Книги, научные публикации
РЕЦ. НА КН.: МЕДУШЕВСКАЯ О. М. ТЕОРИЯ И МЕТОДО ЛОГИЯ КОГНИТИВНОЙ ИСТОРИИ. М.: РГГУ, 2008. 360 С.
Новый труд безвременно ушедшей Ольги Михайловны Меду шевской, выдающегося специалиста в области теории и методологии истории, охватывает целый ряд актуальных в современном научно историческом познании проблем. Среди них: место истории и исто рического знания в современной культуре, научные основы историо графии наших дней, осознание сообществом историков кризиса тра диционного метанарратива и поиск новых форм научной репрезен тации исторического знания, методологические вопросы источнико ведческого исследования и особенности исторического образования в нынешней культурно-исторической ситуации.
Вместе с тем труд такого масштаба не мог не затронуть более общих вопросов, относящихся к состоянию общественной мысли новейшего времени, к кризису европейской культуры, связанному с тенденциями дегуманизации и иррационализма, разрывом с тради циями старой культуры и формированием культуры нового общест ва, отбросившего опыт прошлого и не отягощавшего себя грузом ответственности за прошлое. Концентрированным выражением этих тенденций стало распространение в отдельных сегментах общества негативного отношения к истории и к историческому знанию. Про явлением его являлись идеи крайнего скепсиса и даже агностицизма по вопросу о возможности познания прошлого, утверждение об ис ключительно субъективном характере исторического знания, имею щего мало что общего с реальностью прошлого, задачу исследова ния которого история всегда ставила перед собой.
Альтернативны указанным тенденциям те направления, в кото рых утверждались идеи гуманизма, рационализма и сциентизма. На этих идеях основывалась европейская культура нового и новейшего времени. Но европейская культура имела и более глубокую основу, восходящую к ее христианским началам. С ней было связано силь нейшее чувство истории, находившее проявление в разных феноме нах духовной и материальной культуры и, не в меньшей степени, в культуре общественных и межличностных отношений.
Защита рационализма и интеллектуализма, а также истории как одной из форм существования европейской духовной культуры шла Читая книги в значительной мере со стороны таких крупнейших направлений западной историографии, возникших в эпоху накануне второй миро вой войны, как школа Анналов во Франции и интеллектуальная история в США. Как основу европейской культуры историю удалось отстоять. Однако в условиях вызова постмодернизма в последней четверти XX века идея развенчания истории как формы духовной культуры и как науки, способной обеспечить познание прошлого человечества, получила новый мощный импульс. Поэтому задачи, поставленные основоположниками школы Анналов, вновь приоб рели актуальность. В современной российской историографии защи та интеллектуальных и научных основ истории нашла выражение в идее смены моделей научного исторического исследования1.
Монография О. М. Медушевской Ч явление не только научной, но и огромной культурно-исторической значимости, поскольку в ней отстаиваются основы европейской историографии и культуры с ее рационализмом, интеллектуализмом, сциентизмом и историзмом.
В центре внимания оказалась когнитивная история. Возникно вение этого направления социально-гуманитарного познания яви лось результатом формирования антропологически ориентированно го знания, невозможного вне всестороннего учета особенностей ис торического развития процесса мышления. Развитие когнитивной истории шло в одном ряду с развитием интеллектуальной истории, в рамках которой изучение феноменов интеллектуальной жизни и влияния их на общество предполагает постоянное обращение к про блемам особенностей мышления в каждую историческую эпоху.
В этой связи постановка проблемы когнитивной истории имеет исключительную важность. Объект когнитивной истории, на взгляд О. М. Медушевской, репрезентативен самому историческому про цессу, поскольку создается всегда и везде как неотъемлемая часть человеческого существования, как сама возможность выживания человечества как вида. Ее предмет составляет само человеческое мышление как особый феномен, или процесс, в ходе которого че ловеческий интеллект, функционируя, создает адекватный своему Она была выдвинута А. В. Лубским, который указал на возрождение в последнее время некоторых рациональных сторон научной традиции классиче ской историографии. См.: Лубский А. В. Альтернативные модели историче ского исследования. М., 2005.
360 Читая книги уровню продукт (с. 128, 129). Такое понимание объекта и предмета когнитивной истории соответствует представлению М. Блока, со гласно которому предметом истории является человек. Скажем точнее Ч люди2. В самом деле, процесс мышления, который нахо дится в центре внимания когнитивной истории, оказывал на ход ис торических событий и явлений определяющее влияние. Предмет когнитивной истории, связанный с исследованием процесса мышле ния, способствует утверждению в сознании современного историка одной из основополагающих теоретических идей эпохи Просвеще ния и классической культуры в целом Ч идеи исторического про гресса. Это обстоятельство позволяет играть когнитивной истории интегрирующую роль, соединяя в себе познавательные идеалы и достижения исторической мысли прошлого и настоящего.
Выдвижение О. М. Медушевской проблемы когнитивной исто рии не менее важно для постановки актуального вопроса о месте ис тории в культуре человечества. По существу, подобный вопрос ста вился со времени зарождения истории в качестве одной из форм вы ражения духовной жизни. Актуализация его наблюдалась в условиях кризиса европейской культуры на рубеже XIXЦXX вв., когда Б. Кроче заявлял, что не может быть наукой отрасль культуры, со средоточенная на познании уникальных явлений прошлого методом их описания3. Еще острее встал вопрос о научном статусе истории в конце ХХ века. В рамках когнитивной истории О. М. Медушевская нашла новые аргументы в пользу признания истории в качестве нау ки. Определяются они тем, что, как и в науках ло природе и ло жизни, в когнитивной истории исследуются материальные объек ты, изучение которых позволяет проследить историю человеческого мышления. В качестве таких объектов выступают, как подчеркива лось О. М. Медушевской, письменные и вещественные источники, в которых находили выражение разные стороны мышления. При этом источник рассматривается по А. С. Лаппо-Данилевскому, как реа лизованный продукт человеческой психики.
Правомерно подчеркивая, что в самом словосочетании реали зованный продукт содержится указание на материальность источ ника как объекта исследования, О. М. Медушевская ставит вопрос о Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. М., 1986. С. 17.
Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980. С. 183.
Читая книги возможности отнесения к источникам устных выражений мысли.
Подобный вопрос выдвинут не случайно. В условиях, когда лустная история вызывает все больший интерес4, когда заслуженно высо кую оценку историков получает сосредоточенный в них познава тельный потенциал, четкое понимание характера устного источника становится важной источниковедческой задачей. Автор справедливо рассматривает придание устной информации материальной формы (в виде ее письменной фиксации) как условие ее превращения в пол ноценный источник. В этой связи возникает вопрос о правомерности традиционной классификации источников, в которой в качестве од ного из типов выделялись устные5. При фиксация в виде записи они теряют такое свойство устной передачи информации, как возмож ность ее изменения в ходе бытования в устной среде и передачи ее в устной форме из поколения в поколение. Но они и не в полной мере могут относиться к письменным нарративным источникам, посколь ку происхождение их в качестве записи устной традиции очевидно.
О. М. Медушевская настойчиво проводила связь между когни тивной историей как новым направлением исторической науки и характерной для историографии новейшего времени постановкой в центр исследовательского внимания источника. Эта связь означает не только повышение значения источниковедческих исследований, но также установку на выявление внутреннего смысла источника и связанного с этим понимания его автора и культуры общества, в ко тором этот источник был создан.
В то же время О. М. Медушевская правомерно подчеркнула ре альность объекта исторического познания, который представляет собой источник как материализованное выражение мысли. В качест ве философской основы такого подхода ею выделена феноменология (с. 209). Обращение автора к феноменологическим основам истори ческой науки XX века отчасти восполняет недостаточность внима ния к ним, имевшее место в отечественной исторической мысли. В результате, как отмечала О. М. Медушевская, философская и мето дологическая позиция А. С. Лаппо-Данилевского осознавалась как См.: Азбелев С. Н. Устная история в памятниках Новгорода и Новго родской земли. СПб., 2007.
Источниковедение истории СССР / Под ред. И. Д. Ковальченко.
М., 1981. С. 12.
362 Читая книги неокантианская, что не отражало ее характера, прежде всего потому, что этот выдающийся русский историк не ограничивал историческое познание решением исключительно идиографических задач.
О. М. Медушевская поставила вопрос о значении идеи отнесе ния объектов исторического познания к ценностям, выдвинутой Г. Риккертом. С одной стороны, такая идея давала определенные основания для усиления внимания к человеку в истории, для пре вращения истории в полной мере в науку о культуре и науку о духе, для осознания ее специфики по сравнению с естественнона учным знанием. Давала она также некоторые основания для призна ния научного характера исторического познания, поскольку предпо лагала опору на характерный вообще для всякой науки сравнитель ный метод. Все это предопределяло появление в историографии по ложительного отношения к этой идее, поскольку в связи с ней Рик керт предпринял попытку рационально объяснить своеобразие ис торической науки6. Вместе с тем представление об уникальности феноменов истории и культуры, которое лежит в основе идеи соот несения их с ценностями, предполагало отказ от поиска в истории причинно-следственных связей, на что справедливо обратила вни мание О. М. Медушевская. Однако установление причинно следственных связей Ч результат логически-смыслового анализа и один из характерных признаков научного поиска. В связи с этим со мнение О. М. Медушевской в возможности опираться на эту идею при решении вопроса о научном характере исторического познания представляется оправданным. Тем более, это связано с тем, что сам набор ценностей, предложенный в свое время Г. Риккертом, носил не только ярко выраженный консервативный, но и субъективный характер и основывался на некоторых глубоко укоренившихся тра дициях германской историографии с разделяемыми в ней ценностя ми этатизма и религии, с присущим ей духом национализма.
Для понимания характера и особенностей источника как особо го явления культуры О. М. Медушевская уделила специальное вни мание характеристике человека. В условиях, когда подчеркивается антропологическая направленность истории, все в большей мере Рамазанов С. П. Категория ценности в теории исторического позна ния Г. Риккерта // Рамазанов С. П. Проблема ценности в истории. Историо графические и методологические аспекты. Волгоград, 2006. С. 6.
Читая книги ощущается недостаточность научной характеристики человека как особого феномена, сочетающего в себе как биологическое, так и со циокультурное начало. Исследовательница обратила особое внима ние на такую сторону феномена человека, как способность к инфор мационному обмену путем создания интеллектуального продукта.
Это положение имеет не только методологическое, но и философ ское значение и дает существенный аргумент в пользу положитель ного решения вопроса о возможности исторического познания, не противореча взгляду на историчность человека и его психики.
Характерный для современной историографии взгляд на исто рическое познание как на понимание прошлого сделало когнитив ную историю исключительно актуальной дисциплиной. В этом про является значимость книги О. М. Медушевской. Но в ней также со вершенно правомерно и своевременно обращено внимание на по требности и проблемы современного исторического образования.
Это не случайно. Особое внимание к проблемам исторического об разования и подготовке историков, способных вести исследователь скую работу, относится к традициям кафедры источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин РГГУ, сложившимся еще со времени основания Историко-архивного института, где Ольга Михайловна работала много лет. В качестве главенствующей тен денции в развитии современного исторического познания ею было указано стремление к уяснению лобщих закономерностей (с. 294), что принципиально отличает познавательную ситуацию наших дней от ситуации рубежа XIXЦXX вв. С этим она связывала опору совре менного научного познания на междисциплинарные исследования и на установление междисциплинарного диалога. О. М. Медушевская при этом справедливо обратила внимание на такую сторону истори ческого познания, которая обеспечивает принципиальное сближение истории с дисциплинами естественнонаучного цикла.
И если в философии истории начала XX века господствовала мысль о невозможности для историка обеспечить наблюдение объ екта своего познания, то в наше время утвердилась мысль о том, что история, по выражению О. М. Медушевской Ч также наука на блюдения (с. 296). В качестве объекта такого наблюдения выступа ет источник. Методом является источниковедческое исследование, а теоретической основой Ч положения и выводы когнитивной исто 364 Читая книги рии. При этом когнитивная история обеспечивает изучение законо мерностей процесса мышления в его историческом развитии и дает возможность понять ход мысли автора источника и той культурной среды, в которой он был создан. В этой связи особенностью истори ческого образования нашего времени должна быть не просто транс ляция исторического знания, характерная для традиционного исто рического образования, но подготовка историка, способного вос принять комплекс знаний и исследовательских методов смежных дисциплин и способных вести историческое исследование с опорой на междисциплинарные методы.
Признание О. М. Медушевской познаваемости истории, выра жения в источниках исторической реальности и невозможности све дения исторического познания к идиографическим методам соответ ствует такому характеру исторической науки, который был охарак теризован А. В. Лубским в качестве неоклассической модели науч ного исторического исследования, распространяющейся в современ ной историографии. В рамках этой модели к новой жизни были воз рождены некоторые идеи историографической классики XIX века, которые сочетались с теоретико-методологическими достижениями исторической науки новейшего времени. Когнитивная история, по существу, представляет собой такое направление исторического по знания, которое дает возможность уяснить особенности процесса мышления в отдельные культурно-исторические эпохи и тем самым обеспечить решение задач понимания человека прошлого.
В то же время, как представляется, значение когнитивной исто рии еще шире. Оно вполне соответствует особенностям неокласси ческой модели современного исторического познания, в которой возможность исторического познания не только признается в прин ципе, но и допускается, что она может относиться к проблематике, которую выдвигает перед историческим познанием каждая культур но-историческая эпоха и которая формулируется историком.
Выдвижение некоторых обобщающих категорий, идеальных тиров М. Вебера, способствует пониманию человека и общества изучаемой исторической эпохи. О. М. Медушевская в этой связи об ращала внимание на значимость двухтомного труда Л. В. Черепнина Русские феодальные архивы XIVЦXV вв., вышедшего в свет в 1948Ц51 гг., в качестве образца листорико-архивоведческого струк Читая книги турного подхода (с. 219). Но архивы этого времени Л. В. Черепнин характеризовал как феодальные, рассматривая феодализм как один из идеальных типов. На метатеории феодализма основывалось другое крупнейшее исследование Л. В. Черепнина, посвященное об разованию Русского централизованного государства7. В истории развития отечественной исторической науки советского и постсовет ского времени известна ситуация смены идеальных типов, в рамках которых задавалась определенная направленность процессу позна ния, но при этом достигались интересные и оригинальные выводы.
Так, на место распространенного в советской историографии иде ального типа крестьянской войны, характеризующего крупнейшие народные движения в России XVIIЦXVIII вв., пришел иной Ч иде альный тип русского бунта как сложного и самобытного социокуль турного феномена русской действительности8. Опора на идеальный тип крестьянской войны при характеристике народных движений той эпохи зачастую подвергается весьма обоснованной критике, од нако подобный идеальный тип все чаще привлекается для уяснения характера и сущности массовых выступлений крестьянства в Совет ской России против большевистского режима.
Идеальные типы, выдвигаемые в ходе исторического познания, интересны как объекты не только историографического исследова ния, но и когнитивной истории, поскольку опираются на определен ный исторический тип мышления. Учитывая связь между культура ми разных исторических эпох, которая обосновывается на основе философии всеединства9, тот или иной идеальный тип представляет собой способ переклички этих эпох, форму понимания позднейшей культурой, к которой принадлежит историк, информации, посылае См.: Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного госу дарства в XIVЦXV веках. Очерки социально-экономической и политиче ской истории Руси. М., 1960.
В качестве образца последнего подхода см.: Соловьев В. М. Анато мия русского бунта. Степан Разин: мифы и реальность. М., 1994;
Ма уль В. Я. Харизма и бунт: психологическая природа народных движений в России XVIIЦXVIII веков. Томск, 2003.
Румянцева М. Ф. Методология истории А. С. Лаппо-Данилевского и современные проблемы гуманитарного познания // Вопросы истории. 1999.
№ 8. С. 138.
366 Читая книги мой ему изучаемой им культурой. И в этой связи идеальный тип, используемый историком, также может служить действенным сред ством познания. Но это возможно при условии, что он не оказывает такого давления на исследователя, которое заставляет его интерпре тировать источник в зависимости от него.
По-видимому, в рецензируемой книге имеет место некоторая недооценка познавательного значения идеи, выдвинутой историком в качестве идеального типа. Но это вполне объясняется ситуацией в историографии недавнего прошлого, когда на основе социальной метатеории выстраивался материал исторического исследования, а нацеленность историка на формирование на основе этой теории объ яснительной модели изучаемых им явлений и процессов подменяло стремление к пониманию источника, его автора и культуры, которая вызвала его к жизни. И. как представляется, требует осмысления вторая часть определения источника, предложенная А. С. Лаппо Данилевским, согласно которой источник Ч это не просто реали зованный продукт человеческой психики, но и продукт, пригод ный для изучения фактов с историческим значением10. Однако су дить об историческом значении того или иного факта предоставля ется историку. Он же судит об этом на основе тех теоретических концептов, которые он разделяет, и которые реализуются в содер жащихся в его исследовании идеальных типах.
Несомненно, новая книга О. М. Медушевской вызовет большой интерес историков и всех исследователей, работающих в сфере со циально-гуманитарной проблематики. Определяется это все возрас тающим значением когнитивной истории, а также четкой структурой книги, глубиной постановки проблем, обоснованностью выводов и важностью их для понимания особенностей современного исследо вательского процесса в исторической науке. Все это дает основание признать выход в свет этого труда Ольги Михайловны Медушевской крупным событием в современной российской историографии и в отечественной гуманитаристике.
Н. А. Мининков Лаппо-Данилевский А. С. Методология истории. М., 2006. С. 292.