СашаЧерный Первыйгрех Накакомязыкеговориливраю?Ты,верно,думаешь,чтонарусском...Я тожетакдумал,когдабылмаленьким.Маленькийфранцуз,еслиспросишьего

обэтом,вынетпалецизортаиответит:Конечно,враюговорилитолькопо французски! Маленький немец не задумается: Понемецки, как же иначе...

Новсеэтонетак.

В раю говорили на райском языке. Люди его сейчаспозабыли, а звери, может быть, помнят, да и то не все. Чудесный это был язык: в нем совсем не былонибранных,низлыхслов.ПонималиегонетолькоАдамиЕваижившие снимивраюкрылатыедухи,ноизвери,иптицы,ибессловесныерыбы(даже рыбы!),ипчелы,вечноперелетавшиесцветканацветок,икачающиесятравы, илюбаяскромнаяромашка,расцветавшаявтенирайскойограды.

Вечерамитравышепталиналужайкеподтемнеющимипальмами:

ЧТишина...Засыпаем...

ЧИмы...Чотвечали,киваятяжелымигроздьями,бананы.

ЧСпать!Спать!Чгуделиввоздухерайскиезолотыешмели,слетаясьна ночлегвдуплотрехобхватногодуба,чторосуручьявозлетропинкикводопою.

Ч А где тут трава помягче?Ч бурчал неизменно каждый вечер грузный носорог,укладываясьсредиколючеготростниканапокой.Онтростникназывал травой,иказалсяонемумягчепуховойпостели.

Зверидажевоснеразговаривали.МартышкивизжалиихихикалиЧони видели только смешные сны;

сонная рысь, облизывая свесившуюся с дерева лапу, тихонько урчала: Ах, какой большой сладкий финик... А бегемоты, выставивизтиныпохожиеначемоданыморды,зевали,смотрелиспросоньяна встающуюмалиновуюлунуифыркали:

ЧФу,какоесегоднямутноесолнце.

ИдобрыевсебылиЧудивительно.Комарыникогонекусали,Ччтоони ели, я не знаю, но ни Адама, ни Еву, которые ходили без всякой одежды, ни одинкомарниразунеукусил.Гиенынегрызлисьмеждусобой,никогонеза дирали,сиделичасамискромноподбананамииждали,покаветернесбросит им тяжелую душистую вязку с плодами. Львы облизывали всех, кто к ним ни подходил, даже скверно пахнущих шакалов,Ч ели траву, и так как наесться травой дело было не простое, то они, как быки и лошади, по целым дням не подымалимордыотсочныхстеблей,Чапроворныебелки,которымиминуту трудно усидеть на месте, играя друг с другом, бегали взапуски по львиным спинам,какпомягкимдиванам.

Однажды на лужайке перед закатом звери вздумали играть в свою любимуюигру:влестницу.Вгимназиимытожеиграликогдатовтакуюигруи называлиеелпирамидой,нозверитакогомудреногослованезнали.

Первымсталслон,скосилумныемаленькиеглазавсторонуисказалвнос:

Анука! Потомрастопырилноги,опустилголову,покачалсяиутвердилсяпосреди лужайкитвержескалы.Наслонавзобрался,отдуваясьотодышкииосторожно йпечатаетсяпоизданию:Сатириконисатириконцы.М., йh p://imwerden.deнекоммерческоеэлектронноеиздание. выпускаякогти (чтоб слону не было больно), толстый тигр, на тигра взлезла горилла, на гориллу медведь, на медведяпантера, на пантеру рысь, на рысь мартышка,намартышкубелка,набелкукрыса,анакрысуЧмышь...

Играли в лестницу, как видишь, только такие звери, которые умели лазить.Остальныерасселисьвокругвсейлужайки,смотрелиивеселились.

И вот слон осторожно поднял одну ногу, переставил,Ч потом другую и пошелвдольвсейлужайки,солидноитихо,словнокадкусмороженымнесна голове.Горилларевела,рысьвеселомяукала,крыса,задравхвост,пищала,как вырвавшийся из хлева поросенок, Ч и только мышонок на самом верху лестницы дрожал и крепко прижимался животом к крысе: у него кружилась голова.

Иззарослейкактусовнавеселуюигрусмотреликролики.Срединиходин белый,любимыйкроликЕвы,Чарядом,вытянувплоскуюголову,притаилась огромная,жирнаягадиназмея.Каконапопалаврай?Переползлачерезограду по крепкому плющу, или добрый архангел Михаил, стороживший райские врата, сделал вид, что незаметил ее, когда хитрая тварь проскользнула мимо негоназаре,сверкаяиблестячешуей?..Незнаю.Онаоднаникогданискемне играла, таилась от всех и молча проползала в кустах, зловеще поглядывая на зверей,Чглазаунеебылижелтые,цветамутногостудня,счернойпоперечной ниточкойвзрачках.

Белыйкролик,круглыйипухлый,какмуфта,неуспелоглянуться,каквсе егокроличьидрузьяускакаликудатозарощу,чтобпосмотретьналлестницус другойсторонылужайки.

Задремал он, что ли, или надоело прыгать, Ч он остался на месте, разлегся, поднял нос и беспечно дышал. И вдруг рядом изпод папоротника поднялась тяжелая змеиная голова, раскрыла медленно пасть и, не мигая, уставилась на него круглыми желтыми глазами. В первый раз в жизни стало бедномукроликустрашно:сердцезабилось,какмухавстакане,подложечкой затошнило,лапкикземлеприросли,Чголовасжелтымиглазамивсеближеи ближе,всестрашнейиогромней,Чижало,словновьюн,такимелькаетвверх ивниз,вправоивлево.

Крикнуть? Позвать других зверей? Но бедный кроликвдруг все райские слова позабыл, даже пискнуть не мог, только задними лапами со страха два разавземлюударили...

Первыепереполошилисьрайскиептицы.Сдеревьевсверхуимвсевидно было: смотрят, лежит змея под папоротниками в тени, хвостом чутьчуть шевелит, а в пасти у нее белая кроличья спина и задние лапы дергаются и с каждым мигом все глубже и глубже в змею влезают. Встрепенулись и, словно разноцветныецветы,скрикомполетелиналужайкукзверям.Мигомрассыпа лась лестница! Прибежал грузный слон, и тигр, и мартышки, и мышь, все, все,Чокружилигадину,ничегопонятьнемогут.

ЧОтдайкролика!Чзагуделслон.

ЧОтдай!Чпискнуламышь.

ЧОтдай,отдай!Чзаворчалмедведь.

ЧСейчасжеотдай!Чзаревелтигр...

Отдайдаотдай...Таконаиотдаст.Слюнойего,бедняжку,всегообслюнила ивсеглубжеиглубжевпастьзасасывает.

Чтоделатьзверям?Бранитьсянеумеют,отниматьсилойЧнедогадались, никогдаунихтакихисторийнебыло.Ивотрысьспохватиласьпервая:гдеЕва?

Она для нихкак добрая мать была,Ч ее любимого кролика змея глотает,Ч надозаЕвойбежать.

*** Ева сидела над райским прудом под пальмой, склонилась к воде, заплеталаирасплеталасветлыеволосыЧбылейпрудяснеевсякогозеркала.

Непонялаонасначалаторопливыхсловзадыхающейсярыси:кроликЧзмеяЧ глотаетЧнеотдает!Понялатолько,чтосеелюбимымбелымкроликомкакая тобедастряслась.Враю,тызнаешь,небылонидетей,ниягнят,нищенят,ни котят, никто их никогда и в глаза не видал, но Ева почемуто больше всего любилатакихзверей,которыхможно,какмладенца,нарукивзять.Слонвелик, белканарукахнеусидит,абелыйкроликЧтакойленивый,итеплый,ипуши стыйЧбылейвсехмилее..

Встала Ева и пошла быстрыми легкими шагами, едва касаясь травы, к зверям.Занейвприпрыжку,высунувязык,рысь.

ПришлаиЧвидит:зверипередзмеейвкучусбились,иАдамтут.Даион невпомощь.Сталпередзверямии,какпопугай,повторяетзадругими:Отдай кролика!Аукроликатолькорозовыепяткиизпастидрыгают.

Всплеснула Ева руками, соленые капли так из глаз ибрызнули (никогда онараньшенеплакала),искореескорейчерезколючиекактусы,сквозьзаросли шершавыхкустовпобежалакрайскимвратам,Чивсекактусыипапоротники расступилисьпереднейишумелиейвслед:скорей!скорей!

Архангел Михаил стоял у широко открытых врат и смотрел вдаль на обступившиерайскийсадрумяныеотзакатагоры.КаждыйвечерсмотреЧи немогнасмотреться.

Ч Что с тобой, Ева?Ч спросил он удивленно, обернувшись на быстрые шаги.

ЧЗмея!Кролика!

ЧТакяизнал...ЧнахмурилсяМихаили,поднявпередсобойогненный меч,освещавший,словнофакел,темнеющуюземлю,пошелзаЕвой.

Веером расступились звери перед архангелом. Опустил он пламенем книзу струистый меч, облокотился назолотую рукоять, и закорчилась, как на копье,подвзглядомеголучистосинихглаззмея...

Ч Ты! Ч топнул ногой крылатый страж. Ч Злая и низкая тварь! Ты прокраласьсюдатайком.Яневыгналтебя,живи,Чвраюдлявсехестьместо.

НоеслитынехочешьжитьпоБожьему,язаставлютебя,какприкованную,не двигаться с места! Вон там, видишь,Ч Михаил взмахнул багровым мечом,Ч там,куданикомудоступанет,посредираястоитяблоня...

Ч Древо познания добра и зла?Ч быстро спросила любопытная Ева, с трудомвыговариваястранноесловолзло.

ЧДа,добраизла,Чстрогоответилархангел.Ч Ниднем,ниночью,Ч наклонился он к змее,Ч не смеешь ты сползать со ствола: лежи и сторожи...

Ступай!

Змеяпокорношевельнуласьимедленнопоползла.

ЧАкролик,акролик!ЧзакричалавзволнованнаяЕва.

ЧОтдайкролика,Чтихосказалархангел.Змеяпоползладальше.

ЧОтдайкролика!Чверхушкипальмвздрогнули,таккрикнулархангел.

Понатужилась змея и, сверкая желтыми глазами, какрезиновый мячик выбросилаизтолстойпастичутьживойкомочеккногамЕвы.

Бедный кролик! Он едва дышал, чихал и дрожал и был весь мокрый, словно новорожденный котенок. Только наруках у Евы стал он приходить в себяидышатьровнее...

Ушелархангелквратам.Разбрелисьнаночлегудивленныезвери.И,шумя потемневшей травой, проползая мимо ног испуганной Евы к заповедному дереву,злобнопрошипела,блестятусклойчешуею,змея:

ЧЖаловаться!Нупогодиже,ятебеотомщу...

...................................................

Каконаотомстила,ты,верно,ужезнаешьЧпрочелвшколе.Анепрочел, такузнаешьвсвоевремя.

ОбАркадииАверченко Неожиданная кончина широко популярного писателяюмориста, так преждевременно ушедшего из жизни, еще теснее смыкает круг русской писательскойсемьи. Кто бы ни ушел из тех, немногих, кто привлекал ксебе вниманиезапоследниедесятилетия,Чпоэтли,прозаик,драматург,Чсмены нетиневидно.

Первые литературные шаги А.Т.Аверченко еще на памяти читателя связаны с основанием им в конце девяностых годов в содружестве с несколькимилитераторамиихудожникамиСатирикона,близкогопооблику мюнхенскомулSimplicissimusy.Никомуневедомыйхарьковскийпровинциал приехал в Петербург и на страницах нового журнала, столь непохожего на прежние кустарноюмористические еженедельники, сразу выдвинулся своим сочным, здоровым юмором, своеобразным талантом рассказчикавесельчака, сумевшегорасшевелитьсамогосерьезногоихмурогороссийскогочитателя.

Чуждыйнадрыва,далекийотвсехинтеллигентскихлпроклятыхвопросов, Аверченко сделал своим героем мелочи быта, а острая наблюдательность, четкоезнаниерусскойпровинции,особоечувствосмешного,Чсвязанное,быть может,сегохохлацкимпроисхождением,поройдоходилидовиртуознойигры вегокоротенькихрассказаханекдотах.Автор,чутьлинеединственныйвпрозе представитель беспечной русской богемы, сталкивал бами неожиданные положения, развивал до гротеска какуюлибо уродливую, подмеченную им в толпе черту и, неглумясь, не уничтожая своего случайного героя, веселонад ним потешался и отпускал его с миром. Таков был далекий предшественник Аверченко,популярныйвсвоевремянемецкийюмористСафир,современник Гейне.

Длинный хвост подражателей, все эти Гуревичи, Оль ДОры и Ландау, упражнявшиесяназадворкахСатириконаиокружавшиеблеклымгарниром имясвоегоучителя,нивмалоймеренеусвоилисвоеобразныхчертегописьма:

меткогоикороткогодиалога,нарастаниявнешнего комизма, неожиданного фейерверкаразвязки.

Аверченко создал стиль и моду, а бойкая юмористическая артель торговалашипучкой,разливаяеевбутылкиизподчужогошампанского.

Среди тяжелодумов той поры, мрачно копавшихся в вопросах пола, неуклюже флиртовавших то с мистическим анархизмом, то с проблемой смерти, свежий заразительный юмор Аверченко был, несомненно, оздоров ляюще полезен и сыграл свою общественную роль помимо направленческого безразличияавтора.

Быть может, длительная фельетонная работа, срочная, связывающая размером и зачастую комкающая темы, помешала покойному юмористу развернуть свое дарование в более широкие бытовые полотна, помешалаему стать тем, чем был Федотов в живописи. Но, увы, счастливая возможность выдерживать свои рукописи в ящике письменного стола, возможность неторопливогои независимого от злобы дня творчества была неосуществима для тех, кто, подобно покойному, жил исключительно еженедельно журнальным и газетным трудом, не дающим ни передышки, ни места для широких замыслов. А альманахи и толстые журналы с упорством староверов чурались юмора, предпочитали ему любую муйжелевскую мочалку, тянущуюсясянваряподекабрь.

*** В эмиграции, вне окружения старого многоцветного исочного русского быта, добродушный юмор Аверченко резко надломился. С непоколебимым упорством вгрызался он в безрадостную и бездарную тему: большевизм.

Сатира сменила юмор. Ненависть к поработителям быта заслонила веселую усмешку обывателя над забавными нравами своей родной улицы, беспечно шумящейзаегоокном(лобывательскоеотношениедлянассегодняотнюдьне жупел, а напротив Ч во многом здоровое, утверждающее национальный быт начало).

В последние годы Аверченко неутомимо бил своейлегкой скрипкой по чугунным красным головам, и это невеселое, новое для него занятие является большой и доблестной заслугой покойного писателя. Разумеется, за вывернутой наизнанку сумасшедшей большевистской жизнью никому не угнаться. Любая вырезка из советской хроники фантастичнее любого гротеска самого Щедрина, но в мире все растущего эмигрантского безразличия и усталостидорогокаждоесловопротестаинепримиримогоотрицаниякрасной свистопляски.Былилсменившиевехи,былииполусменившие,авотвеселый ибеспечныйюмористоказалсяоднимизсамыхстойкихинепримиримых.

*** Мы надеемся, что в эмиграции найдется русское издательство, которое догадаетсявыпуститьвсветИзбранныерассказыАверченко.Покойныйавтор отличался одним редким качеством: он почти никогда не был скучен. А избранныеегорассказы,собранныевнимательнойрукойисвязанныевместе,не залежатсянакнижныхскладахибудутлучшейданьюпамятижизнерадостного писателя и человека, который вне всяких теорий словесности простаком самоучкойпришелвлитературуивсемнамподарилнемаловеселыхминут.

18марта Русскаякнижнаяполка ВкакоеэмигрантскоежильенепридешьЧпреждевсегоищешьглазами:

а есть ли здесь книжная полка? И нередко, увы, вместо книжной полки со стопкой русских книг увидишь глупую куклу маркизу в углу диванчика, граммофонные пластинки с негритянскими завываниями, пачку билетов со скидкой в ближайшее кино (Скрежет страсти, Объятье мулатки) и замусоленнуюколодукартнастоле.

Помилуйте, Ч говорят иные, Ч какие там книги! Жизнь птичья, эмигрантская,гдетамещенаперелетекнижнойполкойобзаводиться.

Такли?

Живем подолгу, многие десяток лет кряду сидят в своих линоземных углах, коекто и мебелью обзавелся, и даже книжный шкаф купил по случаю подержанный...Нокнигтакинезавел.

Дорого!

НоведьвесьПушкинстоитнедорожеглупойкуклымаркизы,нескольких пластиноксфокстротами,несколькихбилетоввугловоекино,недорожедвух бутылоксвишневкой.

Скажемпросто:

Только тот причастен к русской культуре и в меру сил хранит ее и передаетсвоимдетям,ктоусебядома,всвоемгнезде,неможетобойтисьбез русскойкнижнойполки.

Ибо если и от русской книги отвернемся, выбросим ееиз обихода,Ч не превратитсялиежегодныйпраздниклднярусскойкультурывторжественный холодныйпарад,вофициальныепоминкипогениямрусскоймысли?

1930.Париж    Книги, научные публикации