Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разным специальностям
На правах рукописи
Исх. №________
от __________2011 г.
РОСТОКИНСКИЙ Александр Владимирович
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ КАК ПРОЯВЛЕНИЯ СУБКУЛЬТУРНЫХ КОНФЛИКТОВ МОЛОДЁЖНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ: УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ И КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
Специальность 12.00.08 - уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право.
А в т о р е ф е р а т
диссертации на соискание ученой степени
доктора юридических наук
Москва - 2011
Диссертация выполнена на кафедре уголовно-правовых дисциплин
Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования города Москвы
Московский городской педагогический университет
Научный консультант Ц Заслуженный юрист РФ
доктор юридических наук
профессор
Гриб Владимир Григорьевич
Официальные оппоненты: Ц доктор юридических наук
профессор
Плешаков В.А.
Ц доктор юридических наук
профессор
Алиев Вагиф Музафарович
Цдоктор юридических наук
профессор
Глушков Александр Иванович
Ведущая организация Ц ФГУ "Всероссийский научно-
исследовательский институт
Министерства внутренних дел
Российской Федерации"
Защита диссертации состоится 22 марта 2011 г. в л14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.135.04 при федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования Московский государственный лингвистический университет по адресу: 119034 г. Москва, ул. Остоженка, 38, аудитория 87
С диссертацией можно ознакомиться в диссертационном зале библиотеки федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования Московский государственный лингвистический университет.
Автореферат разослан л___ ____________ 2012 года.
Ученый секретарь
диссертационного совета,
кандидат юридических наук С.В. Борисова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы настоящего исследования определяется следующими обстоятельствами:
Первое. Цели формирования в России демократического правового государства определяют поиск оптимальных форм взаимодействия различных общественных сил, представителей различных культур, приверженцев различных верований, обычаев, традиций, философских и политических доктрин, составляющих субкультурные особенности. Структура современного общества всё более усложняется, приобретает большую мобильность и динамичность, что неизбежно сопровождается ростом общественных конфликтов, нередко они проявляются в виде групповых нарушений общественного порядка и совершения преступлений. Наиболее активно в данные процессы вовлекаются именно представители молодежных объединений, что и определяет актуальность применения субкультурного подхода к анализу указанных явлений в российской криминологической науке.
Второе. Возрастанию частоты и остроты данных конфликтов, вовлечению в них множества участников во многом способствует сформировавшийся за прошедшие десятилетия разрыв между интересами государства и общества в целом, а также отдельными гражданами и их объединениями в частности. Данные обстоятельства усиливают тенденции идейной нетерпимости, групповой и общинной замкнутости объединений молодежи, распространение в них элементов криминальной субкультуры, представлений о допустимости и желательности нарушения общепринятых норм и правил поведения, включая насильственные практики среди лиц, входящих в данные объединения.
Сегодня организованная преступность, включая транснациональные криминальные синдикаты, успешно использует существующую межобщинную культурную разобщенность, проблемы социализации подрастающего поколения для рекрутирования новых членов в целях расширения незаконной экономической деятельности, а также её прикрытия путем дестабилизации социально политической обстановки в различных регионах, присвоения властных полномочий.
Третье. Уголовно-правовая политика российского государства остается во многом непоследовательной. Это проявляется, в частности, в фактической декриминализации хулиганства, безнаказанности публичной пропаганды преступности и насилия, необоснованном усложнении норм об ответственности за бандитизм и иные формы организованной преступной деятельности и др. Поэтому совершение организованных насильственных преступлений в ходе конфликтов между молодежными объединениями, получает широкое распространение, а обоснование подобных практик с использованием элементов криминальной субкультуры и радикальных теорий (националистических, расистских, квазирелигиозных, анархистских и т.п.) становится обычным явлением. Тем самым совершение самых разных преступлений окрашивается мотивами межобщинной ненависти и (или) вражды, воспринимается обществом и законодателем как проявление какой-то особенной, ранее неизвестной, экстремисткой преступности.
Четвертое. Разнообразие подходов российских ученых к сущности экстремизма, противоречия судебной практики по делам данных категорий и политизация процессов развития уголовного законодательства привели, с одной стороны, к включению в Уголовный кодекс Российской Федерации (далее - УК РФ) термин лэкстремизм с неопределенным объёмом. С другой стороны, отмечается постоянное казуальное расширение содержания этого понятия путем многократных и бессистемных изменений УК РФ.
При этом преступления экстремисткой направленности составляют ничтожно малую часть общего количества ежегодно регистрируемых преступлений. Так, по официальным данным МВД России в 2003 году было зарегистрировано 157 таких преступлений, в 2004 - 130, в 2005 - 152, в 2006 - 263, в 2007 - 365, в 2008 - 460, в 2009 - 548, в 2010 - 656. Однако рост их регистрации послужил основанием для поспешных организационных изменений в системе МВД России в виде расформирования подразделений по борьбе с организованной преступностью, фактического свертывания работы по профилактике иных, не менее опасных для общества проявлений бандитизма, срастания его с коррупционной преступностью, проявлений дискриминации граждан.
Пятое. Отсутствуют четкие критерии выделения преступлений экстремистского характера из основной массы преступлений, совершаемых по мотивам вражды и ненависти, а также разграничения экстремизма и других негативных явлений, характеризующих жизнь российского общества. Это осложняет выработку методик целенаправленного уголовно-правового воздействия на данные явления, оценки эффективности предпринимаемых законодательных и правоохранительных мер, масштабов распространения экстремизма, его форм и видов, отграничения его от терроризма и иных видов организованной преступной деятельности, а также выбор наиболее эффективных приемов воздействия на личность правонарушителей.
В результате основной объем профилактических мероприятий по-прежнему осуществляется по факту уже совершенных преступных деяний органами МВД, призванными решать несколько иные задачи, а меры, направленные на укрепление мира и согласия в обществе в масштабах всей страны или отдельных субъектов Федерации, реализуются бессистемно и без учета мнения граждан. Поэтому декларируемые цели профилактики не достигаются, ограниченные ресурсы правоохранительной и судебной систем применяются не рационально, а значительный потенциал гражданских инициатив в сфере профилактики подростковой и молодежной преступности, мирного разрешения субкультурных конфликтов не используется вовсе либо используется эпизодически.
Шестое. Экстремизм и этносепаратизм названы в Концепции национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента РФ от 10 января 2000 г.1 и Указом Президента РФ от 12 мая 2009аг. Nа5372, в ряду основных угроз национальной безопасности. Однако под видом выявления и пресечения преступности экстремисткой направленности меры уголовно-правового воздействия начинают использоваться против представителей оппозиции, фактически для неправомерного ограничения и нарушения конституционных прав граждан.
Тем самым создаются условия для обострения субкультурных и иных общественных конфликтов, перехода их в латентные и криминальные формы, например, совершения демонстративных убийств, организации массовых беспорядков, погромов, террористических актов, вооруженных мятежей, существенно дестабилизирующих безопасность общества и государства. Так, после непродолжительного снижения уровня террористической активности в России в 2005 - 2007 гг. был отмечен новый рост совершения преступлений террористического характера, в которые активно вовлекаются молодые люди именно через участие в деятельности нелегальных радикальных объединений, прежде всего, через совершение преступлений экстремисткой направленности.
Актуальность темы исследования подтверждается её направленностью на определение концептуальных основ повышения эффективности уголовно-правовой политики противодействия экстремизму, выработку (оптимизацию) моделей профилактики преступности экстремистского характера, а также разработкой рекомендаций по совершенствованию взаимодействия органов власти, правоохранительных органов, а также различных институтов гражданского общества и самих субкультурных объединений.
Степень разработанности темы исследования. Сложный и комплексный характер предмета исследования довольно давно привлекал пристальное внимание к данным проблемам отечественных и зарубежных криминологов. В частности, впервые проблема криминогенности субкультурного конфликта была исследована как одно из направлений теории анормативного поведения Т. Селлином, А. Коэном и их последователями в середине ХХ века. В последующем данные теории подвергались критике, развивались и дополнялись в работах Э. Гидденса, Р. Клоуарда, Л. Олина, Т. Морриса и Д. Даунса, Р. Кевен, Н. Кристи, Т. Фердинанда, Э. Шура и ряда других авторов.
В это же время проблемы групповой преступности членов молодежных группировок в России начали исследоваться С.С. Босхоловым, И.Н. Даньшиным, А.И. Долговой, Н.Г. Игошевым, В.Т. Калмыковым, В.Н Кудрявцевым, А.Б. Сахаровым и Г.С. Саркисовым. Большой вклад в развитие теории преступных посягательств, направленных как против общества, так и против отдельных социальных групп внесли Ю.М. Антонян, Я.И. Гилинский, Н.Ф. Кузнецова, В.В. Лунеев, Г.М. Миньковский, К.Н. Салимов, А.Н. Трайнин, С.А. Эфиров и ряд других авторов. При этом вопросы формирования делинквентских субкультур и их криминогенного влияния, обычно в объединениях т.н. неформалов, исследовались Е.Г. Баалем, Д.А. Корецким и В.В. Тулегеновым, Н.В. Кофыриным, В.Н. Захаревским, Н.Г. Ивановым, С.Я. Лебедевым, В.Ф. Пирожковым, А.Н. Тарасовым, А.Н. Подольным, А.А. Шмелёвым и другими учеными.
Начало нового века ознаменовалось исследованиями преступности террористической и экстремистской направленности, а также роли в их совершении представителей различных субкультурных объединений, проведенными А.А. Аслахановым, Н.Б. Баалем, А.С. Базарбаевым, С. Беликовым, Т.А. Боголюбовой, Т.С. Бояр-Сазоновичем, В.А. Бурковской, В.И. Василенко, С.У. Дикаевым, В.Н. Дреминым, В.П. Емельяновым, А.В. Жеребченко, В.И. Замковым, А.М. Зюковым, Н.Г. Ивановым, А.Н. Игнатовым, М.З. Ильчиковым, О.В. Зубовой, П.А. Кабановым, А.Н. Кибальником, М.П. Киреевым, В.Б. Козловым, Н.А. Колоколовым, B.C. Комиссаровым, О.Н. Коршуновой, Е.Г. Ляховым, А.Ф. Майдыковым, Л.А. Моджоряном, Д.Е. Некрасовым, Г.В. Овчинниковой, B.C. Овчинским, А.В. Павлиновым, В.Е. Петрищевым, Э.Ф. Побегайло, В.В. Ревиной, В.П. Ревиным, С.В. Розенко, К.Н. Салимовым, М.А. Саркисяном, Х.С. Сафаровым, Н.В. Степановым, И.Ю. Сундиевым, Р.С. Тамаевым, В.В. Устиновым, С.Н. Фридинским, Р.А. Ханиповым, А.Г. Хлебушкиным и рядом других авторов.
Вместе с тем, в России преобладают исследования отдельных проявлений (видов, форм) экстремизма, связанных с субкультурными конфликтами в различных сферах общественной жизни3, продолжаются споры по поводу генезиса и природы экстремизма как явления общественной жизни или совокупности деяний, наказуемых по уголовному закону; систематизации преступлений, совершаемых по мотивам вражды и ненависти; а также мер противодействия вовлечению несовершеннолетних в совершение данных преступлений, а также в иные организованные формы преступной деятельности. Во многом дискуссионной продолжает оставаться проблема форм и методов участия общественности в профилактике преступности субкультурных объединений молодежи. На восполнение указанных пробелов ориентировано настоящее исследование.
Объектом исследования являются общественные отношения, характеризующие возникновение и эскалацию субкультурных конфликтов молодежных объединений, проявляющиеся в совершении преступлений по мотивам ненависти и (или) вражды. Предметом исследования являются - концептуальные, правовые, организационные, теоретические и прикладные проблемы противодействия экстремизму и его профилактики.
Целью исследования является разработка концепции преступлений экстремистской направленности как проявлений субкультурных конфликтов молодежных объединений, для выработки на её основе рекомендаций по совершенствованию действующего законодательства, оптимизации и повышению эффективности профилактики данных преступлений.
Поставленная цель предопределила необходимость решения следующих задач исследования:
- определение условий растущего субкультурного многообразия современного общества, распространения в нём криминальной субкультуры;
- рассмотрение криминологических теорий субкультурных конфликтов;
- характеристика специфики и классификация криминогенных факторов становления субкультурных объединений молодежи в России;
- выявление особенностей криминогенных деформаций личности членов молодежных субкультурных объединений;
- классификация факторов, детерминирующих проявления межгрупповой вражды и совершения преступлений в субкультурных конфликтах молодежных объединений;
- изучение соотношения экстремистских и других общественно опасных деяний в деятельности участников исследуемых объединений;
- разработка авторской теоретической модели уголовно-правового института преступлений экстремистской направленности как преступлений против общественной безопасности;
- установление специфики экстремистской группы и экстремистского сообщества как разновидностей организованной преступной деятельности;
- выявление проблем квалификации преступлений экстремистской направленности и определение путей их решения;
- определение содержания системы общесоциальных и специально-криминологических мер предупреждения экстремистской преступности;
- определение основных направлений совершенствования системы мер по предупреждению экстремистской преступности;
- разработка рекомендаций, направленных на совершенствование охраны конституционных прав граждан в процессе противодействия преступности экстремистской направленности.
Методологической основой настоящего исследования является материалистическая диалектика как базовый философский метод познания общих закономерностей возникновения, становления и развития любых негативных социальных явлений, включая организованные нарушения общественного порядка и организованную преступность. В процессе исследования применялись общие и специальные методы, в том числе: формально-юридический, историко-правовой, изучение и обобщение материалов судебных решений, уголовных дел и доследственных проверок, актов экспертиз и другие. В качестве частно-научных методов исследования диссертант использовал методы контент-анализа правовых текстов и публикаций в СМИ, историко-правового, сравнительно-правового, уголовно-статистического анализа, опроса населения и экспертов.
Теоретической основой исследования явились научные положения криминологии, уголовного права, юридической психологии, социологии и философии, интерпретированные применительно к теме диссертации.
В своих выводах автор опирался на труды российских и иностранных ученых, которые внесли значительный вклад в разработку теоретических проблем криминологии: Г.А. Аванесова, Ю.М. Антоняна, Я.И. Гилинского, А.И. Долговой, В.Д. Ермакова, К.Е. Игошева, И.И. Карпеца, Р. Кевен, Д.А. Корецкого и В.В. Тулегенова, А. Коэна, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, В.В. Лунеева, А.А. Мейтина, Г.М. Миньковского, У. Миллера, Л. Олина, В.Ф. Пирожкова, А.Р. Попченко и Т.А. Петровой, К.Н. Салимова, Т. Селлина, А.Я. Сухарева, Дж. Хейгена, Г.Й. Шнайдера, Э.Шура и других.
Неотъемлемой составной частью теоретической базы исследования явились труды в области:
- теории уголовного права таких авторов, как: С.В. Бородин, В.А. Бурковская, С.Е. Вицин, Б.В. Волженкин, С.У. Дикаев, В.П. Емельянов, Н.Г. Иванов, Н.А. Колоколов, В.С. Комиссаров, С.А. Кочои, Е.Б. Кургузкина, А.В. Наумов, Г.П. Новоселов, Г.А. Овчинникова, А.В. Павлинов, А.И. Рарог, В.В. Ревина, А.Н. Трайнин, С.Н. Фридинский и др.;
- теории психологии и юридической психологии (Г.М. Андреева, И.П. Башкатов, В.Л. Васильев, А.И. Горев, М.А. Грошева, И.С. Кон, К. Лоренц, Д. Моррис, А.В. Петровский, В.А. Петровский, А.Р. Ратинов, Е.Н. Юрасова и др.);
- философии и социологии (Н.Б. Бааль, В.В. Гаврилюк, Э. Гидденес, Э. Дюркгейм, Ю.А. Зубок и В.И. Чупров, С.И. Левикова, Р.К. Мертон, А.Н. Олейник, Э.А. Паин, Т. Парсонс, И.А. Сазонов, И.Ю. Сундиев, А.Н. Тарасов, А.А. Шмелёв и др.).
Нормативно-правовую базу диссертационного исследования составили Конституция Российской Федерации, международно-правовые акты, федеральные законы, иные нормативные правовые акты федерального и регионального уровней, направленные на противодействие экстремистской деятельности, акты его судебного толкования, акты законодательства иностранных государств, ранее действовавшее законодательство.
Эмпирическую базу диссертационного исследования составили статистические данные о состоянии преступности за 2002 - 2010 гг., а также информация, полученная в результате анализа и обобщения материалов уголовных дел о преступлениях экстремисткой направленности (135) и о связанных с ними проявлениях организованной преступности (115), рассмотренных судами в указанный период.
Анализировались экспертные заключения, данные по результатам исследований печатных и иных материалов, распространявшихся гражданами и их объединениями (65). Изучались и интерпретировались материалы журналистских расследований (28), посвященных субкультурным конфликтам в современной России и проявлениям экстремизма в них; данные социологических опросов по проблемам взаимодействия социальных групп, экстремизма и организованной преступности, проводившихся Институтом социологии РАН, Центром системных региональных исследований и прогнозирования ИППК РГУ, Левада-центром (2000 - 2009 гг.), Ярославским Государственным университетом им. П.А. Демидова (2002 - 2004 гг.); анализировались материалы федеральной и местной печати, Интернет-изданий, обзоры, справки и отчеты правоохранительных органов, а также неправительственных правозащитных организаций.
Кроме того, соискателем использовались данные, полученные в ходе опроса сотрудников правоохранительных органов (257 человек), преподавателей и студентов юридического факультета Московского Городского Педагогического университета (280 человек), выборочного изучения участников объединений футбольных болельщиков, пострадавших во время групповых хулиганских действий в 2008 - 2010 гг. (120 человек), а также участников несанкционированных митингов, шествий и пикетирований, проходивших в г. Москве в 2009 - 2010 гг. (97 человек).
Научная новизна исследования. Диссертация является первым монографическим исследованием процессов порождения экстремистской преступности в ходе субкультурных конфликтов среди молодежи, в котором представлена концепция преступности данного вида, определена её роль и место в структуре молодежной преступности, сформулированы уголовно-правовые и криминологические основы противодействия данному феномену.
Научная новизна настоящего исследования определяется, в частности, такими его положениями, как определение понятий криминогенные последствия субкультурных конфликтов, лэкстремистские проявления в ходе субкультурных конфликтов, родовой объект экстремисткой преступности, структура экстремисткой преступности и система мер предупреждения экстремистской преступности. В работе исследованы особенности зарубежных криминологических моделей субкультурного конфликта как фактора организованной преступности несовершеннолетних и молодежи, проводится разграничение экстремисткой преступности и сходных общественно опасных явлений; дана криминологическая характеристика тенденций развития экстремистской преступности в России; описаны её факторный комплекс и специфические свойства личности экстремиста; охарактеризованы состояние и недостатки российского законодательства, регулирующего различные аспекты противодействия экстремизму, включая уголовную ответственность за совершение экстремистских преступлений, определены основные направления совершенствования системы их предупреждения и обеспечения прав и свобод граждан в процессе противодействия преступности данного вида.
Кроме того, в диссертации нашли дополнительное разрешение вопросы квалификации преступлений, сопряженных с экстремизмом, в том числе, возникающие при конкуренции уголовно-правовых норм; рассмотрены проблемы их разграничения между собой; разработаны рекомендации по применению соответствующих уголовно-правовых норм в следственной и судебной практике; сформулированы и обоснованы предложения по совершенствованию действующего законодательства об ответственности за исследуемые преступления и связанные с ними различные виды организованной преступной деятельности.
Также были определены направления совершенствования уголовно-правовых и специальных криминологических мер противодействия эскалации субкультурных конфликтов в молодежной среде, профилактике экстремистской преступности; предложена совокупность конкретных изменений и дополнений в законодательство Российской Федерации.
Положения, выносимые на защиту:
1. В условиях значительного социального и культурного расслоения современного общества, растущей мобильности, интенсификации обменов и контактов, обостряются конфликты между носителями различных субкультур. Об этом, в частности, свидетельствуют факты групповых конфликтов между представителями различных субкультурных объединений молодежи, характерные для всех современных обществ, а также распространение среди участников данных объединений элементов криминальных субкультур.
2. Криминологические теории субкультур и групповых конфликтов, сформировавшиеся в 30 - 70 гг. ХХ века в США и Западной Европе, объясняют преступность молодежи и иных маргинальных слоев населения как феномен, обязательно сопровождающий развитие общества, социальную и политическую конкуренцию в форме борьбы за власть и контроль над иными ограниченными ресурсами общества. Методы и модели, разработанные в рамках данных теорий, могут успешно применяться при изучении криминальных последствий субкультурных конфликтов, возникновения делинквентских объединений подростков и молодых людей.
Криминальные последствия субкультурных конфликтов представляют собой совокупность изменений сознания и деятельности, дезогранизующих процессы социализации и формирования личности подростков и молодых людей, а также их поведение. Данные изменения выражаются в неприятии господствующих в обществе норм, ценностей и статусов, в предпочтении им групповых субкультурных норм, ценностей и статусов, в готовности активно защищать и утверждать их в отношениях как с другими членами группы, так и с иными лицами, в том числе, путем совершения правонарушений и преступлений.
3. Классификация криминогенных факторов становления субкультурных объединений молодежи в России может быть проведена с использованием авторской концепции трехмерного факторного комплекса, предполагающей разделение всех факторов исследуемого явления на общие (являющиеся по сути факторами разрушения традиционных субкультур и образа жизни народов России), специфические (генерирующие проявления подростковой и молодежной экстремальности и делинквентности), а также особенные (относящиеся к совершению преступлений отдельными субкультурными группами и иными объединениями подростков и молодых людей).
4. Важнейшую роль в процессах криминальной деформации личности подростка и молодого человека играют проблемы социализации и индивидуализации, обостряющиеся именно в этот период жизни и проявляющиеся в длительном и стойком отчуждении от господствующих в обществе нравственных и правовых ценностей. Пребывание такого лица в составе субкультурных образований, культивирующих обособленность от общества, объективно осложняет вступление в самостоятельную правомерную деятельность и при негативном воздействии ближайшего окружения выступает существенным криминогенным фактором.
5. Основными факторами, детерминирующими проявления межгрупповой вражды и совершение преступлений в субкультурных конфликтах молодежных объединений: а) факторы заимствования элементов криминальной субкультуры различными объединениями подростков и молодежи, а также криминального перерождения ряда объединений досуговой ориентации; б) вовлечение данных объединений преступными сообществами в борьбу за передел сфер влияния; в) распространение в обществе ксенофобии, этнической, религиозной и политической нетерпимости, неприязненного отношения к представителям имущих классов, представителям власти и чиновникам; г) формирование в обществе убеждений о допустимости использования насилия для разрешения любых конфликтов; д) использование данных настроений лидерами организованных преступных сообществ для привлечения на свою сторону и вовлечения в организованную преступную деятельность подростков и молодых людей, включая участие в незаконных вооруженных формированиях и совершение террористических актов; е) повышение уровня организованности экстремистских групп, включая создание своеобразной системы преемственности и подготовки кадров; ж) отсутствие в обществе и у законодательного корпуса научно обоснованных представлений о сущности экстремистских проявлений в ходе субкультурных конфликтов, произвольное смешивание их с радикальными идеологиями, а также с различными видами преступности.
6. Экстремистские проявления в ходе субкультурных конфликтов представляют собой совокупность действий, направленных на насильственное (под угрозой насилия) ограничение прав и свобод граждан, представляющих (предположительно представляющих) конкурирующие субкультурные объединения; обоснование целесообразности, необходимости и полезности соответствующих насильственных практик; совершение правонарушений и преступлений по мотивам межгрупповой ненависти и (или) вражды, либо в целях обострения и эскалации данных конфликтов.
7. Объектом уголовно наказуемых проявлений экстремизма является общественная безопасность, дестабилизация которой отражается на деятельности государственных институтов и конституционном строе, мире и безопасности человечества опосредованно, т.е. через дезорганизацию взаимодействия институтов публичной власти и общественных институтов. Эта связь может быть определена как соотношение средства и цели: без экстремистской деятельности невозможно обеспечить массовую поддержку (исключить массовое противодействие) лицам, планирующим и подготавливающим преступления против государственной безопасности, конституционного строя России, мира и безопасности человечества.
Институт преступлений экстремистской направленности объединяет умышленные преступления, различающиеся по родовому объекту:
а) преступления с элементами экстремизма, т.е. совершаемые по мотивам ненависти или вражды, непосредственно посягающие на различные объекты и, опосредованно, на общественную безопасность;
б) преступления экстремисткой направленности, т.е. непосредственно посягающие на определенные уголовным законом объекты, а также на общественную безопасность как обязательный дополнительный объект, предусмотренный уголовным законом, например, преступление, предусмотренное п. л ч.2 ст.105 УК РФ;
в) организованная экстремистская деятельность, посягающая на общественную безопасность и характеризующаяся специфической целью объединения виновных: совершение совместно или с привлечением иных лиц двух или более вышеуказанных преступлений, а равно оказание систематического содействия объединению (информационного, материально-технического, финансового и т.п.), например, бандитизм, преступное сообщество и др.;
г) неконституционная организация как особая разновидность организованной экстремистской деятельности, посягающая на конституционный строй Российской Федерации и интересы правосудия (обязательный дополнительный объект).
8. Исследование позволило выявить следующие особенности организованных групп, присущие в равной мере экстремистским и иным организованным образованиям:
а) группировка, т.е. объединение двух или более лиц, являющихся субъектами уголовной ответственности;
б) организационное единство и специализация, т.е. осознание всеми участниками общей цели объединения как ведение преступной деятельности, совершение двух и более преступлений определенного вида;
в) стабильность во времени, т.е. совершение указанных преступлений в неизменном составе при возможности привлечения дополнительных соучастников для совершения отдельных преступлений.
Повышенную общественную опасность представляет деятельность организованных экстремистских сообществ (организаций), которые являются иерархическими объединениями данных организованных преступных групп, с распределением между группами-участницами управленческих и исполнительских функций, более высокими по уровню организации, чем незаконное вооруженное формирование, банда, экстремистская группа или объединение, посягающее на личность и права граждан.
9. Основными проблемами квалификации преступлений экстремисткой направленности в настоящее время являются: казуистичность и бессистемность законодательного закрепления признаков деяния и субъективной стороны преступлений, ведущие к коллизиям законов и пробельности уголовных запретов; а также перегруженность закона оценочными формулировками и терминами, допускающими возможность различных толкований.
В целях устранения политизации посягательств, направленных против общественного порядка и общественной безопасности, и необоснованных преследований представителей оппозиции, а также пресечения распространения насильственных приемов разрешения субкультурных конфликтов разработаны следующие рекомендации:
9.1 для исключения произвольного толкования норм об организованной преступной деятельности внести изменения в ч. 3 и 4 ст. 35 УК РФ, изложив их в следующей редакции:
3. Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено группой лиц, заранее объединившихся для совершения не менее двух преступлений в неизменном составе.
4. Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно подготовлено и совершено структурированным, состоящим из двух или более организованных групп, иерархическим объединением, созданным для систематического совершения преступлений;
9.2 дополнить статью 63 УК РФ примечанием следующего содержания: Примечание. Под социальной группой в статьях настоящего Кодекса понимается совокупность граждан, иностранных граждан и лиц без гражданства, права и свободы которых нуждаются в особой защите в соответствии с федеральным законом и международными договорами Российской Федерации, а также лиц, пользующихся льготами в соответствии с федеральным законом;
9.3 изменить название и структуру статьи 205.2 УК РФ на Публичные призывы к совершению преступлений или публичное оправдание преступных деяний, изложив её 1 часть в следующей редакции: л1. Публичные призывы к совершению преступлений, пропаганда преступной деятельности, публичное оправдание совершения преступлений, распространение инструкций или наставлений по совершению преступлений, а также реклама насилия - наказываютсяЕ части 1 и 2 изложить в прежней редакции, как 2 и 3 соответственно;
9.4 изменить редакцию статьи 209, изложив её 1 часть в следующей редакции: л1. Создание устойчивой группы из двух и более лиц для совершения в неизменном составе двух или более нападений, то есть применение насилия к гражданам, опасного для их жизни или здоровья, а равно угроз применения такого насилия (бандитизм), а равно руководство данной группой (бандой) - наказываетсяЕ. Часть 2 данной статьи изложить следующим образом: л2. Те же деяния, совершенные с использованием оружия или предметов, используемых в качестве оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств - наказываются, из ч.3 слово вооруженной исключить;
9.5 внести соответствующее определение нападения в другие статьи Особенной части УК РФ, содержащие данный термин;
9.6 ввести в текст УК статью 209.1 Травля групп населения, изложив её 1 часть в следующей редакции: л1. Действия, выразившиеся в обосновании необходимости, полезности или целесообразности дискриминации, совершенные путем распространения клеветнических, заведомо (или предположительно) ложных измышлений о группах населения, различающихся по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно социальному происхождению, совершенные публично, либо с использованием средств массовой информации, а равно изготовление, распространение, демонстрация и предоставление соответствующих материалов - наказываютсяЕ
Квалифицирующие признаки: совершение преступления с применением насилия или угрозой его применения; лицом с использованием своего служебного положения; группой лиц, группой лиц по предварительному сговору; и особо квалифицирующие: причинение по неосторожности смерти или тяжкого вреда здоровью человека или наступление иных тяжких последствий; совершение в составе организованной группы, либо банды, либо преступного сообщества (преступной организации), а равно лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Федерации, а равно главой местного самоуправления;
9.7 статьи 280, 282 и 282.1 из УК РФ исключить;
9.8 изменить название статьи 282.2 УК РФ на Продолжение или возобновление деятельности антиконституционной организации и изложить её текст в следующей редакции: л1. Продолжение или возобновление деятельности организации, в отношении которой судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской, террористической или иной антиконституционной деятельности (антиконституционной организации), финансирование её деятельности, распространение материалов, использование символики данной организации, руководство и поддержание организационного единства данной организации или её части, а равно создание организации, подобной антиконституционной организации - наказываетсяЕ
2. Участие в деятельности организации, а равно продолжение членства в организации - наказываетсяЕ, квалифицирующий признак - совершение указанных деяний лицом с использованием своего служебного положения. Предусмотреть дифференцированные условия для добровольного отказа от совершения преступлений для лиц, продолжающих или возобновляющих деятельность структуры организации, и для рядовых членов организации.
10. Система общесоциальных и специально-криминологических мер предупреждения преступлений экстремисткой направленности характеризуется взаимосвязью таких составляющих, как генетических, структурных и функциональных элементов. Генетические элементы демонстрируют происхождение (порождение) мер воздействия на девиантное и делинквентное поведение отдельных лиц, их групп и субкультурных сообществ (государственного, муниципального, гражданских инициатив, корпоративного). Структурные элементы отражают охват общества профилактическими мероприятиями, уровень воздействия (общесоциальный, специально-криминологический и индивидуально-микрогрупповой). Функциональные элементы выражают связь мероприятий с изменениями поведения объекта профилактики и включают меры, направленные на: предотвращение субкультурных конфликтов, их выявление и мирное разрешение, пресечение дискриминации и ограничение неконтролируемого насилия, пресечение правонарушений и преступлений, интеграцию осужденного в общество, пресечение и затруднение ведения организованной преступной деятельности.
11. Основными направлениями совершенствования системы предупреждения экстремисткой преступности являются: а) изменение финансовой политики с аккумулированием основных фондов социально-экономического развития, образования и охраны общественного порядка на муниципальном уровне; б) формирование системы ювенальной юстиции для помощи проблемным семьям и ранней коррекции делинквентного поведения подростков; в) создание системы мониторинга и разрешения субкультурных конфликтов под контролем местных общин; г) улучшение условий для вступления в самостоятельную жизнь молодых людей (продолжение образования, занятие бизнесом, поддержка семьи и т.п.); д) обеспечение реальной конкуренции политических и иных общественных объединений.
12. По результатам исследования разработаны следующие рекомендации по охране конституционных прав граждан в процессе противодействия преступности экстремистской направленности:
а) возложение деятельности по борьбе с экстремизмом на органы Федеральной службы безопасности РФ с передачей им производства дознания по делам о преступлениях экстремистской направленности;
б) формирование при региональных бюро судебных экспертиз экспертных советов на паритетных началах региональными общественными палатами и региональными органами Министерства юстиции РФ;
в) законодательно усовершенствовать комплекс мер профилактики вовлечения учредителей и органов юридических лиц в осуществление экстремистской деятельности и её осуществления с использованием организационных возможностей юридических лиц всех форм собственности.
Теоретическая значимость настоящего исследования состоит, в частности, в его направленности на решение крупной социально-правовой проблемы.
В работе впервые сформулирована совокупность определений понятий, необходимых для формирования научно-обоснованной системы мер по повышению эффективности предупреждения криминальных проявлений субкультурных конфликтов объединений молодежи, включая проявления экстремизма; проведено сравнительное исследование достоинств и недостатков отечественной и зарубежных правовых моделей борьбы с данной преступностью и её отдельными видами; выявлен факторный комплекс экстремизма в современной России; описан его факторный комплекс и тенденции развития, выявлена связь с проявлениями организованной преступности, определен криминологический портрет экстремиста; обобщен и критически проанализирован теоретический опыт, отраженный в научных трудах, посвященных исследуемой проблеме.
Результаты диссертации существенно расширяют и дополняют имеющиеся в науке уголовного права представления об объекте преступления, пообъектной классификации преступлений; а также вносят ряд новых положений в теорию толкования уголовного закона.
Материалы и выводы настоящей работы могут быть использованы в качестве теоретической основы для дальнейших научных исследований по данной теме, а также при подготовке учебников и иных учебных и учебно-методических материалов по курсам Криминология и Уголовное право.
Практическая значимость данного исследования определяется комплексом предложений по совершенствованию уголовно-правовых и специальных криминологических мер противодействия эскалации субкультурных конфликтов в молодежной среде, а также распространению экстремистской преступности, предназначенных для законодательного корпуса, органов судебной власти России, прокуратуры и иных правоохранительных и контролирующих органов, наделенных полномочиями в сфере профилактики молодежной преступности и экстремизма.
В диссертации созданы информационные и методические предпосылки для повышения эффективности профессиональной подготовки специалистов в области выявления и расследования преступных проявлений экстремизма; оптимизации использования специальных познаний по делам и материалам о данных преступлениях; при их квалификации и отграничении от смежных составов преступлений.
Кроме того, в работе содержится комплекс предложений по вовлечению институтов гражданского общества в деятельность по профилактике исследуемых преступлений, выявлению, мониторингу и ненасильственному разрешению субкультурных конфликтов.
Достоверность и обоснованность результатов исследования обеспечивались использованием многократно апробированных в криминологии и теории уголовного права специальных научных методов, взаимным сопоставлением данных, полученных различными методами и из разных источников, соблюдением требований репрезентативности и валидности отбора изученных материалов.
Апробация и внедрение результатов исследования осуществлялась в следующих направлениях:
- Основные положения диссертации докладывались автором на теоретических и научно-практических конференциях Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 15-летию создания службы по борьбе с организованной преступностью Актуальные проблемы с организованной преступностью и терроризмом (НИЛ-3 ВНИИ МВД России, Москва 2003 г.); Межвузовской конференции-лкруглого стола Актуальные проблемы ювенального права и прокурорского надзора по делам несовершеннолетних (АГП РФ, Москва, 2009 г.); ежегодных Межвузовских конференций Права и свободы человека: теоретические аспекты и юридическая практика (МГПУ, Москва, 2008, 2009 и 2010 гг.); Международной научно-практической конференции в рамках Евразийского научного форума Государственная антикриминальная политика на евразийском пространстве (МИЭП, Санкт-Петербург, 2010 г.); Международной научно-практической конференции Проблемы уголовной политики, экологии и права. (БИЭПП-БИИЯМС, Санкт-Петербург, 2010 г.); Совершенствование уголовного законодательства в современных условиях. 23-24 мая 2011 г. (БИЭПП-БИИЯМС, Санкт-Петербург, 2011); Российское право: проблемы и перспективы: международная научно-практическая конференция. Биробиджан. АмГУ БФ. 2011.
- Отдельные положения, выводы диссертационного исследования были реализованы в деятельности Перовского районного суда г. Москвы, адвокатов адвокатской палаты г. Москвы, а также внедрены в деятельность Антитеррористического центра стран СНГ, отдела охраны общественного порядка УВД по ВАО ГУ МВД России по г. Москве и ряда других подразделений правоохранительных органов.
- Концептуальные идеи, изложенные в диссертации, учитывались при разработке учебных программ и чтении лекций на юридическом факультете ГОУ ВПО г. Москвы Московский городской педагогический университет, а также факультете повышения квалификации Саратовской государственной академии права Ювенальная юстиция.
- Содержащиеся в диссертации теоретические положения и разработанные практические рекомендации изложены более чем в 120 опубликованных научных работах, в том числе 13 монографий, общим объемом свыше 230 условно печатных листов.
Структура диссертации определяется целями и задачами исследования, включает введение, четыре главы, объединяющие двенадцать параграфов, заключение, список использованной литературы и приложения.
СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во Введении обосновываются актуальность исследуемой проблемы, степень разработанности избранной темы, определяются объект, цели и задачи исследования, его методологическая основа, теоретическая и практическая значимость работы, научная новизна, формулируются положения, выносимые на защиту.
В главе 1 Понятие субкультурных конфликтов как криминогенных факторов в современном обществе, объединяющей три параграфа, определяются условия растущего субкультурного многообразия современного общества, включая условия распространения в нём криминальной субкультуры, рассматриваются криминологические теории субкультурных конфликтов, характеризуется специфика и приводится классификация криминогенных факторов становления субкультурных объединений молодежи в России.
На основе сопоставления классических теорий: теории молодежной субкультуры (Т. Парсонс) и теории девиаций (Р. Мертон), автором делается вывод о том, что появление субкультур присуще любому внутренне дифференцированному обществу. Субкультура выделяет известную группу людей, отгораживает их от других и позволяет им теснее сплотиться на основе общих идеалов, целей, норм, групповой иерархии, ритуалов, сленга, атрибутики и некоторых других форм (средств) объединения и обособления.
Субкультурные объединения обеспечивают наилучшие условия для передачи группового опыта подрастающему поколению и организации совместной деятельности представителей различных возрастных групп, социализации имеющих общие интересы членов объединений, прежде всего, ограниченных в возможности самореализации, повышении личного статуса в формах господствующей субкультуры. В условиях значительного социального и культурного расслоения современного общества, растущей мобильности, интенсификации обменов и контактов, отмечается обострение конфликтов между представителями различных социальных групп, и эти конфликты обретают вид борьбы за идеи, индивидуальность, самобытность, право на самоопределение, т.е. приобретают субкультурную окраску.
В современном обществе с середины ХХ века процессы формирования субкультур значительно ускорились. Субкультурное разнообразие отражает не только потребности общества в закреплении различного положения социальных групп как носителей субкультур в процессе разделения труда, но отражает стремление представителей данных групп изменить существующее положение. Поэтому наибольшее количество субкультур формируются в среде представителей наименее обеспеченных и отчужденных от принятия общественно значимых решений представителей т.н. низших классов. По тем же причинам выходцы из данных слоев общества более терпимо относятся ко многим формам поведения, признаваемым девиациями в рамках господствующей субкультуры или группы субкультур (Р. Кевен).
Одновременно растущая конкуренция субкультурных объединений, их борьба за влияние на общественное сознание создает объективные предпосылки для конфликтов между ними, расколов и распада прежних объединений на новые движения. Данная закономерность прослеживается и в развитии отечественных субкультурных объединений досуговой ориентации, доказывается, что молодежные субкультуры с момента своего возникновения демонстрируют оппозиционность субкультурам, определяющим маргинальное общественное положение подростков и молодых людей. По мнению диссертанта, у контркультуры (как вида субкультуры) всегда имеются социальные цели: как минимум, расчисть себе путь за счет других социальных групп или субкультур, занять в обществе доминирующие позиции, как максимум - свергнуть существующий строй и создать новый.
Современная молодежь не может, как прежде, воспользоваться жизненным опытом поколения взрослых, накопленного ими в молодые годы. Молодость детей и отцов протекает в различных стадиях развития общества, требует разных социальных компетенций, знаний, умений и навыков, подхода к достижению социальных статусов и выполнению социальных ролей. Поэтому родители ничему не могут научить взрослеющих детей, но по-прежнему поучают, запрещают, контролируют.
В частности, А. Коэном, Р. Клоуардом и Л. Олином было замечено, что делинквентные, т.е. склонные к систематическому совершению проступков и преступлений, подростки не стремятся освоить ценности и принципы доминирующей культуры (группы субкультур) и формируют собственные делинквентские субкультуры. На это указывают и факты быстрого распространения среди молодежи криминальной субкультуры с соответствующими организационными формами преступной деятельности.
Основными формами субкультурного конфликта молодежи с ценностями и нормами господствующей субкультуры являются агрессия (бунт), уход, бегство (эскапизм) и изменение через активное участие в существующих структурах и нормативных системах (инновациях). Все эти формы противодействия наиболее активно осуждаются большей частью общества и преследуются по закону, хотя и достаточно избирательно. В наиболее законченном виде они реализуются в рамках криминальной субкультуры (группы криминальных субкультур - В.Ф. Пирожков, Д.А. Корецкий, В.В. Тулегенов), влияя на ценностно-нормативные системы других субкультур.
На основе сопоставления выводов авторов классической теории конфликта (Т. Селлин, Дж. Волд), а также европейских криминологов 70 - 80 гг. ХХ века (Т. Моррис, Д. Даунс, Т. Фердинанд, К. Шуманн и др.), а также отечественных исследователей неформальных объединений молодежи 50 - 80 гг. (Я.И. Гилинский, А.И. Кравченко, А.Н. Тарасов, И.Ю. Сундиев и др.), автором обосновывается вывод о том, что на развитие субкультурных конфликтов существенно не влияет господствующий способ производства и политический строй того или иного общества. Конфликты могут некоторое время подавляться, переводиться в латентные формы. До некоторого момента субкультурный конфликт выступает удобной формой канализации групповой агрессии, направляемой от институтов власти на представителей другой субкультурной группы. Тем самым организованная преступность, интегрированная во властные элиты, улучшает возможности для расширения сферы деятельности, укрепления социальных позиций, рекрутинга и др.
Развитые государства Запада столкнулись с проблемой субкультурных конфликтов ещё в 50 - 60-е гг. ХХ века. Неслучайно рубеж 60 - 70-х гг. был отмечен не только массовыми молодежными бунтами и ростом терроризма в странах Запада, но и совершением деяний террористической направленности, распространением неуставных отношений в армии и на флоте в СССР, зарождением движений диссидентов и хиппи, первыми массовыми акциями поклонников рок-музыки в г. Москве и г. Ленинграде.
Кроме того, в настоящей главе рассматриваются предложенные отечественными исследователями виды субкультурных объединений молодежи, существовавших в нашей стране начиная с середины прошлого века: исторические, организационные, ориенталистские, криминологические и другие. На основе криминологического анализа структур субкультурных объединений предлагается авторская комплексная их классификация, которая включает отношение к ценностям собственной субкультуры, уровень организованности и доминирующие формы деятельности. По первому признаку данные объединения подразделяются на группы: приверженцев культа, последователей лидера, поклонников личного или коллективного опыта, а также сообщества сторонников идеологии и генерирующих идеологию лиц. Последние фактически осуществляют перераспределение власти в обществе. Выделяются также иерархические (многоуровневые), сетевые (одно-двухуровневые) а также комбинированные объединения. По результатам анализа разнообразной специальной литературы, публикаций в средствах массовой информации, собственных наблюдений и опросов диссертантом сделан вывод о том, что быстрый рост и последующие трансформации неформальных молодежных объединений в нашей стране в конце ХХ века происходили именно в направлении формирования и распространения делинквентских субкультур. Для этого автором прослеживается эволюция форм некоторых делинквентских молодежных субкультур в нашей стране за 1950 - 2000 гг.
В настоящее время наиболее известными среди молодых людей являются досуговые объединения футбольных фанатов (10-14%), реперов (до 5%) и рокеров (5-7%), среди делинквентских группировок - криминальные авторитеты (10-15%), скинхеды и гопники (3-5%). Большинство опрошенных (43-47%) демонстрируют безразличие ко всем таким объединениям, считая их бесполезными. В целом делинквентные сообщества объединяют 2 - 3% подростков и молодых людей, с близкими друзьями - до 9 %, но в различные территориальные объединения могут входить до 1/3 данных лиц.
В российских условиях приоритет среди контркультур криминальной (воровской и тюремной) субкультуры определяется тем, что в течение многих веков только преступные сообщества выступали коллективными субъектами, противостоящими системам тотального контроля над личностью и ограничением свободы: вначале общинного и сословного; потом государственно-бюрократического и церковного, а позже и партийно-бюрократического, идеологического. Любая эмансипация личности в этой системе вызывала предубеждение, недоверие, различные негативные санкции, а то и попросту объявлялась преступной. Основным фактором, детерминирующим эскалацию конфликтов, выступало растущее отчуждение подрастающего поколения от институтов, обеспечивающих социализацию, от принятия социально значимых решений, невозможность интеграции подростков в легальные общественные институты и индивидуализации в них.
Следствием такой невозможности выступают стойкие экстремальные отношения к данным институтам в виде нигилизма или фанатизма. В частности, у подростков и молодых людей нигилизм наиболее часто проявляется в сфере досуга как бессмысленное времяпровождение, пьянство (34 %), в сфере экономики (до 10 %) и в сфере образования (9,3 %); фанатизм, как сверхувлеченность - в сфере досуга (33 - 47%) и бизнеса (10-12%), в иных сферах доля фанатов составляет статистически незначимые величины. В тех же сферах отмечается основная масса субкульттурных конфликтов, сопровождающихся совершением преступлений и иных деликтов. В сфере пересечения экстремальности, делинквентности и радикальных идей, как правило, и возникают специфические лэкстремистские, хулиганские и террористические мотивы совершения правонарушений: враждебное отношение и ненависть к некоторым социальным группам и общностям, как правило, к ближайшим социальным конкурентам, например, на нелегальном рынке труда, в преступной деятельности, в локолофутбольном насилии.
При этом наиболее часто ненависть вызывают именно внешние отличия конкурента: властные - 10,5%; расовые - свыше 10%; религиозные и этнические - 7-8%, имущественные - около 6 %. В течение 2000-х гг. наблюдается стойкий рост неприязненных отношений к представителям бюрократии, представителям инонациональных и иноконфессиональных сообществ, рост ксенофобских настроений среди представителей младших возрастных групп (16 - 18 лет и младше). В этом заключается главное отличие современных субкультурных конфликтов от описанных во второй половине XX века в классической теории Т. Селлина и К. Шумана, в большей мере российским реалиям отвечает этологическая формула: рост отторжения по мере уменьшения межгрупповых различий (Д. Моррис).
По результатам исследования классификаций субкультурных объединений и факторов, детерминирующих рост субкультурных конфликтов в молодежной среде, автор выделяет незавершенную модернизацию российского, советского и постсоветского общества, разрушение традиционного образа жизни народов Российской Империи, СССР и современной России нивелирующим воздействием радикальных государственных реформ на все социальные группы. При этом властные преобразования осуществлялись форсированно, преимущественно административно-командными мерами с широчайшим применением мер уголовной репрессии и внеправового принуждения, сопровождавшихся разрушением прежних институтов хозяйствования, самоуправления, образования, социализации подрастающих поколений, концентрацией всей полноты власти в руках бюрократического аппарата органов исполнительной власти, неизбежным снижением ценности правовых принципов и процедур в общественном сознании. Попытка построить общество без социальных различий обернулась массовым воспроизводством группировок делинквентов, обострением внутригрупповой и межобщинной конкуренции. Основная масса субкультурных форм оказалась привнесена в нашу страну из-за рубежа, что объективно способствовало отчуждению их последователей от господствующей системы норм социальной регуляции.
Второй класс криминогенных факторов становления субкультурных молодежных объединений в России составляют явления деградации тех элементов социальной среды, в которых протекает жизнедеятельность подростков и молодых людей, комплекс демографических, медицинских, социально-экономических, миграционных, информационных, образовательных, правоохранительных, криминальных, идеологических, педагогических и мировоззренческих проблем развития советского и российского общества, - многолетний кризис духовных доминант, а также институтов, обеспечивающих их трансмиссию в общественное сознание и подрастающие поколения.
Третий класс детерминирующих факторов составляют факторы криминальной деформации и криминального перерождения отдельных личностей, избирающих для себя совершение различных преступлений в виде основной или дополнительной деятельности в составе некоторых субкультурных групп. К данным факторам относятся недостатки системы ранней профилактики делинквентного поведения у подростков и молодых людей, слабый контроль за поведением подростков, демонстрирующих делинквентное поведение, несовершенство правоприменительной практики по делам о преступлениях, совершаемых в составе преступных групп с различным уровнем организованности, неконтролируемое распространение вредоносной информации, дезорганизующей процессы социализации подростков и молодых людей, препятствующей реализации их личностного потенциала в общественно полезной деятельности. При этом важнейшее значение имеют обстоятельства приобретения опыта противоправного поведения в раннем возрасте, объективно повышающего шансы подростка в последующем активно взаимодействовать с делинквентским сообществом и претендовать на более высокий статус в нём.
В главе 2 Криминологическая характеристика преступности членов субкультурных объединений молодежи, объединяющей три параграфа, выявляются особенности криминальных деформаций личности членов данных объединений, классифицируются факторы детерминации межгрупповой вражды и совершения преступлений в субкультурных конфликтах, изучается соотношение экстремистских и иных общественно опасных деяний в деятельности участников исследуемых объединений.
Сопоставляя классические теории формирования личности несовершеннолетнего преступника (П.С. Дагель, К.Е. Игошев) и данные социологических и криминологических исследований сообществ подростков и молодых людей, совершивших различные преступления в ходе субкультурных конфликтов, автор приходит к выводу о том, что в основе становления личности преступника лежат деформации, возникшие вследствие кризиса социализации и обретения социально значимых индивидуальных свойств и качеств. Поскольку никакой социализации и индивидуализации подростка вне социально значимой деятельности нет, то именно характер групповой деятельности, отношение к ней большого общества может способствовать интеграции в общество или препятствовать ей, способствовать субкультурной замкнутости, накоплению непонимания и обид. В последнем случае, как было отмечено В.В. Муравьевым, А.И. Бойцовым, Н.А. Подольным и рядом других авторов, формируется длительное и стойкое отчуждение индивида от господствующих в обществе нравственных и правовых ценностей, неприятие подобающих требований и агрессивные реакции на лиц, предъявляющих данные требования.
Кроме того, насаждение ксенофобских представлений выступает удобным средством консолидации субкультурных объединений, канализации (перенаправления) внутригрупповой агрессии рядовых членов лидерами, а также для обоснования особых группоцентричных морально-нравственных установок. Такие особенности характерны не только для классических криминальных объединений, но и для иных субкультурных сообществ досуговой ориентации, в меньшей мере - для бизнес-сообществ. Поэтому далеко не правильным является взгляд на члена субкультурной группировки как на трудного подростка с низким интеллектом и неупорядоченным поведением, не способного адаптироваться к быстро изменяющимся условиям современной жизни. Уровень интеллекта влияет лишь на внутригрупповой статус того или иного лица, но даже не определяет выбор форм межгруппового взаимодействия. Основным фактором вовлечения в деятельность подобных объединений выступают влияние актуализированной информации из СМИ, прежде всего, телевидения (свыше 50%), друзей, знакомых (до 30%), Интернет-сообществ (около 10%), - возрастает у представителей средних и старших возрастных групп (18 лет и старше). Пребывание в субкультурной группе или движении выступает не только мощным криминогенным фактором социализации и индивидуализации, но и важным виктимогенным фактором. Новички, не обладающие необходимым опытом и высоким статусом, становятся и жертвами притеснения со стороны других членов группы, и - наиболее часто - жертвами межгруппового насилия.
Направление криминальной специализации детерминируется, прежде всего, особенностями групповой деятельности, коллективной практикой участников данных объединений. На раннем этапе содержанием такой практики являются всевозможные формы лэкстремального досуга: группового нарушения обязательных правил, хулиганские действия и т.п. Это, с одной стороны, способствует вовлечению участников группы в криминальные и паракриминальные (нелегальная занятость подростков и т.п.) виды деятельности, с другой стороны, способствует доминированию в сознании участника групповых норм и правил, замещению в их сознании правовых ценностей, социального партнерства ценностными элементами криминальной субкультуры, групповой конкуренции, а также различных радикальных идей. Последние нередко образуют причудливые сочетания и достаточно легко меняются в зависимости от коммуникативной ситуации. Выбор субкультурной формы осуществляется членами объединений не произвольно, а с учетом особенностей коллективной деятельности, коллективных практик, но сделанный выбор начинает определенным образом формировать мотивацию, а значит, характер и направленность деятельности. Поэтому среди преступлений членов субкультурных сообществ досуговой ориентации преобладают различные посягательства против личности, общественного порядка и безопасности, тогда как среди преступлений несовершеннолетних преобладают хищения, в меньшей мере - преступления против личности. Сказанное определяет бессмысленность построения любых классификаций объединений делинквентов по признакам особенностей декларируемых идеологий, политических, религиозных и т.п. воззрений.
Оценивая криминогенное значение воздействия социально-экономических и политических факторов радикальных реформ, осуществленных в нашей стране в конце ХХ века, автор приходит к выводу, что нашим государством практически ничего не было сделано для снижения социальных рисков и криминальных угроз переходного периода. Важнейшим общесоциальным фактором, детерминирующим рост преступности среди представителей молодежных субкультуных объединений, является общий рост социальной напряженности, отражающий усиление борьбы за доступ к ограниченным ресурсам общества. Эта борьба всегда приобретает идеологическую окраску, поскольку каждый субъект пытается обосновать собственные притязания перед окружающими, перед конкурентами.
Действие общесоциальных факторов обычно аккумулируется действием межгрупповых субкультурных конфликтов и внутригрупповой борьбы за статус. По мере обострения этой борьбы происходит интенсивный распад многочисленных делинквентских объединений с выделением из их среды относительно малочисленных дисциплинированных, агрессивных и жестко структурированных группировок. Об этом свидетельствуют данные, полученные при изучении материалов уголовных дел членов ряда объединений наци из г. Санкт-Петербурга и г. Москвы, а также участников некоторых квазирелигиозных объединений. Автор заключает, что вовлечение субкультурных объединений в обостряющиеся социальные конфликты ведет к распространению среди их участников крайних националистических, религиозных, расистских и нацистских взглядов и очень часто выражается в совершении преступлений, направленных как против порядка управления, государственной власти, конституционного строя, так и преступлений экстремистской направленности. Такая тенденция ранее отмечена В.А. Бурковской, А.В. Павлиновым, В.А. Плешаковым и рядом других авторов.
Диссертантом анализируются существующие подходы к определению экстремизма как явления общественной жизни, получившие широкое распространение среди правоведов, законодательного корпуса и общественности. Как существенный недостаток этих подходов, отмечается смешение экстремистской деятельности, совершения иных преступлений по мотивам вражды и ненависти, а также радикальных идеологий. Последние могут выступать и нередко выступают основными элементами программ субъектов политического процесса, включая само государство, а также теоретическими основами критики оппозицией проводимого политического курса. Тогда как совершение преступлений, обычно насильственных и групповых, против представителей различных субкультурных сообществ, широко используется преступными организациями в борьбе за передел сфер влияния, оказания давления на органы власти, запугивания населения, провокации совершения более тяжких преступлений, массовых беспорядков и т.п.
На основе данных официальной статистики, материалов уголовных дел, сообщений СМИ и криминологических исследований выделяются две основные группы субъектов преступлений экстремистской направленности:
1) социально неадаптированные подростки 14 - 17 лет (при совершении убийств группой лиц - до 50 %, хулиганств - свыше 80 %, вандализма - 100 %), как правило, не работающие, не учащиеся или формально занятые, входящие в устойчивые агрессивные группы. Их преступную деятельность характеризуют: совершение преступлений против личности и хищений, обычно насильственных (80 и 50 % соответственно), спонтанное совершение насилия при возникновении удобной ситуации (до 90%), планирование лишь на стадиях определения общего намерения совершить посягательство и последующего сокрытия следов или демонстрации видеоотчетов (20 - 25%), частое совершении преступлений в одиночку под влиянием общения с друзьями, чтения литературы, просмотра видеофильмов, компьютерных игр, употребления наркотиков и т.п., при участии лиц, не являющихся субъектами уголовной ответственности (15 - 20%), низкий уровень рецидива, полная неспособность сформулировать какие-либо лидеологические обоснования;
2) социально адаптированные молодые люди 20 - 30 лет и старше, с образованием и уровнем дохода (легального или нелегального) выше среднего, нередко имеющие семьи, осуществляющие функции планирования, информационного и идеологического обеспечения. Их деятельность характеризуют: интеллектуальные формы соучастия, руководство (100%) при соисполнительстве решение вопросов, требующих специальных познаний, (80%), непосредственное личное участие в насильственных акциях (15 - 18%); четкое планирование, распределение ролей между всеми членами группы, сбор информации о жертве, действиях правоохранительных органов, организованных преступных формирований (80 - 90% выявленных случаев); активное общение с единомышленниками, участие в совместных мероприятиях, обмен опытом, создание легального прикрытия в виде некоммерческих и религиозных, спортивных и т.п. организаций (100%), сокрытие, легендирование собственных связей с исполнителями конкретных преступлений; совершение преступлений экстремисткой направленности вместе с экономическими (5 - 10%), должностными (10 - 12%), преступлениями против порядка управления (до 25%) и общественной безопасности, включая террористического характера (20 - 25%). Данные объединения могут входить в структуру террористических сообществ, но чаще формируются и действуют относительно автономно, образуя сетевые функциональные связи, могут объединяться друг с другом для участия в массовых акциях.
Анализ законодательного регулирования вопросов ответственности за экстремизм в иностранных государствах, а также законодательных актов ряда субъектов Федерации и правоприменительной практики позволяет выявить опасную тенденцию отождествления в России с экстремизмом и организованной преступностью, любой оппозиционной деятельности, любой критики органов власти, что делает сферу применения уголовно-правовых запретов и санкций практически не ограниченной, а также препятствует ведению конструктивного диалога с неформальными общественными объединениями, сокращению социальной базы делинквентных сообществ. Для преодоления этих неконституционных подходов и тенденций диссертант формулирует различия радикализма и экстремизма как незаконного нарушения прав представителей определенных сообществ для ограничения прав и свободного развития соответствующих сообществ, групп населения.
Экстремизм гораздо менее интеллектуален и более эмоционально окрашен, он предстаёт совокупностью демонстративных противоправных деяний. Поэтому по своим внешним проявлениям он ближе к хулиганству и терроризму, но значительно шире по способам совершения акций и может не совпадать с террористической деятельностью по целям, маскироваться под научную полемику, классовую борьбу, религиозную проповедь, авангардное искусство и т.п. Экстремизм, как правовое явление, признается совокупностью уголовно наказуемых деяний и некоторых административных проступков, совершаемых в целях эскалации субкультурных социально-политических, этнических, конфессиональных и иных конфликтов. Он связан с совершением ряда преступлений против общественной безопасности, прежде всего с хулиганством, вандализмом, а также с преступлениями против личности, совершаемыми на почве вражды и ненависти, но не совпадает с ними подобно тому, как деятельность не совпадает с совокупностью отдельных действий, поступков субъекта.
Данными статистики иллюстрируются связи диверсификации объектов преступных посягательств, включая рост преступлений экстремистской направленности, с сокращением применения к несовершеннолетним мер ответственности за хулиганство в 2003 - 2009 гг., а также с пребыванием подростков и молодых людей в субкультурных сообществах (на примере футбольных фанатов). Одновременно рост регистрации преступлений экстремистской направленности (в 2007 году Ц 356 преступлений (+35% к АППГ), в 2008 г. - 460 (+29%), в 2009 г. - 548 (+ 19 %), в 2010 - 656 (+19,7%) отмечен на фоне сокращения регистрации правоохранительными органами России террористических и иных проявлений организованной преступности.
Основываясь на классификациях признаков экстремизма, закрепленных в Федеральном законе О противодействии экстремистской деятельности и разработанных отечественными правоведами, автор обосновывает недопустимость использования в правовых исследованиях терминов лэкстремистская субкультура, лидейная, национальная религиозная и т.п. преступность. Никакая субкультура, никакое учение не могут нарушить чьи-либо права, а тем более дестабилизировать общественную безопасность или конституционный строй государства без делинквентного поведения носителей конкретных субкультурных (религиозных, этнических, классовых и прочих) особенностей, связанных с нарушением уголовно-правовых запретов. Запрещать законом субкультурные особенности бессмысленно, сфера уголовно-правовой ответственности должна быть ограничена ситуациями совершения преступлений, известных Особенной части УК РФ, объединением лиц для совершения преступления или оказанием помощи и содействием подобным объединениям. Итак, экстремизм представляет собой форму паразитирования на субкультурных конфликтах, стремление субъекта к переводу их в криминальные формы, для повышения своей значимости, авторитета и влияния в преступной среде и в обществе в целом.
В главе 3 Уголовно-правовая характеристика преступлений экстремистской направленности, состоящей из трех параграфов, разрабатывается теоретическая авторская модель уголовно-правового института преступлений экстремистской направленности, как преступлений против общественной безопасности, устанавливается специфика экстремистской группы и экстремистского сообщества как разновидностей организованной преступной деятельности, а также выявляются проблемы квалификации преступлений экстремистской направленности, намечаются пути их решения.
Диссертантом рассматриваются особенности и противоречия становления в российском и зарубежном уголовном законодательстве института экстремизма и преступлений экстремистской направленности, а также существующие подходы к определению данных преступлений: узкий Ц предполагающий закрепление нескольких деяний, направленных против общественной безопасности и конституционного (государственного) строя; широкий - отнесение к экстремисткой деятельности любых посягательств, направленных против конституционного строя, государственной безопасности, даже мира и безопасности человечества. Совершенно особенный подход к решению данного вопроса демонстрирует российский законодатель, который включает в перечень преступлений экстремисткой направленности наряду с определенными составами преступлений ст. ст. 280, 282, 282.1 и 282.2 УК РФ, все преступления, связанные с террористической деятельностью, а также иные умышленные деяния, совершаемые по определенным мотивам или в определенных целях (на что указывает само лексическое толкование термина направленность). Тем самым объект рассматриваемых посягательств приближается к надродовому объекту уголовно-правовой охраны. Решение вопросов классификации преступлений экстремистской направленности, достаточности или недостаточности мер уголовно-правового воздействия, компетенции субъектов применения законодательства и др. - становится практически невозможным.
Криминологический и уголовно-правовой анализ структуры целей экстремистской деятельности и средств, используемых преступниками для достижения субъективных целей, позволили выявить специфическую связь экстремистских целей и признаков объекта преступного посягательства. Она выражается в том, что антиконституционные цели всегда ведут к плюрализации объектов посягательства, а дестабилизация конституционного строя достигается именно за счет дестабилизации отношений общественной безопасности, которые и являются родовым объектом основной массы преступлений экстремистской направленности. (Исключение составляет деятельность организации, неконституционность которой установлена вступившим в законную силу решением суда - хорошо известный зарубежным правопорядкам институт запрета на объединение).
При таком подходе мотивы ненависти и (или) вражды, межобщинной розни и т.п. являются лишь элементами экстремисткой деятельности. В случае их законодательного закрепления в качестве квалифицирующих признаков преступлений, направленных против различных объектов, как указания на общественную безопасность, как обязательный дополнительный объект посягательства, они образуют состав преступлений экстремисткой направленности, система которых нуждается в совершенствовании в части усиления ответственности за дискриминацию, устранение дублирования норм о террористическом акте в различных статьях УК РФ и других. Для их выявления и устранения необходимо руководствоваться данными криминологических исследований экстремисткой преступности, механизмов преступного поведения в ходе субкультурных конфликтов, эскалации общественной опасности посягательств по мере расширения круга их участников, привнесения в них элементов организованности, особых систем норм регуляции, организации экономической базы, атрибутики и др. Указывается, что институциональной основой экстремисткой деятельности выступают неформальные организации с различным уровнем организованности и целями объединения.
По результатам уголовно-правового и криминологического анализа указанных посягательств автор признает экстремистскую деятельность (экстремизм) разновидностью организованной преступной деятельности, направленной на создание условий для совершения всех названных выше преступлений, а также ряда непреступных правонарушений. Указанная деятельность может осуществляться:
1. Как специфическая провокация совершения преступлений и иных противоправных действий в ходе субкультурных конфликтов, не вполне удачно определяемая как возбуждение. Она осуществляется путем публичного распространения соответствующей информации, побуждающей адресатов совершить преступления или иные правонарушения против определенных лиц, а равно инструктирование о приемах и способах совершения преступления и избежание ответственности за их совершение.
В настоящее время в российском уголовном законодательстве институт запрета публичных призывов к совершению преступлений пребывает в состоянии затянувшегося формирования, несмотря на то, что он давно разработан рядом исследователей, известен уголовному законодательству большинства развитых государств и даже международному праву, например, запреты публичных призывов к агрессивной войне, к террористической деятельности, к геноциду и другие.
2. Создание банд, иных организованных преступных групп и преступных организаций, объединяющих банды и организованные группы (их руководителей или иных представителей), в преступной деятельности которых совершение преступлений экстремистской направленности и создание условий для их совершения оказывается тесно переплетено с совершением иных преступлений. Кроме того, при совершении преступления в составе более-менее многочисленной группы говорить всерьёз о каком-то единстве мотивации всех участников не приходится. Следовательно, основным смыслообразующим элементом любой преступной деятельности является специфическая цель совершения нескольких преступлений, а не одного единственного, даже взрыва, поджогаЕ Поэтому для усиления наказания за различные формы преступной кооперации, прежде всего, при серийном совершении насильственных преступлений против личности, автор обосновывает необходимость изменения законодательной конструкции частей 3 и 4 ст.35 УК РФ, устранения из УК оценочного термина нападение, а также криминализации невооруженного бандитизма, вместо дальнейших изменений и дополнений диспозиции ст.282.1 УК РФ.
3. Деятельность организации, а также её части, отделения или филиала (продолжение, возобновление, создание организации - двойника), признанной неконституционной (экстремистской, террористической, фашистской) в соответствии с вступившим в законную силу решением суда, а также членство в такой организации или содействия её деятельности. Обязательным дополнительным объектом данного преступления являются интересы отправления правосудия, исполнение судебного решения.
Обязательными уголовно-правовыми признаками всех организованных преступных формирований автор предлагает считать: объединение двух или более лиц, являющихся субъектами уголовной ответственности (групповой характер); осознание всеми участниками общей цели объединения как ведение преступной деятельности, совершения двух и более преступлений определенных видов (организационное единство и специализация); совершение преступлений в неизменном составе при возможности при-влечения дополнительных соучастников в отдельных случаях (стабильность).
По результатам анализа выводов российских ученых (В.А. Бурковской, Б.В. Волженкина, А.М. Зюкова, А.П. Кабанова, Н.Г. Иванова и др.), а также изучения судебной практики автором указывается, что законодательные конструкции статей 280 и 282 УК РФ, закрепляющие базовые составы уголовно-наказуемых экстремистских проявлений, оказались одновременно ориентированны на борьбу с идеологиями и на пресечение межгрупповой агрессии, недопущение перерастания её в организованные формы преступной деятельности, прежде всего, террористической.
При этом попытки определения объекта посягательства через мотив деятельности виновных затрудняет выявление огромной массы преступлений вражды и ненависти, с другой стороны, позволяет лишь приблизительно, условно квалифицировать действия каждого обвиняемого, фактически не исключая возможность объективного вменения, либо конкуренции норм, например, о хулиганстве (лдействия, выражающие явное неуважение к обществу, террористическом акте (Еиные действия), либо кровной мести. Из самого текста ст.282 УК РФ не понятно, у кого должны возбуждать ненависть, либо вражду, противоправные деяния, кроме как у потерпевшей стороны. Но и возмущение, негодование, волнение представителей какой-либо части населения не может служить достоверным критерием определения степени общественной опасности публичного деяния ввиду возможности различной интерпретации информации, а также ввиду расхождения субкультурной картины мира в индивидуальном сознании и системы ценностей и отношений, защищаемых уголовным законом. С одной стороны, виновные могут считать свои действия борьбой за справедливость, участием в войне, даже священной, с другой - не всегда способны адекватно воспринимать значение своих действий вследствие сужения сферы сознания при применении различных психологических приемов и практик. Устранить эти проблемы возможно лишь путем исключения ст. 280, 282 и 282.1 из УК.
Кроме того, включение в текст закона вражды и ненависти по социальным признакам делает сферу уголовного запрета фактически безграничной, т.к. каждое лицо обладает множеством социальных признаков, не являющихся неотъемлемыми и выраженными в различной мере. Одновременно, из определения ст. 282 УК РФ выпадают проявления гомофобии, вражды и ненависти по профессиональному признаку, а также ненависти или вражды к представителям тех групп населения, которые наделяются определенными социальными льготами и иммунитетами в соответствии с Конституцией РФ, федеральным законом или международным договором Российской Федерации.
По мнению автора, любая группа лиц, включая социальные общности и коллективы, может выступать объектом вражды и ненависти, каждое субкультурное объединение конкурирует с подобными или даже аналогичными, а посягательство на любого человека и даже на иные объекты материального мира, тесно связанные с личностью или группой лиц, может привести к возмущению и мести группы или целой общины. Точно так же и любое деяние, нарушающее общественный порядок и покой граждан, может вызывать усиление межобщинных и субкультурных противоречий, способствовать возникновению или усилению межгрупповой вражды и ненависти, росту агрессивности, эскалации самых разных конфликтов, включая криминальные.
Отсюда, возможны два пути устранения возникшей неопределенности:
1) исключение из УК РФ норм п. ле из ст.63 и квалифицирующих признаков 12 статей Особенной части УК вместе со статьями 280, 282, 282.1 и 282.2 - как избыточных относительно уже существующих уголовно-правовых запретов. Данное решение имеет много сторонников и является простейшим и оправданным в условиях значительной дезорганизации правоохранительной системы, недостатков судебного следствия, а также объявленного курса на либерализацию уголовного закона.
2) конкретизировать сферу действия уголовного запрета, закрепив в текущем законодательстве юридическое определение социальной группы, например, в форме примечания к ст.63 УК. Недопустимость дискриминации, ксенофобии является общепризнанным принципом международного права, но и в международных договорах нашего государства закрепляются универсальные перечни признаков.
Для устранения политизации посягательств, направленных против общественного порядка и общественной безопасности, необоснованных преследований представителей оппозиции, устранения пробелов и коллизий уголовного законодательства, а также более эффективного пресечения распространения насильственных приемов разрешения субкультурных конфликтов и организованной преступной деятельности диссертантом был разработан комплекс рекомендаций по совершенствованию Общей и Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации.
В главе 4 Организационно-правовые проблемы противодействия преступности экстремистской направленности членов молодежных субкультурных объединений определяется содержание системы общесоциальных и специально-криминологических мер предупреждения экстремистской преступности; анализируются основные направления совершенствования указанной системы, разрабатываются рекомендации по совершенствованию охраны конституционных прав граждан в процессе противодействия экстремизму.
Диссертант анализирует позиции ведущих российских криминологов по проблеме восстановления контроля общества над преступностью, включая криминальные формы субкультурных конфликтов, и предлагает собственную классификацию понятий профилактики правонарушений и преступлений (наиболее общее родовое понятие), аналогичное деятельности, направленной на восстановление контроля над преступностью, а также видовые понятия предупреждения совершения преступлений (представителями отдельных групп населения, групп риска делинквентных объединений) и борьба с преступностью (пресечение деятельности отдельных преступников, их объединений, сообществ), индивидуальная и микрогрупповая профилактика (непосредственное). Предложенная классификация позволяет существенно усовершенствовать теорию профилактики преступлений за счет: разделения мер профилактического воздействия с учетом степени криминальной ориентации личности подростка или молодого человека, вовлеченного в субкультурный конфликт; диверсифицировать меры воздействия с учетом различного отношения членов конкретного субкультурного объединения к организации и совершению преступлений; позволяет четче оценить роль криминогенных факторов и возможности различных субъектов по нейтрализации криминогенного воздействия данных факторов; распределить необходимые ресурсы, полномочия и ответственность по соответствующим уровням субъектов профилактического воздействия.
В частности, путем сопоставления результатов исследований Г.М. Миньковского, С.Е. Вицина, И.И. Карпеца, Е.Н. Кондрат и др. делается вывод о том, что в наибольшей мере дезорганизуют процесс социализации подростков и способствуют их раннему включению в субкультурные сообщества не имущественное расслоение населения, а непосредственно проблемы семьи, во многом связанные с материально-бытовыми проблемами.
Рост имущественного расслоения, как показывают исследования С.Г. Олькова, И.С. Скифского и Я.И. Гилинского и ряда других авторов, непосредственно влияют на рост внутригрупповой и межгрупповой агрессии в обществе, нередко, как показали Ю.М. Антонян и В.В. Лунеев, эта агрессия проявляется в росте ксенофобии, межобщинных и субкультурных противоречий. Поэтому данные проблемы требуют комплексного решения, а не изобретения каких-либо особенных мер борьбы с экстремизмом, необходимы, с одной стороны, ранняя интеграция подростков в легальные институты гражданского общества, с другой стороны, вовлечение структур гражданского общества в деятельность по охране общественного порядка, мирное разрешение субкультурных конфликтов, дискриминации, совершения преступлений на почве ненависти и вражды.
Автор на конкретных примерах, данных судебной статистики и исследований формирования преступной мотивации показывает, что основной объем профилактических и собственно правоохранительных мероприятий должен осуществляться на муниципальном и межмуниципальном уровне, как наиболее приближенном к локальным общинам, микрогруппам, трудовым и учебным коллективам, проблемным семьям. Именно на данном уровне в развитых странах мира функционируют основные звенья системы ювенальной юстиции, осуществляется мониторинг различных социальных конфликтов, реализуются меры по их локализации и мирному разрешению (переговоры, посредничество и пр.), формируются и исполняются программы предупреждения преступности, гражданский контроль за правоохранительной деятельностью. В российских условиях основной объем сил и средств правоохранительной системы концентрируется на уровне центрального аппарата правоохранительных ведомств и их подразделений централизованного подчинения. Такой подход более соответствует интересам противодействия стабильным интегрированным преступным сообществам, но не годится для эффективного предотвращения пополнения этих сообществ молодыми людьми, приобретающими криминальный опыт в территориальных делинквентских группировках.
Борьба с экстремистской преступностью, как показывает российский опыт, выглядит занятием бесперспективным, когда ответственность за хулиганское насилие лишь декларируется; равноправие граждан в социально-экономических, избирательных, трудовых, и многих других правах, только формально защищается уголовным законом; а публичные призывы к совершению преступлений с пропагандой насилия по-прежнему не наказуемы. Поэтому автором предложено совершенствовать также применение мер об ответственности за хулиганство, путем включения соответствующих признаков (с их конкретизацией) в перечень ст.63 УК РФ, снижения возраста уголовной ответственности за преступления, предусмотренные частями 2 ст.115 и ст.116 и ч. 1 ст.213 УК РФ до 14-летнего возраста, исключения дел по данным преступлениям из числа дел частного обвинения. Одновременно предлагается увеличить размер наказания в случае рецидива преступлений, серийного совершения преступлений или их совершения в виде промысла.
Прагматический подход к организации профилактики экстремизма должен базироваться не на выборе наиболее опасных лидеологических врагов по признаку их оппозиционности правящим элитам, а на реалистических представлениях о природе внутригрупповой и межгрупповой агрессии в человеческом обществе. Данный вывод иллюстрируется эффективностью использования механизмов канализации, рутинизации, локализации, фрустрации и переориентации групповой агрессии. Действие данных механизмов должно дополнять программы оздоровления социальной среды: создания рабочих мест, условий для самодеятельных творческих объединений, организованного проведения досуга, волонтерских движений.
Преобладание запретительных мер и органично связанных с ними силовых приемов, как свидетельствует статистика экстремистских проявлений в нашей стране, вовсе не способствует решению проблемы, но ведет к эскалации насилия и обострению субкультурных конфликтов в обществе, а также к необоснованным ограничениям прав и свобод человека и гражданина: подавлению оппозиции средствами уголовной репрессии, избирательному реагированию на противоправные деяния и применению мер уголовной ответственности, легитимации в общественном сознании мести и террора как средств восстановления нарушенных прав и защиты свобод.
Для изменения данных тенденций и концентрации усилий правоохранительной системы на выявление и нейтрализацию организаторов и спонсоров экстремисткой деятельности автор предлагает передать производство дознания по делам о данных преступлениях в ведение территориальных органов федеральной службы безопасности России, их подразделений по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом. Именно так поступил законодатель Республик Беларусь, Армении, Литвы, Польши и Германии. Кроме того, органы безопасности обладают лучшими возможностями по организации межгосударственного и межрегионального сотрудничества и определенным опытом организации оперативно-розыскной профилактики в отношении различных субкультурных объединений.
Кроме того, насущной проблемой обеспечения полноты и беспристрастности расследования остается изменение порядка проведения специальных экспертиз материалов, предположительно содержащих экстремистскую агитацию и пропаганду. Этот порядок должен исключить необходимость многократного назначения судами повторных экспертиз, в достаточной степени гарантировать от проявлений субъективизма, ошибок экспертов, ускорить процедуру исследования, по возможности приблизив её даже географически к месту обнаружения (выявления) спорных материалов, исключить политическую ангажированность органа, который будет проводить соответствующие исследования. Опыт общественной Комиссии по делам религий при Правительстве Республики Дагестан, исследуемый диссертантом, позволяет признать необходимость создания новых коллегиальных подразделений региональных бюро судебных экспертиз Министерства юстиции РФ. Формировать состав коллегии экспертов лучше на паритетных началах из числа специалистов Минюста и другого законного органа, региональной Общественной палаты.
Изменения и дополнения Федерального закона О противодействии экстремистской деятельности не затронули положения, касающиеся пресечения экстремистской деятельности с использованием юридических лиц. Закрепленные в нём процедуры обмена предостережениями-предупреждениями в большей мере ориентируются на недопущение участия в выборах каких-либо радикальных объединений, но никак не для пресечения организованной преступной деятельности с использованием юридических лиц. Диссертант обосновывает бесполезность для пресечения преступлений переписки с организациями, ведущими экстремистскую деятельность, необходимость их принудительной ликвидации решением суда по заявлению соответствующего прокурора. Конечно, необходимо установить, что экстремистская деятельность соответствующих органов (учредителей, членов) осуществляется именно в организационных формах конкретного юридического лица. В настоящее время процессуальным законом возможность применения меры пресечения в виде временного приостановления, а также прекращения деятельности предприятия (организации) не предусмотрена. Однако полезность таких мер назрела достаточно давно как при расследовании дел о преступлениях экстремистской направленности, так и некоторых иных категорий преступлений. Система соответствующих институтов должна включать:
- возможность приостановления деятельности юридического лица на срок не более двух месяцев постановлением прокурора субъекта Федерации, санкционируемого судом - при обнаружении в деятельности руководителей или сотрудников данного юридического лица в процессе осуществления уставной деятельности признаков уголовно наказуемого деяния или двух и более административно наказуемых деяний экстремистской направленности.
Совокупность устанавливаемых ограничений в каждом случае должна определяться судом, исходя из необходимости обеспечить возможность полноценного расследования, изобличения виновных, возмещения вреда, причиненного правонарушением, невозможность продолжения экстремистской деятельности с использованием имущества и прав соответствующей организации;
- возможность ликвидации юридического лица по иску прокурора, органа государственной регистрации, а также органа местного самоуправления, решением суда, рассматривающего уголовное дело о преступлении экстремистской направленности - при установлении фактов систематического использования возможностей данного юридического лица его учредителями (членами) или руководящими органами для ведения экстремистской деятельности в России;
- возможность признания юридического лица экстремистской организацией по иску Генерального прокурора РФ, решением Верховного Суда при установлении: факта создания данного юридического лица в целях ведения экстремистской деятельности; многократного использования в этих целях организационных возможностей юридического лица названными выше лицами. Факт признания судом организации экстремистской предполагает обязательную ликвидацию данной организации (её филиалов) на территории РФ, запрет поддержания её организационного единства, членства в ней и создания аналогичной организации в будущем.
В Заключении в синтезированном и сконцентрированном виде охарактеризованы основные и наиболее значимые результаты исследования: теоретические положения, обобщения, определения и выводы, а также рекомендации по совершенствованию системы мер, направленных на предупреждение экстремизма как проявления субкультурных конфликтов молодежных объединений.
Сделаны выводы о недостаточности только уголовной репрессии в борьбе с этим явлением. Исходя из современной уголовно-правовой доктрины, теории прав и свобод человека и гражданина, в уголовном законе подлежат закреплению исключительно общественно опасные деяния, а не субкультурные или мировоззренческие особенности, либо реакции окружающих на них. При этом основные усилия законодателя должны быть направлены на затруднение и осложнение вовлечения в преступную деятельность, исключение безнаказанности криминального дебюта подростков, осложнение ведения организованной преступной деятельности.
Очерчены особенности детерминации субкультурных конфликтов, определена общественная опасность их эскалации организованными преступными сообществами и совершение преступлений в ходе данных конфликтов, отмечены пробелы и противоречия правоприменительной практики в данной сфере и сформулированы основные направления предупреждения криминального экстремизма.
Основные положения диссертационного исследования отражены в 125 публикациях автора общим объемом 230 п.л. (авторских - 224 п.л):
Монографии:
- Ростокинский А.В. Борьба с хулиганством: уголовно-правовые и криминологические аспекты. - Саратов: Наука. 2006. - 11,4 п.л.
- Ростокинский А.В. Ювенальная юстиция: проблемы становления и пути их решения. - Саратов: Наука. 2007. - 5,9 п.л.
- Ростокинский А.В. Преступления экстремистской направленности как проявления субкультурных конфликтов молодежных объединений: уголовно-правовые и криминологические проблемы. - Саратов: Наука. 2007. - 26,1 п.л.
- Ростокинский А.В. Современный экстремизм: криминологические и уголовно-правовые проблемы квалификации и противодействия. - Саратов: Наука. 2007. - 9,1 п.л.
- Ростокинский А.В. Уголовная ответственность за экстремизм: проблемы законодательного регулирования. - Саратов: Наука. 2008. - 18 п.л.
- Ростокинский А.В. Посягательства на личную свободу: проблемы уголовно-правовой ответственности с позиции уголовно-правового прагматизма. - Саратов: Наука. 2008. - 7 п.л.
- Ростокинский А.В. Криминология. Курс лекций. - Саратов: Наука. 2009. - 26 п.л.
- Антонян Ю.М., Гилинский Я.И., Сундиев И.Ю., Ростокинский А.В. и др. Экстремизм и его причины. - Москва: Логос. 2010. - 18 / 2 п.л.
- Ростокинский А.В. О прагматическом подходе к решению проблем уголовного права и криминологии. (Сборник публикаций разных лет с комментарием автора). - Саратов: Саратовский источник. 2010. - 20 п.л.
- Ростокинский А.В. Мифы об экстремизме. - Саратов: Наука. 2010. - 4,6 п.л.
- Ростокинский А.В. Доправовые регуляторы и дочеловеческое поведение (этологические наблюдения криминолога). - Саратов: Саратовский источник. 2010. - 9 п.л.
- Ростокинский А.В. Субкультурный конфликт плюс организованная преступность равно организованная преступность плюс экстремизм. (Опыт десятилетних наблюдений). - Саратов: Саратовский источник. 2011. - 26,7 п.л.
- Ростокинский А.В. О некоторых проблемах декриминализации российского общества, совершенствования уголовного закона и практики его применения. (Сборник статей разных лет с комментариями автора). - Саратов: Саратовский источник. 2011. - 20,5 п.л.
Статьи, опубликованные в изданиях, включенных в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук:
- Ростокинский А.В. Некоторые криминологические аспекты преступлений, предусмотренных ст. 213 УК РФ. Российский следователь - М.: ИГ Юрист. 2004. - № 7. - 0,5 п.л.
- Ростокинский А.В. К вопросу усиления уголовной ответственности за участие в криминальной кооперации. Журнал Российского Права. - М.: Норма. 2007. - № 7. - 0,7 п.л.
- Ростокинский А.В. Вопросы участия средств массовой информации в борьбе с экстремизмом. Черные дыры в Российском Законодательстве. - М.: ГУП РМ Республиканская типография Красный Октябрь. 2007. - № 2 - 0,6 п.л.
- Ростокинский А.В. О сходной сущности и различиях квалификации хулиганства и экстремизма. Российский следователь. - М.: ИГ Юрист. 2007. - № 2. - 0,7 п.л.
- Ростокинский А.В. О развитии гражданского общества и распространении экстремизма в нем. Черные дыры в Российском Законодательстве. - М.: ГУП РМ Республиканская типография Красный Октябрь. 2007. - № 3. - 0,5 п.л.
- Ростокинский А.В., Гриб В.Г. Криминологические классификации субкультурных объединений М.: ИПК МГЛУ Рема, 2010. - 132с. (Вест. Моск. гос. лингвист. ун-та; вып. 23 (602) Серия Юридические науки) - 0,8 / 0,4 п.л.
- Ростокинский А.В. О сущности радикализма и экстремизма с точки зрения христианской концепции свободы выбора. Черные дыры в Российском Законодательстве. - М.: ГУП РМ Республиканская типография Красный Октябрь. 2008. - № 2. - 0,5 п.л.
- Ростокинский А.В. Об лидейной преступности с точки зрения юридического прагматизма. Черные дыры в Российском Законодательстве. - М.: ГУП РМ Республиканская типография Красный Октябрь. 2008. - № 2. - 0.5 п.л.
- Ростокинский А.В., Широбоков О.Н. Организованная преступность глазами сотрудников правоохранительных органов. Бизнес в законе - М.: ГУП РМ Республиканская типография Красный Октябрь. 2008. - № 4. 0,4 / 0,2 п.л.
- Ростокинский А.В., Привалов А.В. Еще раз об экстремальности, субкультурных конфликтах и некоторых законодательных инициативах. Бизнес в законе - М.: ГУП РМ Республиканская типография Красный Октябрь. 2008. - № 4. - 0,5 / 0,25 п.л.
- Ростокинский А.В. Еще раз о профилактике экстремизма. Черные дыры в Российском Законодательстве. - М.: ГУП РМ Республиканская типография Красный Октябрь. 2008. - № 6. - 0,5 п.л.
- Ростокинский А.В. Виктимность и девиация. Российский следователь. - М.: ИГ Юрист. 2009. - № 13. - 0,5 п.л.
- Ростокинский А.В. Наши разногласия. (Сокращать или конкретезировать?). Черные дыры в Российском Законодательстве. - М.: ГУП РМ Республиканская типография Красный Октябрь. 2010. - № 2. - 0,5 п.л.
- Ростокинский А.В. Проблемы формирования мировоззрения: ловушки экстремизма. Бизнес в законе - М.: ГУП РМ Республиканская типография Красный Октябрь. 2011. - № 6. - 0,5 п.л.
- Ростокинский А.В. Экстремальное поведение в конфликтах и экстремистское поведение. Пробелы в российском законодательстве. 2011. - № 6. - 0,5 п.л.
- Ростокинский А.В. Об объекте и классификации экстремистских преступлений. Черные дыры в Российском Законодательстве. - М.: ГУП РМ Республиканская типография Красный Октябрь. 2012. - № 1. - 0,5 п.л.
РОСТОКИНСКИЙ АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ КАК ПРОЯВЛЕНИЯ СУБКУЛЬТУРНЫХ КОНФЛИКТОВ МОЛОДЁЖНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ: УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ И КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
Автореферат диссертации
Подписано в печать л___ _________ 2011 г.
Формат _________
2 усл. печ. л. Уч. изд. 2 л.
Тираж _____ экз. Заказ №____
1 Собрание законодательства Российской Федерации (далее - СЗ РФ). 2000. №2. Ст. 170.
2 Российская газета. 19 мая 2009 г.
3 См., напр: Степанов М.В. Криминологические проблемы противодействия преступлениям, связанным с политическим и религиозным экстремизмом: Дис. Еканд. юрид. наук. Ч М., 2003; Башкиров Н.В. Меры административно-правового противодействия политическому экстремизму: Дис. Еканд. юрид. наук. Ч М., 2005; Бурковская В.А. Криминальный религиозный экстремизм: уголовно-правовые и криминологические основы противодействия. Автореф. диссЕ докт. юрид. наук. Ч М., 2006; Некрасов Д.Е. Расово-этнический экстремизм: криминологический аспект. Дис. Е канд. юрид. наук. Ч Рязань, 2006; Поминов С.Н. Организация деятельности органов внутренних дел в сфере противодействия проявлениям религиозного экстремизма. Дис. Еканд. юрид. наук. Ч М., 2007; Хлебушкин А.Г. Преступный экстремизм: понятие, виды, проблемы криминализации и пенализации: Дис. ... канд. юрид. наук. Ч Саратов, 2007; Упорников Р.В. Политико-правовые технологии противодействия информационному экстремизму в России. Дис. Еканд. юрид. наук. Ч Ростов-на-Дону, 2007; Жукова О.С., Иванченко Р.Б., Скрыль С.В. Правовые меры противодействия информационному экстремизму. Ч Воронеж, 2008; Узденов Р.М. Экстремизм: криминологические и уголовно-правовые проблемы противодействия. Дис. Еканд. юрид. наук. Ч М., 2008; Павлинов А.В. Криминальный антигосударственный экстремизм: уголовно-правовые и криминологические аспекты. Автореф. дисЕ докт. юрид. наук. Ч М., 2008; Ревина В.В. Экстремизм в российском уголовном праве. Дис. Е.канд. юрид. наук. Ч М., 2009 и т.п.
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разным специальностям