Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по социологии

Концептуальные основания превенции геронтологического насилия в современном российском обществе

Автореферат докторской диссертации по социологии

На правах рукописи

Пучков Павел Васильевич

КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ ПРЕВЕНЦИИ

ГЕРОНТОЛОГИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ

В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ

Специальность 22.00.04 - Социальная структура, социальные институты

и процессы

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

Саратов - 2009

Диссертация выполнена в ГОУ ВПО 'Саратовский государственный технический университет"

Научный консультант:

доктор социологических наук, профессор Елютина Марина Эдуардовна

Официальные оппоненты:а доктор социологических наук, профессор

Константинова Лариса Владимировна

доктор социологических наук, профессор Шахматова Надежда Владимировна

доктор социологических наук, профессор Щукина Нина Петровна

Ведущая организация:

Волгоградский государственный университет

Защита состоится "1" октября 2009 года в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 212.243.03 при ГОУ ВПО "Саратовский государственный технический университет" по адресу: 410054, г. Саратов, ул. Политехническая, 77, Саратовский государственный технический университет, корпус 1, ауд. 319.

С диссертацией можно ознакомиться в научно-технической библиотеке ГОУ ВПО "Саратовский государственный технический университет"

Автореферат разослан и размещен на сайте СГТУ "

2009 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

В.В. Печенкин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования обусловлена интенсивным развитием процесса постарения современного российского общества, детерминирующего появление множества новых проблем в жизни старшего поколения и общества в целом. По данным Росстата, в Российской Федерации насчитывается более 30 млн. человек старше трудоспособного возраста, составляющих пятую часть населения страны. В период до 2016 года прогнозируется устойчивое увеличение численности пожилых людей (границей перехода в группу пожилых, согласно решению комитета экспертов ВОЗ, является возраст 60 лет) в возрастной структуре населения страны. В настоящее время Россия переживает период радикальных преобразований всех сфер жизнедеятельности общества, негативные последствия которых сказались на всех слоях населения и, в первую очередь, на самых уязвимых - представителях старшего поколения. Реальность современной жизни, насыщенной конфликтно-кризисными условиями и экстремальными ситуациями, поставила вопрос об изучении приемлемых форм социального взаимодействия между пожилым поколением и обществом.

Кризис, начавшийся в середине 1980-х и захвативший девяностые годы вместе с крушением советской государственно-политической системы, затронул все общественные институты. В ситуации резкого падения уровня жизни населения, роста безработицы, бедности, отставания заработной платы от цен потребительского рынка впервые в постсоветское время произошел резкий рост различного рода насильственных действий, в том числе и в отношении пожилой части населения. В контекст научной и практической актуальности в условиях современного кризиса попадает острая потребность в переоценке существующего положения вещей в геронтологическом секторе социальной жизни и в более рельефном представлении социального статуса пожилого населения. В связи с этим актуализируются исследования социальных различий, легитимных практик взаимоотношений, новых конфликтов в геронтологическом секторе. В нашей стране до середины 90-х годов XX столетия проблема насилия в отношении людей пожилого возраста практически не была представлена в научном дискурсе. Это обусловлено тем, что данная тема долгое время считалась "бытовой" и "незначительной". Кроме того, профессиональные интересы специалистов в области старения были сосредоточены главным образом на биологических и медицинских аспектах: механизмах старения, физиологических особенностях человеческого организма в пожилом возрасте, факторах долголетия и способах продления жизни. Пожилые рассматривались как маргинальная группа, им посвящались немногочисленные публикации. В научной литературе встречается и в наши дни описание старости как зоны своеобразного ослабления бытия. Важно отметить, что медицина играла в этом процессе ключевую роль, артикулируя отрицательные стороны старости как жизненного этапа. В рамках медицинского дискурса старость предстала как болезнь, состояние риска, требующее постоянного медицинского контроля. В настоящее время телесно ориентированное содержание старости осмысливается в категориях владения и господства, актуализируются проблемы заботы о здоровье тела, сохранении его целостности и обеспечении его долголетия.

Отсутствие официального социологического и статистического учета жертв насилия среди лиц пожилого возраста затрудняет осмысление данной проблемы. Тем не менее исследования, проведенные в ряде западных стран, свидетельствуют, в частности, о том, что факты насилия по отношению к рассматриваемой категории лиц имеют тенденцию роста. Как правило, ученые связывают в целом этот факт с увеличением доли пожилой части народонаселения планеты в условиях демографического мирового кризиса.

Проблематика геронтологического насилия является комплексной и междисциплинарной и привлекает внимание специалистов разных областей знания: социологов, философов, социальных психологов, медиков. Однако данная проблема относится к малоизученным вопросам в современной социологии, она до сих пор по-настоящему не вошла в обиход отечественной науки. Практически отсутствует объективная и достоверная информация о проявлениях геронтологического насилия. Соответственно актуализировано исследование источников и механизмов воспроизводства насилия в отношении представителей старшей возрастной группы, основных социально-демографических факторов, определяющих риск их попадания в число жертв насилия, а также рефлексия опыта профилактики и противодействия геронтологическому насилию.

Степень разработанности проблемы связана с ростом интереса социологов к социальным проблемам лиц пожилого возраста. В связи с междисциплинарным характером указанной темы и ее спецификой необходимо выделить два основных направления научных исследований: работы, посвященные исследованию феномена насилия и инициирующих его факторов, и исследования социальных аспектов жизнедеятельности представителей третьего возраста.

Важная роль в теоретическом анализе данного феномена принадлежит исследовательским работам, рассматривающим проблему насилия в качестве глобальной, анализирующим социально-политические источники основных разновидностей насилия (И. Галтунг, Р. Дарендорф, К. Райт, А. Здравомыслов, Л. Ко-зер, Ю. Растов), фокусирующим внимание на факторах, обусловливающих насильственные действия (Э. Дюркгейм, Дж. Мид, Т. Парсонс, К. Поппер, М. Фуко, И. Ильин, А. Швейцер).

Анализ насилия в сопряжении с темой власти представлен в работах М. Вебера, Ч. Миллса, Э. Тоффлера, А. Гусейнова, Р. Даля, Н. Лумана. Осмысление насилия в социально-экономическом контексте современного российского общества осуществляется в работах В. Горынина, В. Денисова, Г. Киреева, Н. Китаева, И. Липатова, Г. Перервы. Значительный вклад в анализ механизмов воспроизводства насилия внесли Д. Беккер, П. Бергер и Т. Лукман, А. Шюц.

В отечественной социологии рефлексии подвергались различные формы насилия: военное насилие (О. Бельков, Л. Бурганова, В. Витюк и С. Эфиров, Н. Головин, В. Ксенофонтов, А. Левинсон, И. Образцов, В. Серебрянников, А. Фролов); терроризм (И. Дементьев, Н. Лазарев, В. Лунеев, И. Морозов, О. Хлобустов, Р. Яновский); криминальные формы насилия (А. Баимбетов, Я. Гилинский, А. Ратинов); семейное насилие (С. Абельцев, Л. Алексеева, В. Закирова, Т. Сидоренкова).

Глубокие традиции имеют научные исследования проблемы геронтологического насилия за рубежом. Среди них можно отметить работы Д. Вандемеера,

Р. Вульфа, M. Гудкина, Р. Вульфа и К. Пиллемера, М. Нолана, Р. Патона, Р. Ху-бера и Ф. Неттинга, М. Сенгстока и Д. Лианга, С. Стейнметца, М. Стонза и Д. Питтмана, С. Томиты, Д. Шпрея и С. Маттеуса, К. Штейна,аа С. Филлипсона.

Концептуально важными для исследования являются работы, затрагивающие отдельные аспекты насилия: методологические основания исследования насилия, содержательный анализ ключевых понятий (Л. Буев, В. Бочаров, Д. Галтунг, В. Губин, А. Гусейнов, В. Денисов, Дмитриев, Ю. Емельянов, И. Ильин, Г. Козырев, А. Кугай, В. Проданов, А. Шлегаль); различные виды насилия (О. Бессчетнова, О. Бойко, А. Гусейнов, И. Залысин, М. Писклакова, Т. Сидоренкова); систематизация зарубежного и российского опыта исследования практик насилия в семье и систем превенции насильственных актов (Р. Берк, Г. Варгас, X. Вильфинг, Э. Гондолф, Т. Забелина и Н. Шведова, Е. Ис-раелян, Э. Карюхин, В. Кондратов, О. Краснова, А. Лысова, Н. Машинская, Дж. Робертсон, Е. Сиротин, Д. Шестаков); конструирование насилия посредством языка, средств массовой информации (А. Ахиезер, Н. Брушлинская, Д. Галтунг, Л. Шестакова, С. Хассен).

Внимание ученых фокусируется главным образом на исследовании насилия в отношении женщин и детей (М. Адамушкина, Л. Ананиан, А. Антонов, С. Век-ленко и А. Волкова, И. Горшкова и И. Шурыгина, Г. Карелова, Т. Клименкова, С. Кочеткова, Н. Малярова, Н. Новинская).

Специальных социологических исследований по вопросу геронтологиче-ского насилия немного, в основном они фрагментарно представлены в русле анализа более общих направлений: практики социальной эксклюзии по возрастному признаку (Ч. Гора, Ф. Бородкин, М. Вольф, И. Божидар, М. Елютина, И. Левченко, Д. Мохов, Н. Тихонова, Н. Чернина, Дж. Хобкарфт); насилие в семье (Т. Вахмянина, В. Кондратов); проблема геронтологической стереотипи-зации (Е. Альдахина, К. Виктор, В. Доброхлеб, М. Елютина, О. Краснова, Т. Смиронова, К. Томас, П. Томпсон, Н. Щукина, Э. Чеканова).

Полноценный анализ геронтологического насилия возможен на основе современных работ в области социогеронтологии В. Альперовича, М. Елютиной, О. Красновой, Е. Молевича, Г. Парахонской, Т. Сухобской и Н. Божко, О. Тукум-цева и О. Юсоповой, Е. Холостовой, Н. Щукиной, рассмотрения проекции концептуальных подходов на данную проблематику.

В последние годы интенсифицируются социогеронтологические исследования в плане как эмпирических, так и концептуальных поисков, расширяется ареал исследовательской проблематики: социальное неравенство в возрастном аспекте (М. Елютина, Э. Чеканова, Т. Черненко); социально-экономические последствия постарения населения, затрагивающие сферу межпоколенных трансфертов (Л. Санкова, А. Смолькин, Н. Шахматова); геронтологическая идентичность (М. Елютина, О. Краснова); инфрасфера свободного времени представителей людей пожилого возраста, досуговые практики (О. Артемова, О. Белоконь, Е. Бред-нева, В. Доброхлеб, Т. Козлова, Г. Колик, Н. Литвинова и А. Кузьмин, В. Патрушев, А. Попова, Л. Сухова); социально-экономические, психологические, правовые, этические аспекты социальной политики в отношении пожилых людей (Н. Большакова, Э. Карюхин, И. Липский, Г. Миннигалеева, С. Максимова, Е. Хо-

остова); труд и профессиональная карьера в поздний период жизни, состояние перехода к статусу пенсионера по возрасту, статус работающих пенсионеров, особенности профессиональной подготовки и переподготовки пожилых (Н. Бексаева, Н. Большакова, Э. Карюхин, Т. Смирнова); использование потенциала представителей третьего возраста, социальных сетей в позднем возрасте, коммуникативно-информационных ресурсов (Э. Чеканова, И. Трифонова, Н. Щукина).

Важными для авторского анализа оказались работы А. Дыскина и М. Сонина, А. Писарева, 3. Саралиевой, С. Спасибенко, в которых обсуждаются экономические, политические, правовые, демографические аспекты жизнедеятельности представителей людей пожилого возраста, труды представителей саратовской школы социальных геронтологов: М. Елютиной, Н. Гегедюш, Т. Смирновой,

A.а Смолькина, Т. Темаева, Э. Чекановой, Т. Черненко, акцентирующие широкий

круг теоретических и практических проблем старшей возрастной группы - вопро

сы карьеры в позднем возрасте, конкурентоспособности, дискриминации в сфере

труда, вопросы образования, предпринимательства, реабилитации пожилых за

ключенных, безопасности пожилого человека.

Тема исследования неразрывно связана с теориями стратификации, социальной дифференциацией, социальным неравенством, классическими идеями происхождения и сущности социальных институтов и социального порядка М. Вебера, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, П. Сорокина, методологическими основаниями анализа институционализации социальной политики Т. Парсонса, Р. Дарендорфа, Н. Лумана. Особую методологическую ценность представляют работы А. Артю-хова, В. Ильина, 3. Саралиевой, Е. Смирновой, С. Ярошенко, в которых обсуждаются вопросы социальной стратификации и социального статуса различных групп населения. Методологический и теоретический контур анализа данной проблемы задают труды российских социологов Л. Беляевой, Е. Охотского, Ж. То-щенко, В. Щербины, рассматривающие особенности социально-экономических трансформаций современного российского общества.

Проблемы социального обслуживания, реализации государственной социальной политики, образовательные и превентивные программы, направленные на снятие различных напряженностей в жизни лиц пожилого возраста, индивидуальная вариативность проектирования своей жизнедеятельности в позднем возрасте разрабатываются Л. Гусляковой, В. Жуковым, С. Максимовой.

Интересными представляются работы, посвященные динамике содержания межпоколенных взаимодействий в терминах "конфликт", "кризис", "разрыв" поколений (Ш. Айзенштадт, Г. Бахметова, М. Вдовина, М. Глотов, К. Лоренц, К. Мангейм, Г. Маркузе, С. Спасибенко, Л. Фойер, 3. Фрейд, М. Пинженина,

B.аа Чупров, Н. Шахматова); теории "конфликта поколений" (Ж. Мандель,

И. Кемпер, И. Кон, X. Ортега-и-Гассет, связанная с проблемами межпоколен

ной коммуникации (С. Чернецкая).

Сравнительный анализ работ отечественных и зарубежных авторов свидетельствует о том, что конструирование эффективной системы превентивных действий в отношении геронтологического насилия до сих пор затруднено в силу неразработанности соответствующего терминологического аппарата, концептуальных подходов.аа Отсутствуют работы, посвященные обоснованию интегрального

взгляда на механизмы воспроизводства данного явления, наблюдается дефицит информации о различных формах проявления геронтологического насилия, о социально-демографических характеристиках акторов геронтологического насилия.

Методологическую и теоретическую основу диссертации составляют фундаментальные теоретические положения объединительной парадигмы П. Бурдье, Э. Гидденса, П. Штомпки, позволяющие понять взаимообусловленность структурных условий и социальных действий, предпринимаемых активными агентами. В работе нашли отражение традиции исследования проблем насилия (Г. Гегель, Э. Дюркгейм, И. Ильин, Дж. Мид, Т. Парсонс, К. Поппер), теоретические положения теории аномии (Дж. Гвост, Э. Дюркгейм), социальной дезинтеграции, социального неравенства (М. Вебер, Э. Гидденс, Т. Парсонс, К. Поппер), теоретические основания теории конфликта (И. Галтунг, Р. Дарендорф, Г. Зиммель).

Исходные установки диссертационного исследования во многом формировались под влиянием социогеронтологических теорий, выполненных в контексте структурализма, социального конструктивизма, феноменологического направления, в научных традициях символического интеракционизма (Дж. Мак-колла, Дж. Мид, Дж. Симоне, Т. Шибутани), тендерного подхода (У. Генри,

A. Игли и В. Вуд, Э. Камминг, М. Рили, Л. Торнстам), современных социоге

ронтологических подходов отечественных ученых (В. Альперович, М. Елюти

на, Е. Молевич, Г. Парахонская, Н. Щукина).

На контекст диссертационной работы оказали влияние идеи отечественных и зарубежных ученых, разрабатывающих проблемы насилия в семье, которые можно разделить на несколько групп в зависимости от рассматриваемой проблематики: влияние социальных изменений на трансформацию института семьи в обществе (С. Голод, Т. Гурко, Ш. Шоисматуллоев); тенденции изменения социального содержания института семьиа (А.а Антонов, А.а Винокурова, А.а Вишневский,

B.а Медков, А. Синельников); исследование адаптационных практик семьи, кон

фликтов, их превенции (М. Вдовина, И. Горшкова, А. Ершов, М. Кукушкин,

И. Шурыгина).

Микросоциологическая парадигма символического интеракционизма (Дж. Мид), сфокусированная на социальных взаимодействиях в конкретных ситуациях, является важной при исследовании внутрисемейных межпоколенче-ских практик взаимодействия. В работе нашли отражение идеи историко-культурного направления исследования межпоколенных взаимоотношений (С. Спасибенко, А. Толстых), комплексного подхода к процессу старения и активизации старости (Б. Ананьев, М. Елютина).

Автор опирается на труды саратовских ученых, исследующих проблемы насилия и его предупреждения, а также социальной работы с проблемными семьями: Е. Антоновой, О. Башкатова, О.Бойко, П. Романова, Е. Ярской-Смирновой.

Операционализация основных понятий и процедура эмпирического исследования разрабатывались в соответствии с принципами социологического исследования, представленными в работах Г. Батыгина, И. Девятко, В. Ядова.

Цель исследования заключается в конструировании концептуальной модели геронтологического насилия и разработки на ее основе социальных стратегий превенции.

Для реализации поставленной цели сформулированы следующие задачи:

разработать понятийный аппарат исследования посредством социологических процедур интерпретации и операционализации;
выявить продуктивные теоретико-методологические подходы к осмыслению геронтологического насилия;
эксплицировать вариативность возрастного порядка в различных социокультурных контекстах;
разработать авторскую типологию геронтологического насилия;
выделить факторы, обусловливающие внутрисемейное насилие в отношении пожилого человека;
представить социальные портреты насильника и его жертвы;
эксплицировать поле проблем, связанных с пролонгированной ситуацией предоставления помощи пожилому человеку в контексте внутрисемейных взаимодействий;
осуществить сравнительный анализ зарубежного и отечественного опыта в сфере предупреждения геронтологического насилия;

-аа осуществить социологическую презентацию направлений превенции ге

ронтологического насилия на современном этапе развития российского общества.

Объект исследования - геронтологическое насилие как явление социальной жизни.

Предметом исследования являются механизм воспроизводства, виды и формы проявления геронтологического насилия в условиях качественной трансформации современного российского общества.

Основная гипотеза исследования. На данный момент превентивные меры в отношении геронтологического насилия в условиях отсутствия теоретической объяснительной модели носят фрагментарный, противоречивый характер, поэтому для систематизации направлений превенции геронтологического насилия необходимо концептуальное обоснование и определение причин, условий, механизмов воспроизводства данного социального явления.

Эмпирическую базу диссертационного исследования составляют законодательные и нормативные акты федеральных и региональных органов власти (Конституция Российской Федерации, Федеральный закон от 2 августа 1995 г. № 122-ФЗ "О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов", Постановление Министерства труда и социального развития Российской Федерации № 36 от 08.07. 97 "Об утверждении примерного положения о Центре социального обслуживания граждан пожилого возраста и инвалидов", Уголовный кодекс РФ, Закон "О профилактике правонарушений в Саратовской области"), а также международно-правовые акты (Копенгагенская декларация о социальном развитии, Пекинская Декларация, Европейская социальная хартия, Европейская конвенция о защите прав и основных свобод человека, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Модельное законодательство о насилии в семье, Всеобщая декларации прав человека, Принципы ООН в отношении пожилых людей). В ходе исследования проведен вторичный анализ данных статистики и результатов исследований: "Национальный доклад о геронто-логическом насилии в Испании", 2008, N=2401; "Национальный центр социологи-

ческих исследований в Великобритании: исследование геронтологического насилия", 2007, N=2100; О. Тевлюкова "Насилие как феномен социальной организации: опыт теоретико-методологического анализа", 2005, N=420; Н. Болдмаа "Социально-историческая обусловленность повседневного насилия в семье (на примерах российских и монгольских семей", 2004, N=150). Авторская эмпирическая база представлена:

данными анкетного опроса людей пожилого возраста, который проводился на базе Центров социального обслуживания населения (ЦСОН) Саратовской области в два этапа. На первом этапе в качестве критериев целевой выборки выполнялся 10% отбор из 48 ЦСОН по территориальному признаку, на втором этапе проводился 100% сплошной опрос лиц пожилого возраста от 60 лет и старше, находящихся на обслуживании в пяти ЦСОН и имеющих ограниченные способности к самообслуживанию. Объем выборки составил N=3718 человек, что обеспечило высокую точность и репрезентативность полученных результатов. Статистическая обработка полученных эмпирических данных осуществлялась с использованием пакета программ SPSS for Windows (2005-2008);
данными глубинного интервью социальных работников ЦСОН г. Саратова и г. Маркса (N=27 человек), с целью выявления узлов внутрисемейной напряженности (2005-2008);
данными контент-анализа четырех наименований высокорейтинговой периодики с пошаговой выборкой: региональных - "Саратовские вести", "Саратовский Арбат" и федеральных газет - "Комсомольская правда", "Труд". Всего проанализировано 8080 выпусков и 356 релевантных цели исследования проблемно-аналитических публикаций за десятилетний период - с 1998 по 2008 год. Единицей анализа в исследовании выступали элементы содержания, служащие индикатором проблематики геронтологического насилия, единицами счета были выбраны частота появления и интенсивность высказывания.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

Х в авторской интерпретации проанализированы и систематизированы основ

ные подходы к изучению геронтологического насилия в зарубежных и отечест

венных исследованиях, по-новому осуществлена их критическая рефлексия и

предложена интегративная объяснительная модель геронтологического насилия;

Хпроведен анализ содержания понятия "геронтологическое насилие", дано его авторское операциональное определение;

Х получена новая социологическая информация о влиянии различных факто

ров внутрисемейного взаимодействия на геронтологическое насилие, о механизме

демпфирования последствия проявления геронтологического насилия;

Хразработана авторская типология геронтологического насилия, позволяющая конкретизировать превентивные меры;

Хпроизведены с авторских позиций социально-историческая реконструкция геронтологического насилия, дана авторская интерпретация социальных перспектив позднего возраста в контексте "возрастного порядка", различной выраженности социального контраста между возрастными группами, осуществлено субстанциальное сравнение разных моделей отношения к пожилым людям;

Х осуществлен с авторских позиций анализ ситуации пролонгированного пре-

доставления помощи пожилому человеку, выявлены ресурсосберегающие практики в контексте внутрисемейного взаимодействия;

Хвпервые проанализирован зарубежный и отечественный опыт в сфере предупреждения геронтологического насилия, выделены инвариантные содержательные компоненты системы превентивных действий;

получена новая эмпирическая информация, благодаря которой в научный оборот включаются данные, позволяющие описать социальные портреты обидчика и его жертвы;
предложены основные траектории превенции геронтологического насилия, адекватные текущему моменту, раскрыта социальная значимость каждой из них;
разработаны практические рекомендации по превенции геронтологического насилия, адресованные семьям, предоставляющим пролонгированную помощь пожилому человеку, с учетом российской специфики, что отличает диссертационное исследование от зарубежных и отечественных научных исследований.

В результате проведенного исследования разработаны следующие положения, которые выносятся на защиту:

Насилие проявляется как на мезо- и микроуровнях, включая отношения в семье, так и на макроуровне в формате внутренней и внешней политики государства. Применение насилия имеет серьезные разрушительные последствия, вплоть до физического уничтожения объекта. Содержание понятия "геронтоло-гическое насилие" включает два аспекта: 1) насилие в отношении пожилых людей и 2) насилие со стороны пожилых людей. Фокусирование внимания на первом аспекте позволяет определить геронтологическое насилие как противоправное действие и действие, расходящееся с общепринятыми социокультурными нормами, социальными образцами поведения в отношении пожилых людей, результатом которых является нанесение им физического, экономического, психологического вреда, ограничивающего пожилых людей в выборе и возможностях приемлемого уровня жизни.
Различные социогеронтологические конструкты, выполненные в контексте структурализма, социального конструктивизма, феноменологического, тендерного подхода, позволяют поместить геронтологическое насилие в различные смысловые пространства: а) пространство аномалии; б) пространство зависимости; в) пространство разъединения; г) пространство стигматизации; д) пространство тендерных различий; е) пространство модернизации. Интегративное объяснение феномена геронтологического насилия возможно посредством объединительной парадигмы П. Бурдье, Э. Гидденса, П. Штомпки, позволяющей выделить как прямое насилие, заключающееся в непосредственном преднамеренном применении физической силы или власти в отношении пожилого человека, имеющее принудительный характер, так и структурное насилие, связанное с созданием определенных условий (структуры), ущемляющих потребности и интересы пожилых людей.
Вариативность моделей отношения к пожилым людям определяется сложившимися культурными и экономическими традициями, религиозными воззрениями: преданность и сыновняя почтительность (старики пользуются уважением как наиболее богатые личным опытом люди, посредники между живыми и умершими и мастера церемоний), геронтицид (уничтожение беспомощных ста-

риков как бесполезных потребителей скудных средств для существования), пар-рицид (умерщвление родителей, убийство ближайших пожилых родственников), геронтократия, обесценивание старости, инфантилизация и чрезмерная защита, когда под видом любви лишают пожилых людей возможности принимать важные для семьи решения и автономизируют их жизнь. Субстанциональное сравнение разных моделей отношения к пожилым людям предполагает не только сопоставление различных форм, но и анализ их наполнения, что предоставляет возможность лучшего понимания динамики межпоколенных взаимодействий.

Социологическая рефлексия различных вариантов типологии насилия фиксирует наличие определенных оснований: по форме проявления - латентные и демонстративные; по частоте проявления (случайные и устойчивые); по типу нарушения норм (мораль, право, традиции, этикет); по субъектам - родственники, соседи, посторонние, представители сферы обслуживания; по разряду условий проживания - отдельно проживающие или живущие в семье. По характеру воздействия в структуре внутрисемейного взаимодействия насилие типологизирова-но на физическое (13,6%), эмоционально-психологическое (46,6%), финансово-экономическое (20,7%), сексуальное насилие (0,05%), злоупотребление медикаментозными средствами (0,02%), отсутствие ухода или пренебрежительное отношение к лицам пожилого возраста, оттеснение их от ресурсов (19,1%).
Возникновение геронтологического насилия в семье связано с синерге-тическим эффектом, характеризующим увеличение многофакторных причин, провоцирующих насилие: 1) закрытость проблемы геронтологического насилия перед обществом; 2) патриархально-авторитарные тендерные стереотипы (мужчины традиционно воспринимаются, прежде всего, как обязанные содержать семью, следовательно, их насильственные действия в отношении других членов семьи входят в число дозволенных; 3) лояльность к насильственным действиям по отношению к лицам пожилого возраста, когда насильственные действия в отношении пожилых людей не рассматриваются как преступление; 4) наличие различных мифов, укоренившихся в общественном сознании, которые "оправдывают" применение насилия (миф о старческом слабоумии, миф о недопустимости выносить "сор из избы", миф об обязательной пролонгированной помощи со стороны родителей, миф об отсутствии разнообразных потребностей в пожилом возрасте, сведение их к витальным потребностям); 5) материальная зависимость пожилых людей как от государства, так и от членов семьи или, наоборот, вследствие чего обостряются жилищные и финансовые проблемы; 6) алкогольная и наркотическая зависимости, в результате которых происходит геронтологическое насилие; 7) статус пожилого человека, не имеющего достаточных финансовых и материальных средств, выброшенного из социетального образа жизни; 8) нарушение межпоколенной трансляции норм, ценностей и представлений о жизни; 9) низкий социальный статус профессий, ориентированных на оказание услуг пожилым людям, их дефицит и низкое качество; 10) наличие физических, психических, моральных осложнений во время обслуживания пожилых людей; 11) транзитные социально-психологические феномены: семейная тайна, идеологическая траектория, зависть, стыд.
Одним из основных источников геронтологического насилия выступают

практики ухода за пожилым человеком, когда речь идет о длительном экспоненциальном процессе оказания помощи. Практики ухода предполагают определенный настрой участников взаимодействия, преодоления внешних предубеждений, внутренних установок, признание суверенитета личности в частной жизни, осознание границ дозволенного. Нередко практики взаимодействия лицом к лицу представляют собой контекст для проявлений негативного опыта. Проникновение в скрытые стороны жизни, интенсивный контакт могут вызывать дезорганизацию поведения участников взаимодействия, стрессовые состояния, взрывные эффекты. В таких условиях актуализируются задачи концентрации внимания на взаимных интересах, на использовании определенных ресурсосберегающих практик. Это позволит противостоять силам, создающим порочный круг, в котором потери одного участника ситуации предоставления помощи не отражают "приобретения" другого, а являются причиной дальнейших потерь первого.

В качестве жертв геронтологического насилия выступают люди старше 70 лет. Среди них доминируют пожилые женщины, проживающие как в семейных условиях, так и одинокие, имеющие ослабленное здоровье, требующие медицинского ухода, помощи и поддержки в ежедневных бытовых делах (66,9%). Им присущи многочисленные эмоционально-психологические проблемы в общении с другими людьми, они испытывают трудности с самозащитой, умением отстоять себя, с определением своих личностных границ, ролевых установок. Социальный портрет обидчика включает следующие характеристики: доминируют лица со средним образованием; обидчиками выступают чаще всего ближайшие родственники, соседи, большей частью злоупотребляющие алкоголем и наркотическими средствами. Во многих случаях обидчик материально зависим от своей жертвы, нередко не имеет работы или вообще не хочет работать. Насильники оказались занятыми в различных сферах труда, имеют длительные неприязненные отношения, переходящие в трудноразрешаемые конфликтные ситуации в ходе совместной жизни с жертвой геронтологического насилия. В качестве мотивов геронтологического насилия могут выступать следующие: отсутствие денежных средств, решение жилищного вопроса, паразитический образ жизни, злоупотребление алкоголем, наркотическими средствами; наличие различного рода психических отклонений.
В настоящее время многие страны уже создали либо создают вариативные модели превенции геронтологического насилия на правительственном, исследовательском и общественном уровнях. Зарубежный опыт превенции геронтологического насилия фиксирует векторизированную систему превентивных действий: развитие законодательной базы; становление новых типов организаций; развитие нового типа профессиональной деятельности; новых стратегий. Инвариантами деятельности в области превенции геронтологического насилия выступают следующие моменты: привлечение внимания широкой общественности к данной проблеме, разработка мер, программ и услуг, организация научных исследований, обеспечение образовательной деятельности и тренингов, направленных на предупреждение геронтологического насилия.
В качестве основных направлений превенции геронтологического насилия, адекватных текущему моменту, помимо обеспечения достойного уровня жизни

представителям геронтологической группы, включающего не только материальное обеспечение на уровне стандартов современного развития, но и возможности развития человека, реализацию в различных сферах жизнедеятельности, выступают следующие: социально-правовое направление, связанное с разработкой законодательно-правовой базы; просветительско-информационное направление находит отражение в распространении информации о геронтологическом насилии посредством создания веб-сайтов, справочников, проведения рекламных компаний, создания образовательных программ, подготовки и обучения специалистов, актуализации данной тематики в учебных заведениях в рамках существующих курсов и дисциплин; консультационно-реабилитационное направление включает вопросы, касающиеся предоставления квалифицированной медицинской, финансовой, социальной помощи; модернизации института супервизорства; поддержки перемещенного населения, особенно пожилых беженцев. Эффективная превенция геронтологического насилия базируется на объединении ресурсов всех секторов общества в сочетании их с возможностями средств массовой информации.

10. Конститутивным признаком предупредительных действий в отношении геронтологического насилия является их адресованность. Одним из значимых адресатов по результатам авторского исследования выступают семьи, предоставляющие пролонгированный уход за пожилым человеком. Учет апперцептивного фона ситуации геронтологического насилия в данном случае позволяет конкретизировать превентивные меры и представить их в качестве следующих положений: во-первых, создание необходимой правовой базы, стимулирующей деятельность членов семьи в направлении помощи и поддержки пожилого человека; во-вторых, разработка и реализация определенных преференций для семей, оказывающих помощь пожилым людям (создание схем сохранения рабочего места, предоставление оплаченного отпуска одному из членов семьи, льготное кредитование); в-третьих, предоставление инновационных геронто-технологий (практики сохранения здоровья, оптимизации лекарственной терапии для пожилых людей с сочетанной патологией, разъяснение по эффективности и побочным действиям лекарственных средств, профилактические мероприятия по неотложным состояниям); в-четвертых, социально-психологические консультации с целью снятия нервно-психологического напряжения; в-пятых, обучающие программы для лиц, предоставляющих уход; повышение квалификации уровня персонала, вовлеченного в геронтологический уход.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Проведенное исследование открывает новое геронтологическое направление в социологии предупреждения насилия, расширяя перспективу социологического анализа социальных проблем представителей третьего возраста. В практической сфере результаты исследования приобретают статус методологических принципов объяснения причин, факторов, механизмов воспроизводства социального насилия. Положения диссертации способствуют обоснованию способов построения интегративной системы превенции социального насилия в современном российском обществе, позволяют осуществить критический, сбалансированный анализ состояния геронтологического сектора, инициируют принятие мер по формированию социального согласия, идеологии толерантно-

сти и ненасилия, создание правового государства и гражданского общества, свободного от насилия.

Содержащиеся в работе теоретические положения и практические рекомендации могут быть использованы для совершенствования образовательных программ в области социологии, социальной геронтологии, девиантологии, социальной антропологии, социальной политики, социальной работы, предоставляя новые возможности разработки, методологической рефлексии и углубления содержания учебных курсов.

Материалы проведенного исследования могут применяться с целью совершенствования образовательных программ в области социологии, социальной политики, социальной работы, предоставляя новые возможности разработки, методологической рефлексии и углубления содержания учебных курсов. Научные результаты, полученные автором, привлекаются при изучении социологии, социальной работы, социальной педагогики студентами социологического факультета Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского.

Достоверность и обоснованность результатов исследования определяются доказательностью и непротиворечивостью теоретических положений, согласованностью теоретических и эмпирических социологических методов, корректным выбором способов интерпретации полученных эмпирических данных, сочетанием качественной и количественной стратегии исследования и вторичного анализа данных исследований социальных процессов в современном образовательном пространстве. Результаты исследований автора и основные выводы сопоставлены с известными исследовательскими данными зарубежных и отечественных ученых по проблемам геронтологического насилия.

Апробация работы. Замысел работы, ее промежуточные итоги и конечные результаты исследования обсуждались на кафедре социологии Саратовского государственного технического университета (СГТУ). Основные положения диссертационного исследования отражены в материалах докладов и выступлениях на научных конференциях: международных: III Всероссийском социологическом конгрессе (Москва, 2008), VI Европейском Конгрессе Международной ассоциации геронтологии и гериатрии (Санкт-Петербург, 2007), "Социальное расслоение, власть и гражданское общество в современной России" (Саратов, 2004), и региональных: "Некоторые проблемы социально-политического развития современного российского общества" (Саратов, 2009), "Коммуникация в современной парадигме социального и гуманитарного знания" (Москва, 2008), "Социальная политика на региональном уровне: взаимодействие власти и общественности" (Саратов, 2008), "Информационное поле современной России: практики и эффекты" (Казань, 2006), "Социологические методы в современной исследовательской практике" (Москва, 2006), "Реформирование высшего образования в России на современном этапе" (Саратов, 2004), "Современные коммуникативные практики" (Саратов, 2004), "Пожилой человек. Качество жизни" (Саратов, 2004), "Современное российское общество. Власть экспертизы" (Саратов, 2003), "Современные проблемы и тенденции развития коммерции в регионе" (Саратов, 2002), "Региональная торговля и подготовка коммерсантов: история и современность" (Саратов, 2001).

Основные положения диссертационного исследования отражены в 48 публикациях автора общим объемом 43,3 п.л., в том числе 11 статьях в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Структура работы. Данная работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы и приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, анализируется степень разработанности проблемы, формулируются цель и задачи исследования, определяются его предмет и объект, излагаются теоретико-методологические основания диссертации и обозначается его эмпирическая база, раскрываются научная новизна и практическая значимость работы.

Первая глава "Теоретико-методологические основания изучения геронто-логического насилия" состоит из двух параграфов и посвящена анализу основных теоретических подходов и моделей объяснения геронтологического насилия, выявлению их эвристических возможностей.

В первом параграфе "Характеристика исходных категорий исследования" определяется понятийный тезаурус концептуальных конструктов социологического анализа изучаемой проблемы, анализируется генезис концептуализации данного феномена, формируется категориальный аппарат диссертационного исследования.

"Старость как проблема" возникла в России во второй половине XX века. Основным фактором ее возникновения явилось демографическое старение. Другим фактором, обусловившим появление социальной проблемы старости, стал крах системы социальной защиты пожилых людей доиндустриального общества вследствие изменений, произошедших в институте семьи. В качестве новой системы экономической поддержки стариков сформировался институт пенсионного обеспечения. В нашей стране пенсионное обеспечение было введено в 1956 году. Радикальные преобразования всех сфер жизнедеятельности в нашей стране рельефно продемонстрировали уязвимость пенсионного обеспечения. По уровню своего материального положения пожилые люди в России оказались в категории бедных. Социальная диагностика геронтологической группы фиксирует ее представителей как материально необеспеченных, немощных, невостребованных, в отношении которых нередко применяется насилие.

Для авторского социологического концептуального ряда базовым выступает понятие "насилие". Данное понятие стало одним из наиболее употребляемых в общественных науках и повседневной жизни. Насилие представляет собой серьезную социальную проблему, которая является как отражением тяжелого социально-экономического положения населения в России, так и следствием кризиса института семьи и деградации духовности. Какого-либо универсального его определения не существует. Имеется большое число общих научно-методических и специфических дисциплинарных подходов к определению данного понятия, в частности формально-юридический, философский, исторический, политологический. При этом за основу берется какой-либо один крите-

рий. Как показано в работе, социологическое определение насилия шире, оно не концентрируется только на одном признаке. С понятием насилия связываются следующие темы: отношения господства и подчинения, определенный модус властных отношений (в зарубежной социологии - Платон, Ф. Ницше, М. Вебер, М. Фуко; в отечественной - В. Ледяев, А. Здравомыслов, Г. Гаджиев); диалектика нормы и патологии; характеристика социального действия с точки зрения необратимых изменений, моральных качеств, соотносимых с носителями ценностей и добра и зла (X. Грахэм и Т. Гурр, П. Матвеев). В качестве оппозиции насилию ненасилие выступает как культурная норма, этический принцип и моральная ценность. Автор отмечает, что в контексте эпистемологии этики ненасилия актуализируется проблема толерантности, акцентирующая внимание не столько на социальных предпочтениях, выборах, ориентациях, сколько на их согласованности (А. Гжегорчик, В. Шалин, В. Ярская). Вслед за Ж. Бодрийяром автор указывает и на другой подход, фиксирующий реверсивность добра и зла; анализ насилия в этом случае свободен от власти ценности, находится вне сферы морали, следовательно, не предполагает борьбу и искоренение, "его нужно переигрывать".

При всем многообразии определений (А. Гусейнов, В. Даль, С. Ожегов, В. Гоч, 3. Бауман, А. Гжегорчик, Ф. Джавадов, Л. Сердюк, В. Иванова) автор выделяет инвариантные содержательные характеристики: насилие носит проявленный в поведении открытый характер, наличие целеполагания выступает необходимым атрибутом насилия, насилие - принуждение кого-либо к чему-либо, воздействие некоего субъекта на объект, совершающееся вопреки его воле, насилие может иметь физическую и моральную формы.

Автор показывает, что как носители насильственных действий, так и объекты, на которые проецируются эти действия, рекрутируются из всех слоев общества. Насилие проявляется как на мезо- и микроуровнях, включая отношения в семье, так и на макроуровне в формате внутренней и внешней политики государства. Применение насилия имеет серьезные разрушительные последствия, вплоть до физического уничтожения объекта.

В работе отмечается тот факт, что представители социальных наук обратили внимание на феномен геронтологического насилия в начале 1980-х годов XX века. Его осмысление началось в русле девиантологии, а также в связи с изучением маргинальных групп в обществе в контексте прав человека. В англоязычной социологической литературе используется понятие "elderly abuse". В русском языке не существует синонима, отражающего всю полноту этого термина. По мнению диссертанта, понятие "elderly abuse" тесно связано как по семантике, так и по содержательному наполнению с понятием "геронтологическое насилие".

Автор обосновывает использование понятия "геронтологическое насилие", в котором выделяет два аспекта: 1) насилие в отношении пожилых людей и 2) насилие со стороны пожилых людей. Фокусирование внимания на первом аспекте позволяет, по мнению автора, конкретизировать содержательное наполнение понятия "геронтологическое насилие" следующими положениями: прямое насилие, заключающееся в непосредственном преднамеренном применении физической силы или власти в отношении пожилого человека, имеющее

принудительный характер, и структурное насилие, связанное с созданием определенных условий (структуры), ущемляющих потребности и интересы пожилых людей. Как полагает автор диссертации, геронтологическое насилие есть противоправное действие и действие, расходящееся с общепринятыми социокультурными нормами, социальными образцами поведения в отношении пожилых людей, результатом которых является нанесение им физического, экономического, психологического вреда, ограничивающего пожилых людей в выборе и возможностях приемлемого уровня жизни. Этот вид насилия может наблюдаться как в домашних условиях (domestic elderly abuse setting), так и в условиях проживания пожилых людей в медицинских и социально-медицинских лечебных учреждениях (institutional elderly abuse).

Во втором параграфе "Анализ подходов к изучению геронтологического насилия в западной и отечественной научной традиции" автор представляет аналитический обзор теоретических оснований диссертационного исследования - со-циогеронтологических концепций и раскрывает их методологические возможности применительно к теме исследования. Как показано в работе, различные социо-геронтологические конструкты, выполненные в контексте структурализма, социального конструктивизма, феноменологического направления, в научных традициях символического интеракционизма, тендерного подхода позволяют поместить геронтологическое насилие в различные смысловые пространства: а) пространство аномалии; б) пространство зависимости; в) пространство разъединения; г) пространство стигматизации; д) пространство тендерных различий; е) пространство модернизации.

Как показано в работе, социогеронтологические теории пытаются осмыслить социальный статус людей пожилого возраста, место, занимаемое ими в социальной структуре общества, взаимоотношения с другими возрастными когортами, включают эвристические проекции на рассматриваемую тему. Теория зависимости (М. Блекнер) резюмирует зависимость в качестве постоянного, причем не патологического, а нормального состояния пожилых. Теория разъединения (Э. Камин и У. Генри), базирующаяся на анализе изменений организационной структуры социальной жизни, дает возможность рассмотреть источники насилия в сворачивании социальных связей и коммуникаций, в сложностях адаптации к статусу пенсионера. Теория наименования концентрирует внимание на проблеме геронтологической стереотипизации, номинировании представителей старшего поколения как зависимых от внешних условий, бесполезных, маргинальных, утративших прежние способности, уверенность в себе и чувство социальной и психологической независимости. Тендерный подход (Э. Камминг, У. Генри, М. Рили, Л. Торнстам, К. Хольмберг) фиксирует распределение властных отношений в семье и обществе. Теория модернизации старости позволяет представить современное общество как неоднородное по своему составу, в нем можно наблюдать множество групп с различным уровнем модернизации культуры. В процессе модернизации усвоенная в детстве культура перестает соответствовать новым условиям, что обусловливает весьма низкую адаптивность старшего поколения. В этом случае могут возникать конфликты как между регуляторами человеческого поведения, так и между поко-

ениями (когортами), социализированными в разных условиях. Концепция интегрированной старости (М. Елютина, 3. Саралиева, Н. Щукина) позволяет выйти за рамки медикалистского понимания проблем старости и рассмотреть в ней общегуманитарную проблему равенства прав и возможностей, равного достоинства индивидов, независимо от их возраста и пола. Данная концепция акце-тирует внимание на смысловом изменении феномена выхода на пенсию, который не означает переход от активной работы к постоянному отдыху, а состоит в конструировании гармоничного дисплея времени и сил, возможности и необходимости включения представителей третьего возраста во все сферы социальной жизни - трудовую деятельность, политическое участие, образование, пенсионное обеспечение, культуру в целом в стареющем обществе. Речь идет и об активизации ресурсов с целью изменения отношений, процессов и институтов социального, в том числе возрастного неравенства.

Содержательный водораздел указанных подходов проходит по оси атрибуции старости. Старость может быть рассмотрена как досадный случай медицинской патологии, отличной от "нормы", допускающий использование самых радикальных способов, вплоть до применения физической силы. Альтернативный подход - старость как потенциальный этап взросления имеет как позитивные, так и негативные характеристики, и в этом смысле ничем не отличается от предыдущих этапов жизненного пути человека. Насилие в любой форме в данном контексте выступает как девиантная модель поведения в отношении представителей старшего поколения.

Автор отмечает, что в развитии второго подхода намечаются лишь первые шаги, которые конкретизируются следующими направлениями исследования. 1. Различные проявления возрастного неравенства. 2. Практики интеграции представителей третьего возраста в различные сферы социальной жизни. 3. Исследования возрастного аспекта занятости, системы трудовых отношений и социального обслуживания представителей третьего возраста.

Анализ теоретических конструктов применительно к теме исследования автор дополняет рефлексией подходов и уровней в объяснении движущих сил и факторов поведения индивида - индивидуальных (личностных) или ситуационных: ситуационная теория (Р. Дуглас, С. Ноэл и Т. Хикки); теория социального научения (А. Бандура); теория социального обмена (Г. Хоманс); теория привязанности к родителям (Дж. Боулби); теория аверсивности (Р. Бэрон и Д. Ричардсон); теория, рассматривающая жертву и агрессора (преступника) как части трансакционного паттерна (У. Шнайдер); виктимологическая теория (У. Шнайдер), теория символического интеракционизма (Дж. Макколл, Дж. Мид, Дж. Симоне, Т. Шибутани).

В одном случае в качестве основной причины насильственных действий признаются личностные диспозиции, в другом - воздействие ситуации, в третьем - попытка объединить два источника объяснений - и личностных, и ситуационных факторов, наконец, еще одна модель, учитывающая социокультурные различия в возможностях осуществления деятельности.

Интегративное объяснение феномена геронтологического насилия осуществляется автором на основе объединительной парадигмы П. Бурдье, Э. Гид-

денса, П. Штомпки, позволяющей рассмотреть данный феномен на всех срезах социального бытия, учитывать взаимосвязь факторов и субъективных явлений, представить его и как форму общественных отношений, форму принуждения, и как определенные условия (структуры), ущемляющие потребности и интересы пожилых людей.

Вторая глава "Социально-исторический анализ динамики отношения к пожилым людям" состоит из двух параграфов, в которых анализируются социокультурные изменения отношения к пожилым людям, их социальные основания.

В первом параграфе "Социально-историческая реконструкция геронтоло-гического насилия" анализируются альтернативные стратегии в отношении пожилых людей в контексте "возрастного порядка".

Историческая ретроспектива фиксирует различные модели отношения к пожилым людям, контекстную обусловленность динамики их социального статуса. Обязательства, ответственность и степень внимания к представителям старшего возраста, их проблемам, интересам и потребностям представляет собой продукт социально-демографических изменений.

Исторический анализ "возрастного порядка" демонстрирует различную выраженность социального контраста между возрастными группами, существование альтернативных стратегий в отношении пожилых людей. Социальный контраст представляет собой совокупность объективных институциональных условий и субъективных практик идентификации социального возраста.

Автор, привлекая исторический и антропологический материал (А. Басти-ан, Ф. Брокгауз и И. Эфрон, Д. Бухаров, А. Валуа, В. Калькова, А. Котлярев-ский, Л. Кшивицкий, Дж. Леббок, Э. Россет), выделяет и анализирует различные модели отношения к пожилым людям: преданность и сыновняя почтительность (старики пользуются уважением как наиболее богатые личным опытом люди, посредники между живыми и умершими и мастера церемоний) геронти-цид (уничтожение беспомощных стариков как бесполезных потребителей скудных средств для существования), паррицид (умерщвление родителей, убийство ближайших пожилых родственников), геронтократия, обесценивание старости, инфантилизация и чрезмерная защита, когда под видом любви лишают пожилых людей возможности принимать важные для семьи решения и автономизи-руют их жизнь. Вариативность моделей отношения к пожилым людям определяется сложившимися культурными и экономическими традициями, религиозными воззрениями. В свою очередь, культурные и экономические традиции обусловлены климатическими факторами, способами ведения хозяйства.

Автор, анализируя контуры отношения к пожилым людям в советское время, выделяет ряд содержательных моментов. 1. Противоречие между публичным и приватным дискурсами. Сознательное культивирование уважительного отношения к старшему поколению через деятельность пионерской организации, комсомола, которые постоянно вели воспитательную работу в этом направлении. Табуирование темы насилия. 2. Формирование пенсионной системы оказало большое влияние на взаимоотношения между поколениями, поскольку значительно уменьшилась экономическая зависимость многих пожилых от молодых родственников. 3. Социальное обеспечение и обслуживание пожилых

юдей включало не только пенсионные гарантии, но также содержание и обслуживание тех пожилых, которые по разным причинам были помещены в специальные учреждения социальной защиты, дома-интернаты.

Как показано в работе, статус пенсионера и в советские, и в постсоветские годы был и остается низким и зависимым. Особенно это характерно для сельских жителей (П. Великий, И. Штейнберг). На селе после Великой Отечественной войны пенсионного обеспечения не существовало, лишь позже были установлены пенсии на уровне не более 10% от минимальной зарплаты. Реформы сказываются на пожилых гражданах тяжелее всего. Число самоубийств среди этой возрастной группы значительно превышает международные показатели. Существуют различные практики исключения пожилых людей из мейнстрима общества. Подводя итоги данного параграфа, автор заключает, что прецеденты насилия по отношению к пожилым людям имели место, однако масштаб проявления насилия трудно определить в силу отсутствия достоверной информации. Анализ разных моделей отношения к пожилым людям предполагает не только сопоставление различных форм, но и субстанциональное сравнение.

Во втором параграфе "Геронтологическое насилие в структуре внутрисемейного взаимодействия" автор выделяет определенные сложности в социологическом анализе практик семейного насилия, определяет рамочную структуру проявления внутрисемейного геронтологического насилия.

Автор рассуждает о деформации фактологической информации по данной теме, выделяет и анализирует ряд причин: помимо личностных особенностей участников ситуации насилия (память, избирательность восприятия) действуют и механизм социальной установки, и интимный характер внутрисемейных взаимодействий, и бытовая орнаментализация ситуации насилия. Нередко ввиду родственных связей с обидчиком жертва отказывается прибегать к использованию правовых мер по отношению к нему, стараясь уберечь его от наказания. Кроме того, оказавшись жертвой насилия, пожилой человек не рассчитывает на получение конкретной помощи в связи с тем, что правоохранительные органы ведут политику невмешательства в дела семьи. В результате этого трудная жизненная ситуация не может получить адекватного разрешения. Автор отмечает, что социальное пространство распространения геронтологической преступности, масштаб охвата можно определить лишь при помощи социологических измерений.

С целью выделения поля внутрисемейного геронтологического насилия автором было проведено эмпирическое исследование методом анкетного опроса на базе пяти Центров социального обслуживания г. Саратова: ЦСОН Кировского, Фрунзенского, Волжского районов, а также на базе ЦСОН г. Энгельса и г. Маркса Саратовской области. Обоснованность выводов по результатам анализа данных подтверждается репрезентативностью выборки по основным характеристикам лиц пожилого возраста - полу, социальному составу, пространственной локализации. Применялся также метод глубинного интервью (27 респондентов), контент-анализ периодических изданий в аспекте освещения ими проблем геронтологического насилия.

Анализируя современные исследования семьи в возрастной перспективе, автор делает вывод о том, что исследовательский интерес сосредоточен глав-

ным образом на молодых семьях, анализируются различные формы проявления семейного насилия по отношению к детям и женщинам. Научный дискурс либо "обходит" семьи с пожилыми членами, либо выводит вопросы ухода за пожилыми людьми в центр внимания. Рассматривая семью как малую группу, что ориентирует исследователя на анализ внутрисемейных отношений, автор приводит аргументы в пользу того, что семья в пожилом возрасте становится уникальным местом удовлетворения фундаментальных человеческих потребностей, сферой, которой нередко ограничена жизнь пожилого человека, где имеют место как кооперативные, так и конфликтные стратегии. В работе обосновывается тот факт, что в структуре внутрисемейных отношений геронтологическое насилие выступает как форма девиантного поведения. По мнению автора, смысл оценки поведения как девиантного заключается в том, что она разграничивает привычное, культурно устоявшееся в данном обществе и порочное, вредное, неприемлемое, не имеющее право на статус некоего образца поведения. Девиантный круг поведения не постоянен, а подвержен изменению в соответствии с обновлением культуры.

В работе представлены различные версии типологии геронтологического насилия: по форме проявления - латентные и демонстративные; по частоте проявления (случайные и устойчивые); по типу нарушения норм (мораль, право, традиции, этикет); по субъектам - родственники, соседи, посторонние, представители сферы обслуживания; по разряду условий проживания - отдельно проживающие или живущие в семье. По результатам эмпирического исследования автор предлагает дифференцировать виды геронтологического насилия, взяв за основание характер воздействия в структуре внутрисемейного взаимодействия: физическое насилие (134 человека, или 13,6% респондентов), эмоционально-психологическое (460 человек, или 46,6%), финансово-экономическое (204 человека, или 20,7%), сексуальное (2 человека), злоупотребление медикаментозными средствами (1 человек), отсутствие ухода, оттеснение от ресурсов (189 человека, или 19,1%).

Наиболее распространенным проявлением геронтологического насилия, по результатам выполненного социологического исследования, является нанесение эмоциональной травмы или эмоционально-психологическое насилие. Исследование также показало, что основными притеснителями пожилых людей выступают самые близкие им люди: дети - 28,3%; внуки - 8,1%; супруги - 7,7%. В совокупности они составляют 44,1%. Второе место занимают знакомые, соседи -23,7%, играющие очень заметную роль в российских повседневных практиках, нередко получающие статус, эквивалентный статусу родственников. Категория "родственники" (тети, дяди, племянники) составляет 11,7%, совместно с ближайшими родственниками (сестра и брат - 4,8%) составляют 16,6%. У них 3-е место. Это каждый шестой от общего числа субъектов насилия.

В работе анализируется репрезентация темы геронтологического насилия средствами массовой информации, диссертанта интересовал вопрос о том, какое место занимает данная тема в структуре информационного поля. Автор фиксировал интенсивность репрезентации данного феномена.

Исследование публикаций показало, что в региональных изданиях ("Саратовские вести" и "Саратовский Арбат") тема насилия затрагивается в 2849

статьях криминального характера. Всего статей, отражающих факты насилия по отношению к лицам пожилого возраста, - 434 (13,3%). В центральных газетах на 3310 (93,9%) статей, освещающих преступность, приходится 212 публикаций, что составляет 6,1% от общего числа исследуемых статей.

Полученные данные позволили диссертанту сделать вывод о том, что тематика геронтологического насилия в прессе освещается явно недостаточно, обстоятельных публикаций мало, нет статей, анализирующих причины, обстоятельства, способствующие совершению действий насильственного характера. При репрезентации геронтологического насилия, как показано в работе, доминируют следующие эффекты медийного производства: банализация, конформи-зация, социальная театрализация жертвы. Чаще всего воспроизводится сюжетная линия, содержание которой может быть схематично представлено следующим образом: прародители - обращение к ним по поводу денег - отказ по разным причинам - насильственное действие.

В третьей главе "Социальные основания геронтологического насилия в современном российском обществе" автор анализирует многоуровневый подход к анализу детерминант геронтологического насилия, обсуждаются основные проблемные зоны семейных отношений, инициирующие проявление геронтологического насилия.

В первом параграфе "Интерпретативный анализ факторов, обусловливающих геронтологическое насилие" автор констатирует следующее.

Большинство социологических концепций объясняет распространение форм девиантного поведения в конечном счете степенью интегрированности общества, причем ее недостаток выражается прежде всего в общественной аномии. Э. Дюркгейм характеризовал последнюю как состояние отсутствия ценностей на стыке между изжитой старой и несформировавшейся новой структурой норм и ценностей, в рамках которой индивиды буквально не знают, что хорошо и что плохо, что допускается и что - нет. Мертон описывает эту ситуацию как расхождение общественных требований, культурно принятых жизненных целей с имеющимися в распоряжении средствами, Р. Дарендорф - с ослаблением общественных привязанностей. В каждой из этих версий встают проблемы интегрированности, дееспособности, организованности и предсказуемости общества. Аномия, как известно, усиливается в период реорганизации общества, приводит к усилению разобщенности и конфликтности в межличностных отношениях.

Автор предлагает рассматривать данную систему факторов на трех уровнях: макроуровень общества; микроуровень семейной среды и уровень личностных характеристик жертв и их обидчиков.

Привлекая работы по возрастному стратификационному типу социального неравенства (М. Вебер, У. Девис, Э. Дюркгейм, Р. Мертон, К. Мур, Т. Парсонс, П. Сорокин, Г. Спенсер), анализу возрастной поляризации социальной структуры в современной России (В. Шляпентох, В. Шубкин), автор анализирует ситуацию в геронтологическом секторе в контексте системных трансформаций. Как показано в работе, она имеет ряд специфических черт. 1. Монопольное обладание доступами к ресурсам, выгодам со стороны молодежи. Молодежь рассматривается как "преуспевающая" часть населения, освоившая инновационные ти-

пы стратегий, пожилые - "выживающая часть", пребывающая во власти патерналистских стереотипов. 2. Определенная часть пожилых не просто бедна, что означает недостаток необходимых ресурсов; она выброшена из социетального образа жизни. Другая часть пожилых, хотя и не бедна, все равно исключается из общественной жизни через многочисленные механизмы дискриминации, практики эксклюзии. 3. Социальное самочувствие: устойчивое состояние тревоги, озабоченности, беспокойства. 4. Конструируется ситуация, когда возникает многосторонняя интерференция между специфическими геронтологическими рисками и рисками, связанными с трансформационными процессами в российском обществе. Все это неблагоприятно отражается на пожилых людях, попадающих в группу социальных аутсайдеров. Геронтологическая группа обладает слишком малым набором ресурсов, чтобы эффективно воздействовать на свое положение в обществе. Данная группа, попав в неблагоприятную жизненную ситуацию, находится в режиме консервации текущего состояния.

Детерминанты девиантного поведения, как правило, действуют комплексно. Однако применительно к геронтологическому насилию можно, по мнению автора, выделить наиболее значимые из них: - ценностно-нормативный вакуум, тенденция к девальвации социальной ценности морально-нравственных, правовых норм, отсутствие семейного прецедента позитивного отношения к пожилым членам семьи; - высокий потенциал терпения, характерный для российского общества, в том числе для представителей третьего возраста; - геронтологические стереотипы (пожилые люди непривлекательны, бесполезны, социальные иждивенцы); - де-привированность большей части пожилых людей. Наиболее депривированные оказываются исключенными даже из доступа к ресурсам государственной поддержки; - повышение ценности молодых с параллельно идущим процессом обесценивания старости; - присущая молодости агрессивность, свойственная этому возрасту природа "бури и стресса" привлекла криминальные сферы, которые сегодня выступают определенным заказчиком и потребителем "молодости" в современной России. Стремление молодежи и представителей других слоев населения к достижению благ более легким путем привело к распространению насилия, в том числе и в отношении пожилых людей.

Анализ результатов интервью с целью выявления узлов внутрисемейной напряженности позволил диссертанту выделить особенности возникновения геронтологического насилия в семье, которые могут быть конкретизированы следующими положениями: 1) закрытость проблемы геронтологического насилия перед обществом; 2) патриархально-авторитарные тендерные стереотипы (мужчины традиционно воспринимаются, прежде всего, как обязанные содержать семью, следовательно, их насильственные действия в отношении других членов семьи входят в число дозволенных; 3) лояльность к насильственным действиям по отношению к лицам пожилого возраста, когда насильственные действия в отношении пожилых людей не рассматриваются как преступление, наличие различных мифов, укоренившихся в общественном сознании, которые "оправдывают" применение насилия (мифы о старческом слабоумии, о недопустимости выносить "сор из избы", об обязательной пролонгированной помощи со стороны родителей, об отсутствии разнообразных потребностей в

пожилом возрасте, сведении их к витальным потребностям); 4) материальная зависимость пожилых людей как от государства, так и от членов семьи, или наоборот, вследствие чего обостряются жилищные и финансовые проблемы; 5) алкогольная и наркотическая зависимости, в результате которых происходит геронтологическое насилие; 6) статус пожилого человека, не имеющего достаточных финансовых и материальных средств, выброшенного из социетального образа жизни; 7) нарушение межпоколенной трансляции норм, ценностей и представлений о жизни; 8) низкий социальный статус профессий, ориентированных на оказание услуг пожилым людям, их дефицит и низкое качество; 8) наличие физических, психических, моральных осложнений во время обслуживания пожилых людей; 9) транзитные социально-психологические феномены: семейная тайна, идеологическая траектория, зависть, стыд.

Во втором параграфе "Социальные характеристики участников ситуации геронтологического насилия" на основе полученных эмпирических данных конструируется социальный портрет как обидчика, так и его жертвы.

В работе представлена социальная характеристика жертв геронтологического насилия: в основном это люди старше 70 лет. Среди них доминируют пожилые женщины, как проживающие в семейных условиях, так и одинокие, имеющие ослабленное здоровье, требующие медицинского ухода, помощи и поддержки в ежедневных бытовых делах (66,9%). Анализ показал, что жертвы геронтологического насилия имеют многочисленные эмоционально-психологические проблемы в жизни, проблемы в общении с другими людьми, испытывают трудности с самозащитой, умением отстоять себя, с определением своих личностных границ, ролевых установок, с формированием близких, доверительных отношений, в том числе и в семейной жизни. У данной категории населения формируется набор негативных стереотипов в отношении к себе и миру.

Наиболее уязвимыми к геронтологическому насилию являются женщины старше 75 лет, имеющие серьезные функциональные и психологические расстройства (к примеру, паралич или болезнь Паркинсона), которые могут сопровождаться глухотой, недержанием либо отсутствием способности к самостоятельному передвижению, что затрудняет общение с ними и способствует накоплению у ухаживающего за ними человека напряжения и агрессии в отношении них. Преследование чаще всего осуществляется со стороны тех родственников, которые в течение длительного периода опекают лицо пожилого возраста, либо, наоборот, физически, психически или эмоционально зависимы от него. Оказалось, что более чем в половине случаев обидчиком являлась дочь жертвы, далее по уменьшающей - сын, правнучка, муж либо сестра.

Социологическое исследование личности обидчика, его поведения и личностных особенностей позволяет создать некоторый обобщенный социальный портрет обидчика. Этот портрет определяется следующими характеристиками: доминируют лица со средним образованием (36,7%); обидчиками выступают чаще всего ближайшие родственники, соседи, большей частью злоупотребляющие алкоголем (27,2%) и наркотическими средствами (4,5%). Во многих случаях обидчик материально зависим от своей жертвы (12%), нередко не имеет работы (19,8%) либо вообще не хочет работать (2,1%).

Насильники оказались занятыми в различных сферах труда: сфере домашнего труда - 5,9%; сфере торговли - 5,4%; в сфере промышленности - 13,7%; частные предприниматели - 11,1%; пенсионеры и инвалиды - 43,4%; другие (милиционеры, уборщики, летчики, горничные, преподаватели, учителя, военнослужащие, водители) - 8,4%. Среди насильников были также лица (12,1%), род деятельности которых не был указан.

Результаты эмпирического исследования фиксируют тот факт, что герон-тологическое насилие нередко сопряжено с практиками ухода за пожилым человеком. Практики ухода предполагают определенный настрой участников взаимодействия, преодоление внешних предубеждений, внутренних установок, признание суверенитета личности в частной жизни, осознание границ дозволенного. Нередко практики взаимодействия лицом к лицу представляют собой контекст для проявлений негативного опыта. Проникновение в скрытые стороны жизни, интенсивный контакт могут вызывать дезорганизацию поведения участников взаимодействия, стрессовые состояния, взрывные эффекты. К примеру, могут подвергнуться дискредитации убеждения о достоинствах личности, могут появиться признаки снижения терпимого отношения, возникнуть напряженные моменты, ведущие к нарушению взаимодействия, связанные с ограниченными ресурсами ухаживающих. Автор выделяет и анализирует содержательные компоненты, интегрирующие ресурсы ухаживающих: а) эмоциональный резерв: эмоциональное сочувствие, сопереживание; б) когнитивный резерв: познавательные установки, образование, квалификации, опыт работы, проектная деятельность; в) мотивационные релевантности, в каких бы формах они не проявлялись (моральный долг, чувство такта, глубокая привязанность, материальные стимулы, профессионализм); г) навыки и умения совладания с непредвиденными обстоятельствами, готовность взять на себя ответственность в критической ситуации; д) имеют место различные приемы, применяемые ухаживающими людьми, для экранирования негативных последствий взаимодействий: концентрация на ритуальных обязательствах, самоконтроль, переопределение ситуации, осознание второстепенности данной ситуации, ее отсоединение от контекста взаимодействия.

Автор выделяет непродуктивные стили взаимодействия в ситуации предоставления услуг пожилому человеку: подавляющая, избегательная стратегии, инфантильная тактика претензий. Водораздел проходит по линии способности -неспособности соучаствовать в ситуации, осознавать себя не только объектом, но и субъектом взаимодействий, а также по адаптированности - неадаптированноеЩ к ситуации предоставления помощи.

Четвертая глава "Современные направления и способы предотвращения геронтологического насилия" включает два параграфа и посвящена выделению и анализу "сквозных" проблем превенции геронтологического насилия, обоснованию необходимости "фильтрации" превентивных стратегий с учетом особенностей социокультурной ситуации в России.

В первом параграфе "Социологическая рефлексия опыта в сфере предупреждения геронтологического насилия" анализируется опыт зарубежных стран в сфере превенции геронтологического насилия. Автор подчеркивает, что изуче-

ние мирового опыта, знакомство с постановкой проблемы и ее решением - это необходимый этап для подготовки и решения вопросов, связанных с превенцией геронтологического насилия в современном российском обществе.

Автор указывает, что в настоящее время многие страны уже создали, либо создают вариативные модели превенции геронтологического насилия на правительственном, исследовательском и общественном уровнях. Зарубежный опыт превенции геронтологического насилия анализируется в аспектах: развития законодательной базы; становления новых типов организаций (Международная сеть по предупреждению геронтологического насилия, суд по вопросам семейного насилия, кризисные центры, научно-исследовательские центры, волонтерские организации, центры информации, круглосуточные "телефоны доверия"); нового типа профессиональной деятельности; новых стратегий.

Кросс-культурный анализ позволил выделить направления превенции геронтологического насилия:

правовое (применение гражданско-правового охранного ордера, заполнение "голубых карт" с целью формирования компьютерного банка данных для привлечения к ответственности при повторных насильственных действиях);
образовательные программы для лиц, совершивших насилие, с дифференциацией для тех, кто освобожден от наказания условно, и для тех, кто находится в заключении;
просветительская деятельность, включающая музыкальные и театральные представления, использование символики, направленной против насилия;
предоставление портативной сигнальной аппаратуры лицам, попавшим в кризисную ситуацию;
включение темы насилия в учебные программы;
оценка факторов риска с целью конкретизации действий вмешательства: долговременная интервенция или интервенция срочная, требующая безотлагательных мер;
консультативное информирование (координационные центры, собирающие информацию, касающуюся различных аспектов жизни пожилого человека).

В работе подчеркивается, что зарубежный опыт использования тех или иных практических действий в контексте превенции геронтологического насилия является не абсолютным, но подчинен условиям его применения.

Во втором параграфе "Направления социальных стратегий превенции геронтологического насилия в современной России" анализируется отечественный опыт превенции геронтологического насилия.

Автор анализирует российский опыт превентивной работы в отношении геронтологического насилия, который характеризуется как фрагментарный; структура превентивной работы недостаточно разработана и адаптирована к российским условиям. Автор обосновывает актуальность задачи получения комплексной информации по проблеме геронтологического насилия. Анализ современной ситуации в указанном контексте убеждает в том, что существует явный дефицит научных разработок, эмпирических исследований, позволяющих получить информацию о распространении этого явления, мотивах и причинах геронтологического насилия, о реальной "работе" факторов, которые ли-

бо препятствуют, либо способствуют его распространению. Определенная разноплановая информация по данной проблематике (медицинская статистика, статистика МВД), имеются результаты исследований, проведенные исследовательскими центрами в разных регионах РФ. Но, как правило, исследования касаются других видов девиантного поведения (наркомании, алкоголизма), содержат данные, лишь косвенно относящиеся к теме диссертационного исследования. Кроме того, многие исследования изначально не ориентированы на разработку конкретных технологий и механизмов, принятие эффективных и в то же время экономически, юридически и социально приемлемых мер, а потому зачастую имеют лишь академическую ценность.

Результаты авторского исследования, кросс-культурный анализ превентивных практик позволили автору конкретизировать направления превенции геронтологического насилия, адекватные текущему моменту. Помимо обеспечения достойного уровня жизни представителям геронтологической группы, включающего не только материальное обеспечение на уровне стандартов современного развития, но и возможности развития человека, реализацию в различных сферах жизнедеятельности, автор выделяет и анализирует следующие направления, которые являются фундаментальной базой в создании единой Концепции предупреждающих мер от геронтологического насилия.

Социально-правовое направление связано с разработкой законодательно-правовой базы. Автор отмечает, что в российской правовой системе имеется ряд существенных неопределенностей, препятствующих формированию правового поля по защите жертв геронтологического насилия и возможности минимизировать его последствия. Рамочная структура данного направления включает проведение общей профилактики правонарушений, состоящей из системы социальных, правовых и психологических мер. В аспекте данного направления автор обосновывает необходимость принятия законодательных решений, расширяющих права граждан на самооборону, закрепления их в качестве гражданских прав личности.

Просветительско-информационное направление находит отражение в распространении информации о геронтологическом насилии посредством создания веб-сайтов, справочников, проведении рекламных компаний, лекций, курсов, круглых столов, научно-практических конференций, тренингов по предупреждению насилия и вмешательству в случае фактов насилия, создании образовательных программ, подготовке и обучении специалистов, стимулировании сотрудничества между компетентными учреждениями и поощрении научных исследований, актуализации данной тематики в учебных заведениях в рамках существующих курсов и дисциплин: криминологии, уголовного права, семейного права, социальной работы, тендерным проблемам, социологии старости. В качестве приоритетного автор рассматривает вопрос о повышении виктимной грамотности представителей третьего возраста с учетом того богатого материала, который накоплен в современной виктимологии о формах и способах поведения потерпевших, личных особенностях и методах защиты потенциальных жертв насилия.

Консультационно-реабилитационное направление включает вопросы, касающиеся предоставления квалифицированной медицинской, финансовой, со-

циальной помощи; модернизации института супервизорства; поддержки перемещенного населения, особенно пожилых беженцев.

В этом же параграфе приведены практические рекомендации по превенции геронтологического насилия, адресованным семьям, предоставляющим пролонгированную помощь пожилому человеку согласно предлагаемой автором концепции по направлениям превенции геронтологического насилия.

Автор обосновывает, что эффективная превенция геронтологического насилия базируется на объединении ресурсов всех секторов общества в сочетании их с возможностями средств массовой информации.

В заключении подводятся итоги проведенного анализа насилия по отношению к лицам пожилого возраста в условиях демографического кризиса, делаются основные выводы теоретического, аналитического характера, намечаются перспективы дальнейшего исследования данной проблемы.

В приложениях даны диаграммы авторских расчетов, сценарий (гайд) проведения экспертного опроса с социальными работниками, мониторинг российских СМИ, освещающих геронтологическое насилие, единая Концепция направлений социальной защиты лиц пожилого возраста от геронтологического насилия.

Публикации автора по теме диссертации

Монографии

Пучков, П.В. Жестокое обращение по отношению к геронтологической группе населения: прошлое и настоящее / П.В. Пучков. Саратов : Сарат. гос. техн. ун-т, 2006. 165 с. (10,31 п.л.). ISBN 5-7433-1620-1.
Пучков, П.В. Дихотомия геронтологической ситуации в современной России: эксклюзия-инклюзия: кол. монография / М.Э. Елютина, П. Тейн, П.В. Пучков, Э.Е. Чеканова и др. Саратов : Сарат. гос. техн. ун-т, 2006. С. 127-149. (1,38 п.л.). ISBN 5-7433-17186-1.
Пучков, П.В. Социологическая интерпретация геронтологического эбь-юзинга / П.В. Пучков. Саратов : Сарат. гос. техн. ун-т, 2005. 200 с. (12,5 п.л.). ISBN 5-7433-1582-5.

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ

Пучков, П.В. Cross-Cultural Study of the Intergenerational Mutual Relations: The Past and the Present (a Brief Survey of the Elder Abuse) / П.В. Пучков, C.C. Дамзаев // Успехи геронтологии. 2007. Т. 20. № 3. С. 292-293. (0,25 п.л.). ISSN 1561-9125.
Пучков, П.В. Символический интеракционизм как объяснительная теория возникновения геронтологического эбьюзинга / П.В. Пучков, С.С. Дамзаев // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. 2007. № 1. С. 3-7. (0,98 п.л.). ISSN 1728-628Х.
Пучков, П.В. Насилие над пожилыми людьми: социокультурный аспект / П.В. Пучков // Клиническая геронтология. 2006. Т. 12. № 9. С. 109-110. (0,02 п.л.). ISSN 1607-2499.

Пучков, П.В. Геронтологический эбьюзинг как предмет социологического исследования / П.В. Пучков // Социология: методология, методы, математические модели. 2006. № 23. С. 26-49. (1,39 п.л.).
Пучков, П.В. Ситуационная теория как объяснительная модель возникновения геронтологического эбьюзинга / П.В. Пучков // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. 2006. № 2 (23). С. 9-16. (0,98 п.л.). ISSN 1728-628Х.
Пучков, П.В. Вопросы геронтологического эбьюзинга в системе образования социальных работников / П.В. Пучков // Вестник Саратовского государственного технического университета. 2006. № 1 (11). Вып. 2. С. 145-151. (0,69 п.л.). ISBN 5-7433-1636-8.

Пучков, П.В. Социальная защита геронтологической категории населения в обстоятельствах семейного геронтологического эбьюзинга / П.В. Пучков // Вестник Саратовского государственного технического университета. 2006. № 2 (12). Вып. 1. С. 157-165. (0,98 п.л.). ISBN 5-7433-1675-9.
Пучков, П.В. Вы чье, старичье? Опыт анализа геронтологического насилия / П.В. Пучков // Социологические исследования. 2005. № 10. С. 35-41. (0,6 п.л.). ISSN 0132-1625.
Пучков, П.В. Портрет эбьюзера и эбьюзируемого, созданный на основе исследования геронтологического эбьюзинга /П.В. Пучков // Вестник Самарской госуд. экон. акад. 2005. № 1 (16). С. 282-287. (0,49 п.л.).
Пучков, П.В. Социологическое исследование проявления геронтологического эбьюзинга (на базе ЦСОН Фрунзенского района г. Саратова) / П.В. Пучков // Вестник Белгородского ун-та потребительской кооперации. 2005. № 1 (10). С. 222-227. (0,63 п.л.).
Пучков, П.В. Теоретическое обоснование геронтологического эбьюзинга / П.В. Пучков // Вестник Саратовского госуниверситета. 2003. № 4. С. 94-98. (0,64 п.л.).

Статьи в зарубежных изданиях

Пучков, П.В. Геронтологический эбьюзинг как один из аспектов исследования социологии насилия / П.В. Пучков // Вестник Азербайджанского унив. коммерции. 2004. № 3 (7). Июль-сентябрь. С. 27-31. (0,42 п.л.).
Puchkov, P.V. Elder abuse: current research in the Russian Federation (2004-2006) / P.V. Puchkov // The Journal of Adult Protection. 2006. Volume 8. Issue 4. December. Brighton, East Sussex: Pavilion Richmond House. P. 4-12. (0,64 п.л.). ISSN 1466-8203.
Puchkov, P.V. Domestic elderly abuse - one of the most latent problems of the Russian society / P.V. Puchkov // International Network for the Prevention of Elder Abuse, INPEA Bulletin, MAY-JUNE 2007. Электр, изд. Режим доступа к изд.:
Puchkov, P.V. Elder abuse research based on the analysis of Russian folk works as cross-cultural communication / P.V. Puchkov, S.S. Damzaev // The Journal of Adult Protection. 2007. August. Volume 9. Issue 3. Brighton, East Sussex : Pavilion Richmond House. P. 24-30. (0,64 п.л.). ISSN 1466-8203.

В материалах международных и российских конференций

Пучков, П.В. Насилие и жесткость в отношении пожилых людей в условиях демографического кризиса / П.В. Пучков, С.С. Дамзаев // Старшее поколение в современной семье: материалы Междунар. науч.-практ. конф. Н. Новгород: Изд-во Нижегородского ун-та им. Н.В. Лобачевского, 2009. С. 321-324. (0,43 п.л.). ISBN 978-5-93116-9.
Пучков, П.В. Ущемление интересов и прав пожилых людей как новое социокультурное явление в современном российском социуме / П.В. Пучков, С.С. Дамзаев // Современное общество: вопросы теории, методологии, методы социальных исследований: Материалы IX Всероссийской научной конференции, посвященной памяти профессора З.И. Файнбурга. Пермь: Изд-во Пермского гос. техн. ун-та, 2008. С. 109-111. (0,9 п.л.). ISBN 978-5-398-00061-0.
Пучков, П.В. Понятие и концепт лексем "elderly abuse and neglect" в языковой картине мира / П.В. Пучков // Человек и общество: культурная интеграция. Саратов: Изд-во СГУ, 2008. С. 173-177. (0,14 п.л.). ISBN 978-5-292-03875-7.
Пучков, П.В. Лингвокультурема "elderly abuse and neglect" как социально-гуманитарный аспект в межкультурной коммуникации / П.В. Пучков // Коммуникация в современной парадигме социального и гуманитарного знания: сб. науч. ст. М., 2008. С. 394-396. (0,19 п.л.). ISBN 5-7776-0099-9.

Пучков, П.В. Концепт "жестокость" в русских народных сказках / П.В. Пучков // Теория и практика эффективного преподавания иностранных языков: сб. науч. ст. Саратов : Изд-во СГУ, 2007. С. 60-65. (0,27 п.л.). ISBN 1817-3241.
Пучков, П.В. Система факторов геронтологического эбьюзинга / П.В. Пучков // Теория и практика национальной безопасности. Россия в условиях глобализации: сб. науч. ст. Саратов : Научная книга, 2006. С. 260-264. (0,26 п.л.). ISBN 5-91272-059-4.

25. Пучков, П.В. Социальное самочувствие людей пожилого возраста в усло

виях институционального геронтологического эбьюзинга / П.В. Пучков, С.С. Дам

заев // Социальное здоровье нации и будущее национальной медицины: материа

лы Всерос. науч.-практ. конф. 3-5 декабря, 2006. Белгород: Константа, 2006. С. 238-

244. (0,13 п.л.). ISBN 5-902711-80-3.

Пучков, П.В. Роль СМИ в освещении геронтологического эбьюзинга (жестокое обращение по отношению к людям пожилого возраста) / П.В. Пучков // Информационное поле современной России: практики и эффекты: материалы Междунар. науч.-практ. конф. 19-20 октября, 2006. Казань: Изд-во Казан, гос. унта, 2006. С. 238-244. (0,3 п.л.). ISBN 5-98180-336-3.
Пучков, П.В. Социологический анализ проявления геронтологического эбьюзинга на основе анкетного опроса с пожилыми жителями г. Энгельса (Саратовская область) / П.В. Пучков // Социальные и духовные основания общественного развития: сб. науч. ст. Саратов: Научная книга, 2004. С. 270-277. (0,44 п.л.). ISBN 5-93888-499-3.
Пучков, П.В. Геронтологический эбьюзинг в структуре образовательных программ для социальных работников / М.Э. Елютина, П.В. Пучков // Образование в современном мире: глобальное и локальное: сб. науч. ст. Саратов: Сарат. гос. техн. ун-т, 2004. С. 400-405. (0,16 п.л.). ISBN 5-8512521-360-3.

Пучков, П.В. Проявление жестокого обращения с лицами пожилого возраста на историческом отрезке человеческой цивилизации (XV-XVIII века) / П.В. Пучков // Современная парадигма социально-гуманитарного знания: сб. науч. ст. Саратов : Научная книга, 2004. С. 246-251. (0,38 п.л.). ISBN 5-94942-0120-9.
Пучков, П.В. Геронтологический эбьюзинг как социальная проблема / П.В. Пучков // Проблемы национальной безопасности России: сб. науч. ст. Саратов : Научная книга, 2004. С. 7-9. (0,1 п.л.). ISBN 5-93888-505-7.
Пучков, П.В. Исследование геронтологического эбьюзинга / П.В. Пучков // Современные коммуникативные практики: сб. науч. ст. Саратов : Научная книга, 2004. С. 58-62. (0,26 п.л.). ISBN 5-93-888-495-0.
Пучков, П.В. Проявление геронтологического эбьюзинга в эпоху XVII-XIX веков (краткая справка) / П.В. Пучков // Современное российское общество. Власть экспертизы: сб. науч. ст. Саратов : Изд-во Сарат. мед. ун-та, 2003. С. 64-72. (0,5 п.л.). ISBN 5-7213-02147-Х.
Пучков, П.В. Конфликт поколений как источник геронтологического эбьюзинга / П.В. Пучков // Векторы современного цивилизационного развития: сб. науч. ст. Саратов : Аквариус, 2003. С. 166-169. (0,22 п.л.). ISBN 5-94942-002-12.

В других изданиях

Пучков, П.В. Общие направления превенции геронтологического насилия в перспективе новой модели социальной политики государства на федеральном и региональном уровнях / П.В. Пучков, С.С. Дамзаев // Социальная политика на региональном уровне: взаимодействие власти и общественности. Саратов : Научная книга, 2008. С. 71-79 (0,58 п.л.). (ISBN 978-5-9758-0936-0.
Пучков, П.В. Языковая репрезентация концепта "elder abuse" и его место в лексико-семантическом поле "жестокое обращение" в русском и английском языках / П.В. Пучков, С.С. Дамзаев, Е.Ю. Склярова // Основные направления совершенствования качества подготовки специалистов: сб. науч. ст. Саратов: Издательский Центр "Наука", 2007. С. 52-56. (0,1 п.л.). ISBN 978-5-292-03695-1.
Пучков, П.В. Социологический анализ проявления геронтологического эбьюзинга (на примере ЦСОН Кировского района г. Саратова) / П.В. Пучков // Электр, изд. Режим доступа к изд.:
Пучков, П.В. Институциональный геронтологический эбьюзинг в условиях демографического кризиса / П.В. Пучков, С.С. Дамзаев // Тонус. Научное и учебно-методическое издание факультета журналистики и социологии КГУ: сб. науч. ст. Казань: Изд-во Казан, гос. ун-та, 2006. № 15. С. 270-273. (0,09 п.л.). ISBN 5-98180-358-4.

Пучков, П.В. Геронтологический эбьюзинг в ситуации социальной экс-клюзии для геронтологической группы населения / П.В. Пучков // Современный дискурс социальной эксклюзии: сб. науч. тр. Саратов : Сар. гос. техн. ун-т, 2005. С. 47-60. (0,78 п.л.) ISBN 5-7433-124912-8).

Пучков, П.В. Вопросы социальной защиты лиц пожилого возраста в условиях геронтологического эбьюзинга / П.В. Пучков // Анализ общих тенденций развития социально-правовой сферы и экономики России: сб. науч. ст.

Энгельс:аа Поволжский кооперативныйа институт,а 2004.а С. 48-56.а (0,5а п.л.). ISBN 5-8031-0038-2.

Пучков, П.В. Социально-правовые вопросы защиты пострадавших от ге-ронтологического эбьюзинга / П.В. Пучков // Реформирование высшего образования в России на современном этапе: сб. науч. ст. Саратов : Изд-во СВИ ВВ МВД России; Научная книга, 2004. С. 214-219. (0,49 п.л.). ISBN 93888-380-6.
Пучков, П.В. Некоторые вопросы стратегии предотвращения и искоренения геронтологического эбьюзинга / П.В. Пучков // Российское общество: цивили-зационные горизонты трансформации: сб. науч. трудов. Саратов : ИСО (филиал) МГСУ, 2004. С. 82-86. (0,22 п.л.). ISBN 5-8180-0155-5.
Пучков, П.В. Социальное самочувствие геронтологической группы населения / П.В. Пучков // Право. Бизнес. Население: по материалам второй Всерос. науч.-практ. конф.: в 3 ч. Ч. 3. Население: сб. науч. ст. Н. Новгород: Изд-во Волго-Вятской академии гос. службы, 2004. С. 95-100. (0,32 п.л.). ISBN 5-9812126-0216-8.
Пучков, П.В. Типология геронтологического эбьюзинга как предмет социологического исследования / П.В. Пучков // Социальное расслоение, власть и гражданское общество в современной России: сб. науч. ст. Саратов: Научная книга, 2004. С. 26-49. (0,13 п.л.). ISBN 5-981126-026-8.
Пучков, П.В. Проблематика исследования геронтологического эбьюзинга / П.В. Пучков // Социально-экономические проблемы современного общественного развития: сб. науч. ст. Саратов : Аквариус, 2004. С. 92-96. (0,28 п.л.). ISBN 5-9495-018-12.
Пучков, П.В. Геронтологический эбьюзинг как социально-культурный феномен / П.В. Пучков // Интеграционные процессы в современном обществе: сб. науч. ст. Саратов : Аквариус, 2003. С. 185-190. (0,31 п.л.). ISBN 5-949421-010-5.
Пучков, П.В. Сущность и понятие "геронтологический эбьюзинг" / П.В. Пучков // Некоторые проблемы социально-политического развития современного российского общества: сб. науч. ст. Саратов: Изд-во Сарат. гос. ун-та, 2003. С. 196-200. (0,25 п.л.). ISBN 5-93888-2190-7).

Пучков, П.В. К проблеме эбьюзинга по отношению к лицам пожилого возраста / П.В. Пучков // Современные проблемы и тенденции развития коммерции в регионе: сб. науч. ст. Саратов : Саратовский институт (филиал) РГТЭУ, 2002. С. 144-151. (0,6 п.л.). ISBN 5-941284-045-4.
Пучков, П.В. К оценке проблемы старения населения (краткий анализ проблемы на фоне России и стран Евросоюза) / П.В. Пучков // Региональная торговля и подготовка коммерсантов: проблемы нового века: сб. науч. ст. Саратов: Саратовский институт (филиал) МГУК, 2001. С. 275-277. (0,12 п.л.). ISBN 5-941284-0216-8.

Подписано в печать 04.06.09 Формат 60x84 1/16

Бум. офсет.аа Усл. печ. л.а 1,86 (2,0) Уч.-изд. л. 1,8

Тираж 100аа экз.а Заказ 275 Бесплатно

Саратовский государственный технический университет 410054, Саратов, Политехническая ул., 77 Отпечатано в РИ - СГТУ. 410054, Саратов, Политехническая ул., 77

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по социологии

Blog

Концептуальные основания превенции геронтологического насилия в современном российском обществе