Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по философии

Архетипические сценарии социального взаимодействия

Автореферат докторской диссертации по философии

На правах рукописи

МАЛЕНКО СЕРГЕИ АНАТОЛЬЕВИЧ

АРХЕТИПИЧЕСКИЕ СЦЕНАРИИ СОЦИАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Специальность 09.00.11 - социальная философия

Диссертация на соискание учёной степени доктора философских наук

Великий Новгород - 2010

Работа выполнена на кафедре истории философии и логики государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого.

Официальные оппоненты:

-а Буровский Андрей Михайлович,

доктор философских наук, профессор;

-а Голик Надежда Васильевна,

доктор философских наук, профессор;

-а Решетников Михаил Михайлович,

доктор психологических наук, профессор;

Ведущая организация:

Сибирский федеральный университет.

Защита диссертации состоится 15 декабря в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.168.06 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора наук при Новгородском государственном университете имени Ярослава Мудрого по адресу: 173014 Великий Новгород, Ан-тоново, Гуманитарный институт, философский факультет, ауд. 313.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого.

Автореферат разослан л____ _______________ 2010 года.

Учёный секретарь

диссертационного совет Кащей Николай Александрович

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Настоятельная необходимость оптимизации и модернизации процессов социального взаимодействия, безусловно, предполагает опору на солидную философскую и научную традицию, раскрывающую сущность природы человека и организации пространства его жизни. При этом, опыт XX века - самого конфликтного столетия в писаной истории человечества - наглядно продемонстрировал, что сформированные в границах европейской рационалистической традиции подходы, пусть даже и декорированные бурной духовной жизнью, неспособны адекватно оценить характер, масштабы и возможные перспективы взаимодействия человека и общества в современных условиях. Именно поэтому череда мощнейших социальных кризисов рубежа тысячелетий сопровождается невиданным ранее методологическим плюрализмом, хоть в какой-то мере пытающимся заполнить вакуум в социально-философском постижении массива указанных проблем. Подобный факт должен не настораживать, а восприниматься как действительное отражение неоднозначного характера социального бытия и уникальности самого человека, провоцируя неординарные гуманитарные усилия, направленные на создание целостного образа её сущности.

На этом фоне повсеместно наблюдается всплеск иррациональных социальных практик, которые, посредством медийных коммуникаций, пытаются компенсировать однозначный и функциональный характер современного социального взаимодействия. Эксплуатируя весь массив стереотипов, предрассудков, заблуждений, выработанных человечеством за весь период его цивилизованного развития, СМИ продуктивно убеждают как политиков, так и обывателей в чрезвычайной действенности, прагматизме и потребительской привлекательности мира медийных иллюзий. Однако и до появления печатного слова, телевидения, Интернет роль домыслов и досужих фантазий в отправлении социального взаимодействия была необычайно велика. И в то время, когда европейская интеллигенция наслаждалась иллюзорностью всеобщего торжества рационалистических и эстетических идей, среда обывателей, как и много веков назад, пребывала в практически неизменном пространстве хозяйственно-бытовых стереотипов. Однако, несмотря на кажущуюся полярность ментальных вымыслов, которых придерживались на протяжении истории человечества различные социальные слои, тем не менее, им до сих пор удавалось воспроизводить иллюзию единства цивилизованного пространства и обоюдной необходимости социального взаимодействия. То есть, идеологические надстройки, которые наш современник воспринимает как неотъемлемый элемент социальной жизни, на самом деле являются лишь производными векового непонимания сущности мира и человека, что фактически свидетельствует о всеобщем крахе рационалистического сценария их интерпретации. Человек вдруг и вновь оказался не только разумным, но и преисполненным вековых низменных страстей, которые порою даже не

могут быть сопоставимы с тем, что цивилизация традиционно именует дикостью или природой. Произошедшая под аккомпанемент мировых войн и кризисов революция сознания и тела обернулась для нашего современника реальностью тотального разложения духа в структурах производственно-потребительской повседневности.

Может показаться, что виной всему стало именно открытие в лоне позитивизма феномена бессознательного. А само оно, как бездонное вместилище всех первобытных, а потому асоциальных грехов, и является тем главным внутренним смутьяном, который методично расшатывает остатки цивилизационной гармонии. Но этот взгляд, скорее, характеризует традиционную социальную практику оценки непонятных, а потому нежелательных, оппозиционных и, безусловно, враждебных фактов. Парадоксально, но по мере роста небывалой ранее эскалации давления на человека со стороны ведущих социальных институтов, возникают идеи и теории, позволяющие компенсировать усиливающуюся однозначность политического управления, как бы лукрывая под своей сенью еще не до конца препарированные и разложенные в научных классификациях свойства человеческого сознания и души. Поэтому появление на горизонте гуманитарного знания понятия лархетип свидетельствовало о вызревшей тенденции к исследованию практически нерефлексированных ранее способов детерминации индивидуального сознания и форм социального взаимодействия.

В этой связи, для незаангажированного исследователя будет важным увидеть проблему человека и окружающего его социального контекста с различных сторон, вне диктата корпоративных стереотипов и институциональных предрассудков. В то же время, как показывает практика, бессознательная детерминация процессов социального взаимодействия выступает одной из наиболее значимых не только научных, но и политических задач современности. Появление новых специфических отраслей человеческой деятельности и моментально надстраивающихся над ними и уже показавших свою эффективность управленческих механизмов было во многом обусловлено именно конституированием бессознательности как одного из ведущих способов оптимизации и адаптации социальных отношений. Сталкиваясь с подобной ситуацией, не только маститый исследователь, но и типичный средний обыватель зачастую не может определиться в выборе традиционных иллюзий, которыми он будет лизмерять эффективность социального взаимодействия.

Непредвзятый анализ социальной реальности позволяет констатировать, что, к счастью, еще не существует эффективной и действенной модели человека, способной, на сегодняшний день, полностью заменить в разнообразных социальных контекстах ее древний, и до сих пор не до конца управляемый, природный аналог. А потому, еще сохраняется актуальность выработки интегральной гуманитарной методологии, предоставляющей возможности ненасильственного и бесконфликтного познания человека с целью аде-

кватного, и сообразного его природе, вовлечения в парадоксальные постмодернистские пространства современного социального взаимодействия.

Степень разработанности проблемы. Традиционно анализ идейно-теоретических предпосылок исследования архетипических принципов социального взаимодействия осуществлялся в нескольких направлениях. К первому кругу источников следует отнести работы, выступающие общим методологическим фундаментом исследования бессознательных феноменов в истории европейской гуманитарной мысли. Уже начиная с Платона, а, в дальнейшем, и в произведениях Б.Спинозы, Г.Лейбница, Д.Гартли, И.Канта, А.Шопенгауэра, К.Каруса, Г.Фехнера, В.Вундта, Э.Гартмана и др., можно обнаружить идеи о бессознательном как о сфере неосознанных представлений или более низком, по отношению к разуму, пространстве душевной организации, проявляющемся при анализе закономерностей индивидуального восприятия и составляющем одно из универсальных начал бытия человека и общества. Другое направление в изучении бессознательных сторон жизни индивида связывалось с формированием медико-психологического направления (И.Ф.Гербарт, Г.Гельмгольц, И.Сечнов, И.Сечнов, В.Бехтерев), характеризующего их как показатели динамизма различных витальных процессов. Теоретическое наследие французской психиатрической школы (А.Льебо, И.Бернгейм, Ф.-А. Месмер, Ж.Шарко, Л.Шерток, Р.де Соссюр и др.) стало основой выделения отличной от сознательной и не рефлексируемой пациентом патологической деятельности психики. Закономерным завершением этой линии явились позитивистско-ориентированные работы З.Фрейда, канонизировавшего непосредственные связи между невротическими симптомами и бессознательными переживаниями травматического характера, трактовавшего бессознательное как могущественную, антагонистическую сознанию, иррациональную силу. С развитием психоаналитического учения Фрейда связано и возникновение целого ряда школ, от ортодоксальных до еретических (А.Адлер, В.Райх, О.Ранк, Э.Фромм, Я.Морено, К.Хорни), посвятивших свои исследования неклассическим интерпретациям бессознательной детерминации межиндивидуального, группового и социального взаимодействия.

Важнейшей теоретико-методологической основой настоящего исследования являются труды одного из великих лотступников фрейдовского психоанализа, К.Г. Юнга, творчество которого не только аккумулирует итоги общефилософских и психиатрических научных исследований, но и содержит широчайший спектр оригинальной психоаналитической интерпретации мифологического, историко-этнографического, философско-мистического и эзотерического материала. Это позволило ему оформить результаты своих теоретических обобщений в фундаментальной психоаналитической концепции, онтологизирующей архетипы коллективного бессознательного в становлении всех форм социального взаимодействия, которая, в то же время, отличается от традиционных, выдержанных в классических рационалистических и сциентистских традициях, интерпретаций бессознательных детерминант социального бытия.

Непосредственно с этим связан и авторский анализ теоретических разработок юнгианских учеников и последователей (Э.Самуэлс, Л.Стейн, К.Ламберт, М.Фордхам, Н.Гольденберг, Р.Хобсон, М.Якоби, - школа развития в аналитической психологии; Дж.Хендерсен, М.-Л. фон Франц, И.Якоби, А. Яффе, Дж.А.Холл, Г.Адлер, Э.Нойман, Э.Эдингер, Х.Бинсвангер, Б.Ханнах, Э.Хардинг - классическая школа в аналитической психологии; Дж.Хиллман, А.Гюггенбюль-Крайг, Р.Стейн, Р.Авене, Э.Кейси, Х.Корбин, Р.Лопес-Педраза - архетипическая школа в аналитической психологии. А также наследия многочисленных интерпретаторов творчества К.Юнга (К.Кереньи, Э.Росси, Э.Гловер, Р.Хобсон, Д.Шпир, Ст.Гроф, А.Р.Джонсон, Ч. Райкрофт, Р.Моаканин М.Кляйн, Р.Шпитц, У.Бион, Ж.Лакан, Ч.Райкрофт, Д.Винникотт, Дж.Митчелл, Р.Столлер, М.Литтл, Р.Лангз, М.Балинт, Х.Кохут, Э.Эриксон, Д.Левинсон, Э.Кублер-Росс, Ф.Викес, Р.Шафер), в котором многогранно преломились базовые принципы архетипического анализа различных аспектов индивидуального и социального взаимодействия. Особенно следует отметить исследования американского психолога-аналитика В.Одайника, который наиболее адекватно проинтерпретировал сущность ар-хетипической детерминации социальной проблематики в творческом наследии К.Г. Юнга.

Исследования архетипов коллективного бессознательного позволили определить их онтологическую роль в процессах зарождения и развития сознания. Был обнаружен механизм, который позволяет определить базовые элементы архетипической диалектики в этапном образном представлении коллективных, бессознательных закономерностей в сознании индивида. Поэтому разработка принципов интуитивного и фантазийного освоения пространства социального взаимодействия как специфических, нерефлексивных способов познания окружающего мира, свободных многовековой схоластической традиции, является важнейшей для данного исследования. Ведущим среди них, безусловно, выступает воображение, традиционно вытесненное в предметную область психологической науки (А.Петровский, М.Ярошевский, В.Казаков, Л.Кондратьева, М.Гамезо, И.Домашенко, Л.Столяренко, Б.Теплов, В.Кудрявцев, Г.Щёкин, Л.Выготский, Л.Рубинштейн, Г.Уоллес, Дж.Гилфорд и др.). Существенным недостатком данных исследований следует считать стремление чрезмерно биологизировать процессы образного освоения человеком пространства своего бытия, что неминуемо приводит к редукции природы воображения только лишь к комплексам физиологических реакций организма на воздействия внешней среды. К преимущественно биологизатор-ским интерпретациям природы и проявлений воображения нужно отнести и целый ряд трудов ведущих теоретиков психоанализа, которые тяготели к его изучению все-таки в контексте патологических состояний человеческой души. При этом, несмотря на безусловно признаваемую способность воображения к формированию целей, поиску способов осуществления индивидуальной жизни и социального взаимодействия, ученые констатировали, что именно оно является одним из ведущих невротических симптомов, означаю-

щих для индивида реальную возможность ухода от социально-приемлемой деятельности и связанных с ней нормативных обязательств (Т.Рибо, Э.Блейлер, З.Фрейд, О.Ранк, А.Адлер, Э.Джонс, Х.Кохут).

Эту патологическую как для науки, так и для социальной практики ситуацию попытались исправить целый ряд философов XX века, для которых образ является неотъемлемой стороной деятельности сознания по активному освоению бытия (М.Хайдеггер, Ж.-П.Сартр, М.Мерло-Поти, Г.Башляр). Необычное преломление эта проблема получает в исследованиях школы Анналов (Ф.Арьес, М.Блок, Ф.Бродель, Ж.Ле Гофф, Л.Февр и др.), которые вводят в арсенал исторической науки и философии понятия ментальность и лобраз мышления, позволяющие рассматривать историю как хронологию бессознательного, социального взаимодействия. Проблема социализации образов в групповых представлениях продуктивно разрабатывалась и в неомарксизме (Г.Маркузе, Э.Фромм, Т.Адорно, К.Касториадис), настаивавшем на ее ведущей роли в институциональном оформлении процессов социального взаимодействия.

Несмотря на то, что проблема диалектики образа и сознания является стержневой для европейской философской традиции, именно детерминация диалектики образа бессознательными (архетипическими) процессами способна адекватно подчеркнуть его примордиальную сущность. В этой связи, К.Юнг, настаивал на имагинативной интерпретации сущности человеческой души, указывая, что именно она воплощает архетипическую диалектику сознания и бессознательного. При этом, сам К.Юнг так и не смог придать исследованиям имагинативности ни научно-дисциплинарного, ни социально-философского характера.

В современной обществоведческой литературе понятие лимагинативность используется достаточно редко, причем исключительно в отраслевых, специализированных значениях. Во-первых, при анализе закономерностей становления и развития языковых образов (Ж.Лакан, В. Тюра). Во-вторых, при изучении особенностей зарождения и социальных моделей реализации художественного творчества (Р.Коллингвуд, А.Белый, В.Иванов, С.Лангер, Р.Арнхейм, А.Игнатенко, Г.Бондарев, Л.Левчук). В-третьих, для гуманистического реформирования наличных дидактических приемов образования и арт-терапии психических отклонений (В.Куринский, В.Никитин, Н.Козлов). В-четвертых, в целях интерпретации способов получения и использования религиозно-мистического, эзотерического опыта (Э.Леви, В.Позов, Г.Гурджиев). В-пятых, в качестве одной из моделей толкования генезиса волюнтаристского и анархистского типов политического поведения (И.Смирнов). В-шестых, как вариант описания особенностей функционирования мифа в возможных социокультурных контекстах (А.Лосев, Я.Голосовкер, Л.Ванд, А.Муратова, О.Арапов). При этом, под лимагинативностью, скорее всего, подразумевается формальная синонимия с лобразностью и воображением, что оставляет за рамками исследовательского поля феномены, традиционно относимые к предмету

аналитической психологии. Более того, заявленная в диссертации научная проблема, в рамках подобного подхода, оказывается практически проигнорированной. К авторам же, которые оказались наиболее восприимчивыми к ней, следовало бы отнести Дж.Хиллмана, Э.Фромма, Я.Морено.

В то же время, затрагиваемый в диссертации ракурс проблемы детерминации сценариев социального взаимодействия образно-символическими и знаковыми презентациями сознания является принципиально новой как для бывшей советской, так и для отечественной философской мысли. Хотя, в то же время, отдельные ее аспекты (но без актуализации принципиальной связи с архетипическими истоками сознания) плодотворно развивались в работах А.Аверинцева, М.Бахтина, П.Гуревича, Э.Мелетинского, А.Лобка, В.Лейбина, М.Решетникова, В.Руднева, Р. Каралашвили, В.Топорова, М.Мамардашвили, А.Пятигорского, Ю.Лотмана, Р.Павилёниса - взаимодействие сознания и бессознательного в социальном контексте; В.Зеленского, Н. Калиной, И.Тимощук, В.Крутикова, В.Какабадзе - аналитико-психологические исследования проблем развития сознания и личности. Потому стремление автора к наиболее адекватной интерпретации имагинативной, мифосимволической природы сознания в контексте юнгианского наследия обусловило его обращение к работам Х.Керлота, Х.Аргуелес, А.Белого, А.Лосева, М.Холла, Дж.Фолли, Э.Кассирера, О.Шпенглера, Г.Башляра, М.Элиаде, Л.Леви-Брюля, Э.Дюркгейма, Г.Лебона, К.Леви-Стросса. Исследование характера знаковых трансформаций образно-символической природы сознания в современных коммуникативных технологиях мотивировало авторский интерес к работам Э. Карвоннена, Д. Грюнига, У. Липпмана, К. Боулдинга, Д. Бурстина, М. Маклюэна, Г. Инниса, У. Онга, Н. Постмана, В. Паккарда, В. Хауга, И. Гофмана, О. Клаппа, С. Московичи.

Для детального обоснования авторской концепции об исходном биотическом характере происхождении основных знаковых сценариев социального взаимодействия привлекается целый круг источников, позволяющих наиболее корректно сформулировать гипотезу и элементы новизны диссертационной работы (Р.Декарт, Ч.Дарвин, И.Павлов, И.Сеченов, Л.Уорд, Д.Узнадзе, А.Ухтомский). Процессы знаковой формализации социального взаимодействия, так или иначе, обусловили специфический ракурс интереса к нему со стороны философов-структуралистов (К.Леви-Стросс, М.Фуко, Р.Барт, Ж.Лакан), постмодернистов (Ж.Бодрийяр, М.Кастельс, Ж.Делез, Э.Гидденс, Ж.Лиотар, Г.Дебор, С.Жижек, Н.Луман), что дополнило источниковедческую базу данного исследования.

Таким образом, на основании концептуализации широкого круга научных источников, автор приходит к выводу о конституировании к середине XX века особой предметной области социально-философских исследований, требующей использования специфической, авторской методологии анализа архетипической диалектики сознания и бессознательного для наиболее адек-

ватного познания имагинативной сущности сценариев социального взаимодействия.

Цель диссертационного исследования состоит в создании методологической модели, основанной на определении архетипическои сущности имагинативных способов формирования индивидуальных и коллективных представлений как бессознательного фундамента социального взаимодействия.

В соответствии с обозначенной целью формулируются следующие задачи исследования:

дать характеристику архетипа как способа организации и ретрансляции бессознательных индивидуальных, коллективных представлений, а также квинтэссенции приращения опыта социального взаимодействия;
определить особенности имагинативной детерминации сценариев образно-символического осмысления, знаковой формализации и догматизации архетипа на всех уровнях социального взаимодействия;
выявить отличия способов осмысления и механизмов интерпретации/социализации бессознательных содержаний;
изучить специфику знаковой социализации человека и природной среды на уровне индивидуальных и коллективных представлений;
исследовать метафизику власти как технологию сублимации и вытеснения физического насилия над природной и социальной материей;
охарактеризовать специфику социальных способов разложения архетипическои диалектики содержания и формы;
рассмотреть имагинативные предпосылки конкуренции цивилизационных и культурных моделей социального взаимодействия;
описать архетипическую природу мифа как пространства имагинативной апробации опыта социального взаимодействия;
обозначить архетипические перспективы имагинативной трансформации социального взаимодействия.

Объектом исследования выступает пространство бессознательного социального взаимодействия в его индивидуальных и коллективных формах.

Предметом исследования является анализ архетипическои диалектики образно-символических и рефлекторно-знаковых сценариев социального взаимодействия.

Теоретико-методологическая основа диссертационного исследования обусловлена его объектом и предметом, а также целью и задачами изучения бессознательных процессов, связанных с естественными способами саморазворачивания архетипов коллективного бессознательного в индивидуальном сознании, детерминирующих структуру и пространство современного социального взаимодействия. Сформулированная в диссертации проблема требует использования целого ряда методологических подходов, позволяющих не только раскрыть ее междисциплинарный характер, но и очертить перспективы социально-философской интерпретации заявленного предмета в целом ряде смежных гуманитарных и социальных наук. Среди наиболее зна-

чимых методологий следует, безусловно, отметить теоретические новации в сфере исследования природы бессознательных предпосылок возможных сценариев социального взаимодействия, предложенные в рамках классического, юнгианского, постклассического психоанализа и шизоанализа.

Особо ценным автору представляются разработки методологических оснований интерпретации сущности сознания, обусловленной бессознательной диалектикой архетипа, которые были тщательно и всесторонне проанализированы К.Г.Юнгом. В то же время, несмотря на до сих пор существующий в гуманитарной науке скептицизм относительно юнгианских способов изучения бессознательного и природы детерминируемого им социального взаимодействия, в данном исследовании предпринимается всесторонняя попытка их творческой реанимации. Непреходящая социально-философская значимость и гуманистический потенциал теории архетипов настоятельно требует качественной трансформации всего комплекса научных разработок проблемы человека и форм его социального взаимодействия в контексте плюралистичности постмодернистских тенденций.

Для осуществления данного исследования, безусловно, продуктивным стоит признать методологический потенциал постмодернизма как децентрализованного, идейного пространства творческого симбиоза разнообразных теоретических моделей познания социальной природы человека (Ж.Делёз, Ф.Гваттари, Ж.Бодрийяр, Ж.Деррида, М.Фуко), а также наиболее известных критических социально-философских установок фрейдомарксизма, неомарксизма и Франкфуртской школы (Г.Маркузе, Э.Фромм, Т.Адорно, Ф.Джеймисон, К.Касториадис).

Характерно, что особенности имагинативной диалектики архетипа могут быть продуктивно представлены, в том числе, и посредством использования герменевтико-феноменологического подхода, предполагающего организацию социально-философской интерпретации широкого круга социокультурных феноменов, составляющей канву возможных социальных взаимодействий (В.Дильтей, Э.Гуссерль, М.Хайдеггер, Г.Гадамер, П.Рикер).

Отдельную группу методологических установок выражают концептуальные выводы разнообразных естественно-научных исследований механизмов формирования сознания и деятельности, позволяющих определить наиболее значимые биотические детерминанты процессов социального взаимодействия (И.Павлов, Э.Уилсон, К.Лоренц, Б.Скиннер, И.Сеченов, Д.Узнадзе, Ч.Дарвин, А.Ухтомский).

Социолингвистические иллюстрации процессов становления отдельных аспектов взаимодействия индивида и общества потребовали привлечения методов историко-этимологической реконструкции, апробированных в работах М.Фасмера и В.Виноградова. Также диссертационное исследование опирается на традиционный круг общенаучных методов, позволяющих включить его результаты в пространство научной и социокультурной коммуникации, что обусловливает их теоретико-практическую значимость.

Научная новизна предложенной диссертационной работы состоит в построении теоретико-методологической модели, представляющей архетипы коллективного бессознательного как имагинативные детерминанты формирования пространства индивидуальных и коллективных сценариев социального взаимодействия. В ходе исследования удалось установить, что сознание является результатом индивидуального освоения имагинативных способов формирования и трансляции коллективного опыта предков исключительно в эмоциональных переживаниях образов архетипов коллективного бессознательного. Их первичные имагинации связаны с образно-символическими моделями развития сознания, которые последовательно воплощают процесс мифического сбывания смысла в сценариях индивидуального и социального взаимодействия. Потому сознание индивида всегда организуется родовой совокупностью символов жизни, познания и деятельности, освоение которых и направляется естественной, имагинативной диалектикой сознания и бессознательного. Последующая социальная адаптация образованных индивидуальных смыслов становится основой формирования любых возможных процедур интерпретации и дальнейшей идеологизации символов. Как следствие бессознательно складывается альтернативный, социальный сценарий имагинативных презентаций архетипа, редуцирующий многообразие содержаний индивидуального сознания и деятельности к совокупности соматических, рефлекторно-знаковых моделей социального взаимодействия. Выявленная тенденция оказывается ведущим способом социальной деформации имагинативных содержаний, а также единственной формой структурирования индивидуальных и коллективных отношений. Дальнейшая процедура социальной объективации имагинативных сценариев социального взаимодействия связывается с исторической поляризацией их цивилизационных и культурных форм. В то же время, единственным гармонизирующим основанием оптимизации бессознательных, имагинативных способов социального взаимодействия является миф, рассматриваемый в контексте символического сбывания сознания в архетипических образах осуществления коллективного опыта.

Основные элементы новизны данного исследования представлены в ряде положений, выносимых на защиту:

архетип коллективного бессознательного выступает образом родового бытия сознания, который организует существование поля исходных природных смыслов и возможности их толкований в индивидуальных и социальных пространствах взаимодействия;
имаго является естественным проводником архетипического единства бессознательного и сознания, фундаментом диалектики образно-символического (имагогенного) и рефлекторно-знакового (имагостазного) сценариев социального взаимодействия;
формирование социального пространства бессознательных представлений непосредственно связывается с процессами вытеснения/сублимации мифических способов бытия сознания;

образ является первичной реальностью имагинативного освоения мира, представляя промежуточные этапы его осмысления независимо от характерных для индивидуального и социального взаимодействия моделей вытеснения/сублимации архетипических содержаний;
символ предстает имагинацией осмысленного образа как мифически переживаемого экзистенциального события, которое универсализирует сознание индивида в пространстве социального взаимодействия;
имагинативная реконструкция сценариев социального взаимодействия представляет механизм интерпретации символа и способов его последующей идеологизации;
экзистенциальное предназначение знака как имагинативного медиатора архетипа состоит в постоянном антропомерном сканировании и фиксации его образов в сознании, в то же время, социализация знакового этапа освоения архетипа сводит многообразие мира к номенклатуре знаков, значений и значимостей как инфраструктуре социального взаимодействия;
продуктивность формализации образов сознания обеспечивается социализацией соматических процессов, минимизирующей риск осмысления мира путем формирования индивидуального автоматизма, редуцирующего символизм человеческих отношений к комплексам рефлекторных, производственно-функциональных реакций на знаковые раздражители, а власть - к инструменталистской, манипулятивной технологии управления социальным взаимодействием;
социализированный антипод коллективного бессознательного выступает оперативным пространством имагинирования рефлекторно-знаковых установок, представленным индивидуальным уровнем бессознательного производства имаго-комплексов и их последующей объективации в социально-адаптированных формах, и институциональным уровнем консти-туирования номенклатуры корпоративных сценариев вытеснения/сублимации архетипических способов взаимодействия человека и мира;

социальная адаптация пространства имагинативных представлений индивида приводит к их бессознательной объективации в имаго-комплексах, структурирующих и иерархизирующих образно-символическую материю восприятия действительности, что в итоге оборачивается формированием искусственной среды социального взаимодействия и ее нарастающей дизайнерской экспансией;
динамизм системы социального взаимодействия активируется бессознательными индивидами как ее элементами, а социальные по происхождению, но корпоративные по форме институты, объективируя технологию социализации их функциональных рефлексов, выступают самодостаточными имаго-комплексами и промежуточными итогами бессознательного взаимодействия, формирующими совокупный имидж социального имаго-партнёрства;

спецификой становления моделей объективации архетипических содержаний и недиалектического отрицания символичности жизни выступает бессознательная диктатура социальной формы, институциональная сакрализация и канонизация которой выступает обобщенным показателем нормальности социального взаимодействия;
история цивилизаций представляет собой хронологию конкуренции имагостазных, рефлекторно-знаковых моделей социального взаимодействия с культурой как объективированной формой имагогенного осуществления архетипа, сообразного индивидуальным способам символического освоения опыта развития сознания и деятельности;
символическая мифизация функциональных, рефлекторно-знаковых способов преобразования имагинативной диалектики архетипа возможна лишь в традициях коллективного по форме и индивидуального по содержанию творческого освоения родового опыта жизни как природного сценария гармонизации социального взаимодействия;
сущность архетипического сбывания человека образуется в возможности придания индивидуальному сознанию универсального смысла как древнейшего символа его мифической приобщенности к судьбам жизни.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в возможности, опираясь на проведенный в диссертационном исследовании анализ фундаментальных имагинативных сценариев индивидуального и коллективного взаимодействия, значительно расширить научно-методологические горизонты социально-философского изучения спектра гуманитарных проблем. На этой основе создаются условия для адекватного моделирования процессов социального взаимодействия в темпоральных, аксиологических, идеологических, историко-культурных, политико-правовых и иных возможных институциональных измерениях. Вместе с тем, следует отметить необходимость и целесообразность практического применения результатов настоящего исследования в модернизации и гуманизации политических, образовательных, духовно-религиозных и культурных технологий.

Отдельные положения диссертации также могут быть использованы в качестве теоретического материала для разработки учебных и просветительских курсов по философии, культурологии, психологии, этологии, социальной психологии, педагогике, эстетике, этике, адвертологии, менеджменту, рекламе и PR, литературоведению, социальной и корпоративной мифологии и т.д.

Апробация диссертационного исследования.

Основные теоретические положения и выводы диссертации нашли отражение в материалах международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференций: научные чтения к 60-летию со дня рождения А.С. Канарского (04.1996, Киев); Воспитание студентов в техническом вузе: методологические принципы, практика, перспективы (06.1996, Киев); Духовная культура будущего учителя (04.1996, Луганск,); челове-коведческиеа философскиеа чтенияа Гуманизм.а Человек.а Нравственность

(11.1996, Дрогобыч); Педагогика и методики обучения и воспитания. Проблемы развития творческой личности (10.1997, Сумы); Гимназия на переломе столетий (04.1998, Киев); Глобальные проблемы человечества на рубеже III тысячелетия (11.1999, Киев); На рубеже тысячелетий: христианство как феномен культуры (05.2000, Киев); Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы (12.2002, Санкт-Петербург); Бренное и вечное: Прошлое в настоящем и будущем философии и культуры (10.2003, В.Новгород); Гендерные ценности и самоактуализация личности и малых групп в XXI веке (05.2004, Кострома); Бренное и вечное: образы мифа в пространствах современного мира (09. 2004, В.Новгород); Проблемы модернизации общества в зеркале философии: материалы конференции (09.2004, Мурманск); Электронная культура и новые гуманитарные технологии XXI века (10.2004, Москва); Культурология в контексте гуманитарного мышления (10.2004, Саранск); Образование в пространстве культуры (11.2004, Москва); Бренное и вечное: политические и социокультурные сценарии современного мифа (10. 2005, В.Новгород); Бренное и вечное: символические парадигмы модернизации культурного пространства (10.2006, В.Новгород); Конструирование человека: системы и модели (06.2007, Томск); Бренное и вечное: социально-мифологические и полито-софские измерения идеологии в "массовых обществах" (10.2007, В.Новгород); Советская культура: опыт и перспективы изучения (06.2008, В.Новгород); Бренное и вечное: социальные ритуалы в мифологизированном пространстве современного мира (10.2008, В.Новгород); Актуальные проблемы гуманитарных наук (04.2009, Томск); Социогуманитарные науки в трансформирующемся обществе (05.2009, Липецк); Бренное и вечное: идеология и мифология социальных кризисов (10.2009, В.Новгород); Современная молодежь и проблема жизненных ценностей: философские и этико-культурологические измерения (04.2010, Киев).

Методологические принципы исследования применялись в работах, дипломированных соответственно на Первом и Втором Всеукраинском конкурсах на лучшие студенческие и аспирантские работы в области общественных наук: 1996 г. - Тоталитарный миф как ответ на кризис культуры (1 п.л.), 1997 г. - Новая общественная парадигма: от мифа к сознательному действию (1 п.л.), 1998 г. - Бессознательные детерминанты процесса освоения и конструирования социальных отношений (1 п.л.).

А также наиболее важные положения исследования использовались в педагогической практике диссертанта в курсах по социальной философии (1995-1998) и обсуждались на заседаниях кафедры философии в КГЛУ (г. Киев). Материалы научной работы составили основу лекционных курсов по философии, политологии (НМУ им. А.Богомольца, 1998-1999, г. Киев), культурологии (НПУ им. Н.П.Драгоманова, 1999-2001, г. Киев). Ключевые положения диссертационного исследования легли в основу авторских учебных курсов для специалистов, бакалавров и магистрантов философского факультета Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудро-

го: Археология Человеческого, Механизмы социализации образов экзистенции, Мифология религии: архетипические истоки и социальные сценарии становления, Религиозные ритуалы и их психоаналитические интерпретации (2001-2009 гг.).

Итоги диссертационного исследования были отмечены поощрительными премиями на проходивших в 2008-2009 г. конкурсах учебно-методических комплексов по авторскому курсу Археология Человеческого и курсу Политология в НовГУ. Научная и учебно-методическая деятельности соискателя отмечена дипломом за победу в конкурсе индивидуального рейтинга профессорско-преподавательского состава НовГУ в номинации Доценты (2010, В.Новгород). Следует отметить, ключевые выводы диссертации прошли апробацию в ходе реализации научных исследований в проектах Проблема индивидуального и социального измерения феноменологии архетипа при финансовой поддержке РГНФ (проект № 03-03-00348а, 2003-2005 гг.) и Проблема мифического сообразования бессознательного: пространства и смыслы феноменологии архетипа (грант для молодых ученых НовГУ, 2004 г.). Кроме того, отдельные научно-теоретические аспекты работы обсуждались в цикле заседаний центра Стратегия: Политософия как жизнетворчество (2006-2010 гг., Москва), а также в рамках встреч в межвузовском клубе Зуб мудрости (2006-2010 гг., МУМ, Москва).

Исследовательская концепция диссертации и ее ключевые методологические позиции легли в основу авторской концепции Всероссийской научной конференции Бренное и вечное (2004-2010 гг.), ориентированной на всестороннее освоение и научно-теоретическое обсуждение проблем мифомыш-ления в пространстве современного социального взаимодействия; а также в организованном соискателем, при поддержке администрации НовГУ, фило-софско-культурологическом альманахе Берестень (2008-2010 гг.). В том числе, результаты диссертационной работы были апробированы в целом ряде публикаций, выступлений на научных конференциях и семинарах, осуществленных соискателем при поддержке стипендиальной программы Scholarships for the Humanities and Social Sciences фонда Oxford-Russia в 2008-2009 учебном году для молодых преподавателей, имеющих ученую степень. Материалы исследования стали основой для проведения квалифицированной экспертизы и оппонирования двух кандидатских диссертаций, относящихся к проблематике работы.

Основные выводы диссертационного исследования отражены в опубликованных работах автора общим объёмом 153,1 п.л., в том числе выполненных единолично 117,1 п.л., из которых 114,6 п.л. непосредственно относятся к теме диссертационного исследования. Также результаты работы изложены в серии статей в ведущих научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных научных результатов диссертаций (общим объемом 5,2 п.л.) и профильных изданиях, рекомендованных ВАК Украины (общим объемом 3,5 п.л.).

Структура диссертационного исследования отображает его характер, цель и обусловлена логикой изложения, в соответствии с которой она складывается из вступления, четырех глав, 15 параграфов, заключения и списка использованной литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность исследования, характеризуется степень разработанности проблемы, определяются цель и задачи диссертационной работы, формулируются объект, предмет и ее методологические основания, обосновывается новизна и выдвигаются положения, выносимые на защиту, характеризуются теоретическая и практическая значимость научных результатов; демонстрируется степень апробации работы и структура работы.

В первой главе Архетипические основания имагинативных способов социального взаимодействия анализируются основополагающие бессознательные предпосылки формирования пространства и моделей социальных отношений. Они обусловлены архетипическими, первично-коллективными способами развития индивидуального сознания и преобразования мира как бессознательной основы неформальной преемственности поколений. Она оказывается возможной только при опоре процесса социального познания на освоение сущности организации и ретрансляции бессознательных коллективных представлений как фундамента любого социального взаимодействия.

Первый параграф Архетипическая пропедевтика индивидуального сознания и деятельности посвящен характеристике архетипа как квинтэссенции процессов зарождения, приращения опыта социального взаимодействия в ходе обобществления индивидуальных содержаний сознания и деятельности.

Возникновение и становление опыта индивидуального сознания всецело обуславливается его генетической связью с бессознательными способами презентации архетипов, которые именно в ходе соединения с осмысленными или неосмысленными результатами индивидуального опыта, получают шанс на уникальное, творческое преобразование в сознании. Архетипы коллективного бессознательного предстают поколенческим хранилищем и при-мордиальной матрицей образов, содержащих колоссальный эмоциональный потенциал развития сознания, адекватно включающий его в процессы социального взаимодействия. Именно архетипы осуществляют предварительное преобразование индивидуального жизненного опыта, а их априорность открывает бесконечные возможности деятельностной апробации сознания. В то же время, архетипы как автономные, бессознательные, трансцендентальные истины символически лотрицаются социальным опытом как своим инобытием, предоставляя возможность осуществления индивидуальной свободы. Из понятийно невыразимой, примодиальной целостности бессознательного архетипы входят в круг вечного возвращения сознания как

его всеохватывающие символы. Как всеобщим формам бытия духа, которые заполняются только содержанием вдохновленной деятельности, им необходимо просветиться и представить себя в способах человеческого бытия. Именно поэтому архетипы не только выступают организаторами и проводниками человеческого опыта, осуществляя его диалектику в коллективных бессознательных представлениях, но и являются природными гарантами потенциального присутствия смысла в любых процессах социального взаимодействия. В то же время процесс становления индивидуального сознания является развитием духа в его архетипической форме, которая и придает ему универсальный, онтологический статус. Авторская феноменологическая реконструкция сущности взаимодействия природы и общества позволяет установить, что исходная реальность явления сознанию архетипа представлена естественными, первично-коллективными способами освоения и деятельного преобразования мира. В силу этого диалектический потенциал архетипа состоит именно в его бессознательном порыве выявлять, проявлять, образовывать, а с помощью символов и эссенциировать в сознании человека ментальный опыт поколений, что и выступает непременным условием возникновения и развития фундаментальных моделей социального взаимодействия.

Во втором параграфе Архетипические принципы образования пространства коллективных, бессознательных представлений выявляются базовые бессознательные способы организации коллективных представлений как примордиальной основы возникновения и развития индивидуального сознания и возможных форм социального взаимодействия.

Бессознательное пространство человеческой души, ещё с первобытных времен, не имеет четкой топологии, которая с избытком обнаруживается в господствующих сегодня институциональных формах социального взаимодействия. А структурирование и последующие топонимические процедуры в отношении архетипического пространства бессознательного, издавна вызывавшего у человека мистический ужас и сакральный трепет, стали возможными лишь на зрелых этапах социального взаимодействия. В то же время авторские исследования юнгианских принципов архетипической диалектики бессознательного позволили установить, что она может быть представлена только образно-символическим языком, напоминающем либо архаические, первобытные представления о социальной нерасчлененности человеческой души, либо исконно детские игры с пространством мифически оживающего вокруг них мира как поколенческого пантеона родственников. Такой вывод опирается и на специфику процедуры номинирования К. Юнгом бессознательных закономерностей развития сознания, представленных архетипами Тени, Персоны, Матери, Отца, Анимы, Анимуса, Мудрого Старца, Мудрой Старухи, Самости. Обнаруженные соответствия особо актуализируются в связи с настойчивыми попытками научного анализа архетипов коллективного бессознательного, предусматривающего их классификацию и иерархизацию. Сложившиеся на основании этого научные традиции страдают чрезмерной функциональностью и остенсивностью обобщений, со-

стоящих в группировании архетипов по семейному, антропологическому, а, с недавних пор, и откровенно корпоративному принципу. Стереотипно лархетип интерпретируется как способ аналитического лизъятия из социокультурных контекстов и последующего структурирования бессознательных образов/символов/знаков или как официальная модель адаптации эмоционального опыта жизни индивида. Однако за рамками логических интерпретаций, архетип - это живое взаимодействие коллективного бессознательного с опытом его индивидуального осознания; это социально неопределяемый и научно неверифицируемый синтез бессознательно организованных родовых содержаний сознания и деятельности. Гарантом сохранения гармонии сознания и тела человека, единственным способом осуществления его экзистенции выступает непрерывное символическое взаимодействие различных архетипических содержаний, а потому любой вывитый индивидом образ или смысл должен иметь статус уникальной, социально-значимой деятельности. Сама диалектика архетипа детерминирует неправомочность её логических толкований и утверждает наличие тотального коллективного бессознательного начала, позволяющего не только адекватно рассматривать особенности феномена ментального, но и проводить широчайший анализ любых проявлений природы, индивида и социальных институтов, а также любых форм их взаимодействия. На основе вышеприведенного анализа предлагается определить архетип коллективного бессознательного как образ родового бытия сознания, который бессознательно организует существование поля исходных природных смыслов и возможности их толкований в пространствах индивидуального и социального взаимодействия.

В третьем параграфе Имагинативный характер диалектики сознания и бессознательного в социальном взаимодействии раскрывается ведущий способ ретрансляции архетипа в формах индивидуального и социального освоения бессознательных детерминант сознания и деятельности.

Процесс социального познания стихийно либо целенаправленно предполагает освоение механизмов формирования и действия бессознательных коллективных представлений. В первую очередь, их возникновение обусловлено закономерностями, связанными процессом проявления архетипических содержаний в сознании посредством бессознательного проецирования, протекающего исключительно в формах имаго как первичных образных презентаций архетипа. Проекция как исходная материя и способ имагинативного осуществления архетипа является бессознательным отрицанием индивидом собственных содержаний, специфически воплощающихся в доступном ему, объективированном фрагменте мира. Вынося имаго из хаоса и тьмы коллективной души, архетип предоставляет сознанию возможность его всестороннего созерцания и переживания. А само имаго выражает индивидуальный по способу явления, оживший в представлениях человека коллективный опыт предков, приобретший в данный момент познавательную и деятельностную актуальность. Оставаясь неосознанным, имаго продолжает ретранслировать архетипические эманации, которые в условиях индивидуальной и социаль-

ной невостребованности могут вступить в конфликт с нормами социального взаимодействия. Его оформление и консервация социальной средой в итоге грозит обернуться всеобщей бессознательной апатичностью и духовной стагнацией. Если же имаго отвечает ожиданиям индивида, то человек бессознательно формирует для себя группу схожих, своих, в противном случае, чужих имаго-комплексов, позволяющих ему сформировать круг имаго-партнеров в первичном пространстве социального взаимодействия. Захватывая в его орбиту все большее число формально незнакомых друг с другом людей, имаго-комплекс создает предпосылки их бессознательного объединения в массу, коллективные способы бытия которой наглядно демонстрируют мифосимволические корни имагинации. Этот механизм прослеживается и во взаимодействии индивида с социальными структурами с той лишь разницей, что, с изменением степени включённости человека в круговорот групповых, партийных, государственных отношений, качественно трансформируется характер бессознательного имагинирования, детерминирующего все без исключения формы социальной коммуникации. Таким образом, имагинативная диалектика архетипа представлена, с одной стороны, имагогенным сценарием, символизирующим естественную меру развития сознания в творческом преобразовании человеком природы и общества. С другой стороны, имаго-стазный сценарий реализуется в системных социальных формализациях бессознательных содержаний, означенных иерархиями конъюнктурных, частных приоритетов.

Вторая глава Имагинатиеные презентации архетипа посвящена исследованию основополагающих моделей трансляции и осуществления архетипа, этапно воплощающего бессознательный символический материал на уровне сознания - сначала в имаго, затем в образе, а в дальнейшем, и в знаке, нагружаемом социальными значениями и значимостями. Последние сублимируют либо вытесняют бессознательные конфигурации смысла, логически завершая процесс опонячивания материи архетипа в практиках индивидуального и социального взаимодействия. Архетипическая диалектика естественных, образно-символических и искусственных, рефлекторно-знаковых способов презентации бессознательных, коллективных детерминант индивидуального сознания и деятельности позволяет констатировать наличие двух основных парадигм интеграции архетипа в пространство социального взаимодействия.

В первом параграфе Особенности образных проявлений архетипа в способах социального взаимодействия анализируется архетипическая материя образа, развивающегося от спонтанных бессознательных имаго к наглядным презентациям сущности взаимодействия индивида с природными и социальными контекстами его бытия.

Как известно, архетип непосредственно не проявляется в сознании, прежде всего из-за специфики организации бессознательного. Он представляет лишь те неосознанные содержания и в том виде, в котором они могут быть адекватно интегрированы Эго. В то же время, сообразовывая противо-

положности осознанного и неосознанного, архетип объединяет их в ряде имагинативных трансформаций бессознательных содержаний, итогом которых становится рождение фантазий и образов как примордиальных средств выражения архетипических истин. Первичное бессознательное и неосмысленное имаго эволюционирует к являющемуся в сознании образу, выступающему этапным снятием диалектики архетипа и результатом освоения мира в целостной, общеузнаваемой и социально приемлемой форме. Как итог процесса имагинативного лотбора и лобобщений, образ является для человека и формой созерцания архетипа, и попыткой фиксации экзистенциально существенного. Образ имагинативно раскрывает коллективно создаваемую модель взаимоотношений индивида с природным и социальным контекстом, представляет картину родовой жизни. А, оставаясь глубоко индивидуальным и неповторимым, воплощает архетипические возможности экзистенциального развития человека. Принципиальная имагинативная неверифицируемость и исходная социальная незаангажированность образа превращает его как личное, так и коллективное переживание в единичное, индивидуальное событие, вдохновляющее человека на деятельное освоение архетипических путей самопознания. Тогда как принудительная социально-ролевая адаптация человека превращает исключительно индивидуальный процесс образного познания архетипа в эффективный инструмент регулирования имагостазных, рефлекторно-знаковых форм социального взаимодействия. Несмотря на это, образ всегда остаётся пространством стихийного, имагинативного воссоединения бессознательного с сознанием, а с появлением в Эго символа возникает реальная перспектива осознания индивидом бессознательных экзистенциальных и, возможно, социальных трансформаций, что составляет основное содержание имагогенной тенденции развития диалектики архетипа.

Во втором параграфе Диалектика социальной символизации имагинативных процессов определяется характер имагинативной детерминации символического осмысления и социальной догматизации архетипа в пространстве бессознательных, коллективных представлений.

Образ является первым и наиболее адекватным сценарием имагинативной диалектики бессознательного и сознания, тогда как его символизация выступает новым этапом сосуществования и взаимоперехода архетипических противоположностей в Эго. При этом, сознание, вытянувшее из глубин бессознательного потенциально осмысливаемое и переживаемое содержание, получает в свое распоряжение аккумулированную в нем поколенческую витальную энергию, которая, будучи сообразной не только индивидуальному опыту, но и различным групповым представлениям и традициям, органично воссоединяется в символе. Итак, символ - это образ любого предмета, явления или отношения, включенного в имагинативно освоенное сознанием пространство, собственно и составляющее очеловеченный мир. Символы имагинативно отображают ментальный, бессознательный характер социального взаимодействия. Они порождают множества экзистенциальных смыслов, открывающих человеку возможные варианты преодоления гносеологического

диктата социальных устоев как форм конфронтации материи и духа в сознании. Как соединительная ткань коллективного мышления и чувственности, предоставляющая возможности осмысления человеческой экзистенции, символ выводит индивида из тьмы неведения или кошмара означенной и регламентированной социальной обыденности в сферу мифического и архетипи-ческого, открывая перед ним подлинную, сокровенную тайну бытия. Имаги-нативное образование символа как коллективного феномена является промежуточным результатом архетипической диалектики сознания, организующей как развитие отдельного индивида, так и социума в целом. Поэтому, социальный удел символа, в свернутом виде представляющего знаковые парадигмы исторических периодов развития цивилизации, предопределен устоявшимися механизмами адаптации и сформированными на их основе моделями социального взаимодействия. Современный цивилизованный человек, посредством официально действующих знаковых систем, произвольно и эклектично потребляет древние символы, бессознательно транслируя их в пространство повседневного и социального опыта. Подобное оперирование символами выхолащивает их древние смыслы, превращая в значимые, конъюнктурные и популярные метки типичных социальных ситуаций. Но в случае принудительного включения в знаковые системы, символ десимволизирует-ся, утрачивая свою непосредственную имагогенную, нуминозную сущность. Именно поэтому большинство религиозных и других идеологических систем неизбежно деградируют в догмы, в то время как подлинное предназначение символа - всегда разговаривать с человеком на имагинативном, современном языке его сознания как архетипической меры его освоения.

В третьем параграфе Индивидуальные и коллективные модели бессознательной социализации символа характеризуются сценарии осмысления бессознательных содержаний как архетипические способы символизации сознания и деятельности, а также альтернативные им механизмы интерпретации/социализации символа как доминирующие формы идеологизации пространства социального взаимодействия.

Исследование соотношения образа и символа позволяет выделить смысл как организующую материю сознания, воплощающую примордиаль-ную неактуализированность и многовариантность имагогенного освоения архетипа. Неоднозначность этих процессов детерминирует характер их интерпретаций и дальнейшие стратегии социализации. Упрощенный сценарий толкований индивидуальных имагинаций связывается с их редукцией к типичным социальным ситуациям, выражающим господствующие коллективные стереотипы или имаго-комплексы. Будучи искусственно отделенными от объективированных социальных обстоятельств, они представляют господствующие бессознательные тенденции социального взаимодействия. Но, в случае их символического осмысления, индивид оказывается способным возвратить себе как ранее отторгнутые и овеществленные, так и социально неак-туализированные собственные бессознательные содержания. В то же время, только интегративный подход к интерпретации и последующей социализа-

ции перекрещивающихся образно-символических контекстов диалектики архетипа, гарантирует рождение и приращение смысла в сознании. Потому подлинная интерпретация/социализация коллективных представлений предполагает восхождение к конкретным обстоятельствам жизни индивида, има-гинативно прикасающегося к архетипической всеобщности символа. Изначальная и неизбывная множественность имагинативных толкований символа свидетельствует о принципиальной незавершенности освоения символизируемого содержания сознания и выступает естественным способом его бытия. Диалектическая интерпретация/социализация всегда предполагает содержательный зазор, обнаруживая возможность постоянного индивидуального поиска, имагинирования и опонячивания новых смыслов в сознании и социальной практике. Некомпетентный подход к решению этой не просто научной, но фундаментальной социальной проблемы порождает реальную опасность сведения всего разнообразия смысловых полей символизации сознания к их одномерным интерпретациям/социализациям, основанным на одном, произвольно выбранном и зафиксированном социальном значении. Даже к самой процедуре интерпретации/социализации символа, индивид вынуждается исключительно конкретным социальным контекстом, знаково сублимирующим весь предшествующий духовный опыт человечества. Тотальная социализация сознания является его фактической лидеологизацией как логической лоснасткой процесса имагостазного потребления символа, расчлененного на множество социально-атомизированных значений. Оформление имагинации символа в виде номенклатуры лояльных власти рескриптив-ных значений и значимостей неминуемо приводит к утрате его архетипической существенности для человеческого сознания и априорной способности сообразовывать жизнь индивида с пространствами его социального взаимодействия.

В четвертом параграфе Знаковые формы социальной стратификации архетипических содержаний сознания и деятельности демонстрируется специфика механизма локализации и формализации знакового этапа индивидуального освоения архетипа, бессознательно редуцируемого и абсолютизируемого властью в совокупности знаков функционального взаимодействия.

Альтернативный образно-символическому, имагостазный сценарий социализации диалектики архетипа представлен процессами стратификации бессознательных содержаний в конфигурациях знаков, значений и значимостей. Изначально именно форма знака фиксирует идеальный контекст, содержательно образуемый ее значениями, поддерживая диалектику образа в символе, являющем индивидуальному сознанию непосредственность архети-пического смысла. Миссия знака (в его имагогенном понимании) как раз и состоит в привязывании сознания человека к доступным реальностям мира на всех этапах его осмысления. Архетипический потенциал знака проявляется в перманентном имагогенном сканировании мира на антропомерность, то есть на соотнесение наличной предметности с достигнутым уровнем ее сознательного освоения. Знак оформляет сферу изменчивых значений, при-

дающих человеку некоторую экзистенциальную уверенность и социальную стабильность. Формирование спектра значений, как промежуточный этап подготовки смысла, выступает априорно имагогенным процессом соотнесения реально осваиваемых содержаний бессознательного с потенциально возможными к освоению, причем, его приоритетность обуславливается иерархией социальных значимостей. Экзистенциальная ценность предмета для человека выражается мерой вовлечения сознания в процесс его визуализирующего, творческого, эмоционального освоения, уже первоначально структурированных образом, содержаний бессознательного. Их архетипическая диалектика являет в каждом новом промежуточном значении процесс непрерывного воссоздания самодостаточности, рядоположенности для сознания архе-типического смысла, обеспечивающего преемственность прошлых, настоящих и будущих социальных значений. Таким образом, естественная диалектика знака-значения-значимости могла бы способствовать реализации исконно архетипических, коллективно-бессознательных, имагогенных предпосылок развития сознания. Однако, противоположные процессам освоения сознания и деятельности, социальные контексты изначально лоборачивают сущность знакового этапа диалектики архетипа посредством функциональных отождествлений с результатами промежуточных оформлений бессознательных содержаний. В ходе этой имагостазной процедуры за конкретным знаком закрепляется только одно, наиболее функциональное значение, идеологически лцементирующее ячейку всего знакового каркаса бессознательных представлений социальной системы. Создаваемая властью номенклатура знаков, значений и значимостей формирует и представляет инфраструктуру социального вытеснения архетипической диалектики смысла, превращая процесс означивания в основу бессознательного социального взаимодействия индивидов. Таким образом, формируется виртуальная сфера социальных возможностей, попадая в которую индивид бессознательно следует предписанным нормам иерархии социальных значимостей, призванных реанимировать и оптимизировать имаго наличной социальной организации.

В пятом параграфе Имагинативное структурирование социального пространства в системе рефлекс-знак-институт фиксируется диапазон бессознательной, знаковой детерминации уровней социального взаимодействия: от принудительной, рефлекторной регуляции индивидуальных психосоматических и ментальных процессов до распространения механизмов бессознательной социализации на всю систему социального взаимодействия.

Идеологические и научные интерпретации взаимосвязи природных и социальных отношений изначально тяготеют к знаковому редукционизму. Наиболее ярко имагостазность этой методологии проявляется в социально-физиологических схемах интерпретации функционирования человеческого тела. Чем более объективированным становится человеческое тело и линейным спектр его реакций, тем необъяснимей и сверхъестественней оказываются социальные стереотипы по их поводу. Поэтому социальная функция науки состоит в идеологической нарезке результатов частных, эксперимен-

тальных исследований и последующей интерпретации/социализации фактов из жизни индивида, общества и природы. Вся остальная, невключенная в научную парадигму часть мира, находится под управлением идеологии, унаследовавшей, как и наука (при посредничестве социального заказа власти), вековые сценарии теологических манипуляций над телесностью человека и средой его обитания. Потому физиология, наравне с остальными науками, является корпоративно-отраслевым продуктом идеологии, концентрируясь на отборе и оформлении адекватных социальных мутаций человеческого тела. Продуктом этой селекции выступает антропоморфное существо с набором неестественных, социально-индуктированных, знаковых реакций на любые заданные воздействия. Подобный человек, как аргументировано доказал своими исследованиями И.Павлов, бессознательно, автоматически формирует адекватную среду социального взаимодействия, с роковой обреченностью воспроизводя в комплексах физиологических реакций все значимые элементы системы социального управления. Потому рефлексология и возникла в начале XX в. именно как универсальная, знаково-инструменталистская, ма-нипулятивная технология организации и сопровождения процессов социального взаимодействия. Ее идеологическая установка проста: любой организм должен предсказуемо реагировать как на однообразие, так и на многообразие внутренних и внешних воздействий. В таком случае, социальное воспроизводство организма и среды его обитания упрощается пропорционально минимизации спектра физических и духовных реакций. Не случайно, взаимодействие социализированных организмов изначально формируется в девита-лизирующем, механистическом пространстве управления ними. Потому власть, периодически активируя неосознанные рефлекторные импульсы индивидов, провоцирует формирование у них циклов нормативной активности/пассивности, которые и выступают социально-энергетической матрицей имагостазных комплексов. Таким образом, лосвоив расширенное воспроизводство имаго-комплексов как проекций социальных институтов, власть получает в свое распоряжение практически вечный двигатель и неограниченную ресурсную базу социального строительства. Формируемое же властью, с помощью производимых, а затем интегрируемых в социальные структуры имаго-комплексов, пространство социализированного бессознательного в итоге концентрированно представляет топологию социального взаимодействия.

В третьей главе Особенности социальных деформаций имагина-тиеных содержаний сознания и деятельности рассматривается специфика формирования искусственной среды социального взаимодействия, основанного на редукции многообразия душевного опыта к линейности знаковой коммуникации; представлений о всевозможности природного пространства -к топографии цивилизованных объектов; архетипической, образно-символической диалектики сознания - к воле к власти как рефлекторной объективации витальных оснований бытия. Эффективность подобного сценария напрямую детерминируется мерой автономизации социальной формы

от архетипических содержаний сознания, тогда как именно формализм выступает ведущим способом насаждения и поддержания социального порядка как знаковой альтернативы естественным способам взаимодействия в природе и обществе.

В первом параграфе Специфика формирования механизмов имагина-тивной социализации индивида устанавливаются особенности функционирования искусственно произведенной, виртуальной части бессознательного, персонифицирующей наиболее значимые способы индивидуальной и групповой коммуникации, а также принципы бессознательной стратификации всего пространства социального взаимодействия.

Индивид уже на ранних этапах становления и конкуренции моделей социального взаимодействия вынужден адаптироваться к реальностям зарождения и становления института власти. Зрелые, имагостазные формы этого процесса демонстрируют наличие системы механизмов бессознательной социальной адаптации, которые в результате тщательного социализационного отбора и трансформации в корне отличаются от своих эволюционных аналогов. Закономерными способами бессознательной адаптации человека к господствующим социально-знаковым условиям его бытия выступают вытеснение и сублимация. Эти процессы, первоначально обнаруженные и исследованные в психоанализе, позволяют наиболее адекватно описать особенности функционирования искусственной части человеческой психики, рефлектор-но-знаковое, властное стимулирование которой производит программируемые имаго-комплексы по поводу социального и природного пребывания человека в пространстве насилия. Вытеснение является наиболее доступным способом экзистенциального бегства от социального принуждения в альтернативный любому дисциплинарному пространству мир медитации или бушующих страстей, разом лобнуляющий вековой дегуманизированный опыт социального взаимодействия. Сублимация, наоборот, стереотипизиру-ется в моделях социального творчества, обусловленного бессознательным поиском индивидами социально приемлемых форм лоприходования наиболее востребованных, бессознательных сторон своей натуры. При этом социальной реализации подлежат лишь те бессознательные содержания и в той форме, которая ориентирована на внедрение линновационных способов управления индивидом. Таким образом, социально-апробированные и востребованные формы активности выступают одновременно каноническими образцами сознания и деятельности. В совокупности вытеснение и сублимация формируют две основные, имагинативные модели социального взаимодействия индивидов, в ходе производства которых власть стратифицирует подчиненное ей социальное пространство на сублимирующую элиту и вытесняющую массу. Сама же социальная система обречена лишь увеличивать долю лосаждаемой нею бессознательности в общем массиве способов социального взаимодействия, которые она пытается модериро-вать. В то же время, сформированное властью виртуальное пространство вытесненного/сублимированного социального взаимодействия подлежит ин-

ституализации - непременному условию формирования и поддержания виртуальности всей системы управления в целом. Именно социализированное бессознательное становится средой, аккумулирующей в себе имагостазные способы актуализации индивидуальных и групповых бессознательных взаимодействий. Оно структурно воспроизводит саму социальную иерархию, задавая принципы ее идеологической интерпретации.

Во втором параграфе Параметры социальной адаптации пространства имагинативного взаимодействия анализируется специфика социализации природной среды в индивидуальных и коллективных представлениях, гарантирующей целевое, ментальное воспроизводство знаков цивилизованных объектов, составляющих бессознательный, имитационный профиль системы социального взаимодействия.

Наличие механизмов формирования подобных бессознательных сценариев позволяет зафиксировать не только системную практику имагостазной редукции содержаний сознания и деятельности и ее промежуточные итоги, но рассмотреть ментальные особенности ее социальной топологии, деформирующей образно-символическую диалектику архетипа. В отличие от природы, мир человеческой предметности обозначен прагматической простотой контуров, предельной схематичностью, эскизностью и статичностью образов, а иногда и полным их отсутствием, которое в лучшем случае подменяется конфигурациями стилизованных природных эквивалентов, вписанных в простейшие геометрические формы. Необычайная имагинативная подвижность природы выражается и в том, что в моменты созерцания человек фиксирует лишь ее промежуточные, знаковые точки, дальнейшая схематизация которых и позволяет социально имитировать ее образы. И если профили цивилизованных предметов всегда характеризуются симметричностью, то природные формы столь же упорно демонстрируют свою асимметрию как выражение примордиальной имагинативной незавершенности любого естественного процесса. И как бы стилистически многолико не манифестировал имагина-тивные образы своего сознания в процессе архитектурного творчества человек, в итоге цивилизационного развития пространство социального взаимодействия оказывается переполненным блоками, секциями и этажами отвоеванного цивилизацией у природы мира. Эти конструкты становятся знаками былой природной реальности, постепенно оказывающейся практически полностью вытесненной в бессознательных коллективных представлениях безликими, универсальными фрагментами-идентификаторами господства социально обезображенной среды. Геометризированный социальный мир, выстроенный по имагостазным законам, выступает пространством типовых предметов-ловушек, дополненных схематичной и предуготованной властью инфраструктурой-паутиной, из которой человек не может выпутаться, поскольку она бессознательно воспроизводит систему социального взаимодействия элиты и массы. Именно геометризация восприятия изначально являлась одновременно и имагостазным ритуалом, и инструментом прогрессивного разрушения образа архаичного мира и символического опыта пред-

ков монументальными знаками цивилизованных объектов. Фактически има-гостазно социализируемые, таким образом, обыватели являются стратегическим резервом трудовой армии по непрерывной дизайнерской оснастке всей социальной системы, базовые ячейки которой заполнены бессознательно расквартированными в них индивидами. Поэтому поток новаторских, пространственно-геометрических рецептов элиты позволяет индивиду надеяться, что их необычность позволит кардинально решить проблему выхода из экзистенциального кризиса, который бессознательно связывался с диктатом рефлекторно-знаковых, линейно-схематичных геометрических моделей власти в пространстве его повседневности.

В третьем параграфе Трансформация архетишческих способов развития сознания и деятельности в социальных имагинативных сценариях исследуется метафизика власти как технология бессознательной компенсации физического насилия над материей посредством формирования гомогенной системы управления индивидуальными и коллективными способами социального взаимодействия, в которой отношения господства и подчинения превратились в единственные экзистенциальные горизонты развития сознания и ведущие формы имитации деятельности.

В основе всех социальных процессов находятся имагинативные принципы бессознательного взаимодействия индивида и власти как институциональных экстремумов современного мира. Прогрессирующая социализация имагостазного, основанного на определенных наборах рефлекторных/знаковых реакций, развития индивида и среды его обитания закономерно приводит к формированию власти. Она, несмотря на имагостазный отход от диалектики архетипа, продолжает имитировать эти закономерности в статусе общесоциальных бессознательных регуляторов. При этом, чем более четкими и артикулированными становятся бессознательные имагинации власти, тем более функциональным и однозначным предстает персонифицирующее их пространство социального взаимодействия. Подобные процессы характерны и для ранних этапов формирования сознания, однако властная трансформация имагинации имеет исключительно статичный, а не диалектический характер. Именно поэтому сублимационным приоритетом власти выступает эгоистическое, нарцисстическое, садомазохистское стремление к подчинению социума своей воле, составляющее сущность ее метафизики. Необходимость же бессознательной компенсации исходной однозначности власти первоначально восполняется эскалацией грубого физического насилия над индивидом и природой. Тогда как упрочение социальных позиций власти обуславливает ритуализированный и демонстративный отход от сценариев прямого физического насилия к опосредованному и распределенному во времени и пространстве принуждению. Абсолютной целью управления всегда было производство такого гомогенного социального организма, который, подтверждая свою лояльность и состоятельность, реагировал бы на любое раздражение только адекватно логике властных установок. Подобное форматированиеаа пространств социальногоаа взаимодействияаа раноаа или

поздно приводит к требуемому уровню его однозначности, бессознательной заложницей которой одновременно оказывается и сама власть. При этом ее паралич становится системным признаком пресыщенного манипуляциями социального организма, а управленческий аппарат всецело переключается лишь на обслуживание его потребительской инфраструктуры. Показательно, что закономерным результатом бессознательного луплотнения среды обитания индивида выступает имагинативная топология социального взаимодействия, которое, несмотря на узость властной номенклатуры и ее территориальную ограниченность, тем не менее, претендует на перманентное расширение собственной юрисдикции. В то же время, луплотнению подвергается не само социальное пространство, а лишь наиболее доступные власти индивидуальные, бессознательные представления о нем. Посредством этих процедур власть ментально сбивает социум в единый имагинативный монолит, демонстрируя оптимальный уровень эффективности бессознательных манипулятивных стратегий управления.

В четвертом параграфе Формализационные презентации социальных имагинаций описывается специфика социальных способов разрушения ар-хетипической диалектики содержания и формы, произвольно представляемой любым из ее частных этапов, которые, в статусе самодостаточных институциональных констант, бессознательно утверждают форму как единственно-значимое содержание социального взаимодействия.

Поступательное приращение индивидуального опыта обеспечивается архетипической диалектикой формы и содержания, которая определяет возможность коллективного признания всех вновь появляющихся индивидуальных знаний и переживаний. В то же время, естественное отсутствие у неразвитого сознания способности поддерживать архетипическую гармонию формы и содержания с необходимостью провоцирует необратимый социальный крен в сторону формы, компенсирующей содержательную аморфность результатов первичного, индивидуального освоения пространства социальных взаимодействий. Непрерывное творческое прирастание индивидуальных содержаний сознания и деятельности вызывает необходимость их коллективных обобщений и типизации как формальных признаний содержательного превосходства вновь полученного индивидуального опыта над всей совокупностью уже имеющегося социального. Поэтому способы социального взаимодействия изначально базируются на методологии экстенсивной отработки диалектики индивидуальных содержаний сознания и деятельности, неизменно деградирующей лишь до уровня их фиксации в дискретных актах означивания. Подобное разрушение сущности энантиодромии формы и содержания делает невозможным их диалектику в пространстве социального взаимодействия, вследствие чего имагостазированная форма превращается в ведущую оппозицию имагогенной форме (архетипу). В силу этого, ритуализация формы неминуемо оборачивается ее канонизацией и сакрализацией, а гомогенизированная социальная среда бессознательно полагает имаго официальной организации одним из основных модусов презентации своей содержа-

тельности. В итоге подобного творческого окосневания формы частные этапы диалектики архетипа со временем становятся абсолютными и самодостаточными социальными институтами, имагостазными опорами власти в процессе организации и сопровождения бессознательного социального взаимодействия индивидов. В тоже время, институциональный менеджмент власти изначально базируется на фундаментальном законе экономии социальной рефлексии, фиксирующем целесообразность бессознательного функционирования индивидов исключительно в параметрах социальной иерархии.

В четвертой главе Социальные стратегии апробации моделей има-гинатиеного взаимодействия рассматриваются исторические типы организации коллективных и индивидуальных представлений, трансформирующие как мифический способ осуществления сознания, так и иные архетипи-ческие сценарии социального взаимодействия. В качестве альтернативного варианта предлагается проект социальной организации, в котором цивилиза-ционная разобщенность между обществом и природой преодолевается на основании имагинативных способов архетипической детерминации сознания и деятельности.

В первом параграфе Цивилизационная и культурная диалектика ар-хетипического образования сознания анализируются имагостазные и имаго-генные сценарии архетипической диалектики сознания и деятельности в контексте цивилизационных и культурных моделей социального взаимодействия.

Исследование имагинативной детерминации социальных процессов позволяет не только качественно переинтерпретировать особенности индивидуального развития, но и вплотную приблизиться к переосмыслению фундаментальной роли бессознательных механизмов в формировании цивилизации и культуры. Их соотношение детерминируется архетипической диалектикой, направляемой энергией либидо как естественным регулятором осуществления жизни и реализуется в виде двух конкурирующих тенденций - эндогамной и экзогамной как естественных оснований культурной и цивилизацион-ной форм социального взаимодействия. При этом на сегодняшний день только архетипический баланс между цивилизацией и культурой может обеспечить естественную организацию и развитие индивида и социума.

Изначально цивилизация базируется на институциональных и массовых формах организации социального взаимодействия. Она концентрирует имагостазные результаты лэволюции индивидуального сознания и деятельности, оформляя их в рамках господствующих социальных практик. Вдохновляемая архетипической диалектикой образа, символа и мифа, цивилизованная коллективность продолжает оставаться фундаментом развития культуры как личностного, осознанного и транслируемого индивидом родового опыта. Таким образом, архетипическим стрежнем цивилизации, имагостази-рующей индивидуальное развитие сознания, является именно культура, позволяющая деятельному человеку совершенствовать свой внутренний мир, имагинируя пространство смыслов социального взаимодействия. С другой

стороны, именно цивилизация выступает наиболее адекватным способом представления моделей бессознательного взаимодействия индивидов, основанного на господстве корпоративных норм, профессиональных кодексов и юридических законов. Причем прогресс цивилизации изначально связывался с их количественным увеличением, что неминуемо оборачивалось обесцениванием имагинативных способностей человека. Но только индивидуация (К.Юнг) открывает возможности творческого освоения индивидом коллективного фундамента своего бытия и является образом архетипического во-самления сознания. Показательно, что в процессе исторического развития архетипические формы культурного осуществления человека принципиальным образом не изменяются, в противовес имагостазному, цивилизованному творчеству, искусственность которого выражается в непрерывной инфляции конвенциональных регуляторов социального взаимодействия. Поэтому, в силу своей архаической оппозиционности цивилизации и прогрессу, индивидуация в современном мире может существовать только как социальная девиация, патологически обозначающая драму личностного развития, открывающего индивиду архетипические горизонты само-стояния Других.

Во втором параграфе Мифическое пространство социального взаимодействия определяется архетипическая, имагинативная сущность мифа как примордиального способа гармонизации коллективных и индивидуальных представлений, генерирующих любые формы социального взаимодействия.

Архетипически предуготованная имагинативность выступает примор-диальным способом развития внутреннего мира индивида, наполняя его всеобщими возвышающими иллюзиями, выдумками, мечтами и надеждами, которые, не имея практической социальной значимости, тем не менее становятся универсальными образами сохранения единства человеческого бытия, не-расчлененного социальными иерархиями. Как раз в подобных иллюзиях и кристаллизуется родовой опыт человечества, сберегаемый в дальнейшем в качестве гармонизирующего общественного смысла и символа соборности прошлого, настоящего и будущего, именуемого от века мифом. В тоже время, его существенной чертой выступает не столько определенное символическое превращение прошлого, сколько реальная возможность - для человека и общества - включения принципов бессознательного в непосредственную ткань настоящего и образования, на этой основе, образа их будущего развития. Вдохновлено повествуя о богах и героях, миф имагинативно представляет каждому новому поколению абсолютные истины, диалектически снятые парадигмы всех видов и способов сопричастной деятельности человека, а также сценарии его ритуального взаимодействия с природой и социумом. Каждым осознанным содержанием архетипа индивид, при имагогенном посредничестве мифа, утверждает образ не только собственного, но и коллективного бытия, приобретающего общечеловеческий, вселенский смысл. Однако во имя этой цели миф способен лигнорировать внеролевую индивидуальность, низводя или удерживая сознание человека на архаическом, символическом уровне взаимодействия со средой. В условиях господства имаго-

стазной, рефлекторно-знаковой модели социального взаимодействия, миф вынужденно заполняет ее пустоту бессознательными установками, стереотипами, предрассудками, продуцирует вымышленные причинно-следственные связи, навязывает ложные идеи, практически полностью сублимирует формальность человеческих отношений в спасительный, коллективный вымысел. Потому миф как форма лэкстренного и гарантированного соединения предельно расчлененной целостности общества и сознания в начале XX в. мог быть наиболее адекватно наполнен коллективным духом лишь только тоталитарными режимами с их специфической мессиа-нистской героикой. Тоталитарная мифология фактически оказалась первой продуктивной попыткой бессознательной консолидации общества, преодоления цивилизованного раскола человеческой натуры, начавшегося ещё в Новое время. И потому тоталитарный миф или его корпоративные, демократические суррогаты выступают наиболее идеологически привлекательной, имагостаз-ной альтернативой нарастающей лавине одиночества, самоизоляции, представляя имитационные модели преодоления прогрессирующего разрыва человека и природы. Сегодня эффективное политическое функционирование мифа обеспечивает возможности глобального, абстрактного управления индивидом и обществом, а сущность лархаического сознания сводится к следованию корпоративным табу, распространяющимся как на исполнение социальных ролей, так и на внутренний мир человека, его личную жизнь, чувства и переживания.

В третьем параграфе Горизонты архетишческого преображения сценариев социального взаимодействия устанавливается, что имагогенная трансформация социального взаимодействия возможна лишь в случае эволюционирования индивидуализированных и институциональных способов социализации архетипа к символическому, родовому содержанию общественных отношений.

Показательно, что рефлекторно-знаковые симптомы имагостазного кризиса сопровождают весь процесс бессознательной трансформации мифического единства человека и природы (характерного для архаических обществ), в цивилизованные, корпоративные формы социального взаимодействия. Перспективная либерализация диктата функционального подхода к человеку должна осуществляться как трансформация имагостазной, производственной организации социального взаимодействия в его имагогенные, самодеятельные, кооперативные модели. Возвращение имагинациям исходной архетипической миссии способно воссоздать атмосферу творческого взаимодействия индивида и коллектива в осознании почвеническо-мифических смыслов их бытия. Поэтому символическое преодоление однозначности реф-лекторно-знаковых форм социального взаимодействия высвобождает веками связываемую ними примордиальную энергию, которая может преобразовать корпоративную расчлененность социума в общество как коллективный творец диалектики архетипа. Первым необходимым этапом в этом направлении является коллективное освоение архетипа Тени - совокупности архаичных,

примитивных, недифференцированных, веками невостребованных и отвергаемых цивилизацией содержаний социального взаимодействия. Только явленная обществу Тень может освободить и его, и человека от всех логических неподлинностей, возвращая бессознательным имаго их исконный, твор-чески-созидающий потенциал. А итогом общественной имагинации Тени является витализация в коллективных и индивидуальных представлениях тысячелетнего опыта человечества, бессознательно сдерживаемого всей социальной практикой. При этом, только миф - естественная среда коллективного бытия архетипа - выступает как историческим, так и логическим способом осуществления опыта человеческого освоения жизни. Подобной мифизаци-ей социального взаимодействия завершается эпоха социальной рефлексии, для которой характерна архетипическая эволюция социума от рефлекторно-знакового оформления и идеологической эксплуатации мифа к его исключительно образно-символическому, общественному бытию. При этом, именно индивидуально-коллективное понимание архетипа, имагинативно разворачивающиеся в образах освоения Матери, Отца, Анимы-Анимуса и Мудрого Старца-Мудрой Старухи, образует меру как индивидуальной, так и общественной свободы, что свидетельствует о принятии мифа и архетипа в качестве единственного онтоментального основания бытия сознания.

В Заключении подводятся общие итоги диссертации и очерчиваются перспективы изучения проблемы архетипической детерминации социального взаимодействия. На основании проведенного исследования было установлено, что процессы зарождения и развития индивидуального сознания, рассматриваемые в образно-символическом и рефлекторно-знаковом сценариях социального взаимодействия, детерминируются диалектикой архетипа в имагинативном пространстве коллективных представлений.

Дальнейшая разработка заявленной социально-философской проблемы может состоять как в распространении имагинативных принципов образования сознания на исследования диалектики архетипического и инстинктивного в эволюции природных сообществ, так и в проведении на этой основе сравнительного анализа классических мифологий и спектра их современных корпоративных аналогов с целью создания архетипического образа ментальной истории человечества.

Содержание диссертации отражено в следующих работах автора.

Монографии:

Архетипические образы и родовая среда осуществления сознания [Текст] : монография / НовГУ. - Великий Новгород, 2006. - 207 с, [10,6 п.л.];
Археология Самости: архетипические образы осуществления Человеческого и формы его социального оборотничества [Текст]: монография / А.Г. Некита. - Великий Новгород, 2008. - 298 с, 26 ил., [25,7 п.л./12,9 п.л.];

3.а Архетипические истоки и институциональные стратегии трансформации

социальных иерархий [Текст]: монография / А. Г.Некита. - Великий Нов

город, 2009. - 137 с, [9,5 п.л./ 4,8 п.л.].

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и

науки РФ для публикации основных научных результатов диссертаций

на соискание ученой степени доктора наук:

Проблема осуществления архетипа в мифе [Текст] // Вестник Новгородского гос. ун-та. Сер. : Гуманит. науки. - 2003. - №24. - С. 20-25, [0,5 п.л.];
Природа архетипа и спектр ее жизненных проявлений [Текст] // Вестник Новгородского гос. ун-та. Сер. : Гуманит. науки. - 2004. - №27. - С. 26-31, [0,6 п.л.];
Между цивилизацией и культурой: индивидуальные предпосылки социального выбора [Текст] // Личность. Культура. Общество. - 2006. - Том 8. - Вып. 4(32). - С. 228-238, [0,5 п.л.];
К проблеме сравнительно-исторического изучения понятия лархетип [Текст] // Вестник Новгородского гос.ун-та. Сер. : Гуманит. науки. - 2006. -№36.-С. 11-15, [0,5 п.л.];
Основы символической онтологии архетипа [Текст] // Вестник Красноярского гос. ун-та.: Сер. : Гуманит. науки. - 2006. - №3/2. - С. 169-172, [0,6 п.л.];
Иерархия архетипов: научные спекуляции или миф первопорядка [Текст] // Вестник Красноярского гос. ун-та.: Сер.: Гуманит. науки. - 2006. - №6. -С. 292-296, [0,6 п.л.];
Особенности институциональной разметки бессознательного социального пространства [Текст] // Вестник Поморского ун-та : Серия Гуманитарные и социальные науки. - 2007. - №1(11). - С. 38-43, [0,5 п.л.];

П.Проблема осуществления архетипа в мифе [Текст] // Известия Томского политехнического ун-та. - 2007. -№7. - Т. 311 - С. 19-22, [0,6 п.л.];

12.а About the Problem of Archetype Determination of the Scripts of Social

Interaction [Text] // Journal of Siberian Federal University. Humanities &

Social science. - 2010. - №3 (2). - С 309-317, [0,8 п.л.].

Учебные и учебно-методические пособия по теме диссертации:

Археология Человеческого: архетипические образы восамления сознания и формы их социального превращения [Текст]: учеб. пособие для филос. фак-тов. - К.1. / Авт.-сост. С.А.Маленко. - Великий Новгород : ИПЦ Нов-ГУ, 2004. -192 с, [13 п.л.];
Институциональные сепарации духа в массовом обществе и парадоксы их историко-философского освоения [Текст] : программа спецкурса для

студентов филос. фак-та / А.Г. Некита. - Великий Новгород : ИПЦ НовГУ, 2004.-39 с, [2,2п.л./1,1п.л.];

Современная западная философия [Текст] : программа для филос. фак-тов / А.Г. Некита. - Великий Новгород : ИПЦ НовГУ, 2004. - 97 с, [5 п.л. / 2,5 п.л.];
Онтология социального будущего [Текст]: учеб. пособие / Авт.-сост. С.А.Маленко, А.Г.Некита. - Великий Новгород : ИПЦ НовГУ, 2006. - 323 с, [24,8 п.л./12,4 п.л.];
Механизмы бессознательной социализации образов экзистенции [Текст] : учебно-методическое пособие / А.Г. Некита. - Великий Новгород : ИПЦ НовГУ, 2010. - 39 с, [2,5 п.л./1,25 п.л.];
Архетипические и институциональные горизонты осуществления мифа [Текст] : учебно-методическое пособие / А.Г. Некита. - Великий Новгород : ИПЦ НовГУ, 2010. - 50 с, [3, 4 п.л./1,7 п.л.];
Религиозные ритуалы и их психоаналитические интерпретации [Текст] : учебно-методическое пособие / А.Г. Некита. - Великий Новгород : ИПЦ НовГУ, 2010. - 22 с, [1,2 п.л./0,6 п.л.];
Партнерство религии и власти в идеологической институализации бессознательного отчуждения [Текст] : учебно-методическое пособие / А.Г. Некита. - Великий Новгород : ИПЦ НовГУ, 2010. - 27 с, [1,5 п.л./ 0,75 п.л.];
Социальная история рекламной коммуникации [Текст] : учебно-методическое пособие / А.Г. Некита. - Великий Новгород : ИПЦ НовГУ, 2010.-26 с, [1,6п.л./0,8п.л.];
Институциональные спекуляции архетипическими образами в рекламном пространстве [Текст]: учебно-методическое пособие /А. Г. Некита; гриф УМО РАЕ. - Великий Новгород : ИПЦ НовГУ, 2010. - 70 с. - лауреат VI Всероссийской выставки-презентации учебно-методических изданий отрасли (РАЕ), [4,5 п.л./ 2,25 п.л.];
Диалектика органического и архетипического в социальном взаимодействии [Текст]: учебно-методическое пособие / А.Г. Некита ; гриф УМО РАЕ. - Великий Новгород : ИПЦ НовГУ, 2010. - 95 с. - лауреат VI Всероссийской выставки-презентации учебно-методических изданий отрасли (РАЕ), [6,7 п.л/3,3 п.л.];
Институциональная генеалогия цивилизации (историко-философский аспект) [Текст]: учебно-методическое пособие / А.Г.Некита. - Великий Новгород : ИПЦ НовГУ, 2010. - 54 с. - лауреат VII Всероссийской выставки-презентации учебно-методических изданий отрасли (РАЕ), [3,6 п.л./1,8 п.л.];
Архетипические корни славянской мифологии [Текст]: учебное пособие / авторы-составители С.А. Маленко, А.Г. Некита. - Великий Новгород : ИПЦ НовГУ, 2010. - 427 с. - лауреат VII Всероссийской выставки-презентации учебно-методических изданий отрасли (РАЕ), [46,8 п.л./ 23,4 п.л.].

Статьи в профильных изданиях, рекомендованных ВАК Украины:

2б.Гпзнання архетипу як умова культурно! еволюцп людини [Текст] // Актуальш фшософсью та культуролопчш проблеми сучасностг - К. : КДЛУ, 1997. - С. 69-80. - Текст укр., [0,5 п.л.];

Сшвв1дношення свщомих та несвщомих компонентов композицп "Улиссу" Дж.Джойса [Текст] // Актуальш фшософсью та культуролог1чш проблеми сучасностг - К. : КДЛУ, 1998. - С. 85-93. - Текст укр., [0,5 п.л.];
Проблема pмbhмb вщтворення у свщомост! несвщомих 3mмctмb [Текст] // Актуальш фшософсью та культурологачш проблеми сучасност1: альманах.

-а К. : ТОВ "М1жнародна фшансова агенщя", 1998. - С. 88-96. - Текст укр.,

[0,5 п.л.];

До проблеми штерпретацп символ1чних 3mмctмb [Текст] // Актуальш фшософсью та культурологачш проблеми сучасностг - К. : КДЛУ, 1999. -С. 145-153. - Текст укр., [0,5 п.л.];
Сутшсш особливост! архетишв та ?? значения для розвитку досвщу св1домост1 [Текст] // Актуальш фшософсью та культуролопчш проблеми сучасностг Альманах. - К. : Товариство "Знания" Украши, 2000. - С. 113-122. - Текст укр., [0,5 п.л.];

31.Архетипи колективного несвщомого: o6piо вщкриття // Актуальш фшософсью та культурологачш проблеми сучасностг Альманах. - 2004. -С. 10-15. - Текст укр., [0,5 п.л.];

32. Трофическая детерминация как бессознательная основа социального взаи

модействия [Текст] // Практична фшософ1я. - 2009. - №3. - С. 116-125, [1

п.л.].

Статьи, тезисы по теме диссертации:

До проблеми дослщження архетипу [Текст] // Тези наукових читань до 60-р1ччя з дня народження А.С. Канарського. - К. : Кшвський ушверситет им. Т. Шевченка, 1996. - С.47-49. - Текст укр., [0,1 п.л];
Нащональное виховання та проблема формування особистост! XXI ст. [Текст] // Тези доповщей Всеукрашсько1 науково-методично1 конф. Виховання студентов в техшчному вуз1: методологачш принципи, практика, перспективи. - К. : УДУХТ, 1996. - С. 290-291. - Текст укр., [0, 1 п.л.];
Про деяю перспективи застосування поняття "архетип" до анал1зу буття людини [Текст] / НЛУ. - К., 1996. - 18 с. - Деп. в ИНИОН 19.07.1996, №168Р-96. - Текст укр., [0,8 п.л.];
Роль художнього образу в процес1 шдивщуацп [Текст] // Педагогика и методики навчання та виховання. Проблеми розвитку творчо! особистостг -Суми : СДПИ, 1997. - С. 76-88. - Текст укр., [0, 5 п.л.];
Феноменология архетипу в систем1 сощокультурного освоения колективного несвщомого (на матер1алах творчосп К.Г.Юнга) [Текст]: автор, дис. ... канд. фшос. наук. - К.: ИВЦ Товариство "Знания" Украши, 1998. - 18 с.

-а Текст укр., [0,75 п.л.];

38.Розвиток св1домост1 в процесс шдишдуаци [Текст] // Пмназ1я на злам1 столпть: Практико-ор1ентований пошбник. - К., 1999. - С. 378-385. -Текст укр., [0,5 п.л.];

Образ миру як критерш oco6hctоcthoо еволюцп [Текст] // Глобальш про-блеми людства на меж1 3 тисячолптя. - К. : НМУ, 1999. - С. 17-18. -Текст укр., [0,1 п.л.];
Роль християнського символ13му в становленш системи загальнолюдських цшностей [Текст] // Проблеми державного буд1вництва в Украли. Матер1али м1жнародно1 науково-практично1 конференцп Питания державного буд1вництва та вдосконалення сусшльних вщносин. - К. : Издательство МИЛП, 2000. Вип. - №5. - С. 428-435. - Текст укр., [0,5 п.л.];
Проблема символического освоения бессознательного [Текст] // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы: Материалы 13-й междунар. конф. молодых ученых (26-30 дек. 2002 г.). - СПб., 2002. - С. 54-56, [0,6 п.л.];
Миф как способ освоения имагинативной сущности человека [Текст] // Бренное и вечное: Прошлое в настоящем и будущем философии и культуры: Материалы Всерос. науч. конф., посвященной 10-летию НовГУ. 27-29 окт. 2003 г. - Великий Новгород, 2003. - С. 184-189, [0,3 п.л.];
Образное co-бытие сознания [Текст] / А.Г. Некита // Объединенный научный журнал. - 2003. - №28. - С. 40-50, [1 п.л. / 0,5 п.л.];
Топология архетипа [Текст] // Археология Человеческого: архетипические образы восамления сознания и формы их социального превращения. Учеб. пособие для филос. фак-тов. - К.1. - Великий Новгород, 2004. - С. 24-32, [0,6 п.л.];
Архетип в структуре бессознательного [Текст] // Археология Человеческого: архетипические образы восамления сознания и формы их социального превращения. Учеб. пособие для филос. фак-тов. - К. 1. - Великий Новгород, 2004. - С. 83-84, [0,1 п.л.];
Феноменология символических содержаний в системе отношений знак -значение - смысл [Текст] // Археология Человеческого: архетипические образы восамления сознания и формы их социального превращения. Учеб. пособие для филос. фак-тов. - К. 1. - Великий Новгород, 2004. - С. 99-106, [0,6 п.л.];
К проблеме толкования архетипа [Текст] // Археология Человеческого: архетипические образы восамления сознания и формы их социального превращения. Учеб. пособие для филос. фак-тов. - К. 1. - Великий Новгород, 2004.-С. 117-121, [0,4 п.л.];
Тенденции развития бессознательного как детерминанты общественного бытия [Текст] // Археология Человеческого: архетипические образы восамления сознания и формы их социального превращения. Учеб. пособие для филос. фак-тов. - К. 1. - Великий Новгород, 2004. - С. 180-183, [0,3 п.л.];

К проблеме индивидуального и социального измерения феноменологии архетипа [Текст] / А.Г. Некита // Успехи современного естествознания. -2004. - №7. - С. 79, [ОД п.л. / 0,05 п.л.];
Социальная рефлексия как способ бессознательной адаптации индивида [Текст] / А.Г. Некита // Успехи современного естествознания. - 2004. -№7. - С. 78-79, [0,2 п.л. / 0,1 п.л.];
Параметры социально-экономической демифологизации человеческого рода [Текст] / А.Г. Некита // Бренное и вечное: образы мифа в пространствах современного мира: Материалы Всерос. науч. конф., посвященной 10-летию филос. фак-та Новгородского гос. ун-та имени Ярослава Мудрого. 28-29 сен. 2004 г. / НовГУ. - Великий Новгород, 2004. - С.154-163, [0,6 п.л. / 0,3 п.л.];
Труд как социальная форма превращения человеческой деятельности [Текст] // Проблемы модернизации общества в зеркале философии: материалы конференции (сен. 2004 г., МГЛУ). - Мурманск, 2004. - С. 45-46, [0,3 п.л.];

53.Бессознательная объективация мира: проблемы феноменологии [Текст] // Человек и Вселенная. - 2004. - № 10 (43). - С. 104-110, [0,3 п.л.];

54.0 недопустимости логического механицизма в познании природы архетипа [Текст] // Объединенный научный журнал. - 2004. - №34. - С. 14-19, [0,5 п.л.];

Структура и принципы разворачивания архетипа в сознании [Текст] // ...Как слово наше отзовется: сб. научных статей, посвященный 10-летию филос. фак-та Новгородского гос. ун-та имени Ярослава Мудрого. Дек. 2004 г. / НовГУ. - Великий Новгород, 2004. - С.46-55, [0,6 п.л.];
Институциональная деградация архетипической сущности человека в сценариях половых социализации [Текст] / А.Г. Некита // Тендерные ценности и самоактуализация личности и малых групп в XXI веке: Материалы междунар. симп. -Кострома, 2004. - С. 164-168, [0,4 п.л. / 0,2 п.л.];
Освоение бессознательного как личностная предпосылка развития культуры [Текст] // Культурология в контексте гуманитарного мышления: Материалы Всерос. межвузовской науч.-практической конф., 5-6 октября 2004 / МГУ им. Н. П. Огарева и др. - Саранск, 2004. - С. 78-80, [0,3 п.л.];
Миф о правопорядке как инструмент экзегетики превращенной социальной системы [Текст] / А.Г. Некита // Бренное и вечное: политические и социокультурные сценарии современного мифа: Материалы Всерос. науч. конф. 11-12 окт. 2005 г. / А.Г.Некита ; НовГУ. - Великий Новгород, 2005. - С. 179-184, [0,4 п.л. / 0,2 п.л.];
Бессознательно-производственная экономия мира человека [Текст] // Бренное и вечное: политические и социокультурные сценарии современного мифа: Материалы Всерос. науч. конф. 11-12 окт. 2005 г. /НовГУ. -Великий Новгород, 2005. - С. 149-151, [0,2 п.л.];
Коллективные основания и массовые угрозы о-существления человека [Текст] // Человек и Вселенная. - 2005. - № 10 (53). - С. 99-101, [0,2 п.л.];

Архетипическая вера и каноны ее социальной эволюции [Текст] / А.Г. Некита // XVII Ломоносовские международные чтения. - Архангельск, 2006. -С. 67-73, [0,4 п.л./0,2 п.л.];
Феноменология архетипа: сущность и особенности методологии [Текст] / А.Г. Некита // Бренное и вечное: символические парадигмы модернизации культурного пространства: Материалы Всерос. науч. конф. 10-11 окт. 2006 г./НовГУ.-Великий Новгород, 2006.-С. 110-121, [0,8 п.л./0,4 п.л.];
Архетипическое возрождение сознания: феноменологическая утопия или индивидуальное осуществление [Текст] // Онтология социального будущего: учеб. пособие / Авт.-сост. А. Г. Некита, С.А. Маленко ; НовГУ. -Великий Новгород, 2006. - С. 129-133, [0,3 п.л.];
Идеология отчуждения как стратегия экономической институализации бытия человека [Текст] / А.Г. Некита // Бренное вечное: социально-мифологические и политософские измерения идеологии в массовых обществах: Материалы Всерос. науч. конф. 9-10 окт. 2007 г. / редкол. А.П.Донченко, Г.Э.Бурбулис и др. ; предисл. Г.Э.Бурбулис ; НовГУ. - Великий Новгород, 2007. - С. 244-251, [0,6 п.л./0,3 п.л.];
Специфика властного оформления имагинативных оснований сознания и деятельности [Текст] // Берестень : философско-культурологический альманах / редкол. М. Н. Громов, А. П. Донченко и др.; предисл. А. Г. Некита ; НовГУ. - 2008. - № 1(1). - С. 202-209, [0,6 п.л.];
Рефлекторно-знаковые манипуляции как стратегия социализации телесности [Текст] // Берестень : философско-культурологический альманах / редкол. М. Н. Громов, А. П. Донченко и др.; НовГУ. - 2008. - № 2(2). - С. 62-73, [0,8 п.л.];
Демократический профиль повседневности и ритуалы иерархизации его метрики [Текст] // Бренное и вечное: социальные ритуалы в мифологизированном пространстве современного мира: Материалы Всерос. науч. конф. 21-22 окт. 2008 г. / редкол. А. П. Донченко, А. А. Кузьмин и др. ; НовГУ. - Великий Новгород, 2008. - С. 194-197, [0,3 п.л.];
Геометрические ритуалы цивилизации как модели разложения архетипи-ческого опыта сознания [Текст] // Бренное и вечное: социальные ритуалы в мифологизированном пространстве современного мира: Материалы Всерос. науч. конф. 21-22 окт. 2008 г. / редкол. А. П. Донченко, А. А. Кузьмин и др. ; НовГУ. - Великий Новгород, 2008. - С. 191-194, [0,3 п.л.];
Вытеснение и сублимация как ведущие властные сценарии бессознательной социализации индивида [Текст] // Человек и Вселенная. - 2009. - № 1(69).-С. 195-200, [0,3 п.л.];
Имагинативные основания институционального строительства [Текст] // Берестень : философско-культурологический альманах / редкол. М. Н. Громов, А. П. Донченко и др. ; НовГУ. - 2009. - № 1(3). - С. 184-188, [0,3 п.л.];
Стратегии властного проектирования и воспроизводства социальной коммуникацииа [Текст]а /а А.Г.Некитаа //Берестеньа :а философско-

культурологический альманах / редкол. М. Н. Громов, А. П. Донченко и др. ; НовГУ. - 2009. - № 1(3). - С. 192-203, [0,7/0,35 п.л.];

72. Разделяй и властвуй - принцип социального структурирования родового пространства сознания [Текст] // Актуальные проблемы гуманитарных наук. Труды VIII Международной научно-практической конф. 16-17 апр. 2009 г. - Томск : Издательство ТПУ, 2009, - С. 332-334, [0,3 п.л.];

73.Бессознательные механизмы формирования современной корпоративной культуры [Текст] //Третья Международная ежегодная научно-практическая конф. преподавателей Актуальные экономики и управления в современном обществе: материалы научно-практической конф. 28-29 окт. 2009 г. /Под ред. Е.В.Ожгибесовой. - Пермь : АЛО ВПО ПИЭФ, 2009. - 662 с. ; - С. 575-578, [0,5 п.л.];

Бессознательные имагинации: архетипический порыв и мировоззренческое призвание [Текст] // Социогуманитарные науки в трансформирующемся обществе /Сб. ст. и тез. докл. VII международной науч. конф. Май 2009. - Липецк, 2009. - С. 94-96. [0,2 п.л.];
Природная изнанка современного социального взаимодействия [Текст] // Бренное и вечное: идеология и мифология социальных кризисов: Материалы Всерос. науч. конф. 20-21 окт. 2009 г. / редкол. А. П. Донченко, Г. Э. Бурбулис и др. ; предисл. Г.Э. Бурбулис ; НовГУ. - Великий Новгород, 2009.-С. 96-99, [0,3 п.л.];
Цивилизационные сценарии монументализации социальной природы человека [Текст] // Бренное и вечное: идеология и мифология социальных кризисов: Материалы Всерос. науч. конф. 20-21 окт. 2009 г. / редкол. А. П. Донченко, Г. Э. Бурбулис и др. ; предисл. Г.Э. Бурбулис ; НовГУ. - Великий Новгород, 2009. - С. 180-183, [0,3 п.л.];
Имагинативные сценарии социализации молодежи: между индивидуацией и девиацией // Современная молодежь и проблема жизненных ценностей: философские и этико-культурологические измерения / Материалы между-нар. науч. конф. 15-16 апр. 2010 г., г. Киев. - К. : КНЛУ, 2010. - С. 108-110.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по философии

Blog

Архетипические сценарии социального взаимодействия

Автореферат докторской диссертации по философии