленения дифференциаторов состоит в том, чтобы найти в русском языке то, что произносится отдельно и в то же время не может быть разбито на более мелкие единицы.

Сформулированному требованию в русском языке соответствуют слендующие произнесения: а, бр-р, о-о-о, и, ш-ш-ш, тц, м-м, угу, гм, тпру, у-у, гае и др. Все эти сегменты объединяет то, что они далее нечленимы. Среди них можно выделить: 1. Отдельно произнесенные гласные: а, о, и, ы, у, э. 2. Отдельно произнесенные долгие согласные: ш-ш или с-с (Ш-ш, дети спят). 3. Отдельно произнесенные долгие гласные: а-а (А-а, это ты). 4. Отдельно произнесенные звуки атипичной фонетической природы. Речь идет о таких произнесениях, которые имеют только условное буквенное изображение, а на самом деле никак не соотносятся с графическими ресурсанми русского языка (гм-гм, угу, тьфу, кыш, тпру и др.).

Явления, представленные в пунктах 2-4, относятся к неканонической фонетике. Их специфика состоит в том, что они не вступают в фонетические связи с элементами канонической фонетики. Иначе говоря, нельзя образовать фонетическое сочетание, состоящее из тпру + а. Поэтому в качестве основы для построения фонетики русского языка можно оставить только те элеменнты, которые представлены у нас в пункте 1, то есть изолированно произненсенные гласные звуки. Все другие явления - область фонетической перифенрии. В позиции изолированного произнесения в русском языке возможны звуки [и - ы - у - э - о - а].

з 2. Вычленение в языке слогов со структурой согласный + гласный (СГ). Специфика следующего этапа нашей работы состоит в том, что: 1. Мы остаемся в пределах одного слога. 2. Мы расширяем слог за счет неслогового компонента, который добавляется перед гласной.

Типичным слогом любого языка является слог, который включает в себя согласный + гласный. Расширение выделенных гласных за счет согласных приводит к сочетаниям типа: та, то, ту, тэ, ты, т'и и т. д. Главное своенобразие полученных сочетаний состоит в том, что перед гласными а Ч оЧу Ч э Ч ы употребляются твердые согласные, а перед и - мягкие. Если бы в руснском языке были бы слоги только этого типа, то мягкость согласных (подобнно лабиализации согласных) была бы позиционно обусловленной, однако в русском языке есть слоги типа т'-а, т'-о, т'-у, т'-э, т'и. Возникает пронблема: как гласные и согласные первого типа слогов связаны с гласными и согласными второго типа слогов. Наше интуитивное знание языка говорит о том, что слоги та - т 'а, са - с 'а и др. находятся в соответствии, то есть сонставляют пары.

Слоги этих типов можно назвать различно. Традиционно их называют твердые и мягкие, но можно назвать их как ы-образные и и-образные. Гласнные твердых слогов могут употребляться отдельно. Можно разделить: та = т + а. Напротив, мягкие слоги могут быть с трудом разбиты на свои составнляющие: преобразование т'-а = т' + а невозможно ввиду отсутствия отндельного существования а.

Определим различительные коэффициенты гласных в твердых и мягких слогах. Очевидно, что эти коэффициенты для гласных равны 5. Тогда гласнные в выделенных типах слогов можно обозначить как та5 - то5 - ту5 -тэ5- ты5 и т'а5-т'о5-т'у5- т'э5- т'и5. Наше традиционное представнление об устройстве фонетической системы русского языка требует попарнонго объединения звуков языка а -а, 'о Ч о, у -у, э - э, и - ы, однако теорентически возможны и другие решения. Например, признание целостности сончетания СГ и рассмотрения его в качестве силлабемы (в терминологии Р. И. Аванесова) или группофонемы (в терминологии В. К. Журавлева). В синстеме русского языка качество мягкости согласного не зависит от соседства с гласным (банька, конь и др.), а это условие является непременным для принзнания силлабемы в качестве особой единицы. Именно поэтому этот путь представляется оригинальным, но неперспективным.

Объединение а -а, 'о Ч о, 'уЧу, 'э Ч э, и Ч ы не основано исключительно на их фонетических признаках, потому окончательное их сближение и включенние в одну единицу возможно только на основе морфологического критерия.

Перед гласными может употребляться 37 согласных: б, б' в, в\ г, г\ д, д', ж, ж', з, з', j, к, к', л, л', м, м\н,н', п, п\ р, р', с, с', т, т', ф, ф\ х, х', ц,

ч', ш, ш\ Не могут ли перечисленные согласные быть разделены на более

простые единицы? Вероятно, необходимо прислушаться к мнению тех, кто рассматривает ш' и ж' как бифонемные сочетания (Л. Л. Касаткин), однако

подробное рассмотрение этого сюжета осталось за рамками нашей работы. В главе VI диссертации подробно проанализирован фонемный статус ц.

Для доказательства реальности представленных сочетаний СГ был сонздан список слов, которые фонетически соответствуют данной структуре: на, па, вы, мы, ты, та, то, ту, я, но, ну, бы, же, ню, По, су и др.

Особое внимание уделено сочетаниям, которые в русском языке преднставлены редко. В работе доказывается, что есть все основания рассматринвать мягкие заднеязычные как самостоятельные фонемы. Представлены танкие примеры, как Кяхта, ткёт, киоскёр, экю, педикюр, кювет, акын, кыпчак, Кысъ, берегя, берегёт, Гёте, гюрза, Огюст, Гюго, кыргыз, архыз и др. Один из самых убедительных примеров противопоставления мягких заднеязычных приведен Р. О. Якобсоном: [satkom] от sadokn [satk'om] от sotkat'.

з 3. Вычленение в языке слогов со структурой гласный + согласный (ГС) и установление соответствий между согласными конца и начала слога. На конце слова в сочетании ГС возможно употребление 23 согласных: и, к, л,

\м,м', н, н\ п, п',р,р\ с, с', т, т\ф,ф', х, ц, ч\ ш, ш'(май, мак, мал, соль,

сам, семь, сан, лань, раб, цепь, пар, царь, ас, мазь, рад, мать, сплав, вплавь, прах, лиц, плач, душ, плащ). Так как все эти единицы противопоставлены друг другу в одной позиции, то они являются разными дифференциаторами, котонрым необходимо присвоить коэффициент различительной силы 23.

Следующий этап работы - установление соответствия между согласнынми начала и конца слога. Если звуки языка имеют разные коэффициенты разнличительной силы, то они по определению не могут являться одним и тем же дифференциатором. Следовательно, все представленные здесь дифференцианторы нельзя объединить с теми дифференциаторами, которые представлены в начале слога. С другой стороны, эти сегменты являются не только диффенренциаторами, но и звуками языка. В звук языка единицы объединяются по физическому сходству. Несмотря на то, что сходство согласных в слоге [пап] кажется очевидным, на самом деле картина более сложная. Начальные глунхие напряженные, конечные - ненапряженные. Тем не менее можно считать, что это слишком тонкое различие, чтобы быть препятствием к физическому отождествлению этих звуков. Правильность принимаемого нами решения окончательно может быть подтверждена только с помощью морфологическонго критерия. На основе сходства в произношении можем установить, что начинающие и завершающие слог звуки физически тождественны, то есть представляют собой один и тот же звук языка. Иначе говоря, согласные в

слогах jau, как, лал, л 'ал,', мам, м 'ам', нан, н 'ан', пап, п 'an', pap, р 'ар', сас, с 'ас', mam, т 'am', фаф, ф 'аф', хах, цац, ч 'ач', шаги, ш'ащ' следует признать

тождественными или по крайней мере находящимися в соответствии. Знак Л

призван обозначить меньшую звонкость конечного согласного слога по сравннению с аналогичным согласным начала слога. Труднее с противопоставленнием []] и [и], [ш'] и [щ'].

Для выявления физического сходства сопоставляемых звуков нами был проделан следующий эксперимент с использованием программы Praat. Были записаны следующие слоги мам - пап -jau - как - сас, потом начальные и

конечные согласные были вырезаны и поменяны местами, иначе говоря, начальный м в слоге мам оказался в конце слога, а конечный - в начале. При прослушивании некоторая неестественность произношения ощущалась, но тем не менее звуков какого-то принципиально иного качества не появлялось. Проведенный эксперимент показал, что даже слог uaj очень похож на исходнный слог jau. Поэтому можем прийти к выводу, что, несмотря на некоторые

отличия, согласные начала слога и конца слога относятся к одному и тому же звуковому типу, то есть к одному и тому же звуку языка.

Таким образом, согласные конца и начала слогов, являясь разными дифнференциаторами, представлены одними и теми же (или крайне близкими) звуками языка. Из этого можно сделать вывод, что звук языка может выполннять интегрирующую функцию по отношению к дифференциаторам. Через звук языка устанавливаются связи между следующими дифференциаторами:

ОЙ?] = I'hil ~ /J23/, [к] = /кзу/ - /к23/, [л] = /л37/ - /л23/, [л'] = /л'37/ - /л'23/, [м] = /м37/ - /м23/, [м'] = /м'37/ - /м'23/, [н] = /н37/ - /н23/, [п] = /п37/ - /п23/, [п'] = /п'37/ - /п'23/, [р] = /р37/ - /р23/, [р'] = /р'37| - /р'23/, [с] = /с37/ - /с23/, [с'] = /с'37/ -/с'23/, [т] = /т37/ - /т23/, [т'] = /т'37/ - /т'23/, [ф] = /ф37/ - /ф'23/, [ф'] = /ф'37/-/ф'23/, М = /х37/ - /х23/, [ц] = /ц37/ - /ц23/, [ч'] = /ч'37/ - /ч'23/, [ш] = /ш37/ - /ш23/, [ш']/[ш'] = [ш'37] - [ш'23].

Целая группа дифференциаторов не нашла себе соответствия в позиции конца слога. Это /б37/, /б'37/, /в37/, /в'37/, /г37/, /г'37/, /д37/, /д'37/, /ж37/, /ж'37/, /з37/,

/з'37/, /к'37/, /х'37/. Группу составили звонкие шумные и мягкие заднеязычные. Итак, нами рассмотрены дифференциаторы в структуре слога согласнный + гласный + согласный. Выявлены главные свойства дифференциатонров в этой позиции - показатель различительной силы.

Глава V. Фонологическая интерпретация русского вокализма

з 1. Русский ударный вокализм. Русский вокализм - камень преткновенния для разных фонологических школ. В разных аспектах, диахроническом и синхроническом, диалектном и литературном, он становился предметом анализа представителей самых различных направлений лингвистики. Среди работ, касающихся проблем русского вокализма, следует отметить работы А. А. Шахматова, Р. О. Якобсона, М. Халле, М. В. Панова, К. Болла, Н. К. Пироговой, Л. Л. Касаткина и др. Позиционное поведение русских гласных объясняется, если признать, что русский вокализм построен на пронтивопоставлении двух градуальных оппозиций: градуальной оппозиции по степени подъема и градуальной оппозиции по степени лабиализации.

Направление поисков было подсказано работой П. С. Кузнецова 1941 года: Проще исходить не из фонем, как элементных звуков-дифференциалов, а из совокупности фонем, в известных случаях противостонящих друг другу, в других случаях не отличающихся друг от друга, но всегда противостоящих другим совокупностям, иными словами, проще начать с того, какие звуковые качества всегда играют смыслоразличительную роль, т. е. прежде всего установить, какие в языке имеются гиперфонемы1. Позднее схожие идеи высказывал В. А. Виноградов: л... в анализе выделение гиперфоннем должно предшествовать выделению фонем, так как последние связаны с более тонкой различительностью: если гиперфонемы различимы в любой понзиции, то фонемы различимы лишь в некоторых специальных позициях2.

Поведение гласных в безударных позициях характеризуется в том числе и тем, что /о/ теряет лабиализацию в безударном положении, а /у/ держится за нее упорно и крайне редко расстается с этим признаком. Случаи, когда /у/ и /о/ проявляют лабиализованность как общий признак, крайне редки. Можно

Кузнецов П. С. К вопросу о фонематической системе французского языка // Реформатнский А. А. Из истории отечественной фонологии. М., 1970. С. 190.

2 Виноградов В. А. ОЗПЕРАНД [АС'ГГИРАНТ]. К проблеме гиперфонемы // Фонетика. Фоннология. Грамматика. М., 1971. С. 101.

прийти к выводу, что лабиализованность у них разная. В принципе общеизнвестно, что звук [у] имеет более сильную лабиализацию, чем звук [о]. Харакнтеризуя звук [у], Р. И. Аванесов отмечал: Губы сильно вытянуты вперед (больше, чем при <о>), образуя узкое отверстие (более узкое, чем при <о>), являющееся границей резонирующей полости1. Наша задача состоит в том, чтобы придать признакам [у] и [о] разное содержание. Фонетика позволяет это сделать: отношения между [у] и [о] могут быть рассмотрены как градунальные. Тогда [у] - лабиализованный, а [о] - слабо лабиализованный.

Ударный вокализм русского литературного языка после твердых согласнных может быть представлен в следующей схеме:

ы---------- у

iа /

Эа (У

Предлагаемое графическое изображение отношений между гласными обусловлено стремлением избежать давления традиционной схемы, в котонрой артикуляционный ряд гласных продолжает присутствовать. В данной схеме отношения по вертикали отражают подъем гласных ([а] - нижний подъем, [э], [о] - средний подъем, [ы], [у] - верхний подъем), а отношения по горизонтали - степень лабиализованности гласных ([а], [э], [ы] - нелабиалинзованные, [о] - слабо лабиализованный, [у] - лабиализованный).

После мягких согласных представлено также 5 гласных:

и------------- у

iа /

эа о

Картина в начале слова под ударением почти такая же, но в этой позинции в систему пусть еще не явно, но все же внедряется начальный [ы]. Если признать в качестве редких, но тем не менее закономерных слова ы (название буквы), ыканъе (лингвистический термин), то для позиции начала слова под ударением следует говорить о 6-фонемном составе гласных. Даже минимальнного количества слов с ударным начальным [ы] вполне достаточно, чтобы рассматривать его место в фонологической системе. Следует ясно понимать, что фонемная самостоятельность /ы/ может обсуждаться только для позиции начала слова. Проще говоря, признание некоторой самостоятельности /ы/ в слове ыкатъ автоматически не влечет за собой признания в качестве особой фонемной единицы /ы/ в слове тыкать. Фонематическая самостоятельность /ы/ для каждой позиции должна доказываться отдельно.

з 2. Русский безударный вокализм в первой позиции после твердых сонгласных. Состав гласных в безударной позиции первого предударного слога в русском литературном языке вовсе не очевиден. Проблемное звено в этой понзиции - употребление [э]. На уровне орфоэпии употребление отдельного звука

1 Аванесов Р. И. Русское литературное произношение. М., 1984. С. 55.

на месте букв еиэне вызывает сомнений. Вот орфоэпические рекомендации Р. И. Аванесова: В словах иноязычного происхождения с твердым согласным перед гласным на месте е в безударном слоге произносится гласный [э] (перед мягким согласным [э11]), а не редуцированный звук; ср. [дэ]тёктор, [дэ]дукция,

[дэ]прёссия, а[нэстэи]зйя, [рэ]патриация, а[тэ]льё, [дэЗвбн1. Если принять эту

рекомендацию как актуальную для современного состояния русского литерантурного языка, то система гласных в первой позиции после парных по твердонсти - мягкости согласных может быть представлена как результат преобразонвания:

ы--------------- уаа ы----------------- У

I /а ~ I

э----- о' "э

а (о)

Примеры употребления гласных в этой позиции: б\ы\па - р\у\да-тр\ъ\ва Инт[эы]рнет. Что изменилось в сравнении с ударной позицией? Иснчез звук [о]. В рамках предлагаемого подхода это вполне объяснимо. Произоншедшее изменение должно рассматриваться как преобразование градуальной оппозиции по степени лабиализации в бинарную оппозицию по лабиализации. Система, включающая в себя противопоставление нелабиализованный - слабо абиализованный - сильно лабиализованный, трансформируется в систему, в которой противопоставляются нелабиализованные - лабиализованные. Слабое звено градуальной оппозиции - срединный член. Строго говоря, [о] - дважды срединный член градуальной оппозиции. Во-первых, по степени лабиализанции. Это его существенный признак. Во-вторых, по артикуляционному ряду. Этот признак несущественный, однако о нем тоже нельзя забывать.

Почему нейтрализация происходит в звуке [а]? Известно, что обычно нейтрализация осуществляется в немаркированном члене оппозиции. Именно поэтому [о] не совпадает с [у], который в данной оппозиции выступает в каченстве маркированного члена. По отношению к признаку степени лабиализации [а] - [э] - [ы] все являются немаркированными. В принципе нейтрализация монжет осуществляться в любом из этих звуков, но выбор системы сделан в пользу [а].

Думается, что реализации безударных гласных в русском языке нужданются в дополнительном изучении, но зона их реализации, исходя из фонолонгического строения русского безударного вокализма, может быть определена и без дополнительных наблюдений. Эта зона включает в себя пространство от [а] через [аэ] к [л]. Сама эта зона подтверждает наше решение о том, что снятие противопоставления [а] и [о] связано с устранением признака слабой лабиализации, что позволяет звуку в позиции нейтрализации относительно свободно варьироваться по признаку подъема. На фонемном уровне преобранзование может быть описано как /о/ х /а/ Ч> /А/. Специфика архифонемы /А/ состоит в том, что, с одной стороны, она, как и положено архифонеме, явля-

1 Аванесов Р. И. Русское литературное произношение. М., 1984. С. 221.

ется представителем двух фонем в сильной позиции, с другой стороны - она не имеет более короткой признаковой характеристики, чем /а/. Преобразованние характеристики происходит не на количественном, а на качественном уровне. Оно состоит в том, что градуальная оппозиция по степени лабиалинзации преобразуется в бинарную оппозицию по лабиализации.

Анализируя состояние вокализма первого предударного слога, крайне важно решить, что произносится сегодня на месте буквы е в словах типа иннтеграл. Орфоэпические рекомендации Р. И. Аванесова, думается, остаются актуальными, поэтому нельзя накладывать запрет на произношение в этих случаях [э]. Даже если дополнительные исследования покажут, что такое произношение встречается крайне редко, следует помнить, что за ним автонритет традиции, от которой нет смысла решительно отмежевываться. Беснспорно, сегодня чистый [э] в словах этого типа звучит крайне редко. В аналинзируемой позиции могут произноситься гласные, которые можно обозначить следующим рядом: [э - эы - ыэ - ы]. Первые три типа произношения сохранняют противопоставление в этой позиции 4 единиц, последнее употребление сохраняет только 3 единицы. Последний тип произношения создает новые фонологические отношения, которые можно представить как

ы (э)-------------- у

а (о)

Эта система возникает в результате трансформации двух градуальных оппозиций в бинарные. Утрачивается как противопоставление по степени ланбиализации, так и по степени подъема. Происходят две нейтрализации: [а] х [о] - [а], [ы] х [Э] - [ы].

Пока трудно сказать, каково соотношение четырехчленной и трехчленнной систем. Для доказательства того, что переход к трехчленной системе уже состоялся, потребуются исследования, сопоставимые по своим масштабам с теми, что проводились при установлении господства иканья над эканьем.

После непарных по твердости - мягкости согласных функционирует в

количественном отношении та же система, что и после парных твердых:

ы------- у

э(о) /

Вместе с тем нейтрализации иные: в этой системе в звуках [эы] или [ыэ] совпадают звуки [э] и [о] ударные, а [а] в нейтрализации не участвует. Принмеры употребления гласных в этой позиции: ж[ы]лаа ш[у]мдк - ш[а]рьг

ц[ыэ]н ж[ыэ]на.

Нейтрализация осуществляется между /э/ и /о/ в результате того, что /о/ утрачивает признак слабой лабиализации. Совпадение не с /а/, а с /э/ обунсловлено тем, что /э/ в прошлом не имело ограничений на употребление в

этой позиции. В современном употреблении сохраняются фрагменты старой системы в виде произношения ош[ыэ]де% ж[ыэ]летъ.

На наших глазах происходит дальнейшее сближение двух систем преднударного вокализма - после согласных, парных и непарных по признаку твердости - мягкости. В обеих системах на месте [э], [эы] и [ыэ] начинает употребляться [ы]. Имеется в виду произношение мод[ы]лироватъ и ж\ы\на".

з 3. Русский безударный вокализм после твердых согласных во второй позиции. Во второй позиции после твердых согласных, опираясь на сущенствующие описания, можно предполагать существование четырех систем произношения: четырехчленной, трехчленной, двучленной и одночленной. Сегодня можно усомниться в реальности четырехчленной системы произноншения, но именно на нее указывают существующие орфоэпические рекоменндации, до сих пор решительно не отмененные. Система с противопоставленнием четырех единиц устроена принципиально так же, как и система после твердых согласных в первой позиции. Изменение касается только того, что в качестве гласного нижнего подъема теперь выступает [ъ]: г[ъ]лова -п[ъ]левди.

Система с противопоставлением трех единиц устроена принципиально так же, как и система после твердых согласных в первой позиции. Эта систенма является наиболее употребительной:

Ы------- -^ у

ъ(о) (а) (э)

В этой системе произносят: г[ъ]лова п[ъ]левди - волът[ъ-]рианский -

перф\ъ\ктивация - нов[ъ-]ллистический - пот\ъ\нциалъный - т[ъ]мпоритм -

т[ъ-]ннисистаа мод\ъ\рнизация.

Современным тенденциям изменения вокализма более соответствует двучленная система, сегодня она составляют явную конкуренцию трехчленной системе:

ъ(э)(ы)(а) (о)а ---------------- у

Примеры употребления гласных в двучленной системе: т[ъ]ловик -п[ъ]левди - г[ъ]лова волът[ъ-]рианский - т[ъ]мпоритм - перф[ъ]ктивсщия -нов\ъ-\1листйческий- пот\ъ\нциалъныйа ат[ъ-]ннисистаа мод\ъ\рнизация.

В системе с противопоставлением двух единиц происходит утрата принзнака подъема как такового. Единственным признаком, позволяющим разлинчать гласные, остается признак наличия или отсутствия лабиализации.

В русском языке активно формируется система, при которой утрачиванется противопоставление и гласных [ъ] - [у]. Уже много лет исследователи фиксируют такое произношение, как град[ъ]с, пар[ъ]с. Позиции утраты этого

противопоставления пока окончательно не определились. Обычно это занударные позиции. Но одной заударности мало. Необходимы дополнительные условия в виде того, что нами предлагается называть речевыми позициями:

быстрый темп речи, слабая фразовая позиция, отсутствие официальности в общении, высокая частотность слова в контексте его употребления и др. Произношение типа град[ъ]с указывает на возможность того, что в опреденленных случаях все гласные могут совпадать в одном звуке. В этом случае единственным признаком гласного становится то, что он - гласный, то есть противостоит отсутствию гласного как такового.

Данное произношение не является предельным примером сокращения числа гласных. На значительном расстоянии от ударения или в заударной понзиции в соседстве с сонорными может возникать такая ситуация, при которой реализация одиночного сонорного и его сочетание с гласным перестает разлинчаться. Как правило, это хорошо заметно на примере малочастотных слов или слов с особым строением заударной части. Так, слова типа педиатр, психинатр, театр, клуатр - с одной стороны, и слова типа инициатор, организатор, император (но императрица), композитор, литератор, экзекутор - с другой, могут произноситься одинаково. Следовательно, можно говорить о ситуации, когда нейтрализуется противопоставление гласного и сочетания согласных.

з 4. Русский безударный вокализм после мягких согласных. В первом предударном слоге после мягких согласных уже не первое десятилетие госнподствует икающая норма. Тем не менее на эканье не наложен запрет, оно -часть литературной системы, хотя и архаичной. Его представляет такая схема:

При эканье происходит устранение признака слабой лабиализации и утрата среднего подъема. При иканье противопоставление по подъему утранчивается целиком, остается только противопоставление гласных по бинарнонму признаку лабиализации:

и (э) (а) (о) ----------- у

Та же система представлена и во второй позиции, различие заключается в не очень значительных фонетических отличиях, связанных с большей рендукцией гласных.

Как и после твердых согласных, в анализируемой позиции происходит процесс вовлечения в нейтрализации /у/. Но после мягких это явление охвантывает не только вторую, но и первую позицию. Имеется в виду произношенние че[л'и]ст?ш, ио[л'и]с, ощ[и]щёние и т. п. Такое произношение формирует

систему, в которой функционирует один гласный [и], противопоставленный своему отсутствию.

Для этой позиции характерна также и нулевая нейтрализация гласных, которая в ряде случаев носит уже почти регулярный характер: В неконечнном заударном слоге в сочетании [т'иэл'], стоящем после гласного и перед согласным, звук [иэ] может выпадать, передавая слоговость следующему [л'].

При этом возникает артикуляция согласных [т'л'] с непрерывной смычкой языка с верхними зубами: жительница, писательница... \

з 5. Русский безударный вокализм в начале слова и слога. В ударной понзиции в начале слова было 5 или 6 единиц. Особенность системы заключанлась в том, что звук [и] был единственным гласным переднего ряда и что звук [ы] имел употребление в крайне ограниченном круге слов. Примеры употребнления гласных для этой системы: [у]дш [и]гш [э]кзотика - [а\кота. Преднставленный тип произношения опирается на орфоэпическую традицию. Нет сомнений относительно употребления звуков [у], [и] и [а]. Иногда на месте [а] произносят [ъ] ([ъ]вангард), что считается орфоэпической ошибкой, но такое

употребление не вносит изменения в количественный состав противопоставнленных единиц, поэтому фонологически бессодержательно. Употребление [э] рекомендуют орфоэпические руководства, однако произношение гласного на месте буквы э в иноязычных словах сегодня далеко не очевидно. Произноншение с начальным [и] в словах типа этаж орфоэпическими руководствами однозначно оценивается как просторечное. Вместе с тем сегодня начальные гласные в словах типа игла и этаж: явно склонны к неразличению. Нет единнства мнений, в каком именно звуке происходит это неразличение.

Реализация и и э в начале слова в безударной позиции связана с опреденленными зонами рассеянности, которые могут быть представлены в следующей схеме:

Овалами обозначены зоны реализации фонем /и/ и /э/ в начале слога в безударной позиции. Они могут быть противопоставлены (произношение [и]гла - [э]таж или [иэ]гла - [ыэ]таж), а могут совпадать (произношение

[иэ]гла - [иэ]таж). Количество вариантов больше, чем обозначено нами,

именно поэтому реализации описываемых начальных гласных столь сложно воспринимаются. Общая тенденция такова, что в этой позиции /и/ все менее будет походить на [и], а /э/ на [э]. Далее будут усиливаться нейтрализации /и/ и /э/ в зоне средне-верхнего подъема. При этом, кажется, постепенно предпончтение будет отдаваться менее переднерядному гласному, то есть [ыэ]. В настоящее время варианты [иэ]таж и [ыэ]таж находятся в свободном варьнировании. Следовательно, без большого насилия над фактами в русском линтературном языке мы можем постулировать систему, которая предполагает противопоставлении трех гласных. В таком случае употребление гласных в этой позиции принимает такой вид:

1 Касаткин Л. Л. Современный русский язык. Фонетика. М., 2008. С. 192.

и (э) жЧ; у

з 6. Гласные дифференциаторы русского языка. Под ударением в позиции после согласных функционирует 5 дифференциаторов /и5 - у 5 - Ээ - 05 - as/, при этом звуки [и] и [ы] объединяются в один дифференциатор. В позиции начала слова в зачаточном состоянии существует система из 6 дифференциаторов /и6 -Ыб - Уб - Эб - Об - аб/, представленных звуками [и-ы-у-э-о-а]. В таблице ударный вокализм может быть представлен следующим образом:

Система	Дифференциаторы	Фонетическое воплощение
После твердых согласных	/и5 - У5 - э5 - о5 - а5/	[ы - у - э - о - а]
После мягких согласных	/и5 - у5 - э5 - о5 - а5/	[и- у- э - о- а]
В начале слова (5-членная)	/и5 - у5 - э5 - о5 - а5/	[и-у-э-о-а]
В начале слова (6-членная)	/и6 - ы6 - уб - э6 - Об - а6/	[и-ы-у-э-о-а]

В первой позиции после твердых согласных, парных по твердости - мягнкости, реализуются системы, состоящие из 4 и 3 дифференциаторов.

Система, состоящая из 4 дифференциаторов /и4 - у4 - э4 - 2ц/, реализуетнся в звуках [ы - у - ыэ - а]. Система, состоящая из 3 дифференциаторов /и3 -уз - аз/, реализуется в звуках [ы - у - а]. В связи с тем, что дифференциаторы в этих позициях имеют разную различительную силу, вопрос об их объединнении на основе материального сходства не возникает.

В первой позиции после твердых согласных, непарных по твердости -мягкости, также существуют системы из 4 и 3 дифференциаторов. Система, состоящая из 4 дифференциаторов /и4 - у4 - э4 - а4/, реализуется в звуках [ы -у - ыэ - а]. Система, состоящая из 3 дифференциаторов /и3- уз - а3/, реализунется в звуках [ы - у - а]. Таким образом, после твердых согласных в первой позиции функционируют две системы, одна из них представлена 4 дифференциаторами (/и4 - у4 - э4 - а4/), другая - 3 (/и3 - уз - а3/):

Система	Дифференциаторы	Фонетические воплощения
4-членная система	/и4 - у4 - Э4 - а4/	[ы - у - эы - а]
3-членная система	/из - уз - а3/	[ы - у - а]

Во второй позиции после твердых согласных сосуществуют системы, включающие в себя 4, 3, 2 и 1 дифференциатор:

Система	Дифференциаторы	Фонетические воплощения
4-членная система	/И4 - У4 - Э4 - Ml	Г Ь1 [ы - у - эа - ъ\|
3-членная система	/и3 - уз - а3/	[ы - у - ъ]
2-членная система	/иг - уг/	[ъ-У]
1-членная система	/щ/	[ъ]

В позиции после мягких согласных первого предударного слога функнционируют две системы - экающая и икающая. Первая для современного сонстояния русского литературного языка представляет архаическое явление:

Система	Дифференциаторы	Фонетические воплощения
Эканье (3-членная система)	/и3 - уз - э3/	[и - у - иэ]
Иканье (2-членная система)	/и2 - уг/	[и-у]

Во второй позиции представлены 2-членная и 1-членная системы:

Система	Дифференциаторы	Фонетические воплощения
2-членная	/иг - уг/	[и-у]
1 -членная	/Hi/	[и]

Двучленные системы первой и второй позиций идентичны друг другу. Следовательно, в них представлен одинаковый набор дифференциаторов. 1-членная система представляет собой относительную инновацию, которая пока не получила глобального распространения, особенно в типах речи пубнличного характера. Для ее реализации требуется дополнительное условие в виде слабой фразовой позиции.

В безударной позиции начала слова функционирует 4-членная и 3-членная системы:

Система	Дифференциаторы	Фонетические воплощения
4-членная	/щ - у4 - Э4 - aV	[и-у-эи-а]
3-членная	/из - уз - а3/	[иэ - у - а]

Полный список дифференциаторов с учетом позиций употребления и фонетического воплощения представляет следующая итоговая таблица:

Система	Дифференциаторы	Позиции употребления	Фонетические воплощения
6-членная	/и6 - ы6 - у6 - э6 - о6 - а6/	начало слова под ударением	[и - ы - у - э - о - а]
5-членная	/и5 - У5 - э5 - о5 - а5/	1) пода ударениема после твердых согласных	[ы - у - э - о - а]
		2) под ударением после мягнких согласных	[и- у- э- о- а]
		3) под ударением в начале слова	[и-у-э-о-а]
4-членная	/щ - у4 - Э4 - aV	1) без ударения после тверндых согласных в первой понзиции	[ы - у - эы - а]
		2) без ударения после тверндыхаа согласныхаа воаа второй позиции	Г Ь1 п [ы - у - эа - ъ\|
		3) безаа ударенияаа ваа начале слова	[и-у-эи-а]

Система	Дифференциаторы	Позиции употребления	Фонетические воплощения
3-членная	/из - уз - а3/	1) без ударения после тверндых согласных в первой понзиции	[ы - у - а]
		2) без ударения после тверндыхаа согласныхаа воаа второй позиции	[ы - у - ъ]
		3) безаа ударенияаа ваа начале слова	[иэ - у - а]
3-членная	/и3 - уз - э3/	без ударения после мягких в первой позиции	[и - у - иэ]
2-членная	/иг - у г/	без ударения после твердых согласных во второй позинции	[ъ-у]
2-членная	/и2 - уг/	1) без ударения после мягнких в первой позиции	[и-у]
2-членная	/и2 - уг/	2) без ударения после мягнких во второй позиции	[и-у]
1 -членная	/Hi/	без ударения после твердых согласных во второй позинции в слабой фразовой позинции	[ъ]
1 -членная	/Hi/	без ударения после мягких во второй позиции в слабой фразовой позиции	[и]

Таблица представляет максимальный набор дифференциаторов, который можно выделить в рамках рассмотренного нами материала. Это ее достоиннство, но есть и серьезный недостаток, заключающийся в том, что в одну синстему сведены совершенно разные типы произношения, которые, впрочем, ситуативно могут реализовываться в речи одного информанта. Если сохраннить в таблице наиболее принятые типы произношения и упростить подачу фонетического воплощения в ударной позиции, то таблица примет такой вид:

Система	Дифференциаторы	Позиции употребления	Фонетические воплощения
5-членная	/и5 - у5 - э5 - о5 - а5/	под ударением	[ы - у - э - о - а] [и-у-э-о-а] [и-у-э-о-а]
3-членная	/и3 - уз - а3/	без ударения после твердых согласных и в начале слова	[ы - у - а] [ы - у - ъ] [иэ - у - а]
2-членная	/и2 - уг/	без ударения после мягких согласных	[и-у]

В результате проведенных преобразований мы получили именно тот набор дифференциаторов, который был выделен М. В. Пановым в Русской

фонетике1. В отличие от М. В. Панова, который представил читателю этот список как исчерпывающий, мы выделяем и другие дифференциаторы, преднставленные в предыдущей таблице.

з 7. Гласные синтагмо-фонемы русского языка. Следующий этап - вынделение гласных синтагмо-фонем русского языка. Грань между дифференцинатором и синтагмо-фонемой чрезвычайно тонкая. Неслучайно М. В. Панов не заметил, что положил в основу классификации русских синтагмо-фонем (гласных и согласных) разные основания. Вычленение синтагмо-фонем пронисходит с учетом их признакового строения. Синтагмо-фонема - это диффенренциатор с выявленной внутренней признаковой структурой.

Основная задача синтагмо-фонологии - объяснять видоизменения фонентических единиц в разных позициях исходя из их признакового устройства. Наиболее существенные видоизменения - это нейтрализации. В позиции нейтрализации функционируют архифонемы. Для выделения архифонемы необходимы: 1) нейтрализация; 2) сокращение признаковой характеристики как следствие нейтрализации.

Безударный вокализм русского литературного языка представляет разнличные примеры преобразования исходной системы. Проанализируем все случаи появления архифонем. С этой целью введем более детализованные системы описания структуры гласных синтагмо-фонем. Примем во внимание не просто количество признаков, но и их структуру. Тогда русский ударный вокализм получает такую характеристику:

/у3 + (3)/ - сильно лабиализованная, (верхнего подъема), /и /аа - нелабиализованная, верхнего подъема, /эа /аа - нелабиализованная, среднего подъема, /о3 + (3)/ - слабо лабиализованная, (среднего подъема), /аа /аа - нелабиализованная, нижнего подъема.

Первый коэффициент указывает на отношение к признаку лабиализации и на количество единиц, противопоставленных по этому признаку в данной позиции; второй коэффициент (после знака +) указывает на отношение к принзнаку подъема и на количество единиц, противопоставленных по этому принзнаку в данной позиции. Если количественный показатель заключен в скобнки, то это означает, что этот признак в данной позиции для фонемы не являнется дифференциальным. Так, обозначение /у3 + (3)/ может быть прочитано так: синтагмо-фонема /у/ входит в оппозицию по лабиализации, при этом данная оппозиция включает в себя противопоставление по трем признакам (на что указывает первый коэффициент 3), признак подъема для синтагмо-фонемы /у/ не является дифференциальным, но сам признак подъема в даннной позиции включает в себя противопоставление по трем признакам (на что указывает второй коэффициент 3, заключенный в скобки). С помощью поднчеркивания обозначены маркированные признаки.

После твердых согласных безударный вокализм первого предударного слога представлен двумя системами: 4-членной и 3-членной. 4-членная си-

1 Панов М. В. Русская фонетика. М., 1967. С. 78.

стема возникает в результате преобразования градуальной оппозиции по стенпени лабиализации в бинарную при сохранении градуальной оппозиции по степени подъема.

В безударной позиции после твердых согласных и в позиции начала ело-ва происходит нейтрализация синтагмо-фонем /а / и /о ^ V в архифонеме /аа /, что формирует следующий тип вокализма:

/э2 + 3/ /А2 + 3/

/у2^/ - сильно лабиализованная, (верхнего подъема), /и /аа - нелабиализованная, верхнего подъема, нелабиализованная, среднего подъема, нелабиализованная, нижнего подъема.

2а +а 3

Можно ли считать единицу /А / архифонемой? С одной стороны, налицо факт нейтрализации синтагмо-фонем /а / и /о ^ У, с другой - ха-рактеристика /А / формально не стала короче, эта единица, как и /а /, двухпризнаковая. Все дело в том, что мы имеем дело с градуальной оппозинцией. Именно наличие оппозиций, имеющих не бинарное строение, вынудинло М. В. Панова искать решение проблем фонологии в дихотомической класнсификации. Наш путь иной: градуальная оппозиция должна получить законнную прописку в фонологии в соответствии со своим местом в системе языка. Трехчленная шкала градуальной оппозиции позволяет охарактеризовать три члена оппозиции, бинарная - только два. Это трюизм, но он должен получить фонологическое обоснование. Сужение возможностей для характеристики фонологических единиц может также рассматриваться как сокращение функнциональной характеристики, что, собственно, и является поводом для появнления архифонемы. Уход из системы синтагмо-фонемы /о3 + (3)/ приводит к тому, что противопоставление по лабиализации из градуального (трехчлен-ного) трансформируется в бинарное. Следовательно, архифонему /А / можно рассматривать как единицу с функционально более короткой характе-ристикой по сравнению с синтагмо-фонемой /а /. Таким образом, основные требования для появления архифонемы соблюдены.

Обращает на себя внимание то, что нейтрализованным оказался срединнный член градуальной оппозиции /о/. Нейтрализация должна осуществляться в немаркированных членах оппозиции. В нашей системе /о/ обладает одним дифференциальным признаком слабой лабиализации и одним интегральным признаком среднего подъема. Устранение признака слабой лабиализации приводит к его нейтрализации с /а/.

Данные преобразования могут быть также представлены в таблице:

	СФ	СФ
	/а3 + 3/	/о3 + (3)/
абиализация	-
нижний подъем	+	()

архифонема

/А2 + 3/

Описанная нейтрализация может быть проиллюстрирована примерами типа трЩвы - тр\ъ\ва, н[6]ги - н\ъ\га.

Наряду с 4-членной в русском языке активно формируется в этой позинции 3-членная система. Нейтрализация при заданных условиях также вполне предсказуема. Суть ее заключается в утрате признака среднего подъема как срединного члена градуальной оппозиции:

	СФ	СФ
	/аа 3 + 3/ /иаа /	/э3 + 3/
абиализация	-	-
нижний подъем	-

архифонема

/И2 + 2/

Описанная нейтрализация может быть проиллюстрирована примерами типа б[ы]л - б[ы]ла, мод[э]лъаа мод[ы]лироватъ.

Возникающая система получает такую характеристику:

/у2^/ - сильно лабиализованная, (верхнего подъема),

9 + 9

/И / - нелабиализованная, верхнего подъема,

9 + 9

/аа / - нелабиализованная, нижнего подъема. Во второй позиции постепенно складывается 2-членная система. Она формируется в результате устранения оппозиции по степени подъема между

9+9а 9+9

/И / и /А /. Эту нейтрализацию можно назвать нейтрализацией второго уровня. Результатом нейтрализации является архифонема, соответствующая четырем синтагмо-фонемам. Для того чтобы не вводить дополнительных значков для обозначения архифонем второго уровня, обозначим ее с помо-щью обеих нейтрализованных архифонем, то есть как /И/А /:

	/И2 + 2/	/А2 + 2/
абиализация	-	-
нижний подъем	+	-

/И/А7

Описанная нейтрализация может быть проиллюстрирована примерами типа п[ъ]левдиаа п[ы]лъ, п[ъ]левди - п[6]ле.

Эта система может быть описана так:

/у2/ - сильно лабиализованная,

/И/А / - нелабиализованная. Система, при которой происходит полное совпадение всех гласных, легнко объясняется как нейтрализация по лабиализации (произношение гра[ъ]с).

Правда, при этом исчезают все признаки, которые нами использовались при характеристике гласных. В этом случае актуализируется тот признак, котонрый потенциально существует у каждой гласной, - признак собственно гласнности, вокальности. Эту супер архифонему можно обозначить как /И/А/у/. Экающий вокализм первого предударного слога - результат преобразованния двух градуальных оппозиций в бинарные с сохранением как оппозиции по подъему, так и по лабиализации. При этом фонема в позиции нейтрализации утрачивает признак нелабиализованности как дифференциальный, а срединнный признак среднего подъема трансформируется в признак нижнего подъема.

Действительно, в экающей системе /э/ - гласный, самый низкий по подъему, поэтому нет никаких оснований считать его срединным по этому признаку:

	СФ	СФ	СФ
	/о3 + (3)/	/а3 + 3/	/э3 + 3/
абиализация		-	-
нижний подъем	()	+

архифонема

/Э2 + 2/

Система описывается следующим образом:

/и2 + 2/ /Э2 + 2/

/у2^/ - сильно лабиализованная, (верхнего подъема), нелабиализованная, верхнего подъема, нелабиализованная, нижнего подъема. В иканье можно увидеть дальнейшее углубление процессов нейтрализанции, которые уже были характерны для эканья, тогда описание будет иметь такой вид:

	СФ	СФ	СФ	СФ
	/о3 + (3)/	/а3 + 3/	/э3 + 3/	/аа 3 + 3/ /иаа /
абиализация		-	-	-
нижний подъем	()	+		-

архифонема

/И2/

Описанная нейтрализация может быть проиллюстрирована примерами типа [н'б]с [н'и]сй, [п'а]#№ [п'и]т?ш, [л'э]саа в [л'и]су, [л'й]с - [л'и]ш.

В результате нейтрализации получаем вокализм, построенный на основе противопоставления только по признаку лабиализации: /у2 /аа - сильно лабиализованная, /И /аа - нелабиализованная.

Фонологические процессы, связанные с вовлечением в нейтрализации /у/, описываются так же, как и схожие процессы после твердых согласных.

В позиции начала слова фонологические преобразования аналогичны тем, что происходят после твердых согласных, а именно: утрата срединного члена градуальной оппозиции по степени лабиализации (4-членная система), а также устранение срединного члена градуальной оппозиции по степени подъема (3-членная система). Фонетические вариации этих процессов были описаны нами ранее.

з 8. Гласные парадигмо-фонемы русского языка. Гласные парадигмо-фонемы подробно описаны в МФШ, что позволяет нам ограничиться прендельно кратким изложением. Функция парадигмо-фонемы - отождествление морфов. Поэтому парадигмо-фонема - это ряд позиционно чередующихся звуков в пределах одного морфа.

Для объединения в одну парадигмо-фонему достаточное основание - понзиционное чередование внутри морфа. М. В. Панов пришел к тому, что принзнал парадигмо-фонологию русского языка максимально независимой от синтагмо-фонологии. Одна из главных идей данной работы - стремление к наибольшему сближению между ними.

Опишем реализации гласных парадигмо-фонем, используя единицы бонлее низких уровней: звук языка, дифференциатор, синтагмо-фонему. Для илнлюстрации ограничим себя только некоторыми позициями:

	1	2	3	4	5	6
<у>	[у]	[у]	[у!	[у]	[у]	[у]
	/у5/	/у5/	/у5/	/Уз/	/Уз/	/у2/
	/у3+(3)/	/у3+(3)/	/у3+(3)/	/у2+2/	/у2+2/	/у2/
<И>	[ы]	[и]	[и]	[ы]	[ы]	[и]
	/и5/	/Из/	/и5/	/и3/	/и3/	/и2/
	/и3+3/	/и3+3/	/и3+3/	/И2+2/	/И2+2/	/И2/
<Э>	[э]	[э]	и	[ы]	[ы]	[и]
	/э5/	/э5/	/э5/	/и3/	/и3/	/и2/
	/э3+3/	/э3+3/	/э3+3/	/И2+2/	/И2+2/	/И2/
<0>	[б]	[б]	[б]	[а]	[ъ]	[и]
	/о5/	/о5/	/о5/	/а3/	/а3/	1щ)
	/о3+(3)/	/о3+(3)/	/о3+(3)/	/А2+2/	/А2+2/	/И2/
<а>	[а]	[а]	[а]	[а]	[ъ]	[и]
	/а5/	/а5/	/а5/	/а3/	/а3/	1щ)
	/а3+3/	/а3+3/	/а3+3/	/А2+2/	/А2+2/	/И2/

- под ударением между твердыми согласными;
- под ударением между мягкими согласными;
- под ударением в начале слова перед твердым согласным;
- в первом предударном слоге после твердых согласных, парных по твердости - мягкости (3-членная система);
- во втором предударном слоге после твердых согласных, парных по твердости - мягкости (3-членная система);
- в первом предударном слоге после мягких согласных (2-членная синстема - иканье).

Парадигмо-фонема объединяет синтагмо-фонемы в ряды, делая их сопонставления в разных позициях более оправданными. Такой подход в русле размышлений представителей МФШ. Действительно, без привлечения факнтов парадигмо-фонологии мы затруднились с описанием некоторых явлений синтагмо-фонологии. В то же время парадигмо-фонология без синтагмо-фонологии вынуждена отказываться от объяснения целого ряда явлений. В русском языке парадигмо-фонология указывает направление поиска преобранзований, а синтагмо-фонология позволяет объяснять происходящие измененния. В этом их органическое единство. Без направления со стороны парадигнмо-фонологии синтагмо-фонология в полной мере не может реализоваться.

Глава VI. Аффриката ц в современном русском языке и его истории

з 1. О статусе звука [ц] и фонемы /ц/ в русском литературном языке. Русский язык знает три аффрикаты [ц]: 1) обычной длительности: [т,0] = [тс]

или просто [ц] (цапля); 2) с долгой взрывной частью [?] = [тс] (отца); 3) с долгой фрикативной частью [т.с] = [тс] (отсаживать). Впервые это разгранничение было предложено М. А. Штудинером1. Все примеры, приводимые в литературе на разграничение трех типов аффрикат, приходятся исключинтельно на интервокальную позицию: поцарствовать и подсаживать, то есть по[тс]арстоватъ и по[тс]аживатъ, и спица и спиться, то есть спи[тс]а и

спи[тс]я.

Вопрос о фонематическом статусе /ц/ не обсуждался в лингвистической литературе, однако противопоставление /ц/ и /тс/ вовсе не является очевиднным. Так, оно отсутствует в следующих фонетических позициях: 1) начала слова (тсуга - царь); 2) конца слова (Кате - Кац) и 3) в сочетании с согласнными (советский - немецкий).

В интервокальной позиции противопоставление /ц/ и /тс/ представлено непрямолинейно, его следует рассматривать с учетом морфемной границы: 1) внутри морфемы; 2) на стыке корня и суффикса; 3) на стыке приставки и корня; 4) на стыке предлога и корня; 5) на стыке окончания и постфикса.

Вопрос о возможности противопоставления /ц/ и /тс/ внутри морфемы в интервокальной позиции весьма спорный. Материал русского языка не предоставляет нам возможности наблюдать это противопоставление в чистом виде, однако имеются случаи, очень близкие к искомому. Речь идет о числинтельных типа одиннадцать, двенадцать, двадцать, тридцать и др. Специнальное исследование долгих согласных, проведенное Л. Л. Касаткиным и М. Ч. Чой, показало, что рекомендации в отношении числительных явно устарели в силу того простого обстоятельства, что реально долгие согласные в этих случаях произносят крайне редко: Внутри суффикса -дцат- / -дцат'-на месте дц долгий [т^д] произносится очень редко - в 1,64 % всех случаев .

Этот и целый ряд других фактов свидетельствуют в пользу того, что послендовательности т + с и д + с реализуются в русском языке в виде [ц].

Русское правописание знает небольшую группу слов с написанием цц. Как правило, это слова, связанные с итальянским языком: пицца, пиццерия, палаццо, меццо-сопрано, Ницца, Гоцци, Дураццо (устаревшее итальянское название современного города Дуррес в Албании). Наиболее освоенным из этих слов является пицца. Здесь менее всего следовало бы ожидать сохраненния иноязычного фонетического облика, однако проведенные исследования показали, что слово сохраняет произношение nu[fc]a.

Штудинер М. А. О двух типах долгих аффрикат в русском языке // Филологические науки. М., 1983. № 1.

Касаткин Л. Л., Чой М. Ч. Долгота / краткость согласного на месте сочетаний двух согласнных букв в современном русском литературном языке. М., 2005. С. 108.

Таким образом, есть все основания говорить, что в интервокальной понзиции внутри корня противопоставляются две аффрикаты: краткая, обычная [тс] и с долгим затвором [тс]. Однако данное противопоставление не является

ярким, существует в ограниченном кругу слов, поэтому [fc] целесообразнее

интерпретировать как бифонемное сочетание /цц/, встречающееся в крайне ограниченном количестве слов. Противопоставление [тс] и [тс] находится в

общем ряду противопоставления долгих и кратких согласных.

На стыке корня и суффикса сочетание /тс/ в интервокальной позиции не встречается, имеющиеся примеры приходятся на позицию гласный + т + с + согласный типа братский, солдатский, детский и др.

На стыке приставки и корня сочетание /тс/ реализуется аффрикатой с долгим щелевым компонентом. Такая реализация была открыта Л. Л. Касатнкиным: Взрывные согласные перед щелевыми того же места образования заменяются аффрикатами: отсыпать - о[\х\сыпатъ...х. Стык приставки и

корня, приставки и слова дают максимальные возможности для противопонставления всех трех типов аффрикат: поцарствовать и подсаживать, то есть по[тс]арстоватъ и по[тс]аживатъ, о царе, от царя и отцарствовать, то

есть о[тс]аре, о[тс]царя и о[тс]арствоватъ.

Почти все реализации сочетаний [т + с] на разных морфемных стыках подчиняются закону Касаткина. На стыках приставка + корень, преднлог +аа слово,аа словоаа +аа словоаа [т + с]аа реализуетсяаа ваа видеаа [тс]аа (по

Л. Л. Касаткину - [цс]): о[тс]адитъ - отсадить, о[тс]аши - от Саши, жи-

е[тс]аши - жилет Саши. При этом наблюдается нейтрализация /тс/ и /цс/: в

парах блицсалат (быстро приготовленный салат) отсадить, спецсад - от Саши, жилет Саши - жилец Саши сочетания /тс/ и /цс/ произносится одинанково.

Рядом с обычным произношением существует разговорное, эти два типа произношения не отделены друг от друга непроходимой стеной. В разговорнной речи вполне возможно появление на месте этих сочетаний обычного [ц]. Норма требует говорить о[тс]адитъ, но тут же можно услышать и разговорное

о[ц]адитъ. И в этом типе произношения уже аффриката становится представинтелем бифонемного сочетания /т + с/. Пока различаются случаи о[тс]адитъ и

о[ц]арапатъ звук [ц] не может быть интерпретирован как сочетание фонем /т + с/, но в разговорном стиле произношения препятствий к этому нет.

Помимо долгой аффрикаты [тс] в рассматриваемых позициях употребнляется и другая долгая аффриката - [тс], она произносится в таких случаях, как о[тс]епитъ - отцепить, о[тс]апли - от цапли, са[тс]апли - сад цапли. Танким образом, в интервокальной позиции встречаются все три типа аффрикат:

Касаткин Л. Л.аа Фонетикаа //аа Современныйаа русскийаа литературныйаа языкаа /аа подаа ред. П. А. Леканта. М., 1982. С. 106.

о [ц]апле - о[тс]апли - о[тс]адитъ. Фонематически здесь представлены такие фонемы, как /ц/ - /тц/ - /тс/ = [тс] - [тс] - [тс].

В разговорной речи [тс], как уже было сказано, стремится к [ц]. Нет ли той же тенденции у [fc]? Иначе говоря, может ли исчезнуть различие между

формами оцепить и отцепить] В произношении автора диссертации данные формы различаются длительностью аффрикаты: в первом случае она равна 202 мс, во втором - 242 мс. Кажется, что долгий затвор язык оберегает более ревностно, чем долгий щелевой компонент. Поэтому слияние [ц] и [тс] возможнно только в крайне разговорной речи, где действуют уже совсем иные законы.

Очень богатый, но противоречивый материал дают сочетания с постнфиксом -ся. Имеется весьма обширная литература, посвященная так называнемому парадоксу А. А. Реформатского, который в статье 1957 года Фонолонгические заметки впервые обратил внимание на это явление л...в купаться налицо стык инфинитивного аффикса [т'] с начальным [с'] возвратного афнфикса, и это стык фузионный, а пяться - стык конечной согласной корня [т'] с таким же аффиксом, но это стык агглютинирующей тенденции. Поэтому при фузионном стыке в купаться [т' + с'] дают долгую аффрикату [ц:], а при агглютинирующем стыке в пяться [т' + с'] не дают аффрикаты, а остаются каждый сам по себе. Следовательно, одинаковые фонемы, находясь в разнных морфонологических позициях, дают различный результат при той же линейной расположенности1.

Иное решение в отношении рассмотренного А. А. Реформатским случая было предложено М. Л. Каленчук: Здесь фонемы функционируют в условинях морфологической обусловленности: в возвратном постфиксе -ся в позиции после глагольного аффикса инфинитива -ть или 3-го лица настоящего-будущего времени всегда происходит меня звуков [с] или [с'] на [ц]. Следонвательно, мена фонем <с> или <с'> на фонему <ц> носит морфологический характер . Думается, что фонетическая обусловленность в этом изменении еще не преодолена, поэтому следует рассматривать данное изменение как грамматико-фонетическое.

В результате рассмотрения функционирования /ц/ в русском языке в ее противопоставленности к /тс/ можно прийти к выводам, которые в целом благоприятны по отношению к фонеме /ц/. В интервокальной позиции /тс/ и /ц/ противопоставлены друг другу, но только в определенных морфологиченских условиях. Эти условия таковы: а) на стыке приставки и корня: отсандить (о[тс]адитъ) - оцарапать (о[тс]арапатъ); б) на стыке предлога и слова:

от сада (о[тс]ада) - о царе (о [тс]аре). Таким образом, фонема /ц/ в русском

языке существует, но ее функционирование ограничено интервокальной понзицией, в других позициях противопоставление /ц/ и /тс/ отсутствует.

Реформатский А. А. Фонологические заметки // Реформатский А. А. Из истории отеченственной фонологии. Очерк. Хрестоматия. М., 1970. С. 483-484.

Каленчук М. Л. Об одном из лингвистических парадоксов А. А. Реформатского // Язык: изменчивость и постоянство / К 70-летию Леонида Леонидовича Касаткина. М., 1998. С. 138.

з 2. Изменение сочетания тс в истории русского языка. Изменение сонгласных в сочетании тс в современном русском языке является закономернным фонетическим чередованием, но крайне редко пытаются определить природу этого фонетического процесса, а еще реже рассматривают его в дианхроническом аспекте.

В праславянском языке были возможны сочетания *ts и *ds, которые зантем упрощались, что имело место, например, в истории слова русый из праславянского *rouds- (*<iv > *ts > *s), производное от *roud- руда1. Та-

кой же процесс, судя по всему, пережило слово Русь . Таким образом, до пандения редуцированных древнерусский язык не знал сочетания [т + с].

Вследствие падения редуцированных появились сочетания [тс], [т'с] и [т'с'], которые были невозможны в предшествующую эпоху: 1) внутри морнфемы в словах типа д(т)скл; 2) на стыке корень + суффикс в словах типа дтЬт(ь)скыи; 3) на стыке приставка + корень, приставка + слово в словах типа от^т^сыллти, от(т) слд\*; 4) на стыке локончание глагола 3 лица настонящего времени + постфикс в словах типа молат(ь)са.

Кроме того, появление сочетания [т'с'] после падения редуцированных станло возможным вследствие утраты и в некоторых формах: 1) на стыке показатель инфинитива + постфикс в словах типа молит'(и)са; 2) на стыке финаль глагонла в повелительном наклонении + постфикс в словах типа \тЬт'(и)са.

О сочетании /тс/ внутри морфемы говорить крайне трудно, так как количество примеров весьма ограниченно и судьба редуцированных в словах, которые содержат это сочетание, как правило, необычна. Все применры подобного рода А. А. Шахматов отнес к числу линтересных случаев: тъскливо > цкливо, тьсти > цти, тъснутися > цнутися, дъскл > цкл, Дьснл > Цнл. Все приведенные А. А. Шахматовым примеры приходятся на начальнную позицию, в которой противопоставление /тс/ и /ц/ отсутствует в совренменном русском языке.

Еще один пример появления сочетания [тс] (фактически [д'с']) внутри морфемы наблюдается в словах, образованных с помощью числительного десАть, в котором появление сочетания дс произошло не вполне закономернным путем. Имеются в виду такие современные слова, как двенадцать, двандцать, тридцать и др. Изменения в этих словах - процесс довольно ранний.

Проанализированный материал письменных памятников позволяет прийти к выводу, что закономерным результатом преобразования сочетания д'с' (=т'с') внутри морфемы в интервокальной позиции является звуковая последовательность, обозначаемая буквами тц. Со значительной долей веронятности можно предположить, что написание тц фонетически равно [т'ц'], или в предлагаемой нами системе обозначений [f'с'], то есть это аффриката с долгим затвором.

1 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. Т. III. М., 1996. С. 521-522.

2 См. Соколянский А. А. Введение в славянскую филологию. М., 2004. С. 241-246.

Схожие преобразования происходили на стыке суффикса и корня, но они имели свою специфику. Дело в том, что и в современном русском языке, и в древнерусском этот стык существует только в позиции перед согласным. Примерыа изаа современногоаа русскогоа языка:аа совё[ц]кий,аа бра[ц]шй,аа сол-

да[ц]кий. В современном русском языке долгота согласного не может сохранняться в соседстве с другими согласными.

В древнерусском языке большинство слов, в которых на стыке корня и суффикса возникало сочетание [т' + с'], длительное время после падения рендуцированных не отражает на письме процесса взаимодействия между этими согласными (написания типа везстудьство, еладьскыи, еладьство, ео-глтьство, Ерлтьскыи, врлтьство, городьскыи, господьство и др.). Редкие случаи иных написаний начинают встречаться уже в XIII-XIV вв. Можно предположить, что следующая последовательность написаний отражает эвонлюцию произношения после падения редуцированных (для примера испольнзованы формы именительного падежа слова д^тьскыи): д^тьскыи > Д'Ьць-скыи > д'Ьцскыи > д'Ьцкыи. Можно восстановить такую последовательность фонетических преобразований: [т'ьс] > [т'с] > [ц'с] > [ц'с'] > [ц'].

Реализация сочетания /тс/ на стыке приставка + корень, предлог + слово. Процессы на стыке приставки и корня (атакже преднлога и слова) в словах типа отъсыллть, отъсЬсть, отт слдл имели свою специфику. В этом случае взаимодействие происходило в интервокальной позиции. Поэтому должна была появляться аффриката с долгим фрикативнным элементом: [отъсылат'и > отсылат' > оцсылат']. Можно уверенно сканзать, что в таких случаях пишущими ясно осознавалась морфемная граница. Русская графика в данном случае позволяла обозначить эту границу: почти все слова такого рода писались либо с редуцированным (независимо от того, был ли он утрачен к этому времени или нет), то есть как отъсыллть, отъсЬсть, либо с использованием особой буквы СС: ССсыллть, ССсЬсть, конторая и призвана была обозначать приставку. Таким образом, морфемный стык приставка + корень в большей степени препятствовал образованию аффрикаты, чем морфемный стык корень + суффикс. Аффриката с долгим фрикативным элементом в сознании говорящих того времени (впрочем, как и нынешнего) связывалась с последовательностью фонем /тс/, вопреки сблинжению артикуляций контактирующих звуков. Можно было бы предполонжить, что различия в реализациях на разных морфемных стыках связаны не столько с фонетикой, сколько с чисто графическими явлениями.

Реализация сочетания /тс/ на стыке локончание глагола 3 лица настоящего времени + постфикс и линфинитив + постфикс. Сразу же после падения редуцированных памятники письменнности не показывают каких-либо изменений в возвратных глаголах 3 лица ед. и мн. числа типа молитьса - молатьса, еоитьса - еоатьса, клетьсл -клютьса. Правда, написания, как правило, не содержат утраченного редуцинрованного: молите а, молатса и др., что является вполне естественным, так

как фонетического повода писать ь или т не было. В формах на -ся, скорее всего, сохранялось мягкое произношение согласного [т'], но мягкость его уже была ассимилятивной.

Вплоть до XV в. написания типа молатцл отсутствуют, на основании чего можно предположить, что звуки [т'] и [с'] сохраняли свою отдельность (выписаны примеры из берестяных грамот, Жития Феодосия Печерского, донговора Смоленска с Готским берегом (1229), Судебника (1497) и др.). Это можно связывать с тем, что элемент са оставался еще достаточно подвижнным и мог не восприниматься однозначно как неотъемлемая часть финальнной части глагольной формы. Только в памятниках XVI в. (Моление царю) отмечаются формы, отражающие взаимодействие тс: \*тненое \А>роуж1е гавитца, да вменитца. Это написание становится господствующим в XVII в. (Уложение 1649 года и др.).

Удивительную картину дает распределение написаний форм инфинитинва и форм настоящего времени Житие протопопа Аввакума1. Это тот реднкий случай, когда написание возвратных форм глаголов 3 лица настоящего времени и возвратных форм инфинитива последовательно не совпадает. Формы 3 лица ед. и мн. числа возвратных глаголов на -ся Аввакум пишет с тс: сочетается, противится, отлучится и др. Всего отмечено 67 форм, написанных таким образом, другие варианты отсутствуют. Такое предпочтенние не может быть случайным. Формы инфинитива возвратных глаголов на -ся Аввакум пишет либо по-церковнославянски (молитися), ибо с тц: при-шелъ бл(а)гословитца (22), не захотели образумитца и др. Всего 49 примеров, из них 9 на -тися, а 40 на -тца. Исходной для Аввакума, коннечно же, была система написаний, принятая в церковных книгах. Именно в соответствии с этой традицией он пишет формы настоящего времени: сокруншится, а не по-новому для XVII века сокрушитца. Сложнее оказалась синтуация с написанием инфинитивов. Как человек церковный, Аввакум знал и употреблял церковнославянские формы инфинитива молитися, радоватися и др., в которых между т и с находился гласный и. Вместе с тем в своей устной речи он, как человек, владеющий некнижным русским языком, употреблял формы без и. Именно эти формы, которых не было в церковном языке, Авванкум пишет через тц: креститца, научитца и т. п.

В памятниках московской деловой письменности XVII в. написание тц в интересующих нас формах становится фактически нормативным (исключенния крайне редки и легко объясняются влиянием книжнославянской традинции, которая не допускала подобного рода написаний). Материалы Московнской бытовой и деловой письменности XVII века (М., 1968) содержат мнонгочисленные примеры таких написаний: зделаетща, хочетща, об^валща и др. Схожую картину представляют собой и Вести-Куранты.

В XVIII в. происходит нормализация интересующих нас написаний в сонответствии с церковнославянским написанием, а также под давлением мор-

Цит. по: Пустозерский сборник: Автографы сочинений Аввакума и Епифания. Л., 1975.

фологического принципа письма. Осуществляется обратная замена в правонписании: вместо ца начинают писать ся. Однако в деловой письменности продолжают господствовать написания на тца.

Стык финаль глагола повелительного наклонения + постфикс -ся преднставляет особый случай. Список глаголов типа пяться, присоседься не велик по объему. К сожалению, ни в просмотренных текстах, ни в научных рабонтах, ни в материалах словарей не удалось обнаружить примеров употребленния этих форм в повелительном наклонении с утратой показателя императива -и. При анализе этих форм, реально не обнаруженных нами в текстах, но, безусловно, существовавших в прошлом, приходится опираться на следуюнщие соображения. В современном русском языке они произносятся как ия[ц'с']я = ля[т'с']я. Нет никаких серьезных оснований предполагать, что в

прошлом здесь был какой-то иной тип произношения.

Можно предположить, что формы пяться и купаться разошлись принблизительно в XV-XVI вв. Это расхождение состояло в том, что формы типа купаться стали изменяться (тс > тц), а формы типа пяться сохраняли фонентическую отдельность постфикса. Что-то воспрепятствовало изменению в форме повелительного наклонения в том же направлении, в каком изменинлось произношение слов типа купаться, смеется. Можно предположить, что препятствие было морфологического свойства. Мягкость конечного согласнного основы глагола повелительного наклонения стала функционировать как аналог утраченного и: встани > встан'. Именно поэтому в формах типа пяться, отметься, охоться не произошло того изменения, которое осущенствилось в формах пятится, отметится, охотится. Морфология воспренпятствовала устранению мягкого согласного.

Рассмотрев взаимодействие [т] + [с] в истории русского языка, можно прийти к выводу, что там, где морфология не препятствовала изменению тс > тц, оно произошло. Морфология лостановила этот процесс в следующих случаях: на стыке предлог + слово (от соломы), приставка + корень (отнсадить), форма повелительного наклонения + -ся (пяться). Морфология не вмешивалась в процесс в следующих случаях: внутри корня (тридцать), на стыке корень + суффикс (братский), на стыке конечный т или т' глангола настоящего времени или инфинитива + -ся (купаться, купается).

Глава VII. Сладкоязычие в русских говорах

Важным стимулом к построению многоуровневой фонологии было стремление вывести свойства звуковых единиц на основе их поведения в языковой системе. Самым ярким примером проявления свойств звуковых единиц является их нейтрализация. Именно она позволяет говорить о том, что нейтрализованные единицы в сильной позиции отличаются друг от друга на один признак. Русские говоры показывают, что зачастую системы нейтранлизации в них носят иной характер, чем в литературном языке. Сладкоязычие демонстрирует связь между фонемами 1)1, /я/, /л7, /р/, /р7, которая проявляет себя в их дивергенции.

з 1. Функционирование сладкоязычия. Подробное описание сладкоязынчия дал В. Г. Богораз в предисловии к Областному словарю колымского русского наречия (1901). До него сладкоязычие иногда фиксировалось, но свидетельства об этом типе произношения настолько скудны, что восстанонвить относительно целостную картину этого явления на основании этих понказаний не представляется возможным.

Сладкоязычие - это явление почти исключительно говоров Колымы. В. Г. Богораз слышал сладкоязычную речь в говоре Нижнеколымска и Походска.

Из приведенных В. Г. Богоразом примеров мы вправе заключить, что любой [л] (и мягкий, и твердый) в нижнеколымском говоре переходил в [j]. Примеры с [л]: гойова [rojoBa] вместо голова, ходийа [ход'й]а] вместо ходила,

зойотая [30JOTaja] вместо золотая, пейепэйка [n'ejerojKa] вместо перепелка, д^йайа [д'э^а] вместо делала, йийъ [jnj] вместо ил, кйайъ [KJaj] вместо клал, пйиманийа [n'jnMaH'nja] вместо приманила. Примеры с [л']: йюбйю [jy6'jy] вместо юблю, йийъ [jnj] вместо ил. Таким образом, данное фонетинческое явление мы вправе обозначить как х л' xj Ч>j во всех позициях.

Почти не имело исключений изменение мягкого [р'] в [j]: пейепэйка [n'ejerojKa] вместо перепелка, йевФтъ Цев'эт'] вместо реветь, йезатъ Цэзат']

вместо резать, пйиманила [п^иман'йла] вместо приманила. Следовательно, мы вправе заключить, что любой [р'] при сладкоязычии переходил в [j], то есть/?' xj Ч>j.

Что касается твердого [р], то, судя по примерам В. Г. Богораза, оно могнло либо сохраняться, либо также переходить в [j]. Примеры с изменением [р] в [j]: дойого [дорого] вместо дорого, хойосо [xojoco'] вместо хорошо, кйугомъ

[KJyroM] вместо кругом, дйова [дрва] вместо дрова, йубитъ []уб'ит'] вместо

рубить.

Следовательно, предельный случай сладкоязычия (полное сладкоязынчие) предполагал нейтрализацию в одном звуке [j] пяти фонем: /л/, /л7, /р/, /р7, /j/.

з 2. Происхождение и утрата сладкоязычия. Все исследователи, писавншие о сладкоязычии (В. Г. Богораз, А. М. Селищев, Р. О. Якобсон и др.), счинтали, что оно развилось вследствие иноязычного влияния. Очевидно, что его формирование, как и разрушение, происходило постепенно, так как процесс нейтрализации не мог сразу охватить 5 фонем. Сибирские говоры знают три явления, которые при определенном стечении обстоятельств могли дать толнчок к развитию сладкоязычия. Во-первых, это / европейское; во-вторых, р раскатистое; в-третьих, общее ослабление противопоставления согласных по твердости - мягкости. Все названые черты могли быть в речи русских, понявившихся в низовьях Колымы во второй половине XVII в.

На начальном этапе формирование сладкоязычия изменение / в j могло произойти под влиянием юкагирского языка, в котором отмечается чередование этих фонем в определенных фонетических условиях. Выход за пределы пози-

ционной обусловленности данного чередования уже в пределах русского языка мог дать первый толчок к формированию сладкоязычия. Если принять юкагирнскую версию смешения , ' и у, то время формирования этого явления следует отнести ко времени контактов русских с юкагирами, то есть к XVII-XVIII вв.

Иной внешний фактор мог лежать в основе вовлечения в описываемый процесс дрожащих. Из литературы известно, что звук р считался неприличнным в женском произношении у чукчей, что, по нашему мнению, связано с влиянием корякского языка, в котором чукотскому р соответствует j (чук. jaranga дом, коряк, jajanga). К началу XVIII в. относится расселение чукнчей вплоть до реки Колымы, то есть до тех мест, где сформировалось сладко-язычие. Браки русских мужчин с чукотскими женщинами могли привести к формированию сладкоязычия, которое наиболее последовательно в речи жинтелей Колымы было представлено именно в женской речи.

По свидетельству И. С. Гурвича, активный процесс утраты сладкоязынчия начался уже в 50-е гг. XX в. В диалектных записях, сделанных в Поход-ске в первой половине 60-х гг. и проанализированных нами, удалось зафикнсировать только один пример сладкоязычия (м 'эико = мелко). Более поздние

экспедиции сладкоязычия в этих говорах также не отмечали, хотя другие диалектные черты при этом сохранялись.

Заключение

Основные итоги проведенного исследования можно сформулировать в виде следующих положений:

1.а Описание языка должно опираться на определенную аксиоматику. В

качестве базовых метапонятий лингвистики предлагается различать: речевой

поток, речь и язык, что находит соответствие в теории Ф. де Соссюра.

Речевой поток - высказывания в своей нерасчлененной и абсолютной целостности (Л. Ельмслев). Речевой поток исключительно материален, он имеет только план выражения.

Речь - это высказывания, построенные по законам соответствующего языка, то есть ее можно определить как речевой поток, наделенный смыслом. Речь устанавливает сиюминутную и индивидуальную связь между материнальным речевым потоком и идеальным языком.

Язык - это законы, по которым строится речь. Язык - явление идеальное.

2.а Соотношение между речевым потоком, речью и языком может быть

описано с помощью аксиом. Предлагаются следующие аксиомы:

а) речевой поток представляет собой речь, то есть нечто осмысленное и

построенное по законам того или иного языка;

б) речевой поток дискретен, то есть разделяется на последовательные

отрезки;

в) в языке звучание принципиально не совпадает со значением (двойное

членение языка);

г) среди значимых единиц языка выделяется уровень словаря и уровень

предложения (предложено К. Бюлером).

Почти всегда фонетическое описание языка строится на интуитивном знании фонологии, которая дана нам как носителям языка. При описании фоннетического яруса необходимо учитывать это интуитивное знание и по вознможности избегать принятия решений, основанных на этом неявном знании.
Главная функция звуковых единиц - донести содержание значимых единиц. Главных значимых единиц две: слово и предложение. Поэтому функции звуковых единиц разделяются: одни отвечают за то, чтобы донести до слушающего слово, другие - за то, чтобы донести до слушающего преднложение. За фонетическую структуру слова отвечают сегментные единицы, а также такое суперсегментное средство, как ударение. Единство предложения обеспечивается с помощью суперсегментных средств.
На сегментном уровне предлагается различать:

слог - минимальная единица речевого потока, обеспечивающая функцинонирование сегментных и суперсегментных единиц;

звук речи первого рода - минимальный отрезок речи, имеющий точные физические и артикуляционные характеристики и соотносимый со звуками речи второго рода;

звук речи второго рода - минимальная единица речи, функционируюнщая в речи отдельного говорящего и соотносимая со звуками языка;

звук языка - единица, обеспечивающая связь между языком и речью на фонетическом уровне;

дифференциатор - минимальная единица языка, выполняющая смысло-различительную функцию, представляет собой звук языка, наделенный конэффициентом различительной силы;

синтагмо-фонема - минимальная единица языка, тесно связанная с дифференциатором и обладающая внутренней структурой, включающей в себя определенный набор признаков;

парадигмо-фонема - минимальная единица языка, выполняющая функнцию отождествления морфов;

морфонема - минимальная единица языка, выполняющая функцию отождествления морфем.

Начальный этап выделения дифференциаторов русского языка преднполагает: выделение слогов минимальной структуры, описание явлений атинпичной фонетики, формирование перечня слогов со структурой Г, СГ (сонгласный + гласный) и ГС. Дальнейшее описание связано с анализом слогов со структурой ССГ. Анализ позволил прийти к выводу, что позиция абсонлютного начала слова и интервокальная позиция для сочетаний согласных являются разными позициями, так как в них представлен отличный друг от друга состав дифференциаторов.
Русский вокализм устроен на противопоставлении двух градуальных оппозиций: 1) оппозиция по степени подъема (/а/ - нижний подъем, /э/, /о/ -средний подъем, /у/, /и/ - верхний подъем) и 2) оппозиция по степени лабианлизации (/а/, /э/, /и/ - нелабиализованные, /о/ - слабо лабиализованный, /у/ -сильноаа лабиализованный).аа Предлагаемаяаа фонологическаяаа интерпретация

русского вокализма позволяет увидеть в современных нейтрализациях гласнных не только процессы, которые являются строго позиционно обусловленнными, но и явления, которые могут быть объяснены с помощью раскрытия внутреннего устройства фонологических единиц, участвующих в нейтралинзации. Это еще один шаг на пути сближения между Московской и Пражской фонологическими школами.

Многоуровневая фонология позволила по-новому взглянуть на приронду аффрикаты [ц] в русском языке. В интервокальной позиции /тс/ и /ц/ пронтивопоставлены друг другу, но только в определенных морфологических условиях (на стыке приставки и корня, на стыке предлога и слова). В позиции начала слова, в соседстве с другим согласным и в позиции конца слова пронтивопоставление /тс/ и /ц/ отсутствует. Все это свидетельствует об огранинченном позиционном употреблении фонемы /ц/ в русском языке. Анализ диахронии подтверждает сделанный вывод.
Сладкоязычие, то есть неразличение фонем /j/, /л/, /л7, /р/, /р7, в руснских говорах Крайнего Северо-Востока сформировалось под воздействием внутренних (употребление [1] невеляризованного, многоударного [р] и общее ослабление категории твердости - мягкости) и внешних факторов (влияние женского типа речи чукотского языка).

Приложение. О позиции в фонологии и за ее пределами

Понятие позиция до сих пор не получило всестороннего описания. Обзор фундаментальных работ Московской лингвистической школы убеждает в том, что понятие позиции всегда было чем-то само собой разумеющимся, очевиднным, не нуждающимся в каких-то дополнительных разъяснениях. Учение о позициях должно начинаться с разграничения позиции и единиц, которые в позиции могут находиться. Позиция обеспечивает тождество единиц, которые, перетекая из одной позиции в другую, сохраняют свое идентичность.

Позиция проявляет себя по отношению к функции той или иной едининцы: она может поддерживать выполнение функции в максимальном объеме, а может препятствовать ее выполнению. Если в позиции а воздействие на функции единицы такое же, как в позиции в, то это значит, что отдельных позиций а и в не существует: а = в.

Следует последовательно разграничивать речевые позиции и языковые позиции. Среди речевых позиций следует различать собственно речевые понзиции и позиции говорящего. Речевые позиции индивидуальны и сиюминутнны, позиции говорящего индивидуальны, но не сиюминутны. Языковая понзиция - это то, что влияет на реализацию определенным образом и может быть описано с той или иной степенью точности.

Предлагается различать следующие виды фонетических языковых позинций в зависимости от их характера: инейные, структурные, суперсегментнные, грамматические, лексические.

Понятие позиции может быть использовано и за пределами фонетики, выделяемые в фонетике типы позиций находят соответствие (хотя и неполнное) на других уровнях языка.

Основные положения диссертации отражены в следующих публинкациях:

Монография и учебные пособия:

Соколянский А. А. Модель многоуровневой фонологии русского языка. Магадан, 2010. 283 с. (15 п. л.)
Соколянский А. А. Фонологические школы. Учебное пособие. Магадан, 1999. 27 с. (2 п. л.)
Соколянский А. А. Введение в славянскую филологию. Учебное посонбие. М., 2004. 400 с. (25 п. л.)
Соколянский А. А. Наука об истории русского литературного языка: становление, итоги, перспективы. Учебное пособие. Магадан. 1998. 72 с. (7 п. л.)
Соколянский А. А. Основные этапы истории языкознания. Учебное понсобие. Магадан. 1996. 25 с. (2 п. л.)
Соколянский А. А. Введение в славянскую филологию. Учебное посонбие. Магадан, 2001. 162 с. (10 п. л.)

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

Соколянский А. А. О статусе звука [ц] и фонемы <ц> в русском линтературном языке // Вопросы языкознания. 2007. № 3. С. 121-135. (1 п. л.)
Соколянский А. А. Изменение сочетания тс в истории русского языка // Русский язык в научном освещении. № 1 (15). М., 2008. С. 106-132. (2 п. л.)
Соколянский А. А. Может ли лингвистика иметь свои аксиомы? // Русский язык в школе. М., 2010. № 6. С. 37-41. (0,8 п. л.)

10.Соколянский А. А. Об орфографии протопопа Аввакума // Русская речь. 2010. № 4. С. 71-75. (0,5 п. л.)

11. Соколянский А. А. Фонология, фонетика и орфоэпия в преподаваннии русского языка как иностранного // Международный аспирантнский вестник. Русский язык за рубежом. М., 2010. № 1-2. С. 90-93. (0,5 п. л.)

12.Соколянский А. А. О типах позиций в русском языке // Вестник Московского государственного областного университета. Сер. Руснская филология. М., 2010. № 3. С. 38-42. (0,8 п. л.)

13.Соколянский А. А. Типы признаковых структур (на материале фоннетики русского языка) // Вестник Московского государственного областного университета. Сер. Русская филология. М., 2010. № 4. С. 48-52. (0,8 п. л.)

14Соколянский А. А. О разграничении понятий дифференциатор и синтагмо-фонема // Вестник Читинского государственного универнситета. № 2. Чита, 2010. С. 111-116. (0,8 п. л.)

15Соколянский А. А. Проблемы исторической орфоэпии русского языка (опыт статьи-рецензии в связи с выходом в свет монографии М. В. Панова История русского литературного произношения XVIII-XX вв.) // Вопросы языкознания. 1992. № 1. С. 87-100. (1 п. л.)

16Соколянский А. А. История твердого знака // Русская речь. 1988. № 3. С. 59-63. (0,6 п. л.)

17Соколянский А. А. Происхождение одного фонологического парандокса в современном русском литературном языке // Вопросы язынкознания. 1984. № 3. С. 68-76. (1 п. л.)

18Соколянский А. А. Из истории безударных гласных // Русская речь. 1986. № 4. С. 81-86. (0,6 п. л.)

19Соколянский А. А. . Л. Касаткин. Фонетика современного руссконго литературного языка. М.: Изд-во МГУ, 2003. 224 с. [рецензия] // Вопросы языкознания. 2004. №5. С. 114-118. (0,4 п. л.)

20.Соколянский А. А., Красовицкий А. М. Международная научная конференция Фонетика сегодня: актуальные проблемы и универнситетское образование [обзор докладов] // Русский язык в научном освещении. 2003. № 2 (6). С. 295-303 (0,5 п. л.) (авторство не разденлено).

21Соколянский А. А., Шахмайкин А. М. О семинаре по диахрониченской фонологии при Институте языкознания АН СССР // Вопросы языкознания. 1986. № 5. С. 158. (0,1 п. л.) (авторство не разделено). Публикации в научных журналах, сборниках научных работ и мантериалах конференций:

22.Соколянский А. А. Доморфологический этап русской фонологии (или О единых основаниях фонетики и фонологии) // Жизнь языка: Памяти Михаила Викторовича Панова / отв. ред. М. Л. Каленчук, Е. А. Земская. М., 2007. С. 394-437. (4 п. л.).

23.Соколянский А. А. О единых основаниях фонетики и фонологии // Пронблемы фонетики : сб. ст. / отв. ред. Р. Ф. Касаткина. Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова РАН. М., 2007. Вып. 5 С. 107-150. (3 п. л.)

24.Соколянский А. А. Орфоэпия и социофонетика // Язык: изменчивость и постоянство. К 70-летию Леонида Леонидовича Касаткина. М., 1998. С. 231-242. (1 п. л.)

25.Соколянский А. А. Сладкоязычие в русских говорах // Проблемы фоннетики. IV: сб. ст. / отв. ред. Р. Ф. Касаткина. М., 2002. С. 269-283. (1 п. л.)

26.Соколянский А. А. Откуда есть пошел новгородский хл^ке (Историко-морфологический этюд) // Берестяные грамоты: 50 лет открытия и изунчения. М., 2003. С. 269-278. (1 п. л.)

27.Соколянский А. А. Со Щукарём или с Щукарём (морфонологический, орфоэпический, фонетический и фонологический аспекты) // Rusko-slovenski dnevi па Filozofski fakulteti Univerze v Ljubljani. Ljubljana, 2009. S. 31-33. (0,4 п.л.)

28.Соколянский А. А. Фонологическая интерпретация русского вокализма // Русский язык: исторические судьбы и современность: Международнный конгресс исследователей русского языка. М., 2001. С. 244. (0,2 п. л.)

29.Соколянский А. А. Многоуровневая фонология русского языка // Руснский язык: исторические судьбы и современность: III Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ им. М. В. Ломоносова, филологический факультет, 20-23 марта 2007 г.): труды и материалы / составители М. Л. Ремнёва, А. А. Поликарпов. М., 2007. С. 356. (0,2 п. л.)

ЗО.Соколянский А. А. Русский вокализм как система, построенная на двух градуальных оппозициях // Русский язык: исторические судьбы и сонвременность: IV Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ им. М. В. Ломоносова, филологический факультет, 20-23 марта 2010 г.): труды и материалы / составители М. Л. Ремнева, А. А. Поликарпов. М., 2010. С. 478-479. (0,2 п. л.)

ЗГСоколянский А. А. К построению многоуровневой фонологии русского языка // Вестник Северо-Восточного государственного университета. Вып. 8. Магадан, 2007. С. 68-75. (1 п. л.)

32.Соколянский А. А. Градуальные оппозиции в Основах фонологии Н. С. Трубецкого // Вестник Северо-Восточного государственного унинверситета. Спецвыпуск 13. Магадан, 2010. 156-159. (1 п. л.)

ЗЗ.Соколянский А. А. Проблемы описания периферийных фонетических явлений // Вестник Северо-Восточного государственного университета. Вып. 12. Магадан, 2009. С. 51-56. (1 п. л.)

34.Соколянский А. А. Изучение поэтической орфоэпии XVIII в. в вузе и школе // Освещение истории языка в общих и специальных курсах на факультете русского языка и литературы. М., 1986. С. 57-68. (0,8 п. л.)

35.Соколянский А. А. Звук речи и звук языка // Фонетика сегодня. Материналы докладов и сообщений V международной научной конференции 8-10 октября 2007 года. М., 2007. С. 171-173. (0,2 п. л.)

Зб.Соколянский А. А. Происхождение цоканья в древненовгородском дианлекте // Фонетика сегодня: актуальные проблемы и университетское обнразование. Тезисы IV Международной научной конференции. Звенигонрод. 11-13 апреля 2003 года. М., 2003. С. 97-98. (0,2 п. л.)

37.Соколянский А. А. Фонетические законы и орфоэпические закономернности // Культура русской звучащей речи: традиции и современность. Тезисы докладов международной научной конференции 26-28 апреля 2004 г. Москва, 2004. С. 111-113. (0,2 п. л.)

38.Соколянский А. А. Об аллофонном уровне языка // Слова... Слова... Слова... Сборник статей к юбилею И. Г. Добродомова. Смоленск, 2000. С. 179-191. (1 п. л.)

39.Соколянский А. А. Сладкоязычие в русских говорах Крайнего Севенро-Востока: формирование и утрата // Актуальные проблемы русской диалектологии и исследования старообрядчества. Тезисы докладов Международной конференции 19-21 октября 2009 г. М., 2009. С. 208-209. (0,2 п. л.)

40.Соколянский А. А. Конвергентные процессы в фонетической системе говоров Крайнего Северо-Востока России // Актуальные проблемы руснской диалектологии. Тезисы докладов Международной конференции 23-25 октября 2006 г. М., 2006. С. 173-175. (0,2 п. л.)

41.Соколянский А. А. Дифференциатор и синтагмо-фонема как разные единицы фонетического уровня языка // Фонетика и фонология в систенме филологических наук. К 100-летию со дня рождения профессора Оснкара Христиановича Цахера: материалы Всероссийской научной конфенренции (Иркутск, 9-11 января 2007 года). Иркутск, 2007. С. 52-60. (1 п. л.)

42.Соколянский А. А. Введение в славянскую филологию как историченский курс // Славянские языки и культуры в современном мире. М., 2009. С. 174-175. (0,2 п. л.)

43.Соколянский А. А. Консонантная система старожильческого говора сенла Ямска Магаданской области // Народные говоры Дальнего Востока. Хабаровск, 1989. С. 10-26. (0,8 п. л.)

44.Соколянский А. А. Формула Журавлева // Из заветных папок. Магадан, 1995. Вып. 1. С. 24-31. (0,8 п. л.)

45.Соколянский А. А. Формула Журавлева -211 Журавлев В. К. Очерки по славянской компаративистике. М., 2005. С. 3-10. - Предисловие. (0,7 п. л.)

46.Соколянский А. А. Трудные случаи фонематической транскрипции // Я русский бы выучил... Сб. метод, ст. / под ред. А. А. Соколянского. Мангадан, 2007. С. 4-13. (0,7 п. л.)

47.Соколянский А. А. Из жизни окончаний (аго > ого > ово > ова) // Вестнник Северного международного университета. Магадан, 2006. Вып. 5. С. 56-62. (0,8 п. л.)

48.Соколянский А. А. Фонетическая система русского языка в изложении Василия Евдокимовича АдоДурова // Во тьму филологии влазьте... Мангадан, 2009. С. 61-77. (0,8 п. л.)

49.Соколянский А. А. Эволюция фонетической системы в говорах Крайненго Северо-Востока России // Университет в регионе: наука, образованние, культура: материалы научн.-практ. конф. 5-6 декабря / отв. ред. Е.М.Кокорев, Л.П.Бирюкова. Магадан, Изд. СМУ, 2007. С. 184-187.(0,4 п. л.)

50.Соколянский А. А. Проблемы региональной лингвистики Крайнего Сенверо-Востока России // Крайний Северо-Восток в зеркале региональной лингвистики. Сб. научных трудов кафедры. Магадан, 2008. С. 4-42. (2 п. л.)

51.Соколянский А. А., МагерамоваЮ. Ю. Исследование проблем регионнальной лингвистики и подготовка к изданию словаря региональной лексики Крайнего Северо-Востока России // Колымский гуманитарный альманах. Вып. 4. Магадан, 2009. С. 100-111. (1 п. л.) (авторство не разнделено).

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Blog

Модель многоуровневой фонологии русского языка