Книги, научные публикации
ТЕОРЕМА ТОМАСА И ОСОБЕННОСТИ КОНСТРУИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ ЧЕРЕЗ МАССОВЫЕ КОММУНИКАЦИИ Автор: Д. С. ХАУСТОВ ХАУСТОВ Дмитрий Сергеевич - кандидат экономических наук, старший
преподаватель кафедры социологии и социальной работы Байкальского государственного университета экономики и права (E-mail: dmitry.khaustov
Аннотация. Статья посвящена изучению роли самоисполняющихся пророчеств в рамках конструирования социальной реальности через массовые коммуникации. В этом контексте рассмотрен политический процесс как таковой. Дана историческая ретроспектива и рассмотрены некоторые исторические мистификации. Проанализированы особенности реализации социалистической доктрины. Значительное внимание уделено телевидению и интернету.
Ключевые слова: теорема Томаса * самоисполняющееся пророчество * Нострадамус * Интернет Монах, когда он считает, что конь великолепен и превосходит все природные совершенства, видит в нем только то, что предписано видеть.
У. Эко. Имя розы Одним из наиболее интересных социальных феноменов, к которым обратился Р. Мертон, было так называемое самоисполняющееся пророчество, известное как теорема Томаса. Речь идет о принадлежащем Уильяму Айзеку Томасу утверждении: "Ситуации, определяемые людьми как реальные, реальны по своим последствиям". Впрочем, к аналогичной идее подходил Т. Гоббс, который писал, что пророчества много раз были причиной предсказанных событий. Интерпретируя эту мысль Томаса, Р. Мертон отмечал, что: 1) люди реагируют не только на объективные особенности ситуации, но и на придаваемые им значения;
2) по этой причине их последующее поведение и некоторые его последствия отчасти определяются приписанным ситуации значением, то есть "общественные определения ситуации (пророчества или предсказания) становятся неотъемлемой составляющей ситуации и тем самым влияют на последующие события" [Мертон, 2011].
На наш взгляд, для понимания общественных процессов прошлого и настоящего, потенциально продуктивно рассмотреть эффекты, порождаемые феноменом самоисполняющихся пророчеств. В соответствии с классической концепцией Жоржа Сореля, социальный миф - это представление о будущем и о силе, которая способна побудить действие людей и склонить их предпринять усилия к переустройству су стр. ществующего мира. Вопрос о том, воплотятся ли в реальность представления о будущем, высказанные, к примеру, пророком, религиозным реформатором, или создателем теории научного социализма, часто решался силой их воздействия на людей. Сорель писал: "Совсем неважно знать, какой из мелочей, составляющих мифологическую концепцию, суждено осуществиться в ходе исторических событий.... На эти мифы надо смотреть как на средство воздействия на настоящее,...
для нас важна вся совокупность мифологической концепции, отдельные ее части важны лишь постольку, поскольку они позволяют рельефнее выступать заключающейся в ней идее" (Цит. по:
[Климов, 2002]). Именно в этом аспекте целесообразно рассмотреть роль общественных определений ситуации и в связи с этим процесс конструирования социальной реальности и будущего в СМИ.
Разрывы операционной замкнутости массовых коммуникаций как попытка выхода в "реальную реальность". Это наиболее яркий эффект, подпадающий под формулировку теоремы Томаса, - самоисполняюшиеся пророчества, так сказать, "в чистом виде". Суждение, высказанное главой Федеральной резервной системы США, такими "финансовыми гуру", как У. Баффет или Дж.
Сорос, относительно ситуации на бирже или в экономике, действительно, нередко приводило к тем изменениям биржевых индексов, которые эти люди предсказывали. В историческом прошлом можно отыскать сходные события, имевшие гораздо больший резонанс. Например, в 1491 г. в Европе царила паника по поводу приближающегося конца света. Под влиянием пророчества не составляли календари на 1492 г., многие перестали пахать и сеять. Год прошел, но светопреставления не случилось. И тогда римский папа издал буллу, в соответствии с которой людям не дано знать о сроках конца света, а каждый должен жить так, чтобы в любую минуту быть готовым дать ответ на страшном суде. От тех событий в культуре остался след: восьмерку, знак вечности, перевернули на бок, и она в математике стала обозначать бесконечность [Великие пророчества..., 1999: 150 - 151].
Политику, описываемую теоремой Томаса, можно структурировать следующим образом: 1.
Сущность политики и политического действия состоит в том, чтобы сформировать картину реальности в сознании большинства членов общества, объективируя ее через тотальность. 2.
Представление о реальности формируется в сознании индивида извне, провести проверку этой "картинки" на истинность ни в коем случае нельзя. 3. Сформированное представление о действительности имеет как прогностический ("что с нами со всеми случится"), так и предписывающий ("что же нам всем делать") характер. 4. Завершающий элемент политического действия, а зачастую, его основная цель- запуск последовательности социальных взаимодействий по формированию механизма наделения и передачи полномочий [Попов, 1999:253 - 254].
Таким образом, истинность теоремы Томаса определяется базовой единицей социологического анализа - коммуникацией. В связи с этим основоположник теории социальных систем Н. Луман в работе "Реальность массмедиа" заметил: "В целом можно констатировать (и это касается как интеракции среди присутствующих лиц, так и массмедийной коммуникации), что экономия и темп коммуникаций всегда требуют отнесения к смысловым комплексам (читай: культурным стереотипам, упрощающим, схематизирующим реальность - Д. Х.)... и что поэтому коммуникация никогда не сможет вновь достичь того смысла, который она предлагает для понимания, так что в нормальном случае и не может быть отделено друг от друга то, что относится к информации ("правда", "истина", объективный элемент сообщения, безусловно, соразмерный реальности - Д. Х.), и что - к сообщению (форма подачи материала, потенциально содержащая элементы подтасовок и манипуляции - Д. Х.). В конечном счете, это означает, что подозрение в предрассудках или манипуляции хотя и воспроизводится непрерывно, но как проблема никогда не может, действительно, разрешиться с помощью соответствующего различения". И далее: "Профессиональные умения массмедийных дизайнеров вынуждают предпочитать беспокойство покою.... Благодаря стр. этому типу самонаблюдения общество требует от себя самого постоянных инноваций. Оно порождает "проблемы", требующие "решений", которые порождают "проблемы", требующие "решений". И именно благодаря этому оно вместе с тем воспроизводит темы, которые могли бы подхватываться массмедиа и трансформироваться в информации" [Луман, 2005: 122 - 124].
Сущность массмедиа по Н. Луману в селективности информации, проходящей через коммуникационные структуры, и в наличии прямых и обратных связей взаимного влияния между средствами массовой коммуникации и обществом в целом. Иначе говоря, социализированный член современного общества более или менее перманентно подозревает (в том числе благодаря самим массмедиа!), что живет в мире, похожем на псевдореальность фильма "Шоу Трумэна", однако в большинстве случаев у индивида нет никаких объективных оснований для такого рода умозаключений. Таким образом, разграничить "реальную реальность", в которой нет места теореме Томаса, и "реальность сообщения", в которой самоисполняющиеся пророчества существуют, практически невозможно по причине операционной замкнутости систем массовых коммуникаций, ее аутопойэтичности.
Попытка разорвать "реальность сообщения" может привести к социальному хаосу, аномии и прочим негативным и деструктивным эффектам, как это произошло, например, в СССР с началом перестройки.
Мистификация как доказательство теоремы Томаса: опыт 1930 - 1940-х гг. Очевидно, что усилению исследуемых эффектов в современности способствовала революция в сфере средств массовой коммуникации (СМК). М. Маклюэн истолковывал её как переход от книжной культуры к культуре электронных СМК. В частности он пишет: "Не стремясь превращаться в гигантскую Александрийскую библиотеку, мир постепенно становится компьютером, электронным мозгом, аналогичным описанному в ранних произведениях научной фантастики. По мере того, как наши чувства выходят наружу, Большой Брат проникает внутрь. И если мы не осознаем этой динамики, то однажды окажемся на стадии панического террора и ужаса, точно копирующей маленький мир племенных барабанов, тотальной взаимозависимости и наложенного сосуществования". И далее:
"Террор и страх являются нормальными состояниями любого устного общества, поскольку здесь все постоянно влияет на все" [Маклюэн, 2005: 72 - 73].
На первый взгляд, позиция М. Маклюэна излишне пессимистична. Однако опыт XX века в достаточно высокой степени согласовывается с позицией канадского мыслителя. Приведем два примера широкомасштабных мистификаций.
Радиопостановка "Войны миров" Орсона Уэллса. В октябре 1938 г. американский кинорежиссёр, актёр, писатель О. Уэллс осуществил радиопостановку по роману своего однофамильца Г. Уэллса "Война миров", сделав пародию на радиорепортаж с места событий. Действие романа было перенесено в 30 октября (канун Дня всех святых, когда принято пугать и разыгрывать окружающих) из Англии в штат Нью-Джерси. Из шести миллионов человек, слушавших трансляцию, 1,2 миллиона поверили в реальность происходящего. Возникла массовая паника, тысячи людей бросали свои дома (особенно после призыва якобы президента Рузвельта сохранять спокойствие), дороги были забиты беженцами, американцы устремились как можно дальше от Нью-Джерси, а моторизованная полиция, напротив, была направлена в этот штат. Телефонные линии были перегружены в пять раз больше обычного: множество людей сообщало властям о якобы увиденных кораблях марсиан. На флоте были отменены увольнения на берег. Впоследствии властям потребовалось шесть недель, чтобы убедить население в том, что нападения не было. Почему люди приняли инсценировку за действительность? "Есть только один способ сделать постановку как можно более реалистичной, сказал Уэллс. - Мы должны вставить туда столько фокусов, сколько сможем придумать". "Фокусы", которые придумал Уэллс, повергли нацию в ужас. В записи использовалась традиционная новостная подложка, один из актеров записал вопли паникующей толпы и выстрелы, другой изображал репортера, тре стр. тий - политиков. О. Уэллс узнал о том, что случилось, только на следующее утро, когда увидел на здании "Нью-Йорк таймс" заголовок дня: "Орсон Уэллс посеял панику".
Данный случай вызвал острый интерес в военном ведомстве. Пентагон увидел здесь в деле новый вид оружия - психологического, прообраз высоких гуманитарных технологий. Радиопостановка О.
Уэллса ярко продемонстрировала, что люди готовы слепо верить СМИ, если информация умело подготовлена, грамотно отрежиссирована, наполнена правдоподобными деталями и артистично преподнесена [Рогоза, 2011;
Все..., 2011].
Нострадамус на службе Третьего Рейха. Подобная мысль пришла в голову не только американским военным. В один из ноябрьских дней 1939 г. Магда Геббельс вбежала в кабинет к мужу с какой-то пожелтевшей книгой. Имперский министр пропаганды Йозеф Геббельс с изумлением прочел в ней, что согласно предсказаниям астролога Нострадамуса, жившего в XVI веке, мир станет свидетелем самого значительного кризиса Британской империи за всю историю ее существования и вызван он будет событиями в Польше. Таким образом правящая верхушка Третьего Рейха познакомилась с предсказаниями Нострадама.
В 1940 г., в преддверии нападения Гитлера на Францию ведомство Геббельса начало крупный пропагандистский проект, связанный с публикацией комментариев к "Пророчествам" Нострадамуса.
"Научное" направление проекта возглавил швейцарский астролог Карл Крафт. "Параллельно с подготовкой комментариев, Крафт консультировал Гиммлера и Шелленберга, готовивших тексты листовок, которые должны были разбрасываться с самолетов над территорией Франции во время планировавшейся кампании. Имя Нострадамуса всегда пользовалось во Франции большим пиететом, который и предполагалось обратить на пользу рейху. Вот что пишет В. Шелленберг в "Мемуарах":
"Примером того, как мы смогли направлять в нужном для нас направлении поток беженцев в северной Франции, а несколько позднее в районе Парижа, является изготовленная нами невзрачная с виду брошюра, содержащая мрачные прорицания средневекового астролога Нострадамуса. Эта брошюра распространялась среди французского населения через наших агентов по радио и забрасывалась с самолетов. Мы выбрали те цитаты, в которых Нострадамус предсказывал появление "машин, изрыгающих дым и огонь", которые с грохотом будут пролетать над городами, неся ужас и уничтожение людям. От себя мы добавили "пророчество" о том, что только юг и юго-восток Франции спасутся от этих бедствий. После этого охваченные паникой массы беженцев двинулись в подсказанном нами направлении. Тем самым немецкие войска получили желаемую свободу продвижения, тогда как коммуникации французской армии были парализованы" [Великие пророчества..., 1999:61 - 62].
Британские власти со всей серьезностью отнеслись к использованию нацистами пророчеств Нострадамуса. Спецслужбы Великобритании начали собственный контрпропагандистский проект.
Были подготовлены листовки и памфлеты наподобие немецких. Некоторые из них даже имели поддельные выходные данные, свидетельствовавшие о том, что они якобы отпечатаны в Германии.
Эти издания распространялись в Третьем Рейхе и оккупированной Европе. Кураторы проекта также занимались фальсификациями и подтасовками, сочиняя от имени Нострадамуса невиданные пророчества скорого поражения Германии [Великие пророчества..., 1999: 66 - 67].
Конструирование "социалистической реальности": наука или реализация социального мифа?
Всем известен феномен реализации социалистической доктрины в Советской России. В истории существует много примеров, когда идеи (в первую очередь - религиозные) пробуждали активность людей, но в конечном итоге не находили воплощения в реальности. Но, оспаривать на этом основании их значение для человечества уже упомянутому ранее Сорелю представлялось бессмысленным: "С таким же основанием можно было бы утверждать, что и настоящие последствия Французской революции совершенно не походят на ту волшебную картину, которая рисовалась стр. перед ослепленными очами ее первых пророков, а без этой картины произошла ли бы сама революция?" (Цит. по: [Климов, 2002]). О том же говорит относительно марксизма Эрнст Блох, автор концепции утопии как "порождающей исторической силы": "Марксу... мы обязаны тем, что наши самые смелые замыслы становятся реальной силой, событием мира, и именно в марксовой теории берет начало единство надежды и знания тенденций действительности, короче говоря, реализм" (Цит. по: [Лабика, 2004:291]).
Французский исследователь марксизма Ж. Лабика пишет, что "марксизм конституирует себя в качестве прямой противоположности всего утопического" [Лабика, 2004: 268], то есть формально Маркс и Энгельс отвергали миф в качестве основы свой доктрины. С другой стороны, марксизм и утопический миф роднит, во-первых, критика существующего общества, во-вторых, ориентация на справедливое общество как союз гармонично живущих людей. Гораздо более правомерно употребление понятия "социальный миф" в случае, когда речь идет "о марксизме-ленинизме, сложившемся и получившем повсеместное распространение в качестве "стройной и завершенной системы", иными словами, именно в качестве научной доктрины. Будучи средоточием бесспорных, непреложных "истин", данная наука, по мнению ее приверженцев, формулирует фундаментальные "законы" истории и мышления, разрабатывает универсальный, пригодный для любого конкретного общества план движения человечества к социализму" [Лабика, 2004: 282 - 283].
С другой стороны, несправедливо рассматривать марксизм только как социальный миф. Большое значение имел позитивистский дискурс общественных наук XIX в., о чем пишет Ю. Березкин, полагая, что необходимость создания "сознательно организованного" общества, в котором законы экономической теории практически подтверждались, была обусловлена не столько социальными причинами, сколько глубинными требованиями научного мышления Нового времени. Общественная научная теория должна подтверждаться в специально организованных условиях практического социального эксперимента. "Произошедшие после 1917 г. в России события и были... тем грандиозным социально-инженерным экспериментом по искусственной организации условий жизни общества в соответствии с их научно-теоретическим описанием... Предметная организация общественной науки, в т.ч. экономической (по образцу естественных наук), с неумолимой неизбежностью толкало к такому способу реализации теоретических построений" [Березкин, 2006:
59].
В то же время социалистический эксперимент в СССР, будучи результатом применения принципов социальной инженерии, и вполне позитивистским по сути, породил новую утопическую реальность.
"...Именно (советская - Д. Х.) модель в сознании трудящихся, всех, кто оказался жертвой капиталистического строя на нашей планете, на протяжении длительного времени напрямую ассоциировались с приближающимся освобождением, а значит, функционировала в качестве утопического образа - образа, аккумулировавшего в себе воодушевление угнетенных, вызванное Октябрьской революцией и "успехами социалистической системы", от которой ожидали победы в "мировом масштабе" [Лабика, 2004: 287 - 288].
Есть основания утверждать, что марксизм и сейчас продолжает существовать и как социальный миф, и как социально-инженерный (научный) проект. По оценке Ежи Шацкого, "нет уже ни контистов, ни спенсеристов, но все еще встречаются марксисты. И если даже их ряды сильно поредели за последнее время, марксизм не перестал быть предметом горячих споров и одной из наиболее устойчивых систем отнесения в поисках в области теории общества" [Szacki, 2011: 212]. Об этом же свидетельствует высказывание И. Валлерстайна: "Умер марксизм-ленинизм как реформистская стратегия. Еще не умер антисистемный напор..., который вдохновляет реальные силы общества" [Валлерстайн, 2003: 205]. Между тем в формально коммунистическом Китае все настойчивее стали говорить о необходимости творческого развития представлений о социализме в процессе практики. В результате изменения общественных настроений китайские ученые разработали теорию стр. "начальной стадии социализма", основным противоречием которой была названа уже не классовая борьба, а противоречие между растущими материальными и культурными потребностями народа и отсталым общественным производством [Пивоварова, 2009: 77, 79]. Впрочем, они не вполне оригинальны, поскольку такое несоответствие в советских учебниках истмата 1980-х гг.
рассматривалось в качестве одного из присущих социализму неантагонистических противоречий.
Что это сейчас - попытка "подогнать" теорию под практику КНР, или формирование концепции в рамках социально-инженерной парадигмы? Однако и здесь остается место социальному мифу как проявлению теоремы Томаса: ведь не только Маркс, но и далеко не апологет социализма Й.
Шумпетер1, считали, что коммунизм должен был возникнуть неизбежно в наиболее развитых капиталистических странах, но не в России или Китае. Вероятно, не только в исчезнувшем СССР, но и современном Китае пытаются "заклинать" реальность.
"Переселение" в виртуальную реальность: телевидение и интернет. Рассмотренные выше примеры "мифотворческого" изменения реальности с помощью СМК и средств социальной инженерии в целом в большинстве случаев не характерны для нормального (рутинного) функционирования современных обществ. В то же время одна из функций СМК в широком смысле этого слова (не только СМИ) была отмечена П. Вайлем и А. Генисом в связи с воспитанием детей:
"...Взрослые строят мир детей, как хотят, а сами живут, как получится. В первую очередь общество навязывает свои социальные модели детям. Собственно, только здесь они и существуют в чистом виде.... Дети вообще живут в специально созданных для них взрослыми условиях... Они имеют дело не с реальностью, а с вымыслом, который им приходится считать правдой. Общество хотело бы, чтобы взрослые воспринимали мир, как дети... Мир, воспринятый сквозь призму детских представлений, отличается цельностью, полнотой и целесообразностью. Взрослые тщательно следят, чтобы он таким и остался..." (Цит. по: [Копылов, 2002]).
Однако дети становятся взрослыми и, образно выражаясь, они выходят из павильона киносъемок в реальный мир ("Шоу Трумэна"): по крайней мере, социализированный индивид так поступал вплоть до начала эпохи интернета. Как отмечает ряд исследователей, именно развитие электронных СМК стало причиной роста значимости эффектов самоисполняющегося пророчества. А. В. Луков считает, что "теорема Томаса" явно недооценивается. Новые реальности выдвигают ее в авангард социологических исследований. Далеко не случайно, что сам Томас не придавал ей особого значения, а сделал это Р. Мертон в 1982 г.: то, что было частным случаем в начале века, стало глобальной ситуацией в конце века благодаря развитию информационных технологий" [Луков, 2006:
222]. Еще более категорична С. А. Кудрина, говоря, что "теорема Томаса, еще 20 лет назад игравшая роль своеобразной социологической шутки, стала обыденностью. Она даже несколько устарела, поскольку звучит слишком абстрактно и в ней не учитываются тонкости целенаправленного построения установок" [Кудрина, 2007: 77].
Интернет начавший атаку на индивидуальное и массовое сознание в начале 1990-х гг., усилил эффекты, возникшие при появлении радио- и телевещания, и породил новые. Еще радио и особенно телевидение вызвали к жизни такой феномен как люди известности, которых отечественный социолог Л. Е. Гринин называет новой элитой современного общества. Он выделяет следующие причины огромного влияния так называемых "звезд" на социальную реальность: 1. Невероятная техническая распространенность современного искусства;
2. Известные личности формируют вкусы, предпочтения и интересы масс. Они становятся кумирами огромного числа людей;
Й. Шумпетер писал по этому поводу: "Не из обнищалого и отброшенного назад в своем развитии народного хозяйства и одичавших инстинктов может возникнуть будущая форма общественной жизни. В этом трагизм всех попыток (включая русскую) реализовать социализм в ситуации, справиться с которой по плечу именно буржуазии" (Цит. по:
[Глобализация..., 2010: 279]).
стр. 3. Люди известности сами (фотографии) или производимая ими продукция (звуко- и видеозаписи) становятся особыми символами;
4. Звезды, развлекая нас, помогают "убить время" и в отдельных случаях заменяют общение с живыми людьми [Гринин, 2007: 62 - 63].
Новая глобализированная элита формирует в массовом сознании новую реальность, строя "мир детей" для взрослых, как реализация теоремы Томаса, но в то же время несоизмеримо масштабнее, чем самые известные медиамистификации XX века. Параллель с миром детей не случайна: на голубых экранах в основном нет места темам смерти, старости и болезней, как и в сознании ребенка.
Более того эксперты отмечают преобразование общественных отношений в общественно технологические: "выключенный телевизор остается предметом мебели, но включенный - это нечто совершенно другое. Возникает "третья реальность" (помимо объективной и субъективной), и отношение к ней напоминает социальные отношения.... Отсюда следует, что и понятие "социализация" ныне должно включать как важную составную часть адаптацию не только к социальным связям, но и к информационным посредникам, к этой самой "третьей реальности" [Луков, 2006: 221].
Телевидение приучило своих зрителей считать "звезд" родными или, по крайней мере, хорошими знакомыми, заменив значительному числу индивидов общение в "реальной реальности" и став значимым агентом социализации, но все же не подменяя "жизнь" (в обыденной интерпретации) как таковую. Однако интернет вызвал гораздо более значительные эффекты, чем телевещание.
Всемирная паутина просто породила альтернативную социальную реальность, в которую некоторые наши современники по преимуществу "переселились". Вероятно, одним из самых тяжелых проявлений этого процесса является зависимость от киберсекса и интернетной порнографии. Вот как описал ее последствия для пользователя исследователь порнографии Т. Ширрмахер: "1. Устранение от обычных сексуальных и других межчеловеческих контактов, изоляция и одиночество;
2.
Недовольство реальной жизнью, в том числе сексуальностью и интимными отношениями, которые существенно уступают изощренным фантазиям и образам виртуального интернетного мира;
3.
Осложнение супружеских отношений;
4. Бегство в виртуальный мир;
5. Нормализация необычного;
6. Развитие зависимости (безграничное влияние порнографии и киберсекса);
7. Снижение порога стыдливости и стремление как можно скорее воплотить возникающие фантазии в реальную жизнь;
8. Усиление агрессивных сексуальных импульсов;
9. Злоупотребление доверительными отношениями людей" [Ширрмахер, 2009: 38 - 39].
Тем не менее зависимость от интернетной порнографии - пока, к счастью, удел немногих. А вот влияние интернета на особенности интеллектуального развития детей, родившихся в эпоху торжества Всемирной паутины, не столь открыто деструктивно, но, пожалуй, более пагубно для судеб науки и образования. Н. Громыко полагает, что теоретическое мышление в эпоху интернета невозможно. Его тезисы выглядят следующим образом: 1. Базисный процесс в пространстве интернета - это языковая игра;
2. Раздутый план языковой игры полностью замещает собой как план действия, так и план мышления;
3. Отрицательным образом это сказывается на современном образовании.
"Учащиеся, посаженные в массовом порядке за компьютеры, получают возможность скачивать информацию по любому интересующему их вопросу. Причем само это "скачивание" напрочь вырубает у них интерес и способность к самостоятельным открытиям.... С помощью интернета они попадают в мир, где все уже известно и где нужно только правильно сориентироваться, чтобы найти необходимый ответ. Посещая интернет, который они воспринимают как "всамделишную" реальность (курсив наш - Д. Х.), школьники очень быстро убеждаются в том, что мышление "на самом деле" не нужно, а теоретическое знание и сложные техники его построения не востребуемы и не применимы в современном информационном обществе. Этот конфликт знания и информации все чаще и чаще вспыхивает на уроках: учащиеся, привыкшие к клиповым режимам работы с информацией, практически не умеют мыслительно стр. концентрироваться, у них оказываются крайне ослаблены способность воображения, рефлексии, понимания (в том числе понимания другого) и т.д.
Несмотря на культивируемый в обществе плюрализм мнений, учащиеся практически не умеют строить проблемную коммуникацию и вообще перестают ценить живое общение (курсив наш - Д.
Х.). Например, они все меньше понимают, как относиться к учителю и зачем он вообще нужен, поскольку компьютер "знает" (т.е. помнит) в миллионы раз больше, чем учитель" [Громыко, 2001].
Также и С. Кудрина отмечает негативные следствия прогресса информационного общества:
"Играизация уничтожает грань между социальной виртуальностью и действительными, неигровыми переживаниями людей. Так уже в процессе социализации и в результате игры в любовь и ответственность с тамагочи в детское сознание внедряется мысль о том, что условный социальный мир, несмотря на свою искусственность, представляет собой вполне полноценное поле социальной деятельности" [Кудрина, 2007: 78].
Таким образом, восприятие интернета как "реальной реальности" - это уже процитированное выше общественное определение ситуации, ставшее неотъемлемой ее частью, что и порождает возникновение ряда социальных изменений. Если интернет знает все, то классическое образование в обозримой исторической перспективе перестанет быть генератором знаний, либо трансформировавшись до неузнаваемости, либо подвергнувшись нисходящей социальной мобильности и маргинализации, как это в свое время случилось с астрологией и алхимией. Если "настоящая жизнь" на экранах телевизоров и мониторах ПК, то из "реальной реальности" в виртуальную переместятся многие социальные явления, примером чего являются реалити-шоу, "революции по твиттеру" и прочие эффекты "глобальной деревни" (термин М. Маклюэна).
Что можно этому противопоставить? В практическом смысле пока неизвестно. В социологическом плане очевидно, что интернет институционализировался, "стянув" на себя ряд социальных функций.
Изменить силу вещей возможно только в процессе становления некоторых новых социальных институтов, которые смогут перераспределить в свою пользу функции генерации "реальной реальности" и контроля истинности знания. Но прогнозировать это в краткосрочной перспективе невозможно.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ Березкин Ю. Проблемы и способы организации финансов. Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2006.
Валлерстайн И. После либерализма: Пер. с англ. / Под ред. Б. Ю. Кагарлицкого. М.: Едиториал УРСС, 2003.
Великие пророчества Мишеля Нострадамуса с комментариями /Составитель Е. Авадяева. М.: "ОЛМА ПРЕСС", 1999.
Все о планете Марс. Герберт Уэллс "Война миров". URL: (дата обращения: 07.04.2011) Глобализация и социальные институты: социологический подход/ Отв. ред. И. Ф. Девятко, В. Н. Фомина. М.:
Институт социологии РАН;
Наука, 2010.
Гринин Л. Звезды без грима. О кумирах шоу-бизнеса, кино и спорта. М.: ACT: Астрель, 2007.
Громыко Н. Интернет, постмодернизм и современное образование // Игротехнический альманах "Кентавр".
2001. N27. URL: (дата обращения: 10.04.2011) Климов И. Теория социальных мифов Жоржа Сореля. // Социологический журнал. 2002 N1. URL:
(дата обращения: 8.06.2011) Копылов Г. Трансформация схем познания в ходе формирования новых наук (1620 - 1750) // Игротехнический альманах "Кентавр". 2002. N 28. URL: (дата обращения:
7.04.2011) Кудрина С. Информационное общество XXI века: власть знака // Вестник Ярославского государственного университета. 2007. N 5.
Лабика Ж. Марксизм между наукой и утопией // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2004. N 5.
Луков А. Следствия "теоремы Томаса" в условиях становления информационной цивилизации // Знание.
Понимание. Умение. 2006. N4.
стр. Луман Н. Реальность массмедиа / Пер. с нем. А. Ю. Антоновского. М.: Праксис, 2005.
Маклюэн М. Галактика Гутенберга: Становление человека печатающего / Пер. И. О. Тюриной. М.:
Академический Проект;
Фонд "Мир", 2005.
Мертон Р. Самоисполняющееся пророчество (Теорема Томаса). URL: samoispolnyayuscheesya-prorochestvo-teorema-tomasa (дата обращения: 8.06.2011 г.).
Пивоварова Э. Методология марксизма и реалии его развития в конкретных условиях Китая // Экономическое возрождение России. 2009. N 1.
Попов С. Организация хозяйства в России. Омск: Курьер, 1999.
Рогоза В. Как "Война миров" Герберта Уэллса вызвала в США массовую панику? URL:
(дата обращения: 7.04.2011) Ширмахер Т. Правда о порнографии. М.: Евангельский альянс, 2009.
Szacki J. Historia mysli socjologicznej. Wydanie nowe. 5-dodruk. Warszawa: Wydawnictwo Naukowe PWN, 2011.