Книги, научные публикации
ТЕМА 3. АНТPОПОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ГЕНДЕPНОЙ ПPОБЛЕМАТИКИ Биологическая поляpность общества. Биологическое проявление дихотомии мужского и женского. Социальная поляpность общества. Социальное проявление
дихотомии мужского и женского. Духовная поляpность общества.
Духовное проявление дихотомии мужского и женского.
Отношения полов как социальный вопрос имеют в своей основе философию бытия, одним из проявлений которой является общество. Половая биполярность человеческого сообщества говорит о равноценности и в то же время о равнозначности мужского и женского. Два этих полюса могут и должны поразному, но равноценно проявлять себя во всех сферах человеческой жизни (в экономике, политике, образовании, быту и т.д.), таким образом дополняя друг друга.
Человек как целое взаимодействует со средой. Среда есть своеиное для человека: она дополняет его, провоцирует на действия и оценивает их результат.
Человека, в свою очередь, можно рассматривать как понятийное целое, состоящее из двух взаимно дополняющих компонентов, а именно мужчины и женщины. В силу рассмотренных в предыдущей лекции принципов взаимного дополнения один из двух компонентов выражает в человеке человеческое - то есть качество целого а другой - нечеловеческое, то есть среду.
Элементарное сравнение биологических функций мужчины и женщины наталкивает на ту мысль, что именно женское начало есть персонифицированное выражение среды, поэтому оно как на биологическом, так и на ментальном уровнях, с одной стороны, инспирирует, с другой стороны, доводит до логического завершения, конкретизируя общечеловеческие особенности, выраженные в начале мужском. Такая трактовка женского начала соответствует логике взаимного дополнения мужчины и женщины. В этой половой специализации есть сила и слабость как мужского, так и женского, и принципиально невозможно сказать, чья роль важней и требует больших физических и духовных возможностей.
Недопустимой ошибкой является подгонка индивидуальных психосексуальных особенностей личности под родовые психосексуальные критерии. Общее не существует помимо особенного. В то же время, в силу того же взаимного дополнения, личность при сексуальной доминанте своего пола содержит в себе свойства пола противоположного. Иначе говоря, в гендерных исследованиях предпочтительно говорить не о мужчинах и женщинах, а о женских и мужских характеристиках личности.
Как мы уже говорили выше, в силу относительности различий между живым и неживым, разумным и неразумным, различные, не имеющие прямого отношения к гендеру явления общества и природы можно - и теоретически эффективно - рассматривать с точки зрения взаимоотношений мужского и женского. Ниже мы попытаемся сделать это.
Итак, мы уже упомянули о том, что среда - это своеиное для человека.
Человек ощущает исчерпаемость собственного качества, но среда остается в восприятии человека все равно неисчерпаема, так как человек воспринимает ее как нечто внешнее, а не как часть самого себя. Человек воспринимает среду как нечто внешнее, потому что становление его как личности происходит в процессе тенденции к отделению от среды. Следовательно, первичным если следовать логике иллюзии человеческого существования является внешнее, среда. Эта иллюзия присуща любому другому телу, а не только человеку, потому что всякое тело реализуется, как компонент целого, стремящийся к отделению.
Внутренняя исчерпаемость на определенном уровне и зависимость от среды означает энергетический подход к проблеме взаимосвязанности бытия.
Понятие энергии означает способность совершать работу, то есть осуществлять движение. Конечно, это понятие иллюзорно, так как возможность процесса и его действительность тождественны.
Согласно иллюзии человеческого восприятия, среда воздействует на человека, давая ему тем самым энергию. В свою очередь осуществляя движение, человек реализует себя как самостоятельная часть среды. В реальной же онтологии, будучи двумя компонентами человека, менталитет и среда изменяются синхронно в процессе развития целого, выявляя в себе внутренние особенности (компоненты компонентов), и вопрос о первичности (лкурица или яйцо?) не может ставиться в принципе но мы об этом забудем, играя в этой лекции и в последующих, за исключением случаев очевидной необходимости обратного, по правилам иллюзии, согласно которым выявляющиеся внутренние особенности компонента воспринимается как нечто полученное или как результат чегото полученного извне.
Так как в человеческом измерении сохраняется пространственная телесность бытия (см.выше), движение есть кинематическое взаимодействие.
Однако параметры этого взаимодействия определяются качественными особенностями целого, состоящего из кинематических структур.
Говоря принятым языком, бытие и бытие человека в том числе есть материя. Человек должен находиться в таком взаимообмене со средой, чтобы иметь возможность существовать. Существовать значит осуществлять свои функции в как можно более полной мере.
С одной стороны, человек как тело получает энергию от среды (например, пища). Потребности человеческого тела являются исходными;
сознаниеподсознание (ментальность) есть прежде всего тело. Чтобы удовлетворить эти потребности, человек применяет способности своего сознанияподсознания, тем самым развивая их и делая знание не только утилитарным, но и самоценным. Иначе говоря, сознаниеподсознание (ментальность) нуждается в особой энергии - информационной. Эта энергия сама по себе тоже есть физическое, телесное, и она имеет физическое значение для человека, но в отношении ее с лостальным телом, как мы говорили выше, возникает эффект ментальности. Вообще говоря, любое физическое удовлетворение приносит человеку конкретные образы и понятия, необходимые для ментального развития. С другой стороны, человек по принципу взаимообратности испытывает потребность тратить энергию, как ментальную, так и чисто физическую, телесную. Иначе говоря, это дальнейшее движение энергетического импульса, полученного от среды.
Кодовый характер понятий означает, что они формируются не из обозначаемых ими конкретных образов, а воспринимается человеком (субъектом) в связи с этими образами извне. Но такое возможно только от подобного человеку. Это означает необходимость существования общества для формирования конкретного человека (конечно, в соответствии с общими онтологическими принципами, реально не существует никакого общества;
мы уже пришли к выводу, что мир человека ограничен пределами его физической образности.) Общество (существуя как иллюзия) является комплексом тел: с одной стороны, как понятийное поле, с другой стороны, как собственно телесное, то есть обозначаемое понятиями.
Итак, общественные отношения не существуют сами по себе;
наоборот:
конкретные взаимодействия тел, в чемто совпадая и в чемто различаясь между собой, означают тем самым существование этих общественных отношений как качественного целого. Поэтому реакция человека на среду это прежде всего конкретное, предметно направленное желание, которое, под влиянием конкретнообразной (чувственнообразной) памяти, осознается им в той или иной степени. Иначе говоря, основа поведения человека всегда эмоциональна.
Среда и человек взаимоподобны, потому что они есть одно целое, и различны. Они различны по одним и тем же критериям, определимым как комплекс пространственного (энергетического) динамического равновесия.
Поэтому человек нуждается в среде и стремится к ней. Иначе говоря, человек любит среду.
В таком случае, удовлетворение потребностей человека зависит от его субъективного представления как о своих потребностях, так и о возможностях их удовлетворения. Эти возможности, естественно, определяются особенностями конкретной среды и конкретного человека.
Как мы уже говорили, деятельность человека прежде всего направлена на обеспечение его физического существования. Если учесть, что среда влияет на человека только непосредственно, то эту деятельность следует понимать как конкретные физические действия конкретного человека, реагирующего на конкретное физическое воздействие среды. Физическая деятельность человека включает в себя разные проявления, начиная от необходимости держать равновесие собственного тела и кончая относящимся к понятию лэкономика непосредственным физическим производством разнообразных вещей, необходимых для обеспечения физического существования человека;
однако производство, как чисто физическая деятельность, ничем не отличается от той же необходимости держать равновесие тела.
С другой стороны, поскольку человек обладает сознанием, кодирующим чувственную информацию, он может планировать свои действия;
поэтому пресловутое непосредственное конкретное физическое воздействие среды опосредуется человеческим сознанием, определяя уже последовательность конкретных физических действий.
Поскольку, осваивая среду для своих нужд, человек в рамках своих способностей исчерпывает ее ресурсы, он должен осваивать ее дальше поэтому перед ним постоянно встают новые проблемы физического существования. Это означает постоянный недостаток средств обеспечения физического существования и, как следствие, необходимость собственности на них. Тот факт, что общество состоит из индивидуумов, неминуемо означает персональный в конечном счете характер собственности.
Собственность основана на физическом владении и на фактическом вынужденном или добровольном признании этого со стороны других людей. С другой стороны, связи между индивидуумами означают постоянное движение собственности.
Характер связей, таким образом, определяет характер движения собственности.
Характер же связей определяется характером физической деятельности человека и представлениями об этой деятельности самого человека.
Исходный момент в физической деятельности необходимость найти инструмент физического воздействия на среду. Эта необходимость выражает тот факт, что человек есть тело, часть среды.
Степень сложности и эффективности инструмента определяется уровнем и характером развития человеческого менталитета.
Последний же формируется в тех условиях, которые уже создало общество на данный момент. Несоответствие технологии и менталитета в рамках одного общества результирует в их кардинальных изменениях либо в столкновении между ними.
С другой стороны, специфика инструмента определяет характер его использования, иначе говоря, необходимые принципы организации физической деятельности.
Общественный характер деятельности и существование собственности детерминируют категорию власти, как механизма защиты собственности и организации деятельности. Однако никакая собственность, никакая власть не могут быть абсолютными, так как невозможно сделать частью себя то, что изначально по логике понятий собственности и власти таковой не является.
Власть существует как на ментальном, так и на физическом уровнях.
Поскольку ментальное существует в пространстве, само по себе являясь тоже физическим, физическое существование власти исходно.
Однако восприятие людьми власти зависит от их менталитета. Восприятие власти зависит от восприятия специфики человеческих отношений вообще, что означает, в частности, возникновение права, как комплекса обусловленных принципов и правил отношения к власти.
Описанные категории общественного бытия (инструмент, собственность, власть и т.д.) являются, с одной стороны, частью среды, с другой стороны, результатом взаимодействия с ней человека. Этот результат не зависит только от среды или только от человека, а от их взаимного дополнения.
Можно сказать, что человек реализует себя через то, что он создает в среде. Но, как только происходит процесс создания, созданное является уже частью среды и не принадлежит человеку. Такая метаморфоза напоминает нам о детях как продукте совместной деятельности мужчины и женщины. Недаром традиционно то, что создает человек, называется детищем. Это означает, что все, что создает человек, не просто несет на себе отпечаток его личности, но соответствует ему по своим глубинным качествам. В то же время всякое детище человека будучи создано, уже живет по своим законам и, в принципе, непредсказуемо. В то же время человек реализует себя в этом процессе, хорош или плох результат, и в принципе не может избежать его.
Здесь возникает еще один вопрос: если среда - это женское, считать ли женским все, что создает человек: от компьютеров до детей? Безусловно, на первый взгляд такой вопрос выглядит достаточно абсурдно, но логика взаимного дополнения компонентов, в принципе, подтверждает его правомерность. Мы уже говорили, что взаимное дополнение означает наличие в каждом из компонентов качественных особенностей другого. Иначе говоря, взаимоотношения мужского и женского, человека и среда - это процесс, в котором стороны - в определенной степени, не выходя за собственные изначальные рамки меняются ролями.
Однако та же логика взаимного дополнения все возвращает на круги своя. Иначе говоря, созданное человеком начинает воздействовать на него, что порождает ответную реакцию человека, выражающуюся в создании им чегото нового с целью восстановить свою прежнюю роль субъекта (а не объекта) влияния. Скажем, человек создает власть - затем власть начинает воздействовать на человека, пока человек не воздействует на нее - новой формой власти, и так до бесконечности. То же можно сказать и о развитии ментальной сферы человека, на которую нас выводит понятие власти, как комплекса ментальных принципов.
Как мы уже говорили, менталитет имеет два уровня: подсознательный и сознательный. Формируя в подсознании комплекс чувственных образов среды, человек на основе этих образов развивает свое сознательное восприятие среды.
Иначе говоря, он учится понятийно оперировать образами подсознания, выстраивать их в систему. Это позволяет более адекватно воспринимать среду, то есть делать обобщающие выводы и сделать более плодотворным чувственное восприятие. В результате понятийное восприятие как бы возвращается в подсознание, закрепляя определенные оценки и приемы чувственного восприятия. Сам по себе этот процесс сопоставим, опятьтаки, со взаимодействием мужского и женского. Образы подсознательного - это первая реакция мужского начала в человеке на конкретику ощущений среды (то есть на женское начало). Чувственный образ есть слепок реальности, поэтому он внутренне бесконечен. Это означает, что он воспроизводит внутреннюю бесконечность фрагмента реальности, который он отражает. Иначе говоря, человеку, чтобы не упустить этот образ обратно в женский океан бесконечности, необходимо его идентифицировать, то есть снабдить понятиями.
Однако, так как чувственный образ внутренне бесконечен, человек, понятийно обрабатывая образы, неизбежно чтото упускает. В результате возникает чувственнообразная модель, которая описывает воспринятый фрагмент реальности в целом;
эта модель, однако, конкретизируется, развиваясь согласно принципам онтологии, а потому выявляется непроясненная масса подсознательных образов, составляющих тот же слепок на более конкретных уровнях, что стимулирует изменение первоначального подхода к моделированию слепка.
Осмысление не включенных в модель подсознательных образов, сцепленных с включенными, означает выход на новый уровень (ступень) познания, а потом понятийные рамки этого нового уровня тоже оказываются исчерпаны и т.д. Таким образом, здесь происходит то же бесконечное взаимодействиепротивоборство мужского (понятийного) и женского (чувственного). Рассмотрим, как это происходит.
Подсознательные установки, тип подсознательного восприятия определяют сознательную деятельность человека. Подсознание определяет мировосприятие человека, поскольку именно на основе чувственнообразных схем подсознания человек строит сознательные схемы. Степень динамичности подсознательных схем определяют динамичность сознания. Отсюда наличие интуиции, то есть ментальной связи с бессознательным, понятийно недоказуемой в силу недостаточности осознанного, то есть понятийно маркированного опыта.
Нерассуждающий, безусловный характер подсознания означает, что оно есть вера. Первым уровнем осознания среды является уровень номинативный;
иначе говоря, человек называет чувственные образы своего подсознания, то есть классифицирует их. Это метод индукции, эмпирического научного обобщения.
Первый этап сознания есть, таким образом, начало осмысления индивидуальной веры человека. Но это осмысление еще не критическое. Человек на веру, но в соответствии со своей подсознательной субъективностью принимает факты среды, как природной, так и общественной. Совокупность фактов означает возникновение уже сознательной веры.
В зависимости от уровня фактического знания человеком среды вера носит более или менее правдоподобный характер, однако она всегда оперирует именно конкретными чувственными образами, так как ничто в ментальном не существует вне последних, так как в бытии ничто не существует вне предметной, телесной конкретности.
К этому уровню относятся астрология и хиромантия. Такого рода знание отражает ту истину, что менталитет и среда дополняют друг друга, составляя целое, и поэтому закономерности человеческого существования имеют пространственновременные показатели. Астрология отражает вытекающую из логики целого параллельность закономерностей космоса (как системы ощущений в рамках человеческого бессознательного), человеческого тела и ментальности.
Хиромантия отражает (1)наличие образов будущего в человеческом подсознании и (2) параллельность процессов тела (ладони) и мозга. Однако астрология и хиромантия чисто эмпирическое знание, лишенное логического анализа качественных причин тех или иных временных и пространственных закономерностей.
Итак, индуктивное знание это идентификация ощущения посредством чувственного образа и слова, ассоциированного с этим образом. Таким образом, формируется чувственнообразная модель ощущения. Ее дальнейшее развитие идет по логике конкретизации. Иначе говоря, чувственнообразная модель становится объектом вторичного чувственного восприятия уже в рамках подсознания. Эту ступень, как нам кажется, следует назвать искусством, или художественным восприятием мира. Это не означает отказа от понятийного мышления напротив, рассмотрение чувственных образов как таковых означает их воссоздание, а последнее возможно только на основе предварительного анализа, пусть даже уже закрепленного на чувственном уровне. Воссоздавая чувственный образ, человек постигает его внутренние закономерности, в то время как научное познание (предшествующий этап) ограничивает рассмотрение чувственного образа рамками классифицирующего (индуктивного) обобщения.
Так как любое ментальное состояние человека направляет его на физическую деятельность, воссоздание искусством чувственных образов означает в конечном счете соответственную физическую обработку среды. В силу взаимодействия образов с физической реальностью искусство неотделимо от технологии, от способности человека физически взаимодействовать со средой в соответствии с типом опредмечиваемых образов и от качества средового материала для обработки.
Поскольку постижение человеком человека возможно только на основе постижения среды в целом, в искусстве описание человеческой психологии достижимо лишь как результат чувственнообразного воспроизводства чисто физической среды.
Внутренняя градация искусства определяется как постепенное развитие качества. Искусство неотделимо от понятия игры. Искусство достигает стадии игры тогда, когда свойственные данной его разновидности особенности становятся сознательными правилами. Закрепление использования определенных образов означает закрепление определенных понятий, которые ассоциируются с этими образами при их восприятии. Иначе говоря, чувственная образность становится языком (тогда как на доигровой стадии образ как чувственный слепок имеет бесконечное множество физических свойств и ассоциаций, а его понятийная подоплека есть только его целостно рамочное физическое описание).
Игровая стадия позволяет организовать чувственнообразное восприятие и, таким образом, создает возможность как для привлечения новых образов среды в рамках данной разновидности искусства, так и для выхода на другой уровень чувственнообразного восприятия, то есть для перехода к другой разновидности искусства. Однако тем самым ломаются правила игры. Правила игры как раз тем и отличаются от научного индуктивного обобщения, что они не есть претензия на абсолютность.
Есть разновидности искусства, в которых внеигровые стадии незаметны относительно игровой. Это происходит тогда, когда цель искусства четко фиксируема как правило, будучи конкретным физическим состоянием взаимоотношения человека и среды. Опятьтаки, когда правило вступает в противоречие с реальностью искусства, встает вопрос о его пересмотре.
Эти разновидности искусства следует объединить понятием спорт.
Определение спорта как искусства может показаться странным, но нам оно представляется правомерным, так как спорт отвечает рамочному критерию искусства, как системы чувственных образов.
Спорт может быть как физическим, так и интеллектуальным.
Физический спорт требует, тем не менее, специфического интеллекта и чувственнообразного восприятия, организующих взаимное расположение человеческого тела и пространства.
Интеллектуальный спорт не требует физических перемещений, однако его цель такое интеллектуальное состояние, которое выражает четко фиксируемое физическое состояние (например, определенное расположение фигур в шахматах, которое считается победным). Интеллектуальный спорт появляется как результат развития физического спорта (ярким примером является тренерская работа в физическом спорте).
Если в спорте тактильный, визуальный и звуковой аспекты слиты воедино, будучи элементами пространственной ситуации, и визуальный является главным постольку, поскольку он является главным в восприятии объекта, то в других разновидностях искусства тот или иной вид ощущений рассматривается как самоценный, будучи абстрагирован от пространства (это общеонтологическое разделение чувственного целого на компоненты).
Живопись является первой в ряду неспортивных искусств потому, что зрительный образ первое, что воспринимает человек до того, как посредством звукового образа приблизит видимую среду к своему существованию (и затем тактильно соединится со средой).
Статичность и беззвучность живописи подчеркивают как раз отстраненность происходящего.
Объемность скульптуры переводит восприятие в мир предметов окружающей человека среды.
В отличие от живописи и скульптуры, архитектура имеет внутреннее пространство, что подчеркивает близость объекта человеку. От этого только острее воспринимается беззвучная статика, то есть объектность.
Кинематограф молодое искусство и не существовал еще в то время, когда уже существовали другие разновидности искусства;
но мы говорим в первую очередь о принципах восприятия среды, и кинематографический: среда как сменяющиеся картинки существовал всегда.
На смену максимально реализованной объемной статике приходит беззвучная и плоскостная динамика. Таким образом бытие впервые осознается как непрерывное и конкретное одновременно.
Театральная пантомима дает восприятие объемного движения. Театр объединяет в себе стадии восприятия, аналогичные скульптуре и архитектуре:
театральное действие воспринимается как от отделенное от зрителя и как единое с ним.
Реальность пантомимы: сочетание движения и объемности входит в явное противоречие с отсутствием субъективирующего звука. Таким образом, пантомима подводит десубъективированную объективность человеческого восприятия к ее пределу, за которым человеческое восприятие соединяется с объектом через звук.
Принцип озвученной кинематографичности восприятия логично следует за пантомимой как постепенный переход к озвученному театру.
На этапах озвученной кинематографичности и озвученной театральности звук не отделен от визуального образа, выступая как естественная составляющая реального чувственного слепка. Однако дальнейшее развитие искусства, то есть художественного восприятия среды (и восприятия среды вообще) увеличивает удельный вес звуковых образов, так как именно звук позволяет раскрыть роль субъективного начала в визуальном пространстве.
Итак, звук становится самостоятельным образом. В соответствии с градацией звукового следующей разновидностью искусства является музыка.
Музыка выражает физическое состояние человеческой субъективности. Это состояние ментального и телесного в их изначальном физическом единстве. Но, поскольку итогом субъективности является именно менталитет, именно сознание, то музыка подводит человека к острому осознанию необходимости абстрактного осмысления бытия. Итак, мы подходим к литературе искусству слова. Слово воспринимается как чувственный (прежде всего звуковой) образ и как понятие.
Специфика литературы заключается в том, что понятийная нагрузка образов играет особую роль (игровой визуальный язык пантомимы, например, апеллирует, опятьтаки, к словесным понятиям).
Понятийность литературы дает возможность максимально расширить круг рассматриваемых образов. С другой стороны, литературное восприятие возможно лишь на основе узкой конкретности предшествующих ступеней.
Однако понятийность литературы сама по себе обращена к чувственной образности, так как обозначает конкретные явления. Здесь возникает вопрос:
каким образом возникает ощущение конкретности, если слово само по себе неизбежно абстрагирует, выделяя лишь какието признаки чувственной бесконечности?
Такой эффект достигается потому, что литература дает определение предмету не непосредственно соответствующим ему понятием, а через компоненты этого понятия, то есть относительно конкретно.
Там, где наука стремится обобщить, отсекая все ненужное, литература уходит вглубь чувственного слепка. Это не означает, что литературное описание не ограничивает себя вовсе Цнеограниченность суть незавершенность, а мы говорим о чемто имеющем начало и конец.
Звуковая фактура языка, его синтаксис это та субъективность, которая выражает отношение к понятийности, то есть к обозначаемым чувственным образам. Иначе говоря, эти образы ассоциируются с определенными физическими свойствами самих по себе слов. Таким образом, эти физические свойства выступают как нюансы несводимого к ним ментального целого художественной понятийности.
Литературный сюжет есть наиболее общее качество целого, а чувственные детали его компоненты, поэтому сюжет и детали должны быть в как можно большем взаимном соответствии.
Первой ступенью художественной литературы является поэзия. На поэтической ступени превалирует именно музыкальная, звуковая образность слова.
Это вовсе не значит, что поэзия лишена смысла. Единство звуковой и смысловой образности в литературе проявляет себя в том, что определенные смысловые образы имеют сходные звуковые нюансы. Поэзия есть стремление подчеркнуть звуковое сходство внутри определенной совокупности смысловых образов. Такая двоякость цели определяет относительный лаконизм поэзии.
Поэзия склонна к особому психологизму в силу своей особой субъективности.
Однако ассоциативное углубление в образную бесконечность чувственного слепка в конце концов ломает рамки поэтической субъективности. Проза есть стремление дать целостное семантическое выражение чувственного слепка, в силу бесконечности последнего неизбежно ограниченное. Субъективность прозы заключается прежде всего в семантике.
Семантическая целостность означает физическую последовательность и взаимосвязанность чувственных образов прозаического текста, иначе говоря, ритмическую отработанность последнего. Это не есть строго выдержанный ритм, так как последний есть проявление субъективности, ритмическая же отработанность прозы отражает закономерные смены реального физического ритма описываемого.
Проза менее акцентировано психологична, чем поэзия, в том смысле, что движения души передает более опосредованно, в большей степени через физические состояния, так как в меньшей степени, чем поэзия, может позволить себе субъективную неконкретность. Когда мы говорим здесь о степени, мы имеем в виду реальную литературу, где, по общеонтологической логике процесса, нет чистой прозы и чистой поэзии.
Стремление прозы к объективности выявляет ее ограниченность это определяет стремление полностью перевести субъективное начало вовнутрь рамок текста. Отсюда появление драматургии. Драматургия, в отличие от поэзии и прозы, рассматривает мир чувственных образов отстраненно, как бы не глазами автора. Такой эффект достигается за счет более фактического описания, пусть даже ценой отказа от ритмической целостности. Если художественная проза отыскивает чувственнообразные нюансы целого, взаимосвязывая их между собой, стремясь прежде всего выразить целостную трактовку объекта, но при этом опуская не вписывающиеся в систему подробности, то драматургия перечисляет свойства этого объекта, не избегая проявления в закономерности данного качественного уровня естественной хаотичности бесконечного. Прямая речь, на практике используемая в прозе, есть зародыш драматургии, возникающий по логике развития художественного процесса. Прямая речь чистой прозы это голос автора, тождественный тексту всего произведения. Звуковая субъективность словесного в драматургии проявляет себя как речь персонажей, которая может быть и поэтической, и прозаической.
При этом кинодраматургия делает объектом уже самого автора под видом камеры. Театральная же драматургия рассматривает описываемое пространство в физическом единстве с реальным пространством, путем переноса вымышленного мира в реальный мир подчеркивая физическую реальность первого и тем самым окончательно стирая грань между субъективностью восприятия и внутренней объективностью художественного вымысла.
Поэтическое и прозаическое восприятие мира в кино и театральной драматургии проявляет себя не только непосредственно в речи персонажей, но и опосредованно, то есть как результат особого восприятия мира. Поэтическое восприятие тяготеет к субъективности и, как следствие, к относительной лаконичности, к буквальному воспроизведению образов, которые реально не существуют, а существуют в воображении человека (это, в частности, приводит к использованию разнообразных спецэффектов);
прозаическое восприятие, напротив, приводит к стремлению зафиксировать нюансы реальности, пусть и опосредованные авторским видением. Драматургия влияет на собственно театральное и кинематографическое восприятия, систематизируя речь и сюжетность последних, вне драматургии не отделенные от визуального, а потому спонтанные. При привнесении в кино и театр литературного замысла последний претерпевает изменения, связанные с бесконечностью визуального. Буквальное перенесение литературного образа выявляет его номинативную обобщенность и соответственно необходимость конкретизации и сужения.
Итак, в литературе художественное восприятие мира подходит к своему максимальному выражению и тем самым отрицает самое себя: чувственный слепок воспроизводится в понятиях, номинативно, поэтому настолько многообразно, насколько это возможно на чувственном уровне;
и, когда бесконечность чувственного образа (лслепка) вновь проявляет себя особенно ярко на драматургической стадии литературы, следующее расширение границ человеческого постижения означает отказ от искусства, от номинативной художественности литературы.
Однако благодаря искусству человек понимает, что постижение мира возможно только как постижение человеческого восприятия, а благодаря именно литературе он понимает, что постижение словесно.
Поэтому следующий этап (ступень, уровень) человеческой ментальности анализ слов, то есть логический анализ понятий. Этот следующий этап называется, таким образом, философией.
Первым этапом философии является попытка построить непротиворечивую абстрактнологическую модель, объединяющую в единое целое разные факты среды, точнее сказать, разные чувственные образы (всех предшествующих уровней). Это уровень теоретической науки.
Естественно, такое рассмотрение возможно только как логический анализ понятийных формулировок. Однако сами понятийные формулировки принимаются во всяком случае, условно как истинные.
Поэтому следующий этап философии это анализ самих понятий.
Всякий текст понятийно бесконечен, так как каждое понятие можно раскрывать бесконечно через его составляющие, бесконечно углубляясь в нюансы. Всякое ощущение и обозначающее его понятие есть процесс, поэтому представлять это ощущение и это понятие как целое есть качественная условность. Анализ понятий разделяет их на составляющие, каждое из которых, в свою очередь, качественно условно, то есть в определенной степени противоречит другой составляющей (что является пресловутой нестыковкой).Это означает, что анализ текста неизбежно субъективен. Субъективен, естественно, и сам текст.
Однако есть круг понятий, не связанных с конкретными ощущениями. Это понятия, характеризующие бытие в целом. Поэтому они являются абсолютно истинными. Однако и они противоречивы в том смысле, что состоят из взаимодополняющих компонентов, так что противоречие это конструктивное.
Итак, философия завершает круг человеческого познания, маркируя весь комплекс ощущений человека и тем самым приводя в единую систему человеческое восприятие.
Философия влияет на все предшествующие ступени и вследствие этого в самой полной мере инициирует новый круг человеческого познания. Каждая из рассмотренных нами ступеней все больше и больше удаляется от исходной женской чувственности, все больше и больше выражая мужское понятийное начало в ответ на вызовы подсознания. Но - по общебытийному принципу замкнутого развития - философия, будучи наиболее удаленной от чувственности духовной сферой, максимально обобщает чувственные образы - и дальнейшее духовное развитие человека возможно, если только он снова возвращается к чувственности. Напрашиваются аналогии со взаимоотношением мужского и женского, не так ли?
Общественное существование человека означает специализацию;
предметом специализации являются различные ступени деятельности человека.
В обществе поэтому происходит информационный взаимообмен как на одной ступени, так и между разными. Естественно, что взаимное понимание ограничено, но это нестыковки развития.
Надо, опятьтаки, заметить, что речь не идет о буквальном разделении общества на мужские и женские формы деятельности. Каждому человеку в той или иной степени присущи все уровни деятельности. Все, что мы говорили о ступенях ментальной деятельности, относится к любому человеку. Живопись, наука, музыка, литература существуют постольку, поскольку они отражают соответствующие ступени ментальной деятельности человека. Даже обычный короткий взгляд на чтолибо, таким образом, включает в себя стадию индуктивного обобщения, живописи и т.д.
Взаимодействие мужского и женского никогда не бывает бесконфликтным.
Ментальные черты конкретных членов общества могут находиться в видимом противоречии с чертами более многочисленных его групп. Это противоречие внутреннего процесса и относительно целого;
поэтому даже самые, на первый взгляд, нетипичные явления культуры в рамках культуры данного общества есть ее неотрывная часть, выражающая ее внутренние тенденции, и их влияние в конечном счете дает свои неизбежные результаты. Таков статус, например, так называемой элитарной культуры, предвосхищающей изменения культуры общества в целом.
Необходимо учитывать тот факт, что общество существует как комплекс конкретных индивидуумов, осуществляющих в пространстве конкретные физические действия, направленные на достижение равновесия со средой, иначе говоря, на обеспечение физического существования. Любая ментальная деятельность человека помимо того, что она связана с объективацией образов, в конечном счете определяет конкретную телесную ориентацию человека.
Физическая деятельность (ориентация) человека развивает его способности и в то же время создает физическую среду, в которой формируются новые способности.
Итак, представления человека определяют его действия. Действия человека есть нечто внешнее по отношению к среде и не могут абсолютно ей соответствовать. В результате столкновения действий человека со средой происходит коррекция человеческих представлений. Поскольку практика влияет уже на готовую ментальную почву, результат оказывается синтезом прежних идей и образов и их отрицания. Таким образом, человек не избавляется от собственной субъективности;
таким образом, ментальность человека и общества в целом вбирает в себя пройденный путь развития.
Каждое Я, таким образом, есть самостоятельный вариант бытия. История человечества есть процесс в рамках индивидуального менталитета и бессознательного. И этот процесс есть, опятьтаки, поединок в человеке мужского и женского (то есть собственно человеческого и средового) - независимо от половой принадлежности конкретного человека.
Качества личности и образы ее индивидуальной среды означают отнесенность личности к той или иной эпохе. Человек конструирует общественную и физическую среду в своем бессознательном, в подсознании и в сознании.
Настоящее, как процесс, содержит в себе черты прошлого. Иначе говоря, здесь существуют как общие теоретические закономерности целое, так и нюансы фактуальное (компоненты), история общества, как модель отдельной человеческой жизни, необходимая для индивидуального самопознания.
Чем динамичнее, то есть чем ближе к истине индивидуальная модель развития, тем гармоничнее существование Я. Даже если личность не знает истории человечества, она ей имманентна на нементальном уровне, отражая ее индивидуальное развитие, и вывести ее на ментальный уровень вопрос развития личности.
Как и все сущее, с точки зрения иллюзии человек есть результат причинноследственного взаимодействия различных частей бытия, иначе говоря, различных тел. Причинноследственная взаимосвязь подразумевает наличие субъекта и объекта воздействия, в данном случае мужчины и женщины.
То, что человек как целое есть прежде всего телесное, означает существование понятия, которое выражает то качество, которое впоследствии становится человеком. Для обозначения этой, так сказать, предсубъектности используется понятие генотипа. Строго говоря, любое тело является, как мы уже доказывали, разумным в той или иной степени;
однако относительно критериев человеческой разумности пресловутое предсубъектное качество таковой не обладает ни в коей мере.
Каким же образом эта предсубъектность становится в конце концов человеком, и что же определяет она в будущем человеке? С одной стороны, те или иные предпочтения физического взаимодействия, свойственные этой предсубъектности, вырастают, будучи стимулированы соответствующими влияниями среды, в конкретные физические качества человека. Эти пристрастия предсубъектного существуют как определенные физические качества, само наличие которых означает предпочтение соответствующих им влияний среды. С другой стороны, в ходе изменения этих конкретных физических качеств их предшествующие состояния становятся чувственной памятью и тем самым определяют ментальные пристрастия человека (ментальность человека сама по себе, как мы отмечали, есть физическое).
Исходное единство физического и ментального в человеке означает их взаимное соответствие, вернее сказать, взаимное дополнение. Предсубъектное предпочтение может быть большим или меньшим, иначе говоря, на стадии предсубъектного определяются способности человека, но еще в неразличенном состоянии. Генотип, таким образом, формирует общий тип личности.
Итак, генотип, развиваясь, становится внутренним субъектом (зародышем) в рамках материнской среды. Возникает вопрос: чем отличаются друг от друга в отношении будущего человека средамать и внешняя среда?
Будущий человек получает воздействие внешней среды через посредство средыматери. Можно сказать, что мать, поскольку она сама является субъектом, субъективирует объективное воздействие внешней среды, и именно в таком виде это воздействие принимает и генотип, а впоследствии зародыш. Он принимает его постольку, поскольку является частью матери как субъекта, и его собственная субъективность развивается таким образом.
В таком случае, ментальные и физические качества зародыша дают ему возможность самостоятельно двигаться внутри матери, но не больше. Зародыш реагирует на внешние раздражители, то есть у него есть чувственная память. По общим принципам онтологии субъекта у зародыша формируется код чувственных образов, иначе говоря, язык, иначе говоря, мышление, которое чувственные образы активизирует. Но этот язык и эти образы носят характер, ограниченный масштабами внутренней среды.
Всякая понятийность есть код, указывающий на конкретные физические качества (процессы). Поэтому чем сложнее процессы, тем сложнее понятийность.
Наиболее абстрактные понятия, то есть понятия всеобщие, основаны не на ассоциации с какимито предметами, а на представлении о том, что не существует как конкретное. Поскольку бытие есть пространство, то психологическая формула наиболее абстрактного мышления такова: везде дело обстоит так (или иначе).
В применении к познающему субъекту эта формула превращается в следующую:
где бы я ни очутился, куда бы ни двинулся, везде дело обстоит так.
Следовательно, абстрактное мышление требует способности субъекта, как части телесного мира, к активному передвижению в непосредственно неощутимые перспективы.
В таком случае, понятийность зародыша ограничена узкопредметной понятийностью. Слова и какойнибудь другой случайный код, которые он воспринимает из внешней среды, закрепляются в его памяти как обозначение тех или иных воспринимаемых им одновременно чувственных образов.
Поскольку зародыш является субъектом по отношению к матери, то, развиваясь как субъект вместе с ней, он постепенно все больше отделяется от нее, становясь самостоятельным индивидуумом как в физическом, так и в ментальном смысле. Момент рождения завершает этот процесс.
В таком случае, к моменту рождения в результате зародышевого развития человек обладает комплексом узкопредметных образов и понятий. Поэтому главным образом менталитет новорожденного есть подсознание. Насколько это определяет дальнейшее развитие человека? Поскольку дальнейшее развитие человека попрежнему происходит посредством его реагирования на воздействие среды, то это реагирование закрепляет те качества, которые присущи человеку, но не способно создать новых. Новорожденный субъект, фактом своего появления на свет начинающий свое существование как самостоятельный субъект, первоначальная его ментальность это результат зародышевого развития, условия становления его самостоятельной частью среды;
поэтому дальнейшее его развитие в течение всей жизни строится на этой основе.
Подсознание новорожденного своего рода образец, структура, ячейки которой принимают на себя информацию, организуя ее в соответствии с этой структурой.
То же можно сказать о первоначальных физических способностях младенца, которые определяют и закрепляют характер его двигательной активности, о роли которой мы уже сказали.
То же можно сказать о первоначальной узкопредметной понятийности, которая определяет степень готовности младенца к восприятию сложных кодовых систем, то есть языка в полном смысле этого слова.
Язык, как физическая система, имеющая звуковое и визуальное выражение, кодирует конкретные, воспринимаемые телом и чувствами явления окружающего мира. Таким образом, вне языка нет понятийности и нет логики. Мы говорили об этом выше в аспекте онтологического статуса логики, однако теперь встает вопрос: какова природа логических способностей человека?
Если логика есть комплекс наиболее общих принципов бытия и если сформулировать их либо применить в рамках той или иной эмпирической системы можно посредством устранения непоследовательности, то язык есть способ ее устранения. Язык является таким способом, так как он есть система кодов: коды, то есть слова, находятся между собой во внутренней взаимосвязи, полный учет которой и есть необходимое и достаточное условие устранения непоследовательности.
В таком случае, логическая способность человека есть языковая способность? Да, но способность к анализу языка не самого по себе, как системы звуков и знаков, взятой в отрыве от ее кодирующей функции, а как системы значений, то есть системы обусловленных соотношений между кодами словами.
С другой стороны, язык как код может проявить свои логические функции только в связи с обозначаемыми ощущениями. Иначе говоря, комплекс ощущений человека определяет те понятия, которые закрепимы в его ментальности посредством языка;
соответственно если ощущения человека акцентируют одни свойства среды в ущерб другим, то первые закрепляются в понятиях лучше, чем вторые, и в результате восприятие среды оказывается в определенной степени односторонним и, значит, противоречивым.
Таким образом, логическая способность базируется на всестороннем чувственном представлении о среде.
В то же время внутренние особенности языковой системы, безусловно, имеют ментальное значение. Поскольку языковая система сама по себе, как набор звуков и графических фигур, есть для человека комплекс ощущений, то она воспринимается в соответствии со звуковыми и визуальными представлениями человека. Поэтому язык, в свою очередь, влияет на чувственные представления человека о среде. Здесь следует выделить синтаксис и морфологию, как принципы организации ощущений в пространстве, и фонетику и графику, как эмоциональное отношение человека к тем или иным словам, как к понятиям.
Даже наиболее общие понятия, характеризующие бытие в целом, основаны на чувственном образе, а именно на самоощущении личности как целого. Поэтому логика человека в любом случае коренится в подсознании человека. Так как те чувственные представления, которые закрепляются в менталитете человека на зародышевом этапе развития, есть основа, связывающая воедино и закрепляющая все последующие ощущения, то они, эти зародышевые ощущения, есть максимальный потенциал логического развития человека.
Поскольку кодовая система должна быть устойчивой, к моменту рождения фактическое значение имеет кодовая система, сформировавшаяся от языка людей внешней для зародыша среды. Естественно, для более полного развития логических способностей человека язык, который слышит он с момента рождения, должен совпадать или быть как можно ближе к языку, который он слышал, будучи зародышем.
Человек рождается и становится частью внешней среды, но тогда, реагируя на ее воздействия, он тем самым как бы выделяет себя из нее. Поэтому рождение инициирует формирование активного субъекта. При этом деятельность человека меняет среду. Это определяет ментальные и физические характеристики следующего поколения.
Личность развивается через сознание и самосознание последнее является антивариантом, так как на первой стадии любого ментального акта личность по определению направлена вовне себя. Развитие на стадии антиварианта не может быть совершенно позитивным, так как здесь отрицаются любые черты предыдущего этапа, включая позитивные. Стадия антиварианта в определенной степени регрессивна;
только стадия синтеза оптимальна. Синтезом является осознание личностью своего единства с объектом. Осознавая это, личность понимает тождественность ментального и физического. Основываясь на принципе тождества, личность может достичь максимального уровня постижения бытия. Эта триада проявляется как в масштабе всей жизни человека, так и в каждое отдельное ее мгновение.
Первый этап жизни человека как самостоятельного субъекта это, безусловно, формирование у него способности мыслить абстрактно и соответствующего чувственнообразного комплекса. Первый этап, действительно, направлен вовне личности и поэтому в целом определим как сознание.
Получая знание, человек, естественно, воспринимает его в соответствии со своей изначальной (с момента рождения) субъективностью. Иначе говоря, человек реконструирует получаемую информацию, выстраивая ее по собственной структуре ощущений, образов и кодов.
Это уже второй этап процесс творческий (теоретического и практического творчества);
когда формирование ментальных способностей человека (с тем или иным успехом) заканчивается, творчество получает оптимальные для данного человека перспективы. Творчество это самовыражение человека, оно по сути направлено человеком на самого себя, поэтому второй этап определим как самосознание.
Наконец, реализовав в результате творческого этапа свои планы, человек создает все условия для завершающего этапа своей жизни создания себе подобного. Создание всех условий это достижение человеком пика своих знаний и способностей, формирование им индивидуальной среды, сотворенной природы на творческом этапе. Сотворенная природа несет на себе отпечаток человеческой деятельности. Поэтому она иллюстрирует человеческую логику, как последовательность действий, что необходимо для формирования нового человека. Этот этап определим как синтез сознания и самосознания, потому что максимальное воссоздание человеком самого себя вовне себя очевидно является таковым.
Старение человека это ситуация, когда внимание его уже не привлечено миром, а привлечено его собственным телом, которое приобретает статус мира, заменяя собой мир прежний. Такая смена ориентации вызвана трансформацией человеческой ментальности, которая естественно стремится от созерцания иной, то есть внешней, среды, к созерцанию среды собственной, то есть своего тела.
Это ментальное стремление естественно, так как человеческая личность начинает путь познания с познания среды вообще, и только потом оказывается способна осознать себя как своего рода среду;
самопознание, идентификация самое себя, конечно же, является конечной целью личности.
Когда человек стареет и, наконец, умирает, это не означает, что он познал внешний мир полностью;
старение и смерть означают постепенное и, наконец, полное истощение личных способностей познания именно на этом уровне. Иначе говоря, человек реализует свое стремление, как компонента целого, выделиться от среды. Для человека, однако, смерть никогда не является чемто совершенно естественным;
идеалом гармоничной смерти является смерть от старости;
однако на практике человек в какойто степени всегда привязан в жизни, и чем более он привязан, тем сильнее будет разрушающее воздействие на него среды (в форме болезни или несчастного случая), которое запросит его подсознание.
Можно сказать, что человек умирает в своих детях, передав им то, что есть он сам. Для человека, во всяком случае, исчезает ментальная мотивация жить;
это влечет за собой постепенное физическое разложение.
Общеонтологическая преемственность развития прослеживается здесь следующим образом: 1.труп, как тело, имеющее признаки человека, аналогичен генотипу, но, в отличие от генотипа, уже лишен способности стать человеком;
2.
зародыш, как процесс становления человеком, аналогичен процессу умирания;
3.появление и интеллектуальное становление человека в первой части его жизни аналогично порождению и воспитанию им нового поколения. Согласно общеонтологическому принципу каждый этап процесса развития человека есть микровариант процесса в целом. Поэтому в той или иной степени человеку всегда свойственны черты каждого этапа его жизни.
Мы уже говорили, что по онтологическому принципу человек не умирает, а рождается заново. Происходит взаимное уподобление компонентов целого:
человек, погружаясь в свое тело, уподобляется среде, а среда несет на себе максимальный отпечаток деятельности человека. Согласно онтологии, только такое взаимное уподобление, как результат развития, может быть основой его начала. В данном случае, это вновь обретенное целое, вновь обретенная гармония есть генотип, как потенциал физических и ментальных качеств будущего человека в их еще не различенном единстве.
Очевидно, что жизнь человека - все то же противоборство чувственного (средового) женского и понятийного мужского начал в каждом человеке независимо от его половой принадлежности.
Понятия генотипа, зародыша и т.д., иллюстрирующие индивидуальное развитие человека, подразумевают существование аналогичных понятий в коллективном человеческом измерении. Генотип образуется как комбинация генотипов других людей;
люди, существуя в пространстве, вступают в преимущественные сексуальные отношения со своими соседями по пространству. Ареал, в пределах которого, таким образом, существуют общие внутренние генные комбинации, создает тем самым общие генные черты.
Так как этот ареал есть целое, то эти общие генные черты носят рамочный типологический характер, внутри которого возможны самые различные вариации.
Отсюда возникает понятие этноса.
Этнос не есть, однако, нечто жесткое, так как внешние границы этноса прозрачны, и он, таким образом, постоянно обновляется за счет новых генотипов от других этносов, что делает более разнообразным комплекс его физических и ментальных качеств. Естественно, что постепенность процесса означает, что одна часть этноса может трансформироваться прежде другой.
Различные этносы сосуществуют в пространстве, находясь под одним и тем же влиянием физической среды. Аналогично на индивидуальном уровне генотип под влиянием пространства развивается в зародыш;
таким образом формируется подсознание будущего человека. На наш взгляд, понятие национального можно использовать как коллективный аналог понятия зародыша.
Часто одним из признаков национального считают язык. Однако язык, как система кодов, не может выйти за пределы комплекса конкретных ощущений человека и есть по отношению к ним нечто внешнее;
кроме того, как комплекс физических тел, язык воспринимается в соответствии с уже сложившимися чувственными установками человека. Это означает, что национальное выражается подсознанием человека, установками его ощущений, смысл же языка выразить эти установки с максимальной полнотой.
Поэтому главный фактор национального это среда как пространство, как комплекс природных тел;
среда же как комплекс понятий, как язык изначально инонациональная.
Таким образом, язык нации может меняться, а ее глубинно национальное, ее чувственное восприятие оставаться тем же, будучи выражено теперь посредством нового языка более или менее удачно либо же в других своих аспектах;
разные группы одной нации могут говорить на разных языках и попрежнему составлять одну нацию. Здесь следует заметить, что сам факт распространения того или иного языка обусловлен развитием данной нации, то есть изначально взаимодействием ее менталитета, как на уровне чувственном, так и на уровне языка (прежнего), и среды.
Нация не существует иначе как определенная совокупность отдельных личностей, в определенной степени совпадающих между собой. Границы нации как единой средовой системы прозрачны, так как подвергаются постоянному воздействию внешних средовых факторов. Поэтому внутри нации возможны самые различные человеческие характеры как на групповом, так и на индивидуальном уровне.
Здесь следует отметить, что постепенность всякой трансформации означает, что одна часть нации может опережать в общем процессе другую часть.
Понимание нации через пространство выводит на понятие страны (и государства), как аналога ментального развития личности на стадии сознания (понятийности). Иначе говоря, критерием страны является прежде всего тот или иной язык. Здесь следует ввести понятие культуры, как совокупности ментальной и физической деятельности, основанной на определенном мировосприятии и мировоззрении.
Культурная и национальная идентичность влияют на этническую, приводя, например, к межэтническим связям и образованию новых этносов.
Таким образом, взаимодействие мужского и женского по вектору человеческой жизни и коллективных человеческих общностей развивается по логике взаимодействия бессознательных ощущений (аналогичны генотипу), подсознания и сознания.
Как проводить семинар?
Самая глобальная тема курса. Поэтому желательно проводить семинары в форме конференции, на которой каждый из студентов выступит с кратким сообщением по собственному эссе, написанному заранее по одному из вопросов темы. Предполагается, что эссе будут обсуждаться самими студентами, а преподаватель выступит в роли модератора.