ТЕМА 3. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ГЕНДЕРНОЙ АНТРОПОЛОГИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ Х Институционализация женских исследований на современном этапе Х Гендерная проблематика в антропологических дисциплинах Х

Гендерные аспекты глобализации Институционализация женских исследований на современном этапе Массовость, критичность и нарастающая теоретичность феминистских работ в XX в. привели к тому, что женщины-исследователи и преподаватели социальных и гуманитарных наук на Западе стали активнее заниматься изучением женской темы. В начале 70-х годов XX в. в американских университетах возникли так называемые женские исследования (womenТstudies), в рамках которых женщины изучали и переосмысливали опыт женщин.

Работающие в университетах женщины-феминистки провели массу новых исследований и показали, что практически все сферы жизни, все социальные институты, нормы, правила, установки отмечены мужской доминантой и андроцентризмом. Прежде всего, это относится к власти и собственности, которые находятся в руках мужчин и служат их интересам. Женщины оказываются отчужденными от сферы принятия решений и распределения общественных благ: создавая две трети совокупного мирового продукта, женщины получают только 10% от общего мирового дохода и владеют лишь 1% мировой собственности. Сама же власть, по мнению феминисток, отмечена мужскими чертами - жестокостью, насилием, агрессивностью. Культ силы как основа власти и господства пронизывает патриархальное мировоззрение, а через него - культуру и социум. Сила и власть постоянно утверждаются через агрессию и экспансионизм, которые в нашей культуре считаются мужскими чертами.

Как пишет Рената Хоф, лотличием женских исследований от исследования о женщинах является включение женского жизненного опыта... как основы научной работы, что не только изменило тип аргументации, но также внесло в нее иной познавательный интерес. Традиционные исследования о женщинах перестали рассматриваться как научно обоснованные высказывания, способные объяснить неравные общественные позиции женщин и мужчин. Теории, которые приписывали женщинам особенную иррациональность, кротость и домовитость, стали считаться теперь мужскими стратегиями, имеющими своей целью не столько объяснить, сколько оправдать status quo. Другими словами: под сомнение был поставлен нейтральный, бесполый исследователь-индивидуум, погруженный в теоретическую и критическую работу, который долгое время размышляя над... универсальными человеческими ценностями Просвещения, почти совсем упустил из виду властные соотношения внутри нашей культуры, зависящие от пола. Впервые стало ясно, что многие из имеющихся общественных теорий с их претензиями на универсализм находились в противоречии с жизненной практикой женщин. Многие из феноменов, которые нуждались в объяснении с точки зрения женщин, вообще до сих пор не исследовались. То, что считалось знанием, подтвержденным с позиций теории познания, признанным фактом, оказалось - в рамках более общей картины - ограниченным продуктом привилегий.

Женские исследования возникли, когда стало очевидным, что в сущности социальные и гуманитарные науки под видом изучения человека вообще, изучают мужчин, а жизненный опыт женщин и их взгляд на мир оказываются оттесненными в культурное зазеркалье. Женские исследования как раз и были ориентированы на изучение этого культурного зазеркалья, причем здесь использовались самые разные методы: исповедь, групповая дискуссия, глубинные интервью (на анализе трехсот таких интервью написана книга Б.Фридан Мистика женственности), вторичный анализ материалов этнографических исследований.

Параллельно этому развивалась феминистская критика традиционной западной науки. Эта критика касается, прежде всего, имманентных ей андроцентризма и маскулинизма, а также их социальных последствий. Маскулинный характер науки обнаруживается во многих явлениях.

Само определение науки дается через использование маскулинных атрибутов: объективности, рациональности, строгости, свободы от ценностного влияния. Но главное, в чем выражается маскулинизм европейской науки - это сам характер производства знаний. Отвергая те способы познания, которые традиционно ассоциируются с феминным (интуицию, чувственное познание) или те виды опыта, которые обычно определяются как не мужские, наука отворачивается от многих иных способов познания мира. Андроцентризм науки выражается и в том, что объектами изучения традиционно являются мужчины и маскулинное. Так, например, биология, антропология, медицина и психология долгое время изучали под видом человека вообще - мужчину. Другой, но не менее любопытный пример: традиционные исторические исследования касаются, как правило, событий большой (мужской) истории - войн, битв, революций, смены династий;

а повседневная жизнь людей, считающаяся сферой деятельности женщин, редко оказывается в поле зрения исследователей. Женщины, таким образом, оказываются спрятанными от истории, но и сама история оказывается достаточно односторонней. Даже лиерархия наук носит маскулинный характер: более престижными и уважаемыми считаются строгие науки вроде математики или физики, менее уважаемыми и солидными - феминные, вроде литературоведения.

Критика современной науки с позиций феминизма созвучна с философской, историко культурной и методологической критикой европейской науки. Феминистские аргументы, доказывающие дегуманизацию научного знания или фальшь тезиса о социокультурной нейтральности науки, также во многом пересекаются с аналогичными аргументами современных социологов науки.

По мнению Э.Фи, основные направления критики науки связаны с кардинальным вопросом о власти.

Власть над природой, власть мужчины над женщиной, власть господствующих групп населения, власть одной расы над другой - в этих и других формах власти есть нечто общее и взаимосвязанное. В этом смысле эмансипация женщин есть составная часть борьбы за эмансипацию человечества от любых форм угнетения и неравенства, основы которого часто коренятся в лобъективизме и рационализме западного менталитета. Феминистки отнюдь не собираются создавать женскую науку или философию. Речь идет о разработке феминистской перспективы в системе научного и теоретического знания. Феминистская критика науки показывает как происходит внедрение системы господства и подчинения, воспроизводящих гендерную асимметрию и дискриминацию, в область производства и структуру знаний о мире. А это, в свою очередь, разрушительным образом воздействует на содержание, смысл и применение этого знания.

Институционализация женских исследований в университетах привела не только к их качественному росту. Настоятельно проявились требования более систематично относиться к феминистской теории, сделать более ясным методологический подход к ее основным понятиям.

Немалую роль в этом сыграли многочисленные дискуссии по ключевым проблемам и понятиям феминизма, а также взаимная критика и самокритика разных концепций феминизма.

Формирование феминистской теории и ее критический пафос в отношении культуры - явление вполне закономерное. Сам механизм традиционного развития патриархата, основанный на доминировании мужского (маскулинного) и вытеснении и подавлении женского (феминного) поставил женщину в положение критика и ниспровергателя этой культуры. Подчеркнуто антимужской пафос феминистской теории 60-х - 70-х годов XX столетия обусловлен недостаточной разработанностью в то время категорий пол и гендер, хотя тенденция оценивать мир с гендерной точки зрения и просматривается уже в ранних феминистских текстах. Сегодня идеи о том, что мужской и женский опыт различны, и что эти различия имеют важные последствия, в особенности в теории познания, стали почти ортодоксией в академическом феминизме. Алис Жардин писала: феминизм, несмотря на все различия, в конечном счете коренится в представлении, что женские истины, опыт и реальность всегда отличаются от мужских, так же, как и их продукция и артефакты по-разному оцениваются и легитимизируются в патриархатной культуре.

Новая фаза в развитии женских исследований, отмеченная переходом от анализа патриархата и специфического женского опыта к анализу гендерной системы, начинается в 80-е годы XX века. Женские исследования постепенно перерастают в гендерные и на первый план выдвигаются подходы, согласно которым практически все аспекты общества, культуры и взаимоотношений людей пронизаны гендерной составляющей. Наблюдается постепенное смещение акцентов: от анализа женского фактора и констатации мужского доминирования - к анализу того, как гендер присутствует, конструируется и воспроизводится во всех социальных процессах, и как это влияет на женщин и мужчин.

Гендерная проблематика в антропологических дисциплинах Современное развитие гендерных исследований позволяет говорить о применении интегративных методов анализа к социальной категории пола. Востребованность антропологических дисциплин, в частности фольклористики и этнографии как релевантных изучению гендера, представляется в этом смысле вполне закономерной. Этнография и фольклористика издавна имеют дело с проблемами половозрастной стратификации традиционных обществ, бытовых и институированных форм производства стереотипов полоролевого поведения, символов маскулинности и феминности, нормативных представлений и ролевых ожиданий в сфере мужской и женской субкультур. Социологи подчеркивают отличие изысканий на предмет мужского и женского в истории и культуре (скажем, работ, ведущихся в рамках так называемой листории женщин) от собственно гендерных исследований, изначально проблематизирующих аксиологию категорий мужского и женского в социальном дискурсе. Но стоит задаться вопросом, насколько отличен материал, за счет которого строятся все эти исследования. Очевидно, что гендерная дифференциация проявляется на разных уровнях социальной жизни, включая язык, мифологические представления, структуру семьи, религиозные системы, политическое устройство, и с этой точки зрения, едва ли может быть изучена без учета того огромного массива эмпирической информации, который накоплен и интерпретируется в рамках традиционного для фольклористики и этнографии изучения брачно семейной обрядности, воспитания детей и т.д.

Налицо парадоксальная ситуация: хотя исходным социальным контекстом и для феминистской критики, и для гендерных исследований послужила протестантская буржуазная культура XIX - XX вв., гендерная проблематизация легко экстраполируется на культуры иных типов и даже обосновывается на материалах о формах половозрастной стратификации в этих культурах. Таким образом, вольно или невольно, гендерные исследования вторгаются на территорию этнологии, фольклористики и других антропологических дисциплин. К сожалению, достаточно часто это вторжение характеризуется простым наложением универсальных идеологических трафаретов на сложные и плохо исследованные системы женских и мужских социальных ролей в традиционных культурах. Впрочем, такое положение дел нельзя признать ни новым, ни уникальным: сходные формы принимала и принимает по сей день идеологическая экспансия марксизма, психоанализа и других объяснительных подходов, претендующих на унифицированную и универсальную редукцию наблюдаемых феноменов истории и культуры.

Исследования последних десятилетий показывают, что картина культурных миров примитивных народов, средневековья, крестьянства, построенная наукой XIX - XX вв., в большей степени детерминирована идеологическими проекциями общества, породившего эту науку, нежели какой бы то ни было лобъективной реальностью изучаемых традиций. Так, вероятно, обстоит дело и с гендерными приоритетами и стереотипами. Однако постмодернистская критика сама по себе не отменяет исходной посылки антропологического знания: общества, отличающиеся от западного, существовали и (пока что) продолжают существовать. Эти общества составляют люди, располагающие определенным культурным наследием, и оно по-прежнему привлекает наш интерес - неважно, интерпретируется ли последний в качестве колониального либо каким-нибудь иным образом.

Отвлекаясь от сугубо идеологической стороны вопроса, нельзя не отметить очевидных перспектив исследования гендерных различий в рамках анализа явлений, изучаемых фольклористикой, этнологией и исторической антропологией. Исследование этой проблематики не будет сколько-нибудь успешным, пока исходные посылки для анализа будут основываться на некритическом подходе к материалу и генерализующих категориях (лпатриархатная модель, доминантный тип маскулинности/феминности, мужское и женское сакральное и т.п.).

Существует и другая сторона во взаимоотношениях между гендерными исследованиями и антропологией. Разговор о предмете и методах антропологических дисциплин невозможен без обращения к термину традиция, без указания на традиционность сопутствующего человеку социокультурного дискурса. Такой дискурс наделен ценностью не сиюминутного, но некоего ретроспективно-стабильного порядка. Оценочные импликации в понимании традиции варьируют весьма широко, но важно, что основным стимулом в самих этих вариациях неизменно выступает осознание неустойчивости, текучести, ненадежности социокультурного контекста повседневности. С социопсихологической точки зрения, актуальность традиции для повседневности может быть соотнесена с известной концепцией Питера Бергера о спасительной для общества возможности символизировать социальную действительность, конструировать символическую вселенную за счет материальных и ментальных образований культуры. В контексте повседневного опыта традиция контролирует лэкзистенциальное беспокойство общества тем, что позволяет извлекать из нее именно тот смысл, который необходим для придания смысла самой повседневности. Развитие антропологии неслучайно совпадает с осознанием ценности традиций, с необходимостью соотнести устойчивость и культурную проверенность традиции с непредсказуемостью текущего настоящего, неустойчивостью модернизации.

Гендерный подход позволяет осознать эту ситуацию в категориях стабильности и/или изменчивости мужских и женских стереотипов культурного опыта. Антропологические исследования помогают считаться с многообразием культурной реальности и отдавать себе отчет в том, насколько она поддается оценочной универсализации. Теоретический взаимообмен между антропологическими и гендерными исследованиями представляется нам с этой точки зрения и поучительным, и перспективным.

Достаточно сказать, что для антрополога сама аксиоматика гендерного подхода, заставляющая исследователя отражать гендерные различия социальных ролей, оказывается простейшим способом реализовать одну из деклараций современной антропологии - считаться с необходимостью разных типовых описаний реальности. Ближайшим контекстом описываемой культуры в данном случае становится отражение зависимости описываемой культуры (как со стороны ее носителей, так и со стороны самого исследователя) от социальной стратификации гендерных приоритетов.

Очевидно, что антрополог (историк, литературовед, этнолог) так же, как и социолог, превращает прошлое в повествование, обладающее связностью субъективного, а не объективного порядка. Порядок истории - это порядок сюжета, метафор, пусть и абстрагирующих конкретику индивидуального опыта самого историка, но не оторванных от него вовсе. Проблема смысла решается в данном случае как проблема индивидуально фрагментарного опыта исследователя, использующего такие формы теоретической унификации, которые уже присутствуют в общественном сознании как в большей или меньшей степени моделирующие коллективные представления о мире. Подобные представления выражают себя по преимуществу в виде доминирующих в обществе повествований, доминантный характер которых определяется идеологией, языком, традицией и т.д.

Гендерные аспекты глобализации Проблема пола и новых технологий в условиях глобализации сама становится предметом социального анализа. Переконфигурация мирового пространства, ведущая к сосредоточению работ по развитию новых технологий только в промышленно развитых частях света (более всего в Северной Америке) в соединении с внешне гендерно нейтральной миграционной политикой и реальной удаленностью женщин от технологичных профессий, приводит к последствиям, которые не позволяют однозначно ответить на вопрос, как новые технологии влияют на статус женщин - улучшают или ухудшают его. Согласно высказанной глобалистами точке зрения, в современном мире достаточно свободно перемещаются потоки товаров, услуг, людей и денег, а рынок труда глобален, и потребность в рабочей силе в одном месте может возмещаться за счет притока извне. Однако данная точка зрения не только фактически подразумевает существование неравенства между различными регионами планеты (почему рабочая сила и перемещается, например, из Юго-Восточной Азии в США), но является еще и внегендерной, не учитывающей профессиональной сегрегации по признаку пола. Женщины и мужчины исторически выполняли и в значительной степени выполняют до сих пор различные виды работ (преодолеть этот барьер не удается), а потому находятся в различных сферах рынка труда;

в наше время профессиональная сегрегация по признаку пола продолжает оставаться разделением на технологичные и нетехнологичные профессии. Мужчины и женщины в постсовременном мире по-прежнему обладают неравными возможностями доступа к новым технологиям и связанным с ними профессиям, и в то же время именно женщины являются необходимым компонентом технологического развития - подобно тому, как жены, санитарки, работницы военных заводов необходимы для существования военной машины и милитаристской идеологии.

Многие исследователи видят господство постмодернистского выражения в социальных науках в его связи с культурной логикой позднего капитала с его социальными проблемами и противоречиями, в том числе проблемой гендерного неравенства. Одни сообщества теряют политическую волю;

другие, наоборот, только начинают ее обретать, и прекрасный новый мир западного прогресса соседствует с возрождением фундаментализма в самых экстремистских формах.

Моральная антропология настаивает на ключевой роли интеллектуалов в создании листории как воображаемого прошлого, в изобретении нации, традиции, лобъективной науки. Отношения между знанием и властью, распространение знаний (в том числе через систему образования) как часть технологии власти и формирования объектов подчинения, сложная связь между идеологиями и интересами их пропагандистов - вопросы не только личного морального выбора интеллектуалов, но их необходимого присутствия в институтах, от контркультуры до академии и правительства. В начале процесса по выработке политики, основанной на лобъективных научных данных всегда стоит эксперимент (в том числе антрополог), являющийся, таким образом, частью системы власти. Отсюда задача критически мыслящего антрополога - раскрытие технологии власти в антропологии и, тем самым, ее деконструкция. Культурно сконструированный, но тем не менее реально существующий материальный мир постфеминистской эры, несмотря на прогресс и науку, не в состоянии пока что победить феминизацию бедности и обнищание целых стран и континентов, профессиональную сегрегацию, недоступность образования и медицинского обслуживания для бедных, насилие против женщин, гендерную цензуру в культуре, отсутствие экономически доступных услуг по присмотру за детьми, а потому продолжающееся делегирование женщин в частную сферу и следующую из этого асимметрию в обладании властью. Отсюда необходимость введения феминистского проекта в антропологии, начатого когда-то с тем, чтобы понять наше положение и изменить его.

Главным объектом экономического порабощения развивающихся стран транснациональными монополиями являются женщины, которые выходят на рынок рабочей силы с более дешевым предложением, легче поддаются подчинению и манипулированию. Это фактически приводит к интенсификации женского труда, что предполагает: большую продолжительность рабочего дня;

высокие нагрузки;

напряженный ритм работы в ночные смены или в ранние утренние часы;

растущие требования к квалификации и уровню образования;

больший контроль над рабочим процессом;

совмещение нескольких видов работ одним человеком;

создание рабочих мест с не прописанными четко обязанностями.

Эти процессы вступают в противоречие с формированием гражданского общества, которое базируется на укреплении равных прав всех групп и слоев населения, на расширении законности, правопорядка, а также развития третьего сектора и неправительственных организаций, где значительная роль принадлежит женщинам. Экономические отношения, не опосредуемые рыночным обменом, связанные с производством продуктов и услуг, непосредственно потребляемых производителями, неоплачиваемым трудом (преимущественно женским), обозначаются термином лэкономика заботы. Первичным звеном экономики заботы является семья (домохозяйство). Ее особенностью является отсутствие обмена;

она нацелена на производство, воспроизводство, обучение и социализацию человека. Вместе с обслуживанием членов семьи - детей, престарелых родителей, инвалидов - женщина часто вынуждена выполнять надомные работы производственного характера, и это, безусловно, приводит к ее гиперэксплуатации.

Дискриминационное положение женщин в значительной мере связано с их репродуктивными функциями и сложившимися в большинстве стран патриархальными традициями. На женщин приходится около двух третей числа неграмотных в мире, женщины и девочки составляют до трех пятых бедных слоев населения (феминизация бедности);

во всех странах широко распространено насилие по отношению к женщинам;

женщины в большей степени, чем мужчины, подвержены ВИЧ-инфекции. В этой связи приведем следующие факты, отражающие положение женщин в республике в современных условиях. Так, в республике происходит процесс снижения уровня рождаемости во всех возрастных группах женщин фертильного возраста. Если в 1995 г. на 1 тыс. человек коэффициент рождаемости составлял 18,9, то в г. - 13,8. Статистические данные свидетельствуют, что происходит безвозвратный переход населения от многодетности к средне- и малодетности. При этом средняя продолжительность жизни мужчин в республике в 2002г. составляет 69,4 лет, женщин - 75,0. Проблемы равенства полов и изменения положения женщины в современных обществах под воздействием глобализации создают нестабильность не только на социальном, но и внутрисемейном уровне, в сфере общественной и частной жизни.

Гендерный аспект глобализации характеризуют четыре основных момента:

Х рост числа женщин, интегрированных в экономику, но на худших, чем мужчины, условиях;

Х маргинализация женской рабочей силы;

Х увеличение рабочей нагрузки на женщин;

Х возможности участия женщин в политической и социальной жизни одновременно расширяются и ограничиваются.

Глобализация увеличивает различия между отдельными слоями женщин;

ее воздействие неравномерно и зависит от уровня развития страны, от степени образования и профессиональной квалификации женщин, от характера их занятости, от силы национальных традиций. Увеличение оплачиваемой работы значительно улучшает положение женщин, хотя их занятость ограничивается в основном неквалифицированным трудом. Открыто провозглашается, что женщины благодаря природному терпению и гибкости рук - лучшие работники;

но крупные фирмы предпочитают в качестве работников одиноких женщин без детей. В конечном счете найм женской рабочей силы организовывается таким образом, что частная жизнь женщин полностью подлежит контролю. Остается существенная разница в заработной плате женщин и мужчин, в ряде стран она даже возрастает. В долгосрочной перспективе включенность женщин в общественную трудовую деятельность будет иметь противоречивые последствия двоякого рода. С одной стороны, уменьшится гендерная асимметрия, с другой - значительно возрастет нагрузка на женщин. Вызванные глобализацией изменения в структуре занятости ныне способствуют и в определенной мере поощряют участие женщин в наемном труде. В то же время женщины в большинстве стран продолжают нести двойное бремя забот, которое постепенно становится для них непосильной ношей.

Глобальные финансы, которые опутали планету плотной сетью отношений различного уровня, усиливают дифференциацию экономического статуса женщин и мужчин. В литературе для обозначения прямого воздействия институциональных патриархальных отношений гендерного доминирования на структуру экономических взаимосвязей используется термин гендерное смещение. При этом отмечаются 4 формы гендерного смещения в сфере глобальных финансов:

Х недостаточное участие женщин в процессе принятия решений в финансовой сфере;

Х возрастающий гендерный дисбаланс в экономическом статусе женщин и мужчин;

Х влияние гендерных отношений на нестабильность финансовых рынков;

Х воздействие гендерной дискриминации на эффективность вложений финансовых ресурсов.

Главный вывод, который напрашивается в результате анализа, состоит в том, что негативное воздействие глобального финансового рынка на женщин как социальную группу в целом оказывается более сильным, чем на мужчин. Например, тяжелые последствия жестких экономических мер в рамках программ структурного улучшения, разработанных Всемирным банком для развивающихся стран, в гораздо большей степени коснулись женщин, чем мужчин. Сокращение государственного сектора оказывает диспропорциональное влияние на женскую занятость;

возникающие прорехи в социальной защите и необходимость их компенсации ложатся все большим бременем именно на женщин. Увеличение нагрузки на домашнее хозяйство привело к эрозии его ресурсной базы, к менее устойчивым и более рискованным комбинациям экономической деятельности отдельных членов семьи. Почти повсеместно растут гендерное неравенство внутри семьи и домашнее насилие. В условиях возрастающей нестабильности семья становится единственным убежищем для бедных. В борьбе за выживание усилилась зависимость бедных домохозяйств от деятельности мужчин и женщин вне дома. Это уменьшило позитивную роль женщин в семье, расширив их участие в оплачиваемом труде.

Негативное влияние на положение женщин оказывает, усиливающаяся вследствие глобализации, гибкость рынков труда. По данным Госкомстата Азербайджанской Республики, среднее время поиска работы у женщин дольше, чем у мужчин;

при этом доля женщин среди хронических безработных увеличивается. Среди хронических безработных в возрасте до 30 лет доля женщин составляет свыше 55%.

Занятость становится менее регулярной и более фрагментированной, что ведет к ликвидации различий между формальными и неформальными секторами. Поскольку женщины несут большую долю нагрузки, связанной с экономическим выживанием, затраты женского труда остаются в основном невидимыми, так как их преимущественно домашний труд не оплачивается. Однако, будучи направленным на социализацию детей и попечение престарелых членов семьи, он остается незаменимым.

Дискриминация женщин на рынке труда вызывается следующими причинами:

Х множественное неравенство по признаку пола ограничивает их экономическую деятельность, мешает полному использованию ими ресурсов, имущества и другого потенциала;

Х их человеческий, физический и финансовый капитал менее социализирован, особенно в развивающихся странах;

Х женщины несут ответственность за поддержание и воспроизводство рабочей силы, заботу о больных и слабых.

Социально-экономические кризисы особенно остро сказываются на положении женщин;

жесткие меры структурного улучшения отразились на женщинах вдвойне. В условиях гендерного разделения труда на женщин возлагается ответственность за обеспечение домохозяйства всеми необходимыми условиями его жизнедеятельности: питанием, здоровьем, бытовым обслуживанием и т.д. Сокращение государственного субсидирования в эти отрасли сказывается на женщинах в большей мере, чем на мужчинах. Кроме того, сферы деятельности, в которых по численности преобладают женщины, имеют более низкий статус, нежели сферы с преобладающим числом мужчин. Так, в Азербайджане женщины в большей мере заняты в сферах здравоохранения, образования, социальной защиты и т.п. При этом оплата труда в здравоохранении составляет 30% от средней зарплаты по республике, а в секторе образования - 70%.

В периоды экономических кризисов издержки изменчивости рынка и экономической реструктуризации переносятся на положение самых уязвимых в социальном отношении групп работников, и главным образом - на женщин.

Глобализация несет с собой технический прогресс, в результате чего преимущества получают более подготовленные специалисты по сравнению с теми, чья квалификация ниже.

Это еще более углубляет разрыв в заработке мужчин и женщин. Только повышение уровня образования может позволить женщинам преодолеть этот разрыв. Высокообразованные женщины обладают большими возможностями стать частью квалифицированной и высокооплачиваемой рабочей силы. Эти женщины в состоянии предоставлять своим детям лучшие условия питания, образования и медицинского обслуживания.

Женщины составляют большую часть рабочей силы в сельском хозяйстве. Однако большинство из них все еще лишены элементарных условий труда, его оплаты и быта.

Недавний исторический опыт ряда стран свидетельствует о постепенном ослаблении традиционных стереотипов, веками определявших социальные роли женщин. Благодаря тому, что мировые стандарты образования, а с ними и соответствующий стиль отношений, стали доступны элитным слоям населения многих стран мира, вершин политической власти и личной карьеры смогли достичь такие выдающиеся женщины, как Индира Ганди, Беназир Бхутто, Тансу Чиллер, Корасон Акино и другие. Все эти женщины покорили высоты политической карьеры в странах, весьма консервативных в гендерном отношении. Тем не менее народы и элиты этих стран сделали нетрадиционный для себя политический выбор в пользу женщин, очевидно, поняв, что высококачественное образование и полученные благодаря ему связи могут принести гораздо больше пользы, чем просто принадлежность к мужскому полу.

ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ И ЗАДАНИЯ 1. Какой вклад женщины-антропологи внесли в развитие гендерных исследований?

2. Развитие женской антропологии на современном этапе.

3. Рассмотрение гендерной проблематики в условиях глобализации.

Методы работы - дискуссия, ролевая игра Маргинальность женского РОЛЕВАЯ ИГРА МАРГИНАЛЬНОСТЬ ЖЕНСКОГО Задание 1. Легко ли быть женщиной или мужчиной ?

Студенты делятся на две группы по признаку пола. Женская часть составляет список преимуществ и трудностей в жизни мужчин, а мужская, соответственно, женщин. На доске или флипчартах студенты фиксируют плюсы и минусы женского и мужского статусов. Каждая группа старается показать, что положение противоположного пола выгоднее, чем своего. Это задание является подготовительным этапом дискуссии.

Задание 2. Проблемы социализации мужчин и женщин.

Цель данного задания - описать проблемы жизненного пути мужчин и женщин от рождения до смерти. Необходимо выявить основные проблемы в следующие периоды жизни: до 7 лет;

7 - 18 лет;

18 - лет;

25 - 35 лет;

35 - 50 лет;

50 - 70 лет;

от 70 лет и старше.

Это задание также удобно выполнять на доске или флипчарте. Для экономии времени студентам целесообразно разделиться на 7 подгрупп у мужчин и у женщин;

каждая подгруппа описывает один возрастной период. В отличие от первого задания студентки описывают жизнь женщин, а студенты - мужчин. Это объясняется как необходимостью смены перспективы, так и очевидным поводом в пользу того, что девушкам легче идентифицировать себя с типичной женщиной и описать ее жизнь от рождения до смерти в многообразии характерных деталей, трудно схватываемых представителем мужского пола, и наоборот.

После презентации групп по выполнению задания преподаватель начинает дискуссию собственно о маргинальности. При этом утверждение о маргинальном статусе женщин в обществе не является методической самоцелью, идеологической задачей или культурной установкой преподавателя.

Нежелательно педалирование эмоций, связанных со вторичностью, неполноценностью, проблемностью женщин. Пафосом дискуссии должна стать ценностно-мировоззренческая установка на искусственность, привнесенность, сконструированность вторичности женского, закрепленной институционально и идеологически.

Приветствуются философские размышления о маргинальности, онтологии неравенства, противоположности полов.

Сильным эмоциональным моментом дискуссии может стать своеобразная клятва гендерной верности, которую студенты могут составить и при желании произнести и подписать. Например, они могут дать клятву никогда в жизни не ущемлять права личности по признаку пола и т.п. Перформативность этого интеллектуально-этнического акта придаст особый, нетривиальный характер как семинару, так и курсу в целом.

ЛИТЕРАТУРА Azrbaycann statistik gstricilri 2004. - B., Masir sosial-siyasi dyiikliklr kontekstind qender thsilinin inkiaf / Elmi-praktiki konfransn materiallar. - B., Mehddiyeva A. Azrbaycanda qz qalalarnn tarixi. - B., smaylov Q. Abidlr, xatirlr, dnclr. - B., Адам и Ева. Альманах гендерной истории / Под ред. Л.П. Репиной. - М., СПб., Антология гендерной теории. - Минск, Гендерные исследования: Феминистская методология в социальных науках / Материалы 2-й Международной Летней школы по гендерным исследованиям. - Харьков, Гендерные исследования. Хрестоматия. - М., Гендерные исследования. Учебное пособие. - М., Пол женщины / Сб.ст. по гендерным исследованиям. - Алматы, Римашевская Н.М. Человек и реформы: секреты выживания. - М., Теоретико-методологические аспекты проблем гендерного обучения в системе высшего образования / Материалы научно-практической конференции. - Б.,    Книги, научные публикации