Книги, научные публикации
И. А. Ильинъ.
О РУССКОМЪ ПРАВОПИСАНIИ.
Дивное орудiе создалъ себ русскiй народъ, Ч орудiе мысли, орудiе душевнаго и духовнаго выраженiя, орудiе устнаго и письменнаго общенiя, орудiе литературы, по эзiи и театра, орудiе права и государственности, Ч нашъ чудесный, могучiй и глубо комысленный русскiй языкъ. Всякiй иноземный языкъ будетъ имъ уловленъ и на немъ выраженъ;
а его уловить и выразить не сможетъ ни одинъ. Онъ выразитъ точно Ч и легчайшее, и глубочайшее;
и обыденную вещь, и религiозное паренiе;
и безысходное унынiе, и беззавтное веселье;
и лаконическiй чеканъ, и зримую деталь, и неизречен ную музыку;
и дкiй юморъ, и нжную лирическую мечту. Вотъ что о немъ писалъ Гоголь:
Дивишься драгоцнности нашего языка: что ни звукъ, то и подарокъ;
все зер нисто, крупно, какъ самъ жемчугъ, и право, иное названiе еще драгоцнне самой вещи... И еще: Самъ необыкновенный языкъ нашъ есть еще тайна... Языкъ, который самъ по себ уже поэтъ... О немъ воскликнулъ однажды Тургеневъ: Во дни сомннiй, во дни тягостныхъ раздумiй о судьбахъ моей родины, Ч ты одинъ мн поддержка и опора, о, великiй, могучiй, правдивый и свободный русскiй языкъ! Нельзя врить, что бы такой языкъ не былъ данъ великому народу! А новое поколнiе его не уберегло... Не только тмъ, что наполнило его неслы ханно-уродливыми, глухонмыми (какъ выразился Шмелевъ), безсмысленными словами, слпленными изъ обломковъ и обмылковъ революцiонной пошлости, но еще особенно тмъ, что растерзало, изуродовало и снизило его письменное обличiе. И эту искажающую, смыслъ-убивающую, разрушительную для языка манеру писать Ч объявило новымъ правописанiемъ. Тогда какъ на самомъ дл эта безграмотная манера нарушаетъ самые основные законы всякаго языка. И это не пустыя жалобы реакцiонера, какъ утверждаютъ иные эмигрантскiе неучи, а сущая правда, подле жащая строгому доказательству.
* * * Всякiй языкъ есть явленiе не простое, а сложное;
но въ этой сложности все въ язык взаимно связано и обусловлено, все слито воедино, все органически сращено.
Такъ и вынашиваетъ его каждый народъ, слдуя одной инстинктивной цли Ч врно выразить и врно понять выраженное. И вотъ именно эту цль революцiонное криво писанiе не только не соблюдаетъ, но грубо и всемрно, вызывающе попираетъ.
Языкъ есть прежде всего живой истокъ звуковъ, издаваемыхъ гортанью, ртомъ и носомъ, и слышимыхъ ухомъ. Обозначимъ этотъ звуковой Ч слуховой составъ языка словомъ фонема.
Эти звуки въ отличiе отъ звуковъ, издаваемыхъ животными, членораздльны:
иногда, какъ въ русскомъ, итальянскомъ и французскомъ язык, отчетливы и че канны, иногда, какъ въ англiйскомъ язык неотчетливы, но слитны и расплывчаты.
й Проф. И.А.Ильинъ, Наши задачи, т. 2, стр. 434-437. Парижъ, й Im Werden Verlag. Некоммерческое электронное издание. Мюнхен. hp://imwerden.de Членораздльность эта подчинена особымъ законамъ, которыми вдаетъ грамматика:
она различаетъ звуки (гласные и согласные), слоги и слова, а въ словахъ корни и ихъ приращенiя (префиксы Ч впереди корня, аффиксы и суффиксы Ч позади корня);
она различаетъ еще роды и числа, склоненiя (падежи), и спряженiя (у глаголовъ: времена, числа, наклоненiя и виды);
она различаетъ дале части рчи (имя существительное, прилагательное, мстоименiе, глаголъ и т. д.), а по смысловой связи словъ Ч части предложенiя (подлежащее, сказуемое, опредленiе, дополненiе, обстоятельственныя слова и т. д.). Все это вмст образуетъ ученiе о формахъ языка и потому можетъ быть обозначено словомъ морема.
Само собой разумется, что и фонема и морема служатъ смыслу, который он стараются врно и точно выразить и которымъ он внутренно насыщены. Безсмыс ленные звуки Ч не образуютъ языка. Безсмысленные суффиксы, падежи, спряженiя, мстоименiя, глаголы и предлоги, дополненiя Ч не слагаютъ ни рчи, ни литературы.
Здсь все живетъ для смысла, т. е. ради того, чтобы врно обозначить разумемое, точно его выразить и врно понять. Человкъ даже стонетъ и вздыхаетъ не зря и не безсмысленно. Но если и стонъ его, и вздохъ его полны выраженiя, если они суть зна ки его внутренней жизни, то тмъ боле его членораздльная речь, Ч именующая, разумющая, указующая, мыслящая, обобщающая, доказывающая, разсказывающая, восклицающая, чувствующая и воображающая, Ч полна живого смысла жизненно драгоцннаго и отвтственнаго. Весь языкъ служитъ этому смыслу, т. е. тому, что онъ хочетъ сказать и сообщить, и что мы назовемъ семемою. Она есть самое важное въ язык. Ею все опредляется. Возьмемъ хотя бы падежи: каждый изъ нихъ иметъ иной смыслъ и передаетъ о предмет что-то свое особое. Именительный: - предметъ берется самъ по себ, вн отношенiй къ другимъ предметамъ;
родительный: - выра жаетъ принадлежность одного предмета - другому;
дательный: - указываетъ на при ближающее дйствiе;
въ винительномъ падеж ставится имя того объекта, на кото рый направлено дйствiе;
въ творительномъ падеж ставится имя орудiя;
мстный или предложный падежъ указываетъ на обстоятельства и на направленiе дйствiй. И такъ, дло идетъ черезъ всю грамматику...
Къ фонем, морем и семем присоединяется, наконецъ, запись: слова могутъ быть не только фонетически произнесены, но еще и начертаны буквами;
тогда про износящiй человкъ можетъ отсутствовать, а рчь его, если только она врно запи сана, можетъ быть прочтена, фонетически воспроизведена и врно понята цлымъ множествомъ людей, владющихъ этимъ языкомъ. Именно такъ возникаетъ вопросъ правописанiя. Какое же писанiе есть врное или правое?
Отвчаемъ: то, которое точно передаетъ не только фонему, насыщенную смыс ломъ, и не только морему, насыщенную смысломъ, но прежде всего и больше всего самую семему. И скверное, или кривое писанiе будетъ то, которое не соблюдаетъ ни фонему, ни морему, ни семему. А вотъ именно въ этомъ и повинно революцiонное кривописанiе: оно устраняетъ цлыя буквы, искажаетъ этимъ смыслъ и запутывает читателя;
оно устраняетъ въ мстоименiяхъ и прилагательныхъ (множественнаго чис ла) различiя между мужскимъ и женскимъ родомъ и затрудняетъ этимъ врное пони манiе текста;
оно обезсмысливаетъ сравнительную степень у прилагательныхъ и тмъ вызываетъ сущiя недоумнiя при чтенiи и т. д., и т. д.
Удостовримся во всемъ этомъ на живыхъ примрахъ.
Вообще говоря, одна единственная буква можетъ совсмъ измнить смыслъ сло ва. Напримръ: не всякiй совершонный (т. е. сдланный) поступокъ есть совершен ный (т. е. безупречный) поступокъ Погасите это буквенное различiе, поставьте въ обоихъ случаяхъ ле или ло Ч и вы утратите глубокiй нравственный смыслъ этого изреченiя. Онъ сказалъ, что будетъ (т. е. придетъ), да вотъ что-то не будитъ (т. е. не прерываетъ мой сонъ). Такое же значенiе иметъ и ударенiе: его перемщенiе ради кально мняетъ смыслъ слова: ты дорога мн большая дорога. И такъ вся ткань язы ка чрезвычайно впечатлительна и иметъ огромное смысловое значенiе.
Это особенно выясняется на омонимахъ, т. е. на словахъ съ одинаковой фоне мой, но съ различнымъ смысломъ. Здсь спасенiе только одно: необходимо различное (дифференцированное) начертанiе. Это законъ для всхъ языковъ. И чмъ больше въ язык омонимовъ, тмъ важне соблюдать врное писанiе. Такъ, французское слово вэр обозначаетъ: червяка (vеr), стихъ (vers), стекло-стаканъ (verre), зеленый (vert) и предлогъ на, при, къ, около (vers). Попробуйте лупростить это разнопи санiе и вы внесете въ языкъ идiотскую путаницу. Словомъ мэр французъ обозна чаетъ море (mer), мать (mere) и городского голову (maire). Словомъ фэръ Ч длать (faire), лотдлку, мастерство (fаirе), желзо (fer) и щипчики для стекла (ferre). Словомъ вуа Ч голосъ (voix), дорогу (voie), возъ (voie), ля вижу (vois), смотри (vois). Словомъ кор Ч тло (corps), мозоль (соr), и волторну или рогъ (соr). Отсюда уже видно, что различное начертанiе слова спасаетъ языкъ отъ безсмыслицы, а при недостатк его безсмыслица оказывается у порога. Подобное мы находимъ и въ нмецкомъ язык. Словомъ мален нмецъ обозначаетъ писать крас ками, воображать (malen) и молоть (mahlen). Но тамъ, гд начертанiе не мняется, грозитъ недоразумнiе: sein означаетъ быть и (чье?) лего;
sie означаетъ вы и лона Ч и недоразумнiя, могущiя возникнуть изъ этого одного смшенiя, безчис ленны. Нмецкое слово Schauer иметъ пять различныхъ значенiй при совершен но одинаковомъ начертанiи, оно обозначаетъ Ч портовый рабочiй, созерцатель, страхъ, внезапный ливень и навсъ. Это есть настоящiй образецъ того, какъ на чертанiе и фонема могутъ отставать отъ смысла, а это означаетъ, что языкъ не справ ляется со своей задачей.
И вотъ, русскiй языкъ при старой орографiи побдоносно справлялся со свои ми ломонимами, вырабатывая для нихъ различныя начертанiя. Но революцiонное кривописанiе погубило эту драгоцнную языковую работу цлыхъ поколнiй: оно сдлало все возможное, чтобы напустить въ русскiй языкъ какъ можно больше без смыслицы и недоразумнiй. И русскiй народъ не можетъ и не долженъ мириться со вторженiемъ этого варварскаго упрощенiя.
Новая лорографiя отмнила букву i. И вотъ, различiе между мiромъ (все ленной) и миромъ (покоемъ, тишиной, невойной) исчезло;
за одно погибла и ижи ца, и православные люди стали принимать миро-помазанiе (что совершенно неосу ществимо, ибо ихъ не помазуютъ ни вселенной, ни покоемъ).
Затмъ новая орографiя отмнила букву л и безсмыслица пронеслась по русскому языку и по русской литератур опустошающимъ смерчемъ. Неисчислимые омонимы стали въ начертанiи неразличимы;
и тотъ, кто разъ это увидитъ и пойметъ, тотъ придетъ въ ужасъ при вид этого потока безграмотности, вливающагося въ русскую литературу и въ русскую культуру и никогда не примирится съ революцiоннымъ кривописанiемъ (см. Н. З. № 167).
Мы различаемъ самъ (собственнолично) и самый (точно указанный, тождест венный). Родительный падежъ отъ самъ Ч самого, винительный падежъ Ч самого.
А отъ самый Ч самаго. Я видлъ его самого, но показалось мн, что я вижу не того же самаго... (письмо изъ современной Югославiи). Въ кривописанiи это драгоцнное различiе гибнетъ: оно знаетъ только одну форму склоненiя: самого...
Мы склоняемъ: лона, лея, лей, лее, лею, ло ней. Кривописанiе не желаетъ различать всхъ падежей: родит. пад. и винит. пад. пишутся одинаково лее. Кто же растопталъ намъ въ саду наши чудесныя клумбы? Это сдлала ее коза (вмсто лея, сосдкина коза);
безсмыслица. Я любилъ ее собаку! Не означаетъ ли это, что жен щина была нравомъ своимъ врод собаки, но я ее все-таки не могъ разлюбить;
какой трагическiй романъ!.. Или это можетъ быть означаетъ, что я охотно игралъ съ ея соба ченкой?.. Но тогда надо писать ея, а не ее! Кто ввелъ у насъ это безсмысленное право писанiе? Это сдлала ее партiя (вмсто лея, партiя революцiи). Что значитъ фраза:
лэто ее вещи? Ничего. Безсмыслица. Надо видть разумность мира и предстоять ее Творцу... Что это означаетъ? Ничего;
весь смыслъ тезиса искаженъ и воцарилась без смыслица. Разумность мiра! Ея Творцу!
Новое кривописанiе не различаетъ мужской родъ и женскiй родъ въ окончанiи прилагательныхъ (множеств. числа) и мстоименiй. Вотъ два образца создаваемой безсмыслицы. Изъ ученаго трактата: Въ исторiи существовали разные математики, физики, и механики (теорiи? люди?!);
нкоторые изъ нихъ пользовались большою извстностью, но породили много заблужденiй... Читатель такъ до конца и не знаетъ, что же, собственно, имется въ виду Ч разныя науки или разные ученые... Ч Изъ Днев ника А. Ф. Тютчевой: Я всегда находила мужчинъ гораздо мене внушительными и странными, чмъ женщинъ: лони (кто? мущины или женщины?!) боле доброже лательны... Минуты три ломаетъ читатель себ голову Ч кто же мене доброжелате ленъ и кто боле? И недопонявъ, пытается читать дальше. Ч Мужчины, просящiе на улицахъ милостыню, суть нищiе;
а женщины? Он не нищiя;
они тоже нищiе.
Это означаетъ: грамматическое и смысловое различiе падежей и родовъ остается;
а орографическое выраженiе этихъ различiй угашается. Это равносильно смшенiю падежей, субъектовъ и объектовъ, мужчинъ и женщинъ... Такъ сются недоразумнiя, недоумнiя, безсмыслицы;
умножается и сгущается смута въ умахъ. Зачмъ? Кому это нужно? Россiи? Нтъ, конечно;
но для мiровой революцiи это полезно, нужно и важно.
Однако, обратимся къ обстоятельному и наглядному исчисленiю тхъ смысло выхъ ранъ, которыя нанесены русской литератур новой орографiей. Исчерпать всего здсь нельзя;
но кое-что существенное необходимо привести.
О НАШИХЪ ОРОГРАФИЧЕСКИХЪ РАНАХЪ.
Если мы оставимъ въ сторон множество другихъ безсмыслицъ, внесенныхъ такъ называемой новой орографiей, а сосредоточимся только на тхъ, которыя вдвину ты въ русскую культуру произвольной отмной буквы л, то мы увидимъ слдующее.
Вотъ типическiе примры этого безобразiя.
1. Смыслъ: общее невоздержанiе въ пищ истощило наши запасы.
Правописанiе: вс ли да ли, вотъ все и вышло.
Кривописанiе: все ели да ели, вот все и вышло.
Безсмыслица: преобладанiе хвойныхъ деревьевъ привело къ всеобщему уходу.
2. Смыслъ: мловая пыль осталась въ комнат соромъ;
пришлось долго подметать.
Правописанiе: лослъ млъ пылью на полу;
я долго мелъ просыпанный млъ.
Кривописанiе: лосел мел пылью на полу;
я долго мел просыпанный мел.
Безсмыслица: мы мели вдвоемъ, сначала оселъ, потомъ я, а чего ради мы такъ стара лись Ч неизвстно, источникъ сора не указанъ.
3. Смыслъ: то было теплое и полеты были прiятные.
Правописанiе: теплымъ томъ я наслаждался прiятнымъ летомъ.
Кривописанiе: теплым летом я наслаждался приятным летом.
Безсмыслица: когда происходили полеты неизвстно, но тепло было прiятно.
4. Смыслъ телеграммы: я раненъ, рану залчиваю, прибуду на аэроплан.
Текстъ въ правописанiи: лчу рану лечу.
Въ кривописанiи: лечу рану лечу.
Безсмыслица: адресатъ не зналъ, что подумать.
5. Смыслъ телеграммы: продовольствiе найдено, везу его съ собою.
Правописанiе: ду везу ду.
Кривописанiе: леду везу еду.
Безсмыслица: адресатъ долго размышлялъ, потомъ бросилъ телеграмму въ кор зину.
6. Смыслъ: надо умть не только изучать архивы, но и правильно вести ихъ.
Правописанiе: Курсы по архивовднiю и архивоведнiю.
Кривописанiе: Курсы по архивоведению и архивоведению.
Безсмыслица: Куда же это они хотятъ уводить вс архивы?
7. Смыслъ: до звзды не полагается сть, а одинъ гршный человкъ сълъ греч невый хлбецъ.
Правописанiе: Одинъ гршникъ не удержался и отвдалъ грешничка.
Кривописанiе: лодин грешник не удержался и отведал грешничка.
Безсмыслица: хлбецъ хлбца отвдалъ? или гршникъ предался людодству?
8. Смыслъ: есть иррацiональные пути, ведущiе къ воспрiятiю Бога.
Правописанiе: Богъ познается въ вднiи и въ невднiи.
Кривописанiе: бог познается в ведении и в неведении.
Безсмыслица: языческiй богъ (с малой букввы) то ведетъ, то не ведетъ, и черезъ это познается.
9. Смыслъ: я не могу указать точно время этого событiя, это было когда-то давно.
Правописанiе: Скажи, когда же это было?. Отстань, нкогда...
Кривописанiе: Отстань, некогда.
Безсмыслица: у меня нтъ досуга, чтобы отвтить на твой вопросъ.
10. Смыслъ: выплакавшись, наверху на стниц, онъ уже не плакалъ, когда спус тился внизъ.
Правописанiе: лонъ слзъ ко мн уже безъ слезъ.
Кривописанiе: лон слез сюда уже без слез.
Безсмыслица: слезъ сюда Ч ничего не значитъ;
слезъ безъ слезъ Ч непредставимо!
11. Смыслъ у насъ имется еще продовольствiе...
Правописанiе: пока у насъ еще есть, что сть...
Кривописанiе: пока еще у нас есть, что есть...
Безсмыслица: мы имемъ то, что имется въ наличности.
12. Смыслъ: человкъ съ горя напился, явно предпочитая шампанское.
Правописанiе: ли утшенiе нашелъ я въ этой пн упоительной.
Кривописанiе: ли утешение нашел я в этой пене упоительной.
Безсмыслица: слово пеня означаетъ укоръ, штрафъ;
какъ утшиться упоитель нымъ штрафомъ?
13. Смыслъ: въ революцiи хуже всего эта всеобщая ненависть и ограбленiе.
Правописанiе: лесли бы не вс ненавидли, если бы не все отняли, а то вс и все.
Кривописанiе: лесли бы не все ненавидели, если бы не все отняли, а то все и все.
Безсмыслица: составъ ненавидящихъ субъектовъ подмненъ составомъ ненави димыхъ объектовъ;
послднiя слова все и все Ч просто безсмысленны.
Однако, всего не исчислишь. Пусть читатель самъ доберется до смысла въ слдующихъ реченiяхъ: чем больше тем, тем лучше;
мне не всякий ведомый ве дом;
те ему и говорят: вот те на!;
рыбка уже в уже;
религиозное ведение не чуждо символам;
лесник левша лесу взял, лесной волос привязал, да в лесу лису за лесного дядю принял и лесу в лесу потерял;
ля налево, а слева лев;
ля смело взялся за дело, но ветром все уже смело... Врачъ говоритъ лечу да поздно;
а летчикъ: лечу да поз дно... На горе других цветов не было;
собака на сене лежит, сама не ест и другим не дает (тутъ, повидимому, опечатка, надо писать Сена или Сеня съ большой буквы, въ первомъ случа надо пожалть мокрую собаку, во второмъ бднаго Семена). Сте нание за стеной вызвало у меня стеснение в сердце... Но не довольно ли?
Есть и общiя правила. Напримръ: слова, начинающiяся съ н Ч ничего не от рицаютъ, а устанавливаютъ только неопредленность: нкiй, нкоторый, нсколько, нкогда;
а слова, начинающiяся съ не Ч отрицаютъ: нелпый, неграмотный, не честный, некогда. Еще: вопросы куда? и гд? требуютъ различныхъ падежей;
отмна буквы л убиваетъ это правило. Куда? На ложе, на поле, въ поле, въ море (винит. падежъ). Гд? На лож, на пол битвы, въ мор (предложный падежъ). Пуля попала ему въ сердце (вин. пад.);
въ его сердц печаль (предл. пад.).
Еще: чмъ есть творительный падежъ отъ что;
а чемъ есть предлож. падежъ отъ что;
смшенiе падежей есть занятiе грамматически разрушительное. Еще: синй есть сравнительная степень отъ синiй (волны синй стали);
синей есть родитель ный падежъ отъ прилагательнаго синiй (волны синей стали;
но разв сталь есть об разецъ синевы?).
Борьба за букву л ведется въ Россiи уже боле 300 тъ. Мы будемъ продол жать эту борьбу. Въ 1648 году, въ Москв, съ благословенiя церковной власти была издана грамматика, гд въ предисловiи доказывалось, что необходимо напередъ са мимъ учителямъ различать лять съ лестемъ и не писать одного вмсто другого, что грамматическое любомудрiе смыслу сердецъ нашихъ просвтительно и безъ него кто и мняся вдти, ничтоже всть, что грамматика есть руководитель неблазне нъ во всякое благочестiе, вождь ко благовидному смотрнiю и предивному и непри ступному богословiю, блаженныя и всечестнйшiя философiи открытiе и всеродное проразумнiе (см. Ключевскiй: Очерки и рчи, 412).
Этотъ мудрый подходъ къ грамматик объясняется тмъ, что въ то время фор мально-отвлеченная филологiя, пренебрегающая главнымъ, живымъ смысломъ язы ка Ч еще не выработалась и не успла разложить и умертвить культуру слова. Съ тхъ же поръ это извращенiе и несчастiе захватило науку языка (какъ и другiя науки) и въ результат интересъ къ предметному смыслу уступилъ свое мсто соображенiямъ чисто историческимъ (какъ, напримръ, у Я. Грота) и демагогическимъ, какъ у сочи нителей новаго кривописанiя.
Отъ этого пострадала и страдаетъ вся русская культура. Вотъ доказательства.
Молитва: Горе имеем сердца (вмсто гор, ввысь, кверху, къ Богу). Мир ми рови твоему даруй. О мире всего мира. Да празднует же мир, видимый же весь и невидимый.
Богословiе. Я пришел не судить мир, но спасти мир (Iоан. 12:47). Исаакъ Си рiянинъ: миром называю страсти, которые порождаются от парения ума. Мысль о смерти родит пренебрежение к миру (тамъ же). Всеведение Божие. Василiй Вели кiй: Мир есть художественное произведение.
Философiя. Вс проблемы мiра, мiрозданiя, мiровоззрнiя;
микрокосма, макро косма;
знанiя и вднiя и многiя другiя, съ ними связанныя, обезсмысленны и погиб ли. Ни одного философа отнын нельзя грамотно перевести на русскiй языкъ. Этика, онтологiя, космологiя, антропологiя Ч лишены крыльевъ слова!
Наука. Они все плодятся (вмсто вс). В России много рек (вмсто ркъ). От сырости возникает прение (вмсто прнiе;
кто же съ кмъ споритъ отъ сырости?).
Он не мог собрать вена (вмсто вна);
лечу вены по венскому способу (вм. чу, вм. внскому). У вас опухла железа;
в организме железа не хватает.
Стратегiя. Сведение о сведении дивизий еще не поступило. Однородные вес ти редко приходят. Все на палубу! (вм. вс). Откуда вести? Откуда вести? (Въ пер вомъ случа Ч всти, во второмъ Ч вести). Это не подлежит вашему ведению.
Политика. Изъ коммунистическихъ стенограммъ. Троцкiй на ХI създ: В За падной Европе если победит ее пролетариат (вм. ея). Зиновьевъ тамъ же: междуна родный рабочий класс осел (вмсто ослъ). На ХIV създ: не все еще понимаютъ и не все еще верят (вм. вс). Тамъ же, рчь Гусева: будем ставить точки над ли (вм. i).
Рчь Курскаго на ХV създ: работа по статистике должна быть поставлена у нас на л. Голоса съ мстъ: читали все (вм. вс). Наша цль Ч завоевать мир (вм. мiръ).
Конституцiя РСФСР статья 3: к ведению органов (вм. вднiю). Изъ газеты Новое Русское Слово от 12.1.1942: Мы Ч все. Наш верховный главнокомандущий, прези дент Рузвельт, может быть уверен, что за ним идем мы все!.
Погибшiя русскiя пословицы. У богатого мужика Ч все в долгу (вм. вс), у бога того барина Ч все в долгу. Лес лесом, а бес бесом. Сперва дележ, а после телеш.
Какая же честь, если нечего есть. На мир беда, а воеводе нажиток. И глух и нем, греха не вем. Перед судом все равны, все без откупа виноваты. Мир на дело сошел ся Ч виноватого опить. Вор попал, а мир пропал. Дошел тать в цель, ведут его на рель. Ищи на казне, что на орле, на правом крыле. Очи ушей вернее. Кто в море не тонул, да детей не рожал, тот от сердца богу не маливался.
Искаженные русскiе классики. Безсмысленны вс стихотворенiя, поющiя о мiр и мiрозданiи;
исчислить ихъ невозможно. Вотъ образцы. Пушкинъ: И мощная рука к нему с дарами мира Ч Не простирается из-за пределов мира. Лермонтовъ: Но я без страха жду довременный конец Ч Давно пора мне мир увидеть новый. Тют чевъ: Есть некий час всемирного молчанья. На мир таинственный духов. С ми ром дремлющим смешай. Счастлив, кто посетил сей мир и др. Боратынскiй: Твой мир, увы, могилы мир печальный... На что вы, дни! Юдольный мир явленья Ч Свои не изменит! Ч Все ведомы, и только повторенья Ч Грядущее сулит.
А вот и иныя искаженiя. Говоря о младыхъ двахъ, Пушкинъ рифмуетъ стран и лон;
по кривописанiю эта рифма гибнетъ (лони вм. он). Ее ланиты оживлялись (вм. ея), Ее ничтожность разумею (вм. ея). Тютчевъ рифмуетъ лея и ля (Исторглось из груди ее Ч И новый мир увидел я). О мечтахъ: Пускай в душев ной глубине Ч И всходят и зайдут они. У Мея гибнетъ цлое стихотворенiе, вдохнов ленное Викторомъ Гюго и вдохновившее Рахманинова на прелестный романсъ: Оп росили они (мужчины)...лон отвчали (женская мудрость, утоляющая мужское недоумнiе). По кривописанiю Ч лони спрашиваютъ и лони же отвчаютъ.
У Пушкина: Все говорят нет правды на земле... Делибаш уже на пике (пике Ч есть особая хлопчатобумажная ткань;
вм. пик). Изъ письма Гоголя къ И. И. Дмитрiе ву: в дороге занимало меня только небо, которое, по мере приближения к югу, стано вилось синее и синее (вм. сине). Гоголь пишетъ Языкову: лотныне взор твой должен быть светло и бодро вознесен горе (вм. гор);
немки... все, сколько ни есть, вяжут чулок;
в пище есть побольше мясного (вм. сть);
благословенный воздух ее уже дохнул (вм. ея);
причина... вне... нашего ведения... Достоевскiй: думал... вернуться, но удержался от неведения (вм. невднiя). Мусоргскiй: горе вознестися (вм. гор).
Лсковъ: ла козочку я подоил и ее молочком начал дитя питать. Бальмонтъ: ты лег кая волна, играющая в море (вм. въ чемъ? Ч во что Ч такъ играютъ въ теннисъ, въ шахматы, в море). Айвазовскiй назвалъ свою картину На мор (гд?);
изъ этого сдлано На море (куда?).
Ко всему этому надо добавить, что новое кривописанiе искажаетъ и подрываетъ ту драгоцнную внутреннюю работу, которую каждый изъ насъ продлываетъ надъ осмысливанiемъ словесныхъ корней. Прочтя слово вщiй, мы ассоцiируемъ по смыс лу къ вщунья, вдти, вднiе;
но прочтя слово вещий мы будемъ ассоцiиро вать въ безсмыслицу къ вещь, вещественный. Что значитъ вещий Олег? Ничего не значитъ! Прочтя слово пение, мы будемъ ассоцiировать къ пень, пеня, пень ка, пеньтюхъ... Ближайшая ассоцiацiя къ намерение будет мерин;
къ присми рев Ч ревъ;
къ бессовестный Ч бсъ и вести;
къ беда Ч бедуинъ, бидо нъ, бедламъ;
къ тело Ч телокъ, телиться;
къ поместье Ч мести, месть, но отнюдь не къ мсто;
къ левша Ч левъ и вошь... И такъ черезъ всю смысловую работу ассоцiацiй, которою живетъ и творится всякiй языкъ.
Зачмъ вс эти искаженiя? Для чего это умопомрачающее сниженiе? Кому нуж на эта смута въ мысли и въ языковомъ творчеств?
Отвтъ можетъ быть только одинъ: все это нужно врагамъ нацiональной Россiи.
Имъ;
именно имъ, и только имъ.
КАКЪ ЖЕ ЭТО СЛУЧИЛОСЬ?
(Заключительное слово о русскомъ нацiональномъ правописанiи).
Если мы попытаемся подвести итоги всему тому, что необходимо сказать про тивъ новой орографiи, то мы произнесемъ ей окончательный приговоръ: она должна быть просто отмнена въ будущемъ и замнена тмъ правописанiемъ, кото рое вынашивалось русскимъ народомъ съ эпохи Кирилла и Меодiя. И это будетъ не реакцiей, а возстановленiемъ здоровья, смысла и художественности языка.
Напрасно намъ стали бы указывать на то, будто бы мы защищаемъ прежнее пра вописанiе изъ политической вражды къ большевизму. Эту инсинуацiю произнесъ ког да-то г. Айхенвальдъ въ берлинской газет Руль. Врно какъ разъ обратное. Если бы новую орографiю ввела русская нацiональная монархическая власть (чего она, конеч но, никогда бы не сдлала!), то мы стали бы защищать прежнее правописанiе съ той же энергiей;
а вотъ защитники новой орографiи, дйствительно, политиканствуютъ съ нею, придавая ей значенiе прiятiя революцiи закапыванiя рва или спуска на полозьяхъ. Съ другой стороны, если бы коммунисты вернули прежнее правописанiе (чего они, конечно, никогда не сдлаютъ!), то мы отнюдь не стали бы врагами спасен наго правописанiя, ни сторонниками коммунизма. Приписывать намъ политизацiю всхъ критерiевъ духовной культуры Ч есть сразу инсинуацiя и пошлость. Вопросъ же правописанiя ршается не пристрастiемъ и не гнвомъ, а художественнымъ чувс твомъ родного языка и отвтственной аналитической мыслью.
Мы отлично знаемъ, что революцiонное кривописанiе было введено не больше виками, а временнымъ правительствомъ. Большевики сами привыкли къ прежнему правописанiю: вс эти Курскiе, Чубари, Осинскiе, Бухарины продолжали въ своихъ рчахъ ставить точки на отмненное i и требовать, чтобы коммунисты все зна ли на отмненное л. Даже Ленинъ писалъ и говорилъ въ томъ смысл, что старое правописанiе имло основанiе различать мiръ и миръ (Изд. 1923 г. т. ХVIII, ч. 1, стр. 367). Нтъ, это дло рукъ проф. А. А. Мануйлова (лминистра просвщенiя) и О. П. Герасимова (лтов. мин. просв.). Помню, какъ я въ 1921 году въ упоръ поставилъ Мануйлову вопросъ, зачмъ онъ ввелъ это уродство;
помню, какъ онъ, не думая защи щать содянное, безпомощно сослался на настойчивое требованiе Герасимова. Пом ню, какъ я въ 1919 году поставилъ тотъ же вопросъ Герасимову и какъ онъ, сославшись на Академiю Наукъ, разразился такою грубою вспышкою гнва, что я повернулся и ушелъ изъ комнаты, не желая спускать моему гостю такiя выходки. Лишь поздне уз налъ я, членомъ какой международной организацiи былъ Герасимовъ.
Что же касается Академiи Наукъ, то новая орографiя была выдумана тми ея членами, которые, не чувствуя художественности и смысловой органичности языка, предавались формальной филологiи. Эта формализацiя есть язва всей современной культуры: утративъ вру, а съ нею и духовную почву, оторвавшись отъ содержатель ныхъ корней бытiя, современные дятели выдвинули формальную живопись, фор мальную музыку, формальный театръ (Мейерхольдъ), формальную юриспруденцiю, формальную демократiю, формальную филологiю. И вотъ, новая орографiя есть продуктъ формальной филологiи и формальной демократiи, т. е. демагогiя. Въ Ака демiи Наукъ совсмъ не было общаго согласiя по вопросу о новой орографiи, а была энергичная группа формалистовъ, толковавшихъ правописанiе, какъ нчто условное, относительное, безпочвенное, механическое, почти произвольное, не связанное ни со смысломъ, ни съ художественностью, ни даже съ исторiей языка и народа. Знаю случайно, какъ они собирали подписи подъ своей выдумкой, нажимали на академи ка А. А. Шахматова, который, чтобы отвязаться, далъ имъ свою подпись, а потомъ при большевикахъ продолжалъ печатать свое сочиненiе по старому правописанiю.
Свидтельствую о томъ негодованiи, съ которымъ относились къ этому кривописанiю такiе ученые знатоки русскаго языка, какъ академикъ Алексй Ивановичъ Соболев скiй, лекцiи котораго по Исторiи русскаго языка, по словамъ того же Шахматова, получили значенiе послдняго слова исторической науки о русскомъ язык Ч у насъ, и заграницей. Свидтельствую о такомъ же негодованiи всхъ другихъ московскихъ филологовъ, изъ коихъ знаменитый академикъ Ф. Е. Коршъ, разразился эпиграммой:
Старин я буду вренъ, Ч Съ дтства чтить ее привыкъ: Ч Обезиченъ, обезъеренъ. Ч Обезъятенъ нашъ языкъ. Такiе ученые, какъ академикъ П. Б. Струве не называли но вую орографiю иначе, какъ гнусною...
Для чего же это кривописанiе выдумывалось, ради чего вводилось? Публично выдвигали два соображенiя: новая орографiя проще и для народа легче... Эти аргументы воспроизводились въ эмиграцiи и такими дилетантами-публицистами, какъ г. Ю. Айхенвальдъ. На самомъ же дл эти аргументы совершенно неоснова тельны.
Вотъ данныя опыта. Одинъ русскiй ученый славистъ, членъ-корреспондентъ Россiйской Академiи Наукъ, разсказывалъ мн в 1922 году о результатахъ своего пятилтняго преподаванiя въ гимназiи. Онъ предлагалъ ученикамъ: кто хочетъ, учись по старой орографiи, кто хочетъ Ч по новой;
требовать буду съ одинаковой строгос тью! И что же? Процентъ слабыхъ въ среднемъ счет оказался одинаковымъ. Оказа лось, что трудно вообще правило и его примненiе, независимо оть того, что именно предписываетъ правило. Напрасно стали бы ссылаться на особыя затрудненiя, вызы ваемыя буквою. Эти затрудненiя были уже преодолны на чисто мнемоническомъ пути. Уже по всей Россiи циркулировала дешевенькая книжка въ стихахъ и съ картин ками, гд вс слова, требующiя букву были включены въ текстъ: Разъ блка бса побдила Ч И съ тмъ изъ плна отпустила, Ч Чтобъ онъ ей отыскалъ орхъ. Ч Но дло было то въ апрл Ч Въ су орхи не созрли и т. д. Или еще: Съ Днпра, съ Днпра ли нкто Глбъ, Ч Жилъ въ богадльн ддъ-калка, Ч Не человкъ, полъ человка... Ч Онъ былъ и глухъ, и нмъ, и слпъ Ч лъ только рпу, хрнъ и рдьку...
и т. д. Запомнить эти стишки ничего не стоило;
и учителю оставалось только пояснять корнесловiе и смыслословiе...
Одинъ русскiй ученый говорилъ мн: Что они все твердятъ объ облегченiи? Пи шемъ мы, образованные, и намъ прежнее правописанiе совсмъ не трудно;
а необра зованной масс важно читать и понимать написанное;
и тутъ старое правописанiе, врно различающее смыслъ, для чтенiя и пониманiя гораздо легче! А новое кривопи санiе сетъ только безсмыслицу...
Что же касается лупрощенiя, то идея эта сразу противонацiональная и проти вокультурная. Упрощенiе есть угашенiе сложности, многообразiя, дифференцирован ности. Почему же это есть благо? Правда, угашенiе искусственной, безсмысленной, безпредметной сложности даетъ экономiю силъ: а растрачивать душевно-духовныя силы на мертвыя ненужности нелпо. Но сложность прежняго правописанiя глубо ко обоснована, она выросла естественно, она полна предметнаго смысла. Упрощать ее можно только отъ духовной слпоты;
это значитъ демагогически попирать и разру шать русскiй языкъ, это вковое культурное достоянiе Россiи. Это наглядный примръ того, когда проще и легче означаетъ хуже, грубе, примитивне, неразвите, безсмысленне: или попросту Ч слпое варварство. Пустыня проще са и города;
не опустошить ли намъ нашу страну? Мычатъ коровой гораздо легче, чмъ писать стихи Пушкина или произносить рчи Цицерона;
не огласить ли намъ россiйскiя стогна коровьимъ мычанiемъ? Для многихъ порокъ легче добродтели и сквернословiе легче краснорчiя. Безвольному человку безпринципная уступчивость легче идейной вы держки. Вообще проще не бытъ, чмъ быть;
не заняться ли намъ, русскимъ, поваль нымъ самоубiйствомъ?
Итакъ, кривописанiе не легче и не проще, а безсмысленне. Оно отмняетъ пра вила осмысленной записи и вводитъ другiя правила Ч безсмысленной записи. Оно начало собою революцiонную анархiю. Во всякомъ культурномъ дланiи дорога идея правила, ибо воспитанiе есть отученiе отъ произвола и прiученiе къ предметности, къ смыслу, къ совсти, къ дисциплин, къ закону. Правило не есть нчто неизмнное;
но измнимо оно только при достаточномъ основанiи. Произвольное же ломанiе прави ла Ч вредно и противорчитъ всякому воспитанiю;
оно сетъ анархiю и развращаетъ;
оно подрываетъ самый процессъ регулированiя, совершенствованiя, самую волю къ строю, порядку и смыслу. Здсь произволъ ломаетъ самое чувство правила, уваженiе къ нему, доврiе къ нему и желанiе слдовать ему. Введенiе же безсмысленныхъ пра вилъ есть прямой призывъ къ произволу и анархiи.
Вотъ именно это и учинило новое кривописанiе. Здоровая часть русской интел лигенцiи не приняла его и отвергла. Сдлалось два правописанiя. Старое стали за бывать, новому не научились. Возникло третье правописанiе Ч отбросившее твердый знакъ, но сохранившее ять. Надо ждать четвертаго, которое отброситъ ять и сохра нитъ твердый знакъ. Скажемъ же открыто и точно: никогда еще русскiе люди не пи сали такъ безграмотно, какъ теперь;
ибо въ ХVII и въ ХVIII вк Ч искали врнаго начертанiя, но еще не нашли его, а теперь отвергли найденное и разнуздали себя орографически. Тогда еще учились различать лять съ лестемъ, и не были уврены;
а теперь, ссылаясь на свою малую образованность и на нь, узаконили смысловое всесмшенiе. Намъ, видите ли, некогда и трудно изучать свою русскую, слиш комъ сложную орографiю!.. Хорошо, господа легкомысленные нтяи! За это вы будете надрываться надъ изученiемъ и усвоенiемъ гораздо боле сложныхъ иностран ныхъ орографiй, Ч французской, англiйской и нмецкой;
Ч чужiе языки возьмутъ у васъ все то время, котораго у васъ не хватало на изученiе своего, русско-нацiональна го, осмысленнаго правописанiя;
ибо тутъ иностранные народы не будутъ принимать во вниманiе вашу нь, ваше некогда и трудно. И напрасно кое-кто въ эмиграцiи выдвигаетъ то обстоятельство, что при господств прежней орографiи были слова со спорнымъ ле и съ неувреннымъ л;
не проще ли въ виду этого поставить всюду безспорное ле? Но вдь есть не мало людей съ неувренною мыслью, честностью и нравственностью... Такъ не проще ли не искать ни смысла, ни врности, ни честности, а водворять прямо безсмыслицу, безчестiе и развратъ: по крайней мр, все будетъ опредленно, ясно, просто и легко... Да, исторически была шаткость;
но ее успшно и осмысленно преодолвали, до тхъ поръ, пока не ршили покончить съ культурой языка и провалиться въ варварство.
Правъ былъ князь С. Н. Трубецкой, когда писалъ (Ученiе о Логос, стр. 5): сло во есть не только способъ выраженiя мысли, но и способъ мышленiя, само-объекти рованiе мысли. Правъ былъ и князь С. М. Волконскiй, когда настаивалъ на томъ, что смшенiе родовъ, падежей, степеней сравненiя и т. д. вызываетъ къ жизни возврат ное зло: дурное правописанiе родитъ дурное мышленiе. Замчательнйшiй знатокъ русскаго языка В. И. Даль писалъ въ своемъ Толковомъ Словар: Надо... сохранять такое правописанiе, которое бы всегда напоминало о род и племени слова, иначе это будетъ звукъ безъ смысла (томъ 1, стр. 9). И именно въ этомъ единственно врномъ языковомъ русл движется новйшiй изслдователь русскаго правописанiя И. И. Кос тючикъ въ своемъ сочиненiи Нашествiе варваровъ на русскiй языкъ. Не реформа была проведена, а искаженiе, коверканiе русскаго языка, и при этом Ч умышленное, отрывъ русскаго языка отъ его церковно-славянскихъ корней, денацiонализацiя рус скаго письма, русской этимологiи, фонетики, русскаго мышленiя...
И. С. Шмелевъ передаетъ, что одинъ изъ членовъ россiйской орографической комиссiи сказалъ: старо это новое правописанiе, оно искони гнздилось на заднихъ партахъ, у нтяевъ и неспособныхъ... И именно ученые академики поспшили этимъ безграмотнымъ нтяямъ на помощь: прервали всенародную творческую борьбу за русскiй языкъ, отреклись отъ ея вковыхъ успховъ и завоеванiй и революцiонно сни зили уровень русской литературы. Этимъ они попрали и смысловую, и художествен ную, и органическую природу языка. Ибо строгое соотвтствiе звука и записи выгова риваемому смыслу есть дло художественнаго всенароднаго исканiя иррацiональнаго (какъ всякое искусство!) и органическаго (какъ сама народная жизнь!).
И вотъ, въ отвтъ этимъ разсудочнымъ формалистамъ и безпочвенникамъ, мы должны сказать: писаный текстъ не есть дло произвола;
онъ есть живая риза смыс ла, точный знакъ разумемаго, художественное выраженiе духа. Правописанiе есть продуктъ многолтней борьбы народа за свой языкъ;
оно есть сосредоточенный итогъ его семейстики, фонетики, грамматики, символики и аллегорики Ч въ отношенiи къ предметамъ и въ духовномъ общенiи людей. Мудро сказалъ Апостолъ Павелъ, что люди общающiеся другъ съ другомъ вн взаимнаго разумнiя, суть другъ другу варва ры (1 Кор. 14:11). Не для того русскiй народъ бился надъ своимъ языкомъ, чтобы гор сточка революцiонныхъ лакадемиковъ сорвала всю эту работу взаимнаго духовнаго разумнiя.
Правописанiе иметъ свои историческiя, конкретныя и въ то же время филосо фическiя и нацiональныя основы. Поэтому оно не подлежитъ произвольному слому, но лишь осторожному, обоснованному преобразованiю;
совершенствованiю, а не раз рушенiю. Пусть же нарушители русской нацiональной орографiи получатъ навки прозвище друзей безграмотности или сподвижниковъ хаоса;
и пусть первымъ ак томъ русскаго нацiональнаго Министра Просвщенiя будетъ возстановленiе русскаго нацiональнаго правописанiя.