Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по философии

Русский менталитет: опыт социально-философского анализа

Автореферат докторской диссертации по философии

 

На правах рукописи

 

 

Полежаев Дмитрий Владимирович

 

 

русский менталитет:

опыт социально-философского анализа

 

09.00.11 - социальная философия

 

 

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

 

 

 

 

 

Волгоград - 2011

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении

высшего профессионального образования

Волгоградский государственный педагогический университет

 

Научный консультант Ца аа доктор философских наук, профессор

Никонов Константин Михайлович

Официальные оппоненты Ц аа доктор философских наук, профессор

Резник Юрий Михайлович

а доктор политических наук, профессор

Панкратов Сергей Анатольевич

доктор философских наук, доцент

Баева Людмила Владимировна

Ведущая организация Ц аа Российский университет

дружбы народов

Защита состоится л 17 аамая а2011 г. ав а11а . 00 аачасов на заседании совета Д  212.029.03 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Волгоградском государственном университете по адресу: 400062, г. Волгоград, пр. Университетский, 100, ВоГУ, ауд. 4-13 А.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного университета.

Автореферат разосланаа л аа ааааа2011  г.

Ученый секретарь

диссертационного совет В. А. Храпова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В современном обществе возрастает значение исторических традиций, ценностей, установок русского народа. Актуальность исследования проблемы русского менталитета обусловлена целой совокупностью причин, важнейншей среди которых является потребность понять специфику истории русского народа, особенности современного российского общества, перспективы его динамики. Сложные социальные, этнополитинческие процессы, происходящие сегодня в России, приковывают обнщественное внимание и внимание ученых к сложным проблемам, связанным с самосознанием русского народа. Поэтому проблема единства и многообразия человеческого в человеке вызывает как теоретический, так и практический интерес.

Социально-философское осмысление комплекса проблем совренменнного российского общества (социально-экономических и политических достижений, неудач и перспектив развития) предполагает глубокое исследование проблемы менталитета русского народа. Необходимость этого определяется и потребностями самой философии. Деятельность людей детерминируется социально-экононминческинми и культурными связями, особенностями психического склада и другими факторами, в основе которых лежат ментальные феномены.

Без четкого знания структуры и особенностей русского менталинтета направленная модернизация общества и государства не представляется возможной, поскольку кардинальные реформы Ц это всегда фундаментальные изменения основ жизни народа, связанные с его ценностными ориентациями, сложившимися убеждениями и стереотипами. Ментальные особенности, проявляясь в индивидуальной психике и поведении людей как некие константы, формируют базу идентичности человека в условиях определенного исторического времени.

Процессы интеграции и глобализации затрагивают сегодня все сферы жизнедеятельности общества. Человечество вступает в качественно новое состояние со сложными многообразными противоречиями, связанными с интенсивным развитием экономических, политических, духовных взаимодействий. Знание природы менталитета Ц нансущная потребность и условие успеха в адаптационных усилиях общества.

Проблема русского менталитета привлекает внимание исследователей различных областей науки: психологов, политологов, социологов, культурологов, педагогов Ц и на чисто эмпирическом, и на теоретическом уровне. Проблема менталитета оказывается и в центре внимания философского дискурса: необходимо отделение закономерного и сущностного от случайного и лурезанного понимания феномена. В методологическом отношении социально-философский подход имеет принципиальное значение, ибо он позволяет вычленить базисные основания и особенности менталитета и тем самым придать дефинициям и возможным пояснениям соответствующую теоретическую нагрузку.

Слово менталитет до сего дня звучит в русской речи как иностнранный термин, а количество опытов эмпирического, феноменального описания менталитета весьма обширно. Актуализация исследований меннтальных феноменов заслуживает положительной оценки; но подчас совершенно размывается внутреннее содержание понятия и, таким образом, отодвигается искомое Ц сущностные основания, структурные составляющие и законы жизнедеятельности. Бесконечное пронизводство определений менталитета, то есть чисто суммативное собирание некоторых характеристик, не объединенное общей ментальной теорией, и возникающие при этом разноуровневые содержательные дихотомии создают иллюзию разнообразия и богатства толкования проблемы, которая, на наш взгляд, сдерживает действительно философское исследование.

Менталитет народа формируется под воздействием особенных факторов, прежде всего исторических. Русский менталитет не является исключением. Он имеет свои отличительные особенности, которые становятся наиболее заметными в соотношении с ментальными установками других народов. Исследование особенных черт русской нации актуализируется в свете происходящего в последние годы разноуровневого социально-культурного сближения России с объединенным европейским сообществом.

Анализ состояния научной разработанности проблемы требует обращения к истокам ее, к истории вопроса.

Проблемы менталитета тех или иных этнокультурных общностей были поставлены на повестку дня исследователями уже в XIX веке. Считается, что своим зарождением это научное направление во многом обязано трудам Х. Штейннтанля и В. Вундта, в основу которых были положены идеи Г. В. Ф. Гегеля об лобъективном духе, а также распространенным в Германии ХIХ в. понятиям о сверхиндивидуальной психике и обусловленности социальной истории духовным складом народа. Известны и другие мнения по поводу научного рождения менталитета Ц как научной категории и понятия. Называются имена Р. Эммерсона (1856), А. де Токвиля (1897), М. Мосса (1906), Н. И. Кареева (1919) и ряд других.

Диссертационная работа опирается на труды Г. В. Ф. Гегеля, И. Каннта, М. Хайдеггера, А. Шопенгауэра, О. Шпенгнленра, которые затрагивают некоторые аспекты проблемы менталитета. Особое место занимают материалы исследований французской Школы Анналов (М. Блок, Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, Л. Февр и др.). Выдающаяся роль в разработке проблемы менталитета принадлежит глубинной психологии К. Г. Юннга, психоанализу З. Фрейнда, Э. Фромма, а также А. Адлеру, Р. Арону, М. Вебенру, Т. Парнсонсу, давшим определенное обоснование исторической устойчивости и повторяемости мировоззренческих и поведенческих стереотипов различных народов.

Специальные исследования в изучении ментальных феноменов осуществлены: Ф. Арьесом, Ж. Дюби, Г. Лебоном, Л. Леви-Брюлем, К. Ленви-Строссом, Г. Тарндом и др. Использовались труды, посвященные интеграции разнообразных научных фактов и подходов с единых общенаучных позиций (К. Бюлер, В. фон Гумбольдт, А. Вежнбицкая, М. Конул, Ж. Делёз, В. А. Лефевр, Н. М. Чернныншова и др.).

Об особенностях русского национального характера и их истоках упоминалось в трудах таких отечественных мыслителей как М. А. Банкунинн, Н. А. Бердяев, Б. П. Вышеславцев, С. Н. Булганков, С. И. Геснсен, Н. Я. Даннинлевснкий, В. В. Зеньнковский, И. А. Ильинн, К. Д. Канвелин, П. А. Кронпоткин, Н. О. Лоснский, Н. И. Нандежндин, В. С. Сонловьёв, П. А. Сонрокин, П. А. Флонренский, Г. В. Флоровснкий, С. Л. Франнк, А. С. Хомяков, Н. Г. Чернныншевнский и др. Л. П. Карнсавин вводит понятие средний человек эпохи, который как бы заключен в каждом представителе своей группы, и утверждает, что некоторые стереотипы национального поведения неосознанно воспроизводятся в каждом новом поколении.

В последние годы глубокому анализу подвергается русская религиозно-философская традиция в контексте изучения устойчивых ценностей и ориентиров российского общества. Основным в этом поиске является более точное определение содержательной нагрузки понятия менталитет, задающего смысловое поле проблемной напряженности. Исследование менталитета как устойчивой в длительном историческом протяжении системы внутренних глубинно-психичеснких социально-культурных установок общества может быть естественно вплетено в общий проблемный узел современной философии.

Значительную роль в постижении особенностей функционирования менталитета общества сыграла разработка проблем сознания и бессознательного, позволившая обнаружить латентные пласты внутреннего мира социума (К. А. Абульханова-Славская, А. В. Бруншнлиннский, В. П. Зиннченко, А. Н. Леоннтьев, М. К. Манмарндашвили, Э. Нойнманн, С. Л. Рубиннштейн, В. А. Ядов и др.). Проблема менталинтета с позиций социально-психонлогической детерминации представлена в трудах Б. В. Поршнева и А. Н. Леоннтьева. Психологические аспекты проблемы менталитета общества и ментальности личности убедительно представлены также Б. А. Душнковым, Р. М. Гранновской, С. В. Лунрье, Т. В. Сенмённовой, С. В. Коннднратьенвым, И. С. Конном, Ш. А. Нандирашвили, А. В. Петровнским, М. Г. Яроншевнским. Разработки Д. Н. Узннадзе теории установки входят в число трудов, составляющих философско-методологическую основу диссертации.

Э. Г. Алекнсандриков, Л. М. Дробижева, О. С. Новикова, З. В. Синнкевич, А. Г. Спирнкин касались вопросов адаптации самосознания и культуры этносов в рамках социально-философского анализа. Представление о менталитете развивали Е. А. Ануфнринев, В. В. Ванчугов, Ф. И. Гинреннок, Р. А. Дондонов, С. П. Иванненков, К. Касьнянова, С. Э. Кранпивенский, В. И. Кунраншов, А. Ж. Куснжанова, А. В. Леснная, К. Х. Момнджян, И. В. Монснтонвая, Л. Н. Пушнкарёв, В. Селнлин, А. П. Сконрик, Г. Телнленбах, Д. Филд, Р. Хиннгли, Б. П. Шунлындин, Г. Шульц и др. Видится необходимым комплексное исследование проблемы менталитета в рамках социальной философии.

Глубокое исследование истории менталитета / ментальности как научного понятия и социального феномена наблюдается в трудах А. Я. Гунренвича, Б. В. Маркова, И. Г. Дубова и др. Б. С. Гершунский рассматривает менталитет с точки зрения возможности листорически ретроспективного предсказания поведения, поступков индивидуального или коллективного субъекта в определенных видах деятельности и жизненных ситуациях.

Значительное теоретико-метондологические влияние на разработку проблемы оказали работы В. С. Банрулина, Ю. В. Бромнлея, А. С. Паннарина, Б. Ф. Поршннева. Гуманитарная культурология, преднставленная в работах М. М. Бахнтина, В. С. Бибнлера, Д. С. Линхачёва, А. Ф. Лосева, А. И. Пинганлева и др., продемонстрировала аксионлонгинческий подход к исследованию духовной культуры, национальной и исторической психологии народа.

Гражданско-правовые аспекты русского менталитета рассматривались А. С. Барабашем, В. Н. Гуляихиным, А. А. Давлетонвым, К. М. Нинконовым, И. П. Нонсовым, Ю. М. Резником. Социально-полинтические, философско-обранзонвательные вопросы ментального плана разбираются в работах Н. Ф. Калины, И. М. Клямнкина, Т. И. Кутковца, В. В. Лапкина, А. М. Нонвикова, В. И. Пантинна, В. И. Сандовничего, Г. К. Сенлевко, А. Л. Стризое, Е. В. Чёрного, А. Д. Шоркина.

Проблемы национально-исторического измерения социальных процессов подробно проанализированы такими отечественными и зарубежными исследователями как А. С. Ахиензер, М. А. Барг, М. П. Бузнский, В. К. Каннтор, Р. Ленмелин, О. Мёльден, Х. Ортега-и-Гассет, А. С. Пананрин, И. А. Петнрова, Н. Н. Сендова, К. Хюбнер, В. А. Шкунрантов, К. Ясперс и рядом других. Важные для осмысления русского менталитета вопросы духовности и нравственности Ц как философских категорий и социально-индивидунальнных феноменов Ц убедительно развернуты Н. К. Бородинной, В. Е. Давидонвичем, В. И. Ксеннонфоннтонвым, В. С. Малаховым, Н. С. Южанлиной и др.

Диссертационные работы, затрагивающие в той или иной степени вопросы русского менталитета / ментальности, могут составить отдельный раздел историографии по теме нашего диссертационного исследования: М. Г. Горбуннова, В. В. Ковалёв, А. Ю. Кузнненцов, А. Ю. Морндовцев, Т. В. Сенмёнова, М. Ю. Шенвяков и др.

В качестве основы социально-философского дискурса диссертант рассматривает исторический период, характеризующийся бурным разнвитием отечественной философии, относительно очерченный границами конца XIX Ц начала XX вв.; он признается сегодня как своего рода золотой век русской философии. Осмысление глубочайших и широких пластов русской истории и русского сознания, духовного склада и образа мышления русского народа стало важным направлением развития отечественной философской мысли.

Объект исследования Ц нравственно-психологические и интеллектуальные устои жизнедеятельности русского народа.

Предмет исследования Ц русский менталитет, его специфика и основные конституэнты.

Цели и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы Ц дать социально-философский анализ феномена русского менталитета как социокультурного образования в целостном процессе жизнедеятельности человека и общества.

Настоящее исследование можно рассматривать как определенный этап в формировании целостной философской теории менталитета. Важно выделение функциональной составляющей менталитета наряду с его пространственно-ценностнным измерением. В соответствии с указанной целью в диссертации ставятся следующие основные задачи:

Ч уточнить смысловое и функциональное содержание понятия менталитет;

Ч обосновать условия и предпосылки принципиально открытого и незавершенного характера ментальных установок и ценностей, исторической значимости данной особенности;

Ч выделить основные черты русского национального характера и соответствующие им ментальные основания;

Ч эксплицировать существенные национально-русские ментальные черты, способствующие сохранению и дальнейшему историческому развитию русского народа;

Ч аргументировать основные возможности реализации потенциала русского менталитета в развитии современной России.

Методологической основой логики диссертационного исследования является системный подход, в соответствии с которым рассматриваемый предмет определяется как целостный феномен с соответствующими уровнями организации и динамикой. При социально-филонсофском исследовании феномена русского меннталитета используются также методы сравнительно-историчеснкого, структурно-функционального ананлиза и принципы диалектического мышления. Теоретическими основаниями и источниками исследования являются труды отечественных и зарубежных философов, рассматривающих различные аспекты пробнлем социального менталитета.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

Ч на основании сложившихся в философии идей менталитета впервые выделены и обоснованы исторические предпосылки и условия формирования русского менталитета, его специфики, связи действительного и возможного в содержании и динамике;

Ч установлено, что исторически сложившиеся ментальные традиции и ценности жизни, отражающие глубинные пласты психологии и сознания, тем не менее, носят открытый и незавершенный характер в связи с изменениями культуры и социальной действительности;

Ч аргументированы периоды развития понятия менталитет в мировом и отечественном социально-гуманитарном знании;

Ч соборный, космический характер русского национального менталитета, с ярко выраженным нравственно-психологическим измерением, рассматривается как желание и способность русского народа к глобальному охвату и ответственному осмыслению проблем общества и человека;

Ч выявлено, что в современной России возможна реализация трех основных стратегий развития социально-государственных процессов, связанных с возможностями исторической динамики русского менталитета: негативный, лагрессивный, реформистский.

В результате исследования сформулирован ряд выводов, выносимых на защиту в качестве основных положений:

Ч под менталитетом мы понимаем устойчивую во времени бонльншой длительности систему внутренних глубинно-психических сонционкульнтурных установок общества, формирующуюся и изменяющуюся как под влияннием внешних воздействий, так и путем внутренне обусловленного саморазвития, и функционирующую на уровне внесознательного;

Ч теоретико-методологический анализ категории менталитет, рассматриваемого как глубинное основание социальных процессов, являет собой принципиально незавершенный, открытый характер по той причине, что он обусловлен не только изменениями культуры, но представляет собой ту доминанту, которая укореняет человека в стихиях бытия;

Ч русский национальный характер как деятельностное проявление феномена русского менталитета может быть артикулирован через спонтанность и лобыденность, державность и смирение и ряд других социальных черт. Внутренняя противоречивость, разнонаправленность ценностных ориентаций и установок русского менталитета объясняется нравственно-психологической и интеллектуальной развернутостью духовных основ жизнедеятельности русского народа;

Ч к числу характерно русских внешних черт, имеющих глубинную внутреннюю, ментальную протяженность, относятся фенонмены, определяемые понятиями национальное, соборное и коснмичеснкое и содержательно объединенные в устоях жизни;

Ч понимание русского менталитета как системы установок позволяет отслеживать и анализировать состояние и динамику отдельных ментальных установок у представителей разных народов, социальных групп, принадлежащих одному народу.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что ее основные положения и выводы дают новую концептуальную основу для культурологических, социально-филонсофнских и социально-психолонгинчеснких исследований проблемы русского менталитета, его аспектных и прикладных исследований. Представленная диссертация является одним из первых исследований русского менталитета, в котором в диалектическом единстве рассматриваются социально-философские, исторические, социально-психонлонгинческие и философско-образовательные аспекты даннной проблемы.

Результаты исследования применимы для дальнейшего развития отечественного социально-гуманитарного знанния. Теоретические обобнщения и выводы могут использоваться для разработки учебных и специальных курсов по социальной философии и философии образования, теории и истории культуры, социологии и социальной психологии.

В настоящем исследовании в качестве опыта рассматриваются три направления общей проблемы менталитета: выделение смыслового и функционального в определении понятия менталитет и предположительных признаков ментального; анализ различных ситуаций менталитета, его проявлений в историческом пространстве русской цивилизации; осмысление ментальных механизмов социальной диннамики как возможного средства преодоления системного кризиса современного российского общества. На стыке этих направлений могут возникнуть новые интересные идеи и открытия.

Апробация диссертационного исследования. Основные полонженния и выводы диссертации излагались автором на ряде научных коннференций, симпозиумах и конгрессах. В частности, на I Межндународном научном конгрессе Искусство, образование, наунка в преддверии III тысячелетия (Волгоград, 1998); II Роснсийском филонсофском конгрессе ХХI век: будущее России в философском измерении (Екатеринбург, 1999); Международной научной конференции Феномен российской интеллигенции. История и психология (Санкт-Петернбург, 2000); XV Международном философском конгрессе Die geistige Einheit Europas in ihrer Kulturellen Vielfalt (Бонн, 2000); XIV и XV научно-пракнтинческих конференциях ИФ РАН Философское осмысление судеб цивилизации (Москва, 2001, 2002); Международной научной конференции Русская история и русский характер (Санкт-Петербург, 2002); XXI Междуннародном философском конгрессе Philosophy facing world Problems (Стамнбул, 2003); III и IV Международных научных конференциях Человек в современных философских концепциях (Волнгоград, 2004, 2007); IV Роснсийском филонсофском конгрессе Философия и будущее цивилизации (Москва, 2005); Международной научной конференции Историческая память и социальная стратификация. Социокультурный аспект (Санкт-Петербург, 2005); Международной научной конференции Актуальные вопросы российской и европейснкой систем образования (Бад-Мернгентнхайм, Германия, 2007); Международной научной конференции Этнондемонграфические факторы национальной безопасности России (Санкт-Петернбург, 2008); Международной научно-практической конференции Формирование толерантного сознания в российской школе (Волгоград, 2008); Международной научной коннференции Миронвоззренческие и философско-метондологические основания инновационного развития современного общества (Минск, 2008) Международной научной коннференции Город в античности и среднневековье: общеевропейский контекст (Ярославль, 2009); Международной научной конференции Человек в условиях мировых природных и социальных катаклизмов (Санкт-Петернбург, 2010), Всероссийской научно-практической коннфенренции Русский человек: сущность, своеобразие и перспективы развития (Елабуга, 2010), Международной научной конференции Этническое будущее России: научно-философское осмысление (Санкт-Петербург, 2010), Международной научной конференции Модернизация России: ключевые проблемы и решения (Москва, 2010), Международной научной конференции Национальная философия в контексте современных глобальных процессов (Минск, 2010) и др.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав (по четыре параграфа в каждой), заключения и списка литературы из 417 наименований. Объем диссертации - 330 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснована актуальность темы исследования, рассмотрена степень ее научной разработанности, определены объект и предмет, цели и задачи, методологические основания, раскрыта научная новизна исследования, представлены основные положения, выносимые на защиту, показаны теоретическая и практическая значимость диссертационной работы, приведены данные об апробации, описана структура диссертации.

В первой главе Смысловое и функциональное в определении понятия УменталитетФ рассматривается история понятия меннталинтет, обозначаются его содержательные оттенки. Вычленение существенных признаков ментальнонго позволяет представить авторское видение менталитета, особенностей его функционирования на границе сознания и бессознательного. Пониманию этого способствует подразделение менталитета на два вектора установок Ц глубинно-психический и социокультурный.

В первом параграфе Особенности смыслового наполнения понятия менталитет в социально-гуманитарном знании диссертант выделяет периоды развития понятия менталитет в мировом и отечественном социально-гуманинтарнном знании. Подчеркиваются особенности звучания рассматриваемого понятия, обозначаются его содержательные особенности и релевантные научные категории.

Первый период Ц лдопонятийный, продолжавшийся до конца XIX Ц начала XX вв. Слово менталитет использовалось в обиходе, в повседневной речи людей и имело именно то значение, которое сегодня можно найти в латыни или в словарях европейских языков. Путем перевода идут многие исследователи ментальных феноменов на начальных этапах работы. Указанный уровень осмысления феномена менталитета является недостаточным, поскольку повседневное, обыденное толкование (или простой перевод с иного языка) не может раскрыть сложной, многоуровневой структуры менталитета, его известной полифоничности в категориально-понянтийнном семантичеснком пространстве.

Второй период - лменталитет как научное понятие европейнской мысли - начинается, по различным оценкам, в конце XIX Ц начале XX в. с повышением внимания к феномену менталитета в различных научных школах Европы. Наиболее полное звучание термин менталитет (mentalite) приобрел во французской социологической школе Анналов. Здесь очевидны некоторые этапы становления понятия, связанные с исследовательским интересом к нему и собственно развертыванием исследований. Это, во-первых, поиск смыслов, своеобразное притягивание значений понятия и определение его места в научном категориально-понятийном аппарате; во-вторых, синтез с другими причинными элементами исторического развития Ц экономикой (материальный фактор) и повседневными изменениями (объективного и субъективного характера); в-третьих, перенаполнение значений менталитета, размывание единой сущности понятия.

Неоднозначность определения менталитета выражается во множестве понятий: лобщие категории представлений, видение мира, глубинные и архаические слои психики, неосознанное, повседневная сторона сознания, поведение, психологическая оснастка людей, дух времени, лобщественное сознание, коллективная психология, смысловые глубины или потаенные пласты глубинной социальной структуры, лобраз мышления, лумонастроение и др.

Изучение философского наследия отечественных мыслителей конца XIX Ц начала XX вв. дало возможность обозначить ряд понятий, характеризующих проявления или сущностные элементы русского менталитета: тип, склад, лобраз, сознание, дух и душа, большая глубина, бессознательное (линстинктуальное) и др. Сравнение их с толкованиями менталитета в занпадной философии позволяет говорить о часто полной их идентичности.

Представляются интересными размышления Н. А. Бердяева об лумопостигаенмом образе русского народа, русском сознании, моральном сознании или характере русского народа. Убедительно в плане определения менталитета выглядит выражение более глубокий слой, не нашедший себе выражения в сознании. В. В. Зеньковский рассматривал сознание русских людей, русское сознание или национальное сознание, используя понятие глубина в отношении массового сознания. П. А. Флонренский, раскрывая особенности русского социального мироустройства, использует понятия народное сознание, смысл, раскрываюнщийся в сознании, духовнный склад народа, национальный дух, лэнергия духа и др. Внешним проявлением национального духа философ называет национальный характер. Это важно для понимания поведенческого элемента менталитета.

Л. Ладюри подчеркивал, что для характеристики менталитета необходимо исследовать важные составляющие социальной жизни: быт и повседневные заботы, хозяйство, природное и социальное окружение, семейную жизнь и отношение к детям, религиозные верования, мифы и идеи о душе, смерти, спасении и потустороннем мире, восприятие времени, пространства, истории и социальное поведение. Эти сферы в рамках нашей концепции суть социально-культурнные установки менталитета.

Третий период изучения феномена менталитета Ц с позиции российского исследователя Ц период лсмыслового наполнения понятия в российской науке. Здесь можно выделить подпериоды исслендования. Во-первых, с 60-х гг. до конца 80-х гг. ХХ в. Ц период освоения термина, приложения отечественных феноменов к преимущественно европейским исследованиям. А во-вторых Ц с начала 90?х гг. ХХ в. Ц это продолжающееся широкое обсуждение феноменов ментального плана, категориально-понятийнный поиск в пространстве ментальных феноменов отечественной истории и современности.

Во втором параграфе Менталитет и ментальность. Модусы интеракции анализируются структурные компоненты менталитета, выделяются его основные признаки, которые в единстве могут рассматриваться как существенные. Предлагается авторское определение менталитета как устойчивой во времени большой длительности (Ф. Брондель) системы внутренних глубинно-психичеснких социокультурных уснтанновок общества, форнмирующейся и изменяющейся как под влиянием внешних воздействий, так и путем внутренне обусловленного саморазвития, и функционирующей на уровне внесознательного.

В основу работы ментальных механизмов положены три основные функциональные установки: восприятия (представляющая собой когнитивный элемент), оценки (аффект) и поведения (деятельностный компонент), которые представляют собой своеобразную глубинно-психическую вертикаль. Феномен менталитета выходит за пределы общественного сознания, но, вместе с тем, не отождествляется с коллективным бессознательным Ц в контексте теоретических построений З. Фрейда, А. Адлера и К. Юнга.

Для развернутой характеристики феномена менталитета необходимо выделение существенных, точнее Ц сущностных признаков ментального, позволяющих говорить о наличном их бытие, вне зависимости от того, какой уровень Ц социальный, групповой или индивидуальный - выходит на передний план осмысления.

Устойчивость принимается диссертантом в качестве одного из важнейших признаков, характеризующих феномен менталитета. Постоянство внутренних глубинно-психических характеристик менталитета означает пренбывание их в определенном состоянии в конкретную историческую эпонху. Устойчивость ментальных феноменов не означает абсолютной неизменности системы установок. Ментанлитет есть живой в историческом смысле феномен; устойчивость рассматривается в том числе как способность ментальных установок противостоять внешнему воздействию, нацеленному на его разрушение.

Большая глубина функционирования менталитета может быть выделена в качестве существенного его признака. Данный аспект подчеркивается многими исследователями ментальных феноменов, как в европейской, так и в отечественной философии. Устойчивость как признак ментального может быть убедительно реализована именно в большой глубине, то есть при условии некоторой сокрытости от повседневного его освещения или направленного воздействия.

Важным ментальным признаком является мышление или склад ума. Некоторые словари именно так толкуют понятие менталитета / ментальности. Это доповеденческий признак менталитета, в определенном смысле детерминирующий установку поведения. Применяемое в философии понятие познающее мышление в содержательном отношении приближается к обозначенной нами ментальной установке восприятия, в том числе социального. А лэмоциональное мышление без всяких смысловых натяжек идентифицируется с установкой оценки.

Известны утверждения о национально-психологических особеннностях мышления наций, народов и этносов, которые определяют специфику их интеллектуально-познанвательной активности. Диссертант рассматривает известные представления о русском уме, обозначенные в свое время И. П. Павловым: русские не склонны к сосредоточенности, небеспристрастны даже в науке Ц эмоционнальный компонент часто выступает ведущим. Стремление жать до предела, до края, а затем и за край, - представляется характерно русской чертой, проявляющейся во многих сферах социального бытия, что подчеркивал и Д. С. Лиханчёв.

Методологически важно замечание М. К. Мамарданшвили о том, что для убедительного анализа народного сознания недостаточно самопредставления народа. В поиске содержания сознания нужно, не веря самим носителям УсознанияФ, иметь методологически контролируемую возможность отвлекаться от того, что они говорят или думают о себе и о своих состояниях.

Общественное сознание как существенный признак ментального имеет право на существование применительно к рассматриваемому феномену в форме сознание / бессознательное, поскольку ментальнные феномены функционируют на этой границе. Действительно, сложно игнорировать понятийный зазор между коллективным бессознательным и формами общественного сознания, выделяющий ядро, которое философы считают своеобразной точкой отсчета, а точнее Ц центром исследуемого понятия. Диссертант отошел в авторском определении от традиционных в исследовательском обиходе понятий, приняв за основу понятие внесознательное Ц из творчеснкого наследия отечественного философа и психолога Д. Н. Узннадзе.

Ментальность представляет собой упрощенную форму менталитета, которая не означает недоразвитости феномена, неполноценности его в плане сложенности и функционирования. Автор предлагает содержательное разделение западного термина mentalite на менталитет и ментальность, соотносящиеся между собой как лцелое и часть, что позволит говорить о менталитете общества (или национальном менталитете) и ментальности личности (индивидуальной ментальности). Разнопорядковые феномены, таким образом, имеют вполне определенную общую основу для функционирования, самоосуществления на глубинно-психическом уровне и проявления вовне.

В третьем параграфе лФункциональный аспект менталитета. Менталитет как система установок рассматривается феномен установки как системообразующий элемент менталитета. Сиснтема установок в пространстве менталитета структурируется на социокультурные (аксиологические) и глубинно-психические (функциональные). Социокультурные установки образуют ценностный ряд, глунбинно-психические детерминируют деятельностный аспект менталитета.

Установка восприятия относится к числу наиболее общих социально-психологических механизмов, незначительно изменяющихся даже при мощном идеологическом воздействии (например, в условиях тоталитаризма). Несколько сложнее обстоит дело с установкой оценки, которая влияет на процесс отбора (лфильтрации) внешней информации. Она тесно связана с господстнвующими в обществе ценностями, ориентациями, нормами и принципами социально приемлемого поведения. Установка поведения (деятельностный аспект социальной установки) зависит от результатов формирования установки оценки. На этом этапе различия в менталитетах, оказываются наиболее заметными и существенными.

Социальная установка рассматривается диссертантом как неосознанное состояние готовности человека определенным образом воспринимать, оценивать и действовать по отношению к окружающим его людям или объектам. Она функционирует наряду с интересом, целью, потребностью. Согласно Ш. А. Нандираншвили установка формируется на основе единства определенных внутренних и внешних факторов и, в свою очередь, кладется в основу конкретного социального поведения. Для полноценного социального поведения человека требуется взаимосвязь его индивидуальных психических особенностей со сложившимися нормами жизнедеятельности социальных групп.

Развернутая характеристика установки не может быть понята вне осмысления ее основных свойств. Иррадиация связана с распространением, переносом значений установки внутри целостной социальной системы, в том числе в историческом протяжении. Согласно свойству генерализации фиксированная установка сохраняет свою силу и срабатывает и по отнношению к ряду других предметов и явлений. Таким образом происходит стереотипизация восприятия, оценки и поведения в рамках общества.

Установка, оставаясь вне пределов сознания, сохраняет способность оказывать на него решительное влияние. Д. Н. Узнадзе обозначает это состояние как внесознательное, выводя его из бессознательной сферы: наши состояния сознанияЕ могут определяться и такими процессами, которые не имеют определенного места в сознании и, значит, не являются сознательными психическими фактами. Внесознательное лосуществление установок характеризуется автоматизмами, навыками, стереотипами, социальными аттитюдами и др.

Усвоение социальных установок может быть представлено не только как процесс перехода из сферы сознания (или бессознательного) во внесознательное, то есть в пограничное состояние; возможна передача и готовых установок, представленных в более или менее систематизированном и устойчивом виде. Извне, минуя процесс осознания, утверждает Д. Н. Узнадзе, установки перешли в достояние людей в виде готовых формул, не требующих более непосредственного участия процессов объективации. Опыт и образование являются источниками такого рода формул.

Установки-ценности представляют собой систему норм, детернминирующих духовную реализацию человека в социальном бытие. Они обретают свое конкретное воплощение, образуя своеобразное ментальное поле, в единстве с глубинно-психинческими установками. Действие данной системы рассматривается как ментальная работа, которую не следует рассматривать механистически, уподобляя его, по выражению В. А. Ленфевра, бездушию автомата, включающего механизм жесткого поведенческого алгоритма. Автоматизмы поведения в пространстве ментального поля могут быть охарактеризованы как думающее поведение.

Общее (менталитет общества) необходимо сопрягается с лединничнным, с конкретными условиями жизни каждого человека, моделями его поведения. Универсальная закономерность взаимодействия личности и социума проявляется в целом спектре специфических законов формирования личности. Некоторые исследователи справедливо, на наш взгляд, выделяют два уровня при анализе духовного потенциала личности: относительно-феноменонлогичеснкий и категориально-аналитический. На первом уровне ментальность характеризуется набором нравственно-психонлогичеснких чувств. На втором - выступает как социально-раснсудочнный феномен, базирующийся на соответствующих чувствах и настроении. Единство, взаимосвязь чувственного и рационального и определяет, помимо всего прочего, динамику системы установок общества и личности, выступает своеобразным истоком социальной направленности деятельности.

В четвертом параграфе лФеномены сознания и бессознательного в менталитете рассматривается пространство функционирования ментальных феноменов, понимаемое как поле осуществления ментальных актов. Осмысление менталитета как глубинного феномена позволяет подчеркнуть его функционирование на уровне жизни, пограничном между сознанием и бессознательным.

Менталитет народа, нации, общества (например, русский менталитет) или ментальность малой социальной группы и отдельной личности не являет собой некоей данности, окончательной и неизменной. В работах ряда авторов речь идет о признании менталитета принадлежащим исключительно к сфере, выходящей за пределы сознания. Другие исследователи допускают работу сознания в рамках функционирования ментальных феноменов. Эта точка зрения видится предпочтительной, поскольку, наполняемый ценностными установками в пространстве кульнтуры, менталитет не может не иметь истоков сознания в процессе своего генезиса.

Диссертант, относя феномен менталитета к сфере внесознательного, обращает внимание на содержательную направленность основных функций сознания. Именно лотражательная, порождающая (креативная), регулятивно-оценночнная и рефлексивная функции являются важными для осмысления особенностей осуществления менталитета. Сознание человека есть и продукт социализации, оно развивается в условиях общественного бытия, в условиях социального менталитета.

Менталитет не возникает и не функционирует лишь на бессознательном уровне, а зарождается и прирастает набором в собственную внутреннюю систему установок смыслов, целей и ценностей осознанно, хотя и под влиянием внешней среды. Социальное бессознательное, свойства которого позволяют человеку идентифицировать себя с определенной социальной совокупностью, по мненнию Э. Фромма, есть вытесненные сферыЕ Содержанием этих элементов является то, что общество не может позволить своим членам довести до осознания, если оно собирается и дальше успешно функционировать на основе собственных противоречий.

С. В. Конндратьев выделяет в сфере предсознания усвоенные субъектом социальные нормы, регулирующая функция которых переживается как голос совести, зов сердца, веление долга, интериоризация которых придает им императивность. Согласно К. Юннгу, коллективное бессознательное содержит в качестве структурных элементов лархетипы Ц общечеловеческие первообразы всех психических процессов и переживаний, определяющие готовность реагировать определенным образом. Закрепляющиеся в психике исторически, они передаются из поколения в поколение и актуализируются в подходящих условиях (эта черта, объединяет архетип и социальную установку). Р. М. Грановская замечает, что содержание архетипов всегда личностно и исторически обусловлено.

Диссертант рассматривает менталитет общества как сложную систему, включающую в себя, по меньшей мере, два уровня: внешний, витальный, в значительной степени подвижный, связанный напрямую с изменяющимися жизненными обстоятельствами, в том числе природными, социальными, политико-идеологическими и др., и внутренний Ц инертный, более устойчивый, представляющий собой в определенном смысле лядро, которое и корректирует ментальные установки, восстанавливая их, приводя к единому знаменателю, насколько это возможно, индивидуальные ментальности. Ментальный акт, Ц замечает В. Хёснле, Ц может продлить свое существование лишь в другом ментальном актеЕ Оставшаяся в прошлом история сознания формирует круг коннотаций, которые особым образом воздействуют на ментальный акт.

Здесь важен феномен общественного или национального самосознания, о котором, по мнению С. Л. Рубинштейна, можно говорить, когда народ а) осозннает самое себя как нечто особенное в большом социальном мире, б) понимает свои поступки как свое собственное производное и в) готов нести ответственность за них. Задача национального самосознания Ц не просто осмыслить жизнь в большом плане и распознать то, что в ней подлинно значимо, находить верные средства для решения открывшихся задач, но определять самые задачи и общую жизненную цель. Здесь важны не только отрефлексированные, продуманные мысли, но и вся совокупность неясных представлений и установок, детерминирующих поведение людей.

Активность самосознания означает стремление понять, оценить, преобразовать себя в соответствии с выработанным идеалом, а инертность проявляется в желании сохранить status quo, способствуя сонхранению отличительных особенностей нации. Интересно мнение И. С. Кона о том, что национальное самосознание преднпонлагает фактическое единство, преемственность и последовательность установок и ценностных ориентаций, осозннаваемых как личные интересы и склонности. Они могут либо быть продуманными в рамках разработанной программы, либо действовать стихийно, быть невыражаемыми в логических понятиях. Самосознание, таким образом, имеет ментальные основания, выступая как феномен витальной проявленности менталитета.

Во второй главе Менталитетные УситуацииФ: интерпретанция в русской философской мысли диссертант выделяет характерные особенности русского менталитета, отличающие его от друнгих национальных ментальных образований. Религиозная, правовая, государственная и другие установки выступают как особые феномены, которые находят свое воплощение в русском национальном характере.

В первом параграфе Русский менталитет: сущность и понимание рассматриваются различные аспекты единства русской культуры. Подчеркивается противоречивость как свойство менталитета русского народа, разнонаправленность поведения, мышления, социального восприятия. Феномен менталитета может быть рассмотрен как яркая характеристика народа, нации, общества. Переведенная во внешнний план исследования, она определяется как характеристика лотличия и связана с выделением сферы отдельного носителя менталитета Ц из лобщего.

Ментальные отличия проявляются в тех случаях, когда отдельные сферы культуры попадают в поле зрения философа, художника, историка. Возникающий в ходе исследования содержательно-смыснлонвой диссонанс и характеризует ту или иную ситуацию отличия, которая возникает между прошлым и настоящим, между своим и линым. В таком ключе небезынтересно обращение к идее Г. Генгеля о соотношении субъекнтивного утверждения культуры своего времени и чисто объективной верности в передаче прошлого исследователем. Чисто субъективный способ изображения, Ц пишет он, Ц доходит в своей крайней односторонности до того, что совершенно уничтожает объективный образ прошлого и на его место ставит современность в ее внешнем проявлении, то есть события прошлого описываются с точки зренния наличных ментальных установок. Г. Гегель связывает это с незнанием прошлого и наивностью Ц когда исследователь не осознает противоречия между предметом исследования и способом его освоения; или Ц с изменениями смысла событий и их значений в истории.

Рассматривая оппозицию прагматизм / антипрагматизм применительно к современному российскому обществу, К. Х. Момджян замечает, что прагматизм представляет собой предпочтение одних жизненных целей другим - говоря конкретнее, выбор в пользу материальных благ существования, противопоставляемых его духовным, идеальным ценностям. Еще С. Л. Франк писал, что больншинство русских людей имели привычку жить мечтами о будущем. Это настроение мечтательности и его отражение на нравственной воле, эта нравственная несерьезность, презрение и равнодушие к настоящему и внутренне живая, неосновательная идеализация будущего - это духовное состояние и есть Е последний корень той нравственной болезни, Е которая загубила русскую жизнь.

Характерной для феномена русского менталитета выступает и ситуация противопоставления в рамках ценностной экстремы тоталитаризм / демократия. В этом контексте часто поднимается вопрос об листорической памяти русского народа, его потребности в тоталитарном регулировании. Здесь важно понимание того, что сознание человека невозможно изменить за короткий срок под влиянием идеологии и иных общественных воздействий в необходимую обществу сторону. Но поведение человека может быть наверное изменено и отрегулировано, как могут быть отрегулированы любые проявления физической активности живого организма.

Возможности тоталитарной системы ограничиваются фактором саморегулирования поведения личности, ее определенной автономнностью и независимостью. Внешнее отражается на характере, но эти изменения не затрагивают глубинных ментальных установок. При положительных для личности преобразованиях социальных условий инертный блок менталитета может оказать формирующее влияние на витальную (подвижную) часть ментальной памяти с последующим восстановлением системы. К содержанию менталитета относятся те элементы культуры, которые укоренены в общественном сознании и способны функционировать независимо от внешних, идеологических полюсов общественного сознания.

Попытки представить русскую культуру в виде целостного, исторически непрерывно развивающегося явления, обладающего своей логикой и выраженным национальным своеобразием, наталкиваются на ряд сложностей и противоречий. На любом этапе своего становления русская культура как бы двоится, являя одновременно два отличных друг от друга лица. Европейское и лазиатское, лоседлое и кочевое, христианское и лязыческое, светское и духовное, лофициальное и лоппозиционное Ц эти и им подобные пары противоположностей свойственны русской культуре с давних времен и сохраняются до настоящего времени. Стабильная противоречивость (дуализм) русской культуры, порождающая, с одной стороны, повышенный динамизм ее саморазвития, с другой - периодически обостряющуюся конфликтность, внутренне присущую самой культуре, составляет ее органическое своеобразие.

Ментальная основа русской культуры представляет собой, по выражению Г. П. Федотова, в разрезе как бы эллипс с двумя разнозаряженными лядрами, между которыми развертывается постоянная борьба-сотрудннинчестнво, процесс, сочетающий в себе сильное принтянжение и столь же сильное отталкивание смысловых полюсов, порождая перманентную нестабильность русской истории. Русская культура сочетает центростремительность, тенденцию к обретению самоидентичности, с центробежностью, то есть с тенденцией преодоления своей однозначной самотождественности.

Во втором параграфе лМентальные феномены в русской философии диссертант останавливается на ряде актуализированных отечественной философской мыслью социально-культурных установок русского менталитета, имеющих особенное воплощение в пространстве русской культуры. Установки менталитета, работающие как глубинно-психинческий механизм, не имеют ярких национально выраженных характеристик. Особенности проявляются в слиянии с установками социально-культурнными, которые могут быть представлены в виде ценностного ряда Ц прирастающего с развитием человеческой цивилизации эшелона культурных сфер. К ним диссертант относит: религиозную, правовую, государственную, нравственную, природную, эстетическую, трудовую, языковую, семейную, национальную и другие установки.

Внешнее в характере народа обусловлено внутренним содержанием и потому кажущиеся утраченными национальные черты через какое-то время могут вновь актуализироваться, заявиться в качестве определяющих в связи с изменяющимися условиями. Витальные (подвижные или жизненные) черты народа, таким образом, объясняются как ментальными смысложизненными установками лизнутри, так и внешним установочным воздействием со стороны социума.

Многие русские национальные черты имеют корни в религиозном видении мира, которое является одним из форм жизненного опыта, более значительных, по утверждению Н. О. Лоснсконго, чем опыт чувственный. Мистическое постижение мира вообще привычно для русского народа; зачастую оно связано не с православным мирочувствием, а с инославными и даже языческими ценностными ориентациями, императивами и запретами. Известна мысль Н. А. Берндяева о двойственном характере религиозного чувства русских. Два противоположных начала, Ц пишет он, Ц легли в основу формации русской души: природная, языческая дионисическая стихия и аскетически-монашеское православие.

Правосознание И. А. Ильин считает высшим итогом национального развития, которого не может достигнуть народ, не выносивший зрелого правосознания, не создавший сильной и духовно-верной государственности. Таким образом, увязывается воедино правосознание и государственное сознание народа.

Представления русских о государстве и их отношение к существующему государственному устройству отличны от западного культа государства в сознании граждан. Русская, большей частью идеальная, утопическая идея государства заключается в целостном понимании народной жизни, органических отношениях между верховной властью, народом и человеком. Жизнь свободного народа, Ц писал И. А. Ильин, Ц на поверхности своей подвержена уклонениям, блужданиям, УограниченностиФ и слепоте, Е конкретное единство народа скрывается в бессознательной и немой субстанции всех, в водах забвенияЕ

Природа в определенной степени влияет на формирование социально-психинческих установок восприятия и оценки определенных факнтов, событий, явлений, а также выстраивание соответствующего установкам социального поведения в рамках менталитета. Известна мысль о влиянии пространств России на русскую государственность, общественное устройство и сознание человека, о том, что русская душа лушиблена ширью. Несомненно, замедление времени в России в какой-то степени определяется огромными расстояниями страны, а также недостаточно развитой инфраструктурой и слабой внутренней связью. Исходя из этого, можно говорить о природной обусловленности общего психического типа россиян. Но не следует упускать из виду того, что сформированный в определенных условиях менталитет в дальнейшем выстраивает свою собственную систему становления индивида и общества, социальных традиций, норм и правил.

Значимость ментальных феноменов представляется, по меньшей мере, в следующем. Во-первых, это передача исторически существенной информации на своего рода социально-генетическом уронвне. Во-втонрых, это коррекция передающейся информации в соответствии с изменяющимися социальными, природными и другими условиями. К этому же уровню исторической значимости мы относим процесс вычленения неизменных, важных в этнопсихологическом планне основ социума. Функциональная значимость феномена менталитета проявляется также в наращивании и поддержании социальных автоматизмов.

В третьем параграфе лМенталитет и русский национальный характер проводится сопоставление понятий менталитет и национальный характер. Концептуально значимым является понниманние национального характера как деятельностного проявления менталитета, как поведенческого компонента системы установок, которые в единстве составляют своеобразное ментальное поле. Национальный характер рассматривается диссертантом как внешний слой менталитета.

Национальный характер есть листорически слонжившаяся совокупнность устойчивых психологических черт нации, определяющих привычную манеру поведения и типичный образ жизни людей, их отношение к труду, к другим народам, к своей культуре. В нем проявляются элементы сознания, идеонлогии, нравственной культуры, поведения и общественной психики. Результат процесса смыслообразования у носителей различных менталитетов широко варьируется; этим и объясняется неоднозначность поведенческих реакций у носителей одинакового набора национальных ментальных установок.

Русский национальный характер ярко проявляется в бытовых особенностях, в повседневном стиле жизни: существование под одной крышей разных поколений, приверженность к праздникам, семейным, религиозным, государственным, отношения родителей к детям, которые так и не становятся самостоятельными в глазах родителей до седых волос, - все кажется страннымЕ Особенно заметны национальные черты в ходе ментального диалога.

Важную для русского национального характера тему народности, самобытности затрагивает Н. И. Надежндин, удивляясь тому, что русские стыдятся быть русскими. Должно начать тем, Ц пишет он, Ц чтобы выучиться уважать себя, дорожить своей народной личностью сколько-нибудь, хотя не с таким смешным хвастовством, как француз, не с такой чванной спесью, как англичанин, не с таким глупым самодовольством, как немец. ...В ныннешней Европе... всякий народ хочет быть собой, живет своей, самобытной жизнью. Стремление к самобытности важно развивать и культивировать в характере русского народа, заимствуя из Запада это стремление к самопознаниюа и самоуважению.

Русские философы, изучая русский характер, отмечают его дуалистичность, противоречивость. Г. В. Флоровнский указывал на несоединимое единство русской души: Нетрудно различить в русском быте разнородные слои - варяжский, византийский, славянский, татарский, финский, польский, московский, санкт-питербургнский и прочая. Основным заблуждением при этом является признание данной проблемы как уникальной в истории, как исключительно русской. Ф. Ницше, например, писал: Как народ, происшедший от чудовищного смешения и скрещивания рас, как Ународ серединыФ во всех смыслах, немцы являются по натуре более непостижимыми, более широкими, более противоречивыми, менее известными, труднее поддающимися оценке, более поражающими, даже более ужасными, нежели другие народы в своих собственных глазах. А. Шопеннгауэр замечал, что индивидуальность важнее национальности: Национальному характеру, по справедливости, никогда нельзя приписать много хорошего. Напротив, человеческая ограниченность, извращенность и дрянность проявляются в каждой стране, только в другой форме, и это называется национальным характером.

Видится важным для ментального осмысления отличий в характерах русских и европейцев следующее замечание В. Ф. Одоневнского: Недаром в прежние века могучее славянское племя враждовало с племенем западным; эта вражда имеет основание в самобытных, но противоположных стихиях того и другого племени, противоположных до такой степени, что от одной причины происходили в обоих племенах различные действия, и наоборот, Ц одно и то же явление проистекало из оснований вполне противоположных.

В литературе наиболее часто подчеркиваются такие черты русского народного характера, как спонтанность, обыденность, державность, коммунитарность, иррациональность, церковность, соборность. В понимании Н. А. Бердяенва русский народ можно характеризовать лишь противоречиями: преклонение перед интересами государства и анархическое свободолюбие; национальное самомнение и универсальность духа, всечеловечность; жестокость и болезненная сострадательность; удивительная терпеливость и склонность доходить во всем до крайностей, до пределов возможного, причем в кратчайшие сроки; непредсказуемость поведения и приверженность традициям старины; послушание перед властью и стремление к ее ниспровержениюЕ Можно согласиться с Л. Н. Гуминлёвым в том, что русский человек ХVЦХVI вв. не похож на русского человека ХIХЦХХ вв., но особенности его психологического склада остаются неизменными.

Попытки определения русского характера через выделение неких культурно-специфических черт не представляются успешными, поскольку, когда удается вычленить из хаоса российской души какую-либо черту, удержать и проследить ее, зафиксировать и описать, то эта черта оказывается... не вполне русской. В этом ключе примечательна мысль И. С. Кона о том, что существование национальной культуры еще не определяет обязательное наличие специфинческих национальных черт у отдельной личности; национально-специфинчеснкой является вся совокупность определенных психических черт, которые в отдельности могут встречаться и у других. Уникальны не национальные черты и не их сумма, а сложным образом детерминированная культурой и опытом исторического развития структура ментального мира представителей данного народа.

В четвертом параграфе лНациональное, соборное и космическое в русском менталитете предпринимается попытка выделения некоторых характерно русских внешних черт, имеющих свою внутреннюю, глубинную, ментальную протяженность.

Функционируя во времени большой длительности, феномен менталитета выходит за пределы возможностей отдельного человека относительно точно отследить и зафиксировать в сознании особенности его динамики. Г. В. Флонровнский заметил: Совершенно упускается из виду, что сознательные планы человеческие суть всегда только один из факторов: люди действуют не в пустоте, а в некоторой среде, обладающей упругостью и трением, и среде не пассивной, а имеющей свой ритм развития и свои законы. Эти законы социальной среды имеют, по мнению диссертанта, ментальную природу. Каждый человеческий поступок вплетается в сложную систему стихийных тяготений, действий и противодействий, и в итоге могут возникать новые качества, новые явления, непредусмотренные и невыводимые из предварительного намерения.

Для современного этапа развития мирового сообщества характерны процессы самоидентификации народов и отдельных людей в социально-полинтинчеснком, экономическом, культурном и иных измерениях. В этом формате исследования является актуальной проблема поиска национального идеала, национально-этнинческой и культурно-историнческой самоидентичности. В социальной философии известны два основных направления в понимании национальной проблемы. В первом проблема национального всецело разрешается в совокупности фактов, так или иначе связанных с национальной жизнью. Такой подход чрезвычайно распространен в исследовательской среде: любые внешние черты и проявления национального рассматриваются как достаточный для социально-филонсофнского анализа материал. Сторонники второго подхода полагают, что нация есть не только совокупность феноменологических своих обнаружений, но, прежде всего, некое субстанциальное начало, творчески производящее свои обнаружения.

Глубинный аспект феномена нации выражается в понимании национальности как чувства или ощущения. Здесь возможны как ощущение нации в себе, то есть включение коллективного Мы в индивидуальное Я, так и ощунщение себя в нации, предполагающее включение индивидуально-личностнного Я в коллективное Мы. Особенностью личности является то, что сама по себе она противостоит среде, ее окружающей, так как по сути своей личность автономна, самостоятельна в занятиях и свободна в решениях. Но в то же время личность принадлежит среде, так как делает свой выбор, принимает решения и действует в рамках социума. Она строит свое поведение по стандартам, которые установлены в данном обществе, она также ограничена со стороны других личностей, находящихся в плоскости одного с ней социального пространства, совместно вырабатывая свое отношение ко всем общественным явлениям, в том числе и национальным. Это придает национальному сознанию активный характер, хотя направленность этой активности у разных групп и индивидов разная.

Важной чертой русского характера (и установкой менталитета) является его космичность, означающая желание и способнность глобального охвата и отвественного осмысления всех проблем общества и человека. Космический характер русского национального сознания, мышления и мироощущения находит постоянное подтверждение на эмпирическом уровне в ходе социального развития человечества, в том числе русской цивилизации. Это не имеет ничего общего с тенденцией к глобализации, актуальной сегодня. Русская коснмичнность не означает социального упорядочения мира, это Ц попытнка духовного освоения и принятия его в душе народа и индивида.

В одном из направлений русского космизма (лкосмоэкзистенциализм), космос рассматривается одновременно и как внешний мир, и как внутреннее сознание индивида. Термины вселенский, всечеловеческий означают здесь лсоборный, то есть общий, единый для всего Мироздания и каждого отдельного человека. В контексте социально-философнского осмысления феномена русского менталитета важен вопрос о соборном характере русской духовной традиции, о соборности как одном из сущностных духовных составляющих русского народа.

Не следует упускать из виду того, что у человека, а значит - человеческого сообщества, есть нравственная компонента, и попытки построения государственности исходя из принципов, не учитывающих соображения этики и высшей нравственной идеи, всегда приводят к трагедиям. В. И. Большаков указывает, что лименно в кризисные моменты развития государственности, нравственная компонента может игнрать решающую роль в поведенческих реакциях человека и приводить к качественным изменениям всей социально-полинтической системы, обеспечивая выход ее из системного кризиса или, напротив, к краху государственности. Продолжающийся сегодня поиск путей преодоления системного кризиса необходимо дополняется требованиями соответствия традициям российской государственности и правосознания, народному религиозно-нравстнвеннному идеалу, русскому менталитету в целом.

В третьей главе Менталитет и внутренние механизмы динамики социальной направленности диссертант рассматривает пространство и время функционирования ментальных феноменов, особенности ментальной динамики в периоды реформ и кризисов, роль образования в национальном возрождении России и особенности отражения национальных ожиданий в русской идее.

В первом параграфе УВремя менталитетаФ и проблема динамики ментальных феноменов в истории проводится анализ феномена менталитета с точки зрения временнoй протяженности. Важно, что пространственно-временннoе взаимодействие детерминирует ментальную динамику как на индивидуально-личнностнном, так и на социальном уровне.

Для анализа процессов, происходящих в обществе, актуальна концепция Ф. Броделя, выделившего три типа исторического времени: время большой длительности, время средней протяженности и краткий срок. Менталитет как устойчивая и малоподвижная структура, функционирующая на границе сознания и бессознательного, включается не только во время большей длительности, но и в листорию большого пространства. Р. М. Гранновская пишет: Обычно человек думает в масштабе лет, а бессознательное живет в масштабе тысячелетий. То, что человек воспринимает как неслыханно новое, - для него [бессознательного] давнишняя история, но выраженная новыми исторически определенными способами. Еще Ж. Ле Гофф отмечал, что инерция является исторической силой исключительного значения.

Если идеология в целом развивается поступательно, то в рамках менталитета представления изменяются в форме колебаний различной амплитуды и вращений вокруг некоего лядра, инертного блока менталитета. Наличная система установок не может быть осознана индивидом или социальной группой в исторически короткий срок, зачастую может даже не возникнуть потребности в ментальной самоидентификации. Это зависит от условий жизни человека и общества, от набора наличных установок, общих для той или иной эпохи.

Исследование менталитета сопровождается рядом исторически обусловленных объективных трудностей, связанных с тем, что многие установки были ориентированы в прошлом иным образом, нежели в современности. Историческое содержание существует, но существует в прошлом, Ц замечал Г. Генгель, Ц и если оно потеряло всякую связь с настоящим, с нашей жизнью, то, как бы точно и хорошо мы его ни знали, оно не наше. ЕПростой принадлежности прошлого одной и той же стране, одному и тому же народу Ц еще недостаточно. Этим подчеркивается объективность существования феномена ментального разрыва, проявления которого известны и в российской истории.

Ментальные разрывы могут наблюдаться как во временнoм (лвертикаль истории), так и в пространственном (социально-культурнные отличия) аспектах. Речь идет чаще всего о социальной мобильности, динамичности социальных представлений, установок, стереотипов, однако видится необходимым учет и их психического протяжения.

Менталитет необходимо рассматривается в ракурсе возможностей человека воспринимать и осваивать мир в тех пространственно-временных пределах, которые даны ему его культурой и эпохой, возможностей мыслительного инструментария. Этот линструментарий исторически обусловлен, поскольку унаследован от предшествовавшего времени и вместе с тем неприметно изменяется в процессе социально-исторической практики индивида.

Представление диссертанта коренится в понимании менталитета как феномена, который отражает некоторый уровень общественного сознания, где мысль не отчленена от эмоций, от латентных привычек и приемов сознания. Но именно глубинные ментальные социально-псинхологинческие перемены, которые кроются за появлением новых вещей, за изменением внешних манер и навыков бытового поведения, ищут социальные исследователи в историческом протяжении.

В личностных ментальностях и менталитете общества фокусируются основные силовые линии (суть аспекты различных социально-личнностнных отношений), пронизывающие общество. К ним относятся производственные, семейные, правовые, эстетические и другие отношения, выстроенные в систему глубинно-психичеснких социально-культурных установок, определяющих историческую индивидуальность общества. А. Я. Гуревич выделял в наборе ментальных составляющих такие элементы как время, пространство и природа, смерть и потусторонний мир, возраст, право, труд, собственность, богатство и бедность и др., что позволяет максимально точно ориентироваться на ценностные установки в их системе.

Известно, что в менталитете содержится нечто традиционное, составляющее ядро, а к нему со временем приживается новое, которое может позже превратиться в традицию. Имея инновационные намерения, важно оценить ментальные опоры модернизации социальной жизни: какие инновации будут иметь успех, а какие - транснфорнминроваться ввиду объективного наличия устойчивых меннтальных конструкций.

Во втором параграфе Ментальный аспект социокультурной реформации процессы реформ представляются диссертантом как видоизменение одной из составляющих менталитета Ц его витального блока при сохранении устойчивого инертного ядра; представляются сценарии развития России с точки зрения ментальной динамики.

Рассматривая структуру менталитета в двух своеобразных уровневых липостасях, справедливо говорить о внешнем и внутреннем в его осуществлении. Ядро менталитета общества Ц инертный, малоизменчивый блок, выполняет роль образующую, охранительную и восстановительную. Это глубинный слой менталитета, подвижки в котором теоретически возможны на исторически весьма протяженных временных промежутках. Внешнее, лоболочка менталитета представляется в виде витального блока, подвижного и реагирующего на воздействия извне.

Ряд исследователей утверждают, что коренные реформы так же вредны обществу, как и воздействие на любой живой организм того, что не заложено в нем от природы. Менталитет рассматривается как генетический код культуры, менять который опасно для жизни: каждый народ наделяет особым смыслом свои начинания, свою культуру, преграждая дорогу элементам, которые не соответствуют его глубинной органичной структуре.

Б. П. Шулындин представляет возможное развитие событий в России в виде следующих основных сценариев. Первый связан с преобразованием русского менталитета и практически полным исчезновением в нем черт, обеспечивавших геополитическое выживание русского народа и России. Вместе с потерей самостоятельности России происходит гибель русского и других российских этносов. Необходимые черты нового менталитета будут сформированы путем перементализации других народов.

Второй вариант предполагает нарастающее противодействие русского менталитета курсу общественных преобразований, приводящее к социальному взрынву. В результате действия лэффекта маятника и полной дискредитации реформ страна возвращается к административно-командной системе управления и хозяйствования.

По третьму варианту предполагается корректировка экономического курса, осуществленная конституционным путем, подкрепляемая некоторыми изменениями в массовом сознании, и постепенная гармонизация общественных преобразований. В менталитете происходят изменения, соответствующие объективным общественным потребностям, но не противоречащие его сущностным чертам.

Социальный кризис оказывает на менталитет разрушающее воздействие. Кризисный менталитет отличается монзаичнностью, дезинтегрированностью, ситуативностью, внутренней противоречивостью. Русский менталитет дважды в ХХ веке подвергался кардинальной насильственной ломке. Первый раз связан с эпохой коммунистических преобразований и формированием нового советского человека. Второй берет начало в конце 1980?х гг., когда сознание советского человека противоестественно ускоренно трансформировалось в соответствии с либеральной моделью ценностей. Однако трансформация базовых ценностей Ц процесс не только длительный, но и чрезвычайно болезненный, что обусловлено психологическими сложностями адаптации к изменяющемуся окрунжающему миру.

Диссертантом выделяются некоторые стратегические идеологемы образа новой России, декларируемые властью: рыночная экономика и овладение передовыми технологиями; последовательные демократические преобразования и принятие общечеловеческих ценностей; миролюбивая внешняя политика и конструктивное решение международных споров и конфликтов; готовность и способность отстаивать национальные интересы; полноценное членство в международном сообществе; сохранение богатого исторического наследия, национальных и культурных традиций России. Это Ц ценностные ориентиры и возможные направления выхода из социокультурного кризиса.

В третьем параграфе лМентальные опоры национального возрождения: философско-образовательный аспект рассматривается ряд социальных феноменов, в которых находят свое воплощение ментальные регуляторы социальной действительности. К их числу могут быть отнесены феномен русской идеи (продолжающийся поиск идеологии современной России), феномен гражданского общества с его идеями и принципами, нацеленными на укоренение в России гражданского менталитета; и это феномен образования, транслирующий установки, характерные для менталитета русского народа.

Россия традиционно принадлежит к странам, более ориентированным на государство, чем на общество. Глубокое убеждение в необходимости сильного государства нередко уравнивалось с самоволием власти. Общество же по традиции недостаточно автономно и независимо. Скепсис в отношении перспектив построения в России гражданского общества усугубляется тем, что само общество отнюдь не уверено в целесообразности дополнения своей структуры этим компонентом.

Необходимо и новое правосознание граждан, базирующееся на принципах самоуважения и защиты собственного достоинства, добровольного соблюдения законов и лояльной борьбы за лучшие законы. Это необходимая основа правового обеспечения гражданского общества с присущими ему ценностями независимости от государства, активности, самоуправления, равноправия и др.

Важным в контексте осмысления вопроса о возможных направлениях развития российского общества стало обращение к проблеме взаимодействия менталитета и образования. По мнению В. В. Зеньнковнского, образование и воспитание должно соответствовать действительности. Основной задачей воспитания является развитие социальной активности, способности подыматься над лэгоистическим замыслами, способствование формированию системы внутренних установок и переводу их в план внешнего, то есть работа по социализации индивида. Именно в сфере образования заложены определенные социальные направленности дальнейшего развития общества, предваряющие его ментальные установки. Ментальное противостояние различных социумов может быть преодолено (или развернуто) в образовательной сфере.

Важнейшим условием утверждения примата национального в общественной и личной жизни является реализация национального подхода в образовании. Модернизации, реформы и проекты современного российского образования направлены, в первую очередь, на сближение уровня и качества образования с европейскими и американскими системами. Не следует абсолютизировать этот подход как единственно возможный. Занимать видное место в мире - означает не только учитывать мировую конъюнктуру, подчинять свои собственные интересы, потребности и характерные особенности сложившимся в мире, но несвойственным для русского характера, национальным стереотипам.

В. А. Садовничий говорит о необходимости поиска таких путей для развития российского образования, чтобы, продолжая развитие в рамках европейского и глобального образовательного процесса, сохранить свое высокое положение в мире, Е не растерять его национальных корней, традиций, ценностей, лежащих в фундаменте российской культуры... Опыт привития на российскую социальную почву занпадных норм, принципов деятельности и социально-психологинчеснких ориентаций оказался, по мнению многих, не вполне успешным, чему не последней причиной стали своеобразные глубинно-психичеснкие защитные механизмы российского общества.

Можно вычленить в рамках проблемы национального принципа образования следующие подходы. В рамках национально-государнстнвеннного подхода понятие нация рассматривается как единство всех граждан, вне зависимости от их исторического происхождения, культурных, языковых и иных особенностей. Ведущими здесь являются понятия нация, гражданственность, патриотизм, государственное сознание и др. Второй подход связан с национально-этническим пониманием образования. В его рамках основными выступают понятия национальность, национализм и др., а национальный принцип образования может рассматриваться в контексте русского национального образования. Важно обозначение и национально-регионнальнного подхода, связанного с необходимостью учитывать местную специфику социальной жизни русского народа.

Ментальные основания образования и воспитания человека, формирование его смысложизненных установок, предполагают направленное его становление с детского возраста. И. А. Ильин выделяет некоторые элементы становления человека в контексте русской национальной традиции. Язык, стихотворный ритм, песня помогают становлению русского строя чувств и духовных переживаний; сказки и былины, Жития святых и героев наполняют душу национальным мифом, в котором народ представляет самого себя, свои задачи и свою судьбу. Осознание истории своего народа означает понимание ее как личной истории, или жизни личности в историческом протяжении.

В четвертом параграфе лУРусская идеяФ или сверхзадача современной России раскрывается понятие национальной идеи в российском ее понимании. Ментальные основы национальной идеологии не вызывают сомнений: именно изучение русского менталитета позволит понять и, возможно, найти русскую национальную идею как основу единства российского общества и государства. Смысл и способы реализации общенациональной объединительной идеи России не могут быть безразличными и для мирового сообщества, поскольку она рассматривается как феномен мирового, вселенского масштаба. Русская идея, как великая национальная цель, мечта, идеал, зависит от родовых, глубинно-психинческих основ и черт национального характера, специфики исторического развития, религиозной веры народа и др.

Появление национальной идеи, понятной большинству людей и разделяемой ими, свидетельствует о мощном национальном самосознании народов, составляющих нацию. Тема русской идеи как особого вселенского предназначения России звучала в русской мысли, начиная с Ф. М. Достоевского и Вл. Солонвьёва. Очередное рождение этой темы происходит в настоящее время. Разрушение привычных ниш социального бытия в результате перестроек и реформ, модернизаций и проектов повлекло за собой не только массовый культурный шок и переоценку культурных ценностей, но и потерю устойчивой идентичности многих людей на постсоветском пространстве.

Интерес к национальным корням, традициям, идеям связан и с общемировыми процессами пробуждения национального сознания. Это явление, получившее в литературе название лэтнического парадокса, затронуло население многих стран и приняло самые разные формы Ц от неуклюжих или успешных попыток реанимировать старинные обынчаи до насильственного утверждения этнического превосходства. Эти процессы происходят на фоне нарастающей унификации духовной и материальной культуры в условиях техногенной цивилизации.

Для русского народа задача самопознания, понимания своей самобытности перед лицом других культур и народов была всегда значимой. Известные строки Ф. И. Тютчева о том, что лумом Россию не понять, аршином общим не измерить - иллюстрация типичной для отечественной мысли позиции уникальнности исторического и духовного опыта России, его несравнимости с опытом других народов и стран. В подобной позиции немало национального романтизма: каждый народ имеет в своей истории события-символы, формирующие устойчивое национальное самосознание.

История показывает, что великие национальные идеи возникают в эпохи кризисов, являясь средством консолидации нации и попыткой поиска путей выхода из кризиса. Возрождение общего интереса к русской идее вызвано поисками объединяющей национальной идеи России, которая смогла бы занять место государственной идеологии. Правда, почти все ее трактовки оперируют не сущим, а должным. Изучение менталитета может способствовать поиску сущего в современной российской действительности.

Объединение народа, движение к возрождению должно идти не сверху, не извне, а изнутри, от самосознания народа, актуализированного национальным унижением или национальным успехом и порождаемого им чувством национальной гордости. А. Шопенгауэр называл национальную гордость санмым дешевым сортом гордости, поскольку лодержимый ею страдает отсутствием индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться. Неслиянное единство индивидуально-личностного и коллективного Ц основная задача развертывания духовного потенциала русской идеи. Она заключается, в первуюа очередь, в гармоничном единстве социальных задач народа со свободой и человеческим достоинством индивида.

Следуя традиционному философскому представлению о народной или национальной идее как выражении исторической миссии народа, можно понимать под национальной идеей некоторый комплекс взглядов, положений, выражающих определенные представления о месте и роли данной нации, народа, этноса или суперэтноса в истории, о его исторической миссии и задачах. Менталитет рассматривается диссертантом как своего рода набор ключевых характеристик, которые могут входить в виде установок в общероссийскую национальную идею: духовность; государственность (сильнное и независимое российское государство); патриотизм, народность (учет интересов народа в единстве прошлых, нынешнего и будущих поколений); социальная справедливость (адекватная оценка обществом труда и деятельности человека); соборность (колнлективизм и свободное развитие личности); всечеловечность (отрицание национальной исключительности при убедительной национальной самодетерминированности).

Русская идея являет собой своего рода социальный, но не узконациональный, идеал, возведенный в абсолют. Ее невозможно создать на основе только лишь опыта прошлых поколений, но опора на этот опыт необходима. Преломленная через современное мышление, восприятие, наличную систему ценностей, с опорой на устойчивую систему ментальных установок, русская национальная идея прошлого может заиграть новыми гранями понимания.

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования, формулируются основные теоретические и практические выводы.

Основные положения диссертации отражены в следующих научных публикациях:

Монографии

1. Полежаев, Д. В. Идея менталитета в русской философии золотого века: монография / Д. В. Полежаев. Ц Волгоград: Изд?во ВоГУ, 2003. Ц 360 с. (21,0 п. л.)
2. Полежаев, Д. В. Русский менталитет: социально-философское осмыснление: монография / Д. В. Полежаев. Ц Волгоград: Изд?во ВоГУ, 2007. Ц 370 с. (21,5 п. л.)
3. Полежаев, Д. В. Гендерный подход и вопросы образования: колл. монография / Д. В. Полежаев, Е. В. Ануфриева, Л. И. Столярчук и др.; под общ. ред. Е. В. Ануфнриевой, Д.В. Полежаева. Ц Волгоград: Изд?во ВоГМУ, 2010. Ц 420 с. (24,65 п. л.)

Статьи, опубликованные в журналах, рекомендованных ВАК

1. Полежаев, Д. В. Русский менталитет и демократизация общества: пробнленмы ценностного взаимодействия / Д. В. Полежаев // Личность. Кульнтура. Общестнво. Ц М., 2004. Ц Т. VI. Ц Вып. 4 (24). С. 276?287. (0,85 п. л.)
2. Полежаев, Д. В. Менталитет: к вопросу о социальной детерминации фенонмена / Д. В. Полежаев // Научная мысль Кавказа. Приложение. Ц Ростов-н/Д: Изд?во СКНЦ ВШ, 2004. Ц № 6 (60). С. 10?15. (0,4 п. л.)
3. Полежаев, Д. В. Психология русского народа: социальный аспект самониденнтинфинкации (из творчества И. А. Бунина) / Д. В. Полежанев // Философия хозяйстнва. Ц М.: Изд?во МГУ, 2004. Ц № 4 (34). С. 78?81. (0,55 п. л.).
4. Полежаев, Д. В. Феномены права и свободы в русском менталитете / Д. В. Поленжаев // Научная мысль Кавказа. Приложение. Ц Ростов-н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2004. Ц № 7 (61). С. 17?22. (0,4 п. л.)
5. Полежаев, Д. В. Менталитет и национальный характер образования / Д. В. Поленжаев // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Ц 2009. Ц№ 4 (38). С. 12?16. (0,5 п. л.)
6. Полежаев, Д. В. Феномены сознания и бессознательного в пространстве менталитета / Д. В. Полежаев // Научные проблемы гуманитарных исследований. Ц Пятигорск, 2009. Ц Вып. 3. С. 113Ц117. (0,51 п. л.)
7. Полежаев, Д. В. Феномен менталитета в социально-гуманитарном знаннии: историографические заметки / Д. В. Полежаев // Личность. Кульнтунра. Общестнво. Ц М., 2009. Ц Т. XI. Ц Вып. 2 (48?49). С. 496?501. (0,65 п. л.)
8. Полежаев, Д. В. Менталитет и язык: особенности феноменологичеснконго взаимодействия / Д. В. Полежаев // Известия Волгоградского государстнвеннного педагогического университета. Ц 2009. Ц № 5 (39). С. 57?62. (0,45 п. л.)
9. Полежаев, Д. В. Социальная информация и динамика направленности деятельности (ментальный аспект) / Д. В. Поленжаев // Труд и социальные отношения. Ц М., 2009. Ц № 6. С. 54?59. (0,4 п. л.)
10. Полежаев, Д. В. Менталитет как система установок: функциональное и ценностное измерения / Д. В. Полежаев // Научные проблемы гуманитарных исследований. Ц Пятигорск, 2009. Ц Вып. 4 (1). С. 123?128. (0,5 п. л.)
11. Полежаев, Д. В. Ментальные проекты в образовании: к постановке пробнлемы / Д. В. Полежаев // Известия Волгоградского государстнвеннного педагогического университета. Ц 2009. Ц № 6 (40). С. 80?84. (0,45 п. л.)
12. Полежаев, Д. В. Проблема формирования картины мира личности / Д. В. Поленжаев // Известия Волгоградского государстнвеннного педагогического университета. Ц 2009. Ц № 8 (42). С. 50?55. (0,6 п. л.)
13. Полежаев, Д. В. Экономическое правосознание и его отражение в современном русском менталитете / Д. В. Полежаев, Е. В. Ануфриева // Вестник Волгоградского института бизнеса. Ц 2010. Ц № 2 (12). С. 168?176. (авт Ц 0,7 п. л.)
14. Полежаев, Д. В. Феномен менталитета общества: сущность и понимание / Д. В. Полежаев // Знание. Понимание. Умение. Ц 2010. Ц № 4. С. 117?121. (0,4 п. л.)
15. Полежаев, Д. В. Патриотическая установка русского менталитета: философско-образовательный аспект / Д. В. Поленжаев, Н. В. Машенцева // Вестник Волгоградского института бизнеса. Ц 2010. Ц № 3 (13). С. 193?200. (авт Ц 0,7 п.л.)
16. Полежаев, Д. В. Русский характер в контексте принципа открытости ментальных исследований / Д. В. Поленжаев // Философия социальных коммуникаций. Ц 2010. Ц № 4 (13). С. 109?120. (1 п.л.)
17. Полежаев, Д. В. Тоталитаризм и религиозная установка ментальности личнности / Д. В. Поленжаев // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ц2010. Ц № 6. С. 39?42. (0,5 п.л.)
18. Полежаев, Д. В. Менталитет и национальное сознание: личностное измеренние / Д. В. Поленжаев, Е. В. Ануфриева // Гуманитарные и социально-эконнонминческие науки. Ц 2010. Ц № 6. С. 48?52. (авт. Ц 0,4 п.л.)

Научные труды, опубликованные в других изданиях

1. Полежаев, Д. В. Безработица и русский менталитет / Д. В. Понленжаев // Челонвеческие ресурсы. Ц Саратов, 1998. Ц № 3. С. 16?19. (0,65 п. л.)
2. Полежаев, Д. В. Ментальность и менталитет как часть и целое / Д. В. Понленжаев // Психология Петербурга и петербуржцев за три столетия: матер. рос. науч. конф. Ц СПб.: Нестор, 1999. С. 138?141. (0,29 п. л.)
3. Полежаев, Д. В. К вопросу о концепции русского менталитета / Д. В. Понленжаев // ХХI век: будущее России в философском измерении: матер. Второго рос. филос. конгр. (7?11 июня 1999 г.): в 4 т. Ц Т. 4: Философия духовности, образования, религии. Ч. 1. Ц Екатеринбург: Изд?во Урал. ун-та, 1999. С. 125?126. (0,1 п. л.)
4. Полежаев, Д. В. Становление ментальности личности (образовательнный аснпект) / Д. В. Полежаев // Культура, искуснство, образование: матер. межд. науч.-практ. конф. (15?16 дек. 1999 г.). Ц Смоленск: Изд?во СГИИ, 1999. С. 8?14. (0,43 п. л.)
5. Полежаев, Д. В. Характер русского народа: ментальное и витальное / Д. В. Понленжаев // Мир в III тысяченлетии. Диалог мировоззрений: матер. V всерос. науч.-богонслов. симп. Ц Н. Новгород: Изд?во ВВАГС, 1999. С. 213?214. (0,2 п. л.)
6. Полежаев, Д. В. Диалектическая триада в философии имени А. Ф. Лонсенва (к концепции русского менталитета) / Д. В. Поленжаев // Актуальные вопронсы дианлектики (историко-философские аспекты): тез. ХIII?й ежегодной науч.-практ. конф. Каф. философии РАН. Ц М.: Изд?во ИФ РАН, 2000. С. 232?234. (0,15 п. л.)
7. Полежаев, Д. В. Некоторые аспекты парадигмы исследования пробленмы духовности / Д. В. Полежаев, Н. К. Бородина // Вестник Роснсийского финлософснкого общества РАН. Ц М., 2000. Ц № 1 (13). С. 55?59. (авт. Ц 0,2 п. л.)
8. Полежаев, Д. В. Ментальность личности и внутренние механизмы динаминки социальной направленности / Д. В. Полежаев // Creнdo. Теоретичеснкий журнал. Ц Оренбург, 2000. Ц № 2 (20). С. 60?67. (0,58 п. л.)
9. Полежаев, Д. В. Русский менталитет в отечественной философии Золотонго века / Д. В. Понлежаев // Дух и время: философско-культуронлогинчеснкий альманах. Ц Вып. 3. Ц Белгород: Крестьнянское дело, 2000. С. 5?15. (0,74 п. л.)
10. Полежаев, Д. В. Космическое сознание русского народа и русская нанционнальная идея / Д. В. Полежаев // Русская идея, славянский космизм и станнция Мир: сб. науч. ст. Ц М.: Изд?во АКИРН, 2000. С. 150?154. (0,38 п. л.)
11. Полежаев, Д. В. Ментальность личности и русский менталитет: категоринально-феноменологическое соотношение / Д. В. Поленжаев // Экология ченловека: сб. науч. ст. Ц М.: Изд?во МИМ, 2000. С. 99?108. (0,74 п. л.)
12. Полежаев, Д. В.  Вл. Соловьёв о необыденном понимании смысла руснского существования / Д. В. Полежаев // Идейное наследие Вл. Солонвьёва и проблемы наступающего века: матер. всерос. науч. конф. (5?6 окт. 2000 г.): в 2 ч. Ц Омск: Изд?во ОмГУ, 2000. Ч. 2. С. 48?58. (0,57 п. л.)
13. Полежаев, Д. В. Ментальные опоры устойчивого развития российского обнщества / Д. В. Полежаев // Открытое общество и устойчивое развитие. Ц Вып. VI. Ц М.: Изд?во МИДА, 2000. С. 86?91. (0,38 п. л.)
14. Полежаев, Д. В.  К вопросу о логике социального развития / Д. В. Поленжаев // Современная логика: проблемы тенонрии, истории и применения в науке: матер. VI межд. науч. конф. Ц СПб: Изд?во СПбГУ, 2000. С. 98?103. (0,33 п. л.)
15. Полежаев, Д. В. Истоки и сущность религиозной установки русского меннталитета / Д. В. Полежанев // VERнBUM. Альманах центра изучения средневековой культуры СПбГУ. Ц Вып. 3. Ц СПб.: Изд?во СПбГУ, 2000. С. 382?389. (0,56 п. л.)
16. Полежаев, Д. В.  К вопросу о преобладании религиозного в средневековом менталитете / Д. В. Полежаев // VERBUM. Альманах центра изучения средненвенконвой культуры СПбГУ. Ц Вып. 4. Ц СПб.: Изд?во СПбГУ, 2000. С. 122?129. (0,5 п. л.)
17. Полежаев, Д. В. Новый культурно-религиозный ренессанс и проблема руснского менталитета / Д. В. Полежаев // Философское осмысление судеб цинвилизанции: тез. ХIV?й ежегодной науч.-практ. конф. Каф. философии РАН (29?30 янв. 2001 г.). / Ч. II. Ц М.: Изд?во ИФ РАН, 2001. С. 100?105. (0,23 п. л.)
18. Полежаев, Д. В. Философия образования и смысл профессиональнного творнчества учителя (ментальный аспект) / Д. В. Полежаев // Открытое обнщество и устойчивое развитие. Ц Вып. VII. Ц М.: Изд?во МИДА, 2001. С. 99?104. (0,38 п. л.)
19. Полежаев, Д. В. Ментальность и система ценностных ориентаций личнноснти / Д. В. Понлежаев, Н. К. Бородина // Актуальные проблемы социогуманнинтарннонго знанния: сб. науч. тр. / МПГУ. Ц Вып. IX. Ц М.: Прометей, 2001. С. 49?57. (авт. Ц 0,4 п. л.)
20. Полежаев, Д. В. Философия образования: в контексте проблемы русского менталитета / Д. В. Полежаев // Учебный год. Журнал волгоградских учителей. Ц Волгоград, 2001. Ц № 1 (1). С. 25?37. (0,78 п. л.)
21. Полежаев, Д. В. Социальное отчуждение и ментальные механизмы защиты личности / Д. В. Полежаев // Бренное и вечное. Экология человека в совренменном мире: матер. всерос. науч. конф. (23?24 окт. 2001 г.). / Вып. 4. Ц Великий Новгород: Изд?во НовГУ, 2001. С. 116?123. (0,5 п. л.)
22. Полежаев, Д. В. Ментальность личности и военный синдром / Д. В. Понленжаев // Клио. Ц СПб., 2001. Ц № 1 (13). С. 162?168. (1,12 п. л.)
23. Полежаев, Д. В. Психотронное влияние цивилизации на личность (меннтальнный аспект) / Д. В. Полежаев // Становление информационного общеснтва в Роснсии: философские и социокультурные проблемы: докл. науч. конф. (15?16 нояб. 2001 г.). Ц М.: Изд?во МГИРЭАТУ, 2001. С. 113?115. (0,44 п. л.)
24. Полежаев, Д. В. К вопросу о природном детерминизме в функционинрованнии социального менталитета / Д. В. Полежаев // История взаимодействия приронды и общества: матер. науч. конф. Ц Ч. III. (Приложение к Вестнику РФО РАН). Ц М.: Изд?во ИИЕТ РАН, 2001. С. 14?18. (0,42 п. л.)
25. Полежаев, Д. В. Язык и менталитет: особенности взаимодействия / Д. В. Понлежаев // Центр Ц провинция: историко-психологичеснкие проблемы: матер. всерос. науч. конф. Ц СПб.: Нестор, 2001. С. 207?212. (0,42 п. л.)
26. Полежаев, Д. В. Ментальный подход в изучении социальных проблем / Д. В. Полежаев // Философское осмыснление судеб цивилизации: тез. XV?й ежегодной науч.?практ. конф. Каф. финлосонфии РАН (29?30 янв. 2002 г.). Ц Ч. III. Ц М.: Изд?во ИФ РАН, 2002. С. 106?114. (0,33 п. л.)
27. Полежаев, Д. В. Ментальность личности как система социокультурнных глунбинно-психологических установок / Д. В. Полежаев // Психология как сиснтема нанправлений. Ц Т. 9. Ц Вып. 2. Ц М.: Изд?во МГУ, 2002. С. 44?47. (0,29 п. л.)
28. Полежаев, Д. В. Национальный образ народа в философии Н. Берндяенва и Ф. Ницше / Д. В. Понленжаев // Открытое общество и устойчивое развитие: местные проблемы и решения. Ц Вып. XI. Ц М.: Изд?во МГИДА, 2002. С. 99?108. (0,63 п. л.)
29. Полежаев, Д. В. Гражданско-правовое образование: философские осннованния, содержание и функции (ментальный аспект феномена) / Д. В. Понленжанев // Проблемы правового образования: матер. всерос. науч.-практ. конф. (22?24 мая 2002 г.). Ц М.: Изд. дом Новый учебник, 2002. С. 65?74. (0,7 п. л.)
30. Полежаев, Д. В. Русский дуализм как социальный феномен / Д. В. Понленжаев // Я и Мы: история, психология, пернспективы: матер. межд. науч. конф. (30?31 мая 2002 г.) Ц СПб.: Нестор, 2002. С. 67?74. (0,7 п. л.)
31. Полежаев, Д. В. Ментальность личности в системе духовных ценноснтей общества / Д. В. Полежаев, Н. К. Бородина // Духовная жизнь человека и общестнва: матер. XI всерос. науч.-практ. конф. Ц Ульяновск: Изд?во ИПКПРО, 2003. С. 4?12. (авт. Ц 0,5 п. л.)
32. Полежаев, Д. В. Менталитет и окружающая среда / Д. В. Полежаев // Русская история и русский характер: матер. межд. конф.: в 3?х тт. Ц Т. 3. Ц СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. С. 71?82. (0,8 п. л.)
33. Полежаев, Д. В. Историческое предназначение народа и его отражение в национальном менталитете / Д. В. Полежаев // Наука, искусство, образованние в культуре III тысячелетия: матер. межд. науч. конф. (10?11 апр. 2002 г.) / редкол.: Д. В. Понленжаев (отв. ред.) и др. Ц Волгоград: Изд?во ВоГУ, 2003. С. 35?46. (0,7 п. л.)
34. Полежаев, Д. В. Менталитет как коллективный интеллект / Д. В. Понлежанев // Современная философия науки: состояние и перспективы развинтия: тез. ХVI?й ежегодной науч.-практ. конф. Каф. философии РАН (27?28 янв. 2003 г.). Ц М.: Изд?во ИФ РАН, 2003. С. 36?43. (0,44 п. л.)
35. Полежаев, Д. В. Менталитет и национальный характер / Д. В. Поленжанев // Историческая психонлонгия, психоистория, социальная психология: матер. XV межд. науч. конф. (11?12 мая 2004 г.). Ц СПб.: Нестор, 2004. С. 84?90. (0,46 п. л.)
36. Полежаев, Д. В. Феномен менталитета: научное определение, структунра и значение / Д. В. Полежаев // Философский пароход: матер. ХХI всемир. филос. конгр. Философия лицом к мировым проблемам; докл. рос. участников. Ц М.-Краснодар: КГУКИ, 2004. С. 257?264. (0,55 п. л.)
37. Полежаев, Д. В. Менталитет и образование: философско-методонлонгинчеснкий аспект / Д. В. Полежаев // Педагогiка вищоi та середньоi школи: зб. наук. праць. Ц Кривий Рiг: КДПУ, 2004. Ц Вип. 9. С. 6?15. (0,57 п. л.)
38. Полежаев, Д. В. Государственно-правовая установка русского менталитента / Д. В. Полежаев // Научные трунды аспинрантов и доктонрантов. Ц М.: Изд?во МосГУ, 2004. Вып. 11 (34). С. 109?118. (0,71 п. л.)
39. Полежаев, Д. В. Нация, национальность и русский менталитет (Из филосонфии С. Н. Булгакова) / Д. В. Полежаев // Научные труды аспирантов и доктораннтов. Ц М.: Изд?во МосГУ, 2004. Вып. 12 (35). С. 64?77. (1 п.л.)
40. Полежаев, Д. В. Социальная память и тоталитаризм: ментальный аспект проблемы / Д. В. Полежаев // Историческая память и социальная стратификация. Социокультурный аспект: матер. XVII межд. науч. конф. (16?17 мая 2005 г.): в 2?х ч. Ц Ч. 2. Ц СПб.: Нестор, 2005. С. 119?125. (0,43 п. л.)
41. Полежаев, Д. В. Русский менталитет: социально-философский аспект иснследонвания / Д. В. Полежаев // Философия и будущее цивилизации: тез. докл. и выступлений IV рос. филос. конгр. (24?28 мая 2005 г.): в 5 тт. Ц Т. 3. Ц М.: Совренменные тетради, 2005. С. 118. (0,15 п. л.)
42. Полежаев, Д. В. Социально-философское осмысление феномена русского менталитета: концептуальные основания / Д. В. Полежанев // Res paedaнgoнgica. Ц Волгоград, 2006. Ц № 1 (1). С. 37?57. (1,25 п. л.)
43. Полежаев, Д. В. Русский менталитет: исторический опыт толерантноснти / Д. В. Полежаев // Общественные отношения и права человека на юге Роснсии: истонрия, современность и перспективы: матер. межд. науч.-практ. конф. Ц Волгонград: Волгогр. науч. изд?во, 2006. С. 304?322. (1,3 п. л.)
44. Полежаев, Д. В. Русский национальный характер как проявление меннтанлинтента русского народа / Д. В. Полежаев // Человек в современных философнских коннцепциях: матер. Четвертой межд. конф. (28?31 мая 2007 г.): в 4 т. Ц Т. 2 / ВоГУ. Ц Волгоград: Изд?во ВоГУ, 2007. С. 301-306. (0,4 п. л.)
45. Полежаев, Д. В. Об одной концепции менталитета / Д. В. Понленжаев // Вестнник Российского философского общества РАН. Ц М., 2007. Ц № 2 (42). С. 125?129. (0,4 п. л.)
46. Полежаев, Д. В. Ментальные проекты: опыт философской детерминации (образовательный аспект) / Д. В. Полежаев // Имидж сучасного педагога. Ц Полтава, 2008. Ц № 7?8 (86-87). С. 3?6. (0,55 п. л.)
47. Полежаев, Д. В. Неидеологизированная история или ментальный подход к изучению общества и человека / Д. В. Полежаев // Человек, общество, история: методологические инновации и региональный контекст: матер. всерос. науч. конф. (16?17 апр. 2008 г.). Ц Волгоград: Изд?во ВоГУ, 2008. С. 210?222. (0,7 п. л.)
48. Полежаев, Д. В. Русский менталитет как основа национального стратенгинчеснкого проектирования / Д. В. Полежаев // Научное, экспертно-аналитическое и информационное обеспечение национального стратегического проектирования инновационного развития России: сб. науч. тр. ИНИОН РАН / редкол.: Пинвонваров Ю. С.  (отв. ред.) и др. Ц М.: ИНИОН РАН, 2010. С. 141Ц145. (0,7 п. л.)
49. Полежаев, Д. В. Гендерная самоидентификация и русский менталитет / Д. В. Понленжаев // Власть, семья, этнос: гендерные роли в XXI веке: матер. межд. науч. форума (28?30 нояб. 2010 г.). Ц М.: ИЭА РАН, 2010. С. 190?193. (0,2 п. л.)
50. Poleshaew, D. W. Russische und Europaische Mentalitat / Dmitri W. Poleshaнew // Bulletin Europa Forum Philosophie de lТAssociation Interнnationale des Profesнseurs de Philosophie, octobre n 43. Ц Minden, 2000. S. 24?28. (0,44 п. л.)
51. Poleshaew, D. W. Die Philosophie der Bildung im russischen Sysнtem: Steiнgeнrung der Qualifikation der Padagogen / Dmitri W. Poleshaew // Bulнleнtin Europa Forum Philoнsophie de lТAssociation Internationale des Proнfesseurs de Philosophie, avril n 46. Ц Minden, 2002. S. 44?48. (0,45 п. л.)
52. Polezhayev, D. V. Spirituality: The Essence and Bases / Dmitry V. Poleнzhaнyev, Naнtalia K. Borodina // Bulletin Europa Forum Philosophie de lТAssociation Interнnationale des Professeurs de Philosophie, octobre n47. Ц Minden, 2002. S. 6?9. (0,32 п. л.)
53. Polezhayev, D. V. The phenomenon of mentality: scientific definition, strucнture and importance / Dmitry V. Polezhayev // XXIst World Congress of Philoнsoнphy Philoнsophy Facing World Problems: Abstracts (August 10?17, 2003) / Istanbul Convention and Exhibition Center Turkey. Ц Ankara, 2003. C. 314. (0,05 п. л.)

 

Научное издание

ПОЛЕЖАЕВ Дмитрий Владимирович

РУССКИЙ МЕНТАЛИТЕТ:

ОПЫТ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

 

ицензия ИД № 05329 от 09.07.2001 г.

Подписано в печать 15.02.11 г. Формат 60х84/16.

Печать трафаретная. Бумага офсетная. Гарнитура Таймс.

Усл. печ. л. 2,5. Уч.-изд. л. 2,4. Тираж 200 экз. Заказ 316 .

Отпечатано: ВГОУПП Ленинская типография

404620, г. Ленинск Волгоградской обл., ул. Уварова, 3.

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по философии