Книги, научные публикации
ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ СЮЛЛИ ПРЮДОМЪ ИЗБРАННЫЯ СТИХОТВОРЕНIЯ ВЪ ПЕРЕВОДАХЪ С. А. Андреевскаго, И. Анненскаго, А. Н. Апухтина, К. Д. Бальмонта, М. Давидовой, В. Н. Ладыженскаго, А. М., Д. Михаловскаго, П.
Н. Петровскаго, А. Н. Плещеева, К. Р., И. И. Тхоржевскаго, Н. Хвостова, О. Н. Чюминой (Михайловой), Эллисъ, Н. Энгельгардта и П. Я. (Якубовича) Съ критико-бioграфическимъ очеркомъ СБОРНИКЪ составилъ П. Н. ПЕТРОВСКIЙ IM WERDEN VERLAG МОСКВА AUGSBURG 2003 Текст печатается по изданию:
Сюлли-Прюдомъ. Избранныя стихотворенiя. М.
Книгоиздательство ПОЛЬЗА. В. Антикъ и К. Москва 1913 й Im Werden Verlag. OCR и оформление. 2003 info@imwerden.de СОДЕРЖАНIЕ Сюлли-Прюдомъ.
Критико-бiографичеcкiй очеркъ П. Н. Петровскаго................6 СТАНСЫ И ПОЭМЫ I. Читателю..................................... П. Н. Петровскiй.................................. 9 СТАНСЫ Жизнь души II. ЦЮпи............................................. П. Н. Петровскiй................................. III. Разбитая ваза......................... П. Я............................................................ IV. Разбитая ваза......................... С. А. Андреевскiй................................. V. Разбитая ваза........................... А. Н. Апухтинъ..................................... VI. Роса............................................. К. Д. Бальмонтъ................................... VII. Къ ласточкЮ.......................... О. Н. Чюмина......................................... VIII. ЗдЮсь на земЮ.................. К. Д. Бальмонтъ................................... IX. Два голоса............................... Н. Энгельгардтъ................................... X. Очи................................................ А. Н. Плещеевъ..................................... XI. Какъ много карихъ............. К. Р.............................................................. XII. Идеалъ..................................... И. Анненскiй.......................................... XIII. Идеалъ................................... О. Н. Чюмина........................................ XIV. Больная.................................. Н. Энгельгардтъ.................................... ДЮвушки I. Гаремъ........................................... П. Н. Петровскiй................................. II. Ужъ съ нею не увижусь..... К. Д. Бальмонтъ................................... III. Сходство................................... К. Д. Бальмонтъ................................... IV. Сходство.................................... П. Н. Петровскiй................................ V. Это было давно....................... К. Д. Бальмонтъ................................... VI. Съ подругой бЮдною........ И. Анненскiй.......................................... VII. Кто скажетъ.......................... О. Н. Чюмина........................................ Женщины I. Когда-бъ я богомъ былъ...... И. Анненскiй.......................................... II. Вотъ они.................................... О. Н. Чюмина........................................ III. Одинокiй................................... О. Н. Чюмина........................................ IV. Венеры....................................... В. Н. Ладыженскiй.............................. Разныя стихотворенiя I. Силенъ........................................... О. Н. Чюмина........................................ II. Утесъ............................................ В. Я. Ладыженскiй.............................. III. Скалы......................................... О. Н. Чюмина........................................ IV. Вскачь......................................... О. Н. Чюмина........................................ V. Былое............................................ О. Н. Чюмина........................................ VI. ТЮни............................................ И. Анненскiй.......................................... ПОЭМЫ I. Борьба........................................... О. Н. Чюмина....................................... II. Себя считаю я поэтомъ...... О. Н. Чюмина....................................... ИСПЫТАНIЯ I. Къ читателю............................... М. Давыдова............................................ Любовь II. Данаиды...................................... П. Я............................................................. III. Раны........................................... П. Я............................................................ IV. Спасенiе въ искусствЮ....... Эллисъ...................................................... СомнЮнie I. Молитва........................................ М. Давыдова........................................... II. Затерявшiйся крикъ............. П. Я............................................................ III. Борьба....................................... Н. Энгельгардтъ................................... IV. СомнЮнiе................................... И. Анненскiй.......................................... Греза I. Horа prima.................................. Д. Михаловскiй..................................... II. Крылья........................................ С. А. Андреевскiй................................ ДЮйствiе I. Свиданiе........................................ П. Я............................................................ УЕДИНЕНIЯ I. Сталактиты.................................. И. И. Тхоржевскiй.............................. II. Радости безъ причины....... С. А. Андреевскiй................................ III. Вальсъ....................................... С. А. Андреевскiй................................ IV. Робость...................................... С. А. Андреевскiй................................ V. Море.............................................. С. А. Андреевскiй............................... VI. ВпечатЮнiе ночи................. Эллисъ..................................................... VII. ПосЮднее прости.............. Эллисъ...................................................... VIII. Агонiя...................................... И. Анненскiй.......................................... IX. Издалека................................... Эллисъ...................................................... X. БЮдныя души............................ И. И. Тхоржевскiй.............................. XI. Последнее одиночeство.... А. М............................................................ ТЩЕТНАЯ НОЖНОСТЬ I. Мольба.......................................... О. Н. Чюмина........................................ II. Ребячество................................. Н. Хвостовъ........................................... III. Чаша........................................... O. H. Чюмина........................................ IV. Искусство и любовь............ O. Н. Чюмина........................................ V. Будущимъ поэтамъ................ В. Н. Ладыженскiй............................. ПРИЗМА I. Какъ солнца лучъ................... И. И. Тхоржевскiй............................. СЮЛЛИ-ПРЮДОМЪ Критико-бioграфическiй очеркъ Французcкiй поэтъ-филоcофъ Сюлли-Прюдомъ, Рене Франсуа Арманъ, родился въ 1839 г., въ ПарижЮ, до третьяго класса лицея Бонапарта проходилъ классическiя науки, посЮ чего поступилъ въ политехническую школу и прошелъ часть спецiально-математическаго курса.
НЮкоторое время онъ занимался естественными науками и правомъ, а затЮмъ, по полученiи диплома баккалавра литературы, увлекся философiей и, наконецъ, окончательно посвятилъ себя литературЮ, выдвинувшись въ 1865 г.
сборникомъ стихотворенiй, отмЮченныхъ Сентъ-Бевомъ;
изъ стиховъ этого сборника Stances et Pomes особенно популярно стихотворенiе Le vase brise (Разбитая ваза), удостоенное Нобелевской премiи. Въ 1881 году Сюлли-Прюдомъ, въ качествЮ поэта, былъ избранъ въ члены французской академiи. За первымъ сборникомъ Stances et Pomes съ 1865 г. по 1888 г. cЮдовали сборники: Les e preuves, Les solitudes, Les e curies dТAugias, Croquis italiens, Impressions de la guerre, Les vaines tendresses, Les destins, La France, La re volte des fleurs, Le Ze nith, Lucre ce, La justice, Le prisme и Le bonheur. KpомЮ того, Сюлли-Прюдомомъ написаны двЮ цЮнныя работы по теорiи поэзiи: De lТexpression dans les beaux arts (1884) и Re flexions sur lТart des vers (1892), a въ 1901 г., за шесть Ють до смерти, имъ издано Testament poe tique (ЗавЮщанiе поэтамъ), прекрасно характеризующее его самого, какъ поэта.
Стремясь къ совершенству Парнасцевъ въ формЮ, Сюлли-Прюдомъ, по его собственному признаннiю, не пытался сравняться съ ними въ мастерствЮ живописи, въ описанiяхъ внешнихъ явленiй въ природЮ, и человЮкЮ, но выражалъ свои задушевныя чувства, свои мысли и даже отвлеченныя идеи. Вдумчивый психологь и гуманистъ Ч онъ въ своей философской лирикЮ образно затрогиваетъ важнЮйшiе вопросы метафизики и этики и находитъ примиренie разума и сердца въ побЮдЮ посЮдняго;
скептицизмъ поэта, благодаря глубинЮ его мысли и сиЮ чувства, никогда не переходить въ отчаянiе;
наоборотъ, его поэзiя, открывая въ душЮ человЮка сокровища, которыхъ нЮтъ во внЮшнемъ мiрЮ, призываетъ людей къ дЮятельной и самоотверженной любви.
Весьма интересно въ психологическомъ отношенiи письмо Сюлли-Прюдома къ Рибо, знакомящее насъ до некоторой степени съ процессомъ его поэтическаго творчества;
въ этомъ письмЮ онъ между прочимъ пишетъ: ля имЮю привычку оставлять только что написанные стихи, прежде чЮмъ закончу ихъ, и нЮкоторое время не вынимаю ихъ изъ ящика. Иногда, когда произведенiе кажется мнЮ неудачнымъ, я забываю его тамъ;
когда же мнЮ случается вновь находить ихъ черезъ нЮсколько Ютъ, я принимаюсь за нихъ снова и могу съ величайшей отчетливостью вызвать въ себЮ то чувство, которое ихъ продиктовало. Это чувство является въ глубинЮ моего существа какъ бы моделью, съ которой я срисовываю при помощи палитры и кисти языка. Это Ч нЮчто дiаметрально противоположное импровизацiи. МнЮ кажется, что я работаю тогда по воспоминанiю объ аффективномъ состоянiи. Когда я вспоминаю эмоцiю, вызванную во мнЮ вступленiемъ нЮмцевъ въ Парижъ, посЮ нашихъ посЮднихъ пораженiй, я неизбежно и нераздельно испытываю снова ту же самую эмоцiю, между тЮмъ какъ существующiй въ моемъ воспоминанiи образъ Парижа того времени остается рЮзко отличнымъ отъ всякаго настоящаго воспрiятiя. При воспоминанiи о той любви, которая ощущалась мною въ дЮтствЮ къ матери, я неизбЮжно въ ту самую минуту, когда предо мною встаетъ это воспоминание, самъ какь бы превращаюсь въ ребенка, и мое теперешнее сердце непремЮнно участвуетъ въ нЮжности, появившейся, благодаря воспоминанiю. Я даже готовъ подумать, что всякое воспоминанiе о чувствтЮ имЮетъ характеръ галлюцинацiи. Будучи студентомъ, я имЮлъ связь съ женщиной и быль обмануть Ч случай настолько банальный, что каждый можеть провЮрить мои наблюденiя на себЮ самомъ. Въ моей любви не было ничего глубокаго, воображенiе играло въ ней почти исключительную роль, и я легко простилъ оскорбленiе, отъ котораго страдало только одно мое тщеславiе.
Какъ чувство обиды, такъ и любовь уже давно исчезли. И вотъ, когда я вызываю въ себЮ эти воспоминанiя, я прежде всего констатирую, что тЮ чувства, о которыхъ я вспоминаю, мнЮ теперь совершенно чужды;
скоро, однако, я замечаю, что они чужды мнЮ лишь постольку, поскольку они остаются смутными и неясными. Какъ только усилiемъ памяти я придаю имъ большую опредЮленность, они тЮмъ самымъ перестаютъ быть только воспоминанiями, и я съ удивленiемъ чувствую, что во мнЮ воскресаютъ движенiя юношеской страсти и яростной ревности. Только это возрожденiе чувства и дало бы мнЮ возможность пересмотрЮть стихи, которые когда-то заставило меня написать это ничтожное приключенiе, и приложить опытъ, прiобрЮтенный мною съ тЮхъ поръ въ поэзiи, къ выраженiю моихъ давнишнихъ, уже исчезнувшихъ чувствъ.
Называя Сюлли-Прюдома лучшимъ изъ поэтовъ-философовъ, вотъ что говоритъ о немъ другой извЮстный французскiй философъ и поэтъ М. Гюйо:
Сюлли-Прюдомъ Ч не очарованный лирикъ, пытающiйся обнять все внЮшнее своимъ всеобъемлющимъ взглядомъ;
это Ч полузакрытые глаза размышленiя о самомъ себЮ, внутреннее видЮнiе, расширяющееся мало-по-малу до звЮздъ:
Tout mТattire а la fois et dТun attrait pareil:
Le vrаi par ses lueurs, lТinconnu par ses voiles;
Un trait dТor fre missant joint mon coeur au soleil Et de longs fils soyeux lТunissent aux e toiles. *) *) Переводъ на 10 страницЮ.
Какъ все исходящее изъ души, поэзiя Сюлли-Прюдома немного печальна, очень мягка, вся изъ оттЮнковъ и подернута дымкой, какъ пейзажъ въ туманные дни: Ч правда, это Ч туманъ легкiй, всюду проникнутый свЮтомъ великихъ ясныхъ небесъ. НигдЮ осЮпляющiй лучъ, прямой и жесткiй, какъ стрЮла, не разрываетъ этого тумана колеблющейся мысли. Сюлли-Прюдомъ неподражаемъ въ короткихъ, но изящныхъ пьесахъ, гдЮ мысль отличается не меньшей тонкостью, чЮмъ форма, ее вмЮщающая;
иногда ея утонченность такова, что ощущается лишь какъ дуновенiе и проявляется только какъ нЮжная окраска бЮлокрылыхъ бабочекъ, съ которой самъ поэтъ сравниваетъ свои стихи.
П. Петровскiй изъ книги STANCES ET POEMES (Стансы и поэмы) (1865) ЧИТАТОЛЮ Когда тебя волную я своимъ стихомъ, Ч Къ нему я холoденъ остывшею душою:
Мой наилучшiй стихъ живетъ во мнЮ самомъ И никогда прочтeнъ не будетъ онъ тобою!
Какъ бабочки, бЮЮя въ сумракЮ аллей, Трепещутъ и кружатъ надъ нЮжными цветами, Такъ пЮсни вкругъ моихъ излюбленныхъ идей Толпятся и дрожатъ крылатыми стихами;
Но только лишь коснусь я ихъ неосторожно, Ч OнЮ умчатся прочь, вспорхнувъ, какъ мотыльки, И пыльца съ крыльевъ ихъ осыплется тревожно, Какъ съ вянущихъ цвЮтовъ cyxie лепестки.
Оть пЮсенъ отдЮлить сeбя я не умЮю, Ихъ нЮжной красоты невольно не стеревъ.
И, чтобъ ихъ не убить, я высказать не смЮю Съ душою слившiйся таинственный напЮвъ Душа моя полна невЮдомыхъ стиховъ, Исполненныхъ идей, гармонiи и ласки;
Но ты, читатель мой, не видишь мотыльковь, А видишь только сЮдъ тончайшей ихъ окраски.
СТАНСЫ ЖИЗНЬ ДУШИ ЦОПИ Я цЮлый мiръ люблю, но тесно въ немъ, какъ въ склепЮ, И чуткою душой я въ рабстве у него:
Мучительныхъ веригъ безчисленныя цЮпи Въ мiръ видимый идутъ изъ сердца моего.
И все меня влечетъ, и всЮмъ я очарованъ:
Сiянiемъ истины и непостижной тьмой;
Я къ солнцу цЮпью золотыхъ лучей прикованъ, А звезды связаны, какъ нитями, съ душой.
РазмЮромъ къ пЮснЮ я прикованъ мелодичной, А къ розамъ бархатнымъ влечетъ ихъ красота;
Свой взглядъ я приковалъ къ улыбкЮ поэтичной, Изъ поцЮлуя жъ цЮпь сковалъ я на уста.
Вся жизнь моя виситъ на этихъ хрупкихъ звеньяхъ, И я лишь пленникъ тЮхъ, къ кому стремлюсь, любя, И подъ влiяньемъ ихъ маЮйшаго волненья Теряю часть я самого себя.
РАЗБИТАЯ ВАЗА Та ваза съ гибнущей вербеной ЗадЮта вЮеромъ была.
Ударъ безшумный и мгновенный Чуть тронулъ зеркало стекла.
Но рана, легкая сначала, Что день, таинственно росла:
Хрусталь точила, разъедала И мЮрнымъ кругомъ обошла.
БЮда не во-время открыта:
ЦвЮтокъ безмолвно умиралъ, По капЮ кровью истекалъ... Ч Не тронь ея: она разбита!
Такъ часто милая рука Намъ сердце любящее ранить, Ч И рана тонко-глубока, И, какъ цвЮтокъ тотъ, сердце вянетъ.
Но долго гибельный огонь Отъ равнодушныхъ взоров прячетъ, Ч Болитъ и тихо-тихо плачетъ...
Оно разбито вЮдь Ч не тронь!
РАЗБИТАЯ ВАЗА Къ той вазЮ, гдЮ вянетъ вербена, Дотронулся вЮеръ слегка, Не дрогнули листья цветка И тихъ былъ ударъ какъ измЮна.
Но трещины тонкой пила, Упорно хрусталь разъЮдая, Всю вазу отъ края до края Безъ шума кругомъ обошла.
Сквозь щель, непримЮтную глазу, Вода истощилась до дна, Вербена суха и грустна, Взгляните на стройную вазу:
Не троньте Ч разбита она!
Такъ часто рука дорогая Слегка наше сердце язвитъ, Но вянетъ любовь молодая И язва на сердцЮ горитъ;
Снаружи для всЮхъ невредимо, Оно сознаетъ въ тишинЮ, Какъ плачетъ въ его глубинЮ, Растетъ его рана незримо...
Въ немъ пусто, уныло, темно:
Не троньте Ч разбито оно!
РАЗБИТАЯ ВАЗА Ту вазу, гдЮ цвЮтокъ ты сберегала нЮжный, Ударомъ вЮера толкнула ты небрежно, И трещина, едва замЮтная, на ней Осталась... Но съ тЮхъ поръ прошло немного дней, Небрежность дЮтская твоя давно забыта.
А вазЮ ужъ грозитъ нежданная бЮда!
Увялъ ея цвЮтокъ, ушла ея вода...
Не тронь ея: она разбита.
Такъ сердца моего коснулась ты рукой, Рукою нЮжной и любимой, И съ той поры на немъ, какъ отъ обиды злой, Остался сЮдъ неизгладимый.
Оно, какъ прежде, бьется и живетъ, Отъ всЮхъ его страданье скрыто, Но рана глубока и каждый день растетъ...
Не тронь его Ч оно разбито.
РОСА Сижу въ мечтахъ, и вижу, какъ уныло Блеститъ роса на зелени луговъ:
Рука холодной ночи положила Eе на лепестки цвЮтовъ.
Откуда капли свЮлыя упали?
Тамъ Ч безъ дождя свЮршаютъ тучки путь.
Ахъ, прежде чЮмъ на лепесткахъ блеснуть, ОнЮ ужъ въ воздухЮ дрожали!
Откуда слезы на моихъ глазахъ?
На ясномъ небЮ нЮтъ сЮда печали.
Ахъ, прежде чЮмъ заискриться въ очахъ, ОнЮ ужъ въ сердцЮ накипали!
Всегда, въ сердечной притаясь тЮни, Трепещутъ слезы, дремлютъ, накипаютъ, И даже счастья радостные дни Порой блеснуть ихъ заставляютъ!
КЪ ЛАСТОЧКО Ты, которая къ небу свободно Направляешь отважный полетъ И не падаешь въ мукЮ безплодной Съ недоступно-суровыхъ высотъ;
Ты, которая жажду изъ тучи На пути утоляешь порой, Проносясь черезъ горныя кручи, Черезъ море и pЮки стрЮлой;
Ты, ненастной порою осенней Покидавшая насъ для того, Чтобъ вернуться съ расцвЮтомъ сиреней;
Ты, которой дороже всего Лишь родное гнЮздо и свобода, Ч Какъ съ тобою схожусь я во всемъ!
И во мнЮ пробудила природа Все, что въ сердцЮ ты носишь своемъ.
Я, какъ ты, поднимаюсь высоко На крылахъ лучезарныхъ мечты И стремлюся туда одиноко, ГдЮ паришь одиноко и ты.
Я ничьей не завидую доЮ, Разделяя порывы твои, Я хочу лишь простора и воли, И любви, безконечной любви!
ЗДОСЬ НА ЗEМЛО ЗдЮсь на земЮ цвЮтокъ лишь мигъ блистаетъ И пЮнье птицъ такъ умолкаетъ скоро, Ч Въ моихъ мечтахъ Ч вeсна не отцвЮтаетъ И вЮчны свЮтлыхъ пЮсенъ хоры.
ЗдЮсь на земЮ, гдЮ все такъ пусто, тЮнно, Проходить страсть, сердца на мигъ волнуя, Ч Въ моихъ мечтахъ Ч царить любовь безсмЮнно И звукъ отрадный поцЮлуя.
ЗдЮcь на земЮ, въ томительной пустынЮ, Надъ дружбой, надъ любовью плачутъ страстно, Ч Въ моихъ мечтахъ Ч онЮ, какъ двЮ богини, Всегда смеются тихо, ясно.
ДВА ГОЛОСА Два голоса поперемЮнно Въ душЮ взволнованной встаютъ все вновь и вновь:
Умъ богохульствуетъ надменно, И Бога проповЮдуетъ любовь.
Ч У мiра нЮтъ отца, нЮтъ вЮчнаго владыки!
Смотри: повсюду зло царитъ! Ч Такъ разумъ сердцу говоритъ.
Оно въ отвЮтъ: Мы вЮрой лишь велики, Въ ТворцЮ надежду положи, Люби и вЮрь, Ч одна дорога!
Безсмертно я, Ч и осязаю Бога! Но разумъ говоритъ спокойно: Докажи.
ОЧИ Имъ нЮтъ числа Ч очамъ, что любовались Въ разсвЮта часъ аЮющей зарей;
Но спятъ они въ своихъ могилахъ темныхъ, А солнце все восходитъ надъ землей.
Какъ часто ночь, горЮвшая звездами, ПЮняла ихъ, торжественна, свЮтла!
Мирьяды звЮздъ надъ мiромъ все сiяютъ, А очи тЮ окутываетъ мгла.
НЮтъ! Не могли они утратить взора, И не могло потухнуть пламя въ немъ!
Не вЮрю я, онъ обращенъ куда-то, Къ тому, что мы невидимымъ зовемъ.
Какъ въ небесахъ свЮтила остаются, Хоть ихъ порой людской не видитъ взглядъ, Такъ и они: пусть ихъ взяла могила, Но то закатъ Ч не смерть, а лишь закатъ!
Они глядятъ, тЮ очи, что закрыли Съ рыданьемъ мы дрожащею рукой, И гдЮ-тo тамъ, за гробовымъ предЮломъ, Теперь разсвЮтъ сiяетъ имъ иной.
* ** Какъ много карихъ, голубыхъ, Любимыхъ глазъ зорю встрЮчало!
Въ могилахъ спятъ они теперь, А солнце всходитъ, какъ бывало.
Ночь краше дня;
какъ много глазъ Ея пЮнялося красою!
На небЮ звЮзды все горятъ, А тЮ глаза одЮлись тьмою.
Ужель угасъ ихъ взглядъ? НЮтъ, нЮтъ, Не можетъ быть! Они взираютъ Куда-то вдаль и то, что мы Зовемъ незримымъ, созерцаютъ.
Светила меркнутъ, заходя, Но все жъ на небЮ остаются:
Такъ и у глазъ есть свой закатъ, Но смерть не можетъ ихъ коснуться.
Какъ много карихъ, голубыхъ Закрылось глазъ, любямыхъ нами!
За гробомъ вЮчная заря Имъ свЮтитъ дивными лучами.
ИДЕАЛЪ Прозрачна высь. Своимъ доспЮхомъ мЮднымъ Средь яркихъ звЮздъ и ласковыхъ планетъ Горитъ луна. А здЮсь, на поЮ бЮдномь, Я полонъ грезъ о той, которой нЮтъ.
Я полонъ грезъ о той, чья за туманомъ Незрима намъ алмазная слеза, Но чьимъ лучомъ, земЮ обЮтованнымъ, Иныхъ людей насытятся глаза.
Когда, бЮднЮй и чище звЮздъ эЭира, Она взойдетъ средь чуждыхъ ей свЮтилъ, Пусть кто-нибудь изъ васъ, посЮднихъ мiра, Разскажетъ ей, что я ее любилъ.
ИДEАЛЪ Красою звЮздною сiяютъ неба своды, Но лишь къ звЮздЮ одной летитъ моя мечта, И мнится мнЮ Ч душа великая природы Въ дыханьи ночи разлита.
О, дивная звЮзда! Она еще незрима Для мipa, гдЮ царятъ насилье и вражда, Но тьма разсЮется: надъ нимъ непобЮдимо Она взойдетъ въ грядущiе года.
О, братья смертные, и въ этотъ мигъ желанный Вы всЮ, кому блеснетъ ея отрадный свЮтъ Ч Скажите, что ее во мгЮ вЮковъ туманной ПровидЮлъ и любилъ поэтъ!
БОЛЬНАЯ Средь ночи глубокой осенней, Дрожа, огонекъ угасаетъ, И въ комнатЮ розовый отблескъ:
На стЮны и на полъ бросаетъ.
БЮЮетъ въ углу занавЮска, Но странно: не слышно дыханья...
И гаснетъ въ фарфорЮ свЮтильня, Безшумны огня колыханья.
Никто и не зналъ, что малютка Неслышно межъ тЮмъ умирала.
Склонясь къ изголовью въ постели, Усталая мать задремала.
Но крадутся ножки босыя...
Дверь, скрипнувъ слегка, отворилась:
Пришли ее братья провЮдать.
А смерть надъ больной наклонилась.
Уснула сестрица, Ч сказали, Ч Какiя холодныя руки!
Глаза неподвижны;
живые Въ устахъ ея замерли звуки.
Какъ страшно, какъ пусто въ альковЮ!
Какое молчанье въ кроваткЮ!
Не дрогнетъ на ней одЮяло, Его не шевелятся складки...
И мама сидитъ неподвижно;
Уснула Ч и что теперь будетъ!
Что дЮлать намъ? Лучше оставимъ, А Боженька самъ ихъ разбудить...
Въ кроватки они возвратились, СпЮша, оглянуться боялись;
Вдругъ стало имъ скучно, тоскливо, И въ страхЮ они разрыдались.
ДОВУШКИ ГАРЕМЪ Гаремъ есть у меня, какъ у царя востока:
Въ немъ, для любви, цвЮтутъ красавицы вселенной, И въ каждую изъ нихъ влюбляюсь я жестоко И выбираю ихъ себЮ попеременно, Но лишь посЮднюю люблю я неизмЮнно.
То не лукавыя измЮнницы рабыни, Которыхъ выхолилъ востокъ безсильно-томный;
То не любовницы Ч продажныя богини;
ДЮвичiй то гаремъ, гдЮ ласки нЮтъ нескромной:
Онъ въ сердцЮ у меня, и въ немъ весь мiръ огромный.
Ни пЮсенъ не поютъ въ гаремЮ томъ отъ скуки, Ни благовоннаго не слышно тамъ куренья, Ч ВЮдь Эимiамъ и пЮсни Ч только дымъ и звуки, Ч Но молодость мою я жгу безъ сожаЮнья Для васъ, о дЮвушки, въ порывЮ увлеченья!
Тамъ стражи черные дЮвичье ваше ложе Не стерегугъ, снЮдаемые подозрЮньемъ;
Но я ревную васъ, и ревность эта строже:
Она въ душЮ, и даже вЮтра дуновенье Hе знаетъ тЮхъ именъ, что я шепчу въ волненьи.
* ** Je ne dois plus la voir jamais!
Ужъ съ нею не увижусь больше я!..
Но мать ея я часто навЮщаю;
Болтаю съ ней. Тамъ, гдЮ любилъ Ч вздыхаю:
Отрада грустная, посЮдняя моя.
Въ той комнатЮ, что безъ нея скучаетъ, Я чувствую присутетвiе ея, Ч И бьется сердце бЮдное мое:
Все, все ему о ней напоминаетъ.
ЗдЮcь раньше я лишь на нее смотрЮлъ, Теперь кругомъ свой грустный взоръ бросаю, Ч Съ тЮхъ поръ, какъ этотъ домъ осиротЮлъ, Сокровищъ сколько взоромъ я ласкаю:
Картины, книги, столикъ небольшой, И образокъ, висящiй у постели, Ч Вся комната полна дыханья той, Чей смЮхъ и говоръ раньше здЮсь звенЮли!
Порой мнЮ чудится: опять она со мной...
Сидимъ мы здЮcь, полны отрады сладкой...
Такъ мать похожа на нее порой, Что долженъ слезы я стирать украдкой.
Вы скажете: что жъ, умерла она?
О, нЮтъ! Въ тотъ день, какъ я скорбЮлъ душою, Она была цвЮтами убрана, Но гроба не видалъ я предъ собою.
СХОДСТВО Мой другъ, ты знать хотЮла, почему я Тебя такъ нЮжно, преданно люблю?
Вотъ почему, мой другъ, тебя люблю я:
Похожа ты на молодость мою.
Въ твой томный взоръ то скорбь, то упованье Роняютъ искру свЮтлую свою, Въ твоей душЮ всегда кипятъ мечтанья, Ч Похожа ты на молодость мою.
Твой тонкiй профиль Ч чудный ликъ камеи, Эллады лучъ кладетъ игру свою На эту грудь и косъ роскошныхъ змЮи, Ч Похожа ты на молодость мою.
Любовью нЮжной, преданной сгорая, Я каждый мигъ твержу тебЮ: люблю, Но ты идешь впередъ не внемля, не взирая, Ч Похожа ты на молодость мою.
СХОДСТВО Вы знать хотите, почему Вы всЮхъ миЮе, всЮхъ дороже И ближе сердцу моему? Ч На юность вы мою похожи.
У васъ надежда и печаль Сквозятъ въ глазахъ подъ поволокой, А грезы васъ уносятъ вдаль...
Вы сходны съ юностью далекой.
Вамъ, съ вашимъ мраморнымъ челомъ, Въ ЭлладЮ надо бы родиться, ГдЮ въ небЮ темно-голубомъ БЮЮютъ мраморныя лица...
Хочу вамъ руку протянуть, Ч Хочу любить я васъ... И что же?!.
Вы дальше держите свой путь:
На юность вы мою похожи.
ЭТО БЫЛО ДАВНО Сонетъ Ты руку жала мнЮ, болтали мы съ тобою, Всей юною душой волнуясь и любя...
Я и теперь все твой, я все люблю тебя, А ты Ч стремишься ль ты ко мнЮ своей мечтою?
Увы! не помнимъ мы о легкомъ вЮтеркЮ, Который подарилъ насъ ласкою случайной;
Не помнимъ мы о бЮдномъ, ласковомъ цвЮткЮ, Чьи лепестки мы обрываемъ съ думой тайной!
Я въ сердцЮ сохранилъ мнЮ милыя черты, Воспоминанья всЮ въ душЮ моей таятся, А ты Ч скажи: зачЮмъ меня забыла ты?
О, Боже, вотъ судьба! Любить тебя, терзаться, И вдругъ утратить всЮ о счаcтiи мечты, И больше никогда съ тобою не видаться!
* ** Съ подругой бЮдною разлуки Остановить мы не могли:
Скрестивъ безжизненныя руки, Eе отсюда унесли.
Но мнЮ и мертвая свиданье Улыбкой жуткою сулитъ, И тЮнь ея меня томитъ БольнЮе, чЮмъ воспоминанье.
Прощанье ль истомило насъ, Слова ль разлуки намъ постыли?..
О, отчего вы, люди, глазъ, Глазъ отчего ей не закрыли?
КТО СКАЖEТЪ Кто скажетъ: я забылъ весны очарованье?
Кто скажетъ: первую я позабылъ любовь?
НЮтъ, даже старики, чья охладЮла кровь, Не скажутъ этого, увидЮвъ дня сiянье.
Но развЮ не всегда любимыя черты Мы видимъ предъ собой духовными очами?
И въ сердцЮ у себя мы не хранимъ ли сами И первый поцЮлуй, и первыя мечты?
Когда сiянiе багряного заката Угаснетъ, отгорЮвъ, Ч изъ наступившей тьмы Проглянетъ звЮздочка, которую когда-то Съ восторгомъ сладостнымъ привЮтствовали мы.
И я, отъ суеты и шума утомленный, Оставшися одинъ, припоминаю вновь Съ волненьемъ радостнымъ и съ грустью умиленной Неумиравшую въ душЮ моей любовь...
ЖEНЩИНЫ КОГДА БЪ Я БОГОМЪ БЫЛЪ Когда бъ я богомъ сталъ, земля Эдемомъ стала бъ, И изъ лучистыхъ глазъ, сiяя, какъ криcталъ, Лишь слезы счастiя бЮжали бъ, чужды жалобъ, Когда-бъ я богомъ сталь.
Когда бъ я богомъ сталь, среди душистой рощи Корой бы нЮжный плодъ, созрЮвъ, не заросталъ, И самый трудъ бы сталъ веселымъ чувствомъ мощи, Когда бъ я богомъ сталъ.
Когда бъ я богомъ сталъ, вокругъ тебя играя, Всегда иныхъ небесъ лазурный сонъ виталъ, Но ты осталась бы все та жъ и въ высяхъ рая, Когда бъ я богомъ сталъ.
ВОТЪ ОНИ Я видЮлъ ихъ, но мой печальный взоръ, Мой тихiй вздохъ Ч ихъ счастья не смутили.
И лишь въ душЮ я прошепталъ укоръ:
Меня вы, значитъ, не любили?
Кругомъ цвЮла душистая сирень, И облака среди лазури плыли...
Ч Забыли вы такой же вешнiй день?
Меня вы, значитъ, не любили?
Другой, склонясь, шепталъ ей о любви, Кругомъ цвЮты благоуханье лили.
Ч Забыли вы моленiя мои?
Меня вы, значитъ, не любили?
И вдругъ, меня замЮтивъ тамъ, въ тЮни, Улыбкою меня вы подарили Ч Не для того ль, чтобы напомнить дни, Когда меня вы не любили?
ОДИНОКIЙ Счастье идетъ, незамЮтное, Чуждою мiру тропой;
Имя для сердца заветное Кто огласитъ предъ толпой?
Радость и муки свиданiя, Звуки рЮчей дорогихъ, Устъ незабвенныхъ лобзанiя, Ч ПЮснью ли выразить ихъ?
Тайной для всЮхъ сокровенною Счастье остаться должно;
Лирой владеть вдохновенною Въ мipЮ тому лишь дано, Кто, не знававшiй участiя, Сердца усталаго гнетъ, Ч Жажду напрасную счастiя Въ звуки ея перельетъ.
Кто, упоенный отравою Лести коварной, въ борьбЮ Ч Въ вЮчной погонЮ за славою Ищетъ забвенья себЮ.
ВЕНЕРЫ Я посЮтилъ прiютъ искусства Ч Роскошный Лувръ. Передо мной, Чаруя взоръ, лаская чувства, Сiяла гордой наготой Толпа Венеръ. Едва казался Дворецъ царей достойнымъ ихъ Ч И я красою любовался Ихъ формъ Ч холодныхъ и нагихъ.
Я уходилъ. Передо мною Печальный образъ нищеты Мелькнулъ съ тревожною мольбою, Но съ той же властью красоты.
Лохмотья жалкiя одежды.
Печать страданья на чеЮ.
И взоръ, молящiй безъ надежды О лучшей доЮ на земЮ;
Недавнихъ дней живыя муки, Блескъ потухающихъ очей, Иглой исколотыя руки Ч Вотъ что я видЮлъ. Прочь скорей, Дитя несчастья и страданья.
Торгуй на улицахъ собой!
Мы прiютили изваянья, Но мы не тронемся мольбой.
Для красоты не жаль намъ траты, Но воть суровый нашъ отвЮтъ:
Для женщинъ мраморныхъ палаты, А для живыхъ Ч прiюта нЮтъ!
РАЗНЫЯ СТИХОТВОРEНIЯ СИЛЕНЪ Пьетъ Силенъ за кубкомъ кубокъ Славя Вакха торжество.
Нимфы вьются вкругъ него Стаей легкою голубокъ.
ТяготЮющiй къ земЮ, Онъ нуждается въ опорЮ;
Но съ безумiемъ во взоре, Гордо сидя на осЮ, ПотЮшается хвастливо Надъ собравшейся толпой.
И къ нему нетерпЮливо BcЮ пристали: пЮсню пой.
ДЮти съ криками повисли, УцЮпились за него...
Я спою;
но для того, Чтобъ зерно высокой мысли Вдохновеньемъ расцвЮло, Ч Розы пышными цвЮтами Съ виноградными листами УвЮнчайте мнЮ чело.
ДЮти кинулись въ долину, Не оставили Ч цвЮтка!
И, вскарабкавшись на спину, УвЮнчали старика.
Пой же! Ч Прежде пусть Аглая И Неэра Ч красота, ПоцЮлуемъ вдохновляя, Разомкнутъ мои уста.
И прелестныя созданья, Словно пчелъ ревнивый рой, ВсЮ спЮшатъ наперебой Подарить ему лобзанье.
Начинай же! Ч Радъ бы я, Но оселъ мой скачетъ шибко.
И обманщика съ улыбкой Въ тень вЮтвей ведутъ друзья.
Выражая нетерпЮнье, ВсЮ столпились вкругъ него.
Ждутъ. И что жъ? Не звуки пЮнья, Изъ раскрытыхъ устъ его Льется громкое храпЮнье...
УТЕСЪ Разъ двое взошли на утесъ вЮковой И очи закрыли, и слушали море.
Ч Ко мнЮ звуки рая несутся волной!
Ч Я слышу стонъ ада, въ немъ вЮчное горе!
И оба очнулись. Предъ ними шумЮлъ СЮдой океанъ, и волна говорила, Но каждому разную песню онъ пЮлъ, Ч Ту пЮсню, что жизнь имъ въ сердцахъ ихъ сложила.
СКАЛЫ Волнами грозными омыты, Подъ ропотъ бурь, во мгЮ тумана, Земли надежная охрана, Стоятъ суровые граниты.
И ропщутъ скалы, гнЮва полны:
Проходятъ дни, проходятъ годы, И здЮсь Ч добыча непогоды Ч Мы грудью сдерживаемъ волны.
Мы, въ нашей мощи вЮковЮчной, Осуждены на разрушенье, Спасая ихъ отъ истребленья, Чья жизнь жалка и скоротечна.
Но дрогнутъ смертные въ испугЮ:
ВЮдь море, рано или поздно, Въ своемъ порывЮ, смоетъ грозно И нашъ гранить и ихъ лачуги! ВСКАЧЬ Мчись, мой конь, вздымая искры огненнымъ дождемъ!
По горамъ и по долинамъ вихремъ промелькнемъ.
Пусть далеко раздается стукъ твоихъ копытъ, И его собою звонко эхо повторитъ.
Намъ навстрЮчу свищетъ вЮтеръ и журчатъ струи.
Ты окрасилъ алой пЮной удила свои, Но впередъ летишь ты смЮло черезъ Юсъ и долъ, Какъ въ своемъ полетЮ быстромъ царственный орелъ.
Такъ степей необозримыхъ вольные сыны Мчатся бЮшено въ набЮги, удалью полны;
И впередъ стремится каждый, мужествомъ объятъ, Для себя не признавая никакихъ преградъ.
Уноси меня въ пространство! Жажду грудью всей Я упиться на свободЮ воздухомъ полей, И съ какой бы ты ни мчался страшной быстротой, Я тебя опережаю пылкою мечтой.
Ураганомъ, конь мой вЮрный, бурею лети, Сокрушая всЮ преграды на своемъ пути!
Улетимъ туда, гдЮ слышенъ крикъ орлиныхъ стай, Въ неизведанную область, въ незнакомый край!
БЫЛОE Порою въ тишинЮ я говорю былому:
Напомни мнЮ опять о милой старинЮ.
П тутъ оно, стряхнувъ дремотную истому, Приподнимается и въ очи смотритъ мнЮ.
Потомъ, облекшися въ весеннiе уборы, Оно ведетъ меня въ волшебные края, ГдЮ чаровало все и радовало взоры, ГдЮ прежде я любилъ, и былъ счастливЮй я.
Имъ зажжены огни, горЮвшiе когда-то, И чаши розами украшены богато;
Но, пристально вглядясь въ спокойный ликъ его, Я убЮждаюся, что пламя прежней страсти Не воскреситъ его и не имЮетъ власти Надъ тЮмъ, что навсегда останется мертво.
ТОНИ Остановлюсь Ч лежитъ. Иду Ч и тЮнь идетъ, Такъ странно двигаясь, такъ мягко выступая.
Глухая, сдушаетъ;
глядитъ она, сЮпая;
Поднимешь голову, а тЮнь уже ползетъ.
Но самъ я тоже тЮнь. Я Ч облака на небЮ, Тревожный силуэтъ. Скользитъ по формамъ взоръ, И умъ мой ничего не создалъ до сихъ поръ;
Иду, куда влечетъ меня всевластный жребiй.
Я тЮнь отъ ангела, который самъ едва Одинъ изъ отблесковъ посЮднихъ божества.
Богъ повторенъ во мнЮ, какъ въ деревЮ кумира.
А можетъ быть, теперь, среди иного мipa, Къ жерлу небытiя дальнЮйшая ступень, Отъ этой тЮни тЮнь живетъ, бросая тЮнь...
ПОЭМЫ БОРЬБА Когда жъ, поэть, мечтатель неразумный, Простишься ты съ мечтой о братствЮ и любви?
Вступая въ бой ожесточенно шумный, Смешайся же съ толпой благоразумной И въ трудный часъ на помощь не зови.
ВcЮ Ч за себя, въ житейскомъ бурномъ морЮ.
До гибнущихъ пловцовъ нЮтъ дЮла никому.
Сочувствiя ты не увидишь въ горЮ;
Все человЮчество подобно жалкой сворЮ, Кто побЮдитъ, двойная честь тому!
Но не кляни людское безучастье:
Земля скупа и непосиленъ трудъ.
На свЮтЮ общее Ч одна мечта о cчастьЮ;
ВсЮмъ тяжело лишь личное несчастье;
Рви Ч иль тебя на части разорвутъ...
Но ты, вдали отъ говора и гама ВсЮхъ этихъ продавцовъ, спЮшащихъ на базаръ, Священствуешь среди пустого храма, И всЮмъ чужда тобой пережитая драма, Не нуженъ имъ души священный жаръ.
Опомнись, другъ! Съ другими торгашами ДЮли ихъ барыши, обманывай, кричи, Хозяйничай въ опустошенномъ храмЮ, И, насмЮясь надъ прежними богами, И честь и стыдъ ногами растопчи.
Но если жизнь не стоитъ тЮхъ усилiй, Ч Отдайся бурному теченiю, поэтъ.
Укрась чело свое вЮнкомъ изъ розъ и лилiй, И волны, изъ страны обмана и насилiй, Умчатъ тебя туда, гдЮ Богъ и смерть и свЮтъ!
СEБЯ СЧИТАЮ Я ПОЭТОМЪ Себя считаю я поэтомъ по призванью.
Кто знаетъ, не ошибся ль я?
Я вЮрю въ истину;
къ добру и состраданью Душа отзывчива моя.
Но, можетъ быть, я тайной не владЮю Одушевлять и волновать сердца, И въ форму воплотить великую идею Не въ силахъ до конца.
И все жъ, когда скульпторъ, трудясь надъ изваяньемъ И тяжестью задачи побЮжденъ, Не властенъ справиться съ капризнымъ очертаньемъ, Ч Ужели оттого онъ меньше вдохновленъ?
Кто пережилъ со мной мечты мои и слезы?
ВсЮ люди чувствуютъ равно, Но въ образы облечь затЮйливыя грезы Не всякому дано.
Порой для думъ своихъ ищу я тщетно слова, Порывъ могучъ, но нЮтъ могучихъ силъ.
Подъ тканью рубища простого Свои дары, увы, я схоронилъ.
Металломъ дорогимъ владЮю я въ избыткЮ, Который мoгъ бы дать на славу мнЮ права;
Но золото мое еще покуда въ слиткЮ, И долженъ я въ чеканъ отдать его сперва.
Достичь безcмертiя! Не потонуть въ пучинЮ, ГдЮ гибнетъ множество невЮдомыхъ именъ, Жить въ памяти людей отнынЮ До отдаленнЮйшихъ временъ!
Въ дни юности мечталъ и грезилъ я объ этомъ;
И если самъ я не рожденъ пЮвцомъ, Я первый преклонюсь предъ истиннымъ поэтомъ, Моихъ поэмъ невЮдомымъ творцомъ!
изъ книги LES EСPREUVES (Испытнiя) (1866 г.) КЪ ЧИТАТEЛЮ Я по пути срывалъ цвЮты то тамъ, то тутъ, Куда меня бросалъ мой прихотливый рокъ:
Я ихъ связалъ теперь въ причудливый вЮнокъ, Быть можетъ, такъ они сочуветвiе найдутъ.
Въ немъ розы свЮжiя и плачутъ, и цвЮтутъ, И незабудокъ взоръ таинственъ и глубокъ, И лилiй водяныхъ мечтательный цвЮтокъ...
Всю жизнь мою въ цвЮтахъ читатели прочтутъ.
А также Ч и свою! ВсЮ люди межъ собой Въ одномъ лишь сходятся различною судьбой:
Что въ скорби и любви, того не замЮчая, Утратили весну, безплодно промечтавъ.
И, наконецъ, спЮшатъ, отъ сна души возставъ, ПосЮять что-нибудь, изъ жизни исчезая.
ЛЮБОВЬ ДАНАИДЫ Не вЮдая покоя, ежечасно ОнЮ бегутъ съ кувшинами толпой То къ бочке, то къ колодцу, но напрасно Ч Имъ не наполнятъ бочки роковой.
Увы! Дрожатъ слабЮющiя руки, И, онЮмЮвъ, не движется плечо...
Пучина страшная! Конецъ ли нашей мукЮ?
Неумолимая, чего тебЮ еще?
И падаютъ онЮ, итти уже не въ силахъ.
Но младшая изъ нихъ въ сестеръ своихъ унылыхъ УмЮетъ песнею увЮренность вдохнуть.
Такъ грезы и мечты бЮднЮютъ, разлетаясь, А юная надежда, улыбаясь, О, сестры, говоритъ, пойдемте снова въ путь.
РАНЫ Со стономъ падаетъ въ сраженiи солдатъ.
Eго возьмутъ, обрызганнаго кровью, Въ больницу отвезутъ и рану заживятъ.
И въ ясный день поддЮльному здоровью Онъ веритъ, какъ дитя... Но съ запада сырой Подуетъ вЮтеръ вдругъ, и въ oблакахъ тумана Потонетъ солнца блескъ, и вновь заныла рана!
И вЮры нЮть въ душЮ его больной!
Такъ прихоть времени всесильна;
такъ порою, На мЮстЮ, гдЮ душа поражена судьбою, Я плачу, воскресивъ забытую печаль.
Слеза, печальный звукъ, одно пустое слово, Иль тучка въ небесахъ, Ч какъ лучъ, освЮтятъ снова Погибшихъ Ютъ затерянную даль.
СПАСЕНIЕ ВЪ ИСКУССТВО Когда бъ лишь небеса да море голубЮли, ЖелтЮла бъ только рожь, и только купы розъ Бездушной красотой нашъ взоръ ласкать умЮли, Я знаю, нашъ восторгъ не зналъ бы горькихъ cлезъ.
Но есть иная жизнь, есть красота иная:
Улыбка горькая, въ слезахъ поникшiй взоръ.
МиЮй, чЮмъ синева морей, небесъ просторъ, Намъ образъ женщины. Любя и обожая, Мы обрекаемъ духъ на вЮчныя страданья.
Ч Но между пЮснями, подъ говоръ струнъ живой, Любви отвергнутой пЮняютъ насъ рыданья!
Спаси жъ, искусство, насъ, какъ панцырь боевой, Чтобъ милый образъ мы любили безъ страданья, Какъ синеву небесъ, цвЮтовъ благоуханье!
СОМНОНIЕ МОЛИТВА Молиться жажду я. Грудь рвется отъ рыданья.
Суровый разумъ мой ихъ сдерживать велитъ.
Ни матери мольбы и полный скорби видъ, Ни подвиги святыхъ, ни повЮсть ихъ страданья, Ни жажда счастiя, ни слезы покаянья Ч Погибшей вЮры мнЮ ничто не возвратитъ.
ГрЮховнымъ и святымъ сомнЮньемъ духъ горитъ, И богъ страстей во мнЮ нашелъ судъ отрицанья.
Молиться я хочу! Я слишкомъ одинокъ!
КоЮна преклонивъ, смиренiемъ глубокъ, Зову Тебя, Господь! Ч Господь, гдЮ, Ты? Приди!
Но тщетно я зову, склоняясь у креста, Я ужасъ пустоты лишь чувствую въ груди, И ВЮрую твердятъ, Ч увы! одни уста.
ЗАТЕРЯВШIЙСЯ КРИКЪ Игрой мечты ушелъ я въ глубь вЮковъ Ч И вижу юношу: боЮзненный, печальный, Возводитъ онъ съ толпой другихъ рабовъ Хеопсу мавзолей пирамидальный.
Вотъ онъ несетъ на согнутой спинЮ Чудовищный гранитъ. Дрожащая походка...
Глаза глядятъ страдальчески и кротко...
И страшный крикъ раздался въ тишинЮ!
Тотъ крикъ потрясъ весь воздухъ, строй эЭира, Дошелъ до звЮздъ Ч и тамъ, за гранью мipa, Все вверхъ идетъ въ пространствЮ вЮковомъ.
Онъ ищетъ Божества и правды безконечной...
И цЮлые вЮка гигантъ остроконечный Надъ деспотомъ стоитъ, въ величiи нЮмомъ!
БОРЬБА Лишь ночь Ч и новое томитъ меня сомнЮнье;
Со сфинксомъ говорю и cпорю я съ тоской.
Въ часы безсонницы ужаснЮе видЮнья Ч Неведомый гигантъ мой мозгъ тЮснитъ собой.
Въ безмолвiи глядитъ громадными очами И въ безконечныя объятiя беретъ.
На скорбномъ ложЮ такъ я целыми ночами.
Какъ въ гробЮ недвижимъ, борюся напролетъ.
Порою мать моя придетъ ко мнЮ съ лампадой.
И, весь въ поту, услышу я съ отрадой:
Страдаешь ты, дитя? cонъ убЮгаетъ прочь? Кладу на лобъ одну, на грудь другую руку И говорю, прочтя ея живую муку:
Я съ Богомъ, мать моя, боролся въ эту ночь.
СОМНОНIE БЮЮетъ Истина на черномъ днЮ провала.
Зажмурьтесь, робкiе, а вы, сЮпые, прочь!
Меня безумная любовь околдовала:
Я къ ней хочу, туда, туда, въ нЮмую ночь.
Какъ долго эту цЮпь разматывать паденьемъ...
Вся, наконецъ, и цЮпь... И ничего... круги...
Я руки вытянулъ... Напрасно... Напряженьемъ Кружимъ мучительно... Ни точки и ни зги...
А Истины межъ тЮмъ я чувствую дыханье:
Вотъ мЮрнымъ сдЮлалось и цЮпи колыханье, Но только пустоту пронзаетъ мой размахъ...
И цЮпи, знаю я, на пядь не удлиниться, Ч Сiянье гдЮ-то тамъ, а здЮсь, вокругъ темница, Я Ч только маятникъ, и въ сердцЮ Ч только страхъ.
ГРEЗА HORA PRIMA ПривЮтствовалъ я день еще до пробужденья;
Своимъ лучомъ ужъ вЮкъ моихъ коснулся онъ, Но я не сознавалъ его прикосновенья, Когда онъ заглянулъ мнЮ въ душу, сквозь мой сонъ.
Лежалъ недвижно я, какъ мертвый, на постели, Какъ изваянiя на мраморахъ могилъ, Но мысли свЮтлыя въ мозгу моемъ блeстЮли, Не открывая глазъ, я полонъ солнца былъ.
Я смутно чувствовалъ, какъ при лучахъ Авроры Eй пЮлъ хвалебный гимнъ крылатый рой пЮвцовъ, И въ сердцЮ у меня звучали птичекъ хоры, Въ немъ вЮялъ ароматъ невидимыхъ цвЮтовъ.
И, внЮ небытiя и вмЮстЮ внЮ волненья Житейской суеты, я ощутилъ вполнЮ Всю нЮгу сладкую, всю прелесть наслажденья:
Не бодрствуя, не спать, и жить какъ бы во снЮ.
КРЫЛЬЯ Великiй Богь! Во дни видЮнiй нЮжныхъ, Eще дитя Ч о крыльяхъ я мечталъ, Твоихъ высотъ лазурныхъ и безбрежныхъ Я тЮмъ не оскорблялъ.
Я позже умиралъ;
мнЮ душно было въ мipЮ, Живой струи пытался я вдохнуть Отъ высшихъ сферъ: не птицы ли въ эЭирЮ МнЮ къ нимъ показывали путь?
Теперь я изнемогъ;
очей на нeбо жадныхъ Не смЮю устремлять съ отважностью орла, Но кто же за плечьми взрастилъ мнЮ два громадныхъ, Два вЮчно трепетныхъ крыла?..
ДОЙСТВIE СВИДАHIE На башнЮ въ позднiй часъ ученый наблюдалъ, Какъ звЮздный хоръ торжественно и смЮло Свой вЮчный путь въ пространство направлялъ.
А утро въ безконечности бЮЮло.
Онъ вычислялъ... Средь золотыхъ мiровъ Комета встретилась внимательному взору, И грозному онъ молвилъ метеору:
Ты вновь придешь чрезъ столько-то вЮковъ.
ЗвЮзда придетъ, веЮнье исполняя, И обмануть не сможетъ никогда Науки вЮчной, въ вЮчности блуждая.
Пусть человечество исчезнетъ безъ сЮда:
На башнЮ бодрствовать упорно и тогда Ты будешь, Истина святая!
изъ книги LES SOLITUDES (Уединенiя) (1869 г.) СТАЛАКТИТЫ Люблю я глубокiе, темные гроты, Кровавый блескъ факела ночью глухой, И звонкое эхо средь чуткой дремоты, ГдЮ въ вопль разрастается шорохъ пустой.
Съ угрюмаго свода вокругъ нависаютъ Къ земЮ сталактиты холодные тамъ, И, капля за каплей, съ нихъ слезы стекаютъ, И падаютъ медленно, гулко, къ ногамъ.
Какъ будто въ потемкахъ печально суровыхъ Царитъ затаенный и грустный покой.
Отъ слезъ этихъ звучныхъ, все новыхъ и новыхъ, МнЮ вЮетъ знакомой и внятной тоской, И такъ вспоминается сердце всегда мнЮ, ГдЮ вЮчно таится былая любовь, ГдЮ слезы остыли, сгустились какъ камни, И кто-то все плачетъ, роняя ихъ вновь...
РАДОСТИ БЕЗЪ ПРИЧИНЪ Причина горестей для насъ не сокровенна, Причина радостей намъ часто неясна.
Есть дни, когда душа безъ повода блаженна, И тайной прелести вселенная полна.
Все сердце радуетъ, на вcемъ печать привЮта, Въ жилищЮ, какъ въ душЮ, отрадно и светло...
Но вдругъ спадаетъ щитъ волшебнаго запрета, Къ намъ снова крадутся сомнЮнie и зло.
Откуда жъ тЮ лучи мгновенiй беззаботныхъ, Полураскрытые эдема тайники, TЮ проблески свЮтилъ, какъ счастье мимолетныхъ, Насъ вновь кидающихъ въ объятiя тоски?
То прежняя ль весна на сердцЮ утомленномъ Готовится зардЮть подъ вЮяньемъ страстей, Какъ искра поздняя въ кострЮ испепеленомъ?
Иль то предчувствiе и жажда лучшихъ дней?
О нЮтъ, зачЮмъ искать въ томъ лаcковомъ зефирЮ ПредвЮянья надеждъ, спасенья отъ веригъ?
Тo счастье чуждое, блуждая въ этомъ мipЮ, Oшибкой входитъ къ намъ и свЮтитъ намъ на мигъ.
ВАЛЬСЪ Въ дымкЮ тюля и въ морЮ цвЮтовъ Эти бЮдныя пары несутся И въ минутномъ объятьи безъ слoвъ, Какъ во власти крылатыхъ духовъ, Отъ забвенья не могутъ очнуться.
Въ звукахъ вальса Ч волшебная сЮть, Въ ихъ угарЮ влюбленные таютъ, И кружатся Ч завидно глядЮть:
Будто вЮчно хотятъ улететь, Будто вЮчно вернуться желаютъ.
Онъ мечтаетъ: поймаю ли взглядъ? А она: не его-ль полюблю я? И уста ихъ другъ другу сулятъ ПоцЮлуя пЮнительный ядъ, Не давая при всЮхъ поцЮлуя.
Но стихаетъ вокругъ суета И смычковъ замираютъ удары, Плачетъ зеркало... Зала пуста, Остается одна темнота, Исчезаютъ воздушныя пары.
РОБОСТЬ Сказалъ бы ей... но поневоЮ МнЮ рЮчь страшна.
Боюсь, что слово скажетъ боЮ, ЧЮмъ шопотъ сна.
Откуда робость? Почему бы Не быть храбрЮй?
И почему коснЮютъ губы, Когда я съ ней?
Признанья въ вЮтреные годы Я дЮлалъ въ мигъ;
Отъ той уверенной свободы Отсталъ языкъ.
Боюсь, что понялъ я неверно Порывъ любить, Боюсь слезою лицемЮрной Глаза смочить.
Она хоть искренно польется, Но, можетъ, въ ней Лишь съ грустью чувство отзовется Минувшихъ дней...
МОРE Когда съ мольбой и стономъ злобы Взбиваетъ море пЮну водъ, Оно какъ будто устаетъ Изъ нЮдръ беременной утробы Рожать давно носимый плодъ.
Вспухаетъ тяжкая пучина Ч И опускается безъ силъ...
Но вдругъ сменяется картина:
Недвижно море, какъ равнина, И блещетъ искрами свЮтилъ.
Тогда, стихая на постели, Оно улыбки шлетъ вЮтрамъ, Снастямъ Ч играетъ на свирЮли, И шлюпки, словно колыбели, Скользятъ безвредно по волнамъ.
И шепчетъ путнику громада:
Прости, что гибель я даю!
Сама терзаться я не рада, Чужда мнЮ отдыха отрада Ч Я горе вечное таю.
И снова вздувшись и страдая, Клокочетъ море въ глубинЮ:
Такъ на земЮ, душа иная, Въ порывахъ бурь изнемогая, Хоронитъ скорбь наединЮ.
ВПEЧАТЛОHIE НОЧИ Ужъ поздно... Вотъ слуга, дымя свЮчей своею, Ведетъ меня въ прiютъ, избранный мной.
Я прохожу за нимъ неспЮшною стопой За галлереей галлерею.
Ложуся на кровать, и вдругъ со всЮхъ сторонъ РЮзные львы въ меня вперили взоры, И тЮни пестрыя ложатся вкругъ на шторы Готическихъ оконъ.
Въ дремотномъ забытьи, исполненъ суевЮрья, Я жадно пью волшебный даръ луны...
Вдругъ шорохъ... Такъ порой орелъ средь тишины Теребитъ крЮпкимъ клювомъ перья.
Чу, отдаленный гулъ... Я словно различаю Удары дружные молотящихъ цЮповъ, Деревьевъ трескъ и звонъ тяжелыхъ топоровъ...
Забывъ отрадный сонъ, я ухо напрягаю, Ч Гулъ ширится, растетъ;
вотъ съ грохотомъ катится, Запряжена дракономъ огневымъ, Передъ окномъ моимъ громада-колесница, И, тяжело дыша, змЮй изрыгаетъ дымъ.
Промчалась... вотъ скользнулъ пронзительный свистокъ, Какъ вопль отчаянья средь тишины могильной.
То Ч поЮздъ пролетЮлъ... и легкiй вЮтерокъ РазвЮялъ по лугамъ и стукъ и дымъ обильный.
Въ отвЮтъ на гулъ ночной чуть дребезжитъ окно, Подъ крышкой пыльною запЮли клавесины, Въ портретахъ дрогнуло чуть видно полотно, И покачнулися картины.
Дрожитъ безтрепетный охотникъ Актеонъ, Дiана губки поджимаетъ, Известка сыплется съ карниза и оконъ И чуть часовъ не разбиваетъ...
И снова тишина... на потолкЮ молчанье Сложило медленно два трепетныхъ крыла, И ночь, пославъ отвЮтъ на горькое рыданье, Закуталась и спитъ, спокойна и свЮтла...
Но сердце бЮдное не можетъ спать, тоскуя, Ему мерещится и свистъ и шумный бЮгъ, Какъ будто передъ нимъ, рыдая и бунтуя, Проносится еще Ч безумный вЮкъ.
ПОСЛОДНЕE ПРОСТИ Когда нашъ братъ иль лучшiй другъ Въ объятьяхъ смерти замолкаетъ, Никто надъ нимъ не зарыдаетъ, Но грудь оледенитъ испугъ.
Ничто въ насъ жалобъ не пробудитъ:
Ни черный крепъ, ни Страшный судъ, Потоки слезъ не побЮгутъ, И каждый стоны позабудетъ.
ПрезрЮвъ печаль, столпимся мы И бросимъ взоръ во мракъ могилы, Внемля, какъ въ гробъ ударитъ милый Комокъ сырой земли средь тьмы.
Когда жъ потомъ окинетъ взоръ Вокругъ стола семью родную, Ч Проснется все, что до сихъ поръ Въ одну сливалось скорбь нЮмую.
АГОНIЯ Надъ гаснущимъ въ томительномъ бреду Не надо словъ, Ч ихъ гулъ нестроенъ;
Немного музыки Ч и тихо я уйду Туда, гдЮ человЮкъ спокоенъ.
ВсЮ чары музыки, вся нЮга оттого, Что цЮпи Ч для нея лишь нити;
Баюкайте печаль, но ничего Печали вы не говорите.
Довольно словъ, я имъ усталъ внимать, Распытывать, ихъ чисты ль цЮли:
Я не хочу того, что надо понимать, МнЮ надо, чтобы звуки пЮли...
Мелодiи, чтобъ изъ одной волны Лились и пЮнились другiя...
Чтобъ въ агонiю убЮгали сны, Несла въ могилу агонiя.
Надъ гаснущимъ въ томительномъ пЮну Не надо словъ, ихъ гулъ нестроенъ.
Но если я подъ музыку усну, Я знаю: будетъ сонъ спокоенъ!
Найдите няню старую мою:
У ней пасти стада еще есть силы;
Вы передайте ей капризъ мой на краю Моей зiяющей могилы.
Пускай она меня потЮшитъ, спЮвъ Ту пЮсню, что давно пЮвала, МнЮ сердце трогаетъ простой ея напЮвъ, Хоть тамъ и пЮнья мало.
О, вы ее отыщете, Ч живучъ Тотъ родъ людей, что жнетъ и сЮетъ;
А я изъ тЮхъ, кого и солнца лучъ Ужъ къ сорока годамъ не грЮетъ.
Вы насъ оставите. Былое оживетъ, ПрезрЮвъ туманную разлуку;
Дрожащимъ голосомъ она мнЮ запоетъ, На влажный лобъ положитъ тихо руку...
ВЮдь, можетъ быть, изъ вcЮхъ она одна Меня действительно любила.
И будетъ вновь душа унесена Къ брегамъ, что утро золотило.
Чтобъ, какъ лампадЮ сердцу догорЮть, Иль какъ часамъ остановиться.
Чтобы я могъ такъ просто умереть, Какъ человЮкъ на свЮтъ родится!
Надъ гаснущимъ въ томительномъ бреду Не надо словъ, ихъ гулъ нестроенъ.
Немного музыки Ч и я уйду Туда, гдЮ человЮкъ спокоенъ.
ИЗДАЛЕКА Едва усльшаны горячiя желанья, Одинъ блаженный мигъ Ч замЮна долгихъ грезъ.
Не знаетъ поцелуй улыбокъ прежнихъ, слезъ, И сталъ могилою прiютъ очарованья...
Обманъ, пустой обманъ Ч немолчныя признанья.
Что красота очамъ пресыщеннымъ? Хаосъ!
И за весной любви опять сЮдой морозъ ВсЮ лепестки лилей сорвестъ безъ состраданья.
НЮтъ, легче, разлучась съ тобой навЮкъ, сносить И одиночества и гордости страданье, И, сохранивъ въ душЮ нЮмое обожанье, НавЮкъ въ душЮ огонь желанiй погасить, Чтобъ, на красы свои набросивъ покрывало, Ты вЮчною звЮздой мнЮ въ небесахъ сiяла.
БОДНЫЯ ДУШИ Счастливыя, алыя губы! Какъ сладко Ихъ слить въ поцЮлуЮ живомъ!
Прижаться кь груди дорогой Ч и украдкой Смешать два дыханья въ одномъ!
Счастливое сердце, съ горячею кровью!
Какъ внятенъ твой радостный стукъ!
Какой ненасытною, страстной любовью Дарятъ насъ объятiя рукъ!
У глазъ есть улыбки, у пальцевъ пожатья, Все тЮлу для счастья дано!
Уснетъ Ч и покой его приметъ въ объятья, Умретъ Ч и исчезнетъ оно.
Но бЮдныя, бЮдныя души людскiя:
Ничто не сольетъ ихъ вдвоемъ.
ОнЮ Ч точно въ люстрахъ огни золотые Подъ тонкимъ, но твердымъ стекломъ.
Тюрьма ихъ прозрачна, имъ видно другъ друга, Такъ нЮженъ взаимный призывъ...
Но радость предчувствiя, трепетъ испуга, Все Ч ложный, напрасный порывъ!
Дано имъ безсмертье... Ахъ! Все ихъ желанье Ч Хоть день одинъ жить на земЮ, Но слиться въ безумный восторгъ обладанья, Взять все Ч и погаснуть во мгЮ!
ПОСЛОДНЕЕ ОДИНОЧЕСТВО Среди живыхъ людей, гдЮ вЮчный маскарадъ, НЮтъ проявленья чувствъ открытаго, прямого;
Не выразить, а скрыть ихъ помогаетъ слово, И маской служитъ все: походка, голосъ, взглядъ.
Но наступаетъ часъ, когда нежданно тЮло, Отпрянувъ отъ души, летящей въ мiръ иной, Находитъ вдругъ покой, не служитъ ей всецЮло.
И нЮтъ сообщника: свидетель есть нЮмой!
Тогда весь темный рой желанiй затаенныхъ, Что силой воли былъ подавленъ, оттЮсненъ, Встаетъ, Ч и на чеЮ внезапно проясненъ Источникъ тайный, смыслъ всЮхъ дЮлъ недовершенныхъ.
Что было на сердцЮ, сквозитъ въ чертахъ лица.
Теперь движеньемъ губъ не скрыть морщинъ печали!
Не жетъ и взглядъ очей закрытыхъ мертвеца, И видно на устахъ, о чемъ они молчали.
Признанiй часъ насталъ: ихъ сЮдъ неизгладимъ На трупЮ стынущемъ, оставленномъ душою.
Невольно ставъ теперь, въ гробу, самимъ собою, Для близкихъ человЮкъ становится чужимъ:
Въ чертахъ весельчаковъ проступитъ грусть Улыбка свЮтится на мнимыхъ гордецахъ...
Внезапно искренни всЮ люди, умирая, И эта искренность ужасна въ мертвецахъ!
изъ книги LES VAINES TENDRESSES (Тщетная нЮжность) (1875 г.) МОЛЬБА О, если бъ вамъ была знакома Боль одиночества, тЮснящая мнЮ грудь, Вы, можетъ быть, прошли бы мимо дома, ГдЮ я живу, когда-нибудь.
И если бъ знали вы, какое утЮшенье Вашъ ясный взоръ приноситъ мнЮ давно, Вы, можетъ быть, взглянули бъ на мгновенье Ко мнЮ въ окно.
Когда бы знали вы, что горе и тревога При видЮ васъ въ душЮ стихаютъ вдругъ, Вы сЮли бы у моего порога, Какъ вЮрный другъ.
О томъ, что я люблю, о томъ, какой любовью Люблю я васъ, когда бъ вы знать могли, Вы, можетъ быть, наперекоръ злословью, Ко мнЮ бъ вошли.
РЕБЯЧЕСТВО Вы маленькою дЮвочкою были, МнЮ жъ минуло двенадцать Я былъ влюбленъ, но вы Ч сомнЮнья нЮтъ Ч Забыли.
Я въ дЮтскихъ играхъ видЮлъ только васъ, Вы всЮхъ прекрасней мнЮ казались, Какъ часто руки невзначай встрЮчались У насъ!
Какъ мотылекъ не сразу припадаетъ Къ цвЮточной чашечкЮ крыломъ, Не смЮя сЮсть, надъ розовымъ кустомъ Порхаетъ, На лепестокъ садится съ лепестка, Все ближе къ чашечкЮ подходитъ И только въ ней душистый медъ находитъ ЦвЮтка, Такъ пить не смЮлъ любви я сладкiй кубокъ, Тихонько руки ваши жалъ, Но поцЮлуй у васъ сорвать желалъ Я съ губокъ.
То я грустилъ, то радовался вновь, Порой искалъ уединенья, Испытывалъ довольство и томленье:
Любовь.
Въ двЮнадцать Ютъ любовь! И вы, быть можетъ, Не испытали ль той порой Чего-нибудь, что дЮвушки покой Тревожитъ?
Наряды васъ собой влекли одни, Ч Вы куклой пышной одЮвались И съ куклой восковой не разставались Въ тЮ дни.
Пусть слишкомъ рано я увлекся вами, Ч Вы рано расцвЮли красой И увлеченья моего виной Вы сами.
Болтали разъ вы вечеромъ со мной, Мы въ свадьбу поиграть рЮшили:
Я мужемъ былъ, а вы на свадьбЮ были Женой.
Вы рЮчь вели мнЮ о кольЮ алмазномъ, А я о клятвахъ говорилъ, Ч СвЮтъ въ направленьи, видно, просвЮтилъ Насъ разномъ.
Былъ пиръ у насъ, я съ вами тавцовалъ;
Вы утверждали: всякiй знаетъ, ГдЮ свадьба настоящая бываетъ, Тамъ Ч балъ.
Я прочиталъ въ тотъ вечеръ между строчекъ, Что быть могу я посмЮЮй, И громко звать васъ сталъ среди гостей:
Дружочекъ.
Меня увлекъ семейный разговоръ, Коснулся щечки я губами...
Я не шучу подобными вещами Съ тЮхъ поръ.
ЧАША Въ сосудахъ грубаго и крЮпкаго закала Обильно пЮнится дешевое вино, Но для изящнаго, граненаго бокала И грубымъ, и простымъ казалось бы оно.
И чаша съ высоты родного пьедестала Напитка чистаго напрасно ждетъ давно.
Достойнаго красы и цЮнности металла, Ч Ей одиночество судьбою суждено.
Напитокъ для него найдется тЮмъ скорЮе, ЧЮмъ формою сосудъ и проще, и грубЮе, Ч И тщетно ждетъ его лишь кубокъ золотой.
Такъ въ жизни: тЮ сердца бываютъ одиноки, Чьи помыслы чисты, стремленiя высоки, Ч Они пренебрегли любовiю земной.
ИСКУССТВО и ЛЮБОВЬ Буйный вЮтеръ степей, къ дальней цЮли стремясь, Буйный вЮтеръ, могучiй и cмЮлый, ВстрЮтивъ пышный цвЮтокъ, затоскуетъ, кружась Надъ высокою лилiей бЮлой.
Ч О, останься со мной! Ч тихо шепчетъ она:
Отдохни отъ скитанiй со мною.
Я тоскою любви и желанья полна Подъ холодной моей бЮлизною.
Я блуждать осужденъ, я мечтою гонимъ, Видишь тучу вдали грозовую?
Подожди же, пока дуновеньемъ своимъ Жизнь и свЮтъ въ эту массу вдохну я.
Ч Возвращайся ко мнЮ, будемъ вЮрить и ждать, Ты Ч въ пространствЮ небесномъ витая, Я Ч прикована здЮсь;
мы сойдемся опять, Лишь затихнетъ гроза, отлетая.
Я вернусь, шепчетъ онъ, исчезая во мгЮ, Ароматомъ любви напоенный.
А она, колыхаясь на тонкомъ стебЮ, Головой поникаетъ склоненной.
СвЮтлой rpeзЮ своей вся она отдалась, Онъ Ч борьбы увлеченью на воЮ.
Но когда, затихая, гроза пронеслась И насталь заповедный свиданiя часъ, Ихъ обоихъ ужъ не было боЮ.
БУДУЩИМЪ ПОЭТАМЪ Поэты мощные грядущихъ покоЮнiй.
Вамъ пЮсни лучшiя назначены судьбой, И яркимъ пламенемъ великихъ вдохновенiй РазсЮете вы мракъ надъ мiромъ вЮковой.
Тогда уже давно холодною могилой Мы будемъ взяты вcЮ, и пЮсенъ нашихъ звукъ Замретъ предъ пЮснею, исполненною силой, Ч Предъ пЮснею, гдЮ нЮтъ страданiя и мукъ.
Но вспомните тогда, что гимны мы слагали И пЮли о любви, и пЮли о цвЮтахъ Подъ стукъ оружiя, подъ тяжкiй стонъ печали, Чтобъ пробудить любовь въ озлобленныхъ сердцахъ.
И вспомните тогда вы нашихъ пЮснопЮнiй Тоской подсказанный, рыданiй полный звукъ, Ч Поэты мощные грядущихъ покоЮнiй И пЮсенъ, сложенныхъ безъ горя и безъ мукъ.
изъ книги LE PRISME (Призма) (1886 г.) * ** Какъ солнца лучъ, весь бЮлый и прямой.
Дробясь внезапно въ хрустаЮ граненомъ, За нимъ играетъ радугой цвЮтной И тЮшитъ взоръ сiяньемъ преломленнымъ, Такъ, встрЮтясь съ жизнью, юная душа Всю бЮлизну теряетъ и дробится, Ч Но узнаетъ, страданiемъ дыша, Какъ много въ ней чудесныхъ силъ таится!
И въ этой книгЮ: яркой полосой, Какъ на экранЮ вспыхнувшiя краски, Все Ч переливы, жалобы и ласки Моей души, надломленной судьбой!