ТРУДЫ ПО ИСТОРИИ ЛИТЕРАТУРЫ ИОСИФ БРОДСКИЙ:

ИССЛЕДОВАНИЯ ТОМ 2 Im WERDEN Verlag Augsburg Moskau, 1999 СОДЕРЖАНИЕ Лидия Чуковская Из повести ДФридаУ 3 Анатолий Найман Паладин поэзии 8 Евгений Козловский Этюд 23 Анатолий Найман: ДОктябрьУ, №8, 1998 Издательство ДIm WerdenУ, У, Augsburg, 1999 info@imwerden.de поэтского чтения: Есенин, Ахматова, Пастернак, Маяковский...

Но их было еле слышно, восстановленных с восковых бороздок валиков от фонографа, запись же Бродского практически идеальна.

Лидия Чуковская Больших поэтов немного. Их голоса надо хранить, но об этом, Из повести ДФридаУ как правило, вспоминают, когда уже поздно.

В случае с Бродским русской культуре очень и очень повезло.

При малейшей возможности достаньте этот диск и храните. Это ДБоль, испытываемая Бродским, сделалась для Фриды почти как подлинник Пикассо.

живою, собственной болью, ни днем, ни ночью не покидавшей ее.

Бессознательно и постоянно она требовала от каждого из нас не словами и не слезами, а чем то более властным, как может требовать поющая в оркестре скрипка чтобы и мы, не отвлекаясь и не уставая, испытывали сосредоточенную и неутолимую боль.

Оттуда же, из Малеевки, она писала мне, что поехала она туда напрасно, что ей и лыжи не в лыжи, и работа не в работу, и тишина и лес ни к чему, что всюду перед ней этот деревянный загон, этот беспомощный и сильный человек, эта стража... Сейчас я говорю не о сути дела, а о тех мелочах, в которых проявлялось личное отношение Фриды к Иосифу, мне они кажутся более существенными для понимания ее душевного облика, чем даже та звонкая, смелая борьба за него, которую она с таким упорством вела.

Она собирала его стихи, переводы, вчитывалась, вдумывалась в них, раздобыла где то его портрет. Расспрашивая о нем друзей, она радовалась благородным чертам в характере своего подзащитного. Кто то рассказал ей, что Бродского незадолго до ареста вызвали в райком комсомола и пытались ДвоспитыватьУ. ДКто ваши любимые поэты?У спросила у него дама секретарь. ДАхматова, Цветаева, Мандельштам, ПастернакУ, ответил Иосиф. ДА ведь ему легко было ответить:

Маяковский, Твардовский, говорила мне Фрида. И не придерешься. И дело с концом... А он ответил правду. Почему эти воспитатели не ценят такую редкую черту: правдивость?У Когда совершился второй суд, когда чудовищно несправедливый 26 приговор был приведен в исполнение и Бродский по этапу выслан пояснил, я бы этого просто не делаУ.

в Коношу, все мы, желая утешить и ободрить его, отправляли Я согласен с Бродским до сих пор.

туда телеграммы. Фрида, отправив свою, спросила меня, что думаю И я очень люблю раннего Бродского. Потому, возможно, что телеграфировать я. ДПришлите список книг... сказала я первое мое знакомство было с ним как раз с ранним позднего неуверенно. Ведь ему зимовать там...У ДНу, что вы! огорчилась тогда еще просто не существовало.

Фрида. Получив такую телеграмму, он подумает, что вы с его Д...Мира и горя мимо, = мимо Мекки и Рима...У пел, изгнанием примирились. Что ему теперь остается только книги надрываясь, Клячкин.

читать, а нам только посылать ему книгиУ. Я обещала придумать ДПлывет в тоске неизъяснимой среди кирпичного другую телеграмму. И когда я прочитала Фриде новый текст, что надсада...У пели под гитару на всяческих ДкухняхУ...

то вроде: Дникогда не перестану опровергать клеветуУ, Фридочка ДВ пустом, закрытом на просушку парке = старуха в так прыгала вокруг меня, так радовалась и так дивилась этому окружении овчарки = (в том смысле, что она дает круги = вокруг нехитрому тексту, словно я у нее на глазах создала новый сонет старухи) вяжет красный свитер, = и налетевший на деревья ветер, Шекспира. ДМне бы так никогда не придумать, наивно повторяла = взрывая волосы, щадит мозгиУ цитирую я по памяти, даже не она, какая вы умница, как я вас люблю. Интересно бы знать, желая справляться в сборнике. Мне приятно, что прошло столько сколько часов идет туда телеграмма? Получил он уже вашу или лет, а я уверенно цитирую по памяти.

нет?У Узнав, что у Бродского нет пишущей машинки, она с На диске как раз ни одного из этих стихотворений нету. Но нарочным послала в Коношу свою, уверив меня, будто у нее есть есть зато фантастическая ДОстановка в пустынеУ первое другая. И только после Фридиной кончины Галя рассказала мне, стихотворение Бродского (белое!), которое я узнал и от которого что никакой другой машинки у Фриды не было, эта была просто забалдел: ДА что до безобразия пропорций, = то человек единственная, и подарили ее ей девочки, Галя и Саша, ко дню зависит не от них,= скорее от пропорций безобразья...У. Зато рождения на свой первый заработок... есть ДДидона и ЭнейУ: ДВеликий человек смотрел в окно, = а для нее весь мир кончался краем = его широкой греческой туники, = Видя, как Фрида мается, как страдает от неудачи всех наших обильем складок походившей на = остановившееся море...У, есть попыток, я пробовала утешать ее, в сотый раз перечисляла все ДКонец прекрасной эпохиУ и ДНовые стансы к АвгустеУ. Есть добрые предзнаменования, а потом говорила:

восхитительный ДПодсвечникУ...

Но это все не важно, не важно!

Фридочка, будет ли Иосиф свободен или нет, вы, своей Важно, что есть, что остался голос Бродского, читающего записью, именно вы и именно этой записью, этим замечательным стихи так, как писала его рука. Услышав этот гнусавый, художественным документом, сделали неизмеримо много. Не пренебрежительный к слушателю голос, вы так много поймете и только для него, для его освобождения. Вы первая из наших про стихи Бродского, и про стихи вообще, что, возможно, будете писателей докричались до мира, и ваш голос услышали все, кто числить этот диск в ряду не просто самых любимых в ряду самых жив еще. ДЗову живых!У Сами вы рассказываете, как незнакомые ценных.

люди на улицах пожимают вам руку. Запись, сделанная вами, Господи, как много я узнал про поэзию (не о поэзии, а благодаря художественной силе своей, заставляет каждого именно про поэзию), когда, мальчишкой еще, напал на старый пережить этот суд как оскорбление, лично ему нанесенное, и виниловый гигант, где были собраны уникальные обрывки сделаться вашим союзником.

4 не песню эту поют, а вдумываются в слова. Поэтому, когда поэт И вот тут то снова поднимал голову наш постоянный спор.

сам начинает читать стихи, он даже как то подчеркнуто А мне этого и не надо, сердито, упрямо, а иногда и со перечеркивает словесный смысл и столь же подчеркнуто утрирует слезами в голосе повторяла Фрида. Никакого этого значения в мелодию. Мелодия чаще всего зарождается в душе поэта прежде, литературе или общественной жизни. Мне надо одно: чтобы чем он поймет, о чем, собственно, будут едва пока брезжащие мальчик был дома. И раз я этого не добилась, я испытываю только стихи.

неловкость, когда люди невесть за что с благодарностью пожимают Читать с эстрады стихи, как читают их поэты (если это подлинно мне руку. Этой записью я надеялась спасти его. И не спасла.

поэтское чтение;

есть вполне приличные поэты, которые читают свои стихи, как артисты), неправильно и невозможно. Потому что, Я повторяла ей опять и опять, что если Бродский будет после всего, что я написал, я должен сознаться, что слова и их спасен, то именно благодаря ее записи, что кроме четырех пяти смысл в стихах тоже очень многое значат.

людей в Ленинграде, кинувшихся ему на выручку с самого начала И все же гораздо меньше, чем музыка.

травли, да четырех пяти в Москве, которые тоже начали Хороший артист, разумеется, смысл слов разгадает и донесет действовать сразу после гнусной статьи в газете, все остальные, их до вас. Но НИКОГДА и НИ ЗА ЧТО не нарушит мелодии.

а их десятки, мобилизованы именно ее записью. Я пыталась Скажу как режиссер: ломаные строчки, ожамбеманы, заплетения объяснить ей, что запись литературный шедевр, что она так же ног, запинания, как их называют французы и филологи (когда отличается от стенограммы, как живопись мастера от плохой границы фраз не совпадают с границами строк: Д...но правды нет фотографии;

это портрет каждого свидетеля отчетливый, и выше. Для меня = Так это ясно, как простая гаммаУ) только незабываемый, резко очерченный;

портрет судьи, общественного подсказывает артисту, что место, где идет стихотворная пауза обвинителя;

и, наконец, больше: это портрет самого неправосудия.

имеет пространство и для паузы смысловой, психологической. И, Я делала опыты: показывала запись тем, кто сам присутствовал отыскав последнюю, ты прочтешь, передашь смысл стихотворения на суде, кому все было известно и без нее. Они читают и видят много глубже, чем если бы шел за фразой, понимая ее, как пережитое по новому, и плачут и гневаются, как не плакали тогда.

отдельную, прозаическую, бытовую.

Такова власть искусства: воспитательная, познавательная, Невыносимо слушать, как поэты читают свои стихи.

несокрушимая.

Но и совершенно необходимо, чтобы стихи эти понять. Причем, чем поэт крупнее, тем почему то слушать его невыносимее.

Фрида слушала меня неохотно, хмуро, без интереса. О, Бродский поэт на мой вкус очень крупный. Когда на его конечно, она учительница, она журналистка, гораздо лучше сорокалетие друзья готовили альманах ДЧасть речиУ (одноименный меня понимала, что такое воспитание в самом широком, истинно с одним из сборников стихов Бродского), туда включили и какое общественном смысле. Но при этом от каждой своей статьи в то с ним интервью. На фразу интервьюера (это, сколько помнится, газете, от каждой судебной или иной записи она привыкла был кто то из друзей Бродского, тоже русский поэт эмигрант требовать прежде всего результата совершенно прямого, третьей волны) Дты гениальный поэтУ, поэт ответил (как мне конкретного: чтоб выпустили человека из тюрьмы;

чтоб дали показалось совершенно без кокетства) в том роде, что человеку комнату;

чтоб восстановили человека на работе...

гениальным поэтом он себя не считает, но полагает, что пишет Прямого результата запись суда над Бродским, несмотря на все сегодня стихи на русском языке лучше всех. ДИначе, наивно наши усилия, не давала, а воспитательный смысл? а художественная ценность? Бог с ними, печально говорила Фрида.

24 В последние недели Фридиной жизни, или точнее: в могут об этом и не догадываться, но губы ваши обязательно будут последние недели Фридиного умирания, когда она уходила от нас, хоть чуть чуть, хоть заметно только для самого внимательного покидала нас, или еще точнее: когда она покидала себя, лежа наблюдателя, а шевелиться. А голосовые связки напрягаться.

неподвижно на тахте в своей милой комнате, меня преследовал Ибо стихи есть звук. Они, надо полагать, из самых древних один и тот же сон... Возвращается Бродский. Я во сне набираю художеств человечества, они уже были, когда не было никакой номер: АД 142 97. И говорю: ДСашенька, Иосиф вернулся, скажи письменности. Они ровесники, если не старшие братья мамонтов маме... Сашенька, скажи маме...У И во сне думаю: как хорошо, на стене пещеры в Альтамире.

что она успела узнать. Что я успела подать ей весть туда, на тахту, Как то на занятии по режиссуре Георгий Александрович которая из веселой, мягкой обыкновенной тахты превратилась в Товстоногов задал нам, своим студентам, странный вопрос:

два твердых, как камни, непостижимых слова: смертный одр. Почему говорят: литература и искусство? Почему разделяют два эти понятия? Что литература не есть искусство?

Сон этот осуществился наяву, но, к великому нашему горю, Мы задумались, стали мямлить что то невнятное, пока общими неполностью. Бродский был освобожден через полтора месяца усилиями не была отыскана истина: искусство воздействует на после Фридиной смерти. Он пришел ко мне. Мы вместе позвонили органы чувств непосредственно. Литература есть некая в Ленинград Анне Андреевне и его родным. Потом я сняла трубку закодированная запись, которую сперва надо декодировать.

и набрала номер: АД 142 97.

Японский рисунок на шелке воздействует на вас, если вы даже ничего не знаете ни про Японию, ни про эстетику рисунков на Сашенька, Иосиф вернулся, сказала я Саше, когда та шелке (особый разговор, что, чем больше вы об этом знаете, тем отозвалась. Мы обе замолчали. Продолжения не было. Из горла более изысканное получаете удовольствие, если, конечно, рисунок ничего не шло на губы, с губ ничего в трубку. Я видела Сашу так к тому располагает). Японский текст может доставить хоть какие же ясно, как если бы это был не телефон, а телевизор. Ресницы, то эмоции только в случае, если вы знаете японский язык. Ну, в волосы. Я видела пустую тахту. Я подумала: пойти, разве, на крайнем случае эмоцию сильного раздражения от того, что вы могилу, прошептать эти слова земле: Фридочка, Иосиф вернулся...

японского языка не знаете. Но японская танка, прочитанная японцем вслух, может доставить вам удовольствие, даже если вы, В двадцатых числах июля, дней за десять до конца, Фрида в не зная языка, не поняли ее смысла. Танка прозвучит, как некая последний раз спросила меня о Бродском. И странно, мне песня с очень, возможно, сдержанной, но, безусловно, показалось потом, когда я перебирала в памяти мои последние к существующей мелодией.

ней приходы, что этот разговор был тенью нашего старого Так что стихи не литература. Или литература не вполне.

разномыслия: ДБог с ней, с литературой, был бы цел человек...У Стихи искусство.

Когда я вошла, Фрида лежала спиною ко мне и лицом к стенке, и Смысл стихов человеку не слишком подготовленному может когда я села в кресло рядом с тахтой не повернула ко мне головы, совершенно забить содержание их слов. Ты читаешь слова, ты не подняла глаз, и поздоровалась со мной только морщинкой: это пытаешься их понять (или понимаешь автоматом: ДЯ встретил Вас, от усилия улыбнуться морщинка перерезала лоб.

и все былоеЕ) и легко пропускаешь, что они должны звучать.

Ну как наш рыжий мальчик? спросила Фрида медленно, Петь... Петься... Поэт, когда сочиняет стихи, всегда сочиняет словно бы по складам, Дры жий маль чик?У.

песню. Поэту всегда больно понимать, что слушатели (читатели) 6 Дело стояло тогда на точке совершенно загадочной. Оно находилось у председателя Верховного Суда РСФСР Л. Н.

Смирнова, и в течение трех месяцев нам по телефону и лично отвечали на спрос, что решаться оно будет Дчерез три четыре дняУ.

Евгений КОЗЛОВСКИЙ На письма же и телеграммы ответа вообще не было. Но все таки у меня для Фриды была припасена хорошая новость: Евтушенко, сказала я, вернувшись из Италии, представил в ЦК, как водится, ЭТЮД записку о своей поездке, и там, излагая содержание своих бесед с (Иосиф Бродский.УРанние стихотворенияУ) представителями итальянской интеллигенции, заявил, что Ддело БродскогоУ наносит престижу нашей страны огромный ущерб, что Искусство есть искусство есть искусствоЕ Бродского необходимо выпустить и, главное, как можно скорее И. Бродский. ДДва часа в резервуареУ издать книгу его стихов потолще той, какая издана на Западе.

Там же он писал, что берется сам составить книгу и приготовить Стихи любить совсем не обязательно. предисловие к ней.

Как не обязательно любить музыку или вкусно, с тонкостями, Книга Бродского! Вот бы хорошо! сказала я. Фридочка поесть.

показала мне рукой, чтобы я с кресла пересела на тот угол тахты, Как не обязательно любить красиво одеваться.

с которого она могла видеть меня, не поворачиваясь. И подняла Можно даже оставаться равнодушным к роскошному веки.

автомобилю последней какой нибудь марки.

Только хорошо иметь в виду, что все это плоды Не до предисловия тут, не до книги, сказала она легко, цивилизации, культуры (иногда, как в случае с автомобилем, быстро, внятно. И затем снова с трудом, по складам: Вы пустили например культуры материальной, которая, конечно же, часть бы маль чи ка на во лю. Кни га это по том.

общей), которые, безусловно, добавят вам удовольствия от жизни в этом мире.

И закрыла глаза.

Тот, кто стихи любит, непременно понимает, что они существуют только в звуке. Стихи, записанные на бумаге, есть не что иное, как некие стенографические каракули, которые предстоит еще расшифровать. И расшифровать их сможет только человек, знающий Дстенографию поэзииУ.

Настоящая художественная проза тоже должна звучать, но тут вопрос тонкий. Бывает Двполне прозаУ, которая теряет несущественно мало, если ее читают ДглазамиУ.

Когда глазами читают стихи, их не читают. Другой разговор, что их звучание может быть виртуальным, где то там, в голове.

Что, когда вы сидите со стихотворным томиком, окружающие 22 (те ли, которых нет?)...Ф И только жизни Ч до свиданья!

Потому что не корить же, не карать,Ч спасти Отец Небесный сораспинаемого смог Анатолий НАЙМАН за миг перед кончиной!

А жизнь... Что наша жизнь? Ч предлог?

Паладин поэзии Ч Для песни лебединой!..

Четыре с лишним десятилетия тому назад в толпе молодых людей, заполнявшей вестибюль Ленинградского технологического института, я заговорил с ясноглазым золотоволосым юношей.

Может быть, он заговорил со мной, может быть, нас познакомил кто то третий. Мы были с разных факультетов, ровесники, один старше другого на десять дней. У него был спокойный, хотя и пристальный, заинтересованный в том, что происходит вокруг, и, в частности, в собеседнике, взгляд, высокий лоб, нежный румянец на матовых щеках. И он, и я писали стихи, но для меня я был я, а он предстал поэтом, Лелем, Арионом. Мы вышли на Загородный и несколько часов ходили по городу: разговаривали и читали стихи.

У него был баритональный тенор Ч если такой голос существует.

Кроме собственных, мы читали стихи Пастернака, Багрицкого и Блока. Потом он прочел из УОрдыФ и УБрагиФ Тихонова Ч тогда мы еще не соединяли их с Гумилевым, да и сейчас я ощущаю в них достаточно самостоятельного сырого дыхания. Где то за Литейным мостом я слушал Умне якут за охотничий нож рассказал, как ты пьешь с медногубым и какие подарки берешьФ, слушал и смотрел на шевелящиеся крупные губы и необъяснимым образом знал, что вот это поэзия: что поэзия такова и что поэт Ч таков. И когда он читал свое недавнее Укаждый камень на этой уличке, затвердившей его ненастьеФ Ч то же самое. Я и сейчас так думаю. Он был первым поэтом, которого я встретил в жизни, и на всю жизнь остался для меня образом поэта. Не только потому, что первый, а потому еще, что не Убледный со взором горящимФ, как я, что Ч юный, что день был майский, а он Ч чистый, вдохновенный, красивый. Как поэзия. Его звали Дмитрий Бобышев.

8 Петербурге Ленинграде. Как всякую церковь, его облегает погост, Прошли годы, тучные и тощие, прошла более или менее остатки погоста, но в щель поверху замерзшего трамвайного окна жизнь, у него вышли в свет четыре книги стихов, вышла в конце видны лишь кресты над куполами. А вернее всего, что и щель 1997 го (какие вавилонские накатили числа!) в Нью Йорке, в замерзла: издательстве УСлово WordФ, пятая Ч УАнгелы и силыФ. О ней, по ее поводу и потянуло завести о нем разговор, но нельзя же с Белая, средь белых листьев, роза орды и браги просто перепрыгнуть к ангелам и силам. Наведем в состоянии анабиоза шаткий мост.

вдруг нарисовалась на стекле.

Это Ч мысль мороза о тепле.

Он учился в одной студенческой группе с Евгением Рейном:

Так что Узолотое кладбищеФ существует только потому, что по полдня терлись бок о бок, в обиходе понимали один другого с существует в душе;

и только потому, что существует мысль, полузвука, полувзгляда, один другого любили. На стихи друг друга существует мороз Ч и из этой души и мысли и поворачивает поразительным образом не влияли. Начертательная геометрия, зимний трамвай с улицы Глинки на проспект Римского Корсакова. механика, теория машин и механизмов были необсуждаемыми условиями существования, насланным богами роком, силками, но Эта живопись, эта музыка, архитектура и кино не оковами. В наделавшей много шума в городском Ч и разворачиваются на глазах и в ушах читателя единственно словом замеченной даже во всесоюзном Ч масштабе институтской поэта. Это слово не УцарственноеФ, почтительно возражает стенгазете УКультураФ Бобышев напечатал статью УХороший Бобышев Ахматовой, Уно Ч жалкое, но в свой же мрак /, до УфляндФ, о нашем общем приятеле поэте, тогда служившем на Божьего огарка / так пролепеченное, так / прорыданное жаркоФ.

севере солдатиком. Не столько статья, сколько название вызвало На пути к нему множество препятствий, соблазнов, волчьих ям:

особую ярость парткомцев, и их можно понять. На летней УТо ли вишенье, то ли буру / подмешали в чернила: / что ни студенческой практике где то в Череповце или под Тулой выпишется перу Ч / все Ч кроваво, червивоФ,Ч почему и Бобышева пырнули местные ножом, ему сделали операцию, и это то ли жертва любовных ловитв отметило, отличило его судьбу Ч невнятным еще знаком, но под рукой сердцелова,Ч отметило.

растлеваемое, вопит, Бродский полюбил его преданно и нежно, звал отдельно ото вырывается слово.

всех УМитяйФ, и если Митяй неопределенно замечал, что неплохо Но когда ты его достиг, оно достигло тебя, вы друг друга бы пива выпить, мог в один миг слетать на велосипеде до достигли и пока вы неразлучны, то есть ближайшего ларька. Он виделся с Ахматовой, дорожил но пока, светлячок слаботочный, знакомством с ней, написал ей стихотворение: там было Уеще в мировой накренённой ночи подыщем трех Ч и всемером, диспетчера выцеливая в прорезь, незаметно пульсируешь строчкой, угнать бы в вашу честь электропоезд, нагруженный печатным значит Ч жив. А живешь, и молчи.

серебромФ,Ч это отголоски фильма УВеликолепная семеркаФ, шедшего тогда по всем кинотеатрам. Ахматова посвятила ему И тогда Ч Упрощай, печальФ, Упрощайте, все векаФ, УПятую розуФ, вызванную к жизни одной из пяти подаренных им Упрощайте, женыФ, Уи музыка, и музыФ, Упрощайте, Женя, Толя, роз, никак не желавшей вянуть. На смерть Ахматовой он написал даже ты Ч да, ты, Иосиф, наконец, прости жеФ, Уродители, чита 20 УТраурные октавыФ, в которых впервые обозначил нас четверых Ты помнишь церкви среднерусских мест?

Ч УОсю, Толю, Женю, ДимуФ Ч Уахматовскими сиротамиФ, что В просторных рощах как они к лицу до сих пор вызывает необъяснимое раздражение ряда людей. спокойно вечереющей России!..

И там у них, где свод идет к концу, там луковицей купол темно синий В 1963 году его полюбила М. Б., невеста Бродского, он (там? луковицей? купол? темно синий?) полюбил ее. На личную драму троих наложилась драма, и золотые звезды по нему.

поставленная ленинградскими властями: арест Бродского, суд, Так вот: уж и не знаю почему, ссылка. За считанным исключением, общие друзья отвернулись но все таки всегда сдавалось мне,Ч от Бобышева Ч самый убедительный и самый так выглядит вселенная извне.

необременительный способ демонстрации своей лояльности Четверть века назад в восхищенном созерцании великого потерпевшему. Сколько вся история принесла каждому из дантевского кристалла Бобышев писал УВещественную комедиюФ.

участников треугольника боли, знают только они, но мы, несколько Эта поэма Ч апофеоз вещества (и еще один поклон химическому близко стоявших свидетелей, видели, что им очень больно, очень.

вузу), вещества, исследуемого поэтическим словом, как реагентом, Дело тянулось и после освобождения Бродского, они с и одновременно творимого им, как элементом менделеевской Бобышевым стали врагами. Ты Ч жертва давняя моей тщеты, / таблицы: вещество, являя ритм, нас самих само творит. УПоющий как я Ч твоих амбиций и престижа. На сороковую ночь после минераФ поэта Ч это строительный материал Всего: мироздания, смерти Бродский приснился ему:

человека, города, стиха. Ибо единство сущего, видимое в Словно бы узнал он только только нанизанности на общую ось земли и небес, все равно не полно, и еще додумал между строк если не явит себя в замысле, едином для звезд и атомов, для атомов важное о нас двоих, но толком и звуков, для звуков и звезд. Так порой летучий прах, позолоченный высказать не мог.

впотьмах, каждою своей пылинкой пляшет в радости великой. То Бобышев женился на американке и переехал Ч в ту же есть все то же Ч помните: стали собственною одой воздух, золото, страну, куда Бродский. Не высылка, не бегство Ч переезд, но в гранит...

любом перемещении содержится что то, что в скобках, неохотно То отечество, то облако, которое поэт привозит, как Ч и цитатно, из другого поэта Ч пробормоталось в бобышевской собственный горб, туда, куда его заносит судьба, заключено не в поэме УЖизнь кадета Евгения ГирсаФ:

воспоминании, а в выговаривании.

А с кормы все мимо, мимо Ч Там дома, собор собой закрывши, пли! Ч казак стрелял в коня, и кресты, сияющие выше, плывшего за ним из Крыма...

образуют кладбище на крыше, Боже, так ли Ты Ч меня?

золотое кладбище в душе.

В эмиграции быть против Бобышева за Бродского оказалось Так это видно из трамвая, с виолончельным стоном еще и выгодно. Круг Утворческой интеллигенцииФ из России не поворачивающего вдоль ограды Никольского собора в принимал его Ч да и он этого круга сторонился. Похоже, что он 10 Нет, не предмет, но правда о предмете. продолжал за границей линию поведения, выработанную в Поверхности дает оно объем. Ленинграде: независимую, не разделяющую общих интересов Объему с отражением вдвоем пишуще читающей публики, зато исключительно дорожащую оно предоставляет заглянуть ценностями, высмотренными собственным глазом, до самого конца другому внутрь приобретенными собственным усилием. Еще до отъезда он и распознать себя. получил из Америки участливое письмо от Юрия Иваска, поэта второй волны эмиграции, одного из младших собеседников В отличие от подавляющего большинства современников Ч Цветаевой. В Штатах их душевное сродство проявилось да и предшественников Ч Бобышев Ч поэт Пространства. Стали явственнее, дружеское расположение набрало силу. Бобышев собственною одой воздух, золото, гранит... Стихи Бобышева пожил в Нью Йорке, потом на Среднем Западе, поработал барочны, но прежде всего потому, что так они самым адекватным инженером (пригодился в конце концов Технологический имени образом отвечают пространству, в котором и которым поэт Ленсовета) и, наконец, осел в университете Иллинойса, в воспитан. Барокко Петербурга, усвоенное, как язык младенцем, маленьком городке с громким названием Урбана Шампэйн.

обнаружило перед ним свою модель и структуру в Пространстве Преподает русскую литературу, язык, основы творчества.

вообще. Как для Мандельштама череп Ч Утара обаяньяФ, единственная и высшая форма космизации Ув пространстве В какие бы условия и обстоятельства он ни попадал, какие пустомФ, так для Бобышева он олицетворяется конкретно в Городе, бы ни приходилось обязанности исполнять и неожиданности в свою очередь, олицетворенном в Гамлете:

встречать, он, насколько я могу судить по десятилетию нашей переписки и по следующему десятилетию встреч и телефонных Держит череп город Гамлет.

бесед, являет собой все тот же тип поэта. Переменились черты Метафора бесконечно емкая Ч почему в следующей строке лица, что то, естественно, ушло, время оставило свои печати, но поэт и останавливается, как с разбегу (кто из них Ч по правде Ч и незнакомый, и далекий от литературы человек после пяти минут мертв?). Череп раз навсегда похороненного Петербурга все еще общения с ним не подыщет, чтобы определить его, иного слова.

просматривается на плечах Угорода принцаФ. И, замыкаясь хотя Сорок, тридцать и двадцать лет назад он был русский поэт, бы на этой постоянно двоящейся наглядности, мысль и может петербургский поэт, певец Ленинграда, но еще точнее Ч певец, только ею мерить весь мир целиком: дух и язык того конкретно куска Земли, которая лежит в границах Таврического сада, Рождественских улиц, Смольного собора и Но, проезжая Массачузетс, реки между Охтенским и Литейным мостами. Это была его Званка, остановил кабриолет его Михайловское и Слепнево Ч а именно, Таврига, место, на миг. И, вглядываясь в чужесть, привязанное к той самой, Узатвердившей его ненастьеФ, установил, что в мире нет Таврической улице. А судьба, являя ритм, в повтореньях нас того, что не случилось прежде.

творит: оторвавшийся от книги, помню, я гулял в Тавриге.

Все Ч было. И Ч холмы, и та же в них надежда брезжит, Помню воздух, полный птах, и брызжет свет из тьмы. помню мой случайный взмах и Ч как горсть запретной доли Ч Случилось не с временем, а с пространством, случились Ч ласточку в моей ладони.

холмы: холмы земли и холмы света.

18 Уже его переезд внутри города, на Петроградскую, выглядел оба Ч в обмороке долгом,Ч событием вроде путешествия Лариных в столицу Ч отрыв от стоит родины, от дома. В моих глазах он был самым непредставимым в Но Ч случайно ли? Ч фраза лесная качестве уезжающего за границу. Оказалось, что он уехал вместе попадает в само существо:

с Тавригой. И тем самым Ч вместе с Ленинградом, только так и любить бы, не зная, доленинградским Петербургом, петербургской Россией, которыми Боже, толком то даже Ч кого?

через Тавригу он владел Ч так же, как они владели им,Ч по неписаному, но неоспоримому договору между исключительно им Платоновское содержание слова УдуховныйФ не блекнет от и исключительно его поэзией. Не памятью, а поэзией. Поэта нет последующего наполнения его содержанием христианским.

только в своем отечестве, там он такая же натуральная и Поэзия не УзанимаетсяФ Эросом, она метод его постижения.

неизбежная компонента и признак, как ландшафт и адрес. Во всех Ее вещество столь легкотекуче, что проникает и в область, же прочих местах мира он не столько чужак, сколько белая ворона, закрытую для других возможностей Ч философии, этики, потому что прибывает туда, оставаясь владыкой и психологии,Ч и в щели, недоступные логическому инструменту.

принадлежностью своего отечества, то есть привозя его с собой, Точно так же открыто ей Пространство как таковое и как продолжая жить в его облаке. Для обитателей тех мест, куда он категория, его полнота и его закоулки. Больше того, постижение попадает, оно, естественно, невидимо, но вмещающую его поэзию, Эроса и есть постижение Пространства и, наоборот, именно по даже не отдавая себе в этом отчета, они чувствуют, почему вместо причине метода, единого, общего для того и другого.

Устранное существоФ и слетает с их языка УпоэтФ.

Это праздник протоплазм, Город, не только как Рим, но и, может быть, в особенности влажно ласковая блазнь, как УпридуманныйФ Петербург, это волей неволей человеческая жизнь ликующего сгустка, дерзость Богу. И Ромул, и Петр Романов начинали свое отпечаток чувств моллюска.

строительство там, где Божий замысел был расположить просто Легкотекучесть поэзии сродни легкотекучести света, холмы или болото, а не стены и башни. Архитектура Ч проницающего пространство, чтобы обнаружить его как предмет:

вмешательство в отмеренное и возведенное Богом пространство, и всякий город несет на себе следы и конфликта, и согласия между Но солнечная призма, духом человеческим и Духом Божиим. Бобышев предпочитает тряся букетом семицветных роз, видеть прежде всего согласие. Конфликт для него заключается дает урок несложного кубизма, главным образом в позднейшем нарушении той гармонии, которая и если кто понять его не смог, запечатлела себя в облике Санкт Петербурга на момент перед то зеркала пронзительный намек революцией Ч или, точнее, как этот момент представлялся ему и сверкающей на плоскости дырой его поколению через сорок лет после революции, когда поколению тогда не говорит ли: дверь открой!

было двадцать.

И когда возлюбленная спрашивает: а ты ответь мне: зеркало Ч предмет? Ч следует блестящее доказательство гео и Жизнь в этом городе каждый миг осуществляет себя как стереометрической теоремы:

достаточно оправдывают возникший крест: минимум в двух планах, и оба реальных, ибо приписанность к жилконторе, отделу кадров и бакалейной лавке ничуть не более Смысл молнии не выгрохотать грому.

актуальна, чем к Медному всаднику и Крюкову каналу. Независимо Но в судорогах свято световых от твоего настроя это Ч место прошлого в той же, если не она и узрит весть яркоогромну.

большей, степени, что и настоящего. Прошлым распоряжается Однако сведение строчек ЛИК ДЕСНИЦУ ШУЙЦУ память, но все права на реальность прошлого Ч у поэзии. Потому СЕРДЦЕ ХРАМ СПАСИТЕЛЯ, СТУПНИ к графике распятия из родившихся в этом городе редко кто хоть на один день не отдает все таки лубком, а не иконой Ч из за, хочешь не хочешь, становится поэтом. Подлинно же редкостные Ч как Бобышев Ч плясовости хореического ритма: поэзия побеждает, жанр ни на один день не могут перестать поэтом быть. Главное качество снижается.

поэта Ч самовластность, и если он называет херувимом одного из небесных духов и одновременно альковную лепнину, Поэт между тем не проигрывает, проигрывает идея. Звук подчеркнуто не делая между ними различия, то не наше дело книги непобедим, несомый им смысл внушителен, голос полон, приставать к нему с благонамеренно возмущенными поправками.

так что наша критика распространяется на вещи второстепенные.

(Тем более что и сам апостол Павел говорит о Ухерувимах славы, Не стоило бы о том и речь заводить, если бы не вынесенные на осеняющих очистилищеФ, в таких словах, что и мы не возьмемся обложку цитаты из разных авторов, настойчиво внушающие утверждать определенно, о скульптурах идет речь или о оценить духовность Бобышева. Его Удуховные переживанияФ шестикрылых существах.) действительно заслуживают высокого признания, но не выбором тем. Трогательные стихи про Ксению Петербургскую (горяще И ангел, возглавлявший небосклон, тающую истово и яро... Я помолился ей Уо нелишеньи дараФ) не был тоже снят Ч в ремонт, а не на слом:

более духовны, чем мелодия Эроса во УВладиславе и НинеФ: паять, лудить (пожухла позолота)...

Тогда Ч я взялся за его пяту, И разом для нег и на пытку ту золотую запятую, готовилось Ч эдак и так Ч что небо отделяла от болота,Ч и тукало, тычась к напитку любовному сердце кулак. рассказывает Бобышев о позолоченном чугунном ангеле, три года назад на время спущенном для реставрации на землю со шпиля Эрос Ч постоянный и сильный магнит поэзии Бобышева не только Петропавловского собора.

в этой книге. Приближение к нему нередко выводит в область эротики, в стихах последних лет иногда повторяющей формулы В этих шести строчках два центра: восторг ленинградского ранних (например, рисовал и совал и размазывал в УПоздних мальчишки, которому отродясь не снилось, что он сможет свиданияхФ 1990 года Ч ритмическая и лексическая цитата из дотронуться хотя бы до пятки этого из туч сияющего хранителя стихотворения конца 50 х). Но Эрос у Бобышева не обязательно города (Ангела пята с утра опирается о луч...), восторг, правда, УэротическийФ. За умеряемый памятью о хромоте сцепившегося с таковым же Мастер плавил, мастер мял небожителем патриарха;

и запятая, разделяющая, а еще больше сам себя сквозь матерьял, соединяющая Ч небо и болото. Книга УАнгелы и силыФ не но меж выдохом и вдохом написанная Ч в том смысле, как мы говорим о поэтических 16 сборниках вроде УСнежной маскиФ Блока или УТристийФ называть которые общепринятыми именами небесных сил Мандельштама, то есть возникающих в границах определенного выглядело бы труднообъяснимой недоговоренностью, если не творческого периода,Ч а составленная. В ней стихи 60 х и 70 х жеманством. И когда речь идет об ангеле, то за скульптурным его годов соседствуют с самыми последними Ч ориентированные изображением действительно проступает Упламень огненныйФ. Да относительно единой, не зависящей от конкретного времени поэт и не следует догматическим чинам и иерархиям, между вертикальной оси. престолами, силами и славами он располагает шары, паруса и крылья. И те, и другие одинаково материальны и одинаково Это ли не побратим духовны, но главное Ч одинаково конкретны. Бобышев говорит твой, что над Невой навис, не про то, о чем догадывается, а что знает. Его УдушиФ Ч это мысля головою вниз, вечная лебединая пара в пруду Летнего сада: лебеди потому души, горний Иерусалим?

что они одновременно еще и собственные отражения в воде, Это ось петербургского шпиля, из болота поднимающегося настолько не отличимые от себя реальных, что сама реальность в небеса.

двоится на плотскую и бестелесную.

Эта ось Ч объявляется о ней во всеуслышание или вовсе Эти выгнутые выи не упоминается Ч пронизывает вселенную любого художника. Не (шея Ч к шее двойника) столько ради неразрывности нижнего и вышнего, сколько ради пишут буквы беловые именно вселенскости, ее цельности и полноты. Мир Божий в черной глади, меловые Ч неделим, и сияющая его часть только тогда оказывается верхом, мирового языка.

когда есть темный низ, только тогда небом, когда под ним земля.

Это не итог поэтического воображения и не извлекаемые из В городе Ч в частности, а в Петербурге Ч в особенности, эта созерцания символы, а наблюдение как таковое: Клювы в самый связанность одного с другим и тем самым всего со всем миг сближенья / замыкают сердца знак / обоюдный.

исключительно наглядна. Поэт не философствует на духовные темы, но живет в духовном пространстве. Другое дело, когда поэт хочет, чтобы было по его, когда подверстывает под догму, принятую им из вероучения, некий До чего же она неказистая, умозрительный, пусть и остроумный, проект, который может из дверь в котельню и та же стена, нее проистекать или ее доказывать, но может и нет, который, но так жарко, так, Господи, истово словом, ее иллюстрирует, а не неотменимо выводит. Это касается и сиротски так освещена:

главным образом цикла стихов УСтигматыФ. В них тоже сильна Только перышко медленно бобышевская индивидуальность, им удается произнести несколько до шестого, поди, этажа изумительно тонких вещей, но они прежде всего принадлежат подхватилось, и там, незаметное, жанру УстихерФ, специальных Удуховных стиховФ, то есть все кружит, как живая душа.

интерпретирующих заведомо известные религиозные положения.

Книга УАнгелы и силыФ претендует на Духовность с заглавной И жанр подчиняет поэзию. Когда поэт по вертикали горизонтали УДФ Ч ответственность за это целиком на Бобышеве. Он, перекрещивает слова Устраданье радостиФ Ч через общее УдФ,Ч действительно, подобрался к материям самым высоким, не то окружающие их терцины воспроизведением дантовского звука 14    Книги, научные публикации