Глава 4 СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ МИРОВЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ Любой народ, любая страна Ч заложники своих начал.

М.Я.Гефтер 4.1. Методологическая преамбула Разработанный М.Вебером культурно-аналитический подход позволяет современному политологу рассматривать не только те феномены, которые традиционно относятся к области политической культуры: он дает значительно более широкий ракурс цивилизационных процессов, где мир политического органично включен в социально экономическое и духовное развитие. Об этом прекрасно сказал Г.Риккерт: Величие Макса Вебера как ученого заключается в том, что он создал такую науку о культуре, в которой история связана с систематикой и которая поэтому не укладывается ни в одну из обычных методологических схем;

но именно благодаря этому она указывает новые пути специальному исследованию 1.

Каждая современная цивилизация Ч это сокровищница традиций, ритуалов, мировоззрений, моделей социальной самоидентификации и политической социализации. Политолог, рассматривающий глобальное сообщество как реальность, должен видеть в этом разнообразии политических ответов мировых культур на вызовы современной духовности не только лцветущую сложность планетарного бытия, но и залог политической жизнеспособности современного человечества. Древние незападные цивилизации, включая индуизм, джайнизм и буддизм в Южной и Юго-Восточной Азии, конфуцианство и даосизм в Восточной Азии, а также многоликий мир современного ислама, развивают особые модели политических систем, значительно отличающиеся от либеральной демократии, сложившейся в западной цивилизации.

Уже сегодня очевидно, что страны АТР под влиянием конфуцианской культуры сумели создать особый тип современной демократии с восточным лицом, выгодно отличающийся мягким политическим мышлением от жесткого рационализма западной политической традиции.

Как справедливо отмечает американский политолог Ду Вэймин из Гарвардского университета, сосуществование рыночной экономики с руководящей ролью правительства, политической демократии с меритократией, а индивидуальной инициативы с групповой ориентацией превратило Восточную Азию в регион наиболее динамичного экономичного развития в мире после второй мировой войны. Вклад конфуцианской этики в индустриальный подъем в Восточной Азии имеет огромное значение для возможного появления индуистской, джайнистской, буддийской и исламской форм современного развития и существования2.

Современные политологи согласны с М.Вебером в том, что главным ключом к сравнительному исследованию в области политических культур является религия. Именно религиозной этике принадлежит решающая роль в становлении духовных и хозяйственных основ всех мировых цивилизаций.

Вебер называл пять религиозных или религиозно обусловленных систем регламентации жизни:

конфуцианство, индуизм, буддизм, христианство и ислам.3 Но обращаясь к исследованию политической культуры цивилизаций, следует различать в христианстве западную (римско-католическую и протестантскую) и восточную (православно-славянскую) традиции, давшие импульсы к становлению и развитию западного и православно-славянского миров.

Необходимо также учитывать, что в странах АТР сложилась конфуцианско-буддийская цивилизация, а в Юго-Восточной Азии Ч индо-буддийская. Поэтому мы в своем исследовании будем исходить из того, что современный политический диалог мировых культур определяют пять мощных духовно-религиозных традиций: православно-славянская, западно христианская, конфуцианско-буддийская, индо буддийская и исламская.

Каждая духовно-религиозная традиция в своих психологических и прагматических аспектах содержит практические импульсы к действию, которые находят свое выражение в политической, хозяйственной и других сферах общественной жизни.

Каждая из мировых религий предстает перед нами как система мысли и духа, претендуя тем самым на ведущую роль в диалоге цивилизаций. Далекое и совсем недавнее прошлое этих традиций отмечены длительными этапами конфронтации, кровавыми столкновениями и робкими попытками примирения.

Каким будет будущее этого сложного политического диалога, где каждый претендует на солирующую партию?

В древности во всех цивилизациях политический локальный бог, он же этический и всеобщий могущественный бог существовал только для того, чтобы защищать политические интересы союза верующих. И в христианстве с самого начала утверди- лась традиция, когда к Богу взывают как к Богу битв или Богу отцов наших, как взывали в античности к локальным богам полиса. Священные певцы, песни которых вошли в иудейские, китайские, индийские книги, восхваляют героическую смерть, которая по священным правовым книгам брахманов является для кшатрия в возрасте, когда он увидит сына своего сына, столь же идеальным кастовым долгом, как для брахмана в том же случае уединение в лесу для медитации4.

Но как только религия обретает определенную дистанцию по отношению к политическому союзу, каждая духовно-религиозная традиция начинает противостоять политической деятельности. Священство все глубже воспринимает специфические добродетели образованных невоинственных слоев общества, не заинтересованных в политике (которые либо не имели реального влияния, либо утратили вкус к ней). Такими добродетелями были простота, терпение в нужде, смиренное подчинение существующим авторитетам, кротость и непротивление неправде. При этом собственно политическая деятельность требовала совсем других качеств: хитрости, изворотливости, умения льстить и интриговать, использовать другие этически сомнительные средства. Внутри политического аппарата не было места ни чисто религиозным добродетелям, ни бескомпромиссной религиозной этике.

В результате на определенном этапе исторического развития в каждой из мировых цивилизаций возникал конфликт аскетической религиозно-духовной традиции с аппаратом насилия, лежащим в основе всех политических образований. Это породило самые разнообразные столкновения и компромиссы в сфере культуры и во многом определило специфику формирования политических систем и политических традиций в разных цивилизациях.

Вторым ключом к сравнительному анализу мировых политических культур может стать принцип их деления на восточные и западные.

Из глубины веков идет это дихотомическое деление в сфере культуры: Восток и Запад представляют собой два типа духовности, две мировоззренческие матрицы, две системы культурных координат. Запад развивает технический принцип освоения мира, Восток Ч нравственно-религиозный;

Запад выступает инициатором инновационных технологий, ВостокЧ духовных инициатив. Ни одна из великих мировых религий не зародилась на Западе, все они пришли с Востока.

К.Ясперс подчеркивает, что в различных модификациях изначальная полярность Востока и Запада сохраняла свою жизнестойкость на протяжении всей всемирной истории: Греки и персы, деление Римской империи на Западную и Восточную, западное и восточное христианство, западный мир и ислам, Европа и АзияЧ таковы последовательно сменяющие друг друга образы этого противоречия...5 Необходимо отметить, что Запад сегодня Ч это не только западноевропейские страны, но все регионы, где принята западноевропейская духовная система координат (США, Канада и пр.). Восток Ч это православно-христианские страны, а также индо буддийская, конфуцианско-буддийская и исламская цивилизации.

А.С.Панарин выдвинул гипотезу, согласно которой различие Запада и Востока имеет для человечества такое же значение, что и различие левого и правого полушарий мозга. Вестернизировать мир, сделать его однополярным Ч то же самое, что сделать наш мозг однополушарным, лишенным его правой, образно интуитивной структуры. Совсем не случайно над современной западной цивилизацией нависло проклятие лодномерного человека, утратившего надэмпирическое, духовное измерение. Поражение статуса Востока в мире и ослабление идущих от него импульсов грозит вселенским торжеством одномерного массового общества6.

Предощущение этой катастрофы было отмечено многими западными интеллектуалами. Э.Фромм пророчески писал о том, что принцип лиметь, который исповедует Запад, (а иметь Ч значит обладать), способен привести к краху потребительского общества, полностью утратившего свой духовный стержень. Спасти Запад может только обращение к Востоку, исповедующему принцип быть, т.е.

существовать: Под обладанием и бытием я понимаю не отдельные качества субъекта, а два основных способа существования, два разных вида самоориентации в мире, две различные структуры характера, преобладание одной из которых определяет все, что человек думает, чувствует и делает7.

Можно проследить основные различия западных и восточных цивилизаций по нескольким принципиальным позициям сферы культуры.

1. Устройство мироздания, объяснение механизмов исторического и политического процесса.

Запад: антропоцентричный принцип. В центр мироздания поставлен сам человек, который дерзает стать властелином ми- pa, подчинить себе силы природы и общества. В политике этот прометеев человек использует жесткие преобразовательно-модернизаторские технологии.

Восток: теоцентричный принцип. В основе мироздания находится некая трансцендентная воля, которой человек должен подчиниться. Задача человека Ч распознать эту волю и действовать в соответствии с ее принципами. В политике Ч использование мягких технологий, не нарушающих гармонии с природой и нравственными законами.

2. Ценностные ориентации личности и общества.

Запад: материальные ценности являются приоритетными, общество стремится к всеобщему благоденствию, где под благоденствием подразумевается потребительский рай.

Восток: приоритетными являются духовные ценности, общество стремится развиваться в соответствии с нравственно-религиозными принципами.

3. Отношение к собственности.

Запад: частная собственность и товарное производство, ориентированное на рынок.

Восток: власть-собственность, при которой функции собственника опосредованы причастностью к власти (должности), но не к личности правителя.

4. Отношения между светской и религиозной властью.

Запад: отделение церкви от государства, независимость политической сферы от нравственно религиозной традиции.

Восток: сакрализация политической власти, религия становится государственной, освящая политическую традицию.

5. Шкала политического времени.

Запад: ориентация на будущее (свое личное, своих детей, своего народа, человечества);

линейный тип времени, непрерывно наращивающий свой ритм.

Восток: ориентация на вечность (в религиозном смысле). Циклический тип времени, подразумевающий возможную вариативность каждого нового цикла.

6. Отношение человека к истине.

Запад: рациональный путь постижения истины.

Человек признает истинным лишь то, что подвластно его уму и воле.

Восток: интуитивный путь постижения истины.

Человек полагает, что истина _Ч само бытие, само сущее, она не зависит от ума и воли индивида. Человек нуждается в истине, которой мог бы служить и подчинить свою жизнь.

7. Процесс познания мира.

Запад: процесс познания сводится к познающей активности субъекта, исследующего свойства объектов.

Восток: познание есть не столько исследование свойств объектов, сколько стремление к слиянию с ними, их духовное постижение на интуитивном уровне недоступном рациональному исследованию.

Можно согласиться с А.С.Панариным: мы являемся сегодня свидетелями предельного истощения западнического цивилизационного принципа. В тот самый момент, когда техническая цивилизация призналась в своей неспособности продублировать природную среду, заменив ее искусственной, ноосферной, она призналась в своей ограниченности. Если заменить природную среду нельзя, то ее необходимо сберечь, а для этого следует остановить экспансию западной цивилизации. Природа и культура пришли в столкновение с потребительским сознанием западного человека.

Волюнтаристская активность ненасытного разумного эгоиста оставляет вокруг пустыню Ч экологическую, нравственную, культурную. Жесткий промышленные технологии разрушают природные экосистемы, жесткие социальные технологии Ч мировоззренческие и нравственные устои людей. Культурологи стали использовать новый термин Ч лобезличивание культуры, чтобы подчеркнуть опасность этнокультурного нивелирования в результате вестернизации.

В этих условиях реабилитация восточных принципов жизнестроения является особенно актуальной. Почва, кровь и вера Ч три этих сакральных принципа сегодня вновь озвучены в восточных культурах, которые возвращаются к своим истокам. Современная политология должна преодолеть дальтонику новоевропейского разума, не умеющего прочесть эти знаки времени и рассмотреть за фасадом медленно меняющихся политических институтов бурную лавину возрождающихся национальных традиций в политике.

Еще одним ключом к компаративному исследованию в области политических культур следует назвать социокультурную психологию, поскольку особенности политических традиций во многом обусловлены спецификой сознания человека политического в каждой цивилизации, Здесь большой интерес представляет концепция В.Шубарта о четырех социокультурных архетипах, которые создают гармонического, аскетического, героического и мессианского человека.

Они отличаются друг от друга той жизненной установкой, которую принимают люди разных цивилизаций по отношению к Вселенной9.

Гармонический человек воспринимает Вселенную как космос, одушевленный внутренней гармонией и не подлежащий человеческому управлению или упорядочению, а долженствующий быть лишь созерцаемым и любимым. Здесь нет и мысли об эволюции, а лишь полный покой Ч мир достиг своей цели. Так чувствовали древние китайцы, но и сегодня такое отношение к Вселенной во многом свойственно людям в конфуцианско-буддистской цивилизации. Это ощущение скрывает тот таинственный прасимвол культуры, о котором О.Шпенглер писал когда-то как о могучей духовной доминанте.

Аскетический человек переносит бытие как заблуждение, от которого он пытается скрыться в мистической сути вещей. Он покидает этот мир без надежды и без желания улучшить его. Он не считает возможным посягать на скрытую для человеческого разума космическую суть порядка вещей. Так чувствуют люди в индо-буддистской цивилизации. Если гармонический человек считает замысел истории исполненным, то аскетический исключает даже возможность когда-либо увидеть это исполнение.

Героический человек, напротив, видит в мире хаос, который именно он должен упорядочить своей преобразующей силой. Здесь все в движении. Миру ставятся цели, определяемые самим человеком. Этот человек не взывает смиренно к небу, а полный жажды власти, враждебными глазами завоевателя смотрит вниз, на землю. С помощью техники Ч холодного орудийного мира он создает искусственный космос, который должен превзойти естественный по своим рациональным параметрам. По самому существу своему этот человек все дальше и дальше удаляется от Бога:

Секуляризация Ч его судьба, героизм Ч его жизнеощущение, трагизм Ч его конец10. Таким был древний Рим, таковы сегодня германские и романские народы западной цивилизации.

Наконец, мессианский человек ощущает себя призванным создать на земле более возвышенный, божественный порядок, образ которого скрыто носит в себе. Он стремится создать вокруг себя ту гармонию, которую чувствует внутри себя. Такого человека не может вдохновить воля к власти, он создан для примирения противоречий и для любви. Он видит в людях не рабов, а братьев;

в мире Ч не добычу, на которую надо набрасываться, а хрупкую материю, которую надо спасти и освятить. Им движет чувство некоей космической взволнованности. Он исходит из ощущения целостности, которое он носит в себе и которое пы- тается восстановить в окружающем расколотом мире. Его не покидает тоска по всеобъемлющему и стремление сделать его осязаемым. Это свойственно человеку в восточно-христианской цивилизации. Картина мира у мессианского и гармонического человека родственны между собой. Однако то, что гармоничный человек воспринимает как данность, мессианский Ч как дальнюю цель.

Но как же относится к миру человек исламской культуры?

Четыре социокультурных архетипа Вальтера Шубарта Ч согласие с миром (гармония), господство над миром (героизм), бегство от мира (аскетизм), освящение мира (мессианство) Ч это не его прасимволы духовной культуры. На мой взгляд, человек ислама Ч прежде всего имперский человек, призванный утверждать империю в мире. Он стремится к самоутверждению через создание военного лагеря, через укрепление сильного государства, но при этом не вмешивается в космическую гармонию, напротив, обращается к ней за помощью. Завоевание Ч его удел, но это завоевание происходит в форме священной войны, оно освящено религией, и этим имперский человек отличается от героического, который не взывает смиренно к небу.

Итак, пять современных цивилизаций, пять социокультурных миров, пять типов человеческого мироощущения стоят перед вызовом современной духовности. Попытаемся сравнить их политические ответы в контексте возможностей, которые таит культура.

4.2. Конфуцианско-буддийская цивилизация:

путь золотой середины Для Неба и Земли устанавливать дух (сердце), для жизни людей устанавливать судьбу (направление), для мудрецов наследовать прервавшееся учение, для десяти тысяч поколений открывать Великое спокойствие.

Чжан Цэай Духовный рельеф конфуцианско-буддийской цивилизации необыкновенно богат Ч здесь переплетается множество самобытных народных религий, включая буддизм махаяны, даосизм, легизм, синтоизм, шаманизм, но приоритет конфуцианско-буддийской традиции очевиден. Такие страны, как Япония, Южная Корея, Китай, Тайвань, Гонконг, Сингапур являются на-    Книги, научные публикации