Книги, научные публикации
Социологические исследования, № 6, Июнь 2010, C. 23-26 КРЕАТИВНОСТЬ СОЦИАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ ПО Х. ЙОАСУ - ПОСТУЛАТЫ И ПРЕДЕЛЫ Автор: ГОРНОСТАЕВА М. В.
ГОРНОСТАЕВА Мария Викторовна, кандидат социологических наук, ст. научный сотрудник ИСПИ РАН (E-mail: altaise@rambler.ru).
Аннотация. Предложено прочтение вклада Х. Йоаса в понимание социального действия - идея креативности. Показано современное состояние разработки этого социологического понятия.
Обозначен потенциал обогащения представлений о нем наработками структурного психоанализа Ж.
Лакана.
Ключевые слова: действие социальное * неопрагматизм * креативность * психоанализ структурный Сейчас в социологии доминируют модели рационального и нормативно ориентированного действия М.
Вебера и Т. Парсонса. Их традиция сыграла важную роль, но создает трудности в описании новаторского действия. Зная мотивы и намерения субъекта, не всегда можно предсказать ход его деятельности.
Современные "неопрагматики": Х. Йоас, М. Эмирбайер, Э. Мише, - акцентируют творческий характер деятельности. Ханс Иоас, вице-президент Всемирной социологической ассоциации, разработал идею креативности социального действия [1 - ниже отсылки к его труду даны в круглых скобках], беря за основу американский прагматизм, обращенный к повседневности: человек творит действие в ходе самого этого действия. Обращение Йоаса к социальному действию, теме М. Вебера и Т. Парсонса, создало ему известность - выше средней. Излагая взгляды Йоаса, я в то же время показываю, что его подход можно дополнить идеями структурного психоанализа [Ж. Лакан: 2 - 7;
11;
12]. Йоас, упоминая труды Лакана, отвергает его возможный вклад в понимание действия (с. 200), что, на мой взгляд, неверно.
Трактовки действия - рационального, нормативистского - делают три допущения: 1. Действие целенаправленно (телеологично);
2. Актор владеет своим телом;
3. Он автономен по отношению к окружающим людям и среде. Йоас, говоря о креативности, рассматривает социальное действие, во-первых, без телеологической ориентации (с. 177 и др.);
во-вторых, указывает на дорефлексивные импульсы, обосновывая телесность (корпореальность) действия (с. 186 и след.);
в-третьих, утверждает первичность социальности человеческого действия (с. 195 и след.).
Нетелеологический характер ориентации подразумевает, что не следует считать интенциональное (интенция - намерение) действие непременно ориентированным на цель. Во внимание необходимо принимать импульсы, желания, свойства внешнего мира, которые не входят в наши планы и могут оказаться исходными точками действия, мостиком между нашими импульсами и миром. Отсюда необходимы пересмотр роли тела в человеческом действии, раскрытие символических границ, конституирующих субъект.
Телеологическое толкование интенциональности действия отделяет его от познания;
стимулом к действию считаются однозначно определенные, заранее намеченные интенции, ясно идентифицируемые мотивы или ценности. Йоас считает, вслед стр. за прагматистами, что такое разделение нужно устранить, что действие направляется и перенаправляется в ситуативных контекстах. Постановка цели (с его точки зрения) происходит не в результате духовного акта до действия, а в результате рефлексии относительно уже и так влияющих на наше действие дорефлексивных устремлений. Эти устремления размещены в нашем теле. Его навыки, привычки и способы отношения к окружающему миру есть подоплека сознательного целеполагания, интенции;
сама интенциональность состоит в рефлексивном управлении поведением.
Йоас ссылается на Ч. Райта Миллса (с. 179): согласно его концепции мотив заранее связан со стандартизированным словарем возможных и легитимных мотивов. Но что есть эти дорефлексивные стремления и направленности, предшествующие целеполаганию и влияющие на них? Что лежит в основе мотивации, предшествующей целеполаганию? Здесь обращение к лакановской традиции может развить и углубить подход Йоаса. Согласно Лакану, мотивационным принципом человеческой жизни является механизм желания. До тех пор, пока оно не удовлетворено, желание - это откровение отсутствия, пустоты.
Поскольку желание реализуется, отрицая данность, способом быть для него является действие, ориентированное на будущее. Объект желания - это не реальный физический объект или функция (питание, например), это другое желание.
Как представлять себе шаг от желаний к целеполаганию? Тот, кто ставит себе цели, осознает независимость действительности от его желаний, как и возможность того, что из этих желаний вследствие соответствующего реальности действия произойдет изменение действительности.
Йоас акцентирует соотнесенность человеческого действия с ситуацией. Имеется в виду конститутивная, а не только контингентная (сложившаяся) соотнесенность. Как правило, восприятие ситуации содержит суждение об уместности конкретного действия, утверждает Йоас. Каждое правило или привычное действие содержит предположение о типе ситуаций, в которых допустимо следовать привычке, правилу. Т.е.
ситуация - это не только нейтральное поле приложения внеситуативных интенций;
ситуации, по-видимому, в нашем восприятии провоцируют определенные действия. Ситуации не вызывают действия, но роль ситуации не сводится к предоставлению пространства реализации интенций. Наше восприятие ситуации предзадано нашей способностью действовать;
какое действие реализовывать, решается на основе рефлексии ситуации. Йоас критикует Парсонса, полагавшего, что ему удастся противопоставить случайному выбору цели, реально имеющему место, доказательство ориентации акторов на общие ценности. Однако если ценности выступают в однозначной роли, считает Йоас, действие не зависит от ситуации и является негибким. Соотнесенность ценностей с ситуацией в действии человека должна мыслиться так же открытой, как и соотнесенность с ситуацией дорефлексивных устремлений.
Каков взгляд психоаналитиков на "ситуацию"? Любая ситуация есть материал для означивания. Из столкновения с объектом в ситуации возникает означающее. В нем соединяются прошлое и желание субъекта. За свою жизнь индивид выстраивает множество цепочек значений, увеличивая символическую цепь культурных сублимаций. Безусловно, это творчество знания - здесь источник повседневной креативности действия, которую обосновывает Йоас. Субъект при этом является субъектом, предположительно знающим, ибо знание, к которому он должен прийти в процессе анализа, - это знание собственного бессознательного, обусловившего его действия. Таким образом, говорить об однозначной (рациональной) ориентации субъекта на общие ценности можно лишь закрыв глаза на данные психоаналитиков. Вывод Йоаса, что "не простое чередование между ценностями и инстинктами, а креативная конкретизация ценностей и конструктивное удовлетворение инстинктов характеризуют человеческое действие" [с. 181], - скорее идеал (и цель психоанализа), чем реальная характеристика.
Конституирование телесной схемы. Йоас утверждает, что не только для восприятия, но и для самого действия телесность оказывается основополагающим условием креативности. Допущение, что действующий субъект способен контролировать свое стр. тело, является скрытым, - в большинстве теорий действия тело вообще не обсуждается. Теория действия имеет уклон к активистскому отношению к миру;
но такое отношение характерно не для всех культур, а может быть и не для обоих полов. Кроме того, роль тела в теории действия мыслится как находящийся в полном распоряжении человека инструмент чистой интенциональности. Йоас отмечает, что вопрос о телесной схеме находится в напряженных отношениях с очевидными положениями картезианской картины мира;
поэтому-то эмпирических и теоретических разработок в этой области явно мало. Обычно телесная схема определяется как представление действующего субъекта о морфологической структуре собственного тела, его частях, позах, движениях и границах. Тело (в психофизиологии) рассматривается просто как объективная данность, в социальной психологии акцент делается на восприятии тела других людей, а не собственного.
Йоас (с. 196 - 203), опираясь на Мида и Мерло-Понти, делает вывод, что тело не дано субъекту непосредственно, но только в виде телесной схемы. И эта схема является результатом интерсубъективного конструирования в процессе социализации и развития субъекта. Эти идеи развивал, в частности, Дж. Мид [8;
9;
10]. Рассмотрим их. Прежде всего, наличие симптомов, причины которых скрыты от субъекта, доказывает невозможность мыслить тело полностью подконтрольным интенциональности. Далее, неправомерно отрицать тезис Лакана о стадии зеркала для понимания телесной схемы. "Стадия зеркала" - это момент, когда младенец видит себя в зеркале и воспринимает свое отражение как целостный образ. При этом между телом и его отражением возникает несоответствие: тело ребенку не подчиняется, оно дезорганизовано по отношению к образу в зеркале. В итоге образ в зеркале воспринимается как нечто не мое. Т.е. идеальному телу - видимому, целостному образу - противостоит тело реальное - нарушенное целое, рассогласованность, неподчиненность и неспособность к действию. Понимая и воспринимая себя как Я, ребенок воспринимает свое Я и как отчужденное, то есть как другого. Возникающее при этом напряжение не находит иного выхода, чем разрушение того, кто несет в себе отчуждение, иными словами, агрессивное действие.
Телесная схема действительно формируется как результат интерсубъективного взаимодействия, как визуального, так и, впоследствии, языкового, определяя двойственность, расколотость субъективной идентичности. Период, когда ребенок начинает осознавать себя мальчиком или девочкой, закладывает различия между мужским и женским типами действий. Эти различия не нивелированы современными изменениями статуса и активности женщин.
Первичная социальность. Всякая способность к действию, утверждает Иоас, содержит допущение первичной социальности, которая не возникает только из осознанной интенциональности, а предшествует ей. Понятие рационального действия допускает изначальную автономность действующего индивида.
Нерефлексируемое убеждение в том, что любая социальная теория должна исходить из ориентирующегося на собственные интересы автономного индивида, утверждает Йоас, уходит корнями "в собственнический индивидуализм современной культуры". Йоас указывает, что индивидуальная способность к действию имеет социальную основу. Он опирается на Мида, его теорию формирования личности из способности перенимать роли и отстаивавшего понятие социального действия как неиндивидуалистического.
Йоас предлагает уйти "с проторенной дороги социализации" и обратить внимание на взрывные формы обнаружения социальности, ставящие под вопрос границы Я. Он обращается к социологии религии Дюркгейма (с. 201), реконструирует индивидуальную автономию в теории действия через рассмотрение социализационного формирования, ритуального снятия и рестабилизации Я-идентичности в процессах первичной социальности.
Но как понимать социальную основу индивидуальной способности к действию, или первичную социальность? Как можно продолжить мысль Дюркгейма о специфике сакрального? Стержнем социальности в структурном психоанализе является инстан- стр. ция "закона", который "записан" в языке. Генезис этого концепта восходит к философии Гегеля, структурной антропологии и лингвистике и связан с понятиями запрета и признания. Изначальная социальность - это введение запрета, связанное с попыткой осмыслить смерть. Рефлексия по поводу истоков "священного" открывает в качестве ядра отношение человека к смерти и запрету. Действие, совершенное всеми и запрещенное каждому в отдельности, выражается в именовании - назывании другого именем брата, сестры, врага и т.д. Именование является заключением договора, когда два субъекта соглашаются признать один и тот же объект. Нарекая имена, субъект этим актом признания достигает согласия с другими, благодаря чему возможен социальный порядок.
У ребенка социальная основа индивидуальной способности к действию возникает с "очеловечиванием желания", "рождением в язык". Это происходит при столкновении с феноменом контраста присутствия и отсутствия объекта желания. Одна из функций игры состоит в научении управлять этим контрастом. Первые игры переводят "означенный" объект в плоскость языка. Так диалектика собственного Я и другого поднимается на новый уровень, нивелируя агрессию. Через слова желание, изначально невнятное, выраженное криком младенца, может быть понято и признано другим, -тем, который говорит;
желание опосредуется символической языковой системой. Слово - свойственно лишь человеку. Слово можно назвать первичной социальностью: предшествуя автономии субъекта, оно формирует его как социальное существо.
В итоге, можно согласиться с выводом Йоаса: целеполагание, контроль над собственным телом и автономность действующего субъекта, - не самоочевидны. Теория действия обязана осознавать не безусловный характер этих допущений и избегать жесткого абстрагирования от ситуативного и биографического контекста действия, диктата рациональности. Коммуникативную идею рациональности следует рассматривать в свете креативности человеческого действия. Другими словами, обоснование креативности через интенциональный характер человеческого действия, специфическую телесность и изначальную социальность человеческой способности к действию обращает социальную теорию к специфической субъектности актора. Такой взгляд противостоит десубъективации современного общества, где цивилизация растворяет субъекта в избытке удовольствий, а распад идентичности замещен оценкой способностей. Креативность - шаг навстречу субъектности, - не той, которая мыслится в терминах полной автономности и "собственнического индивидуализма", но той, которая укоренена в антропологии и культурных традициях не меньше, чем в специфических особенностях субъекта.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Йоас Х. Креативность действия. СПб: Алетейя, 2005.
2. Лакан Ж. Семинары, Книга 1: Работы Фрейда по технике психоанализа (1953/1954). М.: Гнозис, Логос, 1998.
3. Лакан Ж. Семинары, Книга 2: "Я" в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954/1955). М.: Гнозис, Логос, 1999.
4. Лакан Ж. Семинары, Книга 5: Образования бессознательного (1957/1958). М.: Гнозис, Логос, 2002.
5. Лакан Ж. Стадия зеркала и ее роль в формировании функции Я // Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда. М.: "Русское феноменологическое общество", "Логос", 1997. С. 7 - 15.
6. Лакан Ж. Телевидение. М.: Гнозис, 2000.
7. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М.: Гнозис, 1995.
8. Мид Дж. Аз и Я // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд во МГУ, 1994. С. 227 - 237.
9. Мид Дж. Интернализованные другие и самость // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 224 - 227.
10. Мид Дж. От жеста к символу // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В. И.
Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 215 - 224.
11. Lacan J. Agressivity in Psychoanalysis // Ecrits: A selection. L., 1977.
12. Lacan J. The Four Fundamental Concepts of Psychoanalysis. L., 1998.