Книжное обозрение Б у р м ы к и н а И. В. УПРАВЛЕНИЕ ФОРМИРОВАНИЕМ И РАЗВИТИЕМ СОЦИАЛЬНО ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ СОВРЕМЕННОГО МЕНЕДЖЕРА. Белгород:

Издательство БеГУ, 2009. 360 с.

Растущий интерес к проблеме социальных технологий в значительной мере обусловлен усложнением социальных механизмов управленческой деятельности, динамикой и противоречивостью общественных преобразований. Как известно, одно из важнейших условий повышения е эффективности связано с воздействием на потребности и интересы, сознание и поведение людей.

Следовательно, изучение этой проблемы сквозь призму управленческой культуры - перспективное направление социологии управления. Именно этот аспект рассмотрен в рецензируемой монографии.

Анализируя формирование социально-технологической культуры современного управленца, менеджера, автор определяет социальную технологию как конкретный способ деятельности, имеющий алгоритмическую сущность по управлению социальным процессом в данных условиях и в данном социальном "поле", контексте.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью формирования управляющих нового типа, обладающих высокой социально-технологической культурой;

способных ответить на "вызовы" современного мира, с учетом специфики социодинамики и культуры воспринять и развить новые гуманитарные практики, разрабатывать те механизмы и технологии, которые обеспечивают управляемость. Это проблемное поле в отечественной социологической литературе, посвященной культуре управления, пока не получило достаточного научного осмысления, социологической интерпретации, не выявлены е отличительные особенности и противоречия на различных иерархических уровнях управления, не определены методы регуляции ее развития на разных этапах профессионального становления менеджера.

Основное внимание в монографии уделено теоретико-методологическому обоснованию концепции социально-технологической культуры современного менеджера, представлению авторского понимания сущности этого феномена. Убедительно обоснованы общеметодологические подходы к решению поставленной задачи. В частности, с позиций социологического конструктивизма, на основе деятельностно-активистского и социокультурного подходов, изучения широкого круга научных работ по методологии, психологии, социологии, теории управления автор разрабатывает социологическую концепцию, взаимосвязанную с обобщающими и специальными социологическими теориями. Такая постановка позволила определить социально-технологическую культуру как стержень управленческой культуры, представляющий собой паттерн базовых представлений, ценностей и технологий, определяющий качество познавательной и преобразовательной социальной деятельности, ориентированной на получение оптимального социального результата, повышение качества жизнедеятельности.

В монографии проведен комплексный анализ проявлений социально-технологической культуры на микроуровне применительно к социально-профессиональной группе менеджеров, непосредственно принимающих решения и организующих практику управления. Основываясь на известных научных подходах в области социального управления, автор обосновывает идею технологизации, определяющей подход к решению профессиональных задач;

выделяет особенности социально технологического мышления и деятельности, заданные национальным менталитетом. Достаточно глубоко осуществлена теоретическая проработка структуры процесса формирования и развития социально-технологической культуры менеджера, для раскрытия которого впервые в научный оборот введены понятия "социально-технологический потенциал", "социально-технологический стиль стр. мышления", "социально-технологическая компетентность", "социально-технологический капитал".

Методологический конструкт исследования социально-технологической культуры менеджера, разработанный автором, включает факторную модель, которая задается социальной средой, и концептуальную модель, формируемую особенностями сознания и поведения менеджера. Факторная модель, построенная по триадному принципу, содержит макросоциальные (уровень научно технического развития и государственной политики в области высоких технологий, существующая парадигма управления, социокультурные особенности технологизации социального пространства), мезосоциальные (специфика институциональной среды, организационной культуры, социально группового взаимодействия) и микросоциальные (статусно-ролевые, мотивационные и личностные особенности менеджера) факторы.

Концептуальная модель, также построенная по триадному принципу, объединяет личностную, социальную и технологическую подсистемы. Личностная подсистема как целостное образование демонстрирует социально-технологический потенциал менеджера и представлена когнитивно рефлексивным, ценностно-нормативным и субъектным элементами. Социальная подсистема, обеспечивающая социальный контекст управленческого действия и адекватность его взаимодействия группой, коллективом - социально-конвенциональным, социально-структурным и социально управленческим элементами. Технологическая подсистема представляет собой взаимосвязь методологических, инструментальных и организационных составляющих, которые представляют особенности социально-технологического способа организации деятельности.

Комплексное социологическое исследование, проведенное на основе представительной и репрезентативной эмпирической базы, предоставило автору возможность проанализировать факторы, детерминирующие управленческое поведение в социальных институтах и организациях, и сделать обоснованные выводы о состоянии и противоречиях формирования социально-технологической культуры менеджеров на разных этапах профессионального становления. Результаты диагностики представляют интерес для науки и практики. В частности, выводы о существовании противоречий между социальными установками менеджеров высшего и низшего звеньев управления, между менеджерами младшего и старшего поколений;

о том, что социально-технологические установки существуют в российском менеджменте пока скорее как набор декларативных принципов для персонала, с которыми реальная практика управления все еще входит в противоречие;

расширяют представление социологов о факторах, детерминирующих управленческое поведение в социальных институтах и организациях.

Представленный в монографии кластерный анализ результатов диагностики социально технологической культуры студентов вузов позволяет сделать вывод, что для них характерен репродуктивно-формальный уровень ее развития. Его типичными чертами являются индивидуалистско-сетевая ориентация личного жизненного успеха;

фрагментарность когнитивной составляющей, ее оторванность от практики;

крайне слабая развитость технологической составляющей;

рассогласование когнитивной и поведенческой составляющих;

функциональная неграмотность примерно половины выпускников вузов, получающих квалификацию "менеджер".

Подобная ситуация, по мнению И. В. Бурмыкиной, требует пересмотра содержания и методов профессионального образования в области менеджмента, повышения качества подготовки менеджеров.

В монографии подробно рассмотрен функциональный уровень развития культуры менеджеров. По мнению автора, его характеризуют ориентация на отношения, а не на результат, фрагментарность знаний социальных технологий и преимущественно интуитивная их реализация. Социально технологические установки существуют в российском менеджменте пока скорее как набор декларативных принципов для персонала, с которыми реальная практика управления все еще входит в противоречие. Однако менеджеры понимают значимость, ощущают потребность внедрения социальных технологий в практику.

На основе обобщения эмпирического материала автор монографии подтверждает, что социально технологическая культура современного российского менеджера характеризуется гетерогенностью, внутренней противоречивостью, сочетанием разнонаправленных суждений, установок и поведенческих практик, рассогласованием знаниевой и поведенческой составляющих, реализацией преимущественно на интуитивной основе, набором декларативных принципов, нередко противоречащих реальной практике. стр. Достоинством монографии является то, что теоретические разработки концептуальной модели не только были апробированы в ходе социологического исследования, но и доведены до обоснования принципов мягкого управления формированием и развитием социально-технологической культуры менеджера, реализованных в укрупненном социальном алгоритме, то есть до технологического решения.

На основе постнеклассического понимания сущности управления как нелинейного процесса, И. В.

Бурмыкина теоретически обосновала следующие показатели мягкого управления формированием и развитием социально-технологической культуры менеджера: сложность и многомерность субъекта управления, самоорганизация объекта управления, тринитаризм, контекст социальной среды, учет границ управляемости, социальная этичность, адаптация, интерактивность. Одной из первых она использовала идею динамического программирования при проектировании управления формированием и развитием социально-технологической культуры менеджера, которая позволяет определить коридор и порядок разработки оптимального регулирующего воздействия. Концепция включает в себя определенный порядок проектирования социального алгоритма, разделение процесса на ряд последовательных шагов, разработку на каждом этапе условно оптимального решения, выбор из множества условно оптимальных решений наилучшего с точки зрения заданного критерия оценки результативности, формирование адаптивного контура управления.

Опубликованная монография представляет практический интерес для руководителей высших учебных заведений, организаций и предприятий реального сектора экономики, государственных и муниципальных структур управления, может стать базой при подготовке специальных курсов повышения квалификации и переподготовки, управленческих кадров, проведении коучинговых программ.

ЧЕРНОВ В. В., кандидат социологических наук К р а с и н Ю. А. МЕТАМОРФОЗЫ РОССИЙСКОЙ РЕФОРМАЦИИ:

ПОЛИТОЛОГИЧЕСКИЕ СЮЖЕТЫ. М.: Институт социологии РАН, 2009. 496 с.

В названии рецензируемой книги уточнение "политологические сюжеты" приводит к мысли, что перед нами сборник перекликающихся между собой, но вместе с тем самостоятельных линий повествования.

Однако это не совсем так: монография Ю. А. Красина раскрывает широкое полотно общественно политических преобразований, протекавших в нашей стране, начиная с середины 1980-х гг. Оно имеет определенную степень законченности, что обеспечивается несколькими факторами.

Во-первых, автор является не только свидетелем, но и участником многих событий второй половины 1980-х - 1990-х гг. Этот факт представляется мне особенно ценным. Во-вторых, вниманию читателя предложены не просто воспоминания очевидца, но аналитическое осмысление происходившего, которое осуществлялось как по "горячим следам", так и по прошествии времени (с. 11, 172).

В своем изложении автор останавливается на семи сюжетах политической трансформации нашей страны. На мой взгляд, сгруппировать их можно в соответствии с исторической, структурной и теоретической перспективами рассмотрения.

К первой могут быть отнесены два начальных раздела книги: в них поднимаются вопросы основных этапов российской трансформации, место России в глобализующемся мире. В последнем случае отправным моментом становится появление в политическом дискурсе категории "новое мышление".

Его реализация, как следует из текста, заложила основу целого ряда аспектов политического положения нашей страны на мировой арене. Следует отметить, что в ряде публикаций термин "новое мышление" подвергнут жесткой критике. Относительно хронологии преобразований совершенно справедливо выделены два этапа: первый - "горбачевский": романтический стр. и второй "ельцинский": утилитарно-прагматический (с. 46, 48). Необходимо отметить важную деталь:

романтика, о которой пишет Юрий Андреевич, была свойствена тогда не только широким народным массам, но и политическому истеблишменту, вплоть до высшего руководства советского государства.

Автор поднимает важный вопрос о планировании произошедших общественных преобразований.

Именно отсутствие чтких планов объявляется одной из причин "перестроечных" неудач и ставится во многом в вину М. С. Горбачеву. На мой взгляд, подобная непланируемость политических действий в тот период была порождена, с одной стороны, прожектерским отношением к происходящему, а, с другой, - верой руководителей советского государства, да и многих "прорабов перестройки" в то, что Советский Союз, его политический строй и партийно-политическая система обладают достаточной инерционной прочностью и запасом сил, чтобы выдержать любые издержки модернизации.

Но столкновение с комплексом объективных и субъективных причин помешало этому. Ю. А. Красин назвал их антиномиями политического выбора России (с. 25). Изучая "эпоху перемен", он выявляет внутренние противоречия происходивших тогда процессов. Многие из них привели к тому, что ход и результаты реформ явились неожиданными и неприемлемыми для большинства граждан. Автор делает справедливый вывод, что, практически начиная с эпохи перестройки, развитие нашей страны протекало в условиях борьбы, но в то же время и единства, казалось бы, взаимоисключающих парадигм, победа одной из которых определяла развитие страны в будущем. По его мнению, это следующие дихотомии: 1) демократия <=> авторитаризм;

2) гражданское общество <=> корпоративное общество;

3) унитаризм <=> федерализм (с. 27, 33, 38).

В поражении "романтической перестройки" наибольшую роль, безусловно, сыграла вторая дихотомия.

Именно корпоративные структуры, к середине 1990-х годов пришедшие к власти практически на всех ее уровнях, смогли обеспечить осуществление второго утилитарно-прагматического этапа общественных трансформаций. Это обстоятельство также дат ответ на вопрос о специфическом качестве результатов экономических преобразований и о причинах провала либеральных экономических реформ.

Второй раздел книги, посвященный исторической проблематике, построен на анализе политических дилемм и поисках выбора пути развития в условиях их противодействия. Например, это дилемма мифологичности и реалистичности такой категории как "национальные интересы". Автор утверждает неоспоримость факта их наличия и выделяет именно объективные основания их формирования как результата существования специфики исторического бытия социокультурных общностей (с. 93, 98). В этом же разделе поднимается вопрос о путях и противоречиях развития современного мира в условиях взаимодействия Запада и России. Делается вывод: только построение демократического мироустройства даст шанс избежать столкновения цивилизаций и является единственным путем выхода на новые перспективные направления развития мирового сообщества.

Следующая проблема, которую назовем "структурной", включает в себя описание демократических структур и судеб практической реализации в демократической России, соотношения гражданского и корпоративного обществ и перспектив их развития, наконец, вопросы публичной сферы и политики.

Рассматривая судьбы демократических преобразований, автор справедливо останавливается на принципиальных и в то же время спорных вопросах о причинах провала либерального проекта, предложенного радикальными демократами в начале 1990-х гг. При этом, прежде чем приступить к выяснению судьбы демократии в России, проводится подробный и заслуживающий внимания теоретический анализ демократии с феноменологических, технологических и институциональных позиций. Здесь также используется модель, состоящая из трх альтернативных выборов, которая использовалась автором во втором разделе (см. выше). Автор подводит читателя к принципиальному выбору, где альтернативу представляют две модели последующего развития нашей страны - концентрационная и деконцентрационная.

Рассматривая развитие гражданского общества в нашей стране, автор останавливается на дихотомии:

гражданское <=> корпоративное общество. Анализ не ограничивается рассмотрением статуса институтов гражданского общества и корпораций, способами их взаимодействия и оценкой его результатов. Анализируя корпоративизм, стр. Ю. А. Красин приходит к несовпадающим выводам. По его мнению, не корпорации будут определять государственную политику, а, напротив, государство, являясь стержнем системы корпоративизма, определит его внешний вид, именно от государственной политики и будет зависеть судьба корпоративизма. Государство станет на пути корпораций, желающих подчинить себе вс, поэтому его сдерживающая функция является важной (с. 248).

Третий раздел "Публичная сфера и публичная политика" содержит три основных сюжета: 1) собственно публичная политика и е характеристики применительно к современной России, 2) толерантность, неравенство и корпоративизм, 3) возможность осуществления инновационного прорыва и модели инновационного развития страны в перспективе. Центральным здесь, на мой взгляд, выступает именно анализ о толерантности и неравенстве. Обобщая сказанное автором, может быть сделан следующий вывод: общество идеального равенства, если хотите, - коммунистическое, является недостижимой мечтой. Но именно нездоровое, вплоть до патологий неравенство и отсутствие толерантности уже стало и не перестанет оставаться центральной проблемой на пути к позитивному и устойчивому развитию страны.

Не менее интересными являются размышления автора о категории "нормальное неравенство", критерии которого он пытается прояснить. Именно от их определения зависит социально политическая интеракция и, как следствие, осуществление позитивных проектов перспективного развития страны в глобализующемся мире. Ю. А. Красин справедливо отмечает, что выявление указанных критериев должно решаться в "треугольнике" государство-рынок-гражданское общество, при этом нельзя не отметить, что этот "треугольник" должен быть по возможности равносторонним.

Сегодня тенденции к его формированию имеются.

Осмысливая утверждение о ведущей роли государства в организации и осуществлении инновационного прорыва, автор задатся вопросом: а каково современное российское государство, каким оно вышло из социальных экспериментов 1990-х гг. Выступая главным "застрельщиком" инновационного прорыва, государство неизбежно будет выбирать такие инновации и определять такие пути и способы их реализации, которые видятся ему необходимыми. Таким образом, каково государство, таковы и будут инновации.

Третья, выделенная мною проблематика книги -теоретическая, содержит анализ марксистской теории общественного развития и определение возможного будущего социалистической идеи. Здесь на суд читателя представлены три текста, написанные в разное время - в 1991, 1993 и 2009 годах.

В работе "Марксизм и современность" выявляются несоответствия между марксистской теорией и спецификой конца XX века и определяются дальнейшие пути и направления развития марксистской теории в XXI веке. В тексте "Место марксизма в истории общественной мысли" реализуется попытка найти его место как идеологии и научно-теоретической концепции в условиях того глубокого кризиса, который охватил его в конце 80-х - начале 90-х гг. XX века. Наконец, в очерке 2009 г. - "Наследие Маркса и марксистская традиция" датся оценка современному состоянию марксизма: аутентичный марксизм не более чем веха породившей его эпохи, потенциал которого не дает адекватного видения современности (с. 362).

Наконец, в монографии осуществляется попытка определить перспективы социалистической идеи.

Автор излагает тезисы о современной концепции социализма и свои комментарии к ней, написанные по прошествии почти 20 лет. Он убежден: из социалистической идеи необходимо взять вс лучшее и на этой основе строить новую социалистическую идеологию. Среди лучших компонентов он называет те ценности, с которыми у большинства из нас ассоциируется социалистическая идея: это социальная справедливость, равенство, солидарность. Таким образом, перспектива развития социалистической идеи может состоять в том, что наступит синтетический этап или этап агрегации е с другими идеями и концепциями, где ведущую роль будет играть не идеологическая, а функциональная составляющая.

В этих условиях будущее у социалистической идеи будет зависеть от того КПД, который она может дать в решении проблем общества, в том числе в условиях кризиса и посткризисную эпоху.

А. Н. КУРЮКИН, кандидат политических наук стр. ПРОГНОЗИРОВАНИЕ РАЗВИТИЯ ВОСПИТАТЕЛЬНЫХ СИСТЕМ / Под общ. ред. Л. Е.

Никитиной. М.: АРКТИ, 2008. 256 с.

Обратившись к исследованию будущего воспитания, авторы оценили современное состояние проблемы не с точки зрения катастрофизма, упадка, распада и т.п., а с обзора изменений современного общества и научного обоснования технологического подхода к исследованию его состояния в будущем. В первой главе представлен краткий ретроспективный анализ развития уровней предвидения и прогнозирования: от обыденного (житейские правила и табу, народные приметы и заповеди, сказки и былины, пословицы и поговорки, игры, традиции и обычаи, народная педагогика различных народностей и наций) до современного технологического уровня. Авторы описывают развитие современной педагогики (да и в большой степени вообще социальной сферы) в 70-е годы прошлого столетия, которое характеризуется отсутствием реальных поисковых прогнозов, так как прогнозисты зачастую ориентировались на обоснование уже принятых государственно-политическим руководством решений и выстраивали целевые и плановые прогнозы (с. 10 - 12). Тем не менее не забыты выдающиеся ученые-новаторы того времени: И. В. Бестужев-Лада, в педагогике - Б. С. Гершунский, чей опыт актуален и сегодня.

Во второй главе воспитание как социальный процесс представляется нелинейно и многофакторно, сложные взаимосвязи внутри воспитательных процессов делают практически невозможным создание одной достаточно полной вербальной модели объекта. Импонирует и позиция авторов о невозможности проведения экспериментов на реальных социальных объектах. Негативные социальные последствия, риски которых возникают при проведении таких экспериментов, снижают их реальную практическую значимость, а главное, признаются неэтичными и нарушающими права молодого поколения (с. 16). Недостаточно эффективными являются и простые экстраполяционные количественные исследования в сфере воспитания. Значит, делают вывод авторы, нужно использовать иные, качественные инструменты познания такого сложного процесса, как воспитание. В этой же главе обобщаются и анализируются уже установившиеся концепции в области воспитания и предлагают ряд новых, творчески плодотворных идей и выводов (к ним, по нашему мнению, относятся: идея социально-педагогической солидарности, идея проектирования и построения педагогически целесообразных отношений в социуме и др.).

В главе "Научные школы социального прогнозирования (педагогика)" авторы предлагают свою типологию научных школ, а затем подробно характеризуют специфику отечественных школ педагогического прогнозирования.

Далее логичен переход к изложению исходных методологических положений по раскрытию функций прогнозирования в воспитании. Отрадно, что авторы, наравне с выделением функций оценки, проектирования, планирования, не забыли и о социальной консолидации групп людей в стремлении к идеалам и нормам (с. 48). Отметим определение прогнозирования развития воспитания - "это специально организованные и непрерывно ведущиеся научные исследования, ориентированные на познание будущего (перспектив) состояния воспитания во всей совокупности его феноменологических и институциональных характеристик, результаты которых выражены в языково-образной форме" (с. 56). Отсутствие этого определения на первых страницах работы вызывало некоторую неудовлетворенность: было бы лучше сразу определиться в терминах, а здесь закономерно звучали бы его повторение и раскрытие на новом качественном уровне.

В главах "Средства и базовые понятия научного прогнозирования развития воспитания" и "Методики и техники прогнозирования развития воспитательных систем" наблюдается "спонтанный" переход от научного анализа к учебно-методическому изложению материала, здесь образовательная "составляющая" оказывает давление на его научный анализ. Однако не следует относить это к безусловным недостаткам работы, именно этот и последующие разделы будут полезны для практиков воспитателей и студентов. Для будущих специалистов, практиков ценными также являются и многочисленные приложения (терминологический словарь, хрестоматия, об- стр. щенациональная программа развития воспитания детей в Российской Федерации до 2015 года).

Заслуживают отдельного представления иллюстративные и экспериментальные документы и материалы прогностического исследования воспитательной ситуации в стране, проводимого в течение нескольких лет в рамках Комплексной программы Российской академии образования "Воспитание как социальный феномен: состояние и перспективы развития", экспертный сценарно-прогностический мониторинг (ЭСПМ) как современная модификация технологического прогнозирования. Здесь найдут полезные им материалы и социологи, и педагоги.

Как захватывающий рассказ прочитывается небольшой раздел в главе 8, где собственно и представлены в сконцентрированном виде возможные сценарии развития воспитания в нашей стране.

"Управляемый или неуправляемый кризис, управляемая или неуправляемая стабилизация? Каково будущее воспитательных систем?" - об этом спорили эксперты несколько лет назад (с. 153 - 168).

Прочитайте их, и сможете убедиться, насколько пророческими были предположения экспертов. Здесь хотелось бы высказать еще одно сожаление: авторы не ставили перед собой задачу представления различных реальных прогнозных исследований, их включение - иллюстрация методики. Но именно детально проработанные приемы и процедуры и наличие в составе группы практиков-социологов позволяют надеяться, что нам еще предстоит знакомство с прогнозами развития различных воспитательных систем в других работах этих ученых.

Остается, правда, открытым вопрос- что будет с воспитанием? Однозначный ответ на него в монографии найти не удалось. Здесь представлен лишь один из возможных вариантов нормативного комплексного прогноза - Общенациональная программа развития воспитания детей в Российской Федерации до 2015 года, подготовленная коллективом Государственного научно-исследовательского института семьи и воспитания, под руководством академика РАО С. В. Дармодехина. Он доказывает, что переход воспитательных систем из "настоящего" в "будущее" еще впереди, характер этих трансформаций, по всей видимости, зависит от качества всех е субъектов (не только от государства), их превращения из "потенциальных" в реально заинтересованных в целостности и перспективности взросления молодого поколения.

В. И. ГОРБАЧЕВА, кандидат социологических наук стр.    Книги, научные публикации