Книги по разным темам
Демократия и свободный рынок: оспариваемая первичность в практике переходного периода Армен Дарбинян, отелось бы обсуректор Российско- дить вопрос о Армянского университета, Хтом, что первичпремьер-министр Армении но, что должно быть поло(1998Ц1999 гг.) жено в основу действий ре форматоров. Если мы упот ребляем термин демокра тия, то, естественно, по нимаем электоральную де мократию, которая предпо лагает конкурентную поли тическую среду и конку рентный политический процесс.
Электоральная демокра тия включает три элемента:
периодичность выборов, их свободу, т.е. свободу воле изъявления, и справедли вость выборов. Из этой триады в большинстве стран переходного периода удалось выполнить пока только первый элемент - периодично проводимые выборы.
1 Сказать, что мы проводим их свободно, и сказать, что мы проводим их справедливо, можно было бы с большой натяжкой, тем более что существуют соответствующие оценки европейских и мировых институтов.
Я бы отметил два принципиально важных критерия, которые могут говорить о наличии демократии в стране.
Первый критерий - это наличие поколения политиков, готовых отречься от власти, для которых власть не является самоцелью. Не случайно поступок Бориса Николаевича Ельцина в 2000 году получил такой широкий резонанс. Это едва ли не первый случай добровольной передачи власти в истории России. (Однако, по моему мнению, власть должна передаваться с улыбкой на лице. И вот этой улыбки как раз не было видно.) Второй критерий - наличие политической системы, которая в состоянии воспроизводить национальных демократических лидеров.
К сожалению, в большинстве стран на постсоветском пространстве (может быть, даже во всех этих странах) оба эти института отсутствуют. В этой связи вспоминается анекдот: Пациент ортопедической больницы пришел со сломанной рукой и уже после операции расспрашивает доктора: Доктор, будет ли у меня работать рука, смогу ли я писать. Доктор отвечает:
Конечно, все будет нормально!. Смогу ли я, доктор, играть на рояле Доктор говорит: Конечно!. Пациент радуется:
Как чудесно, я же до этого не умел играть на рояле!.
Мне кажется, иногда мы пытаемся играть на рояле, на котором никогда до того не играли. Естественно, получается не очень здорово. И мы начинаем придумывать всякие отговорки, почему у нас это не получается.
В России начали говорить о доктрине демократического суверенитета или суверенной демократии. Категория, достойная того, чтобы ее обсудить. Конечно, Россия должна идти в ногу с мировым сообществом, должна идти по пути демократии.
Но, наверное, все-таки не в строю, а вольным шагом. Наверное, Россия имеет на это право - с осознанием собственной национально-государственной идентичности и суверенитета, своего права на поступок, на шаг. В последнее время мы видим в России демонстрацию этой национально-государственной идентичности при переходе на демократический суверенитет.
Однако надо признать - и об этом надо говорить прямо, - что реализация такой политики означает создание достаточно сильного, организованного государства с тяготением к авторитаризму. И надо помнить, что авторитаризм всегда имеет тенденцию к скатыванию в тоталитаризм. К сожалению, развитие последних лет приводит нас к выбору не между демократией и тоталитаризмом, а между авторитаризмом и тоталитаризмом.
И в этом контексте, конечно, авторитаризм кажется посимпатичнее тоталитаризма.
В центре модели - так называемая полуторапартийная система с давлением одной руководящей и направляющей партии.
В чистом виде данная модель действует в Китае, в том или ином виде - в Сингапуре, в Малайзии, на Тайване. Из бывших советских республик - в Казахстане. Причем у президента Нурсултана Абишевича Назарбаева есть совершенно естественный лэкскьюз, оправдание. Его аргументация следующая:
народ у нас восточный, в основном мусульманского вероисповедания. И не можем мы вслепую копировать американскую или европейскую модель демократии, западную модель.
Запад сегодня совершенно спокойно принимает этот лэкскьюз, однако он не готов делать этого в случае, например, Белоруссии. То, что Александр Григорьевич Лукашенко в качестве своего лэкскьюза приводит отказ от ядерного оружия, а взамен требует возможности развития сообразно с националь ным суверенитетом или национальным менталитетом, не воспринимается Западом.
У Армении есть свой лэкскьюз - и состоит он в неурегулированности карабахского конфликта. Несмотря на наличие в стране более 80 политических партий, в Армении идет процесс скатывания в полуторапартийную систему.
Азербайджан представляет собой уникальный случай. Происходит передача власти от отца к сыну в ситуации, когда Конституцией закреплены все основные западные гражданские демократические свободы и права. Это, наверное, новое слово в конструировании, некая такая династическая демократия, которая, по всей видимости, утверждается в Азербайджане.
Мы изначально должны признать, что смена централизованного планового хозяйства и советской социалистической системы на ту, которая в итоге образовалась в наших странах, является революцией. Где-то она прошла с жертвами, где-то бескровно. Но самой сути это не меняет. Были совершены революционные преобразования.
Необходимо соблюдение двух обязательных условий, чтобы эти преобразования были успешными.
Первое - это быстрота, скорость проведения реформ, а второе - наличие грамотной воспроизводимой демократической политической элиты, способной вести народ за собой и сделать его главной движущей силой реформ. К сожалению, это мало кому удалось. Но именно поэтому нужны быстрые реформы сразу после революции, ибо чем больше проходит времени после революции, тем меньше потенциал реформ, тем меньше общественная поддержка тех политических сил, которые олицетворяют эти реформы. И, конечно, необходима как воздух воспроизводимая демократическая политическая элита.
Между тем такая элита в наших странах не состоялась, и в этом, может быть, самая главная трагедия наших реформ.
Почему она не состоялась В чем причина Причина в том, что Армении, например, помешала война в Карабахе. Причем Армения продемонстрировала совершено уникальную модель реформирования политической и экономической системы в состоянии войны. Мечтать о реформировании экономики в условиях реальных боевых военных действий было слишком большим романтизмом. Но реформы были проведены именно во время войны, и это заслуживает самой серьезной оценки и самой серьезной похвалы. В своей основе именно эти реформы являются важнейшим фактором движения Армении вперед.
Причем в Армении, и это тоже, видимо, уникальный случай, произошла тотальная смена элит. После революции в 1991 году к власти там пришли люди, которые никак не были связаны с предыдущей партийно-правительственной номенклатурой. Они провозгласили два самых серьезных элемента реформ: в политике - политическая демократия западного образца, в экономике - свободный рынок. К сожалению, новая политическая элита оказалась в состоянии войны, и время, необходимое для достижения результатов, которые могли бы иметь действительно очень серьезное воздействие на дальнейшее развитие страны, было упущено.
В России тоже появилось ощущение, что демократия вроде бы уже была, - с 1991 года по какой-то там год, три-четыре года. Иногда создается ощущение, что мы уже проехали демократию. Очень жалко, что это похоже на правду.
Революция должна приводить к повышению материального благосостояния. При его отсутствии создаются предпосылки для реванша контрреволюционных сил. Этот реванш в той или иной мере состоялся практически во всех странах переходного периода. Я не буду сейчас отделять Армению от России или от Казахстана. Я имею в виду общую тенденцию, общую закономерность. Полагаю, что привязка повышения материального благосостояния к конечной цели реформ должна была быть присуща западной помощи, которая оказывалась тогда нашим странам. Но, к сожалению, там тоже, видимо, не учли данного обстоятельства. Мы за 12Ц15 лет еле-еле достигли уровня валового внутреннего продукта дореволюционной эры. 2001 - 2004 годы - это годы, когда страны бывшего Советского Союза постепенно переходили рубеж 1989 года. Естественно, 12 - 15 лет - слишком долгий срок, чтобы надеяться на то, что все это время можно проводить реформы, которые бы имели и политическую, и общественную поддержку.
Хотелось бы сказать еще о конвергенции, или о социальной трансформации. Необходимость трансформации - толпа - народ - общество - является очень серьезным императивом социальных реформ в наших странах. В Армении, по-моему, рубеж толпа - народ уже перейден. Когда мы построили национальное государство, основанное на национальном суверенитете, мы реализовались как народ. Дальше надо строить демократию, надо становиться обществом. Без гражданского общества демократия немыслима. Кстати говоря, отсутствие гражданского общества очень часто является лэкскьюзом для наших властей. Цепочка рассуждений примерно такая: гражданского общества нет, общество еще не готово к тому, чтобы принять, воспринять демократию и начать жить по демократическим канонам. Это становится оправданием проваленных выборов, несправедливой приватизации или разного рода социальных проблем, которые возникают по поводу и в связи с реформами. Создание гражданского общества, превращение народа в общество является, видимо, главным социальным императивом реформы.
Подведем итоги. Команда, приходя к власти, имеет три возможных пути движения. Путь первый, самый предпочтительный, - создание либеральной демократии с разделением властей и одновременно с образованием свободного рынка. То, что было у нас провозглашено, но не было реализовано.
Модель вторая - создание рыночной авторитарной системы, при которой приносятся в жертву идеи демократии и ценности демократии, а на передний план выдвигается идея либерализма и рыночной экономики. Модель, которая с тем или иным успехом реализуется в ряде стран, упомянутых мною выше.
И наконец, третий вариант - это создание административногосударственного капитализма с опорой на силовой аппарат.
К сожалению, наш выбор сегодня лежит не между первой и второй моделями, а между второй и третьей. И благо, если мы выберем вторую модель.
Вместе с тем все это создает для реформаторов огромное поле деятельности по сплочению наших сил и рядов.