Книги, научные публикации
ПОЛНОЕ СОБРАНЕ ВСХЪ С О Ч И Н Е Н I Й, въ СТИХАХЪ И ПРОЗ, ПОКОЙНАГО Дйствительнаго Статскаго Совтника, Ордена Св. Анны Кавалера и Лейпцигскаго ученаго Собраня Члена, АЛЕКСАНДРА ПЕТРОВИЧА С У М А Р
О К О В А.
Собраны и изданы Въ удовольстве Любителей Россйской Учености Николаемъ Новиковымъ, Членомъ Вольнаго Россйскаго Собраня при Императорскомъ Московскомъ Университет.
Издане Второе.
АРТИСТОНА ТРАГЕДЯ.
ВЪ МОСКВ.
Въ Университетской Типографи у Н. Новикова, 1787 года.
ImWerdenVerlag Mnchen 2006 А. П. Сумароковъ. Худ. Ф. С. Рокотовъ (?).
1770-я гг.
й OCR Бычков М. Н.
й Im Werden Verlag. Некоммерческое электронное издание. 2006 АРТИСТОНА, ТРАГЕДЯ.
Представлена въ первый разъ въ 1759 году въ Октябр мсяц въ ИМПЕРАТОРСКИХЪ комнатахъ въ зимнемъ дворц, въ Санктпетербург.
ДЙСТВУЮЩЯ ЛИЦА.
ДАРЙ, Царь Персидскй.
АРТИСТОНА, Дочь Кирова.
ОТАНЪ, знатнйшй Вельможа Персидскй.
ОРКАНТЪ, сынъ ево.
ФЕДИМА, дочь ево.
ГИКАРНЪ, вельможа Персидскй, ЗАНИДА, наперстница Артистоны.
МАЛЬМИРА, наперстница Федимы.
ВСТНИКЪ.
ПАЖЪ.
ВОИНЫ.
Дйстве есть въ Царскомъ дом.
АРТИСТОНА ТРАГЕДЯ.
ДЙСТВЕ I.
ЯВЛЕНIЕ I.
ФЕДИМА и МАЛЬМИРА.
МАЛЬМИРА.
Докол буду зрть въ семъ образ тебя:
Когда начнешъ щадить Федима ты себя?
Я зрю, что ты всегда печалишся, вздыхаешъ, И дни цвтущихъ тъ напрасно погубляешъ.
Отанъ теб отецъ, и Дарй твой женихъ:
Единаго ты зришъ войскъ вождемъ всхъ странъ сихъ, Другова видишъ ты порфирою одта, И скипетру его подвержено полсвта.
Отъ имяни его трепещетъ цлый свтъ, И выше Даря изъ смертныхъ въ свт нтъ.
ФЕДИМА.
Что представляешъ ты къ Федиминой забав, Вщая о его мн необъятной слав?
Меня то въ пущую ввергаетъ днесь напасть, Не я съ нимъ раздлю, не я монаршу власть.
МАЛЬМИРА.
Но не напрасноль ты Федима безпокойна?
Кто можетъ чести сей иная быть достойна?
ФЕДИМА.
Та, съ кмъ я возрасла, съ кмъ купно я жила, Котора таинъ моихъ участница была.
Она лишаетъ мя величества и трона, И серца, коимъ я прельщалась - - МАЛЬМИРА.
Артистона?
ФЕДИМА.
Дивися ты теперь, и сожалй о мн.
Я все то щасте такъ зрла, какъ во сн:
Такъ страждущъ въ горестяхъ, чрезъ помощь бдныхъ ночи, Въ изнеможени сомкнувъ слезящи очи, Когда увидитъ то, чево желаетъ онъ, И какъ то унесетъ опять съ собою сонъ, Груститъ зляй прежняго, почто ему то снилось, Чемъ серце суетно такъ мало веселилось.
Какъ лишъ щедротою нечаянныхъ судьбинъ, На славный Кировъ тронъ возшелъ Гистасповъ сынъ, И въ семъ величеств народу предъявился, Тогда онъ, въ тотже часъ онъ въ серце мн вселился.
Монаршей честю въ него нашелъ онъ путь, И взоръ ево меня принудилъ воздохнуть.
Потомъ одно съ другимъ незапно съединилось, И серце Дарю Федимы покорилось.
Ты вдаешъ давно, что я прельщалась симъ:
И чаяла конца вздыханямъ моимъ.
Днесь зрю, что вся ево любовь была обманы;
Онъ тщетно растравлялъ мои сердечны раны, Лишъ только чтобъ себя на трон утвердить, Чтобъ мой отецъ не могъ препятствъ ему творить.
Теперь мои глаза имъ просвщенны стали, Веселости прошли, которы мя питали.
А я низверженна въ несносную напасть, Почувствовала днесь неизреченну страсть.
Жестокость, ахъ! ево мои пламень умножаетъ:
Неврность не всегда любовь искореняетъ.
Но что я говорю? онъ вренъ не бывалъ!
МАЛЬМИРА.
Объ Артистон твой до нын братъ вздыхалъ, Она вздыхани ево восприимала:
Иль свтъ обманомъ полнъ, и врность вся пропала!
Но естьлибы не ты сказала то объ ней - - ФЕДИМА.
Она наполнилась свирпствомъ лютыхъ змей.
МАЛЬМИРА.
Коль сердце и ея неправедно и злобно Такъ добродтели сыскати неудобно.
ФЕДИМА.
Коль приклоненъ весь миръ къ злодйствамъ таковымъ;
Не должно ли и намъ послдовать за нимъ?
Къ чему въ терпни влачить намъ жизнь унылу!
Преодолла ложъ душъ непорочныхъ силу.
Нтъ жалости нигд, ни дружбы, ни любви.
МАЛЬМИРА.
Оставь въ лукавств миръ, ты съ истинной живи.
Когда угодна жизнь по радостямъ катится, Великя души тогда еще не зрится:
Какъ не прикоснется спокойствю бда, Духъ слабостей лишенъ, и бодрствуетъ всегда.
Но какъ чувствительно нашъ разумъ огорчится, Тогда коль бодръ нашъ духъ, тогда лишъ объявится.
Великодушствуй днесь и скорбь одолвай;
Пусть щастье зврствуетъ, ты бдствы презирай.
Чти добродтель въ вкъ, не разлучайся съ нею, Въ ней щастя ищи - - - ФЕДИМА.
Въ ней щастья не имю, И зрю, что слабъ она противу злобы щитъ.
Померкли мысли въ ней, и умъ мой всь разлитъ.
Наполнюся теперь я смертоноснымъ ядомъ.
Мой прострленный братъ прельщеннымъ прежде взглядомъ, Отчаянъ стуетъ по всмъ мстамъ стеня, И вступится за честь свою и за меня.
МАЛЬМИРА.
Какое мщене имти ты желаешъ?
ФЕДИМА.
Желаю смерти имъ;
еще ли вопрошаешъ?
МАЛЬМИРА.
Не думай, чтобъ твой братъ толико жестокъ былъ, Чтобъ дв той далъ стерть, котору онъ любилъ.
ФЕДИМА.
Любовный жаръ измнъ не можетъ претерпти:
Они неврны намъ, и должны умерети.
МАЛЬМИРА.
Изрядныя плоды любовь произраститъ!
ФЕДИМА.
Сей плодъ дастъ смерть и мн, и страсть искоренитъ.
Такъ хочешъ, что бы я съ мученьемъ умирала, И серце Царское тиранк оставляла.
Иль умертвивъ ея могла въ поко быть, Какъ будетъ онъ объ ней при мн слезъ токи лить:
Иль чтобъ онъ пораженъ презльною тоскою, Животъ мой за нее своею взялъ рукою?
МАЛЬМИРА.
Ничто злодйствя не можетъ оправдать.
Представи ты себ, чью хочешъ жизнь отнять.
Не чувствуй въ совсти ни малой больше муки, И обагряй въ крови возлюбленнйшей руки:
И оставляй сю ты славу по себ, Что будетъ предпочтенъ и лютый зврь теб.
ФЕДИМА.
Мальмира! ты меня со всмъ ужъ осудила, Федима Даря еще не погубила.
Я постигаю то, что мысль моя груба, И какъ ни злобствую, вся злость моя слаба:
Какъ помню я ево подвластнаго сей дв, Во изступлени, и въ самомъ пущемъ гнв, Когдабъ готоаа я была его пить кровь, Въ тотъ самый часъ къ нему я чувствую любовь.
Смотри Мальмира ты на состоянье злое, И разсуждай, могуль уже я быть въ поко!
ЯВЛЕНIЕ II.
ФЕДИМА, МАЛЬМИРА и ОРКАНТЪ.
ФЕДИМА.
Твой зракъ являетъ мн - - ахъ! нтъ ли вновь чево!
ОРКАНТЪ.
Мы щасшя съ тобой лишилися всево;
Неврная Княжна всю мысль мою разшибла, Явился намъ нашъ рокъ, надежда вся погибла.
ФЕДИМА.
Что есть еще? скажи, рази Оркантъ мой слухъ, На вс мучени отверзся ужъ мои духъ.
ОРКАНТЪ.
Прочти се письмо, ты въ немъ увидишъ ясно, Что мы обмануты, надялись напрасно.
ФЕДИМА читаетъ.
Ты вдаешь, Оркантъ, кто былъ на свт Киръ:
Едва подъ скиптръ свой онъ не покорилъ весь миръ, Я дочь ево, се теб, Оркантъ извстно, И суетно теб лице мое прелестно.
Престань прельщаться ты мной въ пламени горя, Уж больше нтъ теб въ моемъ днесь сердце мста, Ищи себ другой: я Дарю невста.
(Потомъ говоритъ:) Чтожъ предприемлешъ ты?
ОРКАНТЪ.
Неврную узрть, И сей извлекши мечъ пред нею умереть.
ФЕДИМА.
Преудивительна ея заразовъ сила!
Но такову ли казнь злодйка заслужила?
Неслыханная месть измнниц такой!
ОРКАНТЪ.
Я симъ лишъ возвращу погибшй мой покой.
Мн жизнь была сладка лишъ для нея единой.
Когдажъ я пораженъ мучительной судьбиной, И чувствую такой несносный мн ударъ, Нтъ способовъ иныхъ извлечь изъ сердца жаръ.
Она въ минувши дни, когда со мной любилась, И въ сердц, и въ ум претвердо вкоренилась.
ФЕДИМА.
Когда открылися обманы вс и льсти, Умри! коль хочешъ ты, но прежде ты отмсти.
ОРКАНТЪ.
Прияти не хочу совта безполезна:
Единъ изъ нихъмн Царь, другая мн любезна.
Какое имя я оставлю по себ?
Не уподоблюся сестра моя теб.
Безвинно окончать хочу свои печали;
Чтобъ мн мои бды безчестемъ не стали:
Не поношене я тщусь себ имть, Хочу, чтобъ обо мн вс стали сожалть.
Одна осталась честь днесь частю моею, А ты мя разлучить стараешся и съ нею.
Мя можетъ живота лишить моя бда, А съ честью разлучить не можетъ никогда.
ФЕДИМА.
Не отрицай сего достойнаго совта, И слдуй правиламъ преобращенна свта.
ОРКАНТЪ.
Я помню честности единыя уставъ, И кром я ево иныхъ не знаю правъ.
Пускай въ злодйстви вся плаваетъ вселенна, Оркантова душа чиста и непремнна.
ФЕДИМА.
Ты какъ младенецъ мнишъ: когдаж бы ты былъ мужъ Не такъ бы разсуждалъ о чистот ты душъ.
ОРКАНТЪ.
Какъ хочешъ разсуждай, совтъ федиминъ вреденъ, Я добродтеленъ, хотя и крайн бденъ ЯВЛЕНЕ III.
ТЖЪ и ОТАНЪ.
ОТАНЪ.
Ты Артистонинымъ письмомъ мя возмутилъ:
Но Дарй къ страху страхъ еще мн приложилъ.
Я видлъ изъ письма, что ты мой сынъ нещастен;
Но я не уповалъ, что Царь тому участенъ, И тщетной склонностыо Царевну обвинялъ.
Въ сей часъ и Дарй намъ подобно виненъ сталъ.
Онъ предприятя предъ нами не скрываетъ, И дщери моея на одръ свой не желаетъ.
Хотя, сказалъ онъ мн, Отанъ ты и хотлъ, Чтобъ Дарй дочь твою супругою имлъ.
Я мысли привлекалъ: и принуждалъ природу, Чтобъ дочь твою явить Царицею народу.
Но самой правостью и склонностью моей, Ся велика честь дается днесь не ей.
Хотяжъ Федима мн не будетъ и супруга, Я буду чтить всегда тебя мн врна друга.
Я о невст сей ево не вопрошалъ, Однако Дари мн ее имяновалъ.
Будь щастливъ съ нею ты, коль такъ опредленно, Въ досад отвчалъ я Дарю смущенно.
Хоть сколько было льзя я злость утаявалъ, Которую мой духъ по серцу простиралъ.
Мн вразумительно мои любезны дти, Какую должио вамъ болзнь теперь имти.
Приобртенныхъ вы лишилися сердецъ, И славы нашея является конецъ, Открылся намъ обманъ. Но всмъ, что есть клянуся, Что Дарю еще во слав я явлюся.
Умолкнувъ всю вражду въ притворств утая, Явлю ему еще каковъ въ народ я.
Ты упованя Федима отлученна, Увидишъ Даря обманомъ низложенна, Поверженна въ крови, родительской рукой, Узришъ измнника ты мертва предъ собой.
А ты мой сынъ еще надежды не лишайся, И возвращеня приятства дожидайся;
Не только я хочу скончать твою бду;
Я съ Артистоною на тронъ тебя взведу.
А есть ли мы и въ семъ еще нещастны будемъ;
Умремъ! но мщене во гроб позабудемъ.
ФЕДИМА.
Нтъ! пусть неврная подобно съ нимъ умретъ.
ОРКАНТЪ.
Въ благополучи пускай онъ съ ней живетъ.
Не тщуся овладть ни серцемъ принужденнымъ;
Не тщуся овладть ни скиптромъ похищеннымъ.
Отъ лести я Княжны стонаю и грущу Но вс вины своей любезной отпущу Когда она меня опять любити станетъ.
Но естьли изъ твоихъ рукъ громъ на градъ сей грянетъ;
Не нжность возвратитъ ко мн приятство: страхъ.
И буду я тиранъ въ возлюбленныхъ очахъ.
Тиранъ пребуду я во мнни гражданства, Убйца Даревъ и тать ево подданства.
ОТАНЪ.
Я помощи твоей къ отмщенью не ищу, Единъ на Даря народы возмущу.
Увидитъ часть себ и Артистона гнвну;
Я ради лишъ тебя хотлъ щадить Царевну.
Днесь смертю и ей отмстится сей обманъ:
Ты будешъ мн рабомъ, и будетъ Царь Отанъ, ФЕДИМА.
Воздвигни, отче мой, ты нашу падшу славу, Полезняе для всхъ теб приять державу;
Онъ младъ для скипетра, твой умъ искусства полнъ.
ОРКАНТЪ.
Ступай ты, отче мой, противъ сердитыхъ волнъ, Ступай, куды тебя желанье посылаетъ:
Меня на ихъ брегахъ невинность оставляетъ.
Худыя будешъ ты успхи получать, Коль хочешъ правду мстя на правду самъ возстать.
ОТАНЪ.
Я вс свои слова съ несмысленнымъ теряю:
Стени и воздыхай, я къ длу приступаю.
ЯВЛЕНЕ V.
ОРКАНТЪ, ФЕДИМА и МАЛЬМИРА.
ОРКАНТЪ.
Ты хочетъ умертвить, ково любила ты?
ФЕДИМА.
Приятствы Даря днесь стали суеты, Любовь моя враждой, ево любовь обманомъ.
Какую жалость мн имть съ моимъ тираномъ?
Погибни хитрый льстецъ, погибни серце то, Которое меня терзаетъ ни за что.
Которо за мою горячность непремнну, Мн подало печаль, и скорбь неизреченну.
Когда бъ онъ ласкою Федим не манилъ, Пускай, ково бъ хотлъ, тогда бы онъ любилъ.
Я хитрости ево орудемъ служила, И я ево одна на трон утвердила.
Притчина всхъ ему Отановыхъ услугъ, Когда онъ сталъ Царемъ, чтобъ онъ былъ мой супругъ.
Мной Дарй царствуя приялъ вс къ сил мры, Мной снидетъ съ трона онъ, мной въ вчныя пещеры!
Коль такъ онъ воздалъ мн за вс мои труды, Какя ожидать ему иныя мзды?
Умри нарушивши ты честности уставы, И скрой съ собой во гробъ Федимины забавы.
Я сниду за тобой ко мрачнымъ тмъ мстамъ, И буду утснять преступника и тамъ.
И въ самыхъ пропастяхъ ты будешъ мною мученъ, Мой гнвъ со мной и тамъ пребудетъ неразлученъ.
ОРКАНТЪ.
Полезны подаешъ совты ты отцу, И къ преполезному готовишся концу.
ФЕДИМА.
Необходимость мя влечетъ и въ гробъ и къ злоб.
Почто ты мать моя носила мя въ утроб?
Почто тобою я на бдствы рождена?
Ахъ! лутчебъ я въ тотъ часъ какъ въ свтъ изведена Въ объяти твоемъ въ младенчеств скончалась!
Тогда бы безъ злодйствъ я съ жизню разсталась.
Но что! когда такой пришелъ ужасный рокъ;
Не можетъ быть большимъ порокомъ сей порокъ.
Теки умъ въ мысль сю, теки и устремляйся, И больше къ жалости уже пе возвращайся.
ОРКАНТЪ.
Я буду мерзости всей силой отвращать.
ЯВЛЕНЕ V.
ФЕДИМА и МАЛЬМИРА.
МАЛЬМИРА.
Одумайтеся, что хотите вы зачать?
ФЕДИМА.
Не можетъ разумъ мой вздыханя изчислить:
А ты совтуешъ неослпленно мыслить.
Всзможно ль въ ярости врагамъ не отомщать?
И льзя ль отчаянной безстрастно разсуждать?
МАЛЬМИРА.
Знать не напрасно ужъ свои слова я трачу?
Знать ими трогаю тебя? ты плачешъ?
ФЕДИМА.
Плачу;
Но не отъ жалости, гнвъ чувствуя небесъ;
Отъ ярости одной текутъ потоки слезъ.
МАЛЬМИРА.
Когда отъ лютости ихъ льютъ серца жестоки ;
Пренебреженя достойны слезъ потоки.
ФЕДИМА.
Ты хочешъ къ жалости еще меня влещи:
Нтъ, суетной во мн щедроты не ищи.
Когда онъ для меня иметъ серце твердо ;
Имю для нево и я немилосердо.
Онъ мною былъ любимъ, теперь онъ мн злодй, И вышли нжности изъ памяти моей.
А ты обманщица ево плняя взоры, Смялась чаю мн т слыша разговоры, Которы я вела о немъ съ тобой всегда;
Но что ты льстива толь, какъ было знать тогда?
Мой братъ тебя любилъ, я то вседневно зрла, И мнила, что и ты къ нему любовь имла:
Ты сказывала то, отецъ мой чаялъ такъ, Казалося, что намъ являлъ то твой и зракъ.
Гд, гд ты таковымъ притворствамъ научилась?
Когда вреднйшимъ ты симъ ядомъ напоилась?
Однако вскор твой прейдетъ безстыдный смхъ:
Лишаешся и ты украденныхъ утхъ.
Для облегченя стснившагося духа, Пойдемъ, и будемъ ждать приятнаго мн слуха Конецъ перваго дйствя.
ДЙСТВIЕ II.
ЯВЛЕНЕ .
АРТИСТОНА и ЗАНИДА.
АРТИСТОНА.
Хотя я винною кажуся предъ тобой;
Не преступленемъ виновна я, бдой, Котора отъ тебя еще теперь сокрыта, Еще ли злоба ты, еще ли, ахъ! несыта?
Уже ли весь на мя свой гнвъ ты излила?
Какова люта дня я нын дожила!
ЗАНИДА.
Я бъ врила теб, когда, бы я не знала Того, что я въ твоемъ письм сама читала:
Оркантъ ево казалъ мн только получилъ.
АРТИСТОНА.
Въ какомъ онъ образ тогда Занида былъ?
ЗАНИДА.
Когда ему сама ты горесть приключаешъ;
Такъ больше для чего о немъ ты вопрошаешъ?
АРТИСТОНА.
Для умноженя болзни своея.
ЗАНИДА.
Для дополненя свирпоcти сея, Котору безъ стыда ты cъ тмъ употребила, Ково недавно ты какъ жизнь свою любила.
Мукъ зрне и слухъ, мучителямъ есть смхъ, И всхъ приятняе тиранскихъ имъ утхъ.
АРТИСТОНА.
Дай жертву моему преобращенну нраву:
Дай чувствовать сю тиранску мн забаву.
Скажи.
ЗАНИДА.
Какую мн сказать иную всть?
Оркантъ познавъ твою ему открыту лесть, Какъ онъ ни мужественъ, груститъ и воздыхаетъ.
Однако онъ тебя безъ злобы вспоминаетъ.
АРТИСТОНА.
Ахъ! можетъ ли ужъ онъ о мн теперь вздохнугь!
И можетъ ли меня безъ злобы вспомянуть!
Скажи, какую рчь уста ево вщали?
ЗАНИДА.
Что чувствуетъ онъ ядъ смертельныя печали;
Что онъ напасти сей себ не представлялъ, Хотя премны онъ въ теб и обрталъ.
Что онъ хотя и зритъ твое толь серце злобно, Ему тебя престать любити неудобно.
Что ты и измнивъ все тажъ въ ево глазахъ...
Но мн быть видится лице твое въ слезахъ.
АРТИСТОНА.
Он теб мои жестокости являютъ.
ЗАНИДА.
Знать мысли прежней жаръ любови возвращаютъ.
АРТИСТОНА.
Онъ не былъ никогда изъ серца отлученъ;
Хотя меня Оркантъ и навсегда лишенъ.
ЗАНИДА.
Не знаю, правильноль тебя я обвиняю:
И какъ ни умствую, того не понимаю.
Скажи толь дивное мн таинство Княжна.
АРТИСТОНА.
Внимай ево теперь, вотъ въ чемъ моя вина:
Уже два мсяца Занида миновало, Какъ серце Царское плненно мною стало.
Или пристойняе, два мсяца, сказать, Какъ я ево любовь къ себ могла познать.
Оркантъ спокоенъ былъ, Федима ревновала, Единъ не предузналъ, другая предузнала, Что искра оная произведетъ пожаръ, И что намъ всмъ троимъ готовится ударъ.
Я обращала то въ ничто, не чая казни, И мнила, что пройдетъ, не чувствуя боязни.
По семъ, о лютый день! о прежестокй часъ.
Не долго зыблилась гроза ся на насъ:
Мн Дарй объявилъ, чтобъ я позабывала Тово, въ комъ я свою надежду полагала;
И естьли не хочу ево я погубить, Такъ чтобъ старалась я престать ево любить:
Немилосердое злочастной повелнье!
Притворство длало плачевно исполненье.
Какъ стала часть моя толико мн вредна, Я грусть мою несла и мучилась одна, Страданья моево теб не открывая, И злополучя Орканту не являя;
Хотя мою и самъ премнность онъ узналъ, И преступленемъ ея на мя взлагалъ.
Я тайно передъ нимъ въ проступк извинялась, Онъ мн пнялъ, а я слезами обливалась.
Онъ ревностю столъ презльно ураженъ.
Мой плачъ приемлемъ былъ обманомъ льстивыхъ женъ, Которы помощью рчей и взоровъ льстивыхъ, Удобны обмануть и самыхъ прозорливыхъ.
А въ сей прегорькй день мн Дарй повеллъ, Сказать ему, чтобъ онъ надежды не имлъ, Любя нещастную, имть меня женою, И чтобъ старался быть любимымъ онъ иною.
Занида! естьли бъ льзя мн было то сказать, Что я симъ варварствомъ хочу ево спасать;
Лишась приятныхъ думъ, я бъ винность отдалила, Которая меня безчестемъ покрыла;
Но естьли бы того не стала я скрывать, Возмогли бъ онъ меня безъ мести потерять.
Пускай скончаюсь я, увянувъ въ лутчемъ цвт:
Мн жизнь Оркантова всево дороже въ свт:
Она для грубости мн крпость подала.
Измну мнимую любовь произвела.
ЗАНИДА.
Что написала ты въ смятени толикомъ, Не лутче ли бы то дать было знать языкомъ?
Ты вшедъ съ Оркантомъ въ толкъ, могла бы уменшить.
Вину свою предъ нимъ.
АРТИСТОНА.
Моглаль бы я сокрыть, Отказъ ему сказавъ, презрне притворно, И зря ево, начать съ нимъ рчь вдругъ толь упорно?
Притворство таково толь тяжч всхъ наукъ, Коль тяжч всхъ мое мученье лютыхъ мукъ.
Искусство лютое сердецъ окамененныхъ, И человчества безстудемъ лишенныхъ!
Когда я думала представить то себ, Что будетъ нкогда мн нужда и въ теб.
Со мннемъ уста мои не разбивались, И мысли съ совстью моею соглашались.
Хотя природа ты дала мн чистый духъ;
Но по всему о мн пройдетъ народу слухъ, Что я тому, ково какъ душу я любила, Для славолюбя безстыдно измнила.
А ты противный даръ, нещастна красота!
Польстила мн, увы! и стала суета.
Несносная напасть, возлюбленнымъ владти, И въ роскоши съ нимъ жить надежды не имти.
Неисцлима скорбь, всмъ чувствемъ любить, И въ страсти никогда утхи не вкусить!
ЗАНИДА.
Но объявлене въ письм твоемъ есть грубо, И рветъ прискорбный духъ любовниковъ сугубо.
АРТИСТОНА.
Не мой въ письм семъ складъ, хотя писала я.
Но Дарева рчь быть стала рчь моя.
Си печальныя возлюбленному строки, Когда изъ глазъ моихъ бжали слезъ потоки, При Дар должна была я оросить, И вновь перепписавъ мучителю вручить.
И какъ потребную суровость я скончала, Я больше на ногахъ предъ нимъ не устояла.
Въ минуту ону злу мой разумъ отступилъ.
Но рокъ для пущихъ бдствъ меня не поразилъ, Которымъ нын я на жертву пренесенна, И для которыхъ я на свтъ произведенна.
ЗАНИДА.
Такъ ты конечно быть супругою Царю - - АРТИСТОНА.
Я ни чево теб о томъ не говорю.
ЗАНИДА.
Однако будетъ то какъ видно непремнно.
АРТИСТОНА.
Молчи, и такъ во мн симъ сердце возмущенно, И дай на часъ забыть, что я забыть хочу.
Въ какихъ я бдствяхъ, о небо, дни влачу!
Колико множество приятствъ неизреченныхъ, Вмщаетъ нжна страсть въ сердцахъ неутсненныхъ, Толико я теперь злыхъ горестей терплю:
Лишаюся на вкъ тово, ково люблю.
А къ дополненю препагубной напасти, И въ сожалне привесть людей нтъ власти.
Въ послдокъ, за ково мн страсть велитъ страдать, Тому должна я симъ неврность показать.
И должно несть и въ гробъ се съ собою бремя - - - О грозныя часы! о злополучно время!
Но есть ли сниду въ гробъ отъ горести сея, Скажи ему ты, какъ была неврна я.
Гикарнъ идетъ ко мн, какую вновь грусть скажетъ?
Какую мн еще сей день напасть покажетъ?
ЯВЛЕНЕ .
ТЖЪ и ГИКАРНЪ.
ГИКАРНЪ.
Мн Царь теб веллъ извсте принесть, Что онъ тебя спшитъ на Кировъ тронъ возвесть:
И прежде нежели луна освтитъ горы, На что ни возведешъ свои Царевна взоры, Заразами красы корону получа, Изъ области своей лишъ небо исключа, Все будешъ видть ты себ то покоренно.
АРТИСТОНА.
Я стражду, о Гикарнъ! увы! не изъясненно, И утшеня уже не нахожу.
Знай, что на Кировъ тронъ я съ плачемъ возхожу.
Не спрашивай меня, что мысль мою терзаетъ - - Но зрю что разумъ твой ту тайну проницаетъ.
Гикарнъ! твой честный нравъ извстенъ мн давно - ГИКАРНЪ.
Но съ честностью моей безсиле равно.
АРТИСТОНА.
Такъ помощи себ не вижу ни откол!
Ожесточенный рокъ играетъ мной по вол.
Какъ по разбити о камень корабля, Стенящему въ водахъ невидима земля:
Онъ руки томныя повсюду простираетъ;
Но помощи себ нигд не обртаетъ, И во отчаянье при смерти приведенъ, Трепещется еще къ надежд устремленъ, Когда ево уже скрываютъ волны люты, И крайнй мигъ пришелъ послдня минуты:
Такъ вспоможеня и я теперь хощу:
Отчаянна со всмъ надежды днесь ищу.
ГИКАРНЪ.
Спасай любовника, кажися быть спокойна, И буди своего родителя достойна.
Великодуше такое возъимть, Чтобъ горесть крайнюю подать спокойствамъ зрть Въ которой рвется духъ, ослабваетъ тло, Не двъ и не мужей однихъ героевъ дло.
АРТИСТОНА Скажи Царю, что я готовлюся на тронъ.
Сокройтеся во мн вздыхане и стонъ!
Небесны Жители! вы силы измряйте!
И больше ихъ бременъ на насъ не налагайте!
ЯВЛЕНЕ .
АРТИСТОНА и ЗАНИДА.
АРТИСТОНА.
Теперь ужъ вс свои я ясно зрю бды, Затворенъ къ щастью путь, пропали вс слды.
Когда еще не такъ мой близко рокъ казался, Мой духъ, мой томный духъ, грустилъ и утшался!
Грустилъ, что Дарю я жизнь свою брегу, И утшался, что спасти того могу, Кто мн всево, что есть на свт семъ, дороже;
Хотя и не ево въ свое приемлю ложе.
А днесь лишъ на одни тоски мои гляжу:
Что къ совершеню напастей прихожу.
Не помню днесь уже, ково я симъ спасаю;
Но помню лишъ, ково нещастная теряю.
Возлюбленный Оркантъ! приходитъ тотъ злой часъ, Который разлучитъ увы! на вки насъ.
Приходятъ времена, въ которыя довольно, И мыслить о теб мн будетъ ужъ не вольно.
Невинная любовь, подавша мн успхъ, Лишенной мн тебя преобратится въ грхъ.
Коль щастливъ человкъ, кто слдуетъ уставу, Который въ должности даетъ ему забаву!
Онъ должностью своей къ приятности течетъ, Приятность къ должности равно ево влечетъ.
А мн, о злыя дни! приходитъ то превратно.
Къ чему влечь будетъ долгъ, то будетъ неприятно.
А что угодно мн, того меня бда За добродтели лишаетъ на всегда!
ЗАНИДА.
Оркантъ идетъ къ теб, коль хочешъ крыти тайну - АРТИСТОНА.
Я чувствую въ себ болзнь не обычайну.
ЯВЛЕНЕ V.
ОРКАНТЪ, АРТИСТОНА и ЗАНИДА.
ОРКАНТъ.
Уже незнаемъ сталъ мн Артистонинъ нравъ, Не прогнвлюль тебя, съ тобою рчь зачавъ?
АРТИСТОНА.
Мой нравъ не премненъ;
но время премненно.
ОРКАНТЪ.
Коль сердцебъ не было твое преобращенно, Тобъ дни текли все тжъ. Но что я говорю.
Ты становишся днесь супругою Царю, И будешъ съ радостьми до смерти неразлучна:
Нещаетливъ только я, а ты благополучна.
АРТИСТОНА.
Когдажъ меня судьба зоветъ уже на тронъ, Не воздыхай о мн, прошелъ твой сладкй сонъ.
ОРКАНТЪ.
Я знаю то, что ты на трон быть достойна;
Но можешъ ли на немъ сидяща, быть спокойна?
Не станетъ ли тебя, тамъ, совсть угрызать, Что ты любовника заставила страдать?
АРТИСТОНА.
Я ничево себ теперь не предвщаю, И знаю то, что есть, о будущемъ не знаю.
ОРКАНТЪ.
Конечно такъ, когдабъ нашъ умъ предузнавалъ, Я бъ никогда тебя любить не начиналъ.
Когдабъ меня твоя краса воспламеняла, Предвдящая бъ мысль сей пламень утоляла.
Хотя имемъ мы малйшй нкй знакъ Природныхъ нашихъ свойствъ, и кажетъ ихъ намъ зракъ:
Въ твоихъ, увы! очахъ того мн неказалось, Что къ вчной горести со мною нын сталось.
Сея напасти мн ни взоръ твой не явилъ, Ни нравъ, который мн толь знаемъ прежде былъ.
Повсеминутно я надеждою питался, И духъ мой никогда тобой не огорчался.
О славолюбе! о гордость! вы всему Притчиной стали днесь нещастью моему!
О какъ прибытокъ злой, ты очи ослпляешъ.
Ты нравъ и естество по вол превращаешъ.
АРТИСТОНА.
Что здлалось, того не льзя мн возвратить;
А ты измну зря, престань меня любить.
ОРКАНТЪ.
Мн должно перестать, такъ умъ повелваетъ.
Но сердце правъ ево въ тоск не принимаетъ.
Неврная! твой взоръ мя вчно полонилъ, И больше нтъ моихъ къ освобожденью силъ.
АРТИСТОНА.
Чтожъ будешъ длать ты, лишась своей неврной?
Не все теб о мн быть въ горести безмрной.
ОРКАНТЪ.
Не все, сей часъ единъ, я лесть изобличивъ, Не выйду отъ тебя: не буду больше живъ:
Умру, и понесу печали вс съ собою;
Но будетъ тнь моя мечтаться предъ тобою, И станетъ жалобы мои произносить Везд, гд бъ ты себя ни захотла скрыть.
Но прежде нежели сомкнутся смутны очи, Доколь не сниду я во мракъ всегдашней ночи, Куды уже теперь отверзла ты мн путь, Въ послдне теб хочу напомянуть:
Я былъ тобой любимъ, ты мной еще любима, Любовь ся была къ примру всми зрима.
Ты общала мн на вкъ свои красы.
Гд длися вы т дражайшя часы!
Коль часто въ врности меня ты утверждала, И утверждать себя, присягой, побуждала!
Представь, какой тогда ко мн метала взоръ?
Какой имла ты со мною разговоръ?
Какою мыслю твой разумъ наполнялся?
Увы! къ чему я симъ толь тщетно утшался!
Збери то все въ свой умъ, и ясно вобрази, Потомъ возми мой мечъ и грудь мою пронзи!
Чтобъ было такъ, что ты меня отяготила, Но бремя то съ меня своей рукой сложила.
АРТИСТОНА.
Мы духъ ево мутимъ, пойдемъ отсел вонъ.
ОРКАНТЪ.
Благополучю скучаетъ бдныхъ стонъ.
Не всякому болзнь чужая въ сердце входитъ, Не всякаго, напасть другова, въ жалость вводитъ.
Постой! мучителямъ, скорбящихъ жите, Приятно зрлище, и слезы, пите.
Но слезъ моихъ не зря, воззри свирпымъ окомъ, И кровь, что предъ тобой прольется быстрымъ токомъ, Ты порываешся отсел и спшишъ, И больше видть мн лице свое претишъ.
Содлавъ для меня неизреченну муку, Помедли, претерпи сю мгновенну скуку, Которую мое присутстве даетъ:
Въ сей часъ меня мой рокъ изъ глазъ твоихъ возметъ.
То, что любила ты, и нын ненавидишъ, По семъ час нигд съ собою не увидишъ.
Коль не стыдилась ты принудить умереть, Постой и не стыдись на смерть мою воззрть.
АРТИСТОНА.
Что я къ теб, увы! свирпства не имю, Кленуся предъ тобой и небомъ и землею, Хоть въ крайнюю тебя я горесть привела:
И естьли я когда мила теб была;
Для той ко мн любви останься жить на свт - - ОРКАНТЪ.
Какую казнь еще готовишъ въ семъ совт?
Къ чему иному жизнь моя теб нужна? Спрягайся съ Даремъ неврная Княжна!
Будь щастлива! прости - - (Вынимаетъ шпагу.) АРТИСТОНА.
Внемли едино слово.
ОРКАНТЪ.
Ты хочешъ ввергнуть имъ меня въ страданье ново.
АРТИСТОНА.
Нтъ, я тебя люблю, поврь мн въ томъ поврь, Не притворяюся ужъ больше я теперь.
Измны моея лишъ врность есть притчина, И разлучаетъ мя съ тобой одна судьбина.
Хоть ты любезный мя неврною нарекъ;
Ты тайны моея симъ словомъ не извлекъ:
Страхъ смерти твоея ея теб являетъ, И онъ ея единъ изъ серца извлекаетъ.
Занида! ты ему свирпство то открой, Которое, увы! играетъ тако мной.
Скажи ты, для чево я Дарю невста, И къ сей злой повсти ищи способна мста, Чтобъ подозрня тирану не подать:
Ужасно рчь сю въ чертогахъ сихъ вщать.
Внемли возлюбленный печальну всть подробно:
И разсуждай потомъ, коль щастье наше злобно!
Ступай Занида съ нимъ, а я отсель пойду, Восплакать, гд себ убжище найду.
Конецъ втораго дйствя.
ДЙСТВИЕ III.
ЯВЛЕНЕ I.
ДАРЙ и АРТИСТОНА.
АРТИСТОНА.
Коль хочешъ получить успхъ въ начатомъ дл;
Такъ отдали уже Орканта ты отсел.
Ты на престолъ взнесенъ монаршй высоко, Владычество твое простерто далеко.
Пошли въ послднй край ево своей державы, И отдаленемъ затми ево забавы.
Но тамо повели животъ ево хранить, Отчаянье легко смерть можетъ приключить.
Ково опредлитъ рокъ къ вчному нещастью, Тотъ жизнь не чтетъ добромъ, ни смерть своя напастью, Доколь любовна мысль пребудетъ горяча, Не будетъ скорби сей Оркантовой врача.
Чево отчаянно любовники желаютъ, Отсутстве лишъ то и время утоляютъ Онъ Артистону зря въ величеств ея, Куды меня теперь ведетъ любовь твоя, Когда изъ дальнихъ странъ сюды онъ возвратится, Лишась ея на вкъ, уже не возмутится;
Различныя мста желанье премнятъ, И долги времена любовь искоренятъ.
А я послдуя нечаянной судьбин, Хоть буду и тогда такъ мучима какъ нын, Союза моего съ тобой не разршу, Ни мыслью предъ тобой уже не согршу.
Какъ бракъ священный жизнь мою съ твоею свяжетъ Онъ врною меня супругою покажетъ.
ДАРЙ.
Какую льзя тому притчину мн найтить?
А безъ притчины льзяль Орканта отдалить?
Оркантъ передо мной ни въ чемъ не прослужился.
АРТИСТОНА.
Но безъ прослугъ своихъ преступникомъ явился.
Когда бы онъ дерзнулъ измну показать;
Возмогъ ли бъ чемъ ево ты больше наказать?
ДАРЙ.
Сраженному ему великимъ симъ урономъ, Дамъ мсто перьвое Орканту я предъ трономъ:
Сокровище свое я все съ нимъ раздлю, И чтить ево такъ всмъ какъ брата повелю.
Чемъ прежняя ево утха нын вянетъ, Тмъ въ царств онъ моемъ великимъ мужемъ станетъ.
АРТИСТОНА.
Отрада такова любовникамъ слаба.
Я бъ восхотла быть послдняя раба;
Хоть роду моему се и не прилично, И крови царской пасть такъ низко не обычно;
Когда бъ я симъ могла Орканта удержать!
Толь тяжко и ему любезну потерять.
ДАРЙ.
Ты только мнишъ о немъ, и то позабываешъ, Что ты сей мыслю мн люто досаждаешъ.
Я вижу, что ты мн упорна хочешъ быть, И прежнихъ ты утхъ не тщишся позабыть.
АРТИСТОНА.
Увы! всей силою я ихъ забыти тщуся;
Да выгнать изъ ума я ихъ безсильна зрюся.
Но въ чемъ препятствуетъ теб тоска моя?
Исполни только то, о чемъ просила я!
ДАРЙ.
Когда то надобно исполнить непремнно;
Такъ, что сказала ты, то мной опредленно.
АРТИСТОНА.
Но крпко повели ево ты сохранять;
Чтобъ мысль моя меня не стала въ вкъ терзать, Что я ево во мзду любви ево любила, И думая спасти, спасая погубила.
ДАРЙ.
Я послушане свое теб явлю, Свирпство нужное къ нему употреблю.
ЯВЛЕНЕ .
АРТИСТОНА одна.
Уже я и очей твоихъ Оркантъ лишаюсь, И кто противенъ мн, съ тмъ вчно сопрягаюсь.
Того ли прежде я любовь въ теб ждала, Сего ли щастя, что нын избрала?
Полезняе всего на жертву горькой страсти, Необходимыя избранемъ напасти, Въ которыхъ небеса мя осудили жить, И жалобы свои безъ пользы приносить.
Оркантъ! осталось мн чужой супругой быти, И изъ очей тебя надолго отдалити.
А какъ тебя сюды къ намъ время возвратитъ, Мн рокъ и часто быть съ тобою возпретитъ;
Чтобъ сердце должности своей не преступило, И прежнихъ нжныхъ думъ мн въ казнь не возвратило.
Но можетъ ли то быть, чтобъ вкъ тотъ былъ забвенъ.
Которымъ былъ мой духъ толь сладко напоенъ?
Съ коликими страстьми тогда мн въ брань вступати!
И столько можешъ ли природа силъ подати.
Чтожъ длать, надлежитъ себя преодолть;
А ежели не льзя, то должно умереть.
ЯВЛЕНЕ .
АРТИСТОНА и ЗАНИДА.
АРТИСТОНА.
Позналъ ли онъ вину жестокя напасти.
Повиненъ ли судьб, и непремнной части.
ЗАНИДА.
Не можешъ требовать, чтобъ онъ спокоенъ сталъ, И не противяся любезную терялъ.
Онъ чая Даря тобой любимымъ быти, Хотлъ своей судьб и части уступити.
Тогда къ пристанищу въ погибели онъ текъ, И думалъ сократить нещастливый свой вкъ.
Теперь узрвъ тебя себ онъ быти врной, Перемнилъ ту мысль, и въ ярости безмрной, Когда ево любовь къ отмщеню влечетъ, Собрать своихъ друзей и брань начать течетъ.
АРТИСТОНА.
Противъ владтеля обширными странами, Что можетъ здлать онъ съ немногими друзьями?
Злодй ево таковъ великъ Отаномъ сталъ, Что весь противъ ево остатокъ свта малъ.
Безсильствуютъ мечи бющеся о камень:
Все въ области ево, оруде, и пламень.
О небо! не умножь печали моея!
Прошу, чтобъ Дарю была супругой я:
Хотя сей пышный бракъ, увы! мн и ужасенъ, Пекуся, только, чтобъ Оркантъ былъ безопасенъ.
ЯВЛЕНЕ V.
АРТИСТОНА, ЗАНИДА и ПАЖЪ ОРКАНТОВЪ.
ПАЖЪ.
Прими се письмо, Княжна, и просмотри, И токи отъ очей слезящихъ оботри.
АРТИСТОНА читаетъ тихонько.
И потомъ:
Но гд теперь ево, скажи мн, зракъ любезный?
Коль безопасенъ онъ, отру источникъ слезный.
ПАЖЪ.
Мн только повеллъ теб онъ донести, Что чаетъ спасть тебя, и жизнь свою спасти.
Я больше ни чево сказать о томъ не знаю, И изъ чертоговъ сихъ со страхомъ выступаю.
ЯВЛЕНЕ V.
АРТИСТОНА и ЗАНИДА.
АРТИСТОНА.
Внимай, что пишетъ онъ.
(Читаетъ.) Уже я не въ рукахъ Злодя своего? умрь любезна страхъ.
Имй надежду ты ко мн въ любови тая, И ожидай меня Царевна дарагая.
Какъ кажется теб писане се?
ЗАНИДА.
Въ немъ заключается все щасте твое.
Теперь ты Дарю престань повиноваться:
Когда Оркантъ спасенъ, такъ нчего бояться.
АРТИСТОНА.
Во уповане любовь ево ввела.
Хотя велика страсть, надежда въ ней мала.
Онъ тщетно мыслитъ то, что жизнь ево спаслася.
Ахъ! лутче бы на тронъ я Даревъ взнеслася.
Какъ такову терпть презльну мн боязнь?
Оркантъ! ты за меня себ готовишъ казнь.
ЗАНИДА.
Ты сердце горестью единой напояешъ, И мысль свою однимъ отчаяньемъ питаешъ.
АРТИСТОНА.
Кто бдствы зрлъ среди морскихъ великихъ волнъ, Тотъ и въ рчныхъ струяхъ всегда боязни полнъ.
Гд Дарй ты свою оставилъ прежню славу, Какъ изъ Отановыхъ ты рукъ приялъ державу?
Ты правосуде и милость наблюдалъ, И подданнымъ своимъ въ себ примръ являлъ, Что человчество отъ зврства отдляетъ, И чемъ насъ естество надъ скотствомъ возвышаетъ.
Къ чему жъ величество боговъ намъ познавать;
Коль по уставамъ ихъ не тщимся исполнять?
Иль обладателю приявъ отъ нихъ корону, Не предписуется безсмертными закону?
Не таковую мысль родитель мой имлъ:
Безсмертнымъ никогда противиться не смлъ.
Коль больше Божество ево превозносило, Толь боле ево смиренно сердце было.
Въ рукахъ имя скиптръ и на глав внецъ, Преступниковъ каралъ, невиннымъ былъ отецъ.
Онъ мужествомъ своимъ монархю возставилъ;
Но больше щастя себя щедротой славилъ.
Не слышишъ отче мой сихъ горестныхъ рчей!
Не видишъ жаркихъ струй текущихъ изъ очей!
О хладныя земли разверзися утроба!
Проснись великй Киръ, и встань на часъ изъ гроба!
Я инд помощи не зрю себ нигд.
Будь ты защитникъ мн стенящей въ сей бд!
ЯВЛЕНЕ V.
ТЖЪ и ДАРЙ.
ДАРЙ.
Ко облегченю твоей напрасной муки, Я тщился поручить Орканта въ врны руки;
Но дерзостный въ любви противной мн горя, Изъ града убжалъ прогнвати Царя.
Уже повелно различными путями, Бжать за бглецомъ поспшными ногами.
И чтобъ повиннымъ быть приказамъ мн твоимъ.
Повсюду воины разосланы за нимъ.
Рождается въ самомъ отц ево досада, Пошелъ въ взыскане ево и онъ изъ града.
Одни стремительно дорогами бгутъ, Другя по лугамъ и рощамъ стерегутъ Розсыпанны, ево касаяся степенемъ, Подобно какъ ловцы текучи за еленемъ.
Но пусть мои раби стараются найтить Ушедшаго отсель, и паки возвратить;
А я тебя ужъ зрю какъ врную супругу, Пойдемъ предъ олтари, и присягнемъ другъ другу.
АРТИСТОНА.
Доколь не будетъ здсь Отановъ сынъ опять, До тхъ поръ не могу я ничево зачать.
Не привлекай меня безвременно къ корон!
Или ты позабылъ, что милъ онъ Артистон?
ДАРЙ.
Ты памятуешъ то: я помнить не хощу, Но знай, когда сего преступника сыщу, Что ты во мзду своей неизреченной лести, Не получишъ уже о немъ иныя всти, Какъ только ту, что онъ въ отечеств своемъ, За преступлене скончался подъ мечемъ.
АРТИСТОНА.
Свирпая душа, и серце толь сурово.
Какъ сметъ испустить изъ устъ такое слово?
За что невиннаго казнити предприялъ?
За толь, что отъ тебя гонимый убжалъ?
Или за то, что ты законы презираешъ, И властю своей природу принуждаешъ?
На то ли скиптръ теб вручило божество, Чтобъ подъ рукой твоей стенало естество?
Хотя и славится народовъ повелитель;
Но славняе еще отечества любитель.
Гд къ обществу любовь съ внцемъ сопряжена, О коль тогда, о коль блаженна та страна!
Коль покрываетъ Царь рабовъ своихъ щедротой;
Они, за честь ево, льютъ кровь свою съ охотой - - Не отвращай очей и рчь мою внемли :
Такой Царь образъ есть безсмертныхъ и земли.
ДАРЙ.
Ты честь мою сама Царевна помрачаешъ, И ты лишъ мысль мою къ тиранству направляетъ.
Вина сему твои несклонности одни.
Склонись;
тогда пойдутъ благополучны дни.
Того, что мудрая Царевна ненавидитъ, Никто подъ областью моею не увидитъ.
АРТИСТОНА.
Намренье твое есть отрасль суеты.
Не для ради любви, не ради красоты, Ища единыя недолгя забавы, Ты долженъ наблюдать блаженство вчной славы.
Забавы, щасте, преходятъ такъ какъ тнь, И весь нашъ краткй вкъ минется такъ какъ А естьли въ живот мы чемъ себя прославимъ, Мы имя симъ свое надолго жить оставимъ.
ДАРЙ.
Мой разумъ мн искать величества велитъ:
Но серца безъ тебя ничемъ не веселитъ.
Не я, но рокъ моихъ жестокостей содтель.
О дщерь премудрости, святая добродтель!
Я чтилъ тебя всегда въ объяти храня, А нын ты, увы! уходишъ отъ меня, И слабости моей уже не подкрпляешъ!
А ты нимало мн Княжна не помогаешъ!
АРТИСТОНА.
Коль изъ злодйствъ она не можетъ извлечи:
Никто уже теб не можетъ помочи.
Уничтожай еще, что я тобою стражду:
Пролей невинну кровь и утоли тмъ жажду.
Но вдай, что не сей меня склоняти путь;
Посемъ не восхочу на образъ твой взглянуть^.
ЯВЛЕНЕ V.
ТЖЪ и ВОЕНАЧАЛЬНИКЪ.
ВОЕНАЧАЛЬНИКЪ.
Вс т, которыя ушедшаго искали, И со оружемъ изъ града побжали, Близъ трети воинства къ Отану притекли, И новаго Царя въ Оркант нарекли, Глася: да здравствуетъ онъ съ дочерю Кира, И взыдетъ на престолъ прияти область мира.
Оркантъ съ отцемъ своимъ распоряжаютъ тамъ.
Что ты, о Государь! повелваешъ намъ?
ДАРЙ.
Зберемъ все воинство, воздвигнемъ силу многу, Вели въ трубы трубить, и бить везд тревогу;
Отъ кореня щедротъ какя хвалишъ ты, Изрядныя, Княжна, рождаются цвты!
АРТИСТОНА.
Не уличай меня, я память погубляю, И въ семъ смущени сама себя не знаю.
ДАРЙ.
Вооружайтеся, я покажу то имъ, Какъ должно длать казнь злодямъ таковымъ.
Покройте площади оставшими полками, И ожидайте мя, я скоро буду съ вами.
ЯВЛЕНЕ V.
ДАРЙ, АРТИСТОНА и ЗАНИДА.
ДАРЙ.
Подумай, естьли бъ я, Княжна, мучитель былъ, И прежде своего врага не пощадилъ;
Чтобъ оно варварство народу пользой стало, И дерзновене спокойствубъ не мшало.
Удобно ли еще теб ихъ оправдать?
Они своихъ гражданъ стремятся убивать, И на владтеля безстыдно возставая, Рабовъ противъ ево симъ ядомъ заражая, Похитити хотятъ внецъ, монаршй санъ, Который праведно отъ общества мн данъ.
Хотятъ разсыпати великолпны стны, И возмущенемъ начавъ искать премны, Для удовольствя желанья своего, Потрясть покои Царя и свта въ немъ всего.
АРТИСТОНА.
Ужъ оправдане мое имъ безполезно, А быте мое, увы! на свт слезно!
Я бдная одна источникъ всей вины:
Рушительница я гражданской тишины:
Мной несогласе межъ Персовъ загорлось.
И серце мной твое въ минуту злу затллось.
ДАРЙ.
Я жару не клену, въ которомъ я горю, Спокойство возвращу, злодевъ покорю, Оруже на мя подъявшихъ не разсудно.
АРТИСТОНА.
Вы зрите какъ терпть всевидцы мн днесь трудно!
Достойналь крови той я, Даря плня, Которая въ сей день прольется за меня!
ДАРЙ.
Чево достоина ты, мое то серце знаетъ, Оно дщерь Кирову съ безсмертными равняетъ.
Въ теб я вижу смсь, премудрости, красы, Приятствъ и нжности: въ какя ты часы Въ утроб матерней прекрасна зачиналась.
АРТИСТОНА.
Когда на Персю судбина прогнвлялась, И ей на высот готовила ударъ:
Се искра та теперь произвела пожаръ.
ДАРЙ.
Не ты винна, а огнь сей скоро затушится.
АРТИСТОНА.
Пойдемъ Занида мы, мой тяжко духъ крушится.
ДАРЙ.
Забудь Оркакта днесь, коль онъ толь виненъ сталъ, И помни лишъ, что я тобою воспылалъ.
Теперь я отхожу на должну оборону, И принесу къ теб и лавры и корону.
Конецъ третьяго дйствя.
ДЙСТВЕ V.
ЯВЛЕНЕ .
ФЕДИМА и МАЛЬМИРА.
ФЕДИМА.
Звалаль Гикарна ты? и что онъ отвчалъ?
МАЛЬМИРА.
Къ приказу твоему предстати общалъ.
ФЕДИМА.
Откройтеся пути во умъ мой мыслямъ злоснымъ!
Наполнись, серце ты днесь ядомъ смертоноснымъ.
Забуди прежнюю царевнину прязнь, Подвигни кровь мою на мщене и казнь!
Остатокъ совсти изъ мысли истребися!
А ты тиранскй духъ во мн распространися!
Ужасныя Цари томящимся душамъ, О боги вчной тмы! я прибгаю къ вамъ!
Коль боги отъ меня небесны отвратились;
Вы мой примите стонъ: вс мысли въ васъ вперились:
И здлайте, приявъ изъ устъ моихъ слова, Чтобъ я была какъ вы свирпа такова!
МАЛЬМИРА.
Ужъ ты и безъ того себ днесь не подобна:
Ты прежде не могла Федима быть такъ злобна.
ФЕДИМА.
Надежду получивъ, въ объяти имть Того, кто возведенъ полсвтомъ овладть, Велико множество зрть смертныхъ подъ ногами, И быти выше всхъ съ супругомъ подъ богами:
А посл потерявъ все мнне се, И уступаючи величество свое, Другой, которая для сей огромной славы, Отстала своея дражайшя забавы, Удобноль, что бы я нечувственна была, И повинуясь, ей рабою быть могла!
МАЛЬМИРА.
Не въ пышной сует зритъ щастье серце чиво:
На все, что льститъ другимъ, взираетъ горделиво, Въ благополучяхъ пренебрегаетъ ихъ!
Великодушствуетъ въ случаяхъ самыхъ злыхъ, Велико въ области, велико и въ подданств, И ищетъ благъ своихъ въ единомъ постоянств.
Коль хочешъ быть славна, душею укрпись, И легкомысля душъ слабыхъ устыдись.
Не тотъ великъ есть, кто народами владетъ;
Но кто достойно скиптръ въ рукахъ своихъ иметъ.
Къ такому подданныхъ серца въ любви горятъ, Дла ево во всхъ концахъ земли гремятъ.
А ты тщеславемъ и зврствомъ безпокойна, Участья въ области прияти недостойна.
ФЕДИМА.
Никакъ забыла ты, кому ты говоришъ?
МАЛЬМИРА.
Ты мн усердной быть къ себ не воспретишъ. - - ЯВЛЕНЕ .
ТЖЪ и ГИКАРНЪ.
ФЕДИМА.
Какихъ мы дожили отечеству дней вредныхъ!
ГИКАРНЪ.
Ожесточилася судьба на Персовъ бдныхъ.
Пришли, настали днесь противны времена, И раздлилися Персидски знамена.
Граждана на своихъ гражданъ теперь возстали, И на себя самихъ оруже подъяли.
Срывающе съ небесъ ночну густую тнь, И обтекающе весь миръ на всякой день, Гд видишъ, сонце, днесь злодйство ты такое!
Мы стонемъ о теб, отечество драгое, И слезы изъ очей влечетъ къ теб любовь, А за стной твоихъ дтей лется кровь.
ФЕДИМА.
Какую симъ ты мзду Царевна заслужила, Что ты своей красой все царство возмутила!
Когда тебя Оркантъ взаимственно любилъ;
Противу совсти теб сталъ Дарй милъ.
Сталъ милъ! но имъ ли ты свой разумъ обольщаешъ!
Не серца, но внца любовничья желаешъ.
О варварска душа! о смертоносный зракъ!
Противная любовь, и злополучный бракъ!
Вы разрушаете спокойстве народно!
О рокъ! ты возстаешъ на серце благородно, И мужа мысль того любовью ослпилъ, Который пользою и щастьемъ мира былъ!
Ты въ наказани судьбы и части гнвной, О Дарй! для того воспламененъ Царевной, Чтобъ ты своихъ гражданъ кровь токомъ проливалъ, И ею бъ обагренъ предъ олтари предсталъ На бракъ, что лютости твои опредлили, И боги темноты во ад утвердили.
Поди отсел ты, и дай предъ мужемъ симъ, Въ уединени, пребыть очамъ моимъ.
Мн кажется, что ты меня изобличаешъ, Ты нужну рчь въ устахъ моихъ остановляешъ.
Которую едва въ молчани держу.
МАЛЬМИРА.
По повелню отсел отхожу.
Но познавающей намренье Федимы, Колики мн еще впреди напасти зримы.
ЯВЛЕНЕ II.
ФЕДИМА и ГИКАРНЪ.
ФЕДИМА.
Скажи мн, другъ ли ты Федимину отцу?
И неприятель ли всхъ нашихъ бдъ творцу, Царевн - - ?
ГИКАРНЪ.
Другъ ему;
но ей не неприятель.
ФЕДИМА.
Кто другъ моимъ врагамъ, тотъ врагъ мой и предатель.
Съ чево ты мнишъ, чтобъ я теб предатель былъ, Я предъ тобой еще ни въ чемъ не преступилъ.
ФЕДИМА.
Твои слова такимъ друзьямъ обыкновенны, Которыя себ на пользу лишъ рожденны:
Уста ихъ, перьвыя, которы лесть бранятъ;
Однако ихъ серца иное говорятъ.
Въ бесд щастливыхъ все хулятъ, что постыдно, А въ нужд и въ бдахъ ихъ дружества не видно.
Что въ собесдник, въ наперстник такомъ Находитъ нын ахъ! нашъ утсненный домъ?
Совты;
для сего я умъ сама имю, И дйствовать умомъ, какъ ты, сама умю:
Теперь твоя рука и мечъ потребны мн.
ГИКАРНЪ.
И такъ уже вражды довольно въ сей стран.
Не принуждай меня къ неизреченной злоб:
Уже готовится жилище мн во гроб, Уже при воротахъ я вчности стою:
И въ таковыяль дни приять мн мысль сю, Къ которой ты меня толь сильно привлекаешъ?
Подумай ты, къ чему меня ты принуждаешъ! - - ФЕДИМА.
Ты то постигъ, о чемъ сказала я теб, И отрекаешся? такъ вдай, что себ Своею принесу рукой Княжну на жертву, И явно предовсхъ ея повергну мертву.
Пускай подвергнуся суду и казнь приму:
Симъ зддаю конецъ нещастью своему.
Когда я на земли несносны зрю досады;
Я въ преисподнюю пойду искать отрады.
ГИКАРНЪ.
Противны т мста, трепещетъ человкъ, Которы на земли и долгй прежилъ вкъ, Когда себ на мысль мракъ вчный представляетъ.
Твоя Федима жизнь лишъ только разцвтаетъ, Едва твоя краса сяти начала;
А ты уже умреть, намренье взяла.
ФЕДИМА.
Не сожалй о мн! погибну въ лутчемъ цвт:
Умру, когда она останется на свт.
ГИКАРНЪ.
Дай небо, что бы ты до поздныхъ тъ жила!
ФЕДИМА.
Такъ мнишъ, чтобъ я при ней имти жизнь могла.
ГИКАРНЪ.
Я кровь Отанову въ Федим почитаю, И жизни твоея такъ какъ своей желаю:
Живи и покорись судьб и небесамъ!
ФЕДИМА.
Мн жить! мн яростнымъ покорствовать богамъ, Которыя меня лишили Царска трона!
Другую зрть въ одр съ подателемъ закона!
Сносить безчесте! покою не видать !
И гнусной старости въ слезахъ мн ожидать!
Когда толико часть мн данная развратна;
Мн жизнь моя мерзка, и смерть уже приятна.
Я больше не могу безчестя нести.
ГИКАРНЪ.
Чево бъ ни стоило, хочу тебя спасти, Ни чьей та кровю рука не обагренна, Которая теперь на дву вознесечна, На дву и на дочь великаго Царя.
Однако въ сей крови мечъ острый обагря, Который кмъ ни будь пролиться не отложно, Хотя спасу тебя: мн только то возможно.
Я зрю, что лютости твоей не прекрачу;
Спокойся, умертвить Царевну я хочу.
ФЕДИМА.
Другими на тебя глазами днесь взираю, И дружество твое къ Отану познаваю.
Ты длая Гикарнъ бдамъ моимъ конецъ, Теперь мн больше милъ, какъ милъ мн мой отецъ.
Онъ далъ мн жизнь, но я нещастна ею стала:
А отъ тебя я жизнь спокойну восприяла.
Имущей отъ тебя сей дружескй обтъ, Ужъ больше горести нималыя мн нтъ.
Не забывай, что мн едино то полезно, Чемъ удержать животъ и не скончаться слезно.
Упустишъ мечъ изъ рукъ, коль станешъ сожалть, И давъ намренье свое тиранк зрть:
Ты будетъ осужденъ на смерть и муку люту, Будь скоръ и будь свирпъ въ назначенну минуту!
ГИКАРНЪ.
Какъ то ни мерзостно;
но я въ обт твердъ.
ФЕДИМА.
Не вдаетъ никто, что ты немилосердъ.
ГИКАРНЪ.
Чтожъ длать! пусть Княжна какъ роза днесь увянетъ, И градъ обманутъ мной сей всти врить станетъ, Что сскла жизнь Княжна себ съ тоски сама, Не выпускаючи Орканта изъ ума.
ФЕДИМА.
Поди и здлай то, чтобъ я была въ поко.
ГИКАРНЪ.
Стремися къ варварству мое ты сердце злое!
ЯВЛЕНЕ V.
ФЕДИМА одна.
Умри! и встрть меня въ жилищахъ темноты, Гд люди во трудахъ не знаютъ суеты, Котора намъ, увы! обимъ въ свт льстила, И кая мя тобой всего, что есть, лишила!
Умри, и понеси во мглу свои красы!
Уже приближились теперь т къ намъ часы, Которы щастливыхъ и мыслью устрашаютъ, И коихъ бдныя за щасте желаютъ.
Тебя теперь Гикарнъ жалю одного:
Конецъ ужъ живота приходитъ твоего;
Въ моемъ то чувстви отмщене безмстно;
Коль Дарю оно пребудетъ неизвстно.
Потщусь и о себ и о теб сказать;
Чтобъ Дарй зналъ, что я могла ево карать.
Сей слухъ, что отъ тебя по Персамъ разомчится, Открытемъ моимъ въ иной перемнится.
О жизни моея немилосердна часть!
Ты злоб надо мной вручила полну власть.
Я злаго своего намренья гнушаюсь;
Но къ добродтели уже не возвращаюсь.
Вся внутренна моя мятется и дрожитъ:
Хочу спокойство зрть, спокойство прочь бжитъ.
Блаженъ на свт тотъ, кто горести не знаетъ, Которую душа злодйская вкушаетъ.
Сихъ нестерпимыхъ мукъ не можно вобразить, Ничто не можно съ симъ мученемъ сравнить.
Ахъ! лутчебъ не имть во всю мн вчность вка!
Что мышлю я! хочу убити человка!
Днесь знаю, что не льзя, какъ сердце чье ни зло, Чтобъ въ беззакони спокойно быть могло.
Хоть добродтель всю духъ зврскй отлучаетъ!
Природа варварство сама изобличаетъ.
Но ахъ! начто о семъ мн больше разсуждать?
Моимъ ли ужъ устамъ о честности вщать !
Умри измнница! скрой честь мою съ собою!
А я послдую въ мракъ вчный за тобою.
Конецъ четвертаго дйствя.
ДЙСТВИЕ V.
ЯВЛЕНЕ .
ФЕДИМА и МАЛЬМИРА.
ФЕДИМА.
Кто объявилъ теб извсте се?
МАЛЬМИРА.
Весь градъ. Но разорви сумнне мое, Какой скончалася дочь Кирова судьбиной?
Ты вдаешъ: скажи: ахъ! ты тому притчиной.
ФЕДИМА.
Какъ носится молва?
МАЛЬМИРА.
Согласно вс гласятъ:
Вс принужденный бракъ въ семъ бдстви винятъ.
И естьли бъ о твоемъ злодйств я не знала, И я бъ о смерти сей подобно разсуждала.
Вс прежде чаяли, что милъ ей былъ сей бракъ;
Но днесь, какъ духъ ея низшелъ въ подземный мракъ, Граждана мысль свою со всмъ перемнили, И Царскую любовь въ тиранство преложили.
Плачевну вдомость имъ такъ Гикарнъ являлъ, Что умертвилъ ее руки ея кинжалъ.
ФЕДИМА.
Давно должна ей быть ся была награда.
О боги! мстители любезнаго вамъ града, Вы прямо знаете, достойно ли той жить, Которая ево пеклася разорить, Чье ссрдце ни къ кому любови не имло!
Оставилъ смрадный духъ ея прекрасно тло.
ЯВЛЕНЕ .
ТЖЪ и ГИКАРНЪ.
ФЕДИМА.
Не ложнаяль молва разносится теперь?
Скончалась ли Княжна?
ГИКАРНЪ.
Скончалась Царска дщерь.
Твоя побда;
мой кинжалъ въ нее вонзился, А я съ безчестемъ на вкъ соединился.
МАЛЬМИРА.
Что честь въ теб была, ты нын то явилъ.
ФЕДИМА.
Скажи мн, какъ се Гикарнъ ты учинилъ.
МАЛЬМИРА.
Я мнила, что ты длъ сихъ станешъ устыжаться;
А ты готовишся днесь ими услаждаться.
Препагубный былъ день, который произвелъ, Для таковыхъ тебя на свтъ безстыдныхъ длъ.
ФЕДИМА.
Не проклинай ты дня, въ который я родилась, Клени часы, когда она въ Царя влюбилась.
Когда бы не было неврности сея;
Она бъ была жива, я бъ другъ была ея.
Скажи.
ГИКАРНЪ.
Я варварство свое теперь открою;
И естьли приведешъ оно тебя къ покою, Такъ безпокойстве хотя о мн ими, И зря мя въ срамот о винномъ сожалй.
Внемли, когда я вшелъ въ Царевнины чертоги, Мой духъ вострепеталъ, и задрожали ноги.
Она была одна. Величество, краса, Не ожидаючи послдняго часа, Въ смирени ея передо мной сяли, И мн ея, увы! богиней представляли.
Ково то не смятетъ, ково то не смягчитъ, Доколь кто совсти со всмъ не погубитъ!
Я устремившися на смерть ея тобою, Подвигнутъ жалостью, боролся самъ съ собою;
Но наконецъ сего себя я побдилъ, И очи отвративъ убйство совершилъ.
Все дйстве се не длилося минуты.
МАЛЬМИРА.
Не таковы зми, не тако зври люты, Каковъ свирпъ - - ФЕДИМА.
Молчи, и дай ему вщать.
ГИКАРНЪ.
Оставивъ въ ней кинжалъ, пошелъ оттоль сказать Занид смерть ея, и не нашелъ дороги:
Меркъ свтъ въ глазахъ моихъ! О праведныя боги!
Ково громовыми стрлами вамъ разить, Когда не станете убйцовъ вы казнить!
Я былъ окамененъ;
но кровь лясь ручьями, Смшалася потомъ съ моими, ахъ! слезами, Что были горести непрочныя плоды, Занида между тмъ тогда вошла туды.
Неожидающей бды сея Занид, Въ коль жалостномъ Княжна представилась ей вид!
Вошла, и въ храмин кровавы токи зритъ, Царевна предомной поверженна лежитъ.
Меня зритъ плачуща стоящаго надъ нею:
Не чаетъ мертву быть ее рукой моею.
Въ безпамятств своемъ надъ тломъ симъ падетъ, И вдругъ опомняся стоная вопетъ:
Дражайшая Княжна! что сталося съ тобою?
Тебя ли вижу я безъ чувства предъ собою?
Тебя. - - - о небеса! ся ли есть ей мзда, Что добродтельна была она всегда ?
Рвалася и меня рыдая вопрошала:
Скажи мн, какъ ся Гикарнъ напасть мн стала ?
Ты съ нею былъ, иль ты не живу ужъ засталъ?
Занид гласомъ я прискорбнымъ отвчалъ, Что я ее смерть зрлъ;
но что ея судьбины, Хотя я былъ и тутъ, не вдаю причины;
Она, я говорилъ, лишъ то сказала мн, Скажи, чтобъ вдали народы въ сей стран, Что я правъ честности Гикарнъ не преступаю, И въ благополучи геройскомъ умираю.
И что по сихъ словахъ, какъ скоро льзя взглянуть, Кинжалъ свой извлекла и проколола грудь.
Уже ли жалость ты хоть мало признаваешъ?
Иль человчества еще не ощущаешъ?
ФЕДИМА.
Нтъ.
МАЛЬМИРА.
Ахъ! почто сей духъ не въ варвара вселенъ!
Не серце знать въ тебя, но марморъ положенъ.
ФЕДИМА.
Лишиться живота есть невелико дло, Не вчно спряжено съ душею наше тло.
Родиться намъ и жить есть милость божества, А умереть потомъ есть должность естества.
Она прияла то, къ чему мы вс рожденны, А ею дни мои толь стали огорченны;
Что я мн данный вкъ, въ которомъ я цвту Ужъ не щедротою, но наказаньемъ чту.
МАЛЬМИРА.
Не отъ боговъ оно, оно тобою стало.
Ахъ! лутчебъ солнце въ вкъ тебя не освщало!
Отъ благороднйшихъ родилась ты кровей:
Ты знаешъ, что твой родъ влечется отъ Царей, Какъ твой отецъ и ддъ отечеству служили, Какъ прадды твои на свт славны были.
Хоть зрится, что Отанъ свой долгъ и преступилъ, Онъ славы своея еще не помрачилъ;
Велики прежня ево услуги миру.
Онъ можетъ быть вручалъ Персидскй скипетръ Киру, И мня черезъ нево народу пользу дать, Старался Кировымъ внцемъ ево внчать.
Но зря, что въ Дар ево не обртаетъ, Любовью истинны отъяти скиптръ дерзаетъ.
А ты не истинной, но страстю горя, Дерзнула встать на дочь великаго Царя. - - ФЕДИМА.
Кровь славныхъ предковъ мя на дерзость возбудила;
Я честь свою и ихъ убйствомъ симъ отмстила ЯВЛЕНЕ .
ТЖЪ и ВОИНЪ.
ВОИНЪ.
Я присланъ возвстить, что Царь идетъ назадъ, И входитъ по трудахъ со славою во градъ.
Все стало воинство опять соединенно, И безпокойстве побдой прекращенно.
Мнятъ въ войск, что Отанъ прощенье получитъ, И что Оркантъ - - ФЕДИМА.
Одно мя слово то разитъ.
Отану нашъ народъ прощенье предвщаетъ, А онъ сего себ безчестья ожидаетъ!
Къ чему прощеня желать ему, къ чему?
Подайте небеса иную мысль ему!
Коль вы хотите мн явить какое благо, Не дайте зрть ево очамъ моимъ живаго.
ГИКАРНЪ.
Скажи порядокъ мн и дйство брани сей.
ФЕДИМА.
Какъ слышать мн о томъ! мн мысль тяжка о ней.
ЯВЛЕНЕ V.
ГИКАРНЪ, МАЛЬМИРА и ВОИНЪ.
ГИКАРНЪ.
Скажи.
ВОИНЪ.
Сраженье войскъ плачевно начиналось, Плачевно зрилося, ужасно продолжалось.
И естьли бы они такъ тли противъ враговъ, Достойно бъ Персовъ звать всхъ чадами боговъ.
Хоть мужество свое они всегда являли, Въ сей день они ево сугубо показали.
Ни кто не предлагалъ чтобъ войски укротить, И возмущене въ начал утишить.
Израненныхъ тла бездушны упадали, А умирающихъ въ крови кони топтали.
Стснилось воинство, и всякой умиралъ, На мст, гд мечемъ рубилъ и поражалъ.
Не видно робости тутъ было ни откуды, И мертвыхъ въ войскахъ тлъ везд лежали груды.
Но больше не могли на мст устоять Отановы полки, и стали отступать.
Супротивленя уже имъ стали трудны, Противны ратники имъ были многолюдны.
Супротивляется какъ левъ Отанъ врагамъ, И храбро Даря повергъ къ своимъ ногамъ.
Возноситъ острый мечъ;
чтобъ тло обезглавить, И имя симъ свое на вки обезславить.
Оркантъ увидя то, спшитъ спасти царя, И вышибъ мечъ изъ рукъ, Отану говоря:
Ты хочешъ взять ево животъ, и взять корону, Но я хочу отнять едину Артистону:
Учися у меня, хотя ты мн отецъ, Оставимъ жизнь ему по праву и внецъ.
Онъ со вниманемъ сыновни рчи внемлетъ, И справедливыя слова въ устахъ приемлетъ.
Покинувъ Даря, жарчайшу брань творятъ, И войски ихъ опять недвижимо стоятъ.
Но щасте на нихъ побду обратило, И сил мужество верьхъ славы уступило.
Днесь Персовъ часть идетъ побду восприявъ, Другая плнною, оруже отдавъ, Къ смшенью радости и плача несказанна, Что Перся въ сей день сама собой попранна.
ГИКАРНЪ.
Конечно слышенъ зло сей день ушамъ моимъ.
ЯВЛЕНЕ V.
ТЖЪ и ФЕДИМА.
ФЕДИМА.
Не мучь мя встникъ ты присутствемъ своимъ, Поди отсель. Уже Гистасповъ сынъ во град, И входитъ въ Царскй домъ къ Федиминой досад.
(Воинъ отходитъ.) Спокойся ты Гикарнъ и сохрани себя, Въ присутстви твоемъ я обличу тебя.
Притворство при теб мое имъ будетъ явно, А ты приимешъ смерть и скончишъ жизнь безславно.
ГИКАРНЪ.
Я выйду;
только ты меня здсь ожидай, И смерти Княжниной сама не объявляй.
Ты злобу чувствуя не можешь притвориться;
То должно чрезъ меня предъ Даремъ открыться.
ФЕДИМА.
Приемлю твой совтъ. - - - не здлай мн бды, Поди, я слышу, Царь уже идетъ сюды.
ЯВЛЕНЕ VI.
ДАРЙ, ОТАНЪ, ОРКАНТЪ, ФЕДИМА, МАЛЬМИРА и ВОИНЪ.
ДАРЙ.
Какими правами вы правду наблюдали?
Противъ отечества, противъ Царя возстали.
Въ народ, коему поднесь я былъ отецъ, Пеклися истребить вы врность изъ сердецъ.
Вы оба мн враги, творцы сея тревоги:
Преступниковъ карать не запрещаютъ боги.
Вы сами знаете, чево достойны вы, Вамъ должно казнь и смерть вкусить теперь.
ФЕДИМА.
Увы!
ОТАНЪ.
Я скипетръ далъ теб, а ты за ту услугу, Отъемлешъ безъ стыда Оркантову супругу.
Хоть не свершилися супружества чины;
Ихъ тающи серца уже сопряжены.
Я вижу,что теб мучительство природно, И умереть готовъ, когда теб угодно.
Вели различное мученье вымышлять, Рви тло;
но души не мни поколебать:
Отанъ не знаетъ свойствъ малйшя боязни.
Дай смерть разбойничью: мн мсто злыя казни Не можешъ мнимаго безчестя принесть;
Бездльство, а не казнь отъемлетъ нашу честь.
Хранителю ея и тамо славы бол, Какъ злу мучителю сидящу на престол.
Но какъ возстанетъ ты на сына моево?
Защитника ли въ немъ забудетъ своево, Который отъ руки моей тебя избавилъ, И область и животъ въ полкахъ теб оставилъ?
Сю ль онъ отъ тебя мзду нын получитъ, Что мечъ ево главу отъ тла отдлитъ?
Симъ имя Даря на вки посрамится, И градъ сей воина великаго лишится.
Онъ Персамъ и теб подпорою бы былъ, Ты бъ больше власть свою Оркантомъ утвердилъ.
Будь мн свирпъ;
лишъ будь ему щедротенъ нын!
Оставь меня себ слугою въ храбромъ сын!
ОРКАНТЪ.
Не будетъ войско мя передъ собою зрть;
Я, отче мой, хочу съ тобою умереть.
ДАРЙ.
Хотя на васъ мой гнвъ былъ прежде и чрезмренъ;
Не такову вамъ казнь я учинить намренъ.
Не съ тмъ я побдилъ, чтобъ радостный сей часъ, По вшестви во градъ послднй былъ для васъ.
Прощаю вамъ вину. Враги мои живите, Служите врно мн, и Даря любите.
ОРКАНТЪ.
Коль ты любимымъ быть желаешъ Государь;
Не будь мучителемъ, будь намъ отецъ и Царь.
ДАРЙ.
Подъ областью моей ликуйте въ сей надежд.
ОРКАНТЪ.
А я толь щастливъ быть могуль, какъ былъ я прежде?
ДАРЙ.
Я горести твоей содлаю конецъ, И перьвый покажу симъ дломъ образецъ;
Какъ страсти побдивъ, намренъ я владти:
Княжна твоя, а вы мои любезны дти.
ОРКАНТЪ.
Ты мн отецъ - - ОТАНЪ.
Ты Царь достойный симъ странамъ:
Не только имъ;
ты Царь всмъ будешъ и серцамъ.
ФЕДИМА.
Мучитель, поздно ужъ свое ты серце твердо Къ щедрот приклонилъ, и здлалъ милосердо.
Оркантъ Царевною не будетъ обладать, Уже ему своей любезной не видать :
А естьли хочетъ зрть;
увидитъ пораженну, Любви, и красоты и чувствъ своихъ лишенну. - ОРКАНТЪ.
Увы! - - - о небеса! о мой смущенный духъ!
Кто можетъ таковый стерпть, о боги ! слухъ.
Несносный мн ударъ! о гнвная судьбина!
ОТАНЪ.
Что было лютыя напасти сей причина?
ФЕДИМА.
Гикарнъ, Отановъ другъ, красу ея затмилъ:
Я повелла, онъ кинжалъ въ нее вонзилъ.
ОРКАНТЪ.
О злополучный день!
ДАРЙ.
А ты жива осталась!
Достойно отъ тебя мысль Царска отвращалась.
Приличноль боги ей на трон было быть!
Не только царствовать;
ты недостойна жить.
ФЕДИМА.
Когдабъ я такова злодя не любила;
Я бъ человчество по самый гробъ хранила.
Свирпства моего производитель ты, Поди и зри теперь на льстящи красоты.
ДАРЙ.
Свирпая душа!
ОТАНЪ.
Ты кровь ту посрамила, Отъ коей быте свое ты получила.
ОРКАНТЪ.
Такъ, нтъ уже тебя, дражайшая Княжна!
ОТАНЪ.
Ты умертвивъ ея, сама умреть должна.
ФЕДИМА.
Умру, вы узрите теперь сю забаву:
Ядъ будетъ дйствовать, я выпила отраву.
В ъ сей часъ я сниду въ адъ, довольна тмъ однимъ, Что врагъ мои предваритъ пути стопамъ моимъ.
ДАРЙ.
Но не должна ли ты предъ нами быть безсловна;
Когда передъ тобой Царевна невиновна?
Она принуждена была неврной быть - - ФЕДИМА.
Она винна, когда могла тебя прельстить.
ДАРЙ.
Хоть мало, только ты себ ужъ заплатила.
Но чья ее рука тирански поразила, Тотъ не Отановъ сынъ, и будетъ ощущать, Какъ долженствуютъ здсь злоди умирать.
ФЕДИМА.
Я къ мертвымъ отхожу, живыхъ позабываю ;
А муки я своей чувствительняй не знаю.
ОРКАНТЪ.
Нтъ, ты не чувствуешъ мученя сего, Въ какое вверженъ я отъ зврства твоего.
Жестокая тоска! часы! часы прелюты!
Неизреченна скорбь! плачевнйши минуты!
Я съ Артистоною на вки разлученъ!
О небо! для чего Оркантъ на свтъ рожденъ?
Утха прежняя, утха повседневна, Уже скончалась ты, любезная Царевна!
Скончалась! - - - О злой день! а я еще живу!
И ужъ едину тнь любовницей зову!
Когда умерщвлена Княжна моя тобою;
Повергни и меня ты мертва предъ собою.
Возми отъ глазъ моихъ противныя лучи, И руки ты въ крови и братней омочи.
ЯВЛЕНЕ V.
ТЖъ и ГИКАРНЪ.
ДАРЙ.
Проклятая душа! что днесь ты сотворила?
ФЕДИМА.
Ужъ таинство свое я Дарю открыла.
Умремъ безъ робости, я волей ядъ пила - - ГИКАРНЪ.
И умираешъ такъ, какъ въ свт ты жила.
ДАРЙ.
Теб готова смерть стократно сей тяжел.
ГИКАРНЪ.
Еще по сей я часъ не обвиненъ въ семъ дл.
ДАРЙ.
Разбойникъ! но не тыль Царевну умертвилъ?
ГИКАРНЪ.
Она жива, ее я здраву сохранилъ.
ОРКАНТЪ.
Жива! - - - я не могу сей радости поврить!
Жива! - - - къ чему Гикарнъ такъ поздно лицемрить.
ДАРЙ.
Сугубь свои слова, коль правду говоришъ;
Ты въ немъ передъ собой ея супруга зришъ.
ГИКАРНЪ.
Хотя твоя сестра ея желала крови, Княжна твоя жива, полна къ теб любови.
ОРКАНТЪ.
Благополучный день! о щедро божество! - - ФЕДИМА.
Разрушся днесь мое скоряе естество!
Я въ лютой ярости Княжн не отомстила;
Лишъ быте свое на вки посрамила.
ДАРЙ къ одному изъ воиноъ.
Поди и позови Царевну ты ко мн.
ГИКАРНЪ.
Драгая Перся! будь долго въ тишин;
О небо! удали вражду отъ государства, И дай спокойстве отцу и чадамъ царства.
ФЕДИМА.
Мучительно се природ бремя несть, Какъ съ животомъ отъ насъ отходитъ наша честь.
Почто я бдная на свт пребывала!
Се ли получить я прежде уповала?
О горестная мысль, престань меня терзать.
Уже не долго, ахъ! мн воздухъ осквернять.
ГИКАРНЪ.
Когда ты погубить Княжну сю грозила, Страшась, чтобъ ты ее сама не поразила, Я взялъ то на себя и гать былъ принужденъ, Что духъ ея уже отъ тла отлученъ.
Я сохранилъ ее, и далъ ей знать подробно, Намренье твое, и повелнье злобно.
ФЕДИМА.
О боги! Царь! народъ! родитель мой! мой братъ!
Приходитъ мой конецъ, сталъ дйствовати ядъ:
Оставьте мн вину! - - разверстъ мракъ вчной ночи, Мразъ въ кровь мою вступилъ, теряютъ свтлость очи.
Забудь Царевна грхъ мой тяжкй предъ тобой! - - Туманъ покрылъ меня, и гибнетъ разумъ мой.
Я вижу всхъ во мгл, и страшны мн чертоги.
Препроводите мя, доколь мя держатъ ноги, Не дайте предъ собой въ безчини упасть. - - ОРКАНТЪ.
Къ чему ты привела ея любовна страсть!
ДАРЙ Отану.
Препроводи ея.
ОТАНЪ.
Что здлала съ собою, Свирпствомъ ты своимъ !
(Отанъ, Федима и Мальмира отходятъ.) ОРКАНТЪ.
Часъ радости покою.
И ты изъ моего, ахъ! серца стонъ извлекъ:
Ты давъ любезну мн, кончаешъ сестринъ вкъ!
ДАРЙ.
Коль къ ней моя душа любви не ощущала, О небо! для чего она о мн вздыхала!
ЯВЛЕНЕ ПОСЛДНЕЕ.
ТЖЪ, АРТИСТОНА и посланный къ ней ВОИНЪ.
ОРКАНТЪ.
Любезная Княжна! тебя ли очи зрятъ.
Но что за скорбь еще являетъ мн твои взглядъ?
АРТИСТОНА.
Въ средин радостей и щастья утвержденна, Съ веселемъ моимъ днесь жалость сопряженна;
Сестра твоя была мн много тъ дружна.
ДАРЙ.
Та дружба наконецъ была ей ненужна.
АРТИСТОНА.
Послдня ея дла я забываю, И только прежня одни воспоминаю.
ДАРЙ.
Когда забыла ты жестокости ее;
Забудь теперь Княжна тиранство и мое!
АРТИСТОНА.
Ево уже твоя щедрота истребила:
Ты нын мн отецъ, я злость твою забыла.
ДАРЙ.
А я къ теб любовь днесь въ дружбу премню, И дружество се до гроба сохраню.
Во утверждене спокойства, ты, народу Возставшу на меня, скажи Гикарнъ свободу, Тебя, любезный другъ, твой Царь благодаритъ, И честность о теб по граду возгласитъ:
Будь праведенъ всегда. А вы въ любови тайте, И первыми себя подъ Даремъ считайте.
ОРКАНТЪ.
Ты страсти покоривъ, весь умъ мой покорилъ.
АРТИСТОНА.
Каковъ ты сталъ теперь, таковъ отецъ мой былъ.
Владй съ щедротою Персидскими странами, И царствуй много тъ ты щастливо надъ нами.
Конецъ трагеди.
Книги, научные публикации