Geum.ru
   Авторефераты по темам  >>  Разные специальности - [часть 1]  [часть 2]

Творчество Саши Соколова (проблемы жанра)

Автореферат кандидатской диссертации

 

На правах рукописи

ДИВАКОВ

Сергей Владимирович

 

ТВОРЧЕСТВО САШИ СОКОЛОВА

(ПРОБЛЕМЫ ЖАНРА)

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени

кандидата филологических наук

 

Специальность 10.01.01 - русская литература

 

 

 

Тверь - 2012


Работа выполнена на кафедре филологических основ издательского дела и документоведения Тверского государственного университета.

Научный руководитель:

В.А. Редькин

доктор филологических наук,

Тверской государственный университет,

зав. кафедрой, профессор

Официальные оппоненты:

Е.Н. Брызгалова

доктор филологических наук,

Тверской государственный университет,

зав. кафедрой, профессор

.Н. Малиночка

кандидат филологических наук,

Тверское училище культуры им. Н.А. Львова,

зам. директора

Ведущая организация:

итературный институт

им. А.М. Горького

Защита состоится 26 июня 2012 г. в 14 час. 00 мин. на заседании диссертационного совета Д.212.263.06 в Тверском государственном университете по адресу: 170002, г. Тверь, пр-т Чайковского, 70, ауд. 48.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета по адресу: г. Тверь, ул. Володарского, 44а.

Отзывы можно отправлять по адресу: 170000, г. Тверь, ул. Желябова, 33, Тверской государственный университет, учёному секретарю.

Автореферат разослан 25 мая 2012 г.

 


Учёный секретарь диссертационного совета:

доктор филологических наук, профессораа аа С.Ю. Николаева


ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ


Саша Соколов является одним из самых своеобразных современных художников слова. Признанный сначала на Западе, где впервые были опубликованы его романы Школа для дураков (1976), Между собакой и волком (1980), Палисандрия (1985), он занял совершенно особое место в русской литературе, повлиял на творчество многих современных русских писателей. Произведения Саши Соколова переведены на английский, немецкий, французский, итальянский, испанский, греческий, польский, корейский и другие языки. Он стал лауреатом премии Андрея Белого (1982), премии журнала Октябрь (1986) и Международной Пушкинской премии (1996), удостоился похвалы крупнейшего писателя русского зарубежья Владимира Набокова и приобрел в глазах критиков и читателей статус единственного его преемника.

Своеобразие творчества Саши Соколова ярче всего проявляется на уровне жанра. Практически все зрелые произведения писателя представляют собой сплав различных жанров, становясь мультижанровыми и даже сверхжанровыми в своём стремлении преодолеть любые формальные ограничения. Под мультижанровым произведением мы понимаем такое произведение, которое состоит из нескольких основных жанровых единиц (то есть тех жанровых форм, которые необходимы для раскрытия основного идейно-художественного содержания), а также включает в себя систему встроенных служебных жанров (то есть, по М.М. Бахтину, первичных речевых жанров, призванных решать локальные художественные задачи в рамках отдельных описаний, сцен, ситуаций). Сверхжанровым может быть названо произведение, которое строится на стыке различных родов литературы, преодолевая тем самым какую-либо чёткую привязку к конкретным жанрам.

Заметная роль Саши Соколова в современном литературном процессе и своеобразие его жанровой системы обуславливают

Актуальность исследования.

В современном литературоведении проблема жанра сохраняет свою дискуссионность. Практически все исследования по теории литературы не могут обойтись без рассмотрения уже существующих или разработки новых классификаций литературных жанров и попытки дать каждому жанру наиболее точное и полное определение. Однако поднятая ещё Аристотелем проблема жанровой атрибуции произведений так и не обрела окончательного решения: до сих пор не только не существует какой-либо общепризнанной классификации, но и единого определения понятия литературный жанр.

Такое положение вещей, с одной стороны, затрудняет использование жанрового подхода в рамках исследования творчества какого-либо писателя, а с другой - даёт возможность учесть индивидуально-специфические особенности его творческого метода, поскольку историю жанра формируют конкретные произведения, которые могут быть далеки от каких-либо устоявшихся жанровых форм.

Однако не следует забывать и о том, что индивидуальные проявления жанра в творчестве того или иного писателя сопряжены с уже существующей традицией. Другими словами - взяв в основу исследования жанровый подход, мы имеем дело с взаимным влиянием: традиция влияет на произведение, а каждое выдающееся, новаторское произведение способно повлиять на развитие жанровой традиции. При этом надо помнить, что, рассматривая творчество писателя в целом, следует говорить не о простом наборе жанровых форм, а о целостной жанровой системе. В частности, эту мысль развивал в своих трудах В.А. Редькин.

Кроме того, по утверждению М.М. Бахтина, жанр как содержательная форма включает в себя не только определённые приёмы организации текста, но и формы видения и осмысления определённых сторон мира , то есть при атрибуции жанра необходимо учитывать как формальный, так и содержательный аспект.

Степень разработанности темы. Сегодня творчество Саши Соколова активно изучается в России и на Западе, в том числе в рамках жанрового подхода. Наибольший вклад в изучение его творчества внесли Barton D. Johnson, Gerald S. Smith, John Freedman, Alexander Boguslawski, Olga Matich, Barbara Heldt, М.Н. Липовецкий, И.С. Скоропанова, В.П. Руднев, Л.П. Кременцова. Произведениям Саши Соколова посвящены литературно-критические статьи П. Вайля, А. Гениса, А. Зорина, Л. Данилкина, О. Дарка и других критиков и публицистов. Отдельно стоит отметить диссертации О.А. Сысоевой Пародия как жанрообразующий фактор романной прозы Саши Соколова (2008) и А.А. Карбышева Эволюция прозы Саши Соколова в жанрово-стилевом аспекте (2010), а также вышедшую в 2010 году в Астраханском филиале Московской открытой социальной академии монографию Е.А. Череминой Параболическая проза Саши Соколова. Все эти работы касаются жанрового аспекта творчества Саши Соколова. Однако в вышеупомянутых диссертациях и монографии творчество писателя рассматривается в рамках постмодернистской парадигмы, предполагающей замещение реального идейно-художественного содержания его игровым, часто пародийным эквивалентом. Такой взгляд на творчество Саши Соколова искажает истинный пафос его произведений, превращая их в некий вторичный продукт (пародия не существует сама по себе - она является откликом на какое-либо первичное содержание или первичную форму).

Существующие исследования и критические статьи касаются исключительно зрелого творчества Саши Соколова, в них не рассматривается раннее творчество писателя. До сих пор не было ни одной попытки проследить эволюцию творческого метода Саши Соколова, начиная с его лученического периода.

Будучи студентом факультета журналистики Московского государственного университета, Александр Соколов (псевдоним Саша Соколов писатель взял себе уже после эмиграции) сотрудничал с различными газетами и журналами, где выходили его очерки, рассказы, рецензии, информационные заметки. Во многих своих интервью писатель признаётся, что работа журналистом дала ему огромный опыт в понимании того, как строится текст, помогла ему в плане обретения литературного мастерства.

Единственный, кто уделил внимание раннему творчеству Соколова, - профессор Калифорнийского университета Бартон Д. Джонсон. В своей статье Саша Соколов: Литературная биография он в нескольких абзацах перечисляет те периодические издания, с которыми сотрудничал будущий писатель. Однако в отделе архива Калифорнийского университета, который посвящён Саше Соколову, собраны лишь статьи, написанные им для газеты Литературная Россия, а также Баллада о третьем семестре - сборник, составленный из статей, написанных для молодёжной газеты Студенческий меридиан. Российские исследователи собиранием и изучением раннего творчества Саши Соколова не занимались.

Представленные в советской периодике работы Соколова имеют важное значение для изучения творчества писателя. Его журналистская деятельность охватывает период с 1967 по 1973 год. Разбросанные по различным региональным и центральным изданиям произведения Соколова трудно собрать и систематизировать.

Практически не уделено внимание и эссеистике Саши Соколова, хотя это - программные тексты, в которых писатель выражает свою эстетическую позицию.

Малоизученным является поэтическое творчество писателя. При рассмотрении его стихотворений речь обычно идёт о поэтической составляющей романа Между собакой и волком. Однако Саша Соколов заявляет, что это стихи его персонажа-графомана, а сам он в данном случае не писал никаких стихов. Не стоит рассматривать эти стихотворения вне контекста романа. Их следует признать его неотъемлемой частью. Собственно поэтическое творчество Саши Соколова представлено единственной подборкой его стихотворений в русскоязычном эмигрантском журнале Ковчег, а также стихотворением Дуэнде, опубликованном в израильском журнале Зеркало. Кроме того, сохранился ряд образцов ранней лирики Саши Соколова, относящихся к периоду его участия в молодёжном поэтическом объединении СМОГ.

Романы писателя требуют более внимательного рассмотрения. Необходимо учесть их мультижанровую структуру, а также проанализировать каждую из входящих в них жанровых единиц.

Написанные после долгого творческого молчания Рассуждение, Газибо, Филорнит, экспромт Пересекая Тепсень ещё не были исследованы в силу своего недавнего опубликования. Их необычная жанровая форма требует к себе особого внимания.

Необходимо последовательное рассмотрение произведений Саши Соколова от лученического (журналистского) периода до поздних, вырывающихся за пределы традиционной жанровой формы, вещей (определение, применяемое самим Соколовым).

Научная новизна диссертации обуславливается тем, что впервые исследуются ранее не изучавшиеся произведения Саши Соколова (в том числе неизвестные исследователям и читателям), предлагается новый взгляд на его зрелое творчество, прослеживается эволюция работы писателя с жанрами, выявляются индивидуально-специфические черты творчества Саши Соколова в жанровом аспекте.

Научно-практическая значимость работы заключается в том, что ранние произведения Саши Соколова впервые вводятся в научный оборот, тем самым появляется возможность более корректного рассмотрения этапов творческой эволюции писателя, в том числе с точки зрения жанра. Кроме того, материалы и выводы диссертации могут быть использованы для изучения жанровых аспектов творчества других писателей, а также при подготовке вузовских лекционных курсов по теории литературы и современному литературному процессу, спецкурса по творчеству Саши Соколова.

Теоретическая значимость диссертации обусловлена выявлением на примере творчества Саши Соколова новых аспектов функционирования жанров и жанровых систем в современной литературном процессе.

В основу исследования положены историко-генетический, типологический, сравнительный и текстологический методы. Методологическим основанием диссертации послужили работы М.М. Бахтина, Д.С. Лихачёва, И.П. Смирнова, Г.Д. Гачева, А.Н. Веселовского, Т.Т. Давыдовой, В.А. Пронина, С.И. Чупринина, В.А. Редькина, В.В. Кожинова, В.Б. Байкеля, В.Е. Хализева, Я.Е. Эльсберга, А.П. Скафтымова, Л.Г. Кайды,

Ж.-М. Шеффера, Дж. Снайдера и др.

Объектом исследования является творчество Саши Соколова, начиная с ранних газетных публикаций и заканчивая произведениями из сборника Триптих.

Предмет исследования - жанровая система творчества Саши Соколова, жанровая специфика его отдельных произведений, проблема их жанровой идентификации, эволюция писательской работы с литературными жанрами.

Цель диссертации - выявить своеобразие творчества Саши Соколова через рассмотрение его жанровой системы.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

  • установление и разыскание всех периодических изданий, с которыми сотрудничал Саша Соколов в период с 1967 по 1973 год;
  • сбор, систематизация и анализ произведений Саши Соколова, написанных им для этих периодических изданий;
  • включение ранних произведений Саши Соколова в общий контекст его творчества;
  • анализ ранних произведений Саши Соколова с точки зрения жанрового подхода;
  • жанровая идентификация и анализ поэтического творчества Саши Соколова;
  • выявление жанрового своеобразия эссеистики Саши Соколова;
  • рассмотрение романов Саши Соколова как мультижанровых произведений;
  • анализ различных жанровых приёмов и самостоятельных жанровых единиц в контексте единого романного целого;
  • выявление и анализ сверхжанрового начала в Рассуждении, Газибо, Филорните и Пересекая Тепсень Саши Соколова.

Положения, выносимые на защиту:

    • Творчество Саши Соколова может быть представлено как цельная жанровая система.
    • Используя определённые жанровые формы, Саша Соколов вносит в их традиционную репрезентацию индивидуально-специфические черты.
    • В творчестве Саши Соколова можно проследить эволюцию работы писателя с жанрами, то есть динамику развития его жанровой системы.
    • Раннее творчество Саши Соколова послужило своеобразной школой в работе писателя с жанрами, в этот период Соколовым были опробованы различные приёмы, которые затем стали играть в его произведениях жанрообразующую роль.
    • Эссеистика Саши Соколова представляет собой программные тексты писателя, в которых отражено авторское видение творческого процесса. В эссеистике Соколова наиболее ярко проявилось авторское ля писателя.
    • Поэтическое творчество Саши Соколова, несмотря на свой незначительный объём, важно для понимания образного ряда и тематики всего творчества писателя.
    • Романная проза Саши Соколова, стремясь к эстетике необарокко, включает в себя стилистически различные высказывания, требующие соответствующего жанрового воплощения, что влечёт за собой применение в рамках романной формы нескольких основных поджанров, а также целой системы встроенных жанров. Это позволяет говорить о мультижанровом характере романов Саши Соколова.
    • Свои поздние произведения Саша Соколов стремится сделать сверхжанровыми, выстраивает их на стыке сразу трёх родов литературы, выводя за пределы чёткой жанровой характеристики.

Апробация. Основные положения и результаты работы обсуждались на Четвёртой научно-практической конференции, посвящённой творческому наследию Ю.П. Кузнецова (Москва, 2010); VII Чеховских чтениях в Твери (ТверьЦУдомля, 2010); Научно-практической конференции Древнерусская литература и современность (Тверь, 2010), Научно-практической конференции, посвящённой 125-летию со дня рождения Н.С. Гумилёва (ТверьЦБежецк, 2011), Исаковских чтениях (Тверь, 2012), Конференции Наследие И.С. Соколова-Микитова: Феноменология творчества (Тверь, 2012).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения и списка использованной литературы, включающего в себя 315 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность работы, её научная новизна и практическая значимость, определяются методы, объект и предмет исследования, ставится цель и соответствующие ей конкретные задачи, формулируются положения, выносимые на защиту.

Глава первая Раннее творчество Саши Соколова: газетно-публицистические жанры посвящена лученическому периоду творчества писателя.

Глава включает следующие разделы: 1.1. Журналист Соколов; 1.2. Материалы из альманаха Баллада о третьем семестре; 1.3. Материалы из газеты Новороссийский рабочий; 1.4. Книга о моркинцах (Материалы из газеты Колхозная правда); 1.5. Материалы из газеты Литературная Россия; 1.6. Очерк Все цвета радуги; 1.7. Лучший рассказ о слепых (Старый штурман); 1.8. Сказочная миниатюра Как у верблюда горб вырос.

Основные задачи главы - дать характеристику раннего творчества Саши Соколова; выявить наиболее часто употребляемые им жанры журналистского творчества; показать, как те или иные особенности этих жанров вписываются в писательскую манеру; определить влияние лученического периода на дальнейшее творчество писателя.

В первом параграфе приводится перечень изданий, в которых публиковались произведения Саши Соколова. В остальных параграфах произведён подробный анализ ранних произведений писателя, выявляются наиболее важные особенности творческой манеры Саши Соколова, проявившиеся в этот период.

Подчёркивается, что в раннем творчестве писатель использовал в основном художественно-публицистические жанры (в частности, очерк), потому что они лучше всего отвечали его главной задаче во время работы журналистом - отточить мастерство в плане жанровой (композиционно-стилистической и содержательной) организации текста. В большинстве случаев писатель отказывается от линейного построения повествования. Пользуясь жанровыми особенностями очерка, он субъективирует реальность, внедряет в повествование разговорную речь как основное средство передачи описываемых событий.

Большое внимание в раннем творчестве Саши Соколова уделено его взглядам на природу искусства, на творческий процесс. Эти размышления писателя готовили содержательную основу его будущей эссеистики. Многие из жанровых форм, опробованных Сашей Соколовым в раннем творчестве, в частности, собственно литературно-художественные жанры, найдут своё отражение в качестве встроенных жанров в романной прозе писателя, а ряд освоенных Соколовым повествовательных приёмов, таких, например, как простое перечисление или заочный диалог, приобретут в его позднейшем творчестве жанрообразующий характер.

Во второй главе Малые прозаические и поэтические формы: эссеистика и стихотворения Саши Соколова даётся жанровая характеристика эссе из сборника Тревожная куколка, выявляются композиционные особенности этого сборника, а также анализируются стихотворения Саши Соколова из журналов Ковчег и Зеркало.

Глава включает в себя разделы и подразделы: 2.1. Эссе из сборника Тревожная куколка; 2.2. Стихотворения Саши Соколова: 2.2.1. Истоки поэтического творчества Саши Соколова; 2.2.2. Стихотворения из журнала Ковчег; 2.2.3. Стихотворение Дуэнде - особый жанр визуальной поэзии.

Основные задачи главы - определить место эссеистики и стихотворений Саши Соколова в жанровой системе писателя; дать жанровую характеристику эссеистики и стихотворений Саши Соколова.

В главе выдвигается и обосновывается гипотеза о том, что эссе из сборника Тревожная куколка представляют собой цикл. В частности, говорится о том, что при расстановке текстов нарушена хронология их написания, и в этом просматривается авторская воля. Сборник открывается и завершается эссе, написанными в память о друзьях и литературных соратниках Саши Соколова - Карле Проффере и Александре Гольдштейне, что придаёт ему кольцевую композицию. Кроме того, все произведения, вошедшие в сборник Тревожная куколка, разрабатывают близкие темы, подхватывают и продолжают мысли, начатые в предшествующих текстах сборника. Сборник эссе Тревожная куколка сравнивается с линтеллектуальным романом Александра Гольдштейна Аспекты духовного брака.

В параграфах, посвящённых характеристике поэтического творчества Саши Соколова, сначала рассмотрен период участия писателя в творческом объединении СМОГ (наиболее распространённая расшифровка - Самое молодое общество гениев). В этот период Саша Соколов писал в основном пейзажную лирику с вкраплением философских мотивов, публиковал свои произведения под псевдонимом Велигош в самиздатовских сборниках, журналах и альманахах объединения СМОГ.

Зрелое поэтическое творчество Саши Соколова представлено подборкой его стихотворений в русскоязычном эмигрантском журнале Ковчег, а также стихотворением Дуэнде. Внимание акцентируется на том, что стихотворения из журнала Ковчег написаны в духе традиций авангардизма: все слова начинаются со строчной буквы, отсутствуют знаки препинания, встречаются окказиональные слова и синтаксические конструкции. Это соответствует стилю, в котором пишут друзья Саши Соколова - поэты Эдуард Лимонов и Алексей Цветков.

Подчёркивается также, что содержательно стихи Саши Соколова проникнуты глубоким чувством абсурда и стремлением растворить это чувство в лингвистической и семантической игре. Из жанров представлены любовная лирика, элегия, вольнолюбивая лирика. Мотивы поэтического творчества Саши Соколова перекликаются с его прозой.

Стихотворение Дуэнде отнесено к жанру визуальной поэзии, так как основная нагрузка в нём сделана на восприятие его графического исполнения. Буква А, окружённая вопросительными знаками, один из которых направлен вниз, а другой вверх, напоминает танцовщицу фламенко (на что намекает посвящение), опустившую одну и вскинувшую вверх другую руку.

В третьей главе Жанровые особенности романной прозы Саши Соколова романы писателя рассмотрены как мультижанровые произведения, даны характеристики отдельных жанровых единиц, включённых в романное повествование.

Глава состоит из следующих разделов и подразделов: 1. Школа для дураков: Мультижанровая структура романа: 1.1. Школа для дураков как роман воспитания: 1.1.1. Классические традиции и их переосмысление; 1.1.2. Проблема жанровой цельности; 1.2. Система встроенных жанров в романе: 1.2.1. Жанрообразующая роль диалога в романе; 1.2.2. Жанр короткого рассказа; 1.2.3. Библейская притча, житие; 1.2.4. Сочинение на заданную тему, петиция, объяснительная записка; 1.2.5. Сказки, присказки, пустоговорки; 1.2.6. Жанр завещания; 1.3. Перечисление как способ описания; 2. Жанровая многослойность романа Между собакой и волком: 2.1. Эпистолярный роман; 2.2. Роман в стихах: 2.2.1. Сюжетное единство; 2.2.2. Классические поэтические жанры; 2.2.3. Записки как особый жанр; 2.3. Жизнеописание в картинках; 2.4. Древнерусские жанровые традиции в романе; 2.5. Встроенные жанры в романе; 2.6. Сказовая форма как основа жанрового единства; 3. Развлекательные литературные жанры в романе Палисандрия: 3.1. Мемуары, дневник; 3.2. Антиутопия: исторический роман vs. фантастический роман; 3.3. Эротический роман; 3.4. Встроенные жанры в романе; 3.5. Книга книг: библейская структура повествования.

Основные задачи главы - раскрыть художественное своеобразие романов Саши Соколова как мультижанровой формы; проанализировать основные сюжетообразующие жанры и встроенные служебные жанры, формирующие их мультижанровую структуру.

В главе утверждается, что наиболее продуктивным применительно к романному творчеству Саши Соколова является подход, связанный с теорией стилистических уровней, предполагающей, что каждой стилистически самостоятельной единице текста должно соответствовать её адекватное жанровое выражение. Подчёркивается, что у Саши Соколова стиль (зависящий от того, кто из героев того или иного его романа в данный момент выступает в роли повествователя) часто является своего рода линициатором жанра, требует определённого жанрового оформления. Поэтому стилистически насыщенные романы Саши Соколова тяготеют не к единому жанру, а к мультижанровой структуре.

При рассмотрении Школы для дураков выделен не только объединяющий всё повествование поджанр романа воспитания (а не пародия на этот поджанр, как считает, например, О.А. Сысоева), но и целая система встроенных жанров. Название произведения позволяет отнести Школу для дураков к типу романа воспитания с циклическим становлением личности героя. В таком романе рассматривается типически повторяющийся путь становления человека от юношеского идеализма и мечтательности к зрелой трезвости и практицизму. Этот путь может осложняться в конце разными степенями скепсиса и резиньяции. Для этого типа романа становления характерно изображение мира и жизни как опыта, как школы, через которую должен пройти всякий человек и вынести из неё один и тот же результат - протрезвение с той или иной степенью резиньяции .

При этом внимание акцентируется на том, что в романе Саши Соколова речь идёт не просто о школе, а о школе для дураков. Протрезвение как результат прохождения школы - для героя Соколова является отрицательным результатом. Важным для него является сохранение собственного, не сломленного школой для дураков, сознания, сохранение детского, лирического восприятия мира. На протяжении всей книги - в спорах со своим alter ego, в противостоянии скучному, скованному условностями миру взрослых, в борьбе против выхолащивающей сознание школы для дураков - герой проходит процесс лстановления человека.

Выход за рамки классического канона открывает новые ходы для реализации модели романа воспитания. Романтическое двоемирие сильнее подчёркивает антитезу школы для дураков и того прекрасного, не стеснённого ничем восприятия мира, к которому стремится главный герой книги - лученик такой-то. Он не приспосабливается к наличным законам жизни, он, наоборот, противостоит им, высвобождает своё сознание из их рамок.

Отдельный параграф посвящён системе встроенных жанров в романе Школа для дураков. Их подчинённость общей композиционной и содержательной задаче романа воспитания позволяет говорить о цельности художественного пространства произведения.

Среди важнейших особенностей первого романа Саши Соколова отмечается представление текста в виде постоянного диалога между двумя ипостасями повествователя, страдающего раздвоением личности. Писатель прибегает к диалогу, стремясь показать столкновение двух мировоззрений, двух систем ценностей. Полемическая основа диалога формирует модель построения текста и является сюжетообразующей формой, так как таит в себе главную коллизию - противостояние повествователя своему alter ego.

Диалог как жанрообразующий элемент повествования не следует путать с обычным художественным приёмом. В качестве художественного приёма диалог чаще всего используется для создания индивидуальной речевой характеристики персонажа, в то время как жанрообразующая структура диалога способствует раскрытию идей произведения, является формой представления этих идей на суд читателя.

У лученика такого-то в романе есть и другие собеседники. Это в первую очередь его школьный наставник Павел (Савл) Петрович Норвегов, фигура которого отсылает к образам библейских апостолов Петра и Павла. Отмечается, что Норвегов выступает в романе как персонаж потустороннего мира: он появляется лишь для того, чтобы поговорить с лучеником таким-то. Таким образом, в повествовании моделируется диалог человека со своим небесным заступником.

Также в романе выделен диалог автора (который сам при этом становится персонажем книги) с героем. Между автором и героем присутствуют доверительные, дружеские отношения. В диалоге автора и героя раскрывается не только, и даже не столько, воспитание героя, сколько воспитание автора, его творческая работа и творческое взросление.

Школа для дураков посвящена слабоумному мальчику Вите Пляскину, моему приятелю и соседу (под этим посвящением стоит подпись Автор). Такое посвящение расценено в диссертации как диалог автора с конкретным читателем, на которого непосредственно направлено произведение. Однако адресат этого посвящения не реален. По признанию самого Саши Соколова, Витя Пляскин - это зашифрованное название психического заболевания (пляски Cвятого Витта).

Вторая глава Школы для дураков написана уже не от лица повествователя, слабоумного мальчика, страдающего раздвоением личности, а от автора, который в свою очередь тоже является героем книги. Эта глава называется Теперь рассказы, написанные на веранде. Название главы можно интерпретировать не только как единую фразу. В переводах Школы для дураков слово Теперь приводят в качестве заголовка, а словосочетание рассказы, написанные на веранде - в качестве подзаголовка, обозначающего жанр. В таком случае данная глава выступает в виде сборника рассказов, озаглавленного по одному из вошедших в него произведений - рассказу Теперь. Указание на конкретное место написания рассказов можно понимать не только буквально, но и метафорически. Это место уединения художника, своеобразная башня из слоновой кости.

Все рассказы связаны между собой сквозными образами и темами, что позволяет говорить о композиционном единстве главы. Первый и последний рассказы образуют кольцевую композицию - характерный для Саши Соколова приём при работе с малой прозой (например, композиция сборника эссе Тревожная куколка). Каждый из рассказов повествует в несколько абсурдистской манере о случае из жизни описываемого в нём персонажа. Местом действия многих рассказов является дачный посёлок, в котором происходит и большинство описанных в Школе для дураков событий.

Эта глава нужна для того, чтобы дать изображение отдельных персонажей не только глазами лученика такого-то, но и глазами лавтора книги. Однако среди рассказов, составляющих данную главу, есть ряд произведений, не имеющих непосредственного отношения к общему повествованию. Их предлагается рассматривать как описание личного опыта лавтора, служащее для его (само)раскрытия как персонажа книги.

В третьей главе романа, Савл, ключевая роль отведена своеобразному агиографическому описанию судьбы и дел Павла (Савла) Петровича Норвегова. Именно Норвегов рассказывает ученикам школы для дураков притчу под названием Плотник в пустыне, которая отсылает к искушению Христа в пустыне. Кроме того, в романе можно найти аллюзию на образ Бога. Почтальон Михеев (Медведев), с развевающейся седой бородой и славой насылающего ветер, которого все возвеличивают и все боятся, соотнесён с образом Бога-творца.

В качестве встроенных жанров в романе используются также сочинение на заданную тему, петиция, объяснительная записка. Все они связаны с процессом обучения лученика такого-то в школе для дураков. Эти жанры подвергаются в романе трансформации: школьное сочинение становится художественной зарисовкой, а петиция превращается в объяснительную записку.

Немалую роль в повествовании играют различные фольклорные жанры. Подчёркивается сходство сказочного смыслового посыла и сюжетообразующего посыла романа воспитания: оба жанра предполагают, что герой проходит ряд испытаний (преодолевает собственные страхи и внешние препятствия) в процессе достижения цели или становления личности.

В четвёртой главе Школы для дураков, Скирлы, выявляются связи с одной из старейших русских сказок, имеющей такое же название. Аналогом наводящего на всех окружающих страх медведя из сказки является Шейла Соломоновна Трахтенберг (Тинберген) - завуч школы для дураков, ведьма и соседка лученика такого-то.

Кроме того, в текст Школы для дураков встроены различные присказки и пустоговорки. Они призваны придать повествованию разговорный характер и абсурдность (что необходимо, так как речь ведёт повествователь, страдающий психическими отклонениями). Сам процесс воспроизведения таких фольклорных единиц в речи рассматривается также как способ получения эстетического удовольствия.

Последняя глава Школы для дураков, Завещание, формально не соответствует заявленному жанру. Однако она тесно связана с традициями жанра завещания - идейно и стилистически. Именно в этой главе содержится притча о плотнике в пустыне, рассказанная Норвеговым на своём последнем уроке в школе для дураков. Эта притча является его духовным завещанием ученикам. Внутри главы отмечены и другие виды прощания: воображаемое прощание лученика такого-то со своей возлюбленной Ветой Акатовой, а также мотив расставания с детством и юностью. Жанр завещания осмысливается писателем в основном как прощальная речь (монолог) в различных своих видах.

Одной из важнейших черт Школы для дураков является использование простого перечисления как способа описания реальности. При этом отмечается, что Саша Соколов использует в своём произведении нулевое настоящее время и выводит номинативные предложения в разряд лэкзистенциальных предложений.

Второй роман Саши Соколова Между собакой и волком (калька с латинской идиомы, обозначающей сумерки) состоит из нескольких пластов: писем одноногого точильщика Ильи Петрикеича Зынзырэлы следователю Пожилых, потока сознания Якова Ильича Паламахтерова и его же стихотворений. Читатель смотрит на события романа сквозь меняющийся взгляд меняющихся персонажей.

Именно в письмах Ильи Петрикеича излагается основная коллизия романа. Это связано с изобразительными возможностями данного жанра. Жанр эпистолярного романа имеет богатую литературную традицию. Кроме того, существует устойчивая бытовая традиция написания писем.

При рассмотрении этой части повествования можно говорить о самостоятельном эпистолярном романе, включающем в себя все главы, написанные от имени Ильи Петрикеича. При этом отмечается двойственная природа этих глав: с одной стороны - это сюжетно и стилистически самостоятельное произведение, а с другой - неотъемлемая часть общего романного повествования.

Саша Соколов использует в романе Между собакой и волком ещё одну характерную жанровую особенность письма, связанную с тем, что общение между автором и адресатом не совпадает по времени и в пространстве. Мы не знаем, где именно находится Сидор Фомич Пожилых и отвечает ли он на письма точильщика Ильи, тем более что того уже утопили мстительные егеря.

В отличие от классического построения эпистолярного романа, представленные в виде писем главы Между собакой и волком имеют важную особенность - нарушение коммуникации. Нашему вниманию доступны только письма точильщика Ильи, мы не знаем, что ему отвечает, и отвечает ли вообще, следователь Пожилых. Перед нами излюбленный Соколовым виртуальный диалог, больше похожий на монолог. Выдвигается предположение о том, что Илья Петрикеич в письмах не просто пересказывает свою жизнь, но и даёт оценку собственной личности, то есть здесь задействована модель оправдательной речи человека на страшном суде. Кроме того, упоминается об особом смысловом значении письма. Оно может быть рассмотрено не только как обычное послание, но и как весть.

Поэтические главы романа Между собакой и волком рассматриваются в диссертации как впечатления горожанина о жизни в деревенской глуши. Проводится аналогия со второй главой романа А.С. Пушкина Евгений Онегин. Высказывается гипотеза о том, что вторая глава пушкинского романа послужила моделью построения стихотворных глав Между собакой и волком.

Стихотворения связаны между собой не только единым повествователем, личность и романная судьба которого отражается на их содержании (за исключением отдельных стихотворений, в названиях которых напрямую обозначается иной рассказчик), но и прямым течением повествовательного времени. Чёткая хронология развития событий проявляется в последовательном чередовании времён года. Поэтические главы - это не просто сборник стихотворных зарисовок, а единое повествование, развёрнутое во времени. Цикличность смены времён года, взятая за основу построения повествовательного времени в стихотворных главах романа, придаёт повествованию с одной стороны - кольцевую композицию, а с другой - ввиду бесконечной сменяемости времён года, выводит повествование в план вечности, где приметы лета, осени, зимы или весны - неизменны.

Кроме того, все стихотворные главы объединены общим заглавием (правда, в различных вариациях), отсылающим нас к Запискам охотника И.С. Тургенева, что подчёркивает их сюжетное единство.

Все стихотворения в романе Между собакой и волком имеют предполагаемого адресата. Они пишутся запойным охотником не для того, чтобы просто отразить свои впечатления о жизни в глуши, а для того, чтобы этими впечатлениями поделиться с неким читателем. Здесь мы снова сталкиваемся с формой письма. Недаром последняя записка названа Post Scriptum.

Реализуя идею своеобразного романа в стихах, Саша Соколов не мог обойти стороной классические поэтические жанры. Ряд из них напрямую обозначен в заголовках или подзаголовках стихотворений. Другие могут быть выявлены благодаря соотнесению стихотворений из романа Между собакой и волком с классическими образцами русской лирики (эти связи проявляются в использовании аллюзий и скрытых цитат). Среди классических поэтических жанров, непосредственно обозначенных в заголовках стихотворений, у Саши Соколова встречаются баллада, заговор, венок сонетов (названный венком записок), эпитафия и эклога. Среди жанровых форм, не имеющих прямого обозначения, выделяются лиро-эпическая поэма и любовная лирика.

Обращение к тому или иному классическому стихотворному жанру часто проявляется в использовании формальных приёмов организации текста и лишь во вторую очередь затрагивает его содержательную сторону. Исключением являются эклога и эпитафия, которые получают свою жанровую атрибуцию исходя из особенностей содержания.

Все стихотворения названы записками, что подчёркивает, с одной стороны, их случайный характер, а с другой - их близость эпистолярному жанру. Записку принято относить к проявлению лестественной речи. Однако у жанра записок есть также устойчивая литературная традиция. Промежуточное положение между лестественной и литературной речью является определяющей чертой записок Якова Ильича Паламахтерова.

Жанровые истоки тех частей романа, которые объединены под общим заглавием Ловчая повесть, или Картинки с выставки, могут быть найдены не только в литературе, но и в живописи, а также в музыке. К этому отсылает двойное название, содержащее сразу три указания на жанр. Во-первых, это слово повесть в первом из названий, затем - слово картинки во втором названии и, наконец, само название Картинки с выставки, отсылающее к музыкальному контексту, так как оно повторяет название цикла пьес для фортепиано, созданного М.П. Мусоргским в 1874 году.

Как и две другие части романа, Ловчая повесть является достаточно самостоятельным повествованием с собственными законами развития. Она содержит сюжетный пласт, которого хватило бы на роман, однако материал этот сосредоточен в основном вокруг одного персонажа - Якова Ильича Паламахтерова, от чьего лица он написан. Большое внимание к деталям, установка на субъективизм и доминирующий лустный характер подачи материала определяют близость этой части романа к жанру повести, в том её виде, который сложился в русской литературной традиции.

Ловчая повесть рассматривается как повесть автобиографическая, ведь её создатель Яков Ильич Паламахтеров является и основным действующим лицом. При этом сохраняется диалогичность, которая вводится за счёт использования глагольных конструкций в повелительном наклонении, что предполагает обращение к некоему постороннему лицу или же к самому себе.

В качестве живописного источника построения этой части повествования можно выделить серию работ нидерландского художника Питера Брейгеля Старшего. В духе картин Питера Брейгеля Старшего (и, в частности, его знаменитого полотна Охотники на снегу) решено не только художественное пространство романа, но и метод подачи материала: из канвы жизни простого человека выхватывается конкретная ситуация, конкретное действие. Персонаж такой картины или такого описания оказывается как бы застигнутым за работой или в иной ситуации, характерной для его повседневной жизни.

Текст Ловчей повести разбит на отдельные фрагменты с помощью системы заголовков, каждый из которых является названием картины и вводит соответствующее описание. Эти названия зачастую появляются в совершенно другом, не относящемся к дальнейшему описанию, контексте, но обязательно графически выделены курсивным начертанием и написанием с заглавной буквы.

Влияние одного из программных сочинений М.П. Мусоргского на жанровую организацию Ловчей повести усматривается в использовании интермедии (сквозной темы) прогулки по картинной галерее. В Ловчей повести повествователь, а вслед за ним и читатель, как бы переходит от картины к картине.

В связи с особым построением художественного мира Между собакой и волком интерес представляют проявления древнерусских жанровых традиций в романе, в частности, жанровых традиций притчи и житийной литературы. Эти жанры древнерусской литературы позволяют Саше Соколову создать столь любимый им эффект размытости, сумеречности. Художественная условность притч и взаимопроникновение потустороннего и посюстороннего, характерное для житийной литературы, обеспечивают тот содержательный инструментарий, который в сочетании с формальными техническими приёмами обеспечивает необходимое художественное воздействие.

Многие персонажи романа Между собакой и волком носят библейские имена. С помощью подобного номинативного сопоставления обыгрывается характерное для древнерусских текстов использование библейских параллелей, постоянная подспудная отсылка читателя к Книге книг.

Кроме того, в романе использованы жанры, относящиеся к деловой сфере - различного рода документы и т.п., а также к сфере быта - образцы разговорных жанров и фольклора. При этом жанры, относящиеся к деловому стилю общения, у Саши Соколова чаще всего стилистически искажены введением живой разговорной речи с сохранением, однако, правильной структуры и ряда официальных языковых штампов, характерных для того или иного жанра делового общения. Фольклорные жанры могут даваться как в чистом, неискажённом виде, так и с добавлением интерпретации рассказчика, зачастую изменяющей смысл сказанного. Эти встроенные жанры необходимы для введения в повествование реального контекста. Кроме того, фольклорные жанры служат социальной характеристике персонажей.

Все части романа повествуют об одних и тех же событиях. Однако, кроме такого тематического (сюжетного) единства в Между собакой и волком заметно также жанрово-стилистическое единство. Жанрово-стилистической формой, включающей в себя (стилистически поглощающей) все прочие жанровые единицы, здесь выступает сказ.

Сам Саша Соколов говорил о том, что его третий роман Палисандрия - это пародия на развлекательные жанры современной литературы. В этом ключе данное произведение и рассматривается в диссертации.

Одним из главных объектов пародии в романе становятся мемуары и дневниковые записи, предназначенные для последующей публикации. Из-за установки на пародию представленные в тексте Палисандрии фрагменты автобиографического повествования можно отнести не к собственно мемуарной традиции, а к такому явлению художественной прозы, как альтернативно-биографическая литература.

Третья часть романа - Книга отмщения - представляет собой дневник. Иногда содержание этой части романа составляют по-телеграфному короткие записи, соответствующие жанру дневника. Иногда перед нами - развёрнутое повествование с диалогами, представленными в виде прямой речи, что для дневниковых заметок не характерно, так как они обычно делаются по памяти. Аналогом этой части повествования могла стать книга Василия Розанова Опавшие листья.

Часть текста Палисандрии, и без того являющейся автобиографией главного героя, представляет собой пересказ другого мемуарного произведения, также принадлежащего перу главного героя произведения ЦПалисандра Дальберга. Это автобиографический роман Свеча на ветру, другое название которого - Воспоминания о старости. Речь в данном случае идёт не о собственно мемуарах, а об их беллетризованном варианте. Усматриваются параллели с прустовским романным циклом В поисках утраченного времени, а также с Человеческой комедией Оноре де Бальзака.

Ещё один жанр, лежащий в основе повествования Палисандрии, - антиутопия с её смешением исторического и фантастического. Использование данного жанра было нужно писателю для того, чтобы добиться эффекта одновременной детальности (реальности) художественного мира романа и искажённости его черт с целью достижения фантасмагорического эффекта.

Саша Соколов заменяет листоричность своего повествования лальтернативной историчностью, удваивает историю, наделяя художественный текст убедительностью, хотя здравый смысл подсказывает, что перед нами не собственно исторический роман, а фантастическое повествование. Балансируя на этой грани, писатель добивается эффекта пограничности реального и нереального, их неразличимости.

Что касается жанрового соотнесения Палисандрии с историческим романом, то, вслед за профессором И.П. Смирновым, отмечается, что данное произведение Саши Соколова можно рассматривать в качестве госромана, вобравшего в себя (через интертекст) основные примеры этого жанра.

Среди заявленных самим Сашей Соколовым жанровых форм, пародируемых в романе Палисандрия, - эротический роман. При этом необходимо различать собственно эротический роман, самоцель которого - представить данную сферу жизни человека со всеми подробностями, и роман, апеллирующий к эротической сфере лишь для того, чтобы раскрыть иные аспекты художественного мира произведения. В романе Саши Соколова мы сталкиваемся именно с приёмом лэротизации действительности. Гипертрофированное желание главного героя Палисандрии подчёркивает то внимание к сексуальной сфере, которое пропагандирует западная культура и восприимчивая к её влиянию культура русской эмиграции.

Саша Соколов стал пародировать эротический роман, стремясь побороть саму жанровую форму романа как удобное вместилище для выражения массовой культуры (ведь именно в рамках романной формы, по его мнению, появились поджанры, отвечающие рыночному спросу больше, чем эстетической планке настоящего искусства). Писатель одновременно ставил перед собой и другую задачу - создать, пусть и через пародийный эффект полной противоположности изначальному образцу, некий достойный текст, посвящённый эротическому чувству и его воплощению. В качестве изначального образца такого достойного текста Саша Соколов выбрал Лолиту Владимира Набокова.

Как и в предыдущих своих романах, Саша Соколов в Палисандрии большое внимание уделяет встроенным жанрам, наполняя повествование различными формами организации текста. В отличие от Школы для дураков и Между собакой и волком, где встроенные жанры зачастую плотно вплетены в основной текст повествования и визуально слиты с ним, в Палисандрии встроенные жанры чаще всего чётко вычленены. В основном это жанры художественной литературы или стилизованные под них фольклорные жанры, использование которых связано с темой графомании главного героя романа.

Кроме установки на пародию, Палисандрия решает и другую важную художественную задачу - создание своеобразной Книги книг. Решение этой задачи (наряду с единым центральным персонажем) и обеспечивает жанровое единство столь пёстрому произведению. Крупноформатное повествование имеет тенденцию к расширяемости и поглощению других жанровых единиц. Эпическое повествование Палисандрии, слагающееся из книг, претендует на роль некоего результирующего текста (сверхзадача Саши Соколова - написать роман, который бы покончил с романным жанром как таковым), объединяющего в себе прочие тексты - существующие и вымышленные.

Глава четвёртая Новая жанровая форма на стыке эпоса, лирики и драмы (Рассуждение, Газибо, Филорнит, Пересекая Тепсень) посвящена раскрытию сверхжанровой структуры поздних произведений писателя.

Глава включает следующие разделы: 4.1. Рассуждение (2007); 4.2. Газибо (2009); 4.3. Филорнит (2010); 4.4. Экспромт Пересекая Тепсень (2011).

Основные задачи главы - выявить сверхжанровую форму поздних произведений Саши Соколова; определить составляющие эту сверхжанровую форму элементы и рассмотреть те художественные задачи, которые писатель решает в своих поздних произведениях.

После долгого творческого молчания Саша Соколов неожиданно для многих стал публиковать свои новые произведения: Рассуждение (2007), Газибо (2009), Филорнит (2010). Каждое из названных произведений формально состоит из одного предложения.

Новые произведения Саши Соколова имеют необычную жанровую природу. Их невозможно связать ни с одним классическим жанром. Более того, формальные признаки позволяют отнести их сразу ко всем родам литературы: эпосу, лирике, драме.

Композиционно Рассуждение состоит из пятидесяти строф разной длины. Текст ритмически организован. Эти признаки сближают Рассуждение с верлибром. Однако в Рассуждении нет единого (цельного) лирического ля, характерного для поэтических произведений. В тексте задействованы сразу несколько голосов, которые как бы беседуют друг с другом, незаметно перетекая один в другой, а порой и выступая хором. Это многоголосие придаёт тексту схожесть с пьесой, только неизвестно, кому принадлежит очередная реплика и не являются ли все эти голоса разными ля одного повествователя (как это было, например, в случае с лучеником таким-то из Школы для дураков).

Жанровая организация Рассуждения сопоставляется также с музыкальными аналогами. На музыкальное начало данного текста указывают намёки, встречающиеся в самом произведении. Сразу оговаривается и размытость описания персонажей, превращающихся в чистый голос, не обременённый какими-либо характеристиками говорящего.

При этом довольно подробная событийная канва, пристальное внимание к сугубо прозаическим деталям, экзистенциальный подтекст повествования не дают Рассуждению оторваться от своих прозаических корней. Более того, Рассуждение имеет самое непосредственное отношение к такому прозаически приземлённому канцелярскому жанру, как список (простое перечисление чего-либо).

Само заглавие второго произведения из сборника Триптих - Газибо - определяет взгляды Саши Соколова на место автора (или главного рассказчика) в тексте произведения - он находится в своеобразном газибо (то есть беседке, выстраиваемой для хорошего обозрения окружающего её пейзажа), откуда ему видны все детали, все сюжетные линии, все необходимые для создания задуманного произведения литературные приёмы. Это газибо напоминает башню из слоновой кости, постулирующую особое положение художника в мире обычных людей, его эстетическую резервацию.

Авторство одного человека в Газибо не отрицается, но сообщается, что сочинение пишется на голоса, причём голоса столь самостоятельные, что надо выказывать им почтенье. Голоса и их истории берут верх над повествователем, они начинают строить текст по своим правилам, а точнее, без всяких правил, как это бывает в живой многоголосой беседе.

В Газибо есть прямые отсылки к драме, и, в частности, к её истокам - древнегреческим театральным представлениям, где также участие принимал один актёр, разыгрывающий роли разных персонажей, а роль повествователя принадлежала хору. Эти отсылки проявляются в том числе в своеобразных ремарках, таких как хор, сардонически похохатывая и тоже в сторону, или в непосредственном признании того, что местом действия является театр. Повествовательная роль в Газибо, как и в греческой трагедии принадлежит хору.

Кроме того, в текст Газибо включён встроенный жанр газетного объявления с целью знакомства. Несмотря на свой письменный характер, он тяготеет к устной речи, что вписывается в общую стилистику произведения. Из поэтических жанров в качестве возможного варианта для описания жанра Газибо в тексте произведения упоминается элегия с немедленной оговоркой о том, что лучше всё-таки называть данный текст просто вещью или штукой, тем паче, что он написан без рифм.

Завершает сборник Триптих текст под названием Филорнит. Слову филорнит сам же автор предлагает русский аналог - птицелюб. Действие произведения развивается в залах и комнатах одного музея, дано некое условное пространство, как это сделано и в Газибо.

В данном произведении подчёркивается, что уход от собственно прозаического текста к тексту близкому к драме связан с взрослением художника. Столь же прямо комментируется и пристрастие автора (повествователя) к размытости, сумеречности текста, но в данном случае со ссылкой на то, что причиной такой размытости и условности является место действия - театральные подмостки. Саша Соколов также использует в Филорните встроенный жанр - письмо. При этом одно из писем стилизовано под традиционный жанр японской поэзии - хайку.

Филорнит вбирает в себя ряд сюжетов и образов Рассуждения и Газибо, что подчёркивает связанность всех текстов сборника Триптих в единое целое не только с точки зрения жанровой и стилистической схожести, но и тематически.

Выдвинута гипотеза о том, что Рассуждение, Газибо и Филорнит - это некий автокомментарий Саши Соколова к собственному творчеству. Тут в гипербализированной, дешифрованной форме представлены также мифы, связанные с творческой судьбой писателя.

В 2011 году Сашей Соколовым был написан экспромт Пересекая Тепсень. Он посвящён его другу - писателю, режиссёру, автору двух документальных фильмов о Саше Соколове - Максиму Гурееву. Экспромт этот выполнен в стиле Рассуждения, Газибо и Филорнита - ритмизованной прозой, формально организованной в стихотворную строфу.

Этот текст близок художественной зарисовке, поэтому в нём нет такой разветвлённой структуры разделения повествования на голоса, как в Рассуждении, Газибо и Филорните. Экспромт Пересекая Тепсень мог бы стать одним из ответвлений беседы, развивающейся в рамках многоголосого повествования в духе Рассуждения, Газибо или Филорнита, но не стал таковым в силу того, что описывает конкретный случай, не имевший какого-либо сюжетного развития.

В лЗаключении подводятся общие итоги исследования; творчество Саши Соколова представлено в виде иерархически выстроенной жанровой системы, на вершине которой находится сверхжанровая форма, как предельно условное воплощение литературного жанра, ниже - мультижанровая форма романа, а в основании - простая жанровая форма.

Основные результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

В изданиях, рекомендованных ВАК России:

1. Диваков С.В. Жанрообразующая роль диалога в романе Саши Соколова Школа для дураков // Вестник Тверского государственного университета. - 2011. - №18. - (Серия Филология; вып. 3). - С. 211Ц215.

2. Диваков С.В. Неприкаянность прямой речи (беседа с М. Шишкиным) // Вопросы литературы. - СентябрьЦоктябрь 2011. - №5. - С. 82Ц94.

В других изданиях:

3. Диваков С.В. Саша Соколов и Тверской край // Слово: Сборник научных работ студентов и аспирантов. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2009. - Вып. 7. - С. 89Ц93.

4. Диваков С.В. Изучение жанрового своеобразия творчества Саши Соколова: к постановке проблемы // Вестник Тверского государственного университета. - 2010. - №21. - (Серия Филология; вып. 5). - С. 158Ц160.

5. Диваков С.В. Черты романтизма в прозе Юрия Кузнецова и Саши Соколова // Юрий Кузнецов и Россия: Материалы международной конференции. - М.: Изд-во Лит. ин-та им. А.М. Горького, 2011. - С. 134Ц142.

6. Диваков С.В. Перечисление как способ описания реальности в прозе А.П. Чехова и Саши Соколова // Чеховские чтения в Твери: сб. науч. трудов /отв. ред. С.Ю. Николаева. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2012. - Вып. 5. - С. 182Ц184.


Технический редактор А.В. Жильцов

Подписано в печать 21.05.2012. Формат 60x84 1/16.

Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ № 271.

Тверской государственный университет

Редакционно-издательское управление

Адрес: 170100, г. Тверь, ул. Желябова, 33.

Тел. РИУ: (4822) 35-60-63.


Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1979. - С. 332.

Бахтин М.М. Указ. соч. - С. 201.

     Авторефераты по темам  >>  Разные специальности - [часть 1]  [часть 2]