Книги, научные публикации
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
На правах рукописи
Тимошенко Ирина Николаевна ТРИЛОГИЯ ЭДИТ УОРТОН О СТАРОМ НЬЮ-ЙОРКЕ И ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ США
Специальность 10. 01. 03 - литература народов стран зарубежья (литература народов Европы, Америки, Австралии)
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Санкт-Петербург 2006 3
Работа выполнена на кафедре истории зарубежных литератур филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета Научный руководитель - кандидат филологических наук, доцент Елена Михайловна Апенко Официальные оппоненты - доктор искусствоведческих наук Татьяна Семеновна Юрьева - кандидат филологических наук, доцент Ирина Васильевна Морозова Ведущая организация - Петрозаводский государственный университет
Защита состоится л 2006 года в часов на заседании диссертационного совета К. 212. 232. 04 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу:
199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 11.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. А. М. Горького Санкт Петербургского государственного университета
Автореферат разослан л 2006 года.
Ученый секретарь диссертационного совета Кандидат филологических наук, доцент А. И. Владимирова
Общая характеристика работы
Эдит Уортон (1862Ц1937) - признанный классик американской литературы. Ее творческое наследие весьма обширно и многообразно. Перу этой американской писательницы принадлежат около двадцати романов, более десятка сборников рассказов, несколько томиков стихов, множество литературно-критических статей, мемуары, путевые заметки, разнообразные искусствоведческие исследования.
Несмотря на столь богатое литературное наследие Уортон, творчество писательницы долгое время после ее смерти оставалось в тени. Однако уже с 60-х годов ХХ века отношение американских критиков и литературоведов к творчеству писательницы стало ощутимо меняться. Именно в тот период ее сочинения начали переиздаваться, а ученые занялись их тщательным изучением. И в наши дни творчество Эдит Уортон продолжает оставаться предметом устойчивого интереса зарубежных исследователей разных школ и ориентаций.
В российском литературоведении творчество Уортон практически не изучено. Ее произведениям были посвящены лишь отдельные статьи А. Н.
Горбунова, Ю. Я. Лидского, А. Зверева, А. Старцева и М. П. Кизимы. Более того, сочинения Уортон не только не изучались, но и долгое время не переводились на русский язык. Знакомство российского читателя с творчеством Уортон, по сути дела, началось сравнительно недавно. В году вышла в свет книга Избранное, куда вошли роман Век невинности и повесть Итан Фром. В 1984 году в журнале Иностранная литература была опубликована повесть Эдит Уортон Слишком ранний рассвет. На настоящий день ряд важных произведений писательницы все еще остаются непереведенными.
Таким образом, малоизученность творчества Уортон в отечественном литературоведении и определила выбор предмета диссертационной работы.
Материалом исследования послужили три романа, написанные Эдит Уортон в начале ХХ века. Это Дом радости (1905), Обычай страны (1913) и Век невинности (1920). Условно говоря, они составляют нечто вроде трилогии, принесшей автору славу летописца быта и нравов старого Нью-Йорка. Все эти произведения связаны общей темой, пространством действия и социальной структурой изображаемого в них общества.
В свете этого представляется целесообразным сказать несколько слов о самом понятии старый Нью-Йорк, поскольку именно представители данного социального слоя, а также их нравы, обычаи и традиции неизменно оставались основным предметом изображения в произведениях Эдит Уортон.
Старый Нью-Йорк или старая буржуазия - это довольно узкая социальная прослойка состоятельных людей Америки, являвшихся потомками негоциантов колониального времени и первых лет независимости.
Их особняки располагались преимущественно вокруг Вашингтон-сквер - площади, чье название сделал нарицательным другой летописец этого мира, Генри Джеймс. Само название старый Нью-Йорк возникло, видимо, как противопоставление новому поколению богатых людей Америки, порожденных грюндерством в годы после Гражданской войны и воздвигших свои особняки на Пятой Авеню.
Цель исследования - выявление основных идейных и художественных особенностей нравоописательных романов Эдит Уортон и определение роли писательницы в становлении национальной литературы США.
Реализация этой цели вызвала необходимость постановки и решения ряда конкретных задач:
- охарактеризовать социально-политическую ситуацию, культурную жизнь и интеллектуальную атмосферу Америки конца XIX - начала ХХ века;
- прояснить отношение Эдит Уортон к проблеме становления национальной литературы Америки;
- определить жанровую специфику романов писательницы;
- выявить общие и отличные черты в творчестве Генри Джеймса и Эдит Уортон;
- проанализировать поэтику и нравственно-философскую проблематику романов Эдит Уортон;
Научная новизна работы состоит в том, что впервые предлагается анализ работ Эдит Уортон с исследовательской позиции, ориентирующейся на выявление роли американской писательницы как автора нравоописательных романов в становлении национальной литературы США.
Актуальность исследования обусловлена тем, что романы Эдит Уортон в свете обозначенной проблемы на современном этапе мало изучены в литературоведении.
Методологическая база исследования включает комплексное использование приемов типологического и системного анализа материала, а также традиционных эмпирических методов изучения творческого пути писательницы. Теоретическую основу диссертационного исследования составили труды М. М. Бахтина, Ю. М. Лотмана, Г. А. Успенского.
Научно-практическая значимость диссертационной работы заключается в том, что основные положения и результаты исследования могут быть использованы при подготовке и чтении общих и специальных курсов по истории американской литературы XIX - XX веков.
Апробация данной работы осуществлялась в ходе обсуждения отдельных аспектов диссертации на аспирантских семинарах кафедры истории зарубежных литератур СПбГУ, а также при обсуждении доклада, прочитанного автором на международной научной конференции в СПб (март 2003).
Структура диссертации определена целью, задачами и принятым способом исследования и состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы. Объем работы составляет 211 страниц печатного текста. К работе прилагается библиографический список из наименований, в том числе 124 на английском языке.
Основное содержание работы
Во Введении обосновывается выбор темы исследования, ее актуальность и научная новизна, определяются цели и задачи, рассматриваются методологические основы работы, а также анализируется ситуация, сложившаяся в зарубежном уортоноведении на современном этапе.
Первая глава - Идейно-литературный контекст творчества Эдит Уортон - посвящена краткой характеристике литературной ситуации, сложившейся в США после Гражданской войны, а также анализу проявившихся в новых исторических условиях особенностей самосознания американской нации.
В первом параграфе дан краткий очерк главных тенденций духовной жизни Америки конца XIX - начала ХX веков, а также содержится характеристика основных художественных направлений, составивших непосредственный контекст творчества Уортон.
Период между окончанием Гражданской войны (1861-1865) и началом Первой мировой войны часто называют переломным этапом в истории развития США. Значительные изменения, произошедшие в социальной, экономической и политической жизни страны, конечно же, не могли не оказать определенного воздействия и на литературный процесс в Соединенных Штатах. Стремительный общественно-экономический прогресс, поставивший страну в один ряд с наиболее развитыми европейскими державами, вместе с тем, отчетливо выявил резкое несоответствие между идеальными предначертаниями, составлявшими теоретическую основу американской социально-политической системы и реальной общественной практикой.
Эпоха позолоченного века, как - с оттенком презрения - охарактеризовал Марк Твен наступившее после 1865 года время коррупции, вульгарности и диктата нуворишей, принесла в искусство, в том числе и в литературу, новое видение фундаментальных проблем общественной жизни.
Послевоенное поколение писателей, пережив горечь разочарования в отечественных мифах, в большинстве своем, отказалось от воплощения в литературе идеи реформирования американского общества, поскольку, в отличие от своих предшественников, было твердо уверено в том, что истоки общественного неблагополучия, проявившегося практически во всех сферах жизни Америки, коренились в самой природе американской демократии, в ее основополагающих принципах. Испытав на себе воздействие философии позитивизма, писатели Соединенных Штатов в конце XIX века обратились к возможно более точному описанию и тщательному исследованию новой реальности, не соответствующей идеалу, к постижению нового характера нации. Они подвергли жесточайшей критике современные экономические принципы, политические нравы, социальные установки, законы, общественное мнение и сами нравственные основы американской демократии.
Конечно, и до Гражданской войны поэты и прозаики США жестко критиковали антигуманные и социально несправедливые основы буржуазного строя Америки. Однако, как справедливо отметил Ю. В.
Ковалев, исследуя заблуждения и ошибки буржуазно-демократического общества, писатели довоенной поры, основным предметом изучения которых неизменно оставалось человеческое сознание в его интеллектуальных, нравственных и эмоциональных проявлениях, полагали, что носителем и первопричиной всякого зла, в какой бы области оно не проявлялось, является личность1.
После окончания Гражданской войны в литературу было привнесено социальное измерение. Общество со всеми его недостатками стало основным объектом исследований послевоенного поколения американских писателей.
Ими же были сформулированы новые цели и задачи национального искусства. Создавать национальные произведения теперь означало изучать и изображать свою культуру и быт, экономику и политику, во всей полноте раскрывая противоречия окружающей действительности. Однако процесс формирования и становления новых приемов, методов и направлений, которые позволяли бы писателям Соединенных Штатов справляться с материалом общественной жизни, объяснять ее загадки и находить пути к разрешению ее противоречий был сложным и неоднородным.
Во второй половине XIX века новое поколение американских писателей вступило в длительную и упорную полемику с главным защитником и приверженцем старого понимания литературы и ее задач - литературной школой под характерным названием традиция утонченности, центром которой была Новая Англия.
Так как представители этого течения определяли в значительной мере официальные литературные вкусы Америки, то писателям, не разделявшим идейной программы традиции утонченности, приходилось вести сложную борьбу за утверждение собственных принципов, в процессе которой происходило дальнейшее развитие американской литературы, зарождение новых направлений и методов, выработка новой эстетики.
Безусловно, особая роль в этом принадлежала, так называемым, писателям-областникам. Руководствуясь идеей национальной неповторимости родной литературы, они обратились к точному и подробному описанию своих регионов. Предметом их исследования стал мир сельской Америки, существованию которого грозило наступление индустриальной эпохи. Стремясь запечатлеть действительность, которой суждено вскоре было стать историей, они обращали внимание на каждую, казалось бы, даже незначительную деталь, способную передать особенности жизни их края и людей, его населяющих.
Большое значение для развития американской национальной литературы в последней трети XIX века имела областническая литература Дальнего Ковалев Ю. В. Американский романтизм: основные параметры. // Ковалев Ю. В. От Шпиона до Запада. В районах вновь осваиваемых земель, на так называемом фронтире, зародилась новая художественная тенденция, связанная с развитием журналистики и стихии народного творчества. Представители этого направления, опираясь на традицию устного народного рассказа с его специфическим бурлескным юмором, характерным сочетанием трагического и комического, принялись описывать народный быт, вводить фольклорные сюжеты и мотивы, использовать разговорную и диалектную речь.
В конце 80-х и в 90-е годы в литературе США появилась плеяда молодых прозаиков, которые уже открыто выступили против соблюдения в литературе пуританских норм и законов. Хэмлин Гарленд с его теорией веритизма, Стивен Крейн и Фрэнк Норрис, в творчестве которых очевидны натуралистические тенденции, стремились преодолеть сложившиеся литературные каноны. Молодые писатели 90-х годов, решительно отвергая идейную программу традиции утонченности, выступали за расширение предмета изображения в искусстве, за отмену запретных сюжетов и тем, за представление жизни во всей ее полноте и противоречивости.
Некоторые литературоведы называют прозаиков, чье творчество пришлось на период с окончания Гражданской войны до 1900 года писателями переходного времени, отмечая, что судьбы многих из них отражали сложность и быстроту литературного развития США. Едва успев запечатлеть в своих творениях живой облик современной им Америки, они были вынуждены уступить дорогу писателям следующего поколения, которые, обогащенные творческим опытом предшественников, очень скоро пошли дальше в своем литературном мастерстве.
Однако не следует забывать и о том, что именно писатели переходного времени начали разработку новых тем и сюжетов, приемов и методов, которые впоследствии были использованы прозаиками ХХ века. В творчестве авторов последней трети XIX столетия отчетливо наметились те Шарлатана. СПб., 2003. - с. 37-38.
направления, по которым в дальнейшем развивалась американская литература.
Второй параграф первой главы посвящен проблеме становления независимой национальной литературы Соединенных Штатов. В связи с этим нами предпринят обзор полемики по вопросам самобытности национальной литературы США, которая велась американскими писателями на всем протяжении XIX столетия. И если рождение американской литературы было ознаменовано попытками создания поэтической эпопеи, провозглашающей политическую и литературную независимость молодого государства, то завершение периода становления национальной литературы США отмечено стремлением американцев создать великий американский роман2.
Роман как жанр представлял собой богатое поле для экспериментов и исследований писателей. В силу своей специфики он открывал большие возможности для широкого изображения и углубленного анализа. В США конца ХIХ века именно в романах получили отражение идеи века, состояние общественного движения, нравственные принципы эпохи. В свою очередь историко-политическое и социально-экономическое развитие Соединенных Штатов способствовало появлению и развитию новых жанровых разновидностей романа: политического, экономического, социального.
Как показала В. И. Солодовник3, особое место в литературе США того времени занял нравоописательный роман, одним из ведущих признаков которого являлось стремление автора к выявлению и показу связей отдельного человеческого индивида с жизнью общества, которое составляло не абстракцию, а некую конкретно-историческую целостность. Автор нравоописательного романа изображал целую эпоху в лице отдельных ее представителей той или иной среды с ее специфической психологией, понятиями и предрассудками.
Spencer B. T. The Quest for Nationality. Syracuse, 1957. P. 328.
Солодовник В. И. Роман в США второй половины XIX века: Проблемы типологии реализма. Краснодар, 1994.
В литературе США XIX века нравоописательный жанр был широко представлен в работах таких писателей как Генри Джеймс, Эдит Уортон, Уильям Дин Хоуэллс. При существенном различии социально-философских, политических и эстетических взглядов этих авторов их объединяло внимание к нравам, обычаям и традициям Америки. Кроме того, руководствуясь идеей национального самосознания и самоопределения, все они стремились к единой цели: выявлению примет национального характера, этики, духовной сущности с тем, чтобы за частностями возник образ страны.
Следовательно, можно утверждать, что одним из важнейших факторов самооценки американской нации в литературе рубежа XIX-XX веков являлась нравоописательность, поскольку для страны, стремившейся к самопознанию, нравы приобретали особое значение. Также, хотелось бы отметить, что в литературе Соединенных Штатов нравоописательность была неотделима от регионализма, поскольку в условиях этнической и социальной пестроты, характерной для Америки на всем протяжении ее существования, не могло быть и речи о единстве нравов. Любой писатель, принимавшийся за исследование этого аспекта американской реальности, прежде всего, открывал миру Америку того или иного региона с присущими только ей нравами, традициями и обычаями. Однако, эти столь непохожие друг на друга портреты, выполненные, к тому же, разными художниками, давали читателю возможность составить общее впечатление о предмете изображения Вторая глава - Роман Дом радости - состоит из трех параграфов.
В первом параграфе, озаглавленном Поиск своей темы, речь идет об общественных и личных обстоятельствах, способствовавших зарождению и замыслу романа, семантике его названия, а также причинах популярности Дома радости у современников автора.
Работу над романом Дом радости Уортон начала в сентябре 1903 года, но замысел произведения, посвященного нравам высшего света Нью-Йорка, возник еще в 1900 году. Столь длительный период времени, предшествовавший непосредственному написанию романа, был связан с сомнениями писательницы в том, возможно ли из тривиальной во всех отношениях жизни праздных людей извлечь достаточно значительное моральное содержание, ради которого художник и предпринимает свой труд.
Решение, к которому приходит писательница, заслуживает внимания. Пустая сама по себе жизнь этих безответственных искателей удовольствия обретает драматическую значительность, полагает Уортон, если взглянуть на то, что ими загублено, ценой чего они процветают. Обосновав сделанный ею выбор, казавшейся только на первый взгляд узкой, темы, Уортон приступает к написанию произведения под названием Дом радости.
Стоит отметить, что выбор писательницей именно такого названия совсем не случаен. Первоначально роман назывался Украшение на миг (A MomentТs Ornament), что привлекало внимание, прежде всего, к образу главной героини. Однако Уортон стремилась рассказать не столько о судьбе и предназначении американской женщины, сколько об обществе, которое это назначение определяет. Вероятно, по этой причине Уортон отказалась от названия Украшение на миг и назвала работу Дом радости.
В начале ХХ века роман пользовался огромной популярностью у читателей, что, по мнению самой Уортон, объяснялось неожиданностью темы книги, поскольку высший свет Нью-Йорка, критически описанный одним из его представителей, был в новинку для читающей публики.
Во втором параграфе исследуются основные принципы изображения Эдит Уортон характерных особенностей поведения, мышления, образа жизни нью-йоркского общества и определяется отношение автора к исследуемой среде.
Сюжет романа Дом радости составляет история Лили Барт, двадцатидевятилетней красавицы, по праву рождения принадлежащей к фешенебельному обществу. Однажды скомпрометировав себя, она оказывается исключенной из круга лизбранных и начинает опускаться вниз по социальной лестнице. Подробно, шаг за шагом описывая падение Лили Барт, Уортон создает целую галерею более или менее крупных портретов, совокупность которых представляет читателю светское общество Америки.
Двигаясь вниз по социальной лестнице, Лили проходит несколько уровней, входящих в структуру денежного общества. Каждый уровень имеет своих обитателей, спутницей которых на какое-то время и становится главная героиня.
Изначально Лили Барт входит в тесный круг лизбранных - узкий и замкнутый мир старого Нью-Йорка, находящийся на верхней ступени иерархической лестницы денежного общества. Изображая старый Нью Йорк как мир, в котором люди оцениваются, прежде всего, с точки зрения их материального состояния, и в котором основой всех связей - семейных, родственных, дружеских - являются деньги, Уортон подвергает жесткой критике мораль и нравы этой социальной прослойки, где все чувства вытеснены жаждой преуспеяния и обогащения.
Утрата нравственности вследствие безудержной погони за деньгами - это одна из центральных проблем, исследуемых автором в романе. Создавая довольно откровенные и весьма нелицеприятные портреты безнравственных представителей высшего света, которым общество позволяет безнаказанно преступать нормы морали не только потому, что они обладают солидным денежным капиталом, но и потому, что они умеют скрывать цинизм и порок под маской благонравных и респектабельных леди и джентльменов, Уортон стремится показать, как богатство может приводить к фальсификации ума, эмоций, морали, этики, всей жизни.
Протестуя против процесса бурного развития материалистической цивилизации Америки, писательница представляет сатирическую характеристику нравственного облика социальной верхушки США.
Недовольство Уортон нравами фешенебельного общества столь велико, что даже к тем представителям старого Нью-Йорка, которые не лишены понятия о чести и долге и для которых богатство не является единственным смыслом жизни, автор относится критически.
Так, изображая Лоренса Сэлдена, образованного, умного и начитанного человека, отличающегося, к тому же, широтой и независимостью взглядов, писательница, тем не менее, не испытывает к нему ни малейшей симпатии.
Ведь наделенный критичным умом, молодой человек не может не видеть пороков светского общества, не замечать ханжества и лицемерия, присущих почти всем представителям высшего света Нью-Йорка. Однако широта взглядов и независимость суждений, которыми обладает Сэлден, никак не проявляют себя в реальной жизни, где он предстает всего лишь как типичный представитель своего класса, ограниченный рамками социальных норм и условностей. Безучастно наблюдая за событиями, происходящими в обществе, Сэлден не способен на решительные и самостоятельные поступки.
Поведение молодого человека почти всегда определяется законами его круга.
По мнению Уортон, именно подобные бездействие и нерешительность, свойственные многим представителям старого Нью-Йорка, стали причиной проникновения в этот элитарный круг вульгарных нуворишей, что в конечном итоге приведет к слиянию этих двух формаций в единое целое.
Однако на момент написания романа различия между старой буржуазией и нуворишами все еще существовали. И поэтому Эдит Уортон, переместив главную героиню из круга лизбранных сначала на локраину общественного полотна, а затем на его лизнаночную сторону, продолжила исследование денежного общества Америки.
Старый Нью-Йорк с его четко организованной социальной структурой, несомненно, выигрывает на фоне беспорядочной жизни нуворишей. Кроме того, представители старой буржуазии, в отличие от вульгарных парвеню, не лишены хорошего вкуса и манер. На этом, утверждает писательница, различия заканчиваются. Ведь отказавшись от прежних представлений о нравственности, старая буржуазия утрачивает, по мнению Уортон, право на элитарность и исключительность и уподобляется безнравственным, нуворишам, исповедующим культ денег, которые для этих людей символизируют все.
В третьем параграфе особое внимание уделяется исследованию характера главной героини романа Лили Барт. В изображении Уортон она предстает как личность сложная и противоречивая.
Рано лишившись родителей и не имея достаточно средств, чтобы жить так, как того требуют обычаи ее окружения, Лили Барт вынуждена самостоятельно заниматься устройством собственной судьбы. Она четко осознает, что для достижения успеха в высшем свете ей необходим брак с богатым и влиятельным человеком. И Лили, в совершенстве освоив науку обольщения, завоевания и покорения мужчин, превращается в охотницу за богатым мужем.
Воспитанная в соответствии с нормами и законами фешенебельного общества, героиня рассматривает любого претендента, прежде всего, с точки зрения его материального состояния и положения в обществе. Подобная расчетливость базируется на убеждении в том, что брак - это сделка, где женщина выступает в качестве товара, который необходимо продать по самой высокой цене.
У наделенной красотой и изысканным вкусом молодой девушки множество богатых и респектабельных претендентов на роль будущего супруга, однако, очаровывая и обольщая мужчин, Лили не решается сделать последний шаг. Как правило, она намечает жертву, успешно заманивает ее в сети, но в самый последний момент все разрушает. Подчиняясь законам общества, Лили пытается искать подходящего партнера, но все ее попытки заканчиваются неудачей, потому что в глубине души она презирает то, к чему стремится4.
Влияние среды и воспитание, полученное героиней в детстве, способствовали формированию и развитию в ее характере качеств, присущих всему фешенебельному обществу. Как и любой другой представитель высшего света, Лили Барт - расчетлива, эгоистична, чрезвычайно зависима от роскоши, богатства и комфорта. Но вместе с тем, все эти качества Wharton E. N. The House of Mirth. // Wharton E. N. Novels. N. Y., 1985. P. 197.
парадоксальным образом сосуществуют с нравственностью, которой Уортон наделяет свою героиню. Нравственность Лили Барт, по всей видимости, базируется не на социальных, а на индивидуальных этических склонностях героини. По своей сути, эта индивидуальная нравственность чужда фешенебельному Нью-Йорку с его буржуазным сознанием, о чем свидетельствует трагическая гибель героини.
Таким образом, Лили Барт является не только порождением, но и жертвой легкомысленного общества. Именно поэтому Эдит Уортон, изображая Лили Барт как истинную дочь фешенебельного Нью-Йорка, постоянно пытается объяснить недостатки героини, от природы доброй и благородной девушки, прежде всего, воспитанием и влиянием среды.
И виновником смерти Лили Барт писательница, безусловно, считает равнодушное и безразличное общество, которое совершенно не интересуется судьбой тех, кто не имеет денег, власти или какой-либо иной ценности.
Третья глава - Роман Обычай радости - состоит из двух параграфов.
В первом параграфе в центре внимания оказывается образ главной героини романа - Ундины Спрэгг, представляющей в книге класс богатых людей новой формации.
Как и героиня Дома радости, Ундина Спрэгг становится своеобразным проводником по различным слоям фешенебельного общества. Однако в отличие от Лили Барт, неспособной хотя бы один раз выгодно выйти замуж и вынужденной двигаться вниз по социальной лестнице, Ундина Спрэгг, заключая и расторгая многочисленные браки, упорно и настойчиво продвигается наверх. Подобный карьерный рост представительницы новой буржуазии весьма символичен. Ведь за те восемь лет, что прошли с момента написания Дома радости, нувориши значительно потеснили представителей старой буржуазии. И если в Доме радости богачи новой формации существовали где-то на окраине социального полотна или же на его лизнаночной стороне, то в романе Обычай страны они уже прочно обосновались в самом центре.
Характеризуя Ундину, а следовательно и всех нуворишей в целом, как необразованных и ограниченных людей, лишенных не только хороших манер, но и каких бы то ни было нравственных принципов, Уортон особо выделяет присущую им способность к имитации. Взяв за образец традиции и обычаи предшественников, новая буржуазия подражает им, старательно воспроизводя и копируя стиль поведения, манеры, образ жизни. Стремясь добиться внешнего сходства, они не думают о тех духовных ценностях и культурном наследии, которые играли важную роль в жизни старой буржуазии Америки. Возможно поэтому, создаваемые ими копии часто оказывались довольно уродливыми.
Так, вульгарность и полное отсутствие вкуса, присущие практически всем представителям материалистического поколения, являются, по мнению Уортон, внешним проявлением их внутренней пустоты и бездуховности.
Чрезмерная роскошь, которой окружают себя нувориши, призвана демонстрировать богатство ее владельцев. Не случайно Уортон уделяет особое внимание описанию комнат в отеле, где проживает семья Спрэгг.
Сам образ отеля, где одни постояльцы незаметно сменяются другими, символизирует отсутствие у нуворишей всяческих нравов, традиций и обычаев - тех необходимых, по мнению Уортон, факторов, которые наполняют смыслом существование любой общественной системы и способствуют ее духовному развитию.
Не имея четко структурированной системы ценностей, которой обладала старая буржуазия Америки, нувориши испытывают огромные сложности в определении тех вещей, которые являются для них наиболее важными и значимыми, о чем свидетельствуют постоянные метания героини от одной цели к другой и чувство неудовлетворенности, которое она испытывает каждый раз, как только добивается своего.
Ундина обладает и еще одним свойством, вызывающим у Уортон наибольшее презрение и негодование. Жестокость и черствость, безжалостность и холодная решимость убрать с дороги любого, кто препятствует достижению цели - все это характерные черты героини, не способной даже задуматься над этическим смыслом своих действий.
Жертвами лицемерия, амбициозности и алчности Ундины становятся не только незнакомые, но и самые близкие ей люди: родители, маленький сын, многочисленные мужья.
В изображении Уортон главная героиня, чей образ по мере повествования превращается в символ материалистического прогресса, постепенно утрачивает человеческий облик и напоминает скорее бесчувственную и бездушную машину, слепо стремящуюся к достижению поставленной перед ней задачи.
Во втором параграфе анализируется социальное пространство романа, представленное находящимся на грани исчезновения обществом старого Нью-Йорка, идущей ей на смену новой буржуазией, и, наконец, высшим светом Франции.
Проведенное исследование позволяет говорить о значительных переменах во взглядах Уортон на традиции, обычаи и нравы старой буржуазии. Наблюдая за нравственной эволюцией американского общества, выражаемой в фетишизации материальных ценностей, вызревании культа денег, прагматическом отрицании идеи долга и ответственности, Уортон, видимо осознала, что нравы и традиции ее собственного класса, какими бы плохими они ей раннее не казались, все же были гораздо лучше тех, что пришли им на смену. И в итоге, она создает образ Ральфа Марвелла - умного, благородного, порядочного, интеллигентного человека, олицетворяющего в романе старый Нью-Йорк.
Наделив героя целым рядом положительных качеств, Уортон, тем не менее, не идеализирует его. Автор с иронией отмечает, что для Ральфа Марвелла самым важным было жить как джентльмен - со спокойным презрением к труду ради заработка, со склонностью к утонченным ощущениям, с одним или двумя твердо установившимися принципами в отношении выбора сорта вин и устаревшей порядочностью, не научившейся делать различия между личными и коммерческими отношениями5.
Воспитанный в соответствии с законами и традициями старого Нью Йорка, Ральф Марвелл не может отказаться от них в пользу новых правил, которые диктует само время. Герой, несомненно, замечает происходящие в стране перемены, однако он сам не способен измениться и приспособиться к новым условиям жизни, что в результате приводит его к гибели.
Очевидно, что отношение автора к Ральфу Марвеллу, а значит и ко всему старому Нью-Йорку, двойственно. С одной стороны, Уортон испытывает искреннюю симпатию и сострадание к герою, воплотившему в себе лучшие черты собственного класса, а с другой - писательница не скрывает возмущения, вызванного бездействием и слабостью леди и джентльменов, что приводит в итоге к торжеству вульгарного материализма.
Упрекая общество старого Нью-Йорка в его неспособности сохранить ценности прошлого, Уортон противопоставляет ему высший свет Франции, который, по мнению автора, обладает столь прочной системой общественных правил, норм и законов, что даже Ундине Спрэгг с ее напором и энергией не удается хоть что-то в ней изменить. И Уортон с уважением относится к нации, которая, твердо следуя по проторенным их предками путям в социальном поведении, выступает хранителем нерушимых традиций, Ведь ценности прошлого, утверждает автор, не только делают любую нацию уникальной, но и способствуют сохранению и развитию духовности, которую, как считала писательница, Америка безвозвратно утратила.
Четвертая глава, посвященная роману Век невинности, состоит из двух параграфов.
В первом параграфе, озаглавленном Старый Нью-Йорк и новая авторская позиция, исследуется образ старого Нью-Йорка в эпоху его расцвета, а также, как и в предыдущих двух главах, анализируется Wharton E. N. The Custom of the Country. // Wharton E. Novels. N. Y., 1985. P. отношение автора к изображенному ею обществу, его нравам, обычаям, традициям.
Созданный автором в Веке невинности образ старого Нью-Йорка настолько целостный и объемный, что он выступает в качестве главного персонажа, обладающего реальной властью и силой. Этот респектабельный и, на первый взгляд, добропорядочный герой-буржуа изо всех сил старается выглядеть аристократом. Его снобизм, надменность, высокомерие и напыщенность не знает границ. Его отличает обостренное ощущение честности или бесчестья в деловой жизни. Он не выносит сцен, а скандалы для него равносильны смерти. В лицемерии ему нет равных. Его жизнь подчинена условностям, состоящим из обезличенных ритуалов и отвердевших догм. Он боится всего нового и не желает никаких перемен.
В романе Век невинности Уортон вновь вернулась к вопросу о роли и значении тех традиций и условностей, которые на протяжении довольно долгого времени определяли жизнь людей, принадлежавших к фешенебельному обществу Америки. Как и в двух предыдущих частях трилогии о старом Нью-Йорке, в Веке невинности Уортон критиковала смехотворные условности и запреты высшего света, его боязнь перемен и нежелание ответственности, однако критические замечания и иронические насмешки автора приобрели в этом произведении несколько иную тональность. Если в Доме радости и Обычае страны общество старого Нью-Йорка зачастую вызывало у Уортон возмущение и даже негодование, то в Веке невинности писательница с любовью и нежностью рассказывала о мире своего детства и юности, с грустью вспоминая о давно ушедших временах.
Во втором параграфе четвертой главы в центре внимания оказывается образ главного героя романа, Ньюленда Арчера, который с его линстинктивным отвращением ко всему неприятному, с его боязнью ответственности, а также его неутомимым стремлением жить как принято является типичным представителем старого Нью-Йорка.
Герой с рождения привык разделять взгляды и убеждения общества, в котором живет. Снисходительно отмечая недостатки и слабости высшего света, молодой человек, тем не менее, неизменно соглашается с мнением большинства во всем, что касается вопросов нравственности. Он смотрит на мир глазами старого Нью-Йорка, воспринимая и оценивая все происходящее так, как это сделал бы любой его соплеменник.
Мировоззрение Арчера ни в чем не противоречит мировоззрению воспитавшего его общества. Герой находится в полной гармонии с окружающим миром и самим собой. Но для Ньюленда Арчера все меняется в тот момент, когда в старом Нью-Йорке появляется Эллен Оленская, сильная и независимая молодая женщина, которая оказывает на Ньюленда такое большое влияние, что ему удается, хоть и на короткое время, приподнять завесу, сотканную из условностей и предрассудков, и непредвзято посмотреть на родной город.
Герой неожиданно для себя открывает фальшь и лицемерие общества, его боязнь перемен и нежелание ответственности. Ему становится ясно, что жизнь их подчиняется старомодным и нелепым правилам, а фарисейство возведено в добродетель, обязательную для каждого.
Все больше размышляя об особенностях и характерных чертах общества, к которому принадлежит, Арчер приходит к выводу о том, что чистота и невинность, свойственные старому Нью-Йорку, - это не что иное, как вошедшее в кровь стремление изолироваться и от мира, и от собственной духовной сущности. Простодушный старый Нью-Йорк остается невинным не потому, что лишен искушений или возможности приобретать опыт, а потому, что всеми доступными ему средствами пытается избежать встречи со всем новым, неизведанным, непознанным.
Процесс переоценки ценностей труден и мучителен для Арчера. Герой, являясь продуктом общественной системы, не может сразу же избавиться от тех родовых черт, которые определяют людей его круга: фальши, лицемерия, нежелания ответственности, боязни перемен и привычки подчиняться законам его маленького мирка, которая стала чуть ли не второй его натурой. И автор на протяжении почти всего повествования убедительно доказывает наличие у главного героя тех качеств, которые подтверждают его неоспоримую принадлежность к старому Нью-Йорку, а, следовательно, делают почти невозможным достижение той духовной свободы, к которой так стремится Арчер.
Неспособность преодолеть страх перед могуществом старого Нью Йорка и сделать тот самый решительный шаг, который вывел бы его за пределы тесного и душного мирка, а значит, в корне изменил бы и жизнь Арчера, вынуждает молодого человека отказаться от любви и счастья в пользу общественных условностей.
Ньюленд Арчер не осознает, что его противником в жестокой борьбе за духовное освобождение является вовсе не старый Нью-Йорк, а он сам, вернее, его сознание, порабощенное теми самыми условностями, которые так раздражают Арчера. Несмотря на произошедшие в нем глубокие внутренние преобразования, благодаря которым герою удалось увидеть, насколько далека реальная жизнь со всеми ее неразрешимыми противоречиями от той искусственной упорядоченности и правильности, которые царят в прямом как Пятая авеню старом Нью-Йорке, Арчер не находит в себе сил уйти из этого тесного и душного, но, вместе с тем, такого теплого и уютного, а главное, привычного, мирка в неизвестную, а потому пугающую, реальность.
И он остается пленником старого Нью-Йорка, но пленником, добровольно выбравшим свою участь.
Таким образом, в центре внимания автора оказывается проблема выбора между чувством и долгом. Главный герой романа, отказываясь от любви и счастья в угоду общественным условностям, обрекает себя на безрадостное существование. Нисколько не оправдывая бессмысленности жертвенности героя, Уортон, тем не менее, полагает, что способность Арчера бескорыстно жертвовать личными интересами в пользу долга, общества, других людей выгодно отличает поколение Ньюленда Арчера от пришедшего ему на смену.
Именно эта способность представителей собственного класса ставить общественные интересы выше собственных, вызывает у автора искреннее уважение, побуждая вспоминать Нью-Йорк ее юности и с горечью, и с нежностью.
В пятой главе, озаглавленной Художественное своеобразие романов Эдит Уортон, рассматриваются особенности поэтики и проблематики работ писательницы.
Немаловажным вопросом при выявлении специфики почерка американской романистки представляется вопрос о степени влияния европейской литературы на творчество Уортон.
Нам удалось установить, что для формирования эстетических принципов писательницы немалое значение имел опыт ее европейских предшественников, особенно художественные достижения Оноре де Бальзака. Следуя за французским романистом, Эдит Уортон рассматривала действительность в ее социально-исторической определенности как основную силу формирования и развития человеческого характера. Подобно автору Человеческой комедии, писательница всегда исследовала личность в неразрывной связи с социально-временной сущностью действительности и с эволюцией общества.
Особое внимание в главе отводится взаимоотношениям автора с Генри Джеймсом, который оказал большое влияние на раннее творчество Уортон, а его уроки, касавшиеся техники письма, стиля, психологизма, были для начинающей писательницы просто незаменимыми. Более того, очевидная родственность задач обоих авторов, сходство тем и художественных приемов повествования еще больше сближали Джеймса и Уортон.
В процессе нашего исследования нам, однако, удалось установить, что предмет изучения Эдит Уортон существенно отличался от сферы интересов Генри Джеймса. В то время как в центре внимания Джеймса неизменно оказывалась личность, вернее человеческое сознание, писательница больше интересовалась обществом, его нравами, обычаями и традициями. Различие в выбранных романистами областях исследования определило использование ими несходных друг с другом художественных приемов и методов.
Кроме того, они создавали отличные друг от друга виды нравоописательного романа. Воспользовавшись концепцией В. И.
Солодовник о двух разновидностях нравоописательного романа, мы утверждаем, что работы Г. Джеймса относятся к типу нравственной одиссеи. Романы же Эдит Уортон Дом радости и Обычай страны являются социальной одиссеей. Век невинности, на наш взгляд, представляет собой социально-нравственную одиссеею, в которой писательнице удалось соединить черты двух вышеописанных типов нравоописательного романа и, тем самым, сделать новый шаг в процессе формирования американского реалистического романа.
Что касается проблематики произведений романистки, то мы полагаем, что на протяжении всего творческого пути главным для писательницы оставался вопрос о роли и значимости проверенных временем традиций и ценностей прошлого. Здесь следует сказать о двойственном подходе автора к вышеназванной проблеме. Критически рассматривая принятые в ее собственном кругу условности, она все же четко осознавала необходимость их существования и считала их важнейшими факторами, воздействующими на жизнь человека в обществе.
Настаивая на необходимости сохранения традиций и обычаев, Уортон, несомненно, отошла от магистральной идеи американской культуры о необходимости их постоянного обновления. Писательнице был совершенно чужд свойственный многим представителям американской словесности пафос сотворения мира. Традиции и опыт предшествующих поколений она оценивала гораздо выше, нежели попытки соотечественников проложить новые пути в искусстве.
Возможно, именно по этой причине мы не обнаружили в работах Уортон специфически американских черт поэтики. Писательницу не привлекали ни репортерский стиль, ни фольклорный юмор. Уортон, явно, отдавала предпочтение проверенным временем художественным средствам, приемам и методам, которые были разработаны ее великими европейскими предшественниками в XIX веке. Вот только явления действительности, отраженные в рамках традиционной европейской поэтики, всегда оставались истинно американскими.
Таким образом, хотя творчество Эдит Уортон и оказалось необычайно созвучным европейской культуре, оно сохранило несомненное национальное своеобразие, проявившееся, прежде всего, в выбранном писательницей предмете изображения.
Однако предмет изображения романистки - это не единственное свидетельство ее близости к традициям американской литературы. Мы полагаем, что анализ работ Эдит Уортон вообще вряд ли возможен, если рассматривать творчество писательницы вне контекста регионализма.
Ведь исследуя достаточно специфическую и ограниченную область национального опыта, писательница выступала в качестве регионального автора. Но хотя трилогия о старом Нью-Йорке и привязана к определенной местности и определенному времени, мир в ней показан в движении, в процессе исторических перемен. Из романа в роман происходит последовательная делокализация, то есть переход от ограниченной местной точки зрения к общенациональным и общечеловеческим проблемам, при том, однако, что прослеживается связь конкретного и общего. Например, в романе Дом радости предмет изображения - старый Нью-Йорк в начале ХХ века - замкнут и местом, и временем. Внимание писательницы сконцентрировано исключительно на нравственной деградации соплеменников, что вызывает у нее горечь и негодование. В романе Обычай страны пространственный масштаб явно меняется. Нравы старого Нью-Йорка исследуются автором не только на фоне картины нравов нового поколения буржуазии Америки, но и в сравнении с традициями и обычаями Франции. Осознание исторических перемен, как и новый масштаб зрения, повлекли за собой переоценку ценностей, и дали Уортон возможность увидеть то, что раньше, в силу ограниченного региональными рамками видения, оставалось для нее недоступным. И мы считаем, что отмеченное выше изменение отношения автора к старому Нью-Йорку в романе Век невинности вызвано не только чувством ностальгии по ушедшему прошлому, но и тем, что Уортон увидела мир гораздо шире и объемнее, нежели раньше. Мы полагаем, что именно в романе Век невинности Эдит Уортон удалось преодолеть регионалистические тенденции и стать подлинно национальным писателем.
И в этом смысле работы Эдит Уортон, действительно, являются связующим звеном между поколением Уильяма Дина Хоуэллса и Генри Джеймса и поколением Синклера Льюиса и Шервуда Андерсона. Ведь для всех без исключения вышеназванных писателей, каждый из которых по своему, в силу своей специфики и масштаба дарования, демонстрировал совершенно различные стороны национального бытия и сознания, единым в творчестве являлся исходный принцип: многоплановый и целостный художественный мир во всей конкретности конфликтов и персонажей, специфичных для определенной среды, но, вместе с тем, обладающих большим историческим и духовным содержанием. Чуть позже этот принцип определит У. Фолкнер, заявив о том, что художник претворяет локальное в луниверсальное.
Заключение. Итак, на основе вышеизложенного мы можем сделать вывод о том, что Эдит Уортон исследовала явления американской действительности в рамках поэтики, традиционной для европейской литературы второй половины XIX века. Однако писательница не просто широко использовала в своем творчестве художественный опыт европейской литературной школы, некоторые достижения Генри Джеймса, а также философские и научные открытия своего времени, но и подвергнув все вышеназванное некоему синтезу, она разработала собственные приемы и методы, которые позволяли ей наилучшим образом исследовать все многообразие американской действительности, раскрывать своеобразие национального характера и затрагивать проблемы, не потерявшие актуальности и по сей день.
Мы также полагаем, что при всей своей традиционности литературная аристократка Америки выступила новатором в открытии мира сверхбогатой американской буржуазии для читателей Европы и США. Более того, начав творческий путь в качестве регионального автора, Эдит Уортон сумела вывести свое творчество на общенациональный уровень, внеся, тем самым, значительный вклад в становление независимой национальной американской литературы.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
1. Лисеева И. Н. Чувство и долг в повести Эдит Уортон Итан Фром // Вестник СПбГУ. 2002. Серия 2. Выпуск 4. (№26). - С. 100-104.
2. Лисеева И. Н. Нью-Йорк Эдит Уортон. // Материалы XXXII международной филологической конференции. СПб., 2003. - С. 6-9.