БЕЛЛЕТРИЗОВАННЫЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ В.П. АВЕНАРИУСА В КОНТЕКСТЕ ВОЛЮЦИИ БИОГРАФИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ

3

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Становление, формирование и эволюция биографической прозы свидетельствуют о непреходящем интересе человечества к истории жизни реальной личности. Развитие жизнеописания как жанра показывает, что потребность в цельном, законченном биографическом изображении возникает очень рано, еще при жизни биографического героя, по мере того как деятельность его становится заметной и вырастает в значительное историческое явление [Винокур 1999:36].

Но имеющая богатую и древнюю традицию биографическая литература остается мало изученной областью в отечественной и мировой историко-литературной науке. В частности не решены вопросы о генезисе биографии как литературного жанра, не создана адекватная типология биографии, не изучены отечественным литературоведением биографии, оставившие заметный след в истории.

Сформировавшись в самостоятельный литературный жанр в Сравнительных жизнеописаниях Плутарха (ок. 45 г. - ок. 127 г.), принципы античного жизнеописания нашли дальнейшее развитие в творчестве многих зарубежных и русских писателей, в том числе Василия Петровича Авенариуса (1839 - 1923 гг.).

Актуальность избранной темы определяется особенностями динамики и противоречивостью процесса освоения традиций биографической прозы как литературоведческой категории в отечественном и зарубежном литературоведении. Исследование проблемы формирования специфических признаков беллетризованного жизнеописания позволит изучить диалектику биографической прозы; приемы преподнесения биографического материала в художественных текстах, созданных писателями в разные периоды; осмыслить явления литературы как единый эстетический процесс. Решение задач, поставленных в диссертационном исследовании, будет способствовать созданию научной концепции истории мировой биографической литературы в целом и, в частности, русской литературы II половины XIX века. В связи с этим биографическое творчество В.П. Авенариуса представляет собой интересный и актуальный объект исследования, т. к. именно В.П. Авенариус стоял у самых истоков становления жанра беллетризованной биографии в русской литературе II половины XIX века.

Научная новизна предлагаемого исследования состоит в том, что теоретические и литературно-исторические аспекты формирования специфических признаков беллетризованной биографии как литературоведческой категории рассматриваются на обширном литературном материале. В нем впервые сделана попытка всестороннего анализа жанра, теории, поэтики и эволюции художественного жизнеописания в контексте античной (вторая половина IV в. до н. э. - середина I в. н. э.) и русской (середина XIX - начало XX вв.) литературы. Впервые в отечественном литературоведении генезис и эволюция беллетризованной биографии рассмотрены с опорой на жанровые традиции, заложенные в биографическом творчестве Плутарха, получившие дальнейшее развитие в русской биографической литературе. Впервые жанрообразующие признаки Сравнительных жизнеописаний Плутарха выявлены в соотнесении с поэтикой его ранних биографических опытов и родственных жанров -античной трагедии, античной историографии, античного энкомиона. В работе впервые сделана попытка научного изучения предпосылок возникновения беллетризованной биографии в творчестве В. П. Авенариуса как основоположника жанра в контексте развития биографической прозы. Впервые художественные биографии В.П. Авенариуса как важнейшей составляющей его творчества становятся объектом литературоведческого исследования.

4

Научное изучение художественного наследия писателей второго ряда имеет большое значение для характеристики историко-литературного процесса. Творческое наследие В. П. Авенариуса, в том числе его жизнеописания, еще не изучено отечественными учеными, хотя именно он является одним из основоположников жанра беллетризованной биографии в России.

Теоретическая значимость данной работы определяется ее вкладом в разработку теории традиции как литературоведческого понятия, литературы как эстетической системы, биографии как литературного явления, выявлением природы жанра беллетризованной биографии, исследованием ее генезиса, поэтики и типологии. Предлагаемое исследование может способствовать более глубокому пониманию истории взаимодействия античной и русской литературы.

Научно-практическое значение диссертации заключается в том, что ее результаты могут быть учтены литературоведами при изучении актуальных научных проблем, написании монографий о творчестве целого ряда писателей; в историко-литературных и типологических исследованиях. Наблюдения и выводы, полученные в ходе исследования, могут быть использованы в вузовских курсах лекций по истории, теории античной и русской литературы, спецкурсах и семинарах, посвященных проблемам литературы биографического жанра, творчеству Плутарха и В.П. Авенариуса, изучению жизни и творчества русских писателей - Д.И. Фонвизина, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя. Биографии писателей, созданные В.П. Авенариусом, могут быть включены в программу общеобразовательных школ по русской литературе.

Основным объектом изучения являются Сравнительные жизнеописания Плутарха и беллетризованные жизнеописания В.П. Авенариуса: Пушкин, Ученические годы Гоголя, Детские годы Моцарта, Создатель русской оперы -Глинка, Поэт-партизан Д.В. Давыдов, Школьные годы Пирогова, Академические годы Пирогова, Первый русский изобретатель И.П. Кулибин, Молодость и творчество великого изобретателя Эдисона, Д.И. Фонвизин, его жизнь и творчество и др.

Предметом исследования являются биография как жанр художественной литературы; генезис, развитие, способы теоретического и художественного освоения традиций жанра жизнеописания в античной и русской литературе, особенности структуры и поэтики жанра беллетризованной биографии в творчестве Плутарха и В.П. Авенариуса.

Цель данного исследования состоит в изучении процессов формирования, теоретического усвоения, способов художественной реализации и преемственности специфических признаков беллетризованной биографии В. П. Авенариуса в контексте эволюции жанра в античной (Плутарх) и русской литературе середины XIX - начала XX вв.

Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:

1. проанализировать теоретические положения о литературе как эстетической системе и о традиции как литературоведческой категории в контексте изучения эволюции жанра беллетризованной биографии;
2. рассмотреть поэтику биографии как литературного явления, осмыслить и уточнить значение литературоведческого термина биография с учетом его жанровой природы в контексте литературно-художественных дискуссий XIX и XX веков;
3. определить типологические и специфические жанрообразующие признаки беллетризованной биографии в контексте ее историко-литературной эволюции в античной и русской литературе;

5

1. охарактеризовать процесс формирования жанрообразующих традиций античной биографии в сопоставлении с поэтикой ее жанровых предшественников (монументальной историографии, античной трагедии и похвального слова) и выявить преемственные связи между обозначенными жанрами;
2. обозначить инвариантные признаки ранних биографических опытов Плутарха, сближающие их с поэтикой эллинистической биографии;

рассмотреть феномен Плутарха-биографа как автора Сравнительных жизнеописаний, проанализировать жанровые закономерности в создании античной истории в лицах и способы ее художественного воплощения в образах древнегреческих и древнеримских героев: сравнительных образах-персонажах, мифологических и легендарных образах-персонажах, образах-понятиях великий человек с великими доблестями и великий человек с великими пороками;

охарактеризовать предпосылки возникновения жанра беллетризованной биографии в творчестве В.П. Авенариуса в контексте эволюции мировой биографической и русской историко-биографической прозы середины XIX - начала XX веков;

- выявить преемственные жанрообразующие связи жизнеописаний В.П. Авенариуса

с предшествующей литературой научно-биографического и критико-биографического

направления;

1. рассмотреть поэтику жизнеописаний В.П. Авенариуса как основоположника жанра беллетризованной биографии в русской литературе Плутарха и выявить новаторский подход В.П. Авенариуса в художественном осмыслении ярких личностей русской истории и культуры;
2. наметить тенденции развития жанра беллетризованной биографии в русской литературе в целом.

Методологию исследования определяют установки исторической поэтики на изучение эволюции эстетического сознания в его биографической рефлексии и конкретных формах. В работе использовались методы исторической поэтики, позволяющие выявлять закономерности крупных историко-литературных эпох. Благодаря использованию элементов сравнительно-исторического и сравнительно-литературного анализа была определена закономерность влияния предшествующих литературных традиций на развитие жанра в целом. В работе использовались историко-генетический, историко-типологический, структурно-семантический, культурно-исторический, архетипический, биографический методы и подходы.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют работы ученых А.Н. Веселовского, Б.В. Томашевского, А.Ф. Лосева, О.М. Фрейденберг, М.М. Бахтина, С.С. Аверинцева, Ю.М. Лотмана, Г.О. Винокура, В.М. Жирмунского, В.Е. Хализева, Л.Я. Гинзбург и др.

Апробация работы состоялась во время обсуждения авторских публикаций (монографии, научных статей, научно-методических материалов) и их основных положений на заседаниях и научно-методологических семинарах кафедры русской и зарубежной литературы Российского университета дружбы народов (РУДН). Основные положения диссертации изложены в монографии, в статьях периодических изданий, включенных в реестр ВАК РФ, а также в статьях, опубликованных по материалам международных и всероссийских конференций: II Международной конференции Русский язык и литература в международном образовательном пространстве: современное состояние и перспективы (Гранадский университет, Испания, 2010); Международной научно-практической конференции Славянская культура: истоки, традиции,а взаимодействие.а Кирилло-Мефодиевские чтенияа (Москва,а ГИРЯ имени

6

А.С.Пушкина, 2011-2008); Международной научной конференции IX Поспеловские чтения. Художественная антропология: теоретический и историко-литературные аспекты (Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, 2009); Международной научной конференции XI Виноградовские чтения. Текст и контекст: лингвистический и методологические аспекты (Москва, МПГУ, 2009); Международной конференции Русское литературоведение на новом этапе (Москва, МГОПУ имени М. А. Шолохова, 2009-2002); Всероссийской научно-методической конференции Мировая словесность для детей и о детях (Москва, МПГУ, 2011-2002); Всероссийской научно-практической конференции Синтез в русской и мировой художественной культуре (Москва, МПГУ, 2011-2002).

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Становление и эволюция жизнеописания свидетельствуют о том, что его традиции, наметившиеся в античной литературе, оставались устойчивыми на протяжении многих веков и не потеряли актуальности в наше время. Принципы художественного оформления биографического материала, содержащего в себе собственное специфическое содержание, реализованы Плутархом в Сравнительных жизнеописаниях. Одним из жанровых преемников Плутарха и родоначальником беллетризованного жизнеописания в русской литературе стал В. П. Авенариус.
2. В последние десятилетия, наряду с термином беллетризованная биография, используются синонимичные ему жанровые обозначения: художественная биография, литературная биография, романизированная биография, фактографическая художественная биография и др. Основа сюжетного повествования в такого рода жизнеописаниях документальна, но по объективным или субъективным причинам автор интерпретирует документ с помощью интуиции и воображения. Основополагающим жанрообразующим признаком в каждом случае является соотношение факт - вымысел, и сам исторический факт используется как важнейшее средство создания образа биографического персонажа.
3. В современном литературоведении беллетризованное жизнеописание, основным функциональным принципом которого является соотношение факт - вымысел (листория - биография, листорическая правда - художественная правда), рассматривается как занимательное, предназначенное для легкого чтения. В XIX в. легкость произведений не означала их легкодоступность для различных слоев российского общества, достигаемую за счет снижения требований к эстетическим (художественным) достоинствам текста. Русские ученые и критики прошлых столетий, не отрицая легкости лизящной литературы, беллетристические сочинения рассматривали как эстетически завершенные произведения. Толкование беллетристики как лэпигонство, дилетантизм, массовая литература и т. д. мы не связываем с изучением беллетризованных биографий, т. к. в понимание дефиниции беллетристика вкладываем ее универсальное значение: belles letters /франц./ - изящная словесность (художественная литература), стремящаяся к выражению движения души героя словами и созданию его словесного образа посредством использования и взаимодействия исторического факта и авторского вымысла.
4. Для художников слова первой трети XIX - начала XX вв. произведения историко-биографического направления становятся своеобразной творческой лабораторией, в которой решается вопрос о функционировании в жизнеописании документа и беллетристики. Одной из причин выделения беллетризованного жизнеописания в самостоятельную жанровую разновидность явилось его стремление к отмежеванию от историко-биографического романа, автобиографии, исторической и литературно-критической биографий. Отличаясь отаа другихаа разновидностей биографии не

7 отсутствиема достоверности,аа аа художественныма изображениема реальныха фактоваа -художественныма правдоподобием,аа беллетризованнаяа биографияа воссоздаета модель жизни исторической личности, для воплощения которой наиболее важна история не внешней, а внутренней (духовной) жизни.

1. Беллетризованные жизнеописания В. П. Авенариуса являются важнейшей частью биографической прозы и соответственно с другими ее жанровыми разновидностями имеют типологические признаки: центральным героем является реальная историческая личность; биографический сюжет и фабула состоят из описаний реальных и сочиненных событий, но его фундаментом становится факт реальной биографии; благодаря фактической первооснове сочиненное автором воспринимается читателем как достоверное; при изображении внутреннего мира персонажа наиболее ярко проявляется способность автора к художественному вымыслу (домыслу).
2. Усиление беллетризованного начала в произведениях историко-биографического и литературно-критического направления к середине XIX в. позволило В. П. Авенариусу выйти за рамки смежных жанров. В результате поиска художественной истины об исторической личности он объединил элементы научной, литературно-критической и беллетризованной биографии, благодаря чему представил образы исторических личностей в форме биографических рассказа, очерка и повести. В. П. Авенариус также актуализировал приемы создания образов исторических личностей: а) внутреннее содержание фактической информации, заключающее в себе эстетическую ценность и образность, необходимые для выявления свойств живой натуры героя; б) слово автора, находящееся в тесном взаимодействии со словом биографического персонажа; в) систему персонажей, связанную с логикой повествования и творческим замыслом автора; г) категорию времени как важнейший жанрообразующий компонент для создания образа героя в динамике его внешней и внутренней жизни; д) жанрово-стилистическую многослойность - биографический (документальный) и беллетризованный (художественный) сюжет, развивающий, дополняющий основную фабулу жизнеописания; е) рассредоточенное портретное изображение героя, построенное по принципу мозаики из точных штрихов в контексте культурно-исторического времени.
3. Беллетризованное жизнеописание - сложное литературное явление, находящееся на стыке истории, литературы и искусства слова, в процессе эволюции синтезировавшее в себе разнородные начала. Поэтому в его поэтике активно взаимодействуют: а) традиционное (логика биографического повествования, соотносимая с логикой самой жизни человека - рождением, жизнью, смертью человека; фактографическое описание внешней жизни персонажа; беллетризация внутренней жизни героя, придающая ему культурно-эстетическую значимость) и новаторское (творческая установка автора в создании образа биографического персонажа, проявляющаяся в отборе, взаимодействии, интерпретации фактов его жизни; трактовка автором личности биографического героя, обнаруживаемая в открытой или скрытой характеристике, оценочности внешнего и внутреннего мира объекта повествования; выбор формы для реализации лидеи биографии - романа, повести, рассказа, очерка и т. д.); б) объектное (персонажное) и субъектное (авторское); в) фактическое (научное, историческое, достоверное) и вымышленное (художественное, беллетризованное, недостоверное); г) элементы поэтики смежных жанров (в античной литературе -древнегреческой трагедии, древнегреческого энкомиона, монументальной историографии; в русской литературе - автобиографии, произведений историко-биографической прозы, научно-исторических и литературно-критических жизнеописаний).

8

1. Жизнеописание, как и другие жанры, имеющие многовековую историю, обладает генетической памятью жанра [термин принадлежит М.М. Бахтину], которая заложена в нем a priori и проявляется, как правило, имплицитно. Память жанра беллетризованных биографий, созданных В.П. Авенариусом, в первую очередь проявляется в том, что она обнаруживает глубинные органические связи со своим первоисточником - с традициями античного и русского жизнеописания в целом и в частности со Сравнительными жизнеописаниями Плутарха.
2. итературная преемственность между В.П. Авенариусом и предшествующими писателями-биографами, в том числе с Плутархом, проявляется в относительной устойчивости специфических признаков жизнеописания, свидетельствующих о памяти жанра и природной гибкости, вызванной его непрерывной эволюцией. При этом форма биографического повествования (рассказ, очерк, повесть, роман и т. д.) и его структурные части (как способ логической связи внешних и внутренних компонентов произведения) продолжительное время оставались устойчивыми и почти неизменными, в то время как лидея биографии наполнялась новым содержанием и новыми смыслами. Важнейшим признаком долговечности художественного жизнеописания является также его способность видоизменяться и преобразовываться в творчестве каждого писателя в соответствии с историко-культурными и литературно-эстетическими идеалами эпохи.

10.а Новаторским явлением в художественном методе В.П. Авенариуса,

лоттолкнувшегося во многом от принципов биографического творчества Плутарха,

является типология героев и способы их художественного представления в биографии.

В Сравнительных жизнеописаниях - это герои, жизнеописание которых отвечало

эстетическим требованиям эпохи античности: образы-персонажи мифологических и

легендарных героев, сравнительные образы-понятия великий человек, великие

натуры с великими доблестями и великие натуры с великими пороками. В

беллетризованных биографиях В. П. Авенариуса - типология творческих личностей

(образы писателей, композиторов, изобретателей и научных деятелей).

11. Рассмотрение категории тип героя жизнеописания в эволюционном и

теоретическом плане позволяет определить ее в качестве концептуальной основы

беллетризованной биографии. Выбор героя обусловлен в ней не только творческими

установками автора, но и конкретными историческими и литературными тенденциями

эпохи, этическими представлениями общества об идеале человека. Историческое

созревание этой важнейшей категории на протяжении долгого периода от античности

до современности позволило и авторам жизнеописания занять более активную

позицию, усиливающую его беллетризованное (субъективное, личностное) начало.

Характер анализируемого материала и решаемых в ходе исследования задач определяют структуру диссертации. Она состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии.

СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении, наряду с обоснованием избранной темы, ее научной новизны и актуальности, формулируются цели и задачи, методология и методика исследования; определяется степень изученности темы; характеризуются основные этапы эволюции беллетризованной биографии в истории античной и русской литературы; дается обзор биографических произведений, предшествующих жизнеописаниям В.П. Авенариуса.

Первая глава Специфика жанра беллетризованной биографии состоит из трех параграфов.

Эволюция произведений биографической прозы, актуальных во всей мировой словесности, свидетельствует о прямых или косвенных связях между разными литературами, разделенными друг от друга не только хронологическими и

9

пространственными границами, но и категориальными и культурно-историческими аспектами. Изучение процесса становления жизнеописания и взаимообусловленности его жанровых разновидностей сопряжено со сравнительно-историческим методом, способствующим более глубокому осмыслению встречного течения [термин принадлежит А.Н. Веселовскому] в заимствующей литературе. Литературная форма всегда представлена неизменными элементами, т. е. стабильна, статична и традиционна, и соответственно именно форма переходит из литературы в литературу, из эпохи в эпоху и т. д. По сравнению с формой, содержание динамично, подвижно и изменчиво даже тогда, когда оно вливается в устоявшиеся, старые формы.

В центре внимания первого параграфа первой главы Роль традиции в процессе становления жанра беллетризованной биографии - значение и место традиции как литературоведческой категории в процессе формирования поэтики беллетризованного жизнеописания.

Сущностное бытование литературной традиции обусловлено функционированием в ней соотношения преемственность - избирательность - созидательность -новаторство. Абстрагируясь от теоретической базы, разработанной В. Дынник, Д. Благим, С. Аверинцевым, М. Бахтиным и др., полагаем, что она проявляется в трех основных аспектах: а) в диахроническом - между литературами или индивидуальными творчествами как системами, относящимися к разным эпохам; б) в синхронном - между литературами или индивидуальными творчествами как системами, относящимися к одной эпохе; в) в синхронно-диахроническом - между литературами или индивидуальными творчествами как системами, относящимися не только к разным эпохам, но и к одной эпохе. Заметим, что семантическое начало, заложенное в термине традиция и имеющее отношение исключительно к эволюции человеческой мысли, в силу своей избирательности всегда позитивно, несмотря на то, что в некоторые периоды своего развития прогрессивное человечество подвергало пересмотру те или иные духовно-культурные, в том числе и литературные ценности.

Важнейшей формой существования биографической традиции, с одной стороны, является ее аккумулятивность, т. е. ее способность сохранять и передавать знания и творческие навыки литературы прошлого и настоящего (в этом случае можно говорить о литературной преемственности). Однако, с другой стороны, перенимая все самое ценное и значительное из опыта предшествующих или соседствующих литератур, в процессе эволюции биографическая проза что-то отсекает, отбрасывает или переосмысливает, придавая трансформированным понятиям - прямо или косвенно -новый смысл и новый образ (в этом случае можно говорить о литературной избирательности и созидательности одновременно). Кроме того, каждая новая литературная эпоха в художественную культуру своего времени может привносить что-то новое, не характерное для прошлого (в этом случае можно говорить о литературном новаторстве).

В практической деятельности писателя-биографа обозначенные способы художественного переосмысления чужого литературного материала чаще всего пересекаются, способствуя тем самым выработке собственной творческой манеры и индивидуального стиля. Можно сказать, что феномен литературной (биографической) преемственности заключается не только в усвоении традиционного материала, но и в своеобразном отталкивании от него, в результате которого творец утверждает себя в качестве писателя-новатора, т. е. традиция и новаторство - взаимосвязанные и взаимопроникающие понятия единого литературного развития. Диалектическое взаимодействие новаторского и устоявшегося в литературе может проявляться как на

10 содержательном уровне произведения - художественной идее, так и на жанровом предпочтении - форме.

Наблюдения над биографической литературой показывают, что в ней активнее проявляются преемственные связи, чем новаторские тенденции. Можно сказать, что биографическая проза в процессе культурно-исторического развития менее подвергалась изменениям, т. е. она в большей степени традиционна и статична, чем динамична. Основание биографической литературы сохранялось, передавалось и перенималось в качестве историко-литературной наследственности, устанавливая тем самым преемственные связи между писателями разных литератур и разных эпох и соответственно обеспечивая ей более длительное существование.

Это объясняется тем, что логика биографии всегда соответствует логике самой природы человеческого существования - рождению, жизни, смерти, что, в конечном счете, существенно влияет на способы и виды ее оформления: а) идейно-композиционное (композиционные принципы биографического повествования соотнесены с определенными этапами внешней, например, с детством, отрочеством, юностью, зрелостью, и внутренней жизни объекта изображения, например, с взрослением героя, формированием в нем нравственных, эстетических понятий, интеллектуальных способностей и т. д.); б) сюжетно-тематическое (предметом биографического исследования является историческая личность, изображенная в контексте историко-культурной эпохи в системе других персонажей, служащим в совокупности для биографа лишь средством создания и объективации образа центрального персонажа); в) жанровое (лидея биографии реализуется в форме биографической повести, биографического романа, биографического очерка, биографического эссе и т. д.).

Для реализации идеи жизнеописания в большинстве случаев биограф выбирает уже существующую в традициях предшествующей или современной ему литературы форму произведения и только в исключительных случаях предлагает иную, новую жанровую перспективу. В лучших образцах биографического искусства слова в процессе эволюции сохранялись, закреплялись, трансформировались традиции предыдущих столетий и предлагались новые варианты осмысления жизни человека как в ее канонизированном, так и динамическом бытовании. Осмысление традиции как литературоведческой категории способствует также созданию литературной иерархии и дистилляции биографического процесса, выделяя писателей первого ряда, классиков, и писателей второго ряда. В этом смысле биографическое наследие В. П. Авенариуса еще не изучено отечественными учеными, хотя именно он является одним из основоположников жанра беллетризованного жизнеописания в России.

Во втором параграфе первой главы К проблеме терминологии и жанровой природы жизнеописания: соотношение форма - идея в беллетризованном биографическом повествовании рассматривается теория и поэтика жизнеописания в контексте его жанровой эволюции.

Более или менее точное определение понятия биография как термина начало формироваться в конце XVIII века. Среди многообразия справочной литературы выделялась Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей (1872) Н. Костомарова. Однако доминирующим повествовательно-описательным принципом оставался в ней справочно-информационный принцип, и соответственно основным критерием осмысления жизни главнейших деятелей русской истории по-прежнему была точность, а не глубина познания индивидуума и его личной и общественной жизни.

11

Окончательную ясность в значение слова биография как научной и литературоведческой категории исследователи внесли только в XX веке. Выделяя лексические, семантические и этимологические различия дефиниций житие и жизнеописание, С. С. Аверинцев констатирует: Современная терминология отличает "житие" христианского святого от языческого или мирского "жизнеописания"; жанр "жития" называется "агиографическим", жанр "жизнеописания" -"биографическим" [Аверинцев 2001: 5].Так выстраивается логико-смысловая цепочка: принцип и сила жизни - живот, образ и форма жизни - житие, житие есть образ живота. С точки зрения исследователей XX в. [Бахтин 1975; Аверинцев 1973; Казанцева 2007], жанровые модификации биографии как литературного жанра с момента ее возникновения до сегодняшнего времени представляют собой своеобразный литературный синтез. По мнению И.Г. Минераловой, под синтезом в самом общем смысле подразумевается, как известно, соединение разнохарактерных сторон и элементов в качественно новое единое целое [Минералова 1994: 7]. С проникновением в беллетристическую структуру жизнеописания соотношения факт - вымысел трансформировалась сама лидея биографии, приобретя при этом признаки гибридного жанра. Особенностью жанровой природы жизнеописания является возможность существования одной жанровой формы в другой, т. е. жанра в жанре. Роман, повесть, очерк, рассказ - самостоятельные жанры художественной прозы - используются биографом в другом жанре - биографии - как вспомогательное средство для оформления биографического повествования.

Суть проблемы жанрового оформления беллетризованной биографии заключается и в том, чтобы через существующие в литературной традиции формы выстроить свою концепцию жизнеописания. Для автора беллетризованного жизнеописания, разумеется, литературная форма не безразлична, но первостепенным фактором является его содержание, а не жанровое оформление. Компиляция разнородных жанровых начал в жизнеописании становится своеобразным выражением художественного видения автора. Модификации литературной биографии, жанровая принадлежность которой предопределяется творческой предпосылкой автора, обусловлены тем, что жизнь любого человека, не говоря уже о жизни исторической личности, индивидуальна, уникальна, соответственно форма жизнеописания в какой-то мере неповторима.

Признаком эволюции биографии является тот факт, что она пополняется новыми жанровыми формами - биографическим романом, биографической повестью, биографическим очерком, биографическим рассказом и т. д. Но в то же время форма жизнеописания меняется незначительно. Расширение жанровых форм биографии вызвано: а) процессом отбора и запоминания писателем-биографом материала об исторической личности; б) обращением автора в ней к историко-культурной памяти поколений и ее интерпретацией; в) функционированием в тексте жизнеописания соотношения листорическое, биографическое и "авторское" время. Учитывая истоки генезиса русского жизнеописания, заметим, что зачастую именно содержание влияет на его жанровое оформление, что особенно заметно в русских биографиях II половины XIX в., содержащих в своей структуре элементы самой биографии, жития, мемуаров, критики, исторической и художественной литературы и т. д. Наиболее традиционным для II половины XIX века способом оформления биографического материала стали биографическая повесть и биографический очерк.

В третьем параграфе первой главы Типологические признаки беллетризованной биографии: дихотомия "история - биография" и функциональное соотношение ' 'факт - вымысел'' рассматриваются типологические признаки беллетризованной

12 биографии как произведения искусства слова, в котором при помощи особых приемов писатель создает образ реальной личности.

Активное функционирование и взаимодействие в жизнеописании компонентов истории и биографии позволяет исследователям одни те же произведения древности (Историю Фукидида, Киропедию Ксенофонта, Сравнительные жизнеописания Плутарха, Жизнь двенадцати цезарей Светония и др.) относить или к истории, или к литературе. При этом не всегда учитываются принципы их жанровой дифференциации, закрепленные теорией античного времени. Между тем в соответствии с руководствами греко-римской поэтики к художественной прозе относили и античную риторику, и античную историографию, и античную биографию, т. к. в поэтике каждого из этих жанров содержится сочетание таких художественных элементов повествования -лдиегес, как рассказ о жизни персонажей, описание их деяний, речевая характеристики героев и т. д.

Очевидно, дихотомия листория - биография как нерасторжимое единство античной художественной прозы, обозначаемая исследователями позднейшего времени как функциональное соотношение историко-биографической литературы факт- вымысел, была не менее продуктивной и в греко-римской прозе. Во-первых, потому, что в этике прошлого история преследовала те же моральные и дидактические цели, что и биография. Во-вторых, и в исторических, и в биографических текстах обнаруживаются философские, политические и лирические отступления авторов о различных видах государственного устройства и деяниях правителей, бытовые описания и т. д. В-третьих, античные биографы, как и историки, создавали образы знаменитых мужей, основываясь на обширном документальном, с точки зрения времени, материале. Это и исторические сочинения современников героев жизнеописаний, речи героев, их письма, эпиграфические надписи в виде смысловых формул, дневники царей, исторические анекдоты и т. д. В практике античной литературы включение такого материала в биографический или историографический контекст соответствовало традиционным канонам прозаического повествования. Однако попытки провести водораздел между историей, наукой, с одной стороны, и, с биографией, беллетристикой, с другой, заметны уже в практических опытах античности.

Так, Плутарх, с глубоким уважением относившийся к трудам историографов, в то же время полагал, что, будучи писателем, он должен создавать не историю, а биографию. Сопоставляя биографический образ Перикла с исторической концепцией личности древнегреческого полководца в работах Стесимброта Фасосского, автор Сравнительных жизнеописаний замечает, что во всех отношениях трудно путем исследования найти истину, когда позднейшим поколениям предшествующее заслоняет познание событий, а история, современная событиям и лицам, вредит истине, искажая ее, с одной стороны, из зависти и недоброжелательства, с другой - из угодливости и лести [Плутарх 2004: 129]. Своим долгом писателя он считает лишь бегло коснуться событий, подробно описанных историками, акцентируя свое основное внимание на изображении нрава человека, а не его прошлого во всем объеме.

Безусловно, на вопрос о функционировании дихотомии листория-биография (лфакт - вымысел) трудно найти однозначный ответ. Во-первых, потому, что исторические и биографические сочинения создавались как писателями, так и историками, философами, риторами и т. д. Во-вторых, один и тот же автор античности в сознании современников мог позиционировать себя в разном профессиональном амплуа: Фукидид - историком и ритором, Плутарх - философом, моралистом и биографом-беллетристом и т. д. В-третьих, все это не могло не усугубить полемику между исследователями позднейшего времени, пытающимися творческому профилю

13

античных мастеров слова присвоить ярлык или писателя, или историка, нередко забывая о том, что материалом и для тех, и для других были одни и те же источники. Очевидно, ретроспективная концепция жизни индивидуума не могла основываться лишь на документальных источниках. Новаторский подход к моделированию образа человека прошлого вынуждал повествователя использовать в биографии и беллетризованный материал, что, в конечном счете, выводило произведение за рамки исторического сочинения еще в античной литературе.

Биографическая проза изучаемого нами периода - II половины XIX в. -представлена тремя основными жанровыми разновидностями: научно-историческими, литературно-критическими и беллетризованными жизнеописаниями. Различные принципы и способы классификации биографии требовали от литературоведов новых историко-теоретических обоснований жанра не только с точки зрения исторической науки, но и художественной литературы. По мнению Г.О. Винокура, изучением личной жизни в полной мере может заниматься только история, оперируя при этом методами и приемами филологии, поскольку овладение источниками биографии возможно лишь путем интерпретации исторических памятников и что вся биография вообще - только внешнее выражение внутреннего [Винокур 1997: П.]. С точки зрения М.М. Бахтина, все жанровые разновидности художественной литературы определяются лименно хронотопом, причем ведущим началом в хронотопе является время [Бахтин 1975: 120], способствующее условности изображения жизненного пространства героя. Гинзбург Л. Я подчеркивает, что в структуре документальной биографии авторский вымысел может присутствовать, но фактические отклонения в ней не отменяют ни установку на подлинность как структурный принцип произведения, ни из него вытекающие особые познавательные и эмоциональные возможности [Гинзбург 1971: 10]. Можно сказать, что биографическое построение персонажа и эстетическая деятельность, порождающая его, изначально предполагает существование в тексте жизнеописания соотношения факт - вымысел, т. к. биография как произведение словесного творчества создает образ при помощи особых приемов. В осмыслении нами внутренней формы произведения, в том числе биографического, точку зрения ученых мы берем за исходную: мировидение автора, его творческая индивидуальность реализуются во внутренней форме биографии, связывающей ее разнородные компоненты в целостное произведение.

Наличие художественного вымысла в жизнеописании позволяет исследователям классифицировать биографические произведения именно по этому признаку. Наиболее распространенным подходом к типологии художественной биографии, подтверждающим в некоторой степени его универсальность, является принцип жанрового оформления беллетризованной биографии: роман - биография; биографическая повесть; биографический очерк; биографический рассказ. Бытовавшие в современном литературоведении типологии жизнеописаний отражают стремление ученых разграничить в первую очередь научную, документальную и художественную биографии. При этом очевидно, что сам принцип типологизации - соотношение факта и вымысла - как бы заставляет рассматривать разновидности биографии в одном ряду, потому что доля вымысла будет присутствовать и в научной, и в документальной биографии, проявляясь, например, в отборе фактов, их систематизации и последовательности расположения материала.

На наш взгляд, есть простой, но вполне необходимый первичный критерий разграничения: по субъекту той или иной деятельности. Историк (субъект научной деятельности) создает научную биографию; литературный критик (субъект литературно-критическойаа деятельности) -аа литературно-критическую биографию;

14 публицист (субъект документально-публицистической деятельности) - документальную биографию; писатель (субъект литературно-художественной или беллетристической деятельности) - беллетризованную биографию. Выделяя таким образом основные биографии: историко-научную, литературно-критическую, документальную и беллетризованную (художественную), - мы получаем четкий критерий, позволяющий систематизировать биографии. Следовательно, следующей задачей станет типологизация беллетризованных жизнеописаний - поиск ее критерия.

В решении этого вопроса следует исходить из самой концепции художественной биографии, позволяющей биографу интерпретировать документ с помощью интуиции и воображения. В такой биографии исторический факт используется автором как средство создания образа персонажа, и сам он превращается в художественный образ. Для практического исследования жанра художественной биографии важно обозначить и другой подход к типологии: критерием разграничения может стать объект жизнеописания, т. е. персонаж беллетризованной биографии. Анализ биографической литературы в контексте ее эволюции показывает, что классификация по объекту изображения достаточно адекватна, т. к. отражает предмет неизменного внимания писателей - образ реальной исторической личности.

Применительно к античной (эллинистической) биографии можно предложить следующие ее варианты типологии, воплотившие в себе художественно-философские концепции этики эллинизма и отражающие общую тенденцию эволюции жанра: а) биографии благочинных героев; б) биографии тиранов; в) биографии монархов; г) биографии писателей; е) биографии философов и т. д. В типологии русской биографии II половины XIX века по объекту изображения в ней также можно выделить: 1) биографии государственных деятелей; 2) биографии деятелей науки; 3) биографии деятелей искусства; 4) биографии писателей и т. д. Предложенная нами типология может быть распространена и на другие периоды развития литературы. Оформление же биографии может быть разным: как роман, повесть, рассказ, очерк и т. д.

Во второй главе Формирование жанрообразующих традиций беллетризованного (художественного) жизнеописания в античной литературе: Плутарх и его жанровые "предшественники" анализируется проблема взаимодействия и взаимообусловленности традиций античной биографии и ее жанровых предшественников.

С одной стороны, античное жизнеописание как особая форма древнегреческого искусства слова представляло собой новаторское литературное явление со свойственными только ему специфическими жанрообразующими признаками. С другой стороны, в поэтике античной биографии, лоттолкнувшейся от смежных, родственных жанров - греческой трагедии, монументальной историографии, похвального слова, не могли не закрепиться элементы готовых, апробированных форм, узаконенных теорией и практикой предыдущего или настоящего времени.

Жанровое оформление лидеи античной биографии происходило довольно сложно. Во-первых, потому, что в античной литературной рефлексии дефиниция жизнеописание не содержала в себе субстанциональные стилистические и структурные признаки жанра. Во-вторых, она указывала лишь на тематику произведения и его повествовательную или описательную интенции, не провозглашая при этом ни объема сочинения, ни выбор слога. В-третьих, потому, что зарождение древнегреческого жизнеописания как новаторского явления было связано с литературным экспериментом: писатель-биограф волей или неволей лотталкивался от существующих в литературе традиций и переосмысливал, трансформировал их в своем индивидуальном творчестве. В-четвертых, проблема жанровой определенности

15 жизнеописания усугублялась и тем, что античная биография находилась в своеобразных отношениях как с наукой, так и с беллетристикой. И соответственно сами критерии классификации античной литературы и идентичности ее жанров были весьма условны, т. к. жанры в античной культуре во многом были связаны с реальными предметами мысли - sui generis, т. е. с мышлением в жанровых категориях. История античного жизнеописания свидетельствует о том, что этот жанр начал формироваться вследствие распада и трансформации художественных канонов, обусловленных эстетическим сознанием эпохи и новаторскими тенденциями в литературе.

Целью первого параграфа второй главы Античная биография и греческая трагедия: к проблеме мифологизации и героизации образов исторической личности (Эсхил Персы, Прикованный Прометей, Орестея; Софокл Царь Эдип, Антигона, Электра, Эдип в Колоне; Еврипид Медея, Ипполит, Ифигения в Авлиде; Фриних Взятие Милета, Плутарх Сравнительные жизнеописания и др.) является изучение художественных параллелей между античной трагедией и античной биографией в период зарождения и формирования биографии как самостоятельной жанровой единицы.

Вопрос о родственных связях античной трагедии и античной биографии является одним их противоречивых и не изученных в литературоведении. С одной стороны, такие зарубежные ученые конца XIX - начала XX вв., как Эд. Швартц, Р. Рейтценштейн, Ф. Якоби, К. фон Фритц, Дж. Джованни, Т. Африка и др., не отрицали литературной преемственности между этими жанрами. Свою точку зрения они объективировали тем, что биографический жанр, унаследовавший художественные принципы перипатетической трагической историографии, формировался на традициях эпических произведений, опиравшихся в свою очередь на специфические признаки драмы. С другой стороны, в отечественной филологической науке выработалось противоположное мнение, что, например, Плутарх не мог сознательно ориентироваться в своем биографическом творчестве на принципы аристотелианской эстетики трагедии [Аверинцев 1973: 36].

Однако само существование полемики между филологами свидетельствует о том, что в процессе формирования в самостоятельный жанр античная биография, характеризующаяся ретроспективной героической тематикой, могла опираться и опиралась на письменные тексты, являющиеся источниковедческим материалом для античной трагедии. Но в то же время интроспективный взгляд на реальную историческую личность требовал от биографов не только персонификации изображаемой личности, но и мотивации его деяний и поступков. Подобный эмпирический подход к человеческому индивидууму не мог не требовать от субъекта мысли новой художественной формы и обновленной идеи об объекте эстетического осмысления. Безусловно, нельзя сказать, что предмет изображения в трагедии и биографии тождествен, но и в том и в другом случае он обусловлен генетически пересекающимися внешними и внутренними факторами: а) социально-антропологической направленностью; б) общностью философских, эстетических аспектов изучения жизни и судьбы античного человека; в) художественной концепцией исторической личности, основанной как на историческом, так и на беллетризованном материале, опирающемся преимущественно на мифологизированные источники древнегреческой письменности.

Континуальность антропологической мысли, свойственной всем родам и видам античной литературы, позволяла и авторам жизнеописаний интегрировать в повествовательно-описательную интенцию жизнеописания такие традиционные компоненты античной драмы,а как мифологическое восприятиеа судьбы человека и

16

соответственно философии человека-маски. Не случайно в поисках истины о биографическом герое Плутарх широко апеллирует к чужому историческому или литературному опыту, в том числе к драматургическим текстам, выполняющим при этом разные характерологические функции и получающим новые жанровые и содержательные приметы. По мнению автора Сравнительных жизнеописаний, жизненные перипетии в судьбе знаменитых исторических личностей часто заставляют переносить действие с комической сцены на трагическую [Плутарх 1994: 818]. Также и, с точки зрения исследователей, героями его жизнеописаний по велению Судьбы или Случая разыгрываются кровавые драмы или веселые комедии [Лосев 2008: 268].

В художественном мировосприятии Плутарх исходит из наглядной данности одушевленного и разумного космоса и в представлении судьбы индивидуума абстрагируется от философии чувственно-материальной космологии. Более того, поступки биографического героя он описывает не только как действие (и не простое, а художественно замысловатое), но и приравнивает к игре в театре, в котором лантичный человек чувствовал себя свободным актером и даже артистом, но изображающим не себя самого, а играющим ту роль, которая ему преподана судьбой [Лосев 2000: 639]. В самой природе деятельности великих людей он усматривает двуединое начало -хорошее (добродетели) и плохое (пороки). Но в его биографической, в отличие от драматургической, рефлексии человеческая личность не абстрактная и бескомпромиссная, а субъективно и социально ориентированная. Оттолкнувшись от традиционных приемов изображения трагического персонажа и физической его тождественности (узнавания, переодевания, смерти и т. д.), Плутарх стремится перейти к индивидуализации внутренней жизни героя - проверке его жизнестойкости и убеждений. Благодаря такой трансформации образа жизнь исторической личности в Сравнительных жизнеописаниях представала уже в другом обличье. Она выходила за рамки регулятивной модели - традиционные, родовые формы предписанного жизненного пути - и осмысливала, перерабатывала новые моральные ценности, что существенным образом влияло на смысловую (идею) и жанровую структуру (форму) жизнеописания.

Идейно-тематическую сопряженность античной биографии и античной драмы на этом этапе ее развития демонстрируют не только антропонимический, но и номинативно-мнемонический характер жизнеописания, мифологическое восприятие предметной реальности и героизация образа. В процессе эволюции персонаж биографии постепенно утрачивал связь с антропоморфным представлением о человеке-маске, и в облике героев древних греков и римлян, представленных в Сравнительных жизнеописаниях, нет уже мифологической маски, надетой на них культурно-историческим временем, и в художественном мировосприятии Плутарха миф не всегда равнозначен факту.

Второй параграф второй главы Античная биография и монументальная историография: описание жизни великих мужей в контексте исторического и биографического повествования (Геродот История, Фукидид История Пелопонесской войны, Плутарх Сравнительные жизнеописания и др.) посвящен анализу преемственных связей между античной историографической и биографической литературой.

Любому жанру присуще установление конкретных субстанциональных признаков, служащих отправной точкой для определения его жанровой принадлежности. Однако обособить на практике границы того или иного жанра, сущностная природа которого, по Аристотелю, имеетаа подражательныйаа характер, весьма сложно. Сочетание

17 разноаспектных источников, использованных Плутархом в Сравнительных жизнеописаниях, позволяет одним исследователям относить биографии древнегреческих и древнеримских героев к историческим сочинениям [Штифтар 1910; Маринович 1993; Соболевский 1995], другим - к художественной, беллетристической [Гаспаров 1994; Лосев 1996; Лурье 1996 др.], литературе.

Известно, что и сам Плутарх к документальной основе Сравнительных жизнеописаний относился неоднозначно. Размышляя об эстетических и этических функциях правды в сочинениях Геродота и Фукидида (О злоказненности Геродота), он пишет, что, с одной стороны, подлинные обстоятельства жизни реального лица должны базироваться на информационной точности и открытости авторских суждений, но, с другой, если genomena (события) и erga (деяния) порочат образы великих героев, (как, например, Алкея в Истории Геродота или Никия в Истории Фукидида), то их не следует включать в повествовательную ткань произведения. По его мнению, выбор (отбор) фактов должен мотивироваться моральными нормами времени, т. к. функция документа в биографическом произведении заключается в представлении индивидуальной, а не общегосударственной жизни, в описании нрава и характера личности. В предисловии к биографической паре Александр и Цезарь подчеркивает: Мы пишем не историю, а жизнеописания, и не всегда в самых славных деяниях бывает видна добродетель или порочность, но часто какой-нибудь ничтожный поступок, слово или шутка лучше обнаруживают характер человека... [Плутарх 2004: 360].

Однако по способу изложения фактов античная историография, как и биография, имела характер смешанного повествования и предполагала функционирование в ней соотношения документ - вымысел. Принципы и способы реализации лидеи монументальной историографии не могли не повлиять на оформление родственного с ней жанра - жизнеописания, в структуре которого изначально соединялось: а) рациональное - наука (история), предназначение которой заключалось в установлении исторических фактов и закономерностей; б) иррациональное - искусство, постигающее действительность не разумом или мышлением, а чувствами, благодаря которым возможно луглубиться в изучение признаков, отражающих душу человека, и на основании этого составлять каждое жизнеописание, предоставив другим воспевать великие дела и битвы [Плутарх 2004: 360].

Не случайно к разряду документа как древнегреческие историки (Ксанф Лидийский, Фукидид, Феопомп, Диодор Сицилийский, Прокопий Кесарийский и др.), так и биографы античного времени (Плутарх, Светоний и др.) относили: а) беллетризованные в историко-культурной памяти поколений сведения - общественную сплетню, анекдот, слухи и т. п., которые в большинстве случаев вступали между собой в явное противоречие; б) труды историков и мыслителей, идейное содержание которых выстраивалось с учетом их гражданских убеждений (какие-то факты жизни исторической личности авторами сочинения могли рассматриваться или не рассматриваться, значение того или иного документа могло преувеличиваться или, наоборот, преуменьшаться и т. д.). В свою очередь представленные в культурной памяти поколений знания или незнания об исторической личности авторы этих сочинений анализировали в соответствии со своими творческими установками и интерпретировали таким образом, чтобы отобранному материалу о герое придать характер или факта, или вымысла. Классическим образцом соединения документального и художественного в контексте эпического повествования о жизни исторических лиц является История (Музы) Геродота (484 - 425 гг. до н. э.).

18

Соположение Истории Геродота - istorihw podejiz, т. е. лизложения сведений, полученных путем расспросов [Немировский 1979: 36-40; Krischer 1965: 159-167], и Сравнительных жизнеописаний Плутарха показывает, что, несмотря на то, что в основе первой лежит res gestae (деяния), второй - vita (жизнь), между ними нет четкой границы. Представление образа героя в том и другом произведении непременно включало в себя изображение не только внешней, но и внутренней жизни. Изначальная творческая установка Геродота на параллельное историографическое и биографическое повествование в Истории: л.. .так как я знаю, что человеческое счастье изменчиво, то буду одинаково упоминать о судьбе тех и других [Немировский 1979: 36-40; Krischer 1965: 159-167], - позволяет вплетать в ткань произведения: а) полные биографии центральных героев, от деяний которых зависел успех или неуспех того или иного политического предприятия; б) неполные биографии эпизодических лиц или мифологических героев, чьи поступки и деяния утверждали добродетели или пороки; в) биографии-штрихи (биографии в ремарках), имеющие отношение к деятельности центрального персонажа.

Жизненный путь героев в изображении и Геродота, и Плутарха, несмотря на то, что биографические описания в Истории носят рассредоточенный характер, подчинен традиционной классической схеме: а) родословная героя; б) первое упоминание-характеристика о герое; в) его общественно-политическая деятельность; г) описание его нравственных и моральных качеств через поступки; д) наказание за нарушение добродетелей; е) гибель или смерть. Новаторские тенденции Геродота, подхваченные впоследствии Плутархом, обнаруживаются и в том, что он одним из первых в истории античной литературы апробировал принципы биографического повествования в контексте историографического сочинения: а) эпизоды локальных историй в соответствии с жанровыми традициями сделал частью рассказа о персидских царях, а биографии этих правителей составной временной последовательностью фактов [Кузнецова 1984: 27]; б) ввел элементы синкрисиса и сопоставительное описание жизни героев, благодаря чему две части книги - биографии Креза и Кира - соединены в единое целое; в) для логической и семантической связи структурных единиц текста использовал обобщенно-номинативные предложения, указательные и ограничительные единицы, ответно-вопросные обороты; г) эмпирическое состояние героев изобразил через сравнительное описание одного персонажа с другим; д) основное внимание акцентировал на фактах, имеющих этическую направленность; е) благодаря кратким биографическим справкам периферийных героев органично раздвинул рамки жизнеописаний центральных персонажей.

Такой метод пересечения исторических и биографических линий в Истории, как и в Сравнительных жизнеописаниях, заостряет дидактическую и моралистическую направленность повествования, способствуя созданию эмоционально-напряженного диалога с читателем. Не случайно уже в античности такие мыслители, как Дионисий Галикарнасский и Псевдо-Лонгин, находили в Истории больше авторского вымысла, нежели исторической правды, что позволяло им рассматривать труд Геродота как литературный, а не исторический памятник.

В третьем параграфе второй главы Античная биография и древнегреческий энкомий (Исократ Похвальное слово в честь Эвагора, Ксенофонт Афинский Похвальное слово спартанскому царю Агесилаю, Плутарх Сравнительные жизнеописания и др.) сопоставляются специфические признаки античного жизнеописания и похвального слова.

В античной литературе IV в. до н. э. широкое распространение получает эпидейктическое красноречие в форме надгробной или похвальной речи, сыгравшее

19 немаловажную роль в возникновении одной из первых риторических форм жизнеописания; а) риторической биографии, представленной энкомием, или энкомионом (Похвальное слово в честь Эвагора Исократа, ок. 436 - 338 гг. до н. э.) и псогосом, жанром поношения; б) гипомнематической биографии (Похвальное слово спартанскому царю Агесилаю Ксенофонта Афинского, 430 - 350 гг. до н. э.).

Основное различие между риторической и гипомнематической типами жизнеописаний нами видится в способах отбора и расположения материала о жизни исторической личности. В энкомионе, как впоследствии и в биографической эстетике античности, главнейшим орудием в формировании представления в современниках добродетелей было слово автора, описывающее лидеальную жизнь лидеального правителя; в гипомнематической (эпидейктической) биографии - тематическое разнесение материала о герое по главам и периодам: история рода, рождение героя, деяния, душа, тело, смерть. Сама идея жанра похвального слова - формирование правильных представлений о совершенном правителе - типична для обоих вариантов. В них вырабатывалась и устанавливалась этическая норма личности, т. к. решающее значение и в том, и другом случае имела не жанровая форма, а содержание, способствовавшее формированию в греках galocagathia - понятия, соединяющего в себе нерасчленимые друг от друга качества человеческого идеала: прекрасное, т. е. тело, и доброе, т. е. душа.

Исократ в Эвагоре одним из первых в истории античной прозы апробировал принципы биографического повествования, ставшие типичными и для творческой манеры Плутарха. Это: а) схема описания жизни человека от рождения до смерти; б) комплекс общепризнанных добродетелей - ларетэ; в) метод бинарных оппозиций -сопоставление (иногда противопоставление) объекта изображения с другими известными историческими лицами; г) довод вероятного (лэйкос) для обобщения заслуг героя и его права на память потомков; д) смысловое и логическое деление общего высказывания на смысловые части (периоды); е/ мнемоническая направленность художественного слова, обусловленная дидактико-ситуативным характером жанра.

Однако мотив воспоминаний в Сравнительных жизнеописаниях менее всего связан с синкретизмом риторической системы - с ее формальной логикой, эстетической увлекательностью, кольцевым обрамлением тождественных элементов, отвечающей требованиям эпохи: воздать хвалу человеческой доблести [Исократ 1966: 237]. В биографической рефлексии Плутарха историческая действительность и объективное время призваны способствовать не столько описанию добродетелей (хотя и это немаловажно для автора Сравнительных жизнеописаний), сколько раскрытию натуры человека. Но ретроспективный ракурс повествования ставил и Исократа, и Плутарха перед необходимостью отбора достоверных источников из традиционного, мифопоэтического, материала о великом человеке. Взаимопересечение факта и вымысла в текстовом пространстве энкомия и биографии объясняется, с одной стороны, самой дуалистической природой жанров, являющихся одновременно формами научного познания действительности и особым видом изящной словесности. С другой стороны, и в том, и в другом случае в контексте культурно-эстетической парадигмы времени требовалась модель жизни лидеального человека с комплексом общепризнанных добродетелей, однако в риторической биографии они дают правдивое представление о благородных деяниях героя, лявляющихся общепризнанными [Исократ 1966: 237].

Мотив исключительной личности, сущностное и бытийное начало которого имело прямое отношение к galocagathia, стал типичным и для творческой манеры Ксенофонта Афинскогоа ва его Похвальном словеа спартанскому царю Агесилаю.а Ва создании

20 личности Агесилая, которого в могущественном государстве Эллады самые доблестные мужи сочли ... достойным высочайшей чести [Ксенофонт 1993: 218], Ксенофонт, также следует эстетическим канонам времени. Его герой, наделенный новыми качествами, не только примерный государственный правитель и талантливый полководец, но и интеллектуальная, высокоразвитая и нравственная личность. Такой способ идеализации Агесилая требовал от профессионального историка не научного, а иного подхода к созданию концепции спартанского царя, допускающего не только явных неточностей, но и сознательного умалчивания некоторых фактов.

Другой вариант организации материала об Агесилае как о биографическом герое предложил Плутарх в первой части биографической пары Агесилай и Помпеи в Сравнительных жизнеописаниях. Virtutes Агесилая херонейский писатель усматривает в образе его разумной жизни. Новаторский подход писателя к жизни персонажа, обусловленный идейно-тематической направленностью произведения, находит отражение в структуре произведения: во внешней рубрикации в форме диады и параллельной расстановке героев. Вместо традиционного диакрисиса (греч. diakrisis -разделение, обособление, анализ), в отличие от Ксенофонта и Исократа, Плутарх вводит синкрисис (греч. sinkrisis - соединение, связывание, синтез). Осуществляя идею иррационального, а не рационального подхода к жизни греческих и римских деятелей, Плутарх создает образы, основываясь не только на практической, государственной, но и бытийной, общечеловеческой, деятельности персонажа. Можно сказать, что, не отказываясь от переосмысления канонов, установленных Исократом в Похвальном слове в честь Эвагора и Ксенофонтом в Похвальном слове спартанскому царю Агесилаю, Плутарх создал новый тип биографии.

В четвертом параграфе второй главы Ранние биографические опыты Плутарха (Артаксеркс, Арат, Галъба, Отон) и Сравнительные жизнеописания: типологические и специфические жанрообразующие признаки предпринята попытка выявления традиционных и новаторских аспектов биографической манеры Плутарха путем сравнения поэтики жизнеописаний, созданных им в ранние годы творчества, и Сравнительных жизнеописаний.

По идее, поэтике и повествовательной интонации первые биографические опыты Плутарха - Артаксеркс, Арат, Гальба и Отон - заметно отличаются от его парных беллетризованных жизнеописаний. В них не обнаруживается типичного для Сравнительных жизнеописаний, части которых объединены общим названием, диадой и синкрисисом : а) внешнего структурного единства; б) идейно-тематической заданности и цельности; в) компонентов морализации и психологизации; г) второстепенное не отделено от главного; д) повествование прерывается различными экскурсами (историческими, литературными, этнографическими и т. д.) и лирическими отступлениями, приводящими к нагромождению фабулы жизнеописания; е) представленный в них лобщественный человек изображен как сформировавшаяся, зрелая историческая личность; ё) жанровые предпочтения и художественно-эстетические цели не поставлены выше исторических; ж) провиденциальные события внешнего мира, являющиеся лодной из континуальных сторон общекосмической дискретной целостности [Лосев 2000: 437-438], пересечены с личной судьбой общегосударственного человека; з) использована традиционная схема биографической триады: лаконичное упоминание о рождении и родословной героев, подробное повествование об их государственной деятельности, констатация гибели или смерти персонажа.

Особое место среди ранних биографий Плутарха занимает Артаксеркс. На общем традиционном фоне галереи эллинистических биографических героев - философов,

21

риторов, поэтов, музыкантов, грамматиков, живописцев, монархов, тиранов и т. д., но обязательно греков или римлян, - тип героя (персидского царя), представленный здесь Плутархом, выглядит, скорее, как исключение из общей нормы античного биографизма. Увлекательное и занимательное по своему содержанию жизнеописание Артаксеркса, жанр которого сам автор определяет как рассказ, призвано было сообщить в духе своего времени весьма любопытные сведения о быте и нравах персов и о деяниях их царя, чинившего грекам бесчисленные обиды и притеснения, но в то же время оставившего по себе славу доброго, любящего своих подданных государя [Плутарх 1994: 927.]. Такой диаметрально противоречивый взгляд автора на Артаксеркса, трансформировавший и синтезировавший в себе, с одной стороны, точку зрения греко-римского подданного с патриархальными взглядами, с другой - чужестранца, варвара, перса, объясняется тем, что в соответствии с традиционными для его эпохи представлениями о внешнем, не эллинском, мире он всего лишь следует правде прошлой жизни и поэтому так беспристрастно пишет как о великих деяниях варваров, так и о бесчинствах, творимых ими.

Другой, по сравнению с Артаксерксом, традиционный тип античного человека художественно воплощен в жизнеописаниях Арат, Гальба и Отон. В биографии греческого деятеля (Арата) и римских цезарей (Гальбы и Отона) Плутарх сознательно стремится отойти от бытовизма, захватывающей живописности и картинности и не скрывает эстетической заостренности биографического повествования. Субъективно выстраивая и имманентно интерпретируя тип идеального правителя, он отказывается от логической сконструированности и одиозной риторической интонации. Но в то же время и здесь Плутарх создает идеал гражданственности, а не гуманности, как в Сравнительных жизнеописаниях.

Не случайно в повествовательной технике раннего Плутарха преобладают описательные, а не объяснительные элементы, и дидактико-моралистические суждения в структуре такой биографической беллетристики уступают место фактографическому изложению материала о жизни героев, сводя до минимума авторское присутствие в тексте. В несвойственной для стиля античной характерологии Плутарх отклоняется от традиционной унифицированной схемы гипомнематической биографии и не выделяет в отдельную тематическую подрубрику такой важный для этой разновидности жанра раздел, как душа; в представлении героев основное внимание акцентирует на описании их внешних качеств, употребленных преимущественно в обобщенных значениях и синтезирующих в себе физические свойства человека как единицы только материального, а не духовного мира - soma. Поэтому герои его ранних биографий -Гальба, Отон, Артаксеркс и даже Арат - прежде всего, тело, т. е. человек, по духу не родственный автору. Однако в Сравнительных жизнеописаниях Плутарх стремится создать полный образ героя, акцентируя свое основное внимание на душевных качествах изображаемой личности. Безусловно, такое диалектическое понимание человеческой сущности было новаторским явлением не только в творчестве Плутарха, но и во всей античной биографической литературе.

Целью третьей главы Сравнительные жизнеописания Плутарха и античная история в лицах является исследование новаторских явлений в биографической рефлексии Плутарха - великолепной галереи, в которой изображены самые блистательные и достопримечательные деяния великих мужей [Дестунис 1886: 29]. Индивидуальность создателя в Сравнительных жизнеописаниях выявляется с опорой на типологию образов-персонажей.

Во главу угла первого параграфа Сравнительные образы-персонажи в жанре занимательного жизнеописания: словесная живопись и художественная полемика с

22 каноном ставится проблема жанровой новации Плутарха, проявившаяся в параллельной группировке героев и представлении сравнительных образов-персонажей.

С позиций автора, Bioi paralleloi - занимательные жизнеописания в форме рассказов о старине, с точки зрения ученых, моралистико-психологический этюд [Аверинцев 1973: 126.] или произведение, не являющееся ни фактографической историей, ни беллетристикой, ни моральной тенденциозностью, ни безоценочным описательством того, что фактически было [Лосев 1983: 30]. Очевидно, жанровое своеобразие Сравнительных жизнеописаний заключается в том, что это беллетризованное жизнеописание, в диадической структуре которого биографический факт органично соединился с его художественной обработкой, этической и моралистической установкой автора. В нарративе такого параллельного повествования доминирующим принципом становится функциональное соотношение личность -личность и личность в культурной памяти потомков - личность в представлении автора, осуществляемое на уровне биографической пары и отдельной биографии. Представляя своим современникам античную листорию в лицах, Плутарх ориентировался не на сопоставление двух образов жизни, а двух типов характеров, т. е. на воссоздание сравнительно-нравоописательной, а не только этологической характерологии героев в нем.

Принципы художественной эстетики Плутарха тесно связаны с его философской эксегезой - монадой (греч. monas - единичное, единое), выражающей стабильность и целостность формы, и, во-вторых, диадой (греч. duas - двойственное, двоичное) -символом неопределенного, неоформленного, множественного. Так, сборник в целом и каждая пара внутри него представлены в форме диады; составные его части, включая биографическое описание в нем, скреплены друг с другом прооймием, синкрисисом и общим наименованием; избранный ракурс изображения жизни героев с великими доблестями и с великими пороками изначально ориентировал автора на описание их жизни с противоборствующих позиций античной морали. Безусловно, при подведении двух конкретных случаев под общую категорию, Плутарх традиционно опирается на общность и различие: а) морально-психологической ситуации, реализующейся в жизни сопоставляемых героев; б) места и роли биографических персонажей в греческой или римской истории; в) их общественной и личной судьбы. Однако при выборе средств для создания образов-персонажей Плутарх учитывает также и то, что герои Сравнительных жизнеописаний были объектом внимания античной словесной традиции еще задолго до него. Не правда ли, есть в этом сопоставлении нечто особенное, чего не встретишь ни в одном из уже написанного? [Плутарх 2004: 113], -пишет Плутарх в синкрисисе жизнеописания Солон и Попликола. В экспликации автора элемент новизны, с одной стороны, позволяет ему взглянуть на образы героев с неожиданной стороны, с другой - придать содержанию параллельного жизнеописания характер занимательной и поучительной игры.

Так, интенпиональная установка на paignion, с одной стороны, устанавливает творческую взаимосвязь между автором и героем, с другой - между героем и читателем - эстетически запланированным автором лицом, играющим роль правосудия в поединке двух подобий. О принципе сопоставительного представления героев в синкрисисе биографической пары Филопомен и Тит Плутарх также замечает: Итак, путем сравнения трудно установить, каково между ними различие, а потому пусть сам читатель судит сам, не сделаем ли мы ошибки, если присудим греку венок за военное искусство и талант полководца, а римлянину - за справедливость и сердечную доброту [Плутарх 1987: 470].

23

Организуя биографический материал на теории пайдеи о добродетели, единой для греков и римлян, свое основное внимание Плутарх акцентирует на проявлении душевных качеств героев в одинаковых жизненных ситуациях. Однако поиск этологического коррелята для обозрения поступков и деяний сопоставляемых персонажей нередко ставит и Плутарха в затруднительное положение. Рассуждая о причинах, обусловивших сходство Демосфена и Цицерона, пишет: И если бы между характером и случаем, словно между художниками, устроить состязание, трудно было бы решить, чем в большей мере определяется подобие этих мужей - чертами их нрава или жизненными обстоятельствами [Плутарх 2004: 468]. Метод художественного изучения подобия мужей позволяет Плутарху находить в образах-персонажах то, что их одновременно сближает и что различает, однако лучшим в каждой биографической паре оказывается тот, кто с возрастом способен меняться к лучшему, как, например, Кимон в сопоставлении с Лукуллом или Демосфен по сравнению с Цицероном.

В полифонизме многовековых суждений о героях автор пытается найти такую правду о живом оригинале, высшей нравственной ценностью поступков которого является его добродетельное начало: ориентация героя на благо отечества, включающее в себя обязательное почитание сограждан; знание и исполнение им законов государства; умение господствовать над своими страстями в угоду общего дела. Отмечая новаторство Плутарха как талантливого мастера словесного живописания, Мишле замечает: Эти подробности частной жизни, столь интересные, столь драгоценные при изучении нравов, нередко опускались, и должны были опускаться теми из древних, которые писали историю народов, а деликатность новейших писателей оскорблялась их низменностью. Плутарх один из всех писателей осмелился предложить нам эти наивные картины [Мишле 1893: 8].

Благодаря этим наивным картинам в проекции жизни объектов исторического прошлого Сравнительные жизнеописания Плутарха приобрели самоценный характер. В отличие от своих жанровых предшественников человека он рассматривает не только с позиций государственной, но и общечеловеческой морали. Такой подход к жизнеописанию великих мужей древности не мог не требовать пересмотра стереотипных взглядов на историческую личность. Его конечная цель - разоблачить коллективный миф о великом человеке прошлого, душевная и телесная организация которого должна быть единым целым. Формируя эстетическое и нравственное мышление своего читателя, Плутарх, с одной стороны, создает обобщенно-героический характер архаики со всеми присущими им внешними и внутренними атрибутами жизни. Но, с другой стороны, этот образ-идеал античного мира создан автором с максимальной опорой на фактографическое исследование индивидуальной жизни реального человека, что позволяет говорить о стремлении его автора выйти за рамки традиционного, атрибутивного, представления великого человека.

Во втором параграфе третьей главы Образ-понятие великий человек: концепция жизни великих натур с великими доблестями в контексте беллетризованного биографического описания осмысливается понятие великий человек, ставшее этико-философской основой в биографической рефлексии Плутарха.

В понимание великой натуры Плутарх в Сравнительных жизнеописаниях вкладывает три основных смысловых пласта: знаменитый, доблестный, добродетельный. Исходя из задач и методов беллетризованного биографического повествования, свой пристальный взгляд он останавливает на тех мужах древности, у которых: а) личное имя - преномен (praenomen) ассоциировалось не только с образом великого человека, но и с образом исторического времени (Александр, Перикл и др.);

24 б) родовое имя, унаследованное от предков, - номен (nomen) - указывало не только на историю рода, но и на историю народа (Солон, Перикл, Фабий Максим, Филопомен, Тит, Никий, Красе, Кимон, Агесилай, Помпеи и др.); в) имя-прозвище - когномен (cognomen), являющееся всегда узнаваемым и приобретающем в большинстве случаев значение родового имени (Цезарь, Цицерон и др.).

Главной задачей для Плутарха в Сравнительных жизнеописаниях, как и в его Нравственных сочинениях или в Пире семи мудрецов, является лидея, а не форма произведения - передать своему просвещенному читателю то, что незримо стоит за поступками человека и его делами на государственном поприще. В концептуальную основу понятия-образа великий человек, сопряженного с конкретной эпохой, Плутарх (в прооймии к жизнеописаниям Эмилий Павел и Тимолеонт, Александр и Цезарь) кладет его моралистическое и эстетическое содержание. С одной стороны, в создании концепции великих натур с великими доблестями Плутарх использует традиционные для античной литературы средства художественной образности -общественную деятельность героев. С другой стороны, сознательно отходя от традиционного безразличия к подбору героев, он создает типологию героев, в основе которой лежит морально-оценочный критерий. Так, благодаря беллетризованной концепции жизни исторических личностей и их многомерности, характеры великих людей с великими доблестями получили не только конкретно-историческое, но непреходящее художественное и морально-эстетическое значение.

Собственно сам термин добродетель в Сравнительных жизнеописаниях вобрал в себя не только социально-философские, но и этические аспекты. Здесь эта лексема стала смысловым центром биографического пространства, вокруг которого формировалась фабула не только каждого жизнеописания, но и произведения в целом. По своему семантическому содержанию слово ориентировало не на предметность, а на его действенную активность. Согласно нормативной концепции великих людей к высшим добродетелям реальных исторических личностей Плутарх относит их умение управлять своим народом и своим государством. Однако свой пристальный взгляд останавливает только на тех из них, в которых раскрывается нравственное величие их неординарных натур.

В отличие от приверженцев перипатетической этики, в психологической теории которой характер человека рассматривался как данность, в понимании этоса великого человека Плутарх, безусловно, был новатором. С одной стороны, согласно устоявшейся античной мысли характерологические категории - природа и нрав, и для автора Сравнительных жизнеописаний являли сопоставительные, а не равнозначные понятия. Но, с другой стороны, к пониманию самого слова character Плутарх подходит весьма диалектически и в осмыслении нравственных качеств великих людей с великими доблестями стоит на иных этико-философских позициях. Описание судьбы исторической личности, взятой им не в частностях, а в совокупности внешних и внутренних событий, составляет нравственную основу биографий героев. Подобный идеал великого человека, воплощенный Плутархом в живых, наглядных образцах античности, ориентировал современников на установление моральных ценностей в мироустройстве их собственной жизни. Не случайно, созданные им образы-понятия великих мужей древности, при всей своей тенденциозности являются высшим достижением античного нравственно-психологического портрета.

В третьем параграфе третьей главы Мифологические и легендарные образы-персонажи: соотношение сказочный вымысел - видимость настоящей истории в содержании биографических "рассказов о старине" проанализированы образы-персонажи Сравнительных жизнеописаний (Тесея и Ромула,а Нумы Помпилия и

25 Ликурга,аа изображенныха ва паре;аа Солонаа -а герояа первойа частиа диадыа Солона и Попликола), в основе конструирования которых лежит мифологическое восприятие жизниа героева илиа родовоеа предание,а ва культурнойа памятиа потомков трансформированное в историческую легенду.

Известно, что вплоть до XIX в. мысль о реальном существовании обозначенных нами лиц античной истории считалась неправдоподобной и приравнивалась к художественному вымыслу. Однако, по мнению исследователей, в последнее время реальное существование этих лархетипов подтверждается научными данными, полученными путем сопоставления различных источников [Томашевская 1987: 13]. Безусловно, и в настоящее время сведения об их жизни весьма противоречивы и скудны. Однако уже Плутарх осознавал, что в существующих беллетризованных источниках о его героях наряду с вымыслом немало и достоверного. Во вступлении к биографической паре Тесей и Ромул он пишет: Я бы хотел, чтобы сказочный вымысел подчинился разуму и принял видимость настоящей истории. Если же кое-где он со своевольным презрением отвернется от правдоподобия и не пожелает даже приблизиться к нему, просим благосклонного читателя отнестись со снисхождением к этим рассказам о старине [Плутарх 2004: 17-18].

Ретроспективная тематика Сравнительных жизнеописаний и анахроническая проекция жизни героев ставила биографа перед необходимостью разграничения факта и документа в жизнеописаниях не только мифологических, но и легендарных персонажей. В контексте такого повествования соотношение листорическая правда -художественный вымысел должно было функционировать в соответствии с законами жанра произведения. Избранный Плутархом ракурс биографического повествования -сравнительные жизнеописания в форме рассказов о старине - позволял органично синтезировать в них элементы беллетристики и научности, что свидетельствовало о тесном взаимодействии двух противоречивых начал самого источниковедческого материала. Но, несмотря на противоречащие друг другу исторические и литературные концепции, Плутарх следует за принципами аристотелевской поэтики о вероятностном характере исторического образа в литературе и пытается лишь найти ту единственную истину, которая с максимальной достоверностью соответствовала бы характеру персонажей.

Так сказочный вымысел, созданный в культурной традиции прошлой эпохи, по воле автора органично перерастает в них видимость настоящей истории, способствуя тем самым органичному взаимодействию биографической формы и представленного в ней разноаспектного материала. Для Плутарха было важно не столько заново воссоздать образы Тесея, Ромула, Ликурга, Нумы Помпилия и Солона, сколько придать беллетризованным личностям характер исторического правдоподобия. Однако в многовековой античной традиции сведения о них в лучшем случае напоминали бессвязные истории, основанные на мифах, легендах и преданиях, в худшем -хаотичное собрание слухов, анекдотов, сплетен и т. д.

В создании диахронической концепции мифологических и легендарных образов-персонажей соотношение сказочный вымысел - видимость настоящей правды реализуется на различных уровнях: а) сюжетно-тематическом, включающем в себя документированное и беллетризованное изложение событий из жизни героев; и б) художественной интерпретации их поступков. Более того, факт и вымысел неотделимы друг от друга, и авторский произвол в них является лишь зеркальным отражением культурных тенденций эпохи, в рамках которой античный миф воспринимался как правдоподобие. По мнению Ивонн Верньер [Verniere 1974: 222-225], мифологема у Плутарха всегда символична и собственно сам теоретический переход от рационализма

26 к мифу ва егоа произведенияха всегда теоретическиа обоснован и закономерен,а что объясняется не только сознательной ориентированностью писателя на две стороны душиаа читателяаа (терминаа принадлежитаа И.аа Верньер),аа сознательную,аа светлую,аа и стихийную, темную - хтоническую, но и морально-философскими идеями эпохи.

Очевидно и то, что в образы своих идеализированных героев Плутарх вложил собственные представления о том, каким должен быть сущий государственный деятель, варианты которого будут широко представлены читателю в других рассказах Сравнительных жизнеописаний. Функционирование же сказочного вымысла в структуре первых по времени жизни описанных в нем героев биограф объясняет следующим образом: Нет ничего удивительного в том, что история блуждает в потемках, повествуя о событиях столь отдаленных [Плутарх 2004: 33]. В поисках истины о личностях, деяния которых отдалены от эллинистической эпохи значительными хронологическими рамками, Плутарх широко апеллирует к различным историческим и литературным источникам, используя: а) собственно-прямые ссылки -точное, дословное, цитирование чужого текста с указанием автора; б) несобственно-прямые ссылки - вольный, недословный, пересказ чужого текста с указанием автора; в) смысловые ссылки - вольный пересказ автором общего содержания чужого текста без указания автора. В такой пестроте чужих слов, отражающих, с одной стороны, содержание общественного мнения, с другой - фокус точки зрения автора на жизнь героев, Плутарх приходит к умозаключению, что история, синоним правдоподобия, но не правды, точнее, видимость правды.

Очевидно, это объясняется тем, что соотношение сказочный вымысел - видимость настоящей истории в жанре биографической литературы в целом и в частности в Сравнительных жизнеописаниях Плутарха тесно связано с проблемой изображения времени, которая в биографии более чем актуальна: биограф, субъект одного времени, проецирует жизнь героя, объекта другого времени. Категория времени в жизнеописании - понятие относительное: она связана не только с соотношением исторического и биографического времени, но и с временной протяженностью культурной памяти, которая изначально размывает границы времени. Размытость временных координат в биографии в свою очередь приводит к условности изображения жизненного пространства героя. Описание биографического пространства персонажа в беллетризованном жизнеописании (как и в любой разновидности биографии) не может быть до конца исчерпывающим, т. к. место пребывания героя даже в течение дня, не говоря уже обо всей жизни, очень подвижно и изменчиво. В художественной биографии движение времени приближено к реальному, но не адекватно ему, т. е. элемент вымысла несомненен.

В четвертом параграфе третьей главы Образы-персонажи великих людей с великими пороками: типология пороков и способы их реализации в биографической рефлексии Плутарха с опорой на нравственно-категориальные идеи Сравнительных жизнеописаний показаны способы и приемы создания Плутархом образов-персонажей великих людей с великими пороками.

В эпоху кризиса нравственно-этических и социально-общественных норм древнегреческие и древнеримские писатели стремились переосмыслить нравственные ценности человеческой жизни заново. Так и в творческом мировоззрении и Плутарха с началом перехода античной формации от классицизма к эллинизму все отчетливее начинает проступать осознание им необходимости художественного исследования человеческой личности в разнообразных проявлениях ее субстанциональной сущности. Биографическая форма Сравнительных жизнеописаний способствовала воплощению ваа нейаа идеиаа эллинистическогоаа времениаа оаа великойаа натуре,аа опирающейсяаа на

27 философские воззрения Аристотеля (Этика), Платона (Государство) и учение Демокрита о благих образах. Однако, приступая к реализации своего творческого замысла, в противовес этике традиционного античного биографизма, основывающегося преимущественно на идее знаменитости, в галерею образов-персонажей античности он вводит героев, на которых убедительнее всего оправдались слова Платона, что великие натуры могут таить в себе и великие пороки, и великие доблести [Плутарх 1994: 807].

О причине введения в структуру Сравнительных жизнеописаний натур, которых порицают и хулят, Плутарх говорит в прологе к жизнеописанию Деметрий и Антоний: Исправлять одних людей ценою развращения других, на наш взгляд, и бесчеловечно, и вредно для государства, но поместить среди наших жизнеописаний, призванных служить примером и образцом, один или два парных рассказа о людях, которые распорядились своими дарованиями с крайним безрассудством и, несмотря на громадную власть и могущество, прославились одними лишь пороками, будет, пожалуй, небесполезно [Плутарх 1994: 807]. Очевидно, что Плутарх здесь имеет в виду биографии Деметрий и Антоний, Алкивиад и Гай Марций Кориолан. Заметим, что под знаменитыми людьми с великими пороками биограф понимал фигуры исторических личностей, одаренных немалыми талантами от природы, но неразумно распорядившихся ими в процессе своей жизнедеятельности. И на этом основании, отталкиваясь от мысли самого Плутарха, к обозначенным парным жизнеописаниям мы причисляем еще две - одну из частей парных жизнеописаний Гай Марий (Пирр и Гай Марий) и Сулла (Лисандр и Сулла).

Целью этих жизнеописаний, как пишет об этом сам Плутарх, было искреннее желание автора не потешить и развлечь читателей пестротою писаний [Плутарх 1994: 807], а помочь ему приобрести прекрасное, разумное и полезное. Плутарх признает, что характер индивидуума, в том числе и порочного, закладывается с помощью воспитания и самовоспитания. По его мнению, человек воспитанный и образованный всегда стремится совершать разумные и добродетельные поступки. Мощь такой натуры, считает писатель, должна быть направлена не на исполнение честолюбивых и эгоистических замыслов - безмерной славы, неограниченной власти, излишнего богатства, а на мудрые и справедливые деяния на общегосударственном и семейном поприще. Не случайно биографический рассказ о каждом герое Плутарх предваряет лаконичным указанием не только на родословную, но и на моральные принципы воспитания и взаимоотношения в семье. При этом экспликация личности, как и в целостной системе греко-римского воспитания, выстроена Плутархом в соответствии с канонами этоса - нрава-традиции, апеллирующего к архетипической воспитательной и образовательной системе.

В ретроспективной рефлексии писателя-моралиста в эпоху поиска идеального, humanitas - гуманного, традиционная модель воспитания и образования государственного человека с великими пороками доказывала лишь мысль о том, что и дурное, и прекрасное постепенно приобреталось человеком в процессе его жизнедеятельности. Не случайно на первое место в каталоге пороков героев он выдвигает отсутствие ума, цельного мышления и мудрости - sophronein и sophie, и соответственно noys отрицательных персонажей видит не в интеллектуальном или эстетическом, а бытийном мышлении. Рассматривая термины добродетель и храбрость как семантически тождественные, в то же время наполняет их новым смыслом. В жизнеописании Гая Марция Кориолана пишет: В общем, в тогдашнем Риме из подвигов всего выше ценились подвиги на войне, в походе. Это видно из того, что понятия добродетель и храбрость выражаются по-латыни одним и тем же

28 словом и что отдельное слово для обозначения понятия о храбрости сделалось общим именем для обозначения добродетели [Плутарх 1987 Т. 1: 389].

По Плутарху, лумопостигаемая жизнь, предполагающая, прежде всего, целостное знание о себе самом, не типична для людей с пороками. На многочисленных примерах из жизни героев с пороками он демонстрирует читателю, что их noys, как негативно действующая телесная, а не духовная сила, призван был выражать внешний нрав и поведенческую сущность государственного человека. Поэтому он, хотя достаточно многообразен и многозначен, но всегда негативен и отрицателен: подозрителен у Деметрия, воинствен у Антония, аморален у Алкивиада, мстителен у Марпия, жив и преступен у Мария. Но ни одному из этих героев не свойствен ум благородный, справедливый и дальновидный. Застывшая форма их ума, лишенная всякой диалектики, не дает им возможности отличить доброе от злого, истинное от ложного, правильное от неправильного и т. д.

Стремясь в изображаемых личностях свести к единству все позитивное и все негативное, Плутарх приходит к мысли, что и хорошие, и дурные поступки великих людей подчас вытекают из одних и тех же мотивов, обусловленных конкретной исторической ситуацией. Поэтому жизнь личности, изображенная Плутархом в социально-общественном контексте эпохи, приобретает те же признаки времени -противоречивости, конфликтности и расчлененности. Но, с точки зрения писателя, такая жизнь интересна тем, что учит читателя тому, каких поступков, мыслей и интересов следует избегать в своей жизни и к чему соответственно необходимо стремиться. Отсюда и их такое индифферентное отношение и к собственной судьбе, и к судьбе государства. Поэтому их образы, в отличие от героев с великими доблестями, статичны и по внутренним качествам менее дифференцированы. Доминирующий в этих биографиях мотив человека-просопона лишь еще раз убедительно доказывает, что все негативное, связанное в культурно-исторической памяти с их именами, так ярко контрастирует с красотой их облика, традиционно уподобляемого эллинами pulchritude и употребляемого в двух основных значениях: venustas - лизящество и dignitas -лдостоинство [Федорова 1981: 21-87]. Изображая безрассудно трагическую или непристойно жалкую смерть Деметрия, Антония, Алкивиада, Кориолана, Мария и Суллы, Плутарх в конечном не оставляет за ними права, говоря словами Пиндара, на лобраз вечности.

В четвертой главе Предпосылки возникновения жанра беллетризованной биографии в творчестве В. П. Авенариуса в контексте эволюции русской биографической прозы середины XIX - начала XX веков анализируются причины, способствующие закономерному возникновению и формированию жанра беллетризованной биографии в русской литературе.

В первом параграфе четвертой главы Образ реальной личности и способы его создания в контексте историко-биографического, автобиографического и биографического повествования: соотношение определений научно-историческое и художественное (А С. Пушкин Арап Петра Великого и Начало автобиографии; В. 77 Авенариус Пушкин) исследуется преемственная связь между жанровыми формами, реализованными в творчестве В. П. Авенариуса, и историко-биографическими и автобиографическими произведениями начала - середины XIX в.

Принципы беллетризованного изображения образа реального персонажа в контексте историко-биографического повествования были актуальны в творчестве многих писателей начала - середины XIX в.: А. А. Бестужева-Марлинского (1797-1837 гг.), В. Ф. Одоевского (1803-1869 гг.), Н. В. Кукольника (1800-1869), В. А. Соллогуба (1823-1882 гг.) и др. Биографическая тема на всем протяжении литературного пути

29 интересовала А. С. Пушкина (1799-1937). Художественная модель личности прадеда -Ганнибала - в ситуации его реально-исторического бытия создана им в историко-биографическом романе, опубликованном после смерти автора под названием Арап Петра Великого (1827-1828 гг.), и Записках, автобиографической прозе, названной издателями Начало автобиографии, датируемой пушкиноведами 1835-1836 гг.

В представлении образа Ибрагима, явившегося в некоторой степени выразителем примет его собственной биографии, А. С. Пушкин не стремился к полному воспроизведению фактов из жизни героя, и соответственно соотношение факт -вымысел приобретает здесь особый смысл. С одной стороны, на основе архивных документов, воспоминаний реальных лиц, дневниковых записей, исторических очерков, и, с другой, исторических анекдотов, семейных легенд и собственных домыслов автор создает биографическую модель личности Ганнибала, максимально приближенную к подлинной. Перед А. С. Пушкиным не возникало вопроса, использовать или не использовать вымысел как один из жанрообразующих факторов в повествовании, для него было важнее другое: использовать его как способ создания иллюзии биографической реальности и правдивого образа героя в произведении. Жанровая форма Арапа Петра Великого (историко-биографический роман) и Начала автобиографии (автобиографические записки с компонентами биографии), позволяла ему изобразить Ганнибала в ситуации не только реального, но и творческого бытия и соответственно абстрагироваться от общественно значимых биографических сведений о герое. Авторский домысел, органично наложенный на подлинную биографию прадеда, используется для изображения необычной, легендарной судьбы персонажа. С одной стороны, Ганнибал и в романном, и автобиографическом повествовании - герой со своей, индивидуальной судьбой; с другой - представитель своего времени, воплощающий в своем облике типические черты исторической личности эпохи Петра. Параллельное изображение его как индивида и государственного деятеля требовало от А. С. Пушкина широкого обобщения не только исторического, но и биографического материала. Однако такой творческий метод реалистического исследования жизни героя в историческом контексте не исключал соблюдения принципов документированного биографического повествования.

Сочетание элементов беллетризованной и реальной биографии Ганнибала позволяет А. С. Пушкину создать модель жизни героя в семейно-бытовом и общественно-политическом аспектах жизнедеятельности. Для полноты изображаемого и психологической точности облика биографического героя А. С. Пушкин использует систему реальных образов-персонажей, хронотопные аспекты жизнедеятельности изображаемой личности, словесное действие персонажей, дневниковые записи, мемуарные свидетельства современников о герое - приемы, актуализирующие представление читателя о событиях реальной жизни Ганнибала. Также и В. П. Авенариус, тщательно фильтруя и обобщая различного рода сведения о самом А. С. Пушкине, создает беллетризованный образ русского поэта в дилогии Пушкин (Отроческие годы Пушкина, 1885, и Юношеские годы Пушкина, 1887).

Перед поэтическим талантом А. С. Пушкина В. П. Авенариус преклонялся всегда. Царское Село взлелеяло Музу не только поэта-лицеиста, но и самого биографа, увлекающегося в отроческом возрасте, как и Пушкин, стихами. С одной стороны, мотивом обращения В. П. Авенариуса к творчеству А. С. Пушкина стало Царское Село. Писателя всегда интересовали место и роль Царскосельского лицея в жизни и творчестве русского поэта. С другой стороны, В. П. Авенариус всегда с благоговением относился к творчеству русского поэта и его не мог не беспокоить тот факт, что в уже известных и в создаваемых биографиях А. С. Пушкина было много неточностей. В

30 Предисловии ко второй повести дилогии Юношеские годы Пушкина автор пишет: Обстоятельных биографий Пушкина до сих пор ни одной не существует [Авенариус 1996 Т. 4:аа 161]. Кроме того, научные и литературно-критические биографии А. С. Пушкина не давали полного представления о нем как о поэте и человеке.

В. П. Авенариус поставил перед собой сложную творческую задачу - создать полное жизнеописание русского поэта. Но в 1882 году во время пожара сгорели все собранные материалы. Биографу пришлось внести существенные коррективы в первоначальный план: ограничить хронологические рамки художественного исследования изображением первой половины жизни героя. Когда вторая книга была завершена, писатель в предисловии к ней указал: Задача моя - возможно живо и правдоподобно описать молодость нашего великого поэта до первого крупного его произведения: Руслана и Людмилы, установившего его славу... [Авенариус 1996 Т. 4: 161].

Писатель не ставил перед собой цели создать научную биографию. Книга В. П. Авенариуса содержит разносторонний познавательный материал о А. С. Пушкине. Процесс творческого становления юного поэта биограф рассматривает в историко-литературном контексте времени. Образ Пушкина-лицеиста дан объемно, герой изображен во всем многообразии проявлений его характера. Каждый исторический факт из жизни будущего поэта тщательно осмысливается. По признанию самого В. П. Авенариуса, он имел возможность пользоваться разнообразным накопившимся за полвека после смерти А. С. Пушкина материалом, позволившим ему воссоздать достоверную картину становления характера и писательского дарования юного Пушкина. Авторский же вымысел выступает здесь, по мнению Н. О. Лернера (журнал Книга и революция, 1921, № №10-11), как средство создания духовного мира главного героя, что, несомненно, обусловило лудачу В. П. Авенариуса.

Во втором параграфе четвертой главы Специфические формообразующие признаки биографического очерка в творчестве Н. С. Лескова (Граф Михаил Андреевич Милорадович, Алексей Петрович Ермолов) и В. П. Авенариуса (Михаил Юрьевич Лермонтов) выявляются специфические формообразующие признаки биографических произведений, оформленных как очерк, на примере жизнеописаний Граф Михаил Андреевич Милорадович, Алексей Петрович Ермолов Н. С. Лескова и Михаил Юрьевич Лермонтов В. П. Авенариуса.

Жанровая форма произведений Н. С. Лескова Граф Михаил Андреевич Милорадович, Алексей Петрович Ермолов и В. П. Авенариуса Михаил Юрьевич Лермонтов обозначена авторами как биографический очерк, однако в русской биографической рефлексии жизнеописания изображаемых в них реальных личностей первого из них закрепились как исторические, второго - как беллетризованное. Но правомерен ли такой подход? Учитывает ли он особенности поэтики биографического очерка, основной единицей которого является факт, однако факт, пропущенный сквозь призму авторского восприятия?

Сложность изучения формообразующих признаков биографического очерка обусловлена природой жанра, ориентировавшего как Н. С. Лескова, так и В. П. Авенариуса средствами описания выявить в изображаемых героях индивидуальные черты характера. По структурно-жанровому и идейно-тематическому принципу жизнеописания Н. С. Лескова объединены в биографический цикл, художественная целостность которого подчеркнута общим наименованием - Популярные русские люди. Формообразующим фактором цикла выступает в нем и сюжетная канва, структурированная на биографических фактах, но переданных автором как беллетризованноеа описание.а Такая типологическая структура жизнеописаний

31 Милорадовича и Ермолова, обусловленная лидеями времени (В. Г. Белинский) и напряженными исканиями новых жанровых форм, способных наиболее адекватно отразить реальную действительность [Старыгина 1987: 4], сближают названные очерки, с одной стороны, с жанровыми формами биографического рассказа; с другой, с воспоминаниями современников о русских полководцах. По замечанию Н. С. Лескова, для первого очерка основным материалом послужила статья г. Семевского, для второго - сведения из интереснейшей статьи г. Дубровина, помещенные в ноябрьской книжке Военного сборника [Лесков 1958 Т. 10: 158].

С одной стороны, в создании образов Ермолова и Милорадовича, популярнейших представителей весьма замечательного и не скудно распространенного у нас типа умных, сильных, даровитых и ревностных, но по некоторым чертам неудобных русских людей [Лесков 1958 Т. 10: 158], Н. С. Лесков стремится к фактографической точности. Однако, с другой стороны, сами принципы построения знаковых для русской историко-культурной мысли фигур, обладающих, по мнению автора, рельефными чертами, ставили писателя перед необходимостью использования в тексте очерка фактов, многократно трансформированных современниками героев и художественно переработанных писателями начала XIX века. Такое взаимопересечение научности и художественности в изображении нравственной и интеллектуальной физиономии биографических персонажей, с одной стороны, расширяло каноны исторического жизнеописания и выводило его за рамки жанрово-стилевой структуры; с другой - сближало с повествовательными формами беллетризованной биографической и мемуарной прозаической литературы.

Подобное жанровое слияние обусловлено также и тем, что предметом изображения в очерках Н. С. Лескова являются популярные личности, биография которых для русской общественности имела не только историческое, но и нравственно-этическое значение. Функционирование соотношения исторической и моральной значимости жизни и деятельности русских генералов в структуре биографического очерка ставило Н. С. Лескова перед необходимостью описывать не только внешний, но и внутренний мир героев. Так, изображая Милорадовича и Ермолова в тесных отношениях с историческим временем, особое внимание писатель уделяет не социально-политическому, а духовному восхождению героев на государственном поприще. Цель Н. С. Лескова, как и Плутарха в Сравнительных жизнеописаниях, - через события внешней жизни раскрыть нравственную и интеллектуальную физиономию лизвестнейших и популярнейших лиц, отличившихся необыкновенной храбростью, добротою, простотою и ласковостью в обращении с подчиненными [Лесков 1958 Т. 10: 158].

Также и В. П. Авенариус, неравнодушный к посмертным легендам, часто фальсифицирующим образ М. Ю. Лермонтова, посчитал свои долгом изложить не только факты из жизни поэта, но и создать представление (образ) о его духовной и творческой жизни в биографическом очерке Михаил Юрьевич Лермонтов (1891 г.). Стремясь к разноаспектному изображению его образа, он, как и Н. С. Лесков в жизнеописании Ермолова и Милорадовича, документально-биографические сведения о Лермонтове рассредоточивает в потоке авторских размышлений, вследствие чего и сам факт приобретает эстетическое значение и служит одним из основных средств моделирования образа героя.

Можно сказать, что специфическими формообразующими признаками жизнеописаний, созданных Н. С. Лесковым и В. П. Авенариусом, являются: а) жанровая многослойность биографического очерка, проявившаяся в соединении компонентов научной иа беллетризованной биографии,а рассказа,а повести,аа аамемуаров;а б)

32 документально-биографический сюжет, органично наложенный на беллетризованный, передающий суть истории - становление и развитие натуры героев; в) эстетическое познание духовного мира персонажа через фиксацию основных биографических событий; г) расширение и обогащение представления о героях как о значимых в русской истории деятелях благодаря взаимопроникновению факта и вымысла; д) словесное портретное изображение, построенное по принципу мозаики из точных штрихов, запечатленное в культурной памяти поколений, и включенное в повествование как доказательство художественной версии автора, подчеркивающее духовное и нравственное начало в персонаже; е) кажущаяся произвольность в расположении художественного и документального материала, подчеркивающая логику композиционного расположения, выработанного гибридным жанром очеркового повествования.

Таким образом, В. П. Авенариус, как и Н. С. Лесков, следуя принципам композиционного и сюжетного оформления биографического очерка как произведения со сложной трансформированной жанровой структурой: а) в хронологической последовательности беспристрастно развертывают биографический сюжет, обозначая в нем место и время случившегося в судьбе изображаемой личности, т. е. создает внешнюю биографию; б) не только констатирует то, что и когда произошло, но и рассказывает о том, как это произошло, ведет читателя от одного события к другому, пытаясь вместе с ним осмыслить причинно-следственный ход жизненных событий, т. е. создает внутреннюю биографию. Целостное восприятие героев достигается писателями средствами очеркового (документального, художественного и мемуарного) обобщения, основанного как на биографических фактах объекта изображения, так и на выводах субъекта повествования, других лиц, включенных в систему персонажей.

Третий параграф четвертой главы Типологические и специфические признаки писательской биографии (П. А. Плетнев Александр Сергеевич Пушкин; П. В. Анненков Материалы для биографии Пушкина и Пушкин в Александровскую эпоху; В. П. Авенариус Пушкин, Михаил Юрьевич Лермонтов и др.): автор - герой в контексте научно-исторического, литературно-критического и беллетризованного повествования посвящен анализу проблем, позволяющих рассматривать писательскую биографию как жанровую разновидность беллетризованной биографической прозы.

Писательская биография, являясь составной частью общего пласта биографии как жанровой единицы, имеет общие с ним типологические признаки. Соответственно в изучаемых нами жизнеописаниях (П. А. Плетнев Александр Сергеевич Пушкин; П. В. Анненков Материалы для биографии Пушкина и Пушкин в Александровскую эпоху; В. П. Авенариус Пушкин, Михаил Юрьевич Лермонтов и др.) - основными жанровыми чертами, позволяющими их рассматривать в одном ряду, является то, что: а) художественное воплощение образа центрального героя - писателя - базируется на документальных источниках, отобранных автором в соответствии с творческим замыслом; б) однако при отсутствии документальных источников, подтверждающих психологическую сторону жизнедеятельности исторической личности, ее создатель может апеллировать к авторской фантазии, максимально приближенной к реалиям духовно-нравственного существования персонажа; в) благодаря фактической первооснове сочиненное (домысленное) автором воспринимается как достоверное (имевшее место быть) и таким образом способствует созданию целостного образа исторической личности.

Изображение векторов развития листории личной жизни [Винокур 1997: 29] -событийных (фактографических) и психологических (попадающих в разряд факта исключительно по воле автора и чаще всего беллетризованных) - всегда зависят от

33 мастерства и таланта автора биографии. Безусловно, создавать жизнеописание известной личности, его эволюционного пути всегда непросто. Но биографию писателя еще сложнее: творческий процесс художника слова часто неуловим и редко кому удается изобразить его художественными средствами. Жизнеописания писателей, констатирующие исключительно исторические факты, лишают изображаемую в них личность творческой индивидуальности и самобытности. Вместе с тем от биографий, объектом изображения в которых является не писатель, они отличаются тем, что имеют специфические признаки. В значительной степени это обусловлено ее промежуточным положением, с одной стороны, между научной и художественной литературой, с другой, между классической и беллетризованной художественной литературой. Тяготение писательских жизнеописаний к вершинам классики проявляется в самой постановке в них проблем непреходящего характера, т. е. вечных вопросов (творчества, таланта, гениальности, индивидуальности, мастерства и др.), а художественное их воплощение зачастую соответствует канонам беллетристики.

Отличительной чертой жизнеописания писателя, позволяющей, с одной стороны, рассматривать научные, критические и беллетризованные биографии как произведения литературы, а не истории, с другой, ставящей их на одну плоскость как разновидности жанра биографии, является изображение в нем творчества писателя, сущность которого "вообще нельзя изобразить иначе, как самим творчеством" [Чудакова 1970: 66], т. е. творчеством интерпретации. Истолкование художественного мира одного и того же писателя разными исследователями может существенно отличаться уже потому, что изучением творчества писателя занимаются и историки, и критики, и писатели. Для автора-писателя - это сверхзадача, решение которой осложнено необходимостью создать чужой или другой творческий мир, говоря словами Г. О. Винокура, некоторого рода контекст, в котором ни один отдельный момент не может быть понят без связи с целым, и только в этом контексте как в едином целом может быть узрен самый предмет истории [Винокур 1997: 30]. Очевидно, что немаловажным аспектом при изображении творческого процесса становится стремление автора не перенести в биографию писателя собственные представления о мире и человеке, собственную творческую индивидуальность, а создать неповторимый облик другого писателя, не подменяя его сооружением абстрактных схем движения и эволюции [Винокур 1997: 30]. Можно сказать, что именно функционирование соотношения лавтор-писатель - герой-писатель актуализирует писательскую биографию как жанровую разновидность беллетризованной биографии, соответственно вопрос о включении элементов художественного творчества героя-писателя - чужого слова - в ее повествовательную структуру является ключевым.

Неслучайно фокус биографического исследования героя Пушкина как в литературно-критическом очерке П. А. Плетнева или в научно-историческом жизнеописании П. В. Анненкова, так и в беллетризованной дилогии В. П. Авенариуса сосредоточен на анализе основных фактов его художественного творчества. Несомненная заслуга указанных нами создателей жизнеописаний заключается в том, что они одними из первых в истории русской литературы попытались углубиться в сложный мир переживаний героя Пушкина и образ его мышления через поэтическую, фактическую, речь героя. Соответственно мастерство вымысла интерпретации проявляется в них не в трактовке личности героя-писателя, а в истолковании его художественного мира. Вполне закономерно, что в тексте такого жизнеописания доминирует фактическая речь героя-писателя, констатирующая события не только внешней, но и внутренней его жизни, органично взаимодействуя с субъективным словом автора-писателя. С одной стороны, в создании образа А. С. Пушкина П.А.

34 Плетнев, П.В. Анненков, В.П. Авенариус отталкивались от внутренних законов жанра, но, с другой, стремясь к уразумению нравственной физиономии и характера поэта и нравственных основ его жизни [Анненков 1874: 5], заметно расширяли ее жанровые возможности. В первую очередь, этому способствует прием литературно-критической ретрансляции, проявившийся в широком использовании фактического слова героя-писателя, письменно закрепленного персонажем-писателем в его художественном творчестве; его автобиографических заметок, дневниковых записей, черновых набросков; воспоминаний современников, оформленных в тексте в виде дословных и косвенных цитат, слова автора-писателя.

Таким образом, в ряду важнейших специфических признаков писательской биографии в контексте литературно-критического, научно-исторического и беллетризованного описания можно выделить следующие: а) объектом и субъектом изображения в ней становится писатель; б) автор-писатель и герой-писатель находятся в тесной художественно-эстетической взаимосвязи; в) это в свою очередь влияет на организацию биографического материала в ней, синтезирующего в себе компоненты научности и художественности; г) в жизнеописании писателя создается система образов, в которой основное значение имеют реальные персонажи, вовлеченные по воле автора в сюжетную линию произведения для объективизации творческой индивидуальности героя-писателя; д) автор, знающий правду о биографическом герое, является не только носителем культурной памяти о жизни героя, но и ценителем (в некоторых случаях критиком) его литературного творчества; е) в конечном счете все указанные признаки неизбежно ведут к трансформации инвариантных признаков жанра биографии, в поэтике которой доминирующим становится соотношение факт творчества - вымысел интерпретации. Вымысел интерпретации, проявляющийся, прежде всего, в концепции творения писателя, исходит из культурно-эстетических традиций исторической эпохи и обусловлен творческой установкой автора.

Пятая глава Жизнеописания В. П. Авенариуса как основоположника жанра беллетризованной биографии в русской литературе исследуется поэтика жизнеописаний В. П. Авенариуса как одного из основоположников жанра беллетризованной биографии в истории русской литературы.

С одной стороны, беллетризованные биографии В. П. Авенариуса представляют собой новое направление русской биографической прозы II половины XIX в., выразившееся: а) в умении автора отображать в образе исторических личностей характерные для их жизни и деятельности особо значимые факты и передавать их содержание в форме биографического рассказа, биографического очерка и биографической повести; б) в его стремлении лобрести точность в целостном представлении жизни персонажа в различных аспектах его бытования; в) в синтезе листорической правды и художественного правдоподобия, обусловленном жанровой природой беллетризованного жизнеописания; г) в трансформации признаков смежных с жизнеописанием жанровых образований; д) в развитии и углублении принципов и способов реализации лидеи биографии. С другой стороны, в биографической рефлексии В. П. Авенариуса нашли художественное воплощение литературные традиции предыдущей (Плутарха) и современной ему эпохи (А. С. Пушкина, П. А. Плетнева, Н. С. Лескова, П. В. Анненкова и др.). Сферу наибольшего притяжения художественных миров писателей-биографов составляет то, что объектом их внимания являются реальные личности, в индивидуальной жизни которых отразились нравственно-эстетические идеалы человечества.

Изучение поставленных в первом параграфе пятой главы Образ героя-писателя в беллетризованнойаа биографииаа В.аа П.аа Авенариус (Пушкин, Михаилаа Юрьевич

35 ермонтов, Ученические годы Гоголя): система образов-персонажей как средство актуализации образа главного героя проблем осложняется тем, что в современном литературоведении терминологическое осмысление понятия система персонажей в жизнеописании и методика его анализа разработаны недостаточно.

Одной из причин, объясняющих отсутствие теоретически обоснованных взглядов на эту проблему, является невозможность полно выделить жизненный круг общения героя-писателя в рамках текста, будь то научное или художественное произведение. Любая человеческая жизнь намного шире и богаче, чем ее изображение в слове. Кроме того, каждая по отдельности взятая биография - это совершенно новая, неповторимая по своей уникальности жизнь, в которой место других людей так же индивидуально и не всегда объяснимо жизненной логикой автора, всматривающегося в бытие и сознание героя-писателя со стороны, сквозь призму своего времени.

Органичному переплетению мотивов жизни героя-человека и героя-творца (писателя) в беллетризованных биографиях В. П. Авенариуса Пушкин (Отроческие годы Пушкина и Юношеские годы Пушкина); Михаил Юрьевич Лермонтов; Ученические годы Гоголя (Гоголь-гимназист, Гоголь-студент, Школа жизни великого юмориста) и объективации образа героев-писателей в них способствует система персонажей. Художественно исследуя жизнь героя-писателя, В. П. Авенариус опирается на его родную почву: а) первое окружение, первую группу друзей и современников, в которой он очутился в пору раскрытия, становления и возмужания своего таланта; б) талант в юности, нашедший творческое продолжение в его духовных наследниках, учениках и подлинных почитателях [Сент-Бёв 1987: 39-48].

Иногда одно и то же лицо, замечает В. П. Авенариус, причастно как к изменениям человеческой, так и творческой судьбы биографического персонажа. Заметим, что в жизнеописаниях В. П. Авенариуса все герои, среди которых нет ни одного вымышленного лица, имеют свою конкретно-историческую судьбу и вовлечены в действие автором настолько, насколько их присутствие в тексте необходимо для изображения формирующегося характера центрального героя. Сюжетные функции второстепенных лиц (родных, близких, школьных товарищей, преподавателей, писателей и т. д.) обусловлены идейно-психологической установкой автора: изображением художественно-правдивого образа героя-писателя.

Подобно П. В. Анненкову, считавшего своим долгом лобобщать факты, извлекать из них определение, основываясь на внутреннем их содержании, достигать положительных выводов и заключений, опираясь на мысль, полученную из <...> сущности и духа [П. В. Анненков и его друзья 1892 Т. 1: С. 445-446], В. П. Авенариус также создает репрезантивный портрет биографического героя, изображенный на широком литературном фоне. Безусловно, если в биографии изображается жизнь писателя, то в первую очередь в текст повествования автор включает те лица, которые способствовали, с его точки зрения, раскрытию и эволюции таланта центрального героя-писателя. Так через систему образов-персонажей запечатлевается представление автора об изображаемом в жизнеописании персонаже в различных событийных ситуациях. Во-первых, подобная систематизация героев актуализирует сравнение как способ создания образов-персонажей, а в случае писательской биографии позволяет автору подчеркнуть исключительность и индивидуальность центрального героя как творческой личности. Во-вторых, целостность концепции писательской личности зависит от внутренней согласованности между точками зрения других героев.

Присутствие каждого действующего лица в биографии объясняется: а) законами и природой жанра; б) логикой автора, главного героя и его внутренней согласованностьюа соа второстепенными персонажами;а в)а егоа ролевойа функцией,

36 несущей в себе лобъективную или субъективную информацию об объекте биографической мысли (А. С. Пушкине, М. Ю. Лермонтове, Н. В. Гоголе и др.); г) эстетической деятельностью героя-писателя и автора-писателя, который должен вчувствоваться в этого другого человека, ценностно увидеть изнутри мир его так, как он его видит, стать на его место [Бахтин 1979: 25 - 26]. Так же должны вчувствоваться в мир другого все второстепенные герои биографии, нахождение которых в повествовании оправдано лишь в этом случае, т. к. в образе героя-творца (писателя) воспроизводится не просто тип личности, а его творческое и душевное устроение.

Так, эстетизации образа Гоголя в Школе жизни великого юмориста (третьей части трилогии Ученические годы Гоголя) в первую очередь способствует персонажная сфера, в которой второстепенные герои-писатели - И. И. Панаев, П. А. Плетнев, В. А. Жуковский, А. С. Пушкин, В. А. Соллогуб и др. - выступают своеобразной системой зеркал, отражающей душевно-эмоциональное состояние главного героя. Создавая модель его персонального внешнего и внутреннего мира, В. П. Авенариус стремится осмыслить все событийные аспекты творческой деятельности будущего писателя в контексте литературной реальности, из которой его герой вырастает. Прием аналогий, используемый В. П. Авенариусом и в других жизнеописаниях (в дилогии Пушкин, в биографическом очерке Михаил Юрьевич Лермонтов и др.), позволяет ему и здесь, с одной стороны, показать общность духовной жизни писателей одного исторического времени, с другой - подчеркнуть индивидуальность объекта повествования. Самобытное сознание Н. В. Гоголя и закономерности его художественного дарования составляли для В. П. Авенариуса важнейшую грань его личности. В контексте такой творческой перспективы события реальной жизни героев воспринимаются как ценностные категории его онтологического бытия.

Таким образом, правильно организованная система персонажей, содержательный уровень которой определяется предметом изображения и его творческим актом, в беллетризованной биографии способствует целостному изображению внешней и внутренней жизни героя-писателя и позволяет использовать ее в воплощении творческого замысла.

Во втором параграфе пятой главы Образ героя-композитора в структуре биографического очерка В. П. Авенариуса (Детские годы Моцарта, Создатель русской оперы - Глинка): категория времени как средство создания образа анализируется категория времени, являющаяся одним из традиционных способов представления биографического персонажа, освоенных и художественно обработанных уже Плутархом в Сравнительных жизнеописаниях.

Независимо от способов и принципов оформления материала время, запечатленное и доминирующее в повествовательной структуре биографии, - это биологическое (реальное) время, относящееся к жизни выведенной в ней личности, в проекции которого исходной точкой является рождение героя, заключительной - смерть. Развитие сюжета и фабулы происходит между этими двумя точками, ограниченными хронологическими рамками жизни персонажа - личным временем биографического героя, включающим в себя приметы общественного (исторического) времени, в котором локализовались нравственно-категориальные понятия эпохи.

В беллетризованных биографиях Детские годы Моцарта и Создатель русской оперы - Глинка В. П. Авенариус также использует разноаспектные пласты времени: а) объективное (фактическое) время - время жизни центрального героя, вбирающее в себя факты биографической реальности персонажа; но в восприятии автора оно может стать

37 субъективным, т. к. абсолютное отождествление чужого и своего времени в тексте словесного искусства в принципе невозможно; б) субъективное (беллетризованное) время - время автора-повествователя, сквозь призму которого он ведет повествование; в) хронографическое (историческое) время, в рамках которого представленный в биографии герой приобретает историческую значимость и историческую ценность, т. е. статус исторической личности.

Безусловно, в любой жанровой разновидности жизнеописания доминирующим всегда является объективное время, соответствующее хронологии жизни главного героя. С одной стороны, оно замкнуто и линейно, с другой, динамично: одномерно, непрерывно, необратимо, упорядочено и т. д. И само течение времени, выраженное в длительности и последовательности запечатленных событий, связано с объективным временем персонажа и одновременно детерминировано точкой зрения автора, т. е. беллетризовано. Время личной жизни персонажа наряду с категорией его пространственного бытия способствует раскрытию: а) концептуальных принципов сюжетно-тематической организации биографического материала; б) личного времени персонажа в контексте исторического времени и времени других персонажей; в) динамики внешней и внутренней жизни биографического героя; д) взаимоотношений субъекта и объекта повествования на фоне изображенных событий, протекающих в определенной логической последовательности. Новизна творческого подхода В. П. Авенариуса к художественному представлению эстетической деятельности Моцарта и Глинки проявляется в самом способе построения образных картин биографии героев, выражающей их жизненный путь в динамичной, но сжатой форме времени.

Событийное время, несмотря на ритм его протекания, в очерках Детские годы Моцарта и Создатель русской оперы - Глинка не разрушает реального течения жизни персонажей. По воле автора оно возвращает героев в прошлое (ретроспективное время), переносит их в будущее (проспективное время), замедляется и останавливается (ретардативное время) и т. д. В зависимости от предпочтений автора формы времени взаимодействуют, различаются по длительности, значимости или насыщенности событиями. Будучи дискретным, время как один из способов создания образа персонажа включает в себя наиболее существенные периоды жизни изображаемых в биографии личностей композиторов. В такой модели пространственно-временного континуума характеристика жизненного пути Моцарта и Глинки наполняется особым смыслом, т. к. отбор эпизодов определяется при этом эстетическими намерениями и концептуальными установками автора, обусловленными тенденциями исторической и литературной эпохи.

Адекватной формой самоидентификации и самоощущения человека, по В. П. Авенариусу, является не завершенная зрелость, как у Плутарха в Сравнительных жизнеописаниях, а ранний период жизни, время детских впечатлений и переживаний. Соответственно особое место в причинно-следственной последовательности жизнеописаний занимает изображение совершающегося, а не завершенного действия. Благодаря познавательно-этической заинтересованности автора в происходящих событиях биографическое время Моцарта и Глинки замедляется, останавливается и наполняется новым, эстетическим, содержанием. И сам ретардативный образ времени выступает здесь как средство изображения внутреннего мира персонажа, его душевных движений.

В плоскости актуализации своего ля время героев локализовано В. П. Авенариусом до минуты, мига. Личность Моцарта и Глинки для автора динамичное, а не статичное явление, т. к. в процессе творческого становления герои-композиторы постоянно интегрируют в себе лучшие мгновения жизни.а Ва таком ракурсеа биографического

38 повествования одни временные отрезки находят подробное описание, другие - лишь лаконичное упоминание о пережитом. Интенциональный подход субъекта к объекту жизнеописания обнаруживается и в том, что линструментарием тщательного прочтения (close reading) [Толмачев 1966: 154 - 157] образа героя в контексте указанного времени является направление взгляда (Blickpunkt) других персонажей, включенных автором в систему персонажей для объективизации изображаемой в биографии личности.

С одной стороны, В. П. Авенариус стремится передавать течение биографического времени персонажей как реальное время, с другой - в жизненном потоке событий особо выделять моменты, в которых для героев открывается их великая будущность, т. е. можно сказать, что время в жизни Моцарта и Глинки изначально предсказуемо и перспективно. В авторской проекции истинное время на этапе их вхождения в настоящий мир музыки - это время осознания ими своей значимости и индивидуальности. В бесконечном жизненном потоке событий В. П. Авенариус фиксирует те из них, которые характеризуют персонажей с точки зрения их творческой эволюции.

Таким образом, категория времени в биографической рефлексии В. П. Авенариуса актуализирует изображение: а) целостного и завершенного образа представленных в них исторических личностей; б) индивидуальных свойств характера в постоянной динамике; в) мироощущения и мировосприятия героя-композитора в ситуации его эстетической и творческой реальности. Новаторский подход к художественной реализации феномена времени у В. П. Авенариуса заключается и в том, что, в отличие от Плутарха, объективное время героев он изображает как важнейшую субстанцию, влияющую на эволюцию не только внешнего, но и внутреннего мира персонажа.

В третьем параграфе пятой главы Способы художественного воплощения образов ученых-деятелей в структуре биографических рассказов В. П. Авенариуса (Молодость славного русского хирурга и педагога Н. И. Пирогова, Первый русский изобретатель Иван Петрович Кулибин, Молодость и творчество великого изобретателя Эдисона): сюжет и композиция как средство создания живой натуры содержится анализ сюжета и композиции как важнейшего способа создания образов персонажей в беллетризованных рассказах В. П. Авенариуса.

В жанрово-стилевой структуре Молодость славного русского хирурга и педагога Н. И. Пирогова, Первый русский изобретатель Иван Петрович Кулибин, Молодость и творчество великого изобретателя Эдисона художественное домысливание, санкционированное творческим воображением В. П. Авенариуса, максимально приближено к историческому правдоподобию. Создавая жизнеописания ученых-деятелей, как и авторы научной биографии, он максимально опирается на документальные источники и не допускает при этом вольности в реконструкции (термин принадлежит Г. П. Струве) исторического образа. Однако такой метод научно-биографического способа познания живой натуры в беллетризованном жизнеописании не исключал возможности: биографического объяснения, т. е. описания мотивации поведения изображаемого героя, и лэтического долженствования, выражающегося в авторской моральной оценке его поступков, т. к. для писателя прежде всего важна художественная достоверность образа [Валевский 1995: 45]. Дело в том, что для биографа-беллетриста важна не только точность информации, но и ее внутренне содержание, заключающее в себе эстетическую ценность и образность.

Созданию живой натуры Кулибина, Эдисона и Пирогова способствует жанрово-стилистическая многослойность жизнеописаний: а) документальный, включающий в себяа достоверноеаа биографическоеаа описание,аа т.аа е.аа компонентыа собственноаа самой

39 биографии как жанровой разновидности научно-исторической литературы; б) беллетризованный, передающий суть истории, т. е. содержащий в своей структуре художественные компоненты прозаических жанров - рассказа и повести. В результате взаимодействия исторической и художественной правды представленные в биографии события воспринимаются достоверными, что обусловливает невозможность резкого разграничения биографического материала на факт и домысел.

В сюжетно-композипионную основу биографических рассказов Молодость славного русского хирурга и педагога Н. И. Пирогова, Первый русский изобретатель Иван Петрович Кулибин, Молодость и творчество великого изобретателя Эдисона В. П. Авенариус кладет те события, в которых, с его точки зрения, обнаруживается: а) формирование природных качеств и свойств характера незаурядной личности в отроческие и юношеские годы (семья, окружение, учебное заведение); б) общественно-социальная деятельность героев в зрелый период их жизни (для Кулибина и Эдисона -научно-технические изобретения и открытия, для Пирогова - научно-преподавательская деятельность и научно-медицинская практика); в) герой и его бессмертные творения (слава, заслуги, заслуженные почести) или забвение, культурно-историческая память потомков). Безусловно, центральную сюжетную линию при этом составляет объективное описание реальных событий, сыгравших позитивную (или негативную) роль в творческой деятельности героев. В пределах этих основных, особо значимых для понимания индивидуального мира героя-деятеля, событий выстраивается и фабульный ряд произведений.

Смысловыми вариантами сюжета выступают названия жизнеописаний и их глав, присутствующие в тексте как содержательные величины и манифестирующие единую композицию произведений, указывая тем самым на субстанциональное понимание предмета художественной интерпретации. Наименования в биографической рефлексии В. П. Авенариуса: а) указывают на соответствие описываемых в них событий документальным источникам; б) каждое изображенное в таком ракурсе событие расценивается автором как важнейшее обстоятельство, изменившее не только внешнюю (событийную), но внутреннюю (психологическую, эстетическую, духовно-нравственную) жизнь персонажа; в) придают динамичности в изображении характера героев-деятелей; г) способствуют объединению биографических событий в последовательно развивающийся сюжет; д) оформляют идейно-тематическую направленность и завершенность повествования; е) отражают причинно-временной ход изображенных событий; ё) фиксируют семантику данного отрезка биографического времени героя.

В ракурсе такого повествования события, выполняющие первоначальную функцию - построение целостной картины жизни персонажа-деятеля, выявляют не случайности, а закономерности происходящих в творческой судьбе событий. Следует сказать, что точка зрения В. П. Авенариуса на жизнь и творчество Кулибина, Эдисона и Пирогова всецело подчиняется жанровым принципам выбранной автором формы повествования -беллетризованного биографического рассказа - и управляется общей логикой повествования. В совокупности изображаемых событий сюжетное выражение персонажа строится на комбинации таких составных элементов и мотивов, как: научно-творческий поиск и конечный результат, признание и непризнание новых изобретений или научных открытий, надежды и разочарование и т. п. С одной стороны, описание жизни героев ограничено определенным промежутком времени - молодостью и зрелостью, с другой, идея великого человека ориентировала В. П. Авенариуса, как и Плутарха в Сравнительных жизнеописаниях, на подробное описание их практической деятельности в зрелом возрасте. Подобное хронологические сюжетное оформление

40 биографических рассказов и их структурных частей: а) подводит читателя к более глубокому пониманию закономерностей развития в героях творческих задатков и формирования их характера; б) позволяет художественно обобщать известные акты человеческой жизни и психики; в) в совокупности способствует воссозданию не просто листорической личности, а живой натуры.

Воссоздание картины внутреннего мира Кулибина, Пирогова и Эдисона актуализируют такие формы и средства повествования, как характеристика, диалог, реплика, авторские комментарии. При помощи указанных приемов художественной реконструкции достоверность обнаруживается не в событийно-фактологической подтвержденности даже обладающим статусом документальности (что является всего лишь условием достоверности), а в области вероятного смыслового соответствия моделей тех ситуаций и тех интерпретаций, которые реконструируются биографом [Валевский 1993: 81].

Структурирование беллетризованного сюжета с использованием средств речевого взаимодействия персонажей сводится В. П. Авенариусом не к характеру лотдельных выражений, а в сочетании их в некоторые единства, в художественной конструкции словесного материала [Томашевский 1996: 28]. Через словесную деятельность лиц, включенных в систему персонажей, автор биографических рассказов выявляет основные свойства их натуры: в Кулибине - чрезмерную мягкость, искренность и доверчивость; в Пирогове - целеустремленность, любознательность и живость ума, в Эдисоне - работоспособность, выносливость и практичность и т. д. Можно сказать, что философия персонализма, принципы которой были практически реализованы в Сравнительных жизнеописаниях Плутарха и теоретически развиты позднее в литературе XX в. А. Ф. Лосевым и М. М. Бахтиным, интуитивно угадана В. П. Авенариусом: внутренне пространство (термин принадлежит М. М. Бахтину) личности, не поддающееся научному изучению, выявлено всеми структурными жанровыми компонентами биографического рассказа. Отталкиваясь от традиций предшествующей биографической литературы, он следует принципам композиционного и сюжетного оформления биографического беллетризованного рассказа со сложной трансформированной жанровой структурой.

В заключении содержится ряд выводов, возникших в ходе исследования, намечаются возможные пути дальнейшего изучения беллетризованного жизнеописания как жанровой разновидности биографической литературы.

Библиография содержит список используемой для исследования художественной, научной и литературно-критической литературы.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Монография:

1.аа Казанцева Г. В. Беллетризованные биографии В. П. Авенариуса Пушкин и

Михаил Юрьевич Лермонтов: история, теория, поэтика жанра: монография. - М.:

Флинта - Наука, 2007. - 164 с. - 10, 2 п. л.

Учебные пособия:

1. Казанцева Г. В. Жизнь и творчество А. С. Пушкина (по дилогии В. П. Авенариуса Пушкин и автобиографической прозе А. С. Пушкина // Открытый урок по литературе: Пособие для учителей: В 2 кн. - Книга 1. Конспекты уроков. - М.: Московский лицей, 2003. - С. 210-215. - 0, 4 п. л.
2. Казанцева Г. В. Василий Петрович Авенариус и его беллетризованные биографии // Академическая филология. Литературоведение. Лингвистика. Лучшая вузовская лекция. - М., 2007. - С. 66-83. - 0, 6 п. л.

41

Научные статьи, включенные в реестр ВАК РФ:

1. Казанцева Г. В. Беллетризованная биография: проблема определения жанра и история жанра // Вопросы филологии. - М., 2007. - № 3 (27). - С. 64-69. - 0, 6 п. л.
2. Казанцева Г. В. К проблеме речи героя в беллетризованной биографии (По дилогии В. П. Авенариуса Пушкин) // Вестник Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина (филологическая серия). - № 3. - Санкт-Петербург, 2009.-С. 7-16.-0, 8 п. л.
3. Казанцева Г. В. К проблеме жанровых преемственных связей: Геродот и Плутарх // Вестник Российского государственного университета дружбы народов. Серия Литературоведение. Журналистика. - М., 2009. - № 3. -С. 38-45. - 0, 8 п. л.

7.а Казанцева Г. В. К проблеме сравнительно-сопоставительного анализа

беллетризованной биографии // Вестник Челябинского государственного университета.

Серия Филология. Искусствоведение. Выпуск 31. - Челябинск, 2009. - № 13 (151).- С.

58-62. - 0, 5 п. л.

8.аа Казанцева Г. В. Традиция как литературоведческая категория в контексте

изучения беллетризованной биографии // Вестник Челябинского государственного

университета. Серия Филология. Искусствоведение. Выпуск 37. - Челябинск, 2009. - №

35 (173).-С. 75-80. - 0, 5 п. л.

9.а Казанцева Г. В. Александр Сергеевич Пушкин П.А. Плетнева и Материалы

для биографии Пушкина П.В. Анненкова: к проблеме лавтор - герой в биографии

писателя // Вестник Военного университета. - М, 2011. - №2 (26). - С. 58-64. - 0, 6 п. л.

1. Казанцева Г. В. А. С. Пушкин Арап Петра Великого и Начало автобиографии: факт - вымысел в создании образа Ганнибала // Вестник Российского государственного университета дружбы народов. Серия Литературоведение. Журналистика. - М., 2011. - № 2. - 0, 7 п. л.
2. Казанцева Г.В. Образы-персонажи в Сравнительных жизнеописаниях Плутарха: словесная живопись и художественная полемика с каноном // Гуманит. исслед. в Вост. Сибири и на Дальнем Востоке. - 2011. - № 3. - 0, 7 п. л.

Научные статьи, опубликованные в других изданиях:

12.аа Казанцева Г. В. Жизнь и творчество А. С. Пушкина (по дилогии В. П.

Авенариуса Пушкин и автобиографической прозе А. С. Пушкина // Открытый урок

по литературе: Русская литература XVIII-XX веков (Планы, конспекты, материалы).

Пособие для учителей. - М.: Московский лицей, 2001. - С. 21-25. - 0, 4 п. л.

1. Казанцева Г. В. В. П. Авенариус как детский писатель // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы VII Всероссийской научно-методической конференции Мировая словесность для детей и о детях. - М., 2002. - С. 38-43. - 0, 4 п. л.
2. Казанцева Г. В. Культурная память: автор и читатель (По биографической дилогии В. П. Авенариуса Пушкин) // Русское литературоведение в новом тысячелетии. Материалы II Международной конференции Русское литературоведение в новом тысячелетии: В 2 т. - М.: Издательский дом Таганка, 2003. - С. 151-156. - 0, 4 п. л.
3. Казанцева Г. В. Пушкин как литературный персонаж // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы VIII Всероссийской научно-методической конференции Мировая словесность для детей и о детях. - М., 2003. - С. 143-150. - 0, 6 п. л.
4. Казанцева Г. В. В. П. Авенариус Михаил Юрьевич Лермонтов: концепция личности писателя // Русское литературоведение в новом тысячелетии. Материалы II Международной конференции Русское литературоведение в новом тысячелетии: В 2 т. - М.: Издательский дом Таганка, 2004.- С. 118- 123. - 0, 4 п. л.

42

1. Казанцева Г. В. Михаил Юрьевич Лермонтов: биографический очерк В. П. Авенариуса для детей и юношества // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы IX Всероссийской научно-методической конференции Мировая словесность для детей и о детях. - М., 2004. - С. 126-130. - 0, 4 п. л.
2. Казанцева Г. В. Беллетризованная биография В. П. Авенариуса Пушкин: синтез жанров // Синтез в русской и мировой художественной культуре: Материалы V Всероссийской научно-практической конференции Синтез в русской и мировой художественной культуре. - М., 2005. -С. 246-250. - 0, 5 п. л.
3. Казанцева Г. В. Беллетризованная биография В. П. Авенариуса Пушкин: двойной портрет Пушкин - Державин // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы X Всероссийской научно-методической конференции Мировая словесность для детей и о детях. - М., 2006. - С. 189-193. - 0, 3 п. л.
4. Казанцева Г. В. В. П. Авенариус Михаил Юрьевич Лермонтов: синтез жанров // Синтез в русской и мировой художественной культуре: Материалы VI Всероссийской научно-практической конференции Синтез в русской и мировой художественной культуре. - М., 2006. -С. 191-196. -0, 4 п. л.
5. Казанцева Г. В. Полемика. Зачем литература в школе // Материалы семинара вузовских и школьных преподавателей 26-27 августа 2005 г. - Коломна, 2006. - С. 155 -156.-0, 1п. л.

1. Казанцева Г. В. В. П. Авенариус Пушкин: двойной портрет Пушкин -Карамзин // Русское литературоведение на современном этапе. Материалы V Международной конференции Русское литературоведение на новом этапе: В 2 т. -М.: Издательский дом Таганка, 2005. - С. 128- 133. - 0, 4 п. л.
2. Казанцева Г. В. В. П. Авенариус Пушкин: парный портрет Пушкин -Жуковский // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы XI Всероссийской научно-методической конференции Мировая словесность для детей и о детях. - М., 2007. - С. 202-209. - 0, 6 п. л.
3. Казанцева Г. В. Писательская биография как разновидность жанра биографии: факт - вымысел и биографический хронотоп // Русское литературоведение на современном этапе. Материалы VI Международной конференции Русское литературоведение на новом этапе: В 2 т. - М.: Издательский дом Таганка, 2007.- С. 168- 172. - 0, 4 п. л.

25. Казанцева Г. В. Сравнительные жизнеописания Плутарха: к проблеме

соотношения факт - вымысел в биографическом произведении // Синтез в русской и

мировой художественной культуре: Материалы VII Всероссийской научно-

практической конференции Синтез в русской и мировой художественной культуре. -

М., 2007. -С. 158-163. - 0, 4 п. л.

26.а Казанцева Г. В. Дилогия В. П. Авенариуса Пушкин: парный портрет дядя-поэт

и поэт-племянник // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы XII

Всероссийской научно-методической конференции Мировая словесность для детей и о

детях. - М., 2008. - С. 49-53. - 0, 3 п. л.

27.аа Казанцева Г. В. Дилогия Пушкин В. П. Авенариуса в контексте русской

биографической литературы II половины XIX века // Славянская культура: истоки,

традиции, взаимодействие. IX Кирилло-Мефодиевские чтения. Материалы

Международной VII научно-практической конференции. - М.; Ярославль: Ремдер, 2008.

-С. 375-381.-0, 5 п. л.

28. Казанцева Г. В. Плутарх Сравнительные жизнеописания: к проблеме

интертекстуальности в биографическом произведении // Синтез в русской и мировой

художественнойаа культуре: Материалыаа VIIIаа Всероссийскойаа научно-практической

43 конференции Синтез в русской и мировой художественной культуре. - М., 2008. -С. 135-140.-0, 4 п. л.

30.а Казанцева Г. В. К проблеме философии мифа в структуре античной трагедии и

античной биографии // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы XIV

Всероссийской научно-методической конференции Мировая словесность для детей и о

детях. - М., 2009. - С. 238-244. - 0, 5 п. л.

1. Казанцева Г. В. К проблеме феномена традиции в историко-литературном аспекте // Культура и цивилизация в глобализующемся мире: актуальные социально-экономические и правовые проблемы. Материалы Всероссийской научной конференции. - Коломна, 2009. - С. 64-71. - 0, 6 п. л.
2. Казанцева Г. В.Функции чужого слова в беллетризованной биографии (По дилогии В. П. Авенариуса Пушкин) // Русское литературоведение на современном этапе. Материалы VIII Международной конференции Русское литературоведение на новом этапе: В 2 т. - М.: Издательский дом Таганка, 2009.- 0, 5 п. л.
3. Казанцева Г. В. К проблеме жанровых традиций в беллетризованной биографии: Плутарх и Светоний // Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. X Кирилло-Мефодиевские чтения. Материалы Международной научно-практической конференции. - Москва-Ярославль: Ремдер, 2009. - С. 177-181. - 0, 4 п. л.

1. Казанцева Г. В. Античная биография и античная риторика: к проблеме жанровых преемственных связей // XI Виноградовские чтения. Текст контекст: литературоведческий и методический аспекты. Зарубежная филология: восприятие. Анализ и интерпретация художественного текста. Сборник научных статей по материалам Международной научной конференции. - Москва-Ярославль: МПГУ, 2009. -Т. III.-С. 105-111.-0, 5 п. л.
2. Казанцева Г. В. К проблеме дихотомии листория - биография в античной литературе: жизнеописание и историография // Синтез в русской и мировой художественной культуре: Материалы IX Всероссийской научно-практической конференции Синтез в русской и мировой художественной культуре. - М., 2009. -С. 142-148.-0, 5 п. л.
3. Казанцева Г. В. Античная трагедия и античная биография: к проблеме этимологии и функционального термина личность // IX Поспеловские чтения. Художественная антропология: теоретический и историко-литературные аспекты. Материалы Международной научной конференции. - М.: МГУ, 2009. - 0, 4 п. л.

37.а Казанцева Г. В. Ранние биографические опыты и Сравнительные

жизнеописания Плутарха (к проблеме типологических и специфических признаков

жанра беллетризованной биографии) // Мировая словесность для детей и о детях:

Материалы XV Всероссийской научно-методической конференции Мировая

словесность для детей и о детях. - М., 2010. - С. 343-348. - 0, 4 п. л.

1. Казанцева Г. В. К проблеме эволюции жанра беллетризованной биографии: Ксенофонт и Плутарх // Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XI Кирилло-Мефодиевские чтения. Материалы Международной научно-практической конференции. - Москва-Ярославль: Ремдер, 2010. - С. 533-539. - 0, 5 п. л.
2. Казанцева Г. В. В. П. Авенариус и его беллетризованные биографии // Русский язык и литература в международном пространстве: современное состояние и перспективы. Материалы II Международной конференции. - Granada, 2010. - С. 1689-1695.-0, 8 п. л.
3. Казанцева Г. В. К проблеме эволюции жанра беллетризованной биографии: Эвагора и Плутарх // Славянская культура:а истоки,а традиции,а взаимодействие.а XI

44 Кирилло-Мефодиевскиеаа чтения.аа Материалыаа Международнойаа научно-практической конференции. - Москва-Ярославль: Ремдер, 2011. - С. 680-685. - 0, 4 п. л.

1. Казанцева Г. В. К проблеме автор и герой в структуре писательской биографии (П. А. Плетнев Александр Сергеевич Пушкин // Синтез в русской и мировой художественной культуре: Материалы IX Всероссийской научно-практической конференции Синтез в русской и мировой художественной культуре. - М., 2010. - 0, 6 п. л.
2. Казанцева Г. В. Специфические и формообразующие признаки биографического очерка в творчестве Н. С. Лескова (Граф Михаил Андреевич Милорадович и Алексей Петрович Ермолов) // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы XVI Всероссийской научно-методической конференции Мировая словесность для детей и о детях. - М., 2011. - 0, 5 п. л.

45

Казанцева Галина Владимировна (Россия) Беллетризованные жизнеописания В. П. Авенариуса в контексте эволюции

биографической прозы

В диссертации исследуется проблема формирования, генезиса, теоретического усвоения, способов художественной реализации и преемственности специфических признаков беллетризованного жизнеописания В. П. Авенариуса в контексте эволюции жанра в античной и русской литературе середины XIX - XX вв. Обладая генетической памятью жанра, биографии, созданные В. П. Авенариусом, обнаруживают глубинные органические связи со своим первоисточником - с традициями античного и русского жизнеописания в целом и в частности со Сравнительными жизнеописаниями Плутарха.

Литературная преемственность между В. П. Авенариусом - одним из родоначальников беллетризованной биографии в русской прозе - и предшествующими писателями свидетельствует о природной гибкости жанра, обусловленной непрерывной его эволюцией и доминированием в нем функционального соотношения факт -вымысел. Важнейшим признаком долговечности жизнеописания является способность синтезировать в своей структуре разнородные начала, способствующие трансформации его жанровых форм и обогащению лидеи произведения новым содержанием и новыми смыслами. Концептуальной основой в изучении художественных особенностей биографии в ее эволюционном и теоретическом плане является категория тип героя жизнеописания, историческое созревание которой позволило В. П. Авенариусу усилить его беллетризованное начало и представить в своих произведениях типологию творческих личностей: образы русских писателей, изобретателей, научных деятелей, композиторов и т. д.

Kazantsevf Galina Vladimirovna (Russia) V.P.Avenarius's biographical belles-lettres in a context of evolution of the biographic

prose

In this dissertation the problem of the formation, genesis, theoretical mastering, ways of art realization and succession of specific signs of V.P.Avenarius's biographical belles-lettres in a context of evolution of a genre in the antique and Russian literature in the mid XIX - XX centuries is considered. Possessing a genetic "genre memory" the biographies created by Avenarius find out the deepest organic links with their primary source - with the traditions of antique and Russian biographies on the whole and with Plutarch's "Comparative biographies" in particular.

The literary succession between V.P.Avenarius, one of the founders of biographical belles-lettres in the Russian prose, and previous writers certifies a natural genre flexibility caused by its continuous evolution and domination of a functional relation "fact - fiction". The major sign of durability of the biography is the ability to synthesize mixed beginnings in its structure contributing to the transformation of its genre forms and the enrichment of an "idea" of the piece with a new content and new sense. A conceptual basis in biographical art features studying in its evolutionary and theoretical meaning is a category "the type of a hero of a biography" the historical ageing of which allowed V.P.Avenarius to strengthen his belles-lettres beginning and to represent the typology of creative persons in his pieces: the images of Russian writers, inventors, scientific figures, composers etc.

46

Для заметок